Многообразие творения и цивилизация

Со всеми другими Симеон держался не так. Иногда в Святое

Воскресение он надевал на себя, будто столу, связку колбас, в

левой руке держал горчицу и так с самого утра макал мясо в

горчицу и ел. Некоторым, кто приходил позабавиться с ним,

он мазал горчицей губы. Однажды ради такой забавы пришел

какой-то поселянин, у которого на обоих глазах было по

бельму, и Симеон помазал глаза его горчицей. Поселянин едва

не умер от страшной боли, а Симеон говорит ему:

«Несмысленный, промой глаза уксусом и чесночным соком, и

сразу исцелеешь». Тот, считая, что как-то нужно спасаться,

сейчас же бросился к врачам, но ему стало еще хуже. Наконец

поселянин в гневе произнес по-сирийски клятву: «Клянусь

Богом Небесным, пусть тут же вытекут оба мои глаза, но я

сделаю по слову того юродивого». И когда он промыл глаза,

как велел ему Симеон, тотчас исцелел, и глаза его стали

чистыми, словно были такими от рождения, так что он

восславил Бога.

Жизнь и деяния аввы Симеона, записанные епископом Леонтием

Глубоко человечный образ святителя Николая Мирликийского не может не трогать наше сердце. Его удивительное житие – словесная икона – говорит о таких вещах, которые пробуждают душу человека и буквально заставляют ощутить потребность в заступничестве и ходатайстве этого святого. Не будучи великим богословом или выдающимся церковным организатором, святитель Николай епископствовал в малоазийском городе Миры Ликийские. Он был очень мирным и добросердечным христианином, человечным и близким каждому, как, наверное, никто другой в его епархии и далеко за ее пределами. Многое известно о том, как по молитвам к святителю Николаю совершается самое необходимое в жизни человека: исцеление и утешение, избавление от скорбей и напастей, усмирение бурь и ветров. С древнейших времен он покровительствует морякам: его ходатайством и молитвами каким-то особым образом удается избежать серьезных проблем на море. Из жития святителя Николая известно, что во время своего путешествия в Иерусалим он усмирил бурю, когда корабль, на котором он плыл, практически уже погибал и тонул. Этот мирный, удивительно добрый человек, согласно его житию, участвовал в Первом Вселенском соборе, где яростно обличал еретика Ария. Причем известно, что он не только словесно обличил его: житие доносит до нас, что он даже заушил Ария, то есть прилюдно ударил того по лицу. За этот поступок святитель Николай был сначала лишен сана, но потом епископское достоинство было ему возвращено. Епископам, собравшимся на собор, стало понятно, что все свершилось по Божьему промыслу, потому что Арий был вероотступник.

Миролюбивый и отзывчивый человек, от которого при жизни исходила лишь доброта и который обладал самыми высокими человеческими качествами, вдруг поднял руку на другого человека... Задумаемся над тем, что произошло. Бог действует в нашей жизни – это следует воспринимать внимательно и глубоко, тонко чувствуя ту грань, за которой начинается Его действие. Сын Божий стал человеком и в земной жизни был бесконечно добр и милостив к тем, кто приходил к Нему. Подавая исцеление, освобождая от бесов и воскрешая из мертвых, Он любил всех. Это чувствовали окружающие люди и потому толпами шли за Ним. Но Иисус из Назарета совсем не был похож на Иешуа Га-Ноцри – философа-странника из романа Булгакова, который обращался ко всем со словами «добрый человек». Христос, не переставая любить, обличал – фарисеев и книжников, лицемеров и законников. Он опрокинул столы меновщиков денег и выгнал торгующих из Храма (см.: Ин. 2:13–17), то есть активным и энергичным действием воспрепятствовал продолжению святотатства.

Пример святителя Николая говорит нам о том же самом. Мирный по своей сути, он поднял руку на человека, когда начала действовать Божья сила. Этой силой святой решительно восстал против тех, кто составлял большинство на соборе и почти увел Церковь в иную сторону. Осознаем мы теперь это до конца или нет, но опасность тогда была необычайно велика. Трудно сказать, но, может быть, тем «заушением» Бог через святителя Николая не дал исказить сам дух христианства и абсолютно переменить веру. Если бы так произошло, христианства и Церкви уже не было бы. Было бы что-то другое, но Бог не допустил этого. Послав Своего святого, Бог остановил ересь. В какой-то момент весь собор вздрогнул – епископ ударил другого священнослужителя. Арий был в священном сане, но не епископом. Когда святитель Николай обличил его на словах и ударил, Дух невидимо подействовал на людей. Ведь святителя Николая хорошо знали – в христианском мире он был известен именно как мирный, достойный и спокойный человек. И вдруг такое... Значит, происходит что-то страшное. Можно предполагать, что вся Церковь встрепенулась. И это было как нельзя более своевременно, потому что своим учением Арий увел за собой значительную часть Церкви и ее епископата. Распознать ересь было необычайно трудно, а сам Арий отличался внешним благочестием и, вероятно, имел известные добродетели. Увидеть правоту и понять, где ересь, а где Православие, было тогда нелегко. И возможно, что обличение святителя Николая и его «заушение» стали переломным моментом на соборе, который решил вопрос в пользу Православия, а не арианства.

Иногда такое происходит, наступает критический момент, и Бог активно вмешивается в жизнь отдельного человека и общества в целом, подобно тому как Христос очистил святое место Храма, опрокинув столы и рассыпав деньги. Христос собственными руками прогнал оттуда всех торгующих со словами: «Возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2:16). Может быть, сейчас именно такое время, когда мы нуждаемся во встряске, подобной «заушению» и «изгнанию торгующих», чтобы осознать, что живем не для удовлетворения своих животных потребностей и не только для наслаждения, комфорта и устройства земной жизни. То, что здесь всем полезно и хорошо, нужно делать, но не ради этого мы живем. Человек носит на себе образ Божий и призван к Его подобию. Рано или поздно это должно реализоваться, и Бог не отступится, делая Свою «работу».

Может быть, не так много верующих, слабых и немощных, не властных и не мудрых «мира сего», но если действует Бог, то Он сделает больше, чем самые властные, богатые и мудрые. Будучи выше всего, Бог действует через «младенцев», если таковыми мы являемся в этом мире. Не нашими силами, но Своим благоволением Бог может встряхнуть этот мир, чтобы он окончательно не отпал и не погиб духовно. Он хочет побудить нас воспротивиться бессмысленности и бесполезности течения такой жизни, которая закончится, не будучи наполнена содержанием и смыслом. Христос приносит Себя в Жертву, а мир это не интересует, и он идет мимо со словами, подобными тем, что, насмехаясь, говорили люди, проходя мимо Креста (см.: Мф. 27: 40). Цинизм и равнодушие, холодность и безразличие – вот что должно страшить человека в сегодняшнем мире. Но, когда захочет, Бог нас встряхнет, чтобы мы осознали, что подлинное содержание жизни человека – это Царство Божие, которое есть в нашем сердце. И, рано или поздно, нашей верой оно непременно раскроется в полноте, которую приносит действие Бога через Таинство Христовой Жертвы.

У меня был подопечный, крепкий атеист, который занимался

иногда в Британском музее. Однажды, когда он читал, я

заметил, что его мысли развиваются в опасном

направлении. Враг наш, конечно, тут же оказался рядом. Не

успел я оглянуться, как моя двадцатилетняя работа начала

рушиться. Если бы я потерял голову и прибегнул к доводам,

все пошло бы насмарку. Но я не настолько глуп. Я тотчас

сыграл на той струнке моего подопечного, которая больше

всего была под моим контролем, и намекнул, что сейчас

самое время пообедать. Враг, по-видимому, сделал

контрвыпад (никогда невозможно точно подслушать, что

Он говорит), то есть дал понять, что эти размышления

важнее обеда. Наверное, так оно и было, потому что, когда

я сказал: «Да, это слишком важно, чтобы заниматься этим

на голодный желудок», подопечный заметно повеселел. А

когда я добавил: «Лучше вернуться сюда после обеда и тогда

подумать как следует», он уже был на полпути к двери.

Когда он вышел на улицу, победа была за мной. Я показал ему

разносчика газет, выкрикивающего дневные новости, и

автобус № 73; и, прежде чем он коснулся подножки

автобуса, он уже непоколебимо верил, что, какие бы

странные вещи и мысли ни приходили в голову, когда

уединишься с книгами, здоровая доза «настоящей жизни»

(под которой я в нем подразумевал автобус и разносчика)

сразу покажет, что таких вещей «просто нет».

К. С. Льюис. Письма Баламута

Ученики Христа опечалились, когда Он сказал, что будет предан в руки грешных людей, которые Его распнут. Хотя Иисус говорит не только о смерти, но и о Своем воскресении, Его слова вызывают у апостолов печаль (см.: Мф. 17:22–23). Незадолго до этого Он исцелил бесноватого отрока, которого ученики исцелить не смогли. Когда они спросили Его, почему не смогли это сделать, Христос им ответил: «...по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет» (Мф. 17:20). Позднее совершается проклятие смоковницы – известное евангельское событие, когда Иисус подходит к смоковнице и, не видя на ней плодов, «проклинает» ее, после чего дерево засыхает. Время было весеннее, только появились листья, и смокв еще не могло быть, но Христос произнес слово, и на следующий день Его ученики увидели засохшую смоковницу. Они удивились, как такое случилось, и, отвечая, Он вновь напоминает им, что если иметь веру и не сомневаться, то можно заставить гору сдвинуться в море (см.: Мф. 21:19–21).

Не раз Иисус приводит довольно странный образ горы, которая передвигается или ввергается в море, когда человек, имеющий твердую веру, повелевает ей. Своеобразное ощущение вызывает также образ засохшей смоковницы, на которой не должно было быть смокв. Если человек будет иметь хотя бы малую веру, то возможны грандиозные изменения окружающей действительности. И, напоминая о вере, Иисус использует довольно необычные сравнения и метафоры. Однако текст Евангелия не таков, чтобы там могли быть записаны какие-то странные и случайные вещи, а Христос – не тот человек, который говорил странные слова, не имеющие смысла. Может быть, здесь смысл именно в кажущейся абсурдности? Вспомним еще один пример: Иисус идет по морю и, видя изумление ослабших в вере учеников, говорит Петру, чтобы тот шел к Нему по морю. Тоже абсурдно и странно – зачем человеку идти по морю, ведь существует закон тяготения и человек будет тонуть, если попытается встать на воду. Но Петр, пока верит, идет, а когда сомневается – тонет (см.: Мф. 14: 28–31). Почему же, взывая к вере, Иисус говорит ученикам «абсурдные» вещи? Всерьез размышляя о собственной вере, постараемся найти ответ на этот вопрос.

Привыкнув к обыденному ходу вещей, человек начинает рассматривать все окружающее рационалистически и анализирует происходящее с самим собой как нечто внешнее. Незаметно он привыкает и к тому, что его вера тоже должна быть всегда разумно обоснованной, то есть рациональной, понятной и предсказуемой. Мы знаем, что Христос – Сын Божий, Который пришел, чтобы спасти нас от греха. Это стало обыденным, и для того, чтобы верить, кажется, ничего особенного не требуется – все и так понятно. При этом подлинной веры может не остаться даже «размером с горчичное зерно», а то, что мы называем верой, будет просто составной частью культурной традиции и обычной человеческой жизни. Например, мы традиционно одеваемся – женщины носят юбки, а мужчины брюки (хотя бывает и наоборот – например, в Шотландии), зимой одеваем пальто и шапки, а летом шорты и майки, традиционно ходим в церковь, привычно целуем иконы, исповедуемся и причащаемся. Таким образом, происходит нечто страшное – таинство веры подменяется привычной и духовно не переживаемой обыденностью. Легко предается забвению ощущение и переживание того, что на Литургии мы причащаемся Живого Бога, как это сказано и заповедано Им Самим (см.: Мф. 26:26–28).

Окружающая нас рациональная жизнь привычно устраивается на годы и десятилетия – сегодня, завтра и послезавтра мы встанем, пойдем на работу, потом домой, помолимся, сходим в церковь, будем растить детей и внуков. Вера же, будь она хоть с горчичное зерно, опровергает все привычное и обыденное, – вот гора стояла здесь, а теперь ее можно взять и верой передвинуть в другое место. Бессмыслица в бытовом представлении, о которой мы не в состоянии подумать всерьез. Так и подлинную веру, способную двигать горы, мы не воспринимаем всерьез. Именно об этом предупреждает Христос.

Получается, что человек сам по себе не может верить всерьез, по-настоящему и до конца. Не только традиционно, вошедшим в привычку внешним образом, а изнутри, в глубине своего «я», то есть экзистенциально – так, чтобы это всегда заново переживалось всем человеческим существом. Когда нечто подобное появится в человеке хотя бы в малой степени, то ему станет возможно все. Иисус дает абсурдные примеры, чтобы опровергнуть наше бытовое, рациональное представление о мире как о заведенном часовом механизме, который одинаково тикает по своим законам день за днем и год за годом. Сын Божий пришел, чтобы, затронув, уязвить человека подлинной верой. Поэтому Он говорит ученикам, что им возможно было бы все, но в них нет веры и с горчичное зерно. Они печалятся, потому что не верят, что Христос будет распят и воскреснет. Какая печаль, если верить в воскресение Христа? Но ученики чувствуют и понимают лишь то, что Его убьют, если Он пойдет в Иерусалим. К тому ведут все предшествующие события, и Христа действительно готовятся убить. Намерение властей очевидно, поэтому ученики не хотят Его пускать, и Петр прямо этому препятствует. Но ответ Иисуса один: вы ищете человеческое, а не то, что от Бога (ср.: Мф. 16: 23).

Первая часть пророчества Христа о Себе понятна ученикам и печалит их. Люди умирают, чтобы уйти от нас навсегда, – это ясно всем, потому что это часть нашего быта, не самая приятная, но не требующая доказательств или веры. Вторая часть пророчества может быть воспринята только верой – то, что Христос в третий день воскреснет, не укладывается в традицию и человеческие обычаи. Нужна вера, которой нет даже с горчичное зерно. Христос говорит вроде бы абсурдные вещи, обращая внимание не только апостолов и учеников, но и каждого из нас на то, что вера – это нечто иноприродное по отношению к нашей обыденности. Она дается для того, чтобы вывести человека из бытового равновесия и заставить внутренне измениться. Святой Дух наполняет человека верой и внутренне преображает его. Тогда мы узнаем, что Христос воскрес, и убеждаемся в подлинности Христовых Тайн, которых причащаемся под видом хлеба и вина. Тело и Кровь Христа, которые распределяются между верующими, это не плоть и кровь умершего на кресте человека. Мы принимаем Его Воскресшего, то есть живого, что невозможно представить рационально. Это не укладывается в рамки бытового сознания, но в том и состоит смысл Таинства. И оно бывает реальным и действенным, когда есть вера величиной хотя бы с малое семя.

Вдохновленные своей верой и всерьез ей уязвленные, мы поражаемся величию Таинства и по-настоящему приобщаемся ему, а Христос входит в нас вместе с Отцом и Духом и «творит обитель» (см.: Ин. 14:23). Тогда мы становимся «живущими в вечную жизнь», потому что Плоть и Кровь Христа бессмертны и, преображая смертную плоть человека, приготавливают его к бессмертию. Участие в Таинстве вводит человека в вечную жизнь, которая не обрушивается магическим образом, а постепенно как бы впитывает его. Если я ни во что не верю и вдруг мне подарят вечную жизнь, то как я смогу жить, не веря в это? А как можно верить в вечную жизнь, если не верить в Воскресение Христа? Он упрекал в неверии в Воскресение Своих учеников, которые всегда были рядом с Ним, видели Его чудеса и пытались сделать то же самое, но не смогли. Он повелевал ветру и морю, исцелял неизлечимые и врожденные недуги, освобождал от бесов гергесинских бесноватых, которые наводили ужас на всю округу. Это вызывало у апостолов изумление и восхищение, вместе с которыми приходит и вера. Потрясенный до глубины души человек начинает новую жизнь – в вере – и действительно как бы вырывается из обыденности и привычности рационального мира, которая ведет лишь к духовной смерти.

В природе все постепенно отмирает и разлагается – как маленький листочек распускается, а потом засыхает, так погибает и всякое животное и растение. Некоторые животные и человек живут дольше, но тоже умирают. Разум говорит нам: «Ты можешь рассуждать о вере, произнося красивые слова, совершать религиозные обряды и священнодействия, но придет смерть, и тебя не будет». А Христос, вопреки всякому разуму, говорит, что гора передвинется и смоковница засохнет, если есть вера. Он проклял ее не за то, что на ней не было смокв, но чтобы обратить внимание учеников и заставить их всерьез подумать о вере. Бог совершает чудо, когда оно полезно, то есть выводит человека из обыденности, приносит ему веру и делает его способным «жить» вечную жизнь. Если еще рано и для этого не пришло время, то Бог не дает видимого чуда, но не перестает убеждать нас. Хотя не так редки и чудеса вселенского масштаба, способные убедить каждого, кто мало-мальски неравнодушен к вере. Например, освящение крещенской воды. Явное «нарушение» физико-химических законов: освященная вода месяцами и даже годами остается чистой и прозрачной. Но мы уже настолько привыкли к этому чуду, которое повторяется из года в год, что особого потрясения оно в нас не вызывает. А ведь могло бы вызвать не меньшее изумление, чем когда человек идет по морю и не утопает. Законы природы едины – если в этом мире действуют эти законы, и только они, то с водой не было бы так.

Чем бы человек ни заболел, практически всякая болезнь, прогрессируя, ведет к тому, что в конце концов он должен умереть. А мы все-таки получаем исцеление и не умираем. Это тоже великое чудо, к которому человек привык и уверен, что если заболел не слишком серьезно, то непременно выздоровеет. Но мы прекрасно знаем, что даже легкая болезнь, например в результате иммунодефицита, может продолжаться неопределенно долго. Тогда человеческая плоть слабеет и умирает. Болезнь может прекратиться, если кто-то или что-то внутренне или внешне воздействует на ее течение. Не всегда лекарства способны остановить развитие болезни. Но даже если они подействовали и человек выздоравливает – это все равно чудо, а не только результат физико-химического вмешательства в организм. Однако исцеление от обычных болезней часто воспринимается как само собой разумеющееся и эффект чуда совершенно игнорируется. Другой пример: бывает, что мы оказываемся в трудных обстоятельствах, а потом они разрешаются, и нам становится хорошо. Чаще всего мы воспринимаем это как должное – сегодня плохо, завтра хорошо. Но нет никаких оснований для того, чтобы было сначала плохо, а потом обязательно стало хорошо. Подобно исцелению от болезни, это несомненное чудо, когда человек избегает неприятностей и проблем. Рационально говоря, должна быть вероятность плохого или хорошего исхода, но, как нетрудно убедиться, исцелениями и избавлениями в жизни управляет не теория вероятностей.

Можно привести великое множество примеров явных и неявных чудес. Пока мы смотрим на них как на рутину и обыденность, эти чудеса не пробуждают в нас веру, хотя и предназначены для этого. Христос говорит ученикам абсурдные вещи о движении горы и ввержении ее в море, специально привлекая их внимание к тому, чтобы увидеть настоящие чудеса веры, которыми наполнена жизнь человека. Здесь есть упрек – настоящее чудо не видите, а поражаетесь бессмыслице, которая вдруг свершилась бы перед вашими глазами. Зачем горе двигаться в море, а смоковнице засыхать, когда на ней не должно быть смокв? Христос обращает наше внимание, как бы говоря: «Заметьте чудо в своей жизни, восхититесь им, вдохновитесь и получите веру хотя бы с горчичное зерно. Тогда ваш рассудок утихнет, а вместо рациональности и холодного разума появится Дух, Который введет вас в вечную жизнь, полную восхитительной и чудесной реальности». Бог знает, что такое вечная жизнь, а человеку пока дано видеть очень мало – «сквозь тусклое стекло, гадательно» (1Кор. 13: 12). Но придет время, когда мы начнем видеть явно – «лицом к лицу». И к этому можно готовиться уже «здесь и сейчас». Чтобы, всерьез поверив, мы начали жить «иноприродной» жизнью, отличной от рационального мира и выходящей за рамки нашего разума, нам дано Христово Таинство. Оно совершается в реальности иного мира, но действует уже здесь для духовного исцеления, восстановления веры и постепенного восприятия человеком той вечной жизни, которая есть в Иисусе Христе.

...Сердце Барнабе было преисполнено рвения, и он жаждал

потрудиться во славу Царицы Небесной. Барнабе все искал

для этого возможность, но не находил, и день ото дня все

более и более сокрушался, как вдруг однажды утром он

пробудился с радостным чувством, поспешил в часовню и

оставался там в одиночестве долее часа. После обеда он

опять пошел туда... Настоятель... решил последить за

Барнабе во время его отлучек. И вот однажды, когда тот

заперся по своему обыкновению в часовне, настоятель с

двумя старцами направился туда и стал смотреть в

дверную щель, что происходит внутри. У алтаря Святой

Девы Барнабе, держась на руках, вниз головой, подняв ноги

кверху, жонглировал шестью медными шарами и

двенадцатью ножами. В честь Божьей Матери он

проделывал фокусы, за которые его когда-то особенно

хвалили. Не поняв, что этот бесхитростный человек

отдает Пресвятой Деве все свое искусство и умение,

старцы сочли это кощунством. Настоятель знал, что

Барнабе чист душою, но он решил, что у бывшего жонглера

помутился разум. Все трое хотели было вывести его из

часовни, как вдруг увидели, что Пресвятая Дева сошла с

амвона и вытирает полою своей голубой одежды пот,

струящийся со лба жонглера.

А. Франс. Жонглер Богоматери

Апостолы и ученики не поняли своего Учителя и Господа, когда Он говорил им о предстоящих Страстях. Началось с того, что они не восприняли слова, которые Христос сказал им: «Вложите вы себе в уши слова сии: Сын Человеческий будет предан в руки человеческие» (Лк. 9:44). Это был первый урок Христа. Не поняв Его слов, апостолы стали помышлять, кто из них больше. Узнав, что происходит в их сердцах, Иисус привел им в пример дитя; поставил его между ними и сказал: «...кто из вас меньше всех, тот будет велик» (Лк. 9:48). Так прозвучал второй урок. В другой раз ученики заявили: «Мы видели человека, именем Твоим изгоняющего бесов, и запретили ему» (Лк. 9:49). Вновь узрев внутренним взглядом, в чем они заблуждаются и чего еще не знают, Иисус поправил апостолов и преподал им Свой третий урок: «Не запрещайте, ибо кто не против вас, тот за вас» (Лк. 9:50). Поразмышляем над этими уроками Христа, данными Его апостолам и ученикам.

Первый урок – веры. Веруя в Христа, следует помнить, что Сын Божий есть Сын Человеческий, Который предает Себя в человеческие руки. Если Бог не пришел бы в облике человека, то остался бы для нас бесконечно далеким и мы позволили бы себе делать все, что хотим. Мы поступали бы так, как желаем, и строили бы свои отношения, невзирая на бесконечно далекого Бога. Время от времени Бог вразумлял бы нас, проявляя Свою волю через пророков и посланных Им людей, но это случалось бы не слишком часто. У человека есть немало собственных страхов и опасений; многое необходимо исполнить в течение человеческой жизни, которая все равно закончится смертью. И для человека не было бы тогда возможности по-настоящему узнать Бога и приблизиться к Нему. Именно то, что Бог стал Человеком и Сын Божий есть Сын Человеческий, совершенно меняет перспективу всего человеческого бытия и выявляет его подлинную суть перед Богом.

Второй урок – правоты. Вместо вопроса «кто из нас больше?» должно было прозвучать: «Являюсь ли я самым меньшим из всех, чтобы всем служить – исполняя волю других, быть всем угодным, для всех радостью и являть всем образ послушания и смирения?» Таким становится этот насущный вопрос, если узнать то, что хочет от нас Бог. Христос берет ребенка и как бы показывает всем людям: смотрите, послушное своим родителям дитя выполняет их волю, не рассуждая и не сомневаясь в этом. Родители его любят, и дитя знает об этом, отвечая смирением и покорностью воле родителей. Будьте и вы по отношению к Богу подобны детям, тогда поймете, что слова «кто из вас меньше всех, тот будет велик» значат, что велик он будет в Боге. Бог снизошел из Своего величия и, приняв человеческий облик, показал небывалое богочеловеческое смирение. Назначение урока – исправление мыслей, духовного устремления человеческой жизни и поворот вспять всего, о чем мы рассуждаем, и того, как строим свои отношения с людьми. Принцип «кто больше, сильнее, тот и прав» изменяется на принцип «кто смиренный, тот велик перед Богом». Подлинная правота – это правота перед Богом, а не перед людьми.

Третий урок – власти. Неизвестный апостолам человек именем Христа изгонял бесов, и ученики между собой возмутились. Они стали думать о том, что этот человек не с ними, но пользуется именем их Учителя. Не заметив сами, ученики «узурпировали» своего Учителя и только себе присвоили право быть с Ним. Они «приватизировали» Христа, не оставляя никому больше подобной «привилегии». Однако, как мы видим, тот человек изгонял бесов, как Сам Христос, а ученики ничего сделать не могли, когда отец бесноватого отрока просил их исцелить его сына (см.: Мф. 17:16). У апостолов не получилось, а неизвестный человек Христовым именем бесов изгнал. Когда апостолы пытаются ему запретить это делать, Христос их поправляет. Конечно, с любовью и вниманием к человеческой немощи Он им объясняет, что кто не против них, тот за них. Именно здесь, в этом уроке, раскрываются небывалые возможности и перспективы христианства на все последующие века.

Следование за Христом не есть прерогатива группы избранных людей – привилегированного класса или духовной элиты. Было бы неправильно, если бы вольно или невольно мы так рассуждали и учили, кто есть ученики Христовы и кто именно следует Его заповедям. Мы приходим в храм молиться и совершать Литургию, мы причащаемся и соблюдаем посты и церковные правила. Другие этого не делают или делают не так, как мы, однако тоже называют себя христианами. Они по-своему молятся, возможно, там тоже происходят какие-то чудеса – у других, которые не ходят в наш храм и не принадлежат к нашей Церкви, а ходят в другой храм и составляют иную христианскую деноминацию. Порой мы молимся, непроизвольно говоря: «Господи, запрети им, как мы им запретили, ведь они все неправильно делают». А Господь нам отвечает словами «кто не против вас, тот с вами», напоминая, что Его именем и другие делают немало – подобно тому человеку, который изгонял бесов именем Христа, но с учениками знаком не был. Если именем Христа действительно что-то совершается, то это делает Он Сам, фактически соединяя и примиряя всех, чтобы люди не пытались «узурпировать» духовную власть. Представление себя Его единственным «правопреемником» не приносит пользы тем, кто так определяется в жизни.

Задумаемся всерьез над тремя уроками: веры, подлинной правоты и духовной власти, о которых говорилось выше. Воплощение Бога, приход в человеческом образе в мир и временное предание Себя во власть этого мира, который готовится предать Его смерти, – это урок веры. Мы верим, что согласно воле Бога Отца Христос идет до конца, не отвергаясь земной власти, которую принял над Собой, став человеком.

Урок правоты – это ответ на вопрос, кто больше. Нужно, чтобы даже непроизвольный помысел о том, кто больше, не одолевал нас. Кто смиренный, тот будет великим перед Господом, а не перед людьми. Урок власти говорит о том, чтобы у нас даже внутренне не появлялась попытка узурпировать духовную власть и отвергать других людей, действующих именем Христа в незнакомой нам традиции. Не стоит отрицать практику молитвы и жизни тех, кто Христовым именем совершает свои обычаи. Пусть Господь, видя их усердие, веру и преданность, Сам воздаст им, как считает нужным.

Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву

какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой

язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были

погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных.

Появились какие-то новые трихины, существа

микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти

существа были духи, одаренные умом и волей. Люди,

принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и

сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя

так умными и непоколебимыми в истине, как считали

зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих

приговоров, своих научных выводов, своих нравственных

убеждений и верований... Люди убивали друг друга в какой-то

бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми

армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами

терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на

друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга...

Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание

Грозно для человечества звучат слова: «...наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16:2). Это предсказание относится не только к ученикам Христа и Его Церкви, но пронизывает всю человеческую историю в ее развитии – от начала до конца. Человек, оказывается, может убивать человека, стремясь тем самым угождать Богу. Совершаются уголовные преступления, например убийства преднамеренные или непреднамеренные. Много жертв приносит война, во время которой люди убивают друг друга. Но в этих случаях всякий, если он остается человеком, убивая другого, пусть даже своего противника, понимает, что он делает нечто такое, что противоречит его собственной жизни на этой земле. Пусть неосознанно, но человек в здравом уме все-таки расценивает убийство как деяние, направленное против Бога и человечности. Действительно, Бог создал человека по Своему образу и подобию, поэтому убить живущего человека, означает, по сути, лишить жизненной силы или, проще говоря, убить образ Божий.

Насколько должна увеличиться пропасть непонимания между Богом и человеком, чтобы люди стали помышлять, что Бог дал им повеление убивать других людей? Настолько, что в человеке перестанут замечать малейшие следы Божьего образа, ведь не станет же Бог уничтожать Свой след в творении. До конца перестанут верить в то, что Бог стал Человеком, потому что Он покажется бесконечно далеким и абсолютно противоположным человеку. Убийство тогда окажется не просто безразличным Богу, а даже, как будут считать, войдет в Его план. Убивший же другого человека из каких-то своих побуждений подумает, что тем послужил Богу и исполнил Его волю. Таков страшный прогноз для человеческого рода. К этому может привести не только отрицание веры в Воплотившегося Бога, но и безразличие к ней. Когда большинству людей вера станет не нужна, нечто подобное совершится.

Лишить человека жизни можно по-разному. В начале истории были войны, когда люди сражались, используя ножи, мечи и копья. Лук со стрелами уже поражал противника на расстоянии. Потом изобрели оружие, в котором использовался порох и которое действовало на расстоянии более «эффективно». Затем открыли свойства динамита, одним взрывом поражавшего десятки и сотни людей. Химическое оружие массового поражения, примененное в годы Первой мировой войны, уже без всякого взрыва убивало сотни и тысячи. Вдыхание смертоносного газа приводило к смерти в страшных мучениях. Газ стлался по земле и, попадая в окопы противника, уничтожал солдат нечеловечески ужасной смертью. Потом мировое сообщество пришло к выводу, что использование подобных средств массового поражения недопустимо даже в войне. Международными конвенциями химическое оружие было запрещено и больше не применялось, но использовалось другое оружие – бомбы и ракеты всевозрастающей мощности. В конце концов была изобретена атомная бомба, которая, взрываясь, могла буквально стереть с лица земли несколько больших городов.

Много лет прошло с того времени, и опять мы видим, что человек ставит военные цели и задачи, руководствуясь «благими» помыслами и «мирными» намерениями: утвердить ценности своей цивилизации, правильной и устроенной лучше, чем другие. На земле надо установить свой порядок, тогда всем будет хорошо. Но сначала тех, кто сопротивляется этой цивилизации, следует жестко наказать или просто уничтожить. Возвращаясь к сказанным выше словам Евангелия, мы понимаем, что пророчество Христа сбывается. Как ни страшно об этом думать, подобное уже происходит. Ради благих целей, высоких идей и даже Божественных предметов идут на уничтожение сотен и тысяч неповинных людей. В местах человеческого скопления совершают террористические акты и полагают, что служат Богу. Что будет дальше и куда пойдет мир и его цивилизация, когда служение Богу и человеку легко оправдывает массовое убийство и уничтожение целых народов? Стоит глубоко вдуматься в евангельские слова и проникнуться их смыслом.

Христос предупреждает в первую очередь Своих учеников, а через них Церковь, что ради «служения Богу» будут стремиться убивать именно тех, кто исповедует воплотившегося и пришедшего в человеческом образе Божьего Сына. Он прожил среди людей короткую и яркую жизнь, засвидетельствовал Отца, явил действие Святого Духа, был схвачен людьми и распят, умер и воскрес. Именно проповедь Слова и свидетельство о том, каков Бог Отец, явленный в Своем Сыне, вызывает желание физически устранить самих свидетелей и тем самым «послужить Богу». Можно полагать, что Христос в Своем пророчестве прежде всего имел в виду ближайшие исторические события, когда начались гонения на христианскую Церковь со стороны иудеев. Они гнали и убивали христиан, полагая, что служат Богу. Даже Савл – будущий апостол Павел – одобрял гонения на христиан. Не сказано, что он принимал прямое участие в убийстве, но, когда их побивали камнями, он стерег одежду тех, кто это делал. Позднее Павел и сам пошел в Дамаск, чтобы арестовывать христиан и вести их в Иерусалим на истязания и возможную смерть (см.: Деян. 22:5), но был остановлен на этом пути Христом, Который раскрыл в нем подлинный Божий образ.

Есть укорененное в падшей человеческой природе сопротивление тому, чтобы принять Бога, пришедшего во плоти, то есть в таком образе, какой имеют все смертные люди. Что-то внутри восстает, говоря, что Бог быть таким не может. Значит, это обман, и если так, то совершается великое кощунство и богохульство, за которое, собственно, и следует предать смерти тех, кто «богохульствует». Бог создал мир с его законами, и бывает, что Он действует в жизни человека очень жестко. Кроме того, невероятно трудно представить, что бессмертный Бог может принять «образ раба» – уничиженного человека, который живет, а потом умирает. Нечто внутри человеческой природы восстает против этого и смущает людей – одного, другого, третьего, а четвертого доводит до исступления, в котором совершается убийство несущих благую весть о Воплотившемся Боге.

Двое гергесинских бесноватых встретили Христа со словами: «Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (Мф. 8:29). Мучения, подобные тем, что почувствовали бесы с приближением Божьего Сына, испытывают и люди. Только человек не отдает полностью в этом отчета, так как не имеет чисто духовной сущности, как бесы. Бесы или ангелы просты в своей природе, они либо за, либо против Бога. В них нет сложности, которой можно было бы прикрыться, и не возникают разнообразные ощущения. Они «одномерные» создания, и о них Сыну Человеческому все известно. Бесы пали во лжи, и всякая правда их обличает, от чего им тяжело и мучительно; это для них естественно. Но человек так вещи не видит; он может прожить целую жизнь во лжи, принимая ее за правду и воспроизводя как правду, при этом не осознавая, что это ложь. Христос как бы подчеркивает, что в своей ревности люди даже могут не отдавать себе отчета в том, что они убивают и преследуют подлинных свидетелей, а не лжецов. Однако человеческая агрессия против подлинного свидетельства приводит к обратному результату, потому что Бог и Его образ в человеке неустранимы. Бог воскресит из мертвых всякого человека, имеющего на себе этот образ, чтобы Сын Человеческий совершил Свой Суд. Поэтому убить образ Божий невозможно, как невозможно до Божьего Суда устранить его носителя – человека.

Брошусь на землю у ног распятья,

Обомру и закушу уста.

Слишком многим руки для объятья

Ты раскинешь по концам креста.

Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?

Есть ли столько душ и жизней в мире?

Столько поселений, рек и рощ?

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,

Что за этот страшный промежуток

Я до воскресенья дорасту.

Б. Л. Пастернак. Магдалина

Многое сотворил Иисус для того, чтобы люди поверили в Него (см.: Ин. 20:30–31). Когда Петр и Иоанн пришли к Гробу, то увидели, что Гроб пуст. Первым туда стремительно вошел Петр, за ним – Иоанн. При виде пустого Гроба и лежащих пелен Иоанн поверил всему, сказанному о Христе. Но раньше их у Гроба побывала Мария Магдалина, которая, придя плакать и увидев отваленный камень, побежала сказать ученикам, что тело кто-то унес. Следом за ними она вернулась и осталась у Гроба, оплакивая любимого Учителя. Склоняясь к входу и видя внутри ангелов, она открывает им причину своего плача – Мария не знает, где тело Господа. Именно тогда, обернувшись, она видит воскресшего в теле Христа, который явился ей в ином виде, другим по внешности. Он встал рядом, и Мария подумала, что это садовник. Только после того, как Иисус назвал ее по имени, она почувствовала радость и поняла, что это Господь. «Раввуни», – ответила она Христу, что означает не просто «учитель», но «самый близкий, почти родной человек». Этим ласковым и нежным обращением она признала, что видит перед собой Того, Которого так любила, и состоялась их личная встреча. В это время ученики собрались в закрытой комнате, из страха прячась от иудеев: Учителя распяли, значит, доберутся и до них, потому что их видели вместе с Ним. Христос явился апостолам при запертых дверях и, став посреди комнаты, показал Свои раны и вдохновил их. Фомы там не было, и когда ему рассказали, он ответил: «Не поверю, пока все не увижу сам». Христос явился и ему, позволив даже вложить руку в Свои ребра, чтобы тот не сомневался.

Множество разных обстоятельств побуждает человека к вере, – каждому необходимо что-то свое, чтобы верить. Откликаясь, Бог идет навстречу лично каждому из нас. При этом часто совершаются действия противоположного характера. Мария, узнав Христа, хотела прикоснуться, обнять Его, а Он не допустил ее со словами, что еще не взошел к Отцу. Вместо этого Иисус предложил Марии идти и рассказать обо всем ученикам. В другом случае Христос не просто разрешил апостолу Фоме прикоснуться к Себе, но Сам взял его руки и вложил в Свои ребра, и Фома поверил. Марии не дал прикоснуться, а тут, можно сказать, принудил к этому. Бывают люди рационального склада, – пока лично не потрогают и не почувствуют, не уразумеют и не поверят. Таков был Фома, и ему Господь открылся до конца, хотя это могло показаться кощунством, – не веришь и еще хочешь свои пальцы вложить в раны от гвоздей на теле Того, Которого любил. Христос не отверг и не обличил его, но все выполнил, как тот «требовал».

Бог приводит к вере различными путями и удерживает ее в нас многими способами. Немало возможностей дано человеку для личного общения с Богом во Христе. Все это говорит о том, что Ему дорог этот мир во всем его многообразии и той красоте, которую оно порождает. Человеку дано все, чтобы от сомнения перейти к вере, и выбор остается за ним. Что было бы, если бы Фома промолчал и ничего не сказал, решив, что, хотя апостолы и поверили, он этого сделать не может и говорить не станет, ведь нельзя же действительно увидеть раны Того, Который умер и был погребен? Тогда, может быть, не случилось бы так, что неверующий Фома стал верующим, и Церковь не назвала бы его неверие «благим». Если бы мы, дерзая, не искали, как обрести веру, то и не нашли бы ее, по крайней мере до определенной поры. Бог отвечает тем людям, которые с дерзновением приступают к Нему. Собираясь у Христовой чаши, мы не можем помышлять, что причащаемся самого божества, но при этом вкушаем Пречистых Тела и Крови Воплотившегося Бога. Разуму это недоступно, но тем не менее Причастие совершается. Подобно тому как Он вложил руки Фомы в Свои ребра, заставив его прикоснуться к Себе, Христос Сам подводит человека к Чаше, открывая ему уста и вкладывая Себя в него.

Какой еще может быть цель человеческой жизни, если нет намерения обрести общение с Богом? Иной цели нет – в этом каждый убеждается в свое время. Если кто-то уже понял это, то и другие люди поймут. Когда жизнь подходит к концу, человек понимает, что было бы странно и необъяснимо, если бы за ее порогом ничего не было. Есть великая цель, для которой Бог создал человека и привел его в мир. Это наше общение друг с другом во имя Того, Кто послан в мир Богом – его Творцом и Создателем. Общение будет продолжаться всегда. Начавшись на земле, оно перейдет в вечность. Чем больше радости теперь мы испытываем от богообщения и общения друг с другом во имя Христа, тем больше способностей радоваться у нас будет и дальше. Пересекая порог жизни и смерти, мы сохраним лишь веру и общение в любви, остальное станет ненужным и отпадет. Пока еще нам многое предстоит: трудиться и созидать свои дома и семьи, рождать и воспитывать детей. Это важно, но перед Богом не самое главное.

Богу дорог каждый из нас. Он хочет, чтобы человек, как самостийное бытие, не погиб, но имел вечную жизнь. Христос нас ожидает, обращаясь к каждому в соответствии с его особенностями. Марии Он нежно и ласково сказал: «Мария», и она тут же откликнулась: «Раввуни». Петр и Иоанн увидели Гроб и пелены и поверили, а Фоме Он дал возможность вложить пальцы в раны. При Тивериадском море Иисус явился, предложив апостолам пищу, которую Сам приготовил. Многим ученикам являлся, и многие из людей уверовали, потому что в каждом Он нашел Свой путь. Этот путь есть Он Сам. Христос объемлет все творение и часть каждого из нас есть в Нем, а Он входит в нас целиком и не разделяется, когда «поглощает» нас в Причастии. Об этом стоит помнить, молитвенно ожидая того, что Бог приготовил для нас в Причастии святых Тела и Крови Своего Сына.

Священномученик Игнатий Антиохийский по пути в Рим на страдания и смерть писал, что в Причастии не он поглощает Христов хлеб, а хлеб Христов поглощает его. Бог делает нас во Христе богоподобными, иначе Евхаристия стала бы просто красивой традицией и произведением искусства. В действительности многообразно проявляется литургическое творчество: люди разных эпох и культур раскрывают в Литургии красоту своего сердца. Но этим Литургия не исчерпывается. Все совершается подлинным участием живого человека в Тайне Жертвы, и подтверждением тому, повторимся, является многообразие путей к вере. Иногда возникают сомнения, но потом опять приходит вера. Господь питает нас Небесным хлебом – Самим Собой, чтобы не только сохранить, но и умножить нашу веру. Он привел к Себе многих людей, созидая Церковь их жертвой, трудами и молитвой. Человек приносит на Литургию, что может, и жертвует; понемногу накапливаются нужные средства, и строится храм. Он будет видимым свидетельством того, что совершает вера, а также станет возможностью для многих собираться во имя Христа, переходя от сомнения к вере.

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая

несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в

доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею

в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу,

что не может жить с ним в одном доме. Положение это

продолжалось уже третий день и мучительно

чувствовалось и самими супругами, и всеми членами семьи, и

домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали,

что нет смысла в их сожительстве и что на каждом

постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны

между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских.

Л. Н. Толстой. Анна Каренина

По человеческому жестокосердию Моисей дал иудеям право разводиться и возможность писать разводное письмо, но «сначала не было так» (Мф. 19:7–8). Это стало ответом Христа фарисеям, которые пришли к Нему спросить, по всякой ли причине можно разводиться со своей женой. Вопрос фарисеев был искушением для Христа, и вот почему. В ветхозаветной книге Второзакония сказано, что, если мужчина женится и жена «не найдет благоволения в глазах его», пусть напишет разводное письмо и «отпустит ее из дома своего» (Втор. 24:1). Далее следуют ограничения, связанные с сохранением чистоты супружеских отношений: женщина может выйти замуж второй раз, но если второй муж тоже даст ей разводное письмо или умрет, то первый муж уже не должен принимать ее назад, чтобы не совершить «мерзость пред Господом» (Втор. 24:4). Рассмотрим предписание Моисея о разводе подробнее.

Жена не находит «благоволения в глазах» мужа, когда становится ему чем-то противной. Причины могут быть разные, но право принятия решения в такой ситуации всегда остается за мужем. Книга Второзакония очень точно и последовательно объясняет все, что связано с исполнением заповеди. Заповедь «не прелюбодействуй» – одна из них, она является основополагающей для отношений между мужчиной и женщиной. Приведенное выше древнее истолкование оставляет для современного человека недоумение: неугодную жену можно прогнать в любой момент, оставаясь правым перед законом. Тогда же в этом видели проявление милости к женщине, ведь, выходя замуж, она становилась совершенно зависимой от своего мужа. Он мог поступить с ней как угодно, и, чтобы не убивал, Моисей повелел ему писать разводное письмо. Не причиняя зла, муж должен был отпустить неугодную жену, снабдив ее «документом о разводе». Этот документ действительно требовался, чтобы статус женщины был определен и всякий, кому вздумается, не мог совершить над ней насилие, пока она не найдет другого мужа, или, вернее, пока другой мужчина не возьмет ее себе в жены.

Остается непонятно, по какой все-таки причине можно разводиться. Пользуясь этим, фарисеи и спрашивают Христа, любой ли повод подходит для развода. Муж утром «встал не стой ноги» или жена «не так посмотрела на него», не причесалась или не оделась, как он хотел, – и он прогнал ее от себя, чтобы взять другую. Неужели в этом заключается исполнение заповеди «не прелюбодействуй»? Задавая свой вопрос, фарисеи искушали Иисуса, зная, что рационального объяснения здесь нет. Какую причину для развода ни называй – нарушается древнейшее установление Бога, а не Моисея. Сказано: «...будут два одной плотью», поэтому «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:5–6). Почему же сознательно была оставлена возможность для развода?

Бог «верит» в человека и видит его лучше, чище и нравственней, чем он есть сейчас. Ожидается, что человек даже не пожелает причинять зло другому человеку. Жена дана помощником (см.: Быт. 2:18) своему мужу, который не только не будет причинять ей зла, но, принимая ее перед Богом как свою жену, будет любить в ней Самого Бога. Как это происходит в жизни, человеку до конца не понятно. Можно ли распоряжаться своим помощником как угодно? Можно ли избавиться от Богом данного помощника и все равно остаться перед Богом чистым? Этот вопрос встает лишь тогда, когда человек настолько далек от Бога, что перестал воспринимать Его присутствие в своей жизни. Бог хочет нас соединить, а не разлучить . Первоначально людям не было оставлено никакой возможности разлучаться, поэтому Христос говорит, что «сначала не было так». Лишь потом, после разлуки с Богом, человек ожесточился сердцем, и через Моисея было сказано давать разводное письмо и не причинять зла жене, если она «больше не мила».

Создавая двух людей противоположного пола, Бог тем самым нас уже соединил в одно целое. Он сделал физиологически так, чтобы мы стремились к сближению друг с другом. Когда мужчина и женщина сошлись телесно по любви и согласию, то фактически их соединил Бог. Не стоит позволять себе разлучаться, чтобы потом продолжать соединение с разными людьми. Изначально такой возможности не было. Бог соединил именно физиологическим устроением человеческого существа, по его природе, но соединил ипостасно – конкретных людей, лично встретившихся и полюбивших друг друга. С кем встретил Бог, кого полюбил и предал себя ему или ей, с тем Бог и соединил. А человек, он или она, да не разлучает то, что соединил Бог. Двое стали одной плотью, соединившись и войдя друг с другом в общение любви. В этом мы можем уподобиться Богу Троице, всегда пребывающему в совершенстве ипостасной любви.

Обращаясь к ученикам, Христос говорит, что, если нет вины прелюбодеяния, никто не может разводиться со своей женой. Это понятно, потому что в случае прелюбодеяния, когда человек все-таки разлучил то, что Бог соединил, развод становится просто подтверждением разлуки как свершившегося факта. Кроме «вины прелюбодеяния», нет и не может быть никакого «законного» повода для развода без того, чтобы совершить тяжкий грех, нарушив Божью заповедь. Это оказалось трудно принять даже Христовым ученикам, которые, вероятно, посчитали малореальным для человека прожить всю свою жизнь с одной женой! Недоумевая, они полагают, что тогда лучше вообще не жениться, иначе может быть нарушена заповедь «не прелюбодействуй». «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19:10–11), – отвечает им Иисус.

Скопцами в Евангелии названы одинокие, не живущие брачной жизнью люди. Так бывает от рождения, когда человек не желает или не способен на брачное сожительство. Бывают «скопцы, которые оскоплены от людей», – род придворного служения, когда оскоплялись ради «карьеры» при дворе восточных правителей или вельмож для обслуживания женщин высокого сана. И есть те, которые оскопили себя ради Царства Божия, то есть сознательно лишились брачной жизни ради жизни с Богом. Имеется в виду, например, образ жизни в иночестве. Как мы видим, даже для учеников не была открыта подлинная суть заповеди «не прелюбодействуй», не говоря уже про фарисеев, которые искушали Христа. Книга Второзакония допускала множественность толкований и не давала определенного ответа, оставляя все на суд мужчины, взявшего себе жену. Давая эту заповедь, Господь «рассчитывает» на человеческое милосердие, на человечность как таковую и предоставляет нам «дорасти» до ее понимания. Человек – не холодное и рассудительное животное, чтобы, удовлетворив плотское желание, больше не интересоваться предметом своей любви. Человеком остается тот, кто хранит в себе человеческое достоинство и ценит, уважает и любит его в другом человеке – помощнике, данном ему Богом, – чтобы не разлучить, а соединить нас в Своей любви навсегда.

...Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда

наступило время ужина, послал раба своего сказать званым:

идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы

сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю

и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини

меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать

их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и

потому не могу прийти. И, возвратившись, раб тот донес о

сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома

сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам

города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И

сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть

место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и

убеди прийти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю

вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо

много званых, но мало избранных.

Лк. 14:16–24

«Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» (Лк. 14:15) – такие слова буквально вырвались из уст одного человека, который слушал Иисуса. И в пояснение этих слов Господь рассказывает притчу о званых на вечерю (Лк. 14:16–24), где речь идет о праздничном ужине, на который некий хозяин собирает людей. Иносказательно в притче говорится о том, что приготовил людям Бог, Который ожидает всех, кого Он пригласил, то есть все человечество. «Званые» в притче – это призванные, а человек и создан для того, чтобы быть в итоге призванным Богом разделить приготовленную Им трапезу, то есть «вкусить хлеб в Царствии Божием». Первый человек, созданный Богом, вкушал плоды с тех деревьев, которые Бог насадил в раю. Между плодами с деревьев и хлебом есть большая разница. Плод дерева – это то, что создано Богом еще до творения человека и существует как данность всегда – от начала и до конца этого мира. Бог насадил деревья, и по Его повелению они производили плоды, которыми человек питался в раю. Сам первозданный человек при этом не прикладывал никаких усилий, ему было дано все сразу и в достаточной полноте. В результате грехопадения человек лишился этого, поэтому теперь речь идет не о плодах в Царстве Божием, а о хлебе.

Хлеб как символ ясно указывает на общение Бога и человека, а также людей между собой. Что такое хлеб? Это «продукт» совместной работы Бога и человека. Пшеница выросла по Божьей воле, но дальше над ней трудился человек. Он собрал урожай, перемолол зерна, получил муку и испек хлеб, то есть вложил свой труд, чтобы произвести продукт, пригодный для еды. Потом хлеб приносится на трапезу, чтобы быть разделенным между людьми. Теперь определяющим для того, чем питается человек в этом мире, является уже не образ плодов райских деревьев, а совершенно иной образ. Вероятно, поэтому у человека, слушавшего Иисуса, вырвались слова именно о хлебе в Небесном Царстве, а не о плодах. Притча о званых или призванных – всех людях, созданных для общения и в особенности для разделения своего общения за трапезой, – говорит о самом важном в жизни человека. Это встреча и доверительное отношение в приобщении тому, что мы вкушаем.

Человек должен есть, чтобы жить физической жизнью. Образ же хлеба в Царстве Божием указывает нам на средство для поддержания как физической жизни, так и, что самое важное, жизни духовной, то есть вечной. Вкушение этого хлеба ведет человека в жизнь вечную и устанавливает ее как данность для уже вкусивших. Здесь, по сути, непосредственное указание на евхаристический хлеб. Притча о званых на вечерю – это, образно говоря, иносказание о Евхаристии – Таинстве Жертвы Христовой. Его Тело и Кровь вкушаются под видом хлеба и вина, приготовленных и принесенных людьми. В испеченный хлеб и произведенное из плодов вино вложен человеческий труд. И все это приносится для той Трапезы, которая объединяет людей и восстанавливает общение с Богом. Подобно тому как в притче хозяин все приготовил и ожидает званых гостей, Бог готов освятить Своим присутствием то, что мы приносим на Его Трапезу. Он призывает каждого из нас прийти и вкусить освященных Им хлеба и вина, чтобы в них приобщиться Жертве Своего Сына.

История человеческого рода такова, что человек всегда ищет повод чтобы отклонить свою непосредственную встречу с Богом, подобно тому как отговариваются от участия в вечере званые на нее, то есть по вполне объективным причинам, понятным и разумным с точки зрения устройства жизни на земле (см.: Лк. 14:18–20). Один не может прийти, потому что купил участок земли, – человек живет, чтобы после определенных усилий и обретения необходимого благосостояния в этой жизни найти покой на своей земле. Другой купил животных, с помощью которых обрабатывается земля, чтобы растить пшеницу и иметь свой хлеб. Третий отговаривается, потому что женился, – человек должен продолжать свой род, иначе жизнь на земле угаснет. С точки зрения человеческого разума и логики устройства жизни на земле все причины совершенно объективны – своя земля, свой хлеб и свой род.

Между призванием вкусить «хлеб в Царстве Божием» и устройством жизни на земле наступает противоречие, которое исходит не от Бога, а от людей. Человека никто не лишает его земли и домов, автомобилей и самолетов, родителей, жен и детей. Однако помимо устройства жизни на земле есть нечто важное, и крайне необходимо, чтобы человек в этом участвовал. Кроме земли, волов и даже семьи у человека есть потребность общения с Богом, Который создал землю и волов, а мужчине дал женщину, чтобы люди плодились и размножались, общаясь между собой во имя Того, Кто их создал. Не лишаясь того, что он имеет, человек призван разделить богообщение. В притче хозяин вечери не противопоставляет званых тому, что у них есть, и не говорит, чтобы они навсегда оставили все свое. А в ответ получает возражение и отказ прийти, как будто, посещая вечерю, званые могут лишиться того, что имеют. Рассуждая подобным образом – «я не могу прийти к Богу потому, что у меня есть дела, которые в жизни надо устраивать», – вместо богообщения человек встает на путь противостояния Богу.

Бог «долготерпелив и многомилостив», ожидая, когда мы перестанем противопоставлять Ему себя, делиться и враждовать друг с другом, проводить свои границы и упрекать Его со словами: «Это же земля, которую Ты мне дал, чтобы я возделывал ее с помощью волов. Ты мне дал заповедь «плодитесь и размножайтесь» – вот моя жена, с которой мне надо быть. Зачем же Ты меня зовешь? дай устроить то, что Ты мне Сам дал». Следуя за Адамом, человек нарушает заповедь любви к Богу и лишается богообщения. Адам, упрекая Творца, сказал: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12). Он, оказывается, не виноват и не нарушал заповедь, а нарушила жена, данная ему Богом. Так косвенным образом упрекают Бога и те, кто отказывается прийти на Его вечерю.

Бог не отделяет людей от результатов их жизнедеятельности, а говорит: «Принесите плоды ваших трудов и разделите их в Моем присутствии. Под Моим благословением в общении между собой разделите хлеб и вино, которые вы произвели, – вместе со своими семьями и детьми. Только придите туда, где Я благословлю Дары для вас, и разделите Их во имя Мое. Тогда исполнится ваше призвание – званые откликнутся и не надо будет, посылая служителей «по улицам и переулкам города... по дорогам и изгородям», искать других – «нищих, увечных, хромых и слепых», которые совсем не знают Меня» (ср.: Лк. 14 21–23). Церковь должны составлять званые, то есть те, которых знает Бог и которым предложено прийти на Его ужин. Но когда званые отказываются, то приглашаются все нуждающиеся. Место на трапезе остается, и служителям говорят: «Идите и наберите еще людей, чтобы наполнился дом». Все народы земли должны войти в общение с Творцом и Создателем, кроме добровольно отказавшихся «званых».

Притча о званых на вечерю имеет вневременной смысл и может быть обращена к каждому из нас: «хлеб в Царствии Божием» – это Евхаристия, которую призваны разделить все мы. Чтобы не лишиться богообщения, не следует противопоставлять Божьему призванию свои дела и заботы, нужды и болезни, разные обстоятельства и условия. Напротив, нужно употребить все усилия, чтобы ничто не воспрепятствовало нам прийти и, наполнив собой трапезу Господню, вкусить Его хлеб и обрести блаженство.

Я богословьем овладел,

Над философией корпел,

Юриспруденцию долбил

И медицину изучил.

Однако я при этом всем

Был и остался дураком.

И. В. Гёте. Фауст

«Мы Его и род» (Деян. 17:28), – сказал древнегреческий стихотворец, и его слова вспоминает апостол Павел, проповедуя для просвещенного язычества в самом центре философствующего и культурного, но неверующего мира. Это была проповедь в афинском ареопаге, произнесенная в ответ на просьбу выступить с объяснением своего учения. Жители Афин, образованные люди, находили самое большое удовольствие в том, чтобы послушать новое учение или побеседовать о чем-то необычном. Узнав об апостоле Павле, они решили послушать, о чем им расскажет этот «суеслов» (см.: Деян. 17:18). Апостол обращается к ним, не реагируя на саркастический тон, но привлекая снисходительное внимание образованных афинян к себе – пришедшему издалека страннику, который хочет сообщить им то, о чем еще не слышали ни стоики, ни эпикурейцы. Утомленные своим знанием, философы заинтересовались и были готовы его слушать. Тогда апостол Павел обращается с уважением к их образованности и даже льстит им, говоря, что увидел в Афинах «особенную набожность». «Вы чтите многих богов, которым у вас есть алтари. Среди них я видел даже жертвенник «неведомому Богу», – именно о Нем моя проповедь», – говорит он (ср.: Деян. 17:22–23).

Мудрость и логика греков действительно были настолько велики, что они хотели охватить абсолютно все, что существует в их представлении и за его пределами. Желая поклониться, услужить и быть приятными всем без исключения богам, греки понимали, что есть Бог, Которого они пока еще не знают. Тогда, не желая ничего упустить, они на всякий случай поставили специальный алтарь с надписью «неведомому Богу». В математической теории множеств есть понятие дополнения множества – это такое множество, которое вместе с данным, не пересекаясь с ним, образует всю полноту пространства. Например, в пространстве всего человечества множество всех мужчин является дополнением множества всех женщин, а «неведомый Бог» – это дополнение множества всех известных грекам богов. Тем самым греки достигали того, чтобы не оставить без внимания ни одного из богов. Этим и пользуется апостол, говоря, что проповедует «неведомого Бога», Который никак не ассоциируется с множеством идолов, со скорбью увиденных им в Афинах.

Бог создал этот мир и «от одной крови» произвел в нем людей (см.: Деян. 17:26). Кровь в представлении людей того времени вмещала саму человеческую жизнь, то есть дух, который ее животворил. Одним духом, одной жизнью Бог снабдил человечество, поэтому апостол приводит слова греческого поэта – «мы Его и род». Тем самым он уже говорит самое главное, что следовало знать не только тем грекам, которые его слушали в ареопаге, но и каждому из нас. Его мысль должна проникнуть до самой глубины нашей души и никогда не покидать ее: «...мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого» (Деян. 17:29). Это апостол сказал афинянам, людям, которые преуспели в искусствах, философии и познании окружающего их мира, но не познали Единого Бога и оставили Ему место лишь как «неведомому».

Человек – носитель образа Божия, творение Его рук – вдохновляется тем же Духом, Который свидетельствует отношения Сына и Отца. Поэтому он способен уподобиться Богу в Его ипостасной любви. Дух Божий ниспослан в этот мир, чтобы оживотворить его и чтобы наша жизнь раскрылась как жизнь в Боге. Не бывает жизни самой по себе, в отрыве от Того, Кто ее создал и «оживотворяет» Своим присутствием. Когда, например, мы находимся в храме, окруженные иконами – дивными божественными образами, то, следуя рассуждению апостола Павла, не должны забывать, что никакое самое прекрасное творение человеческих рук не превосходит тот образ, который Создатель сообщил каждому из нас. Подобие Богу – нерукотворное качество текущей жизни человека, когда Бог Сам присутствует в ней. Препятствием этому бывают грех и его последствия. Только верой, будучи собраны ради искупительной жертвы Христа, мы, преодолевая грех, встречаем подлинного Бога.

Апостол продолжал рассказывать философствующим грекам, почему Бог воплотился и что было дальше, дойдя до того, что «неведомый Бог», ничему из сотворенного людьми не подобный, дал людям узнать Себя «посредством предопределенного Им Мужа... воскресив Его из мертвых» (Деян. 17:31). Когда он произнес слова «воскресил из мертвых», образованные афиняне с насмешкой отвернулись, сказав: «Об этом послушаем тебя в другое время» (Деян. 17). Здесь раз и навсегда прерывается логика человеческих рассуждений, и на место логики и разума приходит вера в Воскресшего, в Воскресившего Его и в Того, Который свидетельствует Воскресение. Вера в Бога Троицу, по сути, тождественна вере в Воскресение.

Не все тогда отвернулись от апостола. После его слов о Воскресении некоторые, поверив, остались. Среди них были Дионисий Ареопагит и женщина по имени Дамарь. Дионисий, согласно Преданию, был первым епископом Афин, а Дамарь проповедовала там и, как и Дионисий, закончила свою жизнь мученически. Проповедь апостола Павла принесла свои плоды даже в таком месте, как языческие Афины, абсолютно ничего не принимающие на веру, а все исследующие и пытающиеся опровергнуть или подтвердить с помощью человеческой логики. Логика действительно кончается, когда речь заходит о воскресении из мертвых. Вот афиняне и сказали Павлу, что им теперь хватит, что послушают его потом, потому что сейчас он перешел все границы и его слова не вмещаются в их разум. Им стало неинтересно.

С подобным восприятием вера сталкивается и в окружающем нас мире. Есть множество фактов, свидетельств и даже «научных подтверждений» существования Бога, необходимости для человека веры и религии. Объясняя логически, можно привести этому «миллион доказательств», и, конечно, ни один здравомыслящий человек не подумает, что Бога нет вообще, а все сосредоточено только на человеке. Посмотрев вокруг, например, когда нас окружает величественная природа, мы понимаем, что Бог есть. Будучи в разуме, человек не сможет до конца отрицать Бога. Конечно, в это верят практически все, но, даже зная о том, что Бог есть, можно оставаться бесконечно далеким от непостижимого, невидимого и «неведомого Бога». А когда говорится, что Бог стал «ведомым» – познаваемым, видимым и постижимым в Своем Сыне, Который явился в мире, был распят и воскрес, то человеческое восприятие покрывается скептической пеленой неверия.

Бог остается бесконечно далеким, а люди не верят друг другу, потому что человеческое слово не бывает без лжи, если не имеет начала в Боге. Но слово, сказанное человеком, может иметь свой источник в Боге, и тогда оно, подобно проповеди апостола Павла в ареопаге, не останется бесплодным. И если скажут, что о Воскресении нас «послушают в другой раз», то это не значит, что сказанное было напрасным. Слово о Воскресении все равно в ком-то отзовется верой и, как во времена проповеди в ареопаге, найдутся те, кто поверят и понесут это слово дальше. Оно не уйдет бесследно и не останется не услышанным и бездейственным, если его действительно говорит нам не человеческая логика, а Воскресший Господь.

Преисподняя и Аваддон – ненасытимы;

так ненасытимы и глаза человеческие.

Притч. 27: 20

«Кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12: 14) – отвечает Иисус на обращение к Нему одного человека «из народа». «Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство» (Лк. 12:13), – просит тот и слышит замечание, что Христос пришел не для того, чтобы судить людские тяжбы – распределять права, обязанности и имущество, решать, кто прав, а кто виноват среди спорящих. Он не решает на земле, кому что надлежит передать и какой имущественный закон нужно исполнять. Вместо разрешения имущественных споров Христос предостерегает всех людей: «...берегитесь любостяжания...» (Лк. 12:15). Для человека это должно быть более важным, чем споры о наследстве, даже если кто-то обижен или несправедливо обделен. «Берегитесь любви к тому имуществу, что привлекает вас в этом мире, – как бы говорит нам Бог, – чтобы любостяжание не вытеснило любви к живому человеку и Богу». Пусть человек не обладает несметным богатством, но стремление к нему, любовь к его накоплению или стяжанию – это один из самых больших грехов человечества. И в наше время, в разных областях, в разной мере, по-разному, но он проявляется. Мы слишком серьезно посвящаем себя бесконечным заботам о накоплении, как нам кажется, того минимума, который необходим для нашего выживания. Именно от этого нас и предостерегает Господь.

Даже в молитве и на исповеди мы часто продолжаем судить других и делить то, что есть в этом мире, – блага и достояние, права и обязанности. Постоянно распределяя что-то между собой, мы просим: «Господи, будь справедлив, подели между нами все правильно. Почему у меня отобрали, а им отдали? Почему они говорят такое и ведут себя так, что постоянно обижают меня? Вразуми их, Господи!» А в ответ слышим: «Кто поставил Меня судить вас?» Не для того пришел Христос в этот мир и основал Свою Церковь, чтобы она вмешивалась в житейские дела и все распределяла, пользуясь духовной властью. Господь так не делал, и Церковь не поступает так, хотя у нее есть свое имущество и связанные с этим отношения. В Церкви есть власть и внутренний суд, но они имеют иной характер и не похожи на власть и суд в любом человеческом обществе или государстве.

В Церкви человек призван иметь, не обладая, и распоряжаться, не будучи владельцем и не считая, что это ему принадлежит. Следуя заповеди «берегитесь любостяжания», которую дал нам Христос, никто из пребывающих в Христовой Церкви не должен делить между собой права, привилегии или имущество. Иисус посылает семьдесят апостолов и говорит, чтобы они не брали с собой ничего: ни пропитания, ни посоха или сумы, ни запасной одежды или обуви. Входить в дом, который найдут достойным, следовало со словами «мир дому сему» (Мф. 10:12; Лк. 10:5). Где эти слова примут, там надо оставаться, не переходить из дома в дом, и будет всем хорошо. С этого начиналась Церковь в древности, подобным образом продолжается ее миссия и сегодня. В последнее время, например, немало людей перебралось за границу на постоянное место жительства. Приезжает к ним посланный епископом священник, и они собираются в каком-то месте, где принимают его благословение. Там и остается священник или кто-то иной, посланный Церковью, – так образуется местная церковная община.

Церковь – это духовный дом для нашего совместного пребывания в радости, для отдохновения и обретения того самого мира, который Христос посылает через Своих апостолов. При этом Он предостерегает их: «А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших. ...отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Мф. 10:14–15). Действительно, там, где нет мира, бывает хуже, чем когда бушует пламя или огненная сера сходит с неба. Если в душе человека, между людьми или у человека с Богом нет согласия, то жизнь бывает крайне тяжелой и не приносит ничего хорошего. Нужно стремиться как можно скорее вновь обрести мир, если он был утрачен. При этом человеку очень вредит именно «любостяжание» – любовь к накоплению, о которой говорилось выше.

Всякое богатство проходит – об этом притча, которую Иисус рассказал вслед за проповедью о любостяжании (см.: Лк. 12:16–21). Богатый человек хотел обрести для своей души мир, основанный на том, что он накопил в этой жизни. У него был такой большой урожай, что не хватало складов и житниц, чтобы поместить все плоды. И он подумал: «Сломаю старые житницы, построю новые, заполню их до предела и тогда смогу сказать своей душе: ешь, пей и покойся на долгие годы» (ср.: Лк. 12:18–19). Однако всю его надежду разрушает одно простое замечание: «Безумный, – говорит Господь, – не через долгие годы, а сегодня ночью твою жизнь возьмут у тебя. Кому достанется все, что ты сложил в свои житницы?» (ср.: Лк. 12:20). Кому пойдет все, чего мы с великим трудом, порой ценой нечеловеческих усилий, переступая через свои отношения с другими людьми, «раздвигая всех локтями», достигли, что собрали и построили? Сколько всего мы натворим при этом – наговорим недобрых слов, принесем раздоры и обман! Кто об этом вспомнит? Господь вспомнит и спросит, зачем мы, безумные, все это творили, оскорбляя свою бессмертную душу и принося столько вреда другим.

Накопление собственности само по себе не приносит пользы человеку, но совсем другое дело, если мы принимаем то, что приходит с миром, не как свое, но как данное для нашей пользы Богом. Посланные Христом апостолы входили в дом с миром и оставались там, пили и ели, сколько им было необходимо. Церковь построила множество прекрасных зданий для совершения богослужений и иных нужд, обрела имущество и использует его во благо, потому что есть мир и согласие, а не любовь к стяжанию. Слова Евангелия никогда не перестают быть актуальными – в любой момент нашей жизни, в любой бытовой ситуации и особенно на нашем духовном пути. В ком нет согласия и мира, тот не получит мудрости от евангельских слов, пока не смирится и не простит, пока не покается в своих грехах и не доверится Христу. И напротив, всякий здравомыслящий человек почерпнет из Евангелия здравое рассуждение и мудрость, чтобы иметь в душе мир, а не любовь к стяжанию.

Вера – высшая страсть в человеке. Пожалуй, в любом

поколении найдется много людей, которые даже не дошли

до нее, но не найдется ни одного, который мог бы уйти

дальше нее. Не берусь решать, много ли найдется в наше

время людей, которые еще не дошли до нее, могу в этом

отношении только сослаться на самого себя: я не скрываю,

что мне еще далеко до веры, но я не пытаюсь на этом

основании осквернять великое или обманывать себя,

превращая веру в детскую болезнь, в безделицу, которую

желательно поскорее оставить позади. Впрочем, и тому,

кто еще не дошел до веры, жизнь ставит достаточно задач,

и при честном к ним отношении и его жизнь не останется

бесплодной, хотя бы и не уподобилась жизни тех, кто понял

и обрел величайшее – ВЕРУ.

С. Кьеркегор. Страх и трепет

«Где вера ваша?» (Лк. 8:25) – спросил Христос апостолов, когда они разбудили Его в ужасе перед стихией, которая их окружала в Галилейском море. Ветер и волны, тьма отчаяния – все безнадежно и непреодолимо. Иисус почивает в лодке. Ученики решились потревожить Его и в страхе разбудили. Тогда и прозвучал вопрос о вере, который не остался без ответа, потому что в апостолах открылась вера, хотя и в малой степени и в своем первоначальном виде. Они усомнились, а потом, удивившись, что Христос усмирил стихию, сказали: «Кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему?» (Лк. 8:25) По-человечески понятное сомнение говорит здесь о зарождении веры. Многие люди приходили к вере в Единого Бога, задавая вопрос: «Кто создал весь этот мир – океаны и моря, горы и пустыни, планеты, солнечные системы и галактики? Тот ли это, Который создал меня – человека живущего, чувствующего и верующего, хотя и пребывающего только в начале своей веры?» Важно, чтобы вопрос «где вера ваша?», обращенный Иисусом к апостолам, а через них – к Церкви и всем нам, не оставался без ответа. Мы можем воздавать личную веру Богу по мере своих слабых сил и в большей степени по Его благодати, открывая в глубине сердца этот великий дар.

У многих святых и подвижников вера открывалась стремительно и неожиданно для них самих. Это заставляло их совершенно поменять свою жизнь: все повернуть вспять, изменив не только образ мыслей, но и само пребывание в вещественном мире. Преподобный Вениамин Печерский, например, живший в одну эпоху со святыми молитвенниками Сергием и Никоном Радонежскими, был, как говорит его житие, великим купцом. В те трудные для Руси времена существовали интриги и постоянно происходили распри между русскими князьями, да и страна не была свободна, потому что платила дань. Собственно Руси как единого государственного образования пока еще не было, но уже была русская святость, вера и Церковь. Именно это и стало основой и залогом будущего единства огромной страны. В XIV веке жил «своей жизнью» великий купец, светское имя которого в житии не приводится, но который в иночестве был наречен Вениамином. Будучи купцом, сначала он возил товары и, конечно, по роду своих занятий был физически крепким и волевым, твердым и даже воинственным. Чтобы накапливать капитал и умножать богатство, перевозя свои товары, нужно уметь обороняться от разбойников и избегать иных опасностей, подстерегающих в пути. Вениамин был человек большой силы воли и преуспевал в купеческом деле, иначе его не назвали бы «великим купцом». Имея крупные по тем временам обороты и большую ответственность, он был заметным человеком.

В житии преподобного Вениамина сказано очень просто, в нескольких словах, как однажды в Церкви он услышал слова Священного Писания: «...трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19:23). Эти слова его так тронули, в одно мгновение перевернув душу и настолько переориентировав его, что он сразу изменил образ жизни. Вениамин стал иноком, угождая, как говорит его житие, Господу и Богу молитвой и постом даже до смерти. С момента обращения и до самой своей смерти этот бывший «великий купец», обладатель немалого состояния, человек волевой, воинственный и властный, начал призывать имя Господа. Именно когда купец осознал смысл евангельских слов о том, как трудно угодить Богу тому человеку, который угождает земному богатству, он решил все изменить. Крепкий волевой характер, решительность и неуклонность помогли Вениамину прийти к твердой вере. Он изменил образ своих мыслей, поведения и устройства жизни и обратился в иночество. Мы понимаем, что твердость воли, сила характера и убежденность здесь сыграли свою роль во славу Божию, а не во славу земную. Такой бывает реакция на вопрос Христа о вере: всей своей жизнью, ее кардинальным изменением, которое произошло практически мгновенно, ответил преподобный Вениамин Печерский, мощи которого находятся в Феодосиевой пещере Киево-Печерской Лавры.

Всю оставшуюся жизнь с той же твердостью, крепостью, волей, с которой он наращивал богатство и становился великим купцом, преподобный Вениамин посвятил тому, чтобы угождать Господу Богу. Было немало обращений к вере людей именно из купеческого сословия. Вспомним слова преподобного Серафима Саровского о «стяжании мирного духа», то есть накоплении в себе духовного мира. Слово «стяжание» относится к богатству и употребляется в отношении к купеческому сословию. Преподобный Серафим использует это слово для обозначения духовного богатства. На Руси нередко случалось, что «великий купец» становился «великим подвижником» и впоследствии был прославлен Церковью. Канонизированный как преподобный, Вениамин Печерский в полноте раскрывает веру как дар Божий и одновременно как плод совместной работы человека с Богом. Не словесными убеждениями или оправданиями, но самой жизнью человек отвечает на вопрос веры: «Вот моя жизнь. Она положена теперь ради Бога и Церкви, потому что такова моя вера. Возвращаю Тебе, Господи, Твой дар – возьми эту жизнь вместе с ее верой».

Вы убили мою любовь! Раньше вы волновали мое

воображение, – теперь вы не вызываете во мне никакого

интереса. Вы мне просто безразличны. Я вас полюбил,

потому что вы играли чудесно, потому что я видел в вас

талант, потому что вы воплощали в жизнь мечты великих

поэтов, облекали в живую, реальную форму бесплотные

образы искусства. А теперь все это кончено.

О. Уайльд. Портрет Дориана Грея

В Библии есть заповедь: «...оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2:24), а также сказано: «...что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Фарисеи спрашивают Христа, почему же тогда Моисей повелел разводиться (см.: Мф. 19:7). Пытаясь поймать Его на словах, они «загоняют в угол» самих себя. «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, – отвечает им Иисус, – а сначала не было так» (Мф. 19:8). Человеческое жестокосердие – вот причина «отступления» от древнего предания. Обратим внимание на свое рассуждение, когда мы думаем, что в жизни бывает не так, как сказано в Священном Писании. В Церкви нам говорят одно, а окружающая действительность – совсем другое. Мы сами себя порой загоняем в тупик, противопоставляя слово Писания и заповедь, данную людям, живущим в конкретное время, в конкретном месте и в конкретной исторической обстановке. Христос открывает, что существует разрешение, а не повеление, потому что у человека часто бывает жестокое сердце. Человек изменился по сравнению с тем, каким он был задуман: для любви, согласия и совместной жизни с тем мужчиной или с той женщиной, которых определил Бог. И теперь он полагает разделить то, что соединил Бог.

Когда-то мужчина хранил Божье слово и не имел намерения расходиться с той женщиной, которую ему послал Бог. Но пришли иные времена, человеческая природа очень серьезно изменилась, – глубоко внутри нас что-то нарушилось. Пока организм функционирует нормально, человек себя чувствует хорошо, но когда функции какого-то органа нарушаются, то страдает все тело. Человек не может жить нормальной жизнью и выполнять естественные дела, когда нарушены функции хотя бы одного из главных органов его тела. В духовном смысле произошло нечто подобное – человеческое сердце стало жестоким. Вместо любви оно источает ненависть, вместо согласия – вражду, вместо послушания – прекословие, а вместо Бога видит дьявола. Жестокое сердце не способно вразумиться Божьей заповедью о том, что сотворенным Богом друг для друга и определенным для совместной жизни мужчине и женщине надлежит быть вместе всегда – в этом мире и перед Богом в вечности. Жестокое сердце не принимает этого и, не замечая собственной жестокости, обвиняет прежде всего другого или другую – того человека, с которым мы находимся рядом большую часть своей жизни. Так было в древности, остается и доныне, поэтому Иисус отвечает фарисеям, что «по жестокосердию вашему» Моисей разрешил разводиться.

Пока человек не в состоянии прямо воспринимать Божью заповедь, ему дается не повеление, а разрешение на послабление данной заповеди. В давние времена мужчина мог иметь множество жен и наложниц. Если бы одна из жен стала ему неприятна, надоела или в чем-то прекословила, то он не захотел бы иметь ее при себе. Не желая больше содержать женщину и тратить на нее средства, муж мог тогда пойти даже на убийство, не опасаясь суда. Чтобы этого не происходило, Моисей разрешил разводиться, то есть отпускать от себя неугодную женщину. Полная власть мужчины и зависимость женщины требовали, чтобы, освобождая от брака, ей писали разводное письмо, и мы должны это рассматривать как следствие жестокосердия. Христос возвращает внимание человека к изначальной божественной заповеди, говоря о том, что всякий, кто разведется с женой не из-за супружеской измены, сам прелюбодействует, потому что толкает ее на прелюбодеяние. И если он женится на разведенной, то тоже прелюбодействует (см.: Мф. 5:32; Мф. 19:9).

Что такое прелюбодейство? Корень «люб» – от слов «любовь» и «любить», а прелюбодействовать – это переменить любовь, перестать любить. Любовь может перемениться на ненависть, как добро на зло. Иисус предостерегает: нельзя, чтобы любовь когда-либо переменялась. Изменив супругу, мы изменяем Богу. Изменивший человек не может устоять, – нельзя верить в Бога и при этом изменять другому человеку, то есть обманывать его. Церковь дает людям возможность развестись лишь по их жестокосердию, принимая во внимание фактическое отсутствие перспектив совместной жизни. Не всегда было разрешено разводиться церковно, и составленный впоследствии чин о второбрачных уже не такой, как тот, что совершается при первом браке. Однако Церковь может давать благословение на второй и третий брак по нашей немощи, маловерию и жестокосердию, чтобы не случилось худшего.

Когда человек будет не в состоянии выносить совместное проживание, он может решиться на нечто страшное: в состоянии исступления и помутнения рассудка во время супружеской ссоры случается даже убийство. Чтобы уберечь человека от самого плохого, ему дается возможность развестись и заключить другой брак. Божье слово не бывает ложным: если мы обращаемся к Богу и Церкви за благословением на развод и брак с другим человеком и получаем это благословение, то живем не по своей воле, а под Божьим благословением. Если же поставим свою волю на место благословения, то оно рассеется, как облако, и больше его не будет.

Сочетание вторым браком бывает через покаяние – исповедание своего греха, потому что первый брак, как бы то ни было, распался по вине каждого из супругов. Церковь дает благословение на второй брак в порядке исключения, чтобы помочь человеку избежать крайностей. Ученики же Христа были изумлены: они не понимали, как можно прожить всю жизнь с одной женщиной. «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться», – говорят они (Мф. 19:10). На что получают ответ: «Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:12). Есть скопцы, которые таковыми родились, – это люди, неспособные к брачной жизни. Другие скопцы оскопили себя ради людей. Так, в древности был институт вельмож-евнухов: высоким особам женского пола служили мужчины, которых для исполнения их обязанностей оскопляли. Ради своей «карьеры» они шли на оскопление от людей. А третий случай – это оскопление ради Бога, когда полноценный человек, который мог бы вступить в брак, выбирает путь особого служения Богу – безбрачия или монашества.

Каждому дано свое, и у всех свой путь. Пути супружества и монашества в Божьем благословении не уступают друг другу. Надо сделать выбор и до конца ему следовать. Супружество – это путь преданности мужу или жене до конца, своего рода «мученичество» ради другого. Любовь может возникнуть только там, где есть жертва. Когда молодые люди встречаются, влюбляются и хотят иметь семью и детей, – это только начало: влюбленность и симпатия друг к другу. Любовь же появляется, когда вместе пройдены разные испытания, прожита большая часть жизни и многое сделано друг для друга. Человек приносит себя в жертву ради супруга, и тогда можно говорить о том, что есть предпосылки для подлинной любви между мужчиной и женщиной, подобной любви к Богу. Нельзя говорить, что у людей одна любовь, а у Бога другая. Любовь – это всегда одно: жертва и преданность до конца. Нарушение любви – прелюбодеяние – тоже всегда одно: измена и ненависть.

На всяком пути надо хранить верность, не допуская даже возможности измены и лучшей жизни в других обстоятельствах, что происходит именно по жестокосердию, а не как повеление и благословение. Если же человек встает на путь служения Богу и Церкви, то, конечно, супружеская измена недопустима. В церковной практике второбрачные не могут принимать священный сан. Служение Богу и служение людям – это две стороны одной медали, то есть по сути – одно служение, одна верность и преданность до конца. Таков ответ фарисеям и всем, кто желает поставить в тупик Священное Писание, говоря о «реальных» жизненных обстоятельствах. Они, конечно, бывают разные, но можно не попадать в эти обстоятельства, уберегая себя от них и не позволяя своему сердцу ожесточиться так, что вместо любви в него войдут ненависть и вражда. Бог поможет в этом, когда, раскаявшись в своих намерениях и помыслах, мы обратимся к Нему и примем Его помощь для преодоления жестокосердия и сохранения верности и веры.

...Если его пригласят на обед, постарается получить место

подле самого хозяина. Чтобы остричь сына, повезет его в

Дельфы. И приложит все старания, чтобы достать себе в

провожатые раба Эфиопа. И, отдавая взятую в долг мину

серебра, всю отдаст новенькими монетами. Для своей

ручной галки он обязательно купит лесенку и сделает из

меди маленький щит, чтобы с этим щитом галка прыгала

по лесенке. Принеся в жертву быка, он прибьет его рога

напротив входа, повесив на них большие венки, чтобы всякий

входящий видел, что он принес в жертву быка.

Теофраст. Характеры

«Что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк. 16:15), – говорит Господь сребролюбивым фарисеям. А одна из книг Ветхого Завета разъясняет: «...человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1Цар. 16:7). Что есть человеческое сердце, которое видит Бог? И что видит человек, проводя дни своей жизни в общении и работе, молитве и отдыхе и совершая разные иные дела? Почему из уст Христа звучат такие жесткие слова – «что высоко у людей, то мерзость пред Богом» – и как это понимать? Конечно, мы знаем, что евангельский императив невероятно высок, и, читая Евангелие, многое до конца не разумеем и не можем принять в силу своей духовной немощи. Но все-таки постараемся проникнуть в суть того, что было сказано, и подумать, к кому это было обращено.

Устраивая внешнюю жизнь так, чтобы угодить не только самим себе, но и своим близким, друзьям и другим людям, мы часто стараемся делать всем приятное и поступать так, чтобы в жизни было все хорошо, удобно и красиво. Это, в общем, замечательно, но подобное устройство сопровождают определенные намерения, устремления и желания. Осознанно или неосознанно мы ожидаем от людей оценки того, что делаем. Нам важно слышать от других, как хорошо то, что мы сделали. Мы считаем справедливым, если нас за это похвалят или по крайней мере отметят. Таким образом, практически все, что мы делаем, мы стараемся делать так, чтобы это было «высоко», то есть видно и хоть кем-то замечено. Здесь и вспоминаются слова Иисуса о высоком для людей. Когда мы сознательно делаем заметное для людей и самих себя, это оказывается ничем перед Богом. Почему это «мерзость пред Богом»?

Обратим внимание на библейское употребление (свыше ста тридцати случаев) слова «мерзость», которым, например, в Книге притчей Соломоновых названы такие понятия, как разврат, коварство, лживость, злоба, надменность, нечестие и кощунство (см.: Притч. 3:32, 11:20, 12:22, 15:26, 16:5, 21:27, 24:9). Все это происходит, когда человек устремляемся не туда и делает совсем не то, что ожидает от него Бог. Стремление к возвышению перед людьми, как оказалось, приравнивается к перечисленным выше «мерзостям» из Книги притч. Бог ожидает, чтобы мы не взирали на лицо и не стремились сделать высокое перед людьми, ожидая достичь достойного положения в обществе, а ведь обычно человеческая жизнь от начала до самого конца строится именно на этом.

В нашей жизни можно отметить совсем немного того, что противостояло бы стремлению возвыситься, сделав хорошо, красиво и правильно. И не просто красиво и правильно, а чтобы это было выше и лучше, правильней и красивей, чем у других. Даже в вопросах веры люди иногда полагают, что их вера выше, правильнее и чище, чем вера других, только потому, что это их вера. Опять вспоминаем слова о высоком у людей и ничего не значащем перед Богом. Это не просто ничего не значит, а означает нечто очень плохое. Может быть, не стоит вообще ничего делать – не устраивать свою жизнь и не создавать красоты, не стараться для себя и ничем не угождать другим? Но как в этом случае протекут годы нашей жизни и в чем тогда она будет выражаться? Человек создан по образу своего Творца и должен что-то делать, чего-то достигать, к чему-то стремиться в земной жизни. Желание творить и устраивать свое бытие, помогая другим, неизбежно, и никто от нас этого не отнимает. Что тогда имеет в виду Христос? Ведь не хочет же Он просто принизить людей, сказав, что вообще все, что они делают, «мерзость пред Богом»? Глубоко задумавшись, все-таки нужно понять, от чего Иисус хотел предостеречь фарисеев. Будучи сребролюбивыми, они смеялись, когда Христос говорил о том, что нельзя служить двум господам – Богу и идолу богатства «маммоне» (см.: Лк. 16:13). И Он сказал те жесткие слова, но не только для них. Он заботился об их судьбе – заботится и о нашей. Необходимо работать, делая все как можно лучше и стараясь в меру своих способностей жить ради других. Угождая людям, нужно укреплять свою веру и до конца искренне принимать ее как самую лучшую веру среди всех вер, потому что через нее нам открывается Бог. Это правда, и нет ничего предосудительного в том, чтобы считать свою веру наилучшей. Но Христос как бы напоминает нам: не забудьте об одном – что за всем этим стоит Бог, и по-настоящему высоким является лишь то, что Бог сам возвысил в вас. Высокое перед Богом – это до конца оставаться верными Ему, а не людям, которые ожидают от нас верности, и не тому, что мы сделали для них. Совершая всякое хорошее дело, мы говорим себе, что делаем это ради Христа Бога и ради того, чтобы Он был среди нас. Мы обращаем внимание на Его присутствие и стремимся не к тому, что высоко у людей, а к исповеданию того, что Сам Бог и вера в Него есть подлинно высокое для всех нас. Служить Единому Богу возможно и необходимо, а служить двум господам одновременно может разве только «слуга двух господ» – персонаж из одноименной комедии Карло Гольдони. Пытаться угодить Богу и маммоне или Богу и окружающему нас миру будет лишь безумный или хитрец вроде Труффальдино из Бергамо. Между тем, предавая себя Богу до конца, можно получить все необходимое для подлинного служения – средства и достояние, честь и славу, которые по праву принадлежат лишь Богу. Можно быть даже прославленным людьми, никогда к этому не стремясь, но воздавая всю славу Единому, Который ее достоин.

«Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом... Если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?» (Лк. 16:10, 12) Кто оказался верен в малом и чужом, тот будет способен сохранить верность во многом и своем. Малое или чужое – это наша теперешняя жизнь, а многое или свое – это то, что нас ожидает, – пребывание с Богом. Верность в малом определяется тем, как мы проживаем свою жизнь, кому остаемся верными и чему служим. В каждый момент жизни нужно осознавать, что есть ее стержень, и чувствовать, куда он нас направляет. За всем стоит Бог, а не богатство или власть, не честь или слава человеческая. Не следует забывать о том, что если перед Богом это высоко, то в конечном итоге будет достойно и перед людьми, а не наоборот. Когда мы убедимся, что высокое перед людьми оказалось мерзостью перед Богом, может быть уже поздно. И чтобы мы не опоздали, Христос напоминает нам о самой высокой заповеди: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4:10; Лк. 4:8).

Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного: а там

стал ли бы я чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как

паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки

высасывал, мне, в ту минуту, всё равно должно было быть!..

И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не

столько деньги нужны были, как другое... Я это всё теперь

знаю... Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже

никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо

было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было

узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или

человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли

нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею...

Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание

«...Заключено было небо три года и шесть месяцев...» (Лк. 4:25), когда по молитве пророка Илии не было дождя, и перестало произрастать все, что должно расти на земле. И по его же молитве небо вновь раскрылось после того, как были повержены пророки Ваала, и Бог принял жертву, принесенную Илией. Царствовавший в Израиле Ахав уклонился от служения единому Богу и вступил в брак с дочерью языческого царя из соседней области. Вследствие этого его народ все больше развращался и уклонялся от почитания Единого Бога. Ахав приказал построить в Самарии капище для принесения жертв божеству Ваалу, чье имя стало нарицательным как образ всякого иного божества или идола, отличного от подлинного Бога. Когда беззаконие Ахава и его влияние на народ Израиля дошли до крайнего предела, пророку Илии было «поручено» и через него совершено Богом довольно суровое и даже жестокое дело. Три года и шесть месяцев засухи... Все живое погибало, потому что все источники воды иссякли. Засох даже тот источник, к которому на время засухи Бог послал Илию. Но чтобы довести Божье дело до конца, Илие необходимо было выжить. И Бог отправляет его к одной нуждающейся вдове, в Сарепту Сидонскую, чтобы там совершить чудо. С приходом Илии в доме вдовы появилось пропитание – чудесным образом кадка все время наполнялась мукой, а кувшин маслом. Таким образом пророк Илия, живший у вдовы, она сама и ее сын питались в течение всего периода засухи и голода. По прошествии многих дней Илия уничтожил пророков Ваала, убедив царя и народ поклониться Богу (см.: 3Цар. 18).

Вмешательство Бога в нашу жизнь не может быть объяснено обычными понятиями и оценено человеческими мерками, потому что человек не может познать до конца Его замысел. Мы можем приоткрывать тайну, отчасти узнавая, что Бог задумал о нас, но до конца знать все нам не дано. Однако человеку должно быть ясно, что важнее – жизнь и бесчестие перед Богом или смерть и оправдание перед Ним. Поэтому Бог попускает совершаться определенным бедствиям, даже когда они связаны с Его именем. Само Боговоплощение ознаменовалось многочисленными смертями; так, царь Ирод убил в Вифлееме множество младенцев мужского пола. В разные времена затевались войны, и людей убивали ради «благих целей». Крестовые походы, когда во имя Христа совершались убийства инакомыслящих и иноверцев, были, как выяснилось, не только в давнем прошлом. В наше время страшное злодеяние произошло в одной из самых спокойных стран Европы – Норвегии. Человек, который назвал себя христианином, вышел в «крестовый поход» против ислама и при этом расстрелял семьдесят человек из собственного народа. Он понимал и соглашался, что это жестоко, но, по его мнению, это была необходимая мера для того, чтобы привлечь всеобщее внимание к проблеме изгнания иноверцев из христианской Европы. Вероятно, он по-своему воспринял события, описанные в Ветхом Завете...

Бог посылает засухи, подобные той, что была при пророке Илие, и гибнут не сотни и тысячи, а миллионы людей. Это доныне нередко случается в Африке, где иногда миллионы людей остаются без воды и многие погибают безвинно. Может быть, тот «норвежский стрелок» подумал, что раз Бог так делает, значит, это правильно, и человек может приносить необходимые жертвы во имя Божие. Однако вся разница в том, что в одном случае действует человек сам, как бы от Божьего имени, а в другом случае действует Бог, который лично принимает тех, кто погибает в результате божественных действий, таких, как засухи и наводнения, землетрясения и цунами. Когда трагически погибает множество людей в результате крупномасштабных катастроф, в том числе и человеческого происхождения, Бог поименно знает погибших и о каждом из них имеет Свое попечение. Случайностей для Него нет. Всякая жизнь, которая ушла, как мы думаем, случайным образом в результате стихийного бедствия, катастрофы или войны, предстает перед Богом и привлекает Его особое внимание, которое Он действительно уделяет всем без исключения страдавшим и погибшим не по своей воле людям.

Совсем другое дело, когда человек, не спрашивая Бога, берет на себя право исполнять Его волю. Это случается, если люди поклоняются идолам и далеко отстоят от Бога и разумения Его воли. Предательство Бога и отдаление от Него происходят постепенно и незаметно. Тогда на определенном этапе Бог может властно и жестко остановить этот процесс. Иудеи, например, начали поклоняться Ваалу, и дальше могло быть только хуже, – в жертву Ваалу стали бы приносить человеческие жизни. Все это происходило не по Божьей воле и не во имя Его, а во славу царя Ахава и жрецов Ваала. Бога с ними не было. Это выяснилось, когда жрецы Ваала приготовили свои жертвы и четыреста пятьдесят человек день и ночь скакали вокруг этих жертв. Они восклицали и кололи себя ножами, как сказано в библейской книге Царств, но не получили никакого ответа от Бога. Один человек – пророк Илия – собрал жертвенник, положил на него приготовленную жертву, вознес молитву, и Бог, пожрав огнем, принял все, что предложил Илия. Божий ответ на молитву одного человека бывает сильнее, чем Его внимание ко многим взывающим день и ночь. Молитва праведника спасает мир, в то время как множество людей, уповающих на Бога, но творящих каждый свое «беззаконие», не слышны Богу. Он не принимает жертв и молитв, которые приносятся людьми, полагающими, что они выступают от имени Христа, и для «защиты Христа» идущими в свои «крестовые походы», то есть на бесполезные и бессмысленные жертвы.

«Господь есть Бог» (3Цар. 18:39), – повторял народ оживляя эти слова своей верой, когда Бог принял жертву Илии. Люди присоединились именно к той жертве, на которую откликнулся Бог. Жертва Христа всегда принята Богом, и Он отвечает всем, кто собирается, чтобы стать причастными к Ней. Это главное свидетельство Церкви, и хотя бывает немного живых свидетелей, но Бог им отвечает, в то время как огромное число людей собирается на различные праздники и торжества, где бывает изобилие человеческих восхвалений и воздаяний. Но есть ли там Бог? Илия был один, и Бог обратил на него внимание, а жрецов против Илии восстало множество, и никакого внимания к ним не было. Немалое число людей, вроде бы уповая на Бога, идет ложным путем, и иногда совершаются страшные вещи, подобные событиям в Норвегии. Однако, может быть, это подтолкнет человеческое общество к тому, чтобы осознать, что настоящее вмешательство Бога в нашу жизнь – это Жертва Христа, которой всегда благоволит Бог. Не мясо и кровь жертвенных животных, как было в ветхозаветные времена, не «необходимые человеческие жертвы», которые в наше время приносятся для «благих целей», но Единая Жертва приносится Единому Богу, всегда принимаемая Им и открытая для всех верующих в посланного Им Сына. Выше и подлиннее этой Жертвы нет ничего, и отныне всякая иная жертва, как и кем бы она ни приносилась, не будет подлинной и принятой Богом.

Единственное, что у нас действительно есть, – это вера.

Вольтер сказал: «Если бы Бога не существовало, его нужно

было бы выдумать», – и не потому, что он не верил, хотя

это было и так. Причина не в этом. Материалисты и

позитивисты совершенно неверно истолковали его слова.

Вера – это единственное, что может спасти человека. Это

мое глубочайшее убеждение. Иначе что бы мы могли

совершить? Это та единственная вещь, которая бесспорно

есть у человека. Все остальное – несущественно.

Андрей Тарковский

Ни серебра, ни золота, ни других материальных ценностей не было у апостолов Петра и Иоанна, чтобы подать нищему, который с рождения не мог ходить и ежедневно просил милостыню, сидя у дверей Храма (см.: Деян. 3:1–10). Ничего вещественного они ему не дали, но, как мы понимаем, нищему это не было жизненно необходимо – от серебра и золота его ноги не могли стать здоровыми. За деньги было невозможно исцелить человека, в ногах которого никогда не было силы. Он не мог ходить, вероятно, потому, что у ног отсутствовали мышцы и жилы, и должно было произойти что-то невероятное, чтобы он смог встать на ноги. Это невероятное случилось, когда апостолы призвали имя Иисуса Христа Назорея.

Нашему цивилизованному миру жизненно необходимо вспомнить, что не все можно купить за «серебро и золото». Есть вещи, которые неподвластны богатству и власти и могут совершаться только волей свыше, а могут и не совершаться, если нет веры и желания согласиться во имя Того, Кто творит эту волю. Человек старается устроить себя в этом мире – заработать разными способами – в основном, конечно, честным путем – средства на жизнь, чтобы приобрести самое необходимое, и не только. Мы стремимся получать как можно больше, чтобы иметь больше возможностей для улучшения жизни, в том числе, конечно, и для исцеления своих недугов. Люди постарше много думают об этом, а молодые, наверное, не очень. Но рано или поздно встает вопрос: что мы просим? Ведь, обращаясь к Христу, мы просим у Того, Который не имеет золота и серебра, не дает и не распределяет между нами богатство и силу в этом мире (см.: Лк. 12:13–15).

Есть много свидетельств тому, что власть и собственность достаются не самым достойным и разумным и не самым верным Богу людям. Поэтому, пытаясь укрепить веру и взывая из глубины своего сердца, следует осознать, что действительно надо просить не у тех, кто распределяет деньги и власть в этом мире, а у Того, Кто дает много больше. Бог может совершить чудо и исцелить любого, но не чудо и не исцеление есть главное. Для нищего, который поднялся на ноги, главным стало то, что он сам вошел в Храм и начал «скакать» там, хваля Бога и радуясь возможности ходить и исповедовать свою веру. Потом этот человек неотступно следовал за апостолами, куда бы они ни пошли (см.: Деян. 3:11), а впоследствии, возможно, стал их учеником. В книге Деяний о его дальнейшей судьбе не говорится, но можно предположить, что бывший калека пошел проповедовать и сам исцелял именем Христа, помогая другим людям, еще раз подчеркнем, не властью, серебром или золотом, но Божьим словом.

Слово и имя Бога творят чудеса в человеческом сердце, исцеляя от главного недуга – мрака неверия, за которым наступает уход в небытие. Полной и подлинной радости жизни не может быть там, где нет Бога и Его Воскресшего Сына, Который стал человеком, чтобы удостоверить всех нас в том, что мы дороги Его Отцу. Каждый человек имеет перед Богом особую ценность. В то время как мы постоянно сравниваем себя с другими людьми, возвышая или принижая их, Он никого не ставит выше или ниже. Всеобъемлющий Бог хочет принять всякого, кто ищет с Ним встречи. Люди различаются характером, способностями, желаниями и устремлениями. Но если мы до конца искренни, Бог «вмещает» нас и принимает такими, какие мы есть, и человеку не надо подстраиваться под других. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас», – сказал современный поэт. Звучит, конечно, горделиво, но в этом что-то есть: пусть окружающий мир будет подспорьем для человека, когда тот способен творить настоящую красоту.

Мир создан Богом, чтобы явить вечную красоту Создателя. Красота не должна подо что-то подстраиваться; она самодостаточна, когда в ней явлен Творец. Красоту видят, слышат, понимают и получают от этого радость. Мы, например, радуемся, когда взираем на иконы и красивое убранство храма, внимаем красоте молитвенных слов, которые звучат как высочайшая богодухновенная поэзия. В каком бы храме ни совершалось литургическое «действо», оно красиво само по себе, и мы просто радуемся его красоте, не сравнивая его ни с чем. Подлинную красоту нельзя измерять, а можно только созерцать как нечто желанное. И все-таки «наибольшей» подлинностью, конечно, обладает красота созданного Богом мира. Рассматривая естественное творение, человек может обрести веру в «вечную силу» благости, доброты и любвеобилия его Создателя (см.: Рим. 1:20). Вера делает нас из духовно расслабленных сильными духом, из духовно незрячих видящими, из духовно глухих слышащими, из бесчувственных – людей с живым бьющимся сердцем, способных на сострадание, милосердие и любовь. Чудо веры совершает Бог. Исцеление нищего калеки – великое чудо, но еще более великое чудо состоит в том, что он нашел веру и с ней вошел в храм, «скача и хваля Бога» (см.: Деян. 3:8).

Не надо искать только власти и богатства, посвящая этому всю жизнь. Конечно, нужно как-то устраивать себя и своих близких в том мире, который уже существует, и никто не будет в безумии призывать, что всем этим надо пренебречь. Церковь такого никому не предлагает. Но полагаться до конца только на мирское – действительно безумие (вспомним, например, притчу о безумном богаче (Лк. 12:16–21)). Мы видим, как несовершенен окружающий мир, сколько бед происходит по воле тех, кто им управляет. Никак не получается устроить так, чтобы всем было хорошо. В одном месте сделали хорошо, а в другом стало плохо. Происходят междоусобицы, во внутренние дела одних вмешиваются внешние силы: чтобы навести порядок, сначала надо кого-то устранить. Мир так жил всегда, и это будет продолжаться, наверное, до скончания века. Благо одних несет для других страдания. Мы живем, всегда кого-то «подвигая» и «списывая со счетов», чтобы заменить собой.

Бог нас за это не судит, для этого есть человеческая совесть. Если мы слушаем ее голос, то можем обойти острые углы и не сделать зла. Хотя и согрешая, мы будем осознавать это и стремиться избежать. Бывает и обратное, когда будто пелена опускается на наши глаза, и, не видя и не слушая ничего, мы идем напролом, уподобляясь худшему из того, что видим вокруг себя. Некогда римские легионы подавляли всякое инакомыслие в мире, теперь самолеты и танки выполняют те же функции. Церковь выбирает другой путь, – если разумные доводы исчерпаны, то для веры всегда самым убедительным остается жертвенное исповедание. Вера действует в том числе и на «власть имущих», которые могут иначе использовать предоставленные им большие возможности. В этом смысле, например, событием всемирного значения стала свадьба британского принца. Множество «сильных мира сего» собрались в церкви и, преклонив колени, внимали словам молитвы. Не только обездоленные и слабые, но и короли нуждаются в Божьем благословении и припадают к Его милости.

Не всегда участие «власть предержащих» в церковных церемониях бывает до конца искренним и исполненным веры, но это все же внушает определенный оптимизм. Хочется верить, что здесь не только соображения политики и этикета. И на «свадьбе принца» могут быть те, которые от чистого сердца искренне молятся и воспевают псалмы. Не стоит судить никого, как и Христос никого не судил, а лучше стараться поверить, что Бог, не оставив этот мир и никого в нем без внимания, все равно сделает Свою «работу». Чем раньше мы это поймем и чем глубже поверим, тем вернее узнаем, Что у Бога надо просить, чтобы наша жизнь была наполненной Его собственным присутствием. Тогда, подобно ставшему на ноги калеке, мы естественным образом восстанем от духовной расслабленности и обретем веру, «скача и хваля» Бога за это.

Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и

вселенную, и от века и до века Ты – Бог. Ты возвращаешь

человека в тление и говоришь: «возвратитесь, сыны

человеческие!» Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день

вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи. Ты как

наводнением уносишь их; они – как сон, как трава, которая

утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером

подсекается и засыхает; ибо мы исчезаем от гнева Твоего и

от ярости Твоей мы в смятении. Ты положил беззакония

наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего.

Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши,

как звук. Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей

крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд

и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим. Кто знает

силу гнева Твоего, и ярость Твою по мере страха Твоего?

Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести

сердце мудрое.

Пс. 89:3–12

Когда Христос заповедал прощать согрешившему «семь раз в день», ученики обратились к Нему со словами: «Умножь в нас веру» (Лк. 17:4–5). Нужна великая вера, чтобы всегда прощать и не держать ни на кого зла, – апостолы это хорошо понимали и потому попросили Господа об умножении веры. В ответ Он рассказал им притчу о господине и рабе, который возвращается с поля после работы (см.: Лк. 17:7–10). Мы прекрасно знаем, что такое рабовладельческий строй и каковы отношения между хозяевами и рабами, – раб всегда безвозмездно служит своему господину. Потому Христос и спрашивает учеников: «Неужели человек скажет своему рабу, пришедшему с поля: «Пойди скорее, садись за стол»?» Нет, он будет ожидать, чтобы тот раб сначала его обслужил. Когда хозяин поест, тогда и раб сможет сесть за стол – таков понятный всем принцип отношений господина и раба. Об этом Иисус напоминает Своим ученикам в ответ на их просьбу умножить веру. Каждый из нас должен почитать себя «ничего не стоящим рабом», который сделал то, что должен был сделать, и не смеет ожидать никакой благодарности (см.: Лк. 17:10). Оказывается, так можно умножить в себе веру, а пример подобных отношений может стать полезным и необходимым назиданием в нашей жизни, хотя среди нас давно нет рабов и господ.

Иногда мы полагаем, что совершаем нечто важное и полезное, и действительно делаем это не только для себя, но и для других людей. Бывает, начинаем помышлять, что уже потрудились и имеем право отдохнуть, – пусть для нас теперь поработает кто-то другой. Тогда незаметно в сердце входит то, что заглушает нашу веру. Она слабеет, когда человек почитает себя достойным чего-либо и ожидает награды. И напротив, нет никакого повода для ослабления веры, если мы не считаем себя вправе получить воздаяние за то, что и так должны были сделать. Награда во временной жизни не принесет «вечной» пользы, а дважды за одно и то же не поощряют. Поэтому если мы получим всю свою награду в земной жизни, то ничего не останется за ее порогом (см., напр.: Мф. 6:2). Об этом и предупреждает нас Христос: «Не ищите внимания, уважения и почета за ваши земные труды, потому что если люди воздадут вам сполна, то на этом все может закончиться, и вы останетесь ни с чем от Бога». Несправедливо ожидать дополнительную награду за работу, которая была полностью оплачена. Поэтому лучше иметь веру в Бога и в качестве награды ожидать Его благодати, а не земных благ. Чтобы избежать их соблазна, действительно нужно помышлять о себе как о «ничего не стоящем рабе», который сделал только то, что обязан был сделать, и не проявил ничего особенного, достойного воздаяния. Таким образом мы отсекаем всякую возможность для самообольщения и соблазна утратить веру, предоставляя Богу действовать в нашей жизни.

Вспоминается история праведного Иова, который постепенно лишался всего, что имел в земной жизни, – имения, семьи и здоровья – только за то, чтобы, имея веру, сохранить ее до конца. Жена в сердцах говорила: «Ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри» (Иов. 2:9). Приходили друзья, каждый из которых по-своему утешал его в скорби. Все вокруг убеждало: что толку в твоей праведности, Иов, разве осчастливишь Бога своей верой? Бог выше веры и всяких человеческих дел, поэтому надо жить, как живется. Такие искушения подступают к человеку именно тогда, когда он ищет воздаяния за свои земные дела. Если, подобно Иову, ничего не ждать, принимая от Бога все – не только блага, но и беды, то сама наша вера и будет единственным и величайшим благодеянием, которым Бог воздает нам за все. Так подрубаются корни всякого искушения, для которого не остается никаких оснований, и сатана, действуя через других людей, не сможет совратить человека с пути его веры, как не совратил Иова. Сохранив веру и праведность, Иов получил многократное воздаяние – имение, детей и здоровье, потому что «благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние» (Иов. 42:12).

Вера – благой дар Бога, Его воздаяние, чтобы мы не искали иной награды за праведность и не пытались казаться достойными и уважаемыми перед людьми. Все это «перекрывает дорогу» для веры как воздаяния от Бога. Потому что, подчеркнем еще раз, за одно и то же дважды не награждают. Господь заботится, чтобы мы не ошиблись и не случилось так, что вера ушла от нас, потому что за свои дела мы начали искать от людей благодарности как опоры в этом мире. Евангелие всегда призывает человека к очень высокому уровню духовной жизни, которая возможна только с Богом. Стать совершенным, согласно Евангелию, человек сам не может, но верой все получает от Бога. Воссоединяясь с Христом и получая в Его таинстве поддержку и духовную пищу, мы можем устоять и не лишиться дара веры в Бога. Христос умножил веру в апостолах, может умножить и в нас, если мы, почитая себя «ничего не стоящими рабами», совершаем добрые дела как должное. Тогда нас ожидает великая награда веры и праведность от Бога, подобная той, которую имел многострадальный Иов.

Пер Гюнт: Я гибну!

Сольвейг: Но есть еще воля Господня.

Пер Гюнт: Тогда ты реши загадку сегодня!

Сольвейг: Какую загадку?

Пер Гюнт: Ты отгадай, Где был Пер Гюнт, покинув свой край?

Сольвейг: Был?

Пер Гюнт: Где был он отмечен печатью, Что на него наложил Творец?

Можешь ответить? Не то мне конец, Буду навеки я предан проклятью.

Сольвейг: Это так просто.

Пер Гюнт: Тогда назови Место, где сам я собой оставался,

В духе, который от Бога достался!

который от Бога достался!

Сольвейг: В вере, в надежде моей и в любви!

Г. Ибсен. Пер Гюнт

Надо радоваться и веселиться о том, что человек «был мертв и ожил, пропадал и нашелся» – таково резюме притчи о блудном сыне (см.: Лк. 15:11–32). В этом замечательном повествовании говорится о двух братьях и их отце. Историю младшего мы хорошо знаем: в чужой стране он прогулял отцовское наследство, которое ему полагалось, и, лишившись всего, оказался никому не нужен. Вдали от дома, семьи и своего народа он оказался без средств к существованию и, чтобы как-то питаться, пошел пасти свиней. Но за эту работу ему не давали даже того, чем кормят свиней. Такой «строгий пост», хорошо погуляв, вынужден был соблюдать младший сын в дальних краях. И вот ему приходит в голову спасительная идея: сын вспоминает, что есть отец, перед которым, конечно, очень стыдно, потому что он предал и бросил его. Тяжело вспоминать, как, забрав, что мог, у отца, все это расточил и ничего полезного в своей жизни не сделал. Но теперь, физически погибая, он задумывает отчаянный шаг. Зная, что у его отца наемники «избыточествуют», младший сын решает вернуться и припасть к отцу в последнем отчаянии со словами: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:18–19). С такими мыслями он возвращается домой.

Подведем итог первой части рассказа. Человеку дана жизнь. Сначала он молод, здоров, полон сил и энергии, чаяний и надежд, его ждут определенные перспективы в будущем. Это его доля богатства, которую он получает от Небесного Отца. От земных родителей человек тоже что-то получает, но необязательно самое лучшее и не всегда с рождения, а от Бога – всегда с самого начала. Достояние молодости и здоровья дано сразу практически каждому человеку. Что происходит с нами дальше? Как мы проводим дни своей молодости и сколько она может длиться, чтобы мы могли тратить здоровье и силы на недостойные и ненужные вещи – расточать «имение свое, живя распутно» (Лк. 15:13)? В недостойных и бесполезных развлечениях жизнь проходит очень быстро, а за всем этим последует только жажда новых, более изощренных развлечений, средств на которые уже не будет. Более того, прожигая свою жизнь, в какой-то момент человек приходит к тому, что средств не будет хватать даже на поддержание самой жизни. Часто уже не в юности, а в зрелые годы, ближе к пожилому возрасту, человек может остаться совсем без средств и здоровья, если бездумно проведет свои молодые годы.

Не всегда речь идет о деньгах и состоянии. Большинство из нас, наверное, позаботятся о том, чтобы к старости иметь жилье и счет в банке. Но человеческое здоровье, причем не столько физическое, сколько духовное, растрачивается. Уже нет перспектив и надежд, нет радости в жизни, ничто не приносит удовольствия и не наполняет ее – вот что страшно. Тогда мы почувствуем себя как бы в далекой и чужой стране. Не географически, ведь не так важно, где мы находимся – на родине или переехали в другую местность, но в том смысле, что наша душа будет не на месте, пребывая в далекой, забытой Богом стране. Тогда понемногу наступает то состояние, которое, как описано в притче, возникло у младшего сына. Больше нет жизни, мы погибаем, и в то же самое время что-то напоминает нам о том, что есть дом, где было хорошо и куда еще можно вернуться, чтобы выжить. Может быть, как-то получится поддержать себя – не называясь сыном и не претендуя уже ни на что, просто побыть рядом с домом и родными людьми, посмотреть, что у них происходит и как они живут. Просыпаясь, человеческая душа потихоньку тянется в свое духовное отечество. Может быть, на возвращение уйдут годы, – кому-то потребуется меньше, а кому- то больше времени. Но в нашу жизнь постепенно возвращается смысл, потому что появляется определенная цель и мы начинаем тянуться в то «место», которое называют небесным отечеством или домом для души.

У нас есть небесное отечество, образом которого на земле является Божий храм. Уже ни на что не рассчитывая, подобно блудному сыну, мы понимаем, что «прожгли» свою жизнь и не сделали особо полезного и доброго в духовном отношении – ничего такого, за что Бог, скажем так, «похвалил» бы нас. Более того, мы Его забыли и предали, как блудный сын предал своего отца. Совесть есть у каждого человека, поэтому рано или поздно, «понурив голову», с последней надеждой мы возвращаемся к Небесному Отцу. И что видим? В буквальном смысле происходит то, что сказано в притче. Бог не то что не укоряет, не гонит и не наказывает человека за прошлую жизнь, Он совершает абсолютно противоположное –      выходит навстречу, как отец к блудному сыну, обнимает его и радуется, что тот «был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Господь встречает человека и ведет в Свой дом, в храм Божий, чтобы восстановить его в «родстве» с Самим Собой. Это, конечно, аллегория, но нас действительно таинственным образом ведут в храм и собирают, духовно обнимая и давая тепло. Именно здесь, в Божьем храме, мы можем почувствовать настоящее успокоение на душе и радость на сердце.

Вторая часть притчи связана с другим персонажем – старшим сыном, который был всегда с отцом. Никуда не отлучаясь, он всю свою жизнь трудился, пахал и сеял, помогая отцу содержать дом. Так прошли годы. Старший сын, с одной стороны, не предавал отца, не гулял в далекой стране и не прожигал жизнь. С другой стороны, он не испытал холода и голода, отчаяния и отверженности в чужой стране. Его жизнь прошла внешне ровно и положительно. Но теперь с этим человеком происходит что-то странное. Возвратившись с поля, он видит, что дома готовится пир, и в гневе узнает, что это пир по случаю возвращения его младшего брата – предателя и распутника, которого, как мы понимаем, он так и не простил. Как у него возникли такие чувства? Отец простил предательство, так почему же брат не простил? Вероятно, он позавидовал младшему сыну, когда тот получил свою долю и роскошно прожил часть своей жизни. Косвенно можно понять это из его упрека отцу: «...Я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка» (Лк. 15: 29–30). О последних годах жизни младшего брата в бедствиях и голоде он, возможно, просто не знал, полагая, что тот лишь тратил деньги. В притче об этом не говорится.

Когда старший сын возмутился и высказал свое возмущение отцу, тот отнесся к нему с милосердием, как и к его младшему брату. Не теряя терпения, он спокойно объяснил все старшему сыну, оказавшемуся в аду зависти и нелюбви к своему брату, как и к самому отцу. Когда старший сын пришел и в гневе стал обличать отца, то, утратив сыновние доверие и преданность, он оказался в не сыновнем состоянии подозрения и упрека. Это было очень нехорошее поведение, но отец принял сына и объяснил, что его младший брат «был мертв и ожил, пропадал и нашелся»: «Теперь надо об этом веселиться, ведь с тобой мы всегда вместе, и все мое – твое. Ты и так разделяешь со мной мое состояние, я тружусь вместе с тобой, а ты со мной. Мы шли рука об руку и не испытали тех несчастий и бед, которые выпали на долю твоего младшего брата. Он многое пережил и вернулся, поэтому нам всем теперь надо возрадоваться». Так увещевал отец старшего брата, и будем надеяться, что в конце концов он его убедил. Возможно, притча была рассказана для тех иудейских фарисеев и книжников, которые полагали себя праведными, но по-настоящему не имели любви к Богу и не исполняли заповеди в своем сердце, делая все формально и напоказ. Они никогда не удалялись от Храма и, подобно фарисею из притчи о мытаре и фарисее (см.: Лк. 18:10–14), не считали себя грешниками. При этом образ мытаря, осознающего свой грех, можно было бы сопоставить с образом блудного сына. Перед нами два брата, каждый из которых по-своему огорчил отца. В обоих случаях отец прощает, покрывая все своей любовью. И там, и там он проявляет милосердие. Но где будет больше ответной любви? Этот вопрос, войдя в дом к фарисею Симону, задает Иисус, когда тот возмутился при виде грешницы, омывшей Ему ноги (см.: Лк. 7:36–50). Выводом той притчи было следующее: кому много прощается, тот много любит. Любовь – это такое состояние, или свойство, человека, которое не дается ему автоматически при рождении. К любви человек стремится всю жизнь и достигает этой цели не сразу, а когда, расточив свое имение – молодость и здоровье, невольно впадает в «строгий пост» болезней и духовных страданий. Пройдя через это, он обретает шанс научиться любви, который будет тем больше, чем глубже пострадал человек и чем больше узнал о своем прощении от Бога.

Ненависть – юным уродует лица,

Ненависть – просится из берегов,

Ненависть – жаждет и хочет напиться

Черною кровью врагов!

Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,

Но не злоба нас будет из плена вести.

Не слепая, не черная ненависть в нас, –

Свежий ветер нам высушит слезы у глаз

Справедливой и подлинной ненависти!

Ненависть – пей, переполнена чаша!

Ненависть – требует выхода, ждет.

Но благородная ненависть наша

Рядом с любовью живет!

В. С. Высоцкий. Баллада о ненависти

Когда Церковь совершает память мучеников, звучит текст Евангелия от Иоанна – Прощальная беседа Господа с учениками. Вспоминая пострадавших за Христа и Церковь, отдавших свою жизнь за исповедание веры, мы слышим слова: «Сие заповедаю вам, да любите друг друга» (Ин. 15:17). Обращаясь к ученикам, Христос сначала говорит о любви (см.: Ин. 15:9–17), а затем предупреждает апостолов о том, что мир возненавидит их, как ненавидит Его, и те, кто станет их убивать, будут даже думать, что тем самым служат Богу. Слова о ненависти как антиподе любви (см.: Ин. 15:18–25) постепенно раскрывают, что это именно то состояние, в котором пребывает мир в отношении к Богу. Квинтэссенция слов Христа о ненависти мира и тех, к кому Он пришел, следующая: «Возненавидели Меня напрасно» (Ин. 15:25). В буквальном переводе с греческого – «возненавидели Меня даром», значит без всякой пользы и вознаграждения, ни за что.

Иисус сделал много дел и убеждал людей верить Его делам, когда они не верили словам: «Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего» (Ин. 15: 24). Мир ненавидит Его напрасно, даром, ничего хорошего не получая за свою ненависть. Однако Христос не заботится о Себе и не сокрушается о том, что сделал столько дел – проповедовал Царство, исцеляя людей и изгоняя бесов. Все это было не напрасно, но в данный момент Он скорбит о мире, который Его ненавидит, и о людях, которые Его гонят. Христос видит, как беспочвенна их ненависть и как вредна она для них самих. Он скорбит о том, что они глубоко заблуждаются, делая совсем не то, что хочет Бог. Даже в отношениях между людьми следует помнить об одной важной вещи: ненависть, конечно, бывает «праведная и благородная», но ненависть к человеку, который находится перед тобой, никогда не может быть благородной и праведной. Ни одно из жизнеописаний христианских мучеников не говорит об их ненависти к мучителям, каким бы тяжким пыткам их ни подвергали. Здесь по-евангельски раскрывается та истина, о которой в одном из своих писем говорит блаженный Августин: «Ненавидь грех и люби грешника».

Ненависть к человеку всегда напрасна. Когда мы делаем предметом своей нелюбви, неприязни или плохого отношения человека, то совершенно напрасно все, что мы делаем. Об этом говорит нам Евангелие. Если ты видишь грех, который совершается другим человеком, сначала преодолей свой собственный – «...вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7:5). Возненавидь тот грех, который в тебе, потом и в другом возненавидишь его праведно, то есть справедливо и не напрасно. А всякая ненависть к человеку может лишь навредить и пройдет даром, потому что от этого ты ничего не получишь в Боге, – об этом напоминает нам Иисус, Который Сам просил Отца простить распинающих Его (см.: Лк. 23:34). Он никого не прогоняет от Себя, а напротив, хочет достучаться до тех, кто Его ненавидит, – фарисеев и книжников.

Церковь в разные исторические периоды была гонима, и перед нами – сонм мучеников за веру, претерпевших страдания и смерть в недавние времена. Но никогда Церковь не обращала свой гнев на тех, кто приносит ей страдания и гонения. Ненависть должна быть обращена на тот грех, который внутри человека, который присущ нам по природе, как и другим людям, но прежде всего нам самим. Подобная ненависть не пройдет даром и может возродить от унижения в пораженной грехом природе. Она придаст сил, чтобы возлюбить всех, кого собрал Христос, чтобы посрамить ненависть мира. То, что исходит от мира по отношению к ученикам Христа, напрасно, поэтому об этом мире надо молиться со скорбью, как это делал, например, преподобный Силуан Афонский. Ему открылся грех мира, потому что прежде всего он увидел его внутри себя, возненавидел и тогда с плачем стал молиться о всем мире. Для него самой сутью евангельской проповеди Христа всегда оставались великие слова «любите врагов ваших» (Мф. 5:44). Бог принимает нашу личную молитву как жертву за врагов, даже если это враги Церкви, – учил преподобный Силуан. Христос нас слышит и принимает, когда в молитве, делах или помыслах мы вместе с Ним предоставляем себя в жертву, принесенную Им за мир. И ненависть может быть ненапрасной только к греху, корень которого лежит в нас самих.