Речи по причащении наставников и студентов Академии¹

Приветствую вас, сопричастники Трапезы Господней и содруги Христовы!

Не беру на себя ныне быть вашим учителем. Апостол Иоанн Богослов писал верующим: не требуете, да кто учитъ вы: но само то пома зание учит вы о всем. В настоящее время, не только это священное помазание сильнее должно говорить в вас, после того как вы очистили душу свою покаянием, но вы прияли в себя в тайне вашего приобщения Самого Господа, просвещающаго всякаго человека, грядущаго в мир. Будем только внимательны. Усугубим вниманием к себе, постараемся сохранить, сколько можно долее, доброе настроение духа, в каком мы принимали таинство.

Внутренняя молитва размышление чтение слова Божия да помогут нам поддержать его в себе. В молитве и размышлении будет слышаться наш голос к Господу; – в чтении слова Божия и наших добрых намерениях будет слышаться голос Самого Господа – Спасителя нашего. Особенно благовроменно теперь заняться воспоминанием и прочтением последней беседы Христа Спасителя. Она выскажет каждому о том, чем Господь хочет быть для нас, и чем мы должны быть для Него.

А для засвидетельствования нашей благодарности к нашему Господу и Спаасителю, и в запечатление данных нам обетов при святом приобщении – ни лобзания ти дам яко Иуда, – облобызаем Его Святый Крест с любовию и верностию истинных ученнков Его.

Когда Господь, по воскресении Своем, прикрывшись образом едннаго от пришельцев Иерусалимских, шел с учениками Своими в Еммаус и вел с ними беседу о великих событиях совершившихся над Сыном Человеческим, – очи ею держастеся, да Его не познаста, говоритъ Евангелист, но сердде их горело в них и по словам Его сладостным узнавало своего Божественнаго Учителя.

Ныне исходит Он с вами из храма сего в жиилище ваше не с тем, чтобы чрез несколько часов оставить вас, как путников Еммауссинских но, чтобы, соединнвшись с вами, не разлучаться никогда. Под покровом Святейшаго таинства Он вселился в вас, чтобы приобщившись преискренне плоти и крови Его, как Он приобщился плоти и крови нашей, вы соделались един дух с Господом.

Расширьте сердца ваши для Божественнаго Искупителя, не тесно вмещайте Его; внемлите слову Его:

Он и пришел для того, чтобы сказать вам слово спасения. Он и ныне не безмолвен: Он Бог – Слово. Да изыдет вся душа ваша, сердце ваше в слово Его. Все, что в уме вашем будет светлаго, в вашем сердце чистаго, в вашем желании святаго, – все это будут Его таинственные глаголы. В эти часы, после недавняго самоиспытания, когда жатве слышатся глаголы Господа в душе, всего благовременнее, каждому заняться своим внутренним состоянием, каждому спросить себя, сколько он успел в духовной жизни и что ему делать для устранения от прежних падений и преткновений для дальнейшаго усовершенствования. И на эти-то вопросы, предложенные благоговейной молитвой и размышлением, Господь речет ему такими внушениями, которыя могут дать жизни новое направление, усилить начаток добрых правил, в нас действующих, истребить семена зла еще существующаго в нас. Буди вам по глаголу сему.

Сия чаша – новый завет Моею кровию (Луки 22:20). Так глаголал Господь ученикам Своим, подавая им чашу Пречистой и Боготворящей крови Своей. Сынам Израиля, вступившим в первый завет с Богом при Синае, понятно было, что значит здесь слова: новый завет. Там они приняли закон от Иеговы и дали обет ненарушимо хранить его. Иегова с своей стороны облекши их титлом Своего избраннаго народа, обещал им Свое покровительство на земле, дарованной праотцам их, и все Свои милости. И в знак верности исполнения обетований с другой стороны книга завета и народ были окроплены кровию закланнаго. Се кровь завета, сказал Моисей, егоже завеща Господь к вам о всех словесех сих (Исх. 24:8). Новый Завет основан на вере в Бога Искупителя и безусловной покорности Его Святым заповедям. С своей сторони Христос Искупитель обещал Своим последователям участие в Царствии, которое Ему Самому, как Ходатаю рода человеческаго, завещал Отец. И аз завещаваю вам, сказал им Господь тогда же на вечери, якоже завеща мне Отец царство (Луки 22:29). И святость сего завета укреплена кровию уже не жертвенною, но пречистою кровию Самого Агнца Христа, и не окроплением толь- ко, но приятием и срастворением крови заветной с кровию вступающих в завет. Сия чаша новый завгет Моею кровию. Пште от нея вси.

Сколько выше обетования завета новаго, сколько священнее посредничество Божественной крови, сколько преискренне наше приобщение ея, столько обязательнее для нас хранение завета, столько ревностнее мы должны быть в соблюдении его условий.

По благости Божией, мы ныне совершили воспоминание нашего вступления в новый завет, не словом только, но подражательно и деятельно.

Будем же твердо помнить к чему мы обязались и что нам обещано. Бдите и молитесь, сказал Господь первым участникам новаго завета. Чем драгоценнее сокровище, вверенное нам, тем больше нужно бдительности в хранении его. Чем менше можем надеяться на свои силы, тем более должны просить себе помощи свыше.

Если мы признавали нужным с особенным вниманием проводить дни приготовительные к принятию Святаго Таинства, то менее ли должны блюсти себя, по принятии безденнаго залога? Не будет ли наша разсеянность, наше охлаждение ко Христу Спасителю и Его завету, знаком души неблагодарной, души нерадеющей о собственномъ своем благе временном и вечном? Ужели этим кратковременным приготовлением можем надеяться, так сказать, выманить у Бога все Им обещанное и потом считать себя вправе вести себя, как нам угодно. Нет – ученики Христовы! В вас кровь Христова. В вас должна быть и жизнь Христова.

Дело жизни Христианской слагается из трех великих действий: очищения, просвещения и Божественнаго единения. Подвиг христианина начинается очищением, т. е. добровольным отречением от всего греховнаго и всеусильным, при помощи Божественной благодати, отсечением всяких земных пристрастий, грехолюбивых наклонностей, богопротивных страстей, потреблением в себе самаго корня зла – самолюбия.

Предприемлется этот подвиг и совершается под рувоводством веры, которая раскрывает нам превышающия разум тайны любви Божественной, непощадившей и крови Сына Божия Единороднаго ради спасения грешника, и наставляет нас в законе, определяющем наши отношения к ближним и к Богу.

Отселе возжигается в душе огнь любви или стремления к единению с Богом, Создателем нашим, Искупителем и Освятителем. Высшая степень единения, какого может достигнуть христианин на земле, даруется нам благостию Божиею в Святом Причащении. Ядый мою плоть и пияй мою кровъ, во Мне пребывает и Аз в нем (Ин. 6:58). Что же? Значит ли это, что мы сподобивщиеся ныне приступить к Чаше Господней, успешно прошли все предшест вующия стенени очищения и просвещения духовнаго? Тебе, Господи, правда, нам же стыдение лица. Ты все совершил ради нас, мы же едва еще разумеваем, что должны творить ради Тебя. Нет, не достоинство, не преуспеяние, а единственяо дерзновение, последнее чувство добра, котораго еще не утратила душа сына, расточившаго наследованную часть имения Своего Отца, и еще неусомнившагося в Его безконечной благости, единственно это дерзновение привело нас к алтарю Твоему. Твой Апостол нам сказал: да приступаем к престолу благодати с дерзновением (Евр. 4.16). Ты Сам, Господи, во днех плоти Твоея ободрил всех имевших в Тебе нужду, неоднократно повторял им: дерзай чадо, – дерзай дщи, – дерзайте, аз победих мир“.

Одушевляемые этим дерзновением, и ныне, мы из глубины души повторяем, еще борясь со грехом еще борясь со мраком маловерия, повторяем; „якоже огнь да будет нам и якоже Свет тело Твое и кровь, Спасе наш, пречестная, опаляя греховное вещество, сжигая же страстей терние, и всех нас – наш ум и сердце, и волю просвещая покланятися Божеству Твоему“.

Исходя из храма с сим Священным Огнем, да блюдемся всяким хранением, чтобы внимательностию или какою-либо страстию снова нам не погасить его в себе и чтобы не впасть в прежний мрак и хлад.

С духовною радостию, с чувством живейшей благодарности к Господу и Спасителю нашему, оставим горницу Сионскую, в которой сподобил Он нас приобщиться Своей Боготворящей Трапезы, не забудем, в предостережение себе, что стало вскоре с первыми причастниками вечери Господней. Провидя наступающия страдания Свои, Господь взял троих первенствующих в лике Апостольском с Собою в сад Гефсиманский и заповедал им, для собственной же их безопасности, для укрепления духа в предстоящих испытаниях, бдеть и молиться. Но они вскоре заснули, – заснули в виду Господа, молящагося с воплем крепким и слезами. Обещались умереть за Него, вооружались ножами против врагов, но не одержали верха над одним домашним самым покойным врагом, – сном. Были предуведомлены об опасности, что она наступит прежде, нежели петух возгласит, – но не выдержали в подвиге бдения и молитвы и единого Чa­ca. И Господь с кротким упреком сказал им: тако ли не возмогосте и единого часа побдети со Мною – со Мною вашим Наставником, вашим другом, который разделил с вами все, предал вам самую плоть Свою и кровь.

Не забудем, говорю, этого горестнаго случая, который кающаяся любовь не устыдилась записать на скрижалях Евангельских, в память последующим родам, обличать себя пред всем миром. Нам подобное самозабвение еще будетъ непростительнее, чем первым ученикам Христовым. Они еще не видели и не понимали, что их ожидает, и чем все это кончится...

Представляя в извинение Апостолов их особенно тягостное положение, не забудем и того, что хотя они и погрузились в сон, но не совсем были глухи и слепы ко всему их окружающему. Они передали своим собратиям, а те нам, раздирающия душу слова молитвы скорбящаго Господа и не начало только молитвы сохранили в памяти своей, но с точною определенностию заметили, чем отличается первая молитва от второй и третьей, как с усилением подвига моливтвеннаго постепенно возвышался дух Страждущаго над бездною страданий Его обуревавших. Они видели, как Ангел с небеси укреплял Сына Человеческаго, оставленнаго всеми, самими друзьями, в Его душевном борении. Видели капли крови, падавшей, вместо пота, с утомленнаго и изнеможеннаго тела. Видно были между ними такие, о которых можно было сказать, что сказала о себе таинственная Невеста Песня Песней: аз сплю, а сердце мое бдит (5:2).

Довольно припомнить, что был между ними Иоанн.

Итак, пример Апостолов да послужит нам не только предостережением, но и действительным примером, как соблюдать себя среди покоя, и среди всякаго постороннего дела, чтобы не забывать своего главнаго дела. Я сплю, я хожу по путям града, тружусь над земными делами, – но сердце мое да не спит, да не будет занято ничем земным до безчувственности для небеснаго. Аз сплю, сердце же мое бдит.

Будем помнить это и днем, и ночью, и во дни скорби, и во дни радости; будем всегда с Господом и тогда покажем себя достойными причастниками Божественной вечери.

Апостол Павел, предостерегая приступающих к Трапезе Господней от недостойнаго приобщения, требует, чтобы каждый предварительно хорошо испытал себя, есть ли в нем чувства и расположения, достойныя великаго Таинства, и заботливо, как бы и сам подлежал той же опасности, прибавляет: аще быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были Судими же, от Господа наказуемся да не с миром осудимся (1 Коринф. 11:31–32).

Предостережение и заботливость Апостола не менее имеют значения и для достойно приобщающихся, или по крайней мере для удостоенных по благости Иисуса Христа, приобщения Его пречистых таин.

Что же хочет внушить нам Апостол? Он указывает на три вида суда, которые непременно мы должны иметь в виду: во-первых, суд каждаго над самим собою; во-вторых, суд Господа над невнимательно и неблагоговейно приобщающимися, и в-третьих, суд Господа, или лучше осуждение вместе с миром тех, которые не воспользуются ни первым, ни вторым судом.

Аще быхом себе разсуждали: вот первый суд! Суд тяжкий, суд твоей совести; если и допускается здесь посторонний, то в качестве только свидетеля пред Господом, в твою же пользу. Суд этот, или внимание к себе, повергает себя, обличение себя, необходимы и по принятии небесных даров, и так и до принятия. Наша природа так слаба, добрые навыки так нетверды, правила жизни так мало сознаны, что мы легко можем забыться, – забыть свой обет: ни лобзания ти дам яко Иуда, забыть обещание самоисправления, забыть, кто пришел и вселился в нас и для чего пришел Он к нам; забыть богодарованное свое достоинство и снова погрязнуть в грехах. И такой исполин добродетели и святости, каков был Апостол Павел, говорил о себе: ничесоже в себе свем, но ни осем оправдаюся (1 Коринф. 4:4). Что же говорить о нас, при наших ежечасовых падениях? Какую нужно иметь внимательность и осторожность, чтобы не потеряться совсем? – Доброе правило придумала священная древность для такого наблюдения и самоиспытания: оно выражено в словах Царственнаго Псалмопевца, хотя и по частому поводу: гневаясь, не согрешайте, говорил он, – размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и умилитеся (Псал.4,5). Этим правилом требуется, при конце каждаго дня подвергать поверке все свои действия, свои слова и сердечныя движения, какия испытали в течение дня. На ложах ваших размыслите – правило это, в видах нравственнаго самоусовервования предвисывала и языческая мудрость. Странно было бы, если бы христианину, котораго вся жизнь должна состоять в стремлении к этому усовершенствованию, показалось оно излишним или обременительным – Себе искушайте, подкрепляет Апостол, себе искушайте, или ие разумеете себе. яко Иисус Христос в вас есть (2 Коринф. 13:5).

Кто не довольно внимателен к себе, чтобы восвользоваться удобствами и этого охранительнаго и спасительваго суда, или саморазсуждения, того врачует Господь Своими исправительными судами. Судими от Господа, наказуемся. Вот второй суд! Как же это наказываемся? Апостол указывает на болезни и смерть. Святой хлеб жизни, без сомнения, всецелебная сила, врачующая ваши недуги душевные и телесные: но, как сильное врачевство на испорченный организм может действовать, по судьбам Божиим, разрушительно. Так и прововедь евангельская для одних была вода животная в живот, а для других вода смертная в смертъ (2 Коринф.2:16). Но благость Божия не вдруг позволяет обрушиться над виновником всей тяжести суда, не вдруг поражает смертию, но посылает болезни. Сего ради, говорит Апостол, в вас мнози немощны и недужливы. Можетъ быть мы вовсе не замечаем этой причины своих болезней и по обычаю своему приписываем их то тем, то другим посторонним причинам. Тем не менее они вправе напоминать нам о себе, что они посланы от Бога, для нашего вразумления – а суд милости уменьшает еще на степень свое наказание. Апостол прибавляет, что приобщающихся невнимательно довольно и умирает. Смерть с преданностию всеблагой воле Божией, хотя и наказующей, есть также еще суд милости.

Но вот Апостол говорит и о третьем виде суда; да не с миром осудимся. Страшно самое упоминание о нем.... Испаде Иуда_} ити в место свое (Деяний 1:25),

Не для того, чтобы омрачить радость вашу, мы коснулись этих судов, но для того, чтобы сохранить ее в вашем сердце на более продолжительное время. Будем же чаще, по слову Апостола Иакова, проникать в зерцало закона совершеннаго свободы и усматривать в своем нравственном облике разные недостатки, и благовременно их исправлять (Иакова 1 24:25).

Причащаюсь чаши Христовой, омывши грехи свои чистейшею кровию Христовой и вкусивших уже силы грядущаго века, напутствуем знамением Христовых страданий. Да укрепих вас в борьбе со грехом внутри вас и вне вас сила Христа, крестом победившаго грех и виновника греха.

Со многими из приступивших ныне к Трапезе Господней мы уже в последний раз совершили, по Апостольскому выражению, преломление хлеба животворящаго и освящающаго. Да будет ведомо любви вашей, что всегда это священное торжество было для нас предметом особенных утешений духовных, не ради того, чтобы примечали мы особенную ревность приготовления к нему (Господь видет душу каждаго), но ради того, что в душах юных, еще не заглохших в житейской суете, еще чутких на голос истины, с свежими силами и стремлениями на пользу общую, всегда предполагали достаточно той Иоанновской способности чувствовать, что здесь на этой вечери Господь истинно явил себя возлюбившим своя сущия в мире до конца. Но и эта последняя вечеря не будет для нас последняя. Трапеза Господня всегда будетъ соединять нас во Христе Спасителе нашем. Ибо все и везде будем приобщаться от единого и тогожде хлеба, от единыя и тоя жде чаши. Преискренне же да дарует всем нам Господь приобщитися Пасхи велией и священнейшей в невечернем дни Царствия Его.

„Добро есть нам зде быти“, воскликнул ученик Христов на горе Преображения, в восторге от славы, в которой видел Своего Божественнаго Учителя, – и готов был остаться здесь навсегда с Ним и с Небожителями, упиваясь небесным блаженством. Но непродолжительно было его блаженство. Свет славы божественной сокрылся, и Господь скоро низвел учеников своих с Фавора. А там, под горою Преображения – снова мир с его враждою против учеников Христовых; там – несчастный, одержимый духом злобы, котораго без Христа изгнать они не могут; там снова уроки о тайнах царства Божия неудобовместимых, снова уроки о молитве и посте, – тогда как на горе все казалось и легко, и светло, и радостотворно!

Братия и сопричастники Трапезы Господней! Не были ли и мы ныне свидетелями некоего славнаго Преображения на этой горе святой? Гора ІІреображения не есть ли этот храм, в котором, пред очами верующих, таннственно совершается претворение хлеба и вина в тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа? 'Голько там, на Фаворе, невидимое просияло из видимаго, как бы чрез разрежение земной оболочки: здесь же в видимом

водворяется Божественное невидимое, чрез таинственное преложение земнаго в небесное, тленнаго в нетленное. Там изменяется образ, не существо; здесь существо, не образ. Принесен на алтарь хлеб, преподается от алтаря тело Христово; принесено на алтарь вино, растворенное водою, преподается от алтаря кровь Христова, истекшая из Его пречистаго ребра. И не поясняет ли нам ІІреображение Фаворское тайну божественной Евхаристии?

Преображение Господне было временным откровением для немногих тайны существа Богочеловека, прикрытой плотию. В нем пречистая плоть Его является вся объятая славою и силою; оно показало, что не временно, молниеобразно проторгаются из Божескаго естества лучи Божества в плоть Богочеловека, но все Его человечество неразделимо проницается силою и славою Божества. На этом основывается и наша вера, что мы в смиренном образе хлеба и вина приобщаемся истинно – божественной, или обоготворенной плоти и крови Сына Божия! – Посему не вправе ли и мы воскликнуть вместе с верховным Апостолом: добро есть нам зде быти!

Поистине добро, и не толъко добро, но и необходимо нам везде и всегда неразлучно быти со Христом. Посему-то Он, Всеблагий, не только дозволил нам зрением быть причастниками Его славы, но и существом нашим, духовно и телесно, приобщаться Его преображенной смертию и воскресением Божествевной плоти и крови; благоволил Сам вселиться в нас, и не хощет никогда разлучаться от нас. Добро есть нам с Ним быти, а по Его любви к нам, которая низвела Его до мучительнейших страданий за нас, – дерзаем сказать, – как будто не добро было бы и Ему без нас, для которых Он принял на Себя сию плоть. Он есть болий сердца нашего. Мы не можем столько любить Его, сколько Он нас.

Добро зде быти. Но Господь наш не остался на горе Преображения ни один, ни с учениками. Восторженное желание Петра, в светлую минуту возбудившееся, не исполнилось. Господь низходит и низводит с Собою учеников от блаженнаго созерцания – на дело, на труд, на борьбу с неверием.

И наш жребий не блаженнее Петрова. Идем и мы со Христом на многотрудное дело жизни, к которому призваны. Будем помнить и постараемся, сколько можно, долее продлить для себя наслаждение тех отрадных минут, в которыя духу нашему яснее просияла слава Божественной любви Искупителя мира и слава Его Божества, соединившагося с нашею природою, но не останавливаясь на созерцания, или лучше при озарении сего Божественнаго света, в нас сокрывшагося, будем деятельно. по заповеди Его, трудиться над собою, чтобы потом трудиться, по благодати Его, и для других во спасение себе и им. И нам предстоят те же уроки Божественнаго Слова о тайнах царствия Божия, те же заповеди о молитве и посте, и пред вами тот же мир полный зла и требующий благодатнаго врачевания.

Одною из целей воплощения Сына Божия было соделать нас, верующих во имя Его, причастниками Его Божественной плоти и крови: потому что без этого невозможно было спасение зараженнаго грехом и обреченнаго на смерть человечества, по непреложному слову Самого Господа: аще не снесте плоти Сына человеческаго и пиете крове Его, живота не имате в Себе.

Ныне Господь даровал нам сугубую радость: и торжествовать совершение тайны воплощения Сына Божия, по благовестию Архангельскому, – и насладиться Животворящей и Боготворящей плоти и крови Сына человеческаго.

Ныне и мы можем воскликнуть с Евангелистом: Слово плоть бысть, и вселися в ны: в нас вселилось Своею Божественною плотию. 0, если бы мы могли, с такою же полнотою смысла сказать и дальнейшее: и видехом славу Его, славу, яко Единороднаго от Отца.

Когда же это будет возможно для нас? Когда исполнится над нами и то, что изрек

Богослов – Евангелист словами: в том живот бе, и живот бе свет человеком. Когда жизнь Христова проникнет всюду, где господствовал грех, виновник смерти, когда свет Христов проженет мрак невежества духовнаго, внесенный грехом в нашу душу, тогда сподобимся и мы сказать по собственному опыту: видехом славу Его, славу, яко Единороднаго от Отца. Тогда узрим Его, якоже есть.

Путь к прославлению Сына человеческаго лежит чрез Голгофу; и нам Он не указал иного пути. Плоть Его и кровь Его непрестанно в нас вопиет: бери каждый день крест свой и крестом самоотвержения и любви умерщвляй в себе грех и корень греха–самолюбие. Тогда узрим свет и жизнь.

Когда размышлял я, что сказать мне причастникам Трапезы Господней, пришло мне на мысль пророческое слово Христово к ученикам на последней вечери: един от вас предаст Мя (Матф. 26:21). Это слово не смея приложить ни к кому, до благодати Господней, сподобившемуся вечери Господней, я обратил к себе самому, к моей совести. Тебе сказал, тебе говорит это Господь, – сказал я душе моей. И зная свои многократныя падения, свои неисполненные обеты исправления, свою неверность Господу, с летами неуменьшающуюся, но глубже и глубже чувствуемую, – не смел я отрицать справедливаго, хотя и болезненно пронзавшаго душу слова: един от вас, не кто- нибудь другой, а ты именно, новыми своими грехами, новыми нарушениями своих обетов предашъ Меня. отступишься от Моего слова, предашься на сторону врагов Моих.

Когда это тяжкое слово сказал Господь в кругу Своих учеников, все они пришли в смущение. Ни у кого из них, кроме одного Иуды, не было на душе никакой предательской мысли. Они даже не воображали, чтобы возможно было найтись такому человеку – Но я, помня себя, имелъ пред собою внутреннюю и внешнюю мою жизнь, что могу сказать на это? Совесть повторяет мне: не нужно Иоанна, чтобы вопросил Он Господа, к кому здесь скорее всего обращено Его обличительное слово. Это – ты, омочивший руку в солило вместе с Учителем. Ты пришел сюда – на вечерю, – а дома оставил неразорванными все связи с врагами Божиими, с своими страстями и греховными наклонностями. Напрасно в недоумении спрашиваешь: еда аз есмь, Господи? – Ты рече, – отвечает Он тебе.

0, каким смущением поражается душа при встрече с этою страшною мыслию! Чтб, если я в самом деле лгал, когда говорил пред Господом, в Церкви Его: ни лобзания mu дам, яко Иуда! – Господь да дарует вам, братия, более справедливаго дерзновения – свободно исповедать вашу неизменную верность. Мне же, покрытому стыдом многократной неверности, испросите еще раз прощение у Того, Кто кровь свою пролил за грехи наши – А сочувствующих мне, и вместе со мною ищущих себе убежища только в безконечной благости Милосердаго Искупителя нашего, – приглашаю, чаще обращаясь к Нему, молить Его: милосердие Твое, Спаситель мой, предварило меня, когда я еще лежал безчувственно во грехах. Милосердие Твое ожидало меня, доколе я пробужусь и пойду к Тебе Милосердие Твое сретает меня и объемлет объятиями отчими, когда я приближаюсь к Тебе. Милосердие Твое да последует за мною, куда бы я ни пошел, и если бы я и далеко уклонился от Тебя, да приведет путями, има же весть, к Тебе в славное Царствие Твое.

Апостол Христов Павел во утверждение своих соплеменников, колебавшихся между ветхозаветными учреждениями и новозаветною благодатию, писал к ним: имамы олтаръ, от негоже не имут власти, ясти служаии сени (Евр. 1S: 10). Какой это олтарь? Из слов Апостола прежде всего видно, что от этого олтаря нечто преподается, как освященное – для освящения приемлющих, преподается, в снедение, – но не всем, что именно не могут пользоваться этим правом служащии сени, т. е. служители скннии или храма, т. е. левитские священники. Левитские священники имели исключительное право в храме на хлебы предложения: но они не от олтаря преподавались. Олтарь освящал собственно жертвы, в которых своя часть была предоставлена священникам. Соответственно этому, и в завете исполнения сеней, олтарь христианский, от котораго не имут власти ясти еще служащие сеням, должен также предлагать священное Жертвоприношение.

Христианнн знает Единую Жертву, все освящающую, знает, что она, единожды на все времена, принесена на олтаре крестном, на Голгофе, Вечным первосвященником, Сыном Божиим, в очищение грехов всего мира. Он Сам изрек: хлеб, егоже аз дам, плоть Моя есть, юже аз дам за живот мира (Иоан. 6:51), и на последней вечери преподал ученикам Своим хлеб, претворив его в свою) плоть; и плоть Свою Сам потом вознес на крест – Жертвенник крестный, в священном служении Апостольском, по необходимости, должен был преобразиться в Св. Трапезу; – и вот мы ныне, как и первые причастники тела и крови Христовой – Апостолы, от того же алтаря, той же безкровной Жертвы, по благодати Божией, приобщились. Слава и благодарение и хвала благодати Христовой!

ІІриобщились мы жертвы, принесенной за нас жертвы умилостивительной, которая очистила нас от всех грехов, примирила нас с Богом Отцем, даровала обетование блаженной вечности. Плоть и кровь Сына Божия – в нас: следовательно и живот Его мы имеем уже в себе. Да храним это небесное сокровище в скудельных сосудах наших: в нем вся наша жизнь.

Но Апостол, устраняя от алтаря христианскаго служащих сени, в тоже время говорит и в предостережение самим причастникам сего олтаря: в научения странна и различна не прилагайтеся: добро бо благодаию утверждати сердца, а не брашны, от нихже не прияша пользы ходившии в них (9 ст.). Слово – это должно особенно обратить на себя внимание тех, которые призваны к участию и по обязанности своей должны заниматься не только единым истинным учением Христовым. но и учениями различными и странными, т. е. чуждыми духа Христова. Современные Апостолу иудействующие христиане искали особенной святости в известнаго рода пище, и ею хотели утвердить свое сердде. Апостол говорит, что от этого ровно никакой пользы не получатъ занимавшиеся такого рода предметами. Нынешняя различныя и странныя учения не приведут, конечно, никого к иудействующей разборчивости в пище; но могут сами соделаться очень вредною пищею для молодых умов и сердец; – не те уроки, которые преподаются в руководство мысли, чувству и воле слушателей; но те, с которыми ио доброй воле и по необходимости приходится знакомиться, чтобы с пользою действовать и прививать на среду, нас окружающую; те бродящия в обществе и в литературе мнения и учения, которыя поддерживаются и распространяются духом времени и так называемою наукою, наряду с истинными и полезными учениями. В таковыя странныя учения не прилагайтеся, говорит к нам Апостол. Как мы в покаянии отреклись от всех своих грехов, желая приступить к олтарю'Господню, так должны беречь себя и от тлетворных учений. Добро бо благодатию утверждати сердца, а не брашны. Слово благодати, Слово Христово, как вечная и всеудовлетворяющая истина, слово нашего спасения о имени – Господа нашего Иисуса Христа да будет всегдашним утверждением нашим самым надежным якорем веры нашей. – Будем всегда держать в памяти и уме нашем ответ первоверховнаго Апостола. После проповеди в синагоге Капернаумской о плоти и крови, которую обещал даровать Господь вместо чаемых чувственным народом хлеба или манны с небеси, когда в Его слушателях оказалось колебание я многие даже из учеников совсем оставили Своего Учителя, Господь вопросил Своих Апостолов: еда и вы хощете ити? Тогда пламенный Петр один за всех отвечал: Господи, к кому идем? Ты глаголы живота вечнаго имаши. И мы веровахом, и познахом, яко ты еси Христос Сын Бога живаго {Иоанн. 6 68:69).

На последней вечери Спасителя с учениками, один из них, выводя из хода дела и из слов Спасителя, что Он на время должен оставить их и быть у Отца Своего, но потом снова придет к ним, явится им и тогда уже пребудет с ними неразлучно, с удивлением спрашивал своего Божественнаго Наставника: Господи, а что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови (Иоан. 14,22Y' Не любовь к миру сделала ученика Христова заступником за мир, – но все еще державшияся в уме учеников надежды Иудеев, соединенныя с именем Мессии и Его царства, или внешнее понимание великаго дела Христова, которое состоит в искуплении человеков, в водворении между ними святости и правды и соединении их с Богом и между собою. На вопрос ученика Господь не отвечал прямо, однакож из ответа Его ясно было, почему не мог Он явиться мирови. Отвеща Иисус и рече ему: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (23 ст.). Царство Его не от мира сего; оно внутрь нас должно быть (Лук.17:21), должно основываться на внутреннем, духовном, теснейшем союзе членов сего царства с Ним и с Отцем; а при этом, Господь обещает им такую близость к Нему и к Отцу, что в них, в их сердце, во всем существе их водворится Сам Он и Отец; не на краткое время соединится с ними, как теперь, – но на всегда: – обитель у него сотворим. С каждым так будет близок, что у каждаго будет иметь Свою обитель. Только необходимым условием с их стороны должно быть то, чтобы, желающий такого общения с Ним и с Отцем, возлюбил Своего Господа и Искупителя всею крепостию сил своих и сохранил ненарушимо слово Его, слово веры и жизни, слово, которое и учит, как нам понимать свои отношения к Нему, нашему Господу и Искупителю, и к Богу Отцу, и как вести себя, как жить.

Братия и соучастники трапезы Господней! Господь слово Свое исполнил. Явился

ученикам Своим и водворился в них, и нетолько ученикам, – но разширил Свое царство между всеми народами и простер Свое владычество на все времена, до скончания века, пришел и к нам, чтобы и с нами и в нас водвориться навсегда. Сейчас мы от трапезы Господней. Сейчас мы, все равно, как избранные ученики Его, не только приняли залог общения с Ним, но причастились самаго Богочеловеческаго существа Его, плоти и крови Его животворящей. Он в нас, – и мы с Ним и со Отцем. 0 божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа, Христе: к нему придем и обитель у него сотворим. Верный в Своих обетованиях, не превысил обещанием дела неимовернаго, – не замедлил призванный, – разделил Себя между призвавшими. и в каждом водворился в его сердце.

Но братия, чем же мы привлекли Его к себе? Тою ли любовию к Нему, которую Он поставил первым условием Своего обитания в нас? Тем ли верным соблюдением Его слова, которое должно быть последствием истинной любви? – Помня свои грехи, свои частыя измены Божественному слову и заповеди, свои неверности пред Своим Господом и Искупителем, смеем ли мы сказать, что именно этою любовию и верностию привлекли мы к себе Господа? – Господи, мы только еще учимся любить Тебя: но и тут на каждом шагу претыкаемся и падаем, – претыкаемся и падаем. Нет, потому только мы исполняли, что Ты умеешь болыше любить нас, нежели мы – сами себя.

Что же речем? Господи, Ты дал нам видеть в лике учеников Твоих живые образы любви чистой и всегда верной. и любви падшей и кающейся: в Апостолах Твоих Иоанне и ІІетре. Ты провидел падение Петра и не отринул его от Божественной трапезы Своей, потому что зрел его покаяние и горькия слезы. И Твой Петр, не смотря на тяжкое падение, мог сказать Тебе Серцеведцу от чистаго сердца: Господи, Ты веси, яко люблю Тя – И ныне Ты не призрел нашу упадшую любовь, пришел к нам, еще раз пришел к нам, и водворился с нами и в вас. Даруй нам прилепляться к Тебе любовию, николиже отпадающею. Пребуди с нами, не как путник проходящий, сегодня здесь, завтра там останавливающийся, но как наш Царь и Господь, как наш Отец, Haшa любовь, наше упование в сей жизни и в будущей: Твое животворящее тело да напоминает нам всегда, кого мы в себе носим – и Твоя пречистая кровь да вопиет в нас: чем мы стали искупленные Тобою, и да блюдет нас от безвозвратных падений.

Приступая к преломлению таинственнаго Хлеба. освященнаго силою и действием Святаго Духа, мы возгласили: Святая святым! –и вы ответствовали: Един свят, Един Господъ Иисус Христос!

Мы возгласили: Святая Святым, – и первыя приступили к Святыне, – не в том, сознании, чтобы считали себя достойными призвания, но в духе того ученика Христова, которому предстояло на выбор: или по чувству самоосуждения совсем лишиться части со Христом, или по чувству безусловной преданности в воле Своего Спасителя, при всем своем недостоинстве, умолкнуть пред неисповедимым Его самоуничижением и принять от Него очистительное омовение; приступили в том сознании, что еслибы по недостоинству нашему и надлежало изчезнуть от прикосновения к пламени Божественному, – лучше сгореть в этом пламени, как мотылек на свечке, нежели лишить себя хотя мгновеннаго ощущения Божественной силы, освящения, сладости единения со Христом....

Вы ответствовали: Един свят, Един Господь Иисус Христос! – конечно в таком смысле,что между рожденными в человецех нет ни одного, кому достойно принадлежала бы наименование Святаго, кроме Единаго Богочеловека.

И вот все мы, не смотря на то, что не святые, приступили к Всесвятому, приобщились святейшей плоти и крови Его: и, благодарение всепрощающей любви Христовой! – не опалены, но орошены благодатию. „Человек нечистый, говорит один из другов Божиих, ненавидеть подобно ему нечистых: но Ты Господи, свят, – тебя не возмущаютъ грехи наши“ (Ефрем Сир. 6. с. 211). – Орошены благодатию: если други ваша в настоящия минуты истаявает в тихом умилении от сознания своего недостоинства, исполняется чувством глубочайшего благоговения пред всесвятым – радости пред Господом, – благодарности к Милосердому, самыми дружественными расположениями к собратиям, то это есть именно роса благодати, – вервое действие в вас животворящей силы таинства. Глас хлада тонка – и тамо Господь.

Одвакож, братия мои, мы приступили к святой трапезе не иначе как с обещанием – небыть более рабами греху, не изменять Своему Господу. Иначе мы и не получили бы разрешения приступить к таинству. И в этом таинстве мы искали врачество против наших духовных недугов: значит, сами уже заявили о желании выздоровления. Да и приступая к святой чаше, каждый из нас повторял: не бо врагом твоим тайну повем, нн лобзания Ти дам, яко Иуда.

Какую же тайну? Это тайна веры, которую, по слову Апостола, надлежит сохранять в чистой совести (1Тим. 3, 9); это велия благочестия тайна: Бог явися во плоти (ст. 16), которую и подает Он нам на Святой Своей трапезе. Древняя Церковь, в борьбе с неверием иудейским и языческим, в борьбе с ересями находила нужным каждый раз напоминать приступающим к приобщению – об особенном хранении сей тайны, с указанием на несчастный пример предателя и заповедала открыто ее исповедать в словах: верую Господи и исповедую, яко ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедший в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз. Еще верую, яко сие есть самое пречистое тело Твое и сия есть самая честная кровь Твоя. Среди неверия новаго времени, среди соблазнов жизни, тлеющей в похотех прелестных, возвращающейся к удовольствиям и страстям язычества, менее ли нужно напоминать каждому, чтобы он не предавалъ тайны веры и благочестия врагам Христовым, но хранил ее в чистой совести?

Но мне кажется, кроме этого общаго значения тайны Божия, я могу указать здесь еще на особый вид ея, в том обще заключающийся. Это тайна, какую кому открыл Господь о своих отношениях лично к Нему. 0 каждом Он печется, чтобы соделать его причастником Своей благодати и спасения и каждый в жизни своей, даже при малом внимании, может применить, как Господь объемлющий всех любовию Своею, призывал его то теми, то другими обстоятельствами – на путь спасения, как открывал ему Свою любовь, Свое блюдение над ним, как подавал спасительныя средства к его обращению и утверждению на пути истины. Эта тайна наша между нами и Богом нашим, у каждаго своя – Мы будем ей верны, если будем хранить ее в памяти сердца неприкосновенно, не будем профанировать ее, выдавать ее врагам нашего спасения, если будем благоговейно блюсти в душе своей этот малый опыт нашего сознательнаго общения с Господом Иисусом Христом, возлюбившим нас до конца, не будем ни делом, ни словом оскорблять этот таинственный союз наш с Спасителем нашим. Предах его сомнением, холодностию, недостойною жизнию также преступно. как отвратительно видеть вероломство дружбы, и еще более гибельно.

Итак в запечатление данных нами обетов при святом приобщении: ни лобзания ти дам, яко Иуда – облобызаем Распятаго ради нас на кресте, с любовию и верностию искренних учеников Его.