Был ли апостол Павел «изобретателем христианства?»

Довольно часто приходится натыкаться на идею, что подлинным основателем христианства был апостол Павел, который и является автором основных доктрин, принятых Церковью: Боговоплощения, Искупления, оправдания верой.

По мнению сторонников этого тезиса, Иисус проповедовал Закон – как человеку следует вести себя, чтобы приобрести благоволение Божье, в то время как апостол Павел стал проповедовать нечто другое: веру в Самого Иисуса как Спасителя и Его искупительную Жертву на Кресте.

Этот тезис продвигается самыми разными людьми. Мусульмане (например, известный исламский апологет Ахмед Дидат) утверждают, что Иисус проповедовал, фактически, ислам, то есть в Его проповеди не было ни Его Божественности, ни искупительной Жертвы, ни оправдания верой – а все эти доктрины привнес уже позже апостол Павел.

Часть атеистов стремится показать, что известное нам христианство восходит к Павлу, а не к Иисусу, чтобы убедить себя и других, что Иисус вообще мифологическая фигура.

Смелые религиозные реформаторы, которые хотели бы заменить догматическое христианство на «очищенное» ими «учение Иисуса», продвигают похожий взгляд на вещи: Иисус был учитель нравственности, который наставлял людей быть хорошими (как и другие великие учителя), а потом уже явилось христианство с Боговоплощением, Искуплением, последним Судом и другими сверхъестественными элементами.

Собственно, любое отличное от истинно христианского учение, которое хотело бы как-то интегрировать Иисуса в свою картину мира, нуждается в том, чтобы объявить Его церковный образ «искаженным». А так как этот образ находит прочную опору в Новом Завете, как-то деконструировать Новый Завет как «исказивший» предполагаемое «подлинное учение Иисуса».

Ответственным за такую подмену назначается апостол Павел как человек для этого наиболее подходящий. Он не был в числе учеников Иисуса во время Его земного служения, однако его послания составляют примерно половину текста Нового Завета.

Лев Николаевич Толстой, например, выражал эту мысль таким образом: «Как основа учения Христа в том, что главная и единственная обязанность человека есть исполнение воли Бога, то есть любви к людям, – единственная основа учения Павла та, что единственная обязанность человека – это вера в то, что Христос своей смертью искупил и искупает грехи людей».

Конечно, уже само противопоставление «исполнения воли Бога, то есть любви к людям» и «веры в то, что Христос искупил грехи людей» говорит о глубоком непонимании нашим литературным классиком проповеди апостолов. Дела любви как раз и следуют из веры во Христа как в Искупителя. Как пишет апостол Иоанн (не Павел!), «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин.4:10–11).

Но сам тезис о том, что вера в Искупление привнесена в христианство апостолом Павлом, стоит рассмотреть подробнее.

Тезис: «Христос умер за грехи наши, по Писанию... Он погребен был, и воскрес в третий день, по Писанию» (1Кор.15:3,4), – действительно является центральным для апостола. Когда ему нужно очень кратко изложить содержание его благовестия, он прибегает именно к этой формулировке. Но является ли он её автором или исключительно проповедником?

Для того чтобы понять это, нам стоит обратить внимание на одно из ключевых ветхозаветных пророчеств об Иисусе, которое мы находим в 53-й главе книги пророка Исаии.

«Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет. Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис.53:1–12).

Здесь мы видим настолько подробное описание искупительного служения Господа Иисуса, что многие, впервые познакомившись с этим текстом, отказываются верить, что он написан задолго до евангельских событий (Исаия проповедовал в VIII-VII вв. до Рождества Спасителя).

Тем не менее это так, и у нас есть два подтверждения древности этого текста. Во-первых, иудейская община, не признавая Иисуса Мессией, сохраняет текст Ветхого Завета, в том числе книгу пророка Исайи, и у иудеев этот текст выглядит точно так же. Во-вторых, археологические данные. Существуют рукопись книги Исайи, датируемая 150–125 гг. до Р. Х.

Формулировка апостола Павла: «Христос умер за грехи наши» – это просто сокращение слов пророка: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис.53:5,6).

Тезис о праведнике, который умер за грехи неправедных и этим приобрел им оправдание, выражен у пророка с предельной ясностью: «На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет» (Ис.53:11).

И Павел, и другие апостолы, и Сам Господь Иисус обращаются именно к пророчеству Исайи. «Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных», – говорит апостол Петр (1Пет.3:18). Апостол Иоанн тоже говорит об Иисусе как о жертве за наши грехи: «Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1Ин 2:2).

Сам Господь Иисус понимает Свое служение прежде всего как искупительное: «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк.10:45). «На сей час Я и пришел» (Ин.12:27). Иисус говорит о часе Своей смерти.

В Евангелии Иисус неоднократно указывает на то, что Ему предстоит пострадать и умереть, а потом воскреснуть: «Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Мк. 10:33,34, см. также Мф.17:12, 20:19; Лк.18:32–33).

Евангелия рассказывают об установлении Господом Таинства Евхаристии, которое знаменует Его жертвенную смерть за других: «ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26:28) «И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19).

Обратим внимание на заповедь совершать Евхаристию постоянно, в воспоминание о Господе Иисусе. Этим Он еще раз обозначает Свою жертвенную смерть как что-то центральное и важное, что ученикам стоит помнить в первую очередь.

Господь говорит о том, что Его страдания и смерть предсказаны в Писаниях: «как же сбудутся Писания, что так должно быть?» (Мф.26:54, см. также Мк.14:49).

Более того, Он прямо относит пророчество Исайи к Себе Самому: «Ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен» (Лк.22:37).

Речь идет об Ис.53:12: «предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем».

Таким образом, если мы рассмотрим Писание сколько-нибудь внимательно, версия об апостоле Павле как «изобретателе» доктрины Искупления рушится. Об Искуплении говорят ветхозаветный пророк за столетия до Павла, Сам Господь Иисус и другие апостолы. Это учение, последовательно проходящее через всю Библию.

Другая доктрина, которую объявляют специфически Павловой, – оправдание верой.

Две авраамические религии – иудаизм и ислам – отличаются тем, что в центре двух этих традиций стоит Закон. Те требования Бога, которые человек должен исполнить, чтобы приобрести Его благоволение. Они носят как нравственный, так и обрядовый характер. Как иудеи, так и мусульмане придают большое значение тому, чтобы подчинить все сферы жизни Закону – доходя до мелких деталей, которые со стороны могут показаться бессмысленными, вроде того, какой рукой (левой или правой) можно брать хлеб.

Человек, внешний по отношению к какой бы то ни было традиции, склонен тоже видеть в религии, прежде всего, Закон – и предполагать, что миссия Иисуса состояла в проповеди каких-то правил поведения. Отсюда и настойчивое желание сделать Иисуса не больше, чем проповедником Закона.

С этой точки зрения проповедь апостола Павла об оправдании верой воспринимается как что-то неожиданное и странное, что, кажется, выбивается из общего представления об оправдании человека делами Закона.

Но для начала уточним, что такое оправдание верой. Святитель Феофан Затворник, изъясняя послание к Римлянам, пишет: «Возьмем опять слово: верующий, – какие черты приписывает ему здесь апостол? Он говорит: верующему во Оправдающего, επί τον δικαιοΰντα. Веровать с επί – значит: утверждаться на ком верою, с непоколебимою уверенностью полагаться на кого, силою веры в кого преисполняться таким же чувством безопасности, каким исполнен тот, кто стоит на гранитном утесе, среди бушующих вокруг него волн. Верующий посему будет тот, кто все должное делает, но уверенность в спасении и оправдании основывает не на делах, а на вере в Бога; верует, что Тот, Кому он служит всею душою и всем сердцем, по благости Своей не допустит его погибнуть, – спасет и оправдает. – Делающий после сего определится противоположением его верующему. Это будет тот, кто хотя и верует, что есть Бог, Творец, Промыслитель и Воздаятель, благоволящий к служащим Ему; но опору уверенности во спасении и оправдании имеет не в благости и силе Бога, спасающего и оправдывающего служащих Ему, а в делах, какие он успевает сделать, служа Богу».

Разница между тем, кто ищет оправдания в делах Закона, и тем, кто ищет оправдания в вере, не в соблюдении нравственного Закона (ни тот, ни другой не могут пренебрегать Законом), но в том, где каждый из них полагает свою надежду.

«Законник» надеется на то, что его благочестивые усилия окажутся достаточны, чтобы приобрести ему оправдание перед Богом. «Верующий» – на личную верность Христа, Который спасет и оправдает искреннее уповающих на Него.

Искреннее упование такого рода немыслимо без благоговейного послушания заповедям Божьим, но при этом человек возлагает надежду не на качество своего послушания (которое он всегда сознает недостаточным), а на верность Спасителя.

Как говорит священномученик Климент Римский, «Так и мы, будучи призваны по воле Его во Христе Иисусе, оправдываемся не сами собою, и не своею мудростью, или разумом, или благочестием, или делами, в святости сердца нами совершаемыми, но посредством веры, которой Вседержитель Бог от века всех оправдывал. Ему да будет слава во веки веков. Аминь. Итак, что нам делать, братья? Отстать ли от добродетели и любви? Отнюдь нет, не дай Господь, чтоб это сталось с нами; напротив, со всем усилием и готовностью поспешим совершать всякое доброе дело».

Вера в этом смысле ни в коем случае не служит заменой доброделанию – но создает для него другую мотивацию. Верующий не пытается заработать «проходной балл», чтобы обеспечить себе место в раю, но усердно служит Богу из благоговейной любви.

Вера, о которой говорят апостолы, должна быть деятельной: «Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак.2:26); «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут» (Иак.2:19). Совершая по вере и при помощи Божьей добрые дела, человек преобразуется в богоподобную личность, способную и готовую жить в Царстве Божьем, по меркам святых.

Такая вера означает не просто согласие с проповедью апостолов, но личный союз (завет) со Христом, пребывание, как говорит Писание, «во Христе», в которое человек входит через Крещение и в котором пребывает через Евхаристию и хранение заповедей.

Можно отметить, что апостол Павел делает особенный упор на оправдании верой – это одна из центральных для него тем. Но является ли она исключительно Павловой? Нет.

Сам апостол обращает внимание на ключевую фигуру Ветхого Завета – Авраама: «И вывел его вон и сказал: посмотри на небо и сосчитай звезды, если ты можешь счесть их. И сказал ему: столько будет у тебя потомков. Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» (Быт.15:5,6).

Бог обещает Аврааму многочисленное потомство – и Авраам принимает это обещание верой. Как пишет апостол, «И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность» (Рим.4:19–22).

Уже в глубинах Ветхого Завета подчеркивается, что народ Божий не может и не должен уповать на свою праведность – но только на верность Бога. «Когда будет изгонять их Господь, Бог твой, от лица твоего, не говори в сердце твоем, что за праведность мою привел меня Господь овладеть сею землею, и что за нечестие народов сих Господь изгоняет их от лица твоего; не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их, но за нечестие народов сих Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего, и дабы исполнить слово, которым клялся Господь отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову; посему знай, что не за праведность твою Господь, Бог твой, дает тебе овладеть сею доброю землею, ибо ты народ жестоковыйный» (Втор.9:4–6).

Как говорит, взывая к Богу, пророк Даниил, «ибо мы повергаем моления наши пред Тобою, уповая не на праведность нашу, но на Твое великое милосердие» (Дан.9:18). В Новом Завете Господь Иисус постоянно требует веры (например, Мк.9:24), говорит исцеленным Им людям «вера твоя спасла тебя» (например, Мф.9:22; Мк.10:52).

В Новом Завете спасение человека определяется его верой в Евангелие: «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16:15,16).

Особенно много о необходимости веры говорится в Евангелии от Иоанна.

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16).

«Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин.3:18).

«Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин.5:24).

«Итак, сказали Ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин 6:28,29).

Примеры можно продолжать. Подчеркнем еще раз – под «верой» имеется в виду не просто согласие с определенными истинами, но такое доверие Богу и Его обетованиям, которое побуждает человека на жизнь по Христу, со Христом, во Христе,

И в этом отношении святой апостол Павел ничуть не расходится с другими священнописателями.

Апостол Павел не мог быть «подлинным основателем» христианства по той простой причине, что он был сначала гонителем Церкви, а потом к ней присоединился – то есть Церковь, община учеников Иисуса, определенно существовала до него. Мог ли он «привнести» в эту общину какие-то новые и чуждые учения, которые отличались от первоначальной проповеди Иисуса?

Это было бы непростой задачей, учитывая, что апостолы, лично знавшие Иисуса в годы Его земного служения, были еще живы, прекрасно помнили, чему учил Иисус, и немедленно высказали бы свой протест, если бы Павел (и кто угодно еще) попытался бы грубо искажать слова и деяния Учителя.

В самом деле, попробуйте себе представить ситуацию, в которой авторитетный религиозный учитель оставил после себя круг доверенных учеников – и тут со стороны является некто, кто радикально меняет его послание. Не сочтут ли ученики своим долгом выступить против этого?

Представим, что вскоре после смерти Льва Толстого появляется некий человек, уверяющий, что Лев Николаевич каким-то таинственным образом уполномочил его проповедовать его истинное учение – причем это учение резко отличается от того, что известно кругу почитателей писателя, знавших его лично.

Например, он учит, что Лев Толстой был казнен, чтобы понести грехи своих учеников, но воскрес из мертвых. Долго ли нам пришлось бы ждать возмущенной реакции настоящих учеников Толстого?

Или представим себе общину прихожан известного и почитаемого пастыря, которые после его кончины собираются, чтобы побыть вместе и поделиться воспоминаниями о нем. Что произойдет, если со стороны явится кто-то, кто станет приписывать покойному батюшке слова, которых он не говорил, или деяния, которых он не совершал? Не будет ли такой самозванец немедленно разоблачен? И уж точно не стоит ожидать, что настоящие духовные чада священника примут его за своего.

То же самое произошло бы и в общине апостолов, если бы Павел проповедовал что-то, резко отличающееся от того, что было им известно.

Более того, самому Павлу пришлось бы объявить остальных апостолов лжеучителями, чтобы продвигать свое учение – если оно радикально отличалось от того, что проповедовали они.

Между тем, мы видим обратное. Апостол Павел ссылается на предшествующую ему традицию и общее согласие апостолов. Например, рассмотрим 1Кор.15:3–11: «Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из апостолов, и недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною. Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали»

Апостол «преподает то, что принял», он упоминает Кифу (Петра), Иакова, потом двенадцать как группу, потом «более чем пятисот братий» в качестве свидетелей Воскресения.

То есть здесь Павел не только не оспаривает авторитет апостолов, но, напротив, на него ссылается, обозначая себя как члена того же апостольского собрания – «я наименьший из Апостолов», и подчеркивает общее согласие в вопросе смерти и воскресения Христа и центрального значения этого события.

Учение об Иисусе Христе как о предвечном Сыне Божьем¹, Который стал человеком ради нашего спасения, умер за наши грехи и воскрес из мертвых, является общим для всех апостолов – и мы едва ли можем выделить какое-то специфическое Павлово учение, которого мы бы не находили у других священнописателей Нового Завета.