и рече́ ко мнѣ́: сы́не человѣ́чь, уста́ твоя́ снѣдя́тъ, и чре́во твое́ насы́тится сви́тка сего́ да́ннаго тебѣ́. И снѣдо́хъ его́, и бы́сть во устѣ́хъ мои́хъ я́ко ме́дъ сла́докъ.

И рече́ ко мнѣ́: сы́не человѣ́чь, иди́ и вни́ди въ до́мъ Изра́илевъ, и глаго́ли словеса́ моя́ къ ни́мъ:

я́ко не къ лю́демъ глубокорѣ́чивымъ и косноязы́чнымъ посыла́емь еси́, къ до́му Изра́илеву,

ниже́ къ лю́демъ мно́гимъ иноязы́чнымъ, инорѣ́чивымъ, ни тя́жкимъ язы́комъ су́щымъ, и́хже не разумѣ́лъ бы еси́ слове́съ: а́ще же и къ тацѣ́мъ посла́лъ бы́хъ тя́, то́ и ті́и послу́шали бы́ша тебе́:

а до́мъ Изра́илевъ не восхо́щетъ послу́шати тебе́, поне́же не хотя́тъ слу́шати мене́, я́ко ве́сь до́мъ Изра́илевъ непокори́ви су́ть и жестокосе́рди:

и се́, да́хъ лице́ твое́ си́льно проти́ву лица́ и́хъ, и прю́ {Евр.: чело́.} твою́ укрѣплю́ проти́ву при́ и́хъ:

и бу́детъ, всегда́ крѣпча́е ка́мене да́хъ прю́ твою́: не убо́йся и́хъ, ни ужаса́йся лица́ и́хъ, зане́ до́мъ разгнѣ́ваяй е́сть.

И рече́ ко мнѣ́: сы́не человѣ́чь, вся́ словеса́, я́же глаго́лахъ съ тобо́ю, возми́ въ се́рдце твое́ и уши́ма твои́ма послу́шай:

и ше́дъ вни́ди въ плѣ́нъ къ сыно́мъ люді́й твои́хъ, и рече́ши къ ни́мъ и возглаго́леши къ ни́мъ: та́ко глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь: а́ще у́бо послу́шаютъ и а́ще у́бо повину́тся.

И взя́ мя ду́хъ, и слы́шахъ гла́съ за собо́ю тру́са вели́ка, глаго́лющихъ: благослове́на сла́ва Госпо́дня от мѣ́ста его́.

И ви́дѣхъ гла́съ кри́лъ живо́тныхъ скриля́ющихся дру́гъ ко дру́гу, и гла́съ коле́съ держа́щься и́хъ, и гла́съ тру́са вели́ка.

И ду́хъ воздви́же мя́ и взя́ мя, и поидо́хъ вознесе́нъ во устремле́нiи ду́ха моего́, и рука́ Госпо́дня бы́сть на мнѣ́ крѣ́пкая.

И внидо́хъ въ плѣ́нники вознесе́нъ, и обыдо́хъ живу́щыя на рѣцѣ́ Хова́ръ, и сѣдо́хъ ту́ се́дмь дні́й, ходя́ посредѣ́ и́хъ.

И бы́сть по седми́хъ дне́хъ сло́во Госпо́дне ко мнѣ́ глаго́ля:

сы́не человѣ́чь, стра́жа да́хъ тя́ до́му Изра́илеву, да слы́шиши сло́во от у́стъ мои́хъ и воспрети́ши и́мъ от мене́.

Внегда́ глаго́лати ми́ беззако́ннику: сме́ртiю у́мреши: и не возвѣсти́ши ему́, ни соглаго́леши, е́же оста́тися беззако́ннику и обрати́тися от пути́ своего́, е́же жи́ву бы́ти ему́: беззако́нникъ то́й въ беззако́нiи свое́мъ у́мретъ, кро́ве же его́ от руки́ твоея́ взыщу́.

И ты́ а́ще возвѣсти́ши беззако́ннику, и не обрати́тся от беззако́нiя своего́ и от пути́ своего́ [беззако́нна]: то́й беззако́нникъ во беззако́нiи свое́мъ у́мретъ, а ты́ ду́шу твою́ изба́виши.

И егда́ соврати́тся пра́ведникъ от пра́вдъ свои́хъ и сотвори́тъ согрѣше́нiе: и да́мъ му́ку предъ ни́мъ, то́й у́мретъ, я́ко ты́ не воспрети́лъ еси́ ему́, и во грѣсѣ́хъ свои́хъ у́мретъ, зане́ не помяну́тся пра́вды его́, я́же сотвори́: кро́ве же его́ от руки́ твоея́ взыщу́.

Ты́ же а́ще возвѣсти́ши пра́ведному, е́же не согрѣши́ти, и то́й не согрѣши́тъ: пра́ведный жи́знiю поживе́тъ, я́ко воспрети́лъ еси́ ему́, и ты́ твою́ ду́шу изба́виши.

И бы́сть на мнѣ́ рука́ Госпо́дня, и рече́ ко мнѣ́: воста́ни и изы́ди на по́ле, и та́мо возглаго́лется къ тебѣ́.

И воста́хъ и изыдо́хъ на по́ле: и се́, та́мо сла́ва Госпо́дня стоя́ше, я́коже видѣ́нiе и я́коже сла́ва Госпо́дня, ю́же ви́дѣхъ на рѣцѣ́ Хова́ръ, и падо́хъ на лицы́ мое́мъ.

И прiи́де на мя́ ду́хъ и поста́ви мя́ на ногу́ мое́ю: и глаго́ла ко мнѣ́ и рече́ ми́: вни́ди и затвори́ся средѣ́ до́му твоего́.

И ты́, сы́не человѣ́чь, се́, да́шася на тя́ у́зы, и свя́жутъ тя́ и́ми, и не изы́деши от среды́ и́хъ:

и язы́къ тво́й привяжу́ къ горта́ни твоему́, и онѣмѣ́еши и не бу́деши и́мъ въ му́жа обличе́нiя, поне́же до́мъ разгнѣ́ваяй е́сть:

и внегда́ глаго́лати ми́ къ тебѣ́, отве́рзу уста́ твоя́, и рече́ши къ ни́мъ: сiя́ глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь: слы́шай да слы́шитъ, и не покаря́яйся да не покаря́ется, зане́ до́мъ преогорчева́яй е́сть.

Арабский (Arabic Van Dyke)

Языки

فَقَالَ لِي: «يَا ابْنَ آدَمَ، كُلْ مَا تَجِدُهُ. كُلْ هذَا الدَّرْجَ، وَاذْهَبْ كَلِّمْ بَيْتَ إِسْرَائِيلَ».

فَفَتَحْتُ فَمِي فَأَطْعَمَنِي ذلِكَ الدَّرْجَ.

وَقَالَ لِي: «يَا ابْنَ آدَمَ، أَطْعِمْ بَطْنَكَ وَامْلأْ جَوْفَكَ مِنْ هذَا الدَّرْجِ الَّذِي أَنَا مُعْطِيكَهُ». فَأَكَلْتُهُ فَصَارَ فِي فَمِي كَالْعَسَلِ حَلاَوَةً.

فَقَالَ لِي: «يَا ابْنَ آدَمَ، اذْهَبِ امْضِ إِلَى بَيْتِ إِسْرَائِيلَ وَكَلِّمْهُمْ بِكَلاَمِي.

لأَنَّكَ غَيْرُ مُرْسَل إِلَى شَعْبٍ غَامِضِ اللُّغَةِ وَثَقِيلِ اللِّسَانِ، بَلْ إِلَى بَيْتِ إِسْرَائِيلَ.

لاَ إِلَى شُعُوبٍ كَثِيرَةٍ غَامِضَةِ اللُّغَةِ وَثَقِيلَةِ اللِّسَانِ لَسْتَ تَفْهَمُ كَلاَمَهُمْ. فَلَوْ أَرْسَلْتُكَ إِلَى هؤُلاَءِ لَسَمِعُوا لَكَ.

لكِنَّ بَيْتَ إِسْرَائِيلَ لاَ يَشَاءُ أَنْ يَسْمَعَ لَكَ، لأَنَّهُمْ لاَ يَشَاؤُونَ أَنْ يَسْمَعُوا لِي. لأَنَّ كُلَّ بَيْتِ إِسْرَائِيلَ صِلاَبُ الْجِبَاهِ وَقُسَاةُ الْقُلُوبِ.

هأَنَذَا قَدْ جَعَلْتُ وَجْهَكَ صُلْبًا مِثْلَ وُجُوهِهِمْ، وَجَبْهَتَكَ صُلْبَةً مِثْلَ جِبَاهِهِمْ،

قَدْ جَعَلْتُ جَبْهَتَكَ كَالْمَاسِ أَصْلَبَ مِنَ الصَّوَّانِ، فَلاَ تَخَفْهُمْ وَلاَ تَرْتَعِبْ مِنْ وُجُوهِهِمْ لأَنَّهُمْ بَيْتٌ مُتَمَرِّدٌ».

وَقَالَ لِي: «يَا ابْنَ آدَمَ، كُلُّ الْكَلاَمِ الَّذِي أُكَلِّمُكَ بِهِ، أَوْعِهِ فِي قَلْبِكَ وَاسْمَعْهُ بِأُذُنَيْكَ.

وَامْضِ اذْهَبْ إِلَى الْمَسْبِيِّينَ، إِلَى بَنِي شَعْبِكَ، وَكَلِّمْهُمْ وَقُلْ لَهُمْ: هكَذَا قَالَ السَّيِّدُ الرَّبُّ، إِنْ سَمِعُوا وَإِنِ امْتَنَعُوا».

ثُمَّ حَمَلَنِي رُوحٌ، فَسَمِعْتُ خَلْفِي صَوْتَ رَعْدٍ عَظِيمٍ: «مُبَارَكٌ مَجْدُ الرَّبِّ مِنْ مَكَانِهِ».

وَصَوْتَ أَجْنِحَةِ الْحَيَوَانَاتِ الْمُتَلاَصِقَةِ الْوَاحِدُ بِأَخِيهِ وَصَوْتَ الْبَكَرَاتِ مَعَهَا وَصَوْتَ رَعْدٍ عَظِيمٍ.

فَحَمَلَنِي الرُّوحُ وَأَخَذَنِي، فَذَهَبْتُ مُرًّا فِي حَرَارَةِ رُوحِي، وَيَدُ الرَّبِّ كَانَتْ شَدِيدَةً عَلَيَّ.

فَجِئْتُ إِلَى الْمَسْبِيِّينَ عِنْدَ تَلِّ أَبِيبَ، السَّاكِنِينَ عَُِنْدَ نَهْرِ خَابُورَ. وَحَيْثُ سَكَنُوا هُنَاكَ سَكَنْتُ سَبْعَةَ أَيَّامٍ مُتَحَيِّرًا فِي وَسْطِهِمْ.

وَكَانَ عِنْدَ تَمَامِ السَّبْعَةِ الأَيَّامِ أَنَّ كَلِمَةَ الرَّبِّ صَارَتْ إِلَيَّ قَائِلَةً:

«يَا ابْنَ آدَمَ، قَدْ جَعَلْتُكَ رَقِيبًا لِبَيْتِ إِسْرَائِيلَ. فَاسْمَعِ الْكَلِمَةَ مِنْ فَمِي وَأَنْذِرْهُمْ مِنْ قِبَلِي.

إِذَا قُلْتُ لِلشِّرِّيرِ: مَوْتًا تَمُوتُ، وَمَا أَنْذَرْتَهُ أَنْتَ وَلاَ تَكَلَّمْتَ إِنْذَارًا لِلشِّرِّيرِ مِنْ طَرِيقِهِ الرَّدِيئَةِ لإِحْيَائِهِ، فَذلِكَ الشِّرِّيرُ يَمُوتْ بِإِثْمِهِ، أَمَّا دَمُهُ فَمِنْ يَدِكَ أَطْلُبُهُ.

وَإِنْ أَنْذَرْتَ أَنْتَ الشِّرِّيرَ وَلَمْ يَرْجعْ عَنْ شَرِّهِ وَلاَ عَنْ طَرِيقِهِ الرَّدِيئَةِ، فَإِنَّهُ يَمُوتُ بِإِثْمِهِ، أَمَّا أَنْتَ فَقَدْ نَجَّيْتَ نَفْسَكَ.

وَالْبَارُّ إِنْ رَجَعَ عَنْ بِرِّهِ وَعَمِلَ إِثْمًا وَجَعَلْتُ مُعْثِرَةً أَمَامَهُ فَإِنَّهُ يَمُوتُ. لأَنَّكَ لَمْ تُنْذِرْهُ، يَمُوتُ فِي خَطِيَّتِهِ وَلاَ يُذْكَرُ بِرُّهُ الَّذِي عَمِلَهُ، أَمَّا دَمُهُ فَمِنْ يَدِكَ أَطْلُبُهُ.

وَإِنْ أَنْذَرْتَ أَنْتَ الْبَارَّ مِنْ أَنْ يُخْطِئَ الْبَارُّ، وَهُوَ لَمْ يُخْطِئْ، فَإِنَّهُ حَيَاةً يَحْيَا لأَنَّهُ أُنْذِرَ، وَأَنْتَ تَكُونُ قَدْ نَجَّيْتَ نَفْسَكَ».

وَكَانَتْ يَدُ الرَّبِّ عَلَيَّ هُنَاكَ، وَقَالَ لِي: «قُمُ اخْرُجْ إِلَى الْبُقْعَةِ وَهُنَاكَ أُكَلِّمُكَ».

فَقُمْتُ وَخَرَجْتُ إِلَى الْبُقْعَةِ، وَإِذَا بِمَجْدِ الرَّبِّ وَاقِفٌ هُنَاكَ كَالْمَجْدِ الَّذِي رَأَيْتُهُ عِنْدَ نَهْرِ خَابُورَ، فَخَرَرْتُ عَلَى وَجْهِي.

فَدَخَلَ فِيَّ رُوحٌ وَأَقَامَنِي عَلَى قَدَمَيَّ، ثُمَّ كَلَّمَنِي وَقَالَ لِي: «اِذْهَبْ أَغْلِقْ عَلَى نَفْسِكَ فِي وَسْطِ بَيْتِكَ.

وَأَنْتَ يَا ابْنَ آدَمَ، فَهَا هُمْ يَضَعُونَ عَلَيْكَ رُبُطًا وَيُقَيِّدُونَكَ بِهَا، فَلاَ تَخْرُجُ فِي وَسْطِهِمْ.

وَأُلْصِقُ لِسَانَكَ بِحَنَكِكَ فَتَبْكَمُ، وَلاَ تَكُونُ لَهُمْ رَجُلاً مُوَبِّخًا، لأَنَّهُمْ بَيْتٌ مُتَمَرِّدٌ.

فَإِذَا كَلَّمْتُكَ أَفْتَحُ فَمَكَ فَتَقُولُ لَهُمْ: هكَذَا قَالَ السَّيِّدُ الرَّبُّ: مَنْ يَسْمَعْ فَلْيَسْمَعْ، وَمَنْ يَمْتَنِعْ فَلْيَمْتَنِعْ. لأَنَّهُمْ بَيْتٌ مُتَمَرِّدٌ».