Слово в первую неделю св. Великого поста⁴⁵

Отселе узрите небо отверсто (Ин.1:51).

Эти слова читались ныне в Евангелии. Их отношение ко времени поста и покаяния очевидно.

Духовное небо или Царствие Божие всегда было и будет для нас, христиане, отверзто со стороны Бога; но не во всякое время можно видеть его явственно и близко. Есть в году дни и седмицы, в которые едва ли не заключается оно для многих из нас. Такова седмица Сырная, или, так называемая, Масленица. Но есть дни и седмицы, в которые духовное небо зрится недалече от нас. Такова св. Четыредесятница, или Великий пост. Отселе узрите небо отверсто (Ин.1:51).

Не будем говорить о прошедшем, которое заключало от нас небо; но скажем несколько назидательных мыслей о настоящем, которое отверзает нам небо.

Кто учредил пост? Не человек, без сомнения, но Творец человека. Начало поста в раю. Первая заповедь, данная первому человеку, обязывала его к посту. От древа, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него (Быт.2:17). И человек доколе сохранял сию заповедь, зрел небо, – ходил во свете лица Божия; нарушив её, перестал видеть небо и начал ходить во мраке греха. Чтобы видеть отверзтое небо, надобно иметь око души, неомрачённое грехами; а чтобы иметь такое око, – надобно воздерживать мысль и чувство от греховных снедей. Пост в невинном состоянии человека был средством, предохраняющим от душевной слепоты, а ныне, в состоянии греховном, сделался он средством, врачующим эту слепоту.

Пост в ветхозаветной церкви был в большем употреблении. Становилось ли небо медяным? Люди постились. Делалась ли земля железною? Люди постились. Нужно ли было испросить у Бога какое благо? Испрашивалось в посте и молитве.

Иисус Христос не изрёк особенной заповеди о посте, но утвердил важность и святость его собственным примером, и говорил ученикам Своим о посте, как о необходимой потребности в деле спасения. Так, когда они спрашивали Его, почему не могли они исцелить бесноватого, Он отвечал им: сей род не исходит, токмо молитвою и постом (Мф.17:21). Пример Иисуса Христа в деле нашего спасения более, нежели заповедь. Здесь Он учит нас самым делом. По примеру Его сорокадневного поста св. Церковь учредила нынешнюю Четыредесятницу, заповедуя нам поститься телесно и духовно. Ибо воздержание от известной пищи без воздержания от грехов было бы бесполезно. Как наша душа соединена с телом, так пост внутренний должен быть связан с наружным.

Наружный и внутренний пост, телесный и духовный, должен составлять одно поприще, один подвиг. Воздержание от пищи, без воздержания от грехов есть фарисейство. Пост наружный есть средство, а внутренний есть цель. Средство не спасает, если не достигнута цель; а цель не может быть достигнута без средства. Посему оба поста, телесный и духовный, так тесно соединены между собою в деле спасения, как душа с телом в существе человека.

Св. Церковь ныне заповедует нам то же, что было заповедано в раю: не снесте (Быт.2:17). Правда, того испытательного древа, которое стояло в раю, ныне не существует; но зато весь мир обратился в древо познания добра и зла. Все, еже в мире, похоть плотская, похоть очей и гордость житейская, говорит апостол (1Ин.2:16). Не снесте, то есть, ничего такого, что питает или возбуждает наклонность ко греху; не снесте ни чувствами, ни мыслями, – ибо весь человек должен поститься всем существом своим.

Время поста есть время в году необыкновенное. Ныне положено запрещение на многое такое, что дозволялось в другие дни. Так, чтобы наша буйная плоть не воевала на дух, запрещено употреблять пищу, которая услаждает её и утучняет. Чтобы душа собрала все свои мысли и чувствования в один предмет спасения своего, и углубилась в исследование тайных своих помыслов, запрещены зрелища, игры и увеселения. Чтобы более восчувствовать скорбь о грехах, более пролить слёз сердечного раскаяния, запрещено совершать браки и даже в дни поста литургию. Можно ли в такое тихое время, свободное от мирских сует, не видеть неба?

Время поста есть время для души самое спасительное. Прилежная молитва нужна во всякое время: ныне она усилена тем, что кающийся грешник должен преклонять чело своё к земле и стоять на коленях, богослужение в св. храмах возвышает душу во всякое время: ныне оно направлено преимущественно к тому, чтобы заставить грешника войти в себя и сознать своё недостоинство. Читается ли что сверх псалмов Давидовых? Читается к возбуждению в нас покаянных мыслей. Поётся ли что? Поётся к возбуждению в нас чувства умиления. Самое облачение, употребляемое ныне священнослужителями, выражает печаль и сетование. Можно ли в такое время не обратиться кому к Богу, и не увидеть неба? Самый рассеянный человек, кажется, должен помыслить о себе и воздохнуть о своих падениях, видя во всем пост, и слыша везде побуждения к покаянию и сокрушенной молитве. А когда пробудится в таком человеке совесть и заговорит ему: обратись и покайся? Он встанет, без сомнения, от сна греховного, и подобно блудному сыну, обратится к Отцу Небесному в слезах раскаяния.

Время поста есть время изменения или покаяния. Изменение сиё должно состоять не в одной перемене пищи и пития – ибо под сим изменением наше сердце может оставаться с теми же страстями, с коими было, не изменяя пищи и пития, но в перемене мыслей худших на лучшие, в перемене чувствований порочных на святые, в перемене поведения и жизни. Наше покаяние должно быть нераскаянно. Печаль, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2Кор.7:10). Покаяние нераскаянное есть то, после которого мы не возвращаемся на прежние грехи. Оно-то требуется ныне. Но таково ли оно в нас? Не в первый раз проводим мы св. пост, не в первый раз исповедаемся и приобщаемся св. Христовых Тайн, но всё-таки остаёмся такими, какими были и прежде. От чего это? Неужели врачевство души притупилось от частого употребления? Нет! Оно всегда сильно и действительно, но наша вера ко Врачу душ и телес слаба и холодна; и потому наша печаль бывает кратковременна и покаяние раскаянно.

Время поста есть время нашего обновления во всём существе. Если постимся мы, как должно, воздерживаясь от всех снедей, услаждающих и утучняющих нашу плоть: то не чувствуем ли в своём теле некоей лёгкости и удободвижимости, и не примечаем ли в себе некоего умирения чувств телесных? Так бесчинные взыграния плоти исчезают, по отнятии у них пищи, как кипение исчезает в сосуде, под коим потушен огонь; яростные движения при неудовольствиях и огорчениях теряют свою силу, как стрела, пущенная из лука, у коего ослаблена тетива. Тем не менее обновляется и душа, с облегчением плоти. Ум яснее и ближе видит необходимость спасения, рассудок судит лучше и святее о предметах духовных, воля становится наклоннее к добру, совесть взыскательнее, воображение чище, словом, вся душа со всеми своими силами и способностями принимает направление высшее. Можно ли среди такого обновления не узреть небо?

Время поста и покаяния есть время приближения к нам Царствия Божия. Кто постится и оплакивает свои грехи, тот видит Царствие Божие явственно; кто исповедает грехи свои чистосердечно и приобщается Плоти и Крови Христовой с полною верою, тот ощущает Его внутрь себя. Но за грехами, как за облаками, невидимо Царствие Божие; за воплем страстей, как за шумом волн морских, не слышится глас милосердия Божия и помилования; за суетами мирскими, как за парами в воздухе, не зрится духовное небо.

Многие из нас, братие, исполнили уже христианский долг в течение минувших дней. Приветствуя вас с очищением совести и с обновлением в духовной жизни, я призываю вас во свидетели той истины, что духовное небо точно ныне отверзто. Не получили ли вы мира в совести, принеся чистосердечное раскаяние во грехах? Не ощутили ли святой радости, приобщаясь Плоти и Крови Христовой? Не просветились ли тогда неким духовным светом? Не оживились ли некою духовною жизнию? Знаете ли, что это такое? Это благо неба, которое ныне отверзто.

Да будет убо ваше покаяние нераскаянно! Да отверзется для вас духовное небо отныне на всю жизнь. Аминь.