Истинный Мессия, или Доказательство о божественном пришествии в мир Иисуса Христа и его Божестве

Иисус Христос есть истинный Мессия. Доказать сию истину, оспориваемую от Евреев неверных и подобных им – се предмет и содержание сея книги! Тонкостей Богословских и умозаключений философских здесь не употреблено. Все доказательства приведены столь очевидные, что истину оных нельзя не ощутить, – были бы только ум и сердце неожесточенные. Предлагаемая истина утверждается шестью главными доводами, следующими:

I. Предсказаниями, каковые произнесены от Иудейских писателей о разорении Иерусалима и всего Иудейского Царства. Но о сем великом происшествии Иисус Христос с большею ясностью, подробностью и точностью предрек, нежели кто-либо из древних Пророков. Разорение святого града и храма, сего земного обиталища небесной славы и величества, – истребление Царства и рассеяние народа, толико прежде любезного Богу и от Его благословляемого, предполагает

казнь столь же страшную, как и беспримерную, – казнь, коею поразило правосудие Божие Иудеев за учиненное беззаконие беспримерное, равно как и преужасное. Сей грех бесподобный, сие ужасное беззаконие учинил Иудейский народ, отвергнув и поноснейшею смертью умертвив Мессию.

II. Свидетельствами Апостольскими о Воскресении Иисуса Христа. Cии свидетели очевидные, беспристрастные, добродетельные, святые, достойны вероятия без всякого прекословия. Отвергнув их, нельзя не прийти в крайности, предосудительные для здравого рассудка, и для принятых вообще вероятия начал преоскорбительных.

III. Чудесами, доказав оных возможность, против Спинозы, не незнаменитого из безверных. – Чудеса Евангельские, признанные от Иудеев, равно как и от язычников, столько суть истинны, чужды обмана, и толико разнствуют от обаяний, творимых льстецами и лжеучителями, колико разнствует небо от земли. – В них явственно действовала сила Божия, так что Евангельские чудеса суть чудеса Божественные.

IV. Удивительным в мире распространением Евангелия. Малому числу Учеников Христовых, бедных, лишенных всякой помощи человеческой, ненавидимых от Иудеев, понеже Христовы, презираемых от язычников, понеже Иудеи; сему малому числу утвердит и распространит религию, неприятную для прихотей человеческих и своевольства, противную п Моисейским обрядам, и суеверию идолопоклонников – религию духовную, святую, небесную утвердит и распространит с быстрыми успехами, не есть ли перст Божий, Божия сила, Божия премудрость, слабым орудием сразившая и упорный Иудеев соблазн и гордое Еллинов безумие?

V. Жизнию и поступками первых Христиан. Божественные действия, каковые Евангельская проповедь произвела в душах и сердцах уверовавших во Иисуса Христа, не доказывают ли Божественность того, иже есть цель, или лучше, сердце Евангелия?

Наконец

VI. Ветхим Заветом, яко предварительною историею о Мессии. Сравнение пророчеств Ветхого Завета с историею Иисуса Христа, но токмо Иисуса Христа единого и единственного, есть столь же ясным, как и сильным доказательством Божественного Его в мир пришествия. Се содержание книги!

По намерению сочинения, быть ей полезною да благоволит человеколюбец Бог, о славе коего, равно как и о просвещении ближних ослепленных, ревность не можете не снедать всякое благочестивое и доброжелательное сердце.

Истинный Мессия

При последовавшей в свете особенной какой-либо перемене, люди обыкновеннее всего воображают, что таковое превращение сделалось по случаю, не стараясь войти рассуждением до причины первыя. Однако в рассуждении падения царства Иудейского, прийти в таковое заблуждение не можно. Сие великое происшествие столь ясно было означено толикими предсказаниями, толикими знамениями и пречудными действиями, что нельзя не согласиться, что при разрушении оного царства сам Бог действовал особенным образом.

О сем великом происшествии Иисус Христос оставил нам предсказания самые обстоятельнейшие. Иудеи также со своей стороны повествуют о вещах весьма удивительных, до того же происшествия относящихся. Начнем рассуждать о сих.

Есть непреложное между Иудеями предание¹, в их Талмуде, и утвержденное от всех Раввинов: что за 40 лет прежде разорения их царства, непрестанно видели в храме странные вещи. Всякий день казались новые чудеса, так что один знаменитый Раввин некогда вскричал: о храм! о храм! что тебя колеблет, и почто ты страшишься самого себя? Послушаем самого Иосифа, говорящего в Истории своей о войне Иудейской².

Прежде начатия Иудеями войны противу Римлян, видимы были на воздухе во Иудее колесницы, наполненные вооруженными людьми, везомые по облакам, и распространяющиеся вокруг городов, как бы для осады их. Иосиф уверяет, что многие из видевших cие чудное явление, еще находились в живых тогда, как он писал свою историю.

Комета, имевшая вид меча, являлась над Иерусалимом чрез целой год³.

Врата медные храма, кои были столь тяжелые, что двадесять человек едва могли их отворять, сами собою в одну ночь отверзлись; хотя были притом заперты превеликим замком и железным засовом, коего концы с обеих сторон глубоко в стены вложены были. О сем удивительном происшествии узнав градские правители от стражей церковных, пришли к храму, и не нашед ни малейшей против обыкновенного трудности при затворении сих врат, еще в большее пришли удивление⁴.

Некогда в праздник Пятьдесятницы жрецы, находясь во внутренности храма и отправляя свою священную должность, услышали шум, и после того вдруг голос, повторяющий несколько раз сии слова: изыдем отсюду, изыдем отсюду. Тацит о сем также повествует своей Истории в кн. 5.

Еще один пример больше того удивительный. За четыре года до начатия сея жестокая войны, когда еще Иудеи наслаждались миром и спокойствием, один поселянин, именем Иисус, пришед на праздник потчения Сени во Иерусалим, начал кричать: глас от страны востока; глас от страны запада; глас от четырех ветров; глас противу Иерусалима и противу храма; глас противу всего народа. Он не преставал ни днем, ни ночью бегать по всему городу, повторяя теже слова. Его взяли и осудили к наказанию: но он к своему оправданию не произносил других слов, кроме одних и тех же. Он ежедневно повторял сиe печальное предсказание. Правительство пришед в крайнее удивление, послало сего пророка к градскому чиновнику Альбину, который приказал его сечь лозами даже до крови. Но ничто не могло принудит его ни плакать, ни приносит жалобу; а только при каждом ударе повторял жалостным голосом: горе, горе Иерусалиму! Альбин спрашивая его, кто он таков, откуда, и что его заставляло говорит таким образом? И не могши получит никакого ответа, почел его сумасшедшим и отослал обратно. Не видели, чтоб сей человек с кем-нибудь разговаривал; бьющих его не злословил, и не благодарил тех, кои подавали ему хлеб; вся речь его состояла в беспрестанном повторении сих слов: горе, горе Иерусалиму! Он наибольше усугублял крик свой во дни праздников; и таким образом чрез семь лет и пят месяцев кричал беспрестанно, от чего однако голос его не ослабевал. Но когда Тит осадил Иерусалим, сей пророк, находясь с прочими в городе и бегая без усталости вокруг городских стен, кричал всякой день: горе, горе граду, горе народу, горе храму; наконец прибавив: горе и мне, в то самое время был повержен на землю камнем, брошенным от неприятеля чрез стену, и испустил дух, повторяя те же слова.

Но оставим говорит о знамениях и предсказаниях, о которых повествуют писатели Иудейские; рассмотрим ныне предсказания Иисуса Христа.

Пророчества о крайнем бедствии и падении народа Иудейского, предсказанные Иисусом Христом, заключают в себя все обстоятельства, какие только требуются в предсказаниях. Они совершенно исполнились, и нет места сомнению, чтобы они сделаны были после происшествия. Сии три важные истинны докажем.

Сии предсказания описаны во многих местах Евангелия, но особливо в главе 24 св. Матфея, в гл. 13 св. Марка, и в гл. 19, 21 и 23. св. Луки. Мы находим в них признаки, кои долженствовали предшествовать совершенному разорению царства Иудейского, обстоятельства сего великого происшествия, время, в которое должно было оному случиться, и последствия.

1. Иисус Христос предуведомляет учеников своих: что прежде разорения царства Иудейского, услышати имут брани и слышания бранем; что восстанет язык на язык и царство на царство⁵.

Сим точно предозначено было то плачевное состояние, в котором находилась Римская Империя в последние годы Императора Нерона; и после его смерти сия пространная Империя, наслаждавшаяся глубоким миром со времен царствования Августа, тогда начала потрясаться. Вдруг четыре Императора в одно почти время восстали противу Нерона, и сами противу себя⁶. Весь восток и запад вовлекли в свою ссору; один с другим кровопролитнейшие имели сражения, дабы решить, кому из них должно быть обладателем вселенной. Хощете ли узнать здесь обстоятельство, собственно к Иудейскому народу относящееся? Тогда-то между ими слышан был воинственный шум; тогда-то у них были частные бунтовщики, кои не хотели слышат даже, чтобы кто говорил о мире с Римлянами, и потому они с необыкновенною яростию восставали противу всех тех, кои желали мира.

Иисус Христос предсказал: что тогда будут трясения земли по местам⁷. И Иосиф Флавий повествует в истории своей об одном престрашном землетрясении, которое столь сильною было сопряжено бурею, громом и молниею, что все жители Иерусалима смертным почти были тогда объяты страхом⁸.

Иисус Христос предсказал: что тогда умножатся соблазны и неправды; что друг друга предадут, и возненавидят друг друга⁹ так, что ни самой союз крови, который теснейшим образом соединяет между собою людей, не силен будет удержат их от взаимной ненависти и предательства. Чтож? Не усилилась ли тогда между Иудеями неправда до чрезвычайности, когда у них видно было столько воровства, разбойничества, предательства, убийств и диавольских враждеб, со времени смерти Иисуса Христа даже до разорения их царства? Желает ли кто узнать злочестие и пороки, подобно распространившиеся и в Империи Римской, да прочтет первую книгу истории Тацита.

Иисус Христос предуведомил учеников своих: что восстанут многие лжехристы и лжепророки, и сотворят знамения и чудеса; что они прельстят многих, и что сии обманщики исходит будут в пустыни¹⁰. Мы можем положиться на свидетельство Иосифа Флавия, что никогда не являлось во Иудеи столько лжехристов и лжепророков, как во времена следующие но смерти Иисуса Христа, а особливо во время правительства Феликса¹¹.

Иисус Христос предрек: что прежде совершенного и гибельного падения Иудеев, будет Евангелие Его проповедано во всем мире, или во всей Римской Империи¹². Сего предсказания точное последовало событие: ибо из деяний святых Апостолов, церковных историков и из языческих некоторых писателей видим, что Евангелие распространилось во всем почти известном тогда свете с удивительною скоростью и в самое короткое время.

Иисус предсказал: что Его церковь будет ненавидима всеми языки¹³, и что будет подвержена жесточайшим гонениям. В самом деле Иудеи и язычники как будто согласились было истребить до основанья Церковь Христову. Мы видим в деяниях Апостолов, с какою злобою Иудеи преследовали всех исповедников Евангелия; и церковная История показывает нам, что Нерон принял было намерение истребить всех Христиан¹⁴.

Иисус Христос также предвозвестил¹⁵: что избранные, или Христиане избегнут тех страшных ударов, кои долженствовали поразит Иудейский народ; и мы видим в церковной Истории, что Христиане, находившиеся во Иерусалиме, вышли из оного заблаговременно в город Пеллу, где были вне всякой опасности; потому что сие место принадлежало Царю Агриппе, другу Римлян.

Таковы были признаки, предшествовавшие разорению царства Иудейского! Они самым яснейшим образом означены в пророчествах Сына Божия.

Рассмотрим ныне пророчества, в коих означены обстоятельства сего великого происшествия.

2. Иисус предсказал, что Римляне разорят Иудейское царство. Он сказал: егда узрите мерзость запустения, реченную Даниилом Пророком, стоящу на месте святе; иже чтет, да разумеет¹⁶. Чрез сию мерзость запустения означались идолы, или изображения ложных богов и Императоров, которых Римские воины носили на знаменах своих, и почитали их за нечто божественное. Иудеи никак не могли терпеть, чтоб Римляне распускали своп знамена в их государстве; почему Римляне в угодность Иудеям никогда знамен своих не показывали пред ними. Но приняв намерение истребит сей род, забыли тогда угождать Иудеям. Тогда-то увидали мерзость запустения, стоящую на месте святе во Иудеи, т. е. вокруг Иерусалима и храма, где быть ей не надлежало.

Он означая осязательнейшим образом ту славную осаду, которая долженствовала привести в крайнюю гибель Иерусалим, говорит: что сей город будет обстоим вои, обложат острог и обымут его отвсюду¹⁷. Можно ли лучше предсказать о той превеликой стене, которую сделал Тит, дабы запереть сию Иудейскую столицу¹⁸?

Он предсказал: что будет язва и глад. Сии поражения ужаснейшим образом свирепствовали в продолжении осады, а наипаче голод, так что одна мать принуждена была съесть собственное дитя.

Он предсказал: что сие разорение будет столь великое, что подобного ему не видел свет от начала своего. Иосиф, яко самовидец, засвидетельствовал истину сию. Подлинно, какой когда город потерял внутрь стен своих миллион и сто тысяч людей, во время одной только осады, продолжившейся чрез пять месяцев¹⁹? Тогда-то Иудеи завидовали жребию умерших. О сем Иосиф свидетельствует, а Иисус Христос все то предрекл [Лк.23:30].

Он предвозвестил: что Иудеи падут острием меча, и Иерусалим попран будет ногами языков. Мы видим в истории, какое убийство производили над сим народом внутрь и вне Иерусалима, во время сея войны, Сирияне и Римляне. Веспасиан, Тит и Плацид бесчисленное множество Иудеев убили мечем, наипаче при взятии Иomaлama и Гамалы²⁰, и когда бунтовщики были выгоняемы из восточной Иудейской части, лежащей на восточной стране Иордана. Видим также, что Римляне, не овладев еще совершенно Иерусалимом, уже начали все предавать огню и мечу, и тогда только престали убивать сей несчастный народ, когда притупились их мечи, и убивственные руки ослабели. Можно сказать, что тогда Иерусалим был попран ногами языков.

Предсказал также Иисус Христос: что победители разорят до основания город и храм, и разрушат их так, что нe останется камень на камени. Сие в действо произвел Тит в то время, когда воины его устали от кровопролития и убийства. Он приказал раскопать город и храм даже до основания.

3. В рассуждении времени, в которое должно было Иудейскому царству разрушиться, Иисус Христос предсказывал оное многократно, и с такою ясностью, какая только может быть употреблена в пророчествах: не мимо идет род сей, глаголет Спаситель, дондеже вся сия будут²¹. Аминь, глаголю вам, яко приидут вся сия на род сей.²² Дщери Иерусалимские, не плачитеся о мне, обаче себе плачите и чад ваши; яко се дни грядут, в няже рекут: блаженны неплоды, и утробы, яже не родиша, и сосцы, яже не доиша²³. И самым делом падение сего народа последовало в том самом веке, в котором пророчествовал Христос, и премногие из живших во времена Спасителевы были свидетелями оного разорения.

4. Нечастные сего истребленного народа остатки, кои не погибли от меча, огня, глада и заразы, соделались рабами и рассеяны по областям Римской Империи. Что также Иисусом Христом было предсказано: они, Иудеи то есть, пленены будут во вся языки²⁴.

Иисус Христос наконец сказал: что тогда приидет кончина²⁵, конец то есть царству Иудейскому, и Иерусалим будет попираем языки²⁶. Последствие оправдало истину сего пророчества. Ибо Государство Иудейское чрез сию ужасную перемену так разорено и опустошено, что оно никогда не могло возобновиться; и все усилия, какие Иудеи для возвращения своего ни предпринимали, были только для них гибельны, и соделали их злощастнейшими.

Но еще больше пророчеств, сказанных от Иисуса Христа о том же предмете, предлагают нам Евангельские книги. Находятся между ими притчи, в которых чувствительнейшим образом представляются с одной стороны ненависть, злоба и ожесточения Иудеев противу Иисуса, а с другой стороны их отвержение и разорение. Такова притча есть о браке²⁷, где званные на брак погибли и сами, и их город за то, что они дерзнули отказаться прийти на брак сына их Царя. Подобная тому же притча о тех неверных делателех винограда, которые за убийство сына владыки того винограда были сами истреблены, и виноград отдан другим делателям больше верным. Чрез что весьма ясно Иисус Христос показал Иудеям и их отвержение, и разорение царства их, и обращение язычников; что фарисеи и старейшины Иудейскиe довольно разумели, когда на оныя слова Спасителевы отвечали: не будет сие [Лк.20:16].

Из всех сих пророчеств в трех книгах Евангельских св. Матфея, св. Марка и св. Луки, относительно ко Иудейскому народу предложенных, справедливо можно заключит что пророчества, сказанные от Иисуса Христа, суть и ясны, и решительны, и самые обстоятельные.

Предложив пророчества из Нового Завета, касающиеся до падения Иудейского царства, должно теперь исследовать, не сделаны ли оные после бедственного приключения сего народа, т. е. рассмотреть, истинных ли суть те пророчества? Сей вопрос заключает в себе две части: 1) Евангелие св. Матфея, св. Марка, св. Луки прежде ли разорения Иудейского написаны? 2) Пророчества, которые читаются в Евангельских книгах о Иудеях, не внесены ли в оные после разорения?

В рассуждении первого вопроса, нам должно токмо справиться с здравым рассудком, с тремя оными Евангельскими книгами и с древностию Христианства. Мы найдем здесь довольно доказательств ко уверению правомыслящего человека, что оные Евангельские книги были написаны подлинно до разорения Иудейского царства. Cию истину сказывает нам здравой рассудок; образ, коим написаны Евангельские книги, оную утверждает, и вся Христианская древность была в том согласна.

1. Прежде разорения царства Иудейского, Христианская Церковь была довольно распространена в Империи Римской и Других местах. Следственно великое тогда было число верующих во Иисуса Христа, кои почитали Его своим Искупителем, своим Ходатаем к небесному Царю, основанием высочайших надежд своих и единственным Виновником верховнейшего их счастия. Сии первые Христиане были воодушевлены к исповеданию веры ревностью беспримерною. Убо история о Спасителе их, преданная на письме долженствовала быть для них книгою, столь же драгоценною, сколь для всех желательнейшею. Да и какой Апостол мог отрещися сделать удовольствие желанию столь справедливому и столь святому?

Христианская Церковь была тогда в свете из всех обществ человеческих презреннейшею и несчастнейшею. Всяк, входящий в оную, должен был в тоже самое время решиться терпеть презрение, ругательства, нападения, ненависть и гонение от Иудеев и язычников, непримиримых врагов сего благочестия новопроцветающего, которое основывалось на опровержении идолопоклоннических храмов, и их неверия и суеверия. Всякой Христианин долженствовал быть во всякое время готов лишиться всего, что есть в свете наиприятнейшего: покоя, свободы, почтения, имени, жизни. Он обязан был отказаться навсегда от всех мирских порочных приятностей, сколь бы они ни казались для страстей прелестными, и как бы глубоко ни были укоренены в сердце его. Се те условия, по-видимому самые жестокие и престрашные, коим должно было покорить себя, делаясь Христианином! Сие, толико по первому взгляду тягостное исповедание веры есть все основано на рождении Иисуса Христа, на Его чудесах, Его смерти, воскресении и Его восшествии на небо. Естьли бы сии дела были ложны, религия Христианская была бы один токмо обман, и должно бы соделаться совершенно бессмысленным, дабы для таковой религии подвергнуть себя толиким бедствиям. Почему первые Христиане непременно долженствовали быть уверенными о истине оных дел, и иметь в руках своих историю о Иисусе Христе, написанную верными писателями.

И подлинно Церковь Христианская в самом почти рождении своем, и как только начала распространяться, вдруг увидела премногих лжеучителей, кои усиливаясь внутрь ее, старались ее возмутить, и обманывать Христиан ложным учешем и деяниями. Почему Христиане крайнюю имели нужду беречься, дабы не вдаться в обман. Для сего любовь. благоразумие и должность требовали от Апостолов того, чтобы они предупредили гибельные следствия такового зла, снабдив Христиан верною о жизни Иисуса Христа историею, дабы верующие, читая оную, были в состоянии различать истину от обмана, и могли бы в случае посрамить лжеучителей.

Кроме того, история о Иисусе Христе. написанная от Апостолов Его, была необходимо нужна для обращения Иудеев и язычников. Без сомнения много было любопытных, кои желали знать, в чем состоит сия новая и столь удивительная религия, и кто был Иисус Христос, сей основатель ее? К познанию сего сокращеннейший и надежнейший был путь, вникнуть в самой источник, т. е. спросить о Иисусе Христе самих Апостолов Его. Но Апостолы не могли в одно время быть везде: так должно было им присутствовать везде непременно посредством истории о Иисусе Христе, написанной и преданной Христианами, дабы всякий Христианин был в состоянии удовольствовать любопытство Иудеев и язычников, предлагая им начертание сей священной истории. Таким без сомнения средством, между прочими другими, толикое число людей обратилось в столь короткое время. Ибо, читая со вниманием столь любопытную и столь удивительную историю, не можно было не удивляться и не возыметь особенного желания испытать, истинно ли то, что в оной истории описывается.

Наконец, Апостолы были мужи не только чистосердечные и добросовестные [как мы то докажем неоспоримыми доводами]; но сверх того были они верные и бдительные по званию своему служители, исполненные ревности к славе Божией и к человеческому спасение. Все писания, свету преданные ими, подают нам таковое об них понятие, и мы ничего не находим в них, чтобы по справедливости заставляло нас подозревать противное что-нибудь о них. Таким образом можно ли по здравому рассуждению поверить, чтоб по смерти Иисуса Христа даже до разорения Иудейского царства, то есть в течение больше 35 лет, ни один из Апостолов не возымел намерения написать историю о Иисусе Христе? Признаем убо, что Апостолы не преминули написать книгу, столь нужную для Христиан, и которая принадлежала к существенной должности их Апостольства.

2. Сию истину утверждает самой тот образ, каким написаны Евангельские книги. Здравая критика имеет свои приметы и причины, по которым она судит о времени, в которое какая книга была сочинена. Естьли в книге нет таких вещей, кои предполагают позднейшее время, нежели в которое почитают ее быть написанною: то таковая книга без всякого сомнения относится к тому времени, в которое быть ей полагают. И сиe правило, яко самое первое, всегда наблюдают справедливые и беспристрастные критики, дабы различит истинные сочинения от подложных. Наблюдая сиe правило, при рассматривании Евангельских книг, написанных от св. Матфея, св. Марка и св. Луки, мы увидим, что они по сему правилу совершенно справедливы. Разберем только подробно Евангелия, прочтем их со всевозможным вниманием, рассмотрим всякую в них речь; мы не найдем там ни одного слова, которое подало бы место подозрению, что они были написаны после бедственного падения Иудейского народа.

Напротив того, всё действия, все описания Евангельские предполагают, что царство Иудейское тогда еще существовало. Приметим, например, каким образом сии три Евангелиста повествуют о том отважном действии св. Петра, когда он извлеку нож против Архиерейского слуги, одного из числа воинов, от Иудейского Совета посланных, именем Малха, и отрезал ему ухо. Они о сем происшествии все три говорят согласно; но ни один из них не упомянул о имени св. Петра. Ибо благоразумие того требовало, чтобы умолчать имя его, когда и св. Петр был еще в живых, и правительство Иудейское, а потому и царство их, существовало, опасаясь, дабы не предать его чрез то Совету, сему зверскому и злобному правительству; и мы бы никогда не знали, что отрезавший ухо Малху был св. Петр, естьли бы о том не объявил св. Иоанн, который написал Евангелие свое после смерти Ап. Петра, последовавшей в 67-м году P. X.

3. Нет сомнения никакого, что вся древность Христианская верила и признавала, что оные три Евангельские книги были написаны от святых Апостолов прежде разорения Иерусалима; о чем предание всегда было постоянное и всеобщее. На сем основании утверждаясь Христианские во всех веках учители, без всякого сомнения всегда ссылались на оные св. книги. Так они признаны и приводимы были от Варнавы²⁸, от Климента Епископа Римского²⁹, от. Поликарпа Епископа Смирнского³⁰, от. Игнатия Епископа Антиохийского³¹, кои все были современники и ученики Апостольские, от Иринея Сирмийского, Епископа и ученика Поликарпова, от Иустина, Афинагора, Тертуллиана, жившего во втором веке, словом, от всех учителей Христианской Церкви.

Правда, что, древние учители Церковные не все согласны в рассуждении года, в который оные Евангелисты написали свои книги. По некоторым, св. Апостол Матфей написал Евангелие 39 года, (так полагает Евсевий), а по другим – 40 года от P. X. Св. Лука написал свое 54, а другие думают, что 56 года. Касательно же до Евангелия святого Марка, все вообще согласно утверждают, что он написал 43 года от P. X. Однако ни один из церковных учителей не полагает, чтобы хотя одно из трех Евангелий было написано после разорения Иерусалима. Все вообще согласны в том, что оные книги написаны и от трех Апостолов, и прежде падения Иудейского царства.

Когда соединить все сии положения, которые подают нам как здравое рассуждение, так и образ писания Евангельских книг и вся Христианская древность, то довольно будет доказательств, дабы всякого правомыслящего уверить, что оные три книги написаны до разорения Иудейского. И естьли кто, несмотря на таковые рассуждения, будет опровергать истину; то нет уже ни одной древней книги, о которой в точном времени сочинения ее можно б подлинно быть уверенным; потому что нет из древних книг, которых бы время сочинения лучше могло быть доказано, как трех оных Евангельских книг. Таким образом первая истина исследована.

Следуете теперь доказать, что о разорении Иудейского царства находящиеся в трех книгах Евангельских пророчества, не после внесены и не подложные суть.

1. Сначала должно заметить, что столь же невозможно доказать, будто сии три Евангельские книги написаны после падения Иудейского, как и что содержащиеся в них предсказания якобы после внесены. Сии два положения основываются единственно на злонамеренном безверных желании, чтобы оные были истинные. И таковое желание их служит им вместо всех доказательств: но может ли оно быть истинным доказательством?

2. Оные три Евангельские книги не были между Христианами первого века почитаемы за простые книги, к которым люди мало имея уважения, не стараются о сохранении их целыми и неповрежденными. Сии-то книги были драгоценнейшие и от всех прежних Христиан почитаемые священнейшими: ибо несомненно верили все, что творец оных был сам Бог. Сии-то книги были те, кои почитались Христианами за правило веры их; ибо они содержали в себе Христианского благочестия основание и обетование о вечном блаженстве, которое верующие надеются получить. Столь высокое понятие о сих Евангельских книгах не могло не возбудить в сердце первых Христиан глубочайшего почтения к оным. О чем сомниться не можно, наипаче когда представим себе ту горячайшую ревность, какую первые Христиане имели ко исповеданию веры. И так с сим высоким понятием и глубочайшим почтением, каковое имели первые Христиане к Евангельским книгам, не совместно уже будет положение, чтобы оные книги были переменены и перепорчены множеством ложных предсказаний.

3. Священные сии книги не в двух или трех только состояли списках: они имелись везде, в Сирии, Армении, Галатии, Вифинии, Греции, Македонии, Италии, в Египте и проч. Ибо непременно требовалось умножить число списков для наставления и утешения Христиан, распространившихся в Азии, Европе и Африке.

4. Святые оные книги не одним токмо духовным Церкви особам были поручены. Сделанное в Римской Церкви запрещение народу читать в дому священные сии книги, было в первых веках Христианства неизвестным, по признанию некоторых истинных писателей Римского же исповедания³². Каждый Христианин имел право читать их в дому своем, и размышлять о них для утверждения своего в вере, и для утешения себя всеприятнейшею надеждою о вечном блаженстве, в Евангелии обещаваемом. Сверху того оные книги были в каждой воскресной день читаны в собрании Христиан.

5. Предполагаемая в священных книгах порча не состоит в том, чтобы внесены были два, или три слова в одну, или и в каждую книгу: должно сказать, что вложены целые главы, многие пророческие притчи и другие предсказания, находящиеся в оных трех книгах, и столь естественно и согласно соединенные с другими истинами, что и одно внимательное чтение удаляет от разума все подозрение о обмане. Естьли убо относящиеся к бедствию и рассеянию Иудейского народа пророчества внесены в Евангельские книги после; то оные книги должны быть испорчены естественным неким образом, или лучше, с необыкновенными искусством, которого не могут не приметить и самые посредственного понятия читатели.

6. Имея столь сильное уверение, какое имели первые Христиане, что Евангельские книги написаны Духом Святым и Евангелисты были орудием только, можно ли было отважиться на такое беззаконие, чтобы дерзнуть вписать в Божественные книги какое-либо пророчество? Пусть называют, каким угодно именем, таковой поступок; пусть мнимым обмана сего творцам приписуют, какое хотят, доброе намерение: но се есть дерзкое предприятие, противное просвещенной й доброй совести, оскорбительное для Бога, якобы употреблено пресвятое имя Его, дабы обману дать вид истины и важности; преобидное для человек по тому наипаче, что они были бы обманываемы тем с меньшею с своей стороны осторожностью, что ложь прикрыта почтеннейшим титлом Божественного откровения.

7. Кроме того, естьли бы таковой столь грубый и столь осязательный обман узнали Иудеи и язычники, не имели ль бы они справедливые причины обращать в смех оные святые книги; почитать подозрительными все истины, находящиеся в них; презирать Христианское благочестие, и вменять за обманщиков всех исповедников Христианства? Таким образом вдруг пресеклись бы те удивительные Евангельской проповеди успехи. Да и как можно было сокрыть, чтобы сей предполагаемый столь ощутительный обман не дошел до сведения Иудеев и язычников?

8. Наконец представим, какое имели свойство Христиане первых веков. Они были люди чрезвычайно привязанные к такому закону, который под ужасною строгостью запрещает всякого рода ложь, обман, под каким бы покровом он ни скрывался. Они были люди столь преданные Богу, что с радостью отреклись покоя, забав, друзей, имений, даже самой жизни; словом, отреклись всех приятностей земных, только бы невредиму сохранить святость веры и закона. Они были люди, кои лучше желали быть потопленными в море и реках, терпеть отсечения телесных членов, быть сожигаемыми огнем, умирать под колесованиями, словом, терпеть самые лютейшие мучения, какие только варварское бесчеловечие могло изобрести: все сии, говорю, страданья понести лучше желали, нежели нарушить совесть свою, и отрещися от закона, который, рассуждаемый сам в себе, иметь все свойства закона Божественного. Они были люди, кои мучительнейшие злострадания снося с мужеством, превосходящим человечество, были при том в данных клятвах верные, в словах скромные, во всех поступках добродетельные, рачительно избегавшие всяких пороков, и кои когда собирались вo едино место для Богослужения, торжественную давали клятву хранить себя от убийства, от любодеяний, от неправды. сие признают самые даже гонители их, которые тщательно смотрели над жизнью первых Христиан, и примечали все их поступки³³.

Теперь вопрошаю: можно ли по справедливости вообразить, что Евангельские Книги были толикими подложными пророчествами искажены после разорения Иерусалима? Скажут, что все Христиане были напоены сим обманом. Но сему статься было невозможно. Ибо нет ни малейшего правдоподобия, чтобы люди, поставляющие всю славу свою в истине, в благочестии и в непорочности совести, возмнили, что им позволено делать обманы, и пророчества ложно приписывать начальнику их веры. Самая справедливость не позволяет иметь мнение столь обидное для Христиан, противу которых не имеют никакого доказательства на то, в чем их подозревают. Совсем не вероятно, чтобы люди, будучи действительно уверены, что Евангельские книги написаны по божественному вдохновению, дерзнули осквернит их, вписывая в оные таковые обманы. Нельзя также поверить, чтобы совершенно посвятившие себя закону, и будучи непримиримыми врагами всякой неправде и обману, возмогли ложно употреблять имя Божие, ко утверждению известного какого лжеучения. Сверх того Христиане, имея довольные доказательства к утверждению, что Евангельские книги, равно как и Христианская вера, суть Божественные, имели ли нужду прибегать к обманам, могущим оные святые книги и закон привести у неверных в презрение и посмеяниe? Наконец, вероятно ли то, чтобы таковой обман мог быть принят и оправдан от всех истинных Христиан, находившихся в Азии, Европе и Африке? и ни один бы из толикого числа верующих не сыскался, искренней ревности к истине и благочестию исполненный, чтобы не восстал противу таковой лжи. По истине должно быть весьма несправедливым и по превосходству злобно мыслящим о человечестве, дабы противу всякого правдоподобия подозревать всех Христиан первых веков, яко бы они дерзнули так подлым образом испортить книги, почитаемых у них Божественными.

Но должно по крайней мере, скажут, согласиться, что между Христиан первых веков были лжеучители. Правда, что были тогда таковые лжеучители, кои неправедным образом присвояли себе священное имя Христианина. Сии, скажут далее, лжеучители могли испортить те Евангельские книги, вписав в них пророчества. Так! они могли испортит те Евангельские книги, которые находились в их руках. И мы видим из церковной Истории, что были еретики, кои таковое святотатство учинить дерзнули. Таковы были Евиониты, Коринфианы, Карпократы, Назареяне³⁴. Но возможно ли было повредить все прочие Евангельские списки, находившиеся в руках истинных Христиан? Естьли бы пророчества, о которых мы говорим, были внесены в Евангельские книги от еретиков: то было бы некоторое чудо, когда бы такового обмана не мог приметить и самый посредственный читатель. Ибо как можно было таким образом испортить все Евангельские книги, находившиеся в Европе, в Азии, в Африке, и испортить так, чтобы о том не ведали истинные Христиане, имевшиe у себя оные книги? сие совершенно невозможное дело! Сему намерению еретиков столь явному и столь для Христианства обидному Христиане всегда могли противустать, как они и противустояли вышепомянутым еретикам, коих намерение опровергли и низложили.

Прибавим к сему три следующие примечания:

1. Между пророчествами Нового Завета о бедствиях народа Иудейского, следующее пророчество заслуживает особенное внимание: И тогда придет кончина, и пленени будут во вся языки; и Иерусалим будет попираем языки, Дóндеже скончаются времена язык³⁵.

Сия кончина, о которой говорит пророчество, весьма явственно относится к Иудейскому государству. Ибо оно было главным предметом всех пророчеств, означенных в тех главах, откуда оные слова выписаны. Там сказано о знамениях, долженствовавших предшествовать разорению Иудейского царства; и потом прибавлено: и тогда приидет кончина. Сии слова не могут относиться к другому государству, как только к тому, о разорении которого были объявлены знамения предшествовавшие, кои в самом деле последовали. сие толкование неоспоримо утверждают следующие слова: и пленени будут во вся языки; и Иерусалим будет попираем языки, и проч. Ибо известно, что Иерусалим был знаменитейший город Иудеев, столица государства их и место великого их Совета или Сената. Когда же сии слова предвозвещают рабство Иудейское: и пленени будуm во вся языки, и Иерусалим будет попираем языки; то можно ли яснее было сказать, что сей народ будет порабощен другими народами? Сии слова означают еще, до которого времени Иудейское царство долженствует пребыть разоренным, Иудеи попираемы ногами языков и находиться в рабстве. Дондеже скончаются времена язык; то есть, доколе все народы приложатся к Христианской Церкви, или доколе проповестся всему миру Евангелие. Естьли сии слова покажутся кому еще сомнительными, пусть прочтете то, что св. Павел говорит об Иудеях к Римлянам (Рим.11:25): не хощу вас неведети тайны сея, братие, яко ослепление от части Израилеви бысть, Дóндеже ислолнение языков внидет. Можно ли определительнее пророчествовать, что народ Иудейский имеет пребыть в неверствии, пока все язычники познают Евангелие? И сего пророчества смысл можно ли в яснейших заключить словах, каковы cии: дондеже ислолнение языков внидет?

2. В сих словах пророческих должно заметить три вещи: 1) нечастное состояние Иудеев, т. е. разорение их царства, их рабство и их неверствие; 2) продолжение сего состояния; 3) пpедел, или окончание такового состояния их. Оставив первый член, приметим, что продолжение сего злосчастного Иудейского состояния, по силе пророчества долженствует быть очень долговременным; ибо оно должно пребывать, Дóндеже все языки или народы приидут в познание Иисуса Христа. Наконец предел, или окончание такового Иудеев состояния последует тогда, когда исполнятся времена языков, то есть присоединятся все народы к Церкви Христианской. Так естьли кто подозревает, что пророчество о разорении Царства Иудейского и о рабстве их сделано после происшествия, тот пусть посмотрит на предсказание о продолжении сего несчастного Иудеев состояния и на предписанный оному конец. Во исполнение убо оного пророчества, Иудейское царство долженствовало быть разорено, Иудеи попраны ногами языков, отведены в плен и рабство, и пребывать в неверствии; и сии три последствия должны продолжаться до всеобщего язычников обращения к вере. Но как сие всеобщее язычников обращение еще не последовало, еще не все народы услышали проповедь о Иисусе Христе; Иудейское же царство разорено, и Иудеи везде почитаемы были и суть рабами, и пребывают в неверствии, и тому уже более 17 веков, как таковое о сем пророчество сказано; и как оно доселе истинно и последующие происшествия наилучше соответствуют предсказаниям его: то такое ли есть свойство пророчества подложного? и могли ли первые Христиане выдумать оное после происшествия, когда злосчастное состояние Иудейское доселе пребывает, и будущее обращение язычников есть для нас непроницаемою тайною? Следовательно оное пророчество сделано прежде; следовательно есть самое истинное, и нет ни малейшей причины подозревать, чтобы оно было подложное.

3. Наконец должно заметить сиe обстоятельство, что за нисколько времени до разорения Иерусалима, Христиане Солуняне пришли было в великое смятение, воображая, что вскоре увидят они кончину мира. Св. Апостол Павел принужден был употребить всевозможные доказательства³⁶, дабы успокоить их встревоженные мысли. Чему однако удивляться не должно: ибо кто только прочтет главы св. Матфея 24 (Мф.24), св. Марка 13 (Мк.13) и св. Луки 21 (Лк.21); тот увидит, что содержащиеся в сих главах пророчества читая прежде разорения Иудейского государства, весьма удобно можно было поверить, что кончина мира весьма близко предстояла. Из чего явствует, что сии три Евангельские книги были известны и читаны Христианами прежде падения Иудейского народа.

Из всех сих рассуждений можно по справедливости заключить, что в Новом Завете предсказания, относящиеся к народу Иудейскому, суть истинные пророчества. А положив сие начало, многие уже выйдут из оного следствия. 1) Должно сих пророчеств творцем быть Богу; ибо ограниченные человеческие умы проникнут в будущее с такою точностью познания обстоятельств никак не могут. 2) Должно Иисусу Христу быть истинным пророком: ибо и Евангелисты и вся Христианская древность приписывают оные пророчества Иисусу Христу. 3) Должно признать, что Иисус Христос есть обетованный народу Иудейскому Мессия, и есть Сын Божий: ибо Он стольже ясно, как и многоопытно доказал все те Божественные свойства, какие должно иметь Мессии. Наконец 4) должно принять, что сам Бог особеннейшим образом действовал при поражении крайним несчастием Иудейского народа; потому что сие великое происшествие сам Он предобъявил столь точно, столь ясно и столь обстоятельно.

Член 5. О преимуществах народа Иудейского

Узнав теперь, что падения Иудейского царства были предсказаны все главнейшие обстоятельства, рассмотрим, какие сей погибший народ имел преимущества? Сличая бытописание о народе Иудейском с бытописанием о других народах, всяк может собственным опытом узнать, сколько Иудеи преимуществовали пред всеми другими. Иудеи, сиe потомство Авраамле, были из всех любезнейшими Богу и от Него паче всех покровительствуемым народом. Сам Бог торжественно и необыкновенным образом объявил себя, что Он их есть законодатель, Царь, защитник и благотворитель. В доказательство чего, не пощадел Он никаких чудес, оказывая Иудеям величайшее благоснисхождение и безпредельную благость. Можно сказать, что Иудейский народ был яко дражайший сын, получающей от отца своего каждый день новые знаки нежнейшей любви его и благоволения, когда между тем прочие братия его находятся как бы отринутые и лишенные всех милостей родительских. В самом деле все другие народы земные, наставляемые одною токмо природою и разумом, и находясь в величайшем презрении у Иудеев, пребывали в самом грубейшем и постыднейшем неведении истинного Бога, всеобщего Отца. Они предавшись безрассудному воображению своему, воздавали богопочтение тварям, даже презреннейшим, и в сем заблуждении казались совершенно оставленными от Бога: но Иудеи одни были предметом особенной любви величайшего промысла и чрезвычайных наставлений Божиих. Кроме естественного закона, Бог, дабы вящше просветить Иудеев, снабдил их сверхъестественным откровением, употребив притом средства самые действительные к соделанию избранного народа мудрым и благочестивым; для лучшего же откровенных свыше истин изъяснения Он учредил Старейшин. Но чтобы поставленные учители народа наблюдали неослабно звание свое, и народ был бы действительнейшим образом приводим к своей должности, то для сего Он от времени до времени воздвигал Пророков, особенною силою слова и чудодействий одаренных. Беспримерная Божия к сему народу благость ощутительно являлась даже в наказании их: ибо упрямый и жестоковыйный народ Иудейский, подвергшись какому либо несчастию, естьли прибегал к Богу своему, и просил у Него помилования; Бог на прошения их преклонялся, и всевозможные, где нужно токмо было, творил чудеса для спасения их. Словом, Бог для Иудеев был яко нежнейший Отец. Но когда сей толико возлюбленный и толикими преимуществами отличенный народ погиб, и когда во всех его гибельных последствиях явственно видим ужаснейшие знаки гнева Божия и отвержения; то кто при таковом чудном преврате, останется без удивления? И так рассмотрим те знаки гнева Божия, и исследуем, чем Иудеи навлекли на себя гнев оный и отвержение.

Все признающие промысл Вседержителя уверены в том, что есть гнева Божия знаки, столь чувствительные и столь известные, что когда они последуют, нет ни малого сомнения о огорчении Божием. Таковые знаки бывают многоразличные, из великости коих, числа и продолжения заключают о великости гнева Божия. Посему заключению воззрим на Иудейский народ и на последнее оного рассеяние; мы увидим тамо бесчисленное множество гнева Божия знаков столь же ужасных, как и продолжительных.

1. Когда Бог бывает огорчен противу какого народа, то часто предает его величайшим бедствиям, из коих зараза, голод и война почитаются тягчайшими ударами гнева Его. Но Иудеи во время разорения царства своего не одним токмо, но всеми оными ударами поражены наижесточайшим образом. Вдруг двоякая война разрушила все спокойствие сего несчастного народа. Война внутренняя, какой никогда не было жесточае, живо изображала адское состояние; а внешняя с таким устремлением продолжаема была, что до тех пор не окончилась, пока всю Иудейскую столь многолюдную и так благополучную страну не превратила в ужаснейшую пустыню. А сколь великий был голод, довольно можно, узнать из того, что матери принуждены были снедать детища свои. Моровая же язва столь ужасно свирепствовала, что чрез одни только врата города Иерусалима выбросили 115,880 мертвецов, погибших то от голоду, то от заразы. Сверх сего было столь сильное землетрясение, что Иудейский народ в крайнее приведен был смятение и уныние.

2. Никогда от Бога не бывают оставлены на собственный произвол те, кои благоупотребляют божественные Его милости, и ведут жизнь угодную Ему. Почему естьли увидим народ какой-либо оставленный самому себе и преданный разврату своего сердца, то сие есть уже явным знаком гнева Божия. Но кто когда видел столько отверженный от Бога народ, как Иудеев во время их последнего бедствия? Они тогда погрузились в самые ужаснейшие злодеяния. Поправ весь стыд и совесть, отвергали, противу всех благоразумия правил, толикократно предлагаемые от победителей мирные выгоды³⁷, и будучи влекомы некоторым бешенством, стремились сами к своей погибели так, что ничто их не могло удержать от оной. Все вообще были водимы духом обмана, слушая без разбору всякородных обманщиков, и полагаясь безрассудно на зловредные прельщения, сами собою ускорили свою гибель; и сей дух обмана питают они даже после разорения своего. И так все сиe не явственный ли есть знак отвержения их от Бога?

3. Но по таковом Иудеев мечем, огнем, гладом и заразою истреблении, оставшиеся в живых еще больше несчастными учинились, нежели погибшие. Они все соделались рабами, будучи рассеяны по всему Римскому Государству, и одни осуждены были для сражения с лютыми зверями, другие же употреблялись для отправления работ толико же презренных, как и бедственных. Таким образом все Иудейское царство превращено до основания. Не есть ли се второй знак гнева Божия? Сии знаки раздраженных небес столь были явственны и ужасны, что самые Римляне, разорявшее Иудейское Царство, не могли не ужасаться таковых происшествий, и почитали себя орудиями мщения Божия. Тит признал сие торжественно, и Иосиф Историк кажется был совершенно уверенным, что род его погиб по особенному действию праведного гнева Божия. Исполнились убо сии Спасителевы слова: яко дние отмщению сии суть (Лк.21:22).

4. После сего столь важного происшествия еще Иудеи чувствовали на себе гнев Божий, что приметить должно из следующего. Несомнительным почитается гнева Божия знаком, когда все намерения и предприятия, употребляемые народом для освобождения себя из плена и рабства, остаются тщетными. Посему можно сказать, что Бог как бы проклял все предприятия Иудейские для восстановления государства их; ибо не только они не успевали в намерениях, но еще чрез то тягчайшими соделывали обдержащие их узы, и увеличивали свое несчастие. Таким образом окончилось предприятиe Иудейское, которое они учинили во втором веке под предводительством знаменитого обманщика Баркохаба, называвшего себя Мессиeю³⁸. В сей войне погибло Иудейского народа около пяти сот семидесяти тысяч, кроме тех, кои пропали от голоду, зноя и болезней. И чрез сие возмущение навлекли на себя несчастные Иудеи всю ненависть Императора Адриана.

5. Долговременность плена есть пятый знак гнева Божия на Иудеев. Вообразим только сей народ от самого происхождения его до начала первого века; сочтем время каждого плена их, в котором токмо они находились; соединим все сии лета вместе: мы увидим, что не было плена подобного сему последнему плену их, продолжающемуся уже тысяча семь сот тридцать лет³⁹. Се беспримерный Божия на Иудеев гнева знак!

6. Шестой знак чрезвычайного гнева Божия есть Его молчание. Чем более продолжается несчастие, тем паче нужны утешения. Вавилонский плен, продолжавшийся чрез 70 лет, весьма краток есть в сравнении с настоящим. Однако Господь не оставлял тогда Иудеев без утешения. Он к отраде их открыл предел пленению их, и не преставал воздвигать между ими Пророков, яко знак, чрез который Бог уверял свой народ, что Он его не оставил еще в несчастиях его. Сии Пророки были яко залогом Божия отеческого благоволения к Иудеям. Но в сем последнем плене, которому в рассуждении долговременности все бывшие пленения, вместе взятые, не могут быть равны, Иудеи ни малейшего не получили со стороны Божией утешения. Они не могут ласкаться надеждою быть вскоре освобожденными; потому что не могут знать пленению своему предала. Доселе не было у них Пророка, который бы усладил горесть рабства их. Естьли же когда появлялись между ими люди под именем пророков, то были обманщики, восхитившее имя пророка с тем, дабы играя над собратиями своими и соделав их несчастливейшими, возбудит в сердцах их вящшую печаль и сетование, что они не получают истинных пророков, посылаемых от Бога. Сколько Иудеи жалуются, вопиют, воздыхают; но со стороны Божией нет для них никакого ответа. Тщетно мысли их обращаются к небу; небо пред ними крепчайше находится заключенным. Словом, нет для сего злосчастного народа ни тени свободы и yтешения. Сие чрезвычайное знамение гнева Божия сколь сильным есть доказательством отвержения сего народа!

Собрав во едино все сии знаки гнева Божия, т. е. двоякую войну, каковой пагубогноснее никогда не бывало, крайний голод, язву, землетрясения, жестокое оставшихся рабство, всесовершенное Иудейского царства разорение, проклятие простирающееся на все намерения, какие токмо Иудеи для своего освобождения предпринимали, беспримерную в рабстве долговременность, совершенное лишение всех надежд утешения со стороны Божией, извлечем оттуда следующие три примечания:

Первое: что Бог никогда не был против Иудейского народа столько огорчен, как в первый век по Христе, и каковым доселе быть продолжает; ибо никогда Он не показывал толиких и столь долговременных знаков своего негодования на Иудейский народ.

Второе: что сие последнее их пленение совсем особенного есть рода от прежде бывших. ие были наказанием, а сие есть казнию. Там Бог поступал с Идеями, яко чадолюбивый отец, вскоре после наказания являющий свою любовь, научающий, утешающий и обещающий: а здесь поступил с ними яко владыка и судия, жестоко наказывающий преступников законов Его.

Третье есть яко естественное из предыдущего последствие, т. е. что Иудеи непременно учинились пред Богом виноватыми по какому-нибудь величайшему злодеянию, коего важность превосходит все преступления их, какие только делали от начала избрания своего в народ Божий.

Но какое было бы таковое злодеяние? О сем вопросе рассуждают Иудеи не меньше, как и мы. Естьли судить по наказанию, то сие злодеяние должно быть следующих свойств:

1. Должно оно быть, как выше мы сказали, величайшим из всех преступлений, каковые токмо Иудеи ни учинили.

2. Должно злодеянию сему быть всеобщему, в котором бы весь Иудейский народ был участником; потому что весь род их подвержен стал ужасным действиям Божия правосудия.

3. Наконец должно быть сему злодеянию такому, в котором Иудеи доселе не раскаялись; потому что наказание доселе над ними продолжается.

Сей в первом веке живших Иудеев грех не состоял ни в растлении нравов, ни в идолопоклонстве. Естьли прочтем историю их во времена последние Царей за несколько прежде пленения Вавилонского, мы тамо увидим, до какой степени распространилось между Иудеями всеобщее в нравах распутство и идолослужение. Однако за сии беззакония были они наказаны пленом, чрез 40 лет только продолжавшимся; но притом были неоднократно ободряемы как обещаниями о возвращении из плена, так и другими премногими утешениями. Правда, развратность нравов между Иудеев первого века была безмерная; но она не была таковым новым беззаконием, чтобы могла навлечь на Иудеев казнь нового рода; а сверх того сколь развратность их велика ни была, однако она не столь была всеобщею, как в каковой утопала вся Иудея во времена последних своих Царей. Впрочем Иудеи первого века были столь удалены от идолопоклонства, сего наследного почти отцов своих нечестия, что они совершенное имели к оному отвращение, и сия законная, ненависть доселе между ими царствует: следовательно Иудеи первого века чисты были от греха идолослужения.

Какое убо могло быть столь великое злодеяние, подвергшее Иудеев толикому бедствию, какового они никогда не претерпевали, и учинившее их несчастнейшими из всех народов? Но на сей вопрос что ответствуют сами Иудеи? Ничего: они молчат. Сей последний, толико безотрадный плен их удивляет, поражает; но причина сему есть, по их мнению, неразрешимая загадка. Они говорят, что есть какой-нибудь тайной грех, учиненный ими. Вот до какого ответа неверствие довело Иудеев! Какое они желают иметь понятие о высочайшем Существе, преправосудном Боге? Они хотят представит нам Бога подобным такому отцу, который возвеличив паче всех сына, оказав ему беспримерную любовь, и оную многократными и самыми убедительными знаками засвидетельствовав, наконец выгнал бы сего возлюбленного из дома своего, отвергнул и лишил бы наследия, не сказав ему ни прежде, ни после столь жестокого поступка, за какое преступление он его выгоняет, отвергает и лишает всего. Или они взирают на Господа, яко на тех бесчеловечных Инквизиторов, кои несчастных содержат в узах целые годы, не удостаивая давать им знать, за какую они вину содержатся в оковах.

Несчастный народ! открой очи свои, посмотри и виждь, кто есть сей Иисус, которого отцы твои, отвергнув яко льстеца, зверским образом умертвили и коего, по мерзостному подражанию отцам своим, отвергаете вы и проклинаете. В сем поступке виждь истинный источник несчастия предков твоих и твоего. В сем-то злодеянии и в последствиях его и мы находим три свойства, по которым Иудеи величайшими учинились преступниками, и подвергли себя сему последнему и беспримерному пленению, продолжающемуся даже до наших времен.

1. Преблагий Бог, предопределив для спасения человеческого рода послать в мир Мессию, возвещал о сем в течении многих веков, предозначая все свойства Meccии. Сей Мессия явился во время, пророчествами означенное; но Иудеи бесчестнейшим образом предали Его смерти. Вот то величайшее их злодейство, которое они учинили после избрания своего в народ Божий. Дабы восчувствовать всю лютость злодеяния их, представим величайшие качества Meccии, уважение, каковое Иудеи посему о Meccии понятию оказывали Ему, и образ, как они приняли Его. Сей определенный от Бога Мессия (да скажу с Пророком) есть истинный учитель и вместе Господь, всех языков, Избавитель человеческого рода, великий Ходатай между Богом и человеками, вседержавный Владыка человеков и Ангелов, единородный Сын Божий, чуден Советник, Отец будущего века и Князь мира. В рассуждении Мессии, Бог поступил с Иудеями самым отличнейшим образом. Ибо Мессия долженствовал произойти из недр сего народа, коему одному вверены были от Бога словеса, возвещающие и описывающие Его, и о пришествии Его в мир одни Иудеи прежде всех долженствовали быть извещены и поздравлены сим вожделенным счастием. Но когда Мессия пришел в мир, Иудеи, сей т. е. народ толико Богом прославленный и облагодетельствованный, приняли Его яко презреннейшего, бесчестнейшего и беззаконнейшего из всех смертных. Они после оказанных Ему лютейших обид, ядовитейших злохулений, повлекли на смерть и заставили терпеть жесточайшее из наказаний, каковые только определяются величайшим злодеям. Такова была жестокость их! и се-то есть их злодейство несказанное и в своем роде единственное!

2. Но сие злодейство не есть частное и от некоторых точию учиненное. Оно есть злодейство всего Иудейского народа. Их секты, одна другой самые неприязненные, соединились в умысле погубить Мессию. Их великий Совет, по общему всех согласию, предал Иисуса Христа для пропятия Пилату, Римскому Наместнику, и народ, с удовольствием принимая неправедное нечестивых начальников своих определение, кричал Пилату: возьми, возьми, распни его. Тщетно сей языческий правитель, не обинуясь, свидетельствовал свое несогласие на осуждение и на смерть такого человека, в котором ни единой не обретал вины. Народ, чрез сие Пилатово несоглашение пришед в большую ярость, умножал свой вопль, и смело принимая на себя и на свое потомство следствия сего злодейства, кровь его, вопиял, на нас и на чадех наших! Вот второе свойство греха, учиненного Иудеями, что злодейство их есть общее всему роду их!

3. Иудеи никогда не отрицали учиненного ими поступка. Они всегда признавались, что их отцы бесчестным образом умертвили Иисуса. В чем не токмо не запираются, но еще похваляя таковой отцов своих поступок, всячески оправдывают оный и всевозможные хулы и злословия изрыгают на Иисуса. Вот третье свойство того злодейства, которое причиною есть необычайного Иудейского пленения, даже доселе продолжающегося! Се тот грех, в котором Иудеи до ныне еще не раскаиваются!

Итак, падение Иудейского царства есть происшествие необычайное. Оно от Иисуса Христа было предречено во всей истине, точности, ясности и во всех главных обстоятельствах. Тако пал народ тот, коему Бог наиболее оказывал благость свою! В сем народа Иудейского падении и в последствиях его видимы суть ужаснейшие знаки гнева Божия и отвержения его; чем предполагается величайшее злодеяние, какового Иудеи от начала избрания своего прежде не сотворили. Сего ужасного и безмерного злодейства все свойства заключаются в поступке Иудеев со Иисусом. И сей их поступок естьли не признать величайшим злодеянием, то страшное Иудеев падение и беспримерное рабство останутся загадкою, которую никто из признающих промысл Божий не возможет ни решить, ни согласить с пресовершенным правосудием Божиим. Из всех сих рассуждений заключаем, что Иисус есть Мессия и есть Сын Божий. Се первое доказательство противу неверствия Иудеев и им подобных.

Разум научает нас, что не все истины основываются на одних и тех же доказательствах. Есть многие виды истин; но из них каждая имеет свои доказательства. Так истины математические должны быть доказываемы математически; истины физические требуют доказательств физических; истины исторические должны быть утверждены свидетельствами. И сие столь явственно, что естьли бы кто для всенародных истин требовал одних и тех же доказательств, то бы по справедливости почли его или безрассудным, или нимало незнающим существа доказательств.

Например: сия истина не сомнительная, что естьли две черты, проведенные на одной и той же плоскости и имеющие общие околичности или крайности, будут согнуты; то содержимая внутрь будет меньше, нежели содержащая. Но Математик для доказательства сего не обязан употреблять опыт, или свидетельства. О сражении и победе, происходивших под Полтавою, никто из знающих не сомнится. Но естьли бы Китаец, пришед теперь в Россию, потребовал для утверждения происшествия оного доказательств математических; то он всю бы ученость привел к невозможности удовлетворить любопытству его. Должно ли убо происшествие оное почесть баснословным? и такового Китайца не справедливо ли почли бы человеком смешным с его требованием? Естьли кому попадется книга, хорошо сочиненная; то нужны ли здесь геометрические доказательства, дабы увериться, что сию книгу сочинил автор, и что сей автор был муж ученый? и не можно ли сие узнать самому без помощи посторонних доказательств? Также когда кто благорассудительный желает увериться в исторической какой истине, то он не требует и не ищет других доводов, кроме справедливых и точных свидетельств. Ибо есть своп доказательства для исторических, равно как и для математических истин.

Закон Христианский основывается наибольшею частию на деяниях; почему смешно было бы требовать или математических, или физических доказательств, для утверждения истины сего закона. Должно требовать свидетельств, на которые можно бы основательно положиться. Но чтоб знать, справедливо ли, или ложно засвидетельствовано такое-то деяние, мы должны исследовать оного действия сущность, обстоятельства, сами свидетельства и свойства свидетелей. Воскресение из мертвых не есть действие совершенно невозможное, как о том говорит Спиноза. Мы возможность оного доказываем следующим умстованием. Известно, что есть во вселенной общие законы, по которым естественные действия производятся; не меньше также известно и то, что сии общие законы имеют законодателя. Ибо сия истина неоспоримая, что всякое действие должно иметь свою причину. Сей законодатель должен быть причина свободная: иначе (что было бы крайняя нелепость) я был бы совершеннее, нежели он. Ибо свобода, или могущество делать то, что угодно, есть совершенство, и могущий действовать по своему произволению есть совершеннее пред неимеющим такового могущества. Но как я знаю и весьма чувствую, что я имею свободу (ибо, на пр. я имею власть двинуть свою руку, когда хочу, и не двинуть, естьли не хочу; и все люди вместе тщетно бы старались уверит меня, что я не имею свободы, когда ежедневный опыт то мне доказывает): – что ж? я имею свободу, а Творец ли законов вселенной, который должен быть бесконечно совершеннее меня, не будет свободен? Уже ли Он лишен сего толь превосходного совершенства? Так моя свобода будет произведение без творца, действие без причины? Вот смешное и равно невозможное предположение! Сей убо Законодавец, будучи причина свободная и могущая производить по произволению действия, без нужды в общих законах, от него же учреждаемых во вселенной, имеет власть неограничиваемую причинами вторыми: можешь убо Он творить чудеса и воскрешать мертвого, естьли только благоволить.

Воскресение мертвого не есть действие метафизическое, отвлеченное и загадочное, словом опасное, дабы не быть обмануту, поверив тому, чего нет. Сие действие совершенно подлежит чувствам. Надобно только иметь глаза, чтобы воскрешенного видеть, уши, чтоб слышать, руки, чтоб осязать его. И сорокочасное отсутствие не может соделать неудобопознаемым такого человека, с которым несколько лет обращались и дружески жили. Таковой случай имели Апостолы. Иисус Христос за нисколько лет до смерти своей удостоил их принять в обращение с собою. Почему они весьма должны знать Его черты, поступки, голос и речь, так чтобы они могли совершенно отличать Его от всех прочих человеков, и не обмануться в воскресении Его, разве токмо потеряв употребление чувств своих. Сим Воскресением Иисуса Христа неоспоримо доказывается божественность Его. Смерть есть превыше всех тонкостей человеческих. Мертвый никаким образом не может сам себе возвратить жизнь. Когда убо Иисус воскрес, то сие необходимо произведено силою прямо Божескою. Почему Иисус Христос, не прельщая народ, глаголал в продолжении жизни своей о себе, что Он есть Мессия и Сын Божий.

Предложив рассуждение о свойстве воскресения из мертвых, рассмотрим ныне Апостольские свидетельства о воскресении Иисуса Христа. Апостолы объявляют о себе, что они суть точные самовидцы. Еже, говорят, слышахом, еже видехом очима нашима, еже узpехом и руки наша осязаша о словеси животном, т. е. о Иисусе Христе, поведаем вам⁴⁰.

Великая есть разность между свидетелями самовидцами, и между говорящими токмо слышанное или разнесшуюся повсюду народную молву. Первые, без всякого прекословия, наиболее достойны уважения и приятия. Но когда Апостолы свидетельствуют, что они Иисуса видели воскресшего и узнали Его по язвам, полученным при распятии и еще оставшимся на телеси Его; по преломлению хлеба, и по вкушению с ним пищи; по многократным Его разговорам и по данным от него наставлениям; – когда Иисус открыв им тайну смерти и воскресения своего, утверждал их в звании проповедовать Евангелие Его всем народам, обещал им дать силу чудодействования, и в присутствии их сам производил чудеса, и паки повторил обещание свое послать им Духа Святаго; когда Апостолы имели довольно времени для испытания истины воскресения Христова, видя являющегося Его чрез 40 дней; когда наконец свидетельствуют они, что при окончания времени четыредесятницы, будучи все вместе собраны у горы Елеонской, видели собственными очами оставляющего их Иисуса, возносящегося ввыспрь, подъемлемого облаком и возшедшего на небо: то каковых еще точнейших и обстоятельнейших о воскресении Христовом свидетельств потребно?

В рассуждении такового Апостолове свидетельства не можно ничего больше сказать, как токмо следующее: 1. Что Апостолы или были совершенные лжевидцы, потерявшие умнободрственное чувств употребление, т. е. мечтавшие, будто ощущали вещи яснейшим и приметнейшим образом, хотя все виденное ими существовало токмо в их воображении; 2. или что они были лжесвидетели, без честности и праводушия, поставлявшие величайшее удовольствие свое в том, чтоб столь бесчисленное множество людей соделать несчастными, уверив их в том, во что искреннее верование было источником премногочисленных бедствований; 3. или наконец Апостолы были мужи добросовестные, кои будучи сами непоколебимо уверены о воскресении Иисуса Христа, небоязненно объявляли все обстоятельства сего происшествия, которого они очевидными были свидетелями.

Из сих трех предположений изберем единое, но так, чтобы выбором сим управляли здравый рассудок и справедливость. Известно, что здравому рассудку и справедливости противны все те ядовитые толкования, какие злобное человеческое сердце обыкновенно дает на самые невиннейшие поступки; почему предписывается такое правило:,, что о поступках другого не должно делать обидного суждения, доколе не будет истинных доказательств, кои бы заставили нас возыметь те невыгодные о другом мысли. Следуя сему правилу, всяк здравомыслящий увидит, что отнюдь невозможно доказать, чтобы Апостолы были лжевидцы или лжесвидетели.

Апостолов порицают низкостию их рождения, подлостию первого их промысла и состоянием без знатности и без доверья: однако ничего даже малейшего не находят в поступках и нравах их, за что бы они достойны были укоризны. Чтож? разве вещи, подлежащие общему чувству, не могут быть ощущаемы от людей низкого состояния? Или природа таковым понятием одарила одних знаменитых и превозносимых особ? Естьли рассудок свойствен всякого состояния людям, то низкое состояние Апостолов не может ослабить свидетельства их о воскресении Иисуса Христа.

О здравом людей рассудке должно судить по их словам, делам и по их писаниям. Ежели кто скажет, что Апостолы были нездравомыслящие люди; то сие преобидное для них суждение не будет иметь никакого доказательства. Дабы обличить столь несправедливое суждение, мы предлагаем Апостольские писания, кои без всякого возражения доказывают, что сии свидетели были совершенно здравого рассудка и ума.

Естьли благоразумный человек объявляет себя очевидными свидетелем какого действия самого чувственного; естьли он торжественно уверяет, что действие оное сам хорошо и рассмотрел, и испытал, и исследовал и в точности оного совершеннейше уверен: то свидетельство его как бы насильно извлекает вероятие, и при упорствовании на то согласиться, нельзя не чувствовать трудностей почти непреодолимых. Одиннадцать Апостолов суть очевидные свидетели действия самого осязательного. Они торжественно объявляют, что видели Иисуса Христа своими очами, осязали своими руками. Кроме сего, многие жены и более пяти сот других особ тоже свидетельствуют, т. е. что видели воскресшего Иисуса. Должно ли больше желать свидетелей, для уверения в сей истине? Но самые законы не требуют толикого числа подлинных свидетельств.

Однако безверные вопрошают: естьли-де Иисус по воскресении своем являлся толь многим, то для чего Он не явился Иудейскому сонму? Так! в самом дел весьма странно, когда законный Государь отказывается продолжать милости свои к тем подданным мятежным, кои оказываемых к ним тех милостей не только не приняли, но еще с крайнею гордостию и непреклонным упрямством отвергли и попрали ногами! В свидетельстве Апостолов безверные могут найти весьма довольные доказательства о Христовом воскресении, к отвержению которого влечет их безверное тщеславие. А мы в тех же свидетельствах находим самые неоспоримые свойства искренности и достоверия свидетелей.

1. Читайте со вниманием свидетелей сих писания: вы в сем языке их простом, общем, обыкновенном, без украшений, без порядка, увидите, какая основательность ума, какая мыслей высокость, какое величество души, какая простота сердца, какая чистота намерений сколь искреннее благоговение к Божеству и беспритворная любовь ко всем человекам, даже ко врагам самым бесчеловечным! Можно ли в другом ком либо увидеть столь блистательные и самые естественный свойства откровенности и чистосердечия, кои бы столь сильны были рассыпать все подозрение в лжесвидетельстве?

Искусные витии, сочиняя историю какого-нибудь героя, все тщание прилагают, дабы величественный и высокий слог соответствовал величеству и высокости предмета. Они все то, что кажется недостойным описываемого ими героя, или прикрывают, или умягчают, и естьли на пути сочинения своего встретят противника, который героя их порочит иногда без причины, то не преминут на такового дерзкого излит всю желчь свою, и описать его чернейшими красками.

Но был ли когда столь величественный и высокий иной предмет, как Апостолами описываемый? Однако видели ли когда столь простой и естественный образ слова, каковой употребили Апостолы? Они говорят все и без всякой премены. Не только собственный слабости свои, свою тупость в понятии, свои разговоры мало обдуманные, свои роптания, свое честолюбивое требование о первенстве объявляют; но также не умалчивают и о словах, от Иисуса говоренных во обличение их слабости в то время, в которое по-видимому должно бы им быть исполненными силы. Они говорят о своих непримиримых врагах и жестокосердых гонителях; но говорят с такою умеренностью, которая больше свойственна Ангелу, нежели человеку. Что ж на сие скажут? Не то ли, что Апостолы, будучи люди крайне искренние, простые и неученые, не могли не говорить естественно и свободно, ни мало не думая, чтобы что-нибудь украсить, переменить и сказать о ком либо иначе, нежели то, что они знали? Так! для того-то из всех историй не можно сыскать ни единой, которая б имела точнейшие и яснейшие свойства истины, как История Евангельская. Но естьли бы Апостолы были нарядные лжесвидетели, то как бы сии люди толь низкие и непросвещенные могли подвесть те самые естественные и ни мало несомнительные свойства истины и откровенности несравненно лучше, нежели когда-либо умели так сделать самые красноречивые, хитрые и корыстолюбивые писатели?

Апостольские писания исполнены рассуждений чистейших, высочайших и самых убедительнейших к любви добродетели и к отвращению от порока. Там ясно увидеть можно, как они гнушаются и проклинают бессовестность, ложь, лесть и обман. Но в сем де, скажут, была их хитрость, что они показывали свои столь добродетельные расположения с тем, дабы привлечь на свою сторону людей, и тем удобнее уверить в несбыточности, утверждая, что Иисус Христос воскрес.

Таким образом говорить, не есть ли предполагать за истину мнимый токмо обман, которого доказать отнюдь не возможно? Откуда известно, что Апостолы были лжесвидетели? Иудеи ли о сем говорят? Но они говорят только, а не доказывают. Они говорят так, будучи непримиримыми врагами Иисуса Христа, и почитая первою и важнейшею пользою для себя разглашать Апостолов лжесвидетелями. Лепое ли убо из сего выйдет заключение? Но все, что только можно открыть в характере Апостолов, все говорит в их пользу, и представляет их людьми самыми добросовестными: однако почитают их за льстецов и лжесвидетелей, Естьли таковое заключение справедливо, то тщетно люди представляют всевозможные доказательства искренности и добросердечия. Никогда не должно будет полагаться ни на кого, подозревая всех в обмане и льстивом коварстве.

2. Известно, какими предрассудками хотя ложными, однако сильными, народ Иудейский был упоен в рассуждении Meccии; сколь трудно было преодолеть их, и как они удаляли Иудеев от веры во Иисуса. Самые Апостолы сими ложными мнениями напитались со млеком, и они не были из числа тех редких людей кои бы сами собою, помощью одних рассуждений, сильны были победить вкоренившиеся от младенчества предрассудки. Мы ясно видим, что они, уже следуя за Христом, еще влекли с собою и предрассудки свои. Како убо их к учителю сему привязанность согласить с теми впечатлениями почти природными? Они ласкались надеждою, что Иисус рано, или поздно покажет себя таковым, каковым по их воображение долженствовал быть Мессия. Но Он вместо того, чтобы соответствовать столь великим и лестным надеждам их, жертвует для спасения людей жизнью своею. Его восхитили на мучение и поступили с Ним, яко с величайшим преступником. И сия столь поносная жизни Его кончина могла ли быть действительною к излечение Апостольских предубеждений? Подлинно, Естьли б Иисус не убедил их чрез воскресение свое, что Он был Мессия; тио смерть Его послужила бы неоспоримым доказательством Его самозванства. Смерть Христова долженствовала бы естественно произвести в душах последователей Его сии два следствия: 1) исполнить оные досадою, негодованием и ужасом против Иисуса, яко против лжепророка, который назвав себя Мессиею, наконец оставил последователей своих в постыдном обмане; 2) тем больше утвердить их во мнении, какое Иудеи имели о Мессии, глаголемом Христе Иисусе.

Однако все прошивное вышло. Глубокое почитание, какое Апостолы возымели ко Иисусу при жизни Его, еще больше умножилось в них по смерти Его. Они совершенно избавились от всех прежних предрассудков, и торжественно проповедовали, что Иисус есть истинный Мессия. Не должно ли отсюда заключить, что Апостолы видели воскресшего Иисуса, и были совершенно уверены о сем происшествии, которое непререкаемым доказательством есть Божественности Его? – Но поступим далее.

3. Все ученики Иисусовы свидетельствуют о воскресении Его; но находят ли они в том временную какую для себя выгоду? Рассуждение о сем конечно не уничтожит важности свидетельства их. Хотя бы кто и очень был склонен говорить неправду, только бы из того получить корысть, и жертвовать истиною собственной пользе, сей пружине человеческих поступков и предприятий: однако не следует еще из того, чтобы такой-то свидетель был ложный, по тому только одному, что из утверждаемого действия получает он выгоду. Все, что можно сказать, состоит в том, что выгода, какую получает свидетель из утверждаемого им дела, может иногда сделать свидетельство его подозрительными.

Но естьли свидетельство не только никакой временной выгоды свидетелю не приносит, а еще причиною бывает, что он и те выгоды, коими мог бы пользоваться, теряя, подвергается величайшим бедствиям; естьли таким свидетелям не неизвестны были все гибельные следствия, каковые непременно следуют за свидетельством их: то естественно заключить должно, что такой свидетель говорит по одному токмо истины убеждению, и что ему должно быть исполненну необыкновенною отважностию, дабы решиться всем, что ни есть дражайшего, жертвовать за истину, и защищать то, о чем знал он наперед, что принесет ему одни только бедствия.

Апостолы совершенно находились в таковых обстоятельствах. Их свидетельство о воскресении Иисуса Христа коликих бедствий им стоило? Уже ли они наперед не знали о таковых следствиях? Должно быть лишенну всякого понятия тому из них, кто бы не предвидел оных. Нет! Апостолы сознавали точно сей свой, в утверждении свидетельства о воскресении Христа, поступок, яко источник всех временных несчастий. Почему откровенно признаются, что естьли бы они не имели другого упования быть счастливыми, кроме только в сей жизни; то были бы несчастнее всех человек⁴¹. Сие их признание оправдано последствиями. Апостолы, всем народам свидетельствуя о воскресении Христовом, и протекая неослабно города и царства, что приобрели во всех сих подвигах своих? Голод, жажда, мраз, зной, бедность, нищета, наглость, насильство, обиды, биения, темницы – вот что было участию их! Они кроме того что всякий день преследуемы были ненавистью и проклятиями от всего Иудейского народа, возбудили противу себя все язычество, толико ревностное к чести своих богов, и толико благоговевшее к жрецам своим, не терпевшее, чтобы кто-нибудь из Иудеев дерзнул потрясти их богочтение? Итак Апостолы, судя по всему, что есть в свете для человека любезное и драгоценное, непременно должны бы молчать, наипаче предвидя неминуемую всего потерю: однако они не взирая на сии столь же лестные, как и сильные побуждения, единодушно свидетельствовали о воскресении Христовом. Явствует убо, что Апостолы были непоколебимо уверены о воскресении Иисуса Христа.

4. Когда приемлет кто сторону истинную, но сопряженную с следствиями не меньше трудными, как и бедственными: то конечно в таком случае презирается самолюбие для любви к истине и правде. Чтож будет тогда, естьли требуют согласия на несправедливость, где самолюбие, польза, выгоды, спокойствие, доброе имя, угрызения совести, все вместе настоит убедительнейшим образом, чтобы оставить сторону, толико в следствиях своих пагубоносную?

Естьли Иисус Христос не воскрес, то Апостолы, приняв намерение свидетельствовать о воскресении Христовом, не только взяли бы сторону оскорбительную для других, но притом и для себя весьма неприятную, желая утверждать нарочитый в свете обман для собственного своего несчастия. Предположив сие, явствует, что из числа мнимых таковых свидетелей конечно открылся бы хотя один, который недоволен будучи участию, толико по всему бедственною, а наипаче подстрекаем самолюбием и совести угрызением, принужден был бы изъявить чувствия свои и обнаружить обман, не сумнясь в чаянии войти в милость Иудейского начальства, которое непременно приняло бы такового радостными объятиями, вознаградив сколько можно довольно, чтобы и других заставить молчать, в надежде получить равную награду. Милость вельможей конечно бы долженствовала быть пленительною для учеников Христовых и бедных, и бедствующих.

Но чтож? ни един из Апостолов после смерти и воскресения Христова не нашелся, которым бы повинулся самолюбия гласу, толь сильному и толь убедительному. Ни един из них ни званием своим не гнушался, и никогда не отрекался от того, о чем свидетельствовал, учил и проповедовал. Все роды трудностей и бедствий крайне их угнетали, но не могли их поколебать. Их свидетельство всегда было и есть твердое, единодушное и непременное. Какая убо, скажите, сила могла тако торжествовать над всеми природными чувствиями сердец их? Единой истины сила!

5. Естьли кто примет сторону вообще презренную, несправедливую и всегда пребедственную, без всякой надежды увидеть когда либо бедствиям конец; такового человека по справедливости почтут необыкновенным и явным врагом самому себе, но естьли сей человек лучше пожелает потерять жизнь, нежели отрещися от толико злосчастной и без всякой надежды бедственной стороны: то конечно это уже будет высочайшая степень необыкновенности.

Апостолы приняли сторону, презираемую от всего человеческого рода; чрез что, по их собственному признанию, соделались они беднейшими из всех смертных. Таковую сторону приняли Апостолы не на краткое время; но они в ней пребывали всегда, и ничто в свете не могло их переменить. Их твердость и постоянство простирались даже до претерпения жесточайших казней и мучений уже ли они потеряли смысл и рассудок? уже ли они впали в сумасшествие? Ах! прочти внимательно писания их; тотчас выйдешь из сего подозрения толико несправедливого; познай их чувствия, и уразумей учение их; ты ясно увидишь тамо свойства, совершенно противные сумасбродству. Почему должно наконец согласиться, что таковой поступок Апостолов есть следствие совершенного убеждения о воскресении Христовом; убеждения, которое их делало торжествующими над всем, что ни есть драгоценнейшего на земле. Словом: воскресение Иисуса Христа есть действие возможное, ощущаемое чувствами, и служит неоспоримым доказательством Божественности Его. Оно засвидетельствовано самовидцами, кои имели довольно времени и все нужные средства, дабы увериться о истине события сего. Сии самовидцы суть люди здравомыслящее и составляют большее число свидетелей, нежели сколько предписано законами; свидетелей, коих подозревать во лжи нет ни малейшей справедливой причины; свидетелей, кои поведают такое происшествие, которое во всех следствиях своих противно предрассудкам, глубоко вкоренившимся в них от самого рождения их; свидетелей, которые утверждая воскресение Христово, не только ничего в мире не приобрели, но напротив, привлекли на себя все роды бедствий, однако в свидетельстве своем пребыли все единодушно, неотрицательно, и запечатлели наконец оное кровию своею.

Вот естественные, самые разительный и самые сильные знаки истины и добросердечия, какового только можно желать в свидетелях верных и неоспоримых! Но поступим далее.

6. Апостолы удостоверяют, что Господь и Учитель их, по воскресении своем, прежде вознесения на небо, сделал им великие обещания, чему и последовало верное событие. Иисус Христос обещал ученикам своим по вознесении своем ниспослать Духа Святаго и исполнить их благодати. Посмотрите ж, что делается в Иерусалиме в первую Пятидесятницу, последовавшую по воскресении Христовом? Всякому известно, что сей праздник был у Иудеев из торжественнейших. Тогда в Иерусалиме находились Иудеи из всех мест, пришедшие в сей столичной город для богомольства, по предписанию их закона. В то время, как толикое множество стекшихся из разных мест Иудеев находилось в городе, ученики Христовы были все вместе собраны в некотором доме; и се вдруг услышали их говорящих различными языки, каковые только известны были в земле Иудейской. Вскоре о таковой чрезвычайности весь город наполнился слухом; каждый побуждаем духом любопытства, желал быть тут свидетелем. Стекаются: кийждо из иностранных слышит Апостолов, глаголющих языком его; весь народ мятется от удивления; да и как не удивляться? Известно, сколько надобно употребить труда, тщания и времени, дабы разуметь хорошо многие языки, и уметь оными говорить. Но такое знание учеников Христовых не было плодом ни трудов, ни учения их. Ибо где те учители, у которых они так хорошо научились? Какие они предпринимали странствования для усовершения своего? Не се ли Галилеяне, простолюдины, без наук без просвещения, и кои из пределов Иудейских никогда не выходили: однако вдруг говорят иными языки? Что ж на сие сказать должно? Послушаем их самих; они нам изъяснят то, о чем мы недоумеваем. Они суть очевидные свидетели воскресения Иисуса Христа, с которым Иудейский Совет поступил, яко с лжеучителем. Сей Иисус преславно вознесся на небо, излиял, по обещанию, на Апостолов своих чудесный оный дар вещания разными языки, дабы тем утвердить неоспоримо их свидетельство о воскресении Его, и соделать их в состоянии проповедать всем народам, что Он есть тот самый Мессия, который обещан для спасения рода человеческого.

В самом деле сколь сильные ни были народа Иудейского предрассудки противу Иисуса Христа, и враги его сколько ни прилагали усилий, чтобы не допустить, дабы другие поверили, что Он воскрес: однако ничто не могло удержать, чтобы толиких самовидцев свидетельство, утверждаемое чудом торжественным и столько удивительным, не сделало впечатления в некоторых из зрителей оного чуда. Почему в тоже время около трех тысяч людей, будучи убеждены силою истины, чистосердечно признали, что Иисус есть истинный, обещанный Мессия.

Сколько от Иудейского Сената было запрещений, угрожений, извержений из града, исключений от сонмищ и от всего народа, наказаний узами, темницами и палицами: однако ученики Христовы, сколь впрочем ни были спокойного и миролюбивого духа, вместо того, чтобы искать милостей и примирения с фарисеями и книжниками, дабы приняв первое Иудейское закона исповедание, пожить в мире и наслаждаться спокойно всеми выгодами, какие только могли иметь; ученики, говорю, Христовы не смотря на все сиe, непреодолимо противились всем тем прещениям Иудейских старейшин, противополагая им повеление Господа своего, которого истину доказывают они толикими чудесами, пред очами всех творимыми не в Иерусалиме только, но и в других Иудейских городах. Везде, где только возвещали они воскресшего Иисуса Христа, где проповедовали Его учение, чудеса сии не одинакового были вида и свойства. Они творили зрящими слепых, восставляли хромых, исцеляли всякородные болезни; они и сами, аще что и смертное испивали, невредимы оставались, и других от яда исцеляли, изгоняли злых духов и воскрешали мертвых. Словом: сии необыкновенные свидетели тысячекратно и столько же различными образами показывали над самою природою сверхъестественную силу, которую им дать обещал Иисус, и без которой отнюдь невозможно было утвердить в мире Христианский закон, на развалинах языческого и обрядового Иудейского богослужений, которые должно было уничтожить. Но чудеса сии так Истинны и подлинны были, что ни Иудеи, ни язычники никогда отвергать точность их не дерзали.

Мы видели необыкновенные и чрезвычайные, естественные и сверхъестественные знаки истины, столь разительно стающие в свидетельстве Апостолов, что им по всей справедливости должно дать преимущество пред всеми достоверными свидетелями. Естьли же при всем том Апостолы недостойны вероятия, то оттуда произойдут четыре следствия.

1. Должно будет все истории вообще причислит к басням, всем историкам замолчать и никому с нарочитым тщанием и справедливостию не писать ни о героях, ни о Государях, ни о происшествиях прошедших веков. Может быть, не был ни Александр, сей победитель Дария, – ни Иулий Кесарь, сей первый Римский Император, –ни Моисей, сей законодатель Иудейский, – ни Тамерлан, Тартарии Император и победитель Баязета. Все прошедшее будет неизвестно и подозрительно; потому что нет совершенной невозможности, чтобы историк не написал неправду, и чтобы памятники, надписи, медали не были изобретением некоторых хитрых умов, почетших за удовольствие обмануть весь свет: да и чего ум человеческий не может произвести?

2. В наши времена какие бы истинные и подлинные ни случились события; но потомство равную будет иметь причину почитать оные за басни. Так в осьмом или девятом-надесять столетии поверят ли, что был Людовик XIV, Людовик XVI, Петр Великий, Фридерик Великий, Карл XII и пр. Тогда свидетелей в живых не будет; а памятники и истории о сих Государях возмогут ли уверить потомство, что сии истории и монументы не были пустым вымыслом человеческого ума?

3. Все, что в наши времена ни случилось, случается и впредь имеет случиться, мы будем иметь право отвергнуть, яко подозрительное; потому что мы того не видели собственными глазами. Тщетно будут нам представлять свидетелей, потому что мы не обязаны полагаться на их свидетельство. Представят ли какие знаки истины больше ощутительные и гораздо сильнейшие, нежели каковые нам оставлены от Апостолов? Будут ли в состоянии предложить оные знаки самым убедительным образом? Пожелают ли за истину подвергнуть себя при очах наших всякородным бедствиям? Понесут ли Наказание и примут смерть? Соделают ли чудеса для утверждения свидетельства своего? Пуст все, что можно, употребят для доказательства своей честной совести, доброго сердца и истины: однако все сие будет бесполезно; все еще мы не будем обязаны признать их за искренних и справедливых свидетелей, естьли только то справедливо, что Апостолы не достойны никакого вероятия.

4. В том, что мы видели сами, засвидетельствовали своими чувствами, и о чем отнюдь никакого не имеем сомнения, яко о весьма известном для нас, отважимся ли уверять других, кои сами не видели того? Пусть представим доказательства: но на нашу искренность, чистосердечие и несомнительную точность события нами виденного, другие, яко не самовидцы, положиться не могут, почитая нас лжесвидетелями. Да и нельзя нам досадовать на них. Ибо в таком случае так с нами поступят другие, как и мы с другими поступаем. В таком случае исполнится равновесие той меры, ею же мерим другим. Но можем ли представить лучшие знаки нашего беспристрастия, искренности и точности, нежели каковые столь явственно и живо открыты в свидетельстве Апостолов?

Вот следствия, которые должно принять, естьли кто отвергает свидетельство Апостолов, не взирая на все доказательства истины и праводушия их. Но естьли свидетели, при самых сильных доказательствах о их искренности и чистосердечии, не заслуживают нашего вероятия: то тем меньше должно верить неимеющим никаких или мало доказательств о справедливости своей. Естьли убо Апостолы, сии паче всех свидетелей доказавшие и самыми сильными опытами утвердившие свою искренность, праводушие и справедливость, так что нет ни единой законной причины к подозрению их во лжи, не достойны нашего вероятия: то смело уже должно отвергнуть всех свидетелей, каковые только могут быть во вселенной.

Весьма хорошо сказано, что Пирронисм есть секта лгунов, говорящих противу совести своея, когда желают уверить нас в том, что они о всем сумнятся. Но лучше еще назвать их сектою сумасшедших; ибо при свете очевидном заблуждают от правого рассудка. Сумниться о всем том, чего мы не видали своими глазами, не есть ли воображать себе, что у нас токмо одних глаза такие, кои могут хорошо рассматривать вещи, и что одним нам только должны верить, полагаясь на справедливость свидетельства нашего? Конечно, знаком слабости почитается, без всякого испытания и рассуждения верить всякому свидетельству: но и то также вменяется в глупость и в упрямое дурачество, естьли отвергать события, наилучше и вернейше засвидетельствованные. Сии две предосудительные крайности противны здравому рассудку, внушающему держаться всегда среднего пути, и как во всех случаях, так и при свидетельстве следовать его правилами и предписаниям. И так по правилам здравого рассудка должно принять свидетельство Апостолов о воскресении Иисуса Христа; что кажется доказано довольно. Вот второе доказательство против неверствия Иудеев и подобных им! Прейдем ныне к рассуждению о чудесах Нового Завета.

Мы уже говорили о чудесах Иисуса Христа и Его Апостолов: ныне рассудим о том с большим вниманием. Ныне нужды предуведомлять, что чрез слово чудо разумеется некоторое сверхъестественное действие, произведенное для утверждения какой-либо истины. Надобно представить, что чудеса суть возможны не только по истории, но и по доказательствам здравого рассудка. Возможность чудес никогда не отрицали Иудеи; потому что они утверждают закон свой на таковых действиях, которые превосходят силу обыкновенных и вторых причин. Тщетно, как сказано выше, тщетно Спинозисты возможность сих действий сверхъестественных отвергают, утверждая, что нет другого Божества, кроме вселенной; что все делается необходимо по неразрывному союзу причин естественных; что никакое существо не может действовать, как только но сим причинам, и что свобода не что другое есть, как сущая мечта и слово без силы и вещи.

Безбожное сие Спинозы мнение само себя уничтожает, ежели только рассудить о следствиях, из оного проистекающих, столь же необходимых, как глупых и нелепых. Ибо, естьли нет свободы, то нет существа независимого; потому что все без изъятия должно быть покорено некоторой судьбе слепой. Нет существа благого, естьли все делающие благое влекутся к тому по необходимости. Нет существа мудрого, естьли никто не может избирать ни концев, ни средств. Нет нравственных добродетелей, естьли никакое существо не может иметь произвольных расположений.

Естьли никогда не зависит от человека действовать иначе, кроме как не может не действовать: то награждение за добрые дела будет ненужным, а наказание за самые величайшие злодейства пренесправедливым; и все судилища в обществах человеческих были бы учредждены без всякого законного основания.

Естьли человек все, что ни делает, делает по совершенной необходимости; то общежития, сколько бы ни полезны были, не заслуживают никакой похвалы; равно как недостойны быть порицаемы, сколько бы оные для человеческого рода пагубны ни были.

Естьли нет свободы, то нет и причины жаловаться на того человека, который, быв премного облагодетельствован, однако вознамерился бы благодетеля своего лишить имения, или и самой жизни. Ибо почто его обвинять в столь злобной и убийственной неблагодарности, естьли роковая и неприменяемая необходимость привлекла его к злодейскому на жизнь своего благотворителя покушению?

Довольно сих следствий, дабы восчувствовать, сколько мнение Спинозино нелепо и достойно презрения. Но почто прибегать к таковым следствиям? Не знаю, что можно бы лучше и ощущать чувствами, и опытом доказать, как то, что имеем свободу? Сесть или стоять, остановиться или идти, говорить или молчать, не суть ли действия, зависящие от нашей свободы? Мы очень чувствуем, что имеем возможность действовать по воле нашей, и делать то, что нам угодно; и без противоречия совести своей можем ли сказать, что нет в нас таковой возможности и силы?

Свобода есть совершенство первое и драгоценнейшее из всех преимуществ, какие иметь можно. Сие совершенство как все, так и я имею: однако чувствую и признаю, что я его не всегда имел; оно не было во мне от всей вечности. Сие совершенство есть действие; а всякое действие должно иметь первоначальную причину. Оно есть произведение; а всякое произведение непременно предполагает творца. Убо я одолжен моею свободою некоторой первоначальной причине, которая должна существовать от всея вечности. Ибо она не была бы первою причиною, естьлиб не была предвечною. Следовательно, сия первоначальная и предвечная причина имеет свободу в превосходнейшей степени, имеет свободу пресовершенную; потому что она есть первый источник моей свободы. А по сему оная первоначальная причина имеет и все прочие совершенства в превосходнейшей степени; для того что непременно должна она быть первым источником всех совершенств, каковые видимы в мире. И так сия первая и пресовершенная причина имеет свободу, могущество и силу творить чудеса, когда ей угодно. И сии чудеса для всесовершенной первой причины, т. е. для Творца, не будут чудесами: ибо всемогущему, премудрому и преблагому быть свободным Творцом не есть чудо. Человеческому познанию и понятию положен предел. Сей предел есть закон и всемирного естества, и частного человеческого. Посему закону и сам для себя человек есть чудо: ибо нет таких действий во всемирных тварях, какие или творит человек, или совершаются над человеком. Удивляется сему самому в себе человек; и чудодействующей всесильной руки не признает. Чудо! Таким образом чудеса не суть невозможны, как лжемудрствует безбожный Спиноза.

Но сверх того возможность чудес, доказываемая со стороны разума, утверждается и подлинными свидетельствами, как мы уже выше сего сказали. Иисус Христос творил чудеса во время пребывания своего на земле; Апостолы творили оные по вознесении Его, о чем свидетельствуют Священные книги; – и ни Иудеи, ни язычники никогда не отваживались отвергать сие. Некоторые чудеса, от Апостолов произведенные, упоминаются даже в Иудейском Талмуде. Но чтоб избегнуть силы сих действий сверхъестественных, Иудеи и язычники употребили возможные хитрости и оклеветательные кривотолкования. Фарисеи говорили, что Иисус делал чудеса помощию Веелзевула князя бесовского⁴². Другие, чудодействия оные приписывали некоторой тайной и удивительной силе одного священного и неизреченного имени Божия⁴³, которое Иисус, неизвестно каким образом, получил во храме Соломоновом. Иные утверждали, что Иисус был один из тех Пророков, означенных Моисеем, кои ложными чудесами приведут людей к идолопоклонству⁴⁴. Другие наконец думали, что чудеса, соделанные Иисусом, были обаятельные, или магические⁴⁵. Так клеветали из язычников Цельс, Порфирий, Иулиан богоотступник и прочие. Но к чему все таковые клеветы послужили? к славе Иисуса Христа й Апостолов Его: потому что чудеса их, по признанно самых врагов их, суть неопровергаемые.

Но скажут, что нет ничего обыкновеннее, как ложный чудеса. В повествованиях древней и новой истории находится не одна тысяча оных. Правда, сия задача может быть для некоторых покажется правдоподобною и блистательною; но сия блистательность ее есть ложная и пустая. Обманчивость ее обнаружить нимало не трудно. Должно только различить истинные чудеса Христовы и божественных Апостолов Его от кажущихся удивительными действий, обаятелями представляемых. О сем предложится в следующем члене.

Член 2. О чудесах Иисуса Христа и Его Апостолов; и чем доказывается истина оных

Естьли беспристрастно рассмотрим Иисуса Христовы и Апостольские чудеса, мы в них найдем все свойства истины, столь превыше всякого обаяния, колико небо отстоит от земли. Сии свойства истины разительно сияют и в творцах тех чудес, и в самых чудесах и в намерении, для которого оные творимы были. Увидим в чудотворцах сих непорочность беспримерную, в чудотворениях их истинно Божию силу, а в намерении их святость беспристрастную, небесную.

1. Льстецы и лжеучители суть обыкновенно из числа корыстолюбивых и тщеславных. Они употребляют всевозможные хитрости и обаяния, дабы привлекши к себе от народа удивление и суеверное обожательство, тем удобнее насытить свою корыстолюбивую алчность. Но на чем противники утвердят подозрение свое, что Иисус Христос, или Его Апостолы творили чудеса из корыстолюбия? Подали ли они к подозрению сему хотя малейшую причину? Кто видел, чтобы они стяжали каковое либо сокровище чрез свои чудеса? Павел, сей паче всех Апостолов в проповедании Евангелия потрудившийся, сколько делал чудес? Но для пропитания своего он имел нужду прибегнуть к трудам, делая собственными руками скинии [шатры]. (Деян.18:3).

2. Льстецы и обманщики часто свои чудеса делают безвременно для одного токмо хвастовства или тщеславия, что довольно открывает их порочные побуждения, равно как и злохитрый поступок пред людьми проницательного ум. Но Иисус творил чудеса там токмо, где требовала нужда, да и то столь же мудро, как и кротко.

3. Часто лжеучители тщатся наперед или войти в доверенность у народа, обольщая его лестными обещаниями дать то, чего не имеют; или снискать благоволение и покровительство у Вельмож. Но не тако поступал Иисус Христос, не тако ученики Его! Они были презираемы, ненавидимы, гонимы от народа и Вельмож; и кто только мог на них донесть, что они льстецы, тот похвален был не меньше у язычников, как и у Иудеев.

4. Лжеучители стараются обыкновенно подкупить свидетелей и подделать содействователей в предприятии своем, чрез награждение, или чрез другое какое-либо обольщение: но при всем том они чудеса свои не отваживаются подвергнуть всеобщему рассмотрению и строгому испытанию. Иисус и Его ученики творили чудеса без всякого обиновения; творили среди тех самых, кои наиболее старались открыть какой-либо обман; творили пред теми хитрыми и коварными людьми, которые крайним почли бы удовольствием и от радости восторжествовали бы, естьли б самым делом хотя малейшее нашли во лжи и обмане подозрение.

5. Самые ревностнейшие последовали лжеучителей, будучи и сами таковыми же, никогда не могли сохранить тайну свою ненарушимо. Они иногда или забывшись и не нарочно проговариваются, или открываются другим в надежде на их скромность. Таким образом тайны их обнаруживаются, и самые приверженнейшие из последователей не редко признают и открывают свой обман, сокрываемый под видом благочестия. Но что касается до чудес, каковые Иисус Христос и Его Апостолы творили, должно заключительно утвердить, что они были совершенно противны всякой лжи и обману; потому что даже самые злобнейшие, лютейшие и непримиримые враги их принуждены были воздавать им некоторое почтение, призная истинными их чудотворения. Принужденное сие признание достойно нашего внимания, тем паче, что Иудеи и язычники не преминули бы совершенно отвергнуть все оные чудеса, естьли бы они не были признаны истинными по общей всех очевидности.

6. Иисус и Апостолы Его в беседах и учении, в своих делах, в своем поведении и в произвольном пожертвовании всем тем, что только дражайшего ни имели на земле, весьма явственно показали, что они побуждаемы были единственно чистейшим желанием соделать людей добродетельными. Для сего они и творили чудеса.

7. Естьли бы Иисус и Апостолы Его не сотворили ни единого чуда, то имели бы тогда некоторую причину сомневаться об истине; потому что Мессия по предречениям и описаниям пророческим, должен сотворить чудеса, и сие было одним из первых знаков и свойств Его. Иисус Христос исполнил сие пророчество, сотворив толикия чудеса: следует ли убо заключить, что Он не был истинный Мессия? и Апостолов должно ли почесть служителями обмана?

8. Чудеса, Иисусом Христом и Его Апостолами произведенные, столь многочисленны, столь осязательны и так многообразны, что подобного им примера сыскать не можно. Почему естьли кто не довольно рассмотрел одно, может лучше испытать другое; естьли сумнится несколько о сем, то может утвердиться в истине, рассудив внимательнее об ином. Иисус Христос и Апостолы Его никому никогда не запрещали исследовать творимое ими; да и никто не может доказать, чтобы они хотя намерение имели противиться исследованию дел своих. В чудесах их столь многочисленных, так явственных и толико для утверждения Евангельского учения нужных, нашел ли кто-нибудь хотя малейший признак обмана?

9. Хотя враги Иисуса Христа и Апостолов Его и не хотели чудесь их признать чудесами: но самая вещь, сами действия свидетельствуют о себе. Он не суть действия хитрости и искусства человеческого. Сила человеческая не простирается так далеко, чтоб насытить пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч народа, не считая жен и детей; восставить во мгновение хромого, сказав токмо: восстани и ходи; дать зрение слепорожденному, помазав токмо его очи простым брением; укротить вдруг и ветер и волны морские одним повелением; исцелять болящих так, как исцелил один из Апостолов, коего единая тень, падшая на больных лежавших при пути, действительна была ко уврачеванию, и проч. Все сие превосходит человеческие силы, и крайне быдл бы смешно искать здесь прибежища к хитростям и тайному какому-то искусству.

10. Сии действия, Иисусом Христом и Апостолами Его произведенные, не только суть выше сил человеческих, но и самого порядка, царствующего во вселенной. Они превышают силу естественных причин. Здесь ни к чему не служит сказать, что не зная довольно естественных причин, ниже сколь далеко простираются их силы, не можем утвердить, чтоб сии или другие действия не были произведением оных причин. Есть причины нам столько известные, что можем судить об их силе, а наипаче посредством общих п точных опытов, и по непрекословному многих согласию. Следуя сему опыту и всеобщему согласию, должно быть всякому известно, что когда какой-либо человек бездыханное тело вдруг оживотворяет, так что оно приняв крепость и силы, выходит из гроба своего, и потом действует также, как действовало прежде смерти; то сие действие не есть следствием естественных причин. Также, когда многие особы мгновенно соделаются знающими разные языки, ни мало прежде оным не учася и не упражняяся в них; то никогда здравый рассудок не позволит иметь даже той мысли, чтоб таковое мгновенное познание было действием естественных причин. Пусть кто как хочет, велемудрствует; но здравый рассудок всегда над тщетным сим велемудрием торжествовать будет, и нас заставит восчувствовать и признать, что таковые действия произведены причиною высшею причин естественных, и которая одна может действовать непосредственно по изволению своему, не имея нужды прибегать ко вторым причинам, от нее сотворенным, ни к порядку, который она учредила во вселенной. Из сего явствует, что с чудодействиями Иисуса Христа и Апостолов Его, поскольку они произошли от сего начала, отнюдь не совместен никакой обман.

11. Наконец, чудеса не производятся для любопытства. Они служат доказательством: се оных и употребление и конец! Иисус Христос и Его Апостолы творили чудеса, дабы основать и утвердить в мире святейшее благочестие, научающее, что Бог есть един, Дух вечный по существу, безпредельный но совершенствами своим, Творец, преблагий Промыслитель вселенной, верховнейший Господь и Вседержитель – Благочестие, исполняющее людей самыми искренними живейшими чувствованиями почтения, благоговения и удивления, страха и признательности к сему великому Существу, на коего всю возлагать надежду и паче всего, яко достойнейший и единственный нашего сердца предмет, любить повелевает – Благочестие, заставляющее человека познать все превосходство своего естества, всю великость растления его, все наказания, заслуживаемые им, и наконец спасительное средство ко исправлению своему и к примирение с Богом – Благочестие, внушающее нам всех людей, какого бы они рода или страны ни были, почитать яко единоутробных и собратиев, также всем желать блага, делать во всяком случае добро и не причинять никому никогда зла – Благочестие, покоряющее все страсти владычеству рассудка, и научающее человека располагать и управлять дела свои по закону высочайшей премудрости – Благочестие, которого обещания суть столь достойны Божества, и столь соразмерны безпредельному пространству желаний человеческого сердца – Благочестие, коего первая есть цель, дабы возвести человека на высочайшую степень совершенства, и естьли бы весь род человеческий следовал точно закону его, то земля была бы истинный рай – Благочестие, которое одно токмо сильно ободрит нас в страхе, утешит в печали, соделать умеренными в изобилии терпеливыми в нищете, и освятить нас, избавляя от рабства растления и греха – Благочестие приличное людям всякой страны, всякого возраста, всякого чина, всякого состояния, приличное умам высоким равно как и низким, и которое будучи величественно без метафизических тонкостей, и просто без низких и подлых понятий, всех приемлющих его исполняет равно удовольствием и удивлением – Благочестие, которого сей есть великий предмет, дабы людей соделать добродетельными, соединить их теснейшим союзом взаимной любви, и сколько можно приблизить к Создателю, сему общему нашему Отцу – Благочестие, столь сообразное правому разуму, столь достойное божества, столь соразмерное самым существенным нуждам человеческим, что рассуждаемое само в себе, заслуживает по всей истине быть принятым от всех. Сие-то благочестие утверждено чудесами, произведенными от Иисуса Христа и Его Апостолов. Довольно и одного сего рассуждения, дабы отдалить все о Христе и Его Апостолах подозрение и сомнение. Се неоспоримое доказательство, что они достойные нашей веры свидетели, и суть посланники небесные. И так с какой стороны ни рассудим о Евангельских чудесах, нигде ни приметим ни малейшего признака обмана: но напротив везде видим свойство истинных и чистосердечных свидетелей, божественную силу в действиях, и чистоту в намерениях их. – Ce mpemиe наше рассуждение противу неверующих!

Из доказательств о Божественности Иисуса Христа не меньшее, или паче сильнейшее есть образ распространения Евангельской веры в мире. Чтобы увериться в сем, должно только внимательное употребить примечание, во-первых, в каком состоянии находился мир во времена Христовы; во-вторых, какие трудности встречались при проповеди Евангельской; в-третьих, сколь слабый немощны были проповедники оного Апостолы.

Народ Иудейский сильным образом упорствовал в принятии Евангелия. Язычники не могли иначе принять Евангельскую веру, как совершенно отрекшись кийждо от своего богослужения. Воззрим ныне на язычников, какие были их к тому расположения?

Рождение, воспитание и привычка во всякое время были сильны привязать народ к их богослужению. Сие богослужение какое б ни было, но для человека, в нем рожденного и в нем воспитанного, есть законом отцов его. И сего довольно; тогда кийждо предубежден в пользу своего благочестия, кийждо почитает его наилучшим и святейшим. Воспитание и привычка служат ему вместо самых неоспоримых доказательств, больше которых он не отваживается искать других. Он не слушает противных тому рассуждений, или хотя и слушает оные, но с видом огорчительным и с недоверчивым сердцем, положив твердое намерение пребыть постоянно в законе отцов своих. Он не уважает, какие бы кто ни представлял нелепости его богослужения, вкоренившегося в нем от самого младенчества его.

Такое вообще было во всякое время свойство людей, касательно богослужения и закона. И мы, приписывая оное язычникам, ни мало их не осуждаем. Но откуда оно происходить? Не от того ли, что рождением и воспитанием посеянные предрассудки глубоко впечатлеваются в разуме и сердце человека, который, им следуя, любит их по той единственно причине, что к оным привык, и что они ни мало его не затрудняли; вместо того, что много бы ему должно употребить труда на испытание другого закона, противного тем его предрассудкам? Ибо следуя мнениям, восприятым еще с матерним млеком, и с самого того времени хранимым свято и утвержденным привычкою и примерами, можно ли оные истребить из сердца, и, не сделав как бы насильственного принуждения, поверить, что природный его образ богослужения есть ложный и богопротивный?

Кроме того, что язычники были привязаны к своему богослужению по врожденным впечатлениям, по воспитанию и привычке, они в приверженности своей утверждены были также великим множеством споследователей своих и древностию. Весь род человеческий, выключая Иудейский народ, воздавал божескую честь тварям, и сие тварей боготворение укоренилось на земле в течении многих веков. И так язычнику можно ли было вдруг вместить в понятие свое, что богослужение, отправляемое со времен предковечных, отправляемое от всего почти человеческого рода, последуемое от толикого числа ученых людей, и покровительствуемое от их Государей, есть однако нечестивое и богопротивное? Естьли сии рассуждения для нас кажутся неудивительными, то сие потому, что мы родились в объятиях такового благочестия, кое гнушается идолопоклонством. Однако сии рассуждения были для язычника самыми основательнейшими и сильно укрепляющими его во язычестве.

Но к сему еще премногие служили, под законным убеждением, лукавою приманкою благовидной причины. Люди не могут жить совершенно безбожнически. Должно иметь богопочитание. Совесть, кою не можно вовсе истребить, заставляет воздавать честь Богу, яко первый от человека требуемый долг. Но царствующие в человеке страсти требуют вместе и себе удовлетворения. Как же согласить сии толь противные между собою крайности?

Какое богослужение может быть для них основанием и примирением? Богослужение языческое. Оно вместо того, чтобы порочные страсти человеческие сразить, связать и укротить оные, напротив одобряя, посвящает им жертву. Страстное своевольство язычников составляло их богослужение. Бахусу жертвовали пьянством, Венере студодеянием, Марсу лютостию и бесчеловечием, Меркурию разбойничеством и проч. словом: Богословие язычников есть сословие всех порочных страстей человеческих, нарочитыми примерами доказанных. Люди, будучи сами по себе склонны оправдывать свои порочные страсти, не могли не любить богослужения, толико для них выгодного и поблажающего их сладострастиям. Почему род человеческий был к язычеству привязан толь лестными и крепкими узами, что расторгнуть оные никакая сила не могла, кром Божеской.

Увидев, сколь лестными и сильными узами был род человеческий привязан к язычеству, рассмотрим теперь Христианское благочестие, по отношению его к расположениям души и сердца язычников. Нет, кажется, ничего труднее, как заставить язычников восчувствовать приятность Христианского благочестия. Его учение, законы, обещания, угрозы не могут не поразить с самого первого раза ужасом и душу и сердце. Почему? потому что Христианское благочестие есть чистое, высокое и пренебесное. Для людей земных и плотских оно не может не показаться вдруг столь же прошивным, как й высоким.

Благочестие Христианское отвергает и совершенно уничтожает все без изъятия языческие божества, сколь они великими и достопочтенными своим поклонникам ни казались. Оно представляет людям единого Бога, коему должно покланяться духом и служить сердцем; Бога, коего ни чувства, ни воображения объять не могут. Сей Бог сколь непостижимым показался для язычников, привыкших служить божествам, коих они не только чувствами своими осязали, но могли и вновь по желанию своему изобретать и сами творить!

Евангелие повелевает верить Сыну, рожденному от жены в бедном и не знатном селении Иудейском, и столь же бедственную имевшему жизнь, коего наконец Иудейские старейшины и вельможи поносною смертию умертвили, распяв Его на кресте. Но Евангелие предлагает, что сей человек есть верховнейший вселенной Господь, высочайший человеческого рода Судия, Сын Божий, Бог. Можно ли было сии столь противные понятия сообразить людям, кои почитают то великим, что поражает их чувства и ослепляет их взор?

Евангелие учит, что все умершие долженствуют некогда воскреснуть из гробов для вечной жизни. Но о сем-то язычники как прежде никогда не воображали, так и не хотели сему верить, почитая учение таковое баснословным⁴⁶.

Евангелие угрожением неизбежного наказания в будущей жизни запрещает все, яко порочные, действия, слова и пожелания, кои почитаются у людей обыкновенными, и к коим так сильно пристрастились, что оставить оные никак не могут, не сделав себе насильственного принуждения, и не отняв наибольшего в жизни и обращении удовольствия.

Евангелие не обещает людям ни великостей, ни чинов, ни почестей, ни богатств, ни других выгод и преимуществ, коих обыкновенно люди с великою жадностию домогаются, и без которых почитают жизнь бедственною и несчастною.

Евангелие несомнительно обещает величайшее благо, но невидимое, отдаленное и только по смерти получаемое, – благо, коего свойство не известно, яко не состоящее в стяжании земных вещей, в чем люди полагают все свое счастие. О таком благе какое могли иметь понятие язычники?

Словом: Христианское благочестие почитали язычники непонятным по учению о Боге, жестоким по закону, невозможным по исполнению оного, невероятным по обещаниям, и клонящимся токмо к соделанию человеков несчастливыми. Чьи убо убеждения столь сильны и действительны были б, чтоб могли преклонить людей к охотному приятию учения, которого они естественно не понимали, и от коего естественно отвращались?

Однако двенадцать особ предприняли подвиг, опровергши язычество, утвердить оное столь трудное, столь противное Христианское благочестие. И кто были сии особы? Полководцы ли с оружием в руках и с воинством многочисленным? Вельможи ли, силою богатства своего могущее удобно привлечь на свою сторону последователей? Витии ли знаменитые, кои некогда по своим намерениям в состоянии бывали подвигнуть Афины и Рим?

Се были Апостолы, одни из простейших и незнаменитых людей, из рыболовов, без наук, без знаний, неграмотные, выключая двух; люди низких понятий, обращения непросвещенного, языка грубого и неприятного Римлянам, а тем паче Грекам; люди, не имевшее никаких пособий внешних, нищие, бедные... и да единою чертою опишу: се были одни из Иудеев, но своему роду отнюдь неспособные к привлечению любви и благоприятства от язычников, сих непримиримых врагов Иудейского народа!

Но не смотря на все сие, Апостолы преобразили всю вселенную, опровергли идольские капища, сокрушили кумиров, победили народные предрассудки, внушили сердцам отвращение от пороков, пленили ум в послушание учения пренебесного. И чья здесь есть победа? чье торжество? Божие. – Распространение Евангельской веры есть действие единого Бога. Столь слабые орудия, каковы были Апостолы, для того употреблены промыслом небесным, дабы всяк признал силу Божию и всемогущество при водружении в сердцах человеческих креста Христова. Бог обратил в кратчайшее время миллионы людей к принятию веры во Иисуса Христа. Бог воздвигнул толико церквей Христианских во всех провинциях Римских и в других Государствах. Чудное покрывало, лежащее на очах Иудейских, и препятствующее им узреть сию истину! Упорное предприятие и подобных Иудеям буеверных, кои всеми усилиями собирают отвсюду мрак, дабы затмить истину, что Евангельское учение, что Христианское благочестие есть божественное и имеет виновника единого Бога!

Естьли внимательно рассудим о обращенных проповедию Апостольскою к вере во Иисуса Христа; то не только никаких признаков обмана не приметим, но напротив ясные знаки истины и действие Духа Божия увидим. С какой стороны на уверовавших во Евангелие ни посмотрим, – на побуждения ли к их обращению? на их ли уверование? на поступки ли их? на постоянство ли в вере – нет здесь никаких человеческих побуждений. Их уверование рассудительное и неслепое; их поступки невинные и святые; их постоянство в вере достойно величайшего удивления

1. Когда люди оставляют низкое и бедное с тем, чтоб получить лучшее и выгоднейшее; то можно безошибочно сказать, что в желании перемены сея участвуют человеческая страсти. Рассуждения о нем с самой лучшей стороны, наше самолюбие, будучи всегда остро и лукаво, умеет столь искусно находить в мире приманчивые предлоги, что человека не только привлекает к любви оных, но увидя его уже увязшего в расставленных от мира сетях, удерживает в них, яко пленника. Что же касается до противной сему, то есть, бедной и презрительной участи; самолюбие употребляет все силы, дабы оную представить взору человеческому несправедливою, или изыскивает тысячи подлогов для отвращения от нее; и сие самолюбие над всеми прочими побуждениями всегда преуспевает и торжествует.

Известно, что в первый Христианства времена пристрастное миролюбие никогда столь мало не было почитаемо, нигде столько кровь и плоть не были умерщвляемы, нигде столько жребий человечества для человека не был несносен, как в обществе последователей Иисуса Христа. Один из Апостолов, с вящшею ревностию трудившийся в обращении народов в Христианство, что им обещевает? Аще в живomе сем точию уповающе есьмы во Христа, говорит им, окаяннейши есьмы всех человек⁴⁷. Да и подлинно первые Христиане были предметом посмеяния, ненависти и омерзения человеческого рода⁴⁸. Иудеанин почитал проклятыми богоотступниками, тех из своего рода, кои принимали Христианскую веру. Язычник на Христиан взирал, яко на врагов человечества и Божества. Словом: Христиане, или Назоряне, как тогда именуемы были, считались новым и гибельным расколом людей злосчастных, недостойных смотреть на сей свет. И чем более причиняли им зла, тем думали они большую приносить службу и Богу и человекам. Таким образом Христиане столь были далеки от прелестей плоти и крови, что, судя по временным выгодам, надлежало непримиримым быть врагом собственности своей, чтобы только подумать учиниться Христианином. Но при таковых обстоятельствах от чего усугублялось каждый день множество приемлющих Христианство? Что заставляло их предпочитать оное всему, что в общественном житии есть для человека любезнейшего? Воскресение Иисуса Христа, Апостолами засвидетельствованное силою содеянных ими чудес, отверзши глаза сим ослепленным, ясно показало, что они были, что должны быть и к чему они призваны? Воскресение Христово, утвердив сердца и души их на непоколебимом чаянии верховнейшего на небесах блаженства, внушало презрение ко всем случайностям земным.

2. Прежде пришествия Иисуса Христа, кроме одного народа Иудейского, просвещаемого свыше, весь род человеческий был погружен в глубочайшей ночи незнания ни истинного Бога, ни истинного Богопочитания, ни истинного благочестия. Самые Иудеи не в сем ли поставляли свое пред прочими преимущество, презирая язычников, яко не имеющих познания о Боге и Его законе? Но со времен пришествия Христова все учинилось не то. Апостолы всей вселенной предносят особенным и божественным пламенем воженный светильник, рассеивающий народный мрак. Воззрите на множество язычников, приходящих ко Христу и покоряющихся учению Его; и кто не удивится той счастливой перемене, учинившейся в душах их? Те народы, кои закосневши в душевной болезни, столь же неудобоисцелимой, сколь она была постыдною, все для себя претворяли в Богов, обоготворяя презреннейшие даже вещи – народы, кои не знали, ни откуда они произошли, ни для какого конца на земле существуют, ни того, чем они по смерти будут, упования не имуще и безбожни в мире⁴⁹ –те народы, коим не известны были ни свойство, ни конец нравственных добродетелей, кои закосневали в самогрубейших заблуждениях и пороках, наконец к счастию своему избавились сего толь неоплаканного и пагубного состояния, и соделались совершенно новыми. У них новое сердце, новые понятия, новые родились чувствования. Они знают достоинство своей природы, которую прежде столь постыдными образом бесчестили; знают своего Творца, знают истинный образ Богослужения и благочестия. Да не величается более народ Иудейский своим просвещением! Христиане в сем превосходят их несомненно. Они имеют понятия о свойствах и совершенствах Божиих гораздо чище, возвышеннее и обширнее; они лучше, нежели Иудеи, знают, сколь далеко должны простираться должности человека к подобными себе, и какую любовь должно питать ко всем ближним своим; они лучше знают, в чем состоит истинная святость и до какой степени человеческие добродетели могут восходить. Сравнив познание Христианина с познаниями Иудеянина, должно сию истину признать всякому. Се красные плоды Апостольской проповеди! Какая же первая причина столь, дивных перемени? Се есть Дух Божий, чудесно действуяй на земли! Он препобеждает самые закоснелые заблуждения; Он человека соединяет с Зиждителем своим, дабы его соделать вечно блаженным. И кто иной, кроме Духа Божия, может в мире произвести действия толь божественные, и для человека спасительные, но от человек невозможные?

3. Естественный свет разума недостаточен. Должно людям быть добрыми. Намерения истинные религии состоят в том, чтобы побудить человека к деланию всех нравственных добродетелей, и удалить его от всех пороков. Но в законе Христовом явственно видим сей самый конец. Все Евангелие клонится к тому, чтобы возобновить в человеке потерянный образ и подобие Божие, теснейшим союзом соединить его с сим бесконечно совершенным Существом, но соединить союзом святейших добродетелей. О сем непрестанно помышляли Апостолы; сие составляло все труды и попечения их. Они тщались соделать человеков благочестивыми, воздержными и справедливыми; все их писания единственно вдыхают всесовершеннейшую мудрость. Намерение преславное, но в исполнении своем сколь претрудное! Мудрость Христианскую должно вдохнуть в сердце. Но естьли сердце рожденных в объятиях самого Христианства, невзирая на лучшее воспитание, столь строптиво: то какое же должно быть сердце язычников, у коих с самого их младенчества навык к пороку учинился второю природою? Многого стоит труда очистить дух от предзанятия; но несравненного требуется, дабы искоренив из сердца пороки, насадить добродетель. Словом: Апостолы старались внушить высокую мудрость тем народам, кои едва могли понимать учение общее и простое. Вот другое удивительное действие служения Апостольского! Те язычники, кои с толикою стремительностию бежали вслед своих страстей, обратившись в Христианскую веру, остановились. Они доселе были невольниками своих пороков, но теперь их препобеждают. Пороки составляли их самые любезные увеселения; но теперь от них отвращаются. Многие из них были грубые, сладострастные, бесчеловечные; ныне они мужи духовные. Большая часть из них были невежды, непросвещенные; но се несравненно премудрее в вере, а во нравах непорочнее, чем просвещеннейшие и разумнейшие языческие любомудры! Враги их непрепятственный имели случай злохулениями своими помрачать славу их. Исследуем вблизи первых сих Христиан; мы увидим, что они были люди, отличавшиеся от прочих людей непоколебимостью благочестия, строгостию воздержания, преизящностию веры и искреннею ко всем любовию; мы узнаем, что они в своих благочестивых собраниях клятвою обязывлись не делать никакого преступления. И чему же припишем перемену сею весьма мало ожиданную, но весьма удивления достойную? Не благодать ли, свыше ниспосылаемая, делает нас сильными в преодолении естественных порочных наклонностей, в побеждении предрассудков, печатлеемых повсемественными примерами, так что мы торжествуем над ложным стыдом, терпеливо сносим обиды от развращенных людей, и противоборствуем обманчивым прелестям порочного удовольствия?

4. Пойдем далее по следам первых Христиан даже до конечного опыта их постоянства: не ослабеют ли они, или не возвратятся ли вспять, огорчась колючим и многотрудным поприщем? Судя по естественному свойству человека, избежать таковых слабостей, кажется, не можно. Для него любезны выгоды, удовольствия, спокойствие и одобрение света; он желает быть счастливым на земле, и непрестанно старается быть счастия желаемого обладателем. А мы видим, что Христианская вера, вместо того, чтоб утверждать ети мнимые пользы, лишает оных безвозвратно; мы видим, что она последователей своих обязывает отрещись всех без изъятия непорядочных страстей. Какое мужество, какое владычество над самим собою должно иметь, чтобы в сем случае принять сторону Евангелия! Но чтобы пребыть в ней, требуется еще большее великодушие и твердость. Многие мужественно вступили в трудную сию обязанность, но после в твердости изменяли им силы их. Первый жар, который обыкновенно бывает сильнее, сначала их воспламенял, но огнь сей был непродолжителен. Человек весьма подвержен превратам, и по мере как первый огнь уменьшается, так он приходит в уныние, беспокоится, скучает, ропщет. Любление мира, никогда совершенно непогасаемое, любление мира, сей всегдашний и притом сильный искуситель, живейшим образом представляет душе те выгоды, которые человек, вступая в Христианство, теряет, и увеличивает труды, какие должно прилагать, дабы пела себя сохранить в приемлемой толь по видимому скорбной и томительной части. Сколь же тогда трудно противостоять сильным искушениям самолюбия? Из сего заключить можно, какая трудность естественная предлежала первым Христианам, чтобы в исповедании Христова пребыть непоколебимыми. Всегда должно было нести крест свой, и без отдыху выдерживать те сильные в самом себе сумнения, чтоб твердо и верно пребыть в вере противной толиким предрассудкам, неприязненной для страстей человеческих и попираемой ногами всего человеческого рода. Таковое постоянство сообразно ли с естественными свойствами человеческими? Кажется, что из тысячи должен сыскаться разве один, который бы устоял в сей вере; а по сему в скором времени сторона Христианская упасть непременно могла бы.

Но мы видим все тому противное. Христиане постоянствуют с такою твердостью, что самые жесточайшие мучения и самая ужаснейшая смерть не в состоянии их поколебать. Сия их твердость наконец делается притчею⁵⁰. Но еще более: они великодушествуют со удовольствием, приличным Ангелам больше, нежели человекам. Тщетно поступают с ними тем образом, каковым только удобно можно привести людей в отчаяние. Неужели они прияв веру, переменили природу? Никто из них не грозил мщением; они даже врагам своим не верили, ежели они хотя одного Христианина именовали участником в заговорах, или междоусобных войнах. Все их признание, которое они могли оказать наижесточайшим своим врагам, было прилежнейше молиться об их обращены. Не се ли ангелоподобное поведете! Наконец сторона Христианская вместо того, чтобы совершенно пропасть в сей пещи, еще более и более на всяк день возрастала. Прахи мучеников были для церквей новыми семенами, говорит Тертуллиан⁵¹ в своем защитительном слове. Из всего сего заключить можно, что первые Христиане совершенно были уверены о Божественности Христианской веры; ибо они лучше желали совсем погибнуть и быть несчастливейшими из всех человеков, нежели оставить веру во Евангелие; – что чрезвычайная благодать их подкрепляла; ибо люди естественно не расположены, да и не могут противостоят толиким искушениям и выдержать толь великие несчастия; – что они бесчеловечию врагов своих ответствовали терпением, ласковостию и спокойствием духа. Сам Бог удерживал в них естественную сердца человеческого к мщению наклонность, дабы воспретить хулу, якобы Христианство введено силою, или оружием, или другими средствами, из коих можно было бы заключать, что оное есть произведением человеческим, по подобию Магометанства. Таковы были действия служения Апостольского в мире!

Но скажет Иудеянин: Иисус есть льстец; язычники приняли Его за Мессию, но в сем они обманулись, и сия их легковерность послужила для Христианской веры великим основанием. Подлинно, весьма было бы странное дело, чтобы подлый обман был великим основанием наисовершеннейшей во всей вселенной вере, и что язычники посредством такового обольщения преобразовали и душу свою и сердце, самым справедливейшим и разумнейшим образом. И так естьли неоспоримое свидетельство Апостолов, утверждающих воскресение Иисуса Христа столь многочисленными чудесами; естьли сверхъестественный образ, по которому возвещена и утверждена Христианская вера; естьли дивные и небесные действия, произведенные в язычниках проповедию Апостольскою; естьли толикие свойства Божественной силы и премудрости, Христианскою верою возвещаемые; естьли все сие не довлеет к постыждению неверия Иудеев: то по крайней мере воззрели б они на собственные свои книги, и рассмотрели бы внимательно тот облак пророчеств Ветхого Завета, кои точнейшим и яснейшим образом на Иисусе Христе исполнились. Но о сем неоспоримом доказательстве Божественности Иисуса Христа будем рассуждать в следующей главе.

Наконец уже мы достигли пророчеств Ветхого Завета. Но прежде сделать должно некоторые нужные примечания.

1. Известно, что пророческие Ветхого Завета книги написаны за многие веки прежде Рождества Иисуса Христа. Последний из Пророков Малахия жил более четырех сот лет до летоисчисления Эры Христианской; а Захария и Аггей еще древнейшие были пророки: ибо они увещевали народ к возобновлению Иерусалимского Храма. Но какие доказательства Пророки ни представляют нам в обличение Иудейского неверия: однако сей народ никогда мыслей своих о древности, от всех Христиан оным Пророческим книгам приписуемой, не переменяет. И хотя Иудеи были и теперь суть разделены на многие секты, между собою противные и непримиримые; в протчем все они в том всегда согласны, что Пророки Писали за долгое время до пришествия Иисуса Христа. Почему весьма удивительно, что Иудеи, смертельные наши враги, принуждены однако по самой истине быть нашими свидетелями. И так тщетно покушаются оспорить древность, признаемую нами в оных Пророческих книгах! Сие значило бы без всякого доказательства отвергать истину, основанную на единодушном и неизменном свидетельстве многих во всех веках народов, столь же различных по собственным выгодам, как и имеющих противную между собою веру, быв друг другу Явными врагами. Отвержение таковой испиты свидетельства могут сделать разве Пирронисты, кои следуя своим началам, должны равно сомневаться о Тацитах, Светониях, Ксенофонтах, Полибиах и о всех вообще бытописателях; а может быть последователи их в грядущие веки, дабы отличиться от легковерной черни, будут сомневаться например о том, был ли когда Людовик XVI.

2. Места Ветхого Завета, которые называем мы здесь Пророчествами, спустя ли несколько времени, или после Рождества Иисуса Христа внесены в сии Пророческие книги? и кого по справедливости можно подозревать в таком подлоге? самих ли Иудеев? – Но места сии ввергают их в страшные замешательства; для них они суть лавиринфом и узлом Гордиевым; oни суть наступательного оружия, употребляемого Христианами для стеснения их, и неуповательно, чтобы сами Иудеи, для собственного себя поражения сковали Христианам оные. А еще и больше того невероятно, чтобы Христиане в Ветхий Завет включили все те места, кои против Иудеев употребляют. Ибо естьли бы Христиане и покусились таким образом испортить книги Ветхого Завета, которые они у себя имели: то Иудеи, имея также всегда свои книги в руках, конечно не допустили б врагам своим их портить, и столь еще предосудительным для них образом. Таковые испорченные места можно бы читать в одних списках Христианских, но ни в одном бы Иудейском оных не было. Но как мнимые таковые подлоги равно видны и в тех и в других экземплярах, то Иудеи, убежденные о древности и истине мест оных, стараются дать кривой оным смысл, дабы отвратить от себя удары, из их же книг им наносимые. Словом: мнимое сие и великое повреждение пророческих книг столь удалено от всякого правдоподобия, что бесполезно доказывать несправедливость такового предположения.

3. Известно также и то, что не должно полагать в числе истинных пророчеств, четырех или пяти сумнительных и обоюдных изражений, кои (Хотя бы значение слов п соответствовало великости предмета) могут назваться пригодными на все и везде пророчествами, многим по всей обоюдозначимости соответствуя происшествиям и уподобляясь языческого Оракула коварным ответам⁵². Почему крайнее было б легковерие принимать такового рода предсказания за истинные. Должно также остерегаться, дабы не впасть в другую крайность, то есть чтобы отвергнув здравый смысл, не показать знания крепкого духа⁵³, отвергая все роды пророчеств, сколь бы они ни были ясны, кратки и многочисленны, и сколько бы справедливую между собою и происшествием сообразность ни имели.

Мы уже видели в первой главе сих рассуждений, что есть истинные пророчества. Но как пророчества сделаны для людей, то и должно смотреть на их исполнение, как единственное их истолкование, и как в других случаях, так и в сем исследовании должно поступать по правилам и по началам. Рассмотрим теперь, чему нас о сем естественный разум научает?

1. Пророчества, пока еще не исполнились, почти всегда бывают прикрыты некоторым мраком, или потому, что не можно хорошо понять предвозвещаемых ими происшествий, остающихся в будущем, или по тому, что они могли бы дать случай людям избежать или переменить происшествие, естьли бы они предсказаны были со всеми обстоятельствами и точностию. Предрекать, что Мессия, сей великий предмете любви Божией и удивления человеческого и Ангельского, имеет явиться на земле весьма простым и униженным, и что с ним поступлено будет как с злодеем, есть предрекать происшествие до события своего самое неудобопонятнейшее. Иисус Христос возвещает ученикам своим п смерть свою и воскресение; но сии происшествия для них были таинством непостижимым и неразрешимым гаданием. Они узнали знаменованиe слов Христовых по воскресении Его. Изображать явственно будущее рождение Meccии, подало бы честолюбивому Ироду более удобности успеть в бесчеловечном его намерении. Итак пророчества могут иногда походит на свойство притчей, и в случае должно объяснять их столько, сколько требует того необходимость.

2. Впрочем ежели происшествие будет соответствовать пророчествам в каком-нибудь одном оных обстоятельстве; то не следует еще, чтоб сие было истинным пророчества исполнением; должно основываться на основательнейших причинах. Должно, чтобы существенность и главные обстоятельства происшествия соответствовали существенности и главным обстоятельствам пророчества, и чтобы соотношение сие было справедливое, точное и естественное.

3. Далее, как происшествия могут по некоторым обстоятельствам между собою сходствовать; то должно, чтоб предсказываемое происшествие заключало некоторые особливые обстоятельства, в других происшествиях не случавшиеся. Сие послужит не только к лучшему познанию точного исполнения пророчества но и к различению оных от случившихся после, но не предсказанных происшествий.

4. Наконец нужно, чтобы предсказываемое происшествие не от лжепророка сказано было. Иначе никак п разумным мужам нельзя предостеречь себя от заблуждения и обмана. Таковые пророчества были бы подлинно сетями, для уловления рода человеческого расставленными, и поверить обману не причиталось бы в вину.

Из сих четырех размышлений происходит истинное правило и неоспоримое начало для тех, кои умеют здраво рассуждать: „Происшествие, которое изъясняет и изображает смысл пророчеств, в сущности и в главных обстоятельствах точным и естественным образом соответствует существенности и обстоятельствам сих пророчеств, содержит обстоятельства, приличествующие одному предсказываемому происшествию, и которое во всем смысле и намерении не предполагает коварного и проницательного лжеучителя; – таковое происшествие есть истинное исполнение пророчеству.

Мы не станем медлить при доказывании предположенного нами начала. Истинные начала не доказываются; они не имеют нужды в другом доказательстве, как только во внутреннем свидетельстве совести разумных людей. Довольно для нас сказать, что ежели сие начало соответствует великому происшествию, толь сильно народ Иудейский соблазнявшему; то уже и несомнительно, что Иисус Христос есть Мессия и Сын Божий. Но что начало сие совершенно приличествует Иисусу Христу, сие очень осязательно. И так должно только, сличив историю Иисуса Христа с книгами Ветхого Завета, войти в некоторые подробности; поскольку материя сия чрезвычайно важная, и чем далее будем входить в подробности, тем живее восчувствуем истину.

Всяк, познанием Евангельского учения просвещенный, читая со вниманием священные книги Иудейские, находит толь близкое между ими и Евангелием сходство, что не может с удивлением не признать, что из собрания во едино премногочисленных мест из книг Иудейских составляется предварительная история о Иисусе Христе. Там видим мы предвозвещенные: время Христова пришествия, Его колено, Его дом, Eго Матерь, унижение и бедность Его рода, место Его рождения, Его Предтечу, чудеса и учение, низкость Его внешности, неверие Иудеев, презрение к особе Его от Иудеев учиненное, Его вшествие во Иерусалим, предательство Иуды, страсти Иисуса, Его терпение, Его кротость и Его святость, суд над Ним производимый, Его страдания, Его казнь и обстоятельства казни, Его смерть, конец Его страданий, Его погребение и воскресение, Его должности яко пророка, яко первосвященника и яко царя, обращение язычников, завет учиненный Им между Богом и нами, божественные действия, какие Евангелие произвело на земле и проч. Словом, Ветхий Завет содержит предварительную историю Иисуса Христа. – Но не довольно о сем говорить, должно самым делом доказать.

1. Время явления Иисуса Христа во Иудеи исполнилось в тот самый век, в которой обещанный Мессия долженствовал явиться. Иаков, Даниил, Аггей и Малахия предсказали время пришествия Христова со всею ясностью, какую токмо свойство пророчеств дозволяло.

Иаков в пророческом своем завещании сказал⁵⁴: что не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, Дóндеже приидут отложенная ему, и той чаяние языков. Чрез сии слова Иудеи разумея Мессию, изъясняли оные таким же образом, как и мы теперь. Свидетельствует сие их Талмуд и древние их толкования, где именно так говорится⁵⁵: что от дому и скиптра Иуды, коему некогда должно покориться все потомство Иаковле и весь народ Израильский, непрерывно будут производимы в судьи и градоправители, даже до пришествия Мессии, во время которого сотворится едино царство, составленное из всех народов. Почему уже до рождества Иисусова, Ирод великий, восхитивший скипетр Иуды, глубокую сделал рану свободе народа сего. Мало по малу правительство старейшин Иерусалимских [Синедрион] потеряло власть свою, которая во время явления в мир Иисуса Христа и еще теснее была ограничена. В царствование детей Ирода великого, дела Иудейские пришли в худшее состояние; и как из бытописаний, так из согласного признания самих Иудеев известно, что в то время, в которое Иисус совершал свое служение, Совет (или Сенат Иудейский) совершенно в правлении власть свою светскую потерял. Почему один из древнейших их писателей примечает, что скипетр тогда не был в потомках Иуды, ни властительство у начальников народа; ибо народоправление от них было отнято, и по унижении Совета, члены сего великого тела не почитались более вождями, но простыми учителями⁵⁶. Так, по мнению самых Иудеев, наступило уже время пришествия Meccии. Тогда-то Иисус явился.

Даниил не менее достойна примечания. Сего Пророка, оплакивающего в Вавилоне плачевное своего народ состояние, и о нем у Бога ходатайствующего, Ангел утешитель следующими словами: седмьдесять седмин, говорит он, сократишася о людех твоих, и о граде твоем святе, яко дa обетшает согрешение… и скончаются беззакония, и приведется правда вечная, и запечатается видение и пророк, и помажется Святый Святых: и увеси уразумеши от исходи словесе, еже отвещати, и еже соградити Иерусалим, даже до Христа старейшины седмин седмъ, и седмин шестьдесять две…, и по седминах шестидесяти двух потребится Мессия, и суд не будет в нем, град же и святое рассыплется со старейшиною грядущим... И утвердит завет мнозем седмина едина, в поле же седмины отымется жертва и возлияние и проч. [Дан.9:24–27].

Следуя обыкновенным Священного писания выражениям и согласию толковников, сии 70 седмин означают толико же седмин годов, и составляют всего 490 годов; время, которое начиная с 20 года царствованья⁵⁷ Артаксерксова, в котором сей Государь позволил Неемии возобновить стены Иерусалимские, есть Ангелом, предреченное Даниилу, что при истечении оного приидет в мир ожиданный Мессия. Сей Мессия есть Иисус Христос.

Послушаем Аггея. Когда при вторичном восстановлении храма, старики воспоминая первый, и сравнивая богатство и великолепие его с бедностью после созидаемого, проливали слезы: то Бог, желая утешить сих печальных старцев, чрез Пророка своего Аггея объявил: еще единою, аз потрясу небом и землею, и морем и сушею, и сотрясу вся языки, и приидет Избранный всех языков, и исполню храм сей славы, глаголет Вседержитель. Мое сребро и мое злато, глаголет Господь Вседержитель; зане велия будете слава храма сего последняя паче первыя, глаголет Господь Вседержитель, и на месте сем дам мир и проч⁵⁸.

Из сего весьма явствует; что сей, избранный языками, есть Мессия, всеми Израильскими коленами ожиданный и чрезмерно желанный; что второй храм долженствовал восприять славу свою от присутствия Meccии; что слава сия превыше всякого велелепия и блеска злата и сребра, и что сей желанный Мессия не умедлит явлением своим. Желательно ли кому лучше знать, в которое время Мессия приидет? пусть справится с пророчествами Иакова и Даниила вышеупомянутыми.

Последний из Пророков, к сему народу Богом посланный, Малахия говорит о пришествии Meccии, яко о пришествии весьма ближайшем. Се, говорит Бог чрез сего пророка, се аз посылаю Ангела моего, и призрит на путь пред лицем моим; и внезапу приидет в церковь свою Господь, его же вы ищете, и ангел завета, его же вы хощете: се грядет, глаголет Господь Вседержитель⁵⁹. Кто же есть сей Господь, коего ищут Иудеи, и сей ими желанный Ангел? Кто, естьли не обещанный и ожиданный Мессия? Сей есть давно желанный Христос, долженствовавший, по реченному предсказанию Аггея, внити во вторый храм и исполнити его славою своею. Он должен прийти неукоснительно: но когда? Во время, означенное пророчествами Иакова и Даниила. Он долженствовал прийти в то самое время, в которое и пришел Иисус Христос.

Итак Мессия, по Словам Писания и по согласию о сем времени самых Иудеев, должен явиться в то самое время, когда пришел в мир Иисус. Самаритяне, читая в пятикнижии Моисеевом пророчество Иакова, были такового же мнения; и потому Самаряныня говорит Христу: вем, яко приидет Мессия, глаголемый Христос⁶⁰.

Рассеянные по всей земле Иудеи как ни скрывали от иноземцев свое ожидание Мессии; но любопытством влекомые язычники могли читать Ветхий Завет, коего уже видели многие исполнившиеся пророчества. Почему слух о приблизившемся пришествии Meccии распространился не только в окрестностях Иудеи, но и во всем востоке. Они надеялись в скором времени увидеть во Иудеи того, кой возобладает всею вселенною. Тацит и Светоний говорят о сем слухе, яко утвержденном на изречениях, кои они находили в священных Иудейских книгах⁶¹. Сие всеобщее народа Иудейского уверение, что приспело уже время, в кое должен явиться Мессия, подало случай, как о сем уведомляет Иосиф Историк, беспримерному явлению лжеучителей. Прежде пришествия Иисусова никто не дерзнул назвать себя Мессиею: но по пришествии его многие были ложные Meccии, кои заставляли следовать себе, равно как и ложные пророки, кои их предвозвещали. Вся страна Иудейская тогда избыточестовала сего рода льстецами. И от чего же сие произошло? От того, что время пришествия истинного Мессии наступило и исполнилось. И так несумнительно, что Иисус Христос пришел в тот самый век и время, в которое должно было Meccии прийти. Вот первый характер божественного пришествия в мир Иисуса Христа и Его Божества!

2. Meccии пришествие должно быть предъявлено вестником [Ангелом]⁶², который возвещая Его пришествие, должен расположить Иудеев к достойному принятию Его, яко своего Царя. Сей предтеча должен вести жизнь самую строжайшую и проповедовать в пустыне. Он должен быть вторым Илиею⁶³ по своей святости, по строгости своея жизни, по своей важности и ревности. Но воззрите на Иоанна Крестителя: его характера и его поступки совершенно соответствуют предреченному предшественнику. Он возвещает пришествие Иисуса; он Его показует: се, говорит он, Агнец Божий, взе.мляй грехи мира⁶⁴. Он убедительнейшим образом проповедует исправление жизни; он никому не потворствует; он объявляет, что без благоговейного расположения невозможно участвовать в благодеяниях, которые Мессия излиет на род человеческий. Он проповедует в пустыне, и поступки его толь мудры, что привлекли уважение всего народа. Историк Иосиф не мог не сказать о нем сего знаменитого свидетельства⁶⁵. Святый убо Иоанн есть вторый Илия, и Иисус имеет предтечу, какового по пророчествам должен иметь Мессия.

3. Мессия должен произойти из дому Давидова. Иудеи о сем не сомневались; Пророки им весьма явственным образом предвозвестили: изыдет, говорит Исаия, жезл из корене Иecceoвa, и цвет от корене его взыдет и проч.⁶⁶; и будет в день оный корень Иессеов, и возстаяй владети языки, на того язы́цы уповати будут; и будет покой его, честь. Апостолы также из родословия Иисуса Иудеям показывали, что Он происходил от Иессея, отца Давидова. Да и сколько раз слышал и слепых и других, желавших от Иисуса получить исцеление, к Нему вопиющих: сыне Давидов, помилуй нас! Сие обстоятельство не ясно ли доказывает происхождение Мессии, Иисуса Христа от корене Давидова, когда слепые и другие, в восторге ума бывшие, явственно исцелителя своего нарицали сыном Давидовым? Да и не видно, чтоб старейшины Иуейские таковым именованием Иисуса огорчались. Убо Иисус произошел из дому Давидова, следовательно из колена Иудова; ибо и Давид был из сего же колена, как он сам о себе говорит: в дому Иуды Бог избра дом отца моего, и посреде бpamии моея избра мя Царем всего народа Израильского и проч.⁶⁷ Да и должно было Meccии быть из сего колена, поскольку в том же месте говорит Давид: Бог избрал Царей в коленех Иудских.

4. Мессия должен родиться от девы. Исаия в главе 7 предсказал сие столь ясным и выразительным образом, что сего приписать, кром Мессии, никому не можно. Се дева, говорит он, во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил, еже есть, с нами Бог⁶⁸. Исаия не говорит просто, что дева родит; но он преестественное чудо сие поставляет знаком, что Бог хощет избавит свой народ: того ради и младенцу сему приписует величественное имя, имя приличествующее единому Meccии, имя величественное, Еммануил. Иисус родился от Девы: все Апостолы о сем свидетельствуют; а мы уже доказали, что свидетели сии достойны вероятия несумнительного.

5. Мессия должен родиться в Вифлееме Иудейстем. – Ирод для испытания где должен родиться Христос собрал совет; но сии советники не обинуясь сказали, что должно Христу родиться в Вифлееме, по словам Пророка Михея: и ты Вифлееме, доме Евфрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе во мне изыдет старейшина, еже быти в князя во Израили; исходы же его из начала от дней века… И станет и узрит, и упасет паству свою крелостию Господь, и в славе имене Господа Бога своего пребудет; зане ныне возвеличится даже до конец земли⁶⁹. Ежели Иудеи не хотят положиться на свидетельство Иосифа, Марии и Евангелистов, кои все единогласно утверждают, что Иисус родился в Вифлееме: то избиение по повелению великого Ирода младенцев, да выведет их из сомнения о месте рождения Иисуса Христа.

6. Мессия должен сотворить чудеса. Иудеи основываясь на изречениях Пророков, такового и чаяли Мессию. Послушаем Исаию: Утешитеся малодушнии умом, укрепитеся, не бойтеся: се Бог наш... той приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат. Тогдa скочит хромый яко олень, и ясен будет язык гугнивых⁷⁰. Но где точнее и подлиннее исполнение сего пророчества зреть можно, как не в жизни Иисуса Христа? Он содеял чудеса, не только возвещенные очевидцами, но и премногие другие. Правда, что Иудеи вей меры употребляли, дабы помрачить чудеса Иисусовы; но сеюж неприязненнстию доказали, что Иисус творит чудеса. Чудотворение! – Се один из блистательных характеров Мессии, кои Иисус Христос преславно на себе показал!

7. Мессия, пришед, должен просветить истинным Богопознанием человеческий род. Для сего должно Ему быть исполненну чрезвычайными дарами Божественного Духа. Пророки сие предсказали. Исаия в одиннадцатой главе говорит о Нем под именем жезла Иессеова тако: и почиет на нем Дух Божий, Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения п благочестия, исполнит его Дух страха Божия и проч. И в другом месте Пророк, вводя самого Мессию в мир, говорит: Дух Господень на мне, его же ради помаза мя, благовестити нищим и проч. Да и другие пророческие места представляют Мессию, яко учителя чрезвычайного и божественного. Иудеи о сем без сомнения мыслили, а Самаряне были столь уверены о глубочайшей мудрости обещанного Мессии, что в великих спорах, бывших между ими и Иудеями, решили обыкновенно тем, что Мессия изъяснит все трудности, всех их приведет в согласие, и каждая сторона с покорностию пpимет Его решение: егда той приидет, говорит Самаряныня, возвестит нам вся⁷¹. Так можно ли не сказать, что та слава, которую Аггей предобещавал второму храму, заключалась и в том, что Мессия в нем проповедовал небесное учение, и сотворил тамо чудеса?

Наконец, поучитесь, без предубеждений, разумению Христианской религии; отделите в ней догматы, Богослужение, обряды, предания; посмотрите сию веру в самом ее начале: вы увидите, какой дух царствует во внутренности ее. Сей дух не есть дух плоти и крови, ищущих только своего удовольствия; ни дух политики, которая не весьма заботится о преступлениях, был бы токмо сохранен внешний общества порядок; ни дух злобы неприязненного, коего обыкновенно почитают врагом Божиим и человеков. Закон Иисуса Христа есть учение для сердца, разума и чувств. – Какая в таинствах веры высокость! В нравственности какая чистота! Какая в обещаниях и угрожениях великость! а в конце и намерении какая святость! Язычество исполнено нечестия и развратности; Магометанство для привлечения сердец человеческих потворствует их плотским наклонностям. Но закон Иисуса Христа имеет предметом истребить все полчище пороков, возвести на престол добродетель и теснейше соединить человеков с бесконечно-совершенным Существом. Заключим из сего, что Дух Божий почивал на Иисусе чрезвычайнейшим образом, и что о Нем-то говорит Иcaия Пророк во всех приведенных выше местах.

Но скажет Иудеянин: Иисус не мог быть исполнен Духа Божия; поскольку отменил обрядный закон, установленный самим Богом чрез Моисея, чрез которого повелел хранит, и исполнять обряды неизменно. Рассмотрев обстоятельно и без предрассудка закон обрядный, удобно можно видеть, что закон сей не есть закон естественный: ибо он не происходит из соотношения, какoe находится между Богом и человеком. Рассудите внимательно, кто есть Бог? и что есть человек? Из соотношения, какое есть между Творцем и тварию, нельзя не заключить, что разумная тварь должна любить своего Творца, прославлять Его божественные совершенства, благодарить Его за благодеяния, призывать Его в своих нуждах, возлагать на Него свою надежду, с искренностью просить у Него прощения в своих преступлениях, и всегда ему совершенно себя посвящать. Но из сего соотношения не следует, чтобы человек себя обрезывал, приносил Богу закланных животных, хлеб и вино, в коих Богу нет нужды; чтоб воздерживался от некоторых яств, кои Бог определил для пользы человеческия, и чтобы делал некоторые телесные омовения, кои не очищают сердца. Все сие есть только произвольное наблюдение, весьма отличное от естественных и необходимых, относящихся к Богу, должностей человеческих. Бог сие Иудеям объявил чрез Исаию, а чрез Пророка Осию не позволяет народу сему сомневаться о сей истине⁷². Впрочем, закон естественный и необходимый сам по себе должен быть обязательством без изъятия для всего человеческого рода. Но всему роду человеческому для принесения жертв не однажды в году, но три раза собираться во Иерусалим, и присутствовать в храме при торжественных жертвоприношениях, возможно ли было? Однако по обрядовому закону сие исполнить обязаны были Иудеи непременно: убо сей закон не относился ко всему человеческому роду. Бог для некоторых причин благоволил на время предписать наблюдение такового закона. Но когда в последствии времени Бог восхотел открыть себя всему человеческому роду, и соединить всех единообразностию Богослужения: то наблюдаемые обряды, яко не естественный закон, и сами по себе не нужные, ко всему роду человеческому не относящиеся, могли быть весьма отменены по повелению того же, кто их предписал народу Иудейскому, и уступит место Богослужению духовному и служащему ко освящению людей, свойственному роду человеков и достойнейшему Божества. Наконец событием приведения всех к единой должности Богопочтения и служения, достойного познания Бога, и требуемого от человека из недр самого естества, хотя растленного – но тем паче доказывающего истинную обязанность человека к Богу, явственно оправдано, что намерение Божие о обрядовом законе было токмо частное, прообразовательное, не вековечное, не повсемственное. Ибо всякому не безызвестно, что во Иерусалимском токмо храме было позволено приносить Богу жертвы, и из всех Иудейских колен одно только Левитское имело право отправлять сие служение. Ибо когда Навуходоносор поработил древних Израильтян, то Бог хотя попустил разрушить храм Иерусалимский, но не позволил быть смешению колен. А сие-то и было утешением сему народу, что колено Левитское, будучи всегда посвящено на службу Богу, оставалось и в плену от прочих отделенным. Ибо чрез сие народ Израильский заключил, что жертвоприношения были только на время оставлены, и что будет время, в которое Бог еще на оные призрит. Но в сей последний их плен, храм, сие место единственно определенное для жертвоприношения, совершенно разорен, так что уже никогда не мог быть восстановлен; и колено Левитово, которое одно имело право приносить жертвы, осталось с прочими коленами так перемешано, что Иудеям, потерявшим памятники родословия, не можно было их от других отличить. Итак да не вопиют Иудеи противу Иисуса, что Он отменил обрядовый закон; а следуя пророчествам, должны признать, что более не благоволит Бог о сих наблюдениях внешних, в основание и силу истинного и вечноспасительного Богослужения не втекающих.

Одна глава пророка Исаии представит нам многие другие характеры, внимания нашего наидостойнейшее. Сия глава есть глава 53, которую древние Иудеи понимали в том же разуме, как и мы, с тем только различием, что они без всякой причины предполагали двух Мессий, одного униженного и страждущего, а другого величественного и преславного, не могши иначе главу сию согласить с высокими понятиями о обещанном Мессии. Но мы весьма ясно видеть можем, что Исаия говорит здесь об одном и том же лице, об одном Meccии. Исаия, дабы в краткости представить жизнь Иисуса Христа, оставляя здесь качество Пророка, принимает качество Историка⁷³. Столь пророчество его явственно, столь подробно все тамо описано! Представим здесь всю главу.

Господи, кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся? Возвестихом, яко отроча пред ним, яко корень в земли жаждущей, несть вида ему, ниже славы; и видехом Его, и не имяше вида, ни доброты; но вид Его бесчестен, умален паче всех сынов человеческих: человек в язве сый и ведый терпети болезнь, яко отвратися лице Его, бесчестно бысть, и не вменися. Сей грехи наша носит и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве от Бога и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша; наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом. Вси яко овцы заблудихом: человек от пути своего заблуди, и Господь предаде Его грех ради наших; и той, зане озлоблен бысть, не отверзает уст своих: яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст своих. Во смирении суд Его взятся, род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его, ради беззаконий людей моих ведеся на смерть. И дам лукавыя вместо погребения Его и богатыя вместо смерти Его: яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его. И Господь хощет очистити Его от язвы: аще дастся о гресе, душа ваша узрит семя долгоживотное; и хощет Господь рукою своею отъяти болезнь от души его, явити ему свет и создати разумом, оправдати праведнаго благо служаща многим, и грехи их той понесет. Сего ради той наследит многих, и крепких разделит корысти: зане предана бысть на смерть душа Его, и со беззаконными вменися, и той грехи многих вознесе, и за беззакония их предан бысть.

Ce та знаменитая глава Пророка Исаии! В ней описанные качества, дела, поступки и прочее, все приличествует Иисусу Христу.

8. Пророк начинает главу сию предсказанием неверствия Иудеев. Они отвергнут учение Meccии, и в чудесах Его не признают мышцы, или всемогущества Божия. Господи! кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся? Сими краткими словами изображается поступок Иудеев в рассуждении Иисуса Христа. Они с гордостию отвергли проповедь Его, и вместо того, чтоб в чудесах, которые он всякий день в присутствии их делал, признать мышцу Божию, они лучше приписывали их чародейству, или бесовскому князю. Правда, самовольное и упорное неверствие, которое Иудеи оказали ко Иисусу, для сего народа не был порок новый, но, так сказать, наследственный. Сколь часто Бог в неверствии сем чрез Пророков обличал отцев их, а особливо сие видеть можно из других мест Пророка Исаии! Хощете ли узнать, для чего Иудеи отвергнут Мессию? Пророк сему представит три причины, каковы сушь: низкость Его дому, смиренная и простая наружность, и Его страдания.

9. Возвестихом яко отроча пред ним, яко корень в земли жаждущей. Можно ли разительнее означить малость, унижение и бедность дому, из которого произыдет Мессия? Фамилия Иисуса по своему началу весьма знатная; ибо происходила от Царей Иудиных, и пришла наконец в великий упадок. Дабы лучше представить сей упадок, довольно сказать, что Иосиф отправлял ремесло плотника. Какая сообразность происшествия с пророчеством! Фамилия Иисуса была по истине жаждущая земля, которая от сухости страдала. Изражение иносказательное, но в означении бедности сея Фамилии весьма точное.

10. Пророк представляет нам Мессию, яко человека, которой пред очами Мира будет прост, унижен, малоценим и презираем. Несть вида ему, ниже славы; и видехом его, и не имяше вида, ни доброты. Справедливое описание внешности Иисуса! Но признавали ли когда Иудеи в Нем сей характер? Они напротив всегда Его в том упрекали, и сия низкость была для них великим предметом соблазна. Подлинно сей характер Мессии для народа, порабощенного чувствам, для народа любящего блеск, великолепие и пышность мира сего, был неимоверным. – Впрочем униженность сия была характером, означающим Мессию. Пророк ее предсказал; а Иисус Христос пророчество его действительно исполнил.

11. Не трудно вообразить, какие действия могла бы произвесть в духе Иудеев сия наружность Meccии: без сомнения великое ругательство и гордое презрение; они будут удаляться от Него оскорбительнейшим образом. Сие предсказывает Пророк: вид Его бесчестен, умален паче всех сынов человеческих; человек в язве сый, и ведый терпети болезнь, яко отвратися лице Его, бесчестно бысть и не вменися. Псалмопевец, говоря о Meccии, и уподобляя Его камню, который должен поддерживать таинственное здание церкви, тоже самое прорекает. Он говорит, что сей камень зиждущими будет отвержен. И на ином месте Псаломник представляет Мессию так о себе говорящим: аз есмь червь, а не человек, поношение человеков и унижение людей⁷⁴. Таким образом народ Иудейский поступил со Иисусом; он почитал Его презреннейшим из всех человеков. Ты ученик еси того, мы же Моисеевы есмы ученицы – таков был исполненный гордости и презрения Иудейского Совета ответ слепорожденному, когда сей вопросил их: еда и вы хощете быти ученицы того [Иисуса], который чудесно отверзе мне очи⁷⁵? Должно ли же не удивляться, что Иисус Христос сносив самые бесчеловечные укоризны от Иудейского народа? Укоризны сии были предвозвещены Пророками.

12. Другой Пророк предсказывает вшествие Meccии в город Иерусалим тако: радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй, дщи Иерусалимля: се, Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток и всед на подъяремника и жребца юна⁷⁶. Сие торжественное Иисуса Христа вшествие в Иудейскую столицу какую радость и какое восхищение возродило в сердце толь великого многолюдства? Для оказания чести Иисусу, вседшему на осля, одни постилают одежды свои по пути, другие ломают ветви древесныя, коими покрывают Его дорогу, и все вместе вопиют: осанна сыну Давидову! осанна в вышних⁷⁷. И может ли неверствие еще утверждать, что событие, воспоследовавшее, по объявлению Апостолов, при зрении всего города Иерусалима, было выдумка Апостолов? Се! се есть исполнение пророчества!

13. Иисус предается одним из своих учеников. Сребролюбивый и вероломный Иуда продает своего Учителя за тридесять сребреников. Событие соответствует пророчеству Захарии: он именно означает цену постыдного предательства⁷⁸. Псаломник предсказал туюже измену⁷⁹. Се другое исполнение пророчеств в лице Иисуса Христа!

14. Но смирение Meccии не все заключалось еще в простоте и униженности по Его наружности, а со стороны Иудеев в крайнем презрении. Должно Христу Пострадать. Исаия живейшими чертами описывает Его страдания. Он столь выразительные употребляет речения, что не оставляет ни одного благовидного предлога сомневаться о сей истине. Он говорит: что Мессия будет человек в язве и ведый терпети болезнь; что Он будет в труде и язве от Бога, и во озлоблении, будет язвен и мучен. Что ж? еще ли сии изражения не довольно означают Христовы страдания? Лучше признать, что должно Иудеям весьма быть ослепленными чаянием торжествующего Meccии, чтобы не видеть страданий Мессии. Иисус пострадал. История Евангельская о сем вещает, и самые Иудеи в ceм согласны. Он был в труде, в озлоблении, был язвен и мучен; люто-томительнейшие его болезни наконец извлекли сей вопль: Боже мой! Боже мой! вскую мя оставил еси⁸⁰? Так! Иисус совершил сие проречение, единственно до Мессии относящееся!

15. Пророк прибавляет, что Иудеи Мессию будут почитать человеком весьма многогрешным, а страдания его праведным Божеским наказанием. Сие очевидно явствует из сих слов: и со беззаконными вменися, и мы вменихом его быти в труде, и в язве от Бога во озлоблении. Проречение сие совершенно на Иисусе исполнилось. Народ Иудейский считал Его льстецом, волшебником и развратником, словом: беспримерным преступником Божеских законов. Послушаем, что Иудейский Совет Пилату, который не находил во Иисусе, глаголемом Христе, ни единой вины, ответствовал: аще не бы был сей злодей, не выхом предали его тебе⁸¹. Но не те же ли чувствования и поныне сей народ питает о Иисусе Христе с подобными им безверными?

16. Мессия не мог быть таковым, каковым Его воображали Иудеи. Он в пришествии своем должен показать пример совершенной святости. Пророк далеко до пришествия Его, представляет Его во всей святости, неимущей никакого порока. Беззакония, говорит Исаия, не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его. Жизнь Иисуса есть святейшее пророчества сего истолкование. Сам Он говорит народу, что ни в чем невинен, и что враги Его в поступках Его не сыщут никакого порока: кто от вас, говорит им, обличает мя о гресе⁸²? Апостолы все единодушно о Нем тоже свидетельствуют: не имамы, говорят, Архиерея, не могущего спострадати немощем нашим, но искушена по всяческим по подобию, разве греха⁸³. Естьли противоборствуют безверные истине сей всеми силами своими, то мы скажем одно, что сие их противление было предречено Пророком. Кроме Иисуса Христа, никто к себе не применял характеров, Пророками Мессии приписуемых.

17. Мессия должен не только много пострадать, но и смерти быть преданным. И о сем столь же точно, как и ясно говорит Исаия: на заколение еедеся; вземлется от земли живот Его; дастся о гресе, зане предана бысть на смерть душа Его. Даниил также весьма явственным образом предвещает смерть Мессии , говоря, что потребится Мессия⁸⁴. Иисус был предан смерти, был веден на смерть, и взятся от земли живот Его. Истину сию, неоспоренную Иудеями, проповедует вся Его жизнь. Убо Иисус носил и показал сей достопримечательный характер Meccии.

18. Но какое наказание должен понести Мессия ? Извещают о сем Давид и Захария. Неоспоримо, что Давид был прообразованием Meccии. Истину сию не опровергали и Иудеи. Царствующей сей Пророк часто говорил о вещах, кои правда некоторым образом приличествовали ему, но гораздо лучше приличествовали Meccии, образуемому чрез него, говорил также и о других таких, кои кроме Meccии не могли относиться ни к кому. Мы в Иcaие видели что Христос долженствовал быть подвержен презрению, страданиям и смерти: но читая потом 21-й псалом, найдем толикую сообразность с 53-ю главою Исаии, что нельзя не согласиться, что сии два Пророка имели в виду один и тот же предмет, обещанного Мессию. В сем псалме Давид, представляя Мессию говорящим, изъясняется сими словами: сонм лукавых одержаша мя; исколаша руци мои и нози мои. Захария Пророк, спустя весьма долгое время живший после Давида, пророчествовал о возвращении Иудеев из плена Вавилонского. Вот как он пересказывает слова того, который не может быть не Мессия: излию на дом Давидов и на живущия во Иерусалиме дух благодати и щедрот, и воззрят нань, егоже прободоша, и поболят о нем болезнию яко о первенце⁸⁵. С какою точностию сии два Пророка соглашаются в означении рода казни, которую Мессия имел претерпеть!

В сей казни предсказуется, что должны быть прободены и руки и ноги Meccии. И сия казнь не было ли распятие на Кресте? Но в сей крестной казни иногда руки и ноги осужденника привязывали к древу веревками, а иногда прибивали оные гвоздями. Сей род казни древним Евреям не был совсем неизвестен. Приведенные из Давида и Захарии места служат сему доказательством; и Священное притом Писание повествует, что Гаваонитяне повесили на кресте седмь человек из дому Саулова⁸⁶. Иисус терпел казнь крестную: действия сего никогда Иудеи не оспоривали. Так Иисус понес казнь, Meccии определенную!

19. Далее еще пророчества говорят и о сопутствующих укоризнах крестному страданию Meccии. Св. Давид в упомянутом нами псалме: вси видящии мя поругашамися, глаголаша устнами, покиваша главою; упова на Господа, да избавит его, да спасет его, аще хощет ему и проч. Смотреша и презреша мя, разделиша ризы моя о себе, и о одежди моей меташа жребий. Сей же Пророк в другом месте присоединяет: даша в cнеди мою желчь, и в жажду мою напоиша мя оцта. Исаия большие еще подробности о Meccии предглаголет: плещи моя вдах на раны, и ланите мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплеваний⁸⁷.

Евангелисты суть, как мы довольно доказали, свидетели неопровергаемые: можно убо сказать, что, ничто не может лучше соответствовать сим проречениям, как воспоследовавшее со Иисусом. Пойдем в след Ему от места, где Его восхитили, до смерти Его. Приведен в дом Понтийского Пилата. Иисус здесь принимает тысячу поруганий: завязывают Ему глаза, ударяют по ланитам, плюют на Его лице, бьют розгами и с насмешкою спрашивают отгадать, кто есть ударивый Его? Пилат по сем предал Его Совету Иудеев, но предал Его вместо того бешенству Иудеев. Они ругаются над Ним бесчеловечнейшим в свете образом. Достигши места казни, дают Ему пить оцет и желчь, пригвождают ко кресту. Зрители, кивая главами, ругают Его и с насмехательным презорством кричать: упова на Бога, да избавит ныне его, аще хощет ему⁸⁸. Наконец воины разделяют между собою ризы Его, и о одежде Его бросают жребий. Совет и народ должны быть или виновниками, или свидетелями всех сих обстоятельств. Уже ли Евангелисты сие выдумали? Пророчеств и оных исполнение оправдывают Евангелистов.

20. Но сей невиннейший, праведнейший и святейший Мессия, который беззакония не сотвори, и во устех коего не обретеся лесть, сей Мессия постраждет, претерпит много и понесет самую смерть, смерть жестокую, казнь бесчестную. Коль страшное предсказание! какая несовместность! Однако сие пророчество, сие страшное событие, с первого вида кажущееся предметом изумления и ужаса, учинится предметом удивления и признательности. Люди соделавшись, по развратности своея души и своего сердца, все виновными пред престолом правосудия Божия, заслуживали весьма строгое наказание, соразмерное великости бесконечного и раздраженного Существа. Мессия должен принять на себя долг от человеков неуплатимый, быть за них порукою, подвергнуть себя правосудию Божескому, и таким образом исходатайствовать им мир, жизнь и благополучие. Вот конец страданий и смерти Meccии! Для внушения сих спасительных истин, Исаия во всей сил слова говорит: вси яко овцы заблудихом; человек от пути своего заблуди, и Господь предаде его грех ради наших; ради беззаконий людей своих ведеся на смерть; сей грехи наша носит, и о нас болезнует; той язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша; наказание мира нашего на нем, язвою его мы исцелехом; той грехи многих вознесе, и за беззакония, их предан бысть.

Пророк Даниил как о страдании Мессии, так и о намерении Его страданий и смерти тоже говорит: потребится Мессия о людех своих, обетшает согрешение, и скончается грех, и запечатаются беззакония, и приведется правда вечная⁸⁹. Тако Исаия и Даниил, одним и тем же Духом вдохновенные, именно объявляют, что Мессия должен умереть за искупление человеческого рода. Но от начала существования людей на земле, ни о ком другом, как токмо о Мессии, говорили, утверждали, свидетельствовали, что Он претерпит смерть жестокую и поносную за спасение человеческого рода. И сей характер Мессии свойствен единому Иисусу. Сим почтил Его Иоанн Креститель: се Агнец Божий, вземляй грехи мира! Иисус от долга Мессии не отрекается. – Апостолы справедливость Ему отдают: и сие есть существенность Христианского учения.

21. Но жестоковыйный Иудеанин еще возразит: разве законных жертвоприношений не довлело для заглаждения всех грехов, без жертвы Мессииной? и Бог, который сам установил сии жертвоприношения, не был ли ими доволен? – Не довлело. Должно быть соразмерности между жертвами и удовлетворением обиде; а обида уважается по качеству и характеру обиженного. Возьмем мы всех во вселенной животных, убием их: но какую в смерти их найдем цену, которая бы удовлетворительно соответствовала обиде, смертными бесконечному Существу учиненной? Все вместе животные не могут загладить ни единого греха, против Бога соделанного, а кольми паче заплатить за род человеческий, и примирить с Богом праведно раздраженным. Естьли естественный разум оставляет еще некоторое сомнение о сем предмете, вопросите самого Бога, и рассыплются все сомнения. Сам Бог часто изъявлял неудовольствие свое о жертвах и обрядах Моисейских: что ми множество жертв ваших, глаголет Господь? исполнен есмь всесожжений овчих, и тука агнцов, и крови юнцов и козлов не хощу. Ниже приходите явитися ми, кто бо изыска cия из рук ваших? ходити по двору моему не приложите; и еще принесете ми семидал, всуе; кадило, мерзость ми есть; новомесячий ваших, и суббот, и дне великаго не потерплю, и праздников ваших ненавидит душа моя⁹⁰. А в 66 главе того же Пророка еще разительнее говорит. В пророчествах Иеремии⁹¹ и Амоса⁹² Бог неудовольствие своe о жертвах свидетельствует толь-же ясными и точными словами. На сем основании царствующей Пророк вводит Мессию, приступающего к Богу и Ему так говорящего: жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил ми еси; всесожжений и о гресе не взыскал еси. Тогда рех, се прииду; в главизне книжне писано о мне: еже сотворити волю твою Боже мой, восхотех⁹³. Слова сии довольно вразумляют, что Бог хотел некогда отменить жертвоприношения законные, и вместо их уставить великую жертву Meccии. Еще ли сие сомнительно? Ангел подтверждает сие Даниилу, объявляя, что Христос отъимет жертву и возлияние⁹⁴. Bсе Апостолы утверждают, что Иисус принес самого себя в жертву добровольно. Они объявляют, что все законные жертвоприношения были единственные прообразования, и тени великой жертвы Мессии, и что все сии жертвы смертию Иисуса Христа учинились по всем видам бесполезными.

22. Мессия, будучи непорочнейший и праведнейший, не должен был ни по какому праву человеческому умирать насильственною смертию. Принужденная смерть естественно несходна с правосудием Бога, который не может неповинного карать за виновных, не поступив против совершенной своей справедливости. Но мы в тридесять девятом псалме читаем, что Мессия страдал не по неволе. Бог отвергая законные жертвы, предуставляет для удовлетворения Мессию. Сей приносит себя охотно: се Боже мой, говорит он, восхотех сотворити волю твою. Пророк Исаия в 53 главе также вразумляет нас довольно ясно, что Мессия претерпит смерть добровольную. Естьли мы приимем достоверное свидетельство самых Апостолов, сей характер Мессии совершенно приличествует Иисусу, который, говоря народу о своей смерти, объявляет, что область имам положити душу мою, и область имам паки приятию. Сию заповедь приях от Отца моего, еже положити ю: никто же возмет ю от мене, но аз полагаю ю о ceбe, и сего ради мя Отец любит⁹⁵.

23. Meccии, по своему благоволению пришедшему для потребления грехов человеческого рода, и в своем лице представлявшему образ совершенной святости, свойственно было во всем оказывать великое терпение. Исаия сие Его терпение живейшими описывает чертами. Он сравнивает Его с агнцом, с животным, чрез которое всегда кротость и терпение означается. Яко овча, говорит Пророк, на заколение ведеся, и яко агнец прямо стригущего его безгласен, тако не отверзает уст своих⁹⁶. Таковым Иисуса описывают и Апостолы. Иисус вместо того, чтобы огорчаться против бесчеловечных своих убийц и их проклинать, на самом месте своей казни о них ходатайствует: Отче, вопиет Он, отпусти им, не ведят бо, что творят⁹⁷.

24. Иисус распят между двумя разбойниками. Кажется с телом Его не лучше бы должно поступить, как и с телами оных разбойников. Можно думать, что Иудеи хотели сии три тела положить в одно место, и сим заключить все те поругания, которые они столь злобно учинили Иисусу; однако сие не воспоследовало. Один знаменитый Иудеанин, советник, человек честный и богатый, именем Иосиф, осмелился испросит у Пилата тело Иисусово, получил Его и с достодолжною честию положил в новом гробе, в камне высеченном. Обстоятельство сие совершенно сходствует с предсказаниями Исаии: и дам лукавыя, говорит он, в место погребения его, и богатыя в место смерти его⁹⁸.

25. Должно Meccии воскреснуть для необоримого утверждения Божества своего; для показания, что Он за род человеческий правосудию Божиему совершенно удовлетворил, и чтобы восприять возмездие, о котором в толиких местах Св. Писания предсказано, приписуя Ему царство вечное, беспредельную власть и бесконечную славу. Как же бы можно все сие приписать Meccии, естьли бы Он не воскрес? Все пророчества, предсказывающие Ему царство, могущество и славу бесконечную, очевидно предполагают, что Он воскреснет. Но есть места, кои воскресение Его предсказывают еще яснейшим образом. Исаия в преславной своей главе говорит о сем так: аще дастся о гресе душа его, узрит семя долгоживотное, наследит многих, и крепких разделит корысти: зане предана бысть на смерть душа его. Сие весьма ясно означает смерть и воскресение Meccии. О сем также и Давид сказует: не оставиши душу мою во ад, ниже даси преподобному твоему видети истления⁹⁹. Не можно думать, чтобы Давид говорил здесь о самом себе. Сей Царь умер, тело его осталось во гробе; он увидел истление и в прах обратился. Давид был уверен, что жребий сей его постигнет. О ком же Давид говорит здесь с толиким уверением? Единственно о Meccии, коего он представлял. И так истинно то, что Мессия должен воскреснуть.

Все Апостолы Христовы единодушно, всегда и везде засвидетельствовали, что учитель их воскрес. Сие было главным содержанием их проповеди; и естьли есть в свете достоверные свидетели, то Апостолы должны занимать первое место. Но сие кажется довольно доказано в предыдущих рассуждениях. Се второй характер Мессии, приличествующий Иисусу, характер первоначальный, который божественное пришествие сего великого Спасителя делает неоспоримым! А из сего Иисусу единому приличествующего характера по всей необходимости следует, что и все другие характеры Meccии Ему также приличествуют. И довольно бы сего доказательства: однако еще рассмотрим удивительное сходство между пророчествами и событиями, до Иисуса Христа относящимися.

Уже многие глава 53 Пророка Исаии представила нам характеры Meccии, кои совершенно Иисусу Христу приличествуют. Мы в ней видели неверствие Иудеев, упадок и бедность Фамилии Иисуса, простую и униженную наружность Его лица, презрение Иудеями Ему оказанное, Его страдание, несправедливое о Его страданиях суждение, Его невинность и совершенную святость, Его терпение и среди страданий кротость, Его смерть, намерение и конец страданий и смерти Его, погребение Его и воскресение. Мы в ней также видели предательство Иуды и последствия сего предательства, род казни, которую претерпел Иисус и многие другие обстоятельства, все пророчествам соответствующее. Теперь далее сию же главу будем проходить, не усмотрим ли еще других каких характеров Meccии?

26. Мессия по воскресении своем должен восприять владычество могущества и славы небесныя, которую Бог определил Ему в следствие Его унижения, Его страдания п смерти. О сем гласят пророчества: той наследит многих, и крепких разделит корысти; зане предана бысть душа его, и со беззаконными вменися, и той грехи многих вознесе. Так-же в стихе 10: хощет Господь рукою своею отъяти болезнь от души его, и явити ему свет. Сии речи содержат в себе две истины: 1) прославление, обещанное Мессии; 2) прославление, обещанное ему в рассуждении Его унижения, страдания п смерти. Царствующий Пророк воздаяние сие изображает величественными словами: Рече Господь Гсподеви моему: cеди одесную мене, Дóндеже положу враги твоя подножие ног твоих¹⁰⁰. Тот, коего Давид именует здесь Господем своим, есть воистинну Мессия: пророчеству сему дать другое изъяснение не можно. Так Бог обещает Мессию прославить величественно, и посадить одесную Себя. И не сие ли все Апостолы приписуют Иисусу Христу? Они свидетельствуют, что по прошествии сорока дней после воскресения, собственными своими глазами видели Иисуса Христа восходящего на небо; они не обинуясь проповедуют, что Он сел одесную Бога. Не нужно здесь изъяснять сей образ речи.

27. Аще дастся о гресе, душа ваша узрит семя долгоживотное, говори Пророк. Самым делом воскресение Meccии и Его на небо вознесение, засвидетельствованные свидетелями, совершенно нашего вероятия достойнейшими, были доказательствами толь твердыми и толь громкими, что в душах благосмысленных не могли не учинить сильного впечатления. Желаете ли знать, как пророчество сие исполнилось во Иисусе Христе? Обратите очи свои на то, что делается во Иерусалиме в праздник Пятидесятницы, непосредственно по вознесении Христовом следующий. Апостолы тогда приняли чудесный дар языков; слава чудесе сего наполняет весь сей великий град; со всех сторон стекаются, дабы быть свидетелями сего чрезвычайного действия; и тогда Апостолы с толикою ясностию и силою доказывают, что Иисус, коего распяли, был обещанный Мессия, а чрез то великому множеству людей открыли глаза. Cии и Иудеи познав мерзость своего преступления, сокрушаются о нем печалию, и просят у Апостолов совета, что сотворим мужие братие¹⁰¹ вопия к оным, и в той день около трех тысящь душ приложились к таинственной Фамилии Иисуса Христа. Се счастливое начало потомства и семене Иисусова! Оно умножится, учинится несравненно многочисленнее. Мы в настоящие веки зрим обширность потомства сего.

Таковое к Иисусу обращение, учинившееся тогда и после, не проречено ли сими изречениями Пророка Захарии? В день он, глаголет Господь, излию на дом Давидов и на живущия во Иeрусалиме дух благодати и щедрот; и воззрят нань, егоже проводоша, и восплачутся о нем плаканием яко о возлюбленном, и поболят о нем болезнию, яко о первенце¹⁰². Подлинно, состояние тех трех тысящь людей, те сетования, те терзания совести, то раскаяние, кои они тогда показали, не могли быть лучше описаны, как в представленном нами пророчестве.

28. Пророк Исаия преднаучает, что Христос должен быть Ходатаем: той грехи многих вознесе, и за беззакония их предан бысть. Сообразите убо с сим пророчеством те трогательнейшия слова, которыя Иисус произнес на меcте своего наказания, в пользу своих убийц: Отче, вопиет Он, отпусти им, не ведят бо, что творят. A сие и есть один из главнейших пунктов Христианския веры, что Иисус Христос ходатайствует у Бога за всех раскаянных грешников: аще кто coгpешит, сказует нам один из Его Апостолов, ходатая имамы ко Отцу Иисуса Христа праведника; и той очищение есть о гресех наших, не о наших же точию, но и о всего мира¹⁰³.

29. Также Пророк предсказывает, что люди учинятся праведными, или оправдятся по тому познанию, которое они будут иметь о Meccии: Господь хощет создати разумом и оправдати праведного, благослужаща многим. Естьли люди делаются праведными и добрыми по отвержению пороков и по приверженности своей к добродетелям; то нельзя оспоривать того, что Иисус оправдает многих по познанию, какое о Нем возъимеют. Ибо чем более они рассматривают Его лице, учение, чудеса, повеления, обещания и Его угрожения, тем более они переменяют прежние свои расположения, мужественно побеждая все порочные свои страсти и с удовольствием прилепляясь к воздержанно, правде и благочестию. Се подлинная истина! Первенствующие веки оную засвидетельствовали, и настоящие исполнены сих трогательных и славных примеров. И так неоспоримо, что Иисус оправдал многих чрез познание (чрез веру), которую о Нем и в Него возъимели. Впрочем, естьли оправдание человека состоит в отпущении грехов и в примирении с Богом, то вся вера Христианская нам внушает, что Иисус сотворил сие смертию крестною, исходатайствовав грешникам мир с Богом.

30. Еще другой характер Meccии, с предыдущим естественную связь имеющий. Пророк предсказывает, что благоволение, или водя Божия почиет на Мессии и хощет Господь рукою своею явити Ему свет. Известно, что Бог находит удовольствие в истине и святости человеков. Сомниться о сем, было бы сомневаться о бытии Бога: поскольку святость и любовь к святости от свойства Божества неотделимы. Но люди обращаются к правде и делаются святыми по мере привязанности своея ко Иисусу; явствует убо, что Иисус приобрел благоволение Бога, желающего всем человекам быть святыми. Должно сказать, что никто никогда не приводил людей до толь высокого и совершенного степени святости, до которой Иисус приводит тех, кои к Нему всем сердцем своим прилепляются: никто убо не приобрел столько благоволения Божия, сколько Иисус Христос.

31. Священное Писание представляет нам Мессию Священником совсем нового чина, и в сию должность произведенного чрезвычайнейшим образом. Сие внушает Давид в приведенном нами 109 псалме, говоря: клятся Господь, и не раскается; ты Иерей во век по чину Мелхиседекову. Пророчество сие Давиду ни коим образом не приличествует; он не был священником никакого чина. К кому же клонятся слова сии? К тому, которого Давид в том же псалме называет Господем своим, и коего Бог посаждает одесную себе. Сей Господь, сей Мессия, должен быть священником от самого Бога клявшагося произведенный; что означает совершенную сего происшествия известность; а священник по чину Мелхиседекову есть в своем звании без предшественника и преемника, бесподобный и вечный.

Где же обрящем такового священника? Кто нам его покажет? Апостолы. Апостолы о Иисусе дают нам точное понятие. Ежели вопросим их, какую жертву принес Он Богу? Скажут, что Иисус принес собственное свое тело в жертву благородную, жертву, коея цена бесконечно превосходит все другие жертвы сея вселенныя. Но Иисус не вошел во Святая Святых? Иисус вошел в небо, коего храм Иерусалимский, сколь ни был свят, не мог быть совершенным изображением.

32. Мессия должен быть Царь. Иудеи, сообразуясь с пророчествами, всегда так думали. Псалом второй гораздо лучше приличествует Meccии, нежели Давиду. Для нас довольно привесть здесь выше уже помянутое место Пророка Захарии: Радуйся зело, дщи Сионя, и проповедуй дщи Иерусалима: се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток, и всед на подъяремника и жребца юна¹⁰⁴.

Иисус Христос сам о себе объявляет, что Он Царь¹⁰⁵. Вопросите его Апостолов; и они скажут, что Христос есть Царь, Царь по превосходству, величественный Царь вселенной, Царь Царей и Господь Господей. Здесь все есть небесное. Иисус есть Царь небесный пришед с неба, на небе имеет свой престол; законы Его небесные, они непосредственно происходят от Бога; подданные Его небесные: ибо они в поступках жизни своей должны подражать жителям небесным, и некогда все они должны быть собраны в сие вечное и блаженнейшее жилище. Можно ли о царстве Meccии дать понятие благороднейшее, величественнейшее, пророчествам соответственнейшее и достойнейшее Божества?

33. Мессия должен быть Пророком. Мессия Израильтянам предсказал, что род сей увидит некогда из недр своих выходящего Пророка такого, каков Он. Пророка от братии твоея, яко же мене, восставит тебе Господь Бог твой, того послушайте¹⁰⁶. Пророчество сие отчасти могло приличествовать тем Пророкам, которых Бог народу сему воздвигал после Моисея. Но сие речение, якоже мене, не относится по всему к тем Пророкам, кои все, по признанно Иудеев, были весьма ниже Моисея, так что к ним весьма можно приспособить все те слова, кои читаем в последней главе Второзакония: и не воста к тому пророк во Израили, якоже Моисей. Почему Моисей в своем пророчестве указывает наипаче на обещанного Мессию, которого величественные свойства должны в некоторых случаях учинить подобным сему древнему Еврейскому законодателю. Евангелие представляет нам справедливое и совершенное истолкование слов Моисеевых, и точное исполнение его предсказания.

Пророка, якоже мене, воздвигнет Господь Бог, говорит Моисей. Самою вещию Иисус и Моисей почитаются главами и избавителями народов. Оба они суть посредники между Богом и человеками: ибо они дали людям законы, и потому по справедливости нарицаются законодатели; оба они по удивительной своей кротости преславны; они учинили великие чудеса, предсказывали будущее. Так Иисус предвозвестил свою смерть, дивные успехи своего Евангелия и падение Царства Иудейского. Однако сия сообразность не исключает между ими тех различий, по которым Моисей несравненно ниже Иисуса. Моисей был главою одного только народа: но Иисус есть по справедливости глава целыя вселенныя. Моисей избавил Еврейский народ от рабства телесного: но Иисус пришел избавить род человеческий от рабства, бесконечно пагубоноснейшего, от рабства, то есть, греха диавола. Моисей был ходатаем одного народа: Иисус же есть Ходатай всего человеческого рода. Моисей дал законы, из коих одни составляли неудобоносимое иго, а другие не имели довольных убеждений: Иисус уничтожил сии законы не нужные и весьма тяжелоносные, и совершенно объяснил законы нужные, утвердил их сильнейшими убеждениями, побуждающими к исполнению оных. Моисей был человек кротчайшей в своем веке: но Иисус для всех веков есть совершенный пример кротости. Моисей учинил несколько чудесь, из которых многие были для других вредны: но содеянные Иисусом для людей всегда были полезны, и наилучше изображали безмерную Его к человекам любовь. Наконец, Моисей был верный слуга Божий: но Иисус есть единородный и возлюбленный Сын выну благоволящего Бога. И где о Нем, кроме Евангелия, можно сыскать точнейшее, совершеннейшее и величественнейшее пророчества Моисейского истолкование?

34. Евангелие поступая далее, Иисусу, сыну Мариину, приписывает имя Бога и Божеския свойства. Святый Иоанн, повествуя в своем Евангелии о своем учителе, говорит: слово бе у Бога, и Бог бе слово, и слово плоть бысть, и вселися в ны¹⁰⁷. Святый Павел в послании к Римлянам объявляет, что Христос есть над всеми Бог, благословен во веки, аминь¹⁰⁸. Святый Иоанн в откровениях приписывает Ему власть испытывать сердца п утробы, отдает Ему всемогущество, сказывая о Нем: Аз есмь алфа и омега, начаток и конец, глаголет Господь, сый, и иже бе, и грядый, Вседержитель¹⁰⁹. Сам Иисус говорит о себе пароду: аминь, аминь глаголю вам: прежде даже Авраам не бысть, аз есмь¹¹⁰, присваивая себе превечное существование, и проч. Сие имя Бога, и сии свойства Божества, к Иисусу прилагаемые, не подают правильной причины к сомнению, что Он есть Бог. Самый здравый рассудок и весь Ветхий Завет сей первоначальной истине научают нас сильным и ясным образом.

Не должно ли убо удивляться, что неверствие хочет признать лжеучение в том, чем убедительно доказывается Божественное пришествие в мир Иисуса Христа? Говорят ли нынешние Иудеи, что величественное выражение в 7-м и 8-м стихах 44-го псалма до Meccии не относится? Сие оспоривать было бы бесполезно. Оно, по признанию древних Иудеев, приличествует одному Meccии. Место сие есть следующее: Престол твой, Боже, в век века. Жезл правости, жезл царствия твоего. Возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие. Сего ради помаза тя, Боже, Бог твой елеем радости, паче причастник твоих. Тако имя Бога дважды Пророк дает Meccии! Тако приписуется Ему вечность! Иисус есть истинный Мессия; Он убо должен носить имя Бога, и Ему приличествует вечность. Творец послания к Евреям неминуемо обязан был сие славное пророчество применить к Иисусу. Для нас довольно будет представить другое пророчество, столь же сильное, как и прежнее, и одному Meccии соответствующее. Пророк Исаия говорит: Отроча родися нам сын и дадеся нам, егоже начальство бысть на раме его, и нарицается имя его велика совета Ангел, чуден советник, Бог крепкий, властелин, Князь мира, Отец будущего века¹¹¹. Какие величественные, небесные, божественные понятия древле пророчества предали нам о обещанном Meccии! Понятия о Иисусе, представляемые Евангелием, суть те же самые. Евангелие убо и в сем случае есть точное древних пророчеств исполнение. И роптание неверия есть роптание против исполнения пророчеств. Но время говорит о звании язычников.

Звание язычников! – Коль чудные здесь пути Промысла Божия! Бог желая послать в мир Мессию, предвозвестил о Нем в течении многих веков и чрез всех Пророков с таким обстоятельством, что сего Мессию воздвигнет Бог посреди народа Иудейского. Правда, что Пророки, сообразуясь свойству и наречию восточных народов, говорят о Мессий иногда выраженьями иносказательными, но впрочем довольно ясными, так что могут вразумить всех тех, кои искренно желают узнать Божие о сем предмете намерение. Бог открыл все те признаки, по коим должно признать Мессию, когда Он приидет. Все сие Бог сделал в пользу Иудейского народа. Но Meccии не для одного только народа Иудейского долженствовал прийти. Бог желала также чрез Мессию обратить и спасти язычников; а к сему и должно было для них учинить некоторые предуготовления. Как же Промысл Божий в сем поступил? Народ Иудейский был хранителем всех пророчеств. Бог его рассевает между язычниками; Иудеи распространяются везде; находятся они на востоке, западе и юге, в Азии, Европе и Африке, и носят с собою те священные книги, кои содержали пророчество о обещанном Мессии. Но еще более: Ветхий Завет был написан на языке весьма ограниченном. Не все народы Еврейский язык разумели. Бог в сердце языческого Царя влагает чудное предприятие. Птоломей¹¹² Филадельф, Египетский Царь, повелевает Ветхий Завет перевести на Греческий язык, который вообще в те века разумели, чтобы, когда Мессия приидет и пришествие Его возвестится язычникам, они удобно могли справиться с сими Святыми книгами, кои должны им доказать Божественное послание Иисуса Христа, и быть правилом их веры. Таким образом Бог предрасположил удобнейшее обращение язычников.

Сие обращение язычников в Священных Иудейских книгах предсказано столь ясно, с обстоятельствами столь приметными и в толиких местах, что не видеть их в сих святых книгах, должно непременно быть слепым. Мы не будем здесь приводить всех тех мест, по причине многочисленности оных; а представим только некоторые, для изъяснения следующих пяти истин, составляющих столькож характеров обещанного Мессии: 1) Что язычники должны быть приведены к познанию истинного Бога и к служению Ему. 2) Что благопоспешное сие обращение должно быть действием Meccии. 3) Что Бог желает заключить Новый Завет, относящийся к Иудеям, равно как и к язычникам. 4) Что Мессия должен быть ходатаем сего Нового Завета. 5) Что сей Новый Завет должен быть совершеннее того, которого ходатаем был Моисей. Все сии истины не трудно применить ко Иисусу Христу, или лучше, применение сие есть очевидное и самое точное.

1. Язычники должны быть просвещены познанием Израильского Бога. Следующее место Пророка Исаии то доказывает: Явелен бых неимущим мене, и обретохся невопрошающим о мне; рекох: се есмь, языку, иже не призваша имене моего. Прострох руце мои весь лень ко людем непокаряющимся и противуглаголюшим, иже не ходиша путем истинным, но в след грехов своих¹¹³.

Всякому известно, что язычники не думали искать познания Еврейского Бога, коего народом не назывались; но сие пророчество подлинно к ним относится. Мы в нем видим двух весьма отличных народов. Один есть народ, которому Бог себя всякой день открывал, и всегда простирал к нему щедрую свою руку, являя непрестанно свои милости, однако от народа презираемые; и сей народ есть народ Иудейский. Другой народ, в пророчестве означаемый, не искал Израильского Бога, о Нем не вопрошал, и не назывался Его народом; и Бог предсказывает, что сей народ о Нем вопросит, взыщет и обретет. Так пророчество сие не ясно ли изображаешь язычников, и не точно ли предсказывает их обращение?

В другом месте Пророк то же самое возвещает: Яко будет в последние дни явлена гора Господня, и дом Божий на вepcи гор, и возвысится превыше холмов; и приидут к ней вси язы́цы и пойдуm язы́цы мнози, и рекут: приидите, и взыдем на гору Господню и в дом Бога Иаковля, и возвестит нам путь свой и пойдем по нему. От Cиона изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима¹¹⁴.

В сем пророчестве находятся иносказательные выражения, сообразные духу и понятиям Иудейского народа: но при всем том весьма видно, что язычники некогда будут стремиться познать существо и волю Бога Иаковля, с благочестивым намерением следовать Его законам. Пророк Захария подобно глаголет: и прибегнут язы́цы мнози к Господу в той день, и будут ему в люди¹¹⁵ и проч. Следовательно не несколько людей, но многие народы должны обратиться к истинному Богу, и учиниться Его народом. A сие и говорится о совершенном обращении, по которому язычники отвергнут ложных своих богов, – что тот же Пророк предсказывает: и в день он изыдет водa жива из Иерусалима, пол ея в море первое, и пол ея в море последнее; и в жатву и в весну будете тако. И будет Господь в царя во всей земли: в день он будет Господь един, и имя его едино.¹¹⁶ поскольку язычники должны некогда познать истинного Бога и соделаться Его народом; то должны Ему возвратить и почтение, достойное Его. Последний из Пророков Малахия сие самое предсказал: несть воля тоя в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца до запад имя Мое прославися во языцех, и на всяком месте фимиам приносится имени моему, и жертва чиста: зане велие имя мое во языцех, глаголет Господь Вседержитель¹¹⁷.

В сем изречении мы видим две великие истины: одну, что Бог некогда имеет отвергнуть Моисейское и внешне Ему воздаваемое почтение; другую, что язычники обращенные воздадут Ему почтение чистое, духовное, достойное Божества. Правда, Пророк здесь употребляет слова фимиам и жертва, но для того только, чтобы принаровиться воображению Иудеев, преисполненному фимиами и жертвоприношениями.

Таким образом древние книги Иудейские предобещают обращение язычников. Но до пришествия Христова, кто видел исполнение оных пророчеств, толь утвердительно означающих сие великое событие? Народ Иудейский познанием и почитанием истинного Бога всегда отличался от всех других народов, остающихся в идолопоклонстве и в растленности нравов погруженными. Иисус Христос приходит на землю; в течении тридесяти только лет, считая после Его смерти, возобновляется род человеческий. Язычники переменяются в людей совершенно новых; они во многочисленности отрекаются ложных свои богов и служения им. Признают Богом своим Бога, управляющего вселенною служат Ему образом чистым, духовным и достойным Божества; превосходят Иудеев не меньше в познании, как и святости. Так пророчества о обращении язычников исполнились. Но сие толь божественное действие кому должно приписать, как не единому Иисусу? Оно есть плод Его учения. Апостолы, по Его повелению, везде проповедают сие учение, всюду основывают церкви из обращенных язычников. Церкви сии находятся не только во Иудеи, но также в Колоссаях, в Солуне, в Ефесе, в Галатии, в Коринфе, в Риме, в Европе, в Азии, в Африке. Преобразование толико нужное и само по себе святое, но в исполнении премноготрудное, кем производимо было? Слабыми орудиями, но впрочем быстрые учинившими успехи, успехи весьма сообразные древним пророчествам. И сие преобразование рода человеческого не ощутительно ли доказывает Божественное пришествие в мир Иисуса Христа?

2. Обращение язычников должно быть действом Meccии. Сие действие толь святое, толь славное, толь благости Божией достойное и притом толь трудное, не может не приличествовать обещанному Meccии. О имеющем быть исполнении сего великого действия сам благоволил Бог предвозвестить; а сему благоволению Божию благопоспешит Мессия. Приведем хотя некоторые пророчества, кои истину сию внушают яснейшим образом. Исаия говорил нам о Meccии под именем жезла, или корня Иecceeвa; но в той же главе о сем корне сказывает так: и будет в день оный корень Иессеов, и востаяй владети языки, на того язы́цы уповати будут; и будет покой Его, честь¹¹⁸. Можно ли сомневаться, чтобы место сие не касалось до язычников? Но другое пророчество совершенною своею ясностью рассыплет всякое сомнение: велие ти есть, еже назватися тебе рабом моим, еже восставити племена Иаковля, и рассеяние Израилево обратити: се дах тя в завет рода, во свет языком, еже быти тебe во спасение, даже до последних земли¹¹⁹.

В сем пророчестве не токмо различие Иудеянина от язычника ясно означено; но и то, что Мессия должен сотворить для Иудеянина и для язычника. Он должен восставити и обратити колена Израильские: но сие маловажно в рассуждении того, что оно относилось только до одного народа; а намерения Божеские простираются гораздо далее. Они объемлют всех народов: главный предмет сего намерения, первая должность Meccии есть просветить и спасти иные народы¹²⁰.

Мессия не просто обещан, яко Учитель и Спаситель языков; Он представлен учителем кротким, мирным, милосердым и благодетельным, которого язычники будут почитать первым основанием своего чаяния. Иаков отрок мой, восприиму и; Израиль избранный мой, прият его душа моя; дах дух мой нань, суд языком возвестит, не возопиет, ниже ославит, ниже услышится вне глас его. Трости сокрушены не сотрет, и льна курящася не угасите... Воссияет, и не потухнет, Дóндеже положит на земли суд, и на имя его язы́цы уповати имут¹²¹. Мессия там же представляется главою языков: се свидетельство во языцех дах его князя и повелителя языком. Се язы́цы, иже не ведяху тебе, призовут тя, и людие, иже не познаша тебе, к тебе прибегнут ради Господа Бога твоего, святого Израилева, яко прослави тя¹²².

Не должно думать, чтобы был на земле какой народ, от сего звания и благополучия исключенный. Самые те, кои кажутся отдаленнейшими от Бога, и кои более зла причиняли Израильтянам, должны быть с Богом примирены служением Meccии. Таковы были Египтяне и Ассириане! Бог и им также, как другим, определяет великого избавителя, который освободив их от идолопоклонства, приведет к познанию и почитанию истинного Бога. И послет им, глаголет Исаия, говоря о Египтянах, Господь человека, иже спасет я, судяй спасет я. И познан будет Господь Египтяном; и уведят Египтяне Господа в той день, и сотворят жертвы и дары, и обещают обеты Господеви, и воздадят. И поразит Господь Египтян язвою великою, и исцелит их цельбою, и обратятся ко Господеви, и услышит их, и исцелит их цельбою. В той день будете Израиль третий во Египтянех и во Ассирианах благословен на земли, юже благослови Господь Саваоф, глаголя: благословени людие мои, иже во Египте и иже во Ассириах, и наследие мое Израиль¹²³.

Пророк употребляет здесь речение жертв и даров, дабы выразить то служение, которое Египтяне в царство Meccии воздадут Богу. Но мы уже заметили, что Пророки обыкновенно применялись к принятым понятиям Иудейским. Сей народ был весьма прилеплен к Левитскому служению. Его не можно было вдруг согласить к принятию несвойственных выражений, которые должно употреблять без образования в представлении нового служения, каковое Бог хотел некогда уставить. Довольно было для Meccии, что Он, пришедши во Иерусалим, научил, в каком смысле должно брать оные выражения. Однако в сем пророчестве видим, что Eгиптяне, Ассириане и вообще народы, не весьма к обращению расположенные, и кои, кажется, совершенно не заслуживали быть призванными, будут некогда служением Мессии призваны, соединятся с частью верных Израильтян, и все вместе составят народ или Церковь Божию.

И так обращение язычников должно быть действием Meccии, предъизбранного и пришедшего, чтобы быть Учителем, Главою, Избавителем и Спасителем всех народов. Сие великое дейcтвие восприяло свое начало и учинило великие успехи прежде, нежели пало Царство Иудейское. Обращение язычников одолжено единственно Иисусу, в коем притом обретались и все прочие характеры обещанного Meccии, что доказывает Его Божество. Иудеи и могли и должны о Нем учинить основательные рассуждения. Но прейдем к другому характеру Meccии.

3. Поскольку язычники должны обратиться к истинному Богу, и быть Его народом: то и следует, что Бог с ними соделает завет. Мы уже видели в пророчествах, что Иудеи и язычники равно в сем новом завете должны заключаться. В рассуждении Иудеев, тех то есть образумившихся Иудеев, кои приимут Мессию, Писание именно говорит, что Бог с ними соделает новый завет: и завещаю им завет вечный, егоже не отвращу последи их, и посещу еже ублажити я. И выше Пророк сказал: и будут ми в люди, и Аз Буду им в Бога¹²⁴.

Не должно думать, что в сем месте Бог просто обещает утвердить навсегда тот завет, который Он чрез Моисея учинил некогда с Праотцами. Иеремия совсем противное в другом месте представляет, говоря: Се, дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их, в день, в оньже емшу ми за руку их, извести я от земли Египетския… И буду им в Бога, и тии ми будут в люди.¹²⁵ Cии речения, отцем их, очевидно показывают, что в сем пророчестве говорится о завете совершенно отличном от того, который был с Израильтянами сделан на Синайской горе.

Сие относится не к одному Иудейскому роду. Бог восхотел сделать завет с язычниками: ибо восхотел их обратить и соделать своим народом. Самым Делом, что здесь чрез завет означается? Род договора, в котором Бог людям предлагает некоторые обещания, с тем условием, чтобы они исполнили предписуемые им от Него должности, и по которому люди с своей стороны обязуются исполнить должности сии верно, дабы получить плоды своих обязательств. Но мы в пророчествах видели, что Бог хощет язычников просветить, предписать им законы и обещать им спасение. Се завет от стороны Божией! Мы также видели, что язычники будут искать Бога; что они друг друга станут увещевать ходити по стезям Божиим и Ему единому служить; словом, что они обязывались повиноваться Его повелениям, для получения драгоценных следствий Его обещаний. Се договор, учиненный от стороны их с Богом! Ежели в сем звании язычников не признать завета между Богом и сими народами: то должно сказать, что или Бог хотел им предписать законы, не прилагая к ним никакого воздаяния; но сие весьма противно понятию об отеческой и бесконечной Божией благости и открытой Его воле; – или что Он хотел их спасти, не требуя от них никакого исполнения Его законов; но и сие совершенно противно понятию нашему о Его святости и о Его открытой воле. Впрочем Бог объявляет, что язычники соделаются Его народом: довольно сего. Оно очевидно предполагает завет, кой есть основанием сего преславного названия: народ Божий. Ибо чрез сии слова разумеется народ, посвящающей себя служению Богу своему, и взаимно есть предметом любви, благодеяний и покровительства сего верховнейшего Существа. Сии следствия проистекают из завета между Богом и человеками. Почему Бог сказавши, что Он учинит новой с Израильтянами завет, прибавляет: и буду им в Бога, и тии ми будут в люди.

И так Бог хотел учинить завет как с Израильтянами, так и с язычниками; но нельзя сказать, что Он с сими разными народами хотел учинить два различные завета. Мнение сие не утверждается ни на Священном Писании, ни на естественном понятии разума. Естьли Бог обещает Израильтянами, что они будут Его народом; то обещает также и язычникам. Естьли истинным Израильтянами обещает спасение, то обещает оное и язычникам. По сему Бог хотел дать свой благодатный закон равно для Иудеев и для язычников: и те и другие непременно были обязаны следовать сему небесному закону, естьли хотели получить спасение. Следовательно одного и тогож завета довлело для всех.

Но хотя Бог благоволил учинить один и тот же закон общим для Иудеев и для язычников; однако не следует, чтобы язычники обязаны наблюдать обрядовый закон. Ибо мы видели прежде, что обрядовый закон не есть закон естественный; сам по себе он не нужен, не приличествует всему роду человеческому; и Бог довольно вразумил, что закон сей Ему не приятен, и наконец именно чрез Даниила объявляет, что по пришествии Meccии, жертвоприношения уничтожатся¹²⁶.

Из сего всего заключаем, что Иудеи весьма несправедливо роптали на поступки Апостолов. Бог в новой завет свой призывает равно Иудеев, как и язычников, и что как те, так и другие будут равно участвовать в обещаниях сего завета, не будучи при том обязаны исполнять обрядовый закон. Такой завет Бог хотел сделать с родом человеческим: но кто должен быть оного ходатаем?

4. Ежели Иисус Христос есть обещанный Мессия, то должно быть Ему Ходатаем Нового Завета. Сия честь, кроме Meccии, никому не приличествует. Пусть выдумывают существо толико же могущее, как п достойное быть ходатаем между Богом и человеческим родом, каков тот, который есть вместе великий учитель, глава всего человеческого рода, единородный и возлюбленный Сын Божий! Самый разум наш не может не согласиться на то, чему научает писание. Когда Моисей, Иудейского народа ходатай, обещал им со стороны Божией Пророка такого, якоже сам: то довольно явствует, что он предозначил и Мессию, и Его должность ходатайства. Естьли слова сего пророчества были не понятны, то следовавшие после Моисея Пророки предовольно оные объяснили. Они представляют нам обещанного Мессию, яко язву и спасение человеков. Чрез сие они научают, что Мессия будет Ходатаем человеческого рода и действительною язвою; то есть, своими страданиями и своею смертию Мессия должен утвердить завет. Ангел Гавриил в откровениях Пророку Даниилу говорит: Христос потребится, утвердит завет¹²⁷. Исаия Мессию представляет как учителя, избавителя и ходатая Нового Завета. Тако глаголет Господь: во время приятно послушах тебе, и в день спасения помогох mu, и сотворих тя, и дах тя, в завет вечный языков, еже устроити землю, и наследити наследия пустыни, глаголюща сущим во узах: изыдите, и сущим во тьме: открыйтеся¹²⁸. И в другом месте: Аз Господь Бог призвах тя в правде, и удержу за руку твою, и укреплю тя, и дах тя в завет рода Израилева, во свет языков: отверзти очи слепых, извести от уз связанныя, и из дому темницы, и седящия во тьме. Аз Господь Бог, сие мое есть имя, славы моея иному не дам, ниже добродетелей моих истуканным¹²⁹.

Иисус есть свет языков. Он отверзает очи язычников, незнающих и непочитающих истинного Бога; Он есть Избавитель их от владычества страстей; Он приводит землю в то состояние, в котором она должна быть в рассуждении своего Бога; Он испровергает изваяния, коим воздавали хвалы, честь, славу, единому Богу должныя. Иисус убо есть завет народа, или посредник того Нового Завета, который Бог xoтел учинить с человеческим родом.

5. Мы видели в откровениях Пророка Иеремии¹³⁰, что сей новый и всеобщий завет будет совершенно от Моисейского отличен, и что он будет вечный: отличен по тому, что будет первого совершеннее; а вечен по своему совершенству. Представим сии истины в наибольшей их ясности, рассмотрев тщательно пространство сего нового завета; величественные качества Meccии, долженствовавшего быть оного ходатаем; основания, на которых он утвержден; ясность его законов; великость его обетов и духовность его служенья.

Чем более завет открывает обширность благодати Божией, тем он совершеннее. Известно, что завет, объемлющий собою весь род человеческий, несравненно лучше открывает неизмеримую благость всеобщего всех людей Отца, нежели завет, учиненный с одним народом. Из сего судить можно, который из двух заветов должен быть превосходнее и совершеннее: завет ли Моисейский, в пользу одного только народа сделанный? или завет Meccии, для всего рода человеческого благодетельный? Следовательно сей последний несравненно лучше соответствует благости Творческой, и яко, совершеннейший, должен занять место другого.

Завет заимствует также цену свою из совершенства посредника. По пророчествам, Мессия должен быть Свет людей, Споручник, Восстановитель, Ходатай, Спаситель и Глава всего рода человеческого. Мессия должен быть Святый Святых¹³¹, праведный без порока, единородный н возлюбленный Сын Божий. Мы слышали те божественные именования Meccии, Пророком приписуемые: Отроча родися нам, говорит Исаия, Сын, и дадеся нам, егоже начальство бысть на рaме Его; и нарицается имя Его велика совета Ангел, чуден Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущего века¹³². Се имена, древними пророчествами приписываемые Ходатаю Нового Завета! Чтож будет Моисей в сравнении с сим Ходатаем? Подобен звезде блистательной, кося блеск при солнечном свете теряется.

Рассмотрим Моисейский завет в сущности, в самом себе, и по понятиям, каковые о нем подает нам откровение. Завет ceй не имел всех свойств завета. Он учинен с народом, раздражившим Бога. Кто же должен был удовлетворить за народ величеству огорченного Бога? Кто должен был исходатайствовать ему примирение с Богом? Моисей ли? Но Моисей никогда не был почитаем народа Иудейского поручником. Всесожжения и жертвы никак не могли соответствовать достодолжному удовлетворению Божиему правосудию: следовательно завет Моисейский должно почитать данным на время, имевшим заимствовать всю силу свою из совершенного удовлетворения, которое Мессия долженствовал некогда совершить за весь, смерти достойный, человеческий род. И всяк видит, сколько рассуждение сие должно возвысить завет Meccии пред заветом Еврейского посредника?

Завет Моисейский имел наилучшие Законы; но значение оных не было довольно вразумительно, и не во всем своем пространстве. Мессия должен был вознаградить сей недостаток. Он должен сии Божественные законы предложить во всем их пространстве, и с ясностию вразумительною для самых простых. Сие самое обещает чрез Пророка Иepeмию, который сказав, что Бог соделает Новый Завет, прибавляет: не научит кийждо ближняго своего, и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа, яко вси познают мя от мала даже и до великаго их¹³³.

Завет Моисейский был еще недостаточнее в своих обещаниях. Обещание наследить землю Хананейскую, мирное наслаждение сею приятною страною; долгоденствие, временное благополучие и проч. все блага скоропреходящие и маловажные, которые непременно должно по смерти оставить – чтож все сие было для сердца человеческого, желания коего беспредельны? Для удовлетворения сердца сего, должно быть благам чистыми, неизмеримым, благам вечным; таковые блага подлинно сердцу человеческому соразмерны. Се сильные побуждения, воодушевляющие их к действительному, искреннему и непоколебимому исполнению своих должностей, к люблению законов Божеских, и к глубочайшему их напечатлению в недрах своих! Но не сие ли самое сотворить положил Бог, сказуя чрез Пророков своих: сей завет, егоже завещаю дому Израилеву… дая законы моя в мысли их, и на сердцах их напишу я, и сотворю, да в заповедех моих ходите, и суды моя сохраните, и сотворите я¹³⁴? Ибо побуждения, в завете Моисейском предлагаемые, были весьма слабы к произведению толь великих действий. Для того Бог чрез сие изречение обещает предложить в Новом Завете побуждения гораздо сильнейшие и соразмерные беспредельным желаниям человеческого сердца.

Наконец Новый Завет должен быть превосходнее пред Ветхим по образу Богослужения. Богослужение, Моисеем предписанное было чувственное и земное; оно не соответствовало совершенно духовному существу Божества; оно Иудеям, весьма пристрастным к наружным обрядам и внешним наблюдениям, было предписано только для того, дабы предохранить их от слепого идолослужения, или чтобы чувственным образом ознаменовать высокие истины. Бог часто внушал, что сие внешнее служение Ему не приятно. Богослужение сие ограничивалось во Иудеи, и совершаемо было одним токмо коленом. По сему Бог в Новом Завете заменил таковое служение несравненно совершеннейшим п долженствующим приличествовать всему роду человеческому. О чём довольно ясным образом предобъявлено, что внешнее и чувственное служение Бог отменив, предпишет другое внутреннее, духовное и достойнейшее Бога. Несть моя воля в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца и до запад имя мое прославися во языцех и на всяком месте фимиам приносится имени моему, и жертва чиста: зане велие имя мое во языцех, глаголет Господь Вседержитель¹³⁵. Тако говорит Бог чрез Пророка, коего пророчеством заключается Ветхий Завет; следовательно сей Пророк ближе был к веку Meccии. Таким образом и разум, и древние пророческие изречения внушают, что Богослужение Нового Завета должно быть основательнее, духовнее и совершеннее, нежели Богослужение Завета, данного Моисеем.

Возьмем теперь в рассуждение Христианскую религию. Она есть вера, которую все без изъятия народы могут принять, яко свойственную всему роду человеческому. Апостолы Иисусу Христу приписывают точно теже самые величественные имена, каковыми пророчества нарицают обетованного Мессию. Апостолы научают, что Завет Христианский основан на совершенном удовлетворении Богу за род человеческий бесконечными Иисуса Христа заслугами, Ею страданием и Его смертию. Никто не может поистине оспорить, что Иисус представил нравственные законы во всем пространстве их, и изъяснил оные столь явственно, что их понимать могут и самые простые умы. Обещания Христовы весьма соразмерны безпредельному желанию человеческого сердца. И сии обещания, равно как и угрожения, суть наисильнейшие побуждения к исполнению должностей, кто токмо довольно уверен в сих убеждениях. Наконец Богослужение Христианское есть Богослужение основательное, чистое, духовное, которое везде можно воздавать Богу достодолжным образом. Се истинные события, соответствующие пророчествам! Се новые, разительные и существенные характеры Meccии, сияющее во Иисусе! Предложив столь много пророчеств о Иисусе Христе, сделаем некоторые о сем важном предмете рассуждения.

В первом отделении сея главы положенное начало должно здесь повторить.

Событие, которое не только что изъясняет, но еще в большем свете представляет пророчества, и сим пророчествам точным и естественным образом ответствует во всех началах, которые по силе и намерению пророчеств одному только имеющему последовать событию приличествуют, так что ни по каким видам не могут они быть действием самого искусного и самого тонкого подделателя, – такое событие есть истинное исполнение пророчеств.

Мы начало сие почитая неоспоримым, приводим во свидетельство совесть всех разумных и достоверных людей. Но как сие начало совершенно приличествует Иисусу Христу, то непременно следует, что Иисус Христос есть Мессия, предвозвещенный всеми древними пророчествами. Из примечаний, сделанных нами в сей главе, всяк здравомыслящий довольно видит, что Евангелие есть истинное исполнение сих пророчеств, и ничего в себе не заключает, о чем бы можно было сказать, что предположенное нами начало Евангелию не приличествует. Возьмем каждую часть сего начала в особенности, и посмотрим, сколь применение его к Евангелию справедливо!

1. Мы сказали, что событие, чтоб было истинным исполнением пророчеств, должно оные изъяснить и в большем представить свете. При исследовании чистосердечном Евангелия всяк уверится, что оно есть единственный ключ к разумению истории, учения, языка и намерения священных книг Иудейских. Оно есть великое светило, показывающее пространство и великость Божеских намерений, глубину и удивительную премудрость Его действий, Его безмерную к человеческому роду благость; открывающее истины, в Ветхом Завете вещанные, но до пришествия Иисуса Христа неудобовразумительные. Оно есть справедливое и ясное истолкование пророчеств; снимая с них завесу, удивительным образом соглашает некоторые по-видимому между собою противные. Подлинно нельзя не удивляться, находя в Пророках, по-видимому, противоположенные описания о Meccии, и видя Его в них представляемого то яко великое лице, долженствующее составлять славу второго храма; яко Владыку, Спасителя и Бога всея земли; а потом яко червя, а не человека; яко простую отрасль, отриновенного с крайним презрением, отверженного и всего покрытого бесчестием: то яко Царя великого, облеченного в славу и бессмертие; а иногда яко несчастнейшего из всех сынов человеческих, ведомого на смерть, яко злодея: то яко великого Законодавца, верховнейшего Судью всех людей, а однако судимого. Иудее! не рассекайте сего узла, предполагая двух Мессий, одного славного, а другого страждущего; прочтите Евангелие: вы здесь увидите истинное, точное и естественное согласие сих видимых противоречий. Вы довольно имеете справедливости признавать, что ужасное и обременительное число обрядов и наблюдений Моисейских само по себя не нужно, и не может быть точно исполнено; оно ни всему человеческому роду, ни Божескому существу не приличествует. Но ежели вас затрудняют некоторые выражения пророческие, по которым, кажется, Бог желает увековечить внешнее и плотское служение, и предписать его языкам; прибегните к Евангелию, и исчезнут все ваши замешательства. Вы удивлялись, что Пророки то обещевали Иудеям в царствование Meccии столько счастья, блаженства, великолепия и славы; то им предрекали, что будут отвержены. Прибегните к Евангелию, вы в нем увидите народ Иудейский на две части разделенный. Одни из них суть Иудеи благосмысленные, верные, духовные; и для сих-то Иудеев учинены великолепные обещания небесных и духовных благ: другая часть содержит Иудеев безразумных, жестокосердых, плотских, неверных и возмутительных; над сими совершаются угрожения Ветхого Завета. Различие сие обретается в Пророках; но Евангелие представляет оное во всей ясности. Словом: Евангелие изъясняет явственно все то, что в рассуждении Meccии было в Ветхом Завете темно, и на сии священные книги проливает толь ясный свет, что, и зажав глаза, нельзя не видеть, что первый член предположенного нами начала совершенно Иисусу Христу приличествует.

2. Мы сказали, что событие истинным исполнением пророчеств, должно во всех своих обстоятельствах справедливыми, точным и естественными образом согласоваться с важнейшими обстоятельствами пророчеств. Се второй член положенного нами начала! Применение его к Евангелию столь же справедливо, как и точно. Ибо Евангелие не такое есть событие, где бы токмо некоторые обстоятельства, да и то по случаю сообразны были с пророчествами, а основание и все прочее весьма бы различествовало от предсказываемого оными пророчествами происшествия. И сущность Евангелия, и околичности, и основание, и множество обстоятельств, все соответствует пророчествам, так что Евангелие есть продолжительное оных следствие, и удивительный союз точных и истинных соотношений между пророчествами и событием. Основание, главизна и существенность Евангелия состоит в том, чтобы истребить из земли идолослужения, растленность нравов, дать человекам справедливейшие, обширнейшие и совершеннейшие понятия о Божестве, с сим Существом соединить людей чрез искреннюю и горячайшую любовь и чрез разумное служение Ему, и привести наконец к верховнейшему блаженству. Кто только основательно вникнет во Евангелие, тот ясно увидит, что оно само по себе всесовершенно клонится к произведению тех Божественных действий, кои засвидетельствованы уже свету, и о которых мы довольно говорили в ином месте. И не сие ли самое составляет основание, главизну и сущность пророчеств? Не сие ли самое было великим предметом Божиим, предметом, единственно достойным сего общего Отца человеческого рода? В рассуждении обстоятельств сего великого происшествия, чего еще желать можно? Сыщется ли что-нибудь во Евангелии, чтобы не соответствовало пророчествам? Мы видели, что Иисус Христос пришел в то самое время, в которое, по пророчествам, должно явиться Meccии, и что по пророчествам он произошел от колена Иудова, от дому Давидова, из Фамилии пришедшей в унижение и бедность. По пророчествам, Он родился от Девы в Вифлееме, имел Предтечу, содеял всякородные чудеса, проповедовал учение небесное, вел жизнь пресвятую; внешность Его была весьма простая и без всякого мирского блеска. По пророчествам, Иудеи Иисуса презирали, ненавидели и гнали: Он предан был одним из своих учеников, осужден на крестную казнь, обременен поруганиями, напоен желчью, потом претерпел смерть с совершенным терпением и кротостью, был погребен в гробе одного богатого человека, хотя и распят был между разбойниками. По пророчествам, Он воскрес, возшел на небо и сел одесную Бога. По пророчествам, Он исполнил те великие должности Пророка, Священника и Царя: Пророка, по превосходству; Священника, по чину Мелхиседекову; Царя всея вселенной, по ходатайству за весь человеческий род, будучи Спаситель мира. Наконец по пророчествам, Иисус Христос сотворил, что язычники отреклись от идолослужения, соделались участниками Нового Завета. Таким образом между Евангелием и пророчествами Ветхого Завета находится сообразность толь справедливая, толь общая, толь естественная и толь явственная, что cии пророчества, во едино собранные, составляют предварительную историю о Иисусе, как мы уже прежде заметили. Се столь справедливое к Евангелию применение второго члена положенного начала! Продолжим далее сие применение к Иисусу Христу.

3. Истинное исполнение пророчеств должно иметь обстоятельства, одному предсказанному происшествию приличные. Ежели кто, по силе сего третьего члена вашего положения, желает в Иисусе Христе найти особливые характеры Мессии, и никому кроме Его не сообщительные: то пусть обратит очи свои на Евангелие и на истины оного. В сообразность древним пророчествам, Иисус Христос родился от Девы, и никто еще не дерзал кому-либо другому приписывать сие чудесное рождение, сопровождаемое величественным качеством Еммануила. В сходственность пророчеств, сказано о Иисусе: что лесть не обретеся во устех Его; что он есть Святый Святых, или святый по превосходству, и без всякого порока. Было ли когда сказано толь высоко о другом каком-либо добродетельном? В сходственность пророчеств, Иисус Христос сам собою и чрез своих Апостолов соделал чудеса столь же многочисленные, как беспримерные и бесподобные. Сообразно пророчествам, Иисус есть виновник святейшей и совершеннейшей в подсолнечной религии. Сообразно пророчествам, явилась мышца Вышнего чрезвычайный образом в лице толь простом и толь общем, что в нем только одном видеть можно сей удивительный характер. Сходственно пророчествам Христос должен понести немощи человеков, подъять болезни их, умереть за них, смертью своею загладить беззакония их, и своими язвами исходатайствовать им мир и исцеление. Но со времен бытия человеков, сии столь особенные и столь удивительные характеры кому другому, кроме Иисуса, были приписуемы? Сообразно пророчествам Христос по смерти своей должен, воскреснув, пребывать во веки, видеть многочисленное потомство свое и царствовать над сердцами верных своих. Но таковое понятие сколько было темным до пришествия Христова, столько по пришествии Его сделалось ясным и от всех Ему единому приписуемое. Наконец по пророчествам Христос должен оправдать людей своих чрез веру, которую в Него иметь будут. Все сие исполнилось во Иисусе; все сие о Нем едином сказано было. Правда, что из сих особенных характеров некоторые приписываем Иисусу Христу, утверждаясь на свидетельстве и на учении Его Апостолов: но мы утверждаемся на сем основании потому, что свидетельство Апостольское почитаем по всей точности исследованным, твердым и незыблемым; и что ежели были когда в свете свидетели достойные вероятия, то Апостолы должны во первых быть таковыми почтены. Сия честь им им должна по всем неоспоримым причинам. Впрочем не только основываясь на свидетельстве Апостолов говорим: что закон Христов есть всесовершеннейший из всех законов, какие только ни были в роде человеческом: сие понять и принять можно по общему понятию рассудка, и по чувствованиям совестью внушаемым. Не по свидетельству Апостолов, мы признаем десницу Божию, прославляющую себя в делах человека по внешности весьма простого и презренного: сия внешность Христова была для Иудеев и язычников предметом поношения. Свидетельство Апостолов не есть один довод, уверяющий нас, что люди оправдываются и освящаются тем познанием, которое они имеют о Иисусе. Сие также известно из всеобщего и непоколебимого опыта; сему можно научиться от Христиан, истинных учеников Христовых.

Из одного ли свидетельства Апостольского нам известно, что обращение многих языческих народов есть действие Иисус Христово? Сие великое происшествие с толикою ясностью предреченное и толикократно Пророками повторяемое, было очевидным событием. Приведем токмо на память из главы у Пророка Исаии оное весьма ясное и совершенно определительное место: вeлиe ти есть, еже назватися тебе рабом моим; еже воставити племена Иаковля, и рассеяние Израилево обратити: се дах тя в завет рода, во свеm языком, еже быти meбе во спасение, даже до последних земли¹³⁶. Сие происшествие не есть простое обстоятельство: оно существенно принадлежит к делам свойственным одному только Meccии. И сие преобразование мира столь святое, столь необходимое, столь точно предсказанное, и столь достойное благости Божией совершенно исполнилось образом сверхъестественным. Кто же оное совершил? Иисус Христос. Се есть Его действие, се суть плоды Его учения! Веруя во Иисуса Христа, приемля Его учение, полагаясь на Его обещания, и исполняя Его заповеди сообразуя жизнь свою с Его жизнью, язычники отмещут свое идолопоклонство, оставляют свои пороки, приемлют чистейшее служение истинному Богу, живут свято, праведно, благочестиво, словом: возобновляются, и живо представляют образ своего Творца. Се неоспоримый характер истинного Meccии! Иисус Христос сей характер на себе носит: убо Иисус есть обещанный Мессия. Еще ли сумнительно, чтобы и все прочие характеры Meccии во Христе находились? Воззрите на обращение язычников, и более не будете сомневаться о Иисусе, что Он имеет свойства и знаки истинного Meccии.

4. Наконец к истинному исполнению пророчеств требуется, чтобы никто отнюдь не мог приложить к себе все последствия оных пророчеств, кроме того, к кому единственно оные пророчества относятся. Се последний член предположенного нами начала! мы в краткости применим его к Евангелию.

Естьли бы Иисус Христос не истинно присвоил себе характеры Мессии: то не зависало бы от Него избрать род своей казни, и обстоятельства своей смерти, чтобы сообразит их с казнию и обстоятельствами смерти Meccии. Могл ли бы Он делать все те чудеса, которых творение приписуется Meccии? Возможно ли бы Ему воскреснуть, дабы исполнить пророчества? Зависло ли бы от Него, по смерти своей покорить язычников в послушание своея веры? Как бы Он могл себе обещать, что по смерти Его, толико поносной, Апостолы Его всегда и единодушно пребудут в учении Его, жертвуя своим спокойствием, своею честию, своею совестию и своею жизнию; и что они лучше пожелают остаться вечно презреннейшими из всех человеков, нежели соделаться отступниками? Или как бы он мог ласкаться, что малочисленность несчастных, без рода, без просвещения, без витийства, без оружий, без власти, без имоверности, и обременяемы проклятиями от Иудеев и язычников, пройдет сквозь облак, силами человеческими непреоборимых препятствий и воздвигнет посреди рода человеческого, на развалинах упрямого язычества, веру толь противоборствующую предзаятиям и страстям человеческого рода? Bсе сии роды предположений противны здравому рассудку и правдоподобию.

Все Апостолы единодушно свидетельствуют, что Иисус Христос родился от Девы: сверхъестественное зачатие и рождена Его кто дерзнет сказать о другом? Оно принадлежит Единственно Meccии. Все Апостолы единодушно утверждают, что Иисус Христос во всех делах своих представлял пример совершенной святости; все Апостолы единодушно уверяют, что Иисус Христос воскресл. Но как Апостолы имеют все те естественные доказательства, коих можно только требовать от свидетелей достоверных: то посему о их свидетельстве нет ни малейшего сомнения, так как о истине всего виденного ими, о истине Мессии Иисуса Христа; и сие уже доказано.

Впрочем, ежели бы в Евангелии был подлог: то где бы он был? Ибо наконец не довольно сие сказать, надобно доказать. Характер лжеучителя есть характер ненавистный. Религия содержит все, что есть между смертными священнейшее. Лжеучитель в деле религии есть святотатец достойнейший ненависти. С другой стороны, ложное обвинение всегда бывает бесчестно; и ежели оно токмо к тому стремится, чтобы представить совершенно ненавистным человека столь же невиннейшего, как преправедного и святого: таковое поношение бывает самое бесчеловечное, самое порочное. Не должно убо обвинять, какое бы то ни было обольщение и обман, разве имея довольные на то доказательства. Расположась искренно следовать всегда правилу справедливости, рассмотрим теперь Евангелие. Где мы найдем обман? В чудесах ли Христовых и Его Апостолов? Но по всем достовернейшим характерам, в творцах сих чудесь приметны разительные характеры святости в намерениях оных, и Божественности в сих действиях. Обман ли в законе Иисуса Христа? но понятая здравого разума и внутренние чувствования совести восстают против сего, злословного предположения. Или несправедливость в том, что Иисус Христос принял наименование Сына Божия, и присвоил себе Божественные качества? Но мы уже приметили, что Пророки все сии имена приписали Meccии, и Иисус Христос, яко обещанный Мессия, принял на себя имена ему должные. Нет обмана в отменении обрядового закона. Самих Иудеев, сих ревностных защитников сего, закона, посрамляет не токмо естественное понята разума, и свойство сего закона; но, как выше мы видели, и древние пророчества. Нет обмана в том чудесном и преудивительном образе, по которому утвердилась на земле вера Иисусова: мы здесь ясно видим перст Божий. Нет обмана и льсти в действиях, Евангельским законом в мире производимых: они весьма соответствуют здравому рассудку, истинной пользе человечества, Божией благости и Его славе. С таким внимательным и справедливым духом рассматривая Евангелие, всяк признает, что оно есть действие, которого никакой льстец исполнить не может. Оно есть дело, которое вместо того, чтоб иметь какую-либо тень лжи и обмана, – со всех сторон очам нашим представляет блистательнейшие характеры Божества.

Чтоб единым взором обозреть свойство и силу всего сказанного нами в сей главе, должно привести все в одно доказательство по правилами Логики; и чтобы сему доказательству дать новую ясность, мы поступим по примеру Геометров, показывая нелепости мнения противного истине, нами утверждаемой. Все нами в сей главе сказанное есть такового содержания.

1. Происшествие, которое во всей ясности представляя смысл пророчеств, точным и естественным образом соответствует основанию и обстоятельствам сих пророчеств, содержит в себе все последствия, долженствующие произойти по предсказанию пророчеств, и которое во всей целости своей не может быть действием самого искусного и тонкого обмана: таковое происшествие есть истинное исполнение пророчеств.

Но Евангелие во всей ясности представляет смысл пророчеств Ветхого Завета, касательно Meccии; Евангелие самоточнейше соответствует основанию и обстоятельствами пророчеств; Евангелие содержит все следствия предреченные, каковые не могли и не могут последовать от другого события; наконец Евангелие во всей целости своей не может быть произведением обмана.

Евангелие убо есть истинное, справедливое, точное и естественное исполнение пророчеств Ветхого Завета, касательно Meccии; и Иисус Христос есть тот обещанный человеческому роду Мессия.

Сие доказательство весьма сходственно с законами здравой Логики. Оно есть умствование доказательное и неопровергаемое: довод, в котором не можно отвергнуть никакого предположения, не подвергнув себя осязаемой нелепости. В самом дел естьли кто отвергнет первое предложение, которое с начала сея главы положено: то из сего необходимо воспоследует 1) Что пророчества, как бы они сами по себе ин были истинны, для людей, будут весьма бесполезны. Таким образом заключится дверь к исследованию и познанию истинного оных исполнения; таким образом не можно будет раз познать их от обмана. Да и как можно распознать истинного Мессию от ложного, естьли бы лжехристос, основываясь на поверхности только приложенных к себе пророчеств, возмогл предупредить истинного Мессию, применить к себе все Его характеры, и характеры самые существенные, занять Его, место, исполнить по-видимому Его дело, и Ему как бы из дали последовать? 2) Естьли же не возможно распознать истинное исполнение пророчеств с обманом: то или должно отвергнуть пророчества, как бы они ни были истинные, что противно разуму и намерению Божию; или принять обманщика, яко истинно исполняющего пророчества. Вот какое не преоборимое заблуждение, ежели нет средства различить обман от истины! 3) Ежели обманщик может исполнить пророчества: то всему должно случиться непременно, или без предъуведения Божия; или против Его воли; или по Его простому попущению; или по Его повелению. Ежели без предъуведения Божия: Бог по сему не знаешь, что делается в мире. Ежели против воли Божией: Бог должен быть слабее, нежели оный льстец. Естьли по простому попущению, или с воли Божией: то сие бесконечно совершенное Существо учинилось бы покровом и прибежищем обмана.

Сии то суть нелепые, злочестивые и Богохульные последствия, которые непременно бы должно принять, опровергнув истину нами предположенную! Всяк, понимая сии последствия, расстроивающие наше понятие о Божестве, должен чувствовать, что предложение наше есть неоспоримое.

2. Естьли отвергнем второе предложение с доказательством, и скажем, что Евангелие не изъясняет пророчеств Ветхого Завета, касательно Meccии; что оно в основании и обстоятельствах не соответствует основанию и обстоятельствам сих древних изречений; что оно не содержит предсказанных обстоятельств, долженствующих приличествовать одному только предмету, и что Евангелие в своем целом может быть произведением подделателя: то должно будет противоречить самому разуму, который в Евангелии находит справедливое и ясное толкование священных книг Иудейских. Должно будет почесть великими льстецами тех свидетелей, коих никак не возможно обличить в недобросовестии; должно отбросить свидетельство самое достовернейшее в свете; а в рассуждении Евангельских действий должно будет впасть в безумнейшее Пирронизство, сумневаясь о всем том, чего мы не видели собственными очами; или лучше, должно против Апостолов, и в пользу предрассудков и страстей взять сторону совершенно противную истине и правде.

Должно будет сказать, что льстецы делали ложные чудеса для утверждения и установления на земли религии, той святейшей религии, сообразнейшей чувствованиям совести, достойнейшей Божества, и действительнейшей учинить людей благочестивыми, справедливыми и умеренными.

Должно будет, сказать, что лжеучителю нечестивому свойственно отменить богослужение чувственное, плотяное, грубое, не приличное совершенствам Божиим, презираемое сим Верховным Существом, воздаваемое Ему от одного токмо народа, отменить, говорю, таковое служение, и на место его уставить служение по естеству своему необходимое, чистое, духовное, достойное Бога, и воздаваемое Ему всеми племенами земными.

Должно будет сказать, что Бог совершенно хотел послать человекам Мессию, блистающего великолепием и славою земною, а не такого, о коем предрекл чрез Пророков своих, а особливо чрез Исаию в главе 53; или что Бог обязан сообразоваться прихотям человеческим, как бы они безрассудны ни были.

Должно будет почесть ложными все пророчества, предсказывающие обращение язычников служением и учением Meccии; или утверждать, что великие и чудные перемены, между язычниками Евангелием произведенные, не суть истинное обращение. Должно убо будет при совершенном полдне утверждать, что нет дня; или паче признать, что глаза покрыты завесою, дабы не видеть света.

Должно будет сказать, что в установлении Христианского Закона все есть человеческое; хотя рассмотря внимательно, то состояние мира во времена Иисуса Христа, те ужасные трудности противоположенные проповеди Евангельской, те непреоборимые преграды всею Вселенною полагаемые, ту крайнюю слабость Апостолов в распространении Евангелия, не можно не признать здесь всесильного перста Божия.

Одним словом: отрицать истину Пророчеств, истинно собывшихся на Иисусе, есть оспоривать начала здравого умствования, бегать самых чистейших понятий разума, почитать ложными самые вернейшие свидетельства, противиться внутренним чувствованиям совести, и в пользу предрассудков и неистовства страстей объявить себя врагом правды и истины. Заключить убо, что пророчества содержащиеся в священных книгах Иудейских, явственно представляют очам нашим, что Иисус Христос есть истинный Мессия, Сын Божий – Бог, и Евангелие есть дело Божественное.

Известно, что все люди имеют естественную склонность и привязанность к свету сему. Света сего приятности лестны, а люди чувствительны: почему и прельщаются чувственными приятностями. Чины, достоинства, преимущества, слава восхищая человеческое воображение, делают его честолюбивыми. К удовольствованию же человеческих страстей и пожелании нет кратчайшего средства, как богатство: почему человеческие сердца и пламенеют желанием обладать всевозможными сокровищами земными.

Тако свет сей во вей веки был идолом для человеческого рода! Правда, любомудрые противятся сей склонности природной, умеряя оную здравым рассудком: но глупые и непросвещенные слепо стремятся в след своих страстей и пожеланий, и на путь умеренности редко когда возвращаются.

Иудеи, коих Священное Писание нарицает народом жестоковыйным, не были по всей справедливости народом мудрым во время пришествия Иисуса Христа и Его проповеди. В истории их того времени ясно описаны характеры их. Они были самые пристрастные миролюбцы, дышащие ненасытным желанием честей, достоинств, славы, чувственных удовольствий и богатства. Притом они безмерно гордились тем, что имеют Авраама отцем, и что Бог величественными равно как и многочисленными милостями своими род их от всех других народов столь преславно отличил; наконец Иудеи с крайнею нетерпеливостию и огорчением несли иго, Римлянами на выи их возложенное, будучи сверх того преследуемы ругательствами и презорством от инородных. Сердце пристрастное к миру исполняет душу предрассудками, заставляющими воображать вещи совсем иначе, нежели каковы они суть сами в себе, подобно известным зеркалам, в коих представляются предметы в видах совсем несвойственных.

С таковыми расположениями сердца и ума Иудеи читали пророчества о Meccии. Они в сих пророчествах, находя блистательные и великолепные описания лица Meccии, и Его царства, и имея мысли самые низкие, чувственные, плотяные, не могли да и не хотели принять сии величественные описания, в смысля духовном. И как желали они иметь Мессию, подобно им славолюбивого: то оные пророчества и толковали столь же буквально, как грубо и необстоятельно. Учители и законники властительски внушали народу таковое о Meccии понятие, и народ учение их принимал с совершенною преданностью.

Таким образом сей род высокомерный, мстительный, честолюбивый и почитающий иго Римское несносным, утешал себя лестною надеждою о скором пришествии Мессии. Но сей Мессия долженствовал по их желанию быть окружен всем блеском и всею пышностью величайшего в свете Монарха; – Мессы, своими победами и завоеваниями превосходящий Александров и Кесарей; Мессия, который с лихвою отмстит обиды и озлобления, Израильскому роду причиненные от других народов, заставит всех ползать у своих ног, яко рабов, и все Царства и власти окрестные приведет к тому, что будут служить Иудеям, яко, да выражу словами Пророка¹³⁷, кормители и кормилицы. – Человек озлобленный чем дышит, как не мщением? Сия страсть бывает иногда наследственною. Она царствует и у нынешних Иудеев, кои доселе не могут образумиться, и признать тщетною и обаятельною надежду, внушенную им от предков их, надежду, чающую Мессию славолюбивого, гордого и мстительного победоносца. Сие-то чаяние многократно повергало их стремглав в гибельную пропасть буйных крамол, или в раздраженных обманом их душах производило сумасбродные потрясения.

В то время, как сей высокомерный и славолюбивый народ питал в сердце своем лестное оное понятие об ожидаемом Meccии, Иисус Христос явился во Иудеи. Но в каком виде? совсем в противном чаянию Иудейскому. Явился Иисус; но сколь прост, – обыкновенен, – без пышности по внешности! Он не имел других сопроводжателей, как бедных простаков из черни сего народа. Его пропитание была милостыня, подаемая от благотворных людей. Он не имел никакого стяжания, ничего не искал, равно ничего на земле не обещавал и последователями своим. Как убо можно было сего Иисуса принять и почесть Мессиею, когда умы Иудейские были блистательными о Meccии понятиями ослеплены, и воображения их мнимою пышностью ожидаемого миропобедителя очарованы? Или можно ли было вдруг переменить мысли, толико милых сердцу и лестных для чувств?

Самые Ученики Христовы не вдруг оставили таковые мечтания; хотя все то, что видели в своем Учителе долженствовало б вывеет их из заблуждения. Они воображали, что Иисус на время только скрывает Себя под видом униженным, и по скрытым причинам ведет жизнь скрытую и смиренную, дабы вдруг явиться миру во славе, и восприять скиптр и корону от народа Иудейского. Сие тщеславное понятие, питаемое в сердцах о Meccии, до такого возросло степени и предубеждения, что некоторых из них заставило предварительно просить первых достоинства мест у чаемого Царя Иисуса¹³⁸.

С таким предзаятием мыслей, с таковым расположением сердец, Иудеи очень – очень далеки были от того, чтоб почесть Иисуса за обещанного Мессию – Мессию своего. Иисус был для них предметом презрения и ненависти. И должно было крайнее употребить принуждение мыслям и сердцу, дабы выйти из слепого, общенародного заблуждения. Се первый и главный Иудейского неверствия источник! Ослепление сего народа есть тайна. О! когда, когда завеса сия откроется? – Почто же просвещенные возлагают сами на себя завесу неверствия? – Да – елико прославишася – и разсвирепеша, толико дастся им мук и рыданий¹³⁹.

КОНЕЦ