Часть первая. Распространение христианства среди славян

Просветителями славян были Святые братья Кирилл и Мефодий. Отец их, Лев, занимал должность помощника военачальника в Солуни (Салониках), откуда и сам был родом. По некоторым изысканиям Лев был славянином, мать их гречанкой. Задолго до жизни Св. братьев г. Солунь был окружен славянскими племенами, которые – без успеха – пробовали захватывать самый город. Близкое соседство греков и славян оказывало на оба племени взаимное влияние. Понятно, что Св. братья могли с детства хорошо знать славянский язык, учитывая, в особенности, славянское происхождение их отца. В то время – начало 9 века – в Византии господствовали еще иконоборцы, которые в Солуни занимали и епископскую кафедру. Не страшась возможности потерять свой пост, Лев, с семьей, сохранял благочестие и истинное благоверие.

В семье с раннего детства выделялся младший сын Константин (род. в 827 г.). Он превосходил своих сверстников в учении, поражал своею памятью. Особенно прилежно изучал он труды Св. Григория Богослова, но не мог всего постигнуть. Горячо молился отрок о просветлении. В 842 г., после смерти отца, Константин на 15 году быль приглашен в Царьград, в качестве сверстника к шестилетнему императору Михаилу З. Ожидалось, что он окажет доброе влияние на отрока государя. Константину, по прибытию в столицу, удалось усовершенствоваться в науках, к чему он так стремился.

В это время патриархом был сицилиец родом, ученый монах Св. Мефодий (сконч. 846), пострадавший за Православие и чтимый, как исповедник. Он, вместе с опекунами императора, стремился поднять образование. При дворце была устроена высшая школа. Константин учился у выдающихся ученых, среди которых были Лев Философ, ранее митр. Солунский, и будущий (с 857 г.) знаменитый патриарх Фотий. С последним. Константин особенно сблизился; влияние его сказывалось и в дальнейшей жизни Святого. Константину открывалось блестящее положение при дворе, а также возможность женитьбы на крестнице воспитателя царя, Феоктиста, ученого сановника, выписавшего его из Салоник. Он же назначил Константина библиотекарем Св. Софии. Но все это было ему чуждо. Рукоположенный около 850 г. во священники, он вскоре оставил Царьград и удалился в монастырь на «узком» море (разумеется Мраморное море). Но там ему удалось остаться недолго. Он был возвращен в столицу и назначен учителем философии в придворной школе кесаря Варды. По желанию царя, Константин вступил в прения с низвергнутым патриархом иконоборцем Иоанном Грамматиком, прозваным Ианнием, считавшим себя непобедимым в спорах. Константин оказался победителем.

Около 851 г. Константин Философ был отправлен к сарацинам и – вернее всего в Багдаде – вел прения с тамошними мудрецами. Их более всего интересовали вопросы о Св. Троице и о воплощении Господа Иисуса Христа от Девы Марии. После обнаружившегося в спорах бессилия сарацин, произведена была попытка отравить Константина, но Господь охранил его. Эта миссия, расширив знания Константина в области изучения религий и языков (в особенности арабского), явилась подготовкой к главной его апостольской деятельности.

Старший из всех сыновей Льва, Мефодий, отличался сродными брату нравственными качествами. Он обладал величавой наружностью. Царь, зная достоинства Мефодия, назначил его воеводой (князем) Струмской области в Македонии. Состоялось это, повидимому, около 843 г. Мефодий, прослужив около 10 лет, познал суету мирской жизни и решил искать высшего удовлетворения в тиши иноческой келлии. Он удалился в обитель на горе Олимп. В местности этой было несколько монастырей. Там подвизался одно время Пр. Феодор Студит. Мефодий предался молитве и книжным занятиям. К нему присоединился затем брат Константин. Они, подвизаясь аскетически, расширяли, вместе с тем, свои знания. По воле Божией, Св. братья подготовляли себя к будущей просветительной работе.

Когда они пребывали в обители, к имп. Михаилу явились послы от хазар. Племя это, урало-чудского происхождения, обитало с III – IV в. по берегам Каспийского моря, вблизи устья Волги. В это время хазары распространяли свою власть до Днепра и даже доходили до Оки. Они были язычниками, мусульманами, и, в меньшем числе, евреями и христианами. В конце 8 века усилилась среди них иудейская религия, которую исповедывали знатные вельможи и «каганы» (князья). Хазары издавна поддерживали дружеские отношения с Византией. Теперь – в 858 г. – они просили прислать исповедников византийской веры, которые могли бы состязаться с евреями и сарацинами. Император отправил в эту миссию Константина, поручив ему взять с собой Мефодия. По пути Св. братья пол года прожили в тогдашнем греческом Крыму – Херсонесе (Корсуни). Константин основательно постиг еврейский язык, читал самарянские книги. Нашел он Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами. Св. братьями были обретены мощи Св. Климента, папы Римского (третий епископ Рима, сосланный на работы в каменоломнях нынешнего Инкермана и утопленный в море ок. 100 г.). В хазарской земле Св. братья исповедывали превосходство христианства и крестили до 200 человек. Миссия их продолжалась три года. По возвращении в Царьград, Константин остался при церкви Св. Апостолов. Мефодий, отказавшись от предложенного ему епископства, стал игуменом Полихрониева монастыря, не имея священного сана, что тогда иногда допускалось. Во время хазарской миссии, относимой к 858 г., патриархом был Фотий.

В конце 862 г. моравский князь Ростислав отправил послов к имп. Михаилу. Он указывал, что народ его принял христианство, но никто не разъяснил ему веру на понятном языке. Он просил прислать учителя, который просвещал бы моравов на славянском языке. Выбор царя и патр. Фотия остановился на Св. братьях. Михаил III, в беседе с ними, подчеркивал знание ими, как солунянами, славянского языка. Они перед отъездом составили славянскую азбуку. Предполагается, что основой Кирилло-Мефодиевского переводного языка была обработанная разговорная речь византийских славян, дополненная фракийско-македонским говором и особенностями моравско-паннонским.

К этому времени Моравия входила в состав империи Карла Великого, который первый позаботился об ея крещении. По его желанию, еп. Зальцбургский, в юрисдикции которого значилась Моравия, и еп. Пассауский отправили туда миссионеров.

Но богослужения и проповеди на немецком языке были непонятны населению. Князь Ростислав, хотя и посаженный на престол внуком Карла Великого, королем Людовиком Немецким, сочувствовал национализму народа и, с переменным успехом, боролся с чужеродной властью. В 855 г. он отложился от германского императора. Поэтому Ростислава устраивала миссионерская деятельность, направлявшаяся не из католического запада, а из Византии.

Св. братья прибыли в Моравию весной 863 г. Они привезли с собою, кроме азбуки, часть переводов Св. Писания и богослужебных книг. Обосновавшись в Велеграде (Девине), они продолжали эту работу, установили богослужение на славянском языке, создали школы и поучали народ. Последний с радостью внимал их проповеди. Появление греческих проповедников в земле, считаемой немцами своей, не нравилось германским епископам и папе. Именно в это время очень обострились отношения папы Николая I с патр. Фотием. Последовало приказание папы Св. братьям прибыть в Рим. Пробыв в Моравии три года, они пустились в путь. По пути они задержались в Паннонии. Тамошний князь Коцел, племянник князя Ростислава, учился у них по славянским книгам. Оттуда с ними отправились в Рим 50 учеников, в дополнение к тем, которых они взяли с собой из Моравии. В Венеции Св. братья встретились с враждебным к ним отношением западного духовенства. Последнее, ссылаясь на Пилатовы надписи на Кресте Христовом, признавало церковными языками только греческий, латинский и еврейский. Пришлось вести с ними прения, подобные тем, которые имели иногда место и в Моравии.

Прибыв в Рим в конце 867 г. они не застали в живых папу Николая I (ум. 867). Новый папа Адриан II, более мягкий, с почетом встретил их, привезших мощи Св. Климента, которые были положены в церкви его имени. В Риме, с одной стороны, были довольны успехами христианства в Моравии, с другой же стороны, не одобряли широкого введения славянского языка в богослужения. Вообще, при изучении отношения пап к деятельности Св. братьев в славянских землях, надо учитывать общую политику Рима. Перемены в отношения их миссионерской работы зависели от того, каковы в то или иное время были отношения Рима с Византией, к коей церковно тяготела Болгария, а также кого из наследников Карла Великого в данный момент поддерживали папы. Когда Св. братья прибыли в Рим, в Царьграде царствовал Василий Македонянин, патриарх же Фотий, столь ненавистный Риму, был заменен Игнатием. Последний был настроен к Риму примирительно. Болгарский вопрос находился в стадии рассмотрения. Папа в это время поддерживал западных Каролингов и ему важно было доброжелательство моравского князя, враждовавшего с восточными – немецкими Каролингами.

Папа Адриан проявил доброжелательство к Св. братьям. Привезенные ими ученики славяне были поставлены в диаконы и в священники. Тогда же, по-видимому, Мефодий стал иеромонахом. Папа и его совет, выслушав доводы Константина, утвердили введенные им в славянских странах порядки. Последовало разрешение совершать канонические часы и божественные службы на славянском языке. Константин вскоре заболел и, приняв за 50 дней до смерти схиму с именем Кирилла, преставился 14 февраля 869 г. Он был торжественно погребен. Мефодий, ссылаясь на завещание матери, просил о разрешении похоронить брата на родине. Папа сначала согласился, затем же, по настоянию ближайших советников, отказал, предложив, в виде особого исключения, погребсти Св. Кирилла в храме Св. Петра. Тогда Мефодий просил и получил разрешение погребсти брата в церкви Св. Климента в Риме.

Вскоре после смерти брата, Мефодий, посвященный во епископа Моравии и Паннонии, был отправлен папой в последнюю страну. Об этом просил князь Коцел. К этому времени Болгария церковно подчинилась Византии. В Моравии же воцарился Святополк, выдавший дядю своего, Ростислава, немцам и в те годы друживший с ними. Папе важно было привлечь на свою сторону князя Паннонии и моравский народ. В граматах к моравским и паннонским князьям папа Адриан сообщал о разрешении применять славянский язык за богослужениями, с тем только чтобы на литургии Евангелие и Апостол читались сначала по латыни, а потом по славянски. Мефодий поселился в г. Мосбурге у Блатенского озера и сначала работа его в Паннонии развивалась успешно. Но вскоре яростную кампанию против него повел Зальцбургский епископ, считавший Паннонию в своей юрисдикции. По его распоряжению Мефодий был схвачен и в начале 871 г. заточен в Швабии. Там он просидел два с половиной года. Только тогда – опять по причине общей политики – новый папа, Иоанн VIII (с 872), решился заступиться за него. Он доказывал Зальцбургскому епископу правоту Мефодия и то, что Паннония, как часть Иллирии, находится в непосредственной юрисдикции Рима. Мефодий был освобожден в конце 873 года или в начале 874 года. В 874 г. он был уже в Моравии и вновь поселился в Велеграде.

Миссионерская работа его не ограничивалась Моравией. Она распространялась на Краковскую Польшу, частично подчиненную Святополку, и на Чехию. Семена его попадали в Словакию, в Прикарпатскую Русь (Угорскую и Червонную), через Паннонию в Сербию, в Словению. Немецкие епископы продолжали борьбу с Мефодием, находя поддержку у коварного кн. Святополка. Они донесли папе, что Мефодий не исповедует католического учения о происхождении Духа Святого и от Сына, а также не признает папской власти, отчего и устанавливает славянскую службу. В 879 г. папа вызвал Мефодия в Рим. По выслушании его перед лицом епископов, папа Иоанн сообщил Святополку, что архиепископ моравской Церкви признан «православным во всех церковных учениях» и он возвращает его в Моравию. Наряду с этим был поставлен викарным епископом в г. Нитру пресвитер немец Вихинг, присланный Святополком и не сочувствовавший Мефодию.

По возвращении в Велеград, Мефодий ощутил тяжесть положения. Против него был князь, еп. Вихинг и прочие немцы. Чувствуя приближение кончины, Святитель усилил работу по переводу священных книг. Он имел уже подготовленных «споспешников». Святыми братьями были переведены все книги Священного Писания, кроме Маккавейских, Номоканон, Патерик, Часослов, Служебник, избранные чтения Нового Завета, Паремейник, Чины таинств и др. В 882 г. архиепископ Мефодий ездил в Царьград к царю Василию Македонянину. Патриархом в то время был снова Фотий. Преставился Святитель Мефодий в Велеграде 6 апреля 885 г., назначив своим преемником Горазда моравлянина, почитаемого народом.

Сразу после его кончины, еп. Вихингом, при полной поддержке Святополка, воздвигнуты были гонения против учеников Св. Мефодия. Новый папа Стефан V (с 885) был тоже противником святого дела. Не получив еще сведений о кончине Св. Мефодия, папа писал Святополку: «Мы весьма удивились, что Мефодий предал лжеучению, не назиданию, вражде, а не миру, и, если это так, как мы слышали, то лжеучение его мы совершенно отвергаем». Ученики Святителя – Горазд, Климент и Наум – подверглись заточениям, издевательствам и, вместе с 200 священниками, были изгнаны из Моравии в 886 г. Положение православия улучшилось в Моравии при внуке Святополка, Моймире II. Папой был тогда – с 898 г. – Иоанн IX, враждовавший с немцами и нуждавшийся в поддержке славян. Но в 907 г. окончилось бытие Моравии, разделенной между богемцами (чехами) и венграми.

В Болгарии ученики Св. Мефодия приняты были с большою радостью. Царь Борис – Михаил, крещением своим в 864 г. способствовавший насаждению христианства в стране, был учеником Св. Мефодия. В 866 г., по соображениям политическим, Он просил Рим прислать в Болгарию способных учителей веры, что и было исполнено. Но в 870 г. он окончательно примкнул к восточному Православию. Борис желал иметь национальную Церковь, а не зависимую от Византии. Приход учеников Св. Мефодия был ему особенно важен. Св. Климент, с помощью Св. Горазда, Св. Наума (основателя известного монастыря на Охридском озере) и др. учеников Св. Мефодия, развил широкую просветительную деятельность на славянском языке. Св. Климент, объезжая страну, понятно для народа проповедывал слово Божие, разъяснял заповеди и догматы. Св. Князь Борис удалился в 893 г. в монастырь, где скончался в 907 г. При втором сыне его Симеоне, правившем по воле отца с 896 г., Св. Климент был поставлен в 899 г. епископом. Св. Климент, подготовив достойных людей, поставил многочисленных священников, диаконов, чтецов. Царь Симеон ( † 927) известен и тем, что в 907 г. прекратил церковную зависимость от Царьграда и объявил Доростольского митрополита Леонтия патриархом болгарской Церкви. Это был золотой век православной национальной культуры Болгарии. Позднее последняя политически и культурно подпадает под власть Византии. Эта просвещенная православная страна имела большое значение для зарождавшегося христианства на Руси.

Из Моравии христианство перешло в Богемию (Чехию). Распространению его способствовал брак (871) кн. Святополка с богемской княжной. В 874 г. богемский князь Боривой и его супруга Людмила крещены были в Велеграде Св. Мефодием. Святитель лично трудился в Чехии. В Праге воздвигнуты были церкви Св. Климента и Св. Георгия. После кончины Боривоя (894), Чехия, в лице Св. Людмилы († 928) и, воспитанного ею в знании славянской письменности, внука Св. Вячеслава, имела двух преданных Православию членов династии. Оба они прияли мученическую смерть от родственников. Св. Вячеслав был убит в 935 г. братом Болеславом, главой языческой партии. Последний старался истреблять христиан, пока германский император Оттон I, силою оружия, не принудил его в 950 г. оставить их в покое. При кн. Болеславе II Благочестивом христианство восторжествовало, но как католическое. В 967 г. в Праге учреждена была католическая епископия. Саксонский славянин Дитмар, знавший славянский и латинский языки, поставлен был епископом. Народ некоторое время боролся за Православие. Но в 1097 г. разгромлен был последний оплот Православия – Сазанская обитель. С этого времени православная вера сохранилась только в глубинах народных.

В древней Польше было время, когда богослужение совершалось на славянском языке и по восточному обряду. Часть Польши входила в обширную епархию Св. Мефодия. В 965 – 6 г. г. польский князь Мечислав женился на христианке Дамбровке, дочери Болеслава I чешского и крестился. Позднее же, женившись на княжне католичке, он признал власть папы. В церквах славянское богослужение было заменено латинским. В 1025 г. король Мечислав II изгнал из Польши священников и монахов восточного обряда.

Для судеб России было особенно важно, что великое дело Святых Кирилла и Мефодия закрепилось и развилось в самой близкой к ней Болгарии, передавшей ей православную славянскую культуру.

Древнее предание, отмеченное в русской летописи, гласит, что начало христианства на Руси положено было Св. Апостолом Андреем Первозванным. Проходя с проповедью Евангелия

Фракию, Скифию и Сарматию¹), он доходил до Днепровских гор, где позднее возник Киев. Летопись указывает, что Св. Апостол из Синопы, чрез Корсунь, Днепром доходил до гор, где создался потом Киев. Благословив горы, Св. Апостол предрек, что на том месте создастся великий град и будут церкви. После этого очень долго нет следов христианства в будущей России. Раньше всего следы появляются в юго- западных пределах ея – у Угличей и Тиверцев, славянорусских племен, живших на нижнем Днестре и от Днестра до нижнего Дуная. Они граничили с греческой провинцией, называвшейся Скифией. Блаж. Феодорит сообщает, что Св. Иоанн Златоуст первый попытался обратить в христианство, соседей греков, скифов кочевников, живших около Дуная. Сам Святитель Иоанн (сконч. 407), говоря о распространении христианства, упоминает Скифов с Сарматами. На это же указывают церковные писатели IV века Св. Афанасий Александрийский и Блаж. Иероним. Имеются сведения о существовании в устьях Дуная Скифской или Томитанской епархии. В слабой степени христианская проповедь могла проникать к полянам, жившим южнее Киева. Их далекими соседями к югу были греческие колонисты, находившиеся на Днепре южнее будущего Екатеринослава. Последние поддерживали торговые отношения с полянами. В Крыму христиане были уже во дни Св. Климента, сосланного туда из Рима в 94 г. Там упоминаются несколько епархий. В IV веке была епархия у готов (кочевников, осевших на юге России), живших между Доном и Днестром. Более благоприятные условия для евангельской проповеди наступили со времени поселения в пределах будущей Руси оседлых славянских племен. Славяне рано познакомились с Византией, куда они ездили для торговли, службы в императорских войсках. Иногда же производили и набеги.

В житии Св. Стефана Сурожского (Сурож-Судак на южном берегу Крыма), говорится о набеге русского князя Браваллина, пришедшего в первой половине IX века из Новгорода и опустошившего крымское побережье. В Суроже грабители начали грабить гроб Святого. Браваллин (сам, видимо, варяг, т. к. в Скандинавии имеется г. Браваллы) после этого кощунства, в видении, испытал удар по лицу от Святого и поражен был страшной болезнью. Браваллин приказал вернуть все награбленное и крестился, после чего получил исцеление. Подобный же рассказ о Россах, напавших на Амастриду (город в Малой Азии, на берегу Средиземного моря) и хотевших раскопать гроб Св. Георгия Амастридского († 805 – 806 г.) рассказывается в его житии. Происходило это в начале IX века.

В теже времена христиане были уже в Киеве. Руссы или Россы сделали 18 июня 860 г. набег на Царьград и подошли к его стенам. Патриарх Фотий повествует о том, что положив все упования на помощь Владычицы, он обносил по городским стенам чудотворную ризу Богоматери, после чего осаждавшие отступили. Спустя некоторое время пришло в Царьград от Руссов, пораженных чудом, посольство и просило о крещении. Видимо, христианами в эти годы были князья варяги, Аскольд и Дир, правившие в Киеве с 862 – 882 г. На могиле Аскольда, в более позднее время, киевские христиане воздвигли церковь Святителя Николая.

Преемник первого – с 862 г. – русского князя варяга Рюрика, кн. Олег, правивший в малолетство Игоря Рюриковича, убил Аскольда и Дира, и обосновался в Киеве. Успехи христианства замедлились. Но именно при нем усилилась связь с Византией и возможность христианского влияния на русских. Выгодный торговый договор заключенный Олегом с Византией в 910 г. давал права русским приезжавшим торговать с греками. Они могли жить по несколько месяцев при монастыре Св. Маммы в Царьграде, благодаря чему лучше и ближе знакомились с Православием. Влиянию подвергались и те, кто поступал на службу к императору.

В 946 г. новый князь, Игорь Рюрикович, заключил опять договор с Византией. Договаривавшаяся Русь разделялась уже на крещенную и некрещенную. Первая клялась в соблюдении договора в киевской «Сборной» – общественной – церкви Св. Пророка Илии. То, что христиане выделялись в особую группу и, в особенности, упоминание о них на первом месте, доказывает, что, при наличии государственной языческой веры, христиан было уже много в Киеве. Проф. Голубинский высказывает предположение, что сам кн. Игорь был «внутренним» христианином. Он не решился открыто исповедывать христианство, т. к. на киевском престоле был только вторым государем в понимании своих подданных славян и не имел достаточно власти, чтобы заставить тех же славян язычников переменить привычную веру. Св. кн. Владимир мог решиться на это. Народ считал его, внука Игоря, прирожденным государем, превратившимся уже из варяга в славянина. Игорь был убит древлянами в 945 – 6 гг.

Внутренней христианкой была супруга Игоря Св. княгиня Ольга, повидимому, уроженка Псковской земли ²). Отличаясь исключительным умом, она рано отошла от грубого язычества. Чистая и непорочная жизнь киевских христиан и их проповедь убедили ее в истинности христианства. Крестилась она между 954 и 957 гг., получив имя Елены. В 957 г. она предприняла путешествие в Царьград, намереваясь, очевидно, поклониться тамошним святыням. Ея приезд отметил в своем повествовании тогдашний император Константин Багрянородный (Порфирогенит). Княгиня христианка до конца жизни отличалась благочестием. Имеются сведения, что она строила церкви в Киеве и предрекла построение во Пскове знаменитого Троицкого собора. Ей не удалось склонить к принятию христианства сына своего Святослава, который опасался насмешек дружины, крестись он один. Св. Ольга, бесспорно, оказала влияние на воспитывавшихся ею внуков. Для киевлян явным проявлением исповедания Св. княгиней христианства была ея кончина в 969 г. Она запретила справлять по себе языческую тризну. Удивленный народ, вместо привычного пышного обряда, видел умилительное христианское погребение любимой престарелой княгини. Св. Владимир, после крещения своего, перенес мощи святой бабки в построенную им Десятинную церковь. Древний летописец именует Св. княгиню Ольгу «звездою утреннею, предваряющею солнце, зарею утра, предвещающею свет дневный; она сияла, как полная луна в ночи, блистала между неверными, как жемчужина».

Князь Святослав Игоревич (946–972), последний, по натуре своей, варяг на русском престоле, не имел влечения к христианству. Ему, целью своей жизни ставившему войну для войны, странной казалась религия, проповедывавшая дела милосердия, нищелюбия и всего возвышенного, свойственного христианству. Относясь к нему насмешливо, он, однако, не воздвигал особых гонений против христиан. Число их росло. Вслед за варягами, давно уже принимавшими христианство, таковыми становились и коренные славяне, больше из среды боярства. Внутренним христианином был главный его воевода Свенельдь.

Преемник Святославов, старший сын его Ярополк (ум. 978), был воспитан Св. Ольгой и считался расположенным к христианству. Примечательно то, что через 40 примерно лет после его смерти, племянник Ярополков, Ярослав Мудрый, велел отпеть кости дядей Ярополка и Олега по христианскому обряду.

Ревностным язычником был младший внук Св. Ольги, кн. Владимир Святославович (980 – 1015). Победив брата Ярополка, он, воцарившись в Киеве, проявлял свою приверженность к язычеству. Исповедуя его он, по свойству своей натуры, отдающейся тому что признается правильным, старался возвеличивать язычество. В Киеве воздвигались новые кумиры. На холме перед своим дворцом он поставил деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами. По словам летописи, никогда еще в русской земле не было такого «гнусного идолослужения». В 983 г., после удачного похода против ятвягов (литовское племя в будущих Гродненской и Минской губ.), решено было принести идолам даже человеческую жертву. Жребий пал на христианского юношу Иоанна, сына варяга Феодора. Отец не пожелал выдать сына и открыто обличал безумие язычников. Обозленная толпа убила обоих христиан. Промыслом Божиим, начинавшаяся воздвигаться, Русская Церковь освящалась кровью мучеников.

Твердое исповедание христианской веры Святыми Феодором и Иоанном, воспоминания о мудрой бабке христианке, воспитывавшей его (до 10 лет) и братьев, ознакомление с положительной жизнью киевских христиан, возможное влияние супруг христианок (их среди законных пяти жен было четыре) – все это западало в душу и ум Владимира. Общение с иностранцами, в особенности с просвещенной Византией, все более оттеняли в его глазах грубость и пустоту язычества. Князь внимательно ко всему присматривался и прислушивался. В Киев ведь стекались люди из разных стран, различных исповеданий. Приближенные его, а также русские торговцы, посещая другия страны, главным же образом православную Византию, с ея чудными храмами, с ея церковным благолепием, конечно, передавали свои впечатления пытливому князю. Кн. Владимир все более внутренне воспринимал христианство и именно восточное. Для развития и укрепления новой веры в государстве ему нужна была помощь греков. Для сохранения своей независимости он, в отличие от Святослава, воевавший только в интересах Руси, решил вступить в сношения с греками в итоге удачной войны.

Время, избранное Владимиром для похода против Византии, было удачное. Константинопольские императоры находились в трудном положении вследствие бунта полководца Варды – Фоки. Окончательно одолеть его удалось с помощью шеститысячного русского вспомогательного войска. Императоры не исполнили обязательства, данного, в связи с этим, кн. Владимиру, о выдаче за него замуж сестры императоров Анны. В 988 г. Владимир двинулся в Крым и, после осады, взял Корсунь (Херсонес). Императоры Константин и Василий просили мира. Условием такового Владимир поставил женитьбу свою на сестре императоров, царевне Анне. Тогда же был разрешен вопрос о крещении Владимира, к этому уже подготовленного внутренне. В это время он очень сильно разболелся глазами. Царевна Анна, прибывшая в Корсунь, советовала ему, для выздоровления скорее креститься. Как только корсунский епископ совершил обряд крещения, дав ему имя Василия, Владимир стал ясно видеть. Крестилась также дружина. После крещения совершен был брак. Соорудив в Корсуни церковь, возвратив город грекам, Владимир вернулся в Киев. Его сопровождали священники корсунские и прибывшие с Анной. В Киев перенесены были из Крыма частицы мощей Св. Климента и ученика его Фивы. В Киеве крестились сыновья Владимира и многие бояре. Духовенством и самим князем усердно проповедывалось христианство. Последовало распоряжение об уничтожении идолов. Когда Владимир убедился, что проповедь дала плоды, он издал повеление об общем крещении киевлян в Днепре. Крестившиеся рассуждали так: «Если бы новая вера была бы не хороша, то князь и бояре не приняли бы ее». Некоторые боялись быть ослушниками княжеской воли. Событие это относится к 988 г. На Руси господствующей верой стало христианство. Образовалась новая поместная Православная Церковь. Преставился Владимир в 1015 г. и погребен был в Десятинной церкви в приделе св. Климента, рядом с ранее умершей кн. Анной.

Св. Владимир, крестившись, совершенно переродился. Ревностно насаждая христианство, князь в жизни своей старался следовать его заветам. Проявлял он исключительное милосердие. Помощь оказывалась и тем, кто за нею не обращались. Княжеские слуги, сопровождая возы с хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом и пр., возглашали на улицах Киева: «Нет ли где больного и нищего, который не может идти к князю во двор». В Киеве на месте Перуна он соорудил храм Св. Василия, а на месте мученической кончины Свв. Феодора и Иоанна в 996 г. – величественный храм Успения Божией Матери. На него он жертвовал десятую часть своих доходов, отчего храм и именовался Десятинным. Владимир сам насаждал христианство, объезжая прилегавшия к столице племена славян, и поручал то же сыновьям. Сначала крестилась Русь чисто русская. В Новгороде язычники оказали сопротивление прибывшему туда первому епископу Иоакиму (991). Воеводам пришлось применить силу. Сохранилась пословица: «Путята крестил их мечем, а Добрыня огнем».

Труднее происходило крещение Руси инородческой (Меря и Весь) и состоявшей из славян польского происхождения (вятичи). В Ростове народ изгнал первых епископов – грека Феодора и Илариона. В Муроме язычники заставили удалиться князя Св. Глеба Владимировича. Ростовские язычники проявляли упорство и позднее. Третий епископ Св. Леонтий, проявлявший ревность и мужество, привлекший к себе молодое поколение, около 1077 г. был убит язычниками. Только преемнику его, Св. Исаии – родом русскому, постриженнику Печерского монастыря, потом игумену Дмитриевского мон. в Киеве, – удалось крестить ростовцев и жителей соседней суздальской области. Помогал ему кн. Владимир Мономах. Святитель Исаия преставился около 1090 г. Значительно позднее ревностным миссионером был св. архимандрит Авраамий Ростовский, живший сначала в хижине на берегу озера Неро. Он сокрушил идола Волоса с помощью жезла, полученного им в видении от св. ап. Иоанна Богослова. На месте сверженного идола он основал Богоявленский монастырь и был его первым архимандритом. Преставился преп. Авраамий предположительно в 1107 г. В Муроме просветителем края, входившего в состав черниговского княжества, был сын Святослава Ярославича черниговского, кн. Ярослав-Константин. Язычники в самом начале его деятельности убили сына князя, Михаила. Он, с другим сыном, Феодором, продолжал миссионерствовать до самой кончины в 1129 г. Князья Муромские Константин, Михаил и Феодор причислены к лику святых.

Дольше всех славянских племен оставались язычниками вятичи (север Черниговской, восточная половина Орловской и южная – Калужской губерний). В составе черниговского княжества просветителем их был в 12 веке священномуч. Кукша, инок печерский, принявший от них в 1113 г. мученическую смерть. Корелы, тогдашнюю территорию которых составляли: юго-восточ. Финляндия, части нын. Петербургской и Архангельской и большая часть Олонецкой губ., крещены были в 1227 г. Просветителем Вологодского края был Пр. Герасим, пришедший из Киева и в 1147 г. поселившийся около Вологды (прест. в 1178 г.). В конце 12 века утвердилось христианство на р. Вятке. Скрытую – иногда только выходившую наружу – работу против христианства вели языческие волхвы. Деятельность их особенно проявлялась во время народных бедствий, которые ими приписывались гневу покинутых богов. Но большого значения это противодействие не имело. Христианство утверждалось, чему помогало наличие славянских книг. Вера стала национальной. Значительное время в некоторой части народа существовало двоеверие. Чтились и священник и волхв, иногда последний даже больше. Много старых верований и обрядов перешло и к христианскому народу; часть их сохранилась до позднейшего времени.

Значение христианства стало сказываться уже при ближайших преемниках Св. кн. Владимира. Столь несвойственные языческому миру смирение и послушание проявили сыновья Крестителя Руси, Святые князья Борис и Глеб. Они покорились старшему брату Святополку Окаянному, зная о подготовленном им убийстве их, совершенном в 1015 г. Пр. Нестор летописец, инок Печерский, так писал о князьях, первых святых русской церкви: «Видите, как важна покорность старшему брату. Если бы они воспротивились ему, то едва ли удостоились такого дара от Бога (чудотворения). Потому что и ныне много юных князей, которые не покоряются старшим, сопротивляются и бывают убиваемы; но они не удостаиваются благодати, как сии святые братья».

При вел. князе Ярославе Мудром, сыне Св. Владимира, победителе Святополка, ярко разгорается свет христианства. Летописец пишет: «Отец его Владимир вспахал и умягчил землю, просветив ее святым крещением, а он насеял словами книжными сердца людей, а мы пожинаем, учение приемля книжное». Св. Владимир озаботился просвещением народа. Им открыты были первые школы, куда родители должны были отдавать детей. Сначала матери плакали о них, как о мертвых. При Ярославе же, которого Голубинский называет «ограмотителем», прославился, столь ценимый им, питомец этих школ, будущий митрополит Иларион, до этого священник в княжеском селе Берестове. Его «Слово о законе и благодати» включает в себя «похвалу кагану нашему Владимиру, от него же крещени быхом», блестящую по мысли и изложению. Ярослав заботился об умножении церквей и священников.

Из Византии и Болгарии к нам пришла книжность, носившая религиозный характер. Книги св. писания употреблялись в древнем переводе Свв. Мефодия и Кирилла болгарской редакции.

Голубинский по отделу догматическому на первом месте ставит точное начертание православной веры пр. Иоанна Дамаскина, по библейскому – Шестоднев Иоанна пресвитера и экзарха Болгарского, по отделу нравоучительному Жития Святых, сочинения Мефодия Патарского, Стословец Геннадия Константинопольского, Лествицу Иоанна Лествичника и др., из слов церковных – небольшой выбор нравоучительных слов Григория Богослова, огромный выбор слов Иоанна Златоустого, собрание 106 слов Ефрема Сирина, т. н. Паренезис, собрание 124 слов Феодора Студита, под именем Малого катихизиса и др. Известны были Златоструй и Пчела (сборник кратких изречений, выбранных из Св. Писания, из отцов и учителей Церкви, из светских греческих писателей, относительно христианской нравственности и всего житейско-общественного добро- и-благоповедения. Первый такой сборник составил преп. Максим Исповедник).

При Ярославе Киев стал украшаться храмами. В 1037 году, на месте окончательного поражения в 1036 г. печенегов, где стояла небольшая, несколько раз горевшая, деревянная церковь времен св. кн. Ольги, Ярослав заложил большой каменный храм во имя Софии Премудрости Божией (окончен он около 1045 г.). В соборе этом позднее поставлялись митрополиты и освящалось вступление на престол великих князей. Собор не раз страдал при войнах и нашествиях. В нем сохранилась доселе большая запрестольная мозаичная икона Божией Матери, именуемая «Нерушимая стена». Вблизи Софиевской церкви Ярослав построил две каменные церкви и при них княжеские монастыри мужской – в честь своего Ангела великом. Георгия Победоносца, и женский – в честь Ангела супруги своей муч. Ирины (шведская королевна Индигерда, дочь короля Олофа, во крещении Ирина, в иночестве св. Анна). Митрополит Иларион освятил Георгиевскую церковь 26 ноября (не раньше 1051 г.) и установил праздновать в этот день память Св. Великомученика. Сей праздник существует и в Греции, где был установлен в честь освящения одной из тамошних церквей. Одновременно с закладкой Софиевского собора Ярослав начал ограждать свою расширенную столицу и на земляном валу воздвиг каменную церковь, посвященную Благовещению Пресв. Богородицы. Летописец замечает: «Радость всегда будет граду тому святым благовещением Господним и молитвами св. Богородицы и архангела Гавриила».

Второй сын Ярославов Св. Владимир Новгородский (по смерти в 1019 г. брата Илии – старший), родоначальник первых Галицких князей, соорудил в 1052 г. (по древним свед. в 1050 г.) в Новгороде храм св. Софии. Скончался Св. Владимир в 1052 г. Ближайшее потомство Ярослава, часто, в ущерб Руси, враждовавшее между собою, отличалось, вместе с тем, преданностью Церкви, строительством храмов, заботами о монастырях. Братья соперники, Изяслав Киевский и Святослав Черниговский Ярославичи, оба поддерживали Печерскую обитель. Святослав имел у себя полные клети книг и заботился о просвещении. Он закончил строение в Чернигове Спасского собора, заложенного кн. Мстиславом Владимировичем, умершим в 1036 г. Любовью к образованию известны также любимый сын Ярослава, Всеволод, и сын последнего Владимир Мономах (мать его – дочь византийского императора Константина Мономаха).

Любимый всею Русью, великий князь Владимир Мономах (1053 – 1125), отличался христианскими добродетелями и был воистину благоверным князем. Облик его ярко выявляется в оставленном им «Поучении» к сыновьям. «...Диавол, враг наш», писал он, «побеждается тремя добрыми делами: покаянием, слезами и милостынею. Не имейте гордости ни в уме, ни в сердце и думайте: мы тленны, ныне живы, а завтра во гробе... Не засыпайте никогда без земного поклона, а когда чувствуете себя нездоровыми, то поклонитесь в землю три раза. Да не застанет вас солнце на ложе. Идите рано в церковь воздать Богу хвалу утреннюю; так делал отец мой, так делали все добрые люди. Когда озаряло их солнце, они славили Господа радостию... Главное не забывайте убогих, и по силе, как можете, кормите их... Все, что дал нам Господь, не наше, а только поручено на короткое время. В землю сокровищ не зарывайте – это великий грех. Епископов, попов, игуменов почитайте... Старика почитайте как отца, а молодых как братьев. В деле своем не ленитесь... Больного посетите, покойника проводите и не оставляйте никого без привета; скажите всякому доброе слово... Что знаете полезного не забывайте, а чего не знаете, тому учитесь... Творите добро, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего по отношению к Церкви».

Исключительною религиозностью и церковностью отличались ближайшие потомки Владимира Мономаха. Таковым был старший сын его, Св. вел. кн. Мстислав – Феодор Великий (1076 – 1132), правивший ранее в Новгороде, где он известен был строением храмов. Для храма Божией Матери на городище, его иждевением, было написано драгоценное для Русской Церкви Евангелие Мстиславово, богато им украшенное. В Киеве он начал в 1129 г. строить храм и монастырь во имя ангела своего вмч. Феодора. Сыновья Мстиславовы: Св. Всеволод – Гавриил (умер в 1138 г.), кн. Псковский, ранее Новгородский. Блаж. Ростислав – Михаил Набожный (ум. в 1168), кн. Смоленский, позднее вел. кн. Киевский. Сын последнего, Св. Мстислав Храбрый (ум. 1180), кн. Новгородский. «Прекрасный душею и телом» говорит о нем древняя летопись, он «соединял храбрость с любовью; особенно был заботлив о долге милосердия, снабдевал обители, утешал иноков, принимал всех игуменов, испрашивая благословение их, снабдевал приходские церкви и священников, отдавал достойную честь сану святительскому. На войне был крепок и всегда рвался умереть за землю русскую, за христиан; когда видел христиан плененных погаными, говорил дружине своей: «братья! не думайте ни о чем; если умрем за христиан, очистимся от грехов, и Бог причтет кровь нашу к крови мучеников; если бы Бог дал, слава Ему! не умрем ныне, но умрем». Внук Мономахов, Св. Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого, выдающийся князь северо-восточной Руси, где слагалось великое русское государство. Он вывез тайно в 1155 г. из Вышгорода под Киевом чудотворную икону Божией Матери, по преданию писанную Св. Евангелистом Лукой. Он намеревался поставить ее в одном из старых городов Ростово-Суздальского княжества, но лошади остановились около Владимира и ничто не могло заставить их двигаться дальше. Владычица выбрала этот город, начинавший только развиваться. Там икона Владимирской Божией Матери пребывала до 1395 г., когда была перенесена в Москву и чудесно спасла столицу от разгрома ее страшным и мощным вождем татар Тамерланом. Два великолепных храма – один в Боголюбове, другой Успенский во Владимире, были памятниками изумительно щедрого усердия кн. Андрея к Богу. Он трудился и для христианского просвещения. В 1164 г. победа его над волжскими болгарами – магометанами прославила силу Креста Господня. В то же время византийский император Мануил победил магометан – арабов. Посему и в Византии и в России подтверждено было празднование 1 августа Кресту Христову. Архиепископ Филарет Черниговский в своей «Истории Русской Церкви» так заключает сказанное им о сем князе: «Чувствуя, как гибла Россия от раздробления власти по уделам, он старался ввести единодержавие, и ошибки своей слабости заглаждал глубоким смирением пред судом Божиим, наказывавшим страсть. За любовь ко Господу, Господь удостоил его страдальческой смерти: люди, осыпанные благодеяниями его, убили его в Боголюбове (в 1174 г.); последния слова его были: «Господи! в руце Твои предаю дух мой».

Боголюбием и благочестием отличался внук Ярослава Мудрого, Св. кн. Ярополк – Петр Изяславич Владимиро-Волынский. Он желал себе смерти, подобной Св. кн. Бориса, и ея достиг, убитый в 1186 г. во время междоусобий. Правнук Ярославов, кн. Святослав – Святоша Давидович Черниговский, в иночестве Св. Никола († 1143), прославился высокими монашескими подвигами в Киево – Печерской обители. Св. Игорь, в схиме Гавриил Олегович, сначала кн. Черниговский, а потом вел. кн. Киевский, принял мученическую кончину от толпы неистовых киевлян в 1147 г. Тогда шла борьба за киевский престол. Противники черниговских князей выволокли Святого, тогда инока Феодоровского монастыря и, несмотря на уговоры митрополита и киевского князя, зверски убили его. Прославилась своею святостью Предслава княжна Полоцкая (правнучка сына Св. Владимира, Изяслава), в иночестве Пр. Евфросиния, преставившаяся в 1173 г. в Иерусалиме. Св. мощи ея были перенесены в Киево – Печерскую обитель и, в начале XX века, возвращены родному ей Полоцку. Из потомства Св. Владимира Ярославича Новгородского своею заботою о просвещении выделялся князь Галицкий Ярослав Осмомысл (ум. в 1187 г.). О нем же летописец пишет: «пред смертью, находясь в тяжкой болезни, он ... собрал мужей своих и всю галичскую землю, созвал все соборы, монастыри, нищих, здоровых и больных, и так говорил со слезами: «отцы, братия и дети, согрешил я больше всех, как никто другой; отцы и братия! простите и отпустите!» И приказал раздавать имение свое монастырям и нищим. Раздавалось имущество его три дня по всему Галичу. Князь Роман Смоленский († 1180), сын св. Ростислава Мстиславича, строя училища, держал при них учителей даже греческих и латинских и истощал на них все свое имение.

Боязнь Бога, часто смирение, понимание, что только от Господа зависят и победы и поражения, преклонение перед волею Божьею свойственно было потомкам Св. кн. Владимира. «Божье блюденье лучше человеческого», поучал Владимир Мономах. Поэтому победы и счастливые события правлений своих князья ознаменовывали не сооружением памятников славы, а строением храмов и обителей.

За переводами книг религиозного содержания следуют сочинения киевских митрополитов – греков, написанные на греческом языке и переводившияся. Таковы: сочинения против латинян об опресноках митр. Леонтия, полемическое послание митр. Иоанна II к папе Клименту III и его же церковное правило, два послания к русским князьям митр. Никифора о латинянах, его же послание к Владимиру Мономаху о посте и поучение к народу в неделю сыропустную. Русские писатели в своих сочинениях старались подражать греческим образцам и подвергались опасности усвоить те недостатки, какими страдала тогдашняя греческая литература. В ней было мало проповедников, да и те скудные. Жизнеописатели были многословны, но без силы в мыслях. Толкователей писания не было, отсутствовали и строгие догматики, исключая полемиков с западом. Но русских выручал добрый обычай подражать не столько новым греческим авторам, сколько древним отцам Церкви – Григориям, Василию, Иоаннам. То чего не могли дать русским учителям внешния пособия, то – пишет архиеп. Филарет – дали дарования, то дало живое русское благочестие, то дала благодать Божия, которую призывало на себя благочестие русское. Первое место по времени занимает поучение новгородского епископа Луки Жидяты или Жиряты (с 1036 по 1059 г.г.). Оно, весьма необширное, представляет собою ряд кратких и общих наставлений в вере и добром поведении христианском. Пр. Феодосий Печерский, стремясь уподобиться своему идеалу, Пр. Феодору Студиту, оставил несколько поучений инокам. В них он обличает иноков за леность к богослужению, несоблюдение правил воздержания, собирание имения в келлии, недовольство общей одеждой и пищей, ропот на игумена за то, что он на монастырские средства содержал странных и бедных. Два поучения его ко всему народу, одно «о казнях Божиих» замечательно изображением остатков языческих пороков времени, другое направлено, главным образом, против пьянства. В послании к кн. Изяславу Пр. Феодосий отвечает на современные вопросы о постах в среду и в пятницу; в другом же – о вере варяжской или латинской – исчисляет отступления от православия и обычаи латинские, запрещает всякое общение с ними в пище, питье и браках. Известно также поучение Св. Илии, архиепископа Новгородского (ум. 1186; в схиме Иоанна). Обращено оно к священникам. Язык его складно – простой и живой, любящий драматическо – диалогическую форму, свидетельствует об его способности к слаганию настоящих поучений.

Особенное внимание обращает арх. Филарет на труды: Пр. Нестора – как историка, Св. Кирилла Туровского – как проповедника, Св. Симона, еп. Владимирского – как назидательного повествователя и митр. Илариона – как учителя веры. Пр. Нестор Летописец – киевлянин, вступил в обитель Печерскую 17 лет, перед кончиной Пр. Феодосия (1073), пострижен Св. Стефаном, им же признан был достойным сана диаконского. Скорое пострижение и посвящение в сан диакона (по уставу Пр. Феодосия искус продолжался долго) показывают (как отмечает архиепископ Филарет), что он до вступления в обитель успел в духовном просвещении. Образованием своим он должен преимущественно чтению книг, которое продолжал он, по заповеди Феодосия, и в обители. Памятником преуспеяния его в духовном совершенстве служит то, что он участвовал в молитвах, исцеливших подвижника Никиту от бесовского обольщения, а в 1091 г. первый открыл мощи Пр. Феодосия. Кончина его последовала, вероятно, в 1114 г. Первым его трудом было сказание о мученической кончине Свв. кн. Бориса и Глеба. Им написано житие Пр. Феодосия, с полным знанием его жизни, и Временник русский, описывающий исторические события с 852 г. по 1100 г. Древнейшим повествователем (XI века) был Иаков мних (повидимому инок Печерской обители, ценившийся Пр. Феодосием). Им написаны сказания о первоначальниках славы русской Церкви – о Владимире с Ольгой, ея равноапостольных, и о Борисе и Глебе, ея мучениках, а также нравоучительное послание к «Божию слузе Димитрию» – вел. кн. Изяславу Ярославичу, носившему это христианское имя.

Св. епископ Кирилл Туровский (ум. не прежде 1183 г.), сын богатых родителей, принял монашество в туровской обители и потом заключил себя в столпе, по примеру великих столпников Симеонов. Святость жизни побудила избрать его перед 1169 г. епископом туровским. Не оставляя подвигов благочестия, он предлагал пастве поучения. В 1182 г. он оставил кафедру, но продолжал писать наставления. Известны до 11 слов Св. Кирилла на Господские праздники. Его именовали русским Златоустом. Слова его дышат витийством Св. Иоанна, его духом, его любовью к слову Божию и спасению других. Особенно прекрасно его слово на 5 неделе по Пасхе. «Скажите мне, братия», говорилось в нем, «если бы кто при восходе солнца зажмурил очи, не желая видеть света сего, и говорил: лучше для меня тма, чем свет: ужели кто сожалеть о нем стал бы, и не скорее возненавидел и отверг его? Светом слово Божие называется в писании... Спрошу еще раз, и вы отвечайте мне... если бы раздавал я вам каждый день золото и серебро, мед или пиво: не стали бы вы сами приходить, и без зова предварять друг друга? Но теперь раздаю вам словеса Божия, лучшия, чем золото и дорогие каменья, сладчайшия меда и сота, и вы лишаетесь их, не приходя в церковь. Не из своего сердца выношу я слова: в душе грешной не родится ни дело доброе, ни слово полезно, мы предлагаем повесть, заимствуя из святого Евангелия». Св. Кирилл написал не малое количество статей нравоучительного содержания, называемых также большею частью словами и обращенных отчасти вообще ко всем, отчасти к мирянам, а отчасти к монахам. Превосходны его мысли об иноческой жизни. Кроме молитв Св. Кирилла известен его великий канон ко Господу, который – по свидетельству архиеп. Филарета – достоин имени великого, не по обширности, которая незначительна, но по обилию и глубине чувств; это искренний горький плач души о грехах пред Господом.

Св. Симон, первый с 1214 г. епископ суздальский и Владимирский (ум. 1226 г.) – был иноком Печерского мон., архимандритом Рождественского мон. во Владимире на Клязьме. Когда вел. кн. Св. Георгий II Всеволодович (убит татарами в 1238 г.) пожелал иметь особого епископа в своей столице, до того зависевшей от ростовского епископа, то Св. Симон был избран таковым. Исполняя ревностно свои архипастырские обязанности, он всегда всей душей своею стремился в родную обитель. «Кто не знает меня, грешного епископа Симона, и соборной церкви красы Владимирской и другой суздальской, которую я создал сам. Сколько у них городов и сел, и собирают десятину со всей этой земли, и всем этим владеет наша худость! Скажу тебе, что всю эту славу и честь я признаю грязью и хотел бы лучше щепкою торчать за воротами или сором валяться в Печерском монастыре и быть попираемым людьми, или быть одним из тех убогих, что просят милости перед вратами честной лавры.. .» – писал он о Печерской обители иноку Поликарпу. В летописях Св. Симон назван учительным и милостивым; по сочинениям же известен он как благочестивый и искусный жизнеописатель. Сказания о подвижниках и чудесах Печерских, написанные Симоном, имеют форму приложения к письму, отосланному им к другу своему Поликарпу, тоже иноку Печерскому. Последний, сознавая себя не худшим других, стремился к власти, чтобы, будучи начальником, приносить более пользы, но получая власть он раскаивался и находил, что лучше быть подчиненным: дважды ему было доставляемо игуменское место в других монастырях, и он возвращался с него в Печерский монастырь. Возвратившись в последний раз, он все-таки не успокоился, стал снова все критиковать и, вместе с тем, воображать себя человеком не ценимым, преследуемым и обижаемым. Свои недовольство и обиды он высказал в письме к Симону. Это письмо Поликарпа в совокупности со всем его поведением заставило Симона написать ему строго обличительное и наставительное письмо. К этому то посланию, чтобы показать Поликарпу, какое избранное и исключительно святое место – Печерский монастырь, и чтобы убедить его пребывать неисходно в нем, Симон и приложил ряд сказаний о чудотворцах Печерских и о чудесах, бывших в самом монастыре при построении его главной церкви. Собрание сказаний, написанных Симоном, дополнил новым собранием тот самый Поликарп, к которому писал он, и который свой труд, как послание адресует тогдашнему архимандриту Печерскому Акиндину. Из всего этого и составился Патерик Печерский³), бывший любимой книгой в старой Руси. В Патерик вошло и повествование Несторово о Пр. Феодосии.

«Русская Церковь», пишет архиепископ Филарет Черниговский, «как дщерь греческой Церкви, приняла христианское учение в том самом виде, в каком содержала оное православная восточная Церковь, в том виде, в каком изображал его западу великий патриарх Фотий, бывший для всех славян образцом лучшего образа мыслей. После вековых споров, стоивших жизни и крови тысячам, учение слова Божия в X веке получило в общем понятии членов Церкви определенный вид, и Церкви русской оставалось наслаждаться плодами кровавых трудов православия. Это уясненное понятие об откровенной истине, это проникновение освящающею истиною видим в сочинениях русского учителя веры – бл. митр. Илариона: преимущественно же в его исповедании веры».

Иларион был священником села Берестова, где был дворец вел. князя и где, по примеру отца, любил жить Ярослав, обогащая храм и его причт дарами своего благочестия. Тогда уже Иларион был известен как «муж благий и книжный и постник». Не довольствуясь отправлением священнического служения, он из Берестова ходил на уединенный холм днепровский, покрытый тогда лесом. Выкопав в горе двухсаженную пещерку, он удалялся в нее от шума житейского. Здесь он уединенно пел часы и тайно молился. Такие подвиги, ставшие все же известными, расположили к нему благочестивого Ярослава и возвысили его в глазах народа. В 1051 г. избранный и посвященный в митрополиты, он не оставлял строгой жизни. В сочинении своем о законе и благодати Иларион объясняет взаимное отношение закона и благодати типическою историей Агари и Сарры, далее показывает всемирное значение христианства и местное Моисеева закона; затем излагает основную мысль христианства – соединение Божества с человечеством в Иисусе Христе.

Похвала Владимиру – одушевленное изображение Иларионом заслуг и свойств равноапостольного вел. князя. «Встань от гроба твоего, честная главо!» писал он в заключительной части своего слова. «Встань, отряси сон! Ты не умер, но спишь до общего всем восстания. Встань, ты не умер. Не свойственно умирать тебе, когда уверовал ты во Христа, жизнь всего мира. Встань, отряси сон, возведи очи и посмотри, как Господь, сподобив тебя почестей небесных, не оставил тебя без памяти и на земле. Встань, посмотри на сына твоего Георгия, посмотри на кровного своего, посмотри на возлюбленного своего!.. Встань, посмотри на внуков и правнуков твоих, как они живут, как Господь хранит их; как содержат они благоверие, тобою преданное, как часто посещают святые храмы, как славят Христа, как покланяются Его имени. Посмотри и на город, сияющий величием, посмотри на процветающия церкви, посмотри на возрастающее христианство; посмотри на город, освящаемый и блистающий иконами святых, благоухающий фимиамом и оглашаемый святыми и божественными песнопениями, и видев сие все, возрадуйся, возвеселись и восхвали Благого Бога, строящего все сие». В исповедании веры Иларион излагает свое понимание догматов веры. Пространнее, чем другие, изображает догматы о Святой Троице и о воплощении Сына Божия. Веру понимал Иларион ясно, точно и превосходно; его исповедание дело не одной мысли, а дело всей верующей души. (архиеп. Филарет).

К описываемому времени составлены были также жития: Пр. Антония Римлянина, написанное преемником его по игуменству Андреем, Пр. Авраамия Смоленского, написанное учеником его Ефремом и Свв. Леонтия и Исаии Ростовских.

Составлено было также игуменом Даниилом, черниговским уроженцем, описание паломничества в Святую Землю, бывшее самым употребительным чтением благочестивых людей. Он был в Иерусалиме после первого крестового похода (Иерусалим был взят в 1099 г.), приблизительно в 1106 – 08 г. г., был обласкан королем Балдуином I, видел там много русских путешественников, в течение 16 месяцев осмотрел все святые места, видел на Пасху чудесное схождение огня ко гробу Господню, молился о русских князьях, боярах и своих духовных детях, записал имена их при гробе Господнем и повесил лампаду – «кандило стклянное» – с чистым «маслом древяным» от Русской земли. Спустя около ста лет после игумена Даниила, архиепископ новгородский Антоний (в мире один из знатных новгородцев Добрыня Ядрейкович) написал «Паломник Константинопольский или Цареградский», который содержит описание христианских достопримечательностей столицы Византии, которую он посетил. По возвращении в Новгород он постригся в монашество в Хутынском мон. у его основателя и друга своего Пр. Варлаама, из которого и был возведен в 1211 г. на архиепископскую кафедру.

В до-монгольский период писаны были службы и молитвы. Митрополит Иоанн I написал службу Свв. князьям Борису и Глебу, празднование памяти которых было установлено при Ярославе. Монах Печерского мон. Григорий, живший в конце XI – начале XII века и называемый в Патерике творцом канонов, написал канон Пр. Феодосию и, предположительно, канон на праздник перенесения мощей Св. Николая Чудотворца. Иоанн II епископ Ростовский (1190 –1214), написал канон Св. Леонтию Ростовскому, празднование памяти которого сам установил в 1194 г.

Известны две молитвы, написанные Пр. Феодосием Печерским. Одна –"За вся Христианы» – предназначалась, повидимому, для ежедневного домашнего чтения на сон грядущим, содержа краткие моления за все состояния живых людей и о упокоении всех усопших. О другой молитве Св. Симон так рассказывает в Патерике Печерском: к вел. кн. Ярославу пришел на службу из Варяжской земли прогнанный из отечества тамошний княжич Шимон, который потом был первым боярином у сына Ярослава Всеволода. Этот Шимон по переходе из латинства в православие или по превращении из варяга в русского переименованный в Симона, вследствие особенных чудесных, бывших с ним знамений, имел великую веру и любовь к преп. Феодосию. Однажды он пришел к последнему и просил его молиться за него и за род его так же, как он молится за своих чернецов. Преп. Феодосий отвечал, что он молится не только о своих чернецах, но и обо всех любящих его обитель. Тогда Симон поклонился до земли и сказал: «отец мой, не выйду от тебя с пустыми руками, удостоверь меня писанием». Феодосий принужден был сделать это за любовь его и написал: «во имя Отца и Сына и Святого Духа ... и так далее, говорит Симон, – ту молитву, которую доныне влагают в руку покойнику». «Это с тех пор – прибавляет он – утвердился обычай класть такое письмо с умершими, прежде же никто не делал этого в Руси». Св. Кирилл Туровский, кроме покаянного канона, написал целый ряд молитв и несколько канонов молебных. Известно 30 молитв, которые, представляя собою одно целое, написаны на дни седмицы, для чтения каждый день после заутрени, после часов и после вечерни. Это моления горячия тяжкого грешника. Литературно оне составлены хорошо и могут быть приравлены к лучшим греческим молитвам. (Голубинский).

Сочинением, в котором нравоучения христианские соединены с житейскими, является «Поучение» детям вел. кн. Владимира Мономаха, о котором упоминалось выше.

«Православный храм», пишет архиеп. Филарет, «есть дом Бога благодати и училище веры. Проникнутый этою мыслию о храме, благоверный Владимир, вслед за крещением народа, стал воздвигать храмы новой веры». На месте крещения народа им построен был храм во имя Ап. Петра, твердого проповедника веры. На месте низвергнутого Перуна – храм Св. Василия Великого – ангела Владимирова. На месте кончины первых мучеников киевских – храм Богородицы – Десятинный, с особенною любовью построенный и обогащенный. В Василеве, любимом загородном имении князя, – храм Спасителя. Сын равноапостольного отца, Ярослав, продолжал это дело. Софийский во славу Премудрости Божией собор – снимок с цареградского Софийского в меньшем размере, но украшенный щедрою рукою Ярослава «золотом, серебром, драгоценными камнями, дорогими сосудами и мозаикою, так что церковь сия заслужила удивление окружных народов».

Храм был памятником веры и благодарности за окончательную победу, одержанную над печенегами. «Посем», говорит летопись, «заложи Ярослав церковь на Златых воротех св. Богородицы Благовещение, по сем св. Георгия монастырь и святые Ирины». Сын его, Св. Владимир, воздвиг Софийский собор в Новгороде. Брат Ярославов, Мстислав Владимирович, воздвиг в Чернигове храм Спасо – Преображенский. Владимир Мономах построил соборы в Ростове и Смоленске. Храмостроителем в Новгороде был его старший сын, Св. Мстислав. Младший сын, Георгий – Юрий Долгорукий, построил собор в Суздале, внук, Св. Андрей Юрьевич, – богатейший собор Успения Божией Матери во Владимире и монастырь Боголюбов. Владимирский храм был украшен Андреем Боголюбским с изумительною щедростью. Пять куполов были вызолочены, трое дверей церковных украшены золотом, паникадила серебрянные вызолоченные, ризы на иконах кованные из золота и осыпанные жемчугом, три сени для хранения Даров из чистого золота и с дорогими камнями, священнические ризы, шитые золотом. Брат его Всеволод III воздвиг во Владимире Дмитриев собор.

Много церквей построено архипастырями, частными лицами и народными общинами. О числе церквей можно судит по пожарам. Например, в 1124 г. в Киеве сгорело до 600 церквей, во Владимире в 1185 г. – 32. В Новгороде в 1211 г. сгорело 15, а в 1217 г. в одной части города 15.

Церкви большею частью были деревянные. Каменные составляли незначительное исключение. Первой каменной была киевская Десятинная церковь, оконченная постройкой в 996 г. Обетный храм (по случаю избавления от смерти в сражении с печенегами) св. Владимир «поставил» деревянным. Для постройки их обращались к греческим и немецким мастерам. Это не считалось грехом. Говорилось: «приведе Бог из умных земель мастеры». При известии о возобновлении суздальского собора в 1193 г. летописец, как о чуде, замечает, что епископ Иоанн не искал для того мастеров от «немец», а довольствовался своими русскими. По внутреннему и внешнему расположению, храмы в России были византийские. У греко-римлян, от которых принято все христианское, установились два архитектурных типа церквей – базилики и купола или церкви купольной. Тип базилики, первоначально был общим. Потом он остался на римском Западе. Греческий Восток усвоил себе тип церкви купольной. Установил это Св. импер. Константин Великий. Через двести лет купольная церковь приобрела окончательную форму в Константинопольском храме Св. Софии. Император Юстиниан – его строитель с 532 по 537 гг. – дал ему форму купола на четырех столбах над центром четвероугольника. После Юстиниана на место купола сферического стали созидать купола тамбурные, которые, как более легкие, начали ставить не только на столбах, но и на колоннах. Тем самым отпал закон единокуполия, ставили один купол или многие. Русь воспроизводила церкви греческие в том виде, который оне получили после Юстиниана – купол тамбурный, и одновременно – единокуполие и многокуполие. Все это относится к храмам каменным. Известны две восьмистолпные церкви – Софийская в Киеве и Успенская во Владимире. Шестистолпными были Софийский собор в Новгороде и храм Киево – Печерской обители, в подражание которым такие же церкви созидались в большинстве киевских монастырей. Соборные храмы имели галлереи по бокам и на западной стороне, в два или один ярус (т. н. полати), (данные Голубинского).

В Киеве церкви были кладены из кирпича квадратного на известковой с мелкотолченым кирпичем подмазке, которая клалась между рядами кирпичей слоями вдвое более толстыми, чем они сами. В Новгороде церкви были кладены из камня и отчасти из кирпича. Камень, большею частью, употреблялся в естественном разнообразной формы виде. Из плит, глыб и круглышей окладывалась стена, промежутки которой как бы затыкались кирпичами и потом заваливались известью со щебнем. В Суздальской области наружное и внутреннее лицо (облицовка) выкладывалось из камней белой известковой породы обтесанных в правильную кубическую форму, а внутренность наполнялась булыжником и обломками от предыдущих камней и заливалась известкой. Киевский способ кладки – греческий. Суздальско – Владимирский – заимствован из соседней Камской Болгарии, имевшей такой камень и каменную архитектуру (в мечетях) с первой половины X в. Новгородский способ – первобытен. Отчасти он употреблялся на западе. Возможно он был изобретен греческими мастерами в России (Голубинский).

Зодчество деревянное было на Руси издревле и в северной ея части – лесной и холодной – до принятия христианства достигло уже высокой степени развития. Вспомним, что в 1016 году воевода Святополка Окаянного, южанин, укорял новгородцев, пришедших воевать под начальством кн. Ярослава (хромого от рождения): «что пришли с этим хромцом вы плотники? заставим вас рубить нам хоромы». Первоначальный деревянный собор в Новгороде, построенный епископом Иоакимом одновременно с крещением местных жителей, имел 13 верхов и был «честно» устроен и украшен. Вероятно, новгородскими мастерами была построена «дивная и великая» церковь в – тогда еще языческом – Ростове первым епископом Феодором. В Южной Руси – малолесной или безлесной – церкви были беднее. Хорошие храмы строили, вероятно, мастера, приходившие с севера. Первоначальной формой деревянных церквей была форма храмов каменных. Вторую форму составлял четвероугольник значительно продолговатый, разделявшийся внутри поперечною стеной на две половины, и как бы составленный из двух квадратов. Купола, ставимые прямо на стены, были устрояемы двоякие – сферические и башнеобразные. Были и деревянные церкви шатровые. Крыши на деревянных церквах, не имевших куполов, – были двух- и четырехскатные и бочками, вернее полубочками. Наши храмы имели главы, которых не знало греческое церковное зодчество. Ставились оне на церкви, как имевшия купола, так и имевшия крыши.

Греческий Восток ознакомлен был с колоколами Западом в половине IX в. По настоящему же они вошли в употребление значительно позднее. Употребляли греки била. Русь заимствовала колокола от немцев (слав. клакол, из нем. глоке). Колокола наши были сначала маленькие – единицы и десятки пудов. В до-монгольский период употреблялся греческий способ созыва прихожан – битье в била или клепала. Колокольни (древн. колокольницы, но не звонницы – позднейшее малороссийское именование из польского дзвонница), если судить по Новгородскому Софийскому собору, представляли собою как бы отрезок стены, в пролетах которой повешены колокола. Когда появились большие колокола, то стали сооружаться отдельные колокольни. Надо полагать, что оне появились в по-монгольский период (Голубинский).

Первые иконы пришли к нам из Царьграда и Корсуни. Позднее появились русские иконописцы. Известен Пр. Алипий Печерский (ум. 1114). Необходимой принадлежностью русских каменных церквей – по примеру греческих – была стенная живопись. Особый род ея составляла мусия, или мозаика, в которой изображения составлялись из маленьких цветных квадратиков особо приготовленного стекла. Мусия, ведущая свое начало из глубокой древности, была употребительна у греков. Представляя род живописи более прочный, чем живопись красками, она преобладала над последнею в украшении церквей. В древней Руси известны только несколько церквей, имевших мозаику – в Киеве Десятинная, Софийская, храмы Печерского и Михайловского монастырей, в Новгороде – Софийский собор.

Храмы имели большое общественное значение. Вокруг них сосредоточивалась вся общинная жизнь. На погосте около него собирались общинные сходы, решались общинные дела, завязывались сделки, торги, тут же стояла приходская школа, в которой учило местное духовенство, и приходская богадельня, в которой чрез посредство того же духовенства совершались дела общественной благотворительности. От того наша древняя община всегда носила не столько юридический, договорный характер, сколько религиозно – братский. Лучшим выражением такого религиозного братства ея членов служит древняя приходская братчина. Вся приходская община из сборного солода и круп готовила общее братское пиво и кашу, сообща праздновала свой приходский праздник. О важности этих праздников для развития общественности говорит старая пословица, замечающая о неуживчивом человеке: «с ним пива (каши) не сваришь». С течением времени такие временные братские собрания от частого повторения их обращались в постоянные союзы, в братства, которые принимали на себя заботу о всех приходских делах, о содержании церкви и причта, о богадельне и приходской школе. Чем был приходский храм для общины, тем же был собор для города и для целого удела. Около него сосредоточивалась вся городская жизнь, жили владыка и князь, собиралось по звону соборного колокола вече. Самый город считался как бы принадлежностью собора. Новгород был городом Св. Софии, Псков – Св. Троицы, Владимир – Богородицы и т. д. Все волости и пригороды тоже были волостями и пригородами Софии, Спаса, Богородицы. Имена этих святынь служили военными кликами в удельных битвах. Все городское благосостояние поставлялось под покровительство местной святыни (Смирнов).

Христиане издревле почитали мощи святых. Креститель Руси, неся своим подданным весть о новой вере, принес с собою из Корсуни мощи Св. Климента, папы римского, и ученика его Фивы. Царьград, тогда хранилище мощей, доставлял по усердным мольбам русского благочестия останки святых. Так принесены были мощи Св. Влкм. Варвары – дар драгоценный для Церкви русской. Открывались и мощи русских святых: в 1020 г. – Свв. кн. Бориса и Глеба, а в 1091 г. – Пр. Феодосия Печерского, в 1164 г. – Святителей Леонтия и Исаии Ростовских и несколько позднее Пр. Авраамия Ростовского, в 1192 г. – Св. кн. Всеволода Псковского. В более позднее – до-монгольское время – установлено было празднование Св. Ольги и Св. Владимира, мощи коих почивали в Десятинной церкви.

Усердие к св. иконам, которым одушевлены были все, от епископа и князя до простолюдина, награждено было особенными дарами благодати Божией – явлением чудес от некоторых св. икон. Особенно известны: Икона Богоматери Печерская, в 1083 г., вследствие видения принесенная в обитель греческими мастерами. Икона Богоматери Смоленская (Одигитрия), присланная из Царьграда кн. Всеволоду Ярославичу черниговскому, потом (в 1111 г.) перенесенная в Смоленск сыном его, Владимиром Мономахом. Икона Богоматери Владимирская, по преданию писанная Св. Ев. Лукой. Патриарх Лука Хризоверг прислал ее в Киев вел. кн. Юрию Долгорукому. Пребывала она сначала в женском мон. в Вышгороде, под Киевом. Св. кн. Андрей Боголюбский, уходя от отца из Киева в родовую Суздальскую область, взял с собою святыню, которая, чудесным образом, пожелала пребывать во Владимире. Князь Андрей великолепно украсил икону – «вкова в ню боле тридесят гривен золота, кроме серебра и каменья драгого и жемчюга» – и соорудил для нея чудный храм. Он брал Святыню с собою в походы и верил, что с помощью ея победил камских болгар в 1164 г. В 1237 г. при разграблении Владимира татарами икона лишилась своих украшений. В 1395 г., по случаю грозного нашествия на Россию Тамерлана, Святыня была перенесена в Москву и, оградив ее, осталась там.

Икона Знамения Божией Матери Новгородская, явленная в 1170 г. Вел. кн. Андрей Боголюбский послал против новгородцев большое войско, которое, опустошив область, подошло к городу. Четыре дня продолжалась осада. Святитель новгородский Св. Иоанн пламенно молился. Небесный голос возвестил Святителю: «иди возьми икону Богоматери на Илииной улице, и увидишь спасение». На утро архипастырь со всем клиром вынес икону на наружное укрепление города. Народ молился с воплем и слезами. Осаждавшие осыпали молящихся стрелами и «застрелиша суздальцы икону Богоматери». Обратилась тогда икона к городу и напала на суздальцев тьма. Их охватил страх. Новгородцы же вышли на поле и сильно разгромили суздальцев. Событие это произошло 25 февраля. Но так как это было в среду на второй неделе великого поста, то праздник был перенесен на 27 ноября – день памяти вмч. Иакова Персского, небесного покровителя тогдашнего воеводы Якуна. Икона Св. Николая Чудотворца (Николы – по народному) Мокрого, находящаяся в Киевском Софийском соборе. Около 1090 – 1100 г. двое жителей Киева, возвращавшихся из Вышгорода по Днепру на лодке, потеряли сына, свалившегося в реку. После горячих молитв их перед образом Св. Николая, младенец через несколько дней был найден у иконы невредимым, только мокрым. Чудотворная икона и поныне находится на левой боковой стороне хор (ранее полатях). Икона Св. Николая Чудотворца Зарайская, принесенная, вследствие повеления свыше, в 1224 – 25 г. священником корсунским Евстафием из Корсуни Крымской в Зарайск рязанский. Почитались иконы Божией Матери: Пирогощая или Пирогоща, известная с 1131 г. по храму, основанному в Киеве вел. кн. Св. Мстиславом Владимировичем и Полоцкая Евфросиньинская, полученная Пр. Евфросиньей от византийского императора для основанного ею в половине XII в. женского мон. в Полоцке. В 1239 г. икона эта была перенесена в соборную церковь г. Торопца Псковской губ.

Русская Церковь приняла праздники греческой Церкви в тогдашнем их виде. С любовью праздновала она и дни духовной радости современной славянской Церкви, каковы дни: свв. Мефодия и Кирилла, св. Вячеслава чешского и бабы его св. Людмилы. В до-монгольский период было установлено и несколько собственных праздников. Таковы были празднования, установленные новоявленным святым: мученикам князьям Борису и Глебу, пр. Феодосию Печерскому и св. Леонтию Ростовскому. Князья Борис и Глеб, по христианским именам Роман и Давид, были убиты братом Святополком в 1015 г., первый 24 июля, т. е. через 9 дней после смерти отца, Св. Владимира, на р. Альте близь Переяславля, а второй 5 сентября на Днепре близь Смоленска при впадении речки Смядыни. Тела их были погребены в Вышгороде при церкви Св. Василия. Скоро на их могиле стали совершаться чудеса. При Ярославе, с благословения митр. Иоанна I, была сооружена в 1020 г. в Вышгороде в честь мучеников церковь и в нее перенесены их мощи. Тогда был установлен праздник 24 июля. В память двукратного перенесения их мощей из старых церквей в новые – в 1072 и в 1115 годах – установлен был праздник Свв. Борису и Глебу также 2 мая. В 1091 г., через 14 лет после преставления Пр. Феодосия Печерского, мощи его были перенесены в главную монастырскую церковь. В 1108 г. митр. Никифор соборно вписал его имя в сѵнодик святых. Празднование было установлено 3 мая. Перенесение мощей празднуется 14 августа. Вблизи Софийского храма в Киеве вел. кн. Ярослав воздвиг монастырский храм в честь своего ангела – влмч. Георгия. По освящении его митр. Иларионом установлен был ежегодный праздник 26 ноября. Около 1090 г. митр. Ефрем установил 9 мая празднование в день перенесения мощей Св. Николая из Мѵр Ликийских в Бар в Апулии, где в южной Италии жили тогда православные греки. Установлено было празднование 1 октября Покрова Божией Матери в воспоминание чудесного видения, о котором повествуется в житии Пр. Андрея константинопольского юродивого, родом скифа. Жил он во времена императора Льва Великого (457 –474). Он и его друг, Епифаний, во время всенощного бдения, совершавшегося во Влахернском храме, видели Богородицу, распростершую свой омофор поверх стоящего в храме народа. В 1164 г., когда в Ростове стали копать рвы для фундамента нового, вместо сгоревшего, собора открыли мощи Св. Леонтия и Св. Исаии. Между 1190 – 94 г. установлено было празднование 23 мая памяти Св. Леонтия в день обретения его мощей. По случаю победы в 1164 г. Св. кн. Андрея Боголюбского над болгарами – магометанами подтверждено было праздновать Кресту Христову 1 августа. Не установлено было еще празднование, но почитались местно уже тогда Пр. Антоний и некоторые другие печерские подвижники, кн. Игорь черниговский, новгородский архипастырь Никита, вел. кн. Мстислав Владимирович, кн. Всеволод – Гавриил Псковский, еп. ростовский Исаия, Пр. Авраамий Смоленский, Авраамий мученик болгарский.

В большинстве бедных церквей не доставало сначала даже самых нужных богослужебных книг, а о постоянной уставной организации трудно было думать. Первый определенный устав введен был ранее всех церквей и монастырей Пр. Феодосием в Печерском мон. – это был устав Студийский. Отсюда он распространился повсюду и сделался надолго господствующим в русской Церкви. Богослужебные книги употреблялись у нас сначала в болгарском переводе. В самой России их стали переводить со времени Ярослава, который, по отзыву летописца, любил церковные уставы. Дошли до нас следующия богослужебные книги русской Церкви XI – XII веков: евангелие, стихирарь, два служебника, октоих с песнями Иосифа и Феофана, имп. Льва и Константина, праздничная минея. Употреблялся и требник. В конце XI в. известен русский песнопевец, современник Пр. Нестора, Григорий, творец канонов, написавший, вероятно, службу Пр. Феодосию. Митр. Иларион писал «молитвы за князя и за все православие». Упоминалось о молитвах Св. Кирилла Туровского.

До Ярослава уставщиками церковного пения у нас были люди «от славян болгарских». Доселе известен у нас болгарский напев. В 1053 г. прибыли в Киев из Царьграда «трие певцы гречестии с ноты своими». С тех пор началось в русской земле, по выражению Степенной книги, «ангелоподобное пение» «изрядное осмогласие» – пение по 8 гласам октоиха, «наипаче же и трисоставное сладкогласование» – пение с прибавлением верхних и нижних тонов, или на три голоса. Установилось тогда в храмах «демественное пение» – мелодии, составленные придворными и патриаршими «доместиками» – регентами – пение во славу Богу и Пречистой Его Матери и всем Святым (Архиеп. Филарет).

Русская Церковь была устроена в виде особой митрополии Константинопольского патриарха. Отношение митрополита всей России к последнему выражало не столько подчиненность митрополита патриарху, сколько союз младшей Церкви со старшей. Самое значительное влияние патриарха на состояние митрополии русской выражалось в том, что он пользовался правом избирать и поставлять митрополита всей Руси. Но после посвящения он предоставлял предстоятелю русской Церкви управлять делами ея по наставлениям Духа Утешителя и законов православной Церкви. Митрополит чтил в патриархе духовного отца, но и сам был отцем своей паствы. Русская митрополия была на правах митрополии – экзархии, а отдаленность ея от Цареграда и независимое политическое бытие Руси заставляли предоставлять русскому митрополиту даже более, чем пользовались экзархии Греции. Патриарх присылал ему грамату за свинцовою печатию, – честь, какой удостаивались только патриархи и коронованные лица. Вместе с тем, митрополит был в постоянной связи с патриархом. Он обращался к нему в спорных случаях. Понятно, что, если бы митрополит подвергся какому либо нареканию, суд над ним принадлежал патриарху и его собору. Митрополиты, когда дозволяли обстоятельства, бывали на константинопольских соборах. Отмечено присутствие их на соборах в 1067, 1099 и 1155 годах. Летопись отмечает также поездку в 1073 г. в Константинополь митр. Георгия.

Первым русским митрополитом был Св. Михаил, по происхождениию сирин, просветитель земли нашей, подражатель Апостолам в вере и благочестии. Скончался он в 991 г. Преемник его был Леон или Лев (именуется и Леонтием), с особенным старанием выбранный патр. Николаем Хризовергом. Он известен, как писатель, составивший полемическое сочинение против латинян. Им оказывалось содействие Св. кн. Владимиру в крещении Руси. Им учреждено было церковное управление, открыты епархии и поставлены епископы. Умер он после 1004 г. и до 1008 г.

Среди знаменитейших возглавителей русской Церкви были: Иларион, о котором говорилось выше. Св. Иоанн II (приблизительно с 1077 г., скончался в 1089 г.), заслуживший, по отзыву архиеп. Филарета, имя доброго, как по сердечной доброте своей, так и по полезным распоряжениям. Пр. Нестор говорит о нем: «подобного ему еще не было в Руси, да и не будет. Был муж, сведущий в книгах, искусный в учении, милостивый к убогим и вдовицам, равно ласковый к богатому и бедному, смиренный и молчаливый, владевший даром слова, и утешавший святыми беседами печальных». Им написано обоснованное каноническое сочинение. Слова летописца надо понимать так: молчалив на пустяшные речи, а речист на учительные. Никифор I (1104–1121), из малоазийских греков, известный своими посланиями к Владимиру Мономаху, ближайшим советником которого он был. Известен также преемник Илариона Ефрем. Любимец и казначей вел. кн. Изяслава Ярославича, он явился из дворца в пещеру Пр. Антония и «умолял старца о милости быть ему черноризцем». Он был пострижен Пр. Никоном, что вызвало сильный гнев Изяслава. Ефрем, спустя недолгое время, отправился в Константинополь изучать монашескую жизнь. Вернувшись оттуда, он принес с собою знание устава монашеской жизни, благочиния церковного и архитектуры церковной. Он управлял делами митрополии при простом, больном и некнижном м. Иоанне III. В 1090 г. Ефрем уже называется митрополитом, оставаясь жить в любимом им Переяславле. Он украсил храмами Переяславль и отдаленный Суздаль. Им заведены были в разных местах больницы, где безмездно пользовались больные. Он получил от Христа дар творить чудеса при жизни и после смерти, последовавшей в 1096 г. Бл. Кирилл II – «учителен зело и хитр ученью божественных книг», прибывший из Греции в Киев в 1224 г. Это было тяжелое время первого поражения, понесенного русскими от татар. Не прекращались и княжеские раздоры. Кирилл должен был ездить из одного края земли в другой, чтобы погашать враждующий дух князей, что не всегда ему удавалось. В Кирилле видели князья пастыря просвещенного, мужа жизни евангельской, и однако порою не слушались его. В 1228 г. «Кирилл, митрополит преблаженный и святый», не смог примирить Волынских и галичских князей. В 1230 г. он, вместе с черниговским еп. Порфирием и несколькими игуменами, приезжал во Владимир мирить вел. кн. Св. Георгия Всеволодовича и брата его с черниговским князем. Это ему удалось. Скончался в 1233 году.

В числе митрополитов киевских до-монгольского периода (числом 21 без Иосифа) только двое были природными русскими, избранными и поставленными в самой России. Обычно же митрополиты избирались и посвящались в Константинополе. Как упоминалось раньше, первым русским митрополитом был Иларион (1051–55). Ярослав почитал очень последнего, как пастыря строго подвижнической жизни, блестяще талантливого и высоко образованного. Ему могло казаться обидным для русской чести, чтобы, обходя такое светило, посылать за митрополитом в Грецию. Тогда еще свежи были воспоминания о войне с Византией, когда греки ослепили русских пленных. Видимо это поставление не вызвало осложнений с греками: Ярослав женил своего любимого сына, Всеволода, на Греческой царевне. В дальнейшем само собою восстановился прежний порядок. Упоминавшийся выше Ефрем, видимо, только правил митрополией, будучи епископом Переяславльским.

В 1145 г., в правление вел. кн. Всеволода Олеговича, внука Святослава Ярославича, митр. Михаил II, занимавший кафедру 14–16 лет, оставил Киев и удалился в Константинополь. Патриарх медлил назначением нового митрополита, возможно недовольный междоусобиями князей, отражавшимися и на положении главы русской Церкви. Заменивший Всеволода, вел. кн. Изяслав II Мстиславович (родоначальник линии князей Волынских), недовольный промедлением и знавший о тогдашних безпорядках на патриаршем престоле, созвал в 1147 г. в Киеве собор епископов для избрания нового митрополита. На соборе возникли споры. Св. Нифонт, еп. Новгородский, русский, видимо, постриженник Печерский, возражал против самовольного посвящения митрополита русскими епископами без благословения патриарха и против того, что посвященный митрополит не искал вступить в общение с патриархом, оставаясь в расколе с ним. Канонически он был прав. Его поддерживал еп. смоленский Мануил, грек. Голосами шести русских епископов против трех (не согласен был также еп. полоцкий Косьма) митрополитом был избран Клим или Климент, смолятич, монах Зарубинского мон., схимник, человек книжный и «философ», пользовавшийся общим уважением. Он был поставлен в митрополиты, по предложению еп. черниговского Онуфрия, главою Св. Климента (делалась ссылка: «у греков ставят рукою крестителя Иоанна»). По свидетельству архиеп. Филарета, посвящение Климента во епископы могло совершиться возложением рук епископских. Но на возглавление русской Церкви требовалось тогда согласие Константинопольского патриарха. Ошибочно было заявление еп. Онуфрия. В 1025 г. к умиравшему парю Василию пришел Студийский игумен Алексий, принеся, ради больного, главу Иоанна Предтечи; царь тогда назначил его патриархом на место умершего патр. Евстафия. Климент старался примирить с собою протестовавших епископов. Особенно важно было для него признание законности со стороны Святителя Нифонта, пользовавшегося авторитетом и известного в качестве знатока канонов. После двухгодичных тщетных стараний прибегнуто было к силе. При содействии вел. князя, Св. Нифонт был привезен в Киев и заключен в Печерский монастырь. Еп. Мануил спасался тем, что укрывался. Патриарх Николай Музалон прислал одобрительную грамату Нифонту и, возведя его в архиепископы, принял в свою непосредственную власть. Но он же не присылал митрополита, ожидая просьбы из России. В 1149 г. Изяслав был согнан с престола своим дядей, Юрием Долгоруким. Вместе с князем должен был удалиться и Климент, законность которого не признавал Юрий. В продолжение 1150 г. Изяслав дважды сгонял Юрия и столько же раз возвращался митрополит. Возвратившись во второй раз, он оставался на кафедре в течение пяти лет до 1155 г., когда Юрий, после смерти Изяслава, окончательно занял княжение. Климент, занимавший кафедру с перерывами, с 1147 но 1155 г., окончательно потерял престол. Св. Нифонт возвращен был Юрием в Новгород.

Вел. кн. Юрий просил патриарха прислать митрополита. Таковым поставлен был Св. Константин, который прибыл в Киев в 1156 г. Св. Нифонт, ждавший с радостью его приезда, скончался в Киеве, не дождавшись такового. Епископы Мануил и Косьма сначала убедили м. Константина запретить священников, поставленных Климентом. Но вскоре они были разрешены, дав митрополиту рукописание против Климента. Но эти временные преследования духовенства вызвали неудовольствие против Константина. Когда в 1158 г. – через год после смерти Юрия – киевским престолом овладели сыновья покойного Изяслава, они призвали занять его дядю, Св. Ростислава Мстиславича Смоленского. При первом вступлении в Киев Изяславичей, м. Константин ушел в Чернигов, где умер в 1159 г. Изяславичи хотели вернуть Климента, но против этого решительно был Св. Ростислав, считавший незаконным его поставление. Когда племянники звали его на киевский престол, он поспешил высказаться так относительно Климента: «се выявляю, не хочу Клима у митропольи видети, зане не взял благословения от святые Софии и от патриарха». Изяславичи же ни под каким видом не хотели Константина.

Решено было, по общему сговору, просить нового митрополита. Прибывший из Константинополя в 1161 г. м. Феодор прожил год и 10 месяцев. К этому времени племянники сумели, видимо, расположить Ростислава в пользу Климента, после смерти Феодора. Он просил патриарха признать Климента законным митрополитом. Но посол Ростиславов встретился в пути с митрополитом Иоанном IV, которого патриарх поставил во главе русской Церкви. Ростислав сначала не хотел его принимать, но затем согласился. Климент скончался после 1164 года (в этом году имеются еще упоминания о нем).

Митрополит Константин, не по своей воле оказавшийся в водовороте княжеских удельных смут, ушел в Чернигов. Об его кончине так повествует Лаврентьевская летопись: «Бысть же смерть его сица: яко умирающу ему призва к собе епископа Черниговьского Антонья (преемника Онуфриева, родом грека), заклят и, глаголя сице: яко по умертвии моем не погребешь тела моего, но ужемь поверзше (повязавше?) за нозе мои извлечете мя из града и поверзете мя псом на разхытанье; по умертвии же его епископ то все створи повеленая ему имь, народи же вси дивишася о смерти его; на утрий же день Святослав князь, здумав с мужи своими и с епископом, вземше тело его, и похорониша в церкви у Святого Спаса». У гроба смиренного Святителя, пожелавшего унижением тела своего, искупить грех невольного участия в церковной смуте, совершались чудеса, и он был причислен к лику святых.

В 1162 г. вел. кн. Андрей Юрьевич Боголюбский, желавший возвысить свою столицу, Владимир, просил патриарха Луку Хризоверга учредить в этом городе митрополию. Патриарх отказал ему в этой просьбе, не желая иметь в России две митрополии.

В до-монгольской Руси не любили греков. В тогдашнем представлении грек – это хитрец, обманщик, скаред и трус. Сказывалось это частично и в отношении греческих иерархов, пребывавших в России. Наличие же их в ту эпоху бесспорно приносило большую пользу юной русской Церкви. Русской иерархии, образуйся она сразу после крещения Руси, не на что было бы опереться среди полуязыческой паствы и при неустойчивости гражданских основ удельного времени. Митрополит, избранный дома и из своих людей, мог легко подвергаться разным случайностям княжеских счетов и усобиц. Да и сам он не мог бы возвыситься над этими счетами и усобицами, держаться к ним безпристрастно и независимо. Легко могло случиться и то, что враждующие между собой князья избрали бы для себя нескольких митрополитов в одно время – тогда удельная рознь стала бы угрожать разделением самой Русской Церкви. С этой стороны иметь митрополитом человека постороннего, чуждого местным удельным счетам и независимого от отдельных князей, нужно было до известного времени не только для русской Церкви, но и для самого государства. Зависимость же митрополита от заграничной власти греческого патриарха была не велика и не могла быть большой помехой ни для его собственной церковно-правительственной деятельности, ни для самобытного развития местной церковной жизни. Для государства также полезно было иметь чужую иерархическую власть. Она явилась в виде крепко сплоченного общества образованных лиц, хорошо знакомых с политической мудростью своей тысячелетней империи и сразу приобрела громадный авторитет не только духовный, но и политический (Голубинский).

Юное государство само добровольно устремилось под опеку Церкви. Князья, начиная с Владимира, сами призывали митрополитов и епископов к участию в государственных делах; на княжеских советах и съездах на первом месте, после князей, было духовенство. Но, верная своим православным, греко-восточным понятиям об отношении духовной власти к светской, русская иерархия не воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для себя в создававшемся государстве самостоятельное церковно – политическое могущество, как это происходило в однородных условиях на Западе. Обратно латинству русская иерархия употребляла свое влияние на устроение государства, на воспитание и укрепление в нем слабой сначала княжеской власти. Она перенесла на Русь неведомые ей понятия о верховной власти, поставленной от Бога. Советуя Св. Владимиру казнить разбойников, епископы говорили ему: «Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование». Самое единство русской иерархии способствовало содействию ея развитию верховной власти. Стягивание всех уделов к Киеву, где сидел общий русский митрополит, усиливало власть великого князя киевского. К той же цели направлялись и назидания князьям лучших иерархов, всегда склонявших их к миру, единению и повиновению великому князю. (Голубинский).

Русские иерархи вступались почти в каждую усобицу князей, как общие миротворцы и ходатаи за блого народа. Митр. Николай в 1097 г. удержал князей от усобицы по случаю ослепления кн. Василька волынского: «Если станете воевать друг с другом – говорил он – то поганые возьмут землю Русскую, которую приобрели отцы ваши; они с великим трудом и храбростию поборали по Русской земле и другия земли приискивали, а вы хотите погубить землю Русскую». Митр. Никифор I, ближайший советник Владимира Мономаха, в своем поучении говорил ему: «Пишу на напоминание тебе: ибо великие власти великого напоминания требуют». Еп. Феоктист черниговский взывал к князьям во время междоусобиц: «Блюдите землю Русскую, не носите розно земли Русской... Стыдитесь, враждуя с братьями и единокровными». Митр. Никифор II (1182–97) говорил киевскому князю Рюрику: «Князь! мы поставлены от Бога в Русской земле, чтобы удерживать вас от кровопролития, да не проливается кровь христианская в Русской земле». Великим миротворцем был митр. Кирилл II (1224–33).

По утверждению Голубинского, в продолжении первых 50 лет, кафедра митрополитов была не в Киеве, а в Переяславле, ныне Полтавском.

Первое разделение Русской Церкви на епархии произведено было в 991 г. митрополитом Леонтием. Никоновская летопись называет, кроме Новгорода, еще следующие города, куда были поставлены епископы: Чернигов, Ростов, Владимир (Волынский) и Белгород (в настоящее время м. Белгородка, находящаяся в 23 вер. от Киева на р. Ирпени). Затем летописец прибавляет города: Туров (в наст. время местечко Минской г., Мозырского у., на р. Припети), Полоцк и Тмуторакань (на теперешнем полуострове Тамани). В последнем городе епархия существовала недолго. Потом открыты были до 1072 г. епархии в Переяславле Русском или Киевском, на соединении рек Альты и Трубежа (впосл. уездный город Полтавской г.) и в Юрьеве (на р. Роси, теперешняя Белая Церковь Киевской губ.). В 1137 г. открыта епархия Смоленская, в 1165 г. – Галичская (столицей Галичины с 907 г. при кн. Олеге вошедшей в состав Русского государства, сначала был Перемышль, с 1141 г., незадолго основанный, Галич), до 1207 г. – Рязанская, в 1214 г. – Владимиро-Кляземская или Суздальская, около 1220 г. – Перемышльская, незадолго до нашествия монголов – Угровская (Угровск или Угореск, при впадении р. Угер в зап. Буг, в позднейшей Люблинской г.). Последняя епархия кн. Даниилом Галицким была переведена в Холм.

Иерархи, которым поручались епархии, назывались епископами. В одном только Новгороде в 1165 г. митр. Иоанн IV предоставил звание архиепископа Св. Иоанну, с предоставлением того же и его преемникам. Святитель был известен строгой, добродетельной жизнью. Новгород издавна выделялся из городов русских. Избрание епископа в удельном княжестве зависело от князя, как представителя народного голоса; а князь представлял избранного митрополиту. От воли князя зависело удалить епископа, но если это совершалось помимо духовного суда, то удаление считалось незаконным. Своевольные новгородцы, во время безурядий своих, иногда сами отказывали пастырям своим в управлении и заставляли даже лучших своих святителей терпеть неприятности и оскорбления. В Новгороде, где вече становилось все сильнее князя, с 12 века установилось народное избрание владык. В выборах обычно принимали участие – князь, духовенство, софияне (лица, принадлежавшия к ведомству Софиевского собора и владычней кафедре) и народ. В случае несогласия избирателей прибегали к жребию. Для этого жребии избираемых клали на престол святой Софии и посылали вынимать или слепца, или младенца. Избранного владыку посылали в Киев для посвящения. Епископ в своей епархии поставлял служителей алтаря, судил и подвергал их наказанию, согласно церковным правилам. Как провозвестники христианской совести и мудрости, епископы были призываемы на народные совещания, и князья не решались на важные предприятия без их благословения. Епископы, подобно митрополиту, мирили князей в их распрях. Более других епископов участвовал в гражданском управлении новгородский владыка.

Благочестивою волею князей предоставлены были ведению пастырей Церкви: 1) «все люди церковные», со включением богоугодных заведений 2) все преступления мирян против веры и церковного благочиния, со включением святотатства 3) все дела, относящияся к брачному союзу и правам родителей, со включением споров о наследстве 4) наблюдение за верностью торговых весов и мер. Существование таких прав видим в уставах князей Св. Владимира и Ярослава; также приведены они в грамотах смоленского кн. Ростислава и новгородского князя Всеволода. Такой порядок частию сообразен с греческим Номоканоном, а еще более с усердием князей к Церкви. Они, благоговея к духовной власти, готовы были сделать более для Церкви, чем требовалось обычаями греческой империи, конечно, с учетом гражданского быта тогдашней Руси (Архиеп. Филарет).

При епископе состоял собор пресвитеров. Коллегия епархиальных чиновников у епископов – клиросы или крылосы. Кроме кафедральных клиросов, которые представляли собою пресвитерские советы или соборы при епископах, епархиальное управление еще состояло из наместников, тиунов и, по всей вероятности, из десятинников. Одни наместники находились при самих епископах. Другие жили в уездах, заведуя известными частями епархии, и имели при себе свои клиросы⁴) или соборы пресвитеров. Тиуны появляются в начале второй половины 12 века. Тиуны – подручные судьи и, большею частью, светские люди, нарочито знавшие суд и законы. В уездах были десятинники – низшие чиновники из мирян, являвшиеся сборщиками десятины в пользу епископов с населения епархии. По временам епископ сам обозревал епархию.

Основанием для внутреннего церковного управления служил Номоканон, несомненно существовавший у нас в славянском переводе, потому что из него делали заимствования в свои уставы наши князья. Правила его приводили в своих сочинениях чисто русские авторы, напр. Пр. Феодосий и новгородский иеродиакон Кирик. В 16 веке видели у нас списки правил «первых преводник», писанные при Ярославе и сыне его Изяславе. То, что приводит из этих списков ученик Максима Грека Зиновий Отенский, показывает, что в них правила соборов были полные, а не в сокращенном составе, как в списках поздних. Кроме болгарского перевода древнейшей редакции Номоканона Иоанна Схоластика (патриарха 6 века), у нас еще употреблялись списки Кормчей, содержавшие в себе Номоканон, известный под именем Фотиева, но еще в неполной до-Фотиевской редакции без толкований. Русские пастыри в своих постановлениях применяли Кормчую к потребностям русской жизни. Так явилось церковное правило митрополита Иоанна II на вопросы Иакова черноризца, с 13 века постоянно вносившееся в наши Кормчия. В них содержатся постановления относительно веры (против остатков язычества и пр.), семейной жизни, церковного благочиния, иерархии. Вносились в Кормчия выписки из вопросов Кирика и ответов на них епископов и других духовных лиц. Они живо изображают дух времени, церковные обычаи, остатки язычества, религиозность и нравы духовенства и народа.

Бесспорно обязательными частными законами были указы патриархов Константинопольских, особо касавшиеся Русской Церкви. В до-монгольский период их известно два (Голубинский).

Источниками содержания для митрополита и епископов служили: 1) десятина из княжеских доходов и имения, какую давали, напр., Св. Владимир своей Десятинной церкви, Св. Всеволод новгородский Софии, Св. Андрей Боголюбский Владимирскому собору, Св. Ростислав Смоленской епископии. Иногда десятина заменялась деньгами. Так, кн. Святослав, находя, что сбор десятины произведениями земли затруднителен и для князя и для епископа, определил вместо того для кафедры новгородского епископа постоянный денежный оклад, равный десятой части доходов князя. Другие князья заменяли ту же десятину частию денежным окладом, частию угодьями. 2) Весчия пошлины с торговых мер и весов. 3) Судные пошлины, как штраф с виновного и вознаграждение за труд судье. 4) Ставленые пошлины с новопоставляемых лиц и с церквей. 5) Недвижимые имения. Митрополит, напр., имел во владении несколько городов с волостями и селами. Андрей Боголюбский дал Владимирскому собору несколько слобод, сел и город Гороховец. Уставы князей замечательны еще тем, что утверждали за духовенством разные права, свободу от мирского суда, службы и податей. Но эти права часто нарушала практика удельно-вечевого уклада. Князья и веча иногда судили и низвергали даже епископов. Новгородского архиепископа заставляли нести городовую повинность.

Митрополиты и епископы получаемые ими доходы употребляли не для себя одних. Митр. Кирилл писал, что имущество кафедры идет на содержание клира, кафедрального храма и дома, на содержание нищих, больных, странников, сирот и вдов, а также в пособие потерпевшим от пожара и несправедливого суда, на возобновление церквей и монастырей. Таким образом, дом епископа был домом призрения всякой нищеты. Поместья жертвовались и обителям, которые в свою очередь помогали страждущим. Так Пр. Феодосий отделил десятую часть доходов обители на содержание больных и бедных, и сверх того каждую субботу посылал воз хлебов заключенным в темницах. Приходские храмы обезпечиваемы были частию пожертвованиями своих строителей и благотворителей. Ярослав, вместе с тем, строя по городам и селам храмы, давал «от имения своего урок» (княжья руга). Общим же источником содержания причту были добровольные пожертвования прихожан. Кроме того, священникам дозволялось обращать в свою пользу доход от продажи ладана и церковного вина.

Низшее духовенство первоначально, как и епископы, было пришлое. Несколько духовных лиц пришло с Св. Владимиром из Корсуни и с кн. Анной из Константинополя. Многие были присланы из Болгарии. Первое же грамотное поколение русских людей дало своих пастырей. Рано получило значение выборное начало. Князья, городские общины, владельцы сел представляли для поставления епископам местных грамотеев. Кандидаты во иереи были чаще дети священников, а также миряне. Кроме приходских священников, было немало священников домовых. Самым трудным вопросом относительно низшего духовенства было его недостаточное образование, что так нужно было для борьбы с остатками языческих суеверий и для утверждения народа в христианстве. Памятники древней Руси показывают в причте белого духовенства священника, диакона и дьячка, при епископе – иподиакона, весьма редко – протопопа. Кроме приходских, было много священников домовых церквей. Дьячек есть уменьшительное от дьяка. Последний же является уменьшительным от дьяконов. У греков они именовались чтецами и певцами, будучи церковными служителями. На Руси те и другие именовались сначала диаконами, при чем настоящие диакона именовались «урарными» (орарными). Позднее появилось название дьяков. Были также пономари (по гречески стерегущий). Они в Греции содержали церковь в чистоте, приготовляли для богослужения и прислуживали священникам. К причту принадлежали еще просфоропеки или просвирницы. В иноческом духовенстве значились: игумены, иеромонахи, иеродиаконы. Архимандритов было только три.

Русский народ, обратясь к вере Христовой, чувствовал превосходство ея, но частию не вполне и не везде понимал это, частию же не отказывался сразу от привычки к языческим обычаям. Таким образом обнаруживались в жизни его разные слабости, мешавшия преуспеянию в жизни христианской, и пастырям Церкви надлежало бороться с правилами язычества, оставшимися в жизни народной. «Иные вспоминали по временам разгульную жизнь язычества при прежних священных колодезях, реках, болотах», пишет архиеп. Филарет. «Там приносили жертвы, предавались пьянству, играли и плясали, бросали своих жен и брали новых». Огорчался этому Святитель митр. Иоанн и поучал пастырей, как бороться с этим злом. Он находил и таких, которые занимались волхвованием и чародейством; архипастырь повелел не только вразумлять их словами, но даже считал нужным против закоренелой привычки действовать телесным наказанием, только не проливать крови. Страсть к корысти побуждала некоторых христиан продолжать языческий торг рабами. Строго обличал таковых Святитель Иоанн. С привычками языческими действовал заодно во вред христианской жизни дух времени, невежественный и дышавший кровию во всей Европе, довольно мрачный и между греками.

История древней Руси тоже представляет печальную картину диких раздоров. Удельные князья боролись друг с другом, старались захватить великокняжеский престол в Киеве. Брат восставал на брата, нередко дети поднимали оружие на отца, и отец на детей. Так протекали два столетия. Редко проходил год, о котором бы не сказала летопись: «бысть сеча зла». С умножением удельных князей положение ухудшалось. Упоминалось уже убийство Святополком Окаянным святых братьев князей Бориса и Глеба, убиение Св. вел. кн. Игоря киевлянами, Св. вел. кн. Андрея Боголюбского его дружинниками по подговору некоторых бояр. Ослеплены были князьями кн. Василько Волынский (1097) и позднее князья Ростиславичи.

Необузданная вольность новгородцев подвергла страданию Св. кн. Всеволода-Гавриила. Сей достойный сын Св. вел. кн. Мстислава Великого много сделал для Новгорода. Он совершил в 1123 г. удачный поход в Финляндию, дважды ходил против безпокойных эстонцев. Богобоязненный и правдивый, он любил счастие их; искренно набожный, ограждал духовенство от бедности. Несмотря на это, новгородцы не поддержали его в трудное время, когда у него Юрием Долгоруким отнят был Переяславль. Затем стали ограничивать его власть. Князь же продолжал заботиться о новгородцах – победил в 1134 г. восставшую чудь. В 1136 г. вспыхнул бунт против него. Новгородцы осудили его на изгнание и заключили его, вместе с женою, детьми и тещею. Св. князь сидел, как преступник, семь недель под стражей. Потом, удержав заложником сына, новгородцы выслали его. Псковичи пригласили доброго князя к себе. Изнуренный трудами и скорбями, он скончался во Пскове в 1138 г. Когда прославились мощи Св. кн. Всеволода, новгородцы хотели взять их к себе, но на то не было изволения святого. Псковичи дали им только ноготь с его руки. (Архиеп. Филарет).

При всей неприязненности духа времени, при всем влиянии остававшегося язычества на нравы, искренность и простота нравов была украшением первых христиан русских. Она не давала злу времени – духу вражды глубоко нисходить в сердца многих: скоро забывались обиды, иногда кровавые. Сердечная простота спасала их от многого мелочного, порою блестящего по виду и весьма вредного по действию на душу. Она же не допускала отыскивать тысячи извинений грехам, как это бывает при ея недостатке. Летопись и жизнь часто отмечали простодушное и тем более высокое покаяние князей. В покаянном смирении вел. кн. Святополк II Изяславич (ум. 1113) говорил обиженному им преподобному Прохору Печерскому: «Если я прежде тебя умру, положи меня в гроб своими руками, чтобы видно было на мне твое незлобие; если сам преставишься прежде меня, я возьму тебя на плечи и сам отнесу в пещеру, чтобы Господь простил мне грех мой перед тобою». Князю довелось хоронить святого. Князь Василько Романович Волынский (ум. 1271), храбрый и неутомимый воин, жизнь свою завершил труженником монахом в дикой пещере под Львовом, замаливая грехи своего прежнего участия в междоусобных распрях.

Нами приводилось выше замечательное по своему смирению и вере завещание князьям детям Владимира Мономаха. Такая богобоязненность свойственна была многим современным ему людям. Отсюда и происходила та теплая любовь, которая строила и украшала храмы Божии с изумительною щедростию при всей скудости тогдашних средств. Брань с врагами князья и войско начинали и оканчивали не иначе, как молитвою к Богу. Вообще же, отправляясь на войну, приготовлялись исповедью и св. причастием. В 1103 г., вступая в битву с полчищами половцев, князья и воины дали обет: одни совершить поминовение по усопшим, другие – раздать милостыню бедным и монастырям. И славная победа окончилась благодарною хвалою Богу. (Архиеп. Филарет).

Кн. Изяслав Давидович Черниговский (ум. 1161), отправляясь в походы, надевал крест и власяницу преставившегося в 1143 г. брата Пр. Николы Святоши. Летописец повествует, что в 1111 г. в войне с половцами «священники предшествовали войску и пели тропари и кондаки Креста честного и канон св. Богородицы». Вступая в самую брань, воины «целовали друг друга; возведши очи свои на небо, призывали Бога вышнего». И опять надежда христианская была прославлена: «Бог вышний возре на иноплеменники с гневом, падаху пред хрестьяны». Сами пленники говорили русским: «како можем битися с вами? А другие ездяху верху вас в оружьи светле и страшни, иже помогаху вам». Русские воздали сердечную хвалу Богу. Кн. Мстислав Изяславич в 1152 г. в день именин своих дал свободу всем пленным. Святитель Иоанн новгородский полагал правило, что, если бы кто находился под епитимиею, но идет на войну, разрешать его и сподоблять Св. Таин. Кн. Андрей Боголюбский не прежде отправился на войну с болгарами, как приготовив себя и все войско животворящею Тайною.

Христианская любовь к бедным, инокам и служителям храма, была господствующею добродетелью первых русских христиан. В летописи очень часто встречается отзыв о князьях того времени: «милостив бяше паче меры, тем и не щадяше именья своего, раздавая требующим,» или «любовь имеяше ко всем, паче же милостыни прилежаше ... паче всего дивную любя и славную милостыню». Особенно перед смертию князья считали за правило раздавать имение свое слугам своим, бедным, больным, храмам и монастырям. Выше указывалось о такой раздаче имущества кн. Ярославом Осмомыслом Галицким. (Архиеп. Филарет).

Естественно, что введение христианства в Руси обратило там взоры на восток, откуда озарил ее свет веры. Отсюда вытекло паломничество. Первым благочестивым путешественником на Афон был Антоний, будущий угодник Киево-Печерский. В 1060 г. (ок.) путешествовал в Иерусалим Пр. Варлаам Печерский. Он был, сколько известно, первым русским, поклонившимся Гробу Господню. По возвращении из Иерусалима он путешествовал в Царьград. Упоминалась уже поездка в Царьград м. Ефрема, тогда инока Печерского. Говорилось и о паломничестве игумена Даниила. Он писал: «Поставих аз кандило на св. гробе и поклонихся честному тому гробу и облобызах с любовию и слезами место святое, идеже лежаше тело пречистое Господа нашего Иисуса Христа». Там он нашел и несколько других паломников русских. В 1173 г. посещала св. места игумения, княжна полоцкая, Пр. Евфросиния, там и преставившаяся. Паломников было много. Среди них оказывались и желавшие просто скитаться, быть праздными. Таким новгородские владыки с пол. XII в. запрещали идти на Восток.

Благочестие в народе поддерживалось примером князей. Высокий пример истинного благочестия был подан жизнью Крестителя Руси. Св. Владимир, приняв христианство, стал совсем другим человеком и проводил в жизнь заветы Господни. Указывалось выше на боголюбие и благочестие Ярослава, сыновей его Св. Владимира новгородского и Всеволода, сына последнего, Владимира Мономаха, на Мономаховичей – Св. вел. кн. Мстислава Великого, Св. Всеволода-Гавриила псковского, Св. Ростислава Мстиславича Смоленского, потом Киевского, Св. Мстислава Ростиславича Храброго новгородского; Пр. Николы Давидовича черниговского, инока Печерского, Св. Ярополка-Петра Изяславича Волынского, Св. Андрея Юрьевича Боголюбского. Благочестивы были Глеб Юрьевич Киевский, сыновья Св. Ростислава Роман и Давид смоленские, Святослав смоленский.

Из митрополитов того времени причислены к лику святых: Михаил, Иоанн II, Ефрем и Константин. Из епископов: ростовские – Феодор, Леонтий и Исаия, Владимирский – Симон, туровский – Кирилл, новгородские – Иоаким, Лука Жидята, Никита, Иоанн-Илия, Нифонт, Аркадий.

Как в Греции, так и в России, лучшими училищами благочестия были монастыри. Они явились на Руси очень рано. Пр. Антоний ходил уже по монастырям, когда возвратился с Афона. Надо полагать, что монахи были у нас и до крещения Руси. «Христианство», пишет проф. Голубинский, «существовало у нас до Владимира между Варягами в продолжение целого полустолетия, и весьма трудно допустить, чтобы, при тогдашней решительной наклонности к монашеству, это полувековое христианство все время оставалось без монахов. Варяги были ремеслом и духом воители, и с первого взгляда как будто мало вероятности предполагать, что между ними могли быть охотники идти в монахи. Но между воителями естественно находиться людям, которые бы, после бурно проведенной жизни, желали тихой, отрешенной от суеты мирской и посвященной Богу, старости; притом же между этими воителями, нарочито имевшими дело со смертью, не могло обходиться без тех случаев, чтобы люди, поставленные в страшные положения, искали искупать жизнь обещанием посвятить ее Богу». Вероятно, монахи по-христианского времени на Руси примкнули к этим прежним. Были, конечно, монахи и среди тех греков, которые прибыли с самого начала из Корсуни и из Константинополя. На Руси имелись с древнего времени два класса монастырей – монастыри собственные и настоящие, наряду же с ними – монастыри несобственные, монастырьки или монашеские слободки при приходских церквах.

Собственные или настоящие монастыри впервые явились у нас во второй половине правления Ярославова. Таковыми были построенные им после 1037 г. мужской мон. Св. Георгия и женский – Св. Ирины (оба в Киеве). У греков был обычай, чтобы цари, бояре и вообще люди богатые строили ктиторские или вотчинные монастыри. Таковые обители появляются и у нас по почину Ярослава. Наряду с ними строятся монастыри и самими монахами. В отношении первых монастырей в до-монгольской Руси примечательно то, что они создавались почти исключительно князьями. Исключения видим лишь в Новгороде.

Монастыри, построенные самими монахами, по способу своего построения, разделяются на два класса. Или человек богатый в миру постригался в монахи и строил монастырь на готовые деньги. Или основание обители полагал отшельник «без злата и сребра» и затем постепенно он созидался «слезами, пощеньем, молитвою, бденьем», – трудами монахов и по вере их доброхотными подаяниями и приношениями усердствующих мирян. Последним способом построен в до-монгольский период только один Киевский Печерский монастырь. Все же другие построены первым способом. При этом все наши монастыри этого периода построены в городах или по близости их. Некоторым исключением является Хутынский мон. Пр. Варлаама – в пустыни в 10 вер. от Новгорода.

Великими князьями были построены в Киеве монастыри: Изяславом-Димитрием – Димитриевский, Святополком-Михаилом Изяславичем – Златоверхий Михайловский, Всеволодом Ярославичем – Выдубицкий-Всеволожий, основанный на месте, где выплывал – выдыбал – Перун, ввергнутый в Днепр, Межигорский и женский Андреевский, Св. Мстиславом Владимировичем – Феодоровский, названный его сыновьями в память отца Вотчим. Первый из князей, добровольно посвятивший себя иночеству и прославившийся своими подвигами, был Святослав Давидович черниговский, в иночестве Преподобный Никола Печерский. Инокиней была супруга Св. кн. Владимира – когда он был еще язычником – Рогнеда Рогволодовна, княжна полоцкая, в монашестве Анастасия. От сына ея, Изяслава, произошли князья полоцкие. Инокиней была сестра Владимира Мономаха, Анна Всеволодовна, в мире Янка, подвизавшаяся в Андреевском или Янчином мон., основанном ея отцом. Принять пострижение желал Св. вел. кн. Ростислав Мстиславич (ум. 1168), говоривший Пр. Поликарпу, архимандриту печерскому: «Отче, хотел бы я избавиться от суетного мимотекущего и мятежного житья сего». Святой архимандрит ответствовал ему: «вам Бог тако велел быти: правду деяти на сем свете, в правду суд судити и в крестном целовании стояти». Он отказал ему в постриге. Упоминалось выше об инокине Пр. Евфросинии Полоцкой.

Основателем Киево-Печерского мон. был Пр. Антоний, а его настоящим создателем и устроителем Пр. Феодосий. Пр. Антоний, в крещении Антипа, был родом из г. Любеча в Черниговской области и был, видимо, мещанско-крестьянского происхождения. Он возымел желание отправиться в Грецию на поклонение тамошним святым местам. На Афоне, ознакомившись близко с монастырской жизнью, он принял там пострижение. Наречен он был Антонием, чтобы быть для Руси тем же, чем для Египта Св. Антоний Великий. По научении его монашеской жизни, он старцем своим был отправлен в Россию. Пр. Антоний не вернулся в Любеч, а остался в Киеве. Это было в 1051 г. Обойдя монастыри, он не пожелал ни в одном из них остаться и начал искать уединенное место. Таковое он обрел на земле подгородного великокняжеского села Берестова (нынешний Печерск). Там поселился он в пещере небольшой, оставленной после себя митр. Иларионом. «И поча жити ту, моля Бога, ядый хлеб сух, и тоже через день и воды в меру вкушая, копая печеру, и не да себе упокоя день и нощь, в трудех пребывая, в бденьи и в молитвах». Вскоре узнали про Антония добрые люди и начали приходить к нему, принося потребное и прося благословения. Ко времени смерти Ярослава – в 1054 г. – он уже прославился, как подвижник. Преемник Ярославов, Изяслав, приходил к нему с дружиной просить у него благословения и молитвы. Начала образовываться монастырская братия. Пострижения совершал пресвитер Никон. Сам Пр. Антоний не имел сана священства. В числе первого братства из 12 иноков были Великий Никон, духовник братства, второй преемник Пр. Феодосия на игуменстве в монастыре, прич. к лику святых, Пр. Феодосий, Пр. Варлаам, сын знатного боярина Иоанна Творимича, который тщетно пытался отговорить сына от пострижения. Он был первым игуменом монастыря. Св. Ефрем, боярин и главный домоправитель Изяслава.

Пострижение этих двух любимцев кн. Изяслава вызвало настолько большой гнев последнего, что Пр. Антоний собрался с учениками удалиться из пещеры. Изяслав одумался и упросил Святого не оставлять Киева. Вскоре после этих событий в пещерной общине произошли важные перемены. Пр. Никон удалился в Тмуторакань, где основал новую обитель. Св. Ефрем уехал в Константинополь, где занимался списыванием книг для России. Пр. Антоний, «яко же бе обыкл един жити и не терпя всякого мятежа и молвы», затворился в пещерной келлии, поставив игуменом Пр. Варлаама. Вскоре, чтобы быть еще в меньшем общении с кем либо, он переселился на другой холм, и, выкопав пещеру, затворился в ней. Изнурение тела постом, очищение духа молитвой и богомыслием, прославлены были в Пр. Антонии даром прозрения и чудес. Вольные получали исцеление, принимая простую пищу святого. Князья братья, Изяслав, Святослав и Всеволод, в 1067 г. выступили в поход против вторгнувшихся половцев и решили дать сражение на Альте. Когда они пришли за благословением к Пр. Антонию, он со слезами предсказал им поражение, а полководцу Шимону-Симону невредимость в бою и обстоятельства, имевшия последовать долго после битвы. В 1068 году мирное уединение святого было снова возмущено житейской бурею. Изяслав, изгнанный из Киева кн. Всеславом Брячиславовичем полоцким, возвратился в Киев и начал гневаться на Антония, думая, что тот благоприятствовал Всеславу. Тогда кн. Святослав черниговский прислал ночью за преподобным и взял его в Чернигов. Там Пр. Антонию понравились Болдины горы; он выкопал пещеру и пребывал в уединении. Точно неизвестно время его возвращения в Печерскую обитель. Скончался он в ней в 1073 г. в той пещере, в которую удалился до отбытия в Чернигов.

Уединенной затворнической жизни Пр. Антония следовали при нем и после него многие. Летописи показывают таких подвижников даже в 1154 и в 1174 годах. Известны прославленные подвижники уединения: Исаакий, Никита, Лаврентий, Иоанн и Пимен, многострадальные: Иоанн и Афанасий. Два первые показали своим примером трудности подвижничества уединения, и как благодать Божия укрепляет немощь человеческую. Пр. Исаакий провел семь лет в пещере в подвиге и борьбе с бесами и однажды подвергся такому сильному бесовскому искушению – бесы, принявшие вид ангелов, побудили его поклониться им и потом обрушились на него. Он дошел до потери сознания и телесных сил. Потребовались многие годы, чтобы святой оправился от болезни. Выздоровев, он потом ушел опять в затвор, где и подвизался до кончины в 1090 г.

«Был», пишет Поликарп, «во дни Пр. Никона один брат, именем Никита, пожелавший быть славимым от людей; избрав дело великое не Бога ради, он просил у старца дозволения взойти в затвор. Игумен возбранял ему и говорил: чадо! ты молод, а посему не полезно для тебя сидеть праздным: лучше тебе среди братии трудиться, и не потеряешь мзды своей; ты самовидец брата нашего св. Исаакие печерского, как прельщен он был, если бы не великая благодать Божия спасла его, – того Исаакие, который и ныне творит многия чудеса. Никита отвечал: никогда не соблазнюсь я такою вещию; а прошу у Господа Бога, дабы дал мне дары чудотворения. Никон отвечал: выше сил твое прошение; остерегайся, брат, чтобы вознесшись не пасть; смирение наше велит тебе служить братии». Никита настоял на своем. И тайная гордость привлекла к нему отца гордости. Явившись в виде ангела, бес дал ему совет оставить молитву и заниматься только книгами, а на себя принял молиться за него и молился в виду его. Никита стал пророком и учителем. Так он послал сказать Изяславу: «ныне убит Глеб Святославич на заволочьи – пошли скорее сына своего Святополка на престол новгородский». Глеб точно был убит в 1078 г. С удивлением приходили слушать Никиту. Одна странность замечена в новом учителе: он знал на память ветхий завет, но не хотел и слышать о новом. Опытные старцы поняли состояние Никиты, а любовь их не могла быть равнодушной к несчастию брата. «Преподобные мужи: игумен Никон, Иоанн, бывший после него игуменом, постник Пимен, Матфей прозорливый, св. Исаакий печерник, Агапит врач, Григорий чудотворец, Николай, бывший после епископом Тмуторакани, Нестор, написавший летопись, Григорий, творец канонов, Феоктист, бывший после епископом Чернигова, Онисифор прозорливый – все сии богоносные пришли к прельщенному и, помолившись, отгнали от него беса, и тот более не видел его. Они вывели его и спрашивали о ветхом завете, желая что нибудь слышать от него. И он с клятвою уверял, что никогда не читал книг. Но тот, который прежде на память знал ветхозаветные книги, теперь не знал ни слова. Преподобные отцы едва научили его грамоте. С того времени он предал себя воздержанию и чистому, смиренному и послушливому житию, так что превзошел многих добродетелями. За добродетель поставлен был епископом Новгороду и сотворил много чудес: молитвою низвел дождь, погасил пожар. И ныне чтут со святыми преподобного и блаженного Никиту». Новгородским епископом Св. Никита был поставлен в 1096 г. и преставился в 1108 г. «После сего», пишет Поликарп, «другой из братий, некто Лаврентий, восхотел в затвор. Святые иноки никак не дозволили ему этого. Лаврентий пошел к игумену св. Димитрия, в монастырь Изяславов, и там затворился. Ради крепкого жития его Бог даровал ему благодать исцелений». Повидимому, он заместил Св. Кирилла на кафедре Туровской с 1182 г. Нетленные мощи Св. Лаврентия, еп. Туровского, покоятся в Печерской обители. Особенно изумительны подвиги Пр. Иоанна Многострадального. «Истинно блажен посвятивший себя», пишет Поликарп, «воле Божией и сохранивший заповеди Его непорочные, соблюдший тело и душу без осквернения плотского и душевного; я говорю об Иоанне преподобном, затворившем себя в узком месте пещерном. Тридцать лет пребыл он в великом воздержании, удручая тело свое крепким постом, нося железы на всем теле». Весь великий пост пробыл он в яме, засыпав себя землею по перси.

Пр. Феодосий родился в Киевском Василеве, от одного служилого великокняжеского человека, до известной степени родовитого. Детство и юность провел он в черниговском Курске. Там он, настояв на отдаче его в училище, очень успешно учился. Во время учения он узнал о великих подвижниках и в своем детском сердце принял твердое намерение стать их подражателем. Он отказался от участия в играх сверстников, и, вместо светлых одежд, свойственных общественному положению его родителей, к огорчению их, старался одеваться в заплатанные рубища, чтобы казаться одним «из убогих». Когда исполнилось Феодосию 13 лет, умер его отец. Оставшись с матерью домохозяином, Феодосий присоединился к рабам своим, как один из них. Он начал, наравне с ними, «со всяким смирением» работать на селе или на поле. Пришлось ему пройти и школу смирения. Мать восставала против такого его поведения и, когда все ея увещания остались тщетными, не остановилась и перед жестокими побоями. Раз случилось ему встретиться со странниками. Охваченный мыслию об их подвиге, он тайно ушел с ними в св. землю. Мать догнала его, избила и дома на несколько дней заключила в оковы. Продолжая усердно посещать церковь и убедившись, что иногда не бывает богослужения из за отсутствия просфор, он два года печет их. Мать преследует его за это, но он и дальше продолжает печь просфоры. На время он тайно уходит к одному священнику в соседний город и помогает ему в качестве дьячка. Длится это «многи дни». Мать снова находит его и, подвергая побоям, водворяет домой. Видя его смирение и благочестие, посадник Курска берет его к себе в качестве крестового дьяка в домовой церкви. Феодосий носит тайно вериги. Обнаружив это, мать увещаниями, бранью и побоями старалась заставить его вернуться на путь обыкновенной жизни. В отсутствие матери он удаляется в Киев и приходит к Пр. Антонию, о подвигах которого узнал, обходя монастыри. Подвижник сначала не хотел принять его, указывая на то, что «место скорбно и теснейше паче инех мест», а он юн и не может «терпети на месте сем скорби». Но потом преклонился усердными мольбами и твердым желанием пришедшего и повелел пресвитеру Никону постричь его. Точный год пострижения неизвестен и оно было не раньше 1051 г. (архиеп. Филарет указывает 1052 г.).

Тогдашнее братство, вскоре по приходе Пр. Феодосия, состоя из 12 чел., ископало «печеру велику и церковь и кельи» (устроило их). Тогда Пр. Антонием и был поставлен игуменом Пр. Варлаам, а сам он удалился на другой надречный холм, отделенный от прежнего глубоким оврагом, где и ископал новую пещеру. Число братии продолжало увеличиваться, и Варлаам, с благословения Пр. Антония, выселился из пещеры и поставил над нею малую церковку во имя Успения Божией Матери, а потом решили построить близ нея и настоящий монастырь. Для этого испросили у в. к. Изяслава гору, в которой находилась пещера, построили небольшую деревянную церковь и многия келлии и огородили тыном – «столпьем». Так начался Печерский мон. около 1062 г. Вслед за построением монастыря, Изяслав взял Пр. Варлаама игуменом в построенный им монастырь Св. Димитрия. Братия просили Пр. Антония поставить нового игумена. Святой отвечал: «кто болий в вас, як же Феодосий, послушливый, кроткий, смиренный, да сь (сей) будет вам игумен». Пр. Феодосий, уже прежде того посвященный во пресвитеры или иеромонахи на место Пр. Никона, стал игуменом. Ему было тогда не более 30 лет.

В то время жизнь братии была строгая. Пищею были: ржаной хлеб, и только в субботу и воскресенье – сочиво, а за недостатком его – травяная снедь. Чтобы иметь хлеб, занимались простыми рукоделиями, продавали их и, купив зерна, мололи сами. По окончании утрени шли в огород и копали; после литургии опять труд. Феодосий с самого начала брал на себя часть трудов у других, носил другим воду, рубил дрова, молол рожь и относил каждому муку. Много лет пек он просфоры. Иногда в знойную ночь, нагой, отдавал он свое тело в пищу комарам и мошкам, – кровь текла по нем, а он спокойно прял волну. Став в 1062 г. игуменом, Пр. Феодосий присоединил к прежним подвигам своим бдительность настоятеля. Ночью обходил он келлии иноков, чтобы видеть житие их. Кого заставал на молитве, благодарил Господа, а если слышал беседу двух или трех, ударял в двери и на утро давал краткое наставление о внимании к своей душе. И словом и личным примером одушевлял паству на подвиги. Многое он делал своими руками, приходил в пекарню и весело трудился с хлебопекарями, месил тесто, пек хлебы; всех немощных учил, укреплял и утешал. На трапезе он довольствовался сухим хлебом и щами без масла, но никогда не видели его дряхлым или невеселым на трапезе. Засыпал он обыкновенно сидя, и проснувшись становился на молитву. Одежда его была шерстяная, и та весьма худая, которую часто покрывал он заплатами, чтобы не видно было власяницы на его теле. Полный любви к бедным и страждущим, для которых построен был им и дом, он отдавал последнее требующим помощи, и награждаем был сторицею. Труды и горячия молитвы очистили и возвысили дух его, и он получил дар исцеления и прозрения, творя знамения по вере своей. Князья и бояре приходили исповедывать ему грехи свои и выслушивать наставления. Он говорил каждому правду с любовию, а иногда и со строгостию. Он часто ходил с наставлениями в домы мирян, своих духовных чад. Бедные, угнетенные в судах, находили в нем заступника, и судьи перерешали дела по его просьбе.

Пр. Феодосий имел большой вес у в. к. Изяслава. Когда Святослав отнял престол у брата, один Печерский мон. остался верен Изяславу. Святослав, однако, терпеливо выслушивал обличения в неправде от преподобного и не смел гневаться на него. Однажды святой, придя к Святославу, застал у него музыку, песни и пляски скоморохов. Пр. Феодосий сел поодаль и со слезами заметил князю: «будет ли так на том свете?» Святослав велел прекратить игры, и с тех пор оне всегда умолкали, когда докладывалось о приходе святого. Число братии при нем увеличилось с 20 на 100. Он пожелал ввести в монастыре хороший устав – чернеческое правило. Получил он его от Пр. Ефрема и от одного грека, пришедшего с митр. Георгием и бывшего иноком Студийского мон. «Устави в монастыри своем, как пенья пети монастырьская и поклон как держати и чтенья почитати и стоянье в церкви и весь ряд церковный и на трапезе седанье и что ясти в кие дни, все со уставленьем». Это первое введение полного и притом строгого устава Студийского мон. составило знаменитое дело, навсегда доставившее Печерскому мон. старейшинство между всеми монастырями русскими, самому же Пр. Феодосию наименование начальника общего жития монашеского в России.

Пр. Феодосий, приняв Студийский устав, не ограничивался пределами буквы его, но, имея в виду дух его, вводил некоторые свои правила. Так, он не отвергал никого из приходивших к нему, но и не спешил облекать в иноческую одежду; сперва повелевал ходить в мирской одежде; когда же пришедший привыкал к монастырскому порядку, давал ему черную одежду и определял к послушаниям; потом уже постригал и облекал в мантию. Если тот житием чистым достигал того, что становился искусным иноком, то удостаивался великой схимы. Также полагал после вечерни не ходить из келлии в келлию братий, а в своей келлии каждый день заниматься после молитвы рукоделием, каким кто может, имея в устах псалмы Давида. После трапезы врата монастырские были запираемы, и никто не мог ни взойти, ни выйти. (Архиеп. Филарет).

Через 11 или 12 лет после строения монастыря над пещерой, Пр. Феодосий решился построить новый, обширнейший монастырь на новом месте. Оно было выбрано близ второй пещеры Пр. Антония. К 1068 г. относится следующее повествование. Приходить к Пр. Антонию варяжский князь Шимон, тогда еще католик, и повествует: «Отец мой Африкан сделал крест величиною в десять локтей, с изображением распятого на нем Спасителя, и, в знак особого почитания святыни, возложил на бедра Распятого пояс с пятьюдесятью гривнами золота, а на главу Его – золотой венец. Изгнанный родными с родины, я взял пояс и венец и при этом слышал голос: «Не возлагай, человек, этого венца на главу Мою, но неси на приготовленное место, где преподобным создается церковь Матери Моей, дай ему в руки, чтобы он повесил над жертвенником Моим». И позднее, на море во время бури, получил Шимон указание о размерах этой церкви. В 1073 г. Пр. Феодосий приступил к осуществлению своего намерения. Небесная роса – по молитвам святого игумена – указала место для храма. Сама Богоматерь направила греческих зодчих из Царьграда и, заплатив им вперед, дала им для будущего храма Свою икону Успения и мощи семи мучеников. Пр. Феодосий совершил лишь закладку храма. 3 мая 1074 года он преставился и был погребен в первоначальной пещере Преп. Антония, наследованной им от Илариона. Новый монастырь достраивали его преемники: Пр. Стефан, потом епископ Владимиро-Волынский, Пр. Никон, вернувшийся из Тмуторакани, соорудивший там монастырь (игумен Печерский с 1078 по 1088 г.) и Иоанн. Каменная церковь нового монастыря освящена была в 1089 г.

Ученики Пр. Феодосия, одушевленные его подвигами, были крепки духом для следования по его пути. «Господь», говорит Пр. Нестор, «собрал таких черноризцев в обители Матери нашей, что они сияли добродетелями, как звезды, в земле русской. Одни крепки были в посте, другие в бдении или коленопреклонении; иные постились через день или чрез два дня, другие вкушали только хлеб с водою, иные вареную зелень, а другие невареную. Все же пребывали в любви. Младшие покорялись старшим, не смея говорить с ними иначе, как с покорностью и послушанием великим. А старшие имели любовь к младшим, наставляя их, как детей любезных. Если кто падал в некое согрешение, утешали его; и трое или четверо по любви делили эпитимию одного. Если брат выходил из монастыря, вся братия скорбела о том, посылали за ним и просили возвратиться в монастырь. И когда приходил, все шли к игумену, кланялись и умоляли игумена. И потом с радостью принимали брата. Такова была божественная любовь, таковы смирение и воздержание в святой братии. Они и по смерти сияют, как неугасающая свеща, различными чудесами и молят Бога». Нами приводился любящий сыновний отзыв о Печерской обители Св. Симона, епископа Владимирского.

Ранее поминались отдельные подвижники Печерские. Укажем также на: Пр. Дамиана, постника и молитвенника. Когда в обитель приходили больные, то Пр. Феодосий повелевал Дамиану сотворить молитву над ними, тот совершал молитву, помазывал елеем, и приходившие получали исцеление. Пр. Марк, живя в пещере, своими руками выкопал много пещер; на своих плечах носил он землю, день и ночь трудясь для дела Божия. Прпп. Спиридон и Никодим занимались 30 лет печением просфор, и угодили Господу. Первый в немолодых годах научился грамоте и поставил себе за правило – всякий день прочитывать всю псалтирь. Пр. Прохор лебедник, питавшийся просфорой и хлебом из лебеды. Во время голода он кормил народ таким хлебом и солью из золы. Пр. Пимен Многоболезненный, никогда не роптавший и перед самой смертью освобожденный от страданий. Пр. Феофил, не видавший 12 лет солнца в пещере, плакавший день и ночь. Пр. Агапит, безмездный врач. Пр. Алипий (Алимпий) иконописец, отличавшийся смирением, незлобием, терпением, исцелявший помазанием краски. Упоминались выше Преподобные: Нестор, Исаакий, Никита, Никола Святоша, мученик Кукша. Велик сонм святых печерских, почивавших в Ближней или Антониевой пещере и в Дальней или Феодосиевой пещере.

Как уже кратко упоминалось, Печерский мон. сделался образцом для всех других обителей и получил огромное влияние на всю русскую религиозность. Из него аскетическая настроенность распространялась в обществе. Благочестие понималось в тех именно формах, в каких оно проявлялось здесь. По своей славе он считался старейшим между всеми монастырями. В 12 веке игумен его Поликарп получил сан архимандрита. Из Печерской обители брали игуменов в другие монастыри и иерархов для епархий. Более 50 из ея иноков занимали епископские кафедры. По мере своей славы обитель обогащалась пожертвованиями князей и других благочестивых людей и стала богатейшим монастырем в России. Это давало ему возможность возводить постройки и совершать дела благотворительности в самых обширных размерах.

В то время, вслед за киево-печерским монастырем, возникали новые обители во всех городах, преимущественно с половины 12 века. В одном Киеве их было 13; в Переяславле – 4, в Чернигове – 4, из них главные Успенский-Елец кий и Ильинский-Троицкий, в Галицком княжестве – 3, в Полоцке – 3 и Спасский мон., созданный Пр. Евфросинией. В Тмуторакани – 1. В Смоленске было 5.

Пр. Авраамий подвизался в смоленском монастыре. До поступления туда он, раздав свое богатство нищим, некоторое время юродствовал по улицам. Пребывая в обители, Пр. Авраамий, достигший большой мудрости, сделался любимым учителем и священником всего Смоленска. Из зависти против него восстало городское духовенство и обвинило его перед епископом в ереси. Но святой скоро был оправдан своим благочестием и чудесами. Он был поставлен игуменом Ризположенского мон., который своим мудрым управлением довел до высокого духовного совершенства. В Галичской области был известен Полонинский Григориев мон. Создал его в селении Полонина подвижник Григорий, о котором в летописи под 1268 г. говорится как о человеке старом. Повидимому, обитель создана была в самом конце домонгольского периода. Он выделялся между современными ему монахами и славился своею жизнью. Его избрал своим наставником кн. Войшелк Литовский, когда после своих неистовств решился стать иноком. В Муроме под 1096 г. упоминается Спасский монастырь, воздвигнутый, по всем вероятиям, монахами самостоятельно.

В одном Новгороде было до 20 монастырей, а по всему пространству новгородских владений более 30. Первое место между новгородскими обителями занимал, основанный кн. Ярославом Мудрым, Юрьев мон., настоятель которого носил титул архимандрита. За ним более других пользовались уважением Антониев и Хутынский. Первый основан в начале 12 века Пр. Антонием Римлянином. Уроженец Италии, он, удаляясь с родины из за гонений латинян, в 1106–08 г. чудесно прибыл в Новгород. Он построил в двух верстах от города, вниз по течению р. Волхова, великолепный монастырь с каменною церковью, подвизался в нем, став в 1131 г. игуменом. Преставился Пр. Антоний в 1147 г. Кирик, диакон и доместик Антониева мон., при жизни святого написавший сочинение о хронологии и известный своими вопросами новгородским пастырям, о чем упоминалось раньше, – служит живым свидетелем того, что учитель его воспитывал в своих детях разумное благочестие. Писал о Пр. Антонии и основании обители также Андрей, ученик его и преемник по игуменству. «Пр. Антоний», пишет Голубинский, «как должно или по крайней мере можно подозревать, с великими усилиями и скорбями вводил в Новгороде монашество; но в продолжение полустолетия после него монашество в Новгороде привилось и в конце 12 века мы встречаем весьма любопытное явление, что собирается целая небольшая дружина или целое небольшое общество знатных Новгородцев, которое желает посвятить себя христиански-философской жизни отшельничества, удаляется за город и устрояет себе пустыньку». Во главе ея был некто мирским именем Алексей Михайлович, в монашестве Варлаам. Пустынь стала монастырем, и в нем – в 10 в. от Новгорода – подвизался Пр. Варлаам Хутынский, преставившийся в 1192 г. Одновременно с Хутынским мон. в Старой Русе создался монастырь Мартириев. Он построен в 1192 г. игуменом Мартирием, избранным на следующий год новгородским архиепископом.

В Ростовском крае были монастыри – в Ростове два, в Суздале 4, во Владимире 5, в Переяславле-Залесском, Костроме, Нижнем-Новгороде, Ярославле по одному. Первым монастырем с архимандричьим настоятельством был в этой земле Рождественский Владимирский, основанный вел. кн. Всеволодом III Юрьевичем в 1192 г. Славился своим богатством Боголюбов мон., основанный в 1158 г. кн. Андреем Боголюбским. В начале 13 века супруга Всеволода III, Мария, создала Владимирскую Успенскую обитель, в которой и почила вскоре после своего пострижения. В Ризположенском суздальском мон. спасалась княжна Феодулия, в иночестве Св. Евфросиния, дочь Св. кн. Михаила Черниговского, прибывшая в Суздаль невестою тамошнего князя Мины, но не заставшая его в живых. Она преставилась в середине 13 века.

В Греции трудный подвиг столпничества продолжался до 12-го века. В домонгольской Руси известны двое столпников: Св. Кирилл, бывший потом епископом Туровским и преставившийся не прежде 1183 года, и Пр. Никита Переяславский. Последний рожден был и воспитан в г. Переяславле-Залесском. «Когда пришел он в совершенный возраст, то стал другом мытарям, с ними вместе хлопотал около судей и наносил много пакостей и смятений людям невинным; собирая неправедную мзду, тем кормил себя и жену». Так прожил он много лет. Раз взошел Никита в церковь и услышал проповедь пророка: измыйтеся и чисти будете, отъимите лукавство от душ ваших и пр. Слова сии поразили его. Целую ночь провел он без сна. Неправды лежали как камень на совести его. На утро вышел он к приятелям своим, и, чтобы развлечь себя, пригласил их к себе на вечер. Когда жена его начала готовить пищу, то увидела сперва кровь поверх воды, потом то голову, то другую часть человеческого тела. В ужасе сказала она о том мужу. Тот пришел и увидел то же. «Горе мне, много согрешившему!» – сказал Никита и, не говоря более ни слова, вышел из дома. Игумен буд. Никитского мон., куда пришел Никита, назначил ему стоять три дня у ворот обители. Никита сделал более: он пошел и сел нагой в топкое место. Рои комаров и мошек осыпали его и покрыли кровью его тело. Принятый в обитель, Никита наложил на себя весьма тяжелые вериги и затворился в столпе. Там молился он о грехах своих, открытый морозу и зною. Длилось это несколько лет, и душа его, исполнившись благодати, была удостоена дара исцелений. Св. кн. Михаил Черниговский, тогда еще совсем молодой, был тяжко болен и в 1186 г. исцелен был святым. Вскоре после сего, воры, приняв железные вериги подвижника – обтершияся и получившия блеск – за серебряные, убили в 1186 г. Пр. Никиту.

Русская Церковь, благодатию Божиею, первые два века своего бытия соблюдала православное учение верно, спокойно и без потрясений со стороны замыслов преступной любознательности.

Этот покой показывает, что христианское учение было принято и соблюдалось с глубокою благоговейною верою. До нашествия монголов известны только два лица с враждой против церковного учения. Под 1004 г. летопись указывает на появление в Киеве еретика Адриана, монаха и скопца. Он хулил Церковь, ея уставы, епископов, пресвитеров и иноков. Митр. Леонтий отлучил Адриана от Церкви, заключил его в темницу, и виновный раскаялся. Под 1123 г. имеется в летописи известие, что тогда явился «злой еретик» Дмитр, и митр. Никита велел держать его под стражей в своем городе Синельце (Синце на Суле). О сущности ереси летопись не говорит. Принимая во внимание связь болгарской Церкви с русскою, предостережения против богомилов, встречающияся в русских рукописях, сильное распространение ереси их с 10 века в Болгарии, Греции и по всему западу, наконец сходство Адрианова учения с ересью богомилов, самым вероятным можно признать, что Адриан и Дмитр были последователями богомилов. (Архиеп. Филарет).

Русская Церковь отличалась терпимостью к иноверцам. Князья разрешали жить в своих владениях и евреям. Около 1096 г., когда евреи, гонимые крестоносцами, прибежали в Польшу, а оттуда переходили в Россию, – в Киеве образовалась целая улица, заселенная евреями. Евреи вели издавна торговлю с Киевом из Крыма. Латиняне, как подданные России, так и иностранцы купцы, имели свои храмы около Киева, в Киеве, в Новгороде и в Ладоге.

Папа присылал посольство к кн. Владимиру еще в Корсунь, когда тот вел переговоры с греками об иерархическом устройстве Церкви. Посольство стремилось, как необходимо думать, отклонить Св. Владимира от церковного союза с греками и подчинить папской власти. Посольство успеха не имело. Приходили посольства от папы в Киев к Владимиру и позднее – в 991 и 1000 гг. Продолжались попытки перезвать его в Рим, что поддерживалось и послами дружественных Владимиру католических королей – польского и чешского. Святой князь принимал посольства дружелюбно, но от греков не отходил. В связи с этим появилось обличительное сочинение митр. Киевского Леонтия против латинян. Но обличения его кротки. Он не употребляет ни одного резкого выражения, или укоризненного отзыва. Спокойным размышлением вводит митрополит римлян в сознание несправедливости их учения. Он пространно рассуждает об опресноках, указывает на неправильности субботнего поста, совершения полной литургии во весь великий пост, безженства священников, употребления удавленины в пищу и, наконец, о несправедливости учения об исхождении Св. Духа и от Сына. Позднее митр. Георгий, упоминаемый под 1072 г., написал «Стязанье с латиною».

Во время княжения Св. Владимира король польский Болеслав успел ввести в Богемии на место греческого служения римское. Император Оттон облек Болеслава властью (которой и сам не имел) над всеми славянами, включая Россию. Вскоре Болеслав выдал дочь свою за сына Владимира, Святополка I Окаянного. С нею прибыл в Киев, в качестве ея придворного священника, или вернее духовника, епископ Колобрежский (по немецки Кольбергский – город в нынешней Померании) Рейнберг. Имел он и политическое задание. Святополк, тайно подущаемый Болеславом, с помощью Рейнберга, склонялся к латинству и готовился восстать против отца. Заговор был раскрыт. Святополк с женою и Рейнберг посажены были в темницу. Последний там и умер. Святополк с женой были освобождены по настоянию Болеслава. Святополк после этого был не в милости у Св. Владимира. Во время борьбы Святополка с братом Ярославом Мудрым, он призвал к себе на помощь тестя, который занял Киев и привел с собою нового католического бискупа. Только окончательная победа Ярослава на Альте в 1019 г. положила конец католическим замыслам, проводившимся через Болеслава. Пребывание поляков в Киеве оставило у населения скверное воспоминание.

Есть не совсем ясное указание, что папа пытался перезвать русских к себе в самую минуту разделения Церквей. Когда послы папские, бывшие в 1054 г. в Константинополе, положив на алтарь св. Софии отлучительную грамоту против греков, удалились из города, то имп. Константин Мономах, не доверяя верности этой грамоты, которую передал ему патр. Михаил Керруларий (решительное поведение какового против папы император не одобрял по политическим видам), вслед за римскими послами отправил своих чиновников в Россию. Оттуда и получил он вернейшую копию отлучительной грамоты. «Вероятнейшее толкование этого не совсем ясного известия есть то», пишет Голубинский, «что послы папы держали свой обратный путь чрез Россию и что в ней они были настигнуты чиновниками императора, которым и вручили копию. Если так, то Россия вовсе не лежала послам папы на прямой дороге домой и следовательно они, делая большой крюк, заходили в нее нарочно. Единственной причиной, для чего они это сделали, может быть предполагаемо то, что они хотели попытаться вооружить русских против греков и оторвать их от последних». Во всяком случае, послам повлиять на русских и на этот раз не удалось.

Следующая связь с папой имела политический характер. Внук Св. Владимира, вел. кн. Изяслав Ярославич, изгнанный вторично из Киева братом Святославом черниговским, обращался тщетно за помощью к польскому королю и германскому императору Генриху IV. Изяслав, в надежде на духовную власть папы над Западом, послал сына к знаменитому папе Григорию VII Гильдебранду, жалуясь и на обобравшего его Болеслава и на свои несчастия в России. «Царь царей», как называл себя папа Григорий, в 1075 г. требовал от Болеслава возвратить все взятое у Изяслава. Можно предполагать, что Изяслав изъявлял папе, вероятно притворную, готовность признать его власть. Никакой помощи Гильдебранд Изяславу не оказал и последний, после смерти в 1076 г. Святослава, вернулся на престол, оставаясь православным.

Между 1080–89 гг. присылал посольство в Россию антипапа Климент III, поставленный имп. Генрихом против Григория VII, с которым император вел ожесточенную борьбу. Характерно, что папа не искал подчинения себе русской Церкви, а предлагал воссоединение. Митрополит Иоанн II, к которому в Киев приходил католический епископ, посол папы, написал последнему ответное послание. Вежливо и с соблюдением самого мягкого тона, но твердо, по существу, митрополит обличал «согрешения» римской Церкви и предлагал ему обратиться к константинопольскому патриарху. Свят. Иоанн способен был дать должный ответ. Летописец, именуя его «добрым и кротким», называет также «хитрым в книгах и ученьи». Митр. Никифор I, занимавший престол с 1104 по 1121 годы, писал два сочинения против латинян.

Покушения были и при Владимире Мономахе В начале 12 века один польский аббат послан был в Россию с тем, чтобы «приобресть Христу народы чуждые». При митр. Иоанне IѴ (1164–66) были послы папы в Киеве, но митрополит отвечал посланием к папе о причинах разделения церквей. Митрополиты греки твердо стояли на страже Православия. Надо упомянуть еще о посланиях пап: Иннокентия III в 1207 г., Гонория III от 1227 г. и Григория IX от 1231 г. Доводы в них – единая Церковь имеет единого пастыря в Св. Петре, которого он – папа – преемник. В послании папы Григория имеются и доводы политические, а именно – в случае присоединения к римской Церкви, князь (Св. Георгий-Юрий Всеволодович Владимирский), как государь, будет щедро взыскан милостями и благоволением его – папы. Интересно, что папы усвояли русским князьям титул королей, который они признавали только за теми государями, которым давали его сами.

Одна только галицкая область к концу домонгольского периода испытала зависимость от римской власти. В конце 12 века она находилась в руках венгров, которые всячески оскорбляли Православие. Мужественный и умный кн. Роман Мстиславич Волынский, утвердившийся в Галиче, освободил в 1198 г. это древнее русское княжество от иноземной власти. В 1204 г. крестоносцы захватили Константинополь и посадили там патриархом Фому Морозини, одного из духовных лиц католической Венеции. Папа Иннокентий III считал, что таким образом произошло соединение греческой и латинской церквей. Но этого не произошло. Духовенство и знатнейшие сановники византийской империи переехали в Азию – в Никею. Императором был признан Феодор Ласкарис, зять прежнего императора Алексея III. Патриархом в 1206 г. избран был Михаил IV Авториан.

Папа Иннокентий III счел это время подходящим для обращения к князю Роману Мстиславичу. Папский легат уверял князя, что папа мечем св. Петра покорит народы и сделает его королем. Тогда Роман, обнажив свой меч, спросил легата: «таков ли меч Петров у папы? Если такой, то он может брать им города и дарить другим. Но это противно Слову Божию: ибо иметь такой меч и сражаться им Господь запретил Петру. А я имею меч, от Бога мне данный, и пока он при бедре моем, дотоле не имею нужды покупать себе города иначе, как кровию, по примеру отцев и дедов моих, распространивших землю русскую». Архиеп. Макарий пишет, что это обращение папы еще более вооружило против него, лишь усилив то раздражение против латинян, которое чувствовали русские и греки за злодейское опустошение крестоносцами Константинополя. В 1207 г. тот же папа прислал обращение ко всем русским архипастырям, клиру и народу, в котором имелись и следующия строки: «вот теперь греческая империя и Церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления, – ужели ж не будет несообразным, если часть (т. е. Церковь русская) не станет сообразовываться с своим целым и не последует ему?». Обращение папы успеха не имело. В 1261 г. полководец Михаил Палеолог изгнал латинян из Константинополя и вскоре стал императором.

После смерти Романа Великого, юные сыновья его, Датил и Василько, не были в силах удержать в своих руках галицкое княжество. Десять лет происходили там смуты, а затем княжество было захвачено венгерским королевичем Коломаном, и вновь там стало действовать католическое духовенство. Коломан был коронован католическим архиепископом. Православные епископ и духовенство были изгнаны, церкви превращались в костелы, народ принуждали принимать католичество. Князю Мстиславу Удалому, внуку Св. Ростислава, удалось в 1220 г. выгнать венгров и латин из Галича и восстановить там права православной Церкви. С 1229 г. в нем воцарился знаменитый сын Романа, кн. Даниил Галицкий.

Как в те времена, так и ныне, католические писатели утверждают, будто русские обращены в христианство латинскими миссионерами и будто уже после принятия христианства они перешли или были переманены от папы на сторону греков. Утверждают они и то, будто, передавшись грекам, русские не порвали связи с Римом и признали его верховенство и главенство в Церкви чуть ли не в продолжение всего домонгольского периода. Вопросу этому проф. Голубинский посвящает следующия строки.

«История наших отношений к папам в продолжение периода домонгольского должна быть разделяема на две половины. Мы приняли христианство до окончательного разделения церквей Восточной и Западной, и это разделение, случившееся в 1054 г., т. е. через 60 лет после нашего крещения, и должно быть полагаемо гранью двух половин. Ссора патриарха Фотия и папы Николая I в половине 9 века, ссора весьма сильная и сопровождавшаяся взаимными отлучениями, не была однако началом совершенного и формального разделения церквей. После ссоры мир снова был восстановлен, и хотя он был очень непрочен, хотя прерывался вспышками затаенной вражды и хотя греки смотрели на латинян подозрительно и обличали их в отступлениях от православия и правомыслия: однако до 1054 года, когда совершилось окончательное разделение, последние были для первых, хорошими или худыми, православными и сынами единой вселенской церкви. Само собою разумеется, что как смотрели на латинян до разделения греки, так смотрели на них и мы. Папа не был для греков еретиком (не быв вполне доброкачественным и православным); конечно, прежде греков не объявляли его еретиком и мы. Если католические писатели докажут, что греки признавали папу главою церкви, то вместе с этим будет доказано, что таковым признавали его и мы (ибо и мы признавали его тем, чем признавали греки). Но было ли когда нибудь последнее и особенно было ли что нибудь похожее на это последнее в период времени от ссоры патр. Фотия с папою Николаем до окончательного разделения, к концу которого относится наше христианство?»

«После окончательного разделения церквей, происшедшего в 1054 г., папа стал для греков еретиком, отлученным от вселенской церкви (разумеем большинство частных мнений, но не голос церкви). Повидимому, совершенно ясно, что тем же должен был он стать и для нас, ибо мы остались на стороне греков и под их властию, чего католические писатели не отрицают. Однако, эти писатели говорят, что – нет, что и после сего мы то или другое время признавали власть папы (некоторое, – как говорят одни; весьма долгое, до самого конца периода домонгольского, – как говорят другие). Писатели не берут на себя труда объяснить удовлетворительно, каким образом могло быть, чтобы мы в одно и то же время признавали две враждебные и исключающия одна другую власти (ибо того факта, что мы остались и оставались под властию греков они, повторяем, не отрицают); но, как кажется, они предполагают, что в вопросе о папе мы – русские – вели себя независимо от греков, что после того, как греки провозгласили его еретиком, для нас – русских – он остался православным и что таким образом, не отделяясь от них и не отлагаясь от их непосредственной власти, мы продолжали признавать в то же время, вопреки им и его – папы верховную (над непосредственною) власть».

«Но если это так, то, не говоря о совершенной оригинальности мысли усвоять нам указанную самостоятельность, т. е. иначе о крайней и смешной ея несостоятельности, не говоря о недоказанности, т. е. хотим мы сказать – совершенной ложности того, что составляет здесь сущность, а именно, – будто бы в продолжение времени, предшествовавшего разделению, греки передали нам учение о главенстве папы в церкви, – в ответ на сказанное выше мы считаем достаточным указать только на то, что после разделения у нас митрополитами были греки: возможно ли и сообразно ли с человеческим смыслом допускать, что одни и те же греки в Константинополе признавали папу еретиком, а в Киеве православным и главою вселенской церкви?»

«Но, говорят католические писатели, у них есть факт, доказывающий то, что они утверждают. Этот факт – наш русский праздник 9 мая в честь перенесения мощей Николая чудотворца в Бар-град. Праздник установлен в России помимо Греции, которая его не знает и не признает; событие, в память которого он установлен, вовсе не есть для греков предмет радости и торжества: ясно-де, что он установлен русскими по приказанию папы и следовательно ясно-де, что в минуту установления праздника, что было уже после разделения церквей (в последних годах XI века), они признавали его власть. Этот праздник есть собственный и единственный фундамент, на котором зиждутся все уверения римско-католических писателей. Но, увы! судьба, как бы избавляя нас от напрасных словопрений, хотела, чтобы они имели со своим толкованием праздника специальные «ад хок» решительные против себя доказательства. В то самое время, как был установлен у нас праздник 9 мая, папа обращался к нашему митрополиту с предложением воссоединения, и митрополит отвечал ему обличениями его неправомыслия и отказом на предложение (сношение папы Климента III с нашим митрополитом Иоанном II): ясно, что праздник установлен у нас не по приказанию папы. Если бы он был установлен у нас по приказанию папы, то был бы установлен и во всей католической церкви, ибо нельзя же, конечно, утверждать, чтобы папа имел фантазию установить его в одной Русской церкви: но католическая церковь этого праздника не имеет и никогда не имела; следовательно ясно, что он был установлен у нас не по приказанию папы (не установляя его на наше, так сказать, счастье во всей католической церкви, папа установил его только как местный праздник в Баре)».

Добавим к этому указание на приводившееся выше письмо папы Иннокентия III, обращенное в 1207 г. к русским иерархам. Приглашая их соединиться с Римом, он, тем самым, показывает, что дотоле русская Церковь не признавала власти пап.