Апология (Exegesis)

Четвертый год они пишут претензии свои в циркулярах, словно мы в Киеве – это палладианские артисты. При этом в католических академиях, рассуждая о русских стремлениях, говорят, что мы низы перед ними, а к латинским фразеологизмам прибегать не можем, и чтобы мы о милостивых делах, который praecipue ignorantes docere iubet, посягать даже не могли и о «вечной пьесе» не говорили. Но, мы здесь будем говорить с благочестивым народом нашим, которому также даровано аполоново просвещение.

«Квасное» (прежнее) на наши действия, правда, воспротивилось, когда на колесах подвод приехало «свежее», с его преосвященством отцом Петром Могилой, митрополитом, киевским (на то время архимандритом).

Приехали мы к тебе, вечный Киев, и теперь в союзе с твоими сотницами святых, твоими могучими городскими валами, primas Mineruae manus appli – кузнецов (писателей). Но о нас такие слухи стали распространяться в уши человеческие, и упрекать задумали – то, что якобы мы – униаты, а не православные. Потому на нас обрушились молнии, и какие громы – да треска разнообразного, которого и чернила описать не могут. Это было время, когда, пожелав исповедоваться, только мы и ждали, пока нами пожелают набить животы днепровских осетров. Либо одного – огнем, второго – мечом, в иной мир направят.

Тогда Он – Непогрешимый, Сердцеведец, взирая на невинность нашу и великую нужду честных муз русского народа, развеял эти ложные мнения темных облаков, и с красками грозовых туч, озарил сердца всех, а нас узнали и поставили быть истинными сынами Церкви Восточной под послушанием святого отца Константинопольского патриарха.

А затем, ради людей – с помощью благодати и благословением свободы, их преподобия – господа граждане Киева и других уездов в изобилии и даже больше, чем раньше, стали направлять к нам детей своих. И ради предшествующих нам учителей (которые sine interruptione до нас в Киеве также учили на латыни), детенышами своими, и как муравейчиками, horrea nostra Apollinea стали наполнять школу и стали титуловаться и Геликоном, и Парнасом, почитая эту образованность за высокую честь.

Но, кем же был тот клеветник (вы спрашиваете, милостивый читатель?), что возводил на нас клевету? Именно тот! Именно «тот», а ни кто другой, кто теперь нас за ариан, кальвинистов и лютеран выставляет. Выставляя нас, как якобы руководителей этих бродячих сект, которые распространяют ереси, как в Киеве, так и в Виннице.

«Клеветник» говорит о нас клевету, заражает ею и народ, посредством распространения клеветы в отношении нас, что сильно нас ранит. Пером и чернилами хотим мы дать ответ об этом деле. Хотим сказать о своей невиновности. А мнение твое («клеветник») о нас убедительно объясни. Вот и откроется, что нашему народу была нужда в латинских школах»! Для чего мы и просим разрешение в милостивом собрании (Сенате Речи Посполитой – прим. перевод.).

Когда же нас оспаривают и упрекают, то «клеветник» начинает лукавить и обращается следующему силлогизму:

1. Еретикам учить запрещено. То есть: Арианам, кальвинистам, лютеранам.

2. Те, кто в Киеве учат – это еретики.

3. Потому, учить еретикам запрещено.

А мы – это которые пишут в Киеве и Виннице, concessa maiore, negamus minorem. Мы – другие. Ответь же нам «клеветник»!

Но он со своим доказательством уснул. Проснись же «клеветник» pfzynowy rationes negationis. Я представляю опровержения сказанному тобой. Ожидаю, когда ты проснешься, прошу, выступи со своим доказательством на литературное поприще.

Итак.

1. Арианин своею верою лишает Господа и Спасителя нашего предвечного Его рождения и Божества, именуя Его таким Богом, какими богами в Священном Писании называются и некоторые люди, т. е. по благости к ним Божией. Мы же, последуя учению Восточной нашей церкви, верили и веруем, что Господь и Спаситель наш предвечно и истинно родился от Бога Отца, и есть тем же единым Богом, каковым есть Отец и Дух Святый, и имеет с ними единую сущность. Ради же нашего спасения Христос родился во времени от Пречистой Девы по наитию от Духа Святаго. Ибо Священное Писание проповедует о Нем через Михея: «из тебя, Вифлеем, выйдет вождь, который будет править народом моим израильским; и вы исходите от начала, от дней вечности»» и у пророка святого Давида: «Ex utero ante Luciferu genui те из сивота до рассвета я родил тебя», Иаков также говорит: «из бытия моего родил тебя»¹.

2. Арианин говорит, что после смерти души умирают человеческие; и тогда есть некоторые, которые говорят: эти души умирают и засыпают до Судного дня; другие же утверждают, что души человеческие после смерти totaliter et in perpetuum как бы умирают (подобно прочим творениям: скоту и т.д.), и точнее – издыхают. Мы же утверждаем, что души человеческие после смерти не умирают и не засыпают, но праведные души (lubo non tam perfectam, iako с телом после Судного дня, intensiue et extensiue, будут иметь) имеют beatitudinem, который formaliter in visione Dei per lumen gloriae веселятся; души же осужденных, лишенные этого благословения, не утешаются лицезрению лика Божьего, что составляет для них наихудшие мучения.

В том предупреждаю тебя, благосклонный читатель, что место, где праведные пред Судным Днем наслаждаются означенным блаженством, не определено еще в церкви Божьей (т е. находятся ли они в раю земном или на небе) вследствие различных мнений об этом святых отцов.

Ибо одни из них говорят, что души праведных до Дня Суднаго находятся в раю земном и там наслаждаются лицезрением Божиим, как, например, пишет св. Иустин: «по исходе душ от тела, тотчас праведные от грешных отделяются, ибо ангелы отводятъ их до заслуженных ими мест; именно, души праведных – в рай, где они пребывают в сообществе ангелов и архангелов, лицезрея также и самого Спасителя Христа, согласно реченному: удалены мы от тела и предстоим пред Господом. Души же грешников низводятся в самый ад, как сказано о Навуходоносоре, царе Вавилонском: ад раздражился вследствие твоего пришествия в него. И каждая душа пребывает

на заслуженном ею месте до всеобщаго воскресения и суднаго дня». А дабы кто не сказал, что в указанном месте, разумеется, рай духовный, а не земной,– он же (св. Иустин) говорит: «Paradisus subsensum cadit: рай подлежитъ телесным чувствам, т. е., видим»². Другие же святые отцы наши и гимны церковные свидетельствуют о пребывании душ праведных на небе. Но богословы имеют разногласия по данному вопросу, в особенности же самые святые, которые жаждут не столь отдаленного места, а только лицезрения Божия, по Псалмопевцу: «что бо ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли»? т. е. Псалмопевец как бы говорит: о Боже! ничего я не желаю ни на небе, ни на земле, единственно только наисладчайшаго лицезрения Тебя. Также и Фома Аквинат, согласно с Августином, означенное слово: небо так изъясняет: «о награде для святых не говорится, чтобы она воздавалась на небесах материальных, но под небесами, разумеется, возвышенность (altitudo) благ духовных. Тем не менее, существует материальное место, т. е. небо эмпирическое для (пребывания) святых, не по необходимости онного для них блаженства, но в виду сообразной их святости пристойности и украшения».

Неопределенное означенного место (где пребывают святые) не должно ни в ком возбуждать удивления, потому что и в римской церкви место чистилища не определено, хотя все (католики) и верят в существование его (чистилища),– о чем у Беллярмина читаем: «следует четвертый вопрос, где находится чистилище? Относительно этого вопроса не имеется определенного ответа церкви, но существует много мнений»

Ошибки и все прочие отвратительные Ариевы подобные мнения, как врагов Божиих, мы всегда проклинали y нас каждый год. И не только мы, но и те, кто после нас, будут проклинать (свидетельствуем в первое воскресенья Великого поста), а с ними и несторянов, македонянов, диоскореанов, монофелитов и всех других еретиков непризнанных, на вечное осуждение идти – анафемствуем (и не отступивших от своих ошибок). И в этом мы находимся в согласии со святым Юстинианом: «Jmpium esse, et sola imaginatione ea quae Deo indigna sunt sentire».

Кальвин делает такое определение таинству: «Таинство есть внешний знак, с коим соединено общение благодати». А слово благодать понимается в смысле даром получаемого отпущения грехов, состоящего в том, что Бог не вменяет нам наши грехи за грехи, но покрывает их как бы плащом.

Мы же с богословами (православными) делаем такое определение: таинства суть знаки и причина (causa) благодати, и сии знаки, установленные Богом, суть деятельные (signa practica), т. е. и означают и низводят на человека благодать, оправдывающую душу, что схоластики называют iustitiam in haerentem.

Далее, Кальвин установил только три таинства: крещение, причащение и хиротонию, и даже два, – остальные же отрицают. Мы в традиции Восточной нашей Матери – Церкови имеем семь Таинств.

Первое – это Крещение, о которое так определяют богословы: крещение, которым совершается поверхностное омовение тела (омовение души от грехов) по описанным формой слов. Итак, материя этого таинства – это чистая вода, простая. Согласно святому Иоанну: «кто не возродится от воды и т д.». Формой же являются слова, которые относятся к обычаю нашей Церкви: «крещается раб Божий во имя Отца, и Сына, и Святого Духа».

Второе – Хрисма, которое имеет следующее определение у богословов нашего времени: Хрисма и таинство помазания миром по главе крестящегося и на других частях тела. И бывает от пресвитера под этой формой слов: «Печать дара Святого Духа» и далее: «через меня я даю рабу Божию». Chrismatis istius materya iest (это является) масло из бальзамов, а также из различных других ароматов смешанных. Однако освящение масла не может совершать пресвитер, но только епископ.

Эти два таинства (крещение) и хризма, по-нашему миропомазанье, совершаются единожды от священника сразу же, по преданию и обычаю святых отцов греческих. Так говорит кипрский святой: Ungi quoque necesse est eum, qui baptizatus sit, ut, accepto chrismate, id est unctione esse unctus Dei & habere in se gratiam Christi posit. То есть: надо помазать и крестившегося, чтобы, взяв помазание, помазанником Божиим быть и иметь в себе благодать Христову мог иметь. Да и святой Иустин философ и мученик говорит: «Haeretici, ad orthodoxiam transeuntis, lapsus corrigatur, prauae quidem opinionis mutatione sententiae; baptismi autem unguenti sancti unctione: еретика, к православию, проходящему, падение в истине, изменение предложения неправильного понимания; но кротко через миро святого помазания; что к восточным церквям обратится, ибо через миропомазание дайте благодать Святого Духа, чтобы он был силен в исповедании веры».

Крещение может быть троякое: водой, Святым Духом, и кровью. О первом учит Иоанн святой, и говорит: «Если кто не возродится из воды». О втором Павел святой: «а вы будете крещены Святым Духом». О третьем виде крещения говорит Марк святой: «можете, пить чашу, которую Я пью?»

И крещение и миропомазание являются Таинствами.

Третье – Евхаристия, или же – Вечеря Господня, которую так определяют богословы: Евхаристия и таинство плоти и крови, для духовной пищи души. Этот таинство под двумя видами – хлеба и вина, с водой, немного смешанной. Однако это одно Таинство, так же, как тело и душа соединены единым человеком.

Итак, материя этого Таинства есть пшеничный хлеб квасной. Вино свежее выжатое. Форма же – это слова, которые священник говорит: «примите ядите, сие есть Плоть Моя и далее по тексту. Пейте он нея вси сия Кровь Моя». Об этом Таинстве многие книги всех Свытых отцов наших, которых я процитирую несколько ниже. Что же касается воды, то Собор Шестой упрекает Армян, что они к вину не прилегают воды, когда подношение совершается.

Также необходимо знать, что это святое Евхаристическое таинство не только является духовной пищей души, но и умилостивлением грехов, когда за живых людей и за умерших, при служении литургии святой, Богу приносится от священника, о чем существует традиция от Апостолов, и как свидетельствует Дамаскин святой, когда говорит: апостолы сами и святые ученики, которые Слово Божие распространили по всему миру, сами глазами своими они видели (души); тех, кто в ужасных местах тайемниц, нуждался в помощи, и вспоминали тех, кто в вере почил.

Об этом свидетельствует и Литургия святого Василия, и как услышишь ниже.

Четвертое – это покаяние, которое так определяют богословы: покаяние и священное действие прощение грехов, после (крещения) совершенны. Спаситель после воскресения, когда сказал учение Свое (ученикам), дунул на ученики Свои и сказал слова сии: «приимите Дух Свят: Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся». Материя этого таинства есть покаяние и действие на исповеди. Форма – это слова, которые говорит пресвитер над покаявшимся у нас: прощает тебе сын Господь Христос. Молитва, которая выражает эту форму и начинается так: «Господь наш Иисус Христос и так далее...».

Об этом таинстве, среди прочих святых, написал немало Амвросий святой, епископ Медиоланский, несколько слов, которого для краткости ставлю: кто праведен, тот совершает покаяние, тот не только слезами должен омыть грех свой, но и более совершенными делами покроет его.

Пятая – это хиротония, которую так определяют богословы: Это Таинство, которым, епископ, возлагая руки, дает духовную власть пресвитеру на освящение Евхаристии и на другие таинства. Таинство совершается, в служение от епископов, архиепископов, митрополитов, патриархов. Материя же этого сакрамента – это возложение руки на кандидата этого Таниства; и обычай, выраженный от Павла святого, который говорил: непреодолимая благодать, которая есть в тебе, которая дается пророчеством за положением рук. А формой этого Таинства являются слова из числа архиереев, которые выражают передачу власти таинствам: «Божественная благодать немощное врачующая….» и далее. Для чего бы было это рукоположение, учит Дионисий Святой, когда он говорит: рукоположение учит тех, кто обязан быть на духовном посту, чтобы все святые дела, и как подданные, совершались Богом.

Шестое – Последнее помазание, которое так определяют богословы: последнее помазание, которое делается больному для отпущения грехов, помазание маслом освященным. Формой этого таинства являются слова в молитве extremae unctioni служения: Oтче святой, врач души y тел наших… и далее. Исцели раба Твоего N. Этот сакрамент выражается Иаковом святым, когда он говорит: Кто из вас, пусть привезет церковных пресвитеров, чтобы они помолились над ним, помазав его елеем во имя Господне.

Седьмой – это брак, который так определяют богословы: брак, который происходит от пресвитера. Это единение мужского и женского пола с благословением церковным. В этом Таинстве материя – это те же самые личности, которые в вступают в брак. Формой являются слова лиц вступающих в брак, которыми выражается в благословении и утверждение пресвитера.

Кальвин же о священном таинстве тела истекающего кровью Спасителя говорит, что это образная фигура, а не истинная per transubstan-tiationem praesencia обнищавшего (уничиженного – прим. перевод.) тела Христа Господа.

Мы же твердо верили и верим, что истинная спасительная Плоть и Кровь под видами квасного хлеба и вина, познается нами в евхаристическом таинстве. И Тот, что был на кресте и y Сидящий одесную Бога Отца, прославленное Тело что per se non occupat locum, и как на небесах ныне, ибо non per modum qnantitatis, но per modum substantiae под этими видами нами познается. Этой вере подражал святитель Дамаскин, который писал так: «Хлеб и вино не есть прообраз Тела и Крови Христовых (условия для этого, Бога), но они есть Само Тело Господне, облеченное в Господа». Сам говорит: это Тело Мое, не прообраз Тела, но Тело; это не образ Крови, а сама Кровь Христа.

Кальвин, говоря об оправдании или о той перемене, которая, когда человек превращается из грешника в праведника, утверждает, что при оправдании человека его личные грехи не изглаживаются, а только покрываются; и человек не оправдывается душой своей, но праведность вменяется ему по отношению к праведности Христа, которая одна требует оправдания, и одно это производит оправдание.

А мы, по мнению Восточной Церкви, нашей Матери, считаем, что когда Бог оправдывает человека, Он изливает благодать в его душу, или iustitiam inhaerentem, от чего человек становится formaliter iustus; и это Бог изливает за праведность Христа, которую богословы называют iustitiam imputativam, т. е. ради невинных страданий и смерти Спасителя, которые Он воспринял за род человеческий, и своим терпением заслужил у Бога Отца, чтобы нашим душам дарована была iustitia in haerens. Поэтому, в кратких словах, каждый может так высказать свое учение по данному вопросу: через iustitia minhaerentem человек делается праведным, а чрез Иисуса Христа iustitiam Christim eritorie.

Кальвин утверждает, что сама вера оправдывает без добрых дел, а это оправдывает человека, который верит (хотя и был бы верующим негодяем), что ему прощены грехи за заслуги Господа Христова. Кто бы, как ни грешил, лишь бы так верил, и так говорится. Но согласно Восточной Церкви, Матери нашей, исповедуем, что вера оправдывающая, дана тем, кто устремлен к вечной жизни.

Мы же исповедуем, что вера без добрых дел не может быть. Дела нужны, чтобы не быть мертвыми. Каким бы верующим человек не был, но со злыми делами без покаяния человек вечной жизни не получит. Святой Павел говорит римлянам: Deus reddet unicuique secundum opera sua, то есть, Бог воздаст каждому по заслугам. Как бы сказал: Ты брат нечестивый, негодяй, не достоин Бога лицезреть, но проклятых духов с ними жилище твое будет, а не с Богом, ибо и сам благих дел не сделал, хотя с добрыми делами жить обещал. И вот, что еще мы все говорим: Dimitte nobis debita nostra, прости нам грехи наши; Мы не можем поверить, что наши грехи прощены только благодаря заслугам Христа, даже если мы всегда были ворами. Что касается веры, которой она была дана, мы говорим, что она praedestinatis & reprobis, потому что мы читаем, что Иуда – предатель, а также когда-то был верующим Симон Волхв, также Николай Антиохиец, и все же они не были praedistinati ad vitam aeternam. Таким образом, и вера может быть утрачена, свидетельствует святой Павел: in novissimis temporibus disdicent quidam a fide, то есть в последние времена некоторые отступят от веры; Одним словом: oportet haereses esse: станут еретиками.

Кальвин говорит, что наши добрые дела заслуживают не вечной жизни, а вечной смерти; в той мере, в которой они понимаются. Считает, что первородный грех остается даже в святом человеке (грех во всех, кроме Христа). Грех портит наши добрые дела.

Но мы верим, что по милости Божией и доброй воле, наши добрые дела удостоятся вечной жизни. И посредством святого крещения первородный грех стирается, quoad reatum, in Quantum Anima Recuperat Gratiam, quoad Mentem, Remanet Tamen Peccatum Originanale, quoad Actum Nimrum Quantum Ad Fomitem, qui est in ordinatio Appetitus sensitiui, iuxta quem Su-mus Inclinati Ad Malum.

Кальвин говорит, что в мире все necessario dejie, nec dantur liberae actiones in homine, а затем tollit liberum arbitrium в человеке. Мы, constantissime, говорим, что ничего хорошего делать без Божьей благодати мы не можем; и это не во власти нашей praeuenientem gratiam Dei, это iest превозносящей благодати Божией иметь; однако это в воле нашей и силы благодати Божией превозносящей противоречие – не делай этого. Consequenter liberum arbitrium firmissime agnoscimus, о котором нас Justynus Святой учит в этих словах: perwa permitit quidem Deus, quae sponte nostra deligimus, ut faciamus mala, non per potestatis suae imbecillitatem, sed ut tum arbitri nostri libertas, tum lenitas eius & longanimitas ostendatur: Действительно, Бог позволяет нам делать в отношении Его Заповедей то, что мы свободно решаем делать. Но Бог разрешает нам это делать не по слабости собственной власти, а потому, что он предпочитает нашу свободу, как показали Его доброта и долготерпение.

Кальвин говорит, что Бог желает грехов и есть причина греха.

Но мы придерживаемся мнения с псалмопевцем, который говорит: Quoniam non Deus volens iniquitatum здесь es, это est: потому что ты не Бог, желающий беззакония, как бы говорит: что Ты, Боже мой, запретил в Твоих заповедях, Ты зла не желал Deus enim uno actu vult.

Кальвин говорит, что некрещеные дети верующих могут быть спасены. Мы же говорим, что, поскольку эти дети рождаются в первородном грехе, никаким способом не могут быть спасены, ибо говорит Иоанн святой: Nisi quis renatus fuerit ex aqua & Spiritu, non potest intrare in Regnum Dei, кто не возродится из воды y Святого Духа, не может вступить в Царство Божие.

Кальвин говорит, что нельзя человеку заповедь Божию соблюдать.

А мы говорим, что по милости Бозе весьма возможно. Ибо Писание говорит о Давиде царе: Non fuisti sicut servus Meus David, qui custodivit mandata Mea & secutus est Me in Toto corde suo, это iest: ты не был слугой мой Давид, который хранил заповеди Мои и следовал мне всем сердцем своим.

Кальвин говорит, что есть места, к которым не спускался Спаситель после Крестной смерти; и те места не были посещены после смерти Спасителя.

Мы же верим, что есть места, куда спускался Спаситель и спасал святых отцов (праведников, пророков умерших до Христа), от воскресения умерших. Ибо говорит святой Павел: Quod ascendit, quid est nisi quia & descendit primum in inferiores partes terrae, это iest: что он вступил, не est только, но вступил в низшие части Земли. Так нас учат верить святые отцы нашей Церкви, которых для краткости Юстина Святого я только ставлю, который говорит: Христос certéquidem viuificam potentiam suam mortuis excitandis mirifice exhibuit in praesenti Rerum statu & animis piis defunctorum apud inferos omnibus liberandis, это iest: эта воистину оживляющая власть, воскрешающая мертвых, необъяснимым образом показала в то же время, что повлияла на избавление благочестивых душ умерших до Христа находящихся в аду и ожидавших избавление. Потому мы не можем согласиться с Кальвином и его словами о могиле infernum.

Кальвин говорит, что Спаситель наш умер только ради тех, кто пойдет за Ним, а не для тех, кто хочет жить своей жизнью.

Мы же говорим, что Господь y Спаситель наш sufficienter умер не только за тех, кто предназначен для жизни вечной, но y за тех, кто reprobati. Ибо Павел святый: pro omnibus mortuus est Христос, Христос умер за всех. У Иоанна святого читаем: Ipse est propitiatio pro peccatis nostris; non pro nostris autem tantum (id est praedestinatis, ибо Иоанн святой был praedestinatus к вечной жизни), sed etiam pro totius mundi, On iest помилование за грехи наши; и не только за наше, но и за все в мире. И во всем мире y praedestinati y reprobati знают друг друга.

Кальвин говорит, что Христос Господь, будучи на кресте, отчаялся, когда говорил: Боже, Боже мой, почему ты оставил меня!

А мы не этого не знаем, потому что отчаяние – это грех, а Христос Господь никогда не имел никакого греха. К тому же, если бы он отчаялся в Отце, не сказал бы: Отче, в руки твои поручаю дух мой! Но Христос, будучи Богом, сказал разбойнику: сегодня ты будешь со мной в раю!

Кальвин говорит, что Христос Господь, и как человек, ничего Себе не заслужил, только нам людям.

Мы же верим, что Он заслужил и для человека и для Себя, и как это gloriam corporis & exaltationem nominis, согласно Павлу святому, который говорит: Iesum, propter passionem mortis gloria & honore coronatum, видя Иисуса, увенчание смертных мучений славою и почитаниям Скорбящего.

Кальвин говорит, что Христос Господь подчеркивая необходимость исключительно для служения Христа как Посредника, поэтому и имеет природу Божию и человеческую,

А мы же утверждаем, что во Христе важна человеческая природа для спасения. Ибо говорит святой Павел: Unus Deus, unus & mediator Dei & hominum Homo Христос Iezus, Ieden един посредник между Богом и человеком, человек Христос Иисус. И Христос Господь терпел унижение, через смерть и Своей безвинной муки соединил нас с Богом. Но смерт и мучения он принял не по другой природе, а по человеческой; следовательно, этим Он и есть по природе человек.

Кальвин, поставив себя на произвол судьбы, сказал: De die autem illo vel hora nemo scit neque angeli in caelo, neque Filius hominis, nisi Pater: о дне сем и часе никто не знает, ни ангелы на небесах, ни Сын Человеческий, только Отец. Кальвин говорит, что Христос Господь не знал всего от Своего воплощения и не обладал совершенной мудростью.

Мы же, православные, держим, по истолкованию святых наших, что по incarnatione (и как Бог и человек) Христос имел мудрость всю, и все знал, только не всю Свою мудрость людям показывал: каждый день большую successiue по людям, показывая мудрость на восхищение; так мы верим, что апостолам и близким Он открывался. Примеры этому мы имеем в исповедниках. Ибо так не может быть, чтобы исповедникам Он не открывался.

Кальвин о благодати так пишет: что gratia actualis так нам дается, что voluntate nostra возражать мы не можем, ни с ней cooperari. Отсюда он говорит, что воля наша passiue имеет только ad gratiam actualem y ничего не делает сама, только благодать Божья.

Мы же с Восточной Церковью, Матерью нашей, говорим, что воля наша gratiae actuali воспротивиться может, ибо говорит Стефан святой: Semper Spiritui Sancto resistitis, вы всегда противитесь Святому Духу. И также psalmist: hodie si vocem Illius audieritis, nolite obdurare corda vestra; сегодня, когда услышите голос его, не ожесточите сердца ваши. И Иоанн святой говорит: Ego sto ad ostium et pulso, si quis mihi aperuerit, intrabo ad illum; вот Я стою в дверь y дверей, кто откроет Мне. Павел святой: Gratia Eius in me vacua non fuit, sed abundantius illis omnibus laboraui; non эго autem, sed gratia Dei mecum; благодать Его во мне не была тщетной, но обильно над всеми их я работал; и не я, но благодать Божия со мной. Эти слова Августин считает так переводить: Non эго autem, sed gratia Dei mecum; ac per hoc ne gratia Dei Sola, nec ipse solus, sed gratia Dei cum illo. Ни я, но благодать Божия со мною; откуда ни благодать Божия сама, ни он сам, но благодать Божия с ним.

DE PRAEDESTINATIONE. О ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ.

Кальвин говорит и учит, что Бог предсмертно одних взывал к спасению, а других к осуждению; тех без всякой заслуги, а тех без всякой вины, но только за то, что Ему так понравилось. Отсюда и голоса: если бы Бог послал меня на спасение, если бы я был верным негодяем, я бы без покаяния спасся, и если бы я прошел в ад, то все добродетели были бы тщетными, я бы их не использовал, и для этого ни о каких добродетелях не заботился бы.

Мы же, православные, всегда держались за то, что Бог Всемогущий своей добротой, и как сотворил человека первого, теперь ведет потомков к этому концу, чтобы все были спасены, Он дал все нужды природы, благодати, чтобы обрести жизнь вечную: так, кто отпадает от них на осуждение, не от Бога благости полного, не желающего этого, но по нашей свободной воле, которую всемогущий Бог неохотно, и Liberum arbitrium Nostrum.

Что касается дальнейших слов святого Дамаскина, то мы приведем их. Есть несколько понятий о воле: наперед как primaria et antecedens повторение как secundaria et consequens. Antecedens, или предвосхищающая, воля iest, которая, исходя из самого Бога, предвосхищает дела наши; consequens. И следующая воля iest, которая, из нас, оказывается, следует за делами нашими. Затем другие богословы gratiam antecedent называют благодатью добра, а consequent-благодатью справедливости. Тогда Бог Своей волею желает всем спасения. И так можно понимать слова Павла святого: Deus omnes homines vult saluos fieri, Бог хочет всех спасти, y другие подобные слова в Священном Писании mievsca. Но, согласно следующему взгляду, Он хочет осудить и наказать некоторых, как тех, кто, согрешив, заслужил наказание. Однако следует понимать это distinctia non ex parte ipsius voluntatis Diuinae, in qua nihil est prius vel posterius; sed ex parte volito- rum (pro sententia scholasticorum).

Кальвин считает, что к Пресвятой Благодетельнице всего мира, Матери Спасителя и ко всем святым не нужно обращаться, чтобы молили Бога о нас. Но мы понимаем, что это дело очень нужно; ибо если святой Павел просил благочестивых людей на празднике, в изгнании, молиться, говоря: Orationi instate orantes simul et pro nobis, в молитве, прося вместе и за нас. И в другом месте: Fratres, orate pro nobis, ut sermo Dei currat: Братья, молитесь о нас, чтобы слово Божие могло идти, и т. д.

Почему же нам не просить их, уже видящих лицо Божие? В Нем они видят все наши желания, мысли и молитвы. Неудивительно, что Бог знает, что дать Своим верным слугам. Пророк Самуил знал все, что было в сердце Саула. И Матери Христа, которая, будучи здесь, на земле, содействовала Ему со своими учениками: Domine, vinum non habeut, Господи, вино не имеет! Кому из нас, православных христиан, приходило в голову не иметь священного благоговения, когда она, подобно Матери Милосердия, жертвует за нас? Этому учили нас святые отцы: святитель Златоуст в своей литургии, где встречаются такие слова: молитвой родившей Тебя Девы, Матери Божией, всегда пречистой Марии, и всех святых, и Иоанна Крестителя, и славных апостолов, и святителя Николая, помилуй и сохрани нас! Святой Василий, говорит: Ты часто стремился найти того, кто молился бы за тебя; теперь у тебя их сорок.

Кальвин называет иконы Спасителя, Пресвятой Матери и других святых идолами, а нас – идолопоклонниками. Но мы почитаем и уважаем иконы как те, что почитают и приводят на память те вещи, которые мы желаем, чтобы помочь нам возвысить наши намерения ad figuratum при взгляде на образ. Siquidem idem est motus in imaginem et imaginatum. Этому учат нас святые отцы и синоды. Святой Златоуст говорит в своей литургии: Sacerdos ad imaginem Chrysti caput inelinat, то есть священник склоняет голову по образу Христа. И святой Василий, когда говорит: confiteor, inquit, incarnationem Filij Dei et sanctam Mariam Deiparam, quae eum secundum corpus genuit; suscipio sanctos apostolos et c. Ideo et imagines eorum et historias veneror, то есть, исповедуя воплощение Сына Божия от святой Марии Матери Божией, родившей Его по плоти; уподобляясь святым апостолам, вот почему почитаю их изображения и их истории. Это письмо вызвало к жизни Седьмой Собор, осудивший иконоборцев.

Кальвин же упрекает посты, от богослужебных церквей, а мы их славим и четыре раза в году отслужим (почитаем четыре поста – прим. перевод.), искупив тела наши. Ибо в древнем законе, от кого бы то ни было, утвержденные славные посты были, и мы читаем, что был утвержденный пост от царя Саула и от Иосафата, от ниневитов (ниненеветян – прим. перевод.), от королевы Эсфер (Царица Эсфирь – прим. перевод.). Хотя далеко не все посты от вселенских церквей считаются славными (общепринятыми Церковью – прим. перевод).

И когда посреди Своих апостолов присутствовал Господь Христос, сказал, что после они должны были поститься: Yeniet autem dies, cum auferetur ab EIS Sponsus et tunc ieiunabunt, приидет день, когда им будет жених, в это время постятся. Святые отцы высоко хвалят пост.

Златоуст святой говорит: пост – умиротворение душ наших, старый честный, молодой учитель, послушный учитель.

Кальвин говорит, что первородный грех iest concupiscentia in actu primo, это iest похоть, а также склонность в нас к злу. Мы же говорим, что первородный грех – это потеря справедливости или первородной невинности, ибо мы верим, что первородный грех у нас умерщвляется, но склонность к злу остается у нас, (но, упраздняется – прим. перевод.) после смерти, как свидетельствует святой Павел: Yideo aliam legem in membris, repugnant legi mentis meae; я вижу другой закон в членах моих, противостоящий закону разума моего. Для snadnieyy mendresty я говорю, что потому что unumquoque accipit suam speciem a форма, первородного греха formale ничего другого не iest, iedno priuatio ilius iustitiae originalis, которая в этом присутсвует, чтобы человек тотально был медленным к воли Bozey; Material Vero est concupiscentia abo склонность к злу. И так первородный грех quoad suum formale in intellectu et voluntatate терпится через искус (искушение – прим. перевод.); ибо после него я стану человеком habitus supernatnrales fidei in intelectu spei et charitatis in voluntate; но, по сути, это и есть concupiscentia in actu primo, или склонность к плохому, остается.

Кальвин говорит, что у вас нет простительного греха, но все они смертны. Мы же держим, что другие (грехи – прим. перевод.) будничны, то есть не заслуживающие вечного осуждения, которым подчиняются праведники, по мудрецу: septies in die cadit justus, семь крон падают в день дела). Другие же смертные, в которых, если человек без покаяния умрет, спасения не получит, tey dustynkcyey научил Сам Спаситель, говоря: Yides festucam in oculo fratris tui; trabem autem, quae in oculo tuo est, non consideras, ты видишь сучок в глазах брата твоего; бревна же, которое в глазах твоих, не видишь. И как все другие (Церкви), подобные церкви Восточной, Матери нашей, противоположные нам мнения Кальвина отвергаем, и как о Литургии святой, которую Кальвин отвергает. Но мы за жертву нового закона святую (Литургию) имеем от Святого Василия, который in литургия той так говорит: да будем достойны принести тебе эту словесную и бескровную жертву за наши грехи и за человеческие неведения. А у святого Златоуста, который в литургии в своей часто использует эти слова: приносим Тебе сию страшную и бескровную жертву за живых и мертвых.

Об исповеди, которую он (Кальвин) отвергает, мы с Златоустом святым восхваляем, и принимаем, и мы говорим, что когда пришли в Великие дни (Великого Поста – прим. перевод.), мы должны больше поститься и молиться и срочно исповедовать свои грехи. И как святой Василий так говорит, издревле повествуется, что кающиеся исповедовали свои грехи святым. И в Евангелиях написано, что священникам они исповедовали свои грехи. Мы это видим в Деяниях, самим апостолам, от которых они приняли это.

О традициях, которые Кальвин отвергает, а мы (напротив) с Василием святым держимся (традиции), который говорит: учения, которым Святая Церковь преподает, мы получили из Писания, а другие учения мы взяли Святого Предания.

О молитвах за умерших, которые Кальвин отвергает. Мы же понимаем, как учит нас Дионисий Ареопагит: Преподобный Епископ совершает святую молитву над умершими; в этой молитве испрашивается благодать Божия простить умершему все грехи, совершенные по человеческой немощи, и поместить его в свет и в царство живых. Вместе с ним говорит и святой Кирилл: Наконец, за всех умерших среди нас мы молимся и за них, и за тех, за кого приносится в мольбе эта святая и страшная жертва.

Великий Константин, император греческий, как и подобало ему, положил себя для этого в известной церкви, чтобы иметь возможность участвовать во многих молитвах. Я еще не упоминаю и Златоуста, который говорит: пусть мертвым помогают не слезы, а молитвы.

О мощах святых, которые мы почитаем, так как те, были жилищем Святого Духа, ибо о них святой Златоуст говорит, что их боятся и мучают их бездельники, и ради них они должны отступить от человеческих тел, которыми обладали.

Монашескую же жизнь, которую мы ведем сами и которую с также вели другие святые (Василий, Златоуст), мы также превозносим как любую другую жизнь, и против которой сильно выступают кальвинисты.

О прощании со святым крестом мы говорим, что оно является помощью для непримеримых душой, как учит святой Афанасий.

Что же касается лютеран, то они верят, что Господь Христос везде является как по человечеству, так и по божеству, то есть на небе, на земле, в аду и во всех уголках мира. И вот одни говорят, что а conceptionis instanti, вторые – что после Воскресения, третьи – что после восшествия на небеса Господь Христос таким быть по плоти зачал, и как по Божеству. А мы верим, что Господь Христос по человечеству, да и как Божеству никогда не был везде, но locum mutabat, abowe свидетельствует Евангелие: Iesum quaeritis nazaraenum? Non est hic; Iezus вы ищете назарарийский? Его здесь нет. Так же как и: cum vidisset turba, quod Iesus non esset ibi; когда она заметила, что Иисуса там не было.

Следовательно, мы говорим, что человечество и persona verbi – это две вещи, соединенные ineffabili modo, одна ina- dequati (как inadequati соединяется с другой рукой человека), и поэтому non requiritur, что там, где находится божество, должно быть и тело Спасителя.

Лютеране говорят, что младенцы при рождении обладают собственным действительным fidem, которое они верят в Христа. Мы же считаем, что у младенцев нет собственной актуальной, чужой веры в своего Спасителя, но есть естественная, а также spem и charitatem, поэтому священники и матери, живущие здесь, говорят, что младенец верит не actu proprio, а alieno.

Лютеране если и верят в истинное пресуществление Тела Спасителя под видами хлеба и вина, но не так, как мы; ибо мы верим в пресуществление per transubstantiation, или транссубстанцию, говоря, что сущность хлеба и вина преобразуется Божественной силой в сущность Тела и Крови Спасителя,

Ибо мы верим в praesency per transubstantiation, или транссубстанцию, говоря, что сущность хлеба и вина преобразуется Божественной силой в сущность наисвятешего Тела и Крови Спасителя. И они не отрицают этого, говоря, что в евхаристическом таинстве Христос Господь является per ubiquitutem (т. е. во всех вещах), что абсурдно. Однако, ни одному лютеранину не нужно потреблять Тело Спасителя, поскольку в каждом из них (как они считают), как и в таинстве, уже присутствует ubiquitario modo.

Они выдумали для себя из своих лбов ubiquitatem corporis Christi; и они исказили учения святых отцов. Ибо таким образом Gregorius Nyssenus говорил: recte nunc quoque credo Dei verbo, sancti- ficatum Panem in Dei Yerbi Corpus transmutari), то есть: хорошо, я теперь верю Слову Божию, что освященный хлеб превращается в Тело Слова Божия. И святой Амвросий: panis iste est panis ante verbo sacramentorum; ubi accesserit consecratio, de pane fit Caro Chri-sti ), то есть: Хлеб есть хлеб перед словами таинства; когда происходит освящение, хлеб становится Телом Христа.

Итак, твоя нечестность, притворство, Минор! Хоть у меня соломенные ноги: впрочем, я жду, когда ты пробудишься на испытание, прошу выйти в поле литературное. Проснулся, милостивый читатель. Узнай: Отец Сильвестр Коссов, три года тому назад профессор: Те, которые тогда и теперь преподают в киевских и винницких школах, происходят от родителей греческой религии, основанной в ней же; они получили образование в римских академиях, в Польше, в Литве и в земле Цезарской (имеется ввиду государство: Священная Римская Империя – прим. перевод.). Преподавая на латыни, они ни в чем не нарушуют древнюю греческую религию.; следовательно, они ergo (вследствие этого – лат.) кальвинисты?

Я и не подозревал, что вы, столь утонченный притворщик, согласитесь, и как я вижу по твоему иллатию ты с теми, кто пытается плести шнуры из ветров, потому что ты, вероятно, сидел бы среди них в первую очередь; а к Аристотелю с такими последствиями для Бога мы не сворачиваем. Ибо Органум, вероятно, пошел бы с тобой войной, и это научило бы тебя такой великой свирепости по отношению к нам, которую ты вносишь в уши народу. Что еще? Ты утверждаешь: Патриарх вашего Константинополя – Кальвин, и вы его слушаете; следовательно, вы кальвинисты. Probuy antecedens (попробуйте вспомнить прошлое – лат.), ты говоришь, притворщик: вы – кальвинисты и в Послании дали кальвинистское исповедание о нем; следовательно, ваш патриарх – кальвинист, а вы, слушающие его.

Но кто когда-либо видел умом такое испытание, как его испытание? Кальвинисты же говорят и пишут, что епископ Рима – это тот самый антихрист, который должен прийти перед судным днем; следовательно, разве может быть иначе? Что, если бы это было правдой, что наш патриарх Кал-вин, и еретики так сказали? Ты нашел бы на римскую церковь и на епископа римского бесконечные свидетельства от них, которых, однако, мы не поколебались бы. Конечно, я скажу тебе, ты, притворщик: Только несколько дней тому назад некоторые из львовских горожан, только что прибывшие из Константинополя, которые в то время были praesentes в патриаршей церкви, когда святой отец патриарх Кирилл говорил перед всем духовенством и общиной следующее: Преосвященные митрополиты (которых у патриарха всегда двенадцать) архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам, и всем моим отцам и братьям, и вам, агнцы мои! Вы все скажете мне: да будет анафема, анафема, анафема, если я думал, если я был и если я Кальвин, как меня выдают! Поэтому следует полагать, что греки, также как духовные и священные, никогда бы не допустили, чтобы с ними были еретики, в новой апостольской столице Рима, где святость чтится так высоко.

Но зачем нашей стране латинские учения?

Во-первых, для того, чтобы нашу бедную Русь не называли глупой Россией. Учитесь, prawi udawca, на греческом, а не на латыни. Добрый совет, но более полезный в Греции, чем в Польше, где латинский язык более распространен.

Бедный русский идет в трибунал, на сейм, в город, в деревню: без знания латыни он заплатит штраф; у него нет ни судьи, ни адвоката, ни ума, ни депутата, а «только, как скряга, с горящими глазами, смотрит то на того, то на этого». Нас не нужно гнать в graeca: мы стараемся и будем стараться получить ее с латынью, чтобы, даст Бог, это была graeca ad chorum, а латынь ad forum. О споре мы не упоминаем; здесь, в Польше, с graeca мало что можно сделать. Что толку, говорит притворщик, учить Русь латыни, пусть она учится латыни у римлян. Ты прекрасна, моя дорогая, и все же ты с носом: ты делаешь наинский хлеб.

Зачем же нам попрошайничать, когда этот хлеб у нас дома? Собирали мы по тем временам после Ингольштада, после Оломоуца; теперь по милости Божей мы сами у себя этот хлеб (науки) печем и другим отдаем.

О, небогатая Русь! ты учи его, этот хлеб. Но они хотят, чтобы никто другой не имел хлеб (науки); и особенно ты небесная Русь, с которой они всегда хотели бы не считаться. На последнем же Сейме перед великими людьми такую записку, клеветник, про нас пронес: никогда на Руси польские короли школ не допускали; следовательно, и теперь не позволено быть (Руси) умной. Но мы не польские наследники, а тебе, мы, как бы «русские глупцы», по законам (государства) платим, но ответим так: есть права от Святей памяти польских королей, а именно, от короля Сигизмунда Третьего, дарованные нам русским на латинские школы в Вильнюсе, во Львове. Ergo tu hallucinaris, согласитесь, что для польских королей не ново давать латинские школы для привилегий Руси; и для этих школ, в которых мы теперь учим в Киеве и Виннице, постановления (которые были и ранее) Помазанника Божия, непобедимого короля, монарха Владислава Четвертого и всей Республики Польской, создается предпосылка. Ибо в документе говорится следующее: «Школы, семинарии и типографии, которыми они владели, нам известны». Вот причина, по которой: «какие школы, семинарии и типографии находились в нашем владении», его величество должен был их посетить. И что эти школы, в которых мы теперь преподаем, всегда были в нашем владении прежде, потому что ими владели Смотрицкий, Кассиан и другие, которые до сих пор преподавали латынь без перерыва; следовательно, это И. К. да подтвердит И. К. своей государевой милостью.

Однако, наш клеветник возразит: «латинские школы, в которых вы теперь преподаете по-латыни, не были поставлены в diplomate explicite; .ergo, hoc diplomate вы не можете защитить себя». Но я просто вижу, как Бернат- притворщик, который хочет, чтобы все было по-кальвински explicite, quo ad verba. Ибо из сказанного можно вывести слова diplomatis (которыми они владели), qualitatem scholarum universalium, iiest. Если по этой причине нам не позволено преподавать на латыни, потому что одно слово diplomatis «латынь» не было помещено, то, вероятно, можно было бы заключить, что нам не позволено преподавать ни на русском языке, ни на греческом (который вы ведь сами добровольно нам разрешаете), потому что он не был помещен вместе с ним «Школы» и слова: «русская», «греческая».

Посмотрите сами, пожалуйста, и научитесь лучше спорить и возьмите за основу привилегию, данную нашему братству в Киеве королем Сигизмундом Третьим, не какому-либо другому братству, а братству милосердия: и не может быть большего учения для немилосердных.

Будь внимателен, милостивый читатель, и особенно ты, благородный народ Руси, смотри, как клеветник обрушивает нас клевету, ибо клевета его и число неправды превосходит нас; и особенно то, что не раз он сам был лидийским камнем подобных слухов о людях древней греческой религии, а именно когда послал своего легата в Грецию, чтобы узнать, истинный ли он.

В 1620 году святой отец Феофан, патриарх Иерусалимский, приехал в наши края и изучил de infallibilitate. И теперь он знает, что во времена правления этого святого отца ad małe narrata с невинными людьми происходило множество страданий. Что уж говорить о том, что он сам заполнил все уголки своим творчеством? Клеветник же говорит: русские попы тупые, ничего не знают, только: аз, буки; проповедей мало знают; говорить с нами не умеют; и спорить с русскими попами любят, как камни кусать.

А в наше время, когда можно учиться, откуда же берутся эти великие проповедники? Из школ. Откуда берутся благочестивые исповедники? Из школ. Откуда берутся ангельские богословы? Из школ. Откуда берутся наши искренние ораторы? Из школ. Все эти вещи, какими бы ни были их украшения, должны быть приписаны школам. Поэтому, ты – весь святой народ Руский, со всеми прочими твоими должными вольностями, от помазанника Божия преемственно всегда клявшимися, так же смиренно и ныне умоляю, чтобы ты не был огражден от манны свободных учений, и чтобы, сжалившись над лютой нуждой твоей, фонтами муз было позволено переполнять тебя океаном братьями твоими, основанными в древней религии твоей – разрешено и утверждено.

Таким образом, церкви твои святые будут полны богословами; соборы твои расцветут богатыми проповедниками; потомки твои в святой вере умножатся: ораторы, философы, юристы, на общих заседаниях, в компетентных трибуналах, сеймах, годовых, юбилейных и поместных. Прославятся сыны русские своими словами, рассуждениями, аргументами. Адвокаты русские будут требовать справедливости от всех судов и не забудут каждый день точно охранять свои русские права.

Мы же, в свою очередь, и от вашего имени, и от себя, и от имени того, кто завидует вышеупомянутого «ka(lumn)ie» по отношению к нам, будем просить Всевышнего дать нашей Сусанне ее Даниила.

ELOGIUM AVTOR.

Счастье Craesus в несчастье было радостным,

Речь сына заступилась за него.

Хороший сын спасает отца в беде,

Любимый сын сохраняет здоровье матери.

Что сказать? И Восточную Православную Церковь, Мать, ты покрываешь собою.

с грудью, полной скорби.

Преподобный Сильвестр Коссов, из вашего дома,

который всегда защищал благо церкви,

Так что Pallus для такой защиты

Усерднее готовит мудрости завесу.

Пока слава церкви известна повсюду,

Пока церковь славится повсюду, Elio будет беречь вас в своей памяти.

Dadzibog Maskiewicz, sędzia z. Piński, studiosus poesios in almo gymnasio Mohilaeano Kiioviensi.