ПРИЛОЖЕНИЯ

Терпимость значит не согласие на всеобращения, не признание ересей, а только отсутствие гонения, допущение иноверцам пребывать в своей природной религии, коснеть в заблуждениях, доколе не озарит их свет благодати, квакер ли это или еврей, гернгутер или мусульманин, папежник или язычник.

(Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. М., 1886. Т. 4. С. 557–558)

Провозглашение веротерпимости не много обещает для соединения Восточной и Западной Церквей. Российская Церковь имеет много терпимости; но это не ведет к соединению по нетерпимости другой стороны и по существу несогласия. Избыток терпимости с нашей стороны не ослабляет ли даже нашу твердость против настоятельности противной стороны?

((Там же. СПб., 1885. Т. 3. С. 296)

Для многих новые благозвучные слова – свобода верования – заглушают старую строгую мысль: охранение верования.

(Там же. М., 1887. Т. 5. Ч. 2. С. 742)

Нет! Церковь Христова ни в каком смысле не есть тело Римского епископа, посему и взаимно Римский епископ ни в каком смысле не есть глава Церкви.

(Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной Греко-Российской Церкви Филарета, митрополита Московского и Коломенского / Творения. М.: Отчий дом, 1994. С. 459)

Западный раскол есть произвольное, ничем не заслуженное отлучение всего Востока, захват монополии Божественного вдохновения – словом, нравственное братоубийство. Таков смысл великой ереси против вселенскости Церкви, – ереси, отнимающей у веры ее нравственную основу и потому делающей веру невозможной.

(Хомяков А.С. Сочинения. М., 1886. Т. 2. С. 90)

Все Таинства могут совершаться лишь в недрах Православной Церкви. В какой форме они совершаются, это дело второстепенное. Примирением (с Церковью) Таинство возобновляется или довершается в силу примирения; несовершенный еретический обряд получает полноту и совершенство православного Таинства. В самом факте или обряде примирения заключается в сущности (virtualiter) повторение предшествовавших Таинств.

(Там же. С. 369)

Вопрос вовсе не в том, лишаются ли протестанты или латиняне надежды вечного спасения, так ли ужасен их грех, что осуждает их на вечную погибель. Вопрос недостойный и узкий, обличающий сомнение в милосердии Всевышнего (вопрос, о котором, однако, часто, долго и горячо спорили). Весь вопрос заключается в том, обладают ли они истиной, сохранили ль церковное предание во всей его чистоте? Если окажется, что нет, то возможно ли согласие?

(Там же. С. 374)

«Еретики те же христиане». Откуда вы это взяли?.. Многочисленные сонмы святых прияли венец мученический, предпочли лютейшие и продолжительнейшие муки, темницу, изгнание, нежели согласиться на участие с еретиками в их богохульном учении. Вселенская Церковь всегда признавала ересь смертным грехом, всегда признавала, что человек, зараженный страшным недугом ереси, мертв душою, чужд благодати и спасения, в общении с диаволом и его погибелию... Ересь – грех ума. Ересь – более грех диавольский, нежели человеческий; она – дщерь диавола, его изобретение, нечестие, близкое к идолопоклонству. Отцы обыкновенно называют идолопоклонство нечестием, а ересь – злочестием. В идолопоклонстве диавол принимал себе Божескую честь от ослепленных человеков; ересью он делает слепотствующих человеков участниками главного греха – богохульства.

(Епископ Игнатий (Брянчанинов . Письма о подвижнической жизни. М., 1996. С. 196)

Где нет православия, там нет спасения.

(Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Т. 4: Аскетическая проповедь и письма к мирянам. СПб., 1886. С. 78)

Страшное орудие в руках духов – ересь! Они погубили посредством ереси целые народы, похитив у них, незаметно для них, христианство, заменив христианство богохульным учением, украсив смертоносное учение наименованием очищенного, истинного, восстановленного христианства.

(Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Т. 4: Аскетическая проповедь и письма к мирянам. СПб., 1886. С. 82)

...У западных верований остались лишь буква и самообольщение, а в Православной Церкви, несмотря на наше крайнее изнеможение, действуют еще Истина и Святый Дух в сосудах, приспособленных к тому правильным, по возможности человеческой, жительством христианским. Необходимо вступить в общение с Духом Божиим посредством Истины; необходимо сделать это во время земной жизни: без этого нет спасения.

(Святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма / Творения. М., 1993. Т. 7. С. 313)

В Православной Церкви веруется, что хлеб и вино в Таинстве Евхаристии пресуществляются призыванием и нашествием Святого Духа. А латины, как сказано выше, сочли ненужным призывание сие и исключили оное из своей литургии. И так разумеющий – сам да разумеет о Евхаристии латинской.

(Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1995. Ч. I. С. 236)

Достойно замечания, что когда кого-либо из православных царской фамилии выдают в замужество за иноверца, то супруг сей только при жизни его поминается на ектениях, и притом безымянно, по смерти же не поминается. А для царских родственников могла бы Церковь сделать снисхождение, если бы это возможно было.

(Там же. С. 239)

Папа изменил многие догматы, все Таинства перепортил, расслабил правила церковного руководства и исправления нравов, и все пошло не по намерению Господа – хуже и хуже...

(Еп. Феофан. О православии. М., 1893. С. 92–93)

Католики помутили апостольское предание. Протестанты взялись поправить дело – и еще хуже сделали...

(Собрание писем святителя Феофана. Вып. 6. М., 1899. С. 144)

Кажется, Святая Церковь наша снисходительна к католикам и признает силу не только крещения католического и прочих Таинств, но и священства, что очень значительно...

(Там же. С. 202)

Доходит и в наш лес, что католики сеют свои нечестивыя учения... И будто с успехом. Они мастера пускать пыль в глаза. Хорошо бы перевести и пустить в ход книгу о. Владимира Гетте «Схизматическое папство». Предложите это сделать при случае Николаю Васильевичу Елагину, если вы с ним знакомы... Как великолепно отдул он и папу, и папежство! И в журнале «Вера и Разум» , 1888 и 1889 гг., его же статья... Фотий... очень рельефно выставляет чумазость папства.

(Там же. С. 225).

Непомерное развитие схоластики в вероучении и художественных форм в церковнослужении не спасло католической церкви, этой блудной дочери христианства, ни от богохульного папства с его учением о видимом главенстве и непогрешимости, ни от мерзости религиозного фанатизма с его крестовыми походами на еретиков и инквизицией, явлениями, составляющими вечный позор католицизма.

(Ключевский В.О. Дневник 1867–1877 гг. 30 марта 1868 / Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. М., 1993. С. 316–317)

Папство в своем развитии есть поругание над истиной и правдой Божией, истиной Священного Писания, вдохновенного Духом Святым, над истиной словес Спасителя. Он ясно учил, что Дух Святый исходит от Отца, и нигде не говорил, что Он исходит и от Сына; а папы, вопреки этому учению, этой истине, приняли ложь, что Дух Святый исходит и от Сына, и возвели это учение в догмат общего верования и исповедания римских католиков и как в этом учении, так и во многих других учениях, противных Евангелию, назвали себя непогрешимыми; а мы называем их до невероятности гордыми и нераскаянными грешниками, не желающими осознавать своих явных и нелепых погрешностей, например: что Римский епископ есть глава Церкви, между тем как в Писании везде Главой Церкви как Тела Своего называется Сам Господь Иисус Христос и т. д. Таким образом, папство впало в хулу на Духа Святаго, допустив и утвердив явную ложь, изрыгая хулу на Христово учение как на вещание непреложное Духа Святаго, принимая нелепые учения за истину Божию и понося через то Духа истины.

У лютеран и англиканцев нет Церкви, ибо они не почитают святых и не молятся за умерших, которые суть также члены Церкви; у них нет и Главы Церкви, Христа, ибо Он есть Глава целого тела, а не рассеченного, как у лютеран и англиканцев; у них нет и Кормчего у корабля – Духа Святаго, ибо Дух Святый не может пребывать там, где тело Церкви произвольно и дерзновенно расчленено и лишено жизни...

Кто бы ни желал соединиться из православных с католиками и лютеранами и быть с ними одно – во Христе, одной Церковью, одним обществом верующих! Но кто из членов этих глаголемых Церквей, особенно предстоятелей, именующихся папами, патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами или же ксендзами, патерами, согласится отречься от своих заблуждений? Никто. А мы согласиться с их еретическим учением не можем без вреда своему душевному спасению. А вражда их к нам вековечная. Предубеждения против нас, их уверенность, что мы схизматики, – разве не великое препятствие к единению? Вот и попробуйте соединиться. Разве можно соединить несоединимое – ложь с истиной?

(Живой колос с духовной нивы. СПб., 1909. С. 31–39)

Что касается наших отношений к двум великим разветвлениям христианства – латинянам и протестантам, то Российская Церковь, вместе со всеми автокефальными Православными Церквами, всегда молится, ждет и пламенно желает, чтобы эти некогда чада Матери-Церкви и овцы единого стада Христова, а теперь ревностью вражией отторгнутые и заблудшие, «покаялись и пришли в познание истины», чтобы они снова возвратились в лоно Святой, Соборной и Апостольской Церкви, к своему единому Пастырю.

Задача наша по отношению к ним должна состоять, по нашему мнению, в том, чтобы... раскрыть им нашу веру и неизменное убеждение в том, что только наша Восточная Православная Церковь, неповрежденно сохранившая всецелый залог Христов, есть в настоящее время Церковь Вселенская, и тем на самом деле показать им, что они должны иметь в виду и на что решиться, если действительно верят в спасительность пребывания в Церкви и искренно желают единения с нею.

Антоний, митр. Санкт-Петербургский и Ладожский.

Владимир, митр. Московский и Коломенский,

и другие

(Церковный вестник. 1903. № 40–42)

Церковь Православная всегда учила так устами святых отец и канонов, утвержденных на Вселенских Соборах, что вне ее нет общения с благодатною жизнью во Христе и что дары Его получаются единственно в ее недрах, а вне ее нет ни епископов, ни священников, ни Таинств.

В настоящем же своем ответе я привожу эти факты с тем, чтобы доказать, что Православная Церковь и Церковь Римско-католическая не полагает никакой качественной разницы между так называемыми на светском языке «инославными христианами» Европы и древними еретиками, ибо когда первые изъявляют свое желание присоединиться к Церкви, то римо-католиков принимают в общение тем же самым чином, как ариан, несториан, монофизитов и т. п., а протестантов, как еще более далеких от Церкви, чем названные еретики, – чрез миропомазание.

Соединять вероисповедания, скрывая основные догматы каждого, – это Сизифова работа, а надеяться достигнуть истины чрез обман могут только те, которые, подобно Пилату, не верят ни в какую истину, а относятся к событиям и идеям с административно-практической точки зрения.

Должно либо искать, где сохранилась истинная Церковь и веруют в нее первым, или вторым, или третьим чином, либо, признав, что таковая Церковь только в том вероисповедании, к которому вы доныне принадлежали, убедительно призывать в него всех, не принадлежавших к нему ранее, с отречением от их ересей и с принятием их в свое общение чрез крещение, или миропомазание, или покаяние, смотря по роду их прежней ереси.

Tertium non datur⁹⁴ , а если желаете или ищете третьего исхода, то тем самым вы отрекаетесь от единомыслия с Древнею Церковью и Церковью времен мучеников и Соборов.

Если бы задуманная конференция вынесла единодушно даже такую резолюцию, что истинная Церковь находится у папистов или у англикан, а все прочие вероисповедания должны с покаянием присоединиться к этой Церкви, то я, хотя бы и не согласился с таким постановлением, но был бы гораздо более удовлетворен, нежели современным положением этого вопроса, и почитал бы возможность окончательного объединения всех именующих себя христианами более близкою, чем в настоящее время.

Благодать вне Церкви безусловно отрицалась, и самая мысль Ваша о том, будто еретики и раскольники считались все же входящими в состав Церкви, представляется, простите, парадоксальною, по крайней мере с исторической точки зрения.

Никто у нас не сомневался в том, что Древняя неразделенная Церковь таинства у еретиков отрицала, и это отрицание не было и не могло быть изменено в дальнейшие времена жизни Церкви.

(Вера и разум. 1915–1916)

Основную истину христианства... воплощение Сына Божия, признают все христианские вероисповедания, но это одно не может сливать их в единую Церковь.

Выражать даже в молитве мысль о том, что будто Церковь Христова теперь «ослаблена и скована раздорами и разногласиями», – не значит ли это сомневаться в истине и непреложности пророчественных слов Христовых о том, что врата ада не одолеют Церкви, основанной на камне воплощения Единородного сына Божия?

Нет, истина единства Церкви исключает благодать священнодействий во внецерковных обществах. Примирить единство Церкви с действительностью внецерковных таинств невозможно.

Принимая некоторых еретиков и раскольников без крещения, принимая даже их иерархию в священном сане, кафолическая Церковь продолжала только себя считать единой Христовой Церковью, исключительною обладательницей благодатных даров Святого Духа, и ничуть не думала этой своей практикой объявлять кафаров, донатистов, ариан, несториан и прочих своими членами, имеющими спасительные дары Святого Духа.

По первому правилу святого Василия Великого вне Церкви вообще оскудевает преподаяние благодати и всякое преемство вне Церкви незаконно, так как там мирянин (и даже менее того) возлагает руку на мирянина, не сообщая ему никакой благодати, потому что ее вообще нет и быть не может вне единой Церкви, вне единства Тела Христова.

(Священномученик Иларион (Троицкий). Единство Церкви и всемирная конференция христианства / Творения. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2004. С. 495)

Когда мы говорим о Вселенской Церкви в ее настоящем явлении на земле, мы разумеем совокупность всех нам известных автокефальных Православных Церквей, находящихся между собой в церковном общении; и всякий, хотя бы и православный, до сих пор, пока он не войдет в церковное общение с этой совокупностью, состоит вне Церкви.

Христианином мы называем и всякого крещеного человека, даже самого крайнего еретика, точно так же и христианскою Церковию можно назвать и какую угодно христианскую, хотя бы и еретическую, общину, но можно назвать только в известном, относительном смысле, совсем не признавая их за часть Церкви Вселенской.

(Иером. Сергий (Страгородский). К вопросу о том, что нас разделяет со старокатоликами / Церковный вестник. 1903. № 25. С. 779–783) Таково было самосознание Церкви семи Вселенских Соборов, таково же и ныне самосознание нашей Православной Церкви. Только себя она считает Церковию Христовой, только свои Таинства благодатными, только свою иерархию облеченной апостольскими полномочиями вязать и решить. Вне Церкви Православной нет ни разрешения грехов, ни таинств, ни вообще благодати. Поэтому примирение Православной Церкви с отпадающими от нее может состояться лишь в том, что она принимает их в свои недра, данною ей властию разрешает их грех отпадения и в своих Таинствах сообщает им спасительную благодать.

Пусть у инославных будут некоторые Таинства; пусть они имеют право на имя христиан с возникающими отсюда последствиями; пусть они остаются в «ограде церковной» или даже на паперти; но в церковной Евхаристии инославные не участвуют. Господь же сказал: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин.6:53). Правда, и инославные совершают у себя Евхаристию. Но ни мы не можем участвовать в их Евхаристии, ни они в нашей. А Евхаристия и есть именно единение причащающихся со Христом и во Христе между собою. Значит, если мы с ними в Евхаристии разделяемся, которая-нибудь из сторон совершает Евхаристию не истинную. Двух не сообщающихся между собою Евхаристий, одинаково Христовых и одинаково истинных, быть не может, как не может быть и двух Христов, и двух Церквей.

(Отношение Церкви Христовой к отделившимся от нее сообществам / ЖМП. 1931)

Если бы инославные христиане и немного отступили от православной веры, все равно мы должны относиться к ним как к отлученным от благодати Святого Духа. Здесь нужно иметь в виду слова апостола Иакова: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак.2:10). Когда человек заболевает какою-либо частью своего тела, то и другие части страдают с нею: «страдает ли один член, страдают с ним все члены» (1Кор.12:26), и в итоге весь человек является больным. Поэтому наша Святая Православная Церковь считает то или иное инославное исповедание неистинным и даже недостойным наименования Церкви, хотя бы оно имело некоторые здравые догматические учения.

Да, католики в лице своей иерархии сохранили апостольское преемство. В силу этого внутренняя благодать Святого Духа есть здесь. Но она вследствие многих догматических ересей католического исповедания не является здесь спасающей и перерождающей силой. Поэтому католики предоставлены только своим естественным силам в борьбе с грехом и в отношении к стяжанию добродетелей не отличаются от язычников.

Их иерархии, в силу преемства, сообщается благодать Святого Духа. Но последняя не действует и не спасает ни их самих, ни их пасомых...

(Архиепископ Серафим (Соболев). Русская идеология. Джорданвилль, 1981. Гл. 3)

Благодатная святая жизнь невозможна и для тех инославных христиан, которые хотя и имеют Таинство миропомазания, но в силу отвержения их Православной Церковью за ереси благодать сия является у них недейственной и неспасительной.

(Из доклада на Московском совещании 1948 г. / Деяния Совещания глав Церквей, 1948. С. 370).

Какие плоды даст нашей Церкви ее участие в экуменических конференциях?.. Одним из этих плодов является то, о чем мы уже говорили, – отступление православных от своей веры через попрание ими святых канонов и догмата о Церкви, который мы исповедуем в девятом члене Символа веры.

(Там же. С. 379)

До экуменизма в православных странах не было такой протестантской пропаганды, ибо не было такого дружеского общения православных с протестантами, которое утверждается на экуменических конференциях и которое налагает на православных представителей нравственную обязанность не препятствовать протестантской пропаганде в православных странах.

(Из доклада на Московском совещании 1948 г. ,/ Деяния Совещания глав Церквей, 1948. С. 370. С. 381)

Не с инославными Православная Церковь должна соединяться, что является делом неосуществимым, утопическим и крайне для нее вредным и пагубным. Православные христиане должны объединяться друг с другом, по заповеди в Его словах: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин.17:21).

(Там же. С. 384)

Православные экуменисты «в... своем отношении к экуменическому движению нарушают святые каноны, попирая наше догматическое учение о Церкви, устраивают на экуменических конференциях дружбу с протестантами и масонами, а через эту дружбу потворствуют протестантской пропаганде в православных странах, содействуют врагам Православной Церкви в деле ее разрушения... У православных экуменистов нет любви к инославным христианам, ибо у них не любовь, а бесчинство... Дай Бог, чтобы наша Русская Церковь и впредь держалась той обособленности в отношении к экуменизму и его конференциям, в какой она пребывает доселе...

Надо нам как можно дальше быть от экуменического движения».

(Там же. С. 385)

Вредно, пагубно присутствовать на экуменической конференции. При этом падает престиж нашей Православной Христовой Церкви... есть протестанты, которые стремятся к истинному соединению с Православной Церковию, но можно изыскать другие способы общения...

Наша Русская Церковь может устроить какие-нибудь комиссии здесь, в Москве, для протестантов, ищущих православной истины. А присутствовать даже в качестве наблюдателей на экуменической конференции – значит идти против святых правил, которые запрещают молитвенное общение с еретиками... мы жертвуем престижем Православной Церкви и считаем еретические общества Церквами... – это есть измена Христу.

(Там же. С. 390)

Для Болгарской Церкви встреча с экуменизмом означала в экуменических кругах расшатанность чувств церковности, расшатанность сознания единоспасающей Церкви. Затем известное обмирщание Церкви на путях приспособления к экуменизму. Образовалось снижение уровня духовной жизни, отрыв от святоотеческих традиций как в богословии, так и в быту. Потрясена была в самих основах верность литургической богослужебной традиции.

(Деяния Совещания... С. 411)

Религиозная жизнь совсем не походит на жизнь политическую, в ней невозможны блоки... Вера может быть лишь интегральной, целостной, в ней ничего нельзя уступить... Если у меня, в качестве православного, есть культ Божией Матери, то я не могу делать вида, что я забыл об этом во имя соглашений с христианами, которым этот культ чужд.

(Вселенскость и конфессионализм / Деяния Совещания... С. 149–150)

Экуменическое движение оказалось чрезвычайно противоречивым. В его широкой и разнородной деятельности исканиям обетованной земли христианского единства с самого начала сопутствовали ярко выраженные социально-политические планы, которые в период Амстердамской Ассамблеи явно преобладали над задачей догматического единства. Во имя этих планов руководители движения стремились к чисто внешнему организационному объединению различных христианских исповеданий. В результате – для ряда автокефальных Православных Церквей возник комплекс условий, возбранявший им контакт с экуменическими организациями.

В этот комплекс входили... недостаточность догматической основы единения (признание Иисуса Христа Богом и Спасителем), искание компромиссов вместо единства в вере и явное тяготение к социально-политическим проблемам, иначе говоря, – предпочтение земного ускорения небесному спасению.

Только обращение всех исповеданий к вере древней неразделенной Церкви семи Вселенских Соборов сделает реальностью желанное единство всех разобщенных христиан, что только объединение в вере повлечет за собой братство их в Таинствах и неразделенное единство в любви как членов одного Тела Христова.

(Православие и современность. Речь на торжественном акте в МДА. 13.05.1958 / ЖМП. 1958. № 6. С. 67–73)

Проф. Трембедас (Иерусалимский Патриархат): «...Во Всемирном Совете Церквей еще более возобладал дух синкретизма, что повело к ослаблению догматического сознания православных, участников экуменического движения».

(ЖМП. 1969. № 1. С. 49–50)

Проф. Кармирис (Элладская Церковь): «Я не против диалога любви, но любовь нельзя противопоставлять богооткровенной истине... Мы должны брать пример со святых отцов. Диалог любви должен вестись в рамках диалога истины... диалог истины должен ему сопутствовать и даже предшествовать. Центр тяжести – это богословский диалог... Но если не будет догматического согласия, то как может быть диалог любви? Если мы не будем так поступать, православие очутится в противоречии с его историей, с защитниками православия в прошлом, с богооткровенной истиной. Один только диалог любви без предшествующего согласования по догматам и по церковному строю принесет вред для православной полноты».

(Там же. С. 50)

Прежде всего, вызывает недоумение и большое сожаление то обстоятельство, что в «Письме к Церквам» полностью отсутствует чрезвычайно важное, прежде всего с пастырской точки зрения, упоминание о той стороне процесса спасения, без которой самое понятие спасения утрачивает свой существенный смысл. Умалчивание о конечной цели спасения, то есть о вечной жизни в Боге, и нет достаточно ясного указания на нравственное исправление и совершенствование как на необходимое условие для ее достижения.

Уклонение от положительного указания на неотъемлемость этих аспектов от истинного понимания спасения в той части доклада, которая специально посвящена богословским размышлениям... легко может быть воспринято как сознательное уклонение к одностороннему и ущербленному пониманию спасения в духе безбрежного «горизонтализма».

Здесь не нашлось места для основного – «вертикального» измерения, которое указывало бы на то, что спасение требует совершенствования личности как части общественного организма, призванной к борьбе с грехом в себе и вокруг себя, ради достижения полноты бытия в живом общении с Богом и в земных условиях, и в вечности.

Невозможно согласиться с крайним мнением, что при отсутствии подобающих достоинству человека условий существования немыслимо даже говорить о спасении сегодня.

По поводу евангельских слов о том, что Святой Дух « наставит... на всякую истину»... (Ин.16:13), разве эти евангельские слова сказаны о диалогах между различными религиями? И не стоит ли такое вольное их применение в противоречии с экзегетической традицией Древней неразделенной Церкви?

Почти исключительное подчеркивание «горизонтализма» в деле спасения на многих христиан, которым дороги священные традиции Древней Церкви, может производить впечатление, что в современном экуменизме нарождается новый соблазн стыдливости относительно благовествования о Христе Распятом и Воскресении, Божией силе и Божией премудрости (см.: 1Кор.1:23–24), в результате чего умалчивается о самой сущности Его Евангелия из ложной боязни казаться несовременными и утратить популярность.

(ЖМП. 1973. Т. 8. 73. № 9)

Известно, что миссионерство и «совместное свидетельство» без достижения единства в вере и в основах канонического устройства не только не содействуют подлинному единству, но могут быть препятствием на пути к нему, принося трудно и медленно достижимое единство в жертву внешним факторам, когда искусственно замалчиваются вероисповедные различия перед внешним миром.

К сожалению, нередко возникает соблазн, упуская это из виду, форсировать совместное христианское свидетельство и считать нынешнее состояние сближения и экуменических контактов и сотрудничества уже достаточным для этого условием.

По нашему глубокому убеждению, без достижения единства в вере и основах церковного устройства не может быть подлинно «общего христианского свидетельства», а следовательно, и достаточного успеха объединенных действий в миссии. Другой опасностью, серьезно угрожающей христианскому единству и будущности экуменического движения после Найроби, является питаемая некоторыми участниками экуменического движения иллюзия, что ВСЦ будто бы может достичь такой степени экуменического общения своих Церквей-членов, что одна из будущих его Генеральных Ассамблей превратится во Всехристианский Собор.

Думать так – значит предполагать, что ВСЦ может в будущем стать некой «сверхцерковью». Как известно, подобные «экуменические соблазны» были в свое время решительно осуждены и отброшены всеми Церквами-членами, и руководство ВСЦ много раз торжественно отказывалось от этого.

Отсюда один шаг к соблазнительной и опасной идее об особом экклезиологическом значении ВСЦ и его центрального аппарата в Женеве.

Важно подчеркнуть, что Священное Писание и опыт Церкви исключают возможность конвергенции христианства с секулярными идеологиями. Именно поэтому диалог априори не допускает идеи таковой конвергенции.

Православная Церковь не может присоединиться к позиции протестантского большинства, допускающего возможность женского священства, нередко выражающего свое отношение к этой проблеме в чуждых Божественному откровению секулярных категориях.

На Ассамблее в моменты нередких богослужений и общественных молитв обнаруживалась искусственно создаваемая атмосфера экзальтированности, которую некоторые склонны были рассматривать как действие Святого Духа. С православной точки зрения это может квалифицироваться как возвращение к нехристианскому религиозному мистицизму.

Нас также удивляет то обстоятельство, что все основные факты на Ассамблее были представлены ее протестантскими участниками, в силу чего не был услышан голос православных в представлении и раскрытии основной темы Ассамблеи: «Иисус Христос освобождает и объединяет». Невнимательное отношение к мнению православных весьма заботит нас...

Патриарх Пимен и члены Священного Синода

03.03.1976

(ЖМП. 1976. № 4)

Характерная особенность участия православных в экуменическом движении и вопросе (после многих веков почти полной временной изоляции) Востока и Запада заключается в том, что православным не оставили выбора; в том, что им с самого начала назначили не просто те, а не иные сидения, но вполне определенное место, роль и функцию в рамках экуменического движения. Это «назначение» основывалось на западных богословских и экклезиологических предпосылках и категориях и выдавало чисто западное происхождение самой экуменической идеи.

(Экуменическая боль / Церковь, мир, миссия. С. 235)

Всякий, кто всерьез изучал экуменическое движение, мог убедиться, что православное «свидетельство» (выраженное большей частью, если не исключительно, в форме отдельных заявлений православной делегации, приложенных к протоколам всех главных экуменических конференций) никогда не оказывало сколько-нибудь заметного влияния на ориентацию и богословское развитие движения как такового.

(Там же. С. 237–238)

Вопросы, которые он (Запад. – А.Н.) предложил православным, были сформулированы в западных терминах и отражали специфически западный опыт и пути развития. Ответы же православных строились по западным образцам, «подчинялись» категориям, понятным Западу, но едва ли адекватным православию.

(Миссионерский императив / Церковь, мир, миссия. С. 247)

Ибо ведь благодать действует, но не спасает вне соборности... Вот почему при всей «реальности» и «значимости» схизматической иерархии нельзя говорить в строгом смысле о сохранении «апостольского преемства» за пределами канонической соборности.

И отсюда с несомненностью следует, что не может быть принята так называемая Church-branch-theory. Эта теория слишком благодушно и благополучно изображает раскол христианского мира.

(О границах Церкви / ЖМП. 1989. № 5, 7)

Оценка экуменического движения с точки зрения его цели.

Основная цель экуменического движения – достижение зримого единства Церквей – изначально ориентирует христианское сознание в ложном направлении, поскольку:

1. Единство церковное не относится к категории тех ценностей, которые можно создать путем договорных и организационных мероприятий, ибо оно совсем не следствие человеческой деятельности. Единство Церкви как богочеловеческого организма есть изначальная реальность, данная Христом, и в единство этого организма можно лишь войти при наличии определенных условий. Таковыми необходимыми и достаточными условиями для вхождения общин-церквей в Церковь – а не объединение Церквей (!) – являются все свойства Церкви. Свидетельством наличия этих свойств у конкретных Церквей является их верность, во-первых, кафолическим истинам христианской веры, во-вторых, основополагающим принципам ее духовной жизни.

2. Отсутствие христианского единства является убедительным свидетельством утраты, в той или иной степени, в христианских общинах (Церквах) и прочих свойств Церкви (святости, соборности, апостоличности), представляющих собой неразрывное целое с единством. Но в таком случае как нечто странное и аномальное выглядит стремление к восстановлению лишь одного свойства Церкви, искусственно выделенного, и притом с акцентом не на его существе, а на зримой его форме.

3. Единство Церквей, поставленное в качестве цели, в своем практическом осуществлении неизбежно приводит или к ошибкам, или к фальши, выражающихся, как правило, или в языковом тумане, прикрывающем неясностью и двусмысленностью выражений остающиеся принципиальные разногласия, или в нетерпимых в вопросах истины компромиссах, примером чего в том и другом случаях могут служить многие согласительные экуменические документы.

Но объединение Церквей, не имеющих чистоты веры, а, следовательно, и внутреннего единства с Церковью, есть не более как декорация единства, не только не несущее с собой никаких духовных ценностей, но и парализующее сам поиск единой Церкви.

В экуменическом же движении основное внимание обращено не на труд поиска и усвоения истины веры и основ христианской жизни отдельными общинами-церквами, то есть не на приобретение ими всех свойств Церкви, и в первую очередь ее святости, а на скорейшее достижение результата пребывания в Церкви – внешнего, зримого единства Церквей, что особенно откровенно выражается в настойчиво осуществляемых совместных молитвах, богослужениях и интеркоммунионе. В этом нарушении естественного закона духовной жизни вновь откровенно, но уже в глобальном и всехристианском (!) масштабе, повторяется первый грех человеческий.

Целью экуменического движения должно быть не зримое единство Церквей (это закономерное следствие пребывания в единой Церкви), но очищение христианских Церквей, общин и объединений от всего наносного, ложного, греховного в их стремлении к истине и их взаимопомощь в восстановлении правильной догматической веры и верных принципов духовной жизни – как они даны в Священном Предании Древней Церкви.

Главная же задача православия заключается в том, чтобы ясно и точно представить инославию необходимый минимум этой веры и основ ее духовной жизни.

1.1. Православная Церковь есть истинная Церковь Христова, созданная Самим Господом и Спасителем нашим; Церковь, утвержденная и исполняемая Духом Святым; Церковь, о которой Сам Спаситель сказал: «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф.16:18). Она есть единая Святая, Соборная (Кафолическая) и Апостольская Церковь, хранительница и подательница Святых Таинств во всем мире, «столп и утверждение истины» (1Тим.3:15). Она несет полноту ответственности за распространение Истины Христова Евангелия, равно как и полноту власти свидетельствовать о «вере, однажды преданной святым» (Иуд. 3).

1.2. Церковь Христова едина и единственна (Свт. Киприан Карфагенский. О единстве Церкви). Основанием единства Церкви – Тела Христова – является то, что у нее один Глава – Господь Иисус Христос (см.: Еф.5:23) и действует один Дух Святой, животворящий Тело Церкви и соединяющий всех ее членов со Христом как с ее Главой.

1.3. Церковь есть единство «нового человека во Христе». Воплощением и вочеловечением Сын Божий «снова начал длинный ряд человеческих существ» (свт. Ириней Лионский), создав новый, благодатный народ, духовное потомство Второго Адама. Единство Церкви превыше всякого человеческого и земного единства, оно дано свыше как совершенный и Божественный дар. Члены Церкви объединены во Христе Им Самим, объединены, как виноградные лозы, укорененные в Нем и собранные в единство вечной и духовной жизни.

1.4. Единство Церкви преодолевает барьеры и границы, в том числе расовые, языковые, социальные. Благовестие спасения надлежит провозглашать всем народам, дабы привести их в единое лоно, объединить силой веры, благодатью Святого Духа (см.: Мф.28:19–20; Мк.16:15; Деян.1:8).

1.5. В Церкви преодолевается враждебность и отчужденность, совершается единение в любви разделенного грехом человечества по образу Единосущной Троицы.

1.6. Церковь есть единство Духа в союзе мира (Еф.4:3), полнота и непрерывность благодатной жизни и духовного опыта. «Где Церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там и Церковь и всякая благодать» (Свт. Ириней Лионский. Против ересей. Кн. 3. Гл. XXIV). В единстве благодатной жизни заключается основание единства и неизменности церковной веры. Всегда и неизменно «учит Дух Святой Церковь через посредство святых отцов и учителей. Кафолическая Церковь не может погрешать или заблуждаться и изрекать ложь вместо истины, ибо Дух Святой, всегда действующий через вернослужащих отцов и учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения» (Послание восточных патриархов).

1.7. Церковь имеет вселенский характер – она существует в мире в виде различных Поместных Церквей, но единство Церкви при этом нисколько не умаляется. «Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростирает ветви свои, обремененные плодами; обильные потоки ее текут на далекое пространство – при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая изобилием плодотворения» (Свт. Киприан Карфагенский. О единстве Церкви).

1.8. Единство церковное находится в неразрывной связи с Таинством Евхаристии, в котором верующие, причащаясь Единого Тела Христова, подлинно и действительно сочетаются во единое и кафолическое тело, в таинстве любви Христовой, в преображающей силе Духа. «Ведь если “все от одного хлеба приобщаемся”, то все одно тело составляем (1Кор.10:17), ибо Христос не может быть разделяем. Поэтому и Телом Христовым называется Церковь, а мы – отдельные члены, по пониманию апостола Павла (см.: 1Кор.12:27)» (свт. Кирилл Александрийский).

1.9. Единая Святая, Соборная Церковь есть Церковь Апостольская. Чрез богоустановленное священство дары Святого Духа сообщаются верующим. Апостольское преемство иерархии от святых апостолов есть основание общности и единства благодатной жизни. Отступление от законного священноначалия есть отступление от Духа Святого, от Самого Христа. «Все последуйте епископу, как Иисус Христос – Отцу, а пресвитерству – как апостолам. Диаконов же почитайте как заповедь Божию. Без епископа никто не делай ничего, относящегося к Церкви. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь» (Свт. Игнатий Антиохийский. Смирн. 8).

1.10. Только через связь с конкретной общиной осуществляется для каждого члена Церкви общение со всею Церковью. Нарушая канонические связи со своей Поместной Церковью, христианин тем самым повреждает свое благодатное единство со всем телом церковным, отрывается от него. Любой грех в той или иной мере удаляет от Церкви, хотя и не отлучает от нее полностью. В понимании Древней Церкви отлучение было исключением из евхаристического собрания. Но прием в церковное общение отлученного никогда не совершался через повторение крещения. Вера в неизгладимость крещения исповедуется в Никео-Цареградском Символе веры: «Исповедую едино крещение во оставление грехов». 47-е апостольское правило гласит: «Епископ или пресвитер, аще по истине имеющего Крещение вновь окрестит... да будет извержен».

1.11. Этим Церковь свидетельствовала, что отлученный сохраняет «печать» принадлежности к народу Божию. Принимая обратно отлученного, Церковь возвращает к жизни того, кто уже был крещен Духом в одно Тело. Отлучая от общения своего члена, запечатленного ею в день его крещения, Церковь надеется на его возвращение. Она рассматривает само отлучение как средство духовного возрождения отлученного.

1.12. На протяжении веков заповедь Христа о единстве неоднократно нарушалась. Вопреки богозаповеданному кафолическому единомыслию и единодушию в христианстве возникли разномыслия и разделения. Церковь всегда строго и принципиально относилась как к тем, кто выступал против чистоты спасительной веры, так и к тем, кто привносил в Церковь разделения и смуту: «К чему у вас распри, негодования, несогласия, разделения и брань? Не един ли у нас Бог, и един Христос, и един Дух благодати, излиянный на нас, и едино звание во Христе? Для чего мы раздираем и расторгаем члены Христовы, восстаем против собственного тела и до такого доходим безумия, что даже забываем, что мы друг другу члены» (Свт. Климент Римский. Послание к коринфянам. 1. 46).

1.13. На протяжении христианской истории от единства с Православной Церковью отделялись не только индивидуальные христиане, но и целые христианские сообщества. Некоторые из них исчезли в ходе истории, другие же сохранились на протяжении веков. Наиболее существенные разделения первого тысячелетия, сохранившиеся до сего дня, произошли после неприятия частью христианских общин решений III и IV Вселенских Соборов; в результате в отделенном состоянии оказались существующие доныне Ассирийская Церковь Востока, дохалкидонские Церкви – Коптская, Армянская, Сиро-Яковитская, Эфиопская, Малабарская. Во втором тысячелетии за отделением Римской церкви последовали внутренние разделения западного христианства, связанные с Реформацией и приведшие к непрекращающемуся процессу образования множества христианских деноминаций, не находящихся в общении с Римским престолом. Возникали также отделения от единства с Поместными Православными Церквами, в том числе с Русской Православной Церковью.

1.14. Заблуждения и ереси являются следствием эгоистического самоутверждения и обособления. Всякий раскол или схизма приводят к той или иной мере отпадения от полноты церковной. Разделение, даже если оно происходит по причинам не вероучительного характера, есть нарушение учения о Церкви и в конечном итоге приводит к искажениям в вере.

1.15. Православная Церковь устами святых отцов утверждает, что спасение может быть обретено лишь в Церкви Христовой. Но в то же время общины, отпавшие от единства с православием, никогда не рассматривались как полностью лишенные благодати Божией. Разрыв церковного общения неизбежно приводит к повреждению благодатной жизни, но не всегда к полному ее исчезновению в отделившихся общинах. Именно с этим связана практика приема в Православную Церковь приходящих из инославных сообществ не только через Таинство крещения. Несмотря на разрыв единения, остается некое неполное общение, служащее залогом возможности возвращения к единству в Церкви, в кафолическую полноту и единство.

1.16. Церковное положение отделившихся не поддается однозначному определению. В разделенном христианском мире есть некоторые признаки, его объединяющие: это Слово Божие, вера во Христа как Бога и Спасителя, пришедшего во плоти (см.: 1Ин.1:1–2, 4, 2:9), и искреннее благочестие.

1.17. Существование различных чиноприемов (через крещение, через миропомазание, через покаяние) показывает, что Православная Церковь подходит к инославным конфессиям дифференцированно. Критерием является степень сохранности веры и строя Церкви и норм духовной христианской жизни. Но, устанавливая различные чиноприемы, Православная Церковь не выносит суда о мере сохранности или поврежденности благодатной жизни в инославии, считая это тайной Промысла и суда Божия.

1.18. Православная Церковь есть истинная Церковь, в которой неповрежденно сохраняется Священное Предание и полнота спасительной благодати Божией. Она сохранила в целости и чистоте священное наследие апостолов и святых отцов. Она сознает тождественность своего учения, богослужебной структуры и духовной практики апостольскому благовестию и Преданию Древней Церкви.

1.19. Православие не является «национально-культурной принадлежностью» Восточной Церкви. Православие – это внутреннее качество Церкви, сохранение вероучительной истины, богослужебного и иерархического строя и принципов духовной жизни, непрерывно и неизменно пребывающих в Церкви со времен апостольских. Нельзя поддаваться искушению идеализации прошлого или игнорировать трагические недостатки или неудачи, имевшие место в истории Церкви. Образец духовной самокритики дают прежде всего великие отцы Церкви. История Церкви знает немало случаев ниспадения в ересь значительной части церковного народа. Но она знает также и то, что Церковь принципиально боролась с ересью, знает и опыт исцеления от ереси некогда заблудших, опыт покаяния и возвращения в лоно Церкви. Именно трагический опыт появления неправомыслия в недрах самой Церкви и борьбы с ним приучил чад Православной Церкви к бдительности. Православная Церковь, смиренно свидетельствуя о том, что она хранит истину, в то же время помнит обо всех исторически возникавших соблазнах.

1.20. Вследствие нарушения заповеди о единстве, вызвавшего историческую трагедию схизмы, разделившиеся христиане, вместо того чтобы быть примером единства в любви по образу Пресвятой Троицы, стали источником соблазна. Разделенность христиан явилась открытой и кровоточащей раной на Теле Христовом. Трагедия разделений стала серьезным видимым искажением христианского универсализма, препятствием в деле свидетельства миру о Христе. Ибо действенность этого свидетельства Церкви Христовой в немалой степени зависит от воплощения проповедуемых ею истин в жизни и практике христианских общин.

2.1 Важнейшей целью отношений Православной Церкви с инославием является восстановление богозаповеданного единства христиан (Ин.17:21), которое входит в Божественный замысел и принадлежит к самой сути христианства. Это задача первостепенной важности для Православной Церкви на всех уровнях ее бытия.

2.2. Безразличие по отношению к этой задаче или отвержение ее является грехом против заповеди Божией о единстве. По словам святителя Василия Великого, «искренно и истинно работающим для Господа надо о том единственно прилагать старание, чтобы привести опять к единству Церкви, так многочастно между собой разделенные».

2.3. Но, признавая необходимость восстановления нарушенного христианского единства, Православная Церковь утверждает, что подлинное единство возможно лишь в лоне единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Все иные «модели» единства представляются неприемлемыми.

2.4. Православная Церковь не может принять тезис о том, что, несмотря на исторические разделения, принципиальное, глубинное единство христиан якобы нарушено не было и что Церковь должна пониматься совпадающей со всем «христианским миром», что христианское единство якобы существует поверх деноминационных барьеров и что разделенность Церквей принадлежит исключительно к несовершенному уровню человеческих отношений. По этой концепции Церковь остается единой, но это единство недостаточно проявляется в зримых формах. В такой модели единства задача христиан понимается не как восстановление утраченного единства, а как выявление единства, неотъемлемо существующего. В этой модели повторяется возникшее в Реформации учение о «невидимой Церкви».

2.5. Совершенно неприемлема и связанная с вышеизложенной концепцией так называемая «теория ветвей», утверждающая нормальность и даже провиденциальность существования христианства в виде отдельных «ветвей».

2.6. Для православия неприемлемо утверждение о том, что христианские разделения являются неизбежным несовершенством христианской истории, что они существуют лишь на исторической поверхности и могут быть исцелены или преодолены при помощи компромиссных межденоминационных соглашений.

2.7. Православная Церковь не может признавать «равенство деноминаций». Отпавшие от Церкви не могут быть воссоединены с ней в том состоянии, в каком находятся ныне, имеющиеся догматические расхождения должны быть преодолены, а не просто обойдены. Это означает, что путем к единству является путь покаяния, обращения и обновления.

2.8. Неприемлема мысль о том, что все разделения суть трагические недоразумения, что несогласия кажутся непримиримыми только от недостатка любви друг к другу, от нежелания понять, что при всем различии и несходстве есть достаточное единство и согласие в «главном». Разделения не могут быть сведены к человеческим страстям, эгоизму или тем более культурным, социальным или политическим обстоятельствам. Также неприемлемо утверждение, что Православную Церковь отличают от христианских сообществ, с которыми она не имеет общения, вопросы второстепенного характера. Нельзя сводить все разделения и разногласия к различным небогословским факторам.

2.9. Православная Церковь отвергает также тезис о том, что единство христианского мира можно восстановить только путем совместного христианского служения миру. Христианское единство не может быть восстановлено согласием по мирским вопросам, при котором христиане окажутся едины во второстепенном и по-прежнему будут расходиться в основном.

2.10. Недопустимо ограничивать согласие в вере узким кругом необходимых истин, чтобы за их пределами допустить «свободу в сомнительном». Неприемлема сама установка на толерантность к разномыслию в вере. Но при этом нельзя смешивать единство веры и формы его выражения.

2.11. Разделение христианского мира есть разделение в самом опыте веры, а не только в доктринальных формулах. Должно быть достигнуто полное и искреннее согласие в самом опыте веры, а не только в ее формальном выражении. Формальное вероисповедное единство не исчерпывает единства Церкви, хотя и является одним из его необходимых условий.

2.12. Единство Церкви есть прежде всего единство и общение в Таинствах. Но подлинное общение в Таинствах не имеет ничего общего с практикой так называемого «интеркоммуниона». Единство может осуществиться только в тождестве благодатного опыта и жизни, в вере Церкви, в полноте таинственной жизни в Духе Святом.

2.13. Восстановление христианского единства в вере и любви может прийти только свыше, как дар Всемогущего Бога. Источник единства – в Боге, и поэтому одни только человеческие усилия для его восстановления будут напрасны, ибо «если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его» (Пс.126:1). Только Господь наш Иисус Христос, давший заповедь о единстве, есть Тот, Кто может дать силы для ее исполнения, ибо Он есть путь и истина и жизнь (Ин.14:6). Задачей же православных христиан является соработничество Богу в деле спасения во Христе.

3.1. Православная Церковь является хранительницей Предания и благодатных даров Древней Церкви и поэтому главной своей задачей в отношениях с инославием считает постоянное и настойчивое свидетельство, ведущее к раскрытию и принятию истины, выраженной в этом Предании. Как говорится в решении Третьего Предсоборного Всеправославного Совещания (1986): «Православная Церковь в глубоком убеждении и церковном самосознании, что она является носительницей и свидетельницей веры и Предания единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, твердо верит, что она занимает центральное место в деле продвижения к единству христиан в современном мире... Миссией и долгом Православной Церкви является преподание во всей полноте истины, содержащейся в Священном Писании и Священном Предании, которая и сообщает Церкви ее универсальный характер... Эта ответственность Православной Церкви, равно как и ее экуменическая миссия относительно единства Церкви, были выражены Вселенскими Соборами. Они особенно подчеркивали неразрывную связь правой веры с общением в Таинствах. Православная Церковь всегда стремилась привлечь различные христианские Церкви и конфессии к совместному поиску утраченного единства христиан, дабы все пришли к соединению веры...»

3.2. Задача православного свидетельства возложена на каждого члена Церкви. Православные христиане должны ясно осознавать, что сохраняемая и исповедуемая ими вера имеет вселенский, универсальный характер. Церковь не только призвана учить своих чад, но и свидетельствовать тем, кто покинул ее, об истине. «Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?» (Рим.10:14). Долг православных христиан – свидетельствовать о той истине, которая была навсегда вверена Церкви, ибо, по выражению апостола Павла, «мы соработники у Бога» (1Кор.3:9).

4.1. Русская Православная Церковь ведет богословский диалог с инославием уже более двух веков. Для этого диалога характерно сочетание догматической принципиальности и братской любви. Указанный принцип сформулирован в «Ответном послании Святейшего Синода Вселенской Патриархии» (1903) применительно к методу богословского диалога с англиканами и старокатоликами: в отношении инославных «должны быть братская готовность помочь им разъяснениями, обычная внимательность к их лучшим желаниям, возможная снисходительность к естественным при вековом разделении недоумениям, но в то же время твердое исповедание истины нашей Вселенской Церкви как единой хранительницы Христова наследия и единого спасительного ковчега Божественной благодати... Задача наша по отношению к ним должна состоять... в том, чтобы, не полагая им лишних преград к единению неуместной нетерпимостью и подозрительностью... раскрыть им нашу веру и неизменное убеждение в том, что только наша Восточная Православная Церковь, неповрежденно сохранившая всецелый залог Христов, есть в настоящее время Церковь вселенская, и тем на самом деле показать им, что они должны иметь в виду и на что решиться, если действительно верят в спасительность пребывания в Церкви и искренно желают единения с нею...»

4.2. Характерной особенностью проводимых Русской Православной Церковью диалогов с инославием является их богословский характер. Задача богословского диалога – объяснить инославным партнерам экклезиологическое самосознание Православной Церкви, основы ее вероучения, канонического строя и духовной традиции, рассеять недоумения и существующие стереотипы.

4.3. Представители Русской Православной Церкви ведут диалоги с инославными на основе верности апостольскому и святоотеческому Преданию Православной Церкви, учению Вселенских и Поместных Соборов. При этом исключаются всякие догматические уступки и компромиссы в вере. Никакие документы и материалы богословских диалогов и переговоров не имеют обязательной силы для Православных Церквей до окончательного утверждения их всей православной полнотой.

4.4. С точки зрения православных, для инославия путь воссоединения есть путь исцеления и преображения догматического сознания. На этом пути должны быть вновь осмыслены темы, обсуждавшиеся в эпоху Вселенских Соборов. Важным в диалоге с инославием является изучение духовного и богословского наследия святых отцов – выразителей веры Церкви.

4.5. Свидетельство не может быть монологом – оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только «отверстые уши», но и «расширенное сердце» (2Кор.6:11). Именно поэтому одной из важнейших в диалоге православного богословия с инославием должна стать проблема богословского языка, понимания и интерпретации.

4.6. Весьма отрадным и вдохновляющим является тот факт, что инославная богословская мысль в лице своих лучших представителей проявляет искренний и глубокий интерес к изучению святоотеческого наследия, вероучения и строя Древней Церкви. В то же время следует признать, что во взаимоотношениях православного и инославного богословия остается много неразрешенных проблем и разномыслий. Причем даже формальное сходство во многих аспектах веры не означает подлинного единства, поскольку элементы вероучения в православной традиции и инославном богословии интерпретируются по-разному.

4.7. Диалог с инославием вновь возродил понимание того, что единая кафолическая истина и норма в различных культурно-языковых контекстах может быть выражена и воплощена в различных формах. В ходе диалога необходимо уметь отличать своеобразие контекста от действительного отклонения от кафолической полноты. Должна быть исследована тема пределов многообразия в едином кафолическом предании.

4.8. Следует рекомендовать создание в рамках богословских диалогов совместных исследовательских центров, групп и программ. Важным следует считать регулярное проведение совместных богословских конференций, семинаров и научных встреч, обмен делегациями, обмен публикациями и взаимное информирование, развитие совместных издательских программ. Большое значение имеет также обмен специалистами, преподавателями и богословами.

4.9. Важное значение имеет направление богословов Русской Православной Церкви в ведущие центры инославной богословской науки. Также необходимо приглашать инославных богословов в Духовные школы и учебные заведения Русской Православной Церкви для изучения православного богословия. В программах духовных школ Русской Православной Церкви большее внимание должно быть уделено исследованию хода и результатов богословских диалогов, а также изучению инославия.

4.10. Помимо собственно богословских тем диалог должен вестись и по широкому спектру проблем взаимодействия Церкви и мира. Важным направлением развития отношений с инославием является совместная работа в сфере служения обществу. Там, где это не приходит в противоречие с вероучением и духовной практикой, следует развивать совместные программы религиозного образования и катехизации.

4.11. Особенностью двусторонних богословских диалогов, в отличие от многосторонних связей и участия в межхристианских организациях, является то, что эти диалоги выстраиваются Русской Православной Церковью в том объеме и формах, какие Церковь считает в данный момент наиболее подходящими. Мерилом и критерием здесь являются успехи самого диалога, готовность партнеров по диалогу учитывать позицию Русской Православной Церкви в самом широком (не только в богословском) спектре церковно-общественных проблем.

5.1. Русским Православная Церковь ведет диалоги с инославием не только на двусторонней, но и на многосторонней основе, в том числе и во всеправославном представительстве, а также участвует в работе межхристианских организаций.

5.2. И вопросе о членстве в различных христианских организациях следует придерживаться следующих критериев: Русская Православная Церковь не может участвовать и международных (региональных, национальных) христианских организациях, в которых: а) устав, правила или процедура требуют отказа от вероучения или традиций Православной Церкви, б) Православная Церковь не имеет возможности свидетельствовать о себе как о единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, и) способ принятия решений не учитывает экклезиологического самосознания Православной Церкви, г) правила и процедура предполагают обязательность «мнения большинства».

5.3. Уровень и формы участия Русской Православной Церкви и международных христианских организациях должны учитывать их внутреннюю динамику, повестку дня, приоритеты и характер этих организаций в целом.

5.4. Объем и мера участия Русской Православной Церкви в международных христианских организациях определяется священноначалием исходя из соображений церковной пользы.

5.5. Подчеркивая приоритетность богословского диалога, обсуждения норм веры, церковного устройства и принципов духовной жизни, Русская Православная Церковь, как и иные Поместные Православные Церкви, считает возможным и полезным участвовать в работе различных международных организаций в сфере служения миру – диаконии, социального служения, миротворчества. Русская Православная Церковь сотрудничает с различными христианскими деноминациями и международными христианскими организациями в деле общего свидетельства перед лицом секулярного общества.

5.6. Русская Православная Церковь поддерживает рабочие отношения на уровне членства или кооперации с самыми различными международными христианскими организациями, а также региональными и национальными советами церквей и христианскими организациями, специализирующимися в области диаконии, молодежной работы или миротворчества.

6.1. Связи Русской Православной Церкви с инославными христианскими общинами в странах СНГ и Балтии должны осуществляться в духе братского сотрудничества Православной Церкви с другими традиционными конфессиями в целях координации деятельности в общественной жизни, совместного отстаивания христианских нравственных ценностей, служения общественному согласию, прекращения прозелитизма на канонической территории Русской Православной Церкви.

6.2. Русская Православная Церковь утверждает, что миссия традиционных конфессий возможна лишь в тех условиях, когда она осуществляется без прозелитизма и не за счет «переманивания» верующих, особенно с использованием материальных благ. Христианские общины стран СНГ и Балтии призваны объединить свои усилия в области примирения и нравственного возрождения общества, возвысить свой голос в защиту человеческой жизни и человеческого достоинства.

6.3. Православная Церковь проводит четкое различие между инославными исповеданиями, признающими веру в Святую Троицу, богочеловечество Иисуса Христа, и сектами, которые отвергают основополагающие христианские догматы. Признавая за инославными христианами право на свидетельство и религиозное образование среди групп населения, традиционно к ним принадлежащих, Православная Церковь выступает против всякой деструктивной миссионерской деятельности сект.

7.1. Отвергая ошибочные с точки зрения православного вероучения взгляды, православные призваны с христианской любовью относиться к людям, их исповедующим. Общаясь с инославными, православные свидетельствуют о Святыне православия, о единстве Церкви. Свидетельствуя об истине, православные должны быть достойны своего свидетельства. Недопустимы оскорбления в адрес инославных.

7.2. Необходимо достоверное и квалифицированное информирование церковной общественности о ходе, задачах и перспективах контактов и диалога Русской Православной Церкви с инославием.

7.3. Церковь осуждает тех, кто, используя недостоверную информацию, преднамеренно искажает задачи свидетельства Православной Церкви инославному миру и сознательно клевещет на священноначалие Церкви, обвиняя его в «измене православию». К таким людям, сеющим семена соблазна среди простых верующих, следует применять канонические прещения. В этом отношении следует руководствоваться решениями Всеправославной встречи в Салониках (1998): «Делегаты единогласно осудили те группы раскольников, а также определенные экстремистские группы внутри Поместных Православных Церквей, которые используют тему экуменизма для критики церковного руководства и подрыва его авторитета, тем самым пытаясь вызвать разногласия и расколы в Церкви. В поддержку своей несправедливой критики они используют ложные материалы и дезинформацию. Делегаты также подчеркнули, что православное участие в экуменическом движении всегда основывалось и основывается на Православном Предании, на решениях Священных Синодов Поместных Православных Церквей и всеправославных встреч... Участники единодушны в своем понимании необходимости продолжения участия в разных формах межхристианской деятельности. Мы не имеем права отказываться от миссии, возложенной на нас Господом нашим Иисусом Христом, – миссии свидетельства истины перед неправославным миром. Мы не должны прерывать отношений с христианами других конфессий, готовыми сотрудничать с нами... За многие десятилетия православного участия в экуменическом движении ни один из (официальных) представителей той или иной Поместной Православной Церкви никогда не предавал православие. Напротив, эти представители всегда хранили полную верность и послушание своим церковным властям, действовали в полном согласии с каноническими правилами, учением Вселенских Соборов и отцов Церкви и со Святым Преданием Православной Церкви». Опасность для Церкви представляют и те, кто участвует в межхристианских контактах, выступая от лица Русской Православной Церкви без благословения церковной власти, а также и те, кто вносит соблазн в православную среду, вступая в канонически недопустимое сакраментальное общение с инославием.

Ушедшее тысячелетие было отмечено трагедией разделения, вражды и отчуждения. В XX в. разделенные христиане проявили стремление к обретению единства Церкви Христовой. Русская Православная Церковь ответила готовностью вести диалог истины и любви с инославными христианами, диалог, вдохновленный призывом Христа и богозаповеданной целью христианского единства. И сегодня, на пороге третьего тысячелетия со дня Рождества по плоти Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, Православная Церковь вновь с любовью и настойчивостью призывает всех тех, для кого благословенное имя Иисуса Христа выше всякого «другого имени под небом» (Деян.4:12), к блаженному единству в Церкви: «Уста наши отверсты к вам... сердце наше расширено» (2Кор.6:11).