Письма митрополита Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандриту Антонию. 1831–1867 гг. Часть первая. 1831–1841 гг.

Преподобный о. строитель!

Мысль, которую я вчера имел, но не успел сказать, сего дня, предварив меня, сказал мне другой, и сие внезапное согласие сделалось свидетельством того, что она пришла не даром. Сия мысль есть надежда, что, при помощи Божией, благоугодно Богу и Преподобному Сергию можете вы послужить в его лавре, где упразднилось место наместника мирным преставлением благой памяти брата и сослужителя нашего, архимандрита Афанасия. Призвав Бога и взыскуя Его воли, а не моей, приглашаю вас в служение сие. Да будет вам к принятию сего звания благим побуждением то, что это не ваша воля, и что я вас призываю, как послушник Преподобного Сергия, который о вашем ему чрез меня послушании будет благой пред Богом о вас свидетель и за вас предстатель. Призываю от Господа благословение вам и сему начинанию споспешение.

Февраля 25. 1831.

Примечание. Получено марта 2-го дня 1831 года в Арзамасской Высокогорской пустыни, бывшу мне оной строителем. 4-е марта получил увольнение от епархиального начальника от должности строителя, для перемещения в Московскую епархию. 5-е и 6-е сдал монастырь казначею и 7-го, по причащении со всею братиею обители Св. Таин, простясь со всем братством, – то была суббота первой недели поста, – заехал в город Арзамас проститься со всеми знакомыми. С любовью Бог помог мне жить с братством высокой Горы; с любовью искреннею и слезами простились мы. Во вторник 10-е марта приехал я в Москву и остановился в Симоновом монастыре; в тот же день явился к его высокопреосвященству митрополиту московскому Филарету. По благословению владыки, привели меня к присяге в домовой церкви (эконом иером. Анастасий) на служение наместника лавры и присутствование в учрежденном оной соборе 15-го марта посвятили в сан архимандрита Вифании, в день воскресный. Из Москвы отправиться в лавру получил благословение 18-го марта в среду, и в лавру приехал марта 19-е, в четверток, во время часов, и был принят братиею лавры с миром. А. А.

Примечаю, о. наместник, что вступление ваше в лавру есть с миром. Да утвердит сие Господь благодатию Своею.

Скажите о. казначею, чтобы какие есть у него принадлежащие мне деньги по 1 день генваря сего года, прислал ко мне, с запискою о них, чрез ближайшую почту.

Мир вам и братии.

Map. 23 дня 1831 года.

Болезнь препятствовала мне писать к вам, о. наместник, и теперь еще не позволяет много делать. Были трудные дни, в которые думал, что хорошо было бы иметь вас на то время, но я решился на лечение только пред самым начатием оного, и неудобно было вас требовать.

Теперь посмотрю два письма ваши и скажу, что знаю и могу.

За попечение о благочинии в церкви и в трапезе благодарю.

Как учредить особый общий стол в больнице, напишите обстоятельнее: из общей ли поварни брать туда пищу, или там готовить?

За трапезою надобно хорошо посмотреть. Денег дается много: столько ли из них удовлетворяется братия, сколько ожидать надлежит. Прежде трапезу учреждал казначей: жаловались. Поручили избранным из братии; но и сии не взялись за дело, как должно, a братия не смотрит за ними, как должно, также и собор. Я не был сею частью доволен; но мне не можно самому сесть в поварню.

Чтение поучений на литургии было, кроме дней продолжительной службы. В воскресные и праздничные дни читал поучение из синодских, или других, по избранию, первенствующий в служении. Годится и то, чтобы из неслужащих способный читал во время причастное, из тех же поучений или из вседневных, особенно в будни. Я полагал, что сие уже есть.

Из находящихся в ризнице материй и покровов сделать облачения согласен. При сем надобно соблюсти такой порядок, чтобы или для частного служения делать из одной материи стихарь и ризы (разумеется, если материи более, нежели на одно облачение), или для соборного по две ризы одинаких, или по нескольку стихарей одинаких; ибо в соборных облачениях надобно единообразить священников со священниками и диаконов с диаконами. Пора сделать в лавре и праздничную разницу; но я все отвлекаем был от сего другими делами. Не люблю я нынешней парчи дорогой, но пеньковой, тяжелой и непрочной. Есть в лавре пунцовый бархат: не прикупить ли и вышить золотом оплечья, так чтобы сделать риз 12 и столько же стихарей?

Перехожу к другому письму.

О каком величии говорите вы между монахами? Болий в вас да будет вам слуга. Куда же мы денем сие слово?

Личную откровенность вашу, которой я в таком избытке не решился бы требовать, принимаю, как дело свободного рассуждения вашего, с таким уважением и со страхом Божиим, как следует принимать тайну христианской души, которая есть Божия. Молю Бога, чтоб Он, не по способности или достоинству моему, чего в себе не признаю, но в воздаяние за искренность вашу, обратил сию искренность в истинную пользу души вашей, чрез мое ли иногда, хотя недостойное служение, или ими же весть судьбами.

За Л., думаю, не грех попенять казначею, зачем представляли к пострижению не утвержденного.

Уставник не созрел для должности духовника: его еще учить надобно. Видно, надобно еще взять время, чтобы подумать о занятии сей должности. За грубость против старшего можно или стола лишить, или на поклоны поставить. Впрочем в подробностях сего рода не связывайте себя моими решениями, чтобы вам свободнее было поступать по рассуждению и по требованию обстоятельств.

П. выведенный, я знаю, что добрый человек: но зачем же поступать своевольно, и притом после того, как другой недавно наказан за своеволие? Если казначей сбил его с пути бестолковым ответом, то должен был признаться и не оставлять брата в вине, которую навел на него. Но сего не сделано, и потому решение, мне кажется, согласно с делом. Докажите мне противное: я переменю. Впрочем я перевел П. с особою мыслию – для надобности Лужецкого монастыря. Время покажет, надобно ли возвратить его.

О книгах представьте от Собора. Дивлюсь, что их нет.

Что за новость, что о. П. поднес сочинение принцу Оранскому? Сей принц в лавре был при мне: как бы мне не узнать сего? Да и сочинение о. П. сотворено им, кажется, после того. Разве принцу Прусскому? – Как это нехорошо! О. П. показывал мне свое творение: я сказал, что, по моему мнению, он взялся не за свое мастерство. А он думает, что я это сделал из зависти к его превосходному дарованию. Не хочется мне огорчать старца, а стоит сия выходка того, чтобы ему выйти из лавры, где он по многим отношениям в тягость.

Корпус в Вифании на новом месте строить, вероятно, будет дороже, ибо не будет уже старого материала. Место удобно ли, недоумеваю. Впрочем посоветуйтесь, и если мысль сия решительно лучше прежней, представьте немедля.

Пруд засыпать я хотел, но опять меня упросили оставить. Соглашаюсь засыпать, спустив прежде воду, чтоб она не пошла в церковный фундамент. Подобная ошибка была в лавре.

В галлерее церкви сделана ошибка: обещали мне своды, a сделали потолоки. Связи можно оставить и открытыми: но если уже закрыты, на что ломать?

Стену Корбухи заменить рвом и валом согласен; но вал должен быть не на внешней, а на внутренней стороне, как мне кажется.

Чтобы башню не пробирать, а защебенить и залить, согласен.

О починках при трапезной церкви сообразите и представьте обстоятельно.

Проект инструкции ризничему составить и представить не худо.

О употреблении денег на поддержание ризницы что мешает Собору представлять? А если назначить в год круглую сумму, – она будет в расходе, без уверенности, как употреблена.

То правда, что лучше лента, нежели гас мишурный.

С посылаемых в сторожку брать деньги для инвалидов распоряжение приватное, мною не утвержденное. Можете исправить оное, как нужно: однако ж за что инвалиды будут ходить за не умеющим беречь свое здоровье? Справедливо получить им от него некоторое воздаяние, а ему сей убыток служить побуждением к исправности.

Не бытие в церкви записывать и подвергать взысканию не худо; но подумайте еще о сей мере зрелее, прежде исполнения. Не худо, чтоб остерегались записки и вычета, но лучше, чтобы боялись слова и совести. Тот страх рабский, а сей свободный; тот далее от любви, а сей ближе к ней.

Теперь можно сказать вам и братии: Христос воскресе! Радость Господа со всеми вами.

Дайте на праздник из лаврской неокладной суммы служителям и инвалидам, действительно служащим в лавре, по 2 рубля, a богаделенным призираемым по рублю.

Довольно для больного. Мирствуйте о Господе, и молитесь о мне.

Апр. 17-го. 1831.

Простите меня, о. наместник, что долго не писал вам и не отвечал вам и братии на слова привета. Благодарю вас и их. Но у меня до сих пор силы мало, a дела много, и обыкновенная в викарии помощь отнята³. Потому принужден иное откладывать.

Теперь буду отвечать на ваши письма.

Когда вы отлучались для священнослужения в Хотьков, казначею лучше было, как старшему о вас и опытнейшему в лавре, остаться дома.

Кандидаты, вами представляемые для должности казначейской, не думаю, чтоб удовлетворительны были. Надобно, чтобы казначей, исправляя свое дело верно, годен был смотреть и предусматривать по всем частям лаврского хозяйства и доставлять вам в сем отношении помощь и облегчение. В экономе здешнего подворья есть способность к хозяйственным соображениям; но есть легкость не остепенившаяся. Более ваших кандидатов, как мне кажется, может успеть, при руководстве, чудовской эконом, которого и можно перевести: но не хотите ли разведать о нем и сказать мне вашу мысль? Или не видите ли в другом месте человека, которого бы можно было принять и употребить? Время терпит; надобно получше осмотреться, чтобы после не скучать неудовлетворительным выбором. Подумайте лучше и скажите мне. Мне еще не приходит мысли довольно решительной.

А что вас испугали за казначея, то, вы видите, напрасно. Он ведется по чину, а не вытесняется. Но что он в своей должности не казался мне удовлетворительным, того я и от него не скрывал и не скрою.

Вы хотите, чтобы я дополнил недостатки всех. Слишком много вы на меня полагаете и полагаетесь. Мне нужны люди совета и помощи, а за глазами особенно.

Беспорядки по братской трапезе давно меня озабочивают и огорчают; но неудобно было действовать против них сильно приказаниями и предписаниями, когда не было против них примера. Попекитесь о сем. Думаю дать о сем предписание, но надобно удосужиться и может быть сделаю сие, уже переговоря с вами.

Увидеться с вами мне надобно и не худо бы в лавре; но еще не знаю, что будет можно. Болезнь моя не охотно расстается со мною.

Перенесение поварни вверх мне представляет много недоумений. Если в новой не будет опрятности, – безобразия и вреда будет больше, нежели от прежней.

Лечение Д. правильно. Только чтобы не много развлекаться такими лечениями, подверженных возвратам сей болезни надобно устранять потихоньку из обители совсем.

Чтобы вам все знать вовремя, скажите всем, чтобы обо всем, что нужно вам знать, сказывали вам немедленно, не останавливаясь за тем, что будут писать в Собор.

Столько могу на сей раз.

Мир вам и братии! –

Maя 19-го. 1831.

Опять долго не пишу вам, о. наместник. Не гневайтесь. Еще мало собираюсь с силами.

Если вы писали в Саров, то надобно подождать ответа. Но человека, который замечен уже немирным к начальнику, боюсь и я. Хотя причина сего иногда может быть и в начальнике, но сыны мира и с немирным начальником умеют сохранять свой мир в терпении. Скажите мне еще раз, что вы думаете о занятии казначейского места.

Каким цветом красить перила в церкви, это решить я не умею, особенно заочно. Пусть решит вифанский архимандрит.

Если просят о взятии больного мальчика, – думаю, не должно отказать, когда прежнее его пребывание в монастыре подает некоторую надежду для последующего. Пути Божии неисследимы; премудрость Божия многоразлична. Если есть надежда сколько-нибудь послужить облегчению души связанной, и случай к тому не произвольно нами изыскан, а подан Провидением Божиим, не надобно отталкивать такой случай. Молитвы Преподобного Сергия да помогают вам.

Mая 30-го. 1831.

Преподобный о. наместник! письмо сие доставит вам граф Сергий Павлович Потемкин, знаемый лавре и мне, желающий быть знаком и с вами. По родовому свойству Потемкиных, он любит, между светскими занятиями, и беседу монашескую. Желаю, чтоб общение ваше было в мире и в благое.

Июня 5-го. 1831.

Помышлял быть у вас; но силы мало и посвящение викария приспело⁴.

Сегодня получил ваше письмо, менее прежнего решительное, о избрании в казначея. А. добрый и верный человек, но едва ли для сей должности.

Время проходит, а я не вижу возможности быть в лавре. Потому надобно вам, о. наместник, побывать у меня.

Хорошо, если отправитесь во вторник, чтобы в среду поутру быть у меня, ибо мне кажется, что к воскресенью надобно вам опять быть дома.

Должность вашу на сие время поручите о. казначею.

Мир вам и братии.

Июня 7-го. 1831.

Мир Божий вам, о. наместник, и братии.

Лаврского монаха, не утвержденного в поведении, не пущу я бродить по чужим епархиям на вред его душе и на стыд лавре. Пусть перейдет, или переведен будет в другой монастырь здешней епархии и покажет исправление: тогда добрый путь! Или из стольких монастырей Московской епархии нет ни одного, который был бы достоин иеродиакона Л.?

Что сделалось Т.? Болезни сего рода должно лечить не менее душевно, как телесно.

К вифанской стройке, сделайте милость, хотя из лавры кого употребите, а Пармена пришлите мне скорее. На Перерве также стройка и другие дела, больше ваших, за которые надобно взяться немедленно. Я думал о вашей стройке и не решился бы оторвать от нее, если бы не была нужда.

Арсения назовите Афанасием. Он служил у меня хорошо.

Июня 17-го. 1831.

Мир вам, о. наместник, и братии о Господе!

О сомнительных больных вы хорошо распорядились, что предосторожности и пособия употребили, а шуму не наделали. Так и здесь теперь поступают.

Жаль, если один случай кончится не так благополучно, как другие. Надобно, чтобы вы деятельнее помогали врачу и чтоб он внимательнее выслушивал ваше мнение. Лучше чужим советом спасти жизнь, нежели своим мудрованием потерять больного: вы, кажется, видели некоторые опыты сей болезни прежде, а г. Высоцкий, думаю, не видал, – вот особенная причина вам подать, а ему принять совет. Не знаю я ваших врачебных дел: только, признаюсь, мне казалось в лечении покойного наместника, что Иван Михайлович был мнителен и не решителен; если что такое имеет он в своем характере, что бывает в натуральном характере и знающих свое дело людей, то вот и еще причина советом другого подкреплять свою решимость. Сказать ли теперь сии мои мысли г. Высоцкому, – оставляю на ваше рассуждение. Только, ради Бога, при Его благодати и помощи молитв Преподобного, попекитесь споспешествовать окончание искушения.

На прошедших днях видел я во сне, будто я в лавре разговариваю с мальчиком о том, как ему жить в лавре до возраста и правильного вступления в братство. Проснувшись, вспомнил, что и наяву рассуждать о сем надобно. Прочитайте прилагаемые письма, которые долго остались у меня без дела, потому что исполнение по оным в наши времена особенно затруднительно, даже со стороны законов. Но Савва Освященный не пришел ли в монастырь осьми лет? И церковь не изрекала запрещений на такие случаи. Скажите мне вашу мысль.

Июня 21-го, 1831.

Бывшему казначею скажите, чтобы и мои деньги передал новому казначею с запискою.

О. наместник! начальнику археографической экспедиции, от которого сие получите, доставьте возможную удобность осмотреть лаврский архив и древности, и для сего дайте ему помещение в самой лавре. Если он пожелает видеть рукописи в академической библиотеке, – способствуйте ему и в том. Желаю, чтоб он у вас гостил с миром и удовольствием.

Июня 30-го. 1831.

Мне хочется к вам; но еще не знаю, можно ли будет.

И хочется мне к вам, о. наместник, и не надеюсь. Однако во всяком случае не излишне предварить вас, чтобы меньше занимались ожиданием: особенно если приеду во время церковной службы, чтобы никто не оставлял своего места в церкви.

Июля 3-го. 1831.

Не прогневайтесь на меня, о. наместник с братиею, что я у вас не был. Усиливался, но не мог.

Теперь надобно вам сюда присылать, кого следует, к посвящению.

Новому казначею надобно занять казначейские келлии, а старого отпустите из лавры в его монастырь, если отчет его за прошедший год поверен Собором и не остается требовать от него каких-либо пояснений.

Вы не сказали мне, или я запамятовал, что две старухи богомолицы (говорят, из дома Колесовых) умерли у вас от холеры.

Молитесь о петербургских. Холера там очень сильна. Однако в первых числах сего месяца, кажется, последовало облегчение. На нашем подворье больны Павел и Вениамин.

Здравие и мир вам и братии.

Перерва.

Июля 9-го. 1831.

Если можно, о. наместник, избавить Махринский монастырь от посторонней воды предполагаемым вами способом, – велите сие сделать.

Снять ряд кирпича для покатости кровли около трапезы соглашаюсь.

Если две богомолицы умерли в гостинице, то уведомили ль вы меня о сем в свое время?

Соглашаюсь с рассуждениями вашими о малолетних, просящихся в монастырь; но есть и еще рассуждения, которые заставляют меня еще подумать. Напомните о сем, если Бог велит мне быть у вас.

Мир Господень вам и братии.

Июля 20-го. 1831.

Ваш доктор просит сена: прибавьте ему, коли надобно.

То правда, о. наместник, что говорить чрез письма не всегда так удобно, как лично. Однако, что две старухи умерли, так же легко написать, как и сказать на словах.

Опасение, что худо напишешь, мирское. Мне письма ваши надобны отнюдь не для хорошего слова.

Опасение, чтобы не написать много или мало, часто бывает того же рода. Надобно опасаться, чтобы не написать больше того, что говорит истина, или меньше того. Сия осторожность не так трудна: и она только надобна.

Вы не сказали мне о умерших, чтобы не беспокоить меня. Но примечаете ли вы последствия вашего правила? Вы не хотели беспокоить меня на час, или на день, смотря по моему терпению, или нетерпеливости. Но что же сделалось? Когда я знаю, что от меня таят худое, чтобы не беспокоить меня, то каждую минуту думаю: может быть, есть что-нибудь худое, но от меня таят. Итак ваше правило, чтобы не беспокоить меня на время, лишает меня спокойствия навсегда и осуждает на непрерывное опасение.

Что еще? – Я спорил с несколькими людьми, что в посаде никто не умер от холеры, доколе наконец один усилился против меня, назвал семейство Колесовых и заставил меня спросить вас. Что же сделано с сими людьми? Если они думают, что я таю истину, или, просто, лгу, то они приведены в соблазн. Если думают, что вы обманываете, а я обманут, – это опять соблазн. По сему можете судить, заслуживаю ли я извинение, что домогался дойти в сем деле до истины, и лучше ли вам стараться не беспокоить меня, или стараться говорить правду. А по моему мнению только на истине и правде основать можно спокойствие себе и другим.

Впрочем я не гневаюсь, а излагаю дело, как вижу. Возраст имаши, – искушай и держи доброе.

Мир вам и братии.

Июля 23-го 1831.

Желаю, о. наместник, чтобы вы хорошо праздновали в Вифании. А я был в Новоспасском.

Помышлял я быть у вас в Успенском соборе, но и сие не состоится. После дня коронования поищу времени для пути к вам.

Благодарю, что вы благодушно приняли слова мои. Бог да управит нас на путь правды и мира.

Потерпите еще Л., если можно терпеть без соблазна. А когда буду у вас, напомните поговорить о нем.

Погребение в лавре двум, помнится, монахам предоставил я отнюдь не по уважению вклада, а по уважению того, что они при добром поведении несли с пользою для лавры послушания, а священством по безграмотству не награждены, потому я и согласился оказать им благодарность, удовлетворя их желанию местом погребения.

Вклад же монаха по смерти – дело не великое: монаху надобно не откладывая отдавать излишнее Богу или бедным.

Августа 8-го 1831.

Не годится, о наместник, быть приделу в больнице. Место не видное. Притом двум назначенным приделам надобно быть или вместе, или одному против другого.

Велите мне снять чертеж, с означением меры, того этажа под колокольнею, где можно быть церкви, и нижнего, чтобы видеть, каков может быть вход.

Другая мысль: не сделать ли два придела в Успенском соборе следующим образом?

Начертите мне и план Успенского собора, с измерениями.

Если бы сие случилось двумя годами ранее, то при перестройке паперти Троицкого собора можно было бы устроить тут два малых придела. Или и теперь можно? – В таком случае проспект, который при Максимовской часовне поворачивает налево, надлежало бы поворотить правее, чтобы он вел мимо северо-восточного угла ко входу в северные или западные двери.

Звания приделов назначены; Св. Пророчицы Анны и Св. Равноапостольного Князя Владимира⁵.

Против проекта о моих келлиях имею много возражений. Не нравится мне темный чулан, в который прежде запирали сокровища, а теперь запирают воздух, чтоб он, повредясь там, повреждал воздух келлий. Но предлагаемая переделка представляет более труда, нежели пользы. В глубокой комнате, которая сообщается со внешним воздухом чрез другую комнату, всегда будет несвежий воздух. От топки печи из сеней то же действие; если бы печи не нужны были для тепла, я имел бы их и топил бы для очищения воздуха, а для сего надобно чело в комнату. Печь в углу к церкви не годится: жар от нее будет мешать мне стоять у церковной двери, чтобы слушать службу. Нет, сей угол, где теперь китайский сарай и придворная постель, годен для того, чтобы спать, только надобно выкинуть сей сарай и сию постелю и сделать комнату безопасною от окон, дверей и снизу.

Сейчас получил от вас письмо и благословенный хлеб. Благодарю. И мы в своей церкви праздновали вчера с миром. К вам же ехать совсем нельзя было, потому что завтра назначено посвящение во архиерея⁶. Некогда было бы поворотиться и отдохнуть.

Мир Господень с вами и с братиею о Господе.

Сентября 26-го 1831.

Г. архитектора Шестакова, который вручит сие вам, о. наместник, примите, доставьте ему помещение и стол от лавры и способствуйте ему снять планы Успенского собора и того этажа под колокольнею, где можно устроить церковь. Затем отправьте его в Москву так же, как он из Москвы приехал.

Вы видите, что это относится к исполнению воли государыни великой княгини Анны Павловны. Я писал к вам о способах исполнить сию волю. Напишите мне, что вы думаете о моих предположениях. Не помню, писал ли вам и то, что, мне кажется, можно не закрывать отверстия под колокольнею в сводах, чтобы, в случае службы, можно было слышать ее и внизу; а дабы вход в церковь и нижние сени устроить более по-церковному, я думал бы вход на колокольню отделить стеною, а вход в церковь сделать особо с восточной стороны. Ожидаю, что вы скажете.

Мир вам и братии.

Октября 1-го 1831.

Мир вам, о. наместник, и братии. Я добрался до Петербурга с трудом; поболел здесь от дороги; теперь поправляюсь.

Книгу планов напрасно архитектору дали: надеясь на нее, он не снял чертежей с натуры, а книга с натурою не везде сходна, особенно по колокольне.

О образе для Великой Княгини напомните после, когда дело пойдет в настоящий ход. От архитектора доселе ничего не имею.

Послушника Л…го примите. Представление о нем было ли, не помню.

В сбережении и употреблении вифанского леса и нарубленных дров распорядитесь, как найдете, полезнее. Вифанским служителям давать на построение домов надобно по усмотрению настоящей нужды.

Состояние И. периодическое. Попекитесь о успокоении его. Я ему говаривал, что надобно лечить тело душою.

Высочайшее шествие к вам, или мимо вас, случиться может. Да обрящетесь, как мудрые девы.

Если деревянный сундук обит железными листами будет довольно прочно, то сделатъ так. Деревянная внутренность лучше для поклажи.

Ксенофонта наградите, как заслуживает, и чтобы доволен был.

Баня на юге – роскошь, а на севере – потребность. Исправьте вашу баню; и как она особенно может быть нужна зимою, то сделайте сие теперь же без особого представления. Только прочитайте Собору сию статью письма моего.

Октября 26-го 1831.

Жизнь дает слово Божие, а не человеческое. В том живот бе.

Братолюбие просто может требовать слова общения. Такое требование охотно приемлю от вас, о. наместник. Уже и писал я вам пред сим.

Послушался я вас и назначил в должность духовника Анатолия, признаюсь, не будучи уверен, что он будет лучше Макария. Макарий скажет что-нибудь доброе спроста; Анатолий скажет, может быть, лучше, когда научится. Но вам ближе знать, о чем я могу думать только по догадкам.

Прихотям академии не надобно поддаваться: иначе сии гости вытеснят хозяев. Я дал о келлии резолюцию. Вы за нее не гневайтесь. Ея сила относится к академии. Надобно господам ученым честнее жить, чтоб их более ласкали. Вы, конечно, знаете, что случилось у них в Сергиев день⁷: и не худо бы сделали, если бы и вы сказали мне, что слышали, не для того, чтобы входить в чужие дела, но чтоб я был предостережен.

Архитектор, – как в воду упал. Возвратил вам хотя книгу планов? – Не потеряйте ее.

Мне показалось нескладно тратить 50.000 р. на трапезное крыльцо. Странно, как все не улаживается сие дело. Не поскучайте еще пересмотреть оное.

Нас на Фонтанке пока Бог милует. Только Вениамин ни лечится, ни выздоравливает, ни служит, хотя на ногах.

Мир вам и братии.

Ноября 8-го 1831.

Если вам странным кажется, что я в Петербурге, когда Государь Император в Москве; то ведайте, что отбытие его было совершенно нечаянно; я разъехался с ним далеко от Москвы, под Новым городом⁸, и потому нельзя было мне успеть ко времени в Москву; наконец Его Величество повелел сказать мне, что на короткое время возвращаться мне в Москву изволит находить, по здоровью моему, неудобным, а пребывание мое в Петербурге надобным.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарю за образ, как знамение благословения от духовного сокровища Преподобного отца нашего Сергия. Благодарю и за добрые желания.

Из вашего описания Высочайшего посещения вижу, что вы, слава Богу, сделали все так, как надлежало. Не лишнее было репортовать о сем от Собора; но, что все равно, сделайте о сем в Соборе обстоятельный журнал, для памяти и для соображения на будущие случаи.

От Государя Императора о сем я еще не знаю ничего. Он и Государыня Императрица прибыли в Петербург, в субботу вечером; в воскресенье был в придворном соборе благодарный молебен по случаю прекращения болезни холеры. Государь повелел мне быть на сем молебне, сказав при том, что увидит меня особо в удобное время. Посему только после молебна в церкви имел я счастие слышать от Их Величеств по нескольку слов, особенно изъявлявших сожаление, что меня не было в Москве в их присутствие.

Возвратимся к нашим делам.

Дело трапезной церкви разрешено.

Если в академии худо кормят, – этого жаль: средства есть. А надобно, чтобы люди удовлетворены были в необходимом; и тогда уже можно требовать порядка. Посоветовали бы вы инспектору худую рыбу вовсе бросить: что делать, что убыток? Впредь надобно уметь покупать и беречь. А. Д.⁹, как лаврского брата, пожурили бы, братски, за нерадение о должности, на грех многим.

Радуюсь, что здоровье о. И. лучше прежнего. Если вы не выдумаете ему рецепта, то я попытаюсь предложить мой, например, следующий: взять о. И. довольно жесткого самообличения, положить в довольно глубокую ступку смирения и довольно толочь пестом терпения; сей порошок принимать каждый раз, когда начнут бить в голову высящиеся помыслы.

Вифанское строенье на лето оштукатурить изнутри только, а не снаружи, не будет рано; а для монастыря, думаю, не излишне, чтобы оно поскорее готово было для жилья. Впрочем сообразите и надобность и способы.

Д. не худо послать в Махру, как в больницу, и как вы, будучи врач, знаете, что лечением опаздывать не надобно, то можете сие сделать с Собором тотчас, a мне донести, для разрешения касательно продолжения сего распоряжения на некоторое время, или решительного утверждения оного.

Как церковь начинает уже воспевать Христа Рождающегося, то уже не безвременно, чтобы я пожелал вам с братиею сретить праздник Христов и приять радость Христову, как плод духовный, в пищу души, в напутие жизни вечной.

Декабря 3-го 1831.

К празднику из моего жалованья раздайте с о. казначеем 300 р. служителям, богаделенным и бедным.

Пришло на ум, делается ли лампада к образу Пресвятой Троицы? Долго уже собирается. Пора сделать.

Благословение Божие призываю вам, о. наместник, и братии на грядущее новое лето. Да сотворит Господь, благостию Своею, чтобы оно было в житии нашем летом благоприятным пред очами Владыки времен и Отца вечности.

Благодарю за ваши письма и добрые в них желания.

Если не отвечал я вам о моих комнатах, – отвечаю. Пол новый, если надобно, сделать. Красить не желал бы. С чистым деревянным полом комната свежее, нежели с масляным. Окна опускать не вижу надобности, ни пользы. Штоф и панели от стен отнять вовсе согласен. Но, мне помнится, мы с вами полагали обделать сперва две внутренние комнаты, а о гостиной решиться по сему опыту. Впрочем, как знаете. На почтенные древние печи не легко осмелиться наложить руку; но, кажется, они до того дожили. Можно бы наградить печника, который бы взялся, по разобрании двух печей, из сохранившегося годным материала собрать одну. Иначе, сделать обе новые.

Мир в будущем душе брата Павла, с миром отшедшей, а потом и душе Леонтия, которая много пришельствовала. Лет двадцать восемь тому назад, как он, прибежав из Молдавии, в моих глазах пролежал в больнице зиму в расслаблении и страдании, и после такого горнила как много еще борьбы оставалось! Очень нужна молитва: искуси мя Боже, и испытай мя, и проч.

Лампаду к образу Пресвятой Троицы увеличивать, кажется, не нужно.

С светильником запрестольным не знаю, что делать. Не хочется оставить нечистое серебро, и не очень хочется расширять предприятия. Что-то все не так смотрит время. Не сделаете ли смету, что должна стоить починка и что переделка вновь?

Деяние аввы епископа Аммона помню. Но что вы думаете? Легко ли подражать таким примерам? Не хуже наших махринских были там люди, но никто не догадался поступить, как Аммон. По крайней мере там поняли дело, когда оно сделано: в другом месте и сего не найдешь. Подумайте и то, не надобно ли иметь дар, чтобы прощать, иначе будешь поблажать. Илий думал, что кротко поступал с детьми своими; но не было то в милость никому, а в погибель всем. Аммон покрыл брата духом любви и духом благодати сказал ему: внимай себе; потому следствие было в сем покаяние, в других назидание. Скажем ли мы с Геннадием С.: берегись впредь; может быть, он пойдет делать то же, и только беречься быть пойману. Дар прощать выше дара исправлять наказанием. Успевает тот, кто берется за дело своей меры.

Обратимся к С. Что это за С.? В ведомости его не нахожу. Или недавно взят? В таком случае первое увещание нужно строителю, зачем взял, кого не знает, зачем такому поверил, и зачем поверил одно иеромонаху И., другое монаху С.; надлежало велеть С. во всем спрашиваться И. Кажется, вот что надобно сделать: пусть строитель с братиею донесут Собору, что по некоторым соблазнам от монаха С. не желают его иметь. Посему пошлем его в другое место под надзор настоятеля и духовника. Скажите, откуда он поступил. Надобно бранить В., что из зависти к брату, которому доверяет настоятель, сделал происшествие посрамительное для монастыря; и также особенно посмотреть за сим раскапывателем гноища. С. надобно растолковать, что довольно милости, что грех его в деле не будет обнаружен; в Махре оставаться ему не можно. Письмо сие начато дня три тому назад; но простуда с понедельника мешает мне, и в деле и в ...¹⁰.

Генваря 2-го 1832.

Мир и спасение от Господа о. наместнику и братии.

Происшествие 30-го генваря примечательно. Не худо ли учимся мы из книг и наставлений помнить последние, когда Бог повелел Кимрскому жителю придти и проповедать нам сие учение собственною его кончиною?

Служителям, которые находятся ежедневно на службе, и потому не имеют времени приобретать себе довольное пособие трудом, я согласен положить, кроме штатного, дополнительное жалованье, только бы не ленивым, не ворам и не пьяницам. Мне никто не представлял, что они точно нуждаются и не имеют довольно времени работать на себя; а что ленятся, воруют и пьянствуют, то издавна известно. Очень рад буду, если пособием в содержании сделается пособие их поведению.

Не прав ли я, что долго не хотел представлять об определении О. П. в лавру? Вот он тотчас провел меня, вставив в прошение свое выражение: на больничную вакансию. Я проглядел сие, не подозревая: и вот он просит жалованья и до Последнего хода. Скажите ему, что он на больничной вакансии в келлии и в трапезе, а не в реестре иеромонахов лаврского штата, в котором всякая вакансия может быть нужна для человека, не имеющего 100 р. пенсии. Из проскомидных денег могут больничные уделить ему, по их согласию, и по его им помощи.

Трудноватое для заочности дело предлежите нам, то, что мы должны дать из лавры приданое новой архиерейской Симбирской кафедре. Велите сделать выписку из описи, что можно отдать, и пришлите мне посмотреть, a панагии три и креста наперстных два хорошо бы прислать ко мне в натуре, чтобы решить их назначение. Древних и важнейших трогать не надобно: однако ж надобно, чтобы не худые вещи были отданы, – да будет благословение от усердия.

Февраля 16-го 1832.

В одном из писем ваших, о. наместник, именно от 10-го февраля, видна какая-то забота. Если это от моего молчания, то знайте, что я молчу иногда долго, по немощи и по опутанности моей делами, и что молчание сие в тягость мне самому, а того вовсе нет здесь намерения, чтобы оно было в тягость вам. Дела официальные имеют право первенства пред частною перепискою; а они у меня всегда есть: вот почему часто неисправен я в передней. Если вас озаботило какое-нибудь необтесанное слово мое в резолюции по делу, то знайте, что и сие бывает у меня только для того, чтобы дать выразуметь силу дела, и что, говоря такие слова, я бываю, как и в другое время, мирен с вами. Будьте спокойны и свободны. Будем уповать на Господа, что Он всегда будет мир наш.

По слухам не надобно предаваться духу подозрения, а еще менее осуждения; но когда слух о брате до надзирающаго доходит, то не есть ли сие какое-нибудь указание Провидения? Именно: указание усилить внимание и наблюдение, дабы потом лечить или болезнь порока, или болезнь подозрения, разносимую слухами.

Богомольцы в пост – правда, что не во время для безмолвия монахов, но во время для своего безмолвия. Отлучась от города и семьи, они безмолвнее упражняются в молитве. Что же делать? Надобно друг друга тяготы носить! Мне нравится в некоторых монастырях обычай – не отпирать ворот на первой неделе поста, по крайней мере до первой преждеосвященной литургии. Но у нас удобно ли сему быть? Надобно сказывать богомольцам, чтобы со смирением избирали место в церкви, что и удобно, потому что тесноты в посте не бывает.

Мир вам и братии. Молитвам вашим и их себя поручаю.

Марта 2-го 1832.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Спешу ответствовать на ваш проект о канаве, чтобы не остановить вас в деле. Боюсь, чтобы канава, идя так близко подле строенья, не стала вредить фундаменту, особенно новому. Если вы удостоверитесь, что мое опасение не основательно, то делайте, как предполагаете.

Марта 11-го 1832.

Благословение мира и спасения вам, о. наместник, и истинной братии; а претыкающимся милость исправления да приидет.

Явился ли архимандрит С.? Если не явился, то, кажется, пора уже вам репортовать о сем. Времени от указа много. Он странствует в Москве по светским домам очень долго и может впасть в приключение, по которому и нас с вами могут спросить: чего смотрели?

Что делать с иеродиаконом H.? Сугубо худо, что пост оскорбляет. Не надобно ли почаще посылать его в Махру? Или совсем туда?

Послушника из черниговских мещан надобно выслать. О. архимандрит Симоновский похвалил мне его не в добрый час. Архимандрит хитрил для послушника с добрым намерением; послушник перенял хитрость, не переняв доброго намерения.

Старинные печи исправить без переборки едва ли надежно. Повреждены спайки; некоторые изразцы также повреждены. Впрочем делайте, как знаете.

Скажу вам новость лучше тех, о каких пишут в публичных листах. Дело об открытии мощей Святителя Митрофана, первого епископа Воронежского, получило благоприятное начало; знамения истины и благодати есть; можно надеяться, что сие совершится к славе Божией и утешению Церкви. Господу помолимся.

Марта 17-го 1832.

Мир вам, о. наместник, и братии, словом Господним, которое изрек Он по воскресении Своем, собранным во имя Его.

Сейчас получил письмо ваше и, читая, отвечать буду.

О перепробовании металлов обстоятельно пишете, но я все забуду.

К серебряной лампаде медную цепь: не люблю я сего лицемерия, особенно в церкви. Если на какую вещь не достанет серебра, – сделаем всю медную и скажем, что медная.

Устроение трапезы Троицкого собора, как описываете, должно быть хорошо.

Заранее думал я, что архимандриту С. Трудно покажется в лавре. Но думаю и то, что от него же зависело бы сделать сие не трудным. Кто не ценит себя высоко и остерегается от притязаний, тому не очень трудно и в таком месте, которое хуже лавры.

Не налагаю на вас епитимии слушать беседу С.; но иногда скажите ему тихонько, что найдете служащим к миру души его.

Уничижение по воле, разумеется, легче переносить, нежели от других, как и всякий подвиг: но что полезнее? – Если в лавре жить не умеют, в Махру идти находят уничижительным, – что же с такими людьми делать? – Пустить с паспортом по свету, чтобы все видели, какие могут быть монахи в лавре? Полезно ли это? Люди, которые не умеют беречь себя в лавре при руководстве, будут ли лучше скитаясь по постоялым дворам, или посещая странноприимцев, которые будут угощать, а обличать посовестятся? Если хотят проситься, пусть просятся. Но едва ли можно будет сделать то, чего хотят. Мне кажется, надобно таких без уничижения выпроводить в доброе место, а не пускать на все пути и распутия.

О Пахомии рассуждение ваше, по моему мнению, правильно.

Письмо дочитано. Да и вечер оканчивается.

Апреля 17-го 1832.

Одна печь для двух комнат – хорошо ли будет? Хорошо, когда комната получает перемену воздуха чрез топку в ней. Но теперь дело должно быть уже сделано. Так и быть.

И я думаю, что полное и чистое открытие истины и совести лучше неполного и смешанного с расчетами: за то самое строгое умолчание принадлежит приемлющему открытие.

Благодарю, о. наместник, за благословение от храма Пресвятой Троицы, в день славы Ее. Сей праздник я праздновал в Успенском соборе, первым по возвращении моем в Москву служением. У вас не мог быть потому, что у вас можно, и надобно, быть после, а в Москве нужно было быть скоро.

Врач велит мне пить лекарство, ходить в саду и ничего не делать. По сей заповеди, напишу вам только кратко, что нужно.

Из опасения масляного запаха вы только грунтовали двери и окна в моих келлиях. Но это безобразно, не для меня, а для могущих случиться иных посетителей, кои не отдадут чести безобразию. При том, грунт не так же ли на масле? Какая же разница – от грунта ли запах, или от верхней краски? Советую не медля сделать остальное.

Оставить своды северного крыльца трапезы нет никакого сомнения. Только исправьте их.

Новый проект покрытия северного крыльца не очень понимаю. Но не препятствую исполнить, если находите благонадежным.

Хорошо ли, что вы вдруг много разломали? Мне кажется, сперва приняться бы за одну сторону и постепенно идти от места к месту, от дела к делу.

Надобно, чтобы покрытие не отставало далеко от прочих работ, чтобы каменная работа не потерпела от дождей.

Братолюбное сближение для добрых упражнений – вещь хорошая. Желательно бы сего было больше. Но надобно, чтобы особенные сближения не были многоприметны, чтоб не делать вида отделения частного из братолюбия всеобщего.

Г-жу Постникову обличать едва ли нужно, разве сама подает случай сказать ей истину. Обличать за себя трудно, чтобы не примешалось самооправдание. Притом обличение может обратиться в неприятность другому человеку, чрез которого перешли речи. Не лучше ли помолиться только, чтобы Бог вразумил каждого смотреть на дело ближнего простым оком, без осуждения и подозрения?

Если что здесь не дописано, о том договорим, аще Бог изволит.

Мир вам и братии.

Июня 1-го 1832.

Не полученное вчера письмо ваше, о. наместник, ответствую так скоро, как могу, чтобы не за мною стало дело.

Ров оградный засыпать при настоящем благоприятном случае не худо. Надеюсь, что при сем само собою сделается то, что нужно, то есть чтобы особенно к стене рва, находящейся к стороне трапезы, сыпан был щебень и мусор, а не земля, дабы стена сия, по засыпании ее, осталась более целою и свободною от гнили.

И то хорошо, чтобы сток воды от северной стороны трапезной церкви сделать на восточную.

Вопрос о том, что требует скорого разрешения, не безвременен ныне, если не предвиден ранее.

Помощь и благословение Божие вам и братии.

Июня 19-го 1832.

Извините меня, о. наместник, что долго не писал к вам. Путь мой начался с трудом. Боль в ухе и в левой половине головы заставляла заботиться, чем сие кончится. Однако по закрытии окон боль сделалась легче; на подворье топленная комната помогла мне ночью, а утром врач и лекарство. Теперь имею остатки простуды терпимые.

Вы что-то опять долго не присылали ризницы для Симбирска; и я получил от преосвященного Анатолия вторичное требование.

Преосвященный митрополит Иона, бывший экзарх Грузии, будет в лавре в начале следующей недели. Я пригласил его остановиться в моих келлиях. Примите его со вниманием, угостите, упокойте, покажите ему, что пожелаете видеть, и представьте ему святую икону от обители и настоятеля.

За мирное мое у вас пребывание благодарю вам и братии. Мир и благословение Божие всем вам призываю.

Июля 16-го 1832.

Благодарю, о. наместник, что вы исполнили мое поручение относительно преосвященного митрополита Ионы и меня о том уведомили.

Но не худо знать, что наместник должен делать то, и столько, что и сколько поручается от местного начальника; и никакой подчиненный не имеет права жаловать высшего почестями по своему произволу, а все должно быть по уставу и по обычаю. Иначе вводит в искушение себя и других. Если я понимаю непринадлежность почести, мне отдаваемой, то я огорчен и могу огорчить сделавшего почесть; а если мне полюбилось, то меня ввели во грех.

Не полагая ничего наверное и не сообщая никому того, что теперь скажется, имейте в мыслях, что может в сем же месяце или в начале будущего случиться шествие Государя Императора по пути лавры. Повторяю, что это не известие, а только мысль, и только для вас, да не все найдется дремлющим, если приидет Жених в полунощи.

Мир вам и братии.

Июля 22-го 1832.

Выпишите мне из Ростова несколько финифтяных образов Пресвятой Троицы и видения Преподобному Сергию, порядочного искусства, частию средней величины, частию меньшей.

Прискорбно, о. наместник, замечать разделение там, где должно быть единство. Но поскорбим о вещи и не оскорбимся на людей. Да сотворит Господь, да все едино будут, как Он хощет.

Уважаю намерение, которым вы оправдываете дело. Может быть и я что-нибудь делал по такому намерению; но не всякое дело оправдывается намерением. Впрочем да простится вам человекоугодие дела, a мне самоугодие спора.

Что вы принялись за исправление ваших келлий прежде утверждения сметы, в том никакой беды нет. И я буду покоен, когда вы устроитесь покойно.

Вениамина я рукоположил, и он, кажется, принял сие со вниманием.

Над Л. я задумался. Лучше бы вам подождать ответа на письмо прежде отправления его. Вы знаете завещание: руки не скоро возлагай; а это было бы слишком скоро, когда недели за три встретил я Л. под руками инвалидов. Не сержусь, не осуждаю, но боюсь. Вчера неудержимо слабый, а сегодня иеродиакон: какое тут уважение к таинствам? Какое наставление для братии? Не соблазн ли это? Не искушение ли самому, кому поблажают? Вы хотите, чтобы благодать сделала то, чего мы с Л. не начали: не то говорит благодать: сии убо да искушаются прежде, потом же да служат, непорочны суще. Вы и JL не должны гневаться на то, что я покоряюсь сему правилу. Я бы удивился, что вы так его мне подкинули; но думаю, не назвали ль вы его мне пред моим отъездом. Если это и так, – не надобно мимоходом подкидывать слова о таких предметах, над которыми надобно остановиться и рассуждать.

Отыскан ли плетеный покров на главу Чудотворца? Ожидаю от вас развязки сего.

Впрочем мир вам и братии. Прошу молитв и о моем мире.

Июля 30-го 1832.

К Сошественской церкви надобно ли, о. наместник, строить большую каменную паперть? Не небольшой ли фонарь, каменный или деревянный? – Впрочем, как найдете лучше. Только я много раз уже скучаю, что о таких вещах представления делаются заглазно. Без меня думали бы, что нужно; а когда я на месте, спросили бы и показали бы место и дело.

Копии с писем юных Великих Князей г. Арсеньеву вы, думаю, уже и дали. В сем нет сомнения.

Описать келлии митрополита, если кто из ученых возьмется, описание надобно показать мне прежде отправления.

Копию с плана лавры шутка ли сделать? Разве послать рисунка два зданий важнейших – как вы думаете? Я думаю, что это ни к чему не послужит и едва ли занимательно будет для Государя Наследника.

Бог да поможет вам, с благоустроением вашего жилища, и во времени порядок восстановить, и внутренней храмины благоустроивание продолжать и возвышать на основании непоколебимом.

Воздух плетеный затерян был, как рассчитываю, при нынешнем уже ризничем. Большая должна быть невнимательность, что такая вещь, памятная по необыкновенности и по лицу, сделавшему вклад¹¹, так была заброшена. Скажите ризничему, чтобы тщательно берег сосуды дома Пресвятой Троицы и Преподобного Сергия. Если в чужом верны не будем, наше кто нам даст? Не мое сие рассуждение, но евангельское.

В ризнице хотел я быть, и говорить о ней с вами; но сперва недосуг, а потом немощь помешали.

В Москве побывайте, выбрав время удобное.

Сделать под трапезою печи и нагревать ее снизу едва ли будет хорошо.

С ямою за свечною палаткою сделайте, как пишете.

Касательно переходов ваших также соглашаюсь.

Если послушник Иван из духовного звания, пусть идет на причетническое место.

О Свободском и Свободской не удобо сказаемое слово¹². Поверим, что он знал вопросы; но как узнал он верный ответ, например, на следующий вопрос: какая из моих рукописей важнее прочих? Как он узнал, что у вопрошающего есть рукопись: сигнатура рерум, редкая и не многим известная! Вопрошающий же нарочно давал вопросы, на которые бы нельзя было отвечать хитростию, и не называл, какие у него есть рукописи. Не было ли у Свободского двух хитростей – одна для чужих, чтобы казаться таинственным, а другая для жены, чтобы она почла его волхвом?

Сказать ли вам, какое решение дал я на просьбу духовника? – уничтожение. Подобную просьбу подавал недавно Иоасаф: Вифанский ректор доказал, что она несправедлива. Что ж было пользы заводить такую же переписку? Что пользы безвременно принимать в епархию учащихся детей, из коих не известно, что выйдет, и потом давать им места, которых для своих недостает? Да примут на казенное содержание; тут-то и есть несправедливость – отнять у бедного своей епархии и дать бедному чужой епархии. Коммиссия духовных училищ дает деньги на епархии по числу учеников: следственно мне на моих, а на владимирских дано во владимирскую семинарию.

Когда сие дописываю, приносит письмо ваше Михайло Михайлович. Тут не очень приятные вести. Не согрешили ль мы с вами человекоугодием в отношении к В.? Но если он смирился и стал во втором соборе: это не худо. Надобно еще когда-нибудь ему напомянуть, что не полезно дорого ценить и высоко ставить самого себя.

Дело просфиряка гораздо хуже. Вытолкал послушника, оказал упорство против начальства, обнаружил нехотение оставить просфорню, то есть, пристрастие конечно не к труду, а к чему-нибудь другому, и остался без епитимии, и поставил на своем: какая тут польза и для него и для других? В сей запутанности, в которой так много худого, не худое, может быть, одно, что не поставлен в просфорню Н., и потому осталась еще удобность подумать, по силам ли ему сие дело, и сладит ли он с сим. Подумайте о сем. А я того мнения, что просфиряка переменить надобно. Отставка от просфорни не такой случай, чтоб опасаться отчаяния.

Если жалуемся на леность и холодность, надобно поискать, не впал ли в душу какой из тех помыслов, кои тяготят долу, а не воспаряют горе; а это помыслы, в коих что-либо присвояется, или приписывается себе, успех дела, похвала, замечание недостатков ближних с перевесом в нашу пользу. Искуси мя, Господи, и испытай мя, и виждь, аще есть путь беззакония во мне, и настави мя на путь вечен.

Мир вам и братии.

Августа 8-го 1832.

Согласился я, о. наместник, чтобы вы приехали в Москву после праздника Успения, но не лишнее, чтобы вы отложили сие и до дня коронации. Ожидание, о котором я вам писал, еще должно продолжиться несколько дней.

Послушник просящийся из Андроньева замечен в нетрезвости, и настоятель велел ему искать другого места. Отдаю сие на волю собора. Такая дана и резолюция.

Серебряный работы я смотрел. Крест хорош по образу устроения, только образ лица Спасителева неудачно сделан. Какова будет лампада, теперь не угадаешь.

Академия хочет строить новую больницу и баню. Что-то у них все разбросано. Не худо было бы, если бы и вы сказали о сем ваши мысли. Мне давно думалось, против нашей бани сделать в ограде дверь и лестницу с горы, чтобы ходить было ближе, и дозволить и академии пользоваться нашею банею. Как вам кажется?

Образов из Ростова подождем.

Мир вам и братии.

Августа 13-го 1832.

С заботою узнаю о болезни вашей, о. наместник. Что это за подвал, которого воздух вам повредил? Видно тот, который под вашими келлиями. Зачем же вы не спешили выйти? И если давно чувствовали стеснение в груди, – зачем не употребили против сего средств ранее? Пользуйтесь, как вам надобно, и возьмите покой.

Мысли ваши о бане для академии можете предложить ректору. Но что не отвечаете на мою мысль, чтобы ход в нашу баню сделать ближе? Не годилось ли бы сие и для братии?

Проговорились вы, сказали правду, которую от меня таили. Договаривайте же: когда загоралась баня академическая? Почему мне не донесено о сем от Собора? или Собор рассуждает донести уже тогда, когда академия сожжет лавру? Не поздно ли будет? – Пока лечитесь, не торопите себя ответом на сие; но когда можете отвечать, не отягощая себя, не оставьте меня без ответа.

Дровяной сарай за трапезною церковию подвинуть к ограде, как пишете, я согласен. И не лучше ли сие сделать ныне же, чтобы тут не оставить недоделанного. Впрочем, как найдете лучше, так поступите.

Молю Бога, чтобы восстановил здоровье ваше и сохранил мир души вашей.

Августа 19-го 1832.

По приметам, Государь Император остается в Петербурге до начала сентября, если не до половины.

Вы успокаиваете меня, о. наместник, от заботы о вашей болезни. Желаю, чтобы истина дела была лучше успокаивающего слова, и чтобы Бог даровал вам скорое и совершенное исцеление, молитвами Преподобного Отца нашего Сергия. Но осторожность, не лишняя и для здорового, тем более нужна для больного. А я выведал от богомольцев, что вы 26 дня не только служили, но и проповедь говорили. Можно было и служение поручить другому архимандриту, a проповедь и подавно.

Того ради поручается вам:

1) Для соборных служений, по удобности и прилично, употреблять других архимандритов и лаврских соборных, до укрепления вашего.

2) Для смотрения за работами употреблять казначея и эконома и других, так, чтобы каждый день спрашивали у вас, что нужно посмотреть, и давали отчет.

3) Сидеть вам в келлии никак не меньше того, сколько присоветовали бы вы другому немощному.

Желаю также, чтобы вы рассудили и посоветовались, не ускорить ли вам приездом в Москву, чтобы взять совет врача. Пожалуйте, не забудьте, что не меньше, как лаврские дела, поручаю я вашему попечению – ваше здоровье.

Образа по цене хороши, но некоторые лики желал бы я видеть получше, так как и меру побольше, в тех, кои для моего употребления.

Лестницу для хождения в баню надобно обделать. Предложить бы за сим и академии употребление нашей бани.

Что думают доброхоты для Серапионовской часовни, в том да будет воля их и Божия. Для нас, может быть, лучше было бы, если бы помогли нам в некоторых ветхостях по Троицкому собору. Но пусть делают так, как сердце их отверзается, только бы во славу Божию.

Письмо ваше от 15 получил тогда, как не было времени читать. Положил в карман, и носил так до теперешнего часа. Вот почему не отвечал долго.

Бог да простит вам не мирное помышление, и да очистит душу вашу, и да оградит ее миром от врага мира и сеятеля смущений.

Предложение о перемещении просфиряка и M., кажется, хорошо будет.

А то едва ли было бы хорошо, чтобы позволить просфиряку торговать разменом денег. Неужели наг и голоден он без мздоимства, пользуясь чисто законным достоянием?

Амфилохия для рукоположения можете прислать. О двух других еще задумываюсь. Да не возьмете ли для опыта В., о котором я вам говорил? Если не годится, можно будет вывести. Впрочем не навязываю.

О послушниках можете представить. Я напал было на Успенского протопресвитера, зачем он хотел сманить человека: он говорит, что пошутил, и что не находил его способность завидною. Так враг умеет смущать людей. Если бы послушник стал проситься, – был бы в проигрыше для прошедшего и будущего. Послушника письмо вам возвращаю, а его вам не навязываю.

Какое предполагаете устроение под присутственными комнатами Собора и около, не очень понимаю. А желаю, чтобы неустроенное приведено было в порядок и употребление. Скучно видеть пустоту, гниль, и затем неизбежные развалины.

И я занемог было от усталости; но, благодарение долготерпеливому Богу, не стражду и не без дела остаюсь.

Мир вам и братии.

Августа 25-го 1832.

И жаль мне, о. наместник, что на вас, когда еще не выздоровели, напал такой трудный больной, и рад я, что он безопасно пришел в руки. Песношским старцам надлежало бы уметь попещись о нем, и если отпустить его, то с своим надежным человеком, а не с светскими. Он просился на Песношь и в Иосифов: я согласился только на первое, думая, что это полезнее; но и тут ошибся. Пожалуйте, попекитесь о нем. Что вы употребляете для успокоения нерв и для отвлечения раздражения наружу, это все так; хотя мне, не врачу, может быть, и не должно судить, так это, или нет. Но надобно внимательно посмотреть и за тем, не пало ли что на его совесть, дабы то открылось, и тяжесть облегчилась. В подобных состояниях внутреннего раздражения и соринка мучит, пока не извлечется открытием совести, и елей утешения не умягчит души. В академическую больницу отдавать хорошо ли? Посмотрят ли там, как в сем случае надобно? Не в нашу ли больницу, с поручением кому-либо способному? Но попекитесь, как можете. Помощь Господня с вами.

Августа 27-го 1832.

Сие принесет вам, о. наместник, один странник, которому за некоторые наружности неправильные сделана неприятность, за которую он мог и на меня иметь неудовольствие, потому что я признал неправильным повсюдное им ношение большого киота с иконами, но который ко мне же обратился с миром, хотя не без скорби о случившемся. Он предпринимает путь в Иерусалим и хочет определиться в монастырь. Поговорите с ним, отложить ли сие до его возвращения, или принять от него прошение и вести переписку с гражданским начальством, между тем как он странствует. Затем скажите мне, что думаете.

Мир вам и братии.

Сентября 3-го 1832.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Виктор и Леонтий рукоположены. Напоминайте им, чтобы хранили вверенное в чистой совести.

Если можно отсрочить предположенное вам лечение, то конечно удобнее начать и продолжать оное после праздника.

Государь Император ожидается сюда 21 дня, чрез Рязань. Следственно он был в Воронеже. Благодарение ему за благую мысль. До нашего праздника, вероятно, пробудет он в Москве: и потому вам надобно будет праздновать без меня.

Молитвы Преподобного да споспешествуют вам и моей немощи, при посредстве молитв ваших и братии.

Сентября 19-го 1832.

Посылаю вам, о. наместник, письмо, которое останется собственно у вас до времени, без сообщения Собору и кому бы то ни было. Когда Бог благословит вкладчику исполнить свое намерение, тогда пусть и скажет, или не скажет он свое имя, как рассудит. Требуемую же меру венца пришлите мне уже в Петербург, куда мне должно, аще Бог благоволит, отправиться около конца сей недели. То должно быть погрешительно сказано, что образ написан на стене: он кажется на доске, а не на стене над северными вратами Троицкого собора. Или я ошибаюсь воспоминанием? Но то должно быть верно, что образ в келлии Преподобного, или в Серапионовской часовне.

Теперь отвечаю на ваши письма.

Хорошо, чтобы в церковь ходили в мантиях. А против завязанных волос я давно говаривал. Желаю знать, во всех ли церквах и ко всем ли службам потребовали вы хождения в мантиях. Бог да благословит и дарует быть всему благообразно и по чину, с послушанием и миром.

О конюшенном сарае нет спора.

Я вам сказывал, что инспектор академии открылся мне, что поручил детей своих г. Дубовицкому. Сие меня озаботило и заставило взять сведения, из коих открылось, что г. Дубовицкому именно запрещено брать детей на воспитание, что он состоит под надзором, что по надзору сему известна между прочим недавняя отлучка его в лавру и пр. Я буду писать о сем в академию, а и вам поручаю наблюдать, чтобы остерегались сношений с людьми сомнительными, чтобы сомнение не коснулось невинных и не оскорбило чистоты и святости места, которому принадлежать Бог нас сподобил. Прошу быть внимательными и не оставлять меня в неведении о случаях, коих незнание может быть вредно.

Что не скажете вы мне ничего о состоянии Ионы, что из Саввина?

Возвращаюсь к ответу.

Касательно казначея и эконома я сделал по вашему, кажется, еще до письма вашего.

Что касается до смотрителя трапезы, случай пришел. Уверьте его, что я знаю его верность своему делу, но что моя резолюция имеет целью братии подать мысль о лучшем порядке по трапезе. Если надобно, напомните о нем при случае.

Благословение Божие и мир вам и братии. Прошу напутствовать меня молитвою к Богу и Угоднику Его.

Октября 3-го 1832.

В прошедшем году говорил я вам, не имеете ли на примете человека для смотрительства Давидовой пустыни. Вы обещали с кем-то снестись. Ожидав и имев нужду занять место, я определил одного, который отрицался, послушался, служил три месяца, и опять просит увольнения, не жалуясь ни на монастырь, ни на братию, но на некоторые в себе препятствия. Договорите мне то, о чем начали мы говорить в прошедшем году.

К эконому академии я пишу ныне же.

Казначей ваш просит у меня разрешения на то, что ему разрешено указом, то есть освятить церковь. Скажите, что довольно одного разрешения.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Простите, что долго не пишу. Кроме других дел, меня заняло сказание о Святителе Митрофане, о котором не подумали ранее и которым не надлежало медлить, потому что уже много промедлено.

Кстати, не слышите ли вы чего о девице Софии Нарской? Есть сведение, что ее припадки возобновились с прежнею жестокостию.

То правда, что в Троицком соборе хорос загораживает иконостас, и лучше убавить одно паникадило. Соглашаясь на ваше предположение, я отдаю вам на рассуждение вопрос, не лучше ли вынести среднее, которое слишком тяжело.

Представление касательно усопших я утвердил.

Что делать с смотрителем И.? Смотрителем ему быть нельзя в теперешнем положении; а увольнение его от сей службы не смутило бы его. Хорошо было бы, если бы он сам попросил увольнения. Подумайте о сем и поговорите с вифанским ректором, до которого надлежит сия забота.

Если не хорошо быть несмысленному эконому, то не хуже ли еще несмысленному строителю? Несмысленного эконома поправит старший: кто поправит несмысленного строителя? Если надобно уволить эконома, я согласен. Но строителем его сделать грешно. Скажите мне ответ о другом кандидате, о котором вы прежде говорили.

Для ризы на образ Божией Матери старое серебро предоставить нет сомнения. А приступить ли к делу, или помедлить для пополнения суммы, – отдаю на ваше рассуждение. Может быть, не худо было бы подождать венца, который делает петербургский вкладчик. Я постараюсь узнать, скоро ли он.

Не сделать ли ризу так, чтобы одежды Святых были позлащенные, а поле между ими оставалось белое серебряное? Так издержка уменьшилась бы, а картина не сделалась ли бы виднее? Но и сие предлагаю, как вопрос, не почитая себя мастером, которого дело боится.

Ноября 18-го 1832.

Пред сим пиша к вам, о. наместник, забыл я сказать о здешнем послушнике, что он почитает себя забытым в порядке представления к пострижению, а потому желает возвратиться в лавру, чтобы там видели его поведение и поступили с ним, как заслуживает.

На 1 день декабря раздайте служителям, богаделенным и бедным 300 или 350 р. от меня.

Мир вам и братии призываю свышний.

Ноября 22-го 1832.

Позвольте, о. наместник, напомнить вам, что я просил у вас финифтяных икон, и что вы, месяца два назад, были уже не совсем довольны медленностью в исполнении сего.

Я спрашивал у вас и чрез вас у вифанского ректора, что делать с И.; а вы, не дав мне ответа, решили дело, и теперь, вероятно, уже исполнили ваше решение, то есть отпустили И. в Саввин. Сие меня озабочивает. Что он там будет делать? Вступить в должность едва ли еще может с силою, а без должности у места должности быть ему еще хуже. Мне помнится, я рассказывал вам пример корпусного в Петербурге законоучителя, который имел болезнь, подобную И.; в лавре выздоровел; и когда покойный митрополит Амвросий послал его на прежнее место, я тотчас говорил, что это опасно, однако меня не послушали, и опасение мое оправдалось самым печальным образом. Отвечайте мне на мой прежний вопрос и напишите мне, совершенно ли выздоровление И., и почитаете ли вы его безопасным от возврата припадков, особенно когда он теперь опять в тех самых обстоятельствах, в которых сначала свилось гнездо болезни, и повторение прежних впечатлений может сбивать мысли его на прежний путь, или распутие, а возвращающего, вероятно, не найдется?

Желаю, чтобы Бог помог вам обработать решительно и благонадежно для будущего дело о лаврских землях. Но боюсь, чтобы оно не запуталось. Посмотрите в Соборе дело о Красной горе. Предшественники ваши уговорили меня согласиться вести оное: но насилу мог я оное кончить, доведя до Государя Императора и государственного совета, либо комитета министров.

Что же мне делать с Давидовою пустынею? Не перевесть ли туда махринского строителя, а в Махру определить бывшего песношского казначея, – не выработается ли из него что-нибудь годное под глазами вашими и Собора? – Скажите, что вы о сем думаете?

Скажите, о. казначею, чтобы 1.700 р. асс. моих денег отослал в Коломну Богоявленской церкви протоиерею Никите и требовал себе и мне извещения о получении.

Великая Княгиня Анна Павловна изволит опять в письме ко мне изъявлять желание, чтобы в лавре молились о ней и о супруге ее. Вы знаете нынешние обстоятельства Голландии, защищающей права свои справедливо и благородно против насилия Англии и Франции за мятежную Бельгию. Совершите с братиею молебное пение ко Пресвятой Троице и Преподобному Сергию о здравии, спасении и благопоспешении великой княгини Анны Павловны и супруга ее.

Бог благословит вам и братии радость дня Христова, да будет она духовна, чиста и полна. Прошу молитв ваших.

Декабря 13-го 1832.

Простите моему невежеству. Едва не забыл благодарить вас и Собор за благословение образом и за добрые желания.

Поблагодарите от меня о. архимандрита Паисия, что он меня вспомнил и посетил своим писанием.

Ивана Михайловича также поблагодарите от меня за его письмо.

А о. Сергию скажите, что я, благодаря его за намерение сказать мне ласковое слово, не могу скрыть, что желал бы ему занятия, более монашеского и архимандричьего, нежели латинские стихи.

Декабря 13-го 1832.

Благодарю, о. наместник, за добрые о мне желания ради дня Господня. Господь да благословит новое лето, вам и братии, на дела нового человека, обновляемого в разуме по образу Создавшего его.

Удивитесь, когда скажу, что я почти обрадовался писанному вами о X. Вот как это сделалось. Я знал о сем и о том, что лукавый советовал А. стараться утаить сие от меня. Случай был 11 дня сего месяца. От 14 дня получил я от вас дела. Время было знать вам; но от вас мне известия не было. Сие заставило меня опасаться, чтобы от искушения X. не произошло другого искушения мне и вам, и сие опасение было мне тяжелее, нежели неприятная весть о X. Письмом вашим прекращено мое опасение.

Дело X., мне кажется, не было дело человека порочного, а временное и случайное обаяние недальновидного. Тут не столько зла, сколько стыда и соблазна в глазах людей. Вразумляйте его, чтоб остерегался хитрости врага, который толкнул его в дело бестолковое и возвергнул на голову его множество грехов глумления и осуждения, в которое ввел он людей своим бестолковым поступком.

Пожарный случай 6 декабря, благодарение Богу, что не произвел беды, а побудил к осторожности от беды.

Не знаю, похвалить ли вас за то, что X. посылали. Хорошо, когда вольная уст и рук приносятся Господу; о сем Он благоволит¹³. Не надобно с домогательством вынимать из уст и рук ближнего дары Господу.

Касательно И. вы все не удовлетворяете меня. Мне надобно знать мнение вифанского ректора и ваше о том: 1) может ли он быть у прежней должности, и 2) если не может, что с ним делать, чтобы его поставить в приличное и безопасное положение.

Два дни, как получил иконы, а еще не успел раскрыть и посмотреть. A от просфоры вкусил и вчера и ныне, приемля благословение из дома Пресвятой Троицы и Преподобного Сергия.

Спб. Декабря 29-го 1832.

Предложение ваше, о. наместник, о учреждении общежития в Махре приемлю и ничтоже вопреки глаголю. Постарайтесь, чтобы устроилось.

Над проходною залою кровлю можете переделывать тотчас, как захотите. Я рад увидеть устроенную сию часть лаврских зданий, которая давно колет мне глаза своим неустройством.

Все еще ожидаю от вас и вифанского ректора мнения, что делать с И. Училищу тяжело долго быть без начальника.

Мир вам и братии. Все ли вы здравы? – Здесь есть поветрие, подобное московскому, от которого у меня однажды и литургии не было по болезни обоих иеромонахов. Слава Богу, не жестоко.

Генваря 13-го 1833.

Бог благословит заботу вашу, о. наместник, о нищих людях Божиих. Хорошо, что и мою леность побуждаете к ревности. Но что сделаешь? Что могу говорить, я говорю с прошедшего еще лета доныне. Правительство заботится, действует и много денег употребляет. Посему оно может думать, что должное сделано, и что нет возможности делать более. Прибавьте, что иные говорят: хлеб есть; все пройдет само собою, как прошла холера, коей последствий также боялись, и пр. Не могу говорить вам о сем подробнее, а думаю, что наше средство в отношении к общему положению есть только молитва, о еже избавитися нам от глада, губительства и пр. Св. Синод предписывает о сем.

В. годится ли для закупки и не рассеется ли от того? Смотрите со вниманием.

И. пусть просит должности училищной, а наш долг остеречься от вредного решения просьбы. Вы говорите, что остается только упрямство воли: нужно ли более, чтобы должность шла худо?

Слышу, что на сих неделях будет в лавре графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская. Примите ее с миром и от имени моего благословите образом Пресвятой Богородицы, какой окажется к сему в готовности с приличием. Может быть, изберете для сего из древних икон, кои, не имея определенного места, хранятся. Словом, исполните сие по вашему рассуждению со вниманием.

Мир вам и братии.

Спб. Генваря 22-го 1833.

Мир вам, о. наместник, и братии.

За В. надобно посмотреть внимательно. Вы помните мое замечание на его походку. Много уже раз случалось со мною, что подобные внешние и случайные замечания говорили мне о том, что есть в человеке; я боялся решительно взять о человеке какое-нибудь неблагоприятное мнение но таким приметам; следовал свидетельствам других; но с течением времени оправдывались мои приметы.

О И. поговорите еще раз с вифанским ректором. Училищу долго быть без начальника вредно. И мне все кажется, что не надежно возвратить его к училищу.

Стыдно, что билет в Опекунский Совет послали ошибочно; и потерями может сопровождаться такая невнимательность. Надобно смотреть за канцеляриею.

Дело о Высокогорской пустыне поищу. Трудно взяться за оное, потому что, вероятно, уже числится решенным.

Молебное пение, по желанию великой княгини Анны Павловны, писал я совершить однажды. Не надобно по лености делать меньше, нежели требуют; но не надобно делать и больше по произволу. В келлии можно молиться, сколько угодно: для церкви есть порядок более строгий. Как могут спросить: зачем не молятся? так могут спросить: зачем молятся? Может быть, я вам сказывал, что в 1821 году я просил у покойного Государя позволения по всей России совершить панихиду по убиенном патриархе Григории, но не позволено. Прекратите то, что не предписано.

Писал ли я вам, что получил образа? – Благодарю.

Спб. Генваря 27-го 1833.

Радуюсь, о. наместник, что трапеза у вас сделалась более братскою и более устроенною в чине духовном. Да призирает на сие Преподобный и своею молитвенною помощию да приближает нас к истинному последованию стопам его.

Я точно того мнения, что на место И. к училищу надобно представить другого. Скажите сие вифанскому о. ректору. А. И. как-нибудь надобно растолковать, что для лучшего утверждения его здоровья и мира души надобно ему оставаться еще некоторое время в спокойном занятии молитвою и богослужением, в беспопечении о прочем. Мне кажется, что, дабы лучше отдохнула и укрепилась голова его, не худо бы дать ему дело в руки; но трудно сие сделать так, чтобы дело было ему по вкусу. Не предложите ли ему, но моей просьбе, списать для меня некоторые статьи из рукописной книги, которую я у вас видел? Вы бы для сего выбрали некоторые, немногие, чтобы не утомлять его, и предложили бы ему сию работу так, чтобы она была не тороплива и не продолжительна, чтобы он не уставал, работая, и не скучал, не видя близкого конца. Если вы думаете, что сие годится, – сделайте опыт. А иначе не делайте.

На Песношь послать его сомневаюсь: во-первых, по опасению, чтобы воспоминания не были ему в смущение; во-вторых, потому что не видно, с кем бы там мог он быть в искреннем общении. Если посылать его в общежитие, то лучше послать в Староголутвин: тамошний строитель примет с любовию и побеседует с ним на пользу.

При вступлении во дни покаянные прошу себе прощения от вас и братии; взаимно и вам от Вземлющего грехи мира призываю прощение, и благодать, и мир, утверждающий сердца и разумения.

Февраля 11-го 1833.

Скажите о. казначею, чтобы из хранящихся у него, принадлежащих мне, денег 1000 р. асс. отослал в Коломну богоявленскому протоиерею Никите.

Академия лаврскою банею пусть пользуется.

Паникадило ненужное в лавре в Кладбищенскую церковь отдать можно.

Иконостас около столпов Троицкого собора переделать подлинно пора. Но при том надобно подумать, нельзя ли его сделать менее. Он много убавляет места в соборе малом и загораживает иконостас алтаря. Если Бог велит дожить до лета и до лавры, тогда и там надобно рассуждать о сем. Или напишите о сем обстоятельнее и приложите рисунок. Мне думается, что колонны по углам надобно сделать тонкие, готического характера, а фронтоны – не наклоненные, как теперь, но прямые, и в них вместо пустой резьбы не худо поместить небольшие иконы, каких множество даром стоит в ризнице.

Радуюсь, о. наместник, что вы с братиею проводите пост в мире.

У нас открылось упущение: Сергий не исповедывался в три поста прошедшего года и первую неделю нынешнего пропустил, потому, видишь, что духовник его отбыл в Валаамский монастырь невозвратно. Сие останавливает меня от произведения его в иеромонаха, что было бы сообразно с обстоятельствами, по случаю определения Амвросия в строителя Покровского монастыря.

Благодарю, что догадались прислать икону для вкладчика. Я жалел уже, что забыл написать вам о сем.

Парфений, прося отсрочки общежития, искренно ли поступает?

Спросите его, зачем он в день Сретения Господня первенствовал в служении, отстранив казначея, которому первенствовать поручил строитель, как и следовало?

И. в лавру не принимать. Я принимал выгнанных из Юрьева, имевших лучший вид жития, нежели он, и однако понес от них искушения. Имел я от И. письмо или письма, в которых не много видно терпения и послушания.

Если приходит время пятилетнего осмотра ризницы, – не надобно пропускать.

Дайте знать хотьковской игумении, что я согласен на увольнение Марфы Шагаровой по ее семейственным делам на такое время, какое понадобится для окончания оных.

Мир вам и братии.

Марта 3-го 1833.

Поручаю вам в совершенной тайне, сказать архимандриту Платону следующее.

Я требовал чрез ректора, и Платон дал честное слово, не быть в сношении с полковником Дубовицким. Что-то заставило меня еще подтвердить ему сие пред отпустом его на Сырной неделе в Москву. Но он был с ним в сношении, в сие время, и вводил других в искушение, рекомендуя его им. Прошу его рассудить: как после сего могу я верить ему по должности? И если он почитает меня человеком не заслуживающим доверия в надобности и справедливости моих предписаний; то не надобно ли ему, чтоб избавить от искушений себя и меня, искать себе другого начальника, которого бы он признал достойным своего доверия и послушания?

Скажите ему еще, что я говорю сие, по благости Божией, без малейшего гнева, а только с искренним сожалением о затруднительном положении, в котором вижу его и себя в отношении к нему.

Тотчас, как вы обрадовали меня, о. наместник, знамением благодати Божией, явленным по молитвам Преподобного Отца нашего Сергия, хотел я писать к вам, но занятия, коих нет власти отменить или отсрочить, отвлекли меня от сего на несколько дней.

Благословен Бог. не оставляющий нас унывать в недостоинстве нашем, но присутствием благодати Своей утверждающий дерзновение упования! Да воздвигнемся к деланию благому, при столь близкой помощи!

Мне утешительно было узнать поведение Иннокентия и Илария в отношении к немотствовавшему. Да продолжит наставлять их Преподобный на дела веры и человеколюбия и да употребит их более в служение благое.

С утешением также узнал я о мирной кончине о. Левкия.

Радуюсь, что Иона и Никодим в мире пребывают.

А И. жаль. Нельзя ли духовнику, или кому другому, тщательнее побеседовать с ним о его состоянии и осмотреться, не остается ли в совести его что-либо пренебреженное, что служит дорогою искусителю входить в его помыслы и возмущать их. Как бы, кажется, но вразумиться, что если не безгрешен, то есть за что принять наказание, и лучше теперь лишение временного света, нежели после лишение света вечного?

О И. смотрителе я так и думал, что в нем еще нет силы и твердости ума. Мне кажется, что в сем состоянии какое-нибудь простое занятие, продолжаемое с некоторою правильностию и в послушании, устанавливая внимание и доставляя свидетельство совести о исполнении возложенного, может утверждать против колебания всяким ветром помыслов.

Еще бы писать, но пора к должности.

Марта 20-го 1833.

Мне кажется, о. наместник, что я пред праздником еще поздравлял вас и братию с праздником. А если память моя меня обманывает, то поздравляю теперь и за письмо ваше благодарю.

Кучи земельных ваших бумаг еще не прочитал. Никак не доходит очередь.

За попечение о чистоте храма благодарю.

О том, что вы странна некая влагаете во ушеса моя, хотел я вам еще прежде написать, и не знаю, не написал ли, что есть предметы, о коих по надобности можно писать, хотя они и неприятны; но есть другие, о коих речь бывает собственно только между духовным отцом и сыном: о таких не должно писать, разве под общим наименованием тяжкого искушения или греха; ибо письмо подвержено разным нечаянностям и может обнаружить тайну совести ближнего.

Еще замечание: в таком письме, как например о благодатном исцелении, которое иногда полезно прочитать благомыслящему, не надобно писать о предметах, кои не годятся для посторонних глаз, а лучше на особом лоскуте.

Если клевета велика, то клеветник ужасен. И так надобно стараться дойти до истины в тяжком слове, дабы взять осторожность или от тяжко виновного, или от тяжкого клеветника.

Просфоры – дело важное. И неискусную руку надобно скорее прочь, или не мирную, a более сомнительную – еще скорее.

Выпросил ли П. прощения и у благочинного? Надобно. За поступок, какой он сделал, я не осердился бы, если бы и действительно послали его в Махру.

Жаль мне Платона. Он, кажется, увязает в сетях. А я имею, по всем признакам, верные доказательства, что у Дубовицкого тайно употребляются обряды скопческой и татариновской секты, то есть при песнях кружение до упаду, исступления и мнимого пророчества.

Если в И. надеетесь вы хорошего, – я послушаюсь вас и соглашусь на принятие. Но я по прежним сведениям сомневаюсь.

Хотя иконы есть у меня еще прежние; однако за посланные благодарю, также и за просфору, которую еще не получил.

Два письма ваши о исцелении отрока с Рогожского кладбища обрадовали меня, хотя я тогда же подумал, что пред допущением его к святым тайнам нужно бы еще осмотреться и справиться с чином принятия из раскола. А третье письмо принесло мне скорбь. Но когда Преподобный подал сему отроку дар исцеления; то будем уповать, что он и далее попечется о душе его. А мы, как и вы говорите, смиримся, потщимся точнее внимать путям Божиим и даже радоваться с трепетом.

У меня неожиданное искушение. Монах Исаия одной благородной женщине во время литургии сделал выговор, зачем она стоит с книгою и молится в перчатках. Она заплакала и после пожаловалась. Исаия оправдывается, что желал ей добра, и я не мог уверить его, что он не поставлен учить, и особенно смущать человека во время Богослужения, и что ему надобно примириться. Другой день он без камилавки, и, говоря, что виноват перед Богом и передо мною, не хочет сказать обиженной не только того, чтобы она простила его, как виноватого, но и того, чтобы не гневалась на него, как оскорбившего с добрым намерением. Помолитесь о нас с Исаиею нашему Великому Игумену, чтобы он вразумил нас развязать сей узел. По сему случаю открылось, что Исаия грубил и другим.

Мир вам и братии.

Целуйте от меня о. архимандрита Паисия.

А о. архимандриту Сергию, что желаемое им воскресение для выгод жизни временной, а не для блаженства жизни вечной, зависит от С. Синода. При том рассудил бы он: называть определение в настоятели монастыря воскресением, значит ли мудрствовать, или глумиться?

Пришлите мне тысячи три рублей моих денег и не помедлите.

Примечание. На письме не означены год, месяц и число, когда писано, но упоминание о Платоне и И. из Юрьева побуждают относить это письмо к 1833-му году. Слич. письма 49-е и 53-е. Встречающееся в начале письма упоминание о прошедшем празднике и находящийся в конце письма намек на воскресение подают повод предполагать, что письмо писано вскоре после праздника Пасхи, которая в 1833-м году была 2-го апреля. Можно прибавить, что оно писано ранее 20-го апреля, ибо в этом письме выражена благодарность за “просфору, которую еще не получил», а в письме от «апр. 20-го 1833 г. читаем: «получил просфору, но она не сохранилась». Ту же догадку о времени написания письма подтверждают и встречаемые в нем слова: «о исцелении отрока с Рогожского кладбища». «Два письма» об этом исцелении, упоминаемые в сем письме, напечатаны в книге: «Монастырские письма». Москва, 1863, первое от 31-го марта 1833 года, а другое от 1-го апреля того же года (стр. 5–11). Митрополит Филарет был в это время в С.-Петербурге: в сохранившейся после него памятной книжке записано под 9-м октября: «1832. После крестного хода около Кремля, мы из Москвы в пятом, часу вечера», и под 14-м мая: «1833. Быв у Государя Императора и там же откланявшись Государыне Императрице, Государю Наследнику, В. К. Михаилу и В. Княгине, я выехал из П. в 4 часу по пол».

Надобно, о. наместник, остерегаться, чтобы мы нашим невниманием не повреждали того, что Бог творит Своею благодатию. Преосвященный викарий пишет ко мне, что у него был исцеленный, с свидетельством из лавры о его исцелении, и что преосвященный дал ему совет не шататься в Москве по домам для подаяния. Следственно он шатается и милость Божию обращает в средство лихоимства. Какой соблазн! Какая пища неверию! Кто дал вам или Собору право давать какие-нибудь свидетельства без благословения настоятеля? И на что тут нужно свидетельство, разве для злоупотребления? Когда бывший немой говорит, – разве люди не слышат, что он говорит? Или разве могут подумать, что способность говорить украл или взял разбоем, и могут отдать его под суд, если ваше свидетельство не поможет? А я думал, что вы дадите исцеленному наставление – не всем о сем и рассказывать, чтобы не присеял враг плевел тщеславия, но только по надобности, людям благонамеренным, или таким, в которых опытом нужно возбудить веру. Не читали ли вы, что и Господь употреблял сию осторожность? Например, по воскресении дщери Иаировой: запрети им много, да ничтоже увесть сего (Марк. V, 43). Помолитесь, чтобы ваша тленная бумага не послужила к возжению вновь огня гнева в том, которому Господь показал свет милосердия. Простите меня, если некоторые здесь слова покажутся вам не мягки. Надобно было показать вам дело, как мне видится. Не с гневом говорю, но не без скорби. Болезненно, когда делается зло, и еще болезненнее, когда из добра выделывают зло.

Получил от вас просфору, но она не сохранилась. В дальний путь надлежало послать не сырую, и не большую. Просфора посылается на благословение, а не на сытость. Не посетуйте, что и сие замечаю. Лучше, чтобы все было в порядке.

Благодатию своею Бог да простит нас обоих и всех.

Апреля 30-го 1833.

Письмо ваше, о. наместник, от 12-го апреля получено мною 21. Но уже прежде сего писал я вам, что согласен оставить в лавре И., если вы видите в нем надежду. В теперешнем письме вашем есть признаки сего. Пусть останется. Представьте о сношении, или снеситесь о нем от Собора, и какой будет ответ, представьте после.

О архимандрите Сергии есть моя резолюция, которую Собор должен исполнить. Я вам указываю ее и напоминаю о ней новою резолюциею, не скрывая сего и от С. Синода, который может спросить, зачем не исполняется его указ.

Прискорбно мне дело Платона и Дубовицкого. Платон сперва обещал послушание, потом усомнился, подлинно ли Дубовицкому запрещено брать детей на воспитание. Чтобы решить сие сомнение, я сделал официальное сношение и велел объявить Платону полученное сведение официально же. Между тем его положено перевесть. Я думал, что таким образом все кончится тихо. Что ж? Платон не дал требуемой от него подписки, чтобы не быть в сношении с Дубовицким. Промедлив месяц, прислал мне подписку, что удержится от сношений частных и слишком открытых. Следственно предоставляет себе секретные сношения с человеком, находящимся в подозрении у правительства. Есть ли тут послушание? Есть ли тут безопасность от вреда? Может ли начальство оставить сие без внимания, не сделавшись виновным в нерадении и неосторожности? Между тем, вероятно, что Платон сообщает Дубовицкому, что делает начальство: ибо сей пишет о так названном радении, что не употребляет сего обряда, но в то же время оправдывает оный и в доказательство своего мнения приводит из Пуарета свидетельство, что не знают короткости и детской простоты Божией и из Иакова Бема, что и у святых Ангелов есть дружеское лобзание и обнимание, приятнейшая круговая пляска. Дубовицкий утверждает также, что занимающихся скопческими обрядами и самых скопцев никак не можно почитать за секту, Это не слух, или пересказ, а выписано из письма Дубовицкого к Платону, с которого сей прислал мне список. Скажите для моего соображения, что вы о сем думаете, и что бы мне советовали.

Помолимся о соединении веры, да и о мире мира, и о успехе миротворства, которым занимается Государь наш, и которого не понимают лукавые духи Европы¹⁴.

Мир вам и братии.

Апреля 22-го 1833.

Я прошусь домой.

Мир вам, о. наместник, и братии. Мир свышний да подается вам, как насущный хлеб души, на всякий день; да умножится вам и да не отымется от вас.

Вы заметили, что 20-го марта не написал я вам подобного желания. Простите, что я подал вам случай к сему замечанию. Но сделайте милость, не толкуйте сего молчания не по любви. Бог да сохранит меня от того, чтобы мое молчание значило оскудение доброго желания. Если что у нас мне кажется не так, как, по моему мнению, надлежало бы, – я вам говорю о сем тотчас прямо и просто, а не выражаю молчанием отталкивающего движения сердца. Если, пиша поспешно, не скажу: мир вам,–это потому, что, но моему чувству, сие разумеется во всяком случае, хотя и не пишется каждый раз то же и то же.

Вчера один младенец сказал мне, что любит митрополита, и заставил меня сказать ему подобное. Не быв заставлен, я не сказал бы ему сего, а любил бы его так же.

Не любим, сказано, словом или языком, но делом и истиною. Итак, любовь не теряет от молчания. Истина не престает, когда престает слово.

Будем доверять и молчанию друг друга, как доверяем слову.

Не знаю, получили ль вы то письмо мое, в котором я писал вам несколько о догматах, защищаемых архимандритом Платоном. Странен и сей догмат, который теперь слышу, о новом царствии Христовом, в известный год, в известном доме начаться долженствующем. Разве ныне знают более о сем, нежели Апостолы, которым сказано: несть ваше разумети времена и лета? Знали ль Евреи время исхода из Египта заранее? Не тогда ли уже узнали, когда повелено итти? Знали ль заранее год страдания и воскресения Христова?

Прерываю. Пора в Синод.

Мая 8-го. 1833.

Да дарует вам Бог праздник Святой Троицы и Святого Духа, Святою Троицею благословенный и причастный благодати и радости о Духе Святе. Сие слово посылаю вам, о. наместник, и братии, вместо меня. Вчера кончив путь и сегодня праздновав Святителю Алексию, я не в силах поспешить к вам, хотя прежде однажды, помнится, и удалось мне сие сделать. Не без заботы о завтрашнем дне и здесь, ибо чувствую простуду и утомление. Поверзите меня с собою к стопам Преподобного.

Москва.

Мая 20-го. 1833.

Благодарю за просфору.

Умедлил я отвечать вам, о. наместник, на письмо от 19 апреля, потому что в след затем получил письмо от девицы Зайцевой; а пока собирался ответом на сие, настало тесное занятиями время пред отъездом.

Письмо ее вам посылаю. Тут много повестей, которые можно было бы и не знать, и частию упоминается о людях, которых я не знаю. Скажите ей, что я не имею времени входить в переписку по произволу, быв много занят перепискою по должности и по нужде. На переселение благословения Божия ей желаю и советую переселиться из гостиницы монастырской, где долго жить с правилами не сообразно.

На письмо ваше ответствую, что не помню, чтобы г. Мердер говорил мне о какой земле для г. Зайцевых; а думаю, что помнил бы, если бы говорено было, ибо я говаривал с г. Мердером только во дворце, следственно не часто и в случаях памятных.

О вифанской плотине распорядитесь, как лучше видится на месте и на опыте.

Мир вам и братии.

Июня 2-го 1833.

Мне ранее 25-го дня быть у вас нельзя; а скоро ли потом, еще не вижу. Теперь ожидается Великая Княгиня, а потом Великий Князь.

О. наместник! Прибытие Великой Княгини препятствовало мне назначить, когда быть у вас. Теперь она здесь; сегодня был я у ней, а завтра будет она в Соборах. Потому после завтра мне можно будет отправиться из Москвы; в Петров день думаю быть в Хотькове для освящения храма, при чем и вы можете быть; а 30-го дня полагаю быть испытанию академическому; а вам на сей день, по прежнему обычаю, приготовить у меня обед. Распорядитесь с о. казначеем.

Мир вам и братии.

Июня 26-го 1833.

Если нужен на что ответ по вашим письмам, – спросите на месте. Теперь не имею времени взглянуть на них.

Да умножится мир вам, о. наместник, и братии.

В куполе собора устройте, как пишете и как вкладчик желает.

Как же понять дело И.? Его и чернят, и зовут в Юрьев. Не худо, кажется, призвать вам его, и читать ему его послужной список, и на все требовать объяснения. Тут можно будет отчасти примечать, он ли белит себя, или список чернит его. Потом скажите мне вашу мысль.

Сегодня пришел ко мне человек, о котором также не просто будет решиться, принять, или не принять. Это иерусалимский поклонник и тамошней постриженец, помнится, Серапион, из крестьян сибирских, подверженный судорожным движениям. О нем слышал я что-то необыкновенное, что он вхож к великому князю Михаилу Павловичу, что Государь Император пожаловал ему крест, и что-то еще, чего не помню. Он говорит, что был в Вифании на сих днях, что вы отослали его ко мне, что ему нравится уединение места. Я отослал его от себя на несколько дней; между тем вы скажите, знаете ли его, и что думаете.

Июля 23-го 1833.

Бог да благословит вас, о. наместник, и братию, на поприще покаяния, и да дарует очищенным спасительное со Христом общение. Желаю и в Вифании мирно праздновать.

Что же думаете делать с И.? В справке, не знаю, заметили ль вы в его пользу, что его только гоняли и наказывали, а не видно даже, чтобы допросили по которому-нибудь доносу. А того и подавно нет, чтобы обличили свидетелями.

Иерусалимский монах не являлся ко мне вновь, чем я и доволен.

Рисунки возвращаю с замечаниями, по которым не начертите ли других проектов? Жаль, что сие не сделано ранее и не показано на месте.

Касательно царских врат представляются вопросы: не ветхи ли они и притолоки? Рамы икон Святой Троицы и Богоматери все ли вновь делать потребуется? Что будет с железом, на котором висит лампада?

Треножник не очень мне по мысли. Дорого станет, а толку не обещает. И что такое треножник? Бывал ли он в наших священных храмах? Троичное число у нас есть верховное, а язычество испрокинуло оное под ноги и наделало треножников в своих храмах.

Под дарохранительницу на первый раз не годится ли та подставка, которая была прежде в Троицком Соборе и недавно вновь вызолочена?

По ризнице, если поступать, как пишете, то и новая, и старая 1805 года опись – обе будут надобны. На что же две? Или надобно старую очистить отметками и оставить в действии, или сделать новую, и поверить, и потом бросить старую.

Отметки в новой описи, чего почему не достает, будут ее безобразить и затруднять. Помнится, писал я в резолюции, что надобно как можно меньше таких отметок, что камушек выпал, или то-то изломано, а надобно поправлять вещи и не безобразить опись, что наипаче нужно при составлении новой описи.

Замечать, по каким случаям даны вещи, было бы хорошо, но не удобно. Старое забыто. Отметки сего рода делать не всегда уметь будут. Опись увеличится. Где можно вставить слово кстати, пусть будет. Работу бывшего ризничего прислали вы не ту, которая требовалась. Тут тетрадь приема, а потом проба сравнительной описи. По сей пробе была работа после более исправная.

Буду ждать, что вы еще скажете о сем предмете.

Августа 5-го 1833.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Не спешу звать вас в Москву, между прочим, по той причине, что Великая Княгиня помышляет в лавру, а когда, еще не решено.

Хлебом, если можно теперь купить хорошего качества, запастись не худо, хотя некоторые и обнадеживают зимою.

Я на пути в Донской, и потому некогда говорить более.

Августа 19-го 1833.

Странно, о. наместник! До сих пор не мог я взять точного сведения о намерении Великой Княгини быть в лавре. Окружающие не знают ничего. Один, кто мог бы разрешить сие, как-то не встречается со мною. Если день свободен, я занемогаю; если я здоров, день занят делом, от которого нельзя отлучиться.

Между тем время уходит. Мне надобно исполнить слово, данное в прошедшем еще году, быть в Коломне. Правда, я обещал только условно, буде можно, но там ожидают. И обмануть сие ожидание совестно.

В сих обстоятельствах, отпраздновав вчера день Государя Наследника и найдя ныне себя здоровым, я решился завтра ехать в Коломну на несколько дней.

Если бы случилось посещение Великой Княгини без меня, то – встретить в святых вратах с крестом и святою водою, без икон и хоругвей (ибо сие последнее для Государя).

В соборе поступить, как в прибытие Государя, если приметно будет, что изволит быть у Богослужения паки. А если приметно будет, что в сей один раз изволит быть в соборе, то предложить, не угодно ли слушать полное молебное пение, и тогда совершить молебное пение Пресвятой Троице и Преподобному Сергию без акафиста.

Квартиру предложить у меня, или в комнатах академической конференции и ректора, о чем вероятно, будет заботиться присланный заранее.

Угощение представить – смотря по времени и приличию.

Чрез несколько часов после написанного выше дело становится яснее. Великая Княгиня, вероятно, будет, и вероятно, я успею быть на месте для принятия. Посмотрите, чтобы чисто было в моих келлиях для нее, в комнатах академической конференции и ректора для ее штатсдамы и фрейлин, в ваших и казначейских келлиях для некоторых еще, кои могут прибыть в ее свите. А я могу остановиться у ризничего. По ее здоровью, вероятно, мы не будем уметь угостить Ея Высочество, и, вероятно, не будет к сему удобности.

О приходящем от раскола священника спросить я не успел. Если не найдете сомнения, можете присоединить по чину присоединения от раскола, напечатанному при книжице: увещание к раскольникам. Если не миропомазан, то и миропомазание совершить.

Мир вам и братии.

Августа 31-го 1833.

Говорят, что в нашей гостинице клопов много. Стыдно слышать сие при рассуждении о путешествии Великой Княгини.

Сказую вам, о. наместник, что я доехал до Петербурга благополучно. В первый день пути несколько раз был болен и здоров, и если бы можно было, рад был бы воротиться; два первые теплые ночлега в Тверском архиерейском доме и потом в Торжке в монастырь доставили мне облегчительный сон; и потом стало мне лучше.

Иеромонаха и иеродиакона предложили мне отправить прежде Феофана, который помедлит за сдачею: я согласился. Не ошиблись, что решились на перемену.

Иннокентий с братиею приехали в навечерии праздника, между тем как я у преосвященного тверского выпросил облачение и диаконов для служения в праздник. Таким образом вышло, что на литургии праздника приобщалось нас служащих одиннадцать человек.

Мир вам и братии.

Сентября 28-го 1833.

Благословение вам, о. наместник, и братии, призываю я и в день праздника, и во дни труда, да будет и труд ваш во спасение, и покой во Господе.

Помнится, в лавре подписал я представление о пострижении, положась на ваше уверение, что ведомость исправна; а она не исправна, и меня спрашивают в Синоде: что делать? По правде я отвечаю: сделать замечания нам с Собором. Но не лучше ли было бы предупредить сие?

Не имею известия, посланы ли сосуды к о. Макарию миссионеру. Или вы скажите мне, или велите сделать сие Анастасию, если он без вас оканчивает дело.

Приложенную при сем записку отдайте.

Примечание. Письмо – без означения года, месяца и числа. Помещается здесь в том предположении, что может быть о тех же сосудах, о которых говорится здесь, продолжается речь в письме 64-м. Слич. также в письме 67-м заметку об ускорении пострижения послушников.

Ты ecu прибежище мое от скорби одержащей мя. Радость моя, избави мя¹⁵! так взываю с душою вашею, о. наместник, к Единому Избавителю от скорби и уныния. Да благословит Он ее миром, и тишиною и ясностью, что все зависит от Его благодати. Да даст Он ей и уныние и утешение, и желание жизни и желание смерти все полагать к стопам Его – и принимать от Него всякое даяние благое, и носить в преданности воле Его. Да не попустит Он вам делать временное с пристрастным услаждением, дабы мглою временного не затмевался свет вечного.

Писал я к вам, кажется, дважды, и, между прочим, о сосудах для миссионера. Желаю ответа.

Благодарю за внимание по Троицкому собору. Сень и иконостас укрепите, как пишете.

Рисунков г. Бове можно и не ждать. Вы сами набились на сие затруднение.

Мир вам и братии и благой во благом успех призываю.

Октября 14-го. 1833.

Не скажете ли мне, о. наместник, что за человек арзамазской высокогорской пустыни иеромонах Арсений? Он просится на Перерву. Будет ли полезно принять его?

Феофан сдал должность, и я велел ему отправляться. Он много предпринимал здесь, а не сделал нужного и обыкновенного. Например, огурцов для братского стола не заготовил.

Здесь пасмурно довольно долго. У меня часто побаливает левый бок и мешает мне дело делать. Не дадите ли мне о сем наставления?

Вам здравие и мир, и братии.

Октября 18-го 1833.

Радуюсь, о. наместник, что отец Ириней, силою Христовою победив невидимая нападения в видимом, отошел с миром. Та же сила да ограждает и ведет его и в невидимом и введет в вечные кровы.

Келлию его устройте, как предполагаете. Хорошо и для удобства в хождении за больными, и для близости их к Церкви.

Здесь много сырой погоды, которой влияние я иногда очень чувствовал. Кто-то во сне сказал на сей случай: от сырой погоды железо ржавеет; металлические частицы в теле привлекают воду. Как вы думаете? Годятся ли на яву сии мысли о составе тела человеческого и о действии сырости на тело?

Здравие и множество мира вам и братии.

Октября 26-го 1833.

Все хочу писать к вам, о. наместник, и вот уже четыре письма ваших ждут ответа.

Слава Богу, что несмотрение послушника за топящеюся печью не произвело большой беды. Надобно взять сие в память, как наставление к осторожности.

К исполнению предположения о устроении кивота образа Пресвятой Троицы и около столпов собора можете приступить. За знаменитым архитектором вы погнались; я о сем не думал и не ожидал, чтобы его понятия о изяществе совместились с нашими о священной древности.

Закон и С. Синод считает послушника со дня определения в монастырь официально, а не со дня жительства. Если послушник благонадежен, то не надобно оставлять его жить приватно, а взять от него просьбу об определении в монастырь, и при окончании дела постановлять, чтобы считать определение его со дня подачи просьбы. Вот невинное средство ускорять пострижение надежных. Сие иногда я делаю в резолюциях; и вы имейте сие в соображении.

Болящего Павла Бог да управит на пути отречения от земного и приготовления к небесному.

Что вы пишете о недостатке у меня движения и о последствиях сего, это все правда. Чай, вами предписанный, собираюсь употреблять; натирание употреблять ленюсь; а что пишете о движении в креслах, того глупостью не называю, но кажется мне то смешным. Вчера почти весь день провел я на одре; но сегодня с ясною погодою ожил и поехал в Синод, перестав думать о лекарстве и сказав себе: посмотрим, что еще будет. Молитесь, да будет воля Божия; вы знаете, что нет ничего лучше воли Божией.

По делу о площади в след за письмом вашим получил я отношение от князя Дмитрия Владимировича. Буду писать к нему. Не знаю, не понадобится ли для сего дело. Надобно пристальнее рассмотреть, что он пишет. Не худо, что он выражает неопределенность дела и предоставляет мне испросить разрешение, а не произносит решительного приговора.

Сергия для должности казначея в Вифании принять я согласен. Ираклия, коли хотите, оставьте там; коли хотите, возьмите в лавру, чтоб он там не казался оттолкнутым. Хотя и не умел править другими, но, мне кажется, он муж не лукав, и потому желательно, чтобы он был в мире.

Не знаю, почему сказали вам, что я не соглашусь напечатать вновь житие Преподобного Сергия. Я написал оное потому, что написанное блаженной памяти митрополитом Платоном казалось мне более приспособленным ко времени писателя, нежели к духу и делам описываемого. При том по большинству наших слушателей я думал, лучше говорить просторечивее. Тогда же согласовалось сие и с направлением начальства, которое производило и публиковало перевод Священного Писания на русское наречие. Итак, мне кажется, не в чем тут раскаиваться и нечего бояться впредь. Но надобна ли впредь сия книжица, о том лучше судить не тому, кто писал ее. Если вы думаете, что надобно ее напечатать, то просмотрите, не нужно ли что переменить, и пришлите мне для просмотрения.

Посылаю вам две книжицы «Слова и беседы», которых вы не слыхали.

Мир вам и братии.

Ноября 17-го. 1833.

В 1 день декабря раздайте служителям, богаделенным и прочим бедным от меня рублей 350 или 400.

Благословение Преподобного Отца нашего Сергия, сопровожденное вашими, о. наместник, и братии молитвами получил я с радостию и благодарностью.

Благословение Божие призываю вам всем, яко же и всегда, так и на приближающийся праздник и на новое лето.

Мне в конце прошедшего месяца немоглось, а теперь опять с неделю домоседую, от простуды; но, благодарение Богу, не тяжко наказуем есмь и облегчение имею.

Рассуждением вашим о железе в теле я доволен. Не празднословие то, когда говорится о вещах естественных со вниманием к тому, как вся премудростию сотворил есть Бог.

Отлучка И. наводит заботу. Если упрямая воля так много победила, что увлекла его к предметам около которых кружился помысл по привычке или страсти, чрез преграду и расстояние, то не произошло бы в нем большого волнения. Надобно вам последить за ним, дабы возвратить его в пристанище.

Чтобы меньше затрудняли слабости молодых, надобно внимание во время представления к пострижению. Кто только наружно стеснял себя, чтобы пролезть сквозь сию дверь, тот, прошед, скоро расплывается; а извергнуть за ограду труднее, нежели не принять в оную.

Бог да сохранит нас от лжебратии.

Старцу о. Паисию скажите мою благодарность за его о мне воспоминанье. Также и о. архимандриту Сергию.

Примечание. Письмо без показания месяца, числа и года; но слова «о железе в теле» побуждают отнести это письмо к 1833 году. Слич. письмо от 26 окт. 1833 г. А призываемое в сем письме «благословение на приближающийся праздник и на новое лето» показывает, что это письмо – из декабрьских; оно по многим признакам может быть названо ответом на полученный из лавры поздравления со днем тезоименитства.

Декабря 16. О сем я хотел писать. За напоминание благодарю. Тысячу пудов муки купить, и стараться купить свежую и доброго качества, хотя не самого высшего достоинства. Даже подумать, не нужно ли купить и более. Бедным служителям лавры помогать надобно. Подумать, не употребить ли такой способ, чтобы отпускать им хлеб, то есть муку, применяясь к числу семейства, за половинную, например, цену, дабы пособие в нужде получили и бережливее употребляли, получая не даром.

Примечание. Резолюция сия надписана его высокопреосвященством на письме к нему о. наместника лавры от 11 декабря 1833 г. Письмо это следующего содержанья;

Высокопреосвященнейший владыко!

Милостивейший архипастырь и отец!

Милостию Господа, в обители, за отеческие молитвы, все благополучно. Братия ведут себя в надлежащем послушании. Следующую неделю говеют и готовятся к приобщению Святых Таин: просим отеческого у вас прощения и благословения.

Батюшка, не благоволите ли пудов 1000 купить муки сверх пропорции годовой? Хотя дорог хлеб: 2 р. 50 к. пуд, похуже дешевле; но теперь он есть. Весной, в распутицу, когда и нельзя привести, и не откуда, он будет очень дорог, и народ в бедственнейшем состоянии будет находиться. Тогда и деньги мало помогут. Даже о штатных надо подумать; и теперь помогаем, а далее необходимо: нынче и по миру некуда идти. Нужда всеобщая, работ нет, изделья с рук нейдут, и хлеба купить не на что. Я уже рабочих штатных бедных думаю кормить остатками братской трапезы с странными и нищими; все будет помощь им: поработают в обители и покормятся. На что и испрашиваю милостивого отеческого вашего благословения.

Если мы, батюшка, нынче послужим в бедности народу, – отнимет Господь тяготеющую руку с народа, они восполнят.

Испрашиваю отеческого вашего благословения Вашего высокопреосвященства.

Милостивейшего отца и покровителя послушник наместник-архимандрит Антоний с братиею.

Декабря 11-го дня 1833 года.

Декабря 22. Обратить рисунки со сделанными на одном замечаниями. По сим замечаниям нужно представить новый рисунок иконостаса предалтарного и другой иконостаса восточной стены алтаря.

В составлении не хитрить много. Полезнее, чтобы взор с благоговением останавливался на иконах, нежели чтобы бегал по пустым узорам.

Примечание. Резолюция сия надписана на письме к его высокопреосвященству о. наместника лавры от 13 декабря 1833 года; при этом письме препровождены были на рассмотрение митрополита Филарета два рисунка иконостаса для больничной лаврской церкви, в которой предположено было о. наместником устроить новый иконостас в замену прежнего, очень обветшавшего. Вот и самые замечания на одном из рисунков иконостаса:

1) Корона под ногами уместна ли? (NB. Под ногами Распятия с предстоящими, которым в рисунке венчается иконостас.)

2) Цветочная путаница без пользы путала бы художника и зрителя.

3) На что те же предстоящие дважды? (При Распятии вверху всего иконостаса и над царскими вратами с боков.)

4) Надобно ли слишком заботиться о свете? Если надобно, то не лучше ли кончить иконостас карнизом и дугою, но ставя тотчас над дугою или Распятие Господне, бывшее вверху иконостаса, или всевидящее Око в треугольнике и в лучах, небольшого размера?

5) Иконы верхних ярусов прежнего иконостаса, поставить в виде иконостаса же на восточной алтарной стене между окнами до верха, дабы они видимы были чрез передний иконостас, дополнили его собою и давали величие внутренности алтаря.

6) Если останутся еще иконы, то и далее окон поставить можно в рамах.

7) Витые столбы редко бывают хороши и здесь, при неравных расстояниях, особенно неуместны. Употребить пилястры.

8) Чтобы правый и левый края иконостаса менее разнились, на правом сделать не тумбу, а просто доску, с написанием чего-либо приличного, а на левом рам над дверью или не делать, или сделать едва приметные.

9) В царских вратах больше пестрины, нежели вкуса. Переделать, обратя вниманье на то, не годятся ли старые, или иконы из старых.

Бог да благословит новое лето вам, о. наместник, и братии нашей. Да дарует Он нам обновлятися духом ума, по образу Создавшего. Да не лишит же и потребных временному житию, и да помилует нищих людей своих.

Не писал я к вам ранее потому, что все борюсь с немощию. В праздник Рождества Христова и потом в Новый год получил я две простуды; и чем долее одна крылась, тем тяжелее открылись обе. Вчерашний праздник провел я в келлии¹⁶.

Благодарю за известие о исцелении роженицы. Благословен Бог и Угодник Его. Да не ленимся взыскивать помощь, столь близкую. Пригласите диакона написать и подписать происшествие, и положите записку в ризнице, с подобными, на память впредь. Более что-либо делать не думаю. Слава дел Божиих идет сама собою; a человеки из самых благодеяний Божиих иногда делают себе искушение. Посему и Господь иногда глаголал: возвратися в дом твой к твоим, и поведай, елика ти сотвори Бог¹⁷; а в другое время повел никому же поведать бывшее¹⁸.

В больничной церкви хорошо ли делать чугунный пол? Не холодно ли старцам? Не лучше ли деревянный?

Что-то боюсь я за сытость будущего года. Не посеять ли нам, на случай нужды, поболее картофеля? Если будет урожай хлеба, потеря не велика. А если, паче чаяния, неурожай, – то сие будет на пользу. Скажите, что вы думаете.

Генваря 7-го. 1834.

Благодарю, что расторгли сеть искушения и для себя, и для меня. Ибо и до меня дошли слухи, по которым не хотелось мне обеспокоить вас, начав речь, между тем как думалось мне, что вы должны были нечто приметить, и в сем последнем случае молчание ваше представлялось несообразным с правилами вашими. Право, надобно быть осторожну. Не наша, думаю, мера успокаивать себя чистотою намерения тогда, как отступаем от правил обыкновенной осторожности. Нe стану приводить вам представляющихся мне из житий Отец примеров, слишком сильных для настоящего дела. Вы вспомните что-нибудь без меня.

По моему мнению, вовсе не должно было браться за постоянное лечение: во-первых, сие мало сообразно с нынешним вашим состоянием и служением; во-вторых, неудобно по расстоянию; в-третьих, по лицу болящему; в-четвертых, не трудно было видеть, что сие будет во вред если не вашему помыслу, то помыслам видящих и слышащих.

Употреблять силу молитвы – вот христианское дело! И это никому не опасно. Употреблять силу воли – это значит идти в лабиринт натуры. Да знаем ли мы путь и выход? Мне случилось слышать, что одна ясновидящая человеку, действовавшему на нее благотворно, велела иногда употреблять отражательное действие воли, поставляя в причину сего требования то, что иначе, пробудясь, она чувствовала бы к нему слишком много привязанности. Подумайте, какое предостережение дает сонная женщина! А не спящий не догадывается.

Если бы вы говорили со мною, когда хотели говорить, – сие было бы легче для вас, нежели писать целый лист; и я был бы предохранен от затруднения, в которое потом поставляли меня слухи.

Суждениям старца Паисия и старца Серафима покоряюсь Но вот слово, которое также не мимо идет: горе, имже соблазн приходить; ум и пр. Из сего не должно ли заключить, что немощь брата надобно покрывать и тихо исправлять, доколе нет соблазна многим; а когда соблазн является, то надобно или предать дело правосудно, или присоветовать брату удалиться инуды, чтоб и он меньше смущался, и меньше смущал других. По сему, думаю, надлежит поступить с теми, которых вы назвали.

Прекрасен совет отца Серафима¹⁹ – не бранить за порок, а только показывать его срам и последствия. Молитвы старца да помогут нам научиться исполнению.

Генваря 7-го 1834.

Не жалейте, о. наместник, что я вас пожалел. Пожалел беспокоить словами, думая, что и без них обойтись можно: если бы верил, что есть опасность, не умолчал бы.

Устраниться от того, что смущает, хорошо. Но слова, – чувствую, вредно мне, – должны быть сказаны только тому, кому должно открывать помыслы, и кому можно понести. Из откровенности ненужной враг может извлечь вред.

Обрадован я, что цена хлеба в Москве довольно упала. Так ли и у вас?

Но теперь вот о чем дело. Сегодня пишу я к о. ректору академии о том, что я озабочен встречающимися с ним немощами. И пиша сие, вновь забочусь, как он примет мои слова. Обратите вы с инспектором на сие внимание и, если можно, споспешествуйте, чтобы он принял слова мои не худо. Здесь думают, что лучше бы ему оставить академию и пребывать в Новоспасском.

О больничном иконостасе предположение мое ошибочно, потому что я не так представлял себе устроение церкви. Думал, что стена не за иконостасом, а за алтарем.

Касательно пола и мечи не спорю с вами упорно. Можете сделать, как лучше видите. А по моему полезно для чистоты воздуха в храмине, когда она дышит через чело топящейся печи.

Мир вам и братии.

Генваря 26-го 1834.

Мир Господень вам, о. наместник, и братии.

Вифанское происшествие весьма примечательно. Будем слагать глаголы сия в сердцах наших, ожидая, что еще покажет Бог, хотящий всем спастися всеми образы.

О молитве в прещение глада думано уже довольно времени; но что-то долго с сею мыслью носились. Листок, взятый в типографии, который вскоре получите при указе, посылаю вам. Можете, не ожидая указа, приступить к употреблению в лавре, Вифании и Махре.

Генваря 30-го 1834.

Что за странность, что будущий Екатеринбургский архиерей так долго не является для посвящения? Если он еще у вас, скажите ему, что Высочайшие указы должно исполнять немедленно. Я писал ему, чтобы не медлил.

Примечание. «Будущий Екатеринбургский архиерей», ректор вифанской семинарии, архимандрит Евлампий, назначенный к посвящению в сей сан указом от 25 декабря 1833 года. На указе этом резолюциею митрополита Филарета от 10-го января 1834 года, между прочим, предписано: «должность ректора, если новый ректор архимандрит Агапит не ускорит явиться, принять до его прибытия инспектору». Вследствие сего должность и сдана была инспектору, которым был тогда соборный иеромонах Евсевий (ныне архиепископ Могилевский). На донесении о сей сдаче от 23-го января митрополит Филарет в резолюции выразил свое неудовольствие медленностью исполнения этого дела. Высокопреосвященнейший писал: «Генв. 31. Смотрено. – Дальнейшая поверка приема сделается приемом нового ректора. Донести от меня С. Синоду. Странно, что ни назначенный, ни правление, ни инспектор не говорит, скоро ли он отправится. Чего медлить? За тем не велено ждать преемника, чтобы поспешить».

На поприще поста кланяюсь вам, о. наместник, и братии. Да будет пост наш Богоугоден и душеполезен, гладоумерщвляющий страсти, оживляющий и питающий дух, силою нас ради Умершего и Воскресшего.

Очень благодарю вас за откровенное изложение обстоятельств и мыслей ваших по случаю письма моего к о. Поликарпу. Получил я и от него письмо, после вашего, в котором он просит себе отсрочки до окончания академического курса. Я тотчас писал ему, что если он будет тверд в обещании, которое теперь дает, то не нужно никакого срока, потому что я не его чуждаюсь, а удаляю общий вред. При сем не знаю, в который раз намекнул я ему, не лучше ли было бы для дел, и для разных причин, чаще писать ему ко мне. Он после сего молчит. Между тем приезжавший сюда прокурор Синодальной конторы привез известие о крайнем запущении Новоспасского монастыря, так что там теперь ветхостей более, нежели на 100.000 рублей; а доходами он не скуден.

Что о. Поликарп когда-то оказал твердость против меня, сие, поистине, впервые слышу; и чтобы он оказал мне когда грубость, того не только не помню, но думаю решительно, что сего не бывало. Дело, вероятно, состоит в том, что о. Поликарпу лучше нравится представлять себя страждущим за твердость, нежели виноватым, подобно как и мне теперь лучше нравится представлять себя подверженным несправедливости от подчиненного, нежели несправедливым против подчиненного.

Стараясь побудить его к лучшему то бранью, то ласкою, по возможности и угождением честолюбию, я представил, между прочим, его сочинение в комиссию Д. У., прочитав часть оного и отозвавшись с одобрением; но он остался без успеха, а я не без стыда, потому что член²⁰, которому поручено было рассмотреть все сочинение, не одобрил оного. Другое препятствие награждать его состояло в том, что до нынешнего года продолжалось о нем в К. Д. У. дело о растрате сумм во время управления им Петербургской семинарии. Тут был он сам виноват, что перепросился в Московскую академию. Если бы служил в Петербурге, дело сие или не открылось бы, или скорее и лучше обработалось бы, нежели заглазно. Нeдавно деньги с него взысканы, и потому и теперь о награждении его думать не удобно, кроме домашних препятствий.

Но довольно. Простите мне самооправдание. Так и быть, если я виноват: да будет он благ, и благополучен.

Записку льготного²¹ не всю разбираю. Не до сего мне. Может быть, разберу и пошлю к председателю исторического общества. Вы впрочем хорошо сделали, что сберегли и показали.

За обновление келлии Преподобного благодарю. Не надобно ли наградить трудившихся?

В гостинице исправьте, и клопам не давайте мира, как хананеям. Напомнить же Екатерине Владимировне²² ее обещание о мебели, не знаю, решусь ли и вспомню ли.

Исправленная сень над престолом Троицкого собора улучшила ли свой вид, и прямее ли стоит, и если виноградные ветви от столпов ее отняты, не приметно ли сего недостатка? – В каком положении дело о перемене иконостаса около столпов собора сего.

Иакову я после одной из прежних у него покраж говорил, чтобы он лучше распорядился с своим сокровищем, и души своей не опутывал оным, и людей в грех не вводил, и к лавре воров не приваживал, и стыда не делал монашеству. Не хотят люди учиться советами – и принуждены учиться скорбными опытами, усугубленными. Если бы он был меньше стар, то стоил он выслан быть из лавры. Не пора ли снять с него звание больничного строителя и передать такому, который бы не без пользы носил имя?

Нового проекта больничного иконостаса не понимаю, а иному в нем и не хотел бы так быть. Образа Воскресения и Вечери на стене, или на доске? Вечеря была в храмине; идет ли украшать сей образ звездами и херувимами? Крест никогда не был в дверях, и нельзя порядочно совместить его с дверями; иди дверей не будет, или надобно преломить крест, чтоб отворить двери. Форма и пропорция столпов царских врат и иконостаса мне кажется неприятною. Все равно, если это будут и пилястры. Хотелось бы мне, чтобы более икон старого иконостаса сохранено было в нем, если они хороши. Не знаю, что тут делать. Или отложите до меня, или делайте, как рассудите. Обещаю не быть за то в распре; но не на мне ответ за дело.

Будьте милостивее к Золотареву. Другой видец и события сильно на него подействовали; и приняв слова: скоро конец–слишком строго и буквально, он подверг себя насильственному труду приноровить весь Апокалипсис к вышеозначенному изречению. В нем есть доброе намерение. Что касается до неудачного толкования, – не он первый, не он последний. Недавно во Франции напечатано толкование Апокалипсиса, в котором утверждается, что антихрист будет из Русских, и что тройственный союз императора Александра есть приготовление к царству антихристову. Золотарев конечно превосходнее сего Французского толкователя.

Мир вам о Господь.

Марта 13-го 1834.

Преосвященный Евлампий думает взять у нас Пантелеймона. Что вы думаете? Можно ли отпустить, и будет ли полезно преосвященному? Вероятно, Пантелеймону придется быть экономом архиерейского дома.

Прочитайте, о. наместник, прилагаемую при сем грамоту А. И. В. Мне кажется, лучше было бы, если бы не дано было случая писать многое, что тут написано. Не думаю, чтобы охота была клеветать на ваших келейных; а если не так, то им надлежало быть степеннее. И на нерассудительные поступки не должно отвечать другими нерассудительными.

Не помню, требовали ль вы от меня разрешения о принятии на исповедь; но думаю, что мое разрешение не привело бы к тому, что теперь происходит. Духовные дочери не сталкивались бы на пороге и не сетовали бы, зачем одну принимаюсь, а другую нет.

По-моему мнению, как должность духовного о. не входите в должность архимандрита, то лучше как можно реже выступать из пределов обязанности в область произвольного действования, и принимать на исповедь людей мужеского пола, с рассмотрением благословной вины, а людей женского пола – только по самой настоятельной нужде.

Если бы вы, или Г. В., спросили меня, быть ли ей у вас на исповеди, я отвечал бы: не вижу настоятельной нужды.

Но когда она сделалась у вас докучливою духовною дочерью, – надобно было стараться поставить ее в порядок, не допуская до беспорядков описанных в ее письме. Вы могли сказать ей сами или чрез кого-либо из монашествующих, что ее посещения затрудняюсь вас, и назначить ей время удобное для посещений редких; а если бы сие не помогло, то также объявить ей, что вы принуждены отказать ей от посещений. Тогда она не трудилась бы брать приступом вашу келлию, а келейники ваши – отбивать приступ.

Спросил бы я и о. ректора Поликарпа; надобно ли было ему обедать у Г. В.? – Вы можете пересказать ему сей вопрос, не для ответа мне, а на его рассуждение.

От вас желаю слышать, как вы расположитесь, чтобы предостеречься от каких-либо дальнейших странностей.

Впрочем вы не усомнитесь, что ходатайство А. И. у меня за вас вовсе не нужно. Я не осуждаю вашего действования благонамеренного, а рассуждаю о действовании осторожном.

Новый ректор вифанский что-то смущен своим перемещением. Познакомились бы вы с ним и помогали бы ему благодушествовать.

Здоровье мое время от времени менее ладит с Петербургом; и, кажется, приближается время, когда в сем найдется для меня право просить не только возвращения в Москву, но и невозвращения в Петербург. Впрочем воля Божия да будет, а не человеческая.

Здравствуйте вы, душевно и телесно, также и братия

Марта 20-го 1834.

Примечание. «Новый ректор вифанский» – архимандрит Агапит, назначенный из инспекторов Владимирской семинарии, коей он был и воспитанником. Вступил в должность ректора 3-го марта 1834 года.

Благодать и мир от Господа вам, о. наместник, и братии.

О вторых оконницах для Троицкого собора, думаю, надобно поговорить с вами на месте, прежде нежели решиться. Напомните.

Хорошо, что поправляете балдахин над мощами Преподобного. Неприятно видеть поврежденные украшения святыни, представляющие вид небрежности.

О увольнении Иакова от Собора и об определении вместо его благочинного представьте. Посмотрев, что из сего будет, подумаем о больничном строительстве. Да простит меня Ангел-Хранитель О. П.: он ревнует о добром; но, получил должность, не будет ли докучлив начальству и подчиненным, чтобы все поставлять по своему мудрованию?

Что делать с И., бывшим смотрителем, не могу придумать. Училище отдать ему не надежно. А другого места по нем не вижу. Скажите, что я о нем забочусь, но чтобы потерпел, пока найду возможным поместить его согласнее с его мыслями.

Вразумить Золотарева С. Синод предписал епархиальному архиерею.

Чтобы святые мощи были поднимаемы и прелагаемы, сего в лавре никогда не было слышно; потому, если нужно положить их более удобным образом, сделайте сие тайно с немногими, с должным благоговением.

О. ректора вифанскаго надлежало бы вам предостеречь, чтобы, прежде соглашения со мною, не провозглашать кандидатов экономства, особенно многих, из чего может быть напрасное движение помыслов.

Ф. рекомендовать не могу. Иеромонаха Ф. и я видел так, как вы теперь видите; но прошедшею осенью пришел я на дела и следы эконома Ф. Это совсем иное. И еще иное то, что он не говорил о делах своих искренно и не признавал своих ошибок.

Из двух других, по моему мнению, лучше отдать Пантелеймона. Вы говорите: нужен; но не сказываете, на что; и я не вижу сей нужды.

Дела Собора поверить послушнику не кажется мне надежным.

Для церквей Полоцких от церквей Московских собрано столь значительное пособие, что С. Синод не нашел нужным отдать в Полоцкую епархию более половины собранного. У о. Паисия, может быть, глаза не сыты.

Трудная и темная вещь девица 3. Думаю, надобно вам не совсем изгонять ее, чтоб увеличенное раздражение не увеличило ей душевного вреда; но принимать ее редко и осторожно, с молитвою, спокойным разумом утишая коловращение безумия.

О какой новой плотине говорите вы? Если о Пафнутьевской, то повреждение может быть не очень важно; а если о вифанской, то это не шутка.

Послушника С., после поступка с деньгами, не должно оставлять в лавре. Или отпустить, или выслать.

Если нет готового, доброго искусства, финифтяного образа Преподобного Сергия молящегося, то устройте нарочно и доставьте мне, для одного желающего.

За сим – Христос воскресе! целую вас и братию. Живот Иисусов да явится в вас.

Апреля 16-го. 1834.

Благодарю, о. наместник, вас и братию за слово радости. Воистину воскресе Христос! Мир Его со всеми вами.

Скажите о. Паисию благодарность мою за его писание.

При распоряжении летних работ в лавре имейте в виду (но не провозглашайте сего), что в начале сентября может случиться в лавре гостей паче против прошлогоднего. Надобно, чтобы к тому времени не представлялось неоконченных дел и не приведенных в порядок мест.

Мая 7-го. 1834.

Г-жа ІІІагарова желает путешествовать в Тихвин. Скажите, что с моей стороны нет к сему препятствия.

От девицы 3. еще имел я письмо, которого не дочитал как надобно.

И меня, о. наместник и братия, помяните в посте и молитвах ваших.

Вифанского казначея к пресвитерству представьте.

О Митрофане ничего не вижу – ни прошения, ни представления. Если не получу теперь, – напомните на месте.

Елисавета Петровна Глебова, намереваясь быть в лавре, просит позволения, по старости ее, приехать в монастырь внутрь, в экипаже, что и прежде было ей дозволено. Успокойте ее сим.

28 дня первый день экзамена в академии; а у меня, по обычаю, надобно быть обеду. Возлагаю сие на ваше попечение, ибо вы знаете, что я сим меньше умею распоряжать, нежели другим чем.

Скажите скорее о дне экзамена о. ректору академии, на случай если я не напишу к нему особо.

Июня 19-го. 1834.

Благодарение Богу и Угоднику Его, хранящему святую обитель.

Что вы, о. наместник, помогаете бедствующим от пожара, на то я не только согласен, но и благодарю вас за сие.

Если у вас не достает дождя: приносите о сем молитвы. Здесь, кажется, нет сего недостатка. Только тепло менее летнего.

Мир вам и братии.

Июня 20-го 1834.

Вот неделя, как я от вас, о. наместник, и только теперь успеваю сказать вам, что хотел сказать еще в прошедший четверг в восемь часов вечера, то есть, что я доехал до Москвы благополучно.

А вот что не раз хотел я сказать вам еще в лавре, что значит, что из погоревших в посаде не видал я никого просящего помощи?

Дал бы Бог, чтобы не было имеющих в оной нужду. Слышал я, что между прочими лишилась дома одна дворянка, слепая или больная, и осталась в беспомощности. Еще сказывали мне о дворянских девицах, оставшихся после жившего в посаде отца в беспомощности. Если в виду сии бедные: возьмите из моих у казначея денег, и дайте им пособие.

Сегодня, по начатии уже сего письма, были у меня от вас Игнатий и Виктор; и мне приходит на мысль, что значит, что вы даже и при сих случаях не пишете.

Виктор сказал мне о таких покупках, который, казалось, не теперь произвесть надлежало, и в которых теперь должна быть передача.

Но это дело не важное. Мне все приходить мысль о вашем молчании. Молю Бога, чтобы то было молчание чистого безмолвия и мира.

Мир вам и братии.

Июля 19-го 1834.

На четыре письма ваши, о. наместник, который теперь передо мною, отвечаю по тому порядку, как которое в глаза попадает.

Погорелым и бедным помогите по рассуждению, взяв из моих денег ста три рублей.

Не очень понимаю, что вы разумеете под фонарным светом В. А. Но, может быть, и то благости Божией дело, что показал фонарь ясновидения ночью, чтобы человек не остался в темной ночи; – дондеже день озарит.

Повременить давать дозволение погорелым строиться, мне кажется, тяжело. Я не мог решиться сего требовать. Они же не сами завладели землею, а право, или неправо, получили на нее виды от начальства.

Проект отношения к генерал-губернатору не обещает успеха. Ясность дела не такова, чтобы убедить его отказаться от мнения, которое он уже изъявил. Дайте мне подумать.

План стенного писания сделать хорошо, чтобы лучше сообразить все части дела. Буду ожидать.

Рассудите мои помыслы. Нужно ли вам было из Махры ехать в город, а особенно в село в гости, тогда как видите, что злоязычие так много пользовалось подобными случаями, и, кто знает, притупилось ли теперь?

Мне хочется завтра отправиться в Подольск и Серпухов и некоторые монастыри. С трудом отрываюсь от здешних дел: но отрываюсь, потому что надобно и другого времени удобного не предвижу. Просите мне благословения у Преподобного Сергия. Вам и братии благословения Божия прошу паки и паки.

Июля 30-го 1834.

Сегодня читано на литургии из Апостола: промышляюще добрая не токмо пред Богом, но и пред человеки. Сие слово полагаю в начало сего письма, и да будет оно мне в охранение от неправ а я по невежеству или по страсти суждения.

Апостол собрал милостыню, и промышляет добрая не токмо пред Богом, чтобы она была верно употреблена, но и пред человеки чтобы не сомневались в добром ее употреблении. Вот пример и наставление для людей проходящих должности общественный.

Сие, мне кажется, требует некоторого ограничения вашей мысли, что в отношении к злоязычию мы должны судить не так, как думают светские, а как совесть и живущий в нас дух ощущает и видит.

Вы, мне помнится, сказывали, что покойного о. Серафима пересужали за свободное допущение к себе женского пола. Он мог пренебречь сие: то была его мера; и он не был обязан общественною должностию представлять в себе образец обыкновенного порядка. Нам не позволит сего и наша должность, и наша далеко низшая мера. Так, мне кажется, должно судить о многих подобных случаях.

Если бы не гостили вы на пути из Махры; может быть, не приразилась бы к вашей келлии вновь, тяжкая гостья Г. З. Теперь и вам тягость, и мне забота. Сделайте милость, примите благодушно распоряжение, которое я нашел необходимым сделать, чтобы не пришли случаи, в которых бы и вы и я сделались без вины виноватыми. Вы вспомните суждения Стефана Дмитриевича; и, надеюсь, убедитесь, что нужна предварительная осторожность, которая уже довольно долго была откладываема.

Вы называете злоязычие бесоязычием. Может быть и так. Но осмотримся, не браним ли ближнего, нас огорчившего, когда думаем усиленно жесткими словами бранить беса.

Простите, что укажу еще случай, где могла бы употреблена быть осторожность. После ранней литургии были у вас посетительницы, и хотели ехать тотчас. На что было останавливать их приглашением к вторичному посещению? Если бы сего не было сделано: не случилось бы сцены с Г. 3., которая в сие посещение последовала. Не довольно ли для нас монахов тех светских посещений, которых нельзя миновать, и надобно ли умножать оные произвольно?

Но прекратим сию тягостную речь. Буду отвечать на другие предметы ваших писем.

В происшествиях при иконе Пресвятой Богородицы в Симонове я не нашел такого, что было бы нужно подозревать, да также и при иконе Святителя Николая так же. Посему от синодальной конторы представлено С. Синоду, чтобы первую оставить на месте, как она есть, а вторую, взятую по указу С. Синода, возвратить в Симонов, в церковь.

За мысль вашу о всенародном посте и молитве по настоящим обстоятельствам благодарю. Не бесполезна была она, хотя я и не дошел до полного исполнения оной. Когда я советовался о сем с сослужителями: некоторые полагали, что дело сие может найти себе путь в среднем классе народа, a некоторые из старших полагали, что оно не по времени. Не видя, чтобы ближайшие брались за сие довольно твердо, я заключал, что можно ожидать не более, как посредственного возбуждения в немногих, а во многих, кои услышат, невнимания и преслушания; следственно благая цель едва ли была бы достигнута.

Притом когда прошел благополучно 22-й день августа, забота казалось, уменьшилась. Потому 26-го августа, быв в крестном ходу, я сделал только то, что прибавил духовенства, был у Пресвятой Богородицы Иверской, и дошел до Сретенского, с коленопреклонением читал молитву, о которой вы писали, с некоторыми к обстоятельствам времени применениями. Может быть, мое маловерие причиною, что я не довольно положился на веру других. Молитесь о мне, и о том, да пошлет Господь искусных делателей на поле свое, на котором враг человека творит свое, спящим человеком.

Бог, молитвами Преподобного, да сохраняет обитель, и вас, и братию, в невредимости и мире.

Сентября 4-го 1834.

Государя надлежит вам ожидать 15 или 16-го дня. Быть ли мне при том, сие решится при нем.

Было дня три без пожара; но вчера был; и теперь вижу дым, кажется, на Лубянской площади.

Сделайте милость, о. наместник, не допускайте внешним волнениям нарушать внутреннего мира; а сим миром утишайте оные. Не вам одним, но и мне искушение.

На что Собору брать от вас показание? На что объявлять о сем Собору? Все писало к вам, именно для того, чтобы дело было только между мною и вами.

Вы еще изобрели выражение: обесовленный человек. Это сильнее, нежели беснуемый; это значить – почти превратившийся в беса. Сделайте милость, осмотритесь, в любви ли ходит сие выражениe?

Вы говорите, что я верю такому человеку: нет; но беру осторожность, потому что другие могут ему поверить, что не только я имею причины предусматривать, но чего сами вы опыт видели. Если бы я не взял той осторожности, которую теперь беру, то может быть в дальнейших случаях не мог бы защищать вас, как должно, а казался бы только потатчиком.

Вы надеетесь, что Господь вас оправдает; желаю и надеюсь и я, но при том молю Его, чтоб избавил вас и от самооправдания.

Что вы у меня не лишний, я это очень знаю: но, – простите, если скажу погрешительно, – не было ли бы лучше, если бы меньше сие знали вы?

Если вы находите себя виноватым скорбию передо мною, – Бог да простит вас; я же не только прощаю, но и не виню вас в сем, потому что обстоятельства дают вам на то причину.

Простите же и меня, потому что и я несколько виноват пред вами скорбию, – не так, чтобы виноватым вас почитал, но так, что в некоторых случаях вы могли бы, по моему мнению, усилить осторожность, чтобы менее дать пищи не благоуправляемому языку.

Чтобы вам не скучно было быть под ответом по письмам Г. 3., извещаю вас, что она написала к Государю Императору и на меня жалобу за воспрещение вам принимать ее на исповедь. Впрочем не знаю, подана ли сия жалоба.

Сентября 11-го 1834.

Предваряю вас, о. наместник, что Государь Император намерен слушать в лавре литургию. О времени он обещал ближе предварить меня. Должно быть сие в воскресенье. Обратите, между прочим, внимание на то, чтобы на Красной горе не было чего беспорядочного.

Кроме моих келлий очистьте казначейские и комнаты конференции.

Мне приехать, думаю, нельзя будет ранее субботы.

Скажите ректорам, чтоб у них было опрятно.

Впрочем Бог да устрояет все к миру общему.

Сентября 11-го 1834.

Первого по разлучении с вами, о. наместник, письма не могу начать иначе, как, но благодарении милосердому Богу, благодарением вам за духовноврачебное попечение о мне в умножившихся немощах моих.

Затем отвечаю на письмо ваше. Тя рекох друга давно в расположении сердца моего; когда же Провидение Божие устроило, что тя рекох и Отца в таинстве, то уже твоей душе остается рещи, до какого степени хочет она не чуждаться уничиженной души моей. Господь же, призывающий всех к единению и обещавший быть там, где хотя два собрани (без сомнения, общением и единением духа) во имя Его, да благословит сие общение во имя Его и да управит оное ко спасению душ наших.

Не имею времени писать более. Спешу же сказать, что может быть посещение лавры Государем Императором в четверг или в пятницу. Будьте готовы, и помещения на случай приготовьте, как прежде предполагали. Буду ли я, еще не знаю, потому что наугад, без повеления, ехать сомневаюсь; и нет удобности просить повеления; потому что нет определенной известности, состоится ли путешествие. Положите сие дело к стопам Преподобного Сергия. Я желаю только, чтобы душа Государя была в мире и чтоб он принял благословение Преподобного Сергия.

Мир душе вашей, и вам, и братии благословение Божие призываю.

Октября 2-го 1834.

Не хощу вас не ведети, о. наместник что путь мой совершился несколько легче прежнего, и я не раскаиваюсь, что поспешил.

Икону, которую вы мне показывали, прислать бы ко мне; а не худо бы и несколько.

Здесь есть вести, которые впрочем еще не имел я случая довольно поверить, что Государь Наследник вызывается в Ярославль, чтобы сопутствовать родителю в Кострому и Нижний. По сему случаю можно сделать вопрос: обстоятельства погоды и дорог не изменили бы направления пути, и в таком случае не случилось бы Государю Наследнику быть на пути лавры и в лавре? Не думаю; однако не излишним почел сказать вам сию мысль.

Кто-то из Махры просится в Чудов. Я спрашиваю о сем по порядку; но вы мимо приказных строк скажите мне, порядочно ли сие дело, и перевесть ли его?

В лавре более хотел я говорить с вами, нежели говорил, и теперь более хочу писать, нежели пишу. Помолимся, да благословит Господь и слово, и молчание; да не будет ни слово праздно, ни молчание бессловесно.

Мир вам и братии.

Октября 8-го 1834.

Мир духови твоему, отче и брате! Письмо сие доставить вам должен странник Онисим, которого уже знаете. Поговорите с ним, и дайте ему совет, и скажите мне, что ему советуете.

Он прежде вздумал носить с собою несколько икон в виде часовни с лампадою. Полиция взяла его с сим и прислала ко мне; я сего не одобрил; часовня отдана была в церковь; но потом, не видя в нем сомнительного, я может быть ошибся, отдав ему часовню. Он ее возобновил употребив частию деньги, данные на путь в Иерусалим, и понес ее; но в Калужской или Орловской губернии взят полициею, заключен в тюрьму, часовня отобрана у него и отдана в церковь, деньги отобраны и отданы в приказ общественного призрения, и паспорт в Иерусалим отобран и дан месячный паспорт на родину. После сего он записался в ревизию, вновь взял увольнение в монастырь и хочет определиться в монастырь, идти в Иерусалим и достать отобранные деньги, чтобы послать в Иерусалим. Сверх того, носимые уже вериги хочет переменить на новые. Разберите сии помыслы при стопах Преподобного Сергия.

Вам ждать, кажется, не кого. Государь Наследник ожидается прямо в Москву.

Октября 11-го 1834.

Благословение Божие и мир с вами, о. наместник, и с братиею.

Иконы получил. Но прежде я давал за них деньги, а при вас раза три получаю так, и что-то думается, пользуюсь не принадлежащим. Не рассудите ли счесть и взять мои деньги?

Что Государь Император возвратился, без сомнения, уже знаете. Государь Наследник еще ожидается.

Государь Император, возвратясь в Москву, изволил проговаривать, что лавру нашел в лучшем прежнего виде. За сие вам благодарю.

Видение иеродиакона В. примечательно²³. Поймет ли он, что значит долгий черный язык? Вероятно, ему сие положится в мысль. А если сего не приметно будет, – я думаю, надобно подать ему мысль.

Что за случай бояться возношения? Что может сказать помысл? Друг твой стоит несколько выше в видимом чине? – Но не на сие смотрит Бог, а на глубину сердца. Друг твой есть бедное существо, труждающееся и обремененное? – Но и таковых призывает кроткий и смиренный сердцем Иисус. И мняйся стояти да блюдется. Не высокомудрствуй, но бойся.

Немощнейший, аще не оставит Совершающей силу Свою в немощах, не обременится немощию друга; но и сей да носит немощи того и, видя врачевство для немощей, да подает, или да укажете.

Обновление храма подлинно есть случай, приносящий много мыслей и возбуждающий много чувствований. Не одна редкость действия сему причиною, но еще больше знаменательность, при нередком действии еще более открывающаяся.

Мир духови твоему.

Октября 16-го 1834.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом твоим, отче и брате, движущая помышления и желания во благих и облегчающая восхождение к Нему.

До сих пор не собрался я звать вас в Москву, высматривая время более свободное. Но как сие мало надежно, то приезжайте, как вздумаете и не увидите препятствия.

Если Онисиму остаться у нас, то, думаю, надобно определить его формально, чтобы по сроке паспорту не встретилось новых затруднений. Ноги его, кажется, лучше должны быть, хотя не всегда, обуты, – не для того, чтобы тепло и мягко было, но чтобы преграда была глазам праздным. Икону его полагал я не невозможным достать, – не ему, а в тот монастырь, куда он определится, чтобы она была в церкви. Или и сего не надобно?

Странно, что тамбовские иеромонахи, при тамбовском же казначее в Сергиевой пустыне, жили и не боялись флота, а при архимандрите Игнатии сие сделалось; и что он добрых людей слагает с своих рук? Разве у него большой избыток? Впрочем, посмотрите их и, если будут добрые признаки, представьте о принятии.

Молю Бога, чтоб устроил путь ваш в мире и на пользу. Мир и братии нашей о Господе.

Октября 30-го 1834.

Благодарю, о. наместник, и за благожелания, и за размышления, написанные вами 21 дня.

Поистине благо человеку, когда Господь Иисус Христос есть его сердце и его жизнь, – и не только ему, но, чрез него, и приближающимся к нему. Ибо какая сила в средоточии, такая распространяется и в окружность, и действует в ней. И обратно: лишающий себя сего дара своим нерадением, лишает чего-нибудь, может быть, и других. Господу помолимся, да будет сердцем живущих Ему и животом умерших себе и миру, – смертию же для тех, в коих живет еще ветхий Человек, дабы по крайней мере не распространять жизни ложной, когда надлежало бы жить истинною и ее распространять.

Желаю, чтобы по особенном испытании совести общение трапезы Господней было вам и братии, как в утешение душ, так и в преспеяние жития Богоугодного.

Из Петербурга имею неприятную весть о Балахнинском деле. Там недовольны, что преосвященный самовольно устроил церковь при гробе Преподобного Пафнутия²⁴. Более не пишут; но по сему можно примечать, что дело сие не получило доброго хода.

Наше с вами дело – сказание о чудесах Преподобного Сергия – не одобрено владыкою²⁵. Я пришлю к вам бумаги cии, чтобы вы посмотрели и сказали мне, что вам притом придет на ум. А я думаю: почитать дело оконченным, потому что я не хотел бы следовать своему мнению, против мнения Владыки, и в другом деле, – кольми паче в таком, в котором я подсудимый, а не посторонний рассматриватель. Бумаги мне возвратите, не сообщая их другому.

В 1-й день декабря раздайте служителям, богаделенным и бедным от меня рублей триста пятьдесят или четыреста. Вы же с братиею помолитесь о моем смирении.

Ноября 28-го. 1834.

Благодарю, о. наместник, любви вашей и братии за благожелание и благословение в день моего ангела. Молитвы Преподобного Сергия да вспомоществуют мне продолжать не бесплодно служение обители Его и миру вашему.

Жалобы, написанные вами на себя 25 ноября, я читал, обращая на себя, и не уменьшая, но увеличивая. Господь да помогает душе вашей, исповедающейся Ему и помогающей моему исповеданию.

Последние три дня прошедшего месяца и нынешний до вечерни провел я в Перервинском монастыре. Там дело делается беспрепятственнее и тишина слышится с некоторою приятностию. Но и там долго быть есть препятствия.

Посылаю бумаги, о которых писал пред сим.

Дух Господень да будет со духом вашим. Призывайте Его и моей бренности и недостоинству.

Декабря 1-го. 1834.

Благословение и мир от Господа вам, о. наместник, такожде и братии.

На письмо ваше от неизвестного числа о действии смерти Христовой и хотел отвечать, как можно скорее, но все не умел найти времени.

В желании моем, чтобы И. X. был смертию для тех, в коих живет еще ветхий человек, чтобы по крайней мере не распространять жизни ложной, – может быть есть не только не ясное, но и погрешительное. Однако я хочу показать вам, как, по-моему, могли быть понимаемы слова мои: потом опять скажите мне суд, чтобы по недоумению не распространять ложного слова.

Мне кажется, основание слов моих есть в шестой главе послания к Римлянам. Аще сообразна быхом подобию смерти Его: то и воскресения будем. Здесь видны два состояния: состояние сообразности смерти Христовой и состояние сообразности воскресения Его. Одно уже совершилось, другое ожидается. Далее: аще умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с Ним. Опять два состояния: состояние смерти со Христом и состояние жизни с Ним; и опять одно уже есть, а другое ожидается. Далее: еже бо умре, греху умре единою; а еже живет, Богови живет. Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови. Вот толкование двух состояний. Здесь правда два состояния сближаются: Апостол, так сказать, спешит побудить и подвигнуть новую жизнь: так должно быть в намерении, по ревности. Но когда он смотрит на то, что уже есть, и не отделяет при том себя от других, – он не присвояет двух состояний вдруг, но, частию по самой истине, частию по смирению, присвояет только то состояние, низшее, предуготовительное ко второму, когда человек делается сообразным смерти Христовой, когда ветхий наш человек с Huм распятся, да упразднится тело греховное, яко к тому не работати нам греху. Вот то, о чем я думал в моем желании. Здесь Христос действует силою смерти Своей, или становится спасительною смертию для тех, в которых жил доселе ветхий человек. Силу бесстрастия, с которою Христос претерпел страдания и смерть, чрез сие самое Он ввел в человечество, и ею действует в верующих, умерщвляя страсти и похоти и погребая помыслы. Сей предмет желания мне нужно было отделить по крайней мере для себя. Лучшим желаю лучшего, – откровения в них жизни Христовой, когда откровенным лицем славу Господню взирающе, в той же образ преобразуются от славы в славу²⁶. Лучшие же да помолятся о худших, и предварившие да привлекут отставших.

Христос умер для того, чтобы воскреснуть; и мы для того соумираем с Ним, чтобы совоскреснуть. Но одно не есть другое; и в самом Христе представлены три дня смерти прежде тридневного воскресения. Итак можно просить предшествующего, в уповании, что милосердие подаст и последующее.

Теперь скажем о ложной жизни. О питающейся пространно сказал Апостол, что она жива умерла²⁷. Если умерла подлинно, то жива ложно. Посему всякая жизнь плотская и греховная может назваться ложною. Всякий действующий, больше или меньше распространяет жизнь, какою живет, новую или ветхую. Дар распространять в других высшую жизнь есть высший: благо тому, кто употребляется благодатию в орудие сего. Но, не дерзая приписывать себе сего, человек может желать, чтобы по крайней мере не распространять жизни ложной, плотской, греховной, лицемерной – неправым словом, недостойным примером. Жизни лицемерной, представляющей только поверхностный образ благочестия, особенно приличествует имя ложной.

Вы приписываете ложную жизнь только антихристу. Но разве антихрист сотворит что-нибудь совершенно новое? Но зло не может творить, а только повреждать сотворенное и поврежденное расстроивать больше и больше. Чтоб образовать свою ложную жизнь, антихрист возьмет ее стихии в аде и в нечестивых людях. И теперь антихристи мнози быша: следственно есть и ложная жизнь. Как подвигами верующих и святых распространяется истинная жизнь, созидается и возращается тело Христово – Церковь, до исполнения предуставленного числа избранных; – так грехами плотских человеков и соблазнами распространяется ложная плотская жизнь, которая если бы, напротив, прекратилась, то антихристу не из чего было бы составить своего тела – церковь лукавнующих.

Довольно о сем. Теперь я буду ждать на сие вашего ответа.

Дела преосвященного Нижегородского идут, я думаю, простее, нежели как вы соображаете разные связи людские. Впрочем писанное мною к вам слышано случайно, и я не имею повода говорить о сих делах с теми, от которых теперь оные зависят²⁸.

В другом письме вашем вы разрешаете петербургские сомнения относительно статьи о чудесах Преподобного Сергия, но не разрешаете моих. Мне трудно решиться действовать против мнения Владыки, которое я люблю почитать лучшим моего. Притом, если я не последую его мнению, может случиться, что он впредь не так охотно и откровенно будете изъявлять мне свои мнения, а это – потеря для меня.

Кто-то, которого назвать не знаю, по поручению вашему, сделал рисунки стеннописания для Троицкого собора. Посылаю их вам. Не лучше ли будет прожектированный вновь рисунок? В круглых рамах, вместо картин, не писать ли по одному святому? Тогда изображения будут не мелки, и церковь вся представлять будет то, что она есть – собор святых. В рамах большего размера можно поместить картины.

Желаю вам с братиею радостно и достойно славить устами и сердцами Христа и рождество Его.

Декабря 15-го. 1834.

Мне пришло на мысль еще изречение о ложной жизни: имя имаши яко жив, а мертв ecu (Апок. III, 1). Сказано сие не антихристу, а Ангелу церкви Сардийской.

Пишу сие, чтобы напутствовать к вам, о. наместник, учителя Бердникова, который просился в монашество ко мне в дом, но которому я посоветовал положить начало в лавре. Мне им заниматься некогда, и занятие ему при мне теперь устроить не вижу удобности. Пусть испытаете себя в лавре; и если тверд будет, то можно его постричь не вдолге, и тогда найдется ему употребление. Поищите ему занятия по способности и постарайтесь дать ему доброе направление.

Сказание о иеродиаконе Варлааме²⁹ примечательно, и я благодарю вас за оное. Бог да поможет ему. Если хочет почивать в лавре, я не спорю.

Призываю вам и братии радость и мир Христов.

Декабря 22-го. 1834.

Бог да поможет вам, о. наместник, и сущей о Господе братии праздник в чистой радости совершить и в новое лето вступить, к обновлению и возращению жизни не телесной только до времени, но и духовной для вечности.

Израиль не по простой ли причине желал в лавру, чтоб его выведение в Вифанию не по воле разрешилось и изгладилось; а умереть желал не потому ли, что чувствовал болезненность конечную, продолжением только обременяющую других? Как бы то ни было, да обрящет его Господь готовым к будущему благому.

Отвечал ли я вам касательно указа о кружке в пользу гроба Господня? – О монастырях в указе ничего не сказано, а потому, кажется, и не нужно заводить. Впрочем скажите, как вы с Собором думаете.

О ложной жизни спорить перестанем. Кажется, разность между нами та, что вы более смотрите на ее центр, а я на окружность и атмосферу, где она сближается с атмосферою жизни естественной и даже духовной. Вы боитесь мнительности и говорите кающемуся грешнику: не опасайся найтись причастным жизни ложной: это совсем другое. Я боюсь беспечности: и говорю грешнику не довольно ревностному о исправлении: берегись, чтобы и тебе не заразиться ложною жизнию и не сделаться орудием к ее распространенно.

Рукопись о чудесах Преподобного Сергия, видно, надобно будет еще раз сличить с источниками, из которых почерпнута, и вновь объясниться со Владыкою о достоинстве сих источников. Но не требую от вас печатной книги, – может быть найду ближе, здесь, в библиотеке Синодальной типографии.

Видите, что писал я к обер-прокурору о записных книгах. Надобно вам прислать их ко мне для утверждения, по узаконению в отношении указанному.

Пора бы получить рисунки для Чудовской церкви. Едва ли обойдется сие дело без доклада Государю. Он знает церковь и усердствует к Святителю Алексию. А если докладывать, то не надобно терять времени.

Декабря 30-го 1834.

Благодарение Богу и Преподобному Отцу нашему Сергию за привитание мое под крилами Преподобного.

Благодарю вас, отец наместник, за любовь вашу и помощь, облегчающую мои бремена.

Скажите и братии, что я благодарю их за доброе устроение, в котором их видел.

Вестно да будет вам, что мы, слушав Божественную литургию в Братовщине, в одиннадцатом часу утра оказались в Москве?

Примеч. Письмо – не известного времени? и без конца; сохранилось между письмами 1834 года.

Бог да сохраняет вас, о. наместник, и братию. Болезнь и здесь та же, что у вас. Кажется, она, также как холера, идет с востока. Недавно из Иркутска и еще недавнее из Перми писали о бывшем там поветрии; потом оно показалось в Москве и здесь несколько позже Москвы. Странное явление: половина города больных, а другая половина делает свое дело и говорит о сем – как о новости, а не как о беде! Только увеселений в обществе, говорят, меньше стало. Кажется, Господь сказует, как легко было бы ему карать всех, если бы Он не удерживал гнева Своего. И на наших приходит болезнь, то есть на живущих на подворье, однако до сих пор не на многих вдруг. Господу помолимся, да не разжжет всего гнева Своего.

С рассуждением вашим о лампадах в трапезе я согласен.

Примеч. Письмо также неизвестного времени, сохранившееся между письмами 1834 года. Не к 1833 ли году оно относится? (Сличи письмо 45-е). Но к концу 1834 года оно относиться не может, потому что, как видно, письмо из С.-Петербурга. Или не к 1837 ли году оно относится? (Сличи письмо 156-е). В этом году притом, как видно по письмам этого года, производилось обновление трапезной церкви.

Благословение от Господа вам, о. наместник, и мир его да блюдет сердце и разумение ваше.

Призванным в служение общественное нельзя не пещись о порядке и земных вещей. Если Савватий не попечется о порядке братских щей: братия не будут довольны, некоторые согрешат ропотом, совесть упрекнет его, что он подал к сему повод своим небрежением, и вы его не похвалите. Если же трапезному не годится поступать кое-как в деле трапезы: годится ли и нам с вами в делах, нам порученных? Хотелось бы положить на других попечение о необходимых земных вещах и отдать на их волю: но если посему не соблюдается польза места, к которому мы приставлены, это не хорошо. Всего же хуже, если от несмотрения нашего люди впадут в небрежность а потом в неверность и грех, и останутся без побуждения к исправлению. Хлопотать много по страсти, без нужды, не надобно, а пещись о порядке с рассуждением и миром надобно. Вспомните написанное: буди, бдя и утверждая прочая, имже умрети³⁰.Мы бы сказали: для чего же заботиться, бдеть, утверждать то, что уже обречено умереть? Оставим, пусть кое-как остается до смерти. Но не то повелевает истинное слово: буди бдя и утверждая. Не будь нерадив. Не допусти до разрушения прежде времени. Если скажем: не станем починивать ветхого дома, – будущею весною перейдем в новый, а ветхий будет сломан; то придет прежде весны зима и заставит нас раскаяться, что решились доживать кое-как без починки.

Но чтобы не заговориться о сем, – обращаюсь к делу, которое подало случай к сим мыслям.

Не хорошо забыть тысячу рублей, и более, чужих у себя. Неужели у забывшего такие сокровища, что он не заметил в своем кармане чужой тысячи, как копейки? Буду ожидать дальнейшего очищения счета.

При годовой примерной смете попомните, чтобы ограничить произвольность покупок.

Академия хочет делать каменную подземную трубу. Я говорю ректору, чтобы он переговорил с вами. Посмотрите, чтобы не сделалось дела не полезного, или неудачного, и чтобы не произошло какого неудобства для лавры, ибо надобно провести под ограду.

Примечание. Без подписи и без означения времени, когда писано; сохранилось между письмами 1834 года.

Мир о Господе вам о. наместник и братии.

Где же Ф. с жалобою? – Он не являлся ко мне. А я признаюсь, что когда соглашался на употребление его депутатом, не имел доброй надежды, но не хотел последоватъ своему помыслу, когда другие видели человека лучше, нежели я.

У меня дома едва ли лучше, нежели у вас, с Ф. Подумайте и напишите мне, кого бы употребить на подворье вместо А., которому, кажется, нельзя уже оставаться здесь. Не имея времени и не умея смотреть за подробностями хозяйства, a примечая, что нужно смотреть за делами А., поручал я, помнится, и вам посмотреть некоторые его предположения, давая вам случай вникнуть вообще в положение дел на подворье. По последствий сего тогда не открылось; и записку о сроках одежды для служителей получил я от А. же, а не от вас, и потому не имел случая узнать определенно ваше мнение. Теперь открылось, что А. тратит дрова на печи, которые не топятся, полагает 50 четвертей овса в год на перемер и уминку, держит давно на подворье пару лошадей своих. Не хочу с ним судиться, но желаю иметь на его месте другого. Ответствуйте мне на сие, не помедля.

План Чудовского иконостаса непременно надобно послать в Петербург. Государю о сем уже доложено, по моему письму, и он желает видеть рисунок. Назовите мне архитектора, составлявшего рисунок.

Простите, что редко пишу. Не успеваю управляться с делами.

Января 19-го 1835.

Трапезную тетрадь велел я возвратить вам, о. наместник. От меня она давно уже: но и канцелярия моя также не поспевает в делах как и я.

Неужели о старике С. говорите вы, что надобно присоветовать оставление обители? Я не думал, чтобы он так далеко зашел.

Но это мимоходом. – Спешить сим письмом побуждает меня более то, что пишете о скучном для меня и для вас предмете, о делах Г. З.

Вы спрашиваете: кончится ли у вас дело с нею? Какое дело разумеете? То ли, которое она делает? О сем надобно спросить ее. Ни мне ни вам не дано власти заставить ее прекратить свои поступки. Или разумеете то, которое по ее просьбе я делаю? – На сие могу отвечать: вот оно кончено сегодня. И позвольте мне сказать: было бы кончено двумя месяцами ранее, если бы Собор не медлил представлением. Позвольте и еще сказать: виноват ли я или нет, что на прошении дал резолюцию, в том отдаю себя на ваш суд, и прошу прощения, если виноват по предосторожности излишней; думаю же, что я не имел права не дать резолюции на просьбу, хотя наперед предполагал ее неосновательность; так велит поступать нынешний порядок дел, которого не соблюдение и правого делает виноватым. Но не думаю, чтобы я виноват был во всем продолжении и всей гласности сего дела. Я велел допросить ответчика только: и надеялся тем кончить дело. Собор спросил свидетельницу; сделал гласность, и испортил дело. Свидетелей нельзя спрашивать, не взяв доказательства от ответчика. Свидетелей нельзя спрашивать без формальной присяги. Если спрашивать свидетелей, то надобно спрашивать всех упоминаемых в деле. Одного спросить, а другого не спросить без причины, значит дать судопроизводству вид пристрастия. Такое производство дела налагало на меня обязанность продолжать оное: но как мне кажется, вы не верите, что я делаю дело по надобности; то я прекратил оное, признаюсь более на удачу, нежели с уверенностию, что просительница не воспользуется сим ходом дела к составлению новой ябеды. Помнится, я просил вас, действовать просто, и остерегаться лишнего шага. А и без сей просьбы надобно было остеречься лишнего шага, потому что вы незнакомы с порядком дел, как они ведутся не просто по усмотрению, а по точному указанию законов.

Простите мне сие самооправдание. Я хотел вам изъяснить, что поступал, как видел надобным; и не умел поступать лучше.

Беспокоят вас слухи о следствии якобы над вами. Не от того ли они, что незначащий допрос Петра продлили и сделали гласным, и не поспешили покрыть оный решением? – Но от чего бы не произошли cии слухи: я думаю, если вам сие надобно знать, – что сии слухи пред добрым о вас мнением ничего не значат. Но я не желал бы, чтобы скорбь ваша излечена была славою человеческою. Да исцелитъ ее лучше утешение Христово.–Блажени есте егда поносят вам. Блажени! Не надобно ли стараться приближаться к блаженству? Как же достигнем быть блаженными, егда поносят, если не можем снести, когда говорят, что мы под следствием или судом, еще не осуждены, между тем как много и осужденных судом, но которые потому еще не в поношении? Господь да научит вас рассуждать лучше, нежели я; а вы помолитесь, да не како иным проповедуя, сам неключим буду.

В Ростов не лучше ли на второй и третьей неделе поста? Впрочем если теперь хотите, и находите возможным: Бог да управит путь ваш. О благочинном не прекословлю. Не надобно ли спешить и потому вызвать его, и когда?

Мир духови твоему. Мир и братии о Господе.

Января 27-го. 1835.

Вознесенские прихожане, за неимением священника, просят, чтобы в праздники служил в их церкви иеромонах. Нельзя ли сим удовлетворить их.

Мне захотелось отвечать вам, о. наместник, еще на то, что вы печалитесь о пустыне. Тут есть и моя вина. Но простите меня, и не судите меня вашею печалию. Впрочем мог ли я предвидеть лица и случаи, внезапно потом явившиеся, от которых скорбь ваша? Притом, если вам было сие и предзнаменовано; те, видно, есть в сем путь Божий; а путь Божий всегда ко благу ведет. Посему не надобно ли меньше озираться на задняя, к своему смущению, а с терпением и упованием простираться в предняя, и не задерживать себя тяготящими помыслами? И что сделалось? Носится в воздухе несколько бестолковых слов, как рой мошек или комаров. Правда, что можно и от насекомых жестоко быть уязвляему: однако ж у вас еще много того, чем ограждаться и отмахиваться от уязвления. Доброе мнение на вашей стороне; и те, кои что-нибудь о вас слышат, не винят вас, a жалеют о вас: утешение братолюбия есть у вас. Не позволяйте помыслам увеличивать; и превращать рой насекомых в стадо волков. Свет Христов да проженет от вас и зверей, рыкающих в нощи, и мелкое множество насекомых, докучливых в сумраке.

Января 28-го 1835.

Несколько писем девицы З. лежат у меня не читаны; она дважды приходила ко мне, но я не принял ее: а слышу, что собирается в Петербург.

Письмо сие представит вам, о. наместник. сестра общежития, о котором пекся о. Серафим. Она прислана искать способа, чтобы существование общежития было утверждено правительством. Но по простоте ее, от нее трудно узнать обстоятельства общежития, которые нужно знать для рассуждения о сем деле. Посему я обращаю ее к вам.

Вы скажете мне, во-первых, надобно ли просить утверждения, или жить, как жили, в надежде на Бога. Есть опасность, что без утверждения могут разогнать. Есть опасность, что не утвердят, и таким образом разрушать то, что стояло бы, не быв примечаемо правительством.

Если думаете, что надобно просить, то, во-вторых, скажите мне, кто основал общежитие, давно ли, на чьей земле жилища, кто дал 30 десятин земли, на чье имя, кто дозволил построить для общежития особую церковь при приходской и на каком основании.

Если браться за дело: то, по прежним примерам, лучше начать оное в епархии: но на беду новопереведенный епископ, хотя и был некогда моим учеником, совершенно перестал быть мне знакомым; и не знаю, будет ли в пользу мое ходатайство, если напишу ему о сем деле.

Осмотрите сие дело получше, и скажите мне, что делать.

Мир вам и братии.

Января 30-го. 1835.

В преддверии поста, прошу себе у вас, о. наместник, и у братии прощения: и вам прощение от Бога, в чем кто имеет нужду, мирным сердцем призываю.

Не понимаю, что делает Филарет. Сперва пришел, и говорил мне так, как бы он действовал согласно с собором: потом, когда я не решился утверждать то, что он представляет, а обращал его к порядку, чтобы он представлял свои мнения собору, а собор мне, он стал изъявлять неудовольствие на собор. Когда я на сие сказал, что не могу положиться на его переменчивые слова, и что ему надобно представить свои мысли собору, а свои неудовольствия на собор изложить письменно: тогда он пропал на несколько дней: и, нарочно, или не нарочно, явился вчера пред праздником, требуя моего согласия на бумагу, которую он хочет подать в Коммиссию. Я его не видал, a велел ему сказать, что сомневаюсь положиться на его слова, а обращаю его к порядку, как говорил прежде. К чему это поведешь? Зачем он бродит? Не лучше ли отослать его в лавру?

До зде написано в день Святителя Алексия вечером. Продолжать не удалось до ныне. Сегодня нечаянно попал мне в руки указ Собора Филарету, которым отчасти разрешается писанное о нем выше.

Теперь же прочитал, вчерашнее письмо ваше, по случаю жалобы на эконома. В нем благодарю за молитву Преподобного Архиппа. Что касается до резолюции: то не очень вижу, почему она подала случай к такому долгому рассуждению. Она не требует никакой перемены в вашем действовании по управлению. Основание ее, как и прежде данной на жалобе, одно: что я не слепо верю верности эконома, и кажется, имею причины так быть расположен. Посему и порядок требовал, и цель моя была, спросить эконома, и посмотреть, что он скажет. Но вы его не спросили, стали говорить за него сами, и его загородили от меня. Какая же беда, что я напомнил порядок? Также как и вы не люблю приказных дел в монашестве: что делать, когда, по несчастию, и сей порядок надобен? И какая беда, что о нем напомянуто, на случай надобности впредь? Если дело было не в смотрении эконома, а поручено было другому: эконом только и сказал бы, что не он распоряжал вещами и отчетом, и ябеда была бы очевидна более, нежели теперь, когда он не спрошенный остался в тени. Но не написать бы и мне о сем слишком много. Не понимаю, почему дабы окончить дело о высланном, надобно опять принять его. Принять его не надобно; a дело окончить надобно. Помнится в деле упоминается, что о нем сделано сношение с светским присутственным местом: что-ж, если оно вам его уволит, а вы его выгнали? Что тогда будете делать? Итак теперь же, если он выслан, надобно уведомить присутственное место, что он выслан и потому сведение о нем уже не нужно. Теперь вижу, (чего не видно было прежде) что увольнение ему возвращено: это не худо: а я мог думать, что и увольнение его послано в светский суд, из чего при высылке его могла быть большая запутанность. Потерпите, что и еще скажу о приказном порядке: если дело производилось по резолюции архиерея, не следовало кончить без его резолюции.

Рад бы я не учить вас приказному порядку: но если не буду: то и вас и меня будет учить обер-прокурор, как и видите в деле Коршункова. Скажем с митрополитом Платоном: яко npиuдe кротость на ны, и накажемся; и будем действовать, когда можно, просто, а когда необходимо, по принятым формам.

С моим экономом я помирился на том, что определил к нему Игнатия казначеем. Не знаю, что последует. Несколько не удовлетворен я тем, что не нашел простого признания, но и при уликах разные обороты самооправдания. Когда я предложил ему переменить место службы, и предлагал место эконома при академии: он сего не пожелал, а пожелал увольнения в Покровский монастырь. Это предпочтение Москвы лавре также не показалось мне хорошим признаком.

При сем посылаю записку о происшествии в Вифании. Что это такое? Как бы мне не знать от вас?

Простите и благословите. Бог да простит и благословит вас.

Февраля 14-го. 1835.

Сим напутствую к вам, о. наместник, Онисима, который опять явился и опять спрашивает меня, что ему делать, то желая быть там, где предложу я, то изъявляя свое желание путешествовать в Киев. Я сказал ему только, что если желает еще путешествовать, то сделал бы путешествие теперь; а когда сядет на месте, то уже надобно сидеть и слушаться. Поговорите с ним и скажите ему полезное, а потом и мне скажите, что бы вы думали с ним делать.

Мирствуйте о Господе вы и братия.

Февраля 23-го. 1835.

Желаю, о. наместник, чтобы путь ваш совершился к утешению вашему.

Сведений о Дивеевской пустыне буду ожидать от вас и мнения, как повести дело. Архиерей в Нижнем теперь иной.

Не возьмите в замечание, что я полюбопытствовал узнать подробнее расход генваря. После вспомнил, что в сие время покупается годовой запас. Озаботило меня, что денег осталось немного. В прежние годы, кажется, больше было. В меру надобно делать предприятия на будущее лето.

Ненадежным кажется мне, что вы еще доверяете Филарету, после того, как он и прежде обещанного не достиг, и в деньгах не объяснился чисто.

Девица З. и меня посещает нежелаемым образом чрез свои письма. Несколько их, частию читав, частию не читав, я сжег, в том числе и к вам чрез меня письмо, не знаю, какого содержания. Думал я, что будет сему какой-нибудь конец отбытием ее в Петербург; но сия надежда не сбывается. Надеюсь, поверите, что я не дошел до безумия, чтобы приказывать ей ходить к вам. Князь Дмитрий Владимирович писал к ней в таких выражениях, которые она могла толковать в свою пользу и против себя, как пишут к человеку, от которого хотят устраниться как-нибудь без неудовольствия. В сих последних словах само собою высказалось правило, которое и нам, по возможности, соблюдать должно, охраняя свою совесть и которое светские соблюдают, охраняя свою личность, почему и большой помощи в делах сего рода ожидать ненадежно, как частию и испытано. Кто захочет без крайней нужды обратить на себя язык, которого изощрение видят? Думаю еще раз писать к князю Дмитрию Владимировичу и сомневаюсь в успехе. Думаю запретить пускать девицу З. в ворота лавры; но, сколько знаю нынешнее время, из сей мелочи выйти может огромное дело. Дайте мне еще подумать, хотя знаю, что вам уже наскучило не видеть конца сему делу.

Между тем скажу вам, что слышал недавно. Какая-то умоповрежденная дворянка в Киевской лавре вздумала приходить в собор, класть свою подушку или коврик на пол у самых царских врат и тут садиться или ложиться. Не правда ли, что довольно не у места? Однако ж к сему привыкли, и она, говорят, много лет пользовалась сим правом умоповреждения. Не знаю, только, бранилась ли она, и легко ли было удалять ее из церкви по окончании службы.

Если дверь келлии всегда устеречь не можно, Господь да поможет вам стеречь безопасно дверь внутренней храмины души, и Его мирным присутствием отражать смущение, невольно восстающее в преддверии.

Марта 2-го. 1835.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарю за благословение святых, от пути вашего.

О старцах входящих в мирную готовность к великому пути радуюсь с вами. Господь да совершит их, да и нас пред ним воспомянут благоприятно Ему.

По получении вашего письма, я видел сновидение о пожаре. В каком-то большом доме, где я был, загорелся левый угол передней фасады. Я не спешил выйти, как бы не предчувствуя большой опасности. Потом вышел; увидел горящий угол почти отделенным от прочего здания; еще видел большую железную плиту, вынутую из пожара, принадлежавшую, как мне сказали, иностранцу; так же видел человека держащего веревку от малого колокола на ближней колокольне, и подающего знак к набату, но в набат не били, и я проснулся. Сон был ясен. Не знаю, ваше письмо, или что другое, произвело оный.

К вам отправляется чиновник Коммиссии строений. Досмотрите, чтобы земельное дело шло благонадежно, но и мирно. Говорят о гривнах с сажени: мне сие не по мысли. Дело не о деньгах, а о безопасности границ. Требование денег может более угрожать спорящим, и усиливать спор. Впрочем Преподобный да внушит вам полезное. Повергните и меня к подножию его.

Марта 14-го. 1835.

О имени Господа Воскресшего, целую вас, отче и брате, целованием мира, любви и радости. Да исполняет Он вас Своею жизнию и радостию, побеждающею скорби жизни смертной.

Кажется, век уже не писал я к вам. Так много раз хочу писать, и не успеваю. В посте остатки времени от обыкновенных дел употребились на то, что бы говорить в церкви. День Благовещения, в который случилось говорить довольно долго, проведен был, казалось, безопасно; но, как после оказалось, не осторожно. К неделе ваий оказалась такая простуда с болью в левой стороне головы, что сей праздник и еще два дня надлежало просидеть в келлии; в великий четверг сподобил меня Бог омыть ноги братии в Успенском соборе, без отягощения для здоровья, хотя я решился на то против мысли врача; но в Великую Субботу и в день Пасхи левая сторона головы так глубоко была тронута, что я опасался болезни не в шутку. Однако, благодарение Богу, в двое суток заключения в келлии забота сия прошла.

Сиe написал я вам, чтобы вы видели, как бываете, что долго не пишу к вам. И теперь есть дело, к которому спешу от сего письма.

Благодарю за святой Артос, которым я обыкновенно делюсь с некоторыми благоговеющими. На будущие случаи вспомните, чтобы хорошо покрыт был в дороге; ныне прошел до него дождь.

Братию о Господе целую о Господе, и благодарю за их со мною общение в радости Господней. Мир вам всем.

Апреля 15-го.

Скажите от меня о. Паисию благодарность за писание. Тоже скажите пока о. ректорам, доколе успею написать к ним.

Примечание. Письмо – без означения года, когда писано. Относить оное к 1835 году побуждает преимущественно упоминание о слове, говоренном в день Благовещения. В 1835 году митрополит Филарет говорил слово в этот день. Это слово-одно из замечательнейших его слов: из текста 1Тим. III, 16 – о потребности воплощения Сына Божия. Произносить это слово, действительно нужно было «довольно долго»: в автографе, хранящемся в библиотеке Вифанской семинарии, оно занимает одиннадцать почтовых листов. Этот автограф отличается от известного ныне в печати слова на этот день, всего только в семи словах по разным местам. Так мало требующим исправлений оказалось это слово в последствии. Между тем высокопреосвященный писал об этом слове (Агрип. Петр. Глазовой) апр. 21,1835: «проповедь благовещенская еще не отдается ни в чьи руки, в ожидании досуга пересмотреть писанное наскоро о предмете догматическом» (уп. в общ. общ. соб. дух. Прав. июнь, 1876, отд. III, стр. 18). Прочие обстоятельства, упоминаемые в письме, вполне соответствуют этому году: в 1835 году Пасха была 7-го апреля; следовательно Благовещение в понедельник шестой недели, и Артос из лавры легко мог быть получен к 15-му апреля. В объяснение встречающихся в этом же письме слов: «и теперь есть дело, к которому спешу от сего письма», можно указать на то, что высокопреосвященнейшим митрополитом Филаретом в 1835 году произнесено было в Чудовом монастыре апреля 17-го дня многознаменательное слово «об особенном внимании, какого требуют дети и их воспитание» из текста: Матф. XVIII, 10.

Благодарю, о. наместник, что и молчания моего не осудили, и за малое слово мое опять словом любви воздали. Не лишайте меня слова искренности и слова правды, которое, по благости Божией, не будет потеряно.

Бог да поможет, и Преподобный да благословит, устроить новый кров гробу его. Хорошо, если успеете к празднику. Только мне едва ли праздновать в сие лето с вами.

Есть высочайшая воля, чтобы мне быть в Петербурге, по делам, в мае³¹: между тем, как я думал было лечиться; между тем, как Святославский болен; Леонтий по болезни просит не брать его в путь; между тем как я хотел было приниматься за возобновление Чудовской церкви, на что и Высочайшее соизволение есть, и за составление плана для построения семинарии. На сих днях заболели было у меня глаза, так что надлежало перестать читать. Так надобно оставить предпринятое и надобное, и делать не преднамеренное, не ожиданное, не готовое и не споспешествуемое средствами. Одно утешение, что туте нет ничего по моей воле. Помолитесь, да исполняется воля Божия, и да не уклонюсь от нее моим своеволием или своемыслием.

Все сие говорю не в жалобу, а к слову, для сведения, и по надобности. Не дадите ли мне перводиакона, если Леонтий непреклонно захочет остаться? Но кого назвать, не вижу.

В Петербурге, без сомнения, встретятся свои трудности. Между тем еще, как бы нарочно, чтобы окружить меня нечаянностями и видами заботливыми, узнаю, что преосвященный Мелетий Иркутский, обещавший много пользы, если бы сохраннее употреблен был, по болезни уже просит отставки, а два другие архиерея берут то же намерение, из сих один довольно опытный и ревностный.

Но возвращаюсь к вашему письму.

Посейте хлеб в Вифании: и да даст вам Бог от росы небесной и от тука земли.

Получите в собор прошение Тульского священника Малинина. Он ушел из Тулы ночью, без позволения, пришел ко мне в одном полукафтане, просил пострижения скорее, именно в лавре, обещая потом открыть тайну, и изъявляя нетерпение, в случае отказа, переносить долговременные, как говорит, страдания. По сему последнему обстоятельству, я не выговорил отказа, a советовал ему, чтобы не подвергнуться затруднениям от полиции, возвратиться; и просить от начальства надлежащего увольнения. Кажется это нечто похоже на бывшего смотрителя И., с которым теперь не знает, что делать, Перервинский смотритель. Примите сие сведение в соображение с резолюциею на прошении.

Впрочем мир вам и братии да умножится.

Апреля 23-го 1835.

Винюсь пред вами, что до сих пор не написал к князю Д. В. о З. Все не успеваю за другими делами. Между тем и меня она посещает письменно не много лучше, нежели вас лично. Между прочим непрестанно толкует она о Шагаровой. Не слишком ли подлинно часто сие бывает в лавре, и довольно ли в порядке то, что в посте, оставив свой монастырь, бывает по нескольку дней в лавре? Не надобно ли приближать сие к общему порядку женских обителей? Скажите мне о сем, и о том, оставила ли вас в покое З.

Ростовской церкви, кажется, не видать мне. – На исправление Чудовского иконостаса план сделан архитектором Быковским такой, что, хотя не все по моей мысли, не было сильных причин спорить, не было времени останавливать дела, и потому испрошено на оный соизволение Государя Императора. Не знаю, как и когда придется исполнить; а откладывать, – состояние церкви не позволяет.

О плане около лавры говорю с князем на словах, но еще некогда было написать. Между тем г. Башилов жестоко нападает на самовластие лавры в построении на красной площади лавочек без порядка, даже и с печами. Сего последнего обстоятельства я не имел в мыслях, и дивлюсь сему. Надобно поправлять сие скорее.

Смотрите пристально за чистотою в лавре и около. Есть причина обратить на сие внимание ваше без промедления. Что мне делать с Онисимом? Не идете с подворья. Спросил я его, как он пребывал в лавре, с миром ли? Сказал, что женщина в гостинице не благовременно посетила его, за то выведена им из горницы, и за сие оклеветала его перед вами. Я сказал ему, что поскольку он не сохранил себя в осторожности и в совершенном послушании в лавре: то я уже не могу принять его туда. Он все хочет слушаться меня: но и здесь но своему делает не надобное.

Апреля 26-го.

Не знаю, о. наместник, что сказать вам о Трофимове. И из Андроньева вывела его та же причина, которая доселе преграждает ему путь пострижения, уже открытый. Несознательность не хороший признак: она укрепляет гнездо искушения, вместо того, чтобы разорить оное. С остановлением невинной старицы соединена жалость к скорби; а с пострижением его опасение греха. Разве вот что сделать: когда сие получите, сотворите молитву, и считайте с того дня три месяца; если в сие время не случится такого, что причинило бы новое затруднение, то забудем прежние немощи брата, чтобы Бог забыл наши грехи.

Прочитайте прилагаемое при сем письмо о священнике Mалинине, и возвратите. Не знаю, вызваться ли, чтобы преосвященный его прислал. А если придете в лавру, – то, думаю, надобно дать ему пожить, и помолиться, в ожидании, что Бог покажет.

Поздравляю вас с прибытием в Москву Государя Императора, Государыни Императрицы, Великого Князя Константина Николаевича и Великой Княжны Александры Николаевны, сего дня в понедельник, после вечерни. Завтра будут в Успенском соборе.

Вы спросите, может быть, что же буду я делать в мае? – Не знаю. Теперь видно только, что не без причины с начала апреля указано на май, а не ранее я требован, тогда как требовать спешили.

Помолитесь, да устроит Господь все во благое. Мир вам и братии призываю.

Апреля 29-го 1835.

Мир от Господа вам, о. наместник, и братии.

На письма от 28-го и 30-го ответствую но порядку.

Возобновлять стенное писание в Троицком соборе по прежнему, подлинно безопаснее. Новый план удастся ли, трудно быть уверену предварительно. А в возобновлении старого оправдает самая старина. Бог благословит продолжать сие по возможности.

Иеродиакона если бы брать у вас: то пришлось бы отнять Савватия. И. и в лавру я не хотел. Но Л. соглашается ехать, и прекращает затруднение.

О Вифанском доме я не сказал ничего, видно, потому, что не приметил сего в письме вашем, когда читал оное вновь для ответа. Но о сем решено было еще прошедшею осенью. Исправляйте, как знаете; и выведите из дома больной воздух.

Относительно приходящих в лавре на исповедь лиц женского пола, надобно взять за правило, чтоб исповедь была в церквах, а не в келлиях, и требующим из сего исключения сказывать, что сие есть общее правило обители. Сим убавится пищи для языков, подобных языку Г. З.

С Онисимом у нас встретилось новое искушение. Эконом принес мне шапку его с золотым гасом и золотым крестом. Я велел шапку оставить; а Онисиму сказать, что ему нельзя более жить у нас. Он говорит, что портные нашили крест и гас или в насмешку, или из хитрости: а портной говорит, что Онисим дважды просил о сем. Портной Михайло человек честный. Странно.

Какого дела о площади требуете вы от меня? Если последнего рапорта Филарета с копиями с актов, – пришлю скоро. Если всего дела, – его у меня нет, а есть копии с немалого числа бумаг из оного.

Депутата не вижу. Где он делся, если вы отпустили его 30 апреля?

Всему, видно, время. Полтора года не мог я приняться за дело о землях лаврских: и все думал, что едва ли можно написать довольно ясно для коммиссии строений, так усердно выискивающей сомнения против лавры. По получении бумаг о действиях Вельяминова захотелось мне приняться за сие дело; но опять все не удавалось. Вчера я занемог кажется, от простуды ног в Успенском Соборе в день Преполовения; и долго пролежал в постели. Встав, и занимаясь очищением дел к отъезду, дошел и до сего. Написал отношение к князю Дмитрию Владимировичу о подвижных лавочках, чтобы отвратить брань, которую в репорте ему написал г. Башилов на самовластие, как он говорит, лавры. Потом спрашиваю отношения князя Д. В., которым он предлагал просить вновь Высочайшего разрешения. Говорят, оно в лавре; однако я нашел оное. Оно написано так, что трудно было решиться, за который конец лучше взяться для ответа. На удачу выписал я последнюю часть отношения в начало моего ответа. Когда приступил к самому ответу; дело стало раскрываться передо мною, кажется довольно ясно. Не кончив ответа, я лег спать; но он разбудил меня в четвертом часу утра, и не дал более спать. Я встал и окончил к обедне. Жалею, что не имею времени показать его вам предварительно; ибо надобно, чтобы князь прочитал мое отношение до моего отъезда. Помолитесь Преподобному, чтобы он истолковал слова мои князю лучше, нежели я их написал. Может быть, и то не худо, что промедлено. В пятницу³² Государю Императору угодно было пригласить меня к обеду, и перед тем призвать к себе в кабинет. Пред обедом, за обедом и после обеда Государь и Государыня изволили обойтись со мною милостиво так, что и мою застенчивость обратили в непринужденность. Князь Дмитрий Владимирович, которому я и всегда благодарен за его благорасположение, но самому делу о землях показал мне на прошедших днях особенное дружелюбие, привезши сам ко мне репорт Башилова, прочитать, прежде нежели сделает ко мне по оному отношение, и предоставив предварительно заметить, что мне не по мысли. Таким образом теперь то время, в которое мое ходатайство о лаврской земле может быть выслушано благим слухом.

Государь Император изволил изъяснить мне причину ускорения моего вызова, и велел быть в Петербурге, хотя немногими днями прежде Его. Трудности, который меня ожидают, едва ли не будут более нежели в предыдущие годы. Помолитесь, чтобы я не умножил их моим неразумием или нетерпеливостию.

Что думаете делать с Вятским учителем, и скоро ли постричь его?

Вручаю вас Богови, и слову благодати Его.

Mая 6-го 1835.

Ранее 14-го дня сего месяца уехать не думаю.

Благословение и мир от Господа.

Чиновника принять для Собора согласен. Представьте о сем в Петербург. Потому что в следующий вторник думаю туда отправиться. Испросите мне благословение Преподобного Отца нашего Сергия.

Мысль схимницы неожиданна от ее мудрствования собственного, и тем более примечательна. Только много дела дает она 1836 году: разве начало в нем положится? Но, кажется, не придет торжество без трудного подвига. Господь да судит милостию, а не судом Свое достояние, и да расширит оное.

О землях писано почти так, как вы пишете. О некоторых частях спора я умолчал, чтобы легче было осмотреть и принять главнейшее. Когда сие сделается, – прочее по необходимости должно решиться на том же основании.

Вот вопрос, который ранее хотел я предложить вам, но забывал. Не переменить ли Ионафана в Петербурге? Мне говорили, что с ним бывают припадки подобные Феофановым. С другой стороны Игнатия почти некуда девать; а в Петербурге он был бы у места. Еще не знаю, что делать с А. Игнатию своих дел не показывает, а только велит ему записывать, как писцу. Не допускал его и к деньгам печать приложить, как предписано; не знаю, на сих днях, не согласился ли. Игнатий хочет учесть расход, весом дает сено: но сенница не отделена, следственно могут брать и сверх отвешенного, и эконом не обращает на сие внимания, как будто его дело увеличивать расходы, а уменьшать не его. Терпел я довольно и прежде и усиливался отталкивать подозрения: например: года два тому назад, он просил позволения поправить дорожки в саду потому случаю, что был свой щебень; я согласился, думая, что тут должен быть малый расход; а он сверх своего щебня издержал на сие 900 рублей. Сие было без меня; когда я узнал сие, и спросил, как можно было сделать такой большой расход, не сказав ранее, сколько нужно? Дело кончилось оборотливыми словами, в которых у него обыкновенно нет недостатка. Если так в моем доме; как поверить ему должность далее от глаз? Желание его поступить в Покровский монастырь, не понятно для меня без таких видов, которые трудно одобрить. Научите меня, что тут делать. Уеду, вероятно, не сделав ничего о нем и о Игнатии; но Игнатию без меня трудно и скучно будет.

Сидите вы и братия с миром под кровом Преподобного, и молитесь о много пришельствовавшей душе моей.

Мая 11-го. 1835.

Благодарю, о. наместник, за благословение от святой обители святым хлебом.

По делу о землях говорил я с князем Дмитрием Владимировичем, вследствие моего к нему отношения. Он говорит, что, читая оное, находит убеждающим; но что надобно посмотреть, что говорит другая сторона. Он все еще предполагает, что понадобится доложить Государю Императору, обещая в сем случае, показать мне проект, чтобы еще меня выслушать. Бумаги все теперь к вам пойдут; скажите мне, что заметите на два мои последние отношения к князю.

Возвращаю вам рукопись о чудесах Преподобного Сергия. Может быть, потребую ее от вас в Петербурге, если там захотят примириться с моею рукописью, когда объяснится лучше, в чем состоят сомнения против сей последней.

Простите меня и отпустите с миром.

Мир вам и братии.

Мая 13-го 1835.

Мир вам, о. наместник, и братии; а меня просящего мира повергните к стопам Преподобного Сергия.

Путь мой был неожиданно благопоспешен. На втором переезде от Москвы переломилась у колеса чека, и часть железа увязла в ушке оси, а винтовая гайка с оси слетела; колесо катилось еще таким образом около трех верст, наконец слетело с оси, и карета оперлась на конец ее. Посланные назад не нашли гайки; а оставшиеся не могли освободить ушка оси от завязшего в нем железа. Я ходил поперек дороги, сберегая от ветра больное ухо; и думал, как бы Бог избавил нас от сего затруднения. Наконец посланный верхом нашел гайку; a вместо чеки укрепили ее платком из кармана, по наставлению одного проезжего. На следующей станции выколотили железо из оси, и затруднение совсем кончилось; и путешествие, хотя под дождем, большею частию, и ветром, продолжалось скоро, и удобно. Выехав во вторник, в среду отдания Пасхи слушал я литургию в Твери, в тот же день всенощную, и в Вознесение Господне литургию в Вышнем Волочке, и приехал в Петербург в субботу немного после полудня. И полувыздоровевший Святославский доехал со мною безопасно.

Просим у вас, то есть, у лавры денег на содержание свиты. Не гневайтесь. В Чудове возобновление церкви потребует много денег; и на Перерве много расхода. У вас кажется, есть деньги положенные на время в сохранную казну в некоторые при мне годы. Можно будет взять из них, если нужно будет на ваши дела.

От инспектора академии, вероятно знаете, что сделал Иван Павлов. Он взял копию с моего секретного предложения академии о архимандрите Платоне; и разбирая оное написал защищение Дубовицкому, a мне брань; потом, оставя Дубовицкого, принялся за меня с разных сторон; приписал моему честолюбию Черемисскую миссию (которая поручена была мне вовсе нечаянно, и которая могла только угрожать, а не льстить моему честолюбию), нашел, что я не могу терпеть равного, что мне не должно оставаться начальником, и пр. Сие сочинение свое он прислал в Москву, к одному вельможе, в Синодальную контору и в Консисторию, в Московскую академию, а в Петербурге по городовой почте прислал митрополиту Ионе. Три первые экземпляра тотчас по получении доставлены мне. Хотя я ничего из них не делаю; но любопытствую знать, что сделала с своим экземпляром академия; спросите инспектора академии: получен ли конверт с объяснением Московского цехового Ивана Павлова, и что с сею бумагою сделано; уведомьте меня.

В Петербурге владыка и прочие приняли меня с миром. Но дела здешние не обещают быть легки. Молитесь о мне. Помощь и благословение Божие да пребывает с вами.

Maя 24-го 1835.

Мир вам, о. наместник, о Господе, и братии такожде.

Определил я к Собору письмоводителя, а не секретаря, и не управляющим делами. Последнее название годилось только иеромонаху. Звание секретаря дать ему не удобно теперь, когда о всем допрашивают, на каком основании. У нас штата канцелярии нет определенного. Но звание письмоводителя оспаривать не могут, как такое, которое в штатах принято для начальников канцелярий при лицах, и при меньших присутственных местах.

Надобно знать, домогается ли определенный считаться в Государственной службе, и получать чины и награды; или не заботится о сем. Напишите мне о сем.

О Ионафане желаю, чтобы ложное слышано было мною; но вести, казалось, шли от знающих.

Игнатия при А. как усилить без меня, когда и при мне А. не допускал его до предписанного участия в делах, хвалясь, что и с благочинным монастырей он успешно борется несколько лет? Боюсь, чтоб и в другом месте А. не стал жить в свой карман.

Если Ивана Павлова называете вы семеем, то много сим делает мне чести; а проклятым называть его вовсе не надобно. Господь да даст исправление и очищение всякому, имеющему в том нужду, какими сам ведает средствами.

Странно, что Иван Павлов всю зиму жил у обер-священника, за которым, пред отбытием его из Москвы сильно гонялся Дубовицкий, и который, по прибытии в Петербург, доставил мне сведения о Дубовицком, с наименованием свидетелей, те самые, которых употребил я в секретном предложении академии о архимандрите Платоне. Таким образом обер-священник убедился, и удостоверил меня, в опасных заблуждениях Дубовицкого, и подал мне причину решительнее действовать относительно архимандрита Платона; и он же принял Ивана Павлова, когда сей сделался ревностным сподвижником Дубовицкого, и называете себя Гласом слова. Однако Василий Иванович сказывает, что Иван Павлов оставил дом его пред последним своим подвигом, подъятым против меня.

Не все так же кажется мне в Петербурге, как казалось прежде. Что-то меньше единства, и более движения посредством пружин посторонних.

Учите меня, как тут жить, и молитесь о мне.

Maя 31-го. 1835.

Благословение Господне мироподательное и спасительное да подастся вам, о. наместник, и братии.

Преподобный благословил мне вкусить от хлеба дома его. Благословенный хлеб всенощной 25мая, получен мною 7 июня в целости, и внутри еще мягок.

Возьмите от меня 200 пудов муки в год для питания странных. Благодарю за напоминание о сем. Мне всегда казалось, что в сем роде вспоможения больше пользы и общения душевного, нежели в холодном денежном подаянии. Слава Богу, что сие устрояется³³.

О священнике Тульском, по словам преосвященного я полагал, не укроется ли он под кровом Преподобного от обуреваний, которым подвержен. Но если не отложит самомнения и самочиния, – то, думаю: дав ему время пожить для опыта, отпустить, а не принимать в братство, чтобы не нажить другого Иону, тогда как и с одним я не знаю, что делать.

В памяти любви и молитвы моей вам достоит иметь место всегда. А вы помолитесь, да исправится молитва моя.

Июня 11-го. 1835.

Андрей Николаевич Муравьев хочет быть в лавре на празднике. Поместите его в монастыре, или при архиерейских келлиях, или в новоотделанных подле вас.

Вы не дали мне ответа на вопрос, который дал я вам для инспектора академии.

Мир Господень с вами, о. наместник, и с братиею да будет.

Касательно так названного объяснения цехового, я хотел знать, как поступит инспектор: а вы отвечали мне о ректоре.

Благодарю, что утешаете меня; но больше учите. Не столько скорблю, сколько не знаю иногда, что делать. Личных мне скорбей, не знаю, как сказать, или нет, или они не важны. Но когда вижу меньше прежнего, единодушия, тогда как для общего блага нужно больше, больше прежнего, внимания к видам человеческим, тогда как дело Божие особенно призывает к чистой ревности; такие, и подобные виды приводят в печаль и недоумение.

Что бы такое скорбное обо мне дошло до вас, не могу угадать. Может быть, то, чего не было.

В Тульском священнике я примечал странное, но не .думал, чтобы то было до такой степени нелепо, как оказалось. Я думал, посмотреть, не подается ли ему помощи от Преподобного, и потому не хотел вдруг отказать. Теперь я дал резолюцию об отказе; постарайтесь как-нибудь, не растревожив, отпустить его. К преосвященному Тульскому я писал, что не худо бы прислать за ним, и притом немедленно, ибо лавра не может долго держать его.

Выдумайте мне место для А.

Вы говорите об отчете. Но я его не получил. Будем надеяться, что брани за него не будет.

Но знаете ли, что вы между прочим ввели меня в недочет по Чудову? Архитектор требовал на предполагаемые по церкви тысяч за двадцать рублей. На слова его не довольно бы я положился: но слышав от вас подобное, я почитал слова его близкими к правде, хотя и предполагал, что расход его будет больше предположения. Рисунок иконостаса утвержден Государем Императором: следственно не удобно возвратиться вспять. Приступили к торгам. Потребовалось 80,000 рублей. Убавлял я из предположенного, что мог: но рисунок иконостаса должен быть выполнен; а он один требует около 50,000 рублей. Не знаю, как поможет Бог выпутаться из сего дела. Долго я и откладывал. Все казалось, не то время, чтобы умножать великолепие. Но нужда возобновления становилась больше и больше приметною; надобно было решиться.

Из числа случаев, которые печально мне видеть, укажу на один. Помнится, я писал вам, что известную икону Пресвятой Богородицы в Симонове С. Синод запретил переносить из теплой церкви в холодную. В день заложения колокольни, я принял на себя разрешить, чтобы она принесена была в соборную церковь на литургию и несена была на место заложения. Недавно архимандрит пишет ко мне; указывает на сей пример, и просит разрешения, нести оную икону в крестный ход около монастыря, 26 дня сего месяца там бывающий, и иметь ее в Соборе на литургии 8 июля. Я обращаюсь ко владыке. Отвечает, – ни за что не соглашусь. Представляю убеждения; разрешаю его возражения: ничто не помогает. Кончилось тем, что я написал архимандриту, что не отпираюсь от прежнего разрешения, которое дал я в моем присутствии, но теперь, когда архимандриту не дальше до С. Синода, как и до меня, почитаю сие дело не надлежащим до меня, но до С. Синода. Мне кажется печальным знамением, что мы, не усиливаясь сами подвинуть людей к Богу, не отверзаем пути и тогда, когда Бог Сам простирает благодеющую руку и являет силу Свою, чтобы привлещи их к себе.

Празднуйте Преподобному, и с ним, в радости духа, и мою много пришельствовавшую душу вспомните.

Спб. Июня 21-го. 1835.

Бог да послет вам благословение, о. наместник, а вы мне прощение послите. Пять ваших писем теперь у меня без ответа. Только вчера получил вашу просфору, хлеб и воду. Хлеб потерпел, а вода очень хороша. Не надлежало много одевать хлеб, чтобы он мог дышать воздухом.

О. Иннокентию Яковлевскому отдайте поклон и от меня. Церковь его, я думал, уже освещена теперь. А когда не освящена, то желаю, чтобы не за мною была остановка. Возвращения моего осенью не предвижу, а до весны ждать долго. Если бы само собою освящение пришло к весне, то охотно повторяю прежнее: пусть о. архимандрит выпросит меня у С. Синода.

О сенаторе Озерове сказали вам неправду. Он получил известную грамматку прежде всех и тотчас отдал оную мне, не делая из нее никакого употребления. Он печется о своем родственнике по человеколюбию, но беспристрастно смотрит на его дела.

Справедливы остерегательные размышления ваши, чтобы самолюбие не окрадывало того, что мнится делать ревность, чтобы борьба и развлечение в делах не мешали тихо входить в клеть свою и пр. Да, они мешают: преследует, и входящий не довольно крепко затворяете за собою дверь, или совсем не входите, или в растворенных дверях толпится внешнее. Ты рекий: Аз есмь дверь! Введи нас во внутреннюю и затвори за нами.

До зде 11 августа, в воскресенье.

П., кажется, надобно искать иного места, чтобы и у нас изгладился след происшествия, во всяком случае худого и особенно скорбительного празднику, и он нуждою переменить место лучше был побужден к осторожности на новом месте. Но если думаете, что можно оставить его, по усмотрению раскаяния, – оставьте.

И. дело не лучше П. Неблагочиние вне монастыря, в сравнении с неблагочинием в келлии, утрояется и удесятеряется в соблазне. И как с И. это не первый опыт, то не худо бы посоветовать ему удалиться, чтобы нам не дожить с ним до худшего.

И. и П. говорят нам с вами, что надобно как-нибудь осторожнее принимать.

Прежде князь Цицианов заставил нас строить, чего строить не думали; теперь г. Башилов то же хочет сделать. Долго ли так будет? Не очень понимаю, чего он хочет; но, кажется, лавра, по его проекту, впутана будет в связь торговых зданий. Это не хорошо. Почему не быть подвижным деревянным лавочкам для хлеба и подобного, какие и в Москве на лучших площадях есть? Но их надобно иметь не много на виду, а другие такие же можно расположить от святых ворот к низу по ограде сада. Тут не будут они колоть глаз, а для покупающих будут на дороге.

Что ров у святых ворот надобно засыпать, это правда.

Где против келлий ваших отводить обывателям новый квартал? Неужели опять тут, где на плане не положено. Скажите о сем яснее.

Контракт о гостинице исправьте, как полагаете. Мне и прежде не нравилось, что все в руках содержателя.

Слово Всехитрец в каноне значит всеобщего художника всего созданного.

Апостол, в 12 главе 2 послания к Коринфянам, говоря о своем бескорыстии, предлагает возражение: буди же, аз не отягчих вас, по коварен сый лестию вас приях. To есть: может быть подумают, что я не пользовался от вас лично сам, но, как хитрый человек, обманом поступал с вами, пользуясь через других. На сие отвечает: не правда. Еда коим от посланных к вам лихоимствовах вас? Из сего видите смысл слов: лестию приях.

Но я говорю вам о смысл слов, а не спорю против ваших размышлений, на которые есть другие свидетельства. Например в каноне Креста: паде древом прельстивый, тобою прельстився. Это значит: обманувший человека посредством запрещенного древа пал, будучи обманут древом креста. Так и в молитве Пятидесятницы: Богомудростным льщением уловивый.

Сие пестрое разнотою предметов письмо еще не окончено; но я уже пошлю его, чтоб откладыванного долго не откладывать еще. Мне пора в Синод.

Бог молитвами Преподобного да сохраняет вас и братию. Поверзите меня к ногам Преподобного.

Спб. Августа 12-го. 1835.

От того, что мне хочется писать к вам, о. наместник, обстоятельнее, случается, что пишу позже, но обстоятельнее писать все же не удается. Вот и на письмо от 4 августа думал отвечать тотчас, потом на другой день хотел справиться об одном обстоятельстве, о котором хочу упомянуть; но вот уже несколько дней справка не делается, и письмо не писано. Видно надобно меньше откладывать и писать без справок. Тем внимательнее вы поверяйте, что пишу.

Прочитав писанное в письме 28-го июля о проскомидии, я думал, что лучше оказать вам послушание, нежели своемудрствовать. Так и сделал, не запретя однако себе рассуждать, если понадобится.

Может быть прав и о. Паисий с своею осторожностью, хотя она, может быть также, и слишком выражается в ревности жаркой и говорливой.

Церковь учит нас молиться о усопших, не рассуждая, во аде ли кто из них, хотя вероятно, что есть такие между поминаемыми в Церкви. Это хорошо и смиренно, потому что не знаем жребия отшедших, не берем ни о ком осуждающей мысли, что он во аде, и недерзновенно просим.

В молитвах Пятидесятницы имеем свидетельство, что Господь сподобляет приимати молитвенные очищения о иже во аде держимых. Но может быть Церковь имела особенную мысль, сию, многое дерзновение заключающую, молитву отнести к особенному важному дню, а не предоставлять всякому человеку и времени.

Вот о чем хотелось мне справиться. Один из святых Римских пап, случайно вспомнив о добродетелях одного языческого императора, молился о нем, и имел откровение, что молитва его не отвержена, но чтоб он не приносил таких дерзновенных молитв. Помню верно, что я сие читал, но не помню, о ком и в какой книге³⁴.

Бог бесконечен в милосердии: но нам повелено знать свою меру.

Между держимыми во аде есть такие, о которых Церковь не позволила ни пения, ни жертвы. Мы не затворяем их во аде, но повинуемся Церкви. И не безопаснее ли с точностию держаться в пределах сего повиновения?

Перейдем к другому предмету.

Церковь молит нам Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес. Молитва важная, и желательно, чтобы каждый, и каждый раз, прилагал к ней сердечное внимание. При священнослужении Церковь просит Ангелов сослужащих нам. И в сем случае важно для служащего, чтобы он с полным вниманием и разумением приносил сию молитву.

Но на проскомидии вспоминать Ангелов неужели Церковь забыла? Неужели теперь только о сем догадались? Так думать значило бы слишком мало думать о Церкви и слишком много о себе.

Бескровная жертва есть воспоминание спасительной смерти Христовой. Следственно должна быть приносима за тех, за которых Христос умер. Церковь не учит, чтоб он умер и за ангелов. Не посему ли при проскомидии воспоминаются только человеки и умалчивается о ангелах?

Молитва Христу Богу, прославление Христа Бога, есть общее нам с ангелами; к сему их и призываем: тело Христово даровано человекам. Они, ангелы, сослужат нашим таинством, но причащаются святых тайн Божиих своим образом и чином небесным, для нас недоведомым.

Скажите мне, как вам покажутся сии размышления. А книги скрижали у меня нет, и не знаю, найду ли ее вскоре.

С. искусился тем, что, имея знаки отличия, искал старшинства в братстве. Я ему говорил против сего. Но еще опасаюсь, чтобы те же помыслы не смутили его в лавре и не сделали смущения другим. Скажите, что его принимаем, а у своих ничего отнять не желаем; и примите, если не усомнитесь.

О. казначею скажите, что я не сержусь на него, и худого ничего о нем не думаю, и прошу его, чтобы душа его была мирна с моею, как моя с его душою. А что не дали награды, это еще не беда, ибо начальство не закабалило себя давать награды; можно представить сотни людей и не монахов, которые не получили награды со сверстниками. даже без причины, или при преимущественных трудах, и остаются покойны. Прошу же милостиво судить и обо мне: я напоминал прежде, чтобы отчеты представлялись ранее, но сего не делали. Что же мне делать? Еще я не наказал за медленность, а только не наградил, и то уже виноват. Но если угодно, и виноват; простите меня вы и о. казначей и научите меня исправить вину мою.

Желаю вам и братии мира, который дарует Бог, и которого люди отнять не могут.

Августа 20-го 1835.

Не понятно мне, о. наместник, какие чувствования произвел в вас ветхий потолок, почему вы их закрываете, и почему много скорбите. Не досмотрели и ошиблись: да разве вы почитали себя прозорливцем и непогрешительным? Если не почитали, то нечего дивиться и много скорбеть, что недосмотрели и ошиблись.

Что касается до пробы потолка, то и я, при всем невежестве моем в строительных и хозяйственных делах, велел бы пробовать не средину, а концы бревен.

Теперь же надобно благодарить Бога, что ветхость открылась, и что не дождались, чтобы потолок упал и кого-нибудь задавил. Дайте печнику, который открыл ветхость, десять рублей в награждение, а если он беден и порядочный человек, то двадцать пять.

Мне кажется, эконом не кстати остановил вас выдумкою делать свод. Вероятно, тут и были своды, но сняты, чтобы комнаты были выше: надобно ли опять задавить их сводами? Строенье старое; нижние своды, сколько знаю, имели трещины: кстати ли делать вверху своды, распирать стены, и, может быть, работать над ошибкою, которой и печник не поправит? Комната чрез потолок несколько дышит, а под сводом более глуха, когда затворена. Мое мнение сделать потолки: и не делать в гостиной спусков к стенам под вид свода, что было нехорошо прежде.

Слава Богу, который приемлет, и Преподобному благодарение, который привлекает причастников. Мне кажется, прежде не бывало так много. Что сие значит? Просто ли усердие, или действие в народе какой-нибудь особой мысли о временах? – Но во всяком случае утешительно, что есть сие.

Время и здесь холодно, но сырости излишней нет. Уже однажды в шубе ездил я в Синод. Но это бы не беда.– Господи, возвесели лице земли, нищих ради людей Твоих!

Опять странно представили вы отчет, не представив, по чему он сделан, и не сказав, что мне с ним делать? Можно ли мне знать наизусть все сии контрольные законы, которых, признаюсь, я иногда и не читаю, или не дочитываю при получении, не видя в них ни толку, ни пользы, ни правды?

Благодарю, что занимаетесь Троицким собором.

Вот ныне я поисправнее прежнего: вчера вечером получил письмо, сегодня утром отвечал.

Благословение Божие и мир вам и братии призываю, прося молитв ваших.

Августа 21-го 1835.

Не выпишете ли и не пришлете ли вы мне статью из Скрижали, о которой вы писали?

Да помнится, требовал я от вас рукописи о чудесах Преподобного Сергия, которая у меня была. Пришлите. Я хочу еще поверить прошлогоднюю выписку; и, может быть, она будет напечатана, как вам то было угодно.

Что думаете вы, о. наместник, о моем долгом молчании? – Думайте все то же, что прежде, что думаете о человеке, который каждый день хочет исправиться – и каждый день откладывает. Помолитесь, чтобы я не был таков и в том, что не на хартии, но в книге жизни пишется.

Благодарю, что вы не унываете от моей лености и продолжаете писать.

Благодарю за благословение мне от дома Преподобного. Как икона, так и просфора и благословенный хлеб дошли в целости, и я питаюсь хлебом Преподобного доселе.

Добрый путь ко Свету о. Варлааму. Скажите мне что-нибудь о состоянии Ионы.

Тайное хранилище в Троицком соборе заделывать не надлежало и для того, чтобы воздух был не запертой. Но не надобно показывать сию старинную новость.

Дай Бог, чтобы стенописание было хорошо. На медленность не станем жаловаться, если от работы, а не от мастера. Если мастер хорош в деле, – надобно, чтоб он не оставался в убытке.

Комету видели вы лучше нас. Здесь дни наибольшего ее сияния были облачные. Я видел ее однажды не ясно.

Напрасно, кажется, переделывали вы стенописание в главе. Было хорошо. Какая беда, что характер не один со стенами? Глава от них много отделена. Впредь не советую решаться на переделки по столь маловажным причинам, не сказав мне.

Успенский собор прежде не был сыр. От чего он сделался сырее. Об осушении грунта подумать не забудьте.

Что за чудный человек ваш бывший письмоводитель? Пришел к нам на подворье поздно вечером, чтобы мы его приняли. Я велел спросить, есть ли от вас письмо? Отвечали: нет. Сие привело меня в недоумение; и я велел ему сказать, что как я его не знаю и от вас письма он не принес, то не могу взять его на подворье, и что видеть мне его теперь не удобно. После он уже не приходил. Правда, что у нас и не очень просторно. Послушник с маленькими калмыками гостит до сих пор.

Помнится мне, что и Смоленская церковь сыра не была. Мне приходить на мысль догадка, не повредился ли грунте лавры с того времени, как засыпали Писаревский пруд, который, несмотря на небрежение, держал много воды. Или тут был родник, или труба из белого пруда, кои теперь, не имея открытого пути, увлажают всю почву.

Отопление Смоленской церкви удастся ли, окажет зима. Мне не очень нравится отопление снизу. Топление внутри здания чистит воздух, и теплота вся в одном месте. Легко ли натопить подвал?

Деньги следующие с подворья, чтобы не вносить в опекунский совет, а препроводить к вам в лавру, о сем предварите эконома подворья.

Послушника страждущего припадками в Сергиевой пустыни я видел. И мне кажется, что ему нужно врачевание духовное. Попекитесь, по колику возможно и поколику примет его воля.

Писать еще надобно, но теперь пора в Синод. Прочитайте пока сие, и молитесь о моей лености.

Мир вам и братии во имя Господа Начальника мира.

Октября 25-го 1835.

Божие благословение вам, о. наместник, и братии. Призовите и мне тоже благословение чрез Преподобного и Богоносного Покровителя нашего.

Читаю письмо ваше от 20-го дня, и спешу сказать что-нибудь в ответ, потому что столько раз неудачно откладывал.

О преосвященном Мелетии жаль, что вы не сказали, как заметили его здоровье.

О депутате я давно грешу сомнением, и не по моему убеждению допустил его действовать. Да оградит и поможет Преподобный. Однако и вам надобно посматривать, не вредит ли он делу и себе.

Что своевольно снеслись с Владимирскою консисториею, дабы спасти ученика от разбора, с сим своеволием я мирюсь ради намерения.

Если хотите некоторых престарелых оставить за штатом, – представьте для опыта о двух или трех, с соблюдением того, что предписано в указе о сем предмете.

Вятского учителя к пострижению представьте.

Одевающий цветами крины сильные да дарует одежде вашей быть чистою и брачною ко дню сретения Жениха, в каком бы хранилище ни положилась она вечером.

Вот и ответ для нынешнего вечера.

Октября. 27-го 1835.

Молитвы Преподобного да покрывают нас, о. наместник, и впредь, как доныне.

Велика милость Божия, что падение хороса было безбедно. Нельзя ли при исправлении его сколько-нибудь уменьшить тяжесть?

Что вы начали топить собор, тому я не очень обрадовался. Если сие удачно доселе, – сомнительно, чтобы так было и зимою. Церкви из белого камня, когда нагреваются, подвержены большой сырости и внезапному угару. Думаю, что не должно продолжать сего всю зиму. Прошу быть осторожными. Никто при Платоне, даже и при мне ваш предшественника, не решился бы на сию меру, без разрешения настоятеля. Я почти уверен и в том, что Платон не позволил бы сего: ибо он заставил служить первым собором зимою у Преподобного, а не в трапезе; но ничего не сделал, чтобы Троицкий собор был теплее.

Способ, каким поправили вы кладезь, не будет ли сопровождаться ослаблением грунта под углом собора? – Вашим предшественникам и сего не сделать бы без настоятеля.

Успеху столового хозяйства я рад не потому, что есть остаток денег и запасов, но гораздо более потому, что сие показывает уменьшение грехов небрежения и неправильного употребления.

Просфоряка к иеродиаконству представьте. Служащих доброю совестию надобно и утешать вниманием, и к алтарю приближать.

Устроение больницы странных Бог да благословит, если сего еще не сказал я вам. Боялся я, что назначаемое место не довольно будет сухо и светло. Преподобный да устроит и да просветит.

Прошение Мануила залежалось у секретаря, которому отдано было для приискания вашего прежнего представления. Теперь дана резолюция.

Иконостас в Троицком соборе у северных дверей исправьте по приличию, не мудрствуя много.

Старинное серебряное паникадило исправить также хорошо.

Лампады у местных икон Троицкого собора я и прежде думал или поправлять в прежнем виде, или вновь сделать подобные. Только пред образом Богоматери у царских врат не сделать ли немного более прочих?

Более писать все не досужно; и притом я с неделю нездоров от простуды, которая, подобно прошлогоднему, пришла от ног. По милости Господней болезнь снисходительна, только велит держаться келлии и часто отдыхать от дела.

Мир вам. Призовите и мне мир.

Ноября 6-го 1835.

Будто я и не читаю ваших писем! Это уже слишком, о. наместник. И можно ли это? Случалось, что я не читал писем девицы З., но и то удостоверяюсь взглядом на несколько мест письма, что оно подобно многим прежним и что читать его не нужно. Чтобы вы знали всю мою леность, не скрою, что однажды, когда у меня было уже несколько ваших писем, ожидающих ответа, полученное вновь письмо приложил я к прочим не читав, и так осталось оно несколько дней; но это было в крайнем стеснении делами экономии, чтобы не читать письма дважды, ибо если прочитанное письмо пролежало несколько дней, то мне надобно читать его вновь, чтобы писать ответ. Недавно еще заметил я, что на одно письмо не отвечал я еще, тогда как отвечал уже на последовавшие за ним: это случилось от того, что письмо сие попало между теми, на которые был уже ответ, и осталось до нового их пересмотра. Письма получившие ответ я обыкновенно уничтожаю, но некоторые надобно бывает оставлять и по ответе.

Об ослабевших не знаю, что сказать вам, потому что вы говорите неопределенно. Надобно терпеть немощи в надежде исправления; но надобно беречься, чтобы послабление слабым не обратилось в искушение другим некрепким, чтобы гнилой член не безобразил и не заражал тела, чтобы грехи наши не были в оскорбление и поругание жилищу Святых. И. я боюсь.

Против контроля как защитить? Видите, тут закон. Что он худ и бесполезен, сие не вдруг узнают. Видите, что сделанное мною представление по лавре потащили в Синод, и к Государственному контролеру, и оттолкнули соединенными своими и чужими руками. Недавно по консистории Казенная Палата требовала отчета во всех переходящих суммах, разнообразных и многочисленных: обер-прокурор, по решению своего контроля, с своей стороны требовал того же; я сличил дело с законами, и мне показалось иное. И просто по рассуждению, казне надобно искать казенной копейки; а какая ей нужда искать, например, сколько долгу с дьячка Карпа поступило в консисторию и передано пономарю Сидору? Тут есть естественный истец, который своего попросит. Обер-прокурор не одного со мною мнения, – не знаю, что будет.

Монаху почему не быть письмоводителем Собора? Скажите Бердникову, что я рад буду, если он потрудится.

Вот вам на письмо, полученное вчера в 8 часов вечера, прочитанное сегодня в 6 часов утра, ответ в осьмом часу утра.

Молитесь, чтобы я был исправнее в делах, и наипаче душевных. Бог да управит дела ваши во благое, и благословение его да охраняет вас и братию.

Ноября 14-го. 1835.

Скажите о. Паисию, что я благодарю за писание.

Не возьметесь ли вы сказать о. ректору академии, что несколькими путями дошло сюда несколько слухов, и сделано несколько замечаний по делам, по которым ему не худо бы предложить себе вопрос, не оставить ли с миром академию и пойти в Новоспасский, пока Бог устроит лучше?

Третьего дня и вчера получил я письма ваши, о. наместник, и ответ начинаю с конца последнего.

За то благодарю, что вы прислали мне помысл о смерти; он был добрый гость, Но что вам вздумалось говорить, что времени вам не много? Слово сие так печально отозвалось мне в сердце, как я не ожидал. Если бы я имел дерзновение, то просил бы себе от Господа умереть на ваших руках; по крайней же мере прошу Его, чтобы вы молитвою проводили меня в путь требующий доброго напутствия, при недостатке дел, которые бы благонадежно пошли вслед со мною.

Что касается до того, чтобы потерпеть любовию до конца, – благодарение Богу, вы не имеете нужды в моем терпении, а часто имеете право на благодарность от меня; потерпите вы мою немощь или иногда нетерпеливость, с которою иногда замечаю и малое, между тем как не всегда сказываю благодарность за великое.

Что я приказал купол поправить относительно живописи, того не помню, но верю тому, и потому виноват в том, что сказал о сем после. Что же сказал, того теперь не помню; а то верно, что гневного помысла у меня не осталось.

Не примите скорбно того, что я сказал об отоплении Троицкого собора и о исправлении кладезя. Не скрою, что чувство неудовольствия тут приражалось; но Тот, Который есть мир наш, не попустил оному возрасти в гнев. Верую Ему, что Он сохранит взаимную любовь нашу, которая во имя Его есть.

В Успенском соборе, когда я был еще в семинарии лаврской, замечал я только холод, а не сырость, тогда как мы с первого дня мая ходили в оный к богослужению. Сим усиливается мое подозрение, не испорчен ли грунт лавры тем, что засыпан пруд Писаревского сада, который был близко к Успенскому собору. Это тем неприятнее мне, что, помнится, и я подавал мысль бывшему начальству академии засыпать пруд при построении дома; ибо пруд был неблаговиден. Замечательно, что пруд всегда держал воду, и она задыхалась только зимою подо льдом, a летом не портилась. Не поискать ли когда на месте сего пруда древней водопроводной трубы?

Рабу Божию Варлааму да будет мирно в больнице.

Бог да поможет душе о. Ионы оттрясти всякий прах века сего от крыл своих и возлететь в свободу чад Божиих.

Мир вам. Дайте мир мне. И не убегайте от меня. Мир братии.

Ноября 18-го. 1835.

Устройте мне на мои деньги образ Илии Пророка финифтяный, и пришлите, чтобы дать в благословение одному желающему.

Благословение Господне вам, о. наместник, и братии.

Благодарю за просфору, которая, как я слышал, путешествовала ко мне в дилижансе, в санях и на телеге; но получена в целости. Здесь зима была, и проходила, теперь начинается опять.

Но хлеб Преподобного Никона еще не пришел ко мне.

Господь да примет и упокоит душу о. Ионы.

Что мои замечания об отоплении собора и о кладезе не в ссору сделаны, я уже писал вам. Не должны они связывать вас; но где могут подать случай к предосторожности против недоразумений, там, может быть, не без пользы вспомнятся.

Дело собора, правда, трудно было предвидеть, и некогда было отсрочить, когда нужда открылась.

Дело кладезя можно было и предвидеть, и отсрочить на столько времени, чтобы письмо о нем оборотилось. О какой теперь говорите следующей канаве? Если о той, которая высокую воду колодезя проводить будет известным путем за ограду: на что откладывать ее до моих глаз? – в ней меньше важности. Надобно только, чтобы она прошла не близко к фундаменту северного притвора Троицкого собора.

За исправление свода в притворе благодарю. Тут некогда было спрашивать, и не о чем.

Рисунок лампад пришлите не какие есть, а какие должны быть, в прежнем ли виде, или с изменением.

Масло в паникадиле для чего не употребить, если можно при том сохранить опрятность и безопасность? Верно ли, что стекло не лопнет, и не упадет с маслом на голову? И о котором паникадиле говорите вы? Не трудно ли засвечать и наливать масло по высоте? Если находите удобным, – делайте опыт.

Очищение засоренных мест под больницею не требовало разрешения, а только требует моей благодарности, что сделано.

Два кивота из старого иконостаса на паперть Троицкую – это хорошо; но на которую? – Думаю, на северную. Об этом я думал, что она пуста, и что надобно ее сделать более церковною. Не спорю за сие; почто ж было бы худого, если бы мне сказать о сем прежде исполнения и выслушать и мою мысль; если бы вы представили себе, что к вашим мыслям, может быть, и я могу иногда присказать что-нибудь годное? Простите, если в сих словах моя гордость проповедует вам смирение. Поучите меня смирению и послушанию и помолитесь о сем.

Простите и благословите. Да благословит Господь вас. Христос посреди нас.

Ноября 25-го 1835.

Письмо сие не придет к 1 декабря, хотя писано тотчас по получении вашего; но будьте уверены, что и в предыдущие и последующие сему дни мирен я с вами ненарушимо.

Вы писали мне о Высокогорской пустыни, что не получает и 300 милостинных. Я справлялся в Синоде, если о ней какое дело: не оказалось, кроме того, что просит земли, как прочие монастыри. Думаете ли, что было еще какое представление о ней? Без представления же нельзя ничего начать в Синоде.

Если топление церкви для работ нужно продолжать и неудобства в том не окажется, – не думайте, чтобы я нудил прекратить оное.

Обители Святого Сергия о. наместнику и братии о Господе радоватися.

Препосланное мне благословение Святой обители, святую икону, принял я с благоговением, а благие о мне желания ваши ради моего иноческого новолетия – с любовию и благодарностью.

Вместе с вами притекаю к предстательству Богоносного Отца нашего, да не престает он быть, яко же есть, общим руководителем нашим, благословляя наше смиренное делание, возбуждая коснение, простирая благотворную и хранительную руку к нашим немощам и преткновениям, и чрез свою мирную обитель проводя нас к обителям вечным и блаженным.

Декабря 2-го 1835.

И благословенный хлеб пришел ко мне в целости.

Мир душе вашей, о. наместник. Мир и братии.

Много благодарю за письмо 30-го ноября и за благословенный хлеб, который пришел ранее письма.

О зрении без пространства рассуждать, вероятно, я и не умею, и не имею свободы разговориться о сем; а только молю Христа Господа, Иже есть и да будет посреди нас, чтобы Он подавал вам в свете Его зреть свет чистый и просвещал вас указывать мне, что нужно для моего вразумления, и исправления, и возбуждения от лености.

Часто затрудненным окружающими и недовольным видите вы меня в правду. Дела, в которых нет пищи для души, поглощают время и всегда оставляют заботу, что много остается не оконченного; немощь требует много времени для отдыха; душа с трудом обращается в покой свой; помыслы заботы или суеты преследуют и окрадывают ее. Продолжайте просить мне помощи, и того, чтобы готовую по милосердию помощь не был я не готов принимать.

Благодарю и за обстоятельное известие о смертном подвиге о. Ионы. Сие поучение о вечности пришло ко мне рядом с другим. Письмо ваше получено вчера после погребения о. духовника Павла, на котором я был. В прошедшую середу он был в Синоде по обыкновенному (с признаками немощи, особенно в ногах, после бывшей с ним болезни), в пятницу поутру почувствовал себя тяжелее и исповедывался, после полудня соборован елеем и чрез час после сего скончался.

До зде писано было вчера утром. Потом надлежало ехать на экзамен, в Синод, вечером быть комитету у меня в доме; я простудился, встал, занемог, пролежал часов одиннадцать в постели и теперь могу только кончить, а не продолжать сие письмо.

Вашего отношения в контроль еще не читал. Прочитав, поступлю, как вы пишете.

Если вам пришлют кучу книг, то вы отдайте их в академическое правление для внесения в каталог академической библиотеки. Скажите, что вы приняли их по поручению моему от неизвестного благотворителя; и что о получении их в академию нужно донести мне.

Декабря 12-го 1835.

Мне думается, о. наместник, что я поздравлял вас с праздником, писав к вам пред праздником; и сим несколько извиняю себя, что долго не пишу к вам со дня праздника. Вот как это сделалось. С простудою, полученною на погребении о. духовника Павла, боролся я сперва на ногах и на улице, а потом около недели пред праздником уже в келлии и большею частию на одре. В праздник сподобил Бог совершить литургию и, по отдыхе, быть и в придворной церкви на молебне, но потом опять надлежало мне затвориться в келлии до литургии воскресенья, а от нее до сего дня. Между тем, сколько силы позволяли, надлежало и дело делать, и из многих писем хотя на некоторые отвечать. В переписке с вами я еще не так неисправен, как со многими другими. Вот вам объяснение моего молчания, ибо мне не хочется, чтобы душа ваша на мою сетовала.

Впрочем, благодарение Богу, болезнь моя не страдательна. Кажется, больше отдыхаю, нежели болезную, когда лежу. Теперь лучше прежнего.

Благодарю, что вы славили у меня Христа в праздник утром. Утром только я и почувствовал себя в силах служить. В благодарность за славленье пошлю вам при сем книжку о Богослужении, которую Андрей Николаевич Муравьев, написал, и в которой есть несколько слов и моих.

За благословенный хлеб благодарю предварительно; он еще не пришел.

С мыслью вашею о превращении одного подсвечника в две лампады не совсем я мирен. И лампада пред образом Пресвятой Троицы, более огромная, нежели я предполагал, страшна для меня своею тяжестью и железною цепью, за целость которой трудно ручаться. Но что уже сделано, то да сохранит Бог. A укрепить тяжесть лампады к балдахину мощей сомневаюсь еще более. Нельзя ли вашу мысль помирить с моею; нижнюю чашу употребить на лампаду к образу Божией Матери; а верхнюю чашу оставить подсвечником, подделав под нее бронзовый треножник или что подобное. В церкви князя Александра Николаевича есть пред иконами подсвечники на треножниках; может быть я найду способ прислать вам рисунок.

Спросите Высокогорского строителя, что именно, и когда представлено было о его монастыре С. Синоду: тогда я справлюсь точнее, и посмотрю, как было бы можно взяться за дело.

Чтобы образ вами посланный не дошел до меня, сего я не примечал. Финифтяный образ Божией Матери на Воздухе с предстоящими ниже нашими преподобными, теперь у меня; а со Всеволодом ли Андреевичем получен, не помню. Виноград от него получен после долгого пути, частию еще способный к употреблению. Нe благодарил я за него вас потому, что он пришел не с письмом, а я отвечаю на письма, и забываю случившееся между письмами.

Для Евреев ныне закон есть, чтобы по приготовлении к крещению испытывать их в Консистории. Но если есть признаки, что пришедший к вам ведется провидением, надобно постараться устроить крещение его у вас без дальних приказных затруднений. Прошения его еще не имею. Бог да благословит вас преподать ему спасительные истины. К слову пошлю книжку написанную крещенным Евреем для Евреев.

Об о. архимандрите Яковлевском здесь уже молва была, как о скончавшемся. Желал бы я увидеть его живым; но если он позовет вас к себе на погребение, идите с миром, и мое целование понесите ему.

Саввинское иконописание смотреть, не думаю, чтобы очень нужно было. Но если хотите, посмотрите.

Не отвечали вы мне на одно слово, на предложение передать речь о. ректору академии. Какой тут помысл? Если не беретесь: для чего бы не сказать так?

Наступившее новое лето Бог да благословить вам и братии миром и успехом в созидании душевном и упованием спасения.

Спб. Января 3-го 1835³⁵.

В лаврской ли библиотеке есть книга: скрижаль? – Может быть я попрошу ее у вас.

Скажите о. архимандриту Паисию благодарность мою, что он меня поминает и словом утешения посещает.

Бог да дарует нам, о. наместник, чтобы и всякий день со страхом спасение свое соделовать, и никакого года не бояться.

Мне всегда казалось вероятнейшим, что гадания о 1836 годе не сбудутся, нежели что сбудутся. Ибо если Апостолам не дано в собственность разуметь времена и лета, то мудрено, чтобы сие досталось в собственность нашим гаданиям и расчетам. Но теперь, когда 1836 год наступил, когда предшествовавшие ему годы не соответствовали гаданиям, не кажется мне, что можно дремать беспечно. Мне кажется, что дела наши не к золотому веку ведут. Кто-то говорить: надобно молиться, чтобы гроза не застигла нас, не предохраненных, не окончивших, и, может быть, не начавших дела, рассеянных вне и не собравшихся внутрь. Мне сие слышится, и однако дремлется. Пошлите мне петеля Петрова будить меня.

Зять г-жи Шагаровой был у меня и полюбился мне усилием исполнить ее поручение, впрочем скромным. Я сказал, что если не вмещает жизни монастырской пусть удалится; что, куда удалиться, не мое дело приказывать, но что возвращение в свой край может иметь приличное истолкование (ибо стремление к уединенной жизни при муже требовало удаления, a вдове можно и в своем краю, и при родных жить уединенно); напротив поселение после Хотькова в посаде при лавре представило бы что-то странное, и я не могу одобрить сего.

Напишите мне на что решится г-жа Шагарова.

Ведомо да будет вам, что вифанский архимандрит назначен благочинным Хотькова монастыря. Прошу не прогневаться. Для порядка все Монастыри подчинены благочинным. По возможности надобно было придержаться местной удобности.

И вот первое поручение о. благочинному. О схимнице хотьковской дошло до сведения светского начальства, что от нее выходят предсказания; игумении сказано, чтобы предохранить ее от молвы.

Но на случай я бы желал, чтобы вы наведались и прислали мне записку, которая бы заключала о схимнице главный сведения со вступления ее в монастырь, и что усматривается о ней ныне.

Мне сказывают, что при лавре в нашей гостинице в постные дни готовите мясную пищу. Заметили сие светские – и соблазнились. Обратите на сие внимание и напишите мне, что найдете.

Еще к вам просьба. О. Поликарп уволен от ректорской должности, а оставлен Новоспасским. На его место назначен инспектор. Помогайте сему добрым советом в сем новом положении. А об о. Поликарпе забочусь, не покажется ли ему неприятен сей случай. Я писал к о. Филарету, и вам то же говорю: если заметите, что о. Поликарп скорбен, попросите его от себя и от меня, чтобы благодушествовал. В делах академии оказалось неустройство довольно заботливое. После секретаря Доброхотова найдено несколько бумаг полученных из семинарских правлений с деньгами, но скрытых от правления, и денег не оказалось. О. Поликарп около трех лет не привел сего дела в ясность и не представлял мне, почему я не имел случая побудить. Теперь было ли бы лучше, если бы нарядить в академию следственную коммиссию? Чтобы не делать сего шума, решились лучше уволить ректора без ссоры и чрез нового ректора обработать запущенные дела. Ректор Киевской академии моложе о. Поликарпа, а уже просил увольнения от ученой службы: посему нет ничего странного, если о. Поликарп получил сие увольнение. Впрочем, как знаете, споспешествуйте тому, чтобы о. Поликарп был мирен с тем случаем, который произошел по необходимости.

Примечание. Письмо – без подписи и без означения года, месяца и числа, когда писано; но оно несомненно должно быть признано принадлежащим к числу первых в 1836-м году, как потому, что в нем прямо говорится: «теперь, когда 1836 год наступил», так и потому, что в нем заключается первое известие об увольнении архимандрита Поликарпа от должности ректора академии, которое состоялось 14 декабря 1835 года сличи еще следующее за сим письмо.

Опять долго не писал я к вам, о. наместник. Благодарю, что вы долго терпели и продолжали писать. Теперь, кажется, и вы утомились писать к молчащему, потому что образ Пророка Илии получен от вас без письма. Не жалуюсь на сие, а признаю, что то заслуживаю. Простите ради Прощающего всех нас.

Откладывание началось недоумением, в которое вы поставили меня прислав добрую весть об о. Поликарпе, тогда как дело об увольнении его было решено, и ожиданием известия на то, что писал я к вам о сем пред получением вашего письма. Потом раза два писал я к новому ректору по нетерпящей надобности, а о вас все думал: вот напишу.

Слава Богу, что о. Поликарп благодушно принял решение. То, что оказалось в делах по его увольнении, представляет новые доказательства, что нужно было употребить сей решительный способ к очищению дел. Но все же жаль случившегося.

Пожар вифанской мельницы беда еще не самая великая. Если содержатель беден, – надобно не строго пользоваться правом контракта, a сделать ему облегчение.

Учащают беды. Читали вы в ведомостях, как в воскресенье страшного суда, среди Петербурга сгорело более ста человек в увеселительном деревянном здании. Накануне того же дня, того же фигляра, два строения в Москве также сгорели, но, слава Богу, без людей. Печальным показалось мне между прочим, что фигляр, который сжег так много людей, чрез один или два дня дал в другом месте то же зрелище, и зрителей, говорят, было множество. Оправдывают се тем, что сбор денег назначен был в пользу семейств, оставшихся после сгоревших. – В Серпухове сгорела значительная часть женского монастыря, только церквей близкая опасность не коснулась. – О волке Московском вы, без сомнения, слышали³⁶.

Что Троицкий собор был у вас и тепел и не угарен, это чудно. Видно, благословил сие Преподобный. Если угодно Богу, летом на месте поговорим о том, как поступать впредь.

Иконописанию надлежало бы лучшему быть в церкви, нежели в притворе. И я думал, что иконописец, уже испытанный, и будет употреблен в церкви. Впрочем благодарение Преподобному, что устроилось и так, как устроилось.

Скрижали не посылайте ко мне, потому что не вижу времени здесь заняться ею, а напомните мне о ней в лавре.

Чтобы ученых удовлетворить жалованьем, дабы не имели нужды в монастырях, о сем теперь думаем.

О мясной пище в гостиннице мысль моя была не та, чтобы совсем запретить, но чтобы ее в постные дни не держали. Кто имеет свою, пусть поступает по своей воле. И кто потребует, может содержатель стола не отказывать совсем, а достать по желанию. Но чтобы в постные дни мясная пища готовилась как бы по обычаю, сие мне кажется не в порядке, и не согласно с местом. Скажите мне еще раз, что вы думаете.

Послушника с Сухаревского подворья возьмите и замените другим. Рекомендую вам его: он всегда казался мне добрым детищем.

Перезолочение иконостаса в притворе Бог благословит. Тут, вероятно, я особенно виноват, что долго не отвечал.

На остатке листа расскажу вам сон, виденный мною за несколько дней пред сим. Я вошел в собор Невской лавры, и в левой стороне увидел дверь в другую меньшую церковь, которой на яву нет. В сей церкви видел я несколько отставных от училищной службы. Двое облачались, а один просил меня о месте. От запада услышал я музыку, потом стук, и наконец несли в алтарь комнатную мебель, на которой сидят или спят. В иконостасах обеих церквей позолота была видна, а изображения не ясны. Свет был как бы от ночного освещения, но не было в виду ни одного светильника. В большой церкви сквозь икону на аналое проросла трава попутник. Я пошел было к западным дверям большой церкви; но, обратясь, чтобы взглянуть еще на внутренность, увидел, что внутренность с половины церкви опущена тремя ступенями ниже внешней части, пол не ровен, и камни пола разошлись один от другого. Приближась к алтарю, не мог я рассмотреть царских врат; а обратясь опять, чтобы идти вон, увидел среди церкви большой колокол, висящий так низко, что кто-то идущий у меня по левую сторону начал ударять его по краю рукою и качать. Я упрашивал не делать сего, потому что колокол может упасть; меня не слушали; колокол упал не задев меня, хотя я стоял очень близко и не мог отсторониться; на нем я увидел трещину. Мне неприятно было, что я при сем был, хотя не участвовал; и я проснулся. Странно, что сновидение, столь многосложное (я еще сократил некоторые подробности), до сих пор ясно помнится во всех частях.

Молитесь о мне, и я молю Господа о благословении мира на вас и братию.

Спб. Февраля 28-го 1836.

Мир Господень с вами, о. наместник, и с братиею.

Благодарю, что надоумели меня написать к о. Поликарпу. Я хотел писать к нему и прежде, но сомневался, будет ли то впопад. Получив ваше письмо, я тотчас написал к нему; получил от него кроткий ответ; и как он пишет, что слухи смущают его еще опасениями лишиться нынешнего места, то я еще писал к нему для успокоения его от ложных слухов.

За неприятность удаления подчиненного Бог дал мне случай вознаградить себя утешением призреть удаленного, именно ректора Олонецкой семинарии А. Гедеона, удаленного оттуда по представлению местного преосвященного. Быв вызван в Петербург для допроса и оставлен без всего, он терпеливо переносил сие состояние месяца два. Я беру его в должность инспектора академии и бакалавра при ректоре. Скажите о. ректору о сем, если я не успею написать к нему сегодня. Прошу вас принять сего странника в общение мира.

Контракт о вифанской мельнице не вовсе мне нравится: но соглашаюсь потому, что сие может быть нужно для потерпевших от пожара.

Образ Илии пророка хорош, и просивший его в благословение доволен. О получении я писал вам прежде.

Да дарует Господь, чтобы крестное чадо ваше от Еврей было истинное чадо Божие.

Времена все дико смотрят. – Вероятно, вы слышали, что в Англии видели в воздухе конное войско. – Недавно, говорите, в Венгрии было ужасное землетрясение, и одно озеро весьма большое ужасно кипело и испускало пар или дым. – Что-то принесет у нас после необыкновенно холодной зимы необыкновенно ранняя весна?–Умножение волков около Смоленска, говорят, очень далеко от обыкновенного. – Молитесь, да избавит нас Господь от всякой скорби, гнева и нужды.

Марта 18-го. 1836.

Во вчерашнем письме³⁷ не договорил я вам, о. наместник, о некоторых предметах.

Добрым приметам о Анастасии радуюсь. Но мне кажется, что хорошо было бы ему пожить в монастыре. Посмотрим летом.

Относительно поминовения Соколовых с мыслями вашими я согласен.

Для сведения посылаю вам записку, которую послал я к князю Дмитрию Владимировичу, по делу о землях. Жаль, что он, получив неблагоприятную весть о здоровье княгини, уехал нечаянно и не прочитал сей записки при мне. Депутат наш иногда предпринимает более должного, а иногда не примечает того, что непременно нужно было показать, как например название в плане церковническим кварталом такого, в котором живут купцы. Ошибка сия сделана, конечно, не даром, и указание на нее могло подать князю мысль, какими руками делают сие дело в коммиссии, и сколько потому можно полагаться на слова коммиссии. К сожалению, и я по суетам моим неосмотрел плана прежде разговора с князем, хотя и имел его в руках, и потому не указал сего князю лично. Записка коммиссии, представленная князю по сему делу, сочинена была не с таким доброжелательством лавре, каким там хвалятся. Жаль будет, если дело сие не кончится до предполагаемой поездки князя в чужие край. Как он прежде сего полагаете быть в Петербург, то может быть еще что-нибудь сделать найдется случай при свидании. Просите Преподобного, чтобы он оградил правдою и миром свое достояние.

Мир вам и братии.

Марта 29-го. 1836.

Хотите знать новости? – Преосвященный Казанский вызван для присутствия в С. Синод. Степан Дмитриевич поехал к больной супруге; его должность поручена графу Протасову, зятю князя Дмитрия Владимировича.

Христос воскрес! О имени Его братское целование радости и любви препосылаю вам, о. наместник, с тем, чтобы вы и с прочею братиею оное разделили. Да благословит Он сие соединение душ в Его имени и в Его радости, и да послет нам свой истинный мир, который Он оставил Своим верным ученикам. Если бы мы были более отвлечены от земного и более очищены, чтобы созерцать силу воскресения Христова, действующую на все поврежденное падением Адамовым, от духовного до телесного, – сколько новых источников удивления, благоговения, благодарения и прославления нам бы открылось! Но пыль земных сует и пристрастий засыпает око ума, и, не отвращая очей от суеты, мы сами себе заграждаем созерцание истины. Однако и одна мысль, в самой темноте нашей довольно видимая, что Господь предан был за прегрешения наша, и воста за оправданье наше³⁸ – какой уже свет проливает и на седящие во тьме! Да восстанем. Да престанем умножать грехами страдания Господа; не оставим готового для нас в Нем оправдания.

Повергаясь пред крестом Господа, за нас пострадавшего, и пред живоносным гробом Его, призываю Его благословение на служение человеколюбия в страннoприемной больнице, да будет оно в облегчение страждущим, не только телесное, но и душевное, а трудящимся в сем учреждении во благое свидетельство в совести и пред судом Христовым. Да благословит Преподобный, чтобы сие начинание не оскудело усердствующими продолжать оное.

Апреля 1-го. 1836.

Окажите о. казначею, чтобы прислал мне принадлежащих мне денег 2.000 р. асс. и записку, чтоб я знал, чем располагать могу.

Вот, о. наместник, кандидат в вашу больницу. Поведения он в ведомостях показан честного.

Если можете принять, то прилагаемую бумагу препроводите в попечительство, с отношением от Собора, чтобы попечительство, по моему поручению, распорядилось доставить его в лавру, где ему будет оказано призрение.

Если надобно особого человека ходить за сим больным, устройте сие на мой счет.

Но если не найдете возможным принять, то бумагу с резолюциею перешлите просто в попечительство, а меня уведомьте, чтобы наблюсти, что оно сделает.

Апреля 13-го 1836.

Бог да поможет вам, о. наместник, украсит чудотворный образ Святителя Николая, и да благословит усердствующего и скрывающегося.

Дивеевская старица пришла сюда и сказала, что к вам были посланы бумаги о их обществе, что не дошли до вас, и что должны быть вскоре получены вами вновь. Я ждал, что вы мне что-нибудь о сем напишете, но промедлил до того, что теперь и спрашивать вас о сем уже поздно, потому что, вероятно, не пробуду в Петербурге далее половины мая, хотя впрочем разрешения о сем еще не имею. Считайте однако, что вы получили от меня о сем деле вопрос, и что вам надобно сказать мне что-нибудь, если не сказали между тем, как идет письмо сие к вам.

Да сохранит Господь добрый ход весны и лета, благонадежный в начале. Здесь после дней необыкновенно теплых на раннюю зелень пришел снег. Не знаю, что скажут поля, но огороды, вероятно, терпят.

Поверяйте меня к стопам Преподобного, да испросить мне благое устроение пути; также, да благословит, аще изволить, чтобы третьего года сделанная выписка из сказаний о чудесах его предоставлена чтению верующих. Владыка не спорит, кажется, против напечатания.

Рукопись, от вас истребованная, к Вам возвращается.

Мир вам и братии.

Апреля 30-го. 1836.

Вот, всемилостивейший Государь причислил вас к чину Св. Анны. Вы не обрадуетесь много тому, что называют отличием; но благоволение и выражение благоволения примете с любовию. А если, не остановись на имени, посмотрите на дело, то хорошо быть в чине Св. Анны Пророчицы, яже не отхождаше от Церкви постом и молитвами служащи день и нощь³⁹.

Апреля 31-го.

Мир Господень да пребывает с Вами, о наместник, и с братиею.

Слава Богу, что новая опасность пожара прошла без беды и только подала новое наставление к осторожности.

К пострижению представьте, о которых пишете, и иеромонаха примем. Да дарует нам Бог доставлять мирное пребывание душам к Нему взирающим и кротким.

Перестаньте писать ко мне в Петербург, и ректорам сие скажите. Я отпущен со половины мая до половины октября.

Странно, что о. архимандрит Яковлевский об освящении церкви пишет к А. Н. Муравьеву, зовет на оное графиню Анну Алексеевну и о. архимандрита Фотия, a мне не говорить ни слова. К А. Н. пишет, что послал о сем рапорт в С. Синод; но там сего рапорта нет. Не напишете ли вы ему, чтобы он поскорее написал мне в Москву, когда хочет быть священию храма? – Но моим расчетам хорошо бы назначить 21 июня; но годится ли для него, потому что у него хочет быть графиня А. А., а она должна возвратиться в Петербург к 25. Есть ли по сему надобно выбрать день ранее 21, то он предварил бы меня благовременно. Прямо же отсюда не могу я ехать к нему, потому что еду в Клин освящать тамошний собор.

Видите по сему, что мне в Лавре надлежит быть ранее обыкновенного: не знаю, как Москва позволит.

Просите преподобного Великого Авву игумена нашего, да испросить мне от Господа устроение путей.

Мая 6-го 1836.

Делайте, о. наместник, внешнее исправлениe Успенского собора. Но не худо бы не отставать от заведенного порядка делать представления сего рода от Собора благовременно. Государственный контролер грозится добраться до всех наших дел и, не спрашивая нашей совести, обвинит нас за несоблюдение должностного порядка.

О Ф., помнится, говорил я вам, что не употребил бы его, если бы не вас послушался. Унимайте его. Более же поговорим о нем, если будет угодно Богу, дома.

Мир вам о Господе и братии.

Maя 11-го 1836.

Примите, о. наместник, посетителей, графиню Анну Алексеевну и о. архимандрита Фотия, со всяким вниманием. О. Архимандрита возьмите в мои келлии, или где покойнее отдохнуть ему. Исполните священное, чего пожелают. Между прочим о. архимандрит желает слушать панихиду по схимонахе Михаиле. Предложите им и угощение от нашего усердия.

Мир вам и братии. Не пишу к вам потому, что скоро смотрю к вам.

Июня 4-го 1836.

Благословение Божие вам, отец наместник, и братии.

Простите, что замедлил писать, хотев тотчас по приезде.

Обитель оставил я с благодарением Богу и Преподобному О. нашему Сергию. Благодарю и вас за труды для обители и за помощь моей немощи.

Мысль о священных сосудах в Вифанию желаю исполнить. Только не знаю, как возьмусь за сие. Не назовете ли мастера, который бы не захотел обмануть меня? Неприятные отношения мои к художникам по Чудову монастырю делают то, что я боюсь входить в сношения с художниками, основанные на доверенности, а входить в разбирательства предостерегательные и не имею времени, и не умею.

По приезде моем тотчас встретил меня случай, о котором и говорить не хотелось, и молчать не хочется. Служитель Михайло, пришел ко мне после всех, говорит: ходил с образчиками бархата. – С какими? – В лавру на облачение. – Взял что ли ты их? – Нет, возвратил те, которые присланы из лавры, как негодившиеся, и вместо которых пришлют из лавры рисунки. – Приехавший из лавры настоятель должен был признаться служителю, что ничего такого не знает.

Простите меня, мне все кажется, что не должно ставить настоятеля в такое положение. Научите меня лучше видеть вещи.

По прилагаемому при сем определению поспешите сделать в Соборе исполнение и доставить мне. Так хочется мне начать дело, чтобы перемещаемые не запутывали один другого.

Благочинный, надеюсь, будет полезен в Петербурге. Между тем сведения, полученные о тамошних, продолжают быть сомнительны. Да дарует Бог, чтобы дело было лучше слуха.

К вам отправился, думаю, смотритель перервинских училищ, по тому побуждению, что при воспринятии решимости вступить в монашество дал обет пробыть два месяца в послушании в обители Преподобного Сергия. Если бы я знал сие, то советовал бы исполнить обет тотчас по пострижении, или частию пред оным. Теперь училищная должность не позволяет ему отлучаться от училища на два месяца. Месяц он может прожить в лавре но если за тем еще считать на нем месяц долга, это будет завязка, которую дастся ли время разрешить, кто угадает? Не дать ли ему два послушания, церковное и келейное, на месяц, с тем, чтобы обет на нужду мог считаться исполненным и мог быть дополнен, если возможность будет? Рассудите о сем.

Путешествие предполагаемое в августе, кажется, минует путь лаврский. Впрочем время покажет то, что верно.

Молитесь, да покажет нам Господь пути мира и спасения.

M. Июля 18-го 1836.

Не поможете ли вы мне, о. наместник, в деле Чудовской церкви, которым и художники и коммисия не удовлетворяют меня? – Мне бы желалось, чтобы вы приехали на сутки или на двое посмотреть дело и сообразить возможность и ценность некоторых частей оного. Хотят 300 пудов повесить на стене. Архитектор уверяет в возможности. Коммисия соглашается. А я желал бы как-нибудь уменьшить тяжесть, которой вовсе не предполагал, и о которой художники и коммисия теперь только мне сказали. Если не видите важного препятствия, приезжайте поскорее. В случае препятствия, поскорее пришлите отказ. Помолимся Святителю Алексию и Преподобному Сергию, да не оставите нас, но да наставят на полезное.

Июля 23-го 1836.

Не прогневайтесь, о. наместник, за две или за три вчерашние резолюции, в которых я признаю себя неудовлетворенным представлениями Собора. Договаривайте нужное в делах.

Что это за притча, что не имею от вас ответа на письмо и в нем предписание Собору, которое послано к вам еще около 20 июля, и о котором я говорил вам в бытность вашу в Москве? – Если предписание сие пропало, то предложите Собору словесно, что на случай надобности в экономе на Сухаревское подворье требую я от Собора представления двух кандидатов на сие место; и не помедлите сим представлением.

Скажу вам еще помыслы мои, а вы их разберите и дайте мне лучшие.

Когда я говорил вам, чтобы с чудовскою коммисиею заняться сметою дела иконостаса, и что я боюсь, в след за представленным предположением требования денег, которых дано уже много, – вы изъявили желание уклониться от сего дела, потому что приметили неудовольствие одного из членов коммиссии; а о деньгах сказали, что можно дать рублей тысячу. Мне не хотелось нудить вас против воли, и я тотчас решился вас отпустить. Ночью, во время бессонницы, представилось мне: дело ли послушания, дело ли дружбы – оставлять человека в нужде (ибо я не выписал бы вас, если бы ближе имел, кого употребить) потому только, что у кого-то замечен неприятный взгляд, и при том относящийся не к вам, а ко мне, который вас вызвал? – Я отослал прочь сей помысл, отпустил вас, а вечером следующего дня принялся за записку, которую давал вам для рассмотрения, и которой содержание знал прежде только по словесному докладу членов коммиссии. Что же нахожу? – Чего я боялся наугад, о чем вы отвечали мне, как о несуществующем, то уже написано в записке: в ней требуется 5.000 рублей. Следственно, по делу, которое так меня озабочивало, но которому я вас вызвал для моего успокоения, вы не потрудились даже дочитать до конца данную от меня вам записку. Отсюда родился вопрос:

Должно ли сказать вам, что взявшийся за дело, (по долгу ли послушания, или по дружбе, или как-нибудь) должен дочитать записку до конца, и, по внимательном рассмотрении всего дела, дать совет, по лучшему своему разумению?

Или, когда ближнии мои отдалече мене сташа⁴⁰, когда так суждено мне, надобно поступить но писанному: онемех и смирихся, и умолчах от благ, и болезнь моя обновися⁴¹?

Я дал время сему вопросу, и теперь еще спрашиваю, не все ли сие есть празднословие?

Рассудите сие. Мир Божий да соблюдет сердца наши и разумения наши о Христе Иисусе.

Августа 5-го. 1836.

Чтобы не забыть, отвечаю вам, о. наместник, по прочтении письма.

Шарик под чашею, думал я, лучше отделить ее и легче поставить, не уничтожая мысли, что ее основание есть крест. Но если видится лучшее, уничтожьте шарик.

Послушание в простоте есть вещь, лучше которой желать не надобно. Но мне кажется, простее сказать и показать начальствующему, что делается, нежели не сказать, и сделать по своему разуму. А при том эта простота и осторожнее простоты делающей по своему.

Простите, что еще говорю о сем.

Августа 7-го 1836.

Феоктиста присылайте совсем к принятию должности, не ожидая резолюции, которая ему здесь объявится.

Не надобно, о. наместник, епитимии; особенно за меня. А помолитесь, чтобы святитель Алексий испросил прощение грехов трудящимся и заботящимся для храма его, и благое окончание дела.

Видно, не смиренно говорил я вам о недоконченном вами деле: потому что Бог попустил на меня неразумие не докончить моего дела. В прибытие Государя Императора, когда я ожидал его в Чудове, мне сказали, что он выехал, граф Бенкендорф уверил меня, что он не возвратится иначе, как позже обеда; я отлучился, и, прежде нежели мог возвратиться, Государь был в Чудове без меня. Хотя я, чрез посредство, просил в сем у Государя прощения, и он изволил сказать, чтобы я не беспокоился: но я не очень покойно вспоминаю, что я не умел удержаться в чине мудрых дев, ждущих Жениха. Помолитесь о мире благочестивейшего Государя, и о мире моего смирения.

Просфорню не хочется мне загнать так далеко, что не вдруг будут находить ее, и для нее народ будет толпиться в глубине монастыря. И то не очень нравится, что такое огненное место будет в корпусе, который доходит до Троицкого собора. Не найдете ли другого места? Не лучше ли обратить в нижний этаж корпуса на другой стороне ворот, где она была и прежде? Не важною кажется мне потеря нескольких келлий.

Иконы в Успенском соборе поправлять, по мере возможности, продолжайте.

О. Паисий пусть принимает на исповедь.

Благодарю за благословенный хлеб.

Бог да простит и помилует обоих нас с вами.

Братии мир.

Герасима я спросил, не со скукою ли оставил Петербург, и он, с каким-то принужденным выражением на лице, отвечал что неприятно было получить вызов раньше сентября. Я сказал, что жалею о его сожалении, и начинаю опасаться, нет ли правды в том, что были некоторые слухи, что он сделался рассеяннее.

Граф обер-Прокурор поручает в мое благорасположение бывшего эконома Иннокентия, кажется, духовного отца его.

Из прилагаемых экземпляров речи дайте в академию и семинарию.

Августа 17-го 1836.

Надобно написать к вам, о. наместник, хотя несколько слов: потому что слишком долго молчу. Здоровье мое худо, а, между тем, надобно бывает более заниматься делом, нежели лечением. Завтра, а может быть, уже и сего дня, будем иметь в Москве Государя Императора, которого выздоровление и путешествие, особенною милостью Божиею, особенно благопоспешно.

За болезнию моею не имел еще я случая говорить с гражданским губернатором о грабежах по дороге. Между тем, говорят, иные ложно сказываются ограбленными.

Давно хочу сказать вам, что ничего не слышу о еврее, который просил крещения?

Кружки в странноприимнице не хочется и мне. Подумаем еще.

Не знаю, сберусь ли к Вам к празднику, хотя желал бы. Во всяком случае молитесь о мне. Милость же Господня с вами и с братиею да пребывает.

Сентября 13-го 1836.

Мир вам, о. наместник и братии.

Крещение еврея разрешено. О времени, и о прочем, рассудите с о. протоиереем. А если я буду, и до меня не совершится, – вместе поговорим.

Петербургский эконом не отказывается от должности, и просит третьего иеромонаха. Я требую о сем мнения Сo6opa. Не взять ли Игнатия?

В Вифанской церкви, северный внутренний пригвор обратить в молитвенную храмину, – хорошо. Когда строили, я думал, что тут будет часть ризницы, и будет храниться, что-нибудь церковное: a после не приятно мне было увидеть тут чулан с метлами.

В келлии Преподобного Сергия, образ Смоленской Богородицы вкладным заменить, и взять в Вифанию согласен.

Путешественники ждут; а у меня все отнимали время приходящие. Близко к вечерни. Завтра освящение церкви. Простите, и молитесь, чтобы Господь привел меня в ограду Преподобного Сергия.

Сентября 19-го 1836.

Уведомляю вас, о. наместник, что, благодарение Богу и молитвам Преподобного Сергия, путь мой совершился благополучно; и, кажется, теперь я немножко здоровее, нежели до путешествия в Лавру.

Между тем из Петербурга напоминают мне о другом пути. – Преосвященный Казанский переведен на Ярославль, а в Казань Черниговский. Это дает удобство Преосвященному Филарету быть в Синоде.

Благодарю вас за попечение о обители Преподобного Сергия и о немощном настоятеле.

Мир вам и братии.

Сентября 21-го-1836.

Не согласился я с вами, о наместник, о Харлампии потому, что слышал о нем непохвальное. Одной почтенной особе, во время посещения келлии Преподобного Сергия, он докучал, что надобна завеса к образу. Этого не должно делать. Если бы спросили, чем бы прилично было поусердствовать, то мог бы он сказать, что прилично или нужно. А просить не следовало.

Келлии переделывайте, как знаете. Хорошо, если устроится клеть безмолвия, которой в моих жилищах вообще не достает. – О передней думается мне, не будете ли низка с потолком. Не лучше ли оставить свод, сделав и от деревянной стены легкую деревянную поддугу, чтоб и с сей стороны был вид свода, как и со стороны каменной стены?

В Песношь съездите и скажите игумену, чего мне сказать теперь уже некогда, чтобы восстановлять порядок старался более внутренними средствами убеждения совестей, нежели внешними преградами, затрудняющими в том, что терпимо быть может, и в чем затруднение более может произвесть ропота, нежели пользы.

Как мне угадать желание, которого вы не сказываете? Не то ли вы хотите сделать, о чем мне на сих днях некоторые предсказывали, – что вы приедете в Москву? Не знаю, что сказать на сие. Я хотел бы провести с вами несколько времени: но смотрите, будет ли оно. Дни ушли; недоделанного много; в субботу рано, если Господь устроит, надобно выехать; завтра надобно принять ваше лекарство, потом заняться приготовлениями, люди будут мешать. Может быть, приедете и скажете, что не за чем было ездить. Решитесь сами, на что хотите. Наипаче же молитесь о многопришельствовавшей и еще пришельствующей душе моей, да пришельствует с миром, к обителям мира. Мир Господень с вами и братиею да пребывает.

Октября 5-го 1836.

Целование во имя Господне вам, о. наместник, от меня странника на земли. С утешением и благодарностию воспоминаю я ваше со мною общение в слове искренности на пользу души. Молю Бога, чтобы Он благоволил продолжиться сему.

Принесите память мою к Престолу Пресвятой Троицы и к стопам Преподобного Сергия молитвенно и благодарно. Подкрепление, которое ощутил я во время последнего путешествия в лавру, вновь подано мне на путь в Петербург. Много было снега, дождя и ветра; но я менее терпел в дороге, нежели пред тем в Москве, при погоде более благоприятной.

В Петербурге при продолжающейся сырой погоде, чувствую себя хуже, и как будто не на месте, а на дороге. Помолитесь, чтобы сие было во мне не утомление от скитания, но отрешение от земного.

Не имею времени писать более; но не отложу послать, чтобы вы что-нибудь обо мне знали.

Благословение и мир от Господа вам и братии.

Октября 19-го 1836.

Благодарю, о. наместник, что напеваете на душу мою утешительное пение Святого Иоанна Дамаскина. Да приидет мне сила сущая в словесах Святого; да обрету пути живота с боящимися Господа и да стяжу надежду на Господа, высшую всех скорбящих.

О пути и приезде моем я писал вам скоро по приезде. С тех пор большею частью немоществую, но так, что для должности дается время облегчения. В праздник Пресвятой Богородицы в честь иконы ее Казанской было в Казанском соборе обновление иконостаса. Владыка пригласил членов Синода быть на молебне: я поехал с заботою, достою ли службу; однако сие исполнилось; только на обед к старосте не поехал я с прочими.

Статью «Телескопа», оскорбительную для Церкви и для России, мне показали, ибо впрочем сего журнала я не имел и не читал. Правительство обратило внимание на сие безумие. Странно «что пропустил» к напечатанию ректор университета. Мне казалось возможным сие не иначе, как разве пропустил не читав; но некоторые говорят, что даже поправлял. Найдите и прочитайте лист “Северной Пчелы» вышедший третьего дня. Тут есть хорошее противоядие против статьи “Телескопа».

Слава Богу, что обитель Преподобного послужила мирному прехождению игумена в грядущий век.

Я очень рад, что вам пришла мысль послать ко мне икону для владыки ко дню его Ангела. Только я еще не получал ее. Подобную мысль имел я тотчас по приезде; но случайно встретилась другая мысль, которая не допустила исполнить первую.

Благоприемлю благое напоминание ваше о кресте и скорбях. Споспешествуйте мне молитвою, да не како иным проповедуя сам неключим буду. Виды около меня не очень приятные, но трудно сказать, что это такое. Ожидаю, что Господь покажет далее.

Преосвященный тверской жестоко болен глазами. – За обер-прокурорским столом выше Андрея Николаевича помещен другой чиновник, пользовавшийся особенною доверенностью прежнего обер-прокурора. Андрей Николаевич принял сие со смирением. – Вот вам и вести о новом.

Простите и благословите. Благословение и мир Божий да пребывает с вами и с братиею.

Ноября 6-го 1836.

Преподобнейший о. наместник!

При воспоминании дня моего ангела посланный мне образ, как благословение Преподобного Отца нашего Сергия и обители его, принял я с благоговением, a благие желания ваши и братии с любовью и благодарностью. Скажите сие братии. Прошу продолжения молитв ваших о моей немощи: вам же всем благословение и покров Божий и благодатное споспешествование к духовному спеянию усердно призываю.

Декабря 11-го 1836.

Посылаю вам две проповеди и одну беседу к глаголемому старообрядцу, недавно напечатанные.

В 26 день декабря раздайте от меня служителям, богаделенным и нищим рублей 400.

Как я обыкновенно опаздываю, то, чтобы не опоздать, теперь ураню приветствовать вас и братию радостью приближающегося праздника Рождества Христова. Радость Господня да будет силою вашею на делание угодного Христу Богу.

Как долго я молчу! – Надобно начать с 8-го ноября.

Вы помните, что к сему дню я ожидал образа для владыки. Нет повестки. Посылаю на почту, тщетно. Думаю: взять другой, или промедлить, чтобы дождаться того, который именно послан с мыслию для владыки? Утром 8 дня нечаянно приносят образ. Я обрадовался. Но когда открыли: оказалось, что в одном месте ниже изображений краска пробита до доски, а в другом поврежден оклад. Я употребил другой образ; но сей случай был мне неприятен. В 1 день декабря образ получен в совершенной целости.

Время здесь долго было сырое и, как кажется, болезнетворное, подобно как у вас. Я сие чувствовал; но, благодарение Богу, не тяжело. С приезда в Петербург однажды принимал ваше лекарство и польза казалась меньше, нежели во время первого приема в лавре. Врач мой сказал, что соединение магнезии с лимонным соком может образовать род гипса, к отягощению желудка, и не советовал часто принимать лекарство. Но вот что случилось. Дня два после лекарства замечал я по утрам во рту какое-то особенное ощущение, которое казалось остатком оного. Ощущение сие бывает иногда по утрам и после, хотя я не принимаю лекарства. И по временам случались критические разрешения, подобные тем, какие производило ваше лекарство; и это меня облегчает, так что хотя я не редко чувствую себя слабым и лежу, но не терплю, a другие по виду говорят, что я здоровее прежнего.

Но надобно кончить или лучше прервать. Пора в Синод.

Декабря 11-го 1836.

В прошедшем ноябре, около дня Михаила Архангела, сказано кем-то кому-то во сне:

Земля празднует их дни и они горькую обязанность имеют быть на земли. Потому надобно с ними соединяться. Они просят наших молитв и говорят: мы принесем ваши молитвы уже очищенные нашим посредством перед престол Всевышнего. Предстательство Святых есть звено соединяющее слабое существо земных с небом.

Не хорошо ли это поясняет церковное воспоминание дневных святых? И не было ли бы хорошо священнику иметь сие в мыслях, когда говорит отпуст? Внимательные и думают подобное. О, если бы и все со вниманием, а не по памяти только именовали дневного Святого!

Декабря 80-го 1836.

Примечание. В сохранившейся после митрополита Филарета памятной книжке под 11-м ноября записано: «1836. По случаю недовольного внимания к празднику Михаила Архангела, сказано во сне». Далее следуют переписанные в сем письме слова.

Хорошо делаете, о. наместник, что напоминаете о писанном прежде. Хотя медлю ответом не по воле, а по препятствиям; но напоминание помогает усилиться к преодолению препятствий.

О напечатании краткого нравоученья говорил я в Синоде. Говорили, что хорошо напечатать, но некоторые прибавили, что эта статья принадлежит С. Синоду. Я возражал, что С. Синод не имеет на сию статью права собственности, и если бы имел, нет нужды вступаться за сие, потому что расход азбуки не убавится от напечатания сего листка особо. Рассуждение кончилось ничем. А как дело об училище труднее сего дела, то я и отложил до возможности поговорить о сем свободнее.

Листок нравоучения, по моему мнению, можете представить в духовный цензурный комитет; он пропустит ,,как пропускает печатное для нового печатания; и за тем можно напечатать. Греха я тут не вижу.

Что касается до училища, Министерство Просвещения всемерно усиливается завладеть всем, что называется училищем и учителем. Хотели духовенству приходскому запретить учить грамоте, если не выпросит кто позволения от светского начальства и не подчинит себя надзору директора училищ. Не без труда отражено сие приражение; но и за тем при случае особого распоряжения касательно обучения детей в домах духовенства требовано, чтобы сведения о числе учащихся по временам даваемы были и светскому начальству. О монастырях но сему предмету ничего не сказано; и потому для предполагаемого вами училища того и гляди, что потребуют нового закона и велят директору училищ вас посещать, а вы должны будете его угощать и опасаться доноса, что не довольно чисто выметено. Мне предлагают завести приходское духовное училище для детей ближайшего духовенства и принимать в оное детей светских; но мне кажется, это будет разносоставно; устав приходского училища будет нам мешать, а когда детей светских окажется много, светское начальство легко придерется к сему. Вот затруднения: рассмотрите их и скажите мне, на что думаете решиться.

Прочитать 20 томов проповедей покойного владыки, чтоб отделить избранный, как бы ни хотел, не вижу возможности иметь время. Понуждайте меня к сему: может быть, придет время, меньше несвободное.

Житие Святителя Димитрия внести в Четию-Минею думали и прежде, но находили, что это будет анахронизм, как говорят ученые. Теперь я говорил вновь; вновь соглашались, и, кажется, велели записать.

В лампаде пред образом Пресвятой Троицы точно есть ошибка. Хорошо поправить, чтобы меньше огромна и тяжела была.

Переделайте и паникадильце. Маслу или свечам гореть лучше, не могу вдруг решить. Решитесь, как лучше покажется.

Отдушинами в Троицком собор пугает иверский архимандрит: говорит, что от пара проржавеет кровельная медь. Я думаю, что мысль сия стоит исследования. Вы подумайте о сем и мне напишете.

Господь да облечет Соколову в ризу спасения. А вы зачем не назвали ее мне христианским именем, дабы оно было принесено пред Господа, хотя и то правда, что Он видит оное и теперь?

Подворье самим отдавать по частям конечно выгоднее. Но будем ли уметь хорошо смотреть за ним?

Теперь, кажется, на все ответствовано.

Мир вам и братии. Господь да благословит вам новое лето благостию Своею.

Спб. Декабря 30-го 1836.

Мир вам, о. наместник, и послушайте меня в мир.

Вчера был у меня князь Сергий Михаилович, и я между прочим сказал ему о затруднении моем по церкви Святителя Алексия в Чудове монастыре, рассказав ему, что прошедшею осенью я употреблял не только коммисию и архитектора, но и вас, чтобы найти путь выйти из затруднения, что и архитектор и вы уверяли меня о достоинстве и значительном количестве работы и о надежде окончания; что граф последний срок работ бронзовой назначал в ноябре, а совершенному окончанию в начал года; но что но известиям поел меня доселе, кажется, ничего не сделано и что я поручил преосвященному викарию с коммиссии и архитектором подумать, какие нужно принять меры, чтоб обеспечить дело от бесконечной проволочки, потому что не только мне скорбно и Москве неприятно долгое запустение сего храма, но оно уже дважды видно было в Высочайшее посещение столицы. Мнение князя было, что архитектор медлен, что члены коммисии и викарий не сладят с делом, что если бы позволили обстоятельства лавры, надлежало бы призвать вас, как знающего дела художественные. После сего разговора, во сне, кто-то сказал мне, что и произведенная работа графом положена в заклад. При сих словах я проснулся, встал посмотреть на часы; было рано, и, по обыкновенной моей немощи, отдыху моему еще надлежало продолжаться: но посмотрев на часы, я почувствовал нехотение возвратиться в постелю и приметил, не приметив прежде, что я вставая одевался не по ночному, а по дневному. Видно надобно было, чтобы утро сие было длиннее обыкновенного и чтобы я имел время рассказать вам, как наяву и во сне озабочивает меня сие дело. Можно ли требовать от вас приезда по сему делу в Москву? Будет ли он полезен, если не надолго? Можно ли что иное сделать, как разве взять у графа работу, сколько ее есть и как-нибудь оканчивать? Но кроме потерь, неизбежно сопряженных с сим переломом, – как распорядимся мы, чтоб окончить дело? Призовите в помощь Святителя Алексея и поищите мне мысли, как выпутаться из сих сетей. Между тем не напишите ли графу, что вы слышите, как я скорблю, и что из уважения к месту и из сострадания ко мне, надобно наконец сказать, что это значит, и что надобно делать? Или думаете, что сие бесполезно? Или взять мне сие дело в причину, чтобы проситься из Петербурга, где впрочем теперь мне есть дело? Но и вырвавшись отсюда, что сделаю я там? – Помолитесь и Преподобному Сергию, чтобы он сжалился над нами ради возлюбленного Ему Святителя Алексия.

Паки мир вам и братии.

Января 15-го 1837.

Мир вам от Господа и благословение от Святителя Алексия. Послужите, о. наместник, делу, его обители, по грехам моим, запутавшемуся.

И я того мнения, что надобно принять дело от графа и оканчивать под своим смотрением.

Несколько озабочивает меня отлучка ваша от лавры на не малое время. Нельзя ли так расположиться, чтобы вы, приехав в Москву, устроили ход делу и могли отлучиться, оставив наблюдение о. архимандриту Петровскому и Чудовскому наместнику, а потом опять приехать по соображению надобности.

Чтоб облегчить дело, можно решиться и на то, чтобы совсем отменить или уменьшить иное, что не сделано и что не совсем надобно.

Впрочем издалека мне трудно судить о деле. Что вы усоветуете с преосвященным викарием и с князем Сергием Михайловичем, против того спорить, надеюсь не буду.

Письмо сие посылаю чрез преосвященного викария, потому что вы, может быть, уже вызваны в Москву. А если не вызваны, приезжайте по его вести.

Февраля 3-го 1837.

С больными и странными и я призываю благословение Божие графине Варваре Александровне.

О училище не отлагайте мысли, но потерпите. Мне дался случай в некотором совещании сделать предложение, которым подобные учреждения могут сделаться невозбранными.

Мир Господень, вам, о. наместник, и братии.

Что скорее нужно, на то скорее нужусь дать ответ.

Если хлеб дешев, и если надеетесь, что в зерне хорошо сохранится, то сделайте запас, как пишете.

Мне пишут из Москвы от 1 дня сего месяца, что граф Потемкин обещает приняться за дело. Потому не знаю, позовут ли вас. A мне кажется, что уже довольно полагались на обещания, и время поставить стражу у исполнения обещаний.

На случай пути вашего в Москву, и сие письмо пошлю чрез преосвященного.

Февраля 9-го 1837.

Здесь было много больных. И у нас в доме не мало. Один из певчих умер.

Бог благословит вас, о. наместник, и братию вступить в поприще поста и проходить оное бодренно, с миром и утешением души, дабы и в радость воскресения Христова внити, как входят в оную верные рабы Господа.

Простите меня и благословите в тот же путь и охранение и подкрепление мне испросите от побеждающего грехи наши человеколюбия Божия.

Мысль о предполагаемом училище теперь, надеюсь, исполнится. Постараюсь решительно написать вам о сем на второй неделе поста, ибо до того времени не буду иметь в руках сведений, на которых оснуется твердо сие дело.

Благодарю за весть об о. архимандрите Яковлевском. Да подкрепит и облегчит его Бог.

Горнило же Господне да переплавляет и очищает сыны Левиины, да не впадем в иной чуждый огнь, не очищающий, a поедающий не снедаемо.

Мир вам.

Февраля 23-го 1837.

Как не благословить, о. наместник, дело благословенное? Бог да благословит общее молитвенное правило ваше, и Преподобный да спредстанет вам и да вспомоществует предстоять внимательно и неутомленно, с миром и утешением. Благодарю Бога и за то, что сие началось не понуждением, а добрым согласием. Конечно, хорошо если сие будет продолжаемо и не в постное время. Но надобно подумать о том времени, когда братия будут заняты приходящими богомольцами: предоставить ли тогда правило келлиям, или сохранить и общее для тех, кому можно быть при нем, с тем, чтобы предстоящие не осуждали отсутствующих, a изнемогшие от дневного дела в отдохновении своем помышляли, что и за них предстоят другие? – Бог да устроит полезное, с снисхождением к немощи, без утраты усердия.

О устроении училища дело, помнится, уже слушано в Синоде. Ожидаю указа, чтобы уже видно было, что можно делать и как.

Для больницы в верхних комнатах лучше и просторнее. Но для училища внизу довольно ли света? Впрочем не прекословлю предположению.

Чудно приключение, или приключения, отрока Сергия. И мне хочется спросить с детищем: за что так на него сердятся? Чистота ли его сердца и усердие, примечаемые врагом и угрожающие ему крепким подвижником, приводят его в ярость? Или в молитве о покойной матери не кроется чего-нибудь, чем лукавый почитает себя обиженным? Как бы то ни было, случаи сии поучительны. Вы делали должное, сколько я понимаю; одного не вижу: говорили ль вы отцу, чтобы он подвинулся ограждать свою келлию чистотою и молитвою? Не свойственнее ли старому защищать малого, нежели младенцу одному сражаться с исполином?

Человеколюбие Варвары Александровны Бог да благословит, и да возмерит душе ее Своими небесными щедротами.

Да упокоит Господь душу раба своего Кодрата. Слава Богу, что сему, некогда моему странноприимцу, странноприимство у нас было путем к мирной кончине.

Поговорите с о. ректором академии, не нужно ли что новокрещенному Сергию, и возьмите у казначея и дайте на сие рублей ста три.

Какие работы должны быть у нас по лавре наступающим летом? – Надобно взять в соображение, что Государь Наследник будет во второй половине июля. Надобно, чтобы он не встретил развалин и неопрятности продолжаемой работы. Скажите сие и обоим ректорам. Что нужно поправить, лучше поправить ранее весною.

Верующим и любящим сердцем приобщиться страданий Христовых и внити в радость Воскресения Его желаю вам и братии.

Апреля 10-го 1837.

Что не скажете вы мне, сделаны ли сосуды в Вифанию?

Воистину воскресе Христос. Мир и радость Его со духом вашим, о наместник!

Что пишете о правиле, с тем я мирен.

О училище все жду указа. Только мы искали ограждения от стеснения чужими, а теперь свои хотят затруднять дознаниями.

Для новопросвещенного Сергия распорядитесь, как находите полезнее.

Рисунок подсвечника что-то не весело на меня смотрит. И что это будет – серебро или бронза? Если серебро, то не слишком ли много материала потребуется? Если вы думаете, что будет хорошо и надеетесь сделать к празднику 5 июля, то делайте, и да благословит Преподобный. А если к празднику не сделать, то не помедлить ли, пока еще переговорим на месте? Впрочем не стесняю вас моим недоумением. Может быть, и по ветхости уже не должно откладывать переделку и, может быть, надобно воспользоваться находящимся в виду художником.

Г. Шагарова пишет, что она опять основывается в Хотькове, и пострижение себе назначает, и имя нарекает. Мне кажется, все это не так.

Но что думает игумения? Скажите ей, чтобы сказала мне свое мнение; а между тем сказала бы г. Шагаровой, что я держусь, как прежде, правила – определять в монастырь по усмотрению и согласию настоятельницы, от которой зависит и к пострижению представить, по исполнении узаконенная времени искуса и по усмотрении истинной готовности.

Пишите ко мне уже в Москву, а не в Петербург. Мне хочется отправиться в конце будущей недели. Вспомните меня, когда диакон напомнит молитву о путешествующих. Господь да помянет в благости Своей вас и братию.

Мая 4-го 1837.

Неприятно мне думать, что молчание мое неприятно вам, о. наместник. Поставьте мне сие в наказание за мое молчание и не оскорбляйтесь. Не успеваю делать всего, что нужно. Хочу пройти затруднения и выйти на простор; но затруднения родятся, а силы не возрастают. Простите меня и помолитесь о моей немощи.

Хорошо, что поправляет требующее поправления; но жаль, что о некоторых предметах не переговорено ранее. Возобновляя внутренность залы, неужели вы сделаете ее так пестрою, как была? Но сей поздный вопрос не должен расстраивать того, что уже сделано.

О устроении больницы в верхнем этаже Донского корпуса я думал, что уже сказал вам свое согласие. Можете приступить к делу, размерив оное так, чтобы между 23-го июля и 3-го августа не было в глазах лома и сора. В промежутке сих дней может быть посещение Государя Наследника.

Радуюсь, что питание странных приносит им утешение. Да благословите сие Преподобный, и да не лишит нас братолюбиво и боголюбиво служащих сему. Бог благословишь раба Своего Мартина.

Прочитайте прилагаемую бумагу и сохраните до меня. Видите, что хотели сделать в лавре. Мне думается, что если я для того только ездил в Петербурга, чтобы написать сию записку, то не напрасно ездил.

Божие благословение вам и братии. Славьте Святую Троицу в радости. Желаю к вам, но к сему празднику не могу.

Примечание. Письмо – без означения года, месяца и числа, когда писано. Но, по соображению разных обстоятельств, о которых есть упоминание в письме, должно предположить, что оно писано в 1867 году обстоятельства эти: возобновление залы, без сомнения, в лаврских покоях митрополита, устроение больницы в верхнем этаже Донского корпуса (см. письмо 158), ожидание посещения Государя Наследника, которое действительно последовало 2-го августа 1837 года, как о том записано в сохранившейся после митрополита Филарета памятной книжке. В ней под 1-м августа читаем: «1837. Государь Наследник был на литургии и на освящении воды, а в следующий день слушал литургию в лавре и обозревал лавру и академию, Вифанию и семинарию». Приметно, что письмо это писано из Москвы вскоре по возвращении из Петербурга; в 1837 году оно последовало 19-го мая: в той же памятной книжке записано под 15-м мая: «1837. Мы из Петербурга утром, вечером в Новгороде», и под 19-м: «1837. В Москву приехал я утром». Если же письмо это принадлежать к письмам 1837-го года, то должно предположить, что оно писано в начале июня, ибо в нем между прочим пишется: «Славьте Снятую Троицу в радости», а в 1837-м году день Святой Троицы был 6-го июня, и он митрополитом Филаретом отпразднован в Москве. Слич. следующее за сим письмо.

Благодарю, о. наместник, за благословение обители, поданное мне благословенным хлебом. Я праздновал вчера в Успенском соборе, а сегодня, поминая и нынешний ваш праздник, в своей домовой церкви, в которой к сим праздникам благовременно поставился на горнем месте данный по завещанию образ Сошествия Святого Духа.

Благодарю за слово утешения и пользы. Если будет угодно Богу, более побеседуем лицом к лицу.

Позабыл я пред сим отвечать вам о трапезной церкви. Прежние около ее украшения были, кажется, из камня, а не из алебастра. Нынешняя работа из алебастра на воздухе будет ли прочна? Еще вопрос: можно ли теперь успеть сим делом предварить известный срок? Если бы можно было, хорошо бы поспешить. А иначе лучше не начинать до сего срока.

Если ранее Петрова дня можно мне будет отлучиться отсюда, то не думаю, чтобы не нашлось возможности вам принять меня. Келлия ризничего может оказать мне странноприимство, как бывало. Впрочем и я еще не знаю, что мне возможно будет.

Мир Божий вам и братии.

Июня 7-го 1837.

Сие писано в понедельник вечером, а во вторник в пятом часу утра приехал ко мне преосвященный Ярославский; мне не напомнили о служителе, доставившем ваше письмо, и мое письмо до сих пор осталось.

Примите преосвященного Ярославского с усердием, покажите, что видеть пожелаете, угостите и упокойте.

Здесь слух, что преосвященный Невский из Клина поедете прямо в лавру, чего он мне утвердительно не говорил. Если он мне уже у вас, то надеюсь, что вы приняли его так же. Или примите, если прибудет.

Надобно каждому из них поднести икону от обители и от настоятеля.

Дело о нашей земле опять подверглось разбирательству и оказывается, что много было забот бесплодных. Нашлись люди, которые подозревают лавру, что она имеет план, который ей не в пользу, и скрывает его, чтобы выиграть больше, нежели на что имеет право. Благодарность князю Дмитрию Владимировичу, что дает способ выйти из поставленных затруднений.

Занятие сим делом напомнило мне Красногорскую площадь. Будет ли она чиста к 23 июля? Если нет, то что на ней останется? Не предоставить ли светскому начальству, чтобы она была очищена? Ответ на сие желал бы я получить не чрез долгое время.

О. наместник!

То вы не хотели пустить меня в лавру, за перестройкою келлий, а теперь я медлю, потому что, не имея викария⁴², имею нужду совершить в Москве служение в первый день июля.

Отправиться же к вам нужно мне в тот же день, чтобы на утро, в пятницу, быть в академии на испытании.

Как нельзя мне будет не опоздать, то братии пусть не заботятся ждать меня, а только привратник.

Вы же возьмите в рассуждение то, что в первый день испытания обыкновенно у меня обедают. Хорошо, если бы вы и на сей раз сие устроили, в том случае, когда будет угодно Богу, чтобы мой расчет времени состоялся.

Скажите о. ректору академии о моем расчете времени.

Мир вам и братии.

Июня 25-го 1837.

Мир вам о. наместник, и братии.

Благодарение Богу и Угоднику Его за пребывание мое у вас в мире. Благодарю и вас, что миру сему способствовали.

В Москву приехал я пред полуднем благополучно.

С князем Дмитрием Владимировичем о земле я говорил. Он соглашается на то, что я предложил. Может быть, вы найдете, что я много уступаю; по я думаю, что лучше быть умеренным в требовании и кончить дело, нежели требовать большего и длить оное.

Предположены о времени прибытия Государя наследника в Москву относительно времени не изменились; но время путешествия его в лавру узнается только по прибытии его в Москву.

Графиня Варвара Александровна говорила мне, что хочет положить в лавре для хранения свое завещание. Я не вижу препятствия исполнить ее волю, когда она полагает, что сие послужит к вернейшему и беспрепятственному исполнению и последней воли ее. Бог же да дарует ей еще многие дни на дела благая.

Июля 13-го 1837.

Устрошаеши мя сониями, сказал помнится, Иов⁴³. Сие вспомнил я, прочитав сказание вашего сновидения, о. наместник, и не только вспомнил, но некоторым образом почувствовал. Не знаю, от содержания ли сновидения сие произошло, или от того, что душа моя предварительно настроена к ожиданию скорбного, только сказание ваше сделало во мне впечатление. Помолитесь, чтобы я моими грехами или неразумием не привлек на себя креста неудобоносимого, чтобы Многомилостивый Господь не яростию Своею обличил меня, ниже гневом Своим наказал меня, но, если должно мне понести скорби, наложил их на меня Отчею рукою наказующею и милующею, определил меру их не по грехам моим, но по немощи моей, и даровал мне веру и терпение до конца. А вы делайте то наяву, что во сне, поддерживайте меня в несении креста словом любви, совета, подкрепления и утешения.

Камень веры и остальные сочинения Святителя Димитрия покажите мне, когда буду в лавре, ибо у меня сих книг нет. Слова служебника: агнец Божий раздробляемый и нe разделяемый, известны. Без сомнения должно веровать, что он есть неразделяемый, но служебник не почитает нелепостию слова раздробляемый и чин содержит видимое действие раздробления.

Вот вам поручение. Возьмите у казначея моих денег, что прилично дать при совершении молебна, и пошлите к гробовому, чтобы совершил молебствие Преподобному Сергию о здравии и спасении иерея Марка. Другим не нужно звать причины сему, а вы узнаете ее из прилагаемого письма, которое возвратите мне в лавре.

Сегодня пришел ко мне в дом мальчик лет пятнадцати, который говорит, что он с отцом и матерью жил в лесу, отец умер лет пять назад, а мать около Покрова прошедшего года, что он не знает, какого он рода, не знает ни одного села ни города, крестился прежде двуперстно, а теперь, по совету некоторых, троеперстно; что ему не велели ходить в город, чтобы не быть взяту, a советовали идти ко мне, чтобы я определил его в монастырь. Повесть непонятная и мало вероятная. Я не хотел прикасаться сему загадочному лицу. Но на случай, если это подлинно невинно несчастный, велел сказать ему, не хочет ли он итти к Преподобному Сергию. Если он у вас явится, испытайте узнать, что это такое: точно ли он имеющий нужду в помощи и могущий получить ее законно.

Именем Господним благословенье и мир вам и братии.

Июля 18-го 1837.

Теперь некогда отвечать вам, о. наместник, а надобно сказать, что нужно. Только прежде нельзя не сказать, что Возлюбленный гость наш исполняет утешением все, к чему приближается. Ему угодно было, чтобы я показывал ему духовные места, и я был для сего в два прошедшие дни в Донском, Данилове, Симонове, на Крутицах, в Новоспасском, а сего дня Его Высочество посетил даже мое смиренное жилище. Не удостаивая себя, я ввел его прежде в церковь, чтобы она была его памятником, и чтобы мне в ней благодарить Бога за него, как бы с ним.

В лавре быть полагает Его Высочество в понедельник, 2 августа, около 10 часов утра, и слушать литургию. Потом, как предполагаю, войдет он в настоятельские келлии, чтобы отдохнуть, и выйдет осматривать все, даже до Вифании.

За сим придет время трапезы, и мне желательно, чтобы вы устроили мне возможность просить Его Высочество вкусить монастырского хлеба-соли⁴⁴. Надобно чтобы все было не протяжно.

Свита Государя Наследника простираться будет человек до десяти. Приготовьте, чтобы каждому было где отдохнуть. Надобно всем по образу, думаю, больше из финифтяных.

Ее забудьте вы припоминать мне, что нужно, ибо я все забываю. В ризнице ли письмо Государя Императора Павла Петровича о рождении Государя Николая Павловича? Я все хотел приказать, чтобы оно здесь было за стеклом, и все забывал. Если оно, паче чаяния, в Вифанской библиотеке, истребуйте тотчас, и положите во внутренней палате ризницы в приличном месте.

Если Его Высочество поедет в Вифанию, едва ли не понадобятся наши экипажи. Можно ли это устроить? Я велел послать к вам четвероместную карету. Посмотрите ее и сообразитесь.

Может быть, воспоминая осаду, Государь Наследник пойдет по ограде. Велите пройти по ней эконому.

Молите Преподобного, чтобы Он благословил своего гостя и своих домочадцев, нас.

Июля 29-го 1837.

Примечание. При сем письме на особом листе приложено следующее молитвенное воззвание, писанное собственною рукою Высокопреосвященнейшего Митрополита:

Господи,

спаси, благослови и сохрани

всероссийского престола

Наследника

Благоверного Государя

Цесаревича

и Великого Князя

Александра Николаевича,

посетившего храм сей и дом сей.

в лето 1837

июля в 29 день.

Письмо ваше, о. наместник, от 14-го дня получил я вчера 20-го. Потому на праздник призывал вам и братии благословение по долгу моему, а не по слову вашему.

Жаль приключения с работниками. Не худо, чтобы вы взяли у меня рублей сто и послали семье умершего, если найдете возможным исполнить сие.

Да нашли ль вы и благодарили ль от меня человека, который удержал у меня лошадей на дороге в Вифанию⁴⁵.

Дело депутата вашего затрудняет меня. Много ему попущено, и далеко пустился он. Не спешу решить, чтобы он, узнав решение, не вздумал искать себе удовольствия в услугах тем, против которых поставлен был депутатом. Дело у князя Дмитрия Владимировича остается, думаю, без движения. Говорить ему о нем не удобно было во время высоких гостей, а теперь он поехал недели на две в Петербург.

У меня после утомления от прошедших дней и неоднократной простуды заболел было глаз. Теперь начинает быть лучше.

Мир и благословение вам и братии.

Августа 21-го 1837.

Благословение Господне вам, о. наместник, и братии.

На Вифанский заем я согласился.

О колодезе решено прежде и, как говорит Святославский, отослано к вам решение.

Оставить подворье в своем распоряжении выгода видна. Мне все думается, будем ли мы уметь сами вести сие дело. Бубнов, говорят, уже почитает неотъемлемым то, что осталось за ним на переторжке. Впрочем сие слышал только я, но его не принял, чувствуя себя нездоровым и едва собираясь с силами отправлять службы.

Статья о посещении лавры Государем Наездником напечатана от его свиты, и я не видал ее до напечатания, и с своей стороны ничего подобного не сделал, предоставляя сие членам свиты, которые публиковали сведения о посещении и других мест. Благотворительные деяния Его Высочества иногда были объявляемы, а иногда нет.

Если и кучер заслуживает награждения, дайте от меня 25 рублей. Но ему надлежало бы знать лошадей прежде. Искусство его уменьшать бег их уклонением в стороны близко было к тому, чтоб ударить карету об угол. Впрочем, может быть, и в сем искусство, что до сего не допустил. – Слава милующему Богу.

Убеждайте несчастного депутата, чтобы служил и добрым занятием собирал себя из рассеяния.

Гражданский губернатор пишет ко мне, что князь Дмитрий Владимирович согласился на последние предположения о земле, но предлагаете, не найдет ли лавра возможным отказаться от участка земли за лавками. Я изъявил согласие.

Дела депутата и долго держать не удобно мне. Откладываемые дела затрудняют множеством и запутывают.

Простите и благословите.

Ав. 29-го 1837.

Господь да благословляет миром обитель, и вас, о. наместник, и братию.

Арзамазским нуждающимся пошлите от меня, взяв у казначея, соте пять рублей.

Мне хочется к Преподобному и к вам. Опасаюсь несколько, чтобы не сделало затруднения ожидаемое прибытие Великого Князя Михаила Павловича. Ныне ошибся я в одежде, употребя летнюю, в надежде на теплоту от народа; но церковь освящаемая была холодна и погода сыра. Теперь не хорошо мне, однако надеюсь поправиться.

За благословение от вифанского поля благодарю. Но говорят, много прислали круп. Мне немного нужно; я хотел только вкусить от труда и плода обители.

Странно с отроком Сергием. Да поможет ему Господь молитвами Преподобного.

О бессрочных билетах надобно подумать. Напомните на месте, если Бог велит мне быть.

Что же хочет делать Филарет, недовольный моими резолюциями?

О разделе дохода лучше бы говорить на месте.

Вкладчица облачений до слез огорчена, что устроенный ею саккос не знает, куда девали, что саккос сделали из стихаря, что покров на мощи Преподобного и другой под Евангелие уничтожили, что солгали ей, будто облачение ко мне послано в Петербург. Я обещал ей узнать все и, что можно, поправить. Вкладчики – господа в своем даре; какое право переменять их волю? Хорошо ли огорчать их, вместо того, чтобы благодарить? Объясните мне, сделано ли то, на что жалуется, и за чем, и как поправить.

Скажу вам и мою новость. Узнав, что Государь Император и Государыня Императрица будут осенью в Москве на не короткое время, я просил Государя, не благоугодно ли будет повелеть, чтобы я остался в Москве. Он соизволил. Немощь моя довольна, что теперь нет нужды заботиться о дальней дороге. Помолитесь, чтобы Господь даровал, да будет сие на пользу.

Сентября 19-го 1837.

Благодарю, о. наместник, за благословение от дома Пресвятой Троицы и Преподобного Сергия.

Довольно утвердительно и я полагал, что буду на празднике. По освобождении от приготовления к дальнему путешествию, мне особенно хотелось припасть к Преподобному и просить его благословения на особенные случаи приближающихся месяцев, и вразумления, и охранения от неблагоприятных нечаянностей. Доложите ему о сем во смирении, хотя он, уповаю, и знает, имея ум Христов.

Но вот как уничтожилось мое предположение. Великий Князь Михаил Павлович прибыл в Москву позже, нежели полагали, 21-го дня вечером. На доклад, когда изволит принять меня, он отвечал: дам знать. И уже 24-го утром дано мне знать, что он приглашает меня к 11 часам того утра. Поздно было распорядиться; и нельзя было мне и свите поспеть ко всенощной. К тому же здоровье мое было не в надежном для пути состоянии от простуды, полученной в предыдущее время. Так мы соединились с вами в праздновании, сколько могли. В обычное у вас время акафиста и я читал акафист, с домашними, и менее, думаю, нежели при десяти посторонних. Поскольку же долго оставался я в надежде, то не успел и предварить вас, что не буду.

Добиваюсь ответа на то, что писал вам о вкладах, употребленных не но мысли вкладчицы.

На согревание церкви, помнится, я уже дал вам согласие.

Господь да сохраняет в мире обитель, и вас, и братию.

Сентября 27-го 1837.

Жаль мне, о. наместник, и о том, что с о. архимандритом Яковлевским я не встретился. Скажите ему, что я благодарю его за благословение от Святителей Димитрия и Митрофана и, хотя заочно, утешаюсь добрыми вестями о его здоровье.

Вы не спросили его, не вздумает ли навестить меня в Москве; и я не решаюсь на сей вопрос, чтобы не прибавить ему труда, за который я не довольно способен вознаградить, по моей немощи. Летом преосвященные митрополит Киевский и архиепископ Рязанский были приятные мне гости; но я очень утомлен был, деля себя между ими и моими обязанностями.

Хорошо, что вкладчица осталась успокоенною. Как вероятно, что я у вас вскоре не буду, то не взять ли на время в Москву архиерейское облачение, от нее устроенное, чтобы иногда употребить, потому что она хочет, чтобы употребляемо было?

К Преподобному Сергию путешествует и, вероятно, письмо сие доставит Вера Алексеевна Муравьева, вдова полковника, знаемая мне по знакомству ее с князем Александром Николаевичем. Обратите внимание, чтобы ее помещение в гостинице было покойно и тепло и чтобы во всем ей было мирно и удобно.

Известная вам девица Евдокия Постникова больна головою и желаете, чтобы шапочка (что впрочем, думаю, не так удобно), или малая пелена, возложена была на главу Преподобного Сергия и доставлена ей, для возложения на болящую голову. Исполните сие и доставьте или чрез меня, или чрез сию путешественницу.

Подобной пелены просят у меня для раба Божия Николая болящего глазами. Сие доставьте мне. Желают получить 3-го октября; успеете ли доставить, – видно будет по обстоятельствам.

От Господа милость и благословение вам и братии.

Сентября 29-го 1837.

Художник Солнцев, посланный от президента академии художеств, для списывания древних изображений, отправляется в лавру. Дайте, о. наместник, ему помещение в гостинице, а в монастыре место для работы. Последнее может быть или в настоятельской зале, или в комнатах при настоятельских келлиях на монастырь. Допустите его списывать, что пожелает, распоряжаясь, смотря по предмету, с приличием и осторожностью. Угостите его монастырским хлебом и солью. Мир вам и братии.

Сентября 30-го 1837.

Божие благословение молитвами Преподобного Сергия да ограждает миром обитель его и пребывающих в ней, и вас, брате о Господе.

Поручение воспомянуть отрока Сергия при бескровной жертве я исполнил, и желаю иметь память и внимание исполнить. Приключения его дают много предметов к размышлению. До какой благовидности доходит враг душ с своим лукавством! И не отроку можно было обмануться мыслию, что советующий молиться – не тот, кто запрещал сие. А если бы воля отрока подчинилась воле советующего, то влияние на душу было бы установлено, и душа была бы запутана в сеть. Довольно странный опыт, что враг дерзает злоупотреблять и знамение креста и святые слова, которых в других случаях боится и убегает. Небрежное и поверхностное, без внимания и внутреннего участия употребление сих святынь рассеянными человеками, может быть, дало врагу мысль, что и он может взять на минуту святым огнем горящий уголь в свои нечистые челюсти и руки. Как же велико зло невнимания! – Замечание ваше, что победы над страхом, вероятно, не были довольно утверждены смирением, и от того сделался возможен приступ с другой стороны, кажется мне справедливым. Из сего замечания вы извлечете правило к руководству. Странно и то, что Голиаф так много усиливается и с такою явною наглостию, против малого соперника. Господь да явить силу Свою в немощи, и из уст младенца да совершит хвалу Свою; и да поможет вам расторгать сети душеловца злокозненного и сокрушать оружие его темное силою света истинного.

Хорошо, что остановили игумению, чтобы не ехать толковать о сарае и скотной избе. Видно, она все опасается возражений Шагаровой. Я думал обойти монастырь, посмотреть, нет ли места для сих построений на западной стороне монастыря, чтобы они ближе граничили с трапезою и поварнею. Теперь, то есть, по плану игумении, всякая кринка молока пойдет через двор казначея; и если случится подозрение, что келейница казначея крадет сливки, то игумения надумается, как поверить, правда или клевета. Но если игумения находит, что негде иначе быть скотному двору, пусть строит.

Октября 9-го 1837.

Что сказать вам, о. наместник, об отделении дней на безмолвие? Желательно, чтобы не запустевал путь совершенного безмолвия, но имел ходящих по нем и подвизающихся и ради нас обуреваемых морем житейским. Только было бы удобнее, если бы безмолвствовали не призванные к общественному деланию; а когда призванный к общественному деланию, оставив свое место, заключается в безмолвие собственное, как стрещися будет общественное безмолвие? – С благословением Преподобного Отца нашего Сергия возьмите себе сутки в месяц на уединение в Вифании; а продолжить оное три дня непрерывно едва ли было бы удобно, разве изредка, и с тем, чтобы, в случае надобности, тотчас имели вы извещение и возвращались к делу, которое вас потребует. Господь же да приосенит сие благодатию Своею и да покроет покровом Своего провидения.

Анатолию дайте билет на три месяца и посоветуйте, чтобы употребил его на изыскание места благоустроения души своей, а не на празднохождение.

Вопрос: будить ли отрока Сергия к утрени четырежды в неделю, кажется, можно разрешить примером отрока Даниила, когда о нем был вопрос: кормить ли его семенами. Там сказано: искуси до десяти дней; и опыт показал, что это не вредно, а здорово. Искусите и вы неделю, а потом видно будет, нужно ли дать покой немощи.

Обличения обуреваемого против невнимательности в Богослужении, подлинно, достойны примечания; и надобно подвигнуться против другой невнимательности, не вразумляющей невнимательных.

Помолитесь о помощи. Бог да вспомоществует вам.

Октября 12-го 1837.

О. наместнику радоватися о Господе. Сим вечером получил и прочитал я журнал И. о сыне, и возвращу, думаю, чрез него же.

Что бы не говорить о приключениях сына его, вы писали мне и прежде. Я никому не говорил; но В. А. Муравьева говорила мне о некоторых обстоятельствах, слышанных от вас. Я отвечал ей, что сии обстоятельства не любят, чтобы о них без нужды говорили. Признаюсь, еще в Петербурге не понравилось мне, что бывший директор Костромской гимназии, фамилии которого теперь не помню, рассказывал нечто из сих приключений князю А. Н. Г., слышав у вас в лавре. Теперь И. открылся, что сказал о сем брату. Я подтвердил, чтобы он и брат не празднословили.

Детищ одет телом тонко и слабо: может быть, частию по сему уже скорее, нежели других видит его духовный мир, и он взаимно.

Журнал, мне кажется, напрасно начинается предисловием с некоторою важностию и торжеством победы. Не впереди ли еще победа? Господь да приведете ее.

Непрерывный вид журнала явственнее показывает обман, нежели частный взгляд на некоторые случаи. Не видно, чтобы молитва отца вела, и подкрепляла, как бы надлежало, молитву отрока. Мне кажется, надобно побуждать о. ко вниманию.

Когда светлый призрак сказал: я ангел Господень прислан сказать, чтобы ты не молился, – это довольно давало разуметь, что надобно остерегаться следующих потом светлых призраков.

Что после хороших, по-видимому, слов: слава Богу, выучил, книга была брошена черным призраком руки, это можно понять так, что слава Богу сказано было не внимательно, а в слове выучил скрывалось удовольствие или тщеславия, или лености. Кажется, надобно и отроку внушать внимательность молитвы и осторожность против маленьких помыслов. Имите нам лисы малые, губящие виноград⁴⁶.

Странно, что Виктор бежит из Сергиевой пустыни. Кажется, там общество хорошее, и многие влекутся туда, а не оттуда. Но если вы уже взяли решение Преподобного на принятие, я его решению прекословить не буду. Только для будущих случаев подумайте, не правильнее-ли прежде спрашивать меня, меньшего начальника, потому что может случиться, что или жребий ваш будет заставлять меня действовать против моего убеждения, или я буду в затруднении, что делать с жребием уже взятым. Вы берете жребий по недоумению, a мне, может быть, известны причины решающие дело ясно, без надобности в жребии.

Наставление владыки Платона подлинно примечательно. Да поучаемся сохранять в уме любовь Божию.

Примечательно и вразумление о благословении: сила не в руке, а в имени. Господеви правда, и от служителя лжи вынуждающего истину, а нам стыдение лица, что не довольно вразумляемся о истине от самой истины.

Молитвами Святых Отец наших Божие благословенье и охранениe да пребывает с вами и братиею.

Октября 26-го 1837.

Может быть, вам представится, что я без нужды беру подозрение о невнимательности или неправильном побуждении в некоторых словах отрока. Чтобы объяснить сие, укажу на другие случаи, например, когда он утвердился в молитве, и приражающийся сделался бессилен, или когда, употребляя молитву и крестное знамение со вниманием и силою, обратил он в бегство нападающего. Враг злится на добро. Когда стоят в добре с силою и чистотою, стрелы младенец бывают язвы его⁴⁷. Примесь несовершенства, неправости, невнимания, лености, страстного в помышлениях и побуждениях дает доступ ходящему по нечистым путям, и он становится дерзок и нагл. Так ли? Или как лучше думать, научите меня словом Божиим и примерами Святых.

Октября 24-го. Забыто послать.

Что не скажете вы мне ничего о Димитрии, незнающем своей родины? Не открылось ли чего о нем, по чему бы лучше можно было судить, что с ним делать? И где он теперь?

Давно писал я вам и вы мне обещали достать⁴⁸, из Ростова: 1) Мелании Римлянины, 2) Апостолов Андрея Первозванного и Иакова Заведеева. О последней, помню, говорил я с вами в лавре. Или забыли?

Мирствуйте, о. наместник, во Господе.

Некоторые из наших высоких гостей, не бывшие в лавре, вспомнили сие и, может быть, выберут время для сего путешествия. Имейте сие в мыслях, и приготовьте иконы и книжицы.

Некоторые из них, по случаю бывшего здесь пострижения в монашество, говорили, нельзя ли быть при сем. Но как случай уже прошел, то у меня вырвалось слово, что может встретиться другой, и теперь настоят на сие. Помолитесь, чтобы сие, буде случится⁴⁹, случилось к полезному размышлению.

О. Филарет дал я поручение духовнику и благочинному потому, что с членами Собора у него приказное состязание, но забыл досказать, что сие состязание не должно и наместнику препятствовать советовать иеромонаху полезное, и сему с послушанием принимать духовный совет, также как и начальственные распоряжения. Теперь имеете дополнение резолюции.

Еженедельное приобщение Святых Таин да будет отроку Сергию оградою света против приражений тьмы.

Мысль ваша о его недолгожизненности показалась мне печальною. Думалось, не изведет ли Господь из сих ранних опытов плода более прочного. Впрочем кто разуме ум Господень? – Что раннее раскрытие духовного в детях, при некрепком составе телесном, предваряет близкую смерть, это и естественно, и замечено.

Да дарует Господь, чтобы Свет Его благодатный посещал молитвы служащих Ему, под благодатным покровом Преподобного Сергия.

Ноября 7-го 1837.

Благословение Господне да управляет дела и житие ваше, о. наместник и братии.

Икону получил и благодарю. – А икона Святой Мелании? – Да еще мне желалось бы иметь до десяти финифтяных икон, меньших величин, для раздаяния в благословение. Надобно, чтобы художество было доброе. Иконы должны быть: Спасителя, Божией Матери,. Видение Божией Матери Преподобному Сергию и Преподобного Сергия. Если в сие число есть готовый, пришлите не медля, то есть, не позже 8 декабря.

Надобно договoрить, что значит сей срок. Государь Император повелел мне ехать в Петербург. Тяжко и заботливо сие для моей немощи, ибо и теперь дома не могу избавиться от простуды; но надобно творить дело послушания. Помолитесь, чтобы Господь укрепил, и сохранил меня от неблагоприятного действия разных стихий.

21 дня имел я случай довольно беседовать с Государем Императором, Государынею Императрицею и старшими членами Высочайшей фамилии. Но о путешествии Великих Княжн в лавру речи не было и я не коснулся сего предмета, между прочим, что чувствовал себя в необходимости запереться в келлии от усилившейся простуды, и потому, не время было предлагать путешествие, в котором и мне надлежало бы участвовать.

Не знаю, что делать с иеромонахом Филаретом. Если, как вижу, не исполняет он того, что официально предписано, должно официально донести о сем. Сомнение вот в чем. Поступки его показывают между прочим, что у него не в порядке голова. В начале последнего ко мне письма он пишет, что в мое только удовольствие оставит дело, если заплатят ему деньги, в противном же случае будет искать правосудия; а под конец письма решается все оставить и просит только отпустить его в Москву для личного передо мною изъяснения и для устроения своих дел с заимодавцами. Письмо вообще состоит из несообразностей, но под конец является мысль умягченная, по видимому, и покоряющаяся. Если в сие время употребить строгость, к чему ведет официальный ход дела; то должно опасаться, что ожесточение опять возьмет верх и враг будет стараться довести сие направление до вредной крайности. Окажите мне, что вы о сем думаете.

Акафист страстям Господним доставил мне добрые минуты. Но разрешить употребление его на общем правиле сомневаюсь. Что он принадлежит Святителю Димитрию, то не довольно верно известно. Список не исправен так, что в некоторых местах не догадаешься, как восстановить смысл Правильно ли сказано: странно от мертвых воставше, явися тебе Моисей и Илиа? Илии нужно ли было восстать от мертвых? Не думаю, чтобы Святитель Димитрий изъяснился таким образом. И в выражении неправильность, Святитель сказал бы: явишася. Вообще мне кажется не излишняя осторожность, чтобы при общих молитвах употреблять только то, что благословлено и принято Церковию, а не вводить нового, хотя и доброго, по частному изволению, которое может отворить дорогу к нововведениям сомнительным. Мне кажется, надобно стараться не о расширении церковного правила, но о том, чтобы существующее правило совершаемо было больше, и больше степенно и не спешно, чтобы больше давать места вниманию, размышлению, умилению и созерцанию. Отвечайте мне на сии мысли вашими мыслями.

Русского перевода Исаака Сирина у меня нет. Правда, что в славянском тексте есть невразумительные места, но и на перевод новый не всегда положиться можно. Самый Греческий текст имеет трудности, частию по несовершенству сохранившихся списков, частию потому, что и он есть перевод с Сирского. Подвигнемся исполнить понятное, чтобы Господь дал средства уразуметь и не понятное.

Господь да дарует молитвам вашим истинный свет благодатный! – Это ответ на писанное вами 3 дня сего месяца.

Покрытие рясофором трех, послушников Бог да благословит. Но для чего вы просите у меня слепого благословения? – Когда будет настоятель лучше меня, – тогда в подобном случае сказывайте о ком представляете и почему, и подчиняйте ему ваше суждение, что будет в отношении к нему справедливо, а в отношении к вам полезно. Мне же худому настоятелю сказывайте имена удостоиваемых хотя для сведения. Ибо и худому настоятелю надобно хотя знать, если не распоряжать. Сделайте милость, не подумайте, что я пишу сие с гневом. Право нет.

Простите и благословите.

Ноября 27-го 1837.

Благодарю, о. наместник вас, и братию обители за благословение и молитву ради дня моего ангела. Господь да возмерит любви вашей Своею благодатию.

Иконы получил, и, кажется, ко времени. Предвижу надобность, о которой скажу после.

Немощное мое состояние, на прошедшей неделе, облегченное лечением, на сей неделе опять продолжается. Нынешний день, благодарение Богу, не лишился общения трапезы Господней, a кроме сего сижу в келлии и от приходящих устраняюсь. Помолитесь, чтобы день Святителя Николая провести мне как должно. Государь Император желает молиться с нами в Чудове.

Декабря 1-го 1837.

О. архимандриту Паисию скажите благодарность мою за его доброжелательное писание.

Представляя вас и братию готовящимися к обновлению душевной чистоты и силы Святыми Таинствами, утешаюсь и призываю вам прощение и очищение, и дар Божий к возращению и укреплению жизни духовной.

Если акафист страстям Господним напечатан в Нечаеве в Униатском издании, то как согласить cиe обстоятельство с мнением, что он есть творение Святителя Димитрия? Со времен Святителя сего униаты никогда не были с православными в таком отношении, чтобы принять от них акафист. Уклоняться от употребления изданий униатских есть особенная причина ныне, когда стараются и в униатских церквах ввесть книги православных изданий. Говорю сие, не восставая против творений, но объясняя мою нерешимость на употребление оного.

Последнее сновидение отрока Сергия не предвещает ли ему диаконства?

Но надобно говорить и о том, о чем говорить не хочется.

Марфа, желающая быть Мариею, но еще молвящая о мнозе, повторяя свое неудовольствие на построение скотного двора за оградою Хотькова монастыря, говорит, что двор хотят пригородить к ограде; а игуменья сказывала мне, что непосредственно за оградою лежит проспект, по которому крестный ход около монастыря ходит. Хорошо ли будет крестному ходу ходить чрез скотный двор, и не лучше ли проспект оставить не пресеченным и ограду неприкосновенною? Поговорите о сем с игумениею.

Благодарю, о. наместник, за благословение от дома Пресвятой Троицы и Преподобного Сергия, преподанное мне в просфоре и хлебе благословенном.

Нужна мне помощь молитв ваших и братии, потому что все недомогаю.

Желаю с вами увидеться, но не вижу еще, какое удобнее назначить сему время. Постараюсь предварить вас благовременно.

Мир от Господа вам и братии.

Декабря 2-го 1837.

Теперь, о. наместник, пришло мне время решительнее думать о предстоящем пути. Если не встретится препятствия, приезжайте ко мне в четверг, чтобы пятницу провести вместе. Испросите мне напутственное благословение от Отца нашего Преподобного Сергия, да не оставят покрывающие молитвы Его, меня многопришельствующего. Прошу молитв ваших и братии.

Покров и благословение Господне на вас.

Декабря 6-го 1837.

Радость Христа Господа, родившегося во спасение наше, да исполнит душу вашу, о. наместник, и души братии, и да воскрилит вас приносить Ему славу чистыми устами и чистыми делами жития. Призовите в молитвах ваших мир Его и моему смирению.

Пора известить вас, что я, чрез сильный холод, достиг до Петербурга безостановочно. Большую помощь вы сделали мне, назначив мне обувь, которой я бы не вздумал и которая много облегчила мне перенесение холода. Болезненность начал я собирать в дороге еще под Москвою, когда оказалось, что зимний ход не мог идти, и, в ожидании прибавочных коней, надлежало час или более стоять в поле. Голову мою продувало, и простудная боль в ней начиналась. Но какая милость Божия! Боль сия сильно отрыгнулась уже в Петербурге. Потому, приехав сюда 17-го дня вечером, до сих пор, кроме одного дня, сижу дома. Вместо того, чтобы в первую ночь отдыхать, надлежало увидеть зарево пожара зимнего дворца и проводить время в печальных и заботливых размышлениях. Чудная судьба! Эрмитаж был под ветром, и, по распоряжению Государя, спасен; три стороны дворца были над ветром, и весь четвероугольник сгорел.

По не совсем еще здоровая голова не хочет много разглагольствовать. Я хотел только сказать вам о себе и поблагодарить вас за посещение в Москве, мирное для меня и утешительное.

Декабря 24-го 1837.

Примечание. В сохранившейся после митрополита Филарета памятной книжке под 17-м декабря записано: “1837. Мы в Петербурге вечером. Болезненному от сильной стужи в дороге, всю ночь не дал мне успокоиться неутихающий пожар зимнего дворца».

Скажите, о. наместник, о. казначею, чтобы из моего жалованья 2,000 р. отправил в Коломну на имя моей матушки. Адрес должен быть известен ему.

Декабря 24-го 1837.

Примите о. наместник, преосвященного Иннокентия, Киевского викария, который сиe доставит, и успокойте, и угостите, и покажите ему памятное нашей обители.

Примечание. Письмо – без означения года, месяца и числа, когда писано. Но его должно относить к 1837 году, потому что по книге «Списки архиереев и архиерейских кафедр иерархии всероссийской со времени учреждения Св. Прав. С. (сост. Юрий Толстой. Спб. 1872), преосвященный Иннокентий означен викарием Киевским с 1837 г. ноября 21-го. Если это письмо писано из Москвы, то должно быть писано ранее 12 декабря, ибо в памятной книжке, не раз здесь упомянутой, под сим числом записано: “1837. Мы из Москвы вечером».

Троическое явися поклонение. – Явлейся, Христе Боже, и мир просвещей, слава тебе.

Так и я у вас, о. наместник, славлю Господа в день Богоявления, как вы у меня в день Рождества Христова. Свет Христов да просвещает душу вашу, и да питает ее, и да будет ей оружием, отражающим все ему противное. Молитесь и о мне, да не чужд явлюся света сего, во мгле попечений многих, которые не хотелось бы все назвать житейскими, но из которых не знаю, заслужат ли некоторые быть названы духовными.

Не гневайтесь на меня за то, что написал на отчет и на примерном расписании. Приятно было бы доверять просто; но сим не все, как должно, пользуются. Для того, чтобы Собор делал нужный напоминания подчиненным, нужно, чтобы я делал потребные напоминания Собору.

О том, что не берегут около Москвы леса, помнится, я говаривал людям, которые могли бы из сего вывести общеполезное заключение. И, кажется, просто бы понять то, что понимали прежде, при большем обилии естественного богатства. Поищу случая говорить о сем, хотя нам с вами могут отвечать: не ваше дело.

Вы послали мне один образ и назвали два лица, которому же отдал бы его? До сих пор не затруднительно сие недоумение, потому что новый год прошел, а икона не получена.

Дело о Ломове кончилось само собою, так, как желательно было.

Дело о житиях о. Марка и о. Серафима не так хорошо продолжалось, как началось. Оно казалось конченным, и я не знаю, почему писал вам уменьшительно, что есть надежда. Но наш Первенствующий осторожность от ложных чудес употребляет иногда в большом избытке. Я не промолчал и, по замечанию других, не повредил истине, потому что представлял ее с миром; однако житие о. Марка дозволено напечатать с исключением некоторых мест, a житие о. Серафима лежите до лучшего усмотрения, как оно может пройти чрез узкие врата. Помолитесь, чтобы Бог устроил полезное. Теперь рассматривается житие Задонского затворника Георгия; надобно посмотреть, чем сие кончится. А в сем житии дается важное свидетельство о. Серафиму, которого о. Георгий не видывал, но от которого внезапно чрез присланного получил увещание не оставлять своего места, тогда как Георгий действительно боролся с мыслию оставить Задонский монастырь.

Мир вам. Мир братии. О. архимандриту Паисия скажите от меня благодарность за его ко мне писание.

Генваря 6-го 1838.

Примечание. За ним помещается записка, не известно, к кому и когда написанная, по связи с заключающимся в сем письме упоминанием о житии Марка.

До какого степени снисхождения простиралось братолюбие о. Марка, но при том с какою соединено было осмотрительностию, показывает следующий случай. В числе братии Саровской обители был некто, знаемый о. Марку, как любитель духовного учения и по своим способностям к делам известный епархиальному начальству. Сей брат искусился помыслами, что управление Саровской обители не совершенно и могло бы возведено быть к большему совершенству другим настоятелем, какого он себе воображал. За сими мыслями, как тень, лежала тайная мысль, что выбор может пасть на него, и что он будет в состоянии исполнить свои предположения. Пользуясь вниманием епархиального преосвященного архиерея, он осмелился предложить ему мысль о перемене настоятеля в Саровской обители, и присовокупил, что сию мысль имеет и о. Марк. Преосвященный, уважая и любя сего пустынножителя, ответствовал, что он с уважением принял бы мнение о. Марка о столь важном предмете, если бы мог знать оное. При сем брат, искушаемый помыслами осуждения ближнего и любоначалия, простер свою дерзость далее и присовокупил: о. Марк, вероятно, сам придет к вашему преосвященству, чтобы подкрепить сию нужную для обители мысль. За сим искушаемый брат отправился в пустыню к о. Марку, и, падая к ногам его, умолял его посетить преосвященного в Тамбове. Причины сей просьбы он не открывал о. Марку, но умолял его самым настоятельным образом, говоря: ты дашь мир душе моей, если сие исполнишь; и напротив лишишь ее мира, если не исполнишь. Видно, что братолюбивый о. Марко помянул слово Господне: аще кто по силе поймет тя поприще едино, иди с ним два, – и вот, что он сделал. Вдруг не стало в пустыне о. Марка. Брат, просивший его о посещении преосвященного, догадался, что сие значит, и поспешил в Тамбов предварить преосвященного, что Марко уже не в пустыне, и, но всей вероятности, на пути в Тамбов. Преосвященный обрадовался и стал надеяться и ожидать. В один праздничный день преосвященный, совершая литургию, восходить на горнее место и видит пустынника Марку, входящего в алтарь.

Преосвященный призвал его и благословил, а потом, в свое время, и приобщил Святых Тайн. По окончании литургии преосвященный хотел взять о. Марка к себе в карету, чтобы привезти в свой дом; но он умедлил в церкви, продолжая молитву и прикладываясь к святым иконам. Преосвященный возвратился к себе и ожидал пустынника: но он не являлся. Послали за ним в церковь, – его уже нет. Послали на Саровское подворье, он там не был. Послали но улицам и к заставам, – нигде никто не видал его. После оказалось, что он вышел из церкви между нищими и, не быв никем замечен, отправился малопроезжими дорогами и лесами обратно в свою пустыню. Так оказал он братолюбие искушаемому и своим послушанием и смирением, без сомнения, устыдил его и уврачевал от помыслов любоначалия; а между тем и своего пустыннического безмолвия не нарушил, и от запутанных обстоятельств искусно уклонился.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Мне всегда казалось, что от махринского строителя можно опасаться какого-нибудь дела грубой топорной работы. Вот оно и есть. Дурно произведено обличение послушника. Но если уже произведено так гласно, то в оставлении его в обители не оказано пощады ни братии, ни обители, ни ему самому. Братии худой пример, обители уничижение, а ему удобство возвращаться на прежнее. Если бы разумно жалеть братии, обители и послушника, то надлежало бы сказать ему: если бы ты исповедал грех свой тайно, можно было бы без соблазна тайно врачевать его; теперь сего уже нельзя; пощади бpaтию от примера, обитель от нарекания, себя от близкого случая к искушению; поди в другое место. Это непременно нужно было: от того, что сего не сделано, все худые последствия. Нe приобретение для обители – сберегать ей работника, работающего непокаянным духом и нечистыми руками.

Надобно устроить удаление послушника.

Если жалоба может остаться без действия и дело окончиться миром, – это, конечно, лучше, нежели суд. Запирательство также не желательно, как и осуждение. Желательно, чтобы строитель был умен для исправления своей глупости.

Если же дело должно идти, то скажите мне, где и как оно пойдет. А строителю, если в сем случае будет проситься от должности, не только не нужно препятствовать, но не было бы худо и присоветывать сие. Лучше пусть судится иеромонах, отставной строитель, нежели начальник монастыря.

Вы говорите, что поступок строителя есть дело естественного гнева на порок. Простите меня, что я не так хорошо это вижу. Если бы человек был в порядке, то естественное омерзение было бы не меньше гнева, и он побежал бы от порока, а не бросился на подлое дело – резать ему волосы.

То правда, что ныне ищут обыкновенно больших очков, чтобы разглядеть сучец в оке служащего церкви и обратить его в бревно. И это так известно, что пора бы учиться осторожности.

Получены от вас облачения. Хотел я прежде заметить вам недосмотр ваш, но забыл. Облачения два, подризник один, поручей ни одних.

Не гневайтесь, что не часто пишу. Не успеваю делать нужного.

Января 10-го 1838.

Именем Господним благословение вам, о. наместник, и братии. Песнопения Триоди уже напоминают о днях покаяния. Прошу от всех вас прощения моему недостоинству и памятования о мне в молитвах, да управит нас Господь путем покаяния к благодатной свободе от удобо-обстоятельного греха и благодатию Своею да введет нас в радость спасения и духом владычним да утвердит нас в чистоте и святости жития, да соделаемся готовыми к сретению дня Господня великого и просвещенного.

Бывало, в день Воскресения Христова ожидали пришествия Христова, и сие происходило от желания любви. Нe воздремала ли любовь наша? И не для пробуждения ли ее посылает Господь знамения грозные?

Вчера в С. Синоде читали из Киева письмо о бывшем там землетрясении. Под землею был шум и гул. Люди теряли память. Стены трещали. Кресты на церквах колебались. Говорят, и в Москве было. Напишите, не было ли и у вас.

Заметили ль вы, что три страшные и много убыточные пожара у трех народов разрушили то, что которому больше любезно: в Петербурге дворец, в Лондоне биржу, во Франции театр?

Сказать ли вам, что еще кажется мне очень худым предзнаменованием? – Петербург сходит с ума в идолопоклонстве пред французскою плясавицею. Говорят, в то самое время, как она в театре бросалась в огонь, от которого должен был избавить ее бесстудный языческий божок, – сделался пожар, истребивший дворец.

Господу помолимся, да простит людские неведения и да очистит наши грехи.

Сделайте пристройку, чтобы в ней была храмина для измовения одежд.

С указа о первоначальном обучении по духовному ведомству беру из С. Синода список и скажу вам, что нужно.

На моем ночлеге в деревне Химках, слава Богу, и в голову не приходило мне винить вас, или кого-нибудь. Я думал только, как бы ехать, и как бы не разнемочься на дороге.

Андрей Николаевич Муравьев жалуется, что в бытность в лавре не получил книжки Аврамия Палицына. При сем случае кстати жалуюсь и я, что мне не отдали моего собственного экземпляра сей книги, который читали Государю Наследнику в Троицком соборе и который я кому-то из своих тут отдал. Удовлетворите нас. Если же будете посылать сии книги, то приложите по экземпляру службы Преподобному Сергию и жития Преподобного Дионисия.

Января 25-го 1838.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Дела о иеродиаконе Викторе не вижу, и не помню я, ни моя канцелярия. Помню только, что вы писали мне в письме, и что я вам отвечал. Если оно прошло уже чрез мои руки: то вероятно, он принят. А если еще придет, то не помедлить ли мне решением, а вы чрез месяц не напишите ли, что возьмет перевес, исправление, или привычка?

О служении в церкви Преподобного Никона ответствую, что мороз не может повредить таинству, совершившемуся по чиноположению, с употреблением всего должного. И то не беда, что, по особенной причине, теплоты вливается более обыкновенного. Ни оскорбления таинству здесь нет, ни смущения служащему быть не должно. Впрочем для устранения помыслов, употребите такое распоряжение, чтобы на проскомидии употребляемо было меньше воды, а больше вина, дабы потом обилие теплоты менее несообразно было. А чтобы еще действительнее устранить затруднения, мне кажется, можно устроить потир и дискос, у которых бы нижняя часть имела дно, и в сию нижнюю пустоту было сверху или со стороны поддона закрываемое отверстие, в которое бы пред начатием проскомидии можно было положить разгоряченный железный шарик, или два, смотря по надобности, чтобы достаточно противодействовать морозу в потире и на дискосе до времени причащения.

Вы радуетесь, что Священник Минервин отложил идти в Киев, и говорите мне о сем, как знающему. Но я не помню, чтобы вы мне о сем писали. И что значит путешествие с девицами? Не из объявляемых ли видений Нифонта и Флора происходило и сие? Кажется, дело сие требовало бы наблюдения. Не знает ли Священник, доходило ли оно до сведения Преосвященного Епархиального, и было ли что со стороны его? – Мне приходит на мысль, сказать о сем Преосвященному Владимирскому; но приходит на мысль и то, что дело духовное обратиться может в дело приказное, и может иметь последствием не назидание, а напрасное беспокойство людям.

О первоначальном обучении при монастырях посылаю вам список с указа. Он у меня записан в свое время, и резолюция дана, чтобы дать в лавру список из Консистории. Но Консистория и мне по сему не представляет ничего. Видно, с указом случилось что-нибудь на пути в Консисторию.

Что делатъ с Димитрием? Переписку завести не удобно и не надежно. Надлежало бы говорить лично с князем Дмитрием Владимировичем. Смотрите, чтобы нам не отвечать, за держание человека без вида. Не придумаете ли, как начать дело от него.

Об отроке Сергии давно не слышу от вас. Да будет сие знаком, что Господь хранит его в мире.

Уведомил ли я вас, что образ Преподобной Мелании получен? – Только сей большой размер не очень идет для финифтяных икон. Несколько меньший лучше, между прочим потому, что глаз бывает меньше взыскателен, при виде изображения уменьшенного.

Прошу молитв ваших и братии.

Февраля 3-го 1838.

Благословение Божие да покрывает вас, о. наместник, и братию.

Дело иеродиакона Виктора оказалось залежавшимся несколько между другими, отложенными по особым причинам. Начинать ли оное? Напишите мне о сем на второй неделе поста, взяв в рассуждение, как проведет он сие время.

Бывших строителей Давидовой пустыни три. Двое первые не скучают, и Иоанникий мирно живет там с своими преемниками, будучи старец, и быв отставлен не за вины, а только за недостаток начальнической деятельности. На сей пример смотреть бы унывающему Геннадию. Впрочем, взять его в Вифанию я не отказываюсь. Пусть напишет прошение; а вы между тем можете дозволить ему жить в Вифании.

Уже несколько дней тому, как сие написано, и продолжать не удалось. В сие время открылось, что сужденный и осужденный, Давидовой пустыни, монах Платон принес всеподданнейшую просьбу, в которой он жалуется на претерпеваемую несправедливость и, приписывает весьма постыдные дела бывому строителю Геннадию. Если ему случится писать другую просьбу: то не будет ли он пристрастие начальства к Геннадию доказывать взятием его в Вифанию? Не посоветовать ли Геннадию пожить некоторое время в Екатерининской пустыни, куда он, помнится, назначен, или пойти в Староголутвин?

Что еще за странность представляет иеромонах Филарет? Если он из лавры еще 10 декабря; почему не был он у меня в Москве? И зачем так долго там? Если возвратился, – испытайте способ вразумления, о котором я предписал по его письму. Если не возвратился, – позовите настоятельно, и скажите, что если не возвратится не медленно, то должно будет донести, что и подлинно надобно сделать.

Бог да благословит раба Своего Мартина и наше с ним общение. Посылаю ему четки, с которыми вчера и сего дня был в священнослужении, и раба Божия Мартина в проскомидии, по Благодати Божией, не забыл воспомянуть. Да воспомянет и он меня в своем безмолвии, молитвою Преподобного Сергия ограждаемом, да положит Господь хранение устом моим и помыслам.

За сим простите и благословите и вы сущие тамо отцы и братия, ибо со здешними я уже простился.

Февраля 13-го. 1838.

Письмо ваше, о. наместник, от 9 Генваря нашлось ныне с несколькими пакетами у Святославского заложенное бумагами и непредставленное мне. Потому до сих пор не отвечал на оное. А теперь говорить много некогда.

Приложения при бумагах иеромонаха Филарета точно я не читал, думая, что это выписка из книг и больше ничего. Право некогда читать всего, что весьма щедро пишут ныне люди, к несчастию учившиеся грамоте. Не скорбите и мирствуйте во Господе, а меня простите, что не досмотрел и, не употребил особой осторожности против гласности сей части клеветы. Запечатайте дело, кроме того случая, если оно нужно для исполнения резолюции. Я скажу, что делать, по сей особой части дела.

Скажите казначею, чтобы не медля прислали мне три тысячи рублей ассигнациями, принадлежащих мне денег.

Помолитесь о помощи мне, обремененному множеством дел, да не изнемогу и не преткнуся. Господь да сохраняет вас, обитель и братию, и да сотворит вас причастниками страданий Своих в вере и любви, и да введет в радость славного воскресения Своего.

Марта 19-го 1838.

Примите, о. наместник, унтер-офицера Артемьева, который сие представит, в лавру, на испытание, по обычаю. Он давно, еще в службе, помышлял о монашестве, а теперь свободен. Окажется ли должным принять его, но усмотрении, представите. Мне известен он давно, с признаками благо надежности.

Мир и благословение Божие вам и братии.

Спб. Марта 21-го 1838.

Воистину воскресе Христос. В сем слове взаимное о Христе целование подаю вам, о. наместник, и всей братии Святой обители. Радость Господня да будет силою вашею, и мир Божий да утвердит сердца ваша.

За сим надобно говорить и не о праздничных делах.

Разрешение о училищ вам послано. Вы хотели чтобы ученики жили в лавре. Я усомнился, и, перерабатывая ваш проект, ограничил сию мысль. Но и в сем вид на нее поскорбел преосвященный Киевский, говоря, что малолетным жить в лавре не прилично, и с отеческими правилами не согласно. Я отвечал, если угодно, поправьте сию статью. На сие благосклонно мне отвечали, что проекте мой утвердят просто, а мне советуют поправить. И так надобно нам с вами подчинить мудрование наше бывшему в С. Синоде рассуждению.

Об открытой вами новой статье в бумагах иеромонаха Филарета, помнится, я уже писал вам, что не видал ее, потому что, не читал приложенной к письму его выписки из законов. Теперь я требую сей бумаги. Не замедлите прислать ее так, чтобы я получил ее в Петербурге, где пробуду до половины мая. Век ныне таков, что как бы ни были нелепы доносы, нельзя бросать их с одним презрением, не помышляя о предосторожностях.

Однажды в Москве пришел накануне праздника от всенощной, в куче положенных без меня на стол пакетов, полученных с почты и не с почты, раскрыл я один наполненный ужасными хулами на святое и покланяемое. Кто принес, было не известно, по сочинению виден был человек умоповрежденный. Я видел, что допустить сии хулы до чьих-нибудь очей или ушей значило бы только веселить врага, а пользы не было бы, и поспешил очистить землю от существования сего рукописания, бросив оное в огонь. Что же сделал сочинитель? Он переписал то же и послал в С. Синод, прописав, что он доставил сие прежде ко мне, и меня о сем спрашивали.

Мне кажется, иеромонах Филарет находится прямо на пути умоповреждения и потому-то я всячески стараюсь не подать случая, чтоб увеличение раздражения подало его впред. Но необходимость действовать решительнее, кажется, уже неизбежна. Молитесь за него, устраняя огорчение, и велите вынимать за него часть на проскомидии. Молитва без любви не бывает услышана, сказал некто во сне наяву.

Примечание. В сохранившейся после митрополита. Филарета памятной книжке под 3-м апреля записано: «1838. Без любви молитва не бывает услышана. Изречение соннобден.».

Благодарю, что молитесь о покойном о. Фотии. Я хотел писать к вам о сем тотчас по получении известия о его кончине и после нашей панихиды, которую пели с братиею и с Андреем Николаевичем.

Странник Назаров странен, да и над делом священника Минервина я задумался. Принимать ли нам его? Бурмистр доносил на священника Минервина в любодеянии, консистория не сказала, что прав, a велела идти в светский суд и поручила благочинному иметь за священником наблюдение. Что, если по принятии его в лавру окажется в светском суде такое о нем дело и его потребуют к суду? Отвечайте мне на сие. До вашего ответа я не решу дела.

К вам послано, или посылается дело о исправлении здания теплой церкви в Песноши. Потрудитесь вывести меня из нескольких недоумений.

Мир вам. Просите у Преподобного благословенья моему недостоинству.

Апреля 10-го 1838.

Поблагодарите от меня, о. наместник, о. архимандрита Паисия за то, что он посетил меня своим писанием.

У нас в лавре будет гость, не преходящий, a пребывающий, преосвященный Анастасий бывший Екатеринославский, уволенный от службы по причине повреждения зрения и пожелавший иметь покой в Московской епархии. Надеюсь, что вы с любовию попечетесь о спокойствии его. Скажите мне поскорее, где мы предложим ему жилище.

Расскажу вам еще, что давно сказать хотел. По кончине о. архимандрита Фотия, благотворительница обители его изъявила желание иметь на его месте тамошнего наместника или вас. С заботою ждал я, чем сие кончится. Наконец она приехала, пожелала решительно иметь тамошнего наместника. Владыка его одного представил и о. Синод утвердил. Не знаю, как думали бы о сем вы; но надеюсь, что вы не скучились служить Преподобному Сергию и помогать моим немощам.

О артосе только теперь подписал я повестку. Благодарю прежде получения.

Водосточную трубу переделайте, как лучше. Но помнится, говорил я вам, что о таких предметах, требующих разрешения, лучше писать записку отдельно. Мне легче сказать да, или нет; а вам по получении можно отдать ее в Соборе, чего нельзя сделать с письмом, заключающим в себе разные предметы, вашим ли, моим ли.

Дадите от меня целование о. схимо-иеромонаху Николаю. Да дарует ему Господь вкусить силу и сладость безмолвия.

Скажите от меня графине Варваре Александровне желание благословения Божия и благодарность за благоделание человеколюбия.

Мир о. и брату Антонию. Мир братии. Мир всем.

Апреля 25-го 1838.

И брату Мартину мир.

Что-то странно, о. наместник, что Сергий, иже от Еврей, приехал в Москву и живет на квартире, а не на подворье, говоря, что ему там безмолвнее, и что в лавре келлия от него берется для преосвященного Анастасия. Как он говорит, что келлия его близ больницы, то для преосвященного она мною не назначена. Дайте ему жить в монастыре, до меня. Когда буду в лавре, напомните, чтобы поговорить о нем. Пора решительнее позаботиться, как ему устроиться жизнию далее. По моей просьбе прошлогодней, случай поместить его встречался летом, но пропущен, потому что не кому было напомнить о просьбе.

Мир вам и всем.

Maя 28-го 1838.

Благодарю, о. наместник, за благословение от обители – просфору и благословенный хлеб.

Мой путь, хотя после болезни предпринятый, совершился благополучно.

Келлии при больнице нужно беречь. Я обещал их преосвященному Ярославскому, если понадобятся. Да продлится его здравие и зрение; но надобно, чтобы, в случае надобности, не был он обманут в обещанном.

Не знаю, что за секретарские келлии. Приготовьте их, a после посмотрим, будет ли преосвященный доволен. Если он доверил себя нашему попечению, надобно оправдать его доверенность возможным споспешествованием его спокойствию и удовольствию.

Яблони и вишни, если находите благонадежный случай, посадите. Но теперь, думаю, прошло уже время. Разве осенью?

Безмолвие, конечно, вещь хорошая. Но думаю, кто призван послужить в обществе, не должен уходит от сего без особенного указания от Провидения Божия. Если будет угодно Богу, поговорим о сем усты ко устом.

Как же вы поехали на Песношь не предваря настоятеля? Разве тем сие изъяснить, что хотели видеть монастырь в таком виде, как он есть без приготовления и ожидания благочинного? В таком случае вы правы; а настоятеля надлежало спросить, благословна ли вина его отлучки.

Забыл спросить эконома, и может быть опять забуду – приехал ли Филарет в лавру, как он обещал консистории? – Ко мне не являлся. А поискать его еще не было досуга.

Мир и благословение Божие вам и братии.

Поверзите меня к стопам Преподобного Отца нашего Сергия.

Maя 28-го 1838.

Мир вам, о. наместник, и братии, и да поможет вам Бог своею молитвою споспешествовать притекающим для молитвы.

Иеродиакона Симеона, если нужно, в Махру пошлите.

Когда буду в лавре, напомните мне, посмотреть вашу аптеку, чтобы поставить сей предмет в порядок.

Расписание доходов, говорят, уже послано к вам.

Цоколь Сошественской церкви зачем опять заваливать? Лучше понизить окрестный грунт.

Иеромонаху Филарету скажите, что если есть у него какое недоумение, пусть подождете меня: а между тем желательно, чтоб он служил, чему препятствия и прежде не было, если бы хотел, а теперь и подавно нет, когда он остается в таком устроении к миру, в каком видел я его на сих днях.

Июня 7-го 1838.

Прочитав письмо ваше, o. наместник, о беде пожара, пошел я к литургии и кстати услышал дневное Евангелие: npиuдumе ко Мне вcе труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы. Да приидут молитвою и верою к великому Утешителю и верному Помощнику Господу Иисусу обремененные лишениями и скорбями, и да упокоит Он их даром терпения, утешения, упования, а потом и помощию в благопотребном, и расположением искать нетленного, паче тленного.

Старой гостиницы не много мне жаль, а жаль больницы, жаль бедных людей и жаль графини, чтобы наветник душ не принес ей мысли, для чего дела благотворения не оградили от искушения. Напомните ей Иова, который был нога хромым, око слепым, помощник бедствующим прежде своего бедствия и однако пущено на него бедствие; верен Господь и ныне бедствующему по делах благотворения усугубить воздаяние, наипаче же вечное, аще верны будем ему беспрекословным послушанием судьбам Его и неколеблющимся упованием.

Если будут после пожара нуждающиеся в пище, кормите в лавре. Возьмите от меня тысячу рублей и употребите на помощь нуждающимся, как лучше усмотрите. Что можно сделать, сделайте; о чем нужно представить, представьте.

Говорят, о. протоиерей Голубинский жил у нас в гостинице и, следственно, лишился жилища. Если он в сем нуждается, нельзя ли поместить его в новой гостинице.

Молю Господа, чтобы вам сохранил силу и мир душевный и внушил, что было бы в пользу и утешение имеющим в том нужду.

Яко Господеви изволися, тако бысть; да помилует нас от большого гнева по грехам нашим.

Июня 16-го 1838.

Забыл я сказать вам, о. наместник, что в келлиях преосвященного Анастасия надобно быть и мебели. Не приведите его в пустые стены. Если не догадались прежде, возьмите мебель откуда-нибудь из других келлий. Вообще попекитесь, чтобы на первый раз не встретил он затруднения.

Ожидаю узнать несколько подробнее о пожаре. О сгоревшем у лавры донести надобно официально, с означением примерной оценки утраты, для донесения С. Синоду. При сем надобно объяснить, что начало пожара не у нас.

Мир вам и братии.

Июня 17-го 1838.

Благодарю вас, о. наместник, за споспешсетвование миру пребывания моего в лавре.

Скажите и братии, что я благодарю их за доброе устроение, в котором и видел и воспоминаю их, с миром и утешением.

Мне хотелось тотчас по возвращении в Москву написать сие вам, но стеснен людьми и занятиями.

Павел, который просится в лавру из Заиконоспасского, есть бывший эконом семинарии. Мое мнение – не принимать его в лавру. Он знает сие и причины сего, и обратился к вам, не сказавшись мне.

Остались в моей келлии принесенные вами образа, кроме одного, который мною отдан. Я не успел сказать вам о них на месте. Несколько из них, освятив, доставьте мне. Но тут нет ни одного образа Пресвятой Троицы, который желал бы я также иметь.

Мир вам и братии.

Июля 16-го 1838.

Были ль вы, о. наместник, в Вифании и долго ли, вы не сказываете. А я хотя через порог посмотрел в безмолвие, прочитав житие о. Серафима, и как вам хотелось, поправил несколько слов, где они казались поставленными не очень правильно. Если думать о напечатании, то затруднение представить некоторые сказания о видениях. Цензура едва ли согласится пропустить в свет чудесное в жизнеописании, без высшего свидетельства церковного. Но исключить из жизнеописания сказания сего рода, мне кажется, было бы похоже на святотатство Если хотите, поговорите с цензурою. А если она, что вероятно, будет упряма, то, по моему мнению, вот что было бы хорошо. Способные и охотные в обители писали бы сие житие для себя и для желающих, и было бы благословение пишущим и польза читающим. Если в лавре или в Вифании найдется такой благовольный доброписец, то я попросил бы его снять для меня список с оригинала, при семь вам возвращаемого.

Мир вам и братии.

Москва. Июля 22-го 1838.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Получили ль от священника мое письмо? Я ваше от 17 дня получил.

Если строить гостиницу нужно для того, чтобы богомольцы не были притесняемы на постоялых дворах, то можно сие предпринять с надеждою, что Преподобный благословить сие предприятие. Примите же труд с Собором обработать проект о сем обстоятельнее. Строить ли и лавки? Главный корпус можно ли строить на старом фундаменте? – Думаю, нет. Годится ли употребить в строение частию старый материал? – Думаю, лучше строить главный корпус чисто новый, а старый материал употребить на лавки и на ограду. Если больницу, строить на новом месте, то не отделить ли для нее особый двор? Если графиня желает жить в гостинице, то в которой? Не взять ли сие в соображение при построении нового дома, чтоб устроить ей помещение спокойное от посторонних? – Сообразите сие и все, чего я сообразить не умею.

За дрова берут дорого, думаю, частию и невинно, потому что теперь дороже провоз. Но, может быть, накладывают, больше должного.

Графине Варваре Александровне угодно было иметь список проповеди. Доставьте ей препровождаемый при сем.

Здесь несколько уже дней тепловатое ненастье, то самое, которое в старину называлось: сеногной. Вероятно, мешает и вашему сенокосу. А пред тем была здесь сильная гроза, сожгла один или два дома и убила три или четыре человека. Одна женщина убита молящаяся. Другая сидела, имея на руках младенца, а подле себя кошку: женщина и кошка убиты, а младенец невредим. И гроза проповедует, да будем, яко дети, если желаем спастися.

Спасися о Господе.

Июля 24-го 1838.

Что делает иеромонах Филарет? – Слышу, что брат его скончался.

Посылаю вам, о. наместник, просмотренный мною поучения, или духовные наставления отца Серафима.

Я позволил себе переменить или дополнить некоторый выражения, частию, чтоб язык был правильнее, частию, чтобы мысли, не довольно полно или не довольно обыкновенно выраженные, оградить от неправильного разумения, или от прекословий. Посмотрите и скажите мне, можно ли думать, что я не переиначил или не повредил где-либо мыслей старца.

Скажите также, что думали бы вы с сим делать. Чтобы не заградила пути сим листкам цензура, не вижу причины опасаться.

Благословение вам от Господа и мир и спасение.

Августа 2-го 1838.

Господь да хранит вас, о. наместник, и обитель, и братию.

Слава Богу, что довольно молящихся и притекающих к общению с Господом.

Господь благословит и ваше с братиею покаяние к очищению душ, и общение трапезы Господней в жизнь вечную.

Пусть сделает опыт цензура представить С. Синоду житие о. Серафима. К нему надобно присоединить и препровождаемую при сем статью о диаконе, имевшем связанный язык. Духовные наставления лучше цензоровать отдельно, чтобы, в случае затруднения для жития, не затруднить и им дорогу.

Неприятны на подворье споры Бубнова с новым содержателем Помолитесь Преподобному, чтобы помог и вразумил выйти из распри с миром.

Августа 11-го 1838.

При сем посылаю по нескольку экземпляров трех печатных тетрадок.

Ответ на ваши письма, о. наместник, начинаю с последнего конца.

Слава Богу, что много притекающих к Божией Матери и к Преподобному. Да приимут и понесут с собою благословение и благодать.

Благодарю за благословенный хлеб.

То, что важнейшее в письме вашем от 12 дня, подвизает и мою леность к приложению молитвы. Господи сохрани и спаси! Предстательство страшное и непостыдное, не презри благая молитв наших.

Начатие обучения да благословит Господь, да взыщут учащиеся заповедей Господних и паче старец разумеют истину Господню и спасения.

Об открывшемся при рассмотрении отчетов молчать буду в ожидании, что поможет вам Бог сделать к исправлению искривленного. Я ожидал лучшего при перемещении в Лавру⁵⁰. По разрушении сей надежды помысл мой не движется созидать другую. Да поможет Господь паче упования.

Приключение татя поучительно. Да избавит его Господь временным судом от вечного осуждения.

Об осмотре кареты преосвященного я думал написать вам. Теперь вижу, что нам она не годится. У меня дорожная карета есть, а недостает городовой, и скуплюсь покупать, потому что в Чудове много издержек на церковь, а лаврскому хозяйству пожар сделал затруднение. Сие надобно сказать преосвященному.

Не вижу дела о священнике Минервине. Поищем.

Господь да хранит обитель, вас и братию. От ваших молитв помощи желаю моей немощи.

Августа 18-го 1838.

О посаде, о. наместник, сего вечера довелось мне говорить с князем Дмитрием Владимировичем, который по благосклонности своей предложил приехать ко мне, чтобы над планом выслушать мои мысли. Дело в том, что Государь Император изволить требовать плана, полагая, вероятно, что теперь случай поправить его. Я предложил его сиятельству, что одно нужно и удобно: линию Александровской дороги довести прямо чрез пожарище до соединения с улицею, идущею между подворьем и оградою Рождественской церкви. Кажется, князь, согласился принять сей проект вместо другого, по которому полагалось провести улицу чрез усадьбу Рождественского причта и чрез погост. Что Переславская улица не требует перемены, в том князь также, кажется, убежден и расположен поспешить разрешением построек.

Проект построения нашего дома, предлагаемый в вашем письме, можете предложить князю. Он завтра полагаете быть в лавре.

Благословите меня в путь в Можайск.

Августа 23-го 1838.

Не подозреваю вас, о. наместник, в намерении прикрывать злоупотребления; а исправлять их с терпением и, если можно, без гласности желаю также и я, как вы.

Если меня спрашиваете, как поступить, то я бы советовал сомнительные статьи записать в виде вопросов, где такая, и такая сумма, и заставить против каждой написать ответ. Если в ответах поступлении о будет по совести и можно будет требующее исправления исправить приватно, то так и сделать. А сели сие не окажется надежным, то записку с ответами показали бы вы мне приватно же, и сказали бы, что полагаете сделать.

Правы или виноваты мы по подворью, я не знаю, а кажется, против правды не делаем. Я сказал, что нам ничего не надобно, а пусть один сдаст, а другой примет. Спор вышел не у нас, а между содержателями. Новый требует починок, а старый не делает. Бубнов дает деньги, а Челышев говорит: мало. Из сего и выведена г. Башиловым нужда нового распоряжения: Бубнова деньги принять; Челышева освободить от ответственности кроме того, что сам он испортит, а за то, что подворье поддерживать будет не он, а лавра, положить с сего ремонт. Например, он должен был поддерживать мостовую, а теперь уже делает на сие подряд казначей, если новое условие утвердится. Но я его не утвержу сам собою, ибо я сих дел не знаю, а пришлю в Собор. Что несправедливо или вредно, на то не соглашайтесь. Я говорил казначею, чтобы не делать нового условия и не требовать с Челышева денег, а чтобы после срочных лет ветхое исправить деньгами Бубнова, а поврежденное Челышевым в его содержание исправить ему. Но казначей говорит, что Челышев на сие не согласится. Если увижу Челышева, поговорю с ним.

Мир и спасение вам и братии.

Августа 23-го 1838.

На следующее воскресенье хочет ехать к вам статс-секретарь барон Корф. Имя иностранное, но он православной церкви. Примите его со вниманием.

Хорошо бы, о. наместник, чтобы вы приехали ко мне в четверг вечером, чтобы пятницу быть у меня. В Москве еще останусь я до воскресенья, a далее не знаю. Больше писать теперь нет времени. Господь да хранит обитель, вас и братию.

Сентября 12-го 1838.

Благодарю, о. наместник, за два письма ваши. Второе от 25 сейчас получено. Благодарю и за добрые желания ваши моему служению. Да сотворит Господь по глаголу вашему и да совершит благую силу Свою в моей немощи и недостоинстве.

Путь мой был, благодарение Богу, не тяжек, кроме того, что от ветра неприятно трескались руки. В Твери был я в собор и у преосвященного, в Новегороде – в Софийском соборе и в Юрьеве монастыре, где и панихиду по покойном о. архимандрите Фотии слушал. За тем начатый 18 вечером путь кончился 22 вечером.

На праздник Преподобного Сергия звали меня в Сергиеву пустынь и привлекали обещанием возможности священнодействовать. Странно мне казалось удалиться на праздник от своего храма и не по силе было еще странствовать. Итак я остался дома и молебен в навечерии праздника совершил по лаврскому чину, хотя и не доставало некоторых обычных принадлежностей для моего служения. Прочую службу слушал.

Одна агличанка, которая любит Святых православной Церкви и видела во сне Преподобного Серия и Святителя Митрофана, открыла свое верование одному путешествующему английскому пастору и изощрила его любопытство ближе узнать нашу церковь. Я дал в Москве поручение руководствовать его к познанию нашей древности и святыни. Если он будет в лавре, примите его со вниманием, употребя переводчиком кого-нибудь из академии.

Божие благословение и мир вам и братии с любовию призываю.

Спб. Октября 2-го 1838.

О. наместнику о Господе радоватися.

Господь да освятить любящих благолепие дома Его, и Преподобный Никон да благословит их благословением Господним. Обновляйте храм его, как лучше и надежнее. Мне кажется, Малахов не мало просит за дело в малом храме. Сделать дверь вместо окошка на западной стене сего храма не очень охотно соглашаюсь, во-первых, потому, что не люблю изменять древнее, во-вторых, по сомнению, довольно ли сие беззаботно для старого здания, строенного из камня, в-третьих, потому, что дверь будет, кажется, довольно близка к раке Преподобного. Однако соглашаюсь, если вы уверены, что открытие двери можно сделать без вреда для здания. То правда, что дверь сия может послужить к удобству сообщений. Думаю и то, что более открытый путь воздуху более будет освежать здание. Как дверь, вероятно, должна быть шире окна, то полагаю, что надобно прибавлять ширину ее к югу, а не к северу, чтобы она не приближалась к раке. Впрочем вы на месте лучше видите. И если вам хотелось настоять на сие, то лучше бы заставить меня на месте досмотреть сие обстоятельнее. Впрочем и рака Преподобного Сергия близка же к двери, хотя иначе.

Если видите возможность отлучиться без затруднения, путешествуйте с Богом в Ростов, только гостите не долго. Понесите и меня к стопам тамошних Святителей и также праведного Исидора, пред которым я виноват, что мало знал его и не был у него, когда был в Ростове.

О. архимандриту Яковлевскому преподайте от меня целование мира и любви о Господе.

Но вот дело, по которому желал бы я иметь от вас сведение прежде вашего путешествия, или вскоре после оного. Патриарх Александрийский жалуется на бедность свою церковную, и Антиохийский едва ли в лучшем положении. Святейший Синод хочет подать им братолюбную помощь и утешение. Мы со владыкою Новогородским вызвались отделить им нечто из наших ризниц. Нельзя ли дать из лавры полное архиерейское облачение, и которое? Нельзя ли дать панагию, и которую? Что предположите для сего, о том пришлите опись; и лучше сделать два предположения на выбор.

Из Ростова, если можно, достаньте мне небольшой финифтянный образ Святителя Николая.

Мир вам и братии.

Октября 5-го 1838.

Задумался я, о. наместник, над делом о иерее Ключареве. Скажите, как он себя устрояет, и можно ли принять его с надеждою мира ему и нам.

О деле священника Сахарова и Панютина я спрашивал. Оказалось, что на медленность дела жаловалась называющая себя первою женою Панютина. Против медленности сделано подтверждение, и только. Пусть священник напомнит вам, а вы мне, когда дело окончится в епархии и пойдет сюда. Письмо ваше я сберегу, чтоб изъяснить С. Синоду обстоятельства, запутавшие благонамеренного действователя.

Мир вам и братии.

Октября 18-го 1838.

Божие благословение графине Варваре Александровне. Дело о земле я поручил обработать по законным формам консистоpии, потому что Собор, по неопытности, не знал бы, что тут нужно.

Мирствуйте о Господе, о. наместник и с братиею.

Что и вы усердствуете патриаршим престолам, тут гневаться не за что.

Благодарю, что помолились в Ростове и за мое недостоинство. Образов еще не получал.

От архимандрита Донского, ни непосредственно, ни чрез других, ничего не доходило до меня неблагоприятного относительно к лицу Яковлевского архимандрита. Не хотелось бы верить, чтобы Донской дал много силы низким побуждениям. Может быть, просто не умеренно поступил по области благочинного; может быть, возмутился какою-нибудь молвою. Например, я слыхал речь преосвященного Авраама, если не ошибаюсь: не заезжай к Яковлевскому, если не хочешь испытать усилия угощающего до-пьяна. Как бы то ни было, скажите старцу, что ему не должно сомневаться в добром о нем мнении высшего начальства; что Донской архимандрит не может сего мнения ни поколебать, ни подкрепить, и что нет в виду признаков, чтобы хотел поколебать. Напишите о. Иннокентию от меня поклон.

Преосвященного Августина благодарю за слово приязни.

При сем пошлются вам но нескольку экземпляров двух поучений.

Ноября 9-го 1838.

Из Чудова представляют мне ведомость и о штатной сумме. Почему не так от вас? Оттуда сказывают и мне, что у меня есть.

В 1 декабря возьмите, о. наместник, пять сот рублей из моих денег и употребите для служителей, больных, богоделенных и бедных.

Да нужно бы мне и от вас иметь сведения о том, что я у вас имею, как доставляют мне сведения из Чудова.

Ноября 2-го 1838.

Ведати подобает вам, о наместник, что есть надежда видеть напечатанными жития о. Серафима и о. Марка. Только сказание об онемевшем диаконе едва ли не останется в архиве. Я опасался быть неуступчивым в части, чтобы не испортить целого дела.

Иконы получил, и благодарю, а об о. архимандрите Яковлевском я писал вам пред сим.

Слава Богу, что училище началось добрым началом. Принимать свыше ста учеников на первый раз я бы не советовал. Не отказывать решительно, а сказать нужно помедлить, и осмотреться с новым заведением, чтобы не затруднить себя множеством. Кажется, рано принялись вы за новую скрижаль. Я теперь ее просматриваю для надобности семинарий и вижу, что ее не легко употреблять,. а особенно для малолетных. Если читать, – не поймут и скучатся. Пересказывать не многое, самое простое, может быть, годится, но не всякий умеет взять из многого немногое нужное. От телесного наказания удержаться хорошо и обители прилично. Для поощрения учеников, велите сажать их по списку, по достоинству, чтобы высшее место в списке и на скамье было знаком благоволения начальства. Это больше порядок, нежели честолюбие, a поощрение в сем есть. Ленивому можно не позволить сесть, а заставить его на ногах слушать урок. Резвого и развлекающего других можно поставить отдельно от других. У радеющего о добре учителя такие маленькие средства хорошо ведут к доброй цели. Неисправимого в училище надобно объявить родителям, чтобы наказали по власти родительской, а когда есть опасение вреда для училища, исключить вовсе.

От двуперстного сложения надобно приводить к церковному крестному знамению. Но сие надобно делать с рассуждением и с рассмотрением обстоятельств. Вразумясь в учение, отрок исправится легко и прочно; а если вдруг потребует перемены, может случиться, что родители раскольники исторгнут из училища и лишат его случая узнать истину.

Выкупить послушника кузнеца можно решиться, если сие будет на пользу кузнице, но при том, если будет на пользу его душе, если обещает быть усердным монахом.

Нужно мне и о себе поговорить с вами. Осень провел я не худо в отношении к здоровью, по крайней мере мог делать дело без затруднения. С наступлением зимы опять черствеет на руках кожа; в глазах часто зуд, а в левом углу левого иногда такое ощущение, как бы засорен был. На сих днях употребили, ваше лекарство и чувствую облегчительное действие. Но за несколько дней прежде сего был у меня игумен Аарон, который лечит владыку, ощупал у меня пульс обеих рук и ступни ног в трех местах близ пят, по средине и у пальцев; спросил меня, бывает ли у меня бессонница и еще сделал несколько вопросов, а в заключение всего предложил употребить для ног мазь, для излечения от простуды; а чтобы совсем вылечить меня, полагает открыть кровь из руки, и повторить то же чрез несколько месяцев, чрез что думает он отнять излишество и нечистоту крови. Одному из находящихся здесь архимандритов помог он мазью в болезни ног; а другому сделал облегчение открытием крови. Сему последнему открывали кровь прежде, но с малою пользою; Аарон открыл из руки же, но из другой глубже лежащей жилы и польза оказалась решительная. Скажите, думаете ли вы отдать меня в руки Аарона. Или не заставите ли вы меня чаще употреблять ваше лекарство? Ибо вы написали чрез месяц и реже; а я употреблял до сих пор чрез полгода, а иногда чрез год почти.

Между тем здравие вам душевное и телесное и благословение с братиею.

Ноября 20-го 1838.

Спрашивал я, о. наместник, о кратком Катихизисе. Говорят, разрешен выпуск.

Если нужно подать учителя учиться методе обучения, то надлежало сделать сие ранее.

Обучения писать по песку я не видывал. Сомневаюсь, чтобы сие было хорошо. Не лучше-ли на аспидной доске?

Штатную сумму надобно назначать на такие предметы, чтобы сличение расхода с приходом было просто и ясно.

С Бубновым советую развязаться как-нибудь. Надобно бранить казначея за то, что не взял в свое время ясной росписки.

Если странствовавшие получили наставление к смирению и постоянству, то слава Богу.

Если надобно не упустить время купить некоторые материалы, купите. Но, кажется, я вам говаривал, что о таком предмете лучше бы не в письме говорить, а в записке на особом листке. Я утвердил бы записку и она была бы оправданием дела.

О запрещенных книгах можете сказать полиции посада. Но что будет: запретят продажу, или возьмут деньги за молчание о ней? Запретят «Краткий способ молиться», сочинение г-жи Гион, но запретят ли книги развратные и развращающие? – Надобно нам по долгу и возможности убеждать людей, чтобы черпали из обильных чистых источников православия и святыни и не простирали почерпала в кладенцы мутные, или со вредом, или по крайней мере без нужды и с опасностью вреда.

Разрешил я прислать вещи назначаемые для восточных патриархов. По почте посылать, думаю, нельзя и неудобно. Изыщите верный способ и уложите безопасно.

Митру вашу я не назначил потому, что выписывают митры из Черниговской архиерейской ризницы, где, говорят, их много. Но если хотите, можете прислать. Может быть, Бог устроит приятие от вашего усердия.

Мир вам и братии.

Ноября 26-го 1838.

Доведите до сведения графини Варвары Александровны, что я теперь вспомнил приближающийся день Ангела ее и усердно призываю ей благословение Божие.

Благодарю, о. наместник, вас и братию за благословение добрым словом и Святою иконою, которую я получил благовременно.

Скажите мою благодарность о. архимандриту Паисию.

Всех вас поздравляю с наступающим праздником. Да услышат души ваши ангелопесненную славу в вышних Богу и да приимут сердца ваши мир Господень и да сохранят его.

Кончина Стефана Артемьева говорит нам: не весте, когда Господь приидет или призовет. Но можно уповать, что Господь призвал его в покой свой. Да будет, Господи!

Учение грамоте по церковным книгам, без сомнения, пришло к нам из Греции. Думаю, и везде в христианстве так было прежде. Жаль, что суетный век не понял важности сего и сбился с сего пути так, что теперь трудно возвратить от глупых распутий тех, которые более других имеют притязания на просвещение.

Не от невнимания происходит то, что не составлено особой службы Святителю Митрофану, а от того, что желали собрать более сведении о его житии, потому что если написать службу в общих только выражениях, то это будет та же общая минея. Мне иногда приходила мысль заняться сим, но нет досуга и нет указания. Надобно посмотреть, кого и когда изберет Святитель.

О житии Святителя Димитрия, признаюсь, что моя была мысль, что если сие внести в книгу Святителя, писанное не им и после него, то, по сему примеру, многое может попасть в нее чуждое и поздное, чрез что может затмиться ей характер. Но если не под числом, то в начале книги, житие писателя ее можно поставить без сомнения и с приличием. Теперь поговорю о сем, с кем следует, а до с их пор еще не случилось.

Ваши размышления против лености в духовном делании не мимо моей лености. Господь да обретает вас бдящим пред Ним и дарует вам преуспеяние в благоделании: а вы, обретая сию помощь, призовите помощь и мне, да возбужден буду, и да приимет силу дело над утесняющими его поделиями.

Если старец Иаков еще слышит, скажите ему от меня память и мир, да и он в мире помянет меня преходящею к Господу душою.

Не сетуйте на меня, что мало и торопливо пишу к вам. Не успевая делать, что должно, по необходимости не успеваю делать, что желаю.

Декабря 19-го 1838.

Благословен Господь наш Иисус Христос, иже вчера и днесь той же и во веки! Благословен Он дивный во Святых Своих! Благословен хотяй всем человеком спастися.

Сейчас прочитал я письмо ваше, о. наместник, и сорадуюсь вашему слышанию и видению рабов Божиих, подобных древним подвижникам, и что не лишен и я по крайней мере слышания, и за сие благодарю Бога и вас. И сказаниe о них, и ответы Петра, как будто листы из Патерика.

Нова для меня мысль, что человеческие искушения жесточе бесовских. Но изречения таких людей надобно замечать и обращать в наставление, а не испытывать.

Если я чрез ваше посредство сподоблюсь чем послужить рабам Божиим, и они не отринут сего, – я приму сие как милостину от них моему недостоинству, и как милость Божию.

Если не опасаетесь нарушить безмолвия аввы Петра воспоминанием о мне, то скажите ему, что по дару, пришедшему на мое недостоинство святым рукоположением, призываю я ему благословение Господне, по себе же прошу благословений его и аввы Серапиона и молитв их. Если же не думаете сего сказать, довольно для меня и в молчании поклониться их безмолвию.

Мир вам о Господе.

Спб. Генваря 10-го 1838.

Теперь я пересматриваю и пополняю Катихизис. Помолитесь, да отверзется мне дверь слова проглаголати тайну Христову, и нелестное млеко предложить чадам веры.

Господь да прострет руку Свою от Святого жилища Своего, и Свое благословение исцеляющее да положит на главе твоей, отче и брате Антоние.

Желаю, о. наместник, чтобы сие письмо нашло вас паки здравым. Но меня озаботила ваша головная боль, не позволяющая вам и выходить. На сей раз желал бы я быть ближе к вам, и знать, помогаете ли вы себе, и, как, и, может быть, подать вам мысль, не призвать ли Григория Яковлевича Высоцкого. Молю Преподобного Сергия, чтобы Он распорядил для вас помощь, если какая вам нужна.

Побывать в Москве можете, как найдете нужным и удобным.

Благодарю Господа, что рабы Его не отвергли моего служения и, по всеобъемлющей в них любви Его, в любовь кое недостоинство приемлют.

Желаю узнать, что вы здравствуете.

Февраля 3-го 1839.

Благословение Господне вам, о. наместник, и братии.

Пост – учитель воздержания, молитвы и внимания да будет нам наставником слышимым, благоприемлемым и последуемым.

Письмо ваше от 25-го января прочитал я уже после того, как писал к вам, и потому тогда не упоминал о нем. Благодарю за сие дополнение благих вестей о рабах Божиих.

На одно приходить мне помысл возражения. Надлежало ли вам давать в пустыню чье-нибудь изображение, особенно такое, которое не представит подвижникам ничего их достойного? Не вносите ли вы чуждую молву в их безмолвие? Не довольно ли было дать им смиренное имя на память молитвы? Господь да сохранит простоту и безмолвие рабов Своих ненарушимыми.

Что болезнь ваша облегчилась, то меня успокоило. Желаю знать, что вы совсем здравы, и были ль в Москве.

Скоропостижные смерти и в Москве и под Москвою замечены. Что винят в том привозную рыбу, слышал я и от министра внутренних дел.

Меня очень занимал пересмотр Катихизиса (который по благости Божией кончен, и старейшими принят с благоволением) и перевода правил Святых Отец. От того не написал я вам ранее об одном нужном. На Махрищского строителя вступила жалоба, в которой упоминается, что жаловались вам, но что вы обещали рассмотрение, и не сделали. Видите, какой дурной оборот взяло сие дело. Если бы я поручил исследование кому-либо из лаврских, ябеда сказала бы, что он действует пристрастно под влиянием старшего, на которого уже жаловались, как на не оказавшего справедливости. И такой ябеде ныне отверзают слух. Потому я решился употребить постороннего, и поручил исследование Верлюковскому строителю, придав ему священника, а не монашествующего, потому что при деле будет женское светское лицо. Может быть, вам не понравится сие распоряжение; но я знаю, как нужно в нынешнее время, чтобы рядом с правосудием шла предосторожность от ябеды. Жаль, что у строителя не нашлось ума, чтобы удержаться от глупого дела, и опять не нашлось ума, чтобы исправить оное. Напишите мне, начато ли дело, и как идет.

Возвратился ли Филарет и что он делает и что с ним делать, если не делает доброго и должного?

Мир вам.

Февраля 21-го 1839.

Мир Господень вам, о. наместник, и братии.

Имя иеромонаха Измарагда почему-то мне знакомо, а не знаю, по чему. Посмотрите его и он пусть посмотрите место. Если обещает доброе, для чего не принять?

Радуюсь, что многие притекают в обитель во дни покаяния и приступают к трапезе Господней. A тем более прискорбен случай с К. Если монах в такое время не воздержен, то человеколюбие к нему не в том должно состоять, чтобы его не трогать, а в том, чтобы не допустить его удвоить и утроить свой грех соблазном. В таком случае не надобно отлагать удаления в Махру, как благодеяния преткнувшемуся и как предохранения невинных от помыслов соблазна.

Желаю незамедлительно узнать от вас, как раскрывается дело Махринского строителя. Между тем представление о тамошнем послушнике составляет новое затруднение. В порядке ли выгнать послушника без следствия, по репорту настоятеля, не подписанному никем из братии, без справки о поведении? Можно ли законно определенного выгнать просто на улицу и сделать бродягою? Сделайте милость, обращайте внимание на порядок дел, в такие времена, в который не прощают сделанного по совести, если оно сделано не по принятым формам.

У меня в доме искушение. Служитель Петр выходит из ума, делает странности и многих беспокоит. Помяните его пред Преподобным Сергием, да испросит ему разум благий.

Что будем мы делать с сгоревшим подворьем? Будут жаловаться на нас, если долго оставим пустырь. Пора бы хотя план сделать. Напишите мне о сем, что думаете.

Нужно мне иконы три финифтяных не малой меры: Спасителя, Божией Матери и Преподобного Сергия. Пришлите.

Марта 11-го 1839.

Пишу сие к вам, о. наместник, для того, чтобы вы вещи, о которых писал я в предыдущем письме, послали к эконому на Сухаревское подворье, для препровождения ко мне, чрез служителя Петра, отправленного на время в Москву.

Мирствуйте во Господе.

Mарта 13-го 1839.

Вчера, о. наместник, писал я вам письмо с служителем Петром; и написал, что вы с ним пошлете иконы, которых я от вас требовал. Это писано не столько для нужды, сколько чтобы занять Петра. Я писал вам о его состоянии. В последние дни в Петербурге, когда я занял его мыслию о посылке в Москву, он был несколько лучше. Но теперь, слушая повести о его странностях, я полагаю, что его возвращение в Петербург было бы вредно для него, и беспокойно для дома и потому пишу в Москву, чтобы его там удержали. Следственно вам не нужно уже посылать иконы чрез него; а может быть, полезно было бы, если бы вы чрез эконома навели его на мысль побывать у Преподобного Сергия.

Мир вам и братии.

Марта 13-го 1838.

Не хорошо, что К. своевольно уехал. Напишите мне о последующем. M, думаю, нужно донести от Собора. Такие люди и такие поступки не исправляются приватно; и может случиться, что пока молчишь, чужая власть обнаружит беспорядок и сделает тебя виновным в оплошности.

Детей хорошо учить молитвам; но лучше бы побуждать к сему по усердию, а не грозить епитимиею.

Вы хорошо расказываете сказку Махринского строителя, а из дела представленного ко мне видно, что светское делопроизводство остановилось за духовным депутатом. Следственно дело не в конце, а в завязке. Становой пристав, может быть по проискам строителя, остановил исполнение предписанного мною, но это все не лучше, а только новая завязка.

О непутном послушнике я готов рассуждать согласно с вами. Но упрямый господин закон хочет по своему. Когда делаете в Соборе дела сего рода, прошу посматривать в синодские указы. Послушника определенного указом, признают утвержденным в духовном звании, а лишить прав звания дело важное и легко не делается.

Строение на 32 сажнях не дорого ли будет? Будем ли иметь способы построить?

Приключения с рабом Божиим Петром очень жаль. Видите, что для пустынножителей умножение вещей есть пища искушению. Котомка обратила на него внимание, дала побуждение к вопросам, и к подозрению, не бродяга ли он и не украл ли то, что в котомке. Не достигло бы беспокойство и до старца Серапиона и Василия? Хорошо, что вы дали мне о сем знать. А на полицейских чиновников зачем досадовать, когда они исполняют полицейские законы? У них есть законы для бродяг и нет для пустынножителей; притом если пустынножителей освободить от полицейских законов, бродяги и воры назовутся пустынножителями. Нельзя девятнадцатый век сделать четвертым или пятым, и Вологодскую губернию Фиваидою. Будем впредь осторожнее, а теперь помолимся, чтобы Господь укрыл рабов своих от мятежа человеческа, которому наше несовершенное рассуждение их подвергает.

Когда вы жалуетесь, что время идет, a успех не сопутствует, мне кажется, вы жалуетесь на меня. Господь да поможет успеху вашему за полезное напоминание для моей лености.

Марта 29-го 1839.

Воистину воскресе Христос! – Взаимно целую вас, о. наместник, и всю братию Святой обители целованием радости, любви и единения во Господе. Да призрит Он благодатию Своею на наше общение во Святом имени Его и в благодарном воспоминании того, что сотворил Он для нашего спасения; и да ниспослет всем нам Свое благословение, наставляющее и утверждающее в пути жизни и спасения.

Мир всем вам.

Марта 29-го 1839.

Целуйте от меня преосвященнейшего Анастасия и скажите, что я писать к нему буду вскоре, переговоря о его письме.

Целуйте о. Паисия также от меня, с благодарностию за его богословствующее писание.

Вы пишете, что промываете стенное писание Троицкого собора и чистите иконостас. Следствием топления должно быть то, что сие требуется чаще прежнего; а частое чищение иконописания и иконостаса ведет к тому, что менее прослужит и то и другое. Что вы на сие скажете?

Настоятельница Спасобородинская пишет мне, что ей желательно иметь нового Лужецкаго казначея духовником ее обители. Как я его не знаю, то скажите мне, о. наместник, полагаете ли, что полезно дать ему сие поручение, без опасения, что, оно затруднит или развлечет его?

Хорошо было случилось, что служитель Петр исполнил мою для него мысль, но жаль, что исполнение ее неудовлетворительно. Он благовидно представил вам себя, подобно как и мне всегда представлял. Надобно было по тонким оттенкам его слов и приемов примечать истину. Это признание, что он болен был бессонницею, от того уснул на дороге и сим вылечился, придумано было именно для того, чтобы обмануть, вас потонее, нежели как он обманывал других. В Москве, и до отъезда в лавру, и по возвращении, он и не объявляли себя выздоровевшим от бессонницы, и поступал, не как выздоровевший. До отъезда в лавру он говорил, что спешит возвратиться в Петербург, и поехал в лавру своевольно, а по возвращении говорит, что ему нужно в Песношь и пр., и не слушает возражений викария. Скажите, чтобы поминали его на проскомидии.

Кто хочет немилости Махринскому послушнику, даже и не в праздник? Если бы он подал прошение, ему дали бы паспорт, с которым бы он приискал место в другом монастыре. Кто не велел сего сделать? Теперь дело началось доносом и по необходимости получило иной ход. Велите доносить Собору, как послушник ведет себя и проходит послушание в кузнице. Может быть, сие можно будет вменить ему в испытание и наказание. Но полезно ли остаться ему в Махре? A чем виноват другой настоятель, которому, может быть, захотел бы навязать его на шею? – Будем искать средства оказать милость, никому не вредную.

Дело Махринского строителя, конечно, не ангелов хранением, a бесов лукавством сделалось. Но строителю надлежало бы не отворять врагам дороги. А он что делает? Когда его допрашивают по жалобе, вместо требуемого ответа, ни к селу ни к городу, заговорил о своем набедреннике. И прав был, когда не хотел ему дать, и едва ли прав, что вас послушался в сем случае.

Что Т. И. давно не приобщается Святых таин, я услышал прошедшим летом и старался чрез некоторых подать ей добрые мысли, но без успеха. Напомните мне о сем, если угодно Богу, при возвращении моем в Москву, и подайте мысль о способе.

О колоколах, помнится, я сказал уже, что согласен на предположение. А языки больших колоколов почему переменяли, и почему, если не ошибаюсь, не предварили меня о сей надобности?

Сего дня в первый раз был я в возобновленной после пожара придворной церкви. Как видение, видишь ту же точно церковь, которая сгорела. Иконы и утвари сохранены; иконостас и украшения возобновлены в прежнем виде. Часть свода в настоящей церкви не известно на что была отрезана потолком: пожар взял потолок, и свод с четырьмя круглыми окнами открылся, и это лучше прежнего. Вход в церковь с запада, вместо одной, тремя дверями, устроен лучше прежнего, также и комнаты пред Церковию. Так, говорят, и другая меньшая церковь восстановлена, по-прежнему, и лучше прежнего. Я в ней еще не был. – Господь да благословляет и сохраняет дом Царя и России.

Мир вам и братии.

Спб. Апреля 2-го 1839.

Благодарю, о. наместник, что в царской к моему смирению милости⁵¹ приняли участие, и молитву Господу за Благочестивейшего Государя принесли. Помолитесь, да поможет мне Бог оправдывать милость щедрого и великодушного Монарха и употреблять оную в пользу служения Церкви и Ему.

Благодарю за артос. Но еще напоминаю, посылайте не так большую долю.

Что Саровский игумен делал прежде, то не образец для нас ныне. Сие говорю все к осторожности, чтобы беречься от поступков, которые найдут не в законном порядке, и придерутся, и наделают неприятностей и затруднений.

В излишестве слов не извиняйтесь. Благодарение Богу, я никогда не скучаю вашими письмами, а всегда принимаю их, как дружелюбных гостей. Скорее случится скучать, если не буду знать нужного.

За сертуки служащим при Соборе спора нет. А если бы вы при письме приложили о сем записку, и я бы ее утвердил, то сие было бы хорошо для поверки отчетов.

Мысль Вениамина и мне нравится. Я и прежде поневоле согласился, чтобы лавки и гостиница были вместе. Мне кажется, нельзя дому быть довольно хорошим, когда внизу лавки. Если найдете, что последний проект можно обработать беспрепятственно и удовлетворительно, обрабатывайте.

Но не забудьте о графине Варваре Александровне. Будет ли ей покойно жить в нынешнем доме? Не построим ли мы ей особый домик, например, на ее же месте?

Ничего также не сказали вы о женской больнице. Договорите.

Дурно дело Пятницкого пономаря и Патакиных. В деле говорят, что казначей помогает пономарю припасами, что пономарь и Патакины друг другу завидуют в пособиях от казначея. Как они родня казначею? Не слишком ли много занимается он родственниками? Не для того ли Патакины жили в посаде, чтобы ближе быть к нему? Обратите на сие внимание. Казначея надобно беречь от бестолковых дел, а лавру от бестолковых речей о ее братии. Видно не оправдывается мысль, с которою я определил казначеем А.: думал я, что он не чужд направления духовного, и что вы его мирскую смышленость и многодельность обратите на лучшие предметы.

Господь да дарует лучшее у строение всем нам.

Апреля 24-го 1839.

Высочайше разрешенные докладные пункты извольте читать, о. наместник, при конце Духовного Регламента.\

Послушника или рядового монаха спросить полиции допустить можно, а лучше, чтобы для монахов присылали вопросные пункты и по ним допрашивал Собор при депутате светском. Но случаи разнообразны, а вдруг всего нельзя сказать. Если не найдете руководства в книгах, напомните на месте. Поговорим.

Помяните новопреставленную рабу Божию Елисавету, дочь князя Смоленского. В прошедший великий пост, приобщась Святых Таин на первой неделе, она сверх обыкновения пожелала приобщиться и на последней. Ее подкрепили в сей мысли и она сие исполнила. После Пасхи сделалась больна; врач не почитал болезнь важною, но она предсказывала свою кончину и просила приобщения Святых Таин. Окружающие отлагали сие, однако исполнилось еще благовремение. После нескольких трудных дней она скончалась и сегодня погребена в лавре.

Кажется, забыл я предварить вас, что пора перестать писать ко мне в Петербург.

Если будет угодно Богу, не проживу здесь недели. Благословите на путь.

Maя 6-го 1839.

Боюсь, о. наместник, еще затруднения рабу Божию Петру и нам с ним, если пришлют его к вам. По чему вы его примете? Он не наш, а прохожий. По чему держать будете, когда у него нет никакого вида? Напишите, что будет и что думаете.

О поставлении образа Преподобного не могу решить заочно. Потерпите до меня и не забудьте напомнить на месте.

Мир вам и братии. Благословите меня на путь, на сих днях.

Мая 11-го 1839.

Письмо ваше, о. наместник, и просфору получил. Благодарю за благословение.

Посылаю вам экземпляр нового издания Катихизиса. Другой экземпляр отдайте Вифанскому казначею.

Мир вам и братии.

Maя 21-го 1839.

Думаю, о. наместник, что не будет спора о увольнении Махринского строителя.

Желаю, не медля, знать ваше мнение, кого на его место.

Пол в церкви Преподобного Никона поднимать точно ли удобно, и нужно ли так много? Желал бы я не трогать с места раки Преподобного Никона. Скажите мне о сем еще.

Производя переделки под моими келлиями, обращайте внимание на то, как бы меня менее затрудняло мое жилище. Не сделать ли для гостиной комнаты другое канапе, на котором бы я мог ночевать, не делая на день вида постели? – Впрочем о сем я спрашиваю, а не решительно сего требую.

Желаю, чтобы в сии людные и трудные дни служение ваше и братии было вам не утомительно, а приходящим назидательно.

Maя 23-го 1839.

Зело жаль, о. наместник, раба Божия Петра. Хорошо, если может он побыть у вас в больнице, как больной. С возвращением князя Дмитрия Владимировича, попещись о нем будет удобнее, нежели до него, хотя и тогда мало удобства предвидится. Поговорим о сем на месте.

Быть у вас, если будет угодно Богу, надеюсь, в обыкновенное время. Но нынешний год будет то затруднение, что, вероятно, понадобится поспешать в Москву, для благодарного молебствия по случаю бракосочетания Великой Княжны. Потому спешите вспомнить, о чем говорить со мною, и потом говорить спешите.

А я вам напоминаю, что у нас в день академического экзамена, по обычаю, должны быть гости. Это будет, думаю, 28 дня.

Мир вам и братии.

Июня 15-го 1839.

Посылаю Мартину четки Афонские. Господь да благословит его в молитве.

За угощение странных благодарю вас, о. наместник, только за то не благодарю, что вы скупитесь за меня и подвергаете Мартина искушению жаловаться на мою скупость. Булкам надлежало быть крупнее. Тогда в случае нужды и пополам разделить было бы не так скудно.

Хитрый ваш колодезь не даром не нравился мне. Едва ли не лучше было бы оставить простой механизм, никому не угрожающий смертию. Бывало, по обыкновенным дорогам ехали тихо и тряско, но были целы; теперь по железной дороге летят, – с опасностью каждую минуту потерять голову.

О казначее кого-нибудь спрашивать погодите. А в консисторию писать вовсе не нужно, и я сего не требовал.

26-го дня думая быть в Симонове, к вам ехать в сей день не полагаю, а 27.

Мир вам и братии.

Июня 23-го 1839.

Благодарю, о. наместник, за сведения о сопровождении тела князя Багратиона.

Иеромонах Филарет отдал мне письмо чрез других, а он, говорят, болен.

Мне поручили переслать вам четки из Италии от княгини Вяземской. Они при сем особо в коробочке.

Мир вам и братии.

Июля 13-го 1839.

Прошу, о. наместник, чтобы приносимы были в лавре четыредесятодневные молитвы о новопреставленном протоиерее Никите и о плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения.

Июля 20-го 1839.

Простите меня, о. наместник, если я буду говорить бред. Бывший казначей А. более заслуживает одобрения, нежели прочие члены Собора, Он нарушал порядок и грешил для своей выгоды; прочие без всякой, даже незаконной, пользы помогали ему нарушать порядок и грешить. Скажут: по снисхождению. Никакое снисхождение не велит приобщаться чужим грехам и помогать им. Если бы вы исполняли предписанное, то есть верно каждый месяц поверяли деньги и приходные и расходные записи, то или предохранили бы его от греха, или остановили бы на сотнях, а теперь, по милости вашего снисхождения, он опутай тысячами, и если не будет иметь чем платить, то доплатите вы, не верно поверявшиe. Скажете, что неверность не в кладовой Собора, но в казначейской. Ответствую: предписано не оставлять в казначейской столько денег, чтоб они могли прикрывать неверность. Притом закон велит поверять у казначея все до копейки. В бывшей Коммиссии Духовных училищ казначей каждый месяц клал на стол и серебряные рубли и медные гроши, и члены Синода не ленились считать стопы монет дотоле, пока окажется верность наличности с запискою, и таким образом 50.000.000 рублей были целы. Разве члены Собора не удостоят считать, как члены Синода? Если надобно щадить, то лучше ли щадить неверного подчиненного, нежели невинное начальство, которое отдало сомнительного верным людям в надежде улучшения и которому конечно уже сугубо горько будете найти неверность при надзоре, который оно почитало верным.

Если я говорю бред, то прошу вразумить меня и научить лучше думать. А между тем прошу вас и Собор исполнять законы и предписания, ничто же творяще по уклонению.

Сие написано в первые минуты по известии о недочете у бывшего казначея. Теперь я желал бы, чтобы говорено было тише. Но так уже и быть. Прочитайте написанное, по крайней мере, как исповедь, что я думал по получении известия.

Вы говорите, не поверяли медных денег. Считать конечно неудобно. Надлежало счесть в первый раз и запечатать. Потом легко было считать мешками, не запрещая казначею распечатывать мешок, когда до него дойдет очередь расхода. Можно было и без печати обойтись; ибо уже слишком невероятно, чтобы казначей решился на подлог в том, что в мешке.

Советую и при новом казначее соблюдать в точности законный порядок, не по недоверенности, но по другим важным причинам, для примера впредь, и для предосторожности против клеветы.

Впрочем мир вам и братии во всяком образе.

Июля 29-го 1839.

Отвечаю на письмо ваше, о. наместник, писанное 30-го июля.

Осуждать вас не желаю и за совет, не гневаться, благодарю. Письмо, по случаю которого сие пишете, писал я, сколько себя чувствую, вовсе без гнева и даже без большого огорчения; хотел только представить вам вид дела, и когда заметил, что выражения жестки, тогда же в сем признался. Письмо, на которое теперь отвечаю, мне показалось прискорбным более дела. А. принес плод, который уже примечаем был сквозь листья. В вашем письме, если не ошибаюсь, не то выросло, что я хотел посеять моим. И хотел показать вам неточность действования Собора, и, думаю, доказал сие; и просил точности впредь. В сем была сила письма; но вы не дали на сие ответа, ни обещания, а изыскивали все средства к оправданию. Если я войду в спор против сего оправдания, если скажу, что А. принял деньги без недоимки, что при верном освидетельствовании чрез месяц не могло быть недоимки шести тысяч рублей, a менее; при освидетельствовании за второй и третий месяц тоже: что при верном освидетельствовании поймав недоимку малую, не допустили бы до большой; что недоимку приметили поздно, и хотя с сего времени действовали хорошо, но сие не оправдывает того, что не досмотрели ранее; что вашего изречения, что А. не сделался у вас хуже, нельзя принять за неоспоримое, потому что на подворье он не сделал шести тысячи рублей недочета, а у вас сделал и пр., и если вы опять будете усиливаться оправдаться, что из сего выйдет?

Да не будем, говорите, приобщаться чужим грехам. Кажется, это сказано, как отражение несправедливого обвинения. Но вспомните, в каком смысле употребил Апостол выражение, у него заимствованное: руки не скоро возлагай, ниже приобщайся чужим грехам. Это не значит: не рукополагай недостойного заведомо, ибо это значило бы не только приобщаться чужим грехам, но и делать свой грех. Апостол запрещает рукополагать скоро, без точного дознания, дабы по неведению и неосмотрительности не приобщиться грехам недостойного, хотя рукополагающий не решался сам на грех. Итак, неточность и неосмотрительность неприметно обращается в приобщение чужим грехам. Содействующий и споспешествующий похитителю грешит сам; а кто не бдительно стрежет и чрез то допускает похитителя, тот сам не грешит, но, смотря по степени невнимания, приобщается чужим грехам. Посему, думаю, что я мог остерегать от сего без несправедливости.

Но дабы прекратить сие сражение моего самооправдания с вашим, советую себе и вам словом Премудрого: не буди прав вельми⁵².

Для покаяния братии я думал, что первая седмица поста была бы удобнее, потому что ближе к празднику более народа. Впрочем, раньше или позже, да будет оно к очищению и миру душ.

Чудно мне кажется, что вы не признаете вины в неточном свидетельствовании сумм: а признаете вину в том, что не считали разбитой посуды, и о сем заботитесь, как о беде. Хотя есть недосмотр и в последнем случае, но он гораздо менее должен озабочивать и удобнее подлежит прощению, нежели неточность в том, что ясно и строго определено законом. Выписывание за десять лет, что повреждено и куплено вместо поврежденного, дает много труда, и немного пользы. Меньше труда, a полезнее сделать такого рода поверку за время служения казначеем А.

Об определении в эконома не излишне было бы поговорить приватно, прежде формального представления.

Ионафан мне нужен для Иверской часовни. Скажите ему, чтобы собрался совсем к сему переселению без промедления, и доставьте его ко мне. Собору нужное предписать можно после.

С А., видно, еще не мало труда будет. Делайте должное и не теряйте мира: ибо почему не мирствовать, когда делаем должное, хотя оно и неприятно?

Господь да дает нам мир в правде с любовью и в терпении со смирением.

Августа 9-го 1839.

Заемное письмо вещь малонадежная и заботливая. Срок не далек: понадобится, думаю, протестовать не пропустя законного срока. А если Собор задержит и сделается виною непротеста, запутанность будет большая и вредная. Остерегитесь по сему предмету.

Помолитесь, о. наместник, Преподобному Серию, да благословит путь мой в Бородино, предполагаемый вскоре после следующей полночи, и да благоуправится тамошнее служение в мире и благоугождении Богу. Молитва при открытии намятника здесь у места более нежели когда-либо, потому что памятник имеет христианский характер: на нем образ Спасителя, род главы и крест. Но мне стужают помыслы трудностью, чтобы у меня достало сил и средств. Я представил проект церемониала, Государь утвердил его в 5 день сего месяца; но теперь армейские священники говорят, что церемониал изменен, а меня никто не уведомляет о сем. Предположенный крестный ход едва мне по силам: трудность увеличится неизвестностию разных обстоятельств, разноначалием и отдаленностью жительства моего, в Лужецком монастыре за 11 верст.

Письмо ваше от 13 дня прекращает наши взаимные недоразумения. Господь да простит нам непокойные помыслы и да поможет совершеннее разумевать друг друга в любви.

О духовнике и Вениамине прежде сего письма вашего сделано то, что пишете.

На сих днях будет у вас директор духовноучебного управления Александр Иванович Карасевский. Он человек рассудительный и мирный: примите его со вниманием и покажите ему лавру и Вифанию. Училища покажут ректоры.

Мир вам и братии.

Августа 22-го 1839.

Слава Богу, о. наместник, Бородинское Богослужение совершилось в мире и не трудно было. Мне вздумалось послать вам список репорта моего С. Синоду, чтобы вы могли несколько видеть день и дело.

Г. принять сомневаюсь в лавру, после того как вы сомневались принять в Вифанию. Что-то не скромно, что не годившейся в пустыню почитает себя годным в лавру. И если братия узнают о его похождениях, то иной не скажет ли, что и лаврским можно позволить такие похождения, когда после и их в лавру принимают? И если что с ним случится в лавре, мы будем виноваты, зачем приняли после случившегося с ним в пустыне.

Пора думать о Петербургском подворье. Мелхиседек из псаломщика уже иеродиакон. Как далее? Скажите, что думаете.

Мир вам и братии.

Сентября 1-го 1839.

Славу Богу, о. наместник, Государя Императора сретили мы в Москве благополучно. Остается для меня трудный день заложения храма. Помолитесь, да благословит Господь и сему служению совершиться в мире.

Удосужась и стараясь не пропустить времени, я принялся тотчас за дело Петра н нашел, что в доклад Собора дело изложено не удовлетворительно. Не разрешено, как о немом так много знают. А главный недостаток, что нет лекарского свидетельства о состоянии его здоровья. Из дела видно, что он крив. Но вы говорили, что он и другим глазом слабо видит и ногами болен. Сведение о сем должно было бы помочь делу. Поручите скорее лаврскому врачу произвесть освидетельствование и пришлите мне о сем его акт. Чем скорее, тем лучше. Хорошо было бы успеть доложить, пока Государь в Москве. Не пропускайте сей недели.

Сентября 5-го 1839.

По получении сегодня свидетельства о Петре отношение к К. Д. В. написано и переписывается; между тем я уже говорил о сем с князем. Время не пропущено. Пусть помолится Петр, да благоустроит Господь еже к миру и спасению.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сентября 8-го 1839.

Отлагаете рассмотрение о петербургской братии. Однако на месте послушника там теперь иеродиакон. Оставаться ли сему так? Не взять ли одного иеродиакона, а послушника послать.

Между тем нет еще у меня перводиакона. Не укажете ли?

Земли просить помысл мой не извещается. Если напомните, поговорим о сем обстоятельнее.

Если послушник, в котором отказывают, заслуживает заботу, не велите ли мне написать в Тамбов?

К празднику Преподобного мне желается по долгу благодарности к молитвам Его, благопоспешившим моему недостоинству в трудностях нынешнего лета. А впрочем время уже тесно по приближению дальнего путешествия. Ожиданием не занимайтесь, а попросите Преподобного, чтобы благословил мне прийти и припасти к стопам Его.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сентября 18-го 1839.

Благодарю, о. наместник, за благословение от Святителя Митрофана. Оно пришло ко мне, начинающему болеть болезнию, которая угрожала быть трудною, но, благодарение Богу, по двунедельном лечении, кажется, выздоравливаю, хотя сего дня еще в келлии праздную.

Желал бы и я, для возбуждения дремлющей души моей, идти повергнуться к стопам Святителя Митрофана, слушать сказания о Его чудесных благодеяниях и, если бы даровано мне было, передавать сии сказания и другим к утешению и назидание. Когда происходило дело об открытии мощей его и донесение производителей сего дела на месте пришло в С. Синод по отбытии моем в Москву, тогда, прежде слушания сего дела в С. Синоде, мне сообщены были из оного некоторые акты и таким образом даровано было первому подать голос о признании и прославлении сущей в нем благодати Божией. Потом, по прибытии моем в Петербург, мне поручено было изложить сказание об открытии мощей его, и бывших при том благодатных знамениях, которое вы знаете печатное. Но потом ничего мне не поручали. Когда помышляли о издании жития Святителя, я спросил однажды преосвященного Антония, собираются ли материалы. Он не отвечал. В таких обстоятельствах, думаю, надлежит мне признать мое недостоинство, и не вызываться не призываемому. Святитель Митрофан изберет, кто бы сказал о нем слово и воспеснословил его.

Хлеб для бедных покупайте. Возьмите у меня на сие пять сот рублей, да имею долю в их молитвах.

Как пребывает раб Божий Петр? Довольно ли вы решением, которое о нем получено?

Мир вам и братии.

Ноября 21-го 1839.

Мне очень не хочется, о. наместник, отказывать Петру в добром желании. Но рассудите: лавра может дать паспорт монаху или послушнику. Петр ни то, ни другое. Как его назвать в паспорте? Неправду написать нельзя, а если написать правду, то всякое начальство в праве задержать его, и подвергнуть его и паспорт рассмотрению, потому что и паспорт и путешествие такого лица будут не в законном порядке. Особенно Кадниковский исправник рад будет доказать, что он напал точно на бродягу. Следствием сего может быть то, что не только мы получим неприятность, вредную для управления, но и Петр постраждет и у нас будет на душе, что, зная порядок, не предохранили его простоты от бедствия. Изъясните сие Петру и скажите ему, если он готов был идти в Сибирь, когда бы таково было устроение Божие, и следственно навсегда лишиться общения старца, то пусть, покоряясь устроению Божию, претерпит сие лишение у нас, вероятно, не на долгое время. Надобно переговорить с князем Дмитрием Владимировичем. Судя по теперешнему положению дела, мне представляется возможным весною сделать новое сношение, чтобы Петра совсем отдали в наше ведомство, тогда можно будет дозволить ему путешествие.

Здравие Государыни Императрицы, благодарение Богу, приходит в вожделенное положение. Она выезжает. Благость Господня да упрочит сие. Нужно нам молиться о сем, каждый раз, когда Церковь призывает нас к молитве о Царе и доме Его. Но учреждать для сего особый молитвы в церкви, скажут, теперь обстоятельства не требуют. И что прикажете делать с веком, который так часто боится страха, идеже не бе страх и где может быть только спасение? – В прошедшем году в Москве, не имея предписания, приносил я в служении моем и словесно пригласил других приносить в церквах молитву о благополучном путешествии Государя Наследника. По времени сие прекратилось было, но, найдя сие в Петербурге, поручил я преосвященному викарию возобновить и продолжать. По некотором времени исправлявший должность генерал-губернатора пишет, что в Москве печальные слухи о здравии Государя Наследника и что причиною их, вероятно, молитва в церквах. Нужно было не без заботы защищать то, что делалось в Церкви. – Впрочем я с любовью благодарю вас за доброе напоминание и прошу всегда напоминать мне, еже к миру и спасению.

Пошлются вам несколько экземпляров проповеди на Успение Божией Матери, для вас и для раздачи от меня, кому благословно будет, например, преосвященному Анастасию, о. Паисию, графине Варваре Александровне.

Сказали бы вы мне, делается ли что в церкви Преподобного Никона?

В Саввине монастыре в алтаре видел я изображение Тайной Вечери, в котором на дискосе представлен не один хлеб, a многие. Это походит на латинский обычай. Евангелие говорит: приим хлеб. Апостол говорит: един хлеб, едино тело есмы, ecu бо от единого хлеба причащаемся. Посмотрите, нет ли сей погрешности в изображении в алтаре в Троицком соборе и остерегитесь, чтобы не случилось сего в церкви Преподобного Никона.

Мир вам и братии.

Спб. Ноября 28-го 1839.

Благодарю, о. наместник, за благословение от обители, по случаю дня моего ангела, святою иконою, с молитвами вашими и братии. Благодарите от меня братию. Всех же вас приветствую радостью приближающегося праздника Рождества Спасителя нашего, да исполнит она сердца ваши, и да будет в них животворящею силою к бодренному хождению путем заповедей Господних. Бог да дарует и благословит вам новое лето, для возрастания и успеяния в новой жизни, я же есть по Богу.

Скажите благодарность мою о. Паисию и Ивану Михаиловичу, писавшим ко мне. О сочинении о. Паисия постараюсь писать после.

Повторяю, что на покупку муки для бедных согласен, если и тысячу пудов найдете нужным купить. И раздачу устройте со вниманием, чтобы притворная бедность не отнимала у истинной.

О упорядочении нищих не вижу возможным сделать все, что пишете. Но постараюсь писать о сем после.

Преосвященный Анастасий хочет служить. Устройте ему сие по возможности. Покойный митрополит Михаил служивал без певчих и в каждение, вместо пения малых певчих в алтаре, велел петь клиросу тропари.

Исполните по прилагаемой записке, а ее хранить как документ.

Пошлется вам еще проповедь с прежним назначением.

Что говорит Петр безмолвный о моем отзыве? – Мир ему и Мартину.

Мир вам о Господе.

Декабря 8-го 1839.

Благодарю, о. наместник, за добрые сказания.

Лоскут при сем возвращаемый хорош для облачения, но теперь не хочется думать о сем. Если Бог благословит грядущее лето и даст людям Своим хлеб ясти в сытость и возблажает сердце их, то мы соутешимся с ними, и тогда можно будет подумать о новом облачении.

Если открывается удобность возобновить иконы к Сошественной церкви, Бог благословит приступит к сему.

Дело о житии о. Серафима и затворника Георгия молчит. Я не напоминаю о сем в ожидании преосвященного Киевского, которого мнение благоприятно сему делу. Спрошу в будущем году, ибо теперь опять сижу дома, простудясь 12 дня в Петропавловском собор.

Поручите в Троицком соборе 40 дней поминать за упокой протопресвитера Иакова и Елисавету.

Не были ль вы в Песноши, и доброе ли слышите оттуда? Есть нечто, о чем нужно там дознать, но мне не хочется отвлекать вас и поручать вам дела скучные.

Мир вам и братии.

Декабря 21-го 1839.

“По словам его». – Неужели вы сомневаетесь, что преосвященный Костромской приехал помолиться Преподобному? Он для сего просился у С. Синода.

Зачем же ваши келлии холодны? Я говорил вам, не переменить ли? Мне думалось, что они теперь должны быть лучше, когда нижняя часть здания лучше устроена.

Ивану Михаиловичу скажите, что я с участием услышал о его скорби. Господь да утешит его и да поможет ему в устроении детей.

Слава милосердию Божию, по молитвам Преподобного Сергия, покрывающему обитель!

А нам, о. наместник, не худо было бы и ранее пробудиться к осторожности. При бывшей переделке зданий надлежало бы усмотреть надобность брант-мауры, и тогда удобнее было бы сделать потребное. – Писцам Собора не надлежало разбрасывать бумаг не у места; а казначею знать, что сторож и трезвый задремать может, и потому для свечи сторожа дать широкодонный с поднятыми краями дна подсвечник и велеть на его поддон наливать воды.

Подтвердите всем об осторожности от огня, а казначею велите надзирать за безопасностию зданий.

Свод над проходными сенями для чего? Верхней части он не обезопасит. И удобно ли сделать его? Помнится, в нижней части здания были здесь такие ветхости, по которым даже перестройку не излишнею почитали. Не довольно ли будет на существующих стенах вывести брант-мауры; где нужнее и удобнее? – Как бы то ни было, желательно бы видеть на плане, где, что и почему сделать. Пусть Собор представит о сем в порядке и обстоятельно.

Бог да благословит усердие Челышева, если исполнит обещанное.

Ограду около старого подворья строить можете. А за чем стало дело о плане для лавок?

У вас будет гость, преосвященный Антоний Брестский, един от новоправославных, по усердию к православию достойный всякого уважения. Примите его с любовию и упокойте. Да приимет Святой Сергий в общение в лице его всех новоправославных. Благословите его образом от Преподобного и от обители.

Преосвященный Костромской, и по моему мнению, много требовал от Петра, и Петр имел причину не отворить ему тайной клети, в которой душа пребывает с единым Господом. Мы видим, что и успевшие подвижники остерегались сего, и если свободно открывали другим свои исправления, то или кому нужно, для подкрепления, или пред своею кончиною, для наставления хотящим подвизаться впредь.

Но продолжать нет времени. Мир вам и всем в обители.

Спб. Января 6-го 1839.

Больной больному, здравия вам, о. наместник, прошу от Источника здравия. Желаю, чтобы сие письмо нашло вас в лучшем состоянии здоровья, а если бы понадобился совет, кроме того, который имеете при себе, скажите о. казначею, чтобы призвал Григория Яковлевича Высоцкого. Лавра должна попещись о вас за ваше о ней попечениe?

Мне кто-то сказал во сне, что у меня шесть болезней. Счесть их я не умею; а примечаю, что не одна, и одна другой мешает. Простудная боль ни, левой полови не тела, и небольшой веред, на спине, правда, не заставляют меня тяжело страдать, но много стесняют и мешают дело делать.

Здравствуйте о Господе душевно и телесно. И братии мир.

Спб. Января 23-го 1840.

Простите меня, о. наместник, за умедление ответа на письмо, которое сильнее других требовало ответа. Оно нашло меня больным и не таково было, чтобы мне от него стало легче. Болезнь моя началась 11 дня, и вчера только в первый раз был я в церкви.

Да какой же ответ, скажете вы? – Желание ваше удалиться принесло мне такой помысл печали, который не охотно разрешается в рассуждения и слова.

Можете догадаться, что мне не легко вас отпустить: во-первых потому, что по благости Божией вижу вас весьма полезным, для обители, во-вторых потому, что, имея к вам полную доверенность и веря вашей доверенности ко мне, нахожу в сем по управлению много облегчения и успокоения.

Кроме сего, душа моя находит благо в общении с вашею. Вспомните, что вы просили моей дружбы, тогда как я уже имел ее к вам, и просьбу вашу принял, как залог и обещание с вашей стороны искреннего со мною общения. При внезапном теперь намерении вашем оставить меня и лишить вашей помощи, не могу я роптать, и намерение ваше уважая, и мое недостоинство признавая; но не могу не чувствовать глубокой печали.

Но отложим в сторону постороннее, и особенно меня, и станем рассуждать о деле так, как бы я обязан был решить ваше увольнение или неувольнение от кого-либо другого, а не от меня.

Размыслив по мере моего разумения, нахожу, что я обязан не согласиться на ваше увольнение, потому что надобность в служении вашем очевидна; лета ваши не те, в которые принятый ныне закон дает право на успокоение от службы; здоровье ваше, при помощи Божией, может поддержаться, при употреблении оного с бережливостью, без упущения по должности, в чем, надеюсь, нынешний казначей вам поможет.

Сделайте милость, примите cиe с терпением, послушания ради. Господь приимет жертву благого намерения вашего и даст вам благословение и благодать, и не попустит вам потерпеть лишение от того, что отсрочите исполнение намерения, ради послушания. Не бегите от Преподобного Сергия; милость Его к вам есть, и молитвы Его сильны, чтобы за терпение служения вашего воздать и возмерить вам тем, чего ищете в удалении.

На ваши слова, что без света Богомыслия трудное в темноте хождение и опасное сражение, ответствует Апостол: имамы известнейшее пророческое (равно и Апостольское) слово, емуже виимающе, якоже светильнику, сияющу в темном месте, добре творише, дóндеже день озарит, и денница возсияет в сердцах ваших.

Останавливаюсь, потому что не довольно имею силы и времени писать много. Молитвами Преподобного Отца нашего Сергия Господь Сам да возглаголет в сердце вашем, еже к миру.

Спб. Февраля 3-го 1840.

Дние лукави. – Делателей мало. – Во время брани как не удерживать воинов, на местах требующих защищения и охранения?

Рассудите и то, что я сам уволить вас не властен. А если представлю С. Синоду, то может случиться, что он припишет несогласию между мною и вами ваше желание удаления и даст вам другую службу, а не увольнение.

Благословите меня, о. наместник, на прохождение поприща святой четыредесятницы, и да благословит Бог вас и братию прейти оное бодренно и душеспасительно.

Время отвечать и рабу Божию Петру о четыредесятидневном посте. Если он просит благословения на сей подвиг, как на такой, на который он уже решился (подобно как если бы богомолец, отходя из лавры, просил благословения на путь, в который он непременно пойдет), то мой долг рещи от сердца: да благословит Господь подвиг его и да поможет совершить оный, со вниманием и смирением, к очищению и просвещению. Но если, прося благословения, он и вопрошает, предпринять ли подвиг, то это дело иное. Думаю, что, для разрешения сего вопроса, нужно более знать и ближе видеть устроение вопрошающего, нежели возможно мне в настоящем случае, кроме того, что не сужу себя достойным разрешать то, что далеко от моего опыта. Примеры же отцев, сколько знаю, различны. Иные, приходя из глубокой пустыни ближе к общежитию, усиливали пост, не опасаясь изнурения, по тому что на сей случай не далека помощь ближних: иные, напротив, говорили, что в глубокой пустыне, в удалении от помощи человеческой, Господь обильнее дарует укрепляющую помощь на труд постный, и там усиливали сей подвиг, как бы в восполнение других, которым нет случая в пустыне. Что сказать о главных примерах четыредесятницы, в Моисее, в Илии, в самом Господе? Они так высоки, что я не знаю, решился ли бы я кому советывать напрящи свой пост до исполнения сей меры, a скорее бы присоветывал и любителю подвига смиренно поставить свою меру, хотя сколько-нибудь ниже, например, в 33 дня, в честь толикого же числа лет земного жития Господня, который были непрерывный пост, в немже Господь, по слову Апостола, себе истощи от славы Божества Своего. Пусть Петр размыслит о том, что говорю, и пусть посоветуется с своим духовным отцом: Господь же да устроит то, что благо и спасительно душе его. Вы же и Петр помолитесь о моем недостоинстве: се бо глаголю и нe творю.

Теперь вам говорю, что Петр отлучался в некоторые места, и даже без благословения, и что возбранение сего находит стеснением: это мне не нравится, и озабочивает меня. Я сказал бы ему, что надобно исправить подвиг послушания и смирения, дабы благословился подвиг поста.

Письмо ваше от 27 января получено уже несколько дней, а книжек нет до сих пор. Но предварительно благодарю. Князь Александр Николаевич получил, читает и хвалит. Он был очень болен, но выздоравливает.

Вы писали, что трудно дать на Сухаревское подворье много денег. Но что же делать? Мне всегда неприятно, что я принужден жить на два дома, и много в них исходит денег, а я не имею времени и не умею заняться сокращением расходов. Отчеты рассматриваются у вас в Соборе: замечайте и урезывайте, если что находите лишнее. Для лавры же, если теперь нужны деньги, кажется, можно взять из сохранной казны, из положенных на время.

Повторите мне, сколько вы купили ржаной муки, и на долго ли того достанет.

Сухаревскому эконому зачем давали кучера худого поведения? В Москве сие опаснее, нежели в посаде. Перемените кучера: да не переменить ли и эконома? Прошедшее лето что-то он смотрел на меня не так свободно, как прежде, и, признаюсь, и я на него не так доверчиво, как прежде, заметив мелкие, но ясные случаи неправдивости.

Мир вам и братии.

Спб. Февраля 13-го 1840.

Вы забыли, о. наместник, прислать за прошедший год ведомость о числе учеников в нашем училище для представления С. Синоду. Пришлите не помедля.

Что не поставляете амвона для преосвященного Анастасия, это не грех. В Успенском соборе и стоит амвон, но на него не входят служащие архиереи, если не члены С. Синода, или синодальной конторы. Впрочем лучше поставляйте для него амвон среди церкви. А на горнее место в алтаре, думаю, и сам он не пойдет, ибо сего никогда не делают служащие в чужой епархии. Без звона и я хожу в Успенский собор среди моей епархии, потому и ему не стыдно в чужой. Петь греческое многолетие, если могут порядочно, пусть поют, когда ему сие кажется лучше тропарей, хотя, как я вам, помнится, сказывал, покойный митрополит Михаил в своей епархии служил с пением тропарей вместо греческого многолетия. Правила заботятся о внимании народа к местному архиерею, а находящемуся в чужой епархии велят устраняться от сего. Конечно, долг служащего зреть ко Господу, а не окрест себя; но нам прилично почтить его любовно, только не человекоугождая против правил.

О Святой четыредесятнице упомянул я вам уже прежде получения письма, в котором вы о сем упоминаете: и паки вам и братии благословение Божие на прохождение сего поприща и во всем благодатное прощение призываю и себе от всех вас молитв и прощения прошу, да подастся нам во очищении внити во свет и радость Господа нашего, Милователя кающихся и Спасителя погибших.

Февраля 20-го 1840.

Уже много дней, о. наместник, как, перебирая ежедневно получаемое с почты, ищу нашего письма, и не нахожу, и остаюсь в недоумении, и не без скорби, тем более, что жду от вас известия, как приняли вы мой ответ на вашу мысль о удалении в безмолвие.

Преосвященный Воронежский просил увольнения в безмолвие, в схиму, в Киев. Государь Император изъявил желание, чтобы он остался на службе; и он остался, доколе еще будет в силах. Посмотрите на сей пример: и надеюсь, найдете благословным, чтобы вам продолжить настоящее ваше служение.

Слышу, что родственники Луниной сетуют на ее завещание, и что к сему пристают и некоторые посторонниe. Брат, говорят, уступил сестре часть своей наследственной доли, а она отняла у него то, что он должен был наследовать. Сетования касаются и вас. Я говорю, что не ваше дело было дознаваться об отношениях сестры к брату; a принятие поручения умирающего есть дело христианского братолюбия. Говорят, что возникшие прекословия могут обратиться в нарекание на духовенство, и что вам не худо бы отдать сие дело на волю родственников. На сие я отвечаю, что ежели вам не поручать завещанного, вы, без сомнения, ни в какой спор не войдете, но если вам предоставить, то вам неудобно отказываться. Если жива была завещательница, можно было бы взять назад данное ей слово, и она распорядила бы завещанным, как хотела. Теперь нельзя взять у нее данного слова, и нельзя отдать ей деньги, – можно нарушить ее волю; но сие грешно, а новую волю ее получить уже не можно. Довожу сие до вашего сведения, а вы скажите, что слышите и что думаете.

Господь да будет со духом вашим и да соблюдает вас в мире. Помогите моему миру вашим словом мира.

Спб. Марта 20-го 1840.

Третьего дня, о. наместник, жаловался я вам, что долго не имею от вас писем, и в тот же день вечером получил письмо ваше от 6 дня сего месяца, из которого вижу, что ему предшествовало письмо, которого я не читал. Вы говорите, что Петру стало лучше, но что с ним было прежде, я не знаю. Напишите мне, о чем писали пред сим, и о чем ожидаю я от вас вести.

Слава Богу, что мы может споспешествовать пропитанию нуждающихся нашею странноприемною трапезою. Мне кажется, что без нужды не многие пойдут к чужому хлебу, щам и каше, и что следственно пользуются истинно нуждающиеся. А это уже благословение благотворению, когда оно достается истинно бедным.

Вам покажется, может быть, что я много пишу по делу, Ф. Мне думается, что я употребляю лекарство по болезни. Помыслы его больны грезами о законе: не уврачуются ли хотя отчасти, когда покажут ему, что он не в законе ходит?

Нe нравятся мне долги иеродиакона А. Надлежало бы останавливать его при первых жалобах.

Владыка Новогородский, по одобрению покойного архимандрита Арсения, хочет взять в игумена бывшего казначея А. Думаю, мы не станем сему препятствовать. Не остается ли он еще прикосновенным к какому делу по лавре? Напишите мне о сем.

Приедет к вам протоиерей Иоанн Вениаминов, наш миссионер в Российской Америке. Примите его братски. Он добрый служитель Божий. Если захочет, пусть поместится в лавре и посещает братскую трапезу, ибо он хочет пробыть там несколько дней. Заставьте его рассказать вам, что он знает об Алеуте Смиренникове и об одном из миссионеров, помнится, иеромонахе Ювеналии.

Мир вам и братии.

Спб. Марта 22-го 1840.

Заботою моею о неполучении писем ваших, о. наместник, озаботил я и вас в последнем письме моем напрасно. Третьего дня и вчера получил и прочитал я письма ваши не только от 14 и 20 февраля, 2 и 12 марта, но и то, которое писано было по возвращении вашем из путешествия.

Послушание, изъявленное вами в письме от 14 февраля, да благословит Господь всяцем благословением духовным, и да дарует вам благий и блаженный плод, и того, что сотворите в послушании, и того, чем пожертвовали послушанию. Благодарю вас, кланяясь до земли.

Да обновит Господь крепость раба Своего Петра, и если решится на преднамеренный подвиг, да поможет ему благодать Божия начать и совершить.

Слава Благодати Божией и благодарение Преподобному за уврачевание болящего. Спасибо и Петру, что приложил человеколюбивое попечение.

Радуюсь, что и у вас много притекающих к трапезе Господней. И меня в первую субботу поста сподобил Господь послужит более нежели четырем стам причастников.

Ведомость о учениках получена, но не удовлетворительна. Например, неужели никого не было таких, которые выбыли, потому что нужному выучились? При том она мне надобна не для меня, а для донесения С. Синоду, а ему надобны не имена, но перечневые сведения.

Надобно рассказать вам о судьбе писем. Странные припадки у моего Святославского. В третьем году целое лето ждал и не получал я из С. Синода консисторского устава. По темноватым обстоятельствам тогдашнего времени, я думал, что так распоряжено. Спросил о сем уже по приезде в Петербург. Сказали, что давно послан, справились в Петербургском почтамте, сей снесся с Московским, сей последний прислал сведение, когда устав отдан в моем доме, и кто расписался. Кончилось тем, что тюк найден в комнате Святославского. По сему случаю открылось много запущенного, чего Святославский не мог не видеть, но, говорит, боялся сказать. Растолковав ему нелепость сего страха, который вел к тому, что за медленность и неисправность пришлось бы отвечать не только пред С. Синодом, но и пред Государем, я исправил все, оказавшееся в неисправности, моею работою, и только добивался того, чтобы не скрывались случившиеся неисправности, чтобы не было еще хуже. Несмотря на сие в прошедшем году повторилось то же; и третьего дня опять нашлась куча пакетов, из которых иные по пяти месяцев лежали, не быв представлены мне. Тут и ваши письма.

Благословение Божие да пребывает с обителию, и с вами, и с братиею.

Спб. Марта 26-го 1840.

Чудно, о. наместник! Теперь и вы говорите, что за Святославским остановки не редки и не малы. А прежде не одолжили меня вразумлением. Подобно сему Академическое Правдение несколько лет не получало несколько своих представлений, лежащих у Святославского, a мне не говорило о сем. Дело между прочим такого рода, что оно не должно было действовать без разрешения, но действовало, a мне напомнить, если медленность почитало моею, или донести, если иначе понимало случай, не хотело. Впрочем в поступках Святославского не открывается ничего, кроме нелепого стыда обнаружить свою неисправность, или медленность. Когда он кучами приносил мне залежавшиеся пакеты, они все оказались неприкосновенными, и между ими я нашел письма на имя самого Святославского, также не раскрытые.

Иеромонаха А. брать к себе, кажется, отдумал владыка. Но что он делает? Я по беспамятности моей не спрашиваю, а вы не сказываете. После дела Пятницкого пономаря не хорошо А. оставаться в лавре. Напомните ему, что я говорил ему, что бы он перешел в другое место, и он обещал. Почему же не исполняет?

Иеромонах Ф. сколько я вижу, не только виноватый, но и больной: и если поступать с ним, как с виноватым, то можно ожесточить его болезнь. Посему я и поступаю с ним более как с больным, нежели как с виноватым.

О пересмотре описания лавры дана резолюция в Академию.

Не правильно сказали вы, будто отставные экономы и казначеи в общий порядок послушания лавры входить не могут. Должны входить; и не должно попускать противного сему.

Детей приходящих в лавру призирать особенно нужно. Кроме пропитания, если Бог поможет вложить в них доброе, оно может быть запасом для будущего поколения.

Вы писали мне, сколько купили хлеба, но не сказали, на долго ли станет, судя по теперешнему расходу. Что-то боюсь я и за следующую зиму. Теперь увеличить запас, вероятно уже неудобно. Не найдете ли полезным в настоящую весну насадить по больше картофеля?

Освящению церкви Преподобного Никона послужить рад буду, аще Господь сподобит. Подождете ли до обыкновенного времени, когда приезжаю в лавру?

За сим приимите с моей стороны предварительное, а для вас уже благовременное целование мира и любви во имя Господа Воскресшего: Христос воскресе!

Спб. Апреля 9-го. 1840.

Потрудитесь сказать от меня о. протоиерею Феодору, что письма о должностях священного сана может Цензурный Комитет препроводить в Одессу на имя тайного советника Стурдзы.

Если на что не имеете от меня ответа, официально, или не официально, прошу напоминать.

Поздравлял я вас, о. наместник, и братию с праздником, а теперь благодарю за ваше поздравление.

Благодарите от меня о. Паисия.

Если можно купить хлеба и продавать низшею ценою против возвышающих цену в посаде, то это хорошо. А из того, который у нас есть, продавать, думаю, сомнительно.

Вифанская Семинария просит себе в экономы из лавры иеродиакона Серапиона. Скажите, годится ли, и может ли быть отпущен.

Спб. Апреля 24-го 1840.

Примите, о. наместник, вручителя сего в лавру и приложите старание устроить его на правый путь монашеского жития. Он был в Сергиевой пустыне, но не возмирствовал, как и некоторые другие, находя тяжкими поступки одного из старших, которому настоятель с избытком, по их мнению, доверяет. О честности его я имею весьма убедительные свидетельства. Для сделания о нем нужных сношений, получите резолюцию. Исполните по ней; а когда Бог велит быть мне в лавре, напомните, чтобы поговорить о нем особенно.

Спб. Апреля 25-го 1840.

Господи, прости нас и буди паки, якоже и был еси, и еси, покров лишенным покрова! Мати Господа, радосте скорбящих, возврати им утешение и упокоение! Преподобие Отче Сергие, созижди паки данною тебе благодатию то, чего мы сохранить не умели!

Будьте великодушны, о. наместник.

Приимем посещение суда, в уповании, что и милостию посетит и посещает уже нас Господь. Огнь, хотя вещественный, пришел, думаю, на наши душевные плевы, так о себе думаю, да представим себя очищению. И за то слава Богу и Угоднику Его, что пожар не распространился и не коснулся святыни.

Скажите графине Варваре Александровне, чтобы не скорбела. Господь принял жертву ее во благо и силен и благ продолжить благое начинание.

Надобно, думаю, особенно не медлить покрытием здания. О внутреннем устройстве надобно вновь подумать. Надобно признаться, что случившееся пришло на меня так, как бы я разглядел ясно, что темно видел идущее на встречу. Множество деревянных клеток, лестницы и корридоры полутемные, закоулки и каморки вовсе темные, необходимо требующие частого хождения с огнем, недоступный скорому обзору, – все сие делало верхнюю часть Донского корпуса самым опасным в лавре зданием, и если б я понимал сие устройство прежде исполнения, то конечно сделал бы против оного сильного возражения. О деревянном своде когда-то сказал я вам, что он не нравится мне на деревянных столбах, теперь он уцелел от огня: но не принял ли в себя разрушения от заливной воды и от дождя, хотя может быть разрушение сие не тотчас примечено будет? Весьма сомневаюсь, хорошо ли, что выломаны в больнице средние каменные стены, или стена; для больных не лучше ли две комнаты меньшие, нежели одна большая? В первом случае беспокойный больной беспокоит нескольких других, в последнем всех. Если бы мне случилось жить под окном на постели, между пролетными на обе стороны окнами, меня здорового сделало бы сие больным, – точно ли безвредно сие для всех больных в больнице? Жаль, что новая больница не вместе со старою: там правилу хорошо было бы совершаться в трапезе больничной церкви. Простите, что говорю много: когда дело было сделано, бесполезно было прекословить. Когда надобно возобновлять дело, надобно представлять все нужное или не излишнее к соображению.

Денег нет в лавре. Кажется, есть в сохранной казне. Надобно взять.

Мир вам в терпении и благопокорении воле Господней.

Спб. апр. 27-го 1840.

Примечание. Писано как и следующее за сим письмо, по поводу пожара в так называемом Донском корпусе. Известительное письмо о сем пожаре напечатано в книге: «Монастырские письма». Москва. 1863, стр. 27–31.

Простите меня, о. наместник, за то, что я написал на докладе Собора. Доклад о пожаре труднее пожара. Разве только в письмах должно помнить Бога и дела Его, а в должностных донесениях не нужно? Письма исчезают, а должностные бумаги остаются в архиве и потомкам сказать могут о посещениях и благодеяниях Божиих.

Когда строили опасный мезонин, тогда, думаю, не спрашивали, как это сделать и сделать ли, а смастерили, да и полно. А когда случилась беда, тогда и делать сами не хотят, и даже мнения по обязанности дать не хотят, а все складывают на меня, или дозволить строить мезонин и принять на одну мою ответственность будущую опасность, или запретить и также на меня одного принять ропот тех, которым сие не понравится. Знаю, что сего не думали, но если бы немножко размышляли, то увидели бы, какой вид имеет дело. На что члены Собора? Неужели для пустых подписей, а не для разумного совещания? Казначей книги сочиняет, хотя и не призван к сему, а не хочет по должности вникнуть, есть ли разум в донесении, которое он подписывает.

Послушник, который первый взошел на горячую кровлю, выше, нежели члены Собора в то время, когда они подписывали доклад. Прошу сказать мне его имя, а на меня прошу не прогневаться, отцы и братия.

В моем ответе на первое ваше письмо о пожаре, кажется, я угадал, что деревянный купол принял в себя разрушение. Если вода, пятнами вышла на штукатурке внутри, то, очевидно, промочила насквозь, и как вынете вы сырость заключенную между верхним глиняным колпаком и нижнею штукатуркою? Впрочем, вам сие видеть ближе, нежели мне за 700 верст. Если же купол придется переделывать, то даю вам еще на рассуждение, хорошо ли поставлен круг в четвероугольнике? Мне кажется, это уменьшает удобство помещения. И то мне кажется не стройно, что иконы и распятие имеют вид часовни (что и прекрасно); но около их без всякого отделения больные со всею неизбежною неопрятностию. Хотя бы перилами отделить молитвенное место. Если вид свода надобен, чтобы возвысить храмину, не лучше ли было бы столпы поставить в два прямые ряда и над ними свод сделать аркою? Между столпами был бы прямой вид к часовне, а за столпами по сторонам стояли бы кровати правильнее и поместительнее, нежели как доселе жались они позади круга в остальном пространстве четвероугольника неправильном и неравном. Впрочем все сие говорю для соображения, а не распоряжаю. Не удобно распоряжать тем. чего не видишь.

Мир обители, вам и братии.

Maя 1-го 1840.

Мая 2-го. Без плана не понятно. – Сомневаюсь обременять старое здание. – Закон требует архитектора, плана и сметы. – Кто строит по решению архитектора, тот кладет кирпичи на голову архитектора; a строющий без архитектора, на свою. – До сих пор не убеждаюсь отступить от того, что сказал на докладе Собора, не отвергая впрочем упрямо предположения, которое, может быть, объяснится и докажется.

Примечание. Резолюция сия надписана на письме (от 23 апр.), в котором о. наместник ходатайствовал пред Его Высокопреосвященством о дозволении «вместо сгоревшего деревянного выстроить мезонин каменный» в Донском корпусе, а также устроить каменный свод над корридором в том же корпусе.

Если, о. наместник, деревянный свод больницы сохранился: то на что его трогать?

С мезонином, даже и каменным, худо мирится мысль моя. Надежно ли обременять строенье старое, высокое, стоящее на косогоре, долго бывшее в небрежении? Не для того ли и своды вверху сняты, что казались не надежны?

Весна то угрожает, то обнадеживает, то опять угрожает. В С. Синоде подавал я мысль о учреждении молебствия. Иные склонялись; иные полагали предоставить архиереям действовать самим по местным обстоятельствам; остановились на том, что надобно было бы иметь более верные сведения. Когда сведения из разных мест начали приходить успокаивающие, но напоминал я о том вновь. Ваша весть озабочивает.

Просите мне благословения Преподобного Сергия зрящему на путь в Москву.

Туда уже и пишите ко мне.

Мир вам и братии.

Спб. Мая 10-го 1840.

Простите, о. наместник, что долго не пишу. В Москве не более досужно, нежели въ Петербурге.

Не разрешенное при получении представление ваше о покупке хлеба, в груде падающих на меня с утра до вечера дел, насилу нашел теперь, чтобы разрешить. Я согласился с вашим представлением. Распоряжайтесь со вниманием, чтобы истинной нужде, по колику Господь дарует, помогать, и греху притворяемой нужды не приобщаться. Слышу от помещиков, что крестьяне богатые наравне с бедными просят хлеба от помещиков.

Что о. архимандриту Феофилу находится келлия, тому я рад.

Поздно писать более, а завтра рано ваши отправятся.

Милость Господня с обителию и с вами и с братиею да пребывает.

Maя 30-го 1840.

Вот, о. наместник, мой вклад в церковь Преподобного Никона. Препровождаемый при сем образ Господа Вседержителя, обложенный камнями к жемчугом, положите на препровождаемое при сем Евангелие. Думаю, что не нужно ничего более, как одеть оное бархатом, сделать к нему серебряные застежки и на бархата положить сей образ, или, если угодно, панагию. Прикрепить можно просто нитками к бархату, и разве только верхнее кольцо прикрепить к доске металлическою шпилькою или гвоздем. Постарайтесь приготовить сие к освящению храма.

Мир вам и братии.

Июня 3-го 1840.

Благодарю, о. наместник, за сказание о рабе Божием Алексии. О таковых полезно слышать, если Господь не сподобляет видеть их и уразуметь их.

Благодарю за предохранительные распоряжения о ризнице. Я прибавил бы, чтобы, по нынешнему времени, не допускать в ризницу всякого любопытствующего, а только людей почетного звания, благодеющих обители, а кроме сих разве по особым уважениям.

Кажется, неминуемо теперь нужен мне эконом на подворье. Посмотрите, что у нас происходит. В прошедший вторник иеродиакон Серий говорит мне, что накануне праздников Вознесения и Троицына дня предлагал эконому чрез послушника свое желание быть в служении литургии, но эконом отказал и велел взять иеродиакона из Чудова или из Сретенского. Мне показалось невероятно, и я сделал замечание Сергию за то, что он предлагал чрез послушника, а не сам. В среду встретился я с экономом и спросил о сем; он отвечал напротив, что он чрез послушника предлагал Сергию, но сей отказался. В четверг я поехал на Перерву, а эконом призвал служителей срубить в саду сухую березу. Она упала и ударила эконома по голове так, что у него сделалось темно в глазах и нужно было открыть ему кровь, и теперь он болен. В пятницу увидел я послушника и спросил, кто служил в праздники, и почему не свой иеродиакон. Послушник отвечал, что, по поручению Сергия, предлагал о нем эконому, но эконом отказал, и послал в Сретенский за иеродиаконом. Итак, береза была правосудна. Подумайте, кого бы мне в эконома.

Пришлите мне экземпляр жития о. Марка и наставлений о. Серафима. У меня просят.

Мир вам и братии

Июня 8-го 1840.

Скажите о. протоиерею Феодору, чтобы остальную часть книги г. Стурдзы пропустили, по возможности, без задержания и препроводили к нему.

Скажите князю Димитрию, что я говорил с его родительницею и. нашел ее в добром расположении. Вы знаете его намерение, – напомните поговорить о сем.

Простите, о. наместник; дело эконома и иеродиакона не кажется мне похожим на дело птенцов галочьего гнезда. Священник, который, идя к алтарю, отгоняет диакона, ему не нравящегося, и потом говорит, что не он отказал диакону, а сей отказался, – не то, что птенец, который клюнул другого. Но напомните поговорить о экономе на месте.

Об обеде в день экзамена думал я, быть ли ему. Но думаю, что не излишне быть. А в том нет сомнения, что он не должен быть роскошен. И во дни обилия короткий и умеренный обед для меня лучше длинного и роскошного. Тем паче ныне.

Мир вам и братии. А о мне помолитесь, чтобы не оскудевал я временем и должным деланием.

Июня 16-го 1840.

Благодарю, о. наместник, вас и братию за мое пребывание у вас с миром. Возвратился я благополучно и не долго был в пути, потому что в половине одиннадцатого был уже дома. Одно случилось не так, как я ожидал, сказав вам именно, чтобы перемена лошадей была в Братовщине. В Хотькове был я в церкви в дождь и не остался слушать раннюю литургию, думая, что меня будет ждать священник в Братовщине, как бывало; но меня для перемены лошадей остановили в Талицах, а в Братовщине нашел я запертую церковь.

Илию взять, думаю, не уговорю себя, ибо ему нужнее быть или при братской трапезе, или при мощах Преподобного Сергия. Забота ваша о сем деле дает мне разуметь, что вы находите перемену очень нужною: если это так, то вам, кажется, надлежало яснее сказать мне о сем на месте. Мне кажется и нынешний мой келейник не нетерпимым, при некоторых по временам претыканиях. Хозяйство он знает.

Если одну печь в Троицком соборе можно уничтожить, буду сим доволен. А если и обе, тем лучше. Но смотрите, будет ли удовлетворительно ваше подземное топление. – При сем напоминаю вам, чтобы о делах, если и в письме пишете, писать на особом листке, чтобы на нем можно было дать решение, для показания, если нужно, и Собору.

Сказание Псковского священника очень утешительно⁵³. Благословен Господь, не престающий дивен быти во Святых Своих.

Представление о больнице разрешено.

7-го июня еще дама резолюция об отправлении денег из лавры к эконому Петербургского подворья. Он жалуется, что до сих пор не получал, и нуждается для уплаты за произведенные починки.

Синодальный ризничий говорит, что вифанский иеродиакон Серапион (если я не забыл имя) желает к нему, и нужен ему для помощи по ризнице, и для инспекторства над певчими, как окончивший богословское учение во Владимире. Скажите мне ваше мнение, о. иеродиаконе и предполагаемом перемещении.

Петр прибыл сегодня вечером, но у меня не был, потому что у меня были люди.

За иконы благодарю. Кажется, хороши, сколько я рассмотрел без очков.

Мир вам и братии.

M. Июля 21-го 1840.

В последнем письме вашем, о. наместник, есть то, что я не почитал возможным. Как можно поверять инвалиду отпирать церковь, без пономаря, даже и не такую, как Троицкий собор? И еще называть сие простотою! Тут нет ни благоговения ни осторожности. Богомолец, увидя сие, соблазнится леностию монахов. Разве дороже церкви ризница, о которой недавно так заботились? Я думал, что отпирает и запирает чередной алтарный пономарь, при частом, если не всегдашнем, надзоре ризничего, или чередного гробового иеромонаха. Московский Успенский собор отпирают и запирают при сакелларии, и он кладет и снимает печать. Если при св. мощах нужны два пономаря, определите предполагаемых; и устройте хранение собора благоговейное и неослабное.

Прискорбно мне чрез год слышать происходящее близ меня и требующее внимания. И молчание эконома не есть верность, после многократных ему напоминаний, что он, как хозяин, должен смотреть за всем и за всеми в доме.

Извозчикам заплатите все условленное. Не думаю, чтобы они обманули, если бы их внятно обличили в обмане на пути из Москвы, и точно сказали, что требуется. Они тогда же сказали бы то, чем оправдываются теперь, и я знал бы, что будет со мною на дороге.

О иеродиаконе Серапионе вы не договорили, уволить ли его. Спросите его, желаете ли быть уволен, и почему намерение свое открыл чужим прежде своего начальства.

Учредить управление нищих, как я уже вам говорил, мы не имеем права; и, думая, ввести порядок, можем впасть в новые затруднения и запутанности. Если случился между ими беспорядок надобно узнать, начавших и виновных, и запретить им вход в лавру. Если виновных не открывают: запретить на несколько дней вход в лавру всем, кроме малолетних, или известных, как смирных и достойных человеколюбия. Впрочем, обличать и удалять тунеядцев – дело полиции, а не наше. Если хотите с описанием случившегося беспорядка представить, для сообщения князю Димитрию Владимировичу, чтобы побудить полицию к бдительному надзору и к содействию лавре в сохранении порядка – я по сему сделаю сношение. Вся сила предполагаемого вами учреждения состоит в том, чтобы беспорядочных лишать права просить милостыню в лавре: делайте сие, не учреждая нищенской коллегии или департамента, и тем побуждайте сохранять порядок. Кружки и раздел между нищими учредить также не вижу ни права, ни удобности. Если вы хотели в сем меня оспаривать, надлежало завести спор на месте, чтобы легче было понимать друг друга.

В академию поступает чиновник из дворян, Краснопевков. Это не то, что некоторые бывшие пред сим. Примите его со вниманием и дайте ему право узнать обитель и монашество.

Мир вам и обители.

М. Июля 30-го 1840.

Письмо сие доставит вам, о. наместник, ученик и последователь жития покойного пустынножителя в окрестностях Свенской обители. о. Арсения. Побеседуйте с ним о полезном, и напишите мне ответ.

Евангелие пришлется.

Графиня Вера Никитишна устроила занавес к царским дверям домовой Петропавловской церкви. Когда доставится вам от меня, употребите по назначению.

И меня простите за спор о нищих, а также и во всем простите. От Господа прощение вам и братии, притекающим к нему в сии дни очищения, и мир всем.

Августа 8-го 1840.

Примечание. Об упоминаемом в сем письме ученике Арсения сохранилась заметка в уцелевшей после покойного митрополита Филарета памятной книжке. В этой книжке под 7 числом августа записано: «1840. Ученик покойного пустынножителя о. Арсения, по его благословению, был у меня и повествовал о последних днях его. Видение Божией Матери предварило его о кончине, a видение Св. Василия Великого было ему исповедью и разрешение. Прокопий также был предварен во сне.

Сие доставят вам, о наместник, Дивеевский. Их полтораста человек терпят голод и спрашивают меня, что делать. Где собрать столько пособия, чтобы пропитать столько? Я предложил им разойтись па время туда, откуда кто пришел. Говорить, не желают. Надоумьте их и меня.

Август 18-го 1840.

О дороге, о. наместник, говорил я гражданскому губернатору, потому что князя Дмитрия Владимировича нет в губернии. Ответ был, что он просил уже генерала, начальника здешних путей, и получил обещание исправить дороги, если будет три дня хорошей погоды.

Касательно покупки хлеба не умею вам ничего сказать, потому что не случилось говорить с знающими сие дело. Не спорю против покупки в Казани, если не видится способа простее.

О чиновнике, о котором пишете, мне не раз говорили, что он приходит выведывать, и даже, что он мне сделал вред, донося, чего нет. А он хвалится, что многих спасает по случаям своей службы. Господь ведает сердца и дела тайный. Мне слышанное о нем не препятствует принимать его спокойно, но скучаю долгими беседами его и утомляюсь.

Против нового назначения в пономари спора не имею.

Выдумайте удовлетворительное назначение для меня. Илию оторвать не хочется и думаю, что ему будет у меня скучно.

Мне в сем месяце не так служит здоровье, как в предыдущем.

Здравие вам и мир, и братии, и обители.

Августа 18-го 1840.

Пришлется вам книжка о подражании Иисусу Христу. Отдайте Петру. Он желал иметь.

Простите меня, о. наместник, я думаю, что перемена места на время, по причине глада, может быть сделана без неверности пред Богом. По вере может человек остаться среди бедствия, и по смирению может удалиться, чтобы искать естественной помощи, не удостоивая себя просить от Бога помощи чрезвычайной. И, напротив, может удалиться от трудности, по маловерию и малодушию, и может, оставаясь среди бедствия непреодолимого, искушать Бога требованием чрезвычайной помощи, когда мог бы обратиться к средствам естественным. То и другое дело может быть право и не право. Надобно управить оное рассуждением и добрым намерением. Братия обители, которых св. Мученики явлением своим остановили от бегства по причине глада и снабдили потребным, потому, думаю, и получили сию помощь, что хотели удалиться по смирению, а не по неверию. Итак, поскольку достойны были, то получили чудесную помощь: а если бы ее не получили, без греха прибегали бы к средствам естественным. Если бы и Дивеевским подано было какое знамение остаться, то ясно было бы, что должно остаться.

Впрочем я сказал, им, чтобы до последней возможности претерпели, а при стесняющей крайности отпустили, кого можно, с надеждою и без опасности.

Помочь же им из того, что вверено вам покойною, властны вы, если сие находите согласным с ее волею. Конечно, это будет непогрешительное благотворение самой достойной бедности. Только поскольку Дивеевские обратились ко мне, то пошлите им три ста рублей моих, в составе того что вы назначаете. Послать же точно надобно по почте, для безопасности. В руки дал я им на дорогу 100 p., a более опасался. Они назвали мне Саровского иеромонаха Илapиона, чтобы послать на его имя. Впрочем вы сами знаете, как лучше. Саранское начальство к ним не снисходительно.

Небольшую главу над церковью при больнице поставить Бог благословит. Если на план с северной стороны, из больничной комнаты на южную сторону в церковь назначена дверь, то это не очень хорошо, близко к алтарю. И не должно многими путями допускать в церковь больничного духа. Лучше тут быть окну, а не двери.

План возвратить велю.

Мир и благословение от Господа вам и братии.

Августа 22-го 1840.

Благодарение Богу, помогающему и Преподобному Сергию, невидимо наставляющему. Открытие камня, дело полезное для обители. Желаю, чтобы соглашение с наемщиком земли удалось и было благонадежно.

Благодарю, о. наместник, за посланное пособие Дивеевским и за мысль послать чрез игумена, в надежде, что он тем возбудится к человеколюбивому в них участию.

Стены трапезы перекрасить Бог благословит. Но я видел нужду возобновления не на стенах братской трапезы, а на стенах трапезной церкви. Напомните поговорить о сем, если Бог велит мне быть у вас к празднику.

Деяния А. не показывают ни послушания, ни честности: честный и верный человек не оставил бы кружки не запечатанною, а в не запечатанную не пошел бы без разрешения и без свидетелей. Можно наказать его без письменного представления, если сие может быть достаточно для его исправления и для пресечения соблазна, в противном случае представьте письменно.

Архимандрит Феофил в Москве и чрез три дня отправится к вам. Если я успею послать с ним к вам лоскут шелковой ткани, то знайте, что это вам на полукафтанье.

Мир обители, вам и братии.

Августа 31-го 1840.

Благодарю, о. наместник, за устроение Евангелия.

С экономами беда мне. Петербургский эконом просит у вас смены иеромонаха, а в Петербурге не сказал о сем. Здешний, недавно, доносит, что служитель три дня пропадает, сделавшись нетрезв в Данилове монастыре на празднике и бросив должность, по которой он там был. – А для чего ты не сказал мне в тот же день? – Я узнал на другой день. – Следовательно за порядком и безопасностию дома смотрит промысл Божий, а не эконом. – Напомните поговорить о сих предметах в лавре, если Бог приведет меня к вам.

Князь Дмитрий был в Москве, говорит, не малое время; но я его не видал. Мирствует ли он и как располагается на дальнейше время?

Теперь была у меня Хотьковская игумения, и разговор наш о монастыре довел, между прочим, до тамошней торговли нитками, фольговыми образами и даже финифтяными. Последнее есть чисто торговля, и потому должно быть запрещено сестрам обители. Сбыт произведенной работы должен иметь свою удобность; но то никуда не годится, что послушницы в Хотькове так же докучают богомольцами, как в лавре нищие. О нищих я сказал вам, что не наше дело управлять ими, а послушниц и монахинь привести в порядок наша обязанность. Благочинный Хотькова монастыря должен обратить на сие внимание и, по совещании с игумениею, сказать мне, как привести сие в порядок.

Господь, силою пресвятого и страшного Своего имени, да запретить врагу, худышку святыни, и Душу, им возмущаемую, да очистит, да умирит, да утишит и светом благодати Своей да вооружит к отражению приражений тьмы. Благословен Господь, уже начавший посрамлять врага тем, что усиленные его возмущения послужили к открытию болезни и к принятию врачевания.

По стечению обстоятельств, у меня составилось предположение на следующей неделе быть в Берлюковской пустыне и в Богородске, а в воскресенье освящать храм в Гуслицах, а оттуда, чрез Богородск, поспевать в лавру к празднику. Помолитесь, чтобы Господь у правил путь и дела.

Мир обители, вам и братии.

Сентября 17-го 1840.

Путь мой к вам, о. наместник, должен быть из Богородска, вероятно, 23 дня. Впрочем погода и состояние дорог могут продлить его. Но не озабочивайтесь и не озабочивайте многих ожиданием.

Никиту и Алексия облещи в рясофор Бог благословит.

Мир вам и братии.

Сентября 17-го 1840.

Путешествие мое, о. наместник, окончилось благополучно. Но после двух здесь праздников долго собираемая во мне простуда ожесточилась. Употребив предписанное вами лекарство и просидев двое суток в келлии, теперь облегчаюсь.

Вас не зову еще потому, что времени отъезда моего определить не могу. На следующей неделе надеюсь сказать вам, какое откроется время для начатия пути.

Усердие графа Шереметьева Бог да благословит. Такожде и другого вкладчика.

Да поможет Преподобный болящему сыну ржевского священника. Скажите мне по времени о его состоянии.

Не успокоивается мой помысл на предположении вашем о замене иеромонаха Афанасия. Предлагаемый вами иеромонах, кажется, слаб здоровьем, и это не хорошо для Петербурга, где людей немного, и где новоприбывшие и здоровые иногда не скоро мирятся с климатом. Не наименуете ли другого?

Посылаю образ для кокуевского старосты. Отдайте ему с призыванием от меня благословения Божия.

Мир обители, вам и братии.

Октября 4-го 1840.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Отведав хлеба с картофелем и найдя в нем и вид и вкус хлеба, и только по небольшой солоделости примечая присутствие картофеля, я тотчас подумал, что или мало тут картофеля положено, или мало его осталось в хлебе от переработки. В таком случае, думал я, из чего биться? Не лучше ли давать за обедом просто уменьшенную порцию обыкновенного хлеба и в замен того увеличенную порцию картофеля, приготовленного свойственным ему образом? Полученное за сим письмо ваше подтверждает мои догадочные заключения. Кажется, надобно прекратить производство многодельное и малополезное.

О предстоящей ценности хлеба не видится сведений твердых. В прошедшее воскресенье сказали мне, что должен быть дешевле, и доказывали сие расчетом; а в понедельник услышал я, что на торгу он стал дороже.

В Петербурге если не очень желал бы я влещи Максима, то еще менее Савватия. Дамаскина вовсе не желаю. О Илиодоре недоумеваю. Видно, взять Максима.

Если Анания не поставит себе в тягость быть у меня в келлии, то пришлите его скорее, чтобы мог осмотреться на путь.

Если будет угодно Богу, предполагаю отправиться 23-го. Посему вы, если хотите, или выезжайте в воскресенье после литургии, чтобы к вечеру быть у меня, или приезжайте ко мне к воскресенью.

Дивеевским я говорил, что разделение их неуместно. Но это, думаю, не принесет пользы. Говорить о сем надлежало бы той сестре, которая была здесь прежде, которая есть одна из немногих, поддерживающих мысль разделения, но которая здесь о сем не открывала ничего.

В Хотькове монахинь, принятых в трапезу, удалять было бы неудобно. Если который, могли пропитаться сами, предложат свою порцию для бедных, то сие можно принять. А прибавить к 80 порциям 20, именно в пользу бедных, хорошо. И сие посоветуйте игумении и от меня.

Одежду на престоле в Троицком соборе перемените, если нужно.

Указ о неприближении к алтарю можете поставить в рамке на паперти. Но все, думаю, точного исполнения оного трудно достигнуть иначе, как поставив пред иконостасом решетку, но и сия мера едва ли удобна для Троицкого собора. В трапезной церкви, если нужно, можно поставить решетку и не допускать за нее никого кроме служащих.

Бесед к глаголемому старообрядцу делать особое издание от лавры было бы предприятие слишком огромное, в успехе и пользе которого трудно увериться. Посылаю вам 50 экземпляров сих бесед, напечатанных каждая порознь. Употребите и скажите, что покажет сей опыт.

Прощайте до субботы, или как рассудите.

Октября 14-го 1840.

Максима не теперь же ли прислать, чтоб отправился с прочими вместе?

Благословение Господне, по молитвам Преподобного о. нашего Сергия, да хранит обитель его и пребывающих в ней. Мир вам, о. наместник.

Простите, что не вскоре пишу. Путь мой совершился, по милости Божией, безбедно, хотя несколько раз падали кони, частию от скользкой дороги, частию от нечаянностей. И в Петербурге до сих пор брожу не трудно, хотя немощно.

Спешу сказать вам, что на сих днях получено от преосвященного Тамбовского доброе донесение касательно жития Отца Серафима: только в С. Синоде еще не слушано. Преосвященный говорит, что ему самому сказанный Отцом Серафимом слова оказались впоследствии сказанными по прозрению.

Довольно ли имеете хлеба, чтобы ждать первого пути не до последних крох? Около Москвы, говорят, опять дождь, и пути зимнего нет. Но теперь, вероятно, не время покупать, если не купили ранее.

О вакансии Лужецкой представления еще не сделано.

Эконому прибавить жалованья, и так много, сомневаюсь, нужно ли. На что все хотят быть властями, как было при вотчинах? Надобно быть послушниками. Прежде, нежели представить формально, пришлите мне таблицу о всех старших должностных, кто что получает и откуда.

Благодарение Богу за избавление от новой беды. Подлинно слишком часты на Переславке пожары. И это говорили еще и тогда, когда я только пришел жить в лавре, и помнится, в изъяснение сего, рассказывали предание, что в одном доме на Переславке убит монах, а другими преступление сиe не обнаружено, и потому он приходит очищать место преступления огнем.

Владыку Новогородского нашел я не больным, но древним. A Киевский едва ли будет: просил, чтобы оставаться до будущего сентября и получил разрешение остаться, если точно не в силах будет ехать. Это мне неприятно и потому, что не мало дела, требующих многого совета, и потому, что он был бы нужен для служений, ибо мы все немощнее его.

Поклонитесь от меня преосвященному Анастасию. Прошу молитв его, ваших и братии.

Ноября 15-го 1840.

И на поприще поста прошу прощения и благословения, и вам взаимно желаю.

От обители благословение, с благоговением, и от вас, о. наместник, и братии добрые желания, приял я с любoвию и благодарностию. Изъявите благодарность мою всем, и, по имени, оо. архимандритам Паисию и Феофилу.

Вчера и сегодня мы были свидетелями важных и радостных событий Августейшего Дома: вчера, миропомазания Высоконареченной Невесты Государя Наследника Цесаревича, а, сегодня обручения их Высочеств Благоверная Княжна произнесла исповедание веры с величественною скромностию и благоговением и таким чистым словом, какого нельзя было ожидать от ее недавнего знакомства с Россиею. Нынешний праздник исполнен был тихо-светлой радости. Принесите Господу молитву благодарения и надежды.

Декабря 6-го 1840.

К преосвященному Анастасию желаю писать особо. Но между тем свидетельствуйте ему мое почтение.

Благодарение Богу, спасшему от новой беды пожара 9 ноября. А ко мне от 23 того месяца пишет преосвященный Ярославский, что его напугал пожар, бывшим в лавре, близ келлий, в которых он думал безмолвствовать. Я испугался бы, если бы тогда же не имел от вас письма, от того же дня. Что это значит?

Иеромонаха Владимира здесь одобряют. Но отчего же принужден выйти из Невской лавры? – Принять не отрекаюсь, если не явится признаков сомнительных.

По сообщению медицинской конторы, вам нечего, думаю, делать более, как предложить оное Собору, а он представит мнение мне. Я не думаю, чтобы нужно было искать уклонения от закона, особенно для человека, которого искушение состоит в том, что он развлекает себя мирскими людьми и запутывается в деньгах.

Чтобы к житию о. Серафима припечатать бывшее исследование о его житии, о сем нельзя думать. Я думал было предложить, чтобы напечатать вместо предисловия донесение преосвященного Тамбовского, но и сие сделать не оказалось возможным: владыка Новогородский опять восстал с своими недоумениями о чудесных событиях, а митрополит Иона жаловался, что преосвященный Тамбовский не назвал по имени свидетелей, и даже сказал, что больше было свидетелей противного мнения, и что преосвященный утаил сие. Видно, согрешил Саровский игумен, написал к митрополиту Ионе свои несветлые помыслы. Мне удалось ослабить сомнения Ионы, а с владыкою помириться на том, что если и преосвященный Подольский, который не читал книги, прочтет ее и не усомнится, то голосов в ее пользу будет достаточно. На сем остановилось дело.

В мезонине больницы женской удобно ли быть училищу иконописания, особенно, если оно не малолюдно будет? Хождение учеников по лестницам, запах красок, вообще близость не будет ли в затруднение для больных? Надобно, чтобы вы сие хорошо сообразили, дабы решиться на предполагаемое. Жаль, что о предметах, которых последствия не на день, говорить доводится не на месте, где удобнее было бы поверить и решить недоумения и возражения.

Где будут жить ученики и чем содержаться? – На сей вопрос вы ничего не сказали. А он требует рассуждения.

В Песношь съездите в удобное время, посмотрите внимательно и напишите, что усмотрите. Нужно и формальное донесение, иначе мы с вами будем виноваты пред установленным порядком управления. Нa игумена была цепь безыменных доносов, например, что он построил над своими келлиями мезонин, окнами за монастырь. Не добр был доноситель, но может быть не во всем рассудительно поступал и игумен. Обратите внимание, хорошо ли перестроена теплая церковь, а и то, что прилежит к ней.

Декабря 6-го 1840.

Господь да дарует вам, о. наместник, и братии достойно внити в радость торжества, спасительнаго рождества Его, и прославить Его душами и устами чистыми. Просите от Него того же дара и моему недостоинству.

Простудясь пред началом сего месяца, с 8 дня сижу дома и не могу до сих пор развязаться с простудою, многократно возобновленною и пренебреженною. Мало могу делать и писать без того, чтобы болезнь вновь не гневалась. Теперь однако начинаю чувствовать себя недалеким от выздоровления, если Богу угодно будет.

Вы писали ко мне о желаемом примирении К. С. М. с супругою. Мир – благое дело, и миротворцы ублажаются. При всем том я недоумеваю, что тут можно сделать. Время исполнения всех обязанностей супружества для них, думаю, прошло. Нрав и образ жизни княгини таков, что если они и будут под одним кровом, мало будут видеть друг друга. Об одном можно позаботиться, чтоб испытали себя каждый, не имеют ли немирного расположения, и чтобы восприяли и изъявили друг другу расположения мирные.

Не хорошо, что Феоктиста сманивают украдкою, а можно отпустить его с благословением и с надеждою пользы. В нем есть благоговение к церкви и скромность монашеская. На подворье он неудовлетворителен, но не так, чтобы сие возбраняло иметь о нем добрую надежду.

И. просится от меня в лавру, находя себя очень расстроенным в здоровье, что и справедливо. К геморроидальной болезни, присоединил он, кажется, худое произвольное лечение и мнительность. Я отложил решение сего дела и если надобно будет его отпустить, то, я думаю, ему принадлежит преимущественное право на место ризничего. Эконом, по упоминаемым вами припадкам, ненадежен для Петербурга. Мне думается взять сюда Вифанского казначея. Не помедлите сказать мне ваши мысли.

Спб. Декабря 18-го 1840.

Исполните по прилагаемой при сем записке.

Примите, о. наместник, подобающим образом пpeосвященного Иннокентия Камчатско-Алеутского и образом от обители благословите.

Он уполномочен брать с собою потребных ему людей и желающих служить при нем. Если у нас найдется желающий и ему угодный, не будем скупы. И не останавливайтесь за перепискою со мною.

На многое не отвечаю еще вам, потому что простуда не позволяет долго держать на земле ноги, а лежащий писать еще не выучился.

Мир вам и братии.

Спб. Генваря 10-го 1841.

Вероятно, нечаянностию будет и для вас, о. наместник, нечаянность, мною вчера встреченная. Владыка Новогородский спрашивает меня, могут ли быть уволены из нашей в его лавру иеродиаконы Д. и И. Отсрочил я ответ, чтобы не отвечать опрометчиво, но едва ли удержусь до получения от вас ответа. Владыка говорит, что уже получены от них прошения. Так далеко зашедших обращать вспять едва ли надежно будет. Скажу, что не удерживаю, хотя оросились без благословения. И им от меня скажите, что удерживать их не буду, а, пока они в моем ведомстве, исполняю пред ними мой последний долг, напоминая, что они поступили не по правилам монашества и напрасно взяли сие на свою совесть потому что я не стал бы их удерживать против воли, так как не удерживаю и теперь, хотя имею право отказать, именно потому, что поступили без благословения. Между тем сей случай, кажется, требует некоторого размышления. Мне кажется, не есть человеколюбие отпускать Варавву, или хотя что-нибудь меньше, когда грех облачился и раскаяния нет. Если бы А. и А. с снисхождением, но не с совершенным потворством, переведены были из лавры в другие монастыри, без оглашения подробностей их поступков, но с некоторым напоминанием об осмотрительности, они не так широко распростирали бы крылья, И их не так бы возносили, и, может быть, они приняли бы побуждение к осторожности. Теперь что? А. приняли в Александроневской лавре с таким уважением, что он служит только первенствуя, а при давнем перводиаконе Викторе вторым уже не служит. Что же далее? Уже говорят, он, быв в гостях, сделал покражу и хочет закрыть сие переходом в другое место. A здешние к оправданию своему скажут: вот какие люди в Сергиевой лавре? Что еще далее? А. и А. прельщают Д. и И. и влекут на такие же стропотные пути. Хорошо покрытием греха поддерживать кающегося и неизводимого Провидением на путь обличения. А кто не кается и Провидением изводится на путь обличения, к тому, думаю, надобно приложить древний закон: да не помилуеши нищего на суде⁵⁴, не оставь без исправления приведенного к исправлению, не употребляй одной милости, где нужна и справедливость, хотя не строгая, а снисходительная. Вы представите мне примеры святых, которые без прещения оставляли тяжкие грехи, но там, я думаю, были обстоятельства, которых ко всякому приложить не можно, именно прозрение действия сей милости и сила молитвы, которою прощающий подъемлет грешника и делает ненужною помощь епитимии. Потрудитесь рассудить сии помыслы и сказать мне лучшее.

Жаль, что много болезней, но, благодарение Богу, если у нас получают некоторые помощь.

Господь да упокоит в месте светле душу о. Алексия. В лишении утешает кончина поучающая и других, как встречать ее.

Благодарю за посещение Песноши. Игумену я сказал доброе слово чрез консисторию, но и вы скажите ему от меня, что унывать не для чего. По долгу предосторожности начальство должно было сделать то, что сделало; но его должно успокоить то, что дело и кончилось одним дознанием по предосторожности.

Благодарение Преподобному, что хранит от бед нашу небрежность. Но надобно со вниманием принимать кроткие наставления, чтобы не заслужить строгих. Внушать осторожность от пожара надобно и не виноватым, а виноватому в том, что чайною роскошью сделал было пожар, не худо бы поставленну быть на поклоны, хотя не при людях, да не стыд будет, а молитва о прощении прошедшего и о покровении в будущем его и всех.

О свече, горевшей ночью в соборе догадка вероятная, что не совсем была погашена, а сей недосмотр, вероятно, от того, что голова угашающего Мартина бывает ниже верха свечи и он видит только верх огня, а не светильню. Посему предосторожность должна состоять в возвышении скамьи или лестницы, на которой он стоит, дабы он видел всю светильню и растопленный воск, в котором могут плавать не угашенные головни.

Мысль о представлении Ризничего в Лужецкий уронили у меня два обстоятельства: первая жалоба игуменьи Бородинской, зачем его определяют (в чем важна не жалоба, а то, что по улицам носят мысль, которой я, сколько помню, никому не передавал, кроме вас); второе, ваш последний отзыв о его действиях по ризнице. Человек не рассудительный и не исправляющийся при руководстве как будет благоразумным и исправным начальником? Получившие начальство по старости без способности всегда мало полезны, а во времена взыскательные – беда с ними.

И о В. не знаю, на чем остановить мысль. Он для меня неясен и прежде и еще менее ясен после ваших двух известий о его болезни (из которых если справедливо первое, то трудно положиться на последнее), и после загадки о местных обстоятельствах. Возвратился ли он из путешествия, и каков теперь?

Простите, если в сем письме покажется вам много недоуменного и состязательного. Не желал бы я, чтобы так было. Но говорю то, чему в противном убедить себя не умею. Мир даю вам, не сомневаясь и от вас его иметь.

Спб. генваря 14-го 1841.

Теперь, читая одно из ваших писем, заключаю, что поступок двух иеродиаконов для вас не совсем неожидан; но все, думаю, неожиданна украдкою посланная просьба.

Приложенное при сем, прочитайте, о. наместник, Собору, и если за благо приимется, сделайте известным братии и приведите в исполнение. Желательно, чтобы приняли, а не заставлены были. Но списывать письма моего⁵⁵ не давайте.

Преосвященный Камчатский ко мне ни о чем не писал. Это немного странно.

Принять ли И., не знаю. Рассказ не очень хорош, а в рассказах о себе, думаю, не клевещут. По беспамятности моей я забыл спросить о нем, имев случай. Посмотрите, какие приметы окажет.

Учение Иоанна Карпафийского о человеколюбии к согрешившему лобызаю и ваши размышления приемлю.

На то, как теперь описываете выход А., ничего не возражаю и ничего не потребовал бы в свое время на месте.

Миловать и тайно врачевать – бесспорно хорошо, когда так приемлется врачевание. Но когда явен проступок и явно неповиновение исправлению и человек стремится далее на стропотный путь: не знаю, довольно ли сказать, поди с миром. Надобна некоторая осторожность, чтобы своеволие и худой пример не являлись побеждающими и торжествующими. Мне кажется, с А. можно было употребить несколько твердости начальственной.

Когда А. с сыном вышел было из лавры, мне казалось, это хорошо. Вот они возвратились на искушение. Впрочем Ф., начавший злыми словами, по моему мнению, не меньше виноват, как А., кончивший дерзкою рукою.

Не будете ли вы бранить меня за распоряжение о Ф. и Н.? – Я сделал это без гнева, но мне кажется, нужно сделать опыт разделить людей, совещавшихся на стропотный путь.

Слава Богу, что вместо отходящих в то же время являются приходящие, подающие благую надежду.

Что такое говорит один светский человек, будто в лавре есть Григорий, ученик О. Серафима, имеющий большую книгу, в которой описано его житие и учение? – Растолкуйте мне сие.

С великим утешением получил я благословение Нямецкой обители и благодарю посредника иеродиакона Макария. Напишите мне, что говорит Нямецкий старец о молитве, и научите меня, хотя не рано.

Скажите иеромонаху Анастасию мое желание, чтобы он обрел у нас мирное пребывание. Соглашаюсь и Аввакума и Пимена принять с любовию. Примем и песношского канонарха.

Если дела ризничего ничем не подвигаются к концу, до чего же сие дойдет?

Помочь нуждающимся, особенно больным, дровами Бог благословит, с наблюдением, чтобы верно было.

О. протоиерея Феодора жаль, особенно потому, что покойная помощница его, сказывают, много облегчала его по хозяйству. Господь да подкрепит его и да устроит о нем полезное.

Простите сим вечером до утра или дале.

Спб. Февраля 6-го 1841.

О молитве по случаю скудости хлеба говорил я в С. Синоде и потребовали справки о распоряжении, какое сделано было в 1833 или 1834 г., но справка не представлена и дело осталось до поста. О повсеместной молитве пред сеянием думаю предложить на сей год, а чтобы приняли сие, и благодарение по жатве, общим правилом навсегда, сомневаюсь. Возразите, что сего не было прежде.

Андрей Николаевич все докучает о измерении и плане лавры. Не возьмется ли сделать сие под своим надзором Баккалавр Горский? В таком случае надобно бы поставить рядом, меры по старой описи и меры в натуре, чтобы точнее определить на какие места упадут старые названия зданий и мест.

В Богохранимой обители Преподобного и Богоносного Отца нашего Сергия подвизающимся о Христе братиям, священномонашествующим и прочим, благословение, и мир, и спасение от Господа.

В преддверии святого поста прошу от вас, братие, моему смирению прощения и споспешествующих молитв; и вам от Всемилосердого Бога и Спасителя нашего призываю, всех, имиже кто должен есть, в чистом покаянии оставление, постного поприща душеполезное прехождение, и достижение в радость воскресения Христова исполненную и совершенну.

Внимая себе, не без внимания должны мы взирать на многие окрест скорби от скудости и другие по праведным судьбам посещения Божии. Они должны побуждать иных к терпению, иных к исправлению, иных к благотворению, а посвятивших себя – Богу, наипаче к усугублению молитв о наших гресех и о людских неведениих.

Сего ради, ныне наипаче, братия, убеждаюсь я предложить благому усердию вашему то, что и в другое время было бы приличным, и даже должным для обители нашей, – учредить в воскресные дни соборное молебное пение ко Пресвятой Троице и Преподобному Отцу нашему Сергию, во славу и благодарение, купно же и во испрашивание благодати, милости и всех душеполезных и временной жизни благопотребных даров, Благочестивейшему Государю Императору нашему и Августейшему дому его, нашему о Христе братству и обители, благотворящим и всем православным соотечественникам и сохристианам.

Если сия мысль встретится с вашим не только послушанием, но и что еще лучше, с добровольным усердием, то да будет жертва сия благоприятна пред Богом, молитвами Угодника Его.

Спб. Февраля 6-го 1841.

Благодарю, о. наместник, за благие вести о первой у вас седмице поста: и братию благодарю за мирное принятие моего предложения о молебствии. Господь да устрояет все ко спасению нашему и всех.

Здешнего эконома представлял я в числе кандидатов в Лужецкий монастырь. Представление долго было в С. Синоде; теперь его назначили, и велят послать на новое место служения, хотя и я не думал удерживать его здесь в случае назначения. Надобно скоро иметь ему преемника, но я еще не вышел из прежнего недоумения. Иннокентий думает, что экономом быть может Н., представляя, что он прилежен к церкви и не любит оставлять келлии, но я не чувствую убеждения согласиться, и мне кажется, что это был бы скачок. Требую кандидатов от Собора, да найдется спасение во мнозе совете. Что лаврский эконом способен, и мне можно с ним ужиться, в том не сомневаюсь, опасаясь, чтобы в шуму города не впал в рассеянность и в светские знакомства. Как вам лучше судить о сем по всегдашнему наблюдению, нежели мне по кратковременным взглядам, то подумайте о сем недоумении. Если вы не находите сей опасности, то можете, представив его первым кандидатом и отправить ко мне немедленно. Но если ваши совещания не будут решительны в пользу его, или будут сильнее в пользу другого кандидата то представьте выбор, не посылая ни которого из выбранных.

Мы провели первую седмицу поста, благодарение Богу, с миром, в обилии молящегося народа; и в субботу Господь сподобил меня послужить общению с ним четырех сот человек. Утомление мое было таково, что в воскресенье уже остался в келлии, впрочем с миром.

Мир Господень и благословение вам и братии.

Спб. Февраля 21-го 1841.

О. наместнику и братии мир и спасение, и в радость воскресения Христова вступление благодатное.

Помнится, писал я вам, о. наместник, чтобы сказать иеродиаконам И. и Д., что они поступили не по правилам монашеским, просясь в другое место без благословения. Вы не уведомили меня, сказано ли, и с каким последствием, а мне надобно было знать, ибо дело не кончено и требует дальнейшего соображения.

Писал я вам и то, что против воли держать их не намерен: представлением от Собора вы заставляете меня переменить мое мнение: а между тем митрополит Новогородский сказывает мне, что, по письмам из Сергиевой лавры, я удерживать их не намерен.

Собор хочет запрещения перехода из лавры в лавру: не могу убедиться, чтобы сие вообще было нужно, справедливо и полезно и чтобы не было иногда лучше противное. Давно ли пришел к вам из Невской лавры иеромонах, и вы не говорили, чтобы запретить переход из лавры в лавру?

При том вы хотите заставить меня за двух иеродиаконов сражаться пред С. Синодом с первенствующим членом Синода и моим рукоположителем (хотя тогда не первым). Неприлично, и не желаю.

По получении представления вашего, я сказал владыке, что учрежденный Собор находит неполезным перемещение иеродиаконов. Он отвечал: не отпускайте. Я сказал, что прекословить ему не желаю, а предварительно изъяснял ему дело. Он отвечал, что люди ему не нужны, что он сдал дело без желания принять, и что ему дан ход по письмам, что я удерживать не намерен. Я: мне кажется и ваша лавра не должна согласиться на принятие просящихся без благословения; может быть, Сергиева лавра спросит о сем. Он: на что? Просто откажите. Я: сие последнее не так назидательно будет для просящихся; a дело в том и состоит, чтобы их вразумить. Он: как хотите. Говорил он мирно и от души: но после может навести его на иные мысли архимандрит Аарон, который имеет на него какое-то как будто магнетическое влияние.

Мне казалось не бесполезным передать вам сей разговор, потому что решение мое, по запутанности обстоятельств, не совсем решительное, а потребует вашего соображения. Поскольку владыка оттолкнул дело от себя, поручив канцелярии распоряжение и исполнение, то не грех и мне поступить подобно. Пусть Собор рассуждает с канцеляриею. Я думаю, вам, чтобы исполнить мою резолюцию, не худо сообщить второй пункт ее канцелярии и сказать, что по сему чинится надлежащее рассмотрение, а между тем от иеродиаконов взять показание, почему поступили без благословения и без благословной вины. Увидите, что будет. Спешить нет надобности.

Хорошо бы сделали иеродиаконы, если бы образумились, и оставили намерение.

Надежда корысти в Невской лавре на сих днях не мало потрясена. За одну покойницу взяли в лавре 13,001 рублей; ропот на сие дошел до Государя Императора; велено сделать постановление для кладбищ обеих столиц, чтобы похороны не стоили дорого. Закон преступлений ради прилагается⁵⁶ и для Москвы за преступления Петербурга. Впрочем на долю Москвы достанется только неприятность, что дело свободы и усердия подвержено закону; а убыток будет Петербургу, и особенно Невской лавре и ее монахам, для которых главный и почти единственный источник дохода – в покойниках. Богомольцев слишком мало.

Вы писали мне о пользе шелкового белья. Не думаю, чтобы мне годилось. Тело мое любит лен, а бумаги и шелка не любит. Чтобы сделать опыт, я купил шелковые чулки, но еще не испытывал. – Комната, под моею, не холодная; и здесь ноги мои были бы довольно мирны, но не бывают и здесь таковы, когда выхожу, и возвращаюсь с большею или меньшею в них простудою.

И. Вениамин прибыл скоро и вступил в должность. Но предшественник его еще не произведен в архимандрита, потому что я занемог, опять, все простудою. Теперь однако кажусь выздоравливающим.

В письме вашем вижу, что И. и Д. просят прощения, и хотят остаться. Если это так, то пусть напишут о сем прошения в Собор или ко мне, и в сем случае канцелярии только и нужно отвечать, что они, размыслив, отложили свое намерение и просили оставить их в прежнем месте, почему и оставлены.

Кто это Александроневский уставник, которого вы находите достойным выговора? Вероятно, А. Выговор едва ли уврачует его. И не знаю, дает ли Аарон такие лекарства таким больным. А тамошний наместник не есть практикующий врач тамошней братии.

Возвращаю хартию Петра безмолвного. Помолитесь, чтобы Господь даровал ему не преткновенно достигнуть предела предпринятого подвига. Записка писана, кажется, не его словами, а взятыми откуда-то. Таким образом он хотел, может быть, только сообщить вам мысль, что делает, и почему, не примечая, что предлагает себе весьма высокие примеры. Мне думается, вам надлежало бы после прежнего его подвига поста, обращенного Провидением в подвиг болезни, ввести его в надлежащее рассуждение о сем предмете и самым сим опытом показать ему, что не того, видно, теперь Господь от него требует, что в пустыне более у места сей подвиг в замен того, что нет случая к упражнению в некоторых других благоделаниях; и подвиг по своей воле там больше естествен и неосудителен, потому что некому подчинить своего помысла. Не то в общежитии.

По делу его я виноват в медленности. Давно дал резолюцию, чтобы написать к князю Д. В.: но написать надобно было самому, а не канцелярии, а я то болен, то занят более нужными делами. Теперь подожду, не вступит ли князь Д. В. в должность после Пасхи, потому что с ним лучше может обработаться сие дело, нежели с другим.

Виноват и перед Мартином. Теперь напишу.

О графине Варваре Александровне я говорил вам, что надобно поскорее успокоить ее жилищем. Устройте, как нужно. – Скажите ей от меня желание благословения Божия.

Если и не нашлись хищники вещей конюшенного дома, и то им наставление, что получили не выгоду, а только напрасный труд и страх. Господь да дарует нам охранение, а им исправление. Надеюсь, что ваш за них отказ Кокуевским не продолжится, если люди нуждаются подлинно в пропитании.

Корпус, называемый певческим, давно из самых ветхих в лавре. При мне поправлял его казначей Арсений. Я примечал, что исправление не коренное, но стерпел потому, что лучшего дознать и определить не мог; а если бы потребовал от него проекта более основательного, то он предложил бы постройку тысяч в двести рублей. Потрудитесь уврачевать сие больное здание по возможности.

Благодарю за доставление жития старца Василиска. Могу ли оставить у себя?

Понижение цены хлеба не вполне утешает, потому что и теперь еще цена значительна и еще потому, что дает место вопросу: от достатка ли хлеба цена понизилась, или от недостатка денег на обороты, по упадку торговли.

Предложение мое о молитве пред сеянием обрезали и ограничили только местами, в которых неурожай оглашен правительством. Чудно что мы боимся испугать друг друга молитвою!

Поздравляю вас с исполнением десятилетия служения вашего Преподобному Сергию. Благодарю за помощь в сие время моей немощи. Господь да благословит нам и грядущее, по велицей милости Своей и по множеству щедрот Своих.

Преосвященный Кирилл⁵⁷ очень болен. Вытерпел две операции и природа очень истощена в нем. За моею простудою я лишен с неделю утешения посещать его. Терпит он кротко.

Пошлются вам несколько экземпляров моей проповеди, напечатанной крестьянами для раздачи.

Спб. марта 19-го 1841.

Отдам, вам, о. наместник, и братии взаимное целование во имя Воскресшего Жизнодавца. Простите, что поздно.

О Дивеевских писать к преосвященному не отрекаюсь. Но не знаю, будет ли польза. Теперь спешить сим нет пользы. Если бы и вступило дело летом в С. Синод, пролежит до осени. И так напомните о сем на месте.

Если что нужно поправить в келлиях о. Феофила, лучше пусть поправит лавра. Причина та, что сих, кажется, келлий просил себе преосвященный Ярославский. Может быть и не понадобятся ему. Но если понадобятся, отказать ему не желаю; и тогда о. Феофил легче согласится перейти в другие, не сделав своих издержек.

Слава Богу, что Петр благополучно совершил свой подвиг.

О умовении вы рассуждаете справедливо; и я удивляюсь, как преосвященный иначе видит дело. Спаситель, умыв нозе ученикам, Сый Господь и Учитель, повелел подобно смиряться начальникам пред подчиненными и тем назидать подчиненных. Совсем не то умывать ноги чужим подчиненным, по своей воле. Если бы такое намерение узнал Вселенский Собор, он запретил бы сие так же, как запретил епископу проповедовать чужой пастве.

О Стромынской иконе слышу, но не то, что вы пишете. Мне доносят о исцелениях. Надобно всмотретъся в сие дело.

Наименование Святителя Николая в иконе Гостинским, думаю, есть правильное, а Гостунским, тоже поврежденное.

Служив в субботу Пасхи, я хотел было лечиться в неделю Антипасхи, но, вспомнив, что вас приглашал молиться, понудил себя предстать в общение молитв с вами, чтобы моя леность не прекословила прилежным молитвам. Господь да явится нам в щедротах Своих, нищих ради людей Своих.

Расписать церковь Преподобного Михея и кладезь Бог благословит. Соглашаюсь и на поднятие пола. Правда, сие потребует поднятия и престола, но и на сие решиться, думаю, должно для улучшения церкви, и потому, что от сырости он уже, вероятно, требует возобновления. Надобно только осмотрительно распорядиться при снятии и поставлении раки.

Будьте во внимании к 8 дню мая и далее: может последовать посещение Высочайшего Гостя. Порядок принятия знаете. Преподобный да благословит сие, и да устроит в мире.

Ко мне в Петербург уже не пишите. В начале мая полагаю быть в пути. Испросите мне благословение и помощь Преподобного Отца нашего.

Спб. апреля 21-го 1841.

Благословение вам. о. наместник, и братии, и мир от Господа.

Меня встретило в Москве благословение обители Преподобного Отца нашего Сергия, и ваш вопрос о путешествии Государя Императора. Я писал вам о сем из Петербурга. Официального о сем никакого ни извещения, ни поручения не имею, кроме Высочайшего поведения, чтобы во время Высочайшего путешествия мимо церквей в ночное время не было при них колокольного звона и духовенство из них не выходило. Сие и вам надлежит наблюсти и в посаде наблюсти велите, если бы Государь Император изволил проезжать ночью. Но думаю, что сие будет днем. В сем последнем случае звону быть должно; и вам с братиею быть во святых вратах, как бывает при встрече Высоких особ. Если Государь изволит посетить лавру, встречу и молитвословие и поднесение иконы исполните, как всегда было. Может быть, Государь, приближаясь, предварит вас повелением, тогда сему будете следовать.

Посмотрите внимательно и о. ректору Академии скажите, чтобы посмотрел внимательно, чтобы везде люди и вещи были на своих местах в порядке и чтобы никого и ничего не было не у места. Государь и издали орлим оком усмотрит непорядочное; не препятствуйте ему смотреть на все оком светлым и мирным.

Думаю, посетят лавру и Государь Цесаревич и Государыня Цесаревна. Если время прибытия расположится так, что будут иметь в лавре стол, то я желал бы быть угостителем. Будем ли мы уметь сие делать? Дайте мне на сие ответ, как скоро проводите Государя Императора.

Поверзите мое смирение к стопам Преподобного Отца нашего Сергия.

M. Maя 7-го 1841.

Вследствие вновь полученного удостоверения, что, во время Высочайшего путешествия по Ярославскому тракту, Высочайшая воля, чтобы никаких встреч не было, должна быть исполнена во всей силе сего выражения, поручаю вам, о. наместник, исполнить следующее:

1) Если Высочайшее путешествие мимо лавры последует не в дневное время, то ни звону, ни выходу духовенства не быть.

2) Если оно будет днем: то не быть предварительному благовесту, а только звону во время самого проезда, и духовенству обители быть в готовности в святых воротах, но не вне оных, на случай высочайшего посещения лавры.

3) По звону лавры должен быть звон при всех церквах посада, при чем Духовенство Пятницкой и Вознесенской церквей, должно быть.

<…>⁵⁸

Мир Господень да будет со всеми нами.

Вот что сделалось известным о посещении лавры Государем Наследником Цесаревичем и Государынею Цесаревною. Они избрали 23 день. Выедут из Москвы, вероятно в 9 часов утра. В лавре полагайте слушать молебен. Удостоили принять приглашение, чтобы мы предложили им нашу монастырскую трапезу. После трапезы возвратятся в тот же день.

Церковное дело в мире и чине и благоугождении Богу да устроят нам молитвы Преподобного.

Обратите внимание на помещение. Состав свиты разнообразен, как увидите из прилагаемой записки. Вы дали мне обещание, что трапеза устроится подобающим образом. Попекитесь о сем, потому что я в сем ничего не знаю. Надобно вам знающего в сем подробности, например Илию, прислать скорее в Москву, с наставлениями, чтобы взять все нужное отсюда.

Я постараюсь приехать заблаговременно; и желаю приехать так, чтобы ни люди ни колокола не делали для меня никакого движения, ни в лавре, ни в посаде.

Прошу, чтобы так было.

Мая 18-го 1841.

Мир вам, о. наместник и братии.

Что делать с Дивеевскими? Вы остановили здесь их посланницу: следовательно думали, что можно что-нибудь делать в пользу их. Скажите же мне ваши мысли.

А вот недоумения, которые представляет содержание письма их при сем прилагаемого. Легко ли собрать 10,000 рублей. И если бы сие могло состояться, на чье имя купить землю, когда общество не утверждено? И что если и после сего общество не утвердится? Вкладчики будут как бы обмануты.

Что надежда на утверждение общества не верна, тому пример Одигитриевское общество, которое имеет и предлагаемые значительные вклады, на которые я и указываю, дабы побудить к утверждению, без которого вклады были бы потеряны: при всем том дело долго длится и хотя пред моим отъездом положено утвердить оное, но до сих пор утверждения не вижу и должен еще докучать.

Мне кажется, благоразумие требует не отваживаться теперь ни на что для Дивеевских и подождать окончания дела Одигитриевского. Если сие благополучно кончится, то надежнее будет пускаться на другое.

Так думается мне; скажите, как вам.

Мая 26-го 1841.

Я жаловался вам, яко человека не имам, который бы напоминал мне забываемое мною. Вы хотите заставить меня жаловаться, что человека не имам и для того, что помню и поручаю. Что не прислали до сих пор известия и мою рукопись удержали? Разве в 1842 году печатать известие о посещении Государя Цесаревича в 1841 г.?

Мир вам, о. наместник, и братии.

Это не очень хорошо, что в свое время не сказали мне о даре Государя Цесаревича на странноприемницу. О сем, кажется, следовало бы упомянуть в публичном известии, как упоминаемо было в некоторых других местах.

Анастасия отпустить нет препятствия.

Даны ли в лавре иконы светлейшей княгине и фрейлине? Теперь от меня требуют. Одна из присланных икона есть соответственная сему назначению, а другую желал бы от вас получить.

Москва. Июня 2-го 1841.

Видно, о. наместник, уже покрыли иконостас пунцовым цветом и тогда увидели, что грубо. Лучше бы ранее приметить сие. Я видал иконостасы сего цвета: они колют глаза. Только в Ямкине иконостас сего цвета не был мне противен, вероятно потому, что колер является мелкими частями, а господствует позолота. Тонко-зеленого цвета не отвергаю, но смотрите, будет ли хорош и сей. Зеленый цвет не очень гармонирует с золотом. Если по серебру, не лучше ли голубой? Это в старые годы делывали хорошо. – Невидимое небо закрыто голубым цветом, а зеленый есть земной. – Впрочем, как хотите.

О дормезе вас спрашивали на случай надобности, а не требовали решительно, чтобы вы прислали. Но сделали не требованное и едва ли на пользу. Дормез на дороге рассохся так, что нашли нужным перетягивать колеса. Для таких успехов стоило ли держать на жалованье экипажных мастеров?

О покраже поговорите со мною на месте. Трудно представить сие так, чтобы X. не был виноват в неправильном хранении вверенного ему.

О рясофорном Иоанне также напомните еще раз, потому что я на память мою не полагаюсь.

Мир вам и братии.

Июня 14-го 1841.

Сказывается вам к сведению и исполнению, что 27, экзамен в академии и следственно, по преданию от предков, у меня обед для ученой братии.

Благословение Божие и мир вам, о. наместник, и братии и благодарность за мое у вас пребывание по благости Божией и молитвам Преподобного Сергия, довольно для меня мирное.

<…>⁵⁹

…следнюю бытность мою в лавре. Обратите на сие внимание.

К вам возвратятся несколько ризничных вещей, частию не нужных, частию безрассудно взятых, как палица от царского облачения оторванная.

Пошлется также деревянный посох, с изломанным стеклянным верхом. Нельзя ли верхнюю часть неперечную вырезать из дерева и наложить на стекло? У вас умеют резать из дерева.

Мир вам и братии.

Июля 26-го 1841.

На днях, о. наместник, будет в лавре преосвященный Василий Полоцкий. Примите его как прежде Преосвященного Антония; и если священнодействовать пожелает, устройте ему сие. Представьте также ему в благословение икону от обители и настоятеля.

Против мысли обратить старую богадельню на гостиницу не спорю.

Кружку в доме призрения поставить хорошо: можно для него поставить и в Троицком притворе. Но не ходят ли богаделенные с ручною кружкою, и сие будет ли уместно при новом распоряжении?

Если ризничий желает просить увольнения от должности, то не худо бы напомнить ему, чтобы лучше не медлил, предохраняя и себя от трудной сдачи зимою.

Бог благословит детей училища петь на клиросе.

Отделить стенами верх ризницы от других зданий хорошо и полезно.

Мир вам и братии.

М. Августа 3-го 1841.

Кто-то принес мне просфору, аки бы от вас. Но вы посылаете под печатью, которой тут нет. Правда ли?

Скажите, что делать с иеромонахом С.? Он много ходил; был припутан к воровскому делу; когда пострижен, в послужном списке не сказано. Не случилось ли тут чего по Уставу Юрьевскому, а не Синодальному?

Сие вручит вам, о. наместник, Павел Владимирович Апухтин. Он сильно желал в монастырь; был действительно в Валаамском, и облечен в рясофор; но встретился с искушениями и вышел. Ему кажется, что родители препятствуют вступлению его в монастырь; а между тем препятствие сильное, кажется, скрывается в его воле и в обуревании помыслов. Примите его, и споспешествуйте ему молитвою и таинствами взыскать мира душе своей. Желательно, чтобы его душевное состояние вам открылось, и чтобы вы употребили приличное врачевание. Господь да поможет молитвами Преподобного Отца нашего Сергия. Мир вам и братии.

Августа 11-го 1841.

Ведомо да будет вам о. наместник, что о Иоанне Тихонове говорил я преосвященному Тамбовскому, который имел и другие за него ходатайства.

Ожидаю от вас дела о мостовом камне. Надобно вывести оное из беспорядка в порядок, чтобы не произошло нового беспорядка. Не помню, сказал ли я вам, что гражданский губернатор признает справедливым взять камень пространства, шоссе, а камень дальнейшего пространства улицы и площади оставить в пользу лавры.

После того как сие написано, был у меня член комиссии дорожной, и докучал о сем деле. А мне помнится, что я вам еще в лавре говорил, чтобы не медлить сим делом. Прошу обращать внимание на дела, в которых медленность особенно неуместна. Неужели остановить работу шоссе, затем что Собор медлит?

Из дела Новомлинского, кроме медленности Собора, усмотрел я, что доверенность, которую к вам имею, доводит меня до беды. Мог ли я подумать, что вы представите мне, заключить контракт, на четырнадцать или пятнадцать лет, когда закон позволяет не более, как на двенадцать? Вы – это сделали; а я по доверенности, видно, не внимательно просмотрел условие, и контракт заключен: и дело теперь принимает такой ход. что может подвергнуться строгому законному пересмотру, и последствиям, которые могут быть очень неприятны. Простите меня: мне кажется надлежало бы лучше охранять закон, друг друга и себя.

Кто-то вифанский иеродиакон, сын московского купца, пришел, недели три тому назад, в Вознесенский монастырь и во время Богослужения был в гостях у живших там мещанок, и не без труда удален. Мещанки выгнаны из монастыря, как замеченные и прежде в неустроенном поведении. По жалобе их на изгнание, открылся мне сей случай. Что это за иеродиакон? Зачем был в Москве? Являлся ли, по закону, к благочинному монастырей, если не удостоил явиться к настоятелю лавры.

О прежнем экономе в резолюции спрашивается, не то, что он покупал, но что он получал, то есть, какое жалованье.

Лаврская дорожная карета у меня теперь в употреблении, потому что моя в починке.

Петр безмолвный ходил ли в Москву, или нет? Не у вас ли дело о нем, которого не представили мне, в бытность князя Д. В. в Москве, и потому время опять пропущено?

Не прогневайтесь на сие некрасивое письмо, и да не уменьшит оно мира, который всегда вам призываю.

Москва. Августа 13-го 1841.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Поступки И. очень худы, и едва ли правы надзирающие в гостинице. Возвращающегося пьяным тотчас должно было удалить из гостиницы. Оказавшего в первый раз бесчиние, замеченное служителем, непременно надлежало удалить, если нужно, с помощию полиции, чем было бы предупреждено другое бесчиние. Когда бесчиние перешло и в церковь, гостинный монах и благочинный должны были донести Собору, а Собор мне. Это была бы предосторожность против последствий, если и не хотели вести дела: я мог бы послать приватно показать донесение вице-губернатору. Теперь чего вы от меня требуете? Чтобы я с вашим письмом поехал к вице-губернатору? Надобно при том знать, что я у него не бываю, и он у меня редко. Гражданский губернатор не возвратился. Дайте мне наставление, что я могу делать, ибо я не понимаю.

Облачение из пунцового бархата сделать на престол и на жертвенник Бог благословит.

Что П. В. А. и к Преподобному нейдет, это очень тяжко. A мне изъявлял он согласие, чтобы над ним помолились, и с сею особенно мыслию обратил его к вам. Посмотрите, не найдется ли возможности приложить ему врачевание. Господь да поможет ему, и Преподобный Отец наш Сергий да предстательствует о нем.

Да дарует Господь, чтобы Колюбакин обрелся добрым послушником.

Представление о ризничем разрешено. Напрасно не сказали вы обстоятельнее, как поступить в принятии. Принимать и опись составлять не полагаю удобным. Принять надобно по существующим документам, а опись переделывать после, чтобы не продлить и не запутать иначе дела приема. План описи, кажется, должен быть сей:

I. Опись главная:

1) Опись церквей и к ним принадлежащих утварей.

2) Опись священных, церковных и достопамятных вещей.

3) Опись различных вещей.

II. Опись дополнительная:

1) церковных вещей,

2) ризничных вещей.

В первую опись должно внести все важное, достопамятное и вековое.

Во вторую – вещи небольшой важности, нередко изменяющиеся от употребления.

При исполнении родятся еще вопросы, куда что отнести. О сем надобно будет поговорить после, и лучше, если на месте.

Преосвященный Литовский просил у меня митры и панагии. Напомните поговорить о сем в лавре.

Как вы не понимаете незаконности и могущей последовать беды в деле мельницы, это мне также непонятно. Закон не велит делать контракта далее, как на 12 лет. Положим, что вы сделали бы три контракта вдруг, каждый на десять лет. Неужели вы могли бы сказать, что закон не нарушен? Дело теперь в том же положении, с тою разницею, что лишних против закона не 28, а 5 лет, или три года. Нужда заложить заведение показывает, что Новомлинский висит не на крепком волоске. Завтра может открыться дело с кредиторами, которое повлечет наш контракт в присутственные места, и отнесут на рассмотрение С. Синода простертый далее законного срока контракт. Я, может быть, потому понимаю это яснее вас, что ответственность падет на меня, как утвердившего, а вы будете загорожены мною.

Зачем иеродиакон О. уволен в Соловецкий? На богомолье? Я вам писал, как он худо молится, и как бесславит Вифанию.

Болезненно мне было узнать неблагоприятное о Петре безмолвном. Теперь уже не надобно отпускать его в Москву. И что с ним теперь делать? Надлежало с сильным одобрением писать о нем к генерал-губернатору, чтоб иметь успех. Как теперь это сделать, и с какою надеждою доброго плода? Надоумьте меня.

Если теперь не приемлет епитимии, – какая надежда, чтобы принял ее после? Желаю, чтобы Господь помог вам привести его в разум послушания и смирения.

Ректор академии просит квартиры протоиерею Голубинскому, который достоин сострадания. Просит в новой больнице, но это едва ли возможно. Если бы скоро перешла богадельня в новое помещение, то нельзя ли было бы поместить его в старом помещении богадельни?

Бывают ли у вас дожди? – Говорят, что бывают. – Здесь бездождие продолжительно. Поля, говорят, еще не терпят от сего, а огороды и скот терпят. Вечером находят облака; утром на темном небе выходит фиолетовое солнце, но ветер разносит облака и сухость продолжается. Господу помолимся, да послушает небо земли жаждущей.

Прошу себе молитв ваших и братии.

Москва Августа 25-го 1841.

Рисунок для посоха не кажется приличным. Костыль очень груб; и под костылем икона не уместна. Надобно сделать костыль без иконы, и немножко украсить его резьбою не ломкою, и на нем же не ломко вырезать крест.

Новомлинский понимает, что и ему повредить может неправильность контракта, и потому соглашается переписать его на 12 лет, с ущербом времени, которое взял себе прежде.

Пред составлением описи надобно, по возможности, исправлять вещи, в которых есть повреждения.

Простите меня, о. наместник, что долго не пишу. Упорная простуда не оставляет меня, и заставляет сидеть с положенными горизонтально ногами, чрез которые вошла во время стояния. В таком положении писать не удобно; и потому только необходимое пишу.

Напоминания ваши о полезном всегда принимаю с благодарностию: так и размышления во время бездождия. Обыкновенным молитвам быть приказал я еще в Августе, а в начале Сентября, посоветовавшись с консисториею, дал предписание, которое и вам сообщено. Только исполнить оное досталось мне одному, совершением полного молебного пения 4 Сентября. 5 и 6 дня был дождь; и консистория подала мне совет остаться при прежнем обыкновенном распоряжении. Между тем земля здесь и доныне не напоена. Дождь и снег бывает в небольшом количестве, и влага большею частию разносится ветром.

В расположении ризницы, как я, помнится, уже говорил вам, подробности определить хорошо трудно. Панагии, которых множеством вы скучаете, внесены в опись по древности. Собирайте о сем более вопросов и предположений, и займите ими меня на месте, аще Бог изволит.

Мысль о ските очень вожделенна, но требует не малого размышления. – Корбуха не довольно безмолвна, хотя бы и ограждена была. Вифания была бы безмолвнее, если бы не Семинария. Если шум тростника, как заметил некто из отцов, не благоприятствует безмолвию, не больше ли многое слышимое на Корбухе и из Посада, и от близлежащей дороги, особенно когда едут по ней после торга и винопития? – Желаю говорить о сем более лично.

Удивляюсь, как, П. на старости не старчески поступает! – Как неприятна необходимость распоряжаться не по доверенности, а по мысли о неверности! – Но требует сего сие время.

Ничего не сказываете вы мне о церкви Преподобного Михея. Обратите внимание, не нужно ли сказать о ней.

Вифанский иеродиакон, о котором я пред сим писал, заставил меня думать о приходящих от вас. Говорят, ходят без билетов. Надобно, чтобы сего не было. Билет нужен для порядка, для всякой нечаянности, и для того, чтобы легко было отличить своевольного и лжеименного.

Мир вам и братии.

Москва. Сентября 18-го 1841.

Не хощу вас не ведети, о. наместник, что я вчера мнился быть выздоравливающим, а сего дня опять немоществую. И потому не знаю, могу ли путешествовать к вам на праздник, и, если заставлю влещи себя; не бесполезен ли буду. И дорожная карета моя не готова, а ваша менее для меня удобна. Верно то, что вам не должно ждать меня: потому что лучше придти не ожидаемому, нежели заставить ожидать себя напрасно. И если не возмогу, празднуйте в мире, и испросите от Преподобного прощение и благословение моей немощи.

Сентября 22-го 1841.

Благодарю, о. наместник, вас, и братию, за напутственные о мне молитвы. При содействии их, я совершил путь мой благополучно: и литургию в Братовщине застал в начале, хотя священник начал, не дождавшись меня.

Цату на троичном образе перенизать надобно, если проволока худа. А оклад снимать не должно, по сомнению о небольшом пустом месте оклада.

Сказанное мною, что последние дни пред отъездом бывают суетливы, просто справедливо сказано: и я в сии дни большею частию и своих дел не успеваю управить, и людьми занимаюсь недостаточно, и забываю иное нужное, и обыкновенной немощию более стесняюсь. Мысль, относящаяся до вас, мною не досказанная, была при сем та, что вам может быть неприятно, приехав, сидеть у эконома, и мало видеться со мною: а это можете случиться против воли моей. Да послужит к моему смирению то, что и вы не верите простоте моих слов, и выискиваете запазушные мысли, которых у меня нет.

Дело ризницы не много потеряет от немногих дней. Можете, на дни отлучки вашей, или остановить, или приставить казначея к осмотру больничной или трапезной церкви, где нет опасения важных недоразумений.

Таким образом можете приехать, отправясь в воскресенье после обедни, чтобы понедельник и вторник провести у меня, и, если будет угодно Богу, отпустить меня в среду.

На стеснение времени будет иметь действие прибытие Великого Князя Михаила Павловича, и Супруги Его. Но сего нельзя еще определить. Особенно день прибытия Великой Княгини не определен, по состоянию дорог.

Не лишайте меня утешения единомыслия и единодушия.

Октября 13-го 1841.

Божие благословение и мир Вам, о. наместник, и братии.

Путь мой совершился без больших затруднений. Несмотря на путешествие в то же время Великой Княгини, со стороны почты остановок не было. Под Петербургом остановила нас починка второго экипажа, и потому я приехал на подворье уже после полночи понедельника.

Максима нашел я хромающего; но сего дня Максим, хромая, служит, а эконом занемог.

Посылаю вам правила общежития с поправками. Прочитайте и скажите, что найдете нужным сказать с возвращением тетради.

Спб. Октября 31-го 1841.

Владыка Новгородский все более древен становится. Киевский выздоравливает от простудной болезни. Бывший рижский епископ Иринарх назначен в викария воронежского.

Помнится, говорил я вам, о. наместник, что о предметах, требующих делового разрешения, лучше писать не в письме, а при письме в особой записке, которую бы можно было и возвратить и передать, чего с письмом нельзя сделать, по соединению в нем разных предметов.

Предположения о служительском или певческом доме при Сухаревском подворье согласны с моими мыслями. Но надобно сообразиться на месте. Жаль, что предположения, требующие местных соображений, как нарочно, приходят ко мне тогда, когда меня нет на месте.

Так и предположение о водохранилище. Чертеж не все скажет, что место, и что сказали бы вы мне и я вам на месте. В чертеже назначается водохранилище слишком близко к Успенскому собору. Это значило бы дать ему новую сырость с севера и в земле и в воздухе. Надобно лучше обратить внимание на место, где был пруд в прежде бывшем Писаревском саду. Там, вероятно, есть и водопроводная труба сообщения с белым прудом. Это близко к академическим зданиям, но с сухой полуденной стороны; и от них можно податься к Успенскому собору, так чтоб открыть хотя южную половину прежнего пруда. Рассудите о сих моих возражениях. Не нравится мне и слишком длинное и узкое водохранилище. Круглое лучше для сохранения воды в неповрежденности и чистоте.

Старайтесь, чтобы неисправность Челышева не слишком продолжалась, что увеличивало бы долг и трудность возврата.

Но теперь забота мне о чужом деле. У меня была княгиня Шаховская, изъявила желание помогать Дивеевским и для сего даже ехать к ним; просила моего совета и между прочим сказала, что землю купили они не праздную, а с небольшим числом крестьян. Сие обстоятельство может сделать затруднение. Общине владеть ими нельзя. Надобно их освободить. Освободить нельзя без земли. При таких обстоятельствах, я не знал, какой дать совет. Что могла бы она сделать, если бы поехала? Подействовала бы на начальство, к скорому и правильному окончанию дела? – Сомневаюсь. А причина медления готова: зимою нельзя межевать. Напишите мне скорее, что вы о делах Дивеевских знаете, и что мог бы я с пользою советовать благодеющей. Если не имеете близких сведений, напишите, и доставьте мне.

Господь да сохраняет в мире обитель, вас и братию.

Спб Ноябри 12-го 1841.

Ничего не слышу о Рижском будущем. Бывший назначен викарием Воронежским.

Эконом просит переменить Варлаама. Скажите, кого думаете прислать.

Сейчас спросил я эконома, не нужно ли еще кого переменить. Отвечает, что послушник желает в белое духовенство, но может прослужить до весны. Прибавляет, что и М. не на пользу, имея много сношений с светскими, даже и вопреки особенному предостережению начальства. О Нафанаиле свидетельствует, что прилежен к церкви и всегда дома. И я всегда вижу Нафанаила исправным. Как держит пост Нафанаил, о том не говорит, и я не спросил.

Благодарение вам, отец наместник, и братии, за молитвенное о мне воспоминание ради дня моего ангела и препосланное мне в знамении святой иконы благословение. Господь да благословит любовь вашу, и да утвердит и совершит нас в ней.

Пересмотром описания лавры занимаюсь и приближаюсь к концу. Труд г. Горского велик и добр. Но есть недосмотры, a мне поверять некогда и не по чему. Он говорит, что две грамоты Царя Алексея Михайловича находятся в третьем томе археографических актов, а по поверке оказывается, что они в четвертом и составляют там одну грамоту. Одна или две в архиве? На одном или двух отдельных столбцах? Это та грамота, с которой последнюю половину вы списали и прислали ко мне. По сему примеру, как мне полагаться на то, чего не могу поверить.

В описании Троицкого собора есть неполноты, которые вы, кажется, могли бы пополнить. Например, какие именно вещи Преподобного Сергия хранятся при мощах его?

Теперь посылаю вам часть статьи о ризнице, которую переделываю по своему. Думаете ли, что так лучше? Поверьте написанное мною, и, если нужно, пополните. Нет ли еще чего, принадлежащего к сей статье?

Мир вам и братии.

Спб. Декабря 2-го 1841.

Скажите о. архимандриту Паисию мою благодарность за письмо.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Задержал я дело о контрактах по подворью Московскому, потому что есть сомнение. Теперь разрешил я оное так, чтобы вы не были стеснены в действовании; но нужным почитаю сказать, что краткосрочные контракты были безопаснее для лавры, более держали в зависимости наемщиков, а того не было им причины опасаться, чтобы не отказали, когда они исправны. Продержав лавку два года с выгодою, наемщик легко прибавит, что-нибудь, на шесть лет наймет он не иначе, как по низшей цене первых лет, пускаясь на многие годы на угад. С худым наемщиком скорее разделаешься при краткосрочном контракте, нежели при многолетном. Особенно ведомо да будет вам, что по закону каждый контракт должен быть утвержден мною, как он будет в новом виде, а старых нечего утверждать. Не худо было бы казначею, проект нового контракта показать консисторскому секретарю Щастневу, чтобы не вкралось чего сомнительного пред законом.

Скажите Стефану Феодоровичу⁶⁰, что записка о его деле представлена министру юстиции, и сказано от меня, что можно было о правости дела. Стефан Феодорович был у меня в Москве пред отъездом, но в стесненное при людях время; и потому я не мог довольно с ним беседовать.

В Песношский монастырь, если еще не ездили, побывайте в нем и скажите мне.

Дело о Аввакуме решено, о Ионе и Петре еще не найдено. У меня, кажется, все в виду и на своем месте у секретаря моего не так.

О певческо-служительском корпусе войдите в сношение с экономом подворья и составьте определительный проект.

Очень жалею о случившемся при посвящении иеромонаха. Думаю, правду вы говорите, что душа утвержденная в Боге не должна колебаться, чтобы ни происходило вне ее и наипаче в особенном служебном предстоянии Господу, однако и восскорбеть и смутиться естественно, когда важное дело освящения подвергается невниманию и замешательству. Зная мою наипаче немощь, не сужу нас, а молю Господа, чтобы ваше в Нем утверждение соделал, яко гора Сион, неподвижным.

Не надобно ли наблюдать, чтобы посвящения не предоставляемы были без особенной нужды преосвященному Анастасию?

Кто духовник преосвященного? – Он исполнил бы свой долг, если бы со смирением сказал преосвященному слово о внимании в священнодействии, и, может быть, преосвященный охранился бы от того, что, не примечая, себе попускает.

О перемене служащих на подворье надобно еще думать. Удивляюсь, что Герасим почитает возможным быть взяту.

Спб. Декабря 5-го 1841.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Белавину кто посмеет отказать в принятии, когда он просил Преподобного Сергия, и получил знамение соизволения его? – Только да будет верен своему обету и призванию.

Вы правду говорите, что контроль иногда дороже той суммы стоит, над которою работает, и при том без нужды. Но что делать? Подобает повиноватися власти, и ждать, когда она осмотрится, и отсечет часть работы, без пользы обременяющую.

Слава Богу, что по ризнице утраты нет, и есть новые плоды Боголюбивых.

Если иеромонаху П. сказали об опасности, чтобы, уступая страсти к корысти, вновь не отворил двери другой страсти карающей, то долг исполнен. Если хочет, пусть идет.

Иеромонаха Ф. опасно оставлять в келлии запертого с его припадками. Не отлагательно надобно перевесть в братскую больницу, и употребить смотрение и попечение, особенно против худого лекарства болезни.

Схимонах Николай, видно, в добром устроении. Поучились бы у него П. и Ф.

Нa место Варлаама, Неофита, как говорите, пришлите не отлагательно.

О перемене других недоумеваю. С Савватием жить я рад, но не хочется отвлечь его из Лавры. Иеремию взять согласен, но как они станут с Моисеем? Иеремия прежде считал себя старшим, но теперь за что лишить первенства Моисея, которого мирною жизнию я доволен. Отвечайте мне на cии недоумения, ибо сими переменами спешить не так нужно.

Здесь с 6 дня сего месяца начался мороз; а сего дня идет и снег, которого до сих пор не было на земле. Как у вас? Не озябнет ли рожь в поле?

Благословите за сим послушать службы Божией, а потом в Синод.

Спб. Декабря 10-го 1841.

Ведать извольте, о. наместник, что пересмотр описания Лавры мною кончен. Дело стоит за перепискою.

Дел о Ионе и Петре в моей канцелярии до сих пор не находится. Как задержано Аввакумово, ясно. Я надписал карандашем, чтобы доложить при вас в Москве. Письмоводитель забыл, также как я, и дело лежало, пока не напомнили. Как потерялись из вида другие два дела, не знаю. Велел искать здесь и в Москве.

О. архимандриту Феофилу скажите от меня благодарность за письмо.

Исполните по прилагаемой записке. Столько ли следует Г. К…….ву, не помню, как предположено. Если нужно ему еще: напомните по времени.

Предвечный Младенец да благословит вас Своею кроткою и спасающею десницею.

Декабря 12-го 1841.

Генваря 9-го. С моей стороны препятствия нет. Но надобно смотреть, чтобы место избрано было приличное, и чтобы не было спора со стороны комиссии для строений.

Примечание. Надпись сия сделана на письме от 13-го Декабря 1841 года, которым о. наместник ходатайствовал пред его высокопреосвященством о благословении предприятию неизвестного жертвователя, который изъявил желание на свой счет вырыть колодезь близ часовни на Красногорской площади.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.