Латинская патрология. Том 1. Период первый: Доникейская латинская патрология (150–325 гг.)

Prima denique bonitas Creatoris, qua se Deus noluit in aeternum latere, id est non esse aliquid, cui Deus cognosceretur. Quid enim tam bonum, quam notitia et fructus Dei? Tertullianus, Adversus Marcionem, II.3

Содержание

Предисловие

Предисловие

1. Хорошо известно, что русская дореволюционная патрологическая наука внесла немалый вклад в изучение жизни, сочинений и учения отдельных латинских Отцов Церкви и церковных писателей II-VIII вв.¹ – таких как Тертуллиан, свт. Киприан Карфагенский, Арнобий, Лактанций, свт. Иларий Пиктавийский, свт. Амвросий Медиоланский, блаж. Иероним, блаж. Августин, свт. Лев и Григорий Великие и некоторых других. Немалая часть их трудов была переведена на русский язык в Киевской Духовной Академии (хотя большая часть остается до сих пор непереведенной); было написано немало посвященных им специальных исследований². Многие патрологи, работавшие до революции в России или впоследствии в эмиграции – К.И. Скворцев³, Н.И. Барсов⁴, Д.В. Гусев⁵, П.А. Калачинский⁶, Т.А. Налимов⁷, И.В. Попов⁸, архим. Киприан Керн⁹, прот. Иоанн Мейендорф¹⁰ и др. – включали в свои краткие курсы патрологии отдельных представителей латинской патристики. В исследованиях, посвященных специальным вопросам – апологетике¹¹, триадологии¹², экклезиологии¹³, сакраментологии¹⁴, эсхатологии¹⁵, антропологии¹⁶, гомилетике¹⁷ – затрагивались некоторые аспекты латинского богословия. Однако, как в России до революции, так и в русской эмиграции не было написано патрологического исследования, охватывающего всю латинскую патристику в целом.

В советский период Отцами Церкви занимались под определенным углом зрения, в основном, специалисты по истории средневековой философии и литературы. Из всех латинских Отцов Церкви и церковных писателей, как правило, ограничивались лишь самыми известными, такими как Августин и Боэций, которых рассматривали исключительно с философской точки зрения в качестве предшественников средневековой латинской схоластики¹⁸. Курсы патрологии постсоветского времени – А.И. Сидорова¹⁹ и К.Е. Скурата²⁰ – либо вообще не включают представителей латинской патристики, либо останавливаются лишь на отдельных авторах, основное внимание уделяя греческим Отцам Церкви. То же самое можно сказать и о специальных исследованиях²¹. Появившиеся в последнее время новые переводы трудов латинских Отцов Церкви и церковных писателей – «Тертуллиана²², Лактанция²³, блаж. Августина²⁴, Орозия²⁵, свт. Льва Великого²⁶ и некоторых других – как правило, предваряются краткими предисловиями, в которых, за небольшим исключением, отсутствует какой-либо анализ богословского учения того или иного автора.

Таким образом, можно констатировать тот факт, что до сих пор в российской патрологической науке недостает специального исследования, посвященного латинской патристике в целом²⁷. Капитальный для своего времени труд архиепископа Филарета (Гумилевского) «Историческое учение об Отцах Церкви». Т. I–III (СПб., 1859), который до сих пор остается единственной всеобъемлющей патрологией на русском языке, не может рассматриваться в качестве такого исследования по нескольким причинам. Во-первых, латинские Отцы Церкви и церковные писатели рассматриваются здесь наряду с греческими, причем явное предпочтение отдается последним. Во-вторых, серьезный недостаток патрологии архиепископа Филарета – отсутствие систематического и подробного изложения богословского учения того или иного автора. В-третьих, этот труд, написанный в середине XIX века, в наше время безнадежно устарел, и к тому же изобилует многочисленными неточностями.

Появившиеся в последние годы антологии с краткими вступительными статьями, посвященными отдельным латинским Отцам Церкви и церковным писателям, также не дают необходимого материала для изучения латинской патристики. Одной из лучших подобных антологий может служить выходящая под редакцией епископа Илариона (Алфеева) серия «Отцы и Учители Церкви III-го, IV-го и V-го веков». Т. I–V (М., 1996 и далее), во вступительных статьях которой приводятся основные сведения о жизни и сочинениях Отцов и Учителей Церкви²⁸.Однако в вышедших на данный момент томах этой антологии латинские богословы, за небольшим исключением, практически не представлены. Более соответствует исследуемой тематике антология «Памятники средневековой латинской литературы IV–VII вв.» (М., 1998), составленная разными авторами (по преимуществу литературоведами). В ней приводятся краткие и достаточно точные сведения о жизни и сочинениях латинских христианских писателей IV–VII вв., но полностью отсутствует изложение богословского учения рассматриваемых авторов, большинство из которых были незаурядными богословами. Вышедшая под редакцией С.С. Неретиной «Антология Средневековой мысли» (СПб., 2001) по старой советской традиции включает только Августина и Боэция.

Автор глубоко убежден, что в возрождающейся ныне российской патрологической науке существует насущная потребность в таком исследовании, где были бы собраны воедино все основные сведения о латинских Отцах Церкви и церковных писателях, их жизни, сочинениях и богословском учении. Латинская патристика не может не привлекать внимания исследователей своими особенностями, в которых проявляются ее отличия от греческой патристики и которые дают представление о западной ветви Христианства. В частности, для латинской патристики характерно, с одной стороны, пристальное внимание к практической стороне христианства, к праву и властным отношениям, а с другой стороны, особый интерес к самопознанию, внутреннему миру души, психологии и интроспекции²⁹. Кроме того, начиная со второй половины IV века на Западе появляется множество учений, существенно отличающихся от православного богословия – таких как учение о тождестве в Боге сущности и свойств (энергий), психологические конструкции тринитарного догмата (латинский модализм), учение о filioque, о творении человека для восполнения числа ангелов, о потере свободы выбора добра в результате грехопадения человека, о непреодолимом действии Божественной благодати на человеческую волю, о предопределении святых, о преложении Св. Даров при произнесении «установительных слов» и др.³⁰ Все эти учения и их истоки требуют пристального внимания и оценки со стороны православного богословия.

Если мы обратимся к опыту западноевропейских стран, то обнаружим, что наряду с обширными патрологиями – такими как работы А. Гарнака³¹, О. Барденхевера³², Ж. Тиксерона³³, Б. Альтанера³⁴, И. Квестена³⁵, – включающими в себя как греческих, так и латинских Отцов Церкви и церковных писателей, есть целый ряд специальных исследований, посвященных латинской христианской письменности и богословию. Можно указать на работы П. Монсо³⁶, А. Гудеманна³⁷, А. Аматуччи³⁸, Г Барди³⁹, Л. Сальваторелли⁴⁰, П. де Лабриоля⁴¹, М. Пеллегрино⁴², Ж. Даниелу⁴³, Х. Роуза⁴⁴ и некоторых других. Впрочем, большинство этих исследований носят скорее историко-литературный характер и лишь отчасти могут быть названы патрологиями⁴⁵. Если же говорить о латинской патрологии в собственном смысле, то в качестве таковой на Западе может рассматриваться, во-первых, IV том патрологии И. Квестена (см. выше), подготовленный рядом ведущих специалистов под редакцией А. ди Берардино, где И. Квестену принадлежит только введение. Данный том называется «Золотой век латинской патристической литературы. От Никейского до Халкидонского собора» и полностью посвящен латинской патристике 325–451 гг. Во-вторых, как продолжение этого может рассматриваться первая книга IV тома итальянской патрологии (Patrologia. Vol. IV. Dal Соnсilio di Calcedonia a Beda. I. Padri latini. Genova, 1996). Эта книга также подготовлена под редакцией А. ди Берардино и посвящена латинской патристике 451–755 гг.

Опираясь на свой опыт преподавания латинской патрологии в Российском Православном Университете св. апостола Иоанна Богослова и других богословских учебных заведениях в течение последних пяти лет, а также участия в различных переводческих и издательских проектах, автор может с определенностью сказать, что такое всеобъемлющее исследование по латинской патрологии на русском языке будет весьма полезным не только для студентов духовных школ Русской Православной Церкви – семинарий, академий, богословских институтов – но и для студентов светских вузов (особенно после принятия Госстандарта по теологии и открытия богословских факультетов в некоторых вузах), а также для всех российских ученых, интересующихся проблемами патрологии, догматического и сравнительного богословия, средневековой философии, истории и литературы. Автор надеется, что настоящий труд будет способствовать развитию интереса к латинской патристике в целом и латинскому богословию в частности.

2. В последнее время на русском языке появилось несколько прекрасных введений в патрологию, где излагается история патрологической науки в России и за рубежом, ее методы и принципы, хронологические рамки и др.⁴⁶ В связи с этим автор ограничится здесь лишь кратким разъяснением используемых терминов, методов, хронологии и особенностей данной Патрологии.

Предметом латинской патрологии (patrologia, букв. ‹наука об Отцах Церкви») является латинская патристика, то есть жизнь, сочинения и учение латинских Отцов Церкви и церковных писателей II–VIII вв.⁴⁷ В рамках латинской патрологии рассматриваются как Отцы Церкви, то есть наиболее авторитетные латинские церковные деятели и богословы, отличавшиеся православностью учения, святостью жизни, древностью и признанные Церковью, так и церковные писатели, то есть писатели, принадлежавшие к Церкви и в своих сочинениях, выражавшие церковное вероучение, но не соответствовавшие указанным выше критериям⁴⁸. Кроме того, как Отцов Церкви, так и церковных писателей автор в равной степени называет термином «богословы», поскольку все они развивали то или иное учение о Боге (теологию) и Его отношении к миру и человеку (икономию)⁴⁹. К латинским Отцам Церкви и церковным писателям относятся те авторы, кто говорил и писал по латыни, поскольку латинский язык был тогда не только средством общения, но и выражал принадлежность к определенной культурно-исторической среде и стилю мышления⁵⁰. Настоящая Патрология построена, во-первых, по хронологическому принципу, поскольку представители латинской патристики рассматриваются в ней в хронологическом порядке начиная со II в. и заканчивая VIII в. Поэтому данное исследование носит отчасти исторический характер и соприкасается с такими дисциплинами, как история Церкви и история литературы. В настоящем исследовании история латинской патристики делится натри больших периода:

1. Доникейский период (150–325 гг.) – эпоха становления латинской патристики, формирования ее характерных черт, литературных жанров и богословских направлений.

2. Период от Никейского до Халкидонского Вселенского собора (325–451 гг.) – эпоха расцвета латинской патристики, связанная с тринитарными и христологическими спорами.

3. Период от Халкидонского Вселенского собора до св. Беды Досточтимого (451–750 гг.) – эпоха окончания латинской патристики и перехода от христианской Античности к раннему Средневековью⁵¹.

В первый том предлагаемой читателю Латинской Патрологии вошли латинские Отцы Церкви и церковные писатели доникейского периода⁵². Во введении к каждому из указанных трех периодов латинской патристики рассматриваются характерные особенности изучаемого периода, а в заключении подводятся итоги развития латинской патристики в данный период⁵³.

Во-вторых, данное исследование строится по систематическому принципу, поскольку при рассмотрении каждого отдельного Отца Церкви или церковного писателя автор придерживался принятой в патрологических исследованиях традиционной схемы, состоящей, во-первых, из краткого очерка жизни того или иного Отца Церкви или церковного писателя в связи сего литературно-богословской деятельностью; во-вторых, из обзора его сочинений, включая время и повод их написания, содержание и литературные особенности; наконец, в-третьих, из подробного изложения богословского учения исследуемого автора. Большое внимание уделяется нахождению источников литературной деятельности и богословского учения того или иного латинского богослова, сравнению отдельных пунктов его учения с учением современных ему и последующих греческих Отцов Церкви, а также установлению влияния, которое он оказал на латинскую богословскую традицию.

Особенностью настоящей Патрологии является также то, что особое внимание в ней уделяется богословскому учению. Поэтому данное исследование носит отчасти догматический характер и соприкасается с такими дисциплинами, как история догматических учений и догматическое богословие. Основной метод, использовавшийся при изложении богословского учения того или иного латинского богослова, включает, во-первых, анализ оригинальных латинских текстов⁵⁴ с привлечением необходимой справочной и исследовательской литературы; во-вторых, изложение содержащегося там учения в систематическом порядке, принятом в православном догматическом богословии⁵⁵.

Как правило, очерк богословского учения содержит следующие положения:

1. Богопознание и его источники.

2. Учение о Боге.

2.1. Доказательства бытия Божия.

2.2. Божественная сущность и сущностные свойства.

2.3. Триадология (учение о Св. Троице).

3. Учение о творении.

4. Ангелология и демонология (учение об ангелах и демонах).

5. Антропология (учение о человеке).

6. Амартология (учение о грехопадении и его последствиях).

7. Христология (учение о Спасителе, Его Лицеи природах).

8. Сотериология (учение о спасении).

8.1. Общая сотериология.

8.2. Частная сотериология.

9. Экклезиология (учение о Церкви).

10. Сакраментология (учение о церковных таинствах).

11. Эсхатология (учение о конце мира и будущей жизни).

11.1. Частная эсхатология.

11.2. Общая эсхатология.

При этом в зависимости от особенностей богословского учения того или иного автора набор этих пунктов может варьироваться; отдельные положения – опускаться; вместо одних – добавляться другие; в некоторых случаях может меняться порядок изложения. Все оценки, даваемые автором учению того или иного латинского богослова, основываются на соответствии этого учения положениям православного догматического богословия, которое отражает истинное Церковное вероучение, основанное на Св. Писании и Св. Предании, включающем в себя символические тексты, определения Вселенских и поместных соборов Православной Церкви и учение греческих Отцов Церкви.

Еще одной особенностью данной Патрологии по сравнению с исследованиями западных ученых является обилие в ней латинских цитат, встречающихся как в тексте, так и, главным образом, в примечаниях. При этом автор руководствовался, во-первых, нормами, принятыми в русской дореволюционной патрологической науке⁵⁶; во-вторых, желанием дать читателям возможность самим убедиться в адекватности изложения того или иного учения; в-третьих, стремлением подробнее познакомить читателей с латинской богословской терминологией.

* * *

Хотелось бы выразить свою сердечную благодарность всем, кто помогал мне в написании и издании этой книги. Прежде всего огромное спасибо Лидии Павловне Горбуновой, моей учительнице латинского и греческого языка, которая не просто дала мне навыки чтения латинских и греческих Отцов Церкви в оригинале, но вселила в меня глубокую любовь к святоотеческому богословию. Я глубоко признателен ректору Российского Православного Университета св. Иоанна Богослова архимандриту Иоанну (Экономцеву), который дал мне и многим моим коллегам возможность получить богословское образование в стенах Православного Университета. Кроме того, я многим обязан Алексею Ивановичу Сидорову, который не только был моим наставником в патрологии, но и подвиг меня к изучению и преподаванию латинской патрологии. Хотелось бы выразить свою признательность сотрудникам Института Философии – Виолетте Павловне Гайденко и Александру Арнольдовичу Столярову, сделавшим немало ценных замечаний и уточнений к данной работе. Я особенно благодарен священнику Андрею Лоргусу и возглавляемому им Фонду «Русское Православие», без финансовой поддержки которого написание этой книги было бы невозможно. Особое спасибо моему старому школьному другу Максиму Москалеву, без финансовой поддержки которого было бы невозможно издание этой книги. Я глубоко признателен доктору Иоганну Марте, Францу Гшвандтнеру и другим сотрудникам австрийского Фонда «Рго Oriente», помогавшим мне собрать необходимые материалы для работы, а также моему другу Максиму Никифорову, сделавшему немало уточнений в оформлении библиографического материала данной книги.

Solo Deo gloria!