Новый учебник по церковной истории

Несчастливы наши семинарии в отношении учебников. Трудно и почти даже невозможно указать хоть какой-нибудь из старых учебников, который вполне соответствовал бы своему назначению. В частности и церковная история уже давно страдает в семинариях именно потому, что плох учебник. Постоянно жалуются на него в семинариях. Наиболее ревностные преподаватели часто все уроки обращают в негодующую критику недостатков учебника, излагают целые отделы сами, выдают ученикам дополнительные «записки». И понятно, как все это тормозит дело. Мы видели в семинариях у наиболее старательных и интересующихся историей Церкви учеников экземпляры учебника, сплошь записанные дополнениями и исправлениями, которые они или вычитывали из книг, или слышали на уроках от преподавателя. Но таких учеников немного; большинство же с легким сердцем довольствуется тем, что есть в учебнике. Для преподавателя трудно и даже едва ли возможно достигнуть того, чтобы его ученики все знали церковную историю независимо от учебника, а часто и вопреки ему. Полная зависимость церковно-исторических познаний воспитанников семинарий от учебника постоянно обнаруживается на приемных экзаменах в духовных академиях. И вот в последние годы послышались усиленные жалобы на учебник Е. Смирнова и со стороны академических профессоров. Комиссия, производившая испытания по общей церковной истории в Московской духовной академии в 1907 году, вынесла такой обвинительный приговор семинарскому учебнику. «Главная причина неудовлетворительного результата испытаний прежде всего коренится в недостатках учебника. Некоторые отделы учебника давно отстали от науки, а ряд других, и более важных, никогда и не стоял на уровне ее. Наиболее интересные отделы церковной истории, ведущие речь о литературной деятельности святых отцов и других церковных писателей, изложены крайне механически, отрывочно и с отсутствием почти всякой характеристики проводимых в них воззрений. Неизбежным следствием указанного сейчас недостатка учебника и зависящего от него преподавания является то, что все богатство богословского творчества древнейшей Церкви, разнообразие идей, высказанных древними церковными писателями, проходит мимо головы учащихся, а сухой перечень сочинений отбивает и последнюю охоту лично ознакомиться с ними» (журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1907 год. С. 229–230). А вот что пишет проф. А. И. Покровский в своих воспоминаниях о знаменитом историке проф. А. П. Лебедеве. «Вынувший тот или иной билет, если, конечно, хорошо знал его по учебнику, начинал торопливо и быстро его рассказывать в надежде избегнуть возражений и проскочить возможно дальше. Но это плохо помогало. После двух-трех хлестких фраз экзаменующегося, А. П. довольно резко обрывал его своим замечанием, что все это «вранье», «чепуха», совсем не то, что следует». (Богословский вестник, 1908. Июль – август; по отд. оттиску с. 10).

Все это мы говорим затем, чтобы показать, как сильно назрела нужда в новом учебнике по церковной истории и как удовлетворение этой нужды неотложно.

С понятной поэтому радостью можно приветствовать новый учебник по истории христианской Церкви, составленный применительно к последней программе Учебного комитета для духовных семинарий преподавателем Тульской семинарии П. И. Малицким. Вып. I. Первые три христианских века. Тула, 1909. С. ΙΙΙ†194. Эпоха Вселенских Соборов и разделения Церквей (313–1054). Тула, 1910. С. IV†308.

Отвечая самой насущной потребности, названный учебник отличается большими достоинствами. Здесь нет тех фактических погрешностей, которыми изобилует учебник Е. Смирнова. Правда, автор, к сожалению, допустил в первом выпуске несколько досадных опечаток и ошибок, но он сам же и исправил их в дополнении ко второму выпуску. Правда, в учебнике такие исправления весьма неудобны: преподаватель должен следить, чтобы у всех воспитанников эти исправления были сделаны. Но хорошо уже то, что в новом учебнике нет тех крупных погрешностей, которые бросались в глаза в учебнике Смирнова. Новейшие открытия в области церковной истории находят свое отражение в труде П. И. Малицкого, например в отделе об «устройстве и управлении Церкви». История гонений изложена автором совершенно иначе, нежели ее излагали в учебниках раньше. Здесь автор стоит на уровне современной церковно-исторической науки, особенно когда говорит о причинах гонений, и всю эпоху гонений разделяет на два периода (отдела – неудачно выражается автор). Здесь одна страница и примечание на ней [содержат] для понимания истории гонений гораздо больше, чем весь отдел о гонениях в прежнем учебнике. Особенно хорошо [пишет] автор о гонениях при Трояне, Марке Аврелии и Декие Траяне. Здесь сообщаются не только сведения по истории гонений, но и дается ключ к пониманию гонений, что несравненно важнее. Совершенно удовлетворительно изложен и обширный отдел о Вселенских Соборах. Исторический ход определения и утверждения догматического учения Церкви на Вселенских Соборах представлен здесь ясно, раздельно и понятно. Той путаницы, которая была в этом отделе учебника Смирнова, нет и следа (хорошо бы удалить примечание 1 на 55 с., мало или совершенно не соответствующее тому представлению об искуплении, которое имели отцы IV века).

Но особенно обращает на себя внимание в рассматриваемом учебнике петрологический элемент. Этот элемент введен автором в свой учебник в весьма широких размерах. Составитель учебника никогда не дает сухого перечня сочинений того или другого церковного писателя, но всегда знакомит с содержанием этих сочинений, [насколько] это возможно в учебнике. Из писателей первых трех веков автор подробнее останавливается на Оригене, посвящая ему десять страниц. О писателях золотого века церковной письменности говорится также более подробно. Давая краткую биографию каждого из писателей, автор присоединяет к ней перечень их главнейших сочинений, а затем кратко излагает полную систему их богословствования. Так поступает автор в отношении святителей Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского, Кирилла Иерусалимского. Эти очерки богословских систем на­иболее выдающихся представителей древнецерковной мысли при всей их сжатости отличаются замечательным богатством содержания. Кратко излагаются все воззрения святых отцов, а не отдельные их мысли. Каждый из них поэтому представляется взору читателя с его полным богословским миросозерцанием. За эти отделы следует особенно благодарить автора рассматриваемого нами учебника.

Необходимо отметить и еще одну черту рецензируемого учебника, весьма выгодно выделяющую его на скучном и однообразном фоне обыкновенной учебной литературы, – разумеем слог. Среди наших бесцветных и на редкость скучных учебников учебник П. И. Малицкого является редким и весьма отрадным исключением. Считаем совершенно излишним распространяться о важности для учебников быть живой и интересной книгой; это каждому очевидно. Интересный и живой учебник может привлечь внимание учащихся и к самой науке, и наоборот, – недостатки учебника так часто переносятся в сознание учащихся и на саму науку. Новый учебник церковной истории именно и отличается тем, что [это] интересная книга, которую можно читать, не чувствуя скуки. Изложение повсюду совершенно литературное и живое, а во многих местах даже и одушевленное. Такое изложение может не только дать сухие сведения для одного ума, но и произвести впечатление, создать настроение, дать пищу и для сердца.

Можно поэтому питать надежду даже на то, что если новый учебник будет признан в качестве семинарского руководства, то [ныне] низкий уровень семинарских познаний в области церковно-исторической науки значительно повысится. И этого можно ожидать, не только имея в виду совершенства учебника со стороны содержания, но и со стороны его отличного одушевленного изложения. Можно надеяться на пробуждение любви к церковной истории.

Однако, будучи столь высокого мнения о новом учебнике, мы кое-чем в нем и недовольны. Совершенно не видно, какое значение для Церкви имела борьба ее с гносисом. Известно, что в протестантской современной науке значение так называемого гностического кризиса оценивается слишком высоко: ему приписывается чуть ли не создание из ничего вселенской Церкви. Но несомненно, что борьба с гносисом дала толчок для более точного определения канона и для научного установления принципа предания. Между тем автор, говоря о каноне священных книг и преданий, совсем не упоминает о гносисе. Можно сделать несколько важных дополнений, например об отношениях гностиков к книгам Священного Писания (об этом см. книгу: Liechtenhan. Die Offenbarung im Gnosticismus. Göttingen, 1901).

Еще более важным опущением считаем мы то, что в учебнике в собственном смысле нет истории церковной дисциплины. Можно, правда, сказать, что наука не дала по этому вопросу своего оправданного решения, а русская церковно-историческая наука почти и не поднимала его. (Новейшие западные работы в этой области отразились только на диссертации проф. С. И. Смирнова. «Духовный отец в древней Восточной Церкви», Сергиев Посад, 1906. Гл. 3) А между тем с историей покаянной дисциплины тесно связаны важные догматические вопросы, например о «власти ключей». О новацианстве автор говорит кратко, подробнее о донатистах, но недостает в обоих случаях идейного освещения, догматической основы церковно-исторических движений. Новацианство и донатизм не поставлены в связь с монтанизмом (как, например, в труде Д. Ф. Касицына). С точки зрения церковной дисциплины нужно бы подробнее остановиться на «Пастыре» Ерма. Кроме того, автором совершенно не упомянуты дисциплинарные споры первой четверти III века в Риме и Карфагене между Ипполитом, Каллистом и Тертуллианом. (Об этих спорах см. у проф. С. Смирнова и прот. Иванцова-Платонова. Ереси и расколы первых трех веков христианства. М., 1877, в лекциях Болотова, вып. 2. Подроб­нее в трудах Dollinger'a. Hippolytus und Kallistus, и особенно в новых трудах Е. Rolffs'a).

Это опущение повлекло за собой то, что в учебнике недостаточны и соответствующие патрологические отделы. Идеи антигностических писателей раскрыты недостаточно. Об Ипполите Римском, можно сказать, нет ничего. Кто он такой был – не видно. Подробнее следовало бы изложить учение о Церкви св. Киприана Карфагенского. Ничего не сказано о содержании полемики блаж. Августина с донатистами. Нужно бы упомянуть и об Оптате Милевийском.

Впрочем, мы ничуть не виним автора за эти опущения; в них повинна русская церковно-историческая наука вообще.

Хотелось бы видеть более подробный отдел и церковной историографии.

Автор избегает, может быть, по техническим причинам употреблять греческие слова, а когда речь идет о тринитарной, например, терминологии или о христологической, то необходимы именно греческие слова. Не странно ли встречать такое начертание, как фисис? Да и вообще, на терминологию обращено слишком мало внимания. Не мешало бы иногда приводить и подлинные заглавия некоторых древнецерковных богословских сочинений. Это избавило бы учащихся от затруднений при чтении научных книг, где встречаются часто латинские цитаты. Автор упоминает, например, сочинение Тертуллиана «О давности». Но узнает ли учащийся это сочинение, когда встретит цитату: «De praescriptione»? Да и термин praescriptio нужно бы объяснить. В издающемся, например, переводе Тертуллиана при Киевской духовной академии «praescriptio» передается через «отвод дела».

Еще замечание. Автор пишет о Гарнаке: «В своих церковно-исторических трудах он является выразителем тех же отрицательно-рационалистических воззрений на христианство и христианскую Церковь, каких держался и Баур. Его главное сочинение «История догматов» представляет не объективное изображение судеб христианской Церкви, а оправдание рационалистических воззрений его автора. Со смелой решительностью, недостойной серьезного ученого, Гарнак отрицает одно, извращает другое, заменяет третье. Вообще, недостаток основательности и тенденциозность составляют качества церковно-исторических трудов Гарнака. Популярность его в Германии опирается на том беспочвенном либерализме, для которого имеют ценность одни либеральные выводы независимо от их оснований, на которые они опираются». Сильно сказано! Но прежде всего, Гарнак принадлежит к ричлианской школе, которая порвала с Бауром довольно решительно еще в лице самого Ричля, (особенно во 2-м изд. его знаменитого труда, «Die Entstehung d. altkath. Kirche»). А затем, во всяком случае, Гарнак – величайший из современных ученых, которого трудно укорять в недостатках исторической основательности, притом в семинарском учебнике. Напрасно написаны приведенные нами строки!

Мы отметили то, что нас не совсем удовлетворило. Но это – отделы второстепенные, сравнительно менее важные. Главнейшее же в новом учебнике церковной истории может удовлетворить самого взыскательного читателя. Можно поэтому сказать, что семинарская учебная литература получила от П. И. Малицкого весьма ценный подарок. В таком учебнике все давно уже нуждаются, и мы вполне уверены, что в заинтересованных кругах его встретят с самым живым сочувствием и с благодарностью к почтенному автору, который принял на себя труд составления учебника и достиг блестящего результата. Следует пожелать, чтобы возможно скорее был издан и последний выпуск, а вообще новому учебнику – самого широкого распространения, чего он вполне заслуживает по своим выдающимся достоинствам.