К вопросу о Государственном положении религии
Речь, сказанная 7-го июня в открытом заседании совета академии перед защитой докторской диссертации “Государственное положении религии в римско-византийской империи. Т.И. Государственное положение религии в римской империи (до Константина в.)”.
Наука церковного права, к области которой относится предмет нашего исследования, существует на Руси только еще несколько десятков лет. Естественно поэтому в ней не может быть недостатка в вопросах, которые ждут внимания исследователя. Понятно с другой стороны и то, что при множестве неисследованных вопросов исследователь в своем выборе отдает предпочтение таким вопросам, которые важнее других, имеют более научного и практического интереса. К числу таких вопросов по всей справедливости должен быть отнесен вопрос о государственном положении религии. Занимающийся наукой канонического права встречается с этим вопросом всюду, в каждом отделе своей науки; и чем более знакомится с содержанием ее, тем очевиднее становится для него необходимость научной разработки этого вопроса в видах надлежащего научного освещения прочих вопросов, входящих в состав его науки. С другой стороны в последнее время наша светская журналистика очень часто стала заниматься вопросами в области государственного положения религии. Отмена уголовного наказания за религиозные преступления, распространение веротерпимости на все размышляющие в вере общества, изъятие брачного развода из ведомства церковного суда, введение гражданского брака, изъятие народной школы из ведения пастырей церкви и устранение сих последних от преподавания в школе, исключение преподавания Закона Божия из программы светских учебных заведений – все это излюбленные темы разглагольствований в светских журналах и газетах.
Особенно посчастливилось в этом отношении вопросу об уничтожении государственных наказаний за религиозные преступления; ими занимались не одни те, кому хочется сбыть с рук церковь с ее строгими уставами, а также и те, которые желают ей всякого добра и заботятся о расширении ее благоприятного влияния на общество. В виду подобных запросов церковно-общественной жизни, а также указанного выше серьезного научного значения вопроса о государственном положении религии, всякий литературный труд, предпринятый с целью научной разработки его, конечно не должен быть признан несовременным или излишним. Что же касается нас лично, то мы, по направлению своих научных занятий, чувствовали и чувствуем себя решительно в необходимости посвятить свои труды научной разработки этого вопроса.
Мы избрали для решения своего вопроса медленный исторический путь. Мы начали рассмотрение его с эпохи, когда зарождались и вырабатывались отношения между церковью и государством. Этого требовал научный интерес, потому что только путем раскрытия историко-генетического развития нашего вопроса можно прийти к прочным и строго научным результатам. Но этот прием не служит к ущербу, если смотреть на дело и с практической точки зрения. Вопросы современной церковно-общественной жизни могут ждать себе надлежащего разрешения только от серьезной научной разработки их.
Настоящий первый выпуск нашего труда обнимает собой тысячелетний период существования римской империи и выясняет римско-языческий тип государственного положения религии в противоположении его христианскому взгляду на отношение религии к государству. Тип этого определился свойствами тех факторов, которые влияют на положение религии в государстве, именно с одной стороны природной языческой религии, а с другой складом римского государства. Римская языческая религия очень близко входила своим участием в земные интересы людей. Она заботилась об их благополучии, здоровье, безопасности, о благосостоянии их домов, усадеб, полей, о процветании семьи, рода, о благоденствии государства. Не было потребности у человека, об удовлетворении которой не хлопотала бы римская религия, не было положения, в котором бы не являлась ему на помощь. Обязательность ее по отношению к земным интересам человека простиралась до полного забвения духовной стороны человека, на которую она не обращала никакого внимания. Всегда верная себе самой, она так же держала себя и по отношению к государству. Она сопутствовала государству во всех ступенях его политического развития, принимая под свое покровительство каждую из них. Она участвовала вместе с государством во всех отправлениях его внутренней жизни, ходила с ним на войну, помогала ему в международных сношениях. Она давала силу законам государственным, крепость государственной власти, скрепляла частные договоры, оберегала от нарушений все вообще правовые отношения за отсутствием или слабостью государственной защиты. Погрузившись таким образом в материальные интересы человека и человеческого общества, римская религия сама приняла характер земных явлений, стала зауряд с житейскими предметами. В доме она сделалась домашней религией, чужой для всех и всего не принадлежащего к дому. В роде она радела об интересах рода и ни о чем более. В государстве она была слугой государства, готовой стоять за его интересы всюду, где потребуется ее помощь. В каждом из явлений общественно-человеческой жизни римской религии, сливается с той формой общежития, в которую она воплотилась. В семье она заодно с семьей, не может без нее быть, с нею зарождается и вместе с ней умирает. В государстве она тоже живет с ним общей органической жизнью, торжествует при успехах, разделяет его неудачи, терпит с ним поражение на войне, идет в плен вместе с пленными гражданами, делается данницей другого более сильного государства, погибает вместе с падением государства. Государство смотрит на культ как на принадлежность государственной жизни и ведает его законодательством, судом и управой наравне с прочими сторонами государственной жизни. Оно вменяет гражданину в обязанность соблюдать государственный культ, во имя интересов государственных и соблюдать так, как велит государственный закон, и преследует своим судом и наказанием всякое публичное нарушение этого закона. Так римская языческая религия своею угодливостью человеку и радением о его земных интересах довела себя до порабощения на служение человеческому общежитию и стала орудием государства в достижении им государственных целей.
Не такова религия христианская. Она не принимает на себя заботы о земных благах людей, а устремляет их мысленный взор к благам небесным; ее задача состоит не в устроении благополучия людей, а в создании спасения их души. Религия христианская стоит выше земных интересов семьи, сословия, государства, она религия общая для людей всех родов, состояний, племен и народов. Имея свою особую задачу, она исполняет ее самостоятельно и своими средствами. Церковь Христова не зависит от государства ни в своем происхождении, ни в существовании. Она учреждение Божественное и живет силами благодатными. Она имеет свою самостоятельную организацию, свой закон, свой внутренний порядок, сама не нуждается для этого ничьей помощи и не терпит чуждого вмешательства. Она повинуется своему духовному Главе Господу Иисусу Христу, воля Которого есть ее верховный закон. Очевидно, церковь столь различная по своему свойству от языческой религии не может стоять к государству в таких же отношениях, в каких была последняя в римской империи. Ее природа требует, чтобы она была совершенно независима от государства в своих внутренних делах. Принцип самостоятельности церкви и независимости от государства в отправлениях своей жизни – это принцип христианский, принцип необходимо вытекающий из существа церкви и коренных ее свойств, точно также как, наоборот, принцип слияния религии с государством в один организм с подчинением первой во всем интересам и власти последнего, есть принцип древнего языческого мира. И нельзя не удивляться, что принцип отдельности и особенности церкви, как самостоятельного организма, мало сознается в нашей богословской литературе, и даже иногда совсем забывается. Считать церковь за один организм с государством, с подчинением верховенству сего последнего это значит уничтожать церковь. Органическое слияние церкви с государством в качестве одной из функций государственной жизни мыслимо и возможно практически только на развалинах церкви, при разрушении церковной организации, там, где нет церковной иерархии как самостоятельной власти, где делами веры распоряжается глава государства в качестве епископа. Это мы видим в протестантстве. Отношении церкви в протестантстве представляет собой большое сходство в принципе с порядком вещей, существовавшим в римской империи. И причина, почему мы в новое время встречаемся с явлением старого времени, заключается в одинаковости условий, именно в том, что как там не было, так и здесь нет особой самостоятельной организации у религиозного элемента. Таким образом сравнение христианства с римской языческой религией приводит нас к признанию самостоятельности и независимости церкви от государства в ее внутренней жизни как основного начала отношений между церковью и государством, вытекающего из существа церкви.
Но самостоятельная в своей внутренней жизни церковь подлежит юрисдикции государства в качестве общественной корпорации. Сама по себе эта подведомость церкви государству в государственном отношении не заключает в себе необходимого понятия подчинения церкви государству по церковным делам. Она может ограничиваться только чисто внешними юридическими отношениями. В качестве признанной общественной корпорации, церковь должна пользоваться полицейской охраной со стороны государственной власти против нарушений ее законных прав и может приобрести право иметь свою корпоративную собственность. Перед государством ее обязанность должна состоять в таком случае в том, чтобы не вмешиваться в дела государственные и отнюдь не действовать в ущерб авторитета государственных властей. Такое отношение церкви к государству в качестве общественной корпорации очевидно нисколько не должно стеснять внутренней церковной жизни. Но не всякое государство может так относится к религиозному институту. Римское государство смотрело на религию как на государственное учреждение и поэтому считало себя в праве распоряжаться ею по своей воле. Когда христианство выступило в качестве религиозной корпорации общественного характера, римское государство никак не хотело признать за ним право на существование и освободить христиан в исполнении государственных обязанностей по отношению к религии. Самый миланский эдикт, даровавший христианам право свободного исповедования своей веры, не отменил прежнего правительственного взгляда на религию, как на государственное учреждение; он только поставил христианство на ряду с язычеством, но тоже в качестве государственной религии; он признал государство римское двоеверным, состоящим под покровительством Бога христианского и богов языческих. Явление далеко не беспримерное в истории римской империи, если мы ее припомним.
Римский взгляд на религию как на государственное учреждение было унаследовано и в византийской империи, хотя и с некоторым ограничением. В пользу этого говорит вся последующая история церкви в византийской империи, частнее в пользу этого говорит вековая политическая борьба между двумя половинами византийского общества – языческой и христианской, начавшаяся в след за изданием миланского эдикта, оружие, употреблявшееся в этой борьбе с той и другой стороны, и последствия этой борьбы для язычников; в пользу этого говорит весь вообще образ действий византийских императоров в делах церковных и все законодательство византийское о церковных делах. Конечно, церковь как самостоятельный организм не могла низойти в Византии до того положения, в каком находилась языческая религия в римской империи, но все-таки ей не раз пришлось испытать на себе попытки византийских императоров регулировать ее в ее собственных делах. Таким образом, положение христианской церкви в византийской империи, не смотря на коренное различие между ней и языческой религией, имело прямую связь с положением языческой религии в римской империи, благодаря тому обстоятельству, что византийское государство унаследовало основной взгляд римского государства на религию как на государственное учреждение.
Надеемся, мы достаточно выяснили пред вами, многоуважаемые господа, значение, какое имеет изучение государственного положения языческой религии в римской империи для понимания государственного положения церкви в византийской империи. Сравнительное изучение язычества и христианства в их отношении к человеческому общежитию показало нам, какое глубокое различие между римско-языческим и христианским взглядом на отношения религии к государству. Знакомство же со взглядом римского государства на государственное значение религии хорошо объясняет нам, в каком смысле нужно понимать образ действий византийских императоров по отношению к церкви и откуда он проистекает. Без изучения римского периода мы не в состоянии были бы понять надлежащим образом византийского периода римско-византийской империи, не говоря уже об отношении римского государства к христианству в первые три века христианской эры.
Что касается до самого исполнения задачи, то мы не щадили усилий обследовать свой предмет со всех сторон, воспользоваться всеми доступными для нас средствами. Не скроем, что при этом нам пришлось преодолеть не мало трудностей. В пояснение достаточно сказать, что для достижения своей задачи нам нужно было познакомиться с новою для себя областью римских религиозных и государственных древностей. Конечно, римские древности – предмет хорошо разработанный в иностранной литературе. Но, по справедливому замечанию людей опытных в научных работах, исследователя может стеснять не одна скудость руководства, но и их обилие. В богатой литературе бывают не одни только ценные сочинения, а встречается не мало и таких, которые повторяют на разные лады выводы, добытые другими, или которые оригинальностью своих мнений не разъясняют, а запутывают дело. Поэтому в богатой литературе не легко разобраться и напасть на сочинения, которые должны служить руководственными; не легко прийти к успокоению, что ты прочитал все нужное, не пропустил какого-нибудь открытия, какого-нибудь нового солидного труда. Для нас справочной книгой по римским древностям служило руководство к римским древностям Маркварта и Моммсена, лучшее. Сколько нам известно, руководство в этой области. Но при этом мы познакомились и со всеми другими сочинениями по римским древностям, римской истории и римской юриспруденции, которые считаются важными при решении тех или других затронутых нами вопросов и которые могли быть у нас под руками. Указания на них читатель найдет в подстрочных примечаниях в подлежащих местах. Впрочем, не смотря на солидную разработку римских древностей, в них все-таки не мало вопросов темных, спорных, в которых изучающему древности приходится выбирать между различными мнениями или составить свое. Да кроме того, о нашем вопросе в той постановке, какую мы ему дали, нет специального трактата в литературе по римским древностям. Поэтому мы при исследовании своего вопроса не остановились на готовых руководствах, а сочли необходимым познакомиться с первоисточником по римским священным древностям. Мы прочитали все важнейшие памятники, содержащие в себе материалы по римским священным древностям, а именно сочинения Катоне о сельском хозяйстве, Варрона, о римском языке и о хозяйстве, сочинения Цицерона, трактующие о религии, как то: de natura deorum, de divinatione, de legibus, de republica, de officiis, pro domo suo, de haruspicum responso, Макробия Saturnalia, древности Валерия Максима, археологический словарь Феста, Сервия археологическое толкование на сочинения Вергилия, Авла Геллия аттические ночи, сочинения по римской истории Тита Ливия, Тацита, Светония и его продолжателей, писавших об истории императоров римских, отчасти Дионисия Галикарнасского и Диона Кассия, сочинения еврейского историка Иосифа Флавия и некоторые сочинения Филона Александрийского, прочитали книги о земледелии у римлян с приложенными к ним учеными исследованиями Рудорфа и Моммсена, познакомились с римскими подписями, приобретшими в последнее время такое важное значение в изучении римских древностей, по собраниям Орелли и Моммсена, и со многими другими мелкими литературными памятниками, которых мы перечислять не будем. Знакомство с первоисточниками дало нам возможность судить о римской религии по своим личным живым впечатлениям, которых не могут заменить никакие чужие руководства, и говорить, о деле с полной уверенностью своего личного убеждения. Приступая к изложению положения христианства в римской империи, мы познакомились в подлинном тексте или в переводах со всеми церковными писателями первых трех веков христианства, именно кроме книг нового завета, с творениями мужей апостольских, с сочинениями христианских апологетов, с творениями св. Киприана Кареагенского и св. Иринея Лионского ; кроме того прочитали исторические сочинения Евсевия и мученические акты по изданию Руинарта. Из четвертого века мы познакомились с сочинениями св. Иоанна Златоуста, как лучшего руководителя в понимании новозаветных священных книг. На основании Священного Писания и отеческих творений первых трех веков с присовокуплением сюда и творений св. Иоанна Златоуста и сделано нами изложение учения о церкви Христовой как особом религиозном обществе и об отношении ее к семье, обществу гражданскому и государству и изображено государственное положение церкви во время гонений на нее со стороны государства. При этом, чтобы судить о современной разработке вопроса о гонениях на христиан, мы имели под руками книгу Histoire des persécution.
Труды и усилия, которые нам пришлось употребить для исполнения своей задачи, имели для нас большое образовательное значение. Благодаря им, мы познакомились с областью права и с приемами исследования, свойственными юридической науки. Благодаря им, мы уясняли самый сложный и трудный вопрос нашей науки, а по тесной связи этого вопроса с другими отделами нашей науки, и эти последние получили для нас новое освещение. Благодаря им, мы ясно стали представлять место, которое должно занимать церковное право в области права вообще и прочее. Нам приятно было надеется, что наша ученая работа не окажется бесполезной и для других тружеников нашей науки и для всех образованных читателей вообще. Особенно нам было бы лестно, если бы наш труд встретил благосклонный прием в настоящем ученном собрании и в частности у наших достопочтенных оппонентов.