Пылинки дальних стран...
Прогулка по Парижу 5
В своей предыдущей записи, Счастливый человек, я обещала рассказать об открытках, которые посылала из Парижа тетя Маня в свой родной Петербург, тогда еще – Ленинград.
Конверты (с почтовыми штемпелями на них), в которые они были вложены, не сохранились, но по датам, проставленным на некоторых открытках, можно судить, что посылались они в 50-х годах прошлого века (чего до 1953-го, пока был жив Сталин, просто не могло и быть).
Какие-то письма кому-то могут показаться скучными, бытовыми. Но я их оставляю, и не только ради того, что изображено на лицевой стороне: кому как, а мне, например, милы какие-то детали жизни и быта давно минувшего времени; да и мы с вами ведь не всё витаем в эмпиреях
.
Давайте полистаем эти письма... Улица Риволи, Монмартр, Елисейские Поля, тюрьма Консьержери – все эти названия сразу приводят на память великую французскую литературу... И почти на каждой открытке – церкви и церквушки...
Название этому моему рассказу пришло как-то сразу. Читатель, без сомнения, помнит «Прогулки по Парижу» отца Константина (Прогулка по Парижу...), четыре ярких фоторассказа. И мне захотелось, да простит меня батюшка, продолжить этот «Парижский сериал» открытками тети Мани.
И последнее: при перепечатке орфография и пунктуация, ну, и, конечно, стиль, оставлены мною без изменений.
Не удивляйтесь, родные мои, что не пишу. Я совершенно замерзла, все свободное время сплю под четырьмя одеялами. Как медведь зимой, только что лапу не сосу. Так холодно, несмотря на центр. отопление, что невозможно ничего делать, – ни мыться, ни писать, ни думать, – мозги застыли. Когда это кончится? Уже конец февраля, а потепления не предвидится. Как только начну дышать, – напишу вам обеим, тебе и Оле, сейчас не в состоянии. Целую крепко всех больших и малых.
Маня
Я сделала внизу знак, это место моей улицы, за деревьями не видно.
Последняя фраза написана прямо на открытке, слева вверху, почерком образованного и собранного человека. На этой открытке запечатлена Базилика Сакре-Кёр, то есть Церковь Святого Сердца, так хорошо знакомая нам по французской литературе 19-го века... Она будет представать перед нами и на многих из последующих снимков.
Как видишь, я живу, несмотря что в Париже, окруженная зеленью. За это я люблю мой Монмартр. Воздух, зелень, почти деревня, хотя только четверть часа до центра. Как бы хотелось тебе все это показать.
Дополняю за тетю Маню: на открытке мы видим фуникулер, которым можно подняться на вершину холма Монмартр, увенчанную церковью Сакре-Кёр. Не знаю только, существует ли он и сейчас.
Узенькая улица (двум автомобилям не разъехаться), которую здесь видишь, параллельна rue Gabrielle. Все улицы, которые пересекают Монмартрский холм, на котором я живу, как ступеньки лестницы, одна выше другой.
Улочка на этой открытке самая последняя, выше ее в Париже нет, моя предпоследняя. Все улицы соединены лестницами приблизительно в 70–80 ступенек, но когда я, редко, хожу подышать воздухом, не поднимаюсь по лестнице, а иду до угла, который видишь направо на открытке.
Это уже самое высокое место Парижа, выше моей улицы приблизительно на 6 этажей. Все иностранцы считают нужным посетить эту маленькую площадь, «Плас де Тертр». Считается, что это остаток старого Парижа, но это просто «блеф». Старого Парижа уже нет, есть большие дома и дорогие рестораны. Правда, раньше (я еще помню это время) была почти деревня. Не было даже электричества, на столах стояли керосиновые лампы, но все это прошло!
На фоне Сакре-Кёра – маленькая серая церковь, как будто прилепилась к нему. Это самая старая церковь, и, между прочим, мой приход, если бы я была католичкой.
Здесь я оставила немного фона, на котором переснимались открытки, чтобы дать представление об их подлинном – с изящно закругленными углами или слегка волнистыми краями – виде.
Дорогая моя Ляля, получила 2 номера «Огонька», 3 журнала и альбом Театра Драмы. Адрес, если не ошибаюсь, написан твоей рукой. Спасибо, моя родная. Не удивляйся, что на конверте не пишу полного имени, – я его не знаю. Думаю, что Валерия или Валентина, – боюсь ошибиться.
Спасибо за Кустодиева, – так нравится, что и «рассказать невозможно».
Пожалуйста, не пиши мне Вы, – это как-то чуждо. Если будешь писать Ты, – буду чувствовать ближе. Целую тебя крепко, будь здорова и, если можно, счастлива.
Маня
Эта открытка, адресованная нашей Валерии Павловне, сделана в виде книжечки, и на задней ее сторонке тетя Маня написала:
Это снимок с одной старенькой, самой старой в Париже церкви. Она, как бедная родственница, прилепилась к пышному и, по-моему, безвкусному Сакре-Кёру. Находится в двух шагах от меня.
Напиши, если есть любимые картины из иностранных. Пришлю репродукцию.
Целую всех. Скоро пишу Лизе. Она, наверно, очень занята с семьей.
М.
Среда, 23/Х 57
Дорогая Лиза, получила только что твое письмо, где ты безпокоишься о моем здоровьи, не получая писем. Родная моя, я точно отвечаю тебе сейчас же на все твои письма. Если ты долго не получала моих, значит, я тоже долго оставалась без твоих писем. Я здорова, кроме старческих немощей, которые не опасны. Вчера послала тебе письмо в ответ на твое, полученное третьего дня. Не безпокойся, все пока терпимо. Целую крепко всех.
Маня
* Церковь Сен Жермен де Пре, центр литературного Парижа.
Тихий, почти провинциальный уголок, – даже не верится, что в Париже. Набережная на одном из двух островов, расположенных на Сене по ее течению, когда она пересекает Париж.
Один остров называется Сите, там помещаются Дворец Правосудия, Главное полицейское управление и т.д., а второй, «Остров Св. Людовика», – тихий очаровательный уголок. Собор Нотр-Дам тоже находится на острове Сите.
В одном из центров Парижа (их несколько) вдруг эта тихая площадь, как будто из глухой провинции. В Париже много таких контрастов. Это тоже место, которое я очень люблю. Здесь жил и работал художник Делакруа. Это далеко от меня, но, когда нахожусь поблизости, непременно стараюсь повидать этот тихий угол.
Типичная парижская картинка, – букинисты на набережной Сены. Продают старые книги, гравюры и т.д. Можно найти редкие вещи, которых уже нет в продаже. Очень любила рыться в этих ящиках, когда были деньги и свободное время. Теперь давно уже там не была. На другой стороне Сены, это остров Сите, здание – это Дворец Правосудия, бывшая тюрьма Консьержери.
Это букинист на набережной Сены, я уже о них писала. Картина типично парижская. У каждого несколько ларьков и складной стул. Сидит неподвижно. Если покупатель, порывшись, выбрал что-нибудь, то надо к букинисту подойти и заплатить. Не вставая со стула, молча принимает деньги.
Мариинский мост. Один из самых старых мостов через Сену. Их в районе Парижа приблизительно 25. Спасибо, родная, за письма. Не забывай, пиши чаще. Это единственная моя радость.
Это одна из четырех сторон квадратной площади «DesVosqes» (де Вож). Это исторический памятник, существует с 1604 года. Площадь очень красивая, выдержанная в строгом стиле своего времени. Запрещается что-либо изменить в фасадах. В одном из домов – Музей Виктора Гюго, в квартире, которую он снимал. Я очень люблю эту площадь, хотя нечасто ее вижу, далеко от меня. Она веет прошлым. Краски натуральные. Площадь вся розовая.
Мост и площадь Согласия (Конкорд). Вдали слева – гостиница «Крийон», одна из самых дорогих, я когда-то там жила (три красные шторы). Направо Морское Министерство. Посередине – обелиск, вывезенный Наполеоном из Египта. Прямо улица Руаяль, в конце которой церковь Маделен (с колоннами). Наверху, направо, едва виден белый силуэт Сакре-Кёра, – моя деревня.
Зеркальный зал во дворце Версаля. Версальский дворец, как и Трианон, чудо реставрированы.
Ну, целую тебя крепко, моя золотая Лиза, еще раз спасибо за всё. Все твои посылки получила: и Козьму Пруткова, и 3-й том Лескова, и газеты. Я уже об этом писала.
Твоя Маня.
Целую Олю и всех.
Конечно, если можно, пришли виды Пушкина.
Театр Оперы. Белая балюстрада внизу – это вход в метро. Напротив по другую сторону улицы – такой же второй.
В этом театре пел Шаляпин. Похоронная процессия с его прахом остановилась здесь, – пели литию.
Ночное освещение Оперы. Впереди каменная балюстрада – вход в метро. Как видишь, никаких надземных зданий нет, просто четырехугольная дыра, окруженная с трех сторон или каменной, или железной решеткой, а четвертая сторона – лестница вниз. Метро здесь – это настоящая кровеносная система Парижа, станции – на каждом шагу, и много пересадочных с одной линии на другую. Линий, кажется, 20, а станций – 400.
Проспект Елисейских Полей. Говорят, что самый красивый проспект на свете. Не могу судить, – не видела Америки и, главное, Южной Америки, где, говорят, есть очень красивые города.
В конце – Триумфальная арка, она кажется маленькой, потому что далеко. Все эти снимки делаются, вероятно, рано утром. Не видно никакого движения.
Это улица Риволи, – тоже вся выдержана в одном стиле, целая анфилада аркад, где элегантные магазины. Направо – сад Тюльери, вроде нашего Летнего сада. На тротуаре перед садом около второго и третьего фонаря (снизу) ты видишь две дырки в земле. Это вход, спуск в метро. Здесь никаких надземных построек не делают. Просто четырехугольная дыра, с трех сторон загородка, а с четвертой спускается лестница вниз. Эта станция называется Тюльери. В конце сада виден Лувр. Улица Риволи очень старая.
Это церковь Троицы, о которой я тебе писала. Каждый день прохожу мимо, часто несколько раз.
Целую тебя крепко, моя золотая. Не забывай меня, пиши, хоть понемногу. Привет Мариночке, ее мужу и сыну.
Посылаю эту, уже совсем неинтересную карточку, – другой нет под рукой.
Это дом Инвалидов, где находится могила Наполеона, некоторых из его маршалов и его сына, останки которого были возвращены во Францию немцами во время оккупации.
Я уже писала, что на Сене есть два острова. Здесь один из них, только часть, и видно сзади начало второго. Конечно, очень красиво, но нет под рукой ничего другого, а хочется послать сегодня вечером. Пакет с пятью «Огоньками», насколько могу разобрать по печатям, датирован 19 октября.
16/XII
Дорогая моя Лиза!
Приблизительно 25 лет тому назад я провела лето недалеко от Вены, в Зоммеринге. Каждое утро ходила на прогулку в горы. По дороге останавливалась пить молоко в этом домике. Теперь как-то не верится, что есть такая красота на свете и что было так легко жить и дышать.
Поздравляю тебя с Новым Годом (на всякий случай, – не знаю, когда дойдет это письмо). Целую крепко и прошу беречь себя. Твоя Маня
Прогулка по Парижу 5
В своей предыдущей записи, Счастливый человек, я обещала рассказать об открытках, которые посылала из Парижа тетя Маня в свой родной Петербург, тогда еще – Ленинград.
Конверты (с почтовыми штемпелями на них), в которые они были вложены, не сохранились, но по датам, проставленным на некоторых открытках, можно судить, что посылались они в 50-х годах прошлого века (чего до 1953-го, пока был жив Сталин, просто не могло и быть).
Какие-то письма кому-то могут показаться скучными, бытовыми. Но я их оставляю, и не только ради того, что изображено на лицевой стороне: кому как, а мне, например, милы какие-то детали жизни и быта давно минувшего времени; да и мы с вами ведь не всё витаем в эмпиреях
. Давайте полистаем эти письма... Улица Риволи, Монмартр, Елисейские Поля, тюрьма Консьержери – все эти названия сразу приводят на память великую французскую литературу... И почти на каждой открытке – церкви и церквушки...
Название этому моему рассказу пришло как-то сразу. Читатель, без сомнения, помнит «Прогулки по Парижу» отца Константина (Прогулка по Парижу...), четыре ярких фоторассказа. И мне захотелось, да простит меня батюшка, продолжить этот «Парижский сериал» открытками тети Мани.
И последнее: при перепечатке орфография и пунктуация, ну, и, конечно, стиль, оставлены мною без изменений.
Не удивляйтесь, родные мои, что не пишу. Я совершенно замерзла, все свободное время сплю под четырьмя одеялами. Как медведь зимой, только что лапу не сосу. Так холодно, несмотря на центр. отопление, что невозможно ничего делать, – ни мыться, ни писать, ни думать, – мозги застыли. Когда это кончится? Уже конец февраля, а потепления не предвидится. Как только начну дышать, – напишу вам обеим, тебе и Оле, сейчас не в состоянии. Целую крепко всех больших и малых.
Маня
Я сделала внизу знак, это место моей улицы, за деревьями не видно.
Последняя фраза написана прямо на открытке, слева вверху, почерком образованного и собранного человека. На этой открытке запечатлена Базилика Сакре-Кёр, то есть Церковь Святого Сердца, так хорошо знакомая нам по французской литературе 19-го века... Она будет представать перед нами и на многих из последующих снимков.
Как видишь, я живу, несмотря что в Париже, окруженная зеленью. За это я люблю мой Монмартр. Воздух, зелень, почти деревня, хотя только четверть часа до центра. Как бы хотелось тебе все это показать.
Дополняю за тетю Маню: на открытке мы видим фуникулер, которым можно подняться на вершину холма Монмартр, увенчанную церковью Сакре-Кёр. Не знаю только, существует ли он и сейчас.
Узенькая улица (двум автомобилям не разъехаться), которую здесь видишь, параллельна rue Gabrielle. Все улицы, которые пересекают Монмартрский холм, на котором я живу, как ступеньки лестницы, одна выше другой.
Улочка на этой открытке самая последняя, выше ее в Париже нет, моя предпоследняя. Все улицы соединены лестницами приблизительно в 70–80 ступенек, но когда я, редко, хожу подышать воздухом, не поднимаюсь по лестнице, а иду до угла, который видишь направо на открытке.
Это уже самое высокое место Парижа, выше моей улицы приблизительно на 6 этажей. Все иностранцы считают нужным посетить эту маленькую площадь, «Плас де Тертр». Считается, что это остаток старого Парижа, но это просто «блеф». Старого Парижа уже нет, есть большие дома и дорогие рестораны. Правда, раньше (я еще помню это время) была почти деревня. Не было даже электричества, на столах стояли керосиновые лампы, но все это прошло!
На фоне Сакре-Кёра – маленькая серая церковь, как будто прилепилась к нему. Это самая старая церковь, и, между прочим, мой приход, если бы я была католичкой.
Здесь я оставила немного фона, на котором переснимались открытки, чтобы дать представление об их подлинном – с изящно закругленными углами или слегка волнистыми краями – виде.
Дорогая моя Ляля, получила 2 номера «Огонька», 3 журнала и альбом Театра Драмы. Адрес, если не ошибаюсь, написан твоей рукой. Спасибо, моя родная. Не удивляйся, что на конверте не пишу полного имени, – я его не знаю. Думаю, что Валерия или Валентина, – боюсь ошибиться.
Спасибо за Кустодиева, – так нравится, что и «рассказать невозможно».
Пожалуйста, не пиши мне Вы, – это как-то чуждо. Если будешь писать Ты, – буду чувствовать ближе. Целую тебя крепко, будь здорова и, если можно, счастлива.
Маня
Эта открытка, адресованная нашей Валерии Павловне, сделана в виде книжечки, и на задней ее сторонке тетя Маня написала:
Это снимок с одной старенькой, самой старой в Париже церкви. Она, как бедная родственница, прилепилась к пышному и, по-моему, безвкусному Сакре-Кёру. Находится в двух шагах от меня.
Напиши, если есть любимые картины из иностранных. Пришлю репродукцию.
Целую всех. Скоро пишу Лизе. Она, наверно, очень занята с семьей.
М.
Среда, 23/Х 57
Дорогая Лиза, получила только что твое письмо, где ты безпокоишься о моем здоровьи, не получая писем. Родная моя, я точно отвечаю тебе сейчас же на все твои письма. Если ты долго не получала моих, значит, я тоже долго оставалась без твоих писем. Я здорова, кроме старческих немощей, которые не опасны. Вчера послала тебе письмо в ответ на твое, полученное третьего дня. Не безпокойся, все пока терпимо. Целую крепко всех.
Маня
* Церковь Сен Жермен де Пре, центр литературного Парижа.
Тихий, почти провинциальный уголок, – даже не верится, что в Париже. Набережная на одном из двух островов, расположенных на Сене по ее течению, когда она пересекает Париж.
Один остров называется Сите, там помещаются Дворец Правосудия, Главное полицейское управление и т.д., а второй, «Остров Св. Людовика», – тихий очаровательный уголок. Собор Нотр-Дам тоже находится на острове Сите.
В одном из центров Парижа (их несколько) вдруг эта тихая площадь, как будто из глухой провинции. В Париже много таких контрастов. Это тоже место, которое я очень люблю. Здесь жил и работал художник Делакруа. Это далеко от меня, но, когда нахожусь поблизости, непременно стараюсь повидать этот тихий угол.
Типичная парижская картинка, – букинисты на набережной Сены. Продают старые книги, гравюры и т.д. Можно найти редкие вещи, которых уже нет в продаже. Очень любила рыться в этих ящиках, когда были деньги и свободное время. Теперь давно уже там не была. На другой стороне Сены, это остров Сите, здание – это Дворец Правосудия, бывшая тюрьма Консьержери.
Это букинист на набережной Сены, я уже о них писала. Картина типично парижская. У каждого несколько ларьков и складной стул. Сидит неподвижно. Если покупатель, порывшись, выбрал что-нибудь, то надо к букинисту подойти и заплатить. Не вставая со стула, молча принимает деньги.
Мариинский мост. Один из самых старых мостов через Сену. Их в районе Парижа приблизительно 25. Спасибо, родная, за письма. Не забывай, пиши чаще. Это единственная моя радость.
Это одна из четырех сторон квадратной площади «DesVosqes» (де Вож). Это исторический памятник, существует с 1604 года. Площадь очень красивая, выдержанная в строгом стиле своего времени. Запрещается что-либо изменить в фасадах. В одном из домов – Музей Виктора Гюго, в квартире, которую он снимал. Я очень люблю эту площадь, хотя нечасто ее вижу, далеко от меня. Она веет прошлым. Краски натуральные. Площадь вся розовая.
Мост и площадь Согласия (Конкорд). Вдали слева – гостиница «Крийон», одна из самых дорогих, я когда-то там жила (три красные шторы). Направо Морское Министерство. Посередине – обелиск, вывезенный Наполеоном из Египта. Прямо улица Руаяль, в конце которой церковь Маделен (с колоннами). Наверху, направо, едва виден белый силуэт Сакре-Кёра, – моя деревня.
Зеркальный зал во дворце Версаля. Версальский дворец, как и Трианон, чудо реставрированы.
Ну, целую тебя крепко, моя золотая Лиза, еще раз спасибо за всё. Все твои посылки получила: и Козьму Пруткова, и 3-й том Лескова, и газеты. Я уже об этом писала.
Твоя Маня.
Целую Олю и всех.
Конечно, если можно, пришли виды Пушкина.
Театр Оперы. Белая балюстрада внизу – это вход в метро. Напротив по другую сторону улицы – такой же второй.
В этом театре пел Шаляпин. Похоронная процессия с его прахом остановилась здесь, – пели литию.
Ночное освещение Оперы. Впереди каменная балюстрада – вход в метро. Как видишь, никаких надземных зданий нет, просто четырехугольная дыра, окруженная с трех сторон или каменной, или железной решеткой, а четвертая сторона – лестница вниз. Метро здесь – это настоящая кровеносная система Парижа, станции – на каждом шагу, и много пересадочных с одной линии на другую. Линий, кажется, 20, а станций – 400.
Проспект Елисейских Полей. Говорят, что самый красивый проспект на свете. Не могу судить, – не видела Америки и, главное, Южной Америки, где, говорят, есть очень красивые города.
В конце – Триумфальная арка, она кажется маленькой, потому что далеко. Все эти снимки делаются, вероятно, рано утром. Не видно никакого движения.
Это улица Риволи, – тоже вся выдержана в одном стиле, целая анфилада аркад, где элегантные магазины. Направо – сад Тюльери, вроде нашего Летнего сада. На тротуаре перед садом около второго и третьего фонаря (снизу) ты видишь две дырки в земле. Это вход, спуск в метро. Здесь никаких надземных построек не делают. Просто четырехугольная дыра, с трех сторон загородка, а с четвертой спускается лестница вниз. Эта станция называется Тюльери. В конце сада виден Лувр. Улица Риволи очень старая.
Это церковь Троицы, о которой я тебе писала. Каждый день прохожу мимо, часто несколько раз.
Целую тебя крепко, моя золотая. Не забывай меня, пиши, хоть понемногу. Привет Мариночке, ее мужу и сыну.
Посылаю эту, уже совсем неинтересную карточку, – другой нет под рукой.
Это дом Инвалидов, где находится могила Наполеона, некоторых из его маршалов и его сына, останки которого были возвращены во Францию немцами во время оккупации.
Я уже писала, что на Сене есть два острова. Здесь один из них, только часть, и видно сзади начало второго. Конечно, очень красиво, но нет под рукой ничего другого, а хочется послать сегодня вечером. Пакет с пятью «Огоньками», насколько могу разобрать по печатям, датирован 19 октября.
16/XII
Дорогая моя Лиза!
Приблизительно 25 лет тому назад я провела лето недалеко от Вены, в Зоммеринге. Каждое утро ходила на прогулку в горы. По дороге останавливалась пить молоко в этом домике. Теперь как-то не верится, что есть такая красота на свете и что было так легко жить и дышать.
Поздравляю тебя с Новым Годом (на всякий случай, – не знаю, когда дойдет это письмо). Целую крепко и прошу беречь себя. Твоя Маня
- Перейти к следующей записи Один час у Преподобного в Иудейской пустыне
- Перейти к предыдущей записи Один день в декабре
