О воскресении мертвых

(Чтение, предложенное в собрании Киевского религиозно-просветительного Общества, 18 ноября 1904 года)

Что будет с нашим телом по смерти?

В прошедшем году мы предложили чтение о загробной жизни, в котором на основании Священного Писания и учения отцов церкви старались разъяснить, будет ли жить и как будет жить по разлучении от тела душа наша. Но человек не духовное только существо, а духовно-телесное. Творец образовал сначала тело человека, персть взем от земли, а дотом вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою (Быт. 2:7). Если душа по сложении тела будет продолжать свое существование, то что станет с другою половиною нашего существа – с нашим телом? Этого вопроса не касались мы в прошлогоднем чтении и теперь считаем нужным дополнить его указанием той судьбы, какая ожидает и постигнет тело наше.

Но зачем мы поднимаем такие трудноразрешимые вопросы, касающиеся незримого нами отдаленного будущего, когда на очереди стоят перед нами животрепещущие вопросы настоящего, требующие разрешения? Такое замечание нам приходилось слышать не от одного из наших слушателей и читателей брошюры нашей о загробной жизни, и мы, приступая к разъяснению поставленного нами вопроса, хотим представить вам, что заставляет нас останавливаться своим вниманием на предметах, относящихся к последней участи нашей. Пусть вопросами текущей перед нами жизни занимаются люди, перед которыми развертывается еще длинная нить дней земного служения. А нас лета наши приблизили к краю могилы. Большинство наших сверстников уже давно почили о Господе, и, нося утружденное годами тело, можем ли мы думать, что далек от нас час отшествия отсюда? Естественно людям, достигшим маститой старости, уноситься мыслию туда – в путь всея земли, всем нам предлежащей, и помышлять о том, что нас там ожидает.

Темною, непроницаемою для глаза завесою сокрыта от нас будущая посмертная участь наша. Но чем гуще тьма, сокрывающая наше будущее, тем настойчивее и неотвязчивее внутреннее чувство будит нас обращаться мыслию к сокрытым судьбам нашим и пытаться сквозь густой мрак уловить какие-либо черты и указания, могущие дать хоть неясный ответ на жгучий вопрос, нас тревожащий. И мы думаем, что этот жгучий вопрос силен занять не только мысль старца, явно доживающего последние годы, но всякого человека, какого бы возраста он ни был, внимательно относящегося к запросам души своей; потому что всех нас ожидает смерть, и как не думать о том, что будет с нами по смерти?

Что же будет с нашим телом, когда мы перейдем предел земного бытия?

Известно, что будет (скажет или подумает иной невер, руководящийся одним чувственным воззрением). Будет то, что постоянно открывается перед нашими глазами, когда смерть налагает свою тяжелую руку на бренное тело наше. Во гробе мы видим созданную нашу красоту, бездыханну, бесстрастну, не имущую ни вида, ни доброты. Тело тотчас же после смертного часа начинает предаваться тлению и разлагаться, и исходит из него гнилостный, смердящий запах. Зароют его в могилу, и там оно истлеет или изъедено будет червями. Останутся от него одни кости, да и те не выдержат давления земли, и все, что было в нашем теле, обратится в персть земную, и от нас, или от нашего тела, и следа не останется. Вот какая судьба, по-видимому, ожидает наше телесное существо, которое мы ныне так охраняем, украшаем, питаем и холим.

Все это так. Но ужели это конец? Ужели тление и истление нашего тела окончательная судьба его? Нет, не мирится живая мысль живого человека с такою тяжелою, невыразимо печальною судьбою, висящею над нами, несмотря на ужасную действительность, постоянно представляющуюся глазам нашим. В душе нашей таится неизгладимое чувство, которое, хотя не ясно, говорит нам, что Господь создал человека в неистление (Прем. 2:23), и что тление, овладевающее нашим телом в час смертный и разрушающее его, будет побеждено высшею Силою, нас создавшею. Не это ли чувство побуждает нас одевать чистою одеждою и украшать цветами мертвое, начинающее разлагаться, тело, в котором нет никакого признака жизни и никакого чувства? Не это ли чувство заставляет нас ходить на могилы, в которых сокрыты бренные останки наших ближних, молиться над ними и ставить там по мере наших достатков более или менее приличные памятники? Несется в могилу тело, уже предавшееся во власть тления, но мы по движению внутреннего чувства провожаем его и предаем земле как сокровище, которое не обречено на конечную гибель. Гений нашего языка прекрасно выражает то, что смутно чувствуется в нашем сердце, означая обряд погребения словом «хоронить». Опуская в могилу тело умершего, мы, по типическому выражению нашего языка, хороним его, то есть предаем земле не на истребление, а на хранение, для возникновения его в неопределенном будущем в новой жизни в новом виде.

Темные чаяния нашего сердца освещает и утверждает вера, свыше нам данная, проливая лучи света в мрачную, безотрадную область смерти. К ней для успокоения себя будем обращаться в виду хладной могилы, на которую, без трепета и ужаса, не может смотреть живой человек. Она – эта вера, свыше нам данная, – говорит нам, что могила не будет вечным ложем нашим. Настанет час, когда тело наше велением Божиим снова воспрянет и воскреснет к лучшей, нескончаемой жизни. Бог смерти не сотворил (говорит исполненный веры Премудрый) и не радуется погибели живущих. Для жизни, для бытия Он создал все, и не погибнет ничто из созданного Им. Нет губительного яда, нет царства ада на земле. Бог любит все существующее и все сохранит (Прем. 1:13–14, 11:25).

Вы веруете в бесконечную благость и мудрость Творца вселенной? Конечно, да. Может ли же мысль об этом всеблагом и премудром Творце и Промыслителе нашем – может ли допустить, чтобы бесследно исчезло богозданное тело наше? Не по духу только, но и по телесному составу Господь сотворил нас в неистление. Ужели благое изволение Божие о нас может остаться без исполнения? В видимом мире из множества созданий наше тело представляет самый лучший, самый высший и совершенный цвет. Наше воображение, воображение избранных художников, наделенных особенными талантами, не может представить и изобрести ничего прекраснее той формы, в какой вылилось созданное Богом тело наше. Все художественные произведения, какие когда-либо создавала творческая сила нашего духа и какими мы любуемся, – собственно говоря, воспроизведение формы, данной Богом человеку, и если избранные из людей хотят дать видимый образ высшим духовным существам, и сделать наглядным для своих собратий представление Божества, они не могут избрать для этого другого лучшего образа, кроме образа человеческого. Господь при создании мира, идя от низших существ к высшим, от менее совершенных к более совершенным, образованием человека заключил свою творческую деятельность, видя и указуя в этом творении высшее совершенство, данное миру. Все, сотворенное прежде человека, сотворено одним словом: да будет. Но при сотворении человека всесильный Творец не удовольствовался одним словом. Священный бытописатель говорит о совете Триединого Божества перед созданием человека (Быт. 1:26) и отмечает, что Господь не сказал только: да будет человек, а создал человека, персть взем от земли, приложив при этом особенный акт творческой силы и образовав из персти прекрасную, видимую нами форму тела, и вдунул в лицо его дыхание жизни (Быт. 2:7). Находивший все добрым после каждого акта творений, Господь, по создании человека, нашел все добрым зело (Быт. 1:31). В нашем богозданном теле видно царственное величие, пред которым преклоняются низшие твари, – видна поразительная красота форм, видна удивительная целесообразная соразмерность в членах. Возможно ли допустить, чтобы Господь, с особою попечительностью устроивший этот высший цвет своего создания, определил явиться ему на мгновение и потом исчезнуть навеки? Создавший нас для блаженства, увеселявшийся при виде высшего своего творения, может ли Он дать ему погибнуть и претвориться в бесформенную массу? Это противоречило бы Его мудрости и благости. Представьте себе садовника, насаждающего цветы в своем саду. Если он насадил и возрастил какой-либо дорогой, пышный цвет, он лелеет его и не дает ему завянуть и иссохнуть, и если наступает зимняя стужа, он бережет его или его семя, и с явлением весенней теплоты снова насаждает и возращает его. Не более ли дорого для Творца Его прекрасное создание, чем цвет для садовника? И не лучше ли садовника Он может устроить его охранение и возрастание?

Правда, человек сам внес порчу в этот прекрасный цвет Божий, заразив его ядом греха, и подверг его тлению. Но это самое побуждает благость премудрого и всесильного Творца снова дать испорченной красоте свежий вид – и этот новый, лучший вид силою Божией будет дан нашему телу, и оно будет соединено с тем духом, который обитал в нем, переживая положенный ему срок земного существования.

Но как же это будет, когда тело умершего не дает никаких задатков, никаких признаков будущего обновления? «Умерший, – скажешь, – гниет и тлеет и превращается в прах и пепел». «Что ж из этого, возлюбленный? (будем говорить словами святого Иоанна Златоуста). Поэтому самому и надобно особенно радоваться. Тот, кто хочет перестроить развалившийся и ветхий дом, наперед выводит из него живущих, потом разрушает этот дом и снова воздвигает в лучшем виде. Выведенные не скорбят об этом, а еще радуются; потому что обращают внимание не на видимое разрушение, но воображают будущее, хотя еще невидимое, здание. Так и Бог разрушает наше тело, намереваясь создать его снова, и сперва выводит живущую в нем душу, как бы из какого дома, дабы потом, воздвигнув его в лучшем виде, опять ввести в него душу с большею славою. Будем же обращать внимание не на разрушение, а на будущую славу. – Так же, если у кого статуя испортилась от ржавчины и от времени и многие части её отвалились, то он, разбив её, бросает в горнило и, тщательно переплавив, делает её лучшею. И как разрушение такой статуи в горниле не есть уничтожение её, но возобновление, так и смерть наших тел не есть уничтожение, но обновление их. Итак, когда ты видишь, что тело наше, как бы в горниле, разрушается и тлеет, то не останавливайся на этом внешнем виде, но ожидай обновления, и этою стороною примера не довольствуйся, но простирайся умом к более важному. Ваятель, ввергая в горнило медное тело, получает оттуда статую не золотую, а бессмертную, но делает её такою же медною; а Бог, ввергая в землю тело перстное и смертное, возвращает тебе статую золотую и бессмертную; ибо земля, приняв тело смертное и тленное, возвращает его нетленным и бессмертным. Итак, видя умершего, не на то смотри, что он сомкнул глаза и лежит безгласным, но на то, как он воскреснет и получит неизъяснимую, изумительную и дивную славу, и от настоящего внешнего вида возведи помыслы к надежде будущего».¹

Высказывали часто недоумение, и ныне многие прямо и решительно настаивают на нем: как возможно восстановление совершенно истлевшего тела, и когда частицы его обращаются в червей и другие органические вещества, а некоторые из них пожираются зверями, или съедаются птицами, или сожигаются в огне и т. п.? Святые отцы представляющим такое возражение указывают на всемогущество Божие. «Для тебя, человека немощного, – говорит св. Кирилл Иерусалимский, – это невозможно. Но не обвиняй Бога в бессилии, судя по своей немощи, а обращай более внимания на Его могущество. Если солнце, будучи малым делом Божиим, одним действием своих лучей, согревает весь мир, а воздух, созданный Богом, объемлет собою все в мире; то неужели Бог, Создатель солнца и воздуха, далеко отстоит от мира? Если ты, имея в своей горсти многие разнородные семена, в состоянии бываешь отличить одни от других и отложить их к своему роду, то неужели Бог не возможет различить и восстановить объемлемое дланию Его».² «Не верить воскресению, – говорит другой святой отец, – свойственно тому, кто не имеет совершенного понятия о непобедимой и вполне достаточной на все силе Божией. Ибо, если Он сотворил сущее из не сущего, то тем более может воскресить разрушившееся».³

Святой Апостол Павел, утверждая и разъясняя истину воскресения мертвых, сравнивает тело, истлевающее в земле, с зерном, которое бросают в землю и из которого потом образуется растение. Безумне (говорит он сомневающемуся в этой истине), ты еже сееши, не оживет, аще не умрет, и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы или иного от прочих, Бог же дает ему тело, яко же восхощет, и коемуждо семени свое тело (1Кор. 15:36–38). Святой Иоанн Златоуст, объясняя это место, с особенным ударением выставляет на вид то, что Апостол безумным называет не верующего воскресению. «Безумне (говорит он), ты сам у себя имеешь доказательство воскресения в том, что делаешь ежедневно, и еще ли сомневаешься? Безумным я называю тебя за то, что не знаешь совершаемого ежедневно самим тобою и, тогда как ты сам бываешь виновником воскресения (семян), сомневаешься в том по отношению к Богу».⁴

На тело наше часто высказывается взгляд как на сосуд недостойный, – высказывается потому, что в нем живет и проявляется похоть плоти, влекущая нас ко греху, и плотяная сила противоборствует часто закону ума нашего и, подавляя дух, препятствует ему неослабно идти к нравственному совершенству. Но яд греха, повреждающий наше тело и вызывающий в нем болезненное и напряженное действие похоти плотской, не есть исконная существенная принадлежность нашего телесного состава, вышедшего чистым и совершенным из рук Творца: это нечто пришлое, отъинуду проникшее в тело, и мы призваны и должны подавлять и изгонять из себя этот нарост, омрачающий и искажающий чистоту нашего тела и вредно, болезненно действующий на дух наш. И многим избранным лицам усилиями своей святой воли удавалось истреблять в себе этот греховный нарост, повреждающий наше тело. А само в себе это тело прекрасное создание Божие, на которое не с гневом, а с любовью взирает премудрый Творец. Если бы было не так, Господь, нисшедший с неба, для нашего спасения, не воплотился бы, не принял бы на себя нашего тела. Но, приняв на себя наше тело, Он тем самым показал, освятил и возвысил его достоинство, и это должно быть залогом, укрепляющим нашу надежду на его негибнущее пребывание. Святой Апостол Павел в своих посланиях неоднократно выставляет на вид достоинство нашего тела, указывая связь и однородность его с телом Христовым. Не весте ли (говорит он), яко телеса ваша удове Христовы суть? (1Кор. 6:15; Еф. 5:30). Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святого Духа суть, егоже имате от Бога? Куплены есте ценою (прибавляет он), как нечто, дорогое для Бога, не по духу только, но и по делу. Потому приглашает он верующих прославлять Бога и в телах и в душах наших, которые суть не наши, а Божии (1Кор. 6:19–20). Если тела наши храм живущего в нас Духа Божия, и куплены ценою Сына Божия, и составляют Божие достояние, то не погибнут они, но будут взысканы и восстановлены силою Божиею после смерти и долгого пребывания в могиле.

Но нужно ли вам изыскивать особые разумные доказательства для убеждения в истине будущего воскресения тел наших, когда эту истину возвещает нам Господь, которого слова обладают полною непреложностью? Аминь, аминь, глаголю вам (говорит Он), яко грядет час, егда мертвии услышат глас Сына Божия и услышавше оживут. Не дивитеся сему: яко грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, и сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5:25, 28–29).

Истину этих слов Он показал нам своим воскресением после трехдневного пребывания в недрах земли. По восстании из гроба Он являлся апостолам в своем прославленном теле и с пречистою плотию своею, которую носил во время земной жизни, вознесся на небеса, и этим дал нам залог бессмертия или будущего воскресения. Его тело, восставшее из гроба и вознесенное в мир божественный для вечного пребывания с Богом Отцом, будучи связано с нами единством природы, привлечет к себе и наши разрушающиеся тела, и даст им силу жизни, жизни нескончаемой. Во свидетельство этого в час воскресения Христова, по сказанию евангелиста, много телеса усопших святых восташа и явишася мнозем (Мф. 27:52–53), получив оживотворение от сродного им тела воскресшего Богочеловека. Во свидетельство той же истины Господь освобождает от тления тела многих святых, тела тех людей, которые во время жизненного подвига старались подавлять и искоренять в себе греховный яд плотской похоти, приведший в наше тело и его разрушающий.

Святой Апостол Павел воскресение мертвых поставляет в неразрывную связь с воскресением Христовым. По его наставлению, если мы веруем в воскресение Христово и его прославляем, то, несомненно, должны веровать и в свое будущее воскресение. Адама, нашего родоначальника, он называет первым человеком и противополагает ему второго родоначальника, второго человека Христа, сшедшего с неба. От первого мы получили тело перстное, поврежденное грехом и подверженное тлению; второй внес в природу человеческую оживляющее начало, ведущее к восстановлению утерянного нетления. Якоже о Адаме вси умирают (говорит он), такожде о Христе вси оживут. Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть. Понеже человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых (1Кор. 15:20–22). Он, по благодати наш второй родоначальник, победил смерть и своим воскресением проложил путь к нетлению и нашим телам, связанным с ним единством естества. Он для того и принял наше естество, чтобы, влив в него новую силу, освободить его от работы истления и не дать ему погибнуть во узах смерти. Апостол представляет невозможными ввиду воскресения Христова отрицать воскресение мертвых. Аще Христос проповедуется, яко из мертвых воста (говорит он), как глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть ? И аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша... Аще бо мертвии не востают, то ни Христос воста (1Кор. 15:12–16; ср.: 1Сол. 4:14).

Как произойдет воскресение тел, сокрытых в могилах? Такой вопрос занимал и занимает умы многих, верующих в воскресение мертвых, но недоумевающих, как оно будет, когда ныне мы не можем представить возможности оживления истлевших в могиле тел? Но не есть ли это вопрос праздного любопытства, над которым нет нужды утруждать мысль нашу? Нам, нашей вере дано твердое упование, что будет воскресение мертвых, и эта истина в деле нашего спасения и нашего нравственного преуспеяния имеет чрезвычайно важное значение. А как оно совершится – это дело премудрости Божией, уразуметь которую непосильно нашему ограниченному уму. В Писании даны и указаны самые общие черты, немного уясняющие нам как, какою силою совершится наше будущее воскресение. По слову Писания, вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия и изыдут, или услышавше оживут (Ин. 5:25–28). Глас Сына Божия будет тою возбудительною, непостижимою для нас силою, которая прекратит наш мертвенный сон и оживит наше тело. Вы знаете, как всесильно слово Божие. Слово Божие: да будет – раздавалось при творении, и в одно мгновение из небытия приводились в бытие миры и разнообразные обитатели их. Снова произнесется слово или глас Божий, и всеми будет услышан он, и как в первые дни творения возникла жизнь от него и являлись миры, прежде не существовавшие, так и в последний день уже созданное, но истлевшее будет снова воззвано к жизни, и снова возвратится к духу, и будут действовать в нем погасшие и по-видимому навсегда утерянные чувства. По изображению Псалмопевца, умершее, исчезнувшее и обратившееся в персть снова созидается и обновляется, когда Господь благоволит послать Духа Своего (Пс. 103:29–30). Пророк Иезекииль раз удостоен был от Господа видения, в котором показано было ему, как словом Божиим возвращается к жизни иссохшее и не дающее никакого признака жизни. Господь (говорит пророк) вывел меня духом и поставил меня среди поля, и оно было полно костей, и обвел меня около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и они весьма сухи. И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: скажи костям сим: кости сухие! слушайте слово Господне! Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, – и оживете, и узнаете, что Я – Господь. Я изрек, как повелено мне было, и когда я говорил, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я, вот жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них. Тогда сказал Он мне: сын человеческий, скажи и духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров прииди дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек, как Он повелел мне, и вошел в них дух, – и они ожили и стали на ноги свои, – собор мног (Иез. 37:1–10).

По слову апостола Павла, Господь не только изречет оживляющее мертвецов властное слово, но сам в повелении, во гласе архангелов и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первее, потом оставшиеся в живых изменятся в соответствие телам воскресших, и все вместе предстанут пред Господа, – будут восхищены на облацех в сретение Господне на воздусе (как изображает апостол) (1Сол. 4:16–17). По представлению апостола, чаемое нами воскресение мертвых будет сопровождаться явлениями необыкновенными, поразительными, для которых в нашей нынешней жизни и в видимом нам мире нет никаких аналогий и предуказаний. С смиренною верою приникнем к великой тайне, какою облечена будущая судьба наша, в трепете ожидая последнего дня, когда после долгого мертвенного сна наше тело сосоединится с душою.

Скажет кто-нибудь (говорит апостол): киим телом приидут (1Кор. 15:35) умершие, восставши из гробов? То есть какое у нас будет тело по воскресении?

Тело будет не новое, совершенно чуждое нашему теперешнему составу, а наше тело, служащее отображением нашей личности. В нем будет наш облик, наша форма, и мы, близкие, жившие совместною жизнью, будем узнавать друг друга по внешнему виду, восстановленному силою Божиею. К объяснению этого мы должны помнить, что душа, которая не умирает и не подвергается тлению, хранит оформляющее начало, которое послужит силою соединения для элементов нашего тела. Душа наша соединится с телом, составит единое целое, – полного двухсоставного человека, и телесная половина будет храминою для духа, к нему приспособленною, по своему виду напоминающею нашу нынешнюю храмину. По апостолу, каждый, имеющий ожить о Христе, воскреснет во своем чину (1Кор. 15:23), и этим дает нам разуметь, что воскресший не утратит своей личности, а явится с тем же телом, какое составляло его собственность во время земной жизни. Апостол, далее, когда сравнивает погребенные тела с семенем, брошенным в землю, из которого вырастает новое растение, замечает при этом, что из каждого зерна – пшеницы или другого какого-либо, образуется и вырастает не новое какое-либо тело, а тело, соответствующее природе зерна: коемуждо семени свое тело (1Кор. 15:38), то есть из зерна пшеницы вырастает пшеничный колос, из зерна ячменя – ячменный и т. д. Соответственно этому указанию в воскресшем теле восстановится та природа со своими отличительными свойствами, какая после жизненного подвига сокрыта была в земле. И праведный Иов, выражая твердое упование, что Искупитель в последний день восставит из праха распадающуюся кожу его, вместе с тем замечает, что эта, восстановленная из праха плоть, будет та же плоть, какую он носил на земле. Я во плоти моей узрю Бога (говорит он). И узрю его сам; мои глаза, а не глаза другого увидят Его (Иов. 19:26–27). Первенец из мертвых – воскресший Господь Иисус Христос восстал из гроба в своем собственном теле, которое носил во время земной жизни своей, и апостолы видели Его воскресшего в таком же облике, какой был у Него прежде, при земной жизни, и по этому внешнему облику узнавали Его, и Он, видимый ими, показывал им свои руки и ноги и ребра свои. Таково же тело будет и всех, имеющих воскреснуть в последний день.

Святые отцы, говоря о будущем воскресении нашем, все единогласно выражают мнение, что воскресшие тела будут единосущественны с настоящими телами, и в них оживут и восстановлены будут те начала и формы, какие ныне видимы в них. Св. Иоанн Златоуст об этом предмете высказывается так: «Еретики говорят: иное тело умирает, и иное тело воскреснет. Но что это за воскресение? Воскресение относится к тому, что умерло. Но где та чудная и славная победа над смертью, если одно умирает, а другое воскреснет? Тогда уже не видно будет, что она возвратит то, что держала в своем плену... Иначе и Христос, быв начатком воскресающих, воскрес не в том же самом теле, но, по вашему, одно тело Он оставил, а другое принял. Откуда же Он взял другое? То от Девы, а это откуда? Видишь ли, до каких нелепостей доводит такое мнение. Также для чего Он показал язвы гвоздинные? Не для того ли, чтобы доказать, что это самое тело было пригвождено ко кресту, и оно самое воскресло?».⁵

Притом по воскресении последует суд Божий, на котором мы получим должное возмездие за дела своей жизни (2Кор. 5:10), которые с телом или в теле содевали. Тогда, по слову Господа, изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5:29). Если же тогда откроется торжество правды Божией в судьбах наших и нас ожидает благое возмездие или наказание за дела наши, которое должен воспринять полный человек, и с душою, и с телом, то, конечно, должно будет воспринять известную мзду доброго воздаяния и потерпеть наказание нынешнее наше тело. Иначе здесь не будет проявления правды Божией.

Говоря о восстановлении наших тел и единосущественности воскресших тел с настоящими телами, святые отцы и церковные писателя выражали мнение, что тогда будут соблюдены различия полов, ныне существующие. Некоторым к отрицанию сохранения полов по воскресении давали повод слова Спасителя: в воскресении ни женятся, ни посягают, но яко же ангелы Божии на небеси суть (Мф. 22:30). Блаженный Августин в объяснение этого замечает: «Хотя в ответ на вопрос саддукеев, кого из семи братьев женою будет женщина, которую каждый из них имел, чтобы восстановить семя умершего брата, как предписывал закон, Спасителю уместно было сказать: та, о которой вы Меня спрашиваете, сама будет мужчиной, а не женщиной (если бы в воскресении не было женского пола), однако сказал Он не то, а вот что: в воскресении ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божии на небеси суть. Равными ангелам мы будем, конечно, бессмертием и блаженством, а не по плоти, также и не воскресением, в котором ангелы не имеют нужды; потому что они не могли умереть. Таким образом, Господь отрицал в воскресении браки, а не женщин, и отрицал тогда, когда поднят был вопрос, который всего скорее разрешался бы путем отрицания женского пола, если бы Господу ведомо было, что его тогда не будет. Напротив, Он утверждал, что пол этот будет, говоря: ни женятся, что имеет отношение к мужчинам, ни посягают, что имеет отношение к женщинам. И так будут тогда и те, которые обыкновенно здесь женятся, и те, которые здесь выходят замуж; только там этого не будут делать; потому что там не будет уже похоти... Тогда тела человеческие очистятся только от недостатков, но природа останется. Женский же пол не недостаток, а природа».⁶

В каком возрасте воскреснем мы? То есть какого возраста будут тела воскресших мертвецов? Полагать нужно, что тела при воскресении выйдут из могил такими, какими первоначально вышли из рук Творца первозданные люди, наши родоначальники – Адам и Ева. Адам и Ева не имели детства, не проходили периода постепенного возрастания, а сразу явились мужем и женою совершенными, в телесной организации, владеющей полным развитием своих сил и своих членов. В таком же виде воззовет Господь к жизни и нас, когда, по Его изволению и силе, наступит день нашего воскресения. Тогда не будет ни рождения, ни материнского питания, не будет смены поколений, и все, когда-либо жившие, явятся на суд для воспринятия мзды своей за дела земной жизни, – явятся в виде человека совершенного. Блаженный Августин полагает, что «каждый (по воскресении) получит свою меру возраста, какую он имел в юности, хотя и умер стариком, или имел бы, если бы умер раньше». «Тела умерших воскреснут в возрасте не раньше и не позже юношеского, и именно в том своем возрасте и крепости, до какого возраста достиг Христос на земле. Ведь и сами ученейшие люди века сего юношеский возраст полагают около тридцатых годов; достигши этой поры, человек склоняется к более мужественному, а затем к старческому возрасту». Впрочем, замечает блаженный Августин, «в будущей жизни, где не останется ни малейшей ни умственной, ни телесной слабости, не представит никакой важности, будет ли иметь тело юношеский или старческий вид. Поэтому если кто-нибудь станет настаивать, что каждый воскреснет в том телесном виде, в каком умер, заводить с ним из-за этого предмета длинные споры не следует».⁷

Что скажем о младенцах? (задает вопрос блаженный Августин). «Ничего (отвечает он), кроме того, что они воскреснут не в том малом теле, в котором умерли, а дивным и мгновеннейшим действием Божиим получат то тело, которое имело развиться у них с течением времени. У умерших младенцев не было полной величины их тела: так как каждому младенцу не достает той меры высоты роста, которую имел бы он, если бы достиг полного возраста. Но мера эта существует для всех, а с нею каждый зачинается и рождается, – существует идеально, а не материально, подобно тому, как в семени скрыто существуют уже все члены, хотя некоторые, например, зубы и другие, отсутствуют и после рождения. В этой, вложенной в телесную материю каждого идее некоторым образом как бы выразился я, зачатовствует то, чего нет или что сокрыто, но что с течением времени будет».⁸ Таким образом, умершие в младенчестве восстанут в том виде, какой имели бы они, если бы достигли полного возраста. Если в их жизни не развились и не раскрылись их телесные члены во всей своей полноте, то в идее они существовали и положены соответственно их личной особенности.

Воскреснут из гробов тела наши, с своими отличительными, личными свойствами, но в них, по указанию слова Божия, произойдут значительные изменения. Эти изменения будут состоять в очищении и, при соблюдении материальной вещественности, некотором одухотворении тела и освобождении его от тех недостатков, какие ныне присущи ему и от каких происходят его страдания. Опускается в могилу тлеющее наше тело (по сравнению св. Иоанна Златоуста, нами приведенному), как металл разбитой статуи бросается в горнило, и как из горнила рукою художника выделывается новая лучшая, крепкая статуя, так и из могилы десницею великого Художника – Бога извлекается бренное тело в новом лучшем виде, освободившись от тления и облачившись в светлую одежду нетления. Святой апостол Павел несколько раз в своих посланиях касается вопроса о состоянии наших будущих тел по смерти, и по действию Духа, его руководившего, явственно изображает те изменения, какие последуют в нашем теле по воскресении. Господь и Спаситель наш Иисус Христос (говорит он) преобразит тело смирения нашего (то есть нынешнее наше уничиженное тело), яко быти ему сообразну телу славы Его, и совершит это силою, которою Он действует и покоряет все (Флп. 3:21). Желая объяснить, каково будет наше тело по воскресении, апостол указывает на тело славы воскресшего Иисуса Христа как на образец, к которому оно будет подходить по своим свойствам. Мы знаем, что прославленное тело воскресшего Христа, обладая полною совершенною чистотою, не подчинялось тяжелым условиям нашей бренности. Он входил в домы дверем затворенным (Ин. 20:19, 26), ходил по водам как по суше, свободно и быстро переносился с одного места на другое, являясь то там, то в ином месте, и потом вознесся на небеса (Лк. 24:51; Мк. 16:19; Деян. 1:9–10). Следуя указанию апостола, мы можем полагать, что и наше тело по воскресении освободится от грубой материальной дебелости, и его не будет подавлять, как ныне, закон тяготения. Не связанное, как ныне, узами тяготения, оно легче и свободнее будет переноситься с одного места на другое, и будет преодолевать преграды, ныне задерживающие его и непреодолимые для него. Свободное движение его мы можем допускать не по одной земле, но и по водным и воздушным пространствам. Допускать это уполномочивает нас апостол, когда, говоря о том, что наше тело по воскресении преобразится по образу славного тела воскресшего Господа, замечает, что наше житие на небесех есть (Флп. 3:20), и когда в другом месте утверждает, что мы по воскресении восхищены будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господем будем (1Сол. 4:17). Слова апостола прямо дают разуметь, что нашим воскресшим телам доступны будут не одни земные, но и высшие небесные пространства.

В послании к коринфянам апостол более подробно говорит о тех изменениях, какие произойдут в телах наших, по восстании их из земной утробы. Первое отличие будущих тел наших от нынешних апостол указывает в том, что они освободятся от работы истления и не будут подчинены закону смерти, ныне господствующему над нами. Сеется, ввергается в землю (говорит апостол), в тление, восстает в нетлении. Подобает тленному сему облещися в нетление и мертвенному сему облещися в безсмертие. Егда же тленное сие облечется в нетление, и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою (1Кор. 15:42, 53–54).

Далее апостол говорит: сеется не в честь, восстает в славе (1Кор. 15:43). Когда мы провожаем в могилу тело умершего, оно не имеет ни вида, ни доброты; рука смерти снимает с него выражение силы и достоинства, и оно является уничиженным, разрушающимся, обращаясь в бездушную и бесформенную персть земную. Но восстанет оно в полном цвете силы своей, в нем не будет тех недостатков, какие ныне, от времени или от несчастных обстоятельств, являются в нем и нарушают его правильное строение и благообразие. Оно предстанет по выходе из могилы таким, каким вышло бы из рук Творца и каким должно быть по первоначальной творческой идее своего строения. В нем отразится свет славы воскресшего тела Христова.

Сеется в немощи, восстает в силе (1Кор. 15:43). Подвержено болезням и страданиям нынешнее тело наше. Оно терпит много от влияния стихий и не может противостоять их разрушительному действию. Его мучит то голод и жажда, то зной и холод, и оно чувствует утомление и впадает в изнеможение от более или менее напряженного труда. По воскресении тело наше не будет таким немощным, каким оно представляется ныне. Оно не будет страдать ни от болезней, ни от разрушительного действия стихий. Не взалчут они тогда, ниже вжаждут, не имать же пасти на них солнце, ниже всяк зной, говорит Тайнозритель (Откр. 7:16). И труд, ныне утомляющий и отягощающий нас, не будет сопровождаться чувством усталости, и будет доставлять приятное удовлетворение нашим силам и стремлениям.

Сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, и есть тело духовное (1Кор. 15:44). Не то апостол этим словом хочет сказать, что тело наше потеряет свою материальную сущность, без которой оно не может быть телом, а то, что в нем при сохранении материальной сущности произойдет такая перемена, при которой оно будет органом духа, свободно и беспрепятственно служащим ему, и в нем не будет замечаться того противодействия стремлениям высших сил души, какое видно ныне. Ныне плоть восстает на дух и часто порабощает его и влечет ко греху; а того не будет по воскресении. Святые отцы, когда говорят о различии тела душевного от тела духовного, разумея под первым нынешнее тело, а под духовным тело воскресшее, первее всего указывают на то, что тело по воскресении, освободившись от гробовой дебелости, будет более утонченно и удобоподвижно, и при этом свойстве легче и беспрепятственнее будет служить духу и исполнять его веления. Далее, нынешнее душевное тело увлекается чувственными пожеланиями и страстями; а в теле будущем, духовном, иссякнет чувственный элемент, который ныне служит тяжелою уздою для духа, влекущего его долу. Наконец, тело душевное требует удовлетворения многим чувственным потребностям, хотя не имеющим в себе ничего греховного, но много связывающим высшие полеты духа. Будущие тела духовные будут свободны от чувственных потребностей, ныне нас более или менее связывающих. В нынешнем нашем теле есть нечто нечистое и излишнее, например, разные от него отделения и т. п. Воскресшие тела будут чужды всякой нечистоты и излишества и будут чистым выражением своей идеальной природы. Святой Епифаний Кипрский сравнивает тело наше, опускаемое в могилу, с куском материи, отдаваемой для чистки белильнику. Как из куска материи, по выходе из станка белильника, исчезают все прежние, грязнившие его пятна и другие несовершенства, так точно и в теле по выходе из могилы, как из станка белильника, не останется ничего, ныне возмущающего и унижающего его.⁹

Когда наступит последний день, он, по слову апостола, застанет многие тысячи и миллионы живых. Оставшиеся в живых не пройдут через врата смерти, и тела их ни на один миг не будут в могиле; но они, как разъясняет апостол, не останутся такими, в каких ныне обитает дух наш. Они изменятся и получат такие же свойства, какими, по силе Божией, будут обладать тела воскресшие. То есть, из тленных и смертных они преобразуются в тела нетленные и бессмертные, из грубых и дебелых они сделаются утонченными и более удобоподвижными, из земных и перстных такими, каким апостол усвояет название тел небесных. Как это совершится? Нам не дано в Писании ясного представления об этом. Апостол говорит только, что это произойдет во мгновение ока, и произведено будет тою же силою Божией, которая воззовет из могилы для жизни вечной тела умерших (1Кор. 15:52). Сам Господь (говорит он), в повелении, во гласе архангелов и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христа воскреснут первее; потом же мы живущии оставшии купно с ними восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе (1Сол. 4:16–17).

Когда же наступит последний день? И когда последует воскресение мертвых, которого все мы чаем, как исповедуем в символе веры, нам врученном и нами ежедневно повторяемом? Вопрос этот издавна занимал и волновал умы всех, устремляющих свои взоры к будущему. Желали разрешения этого вопроса ближайшие ученики нашего Искупителя, святые апостолы. Они спрашивали своего Учителя и Господа, когда будет Его пришествие и когда откроется Его царство. Что же Господь? Он не дает прямого ответа на этот вопрос. Несть ваше разумети времена и лета (говорит Он), яже Отец положи во своей власти (Деян. 1:7). Премудрому Устроителю нашего спасения неугодно открыть день, когда последует конец нынешнего мира и когда откроется новое небо и новая земля, и восстанут мертвые из гробов. О дни том и часе никтоже весть, ни ангели небеснии, токмо Отец Мой един (Мф. 24:36). Для нас, для нашего спасения, достаточно знать и верить, что будет этот день. А неизвестность его должна побуждать нас быть осторожными и бдительными, чтобы он не застал нас не приготовленными к сретению Судии и Господа. Наступит последний день по указанию Господа внезапно, когда живущие менее всего будут думать о том. Как было во дни Ноя, так будет и перед пришествием Сына человеческого. Люди ели, пили, женились и посягали, и вдруг, неожиданно для них, пришла вода и все поглотила, и никого не осталось в живых, кроме Ноя и тех, которые вошли в устроенный им ковчег. Так будет и в последний день. Бдите убо (указывая на это, говорит Господь), яко не весте, в кий час Господь ваш приидет (Мф. 24:37–42). Бдите на всякое время, молящеся, да сподобитеся убежати всех сил (напастей), хотящих быти, и стати пред Сыном человеческим (Лк. 21:36).

Святой апостол Петр говорит нам, что в последние дни явятся наглые ругатели, ходящие по своим похотям, которые, не видя исполнения предсказаний, возвещенных Господом, святыми пророками и апостолами, будут говорить: где есть обетование пришествия Господня? – и в успокоение себя и других будут разглашать, что ничего не будет из того, о чем говорили пророки и апостолы, и что не изменится порядок вещей, ныне нами видимый. Как люди рождались и умирали прежде, так будут рождаться и умирать в нескончаемые лета. Все от начала создания останется в своем неизменном виде. Имея в виду этих ругателей, каких, к сожалению, очень много и в наше время, святой апостол говорит: не коснит Господь обетования, яко же нецыи коснение мнят. Обетование пришествия Господня непременно сбудется. Но если до сих пор оно не приходит в исполнение, то виною этого долготерпение Господа Бога, который долготерпит на нас, нехотя, да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут. Приидет же день Господень, яко тать в нощи (2Пет. 3:3–10).

Тайнозритель в Апокалипсисе сообщает нам, что ему открыто было в видении, как убиенные за слово Божие молили праведного Судию ускорить своим пришествием для воздаяния каждому по делам. Возопили они гласом великим: доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крове нашей от живущих на земли? Но им сказано было, чтобы они успокоились на малое время, пока не восполнят числа святых их сотрудники и братья, которые пострадают так же, как и они (Откр. 6:10–11).

Вопрос о времени наступления последнего дня для живущих на земле и воздаяния всем за дела жизни нашей еще в Ветхом Завете возбуждал особенное внимание у древнего мудреца Ездры. Волнуемый этим вопросом, он вопрошал ангела: когда это будет? И ему отвечал ангел: не спеши подниматься выше Всевышняго; ибо напрасно спешишь стать выше Его, слишком далеко заходишь. Не о том же ли вопрошают души праведных в затворах своих, говоря: доколе таким образом мы будем надеяться? И когда приидет плод нашего воздаяния? На это отвечал Иеремиил архангел: когда исполнится число семян в вас; ибо Всевышний на весах взвесил век сей, и мерою измерил времена, и числом исчислил часы, и не подвинет и не ускорит до тех пор, доколе не исполнится предназначенная мера... Пойди, спроси беременную женщину: могут ли, по исполнении девятимесячного срока, ложесна её удерживать в себе плод?.. Подобны ложеснам и обиталища душ в преисподней. Как рождающая спешит родить, чтобы освободиться от болезней рождения, так и эти поспешат отдать вверенное им (3Езд. 4:33–37, 40–42).

В плане божественного домостроительства, сокрытом от нашего разумения, все измерено и распределено, и течение времени, в которое будут сменяться поколения живущих на земле, будет длиться до тех пор, пока восполнится предопределенное Богом число спасаемых. Когда восполнится это число, – тогда наступит последний день, и откроется вечность, в которой уже не будет смены поколений, и все, когда-либо жившие, восстанут и будут пользоваться жизнью нескончаемою, – одни наслаждаясь блаженством, а другие, злоупотреблявшие временем, данным нам для приобретения блаженной вечности, терпя муки, от которых уже не будет избавления. По мнению, высказываемому иными святыми отцами, число спасаемых должно восполнить число отпадших духов, низверженных с неба. А возмутившийся против Вседержителя (названный в Апокалипсисе великим красным драконом), низвергаемый с неба, увлек за собою третью часть звезд небесных (Откр. 12:3–4). Эта третья часть неба заключает в себе тьмы тем и тысячи тысяч.

Все это не дает нам ясного указания касательно определения, хотя приблизительно, времени наступления последнего дня и воскресения мертвых, когда воскресшие, искупленные кровью Агнца, будут восклицать: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и Христа Его (Откр. 12:10).

Впрочем, для нас, когда тела наши будут в могиле, не будет смены дней и ночей, и течение изменчивого времени не будет чувствоваться нами, и не будем сознавать мы ни длины, ни краткости его. Тысячи лет пройдут пред нами, как день один, и мы подходим к грани вечности, когда тело наше, как зерно пшеницы, бросается в землю для будущего оживления в новом благолепнейшем виде. Потому, когда мы на земле приближаемся к концу земного странствования, должны помнить и чувствовать, что близ есть, при дверех, Хотящий судить земле. Се, гряду скоро (именем Его говорит Тайнозритель): блажен соблюдаяй заповеди Его. Се, гряду скоро, и мзда Моя со Мною воздати каждому по делом его (Откр. 22:7, 12). Сего ради и вы будете готови в сретение Его (Мф. 24:44).