Итальянский архитектор создал удивительный собор: внешне очень похожий на древнерусские, но построенный по всем правилам итальянского искусства.
Издавна почитали на Руси праздник Успения Пресвятой Богородицы; возводили соборы в честь Царицы Небесной — Успенские: в Киеве, во Владимире, столицах Древней Руси, да и в других городах, скажем, в Печорах Псковских… Огромные, прекрасные, возвещали они миру, каждому русичу напоминали, что есть истинная красота, от Кого она.
Шли века, творилась история, менялся стольный град Русский: сперва был Киев, затем Владимир, а потом и Москва стала. Небогатый еще городок, в нем и каменных храмов-то не было почти, а привел Господь быть первым среди городов Русских; и первосвятители Российские, чувствуя, что есть за Москвой сила объединить Русь, мучимую ордынским игом, и притом сила, верная Православию (ведь и Литва, как ни странно нам сейчас слышать, претендовала когда-то на право объединить Русь вокруг себя — да уж очень, увы, склонялась к католичеству), всеми силами своими помогали Москве.
А силы у митрополитов Русских (по-старому титуловавшихся еще Киевскими) были едва ли не самые большие на Руси: ведь князей много, даже великих княжений несколько: Владимирское, Тверское; а митрополит всея Руси — один. Да и земли церковные не облагались данью ордынской; даже монголо-татары, хотя во время нашествия и пожгли все подряд, но потом с уважением отнеслись к неведомому им Богу и не стали облагать Его служителей данью.
И вот святитель Петр, митрополит Киевский и всея Руси, переехал на жительство в Москву, и с тех пор уже навсегда остались там русские первоиерархи. Именно при святителе Петре был заложен Успенский собор (как уже привычный и дорогой русскому сердцу символ стольного града) на том самом месте, где он и поныне стоит в Кремле, хотя и несколько иной по своему виду. При святителе Феогносте (родом он был грек, но всей душой полюбил свое второе Отечество) началось в Москве и довольно серьезное каменное строительство. Но только в конце XV века, при великом князе Иване III Васильевиче (деде Ивана IV Грозного) началось возведение нынешнего собора.
Сперва начали строить, но неудачно: собор обвалился. И великий князь решил пригласить на Русь знаменитого итальянского мастера, Аристотеля Фиораванти. Тот согласился и приехал в далекую северную Московию, хотя был уже не очень молод, и вдохновенно взялся за дело.
Может показаться немного обидным: что же, свои построить не смогли, пришлось иноземца призывать… Но дело в том, что после ордынского нашествия на Руси, обезлюдевшей страшно, мало осталось и умельцев, в том числе архитекторов, и секреты мастерства многие были утеряны. Приходилось и то, и другое, и третье терпеливо начинать сначала. Еще и в XVIII веке М. В. Ломоносов будет раскрывать загадки далеких предков и восстановит древнерусскую мозаику…
Но и тогда, при Иване III, старались хранить и восстанавливать преемство, и Аристотеля Фиораванти попросили взять за образец собор Успения Богородицы, что во Владимире. Фиораванти поехал во Владимир… и был просто восхищен увиденным. И немудрено: белокаменный дивный храм, возвышающийся куполами к небу, огромный и легкий одновременно, величественный и будто излучающий свет не мог не поразить души истинного художника. Итальянский архитектор вернулся в Москву и, вдохновленный увиденным, создал удивительный собор: внешне очень похожий на древнерусские, но построенный по всем правилам итальянского искусства.
И вот, в августе 1479 года, ровно 545 лет назад, митрополит Геронтий совершил освящение Успенского собора Московского Кремля, храма, который на многие века станет символом самого дорогого для Руси, храма, в котором будут поставлены все последующие первоиерархи Российские до 1918 года, в котором венчаны будут на Царство все русские Цари.
И сегодня сердце трепетно замирает, когда входишь в Успенский собор. Хотя он и музей теперь, хотя идут рядом экскурсии и продают сувениры, но ничто не может заглушить удивительную, глубокую, святую тишину его. И лики святых, восстановленные, раскрытые реставраторами, смотрят на нас, как смотрели на тысячи и тысячи русских людей, на многих и многих великих святых наших родичей. Хотя, на удивление, собор сравнительно небольшой изнутри; признаться, мне, коренной петербурженке, это было в первый раз удивительно: самый главный храм России — и такой уютный! Вот если, скажем, в Казанском соборе идти от западной стены к алтарю…
Здесь, в главном соборе Кремля, поставлен был первый русских Патриарх — святой Иов. Здесь, всего через несколько лет, творилось Смутное время, со всем своим бесчинством одних и геройским мужеством других. Здесь служил мученик Патриарх свт. Ермоген; здесь хозяйничали поляки-оккупанты, здесь собрались изможденные, но победившие русские люди в 1612 году, чтобы, помолившись Богу, избрать себе нового Царя и с ним возрождать родную землю.
Здесь венчались на царство Михаил Феодорович, Алексей Михайлович, да и Петр I. Сей последний, как мы знаем, перенес столицу в Санкт-Петербург, но по-прежнему Российские государи — теперь уже императоры — венчались на царство в Успенском соборе Московского Кремля, молились здесь о мирном и благополучном царствии для себя и своего народа.
Елизавета Петровна, любящая дочь великого преобразователя-западника и удивительно сердечная, набожная православная царица; Екатерина II, умная, неоднозначная; Павел I, благородный, вспыльчивый, прямой и добрый; Александр I Благословенный, победитель Наполеона; Николай I, мудрый правитель, строивший для крестьян школы, больницы, ветеринарные станции и значительно ослабивший крепостное право (не терпевший лжи и показной лести зрелый Пушкин писал ему восхищенные стихи); Александр II Освободитель; Александр III Миротворец, наш самый настоящий Царь-батюшка, могучий, совершенно не обидчивый, волевой, остроумный, справедливый и милосердный; Николай II, страстотерпец, последний царь Всероссийский — все они были там в одну из важнейших минут своей жизни, когда принимали на свои плечи великий и тяжелый Царский крест.
Здесь же, в страшный 1918 год, после обстрела Кремля, в древних стенах великого собора, где зияли дыры от своих же, русских снарядов, был возведен на патриаршество, после двухсотлетнего перерыва, исповедник Патриарх Тихон. Здесь, в начале нового горького пути, обрели мы, потерявшие царя, другого отца — Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Святителю Тихону вручили посох митрополита Петра — того самого святителя, что первым переехал в Москву, возложили на него панагии святых Патриархов-страстотерпцев Иова и Ермогена. Начиналась иная эпоха, и луч света в нее опять пролился из Успенского собора.
После того долгие годы не могли православные люди прийти и помолиться в дорогом соборе; была, по предсмертным словам Патриарха Тихона, «ночь длинная, темная-темная». Но она закончилась, по молитвам новомучеников и исповедников Российских.
… В 1954 году в Академии художеств была выставка картин художника Павла Корина; среди полотен было представлена неоконченная, но известная и яркая работа «Русь уходящая»: огромный храм, священство, монашествующие… Были на выставке (как посетители) и несколько духовных лиц.
Один из них, митрополит Питирим (Нечаев) впоследствии рассказывал (опубликовано в книге его воспоминаний «Русь уходящая»): «Патриарх сказал: «Сейчас много народу, так что вы сходите, посмотрите, а потом, когда закроется, я тоже схожу. А пока вы мне все расскажете». И мы пошли. Леня Остапов был еще в мирском, я — в рясе, а у Пимена (будущий архиепископ Пимен (Хмелевской)) был уже крест. Ходим мы, смотрим, а за нами — целый хвост народу: «Вон, «Уходящая Русь» ходит!» — слышится за спиной. Мы надеваем рясы в гардеробе, а там с балкона смотрят: « «Уходящая Русь совсем ушла!» Тут Пимен поднимает голову и громко говорит: «А мы еще вернемся!» ».
Русь возвращается. Храмы открыты, и люди в них идут. Редко, но и в Успенском соборе все же проходят богослужения. Время меняется, меняются условия. Но мы верим — Святая Русь не исчезла. И она возвратится — только мы должны несомненно верить, ждать и молиться за Отечество Богу и Пречистой Его Матери, Которой с такой любовью строили храмы наши великие предки.
Комментировать