Блаженная ученица старца Иосифа герондисса Макрина

Каждому православному христианину известно имя блаженного великого Старца¹ Иосифа Исихаста (1897–1959). Известно, что благодаря его подвижнической жизни, произошло возрождение исихастской традиции на Святой Горе Афон. Непосредственные его ученики и ученики его учеников возглавили более четверти всех Афонских монастырей. А сколько скитов и келий, сколько подвизающихся в разных обителях иноков вдохновляются его богомудрыми писаниями – и исчислить невозможно. Теперь даже в Америке и Канаде учеником Старца Иосифа старцем Ефремом основано девятнадцать монастырей.

Но не все знают, что не только в мужских, но и в женских монастырях исихастская традиция получила свою новую жизнь благодаря духовным чадам приснопамятного старца. Среди них особое место занимает герондисса Макрина Вассопулу. Расцветший в годы ее руководства священный монастырь Одигитрии в селении Портарья близ города Волос послужил благим корнем, от которого произросли многие женские монастыри не только в Греции, но и в Америке, Канаде, Грузии. Будем надеяться, что и в России, где большинство монастырей – это женские обители, полюбят блаженную Макрину².

Блаженная старица Макрина родилась в 1921 году в Малой Азии в деревне Хаджилери близ городов Магнисия и Смирна. Во святом крещении она была наречена Марией. Родители ее, Фотий и Анастасия Вассопулу, были родом из Греции, но в поисках работы переехали в Малую Азию. Это территория Византийской империи, которая была захвачена турками в XIV–XV веках. Фотий занимался торговлей, а Анастасия обучала вышивке. Они были людьми благочестивыми и добродетельными. Фотий тайно творил милостыню. Обычно ночью он оставлял наполненные продуктами корзины перед дверями домов, где жили бедные семьи. Анастасия же более любила молитвенное уединение и жила в миру как монахиня. У них родилось четверо детей, но двое старших умерли в младенчестве.

Рождение Марии совпало с Малоазийской катастрофой. После поражения Греции во Второй греко-турецкой войне 1919–1922 годов в Турции начался геноцид греков. В конце концов, был заключен договор об обмене населением между Грецией и Турцией. Три тысячелетия жившие в Малой Азии греки вынуждены были оставлять родные места. Так с шестимесячного возраста будущая старица стала беженкой. Всю жизнь блаженную «странницу на земле сей» сопровождали многоразличные скорби.

Переселение проходило в крайне тяжелых условиях. С собой разрешали брать только то, что можно унести в руках. Семья Вассопулу едва смогла сесть на корабль. Грудной младенец создавал большие затруднения для родителей.

Многие уговаривали Анастасию бросить ребенка в море, чтобы спастись самой. Но с Божией помощью беженцы, среди которых было семейство Вассопулу, добрались до Греции. После ряда переездов они остановились в беженском районе Новая Иония близ города Волос.

Когда Марии было всего семь лет, Господь призвал ее к монашеству дивным образом. Однажды она вместе со сверстниками играла в пустынном месте. Вдруг девочка задумалась и спросила детей: «Как бы достать до Бога?» Никто из детей не дал ответа. И тогда Мария по-детски предложила поставить один на другой много столов и стульев, чтобы достать до Бога. И от радости, что найдено решение, все стали петь «Господи, помилуй».

Мария пришла в необыкновенное умиление и услышала некий внутренний голос, призывавший ее к монашеству. Она тогда еще не слышала даже таких слов «монашество», «монахи». От переполнявших ее чувств девочка заплакала, побежала домой и в слезах упала перед домашними иконами. На расспросы матери, что с ней случилось, Мария сквозь всхлипывания отвечала, что хочет быть монахиней.

Вечером Фотий, придя домой, был удивлен тем, что его не встречает любимая дочка, которая обычно подавала уставшему после работы отцу тапочки. Узнав от жены, что произошло, он позвал Марию. Девочка и отцу сказала, что хочет быть монахиней. Фотий трижды спрашивал дочь, что такое «монахиня», но та только пожимала плечиками. Уразумев, что это был зов Божий, Фотий серьезно, как будто перед ним не семилетняя девочка, а взрослый человек, благословил ее: «Желаю тебе стать хорошей монашечкой, дитя мое».

Мария со своим братом Георгием, который родился спустя пять лет после переселения, воспитывались в вере и благочестии – как примером своих родителей, так и их боголюбивыми наставлениями. Будучи уже старицей, блаженная вспоминала мудрые слова своего отца: «Дитя мое, если кто-нибудь сделает тебе самое большое зло, ты сделай ему самое большое добро. Так поселится любовь в твоем сердце, и ты приобретешь добро от Бога». И Мария с детских пор, когда ее обижали, старалась отвечать любовью.

Но недолго продолжались радостные и беззаботные дни ее детства. «Те годы, – вспоминала старица, – предназначались, чтобы о них тосковать со слезами позднее. Я потеряла теплоту семейного очага и навсегда лишилась нежных объятий моих родителей».

Когда Марии исполнилось восемь лет, Ангел Божий возвестил ее отцу: «Фотий! В Чистый Понедельник в четыре часа я приду взять тебя, а ровно через год – твою жену. Твоих же детей покроет благодать Божия и защитит великая десница Его». Так и случилось. За восемь дней до своего преставления Фотий известил Анастасию о своей предстоящей кончине и об её исходе годом позже. Весь в слезах, он старался утешить супругу рассказом о том, что по божественному обещанию о детях их будет особое Божие попечение. Действительно, Фотий мирно скончался в Чистый Понедельник 1929 года в четыре часа, и ровно через год в Чистый Понедельник 1930 года в четыре часа отошла ко Господу и супруга его Анастасия. Так Мария в возрасте девяти лет осталась одна со своим братом Георгием, малышом четырех лет.

Велика была скорбь детей, лишившихся заботы и нежности своих родителей. Позднее старица рассказывала, что первое время после кончины матери она очень часто ходила на простенькую могилку родителей и своими ручками по-детски раскапывала землю, думая найти их там.

Наступили полные жестокости и горечи годы сиротства. Блаженная вспоминала, что порой они не имели даже куска хлеба, и голодная смерть стояла перед их глазами.

Соседи помогали двум сиротам, сколько могли и сколько позволяла нужда их собственных семей. Иногда брат с сестрой, хранимые Божественным промыслом, находили во дворе своего дома корзину с едой. Они подстерегали у окна, но им не удавалось увидеть того, кто им помогает.

Знакомые и соседи, бывало, ласкали сиротку, и маленькая Мария отзывалась на их ласку, но когда ей пытались заплести волосы с красивой ленточкой, она вытаскивала ее и решительно заявляла: «Не хочу этого! Я буду монахиней!»

После смерти родителей Мария заняла место матери в воспитании четырехлетнего Георгия. Вместе с братом они жили в доме для беженцев. В том же доме жила и их незамужняя тетя. Позднее герондисса³ рассказывала: «У меня была тетя, которая была очень нервная. Она таскала меня за волосы и била, но я не говорила ничего, потому что имела к ней почтение. Я не хотела перечить ей, бороться с ней, так как была сиротой, а она была для меня старшей. ...Так меня учили отец и мать с малых лет».

Но тетя имела еще и злой обычай ругаться. Она часто говорила бранные слова с упоминанием нечистой силы. Во всем другом девочка не противоречила тете и с великой выдержкой, истинной любовью и почтением терпела от нее побои и прочие выходки. Но, если тетя начинала богохульствовать, Мария не брала от нее пищи и оставалась голодной до тех пор, пока та не прекращала нечестиво ругаться. Так, умудряемая Богом, Мария мало-помалу добилась обращения тети на путь благочестия. Впоследствии, незадолго до своей кончины, тетя стараниями своей племянницы, ставшей герондиссой, исповедовалась и причастилась.

В голодные годы первой задачей было выжить. Поэтому, едва Марии исполнилось 9 лет, тетя стала устраивать ее на работу прислугой в дома богатых семей. Трудилась Мария и в мастерской, где колола миндальные орехи. Часто камнем, которым раскалывала их, она разбивала в кровь свои детские пальчики.

Как-то, в возрасте около одиннадцати лет, опять работая служанкой, она делала уборку в доме одной состоятельной госпожи. Двое мужчин пришли к хозяйке и беседовали с ней в гостиной. Мария из соседней комнаты услышала, как госпожа спрашивает гостей, сколько они дадут ей денег, если она продаст им свою маленькую помощницу? Девочка поняла их ужасное намерение, быстро открыла окно, выпрыгнула на дорогу и, плача, побежала домой. Так промысел Божий спас ее от грозящей опасности.

С детства Мария любила Богородицу, и все свое упование возлагала на Нее. С тех пор, как она потеряла обоих родителей, Панагия⁴ была для неё как мама и Ей она открывала все свои стремления и трудности.

Через чудесное явление Богородицы Господь призвал Марию еще раз к монашеской жизни. Впоследствии старица так рассказывала об этом сестрам: «Как-то видела я сон. Он был как видение. Я находилась в некоем саду. Как виноградник, что напротив. Это было очень красивое место, все покрытое зеленью. И там была одетая в черное женщина с ребеночком лет трех. Она отпустила ребеночка,и он бегал среди зелени, от холмика к холмику. И тут она зовет меня и говорит: «Мария, подойди ко мне поближе». Я пошла к ней, и она опять обратилась ко мне: «Сможешь ли ты поймать этого ребеночка?» «Смогу», – отвечаю я ей. «Если сможешь, увидишь, что я тебе дам». Начала я бегать. Вспотела, пока поймала ребеночка. Когда же поймала его, то крепко сжала в объятиях и сказала: «Скажи мне, как сладок Христос?» Он сложил ручки и дунул мне в уста. И с этим дуновением ко мне пришла такая сладость, как будто я ела ароматный лукум всего мира, как бы из цветов роз. В уста мои вошел мед Благодати. Тогда женщина (у нее было два кольца), надела одно мне, а другое – ребеночку. И тотчас я проснулась.

Проснулась я без кольца, но ощущала, как будто у меня сняли с руки кольцо, которое я носила годами. Такое ощущение у меня было. После этого сна я ничего не хотела есть. Меня звала тетя: «Иди сюда, я тебе приготовила поесть». А я ничего – ни есть, ни пить не хотела, чтобы не потерять тот вкус. Я ощущала его очень долгое время: полтора – два года! Я не ела ни варенья, ни лукума, ни сахара в чай не клала, ничего сладкого, чтобы не потерять этот небесный вкус. Потом я сказала себе: «Буду монахиней!»

Тогда Мария не имела духовника и поэтому до конца не доверяла неземным явлениям, не доверяла себе. А когда пришел ее первый духовник, она рассказала ему об этом и он ответил: «Это призвание Божие, дитя мое, тебе нужно быть монахиней». С того времени она стала носить синий халатик, платочек на голове и жить как монахиня.

Духовника Господь даровал Марии при следующих обстоятельствах. Как-то раз, будучи снова вынужденной работать служанкой, Мария пыталась разжечь огонь в казане⁵, чтобы согреть воды и постирать вещи. Ей это никак не удавалось, огонь постоянно гас. В том доме гостил один иеромонах. Он, увидев это, подошел, трижды перекрестил очаг с именем Святой Троицы и предложил ей с верою дунуть на тлеющие дрова. Огонь тотчас зажегся. Так Мария познакомилась со своим первым духовником.

Это был отец Ефрем Караянис из братства великого Афонского Старца Иосифа Исихаста. Отец Ефрем в то время служил приходским священником в храме святого нового мученика Апостолоса⁶ в Волосе. Он распространял исихастскую святоотеческую традицию в приходе, учил умной молитве и способствовал знакомству многих жителей тех мест со Святой Горой и Старцем Иосифом Исихастом. Среди них была и Мария. Так Божественный промысел еще раз чудесным образом открыл ей должное направление духовного пути.

Под руководством своего духовного отца Мария подвизалась в стяжании непрестанной молитвы. И вот однажды утром, по дороге на работу, перед ней встал дьявол и сказал: «Ох, и задам я тебе, если не удержишь то, что имеешь». С тех пор она еще усерднее следила, чтобы не оставлять Иисусову молитву. А когда у нее не было с собой четок, Мария перебирала пальчиками край одежды, и в тех местах она протиралась.

Благодать Божия, сохранявшая маленькую Марию, вскоре поставила ее в более благоприятную среду. Сердобольные люди из беженского поселения помогли ей устроиться на табачную фабрику Мацагу в Волосе. Марии тогда было около двенадцати лет. Для того чтобы ее приняли на работу, фабричному начальству сказали, что ей уже тринадцать.

Директор фабрики Апостолос Сомоглу и его супруга Магдалина были благочестивыми людьми, часто ходили в церковь. Они так же, как и Мария, были духовными чадами отца Ефрема.

Однажды директор назначил ее на участок, где раскладывали по пачкам сигары. Совмещать такую работу с непрестанной внутренней Иисусовой молитвой, в которой упражнялась Мария, было невозможно. Герондисса рассказывала, что с детской простотой и крепкой верой она попросила: «Я, Христе мой, буду Тебе говорить молитву, а Ты считай мне сигары». Тогда Мария стала, не считая, брать сигары своей маленькой ладонью. И – чудо – каждый раз их оказывалось точное число. Она стала выполнять свою работу в несколько раз быстрее других. Директор устраивал ей проверки, но никогда не находил просчетов в приготовленных ею пачках. Ей предлагали повышение зарплаты, но она предпочла раздавать набранные ею сверх нормы пачки другим работницам цеха.

Мария была скромна и молчалива, отличалась благородством в поведении. По свидетельству работавших с ней людей, от непрестанной молитвы лицо ее сияло, а уста благоухали.

На первые деньги, которые она получила в качестве зарплаты на фабрике, она позаботилась заказать Сорокоуст об упокоении души своих родителей.

Надо заметить, что это не совсем то, что называют сейчас в России Сорокоустом. В то время в Греции, как и у нас в древности, Сорокоустом называли не простое поминовение имени на сорока общих Литургиях, а отдельное служение сорока Литургий только за того, о ком заказан Сорокоуст. Отслужить его взялся ее духовник. Мария ежедневно посещала эти службы. С трех часов утра она собиралась и почти час шла пешком до церкви святого мученика Апостолоса. После Божественной Литургии она сразу отправлялась на работу. В продолжение Сорокоуста она и дома особо молилась об упокоении родителей.

Наступил день сороковой Божественной Литургии. Незадолго перед пробуждением, между сном и бодрствованием, она увидела, что находится в одном прекрасном месте. Там были деревья в полном цвету, похожие на цветущий весной миндаль. И услышала Мария в уме своем, что это место принадлежит ее родителям. Она стала звать их и, когда они явились, спросила, упокоены ли они. Те с благодарностью ответили: «Там, где мы были, было хорошо, а сейчас еще лучше».

Утром она приготовилась и пошла на последнюю Божественную Литургию Сорокоуста. Когда прозвучал отпуст⁷ и духовник дал ей антидор⁸, он попросил ее немного задержаться для беседы. Отец Ефрем спросил, как она чувствует в своей молитве родителей. Прежде чем Мария успела ответить, батюшка сам рассказал, что видел их прошедшей ночью. И видел он их точно так, как их видела Мария. Позднее, будучи герондиссой, она всегда советовала людям совершать Сорокоусты. «Они приносят большую пользу не только усопшим, но и дают подкрепление в различных затруднениях земной жизни», – говорила старица.

Пока продолжалось трудное время общей нищеты, Мария с братом постоянно бедствовали. Около 1935 года для того, чтобы спасти Георгия от голода, она решила отправить его к дяде в Фессалоники. Сама же она, чтобы не обременять дядю, вернулась в Волос. Несмотря на собственную бедность, Мария продолжала постоянно заботиться о брате и во всем ему помогать.

Итак, она осталась совсем одна с единственной надеждой на предстательство Христа и Богородицы. И милость Божия не оставила ее. Бог послал богатого благочестивого человека, который очень поддерживал и ее, и брата. Он помог в обучении Георгия бухгалтерии и иностранным языкам, а после учебы нашел ему работу в королевском дворце⁹. Как рассказывала позже герондисса, благодатию Божией они с братом узнали много хороших людей, которые помогали им и оказывали такую любовь, как будто они были их родителями. Так исполнились последние слова отца Марии об особой помощи свыше его осиротевшим детям.

В это же время Мария познакомилась с Викторией Мораитис, будущей старицей Феофанией, сын которой Яннакис¹⁰ стал впоследствии старцем Ефремом Филофейским. Виктория была человеком высокой духовной жизни. Она сыграла важную роль в жизни герондиссы. У них был общий духовный отец, который часто говорил своим чадам: «Вы все, вместе взятые, не стоите одной Виктории».

Виктории в свое время тоже довелось познать сиротскую долю. Она помогала девочке не только советом, но заботилась и о материальных нуждах сироты. Когда Мария возвращалась с работы, то часто заходила к Виктории. Она давала Марии продукты, а в тот день, когда та не появлялась, Виктория посылала еду с маленьким Яннакисом.

Старец так вспоминал об этом: «С тех пор как герондисса работала у Мацанго, когда шла на работу, каждый день она проходила перед нашим домом. У них были такие отношения с моей мамой, что не описать. Они имели большую любовь между собой...»Мария часто ходила к Виктории для совместной молитвы. «Эти святые души, – рассказывал старец Ефрем, – вместе молились на кухне нашего дома, стоя на коленях весь вечер, проливая много слез и совершая множество земных поклонов. Их святой пример многому меня научил»¹¹.

Герондисса всю жизнь питала великое почтение и благоговение к Виктории и относилась к ней, как к своей старице. Она говорила, что Виктория, живя в миру, совершала подвиги пустынников.

С будущим старцем Ефремом Мораитисом Мария очень сблизилась перед его уходом на Святую Гору к Старцу Иосифу Исихасту. Впоследствии она так вспоминала об этом: «В то время мы постоянно были вместе со Старцем. Когда он желал исихии, чтобы подвизаться в умной молитве, он приходил ко мне. Сидел в комнате и молился. Я закрывала двери и уходила. Иногда шла на свою работу, а иногда – на рынок за покупками. Где мне было знать, что Яннакис, который остался в моем доме, будет моим старцем спустя столько лет!»

Среди духовных чад отца Ефрема Караяниса образовалась группа добродетельных девушек, которые жили как монахини в миру. Среди них, конечно же, была и Мария, которая, живя и трудясь в миру, ревностно предавалась подвижничеству.

Она неопустительно посещала Божественные Службы. Особенно любила бдения, поклоны, умную молитву, поучение в Священном Писании и в творениях Святых Отцов. Очень почитала святых. Всё это составляло радость ее юной души. Такой же труд по Богу имели и ее духовные сестры. После Божественной Литургии они брали антидор и шли со службы совершенно без разговоров между собой, для того, чтобы не потерять внутренней молитвы и Благодати Божией.

Старица впоследствии вспоминала о тех годах: «В ту эпоху была многая благодать Божия. Она шествовала посреди дороги, и кто хотел, находил ее. Через простоту и молитву принимали благодать Божию. Тогда была простота, а грех не был так распространен, как сейчас. Каждый человек имел большую веру и совершал подвиги... Поэтому и благодать Божия помогала им. Жили необходимым, ничего лишнего не имея. Не было этих излишеств, как сейчас, и поэтому имели большое самоотвержение. Цель жизни была – поработать Богу, послужить Богу. Не было строительной мании, какая у нас сейчас.

Помню, раньше какими мы были! Тогда в нашей жизни Бог был очень живым! Нам казалось, что мы сможем взять Его за руку. Я даже говорила, что если мы протянем руку, то сможем прикоснуться к Нему.

Ропот? Даже в мыслях не было! Только о Боге помышляли: как увидим Его и святых Ангелов, как прекрасен рай.

Только небесное, ничего земного. Такая была жизнь! ...Маленькие дети собирались и учились умной молитве... Мы не обращали внимания ни на снег, ни на дождь, ни на ветер. А теперь видим дождь и боимся. А мы одевали на голову покрывальце и шли в ночи. ...В три часа ночи. Час ходьбы, чтобы добраться. Слушали Божественную Литургию и причащались. Мы твердили «Иисусову», «Господи, Иисусе Христе, помилуй нас», а священник совершал проскомидию. Мы слышали: «Искупил ны еси...»¹², потом отец Ефрем возглашал: «Копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь и вода»¹³. Что это было! Слезы умиления, которые лили все! Исихия! Мы же тихо: «Господи, Иисусе Христе, помилуй нас»... Уходили мы все измененными. Мы шли за покупками в магазин, а люди недоумевали: «Почему они так пахнут? Ладан, что ли, у них и поэтому благоухают?» Постоянно в церкви! Все по часам, по часам на руке, все по минутам. Десять минут еда, десять минут отдыха, все с точностью. Вечерня? Все девушки собирались. Мы работали, а вечером все собирались на вечерню. Какие бы неотложные дела у нас не были, мы шли на вечерню. Каждый вечер, полчаса – сорок пять минут, мы идем, чтобы попасть на вечерню. Священник делал приготовления, пел вечерню, Богородичный канон, и потом мы уходили.

...Сегодня у нас все под носом, вот тебе и церковь, вот тебе и Литургия, а мы боимся мороза, всего боимся! Благодать Божия тогда ходила посреди дороги, ее хватали, Благодать Божию...»

Особое внимание обращала Мария на послушание. Став герондиссой, она постоянно наставляла сестер в этой добродетели. Вспоминала и свой опыт в миру. «В те времена, когда жила в миру, хотя я грешная и недостойная, но старалась хранить послушание как в монастыре.

Во всем полагалась на своего старца и на старицу¹⁴. ...Жила постоянно как в монастыре. И какой бы ко мне не обращался человек, я оказывала послушание: «Буди благословенно». «Сделай». – «Буди благословенно». Я не прекословила, но старательно хранила послушание. Говорила себе: «Сейчас я как бы в киновии¹⁵, это все насельники монастыря и нужно оказывать послушание этим людям».

Подвижнический настрой девушек хорошо отражает и такое краткое воспоминание герондиссы: «В те времена после повечерия мы не пили воды. Если выпьем, говорили «Помилуй мя, Боже»¹⁶.

Какие сардины, какие скумбрии?.. Воды не пили. То, что слышали о духовном, выполняли на деле. Если съели больше положенного, говорили себе: «Не будем пить воды». Из дома шли до церкви, совсем не разговаривая. Творили «Иисусову» и так шли! Шли домой, а как будто не уходили из церкви. Какое незабываемое время!»

Как-то молодые подвижницы были на престольном празднике в храме святого мученика Апостолоса. Там было большое стечение паломников не только из окрестных селений, но и со всех концов Греции. Был там и некий подвижник, который среди всего людского множества выделил Марию. Он, подозвав, побеседовал с ней и дал ей три заповеди: непрестанно творить Иисусову молитву; выйдя из дому, не смотреть по сторонам, а только в землю; всегда подавать милостыню, даже если сама будет в нужде. Боголюбивая Мария всегда старалась исполнять их.

Однажды, когда будущей старице было девятнадцать лет, она и еще шесть духовных сестер сразу после Божественной Литургии пошли в часовню святителя Николая по благочестивому греческому обычаю возжечь там лампадки. Они в тот день кроме антидора ничего еще не ели. По дороге, проголодавшись, Мария с простотой сказала: «Как хорошо бы нам иметь по ломтику хлеба и смоковке». Придя в часовню, они стали с песнопениями возжигать лампадки. Мария увидела какой-то сверточек и сказала: «Девчата, святой Николай нам что-то послал. Не знаю что, но это подарок святого Николая». Она развернула сверток и показала удивленным сестрам семь кусочков теплого хлеба и семь смокв.

Через полмесяца Мария снова пошла в эту часовню и увидела, что на Распятии из тернового венца и из раны в ребрах Христа стекают капельки крови, смешанные с водой. Собрав их ваткой, она принесла показать это духовнику. Отец Ефрем сказал, что это знамение грядущей войны. Шел октябрь 1940 года. Через несколько дней фашистская Италия, а затем и Германия напали на Грецию.

Сначала греческие войска успешно противостояли итальянской агрессии. Однако при содействии германских войск, пришедших на помощь терпящей поражение Италии, Греция все же была оккупирована.

Во время оккупации перемещение вечером запрещалось. Позднее блаженная рассказывала: «Если тебя увидят в семь часов вечера вне дома, убьют. Однажды я была в доме, где жил наш духовник, и вдруг он говорит мне:

– Ох, как нехорошо получилось, дитя мое! Я совсем забыл, что у меня в 6:30 назначена встреча с одним господином. Совсем вылетело из головы. Выходит, что я его обманул! Что же делать? Человек будет ждать... Что же делать?

Я говорю:

– Благослови, Старче, меня пойти!

Он мне с тревогой:

– Как ты пойдешь? Знаешь, как это далеко? Как ты пойдешь?

А я ему:

– Благослови меня послужить тебе ради любви Христовой.

Он благословил меня крестным знамением и сказал:

– Смотри, следи по часам на руке, дитя мое, не задерживайся. Я умру, если с тобой что-то случится по дороге.

Меня бы точно убили, ничего не спросив, если бы я не успела.

И вот я пошла. Поверите ли вы, что я за десять минут обернулась, тогда как расстояние было на полчаса ходьбы? Когда я шла, мне казалось, что я не касалась земли, и что две руки поддерживали меня, и я неслась по дороге. Я бежала, не запыхаясь. На одном дыхании. Как будто ураган подхватил и направил тебя. Так я это ощущала. Когда я вернулась, отец Ефрем очень обрадовался:

– Господи, помилуй! За десять минут справилась! Слава Тебе, Боже!

У меня было в распоряжении еще три минуты до начала комендантского часа, и я сказала:

– Старче, а сейчас благослови меня пойти домой.

– Куда ты пойдешь, дитя мое, вскоре будет запрещено выходить, куда ты пойдешь так далеко?

– Благослови меня и домой дойти.

Как только он меня благословил, у меня как крылья выросли. Едва я вошла в дом и закрыла комнату, как услышала пулеметные очереди – косят. Вот какова Благодать Божия!»

Несмотря на опасности, связанные с оккупационным режимом, Мария продолжала посещать церковные службы. Даже трудясь по девять-десять часов, она ежедневно поднималась в три часа ночи и около часа пешком шла в церковь на утреню. Один раз, когда она шла на службу, ее остановил немец и хотел схватить ее. Но Мария подняла руку, трижды совершая на себе знамение Честного Креста, и немец, увидев это, отпустил ее.

Время оккупации было мученическим. С осени 1941 года люди умирали от голода. Были дни, когда Мария не имела даже куска хлеба. Она была так истощена, что говорила Христу: «Если есть Твоя воля, возьми меня, пусть я умру». За ее домиком было немного травки, которую она ежедневно собирала и ела. А на следующий день на этом месте чудесным образом вырастала другая трава, такая же большая. Так Мария питалась более полугода. Мало того, она еще носила эту траву к одной больной туберкулезом девочке, за которой ухаживала, сама едва живая.

Свою нужду она скрывала от других, но от голода на лице ее появился пух, а от бессилия она дошла до того, что ползала, так как ей трудно было утром встать и ходить. Узнав про это, отец Ефрем на проповеди попросил молящихся сообща помочь сироте: «Сколько имеете хлеба, от куска своего немного отрежьте и киньте Машеньке; она откроет окно, а вы кидайте кусочки в дом, чтобы ей не умереть». Мария стала держать открытым окно, а люди, кто сколько мог, стали кидать в него кусочки хлеба. Так она начала немного приходить в себя.

Как-то нужда заставила Марию с двумя другими девушками пойти в отдаленную местность, в Загору, к знакомым ее почившего отца, попросить хоть немного еды. Она думала отблагодарить их старыми отцовскими часами. С душевной болью она решилась на это. Часы эти были последней вещью, которая оставалась на память от отца. «Как только мы туда добрались, – вспоминала старица, – и они увидели меня, то начали плакать: «Вон идет Машенька. Да она вот-вот умрет». Я была как скелет». Вечером, когда была закончена выпечка хлеба, Мария настолько оголодала, что съела целую буханку. Утром, перед отправлением, семья собрала Марии небольшой мешок картошки и маленький сосуд с маслом. Однако для нее это было такой тяжестью, что она не могла подняться с нею в гору до прямой дороги. Поэтому вынуждены были послать детей помочь ей.

На дороге была итальянская стража. Завидев ее, девушки сразу прятались в скалах и молились: «Стена еси девам, Богородице Дево»¹⁷.

Время уже перевалило за полночь. Заступничеством Пречистой, итальянцы, даже увидев их, жалели и сами помогали нести груз. Мария после шести часов изнурительного путешествия, уже приближаясь к дому, упала в обморок от изнеможения. Когда через час она пришла в себя, то увидела, что с таким трудом принесенные продукты пропали. Их кто-то взял, пока она была в беспамятстве. Но Мария сказала себе, что люди, которые взяли еду, были очень голодны и нуждались больше чем, она.

После этого случая она тяжело заболела, пошла к врачу, который установил, что у нее плеврит. К тому же, вся спина ее была черной от ушиба при падении в обморок. Врач посоветовал Марии приложить компресс из горячих отрубей. Но она была не в состоянии их купить, а потому нагрела черепицу и положила ее себе на спину.

Лежа в темноте, она молилась Богородице, ожидая своей кончины. Внезапно комната ее осветилась, и она увидела, что к ней приближается монахиня в схиме с красным крестом. Монахиня спросила ее с великой любовью: «Что, неможется?..» Мария ответила, что ей плохо, и посетовала на потерю еды. «Вот, сходила в Загору, сказала она, – а теперь у меня ничего нет... Пусть я умру... Мне и дверь-то открыть некому. Никого у меня нет». Монахиня же утешила ее: «Не расстраивайся, будешь здорова, я тебя сделаю здоровой». «Я тогда не задалась вопросом, кто бы это был, – вспоминала об этом старица, – и вот она взяла одеяльце и укрыла меня, сделав как бы воронку. Именно так. Перекрестила она мой бок и сказала: «Ну-ка... У тебя ничего нет. Ты здорова». И сразу у меня все прошло, а чувство голода чудесным образом исчезло.

Утром ее навестила двоюродная сестра, которая жила напротив, и спросила, что за свет был в ее окне весь вечер. Мария, однако, не открыла, что произошло.

На следующий день она снова пошла к врачу. Тот отчитал ее, что она так быстро опять пришла, но все же сделал осмотр. Велико же было изумление врача, когда он обнаружил, что у Марии не только прошел жар, но и спина не имела ни малейшего следа от ушиба. Она была совершенно здорова. Мария задумалась, что же за монахиня ее исцелила и получила сердечное извещение, что это была святая Параскева. «Я с юности возлюбила святую Параскеву», – говорила впоследствии старица.

Как-то в Великую Четыредесятницу Мария очень бедствовала. У нее был долг, который нужно было заплатить до Пасхи, и поэтому она очень экономила. Всю Страстную Седмицу она ела только немного хлеба, размоченного в воде. Ничего другого купить не могла. Но Бог не оставил ее.

Вот как она рассказывала позднее об этом сестрам: «Хочу вам рассказать, что делает Бог в лишениях, в великой нищете, как помогает. Он утешил меня, не потому, что я достойна, но чтобы показать, как Он всемогущ и как нам следует служить Ему. Пришла Великая Суббота. В восемь вечера я пошла в церковь, потому что наш духовник рано начинал читать Деяния Апостолов. Так, как это совершается на Святой Горе. Я сидела в уголке и тянула четочки. Все держали в руках лампады, а у меня не было ничего, даже одной свечечки, ничего. Как я, не имея свечи, пойду на раздаяние Святого света, когда запоют «Приидите, приимите свет»¹⁸?

И сказала я в уме: «Если хочешь, Христе мой, чтобы у меня не было лампады принять Святой свет, буди благословенна воля Твоя».

Я обращалась ко Христу, сетовала, говорила с болью. Вспомнила я подвижников и подумала: «Сколько подвижников в пустыне не имеют хлебушка, не имеют еды и Бог заботится о них. Что я расстраиваюсь? И обо мне Бог позаботится. Если захочет, то Он пошлет мне людей, которые принесут и мне что-нибудь. Он просветит их принести и мне лампадочку». И вот вижу женщину, которая подходит ко мне и говорит:

– У тебя нет лампады?

– Нет, нету, – отвечаю ей.

– В такой день у тебя нет лампады? На Пасху быть без лампады? – удивилась женщина.

– Если пожелаешь, то принеси мне со свечного ящика лампаду, а я тебе отдам деньги потом. Сейчас у меня нет, но на следующей неделе отдам, – сказала я.

– И не говори, дитя мое, что ты мне заплатишь, я и так дам тебе лампадку, – сказала она, пошла и принесла мне лампадку...

Тогда у нашего духовника был устав поклоняться иконе Воскресения Христова сразу как входили в храм после пасхального крестного хода. Как только я приложилась, сразу ощутила, как будто Святое Воскресение вошло в мое сердце и наполнило его. Я услышала такой голос, будто включили все громкоговорители мира. Голос говорил: «В начале бе Слово, и слово бе к Богу и Бог бе Слово»¹⁹.

Я слышала внутри себя Пасхальное Евангелие, хотя батюшка его еще не читал, и лишилась чувств.

Я не поняла, что со мной случилось. Когда я пришла в себя, это Евангельское слово стояло в моих ушах, пребывало в моем сердце. Ко мне пришло такое насыщение, словно я ела яйца, сыр, мясо со всего мира. Я не знаю, сколько времени я была без чувств. Эти слова запечатлелись в моей душе. Я слышала этот прекрасный голос всю Пасхальную Службу, и эти Евангельские слова приносили мне насыщение. И потом мне пришел помысел: «Отцы в пустыне, которые не едят, совсем ничего не вкушают, вот, оказывается, какое испытывают насыщение». Не могу вам описать, какие неизреченные глаголы услаждали мою душу. Я ощущала неизреченное благоухание и неизреченный вкус, как будто вкушала весь мед мира, всю сладость мира. И хотя за Страстную Седмицу я была истощена от недоедания и лишений, но теперь у меня появились силы. Я чувствовала себя так, как ощущает какой-нибудь силач. А когда духовник сказал мне «Христос воскресе!», в моей душе распространилось еще большее духовное богатство. Когда же я причастилась, это насыщение достигло своего предела.

Я отправилась домой. Пришла. Мне не хотелось ни есть, ни пить. Меня позвала разговляться двоюродная сестра. Но как ей сказать, что я «поела»? Пошла, но и одной ложки не смогла осилить. До обеда я ничего не ела. В полдень меня позвала на обед кума, у которой я крестила двух детей. Она была очень богатой. Я подумала: «Как мне сейчас идти в этот дом?» Они были людьми духовными, и я боялась, что мое состояние заметят и будут меня расспрашивать. А я не хотела объяснять то духовное состояние, что даровал мне Бог.

И вот говорю вам: «Как промышляет Бог! Я ощущаю величие Божие и удивляюсь, какие богатства дарует Он человеку!» Поэтому истинно сказано в Евангелии, что не только пищей живут люди, но и благодатию Божией²⁰.

Во славу Христа говорю вам, что я ощутила благодать Христову ради перенесенных мною голода, злостраданий и лишений. Бог дал мне понять, к чему ведут здешние лишения. Какое добро приносят человеку воздержание и молитва!»

Так для назидания сестер рассказывала об этом случае герондисса. А старец Ефрем Мораитис, рассказывая об этом же случае, делает очень характерное дополнение. Оказывается, что Марии перед Пасхальной Службой все-таки удалось выкроить денег, чтобы купить себе Пасхальную свечу. Но когда она шла на службу, ей повстречалась нищая и голодная девочка, и Мария, не задумываясь, отдала ей то, что с таким трудом приобрела²¹.

По своему смирению блаженная старица не упомянула об этом эпизоде.

В годы оккупации в Афинах жила благочестивая старица Николетта. У нее хранилась чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Время от времени от иконы слышался шум, Пречистая в виде монахини чудесным образом выходила из иконы, и изображение на ней исчезало. Через некоторое время опять слышался шум, и образ снова появлялся. От святой иконы совершались многие чудеса. Священнослужители просили ее у Николетты, но та не соглашалась отдать.

Мария, узнав о происходивших от иконы чудесах, решила посетить старицу. Придя к ней, она в разговоре поведала о том, как была призвана на монашество. Та проницательно посмотрела на нее и сказала: «Тебе я дам икону. Бери ее». Так герондисса стала обладательницей чудотворного образа и всю жизнь молилась о упокоении души старицы Николетты.

Еще живя в миру, Мария переписывалась со Старцем Иосифом Исихастом. Как-то с одной своей духовной сестрой по имени Фотиния они заказали у Старца Иосифа два резных распятия. Когда трое их знакомых из Волоса посетили Старца Иосифа на Святой Горе, тот, прежде чем они спросили о заказанных крестах, сам дал их и сказал, что Мария будет монахиней, а Фотиния пойдет путем брачной жизни. Сказанное Старцем Иосифом сбылось на деле.

Окормляемая отцом Ефремом Караянисом, небольшая группа живущих по-монашески девушек внезапно духовно осиротела. Их духовник вынужден был оставить пастырство в Волосе и вернуться на Святую Гору. Тогда они написали старцу Иосифу Исихасту и попросили его принять над ними духовное руководство. Тот ответил: «Если будете оказывать послушание, я вас принимаю. Если не будете, я вас оставляю». Они написали в ответ: «Старче, что бы вы нам ни повелели, мы будем Вас слушаться».

В 1954 году пять из семи духовных сестер, с которыми была связана Мария, решили где-нибудь устроиться, чтобы жить вместе. Они послали письмо преподобному Старцу Иосифу, в котором написали, что обходят многие места, ища подходящее. В ответ Старец описал им нужное место и как они его должны найти. Так и случилось. Новое сообщество монашествующих, неофициальная киновия²², нашло свое первое пристанище в деревне Стаятес в Пилионе.

Старец Иосиф Исихаст был их духовным руководителем семь лет, вплоть до своей блаженной кончины в 1959 году. Духовная связь сестричества с великим Старцем была неразрывной. Он следил за их шествием по монашескому пути с большой заботой и неустанной молитвой. Благодать Божия извещала его о духовном продвижении каждой сестры. Он радовался о том, что они подвизались в послушании, в бдении и в творении Иисусовой молитвы. «Как прекрасны письма дедушки²³ Иосифа! – вспоминала потом старица Макрина. – Когда читаем их – укрепляемся и ощущаем, что сами находимся неведомым образом в пустыне! С каким трезвением и чистотой он нам писал!»

Часто в письмах он описывал, в каком духовном состоянии находится та или иная сестра. Это побуждало их на еще большие подвиги.

Одна из сестер так рассказывала об этом: «Он все нам предсказывал. Все, что происходило у нас в обители, прежде чем мы ему об этом сообщали, он описывал в своих письмах. В начале моей иноческой жизни заболела моя сестра, которая тогда была послушницей. Я очень расстроилась и сказала: «Матерь Божия, почему? Мы пришли, чтобы Тебе послужить. Почему она заболела и не может теперь приносить пользу обители?» Я пошла во двор, села там под оливковым деревом и плакала всю ночь.

Через несколько дней пришло мне письмо от Старца: «Деточка моя, я слышу твой голосок и не могу терпеть: он терзает мою душу болью и отрывает от молитовки. Не плачь. Сестра твоя выздоровеет».

Он написал это, хотя ему никто не сообщал!

Сестры мне сказали: «Что ты сделала, сестра?» Говорю им: «Да, вот... Пошла и поплакала под оливой. Как же он это узнал?.. Ведь он был так далеко, на Святой Горе²⁴!..».

«Такое бывало много раз. Во время молитвы Старец видел, что мы делаем и где находимся. А мы недоумевали, как то, что мы помышляем, он уже пишет нам сам», – вспоминала герондисса²⁵.

В первые годы существования новосозданной обители Мария продолжала работать, чтобы получить пенсию и тем помогать монастырю, когда вступит в него окончательно. Поэтому она осталась в Новой Ионии и ходила пешком около семи километров до Стаятес. Для того чтобы сестры, живущие в обители, не выходили в мир, она брала их рукоделие, продавала его и покупала для них все необходимое.

Как-то, отработав весь день, она понесла в обитель продукты. «Я поднималась на крутой подъем с тридцатью килограммами на спине. Мы тогда были в Стаятес. У меня был груз и на плечах, и в руках. Был полдень, жара, а надо подниматься круто в гору. Но я сказала себе, что сейчас Христос поднимается с Крестом. Христос поднялся на Голгофу? Вот и я буду подниматься. И когда с мучительным трудом поднимаясь, я изнемогла и лицо мое стало как черное полотно, в тот час я почувствовала, как две руки подхватывают мой груз сзади. Как вы меня иногда подталкиваете на крутом подъеме, чтобы я могла взойти, так я тогда поднялась. Так легко, что даже не вспотела, без всяких затруднений. И потом чувствовала себя легко!»

Когда она добралась и передала вещи сестрам, то вместо того чтобы отдохнуть, пошла и сделала четыреста поклонов. «Я была переполнена радостью, – вспоминала герондисса. – Что это было? Это было отдохновение и вознаграждение от Бога. Я это почувствовала в сердце своем. Я не могу этого забыть, это пребывает в моей душе. Поэтому сейчас, когда у вас есть силы, делайте то, что можете, ...ничего не проходит зря, ничего». «Человек найдет Бога в труде», – всегда учила герондисса.

Мария пламенно желала почтить паломничеством Святые Места, где ходил Богочеловек. По ее бедности это было явно невозможно, но однажды представился благоприятный случай пойти в Иерусалим вместе с тремя знакомыми госпожами. Но она подумала, что этим самым что-то недодаст брату Георгию, которому посылала денежную помощь и оплачивала аренду жилья. В результате Мария отказалась от столь желанного паломничества.

И вот, находясь в своем доме, она увидела Ангела, говорящего ей: «Иди за мной. Пойдем к Святым Местам». Он взял ее, недоумевающую, как это может быть, и она, не поняв как, очутилась на Святой Земле. Мария увидела, что одета в белое одеяние, украшенное красными крестами. Ангел путеводил ее во все Святые Места паломничества. Сначала повел ее в Назарет, чтобы поклониться в святом Храме Благовещения Богородицы. Ангел сказал ей: «Прииди, посмотри, сестра, здесь воплотился Христос», и воспел тропарь Благовещению. Потом он повел ее в Вифлеем, говоря: «Прииди, посмотри, сестра, здесь родился Христос». Они спустились по лестнице, что вела в Пещеру Рождества, и Ангел воспел тропарь: «Рождество Твое, Христе Боже наш...» Вслед за тем Ангел призвал ее на Святую Голгофу: «Прииди, посмотри, сестра, здесь распят Христос», и снова воспел: «Искупил ны еси от клятвы законныя...» Потом повел ее на Святой Гроб: «Прииди, посмотри, сестра, здесь был погребен и воскрес Христос». И снова воспел тропарь: «Христос воскресе...» Перемещение от одного места паломничества к другому было настолько быстрое, как будто между ними не было расстояния. Когда потом Мария встретилась с вернувшимися из паломничества госпожами, те попеняли ей на то, что она скрыла от них свою поездку на Святую Землю. Оказывается, во время паломничества они постоянно видели Марию, идущую впереди их.

Спустя годы, в 1971 году, будучи уже герондиссой, она с сестрами монастыря посетила Святые Места. Хотя по земным меркам блаженная Макрина была первый раз на Святой Земле, она помнила все с мельчайшими подробностями. Она знала, как пройти к каждому месту поклонения и передвигалась с такой уверенностью, что это вызывало недоумение ее спутников²⁶.

Будущая старица, еще живя в миру, имела сердечное попечение не только о своем спасении, но и о спасении ближних. Так, например, она рассказывала позднее о таком случае: «В миру у меня была подруга, которую звали София. Она была учительница. Родители ее были людьми духовными. И сама она была очень талантлива, но не верила во Святую Троицу. Учительница, а не верит в единосущие Святой Троицы! Я ей говорила: «А что же ты будешь говорить детям?» Я переживала и молилась за нее по четкам, чтобы ее просветил Бог. Однажды ночью, рано, около четырех, слышу – ко мне стучат в дверь.

– Кто там? – говорю.

– Это я, София, – отвечает мне.

Вошла она с плачем и говорит:

– Послушай, расскажу, что я видела. Сядь, я тебе расскажу о Святой Троице...»

И она рассказала о бывшем ей небесном извещении об истинности православного учения о единосущии Святой Троицы. София заплакала и стала благодарить Марию: «Это ты за меня молилась». Но смиренная Мария не принимала на свой счет чудесные изменения, происшедшие с подругой. «Это мать твоя, святая женщина, молится», – сказала она. Через три года после основания общины, завершив свои обязанности в миру, Мария в возрасте примерно тридцати шести лет окончательно ушла из мира в обитель. Вскоре к ним присоединилась и мать старца Ефрема Виктория.

Сестры должны были выбрать настоятельницу, которой будут оказывать послушание. Мария отличалась добродетельностью, но были сестры старше ее по возрасту. Тогда через письмо они попросили Старца Иосифа Исихаста, чтобы он помолился о том, кого следует избрать.

Старцу было об этом видение от Бога. Он увидел на некоем прекрасном месте, как бы на лугу, Марию. Вокруг нее стояли овечки, но откуда-то появлялась обезьяна, которая пыталась навредить овцам. Мария же тростью, которую держала в своих руках, отгоняла ее. Старец написал: «Бог избрал Марию, благую часть».

Мария по своему великому смирению затруднялась принять предложение старца Иосифа. Тогда Старец начал молиться и просить у Бога, чтобы и она получила извещение о том, какова Его воля. И действительно, однажды вечером Мария увидела Честного Предтечу, который поднимался на небо, держа в руках жезл. Она последовала за ним, а сзади шло множество монашествующих, которых Мария старалась собрать вместе. В какой-то момент Предтеча остановился, обернулся в сторону Марии и дал ей в руки жезл. После этого видения Мария приняла руководство сестрами как волю Божию.

Принятием на себя нового служения герондисса умножила свои подвиги и труды ради любви Христовой и ради любви к душам, врученных ей Господом. Она не считалась с опасностями для своего хрупкого здоровья. Однажды, после утомительной работы, у нее случилось большое кровотечение из легких, которое грозило ей смертью. От истощения герондисса почувствовала, как душа ее восходит вверх и увидела свое тело со стороны недвижимым. Глаза ее были закрыты, а она видела души усопших, которых знала с пяти лет. Старица находилась в месте блаженства и видела, как души общаются между собой.

Одна сестра вспоминает об этих днях: «У нас не было телефона, чтобы сообщить Старцу. Но и в письме, что потом написали, мы скрыли это, чтобы его не расстраивать и не отрывать от молитвы. Он же нам прислал такой ответ: «Детки мои, почему вы мне не пишете, что герондисса больна и страдает, чтобы мы помолились о ней? Вы очень плохо поступили, полагая, что оторвете меня от молитвы. Ведь мы видели ее мысленно вечером, когда молились с отцом Арсением, и поняли, что старица Макрина серьезно больна, и сотворили усердную молитву»... Так же и старица видела их обоих вечером рядом со своим изголовьем – Старца Иосифа и отца Арсения, как они молились по четкам с крестным знамением и говорили: «Господи, исцели рабу Твою!»²⁷

Когда стал вопрос об учреждении монастыря из общины монашествующих сестер, Старец Иосиф предложил им поехать на остров Эгина к старцу Иерониму²⁸ и посоветоваться с ним.

Это был человек умной молитвы и подвижнического духа. С 8-ми лет он уже на клиросе, в 10 лет решил стать монахом, в 16 – рукоположен во диакона, а в 30 – во священника и пострижен в схиму. После долгих лет, полных испытаний и странствий, он по Божественному промыслу оказался на Эгине, где долгое время служил в больнице для туберкулезных больных. В это время отец Иероним сам заразился чахоткой, но по Божиему милосердию исцелился. Старец стяжал дары слезной молитвы, прозорливости и чудотворений. Своим милосердным попечением о нуждающихся он был для острова как его Ангел-Хранитель. В последний период жизни старец подвизался в уединенном пустынном Благовещенском исихастирии. «Второй святой Нектарий Эгинский» – так называли его в народе. Старцу Иерониму служила старица Евпраксия, сестра по плоти старца Арсения, сподвижника Старца Иосифа Исихаста.

Блаженная Макрина поехала вместе с одной из сестер. Они не знали, где расположен монастырек старца Иеронима. Расспросив об этом на корабле, они выяснили, что место обитания старца невозможно найти без проводника. Поэтому они направились сначала в монастырь, основанный святителем Нектарием Эгинским. Но сестры монастыря не могли их сопроводить к старцу, так как его аскитирий располагался очень далеко. Уже собираясь уходить из монастыря, они увидели какую-то старушку, по благочестивому греческому обычаю возжигавшую в храме лампадки. Она потом пошла в соседний маленький женский монастырь. Мария, не зная, что делать, тоже почему-то решила пойти в этот монастырь. Их там приняли и поселили в келью вместе с той старушкой. Она стала расспрашивать их, откуда они и зачем пришли на Эгину. Узнав, что они ищут старца Иеронима и старицу Евпраксию, старушка стала спрашивать, зачем им нужна Евпраксия. И как бы ни объясняли сестры, что у них такое благословение, та твердила одно: зачем вам нужна эта Евпраксия? Наконец она призналась, что она и есть Евпраксия. Старица рассказала сестрам, что отец Иероним отправил ее зажигать лампадки у святого Нектария, несмотря на то, что она была больна. Только теперь она поняла, для чего он это сделал. Он провидел, кто идет к нему, где они находятся и то, что они нуждаются в сопровождении.

В духовной радости от проявления о них Божиего попечения через духоносного старца, сестры в сопровождении старицы Евпраксии двинулись в монастырек батюшки Иеронима. Каково же было их изумление, когда вышедший старец не принял их, а стал грубо выгонять вон. Просвещенная Духом Мария не поддалась естественным для страстного человека в такой ситуации недоумению или обиде. Она, не утратив благоговейного почтения к старцу, сказала, что пришла к его святыне от Старца Иосифа и будет сидеть на ступеньках кельи, пока Бог не известит отца Иеронима, что им делать. Старец демонстративно ушел, продолжая ругаться.

Через малое время он вышел, сияющий любовью, и принял их со всем возможным для пустынника-подвижника гостеприимством.

Старец специально испытывал их в терпении и смирении и дал повод проявить эти качества. Отец Иероним давно знал про этих благочестивых сестер из Волоса, так как сам одно время служил там. Он уже тогда хотел с ними познакомиться и основать там монастырь. Но Бог открыл ему, что он должен подвизаться на Эгине. Сестры с Евпраксией всю ночь провели в ее келейке, где стояла одна кровать, на которой они едва поместились сидя. Всю ночь они провели в молитве. Прощаясь с ними, старец Иероним благословил их и сказал, что всегда будет мысленно рядом и будет молиться за обитель. Он подробно описал им место, где они будут строить монастырь – на горе рядом с оврагом. Успокоенные сестры возвратились с радостью и начали искать место для монастыря.

Старец Иосиф Исихаст, приближаясь к концу своей жизни, призвал отцов своего братства, чтобы оставить им последние духовные наставления и заповеди. Он открыл, кто из них в будущем создаст новые монашеские братства. Так отцу Ефрему Мораитису, бывшему Яннакису из Волоса, он предсказал, что, хотя его и притягивает исихастская аскетическая жизнь святогорского пустынника, он будет игуменом. Старец Иосиф поручил ему также принять духовное руководство обителью, которую возглавляла герондисса.

В 1962 году в деревне Портарья был куплен участок с маленьким строением, где и был в дальнейшем построен монастырь. Он стал подворьем Афонского Монастыря Филофей, настоятелем которого к тому времени был старец Ефрем Мораитис.

Однажды, когда проводили первые работы, герондисса попросила сестру Ефремию, перенести чудотворную икону Пресвятой Богородицы со старого места общины на новое. Сестра была больна, у нее был жар, и она сомневалась, сможет ли она, больная, подниматься с иконой вверх, в гору. Герондисса заверила, что благословит ее и не будет никаких затруднений. Действительно, всю дорогу сестра Ефремия не ощущала тяжести иконы, хотя та была в серебряном окладе. Напротив, она чувствовала, что едва прикасается к иконе, которая идет как бы сама по себе. Так явила Богородица благоволение к новой своей ограде. С тех пор чудотворная икона пребывает в монастыре.

Как-то ночью Сократис и Нестор, жители соседней деревни Катихори, увидели над строящимся монастырем столп света от земли до неба. На следующий день они пошли посмотреть, что бы это значило. Оказалось, что свет исходил из того места, где находится икона Пресвятой Богородицы.

Жизнь в монастыре была очень аскетичной, скромной, воздержанной. «В нашем монастыре вначале у нас даже тарелки были глиняные и деревянные ложки, сделанные на Святой Горе, – вспоминала старица, – тогда, в начале, я просто собирала овощи, мыла их и варила. Сама замешивала хлебушек. Из одной тарелки ели. Какая прекрасная была тогда жизнь! Поэтому, говорю вам, Бог и дарил нам как небесные, так и земные блага Свои».

Главное попечение герондиссы было о духовном преуспеянии сестер. Монашеское правило состояло из четырех четок-трехсотниц, то есть из тысячи двухсот Иисусовых молитв, с малыми поклонами и крестным знамением. Послушание, смирение, трезвение и непрестанная молитва полагались в основание монашеской жизни в обители.

«Невнимательные беседы с мирянами на мирские темы загрязняют душу монаха и делают его ум вращающимся туда и сюда, обращающимся то на одно, то на другое», – говорила старица. Так как дьявол побеждает мир грехом, нужно помогать миру духовным образом. «Поэтому и мы, монахини, не должны жить теплохладно. Да будем иметь ум наш в Боге, а не в житейских заботах. Нужно делать то, чего ждет Бог от нас, как от монахинь. Будем же каждый день подвизаться в молитве своей и проливать слезы. Будем жалеть весь мир. Весь день, не прекращая, будем говорить: «Господи, помоги, помилуй мир Твой».

После 1963 года, когда закончились строительные работы, была пострижена в монашество мать старца Ефрема, Виктория, получившая монашеское имя Феофания. Затем последовал постриг Марии, которая приняла в монашестве имя преподобной Макрины, сестры Василия Великого. Восприемницей ее была старица Феофания, которую блаженная Макрина почитала всю свою жизнь.

Постриг был во время повечерия. Несмотря на вечерний час герондисса увидела тогда, что как бы взошло солнце от Святого Алтаря, настал день и все осветилось. В течение сорока дней ум ее был весь свет, весь радость. Из глаз новопостриженной монахини непрестанно текли слезы. Это ее духовное состояние отражалось на всех вокруг нее.

Изменение от благодати Великой Ангельской Схимы продолжалось долго. Целыми днями она не хотела ничего есть. В течение года ее не занимала никакая земная мысль.

Добродетельно проходя монашеское поприще, она особенно отличалась сердечным гостеприимством и милосердием. Уклонение от мирских бесед не означало отказа от подлинного духовного гостеприимства и оказания духовной и материальной помощи приходящим в монастырь из мира. Герондисса тайно помогала и разнообразно поддерживала многих страждущих, находящихся в нужде и различных затруднительных обстоятельствах.

Когда сестры пекли хлеб, для нее было большой радостью дать его нуждающимся в качестве благословения. Как-то накануне Великого поста пришла в монастырь на Вечерню одна семья. Герондисса, провожая их, сказала монахине дать им буханку хлеба. Ответственная сестра сообщила, что у них осталась последняя буханка и у них больше нет времени испечь другую, так как начинается Чистая Седмица²⁹.

Герондисса, имея полное доверие, что Пресвятая Богородица позаботится о своем монастыре, отдала последнюю буханку. После Повечерия, хотя монастырские ворота были уже закрыты, кто-то настойчиво позвонил. Это был один пекарь, монастырский знакомый, который привез целую машину свежего хлеба. Его было так много, что сестры сделали сухари и пользовались ими всю Великую Четыредесятницу.

Добродетель гостеприимства старицы Макрины проявилась и в случае с одним благоговейным иеромонахом, который посетил монастырь вместе с пятидесятью паломниками из Фессалоник. Они попросились переночевать, чтобы присутствовать на воскресной Божественной Литургии. Несмотря на то, что принять такое количество людей было крайне затруднительно, герондисса позаботилась покормить их и быстро приготовила ночлег в трех единственно свободных комнатах. И при этом старица переживала, что паломники устроены не должным образом. Герондисса решила бдеть всю ночь. Она не желала отдыхать, когда рядом другие терпят неудобства.

Утром, придя в храм, священник с паломниками поспешили поблагодарить игумению за то, что она всю ночь бодрствовала, непрестанно ходила среди них и укрывала, чтобы они не замерзли. Герондисса, однако, сказала, что совсем не выходила из своей кельи.

Тогда все поняли, что это было чудо Богородицы Одигитрии и после обеда, прежде отбытия паломников, совершили молебен в Ее честь.

Старица Макрина имела благодать молитвы, которую усвоила еще с тех пор, когда была малым ребенком. В молитве душа ее находила покой, и ей были доверены все ее прошения.

Как-то она просила у Бога со слезами: «Христе мой, чему мне учить чад? Что мне говорить сестрам? Как должна совершаться молитва, как нужно осуществлять связь с Богом? Что нужно делать? Прошу Тебя показать мне, как нужно молиться, и чтобы я таким образом могла учить сестер».

И вот однажды ночью, когда она легла спать после молитвы, видит, как приходит ангел в сияющих одеждах и говорит ей: «Хочешь, я научу тебя молитве?» Герондисса ответила: «Да, я очень желаю научиться молитве. Хочу говорить сестрам от своего опыта, а не только от того, что прочитала». И тогда ангел Божий показал ей, как должен молиться человек соответственно его духовному состоянию. Как должен молиться тот, кто ощущает себя грешником, как – тот, кто видит себя осужденным, и как – тот, кто любит Бога. А потом ангел Господень явил ей, что значит на деле ощущать себя грешником и осужденным, показав их загробную участь. Герондисса так рассказывала об этом сестрам: «Потом я вижу громадную лестницу, стоящую на воздухе. Ангел сказал мне:

– Сейчас будем подниматься по этой лестнице.

– Ах, – сказала я, – как мы будем подниматься по такой лестнице? Каким образом?

– Иди сюда, я буду идти впереди, а ты будешь следовать за мной.

– Но как я буду по ней подниматься?

Ступени были очень высоки и велики! Но ангел легко стал подниматься без всяких затруднений. Он держал меня за руку, и мы поднимались, и поднимались, и поднимались по этой страшной лестнице. И в какой-то момент я начала ощущать вокруг себя какую-то черную тьму. Как синий спирт, но темный. Очень темного цвета. И пахло серой. И я сказала:

– Я лопну.

– Терпи, терпи.

– Как терпеть эту тьму? Я лопну, не смогу выдержать.

Меня охватила такая густая тьма, что я могла ее сжать в горсти. С одной стороны, от подъема в этой осязаемой тьме, с другой – от запаха серы меня охватило удушье, и я едва дышала: «а!» «а!» Пока поднималась, мне было очень тяжело. Когда мы добрались до нужного места, Ангел сказал:

– Иди, я покажу тебе темницы, где находятся люди со смертными грехами. Здесь те, кто приговорен к страшному наказанию.

Безутешное место, тяжкая тьма. Я видела некоторых, схватившихся за решетки темниц. Я различала только белки их глаз. Раздавался только какой-то стон: «ммм», «ммм». До сих пор в моих ушах стоит этот стон. Это не фантазия. И я спросила:

– Как они это терпят?

– Да, это очень тяжело.

Потихоньку мы начали спускаться, и я оказалась в прежнем месте. Меня охватил плач, я не могла остановить слез. Десять дней плакала. Конечно, я ощущала не только эти страшные переживания, но и радость, что мне было показано, как молиться! И вот я говорю: «Какое великое дело молитва! Как дивно, что Бог дарует наставнику все, чтобы он имел полное доверие и абсолютную любовь к Богу»!

Господь даровал старице духовное зрение, обучая ее божественными видениями и небесными опытами. Нам известны только немногие из них, так как Блаженная Макрина раскрывала это лишь в малой части, необходимой для наставления сестер. Герондисса смиренно мыслила о ниспосылаемых ей откровениях: «Часто Бог открывает наставникам вещи таинственные, не потому что они достойны, но допускает это для того, чтобы наставник говорил о тех вещах, что сам испытал, что сам вкусил, и я вам говорю не от книг...! Показывает Бог ад! Показывает рай! Наставник – это сосуд Божий и ему открывает эти тайны Бог».

Согласно Святым Отцам³⁰ созерцание, видение – это дар Божий, посылаемый только для людей простых, послушных и смиренных. Это состояние души, которое следует после стяжания сердечной молитвы. А для этого нужно пройти еще и стадии борьбы со страстями, молитвы устной и умной. Каждый опыт духовного созерцания приводил блаженную старицу к еще большему смирению и благоговению.

В середине 8о-х годов, в праздник Воскресения Ваий, во время Херувимской песни, по словам блаженной старицы, ей было такое видение: «Я находилась в церкви и сидела, склонившись на скамеечке. И когда я творила «Иисусову», вижу умно в алтаре на Святом Предложении покров, красный от света. Я не могу вам его описать, как бы бархат. Вокруг Святого Потира поднимались как бы «языки», каждый из которых имел изображение Седмицы Страстей Христовых вплоть до Воскресения. Я подняла голову, чтобы посмотреть глазами на Святой Потир и увидела такое сияние, такой свет, что на мгновение ослепла и сказала: «Ой-ой! Я не вижу!» После того как я пришла в себя и снова стала видеть, я получила в уме извещение, что это был нетварный Свет. Ко мне пришла великая радость, и эта радость пребывала неотлучно в моей душе.

Какие великие дары посылает Бог душе человека! Не то, чтобы я была достойна Божественного видения, но Бог даровал его от Своего великого милосердия и неизмеримой любви, чтобы через это я поняла, какую тщательность нужно иметь, готовясь принять Тело и Кровь Христову!» Герондисса часто повторяла, что Божественные Таинства не выкупишь ничем земным.

Старица Макрина имела живую связь с Небесной Церковью, со святыми. Она получала чудесные исцеления от святой Параскевы и Бессребренников Кира и Иоанна³¹. Среди ее небесных друзей и помощников был преподобный Феодор Студит³², о котором она говорила, что монаху в общежительном монастыре для духовного назидания достаточно постоянно читать его Оглашения³³. С детства блаженная Макрина почитала святого Харалампия³⁴.

На ее родине, в Малой Азии, в Хаджилери был храм в его честь. В течение всей жизни святой помогал герондиссе, и она всегда чтила его память. Однажды во время тяжелой болезни старице было видение. Ей был показан рай и чудесный храм, в котором некий владыка совершал службу святому Харалампию. И когда герондисса услышала чтение слова о страданиях святого и получила благословение владыки, ее силы укрепились благодатным образом. «Слово о Святом Харалампии, его молитвенное предстательство забрало мои переживания и страдания, – вспоминала позднее герондисса, – я его особенно люблю».

Большое благоговение испытывала герондисса к Святому слез – преподобному Ефрему Сирину³⁵. Она постоянно поучалась и наслаждалась его аскетическими писаниями³⁶. Однажды святой явился ей в виде старца – аскета в ангельской схиме и с торбой на плече. Он подозвал ее к себе, благословил, облобызал в голову и исчез. После этого она почувствовала себя как маленький ребеночек и ощутила благословенную теплоту на своем лице. Радость в ее сердце от этого явления продолжалась несколько дней.

Но, несомненно, самая теплая любовь связывала блаженную Макрину с Пресвятой Богородицей. Во всех затруднениях с малых лет она обращалась к Божией Матери как к своей теплой Заступнице.

Заботясь о преуспеянии и спасении сестер, герондисса день и ночь умоляла Всесвятую Богородицу о вверенных ей душах. Она чувствовала великую ответственность за сестер. И вот как-то раз на Божественной Литургии во время Херувимской она увидела в Царских Вратах Пречистую Богородицу как бы в возрасте пятнадцати лет с вышеестественно сияющим Ликом. Она держала Младенца Христа, как на иконе Скоропослушница, что была в ее келье. Богородица, улыбаясь, посмотрела на нее. Старица вспоминала: «Я не забуду тех сладких глаз, как они смотрели на меня. До самого сердца моего проник тот взгляд. И я просила Ее: «Панагия моя, что с нами будет, что будет с этим монастырем? Мы ничего не делаем как должно! Как нам спастись?» А Панагия улыбнулась, и с того дня мое волнение прекратилось. Тишина вошла в мое сердце от взгляда Панагии».

В другой раз, когда старица Макрина шла в придел Богородицы Одигитрии, чтобы выполнить свое монашеское правило, она узрела Богородицу в виде монахини, которая научила ее, как надо совершать свое правило.

Не только в таинственной жизни души, но и в практических вопросах и трудах Пресвятая Богородица наставляла герондиссу. Как-то она увидела Ее на кухне, показывающую как делать, чтобы убирать чашки со стаканами и собирать их на место в мгновение ока. После этого случая старица имела обыкновение говорить, что Богородица – очень хорошая хозяйка, очень ловкая, расторопная. Она и нас побуждает трудиться внимательно и быстро.

«Подумайте, – говорила герондисса, – иметь Панагию своим попечителем, нашим экономом! Не знаю..., но я ощущаю, как Она весь день обходит монастырь, смотрит за нами, служит нам и заботится о нас. Когда что-то заканчивается, Она посылает нам это. Я прошу Ее и говорю: «Панагия моя, я не могу подняться по лестнице, чтобы идти наверх³⁷. Ты Сама все обойдешь вокруг и все посмотришь, и о том, что идет не хорошо, известишь меня. Ты поставишь меня на ноги. Монастырь – твой, детки – твои, а я просто несу служение, и то – с упущениями. Ты – Госпожа мира, Матерь Божия, Царица Ангелов. Ты шепни им в уши, чтобы творили волю Божию. А если что делают не хорошо, просвети меня, да сотворю за них молитовки, буду тянуть четки». Совершенно живая Панагия в монастыре, знайте это! Великое преуспеяние будет у вас весь день, если будете иметь в памяти своей Панагию. Вы будете Ее видеть рядом с собой и говорить: «Смотри-ка, мне сопутствует Панагия! Как я сделаю это, как буду болтать?» Она будет вас наставлять в том, что вы будете делать, потому что Она наша Мать и любит нас. Панагия Одигитрия, Она – Герондисса и к Ней имейте великое благоговение, а я просто-напросто последняя послушница и совершаю надзор пустячный по сравнению с надзором Панагии. Она вам предстательствует, Она приносит вам все доброе, все блага. Многое дерзновение вы обретете у Христа, потому что вы Ее дети. Кто будет выполнять свои монашеские обязанности и благоговейно почитать Ее, того Она приведет ко Христу. Покров ее настолько велик, что покрывает всех».

Любовь свою ко Христу, Богородице и святым блаженная Макрина часто выражала в церковных песнопениях, которые любила воспевать своим благозвучным и умилительным голосом. Особенно она любила Богородичные Догматики воскресной вечерни из Октоиха и тропари святым. Когда старица пела, лицо ее светилось. Она как губка впитывала высокое богословие церковных песнопений. Она таинственно переживала их и во время церковной Службы, и в молитве наедине.

Блаженная Макрина посещала с большим рвением современных ей святых подвижников, являвших собою образцы монашеского жительства.

После 1967 года она с сестрами посетила преподобную старицу Софию Хотокуриду (1883–1974), ныне прославленную в лике святых³⁸.

Святая стала подвижничать после смерти мужа и единственного ребенка. С 44 до 88 лет она подвизалась при уединенной Клисурийской обители Касторийской митрополии. В последние годы жизни святой, чтобы встретиться с ней, людям приходилось идти пешком четыре часа. Она жила в очаге монастырской трапезной, никогда не разжигая огня. Постилась круглогодично. Часто она просто собирала дикие травы и грибы, посыпала их солью и ела сырыми. По субботам и воскресеньям добавляла ложку растительного масла. Ходила в рубище, а всю одежду, которую ей дарили, отдавала бедным. Волосы преподобная не расчесывала, и они превратились в тяжелую гриву. Она не мылась, но от нее исходило благоухание. Тело у святой Софии было, как у Марии Египетской – совершенно иссохшее, почерневшее от зноя. На болезни и травмы она не обращала никакого внимания. Святая не боялась диких животных и змей. Она, как и преподобный Серафим Саровский, кормила из рук медведя. Старица никогда никого не осуждала, речь ее всегда была ласковой. Преподобная юродствовала Христа ради. Она жила в постоянном живом общении с Богородицей. Ее подвижническая жизнь увенчалась дарами Святого Духа: прозорливостью и чудотворениями³⁹.

Святая София приняла герондиссу Макрину с великой любовью и дала ей наставления в вопросах духовной борьбы, монашеского жительства и служения душам тех, кто приходит в монастырь.

Впоследствии блаженная Макрина так вспоминала об этом посещении преподобной: «Она имела дар прозорливости. Она была высокая ростом, но согнутая. Не мылась она около сорока лет. У нее была очень тяжелая коса. Как она только носила эту косу! В том месте, где она жила, было холодно, мороз, вода холодная. В дрожь бросало! Спала она внутри очага. Она пламенела от благодати Божией, что имела в себе. У нее было такое горение, такая любовь Христова в сердце, что не могу вам описать. Пульс у нее был, как у маленького ребенка. Приходили врачи, осматривали ее и дивились. Ела она только зелень и ничего другого.

Едва я пришла, она говорит мне:

– У тебя монастырь, и смотри, дашь ответ, если приходящим людям не будешь говорить, чтобы они познали Христа. Видишь эти деревья?

Одно дерево было все увито плющом, а у другого – один лист здесь, другой – там.

– Это дерево есть добродетель: тут и там находится добродетель. Другое дерево, то, что густое, – есть грех, великий грех, который ныне распространился. Когда приходит кто, говори им, что как очищают они свои дома, все углы, закутки и выносят мусор, так пусть очищают и свои души. И не расстраивайся, когда приходят в монастырь ради монашества, а потом уходят, потому что тела их были в монастыре, а дух их – в миру. Они находят удовольствие в мирских вещах, а не в небесном величии. Вместо монахини, которая уходит, Бог посылает святого Ангела. Ни я ее ранее не знала, ни она меня не знала, и никто меня ей не представлял, а она знала наши обстоятельства. И многое другое она открыла мне.

У меня была шалька, и я ее накинула ей на спинку. Она очень обрадовалась! «Как ты меня покрываешь, – сказала она мне, – так и тебя да покроет твой Ангел и Панагия Своим покровом».

...Затем мы пели «Достойно есть», а она для нас спела «Богородице Дево».

У нее был рак, а хирургическую операцию ей сделали святая Анастасия Фармаколитрия⁴⁰ и Архангел Михаил. Я видела крест, который образовался от разреза при операции. Они ее зашили! Я не забуду этого! Она подняла свои одежды, и я увидела шрам в виде креста. Она сказала нам, что из ее живота вышло как будто какое-то мелкое живое существо, паразит, и она почувствовала, что это ушел рак.

Когда она почила, одна госпожа, которая ходила на ее погребение, рассказывала нам: «Не могу вам описать, сколько там народу собралось, как на похоронах министра. Люди из благоговения брали камни из ее очага. Сорок пять лет она подвизалась, живя в этом очаге, не имея ни кельи и ничего другого».

Когда герондисса наставляла людей, она часто использовала поучения святой Софии. Из канонизированных святых герондисса Макрина встречалась также с преподобным Порфирием Кавсокаливитом⁴¹.

«Таких, как старец Порфирий, Бог посылает в мир раз в двести лет», – говорит о нем другой известный подвижник нашего времени Паисий Афонский. Это свидетельство исходит от уст человека, чья жизнь была непрестанным подвигом, и который мог видеть множество примеров святости и благочестия среди святогорских отцов. И, тем не менее, отец Паисий всю жизнь восхищался личностью и необыкновенными дарами старца Порфирия. Как-то на вопрос одного из братий он ответил: «Если ты беседовал об этом со старцем Порфирием, не нужно беседовать и со мной, ибо тот цветной телевизор, тогда как я – черно-белый...» Это необычное сравнение дает лишь приблизительное представление о том даре прозорливости, который имел старец Порфирий. Он был «пророк и чудотворец. Знал и настоящее, и будущее. Все знал – что на земле, под землей, на небе, в воздухе», – подтверждает другой его современник. Действительно, старец «видел» подземные реки и мог определять, какая в них вода. Он мог со всеми подробностями описывать города и местности, в которых никогда не бывал. Он был в курсе всех достижений науки, знал о военных и политических событиях, происходящих в различных частях света. Его духовному взору открывались даже сокровенные глубины прошлого. Старец читал мысли и определял душевное состояние людей, совершал «рентгеноскопию» и исцелял неизлечимые болезни. При этом он как бы немного юродствовал, желая избежать суетной славы человеческой»⁴².

Необычайность даров старца Порфирия порой не вмещается в сухой рациональный ум современного человека и вызывает недоумение, но святость преподобного от этого не умаляется.

Преподобного Порфирия старица Макрина посетила в Афинах в 1984 году. Старец спросил имена сестер, и когда герондисса называла их имена, он открыл ей состояние души каждой из них.

К духовному другу преподобного Порфирия, известному всему православному миру преподобному старцу Паисию Святогорцу, блаженная Макрина также относилась с глубоким благоговением⁴³.

Зимой 1986 года она посетила исихастирий⁴⁴ святого Иоанна Предтечи в Метаморфози в Халкидиках, чтобы взять благословение старца Паисия. Как только они встретились, герондисса Макрина распростерлась перед старцем в земном поклоне. Тотчас и тот сделал так же, и не поднимался, пока не встанет герондисса. Они имели духовное общение и каждый видел высокое внутреннее состояние другого. Смиренный старец сказал: «Зачем вы пришли ко мне, когда у вас есть «главный приз»⁴⁵? Что могу сказать вам я, когда у вас есть наставления вашего старца?»

В сентябре-октябре 1981 года более месяца в больнице для клириков в Афинах лечился афонский подвижник блаженный старец Ефрем Катунакский (1912–1998)⁴⁶. Он был учеником и точным последователем Старца Иосифа Исихаста. Вот как о нем вспоминает архимандрит Ефрем, игумен Афонского монастыря Ватопед, который познакомился со старцем Ефремом, когда был еще студентом: «Он провел шестьдесят пять лет строгой подвижнической жизни на Святой Горе (из них сорок два года – в качестве послушника), вдали от мира, бедный в мирском, но богатый по Богу преестественными дарами Святого Духа, и в послушании стяжал благодать. ...Он испытывал неутолимую жажду Божественной благодати и первоначальную ревность сохранил до самого конца своей жизни. Старец, опытно переживавший действие и состояние молитвы, обладал невероятным даром слез, он плакал навзрыд на литургии, плакал и всю ночь в молитве о скорбящих братьях и о спасении всего мира. Сама внешность старца выдавала его высокое духовное состояние. Он был подобен боговидцу Моисею. Стоя пред ним, ты становился «прозрачным», а он прозорливыми духовными очами просвечивал тебя, словно рентгеном»⁴⁷.

К тому времени старец стал широко известен и за пределами Святой Горы. Когда о его пребывании в Афинах узнали в церковных кругах, то многие женские монашеские обители старались посетить его, чтобы получить наставление и благословение. Старца сопровождал один их первых его послушников, иеромонах отец Иосиф, который помогал ему по лечебному уходу и исполнял должность «привратника» в палате, чтобы охранять покой больного.

Герондисса Макрина с несколькими сестрами приехала в больницу и попросила у отца Иосифа разрешения ненадолго повидать старца. Отец Иосиф вошел в палату и сообщил старцу о прибытии герондиссы Макрины со своими монахинями. Ответ был весьма выразителен: «Настежь дверь, чадо мое!» Герондисса вошла с большим почтением к старцу, с выражением любви и волнения. После того как старица с сестрами ушли, отец Иосиф, пораженный обликом герондиссы и оказанным ей радостным приемом, спросил отца Ефрема об этом. Старец рассказал, что он горячо молился о ней и получил «извещение», что герондисса Макрина находится в такой же высокой духовной мере, как блаженный старец Иосиф Исихаст.

Старец Ефрем Мораитис рассказывал о видении, бывшем отцу Ефрему Катунакскому на Святой Горе Афон. «Во время ночных бдений отец Ефрем видел очами ума два огненных столпа в Волосе, возвышающихся от земли до неба. Они означали герондиссу Макрину и одну из ее славных сестер. Старец Ефрем радостно сказал тогда: «Ничего себе! Смотри-ка! Мы здесь на скалах столько трудимся, чтобы найти несколько крошек, а эти в миру обрели столько благодати! Что они там делают?!⁴⁸» Герондисса испытывала особое благоговение к блаженному старцу Иакову Цаликису⁴⁹.

В жизненном пути старца Иакова и старицы Макрины было много общего. Старец также родился в Малой Азии, и в раннем детстве испытал ужасы Малоазийской катастрофы, когда турки вырезали целые греческие селения. Великое множество греков, бросая свое имущество, вынуждены были бежать из родных мест. В детстве старцу, так же как и герондиссе, в первые годы после переселения пришлось нищенствовать в беженском бараке. Для пятилетнего Иакова в это время единственной отрадой были служба в храме, походы вместе с благочестивой бабушкой в окрестные часовни зажигать лампадки и «каждение» беженского барака с помощью импровизированной кадильницы.

В шесть лет, еще не умея читать, Иаков уже знал наизусть все последование Божественной Литургии и подпевал на службе в храме. Когда он стал учиться в школе, исключительное благочестие и смирение мальчика не оставило равнодушным никого. Одни сверстники его преследовали, а другие называли «отцом Иаковом» и старались поцеловать у него руку как у священника. Когда он научился читать, главным его чтением стали богослужебные книги. Он прислуживал в алтаре, читал и пел на клиросе. Священник приходил к ним в деревню два раза в месяц для совершения литургии. Все остальное время по его благословению маленький Иаков совершал все церковные последования, кроме Евхаристии.

В семь лет он совершил первое чудо – исцелил молитвой и окроплением святой водой умиравшее животное. Потом исцелил двенадцатилетнюю девочку. И тогда односельчане стали обращаться за помощью к маленькому Якакису⁵⁰. В это же время ему начала являться святая Параскева, за маленьким храмиком которой он ухаживал. С тех пор святые стали его главными духовными собеседниками и наставниками.

Как и блаженная Макрина, старец Иаков испил полную чашу страданий нищенской голодной жизни во время Второй Мировой войны и последовавшей за ней Гражданской. Он потерял родителей и желал уйти в монастырь, но до 30 лет трудился, чтобы устроить оставшуюся на его попечении сестру Анастасию. Как только она вышла замуж, Иаков, по особому промыслу Божию, поселился в монастыре Давида Эвбейского, в котором подвизался до своей блаженной кончины в семидесятилетнем возрасте.

Исключительные подвиги терпения, смирения, поста и молитвы умножили во стократ духовные дарования, которые имел блаженный Иаков с детства. Преподобный Порфирий Кавсокаливит называл старца Иакова «одним из величайших святых нашего времени»⁵¹.

Поразителен дар прозорливости, благодаря которому старец Иаков видел духовное состояние приходящих к нему. На исповеди он, помогая нерешительным исповедникам, сам подробно называл их грехи и даже помыслы. Старец мог чудесным образом перемещаться в пространстве и, как блаженная Макрина была на Святой Земле, оставаясь телом в Греции, так же и старец Иаков обошел весь Афон, никогда не бывая там телом.

Окончив только начальную школу, блаженный Иаков был так богонаучен Святым Духом, что на равных общался с высокообразованными людьми. Исцеления его неисчислимы. При этом сам старец после пятидесятилетия от тягот подвижнической жизни стал сильно болеть, христоподражательно перенося все страдания, которые посылал ему Бог.

Герондисса Макрина, сопровождаемая монахинями и мирянами, дважды посетила блаженного старца в Священном монастыре преподобного Давида на острове Евбея в 1988 и 1990 годах.

В первое посещение блаженный старец был очень болен и в тот день не пришел к Божественной Литургии. Отцы монастыря уверяли, что он не в силах принимать посетителей. Но герондисса с непоколебимой верой сказала сестрам: «Тяните четочки! Сейчас войдет старец и даст нам свое благословение». Когда же отцу Иакову сказали, что его ожидает герондисса Макрина со своими спутниками, то он с великим трудом, но и с великой радостью вышел и долгое время, стоя на ногах, давал наставления. Во время беседы старец, обращаясь к мирянам из их группы, сказал: «Если бы я был на вашем месте, я ходил бы пешком каждое утро в монастырь взять благословение герондиссы Макрины и потом уже шел на свою работу».

Во время второго посещения летом 1990-го старец Иаков сказал: «Герондисса Макрина – не только ваша матушка, она матушка и для нас. Она все – церковная матушка. Если бы я был в Волосе, ходил бы каждое утро и целовал бы ей руку, такое почтение и благоговение я имею к герондиссе Макрине. Каждое утро, когда литургисаем, мы вынимаем частицу за герондиссу Макрину и ее сестер...»

Действительно, по благодати Божией, блаженная Макрина стала не только матерью-игуменией для монастыря Одигитрии, но и «всецерковной матушкой». Ее молитвенное материнское попечение, боль, забота простирались на всех чад Церкви Христовой и на весь мир. Но не только на это указывает именование «всецерковная матушка». Старец Ефрем Мораитис, духовный руководитель герондиссы Макрины с сестрами, которому они были переданы Старцем Иосифом Исихастом «из полы в полу», со временем благодатию Божией стал, по выражению Афанасия Зоитакиса, великим современным подвижником, масштаб личности которого достоин его духовного отца⁵².

Старец Ефрем стал духовным руководителем тысяч монашествующих и мирян, основателем и возобновителем десятков монастырей как в Греции, так и за рубежом. И именно обитель в Портарье, руководимая блаженной герондиссой, явилась священным питомником для этих обителей.

Первым в 1974 году был основан монастырь Архангела Михаила на острове Тасос (Афонское подворье священного монастыря Филофей)⁵³.

Двенадцатью годам позже, в 1986 году, из сестер монастыря Одигитрии была образована община монастыря Иоанна Предтечи в Серрах. В 1995 был возрожден одноименный монастырь в Наусе, а в 1996 учрежден монастырь Панагии Гликофилуссы⁵⁴ в Рапсани.

Чудодейственным Божественным промыслом под духовным руководством старца Ефрема Мораитиса было основано девятнадцать монастырей в Соединенных Штатах Америки и Канаде. В настоящее время старец, имея особое попечение об этих обителях, переехал в Америку, где пребывает в монастыре Антония Великого близ города Финикс штата Аризона⁵⁵.

А началось все в 1989 году, когда старцем Ефремом был учрежден монастырь Рождества Богородицы в Саксонбурге в Пенсильвании. Сестры из монастыря герондиссы Макрины в Портарье стали первыми его насельницами. А в 1995 году другие сестры из Портарьи учредили монастырь Честного Предтечи в Голдендейле штата Вашингтон. Одновременно и монастыри-братья на Тасосе и в Серрах удостоились в свою очередь создать как в Греции, так и в Северной Америке и Канаде несколько новых монашеских обителей.

Блаженная Макрина имела неустанное попечение о преуспеянии новоучрежденных монастырей, помогала им советами и своими горячими молитвами. В 1992 году, из-за проблем со здоровьем, она поехала в Америку, в штат Пенсильвания. Там она посетила блаженную герондиссу Таксиархию (1938–1994), чтобы укрепить и поддержать их первую в Америке монашескую обитель.

В середине 1987 года у герондиссы Макрины был обнаружен рак кишечника.

Перед операцией она с великим благоговением и верою поехала на Крит. Там у отца Ставроса Цангаракиса хранилась чудотворная частица Честного Древа Креста Господня. Старица так рассказывала об этом: «Одна родственница подарила эту святыню его матери. Когда он был ребеночком, то упал с террасы и умер. В это время ударили в колокол, и мать вспомнила про крестную святыню. Она возложила ее на сына, и он воскрес. Сегодня отец Ставрос благословляет тем крестом⁵⁶ народ, и происходят бесчисленные чудеса, потому что это Древо было напоено Владычною Кровию. В те дни, когда я была там, от святыни разливалось великое благоухание, которое даже не давало мне уснуть».

Блаженная Макрина испытала сильнейшее чудотворное действие Честного Креста. Оперировалась она в Лондоне. Ее сопровождали старец Ефрем, сестра Ефремия и сестра Макрина, которая раньше была начальницей афинской больницы «Евангелизмос». Герондисса взяла с собой икону святых Бессребреников, благословение Старца Иосифа Исихаста. Позже она рассказывала сестрам: «В Лондоне я сказала врачам: «Скажите мне все, как есть, я не испугаюсь». Я страдала, очень мучилась, испытывала сильную боль. Никогда я не испытывала такой боли. После операции, которая продолжалась четыре часа, врач сказал, что рак был ранний, и что нет никаких метастазов. Также он сказал мне, что от другой болезни я могу умереть, но не от болезни кишечника. Разрез, который был у меня, шел от живота вниз. Все, что было там, вынимали наружу. Постоянно я видела перед собой Честной Крест. Это он иссушил рак».

Правила больницы не разрешали посещения в вечерние часы. Все врачи и сестры были англичанами, а герондисса не знала английского языка, и не могла одна объясниться. Тогда она попросила Богородицу просветить медсестер, и посылать их, когда она будет нуждаться в помощи после наркоза и операции. «Я осталась одна, иностранка, не зная английского, – рассказывает старица, – было очень трудно. Я попросила Панагию присылать послужить мне медсестер, а пришли небесные помощники. Я не могу вам описать! В то время, как я пыталась убрать мокроту от наркоза и нуждалась в помощи, я увидела двух смуглых врачей, стройных, с белыми зубами и говорящих между собой по-арабски. Они посмотрели на меня, как бы спрашивая, в чем я нуждаюсь. У них было две сумочки, висящие на шее. Они достали оттуда платочки и помогли мне убрать мокроту. На другой день я спросила: «А что, вечером дежурили врачи-арабы?» Сестра Макрина пошла и спросила, но ей сказали: «Нет, у нас нет врачей-арабов в клинике». Тогда Старец сказал, что двое темнокожих врачей – это святые Бессребренники. В тот день была память святых Бессребренников Кира и Иоанна. Три-четыре вечера я видела их. Они приходили, пока у меня не прошли последствия наркоза. Со мной была иконка святых Бессребренников, благословение дедушки Иосифа».

Однажды блаженная Макрина увидела двух молодых медсестер, которые были одеты в белые одежды и белые шапочки. «Они стояли рядом с моей кроватью, – вспоминала герондисса, – смотрели на меня сладко-сладко и утешали меня. Когда я чего-то хотела, например, смочить уста водой, но не было человека, то приходили они и с улыбкой помогали мне, доставляя великое утешение. Я задавалась вопросом, кто они такие, потому что в той больнице медсестры носили голубые одежды. И я получила извещение свыше, что это Ангел-Хранитель моей души и Ангел Великой Ангельской Схимы. И тогда тот, кто был моим Ангелом-Хранителем, сказал мне, что я уйду из этого мира не сейчас, но спустя семь лет».

Большую любовь и самоотверженность проявляли окружавшие больную старицу люди. «Каждое утро, как я ждала старца и сестер! С вечера я говорила им, чтобы они пришли рано-рано. Старец молился и рано утром, в шесть часов, говорил сестрам: «Давайте, чада, пойдем в больницу». Старец, я не знаю, как и назвать его: отцом ли, братом ли, ангелом ли или Архангелом! Приходил и утром, и вечером, был у меня, не отходя. Он был ангелом с золотыми крыльями рядом с моим изголовьем.

Каждодневно я имела такого ангела, который с огромной нежностью и любовью, утешал меня в болезни. Когда начинались боли и глаза мои слезились, он вытирал их. Он оказал мне такое участие и так оживлял меня, что и не высказать! Старец – это бриллиант, золотой человек; нам нужно высоко почитать его. Он творит многие молитвы и очень помогает людям. И ночью он в епитрахили представал предо мною. Только я открывала глаза, как видела его вместе с ангелами.

Еще я поучалась от любви и жертвенности, проявленной ко мне разными людьми. Одна медсестра, иностранка, очень хорошая девушка, стояла как ангел рядом со мной. Сестры приходили с самого утра и были со мной до вечера. Им надо было затратить час в дороге для того, чтобы посетить меня. Мы встретили там очень хороших людей. Нас окружили вниманием. ...Люди очень жертвовали собой ради нас по любви Христовой. И вне больницы сопровождавшим меня сестрам разнообразно служили очень хорошие люди, киприоты. Сорок дней они оказывали нам гостеприимство! А потом они со слезами прощались с нами».

В продолжение всех дней пребывания в больнице старица испытывала нечеловеческую боль, но ее не оставляло и Божественное утешение. Позже она рассказывала, что чувствовала как бы мягкое освежающее дуновение, облегчающее страдания. «Я не могу вам описать, какие небесные явления сопровождали меня все ночи! В сердце мое от Бога вошло такое милосердие, что я говорила старцу: как велика любовь Божия! Как бы глас некий во мне непрестанно взывал: «Кто Бог велий, яко Бог наш»⁵⁷.

Также она чувствовала молитвы разных людей об ее исцелении. Герондисса позже говорила сестрам: «Все, кто молился, проходили передо мной как на кинопленке, каждый вечер. Вы не отходили от меня ни на секунду, то один, то другой, постоянно я видела вас близ себя. Я не могу ответить соразмерно той любви, что вы мне оказали, молитвами и слезами вашими. Я видела монахов и мирян, проходящих передо мной. ...Благодарю за бдения, за Божественные Литургии, которые совершали люди и молились коленопреклоненно. Я ощущала их молитвы, дающие душе моей великое подкрепление. Я не забуду этого всю жизнь. Благодать Святого Духа да покроет вас, да сохранит вас. У меня нет слов благодарить Бога, святых, Старца, сестер, духовных братьев. Мне нужно день и ночь, закрывшись в своей келье, без конца тянуть четки».

Блаженная Макрина благодарила не только за помощь в болезни, но и за саму боль. «Это было для меня великим уроком. И боль – это очень важная вещь, она поставляет человека близ обожения. В душу приходит духовное состояние, непостижимое умом человеческим, это говорит сердце, это первознание⁵⁸.

Боль принесла мне великую пользу, это я ясно почувствовала в своей душе. Были великие трудности, страшные боли, но и великое благословение».

Перед возвращением в Грецию, герондисса Макрина со своими спутниками посетила блаженного старца архимандрита Софрония Сахарова (1896–1993) в Ставропигиальном монастыре Честного Предтечи в Эссексе в Англии. Герондисса так рассказывала об этом сестрам по возвращении в монастырь: «Нас приняли, как принимают игуменов или владык. Монашечки одели свои покрывальца⁵⁹ и пели молитвы. Было очень трогательно! Настоящие русские. Вышел старец, который в те годы никогда уже не выходил, и принял нас с большой любовью. Отец Софроний взял под руку с одной стороны нашего старца, а с другой стороны – меня. Все это останется для меня незабываемым». Архимандрит Софроний много раз беседовал с герондиссой Макриной и впоследствии поделился впечатлениями о ней с близкими людьми: «Это титан духа».

Когда прошло семь лет после операции, старица Макрина начала говорить, что приблизилось время ее исхода. На одном из синаксисов⁶⁰ она сообщила, что видела почившую к тому времени блаженную герондиссу Таксиархию, которая приблизилась, чтобы взять ее. В другой раз она рассказала, что как бы шла в сопровождении какого-то юноши и увидела едва теплящуюся лампаду, в которой заканчивалось масло. Старица хотела наполнить ее маслом и зажечь, но сопровождающий ее воспрепятствовал, говоря: «Заканчивается масло». Он объяснил ей, что масло в лампаде означает ее жизнь.

Старица давно желала поклониться Честному Поясу Пресвятой Богородицы. И вот эта святыня была принесена из Святогорского монастыря Ватопед. Честной Пояс сподобился принять и монастырь Одигитрии. Герондисса с большим волнением, великим благоговением и умилением своими руками перенесла священную реликвию в кафоликон⁶¹ монастыря, в честь Успения Богородицы, поклонилась ему и сказала: «Теперь, когда пришел Честной Пояс, я отойду». Через пятнадцать дней она преподобнически почила.

За неделю перед своим отшествием она сказала умывавшей ей ноги сестре Ефремии: «Эти ноги через несколько дней будут в земле». В последние дни она общалась по телефону со многими знакомыми ей людьми, приглашая их в монастырь. Она давала им последние наставления и дарила что-нибудь из своей кельи на благословение.

В этот период, по причине сердечной недостаточности, у нее были трудности с дыханием. Вечерами, когда состояние старицы ухудшалось, она видела Богородицу, которая в образе двенадцатилетней девочки с косичками выходила из ее келейной иконы «Скоропослушница» и укрывала её. Когда герондисса видела это, дыхание у нее налаживалось, и она могла заснуть. Блаженная Макрина никому не рассказывала о том и никого не оставляла в своей келье, чтобы не потерять это небесное общество Пресвятой Богородицы. Как-то вечером сестра Ефремия, беспокоясь о появившейся у старицы одышке, бесшумно устроилась в ее келье у топчана. Когда герондисса проснулась и увидела сестру, она сказала, что из-за ее присутствия она лишилась в тот вечер посещения Панагии.

Успение блаженной Макрины выпало на Неделю Всех Святых 22 мая/4 июня 1995 года. В тот день из-за тяжелого состояния она не пришла в церковь, но в полдень все-таки поднялась и проводила некоторых гостей монастыря. Опять удалившись в свою келью, старица сидела на стуле и рассуждала о смерти. Она обращалась к своему духовнику Старцу Иосифу Исихасту, называла по имени почивших сестер. Когда позже ей сделалось совсем плохо, она попросила у сестры Макрины позвать монастырского священника отца Иосифа, чтобы тот перекрестил ее Святым Копием и Святыми Мощами. Эта были последние сказанные ею слова. Вскоре герондисса предала святую свою душу Богу.

Когда о кончине блаженной Макрины сообщили старцу Ефрему, он с уверенностью сказал, что «герондисса светлейше и безпреткновенно от мытарей⁶² взошла к Престолу Христа». Возвратившись в келью блаженной игумении, сестра Макрина приложилась к священному ее челу, которое было покрыто потом, и почувствовала благоухание. Когда эта сестра была еще маленькой девочкой, она приехала в монастырь и никак не хотела уходить из него, желая остаться тут навсегда. Но родители не соглашались на это, несмотря на слезы ребенка. Утешая ее, герондисса сказала: «Не расстраивайся. Подрастешь немного и придешь в наш монастырь». Девочка на это ответила: «Да... Вы уже старенькая и к тому времени умрете». «Нет, – ответила герондисса, – не умру. Ты мне еще глаза закроешь». И вот теперь сбылись слова блаженной старицы.

Честной гроб ее пребывал в кафоликоне монастыря три дня до исходной Службы и погребения. Непрестанно читалась Псалтирь, совершались литии архиереями и иереями, игуменами и иеромонахами из Афонских и иных монастырей и приходов Греции. Отовсюду приезжали игумении, монахини и множество мирян, чтобы приложиться к преподобной Матушке. Потоком шли опечаленные и плачущие люди, облагодетельствованные ее молитвами, поучениями и советами.

На преподобном лице усопшей запечатлелся блаженный мир в Боге. Из глаз сестер тихо истекали обильные слезы печали и радости, скорби и Пасхи. Сестры вспоминают, что в продолжение всего Сорокоуста они пережили известный по Святым Отцам опыт «радостопечали». «Это духовное состояние, – говорят они, – было нам Божиим даром по молитвам преподобной нашей матери».

Монастырь Пресвятой Богородицы Одигитрии и ныне молитвами блаженной старицы Макрины продолжает духовно плодоносить. Пречистая через Свою чудотворную икону по-прежнему изливает свою благодатную помощь. С любовью чтут сестры память своей блаженной герондиссы, почитают ее честную главу и с благоговением сохраняют освященную духовными подвигами келью блаженной. Приснопамятная старица с небес продолжает управлять своим монастырем.

Нынешняя игумения монастыря, матушка Феофания, которая с шестнадцати лет прилепилась к блаженной Макрине, с помощью всех знавших старицу людей собрала сведения о ее жизненном пути. Были расшифрованы магнитофонные записи ее бесед с сестрами и издана книга «Глаголы сердца». В настоящее время, по благословению герондиссы Феофании, готовится к изданию русский перевод сей душеполезной книги. Просим и Ваших святых молитв, дорогой читатель, о скорейшем успешном издании ее, чтобы и русский читатель мог насладиться глаголами святого сердца блаженной старицы Макрины.

Γερόντισσα Μακρίνα Βασσοπούλου (1921–1995), Λόγια Καρδιάς», Έκδοση Ιεράς Μονής Παναγίας Οδηγήτριας, Πορταριά Βόλου, 2012.

Когда мы понимаем, что нас побеждает какая-то страсть, гнев ли то, или любопытство, или нерадение, или помрачение, или нечувствие, будем просить и умолять Бога. У нас у всех есть страсти и пороки. Как мы можем очищать и просвещать свой ум? «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня, укрепи меня, просвети меня». И после этого Христос нас не услышит? Нет, Он скажет: «Чадо мое, молись, проси Меня. Идет искушение, борись с ним. Я помогу тебе, потому что ты Меня призываешь». ...Мы задыхаемся от помыслов, но не зовем Его. А потом над нами господствуют страсти, и мы помрачаемся. И видим это, но остаемся бесчувственными. Бесчувствие же приходит тогда, когда мы оставляем внимание и послушание. Однако если человек испытывает сам себя и открывает книгу своей души, чтобы видеть, чем он огорчил Бога, чем огорчил ближнего и если помолится, если размыслит, если укорит себя, если будет тщательно выполнять свои обязанности, тогда в открывшейся книге совести увидит только себя и скажет: «Давай-ка закрою я дверь, преклоню колена, потому что не знаю, сколько лет осталось мне жить. Жизнь мимолетна».

* * *

Будем внимательны в передаче слов. Часто из уст в уста передаваемое слово изменяется. Мы говорим что-то, а один слышит это так, другой слышит иначе, и преподносится различно от каждого. Какое же слово правильное? Слово злое казнит и милует, судит и пересуживает человека. Поэтому будем внимательны и будем спрашивать себя: «Я слышала это хорошо своими ушами? А если это мне насвистел дьявол с такой живостью, с такой правдоподобностью в мои уши?» Будем же всякий раз испытывать себя.

* * *

Каждый человек – это тайна! Тайна, которую не описать и не высказать! Тайна тайн! Будем просить Бога дать нам трезвение души, чтобы открылись глаза нашей души. Будем просить Бога дать нам просвещение, чтобы видеть самих себя. Скажем себе: «Иди-ка сюда, что ты сделал сегодня, как молился, что сказал, как двигался, творил ли волю Божию, делал ли то, что хочет Бог?» Так мы сможем найти, в чем споткнулись, чтобы записать вечером свои помыслы.

* * *

Тот, кто ощутил милосердие Божие, не может сказать плохое о другом, словом ли злое что ему сделали, или обращением. Только о самом себе говорит он: «Я нерадив, я ленив». Святые всегда оправдывали всех оскорбивших их. Человек, который ощутил милосердие Божие, удерживает свой язык и следит, чтобы не обвинить никого. Когда человек внимает своей совести, он не обвинит другого. Совесть удерживает его. И таким образом благоугодно проводит он свою жизнь, и он радостен. Как прекрасно единение, как прекрасна любовь, как прекрасно доброе поведение, как прекрасно благородство!

* * *

Идешь в церковь тихо-тихо, на цыпочках, открываешь дверь бесшумно, потому что в это время другой человек сосредотачивается, старается насколько возможно сосредоточиться, чтобы приблизиться к Богу, и ты не хочешь его прервать. Каждое беспорядочное движение, что совершается в церкви, отвлекает ум молящегося, дает повод дьяволу учинить суматоху, чтобы потеряли молящиеся союз ума с Богом. Это очень важная вещь и нужно быть очень внимательным к этому. Человек, который внимателен, чувствует молитву и бережно относится к ней. Смотрите, когда идем в больницу, мы следим за тем, чтобы не наделать шума, чтобы не разбудить тяжелобольного, чтобы его не побеспокоить. Так должно быть и в храме. Потому что здесь духовная лечебница, и мы должны быть внимательными. Недолжное движение разрушает внимание и затрудняет связь с Богом. Да внимают и молящиеся, чтобы сосредоточивать свой помысел, потому что очень трудно связать ум с Богом.

* * *

Не будем смотреть на здешнее, но да взираем на Небо. Когда человек творит молитву, он не может откровенничать с кем-то, болтать, кричать. Благодать Божия делает его кротким и смиренным. Не может Бог не умягчить его сердце. Когда человек творит молитву, какую сладость чувствует! Пустословие, ропот, разговоры прерывают общение с Богом и приносят смущение. Один не удержится, скажет свой помысел другому, и тот, нагруженный, сеет зло дальше, а потом не может совершать ни молитву, ни обязанностей своих. И келья не нравится, и нигде он не может успокоиться. Требуется смирение в душе. Смирением спасемся.

* * *

Страсти наши настолько живучи, настолько жестоки, что мы в одно мгновение выходим из себя. Потому что не охотимся за молитвой. Если бы мы охотились за ней, то не могли бы уста наши произносить слова холодные и горькие. Святой Нектарий говорит: «Слово да исходит с медом, а рука касается сестры как ватой...» Благодать Божия, которая приходит со сладчайшим именем Иисусовым, умягчает душу. Внутри ее кротость, воздержание, мир, сладчайшее состояние. Когда человек видит, что он – ноль, а страсти его велики, тогда к нему приближается Бог. Но если он смотрит на того да на другого, Бог далеко от него.

* * *

Когда ум наш не в Боге, а в «почему», тогда для нас будут виноваты то тот, то другой. Однако виноваты мы сами, никто другой не виноват. Мы не имеем доброго духовного состояния, и в этом – причина. Тот, кто охотится за «Иисусовой» как за золотом и использует каждую минуту, он все преодолевает, все принимает, все терпит. Тогда Бог и Богородица его покрывают. Тогда он будет остерегаться осуждения, преслушания, того, что не благословлено. Требуется смирение. Когда человек видит самого себя изнутри, тогда вокруг себя он все будет видеть добрым. Когда человек действительно имеет Бога в душе своей, он не злословит, и когда видит кого-нибудь страдающим, болеет и плачет вместе с ним, и умоляет Бога помиловать его.

* * *

Великое дело – благородство, и особенно в духовном человеке. Не будем говорить с грубостью, потому что грубость в человеке препятствует благодати Божией. Будем использовать наше время, потому что потом с тоской будем вспоминать упущенные мгновения и не найдем их. Будем твердить постоянно «Иисусову», чтобы почувствовать сладость Божественной Благодати. Не трать время на пустые беседы, чтобы не прошли дни напрасно. Особенно когда мы приобщаемся Святых Тайн, нам нужно быть очень внимательными. Будем говорить: «Христе мой, завтра я Тебя приму в себя. Достойна ли я?» И да приступаем со смирением и сокрушением. Когда произносится: «Вонмем, Святая Святым», – это означает, что нужно быть святым, чтобы причаститься. Если что-то имеем против сестры, если не имеем умиления и положенной подготовки, нам лучше не причащаться, потому что какая польза принять Христа, и потом не удержать Его в себе.

Будем усердствовать в послушании, потому что послушник без послушания, как неогороженный виноградник, проходной двор, в котором взад и вперед снуют демоны. Вне послушания нет спасения.

* * *

Отцы сверх воздержания и аскезы хранили молчание и следили, как воют страсти. Они говорили на исповеди: «Возросла такая-то страсть, появилась такая-то брань. Борет меня этот зверь лютый, этот эгоизм и не могу его победить. Борет меня ревность, зависть, осуждение, подозрение, ропот. Что мне делать с этими демонами? Старче, как бороться с ними?» А так ли мы исповедуемся? А это главное, что нужно в исповеди. Или мы уподобляемся тому человеку, что пошел на исповедь к духовнику и говорит: «Старче, тот-то сделал мне то и то»? А когда все сказал, духовник ему говорит: «Преклонись, чтобы я прочитал разрешительную молитву». Но, говоря «прощаю и разрешаю», духовник назвал имя не исповедающегося, а того, кого он осудил. Тот поразился: «Почему, отче, говоришь это имя, а не мое?» И услышал в ответ: «Я его грехи исповедовал сейчас. Ты же не сказал ничего про свои грехи, не смирился. Такой-то виноват перед тобой, тот тебе что-то сделал».

* * *

Требуется терпение. Какой бы образ жизни мы не вели, требуется терпение. Не имеем терпения – не имеем спасения.

По той же причине, говорю вам, и брак распадается. Сегодня расходятся, потому что не терпят ни муж жену, ни жена мужа. Каждый день разводы, прекратился подлинный брак.

Так же и в монашеском жительстве все мелко. Мы – монахи последних времен. Так будем, по крайней мере, хранить молитву. То есть будем трудиться, чтобы из уст наших не ушла «Иисусова». Когда мы занимаемся рукоделием, разве не трудимся? Когда делаем что-то, например готовим еду, не стоим ли целыми часами, чтобы приготовить? Разве не трудимся, не выстаиваем на ногах? Для того, чтобы поесть, разве ленимся затратить полчаса, три четверти часа, и разве наша челюсть не работает, когда едим? Всем этим занимаемся, потому что пришло время поесть. Так и в молитве нашей будем иметь понуждение. Например, пора помолиться. Сейчас же понудим себя, чтобы сделать то, что должно. Поклонюсь и скажу: «Христе мой, ради Твоей любви, скажу хоть два словечка молитвы, чтобы мне не уснуть так, чтобы не отойти так, без молитвы». И увидишь, как Благодать Божия придет в душу.

...Каждая да занимается своим служеньицем; встанет на ножки утром, совершит Крестное знамение и скажет: «Христе мой, сегодня я буду служить Ангелам и Архангелам». Каждой надо бодрствовать в этой жизни, потому что эта жизнь есть один из величайших даров Божиих.

Насколько кто трудится, настолько и наполняется его чемодан. Приходит время смерти, приходит брань, происходит внезапно землетрясение, – он берет свои чемоданы и несет их полными к Богу. А когда он пустой, без молитвы, без хранения заповедей, без поучения в Божественных Писаниях?.. Без всего! Совсем пустой! Ничего нет в его чемоданах!.. Что покажем Богу? Мы гости, мы странники и пришельцы, очень скоро уйдем. И что, разве нам не жалко разлучиться на небе? Одни пойдут в одну сторону, а другие – в другую, одни – направо, а другие – налево? Что же, мы не сделаемся все соединенными в один лик, один полк Ангелов, чтобы воспеть Бога, прославить Его и иметь радость и веселие?» Подумай-ка, как это прекрасно!

* * *

Имя Божие нужно произносить непрестанно, и увидите, как Господь нас покроет. Не будем празднословить! То, что не относиться к делу послушания, что бы то ни было, есть многословие. Будем охотиться за «Иисусовой» как тот, кто охотится за бриллиантами. Она научит нас любить Христа. Если поразмыслим, что за одно праздное слово дадим ответ Богу, то, если имеем внимание, не будем празднословить. Будем видеть тогда свои недостатки, свое несовершенство. Будем говорить: «Другие – ангелы, а я – ничтожество». И так приходит страх Божий.

* * *

Когда человек молится, он видит, откуда приходит дьявол и отбивается от него. А когда он беспечен и как только впадет в нерадение и ожесточение, в него врываются демоны и поднимают возню, и человек помрачается, становится как дьявол. Нужно, чтобы ум наш был бодр и не останавливался призывать имя Христово. Оставил молитву и духовные обязанности человек – делается как бессловесное животное. Демон гордости и эгоизма борет ныне всех людей. Если мы не бросим все эти страсти, не узрим Бога. В Евангелии Христос говорит, что за одно пустое слово дадим ответ Богу. Это сказал не святой, это говорит сам Бог.

* * *

Не гневайтесь, когда вас ругают, и не любите похвал, но желайте, чтобы вас смиряли. Никто перед нами не виноват, виноваты только мы сами. Всю тяжесть возлагайте на себя, а не на других, потому что осуждение – это эгоизм и гордость. ...Желайте не совершать свою волю, потому что и Христос сказал: «Обаче не якоже аз, но якоже Ты. Да будет воля Твоя»⁶³.

Разве мы одни? Посмотрите, сколько святых рядом с нами! Как только мы их призовем, они приходят; но мы не призываем их и поэтому чувствуем одиночество.

Не на меня полагайтесь. Я – дохлый червячок, вся сплошь страсть и бессилие. Полагайтесь во всем на Христа, хватайте Его за руки, чтобы Тот утешил вас.

Там скиньте всю тяжесть свою, потому что если обопретесь во всем на меня, будете видеть меня иной раз впадающей в какую-нибудь ошибку, и будете соблазняться и отчаиваться. Когда же обопретесь на Христа, найдете утешение. А это будет отражаться и на духовных руководителях. Желайте, чтобы вас бранили, чтобы вами пренебрегали. Для того чтобы вас любил Христос.

Насколько мы призываем Христа, настолько Он приближается к нам и одаривает нас. Если человек постоянно призывает имя Христово, он различает и малейший укор совести. Видит, когда он оскорбляет, когда огорчает Христа. Усердно попросим Христа дать нам просвещение и осознание, чтобы мы понимали, как нам Его благодарить и что делать для этого. Когда мы имеем внимание и молитву, все даст нам Христос.

* * *

Я вас всех люблю, и если вы откроете мое сердце, то найдете там всех вас запечатленными во мне. Как на кинопленке, все проходите предо мною каждый день. Когда страдает какой-либо член нашего тела, мы болеем. Точно так и я страдаю за каждую из вас, и прошу Христа, чтобы он удостоил вас целовать Его ножки и быть Ангелами и Архангелами и Многоочитыми, чтобы прославлять Его. Я по-доброму желаю помочь вам спастись, а если иной раз огорчаю вас, простите меня. Я делаю это, чтобы помочь вам спастись. Не по пристрастию.

Афанасий Зоитакис. Ефрем Филофейский – Апостол Америки

http://www.agionoros.ru/docs/355.html

Великий современный подвижник проигумен афонского монастыря Филофей, старец Ефрем (в миру – Иоаннис Мораитис) родился 24 июня 1928 года в городе Волос (Греция). 19-ти лет он оставил мир и переселился на Святую Гору Афон, став послушником святого Старца Иосифа Исихаста, безмолвника и пещерника.

Масштаб личности и дела старца Ефрема достойны его духовного отца. Он возродил обитель Филофей на Афоне, а после этого за короткий срок создал на американском континенте девятнадцать монастырей⁶⁴, которые стали духовным оазисом для жаждущих благодати Божией американцев. Сейчас старец Ефрем постоянно проживает в основанной им обители святого Антония в Аризоне (США) и творит непрестанную молитву о своих духовных чадах и спасении всего мира.

В 1960 году один из величайших православных богословов XX столетия отец Иоанн Романидис (1827–2001) в письме к афонскому монаху и церковному писателю Феоклиту Дионисиатскому писал: «Святогорцы должны немедленно направить своих представителей в США и основать там монашеские обители, в противном случае Православие на американском континенте ожидает неизбежная гибель». Несколько лет спустя воплотить задуманное удалось усилиями всего лишь одного человека, которому удалось совершить, казалось бы, невозможное.

Отец Ефрем (Мораитис) впервые приехал в Канаду в 1972 году по приглашению своих духовных чад. Несколько лет спустя такие визиты в США и Канаду стали носить регулярный характер. Старец беседовал с людьми, наставлял, утешал, проповедовал... Постепенно все более очевидной становилась потребность американцев в живом слове Евангелия, и они искали настоящей духовной жизни.

В основу миссионерской деятельности старец Ефрем положил открытие православных мужских и женских монастырей, которые становились духовными центрами, притягивавшими тысячи неравнодушных людей, воспринимавших обители как «частичку Неба на земле».

По словам известного греческого историка и богослова отца Георгия Металлиноса, «православные монастыри являются наиболее эффективными миссионерскими центрами. Жизнь в обители, наблюдение за жизнью монахов и участие в богослужении гораздо эффективнее действуют на проходящих оглашение, чем сухие схоластические слова.

Инославные хотят узнать живое Православие и прикоснуться к нему изнутри».

Монастыри старца Ефрема появились во многих регионах США и Канады: Нью-Йорке, Техасе, Флориде, Вашингтоне, Южной Каролине, Пенсильвании, Иллинойсе, Калифорнии, Мичигане, Монреале и Торонто. Общее число обителей, основанных старцем Ефремом, на настоящий момент составляет девятнадцать, а еще два монастыря находятся на стадии строительства. Это число может возрасти еще, так как многие миряне жертвуют землю и выступают с инициативой создания все новых и новых обителей.

Все монастыри старца Ефрема общежительные. Они руководствуются афонским уставом и в основу своей жизни положили заветы Иосифа Исихаста. Многие насельники американских и канадских обителей неоднократно посещали Святую Гору, и даже жили некоторое время в афонских монастырях, желая познакомиться с монашеским преданием в первоисточнике.

К числу насельников обителей, основанных Ефремом Филофейским, относятся люди разных социальных сословий и национальностей: наряду с греческими иммигрантами в США, это перешедшие в Православие представители разных народов и религий (мормоны, мусульмане, индуисты, буддисты, иудеи, католики и протестанты).

Американская Православная Церковь к моменту переезда старца Ефрема в США находилась в глубоком кризисе. Модернистские нововведения архиепископа (впоследствии Вселенского патриарха) Афинагора (Спиру⁶⁵) привели к утрате Церковью своего исихастского и аскетического характера. Американское Православие потеряло духовную глубину и вселенскую перспективу, превратившись всего лишь в этнографический клуб для тоскующих по Родине иммигрантов. Старец Ефрем спас американское Православие от растворения и ассимиляции по протестантскому образцу. Его деятельность способствовала выходу Церкви из своей национальной замкнутости и приходу в нее новых людей.

Отношение к старцу Ефрему было в православной среде первоначально настороженным. Христианство Ефрема Филофейского на первый взгляд казалось слишком суровым и аскетичным, но, когда люди сами познакомились со старцем и его учениками поближе, лед непонимания растаял: греки-иммигранты всей душой полюбили обители отца Ефрема.

Сегодня тысячи людей по воскресным и праздничным дням со всех уголков США и Канады приезжают в основанные старцем монастыри. Они охотно и с радостью выстаивают многочасовые монастырские службы и после всего увиденного меняют свое отношение к вере.

Огромное влияние монастыри Ефрема Филофейского оказали на православных иереев, которые служат в США и Канаде. Изменение взглядов священнослужителей способствовало постепенному возврату к забытому Православному преданию на многих американских приходах. Сегодня множество православных священников в поисках духовной поддержки посещают отца Ефрема и основанные им обители. Под влиянием наставлений и призывов Ефрема Филофейского многие американские православные священники стали противниками религиозного синкретизма и экуменизма, начали носить рясу не только во время богослужения, но и в повседневной жизни.

Центром миссионерского служения отца Ефрема является монастырь святого Антония в Аризоне, расположенный неподалеку от столицы этого американского штата, города Финикс. Подавляющее число местных жителей к моменту появления здесь старца Ефрема были мормонами, сейчас некоторые из них приняли Православие.

Обитель святого Антония была основана в 1995 году в безводной, сухой пустыне. Первоначально старец Ефрем планировал построить монастырь в другом месте, но промыслительно сбился с дороги и оказался в пустынном месте между городами Финикс и Тусон. Очевидцы рассказывают, что в этот момент они ясно услышали звон колоколов, невероятно похожий на звон в родной обители отца Ефрема – монастыре Филофей. «Мы построим монастырь здесь», – сказал тогда старец. Владыка Антоний, епископ Сан-Францисский, долго не верил в эту историю, пока однажды несколько лет спустя сам не услышал подобный набат. Он подъезжал к строящемуся монастырю святого Антония, когда услышал, как звонят колокола. Как выяснилось несколько минут спустя, звон был сверхъестественного происхождения, ведь сами монахи в колокола не звонили. Вокруг монастыря по благословению старца было приобретено 1200 стремм земли⁶⁶, на которых были посажены 3000 масличных, апельсиновых, лимонных, грейпфрутовых, фисташковых деревьев, виноградники и финиковые пальмы. Чтобы растения не засохли, была необходима вода, которая чудесным образом была найдена в результате подземных изысканий. Старцу Ефрему явился преподобный Антоний Великий и указал место, где следует бурить скважину. На глубине 980 метров была найдена вода, которой оказалось достаточно, чтобы превратить местность из пустыни в цветущий оазис. Сейчас в монастырском саду прижилось более двух тысяч видов растений, и это несмотря на то, что летние температуры в Аризоне достигают 40–50 градусов по Цельсию. Повсюду братией монастыря были разбиты фонтаны, поставлены фонари и проложены дорожки.

Сегодня, глядя на удивительный райский сад и величественные храмы, воздвигнутые братией обители святого Антония, трудно поверить, что когда сюда впервые прибыло несколько афонских монахов, здесь не было ни воды, ни дорог, ни электричества. Первоначально жилищем старца Ефрема и его учеников были четыре трейлера. Монахам приходилось жить и работать в местности, кишащей ядовитыми змеями и опасными хищными зверями. Старца Ефрема, пожелавшего построить монастырь в пустыне, местные жители посчитали сумасшедшим. Даже православные сомневались в успехе его предприятия.

Но прошло время, и на месте небольших трейлеров появились храмы и капитальные строения, а число братии увеличилось до сорока пяти человек. Главный собор монастыря посвящен преподобному Антонию Великому и святителю Нектарию Эгинскому. Еще шесть храмов посвящены преподобному Серафиму Саровскому, пророку Илие, великомученику Пантелеимону, великомученику Георгию, великомученику Димитрию, святителю Николаю и Иоанну Предтече.

При обители есть гостиница, в просторных и светлых комнатах которой может одновременно остановиться до пятисот паломников. В соответствии с традициями афонского монашества ночлег и питание предоставляются гостям монастыря бесплатно...

Монастырь святого Антония ведет огромную благотворительную деятельность. Монахи дают прибежище бездомным и оказывают помощь всем, кто за ней обращается. В городе Тусон, расположенном несколько южнее обители, по благословению старца Ефрема создан центр помощи одиноким женщинам и малоимущим.

Игуменом монастыря святого Антония является афонский иеромонах Паисий – один из пяти первых насельников обители, прибывший в США со Святой Горы Афон вместе с Ефремом Филофейским. Сам старец Ефрем не занимается в обители вопросами управления, а является духовником всех основанных им монастырей. Также отец Ефрем – духовный наставник для тысяч мирян, которые приезжают в Аризону со всех уголков планеты.

Значение миссии старца Ефрема трудно переоценить. «Мы, американские архиереи и иереи, в течение семидесяти лет хотели привлечь народ в Церковь проведением фестивалей. То есть мы устраивали праздники и гуляния, угощали людей напитками, едой и развлечениями. Мы забыли о молитве, исповеди, постах, четках – обо всем том, что составляет Предание нашей Церкви. Мы даже препятствовали созданию монастырей, так как полагали, что в них нет необходимости, и они не могут ничего дать нашей Церкви. И вот пришел малюсенький человек, без мирского образования и богословских дипломов, без новаторских и смелых идей (которые в изобилии были у нас) и напомнил нам о самом главном – нашем Православном Предании.

Он не звал на танцы и развлечения, а призывал к посту и участию в многочасовых бдениях. И люди откликнулись на его призыв, пришли к старцу и поддержали его. Число приходящих к отцу Ефрему не поддается описанию. Америка, стремившаяся к выходу из тупика культуры потребления и рабства материальным ценностям через различные общественные течения (например, хиппи) и восточные религии, открыла для себя подлинное неискаженное христианство – Православие», – это слова отца Антония Мосхонаса, многолетнего настоятеля православного храма в городке Тусон.

По словам отца Ефрема, дикея⁶⁷ скита святого Андрея Первозванного на Афоне, «старец Ефрем подвергся беспрецедентным и тягчайшим наветам и нападкам». Но, несмотря на постоянные заказные клеветнические материалы на американском телевидении и в прессе, он не опустил рук, а продолжил свое миссионерское служение. Ефрем Филофейский – живой пример великого подвижника, своей жизнью доказавшего правоту слов преподобного Серафима Саровского «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи».

1. Γερόντισσα Μακρίνα Βασσοπούλου (1921–1995). Λόγια Καρδιάς. Έκδοση Ιεράς Μονής Παναγίας Οδηγήτριας, Πορταριά Βόλου, 2012.

2. Γέροντος Εφραίμ – Γέροντος Εφραίμ Φιλοθεϊτης. 'Ο Γέροντάς μου Ιωσήφ ο Ησυχαστής καί Σπηλαιώτης (1897–1959). Β Έκδοσις/ Ιερά Μονή Αγίου Αντωνίου Αριζόνας, 2011.

3. Ιερα Μονη Φιλοθεου – Ιερα Μονη Φιλοθεου. Β’Εκδοσις. Θεσσαλονίκη, 2000.

4. Σοφία Χοτοκουρίδου – Σοφία Χοτοκουρίδου – μια λαϊκή ασκήτρια. Θεσσαλονίκη, 2006.

5. Зоитакис. Ефрем Филофейский – Афанасий Зоитакис. Ефрем Филофейский – Апостол Америки. / / www.agionoros. rn/docs/355.html

6. Архимандрит Ефрем Ватопедский – Архимандрит Ефрем Ватопедский. Пролог.// Монах Иосиф Ватопедский. Блаженный послушник. Жизнеописание Старца Ефрема Катунаксокого. М., 2004

7. Дорогой любви – Дорогой любви. Жизнь и советы старца Иеронима Эгинского / Пер. Т. Недоспасова. – М., 2000.

8. Калиацос Анаргирос – Калиацос Анаргирос. Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия – Изд. Саратовской епархии, 2004.

9. Метод священной молитвы и внимания Симеона Нового Богослова. // Византийские исихастские тексты /Сост., общ. и науч. ред. А.Г. Дунаева. – М., 2012.

10. Монастырь Архангела Михаила – Монастырь Архангела Михаила на острове Тасос. Тасос, 2012.

11. Старец Ефрем Филофейский – Старец Ефрем Филофейский. Моя жизнь со Старцем Иосифом / Перевод с греческого и примечания архимандрита Симеона (Гагатика). – М., Ахтырка, 2011

12. Стилианос Пападопулос– Стилианос Пападопулос. Блаженный старец Иаков (Цаликис) /Перевод с греческого А. Данилина. – М.: Издательский Дом «Святая Гора», 2007.