протоиерей Александр Шестак
Одиночество. Мысли священника

Что такое оди­но­че­ство?

Каждый из нас хотя бы одна­жды пере­жил ситу­а­цию, в кото­рой ощутил себя остав­лен­ным, и, прежде всего, близ­кими. От этого, бывает, наво­ра­чи­ва­ются слезы. А если уж остав­ляет люби­мый чело­век, то это почти тра­ге­дия, и хочется выть или пла­кать навзрыд оттого, что он (или она) вдруг ока­зы­ва­ется без своей поло­вины. По словам одной оди­но­кой жен­щины, она готова при­ле­питься, как осен­ний листок, на любую про­хо­дя­щую спину, либо все время попа­даться кому-нибудь на глаза с одной целью, чтобы заме­тили, чтобы как-то дога­да­лись, что кроме них есть еще и она, кото­рая нуж­да­ется в самом малом – в обще­нии, хотя бы просто попить вместе чаю, – и сча­стья на целый день.

Странно, но точно так же чув­ствуют себя оди­но­кие ста­рушки или ста­рики, у кото­рых есть дети и внуки, и даже пра­внуки. Но они живут одни и стра­дают оттого, что их не при­гла­шают даже в гости ни дети, ни внуки. И не звонят и не инте­ре­су­ются здо­ро­вьем, и не поду­мают, что, может быть, эта ста­рушка или этот предрях­лый старик давно умерли и запах смерти витает в их одно­ком­нат­ных квар­ти­рах.

Как страшно оста­ваться одному… И с каждым годом оди­но­че­ство ста­но­вится все более непе­ре­но­си­мой мукой. Навер­ное, поэтому заво­дят кошек или собак – хоть какая-то жив­ность в доме. А если всмот­реться вни­ма­тельно в эту прозу нашей жизни, то очень скоро нахо­дишь при­чины такого состо­я­ния. Его корни стыд­ливо скры­ва­ются в эго­и­сти­че­ской пленке гор­де­ли­вой души чело­века. Когда в еще моло­дые годы, мимо­хо­дом, рас­тра­чи­вая на пустое здо­ро­вье и душев­ные силы, про­хо­дишь, не заме­чая оди­но­кого соседа по лест­нич­ной пло­щадке. И вспо­ми­на­ешь о нем, когда при­ез­жает «скорая» или другая машина, чтобы увезти навсе­гда то, что оста­лось от чело­века, неза­метно ни для кого пере­шед­шего в иной мир.

Или к своим родным детям отно­сишься так, что они, по дости­же­нии ими опре­де­лен­ной взрос­ло­сти и мате­ри­аль­ной само­сто­я­тель­но­сти, бук­вально бегут из род­ного дома с одной целью – обре­сти сво­боду, чтобы их не тюкали каждый день за любую мелочь, и почув­ство­вать себя, нако­нец, чело­ве­ком, а не плодом дик­та­тор­ской любви роди­те­лей.

Впро­чем, оди­но­че­ством стра­дают не только ста­рики. Чув­ство оди­но­че­ства стало свое­об­раз­ной болез­нью совре­мен­ного обще­ства.

Даже совсем моло­дые люди нередко жалу­ются на оди­но­че­ство, хотя внешне у них все нор­мально: семья, дети, но, тем не менее, чув­ство оди­но­че­ства пери­о­ди­че­ски воз­ни­кает не только у взрос­лых членов семьи, но даже и у детей. У под­рост­ков это чув­ство появ­ля­ется после того, когда они с раз­дра­же­нием гово­рят своим роди­те­лям: «Не учите меня жить!» А совсем малень­кие, недавно родив­ши­еся, плачут оттого, что их подолгу не берут на руки, и уже в этом мла­ден­че­ском воз­расте они неосо­знанно стра­дают от оди­но­че­ства.

Еще одна совсем моло­дая девушка живет в боль­шой и внешне, как кажется, друж­ной семье. И, тем не менее, тоже стра­дает от этого чув­ства, хотя ей до заму­же­ства еще не скоро.

Даже в семьях свя­щен­ни­ков встре­ча­ются такие же про­блемы. Одна жен­щина – род­ствен­ница супруги свя­щен­ника, будучи в палом­ни­че­ской поездке, поде­ли­лась своим наблю­де­нием: матушка совсем закру­ти­лась с детьми, помощ­ни­ков прак­ти­че­ски нет, и, несмотря на боль­шое семей­ство, чув­ствует себя просто бро­шен­ной. Конечно, у батюшки много забот, и он всегда на людях. Все его любят, и он всех любит, и всем он нужен… А дома он совсем другой, как будто его кто под­ме­няет: не то, что стро­гий, а даже порой злым бывает, и слова его такие колю­чие. И оправ­ды­вает свое отно­ше­ние к ней и стар­шему тем, что вос­пи­ты­вает не мамень­ки­ного сыночка, а воина — в стро­го­сти и бес­пре­ко­слов­ном пови­но­ве­нии. Неужели это тот скром­ный семи­на­рист, кото­рого она неко­гда выбрала себе в мужья, – и так изме­нился, хоть раз­во­дись. Да куда с малыми детьми пой­дешь? Вот и сми­ря­ется.

Да как же так, да можно ли этому верить? Свя­ти­тель Тихон Задон­ский по этому поводу писал: «…ежели дети ваши злы будут, то вну­чата злей­шие, а пра­вну­чата и того злей­шие. Злой бо отец добра не научит сына, и так зло будет расти, пока судом Божиим иско­ре­нится; а всему тому злу корень и начало есть злое наше вос­пи­та­ние»1.

Замуж выйти не напасть, как бы заму­жем не про­пасть, – эта рус­ская пого­ворка ой как точна. Может быть, поэтому пра­во­слав­ные девушки осто­рож­ни­чают, не бро­са­ются на шею пер­вому попав­ше­муся. Не рискуют начи­нать раз­го­вор первой. А если даже и гово­рят на какие-либо темы, то вопрос о заму­же­стве обхо­дят деся­той доро­гой, чтобы никто не мог и поду­мать, что какой-то моло­дой чело­век ей нра­вится. Вот и сидит дома одна, вот и муча­ется оди­но­че­ством.

Конечно, если уж кос­нется моло­дых сердец любовь, то слова сами собой нахо­дятся, да и слов-то ника­ких осо­бен­ных не надо. Надо только видеть эти глаза, эти кра­си­вые лица двух людей, кото­рые никого вокруг не заме­чают, и больше ничего им не надо… Вы видели лица влюб­лен­ных – они всегда кра­си­вые, они све­тятся. И ходят счаст­ли­вые до самой сва­дьбы. Как пра­вило, и потом счаст­ли­вые, до самой ста­ро­сти, и все у них хорошо, и любя­щие дети, и внуки, и даже пра­внуки.

Бывает, правда, и иначе. Пожи­вут немного – первые две-три недели, а потом вдруг про­яв­ля­ется харак­тер. У каж­дого свой. Потом выяс­ня­ется, что он по ночам храпит, и к этому надо как-то при­вы­кать. А она любит ходить по мага­зи­нам. Потом вдруг откры­ва­ется, что она не умеет при­го­то­вить обед, в лучшем случае может сде­лать бутер­броды. Потом она вдруг ловит его взгляд на других жен­щи­нах, пусть даже мимо­лет­ный, но взгляд. У нее еще нет рев­но­сти, она еще придет, но уже сейчас закра­ды­ва­ется сомне­ние. С каждым днем откры­ва­ются все новые непро­чи­тан­ные стра­ницы, и не всегда при­ят­ные. Неко­то­рые и не удив­ля­ются этой прозе жизни. Ко всему можно при­вык­нуть, если есть любовь, а если ее нет, то эта проза жизни посте­пенно начи­нает угне­тать по-насто­я­щему. И появ­ля­ется чув­ство оди­но­че­ства, как раз в тот момент, когда неуло­ви­мым обра­зом рас­тво­ря­ется в житей­ских испы­та­ниях любовь.

А есть семьи без­дет­ные. Пона­чалу еще нет боль­ших про­блем: живут, как гово­рится, в свое удо­воль­ствие. Но с каждым годом это удо­воль­ствие уле­ту­чи­ва­ется и насту­пает момент, когда появ­ля­ется вопрос. Почему они, такие моло­дые, здо­ро­вые и силь­ные, не могут родить ребенка? Веру­ю­щие нахо­дят ответ отно­си­тельно быстро – значит, надо изме­нить свою жизнь, изба­виться от каких-то грехов, либо так угодно Богу и надо потер­петь и ждать мило­сти Божией. Скорее всего, эти моло­дые люди еще не вполне готовы к рож­де­нию ребенка по каким-то обсто­я­тель­ствам. И Гос­подь медлит испол­нить их про­ше­ние. И это тоже своего рода оди­но­че­ство.

В такой ситу­а­ции начи­нают нередко думать: «Может быть, взять ребенка из дет­ского дома и вос­пи­ты­вать, и заме­нить ему родную мать и род­ного отца?» Но готовы ли моло­дые люди к такому подвигу?

Кто бывал в дет­ских учре­жде­ниях, знает, как непро­сто реа­ги­рует душа на такое посе­ще­ние. Доста­точно пере­сту­пить порог дет­ского дома, как на тебя уже смот­рят сорок пар любо­пыт­ных гла­зе­нок, и почти все при­ме­ри­вают себя в каче­стве при­ем­ного сына или дочки. Кто-то даже может подойти и ска­зать: «Возь­мите меня с собой, я буду очень послуш­ным». О таких слу­чаях рас­ска­зы­вали те, кто уже посе­щал эти учре­жде­ния, в том числе и по слу­жеб­ному долгу. Дети пыта­ются исполь­зо­вать любую воз­мож­ность, только бы их взяли в семью, пусть даже непол­ную, но взяли, чтобы вдруг нашлась мама, а еще лучше, и папа тоже. Как здесь отка­жешь, а если и отка­жешь, что отве­тишь своему сердцу, кото­рое будет ныть от непо­нят­ной при­чины. Это ведь не соба­чонка какая или кошечка бро­шен­ная, кото­рую тоже пом­нишь и не можешь забыть коша­чьи глаза, ждущие хотя бы при­кос­но­ве­ния руки или чего-нибудь съест­ного.

Не зря ведь в языке есть слово «пол», обо­зна­ча­ю­щее сово­куп­ность только мужчин или только женщин. Но это и поло­вина целого, ибо ни муж­чина, ни жен­щина не могут состав­лять некое целое в своем оди­но­че­стве.

Есть ли какой-нибудь выход из оди­но­че­ства? Без жерт­вен­но­сти — никак.

Чело­век, в кото­ром глу­боко сидит гор­дынька эго­и­ста, при­вы­кает жить один потому, что ему так ком­фортно, потому, что он не может сми­риться с тем, что кто-то будет рядом и потре­бует его время, его вни­ма­ние, а воз­можно, даже начнет коман­до­вать, под­чи­нять себе, своим при­хо­тям и при­выч­кам, а без любви вытер­петь такое можно лишь в случае, если этот кто-то родная мать или отец, брат или сестра.

Навер­ное, поэтому так много раз­во­дов, не могут ужиться два оди­но­че­ства, два чело­века, каждый из кото­рых ищет свою выгоду, свое удо­воль­ствие от жизни, но только до тех пор, пока сама жизнь не предъ­явит к ним серьез­ных тре­бо­ва­ний. И тогда это сожи­тель­ство рас­сы­па­ется в прах, раз­бе­га­ются два оди­но­че­ства и спешат каждый в свою преж­нюю скор­лупу до сле­ду­ю­щей встречи с таким же оди­но­че­ством. Здесь нет семьи, здесь обыч­ное сожи­тель­ство. В нашем соци­уме вполне открыто сло­жился морально тер­пи­мый образ жизни моло­дых людей, кото­рые поз­во­ляют себе все, не будучи в браке. Они тоже оди­ноки, пони­мая, что их отно­ше­ния вре­менны. Осо­бенно от этого стра­дают девушки-жен­щины, почти всегда стре­мя­щи­еся создать семью и рожать детей.

А как живут те, кто оди­но­че­ство избрал в каче­стве един­ствен­ного пути спа­се­ния своей души? Как живут монахи? Чтобы отве­тить на этот вопрос, надо быть мона­хом, иначе все ответы будут далеки от истины.

Из лите­ра­туры, в том числе худо­же­ствен­ной, мы знаем о труд­но­стях мона­ше­ской жизни. Какими уди­ви­тель­ными явля­ются для нас при­меры святых угод­ни­ков Божиих — пре­по­доб­ных Сергия Радо­неж­ского и Сера­фима Саров­ского. Ведь они в бук­валь­ном смысле обре­кали себя на оди­но­че­ство: в глухих лесах обу­стра­и­вали свои кельи и моли­лись день и ночь, не стра­шась ни холода, ни зноя, пита­ясь тем, что Бог пошлет. Чтобы уйти в мона­стырь и при­нять постриг, надо быть гото­вым уме­реть для мира. Дадут другое имя, а твое уйдет в небы­тие и оста­нется только в пас­порте и иных госу­дар­ствен­ных учетах, а фами­лия будет упо­ми­наться в скоб­ках после имени, кото­рое дается при постриге.

Но что озна­чает – уме­реть для мира? Забыть всех своих друзей и даже род­ствен­ни­ков и пере­се­литься из ком­форт­ной квар­тиры в какую-то келью? Но и эта жизнь подой­дет когда-нибудь к послед­нему своему рубежу и тогда придет дей­стви­тель­ное оди­но­че­ство, когда монах или мона­хиня, обре­ме­нен­ные болез­нями и изрядно соста­рив­ши­еся, пред­ста­нут перед лицом не мнимой, а вполне реаль­ной смерти. Мнимое оди­но­че­ство завер­шится встре­чей наедине с послед­ней мину­той. Уми­рает чело­век один, так же, как всегда уми­рали и уми­рают смерт­ные, и тре­пе­щет душа от ужаса смерт­ного и своего оди­но­че­ства.

Сам Гос­подь Бог наш Иисус Хри­стос, когда был распят на Кресте, также испы­тал чув­ство оди­но­че­ства и остав­лен­но­сти. В Еван­ге­лие от Матфея мы читаем: «…около девя­того часа возо­пил Иисус гром­ким голо­сом: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты меня оста­вил?» (Мф.27:46). Бла­жен­ный Фео­фи­лакт, архи­епи­скоп Бол­гар­ский, пояс­няет эти слова Спа­си­теля так: «…Он истин­ный чело­век, а не при­зрач­ный, ибо чело­век, будучи живо­то­лю­бив, по есте­ству своему хочет пожить. Поэтому, как в том случае, когда скор­бел и тос­ко­вал, Он пока­зы­вал в Себе есте­ственно свой­ствен­ную нам боязнь смерти, так теперь, когда гово­рит: для чего Ты Меня оста­вил? – обна­ру­жи­вает в Себе есте­ствен­ную любовь к жизни»2.

Как же избе­жать чув­ства оди­но­че­ства? Есть ли хоть какое-то лекар­ство духов­ного свой­ства?

Святые отцы Церкви, и не только они, гово­рят, что есть. И об этом мы слышим почти каждый раз, когда нахо­димся в храме на бого­слу­же­нии, когда поют или читают тексты, напол­нен­ные боже­ствен­ной любо­вью Гос­пода нашего Иисуса Христа к нам, греш­ным. Вспо­ми­наем ли мы своего Ангела-хра­ни­теля? А ведь он всегда рядом, просто мы о нем забы­ваем, и потому не обра­ща­емся к нему за помо­щью, потому, что наша духов­ная жизнь в лучшем случае огра­ни­чи­ва­ется храмом и бого­слу­же­нием. И поэтому не ощу­щаем его посто­ян­ного при­сут­ствия. Именно он будет сопро­вож­дать душу умер­шего после земной жизни, дабы она не устра­ши­лась кар­тины Страш­ного суда. Мы ведь даже забы­ваем о нем, когда стоим перед выбо­ром: совер­шить грех или воз­дер­жаться от него. В данной ситу­а­ции каждый чело­век нахо­дится в неко­то­ром оди­но­че­стве, потому что за него никто не примет реше­ния, гре­шить ему или не гре­шить. Более того, он даже забы­вает обра­титься молит­венно за сове­том и помо­щью Богу, к своему Ангелу-хра­ни­телю или просто к духов­ному настав­нику. А после совер­ше­ния греха мается, потому что чув­ство оди­но­че­ства уси­ли­ва­ется, и чело­век хочет спря­таться от людей, как Адам и Ева пыта­лись спря­таться от Бога после гре­хо­па­де­ния

Вместе с Анге­лом-хра­ни­те­лем за каж­дого кре­ще­ного чело­века молится святой угод­ник Божий, чье святое имя он носит. Сама Пре­свя­тая Бого­ро­дица про­сти­рает свой чест­ной Покров над каждой заблуд­шей душой, потому что Гос­подь Бог Иисус Хри­стос любит каж­дого без­мерно. Вот же оно, лекар­ство от оди­но­че­ства, – испол­няй запо­веди Божьи, люби ближ­него, проси у Гос­пода помощи — и ты уже не одинок.

Любовь есть верное лекар­ство от оди­но­че­ства. Даже если тебе очень плохо и ты нахо­дишься в край­ней ситу­а­ции, но кого-то любишь и пыта­ешься помочь люби­мому чело­веку, или мало­зна­ко­мому, или вовсе незна­ко­мому, то ради этой твоей жерт­вен­ной любви Гос­подь пошлет тебе помощ­ни­ков и укре­пит твой дух Своей бла­го­да­тию, ни с чем не срав­ни­мою на земле. Быть вместе с Богом, соеди­ниться с ним, – значит достичь Цар­ства Божия, кото­рое внутри нас. Невоз­мож­ность видеть Бога, а тем более соеди­ниться с ним, – это состо­я­ние ада.

Избави нас всех Гос­поди от чув­ства остав­лен­но­сти и оди­но­че­ства!


При­ме­ча­ния:

1. Тво­ре­ния иже во святых отца нашего Тихона Задон­ского. Издано в Сино­даль­ной типо­гра­фии. Москва, 1889. — С. 118.

2. Фео­фи­лакт Бол­гар­ский. Бла­го­вест­ник. Книга первая. Изд-во Сре­тен­ского мона­стыря. М., 2000, С. 245.

http://www.voskres.ru

Размер шрифта: A- 15 A+
Цвет темы:
Цвет полей:
Шрифт: A T G
Текст:
Боковая панель:
Сбросить настройки