Глава III. Этика, эстетика и социология Н. О. Лосского

Главная идея, занимавшая Н. О. Лосского уже после 60 лет жизни, – это переход от теоретической философии к практической. К этому времени им созданы не только метафизика, но и учение о свободе ⁹⁴, учение о ценностях ⁹⁵. Поэтому обоснование этики было уже подготовлено, задача состояла в том, чтобы систематизировать материал. Н. О. Лосский делает это, исходя из своего понимания метафизики. Работа получила название «Условия абсолютного добра» ⁹⁶.

В центре его этического учения становится персонализм. Это значит, что личностный характер есть во всем, особенность всеобща, субстанциональна для мира. Даже самые мельчайшие частицы в своей потенции уже личности: электроны, атомы, камни, растения, животные и люди – потенциальные личности. Типы жизни выработаны ими самими: природные бедствия, разгул стихий, смерчи и наводнения, засуха и ливни, национальная рознь и войны. Всякое существо само творит свою сущность, само свободно выбирать и вырабатывать свой характер. И всякое существо есть сверхвременный и сверхпространственный деятель, ответственный за то, вносит ли он в мир своим характером и поступками добро или зло. Он как бы подключён ко всей системе ценностей, и от его воли зависит, выберет он добродетель или зло. Творческая сила, заключённая в нем самом, может помочь ему встать на путь абсолютного добра и найти для себя Царство Божие, а оно есть основа всех ценностей. В этом решении человека заключается свобода и ответственность воли сверхпространственных и сверхвременных деятелей.

Учение о свободе воли, таким образом, выливается у Лосского в учение о ценностях. Эгоизм субстанциональных деятелей ведёт к удалению их от Бога и абсолютного Добра. Он приводит их к взаимному равнодушию и даже борьбе друг против друга, что и является нарушением гармонии отношений. Это касается всех сфер целостной природы, и тогда происходят природные катаклизмы, все виды зла, все несовершенства вселенной.

Такое понимание воли, обоснованное Лосским, имеет продолжение в своём развитии. Его этика, как и все его философствование, носит также объединяющий характер. Перед ним теперь встаёт проблема единства между индивидуальным и всеобщим, номинализмом и универсализмом. Найти в них общее, объединяющее начало, было непростой задачей. Н. О. Лосский отмечает: «Передо мною стояла ещё более, значительная трудность об отношении между общим и индивидуальным. Как сторонник персонализма, я признавал, что основное бытие, из которого состоит мир, суть действительное и потенциальное личности, то есть индивидуальное существа. Это была, так сказать номиналистическая струя моей философии. Но, в то же время, общее, то есть содержание общих понятий и объективный состав общих суждений есть бытие, именно бытие идеальное, то есть невременный и непространственный онтологический аспект, мира, тождественный в различных предметах... Мне предстояло не выбирать между двумя односторонностями, а найти синтез их, именно синтез персоналистического индивидуализма с идеалистическим универсализмом» ⁹⁷.

Это единое, которое помогает объединить онтологически все элементы мира в целое, Н. О. Лосский находит в христианском миропонимании. Помогло ему прийти к этой мысли знакомство с учением П. А. Флоренского, изложенным в произведениях «Столп и утверждение истины». В ней русский учёный вводит понятие единосущего в связи Лиц Св. Троицы и распространяет на сообщество личностей. Флоренский считает, что в мире имеет место интимная связь во всех мировых существах. Как она существует в Св. Троице Бога–отца, сына и Святого духа, так потенциально имеется и во всех тварных существах. Мысль Флоренского о единосущем тварных личностей Лосский вводит в своё учение о нравственности и развивает его. Вместе с общим он вводит и различие между единосущим Лиц Святой Троицы и единосущим тварных существ. Первые составляют конкретное бытие, а вторые – отвлечённое, пространственно–временное бытие. Бог, сам являясь Абсолютным, создаёт органическую связь субстанциональных деятелей. Но как связывается Абсолютное с миром? Лосский предполагает наличие, с одной стороны, Божественного ничто, с другой стороны – отвлеченно–единосущих мировых деятелей. Соединяя их, Бог творит мир из ничего, обладая способностью абсолютного творчества из ничего.

В точном смысле этого слова «Этика есть наука о нравственном добре и зле и об осуществлении его в поведении человека. Она исследует конечную цель жизни человека и поведения его, поскольку оно ведёт к достижению этой цели или отклонению от неё» ⁹⁸.

Лосский начинает этику с рассмотрения крайностей в нравственном поведении людей. Они способны на бескорыстные поступки и идут на них, какую бы цену им не пришлось заплатить, совершают их даже ценой жизни. В этом стремлении обнаруживается крайний эгоизм в мире. Таким образом, стремление получать удовольствие и избегать страдания руководит поступками людей, но всеобщим в этих случаях является само стремление. Чувство удовольствия, побуждаемое стремлением к нему, может быть целью, а может быть средством. В зависимости от этого осуществляется глубокое различие между людьми, состоящее в том, что одни живут ценностями своего телесного процесса, другие – ценностями своего личного бытия, например, честолюбием, властолюбием, а третьи – сверхличными ценностями, то есть человеколюбием, исканием истины, красоты и т. п.

Получается, что целью стремлений человека служит не только удовольствие, но и те ценные стороны бытия, которые доставляют удовольствие – сытость, здоровье, общение с людьми, истина, красота. Если посмотреть философски на мир в целом, то мы обнаружим, что он стремится осуществить предельное богатство жизни. Каждое живое существо, каждый человек хочет быть участником этой полноты бытия и, насколько это возможно, воплотить в себе её. Осуществлённая полнота бытия есть Всереальнейшее существо, то есть Бог. Получается, что «человек, стремясь к абсолютной полноте бытия, задаётся целью ни более, ни менее, как подняться на ступень божественного бытия, не будучи богом от века, он все же хочет быть богом в становлении» ⁹⁹. Но Бог над миром и пребывает вне мира, к нему можно стремиться, но до него никогда не подняться. Лосский философски это обосновывает таким образом: «Если мир есть систематическое единство, пронизанное отношениями, то выше мира, как высшая основа его, стоит сверхсистемное начало. Оно должно быть сверхсистемным, так как, в противном случае, возник бы вопрос, какое ещё более высокое начало обосновывает его систему. Как Сверхсистемное, оно не соизмеримо с миром, то есть невыразимо ни в каких понятиях, применимых к миру и его элементам. Оно не есть личность, не есть разум, не есть единое (в том смысле, в котором единое соотносимо с множеством) и т. д.» ¹⁰⁰. То Ничто, о котором говорит Н. О. Лосский, есть не пустая абстракция, а наоборот, высшая наполненность содержанием, конкретность. Её невозможно постичь земным представлением. Для этого нужно высшее абстрагирование разума – мистическая интуиция.

Сверхмировое начало не безлично, а сверхлично. Личное бытие доступно ему. Если же оно принимает форму личного бытия, то только временно, само же остаётся безличным по существу. Его можно увидеть, но сущность понять можно только из данных умозрения и мистической интуиции. Она становится знанием для людей, которые в своём религиозном опыте могли пережить встречу со Сверхмировым началом как Живым Личным Богом. «Бог открывается в религиозном опыте не только как абсолютная полнота бытия, но ещё и как высшая абсолютно совершенная ценность, как само Добро во всех смыслах этого слова, именно – как сама Красота, Нравственное Добро (Любовь), Истина, абсолютная жизнь» ¹⁰¹.

Согласно христианскому пониманию, приобщение человека к Божественному совершенству происходит с целью поднятия твари на уровень Божественного бытия, то есть «обожения» её. Но очень важным моментом для христианства является то, что «обожение» твари не может быть отождествлено с самим Богом: грань между тварным миром и Им не может быть преодолена. Человек не может стать Богом, как это имеет место в буддизме.

Оставаясь до конца отличным от Бога, тварное существо может удостоиться тесного союза с Богом в интимной связи с Божественной жизнью и в ней будет соучаствовать в абсолютной полноте бытия. «Такое поднятие на высоту Божественной жизни, происходящее с помощью Божией, Отцы Церкви называют обожением по благодати. Это предел совершенства, которого можно желать» ¹⁰². Н. О. Лосский этим сформулировал цель нравственной жизни человека. Задача теперь состоит в том, чтобы выяснить, каковы условия и возможности такого бытия и есть ли эти условия в природе человека и в строении мира.

Мир свидетельствует о том, что в нем есть обстоятельства, содействующие не только Добру, но и злу, не только любви, но и вражде. И все же, кто же творит зло, откуда взялось оно, если Бог создал только Добро? Объяснить происхождение и процветание зла – непростая задача для философа. Н. О. Лосский решает её, исходя, из своего учения о субстанциональных деятелях и из персонализма (об этом шла речь раньше). Однако относительно материального мира свободные деятели сами придают своим проявлениям пространственную и временную или пространственно–временную форму. «Следовательно, они суть носители принципов этих форм, как способов своего действования» ¹⁰³. И телесные, и душевные проявления деятеля пространственно–временны. Совершая действия отталкивания, деятель создаёт себе телесность в форме относительно непроницаемого объёма. Это можно назвать материальным телом деятеля.

Совершая действия притяжения, деятель создаёт любовь. Любовь одного лица к другому есть полное приятие чужой индивидуальности и совершенная отдача сил в её пользу. Совершенное единодушие деятельности, очевидно, невозможно без взаимной любви к достижению лишь при осуществлении абсолютной ценности, так как в такой абсолютно полной ценности все совместимы ¹⁰⁴.

Лосский обосновывает также и явление ложного Добра. Это свойственно деятелям, стремящимся к абсолютной полноте бытия и совершенству и даже задающимся целью осуществить Добро для всего мира и несомненно по своему плану. Это делается для того, чтобы занимать самое высокое место в мире, стоять выше всех других и выше самого Бога. Это то, что называется гордыней, является безмерным превознесением себя, и есть, по Лосскому и согласно христианскому пониманию, основная страсть таких существ. Они вступают в соперничество с Богом, считая себя способными дать миру лучший порядок, чем тот, который сотворён Богом. Задаваясь неосуществимой целью, они на каждом шагу терпят крушение и начинают ненавидеть Бога. Таковым называет Н. О. Лосский путь сатаны.

Есть ещё один вопрос, который важен в обосновании христианской этики. В мире, созданном Богом, нет абсолютного зла, а есть только абсолютное добро. Зло, как бы оно ни было низменно, никогда не бывает абсолютным.

Существенная черта ложного пути есть отпадение от Бога в той или иной степени, а вместе с тем и обособление от всех тварных существ.

Стремление быть Богом осуждается во всех видах этики, основанных на христианской религии. Это происходит потому, что из подобного стремления христианство выводит сатанинскую природу. Из желаний быть Богом и выше Бога следует не только ненависть к Богу, но и его творению. Такой человек не может преодолеть своей гордыни преклониться перед его творением. Такой человек не может по–доброму воспринимать мир, в нем всегда живёт несогласие, зло, зависть, так как в нем нет смирения. Он не согласен не только с жизнью, но и со смертью. Все это порождает ненависть к божественному устройству мира. Истинный христианин не боится смерти именно потому, что понимает и воспринимает её, как божественный закон. Он воспитан в смирении воли.

Но несмотря на то, что зло есть в мире, оно не может быть абсолютным. Оно может быть длительным, сильным, но не может быть вечным. Вечность и безвременность – удел Царствия и Добра.

Абсолютное добро есть, абсолютного зла быть не может. Почему? Лосский объясняет это таким образом: «Непосредственная ненависть к Богу и сотворённому Им бытию, как таковому, была бы также непосредственною ненавистью и к своему бытию; но непосредственное отрицание себя – невозможно; ненависть к себе возникает всегда лишь как производное явление, например, как следствие недовольства тем, что я труслив, или неостроумен, или некрасив, вообще не обладаю каким–либо воображаемым или действительным достоинством. Невозможность непосредственной ненависти к Богу и ко всему Бытию, как таковому, есть одно из следствий неосуществимости вообще абсолютного зла, тогда как абсолютное добро, именно, Бог и Царство Божие существует» ¹⁰⁵. Главная причина зла – это отпадение от Бога и Царства Божия. Лосский говорит о том, что зло всегда производное, даже общее зло, которое в духе христианства Лосский называет Сатаною, есть не первичное проявление его воли, а производное. Он приводит слова отца церкви св. Григория Богослова: «первейший из небесных светов» утратил свет и славу «по гордости своей» и, «захотев быть богом, весь стал тьмою». Сатана вместо того, чтобы полюбить Бога больше себя, любит только идею божественности и хочет присвоить себе это достоинство. Он примирился бы с Господом, если бы господь исполнил его требование, когда он, указывая на все царства вселенной сказал: «все это отдам тебе, если падши поклонишься мне» ¹⁰⁶.

Идею о том, что нужно соизмерять свои поступки и деяния с законами природы, исходить из них, а не из собственных желаний, Н. О. Лосский объясняет, также пользуясь религиозной терминологией. Желание создать своё царство, лучшее, чем мир Божий приводит к нарушению гармонии, которая есть Добро, несмотря на то, что всегда мотивируется перед другими, и даже перед самим собой, не низменной завистью, а стремлением к добру. Это относится не только к одному человеку, но и к народу. «Так народ, ослеплённый гордынею, – пишет Лосский, – может проявить в войне чудеса храбрости, стройной организованности, верности долгу, но вся эта кипучая жизнь, чем она интенсивнее, чем более она использовала силы добра ради конечного зла, влечёт в нем более страшную бездну разрушения. Таков путь дьявола: весь насквозь он пропитан лживостью; на словах и в средствах – добро, а в конечной цели – зло или же в конечной цели мнимое добро, а в средствах – зло» ¹⁰⁷. Но дела совершенные, под лозунгом мнимого добра оборачиваются против своих создателей. Духи тьмы становятся духами «самоуничтожения и небытия».

Зло, вносимое человеком в мир, есть явление, производное из его гордыни, вступление на путь, противоречащий его же конечному идеалу. Поэтому жизнь злого человека полна разочарований, неудач и все возрастающего недовольства жизнью, но за это ответствен он сам, поскольку ему дана от Бога свобода выбора и он выбрал сам такую жизнь. Человек ответствен за мотивы своего поведения, за объективное содержание поступка, за осуществление его и следствия его. Свобода деятеля существует потому, что отвечать можно только за то, что находится в «моей» власти.

Этика Н. О. Лосского считает в качестве объединяющего мир начала стремление к Богу. При этом, он не оригинален, а продолжает историко–философскую традицию, идущую от Аристотеля. Он сам говорит, что «учение о стремлении мира к Богу, как абсолютно ценному началу, очень распространено в философии. Согласно Аристотелю, мир в целом с любовью стремиться к Богу, как к своей конечной цели» ¹⁰⁸. Абсолютная полнота бытия поэтому достигается в Царстве Божием и она рассматривается как единая для всех цель. Она объединяет все существа мира интимной связью, и они в «одном» составляют единое целое.

Таким образом, главное в логике Н. О. Лосского – её ценностный характер. Все составляющие элементы мира имеют ценность, они – ценностны, являются носителями ценностей. Последние объективны и не зависят от познающего субъекта. Объективность их выражается в том, что они общезначимы, имеют одинаковое значение для всех. Кроме того, этика отношений имеет категорические императивы, то есть то, что должны выполнять все то, что относится к долгу. Но главная ценность в том, что все деятели, несмотря на всеобщую связь, имеют свободу. Бог, руководствуясь добром, наделил деятелей всех рангов свободой, но именно обладание ею породило зло. Н. О. Лосский отмечает: «Даже и при конкретном единосущии нет тождества личностей. Самостоятельность и свобода их обнаруживается даже ещё отчётливее в соборном творчестве путём внесения каждым соучастником индивидуального вклада в единое гармоническое целое, подобно тому, как в хоре различие голосов, тенора, баритона, сопрано и т. д. с индивидуальными тембрами их, причём поют они не в унисон, а многоголосно, образуют органическое целое музыкального произведения» ¹⁰⁹.

Отпадение от Бога есть собственная воля деятелей и поэтому – нравственно отрицательный факт. Но, как целое существование зла, оно происходит за счёт того, что оно необходимо и существует объективно. Это объяснено Лосским из строения мироздания: «эгоистическая обособленность деятеля и враждебное противостояние его другим существам выражается вовне в актах отталкивания, создающих грубую непроницаемую материальную телесность. Постепенный выход из крайней обособленности достигается тем, что деятель вступает в союз с большим или меньшим количеством других деятелей, стоящих на низшей ступени развития, и становится его телом в том смысле, что они составляет совокупность органов, служащих для исполнения целей главного деятеля, подчинившего их себе. Таковы тела атома, молекулы, кристалла, растения, животных, народа, планеты».

Человек, живя в материальном мире, сам отчасти будучи материальным, объективно всегда попадает в атмосферу зла. Но, поскольку он свободный деятель, может преодолевать разъединяющую телесность, творить духовную связь, доброе отношение. Это зависит от его воли, и он ответствен за тот образ жизни, который выбирает. Добро требует работы от воли и от духа, но именно поэтому обладает ценностью. Бог в его троичной жизни есть всеобъемлющая и первичная самоценность. Тварная личность через эту троичность в потенции есть всеобъемлющая, но не первичная самоценность, она есть подобие Бога. Представить этот сложный процесс соотношения Бога и его творения, воли жизни Бога в его троичной жизни можно таким образом: Бог–отец, отказываясь от своего одиночества, своего абсолютного Ничто, абсолютно идеального существования, порождает природу из себя, как своё внешнее существование. Вместе с тем, порождает сына как своё другое «я», в этом «я» в силу своей бесконечной любви созерцает себя и в нем получает единство с собой. Это единство и есть святой дух, в христианской общине, в соборности достигающий своей истины и совершенной действительности.

В силу необходимости общего отпадения от Бога, тварная личность постоянно вынуждена прилагать большие усилия воли, чтобы почувствовать себя членом соборности.

Бывают случаи, когда цель для нас нравственно обязательна и в нашем бытии может быть достигнута лишь с помощью средств, включающих в себя зло. Например, когда человеку приходится прибегать к силе для защиты против преступников. Эта необходимость есть одно из естественных следствий отпадения от Царства Божия. И тем не менее, Бог не причастен к мировому злу и не повинен в нем. Бог сотворил мир как совокупность существ, способных осуществить свободную самостоятельную деятельность и быть достойными обожения, то есть абсолютного совершенства и божественной любви. Но существа, наделённые от Бога высокими способностями, в том числе свободой, способны пойти по пути нравственного своеволия, которое есть зло, ведущее за собою все виды зла. Условия в возможности абсолютного добра включают в себя и условия возможности зла. Но действительное осуществление добра вовсе не требует зла. Зло могло бы оставаться никогда и никем не осуществлённой возможностью, если бы никто не злоупотребил своей свободой. Тогда в мире было бы осуществлено только добро. В этом основа теодицеи науки, оправдывающей Бога в существовании зла.

Нравственный долг личности – направить свободу воли на добрый выбор. Это сделать непросто, когда осуществлено общее отпадение от Царства Божия. Лосский отмечает: «Кто хочет высвободиться из рутины жизни для восхождения к добру, тому необходимо закалять свою волю и развивать в себе бесстрашие в отношении житейских бедствий – клевете, утрате общественного положения, бедности, смерти. Только при этом условии поведения его будет свободным исканием правды» ¹¹⁰.

Жизнь, однако, такова, что даёт нам много примеров торжество зла. Некоторые люди, вставшие на путь зла, кажутся более удачливыми и безнаказанными, будто их ведёт и охраняет от наказания высшая сила, они называют себя везучими. Лосский рассматривает такие случаи, как не заслуживающие прощения Богом и покинутые им. В христианстве в этих случаях он находит ответ: «Бог правду видит, да не сразу скажет». Долгая безнаказанность только «отягчает положение. Если оставленный Богом негодяй начинает особенно преуспевать, можно предполагать, что он пользуется покровительством темной силы...» ¹¹¹. Но такая сила находится в характере самого человека, речь идёт только о том, выберет ли он: пойти на поводу злых сил внутри себя или добрых. Воля человека в своём выборе свободна, поэтому ответственность за выбор пути лежит только на самом человеке. Свобода, в данном случае, предполагает ответственность за свои поступки и невозможность её перекладывания на других людей, обстоятельства и волю Бога.

«Согласно христианскому миропониманию, соучастие злых духов во всяком дурном деле не снимает ответственности с человека. В мире нет магической силы, способной превратить доброе существо в злое против его воли. Дьявол привлекает человека к злу путём соблазнов, то есть путём образов, планов и создания обстановки, подстрекающей страсти и наклонности, имеющиеся уже у человека» ¹¹². Безнаказанность – предупреждение о последующем неземном раскаянии, которое гораздо сильнее, чем земное. Наказание ведёт к раскаянию и претерпение наказания очищает душу, создаёт возможность прощения. Тот человек, у которого возникло сознание в виновности, может встать на путь борьбы со своей гордостью, укрепить волю и прийти к христианскому смирению. Очищение происходит через действие совести и сгорания от стыда за содеянный злой поступок. «Адские муки совести» на земле спасают от «горения в аду». Разумеется, ад – это невостребованные в жизни муки и костёр совести. Н. О. Лосский говорит об этом таким образом: «Воспоминание о постыдном деянии заставляет человека вскрикнуть, не находя себе покоя, съёжиться или метаться. Резкий внутренний разрыв между настоящим и прошлым вызывает разрывы и нарушения гармонии также и в теле, пособнике души; эти телесные разрушения могут, вероятно, дойти до степени огненного распада. В таком случае, сгорание от стыда есть не метафора выражения действительной огненной муки, более глубокой, тягостной, чем та, которая обусловлена сгоранием тела от внешних причин» ¹¹³. Лосский говорит о муках совести, которые в реальной жизни переносятся легче за счёт отвлечения психики на жизненные, мирские проблемы: на заботу о теле и удовлетворение его желаний и потребностей. Но после его смерти психика остаётся один на один со своими переменными вопросами, и тогда «ад» и «горение в аду» могут стать реальностью.

Поскольку наказание играет положительную нравственную роль, то о нем должен заботиться не только Бог, но человек. Поэтому Лосский считает вполне оправданными в обществе исправительные колонии и тюрьмы. Более того, он допускает и смертную казнь. Он считает её необходимой, когда человек в данном своём существовании уже не может искупить свои грехи. Полагая в основание жизни духовное начало, Лосский считает, что «Смертная казнь разрушает лишь наличную телесную жизнь, но не мешает субъекту создать себе новые условия, согласно его воле и степени развития» ¹¹⁴.

Наказанность должна определяться чуткими и образованными людьми. Она зависит от степени вины, но не только. Развитое общество понимает, что при наказании должна ещё учитываться индивидуальность преступника. «Нужна большая нравственная чуткость, глубокое знание человеческой души и, наконец, большие материальные средства для того, чтобы в достаточной степени индивидуализировать наказания, налагаемые государством на преступников» ¹¹⁵.

Заключая «Этику», Лосский говорит об основном факторе мировой жизни в любви к ценностям. Он говорит о любви, прежде всего духовной, любви, устремлённой к Богу. Н. О. Лосский выражает её заповедями Христа: «Люби Бога больше, чем себя, люби ближнего как себя, достигай абсолютной полноты жизни для себя и для других существ» ¹¹⁶.

Таким образом, Н. О. Лосский всецело следует христианскому гуманизму, согласно которому всеобщее братство и любовь противопоставляются эгоизму и эгоцентризму. Он доказывал, что христианская этика несравненно гуманнее, чем теории некоторых учёных, которые отходят от христианского миропонимания. Он подвергает критике учение Спенсера, оправдывающего поведение человека инстинктами сохранения и стремлением к удовольствиям, ориентирующегося в конечном счёте на биологические ценности. Н. О. Лосский считает также, что «Ницше не понял, что героизм смиренного христианского подвижника требует гораздо большей силы духа, чем мужество властолюбивого честолюбца» ¹¹⁷. Лосский также считает антигуманным ставить в центр нравственного учения любовь как биологическое явление, как поступил Фрейд. Он отмечает, что «любовь есть действительно основной фактор мировой жизни, однако более первичный, чем половая страсть и вовсе не сводимый только к физиологическому влечению» ¹¹⁸.

Н. О. Лосский, понимая несовершенство человеческого бытия и низкую ступень развития духовности, считает, что тем более необходимо всячески развивать и пропагандировать христианский гуманизм, при этом не впадая в крайность. Земной человек медленно движется вперёд по пути к добру, но непременно продвигается к этой цели. Призывающие сильно ускорить нравственное движение являются революционными фанатиками, что приводит к значительным человеческим жертвам. Целью человечества, по Лосскому, является изучение гармонии мира, его закона и приобщение к нему; не отход от всеобщего закона соборности, единства и всеобщей любви, а возвращение человека в его лоно. Действия человечества должны быть сообразны этому закону.

Эстетические взгляды на мир Н. О. Лосский развивает в своём произведении «Мир как реализация красоты». Но своё направление мысли в этом плане он выразил в некоторых своих произведениях. Подобно этике и аксиологии Н. О. Лосский вырабатывает понятие о красоте, исходя из метафизического, целостного понимания действительности. Он начинает с абсолютной красоты, имеющейся в Царстве Божием, в котором осуществляется идеал красоты для мирского бытия. Идеалом считается абсолютно духовная жизнь, посвящённая творчеству, растворению и созданию абсолютных ценностей.

Так как Лосский разделял в своих взглядах теорию воплощения идей, то для него телесная инкарнация совершается таким образом, что она может быть понимаемой эстетически, как совершенствование чувственного восприятия мира, поскольку в каждом новом рождении человек видит больше красоты в мире.

Начиная с понимания абсолютной красоты, Н. О. Лосский продолжает своё учение, раскрывая красоту реального мира, где она всегда несовершенна. Ограничено и представление о ней человека. Всякий объект чувственного бытия имеет аспект и прекрасного, и безобразного, и только в Царстве Божием есть совершенная красота. Если мы говорим, что в действительности существует только относительная красота, то это приводит к существованию такой ошибочной теории, как релятивизм в эстетике. Полагая существование абсолютной красоты в Царстве Божием, Лосский считает, что уходит от релятивистского подхода в эстетике.

В его философии красота высокодуховна, и она есть гармония мира. «Мир гармонии есть совершенное творение божие. Красота творится в царстве Духа и Дух творит Красоту» ¹¹⁹. «Оправдание и смысл этого царства Духа заключается в его совершенстве, в том, что его жизнь есть совершенное Добро и Красота» ¹²⁰. Поэтому всякий момент жизни обладает в духовном абсолютной ценностью и прекрасен.

Человек нацелен на совершенство в своём представлении о красоте, но процесс познания её бесконечен, поскольку совершенство и идеал не ограничены, они существуют вне пространства и времени. Ограничение есть некая отрицательность. Лосский выражает эту мысль таким образом: «Закон: всякое действие, в состав которого входит отрицательная ценность, доставляет деятелю хотя бы отчасти чувство неудовлетворения. Высшее счастье, доступное человеку на земле, доставляемое творчеством в области искусства, философии, науки, всегда бывает отравлено сознанием несовершенства его» ¹²¹. Это происходит от того, что человеку присуще внутреннее стремление к красоте, к абсолютному творчеству, но на Земле оно до конца не достижимо, у человека изначально имеется стремление к сотворению красоты по образу Божьему.

Красота реализуется в мире через субстанциональных деятелей, которые изначально наделены способностью к творчеству, одухотворённости, устремлённой к совершенству формы. Н. О. Лосский согласен с С. Н. Булгаковым, который писал: «Искание шедевра, при невозможности найти его, пламенные объятия, старающиеся удержать всегда ускользающую тень, подавленность и род разочарования, подстерегающего творческий акт, что же все это означает, как не то, что человеку не под силу создание собственного мира, чем только и могла бы быть утолена эта титаническая жажда» ¹²².

В материальном мире много обезображенного, появившегося как следствие нарушения гармонии самими свободными деятелями. Но стремление к красоте всегда просыпается в человеке вместе с одухотворённостью, так как изначально она существует в каждом. Поиски её в реальном мире осуществляются через духовность. Вместе с вхождением в Царство Духа мы способны увидеть красоту мира, созерцать её. Чувство наслаждения красотой не самоцель, а побочное, сопутствующее творчеству свойство. Лосский считает извращением, когда чувство наслаждения красотой становится целью. При этом он отмечает, что «бывают и такие люди, которые превращают чувство удовольствия в конечную цель по мере некоторых своих поступков. Так бывают эстеты, которые живут не созерцанием красоты, а смакованием своего чувства наслаждения красотою. С точки зрения того, кто обладает нормальною здоровою любовью к красоте, как объективной ценности, такой „эстетизм“, всякое такое „гурманство“ есть отталкивающее извращение» ¹²³. Истинным является само созерцание или творение красоты.

Любовь, истина, добро, красота относятся к сверхличным ценностям, отличным от ценностей телесного процесса (ощущения) и от ценностей личного бытия (честолюбие, властолюбие и т. п.). Средством увидеть красоту является любовь. Она вызывает благостность в восприятии мира. Человек, разделяющий всеобъемлющую любовь, видит красоту жизни: «Не только людей, всю природу видит святой подвижник в её первозданной красоте и отсюда рождается у него радостное приятие всего мира» ¹²⁴. Каждый рядовой субстанциальный деятель изначально является носителем духовных основ своего бытия и телесной деятельности. В каждом заложено стремление к конечной цели абсолютной полноты бытия и совершенства, многие люди действительно близки к совершенству, но мир далёк от идеальности, потому что те, кто развил свои способности и близок к совершенству, уходят из человечества, рождаются и в человечество «вступают» все новые деятели из низших ступеней природы. Так объясняется медлительность эволюции человеческого совершенства.

Однако устремлённость к идеалу красоты тянет человека к развитию. Весь исторический процесс человечества движется к абсолютной ценности истины, красоты и добра как к своей всеобщей цели. На этом основана эволюция мировой культуры..

Ускорить прогресс, считает Н. О. Лосский, может только более сильное стремление к обожению, устремлённость к Богу, так как, согласно христианской вере, сам Бог есть высшая абсолютная ценность. Для человека, устремлённого к нему с любовью, он открывается, как сама истинная красота.

Так же как большинство русских прогрессивно мыслящих людей, Н. О. Лосский в юности исходил из социалистической веры в спасение человечества через революционный общественный переворот.

С идеями социализма он познакомился из бесед с товарищами и из книг. Они произвели большое впечатление и увлекли, казались очевидной истиной. Идея устранения класса торговцев, как сложной системы посредников между производителями и потребителями, должна была привести к чрезвычайной экономии сил и облегчению жизни. «Через 35 лет в 1920–1922 гг. я своими глазами увидел, – отмечал Н. О. Лосский, – к чему может привести устранение класса торговцев: количество посредников между производителем и потребителем возросло неимоверно, и эти посредники были чиновниками на службе у деспотического государства. Все недостатки бюрократизма внедрились в систему снабжения в размерах невиданных при прежнем порядке: формализм, волокита, невнимание к интересам покупателя и забота лишь о том, чтобы не сделать лишнего, шага, за который придётся отвечать перед государством и т. п.» ¹²⁵.

То же самое произошло и с христианской верой. Воспитанный религиозной средой, в 17 лет он начал размышлять о Церкви, о религии. Не прошло и месяца, как были отвергнуты не только Церковь и религия, но и бытие Бога. Потом Лосский сожалел, что не было рядом авторитетного и знающего человека, который научил бы отличать идеальную сущность христианства от земных искажений его и который показал бы, что даже и в XIX в. православная Церковь сохранила в себе великие духовные богатства. «Вместе с грязною водою я вылил из ванны и ребёнка, подобно сотням тысяч русских и западноевропейских интеллигентов» ¹²⁶, – сожалел об этом впоследствии Н. О. Лосский.

Состояние безбожия длилось восемь лет, а возвращение к Церкви совершилось только через тридцать лет, после сложного философского процесса.

После революции 1917 года, которая вызвала у него чувство ужаса, Н. О. Лосский вступил в партию кадетов (конституционно–демократическая партия, партия народной свободы). После усиленного размышления над проблемами свободы воли, написал брошюру «Чего хочет партия народной свободы?» и статью «О социализме». Они были напечатаны в «Вестнике партии свободы», и, что примечательно, в них Н. О. Лосский говорит об исторической необходимости не революционного, а эволюционного пути к социализму. Чем дальше, тем больше он становился сторонником постепенного медленного общественного преобразования.

Лосский видел в перспективе развития именно социализм, но переход к нему должен был быть долгим. «Высокое развитие техники и взаимозависимость экономической жизни всех народов обязывают к организации хозяйственной деятельности, как единого целого, к плановости её и осуществлению многих требований социализма» ¹²⁷. В зрелом возрасте он находит и предлагает выход человечеству – организацию нового строя. При этом он отмечает: «Прежде всего надо принять во внимание, что простая смена субъекта собственности не обеспечивает экономического благосостояния граждан. Государство или общины, став собственниками, могут эксплуатировать рабочих и служащих ещё более жестоко, чем капиталисты. Для защиты трудящихся от эксплуатации и при социализме необходимо сохранить политическую свободу, свободу мысли, прессы и информации, право союзов, забастовок и, особенно, суд, независимый от исполнительной власти» ¹²⁸.

Н. О. Лосский расценивает эксплуатацию труда капиталом как зло. Он считает, что, безусловно, следует искать выход из такой несправедливости, но он должен быть не насильственный для самого общества и не должен носить разрушительного характера. Н. О. Лосский отмечает, «что частная задача защиты труда от эксплуатации может быть решена, как и все технические задачи, различными способами и надо найти тот путь, который ведёт к цели с наименьшею ломкою прошлого, следовательно с наименьшими страданиями. Одержимость революционеров фанатическою страстью уже привела в России к гибели многих миллионов людей, к искалечению души другим миллионам и к эксплуатации труда государством в размерах, невиданных при частнокапиталистическом государстве. Мало того, глубоко идущее уничтожение частной собственности привело к утрате существенно важных областей свободы не только прежних владельцев имуществ, но даже и рабочих, к утрате без замены их более высокими мотивами труда для общего блага» ¹²⁹.

Н. О. Лосский сравнивает революцию с хирургическим вмешательством в жизнь социального организма. Оно ведёт только к новым видам зла, и даже старое зло, как раковая опухоль, вырезанная в одном месте, вырастает в другом. Но исконные черты русского народа способствовали страстному поиску философом новых, более совершенных форм жизни в России. Исследуя характер русского народа, в одной из своих последних работ, Лосский пришёл к выводу, что терпение и приспособление к постепенному длительному общественному развитию не характерно для России. «Большевистская революция есть яркое подтверждение того, до каких крайностей могут дойти русские люди в своём смелом искании новых форм жизни и безжалостном истреблении ценностей прошлого. Поистине Россия есть страна неограниченных возможностей. К тому же русские люди, заметив какой–либо свой недостаток и осудив его, начинают энергично бороться с ним и, благодаря силе своей воли, успешно преодолевают его» ¹³⁰. Н. О. Лосский не теряет надежду в преобразовании России, считает, что ей под силу вернуться на путь нравственного прогресса и, более того, – стать ведущей в нравственном прогрессе. Лосский в этой связи приводит слова Шубарта: «Запад подарил человечеству наиболее совершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его души. Задачей России является вернуть её людям... Только Россия способна одухотворить человеческий род, погрязший в вещности и испорченный жаждой власти, и это несмотря на то, что в настоящий момент сама мучится в судорогах большевизма» ¹³¹.

Н. О. Лосскому не давала покоя мысль не только о том, какая страна должна позаботиться о духовном и нравственном прогрессе человечества, но и вопрос, какой строй может удовлетворить не столько материальные, сколько духовные потребности людей. Он спрашивал: «При каком строе может быть осуществлена полностью Декларация прав человека, выработанная на Общем Собрании Объединённых Наций, так что каждый член общества будет не только защищён от нищеты, но и получит средства для удовлетворения своих духовных потребностей и духовного развития?» ¹³².

Лосский предлагает, как прогрессивный, строй «хозяйственной демократии», «идеал хозяйственной демократии есть не социализм и не анархический капитализм, а синтез ценных положительных сторон того и другого строя» ¹³³. Здесь снова мы видим «почерк» Н. О. Лосского, его стремление к единству и объединению положительного, взятого из разных официальных направлений. Подчёркивая отрицательные стороны государственного социализма и монополистического капитализма, он ищет и находит возможность соединения их достоинств ненасильственным путём. В обществе «хозяйственной демократии» Н. О. Лосский видит идеально совершенный экономический строй, который должен обеспечить каждого члена общества духовными и материальными условиями нормального развития. Он выделяет свободу развития личности самым ценным принципом.

Историю Н. О. Лосский понимает не как линейный прогресс. Она творится людьми разного уровня развития. Одни деятели, развив в себе способности до человека, уходят, а другие, из более низших ступеней природы, приходят. «Каждый день одни люди умирают, другие рождаются. Многие из рождающихся впервые вступают в ряды человечества, поднявшись из животной, вообще дочеловеческой жизни» ¹³⁴. Тем не менее, прогресс все же осуществляется. Мысль человеческая заботится о его продвижении, и человечество не должно терять надежд на более светлое будущее. Н. О. Лосский предостерегает, что «отчаиваться и утрачивать интерес к творческой работе для усовершенствования социальной жизни не следует. Задачи, выдвинутые социальной этикой нашего времени, например, выработка нового экономического порядка или сверх государственная организация человечества, регулирующая отношения между государствами и народами и обеспечивающая решения международных споров без войны, увлекательны и разрешимы даже и для земного человечества. Не следует только воображать, будто разрешение их создаст рай на земле. Между всеми усовершенствованиями, достижениями в условиях земного бытия и конечными идеалами Царства Божия всегда остаётся огромное расстояние, так что земной человеческий прогресс есть лишь небольшое движение вперёд на пути к обожению» ¹³⁵.

Н. О. Лосский, особо заботившийся об интеллектуализации общества, считал, что необходимо увеличение числа лиц, занятых интеллектуальным трудом, увеличения числа педагогов, лиц, обладающих средним и высшим образованием. Он думал о сокращении вооружения, о развитии техники и материальных благ, о свободе хозяйственной деятельности и, конечно, о духовной свободе, свободе мысли и слова.