Памяти наставника нашего В. Д. Кудрявцева–Платонова

Во вторник, 3-го декабря, в три часа по полудни скончался профессор Московской Духовной Академии Виктор Дмитриевич Кудрявцев-Платонов. Для всех, даже близко знавших покойного, его кончина была совершенной неожиданностью. Правда, он болел уже несколько дней, но болел, по-видимому, так легко, что никому и на мысль не приходило, чтобы эта болезнь могла иметь печальный исход. За пять дней до кончины, в среду, 27-го ноября, Виктор Дмитриевич, по обычаю, был в академии и читал две лекции своим слушателям. Пред началом и в промежутках лекций в профессорской комнате он, как и всегда, принимал живое участие в беседе с собравшимися подле него юными сослуживцами, нимало не подозревавшими, что это свидание с их любимым и уважаемым наставником будет для них последним. Вечером этого дня он уже почувствовал себя не совсем хорошо и на другой день не счел возможным быть снова на лекциях; но ни он сам, ни его окружающие не видели никаких оснований придавать его болезненному состоянию серьезное значение. В продолжение следующих трех дней он, хотя и чувствовал слабость и повышенную температуру, был еще настолько в силах, что не проводил все время в постели, но, нередко вставая, переходил, из комнаты в комнату, беседовал с родными и занимал место за общим с ними столом. Медицинская помощь, своевременно ему оказанная, не находила его положения опасным до самого утра третьего декабря, когда силы больного стали клониться к поразительно быстрому упадку. Нужно заметить, что здоровье Виктора Дмитриевича никогда не было крепким. В последние годы он постоянно страдал хроническим катаром дыхательных путей, сопровождавшимся сильными припадками удушающего кашля. Тяжелое горе, постигшее Виктора Дмитриевича в январе минувшего года, смерть нежно-любимой супруги, глубоко потрясло его и ещё более расстроило его здоровье. С той поры он заметно таял и становился все слабее и слабее. Летом минувшего года он предпринял поездку в Крым, но эта поездка не принесла ему большого облегчения: живя на юге, он, по его словам, чувствовал себя вполне хорошо, но, возвратившись в посад, на сырую и холодную осень, снова стал страдать также, как страдал и прежде. Застарелая болезнь, обостренная случайно захваченной инфлюэнцей, и свела его в могилу. Быстро наступившее ослабление сил не дало ему возможности справиться с обычными припадками сильного кашля, который и задушил его. Несколько врачей, собравшихся у постели больного утром 3-го числа, не были в состоянии поддержать его быстро ослабевшие силы и, напутствованный таинством святого причащения, он тихо скончался около 3-х часов пополудни.

Печальная весть быстро распространилась по всему посаду, а толпы родных, сослуживцев, знакомых и студентов стали стекаться в дом покойного для поклонения дорогому праху. Признательные ученики Виктора Дмитриевича, студенты академии, непрерывно и днем и ночью читали псалтирь при его гробе. Каждый день, в 11 часов утра и в 6 часов вечера, совершались панихиды о. ректором академии, арх. Антонием, и о. инспектором, арх. Петром, в сослужении академического и приходского духовенства, при пении студенческого хора многочисленном стечении родных, знакомых, профессоров, служащих и студентов. В день кончины, в 8-м часу вечера, Высокопр. митрополит Иоанникий, на пути к вокзалу, заехал благословить усопшего и подле его гроба несколько минут беседовал с окружающими о тяжести понесенной академией потери и о том, как трудно будет заменить скончавшегося профессора. Икона Спасителя, какими благословлял Владыка всех профессоров и служащих при прощании с академией, переданная от него Виктору Дмитриевичу профессором Н. И. Субботиным за три часа до кончины, лежала теперь с ним во гробе. В среду, 4-го декабря, кроме академических, совершены были еще панихиды от Вифанской духовной семинарии ректором её, архимандритом Антонием, при пении хора семинарских воспитанников, и от Сергиево-посадской прогимназии её законоучителем, свящ. А. П. Смирновым при пении хора воспитанников гимназии. В четверг, 5-го декабря, в 11 часов утра, при гробе почившего совершал панихиду Преосвященный Николай (Зиоров), епископ Алеутский и Аляскинский, прибывший в посад по пути из Петербурга к месту своего нового служения. Его Преосвященство, бывшей воспитанник Московской академии и ученик Виктора Дмитриевича, заехал в посад помолиться преп. Сергию, надеялся посетить своего уважаемого наставника и выразить ему чувства своей признательности, но Богу угодно было возложить на него лишь печальный долг напутствовать последними молитвами уже почившего. В пятницу, 6-го декабря, в 6 час. вечера, совершено было перенесение тела усопшего из его дома в академическую церковь. Печальная процессия представляла собою величественную и трогательную картину. При наступившей уже темноте, слабый мерцающий свет распространялся лишь от больших восковых свечей, которые несли облаченные в стихарях студенты. При заунывном погребальном звоне лаврских колоколов и тихом пении большого студенческого хора за крышкою гроба, покрытою венками, медленно шествовало академическое духовенство, имея во главе своей преосв. Николая, епископа Алеутского, о. ректора академии арх. Антония, о. инспектора, арх. Петра. Гроб несли профессора и служащие академии, а вокруг него и за ним следовала густая толпа родных, знакомых, студентов и народа. По вступлении печальной процессии в академическую церковь, гроб почившего поставлен был на катафалк и убран цветами и венками. В самом гробе, вокруг головы усопшего, виднелась большая гирлянда живых цветов, знак признательности и памяти уважаемому наставнику его питомцев студентов. На гроб, поверх покрова, положены были два металлических венка: один из мелкой зелени и цветов, а другой из двух больших пальмовых ветвей с букетом цветов при их основании. На лентах первого венка виднелась надпись: «глубоко-любимому дяде от Тарасовых, а на лентах второго: «философу-христианину, дорогому наставнику В. Д. Кудрявцеву-Платонову от сослуживцев.“ По четырем углам катафалка, при подножии гроба, положено было еще четыре венка, из коих три металлических и один из зелени и цветов. На лентах этих венков можно было прочитать такие надписи: 1) «Благодарные ученики любимому профессору, 7 дек. 1891 г. Как растение без корня, так знание без веры невозможно». Слова самого почившего, заимствованные из одного его печатного труда. Венок этот возложен студентами академии. 2) «Мудрому учителю, В. Д. Кудрявцеву, от Московской Духовной семинарии». 3) «Незабвенному В. Д. Кудрявцеву от почетного блюстителя академии». 4) «Достойному профессору благодарные ученики из корпорации Заиконоспасского училища». Тотчас по внесении тела в церковь, пред началом панихиды, совершенной Преосвященным Николаем и всем участвовавшим в выносе духовенством, с церковного амвона произнесена была речь доцентом академии Н. А. Заозерским, а во время панихиды другая, о. ректором академии арх. Антонием.

В день погребения, 7-го декабря, заупокойную литургию совершал Преосв. Виссарион, епископ Дмитровский, нарочно для этого прибывший из Москвы, в сослужении о. ректора академии, ректора Вифанской семинарии, родственника почившего – священника В. М. Славского и еще троих членов академического духовенства. Надгробное слово во время приобщения священнослужителей произнес профессор Д. Ф. Голубинский. На отпевание вышли: преосвященные епископы Виссарион и Николай, архимандриты, ректоры академии и Вифанской семинарии и еще четырнадцать архиереев и священников, в числе коих находился и один товарищ покойного по академии протоиерей П. И. Казанский. Начавшись около двенадцати часов, отпевание, благодаря множеству речей, закончилось лишь в три часа по полудни. Пред началом отпевания речь произнесена была профессором В. А. Соколовым, во время отпевания, доцентом А. Д. Беляевым, студентами: Громогласовым, Л. Соколовым, Ф. Преображенским и Николиным и при конце отпевания – доцентом П. П. Соколовым. В начале четвертого часа гроб почившего был поднят и вынесен студентами из церкви и погребальное шествие двинулось по направлении к так называемому Вознесенскому кладбищу, где, согласно воле покойного, рядом с его супругою была ему приготовлена могила. Преосвященный Николай, ректор академии арх. Антоний и академическое духовенство сопровождали тело почившего до самой могилы. По местному обычаю, до кладбища гроб несен был открытым, а там его внесли в кладбищенскую церковь, где, при закрытии, произнесены были еще две речи студентами Борисовским и Мещерским. При опущении гроба в могилу студент Успенский прочитал стихотворение¹. Лишь около пяти часов по полудни сопровождавшие тело почившего возвратились в академию, так что воскресную всенощную начали в 7¹/₂ часов. В квартире о. ректора была устроена поминовенная трапеза. Во время неё родственники покойного и товарищ по академическому курсу профессор Н. И. Субботин обратился к присутствовавшим с одушевленной речью, в которой, между прочим, от имени своего почившего «товарища и друга», благодарил всех собравшихся отдать ему последний долг и в особенности сослуживцев и студентов за те единодушные выражения любви и уважения, какими они окружали гроб покойного и сопровождали до самой могилы². Вслед за профессором Субботиным почтили еще память почившего своим теплым словом: преосвященный Виссарион, протоиерей П. И. Казанский и проф. А. П. Смирнов. Прочитано было также несколько телеграмм, присланных на имя отца ректора, с выражением скорби и соболезнования от разных лиц по поводу тяжелой утраты, какую, в лице почившего Виктора Дмитриевича, понесла Московская Духовная Академия.

В. С.