Книга четырнадцатая

Что я должен был бы сказать в начале [объяснения] храма Иезекиилева, это, изменив порядок, скажу в конце, памятуя следующий стих: «Это тот дом, что полон труда, с беcконечным блужданьем» ⁹¹, о котором и в другом месте тот же поэт говорит:

Точно как лабиринт, на высоком острове Крите,

Множеством темных путей, говорят, был чудно запутан;

Тысячи разных дорог представляли обманчивый выход,

Тысячи признаков тех же вводили в обман беспрерывно ⁹².

Так и я, вступив в океан этих Писаний и тайн Божиих и, так сказать, в лабиринт, о котором написано: положи тму за кров Свой и: «облака вокруг Его» (Пс. 17:12–13), хотя не дерзаю присвоять себе полное знание истины, однако могу представить желающим некоторые свидетельства учения не чрез свои силы, а по щедротам Христа, который Сам открывает нам, блуждающим, обманчивые и запутанные пути храма, направляя чрез Духа Святого стопы во мраке. Следуя за Ним, мы можем достигнуть гавани толкований на пророка Иезекииля, которых последней книгой служит эта, то есть четырнадцатая. Если я, по твоим молитвам, девственница Христова Евстохия, доведу ее до конца и если Господь продлит эту жизнь; то перейду к Иеремии, который один из пророков остается для нас. Толкование же это будет результатом не столько моего труда и твоих молитв, сколько щедрот Христовых.

Иез.XLV:10–12. Да будут у вас правильные весы и правильная ефа и правильный бат. Ефа и бат должны быть равные и одинаковой меры, так чтобы бат вмещал в себе десятую часть кора и ефа десятую часть кора; мера их должна определяться по кору. В сикле же должно быть двадцать оболов; а двадцать сиклей, двадцать пять сиклей и пятнадцать сиклей будут составлять у вас мину.

LXX: Да будут у вас правильные весы и правильная мера и правильный хиникс для меры и одинаковой же вместимости хиникс. Хиникс должен составлять десятую часть гомора и ефа десятую часть гомора. Гомор должен быть одинаковый [и сикль] соответствовать весу двадцати оболов. Двадцать сиклей, двадцать пять сиклей и пятнадцать сиклей будут составлять у вас мину.

Это место у LXX бессвязно и совсем непонятно, так как они смешали не только числа мер, но даже и названия. Ибо вместо ефы они перевели мера, – общее название вместо частного, – и вместо бата – хиникс; также вместо еврейского homer (хомер), который по-гречески называется κο’ρος (кор), они перевели гомор, и опять вместо бата – хиникс. Поэтому мы будем говорить применительно к еврейскому тексту и буквальному смыслу, и изложим свой взгляд чрез изъяснение частностей. Под весами, которые по-еврейски называются mozene, разумеется то, что употребляется для взвешивания. Ефа же, которая на греческом языке неправильно называется ἐφι, употребляется для измерения разного рода плодов, например пшеницы, овса, овощей. Далее бат, по-еврейски bath, имеет одинаковую меру с ефой и употребляетcя только для жидких тел, вина, масла и т. под. Кор заключает в себе тридцать модиев ⁹³ и употребляется в том и другом измерении, т. е. как для твердых, так для жидких тел. Десятая часть кора, то есть три модия, относительно того, что измеряется модием, называется ефой, составляющею три модия, а десятая часть кора относительно жидких тел называется батом или вадом (vаdus), так что ефа и бат имеют одинаковую меру. Далее сикль, который по-гречески называется στατη’ρ, заключает в себе двадцать оболов. Мина же, которая называется Мина, заключает в себе шестьдесят сиклей, которые составляют тысячу двести оболов. Что же касается слов: двадцать сиклей, двадцать пять сиклей и пятнадцать сиклей составляют мину, то они не должны смущать читателя. Ибо затруднение в числах ставится для того, чтобы возбудить внимание слушателя. Поэтому также многое говорится в притчах и загадочно, чтобы слышал тот, кто имеет уши слышать (Лк. 8:15). И во всяком пророчестве истина прикрывается темнотой, чтобы слышали ближайшие ученики и чтобы простой и отдаленный народ не знал, о чем говорится. Итак, божественное Писание повелевает, чтобы были правильные весы, говоря: да не будет во влагалищи твоем мерило великое и малое. «Весы должны быть у вас точные и правильные и мера должна быть у вас точная и правильная» (Втор. 25:13–15). И в Притчах говорится (Притч. 11): «весы большие и меньшие, – то и другое мерзость пред Господом». Мы не только должны соблюдать это в торговле и в практике повседневной жизни, но и во всем наблюдать правильность, как говорит Писание: словесем твоим сотвори вес и меру (Сир. 28:29), чтобы и в словах, и в делах, и в мыслях все у нас было взвешанным и обдуманным. Об оболе же, то есть о двадцатой части сикля, мы в другом месте читаем, как о самой малейшей частице: верному весь мир богатство, неверному же ниже обол (Притч. 17:6); иначе говоря: неверный ничем в мире не будет владеть, не будет иметь даже и малейшей части. То же другими словами говорится в Евангелии: не изыдет оттуду, дóндеже воздаст последний кодрант (Мф. 5:26), то есть даже последнюю малую монету. Читаем мы о десяти минах, данных каждому из рабов для употребления в оборот (Лк. 19:13), и в другой притче о талантах, разделенных между рабами, и о должнике, который был должен пятьсот и пятьдесят динариев (Лк. 7:41), и о работавших в винограднике, получающих по динарию (Мф. 20:10), и о вдовой женщине, которая потеряла драхму и едва нашла ее, зажегши свечу (Лк. 15:8). Какой смысл все это имеет, об этом теперь не время рассуждать.

Иез.XLV:13–14. И вот начатки, которые вы будете приносить: шестую часть ефы от кора пшеницы и шестую часть ефы от кора ячменя. Мерою же для масла [должен быть] бат масла, составляющий десятую часть кора, а десять батов составляют кор, потому что в коре десять батов.

LXX. И вот начатки, которые вы будете отделять: шестую часть меры от гомора пшеницы и шестую часть ефы от кора ячменя; и постановление о масле: котилу ⁹⁴, то есть киаф, от десяти котил масла, потому что десять котил составляют гомор.

И здесь в издании LXX изменены названия мер и все перепутано, так что нельзя понять, о чем говорится. Ибо, как выше они вместо ефы назвали меру, и вместо бата хиникс, и вместо кора гомор, вместо сикля вес (арреndiculum): так и здесь вместо ефы они поставили меру, вместо кора то гомор, то самый кор, и относительно меры масла вместо бата котилу, (κοτ’λην), то есть киаф. Итак, скажем сначала применительно к буквальному смыслу. Десятину (δεχα’δα), то есть десятую часть всех плодов, народ по закону должен был давать колену Левиину. Затем из этих десятин левиты, то есть низшая степень слушателей, давали десятины священникам; это есть так называемая вторая десятина (δευτεροδεχα’η). Были также и другие десятины, которые каждый из народа Израильского отделял в своих житницах, чтобы есть их тогда, когда ходил к храму в городе Иерусалиме и в притворе храма, с приглашенными к трапезе священниками и левитами. Были и иные десятины, которые собирали для бедных и которые на греческом языке называются πτωχοδεχα’δαι (десятины бедных). Но те начатки, которые приносили от плодов, не были ограничиваемы определенным числом, а предоставлялись усмотрению приносящих. Нам известно также предание евреев, не предписанное законом, а утвердившееся по воле учителей: по нему, как самая большая часть давалась священникам сороковая, а самая меньшая – шестидесятая; в пределах же между сороковой и шестидесятой частью каждый мог приносить, сколько хотел. Таким образом то, что осталось неопределенным в Пятикнижии, здесь, в частности, определяется по причине корыстолюбия священников, чтобы они при принесении даров не требовали от народа более [должного], то есть приношения более шестидесятой части из того, что родит земля. Ибо если кор, который по-еврейски называется homer, а у LXX гомор, заключает в себе тридцать модиев в отношении как к твердым, так к жидким телам, а ефа и бат, как мы выше сказали, составляет десятую часть кора, и если заповедуется, чтобы при приношении начатков давалась священникам шестая часть как ефы, так кора, что из трех модиев составляет половину модия; то из этого вычисления ясно, что священники должны получать шестидесятую часть начатков. Пока достаточно это узнать и выслушать применительно к еврейскому тексту и буквальному смыслу. Теперь обратимся к духовному смыслу, причем прежде всего возникает вопрос; каким образом говорится: чти Господа от праведных твоих трудов и начатки давай Ему от твоих плодов правды, да исполнятся житницы твоя множеством пшеницы, вино же точила твоя да источают (Притч. 3:9, 10), чтобы, принесши начатки от трудов и сил твоих и сказав: се принесох Тебе начатки от плодов земли, которые дал ми еси, Господи (Втор. 26:10), ты удостоился услышать: благословен ты во граде и благословен ты на селе; благословена исчадия чрева твоего и плоды земли твоея и плоды волов твоих (Втор. 28:3–4) и прочее, и чтобы ты обладал всяким духовным благословением на небесах во Христе (Еф. 1:3), между тем как, все, что имеешь, ты считаешь результатом не твоей силы, а щедрот того, кто дал плоды. Если мы настолько обладаем знанием Писаний, что раскрываем все тайны и научаем людей, то есть разумное существо, то мы даем начатки от пшеницы нашей. Если же после таинственного смысла мы следуем одной только истории, которая может питать простецов, согласно с написанным: человеки и скоты спасеши Господи (Пс. 85:7); то даем начатки от ячменя нашего, каковый ячмень посеял Исаак, но в земле иноплеменников, и взошло ему во сто крат (Быт. 26:12). Кто дает начатки от ячменя, тот может сказать: Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит; на месте злачне, тамо всели мя; на воде покойне воспита мя (Пс. 22:1–2). Кто же питает разумных существ, тот изменяет суждение и говорит: уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающих мне (там же, Пс. 22:5). А когда принесет начатки от масла и вина, то присововупляет и говорит: умастил еси елеом главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя, яко державна (Пс. 22:5), – тем чистым и не дающим отстоя елеем, который приготовляется для светильника Господня. У приготовившего его возвеселится лицо от елея, – от елея радости, которым помазан Христос более соучастников Своих, и, соделавшись маслиной, он воспоет с пророком: аз же яко маслина плодовита в дому Божии (Пс. 51:10), и от того вина, которое источается из истинной лозы в точилах Спасителя, как говорит Господь: Аз есмь лоза, вы же рождие. Отец Мой делатель есть (Ин. 15:1–5). Об этих точилах мы читаем в трех псалмах: восьмом, восьмидесятом и восемьдесят третьем, которые все относятся к таинствам Церкви. В ветхозаветном законе начатки были без меры и числа, потому что Бог не дал Духа по мере. При втором же построении храма, о котором идет речь в пророчестве Иезекииля, является определенная мера, то есть шестидесятое число, которое исполняется на мире, как говорится нам: в нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7:2).

Иез.XLV:15–17. И одного овна от стада в двести [овнов] из того, что пасет Израиль; [это] для [мучной жертвы (sacrificium), и для всесожжения, и для мирной жертвы, в очищение их, говорит Господь Бог. Весь народ обязан [приносить] эти начатки князю в Израиле. И на обязанности князя будут лежать (super рrincipe еrunt) всесожжения, и [мучное] приношение и возлияния в праздники, и в календы, и в субботы и во все торжества дома Израилева. Он совершит жертву за грех, [мучное] приношение, и всесожжение, и мирную жертву для очищения дома Израилева.

Выше сказано, какая часть веса и меры как твердых тел, так и жидкостей должна приноситься князю; теперь тот же порядок соблюдается по отношению к начаткам из животных: повелевается приносить одного [овна] из стада в двести овнов, которых пас Израиль, для приношения (sacrifiсium), и всесожжения и мирной жертвы в очищение дома Израилева, говорит Господь Бог. Вместо переведенного нами: из того, что пасет Израиль, в еврейском написано: memmasce, что Акила и Симмах переводят ἀπὸ τῶν υ’δατων, LXX и Феодотион α’πὸ τῶν ποτιστηρι’ων, из которых одно означает напояемые водой местности, а другое водяные рвы и водоемы, то есть – что начатки князя должны пастись только на обильных водой местностях. И как выше мы читали, что должно приносить князю шестидесятую часть из того, что определяется весом и мерой; так теперь повелевается приносить двухсотую часть из животных, и постановлениям этого закона должен подчиняться весь народ относительно приношений вождю или князю, так как чрез него должны приноситься за народ всесожжения, и [мучные] жертвы и возлияния во все праздники и очищаться дом Божий. Из этого следует видеть, что как народ должен приносить начатки князю, так князь должен приносить за народ жертвы, под которым (князем) мы в иносказательном смысле не можем понимать никого другого, как только Господа Спасителя. Это Он берет овна из двухсот животных или, как выразительнее говорится в еврейском тексте, βο’σκημα, что́ можно относить ко всем животным, а не к одному овну только, и берет животное или овна, который пасся на местах напояемых, – то есть Священными Писаниями, и может сказать: Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит; на месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя (Пс. 22:1–2). Это были те напоенные места или те водопои, к которым и Иаков водил овец своих, чтобы пили в них и зачинали и, сообразно с цветом прутьев, приносили плоды Господу (Быт. 30:37–39). Вместо sacrificium, то есть θυσι’α, Акила и Симмах переводят дар, что́ в еврейском тексте называется manaa и собственно относится не к животной жертве, а к тому, что приносится в жертву из пшеничной муки, ячной крупы и масла. Всесожжение же означает то, что в целом виде приносится Богу и потребляется священным огнем. Мирная жертва приносится для примирения с Богом, и о нас апостол говорит: молим по Христе, примиритеся с Богом (2Кор. 5:20), и в другом месте: Бог бе во Христе, мир примиряя Себе (там же, 2Кор. 5:19). Князь же этот, которому приносятся начатки от животных, есть вместе и царь, как обозначено также в надписи на кресте буквами еврейскими, греческими и латинскими. И когда иудеи домогались снять торжественную надпись, то Пилат в толпе язычников ответил: еже писах, писах (Ин. 19:22). На обязанности князя, говорит, будут лежать. Прекрасно напоминается священническому чину, какую обязанность он должен исполнить, – чтобы он знал, что он должен совершать жертвоприношения и возлияния, приносимые от вина, за народ во все праздники, как в календы, то есть в новомесячии, так в субботы, – когда при покрывающей все темноте бывает начало лунного света и при покое субботнем, – чтобы он совершал именно жертвы за грех и для очищения дома Израилева, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины. Ибо она именно и есть дом Бога живого и дом Израилев, нуждающийся в очищении своих грехов.

Иез.XLV:18–25. Так говорит Господь Бог: в первом месяце, в первый [день] месяца возьми из стада волов тельца без порока и очисти святилище. И пусть священник возьмет крови от этой жертвы за грех и возложит на вереи дома и на четыре угла площадки у жертвенника и на вереи ворот внутреннего двора. То же сделай и в седьмый [день] месяца за каждого согрешающего по неведению и соблазну, и так очищайте дом. В первом месяце, в четырнадцатый день месяца должен быть у вас праздник пасхи: семь дней должно будет есть опресноки. В этот день князь за себя и за весь народ земли принесет тельца в жертву за грех. И [в этот] семидневный праздник он должен приносит во всесожжение Господу ежедневно в течение семи дней по семи тельцов и семи овнов без порока и в жертву за грех ежедневно по козлу из коз, и [мучное] приношение совершит по ефе на тельца и по ефе на овна и по гину масла на каждую ефу. В седьмом месяце, в пятнадцатый день месяца, в праздник, в течение семи дней он должен приносит таким же образом, как выше сказано, как жертву за грех, так всесожжение, и мучную жертву и масло.

Я изложил целый отдел, чтобы раздробление его на части не смущало читателя. Но прежде всего следует сказать о разностях перевода. Где мы перевели: на четыре угла площадки у жертвенника, там LXX перевели: и на четыре угла храма и на жертвенник. А где мы сказали: за каждого согрешающего по неведению и соблазну, там они поставили: за неведущего и младенца. Также там, где мы сказали: и [мучное] приношение совершит по ефе на тельца и по ефе на овна и по гину масла на каждую ефу, там в их издании стоит: и дашь мучное приношение и печенье для тельца и печенье для овна и гин масла для печенья. Также в последнем стихе, где мы сказали: мучную жертву и масло, там они сказали: как манаа, так масло. В первом, говорит, месяце и в первый день месяца (это, без сомнения, означает нисан) ты должен взять тельца из стада волов, который не был выкормлен дома, но который находился в стаде волов, то есть из стада и из числа многих. Тоже [сделай] в седьмой день того же месяца. Этих двух праздников, то есть в первый день первого месяца и в седьмый [день] того же месяца, нет в Моисеевом законе. Четырнадцатый же день того месяца, в который совершается пасха, когда мы в течение семи дней едим опресноки, и Моисей заповедует соблюдать. А четвертый праздник, о котором говорит: в седьмом месяце, в пятнадцатый день месяца, в праздник и проч., означает, как мне кажется, праздник кущей, поставленный здесь без названия. Перейдем теперь к частностям и кратко изложим свое мнение. О духовных праздниках учит и апостол: да никтоже убо вас осуждает о ядении или о питии, или о части праздника или о новомесячиях или о субботах, яже суть стен грядущих (Кол. 2:16–17). И Бог так говорит чрез Исаию: новомесячий ваших, и суббот ваших и дне великого не потерплю: поста, и праздности, и новомесячий и праздников ваших ненавидит душа Моя (Ис. 1:13–14). Очевидно, что Кто ненавидит праздники иудеев, Тот любит свои, то есть субботу, оставленную для народа Божия, чтобы мы видели, что дано нам Богом, и говорили не в наученых человеческие премудрости словесех, но в наученых Духа, духовная духовными срассуждающе (1Кор.2:13). Ибо в настоящем веке, который во зле лежит, мы не можем видеть благих дней, а в новом, о каковых днях Дух Святый вещает в песни Моисеевой: помяни дни древние, разумей лета рода родов (Втор. 32:7). Об этом и святой говорил в Псалме: нощию сердцем моим размышлях (Пс. 76:7). И опять: и лета вечная помянух и поучахся (там же, Пс. 76:6). Кто не принимает такого толкования, тот пусть ответит: как можно объяснить то, что Исаия предвозвещает относительно будущего, нового века: будет месяц от месяца и суббота от субботы и приидет всяка плоть поклонитися пред Богом (Ис. 66:23), когда истинные поклонники будут покланяться не на горе Гаризинской и не в Иерусалиме, а в духе и истине (Ин. 4:21–23), когда будет новое небо и новая земля и вся тварь будет освобождена от рабства тлению в свободу детей Божиих, и свет солнца будет светлее всемеро, а свет луны будет как свет солнца (Рим. 8:21; Ис.30:26)? Ибо мы приступили к горе Сиону, означающему в переводе сторожевую башню, и ко граду Бога живого, Иерусалиму небесному, и тмам ангелов, торжеству (Евр. 12:22). Об этом торжестве и другой пророк говорит: что сотворите во днех торжества и в дни праздника Господня (Ос. 9:5)? Тоже и в другом месте говорится: празднуй, Иудо, праздники твоя, воздай обеты твоя (Наум. 1:15). Итак, если мы знаем о духовных праздниках, то должны признать и духовные жертвы. Берется телец из стада или, как перевел Симмах, вол, свободный и не находившийся под гнетом никакого ярма, то есть бремени грехов, и без порока, иже греха не сотвори ниже обретеся лесть во устех его (1Петр. 2:22), молодой телец, поднимающий рога и копыта (Пс. 68:32), чтобы чрез него очищалось и освящалось святилище. И пусть, говорит, возьмет священник крови от этой жертвы за грех. Он другими словами называется в Исходе и Евангелии агнцем, как говорит Иоанн Креститель: се агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1:29). Драгоценной кровью его мы искупляемся в страдании Господа Спасителя; мы вкушаем его плоть и пьем его кровь, ею окропляются четыре угла площадки у жертвенника, вместо чего Феодотион поставил само слово еврейское аzara, или храма, как перевели LXX, для освящения дома и жертвенника. Ибо все стихии мира освящаются этой кровью, чтобы тот, кто будет очищен и освящен, вошел в ворота, внутреннего двора и мог познать тайны Господа и таким образом достигнуть седьмого дня первого месяца и покоя и приносить Господу жертву, как за неведение, о котором Давид говорит: грехи юности моея и неведения моего не помяни (Пс. 24:7), так за младенца, который, cделавшись мужем, оcтавит младенческое и с уверенностью скажет: егда бех младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрствовах (1Кор. 13:11), или же за того, кто был увлечен заблуждением и грешил не столько умышленно, сколько вследствие ложного понятия о добре. По окончании же двух праздников первого месяца, то есть первого и седьмого дня его, он достигает четырнадцатого дня месяца, в который бывает праздник пасхи, о котором написано: ибо пасха наша пожрен бысть Христос (1Кор. 5:7). Тогда мы, при полном покое и безмятежности, едим в течение семи дней опресноки, когда, оставив закваску порока и лукавства, вкушаем опресноки чистоты и истины при приношении всего этого нашим князем за нас и прежде всего за себя самого, ибо Он принял тело человеческое и чрез грех истребил грех; Он болезнует о нас и несет наши немощи, – затем за дом свой, что написано у LXX, но чего нет в еврейском тексте, то есть за Церковь, и за весь народ земли, то есть за весь род человеческий. Ибо Он есть Спаситель всех людей и в особенности верных, и также служит очищением за грехи наши, и не только за нас, но и за весь мир. По принесении же тельца за весь народ земли, в течение остальных семи дней страдания Господня ежедневно приносятся семь тельцов и семь овнов без порока во всесожжение и для потребления их огнем Господним. Семь же тельцов и семь овнов сообразуются страданию Господню, чтобы, подобно истинному тельцу и истинному овну, кровью мучеников в семь дней очищать грехи всего мира. Также козел из коз приносится в жертву за грех ежедневно, то есть в течение семи дней. Нужно обратить особое внимание на то, что законом предписывается приносить [мучного] приношения по ефе на тельца и по ефе на овна и по гину масла. При приношении же козла не полагается ни ефы, ни печенья, как перевели LXX, переведшие вместо ефы πε’μμα то есть печенье. Гин же, составляющий известную меру масла, о которой мы уже прежде сказали, берется при приношении в жертву тельца и овна, чтобы, по примирении грехов, мы могли достигнуть отрадного вечного света, и успокоения от труда и исцеления от утомления. Также в седьмом месяце, в пятнадцатый день месяца, то есть кущей, должен соблюдаться тот же порядок приношения и жертв, как относительно жертвы за грех, так относительно всесожжения, и [мучного] приношения и масла, чтобы, по удалении тьмы и по восходе света масла, мы достигли праздника Господня и имели более светлые праздники, в которые прощаются все грехи.

Иез.XLVI:1–7. Так говорит Господь Бог: ворота внутреннего двора, обращенные лицом к востоку, должны быт заперты в продолжение шести дней, в которые совершается работа, а в субботний день они должны быт отворены, и в день календ должны быть отворены. И войдет князь чрез притвор ворот совне, и станет на пороге ворот, и священники совершат всесожжение его и мирные жертвы его, и поклонится он [Господу] на пороге ворот и выйдет; а ворота останутся не запертыми до вечера. И народ земли будет поклоняться пред Господем при входе в те ворота в субботы и в календы. Всесожжение же следующее должен приносит князь Господу в день субботний: шесть агнцев без порока, и овна без порока, и [мучного] приношения ефу на овна, а [мучного] приношения на агнца сколько даст рука его, и масла гин на каждую ефу. А в день календ – тельца из стада волов без порока, и будут заколаемы шесть агнцев и овны без порока. И [мучное] приношение совершит по ефе на тельца и по ефе на овна, а на агнца сколько найдет рука его, и по гину масла на каждую ефу.

Где мы перевели ефа, которая составляет десятую часть кора, там LXX перевели πε’μμα, что на нашем языке означает печенье. А где мы сказали [мучное] приношение (sacrificium), там они поставили само слово еврейское manaa, которое Акила перевел чрез дар или приношение (sacrificium), а Феодотион чрез приношение. Прежде, чем изъяснять это, нам следует изложить самые слова Писания παραφραστικῶς; (в перифразе). Ворота внутреннего двора, говорит, будут заперты в течение шести дней, о которых написано: шесть дней делай, и сотвориши вся дела твоя (Исх. 20:9), и не всякие ворота, а те, которые обращены лицом к востоку, откуда восходит солнце правды. Затем, в день субботний, то есть в седьмой, когда бывает покой, они должны отворяться еженедельно, и через тридцать дней, когда бывает конец одного месяца и начало другого, то есть новомесячие, именно в день календ, снова отворяться, чтобы то же преимущество было для начала месяца, какое преимущество имеет субботний день в неделе. А почему в седьмой день и в день календ отворяются ворота внутреннего двора, обращенные лицом к востоку, это будет видно из следующих затем слов. И войдет, говорит, князь чрез притвор ворот совне, то есть внешнего двора, и станет на пороге ворот внутреннего двора обращенных лицом к востоку, а не войдет во внутренний двор, но когда он будет стоять, другие священники будут совершать за него всесожжение, которое Симмах перевел чрез приношение, и мирные жертвы или те, которые относятся к спасению, чтобы после сожжения жертвы князя священным огнем и по примирении вождя с Богом он мог поклоняться на пороге ворот внутреннего двора, на котором стоял, и выйти. Что же? Запираются ли ворота тотчас по выходе князя? Нет, но будут отворены до вечера, чтобы, после князя, весь народ земли поклонялся при входе в те ворота, поклонялся же в субботы и в календы, когда отворяются ворота. И так как выше сказал: священники совершать всесожжение его и мирные жертвы его и не обозначил числа всесожжений, то теперь прибавляет: всесожжение же следующее будет приносить князь Господу в день субботний. Приносить же будет не сам, а чрез священников, о которых написано: священники совершать всесожжение его и мирные жертвы его: шесть, говорит, агнцев без порока и овна без порока, так, чтобы мерой (мучного) приношения на овна была ефа, которая по-еврейски называется ерha, а на шесть агнцев столько (мучного) приношения, сколько может принести рука приносящего, и чтобы на каждую ефу была мера масла, называемая гин. День же календ, то есть новомесячий, будет иметь ту еще особенность пред днем субботним, что будет заколаться телец из стада волов или вол без порока. Прочее же, то есть шесть агнцев без порока и овен без порока и (мучные) приношения при них должны быть по установлению о субботе, но так, чтобы, как на овна приносится ефа (мучного) приношения, то есть пшеничной муки, и гин масла, так приносились бы и на тельца. Это нужно было изложить ради ясности. Теперь мы, по дару Господа раскроем духовный смысл. В течение шести дней, в которые мы работаем в мире, восточные ворота внутреннего двора бывают заперты для нас. Но когда мы достигнем седьмого дня, то есть дня субботы, в который бывает вечный покой, или дня календ, когда, после темной ночи и страшного мрака, начинается свет, то нам отворяются восточные ворота, и если кто из нас чрез добродетели получит имя и достоинство вождя, тот чрез притвор ворот совне, то есть чрез труды мира сего, и ворота Церкви, которые находятся еще в земных пределах, войдет не во внутренний двор, – ибо так пишется в настоящем месте, – а к порогу внутренних ворот и станет в них. Если же князь в настоящем Писании не входит во внутренний двор, а стоит на пороге его, то нет никакого сомнения, что мы теперь отчасти видим и отчасти знаем и не взираем еще открытым лицом на славу Господню. Наконец, когда князь будет стоять на пороге ворот внутреннего двора, то прочие священники, на которых возложена эта обязанность (под ними мы можем разуметь силы ангельские), будут совершать за него всесожжение и мирные жертвы. Ибо мы нуждаемся в милосердии Божием и всякое творение, сравнительно с Творцом, нечисто и должно быть очищаемо божественным огнем, которым были очищены и уста пророка Исаии, чтобы, достигши мира чрез жертву и ставши на пороге, преклониться пред всемогуществом Божиим и сознать себя недостойным вхождения во внутренний двор и тотчас затем войти ⁹⁵. По выходе же первенствующего, самые ворота внутреннего двора не будут запираться до вечера века сего, но останутся отворенными, чтобы также народ земли был при входе и поклонялся пред Ним, и не во всякое время, а когда успокоится от грехов и, по удалении тьмы веры, получит свет знания. Само же всесожжение, которое приносит князь в день субботний чрез священников, определяется числом шести агнцев без порока, то есть соответственно шести дням, в течение которых мы работаем в мире, и овном беспорочным, который служит князем стада, но так, чтобы на каждого овна приносилась ефа (мучного) приношения, то есть десятая часть кора. На шесть же агнцев не указывается определенная мера (мучного) приношения, но сколько даст рука приноcящего, то есть соответственно качеству и мере дел. И масла гин будет приноситься на каждую ефу, то есть того масла, которое приготовили себе пять дев, чтобы умащать муку или смешивать с нею, и чтобы всякое приношение Богу исполнялось света истины и возвеселялось лицо приноcящего масло. А в день календ, то есть в тридцатый день, когда, кроме всего Израиля, исчисляются но закону первенцы и левиты, о чем мы выше сказали, приносится телец без порока из стада волов, о чем подробно мы сказали в первом отделе, и шесть агнцев и овны без порока и прочее, что приносится по субботам, чтобы мы достигли вечного покоя и удостоились услышать: добре, рабе благий, о мале был еси верен, над многими тя поставлю: вниди в покой господа твоего (Мф. 25:21), и могли не только достигнуть ворот внутреннего двора, но войти и внутрь его, и чтобы над нами пополнились следующие слова: насаждени в дому Господни во дворех Бога нашего процветут (Пс. 91:14).

Иез.XLVI:8–11. И когда входит будет князь, то должен входит чрез притвор ворот и тем же путем выходить. А когда народ земли будет приходить пред лице Господне в праздники, то вошедший северными воротами для поклонения должен выходить воротами южными, а вошедший южными воротами должен выходить воротами северными. Он не должен возвращаться теми же воротами, какими вошел, а должен выходит противоположными. А князь должен (находиться) среди них, вместе с входящими входить и вместе с выходящими выходить. И в праздники (in nundinis) и торжественные дни (мучного) приношения (от него) должно быть по ефе на тельца и по ефе на овна, а мучного приношения на агнца должно быть столько, сколько найдет рука его, и по гину масла на каждую ефу.

Это тот князь, о котором написано: и войдет князь чрез притвор ворот совне и чрез одни и те же ворота войдет и выйдет, ибо он обладает свободой выбора и имеет власть отдать жизнь свою и снова принять ее, и как приходя в нам, так возносясь на небеса, пользуется тою же свободой, свойственною его величию. Он не имеет нужды в праздниках и торжествах и не наблюдает никакого различия в днях, потому что всякое время для него служит празднеством. Но народ только в праздники и торжественные дни входит и выходит и не одним и тем же путем, но то одним, то другим. Ибо написано: а когда народ земли будет приходить пред лице Господа в праздники, то вошедший северными воротами для поклонения должен выходит южными воротами, а вошедший южными воротами должен выходит северными воротами. Он не должен возвращаться теми же воротами, какими вошел, а должен выходит противоположными. Это не только тем заповедуется, которые выходят из Содома и которым говорится: не озирайся вспять (Быт. 19:17), и не только возлагающим руку на орало, которые не должны озираться назад, но и находящимся в дому Господнем повелевается, чтобы они не озирались назад, и не возвращались к бедным и немощным вещественным началам и чтобы, начав духом, не оканчивали плотью, но в области духа все более и более преуспевали и могли сказать с апостолом: задняя забывая, в предняя же простираяся (Флп. 3:13), чтобы не отчасти знали и не отчасти пророчествовали, но достигли совершенства, – такого совершенства, какого может достигнуть человеческая природа согласно с смыслом евангельских слов: егда сотворите вся, глаголите: раби неключими есмы, еже должны бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17:10). Поэтому и апостол в том же послании говорит о двух совершенствах; ибо, как несовершенный, он пишет не зане уже достигох или уже совершихся; гоню же, аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа (Флп. 3:12). И тотчас затем, как совершенный, говорит: едино же задняя забывая, в предняя же простираяся, к намеренному теку, к почести вышнего звания. Елицы убо совершенни, сие да мудрствуим (там же, Флп. 3:13–15). Но как можно согласовать между собою то, что сказавший: не зане уже достигох или уже совершихся, решается сказать: елицы убо совершенни, сие да мудрствуим? Отсюда ясно, что всякий человек и всякое творение, хотя бы и достигли совершенства, однако нуждаются в милосердии Божием и что полное совершенство они получают по благодати, а не по заслугам. Итак, народу земли повелевается, что если он войдет для поклонения чрез северные ворота, то должен выйти воротами южными. Какому же народу это повелевается? Именно язычникам, которые, оставив ворота с севера, от которого возгорается зло на землю, и вошедши в храм, должны выходить не иначе, как только воротами южными, к воротам света, к воротам теплоты, к вратам, при которых жених почивает в полдень (Песн. 1:6). Поэтому в той же Песни Песней говорится: востани севере и гряди юже (Песн. 4:16) А входящий воротами южными будет выходить воротами северными. Какой это народ? Именно иудеи, которые, оставив ворота света, идут к воротам севера, о котором говорится: «северный ветер самый жестокий» (Притч. 25:24). Ибо и котел у Иеремии (Иер. 1:13) возжигается со стороны севера. Можем сказать и иначе: северными воротами входит тот, кто оставляет грехи, а выходит южными воротами тот, кто следует добродетелям, и наоборот, если праведник впадет в грехи, то хотя он входит южными воротами, но выходит воротами северными. Князь же, говорит, будет находиться среди них, то есть входящих и выходящих, согласно с написанным: посреде вас стоит, егоже вы не весте (Ин. 1:26). И апостол (говорит): или не знаете, яко Христос в вас есть (2Кор 13:5)? Если же не знающим говорится, что среди них стоит Христос, то во сколько более знающим? Но когда Христос будет стоять среди знающих тогда тело будет мертвым для греха, а дух будет живым для правды. Входит же князь вместе с входящими и выходит с выходящими, как свидетель добродетели и греха тех и других. Таким образом, в праздники и торжественные дни, то есть в субботы, и в календы и при всяком празднестве, о котором мы выше сказали, приносится по ефе (мучного) приношения на каждого тельца и овна. Относительно же агнцев не определяется число, но и не предоставляется произволу каждого, но кто пользуется силами и доброю совестью, тот должен приносить не сколько хочет, а сколько может, и сверх того по гину масла на каждую ефу, чтобы умащалась мука и возжигался светильник пред Господом и чтобы пользующийся им мог сказать: аз же яко маслина плодовита в дому Божии (Пс. 51:10).

Иез.XLVI:12–15. А когда князь будет приносить добровольное всесожжение или доброхотные мирные жертвы Господу, то откроются для него ворота, обращенные к востоку, и он совершит всесожжение свое и мирные жертвы свои так же, как обыкновенно бывает в день субботний, и выйдет, и запрутся ворота по выходе его. И будет он ежедневно приносить однолетнего агнца без порока во всесожжение Господу; утром и утром будет приносить его. И (мучного) приношения (или манаа) при нем будет приносить утром, утром шестую часть ефы (или меры) и елея третью часть гина, чтобы растворить (или по Симмаху: облить) мучное приношение (или манаа); (таково) постоянное и вечное постановление Господне. Пусть приносят агнца, и (мучную) жертву, и елей утром, утром во всесожжение постоянно.

Где мы читаем без порока и где в еврейском написано thamim, там Акила переводит совершенного. А где LXX [перевели] манаа, там Феодотион переводит приношение (sacrificium), Акила и Симмах дар. Вместо же сказанного нами добровольное перевели δμολογε’αν, то есть исповедание, а вместо князя – вождь ибо это значение имееть nasi. Доселе речь идет о князе, о котором Исаия говорит: се свидетельство во языцех дах его князя, и повелителя языком (Ис. 55:4). И Иезекииль: Аз же Господь буду им в Бога и раб Мой Давид князь среде их (Иез. 34:24) Итак, когда тот князь принесет добровольную жертву, то скажет: вольная или доброхотное уст моих благоволи, Господи (Пс. 118:108), всесожжение же добровольное, чтобы всего себя принести (в жертву) Богу, и мирные жертвы доброхотные, чего в предшествующей речи нет, ибо написано: и священники совершат всесожжение его и мирные жертвы его (Иез. 46:2), а о доброхотных и добровольных [жертвах], о которых теперь говорится, совсем умалчивается, чтобы они приносились не по необходимости, а добровольно, и чтобы после всесожжения приносил он мирные жертвы и примирялся с Богом. Поэтому и девство выше брака (1Кор. 7), ибо оно не требуется и не воздается, но (добровольно) приносится (оffertur). Вместо мирных жертв, которые по-еврейски называются selamim, LXX переводят спасительные, чтобы само примирение мирных жертв служило во спасение для приносящего. Итак, когда князь совершит это, то отопрутся для него ворота, или, по LXX, отопрет для себя ворота, обращенные к востоку, именно те ворота, о которых написано: сия врата Господни, праведнии внидут в ня (Пс. 117:20) и откуда восходит солнце правды. И будет приносить, говорить, всесожжение свое и мирные жертвы свои, о которых теперь мы сказали. Будет же приносить он, ибо эта жертва добровольная, а не другие, не священники будут приносить за него, то есть как обыкновенно бывает в день субботний. Таким образом во всякое время всесожжение и мирная жертва, приносимая добровольно, открывают врата Господни, и он не наблюдает субботы, но все дни считаются у него покоем. Ибо тотчас после приношения всесожжения и мирных жертв он выходит и запирается за ним дверь, или он запирает дверь, чтобы сохранять для князя преимущество его и чтобы его жертвы не смешивались с жертвами народа. И так как он вообще назвал добровольное всесожжение или доброхотные мирные жертвы, и не присоединил вола, или тельца, и овна или овцу и козла за грех, то сообщает, в чем состояло это всесожжение, говоря: он будет приносить агнца однолетнего без порока во всесожжение, и не в определенные дни, а ежедневно, и не во всякое время, а утром, утром будет приносить его, то есть каждое утро, когда, по восхождении солнца, бывает начало света. Об этом утре Давид говорит в псалме: заутра услыши глас мой заутра предстану Ти и узрю (Пс. 5:4). И в другом месте: вечер водворится плач и заутра радость (Пс. 29:6). И еще: Боже, Боже мой, к Тебе утренюю (Пс. 62:2). А кто этот агнец безпорочный или совершенный и однолетний, это подробнее сообщает Исаия: яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущим его безгласен и не отверзает уст своих Ис.53:7). И Иеремия: аз же яко агня незлобивое, ведомое на заколение, не разумех (Иер. 11:19). И Иоанн Креститель: се агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1:29). Это тот агнец, который заколался в Египте и кровью которого ограждались двери веры (или верных) и удалялся губитель (Исх. 12:7). Однолетний же потому, что он проповедовал лето Господне благоприятное и день воздаяния (Ис. 61:2). И пусть не удивляется читатель, что один и тот же называется и князем, и священников, и тельцом, и овном и агнцем, потому что в Священном Писании при различных обстоятельствах мы читаем о нем, как о Господе, и Боге, и человеке, и пророке, и жезле, и корне, и цвете, и князе, и судье, и царе, праведнике и правде, апостоле и епископе, мышце, рабе, помазании, пастыре, сыне и отроке, единородном и первородном, двери, пути, ангеле, стреле и премудрости и многое другое, и если бы я захотел представить свидетельства о всем этом, то потребовалась бы особая книга. Итак, при всесожжении этого агнца беспорочного и однолетнего, приносимого каждое утро, сам князь будет совершать приношение или манаа и (приносить) муку или дар утром, утром шестую часть ефы, подразумевается – муки. Шестая же часть ефы составляет половину модия. Ибо, если ефа составляет десятую часть кора, то есть три модия, то без всякого сомнения, шестая часть ефы составляет половину модия. Также из елея приносится третья часть меры гин, чтобы растворялось или обливалось мучное приношение Богу, – это вечное и постоянное постановление, которое не опускается ни в какой день, но всегда, во всякое время по восходе солнца совершается приношение, чтобы исполнялось то, что стоит в конце этого отдела: пусть приносит агнца в жертву и елей утром, утром во всесожжение постоянно.

Иез.XLVI:16–18. Так говорит Господь Бог: если князь (или вождь) даст кому-либо из сыновей своих подарок, то это пойдет в наследство его детям; они будут владеть этим по наследству. Если же он даст по завещанию (lеgаtum) из наследства своего одному из рабов своих; то это будет принадлежать ему до года освобождения (вместо чего Феодотион поcтавил само слово еврейское deror), а [потом] возвратится к князю; наследство же его должно принадлежать сыну его. Но князь не должен брать из наследия народа и из владения их насильственно; а только из своего владения давать наследство детям своим, чтобы никто из народа Моего не был изгоняем из владения своего.

Доселе речь была о князе, теперь даются предписания о наследниках его или, скорее, о подарках, наследстве и завещанных имуществах, кому он должен давать и кому должно принадлежать владение временно или вечно. Если, говорит, даст он сыновьям своим подарок или наследство, то они будут владеть им, потому что им принадлежит это по праву наследования и владение не может переходить от одного к другому. Если же даст под именем завещанного одному из рабов своих, то до тех пор тот будет владеть этим, пока не наступит или седьмой год освобождения, который называется deror, или юбилейный, то есть пятидесятый, когда все проданное опять возвращается в прежним владетелям, так что раб имеет временное пользование, а собственно владение принадлежит сыну князя. Чрез следующее же затем: но князь не должен брать из наследия народа насильственно или, как перевели LXX, притесняя их, или же, как Акила и Симмах, угнетая и огорчая их, а из своего владения давать наследство детям своим внушается священникам и князьям не только того времени, но также и нашего, которые обогащаются чрез сан священнический и насильственно берут от бедных более того, что им следует по определению Господню, или под благовидным предлогом обирают богатых, – что они также и детям своим, которым принадлежит отцовское наследие, ничего не должны оставлять кроме того, что им самим осталось от родителей. Поэтому если какой-либо священник стал более богатым, нежели каким был до получения священства, то все приумножение должен передавать не детям, а бедным и святым братьям и своим по вере, которые имеют более значения, чем дети, и возвращать Господу своему то, что принадлежит Господу, который говорит в Евангелии: все, что сотвористе единому сих, Мне сотвористе (Мф. 25:40). Ибо Он в лице бедных принимается гостеприимно, посещается в темнице, одевается ногой, пьет жаждущий, насыщается алчущий, чтобы не был изгоняем, говорит, народ Мой из владения своего. Ибо если князь своевольно будет или брать или похищать, или под благовидным предлогом удерживать то, что не принадлежит ему, то народ, собранный во имя Божие, рассеется по частям и разорится или, по закону, чтобы наследие не переходило постепенно от одного к другому и чтобы не исчез тот путь (funiculus divisionis), которым к каждому переходит наследство. Таким образом изгоняет народ Божий и отнимает у него вечное владение веры тот, кто чрез хищение, или чрез лесть, или чрез ласкательство или под видом благочестия оставляет чужие дары или имущество детям или братьям и родственникам.

Иез.XLVI:19–24. И ввел меня тем входом, который был с боку (или сзади) ворот в сокровищницы святилища для священников (или в комнаты и покои), обращенные к северу, и вот там было место, обращенное к западу (или к морю и, как перевели LXX, отделенное). И сказал мне: это место, где священники должны варить жертвы за вину и за грех (или за неведение и потому), где должны печь [мучное] приношение (или маннаа и дар), чтобы не выносить на внешний двор и чтобы не освящался народ. И вывел меня на внешний двор, и обвел меня по четырем углам двора, и вот в углу двора был дворик, по дворику в каждом углу двора. По четырем углам двора были расположены дворики в сорок локтей длины и в тридцать ширины; [все] четыре были одной меры. И вокруг четырех двориков шла стена и были устроены под галереями печи вокруг или близ обеденных лож (ассubita), которые Акила перевел στιβα’δας (постели), Симмах περιφρα’γματα (ограды), Феодотион поставил само слово еврейское turorh (обводная стена). И сказал, говорит, мне: это дом поварен, в котором служители дома варят жертвы народа (или жертву, ибо это означает еврейское слово zeba).

Муж, державший в руке трость и вервь каменщика, чтобы измерить здание, ввел, говорит, меня тем входом, который был сбоку или сзади ворот. И не поставил: каких ворот, – с востока, юга или с другой стороны, но оставил неопределенным, – (ввел меня), чтобы я пошел к месту святилища и в сокровищницы или в покои священников, обращенные к северу и к морю, то есть к северу и к западу, потому что Священное Писание, соответственно положению иудейской страны, обыкновенно всегда называет запад морем. Нужно обратить внимание на то, что место священников, где варятся жертвы за вину или неведение и за грех, чтобы не быть приносимыми в сыром виде, находится во внешнем дворе с севера и запада, откуда начинается самый холодный ветер и где заходит свет солнца. Чрез это дается знать, что все, относящееся к пище, требует жертвы за проступок или за грех. Если же и за неведение приносится жертва, то во сколько более за сознательную вину! Поэтому и Иов ежедневно утром приносил жертву за сыновей своих, опасаясь, не согрешили ли они по неведению (Иов. 1:5). Следующее же за тем: чтобы не выносить во внешний двор и чтобы не освящался народ, ее приготовленный к освящению, означает то, что не следует легкомысленно давать святыни неосвященным и бросать, по Евангелию, жемчуг пред свиньями и давать святыню псам (Мф. 7:6). Поэтому Моисей требует, чтобы народ в течение трех дней освятился от всякой нечистоты и от общения с женами, чтобы приступить к горе Синаю и по освящении принять святыни (Исх. 19:15). Если же готовящимся приступить к слушанию и восприятию слов Божиих повелевается освятиться от жен, то, очевидно, в законе заключается следующее апостольское [наставление]: не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времени, да пребываете в молитве (1Кор. 7:5) и что по согласию следует воздерживаться от жен для упражнения в молитве. Вслед за тем написано: и вывел меня во внешний двор, и обвел меня по четырем углам двора, и вот в углу двора был дворик, по дворику в каждом углу двора; по четырем углам двора были расположены дворики. Тот муж, о котором он часто упоминает, вывел его из места для священников, которое было обращено к северу или которое отделено, где священники варят жертвы за грех или за неведение; вывел же его во внешний двор. Отсюда мы видим, что тот двор, из которого он вышел, был внутри и что в Священном Писания есть много дворов, о которых мы читаем: стоящии во храме Господни, во дворех дому Бога нашего (Пс. 134:2). И у Иоанна: и ины овцы имам, яже не суть от двора сего, и тыя Ми подобает привести, и глас Мой услышат, и будет едино стадо и един пастырь (Ин. 10:16), ибо греческое αὑλη’ (двор) означает то, что по-латыни просто переведено оfficio (овчарня или двор овчий). Сказав же от двора сего, дает знать, что есть и другой, который указывается в сонме язычников в отличие от Израиля, или на небесах в отличие от земного двора, и соответственно качеству заслуг дли каждого состояния (оffiсiо) назначаетcя двор, о чем выше было подробно сказано. Тот же двор, о котором теперь идет речь, в каждом из четырех углов имел по дворику, которые LXX называют меньшими, а мы для удобопонятности ὑποκοριστικῶς (уменьшительно) назвали их двориками (аtriola). Они были в сорок локтей длины и в тридцать ширины. Относительно этих чисел, помнится, в [толковании на] этого же самого пророка я сказал, что одно относится к скорбям и злоключениям, а другое к совершенному возрасту. Посему Моисей, и Илия, и Господь и Спаситель сорок дней постились в пустыне (Исх. 34:28; 3Цар. 19:8; Мф.4:2; Лк. 4:2), и к званию священническому приступают не после двадцать пятого года жизни, а после тридцатого. Поэтому же и Господь был тридцати лет, когда пришел креститься, и в начале этого же самого пророка стоит тридцатый год. Итак, где пища, там и скорбь и искушение, с которыми снискивается пища. А когда мы достигаем возраста мужа совершенного, то должно все попирать и говорить: имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем (1Тим. 6:8), и; аще даст ми Господь хлеб ясти и ризы облещися (Быт. 28:20), или следующее: брашна чреву и чрево брашном; Бог же и сие и сия упразднит (1Кор. 6:13). Ибо в будущем мы не будем есть и пить, а питаться тем хлебом, который сходит с неба и о котором в Псалтири поется: хлеб ангельский яде человек (Пс. 77:25) и: Мое брашно есть, да сотворю волю пославшего Мя (Ин. 4:34). Что же касается того, что четыре дворика, занимавшие углы бо́льшего двора, были одинаковой меры, то это означает четыре страны света и то, что в поте лица нашего мы должны есть хлеб и что всякий труд совершается для чрева и сора. Эти четыре дворика или окружала одна стена и были устроены печи под галереями вокруг, или они были вблизи обеденных лож, так что где пища, там и предуготовление мер ⁹⁶. И, может быть, для того, чтобы пророк знал то, что видел, ему сказано: это дом поварен, в котором служители Господни варят жертвы народа. Жертвы же народа, приносимые за вину или грех и неведение, служат пищей, подкреплением для священников, чтобы они помнили, что ничего другого не должны домогаться, когда даже в храме приготовляется мясо для подкрепления их.

Иез.XLVIІ:1–5. И привел он меня обратно к воротам дома, и вот воды выходили из-под порога дома к востоку. Ибо храм стоял лицом на восток. Воды же нисходили с правого бока дома, по южную сторону жертвенника. И вывел меня чрез северные ворота и внешним путем обвел меня к внешним воротам, путем, обращенным к востоку, и вот воды выступают с правой стороны, когда на восток выходил муж, имевший вервь в руке своей, и отмерил он тысячу локтей, и провел меня по воде по лодыжки (или прошел по воде водою отпущения). И опять отмерил тысячу, и провел меня по воде по колена (или прошел по воде водою по ляшки). И [еще] отмерил тысячу, и провел меня по воде по поясницу (или и прошел по воде водою по чресла). И [еще] отмерил тысячу [до] потока, который я не мог перейти, потому что воздымались глубокие воды потоки, который нельзя было переходить.

Вместо сего LXX перевели: и отмерил он тысячу, и не мог он перейти, потому что вода неслась подобно стремительному потоку, чрез который нельзя переходить. Эти воды, которые выходили из-под порога дома, то есть храма, текли не на север и на запад, а на восток и с правого бока храма, то есть по южную сторону, и притом по южную сторону не другого какого-либо места, а жертвенника. Отсюда ясно, что это воды священные и что они означают учение нашего Спасителя согласно с написанным: от Cиона изыдет закон и слово Господне от Иерусалима (Ис. 2:3). И в другом месте: все наполнися ведения Господня, аки вода многа покры море (там же, Ис. 11:9). Об этих водах и пророк Захария пророчествовал, говоря: в день он изыдет вода жива из Иерусалима, пол ея в море первое и пол ея в море последнее (Зах. 14:8). Об этих водах и cамарянке Господь говорил: аще бы ведала еси, кто есть глаголяй ти: даждь Ми пити, ты бы просила у Него, и дал бы ти воду живу (Ин. 4:10). И еще: всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки, а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки (там же, Ин. 4:13). И в храме Он возглашал и говорил: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующии в Него (Ин. 7:37–39). Это те воды, о которых пророк говорил в псалме: на воде покойне воспита мя (Пс. 22:2). И Иезекииль: возму вы от язык и земель, и воскроплю на вы воду чисту, и очиститеся от всех нечистот ваших (Иез. 36:24–25). Ибо явившася источницы воднии (Пс. 17:16). И в девяносто втором псалме поется: воздвигоша реки, Господи, воздвигоша реки гласы своя от гласов вод многих. Дивны высоты морския (Пс. 92:3–4). Это те воды силоамские, которые тихо текут и о которых Исаия говорит: почерпите воду от источник Спасителя (Ис. 12:3). И Псалмопевец: благословите Господа от источник Исраилевых (Пс. 67:27). И тот же Исаия о Господе Спасителе говорит: сей вселится в высоце пещере камене крепкого. Хлеб ему дастся и вода его верна (Ис. 33:16). Яко проторжеся вода в пустыни и дебрь в земли жаждущей (Ис. 35:6). И верующим говорится: не бойся, яко избавих тя; мой еси ты, и аще преходиши сквозе воду, с тобою есмь (Ис. 43:1–2). И еще: жаждущии идите на воду (там же, Ис. 55:1). И чрез Иеремию Бог говорит: два зла сотвориша людие Мои. Мене оставиша, источника воды живы, и ископаша себе кладенцы, иже не возмогут воды содержати (Иер. 2:13). Как мы читаем о водах с хорошей стороны, выходящих из-под порога храма и относящихся к учению Церкви, так есть воды горькие и воды наихудшие, от обращения к которым удерживает нас пророк Иеремия, говоря: что вам и пути Египетскому, еже пити воду Геонскую (там же, Иер. 2:18), которая по-еврейcки называется sior, то есть мутной и грязной. Вследствие сего, прогневавшись на еретиков, Бог говорит: се Аз напитаю их теснотами и в питие дам им воду желчную (Иер. 9:15), в которой царствует дракон египетский, говорящий: моя суть реки и аз сотворих я (Иез. 29:3), смотрящий на все высокомерно и служащий царем тех, которые на водах. Поэтому муж церковный молит Господа и говорит: спаси мя, Господи, яко внидоша воды до души моея. Углебох в тимении глубины и несть постояния, и буря потопи мя (Пс. 68:1–3). И еще: спаси мя от ненавидящих мя и от глубоких вод, да не потопит мене буря водная, ниже да пожрет мене глубина ниже сведет о мне ровенник уст своих (там же, Пс. 68:15–16). И в другом псалме: яко аще не Господь бы был в нас, да речет убо Исраиль: яко аще не Господь бы был в нас, внегда востати человеком на ны, убо живых пожерли быша нас. Внегда прогневатися ярости их на ны, убо вода потопила бы нас (Пс. 123:1–3). И невеста в Песни Песней: вода многа не может угасити любве и реки не потопят ея (Песн. 8:7) Это та вода, о которой говорит Осия: презре мя Галаад град, делаяй суетная, мутящий воду и крепость его мужа разбойника (Ос. 6:7–9). Эта вода другим именем называется mаrа, то есть горечь в нее опускается древо крестное, и горькое превращается в сладкое. Рассмотри закон Моисеев, как он горек, если понимать его в плотском смысле иудеев, когда он вырывает око за око, зуб за зуб (Исх. 21:24); посмотри на блудодеяние с Фамарью (2Цар. 13:4–16), на соединение Осии с блудницей (Ос. 1), на περι’ζωμα (пояс) Иеремии (Иер. 13:1–7), на жену Моисея ефиоплянку и на умерщвление египтянина (Исх. 2:12, 21) и на тысячу другого, что́ если понимать по убивающей букве, а не по духу животворящему, то это будет горьким, и будет не столько назидать, сколько совращать читателя. Таковы те воды, которые выходят из храма Господня и текут на восток и нисходят в правый бок храма, по южную сторону жертвенника, где жених насыщает сотрапезников своих и почивает. Следующее же затем: и вывел меня чрез северные ворота и внешним путем обвел меня к внешним воротам, путем, обращенным к востоку, прикровенно указывает на то, что мы не можем тотчас же достигнуть восточных ворот, если не пройдем к ним длинным обходом чрез северные ворота. Ибо если мы не победим самый холодный ветер теплотой веры и не будем попирать страны его, чтобы над нами исполнились слова апостола: Бог же сокрушит сатану под ноги ваши вскоре (Рим. 16:20); то не будем в состоянии войти в ворота, чрез которые выходят воды и которые находятся с правой стороны. И заметь, что воды эти, текущие чрез восточные ворота, настолько удаляются от левых сторон, что изображаются текущими с правой стороны жертвенника на юг. Когда же, говорит, муж, имевший вервь в руке, провел меня чрез северные ворота наружу путем, обращенным к востоку, и сам также был в том же месте, то отмерил тысячу локтей той же воды и провел меня по воде по лодыжки, которые Акила, Симмах и Феодотион перевели ἀστραγ’λους, вместо чего LXX перевели: прошел по воде водою отпущения, что́ мы можем относить к первым грехам людей, которые отпускаются нам при вступлении в воды Господни; эти [воды] указывают также на спасительную благодать крещения и означают начало преуспеяния, и притом высокого. Поэтому они достигают до лодыжек, которые близки к ступне и пяте, открытой для уязвлений змея по словам Господа: «ты подстережешь его голову, а он будет подстерегать твою пяту» (Быт. 3:15). И в Псалтыри говорится об Иуде предателе: ядый хлебы моя возвеличе на мя запинание (Пс. 40:10), или пяту, ибо это означает греческое πτε’ρνη. После же тысячи локтей, доходящих до лодыжки, он отмерил в воде другую тысячу локтей и провел меня по колена. Ибо после отпущения грехов и пути преуспеяний, стараясь мало-помалу восходить от земного к более высокому, мы преклоняем колена пред Господом, как говорит апостол: да вcяко колено поклонится, небесных, земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2:8–11). В третий раз отмерил он в воде еще тысячу локтей и провел меня, говорит, по воде по поясницу. Ибо этими ступенями мы достигаем высоты: однако эта самая высота доходит до чресл и поясницы, чтобы умерщвлялась в нас всякая постыдная похоть и чтобы мы получали освящение тела, без чего никто не может видеть Бога. Посему и у этого самого пророка (Иез. 8:2) Бог был видим в огне от ног до чресл. Ибо нуждаются в огне и очищении дела чресл, согласно со словами праведного: яко лядвия моя наполнишася поруганий (Пс. 37:8), при посредстве которых (лядвий) враг и днем и в ночных призраках издевается над нами. От чресл же до головы и выше сияет блеск драгоценнейшего металла, электра, чтобы не было здесь ничего презренного. Поэтому теперь в четвертый раз говорится и отмерил он тысячу, – подразумевается: локтей, – до потока (этого LXX не перевели), которого я не мог перейти. Это гораздо лучше, нежели то, что сказали LXX: и не мог он перейти. Ибо пророк и всякое человеческое естество после чресл не может перейти чрез поток помышлений и зарождающихся в сердце пороков. Но, без сомнения, перешел тот муж, который был одет в baddim и который водил пророка, – тот, который беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть в устех его (Ис. 53:9). Пророк указывает и причины, почему он не мог перейти четвертую тысячу локтей: потому что, говорит, воздымались глубокие воды потока, который нельзя перейти. Каким же образом пророк написал, ставя себе в похвалу: поток прейде душа наша (Пс. 123:5)? Но это легко решается, если мы знаем, что в еврейском вместо сего написано: поток прошел над душой нашей. Об этом потоке и Иcаия говорит: се Аз уклоняю на ня, аки реку мира, и аки поток наводняемый, славу (Ис. 66:12). И в тридцать пятом псалме о святых говорится: в крове крылу Твоею надеятися имуть. Упиются от тука дому Твоего, и потоком сладости Твоея напоиши я. Яко у тебе источник живота (Пс. 35:8–10). И в сто двадцать пятом: возврати, Господи, пленение наше, яко потоки югом (Пс. 125:4). И о Спасителе: от потока на пути пиет (Пс. 109, 7). Ибо кто из людей может похвалиться, что он имеет сердце чистое (Притч. 20:9), или в чью душу чрез окна очей не проникала смерть вожделения и (выражаясь слабее) увлечение духа (Иер. 9)? Ибо мир во зле лежит (1Ин. 5:19), и с детства сердце человеческое склоняется к злу, так что с самого своего рождения человек ни одного дня не бывает без греха (Иов. 14:4). Поэтому и Давид исповедует в псалме: се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50:7). В беззакониях не матери моей или моих, но в беззакониях, свойственных человечеству. Посему и апостол говорит: царствова смерть от Адама даже до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова (Рим. 5:14). Что мы называем локти в мужеском роде – сubitus, а не в среднем – сubita, по правилу грамматиков, об этом я уже выше говорил, что мы делаем это не по незнанию, а обыкновенно ради всех простых и необразованных людей, из которых состоит большинство церковного собрания.

Иез.XLVIІ:6–12. И сказал мне: видел ли ты, cын человеческий? И вывел меня и пошел обратно к берегу потока (или реки). Когда же я пришел (или он меня привел) назад, то вот на берегу потока (или реки) весьма много дерев с той и другой стороны. И сказал мне: эти воды, которые текут к песчаным холмам востока и нисходят в пустынные равнины (или эта вода, которая течет в Галилею, обращенную к востоку, и нисходит в Аравию), войдут в море и выйдут, и воды сделаются здоровыми. И всякое живущее (или одушевленное) существо, пресмыкающееся там, где пройдет поток (или река), будет живо, и рыбы будет весьма много, когда войдут туда эти воды, и все исцелится и оживет там, куда войдет [этот] поток (или река). И будут стоять при них рыболовы от Энгадди до Энгаллима, будут сушить сети. Весьма многие виды рыбы будут там; как в большом море, рыбы будет весьма много. В тех же [частях], которые выступают из берегов и составляют болота, они не сделаются здоровыми, но будут назначены для соли. У потока (или реки), по берегам его с той и другой стороны будет расти всякое дерево плодовое (или плодоносное); лист с него не опадет (или не устареет) и плод его не истощится. Каждый месяц оно будет приносить начатки (или все будет обновляться), потому что воды его будут течь из святилища, и плод его будет служит в пищу, а листья его для врачеванья (или и восхождение его для исцеления).

Весь этот отдел, хотя он длинен, я решил изложить вместе, чтобы не прерывать мысли читателя, и чтобы порядок чтения, разделенного на части, не запутывал понимание слушателя. Прежде всего следует сказать, что вместо потока, который по-еврейски называется nehel, а на греческом языке называется χειμα’ῤῥους, LXX перевели река. Затем вместо Галилеи, которая по-еврейски называется Galila, Акила перевел θίνα, что́ означает песчаные холмы, Симмах μεθο’ριον, что́ мы можем перевесть чрез сопредельную страну (соnfinium); также вместо Аравии Симмах перевел: необитаемая, Акила низменность или равнина, Феодотион; Араба (Araba). Теперь скажем, что считаем нужным, о частностях. Тот муж, который вел Иезекииля, внушает пророку тщательно всматриваться и обзирать и умственными очами внимать сокровенным тайнам. Называет же его сыном человеческим или во образ Господа Спасителя, ибо и Иезекииль означает силу или повеление Божие, или же для напоминания о бренности человеческой, чтобы он не забывал своего состояния, когда ему показываются великие [тайны]. После [этого] напоминания, муж ведет его и приводит назад к берегу потока, чтобы, не могши пройти чрез глубину, он, по крайней мере, познал то, что находится на берегах. Когда я, говорит, пришел, или тот меня привел назад, кто был руководителем и советником, то вот на берегу потока или реки много дерев или весьма много деревьев с той и другой стороны. Этот поток, который вследствие обилия вод несется подобно потоку и принимает в себя небесные дожди и о котором мы говорили в предшествующем чтении, у LXX называется рекой, потому что он имеет постоянную воду и притом ее собирающуюся отовсюду из дождей, а текущую из живого и постоянного источника. Об этой реке мы многое читаем в Священных Писаниях, но в настоящее время следует сказать немногое, и прежде всего следующее: речная устремления веселят град Божий (Пс. 45:5). И в другом месте: река Божия наполнися вод; уготовал еси пищу им, яко тако ест уготование Твое (Пс. 64:10). И еще во множественном чиcле: воздвигоша реки, Господи, воздвигоша реки гласы своя, от гласов вод многих; дивны высоты морския (Пс. 92:3–4). И у Исаии: сотворю в пустыни путь и в безводней реки (Ис. 43:19). И в другом месте его же яснее: «явится в Сионе река, со славою протекающая в земле жаждущей» (Ис. 44:3). При этой реке было весьма много деревьев с той и другой стороны берега, чтобы река текла, будучи заключена между двумя заветами, ветхим и новым. Многие же дерева, или весьма многие деревья означают те деревья, которые, по сообщению Писания, в раю изобиловали разнообразными плодами. Шедший впереди пророка руководитель и учитель сообщает также ему и говорит: эти воды, которые текут в Галилею языков по LXX или (как правильнее стоит в еврейском) к песчаным холмам восточным и нисходят в пустынные равнины или в Аравию, войдут в море или в выходы моря, и воды сделаются здоровыми. Мы уже говорили, что воды означают или благодать крещения, или евангельское учение. Если они истекают из-под порога храма Господня и содержат апостольское учение, то делают плодородными песчаные холмы, бывшие прежде бесплодными и неплодоносными, и все пустынные равнины так наполняются, что проявляют в себе таинство Иерихонской реки (4Цар. 2:21), которую Елисей посредством евангельской и апостольской соли сделал столь здоровой, что где прежде было бесплодие и смерть, там явилось плодородие и жизнь. И они не только сделали здоровыми пустыни, но входят в восточное море, то есть в Мертвое море, в котором ничего не могло быть живого, и море весьма горькое, которое по-гречески называют λι’μνην ἀσφαλτῖτιν, то есть асфальтовым озером. И чудесным образом посредством евангельских вод исцеляются мертвые воды, получившие имя от смерти потому, что не имели в себе ничего живого. Ибо они не познали Того, Кто говорит: Аз есмь живот и истина (Ин. 14:6). И действительно, согласно с буквальным смыслом доселе ничего такого, что дышит и может двигаться, нельзя найти в этом море вследствие чрезвычайной горечи его, – [даже нельзя найти] улиток, маленьких червячков, угрей и прочих родов животных или пресмыкающихся, которых более тельца, нежели названия мы можем знать. Поэтому если Иордан, увеличившись вследствие дождей, вливается туда и заносит рыб, то они тотчас умирают и плавают по поверхности густых вод. Хотя по буквальному смыслу они никакой пользы не могут представлять даже в том случае, если бы исполнилось то, во что верует неразумное суеверие иудеев; но в духовном смысле, будучи исцелены потоком Господним, они будут иметь весьма много рыбы, и все оживет там, куда достигнет этот поток; так что рыболовы будут располагаться на берегах от Энгадди до Энгаллима, из которых первый означает источник или глаз козла, а второй – источник и глаз тельцов. Ибо Энгаллим находится при начале Мертвого моря, где река вступает в него, а Энгадди при его конце и завершении. Морем же мертвым я считаю то, о котором Захария говорит: в день он изыдет вода жива из Иерусалима и пол ее в море первое (Зах. 14:8). Согласно с этим Даниил говорит в следующих словах: я видел, и се четыри ветри небеснии налегоша на море великое (Дан. 7:2). И Давид: дивны высоты морские (Пс. 92:4). И от лица Спасителя в псалме: приидох во глубины морския, и буря потопи мя (Пс. 68:3). Также царь египетский у этого же Иезекииля (Иез. 32:2) называется драконом, живущим в море и потрясающим реками, как бы рогами своими. И еще: сие море великое и пространное (Пс. 103:25). Пока оно не принимает в себя воды реки или потока, до тех пор оно умерщвляет все, заключающееся в нем; но Господь, о котором сказано: уязвит и исцелит ны по двою дню, в день третий воскреснем, и живи будем пред Ним (Ос. 6:3), Сам говорит в том же пророке Осии: Аз связах Ефрема, взях его на мышцу Мою, и не разумеша, яко исцелих я во истлении человечесте (Ос. 11:3–4). Той язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша; наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом (Ис. 53:5). Также и это весьма соленое и мертвое, вследствие своей чрезвычайной горечи, море исцелил Тот, Кто говорит чрез Исаию: Дух Господень на Мне, Его же ради помаза Мя, благовести нищим посла Мя, исцелити сокрушенныя сердцем (Ис. 61:1). Посему и чрез Иеремию Он взывает: возвратитеся, сынове возвращающиися, и исцеляю сокрушения ваша (Иер. 3:22). Ибо народ нетерпеливый, не будучи в состоянии более переносить боль ран своих, сказал: мимоиде лето, пройде жатва, и мы несмы спасени (Иер. 8:20). Посему Господь ответил им: или ритины [целебной смолы] несть в Галааде или врачей несть тамо? Чесо ради несть исцелена рана дщере людей Моих (там же, Иер. 8:22). И сам Иеремия взывает и говорит: исцели мя, Господи, и исцелею; спаси мя и спасен буду (Иер. 17:14). Поэтому и ангелы, охранявшие народ иудейский, в то время, когда безумная толпа закричала и сказала: кровь Его на нас и на чадех наших (Мф. 27:25), и завеса в храме раздралась и все таинства евреев открылись, – ответили на повеление Господне и сказали: врачевахом Вавилона, и не исцеле: оставим его (Иер. 51:9), то есть город смешения и пороков. Посему и Иосиф в своей Истории повествует, что когда Господь был распят и завеса в храме раздралась или порог (liminare) храма разбился и обрушился, то услышан был голос внутри храма небесных добродетелей: «выйдем из этих мест». Все это не излишне, но необходимо нужно было сказать, потому что говорится, что Мертвое море сделалось здоровым, когда влилась в него река Господня. При этом море от Энгадди, глаза и источника козла, всегда приносимого в жертву за грех, до Энгаллима, источника тельцов, которые приносятся в жертву Господу и уподобляются тельцу, поднимающему рога и копыта и заколаемому на жертвеннике во образ Спасителя, будут рыболовы, которым говорит Господь Иисус: грядита по Мне, и сотворю вы ловца человеком (Мф. 4:19) и о которых Иеремия говорит: се Аз послю рыбари (Иер. 16:16). И весьма много видов или родов рыб будет в море, которое прежде было мертвым. Этих рыб по правую сторону по повелению Господа вытащил Петр, и было их сто пятьдесят три, так что от множества их разрывались сети (Ин. 21:11). Те, которые писали о природе и свойствах животных и изучили ἁλιευτικὰ (сочинения о рыбах) как на латинском, так на греческом языке, к числу которых принадлежит Оппиан Киликийский, весьма ученый поэт, говорят, что есть сто пятьдесят три рода рыб, которые все были пойманы апостолами и ничего не осталось не пойманным, когда из моря века сего извлекались для спасения и знатные и незнатные, богатые и бедные и весь род человеческий. Следующее затем: на берегах его и в болотах или в тех [частях], которые выступают из берегов, воды не сделаются здоровыми, прикровенно указывает на то, что кто не будет в ковчеге Ноя, тот погибнет от господствующего потопа, и до кого не дойдет та река, те не получат исцеления, но будут назначены для соли согласно с написанным: губителю раны приемлющу, безумный благоразумнее будет (Притч. 19:25). Ибо примеры худших научают хороших. Или же они будут назначены для соли согласно с написанным: добро соль, аще же соль обуяет, ни во чтоже будет ктому (Мк. 9:50; Мф. 5:13), так что никогда не будут иметь плодов и зелени. Это показывает и обсыпание города солью после разрушения. У потока же или реки по берегам его с той и другой стороны будет расти всякое дерево плодовое или, как все согласно перевели, βρω’σιμον (съедобное), которое дает пищу и корм и то, что можно есть, и называющееся на еврейском языке mасhal. И ничто, по Семидесяти, не устареет на нем, но ежедневно будут возобновляться плоды его или лист с него не опадет и плод его не истощится согласно с написанным в первом псалме: и будет яко древо, насажденное при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет (Пс. 1:3). Каждый месяц, говорит, оно будет приносить начатки или как написано у LXX: плод его при возобновлении будет давать начатки, чтобы все плоды верующих были начатками и чтобы каждый месяц относился нами к одному из апостолов. Произойдет же это потому, что воды его будут течь из святилища. А чтобы мы не думали, что такое обилие плодов зависит от берегов, дерев или месяцев, он указывает причины обилия, добавляя: потому что воды его будут из святилища. Таким образом это есть дело ни хотящего, ни текущего, но милующего Бога (Рим. 9:16). Первое место среди этих деревьев занимает древо жизни, означающее мудрость, о которой написано: древо живота есть всем держащимся ея (Притч. 3:18). Слова же; и плоды его будут служить в пищу, а лист его для врачевания означают таинства божественных Писаний; из них одно относится к букве, а другое к духу, так что под листьями нужно понимать простые слова, а под плодами сокрытый в них смысл. Ибо, как знание Писаний ведет к царствию небесному и дает нам хлеб, говорящий: Аз есмь хлеб сшедый с небесе (Ин. 6, 41); так листья его заключают нравcтвенное учение и дают здоровье, иcцеляя раны согрешающих. Вместо листьев, называющихся по-еврейски ale, LXX, вследствие сходства слова и звуков, перевели восхождение, что́ также можно объяснять в том смысле, что после пищи из плодов мы чрез словесные наставления восходим к небу.

Иез.XLVIІ:13–14. Так говорит Господь Бог: вот распределение, по которому вы будете владеть землею, по двенадцати коленам. Ибо Иосиф имеет двойной удел; а из вас каждый будет владеть в ней поровну с братом своим. Подняв руку Мою [Я клялся] о ней отдать ее отцам вашим; и выпадет земля эта вам во владение.

Вместо сказанного нами: ибо Иосиф имеет двойной удел, LXX, приняв имя за нарицательное и смущая дух читателя, перевели увеличение удела, потому что Иосиф означает увеличение. Ибо за исключением колена Левиина, назначенного для священнодевствий храма, оставалось одиннадцать колен. Из них колено Иосиф было разделено на два: Ефрема и Манассии, которые сказали Иисусу, сыну Нуна ⁹⁷: почто наследствовал еси меня жребием и ужем единым? аз же люд мног есмь и благослови мя Господь. И рече им Иисус: аще люд мног еси, взыди в дубраву и отреби себе тамо место в земли Ферезеа и Рафаима, аще утесняет тя гора Ефремля (Нав. 17:13–14). И еще: «и сказал Иисус дому Ефрема и Манассии: ты многолюден и сила у тебя велика; не один жребий будет у тебя, но ты перейдешь на гору и вырубишь себе и расчистишь место для жительства и будешь в состоянии далее идти, когда истребишь Хананея, о котором ты говоришь, что у него железные колесницы и что он весьма силен« (там же, Нав. 17:17–18). Это я счел нужным сказать потому, что теперь Писание упоминает о получении двойного удела Иосифом, то есть Ефремом и Манассией. Каждое же из [других] колен получает, соответственно своему объему, по одинаковому пространству земли и не по произволу производящего раздел, а по жребию, который стоит во власти Господа. Поэтому и сам Иисус, бывший делителем земли, не отделил для Себя особой земли, чтобы не казалось, что он выбрал лучшую [для себя], но получил от старейшин всех колен Фамнафсарет на горе Ефремовой.

Иез.XLVIІ:15–17. И вот предел земли: с северной стороны, начиная от великого моря чрез Ефалон по дороге в Сададу, Емаф, Берота, Саварим, находящийся между областью Дамаска и областью Емафа, двор Тикон, который находится на границах Аврана (или Аврантиды). И будет граница от моря до двора Енон (или Сераранан) граница с Дамаском и от севера до севера предел Емафа; [это] северный край.

Между разделением святой земли двенадцати коленам Иисусом, сыном Нуна, и тем, которое теперь чрез Иезекииля повелевается произвести, то различие, что там земля разделяется между коленами по жребию, а здесь назначается волею повелевающего Господа. Так, в книге Числ, в которой вся обетованная земля коротко делится по четырем сторонам, с севера, то есть с северной стороны идет такое распределение: «далее с северной стороны будут границы от великого моря, достигающие до горы весьма высокой, от которой пойдешь (или пойдут) в Емаф до пределов Садады, [оттуда] пойдут границы до Зефрона и города Енама или Асер-Енона». Евреи говорят, что северная сторона начинается от великого моря, которое прилегает к берегам Палестины, Финикии и Сирии, называемой Целе, и Киликии и чрез Египет простирается до Ливии. Слова же: достигнут пределы до горы весьма высокой указывают, по мнению тех же евреев, или на гору Аман или на Тавр, что́, по нашему мнению, вернее. От которой, говорит, пойдешь в Емаф, называющийся теперь Епифанией вследствие переименования по имени жесточайшего из тиранов, Антиоха, имевшего прозвание Επιφανη’ς. До пределов, говорит, Садады, каковое место стоит и в настоящем чтении Иезекииля, пойдут границы до Зефрона, каковый город теперь называют Зефиром, городом Киликийским. Следующее затем: и города Енама, вместо чего в еврейском написано Асер-Енон или Енан, находится и в настоящем месте. Пока достаточно будет вкратце сказанного нами применительно к буквальному смыслу и сделанного нами сопоставления распределения [земли] по книге Числ и Иезекиилю, чтобы благоразумный читатель мог видеть, где изложение их тожественно, или близко одно к другому, или же различно. Теперь истолкуем каждое из имен, следуя таинственному смыслу, и при помощи Господа изъясним в частности то, что считаем нужным. Ефалон означает колыбель скорби, Садада – бок (latus) его, – разумей а latere (от слова бок), а не а latitudine (от слова широкий); Емаф – ярость, которая по-гречески называется χο’λος; Берота – колодези; Саварим – обход гор, Дамаск – кровь вретища и целования или чаши. Дом же или двор Тикон Симмах переводит двор средний, который простирается до границ Аврана, следовательно Тикон означает средину; Авран, который LXX на греческий язык перевели чрез Аврантиду, – гнев. Асер же Енон, составляющий границу с Дамаском, на нашем языке называется двор источника. Таким образом, северная сторона начинается от моря великого чрез Ефалон, означающий колыбель скорби, и чрез покаяние достигает Садады, где происходит уклонение сбоку [то есть в стороны]. Ибо мы понимаем грозящий нам Емаф, то есть гнев Божий, или, когда мы познаем Емаф, как истину, то открываются для нас колодези Берота, ископанные праотцами (рrincipes), Авраамом, Исааком и Иаковом, и чрез долгий обход достигаем гор Саварим, находящихся между Дамаском, то есть кровью власяницы, и границей Емафа, [то есть], как выше мы сказали, истины. Ибо, как чрез скорбь мы отвращаем грозящие нам бедствия и уклоняемcя в сторону; так после крови и власяницы кровавой жизни, прежде чем достигнуть границ Емафа, мы делаем обход и достигаем гор, о которых написано: горы окрест его и Господь окрест людей Своих (Пс. 124:2). Это место называется двор Тикон, то есть двор средний, как перевел Симмах, на границах Аврана, что́ означает гнев, и вместе с пророком мы можем сказать: гнев Господень стерплю, яко согреших Ему (Мих. 7:9). И от моря до границ Дамаска, в котором и апостол Павел после иудейской ярости и пролития церковной крови узрел при слепоте свете и, приняв власяницу старого преследования, проповедал евангелие, чтобы прибыть во двор вечного источника и, быв прежде на севере, достигнуть области истины.

Иез.XLVIІ:18. Далее восточная сторона между Авраном, и между Дамаском, и между Галаадом и между землею Израильскою; Иордан разграничивает [ее]; до моря восточного измерьте восточную сторону.

Вместо сего в книге Числ находим написанным следующее: «затем пусть будут отмерены границы с восточной стороны от города Енана, то есть Асер-Енона, до Сефама, и от Сефама пойдут границы до Реблы к источнику, потом они пойдут на восток к морю Хенерет и дойдут до Иордана и, наконец, преградятся морем» (Чис. 34:10–11). Выше сказал: и будет граница от моря до Асер-Енона, граница с Дамаском. Таким образом, от конца северной стороны, то есть двора Енан, идут границы по книге Числ до Сефама, который евреи называют Апамией, а от Апамии границы идут к Ребле, которая теперь называется Антиохией Сирийской. А чтобы мы знали, что Ребла означает этот город, самый знаменитый теперь в Целе-Сирии, то далее следует: к источнику, очевидно, означающему Дафну, из какового источника вышеназванный город в большом изобилии пользуется водой. Место это при помощи войска было застроено Гнеем Помпеем, который первый подчинил Иудею римской власти; от него же, по баснословию поэтов, получила название Дафна по причине лавровых и кипарисовых деревьев, которых весьма много в этом месте. Потом, говорит, пойдут границы к восточной стороне до моря Хенерет, до Тивериадского озера. Хотя оно имеет пресную воду, но называется морем сообразно с той особенностью Писаний, что в них собрания вод называются морями. И пойдут, говорит, границы до Иордана и наконец преградятся морем, – или Мертвым морем или, как полагают другие, заливом Красного моря, на берегу которого расположена Агила, где теперь находится легион и гарнизон римский. Это сказано применительно к книге Чис. По Иезекиилю же граница [восточной стороны идет] между городом Авраном, находящимся в Дамасской пустыне, и между горой Галаадской, которая соединяется с холмами Ливана и досталась в удел Рувиму и Гаду и половине колена Манассиина, и находится позади Финикии и Аравии. До этой горы достиг Иаков, отправившись из Харриса, и был настигнут Лаваном (Быт.31:25). О ней и Иеремия говорит: Галаад, ты мне глава Ливанская (Иер. 22:6). Ее взял в стране Аморреев Галаад, сын Махира, сына Манассиина. Пределом же этой стороны служит река Иордан, разграничивающая ее и восточное море, под которым в настоящем месте разумеют Мертвое море, а не залив Красного моря. Скажем применительно к иносказательному смыслу. После северной стороны длинным обходом чрез Ефалон и Сададу, и Бероту, также Саварим, Тикон и Авран, и Дамаск, и двор Енон до Емафа идет восточная сторона между гневом Аврана и между кровью Дамаска, то есть покаяния, и между Галаадом, означающим откровение или холм свидетельства, чтобы после гнева и покаяния указать надежду спасения, и между землей Израильской, содержащей в себе видение мира, достигая до самых сладких вод Иордана; будучи на далеком расстоянии от моря, она достигает света с востока, так что оканчивается рекой Иорданом, означающим ручей суда, и восточной границей. Сказанного же Семьюдесятью: φοινικῶνος, то есть пальм, в еврейском нет; вместо сего мы перевели измерьте, потому что это явная ошибка, происшедшая вследствие того, что они, обманутые сходством букв далет и реш, читали thamorru вместо thamoddu.

Иез.XLVIІ:19. А южная сторона к полудню от Тамара до вод пререкания (или до вод Марибот, ибо это означает пререкание или διαδικασμο’ς, то есть спор). Также Кадес, и поток до моря великого, – это южная сторона к полудню.

Вместо сего в книге Числ так написано: «она будет начинаться от пустыни Син подле Едома и будет иметь границами с востока море; они обойдут южную сторону чрез восхождение Скорпиона, так что пройдут через Сенну и пойдут на юг до Кадесварне, откуда пойдут границы к городу, называемому Аддар, и достигнут до Асемона, и там поворотит граница от Асемона к потоку Египетскому, и окончится берегом моря великого» (Чис. 34:3–5). Это коротко означает то (говорим коротко, чтобы не казалось, что мы по поводу Иезекииля переходим к подробному толкованию Числ), что граница от пустыни Син, находящейся подле Едома, и от Красного моря и чрез восхождение Скорпиона, и чрез Сенну и Кадесварне, и двор Аддар и от Асемона доходит до потока Египетского, впадающего при городе Ринокоруре в море. Эта граница южной, то есть полуденной стороны, начинается от города Тамара, который находится в пустыне, в котором и Соломон воздвиг прекрасные здания, и который теперь называется Пальмирой, а на еврейском языке называется Тамар, что на нашем языке означает пальму, – до вод пререкания Кадес, находящегося без сомнения в пустыне, и до потока, впадающего в великое море, которое прилегает к берегам Египта и Палестины, и это южная сторона к полудню. Таким образом после северной и восточной стороны, когда у нас восходит солнце правды, мы достигаем полуденной стороны, когда распространяется над нами свет, и мы вместе с Авраамом участвуем в трапезе, и с Иосифом и братьями его упояемся вином, веселящим сердце человека (Пс. 103:15). Начинается же это владение от Тамара, то есть от пальмы и победы пороков, [и простирается] до вод пререкания. Ибо добродетели всегда подвергаются пререканиям. Поэтому и при проповеди евангельской иудеи, разноглася с Павлом, по всему миру производили пререкания (Деян. 15). И в Евангелии читаем, что Симеон сказал: се лежит Сей на падение и на восстание многим и в знамение пререкаемо (Лк. 2:34). Всякому же пререканию подвергается святость, что́ означает Кадес, как говорит псалмопевец: стрясет Господь пустыню Каддийскую (Пс. 28:8); конечно, потому, что она сперва не имела святости, но она была потрясена и поколеблена, чтобы принять Бога, как гостя, который говорит: «на ком упокоится Дух Мой? только на смиренном, и кротком и трепещущем пред словами Моими» (Ис. 66:2). После пустыни Кадес до великого моря к полудню, на северной стороне находится поток, о котором мы выше сказали и который имеет дожди не земные, а небесные, собирающиеся с различных добродетелей.

Иез.XLVIІ:20. А морская ⁹⁸ сторона – великое море от границы прямо до входа в Емаф; это морская сторона.

О ней яснее и кратче написано в книге Числ: «а западная сторона будет начинаться от великого моря и этой же границей окончится», то есть будет от моря до моря, именно от (или до) потока Ринокуруры, впадающего в море, до того места, которое находится против сирийского города Емафа, о котором мы выше сказали. Запад же по законам иносказательной речи всегда находится на море, всегда в открытом море и волнах, где ежедневно происходят кораблекрушения и умерщвление несчастных, и потеря богатств и товаров; но если мы все это преодолеем посредством терпения, то прямо достигаем Емафа, то есть истины Господа, который обещал вечные награды тем из нас, которые выйдут победителями из преследований.

Иез.XLVIІ:21–23. И разделите себе землю эту по коленам Израилевым и возьмете (или измеряете) ее в наследие себе и пришельцам, которые пришли к вам и родили детей среди вас, и пусть они будут для вас, как природные жители среди сынов Израилевых, и пусть разделят с вами владение среди колен Израилевых. В каком колене будет жить пришелец, в том и дайте ему владение, говорит Господь Бог.

Этот отдел дает нам знать (и ниспровергает гордость иудеев), что нет ничего разделенного между Израилем и народом языческим. Ибо если земля разделяется пришельцам и иноплеменникам вместе с теми, кои принадлежат к народу Израильскому, то есть с природными жителями, то не подлежит никакому сомнению, что одно и тоже наследие принадлежит народу языческому и народу иудейскому, если, впрочем, они обратятся к служению Богу Израилеву, которое собственно принадлежит христианам, потому что иудеи имеют букву закона, а мы дух, и они держатся книг, а мы того, что написано в книгах. Также Моисея земля разделяется по жребию, а здесь, как мы сказали, назначается по определению Господа; притом каждое владение принадлежит пришельцам и Израилю и в каждом из колен дается наследие [им] по повелению Господа Бога.

Иез.XLVIII:1–7. Вот имена колен: с северных границ по дороге в Ефалон в направлении к Емафу, двор Енон, граница Дамаска с севера подле Емафа, и будет от восточной стороны [до] моря Дану один [удел]. И от границы Дана от восточной стороны до стороны моря ⁹⁹ Асиру один [удел]. И за границею Асира от восточной стороны до стороны моря Неффалиму один [удел]. И за границею Неффалима от восточной стороны до стороны моря Манассии один [удел]. И за границею Манасии от восточной сторопы до стороны моря Ефрему один [удел]. И за границею Ефрема от восточной стороны до стороны моря Рувиму один [удел]. И за границею Рувима от восточной стороны до стороны моря Иуде один [удел].

После описания владения святой земли, как по настоящему пророчеству Иезекииля, так по книге Числ, теперь описывается владение каждого из колен с восточной стороны до западной стороны, то есть до [стороны] моря, и прежде всего, определяются границы с севера по дороге в Ефалон в направлении к Емафу, к двору или Асер – Еному и границе Дамаска с севера подле Емафа, о которых мы прежде уже сказали. Начинается же прежде всего с колена Данова, вторым [стоит] Асирово, третьим Неффалимово, четвертым Манассиино, пятым Ефремово, шестым Рувимово, седьмым Иудино, то есть с левой стороны, и получается полное число семь. Затем [следует] начаток священников и левитов, и святилище Господне в средине и святое святых. Описывается и самый город, имеющий с каждой из четырех сторон по четыре тысячи пятьсот тростей. Также описываются по порядку предместья священников и левитов и владение князя. Затем с правой стороны следуют пять колен подобным же образом – с восточной стороны до западной стороны, из которых первое место занимает Вениаминово, второе Симеоново, имеющее свое особое владение, а не вместе с Иудиным, как прежде, третье Иссахарово, четвертое Завулоново, пятое Гадово, и по трое ворот с каждой стороны города и имя самого города, заключающееся на золотой дощечке, находящейся на челе первосвященника. Обо всем этом мы будем говорить в своем месте. Нужно также то заметить, что здесь умалчивается об именах сорока восьми городов, которые по книге Числ были даны вместе с предместьями их для жительства колену Левиину, и о городах для беглых, из которых три, именно Восор, и Рамоф и Гавлон были даны за Иорданом в двух с половиною коленах, а три по сю сторону Иордана, именно: Кадес, Сихем и Кариафарбе. Ибо при таинственном изображении и вместе с жилищем святых и жизнью совершенной не следовало описывать того, что служило ко спасению беглецов и в чем нуждался Израиль, находясь еще на земле и среди многих трудов и опасностей спеша достигнуть этого города и говоря чрез каждого из святых: преселник аз есмь и пришлец, якоже вси отцы мои (Пс. 38:13). И в другом месте: вселихся с селении Кидарскими, много пришельствова душа моя (Пс. 119:5–6).

Иез.XLVIII:8–9. И за границею Иуды от восточной стороны моря будет начаток ¹⁰⁰, который вы отделите, шириною в двадцать пять тысяч [тростей], а длиною наравне с каждым из уделов с восточной стороны до стороны моря и среди его будет святилище. Начаток, который вы отделите для Господа, длиною будет в двадцать пять тысяч, а шириною в десять тысяч [тростей].

Излишне было бы разъяснять объясненное и снова заниматься тем, чем выше мы занимались, как будто бы не было у нас речи об этом. После границ семи колен описывается с востока до запада начаток, который в ширину имеет двадцать пять тысяч тростей, а в длину наравне с каждым из колен с востока до моря, размер длины которых неизвестен. Ибо и при описании каждого колена размер ее не указан. Но если он в ширину имеет двадцать пять тысяч тростей, то можно предполагать, что размер длины был гораздо более, потому что она всегда бывает более ширины. В средине же стоит святилище подле начатка, отделенного для Господа, длиною в двадцать пять тысяч тростей и шириною в десять тысяч. Читая это, я ничего другого не могу сказать, кроме сказанного апостолом: о глубина богатства премудрости и разума Божия! Яко неиспытани судове Его и неисследовани путие Его (Рим. 11:33)! И в другом месте: да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота; разумети же преспевающую разум любовь Христову, да исполнится во всякого исполнение Божие (Еф. 3:18–19). Что число двадцать пять относится к чувствам, о которых написано: «будете обладать божественным чувством», а десять тысяч к полной и совершенной добродетели, достигающей чрез десятословие ветхого завета до евангельского таинства, об этом мы и прежде вкратце говорили и здесь отчасти напомним. Ибо, если путем приложения дойдешь от единицы до числа четыре; то получишь полное число десять ¹⁰¹, и таким образом происходит то, что Ветхий Завет сокращается (соnsrtingаtur) чрез Новый, а Новый расширяется чрез Ветхий.

Иез.XLVIII:10–12. И этот будет начаток священного места (primitiae sanctuarii) для священников: к северу в длину двадцать пять тысяч и к морю в ширину десять тысяч, также к востоку в ширину десять тысяч и к полудню в длину двадцать пять тысяч [тростей], и среди его будет святилище Господне. Священное место будет для священников из сынов Садока, которые исполняли службы Мои и не блуждали во время блуждания сынов Израилевых, как блуждали левиты. И будет принадлежат им начаток из начатков земли, святыня из святынь, подле предела левитов.

Описываются четыре стороны начатка священного места, который не к народу, и не к черни, и не к левитам, как к низшей степени, но, собственно, относится к служению священников, именно северная, и западная, и восточная, и южная, и описание идет в порядке постепенного преуспеяния, чтобы, оставив холод севера, мы шли к западу, то есть чтобы у нас были на закате и исчезали пороки, и чтобы затем мы переходили к востоку, и по восходе у нас солнца правды приходили к полудню, при котором бывает самый ясный и совершенный свет, и как от севера до моря, так от востока до полудня в длину двадцать пять тысяч, и в ширину десять тысяч [тростей], чтобы везде соблюдалась одна и та же мера длины и ширины. Святилище же, то есть храм Господень, будет в средине начатка священнического и будет иметь равные бока со всех сторон. И так как сказал: этот будет начаток священного места для священников, то, чтобы вследствие этого общего наименования все священники не присвояли себе обладание этим местом и исполнение служб, говорит частнее, добавив: священное место будет для священников из сынов Садока, означающего праведный, о котором говорится: праведен Господь и правды возлюби, правоты виде лице Его (Пс. 10:7). Вместо сего Садока LXX пишут Саддук. Этот Садок говорит в Евангелии: Отец бо не судит никомуже, но суд весь даде Сынове (Ин. 5:22). О нем же под именем Соломона таинственно поет пророк: Боже, суд Твой цареви даждь и правду Твою сыну цареву (Пс. 71:1). Будут же обладать святилищем Господа и исполнять службы Его те священники, которые не блуждали во время блуждания сынов Израилевых и левитов, о которых выше было сказано, и которые не приносят жертв, но, довольствуясь преимуществом имени и уничижением за свое заблуждение, всегда говорят в сердце: беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс. 50:4). Пусть внемлет сему священнический сан, и, быв увлечен арианским гонением, а после того истинной верой, пусть не чуждается дел, но покорно склонив могучие выи и довольствуясь тем, что он не изгоняется из храма и удерживает некоторую тень и образ прежнего имени, пусть он, с гордостью изблевывая то, что доставляет ему услаждения, и будучи как бы незапятнанным и чистым, не изрыгает нам с высокого трона блевотину своего невежества и варварской болтливости. Будет, говорит, принадлежать им начаток из начатков земли, то есть священникам, и именно тем, которые не блуждали во время блуждания сынов Израилевых и левитов. Начаток же из начатков, так же как десятина из десятин и святыня из святынь, находится подле предела левитов, так что левиты хотя занимают предел смежный с священническим, но центр (umbilicum), то есть средину его и само владение [их] не могут занимать.

Иез.XLVIII:13–15. И левитам будет [принадлежать] также подле священнических пределов двадцать пять тысяч в длину и десять тысяч [тростей] в ширину; вся длина двадцать пять тысяч и ширина десять тысяч [тростей]. И не будут из этой [части] ни продавать, ни променивать (или измеряться), и начаток земли не будет передаваться (или отбираться), потому что он посвящен Господу. Остальные же пять тысяч в ширину с двадцатью тысячами [в длину] будут несвященным [местом] для заселения города и для предместий, и город будет в средине ее ¹⁰².

Вместо переведенного нами несвященное (profanum), вместо чего Акила перевел βὲβλον (несвященное), Симмах и Феодотион λαϊκὸν (мирское), LXX сказали: προτει’χισμα, что́ мы можем выразить чрез antemurale (предстение). Несвященным же и мирским, то есть общенародным (vulgare), называется то, что повсеместно весь народ может заселять. Сказанное же Семьюдесятью: не будет измеряться и отбираться, вместо чего мы перевели: не будет промениваться и передаваться, очевидно, не имеет смысла. Описывается также владение левитов, которое, хотя находится в смежности с пределами священников и имеет столько же протяжения в длину и в ширину соответственно многочисленности левитов, сколько занимают немногочисленные священники, однако имеет свои особые пределы, чтобы дать знать, что оно отделено от священнического чина, для устранения высокомерия тех служителей, которые, не сознавая низкого положения своего, гордятся более священников, то есть пресвитеров, и судят о достоинстве не по заслугам, а по богатству. Кто был первым из служителей, тот вследствие того, что он иногда проповедовал публично и не отходил от епископа (а роntificis latere), считает обидой для себя, если его поставляют в пресвитера, и служитель трапез и вдов не памятует о том, что он назначен для повиновения и прислуживания не только священникам, но также вдовам и бедным. И не будут, говорит, из этой [части] ни продавать, ни променивать, чтобы участок левитов оставался в вечном владении, чтобы никому не оказывалось предпочтения пред заслуженным достоинством, и чтобы он не переходил от одного к другому; ибо что посвящено Господу, то принадлежит не тем, которым это дано, а тому, от имени которого владеют. Остальные же пять тысяч в ширину с двадцатью пятью тысячами, – подразумевается: в длину, – будут несвященным местом города, чтобы можно было селиться здесь всем израильтянам и каждому из народа, – не потому, чтобы оно было нечистым или чтобы в селениях святой земли что-либо признавалось оскверненным, гнусным и грязным, а потому, что всем, кроме священников, дозволено жить здесь. Отсюда мы видим, что все, относящееся к чувствам, то есть к телесным наслаждениям, воспринимаемым зрением и слухом, осязанием, обонянием и вкусом, не составляет чего либо священного, и не имеет святости храма и не служит преимуществом cвященников, но свойственно низкому мирскому состоянию. В средине же будет тот город, о котором написано: речная устремления веселят град Божий (Пс. 45:5), и: не может град укрытися, верху горы стол (Мф. 5:14). Какой смысл в этом месте имеет προτει’χισμα, то есть предстение, и δια’στημα, то есть расстояние, как перевели LXX, вместо предместий, этого мы не знаем.

Иез.XLVIII:16. И вот размеры его: с северной стороны четыре тысячи пятьсот, и с южной стороны четыре тысячи пятьсот, и с восточной стороны четыре тысячи пятьсот и с западной стороны четыре тысячи пятьсот.

В словах: и вот измерение его должно подразумевать: города. Ибо в конце предшествующего отдела поставлено: и город будет в средине ея, то есть земли. Прежде всего начинает с северной стороны и противупоставляет ей южную сторону. И снова присодиняет равное к равному, противупоставляя восточной стороне западную, то есть море. И каждая из сторон города имеет по четыре тыcячи пятьсот тростей, что́ по вычислению составляет одиннадцать тысяч восемьдесят пять шагов, так что весь город, как пишется в конце этой книги, вокруг имеет восемнадцать тысяч тростей, составляющих сорок четыре тысячи триста сорок шагов. Посему и сорок четвертый псалом, надписывающийся в конец, о том, что будет изменено, и относящийся к Идиду, то есть возлюбленному Господа или, как перевел Акила, о лилиях и Симмах: о цветах, содержит в себе таинства Церкви, которая служит градом Господним и о которой в том же псалме пишется: предста царица одесную тебе, в ризах позлащенных одеяна преиспещрена (Пс. 44:10), и еще: вся слава дщере царевы внутрь (Пс. 44:14), чтобы не уподобляться гробам, побеленным снаружи, но чтобы омывать всю внутренноcть и внешность блюда (Мф. 23:25–26). И когда мы оставим север, самый холодный ветер, то переходим к югу и, по восхождении в нас света знания, страшимся упадка сил, обращая взор не к прошедшему, а к будущему, и не имея уверенности в обладании добродетелью, но ежедневно говоря в молитве: не введи нас во искушение, которого мы не можем вынести (Лк. 11:4).

Иез.XLVIII:17. А предместья города будут к северу в двести пятьдесят, к югу в двести пятьдесят и к востоку в двести пятьдесят и к морю в двести пятьдесят.

Вместо предместий, которые по-еврейски называются magras, LXX опять перевели δια’στημα, то есть расстояние. В словах же двести пятьдесят с каждой стороны подразумевается тростей, которые имеют по шести локтей и по одной пяди, что с каждой стороны составляет около шестисот семнадцати шагов, а в общем тысячу тростей, составляющих две тысячи четыреста шестьдесят восемь шагов. Этими местами окружаются со всех сторон городские стены, чтобы отделять город от остального [пространства]. Отсюда ясно, что ни на одной из этих мест не могут исполняться городские работы и получаться плоды, но они остаются без употребления и свободными от человеческих работ, чтобы окружающее городские стены пространство представляло прелесть произвольно растущих кустарников и трав и прочих произведений земли.

Иез.XLVIII:18–20. А что остается из длины подле священного начатка, десять тысяч к востоку и десять тысяч к западу, это будем, как священный начаток, и будут произведения этой [части земли] служить для пищи (или для хлебов) служащим (или работающим) в городе. Cлужить (или работать) же будут служители (или работники) из всех колен Израилевых. Весь начаток в двадцать пять тысяч [длины] при двадцати пяти тысячах [ширины], четыреугольный, будет выделен в священный начаток и во владение города.

После опиcания святого города и предместий его, хочет остальную часть священного начатка, простирающуюся на десять тысяч тростей к востоку и на другие десять тысяч в западу, назначить для тех, которые исполняют работы в городе для разных нужд города, чтобы она засевалась и чтобы произведениями с этой части земли питались рабочие, строящие стены города, или восстанавливающие развалившиеся и обрушившиеся, чтобы город имел приличный вид и чтобы починенные кровли, в случае нужды, возобновлялись. И это не только среди Израиля или во владении святой земли духовно совершается в таинстве Церкви, но, как мы знаем, делается также в римской империи, так что существуют некоторые дачи (villae), перешедшие во владение городов, или по царской щедрости, или по наследству и как дар от многих, именно с той целью, чтобы мало-помалу не разрушались строения и чтобы общественные здания, служащие украшением города, не портились от долговременного нерадения. Работники же, говорит, или служащие на городских работах будут из всех колен Израилевых, чтобы никто не считал себя свободным от городских работ, но чтобы все ревностно созидали Церковь. То же, как мы читаем, делалось и относительно скинии, так что, смотря по различию сил, один приносил золото и серебро, шафран, виссон, пурпур и разного рода разноцветные ткани, другие приносили кожи и козью шерсть, и хотя дары по своему существу были различны, однако награда была одинаковая для приносящих; но, напротив того, высшая награда была для тех, кои хотя принесли немногое, но большее, нежели сколько соответствовало их силам, подобно бедной вдове, которая, положив в сокровищницу дар в две лепты, была восхвалена суждением Господа, сказавшего: воистину глаголю вам, яко вдовица сия убогая множае всех вверже. Вси бо сии от избытка своего ввергоша в дары Богови; сия же от лишения своего все житие, еже име, вверже (Лк. 21:3–4). Как сказано нами о работах в городе, так вкратце следует сказать и о том, что весь священный участок и владение города по вычислению с четырех сторон заключают в себе двести сорок шесть тысяч и одну треть [шагов]. Ибо если двадцать пять тысяч тростей, заключающих в себе по шести локтей и одной пяди, составляют шестьдесят одну тысячу шестьсот шестьдесят семь наших, то есть римских шагов, то никакому сомнению не подлежит, что при умножении этого [числа] на четыре получается выше приведенное число. Отсюда мы видим, что все должно быть понимаемо в духовном смысле, что владение Церкви гораздо обширнее, нежели бывшее некогда в Иудее [у священников и левитов], которые даже не получили уделов в святой земле, но от каждого колена получили сорок восемь городов не в полное владение, но для жительства и для убежищ (hospitia), чтобы также и те, которые хотя кажутcя мирянами и не достигшими степени священcтва и левитства, однако, работая во граде Господнем, питались от святой земли, земли кротких и земли верующих, один из которых говорил: верую видети благая Господня на земли живых (Пс. 26:13).

Иез.XLVIII:21–22. А что останется, это будет принадлежать князю, со всех сторон, с той и другой стороны священного начатка и владения города против двадцати пяти тысяч [тростей] начатка до восточной границы, и со стороны моря против двадцати пяти тысяч до морской границы будет удел князю, и будут священный начаток и святилище храма в средине его. И от владения левитов и от владения города, в средине частей, принадлежащих князю, часть между границею Иуды и между границею Вениамина будет принадлежать князю. Выше мы подробно говорили об этом князе и о том, что он один столько получил, сколько одно колено. Теперь же мы узнаем другое, именно – что все то, что останется от всех колен, он один получит, что нет ни одного колена, которое не приносило бы даров князю, – не с другого какого-либо места, но из начатков, назначенных для храма и святилища и избранных частей города. Ибо это означают слова: против двадцати пяти тысяч начатка до восточной границы или до морской границы так что начаток находится между семью и пятью коленами и на самом начатке город и предместья его, а в средине города святилище храма. Также от владения левитов и от владения города все, что останется, будет отчислено для князя, и будет крайняя часть семи колен смежной с начатком и городом и храмом в колене Иудином, и крайняя часть пяти колен такой же будет в колене Вениаминовом, а самый край будет принадлежать князю. Поэтому таинства Священного Писания должны более вызывать удивление и размышление, нежели излагаться словесно. Ибо при первом делении земель за Иорданом чрез Моисея земля была разделена двум коленам – Рувимову и Гадову и половине колена Манассиина (Нав. 13:8); по эту же сторону Иордана Иуда получил от Иисуса, сына Нунова, и Елеазара, сына Ааронова, южную часть (там же, Нав. 15), а Ефрем и половина колена Мавассиина северную (там же, Нав. 18). Впоследствии же, когда из Силома были посланы соглядатаи от каждого колена и когда было принесено описание земли Иисусу и Елеазару, то Вениамин получил удел подле Иуды с юга и подле Ефрема и половины колена Манассиина. Второе колено, Симеоново, получило наследие среди колена Иудина, чтобы исполнилось написанное о Левии и Симеоне: разделю их во Иакове и рассею их во Исраили (Быт. 49:7). Третье, Завулоново, получило Галилею, в которой находится гора Фавор. Четвертое, Исахарово – там, где находится Изреель, до Иордана. Пятое, Асирово, до горы Кармила, склоняющегося к великому морю, и до Тира и Сидона. Шестое, Неффалимово, в Галилее, до Иордана, где находится Тивериада, называвшаяся некогда Хенереф. Седьмое, Даново, до Иоппии, где находятся башни Аилона, и Селеби, и Емаус, называющийся теперь Никополем, хотя впоследствии, как мы читаем, [сыны Дановы], перешедши другие колена, взяли себе город Лесем в колене Дановом, который теперь называется Панеей. Если это так, и если между первым распределением колен и тем, которое теперь имеем, встречается столь значительное различие, то должно обратить внимание на то, каким образом и при прежнем распределении и при настоящем город и храм помещаются между коленом Иудиным и Вениаминовым. И именно, по прежнему распределению Иуда был с юга, а Вениамин с севера; здесь же, наоборот, Иуда с севера, а Вениамин с юга; за ним вторым следует Симеон, третьим Иссахар, четвертым Завулон и пятым Гад, то есть пять колен, как далее говорится, ибо написано:

Иез.XLVIII:23–29. И остальным коленам: от восточного края до западного края Вениамину один. За границею Вениамина от восточного края до западного края Симеону один. За границею Симеона от восточного края до западного края Иссахару один. За границею Иссахара от восточного края до западного края Завулону один. За границею Завулона от восточного края до края от моря Гаду один. За границею Гада до южного края на полдень будет граница от Тамары до вод пререкания Кадеса, наследие против моря великого. Вот земля, которую вы (по жребию) распределите коленам Израилевым, и вот участки их, говорит Господь Бог.

При слове один (una), которое постоянно ставится в конце при пяти и семи коленах, подразумевается или удел, или владение или наследие, хотя Акила и Симмах переводят в среднем роде τὸ δριον, что́ означает предел. Также то следует вкратце заметить, что последнее из пяти колен, колено Гадово, которое при прежнем распределении было за Иорданом, помещается в той части, которую прежде занимал Иуда, то есть до южного края на полдень, и граница идет от Тамары до вод пререкания Кадеса, наследия против моря великого. Это та самая Тамара, о которой мы уже говорили, которую теперь называют Пальмирой и которая некогда была построена Соломоном; ибо пальма по-еврейски называется thamаr и от нее, как полагают некоторые, было дано это название, потому что там весьма много пальмовых рощ. Относительно следующих затем слов: до вод пререкания Кадеса, наследие против моря великого, вместо чего LXX перевели: от Фемана и от вод Маривоф-Кадиса, наследие до моря великого, нужно заметить, что в еврейском одно и тоже слово nehela, как двусмысленное, означает и наследие и поток, и что здесь скорее следует понимать поток, нежели наследие. Ибо это тот поток, который впадает в великое море при Ринокуруре, как мы уже прежде сказали. Кадес, называющийся в книге Иисуса Навина Кадес-Варни, находится в пустыне, простирающейся до города Петры. Маривоф же, означающий пререкание, есть название не места, как многие полагают, а вод, при которых народ прекословил Господу и Моисей оскорбил Бога, по словам псалма: прогневаша Его на воде пререкания и озлоблен бысть Моисей их ради (Пс. 105:32). И все наследие святой земли с южной стороны оканчивается подле границ Египта Ринокуророй и потоком. И, так как Гад означает искушение, то в владении его от пальмовых рощ мы приходим к водам пререкания до Кадеса, означающего святое, чтобы мы могли понять, что даже после победы в мире мы постоянно должны быть в тревоге и страхе, и помнить следующий стих: искушение житие человеку на земли (Иов. 7:1), и при противоборстве врагов достигать святости и таким образом одерживать победу, чтобы вблизи созерцать поток, полный дождей.

Иез.XLVIII:30–35. И [вот] выходы города: с северной стороны отмеряешь четыре тысячи пятьсот. И ворота города по людям (или по именам) колен Израилевых. С севера трое ворот: ворота Рувимовы одни, ворота Иудины одни, ворота Левиины одни. И с восточной стороны [миры] четыре тысячи пятьсот, и трое ворот: ворота Иосифовы одни, ворота Вениаминовы одни, ворота Дановы одни. И с южной стороны измеряешь четыре тысячи пять сот, и трое ворот: ворота Симеоновы одни, ворота Иссахаровы одни, ворота Завулоновы одни. И с западной стороны четыре тысячи пятьсот и трое ворот на них: ворота Гадовы одни, ворота Асировы одни, ворота Неффалимовы одни. [Всего] кругом восемнадцать тысяч. А имя городу с того дня: Господь там же.

Об объеме города в предшествующей речи было сказано, что с каждой из четырех сторон он имел четыре тысячи пятьсот тростей, которые составляют восемнадцать тысяч тростей, как поставлено также в настоящем отделе, то есть сорок четыре тысячи шагов и триста сорок шагов. Теперь пишется, что с каждой стороны, то есть при одиннадцати тысячах шагов и при восьмидесяти пяти шагах было по трое ворот, которые Акила, Симмах и Феодотион называют διεξο’διυς, LXX διεκβολα’ς (проходы), мы перевели выходы (egressus et exitus) города. Прежде всего следует вкратце напомнить о том, что те же самые колена так располагали станы вокруг скинии, что к востоку были Иуда, Иссахар и Завулон, сыновья Лии, а к югу Рувим, Семеон, Гад, два сына Лии и третий сын Зелфы, служанки Лии. К западу Ефрем, и Манассия и Вениамин, то есть два сына Рахили, потому что Иосифово колено, вместо Левиина, назначенного для жертвоприношений, было разделено на два колена: Ефремово и Манассиино. К северу же Дан, и Асир и Неффалим, из которых первый и третий, как сыновья Валы, служанки Рахили, а второй, как сын Зелфы, служанки Лии, низкого происхождения и помещены с севера, потому что они родились от потомства служанок, находившихся в ссоре между собою. Так по книге Числ и по описанию скинии, которое, по повелению Божию, изречено было устами Моисея. Наш же город, город великого царя, устроителем и созидателем которого служит Бог и о котором псалмопевец поет: не Сион ли, речет человек, и человек родися в нем, и той основа и Вышний (Пс. 86:5), имеет другое распределение колен в святой земле, и размеры города, и порядок владения и стороны каждого из колен. Ибо, сначала стоят против северной стороны трое ворот, или три выхода из города, при которых находятся первородный Рувим, и Иуда, основатель царского рода, и Левий, об имени которого при описании скинии и святилища (sacrorum) ничего не сказано, чтобы мы, обладая первородством, как царский и священнический род, презирали холод севера. Затем, к востоку находятся Иосиф, Вениамин и Дан, два сына Рахили и один служанки ее, Валы. К югу же Симеон, Иссахар и Завулон, все трое – сыновья Лии. Далее, к западу – Гад, Асир и Нефеалим, из которых первые двое сыновья Зелфы, служанки Лии, а третий сын Валы, служанки Рахили. Кто премудр, и уразумеет сия? и смыслен, и увесть сия? Яко правы путие Господни и праведнии пойдут в них, а нечестивии изнемогут в них (Ос. 14:10). Эти двенадцать ворот или выходов, как я полагаю, назначены, соответственно качеству заслуг и добродетелей, каждому из колен под именами апостолов и патриархов, о чем яснее написано в Откровении Иоанна, где также заключаются свидетельства о многих тайнах божественных Писаний (Откр. 21). Необходимо также, чтобы такой город имел в окружности восемнадцать тысяч тростей, под каковым числом и в восемнадцатом псалме написано о естественном законе и благодати евангельской, на которых была воздвигнута Церковь, то есть град Спасителя. Также и имя этого города не будет, как прежде, Иерусалим, что́ означает видение мира, но Adonai sama, что́ на латинский язык переводится чрез Dominus ibidem (Господь там же), который никогда не оставит его, как Он прежде оставил народ, сказав ученикам: востаните, идем отсюду (Ин. 14:31), и иудеям: оставляется вам дом ваш пусть (Мф. 23:38), но будет и иметь в нем вечное владение и Сам будет владением для него, согласно с обетованием Его тем же ученикам: се Аз с вами есмь до скончания века (Мф. 28:20).