История Ново-Нямецкого Свято-Вознесенского монастыря

Нямецко-Секульская лавра. Секуляризация церковных имений в Молдавии. Разбойническая Комиссия. Бегство иноков из монастырей Нямцу и Секу.

Молдавская лавра «Нямну » основана в 1367 году; соборный храм ее устроен господарем молдавским Стефаном Великим в 1497 году, как свидетельствует об этом и надпись над дверями храма, которую мы имели возможность видеть летом 1904 года. Нямецкая молдавская лавра имела для Молдавии такое же значение, какое имели Киево-Печерская и Свято-Троицкая лавры для России.

В течение пяти столетий Нямецкая лавра служила источником религиозно-нравственного просвещения для православных молдаван. В ней воспиталось множество иноков, из которых многие были епископами и митрополитами Молдавской церкви. Устроенная в Нямецкой лавре типография снабжала богослужебными и религиозно-нравственными книгами (лучшего издания) приходские церкви Молдавии, и в том числе Бессарабии, составлявшей до 1812 года часть Молдавии. Соответственно этому духовно-просветительному значению своему, Нямецкая лавра обладала большими богатствами, заключавшимися в громадных земельных поместьях, находившихся как по ту, так и по сю сторону Прута, значит и в Бессарабии, и большим количеством движимости, т.е. скота и прочего добра.

В 50-х и 60-х годах XIX столетия над православною церковью Молдавии вообще, и древним, знаменитым в истории Молдавии монастырем Нямцу и вместе с ним Секу, имевшим с 1790 года одно общее управление с Нямцу, разразились грозные события, в связи с которыми находится основание Ново-Нямецкого монастыря в России, в Бессарабии. События эти ― подчинение Молдавской православной церкви в лице духовенства светскому правительству страны и секуляризация монастырских имений.

Подчинение церкви светскому правительству состоит в том, что светские лица, министры и их подчиненные, стали распоряжаться епископскими кафедрами и настоятельскими местами (раздавать их по своему произволу, даже без ведома митрополита), и церковным имуществом, распорядителем которого должен, и может быть только епископ, митрополит. А секуляризация имений, это есть отчуждение имений церквей и монастырей в пользу государства.

В Молдавии и Валахии существовали двоякого рода монастыри: греческие монастыри, так называемые преклонные (ѫкинате) и национальные (пъмынтене). Румынское правительство произвело сначала секуляризацию имений только преклоненных монастырей (около 1821 г.), по свержении чужеземного фанариотского правления, и восстановлении правления туземных господарей. Но впоследствии, вследствие вмешательства иностранных держав во внутренние дела княжеств, защищавших права греческих монастырей на владение имениями, у румынского правительства созрела мысль о секуляризации имений всех вообще монастырей, и национальных в том числе. Секуляризация коснулась и имений лавры «Нямцу и Секу», которая в своем управлении и распоряжении имуществом не была ни от кого зависима.

Секуляризацию имений Нямецко-Секульской лавры произвело правительство князя Александра Кузы, который в 1859 году был избран господарем объединившихся тогда в одно государственное тело двух княжеств молдавских ― Валахии и Молдавии, и был представителем партии национального возрождения румын.

Секуляризация произведена была следующим образом.

В 1859 году указом правительства Кузы за № 121 была назначена особая комиссия из пяти светских и двух духовных лиц, для заведывания монастырскими делами в княжестве. Очевидец этих событий, оставивший нам описание их, иеросхимонах Нямецкой лавры Андроник, называет в своей летописи эту комиссию «разбойнической».

Члены Разбойнической Комиссии 12 июня 1859 г. прибыли без предуведомления в Нямецкий монастырь с жандармами из г. Нямца, и объявили настоятелю монастыря архимандриту Герасиму, что они прибыли с целью отобрать монастырские имения. Старец Герасим на это с достоинством ответил: «Пo доброй воле я не отдам монастырских имений. Правительство может отобрать их только силою, так как братия не имеет оружия, чтобы противиться».¹

Услышав это, члены названной комиссии немедленно отдали приказание собрать в Нямецкий монастырь иноков всех подведомственных монастырю скитов. Весь сонм иноков, собравшись не по зову своих пастырей духовных, а по приказанию «воров и грабителей», был приглашен в трапезу, чтобы выслушать приказа господаря о грабеже. При этом на страже у дверей вокруг трапезы, и вообще вокруг всего монастыря, были расставлены жандармы. Затем был прочитан во всеуслышание с того места, откуда раньше читалось слово Божие, указ об отнятии имущества. Все были поражены. Старец Герасим со слезами на глазах сказал в ответ на это: «Горько мне видеть монастырь окруженным жандармами, чего не посмели сделать и турецкие войска во время гетерии. Монастырь, пользовавшийся покровительством господарей в течение ряда веков, оказавший столько услуг Церкви и государству своими религиозно-просветительными учреждениями, где ежедневно и еженощно возносится моление о предержащих властях, этот монастырь вдруг оказался в осадном положении, словно неприятельская крепость. Собор не противится правительству, так как по заповеди апостола он должен повиноваться властям, но ему прискорбно видеть дело, не служащее к чести ни собора, ни православного правительства».²

Такие дерзновенные слова старца привели в негодование членов комиссии, особенно же министра Териакиу, который неистово закричал на старца, понося его бранными словами, угрожая и говоря, что не его, старца, дело рассуждать о действиях комиссии, которая может делать, что ей угодно.

Выйдя из трапезы в сопровождении жандармов, члены комиссии стали накладывать печати на двери монастырской канцелярии архива, где хранились господарские хризовулы и дарственные документы ктиторов. Была опечатана также и библиотека, заключавшая в себе книги на разных языках, и рукописные переводы с других языков на молдавский. Члены комиссии ворвались затем на монастырское казнохранилище, и взяли оттуда большой железный сундук, в котором находились монастырские деньги, в том числе 15 тысяч австрийских золотых, предназначавшихся на ремонт соборной церкви, и 400 золотых, подаренных монастырю в 1821 году турками, стоявшими здесь в качестве сторожей.

«Турки оказались, ― пишет о. Андроник, ― лучше христиан ― комиссаров, вольтерианцев, кальвинистов, лютеран, которые ограбили Нямецкий монастырь и другие монастыри, лишив их имущества».

Ограбив монастырскую кассу, члены комиссии со страшными ругательствами и богохульствами отправились в ризницу, и увидев дорогие церковные и драгоценные одежды, памятники щедрых благотворений c древнейших времен, потребовали опись их, и опечатали ризницу. Затем отправились на монастырские погреба и амбары, и видя везде большой запас вина, хлеба и всякой провизии – свидетельство образцового ведения хозяйства, стали распоряжаться всем по своему произволу.

Устранив настоятеля и собор от управления монастырем, под предлогом, что они поимели заботы о хорошем содержании бpaтии, члены комиссии уверяли братию, что теперь ей лучше будет, что правительство само будет заботиться о содержании иноков, что они не будут иметь нужды думать о пропитании, а все время будут проводить в покое и молитве, как и следует монахам. В подтверждение этого они распорядились, чтобы братию кормили пшеничным хлебом, и на каждый день приготовляли им рыбу на масле, не взирая на Петровский пост, когда по уставу не полагается не только рыбы, но и масла никакого.

Членами комиссии был образован особый «Административный комитет» из монастырских иноков, вышедших из послушания митрополиту и старцу. Этому комитету особой инструкцией вменялось в обязанность:

1) иметь заботу о достаточном содержании пищею братии и скота, принадлежащего монастырю

2) наблюдать за служащими при монастыре

3) давать ежедневно отчет о количестве провизионных продуктов и о числе продовольственных лиц

4) наблюдать за содержанием больницы и монастырской школы.

Комиссия, образовывая этот комитет, надеялась иметь в членах комитета верных и усердных сотрудников по упорядочению имущества монастыря, за что им обещалась благодарность начальства и благословение Божие. Учреждением этого комитета в монастырской киновии вводилось другое, особое управление, противное канонам церкви и преданиям отцов, которые определяют, чтобы на монастыре было только одно начальство, а не два, и все иноки подчинялись во всем одному старцу.

Члены комиссии затем стали рассматривать дарственные грамоты, чтобы найти в них упоминание об обязанностях монастырей устраивать школы, госпитали, снабжать одеждою сирот. Из документов комиссары узнали доподлинно как цель пожертвований, так и проклятие за нарушение воли завещателей. О цели пожертвований в дарственных ясно говорится, что дар сделан такому-то монастырю, в котором такая-то церковь и утверждена за ним «ради спасения нашей души, ради спасения душ наших ближних, почивших предков и наших родителей, ради нашего здравия и спасения нашей супруги, ради здоровья и спасения душ наших детей» и т.д.

Дарственные обыкновенно заканчиваются такого рода заклятиями: «Кто после нашей жизни будет господарем из наших ли детей или нашего рода, или кого иного изберет Бог, быть господарем нашей Молдавской земли, и тот все же не должен отменять наш дар, но обязан его утвердить и скрепить. А кто осмелится наш дар и утверждение его нарушить или отменить, тот да будет проклят от Господа Бога и Искупителя нашего Иисуса Христа, от Его пречистой Матери Марии, от свв. апостолов, от 318-ти никейских отцев и от всех святых, благоугодивших Богу».

Комиссары видя, что подозрение их о неисполнении монастырями ктиторских обязательств не оправдывается, стали высмеивать попечение умерших ктиторов о вечном спасении, говоря: «О если бы кто либо нашелся, чтобы заклял наши сюртуки, панталоны, сапоги, чтобы они не рвались!».

Дарственные документы ктиторов и господарские хризовулы комиссары отослали в департамент церковных дел, и затем они сдали монастырские имения в аренду, и с публичных торгов продали монастырские имущества, лошадей, волов, овец. Но это была не продажа, а смех и грабеж. Скот продавался гуртом за бесценок.

«Ум мутится, – писал старец Герасим управляющему монастырскими имениями в Бессарабии, ― сердце кровью обливается, когда видишь, как разграбляется без всякой жалости то, что собиралось в течение целого ряда веков. Ах, возлюбленный брат, не могу больше писать от скорби и слез! И действительно, ― прибавляет о. Андроник, ― достойно жалости и горьких слез

то, что совершилось пред глазами иноков как членами комиссии, так и беззаконным административным комитетом».³

Подобный грабеж среди белого дня производил угнетающее впечатление на всех, в ком не угасла еще любовь к св. Церкви и ее священным учреждениям. Члены комиссии решили затем посягнуть и на вековые правила церковной иноческой жизни. Прежде всего они, в лице министра, распорядились, чтобы впредь не исполнялось неизвестно кем установленное правило о совершении службы, и на славянском языке. Хотя этому противился старец архимандрит Герасим, но члены комиссии вошли 18 октября 1859 года в церковь, и взяли из славянского клироса все богослужебные книги и запрятали в библиотеку. Затем комиссары уничтожили монастырскую типографию. Протесты братии ничего не помогли: насилие взяло перевес, и типография за бесценок была продана евреям.

Комиссия воспретила править службу русским святым и поминать их. Противодействовавших этим разрушительным стремлениям и защитников предания комиссия клеймила именем «руссолатра», «руссофила». К числу таких русофилов принадлежал и летописец наш иеросхимонах Андроник.

Старец Герасим обратился с жалобой к митрополиту Софронию Миклеско. По настоянию последнего 20 июля 1860 года была послана князем Ал. Кузою комиссия для расследования, но комиссия потребовала от старца Герасима добровольного увольнения, угрожая в противном случае изгнанием. Так как Герасим не соглашался, то комиссия лишила его настоятельства и назначила временно исполняющим должность настоятеля монастырского духовника Исихия. Этим комиссия от 20 июля 1860 года и закончила порученное ей следствие.⁴

Братия духовного собора монастырей «Нямцу-Секу» с глубокою скорбью и болью в сердце взирала на это невообразимое бедствие, на поднятую молдавским правительством борьбу против духовного сословия и всей православной церкви Молдавии, и понимала духом, что господарь молдавский Александр Куза, подобно Ироду «времен апостольских, «поднял руки, чтобы сделать зло принадлежавшим к Церкви» (Деян.12:1).

Увидев затем, что защищающие права Церкви духовные пастыри изгоняются и горькой смерти подвергаются за то одно, что дерзновенно защищают права святой православной Церкви, нямецкие иноки стали один за другим незаметно уходить из монастыря и переходить границу молдавского княжества. Одни иноки нямецкие ушли на святую гору Афон и в другие места, ища себе пристанища для спасения души, другие же, по совету духовных отцов лавры, перешли тайно чрез прутскую границу в Бессарабию, под покров православного Императора России, намереваясь просить у него помощи для защиты прав Молдавской церкви.⁵

Бессарабские имения Нямецкой лавры. Иеромонах Феофан Кристи, управляющий Бессарабскими имениями лавры. Прошение иер. Феофана архиепископу Антонию о предстательстве пред русским правительством в защиту лаврских имений в Бессарабии. Полномочие, данное о. Феофану митрополитом Софронием для защиты интересов лавры. Полномочие для защиты интересов всех монастырей Молдавии.

Нямецко-Секульскал лавра имела большие поместья в Бессарабии. Нямецкой лавре принадлежали имения: Копанка, Кицканы, Котово, Бурдужены, Шолканы, Высокое, Кричкоуцы, Валя-Руссулуй, Немцены, Мирешты. Духовный собор лавры управлял этими имениями чрез особого уполномоченного монастырей, который назначался нач. монастырской братии. Незадолго до вступления Александра Кузы на престол объединенных княжеств ― Молдавии и Валахии, и назначения им Разбойнической Комиссии «для отчуждения монастырских имений», в 1858 году старцем монастыря архимандритом Герасимом был определен управляющим лаврскими имениями в Бессарабии иеромон. Феофан Кристя, муж образованный и преисполненный ревности по Боге, и любви к людям.

Отец Феофан Кристя родился в 1812г. 2 марта в г. Сочаве в Буковине, от православных родителей Василия Кристи и жены его Марии. В святом крещении наречен был Феодором. Когда Феодору исполнилось 6/2 лет, родители отдали его в школу в г. Сочаве, где он обучался молдавской и немецкой грамоте.

8 июля 1828 г., 16 лет, Феодор Кристя поступил послушником в Нямецкую лавру, и чрез два года, 4 октября 1830 г., был пострижен в монашество с именем Феофан, затем 12 июня 1832 г. был рукоположен в иеродиакона митрополитом ясским Вениамином Костаки, а 8 июня 1833 г., в сане иеродиакона предпринял паломничество по святым местам Афона и Иерусалима, откуда возвратился в Нямецкий монастырь 11 октября 1834 г.

По возвращении из путешествия иерод. Феофан поступил в ученики к старцу монастыря архимандриту Неонилу.

В 1836 г. иеродиакон Феофан был рукоположен во иеромонаха, после чего проходил такие послушания. В 1843 году был назначен инспектором монастырской типографии и одновременно изучал греческий язык в открытой при Нямецком монастыре усердием старца Неонила школе. В 1843 же году иером. Феофан определен старшим поверенным по делам монастырей «Нямцу-Секу». В 1853 г. был назначен инспектором построенной в 1851 г. в городе Нямцу больницы, где Феофан был до 6 февраля 1856 г., после чего 20 ноября сего года назначен был поверенным монастырей Нямцу-Секу в Яссах, а отсюда, в 1858 году, управляющим лаврскими имениями в Бессарабии.

О. Феофан был человек хорошо образованный. Он прекрасно знал языки, знал типографское и докторское искусство, обладал хорошим голосом, и прекрасно пел по-молдавски. Он соединял в своей личности с религиозным развитием и развитие политическое, и отличался неутомимой энергией.

Этого-то мужа Бог поставил на защиту интересов молдавской церкви и Нямецкой лавры против посягательства Александра Кузы – этого, по выражению о. Андроника, «Юулиана Отступника, Константина Копронима, Льва Исаврянина».

Отец Феофан, находясь в Бессарабии, тотчас узнал о происходившем в Нямецкой лавре ограблении имущества ее, и о насилиях над представителями Церкви со стороны молдавского правительства. Движимый Духом Святым, о. Феофан немедля вошел с прошением к архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Антонию Шокотову о ходатайстве в защиту прав Молдавской церкви.

Вот это прошение:

«Высокопреосвященнейший и многомилостивый Владыко!

Святая Нямецкая лавра, находящаяся в княжестве Молдавии, уполномоченным которой в Бессарабии я состою, получила свое начало пять столетий тому назад. Все православные господари и правители Молдавии от времени до времени наделяли ее правами, утверждая оные своими господарскими хризовулами. Эту лавру, первую в Молдавии, начиная с благочестивого царя России Михаила Феодоровича и до сего дня, поддерживали в ее правах все русские цари. При издании Органического Регламента в Молдавии, святая Нямецкая лавра осталась свободной от какой бы то ни было государственной повинности, обязавшись только содержать на свой счет одну больницу в г. Нямцуле на 30 больных обоего пола, каковое обязательство монастырь и выполнял с излишком. Равным образом и узаконения общественных собраний Молдавии 1835 года и 1844 г. сохранили права лавры неприкосновенными.

В 1843 г. бывший господарь Михаил Стурдза воевода утвердил своим господарским хризовулом устав Паисия Величковского; затем в мае месяце 1850 г. их утвердил господарь Григорий Гика воевода своим хризовулом.

В 1856 г. 30-го ноября каймакан Теодор Балш утвердил их, и наконец, 14 января 1858 года Николай Вогориди признал их священными, и чтобы они вечно сохранялись без изменения, подтвердил их хризовулом.

На основании этих подтверждений святая Лавра, всегда свято исполнявшая предписанные ей обязательства, ожидала, что будет пользоваться миром и спокойствием, и находить защиту во всех неожиданных случаях. Тем не менее я теперь узнал, что Его Высочество Господарь объединенных княжеств Молдавии и Валахии Александр Иoaннов Куза 1-го июня 1859 г . определил отобрать имения лавры в Министерство церковных дел, не упомянув ничего о правах, дарованных Лавре столькими узаконениями страны, и утвержденных господарскими хризовулами.

Высокопреосвященнейший Владыко!

На главу правительства должно взирать, как на особу священную. Поэтому не прилично мне иначе представлять действия Его Высочества Господаря объединенных княжеств, чем как они происходили. И так как мера, предпринятая с его стороны касается и имений лавры, находящихся в богохранимой России, в Бессарабской области, и именно: сел Высокое, Кричкоуцы, Шолканы, Котово Сорокского уезда; Владены и Миток Оргеевского уезда; Валя-Руссулуй Ясского уезда; Мерешты и Немцены Кишиневского уезда, состоящих в епархии, которой Вы являетесь архипастырем и духовным отцем, то я приемлю смелость от имени собора и верителя моего, старца, со слезами пасть к апостольским стопам Вашим, и смиренно просить каким заблагорассудите способом ходатайствовать, где Вы найдете нужным, о защите сей святой обители, которая составляет хвалу православия в земле Молдавской, благотворителями которой являются и русские государи.

Присовокупляю, что если иного способа не представляется защитить права святой лавры, то благоволите ходатайствовать пред Святейшим Правительствующим Российским Синодом о разрешении построить в Бессарабии новую обитель, которая почиталась бы дочерью святой Нямецкой лавры, к которой были бы приписаны упомянутые имения.

Если Правительству благоугодно будетъ принять эту мою просьбу, то лавра, которая на свой счет содержит семинарию в Молдавии, обязывается чрез меня, своего поверенного, что при проектируемой обители будет содержать на свой счет уездное училище с тою особою целью, чтобы воспитанники этого училища, оканчивая полный курс учения под покровом Русского Правительства в духе истинного православия могли быть полезными и в Молдавии, где ныне, среди происходящего волнения, происки римской пропаганды подрывают основания Восточной церкви.

Подобную просьбу следовало бы подать самому преподобному старцу и собору, но они объяты страхом, так что не имеют возможности простирать руки. Если бы правительству Молдавии стало известным, что они прибегли к России с подобной просьбой, то Бог знает, что они потерпели бы.

Так как обстоятельства не позволяют и мне представиться Вашему Высокопреосвященству лично, то я упросил Его Высокопреподобие Архимандрита Иеронима, настоятеля Гербовецкого монастыря, которому объяснил и причины, препятствующие мне прибыть в Кишинев, чтобы он вручил Вам это смиренное письмо, которое приняв с отеческою любовью, благоволите поддержать святую обитель Матери Божией, будучи уверенным, что как Его Преподобие Старец, так и собор, не престанут день и ночь молиться щедрому Богу и Его Пречистой Матери, чтобы сохранить Вас в мире цела, здрава, долгоденствующа, право правяща слово истины.

Поверенный монастыря Нямцу и Секу, иеромонах Феофан».⁶

Ревностный защитник канонических прав святой Православной церкви в Молдавии, митрополит Софроний Миклеско известил нашего о. иеромонаха Феофана о бедствиях, которыми подверглась Нямецкая лавра подведомственными ей скитами, и послала ему 3 сентября 1859 г. полномочие за № 1296, и препроводительное письмо.

Вот это полномочие в переводе на русский язык:

«Его Преподобию иеромонаху Феофану, уполномоченному общежительных монастырей Молдавии Нямца и Секу на защиту имений и интересов монастырей в Бессарабии.

Так как совет министров Молдавии упраздняет права собственности общежительных монастырей, назначая непосредственно комиссию из двух духовных лиц и доверенных под председательством одного из министров, которая с одной стороны, самовольно заместила настоятелей и канонических начальников комитетами, чтобы воспрепятствовать всяким сношениям соборов монастырей и всякой их переписке с Митрополиею, а с другой стороны, отобрала архив монастырских дел и документы, продав все имения и движимое имущество монастырей и киновий, равно как и те имения, которые предназначены были на содержание соборов и специальных учреждений, каковыми правами общежительные монастыри в течение целых столетий доныне пользовались согласно дарственным актам и святым канонам Вселенской церкви, поэтому предписываем Твоему Преподобию, и обязываем тебя ходатайствовать во всех подлежащих местах, где только о протесте потребуется, и формально просить о защите всех интересов и прав монастырей, чтобы возвращено было уважение к святым канонам церкви, и восстановлены были права монастырей, согласно актам дарителей и определениям церковных правил.

Софроний, митрополит Молдавский».⁷

В препроводительном письме Митрополит Софроний подробнее описывает беззаконные действия назначенной правительством, без ведома кириарха страны, комиссии. Эта комиссия, с одной стороны, присвоила себе права управления непосредственного, или чрез комитеты монастырями, устранив власть законных и канонических начальников, и таким образом лишила монастыри права заведывать на будущее время тяжебными делами и интересами от их имени, отобрала архив и документы киновий, секвестровала имения, запечатала дома, учредила караул из служителей внутри и снаружи, у ворот и на дорогах, арестовав таким образом все. Законные и канонические начальники монастырей арестованы, так что не могут ни жаловаться, ни протестовать куда следует. Некоторые из живущих в монастырях иноков ссылаются, a другие сами уходят в мир и делаются неизвестными. Административные комитеты действуют и исполняют формальности по воле комиссии.

С другой стороны, имения сданы в посессию, при этом даже те, на которых стоят монастыри, и которым служили для удовлетворения нужд братии собора, и для содержания благотворительных и богоугодных заведений. Продается весь скот – волы, коровы, лошади, и ульи с пчелами; продаются запасные продукты, сберегающиеся по положению экономии; продается урожай этого года, и наконец, все движимое имущество с имений общежительных монастырей, и притом за бесценок.

Все эти преступные действия против установлений блаженных дарителей, и против святых вселенских канонов церкви мы признаем недействительными для монастырей, и подвергающими всех причастных им тяжелой ответственности моральной и материальной, так как общежительные монастыри пользуются правами собственности – управления вотчинами и распоряжения доходами, обеспеченными в течение сотни лет блаженными ктиторами, признанными гражданскими навсегда законными установлениями страны: органическим регламентом, многими узаконениями и постановлениями общего собрания.

Софроний, митрополит Молдавии».⁸

Не ограничиваясь этим, ревностный защитник канонических прав церкви Молдавии не видя защиты ни откуда на родине в Румынии, обратил взоры свои к России, и 30 декабря 1859 г. написал архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Антонию такое письмо.

«Высокопреосвященный архипастырь!

Вам хорошо известно, что религия есть основа, на которой зиждется общественный порядок у всех просвещенных народов и наций, и что представителем религии является клир, управляющий по канонам. Когда же клир лишен доверия, тогда и принципы его падают, и религия унижается. Когда же религия в уничижении, то самые большие перевороты ужасают человечество.

В настоящее время церковь Молдавии с религиею и клиром в большой опасности: густые тучи нависли над горизонтом ее. Молнии ярости и злобы уничтожают и ниспровергают каноническое устройство, данное церкви и клиру святыми апостолами и вселенскими соборами, как подробнее объяснено в прилагаемой при сем записке. Единственное спасение, единственное убежище осталось нам, это прибегнуть к престолу могущественнейшего монарха, защитника православия, великодушное сердце которого отзывается на всякую несправедливость и на всякое страдание, наносимое православной церкви. Факты слишком очевидны, и являются неоспоримыми доводами. Они известны и консульствам его Императорского Величеств и в Букуреште, и Яссах.

Прошу Вас, Высокопреосвященнейший, ради любви Божией, ради любви к церкви Его, благоволите явить и повергнуть тяжкие страдания церкви пред престолом Августейшего Императора, и исходатайствовать в защиту церкви одно великодушное слово, произнесенное Его Величеством, которое будет достаточным для защиты законных прав молдавской церкви и монастырей, находящихся в опасности быть уничтоженными. Увидев себя избавленными Его Величеством, монастыри усугубили бы свои горячие и непрестанные молитвы о благоденствии, силе и славе Его Императорского Величества и Его царства.

30 декабря 1859 г.

Софроний, митрополит Молдавии».⁹

Иеромонаху Феофану бдительный страж церкви послал 22-го января 1860 г. формальное полномочие на защиту интересов всех монастырей Молдавии.

Вот оно в переводе на русский язык:

«Архиерейское благословение посылаем твоему преподобию, отец Иеромонах Феофан.

Имея непрестанную заботу о том, чтобы сохранились неприкосновенными права святой церкви и святых монастырей Молдавии вообще, и в частности лавры Нямцу и Секу, которая своими средствами, помимо других благотворений, способствовала поддержанию и процветанию религии православной содержанием семинарии для монашествующих, церковной типографии и проч., ревнуя о поддержании и развитии благотворительных учреждений, мы, как отец и кириарх страны, побуждаемые наличными обстоятельствами, которые представляют ясные доводы, что меры, предпринимаемые правительством ведут к ослаблению религии наших отцов, а лишение монастырей прав собственности и независимости, имеет целью отнять у киновий Нямцул-Секул возможность поддерживать и содействовать процветанию нашей церкви, не можем оставаться простыми зрителями всего этого. Посчитаем святым долгом прибегнуть к единственному защитнику православия – великому Императору России, чтобы она избавила церковь нашу от угрожающей ей опасности. На сей конец мы попросили брата нашего, преосвященного епископа Бессарабии кира Антония, чтобы он поверг пред ступенями престола Его Величества нынешнее печальное положение церкви Молдавии. Кроме этого, для той же цели признали нужным назначить твое преподобие с нашей стороны уполномоченным полноправным и неограниченным, согласно полномочию, данному твоему преподобию 3 Сентября прошлого года, за № 1296.

Но так как голос всех монастырей Молдавии умолк в виду того, что всякие сношения и корреспонденции им ныне совершенно запрещены правительством, то мы, как митрополит страны, и защитник интересов церкви и святых обителей, назначаем твое преподобие уполномоченным, и тоже полноправным и неограниченным, и со стороны всех вообще монастырей Молдавии, не ослабляя при этом силы полномочия, от 8 мая 1857 г., которое имеешь со стороны киновии Нямца. и Секу, и утверждено нами.

Настоящим же полномочием возлагаем на тебя следующие обязанности:

1). Ходатайствовать пред Русскими Правительством об избавлении святой церкви Молдавии от готовящегося ей разорения, и о защите прав монастырей вообще, и киновий Нямца и Секула, в частности.

2). Что касается имений, принадлежащих в Бессарабии молдавским монастырям вообще, и Лавре Нямца и Секу, в частности, как тех, которыми монастыри сии владели до сих пор, так и тех, которые будут приобретены, то ходатайствовать, чтобы права этих обителей были там упрочены, согласно законам государства и соответственно правам, которыми пользуются в России святые места Востока, имея в виду пользу святых обителей, церкви и религии нашей.

3). Отправиться для этой цели в С.-Петербург и в другие места, где по обстоятельствам встретилась бы надобность в уполномоченном, или в представителе прав святых, монастырей и церкви.

4). В случаях, когда потребуется присутствовать в одно и то же время в двух местах для защиты прав святых монастырей и церкви Молдавии, и самому это невозможно будет, то имеешь право заместить себя другим достойным лицом, но с ответственностью твоего преподобия.

5). На необходимые расходы будешь употреблять деньги из доходов с Бессарабских имений Лавры Нямцу-Секу, вверенных твоему полномочию от 8 мая 1858 года, каковые доходы имеешь получать от посессоров, и вычтя необходимые расходы, излишек имеешь обозначить с тем, чтобы в свое время она была отослана в Лавру.

Словом, все, чтобы ни сделал твое преподобие в пользу святых обителей, церкви Молдавии и православной нашей религии, на основании настоящего уполномочия будет принято и не оспорено.

Софроний, митрополит Молдавии».

Секция 1, № 68, года 1860 Января.¹⁰

Данная митрополитом Софронием о. Феофану доверенность имела громадное значение для успешности его действий. Благодаря этому акту блаженныя памяти Митрополита о. Феофан признан был русским правительством уполномоченным со стороны церкви Молдавии, и его слово имело вес перед русским правительством.

Ходатайство о. Феофана об основании нового монастыря пред арх. Антонием. Поездка о. Феофана в Петербург. Докладная записка министру иностранных дел и Обер-прокурору Свят. Синода. Прошение о разрешении построить новый монастырь в имении Кицканы ― Копанка.

Получив приведенную доверенность молдавского митрополита Софрония, о. Феофан 26 мая 1860 года повторил свое прошение архиепископу Антонию о предстательстве относительно разрешения на устройство нового монастыря в одном из имений, принадлежащих лавре, который должен явиться средоточием власти для заведывания имениями, принадлежащими Нямецкой Лавре в Бессарабской области, и в котором должен соблюдаться устав Паисия Величковского, сходный с уставом св. Афонской горы.

Условия существования новой обители в прошении указаны такие:

1) чтобы обитель эта состояла в зависимости от Святейшего Правительствующего Синода на правах ставропигии

2) чтоб ему, монастырю, подчинены были все состоящие в Бессарабии вотчины Лавры на тех правах, которыми пользуются в России св. места, находящиеся на Востоке

3) чтобы часть доходов этих имений была уделена на первоначальное устройство обители в Бессарабии и содержание ее, часть была высылаема по принадлежности в Нямецкую Лавру, часть употребляема на поддержание церкви и православной веры нашей в княжествах; для сей цели учредить при монастыре особое училище для воспитания юношества из молдаван, сербов и болгар, которые утверждены будучи в правилах веры и догматах православия, могли бы понести на родину свет евангельской проповеди

4) учредить издание журнала на молдавском языке для противодействия пропаганде и проискам, проявляющимся в княжествах против нашей церкви и православной веры

5) учредить также в городе Кишиневе училище для девиц духовного звания по примеру заведенных в России подобных училищ в Царском Селе, Ярославе, Казани и Иркутске с тем, чтобы училище это удостоено было принятия под Высочайшее покровительство Ее Величества Государыни Императрицы Марии Александровны и

6) права молдавских православных монастырей на имения, им принадлежащие в Бессарабии, упрочить согласно с законами империи и соответственно тем правам, которыми пользуются в России св. места, находящиеся на Востоке с тем, чтобы доходы с тех имений были употреблены на поддержание православной веры.

Но ревность о. Феофана, воспламененная любовью к Богу и ближнему, подсказывала ему, что он ничего не успеет, пока не представится самолично высшему начальству в Петербурге. Имея доверенность митрополита, о. Феофан скоро добыл необходимый паспорт и поехал в Петербург, здесь вошел к Обер-прокурору Св. Синода, к министру иностранных дел, министру государственных имуществ с обширной докладной запиской, озаглавленной так: «Записка иеромонаха Феофана, поверенного молдавского митрополита, Нямецкого монастыря и всех прочих молдавских монастырей от 21 июля 1860 г. о происках к ниспровержению Восточной православной веры в княжествах Молдавии и Валахии, и о средствах к поддержанию оной», в которой о. Феофан изложил следующее:

«Производящаяся в Дунайских княжествах духовно-нравственная реформа румынской нации, ― писал о. Феофан, ― не является случайностью. Она подготовлялась постепенно в течение продолжительного времени, то под предлогом покровительства и сострадания к слабому народу, которому угрожало влияние могущественного соседа (России), то под фирмою европейской цивилизации, когда являлись различные наставники, которые не открывая настоящей своей цели и значения, овладевали народившимися умами и порабощали их, делая их орудиями своих целей. При таких обстоятельствах лучшая часть румынской нации, не подпавшая влиянию этих самозванных просветителей, приютилась под кровом храмов и святилищ веры. Все материальные средства народа укрывались исключительно под защиту церковной святыни, откуда не могла их исторгнуть рука чужеземца, не обнаружив своей преступной цели, и не возбудив в румынах негодования и сопротивления. Таковы были прежде, таковы и теперь действия новейших преобразователей княжеств. В своих заботах и попечениях о новом устройстве княжеств они обнаруживают посягательство на моральное достояние нации, стремление к искоренению веры и народности, издревле связывающих нас с Россиею. Чтобы вернее достигнуть своей цели, западные нации, ратующие под знаменем пропаганды благоразумно уклонившись от личного участия в делах церкви и народа, постепенно внушали свои верования неопытному юношескому поколению, сетью софизмов опутывая его понятия и чувства. Суетному тщеславию последнего льстила возможность вступления в семью цивилизованных европейских народов без всякой скучной градации, без векового труда.

Привитое к юным умам западное образование внесло начала нового учения в пределы княжеств. Последователи этого учения, в руках которых находится ныне правительственная власть, не только спокойно смотрят на все нововведения, но и сами новые отступники изустно и печатно, хулою и клеветою, гремят против православия, подводя и самые догматы веры в сферу изменяемости.

Итак, желания новых преобразователей достигли вожделенной цели: православная вера поругана устами самих румын, попрана их действиями. Даже самое чужеземное влияние со всеми его последствиями вызывает в них только одно одобрение.

Как давно тлеет искра в пепле народных понятий, и как давно преобразователи действуют на умы в княжествах видно из следующего:

1). Английский консул Блут еще в 1838 году говорил румынам: «Даю вам честное слово, господа, что немного времени пройдет, и западные державы поставят княжества в положение более прочное и более почетное, чем настоящее. Мир, спокойствие Европы требуют, чтобы княжества были утверждены на их национальных привилегиях».

2). До начала минувшей войны некоторый духовные лица, подстрекаемые английским консулом, тайно проповедовали, что сбываются пророчества (Иеремия гл. 1, ст. 13; Иоил.2:20 и 3:9) о том, что все зло в Европе происходит от севера, т.е. от России.

3). В валашской газете «Тимнул», издававшейся с 16 декабря 1854 года, по 10 января 1855 года, между прочим клеветали на Россию и греко-российскую церковь, внушалось румынам, что греко-российская церковь ― есть учреждение мертвое, а католическая церковь много содействовала делу цивилизации (№ 10, стр. 39).

4). В молдавской газете «Звезда Дуная» (18 февраля 1856 года, № 17) сказано: «Исключая простолюдинов никто уже не верит басням, что сын плотника с 12-ю рыбаками ниспроверг древнюю веру. Безумны и те, которые еще верят, что он сказал, где два или три собраны будут, там и я посреди них». (Это писал и г. Когальничану, тогдашний министр внутренних и духовных дел. Он же в национальном собрании торжественно утверждал, что только одно православие, связывающее румын с Россиею, служит препятствием к соединению княжества, и потому предлагал принять католическую веру). Чего после этого должна ожидать православная религия от такого первого министра? (Зас. 12 ноября 1857 г.).

Последствиями всего этого явились теперь следующие распоряжения:

а) в Молдавии назначена особая комиссия из мирян, большею частью юношей, для преобразования духовенства и самого церковного устава

б) в новом проекте конституции (ст. 17) господствующая доселе в княжествах восточная православная вера сравнена с прочими исповеданиями

в) власть митрополита ограничена, чтобы не сказать, уничтожена совершенно. (Чтобы лишить его доверия в народе, молдавское министерство духовных дел в минувшем 1859 г. предписало земским судам обратить на податное состояние сельских священников, посвященных в этом году). Ныне находят, что его право участвовать в делах церкви и религии утратило свое законное и исконное значение.

г) духовно-учебные заведения исторгнуты из-под его ведения

д) выбор епархиальных епископов на вакантные места уже несколько лет не допускается правительством, чтобы тем самым лишить митрополита помощников в защите церкви и религии, тогда как по закону епархиальные кафедры не могут оставаться свободными более трех месяцев

с) духовная типография ― собственность митрополии и Нямецкого монастыря отняты для того, чтобы печатать священное писание и все церковно-богослужебные книги вместо славянских букв латинскими, и при том не на понятном для всех румын языке, но на изобретенном вновь полулатинском и полуфранцузском, трудном для понимания не только для простолюдинов, составляющих большинство, но и для многих из среднего и высшего класса, лишая этим нацию самого дорогого для нее достояния, так как из всех христианских народов только у румын св. писание и богослужебные книги написаны на разговорном, понятном для всех языке

ж) в Яссах уже открыто поселились миссионеры-униаты, которые в целях успешной пропаганды употребляют по отношению к румынам тактику миссионеров на островах Тихого океана: они отправляют тут свое богослужение на молдавском языке, с цель сделать свои обряды более понятными для обреченных на совращение неофитов

з) молдавский совет министров по одному только административному распоряжению, являющемуся противным основным законам края и конвенции 1858 г., отнял в прошлом 1859 году у привилегированных монастырей Нямца и Секу Агапии, Варатика, Вороны и Адама право на управление принадлежащим им имениями, и передал оные департаменту церковных имуществ для того, чтобы лишить духовенство последних средств к поддержанию церкви и религии.

Это доказывается тем, что означенный департамент, распоряжаясь с 1844 года имениями прочих монастырей митрополии и епископии в княжествах, не только расточил произвольно и безотчетно доходы подведомственных ему обителей, но еще расстроил и разорил их имения, а некоторые даже продал без всякой надобности. Точно такое же употребление сделано и с огромными суммами, вырученными в 1859 г. от продажи движимого имущества Нямецкого монастыря и других привилегированных монастырей, и с доходами с их имений. То же самое употребление предполагается предпринять и по отношению к доходам православных монастырей, находящихся в пределах Российской империи. Затем во все поименованные монастыри без ведома митрополита назначены комитеты. На них возложено внутреннее управление этими монастырями.

Таким образом, оплот православия и рассадник духовного просвещения в Молдавии, св. Нямецкий монастырь, издревле находившийся под покровительством Монархов России, снабжавший всю страну богослужебными книгами и назидательными сочинениями, дававший образование почти всем наставникам и пастырям Молдавии, собравший в своей библиотеке путем многих пожертвований огромные сокровища ума и наук, источника всех богоугодных дел, этот святой монастырь лишился теперь всех моральных и материальных средств, необходимых к пользе церкви и благотворению. Даже учрежденная в нем семинария теперь упразднена. Одним словом, верное своему долгу духовенство на настоящее время лишено средств к поддержанию православия, которое процветая у других единоверных славянских племен меркнет и гаснет в княжествах, принимая мало-помалу средневековый характер гонимой и бедствующей религии. Все деятели на поприще религии в княжествах или ослаблены, или вовсе уничтожены под предлогом, что мертвая вера может быть заменена другими верованиями.

Все эти действия, составляющие, так сказать, преддверие к другим, более важным событиям, являются результатом давно задуманных замыслов. Цель новых преобразователей двоякая:

а) ниспровержение православной религии

б) уничтожение народного молдаво-валахийского элемента, чтобы этим самым разорвать узы, связывающие княжества с Россиею, как первенствующею державою, покровительствующею Восточной церкви.

Другими словами, имеется в виду уничтожить единство веры, чтобы отнять у России всякий повод к оказанию помощи несчастному народу, почти лишенному собственных средств политического существования. Можно положительно утверждать, что все материальные средства молдавской церкви сохранились теперь только в пределах Русской Империи. Этими средствами она надеется поддержать свое существование, и нанести поражение усиливающейся католической пропаганде.

В этих видах Нямецкий монастырь и прочие православные обители Молдавии в лице митрополита уполномочили меня на все действия, распоряжения, учреждения и пожертвования, какие будут одобрены императорским правительством, которому сиротствующая молдавская церковь вполне вверяется, как единственной своей надежде опоре и защите.

Для приведения в надлежащее действие мер, которые с одной стороны, сохранили бы достояния церкви и св. обителей, согласно воле жертвователей, а с другой, представляли бы верную гарантию для поддержания православия в княжествах, нужно принять в соображение следующие обстоятельства:

а) посягательство иноземного влияния на ниспровержение православия в княжествах

б) шестнадцатилетнее разорительное управление монастырскими имениями молдавского департамента

в) нарушение правительством законных вековых прав привилегированных монастырей, и особенно Hямецкого, известного своей благотворительной и просветительной деятельностью.

При этом нужно иметь в виду, что Государь Император считается Нямецким ктитором, потому, что еще со времен Царя Михаила Феодоровича все Российские Государи жертвовали в эту святую обитель, как это видно из монастырских летописей. Например, в 1849 г. незабвенной памяти Николай I послал сюда 10 драгоценных священнических облачений.

г) кроме того, если русское правительство дозволяло нашему духовенству собирать доходы с находящихся в Бессарабии земель, принадлежащих молдавским монастырям с тем условием, чтобы эти доходы были употребляемы по назначению, то ныне, когда митрополит жалуется, что эти суммы расточаются департаментом и не идут на пользу церкви, правительство вправе требовать от кого следует отчета на израсходование этих специальных сумм, и обращения их на церковные нужды

д) ни департамент, ни само молдавское правительство не имеют права владеть землею в пределах России.

На основании всего этого приемлю на себя смелость смиреннейше просить благосклонного предстательства вашего сиятельства у Всемилостивейшего Государя Императора, Богом избранного защитника православия о следующем:

1). Обеспечить неприкосновенность и права православной веры в княжествах, не допуская никогда ни под каким видом каких-либо преобразований в духовенстве и церковном уставе, согласно с правилами св. Апостолов и вселенских соборов.

2). Утвердить за митрополитом края и епархиальными епископами право и власть, присвоенные им правилами св. Апостолов вселенских соборов и органического регламента.

3). Побудить молдавское правительство к выбору епархиальных епископов.

4). Оставить все скиты и монастыри в таком же составе и порядке, и с теми же правами, какие им определены органическим регламентом. Нямецкому же монастырю, как рассаднику духовного просвещения, представить те же самые права независимости, какие присвоены ему господарскими грамотами 1843 и 1850 годов, и какими он пользовался издревле под покровительством русских государей по 1859 г., и не лишить его этого покровительства и на будущее время.

5). Упрочить права молдавских монастырей на владение их имениями, находящимися в Бессарабии, согласно с законами Империи, и соответственно тем правилам, которыми пользуются в России св. места, находящиеся на востоке, в целях употребления доходов с этих имений на поддержание нашей православной веры.

6). Учредить в одном из имений, принадлежащих Нямецкому монастырю, мужской монастырь с уставом св. Афонской горы, введенным старцем Паисием Величковским в Нямецкий монастырь, и состоять этому монастырю в зависимости от Св. правительствующего Синода на правах ставропигии; игумен его должен быть назначен теперь молдавским митрополитом, а на будущее время по выбору молдавских монастырей, и с одобрения российского консула. Управляя всеми имениями в Бессарабии, принадлежащими Нямецкому, этот монастырь обязан будет уделять часть доходов на свое содержание, часть высылать в Нямецкий по принадлежности, а часть на поддержание церкви и православной веры в княжестве. Для последней цели.

7). При этой обители в Бессарабии учредить училище для образования юношества из молдаван, сербов и болгар. Училище должно содержаться на полном иждивении монастыря. Порядок преподавания и назначения наставников предоставляется главному начальству духовных заведений в России. Количество воспитанников будет зависеть от средств монастыря. Эти ученики, уроженцы Молдавии, Сербии и Болгарии, воспитанные на страхе Божием, по возвращении на родину могли бы сделаться весьма полезными для церкви и народности, противодействуя проискам западной пропаганды в тех странах.

8). Весьма также полезно было бы учредить в г. Кишиневе училище для девиц духовного звания, как более всего нуждающихся в образовании, по примеру существующих в России подобных училища в Царском Селе, Ярославле, Казани и Иркутске с тем, чтобы оно было удостоено Высочайшего покровительства Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Александровны.

9). Учредить издание духовного журнала на молдавском языке. Место издания имеет быть определено русским правительством, а средства на его выполнение будут даваться монастырем. Этот журнал будет служить противовесом тем антирелигиозным статьям, которые до сих пор без всякого опровержения печатаются в разных молдавских журналах. Детальная разработка вышесказанных пожеланий предоставляется соображению правительства.

Нямецкий же монастырь с своей стороны предлагает все необходимые средства для приведения этого плана в исполнение. При этом должно упомянуть и о том важном обстоятельстве, что всякое моральное противодействие распоряжениям правительства княжеств, всякое гласное осуждение послаблений, допущенных им в пользу католицизма, вызовет громкий, почти единодушный отголосок в образованном, истинно любящем родину круге румын, и возбудить горячую оппозицию.

В заключение позволим себе выразить пожелание, чтобы вопрос о национальных молдавских монастырях также был подвергнут обсуждению на имеющей быть в Константинополе конференции вместе с вопросом о монастырях, преклоненных св. местам Востока в силу 13 протокола заседания парижского конгресса 30 июля 1858 г.¹¹

Вслед за этим, 10 августа 1860 года, о. Феофан подал в министерство иностранных дел новую докладную записку, в которой подробно указывал средства к устроению и поддержанию просимых им учреждений на доходы с лаврских имений в Бессарабии, и особенно с имений Копанка и Кицканы, и объяснил, что если разрешено будет ему устройство обители в Бессарабии, то он полагал бы наилучшим разрешить ему воздвигнуть просимый им мужской монастырь на Копанской вотчине, как представляющий к тому более средств и удобств, для чего о. Феофан ходатайствовал о возвращении имений Кицканы ― Копанка во владение Нямецко-Секульской лавры. В противном случае о. Феофан полагал воздвигнуть монастырь в Немценах.¹²

Имения Копанка и Кицканы (историческая справка). Ходатайств а о. Феофана о возвращении имений во владение Лавры. Высочайше утверждены предположения Комитета Министров о возвращении имений во владение Лавры.

Имения Копанка и Кицканы были подарены Нямецкой Лавре, как видно из документов господарем молдавским Александром Добрым в 1429 году при епископе Силуане. Дарственная запись на это читается так:

«Милостью Божиею мы, Александр Воевода, господарь земли молдавской, чиним знамени то, и с сим листом нашим усем, кто нас узрит или его услышит, чтучи оже есмы учинили за наше здравие и за наше спасение; и дали есмы монастырю от Нямца, Вознесению Христову, озеро над нистре на имя Загорное, и пасику – на Загорном; урик с в сем доходом що будет от них того, ради колико возов пошлют от Нямецкаго монастыря или по рыбу или по меда, или будь по которому делу будь коли, щобы от них нигде не узяли мыта по нашей земли, ни на котором места, ни на брод, щобы им ни узяли ни що при нашей великой казни. А кто бы хотел узять от них мыта, или броднику, будь коли на которых времен, таковы да будет проклята, от Господа Бога, и от Пречистыя Его Матери и от всех святых. Аминь.

Писано в лето 6937 (т.е. 1429 г. по P.X.) августа 31 дня».

Сын Александра Доброго Иоанн Воевода, Господарь земли молдавской, обновил Нямецкий монастырь и укрепил за монастырем «блато над нистре, именуемо Загорное озеро со своими грели, и пасеку от Загорнои, и на каждой год дванадесят бочки вина от немецкой десятины».

Последующие господари подтверждали этот дар Александра Доброго и прибавляли что-либо от себя, так что образовалось то пространство земли, которое составило впоследствии имения Копанку и Кицканы.

В 1593 году имения эти были взяты вместе с крепостью Бендеры и всем ее уездом в турецкую казну, и были изъяты из под власти братии Нямецкой лавры. Иноки лавры вследствие турецких насилий не могли наблюдать за этими имениями и управлять ими. Ими управляли и владели турки.

В 1771 году Молдавия была оккупирована русскими войсками Великой Екатерины во время русско-турецкой войны. Русские отобрали у турок крепость Бендеры, а вместе и имение Нямецкой лавры Кицканы и Копанка. Игумен Нямецкой лавры Варлаам стал пробовать, не удастся ли как-нибудь возвратить монастырю эти имения. С прошением о возвращении имений во владение монастыря игумена, Варлаам обратился к графу Румянцеву, представив при этом документы, и объяснив время и причину отчуждения.

18 января 1772 г. граф Румянцев написал ордер коменданту крепости Бендерской расследовать дело об этих имениях Нямецкого монастыря, и если окажется, что они действительно принадлежали монастырю, и отняты турками не иначе, а насильственно, то возвратить их монастырю.

Ордер этот читается так:

«Игумен Нямецкого монастыря поданным мне доношением просит возвратить в монастырское владение селение Копанку и два озера: Загорну и Криву, состоящие в Бендерском цинуте, принадлежавшие в собственность монастырю по грамотам молдавских господарей, и отнятые насильственно турками при разделении Бендерского цинута от Молдавии. Вы имеете исследовать по сущей истине, и если окажется действительно, что означенный монастырь сею вотчиною до того времени, как отнят от Молдавии Бендерский цинут, владел по имеющимся до того грамотам и за вступлением турков в управление, не подлежащее сим округом, и отнятие сие не сделано каким-либо другим способом, а только насильственным, и если окажется, что сей монастырь имеет право на принадлежность оному того имения, и право таковое потеряно потому только, что насильственным образом от него отнято, возвратить то все паки в монастырское владение, если будет по казенным ведомствам, а не в особом каком-либо владении; ежели окажется противное сему, имеете донести мне подробно для личного моего рассмотрения.

Граф Румянцев. 1772 года Иануария 18».

Такого же содержания ордер был послан графом Румянцевым и командиру Бендерской крепости генерал-майору Озерову 21 апреля 1772 г. за № 812.

В 1774 году игумен Нямецкого монастыря повторил свою просьбу графу Румянцеву о возвращении монастырю имений Копанки со всеми находящимися на нем озерами. Граф Румянцев приняв прошение, отправил его 23 января 1774 г. при новом ордере за № 54 генерал-майору Фон-Рейзеру, который читается так:

«При сем препроводили поданное ко мне игуменом Нямецкого монастыря Варлаамом прошение о возврате во владение его селения, называемого Копанкою, с озерами его, состоящего в Бендерском уезде, которое принадлежит монастырю по грамотам молдавских князей; прошу Ваше Превосходительство возвратить оное, следуя по определении ордера моего, данного 21 апреля 1772 года под № 812 Его Превосходительству генерал-майору и кавалеру Озерову, тамошнему командиру.

Граф Румянцев. 1774 г. Иануария 23».

Для возвраты имения монастырю потребовалось от игумена представить свидетельство от Дивана молдавского княжества в том, что имение Копанка действительно принадлежит монастырю, какое свидетельство и было дано игумену 30 марта 1774 г. Вот оно:

«От господ Дивана княжества молдавского, что пришедши в Диван игумен Варлаам со всем собором монастыря Нямецкого, и показав Дивану грамоты княжеские на сдано озеро, которое имеет монастырь близ реки Днестр, прозываемое Загорна, и на едино селение, состоящее в устии Загорне, зовомое Копанка, едину грамоту, от 6938 декемврие 23 от князя Александра Воеводы, что он дал монастырю едино озеро, именуемое Загорна, со всеми Гирлами его, еще же и с насеками и мельницами, которые находятся у Баски; и на всякой год монастырь да вземлет от десятины воеводской по дванадесят вина лозного; другую грамоту, от 6964 марта 1 дня от господина Петра Воеводы, крепость на дачу праотец своих озеро Загорне, и паки даде и укрепил монастырю своему два места ради пасек, едино именуем Иванкова, а другое – Загорна. Сверх же сего еще даде и три вади, или броды чрез Днестр реку, у Хаворне – един, а другой у Коробана, третий же у в устии Загорне. К сему же, утверждая, да ни будит никто свободен в балках вырубивать лес дуброве без соизволения монахов, и всего-то та монастырь да взимает десятину от пчел, якоже и ваму; третью грамоту от 6971 Иулия 13 дня – крепость от Стефана Воеводы на весь хотар Загорни по ограничению древнему, и со всеми полянами и гирлами, и от пасек монастырских десятин да не взимается; и стужения послушником монастырским, да не делается; четвертую грамоту, от 7008 марта 17 ― крепость от Стефана Воеводы на озеро Загорное со всеми его гирлами, которые впадают в него, к сему же и еще монастырю укрепляет едино болото водяное, Кривая именуемо, и одно озеро под добровкою, и один залив или гирла, зовомое Кишчина, которое состоят повыше главы пискула, откуда и гирла из Днестра исходит и текут вниз к озеру Дубровскому, и от дубравски туда, где упадает в озеро Загорны; пятую грамоту от 7033 года (1527) марта 15 дня от Петра Воеводы, на дачу монастырю Нямецкому одного селения при реке Днестр, состоящего в устии Загорны именем Копанка с гирлами и озерами.

Оные грамоты княжеские игумен Варлаам с собором монастыря Нямецкого в Диван показав: по рассмотрению Дивана признаны, что суть истины, и что озеро Загорны, с гирлами и из мельницами, и ради пасек местами, и с перевозами и с прочими колико оные грамоты объемлют и показуют, якоже и село Копанка, находятся по справедливости святого монастыря Нямецкого, которых и дана свидетельством Диванское воистинное уверение оных 1774 года марта 30 дня.

Луну Балош, Логофет, Василий Росет Хатман, Иоанн Когота, Вистерник, Александр Никульче, пахарник Иорданий, вторым Логофет Диванский».

Но и по предъявлении сего свидетельства, добытого с большими расходами и трудностями, имение Копанка не было возвращено во владение монастырю. От игумена потребовано было представить удостоверение от поселян копанских, что они знают и слышали от предков своих о принадлежности имения Копанка инокам Нямецкой лавры. Чрез посланного из монастыря в с. Копанку иеродиакона Иакова Стаматия (впоследствии митрополит Ясский), снабженного ктиторскими документами, было добыто 26 июня 1774 г. следующее, подписанное местным священником, показание копанских поселян:

«Мы, жители селения Копанки, даем сие удостоверительное свидетельство наше отцу иеродиакону Иакову в том, дабы известно было, что его преподобие, прибыв с грамотами Нямецкому монастырю принадлежащими на селение Копанку, все гирлы, заливы и озера, в состав Копанки входящие, и мы были зазваны в Бендерскую крепость комендантом, полковником и кавалером Фокатом, и плац-майором Саввою Петровичем, испрошены о всех межевых знаках и названиях озер, а также и вотчины, где прочитаны были нам монастырские грамоты и все токовые знаки, согласны суть с оными грамотами, и доныне сохранили свои названия. В протчем мы и отцы наши не помним, когда монастырь владел тех вотчин, а созвали только от дедов нашех, что оные вотчины принадлежат Нямецкому монастырю, который владел нами до насильного захвачения турками, после чего уже не допущались монахи ко владению, в справедливости чего по чистой совести выдаем сие отцу Иакову за подписи нашим чрез приложение перстов.

Июня 26 дня 1774 г. подписали селезня Копанки иерей Василий, лично был как жители сие посвидетельствовали. Тоадер сын Панкрати, екусар бътрын. Ставила сын Гавриила бътрын, Парфений сын Копанчана, старик. Василий Кирикуца, старик. Тоадер Фикта, старик. Ионица Михалаки, старик. Тоадер Сонеку и Григорий Декусар бътрын».

В заключение опрошен был по этому делу и митрополит молдавский Кир-Гавриил Каллимах. Митрополит удостоверил, что имение Копанка было насильно забрано турками, а не было приобретено ими от монастыря, что Нямецкий монастырь имеет все права на владение Копанкой, и всем находящимся на ней.

Имения были признаны принадлежащими Нямецкой лавре.

В 1774 году 21 июля был заключен Кучук-Кайнарджикский мир русских с турками. Бендерский уезд остался по прежнему во владении турок, а вместе и имения Копанка и Кицканы. Дело о возвращении их Нямецкому монастырю прекратилось.

В 1806 году, когда русское правительство во время 3-й русско-турецкой войны, снова простерло свое влияние на Молдавию, и окулировало ее своими войсками, Нямецкая лавра вновь возбудила ходатайство о возвращении имений Копанка и Кицканы в свое владение. На этот раз дело продолжалось и после 1812 г., когда по Бухарестскому договору часть Молдавии, находящаяся между Прутом и Днестром, была присоединена к Российской Империи.

В 1845 г. дело приближалось к благоприятному концу, и Нямецкий монастырь был признан владельцем имений. Имения имели быть возвращены, но старец лавры, не ведая в каком положении находится дело, написал Русскому Правительству, что собор Лавры предоставляет дело об имевших Кицканы и Копанка на добрую волю и милость Русского Царя.

Император Николай Павлович, получив такой ответ Лаврского собора, 26 октября 1845 года определил, чтобы имения Копанка и Кицканы были взяты в казну, а монастырю были уплочены деньги по оценке.

10 июня 1852 г. сделана была оценка имений, и определена была стоимость их в 224, 183 р. 62 к. Уже решено было, что монастырь получит цену стоимости и купит себе имение за Прутом. Но решение это не было приведено в исполнение.

Назначенный в 1858 году управляющим лаврскими имениями в Бессарабии о. иеромонах Феофан Кристя отказался от получения доходов с имений, которые исчислялись Русским Правительством с 1821 года и до 1859 года в сумме 112 226 р. 24/34 к., и от судебных за ведение процесса издержек, и просил о возвращении имений Копанка и Кицканы во владение монастыря, как намерено было правительство сделать это в 1845 году.

Ходатайство о. Феофана о возвращении имений Копанка и Кицканы во владение Нямецкой Лавры увенчалось успехом.

18 ноября 1860 года последовало Высочайшее утверждение предположения комитета министров о возвращении имений Копанка и Кицканы во владение Нямецкой Лавры.

О. Феофан извещает братию Нямецкой Лавры о милостивом определении. Переход некоторых иноков Лавры через Прутскую границу в Бессарабию. Водворение их в с. Немценах Кишиневского уезда. Преследования о. Феофана Румынским Правительством. Попытки к возвращению о. Феофана в Молдавию. Тщетность усилий Румынского Правительства воспрепятствовать передаче имений через о. Феофана Лавре.

Узнав о состоявшемся милостивом определении Российского Императора, чтобы имения Копанка и Кицканы возвращены были во владение Нямецкой Лавры с тем, чтобы на них был воздвигнут новый монастырь, отец наш Феофан обрадованный возвратился из Петербурга в Бессарабию, и сообщил об этом братии Нямецкой Лавры в Молдавии. Между прочими, о. Феофан 28 февраля 1861 года написал об этом духовнику лаврскому о. иероехимонаху Андронику, который в свою очередь письмом от 14 марта 1861 г. предупреждал о. Феофана остерегаться приходящих из Молдавии в Бессарабию, среди которых могут быть и лжебратья, готовые предать его.¹³

Узнав о действиях о. Феофана, некоторые иноки Нямецко-Секульской лавры, убежав из своего монастыря, перешли чрез Прутскую границу тайно в Бессарабию. Явившись в Бессарабию, лаврские иноки представились о. Феофану, рассказали ему обо всем, что происходило в Румынии и заявили, что они желают остаться в России. О. Феофан, осведомленный об этом, вошел 11 апреля 1861 г. с прошением к архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Антонию (Шокотову) о разрешении устроить в имении Копанка и Кицканы, принадлежащем Нямецкой лавре, новый мужской монастырь для помещения в нем прибывшей из Молдавии Нямецкой братии, а пока это будет, дозволить Нямецким инокам прибывающим из-за границы, совершать божественные службы и выполнять монастырское правило по уставу Нямецко-Секульской лавры в приходской села Немцены Кишиневского уезда церкви святого Иоанна Златоустого.¹⁴

На означенном прошении иеромонаха Феофана 23 апреля последовала резолюция архиепископа Антония, чтобы Консистория дала знать иеромонаху Феофану, что относительно основания молдавского монастыря в имении Копанка идет переписка с министрами иностранных дел государственных имуществ и внутренних дел, и когда окончится переписка, тогда последует и определение об основании монастыря, и что монахи, прибывшие из Нямецкой лавры, могут проживать в Немценах, и содержать церковное правило в церкви с. Немцен и общежительный устав Нямецкой лавры, но иеромонах Феофан должен представить со своей стороны удостоверение, что иеромонахи и иеродиаконы не находятся под запрещением священнослужения.

Кишиневская Духовная Консистория указом от 10 мая 1861 г. № 2599 дала знать иеромонаху Феофану о последовавшей архипастырской резолюции, а 19 мая указом за № 2777 Консистория сообщила, что Бессарабский губернатор, оповещенный архиепископом Антонием о том, что монахи Нямецкой лавры, вследствие гонения на православные монастыри в Румынии, имеют нужду искать себе пристанища в России, намереваясь устроить новый монастырь, и начали прибывать из-за границы скрытно, дозволил этим инокам, с разрешения новороссийского генерал-губернатора, проживать временно, до особого распоряжения об устройстве нового монастыря в Бессарабии, и что Высокопреосвященный Антоний, разрешив инокам поселиться в Немценах, и проводить монашескую жизнь и совершать службы в приходской церкви по уставу лавры, возложил обязанность наблюдения за поведением иноков на иеромонаха Феофана с тем, чтобы он через три года давал знать об их поведении архиепископу. Обрадованный этим о. Феофан, испросив благословение первосвятителя Бессарабии архиепископа Антония, 20 мая прибыл в с. Немцены и отслужил всенощное бдение в церкви св. Иоанна Златоустого, а на следующий день после литургии благодарственный молебен Всещедрому Богу за его неизреченное промышление о нашем спасении, установил, чтобы все церковное правило исполнялось по уставу, установленному блаженным старцем нашим Паисием Величковским сначала в 1758 г. в церкви Ильинского скита на Афоне, а потом в монастырях Драгомирне, Секуле и Нямце в Молдавии.

Всех иноков, прибывших из Молдавии и поселившихся в Немценах было 8 человек: 1 иеромонах, 1 иеродиакон и 6 монахов. С этими 8-ю иноками иеромонах Феофан Кристя и начал впервые в Бессарабии в с. Немценах в церкви св. Иоанна Златоустого отправление прекрасного монастырского церковного правила, установленного Паисием Величковским «родимцем Полтавским».

Несмотря на состоявшееся 18 ноября 1860 г. Императорское определение о возвращении имений Копанка и Кицканы во владение монастыря Нямцул-Секу, о. Феофан однако не получал их. Напротив, в Бессарабии он узнал, что ему предстоит еще долгая и тяжелая борьба для получения упомянутых имений во владение своей лавры, и для устроения на них нового монастыря.

Местное Бессарабское правительство неожиданно для него объявило ему, что имения ни в коем случае не могут быть ему возвращены. Недоумевая об истинной причине такого оборота дела, и желая объяснить себе это и добиться получения имений во владение уполномочившего монастыря, о. Феофан, вручив Немценскую братию покрову и водительству Божией Матери, снова поехал в Петербург хлопотать о возвращении имений. Здесь о. Феофану объявили, что имения не могут быть возвращены ему, так как уполномочивший его митрополит Ясский Софроний Миклеско 18 мая 1861 г. умер, и полномочие, данное ему митрополитом 13 апреля 1861 г. не может иметь силы.

Задержка в возвращении имений во владение Нямецко-Секульской лавры уполномоченному ее о. Феофану вызвана была действиями, предпринятыми в этом отношении Румынским правительством, т.е. министром церковных дел.

Румынское правительство давно хлопотало о возвращении иеромонаха Феофана в Молдавию. Узнав же, что о. Феофан ведет процесс о возвращении имений Копанка и Кицканы во владение монастыря своего для устройства на них нового мужского монастыря, министр исповеданий предпринял усиленные меры к возвращению сего непослушного инока на родину.

Иеромонах Феофан имел полномочие от собора монастырского на право вести дела монастыря по имениям, находящимся в Бессарабии. Нужно было лишить это полномочие силы и значения. Для этой цели правительство прибегло к насилию. В феврале месяце 1861 г. в Нямецко-Секульский монастырь явился чиновники министра исповеданий Георгий Дубэу и потребовал от братии монастырской подписать составленный министерством доклад такого содержания, «будто весь собор монастырской братии просит кириархию Молдавии, чтобы кириархия путями, какие только она знает, непременно возвратила иеромонаха Феофана Кристя из русской Бессарабии. Бумаги же и всякого рода документы доверила бы комиссару Феодосию Ароняну, уполномоченному церковного министра Молдавии на то, чтобы он управлял и имениями, принадлежащими в Бессарабии святым монастырям Нямцул и Секул. А иеромонаха Феофана, по возвращении его в монастырь, схватить правительство для допроса и наказания, как похитителя монастырского имущества и врага отечества, для истребования у него отчета во всем, что он сделал с 12 июня 1859 г. и по сие время, и в силу каких полномочий действовал».

И далее, «будто собор просит кириархию написать русскому правительству в Бессарабии, чтобы все действия, которые успел совершить Феофан в период времени с 12 июня 1850 г. и по сие время, были признаны недействительными, совершенными без согласия собора, a имения Копанка и Кицканы, если существует соизволение правительства на их возвращение монастырю, были вверены в управление тому же Феодосию Ароняну».

Восемь дней склонял Дубэу монастырскую братию подписать этот беззаконный и лживый акт, которым светское Румынское правительство желало захватить в свои руки церковные и монастырские земли, находящиеся в Бессарабии, в России. Видя, что не может ничего добиться, Дубэу пришел в неистовство, стал кричать на братию, топать на нее ногами, угрожать, что все изгнаны будут из монастыря, без жалости наказаны, как предатели отечества и «руссолатры». Но братия наотрез отказалась подписать акт правительства и не подписала. Один только слабохарактерный архимандрит Тимофей, испугавшись угроз Дубэу, подписал от своего имени, а не от имени собора этот подложный акт правительства.

На основании этого акта, подписанная одним архимандритом Тимофеем, министерство исповеданий отправило Феодоcию Ароняну полномочие такого содержания:

«Соединенные княжества. Министерство церковных имущества, и публичных учебных заведений в Молдавии по гражданскому отделению.

Стол судебный.

№ 2120 9 марта 1861 г., Яссы.

Г-н Аронян!

Молдавское министерство церковных имуществ и публичных учебных заведений, управляющее между прочим имениями монастырей Нямецкого и Секского: Немценами и Мироштами Кишиневского уезда, Валя-Руссулуй Ясского уезда, владениями Ватра-Язулуй (с катом угловым местом из Ватра-Язулуй Оргеевского уезда), Високого с частью из Телешова, Кричкоуцами с Пеленею, Котовою с половиною Бурдужани Сорокского уезда, Варатиком и Пугоем в Бендерском уезде состоящем, о которых заведены разные дела, уполномачивает вас быть общим поверенным по всем таковым делам, касающимся означенных имений, как доселе существующим, так и впредь могущим возникнуть, прося вас в силу на стоящего уполномочия принимать вызовы, являться и ходатайствовать во всех Бессарабских инстанциях исполнительных, и судебных межевых, и во всех других комиссиях выслушивать решения, апеллировать, подавать прошения во все инстанции исполнительные и судебные в Бессарабии и в С.-ГІетербурге даже Его Императорскому Величеству, в пределах узаконяемых на предмет таких просьб; получить от г. статского советника Войцеховского 1705 р. серебром посессионных денег, следуемых с него за прошлый год с вотчины Нугой; заботиться о соблюдении посессорами кондиции, заключенных с ними контрактов, протестовать таковые, и просить местное начальство о взыскании. При этом предоставляется вам право просить об уничтожении контрактов незаконно совершенных иеромонахом Феофаном Кристею от имени монастыря, на что сказанный монах уполномочен не был жаловаться на бывших доселе посессоров за истребление ими леса и монастырских обзаведений.

Наконец, так как из поименованных выше вотчин Високая и Кричкоуцы с частью из Телешевки отданы были монастырем в посессию г. Костакию Терентию на 4 года, с 23 апреля прошлого года, а контракт сей не утвержден Сорокско-Ясским окружным судом под предлогом до окончания дела, заведенного жителями тех вотчин об этой же посессии, чрез что монастырь несет значительный убыток, то министерство сие поручает вам ходатайствовать о немедленном возврате означенных во владение монастыря, и заботиться об утверждении контракта г. Терентию. Впредь же до такого утверждения вы будете управлять этими вотчинами на счет монастыря, отчитываясь в том сему монастырю независимо сего, так как Нямецкий и Секский монастыри имели тяжбу с русскою казною о вотчинах Копанки и Кицканах, которая решена Русским правительством в пользу монастыря, то имеет полное право ходатайствовать где следует о приведении такового решения в исполнение, с получением этих вотчин во владение монастыря. В тоже время будет просить об уничтожении доверенности иеромонаха Феофана, который по нашим законам, и гражданским и церковным, не может быть поверенным по делам, сверх этих прав предоставляемых Вам министерством и прежними уполномочиями на защиту интересов его в России, министерство, получив теперь представление митрополии от 24 февраля 1861 г. за № 340, основанное на ходатайстве Нямецкого и Секского монастырей, следующего содержания:

«Монастыри Нямецкий и Секский, имея в виду, что иеромонах Феофан Кристя, на которого возложено было поверничество со стороны монастыря в Бессарабии, употребил во зло предоставленное ему доверие удержанием у себя монастырских доходов, рапортом от 15 числа текущего месяца за № 9, доводит до сведения моего, что они уничтожают доверенность, данную ему 20 января 1858 г. за № 15, и просят предстательства моего у министерства церковных имуществ:

а) о несчитании с июня месяца 1859 г., с которого времени монастыри просили об этом министерство, законными в сих действий Феофана, совершенных во имя монастырей

б) о понуждении его к возврату денег, получаемых им на счет монастыря

в ) о возврате всех документов, врученных ему, и всех бумаг, хранящихся у него на этот предмет

г) о том, чтобы министерство церковных имуществ уполномочило лицо к приведению всего этого в немедленное исполнение чрез подлежащие начальства.

О таком ходатайстве монастырей спешу почтительнейше довести до сведения вашего, г. министр, к зависящему со стороны вашей распоряжение, так как все вышеизложенное касается монастырских имений и относится собственно к министерству. Главного же духовного начальства касается только нетерпимая ослушность иеромонаха Феофана возвратиться в монастырь, как ему назначено, каковой поступок его поселяет соблазн в прочих монахах, и нарушают порядок иерархии, без которого церковь существовать не может. Посему долгом считаю просить вас, г. министр, благоволите безотложно принять все необходимые меры к возвращению сказанного иеромонаха в монастырь.

Основываясь на таком предстательстве митрополита Молдавии, министерство уполномачивает вас просить исходатайствовать у надлежащих начальств об учинении немедленного распоряжения к исполнению изложенных в выше прописанном представлении митрополии. Словом, чтобы вы ни сделали законно, в пределах настоящего уполномочия, министерство сие признает за благо, в чем и дано вам сие уполномочие, утвержденное по форме.

Подписал г. Кучурян».

Русское правительство, благодаря таким обстоятельствам, было поставлено в недоумение, кому возвратить имения ― Феодосию Ароняну или иеромонаху Феофану. Вследствие этого произошла задержка в деле возвращении имений.

Но Румынское правительство могло только затянуть дело, а не остановить его. Своими действиями оно только лишь обнаружило, что о. Феофан лишен был всякой человеческой помощи. Оно способствовало большему обнаружению энергии о. Феофана, и сделало очевидным для всех, что только Бог поддерживал о. Феофана.

Румынское правительство ничего не добилось. Увидев это, оно снеслось с Петербургом, чтобы само Русское правительство выслало Феофана в Молдавию для отчета в израсходовании монастырских денег.

Но Пречистая Матерь Божия, судьбами ей ведомыми, разрушив и этот хитрый замысел как и другие, раньше бывшие, направила дело иным путем, совсем противоположным видам правительства молдавского, так как не только о. Феофан не был возвращен в Молдавию, как требовало молдавское правительство, но еще был оповещен 26 июля 1862 г. вторым дѳпартаментом министерства государственных имуществ чрез формальное объявление за № 10103, что г. генерал-губернатору Новороссии и Бессарабии дано знать, отношением за №1154 Казенной Палаты Бессарабской за № 1153, что имения Кицканы и Копанка должны быть возвращены Нямецкой лавре, и в получение иеросхимонаха Андроника, бывшего духовника лавры, который в это время находился среди Немценских иноков.¹⁵

Иеросхимонах Андроник. Обстоятельства его бегства из лавры. Прибытие его в Немцены. Жизнь братии Немценской.

Иеросхимонах Андроник, в мире Андрей Николаевичи Баденский, он же и Попович, как видно из его автобиографии,¹⁶ родился в 1820 г. 4 июля в Молдавии в с. Лунганах от священника этого села Николая Ману и жены его Марии, урожденной Баденской. Первоначальное воспитание он получил в доме родителей своих, под руководством матери своей, которая по словам о. Андроника, «была сведуща в книжной премудрости и прекрасно знала церковное молдавское пение».¹⁷

На девятом году своей жизни, в 1829 г. юный Андрей лишился заботливой матери. Отец его, оставшись вдовцом, не имел возможности заниматься учением детей, и отдал сына своего Андрея в науку к дьячку с. Лунган Феодору, у которого он пробыл около двух лет, т.е. до 1831 г.

В этом году скончался и отец его, и мальчик Андрей остался круглым сиротою. Приютил его у себя дядя его, старший брат отца, священник Иоанн, в том же селе Лунганах. Дядя, а в особенности жена его Василина, не особенно дружелюбно относились к своему племяннику, старались всячески избавиться его. Потеряв родителей, не находя поддержки и утешения со стороны родственников, видя напротив их недружелюбное отношение к себе, Андрей решил посвятить себя на служение Богу, и в Нем найти утешение себе. Недалеко от его села находилась Нямецкая лавра, о которой он много наслышался от любимой матери своей, отец которой был схимонахом в этом древнем монастыре, а четыре брата ее были учениками Паисия Величковского, и несли те или иные послушания в лавре.

Андрей, 11 лет от роду, отправился в лавру к своему дедушке схимонаху Даниилу. Последний, будучи с одной стороны, поражен жалким видом болезненного мальчика, и рассказами о его жизни у мирских родственников, а с другой, заметивши его недюжинные способности, и его сильное желание остаться в лавре, упросил настоятеля монастыря архимандрита Дометиана принять маленького Андрея в число послушников лавры. В виду малолетства Андрея, ему дозволено было жить на монастырской вотчине Онча под непосредственным наблюдением деда своего. Здесь послушник Андрей изучал церковный устав, и исполнял возлагаемые на него послушания.

В Онче он находился до 1839 г., проходя самые разнообразные послушания. Он был поваром, кучером, кузнецом, переплетчиком, плотником и т.д. При всем этом он находил время заниматься чтением свято-отеческих творений, все больше и больше укрепляясь в мысли посвятить себя на служение Богу в монашеском звании.

С этою целью он испросил благословение у архимандрита лавры старца Неонила на прибытие в лавру. Здесь, в 1839 г., 19-летний послушник Андрей был пострижен в монашество с именем Андроника. Возрадовалось сердце его, что он достиг заветной цели, и еще с большею ревностью посвятил себя служению Богу, неся возлагаемые на него послушания, кротко и терпеливо перенося испытания, выпадавшие на его долю.

В 1842 г. монах Андроник, состоявший параекклисиархом в Секульском монастыре, 5 апреля был рукоположен в Яссах в Благовещенской церкви во иеродиакона Мелетием, епископом Ставропольским.

В 1847 г. иеродиакон Андроник назначен был уставщиком в Секульском монастыре. В обязанности уставщика лежало, между прочим, хранение монастырских книг, т.е. библиотеки. О. Андроник устроил библиотеку в особом помещении, и позаботился о приобретении разных книг на молдавском, греческом и славянском языках.

В 1850 г. 4 июня Андроник рукоположен во иеромонаха епископом Мардарием, наместником митрополита. В 1853 г. 15 мая назначен в духовника с благословения митрополита Софрония Миклоско, Нектарием, епископом Сотириопольским. В 1855 г. 3 января утвержден старшим экклесиархом в Нямецкой лавре.

Тяжки были эти времена для лавры, и вообще для всей Румынской церкви. Тогда началась борьба Румынского правительства с церковью. Григорий Гика, господарь молдавский (1849‒1856 г.) задумал наложить рукѵ на имения всех румынских монастырей, и преимущественно на богатые имения лавры. 8 февраля 1855 г. в лавру были посланы вооруженные жандармы, которые запечатали келии настоятеля, эклесиарха и других честных отцев, архив, библиотеку, кладовые, и везде приставили по одному жандарму с ружьем и штыком. Настоятель монастыря, благочестивейший старец архимандрит Нафанаил, русской нации, был низложен, и вместо него временно управляющим назначен был какой то архимандрит Антоний Думбрава из приверженцев Гики, и его политики в отношении к церкви.

Братия лавры не хотели подчиниться этому, назначенному правительством, настоятелю. Тогда Гика послал в монастырь сына своего Янку и Георгия Огурдзу, которые с саблями наголо, ворвавшись туда, требовали выполнения желаний князя. Они изгнали о. Нафанаила из монастыря, и на место его назначили еще более рьяного приверженца князя, архимандрита Дионисия Романо. Дионисий Романо, будучи не знаком с уставом и преданиями монастырскими, старался вводить свои порядки, не согласные с духом монастырской жизни.

Братия монастыря скорбела, видя поругание монастырских преданий. О. Андроник, как великий экклесиарх, обязанный наблюдать за исполнением всех установленных уставом и преданием церковных порядков, вступил в борьбу с этим самозванным настоятелем. Много неприятностей и даже оскорблений претерпел он как от о. архимандрита, так и от светских чиновников, которые просто глумились над монастырскими порядками.

Характер деятельности Дионисия Романо явствует из следующего.

В 1856 году в день храмового праздника Вознесение Господа нашего Иисуса Христа было совершено торжественное всенощное бдение, продолжавшееся целую ночь. Служил архиерей Калиник Миклеско. Было большое стечение народа из окрестных мест. Во время литургии, которую совершил архиерей Калиник Миклеско, «призывает меня к себе, ― пишет о. Андроник, ― в келию архимандрит Дионисий. Хотя мне нельзя было отлучаться из алтаря в это время по обязанностями экклесиарха, тем не менее я пошел, полагая, что настоятель зовет меня по какому-нибудь экстренному делу. Как только вошел я к нему, он набросился на меня и начал кричать, как лев: «Что это такое? Для чего такой непрерывный звон колоколов? Для какой надобности совершается столько водосвятий? К чему читаются акафисты в соборной церкви? Этим только напрасно удлиняется богослужение. И с какою целью? Не для того ли только, чтобы морочить народ? Я приказываю, ничего подобного дальше не выдумывать, потому что прошли прежние темные времена. Мир стал теперь цивилизованным, и вчерашнее не употребляется сегодня для еды. Христос находится теперь на небе, а землю дал в распоряжение людей, чтобы они делали здесь все, что им угодно. И если монахам нужны акафисты, водоосвящения, пусть совершают их в кельях, а отягощать этим народ нельзя».

И много других гнилых слов, не христианских, говорил мне возбужденный о. архимандрит. Я же, нежданно услышавши это из уст того, который именуется старцем, спеша в церковь, мог отвечать только следующее: «Не могу ничего сказать по поводу сего, св. отец»! Затем поклонился, попросил прощения и быстро возвратился в церковь для исполнения своего послушания».¹⁸

Борьба братии Немецкой лавры с Дионисием Романо усилилась после смерти князя Григория Гики, когда он лишился поддержки правительства. О. Андроник, избранный братиею с благословения митрополита Софрония в помощники настоятеля, был самым сильным борцом против него. Борьба окончилась низложением Дионисия в конце 1856 г. Настоятелем лавры избран был благочестивый старец ― архимандрит Герасим. Вскоре после этого, именно 7 октября 1857 г. определением собора Нямецкой лавры, о. Андроник назначен был управляющим лаврских имений в Бессарабии. Он приготовлялся уже к отъезду в Бессарабию. «Но Всеведущий Господь, промышляющий о нас по неисповедимым судьбам своим, ― повествует о. Андроник, ― задержали покамест отправление в Бессарабию. Я страшно заболел горлом, так что несколько времени положительно не мог говорить». «Тогда определением собора в январе 1858 г. назначен был управляющим, как нам известно, иеромонах Феофан Кристя, каковое назначение было делом Божиим, ― замечает о. Андроник, ― как это все будет видно и отчасти уже и видно»,¹⁹ а о. Андроник, выздоровев, ревностно помогал настоящему настоятелю архимандриту Герасиму восстановлять порядки, расстроенные предшествующим игуменом, ставленником правительства.

С грустью взирал о. Андроник на нынешнее состояние лавры, когда порядки, заведенные прежними блаженными старцами, и особенно Паисием, в виду враждебности правительства к церкви, нарушались. Не раз задумывался он над вопросом, что ожидает впереди этот значительный монастырь, который служил доселе народу образцом самоотвержения, являлся ему на помощь в годину тяжких испытаний и общественных бедствий, и образовал многих достойных мужей в древнее время, как Григорий Цамблак, его игумен, бывший уполномоченный молдавского митрополита на Флорентийском соборе и впоследствии митрополитом Волыно-Литовским; как Феоктист, Георгий и Варлаам, молдавские митрополиты, и в недавнее сравнительно время Паисий Величковский и молдавские митрополиты Иаков Стамати и Софроний Миклеско, валахский Григорий и другие церковные учители и писатели.

Занятому такими мыслями о. Андронику во сне было знаменательное видение.

«В 1858 г. 6 февраля, со среды на четверг 1-й недели Великого поста, по прочтении положенного правила, ―рассказывает о. Андроник, ― я прилег в своей келии немного отдохнуть, но предался раздумью по поводу беспорядков, производимых в лавре некоторыми не боящимися Бога монахами. Я предчувствовал, что подобного рода беспорядки навлекут на братию гнев Божий, и повлекут за собою уничтожение соборного управления лавры. С этими мыслями я заснул, и во сне увидел следующее: мне представилось, будто я был в каком-то месте, куда собрался весь собор лавры; старший экклесиарх, иеромонах Феодосий начал раздавать зажженные восковые свечи народу, иеромонахам и иеродиаконам. Кроме того, он давал еще священнослужащим церковные облачения. Общее настроение всех было радостное. Затем экклесиарх подошел ко мне и просил принять церковное облачение и свечу, сказав при этом: «Облачайся, мы будем, служить молебен. Прогоним русских с клироса». Услышав эти безбожные слова, я сильно опечалился и сказал экклесиарху: «Я не согласен на это, честный отче! Ибо это одно из преданий преподобного отца нашего великого старца Паисия Величковского, чтобы богослужение совершалось на двух языках – славянском и румынском, иначе и грешно помыслить. Несмотря на это, экклесиарх настаивал, и даже угрожал мне, побуждая меня облачиться и участвовать вместе с другими в молебствии. Но я никак не соглашался и только вздыхал. Внезапно случилось, что весь монастырский собор очутился в большом лаврском Вознесенском храме, и монахи разделились там на три лика: один лик не особенно многочисленный, стоял пред иконою Покрова Божией Матери, в северной части храма, где совершается повечерие и полунощница, и которая называется русскою. Здесь стоял и я. Второй лик по числу иноков был еще меньше и стоял в нижней части храма, прямо пред гробом епископа Павла. Впереди его, как видно было, стоял настоятель Нямецкой лавры, архимандрит Герасим, одетый в мантию, в глубоком раздумье и со слезами на глазах. Третий лик, многочисленнейший, стоял в средине храма, при входе в храм и по всему двору. Ему как будто бы что-то страшное угрожало. И вот среди глубокого молчания показался во храме в сиянии старец с монашеским клобуком на голове, в руках он держал большой крест. Ставши лицом прямо к собору, троекратно поднимая крест, он громким, но жалобным голосом возгласил: «Я ради креста удалился из мира, крестом подвизался, крестом и учеников собирал, я вас не могу больше терпеть».

После этого он начал бить крестом весь собор, стоявший в средине храма. Поднялся необыкновенный шум и крик. Многие убежали из церкви и падали друг на друга, у некоторых вследствие суматохи и давки выходила даже пена изо рта. Затем старец обратился к лику, стоявшему на русской стороне, и сказал: «Хорошо проучил я их! Не мог больше терпеть их, a вы не бойтесь!».

После сего старец с крестом вошел в гроб блаженного отца нашего архимандрита Паисия Величковского, и почил в нем. «Понятно, ― добавляет о. Андроник, ― что это был никто иной, как сам великий старец Паисий Величковский, ибо явившийся, и лицом похож был на изображение его, которое всегда висит над его гробом, и перед которым теплится неугасимая лампада».

Вскоре после этого о. Андронику было и другое видение, не менее знаменательное.

«В том же году, 7 марта, с четверга на пятницу, после обычных молитв я, ― рассказывает о. Андроник, ― прилег немного отдохнуть. Вдруг мне представилось, что я отделился от тела, и вообще от этого мира, и кто-то меня носит по прекрасным счастливым местам и все показывает. Затем ввел он меня в прекрасную комнату, устроенную как бы из кристаллов, и украшенную различными цветами и драгоценными камнями. Посреди этой комнаты находился стол, на котором были разложены разнообразные яства. Возле стола на стуле сидел некоторый благочестивый старец в монашеском одеянии. От него, как от солнца, расходились светлые лучи во все стороны. Какою радостью и веселием дышало все здесь! Чудное пение раздавалось со всех сторон.. Ставши в углу, возле дверей, я восхищался неизученною небесною славою, открытою мне, и благодарил Бога, что Он меня избавил от суеты мира сего. Я ужасно сожалел о людях, что они не имеют понятия об этих небесных благах. Несчастный! Я думал, что и на самом деле я разлучился навсегда с телом. В это время обратился ко мне тот самый старик с следующими словами: «Неужели ты думаешь, что навсегда уже разлучился с миром? Скоро вы будете претерпевать страшные бедствия, о которых вы и не думаете. Вы будете бежать, но имейте твердую веру в Бoгa, Который с вами всегда есть и будет, если только будете беречься и пополнять монашеские обеты и отцовские предания. Ты взят сюда только для того, чтобы видеть все это, а теперь возвращайся и возвести обо всем виденном и слышанном братиям твоим».

Сказавши это он начал удаляться. Я осмелился спросить об его имени. Он сей час же ответил: «Я Гавриил, написавший эту книгу, которая у тебя на столе в келии». После этого я проснулся. Действительно, на столе была раскрыта книга, написанная святым старцем Гавриилом».²⁰

Видения эти предвещали по мнению о. Андроника грозные и великие события будущего: гонения на церковь румынскую со стороны правительства Александра Кузы и основание Ново-Нямецкого монастыря. В своей истории Ново-Нямецкого монастыря, о. Андроник предваряет эти видения таким объяснением: «Прилично нам показать здесь и то, что Бога, прежде совершения каких-либо чрезвычайных действий своих являет знамение свое людям. Как во сне открыл Он волю свою патриарху Иакову, Иосифу прекрасному и Даниилу пророку, так и нам он явил ее пред основанием Ново-Нямецкого монастыря под православным владычеством Российской империи. Объясняя первое явление он рассуждал так: видение сие показало нам, что скоро избранные будут искать убежища в России».

И действительно, вскоре последовавшие события подтвердили значение этих видений.

В январе 1859 г. господарем Молдавии и Валахии был избран князь Александр Куза. Княжеское правительство его (министерство Когыльничано) наложило тяжелую руку свою на все движимое и недвижимое имущество церкви румынской, монастырей и архиерейских домов, и решилось учредить свое управление этим имуществам без всякого исключения в данном случае по отношению к каким бы то ни было (церковным) учреждением, т.е. невзирая на то, преклоненные ли это греческие монастыри или национальные (пъмынтене).

В этом же 1859 г. в правительственном органе Moniteur было обнародовано:

1) что монастыри лишаются права собственности и управления своими имуществами, из коих движимые, как то: домашний скот, пчельники и проч., будут проданы

2) что для заведывания монастырскими делами учреждена комиссия, в составе которой правительство назначило и двух духовных лиц, ректоров Романской и Хушской семинарий, эконома Димитрия Маткоша и архимандрита Мелихиседека Стефаноско, как бы представителей церкви

3) что недвижимые имущества монастырские, которые служили для хозяйственного обзаведения монастырей и содержания клира, а также для благотворительных и богоугодных дел, будут отданы в аренду наравне с прочими

4) что годичные сметы расходов на содержание монастырей, которые прежде составлялись игуменами и игуменьями, с согласия совета сборов, сообразно с доходами и потребностями каждого монастыря, впредь будут составляться правительством.

Все эти меры были приняты правительством совершенно неожиданно, и приводило их в исполнение с неимоверною быстротою, не затрудняясь в выборе средств. Для устранении всяких препятствий и жалоб со стороны монастырей, оно низложило законно избранных игуменов и на место их назначило других, расставило внутри монастырей и снаружи у ворот караулы из земской полиции с целью разобщить монахов с остальным миром, и отнять у них всякую возможность к побегу; вывезло монастырские архивы, в которых хранились документы, подтверждавшие права монастырей на владение, принадлежащим им имуществам; запретило монастырям на будущее время самим ходатайствовать по своим тяжебным делам; отняло у церковной иерархии естественное право заведывания духовно-учебными заведениями; сделало вызов светских лиц для занятии должностей начальников в семинарии. Наконец объявлены были торги для желающих взять подряд на продовольствие монастырей.

Нe избегло этой участи, как мы уже знаем, и Нямецкая лавра, права которой, основанные на древних дарственных грамотах господарей Александра I Доброго и Стефана II Великого, были гарантированы последующими узаконениями страны и княжескими грамотами. Богослужение на славянском языке было запрещено в лаврских церквах, изъяты из церкви и самые богослужебные книги на церковно-славянском языке. Типография, собственность Нямецкой лавры, была отчуждена и отдана мирянам для печатания светских книг и журналов. Тоже самое сделано было и с другими типографиями при монастырях. «Таким образом, ― пишет о. Андроник, церкви в монастырях и во всем княжестве остались без типографии, нужной для напечатания книг религиозных и назидательных, столь необходимых для церкви и о спасении христиан, и составляющих по священному своему содержанию силу и счастье нации».

Подобные враждебные духовенству и церкви действия правительства, вызвали прежде всего протест со стороны главы молдавской церкви митрополита Софрония, который считал действия министерства противными органическому регламенту и конституции, Правительство объявило митрополита Софрония бунтовщиком против правительства, и осудило его на заточение в Слатинский монастырь, употребив при этом грубое насилие. Сам глава министерства, Когыльничано, с вооруженной силою прибыл 8 ноября 1860 г. в резиденцию митрополита в день храмового праздника в то самое время, когда преосвященный совершал богослужение. Жандармы не дали владыке даже окончить литургию, схватили его, посадили в карету, и с саблями наголо повезли в Слатинский монастырь на заточение, несмотря на ненастное время года, на преклонные лета иерарха, на тяжкий недуг, которому он с давнего времени был подвержен.

На пути преосвященный Софроний до такой степени изнемог и нравственно и физически, что с трудом мог доехать до гор Фальтичан. Оттуда телеграфировали либеральному министру о невозможности для митрополита продолжать путь, и просили разрешения как поступить: оставить ли владыку в Фальтичанах или вести в Слатину? Министр имел жестокость приказать продолжать путь. В Слатиме митрополит был подвергнут заключению под строжайшим надзором жандармов. Опасаясь всего от такого правительства, которое само себя не уважает, он вскоре принужден был отказаться от своего сана, и затем в скором времени скончался.

Во время этих гонений на церковь и духовенство, о. Андроник путешествовал по святым местам. Доносились к нему слухи об этих беззаконных действиях правительства Кузы, но он не слишком доверял им. Во всяком случае он сократил срок своего путешествия, и в конце 1859 г. возвратился в Молдавию.

«Сердце мое возрадовалось, ― пишет он, ― когда я вступил на родную землю и в особенности, когда увидел нашу знаменитую обитель. Но когда я вошел в нее, то дух мой вознегодовал от тех тиранств, следы которых повсюду были видны... В церквах уже не слышно было церковно-славянского языка, на котором по уставу блаженного Паисия должно было совершаться богослужение наряду с молдавским. На отпустах уже не поминали преподобных отцев Антония и Феодосия и прочих чудотворцев Печорских. Типография была уничтожена. Жандармы постоянно рыскали по всем направлениям. Много честных отцов, братий наших без всякого суда было изгнано. Когда увидел я все это, то решил, что нужно быть готовым на все. Поэтому упросил старца нашего Герасима, и он благословил мне постричься в великую схиму, каковую я принял 25 апреля 1860 г.»²¹

Вскоре после этого сосланы были в монастырь Кошула настоятель Нямецкой лавры Герасим, и старейшие иеромонахи: казначей Аноим, старший экклесиарх Феодосий, эконом Евстафий и другие. Оставался еще помощник настоятеля Андроник, на которого были обращены взоры всей братии. ревнителей монастырских прав и порядков, как на их защитника и борца. На него было обращено теперь и внимание светского правительства, которое после смерти митрополита Софрония и удаление Герасима, усилило притеснения монахов. Среди таких притеснений многие иноки устремляли свои взоры на Россию, надеясь найти там приют и защиту. Эти мысли и надежды особенно усилились после того, как посланный правительством чиновник министерства Георгий Дубэу, прибыв на монастырь в феврале 1861 г. принуждал монахов подписать привезенную им готовую бумагу, содержавшую акт правительства об отозвании Феофана Кристи из Бессарабии, который не имеет больше уполномочия от монастыря на управление находящимися там монастырскими имениями.

Этой бумаги иноки, руководимые о. Андроником, не подписали. «Подписать эту бумагу значило бы, ― справедливо говорит о. Андроник, ― подписать себе смертный приговор, так как тогда отрезаны были все пути, всякая надежда на выход из такого стесненного положения».

Братия могла убедиться, что иеромонах Феофан работает в Бессарабии в их пользу, и утешать себя надеждою найти защиту в России. Более всех одушевлен был этою надеждою о. Андроник, и возгревал ее и в других.

«Во всякое время, ― пишет он, ― когда бы и с кем бы ни зашел разговор о России, я всегда восхвалял порядки в ней и поучал других уважать ее, как содержащую истинную веру Христову и отличающуюся истинным благочестием».

Это не обошлось даром для о Андроника. Румынское правительство заподозрило его в шпионстве и «руссолатрии», и начало преследовать его. Об этом так повествует о. Андроник:

«13 июня 1861 года по окончании божественной литургии прибыли в Нямецкую лавру два исправника Мануил Филиппеско из г. Пятры и Григорий Козадин из г. Нямцу, и потребовал меня к себе в архондарик монастырский. Как только я предстал пред ними, они начали на меня кричать, говоря: слушай ты, монах, почему тебе снится, будто москали (русские) возвратят монахам их права; будто Феофан устроит в Бессарабии новый монастырь; будто бояре, отнявшие у вас монастырские имения, будут гореть в огне неугасимом? Зачем ты подобные сны рассказываешь прочим монахам и смущаешь их? Исправник Козадин присовокупил при этом, будто он хорошо знает, что в бытность мою экклесиархом множество документов касательно имений лавры вывезено монахами в Россию. Я, услышав подобную клевету, приободрился и не взирая на их злобные лица, ответил следующее: «Я еще не слышал, господа, чтобы кто на земле изобрел средство, могущее воспрепятствовать появлению снов у человека, когда он спит, и чтобы существовал какой-либо суд за сны, а что разорители монастырей будут гореть в неугасимом огне, то будьте уверены, что это действительно будет так с ними, и не вследствие моих сновидений».

Страшно рассердились эти господа на меня, грубо прогнали со своих глаз с ругательствами, запретили мне настрого рассказывать об этом кому-либо из иноков, и пригрозили в противном случае изгнать меня отсюда, и сослать как «руссолатра"».²²

Между тем среди братии распространилась весть, что иеромонах Феофан предпринял устройство нового монастыря на вотчинах Копанка и Кицканы, и многие из иноков стали между собою совещаться о том, чтобы оставить монастырь и перебежать чрез границу в Россию.

В это же время некоторые из братии вместе с архимандритом Тимофеем обратились с жалобою на варварское обращение полиции с монахами к господарю Александру Кузе, моля его послать в лавру комиссию из духовных лиц для суда над монахом Софронием Вырнавом, о котором стало известно братии, что он состоит шпионом правительства, и настраивает полицию против братии, возводя на иноков всевозможные клеветы пред полицейскими чиновниками.

Господарь Куза внял просьбе и назначил комиссию из духовных лиц, во главе которой был епископ Иринопольский Владимир Сухопану. Ho Софроний Вырнав, находясь в Яссах снюхался с чиновниками, и комиссия была задержана. Вместо комиссии в лавру явился в месте с Вырнавом, министр церковный Димитрий Росэт, и 21 июля созвал всех иноков монастырей Нямцул, Секула, и подведомственных им скитов. Он стал расспрашивать иноков о том, в чем они обвиняют Софрония Вырнава, каких прав просят, ради каких просили назначить духовную комиссию, требовал сказать все это ему, так как говорил министр «я имею власть большую, нежели какой-либо митрополит, ибо я начальник и над митрополитом, и над всем духовным сословием».

Многие из братии, понимая лукавство министра, который требовал письменного изложения своих желаний, подписали прошение такого содержания:

«Господин Министр, если собор не может быть допрошен духовной властью и добиться своих желаний об изгнании Вырнава и упразднения, согласно заключенному на сей случай акту комитета, то не просит ничего другого, как только, чтобы Его Величество, Господарь Молдавский, умилостивился, и предоставил братии собора те права, которые имели эти святыя обители, и которые предоставлены были им благоверным господарем Александром Добрым, Стефаном Великим, и другими блаженный памяти господарями Молдавии».

Видя, что многие подписывают это прошение, министр не вытерпел, начал кричать как дикий зверь, бранить и поносить иноков ядовитыми словами, называя всех предателями отечества и «руссолатрами», прибавив, что тогда получат монахи прежние права своего монастыря, когда русский царь Александр II даст их им от господаря Александра Кузы пусть не надеются получить их когда-нибудь. Напрасны все просьбы их. В предотвращение на будущее время подобных возмущений и неурядиц в монастыре имеют быть сосланы в различные монастыри и скиты 74 монаха.

Вскоре после этого началось изгнание предназначенных к высылке монахов, расселение их по отдаленным монастырям и селам. О. Андроник был послан в имение Онча быть священником у посессора, боярина Григория Горовея, но не мог здесь пробыть и трех дней. На третий день ночью бежал обратно в монастырь, благодаря Бога, что Он избавил его.

Рассуждая по поводу приведенных слов министра Росэт, о. Андроник замечает:

«Итак, этот министр считает себя выше митрополита. Но он как Каиафа, архиерей сый лету тому «невольно пророчествует, что Александр II, Император Всероссийский, возвратит братии Нямца и Секу ктиторские права их, которыми не только они воспользуются, но и многие другие».

Пришедши к такому заключению, о. Андроник решил «оставить монастырь, древнее обиталище, и бежать в другое место пустынное, где нет еще монашеской обители, так как в противном случае никаким образом, ― думал он, ― нельзя достигнуть спасения».

Возвратившись в свою келью, о. Андроник начал складывать свои вещи: иконы, книги в большой чемодан, который затем отправил чрез ученика своего Исихия Донича в г. Нямцу к некоему знакомому, чтобы удобнее было взять их с собою, когда наступит удобный момента перебраться в Бессарабию.²³

В ожидании удобного момента бегства из монастыря, о. Андроник замедлил несколько времени. В это время ему пришлось перенести новое публичное обвинение в «руссолатрии» со стороны Софрония Вырнава, который был полицейскими агентом в монашеской одежде, и который следил за каждым шагом о. Андроника.

В день Успения Пресвятой Богородицы о. Андроник служил литургию. Во время чтения заамвонной молитвы, поминая господаря, о. Андроник вместо «Александра Иоаннова I», как обычно поминая Кузу произнес: «благочестивого государя Александра».

«Ага!» ― громко сказал Вырнав, ― Александра вашего из заграницы», и повторил свое замечание три раза.

На это о. Андроник ответил: «Я не из заграницы», ― продолжал молитву, кончил литургию, и еще более утвердился в мысли и необходимости бегства в Россию.

Наконец, ожидаемый удобный момент представился. 17 сентября Софроний Вырнав, член комитета, объявил иеромонаху Андронику, что он, Андроник, назначен игуменом Секульского монастыря. «Вот и удобный момент, ― подумал о. Андроник, ― перейти заграницу».

Получив имущество Секульского монастыря в свое ведение, 26 сентября о. Андроник взяв благословение архимандрита Тимофея, помолившись пред Нямецкой иконой Божией Матери и у гроба Паисия Величковского, оставив в Секуле игумена бывшаго Гавриила, направил свои стопы в Россию. Переночевав в г. Нямце на следующий день продолжал путь далее, опасаясь все время, чтобы полиция проведав не телеграфировала бы в Яссы задержать беглеца.

Но никакой задержки не было, и о. Андроник благополучно добрался до Прута против Скулян, и в ночь на 1 октября переплыл реку Прут в корыте для стирки белья и очутился в Бессарабии, расставшись навсегда с родиною и Лаврой, в которой жил с детства, получил воспитание и нес различные послушания.

Достойно примечания состояние духа о. Андроника, когда он перешел Прут.

«Сердце мое объято было в эти дни, ― говорит он, ― несказанною скорбью: я знал, что отныне навсегда расстаюсь со своею родиною, где я родился, просветился святым крещением, и где начались мои страдания. Расстался я навсегда со святым монастырем, в котором с детства возрастал «телом духом», был пострижен в монашество, затем в великую схиму, где я удостоился быть рукоположенным во иеродиакона, затем во иеромонаха, и назначен был духовником, где я нес во славу Божию различного рода послушания, иногда очень тяжелые... А теперь? Теперь я бродяга, без паспорта! За что? Что я сделал такого, что могло бы служить причиною моего бегства?... О Боже! Тяжело сознавать себя беглецом! Тяжело расставаться с родиною и со св. лаврою – духовною матерью моею! Но видно на то воля Божия».²⁴

Перешедши благополучно и беспрепятственно чрез Прутскую границу в Бессарабию, о. Андроник поселился в Немценах, где уже было около десяти монашествующих. По прибытии в Немцены 9 октября, о. Андроник известил об этом о. Феофана, который находился в Петербурге. О. Феофан узнав, послал иеромонаху Андронику 24 октября письменное уполномочие наблюдать за братиею Немценскою, чтобы она соблюдала правило церковное, трапезное, доброе поведение по уставу старца Паисия, и о непослушных доносил ему для выселения таковых чрез кого следует за границу.

Вслед за иеромонахом Андроником прибывали и другие иноки Нямецкой лавры, один за другим, так что число их возросло до 32 человек. Беглецы образовали в Немценах целую монашескую общину, и жили в большом стеснении, в крайней нужде и даже нищете. Правило церковное содержали не как хотели бы, а как обстоятельства позволяли. По воскресным и праздничным дням, всегда служил в церкви приходские священники, которые как настоятель церкви, и все требы отправлял в ней; иноки были стеснены в отправлении монастырского правила.

Церковь Hемценская была деревянная и ветхая; зимою в ней бывало очень холодно, так как даже снег проникал местами, особенно чрез колокольню внутрь церкви. Книг, необходимых для отправления богослужения, не доставало. Свечей и масла, потребных для нужды церкви, не на что было приобрести, поэтому эти вещи расходовались крайне экономно. Для братии не было достаточно помещений. Все 32 человека помещались в двух небольших хатах, крытых камышом. В них иноки проводили все время. Здесь они занимались каждый своим рукоделием: кто сапоги шил, кто кожухи, кто что-либо другое портняжил, кто ложки приготовлял, корыта и т.д. Здесь они и спали. Для спанья устроили во всю длину и ширину комнаты из хвороста нары, на которых и спали все, один около другого. Воздух в комнатах вследствие пребывания стольких душ, был убийственный.

Монахи терпели большой недостаток в теплой одежде. Каждый из них имел столько одежды, сколько мог надеть на себя, когда перебрался чрез Прут, и понятно, она была недостаточна. Немценская братия купила себе 4 тулупа (кожуха), 4 пары сапог, 4 манты (сукмана). Эту одежду одевали попеременно те, которые обязаны были присутствовать в холодной церкви от начала богослужения и до конца, как то: иеромонах, иеродиакон, иераэкклисиарх и два псаломщика. По окончании богослужения эту одежду одевали другие, те, которые должны были поехать в лес по дрова, на мельницу в Каринены и т.д.

Для кухни, пекарни и трапезной отцы Немценские вырыли себе яму и устроили землянку, где пища и готовилась и съедалась. Пища была очень скудная. Были рады, если имели достаточно мамалыги и какой либо борщ. Рыбу могли иметь только, когда сами могли наловить в Пруте. Вино бывало за столом, только когда помещик посылал. Кукурузу, и ту покупали у посессора. Худшую оставляли себе, а лучшую продавали и покупали свечи, деревянное масло, ладан и все потребное для церкви.

Несмотря на такое стеснение в трапезной, и скудость в пище, правило трапезное соблюдалось во всей строгости. Чтение слова Божия, житий святых не прекращалось.

Указанные стеснения и лишения терпели отцы и братия в Немценах потому, что о. Феофан не получал арендных денег от арендаторов имений. Все арендные деньги с имений поступали к министру румынской церкви чрез уполномоченных его – Феодосия Ароняну и других. Те арендаторы, которые вносили деньги о. Феофану, действительному уполномоченному от духовного собора лавры, были лишаемы права аренды с большими для них потерями, поверенными министра, евреями Лейбой Колнакчий и Зельманом Берман, как лишена была этого, напр., поссесорша имения Мирешты Мелания Мальма, у которой евреи продали осенью 61 г. все, что она имела, и оставили ее буквально нищею, так что она не имела где притулиться зимою. И только монахи сжалились над нею и купили ей за 6 руб. избушку, чтобы она не умерла от холода зимою.

С требованием арендных денег евреи обращались и к арендатору имения Немцены Кириллу Гришинко и сыну его Митрофану, угрожая в случае неуплаты лишением права аренды, продажею всего имущества его, изгнанием монахов как воров и беглецов, которых они, евреи, не желают иметь на имении. Жиды похвалялись отобрать и ту единственную сотню овец, которую о. Феофан купил, как принадлежащую тому же министру исповеданий в Румынии. Но иноки раздобыли удостоверение у помещика Николая Франгопуло, что овцы куплены у него о. Феофаном на собственные деньги, а не на монастырские, и спасли овец своих.

При всех стеснениях и лишениях отцы наши в Немценах были вдобавок под постоянным страхом, что они могут быть прогнаны обратно в Румынию, гд их могло ожидать конечно одно только горе. Но все это отцы переносили терпеливо, как крест, ниспосланный Богом для испытания их веры и надежды. Так провели они холодную зиму 1861 и 62 г.г., наполнившись, вследствие тесноты помещений и спертого воздуха паразитными насекомыми, и были очень рады, когда наступила весна, и открылась возможность спать на открытом воздухе.

С наступлением весны 1862 г. иноки устроили себе вокруг плетня в ограде камышовые палатки, и жили они, якоже древле праотец Авраам с Исааком и Иаковом в палатках, ожидая с несомненною верою и долготерпением унаследовать землю обетования, т.е. имения Кицканы и Копанку, где построится новый монастырь, новый рассадник духовный.²⁵

«Но как в пшенице растут плевелы, ― рассказывает о. Андроник, ― как и среди апостолов оказался предатель, так и в настоящее время из среды братии диавол подвиг некоторых неискушенных в монашеской жизни, развращенных нравом, не имеющих по писанию духа (Иуда 1:9) на различного рода безобразия».

Они обрушились прежде всего на о. Андроника, называя его обманщиком и виновником всех этих несчастий, испытываемых ими. Подобным же образом ругали о. Феофана. Они возмущали братию, говоря, что только Феофан и Андроник знают, что делают, а им ничего не показывают, что напрасно ждут устроения какого-либо монастыря. Все это только обман, посему они идут искать другого места.

Действительно, они вышли из среды братии, и начали шляться по разным местам, распространяя нелепые слухи об о.о. Феофане и Андронике, затем опять возвращались в Немцены и возмущали оставшуюся братию. Тяжело было о. Андронику все это. Что могли в самом деле подумать о них люди, наслышавшись подобной клеветы? Кому на руку были подобные волнения среди горсти иноков? На руку разумеется только таким врагам, как Софроний Вырнав и др., которые видя и слыша о всех творящихся там неурядицах, могли смело говорить, что о.о. Феофан и Андроник действительно люди безнравственные, сманили иноков из Нямецкой лавры, и теперь эксплуатируют ими. Что, если они успеют присвоить себе лаврские имения, то продадут, a затем, забравши массу денег, убегут куда-нибудь, как они убежали из лавры. Поэтому о. Андроник употреблял все старания умиротворить этих бунтовщиков и возмутителей спокойствия братии, укрепить дух всей братии. Он увещевал при каждом удобном случае, то по одиночке, то иногда и всех вместе, ободрял их не отчаиваться, а возложить печаль свою на Господа, Который дает пищу алчущим, возводит неизверженных, хранит пришельцев (Пс.145:7‒9).

Эти наставления не могли не повлиять на монахов, находившихся в стесненном положении, и действительно поддерживали их надежду, которая и оправдалась.

Иеромонах Андроник, поверенный о. Феофана, получает во владение имения Кицканы и Копанка. Переселение Нямецко-Секульских иноков из с. Немцен в Кицканы. Начало иноческого жития в Кицканах. Тщетные усилия румынского правительства и некоторых других врагов повредить дело Феофана. Отношение Кицканских поселян к новопоселившимся у них инокам.

Получив извещение о состоявшемся распоряжении правительства о том, чтобы имения Кицканы и Копанка были возвращены в получение иеромонаха Андроника, о. Феофан чрез особенную письменную доверенность за № 155 от 5 августа, поручил о. Андронику озаботиться получить во владение Нямецко Секульской лавры упомянутые имения, согласно Высочайшему определению от 18 ноября 1860 г., объявленному журналом совета министров за № 195 от 6 декабря 1860 года.

Преисполнившись несказанной радости от такого поручения, о. Андроник в скорости получив благословение архиепископа Антония, отправился в г. Одессу к исправляющему должность генерал-губернатора Жиковскому, и чрез особое прошение просил его написать в Бессарабии, чтобы начальство бессарабское скорее возвратило имения во владение Нямецко-Секульской лавры. Получив на руки два отношения генерала-губернатора ― одно к губернатору Фантон-де Верранону за № 401, и другое в Казенную Палату за № 445, которыми предписывалось возвратить имения в руки иеромонаха Андроника, о. Андроник возвратившись в Кишинев 25 августа вручил их кому следовало и ждал распоряжений. Но воспользовавшись при этом временем, он попросил разрешения палаты поехать в Кицканы и Копанку, осмотреть их, увидеть, какие имеются там здания для помещения Немценской братии, которая ни в коем случае не могла бы оставаться чрез зиму в Немценах.

Палата 28 август а вручила о. Андронику открытый лист за № 4633, коим предписывалось Копанкскому волостному правлению допустить заступающего место поверенного Нямецкой лавры иеросхимонаха Андроника и бывшего поверенного, дворянина Константина Балтагу к осмотру вотчин Кицканы и Копанка, равно и Копанкских и Кицканских лесов.

Осмотрев оба имения, а также церкви обоих сел, о. Андроник 29 августа 1862 г. предъизбрал понравившееся ему место и предрешил остановиться в Кицканах, когда прибудет с комиссиею, предугадывая, что это наилучшее место для жительства монахов, и приходская церковь святителя Николая достаточно поместительна. После этого о. Андроник возвратился в Кишинев, где и ожидал распоряжений начальства. 13 сентября он получил отношение Бессарабского губернатора за № 284 от 31 августа коим извещался о последовавшем распоряжении о возвращении ему имений, и отношение Казенной палаты за 4904, коим предписывалось ему отправиться вместе с назначенною губернатором комиссиею и получить имения во владение лавры.

В тот же 13 день сентября о. Андроник выехал с комиссиею и несколькими иноками из Немцен в Кицканы, благодаря Бога за милость, проявленную к ним чрез помазанника Своего, русского царя, Александра II Освободителя. В праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня о. Андроник с иноками прибыл в Кицканы и остановился здесь в доме одного еврея, а члены комиссии были размещены по домам жителей с. Кицканы. 17 сентября комиссия приступила к восстановлению межевых знаков. Дело пошло хорошо, и 24 сентября о. Андроник, заступающий место поверенного Нямецкой лавры, был формально введен во владение имениями Кицканы и Копанка, получив и все документы на эти имения, и все планы. Но два чиновника не захотели подписать акт комиссии, и 25 сент. написали протест на действия комиссии и уехали. О. Андроник телеграфировал об этом о. Феофану. О. Феофан чрез министра иностранных дел Ал. Мих. Горчакова и генерал-адъютанта Игнатьева привел дело к желанному концу. Комиссия вследствие телеграммы министра 30 сентября снова приехала в Кицканы, и 3 октября закончила дело о сдаче имения о.о. нашим Феофану и Андронику. И имения в 10 072 десятины возвращены были вновь после двухсотлетнего отчуждения во владение Нямецкой лавры, для устройства на них нового монастыря.²⁶

Получив имения во владение, о. Андроник сообщил немедленно о таковом осуществлении желании боголюбивого Феофана ему в Петербург, и приглашал его приехать в Кицканы для устройства дел как по имениям, так и относительно братии, проживавшей в Немценах, и с нетерпением ожидавшей переселиться в землю обетования ― в Кицканы и Копанку.

О. Феофан с нетерпением ожидаемый иеросх. Андроником, прибыл из Петербурга только 30 октября, и пробыв один лишь день в Кицканах на следующий день вновь выехал в г. Одессу, где находилось главное начальство Бессарабии, исправляющий должность генерал-губернатора Новороссии для получения некоторых распоряжений генерал-губернатора относительно права собственности Нямецко-Секульской лавры на имения ее в русской Бессарабии, равно относительно полномочия о. Феофана на управление имениями и возвращения имений Копанка и Кицканы во владение.

В Одессе о. Феофан задержался очень долго, так что о. Андроник стал беспокоиться за него, и 22 ноября выехал и сам в Одессу, на лошадях до ст. Раздельной, а оттуда по железной дороге. О. Феофан собирался уже выезжать, окончив свои дела, и 23 ноября оба старца выехали вместе обратно в Кицканы. По дороге беседовали о всех пережитых испытаниях, и в частности о том, как грубо обошелся с о. Феофаном чиновник канцелярии генерал-губернатора Лев Осипович Ивановский, который толкнул старца о. Феофана так, что старец упал навзничь, по поводу чего о. Феофан только попросил его не издеваться над саном, усматривая во всех испытаниях милость Божию, ведущую ко спасению.

С большим трудом перебрались старцы наши чрез Днестр. Пришедши же в Кицканы они нашли иноков спящими, а дом полным дыма. Оказалось, дом загорелся. Усталые старцы вместо того, чтобы лечь и отдохнуть с дороги, принялись тушить пожар и спасать свое убогое жилище. Огонь был потушен и жилище спасено.

Вступив во владение имениями Кицканы и Копанка, о. Феофан первым долгом своим почел перевести иноков Нямецко-Секульской лавры из с. Немцен в с. Кицканы. Поэтому 28 ноября 1862 г. о. Феофан обратился с прошением к архиепископу Кишиневскому Антонию о том, чтобы он разрешил и благословил перевести этих иноков из Немцен в Кицканы, и позволил им отправлять богослужение по уставу Нямецко-Секульской лавры в приходской Кицканской церкви св. Николая чудотворца.

На сем прошении иеромонаха Феофана последовала резолюция архиепископа Антония следующего содержания:

«Уполномоченному молдавских монастырей Нямца и Секу иеромонаху Феофану проживающих в Немценах монашествующих Нямецкой лавры neревести в Кицканы, с дозволением священнослужения в церкви Кицканской до времени устроения теми монашествующими себе временной особой церкви, тем лицам, которым уже разрешено таковое от епархиального начальства; непосредственное и строгое наблюдение за переселившимися в Кицканы монашествующими нравственном отношении вверить самому иеромонаху Феофану с ответственностью в случае будут возникать между ними какие-либо нравственные беспорядки; со стороны же епархиального начальства благочиннический надзор над теми монашествующими поручить ректору семинарии, архимандриту Варлааму с правом в случае надобности проезда в Кицканы по обязанностям благочинного пользоваться средствами от иеромонаха Феофана, на что он, о. Феофан, лично объявил свое согласие.

Получив указ Духовной Консистории за № 911 с резолюциею Высокопреосвященного Антония, о. Феофан 7 декабря отправился в с. Немцены и 17 декабря возблагодарив Бога, и положив вещи на 4 сани, отправил всех иноков из Немцен в Кицканы. В Ганчештах иноки переложили вещи на возы, так как ниже Ганчешт снегу не было.

Таким образом Нямецко-Секульские иноки с миром 22 декабря 62 года прибыли в Кицканы. Здесь иноки числом 32, размещены были в двух домах, которыми когда-то владел паша турецкий из Бендера, и которые известны были под именем дома паши «а паший».

Прибыв в Кицканы 23 декабря, о. Феофан 24 декабря, в самый сочельник Рождества Христова, пригласил в церковь причт ее, т.е. священника Григория Чайковского, диакона Афанасия и дьячка Исаию Фриптула, прочитал им указ Духовной Консистории от 28 ноября за № 9911, коим разрешалось инокам отправлять богослужение в Кицканской церкви святителя Николая.

Отслужив благодарственный молебен Пресвятой Деве Богоматери за ее неизреченные милости, явленные к ним, странникам и пришельцам в чужой земле, отцы наши начали богослужение на новом месте по старому уставу. С этого дня т.е. 24 декабря 1862 года на вотчине Кицканы в церкви святителя Николая, стоящей и по сие время, началось монастырское церковное правило на двух языках ― молдавском и славянском, как это было и в Нямецкой лавре, и строго общежительная иноческая жизнь, по уставу старца Паисия Величковского.

Румынское правительство в это время однако не дремало. Оно всячески усиливалось устранить о. Феофана от начатого им дела, и лишить его доверия в глазах Русского правительства. Управляющий генеральным консульством нашим в Букаресте барон Оффенберг 29 сентября 62 года сообщил Бессарабскому Губернатору, что румынский министр иностранных дел Кантакузин в словесных объяснениях с ним по предмету назначения нового поверенного над бессарабскими вотчинами молдавских монастырей Нямцу и Секу, вместо о. Феофана просил согласно желанию своего правительства и самих монастырей, указать на какое-либо лицо из местных жителей Бессарабии, которое, пользуясь общим уважением и доверием, согласилось бы управлять сими имениями пo законной доверенности от помянутых монастырей.

Приняв во внимание, что правительство соединенных княжеств не настаивало более на признании г. Ароняна поверенным монастырей, и что оно согласно на условия предложенные Императорским министерством, бессарабский губернатор Фантон-де-Веррайон 10 октября 62 года доложил исправляющему должность генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии, что с его стороны не может встречаться затруднений в указании лица, которое с пользою могло заменить о. Феофана по исполнению обязательств его в отношении учреждения некоторых богоугодных заведений на вотчине Копанка и Кицканы, тем более, что и сама Нямецкая лавра не желает иметь своим поверенным иеромонаха о. Феофана, как доносил барон Оффенберг. При этом губернатор разъяснял, что хотя министерство иностранных дел и признало о. Феофана поверенным монастырей на основании доверенности митрополита Софрония, но эта доверенность, как данная лицом уже умершим (при не желании лавры поддерживать о. Феофана), не может иметь силы. Со смертью доверителя, доверенность сама собою уничтожается. Что же касается до другой доверенности, имеющейся у о. Феофана от собора Нямецкой лавры, то она так ограничена, что не представляет ему никаких прав на управление имениями лавры, а только на ходатайства по делам. И митрополичья доверенность не обнимает всего круга действий о. Феофана, так что если бы в последнее время не было именно предписано сдать отчужденный от казны вотчины Копанку и Кицканы поверенному о. Феофана, то и к сдаче нельзя было бы приступить, потому что хотя о. Феофан в доверенности и поручает Андронику принять Копанку и Кицканы, но в своих доверенностях не имеет сам такого уполномочия. Закон требует, чтобы поверенный был именно уполномочен на те действия, какие совершает. Г. Фантон-де-Веррайон доносил также, что в Бессарабии ходят упорные слухи,²⁷ будто иеромонах Феофан и Андроник, не вполне надеясь на поддержание из лавры, намерены продать по дешевой цене лес на вотчинах Копанке и Кицканах, оцениваемый, по крайней мере в миллион рублей, и захватив таким образом значительный капитал, скрыться. Вследствие таких слухов, Фантон-де-Веррайон поручил сделать секретное дознание, хотя он мог удостовериться об этих слухах у самих отцов, которые от него никуда но прятались. Исправляющий должность генерал-губернатора донес об этом министру иностранных дел.

Тем временем министр церковный в Румынии Одобеско принудил старца Нямецкой лавры архимандрита Тимофея подписать министерскую бумагу о том, что собор лавры просит министерство признать поверенным со стороны лавры бессарабского жителя, дворянина Павла Сампсонова, а иеромонахов Феофана и Андроника отстранить от управления имениями. Узнав об этом стороною, о. Феофан поспешил сдать имения Копанку и Кицканы в аренду г-ну Ратко с тем, чтобы Сампсонов, прибыв не мог удалить посессора, и монахи могли продолжать жить в Кицканах, пока окончится предпринятое министром Одобеско. Посессор обязан был доставлять монастырю все необходимое для содержания иноков, т.е. хлеб, рыбу, вино, сено, дрова и т.д.

Результатом донесений исправляющего должность генерал-губернатора было то, что министр иностранных дел телеграммой предписал, чтобы имения Копанка и Кицканы отдать под надзор поселян Кицканских и Копанских, а монахов не допускать брать что-либо из леса. Когда об этом узнали многочисленные кредиторы о. Феофана, то стали требовать уплаты им денег с процентами, между ними и архимандрит Никодим епитроп имений Гроба Господня в Бессарабии, впоследствии патриарх Иерусалимский. О. Феофан со слезами умолял их подождать. Архимандрит Никодим только потому согласился подождать, что ему во сне явился некий старец (Неонил, по всем признакам) и сказал ему: «Не беспокойся, что о. Феофан должен, потому что я уплачу все». Благодаря этому, о. Никодим одолжил о. Феофану еще некоторую сумму денег на довольно долгий срок. Жалобы и клеветы на о. Феофана и всех иноков начались и со стороны Кицканских и Копанских поселян. Среди первых много виноват был и священник Григорий Чайковский.

После того, как имения получены были во владение иноков Нямецких. Кицканские поселяне уполномочили 16 октября 1862 года некоего чиновника, заплатив ему по 1 руб. с каждого семейства хлопотать о том, чтобы имения были отобраны обратно в казну, дабы они были государственными крестьянами. Но крестьяне в этом ничего не успели. Тогда они отыскали себе советников, которые подучили их просить о переселении на государственные земли в Урсою, надеясь на то, что правительство изгонит монахов. Но они добились лишь того, что приказом министра государственных имуществ, последовавшим на докладе 2 департамента от 17 декабря 1862 г., было дано знать Бендерскому Земскому суду 15 февраля 1863 года к исполнению, чтобы переселить 224 семейства из Кицкан в Урсою на казенные земли. Точно также и другие 245 семейств получили приказ переселиться, о чем дано было им знать 1 марта 1863 г.

О. Феофан, узнав об этом, просил 22 января начальство не переселять их, а оставить царанами, но поселяне не хотели, и Казенная палата, ответила, что это невозможно. И 14 марта о. Феофан получил уведомление, что 2035 душ будут переселены, как только потеплеет. Поселяне тогда написали жалобу, что они не могут переселяться, так как не имеют средств, и в своей жалобе чернили монахов.

Первый департамент государственных имуществ 7 апреля оповестил Кишиневскую Казенную палату, чтобы она выдала под расписку каждому из 469 семейств по 30 руб. на переселение, а 13 июня второй департамент предписал казенной палате в случае недостаточности земли в Урсое, переселить крестьян Кицканских в Киркаешты, Кирнацены и в другие места. Поселяне начали тогда переселяться, но услышав, что телеграммой министра имение отдается под их надзор, каковая телеграмма была результатом клеветы на иноков, они замедлили переселением, и многие остаются и по сие время на своих местах.

Третья поездка иеромонаха Феофана в Петербург. Ходатайств об устройстве нового монастыря. Проект основания нового монастыря и предложения об израсходовании доходов с имений, представленные о. Феофаном министру. Высочайшее разрешение, последовавшее 13 января 1864 г. на устройство Нямецкого монастыря.

Великие испытания и бедствия являют людей сильных и неустрашимых, великих духом, полагающихся на помощь Божию, уверенных, что правда никогда не может быть побежденною. Господь, избрав из всего множества братии Нямецкой лавры иеромонаха Феофана, вложив в него дух силы своей, укрепил его, чтобы он бегал на Божественное послушание верою несомненною.

Устроив братию Нямецко-Секульской лавры в Кицканах, не взирая на усилия противников святого дела воспрепятствовать осуществление его, он предпринял третью поездку в С.-Петербург, намереваясь хлопотать о разрешении основать новый Нямецкий монастырь.

Прощаясь с о. Андроником в Тирасполе 16 апреля 1863 года, о. Феофан говорил ему: «Если удастся сделать что-либо для устроения новой обители, то еще увидите меня, а если нет, то узнаете о том из того, что не будете знать, что сталось со мною, так как я склоню свою голову, где можно будетъ спасаться, оставаясь в неизвестности для других относительно того, кто я».

Как сгущены были тучи клеветы над головою старца. Опасаясь преследований со стороны полиции, о. Феофан совершил это свое путешествие в Петербург окружным путем, и в светском костюме чрез Севастополь, Таганрог, по Дону и Волге, чрез Москву, и прибыл в Петербург только спустя 23 дня. В Петербурге на первых порах он встретил одни неприятности и разочарования. Он узнал, что жалобы и клеветы на него исходили от каких-то лицемерных друзей, которые усиливались закрыть ему доступ всюду, как они делали это и раньше в Бессарабии и в Одессе.

Но мужественный о. Феофан не падал. Он обратился с молитвою к Богу, излил свои молитвенные слезы пред образом Казанской иконы Божией Матери. Молитва его была услышана. Когда он рассчитывал на грозное осуждение вследствие клеветы противников и действий румынского правительства, дошедших до высших властей, он встретил столько благожелательности со стороны высокопоставленных лиц, что принято было ими все, что только просил он в пользу собора Нямецкой братии из Кицкан. Министерство истребовало тогда же у о. Феофана проект основания нового монастыря, и предположения о порядке расходования доходов с лаврских имений. С большою радостью составил о. Феофан требуемый проект, и представил его в министерство иностранных дел 15 мая 1863 г. за № 418, в котором указывая на свои обещания, выраженные в докладе министерству иностранных дел 21 июля 1860 г. основать новый мужской монастырь в вотчинах Копанка и Кицканы, и воспитать известное число детей обоего пола на счет лавры Нямцу и Секу, просил министерство рассмотреть проект, и разрешить устройство монастыря.

Проект основания мужского монастыря, новой Нямецкой Вознесенской лавры в вотчинах Копанка и Кицканы в Бендерском уезде Бессарабской области, представленный о. Феофаном в министерство гласит:

1). Новый монастырь в означенных вотчинах будет называться Ново-Нямецкая Вознесенская лавра в Бессарабии.

2). Внутренний распорядок, т.е. церковный богослужебный устав, трапезное правило, послушания и другое, будет тот же, который соблюдается и в лавре Нямцу и Секу (в Молдавии), и составлен блаженной памяти отцем старцем этой лавры Паисием Величковским, который есть также устав святой горы Афонской.

3). Настоятель нового монастыря будет избираться из числа братии новой обители собором братии его, но с согласия и братии лавры Нямцу и Секу, что в Молдавии по установлению преподобного отца нашего старца Паисия Величковского. Для утверждения же в этом звании избранный будет представляться Св. Синоду. Равным образом и в избрании настоятеля лавры Нямцу и Секу (в Молдавии) будет принимать участие и собор братии нового монастыря. И число монахов и послушников будет по 50 человек, преимущественно из тех, которые будут прибывать из лавры Нямцу и Секу в Молдавии. В случае же, если число прибывающих из лавры будет недостаточно, то могут быть принимаемы и местные монахи и послушники. Прибывшим и принятым будет выдаваться все необходимое по части пищи и одежды от обществ и братии.

5). Для покрытия расходов на содержание братии будет ежегодно удерживаться 12 500 руб. серебр. из доходов с имений Копанка и Кицканы и других владений лавры Нямца и Секу, находящихся в Бессарабии.

6). Так как теперь начинается постройка нового монастыря по плану, утверждение которого последует, то для построек будет ежегодно удерживаема из тех же доходов сумма в 7 000 руб., каковой вычет по окончании постройки должен прекратиться.

7). Из остаточной суммы доходов с монастырских владений, а именно, из 13 200 руб. ежегодно будет взиматься 5 000 руб. серебром и вкладываться в Государственный банк в Одессе, каковой вычет и вклад будет продолжаться до тех пор, пока составится капитал в 50 000 руб., на проценты с которого должно воспитываться известное число юношей в Кишиневской духовной семинарии и несколько девиц в устрояющемся теперь в Кишиневе женском институте.

8). Начиная с текущего года будут представляться начальству семинарии ежегодно 2 500 руб. на воспитание молодых людей и девиц. Это будет продолжаться до тех пор, пока ежегодные взносы в 5 000 руб. не составит капитала в 50 000 руб. в Одесском банке. После этого взнос в 2 500 руб. прекратится, a воспитание юношей и девиц будет происходить на счета процентов с капитала в 50 000 руб. Остальные доходы с имений по уплате всех, числящихся за монастырем долгов, будут высылаться в лавру Нямцу и Секу чрез Российское Императорское Консульство в Молдавии.

9). Новый монастырь, хотя и будет находиться в непосредственном ведении Св. Синода, но вместе с тем будет считаться дщерью лавры Нямцу и Секу. Ежегодные сметы прихода и расхода, подписанные собором братии, будут составляемы в трех экземплярах: один для препровождения в Св. Синод, другой в лавру Нямцу и Секу, третий же ― для хранения в новооснованном монастыре.

10). Поверенный лавры по имениям ее в Бессарабии будет избираться из числа братии собора лавры Нямцу и Секу, или из братии новой обители, которому должна быть ассигнована определенная сумма как на расходы по ведению процессов монастыря, так и на собственное его содержание, каковая сумма будет выдаваться собором новой обители с согласия собора Нямецко-Секульской лавры в Молдавии.²⁸

Получив приведенный проект и усмотрев добрые и бескорыстные намерения о. Феофана, министр был очень рад этому, и 20 мая ответил форменно на все происки о возвращении имений Копанка и Кицканы вновь в казну, что отдача имений Копанка и Кицканы во владение иноков лавры Нямцу и Секу имеет целью поддержку православия в княжествах, и потому состоявшееся решение не может быть отменено. Этим положен был конец жалобам поселян Кицканских и наушничаниям врагов.

После сего приведенный проект основания нового монастыря был представлен 28 мая Обер-Прокурору Св. Синода, принявшего вместе и о. Феофана, и обещавшего ему свое посильное содействие в святом деле. А 29 мая при докладной записке князю Урусову, к которому о. Феофан являлся и 30 мая, и просил содействия устроить монастырь скорее, дабы прекратилось неопределенное положение иноков выходцев из Молдавии.

Представления и просьбы о. Феофана увенчались полным успехом. Проект, вместе со всем делом об устройстве нового монастыря, пошел на рассмотрение митрополита Московского Филарета. Знаменитый иерарх Российской церкви дал следующее свое мнение:

«Нет никакого повода, который мог бы служить каким-либо сомнением относительно основания нового монастыря, которое испрашивается собором Нямецкого монастыря из Молдавии, но с тем, что во первых, этот монастырь будет носить имя Свято-Ново-Нямецкого Вознесенского монастыря, во вторых, наблюдение над внутренней духовной жизнью будет лежать на епархиальном архиепископе без вмешательства во внешнее управление. И в третьих, хиротонии, в которых воспоследует нужда., будут совершаться епархиальным архиереем. Избрание же игумена должно производиться собором братии и утверждаться архиепископом. И только в случае уклонения от сего, будет испрашиваемо разрешение Св. Синода».

После этого 6 августа 1853 г. состоялось определение Св. Синода за № 1451 относительно положения нового монастыря такое:

«Св. Синод сознает, что хотя эта обитель и является только частью Нямецкой лавры в пределах России, то она должна, во-первых, содержать устав общежития, соблюдаемый в лавре по уставу Афонской горы, введение которого в новооснованном монастыре тем удобнее может быть принято, что он уже принят к руководству в некоторых общежительных монастырях России. Во вторых, сохранять постоянную связь с Нямецкою лаврою, и в третьих, подобно православным обителям в самой Молдавии находящимся состоять в зависимости и от митрополита Молдавии, как кириарха Молдавской церкви, но вместе с тем, монастырь этот не может быт изъят от зависимости и от Св. Синода, по которому все духовные лица, приходящие из заграницы в Россию, подчиняются наблюдению здешнего духовного начальства и епархиального архиерея, без воли которого по канонам церковным в пределах его епархии никто из лиц, как белого, так и монашествующего духовенства, не может ни учить, не священнодействовать, находя, что предполагаемое уполномоченным иеромонахом Феофаном название нового монастыря лаврою, усвояемое в России только немногим важнейшим обителям было бы не согласно с значением вновь устрояемого монастыря, как отделения лавры. Что в четвертых, избрание настоятеля сего монастыря должно принадлежать по обычаю всех общежительных монастырей, как в России находящихся, так и заграничных, братству монастыря, а утверждение избранного в сем звании зависит от митрополита Молдавии, впредь до назначения нового митрополита для вдовствующей ныне Молдавской митрополии, может быть принято на себя Св. Синодом, и что к определению состава братства новой обители, в числе 50 монашествующих, препятствий не встречается. Св. Синод полагает разрешить братии молдавской Нямецкой Вознесенской лавры устройство на принадлежащих лавре в Бессарабии вотчинах Копанка и Кицканы новой обители под названием Ново-Нямецкого Вознесенского монастыря по соблюдаемому в лавре общежительному уставу Афонской горы, с предоставлением иметь в новой обители до пятидесяти лиц монашествующей братии».

Определением Св. Синода утверждался проект о. Феофана, исключая приложения о представлении в Св. Синод одного экземпляра отчета о приходе и расходе, каковое Св. Синод признал излишним, так как обязанность следить за приходом и расходом доходов с имений принадлежит настоятелям и братии новой обители.

Испытания о. Феофана, и тягостные ожидания иноков, проживавших в Кицканах в неизвестности, приближались к концу. Бог возглаголал в сердце благочестивого Государя Императора Александра II Освободителя, и он всемилостивейше пролил свою милость на иноков Нямецких, странников и пришельцев в чужой земле, и на докладе Обер-Прокурора Св. Синода за № 213 последовало 13 января 1854 г. Высочайшее Его утверждение проекта об основании в лаврских вотчинах Кицканы и Копанка Свето-Ново-Нямецкого Вознесенского мужского общежительного монастыря.

Несказанная радость, конечно, объяла труженика о. Феофана, когда ему стала известна милость царская, и он тотчас дал знать о последовавшем разрешении на устройство нового монастыря инокам, томившимся ожиданием в Кицканах, телеграммой за № 2555.

«Слезы радости наполнили глаза наши, ― пишет о. Андроник, ― когда мы получили телеграмму, и тотчас вознесли хотя и от оскверненного грехами, но горячего сердца свои моления ко всеблагому Богу, благодарение за неизреченную благость, которую он излил на нас грешных, и прошения благословить Помазанника Своего со святых небес и увенчать Его пресветлейше, украсив Его венец святым и бесценным камнем основания Свято-Ново-Нямецкого монастыря на земле Кицканской, предъизбранной Богом Себе в обитель».²⁹

Св. Синод указом за № 306 17 февраля 1864 г. дал знать архиепископу Кишиневскому Антонию о последовавшем в 13 день января Высочайшем утверждении предположений Св. Синода об учреждении Ново-Нямецкого молдавского мужского монастыря в Бессарабии, с указанным в проекте иеромонаха Феофана порядком расходования доходов с имений и внешнего положения монастыря.

Обер-Прокурор Св. Синода генерал-лейтенант Ахматов 28 февраля известил об этом отношением за № 1272 товарища министра иностранных дел. Министерство иностранных дел дало знать отношением от 30 марта за № 1072 поверенному Нямецкой лавры иеромонаху Феофану, а 30 апреля чрез Российское Консульство в Яссах архимандриту Нямецко-Секульской лавры Тимофею и всему освященному собору.

Новый порядок управления имениями Молдавской церкви и монастырей в Бессарабии. Новые усилия Румынского правительства захватить в свои руки доходы с этих имений чрез владельцев их.

Одновременно с разрешением Нямецкой лавре построить новый монастырь на имениях Копанка и Кицканы, Русское правительство изменило порядок управления Бессарабскими имениями всей Молдавской церкви. Положение комитета министров от 5 мая 1864 г. о порядке управления сими имениями было утверждено Государем Императором 15 мая 1864 г., а 25 мая 1864 г. министр иностранных дел известил Российского генерального консула в Букаресте о новом порядке управления недвижимыми имуществами, находящимися в Бессарабии, и принадлежащими молдавским монастырям. Считая молдавские монастыри законными владельцами этих имений, Русское правительство вменило себе в обязанность оградить в пределах власти своей право собственности владельцев от произвольных распоряжений светской власти в молдавских княжествах, и обеспечить по возможности за монастырями получение собираемых с имений доходов, каковые с 1844 г. поступали в распоряжение церковного министра, исключая доходов с имений шести монастырей, в том числе и Нямецкой лавры. Правительство издало особые правила, чтобы имения сдавались в аренду с публичных торгов в Бессарабском областном правлении, а не в Молдавии, как это было до 1864 г., и арендные деньги высылались не в румынский департамент церковных дел, как это было доселе, но удержав часть для ремонта церквей и устройства школ и других благотворительных и просветительных учреждений и имениях этих монастырей, остальные отсылались в консульство русское в Яссах, к которому и должны обращаться игумены монастырей за получением или лично, или чрез уполномоченных, причитающихся им денег.

Извещая об этом консула, Русское правительство вменяло ему в обязанность сообщить об этом окончательном своем решении правительству князя Кузы с присовокуплением, что эти новые правила будут применяться по мере истечения сроков контрактов, и что правительство Кузы должно дать знать об этом распоряжении Русского правительства монастырям ― владельцам имений.

О распоряжениях правительства относительно управления имениями Молдавских монастырей Ясской митрополии и Хушской епископии дано было знать также и Новороссийскому генерал-губернатору 25 мая 1864 г. отношением за № 1768, и губернатору Бессарабскому отношением генерал-губернатора от 8 июля за № 249. Но впоследствии последовало секвестрование доходов с находящихся в Бессарабии недвижимых имуществ, принадлежащих Молдавским монастырям Ясской митрополии и Хушской епархии, совершенное вследствие особой записки русского посланника в Константинополе, представленной им управляющему Азиатским департаментом, в котором он выразил мысль о необходимости при настоящем положении дел в Дунайских княжествах,³⁰ секвестрования доходов с имений, каковую записку управляющий министерством иностранных дел действительный тайный советник Мальцов с Высочайшего соизволения 23 октября 1864 г. представил на рассмотрение комитета министров.

В записке своей к управляющему Азиатским департаментом от 8 сентября 1864 г. за № 268 генерал-адъютант Игнатьев довел до сведения министерства иностранных дел, что иностранные правительства продолжают поддерживать в соединенных княжествах пропаганду иезуитов с целью ослабить там влияние России. Правительство князя Кузы, с своей стороны, оказывает покровительство этому религиозному движению в пользу католицизма, и вследствие сего преследует православное духовенство в материальных его интересах, и уничижает его в нравственном отношении, лишая его тех прав и значения, которыми оно искони пользовалось в крае.

Встретив сильное противодействие своим планам со стороны умершего в 1860 г. молдавского митрополита Софрония, вооружившегося всею силою духовной власти против произвольных распоряжений правительства князя Кузы относительно имуществ, принадлежащих духовенству, и опасаясь вновь возбудить опасную оппозицию со стороны лиц, стоящих на ступенях высшей духовной иерархии, и поэтому пользующихся некоторого самостоятельностью, князь Куза с намерением оставляет без духовного главы Ясскую митрополию, управляемую ныне наместником, и не замещает новыми духовными лицами вакантный должности епископов некоторых епархий. Вследствие этого, существовавший до сего времени по церковному уставу порядок назначения и посвящения на высшие иерархические степени вовсе устранен, и департамент церковных дел назначает прямо от себя преданных новому порядку лиц.

Такой образ действий правительства князя Кузы, по мнению посланника нашего, подвергает крайней опасности судьбу православия в княжествах. При подобном положении дел назначение митрополита в Ясскую митрополию и замещение вакантных мест епископов в некоторых епархиях делаются настоятельными. Лица эти, пользуясь самостоятельностью, находясь во главе православного духовенства, лишенного в настоящее время всякой возможности выказать какую-либо оппозицию распоряжениям правительства князя Кузы, могли бы составить надежный оплот православию против резко обнаруживающихся стремлений князя Кузы и министров его к католицизму. Посему, по мнению генерал-адъютанта Игнатьева, нам следует стараться понудить по мере возможности князя Кузу к скорейшему назначению как главы молдавской церкви, так и прочих высших иерархов. С этою целью он, генерал-адъютант Игнатьев, предполагает воспользоваться тем обстоятельством, что Ясская митрополия и Хушская епископия владеют в Бессарабии недвижимыми имениями, доходы с которых по смыслу утвержденных в 15 день мая 64 года положений об управлении Бессарабскими вотчинами молдавских монастырей, должны быть выдаваемы чрез посредство Консульства в Яссах лицам, занимающим означенные места. Но как помянутые духовные должности остаются никем не занятыми, и состоят во временном управлении назначенных департаментом церковных дел лиц, преданных правительству князя Кузы, и действующих, поэтому по указанию его, то следовало бы сделать распоряжение о невыдаче этим лицам доходов с Бессарабских имений, и о наложении на них секвестра впредь до правильного замещения помянутых должностей лицами из православного духовенства.

Из донесения русского консула в Яссах правительство наше узнало, что даже и в том случае, если оно будет вручать арендные деньги с имений, находящихся в Бессарабии, чрез консульство, игуменам монастырей, все-таки доходы с помянутых монастырских имений не будут употребляться согласно желанию Русского Правительства на нужды монастырей, так как игумены, получая деньги из рук русского консула в Яссах, принуждены будут и отдавать все доходы сполна министерству юстиции и церковных дел, от которого игумены находятся в полной зависимости И что молдавские монастыри не могут воспользоваться и тем правом, чтобы строить церкви, скиты, и заводить школы в вотчинах своих бессарабских, так как румынское правительство князя Кузы не дозволяет им входить в какие-либо сношения с Россиею. И что Молдавскому черному духовенству желательно было бы, чтобы наше правительство не иначе выдавало молдавским духовным лицам доходы с монастырских имений как в виде дара, или условно, т.е. с указанием на что, именно деньги эти должны быт обращены. Таким образом, доходы эти можно было бы обратить на постройку православного собора в Яссах, так как начатая постройка при Михаиле Стурдзе не только не окончена, но еще дала трещины, и угрожает разрушением на перестройку Нямецкой лавры, которая сильно пострадала от бывшего два года тому назад пожара, и на устройство в Молдавии школ для детей белого духовенства.

Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор Коцебу представил с своей стороны на усмотрение министерства иностранных дел свое мнение о том, чтобы указанные в 5-м пункте высочайше утвержденных 15 мая 64 года положений об управлении имениями молдавских монастырей единовременный или постоянный сбор с арендных сумм на постройку церквей, и учреждение школ в монастырских вотчинах, определяемые по соглашении епархиального начальства с монастырскими поверенными, был начат ныне же при первом поступлении арендных платежей, не ожидая истечения срока контрактов, которым срок окончится не ранее 6, 8 или 10 лет.

Министерство иностранных дел, имея в виду те же основания, которые изложены были в записке, представленной в комитете министров 25 апреля 64 года за № 1360 относительно порядка управления Бессарабскими имениями молдавских монастырей, а именно: во первых, поддержание нравственного значения православного духовенства в соединенных княжествах, ослабленная князем Кузою, во вторых, защиту материальных интересов его на которое нынешнее правительство княжеств заявило свои притязания даже вне пределов княжества, признало необходимым для достижения первой цели настаивать пред правительством княжеств на избрании и назначении на место умершего митрополита Софрония нового главу Молдавской митрополии, и на замещении вакантных мест епископов в некоторых епархиях и для этого, независимо от инструкций, которыми министерство имеет в виду снабдить генерального консула в Букаресте, признало необходимым секвестровать доходы с Бессарабских имений, принадлежащих Ясской митрополии и Хушской епархии. Мера эта, клонившаяся к обеспечению материальных интересов монастырей двух помянутых епархий была заявлена даже правительству князя Кузы, с изложением причин, побудивших Правительство наше прибегнуть к ней.

Для защиты материальных интересов православного духовенства Молдавии, министерство признало справедливым замечание наместника молдавской митрополии, что игумены молдавских монастырей, получив деньги из рук русского консула, принуждены будут отдавать их сполна министерству юстиции и церковных дел, и таким образом доходы с имений, принадлежащих монастырям будут обращены не в пользу настоящих владельцев их, а употреблены будут на нужды правительства княжеств. Последнего же министерство не могло допустить, и признало необходимым доходы, получаемые с имений, принадлежащих монастырям прочих епархий, за исключением митрополии Ясской, Хушской, не пересылать периодически в консульство русское в Яссах, а удерживать их в наших кредитных учреждениях, и по временам отправлять их сполна или частями в княжества, сообразуясь с обстоятельствами и по уважительным ходатайствам Молдавского духовенства. И пересылка должна производиться не иначе, как по предварительному сношению Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора с министерством иностранных дел.

Относительно отчисления части доходов на устройство церквей, и заведение школ в вотчинах монастырских, то министерство согласилось с мнением Коцебу, и признало необходимым начать отчислять при первом поступлении арендных платежей. Эти меры должны были вступить в действие по рассмотрении их в комитете министров и утверждении их Высочайшею волею. Меры должны были иметь временный характер. Действия их должны прекратиться, когда отношение светской власти в княжествах к духовной примут более миролюбивый характер.³¹

Правительство князя Александра Кузы, желая получить доходы с имений Нямецко-Секульской лавры, послало чрез наместника митрополита Ясского Калинина Хареополеоса в лавру архимандрита Антония Думбраву, чтобы он убедил лаврскую братию подписать доверенность одной незнакомой монастырю личности, которая могла бы получить деньги, оставшиеся на долю монастыря после дележа доходов согласно проекту 1864 г. 15 ноября. Появившись 10 января 1865 г. в лавру, упомянутый архимандрит не имел успеха. Братия монастыря наотрез отказалась подписать этот правительственный акт, несмотря на угрозы архимандрита инокам, что если они не подпишут, то будут изгнаны из монастыря. Отказавшись подписать правительственный акт собор братии, посоветовавшись, решил тайно отправить в Россию трех иеромонахов, чтобы дали знать об этих насилиях румынского правительства Кузы, что и сделано было прибывшими в начале февраля в Ново-Нямецкий монастырь упомянутыми тремя иеромонахами.

Правительство Кузы увидев, что не успело вырвать от братии лаврской желанного ими акта, хотело иначе получить монастырские деньги с имений. Признав справедливым положение комитета министров об управлении имениями отправило опять Антония Думбраву в лавру, чтобы он заставил настоятеля Нямецко-Секульской лавры и настоятельницу монастыря Варатик и других, чтобы они подписали доверенность на получение денег. Как известно, Куза, желая овладеть имениями и ослабить значение клира, упразднил совершенно некоторые монастыри и превратил в приходские церкви, как например, первоклассные монастыри Слатину, Рышку и второклассные Бисериканы, Пынгареций, Богдана и другие. Теперь желая наложить руки на доходы с бессарабских имений упраздненных монастырей, и обмануть Русское правительство, он назначил по одному иеромонаху попечителем церкви, а к некоторым назначил и архимандритов, как напр., в Слатину и в Богдане, как это видно из № 833 «Монитора Официального Молдо-Влахийского княжества» за октябрь 1864 г. Эти лица были представлены русскому правительству, как игумены монастырей, тогда как они ими не были.

В 1865 г. правительство Кузы чрез русское консульство в Яссах известило начальника Бессарабской области 27 октября за № 431, что поверенным от монастырей избран Павел Сампсонов, и просило, чтобы иеромонаха Феофана не допускать вмешиваться в управление имениями молдавских монастырей, так как правительство румынское предоставило право монастырям свободно управлять Бессарабскими имениями, а упомянутый иеромонах, будучи отправлен с некими поручениями относительно доходов монастыря из Бессарабии за три года в сумме 35 602 руб. 81 коп. впоследствии, когда монастырь лишил его уполномочия и вызвал обратно, чтобы он дал отчет в том, что он сделал, не послушав своего начальства, остался самовольно за Прутом, и теперь в имениях дела стоят плохо, и монастырь уже семь лет не получает доходов. И упомянутый иеромонах Феофан в особенности владеет имениями Кицканы и Копанка, и посему ниже подписавший собор монастырской братии просит губернатора, чтобы он благоволил снестись с кем следует, дабы удалить от всех имений упомянутого иеромонаха, и заставить его сдать отчетность Сампсонову, и после того возвратиться в Молдавию, в свой монастырь, чтобы представить и другие отчеты о вверенных ему еще раньше суммах, когда он строил госпиталь в Нямцуле, пока он не отправлялся в Бессарабию. Этот акт был подписан архимандритом Тимофеем и другими членами собора, но конечно не добровольно, a вследствие насилий со стороны правительства. Поэтому правительство румынское не добилось никакого результата: «Бог разрушает советы бояр».

В 1866 г. 20 июня г. губернатор Новороссийский и Бессарабский получил за подписью архимандрита Тимофея и всего собора лаврского извещение, будто правительством Румынии еще в 1865 г. возвращено им право свободного распоряжения имениями, находящимися в Бессарабии, и будто монастырь избрал своим поверенным по делам Павла Сампсонова и т.д. в том же духе, в каком была составлена и прошлогодняя бумага.

Но и эта бумага была результатом насилия правительства над братией монастыря чрез Калинина Миклеско, не канонически поставленного митрополита Ясского, и потому она не имела никаких последствий. Желая положить предел таким беспокойствам Русского правительства со стороны Молдо-Влахийского правительства, и будучи озабочен, чтобы духовный собор братии лавры, вследствие насилия правительства, не подписал еще какой-либо беззаконный акт, о. Феофан решил поехать в Константинополь к русскому посланнику Николаю Павловичу Игнатьеву просить его сделать распоряжение, чтобы Русское правительство не принимало вовсе подобных актов из Румынии, и для некоторых нужд монастыря на Афоне.

Взяв благословение Высокопреосвященного Антония, архиепископа Кишиневского и Хотинскрго, о. Феофан поехал в Константинополь, и сделав, что нужно было, побывал затем и на Афоне, откуда привез в свой монастырь икону святого великомученика Георгия Победоносца ― дар Зографского монастыря.

В 1867 г. новое молдавское правительство опять принудило духовный собор лавры подписать протест на имя гражданского суда, в котором якобы духовный собор просил опубликовать чрез газеты, что все доверенности данные Нямецкой лаврой 8 мая 1858 г. и митрополитом Софронием 13 апреля 1860 г. иеромонаху Феофану, должны быть признаны уничтоженными, препроводив при этом 3 руб. 30 коп. Павлу Сампсонову ― делегату лавры, на расходы по этому делу.

Поместное правительство, получив это прошение, положило его под сукно, приняв его несправедливость. О. Феофан с своей стороны, написал письмо духовному собору лавры, и просил прекратить отправку таких актов, которые не служат к чести собора лавры, и имеют целью надуть Русское правительство. После этого прекратились усилия румынского правительства вызвать о. Феофана в Румынию и захватить в свои руки доходы с Бессарабских имений монастырей Молдавии.

Избрание нового игумена Ново-Нямецкого Вознесенского монастыря. Иеромонах Феофан Кристя, управляющий нового монастыря. Ходатайство о постройке соборной церкви и разрешение Св. Синода. История Свято-Николаевской приходской церкви с. Кицкан. Святыни Ново-Нямецкого монастыря.

Великая милость явлена была великим Государем Всероссийским Александром II Освободителем смиренным молдавским инокам, бежавшим из монастырей Нямцу и Секу. Он не только принял их под свое покровительство, не только возвратил им имения Кицканы и Копанку, но и разрешил построить новый монастырь с тем же названием «Нямцул», какое имела и молдавская лавра.

Когда наименован был монастырь, то необходимо было избрать игумена его, который руководил бы братиею нового монастыря, и устроил бы самый монастырь. Бывшие в Кицканах Нямецко-Секульские иноки во главе с иеросхимонахом духовником Андроником, посоветовавшись между собою положили избрать себе настоятеля игумена. Иеросхимонах Андроник 18 марта 1864 г. подал прошение архиепископу Антонию Кишиневскому, чтобы он благословил братии нового Нямецкого монастыря избрать себе, согласно уставу древней лавры, настоятеля-игумена. На прошение духовника Андроника последовала резолюция владыки Антония: «Благодать Господа Спасителя да благопоспешит исполнить с успехом во славу Его предполагаемое и начинаемое святое дело».

После этого, 26 апреля, отслужив накануне всенощное бдение, после литургии и молебна общим согласием всей братии был избран в игумена-настоятеля Ново-Нямецкого монастыря тот, кто подъял столько трудов, кого сам Господь избрал в орудие своих действий для основания нового монастыря, о. иеромонаха Феофана Кристя. Акт об избрании за подписью всей братии при особом прошении был представлен иеромонахом Андроником архиепископу Антонию для представления его высшим властям на утверждение, a после сего 10 июня и министру иностранных дел, с прошением ходатайствовать пред Св. Синодом об утверждении выборов, и возведении о. Феофана в сан архимандрита, по обычаю, существующему в Нямецко-Секульской лавре с 1790 г., по которому избранный и утвержденный в настоятеля возводится тотчас в сан архимандрита.

На ходатайство архиепископа Антония Св. Синод указом от 14 декабря 1864 г. за № 61972 ответил, что Св. Синода, слушал дело о Ново-Нямецком молдавском мужском монастыре в Бессарабии и приказал, в виду доставленных министерством иностранных дел отзывов генерального консула нашего в Букаресте и консула в Яссах, из коих видно, что при существующем положении церковных дел в соединенных княжествах от тамошнего духовного начальства в Нямецкой лавре, невозможно ожидать заявленного в надлежащем порядке согласия на ходатайство братии Ново-Нямецкого монастыря о назначении иеромонаха Феофана настоятелем сего монастыря и о возведении его в сан архимандрита, и с другой стороны, можно предвидеть, что возведет его в это звание и сан без согласия тамошних властей, могло подать повод недоброжелателям России к превратным толкованиям действий русского правительства в этом случае, тогда как особенно при современном исполнении дел должны бы избегать всего, что только может усиливать затруднения в отношениях наших к княжествам. Посему требуемые рассмотрения по ходатайству братии Ново-Нямецкой обители относительно назначения иеромонаха Феофана настоятелем сей обители и возведения его в сан архимандрита отложить, доколе не устроятся политические отношения княжеств. Но вместе с тем Св. Синод не может оставить без внимания и те неудобства, какие Ново-Нямецкая обитель, в особенности при недавности своего учреждения, должна испытывать как в управлении, так и в самых распоряжениях относительно производимых в ней построек и монастырских имений, но не имению требуемого по общему монастырскому положению настоятеля в этой обители, который бы с надлежащими сему званию правилами подлежали законной ответственности по всем частям монастырского управления, и в предотвращение дальнейших от сего для обители неудобств, находит необходимым, впредь до особого распоряжения, поручить Ново-Нямецкий монастырь в управление избранного братиею оного иеромонаха Феофана с тем, впрочем, чтобы они во всех вообще распоряжениях как по внутреннему в обители управление, так и по управлению монастырскими имениями и в отношении монастырских построек действовал не иначе, как по соглашению со старшею братиею в монастыре, а в случаях более важных испрашивал сверх сего согласия самой Нямецкой лавры, и не присваивая ceбе звания настоятеля обители, именовался только «управляющим» монастырем.

Тем временем о. Феофан оставаясь некоторое время в Петербурге, начал дело устроения и благоукрашения нового монастыря. Прежде всего он заказал одному из наиболее искусных архитекторов составить проект плана соборного храма и колокольни нового монастыря, и определить смету потребным на это расходам, каковые 1 апреля 1864 г. он представил обер-прокурору Св. Синода при особом прошении об исходатайствовании возможно скорого утверждения проекта плана и сметы расходов.

Высочайшее утверждение плана и сметы последовало 3 декабря 1864 г., после чего при указе Св. Синода от 15 января 1865 г. за № 54 они были препровождены архиепископу Кишиневскому Антонию, и вручены иеромонаху Феофану благочинным монастырей, ректором семинарии, архимандритом Варлаамом при предписании его от 27 марта за № 81.

В то же время пребывания своего в Петербурге о. Феофан для благоукрашения своего монастыря заказал лучшему художнику Петербурга Ф. Андрееву Верховцеву написать копию иконы Божией Матери «Нямецкой» по копии, снятой иеросхимонахом Андроником с подлинника, находящегося и по сие время в лавре Нямецкой в главном храме, пред солею, с левой стороны от входа.

Эта икона Божией матери имеет свою историю. Она подарена была греческим императором Иоанном Палеологом в 1401 г. молдавскому митрополиту Иосифу, который в свою очередь подарил ее монастырю Нямецкому, от которого и получила название «Нямецкой». На одной стороне иконы изображена Богоматерь с Предвечным Младенцем на руках, а на другой – Святой Великомученик Георгий Победоносец стоя, и поражающим копьем змия. О. Феофан, и Андроник с братиею пожелали иметь в новом Нямецком монастыре копию той святыни, которую они привыкли видеть и чтить в лавре, взрастившей и воспитавшей их духовно.

Художник Верховцев добросовестно исполнил данную ему работу. Из под его кисти вышел такой чудный лик, что кажется будто не человеческая рука писала его. Сам художник поражен был красотою лика, изяществом работы серебряных риз, позолоченных венков, и сказал о. Феофану: «Знайте, о. Феофан, что она довершит постройку нового Нямецкого монастыря. Я почти не могу верить, что мои руки работали этот благодатный лик».

Возвратившись в мае месяце 1864 г. из Петербурга в Кицканы, неутомимый о. Феофан, преисполненный духовной радости, приступил к устройству нового Нямецкого монастыря. Прежде всего приступлено было к постройке первого корпуса келий для братии из кирпича, заготовленного заблаговременно. Этот корпус существует и по сие время, и находится около Свято-Николаевской церкви на месте северной стены бывшей ограды. Имеет 21 сажень длины и 5 саженей ширины, заключает в себе 19 комнат. В этом корпусе помещалась первоначально кухня, и трапезная. На место бывшей трапезной до недавнего времени помещалась столярная мастерская, а теперь устроены келии для помещений братии.

Одновременно с этим, испросив 21 июля 1865 г. разрешение архиепископа Антония, о. Феофан отремонтировал церковь Святителя Николая.

Приходская Свято-Николаевская церковь села Кицкан, в которой иноки Нямецкой лавры отправляли богослужение, построена в 1830 г., на месте обветшавшей к тому времени деревянной. Сельское общество Кицканское не имея средств предоставило право построить ее из камня одному своему односельчанину Андрею Глоде, который и построил ее, а в 1834 г. освятил. Этот благочестивый человек в феврале месяце 1864 г. в присутствии иеросхимонаха Андроника завещал наследникам своим подарить после его смерти церковь Ново-Нямецкому монастырю, передав при этом о. Андронику и все документы, удостоверявшие его расходы по постройке церкви. О. Феофан с братиею эту церковь, фактически принадлежавшую уже монастырю, отремонтировал, поднял иконостас, расширил окна, настлал полы, пристроил ризницу.

Дарственный акт на церковь наследники Андрея Глоди вручили Ново-Нямецкому монастырю 17 февраля 1865 г., а пред этим незадолго о. Феофан просил епархиальное начальство о скорейшем переводе из Кицкан церковного причта, и об отдаче Кицканской церкви в ведение братии монастыря.

Кишиневская Духовная Консистория указом от 11 февраля 1865 г. за № 666, известила управляющего монастырем о. Феофана о распоряжении ее, утвержденном резолюциею архиерея: «Приход церкви села Кицкан и штат причта упразднить, и церковь эту из числа самостоятельных исключить; остающихся ныне в Кицканах 12½, указных дворов жителей, имеющих перейти на жительство в Копанку, приписать к приходу этой церкви. Причт же упраздняемой церкви села Кицкан перевести на место переселения большей части ее прихожан в село Урсою, где ныне состоит жителей 141½ указных дворов с тем, чтобы причт исправлял тем своим прихожанам христианской требы, и впредь до построения в Урсое с образованием отдельного прихода церкви, отправлял богослужение в отстоящей от Урсои в двух верстах церкви с. Танатар, поочередно, с причтом сей последней. И церковь с. Танатар считать по церковным документам двухклирною впредь до построения церкви в Урсое и образования отдельного прихода.

9 апреля 1865 г. в монастырь прибыл благочинный 1-го округа Бендерского уезда о. Иоанн Няга, и перевез всю утварь церковную в с. Танатары. Церковь Святителя Николая осталась бесплатно за монастырем как подаренная.

Распоряжение епархиального начальства об упразднении прихода церкви с. Кицкан было утверждено Св. Синодом 11 августа 1865 г., о чем дано было знать управляющему имениями Нямецко-Секульской лавры иеромонаху Феофану указом Консистории от 29 октября за № 6795. Когда церковь св. Николая, историю которой мы изложили, была отремонтирована, иноки Ново-Нямецкого монастыря были обрадованы несказанно прибытием из Петербурга морями Балтийским, Средиземным, Мраморным, и Черным чрез Одессу копии Нямецкой чудотворной иконы Божией Матери и св. Великомученика Георгия. Встреча иконы собором братии произошла 19 октября 1864 года на том месте, где теперь стоят главные монастырские ворота. При встрече иконы были сказаны на молдавском языке следующие слова: «Со приходит Мать наша в новоустроенную обитель, которая именуется Ново-Нямецкою. Приходит! Кто приходит? Царица Спасительница рода христианского. Неподвижимое угверждение... Неложная Заступница... страх и трепет тех, кто не верует и не покланяется Ей. Припадем к Богородице во умилении и сокрушении сердца, и вознесем немолчный глас».

После чего прочитана была молитва ко Пресвятой Богородице, а затем акафист, и икона была принесена руками о.о. иеромонахов в церковь св. Николая, и установлена в приготовленный для нее особый киот на левой стороне храма около славянского клироса.

На следующий день, после отслуженного накануне всенощного бдения, святая икона была освящена о. благочинным монастырей, ректором Кишиневской духовной семинарии архимандритом Варлаамом, после чего совершен был крестный ход с иконою на какую то горку, где совершено было и водосвятие, а оттуда икона была принесена обратно в церковь, внесена в алтарь, обнесена вокруг престола, вынесена и установлена на свое место в киоте.

После литургии и благодарственного молебна была предложена гостям трапеза, за которой провозглашено было многолетие Государю Императору, Св Синоду, архиепископу и гостям. На память о сем событии собор братии Ново-Нямецкого монастыря постановил 11 октября праздновать ежегодно, что и соблюдается. В этот день совершается торжественно водосвятие, устрояется крестный ход с иконой Нямецкой Божией Матери.

Кроме сей святыни Ново-Нямецкий монастырь получил в дар от своего основателя ― мужественного о. Феофана, три частицы мощей святых мучеников афонских Евфимия, Игнатия и Акакия, замученных турками в 1814‒15 г.г. в Константинополе. Эти частицы перешли к о. Феофану от настоятеля Нямецко-Секульской лавры архимандрита Неонила, учеником и духовным сыном которого состоял о. Феофан. Архимандрит же Неонил получил их от некоего старца из Иверского скита на Афоне по имени Григория в дар в 1852 г.

В 1866 г. при дарственной грамоте от 7 апреля получен был Ново-Нямецким монастырем в дар от патриарха Иерусалимского Кирилла серебряный позолоченный крест с частицею действительного честного древа Животворящего Креста Господня. В 1867 г. 8 октября благочестивый христианин Франгопуло подарил довольно большую частицу мощей св. священномученика Вавилы.

13 мая 1865 г. в день храмового праздника Свято-Вознесенского монастыря служил божественную литургию высокопреосвященный Антоний, и наградил о. Феофана палицею, а о.о. духовников Исихия и Андроника набедренниками.

Затем в 1866 г. 5 мая, также в день храмового праздника, на божественной литургии, которую отслужил в монастыре архиепископ Антоний, о. Феофан возведен был в сан игумена. Господь не хотел оставлять своего верного раба без земного утешения.

История постройки соборного храма. Отношение Кицканских поселян. Выселение их при помощи солдат. Поджог иконостаса, остановка постройки церкви. Дело об уплате долгов о. Феофана. Отобрание имений Молдавских монастырей в казенное управление. Устранение о. Феофана от управления имениями, от управления новым монастырем.

Церковь св. Николая, полученная братиею Ново-Нямецкого монастыря в дар от Андрея Глоди, была маловместительна и ветха. Купол грозил падением. О. игумен Феофан в 1867 г., посоветовавшись с собором братии, предложил сначала отремонтировать ее. Но убедившись, что вместительность церкви от сего не увеличится, и только лишние расходы будут понесены, 6 июня 1867 г. собор братии решил построить новую церковь вместо соборной, так как на постройку соборной церкви не было средств. Составленный проект плана и сметы представлен был на утверждение архиепископа Антония, который утвердил его 1 августа 1867 г. и указал, чтобы новый храм был воздвигнут в память Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

28 августа был заключен контракт с подрядчиком Дроплевым, чтобы он своими рабочими инструментами из монастырского материала построил каменное здание церкви.

31 августа в четверг, избрано было место для постройки нового храма, а 1 сентября после литургии 7 иеромонахов и 3 иеродиакона с крестным ходом пошли к месту, и отслужив водосвятие, освятили место основания нового храма. По окончании сего, при пении «Спаси Господи люди Твоя», иеромонахи и иеродиаконы начали копать лопатами фундамент. Оставив доканчивать дело мастерам, собор возвратился обратно в церковь.

Для освящения фундамента новой церкви игумен Феофан пригласил высокопреосвященного Антония, который приехал 9 сентября, а 10-го после литургии освятил фундамент церкви в память Воздвижения Креста Господня, положив в основание престола ящик со св. миром и ароматами, частицы мощей свв. мучеников Евфимия, Игнатия и Акакия, и в особую бутылку вложенный писанный на пергаменте акт на молдавском и славянском языках следующего содержания:

«Во имя Отца и Сына и Святаго духа; основася сия церковь Ново-Нямецкаго Вознесенскаго монастыря в честь и память Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господа нашего Иисуса Христа при державе Благочестивейшаго Самодержавнейшаго Великаго Государя нашего Императора Александра Николаевича всея России, при святительстве же Высокопреосвященнейшего Антония, архиепископа Кишиневского и Хотинского и при управляющем Ново-Нямецким монастырем игумена Феофана, и положены суть мощи святых преподобных новомучеников Евфимия, Игнатия и Акакия, в лето от сотворения мира 7375, от Рождества же по плоти Бога Слова 1867 г. месяца сентября 1 дня, в Ново-Нямецком Вознесенском монастыре.

Смиреннейший Антоний, архиепископ Кишиневский и Хотинский».³²

Кицканские поселяне, которые не желали переселяться в Урсою, дома которых были расположены около самого места постройки нового храма, когда увидели фундамент нового храма, стали обнаруживать свое нерасположение к основанию нового монастыря, и грозили снести фундамент и воспрепятствовать постройке храма. О. Феофан не мог оставаться равнодушным зрителем, и многократно просил губернатора и прочие власти переместить этих поселян, и снести их дома с того места, которое, предполагалось займет монастырская ограда.

Становой пристав прибыл в монастырь 15 мая, прочитал им указ Областного Правления от 8 мая 1869 г. за № 2419, коим предписывалось 30 семейств обязательно переселить для постройки ограды, и требовал от них, чтобы они исполнили приказ начальства, и переселились на отведенные земли в Урсою, сняв свои дома. Но поселяне кричали, что они никогда не оставят и не разорят своих жилищ. Пристав составил протокола, и препроводил к Бендерскому исправнику. Бессарабское Областное Правление, получив донесение, особым журналом представило дело о кицканских поселянах, изложив ход его от 1862 г. и до последнего события, на благоусмотрение генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии Коцебу.

В апреле 1870 г. в монастырь прибыл губернатор Бессарабской области Генгардт, и увещевал духом кротости поселян снять свои дома с того места, которое занято будет оградою. Но поселяне упорствовали, о чем губернатор 1 июня 1870 г., приказал составить протокол на месте об упорстве и нежелании поселян подчиняться распоряжениям начальства. По возвращении в Кишинев губернатор выслал в Кицканы две роты солдат, которые и выселили поселян, разрушив и жилища упорных. Так было очищено место около нового храма, вследствие упорства непослушных поселян для монастыря.

Между тем постройка храма, не взирая на эти неприятности, и на другие, возникшие среди братии монастыря по причине непослушания некоторых из младших к старшим во время пребывания игумена Феофана в Петербурге, в период времени с октября 1869 г. по апрель 1870 г. по делам монастыря, приближалось к концу. Видя это и радуясь духом, о. Феофан 26 мая 1870 г. заключил контракт с лучшим художником Петербурга Сергеем Верховцевым на устройство иконостаса для нового храма, и на написание для него местных икон в византийском стиле, и других икон и крестов ― всего на 24 252 руб.

В августе 1871 г. иконостас, иконы, киоты и кресты и другие вещи, заказанные Сергею Верховцеву прибыли в монастырь. Постройка храма была закончена снаружи. Оставалось только поднять кресты на купола, установить иконостас, настлать полы. О. Феофан решил расписать стены храма масляными красками, и потому леса продолжали еще оставаться в храме.

14 сентября был поднят крест над притвором, а 1 октября после долгих пререканий, вопреки желанию о. Андроника, который настаивал на том, чтобы подождать о. Феофана, находившегося в это время в Сорокском уезде по делам лаврских имений, был установлен и крест на большом куполе.

Но оказалось, что место для креста не было приготовлено удачно. Рабочие трудились три недели, были изломаны позолоченные листы железа. Наконец был вызван из Петербурга Верховцев, который и установил крест в том виде, как он стоит по сие время. Подрядчику Харлампию Васильеву, причинившему монастырю убытки на 1100 руб. предложено было после этого очистить монастырскую квартиру, но он не захотел. А в ночь на 18 ноября 71 года в 11 час. кто-то поджег иконостас, находившийся в ящиках в церкви, с расчетом, чтобы вся церковь сгорела. К счастью огонь своевременно был замечен духовником Исаакием, и братия, собравшись по звону колокола, потушила занявшиеся ящики, в которых находился иконостас, который огнем все же был поврежден. Поджог этот учинен был, как предполагают, Харлампием Васильевым, так как он в ссоре с рабочими, прибывшими из Петербурга, грозил, что если не он установит иконостас, то и они не установят. И затем на почте найдено было анонимное письмо, адресованное из Бендер преосвященному Павлу, получившему Кишиневскую кафедру после смерти архиепископа Антония, последовавшей 13 марта 1871 г., в котором кто-то предупреждал Его Преосвященство, чтобы не приезжал на освящение церкви, так как под церковью подложены пять пудов пороха. При сличении этого письма с письмами, писанными Харлампием, почерки оказались сходными. О. Феофан попросил тогда исправника удалить Харлампия силою из монастыря, что и было исполнено.

После этого обстоятельства окончание постройки нового храма затянулось надолго. Ассигнованные на монастырские постройки 7000 руб. ежегодных оказались недостаточными. Приходилось занимать деньги.

О. Феофан в 1869 г. занял из доходов с имений монастырских 20 000 руб. с расчетом уплатить их в течение 10 лет. Да у разных частных лиц был долг сверх 40 000 руб., a весь долг составлял 62 897 руб. 38 коп., за который приходилось платить большие проценты. Кредиторы требовали уплаты денег, а новый храм и другие монастырские постройки нужно было достраивать.

О. Феофан, получив уполномочие собора монастырской братии, обратился 25 июля 1871 г. с прошением к генерал-губернатору Коцебу о разрешении обращать в течение 3 лет весь ежегодный доход с Бессарабских имений лавры Нямцул и Секу, увеличившийся на 14 000 против прежнего на постройки, исключая денег, предназначенных на воспитание духовного юношества, а также об отпуске из сумм, принадлежащих лавре, и находящихся в банке, и из сумм других молдавских монастырей 62 897 руб. на уплату долга частным лицам.

Генерал-губернатор потребовал объяснений по содержанию прошения у Бессарабского Областного Правления. Областное правление дало такое объяснение, что для образования потребной для окончания построек суммы в 122 070 р., ежегодный остаток от доходов недостаточен. Только если на постройки ассигновать и суммы, отпускаемые на содержание братии и наем поверенного, тогда составится потребная для постройки сумма. А для уплаты долга необходимо к существующему остатку от доходов с лаврских имений дозанять из доходов других монастырей 47 000 руб. Получив разъяснение областного правления, генерал-губернатор препроводил его государственному контролеру князю Горчакову, которому о. Феофан подал 16 мая свое прошение о том же. А 19 мая он вошел к директору Азиатского департамента министерства иностранных дел, с таким же прошением, в котором объяснил, что на погашение займа монастырь готов отдавать половину суммы (21 000 р.) идущей на содержание монастыря.

Ходатайство о. Феофана о займе для погашения долга, и об обращении на постройку монастыря всего годового дохода с имений лавры Нямцу и Секу, исключая 7500 р. предназначенных на духовное образование юношей и девиц, не было удовлетворено. Правительство признало о. Феофана виновным в том, что он самовольно заключал долговые обязательства, и определило, чтобы о. Феофан сам и уплатил сделанные долги.

Генерал-губернатор Коцебу, зная бескорыстность о. Феофана, 26 октября 1872 г. дал министерству такое мнение,³³ что все занятые о. Феофаном деньги употреблены им на постройку, и что упомянутые самовольные поступки допущены им из религиозной ревности, поэтому остается уплатить кредиторам деньги. В противном случае к ним могут перейти все возведенные постройки, иконостас и проч.

Мнение Коцебу имело большое влияние на ход дела. Дело о долгах, сделанных о. Феофаном, послужило поводом к изменению порядка управления имениями заграничных монастырей.

В 1873 г. 9 марта последовало Высочайшее утверждение положений комитета министров об отобрании имений Нямецкой лавры в казенное управление и о распределении доходов с имений заграничных монастырей. Для заведывания имениями заграничных, греческих и молдавских монастырей, в том числе и Нямецкой лавры, было учреждено в Бессарабии.

«Управление имениями заграничных монастырей в Бессарабии».

Доходы со всех этих имений русское правительство распределило таким образом, что право собственности монастырей не нарушено. Все доходы поделены на пять частей, из коих одна пятая часть идет на содержание управления, две пятых в пользу собственников монастырей и две пятых в пользу земства на устройство школ, богаделен, церквей в тех селах, которые расположены на этих имениях. Одна треть этих двух пятых предназначены поступать на содержание духовных училищ мужского и женского и церковно-приходских школ (по ходатайству преосвященного Павла).

Совместно с другими имениями заграничных монастырей, были взяты в казенное управление и имения Нямецко-Секульской лавры. Во исполнение Высочайшего повеления 20 марта 1873 г. Бессарабский губернатор Шебеко, предписал Бендерскому уездному исправнику обязать подпискою о. Феофана не совершать никаких сделок по недвижимым имуществам, принадлежащим Ново-Нямецкому монастырю. В исключительных же случаях сделки могут быть совершаемы лишь с разрешения министра иностранных дел. Эту подписку о. Феофан и дал 31 марта.

Затем 14 июня прибыл в монастырь чиновник Верховецкий вместе с уездным исправником, и вытребовав от о. Феофана все ктиторские документы и планы имений, каковые документы о. Феофан и выдал при отношении за № 74. При этом Верховецкий объяснил, что в случае монастырь будет терпеть какие-либо лишения за отнятием имений, то он должен обратиться к подлежащему начальству с ходатайством об удовлетворении нужд.

13 ноября 1873 г. о. Феофан телеграфировал генерал-губернатору Коцебу, прося указаний по этому предмету. Коцебу 19 ноября телеграммой за № 369 объяснил, что начальство монастырское отселе должно всякий раз обращаться с просьбою об удовлетворении нужд монастыря к Обер-Прокурору Св. Синода и министру иностранных дел. Затем 30 ноября 1873 г. в Ново-Нямецком монастыре получена была телеграмма генерал-губернатора Коцебу от 29 ноября за № 28 извещавшая, что «земли и угодия взяты в казенное управление по Высочайшему повелению 9 марта 1873 г., и на содержание монастыря отпускаются деньги».³⁴

По отобрании имений в казенное заведывание, комитет министров, выслушав дело об уплате произведенных иеромонахом Феофаном долгов по случаю постройки храма и зданий в Ново-Нямецком монастыре, нашел, что в виду одобренного Св. Синодом и министерством иностранных дел распределения доходов с принадлежащих Молдавской Нямецкой лавре имений в России, заключенные самопроизвольно иеромонахом Феофаном долговые обязательства, относятся к личной пред кредиторами ответственности о. Феофана. Но принимая во внимание удостоверение Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, что занятый иеромонахом Феофаном капитал употреблен им на постройку храма и зданий Ново-Нямецкого монастыря, и что поступок о. Феофана вызван лишь одним религиозным его стремлением, и имея в виду, что за воспоследованием Высочайше утвержденного в 9-й день марта 1873 г. положения Комитета министров о новом порядке управления находящимися в России имениями заграничных монастырей и церквей на будущее время устранится, и самая возможность произвольного распоряжения доходами с сих имений со стороны монастырских поверенных комитета положил испросить Высочайшее Его Императорского Величества соизволение на предоставление министерству иностранных дел принять следующие меры:

1) объявить установленным порядком, о прекращении дальнейшего признания иеромонаха Феофана поверенным Молдавской Нямецкой лавры по находящимися в России имениям ее

2) истребовать от о. Феофана подробный отчет в произведенных им расходах по постройкам для приведения в положительную известность, на какие именно надобности заняты были им деньги, и для поверки по соглашению с местным главным начальством показаний о. Феофана с действительно произведенными работами; до представления же им, и рассмотрения означенного отчета не дозволять о. Феофану выезда из пределов России

3) по проверке представленных кредиторами иеромонаха Феофана долговых претензий, помеченных в представленных Новороссийским и Бессарабским генерал-губернатором списке на сумму 62 897 р. 38 к. с накопившимися законными процентами, произвести уплату по тем собственно из означенных претензий, кои окажутся бесспорными, из собственных сумм Нямецкой лавры, и за недостаточностью оных из секвестрованных доходов, находящихся в России имений других Молдавских монастырей с тем, чтобы позаимствованная сумма была пополнена из той части доходов Нямецкой лавры, которая поступаете ныне в банк

4) для скорейшего возмещения позаимствованной суммы войти в надлежащее сношение с духовным ведомством относительно возможного ограничения расходов на содержание Ново-Нямецкого монастыря.

Высочайшее утверждение сих положений комитета министров последовало в 6-й день апреля 1873 года.

1-й пункта сих положений приведен был в исполнение 28 мая. В Ново-Нямецкий монастырь прибыл в этот день пристав 2-го стана Бендерского уезда, и на основании Высочайшего повеления от 6 апреля 1873 г., выпросил от о. Феофан доверенность, выданную ему Молдавским митрополитом Софронием Миклеско, которую о. Феофан и выдал при отношении за № 60.

По 2-му пункту Высочайше утвержденному 6 апреля положений Комитета министров для проверки произведенных о. Феофаном расходов заключенных долговых обязательств на сумму 62 897 р. 38 к., генерал-губернатором Новороссийским была назначена особая комиссия из людей надежных, которые проверив тщательно дело по устройству монастырских зданий и нового храма, нашла, как видно из копии донесения генерал-губернатора Азиатскому департаменту от 28 августа 1874 г. за № 1126, что долг о. Феофана превышает показанную им цифру и составляет 90 457 руб. И о. Феофан не обязан был давать отчета перед русским духовным или гражданским правительством, как это видно из указа Св. Синода от 14 декабря 1864 г., коим ему предоставлено было во всех распоряжениях, как по внутреннему управлению новой обители, так и управлению монастырских имений вообще, действовать только по соглашению с старшей братией монастыря, а в случаях более важных испрашивать согласия самой Нямецкой лавры, что все постройки и вещи соответствуют показанным издержкам. В виду этого, генерал-губернатор доносил, что не представляется оснований не уплатить сделанных монастырем долгов, но впредь не дозволять ни о. Феофану, ни собору монастыря производить какие-либо постройки, так как и сам о. Феофан сознается, что монахи вообще не опытны в житейских и коммерческих предприятиях.

Азиатский департамент министерства иностранных дел во исполнение Высочайше утвержденного в 8-й день августа 1875 г. положения Комитета министров при отзыве от 18 августа за № 2403, препроводил Бессарабскому губернатору список долгов иеромонаха Феофана, составленный по копиям обязательств всего на сумму 89 707 р. 50 к., с просьбою вызвать кредиторов погасить долги по подлинным обязательствам, требуя от кредиторов подписи в получении денег на самых обязательствах, a затем препроводить эти документы по мере уплаты по ним в Азиатский департамент. Исполнить это поручено было Бендерскому уездному исправнику, и долги, сделанные отцем нашим Феофаном в силу полномочия, которое он имел от митрополита Софрония для устройства монастыря с согласия старшей братии монастыря, а не самолично, были уплачены кредиторам. И они не остались обиженными за свое доверие.

По пункту 4-му Высочайше утвержденных положений Комитета министров последовали следующие распоряжения по духовному ведомству. По определению Св. Синода от 13‒27 июля 1873 г. послана была преосвященному Павлу копия с вышеупомянутого журнала Комитета министров при указе, чтобы Св. Синоду представлена была Его Преосвященством смета ежегодных расходов, которые по местным соображениям оказываются необходимыми на содержание Ново-Нямецкого монастыря, но чтобы в смете было возможно ограничено количество расходов. На этом указе последовала резолюция епископа Павла: «Консистория предпишет игумену Феофану немедленно составить и представить мне смету расходов по содержанию Ново-Нямецкого монастыря, с соблюдением требуемой Св. Синодом бережливости».

Консистория предписала указом от 25 июня 1873 г. за № 4501 управляющему монастырем иеромонаху Феофану представить Его Преосвященству требуемую резолюциею смету.³⁵

Составив смету на ежегодное содержание Ново-Нямецкого монастыря и вольных в нем служителей, о. Феофан при рапорте за № 117 от сентября 73 года препроводил ее в Кишиневскую Духовную Консисторию. По составленной смете потребная на ежегодное содержание монастыря сумма исчислялась в 28 302 р. 40 к. Но впоследствии последовало 1 ноября распоряжение генерал-губернатора о принятии в казенное заведывание всех полевых и других состоящих в непосредственном хозяйственном распоряжении монастыря, угодий, с принадлежащею к ним экономическою движимостью или ремонентом, и об отдаче их в арендное пользование на законном основании.

Это распоряжение сообщено было правлению монастыря отношением от 8 ноября 1873 года за № 147, командированного в Бессарабскую область для приема недвижимых имуществ, принадлежащих заграничным монастырям, чиновника Буракова, с пояснением при этом, если монастырь вследствие отобрания от него помянутых угодий в казенное управление будет нуждаться в дополнительной сумме на содержание, то от него будет зависеть обратиться с ходатайством в установленном порядке, т.е. к г. Обер-Прокурору Св. Синода и г. министру иностранных дел, между которыми, как объяснил управляющий канцеляриею генерал-губернатора в отношении от 19 ноября за № 369, идет переписка по вопросу о содержании Ново-Нямецкого монастыря.³⁶

В виду этого правлением монастыря составлена была дополнительная смета на овощи и другие продукты. В составленной смете по объяснению о. Феофана в препроводительном прошении и преосвященному Павлу в самом крайнем размере необходимая сумма исчислена в 3 592 р. 95 к. Поэтому на содержание монастыря, как необходимая, указана была сумма в 31 895 р. 35 к. Кишиневская Духовная Консистория эти сметы сократила, определив по первой смете на ежегодное содержание монастыря, т.е. 33 монашествующих лиц и 37 послушников 13 305 р. 15 к., 150 саженей дубов, и 220 саженей осины и вербы для топлива, для хвороста и кольев, по 2-й ― 2718 р. 95 к., а всего 16 024 р. 10 к.

Преосвященный Павел, представляя первую смету в Св. Синод, объяснил, что в виду преположения министерства оставить во владении монастыря 100 десятин земли, может быть признано достаточным» для содержания монастыря 12 500 р. Министерство иностранных дел, несмотря на просьбы о. Феофана, обращенные к высокопоставленным лицам министерства, уменьшило и эту смету, исключив ассигновку на содержание 37 послушников, о которых в Высочайше утвержденном 13 января 1864 г. определении Св. Синода не было упомянуто,³⁷ и признало достаточною для содержания монастыря ежегодную сумму в 9000 руб., и кроме того предоставив в непосредственное пользование монастыря до 100 десятин полевых угодий, садов и огородов. Министерство при этом объяснило, что сумма в 5000 руб. рассчитана на содержание 33 монахов, и должна быть отпускаема из доходов лавры по действительному числу монашествующей братии, прибывшей из Молдавии, и опрошенной в обитель нашим епархиальным начальством. А потому о действительном числе братии министерству должны быть сообщаемы сведения епархиальным начальством ежегодно, так как предполагаемое сокращение сметы расходов на содержание Ново-Нямецкой лавры имеет целью скорейший возврат суммы, позаимствованной на покрытие долгов игумена Феофана.

Обер-Прокурор 13 сентября 1874 г. предложением за № 9063 признал возможным согласиться c заключением товарища министра иностранных дел и ограничить расходы лавры впредь до погашения долга девятью тысячами руб., отнеся на счет этой суммы и содержание послушников, полагая в сем числе:

1) на содержание церкви 1000 р.

2) на содержание и продовольствие находящихся ныне в обители 33 монахов 5000 р.

3) на ремонт зданий, наем чернорабочих и разные расходы 3000 р.

Об этом дано было знать, преосвященному Павлу указом Св. Синода от 7 ноября 1874 г. за № 3128.

Св. Правительствующий Синод, выслушав дело о долгах, сделанных о. Феофаном, поверенным Нямецкой лавры и управляющим Молдавским Ново-Нямецким монастырем в Бессарабии, указом от 29 мая 1875 г., в виду прекращения министерством иностранных дел полномочия, данного ему по заведыванию находящимися в России имениями Молдавской Нямецкой лавры, не встречая препятствий к совершенному удалению его от управления Ново-Нямецким монастырем, предписал Преосвященному Павлу, чтобы он уводил о. Феофана от управления Ново-Нямецким монастырем, и впредь до избрания другого лица для управления таковое поручил старшей братии в пределах власти, какая предоставлена была иеромонаху Феофану, когда поручено было ему управление монастырем. О назначении же и утверждении нового настоятеля, по мнению Св. Синода, надлежит передать на распоряжение Молдавского митрополита. На этом указе последовала резолюция преосвященного Павла: «Поручить благочинному Ново-Нямяцкого монастыря архимандриту Венедикту немедленно отправиться в монастырь, и уволив игумена Феофана от настоятельской должности, передать надлежащим образом монастырь в управление старшей братии впредь до назначения настоятеля».³⁸

На основании указа духовной Консистории от 6 июня 75 года за № 2860, архимандрит Венедикт Олар прибыл в Ново-Нямецкий монастырь и прочитал в церкви св. Николая сей указ Консистории и предписание с своей стороны, которым управление вручил 4-м иеромонахам: Исаакию, Севастиану, Андронику и Анфиму, и в котором указывал им их обязанности по управлению монастырем вместо о. Феофана. О. Феофану сказано было при этом, чтобы оставил и игуменские келии.

«Велико испытание, ― пишет о. Андроник, ― постигшее о. Феофана, посвятившего все свои труды, всю свою жизнь основании обители, увидеть себя устраненным от дела, которому служил отчужденным от того дома, который он воздвиг, перенося многие беспокойства, невзгоды и лишения! Какое горе неутешное, и скорбь безграничная охватили бы другую душу, менее испытанную в борьбе! Но о. Феофан с веселым лицом, с благодарностью к Богу и Пречистой Его Матери, оставил игуменские келлии и перешел в другую. Но по прежнему продолжал он свои обычные послушания, чтение Слова Божия, пение и чтение на клиросе, службу в алтаре и другие послушанья, с радостью продолжал нести крест Христов».

Так печально окончилось дело об уплате долгов, совершенных для устроения новой обители отцем нашим Феофаном. Один из друзей о. Феофана князь Б. Дабижа, отец которого погребен под новым храмом, писал директору Азиатского департамента Л.А. Мельникову:

«Возвратившись недавно из заграницы, я узнал, к крайнему моему прискорбию, об удалении о. Феофана от управления Ново-Нямецким монастырем и вместе о приостановлении работы по окончании вновь строящейся церкви монастыря. Как потомок жертвователя Нямецкой лавры и как ктитор, я не могу оставаться равнодушным к последним событиям, происшедшим в Ново-Нямецкой обители. О. Феофан, сделавши значительные долги на постройку церкви и на устройство созданного им монастыря, быть может, был слишком неосторожен, и придавал слишком большое значение своему полномочию. В этом его вина. Но предшествующие обстоятельства могут отчасти его оправдывать: когда на основании того же полномочия о. Феофан пожертвовал в пользу казны монастырские доходы и кроме того, значительную сумму на учреждение стипендий в семинарии, тогда никто не оспаривал его права распоряжаться монастырским имуществом».³⁹

Управление монастырем старшей братией. Ходатайство ее о довершении постройки нового храма. Просьбы о назначении настоятеля. Окончание постройки нового храма и освящение его. Устройство монастырской ограды. О. Феофану вверяется нравственный надзор за братиею. Заботы его о соблюдении братиею в строгости монастырского устава. Поездка о. Феофана в Петербург, и хлопоты его об изменении положения монастыря.

Получив в управление монастырь, старшая братия старалась исполнять свой долг по совести. И хотя о. Феофан не был назначен даже членом комиссии из 4-х иеромонахов, однако комиссия ничего не предпринимала без ведома о. Феофана, всегда испрашивала его совета. Как известно окончание постройки соборного храма было остановлено пред началом дела об уплате долгов, почти накануне освящения его, и постройка стояла до 1875 года. Никто и не дотронулся до ней.

В 1875 году 18 февраля собор старшей братии просил Бессарабского губернатора исходатайствовать у министерства иностранных дел средства для окончания постройки храма и ограды вокруг монастыря. Губернатор, затребовав чрез уездную полицию смету необходимой для окончания постройки суммы, и получив ее, препроводил ее в Азиатский департамент министерства иностранных дел. Ответ министерства от 14 апреля 1877 года за № 1000 получился 28 апреля чрез исправника, что «выдача денег не представляется возможною впредь до назначения настоятеля в означенный монастырь, о чем сделано сношение с Молдавским митрополитом».

Управляющая монастырем старшая братия возбудила тогда ходатайство об отпуске по крайней мере суммы, необходимой по смете на покраску крыши нового храма, чтобы не начала портиться железная крыша храма. Просьба эта была уважена, и министерство отпустило 330 руб., на которые и была покрашена в 1877 г. железная крыша новой церкви.

Отсутствие игумена служило препятствием к отпуску денег на достройку соборной церкви. Старшая братия неоднократно возбуждала вопрос о назначении настоятеля, считая отсутствие настоятеля ненормальным положением монастыря. В 1876 г. она обращалась два раза ― 17 апреля и 12 октября, с прошением к епископу Павлу, чтобы он ходатайствовал перед Св. Синодом о назначении в монастырь настоятеля для руководства братиею.

Св. Синод препроводил ходатайство преосвященного Павла в министерство иностранных дел, откуда 31 декабря старшая братия получила чрез губернатора ответ, что по вопросу о назначении игумена в Ново-Нямецком монастыре, министерство вошло в сношение с Молдавским митрополитом, и братии предоставляется войти по этому вопросу в непосредственное сношение с митрополитом. Управляющая братия поручила иеромонаху Андронику поехать по этому делу в Молдавию.

О. Андроник 21 января 1877 г. выехал в Румынию, чтобы оформить дело назначения игумена. Представившись русскому консулу в Бухаресте, о. Андроник получил от него совет подождать с делом о назначении игумена до мая, когда соберется Синод Румынской церкви. С этим о. Андроник возвратился 6 февраля домой, побывав в лавре Нямцу и Секу. А в мае старшая братия обратилась к преосвященному Павлу с просьбою дать ей совет, как поступить. Преосвященный Павел резолюциею посоветовал «представить дело по течению», после чего управляющая Ново-Нямецким монастырем братия долго не предпринимала ничего по вопросу о назначении настоятеля.

Видя, что назначение настоятеля затягивается, а новая церковь стоит недостроенною и может разрушиться, управляющая монастырем старшая братия 20 января 1878 г. обратилась с прошением в министерство иностранных дел, чтобы министерство отпустило необходимую на достройку церкви сумму, вверив ее, если оно не доверяет самой братии, какому-либо другому лицу. В ответ на это предписано было Управлению имениями заграничных монастырей, как это видно из отношения хозяйственного управления от 30 июня за № 5954 на имя епископа Павла, отпустить для достройки соборного храма в Ново-Нямецком монастыре преосвященному Павлу 7670 р. 24 к.

Получив из управления означенные деньги, преосвященный Павел 11 июня отношением за № 2540 предписал благочинному монастырей архимандриту Венедикту образовать под своим председательством строительный комитет из протоиерея Георгия Постики, иеромонахов Андроника и Севастиана и епархиального архитектора Сероцинского. Строительный комитет заключил контракт на достройку соборной церкви с подрядчиком Баталиным, который и докончил постройку церкви до октября 1878 г. На окончание постройки сверх 7670 р. 24 к. израсходовано было еще 3572 р. 58 к.

Возрадовавшись духом, управляющая монастырем старшая братия порешила освятить новый храм 5 ноября, о чем и дано было знать преосвященному Павлу прошением от 1 ноября. 5 ноября 1878 г., при громадном стечении богомольцев преосвященный Павел совершил освящение храма в память Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

«При этом я, простой и многогрешивый летописец, ― пишет о. Андроник, ― вспомнил, что в эти дни ноября 1497 г. братья нашей матери лавры Нямецкой в Молдавии, по окончании постройки тамошней соборной церкви, построенной православным господарем молдавским Стефаном Великим, на вечную память о славной его победе над Либертом, королем польским, которого он преследовал до Кузминских лесов, и сокрушив все его силы вражеские взял в плен многих поляков, освятили ее 14 ноября, в присутствии господаря и всего семейства его. И возблагодарил я благодателя Бога, почувствовав духом, что великое и неизреченное чудо совершил с нами, грешными, Всещедрый Бог, предопределив быть освящению соборного храма Ново-Нямецкого монастыря в эти же дни ноября, когда праздновалась победа, ниспосланная Богом благочестивому Императору нашему Александру Николаевичу над непримиримыми врагами турками».⁴⁰

Знакомый нам уже князь Дабижа, поздравляя с освящением нового храма, писал о. Феофану и братии: «Много потрудились вы для устройства Ново-Нямецкой обители. Много положено было вами в это святое дело трудов и стараний, причем на вашу долю выпало немало и огорчений. Но теперь цель достигнута, и на недавно еще пустынному берегу Днестра возвышается благолепная церковь, в которой отныне непрестанно будет славословиться имя Божие».

31 марта 1879 г. в новый храм перенесена была копия чудотворной иконы Божией Матери, именуемой «Нямецкой» и установлена на том месте, на котором она стоит и поныне, перед солею в киоте с левой стороны, и источает чудодейственную силу в сем, притекающим к Пречистой Богоматери с верою больным и недужным.

Для благоустройства святой обители еще многого не доставало. Не было, самое главное, ограды и водопровода, а также колокольни и помещения для библиотеки и архива. Управляющая монастырем старшая братия, озабоченная делом благоустроения монастыря, возбудила 10 августа 1879 г. просьбу пред преосвященным Павлом об исходатайствовании средств на постройку ограды, водопровода, колокольни и библиотеки, которых, согласно составленному проекту, требовалось 93 013 р. 8¼ коп. Министерство иностранных дел, по представление Обер-Прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева с Высочайшего соизволения, последовавшего 27 января 1881 года по докладу управляющего министерством, отпустило 20000 руб. на постройку ограды вокруг монастыря из сумм, долженствующих поступить по распределению доходов с имений лавры в распоряжение Св. Синода.⁴¹

Получив об этом известие чрез благочинного монастырей 12 марта за № 41, старшая братия сдала подряд с торгов на устройство ограды инженеру П.К. Апостолопуло, а 21 мая 1881 г. было совершено архиепископом Павлом освящение основания новых врат и ограды. При этом Высокопреосвященнейший владыка произнес слово, в котором разъяснил значение для иноков, ограды, которая должна охранять их от соблазнов мира, и врат, которые должны служить общению иноков со всею Христовою церковью и проводить доброе влияние иноков в мир. Начатая в мае 1881 г. постройка ограды закончена была в августе 1882 г. и освящена была им же, архиепископом Павлом, за несколько дней до выезда его в Грузию, куда он назначен был экзархом, и куда выехал 18 августа.

Между тем монастырь оставался без настоятеля. Это вредно отражалось на нравственности иноков. Поэтому спустя недолгое время после освящения соборной церкви, старшая братия 15 мая 1881 г. обратилась к высокопреосвященному Павлу с прошением об утверждении игумена Феофана настоятелем монастыря, но получила ответ его, что это не возможно сделать без ведома Св. Синода. Тогда братия упросила архиепископа назначить игумена Феофана хотя членом управляющей монастырем комиссии старшей братии, и поручить ему надзор над нравственностью иноков.

Эту просьбу братии архиепископ Павел исполнил неофициально, и 21 мая 1881 г. написал братии: «Для поддержания в монастыре должного порядка, установленного монастырским уставом, нахожу необходимым впредь до назначения настоятеля вверить нравственный надзор за братиею монастыря и ограждения устава от нарушений игумену Феофану на правах настоятеля, оставляя монастырское хозяйство в ведении старшей братии монастыря в месте с игуменом Феофаном. Давая о сем знать, внушаю братии оказывать игумену Феофану при исполнении им своих обязанностей должное повиновение».

Это распоряжение архиепископа Павла было встречено братиею с великою радостью. О. Феофан 20 октября 1881 г. вошел к высокопреосвященному Павлу с прошением, чтобы он сделал архипастырское распоряжение о строгом соблюдении и точном исполнении братиею обители правил устава Паисия Величковского, дабы в обители царствовали тишина, братская любовь и духовное житье.

Архиепископ Павел резолюцею от 23 октября разъяснил братии: «Введенный в Ново-Нямецком монастыре с Высочайшего разрешения в 1864 г. устав старца Паисия должен быть свято храним во всех своих подробностях братиею обители. Игумен Феофан с старшею братиею имеет блюсти за ненарушимостью сего устава».⁴²

Авторитет о. Феофана, благодаря указанным распоряжениям архиепископа Павла, возвысился в глазах братии. Но все-таки обитель страдала по неимению главы, всеми признаваемой. Назначение настоятеля Молдавским митрополитом не могло состояться. Местное духовное начальство, в силу Высочайше утвержденных в 1864 г. правил положении монастыря, не имело права своею властью назначать настоятеля. Положение монастыря было затруднительным. О. Феофан, не желая оставлять монастырь в таком положении и на будущее время, особенно, после своей смерти, решил ходатайствовать об изменении положении монастыря в отношении Нямецкой лавры и Молдавского митрополита, так как невозможность для лавры и Молдавского митрополита осуществить их право выбора и утверждения настоятеля монастыря причиняла последнему много неудобств. С этою целью игумен Феофан выехал 29 августа 1882 г. в С.-Петербург, и здесь вошел с прошением к назначенному на место архиепископа Павла епископу Сергию помочь в деле изменения правил положения монастыря, и с докладом к министру иностранных дел об изменении правил положения монастыря. Одновременно с этим было возбуждено ходатайство об отпуске денег на постройку в монастыре трапезной и больницы.

Обер-Прокурор Св. Синода К.П. Победоносцев отношением от 8 октября за № 11453 известил архиепископа Сергия, что просьба братии не может быть удовлетворена, так как находившиеся в распоряжении министерства доходы с имений молдавских монастырей в Бессарабии по Высочайшему повелению обращены были на уплату вознаграждений за убытки, причиненные войною 1877 года, и министерство не располагает суммами, из которых возможно было бы произвести испрашиваемый расход.

О. Феофан не взирая на это, 23 октября подал докладную записку министру иностранных дел с просьбою увеличить денежную сумму на содержание монастырской братии до размеров той суммы, которая отпускалась с самого начала основания монастыря, и отпустить средства на устройство трапезной и больницы, согласно раньше бывшей просьбе. Министр иностранных дел барон Гирс принял докладную записку и обещал исполнить просьбу. О. Феофан известил об этом Обер-Прокурора Св. Синода и просил оказать поддержку, чтобы и Св. Синод с своей стороны дал свое согласие на это доброе дело. Готовясь уже к возвращению из Петербурга в виду болезни о. Феофан возобновил свою просьбу пред Обер-Прокурором и министром иностранных дел, и по возвращении в монастырь был оповещен собственноручным письмом архиепископа Сергия, что деньги на постройки отпущены, и что о. Феофан награжден Синодальным крестом.

Синодальный крест был получен о. Феофаном 22 февраля при отношении Св. Синода за № 335. Крест возложен был на него старшею братиею в трапезной при общей радости всех. Тем временем болезнь о. Феофана, начавшаяся в Петербурге, не только не облегчалась, но еще более усиливалась, и 20 октября 1884 г. о. Феофан скончал свое многоплодное земное поприще, прожив 71 год, приняв пред этим пострижение в схиму. Братия горько оплакивала смерть своего отца ― игумена Феофана. Глубоко прочувствованные заключительные слова посвящает о. Феофану его жизнеописатель о. Андроник в своем труде: «Жизнь игумена Феофана».

«Итак, прелюбезный отче Феофане, оставил ты нас, твоих духовных детей сиротами. Не узрим больше лица твоего, не услышим» больше речей твоих рассудительных, душеспасительных поучений и увещаний. Нe увидим больше ревности твоей, которая для некоторых недомысленных казалась жестокостью. Нет! Ревность твоя была по Боге для предотвращения каких-либо беспорядков, и не происходила от злости, как ты мне сам говорил, и как многие понимали это... Ты имел в виду исключительно благо новосозданного тобою монастыря, поэтому употреблял для этого все способы. Сколько раз ты проливал слезы, обнимал, целовал братьев, умоляя их соблюдать мир и тишину и пропускать беспорядков!.. Верую, что за все труды твои ты заслужил милость у Бога и Пресвятой Богоматери, посему и отошел ты от нас не со страхом, но с радостью... Посему, прошу тебя, молись пред престолом Всевышнего о нас, твоих духовных детях, и о всех православных христианах, чтобы и мы в день страшного суда удостоились милости Его».

Иеросхимонах Андроник наблюдающий. Изменения положения Ново-Нямецкого монастыря относительно лавры и Молдавского митрополита. Временное положение о Ново-Нямецком монастыре.

После смерти игумена о. Феофана, основанный им монастырь нуждался в заботливом об его интересах, начальник-настоятель. Формальное избрание настоятеля не могло состояться в виду невозможности для Нямецко-Секульской Лавры в Молдавии осуществить свое право участия в выборе настоятеля Ново-Нямецкого монастыря. О. Феофан, как известно, начал дело об изменении правил 1864 г. о положении монастыря, но результатов ходатайства его еще не было. В виду этого высокопреосвященный Сергий впредь до избрания настоятеля, поручил наблюдение за братиею монастырскою иеросхимонаху Андронику, известному нам сподвижнику и сотруднику о. Феофана и летописцу, понесенных ими обоими трудов по основанию новой обители. Отсутствие правильно избранного и законно утвержденного настоятеля являлось большим неудобством для юной обители.

В 1883 г. при отношении Управления имениями заграничных монастырей в Бессарабии, были препровождены в распоряжение архиепископа Сергия 2980 6 p. 82 к. для постройки трапезной и больницы в Ново-Нямецком монастыре, и 21 января 1884 г. получено было и разрешение Св. Синода возвести эти постройки хозяйственным способом на указанную сумму. Однако эти деньги не были отпущены строительному комитету до 1885 г., пока не был избран и утвержден высшим начальством новый игумен.

В 1885 г. 12 января Государь Император Александр III по всеподданейшему докладу определения Св. Синода от 24 октября 30 декабря 1884 г., Высочайше соизволил на предположенное сим определением изменение Высочайше утвержденных 13 января 1864 г. правил о порядке управления Ново-Нямецким монастырем, и избрания в нем настоятеля. В помянутом же определении Св. Синода выражено следующее: «Постановленные Высочайше утвержденным в 13 день января 1864 г. определением Святейшего Синода правила, в силу коих Ново-Нямецкий в Бессарабии монастырь должен находиться в зависимости от Молдавского митрополита, а настоятель должен быть избираем собором его братии с согласия братии молдавской Нямецкой Лавры, не могли получить доселе применения, вследствие невозможности ни для Лавры, ни для Молдавского митрополита, при настоящем положении Румынской Церкви принять на себя какие-либо распоряжения по Ново-Нямецкой обители. Принимая во внимание проистекающие от сего затруднения по делам внутреннего управления и благоустройства Ново-Нямецкого монастыря, Святейший Синод признал необходимым в виде временной меры, впредь до изменения вышеизложенного положения Румынской церкви, предоставить братии названного монастыря избрать настоятеля для него без сношения с Нямецкой Лаврой и Молдавским митрополитом, с поручением высокопреосвященному архиепископу Сергию представлять об избранном на утверждение Синода, и за сим порядок управления и надзора со стороны местного Епархиального Начальства и Синода за образом жизни братии, и за хозяйственною частью монастыря установить на общих с русскими монастырями основаниях».

«По сим соображениям Святейший Синод определением от 24 октября‒30 декабря 1884 г. постановил: составленный Его Высокопреосвященством и вышеуказанной цели вполне соответствующий проект «Положения о Ново-Нямецком монастыре» утвердить с тем, чтобы избрание на настоятельскую должность в означенном монастыре производилось посредством закрытых записок монашествующею братиею без участия послушников, и чтобы в заведывании монастырским хозяйством принимала участие вместе с настоятелем и старшая братия; и 2 в видах сохранения духовного единения монастыря с своею духовною матерью ― Нямецкою Лаврою, оставить в Ново-Нямецком монастыре, и по установлении нового порядка управления, устав старца Паисия Величковского неприкосновенным в его силе и значении, а из правил, которыми руководствуются наши общежительные монастыри присоединить к нему то, чего в нем недостает, и что с ним не распоречит»...

На основании Высочайше утвержденного в 12 день января 1885 года определения Святейшего Синода от 24 октября 1884 г. составлено было временное положение о Ново-Нямецком монастыре.

Согласно этому положению:

1). Ново-Нямецкий монастырь под высшим управлением Св. Синода, состоит в ведении Кишиневского архиерея на общих основаниях с другими общежительными монастырями, и так же, как они, подчиняется надзору благочинного сих обителей.

2). 15-м пунктом устава старца Паисия требуется, «да по смерти единого настоятеля, другий от инуду в Нямецкую Лавру на настоятельство присылаем не будет. Но по согласному единомысленному всего собора избранию, и по совету умирающего настоятеля, и по благословению преосвященного митрополита, должен есть таковый избран быть от общества братии».

Во исполнение сего и в Ново-Нямецкой обители на настоятельство должен быть избираем собором монашествующих лиц сей обители кто-либо не от инуду, а от ее братства, «или в разуме духовном, ведении священного писания и общежительных уставов, такожде и в послушании и своей воли отсечении, в любви, кротости и смирении, и во всех добродетелях прочую превосходящий братию».

3). Далее в том же пункте своего устава старец Паисий полагает: «аще во всем соборе братии не обрелся бы ни един таковый брать, индежо бы обретался некий, иже бы и силу священного писания и общежительных уставов ведел совершенное нестяжание, воли своея и рассуждения умерщвление в общем житии исправивый; то и таковый отец, паки с добровольным всего собора произволением, начальник над братиею поставлен да будет». Посему и монашествующей братии Ново-Нямецкого монастыря должно быть предоставлено право, в случае если в братстве своей обители никто не будет избран, указать по своему желанию способного и благо потребного к настоятельству в ней из братства иной общежительной обители.

4). Избрание на настоятельскую должность в означенном монастыре должно производиться посредством закрытых записок монашествующею братиею, без участия послѵшников по совершении молитвы под руководством благочинного монастырей.

5). Поскольку, определением Св. Синода, Высочайше утвержденным 13 января 1864 г. требуется, чтобы избранный с согласия Нямецкой лавры настоятель Ново-Нямецкой обители был утвержден Молдавским митрополитом, a сношение с лаврою и митрополитом теперь затруднено, и потому исполнение сего требования невозможно, то

а ) до перемены обстоятельства и избранный на настоятельство сей обители не должен именоваться и писаться настоятелем, а управлять ею в звании игумена или по личным заслугам архимандрита, и

б) игумен Ново-Нямецкого монастыря окончательно должен быть утвержденным Св. Синодом по представлению местного архиерея.

6). Игумен Ново-Нямецкого монастыря должен управлять обителью хотя на общих с русскими монастырями основаниях, но приспособительно к уставу старца Паисия, посему вторым лицом по игумене следует быть духовнику, так как в девятом пункте устава написано: «должен есть настоятель помощника себе имети брата (духовника), его же в своем отходе вместо себя при братиях оставляти».

7). Кроме духовника в монастыре быть должны: казначей, екклесиарх, он же и благочинный, ризничий и эконом. Все эти лица при игумене составляют собор старшей братии, действуют под его руководством и председательством, и принимают вместе с ним участие в заведывании монастырским хозяйством; сим собором они и избираются на должности, а утверждаются епархиальным архиереем.

8). По их ходатайству монашествующие возводятся в сан иеродиаконский и иеромонашеский местным архиереем, если представляемых он будет находить достойными.

9). Без согласия игумена и старшей братии никто не может быть утверждаем в числе братства Ново-Нямецкого монастыря, и должен быть удаляем из обители тот, чье пребывание в ней по их усмотрению окажется вредным.

10). А лица белого духовенства, присуждаемые к понесению монастырской эпитимии, не должны быть посылаемы для сего в Ново-Нямецкую обитель.

11). Что неизъяснено в уставе старца Паисия, то может быть принимаемо и соблюдаемо по чиноположению более известных общежительных Российских монастырей.

12). Богослужение должно быть совершаемо на славянском и молдавском языках, по церковному уставу преподобного Саввы, соблюдаемому в Нямецкой лавре.

На указе Св. Синода высокопреосвященным Сергием положена была резолюция: «На основании первого пункта определения произвести избрание братии предписать, а наблюдение за точным исполнением поручить благочинному».

Благочинный архимандрит Илларион 10 апреля прибыл в Ново-Нямецкий монастырь, прочитал указ Консистории с приведенною резолюциею, после чего было произведено избрание настоятеля закрытыми записками.

Избран был иеросхимонах Андроник. Акт об избрании во игумена о. Андроника был утвержден Св. Синодом, о чем и дано было знать указом от 4 мая 1885 г. за № 1566, а 15 мая о. Андроник был возведен в кафедральном соборе в сан игумена.

Так закончился период управления монастырем старшей братией без игумена...

Вступив в управление монастырем на правах игумена, о. Андроник получил ассигнованные на постройку трапезной и больницы деньги, и приступил к постройке по новому, большему в сравнение с утвержденным Святейшим Синодом, плану. С разрешения высокопреосвященного Сергия, о. Андроник построил трапезную церковь с двухэтажным корпусом келлий, и с погребом под ними. Начатая постройкою 28 июля трапезная церковь была окончена 31 августа 1886 года, и освящена высокопреосвященным Сергием 11 сентября в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Одновременно с этим была окончена и постройка больницы, начатая 27 июня 1885 года.

Незадолго до освящения трапезной церкви игумен Андроник награжден был синодальным крестом, полученным им 24 июля 1886 года.

В 1886 году произошло другое важное изменение в правилах положения монастыря. Указом Кишиневской Духовной Консистории за № 5812 от 20 августа дано было знать игумену Андронику, «что резолюциею Его Высокопреосвященства Серия от 7 августа Ново-Нямецкая обитель изъята из ведомства благочинного монастырей».⁴³

В жизнь обители Ново-Нямецкой благочинный не имеет права вмешиваться; она отчитывается только пред консисториею и архиереем.

При игумене Андронике было возведено еще несколько построек. В 1884 году был построен амбар для ссыпки зернового хлеба и кладовая. В 1886 году была построена каменная кухня с двумя кельями для поваров. В 1891 году был проведен каменный забор от святых врат внутренней ограды до ворот наружной ограды, в 97½ квадратных саженей. В 1892 году устроилась книжная и иконная лавка. На всех постройках поставлены были мраморные дощечки с обозначением того, когда постройки возведены и при ком.

При игумене Андронике была отремонтирована соборная церковь, и вновь освящена в честь Вознесения Господня архиепископом Сергием 29 июля 1890 года. В этом же году 15 апреля о. игумен Андроник возведен был в сан архимандрита в гор. Кишиневе преосв. Аркадием, епископом Аккерманским, викарием Кишиневской епархии, за отсутствием высокопреосвященного Сергия, который находился в это время в Петербурге. Сообщая об этом в своей летописи, о. Андроник прибавляет:

«Нямецкая лавра, существующая с 1367 года, не имела настоятелем архимандрита до 1790 года, когда архиепископ Полтавский Амвросий, пребывая с российскими войсками в Румынии во время русско-турецкой войны, возвел в сан архимандрита Паисия Величковского. С тех пор вошло как бы в закон, чтоб избираемый в настоятели Лавры возводился при самом избрании в сан архимандрита. Спустя ровно сто лет после начала архимандритства в Нямецкой лавре при содействии России, сделала и меня, простого и необразованного, архимандритом та же Россия в новом Нямецкой монастыре».⁴⁴

Высокопреосвященный Сергий, с большим уважением относившийся к о. Андронику, узнав о возведении его в сан архимандрита, написал ему: «На архимандритство Ваше призываю Божие Благословение, и желаю, чтобы новый сан послужил вам ободрением в трудах управления вверенною Вам обителью».

О. Андроник был человек высокого духовного развития. В воспоминаниях своих учеников он представляется как опытный наставник в духовной жизни, который думал не столько о том, чтобы управлять братиею, сколько о том, чтобы наставить ее. Он пользовался всяким удобным случаем, чтоб напомнить монаху и послушнику о его призвании, о пути спасения, чтоб преподать какое либо наставление из житий святых подвижников, которые он весьма хорошо помнил. Всю жизнь свою о. Андроник больше читал и писал, и оставил до 50 томов рукописей. Хозяйство монастырское он предоставлял эконому и другим, которые ему только доносили обо всем, что происходило. Сам же в дела хозяйства мало вникал, и понимал свое положение в смысле нравственного руководительства спасающихся в обители.

По возведении в сан архимандрита, он прожил еще 3 года, и 13 августа 1893 г. после болезни, продолжавшейся целый год, окончил время подвигов земных для получения уготовленного им себе венца в обителях небесных, куда, возлюбленный читатель, и мы с вами переселимся не по мнозей дней.

Настоятель Ново-Нямецкого монастыря архимандрит Герман, избрание его настоятелем. Краткие биографические о нем сведения. Заботы его об обеспечении и благоустроении Ново-Нямецкой обители. Исходатайствование дополнительной нарезки в 323 десятин земли. Устройство новой каменной Свято-Успенской зимней церкви. Перечень других построек, возведенных при архимандрите Германе. Заботы архимандрита Германа об утверждении строгой общежительной жизни по уставу Паисия Величковского. Количество монастырской братии при вступлении архимандрита Германа и в последнее время.

По смерти архимандрита Андроника иноки Ново-Нямецкого монастыря избрали, согласно временному положению о монастыре, из своей среды настоятелем иеромонаха Германа, состоявшего до того внутренним благочинным и великим екклесиархом. Он и был утвержден в новой должности 6 ноября 1893 года.

Иеромонах Герман происходит из одноверцев села Дурлешт Кишиневского уезда. В мире именовался Георгий Еримичой и родился 17 апреля 1841 года, 23 того же месяца крещен.

Отец ого назывался Димитрием, а мать Еленой. Семья родителей Георгия была многочисленна. Кроме него в семье отца его были еще 7 душ детей ― 1 сын и 6 дочерей. Лишившись в 10 лет матери, Георгий первоначальное воспитание получил в семье своего отца и под его руководством. Отец Георгия Еримочоя был человеком набожным, привязанным к церкви. Он состоял 20 лет старостой при церкви села Дурлешт, знал священное писание и жития святых. Когда Георгию исполнилось 7 лет, отец послал его в сельскую школу, открытую впервые в селе Дурлештах в 1847 г. несколькими поселянами. Учителем в ней состоял сначала отставной солдат Георгий, прозванный молдаванами Исопом (Эзопом) за его мудрые изречения, а затем определен был учителем окончивший 4 класса гимназии некто Георгий Браиляну. Этот подготовил 12-летнего Георгия Еримичоя к поступлению в Кишиневское Уездное училище.

При поступлении Георгия Еримичоя в училище в Кишиневе было только одно Уездное училище, а по его поступлении в 1852 г открылось и другое, на Фонтанном переулке в доме Тарапанова, Для обучения девиц существовал только пансион Ризо, других женских школ не было. Из мужских существовали духовная семинария и одна гимназия.

Георгий Еримичой поступил в 1852 году в первое по времени сѵществования уездное училище. Но не окончив его, он вышел из 2-го класса училища и поступил по торговой части приказщиком, а спустя некоторое время, стал самостоятельным торговцем свечами и мылом.

Торговлей Георгий Еримичой занимался до 1859 года, после чего он провел один год при отце, занимаясь хозяйством. Но мирские занятия не могли удовлетворить его духовных запросов, и он решил посвятить себя иноческой жизни. С этою целью в 1860 г. поехал на Афон, и поступил послушником в Ильинский скит. Прожив здесь 3½ года, Георгий поехал в Иерусалим, где провел 1 год при первом начальнике иерусалимской Миссии Кирилле Мелитопольском, а оттуда вновь возвратился на Афон.

В 1864 г. Георгий возвратился обратно к отцу, и по совету отца навестил строившийся тогда Ново-Нямецкий монастырь. Порядки в Ново-Нямецком монастыре, особенно церковное правило, напоминавшие ему порядки Афонские, так понравились Георгию Еримичою, что он решил остаться в нем навсегда. Принятый иеромонахом о. Феофаном в 1865 году в число братии новоустрояемого монастыря, Георгий Еримичой проходил исправно монастырские послушания в качестве послушника в гостеприимном доме, и писца при монастырском казначее, a затем в качестве келейника игумена Феофана.

В 1869 году 21 ноября Георгий Еримичой пострижен был в монахи с именем Германа, а 21 мая 1870 года был рукоположен преосвящ. Антонием во иеродиакона. Будучи иеродиаконом, о. Герман во время русско-турецкой войны состоял братом милосердия в обществе попечения о раненных и больных воинах. За трудолюбие, и оказанное усердие и внимание к больным и раненным воинам, получил 24 октября 1878 года благодарность от преосвященного Павла, архиепископа Кишиневского и Хотинского, и был награжден бронзовою медалью в память войны 1877‒78 годов. 5 ноября 1878 г был рукоположен во иеромонаха. В 1878 году о. Герман указом Консистории назначен был в число старшей братии Ново-Нямецкого монастыря, же от каковой должности был освобожден. 11 июня 182 г.

Указом Консистории был назначен 3 июня 1886 года в Суручанский скит настоятелем. В Суручанах о. Герман хотел установить правильное общежитие, подобное существовавшему уже в Ново-Нямецком монастыре, но видя, что не успеет в этом, попросил епархиальное начальство разрешить ему по болезни возвратиться обратно к своей метании, и 28 марта 1887 года был переведен в число братии Ново-Нямецкого монастыря.

Будучи в Суручанах, о. Герман был награжден набедренником, а по возвращении в свой монастырь, 14 июня 1889 года получил право исповедывать богомольцев. 31 августа того же года назначен в число старшей братии, и определен великим екклесиархом и внутренним благочинным. Будучи благочинным, о. Герман зорко наблюдал за благоповедением монастырских послушников и иноков.

Когда умер о. Андроник, то из всех бывших в монастыре иеромонахов о. Герман был признан наиболее достойным занятия настоятельского послушания. Избирательный жребий и пал на достойного. По избрании и утверждении настоятелем 21 ноября 1893 года, о. Герман был возведен в сан игумена архиепископом Неофитом.

При вступлении о. Германа на должность настоятеля, Ново-Нямецкий монастырь с внешней стороны был прочно определен. Происки рѵмынского правительства для него не существовали более, права его «Временным положением о Ново-Нямецком монастыре» были прочно гарантированы. Ново-Нямецкий монастырь нуждался лишь в дальнейшем благоустроении, в лучшем обеспечении и прочном устроении иноческой жизни по требованиям общежительного устава Паисия Величковского.

Игумен Герман продолжил дело о.о. Феофана и Андроника как по благоустроению и обеспечению монастыря, так и по упрочению в монастыре строгой общежительной жизни. Заботы игумена Германа по обеспечению монастыря средствами к жизни выразились в исходайствовании дополнительной прирезки 323 десятин земли из вотчины Нямецкой лавры Кицканы.

Дело о прибавке монастырю земли для хлебопашества начато было архимандритом Андроником в 1888 году. О. Андроник 2 февраля этого года вошел к архиепископу Сергию с докладной запиской, в которой просил в виду стеснительных условий жизни монастыря, исходатайствовать у министерства для монастыря прибавку участка земли в 653 десятины, или же увеличение отпускаемой на содержание монастыря ежегодной суммы в 9001 руб. еще на 5000 руб. Эта просьба о. Андроником была затем повторена 6 октября 1889 года, и наконец 26 июля 1890 года.

По поводу этих ходатайств монастыря, консистория указом от 30 октября 1890 года за № 9686 затребовала от о. Андроника сведения из какой вотчины монастырь желает получить нарезку, на сколько времени, навсегда или на время, на чем монастырь основывает свое ходатайство. Получив 8 ноября ответ, консистория указом от 26 ноября запросила о. Андроника с братиею, свободна ли просимая ими земля, или состоит в аренде, и если земля заарендована, то кому, на какой срок, по какой цене, и когда истекает срок аренды. Монастырь на это ответил, что земля состоит в аренде, срок которой истекал в том же году.

Ходатайство монастыря об увеличении отпускаемой на содержание ежегодной суммы денег было отправлено в Петербург. В ответ на него Кишиневская Консистория указом от 21 декабря 1891 года известила архимандрита Андроника, что г. Синодальный Обер-Прокурор отношением на имя Преосвященнейшего епископа Исаакия от 6 декабря за № 15821, уведомил его преосвященство, что ходатайство вверенного о. Андронику монастыря о назначении на его содержание вместо 9000 р., 1400 р. в год, оставлено без удовлетворения. Указом от 19 марта за № 2393, консистория дала знать, что так как консистория возбудила ходатайство об увеличении ежегодно отпускаемой на содержание суммы денег, и о результатах ходатайства в консистории не получено никаких сведений, то ходатайство о нарезке земли отложить до более благоприятного времени.

О. Герман с братиею в 1896 г. вновь начал дело об увеличении ежегодно отпускаемой на содержание монастыря суммы с 9000 руб. на 18000, и о прирезке участка земли в 1063 десятины, словесно объяснив осенью сего года бывшему управляющему имениями заграничных духовных установлений Ник. Никол. Гурьеву нужды монастыря.

Г. Гурьев принял близкое участие в интересах монастыря, и лично от себя вошел в департамент министерства государственных земельных имуществ с докладной запиской за № 5266, в которой объяснил, что монастырь нуждается в увеличении отпускаемой ему на содержание суммы до 18000 руб., и в нарезке 323 десятин дополнительного надела. Из департамента получился через управление ответ от 8 мая 1898 года, что по вопросу об отдаче Ново-Нямецкому монастырю земельного участка из вотчины Кицканы и Копанка на правах аренды, как явствует из переписки, возбужденной в 1890 году, препятствий не встречается, и монастырю остается лишь с согласия Кишиневского преосвященного войти с надлежащим по сему предмету представлением. Что же касается ходатайства об увеличении отпускаемой на содержание монастыря суммы и об отпуске новых сумм на постройку, то министерство иностранных дел, приняв во внимание, что в настоящее время уже близок к разрешению вопрос о распределении доходов имений молдавских монастырей в Бессарабии, причем будет разрешен и вопрос о том, на какую долю доходов будет упадать содержание монастыря, находит необходимым ходатайства эти отложить впредь до установления Комитетом министров порядка распределения доходов с имений названных монастырей.

Получив такое извещение, игумен Герман рапортом от 16 июня 1898 года просил преосвященного Иакова, епископа Кишиневского и Хотинского (1898‒1904 г.г.) исходатайствовать для монастыря прирезку участка земли в 323 десятины безвозмездно. По получении всех необходимых справок и сведений преосвященный Иаков вошел с представлением в Св. Синод за № 5343, объяснив, что ходатайство игумена Германа о дополнительном наделении монастыря землею в количестве 323 десятин заслуживает уважения.

Св. Синод предоставил Обер-Прокурору просить министерство земледелия и государственных имуществ о дополнительной нарезке Ново-Нямецкому монастырю 323 десятин земли из вотчины Кицканы и Копанка, о чем Его Преосвященство был извещен указом Св. Синода от 23 октября 1898 г. за № 6075. Но дело несколько затянулось.

Отец Герман в 1900 г. принужден был поехать в Петербург, чтобы самоличным предстательством ускорить дело. Получив разрешение преосвященного Иакова по рапорту своему от 17 апреля 1900 г., он поехал в Петербург, и 27 апреля представил докладную записку управляющему министерством земледелия Ермолову, в которой просил его приказать дать ходатайству братии монастыря в виду благоприятных отзывов епархиального преосвященного и Обер-Прокурора, дальнейший ход.

О. Герман со стороны всех Петербургских сановников встретил радушный прием и большую готовность помочь ему. Труды его, предпринятые для блага монастыря, увенчались успехом. 18 ноября 1900 года получено было им отношение Управления имениями заграничных монастырей в Бессарабии, за № 8553 от 15 ноября, коим сообщалось, что «Высочайше утвержденным в 24 день октября сего года, положением комитета министров постановлено: передать Ново-Нямецкому Вознесенскому монастырю во временное пользование без взимания арендной платы 323 десятины земли из принадлежащего Нямецкой молдавской лавре имения Кицканы и Копанка».

Для исполнения Высочайшего повеления о передаче монастырю указанной земли был командирован в Кицканы состоявший при Управлении старший топограф. Осмотрев означенный участок, восстановив границы, топограф передал его в ясных границах настоятелю игумену Герману, о чем составлен был 14 декабря 1900 года акт за № 2519.⁴⁵

Для обеспечения монастыря средствами к содержанию многочисленной братии при настоятеле отце Германе в 1906 году была устроена паровая мельница, которая удовлетворяет и нужду монастыря в муке, и приносит также значительный доход. Мельница помещается в прекрасном просторном каменном здании, которое служит украшением занимаемого места. С тою же целью разведены были новые фруктовые сады, и устроены огороды.

Для поливки садов и огородов устроены в 1905 году в садах артезианские колодцы, которые источают прекрасную серную воду в большом изобилии. Особенным обилием воды отличается колодец, устроенный на Загорне. Из этого колодца вода бьет огромной струею вверх на 2 аршина, и течет непрерывно и днем и ночью.

Снабжение Ново-Нямецкого монастыря хорошею водою и в достаточной мере, с самого его основания занимало настоятеля и братию. Над облегчением его много трудились основатели монастыря. Они устроили под горою, на которой стоит монастырь, большой колодезь. Из него лошадиной тягой выкачивали воду на гору в устроенный в монастырской ограде бак, откуда особый послушник водовоз развозил, куда нужно. Воду для питья он привозил главным образом из другого колодца, находящегося на расстоянии 1-й версты от монастыря.

Дело снабжения монастыря водою при о. Германе было усовершенствовано. Пробуравив под горою монастыря артезианский колодезь, дающий здоровую и легкую для питья, прекрасную для стирки белья воду, он устроил в 1906 году над колодезем водокачку с паровым двигателем, который при помощи насосов закачивал воду по проложенным в земле водопроводным трубам на высокую водопроводную башню, устроенную из камня в 1907 году.

Отсюда же вода сама стекает на мельницу, по кельям иноков, и вообще куда нужно. Благодаря такому способу водоснабжения и поселяне кицканские получили значительное облегчение в доставке воды. Для них о. Германом выведен водопроводный кран на сельскую площадь, находящуюся в центре села, откуда поселяне легко и удобно набирают себе воды.

Для Кицканских поселян о. Герман с братиею устроил в 1907 году особый артезианский колодезь, пробуравленный в одном пустом колодце.

Заботы о. Германа с братиею о благоукрашении монастыря и благоустроении его выразились в возведении многих капитальных построек. Первое место между ними занимает постройка новой зимней каменной церкви в память Успения Пресвятые Богородицы.

По данным архива Ново-Нямецкого монастыря дело постройки Успенской церкви представляется в следующем виде. В 1895 году игумен Герман с братиею задумал отремонтировать Свято-Николаевскую Церковь, которая нуждалась в капитальном ремонте, как пришедшая в ветхость, и 20 декабря этого года просил высокопреосвященного Неофита об исходатайствовании из доходов с имений Нямецкой молдавской Лавры на перестройку означенной церкви 13410 р. 43 к. Ходатайство это преосв. Неофитом было отправлено, но в хозяйственном управлении при Св. Синоде некоторые пункты представленной сметы на перестройку были признаны преувеличенными, и были затребованы указом Консистории от 15 января 1897 года за № 464 от монастыря объяснения их.

По представлении доставленных монастырем в Консисторию объяснений указанных пунктов сметы со стороны губернского архитектора за № 122 от 4 февраля, из хозяйственного управления получился ответ в 1899 году, что по предложению первого Департамента министерства иностранных дел ассигновано из доходов Нямецкой лавры на перестройку Свято-Николаевской церкви 10555 р. 17 коп.

Давая об этом знать о. Герману указом за № 2623 от 6 февраля, Духовная Консистория предписала доставить ей сведения каким способом монастырь намерен произвести перестройку Свято-Николаевской церкви: подрядным или хозяйственным. Если подрядным, то представить ей контракт, а если хозяйственным, то избрать строительный комитет из старшей братии и представить акт об избрании. В ответ на это настоятель монастыря с братиею препроводил в Консисторию при рапорте от 27 мая за № 107, составленный епархиальным архитектором Сероцинским 22 апреля акт о том, что церковь св. Николая необходимо совсем разобрать, так как для перестройки она слишком ветха, и вместо нее построить новую каменную церковь.

В виду этого спустя некоторое время собор братии Нямецкого монастыря вошел с рапортом от 26 августа за № 115 к преосвященному Иакову о необходимости построить новую церковь, стоимость которой, согласно составленной смете, обойдется в 29 250 руб. 33 коп., и об исходатайствовании из министерства иностранных дел чрез Синодального Обер-Прокурора на постройку нового здания зимней церкви 19 405 р. 81 к. в дополнение к полученным 10 555 р. 17 к.

По представлении преосвященным Иаковом ходатайства за № 3175 из хозяйственного управления получилось на имя Его Преосвященства отношение, коим управление уведомляло, что Обер-Прокурор изволил разрешить постройку новой каменной зимней церкви в Ново-Нямецком монастыре, по составленным для сего и техническо-строительным комитетом хозяйственного управления утвержденным чертежам и смете с тем, чтобы согласно заключению комитета до приступа к работам был исследован грунт, и основание церкви, кажущееся слишком фундаментальным, было приведено к необходимым размерам. Потребное же на производство работ, в дополнение к 10 555 p. 17 к., отпущенным из доходов Нямецкой Молдавской лавры на предполагавшуюся перестройку ветхой монастырской церкви, отпустить из доходов с имений заграничных Молдавских монастырей за отсечением копеек 19 405 р., с тем, чтобы в израсходовании представлен был надлежащий, куда следует отчет. А означенные деньги ― 19 405 р. будут отпускаемы, когда в сем представится надобность по требованию Кишиневской Духовной Консистории. Об этом дано было знать настоятелю игумену Герману с братиею указом Консистории от 26 мая 1901 г. за № 10874.

После этого игумен Герман с братиею, составив строительный комитет из старшей братии, приступил к сооружению новой каменной церкви хозяйственным способом, как наиболее дешевым, как видно из рапорта в Консисторию от 20 сентября 1901 г. Наблюдение за постройкой поручено было Консисториею архитектору Сероцинскому. Самая постройка началась по изготовлении потребного материала, весною 1902 г. Закладка освящена была 17 марта преосвященным Иаковом во имя Успения Пресвятыя Богородицы. Осенью того же года, 4 октября, новая церковь вчерне была готова. Иконостас заказан был за 3250 руб. в Одессе классному художнику Императорской Академии Наук Швайкевичу, и изготовлен был им весьма изящно в течение одного года.

В 1905 г. рапортом от 7 августа игумен Герман просил Преосвященного Владимира, преемника епископа Иакова, назначить день для освящения новой церкви в память Успения Божией Матери, и 14 августа новопостроенный храм был освящен архиерейским служением преосвященного Владимира, епископа Кишиневского и Хотинского, о чем о. Герман донес Консистории рапортом от 30 августа.

За свои труды и усердие о. игумен Герман был последовательно награждаем епархиальным начальством: 6 июля 1899 г. Синодальным крестом, а 8 мая 1905 года возведен был в сан архимандрита при архиерейском служении преосв. Владимира в соборной церкви Ново-Нямецкого монастыря. В 1905 г. он был почтен назначением благочинным монастырей и скитов Кишиневской епархии.

Старанием о. игумена Германа для благоустроения монастыря построен был в 1895 г. корпус келии для братии, примыкающий к гостеприимному дому, а в 1904 г. двухэтажный корпус келий, в котором помещаются и мастерские – сапожная и портняжная с подвалом для хранения соления. Первый корпус покрыт железом, а второй ― марсельскою черепицею.

При о. архимандрите Германе обыкновенное керосиновое освещение монастырских оград заменено газокалильным. В 1906 г. устроено 3 фонаря: два в монастырской ограде, а один во внешнем дворе, где находится помещение богомольцев.

Кроме того, о. Герман значительно обогатил монастырскую ризницу многими облачениями, которым содержатся в образцовом порядке. О. Герман завел также хороших лошадей и удобные экипажи, которыми пользуются для поездки по делам монастыря не только настоятель, но с его благословения и вся остальная братия и посетители. При нем же были вновь устроена каменная конюшня, покрытая черепицей.

Вообще труды, понесенные о. Германом для благоустроения монастыря велики. Так что, если первые два игумена монастыря по справедливости являются основателями его, то третий настоятель ― о. архимандрита Герман, по справедливости должен быть назван благоукрасителем его.

В декабре 1907 года настоятель Ново-Нямецкого монастыря архимандрит Герман с братиею возбудили ходатайство пред Св. Синодом и в министерстве иностранных дел, в котором указав, что действия Высочайшего повеления 1873 г. за уплатою долгов строителя монастыря игумена Феофана прекратилось в 1876 г., просил о восстановлении прав монастыря, утвержденных за ним Высочайшим повелением 1863 г., т.е. об отпуске на содержание сего монастыря до 12500 р. вместо получаемых 9000 р., и сверх того ― пособия на постройку колокольни и на другие строительные нужды монастыря.

Ходатайство это, в такой именно форме как справедливое, нашло сильную и поддержку в преосвященном Серафиме, епископе (с 9 сентября 1908 г.) Кишиневском и Хотинском, который просил Обер-Прокурора Св. Синода Н.Н. Извольского и товарища министра Чарикова поддержать ходатайство монастыря, присовокупляя, что названный монастырь, благодаря его местному значению, безусловно заслуживает удовлетворения, возбужденного архимандритом и старшей братиею ходатайства.

«Ново-Нямецкий монастырь, ― писал Преосвященный Серафим, ― приносит такую же пользу, как новый Афонский, и может служить действительным образцом для русских общежительных монастырей. Архимандрит Герман, это редкая, выдающаяся личность, которым надо пользоваться, пока его не покинули силы для окончания постройки монастыря, и нельзя забывать, что этот монастырь мог бы и теперь принадлежать Нямецкой лавре. И только преданность Молдавского народа к Рoccии и к Царю, заставили монашествующих всецело трудиться на пользу русского дела, и такая их деятельность в настоящее время есть серьезнейшая заслуга».

Ходатайство монастыря было удовлетворено. 1 мая 1909 г. последовало Высочайшее утверждение особого журнала Совета министров от 7 апреля 1909 г. о двух пунктах в которых изображено было следующее:

1) производимое Ново-Нямецкому монастырю Бессарабской губернии из доходов от принадлежащих Молдавской и Нямецкой лавре бессарабских имений ежегодное пособие увеличить до двенадцати тысяч пятисот рублей в год

2) на строительные надобности вышеназванного (отд. 1) монастыря отпустить из предусмотренных в предшедшем отделе доходных поступлений от бессарабских имений сто тысяч рублей в течение 15 лет с тем, чтобы первые, начиная с 1909 г, 14 лет выдаваемо было в счет означенной суммы по 7000 руб. в год, а в последнем году 2000 р., о чем дано было знать к сведению в Управление имениями заграничных, духовных установлений отношением от 21 мая за № 4898, копия с которого препровождена и настоятелю монастыря с братиею.⁴⁶

Благодаря этим распоряжениям высшего начальства Ново-Нямецкий монастырь получил средства к дальнейшему благоустроению. О. Герман с братиею тотчас по получении извещения о них приступил к возведению новых построек, как-то: бани и прачечной, сараев для нужд мастерских и к собиранию строительного материала для колокольни.

Внутренний распорядок жизни братии Ново-Нямецкого монастыря, или соблюдаемый ею монастырский устав общежительной жизни.

В Ново-Нямецкий монастырь иноки Нямецко-Секульской лавры перенесли и тот распорядок внутренней жизни, тот общежительный устав, который утвердил в лавре старец Паисий Величковский в конце 18-го столетия, и который соблюдался в лавре до секуляризации имений ее.

В основу устава старца Паисия положено совершенное нестяжение, строгое отречение от личной собственности. Первый параграф сего устава гласит, чтобы «ни единому брату никоим образом никакого движимого и недвижимого стяжания, ниже в малейшей вещи не имети, ниже свое что именовати; но все от Бога посылаемая к составлению общего жития имети обща. Благочиния же ради настоятель всякого брата нужду в пище и в одежде, и в прочих потребах усматревая должен есть, аки отец о чадах своих духовных пекися, но Бозе устраевати, подавая всякому нуждыя потриву нужды его потребы, да и восприятие нуждных потреб будет всякому брату по послушанию, и своей воли оставление, а не по самоличному избранию».

Это правило совершенного отречения от собственности, положено в основу устава и жизни, «яко от сего произрастает в общеживущих братиях искренняя к Богу и к ближнему любовь, кротость, смирение, мир, единомыслие и воли своей во всем отсечение и послушание. Таковые братия могут приходити не ради коего привременного стяжания, не славы ради, и чести, и упокоения телесного; ниже иного коего ради помысла человеческого, но единого ради своего спасения. И от сего может быть в них сердце и душа едина; мирская же гордыня, ненависть на ближнего, зависть, вражда, злобомнение же, и прочие злобы во удаляющихся особная имения братиях не имут, где главы подклонити. От особного бо во общем житии имея всякая злоба, всякое заповедей Божиих преступление рождается. И дерзай же некое и малейшее особное стяжание во общем житии имети, таковый по Великому Василию, вторым Иуда бывает, истины предатель быв, якоже он Господа».

Признавая этот вред для души от личной собственности, устав Паисия Величковского вменяет в обязанность наипаче заботиться о том, «еже всякому брату, во общее житье и послушание себе предающему, от священного писания особ ему открывати, яко ни каковым образом, никакового особного имения, до последнего своего издыхания, не должен есть имети, коему учению», заявляется в уставе, «вси братья, единодушно повинующеся, зело опасно соблюдают яко ниже во ум, ни единому от них когда придет, во еже что особ стяжати, удовлевающеся вси нуждными к состоянию жития от Бога посылаемыми потребами».

Соответственно этому правилу старца Паисия в Ново-Нямецком монастыре все иноки и послушники работают сообща для всей общины, каждый для всех и все для каждого. В свою личную собственность они ничего из отработанного не имеют права обращать, и не обращают. Настоятель первый подает пример. Он жалования не имеет. Все его нужды в пище, одежде и проч. удовлетворяются одинаково, как и нужды каждого послушника. На разъезды по монастырским делам деньги выдаются ему казначеем из общей кладовой, из общей кассы, но постановленной с согласия собора. Церковная кружка не делится между священнослужителями алтаря. Все доходы по церкви, все приношения поступают в общую кружку, в общую кладовую. Деньги расходуются на нужды всего монастыря, всей братии. Из общей кладовой может всякий получить, что ему нужно: чай, сахар, свечи, коверчик, полотенце, платочек и т.д. Хлеб, принесенный богомольцами, съедается всеми в общей трапезной. Фрукты: яблоки, груши, виноград, уродившийся в садах, раздаются всем за обедом. Инок, живя в монастыре, имеет все нужное ему, но если бы он вздумал выйти из монастыря, то он ничего не имеет.

Второе начало, положенное в основу устава Паисия Величковского, определяющее жизнь братии Кицканского монастыря «на нем же, якоже мним, и все монашеское житье выситъ, сие есть: еже всем братиям, единомысленно и единодушно о имени Христовом в сие общее житие собравшимся, должно прежде всего и паче всего, аки путь, к царствию небесному неуклонно ведущий стяжати в разуме духовном, по слову послушание, всякую свою волю, и рассуждение, и самочиние, оплевавши и вне повергши. Волю же и рассуждение и заповеди отца своего, аще по силе священного писания будет, всеусердно тщатися творити и исполнял и братии, аки Самому Господу, а не человеком со страхом Божиим и со смиренномудрием, по силе своей, душею и телом, и всем своим благим произволением до смерти послужити».

Полное отречение от своей воли, от своего рассуждения и всецелое послушание настоятелю, исключая, если он требует, чего либо несогласного с словом Божиим, а также всецелая преданность братии, составляет отличительную особенность истинного монаха.

В Ново-Нямецком монастыре за утверждением в жизни иноков сего начала строго блюдут. Без ведома и благословения настоятеля никто в монастыре и ничего не может делать. Настоятель назначает каждому брату послушание, которое он должен нести. Если кто отказался бы от назначенного ему послушания, или сделал что-либо даже доброе и полезное, но без благословения настоятеля, тот подвергается наказанию, на него налагается эпитимия (канон), а то и изгоняется из среды братии. Всякий послушник Ново-Нямецкого монастыря это хорошо знает, и потому без благословения настоятеля старается ничего не делать, даже признаваемого им полезным и добрым, а тем более вредного и нехорошего, как напр., выйти из монастыря в село, в поле, на речку и т.д. Столяр без благословения настоятеля вам не починит стула, портной не залатает дыры, библиотекарь не выдаст книги, келарь – вина, хлеба и т.д. Без благословения старшего повар не разведет огня, пекарь не начнет месить теста, звонарь не будет звонить к вечерне, утрене, литургии, ни к обеду и т.д. Сам настоятель никуда не выезжает не испросив благословения у собора. Иноки и послушники кицканские преданы своему монастырю, как дети своего отца дому, радеют о процветании об улучшении монастыря. Усердно исполняет каждый свое дело из угождения Пресвятой Владычице Богородице и рожденному от Нее Сыну Божию, Спасителю мира Иисусу Христу, Который послушен был Отцу даже до смерти.

Параграф 3-й устава касается настоятеля...

«Настоятель известно ведый, яко о душах братии хощет истязая быти в день страшного второго Христова пришествия, должен есть всеприлежно священное писание и учение духоносных Богоносных отец испытующи, и кроме свидетельства писания и учения ни учение от себе братии приносити, ниже заповеди предаяти или что уставляти: но по силе священного писания и учения святых отец должен есть часть братию поучати и поставляти, и волю Божию открывати, и по разуму заповедей Христовых послушания монастырская братии предавати, бояся и трепеща от себе что, a не по разуму писания, братии воображати, известно ведый, яко святое писание и учение святых отец и ему самому, и братии есть наставник и путеводитель ко спасению незаблудный. Должен есть настоятель, собою образ смиренномудрия и во всем согласного и единомысленного союза любве духовныя всему собору воображая, не сам собою всякую вещь без совета начинати и творити: но во многих нужднейших делах собирающи искуснейших в духовном рассуждении братий и со их советом, испытующи и писание, да не будет что Богу и божественным заповедем и писанию противно, и тако начинати и творити. Аще же нуждное яковое дело явится, его же и пред всем собором должно объявити: то и весь собор собравши, и со общим всего собора ведением и рассмотрением таковое дело начинати и творити. И таковым образом может быти между братиею всегдашний мир и единомыслие и союз любве духовныя не решмый».

Согласно этому, настоятель Ново-Нямецкого монастыря ничего не предпринимает по делам монастыря без согласия и ведома старшей соборной братии.

Параграф 4-й устава трактует о том, как должно соблюдаться правило церковное...

«Правило Соборное Святыя восточныя церкве: вечерня, повечерие, полуношница, утреня, часы и Божественная Литургия такожде на вся господския и богородичныя и великих святых праздники всенощного бдения, со чтениями, на меньшие же праздники – Полиелей и Славословие со чтениями же, и прочий весь церковный чин и последование по соборному уставу, якоже во святой горе Афонской навыкохом, должно есть на сей нашей обители, во всем непреступно, и без остановления, без всякия борзости в свое время совершати; на немже ктитори и благодетели святыя обители по чину и уставу святыя церкве, должны суть поминатися, живи и преставлешиися, непременно. Начальника, же и вси братии должны суть всегда на соборном правиле церковном, всяк по чину своему в мантиях, рясах и клубуках обрататися, и никогда же сего кому, кроме благословныя вины, якоже недуга или послушания нужднаго, оставляти. Аще же который от братий не обрелся бы на церковном правиле: должно есть настоятелю в трапезе при всей братии о сем истязание творити, и аще не покажете вины благословныя: должен есть настоятель таковому брату подобающий канон поклонами чрез всю трапезу или неядением в той день, при обычном своем духовном словесном показании дати».

Согласно этому пункту в Ново-Нямецком монастыре церковное правило соблюдается во всей строгости по уставу. Ежедневно служится вечерня с параклисом Божией Матери (от 4-х или 5 часов до 6½ или 7½ вечера), повечерие малое с молитвами на сон грядущий непосредственно после ужина в церкви, а не в трапезной (до 8 или 9 часов), полунощница и утреня с первым часом, после которой служится заупокойная ектения по ктиторам и благодетелям св. обители (от 12 часов ночи до 4-х и 5 часов утра), Божественная литургия с акафистом пред началом ее (от 7 до 10 часов утра). Пред воскресными и праздничными днями совершается малая вечерня от 4 до 5 часов, после которой предлагается трапеза, и затем служится всенощное бдение (от 6 до 12 часов ночи), а в самый праздник – акафист и литургия (от 7 до 11 часов дня). В будние дни присутствие в церкви обязательно для всех только на полунощнице и утрени до чтения кафизм, после чего имеющие послушание отправляются на послушания: на кухню, пекарню, столярню, в портняжескую, сапожню, кузню и т.д.

Повечерие и молитвы на сон грядущий также обязаны все слушать. Отсутствие кого-либо на повечерии строго наказывается. Настоятель подает пример не опустительного посещения богослужения. Он начинает всякое богослужение: 9 час, вечерню, новечерие, полунощницу чтением: «Царю Небесный», чтением «Благослови, душе моя, Господа» на вечерни, и обязан читать и шестопсалмие на утрени.

В праздничные дни также все послушники присутствуют в церкви на всех богослужениях, исключая тех, которые несут самые необходимые послушания, как напр. поваров, и в этом роде. На утреннем богослужении всегда читается по два поучения после первой кафизмы и после второй, а в посту по три. Третье поучение читается после первого часа пред выходом из церкви. В посту читаются поучения из Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Феодора Студита и из книги «Лавсаикон».

На проскомидии всегда поминаются все ктиторы, благодетели монастыря и жертвователи. На утрени после первого часа ктиторы и благодетели преставшиеся.

Монашествующие и послушники присутствуют в церкви в установленной форме: монашествующие в рясах и клобуках, послушники в кафтанах. Служащие иеромонах, екклесиархи, канонархи одевают и мантии.

5-й пункт устава излагает правило, соблюдаемое в трапезной...

«В трапезу должно есть настоятелю и всей братии на всяк день собиратися, и от Бога посылаемый иноческому чину, обету незазорныя общия пищи и питья во славу Божию, обще всем причащатися, зело наблюдающе о разрешении и неразрешении общий церкве святыя устав, и должно на трапезе братии, комуждо по своему чину, в мантиях, рясах и клобуках седяще, с велием и крайним молчанием и страхом Божиим пищи вкушати, зело внимающе чтению, кое должно есть всякого дня, непременно, в трапезе быти с житий святых и отеческих, и учительных книг по уставу церковному. Во все же недели через весь год в господские и великие праздники, и празднуемых святых аще же возможно, еже и паче лучше есть, и на всяк день, должно есть непременно панагии быти. И весь чин трапези, по обычаю святогорскому, должен есть в нашем общежитии совершатися. И ни единим образом по келлиям никогдаже ясти ни настоятелю, ни братии, кроме недуга или крайней старости, свободно да не будет; и единые общие пищи всем причащатися. Аще же кто от братии поврежден стомах имати будет, и не возможет общую пищи вкусити, таковому должно есть по учению св. отец и по рассуждению настоятеля, датися пищи пользующая его по таковой крайней нужде обаче и тою обще со всеми братиями в трапезе, а не в келлии должен есть восприимати».

Согласно этому правилу, настоятель Ново-Нямецкого монастыря вкушает пищу вместе с братиею в общей трапезной. В пищу братия Ново-Нямецкого монастыря мяса не употребляет. В дни скоромные употребляют яйца, сыр, масло, молоко и рыбу. В иные постные дни не употребляют даже постного масла. За столом подается постный борщ без масла, фасоль, чечевица, картофель, горох. Пищу принимают иноки два раза в день. Кроме того, каждому иноку дается чай и сахар, так что иноки пьют и чай по келлиям.

В первую неделю великого поста и в страстную седмицу вкушают пищу один раз в день. В первые два дня первой седмицы вкушают только квашенную капусту вечером, и для согревания желудка предлагается горячая вода, в которой вывариваются сухари, а в великую пятницу сушеные сливы, инжир, или финики с хлебом.

В великую субботу вечером дается порция хлеба и купа вина. За трапезою иноки вкушают пищу молча, и внимательно слушая чтения из жития святых, толкование евангелия по воскресным дням. Чтение в трапезной бывает каждый день.

В посту, кроме обычного чтения во время еды, бывает чтение из аскетических сочинений Феодора Студита, Симеона Нового Богослова. Благодаря такому порядку, живущие в Ново-Нямецком незаметно приобретают правильные богословские сведения и духовную настроенность, узнают задачи иноческой жизни и правила духовного усовершенствования монашеского житья. За столом монашествующие сидят в рясах и клобуках, а послушники в кафтанах. Мантию одевает только служащий иеромонах.

Вообще в трапезной соблюдается образцовый порядок. По звонку начинается чтение и вкушение пищи, по звонку и молитве подается второе блюдо и благословляется питье вина, по звонку кончается чтение, по звонку собираются со стола укрухи, вилки, ножи, салфетки; по звонку встают и приносят благодарение Господу за пищу.

В образцовом порядке выходят из трапезной, и проходя, кланяются настоятелю, который стоит пока не выйдут все, и заключает шествие.

Во время выхода повар, келарь и диакон, разносивший богородичную просфору, если был совершен чин панагии, стоят на коленях около дверей, и просят прощения у всех. Проходящие благодарят или говорят: «Бог да простит и помилует вас», или «Бог да благословит и простит».

Читающие в церкви паремии, каноны, поучения по окончании чтения также делают земной поклон стоящим на правом клиросе и левом, и просят прощение в допущенных при чтении ошибках.

В параграфе 6-м устава преподается наставление о поведении иноков в келлиях.

«В келлиях братии должно сидети, по преданию св. отец, со страхом Божиим, паче всякаго подвига, предпочитающи умную молитву, яко любовь Божию и источник добродетелей, в сердце умом художне совершаемую, якоже многие богоносные отцы о ней учат... и вящное время на сию изнуряти, по сем же пение псалмов, ветхого и нового завета, и учительных и отеческих книг чтение умеренное имети. Памяти же смерти и грехов своих, страшного же суда Божия и муки вечные, и царствия небесного и самоукорение всегда, якоже в келлии, сице и на всяком месте, и во всяком деле должно всякому по силе своей имети, и в определенном себе отъ настоятеля рукоделии, или художестве упражнятися. Праздну же в келлии отнюдь не сидети: праздность бо всему злу научает инока. Безвременного же из келлии выхода и бесед не полезных, яко яда смертоносного бегати и отвращатися».

Этот пункт устава каждым иноком Ново-Нямецкого монастыря исполняется по силе и возможности. В келлии инок или послушник читает псалтирь, исполняет положенный ему духовником канон (правило), кладет поклоны, произносит по четкам молитву Иисусову. В келлию инока никто не может заходить без благословения и ведома настоятеля. Родители, братья и сестры послушника могут быть приглашены в келлию только по получении на то благословения от настоятеля. Самовольное введение в келлию кого-либо из посторонних строго преследуется. Иноки по коллиям не имеют права собираться для беседы и прочего. Захождение инока к иноку в келлию без надобности строго преследуется. Если кто из иноков желает по встретившейся надобности войти в чужую келлию, то он должен предварительно у дверей чужой келлии прочитать молитву Иисусову и просить благословение находящегося в келлии брата на вход. Услышав ответ на молитву «аминь», а на благословение ответ «Господь», желающий войти может отворить дверь и войти. Если же ответа не последует, то пришедший не имеет права отворять дверь. Далее настоятель не имеет права входить в келлию брата, не прочитав молитвы и не получив ответа.

7-й и 8-й параграфы устава дают наставление настоятелю в том, как ему относиться к братии. 7-й трактует о назначении настоятелем каждому брату соответствующего послушания.

«Должно настоятелю, искуса ради смиренномудрия, истинного же послушания, и во всем своея воли и рассуждения отсечения, еже есть лествица к царствию небесному послушники возводящая, в поварню, пекарню, келарню и трапезу и просто рощи, на вся внутрь монастыря послушания, не употребляя на таковая послушания рабов монастырских, братию по пременам и уреченным временам определяти. Братьям же взирающим на Подвигоположника и Совершителя веры Иисуса, собою образ послушания и истинного смирения, внегда умыти ноги ученикам, показавшего, не отрицатися и самлго мнящегося последнего послушания, верующим, яко царствию небесному будет ходатайственно, аще со смиренномудрием и страхом Божиим братии, не аки человеком, но аки самому Богу послужат. Рабов же монастырских настоятель должен есть на токовые определяти дела, которая братиям рассеяния ума, и от монастыря исхождения, и безмолвия умного раззорения виновна бывают».

Соответственно этому, братия Ново-Нямецкого монастыря назначаются на послушания внутри монастыря: в поварню, пекарню, келарню, трапезную, столярню, сапожню, портняжную, слесарню, кузню, надсмотрщиками на мельнице, в садах, на огороде, на стане, над рабочими на поле. Но они не назначаются возить дрова из лесу, сено с сенокоса, обрабатывать землю. В погонщики волов при оранке, жатве, косовице, затем прашевать и копать сады, пасти коров, овец, нанимаются рабочие.

8-й параграф устава вменяет настоятелям в обязанности иметь заботу об искоренении среди братии вражды и о развитии истинной любви.

«Настоятель якоже сам должен есть ко всем братиям яко присным своим о Господе духовным чадам равную любовь имети, сице должен зело блюсти опасно, да и братия истинную нелицемерную равномерную духовную любовь, яко знамение ученичества Христова, друг ко другу имутъ; к единому же некоему любовь особенно в дружине содружество, яко зазору и зависти виновно и истинные любве разорительно, всяким образом тщатися во общине искореняти; и должен есть вся немощи и падения немощных чад своих отечески сносити долготерпеливно надеждою исправления их, и истинного покаяния исправляти их духом кротости, всегда их словом к полезному наставляющи, а от общины их, за немощь их душевную, паче же аще от сего вред прочим не происходить, не удаляти. Самочинне же ходящим воле своей и рассуждению своему последующим и благое иго послушания отвергшим и таковым своим лукавым образом вред обществу творящим, никоже терпети: но по довольном наедине, и при двою или трех, и пред собором духовном словесном наставлении и наказании в том же или еще и горшем своем устроении пребывающих и не хотящих исправитися, яко губительным недугом поврежденный уды, от общего телесе братства, аще и со многими слезами и сожалением и болезнью душевною, да и прочии таковым душетлетельным недугом не повредятся, отсещати и изгоняти. Пришедших же в чувство и обратившихся ко истинному покаянию с радостью, аки отцу чадолюбиву, приимати, и всякую милость и сострадниe им показовати и согрешения им прощати, со всеми братьями о их обращении духовне веселящуся».

9-й параграф устава определяет помощников настоятеля по управлению монастырскою братиею.

«Настоятель должен есть имети ко управлению моший, вотчин, и рабов монастырских и всех внешних дел монастырских, брата, монаха всем искусна суща, могуща без преступления заповедей Божиих и розорения душевного сия дела добре управляти, да сам свобод от сего сущи, возможет удобнейше о спасении душевном братии и о всяком церковном общежительном благочинии духовное попечение имети; такожде и в духовном о братиях попечении должен настоятель помощника себе имети, духовника, в разуме духовном искусна суща, егоже во своем общие ради потребы монастырском отходе, должен есть вместо себе при братиях оставляти, благочиния ради и духовного братий окормления. Имеяще же настоятель, общия ради монастырския потребы, где отити и умедлити некое время, должен есть собравши звоном весь собор братии в церковь, лобзавши же святыя иконы и вземиши молитву от иерея, всему собору намерение свое объявити, и весь собор братий да молятся о нем к Богу, во еже ему к ним здраво и благополучно возвратитися, смиренно молити, и сине от всех братий прощение испросив, и свое всем благословение преподав, в путь отходити. От пути же Божиею помощью возвратившися, не абие в келлию ити, но собравши звоном всех братий первее итти в церковь, и должное Богу о своем в пути сохранении молитвами братии пред всем собором воздати благодарение, благодарить же и братию за их молитвы и милость Божию, показанную во общей братства пользе, о ней же и отхождение ему было, объявивши, таков келлию свою отходити».

10-й параграф устава содержит наставление настоятелю, как обходиться при принятии братии в иночество...

«Приводимого Богом брата от мира во иночество должен есть настоятель: первее, наедине совесть его испытати и от писания довольне силу иноческого общего жития и по Бозе послушания, воли своея и рассуждения до смерти отсечения и умерщвления открыти, и узрев в нем истинное, а не притворное желание иночества, и ревность божественную, тогда и пред всем собором братии паки силу иноческаго общего жития и послушания ему открывши сицевого брата в общее житие и послушание; и по абие во иночество постризати, но уставленное правило время оного три лета, оного же 6 месяц, смотря на плод послушания и воли своея отсечения, во искус в мирской одежде державши, постригати во иночество, оного в рясу, оного же и в мантию, и братии сочетовати. Аще же во искус уставленное время держав, истинного во всем повиновения и воли своея отсечения в нем не узрит, настоятель такового и по трилетнем искусе никакоже постригати, но в мир отпускати да не будет, общему житию от таковых самочинников смущения».

11-й параграф устава продолжает речь, содержащегося в 10-м.

«Аще случится приходящему брату от мира во иночество и некое имение внести в монастырь, таковое имение должен есть настоятель во общей сосудохранительнице монастырской неиждиваемое хранити до пострига во иночество оного брата. По постризе же на общие нужды монастырские и братии оное истощевати. Аще же сый во искус прежде пострига раскается о своем от мира исшествии и восхощет из обители в мир возвратитися или во иную обитель где отити, таковому и имение, с ним во обитель принесенное, в целости все отдавши, отпустити, да не будет и обители и брату таковому о сем смущения».

Эти пункты устава так и соблюдаются, как они изложены, исключая, что по принятии пришедшего от мира в монастырь в качестве послушника, таковой сначала приемлется в указные послушники по увольнении из общества, а после этого спустя три года, а то и позже, постригается в мантию. До зачисления в указные послушники проводят в монастыре по 6 и 12 лет, смотря по проявленному ими послушанию.

В 12 параграфе устава идет речь о больнице.

«Больница внутрь обители должна есть непременно устроенной быти, братий ради в различные падающих недуги, да имать надаяй в недуг особное о себе в пищи и питии и во всяком упокоении прилежа сиe. В ней же брат искусен, могий в разуме духовном больным послужити. И аще бы обрелся ноне отчасти искус врачебный хитрости умеяй, сей должен есть от настоятеля поставлен быти, который в разуме служить больным должен есть коемуждо от них пищу приличестующую и пользующую, и питие в их недугах подавати, и во всем им упокоении творити со страхом Божиим служащи им, аки самому Господеви, да и служай мзду имать от Господа рекшего: болен бых и посетите мене и болнии, во всем приличествующе себе упокоение обретающе, благодарят Бога и мзду за свое в недузе со благодарением, претерпение от Бога восприимут».

В Ново-Нямецком монастыре имеется больница, где находят себе уход престарелые и недужные. Один из иноков, понимающих фельдшерское дело, имеет фельдшерское послушание. Один послушник помогает ему в уходе за больными.

Но дело ухода за больными стояло до 1910 году все же не на должной высоте, требуемой милосердием и состраданием к ближним, особенно к больным. В 1910 году, в феврале и марте в монастырь занесена была страшная болезнь сыпного тифа, которая уложила в постель многих насельников монастыря, от которой умерли 7 человек, в числе их и монастырский эконом иеромонах Севастьян, и лучший певец на молдавском клиросе иеродиакон Макарий. Монастырь в течение всего великого поста был окрѵжен карантином, изолирован был от посещения богомольцами. После этой болезни была сознана необходимость организации постоянной и серьезной медицинской помощи для братии. При больнице была открыта аптечка, и при ней постоянный фельдшер с жалованием в 50 рублей месяц.

Параграф 13-й устава требует, чтобы монастырские послушники обучались всяким ремеслам.

«Должно есть настоятелю пещися, да в монастыре различные художества будут, а наипаче без их же потребы невозможно содержатся человеческому житию, и на сию братию определяти, и неумеющих обучати, да самим братиям таковая художества за общую пользу проходящим, все общество братий может безмолвно в необходимых своих удовлетватися нуждах и безвременных в мире сих ради потреб происхождения и от сего прибывающего душевного вреда избежати возмогут».

Послушники Ново-Нямецкого монастыря обучаются в монастыре столярному, сапожному, портняжному, слесарному и кузнечному ремеслам. Все нужды монастыря в этом отношении удовлетворяются своими мастерами. Послушники с большою любовью обучаются ремеслу, и стараются один другого превзойти в изяществе работы.

Параграф 14-й устава содержит указание на то, что при монастыре должны быть гостиницы, странноприимницы...

«Страннопримницам: единой – внутрь монастыря, приходящих ради во обитель честных, духовных и мирских лиц, другой же вне монастыря, должно есть устроенным быти, да приходящии во обитель и себе внутрь монастыря, и скотом своим вне монастыря приличествующее упокоение и послужение обрящут. И над сею службою должен есть настоятель поставляти искусных братий, могущих в разуме духовном странным послужити да и мзды от Бога за разумное свое странным послужение сподоблятися, и общество все видяще странных приличное себе угощение и послужение приемлющих, без молвы и без всякого стужения пребудут. Должен есть настоятель якоже к духовной своей братии духовную по Бозе любовь имети, тако и ко всем во обитель приходящим нищим, больным, неимущим где главы подклонити, по заповедям Божиим туюжде и любовь показовати, приимати с любовыо оного в странноприимнице, оного в больнице, и по силе своей о телесных их потребах попечение имети, и по возможности обители напутствовавши их потребным, с миром отпущати».

Согласно этому пункту устава в Ново-Нямецком монастыре имеются странноприимные дома, гостиницы для интеллигентных богомольцев внутри монастыря, а для простых ― на внешнем дворе. Всем богомольцам предоставляется кров и пища, а интеллигентным и постели.

За гостеприимство в течение трех дней платы не взыскивается, но гости могут пожертвовать что-либо на поддержание дома. Многие нищие бездомные странники получают от настоятеля белье, сапоги, шапки, одежду какую-либо. Многим больным выдаются лекарства, делаются перевязки и проч. Многие вдовы получают из монастыря муку, хлеб, дрова и проч.

По параграфу 15 устава возбраняется вход в обитель женскому полу.

«Женскому полу вход во обитель да возбранен будет, кроме общей христианам нужды, яже во время брани, и размира, и бегства бывает».

Соответственно этому в Ново-Нямецком монастыре пребывание женского пола в ограде монастырской допускается только во время богослужений. В остальное время женский пол не допускается. Особенно возбраняется женскому полу посещать иноческие келлии. Дабы женский пол не бывал внутри монастыря, иноки сами себе стирают белье в общей прачечной. За птицею ухаживают также иноки.

16-й параграф устава не содержит в себе чего-либо руководящего, имеет местный, тесно связанный с условиями жизни Нямецкой лавры характер.

17-й же параграф устава касается важной стороны монастырской жизни. Он содержит обращенную к митрополиту просьбу о том:

«Да по смерти единаго настоятеля другий от инуду на настоятельство присылаем не будет, но по согласному единомысленному всего собора избранно, и по совету умирающего настоятеля, и по благословенно преосвященного митрополита, должен есть таковый отец избран от общества братии, и поставлен быти, иже в разуме духовном и ведении священного писания и общежительных уставов, такожде и в послушании и своея воли и рассуждения отсечении, в любви, кротости и смирении и во всех добродетелех прочую превосходящий братию, могущий словом и делом образ пользы братии собою подати, саном священства почтенный. И понеже от трех языков общество наше состоит, то и три языки ― греческий, славянский и молдавский, или по нужде, ноне два ― молдавский и славянский, добре умеющий, да все общество братий в духовных своих нуждах готовое всегда от него обрящут врачевание. Таковому начальнику общим всего собора, от того же общежительного собора избранну, и благословснием преосвящеенного митрополита наставленну бывшу, может благодатно Христовою все общежительное о Господе братии собрание и житие неразоримо и благоуправляемо пребывати, якоже корабль добре искусным кормчим управляем. Аще же бы каковый начальник от инуду, а по от собора братий поставлен был, самым делом совершенный нищеты, послушания и отсечения своея воли и рассуждение нестяжавый и терпения укоризны и бесчестия во общем житии не прошедый, силы писания и общежительных уставов неведузий, еще же и особное свое стяжение имея, и не тем разумом, да положит душу о братиях, начальство восприемый, но точно да себе упокоить и имению своему приобретение соделает: како таковый может стадо словесных Христовых овец добре и бодро на пажити слова Божия и заповедей божественных упасти, и корабль общего жития добре окормляти, сам еще от иных не быв по Бозе окормляем?... Но и собор братий добровольне спасения ради своего, во общее с собою о Господе пребывание собравшийся, како таковому наставнику покорится?.. И аще бы сие когда по насилию, сделалось, без соборного избрания начальник над братиею поставлен был, то иное не воспоследует, разве всеконечное и совершенное братии расточение и житию общему разорение. Сего ради и паки молим Преосвященство ваше Богоданною Вашею властью сие утвердити: да от собора братии избирается начальник, а не от инуду присылаем будет, не бо вемы иное всеконечное общему житию запустение, якоже сие. Разве аще не един им образом во всем соборе братии не обрелся бы ни един таковый брат, который мог бы и словом, и делом, и образом братии наставник ко спасению быти; индеже бы обретался некий таковый отец, иже бы и силу священного писания и общежительных уставов видел совершенное стяжание воли своея и рассуждения умерщвление в повиновении духовном под отцем своим исправивый, добре могущий стадо Христово по слову упасти, то и таковый отец по таковой крайней нужде паки с добровольным всего собора произволением, с благословением преосвященнейшего митрополита начальник над братиею постановлен да будет: первее по самой совести христианской и иноческой пред всем собором обещавыйся Богу ни единым образом, даже до смерти ниже единого своего коего движимого и недвижимого имения во общем житии не имети и не стяжавати, но вкупе со братиею вся от Бога посылаемыя к состоянию общего жития нуждные потребы имети обща, таковый начальник и таковым образом аще над общеживущею братиею поставлен будет, веруем яко паки общему житию благодатию Христовою запустения не будет. Таковым образом мним, и блаженныя памяти ктитор священный сия обители, общие в ней уставивый житие, повеле и странными клятвами утверди: да от иного монастыря игумен в сей обители Нямецкой лавры поставляем не будет, да не будет, якоже мним, общему житию запустения...

Того ради молить преосвященств Ваших: да сие наше смиренное моление и блаженного ктитора нашего законоположение благодатною Вашею Властно утвердите, да твердо и непоколюбимо сие в нашем общежитии держится, да и общее житие сие благодатно Христовою и многомощними вашими молитвами постоянно цело и не разоренно пребудет»...

Этот пункт устава в Ново-Нямецком монастыре так и соблюдается. После смерти одного настоятеля избирается новый из среды братии собором монашествующих, и представляется епархиальным архиереем на утверждение Св. Синода.

Ново-Нямецкий монастырь, в силу приведенных и соблюдаемых правил внутренней жизни, представляет собою многочисленную семью подвизающихся, связанных друг с другом взаимною любовью, проникнутых твердым сознанием лежащего на каждом долга. Настоятель среди них является отцем среди детей, которых он и есть духовный отец, который никогда, даже в мысли, не обособляет себя от братии.

Этот порядок внутренней жизни и непрестанное служение Богу, уставное, в связи с занимаемым им местоположением, привлекают в монастырь массу богомольцев не только из Бессарабии, но и из Херсонской, Подольской и других губерний.

Имея в виду большое стечение в монастырь богомольцев из разных городов и сел, иногда из таких, которые заражены рационалистическим и мистическим сектантством, Кишиневское епархиальное начальство учреждая в 1900 году должность епархиального противосектантского миссионера, признало полезным, чтобы означенный миссионер, будучи в иноческом чине, имел местопребывание в Ново-Нямецкой обители, с получением жалования из сумм заграничных монастырей. Первым миссионером был иеромонах Димитрий (Вербицкий), ныне епископ Каневский, викарий Киевской митрополии, а вторым архимандрит Гурий (Гроссу), ныне настоятель Смоленского Спасо-Аврамиева второклассного монастыря.

Пребывание в монастыре миссионера увеличивает религиозно-просветительное значение его, осуществляя ту миссионерскую цель поддержания православия, какую имел в виду основатель Ново-Нямецкой обители, блаженной памяти игумен Феофан Кристя.