Глава одиннадцатая

Мы знаем, что Евангелист Иоанн Богослов в гл. 20:30–31 указывает, что он не считал возможным начертать сказание о всех совершенных Господом чудесах: «сия же писана Быша да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий и да верующе живот имате во имя Его».

Иоанн Богослов из всех чудес, сотворенных Господом, избирает семь чудес, в числе которых воскрешение Лазаря есть последнее. Эти семь чудес суть: 1) Превращение воды в вино в Кане (Ин. 2:1). 2) Исцеление сына царедворца в Капернауме (Ин. 4:46). 3) Исцеление расслабленного в Иерусалиме, в купели Вифезда (Ин. 5:1). 4) Чудесное умножение хлебов на берегу озера Галилейского (Ин. 6:1). 5) Хождение Господа по водам (Ин. 6:16). 6) Исцеление слепорожденного в Иерусалиме (Ин. 9:1) и 7) Воскрешение Лазаря в Вифании близь Иерусалима.

Из семи чудес три совершены в Галилее, три в Иерусалиме: хождение по водам есть проявление владычества Господа над всей землей как Бога.

Два чуда первое и последнее были совершены как бы в кругу семейной жизни, хотя получили немедленно громкую известность. Четыре чуда совершены при многочисленном стечении народа и при очах врагов Господа. Седьмое чудо – хождение по водам – совершено лишь при очах учеников, хотя также стало немедленно известным.

Самая последовательность чудес, как они рассказаны в Евангелии от Иоанна, наводит на размышление. Первое чудо превращения воды в вино являет Господа Иисуса властелином над природой. Нравственное действие сего чуда распространяется лишь на тесный кружок ближайших и первых учеников Господа: лишь позже чудо это получает известность. Но однако слава Господня растет с каждым днем: «слепые видят, глухие слышат, прокаженные очищаются», бесы трепещут и изгоняются, наконец мертвые воскресают. Народ Галилеи потрясен известием о восстановлении с одра смерти сына царедвора и слуги сотника. Вслед за сим дочь Иаира воздвигается из мертвых в стенах дома, а сын Наинской вдовы воскресает пред очами толпы, по слову Господа. В Иерусалиме народ волнуется исцелением расслабленного, лежавшего безнадежно 38 лет, но злоба Иудеев так сильна, что Господь оставляет Иерусалим и идет опять в Галилею. Здесь совершается умножение хлебов и хождение Господа по водам. Первое чудо напитало многотысячную толпу, но все величие чуда могли уразуметь лишь ученики, видя как несмотря на обильное раздаяние ими пищи, она не оскудевала в руках их. Сердце их не могло не раскрыться широко для веры в Господа, и в ту же ночь вера сия была еще более укреплена явлением Господа, идущего по водам и опять являющего Себя и во плоти человеческой Владыкой природы и сил ее. С сими укрепленными уже в вере учениками, Господь опять идет в Иерусалим и исцеляет слепорожденного и опять в Иерусалиме это чудо вызывает среди Иудеев взрыв злобы. Князь тьмы посредством верных слуг своих фарисеев и начальствующих Иудеев ведет борьбу против света и истины, но поражается последним великим чудом, которое описывает Евангелист Иоанн, – воскрешением человека, умершего четыре дня тому назад.

Евангелисты оставили нам описание трех чудес воскрешения Господом мертвых¹¹²⁴. Иоанн Богослов повествует о воскресении Лазаря, о коем не говорят предшествующие Евангелисты, и не повествует о дочери Иаира и сыне Наинской вдовы, потому что эти события уже были известны христианам. Но есть еще и более глубокие причины, почему Иоанн повествует именно об этом событии. Это событие во-первых имеет место у самых так сказать врат Иерусалима, его видят своими очами некоторые из тех Иудеев, которые в озлоблении своем решились во чтобы то ни стадо убить Господа; во-вторых – ни в одном из чудес не предстал так ясно человеку священный образ Богочеловека. Как истинный человек Господь Иисус возскорбел и возмутился духом и пролил драгоценные человеческие слезы о скорби братьев Своих по плоти: как Бог повелевает Он мертвому воскреснуть и идти к живым живому, воспрянув по слову Творца из тления.

Яснее изобразить великий Образ Богочеловека человеческими словами невозможно.

Некоторые ставили вопрос, почему воскресение Лазаря ие вошло в сказание первых трех Евангелий? Мы ответим, что на это есть несколько причин, из которых первая та, что Апостолы и ученики Господа суть «Его свидетели» может быть ни один из трех первых Евангелистов не был очевидцем воскресения Лазаря, а потому они умалчивают о том, чего не видали сами, зная притом, что среди них и притом один из главнейших столпов первой церкви Иоанн еще в живых, и что он был очевидцем сего события, о котором несомненно еще ранее начертания Евангелия, он проповедовал и поучал изустно. Вероятно первые Евангелисты видели своими глазами, а потому и записали, и воскресение сына вдовы в Наине, и стояли у двери дома Иаира, когда воскресла его дочь; и они, – имея под рукой огромный материал и собственных воспоминаний и преданий, – избирали для начертания то именно, что оставалось (по-человечески говоря) более в их памяти, но начертывалось по повелению Духа Божия, дабы создалось то священное поучение, которое называется чстверо-Евангелием, но которое есть, строго говоря, одно Евангелие, части коего сгруппированы и начертаны в том порядке, в котором было нужно, чтобы они появлялись для церкви Христовой¹¹²⁵.

Необходимо однако обратить внимание на то, что если семейное в некотором отношении событие – воскресение верного друга Господа Лазаря – пройдено молчанием у трех Евангелистов, – то однако у всех есть повествование о восторженной встрече Господа народом на горе Елеонской при входе Его в Иерусалим, когда он шел на страдание, а народ думал о земном царстве. Но да будет понято, что торжественная встреча народа тесно связана с последним великим чудом воскресения Лазаря, которое не могло оставаться тайною ни для кого, ибо появление в живых человека заведомо умершего и торжественно погребенного не может не разнестись с быстротою молнии молвою по народу, тем более, что множество знатнейших Иудеев из Иерусалима были очевидцами этого чуда. Народ восторженно приветствует и славит Бога, воскрешающего мертвых, явившегося во образе Сына Давидова, которого пришествие предсказано пророками.

Мы знаем конец этой восторженности, перешедшей в крики: распни Его!

В сказании о воскресении Лазаря мы замечаем четыре момента: 1) Господь еще в стране заиорданской; посланные извещают Его о болезни Лазаря, но Господь остается несколько времени на месте, чтобы укрепить веру учеников Своих. 2) Господь в Вифании, и здесь в образе человеческом указует нам Своим примером, что чувства человеческие, скорбь и слезы суть святыня, освященная Господом в теле Своем. Слезы струятся из глаз Богочеловека, и даже среди Иудеев вспыхивает пламя веры и любви. Кто из них пошел правым путем, а кто воротился на путь диавола – мы не знаем; но вероятно те именно, которые ощутили в себе святое чувство веры до знамения, – остались верными Господу. Сестры Лазаря, обе верующие, любящие натуры, хотя несходные но характеру, высказывают веру свою каждая сообразно своей природе. Черты, записанные Евангелистом поражают своею истиною: так мог записать только очевидец событий. 3) После сего совершается самое чудо воскрешения из мертвых. Четвертым отделом сказания мы считаем указание на последствия чуда. С одной стороны среди Иудеев выделяются люди, способные и готовые быть принятыми в число овец Христовых. С другой озлобленные сыны погибели решаются немедленно исполнить давнишнее намерение убить Господа. Некоторые из них стараются, оправдать замышленное убийство политическими соображениями. Господь перед последней пасхой удаляется на границу пустыни, в город Ефраим.

Сие великое последнее чудо приносит в среду Иудеев то окончательное «разделение», о котором глаголал Господь прежде (Лк. 12:51). Верные рабы Божии отделяются от чад диавола. Для рабов и чад Божиих в чуде воскрешения Лазаря является откровение общего воскресения мертвых и прообразование светлого воскресения Господня, имеющего наполнить сердца их великою радостию после страшной скорби, имевшей посетить их. Кроме сего воскресение Лазаря к временной жизни свидетельствовало о жизни загробной и открывало мысли необъемлемый горизонт вечности, указуя притом, что восстание Лазаря на временную жизнь по гласу Владыки всего, и конечного и вечного, – не есть цель жизни, а есть только знамение, свидетельствующее о значении Того, Который рек: «верующий в Меня имеет жизнь вечную»¹¹²⁶.

Так милосердый Господь вел учеников Своих (а с ними и всех христиан) от откровения к откровению, от чуда к чуду, дабы вспыхнуло полным пламенем духовное знание, которое есть вера. В последней беседе Своей с учениками Господь окончательно раскрывает верующим все тайны духовной жизни, которые дано знать человеку на земле.

«Да не оскудеет вера на земле», – молим мы Господа, иначе человечество не только лишится вечного счастия, но еще возвратится в состояние варварства, вероятно падет до уровня дикарей. Попробуйте поставить вместо христианских принципов любви и самоотвержения логически правильную теорию собственной выгоды: что станет с обществом, забывшим принципы христианства? Никакие кодексы Гексли или Конта не подымут общество, отвергнувшееся Христа.

«Мы же проповедуем Христа распята; Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие: самим же званным... Христа Божию силу и Божию премудрость» (1Кор. 1:23–24).

Ин.11:1. Бе же некто боля Лазарь от Вифании, от веси Мариины и Марфы сестры ея.

Ин.11:2. Бе же Мариа помазавшая Господа миром и отершая нозе его власы своими, еяже брат Лазарь боляше.

Имя Лазаря есть по-видимому сокращенная форма еврейского именя Элеазар, упомянутого, напр. в Исходе 6 или в кн. Числ 20:25.

Местечко Вифания лежало на восточном склоне горы Елеонской в пятнадцати стадиях или 1300 саженях от Иерусалима по Ин. 11:18¹¹²⁷. Близь местечка Вифании лежало другое местечко Вифагия, как указано в Евангелии Мк. 11:1. Имена этих селений означают дом фиников и дом (незрелых)¹¹²⁸ смокв. Предполагают, что Вифагия лежала восточнее Вифании, которая была ближе к Иерусалиму. Когда св. Иоанн Богослов говорит о веси Марии и Марфы, то ясно, что он имеет в виду известные христианам сказания первых трех Евангелий о приеме Господа в доме Марфы и Марии, из которых первая заботилась об угощении, Мария же благую часть избра (Лк. 10:38–42). И кроме сего Иоанн Богослов напоминает во 2-м стихе о помазании Господа Марией, с явным воспоминанием о сказании Матф. 26и Мк. 14:3, где помазавшая названа не по имени, а названа жена. При этом мы заметим, что Иоанн Богослов хотя и сам говорит об этом помазании (ниже в гл. 12); но в следующей главе, а потому, указывая на Марию как помазавшую Господа, он здесь упоминает об общеизвестном факте и лишь прибавляет, что «жена» Матфея и Марка есть Мария, сестра Лазаря.

Некоторые смешивали Марию, сестру Лазаря, с блудницей, упоминаемой у Ев. Лк. 7:37–48, которая омывала слезами ноги Господа и мазала их миром. Но такое мнение решительно отвергается Иоанном Златоустом¹¹²⁹ и с ним согласны все новейшие ученые¹¹³⁰. Точно также и Мария Магдалина, упомянутая у Ев. Лк. 8:2, ничего общего с Марией, сестрой Лазаря, не имеет, и притом нет никаких указаний, чтобы сестра Лазаря была грешница. Во всех параллельных местах трех Евангелий Мф. 26:6; Мк. 14и Ин. 12:3–8 говорится об одной и той же личности, помазавшей тело Господне, как Он Сам сказал на погребение; эту личность во всех трех Евангелиях упрекают только за трату дорого стоющего мира; и, – что очень еще важно заметить, Господь не говорит ничего о прощении грехов ее (как Он говорит о блуднице¹¹³¹), а указует напротив, что где будет проповедано Евангелие, там сказано будет и о ней в память ее. Посему невозможно смешивать Марию, сестру Лазаря, ни с Марией Магдалиной, ни с блудницей, а надобно помнить, что Мария или Мариам было самое употребительное женское имя в Иудее, как имя знаменитой сестры Моисея.

Ин.11:3. Посласте убо сестре к нему, глаголюще: Господи, се, егоже любиши, болит.

Ин.11:4. Слышав же Иисус рече: сия болезнь несть к смерти, но о славе Божии, да прославится Сын Божий ея ради.

Ин.11:5. Любляше же Иисус Марфу и сестру ея и Лазаря.

Стих третий и пятый в совокупности объясняют, почему сестры Лазаря решились послать особого посланного к Господу Иисусу с известием о тяжкой болезни брата. Господь любил эту семью; уже это одно доказывает, что это была честная, безукоризненной жизни семья, с правдивым сердцем и с теплою верою в Господа. Мы вовсе не думаем сказать, что если бы Мария была грешницей, то Господь отвернулся бы от этой семьи, но мы думаем, что нет ни малейшего основания отожествлять Марию из честной семьи с блудницей¹¹³².

Посылая к Господу известие о болезни Лазаря, сестры его не присовокупляют никакой просьбы, предоставляя будущее Господу. Sufficit ut noveris, говорит на это место блаж. Августин, non enim amas et deseris¹¹³³. Но в сей посылке была немая просьба и Господь отвечает на мысли пославших. Господу конечно было все известно, но, оставаясь в пределах человеческой жизни, Он сначала выслушивает слова посланного, и тогда ответствует, дабы слова Его были переданы как утешение сестрам Лазаря посланным, имевшим немедленно возвратиться обратно.

Господь ответствует: «болезнь эта не к смерти, а к славе Божией, да прославится Сын Божий».

Вся 11 глава, как указывает св. Иоанн Златоуст¹¹³⁴ имеет сие значение. И приостановка Господа в той местности, в которой Он находился, и прибытие Его лишь после смерти Лазаря, – имели целию глубже и сильнее запечатлеть в умах учеников и прибывших в Вифанию Иудеев значение чуда, величие Совершившего его и полное тожество Его с Отцем: «Аз и Отец едино есма», глаголал Он, и Иудеи взялись за камни, а здесь многие из тех же Иудеев будут присутствовать при событии, которое не может быть понято и названо иначе, как актом творчества.

Слова Господа, сказанные в Перее, или заиорданской стороне, посланному, который должен был возвратиться в Вифанию двумя днями ранее Господа¹¹³⁵, должны были будить веру и в родственниках больного и в слышавших, и предложить вере сей испытание. Но слабым людям готовил Господь и великую радость, – не в одном воскресении Лазаря, ибо это было второстепенное чувство, а великая радость охватила сердца учеников и сестер Лазаря, когда они увидели славу Божию, осеняющую Господа Иисуса, и всякие колебания души их исчезли, как болотный туман рассеивается от блеска солнца:

«Если будешь веровать, увидишь славу Божию», сказал Господь Марфе (ст. 40).

Ин.11:6. Егда же услыша, яко болит, тогда пребысть на немже бе месте два дни.

Ин.11:7. Потом же глагола учеником: идем во Иудею паки.

Ин.11:8. Глаголаша ему ученицы: равви, ныне искаху тебе камением побити Иудее, и паки ли идеши тамо?

Ин.11:9. Отвеща Иисус: не два ли надесяте часа еста во дни? Аще кто ходит во дни, не поткнется, яко свет мира сего видит:

Ин.11:10. Аще же кто ходит в нощи, поткнется, яко несть света в нем.

Почему, спрашивает св. Иоанн Златоуст¹¹³⁶, Господь остался два дня на том месте, где Он получил послание от сестер Лазаря? «Для того пребысть, говорит Златоуст, чтобы Лазарь скончался и был погребен, чтобы потом никто не мог сказать; что Он воскресил его, тогда как тот еще не умер, потому Он и остался на столько времени, что произошло даже тление».

Когда Господь объявил ученикам, что Он с ними идет в Иудею, то на них напал страх быть убитыми там, в виду всем известного заговора против жизни Господа Иисуса. Св. Иоанн Златоуст¹¹³⁷ даже думает, что и слова Фомы ст. 16: «идем, да и мы умрем с ним (Лазарем)» относятся не к болезни Лазаря, а к убеждению, что Господь Иисус со всеми учениками и с домом Лазаря будут избиты Иудеями. Всем ученикам было понятно, что когда Господь говорит «идем в Иудею», то Он говорит не о маленьком и относительно покойном и безопасном селении Вифании, а говорит, что идет опять в ту враждебную страну, где готовится Его убийство. Господь с одной стороны успокоивает их страх, а с другой – указывает на чувство долга (по-человечески говоря), стоящее превыше всего, но вместе с тем и открывает ученикам высшие Божеские тайны.

«Мне (говорил Господь Ин. 9:4–5) подобает делати дела пославшего Мя, Дóндеже день есть: приидет нощь егда никтоже может делати. Егда в мире есмь, свет есмь миру».

Господь «свет миру» (Ин. 8:12). Та же мысль повторяется и в 9–10 стихах настоящей главы. Господь должен был пребыть на земле лишь определенное время и в этой Божием Промыслом определенной краткой эпохе, или «черте временной», должны были совершиться великие события, соделавшие спасение рода человеческого. Указывая на это краткое время, Господь указывает вместе с тем, что будущее счастие человечества заключается в этом делании в то время, когда светит свет. Только это время пребывания на земле Господа, пролило на всю будущую жизнь человечества тот яркий свет правды и любви и веры, который светит нам посреди ночи мира сего.

Весьма важно заметить выражение Господа о спотыкающемся: «несть света в нем» (ἐν αὐτῶ). Не сказал Господь, что он спотыкается, потому что нет света в мире: «свет во тьме светится и тма его не объят» (Ин. 1:5); а спотыкается он потому, что нет света в душе неверующего. Ходили и ходят в нощи души своей неверующие, и спотыкались, и спотыкаются о тот камень преткновения и соблазна для них, который однако соделался основанием церкви Божией на земле¹¹³⁸.

Посему, говоря о дне и нощи, Господь разумеет с одной стороны вечный день и вечный свет, а с другой – мрак неверия. Краткое пребывание Бога во образе человеческом на земле уподоблено дню. День сей вечный для верующих, ходящие при свете сего дня не спотыкаются, но чтобы возжечь день сей на веки, Господь в краткое относительно время Своей жизни творил человеку новую жизнь, и сие называет Он деланием, а хождение человека во дни пребыванием во свете дня, да не споткнется. Хождение же человека вне веры и путей Божиих Господь называет мраком и спотыканием и самый страшный момент этого мрака был допущенная временно Господом «власть князя тьмы, князя мира сего»¹¹³⁹. Не угас в это время свет мира, но закрыт был для народа временно властию тмы, чтобы воссиять торжественно-славным немерцающим светом радостного воскресения Христова

Ин.11:11. Сия рече, и посем глагола им: Лазарь друг наш успе: но иду, да возбужу его.

«Друг наш»: сколько Божественной любви и милосердия в этом выражении, соединяющем в одну группу друзей, всех связанных узами святой любви Господа с Его учениками и с преданной Господу семьей. «Я уже не называю вас рабами, говорил Господь в последней беседе Своей, Я назвал вас друзьями» (Ин. 15:15). Так глаголал Господь мира во плоти человеческой к тем, кои с верою и любовию припадали и припадают к священным стопам Его.

«Успе друг наш». Господь подготовляет умы и сердца учеников к восприятию предстоящего великого знамения. Он дает им время приготовиться к мысли о смерти Лазаря, которая не могла не отозваться скорбно в умах их, ибо среди враждебной Иудеи несколько верных Господу друзей и семей были опорою, по-человеческому рассуждению учеников, для «малого их стада» и они боялись¹¹⁴⁰, хотя Господь и прежде успокаивал их, говоря: «не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дати вам царство»¹¹⁴¹.

Ин.11:12. Реша убо ученицы его: Господи, аще успе, спасен будет.

Ин.11:13. Рече же Иисус о смерти его: они же мнеша, яко о успении сна глаголет.

Ин.11:14. Тогда рече им Иисус не обинуяся: Лазарь умре:

Ин.11:15. И радуюся вас ради, да веруете, яко не бех тамо: но идем к нему.

Остановим опять внимание на том, с какою подробностью описывается это событие с упоминанием и слов, произнесенных учениками, и мыслей их, открытых Сердцеведцу. Независимо от Божественности начертания священных книг Господь, избирая орудие для их начертания, не отъемлет от начертывающего его индивидуальную человеческую личность. В Евангелии от Иоанна мы видим, что начертывает священное повествование очевидец, лицо, не только бывшее при всех сих событиях, но лицо, близкое к Господу во плоти – «ученик его же любляше Иисус».

Ученики, думая по народному поверью, что сон больного означает скорое исцеление, обращаются к Господу с этим замечанием, вызывая Его взгляд на этот сон, о котором Господь Сам им сказал, прибавив, что Он идет возбудить Лазаря. Но Господь тогда открывает им, что Лазарь уснул, по-человечески говоря, навеки, т. е. умер. Сказав сие, Господь прибавляет, что Он «радуется, что Он не был там, – «да веруете». Господь указывает ученикам на всеведение Свое, на намеренное пребывание Его двух дней в заиорданской стороне и на имеющее совершиться чудное знамение, которого последствием и целью было утвердить веру, – это вожделенное благо – в сердцах тех, кои избраны Господом. В словах Господа есть еще намек, что если бы Он отправился ранее в Вифанию и Лазарь был бы еще в живых, то самое присутствие Господа не допустило бы смерти Лазаря. Радование Господа есть радование по человечеству о совершении дела по Божеству Его: как брат человеку, сорадуется Он ему о славных делах Божиих и о том счастии и мире, которые вносятся в душу человека верою, созерцавшею дела Божии.

Ин.11:16. Рече же Фома, глаголемый близнец, учеником: идем и мы, да умрем с ним.

"Близнец»: ὁ Δὶδομος, не есть прозвище Фомы, а есть греческий перевод его еврейского имени Тома (пишется тав, алеф, мем, алеф). Тома значит близнец. Почему он так назван неизвестно, но есть предание¹¹⁴², что у него была сестра близнец Лидия. У Евсевия в Кан. Хрон. 1есть указание на тожество Фомы с Иудой Иаковлевым¹¹⁴³, но хотя действительно в Еванг. от Матф. 10:2–4 имени Иуды не Искариотского нет в перечне Апостолов, но в Евангелии от Лк. 6:15–16 оба Апостола и Фома, и Иуда Иаковлев поименованы в числе двенадцати. Вопрос об именах и прозвищах Апостолов и об их личностях есть вопрос необычайно трудный, и едва ли когда нибудь разрешимый, но он не составляет особой важности для христианина, ибо Апостолы были глас Бога, говорящего людям, посланные Богом люди, уподобляющиеся Ангелам Господним, творящим лишь повеления Божии и не прибавляющим и не убавляющим ничего к словам жизни, им порученным. Личность их выступает в Евангельских сказаниях чтобы очертить людей с их человеческими слабостями и недостатками, которые освятились и очистились и подъяты Духом Божиим на высоту, недосягаемую обыкновенным грешным людям; и в исполнении своей священной миссии это были не люди, а ангелы Божии, и только в обыкновенной жизни становились людьми с индивидуальными своими особенностями.

Особенностью Фомы была, как мы знаем, скептическая пытливость, некоторый дух упорства и противоречия, всегда старающийся отыскать в речах или событии нечто могущее подать повод к спору, или сомнению. Мы все встречали такие натуры, в сущности добрые и высоко честные, несколько неприятные, но зато всегда обладающие настойчивостью, доводящей до конца то дело, за которое они взялись и в которое они вложили душу свою.

И в данном случае все остальные ученики, полагаясь на Господа, следуют за Ним, возложив на Него свое упование и не вглядываясь в будущее, один Фома заявляет свои опасения, что их всех могут убить в Иудее. Он, как мы говорили выше, не смерти Лазаря боится, т. е. не заразы болезнью, которою он умер, а боится убийства. Но высказывая вслух волнующие его мысли, он идет за Господом¹¹⁴⁴.

Ин.11:17. Пришед же Иисус, обрете его четыри дни уже имуща во гробе.

Ин.11:18. Бе же Вифаниа близь Иерусалима, яко стадий пятьнадесять,

Ин.11:19. И мнози от Иудей бяху пришли к Марфе и Марии, да утешат их о брате ею.

Мы упоминали выше об указании св. Иоанна Златоуста (бес. 62 на Иоанна), что Господь нашел нужным для полного удостоверения чуда, чтобы покойный Лазарь подвергся тлению, дабы среди неверующих Иудеев не могло оставаться и тени сомнения относительно совершенного великого знамения. Когда Господь сказал ученикам о смерти Лазаря, то вероятно в эту минуту она и последовала, а потому можно предположить, что Господь путешествовал четыре дня, или три, если Он вышел на другой день. Не забудем, что Спаситель всегда ходил как бедный путник пешком, кроме торжественного въезда на осляти с горы Елеонской в Иерусалим. Мы не знаем, где именно был Господь за Иорданом, но вероятно путешествие было не менее ста верст, судя по времени, употребленному на путь.

Когда Господь пришел в Вифанию, то Он застал там многих Иудеев, пришедших из Иерусалима, чтобы по обычаю выразить родственникам покойного глубокую свою скорбь об утрате уважаемого собрата и утешить их в понесенной потере. Несомненно, что Лазарь и его семья были люди весьма уважаемые в Иерусалиме, – хорошего происхождения, зажиточные и притом пользовавшиеся почетом по чистоте жизни. Посему сближение Марии с блудницей по нашему мнению непростительно, ибо малейшая тень подозрения заставила бы фарисеев лицемеров отпрянуть от семьи Лазаря, как от зачумленного или прокаженного дома. Самое название «Иудеи», употребленное Евангелистом, указывает, что пришедшие с изъявлением уважения были ревностные поклонники закона, принадлежавшие к ученым и начальникам синагог и враги Господа Иисуса. Они по-видимому не знают еще, что Он придет, и неожиданно снова встречаются с Господом. Господь явно по милосердию Своему дает им еще раз средство и последний случай уверовать в Него. Они пришли для доброго дела – утешить скорбящих, и Господь по великой любви Своей и это ценит и дает возможность им, творящим дело человеческого милосердия и любви, подняться от этого доброго деяния к высшему совершенству, вере и любви к Богу, явившемуся в образе воплощенного Сына Божия.

«И (действительно) мнози от Иудей… вероваша в него» (ст. 45).

Ин.11:20. Марфа убо егда услыша, яко Иисус грядет, срете его: Мариа же дома седяше.

Ин.11:21. Рече же Марфа ко Иисусу: Господи, аще бы еси зде был, не бы брат мой умерл:

Ин.11:22. Но и ныне вем, яко елика аще просиши от Бога, даст тебе Бог.

Почему Марфа была вне дома и могла услышать ранее Марии весть о прибытии Господа и поспешить к Нему на встречу? Из сравнения сего места с 10:38, 40 Ев. от Лк. можно думать, что Марфа была старшая сестра и хозяйка дома, или же что она во всяком случае заведывала всем хозяйством. Этим и объясняется, что Марфа, хлопоча по хозяйству на дворе¹¹⁴⁵, могла услышать о приближении Господа, между тем как Мария, окруженная гостями и сидевшая внутри дома в приемной комнате¹¹⁴⁶, не знала еще о Его приближении. Марфа же, узнав, что Господь приближается, бежит к Нему навстречу, не заходя в дом.

Приблизившись в Господу, и вероятно припав в Его ногам, она прежде всего высказывает главную овладевшую ею мысль: «Если бы был Ты здесь, Господи, то брат мой не умер бы». Мы видели выше в ст. 15, что Сам Господь указывал именно на это, и сердце Марфы подсказало ей, что так бы было. Но вслед за высказанным Марфой сожалением она высказывает и замечательную веру, хотя (ниже ст. 24) с человеческим сомнением. Она говорит Господу: Я знаю однако что если бы Ты просил у Бога чего либо, то все даст Бог по прошению Твоему. Сердце ее готово восприять великое чудо, но она не смеет говорить об нем.

Ин.11:23. Глагола ей Иисус: воскреснет брат твой.

Ин.11:24. Глагола ему Марфа: вем, яко воскреснет в воскрешение, в последний день.

Господь приготовляет Марфу к имеющему совершиться великому, но и страшному для людей чуду. Он сначала прикровенно говорит о воскресении брата ея, не определяя времени сего воскресения. У Марфы много веры, много любви, но она еще не понимает полного тожества Отца и Сына, являющего Отца в смиренном образе человека. Она еще говорит: «все даст Тебе Бог, что Ты будешь просить»; но она не смеет надеяться, чтобы Господь Иисус просил Бога о воскресении брата ее ныне. Она верит в общее воскресение мертвых, она верит в силу Господню, но eй конечно неизвестны те неисповедимые судьбы Божии, по которым предначертано было земное воскресение Лазаря, как знамение для верующих и для неверующих и как окончательное утверждение веры одних и испытание злобствования других.

Господь, говоря Марфе: «воскреснет брат твой», приуготовляет ее и к чуду, но вместе с сим к откровению и пониманию единства жизни сквозь смерть и жизнь.

Следующие за сим слова Господа указуют, что Он источник жизни, и где есть вера в Него, там нет смерти, ибо самая телесная смерть есть жизнь.

Ин.11:25. Рече же ей Иисус: аз есмь воскрешение и живот: веруяй в мя, аще и умрет, оживет:

Ин.11:26. И всяк живый и веруяй в мя не умрет во веки. Емлеши ли веру сему?

Св. Иоанн Златоуст в толковании на это место Иоанна указывает между прочим, что когда Марфа говорит (выше ст. 22) «елика аще просиши от Бога, даст тебе Бог», то Господь не останавливает ее, ибо она еще не совершенно понимает догмат об единстве Отца и Сына воплощенного: но Господь в ответе Своем восстановляет истинное выражение сего догмата, указывая что: «Аз есмь воскрешение и живот», давая разуметь, что Он не только даятель жизни от Бога, но Сам Бог оживляющий, источник жизни.

Воскресение Лазаря должно было не только служить знамением, но оно должно было еще служить разъяснением многих тайн для верующих. С актом воскресения усопшего , т. е. актом творчества, могущего принадлежать одному только Богу, Господь соединяет животворящее слово, возвышающее души слушающих до великой тайны жизни вечной, источник которой есть Бог во второй Ипостаси Своей, принесший свет и жизнь человекам.

Воскресение мертвых не есть учение, а есть факт, до времени не ясный ветхозаветным людям, но который раскрывается Господом во всем своем величии пред очами человечества. Жизнь земная – одно из проявлений непрерывного существования, дарованного душе человеческой; но не всякое продолжение существования называется жизнию, ибо есть и вечная смерть, как называются в писании вечные страдания. «Аз есмь воскрешение и жизнь», глаголет Господь; «веруяй в Мя аще и умрет оживет». «Всяк живый и веруяй в Мя не умрет во веки». Посему жизнь вечная удел только того, который верует в Господа нашего Иисуса Христа. Жизнь вечная есть Сам Господь и живыми мы можем быть лишь «для Бога во Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 6:11). И смерть телесная хотя есть непременный удел смертного человека, но в непрерывном существовании души человеческой это только мимолетный момент, оканчивающий жизнь земную, данную душе для труда и совершенствования и веры и любви и молитвы. Лазарь веровал и телесно умер: сестра его Марфа веровала и стояла живая пред Иисусом, Господь же говорит о живых и мертвых вместе, соединяя их в общей жизни в Себе. Земное воскресение Лазаря было только вступлением и знамением высшего учения о жизни в Господе и о непрерывности жизни души, если только она не умерщвлена в сей жизни злобою и неверием.

«Аще умер оживет», – и «всяк живый и веруяй в Мя не умрет во веки».

Ин.11:27. Глагола ему: ей Господи: аз веровах, яко ты еси Христос Сын Божий, иже в мир грядый.

Марфа произносит исповедание веры, подобное исповеданию Апостола Петра, произносимому от имени учеников¹¹⁴⁷. Она исповедует Господа Иисуса быти Христа, признавая, что в Нем исполнены все обетования и что Он ожидаемый народом Мессия, Сын Божий. А в этом исповедании заключается и вера во все Божественные слова, Им произнесенные. Как мы видели она еще не может многого понять, она еще не уразумела полного единства Господа с Богом и Отцом и не совершенно еще выяснила себе, что Он Владыка мира и всех сил его, – но это она знает, что Он Христос Сын Божий, ожидаемый Мессия, дарующий жизнь временную и вечную.

Ин.11:28. И сия рекши, иде и пригласи Марию сестру свою тай, рекши: учитель пришел есть, и глашает тя.

Ин.11:29. Она же яко услыша, воста скоро и иде к нему.

Ин.11:30. Не уже бо бе пришел Иисус в весь, но бе на месте, идеже срете его Марфа.

Ин.11:31. Иудеи же убо сущии с нею в дому и утешающе ю, видевше Марию, яко скоро воста и изыде, по ней идоша, глаголюще, яко идет на гроб, да плачет тамо.

Ин.11:32. Мария же яко прииде, идеже бе Иисус, видевши его, паде ему на ногу, глаголющи ему: Господи, аще бы еси был зде, не бы умерл мой брат.

Марфа, встретив Господа, спешит к сестре поделиться с нею вестию, могущею утешить ее среди скорби. Она однако только шепотом сообщает сестре, что Господь здесь, как будто она избегает говорить об этом при Иерусалимских Иудеях. И Мария по-видпмому не хочет сообщить им этой вести, желая вероятно упасть к ногам Господа и выплакать пред Ним свое горе без свидетелей. Но предстоящее славное чудо должно было совершиться пред значительным числом людей и притом людей в большинстве враждебных Господу. Иудеи же думая, что Мария идет на гроб Лазаря плакать о брате, следуют за ней и неожиданно для себя встречаются лицом к лицу с Господом Иисусом, которого они искали убить. Господь стоит в ожидании на том месте, где встретила Его Марфа, зная что Он совершит, «да прославится Отец в Сыне».

Мария, упав к ногам Господа, повторяет то же, что сказала Марфа, впервые увидев Господа; видно, что у сестер во время болезни брата была одна неотступная мысль, одно желание: да приидет Господь. Эта же мысль лежала и в отправлении посланца к Господу в заиорданскую страну. Сердце этих добрых, прекрасных существ наболело за время болезни брата, и первое, что они высказывают Господу, увидев Его, это вера, что брат их не умер бы, если бы Господь был здесь. Мария еще теплее Марфы высказывает, припав к ногам Господа, ту мысль, которая овладела сестрами.

Ин.11:33. Иисус убо, яко виде ю плачущуся и пришедшия с нею Иудеи плачущя, запрети духу и возмутися сам

Ин.11:34. И рече: где положисте его? Глаголаша ему: Господи, прииди и виждь.

Ин.11:35. Прослезися Иисус.

Плачет Господь, да слезу похвальну соделает, говорит Григорий Богослов¹¹⁴⁸.

Возмутися и воскорбе, яко человек, соверши чудо яко Бог. Великая и радостная тайна разъясняется нам в этих человеческих чувствованиях, волновавших Богочеловека и записанных близким Господу учеником. В чуде являлся Бог Творец мира, в скорби и слезах многострадальный человек, и Бог освящает Своим примером слезу соболезнования и любви к ближнему. Да будут далеки от нас те мнения и взгляды, которые не допускают возмущения души и скорби в человеке, мнящем себя быти мудрым¹¹⁴⁹. Чувства любви и скорби и сочувствия к чужим скорбям должны быть поистине чувства священные, если Господь проявил их. Не есть признак величия духа ничем не возмутимое спокойствие: оно раскрывает в большей части случаев лишь тупой и бездушный эгоизм. Душа человеческая хотя выше материи и сил ее, но связана с материей в земной своей оболочке. Если она сочувствует ближнему и откликается на страдания братьев своих, то она силою своею возмущает и тело ей принадлежащее; замкнувшийся в себе человек, холодным и гордым взором смотрящий на чужия скорби, не брат людям: душа его не Богу принадлежит, а отцу гордыни. Душа живет в мире мысли и нравственных ощущений; мир этот общий всем людям, доколе они волею своею не выделятся из него, а потому дух человеческий и откликается на страдания других людей, ибо, как говорит Апостол: «страдает ли один член, страдают с ним все члены... ибо мы тело Христово, а порознь члены»¹¹⁵⁰. И Господь, как человек, благоволив войти в общение с людьми в духе человеческом, освятил его стремления всеобъемлющею любовию Духа Божия: «ибо кто из человеков знает, что в человеке кроме духа человеческого, живущего в нем. Так и Божияго никто не знает кроме Духа Божия»¹¹⁵¹.

«Для чего, – говорит св. Златоуст (бес. 63 на Ин. ч. 2, стр. 221), – Евангелист тщательно и не раз замечает, что Господь плакал и что Он удерживал Свою скорбь? Для того, чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством»¹¹⁵².

Другого рода скорбь и слезы были о Иерусалиме, записанные у Евангелиста Луки (Лк. 19:44). Здесь Господь скорбит вкупе с братиями Своими по плоти и соединяется с душою предстоящих человеческою душою Своею в едином чувстве, но за сим совозносит эти души с Собою в сферу Божественной мысли и деяний. Над Иерусалимом Господь плакал и скорбел также как человек, но как человек соприсущий всеведению Божества; как Иудей и член народа избранного, Божия, но единосущный и тожественный с Иеговой, Богом Завета, Он скорбит и плачет о нарушении народом Завета и о известной Ему гибели народа. Перед лицем же плачущих родственников и друзей умершего Лазаря Господь плачет не о Лазаре, «ибо знает что хощет творити», а входит в скорбь предстоящих и освящает, – как прекрасно говорит Григорий Богослов, – слезу скорби о ближнем.

Мы еще должны заметить с Иоанном Златоустом, что не без основания всеведущий Господь требует, чтобы Ему указали другие гробницу Лазаря: это сделано для того, чтобы отнять всякий предлог у неверующих и врагов учения Господня сказать, что Господь воскресил кого либо другого¹¹⁵³.

Ин.11:36. Глаголаху убо Жидове: виждь, како любляше его.

Ин.11:37. Нецыи же от них реша: не можаше ли сей, отверзый очи слепому, сотворити, да и сей не умрет?

При виде Господа плачущего, по-видимому даже черствое сердце Иудеев было тронуто, и они начинают, несмотря на прежнее злобствование их за чудеса Господни, вопрошать друг друга о силе чудотворения Господа, которая могла спасти от смерти любимого Им человека. В этом хотя слабом проявлении веры лежало однако зерно, могшее в душе их развиться во спасение, что и действительно совершилось для многих как мы видим из ст. 45-го.

Но в других (ст. 46) злоба диавола одолела веру.

Ин.11:38. Иисус же паки претя в себе, прииде ко гробу. Бе же пещера, и камень лежаше на ней.

Русский перевод дает: «Иисус же опять скорбя внутренно»¹¹⁵⁴: ἐμβριμώμενος, «fremens apud semet ipsum“ (Bibi. Sacr). «взволнованный внутренно», идет ко гробу Лазаря. Все взоры устремлены на Владыку жизни и смерти: «Се, (говорил Симеон Богоприимец)¹¹⁵⁵ лежит сей на падение и на востание многим во Израили и в знамение пререкаемо». Последний раз давал Господь Иудеям время покаяться и уверовать. Владыка жизни и смерти предлагал им жизнь или смерть вечные, в знамении великого чуда воскресения Лазаря, к вере или к неверию их.

Ин.11:39. Глагола Иисус: возмите камень. Глагола ему сестра умершего Марфа: Господи, уже смердит: четверодневен бо есть.

Ин.11:40. Глагола ей Иисус: не Рех ли ти, яко аще веруеши, узриши славу Божию?

Марфа при великой вере своей не могла ожидать однако такого великого чуда как восстание живого из тлевшего уже трупа. И воскрешение дочери Иаира, и воскресение сына вдовы в Наине были то же самое чудо возвращения творческою силою души в тело, получающее от Творца новую жизнь после его разрушения. Но в чуде воскресения отрока Наинового не было всех тех обстоятельств, которые особенно поражали присутствовавших при воскресении Лазаря, не было толпы злобствующих Иудеев, ожидающих со вниманием знамения и тление не было так заметно. При чуде воскресения дочери Иаира Господь даже нарочно старался умалить значение чуда, говоря при входе в дом: «она не умерла, но спит». Но те чудеса были чудеса исключительно милосердия; это чудо воскресения Лазаря имело особую цель: «да прославится Сын Божий», как указал то Господь ученикам Своим (ст. 4). И здесь Господь говорит Марфе: «узриши славу Божию».

Для семьи Лазаря и самого воскресшего радость воскресения была великая, но с одной стороны лишь земная, кратковременная. Но к этой радости обновления земной жизни для Лазаря и сестер его присовокуплялась высшая радость – радование человека, зрящего Господа. «Аз есмь воскрешение и живот», сказал Господь (25 ст.) и вот в очию человека на земле совершается деяние, не могущее оставить в сердце избранных тени сомнения, что они зрят Бога в смиренном образе человеческом. Для самого Лазаря и семьи его радость оживления отходит на второй план, ибо что значит эта кратковременная жизнь, когда впереди радостная жизнь вечная в Боге и у Бога? Посему-то воскресение Лазаря было не только делом милосердия; оно имело высшую цель: да прославится Сын Божий, «да прославится Отец в Сыне». А это прославление Бога всемогущего во Святой Троице покланяемого было изведение человечества из тьмы к свету истины и веры и дарование верующему жизни вечной.

Ин.11:41. Взяша убо камень, идеже бе умерый лежа. Иисус же возвед очи горе и рече: Отче, хвалу тебе воздаю, яко услышал еси мя:

Ин.11:42. Аз же ведех, яко всегда мя послушаеши: но народа ради стоящего окрест рех, да веру имут, яко ты мя послал еси.

Ин.11:43. И сия рек, гласом великим воззва: Лазаре! гряди вон.

Приказание Господа отвалить камень исполняется беспрекословно, несмотря на предыдущее замечание Марфы, что труп уже подвергается разрушению. Но самое это замечание удостоверяет предстоящих, что сила Творца проявится пред очами грешных людей.

Но перед совершением чуда Господь молитвой Своей поучает народ. Господу Иисусу, воплощенному Богу, Сыну единосущному со Отцем, известно было грядущее воскресение умершего, прежде чем Он властною волею совершил его, и о грядущем Он еще на Иордане (ст. 4) предупреждал учеников Своих говоря: сия болезнь несть к смерти, но о славе Божии, да прославится Сын Божий ее ради.

Но народ видел в Господе Иисусе еще только святого человека, «его же Бог слушает», как говорил слепорожденный (Ин. 9:31). Ныне же народу надо узнать, что Господь Иисус не только человек, но и Бог. Господь Иисус в человеческом образе глаголет в гласной молитве к Богу Отцу, дабы народ (ὄχλος) получил убеждение во-первых, что Господь Иисус послан от Бога Отца, – во-вторых, что Он Сын Божий единосущный со Отцем. Имеющее совершиться чудо было только завершением сего поучения, было только знамением, того, что Господь глаголет слова Божии и что Он Сам есть Бог всемогущий, единый с Богом Вседержителем, на небесах пребывающим, к коему Иисус как человек возводит очи горе. Народ должен был вынести из сего моления и из завершившего его чуда спасение душ своих. Спасение душ человеческих единая цель Господа, восприявшего плоть. Заметим еще, что Господь говорит ὄχλος, т. е. народ, толпа, все слушающие, а не одни Иудеи, не одни ученые, – всех Господь призывает на единый путь спасения.

Вслед за сим совершается самое чудо.

Властным гласом Творца вызывает Господь из могилы умершего по имени. Перед толпой человек Иисус открывает Свое Божество, не оставляя более места колебанию или сомнению. Отныне неверие не имеет покрова неведения; оно должно откровенно сознаться в злобе и ненависти, и в том, что оно идет прямо наперекор Богу и велениям Его.

Ин.11:44. И изыде умерый, обязан рукама и ногама укроем, и лицо его убрусом обязано. Глагола им Иисус: разрешите его и оставите ити.

Св. Иоанн Златоуст в 64-й беседе на Иоанна¹¹⁵⁶ объясняет, что изведение Лазаря из гроба еще связанным по воле Господа и приказание Господа развязать его – имело целью, чтобы окрест стоящие могли коснуться Лазаря и близко видеть его и убедиться, что они не находятся под влиянием обмана чувств, а что перед ними действительно тот Лазарь, который умер, а ныне воскрес.

Вероятно, что Лазарь был обвязан по обычаю вынесенному из Египта, а по этому обычаю члены умершего не забинтовывались вместе, а обвязывались каждый член порознь, и только потом умерший закутывался в общую пелену. Посему-то Лазарь, хотя забинтованный, но мог идти; пелена же вероятно спала¹¹⁵⁷.

Ин.11:45. Мнози убо от Иудей пришедшии к Марии и видевше, яже сотвори Иисус, вероваша в него:

Ин.11:46. Нецыи же от них идоша к фарисеом и рекоша им, яже сотвори Иисус.

Всякое слово Господне, всякое Его деяние и знамение вело за собою то «разделение на земле» (Лк. 12:51), которое Господь предрекал. Верующие отделялись от неверующих, ибо, как говорил Креститель, «лопата в руке Его»¹¹⁵⁸; овцы отделялись от козлищ, сыны света от сынов диавола и мрака. Великий акт творчества, явивший единство Господа Иисуса со Отцем, возжег огонь веры во многих избранных сердцах и вспыхнув, привел их несомненно ко Христу Спасителю. Но между Иудеями были и сыны погибели; те, которые идут к фарисеям, знают, что они идут к врагам Господа; великое чудо вызывает в заглохших сердцах этих не умиление, не слезы радости и любви, а озлобление, ибо они не могут отрицать, что отныне они не в состоянии бороться или состязаться с этим человеком, в котором однако они не могут отрицать Божества, И вот на них совершается слово Господа: «не может дерево худое приносить плоды добрые; всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь»¹¹⁵⁹; и другое слово Господа: «Кто не пребудет во Мне извергнется вон как ветвь и засохнет; а такия (ветви) собирают и бросают в огонь и горят»¹¹⁶⁰.

И сгорел Иерусалим и с ним когда-то народ обетования, ибо он отвергся Господа и засох и брошен в огонь. И спасены от огня только те, кои воскликнули: «благословен грядый во имя Господне»¹¹⁶¹.

Ин.11:47. Собраша убо архиерее и фарисее сонм и глаголаху: что сотворим? яко человек сей многа знамения творит:

Ин.11:48. Аще оставим его тако, вси уверуют в него: и приидут Римляне и возмут место и язык наш.

Заметим, что ни одного проявления нравственного чувства, или угрызения совести, или страха пред Богом, являющим чудеса Свои народу Своему, – или даже разумения того, что совершается пред очами их – не заметно в этом сонме лучшей (как они сами себя считали) интеллигенции Иудеи. Мы как будто видим перед собою сборище атеистов, не признающих Бога и думающих только о делах земли, о соображениях человеческих. Они все, саддукеи может быть по воспитанию, фарисеи же вследствие полного погружения в одну обрядность, не видят Бога, не чувствуют Его присутствия: «огрубело сердце людей сих».

Мы выше не раз говорили о значении слов «архиерее и фарисее». Они представляют собою две постоянно враждебные партии, но которые соединяются в общей злобе и стремятся к одной цели – уничтожить Того, Который обличает их и упраздняет их, проповедуя добро и правду и глаголя словеса Божии.

Под именем архиереев (во множественном числе) надо разуметь не одного первосвященника, но всю семью его и всех родственников его¹¹⁶²; а в обширном смысле всю саддукейскую партию. Что под именем «архиерее» разумеется весь род того первосвященника, который занимал это место, это ясно из Деян. 4по поводу сонма, хотевшего судить Петра и Иоанна: «и Анна первосвященник, и Каиафа, и Иоанн, и Александр и прочие из рода первосвященнического». Но мы знаем, что Анна не был уже фактически первосвященником, а только играл влиятельную роль в своей партии, будучи тестем Каиафы (ср. Ин. 18:13). По-видимому вся партия, называемая в других Евангелиях саддукеями, была в родстве между собою. Это была группа фамилий, воспитанных преимущественно в Александрийских философских воззрениях и близко примкнувших к властителям Иудеи вследствие отсутствия фанатизма и склонности восприять греко-римское миросозерцание и цивилизацию. Поэтому и Идумеяне и Римляне избирали всегда первосвященников из этой группы фамилий, которые давали им удобные орудия для управления краем. Фарисеи по своей нетерпимости и узкости своих взглядов были ненавистны правителям Иудеи. Но в синедрионе они играли важную роль: это был чрезвычайно влиятельный элемент, потому что он держал в своих руках народ, этот всегда необузданный и жестокий народ, подчинявшийся только гнету, наложенному на него фарисеями и книжниками. Кроме того в «сонме» или синедрионе фарисеи имели вероятно подавляющее большинство. Поэтому саддукеи не могли не считаться с этою силою.

Но в синедрионе по вопросу о Господе Иисусе мы не видим разногласий; обе партии сознавали, что им обеим грозит опасность, и говоря словами псалмопевца «Князи собрашася вкупе на Господа и на Христа его»¹¹⁶³.

Весьма замечательны рассуждения, происходящие в синедрионе. Мы выше говорили, что все эти саддукеи и фарисеи не проявляют никакого нравственного чувства. Они не могут отрицать знамений и чудес, но они или не понимают присутствия Бога, или прямо решаются вести борьбу с Богом, как делали то предки их в пустыне. Обе партии безразлично указывают лишь на политические соображения, как бы и не подозревая руки Божией, управляющей миром. Они, говоря о том, что придут Римляне и овладеют местом и народом, – очевидно хотят сказать, что Господь Иисус будет непременно провозглашен народом царем Иудейским, и что Он не откажется от престола. Они умалчивают о том, что это избрание привело бы их в ужас уже потому, что им не было бы места при царе правды, но они выставляют на вид, что если бы это случилось, то Римляне, – предоставлявшие доселе Иудеям тень самоуправления, – воспользуются сим, чтобы овладеть окончательно страною и поработить ее под тем предлогом, что Иудеи, которым вверена была власть, не могут справиться с народом и потеряли на него всякое влияние. Не говоря уже о том, что такое мнение могло быть высказано лишь вполне неверующими в промысел Божий, мы заметим, что они сознательно говорили ложь, очень хорошо понимая, что Тот, Который открыто заявлял, что «царствие Его не от мира сего»¹¹⁶⁴ и сказал: «Кто поставил Меня судить или делить вас?»¹¹⁶⁵, – не примет человеческого царства. Даже Пилат понимал, что первосвященники и книжники «предали Господа из зависти»¹¹⁶⁶.

Но наступало время князя мира сего и власти тьмы¹¹⁶⁷.

Ин.11:49. Един же некто от них Каиафа, архиерей сый лету тому, рече им: вы не весте ничесоже,

Ин.11:50. Ни помышляете, яко уне есть нам, да един человек умрет за люди, а не весь язык погибнет.

Ин.11:51. Сего же о себе не рече, но архиерей сый лету тому, прорече, яко хотяше Иисус умрети за люди,

Ин.11:52. И не токмо за люди, но да и чада Божия расточеная соберет во едино.

В собравшемся синедрионе, обратившемся в собрание заговорщиков убийц, начинает говорить первосвященник Каиафа или лучше сказать Иосиф по прозвищу Каиафа¹¹⁶⁸. Надо заметить, что выражение 51-го стиха: «архиерей сый лету тому» не означает, что он был назначен на один год, а что он, именно в этот (замечательный) год был первосвященником. Иосиф Каиафа по указанию Флавия Иосифа был назначен первосвященником властию проконсула Иудеи Валерия Грата, непосредственного предшественника Пилата¹¹⁶⁹. Первосвященничество давно утратило свое важное значение, ибо как цари идумейские, так и римские проконсулы совершенно произвольно, и чаще всего вследствие подкупа, назначали своею властию Иудейских первосвященников. Но несмотря на это первосвященник, хотя недостойный, но был слуга Божий и предстоял пред Богом за народ в молитве, облаченный в священные одежды (Фл. Иосиф 18:7), и был орудием Божиим, ибо «несть власти аще не от Бога»¹¹⁷⁰. А потому Богу угодно было избрать его, чтобы устами его, как представителя народа Иудейского, произнесено было, хотя бессознательно, пророчество о значении для всех людей грядущей смерти Господа нашего Иисуса Христа.

«Уне есть, говорит первосвященник, да един человек умрет за люди (λαός), а не весь язык (ἔθνος) погибнет». В слове лаос, народ, разумеются отдельные личности, составляющие массу; а этнос означает строй государственной жизни, совокупность народа как особого племени и расы¹¹⁷¹. В этом речении Каиафы однако лаос по разумению говорящего означал исключительно народ Израильский, народ избранный, хотя в произносимом им бессознательно пророчестве слово это получало всеобъемлющее человеческое значение, самому Каиафе непонятное, но которое разъясняет Евангелист, говоря, что Каиафа произнес пророчество, что Господу Иисусу угодно было умереть за людей «и не токмо за люди» в том смысле как понимал Каиафа, «но да и чада Божия расточеныя соберет во едино».

Поразительно пророчество, произносимое Каиафой, ибо оно указывает, как самые враги Господа были орудиями Божиими для прославления Бога воплощенного и для утверждения веры в Распятого, «понесшего наши грехи и немощи и болезни».

Ин.11:53. От того убо дне совещаша, да убиют его.

Это решительный момент, когда синедрион приходит к бесповоротному решению об убийстве. Прежде (Ин. 7:1, 25, 8и др.) искали убить Господа Иудеи, т. е. это было желание озлобленных начальников народа и преимущественно фарисеев. В главе 7'фарисеи и первосвященники» посылают служителей схватить Господа, но это не было еще решение синедриона, который, как видно из ст. 45–53, хотя был в сборе, но не постановил никакого решения и вероятно не знал сам, что делать с Иисусом, если бы служители привели Его тогда. Всего вероятнее, что индифферентные политиканы, приверженцы языческих философских школ, саддукеи, бывшие во власти, не давали еще до сего времени явного своего согласия на убийство человека, всеми признаваемого за святого и праведного, хотя фанатики фарисеи давно старались убить Господа под формой неудержимого народного волнения¹¹⁷². Но когда первосвященник, официальная глава саддукеев, т. е. партии, находящейся во власти, высказался за необходимость убийства (и несомненно посоветовавшись с истинным главою партии, тестем своим Анною)¹¹⁷³, тогда фарисеи, доселе боявшиеся вмешательства садукеев, подкрепляемых Римлянами, проводят в синедрионе тайное еще, но решительное определение необходимости убийства.

«От того убо дне совещаша, да убиют Его».

Вместе с сим решением, развязывавшим им руки, фарисеи принимают вероятно тайные деятельные меры, клонившиеся к овладению Господом. Это дело, как показывали прежние опыты, далеко не могло быть легким в виду того, что и много народа истинно любило Господа, а также того, что самые служители храма не посмели взять Господа (7 гл.) Фарисеи не понимали конечно, что минута страдания Господа могла наступить лишь по собственной Его воле. Но кажется нет сомнения в том, что они в эту минуту приступают к решительным переговорам с Иудой Искариотским, подкупают этого сребролюбца и изменника (Ин. 12:6) и от него узнают о месте и времени где и когда удобнее всего схватить Господа, не боясь вмешательства народа.

Ин.11:54. Иисус же ктому не яве хождаше во Иудеех, но иде оттуду во страну близ пустыни, во Ефрем нарицаемый град, и ту хождаше со ученики своими.

Великая жертва должна была по Божию велению совершиться во время Пасхи; посему Господь временно удаляется в пустыню, к северо-востоку от Иерусалима¹¹⁷⁴ и в некотором расстоянии по тому же направлению от Вефиля (Лузы) в город Ефрем, который лежал «близ пустыни» на одном из потоков, впадающих в Иордан. Можно думать, что это тот же город, который в 2Паралипомен. 13:19 назван Ефрон (или Офра: Иис. Нав. 18:22–23), упоминаемый часто в одной стране с Вефилем, как напр. при сказании о победе царя Иуды Авия над Иеровоамом Израильским (Парал. l. cit.). По мнению новейших путешественников, напр. Робинзона (Researches v. 2, р. 125), разделяемому и Норовым (см. Указ. Втор. пут.), древний Ефрон стоял на месте нынешнего селения Тайибе или Еттаибе, лежащего в пяти милях на восток от Вефиля и в 16 милях или четырех часах пути от Иерусалима.

Ин.11:55. Бе же близ пасха Иудейска, и взыдоша мнози во Иерусалим от стран прежде пасхи, да очистятся.

Ин.11:56. Искаху убо Иисуса и глаголаху к себе, в церкви стояще: что мнится вам, яко не имать ли приити в праздник?

Ин.11:57. Даша же архиерее и фарисее заповедь, да аще кто ощутит его, где будет, повесть, яко да имут его.

Известно, что закон требовал известных обрядов очищения прежде совершения пасхи¹¹⁷⁵; посему в Иерусалим стекается народ из всех углов Палестины для исполнения сих обрядов. В народе ищут Господа Иисуса и вопрошают друг друга о возможности Его прибытия. Мы смеем думать, что среди этого народа, частью пришедшего из Галилеи, многие думали о Господе с любовью и умилением и верою. Не от сих ли были те, которые били себя в грудь, идя назад от «зрелища креста», Ἐπὶ τὴν Θεωριάν ταύτην¹¹⁷⁶ и не их ли жены плакали и рыдали, идя за Господом, ведомым на пропятие¹¹⁷⁷. Думаем, что среди этой толпы не все были заражены фарисейскою злобою, но были люди с душою доброю, с истинным и святым чувством, которое влекло их сердца к Нему, освещавшему душу их словом, радовавшему их великими чудесами и раскрывшему им новый, светлый духовный мир. Посему не злоба говорила в устах народа, вопрошавшего друг друга о Господе, но злоба высказалась в приказе начальников народа, чтобы всякий, узнавший Господа, давал знать, где Он находится. Но замечательно, что предал Его и указал, как и где взять Его, не один из народа по приказу, изданному архиереями, а предал Господа ученик. В народе (по крайней мере мы не находим на то указаний) – не нашлось предателя, когда Господь был еще в Вифании и когда многие могли знать о Его приближении к Иерусалиму.

Вопрос о предательстве Иуды есть вопрос весьма темный относительно человеческих собственно его планов. Некоторые полагают, что Иуда хотел заставить Господа объявить Себя Царем и Мессиею и как бы испытать Его божественность. Но мы должны держаться текста Евангелия Иоанна, что предатель был прежде всего вор¹¹⁷⁸.

Божественность Господа и сила Божия указана в Ин. 18:6, когда Господь одним кротким словом повергает ищущих Его на землю. Но ни презренный предатель, ни фарисеи с архиереями не могли уразуметь, что Он тот, о котором говорил Исайя: «Он был презрен и умален пред людьми... Он изъязвлен был за грехи наши и мучим был за беззакония наши.

...но Он страдал добровольно» ¹¹⁷⁹ .