II. Речи

Молитвой освятили мы начало нашего дела, испрашивали благословения Божия и всесильной помощи Божественной и на продолжение его, и теперь, в надежде на это, приступим к труду нелегкому, требующему усилий, напряженности умственной, внимания и усидчивости, но, в тоже время, к труду полезному, имеющему целью развитие ваших умственных сил, образование вашего сердца и доброе направление вашей воли и ваше приготовление к жизни и общественной деятельности. Вам, как христианам, прежде всего нужно истинное познание о Боге, что составляет священный долг и величайшее благо наше и вместе естественное требование нашего богосозданного духа, – необходимо истинное понятие о Его св. промысле, постоянно распростертом над нами, и так или иначе проявляющемся как в видимой природе, так и в судьбе каждого человека и целых народов, – нужно истинное познание правильных отношений к Богу, друг к другу и остальному миру; вам, имеющим, здравые суждения обо всем; все это дается вам в разных учебных предметах, предстоящих ваших занятиях. Вам нужно быть добрыми людьми, полезными гражданами и верными сынами Церкви; св. вера предлагает вам правила нравственные, без руководства которых немыслима спокойная и счастливая жизнь на земле, немыслимо достижение каких-либо добрых и полезных целей. Если когда, то в наше время особенно, как время умственного брожения, доходящего нередко до отрицания высших начал, время нравственного ослабления и неустойчивости, необходима для вас забота как о приобретении здравых и полезных знаний, так и об усвоении истинных основ веры и правил нравственности, чтобы избежать той жалкой доли, которой иногда по своей неопытности и необдуманности, а чаще по отсутствию нравственного сознания, подвергают себя молодые люди, переходя дорогу себе, оскорбляя общественное чувство и горько поражая родительские и родственные сердца.

В научении и сообщении вам всего нужного и полезного – задача школы, – в этом наша задача, как ваших руководителей, поставленных на то, чтобы передать вам все, что полезно к научению, обличению, исправлению, наказанию, еже в правде, чтобы явиться вам готовыми на всякое доброе дело; наша обязанность давать вам необходимые знания, – ваш долг, еще на пути подготовки к самостоятельному труду, с доверием относится к этим урокам и принимать их.

Но при этом не излишне сказать, что то же самое составляет необходимую обязанность и семьи³ – не прекращать своей воспитательной деятельности по отношению к детям и нравственного влияния на них, а стараться укреплять и поддерживать положенные в их сердцах нравственные основы и тем помогать самой школе. Школа и семья – это два неразрывные и самым тесным образом связанные фактора, которые обоюдно пробуждают умственные и нравственные силы детей и ведут таким образом к определенной цели. И как благотворно, когда та и другая идут в деле образования юношества рука об руку, взаимно помогая и поддерживая! При такой обоюдной деятельности их, можно надеяться, легче и удобнее может быть достигнута всеми нами желаемая цель – видеть в детях утешение и отраду для родителей, добрых и полезных граждан и верных сынов Церкви и отечеству.

Да будет же благословение Божие на начало и продолжение нашего дела!

«Благословение Господне на вас, того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно и во веки веков».

(16 Авг. 1879 года).

Два вопроса, как два конечные полюса, всегда занимали человеческий ум, это – вопросы о Боге и человеке с его назначением.

Мысль о лучшей жизни, о счастии, об удовлетворении духу человеческому – самое естественное, прирожденное требование его, – центр, около которого всегда вращался и вращается ум человеческий. Но в этом отношении он представляется, при общем обзоре жизни человеческой, как странник, ищущий, для достижения своей цели, лучшего и кратчайшего пути. В незнакомой, отдаленной стороне нетрудно сбиваться с прямой и лучшей дороги и идти иногда неровным, трудным, иногда далеким, обходным путем; тогда он отыскивает проводника, который указал бы ему эту лучшую дорогу, и дал ему возможность избежать этих окольных путей, соединенных с трудностями и дальними переходами.

Так человек всегда стремился приподнять завесу своего будущего и разгадать его. Но кто может открыть это, кроме всеведущего Бога? Кто мог бы снять эту завесу? Для разрешения этого он всегда обращался к мысли о высочайшем Существе – Боге и о своем назначении. К нашему утешению, мы читаем в св. евангелии, что завеса раздралась на двое, и святилище истины открывается даже младенцам верующим. Божественная любовь, в лице Христа Спасителя, отвечает на это заветное желание человечества: се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисуса-Христа (Ин.17:3). Вот два пути к достижению цели человека – к его счастью в единении с Богом, – это один общий путь всего человечества – познание единаго Бога, – и другой частный, открытый христианством, познание Спасителя нашего Иисуса Христа.

С детства внушали вам мысль о Боге и Спасителе вами любимые и вас любящие родители, с детства они сеяли на вашем восприимчивом сердце, как на доброй почве, это благотворное и благодатное семя, приучали вас молиться Богу, приводили вас в храм Божий, и внушали просить Божественной помощи в каждом деле. С этими добрыми началами вы вступили и в школу, в которой, при посредстве ваших наставников и руководителей, ваши малые, узкие еще знания о Боге и человеке уясняются и постепенно расширяются. Изучение истории св. Церкви, начиная с первого появления ее на земле, в лице наших прародителей, указывает вам на Бога, как Виновника всего существующего, и постоянного Промыслителя, и на человека с высоким данным ему назначением; изучение истин религиозно-нравственных, заключенных в Символе веры и заповедях Божиих, дает вам это необходимое знание в доступной для вас форме, – чтение слова Божия и в частности св. евангелия укрепляет вас в этом познании. Но не думайте, чтобы этим только и ограничивались средства познания Бога и человека; нет, все общее образование должно быть направлено и вести вас к этому важнейшему из всех знаний человеческих. Язычники, незнавшие этого откровенного пути божественного писания, разве не приходили к возможному для них познанию о Боге, разве не задавали себе вопросов: «Что я? откуда я? и для чего я»? Следуя за историей язычества, по крайней мере, в лучших ее представлениях, мы не можем не встречаться с этими вопросами. Уже то одно говорит с этой стороны в пользу язычества, что оно жило неразрывно с религиозными верованиями и убеждениями, оно жило и дышало религией. Таким образом эти вопросы, которыми задавалось язычество относительно судьбы человеческой, не отъемлемы от человека, в нашем духе имеют свое начало о основу; можно лишь заглушить в себе это требование духа, как худые люди заглушают нередко все благородные порывы сердца, но никогда нельзя вырвать их из себя, так же, как можно укрыться от лучей солнечных, но не уничтожить их блеска наперекор данному закону.

Я говорю, что не один закон Божий, преподаваемый вам, может служить руководством к познанию Бога и своей судьбы, хотя этот путь и яснейший, как основанный на Божественном слове или откровении; к этому должно вести вас и все ваше образование.

Младшие находятся еще на пути к этому, только подготовляются к этим знаниям, – а вы, старшие, можете следить за этим и наблюдать сами собственными чувствами. Здесь вы знакомитесь с лучшими из древних классических писателей прямо по их произведениям, следите, как мыслил и чувствовал древний человек – язычник; не видите-ли, что его мысль и чувство отражают в себе его религиозный дух, его религиозное настроение? Не встречаете-ли, что в среде его мыслей неверных, что и естественно язычнику, оставленному идти по своим путям, просвечивают нередко и возвышенные понятия о Боге и человеке? Не встречаетесь ли с его беспрерывными стремлениями и нередко с порывами духа дойти до более точного, удовлетворительного знания, с его постоянным недовольством приобретаемыми знаниями? Да, жажда знаний, нервное стремление к ним отмечают всю историю человечества. В своих чтениях классических писателей вы видите как бы постепенный прогресс знания человеческого, стремившегося к разрешению неразрешимых для одного человеческого ума вопросов. Бог, человек и природа, окружающая его, – вот вопросы, около которых вращалось все знание человеческое, и знакомство с последними постепенно возводило его к Первому, в котором дух его искал себе покоя, счастья и разгадки своего будущего; и чем ближе к христианству, чем яснее предносилось сознанию человека его умственно-нравственное состояние, тем нервнее он становился в этом отношении, тем требовательнее навязывались ему эти вопросы. Преподаваемая вам история жизни человечества, как с внешней, так и с внутренней стороны, составляя необходимое пособие к более точному знакомству с произведениями классических писателей, служит верным свидетелем умственного брожения, колебаний, нравственной борьбы и раздраженного стремления к решению этих вопросов, освещая пред вами яснее и общее быт человечества. Поэтому и весьма естественно, что язычник, находясь в этой болезненной агонии, в лице Цицерона, воскликает: «или Бог, или ангел Его должен сойти с неба и исправить род человеческий»; и мы слышим как бы отголосок всего язычества в словах сотника, стоявшего при кресте, и выразившего вслух народа свое исповедание: «воистину Божий Сын бе сей» (Мф.27:54). Наконец, в средине этой мировой жизни человечества открывается давно ожидаемый свет с Востока, является сама истина, в лице Христа Спасителя, и вливает новую животворную струю в поток человеческих знаний, и люди мысли и дела, находят здесь ответ на заветное требование духа, оставляют свои предубеждения и древние ложные верования, стекаясь под мирный кров евангелия и внимая его проповеди.

Таким образом под благотворную сению учения Христова, вечного и неизменного, как слова Божия, вам остается только черпать из этого общего потока знаний человеческих, выделяя лучшее от худого, как земледелец отделяет пшеницу от плевел, выбирая, подобно пчелам, лучшие цветки знаний; и видно будет, как Господь Бог оберегал человечество среди тьмы заблуждений, как человек, под невидимой этой охраной, сознавал необходимость своих отношений к Нему и постоянно стремился к познанию Его, удовлетворяя таким образом жажде своего духа и в этом находя себе успокоение и отраду и все свое будущее. Под этим благотворным кровом нечего бояться увлечений неправильным потоком языческих убеждений; при этом не опасен этот путь; и христианство никогда совершенно не отвергало языческого знания. На этом пути впереди нас стоят знаменитые учители и отцы церкви: Климент Александрийский, Ориген, блаженный Августин, великие светила – Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и др., которые не гнушались языческим знанием, и пользовались им, выбирая из него все лучшее и чистое (таково напр. сочинение Климента Александрийского Стромата, т. е. собрание всего лучшего в языческих сочинениях).

Но этот путь к познанию Бога и своего будущего чрез знакомство с мыслью человеческою в ее лучших произведениях не единственный путь, которым школа ведет вас к познанию цели человеческой жизни. Она знакомит вас с природой, ее явлениями, ее силами и законами, и в конце концов должна сказать, что как причина бытия всего видимого нами, так – действий и явлений ее по данным однажды силам и законам заключается не в ней самой (что составляло бы противоречие само в себе), а в чем-то высшем, ни от чего не зависящем. А это-то высшее, уже по законам логического мышления, и есть самосущий, вечный Бог. Тот извратитель естественных законов логики, кто не хочет указать и видеть этой Первопричины всего, – таков путь к познанию Бога есть необходимое требование истинно-человеческого мышелния; таким путем приходили к этому результату ученые язычники, как напр. Аристотель, называвший высшее Существо первым двигателем; и та не по праву называется точной наукой, которая, на пути своего восхождения к большому знанию, упорно останавливается на полдороги, не доходя до последней его ступени, и таким образом погружаясь в безвестность, как в индейскую нирвану.

Поэтому и не дивно, когда приходится читать, как она, гордая своим авторитетом, опытными знаниями, часто не выдерживает критики и, как паутина, распадается при одних логических выводах,⁴ как часто среди остроумных ее доводов просвечивает недостаток существенной основы; здесь очевидно насилие духа человеческого над самим собою, как бы постепенное замирание его, погружающегося чрезчур в материализм. Истинная наука не боится света, а стремится к нему, – в нем ищет своего освещения. Знаменитые Ньютон и Галилей, сделавшие такие открытия, которые всегда составляют высоту и необходимую принадлежность знаний человеческих, разве не были людьми глубоко религиозными? – Да! такая наука расширяет и освещает взгляд на настоящую жизнь, на средства к улучшению ее, – умственно развивая, нравственно облагораживая; она указывает путь к нашему вечному счастью, которое состоит в единении с Богом.

Но эти пути, которые открываются вам школой, – путь знакомства с мыслью человеческой и с природой, сами по себе, без вашего освещения, есть только как бы рассвет, нуждающийся в явлении солнца, чтобы представить все необходимое в более ясном свете, – можно сказать, лабиринт, в котором, как показывает история древняя и современная жизнь, не трудно сбиться с прямого пути и блуждать, без высшей помощи и указаний. Поэтому и не дивно, что тут человек часто не узнает самого себя: один производит человека от обезьяны (Дарвин), – другой противоречит простому логическому соображению: «из ничего ничего не бывает», говоря о самозарождении человека, без содействия высшей силы (Вагнер); третьи проповедуют о необходимости грабежа, насилия, убийств, как мер, которыми хотелось бы им произвести реформу в обществе к его улучшению (социалисты).

При таком направлении безверия, что говорить о нравственных началах? могут ли быть они, и кто их даст? Господь Бог или не существует для них, или представляется сторонним зрителем не свободных, а не обузданных дел человеческих. У таких людей, при таком материальном взгляде, один лозунг – выгода и польза в их худшем значении – это остатки древнего язычества с его низким взглядом на нравственную сторону, только подновляющиеся на почве христианской. Да! сюда, для освежения затуманенного человеческого ума, для освещения и предохранения его от дальнейших блужданий непременно должно взойти божественное начало, обнимающее все, всех и каждого, божественный свет, просвещающий всякого человека. Мы счастливы, что имеем этот свет; Христос и христианство освещают нас своими вечно-неизменными истинами. Здесь тот божественный источник, в котором должны освежаться и очищаться знания человеческие, и с которым, как своим критериумом, они должны находиться в тесной связи особенно в разрешении неотъемлемых от нашего духа вопросов о Боге и будущей судьбе человека (вопрос древний о счастии). Из этого источника получаются те благодатные силы, которые необходимы нам к учению и умственно-нравственному усовершенствованию, помогают сделаться полезными членами как церкви, так и общества гражданского. Религия и жизнь со своими знаниями, в видах своего возвышения, уяснения и расширения, должны идти рука об руку между собой; и только тогда не сомнителен истинный, действительно полезный во всех отношениях жизни успех их. Вера в Бога и Иисуса Христа, Спасителя нашего, и знание Его божественного учения, проливая свой свет в лабиринт человеческих знаний, и, пробуждая их, сообщает им истинное направление к пользе человечества, указывает на те необходимые свойства, которые должны отличать христианина на пути его следования к усовершенствованию и к его истинному счастью, как прототипу его будущего счастья в единении с Богом.

Вот пути, которыми должны разрешаться все существенные, вековые вопросы нашей жизни, и которыми ведет вас школа к истинному, правильному образованию.

Юноши и дети! При тех пособиях к знаниям, которые дает вам школа, держитесь крепко, для собственного блага и счастья, как основы мысли и дела, божественного света слова Божия; религия всегда признавалась самым твердым основанием нравственной жизни, и особенно в настоящее время нужно теснее вязаться с истинною религией христианской, потому что едва ли когда-нибудь более, чем в наше время, слова расходятся с делом, так называемые убеждения (а кажется – чаще пустые, заимствованные от других фразы) с жизнью, – едва ли когда-нибудь в обществе проявлялось более самообольщения, тщеславия, лицемерия!!! Твердо веруйте в Христа Спасителя, принесшего нам с неба этот свет: «се есть живот вечный, да знают тебе единаго истиннаго Бога и Его же послал еси Иисус Христа».

Наш долг и священная обязанность, и не только наш, но и семьи, держаться, как основного камня, тех св. истин, которые проповедуются в слове Божием; и только при этом условии мы можем удержать воспитываемых нами от тех крайностей, которыми, в настоящее время, к несчастью, так богата среда общественная, и дать им стать твердой ногой на идеях истины и правды, без которых не мыслим мир в обществе, невозможно расширение сферы знаний и материальное процветание его. Без этих начал божественных не избежен эгоизм, часто разрушающий самые благотворные начинания и действия; помимо них в самых знаниях часто зарождаются те дурные семена безверия, отрицания всего высшего, самоизмышленной нравственности, те пустые стремления и надежды, которые в нашей общественной среде отуманили и отуманивают многие незрелые нравственно головы, и породили столько горя как увлекшимся ими, так и близким им.

Таким образом, в видах собственного блага и счастья, в области нравственно-умственного развития детей, как будущих деятелей в обществе, естественно, должны взаимно-дружно действовать на основе христианских начал и школа и семья, как два неразрывные фактора, – семья, как более воспитывающее начало, школа как более образовательное, развивающее.

7 января 1882 года.

С начала нового года все приветствуют друг друга с новым счастьем. Приветствую вас и я этим словом, но прибавлю при этом, что счастья желаю выше и прежде всего вечного, неизменного, такого, к которому земная наша постановка должна служить лишь приготовлением. У нас обыкновенно смотрят на счастье, как цель человеческой жизни, соединяя его с удобствами жизненными. Но это не отвечает вечному назначению человека, не отвечает самому имени «человек». Естественны наши стремления к этому на земле; но наше сознание должно подсказать, что это понятие счастья, чтобы имело определенный смысл и значение, должно иметь впереди идеал совершенного человека, должно побуждать нас к восхождению к этому идеалу. А идеал, как таковой, должен всегда царить над всем, быть выше всего. Поэтому и не мыслим такой идеал здесь на земле, потому что он был бы всегда достижим, а постигнутый перестал бы быть таковым, и естественным путем привел бы к усыплению. Поэтому-то все теории, какие известны нам, теории утилитаризма, социализма, не могут быть двигателями человеческих стремлений вперед прогрессивно: они или не осуществимы, потому что узки и неприложимы ко всякому индивидууму, или эфемерны и хаотичны, потому что несогласны с общим жизненным течением. И эти теории при том не новые сказки и выдумки, они только повторение предшествующего, но никогда не удовлетворявшего.

Я сказал, что идеалом может быть только совершенство, совершенный человек, но кто это – таковой идеальный человек? Кто нам укажет на это? Классическая мудрость долго искала такого человека, искала его с фонарем в руке, в лице Диогена, искала его на земле между людьми, но, увы, поиски ее не имели успеха и оказались напрасными. Да и можно ли было найти такой идеал там, где все пробуждало скорее скорбный плач и достойно было смеха, как и действительно смеялись некоторые остроумные люди того времени, в роде наприм. греческого знаменитого комика Аристофана, – там, где все покрыто было или одеждой разврата и нечестия, как говорит Цицерон, или тогой решительного индеферентизма и сурового скептицизма, как видно из примера языческих ученых до христианского времени. Не видя успехов в своих поисках такого идеального человека, как образца, которому бы следовало подражать в своих стремлениях к счастью, и утомленная этими бесплодными и в тоже время неотвязными требованиями, она – языческая мудрость, в лице лучших своих представителей, Сократа, Платона, Аристотеля, пришла наконец к тому убеждению, что такой искомый идеальный человек может явиться только с неба, а не от земли. И замечательно в этом отношении изображение этого праведника у Платона.

Наконец настал день спасения и великая благочестия тайна открылась: Бог Сын явился во плоти, и, не переставая быть Сыном Божиим, сделался Сыном человеческим. И как бы спала с человека та тягота, под натиском которой он постоянно находился. В Нем нашел человек удовлетворение своим вековым стремлениям и желаниям, тот идеал, к которому он должен стремиться, и в котором, как источнике и первоначале, заключается и открывается ключ к уразумению, в чем состоит счастье человека. И действительно, Он, Спаситель наш, отвечает нам на это: «се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и Его же послал еси Иисуса Христа» (Ин.17:3). Он один есть путь, которым нужно следовать, чтобы достигнуть этого счастья; Он один есть истина, которую должно познавать и в этом познании находить для себя источник мира и внутреннего покоя; Он один есть жизнь, с которой связаны и в которой заключаются все жизненные начала. Этот-то идеал и искала грекоримская мудрость, его искали язычники, и ожидали иудеи. «Се человек», сказал некогда Пилат пред лицом народа и первосвященников иудейских; «се человек», пред которым должна преклоняться наша земная, часто гордая собой, наука, чтобы быть истинной мудростью, истинным светом в нашем земном странствовании; – образ Его должен всегда предноситься пред сознанием вашим, возлюбленные юноши, чтобы вам не сбиваться с прямого пути на путь ложный, очень часто намечаемый ложными как по существу своему, так и по направлению теориями, нередко увлекающими молодую голову, и доводящими ее до хаотического состояния; «се человек» – образ которого непрестанно должен быть в памяти у вас, уважаемые руководители и воспитатели юношества, потому что только при памятовании о Нем неотложно будет представляться и высокое назначение каждого из них и истинный характер отношения к ним, как усыновленным Богу кровью Христовой, – отношения любви, желания одного доброго, готовности делать все возможное и нужное для них. И пусть учение Христово и сам Иисус Христос займут достойное для себя место в кругу других знаний, какие наприм. занимает солнце между планетами, и будут служить пробным камнем для каждого научного мнения, для каждой теории, для каждого нашего частного действия, относится ли все это к Нему, как планета к солнцу, или будет лишь зловещей кометой, блуждающим огоньком, мгновенно появляющимся и также мгновенно исчезающим. При свете учения Христова и постоянном представлении Христа, как вечного идеала, все будет представляться, как ясный Божий день.

Заканчивая свою речь искренним вам пожеланием всего лучшего и доброго во Христе и по Христе, напомню вам великое завещание св. апостола Павла: «подобни мне бывайте, якоже и аз Христу» (1Кор.4:15).

Нелегко чувствует себя путник в темную ночь; какая-то тяжесть навевается на сердце, тоска овладевает духом; самый свет луны восходящей по временам, хотя и сообщает некоторое освещение, но свет ее не удовлетворяет требованиям, как свет недостаточный и бледный, и мысли и чувство бродят, как в лабиринте, в нетерпеливом ожидании лучшего, более ясного освещения. За то, как отрадно, светло на душе, когда взойдет солнце и начнет разливать свои лучи на только освежающие, но и согревающие; чувствует он себя свежее, оживленнее, определеннее, начинается новая жизнь, жизнь цельная, деятельная.

Говоря это, я имею в виду показать необходимое соотношение разных отраслей знаний человеческих с учением божественным, нужду обобщения и взаимную их связь.

Правда, живет человек, как по началу своему разумное существо, и может жить при деятельности своего одного ума естественного, без отношения к уму божественному и слову Божию, но – сколько в его исследованиях и решениях темноты, неопределенности, неудовлетворенности? – Часто, как путник во время ночи плутает он, – сколько открывается ему требований, постоянно новых вопросов, которые остаются пред ним одними х-ми, разрешение которых он чаще всего оставляет последующим умам? Сколько – таин, пред которыми он, одинокий, стоит в недоумении, поражаясь их величием и недоступностью? Обратимся ли мы к векам древним; будем ли внимательно следить за настоящим течением и развитием мысли человеческой и наблюдать за ее изменчивостью в частных проявлениях, – будет открываться пред нами всюду тождественное, как тождественен, по своей природе, ум человеческий. Следя за историей движения мысли человеческой, мы видим, как древний (дохристианский) человек, иногда великий по своим духовным силам, бродил от одного вопроса к другому, томился неопределенностью мысли, неудовлетворенностью желаний и чувств, жил предчувствием какой-то лучшей перспективы впереди, не имея сил и возможности ориентироваться на чем-либо определенном, положительном, и всего чаще, вопреки собственным желаниям, приходил к неправильным заключениям и печальным результатам. Возьмем в пример величайших представителей и выразителей древней мысли, шедших в процессе развития ее своими собственными путями – Платона и Аристотеля, – первого, как выразителя идеального направления, второго, как выразителя направления реального. Подобно орлу, парит Платон: в мире идей, в области мысли, нет равного ему в древнем мире, но этот полет подобен путешествию в темную ночь: много открывается пред ним нового, интересующего и пробуждающего его ум, но, не имея под собою устойчивой твердой почвы, он теряется в этой широкой области, не зная, где и на чем остановиться, и его возвышенный идеализм, без определенной точки опоры, в конце концов доходит до потворства страстям человеческим и принижает его самого. Реалист Аристотель все старается проверить своим опытом; его мысли, как волны, текут одна за другою правильно, последовательно, стремление к знанию давит его, но понял ли он внутреннюю природу вещей? «Нет, он видел, говорит Готтингер, только стрелку на циферблате мировых часов, а внутренний, движущей силы не видел, и, что это за сила, не знает», или, как сам Аристотель говорит, «ум наш и к тому, что есть самого ясного в природе, относится как глаза ночной птицы к дневному свету». Обратимся к нынешним открытиям в области природы и знаниям научным; и здесь открывается таже картина со всеми подобными оттенками запутанности мысли, темноты, неопределенности и неудовлетворенности. Много требований, существенно важных вопросов жизненных напрашивается на решение, но отрешенный и предвзятый ум человеческий не в силах удовлетворить первым, и дать ясных ответов на вторые; томится над исследованием их, и, прибегая к разным соображениям и обобщениям, чаще всего оказывается в противоречии. Ни одно из известных современных направлений науки не может похвалиться своею законченностью, сказать, что это так должно быть неизменно. Постоянный антагонизм между ними, борьба, стремление подорвать друг друга, это, можно сказать, perpetum mobile отрешенного знания много уже говорят не в пользу их. Ведь, такое положение ученого: «если я не получил известных желаемых результатов, то я уверен, что преемники непременно откроют и достигнут этого», – такое положение кажется похожим на ту мечту или бред, что, если бы у нас были крылья, та взлетели бы мы на луну; что, очевидно, нелепость, пустая фраза.

Таким образом все знания человеческие, как бы они ни представлялись нам глубокими, обширными, если они идут путем, отрешенным от Виновника всего мира, Бога, не могут приводить к конечным, желаемым результатам и всего чаще останавливаются при самых лучших стремлениях на пороге истины с одними сомнениями, недоумениями и предположениями. Несомненно, что для плодотворности и определенности им необходим высший, чем свет одного человеческого ума, божественный свет, святое учение Божие, как главная основа и проверка всех человеческих знаний, необходима самая тесная связь науки с учением божественным, – каждый мыслящий ум, для своего блага, должен покоряться в послушание Христово (2Кор.10:5).

Никто никогда не отрицал и не отрицает, что человек имеет право стремиться к большему знанию, расширять кругозор умственный, насколько доступно и сообразно с собственными силами его, – имеет право заботиться о улучшении своей жизни, о приобретении необходимого для нее, лишь бы это не было сопряжено с вредом для другого, лишь бы это не останавливало шествия по пути нравственного совершенства, или, как говорит св. апостол, восхождения от силы в силу, от славы в славу (2Кор.3:18); но в тоже время нужно помнить, что как начало знаний человеческих по самому существу человеческого духа, так и возможное удовлетворение ими в разрешении вопросов жизни находится в теснейшей связи с самой вечной истиной – Христом, Спасителем нашим. И во святом евангелии мы читаем, что Он есть истина и источник всего истинного, всякого знания, – Он есть путь, приводящий к правильному разрешению всех существенных вопросов и требований нашего духа, – Он есть жизнь, начало и помощник нам в жизни. Им мы живем, движемся и существуем (Деян.17:28). Пусть разглагольствуют нынешние новомодные учители, мнящие быти мудрыми (постигнуть тайну судеб Божиих), но чаще всего оказывающиеся юродствующими и переменяющими образ человеческий во образ животного, – учителя, выставляющие себя за радетелей человечества, поборников свободы, равенства и братства, но, в действительности, являющимися хищными волками только в овечьей одежде, и вносящие в жизнь общественную, вместо взаимного мира, раздоры и борьбу, вместо любви, меч и огонь, – учители, отвергающие все будущее, загробное, возвещенное нам в слове Божием, убивающие других и самих себя, и выдающие такую смерь, по своему неразумию, за какую-то благородную разделку с жизнью; мы не поверим им, и нет положительных данных верить. От плода дерево познается, а они узнаются из их действий и слов.

Христос Спаситель и Его богодухновенное слово – вот истинный источник, в котором мы должны искать решительных и определенных ответов на вопросы, так часто возникающие в нашем любознательном уме, – вот чем мы должны проверять свои мысли, чувства и желания, на чем как на твердой скале должны основывать все приобретаемые знания; при этой тесной связи, несомненно, будем иметь верный, правильный взгляд на жизнь, на самые знания, даваемые нам наукой, на свои отношения к другим, – при этом необходимом условии не пойдем по путям растленным, вредным как для нашей веры, так и для жизни, и подрывающим нравственное достоинство человеческое, тогда будем ходить не в ночной темноте и не при свете только лунном с одной отрешенной наукой, но при свете солнечном, при свете слова Божия, ясно открывающего нам, «елика честна, елика истинна, елика прелюбезна и елика доброхвальна» (Флп.4:8), будем «сообразоваться не с веком сим, но преобразоваться обновлением ума нашего, чтобы познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим.12:2). Поэтому-то св. апостол Павел и говорит так ясно, что «все писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности: да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2Тим.3:16–17).

Понятно, как неизбежно необходимо взаимодействие и взаимоотношение всех отраслей знаний человеческих с божественным учением, как они взаимно помогают, уясняют друг друга, расширяют наш умственный кругозор. Это не новая истина: еще древние называли веру и науку близнецами, родными сестрами. Наука должна служить жизни и с нею вязаться, а божественное откровение освещает ее и расширяет наши знания открытием таких тайн, о которых ум человеческий может лишь гадать, по требованию врожденных нам идей, но не в силах их открыть.

Такая гармония должна проходить в том образовании, которое дается вам, возлюбленные юноши; к этому оно направлено и должно направляться всеми, желающими вам добра, и во главе всех, вашими родителями и ближайшими руководителями; всякий предмет, дающий определенное содержание, должен проходиться в этой необходимой связи, и указывать те высокие идеалы, идеалы истины, добра и красоты, которых ищет и к которым стремится ваш любознательный, пылкий ум, неудовлетворяющийся одною сухою схоластичностью и педантизмом. Не думайте, что учение Христово составляет какую-либо особую сферу без всякого отношения к знаниям и жизни; нет, в нем их источник и начало жизненное: «Аз есмь свет, истина и жизнь», сказал нам Спаситель. Припомните при этом нашу народную многознаменательную поговорку: «без Бога – не до порога».

Мое искреннее желание вам: будьте всегда внимательны к божественному слову, старайтесь сближать и проверять им приобретаемые вами знания, чтобы легче было вам ходить не по плоти, а по духу, чтобы достигнуть вам всеми желаемого и ожидаемого – быть истинными гражданами и верными сынами св. церкви, Царя и отечества; в этом сближении и обобщении, по чувству и требованию нравственного долга, и мы, ваши ближайшие руководители и наставники, будем стараться помогать вам, уясняя пути Божии как в истории человечества, так и в области естественных явлений, в видимой природе. А св. церковь благословляет начало ваших занятий, приглашая вас вознести к Богу, подателю всех благ и помощнику во всем добром, вашу детскую и юношескую молитву.

Начну свою беседу с вами, юноши и дети, нашей русской поговоркой: "ученье – свет, неученье – тьма». Не буду приводить вам указаний на это, потому что каждому из жизни ясно, из взаимного отношения одних к другим: первое видно в людях знания, в развитом человеке, – второе – в массе народной; первое выражается в умении осветить свою жизнь, в более мягком обращении с другими, в силе власти над собой, внешней природой, в умении подчинить ее себе; второе – в бессилии и неумелости улучшить свою жизненную обстановку, в невежестве и рабстве пред природой, в грубости внешних отношений и в привязанности к тем старым привычкам и жизненным средствам, которые, издавна унаследованные от предков, остаются доселе неизменными.

Начиная этой поговоркой, я хочу сказать о том, каков должен быть основной и существенный характер истинного образования человека, истинного учения, которое должно быть действительно истинным светом?

Высшее знание человека, как свет, освещающий всякого, грядущего в мир, это знание Бога и своих правильных отношений к Нему и ближним, правильный взгляд на окружающую природу, и, ближе сказать, знание истинной, правильной жизни, так как и самое образование в основе и целях имеет приготовить и выработать в своих питомцах способность к жизни, научить правильно жить, без унижения себя и без оскорбления чести и имени своего ближнего. «Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и Его же послал еси Иисус Христа» (Ин.17:3). «Научитесь от Меня, яко кроток и смирен сердцем», говорит Спаситель (Мф.11:29). А кому из опыта неизвестно, что есть не мало людей развитых, но в то же время не умеющих жить и незнающих условий общественной жизни; есть не мало людей, выдающих себя за руководителей других, но в тоже время много приносящих вреда и служащих камнем соблазна для других. Поэтому-то не на всякое образование нужно смотреть как на одинаковое истинное и полезное, не всякое образование может быть светом, как не всякая система воспитания правильна и благотворна по своим началам; умственно-развитый человек – это понятие не показывает еще, что таковой непременно хороший гражданин; нет, для этого необходимо в такой же степени развитое сердце, необходимо нравственно-развитое чувство, как начало духовной жизни, и как основной жизненный нерв, подобно тому, как для успеха в изучении поэзии, музыки и т. п. необходимо, при развитии умственном, развитие соответствующих способностей. Сам по себе, без соразмерного развития нравственного чувства, ум человеческий склонен увлекаться эгоистическою пользою, и потому, не имея под собой прочной опоры, основывающейся на высоком начале, по естественному порядку, отдается направлению утилитарному. При таком одностороннем направлении немыслима та высокая, благоухающая любовь, для которой нет ни еллина, ни иудея, ни раба, ни свободнаго, и которая простирается на всех (Кол.3:11; Мф.5). Вникните внимательнее в историю знаменитых ученых – Милля, Спенсера, Бокля и др; – обсудите их тщательнее и вернее, и вы убедитесь, что всюду видно и впереди идет эгоистическое начало, всюду отзывается характером утилитарности, и вследствие этого, всего чаще неприложимости к жизни, потому что жизнь требует необходимых условий – и прежде всего – права и справедливости, и может идти ровным путем тогда, когда примиряются страсти, сглаживается разнообразность стремлений и требований, когда руководством служит правильно христиански-развитое чувство. Есть и в нашей русской литературе такие произведения, которые требуют большой осмотрительности и касаются разных жизненных вопросов. Юное сердце склонно отдаваться им, но какая опасность при увлечении их идеями, потому что под влиянием их легко может извращаться взгляд на разные жизненные стороны. Не говорю о таких, как сочинения Чернышевского и ему подобных, в которых всюду разлит яд и мерзость запустения, не говорю о разных, раскиданных в современных изданиях статьях с ложным направлением; укажу на сочинения Писарева, которыми многие услаждаются, как запретным яблоком, не рассуждая о вредных последствиях. Не отрицая в авторе человека ума и мысли, я считаю долгом сказать, что он опустил из виду коренные христианские понятия, заключающиеся в слове Божием, вследствие чего оказывается односторонним и проводит совершенно неверный, даже извращенный взгляд на жизнь общественную. А такое одностороннее развитие лишь умственной стороны и накопление одних знаний, без соответствующего развития сердца, не только недостаточно, но извращает и уродует существо человеческого духа, и вследствие этого приводит к печальным результатам, как естественным выводам. Ни для кого не тайна, что так образованные люди вопреки прирожденному стремлению к высшему знанию, открываемому нам в слове Божием, являются неверующими, отрицающими значение божественных тайн, божественной благодати, убивают сами в себе дорогое достояние духа – веру в бессмертие и всю жизнь свою ограничивают только требованиями греховной плоти. А падая религиозно, они, естественно, и падают нравственно, отрицая нравственную связь с другими, делаются людьми без чувства, без жалости к ним. Разве не такие люди выдумали такой нравственный кодекс: «живи согласно с требованиями природы; не отказывай ей; степень счастья зависит от степени наслаждений и т. п.»?! Удивительное сходство с нравственным кодексом язычества до-христианского. Разве не такие люди, вместо того, чтобы возвышаться над этой неразумной природой, низко спускаются к ней, так унижают себя и раболепствуют пред ней, как и Спаситель сказал: «всякий делающий грех есть раба грех» (Ин.8:34)?!... Еще Цицерон сказал, что если нет в людях благочестия по отношению к Богу, то «я не знаю, возможно ли тогда существование какой-нибудь веры, какого-либо доверия друг к другу или к чему-бы-то ни было, существование какого-либо человеческого общества и самой идеи справедливости», (Апол. Готт. 1, 308. 309–Август.). И св. апостол Павел говорит, что благочестие на все полезно, как заключающее в себе залог жизни настоящей и будущей. Оно-то и было предметом всегдашних желаний как частных людей, так и целых обществ. Не говорю о народах христианских, – языческая история представляет нам поразительные образцы этого рода в лице великих древних мыслителей, посвящавших всю свою жизнь на удовлетворение снедающего их внутреннего стремления к высшему источнику истины и на внушение необходимого в жизни благочестия. Поэтому-то мы и видим, что образование и там большею частью шло параллельно развитию религиозных воззрений, и чем выше были эти последние, тем было лучше и выше первое, и наоборот. Для лучшего убеждения в этом достаточно вам проследить историю Рима и Греции, с чем многие из вас более или менее знакомы.

Наше основное жизненное начало – христианство в его истинной форме православии. Естественно, чтобы не дробиться в своих мыслях, не колебаться в своих идеях и не хромать на обе плесне, мы должны твердо держаться этого великого начала в своем образовании, должны тесно вязаться с ним, как самым надежным якорем спасения среди шумной и бурной жизни. К этому нужно прибавить, что истина одна, две истины одинаковой величины и достоинства быть не могут; следовательно, всякое уклонение от нее есть уже ненормальность, потеря истинного пути. А эта истина, проповедуемая в евангелии, есть сам Христос Спаситель, как Богочеловек, в связи с Ним заключается истинный жизненный путь, – с Ним единится и истинное образование и развитие. Все знания из всех научных областей, знакомящие как с практической жизнью народов, так и с их умозрениями, есть лишь окольные пути, ведущие к тому же, разъясняющие, уравнивающие и углаживающие, по мере сил ума человеческого, путь к той же истине. Тут есть некоторое подобие с путешествием; положим, путник, направившийся к предназначенной им цели, не знает прямой дороги, и по нужде блуждает и идет окольными путями, но его намерение твердо, и он, не смотря ни на какие препятствия, достигает своей цели; истина указана нам, – но она составляет предмет нашей веры, а не опытного знания; и если будет поставлена последнею целью стремлений, и мы, по завещанию и указанию Спасителя, будем искать ее, прежде всего, как важнейшего для нас блага и счастья, то непременно достигнем, и во всякой области знания, как сквозь призму, будем видеть отражение этого руководного света и пути к Христу; иначе разобьются пути образования, оно лишится своих живительных соков, и тогда-то возможно при развитом уме грубое, неразвитое сердце, тогда каждый частный эгоизм делается единственным руководителем, тогда возможно лишь «каждому свое». И Спаситель сказал: «без Меня не можете творить ничесоже: но кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин.15:5).

Итак, юноши и дети, оберегайтесь тех новомодных мыслей и учений, которые проводят идеи образования и развития помимо религии: религия есть глубокая и неотъемлемая потребность нашего духа; будьте осторожны к тем произведениям литературы, которые поставляют целью человека лишь земные интересы, житейские расчеты, которые пробуждают самолюбие и материализуют человека; такие теории слишком неустойчивы и эфемерны, почти ежедневны; они неприложимы к жизни, и, при первом прикосновении к ней, распадаются, как пух; жизнь общественная, к которой вы готовитесь здесь и запасаетесь необходимыми данными, имеет своего рода устойчивость, требует не только образования ума, запаса сведений и знакомства, – она требует благовоспитанного сердца, нуждается в развитом, облагороженном и гуманном чувстве. А доброе, искреннее чувство, обнимающее всех и каждого, развивается под покровом религии, под влиянием св. Христосовой истины. Бог любящий, милосердный, и Христос Спаситель, принявший плоть человеческую и для спасения людей принесший Себя в жертву на кресте, – вот самые высшие и достойнейшие человека истины, на которых должно постояться образование, так что «никто не может положить другаго основания, кроме положеннаго, который есть Иисус Христос» (1Кор.3:11); и нет ничего в мире, что сильнее бы могло пробуждать в нас искренность, мягкость сердца, впечатлительность, чуткость и сочувствие к другим, стремление к высшему знанию и облагораживать наш ум, как эти истины… Они дали сильный толчок вообще развитию человечества, без них замиравшего; они послужили началом того прогресса, которым ныне кичится самый ум человеческий; на них, как на самых прочных устоях, всегда утверждалось и шло вперед образование. Да будут же они живительной силой и основным камнем вашего образования и воспитания! Помните всегда этот божественный завет Спасителя: «Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и Его же послал еси Иисуса Христа». Все знания, получаемые вам здесь – в школе и непосредственно самими и при помощи ваших руководителей и наставников, как из жизни прошедшей, так и настоящей, составляют только пути и средства, которые должны провести вас к знанию высшему, совершеннейшему, святому, указывать вам на Бога, как Виновника и Промыслителя всего, на Его божественные свойства; премудрость, благость, всемогущество, указывать, что все от Бога, и мы – Божии – «без Бога не до порога». Искренне желаю вам придти в единство веры и познания Сына Божия в мужей совершенных, в меру полнаго возраста Христова, чтобы не быть младенцами колеблющимися всяким ветром учения, по лукавству человеческому, по хитрому искуству обольщения, но истинною любовию все возращать в Того, Который есть Глава – Христос (Еф.4:13–15).

Только при таком условии и направлении возможно истинное просвещение и образование и такое только учение есть свет Божий, освещающий жизнь человеческую и согревающий теплотой любви взаимные отношения членов общества.

К вам обращаюсь, уважаемые сотрудники и руководители! На нас первых после родителей лежит священный долг этого правильного, истинного воспитания этих юношей и детей, – указать им, по мере занятий с ними, высочайший идеал жизни человеческой и вести их к осуществлению его как своими знаниями, так и жизнью, показывая всюду пример любви, терпения, исполнения своих обязанностей, уважения и благоговения пред св. вечною истиною, пример взаимопомощи, и уважения к св. церкви и ее нравственно-воспитательным постановлениям. На нас они смотрят, и в нас хотят видеть воплощение всего доброго, дабы и им благочестно жити.

Обратимся все с общею молитвою к Отцу светов и Богу всякия утехи, да направит на этот путь истины, укрепит нас на нем, просветит своим божественным светом, и да дарует нам вся божественные силы, яже к животу и благочестию.

В эти минуты мы собрались молитвенно испросить благословение Божие на наши труды, как и всякий верующий начинает молитвою к Богу каждое доброе дело. А что может быть выше того дела, которое предстоит вам, тех трудов, которые открываются пред вами? Затишье умственной деятельности прошло, восстановление ваших телесных сил, как необходимых орудий для деятельности внутренних сил – сил духа, должна была совершиться; теперь опять настала пора трудов и деятельности умственной, опять настала пора нелегкая, требующая усилий, напряженности, внутренней сосредоточенности и внимания к делу и высокая задача развивать свой ум на познание самих себя, внешней, окружающей природы, и, как на высшую, определенную цель, познание Бога и дел Божиих во всем этом, воспитывать свое сердце для открытой любви к Богу и ближнему, чтобы тем самым исполнить волю Божию, всегда благую, святую и совершенную, и приготовить себя на дела Божии, на которые мы созданы. Что может быть выше той задачи, чтобы сделать себя людьми в собственном смысле не сомневающимися и не колеблющимися, подобно морским волнам, ветром поднимаемым и развеваемым, людьми с высокими, истинными стремлениями, естественными каждому из нас по самой природе, с добрыми задатками для жизни и с твердой верой и надеждой на будущее блаженное, обетованное Господом? Блаженный Августин говорит, что только такой человек, верующий в будущее, есть истинный полный человек, а без этого он лишь полубытие, как не понимающий большей и притом важнейшей половины своей жизни, – только такой человек чувствует глубокое высокое назначение жизни ее, высокие задачи и цели. При так развитом сознании человек правильнее смотрит на вещи, в которых он видит лишь средства, а не цели, правильнее смотрит на свои отношения к другим, в которых он видит возвеличенные любовью божественною создания Божии, малым, чем умаленные пред Ангелами, видит благодетелей-друзей… собратьев в праве равных и достойных любви, повиноваться высшим себя считает своею обязанностью, исполнять и воздавать всякому должное: кому подать – подать, кому оброк – оброк, кому страх – страх, кому честь – честь (Рим.13:7) считает необходимым в целях своего спокойствия, преуспеяния и мирной жизни. А что может быть выше, счастливее этой жизни? Да – в этом самое сильное побуждение к познанию, как самого себя, так и окружающей природы, как отражения божественной славы, что и выражает Святой Апостол Павел: «Невидимое Его, вечная слава Его и Божество от создания мира, чрез разсматривание творений, делаются видимыми» (Рим.1:20). Таким образом человек сам по себе и видимая природа – это, как бы, зеркальные поверхности, в которых должны отражаться для вас слова Божии, которые ведут к познанию истины Божией, царства и правды Его и наконец к познанию и усвоению истинной свободы. «Познайте истину», говорит Господь, «и истина сделает вас свободными». А это само собою приведет к правильному отношению к старшим вас; познание-же этих отношений раскроет пред вами, что справедливые требования, столь необходимые в жизни школьной, для выработки добрых характеров и правильных взглядов, для приучения к правильному порядку в жизни, не стеснение составляют, а напротив регулируют, служат к истинному направлению жизни и правильному течению, углаживая неровности и шероховатости, очищая засорение, объединяя и уравновешивая ее. Если всюду требуется это, то тем более на широком и пространном жизненном пути все необходимо должно быть благообразно и по чину; и если когда, то именно в этом возрасте, восприимчивом, гибком, как молодое дерево, способном более на доброе, нужно к этому приучаться. И странное дело, еслиб дитя, питающееся сосцами матери, не приученное к другому роду питания, вдруг отказалось от этой пищи, тогда естественно стало бы постепенно слабеть, худеть и сохнуть; также, если питомец школы считает стеснением для себя ее порядки, постановления, советы, и если он, принадлежа школе, хочет жить по своей воле подобно тому, как евангельский своевольный сын, стесняясь порядками в доме отца, решается отделиться от него, и безвременно, еще неопытный, пожить без его опеки, – что же выходит? растрачивает свое имущество, теряет свое здоровье, лишается куска хлеба и прилагается к свиньям! Не буду входить в область подобных жизненных примеров; как легко молодому, неопытному с хитросплетениями жизненными сбиться с дороги, без руководственных авторитетов и дойти до унижения своего человеческого достоинства! как это живо напоминает романтических героев, разных Пустовцевых, Какорозовых, Базаровых и других, подобных, им-же несть числа!

Отсюда нетрудно видеть, каким вредом может отзываться всякое уклонение от данной нормы, легкое отношение к благожеланиям других и как легко можно заложить в свою еще восприимчивую почву дурное семя, которое, как и Спаситель говорит, растет быстрее, как более отвечающее греховной природе человека, заглушает добро в сердце, и приводит к жалким результатам.

Высокая задача вашего школьного образования – познать истину и истинную свободу, познать жизнь, научиться различать худо от добра, зло от блага: первое уничтожать в себе, как сорную траву, второе усиливать, развивать и размножать, подобно тем благим и верным рабам, из которых первый пять талантов умножил в десять, второй два – в четыре; в этом состоит ваш истинный труд, необходимый и полезный для вас, как пословица выражает: «корень учения горек, но плоды его сладки». В этой высокой задаче вам помогает школа в лице ваших руководителей и наставников, из которых одни отрывают пред вами судьбу человечества, его постепенный ход, прогресс мысли и дела, раскрывая таким образом пред вашим сознанием все проявления жизненные, и указывают, что за известными явлениями следовал известный результат – за добрым – добрый, за худым – худой, другие обращают ваше внимание к природе, раскрывая пред вами силы и законы природы, знакомят с разнообразными проявлениями в ней и таким образом, раскрывая пред вами эту книгу, указывают на тот лист, на котором говорится о причине всех причин, высочайшем существе – Боге. Наконец над всем этим царит учение божественное, слово Царя неба и земли, освещает эти знания, очищает их от всякой примеси человеческой и возбуждает дух наш к развитию и расширению, облагораживая, объединяя в едином Виновнике всего и Первопричине – самом Боге; оно установляет правильный взгляд на природу, оно указывает, каковы должны быть наши взаимные отношения друг к другу. И благо тому, у кого оно падает на добрую почву, принося свои благие и полезные плоды.

Я сказал, что в деле образования помогает вам школа; но одна школа не в силах достигнуть всех целей развития; она дает направление и образование уму, – но едва ли при массе своих питомцев в силах проникнуть в тайны их сердца, едвали в силах будет воспитать это начало жизненное?! Тогда естественно необходима им помощь со стороны другого фактора – семьи, для которой ближе и доступнее задача воспитания этого. Родители, родственники и все близко стоящие к детям, также обязаны идти вместе со школой рука об руку, чтобы достигнуть обоюдно желаемых целей, видеть в детях полезных граждан, почтительных детей и верующих христиан. Те семьи грешат против Бога, себя и детей, которые, сдавши их на руки школы, желают остаться спокойными, и сложа руки сидеть и ожидать всего от школы. Как разум развивается посредством даваемого ему для разработки материала, – так сердце развивается прежде всего наглядностью добрых примеров старших и особенно ближайших, воплощением всего доброго в жизни, их уважением к закону и ближним. И таким образом выходит, что школа и семья – это два неразрывные фактора воспитания полного человека, это два святилища, где дети должны принимать хорошую и полезную пищу для своих внутренних сил, так что деятельность их можно определить так: в школе учатся и потом воспитываются, – в семье воспитываются и учатся. Много можно привести примеров того или другого влияния семьи, но я оставляю это, чтобы неутомлять вашего внимания. А чтобы дело развития шло успешнее, для этого само собою необходимы со стороны вашей некоторые условия: внимательное отношение к делу, внимание к наставлениям старших, исполнение их советов и требований, имеющих целью правильную организацию как ваших мыслей и желаний, так и внешней жизни вашей, убеждение, что все это служит ключом к вашему знанию и открывает прямой путь в жизнь. Эти – такие условия, без которых немыслимо правильное образование, развитие ума и направление воли. Спаситель сказал: «ученик не больше своего учителя, и раб не больше своего господина». А у нас любят делать наоборот; нередко не имеющие еще надлежащей подготовки занимаются решением таких вопросов, которые не гармонируют с положением и званием ученика, читают такие книги, которые кроме вреда ничего не приносят молодому уму, а между тем настоящее дело часто страдает, и развитие, вследствие этого, идет путем не правильным, односторонне и узко. Правда, своейственно молодому уму увлечение, сроден ему полет в страны неизвестные, – но здесь-то и нужна выработка характера, здесь-то и нужно показать ему свободу от несвойственных ему увлечений, свободу идти верно, правильно, не сбиваясь ни на шуюю, ни на одесную. Вот здесь-то и будет истинная свобода – в самом выборе полезного и отвечающего силам и природе и вообще строю душевному. А однажды нарушенная гармония развития трудно поправима и ведет к последствиям не желательным; однажды вкушенное запрещенное яблоко возбуждает неодолимую жажду и требует удовлетворения. «Берегитесь кваса фарисейска и саддукейска», сказал некогда Спаситель своим последователям, который есть лицемерие, – скажу и я вам: будьте осторожны в выборе книг для чтения, потому что есть не мало в них подложенного яда, прикрытого самой тончайшей маской; будьте осторожны в выборе мнений, какие, быть может, иногда показывают вам, как наилучшие, потому, что в наше время ходят по улицам и переулкам немало людей, которые в одежде овечьей являются волками хищными. Вот на какие мысли навел меня настоящий день, открывающий наши занятия, и желалось бы, что мои слова, как слова полные искренней любви к вам и желания вам одного добра и пользы, по возможности, не оставались только одним благочестивым желанием, но сделались бы нормой вашей жизни.

1883 г. 16 Августа

Воспитание и образование должно необходимо проникаться духом религии.

В наше время нередко можно встретиться с такими мнениями и в устных беседах и в литературе, что в деле образования религия может оставаться в стороне, и в школе она не составляет необходимого фактора в общем развитии человеческом. Человек развитой, образованный, сам собою, без всякого религиозного воздействия, является тем, чем он должен быть – вполне готовым и способным к жизни, а религия служит здесь лишь помехой, тормозом, задерживающим и препятствующим прогрессу научного развития. Так и отражается в этом французское направление, закрывшее школы для религии, и сурово лишившее их самых необходимых атрибутов христианского училища – св. икон и крестов; так и рисуется религиозное невежество и незнание жизни и эгоистическое отрицание основных жизненных начал. Отсюда-то мы и видим, что такими прогрессистами, каких, пожалуй, несть числа, в наше болезненное время, измышляется и выдается свой кодекс нравственных правил, выдумывается в основание своя мораль. Такие, прогрессистами именующиеся, могут быть названы гуманистами нашего времени, такими-же отрицателями высших начал, каковыми явили себя гуманисты XV века. Совершенно одинаков основной девиз тех и других: «Это – движение вперед в деле образования, без оглядки назад». Но в этом-то и беда тех и других. Те и другие забывают, что пред ними стоит общественная жизнь, общественное положение, необходимая связь членов общества, что наука в своем поступательном, конечно похвальном по идее стремлении, не должна забывать своей обязанности действовать для жизни и в жизни, не должна быть отрешенной, в самой себе замкнутой. Жизнь – ее необходимые стихии, неизбежный фокус, в котором она должна отражаться, как лучи солнца отражаются в водах. А при отрешенности так и бывает, что иногда развитой, образованный человек питается такими эфемерными мечтами, которые поражают дикостью, неведением, неприложимостью к жизни, – его единственное желание и стремление больше приобресть знаний и в своих мечтах больше сделать, – его основное положение: «прогресс, прогресс! вперед, вперед!». Но отражается ли здесь жизнь, – приложимо ли это к ней, – он об этом забывает. Невольно припоминается здесь простая, но правдивая поговорка: «тише едешь, дальше будешь». При такой отрешенности не дивно, что такой человек постепенно пропитывается, как смертельным ядом, эгоизмом, не терпящим противоречий. На всякую мысль, всякое суждение, не согласное с его убеждениями и взглядами, а тем более противоречащее его основной мысли, он всегда готов наложить свое грозное «veto», с презрением относясь к ней и с самоуслаждением отдаваясь своей. При таком отрешенном, одностороннем направлении не дивно, что нам приводится поражаться такими ненормальными явлениями в жизни, каковые могут мыслиться только в мире языческом, где односторонность и узость воззрений были постоянными спутниками человеческой мысли, такими явлениями, как эксплуатация бедняков богатыми, порабощение низших классов общества, семейные раздоры, мстительность, обиды, – стремление к достижению личных своих целей и идей, хотя бы самых нелепых и бесчеловечных, посредством насилия других. Не дивно, что у нас, как и в других образованных государствах, являются целые компании людей, прямо вредных для общественного мира и спокойствия граждан, – таких, которые не щадят никого и ничего для выполнения своих утопических замыслов. «Живи согласно с природой, – старайся приобретать больше, без разбора средств, – количество счастья зависит от количества наслаждений и т. п.». Такова мораль таковых людей, как печальное следствие отрешенного ума человеческого или отрешенной науки. Сами видите, есть ли тут что либо обще-человеческое? Есть ли тут что-либо, согласное с условиями общественной жизни – правом и справедливостью? Не жалкий ли это плод пагубного самолюбия человеческого, несбыточных мечтаний человека, забывшего о своих обязанностях к другим и живущего лишь в себе и для себя?!... Не видим ли мы в истории человечества этих жалких проявлений самолюбия человеческого, тяжело отзывавшихся на других в различных видах: в притеснениях, в порабощениях, в кровавых расправах, в хитрости истории и т.п.? Разве не ясно это отражается в таких великих личностях истории, как Александр Македонский, Наполеон I-й и подобные им, которые стремились покорить под свою власть мир, – как Платон – философ, который одобрил идею рабства и ввел господство аристократии с совершенно безусловным подчинением ей массы народной? Да! это и может быть только там, где господствует человеческий эгоизм, не признающий над собой высшей власти и воли. Стоит только ближе присмотреться к жизни, и примеров тому найдется многое множество. Эгоизмы так и отражаются на жизненной поверхности; своекорыстие так и проедает человеческие организмы; стремление к необузданной свободе и своеволию и неподчинению так и бьется со всех сторон: каждый бы желал быть независим, властелином всюду, без всякого ограничения со стороны. Подумайте: может ли быть единство, как необходимое условие общественной жизни, в котором, как фокусе, все бы разные желания и стремления примирялись, объединялись, вступали в свою гармонию, в котором всякий частный человек чувствовал бы свою непременную обязанность к другим, чувствовал, что он, как и каждый другой, есть только единичное кольцо в общей цепи человеческой, и, вследствие этого должен действовать во имя общих интересов, для общих целей мира и счастья, помня, что только при таких условиях и возможно возвышение общественного благосостояния и нравственного бытия?!...

Очевидно, что для такого объединения и сближения различных желаний, для такого уравновешения интересов частных с общими, необходимо нечто такое, что влияло бы властно, что заключало бы в себе силу, жизненную струю, которая бы одинаково действовала на все разнообразные нервы человеческого организма. Поэтому и образование должно проникаться, чтобы сделаться благотворным для жизни, высшим духом, теми высокими идеалами, которые священны и общи всему человечеству, как и разным частным членам его, – идеалами вечной истины, вечной красоты и добра; а эти идеалы указываются, этот дух вносится лишь откровенным божественным словом, данным нам навсегда и для всех. А потому и должно идти образование именно в этом направлении, в связи с религиею и словом Божиим, всегда живым и вечно действенным. Будьте всегда верны этому божественному слову, заботьтесь, чтобы оно, так сказать, вливалось в ваши юные, не омраченные еще житейскими волнами, сердца. Сердце юноши – самая благоприятная и плодотворная для него почва. И только такое образование, как полное развитие полного человека, приводит к истине, внедряет мысль о правильных отношениях человека к самому себе и другим, делает его совершенным, на всякое доброе дело приготовленным (2Тим.3:17); а чрез это удовлетворяет его духовным потребностям и восполняет недостатки. Это всегда сознавал человеческий ум, и история свидетельствует, что образование всегда велось в самой тесной связи с религией и жизнью. Еще Сократ указал на недостаточность одного человеческого знания сравнительно с тем, что открыл нам Господь. «Вы знаете, говорит он, что Херефон, пришедши некогда в Дельфы, осмелился требовать мнения оракула и вопросил его: есть-ли кто нибудь мудрее меня? Пифия отвечала, что нет никого… Услышав о таком ответе, я рассуждал следующим образом: что же такое это говорит Бог? Какая мысль его? Я, ведь, нисколько не сознаю себя мудрецом… Потом обратился к одному из слывущих мудрецов и узнал, что он только кажется мудрецом, а на деле-то не мудрец, – другому, третьему, и все одно и тоже оказалось… На деле, должно быть, мудр только Бог, а человеческая мудрость маловажна, даже ничтожна. Мудрее всех тот, кто, подобно Сократу, сознается, что он, по отношению к мудрости, ничего не стоит»⁵.

Итак в отрешенном от религии знании не может быть благотворных плодов для жизни, как и разум и опыт уверяют, что где нет религиозности, там не может быть и свободной нравственности, а – только одно греховное рабство. Вполне справедливо изречение, что только где истина Божия, там и истинное царство.

Начну свою речь с нашей русской поговорки: «у кого что болит, тот о том и говорит». Кто, русский по душе, не болит в настоящее время своим сердцем от того зла, которое разлилось по нашей русской земле и так эпидемически заражает многие легкомысленные умы, – зла столь дерзкого, едва достойного веры, которое усиливается поразить наше отечество в самую главу его?! Священное лицо Помазанника Божия, нашего венценосного Отца, так кротко, с таким человеколюбием правящего нами и желающего нам лишь одного добра и счастья, в своем царстве, так Им облагодетельствованном, не находит себе покоя; всюду Его преследует злоба ожесточенных врагов, стремящихся лишь к тому, чтобы посеять злые свои плевелы. Да! тяжелое и вместе опасное время переживаем мы. Сам не знаешь, где ходит враг твой, близко или далеко, так что всегда особенно вам, возлюбленные юноши, нужно опасаться, как бы не попасть в его лукавые сети; он, как тать в нощи, действует неожиданно, в расплох, всюду вербует себе единомышленников, прикрываясь овечьей одеждой, но с жадностью и всеми сокровенно-зверскими свойствами хищного волка.

Намерения и цели наших врагов ясны: преследуя жизнь БЛАГОЧЕСТИВЕЙШЕГО ГОСУДАРЯ, они замышляют всюду произвести беспорядок и смуты, водворить народное волнение, так как жизнь народа тесно вяжется с жизнью царя, Его мирное правление служит залогом мира и спокойствия народного, залогом благоденствия и благотворного развития во всех сферах общественной жизни. Вечный враг наш – дьявол злобствует, когда видит этот мир, всюду согласие и любовь между людьми, когда люди, благоденствуя материально, возвышаются и нравственно, и среди пшеницы старается посевать и плевелы, чтобы они мешали хорошему росту, и, по возможности, заглушали его.

Чего другого можно ожидать от тех, которые усиливаются со всеми адскими кознями посеять смуту в среде нашего общества, как не одной помехи правильному развитию и здравому росту нашего отечества, как не помехи его улучшению и возвышению!? С этой злою целью эти злодеи стараются первее всего поколебать самые основы общественные – подорвать значение истинной веры в Бога и Сына Божия, нашего Искупителя, и тесно вяжущихся с нею добрых нравственных начал, – подорвать то, чем всегда была крепка Русь православная и чем она оберегала себя во все тяжелые исторические годины. В этой вере она находила свою крепость и утешение; она радовалась, когда, при помощи Божией, снимала с себя тяжелые узы. А это-та истинная вера наших предков и воспитывалась на тех заветных священных и богослужебных книгах, которые перешли к нам, как незабвенные памятники трудов прославляемых нами ныне наших святых первоучителей, Кирилла и Мефодия. Но, содействуя таким образом укреплению веры в наших предках своими трудами, эти святые первоучители славянские положили основание и развитию русской книжной письменности и тем положили основу и нашей первоначальной литературе в том же духе.

Священная память о них должна служить не только к твердой опоре нашей веры и нравственной жизни, но и должна пробуждать в нас любовь к нашей старине и нашей родной стране и служить нашей общей связью. Самое братство, носящее их священные имена, имеет в виду ту же цель содействовать и помогать вашему умственному и нравственному развитию, дать возможность нуждающимся из вас сделаться полезными для себя и других, верными сынами церкви и преданными царю.

Молю вас, юноши и дети, щедротами Божиими представите телеса ваши жертву живу, святу, богоугодну Богови, словесное служение ваше: и не сообразуйтесь веку сему но преобразуйтесь обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия, благая и угодная и совершенная» (Рим.12:1–2).

19 февраля 1880 года

Двадцать пять лет прошло благотворного царствования благочестивейшего Государя нашего Императора Александра Николаевича. Этот период займет самое почетное место и много светлых страниц в истории нашего государства. Имя Александра II-го дорого и останется дорогим для всякого русского; Его венец украшен множеством царственных добродетелей на пользу и благо России. С восшествием Его на прародительский царский престол Россия вступила в новую жизнь; Его любовь к народу сообщила ей новую жизненную силу, и по всем венам и артериям нашего народного организма потекли благотворные струи обновления, оживления и усиленной деятельности.

Правда, и прежде чувствовалась нужда в оживлении народного сознания, сознавался пробел в обще-государственной жизни, но это как бы таилось под оболочкой духа времени, – ждало руки, которая сняла бы этот покров, ждало силы, которая бы пробудила народный дух; и Александр II взял на себя этот великий труд обновления народного, постиг требования духа времени, видя в этом благую волю Провидения; и все лучшее для русского народа полилось обильным потоком.

Благочестивейший Государь вступает на престол в самые трудные дни России, во время Крымской войны; Его человеколюбивое сердце скорбит скорбию народа, терзается льющеюся кровью верных воинов; и Он, желая дать необходимый покой любимой Им России, останавливает кровопролитную войну и всего Себя посвящает на внутренние реформы государства, показывающие как нравственно-высокое Его сознание, так и величие дел Его, многоцветными перлами блистающих на Его царственном венце. Одна отмена крепостного права (19 февр. 1861 г.), давшая личные права более двадцати миллионам Его подданных, ставит Его на высокий пьедестал в глазах всех народов, и возбуждает к Нему беспредельное чувство уважения и любви. Признавши их людьми со всеми нравственно-человеческими и гражданскими правами, Он, для большого пробуждения всех народных сил, старается сблизить и объединить все классы народа, постепенно проводя идею нравственного равенства в общее сознание; отсюда, как естественные следствия, являются все дальнейшие реформы: – отмена телесных наказаний (17 апр. 1866 г.), призвание к свободному труду, к саморазвитию и самоуправлению в учреждении земств (1 янв. 1864 г.), новый, скорый и правый суд совести (20 ноября 1864 г.), всесословная воинская повинность (1 янв. 1874 г.), и, ко всему этому, как необходимый проводник развития и сознательного принятия и проведения этих благотворных реформ в жизнь, общенародное образование; теперь уже нет препятствий никому, кто бы ни пожелал быть образованным; устарелые права местничества кончили дни свои; двери учебных заведений открыты для всех; и сын крестьянина, и сын дворянина имеют одинаковое на то право; всем открыт доступ ко всем степеням служения дорогому отечеству. Эти великие деяния, на пользу народа, совершенные нашим Монархом, двадцатипятилетний юбилей которого мы празднуем, по истине, составляют многоценное украшение на Его царском венце, – все это – выражение его гуманного сердца, Его любви к народу, Его искреннего желания послужить на благо своим подданным. Подлинно, Царь по сердцу Божию, Он – Царь и по сердцу народному.

Кажется, нет ничего удивительного, если Его полное любви и преданности народу правление обозначилось такими болезненными симптомами в общественной жизни; ведь реформы немыслимы без самопожертвований, самоограничений одних по отношению к другим, без усиленных иногда непривычных трудов; тут встретились личные интересы, оскорбленное самолюбие, практически-жизненное невежество, недостаток знакомства с духом народным и неумелость в приложении их до рабского подражания другим, до забвения личных особенностей и требований народных и внутреннего и внешнего склада. На этой-то почве и открылись смуты, которыми не замедлили воспользоваться злые люди, – которые, в настоящее время, принявши такую угрожающую форму, обрушились на Священную Главу виновника преобразований – нашего великого Монарха. Но Господь возвел Его на престол для служения благу нашему и нашей православной церкви; Он и охраняет Его, как зеницу ока; Господь попустил открыться злу, чтобы лучше можно было выделить пшеницу от плевел; будем верить, что живущий на небесах посмеется им, и Господь поругается им (Пс.2:4).

«Сыны мужей! Доколе слава моя в поругании? Доколе будете любить суету и искать лжи?» (Пс.4:3). Так вправе сказать всем нам наш любвеобильнейший Царь.

Но будем верить, что благо, данное нам нашим Царем – благо, которым начали уже пользоваться, как импульсом, пробуждающим к жизни и оживотворяющим народные силы, – не умрет; оно должно принести свои добрые плоды на восприимчивой почве нашего отечества, потому что как сердце, так и слово Царя, – в руках Божиих: «Мною царие царствуют, и сильнии пишут правду», говорит Господь устами (Притч.8:15) премудрого Соломона.

Добрые юноши! Вы – наша надежда и смена в общем миропорядке жизненном. Для пользы отечества, в исполнение желания Царя и для блага церкви, старайтесь развивать не только ум свой, но и сердце, чтобы быть полезными, самоотверженными деятелями; будьте всегда верны призванию, указываемому Богом всякому человеку. Дай Бог, чтобы св. истина была вашим всегдашним руководством не только на пути вашего образования, но и на пути жизненном, – завещанная Спасителем любовь к Богу и ближнему проникала и согревала ваши сердца; нет знания вне истины, – нет жизни без любви.

Уважаемые сотрудники воспитания! На нас возложен самим Богом и волею Монарха священный долг воспитать и приготовить их на дело их будущего служения отечеству, развивать и укреплять в них знания на св. незыблемой, вечной истине божественной, своими советами и добрыми примерами благоговейного отношения ко всему, освященному церковью, внушать святость нравственных правил жизни.

Взаимным и дружным нашим стремлением на этом прочном основании – стремлением к истинно-полезному просвещению юношей мы предохраним их от уклонения «на тот пагубный путь, на который люди неблагонамеренные, по выражению самого Царя нашего, стараются завлечь молодежь», и тем сослужим верную службу как Царю и отечеству, так и св. церкви.

Черные тучи повисли над нашим политическим горизонтом: злодейская рука, поднимавшаяся на представителей власти, дерзко простерлась и на священную Особу Боговенчанного Государя; она не пощадила ни священного помазания в его лице, ни святости и величия торжественных дней, празднуемых нашею св. церковью. Видно, что тут нет ни веры в воскресшего Спасителя, ни веры в будущую жизнь, – тут явное отрицание Божественного Промысла, бодрствующего особенно над помазанниками, – совершенное отсутствие всяких нравственных начал. Да! черные тучи повисли; нужно яркое божественное солнце, чтобы разогнать эту страшную темь, осветить и согреть благодатными лучами взволнованные чувства и пробудить сознание правильных отношений к богопоставленной власти и друг к другу.

Эта весть глубоко поразила всякого верноподданного, взволновала общественное сознание, и дерзость требует достойного возмездия. Но постоянное зло так не может уничтожиться, – сорвутся ветви – останутся корни, которые пускают всегда новые отпрыски. В искоренении этого зла и заключается высокая обязанность нашего общества, священная его задача. Молодое поколение – эта наша будущая надежда и смена в мировом порядке, – увлекаясь какими-то эфемерными мечтами, нередко попадает в этот гибельный водоворот, гибнет сама, губит самых близких своих, поражая в самое сердце. Наш долг своим влиянием, своими примерами, своими нравственными советами внушить ему сознание священных обязанностей, как по отношению к самим себе, так и к другим, и указать на те высокие идеалы, которые предстоят ему впереди к осуществлению. Этот священный долг лежит как на семье, так и на школе; – это два неразрывные фактора в этом отношении, – два, можно сказать, святилища, в которых должны регулироваться направления юношества и оберегаться от того зловредного поветрия, которое так сильно повлияло на нашу Русь с Запада. Всякому понятно, что составляет причину этих ненормальностей в нашей общественной жизни и что должно служить к искоренению их. Причина первых – отсутствие религиозности, разрыв с церковью, отрицание ее нравственного, воспитательного значения; единственное средство к уничтожению их – св. истина Христова, воплощение ее в самих себе и в сердцах детей, внушение уважения ко всему священному: здесь-то и заключается тот божественный свет, который только и может разогнать эти темные тучи. Одни внешние средства сильны остановить зло на время, заставить его укрываться, чтобы опять, при удобном случае, подняться этой стоглавой гидре.

Дай Бог, чтобы этот божественный свет истины Христовой озарил нас, как он воссиял при воскресении Иисуса Христа. Вознесем усердную молитву к воскресшему Спасителю, чтобы Он, явно охранивши нашего Помазанника от руки злодея, хранил Его, на утешение и славу земли русской, на многие и многие лета.

В церкви Дворянского Института.

Еще раз судьба нашего любезного отечества колебалась на весах человеческой неправды и злобы; неизвестные злодеи, пользуясь данными науки, готовили ему страшную погибель в лице главы, Благочестивейшего Государя нашего Императора. Но что значат эти замыслы человеческие, грозившие целым миллионам сынов России, пред силою Того, Кто управляет судьбами царств и народов?! Промысл божественный, невидимо действуя на сердце Царево, невидимо же отклонил эту грозную опасность, и искусственно приготовленный взрыв не достиг желанной цели крамольников.

Упомянувши слова «данныя науки», я имею в виду не науку в ее собственном смысле, в ее прямом назначении служить возвышению и облагорожению народному, а то ложное ее направление, печальные следы которого приводится испытывать нам в последнее время; а направление ее всегда может быть таковым, когда она уклоняется от своей основы – истины божественной, когда разрывает всякую связь с нею, и действует в среде людей, отвергшихся от веры и собственной совести. К несчастью, наш-то век и страдает этим недугом. Немало различных теорий и мнений с совершенно отрицательным характером расходится и устно и печатно, – теорий, постепенно отравляющих и разъедающих организм общественный. А такое направление не может вести к добру, как от худого дерева происходит худой плод.

Нужно помнить, что полезное и истинное знание там, где оно идет рука об-руку с религией, где оно освещается и проникается ее божественным духом и влиянием.

Юноши и дети! Будьте тверды во святой Христовой вере, принимайте к сердцу ее божественные истины, и проникайтесь нравственными правилами и наставлениями; тогда и путь научный не будет опасен для вас; и ваши родители и воспитатели со спокойным духом будут смотреть на ваше будущее. Будьте осторожны в выборе друзей и товарищей; избегайте сообщества людей без веры и нравственных правил, чтобы не заразиться их дурными и вредными наклонностями и направлением, ибо худые общества развращают и добрые нравы. Подражайте примерам добрым, нравственным, относящимся с уважением к слову Божию, постановлениям св. церкви и ее священному богослужению. Помните, что ваше назначение и ваша задача – приготовить себя на полезную службу обществу. К этому подготовляет вас, кроме родной семьи, святая церковь своим учением и религиозно-воспитательными действиями, и добрая школа в лице руководителей ваших не только умственным, но и нравственным влиянием своим и примерами.

Прочитанная вам телеграмма говорит, что опасность миновала, жизнь возлюбленного нашего Монарха сохранена. Радуясь общею радостью со всеми верноподданными Его о спасении Его драгоценной жизни уже четвертый раз, вознесем благодарную усердную молитву к Господу, да хранит Он Его на будущее время для блага и счастья нашего отечества. «Боже! Царя храни… на многие лета!».

В минуты ли грусти и тоски сердечной, в минуты ли радости и довольства, человек всегда обращался и обращается к религии; в первом случае он искал и ищет себе мира и утешения своему взволнованному и пораженному сердцу, во втором – изливал и изливает пред Богом свое благодарное чувство. В таком и другом, постоянно меняющемся, положении находимся и мы, находится теперь всякий русский человек, любящий свою родину и царя своего. Тяжелое, скорбное чувство облегает его сердце от той страшной вести, которая говорит, что опять жизнь царя, любящего свой народ, подверглась опасности, а вместе с нею и жизнь всей России; новый позор покрыл историю нашего народа; крамолы злодеев не останавливаются ни перед чем, и нигде не дают Ему покоя: выстрелы на улице стольного города, минный взрыв на пути в первопрестольную столицу, Москву, и наконец страшный до невероятности, показывающий особенную дерзость и зверство злоумышленников, замысел против Него в самом дворце. Так бесчеловечно, зверски преследуют они свои адские цели. Его добро на благо России, разливающееся по всем общественным слоям, Его безграничная любовь к подданным, Его постоянные, неусыпные заботы об улучшении, возвышении ее как будто более и более разжигают их демонские страсти. Чем более Он делает добра, тем сильнее с противной стороны растет зло.

Да! скорбно на сердце, но эта скорбь умеряется чувством радости и утешения. Жизнь царя нашего спасена, и мир России не нарушен. Страшный удар, подготовленный злобою, не достиг своей цели и пробуждает лишь отвращение и омерзение к крамольникам. Один только скептик может сказать, что это случайное обстоятельство (случай – пустое, бессодержательное слово). Нет, здесь ясно видна десница Божия, охраняющая нашего кроткого, миролюбивого царя, и в лице Его бодрствующая над нашим отечеством; здесь ясно видно, что сам Бог охраняет Помазанника своего, и только Он – один, сказавший эти многознаменательные слова: «не прикасайтесь помазанным моим», и «Мною царие царствуют и сильнии пишут правду». «Сердце царево в руце Божией».

Находясь в такой постоянной тревоге от страха непрестанно грозящей Ему смерти, наш БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ вправе обратиться к нам с такими же укоризнами, какие высказывал некогда Христос Спаситель иудейскому народу, осудившему Его на смерть: «людие Мои! что сотворих вам, и чем мне воздаете» (песнь в Велик. пяток).

«Я делал одно добро, желал своим подданным одного счастья и блага, всему помогал, все охранял, – за это ли хотите убить Меня, подданные! Я дал свободу миллионам закрепощенного народа, всем дал гражданские права, скорый правый суд, – всем открыл возможность образования, без различия звания и состояния и чрез то открыл доступ ко всем гражданским преимуществам: чем Мне воздаете?!».

Так, неизбежная тяжелая дума наполняет сердце каждого верноподданного, наводит грусть и скорбное чувство.

Юноши и дети! Всякий благомыслящий человек желает, чтобы в основе ваших стремлений к знаниям была вера в Бога и Христа Спасителя, как такого начала истинного и верного, кроме которого нет другого под небом. Будьте внимательны к этим добрым пожеланиям, и старайтесь прививать к своим сердцам этот единственный оплот и залог спокойной и мирной жизни на земле.

Сотрудники и сотоварищи! Наш священный долг и высокая обязанность как пред Богом, так и пред обществом, которым мы призваны послужить, развивать и укреплять в них этот дух веры своим влиянием, своими добрыми нравственными примерами, своею любовью к питомцам, быть для них друзьями руководителями; наш долг свято выполнять свое служение не ради корысти, пустого тщеславия и похвалы, а усердно и по Бозе, руководясь священным чувством любви, как подобает верным последователям Христовым. Все они, воспитывающиеся здесь, и имеющие от природы пять талантов, и имеющие два или один, имеют одинаковое человеческое достоинство, одинаковые права на наши заботы, не только как члены общества, но и как члены церкви Христовой; имеющий меньше даров требует большего нашего сочувствия и заботы, большего с нашей стороны терпения.

Таково общее завещание нам от Христа Спасителя: «любите друг друга; нет больше той любви, да кто душу свою положит за друзей своих» (прощальн. бесед. Спасителя).

В лице обожаемого нами Монарха нашего мы видим пример этой любви; несмотря на крамолу, постоянно окружающую его и грозящую Его дорогой жизни, – не смотря на зло, так ужасно направленное против Него, Он не оставляет нас, продолжает однажды принятое Им пред народом и Господом дело служения своего.

Дай, Господи, чтобы наша к Нему любовь не остывала в нас, а горела своим ярким пламенем; и наша молитва веры и любви об охранении Его драгоценной для нас жизни постоянно возносилась из наших сердец к престолу Всевышнего, и тем теснее соединяла нас с ним.

Держа в руках это клятвенное обещание на верность подданства Благочестивейшему Государю Императору АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ, не знаешь, что делать – плакать или радоваться, – так перемешиваются чувства, – плакать от того, что мы лишились в лице почившего Государя друга народного, утешителя несчастных и величайшего благодетеля России, оттого, что этот дорогой для нас, русских, Царь коварно, злодейски лишен драгоценной жизни среди дня, в своей родной столице, руками злодеев – врагов мира и спокойствия общественного, – радоваться оттого, что не оставил нас сиротами, и в лице своего царственного Наследника престола оставил нам достойного и всецело преданного России преемника, нашего настоящего Государя Императора.

При настоящих поражающих обстоятельствах, с каким тяжелым чувством вступает на свой царственный престол наш Государь! «Подъемлем тяжкое бремя, Богом на Нас возложенное, с твердым упованием на всесильную помощь Божию», говорит Он в первые минуты Своего царствования. Да! царственный престол злодейски обагрен кровью Венценосного Его родителя. Какое беспримерное, скорбное явление в нашей истории! Были цари грозные, суровые, строгие к подданным, они умирали своею смертью; царь кроткий, миролюбивый, преданный своему народу, любящий более миловать, чем наказывать, умирает от рук злодеев чисто – мученической смертью, – это – истинный крестоносец, отдавший свою жизнь за любовь к России.

Вступая на престол царский при такой печальной обстановке, наш БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ ищет себе силы во всесильной помощи Божией и нашей верности Ему и преданности Его престолу. Наши молитвы к милосердному Господу о Нем, об охранении Его драгоценной жизни, – вот ободрение и укрепление Его в Его заботах о благе России, – наши стремления быть добрыми гражданами, верными сынами царю и отечеству, преданными церкви – вот Его утешение и лучшее выражение нашей любви и преданности Ему. И только при этих условиях, как плоде нашей веры в Промысл Божественный, могут рассеяться те мрачные и грозные тучи, которые повисли над нашим отечеством, и так злодейски разразились над венценосной Главой Царя-Мученика.

Юноши и дети! пред сим животворящим крестом Господним и святым Евангелием, как бы пред самим Христом, нашим будущим Судией, дайте священный обет верности своей на службу Царю и отечеству. Поднимите каждый правую руку, как для крестного знамения, и повторите за мной клятвенное обещание.

При трудной и тяжелой обстановке вступает на свой царский престол наш БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ. Не внешние затруднения тяжело отзываются в пораженном сердце нашего Богоизбранного Царя, а внутренняя смута, внутренняя мрачная туча облегает Его сердце. Враги – злодеи, русские по рождению, но чуждые по мыслям и делам, поразили страшным террором не только Его, но и каждого верного сына и подданного, каждого русского по душе человека. Неслыханное от начала нашей русской истории совершилось в наш XIX-й век, когда всюду стало распространяться просвещение, когда всюду пошло развитие, двинутое мощной рукой нашего почившего Царя-Мученика. Кто не знает, что вся Его жизнь отдана была на благо и счастье России, Его сердце всецело устремлено было к тому, чтобы данное и указанное Им во всех сферах нашей общественной жизни прививалось, укреплялось и послужило к благоденствию любимой Им России? Но для врагов наших это представлялось невыносимым; им нужно было остановить это, нужно было возбудить смуты и вражду между народными сословиями; и все замыслы, вся злоба их сосредоточилась на главе Виновника нашего блага – почившего ИМПЕРАТОРА. 1-е марта 1881 года останется навсегда роковым, скорбным, тяжелым днем, в который они обагрили царственный трон кровью любвеобильного, преданного народу, Царя, Отца, Друга и Благодетеля. Тяжело вспоминать о нем.

Это выразил и БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ наш в следующих словах: «подъемлем тяжкое бремя, Богом на Нас возлагаемое, с твердым упованием на Его всемогущую помощь».

Вот до чего дошли эти, именующие себя радетелями человечества; вот какие страшные орудия взяли они в свои руки, чтобы достигнуть своих адских замыслов. Так бывает там, где отрицается бытие Божие и бессмертие души, где человек признает себя и других не более, как за животное или за растение, отрицая всякую связь с Творцом своим, Богом.

Как ясно, что и самая наука, разъединившаяся с книгою книг – св. Библией, может служить к величайшему вреду для человека, порождая в нем зверские страсти, развивая и питая эгоизм, и разрешая ему все, лишь бы достигнуть своей цели, как бы низка и ужасна она ни была! Вредные следствия его открываются сами собой, мрачными красками рисуются пред нашими глазами. Так, те может быть мира там, где отвергнут божественный мир, отвергнута вера истинная, и люди руководятся своими страстями, – где не признается взаимной, бескорыстной, Христовой любви и отвергнута самая основа ее – Христос Спаситель: нет другаго основания паче лежащаго, еже есть Христос Господь.

Только истинная вера в Бога и любовь Христова и на них основанное знание могут служить оплотом и основой счастья и благоденствия народного, взаимного мира и постепенного, правильного развития общественной жизни. «Да благословит Бог, говорит БЛАГОЧЕСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ, труды наши ко благу возлюбленного Нашего отечества, и направит Он силы Наши к устроению счастья всех наших верноподданных».

Последуем этому призыву Державного Вождя своего – Первенца нашей Православной Церкви. Укрепим в себе эту веру в Господа, очистим себя, подобно Ниневитянам, искренним раскаянием в настоящий Великий пост, чтобы Божественная благодать не отступала от нас, а постоянно бдела над нами и нашим Царем Отцом, охраняя мир, пробуждая истинную любовь и укрепляя нашу верность, в которой поклялись мы пред животворящим крестом и св. Евангелием Христовым.

Настоящее, первое в истории нашей гимназии, торжество и торжество так близкое, родственное нам по духу, невольно вызывает на слово. Счастливы мы, что на нашу долю выпало оно, что нам привелось совершить это празднование 75-летия нашей гимназии; оно выпадает на долю немногих в учебном мире. Семьдесят пять лет жизни и деятельности имеют глубокое значение в истории заведения и оставляют глубокий след в жизни, как по цели, так и тем результатам, которые возникают отсюда. Десятки поколений постепенно следовали и в жизнь общественную и подготовлялись в стенах сего заведения к высшему образованию; десятки поколений с любовью смотрят на него и благословляют его от имени Божия, – смотрят, как постепенно растет и ширится оно, как по числу учащихся, так и своему развитию. Да! жизнь школы, подобно жизни человеческой, имеет свой рост. То ли была и эта школа, если обратиться к началу, что и теперь? Та ли широта была ее внутреннего содержания, как и ныне? Нельзя, конечно, сравнивать прошедшего с настоящим; что шло и давалось тогда тернистым путем, – то теперь идет и дается гораздо легче; ум человеческий много ушел вперед и постепенно идет все дальше и дальше в глубь знаний, разрастаясь в ширину и глубину, высоту и долготу; а расширяются знания, умножаются, улучшаются и облегчаются, по мере их, и самые средства.

Возлюбленные юноши! Вы учитесь здесь в самое лучшее время, при таких условиях, о которых прежде и помыслить было нельзя, при таком обилии пособий учебных, о которых ученик прежней школы и не мог думать. Он был, можно сказать, чернорабочим-тружеником; сам писал себе и учебник и убивал на это не мало времени, – а у вас все это дается готовым. А это самое обязывает вас быть на возможной высоте своего призвания.

В жизни человеческой все связано одно с другим, одно на другом посторояется, одно из другого вытекает; эта же постепенность и последовательность проходит и в области образования, которое, также, начинаясь от лет древних, постепенно улучшается и увеличивается. А это само собою налагает на нас обязанность обращаться с глубоким уважением к прошедшему нашей школы, к тем труженикам, которые полагали начало и постепенно развивали ее, доколе она не явилась таким многоветвистым деревом и не возросла в меру своего возраста. В период ее 75-летия несомненно много ей сделано добра и, как я сказал уже, естественно взоры многих обращены к ней с глубоким чувством уважения; не мало бывших питомцев ее сделалось людьми общественными, полезными гражданами, – не мало родителей остаются ей благодарными за доброе воспитание детей их, вышедших из ее стен с запасом знаний, с умственным и нравственным развитием, с добрым направлением, с благими желаниями послужить благу общественному. Дай Бог, чтобы в этом храме науки и далее шло образование и воспитание в том добром направлении, которое усвоилось в нем, воспитывался полный человек – нераздельно по уму и сердцу, не сбивалось на ложный путь своеволия и ложных убеждений, иногда навеваемых со стороны, и не скользило между знанием и полузнанием, из коих последнее, по справедливому выражению Бекона, отвращает от Бога, а первое приводит к Нему. Дай Бог, чтобы оно поступательно шло к выработке идеала человека верующего, честного и справедливого, и св. истина Божия укреплялась, как единое, вечное и истинное руководство, и проникала сердца и умы питомцев его и горела в них своим ярким пламенем. Этот свет божественной истины озарял этот вертоград в долгие годы его существования; да озаряет он и вас, юноши и дети, и да освещает пред вами и объединяет все пути, которые ведут вас к знаниям, чтобы правильнее достигалась цель его – приготовить лучших, благородных и добрых граждан – в области ли науки, в области ли жизненной.

Приветствую вас, осчастливленных этим семидесяти пятилетним торжеством дорогого для всех нас заведения, и освящая его от лица церкви, желаю и молю Господа, да процветает оно на пользу нашего любезного отечества и пребудет на всех нас и этом вертограде просвещения христианского благословение Божие на многия и многия лета.

Достоуважаемый служитель церкви и руководитель сего юношества!

При твоем гробе, имеющем скоро скрыться в сырой земле, позволь мне, несущему те же труды и обязанности, сказать несколько слов. Не легко наше поприще, не без усилий проходится оно. На первый раз, и судя со стороны, оно как будто не представляет особых усилий, усложнений в работах; но не так в существе дела, когда всмотришься в него, когда практически будешь входить в разнообразный круг то детей, лишь начинающих развиваться, то юношей, уже развивающихся сообразно с возрастом и занятиями, когда встречаешься с разными влияниями, под которыми они растут, с различными сословными элементами. Приятна, невольно влечет к себе откровенность детской души, но как тревожно, когда увидишь, что в этих сердцах после начинает зарождаться свобода мысли под влиянием иным, чуждым веры и духа Христова, на эти юношеские сердца начинает влиять дух времени, идущий в разрез с истинным воспитанием, и чрез то ставящий их на сколький путь. Век материальный, положительный требует положительных доказательств, все измеряет, взвешивает, исследует по своим законам; а пылкий ум юношей легко поддается этому и увлекается. Вот здесь-то предстоит усиленный, тревожный труд представителя церкви в воспитании – с одной стороны объединить эти разнообразные элементы, разнообразные влияния единым влиянием одной Христовой истины, – с другой – удовлетворить любознательности молодого ума в его естественных требованиях, без унижения истины и оскорбления его, чтобы чрез то поставить в определенную норму. Ум требует доказательств, а св. истина не поддается его анализу, не делится и не дробиться на части, как в анатомии: она выше наших слабых соображений ума и всяких измерений. Долг представителя церкви при воспитании пробуждать и укреплять веру в сердцах питомцев, и этим запечатлевать эту св. истину в их умах. А это в нынешний век, при борьбе ума человеческого с умом божественным, зла с добром, дело трудное; уяснить, вывести из нее практические уроки жизни, приобресть нравственное влияние на питомцев – стоит усиленных трудов, и может быть выражено в полном смысле словом "труд». А от этого труда зависит и будущность нашего юношества как по отношению к убеждениям, так и к жизни, зависит и наша нравственная ответственность пред Богом. О! как отрадно было бы, если бы каждый из нас со спокойной совестью мог сказать некогда пред лицом общего Судии: «се аз и дети, их же дал еси мне!» вот те, которых Ты поручил мне для нравственного воспитания, – и вот они, Господи, пред Тобою!».

Нам, продолжающим эти трудные обязанности, остается, с молитвою к милосердному Господу, пожелать тебе, достоуважаемый собрат наш, спокойно встретить Судию всех, пред которого ты предстаешь, и открыто и со спокойной совестью произнести эту священную исповедь. Прими же от нас последнее наше пожелание, чтобы Господь упокоил тебя со святыми своими, и последний напутственный привет: «прости – и до свиданья!».

Н.-Новгород.

В церкви Дворянского Института.

1881 года, февраля.

В настоящие минуты мы собрались почтить память достойного двигателя русской мысли и слова, достойного представителя нашей родной литературы, Ф.М. Достоевского. Первая мысль, какая движет нами, какая собрала нас под сень этого св. храма, – это христианское пожелание вечной памяти усопшему труженику, – это исполнение долга христианской любви к своему собрату во Христе, – это выполнение гражданского долга к согражданину, столько потрудившемуся на благо любимого им народа на литературном поприще, внесшему в него новую освежающую жизнь и оставившему потомству много лично характеризующих его талант могучих импульсов к дальнейшему следованию по проложенному в его творениях пути. Область его мысли – область жизни; с ним и в нем так ярко развернулась пред сознанием русского человека глубокая нравственно жизненная стихия. Его могучий ум, как бы царственный ум, не скользит только на поверхности житейской суеты, по волнистому жизненному течению; он не бьет на эффект, не уносится в заоблачную атмосферу; но он бьется в самую жизненную глубь, проникает в глубину духа человеческого, он, можно сказать, вместе с ним спускается до самой низи его, – и, там разложивши, рассмотревши все до мельчайших подробностей, выводит наружу силою своего глубокого анализа все, что только есть в нем неомраченного и чистого. Да! он болит болезнью народа, он стремиться помочь ему, приподнять его с его низменности. Его произведения: «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Мертвый дом», «Идиот», ясно говорят, о ком болело его сердце, куда направлялись его симпатии.

Его глубокое знание души человеческой, его пронизывающий анализ различных ее явлений по всем перифериям деятельности ее характеризуют его творческий ум. Он нередко уясняет такие проявления человеческого чувства, такие стороны церковно-общественной жизни, которые часто не поддавались перу людей, всю жизнь свою посвящавших изучению этих вопросов. Так он не только творец своей мысли, но и воспитатель ее в других. Его всегдашнее искреннее, достойное истинного гражданина, стремление к нравственному развитию общественного сознания, к возможному подъему нравственного уровня составляют неизгладимую печать в его творениях. Нет в них блестящих и увлекающих легким и приятным складом речи картин, нелегок для чтения его язык, – но все это не только искупается глубиной мысли, широтой его взглядов, но и будит мысль, заставляет мыслить и мыслить. Укажем, как на образец, на последнее творение покойного «Братья Карамазовы». После его твердого взгляда на жизнь и верного изображения выдающихся типов (в роде Федюкевичей), этой язвы общественной, признаемся, впервые открылся тот взгляд на западную церковь и действия ее иезуитов, какой проведен здесь; только здесь мы увидали те тайные, закулисные пружины, которые двигали и двигают ее в ее стремлениях к расширению папства, те сокровенные интриги, цель которых поработить все человечество чрез полное уничтожение и лишение свободы мысли, слова и дела. И недивно, что и духовная литература так сочувственно отнеслась к этому творению. «Православное Обозрение» посвятило ему большую статью; «Воскресное чтение» прямо говорит: «в вопросах жизни, если нужно слово человека авторитетного, то мы сошлемся на человека высокой и глубокой мысли, занимающего бесспорно одно из самых первых мест в нашей литературе, автора сочинения «Братья Карамазовы» (г. Достоевского), который с таким глубоким, всеохватывающим анализом умеет изображать душу человеческую и с таким теплым словом, полным искренней симпатии рисует болезни современного общества. И действительно, бичуя порок, проявление его в различных разветвлениях, рисуя пред сознанием читателя различные ненормальности жизненные, как помеху к облагорожению, к нравственному развитию и возвышению его, он имеет в виду раскрыть пред глазами читателей вредные следствия его, те недуги, которыми болела и болеет общественная жизнь: бичуя порок, он отыскивает добрые стороны человеческие, развивая и вводя их в общественное сознание. Дух нравственный, воспитывающийся в нем под благотворным покровом религии, всюду, как тихий и приятный ветерок, всюду веет в его направлении и в самых словах обличения и суда над современниками. Это был не только великий писатель и двигатель мысли, но мыслитель – христианин; религиозное чувство, не поколебавшееся и не затерявшееся в его жизненном несчастии, было его внутренним двигателем, – нравственная жизнь – воплощением его, – нравственные идеи правды и истины – теми возвышенными идеалами, к которым он стремился и которые он направлял в жизнь и сознание народное.

Теперь умер наш печальник – мыслитель русский, – но веруем, что жив его дух, жива и надолго будет жить та жизненная идея, которой он явил себя проводником, призывая вечную память на воплотившего ее человека, оставившего дорогой памятник потомству. Ради нее все русские люди не забудут его трудов на их пользу, и пожелают ему вечного покоя в небесном царстве. Воспоем и мы нашему незабвенному труженику – писателю, рабу Божию, Феодору, «вечную память». Достойному двигателю достойная награда.

В настоящие минуты мы собрались в сей священный храм совершить память о покойном поэте В. А. Жуковском, по случаю его столетнего юбилея. Покойный поэт достойно заслуживает этого должного внимания, и как глубоковерующий христианин, и как представитель того литературного направления, каким отмечены все произведения, проникнутые высоким чувством теплоты, искренности и любви возвышенной. Для нас по преимуществу должно быть дорого имя его, как имя с общественным значением.

Мне кажется, что, если говорить о его общественном значении в среде русского народа, то главным образом нужно искать его в его отношениях к его высокому Воспитаннику – покойному Государю Александру Николаевичу. Конечно, он является здесь пред нами с его значением не сам по себе, а как воспитатель своего Ученика – Наследника престола. Здесь, в этом звании он является пред целой Россией лицом к лицу. И действительно, в нем предстает пред нами личность величавая не в смысле внешнего эффекта, видимого двигателя общественного мнения, каких-либо новых идей, – а в глубоком смысле высоты внутренней – глубокой веры, теплоты чувства и искренности религиозного духа – истинный, глубоко-верующий христианин; это его особенность, его отличительный характер, резко выделяющий и дающий особый отпечаток его произведениям. Быть может, это и не составляет прелести для ненемногих, после последних 60-х годов, но факт, как таковой, должен предноситься пред нами особенно в настоящие минуты чествования памяти его. Он нейдет путем анализа современной его жизни, занимающегося лишь разбором фактов, указывающим недостатки и часто обходящим, что нужно, что полезно; он лишь указывает, что должно, в чем надежда человека и в чем его успокоение. Он видит начало жизненное в сердце и больше обращается к нему. Вера в Бога, в Его провидение – это любимые слова нашего поэта, это то, чем питалось его сердце и чем жил его верующий дух. Весьма естественна отсюда та любовь к отечеству и царю, те высокие чувства истины, добра и правды, какими отмечены его творения. Не дивно, что из уст его вылились такие глубоко-поучительные выражения:

О родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя!...

...

Тебе (дорогой наш) русский царь!

Цвети, Твоя держава!

Священный трон Твой нам алтарь!

Пред ним обет наш: слава!

Не изменим: мы от отцов

Прияли верность с кровью!

О Царь! здесь сонм Твоих сынов!

К Тебе горим любовью!

И этот не только высоко-просвещенный человек, но и человек с чистою христианскою душою избирается в воспитатели и руководители надежды России, царственного Первенца и Наследника престола, и таким образом, в лице своего Ученика, вступает в священный – нравственный союз со своим любимым отечеством. Он знал, что от него потребуются неутомимые труды и глубокие умные дела; он знал, что, принимая эту обязанность, соединяющуюся с ответственностью пред целой Россией, ему, в лице его ученика, вверялась судьба его отечества, – понимал, какая наилучшая основа для его блага в лице Государя, и повел свое дело с основательностью и любовью неутомимо и прямо. Вера в Провидение, надежда на Бога, необходимость глубокого смирения пред Ним, справедливость и ответственность пред Всемогущим Судией – это было постоянным заветом и советом его Державному Ученику. Библия и особенно Евангелие и Псалтирь – настольные книги. Воспитание сердца в вере и справедливости было началом и завершением его великого и ответственного дела, от которого он не отступал, если ему приводилось говорить правду не только пред Учеником, но и пред Августейшим родителем его. И его любовь к делу, проникнутая таким высоким желанием добра и чувством искренности, нашла отклик в открытом сердце его Ученика, так что чувства искренности связали воспитателя со своим воспитанником, как видно из их переписки, выражающей глубокую силу его влияния на воспитание. Все это, естественно, увековечивает память В. А. Жуковского и делает его имя незабвенным для русских людей, в лице покойного Императора Александра II-го, видевших государя кроткого, миролюбивого, любившего своих подданных и всегда отзывчивого на их нужды и бедствия, какие постигали их в его царствование. И наше сердце невольно влечется к Его доброму воспитателю, великому по сердцу Жуковскому. Та струя искренности веры сердечной, любви и добра, которую влил он в сердце своего Державного Ученика, сильно билась в почившем Государе во все его царствование, отражалась на всех Его делах на пользу и для блага народного. Здесь-то и заключается слава и сила царствования Александра II-го, то обаяние, которое Он имел на своих подданных, и которое отразилось в многочисленных посмертных памятниках Ему со стороны народа. Все великие реформы, совершенные Им для блага народного, как ярко отражают на себе тот мирный дух, какой запечатлен был в Нем высокою и глубоко религиозною личностью его воспитателя – дух кротости и любви! Как ясно открывают в Нем то влияние, под каким совершалось его воспитание! Русскому человеку остается быть только вечно благодарным к Его воспитателю и молить Господа, чтобы Он, по своему милосердию и любви, воздал ему сторицею за Его благое дело, и упокоил своего труженика в своем вечном царстве.

В. А. Жуковский особенно должен быть дорог и присновоспоминаем нами в наше время, повернувшее в другую сторону – сторону материальности, и, как идеал истинного человека-христианина и истинного христианского воспитателя, да будет для нас примером подражания в жизни. Торжество его столетнего юбилея имеет для нас особенно поучительное и воспитательное значение.

Высокая, вполне чувствуемая только православным славянином идея проникает настоящее общеславянское торжество в память 1000-летия со дня блаженной кончины первоучителя словенских стран, св. Мефодия Архиепископа Моравского. С ним неразрывно связывается воспоминание о прошедшем 1000-летии нашей русской жизни – жизни сознательной, исторической, которая самыми тонкими нитями упирается в колоссальные личности свв. Первоучителей. В их просветительно-православной деятельности мы видим отражение самих себя; в торжестве памяти их мы празднуем историю своего народного роста, подъем своего народного сознания, свою родную славянскую культуру. В самом деле, что нам открывает начало празднуемого 1000-летия, и что мы видим теперь? Слабые, разрозненные племена славянские, как едва лепечущие дети – без сознания единства, без внешнего руководящего начала; а теперь сплоченный многомиллионный народ, если не единством места, образом жизни и условиями, то единством сознания, единством основных начал и идей, – народ окрепший, высоко поднявшийся в самосознании, в этот период, на тех жизненных условиях, которые впервые положены в нашей жизни великими просветителями славянства – свв. Кириллом и Мефодием, – на началах православия и церковно-славянской речи. При внимательном отношении к истории ясно раскрываются пред нами эти великие заслуги свв. Первоучителей, этот драгоценный вклад, внесенный трудами в нашу церковнообщественную жизнь, и кто не видит и не чувствует их неотразимого влияния?! Не ровной и не гладкой стезей шла историческая жизнь нашего родного отечества; к нему, как молодому дереву, пытались привить другие ростки, чуждые его народному складу, потребностям его духа, но положенные свв. Первоучителями начала были всегда самым действительным и твердым оплотом против всех иноземных влияний, против того водоворота, в который оно вовлекалось иногда насильственно; эти начала, можно сказать, уединяли русский народ и предохраняли от прилива разных темных брожений, и в величайших бедствиях, каким иногда подвергался народ русский по попущению Божию, как Божественный покров, охраняли его и сопутствовали ему в его жизненном развитии.

Итак, в лице свв. Первосветителей наших мы празднуем свой 1000 л. великий праздник – твердости своих нравственных устоев, прогресс своего духовного самобытного развития и политического независимого призвания, как славян.

Но настоящее торжество в наше время имеет еще особенно важное значение для нас, православных русских, законных наследников идеи и сокровищ, оставленных нам нашими славянскими апостолами, – и это в виду того уважения, которое так сильно пробудилось в среде славянских народов, особенно после Русско-Турецкой войны, которая, как великий исторический толчок, пробудила в наших собратьях-славянах сознание национального духа, доселе дремавшего под тяжелым пятивековым гнетом страданий, и обратила их взоры и все симпатии на родственный им наш русский православный народ. Радостно затрепетало при виде этого наше русское сердце. Но за то, как болезненно отозвалось это настроение на Римской церкви и как трепетно забилось сердце ее главы и ближайших сподвижников! Имея в среде своей немалое число славянских окатоличенных племен, он испугался, как бы это движение не отразилось и на них и не стало вырывать из-под его власти некоторых членов его церкви. И вот он, – пользуясь политическим положением своей покровительницы – Австрии, принявшей на себя, после Берлинского договора, протекторат над Боснией и Герцеговиной (областями славянскими), по застаревшей страсти к порабощению, – двинул свою верную армию, под благовидным девизом «de propaganda fide», в земли славянские, и началась печальная драма окатоличения славян, под протекций австрийских штыков, и расставились всюду хитрые иезуитские сети обмана, лести, клеветы и насилий. Не трудно усмотреть, сколько лицемерной лжи в этой славянской латинизации! и из-за чего все это порывистое, нервное стремление Римской церкви и притом направленное не на неверующих (мухамедян и язычников), а на христиан? Из за того, что ее тревожным взорам мерещится опасный враг, – исполин, привлекающий к себе взоры и внимание славян, – это русский – православный народ, – это Русская православная церковь, опасная соперница захватам, к которым привыкло папство, Русская церковь с ее христианской любовью к братьям славянам. А между тем Римская церковь увидела, что для нее настало недоброе время; основы престола св. отца сильно заколыхались от натиска окружающих ее явлений в самом недре ее.

Ни воззвания, ни угрозы, ни анафемы уже не производят своего действия на самом западе. Такие явления, как старокатолическое движение после Ватиканского собора, отношение Пруссии (так наз. Майские законы), противуцерковное действие правительства во Франции, отношение Итальянского правительства с постоянными ограничениями власти папской и урезываниями владений его, явились сильными толчками, направившими тактику Папы в другую сторону. Все его внимание обратилось в сторону славян. И что же он делает для привлечения их к себе? Он ударяет в самый жизненный нерв славянства, – вопреки основным началам своей церкви, историческому ходу убеждений, сложившихся в продолжение девяти столетий, вопреки разным энцикликам и breve своих предшественников, он как будто преклоняется пред величием и святостью жизни и проповеднических подвигов свв. Первоучителей славянских – Мефодия и Кирилла, канонизует их, объявляет святыми для церкви Римской и установляет в честь их богослужение. Какое странное противоречие в самой постановке посылок! В продолжение девяти слишком веков унижать и поносить дело свв. Первоучителей, называть их схизматиками, – еретиками, и проповеданное ими учение – схизматическим, нетерпимым для церкви западной – и, вдруг, как бы по особому наитию, признать пред целым миром все величие их дела и смириться пред ними. Как хотите, а здесь ясно проглядывает хитрая цель – обратить на себя внимание славян и затуманить в их глазах свою пропаганду. С этой целью сподвижник папства Штроссмайер в 1881 г. устроил священное славянское пилигримство в Рим, для поклонения папе и принесения ему благодарных чувств за его отеческие заботы о верующих, с этой целью западная церковь положила, насколько возможно эффектнее, отпраздновать торжество 1000 летия кончины св. Мефодия в славянском Велеграде. Так прогрессивно идет искажение Кирилло-Мефодиевской идеи в славянстве западном и попираются высокие начала, принесенные Первоучителями славян. И все эти затеи демонстративные делаются с той целью, чтобы, затмивши своим торжеством церковь Русскую, резче оторвать западное славянство от нас, русских, чтобы остановить и потушить открывшееся в среде их движение, обращенное к единой св. православной российской церкви. Пусть мятутся язы́цы. Истина говорит сама за себя. Церковь Римская, увлекаемая властолюбием и земными захватами, забыла, что связь между славянами восточными и нами – русскими, лежит гораздо глубже, – она проходит вековою не порывавшеюся нитью от первой проповеди, с которой выступили в среде славян виновники настоящего торжества, свв. Кирилл и Мефодий. Самые тяжелые эпохи, которые переживали наши восточные братья, не в силах были порвать этих внутренних тесных отношений к нам. Тогда как Римская церковь, под санкцией своего первосвященника, изменила св. истине, проповеданной свв. Первоучителями, и переделала ее на свой лад, церковь наша всегда в точности охраняла и охраняет учение, проповеданное ими. Тогда как Римские папы начали стеснять богослужение и совершение св. таин, и самую проповедь на родном славянском языке среди самых славян, чтобы таким образом обезличить их, слить с собою, с вытеснением всех национальных элементов и отличительных признаков, церковь Русская с совершенным благоговением приняла славянскую речь, ввела ее в богослужебный язык, и все заботы прилагает к тому, чтобы, распространяя св. истину, сделать ее более удобопонятною. Тогда как церковь Римская вытеснила славянскую библию, заменила ее латинскою и чрез то сделала недоступным самое учение Христово для большей части своих членов, церковь русская с благодарным и благоговейным чувством приняла священный труд свв. Первоучителей, переведших священные книги с греческого языка на славянский язык, и тем дала возможность каждому славянину утешаться и назидаться чтением словес Божиих и духовно питаться этою истинною пищей. Вот в чем скрывается узел, связующий нас русских с восточным славянством: здесь заключается и тайна глубокого благоговейного уважения нашего к священной памяти наших свв. Первоучителей, – здесь причина того, что с первым объявлением о настоящем торжестве, как бы встрепенулась славянская сила, ожил славянский национальный дух и забился жизненный нерв сознания всеславянского единства разбросанных и разъединенных племен. И пятивековые страдания восточных славян под тяжелым игом мусульманского плена, унижавшего их до последней крайности, как бы забылись и отпадают, подобно скорлупе; и хитрые интриги папских адептов, направленные римской курией к ним, с тем, чтобы захватить их в свои сети и поглотить их в своем широком водоеме, теряют свою силу и делаются анахронизмом. В настоящем всеславянском чествовании свв. славянских Первоучителей ярко выступает пред целым миром единство православия, сила св. истины, неизменно сохраняющейся в православно-восточной церкви; здесь ясно выступает пред смущенным сознанием Римской церкви ореол нашей Русской церкви, от начала и доселе неизменно следующей тому учению, которое унаследовано от них, и проповедующей на том языке, на котором они проповедовали – на языке славянском.

Да! мы, русские, по праву законные наследники сокровища, завещанного нам свв. славянскими апостолами, как обильнее возрастившие семена, павшие от их святых трудов на почву нашу. Воспринявши их, мы живем этими трудами и слышим их и в наших храмах, и в нашей науке и литературе, которые, как родные ветви, развились на основе славянской, так что наш русский язык бесспорно может быть назван вернейшим и ближайшим сыном церковно-славянской грамоты свв. Кирилла и Мефодия. Отсюда естественно, что и память свв. Первоучителей должна быть особенно близка сердцу каждого русского, православного сына церкви, должна быть особенно священна для нас, и как необходимое звено, связующее нас с нашими меньшими братьями-славянами, ищущими в нас себе опоры и защиты, и как самый верный и надежный залог в дальнейшем нашем шествии по проложенному и окрепшему уже пути нашего национально православного развития, политической прочности и выполнения тех высоких задач, которые возложены на народ русский Промыслом Божественным к проведению этих св. начал и к неведующим истинного Бога и Единородного Сына Его I. Христа. Таким образом на нас, как на благодарных питомцах от великих трудов свв. Первоучителей, лежит высшая обязанность всегда с благоговейным уважением и любовью относиться к памяти и именам их и молитвенно прославлять их св. подвиги.

Чем-же мы можем воздать должную честь нашим свв. Первоучителям за их великий подвиг для нас?

Во-первых, своим обещанием и заботами – содействовать развитию и распространению церковно-славянской речи, как речи для нас живой, как языка богослужебно-священного, показать высокое нравственно развивающее значение его, и привести к сознанию этого людей, непонимающих высоты и широты его жизненности и начавших считать его лишним даже в русской народной школе, особенно заботами развить и укрепить в среде народа знание его. Средством к этому могут служить как вообще учебно-воспитательные заведения, так и в частности и преимущественно для народа вновь открывающиеся церковно-приходские школы.

Во-вторых, своим искренним желанием и всеми усилиями, чтобы святое учение божественное, переданное нам, как дорогое наследие, на славянской речи, соблюдалось и сохранялось неизменно, распространялось и укреплялось в сердцах всех во всецелом единстве и чистоте.

А это будет служить к скреплению наших связей с нашими единоверными славянами, поддерживать их на распутиях жизненных от тех вредных заблуждений, которые в наше время сильно стараются привить к ним поборники папства, а чрез это будет напоминать о неправоте и уклонившимся от этого единства славянам западным, и о нужде их обращения под кров своих свв. Первоучителей, как членов святой восточной Православной церкви.

В-третьих, своей всегдашней молитвой к свв. нашим Первоучителям, Кириллу и Мефодию, чтобы они, своим ходатайством пред престолом благодати Божией, помогли нам придти в большее сознание их великих и св. подвигов, на которых доселе крепла, как церковная, так и общественная наша жизнь, которыми объединялась и сплачивалась во едино разность народов и расширялось наше отечество, чтобы они предстательствовали пред Богом за землю русскую, да непоколебимо сохраняет она насажденную ими св. веру, да научится каждый из нас из слова Божия тому, как лучше жить в мире, как лучше служить Богу на родине, да, сохраняя всех православных, озарит Господь светом Божественной истины и тех, из наших братий, которые находятся в удалении от нее.

1885 г.

Вифанская семинария.