Сошествие Святого Духа

Источник

Содержание

Глава 1 Глава 2 Глава 3  

 

Глава 1

Евангелист Лука во второй книге своей «Деяния Апостолов» говорит, что после вознесения на небо Иисуса Христа, Апостолы возвратились с горы Елеонской в Иерусалим, по предложению Петра избрали Матфея двенадцатым Апостолом вместо Иуды-предателя и пребывали в молитве все вместе. При наступлении же дня Пятидесятницы, внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося ветра, и наполнил весь дом, где они находились; и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках. На этот шум собралась толпа народа, среди которой были не только евреи, но и парфяне, мидяне, еламиты, римляне, критяне и аравитяне, а также жители Месопотамии, Каппадокии, Понта, Асии, Фригии, Памфилии и Египта. Все эти иностранцы пришли в смятение, ибо Апостолы говорили с ними на их языках и наречиях; и все они изумлялись и, недоумевая, говорили друг другу: Сии говорящие не все ли галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: Что это значит? (Деян. 1:12–26; 2:1–12).

И в настоящее время многие, читая повествование св. Луки, спрашивают: «Что это значит?» Неверующие или совсем не дают никакого ответа на этот вопрос, потому что отрицают и самое событие, описанное Евангелистом Лукой, или же говорят, что в действительности с Апостолами ничего сверхъестественного не случилось, но что они сами довели себя до исступления своей мечтательностью. Словом, неверующие или совсем не отвечают на поставленный вопрос, или же отвечают по-иудейски, то есть почти так, как отвечали тогда же враги Христовы изумленным иностранцам (Деян.2:13).

Что с Апостолами действительно совершилось нечто чудесное в день Пятидесятницы, в этом не может быть никакого сомнения, ибо с этого момента (как мы увидим ниже) они вполне преобразились, стали совсем не теми, какими были до тех пор.

Чтобы понять, что именно свершилось с Апостолами, надо знать, какими они были до этого события и какими стали тотчас же после него, то есть надо знать отношения их к Иисусу Христу и Его учению до дня Пятидесятницы и с этого дня. Такое сравнение двух периодов деятельности Апостолов приведет нас к непоколебимому убеждению в том, что день Пятидесятницы был резким переломом во взглядах Апостолов на дело Христово и что такой перелом не мог совершиться сам собой, а мог быть только следствием чудесного события, предсказанного Господом нашим Иисусом Христом при прощании Его с Апостолами: Дети! – сказал Он, – недолго уже быть Мне с вами; и куда Я иду, вы не можете придти... Но, да не смущается сердце ваше! Веруйте в Бога и в Меня веруйте. И Я умолю Отца Моего, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с Вами вовек... Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам... Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; когда же придет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину (Ин.13:33;14:1,16,26;16:12–13).

Итак, постараемся проследить по всем четырем Евангелиям за взглядами Апостолов на дело Христово; но прежде всего познакомимся с господствовавшим тогда среди евреев учением о назначении Мессии-Христа, так как это учение пустило глубокие корни в умах Апостолов еще до призвания их Иисусом.

Мы знаем, что ветхозаветные пророки, начиная с Моисея1, предсказывали пришествие Избавителя, Примирителя, Который примирит Бога с падшим человечеством и укажет людям путь ко спасению. Они предсказывали то, что в действительности и случилось с Иисусом Христом как-то: вражду к Нему руководителей еврейского народа, предательство одного из близких к Нему, издевательство над Ним врагов Его, мученическую смерть Его со злодеями и погребение Его в гробнице богатого человека, раскаяние предателя и возвращение им полученных за предательство тридцати сребреников. Все это и многое другое из жизни Иисуса Христа было предсказано пророками, но современные Иисусу руководители еврейского народа, книжники и фарисеи, не принимали этих пророчеств, потеряли ключ к уразумению их.

Ученые евреи верили, конечно, что придет обещанный Богом Избавитель, Мессия-Христос; но они составили себе превратное, ложное представление о Нем. Они не допускали даже и мысли о том, что их Мессия-Избавитель может страдать и умереть, и страданиями своими спасти их. Они вообще считали Мессию только своим, еврейским Мессией; и ждали они Его, как Избавителя, Спасителя одного только еврейского народа. Гордость еврейская и ненависть евреев ко всем прочим народам не допускали возможности уравнения евреев с презираемыми ими язычниками; всякое общение с не евреем, всякое прикосновение к нему оскверняло правоверного еврея и влекло за собой очистительные омовения и жертвоприношения. Евреи не приняли бы Мессию, если бы Он объявил Себя Спасителем всего человечества; они отвергли бы Его, как лжемессию, и предали бы Его мучительной казни (что и случилось в действительности).

Книжники и фарисеи не понимали истинного смысла предсказаний пророков после Моисеева периода об ожидаемом Избавителе; и потому, не придавая им значения, они все внимание свое сосредоточили на пророчестве Моисея; но, к сожалению, они совсем не понимали и Моисея.

Моисей заботился, чтобы евреи не сблизились и не слились с теми народами, с которыми им придется встретиться в земле Обетованной; но этим он хотел лишь оградить свой народ от идолопоклонства и сопряженного с идолослужением нравственного падения. Желая сохранить среди евреев в неприкосновенности истинное богопочитание, поклонение Единому Богу, Моисей не воспрещал, однако, евреям обращение язычников к вере в Бога Истинного; а это доказывает желание Моисея, чтобы народ еврейский был светом для просвещения язычников, чтобы через него вера в Единого Бога, Творца неба и земли, распространялась и среди других народов.

Но Моисей боялся, что сами-то евреи, не окрепшие еще в вере и не раз обращавшиеся к идолопоклонству, что они сами утратят свою веру; и поэтому он принял меры к тому, чтобы евреи не погасили в себе тот свет, который должен светить всему миру. Словом, все мероприятия Моисея по ограждению евреев от слияния с другими народами имели, несомненно, лишь временное значение и должны были исполняться до тех только пор, когда окружающие евреев народы примут веру Израиля. Но книжники и фарисеи не поняли Моисея; они думали, что Моисей хотел своими строгими законами навсегда оградить евреев от слияния с другими народами и обособить их так, чтобы еврей везде и всегда оставался евреем.

Не поняв таким образом планов Моисея, книжники еврейские знали, однако, что Моисей именем Бога обещал евреям все блага земные, если они не будут служить иным богам и будут в точности исполнять все преподанные им законы и установленные обряды. Прощаясь с народом еврейским перед смертью своей, Моисей сказал:

«Если ты будешь слушать гласа Господа Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь Бог твой поставит тебя выше всех народов земли; и придут на тебя все благословения сии и исполнятся на тебе. Благословен ты в городе и благословен на поле. Благословен плод чрева твоего, и плод земли твоей, и плод скота твоего, и плод твоих волов, и плод овец твоих. Благословенны житницы твои и кладовые твои. Благословен ты при входе твоем и благословен ты при выходе твоем. Поразит пред тобою Господь врагов твоих, восстающих на тебя; одним путем они выступят против тебя, а семью путями побегут от тебя. Пошлет Господь тебе благословение в житницах твоих и во всяком деле рук твоих. Поставит тебя Господь Бог твой народом святым Своим; и увидят все народы земли, что имя Господа Бога твоего нарицается на тебе, и убоятся тебя. И даст тебе Господь Бог твой изобилие во всех благах. Откроет тебе Господь добрую сокровищницу Свою, небо, чтоб оно давало дождь земли твоей во время свое, и чтобы благословлять все дела рук твоих; и будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы, ибо будешь господствовать над многими народами, а они над тобою не будут господствовать. Сделает тебя Господь Бог твой главою, а не хвостом, и будешь ты только на высоте, а не будешь внизу, если будешь повиноваться заповедям Господа Бога твоего, которые заповедую тебе сегодня хранить и исполнять, и не отступишь от всех слов, которые заповедую вам сегодня, ни направо, ни налево!» (Втор.28:1–14).

Предсказывая народу еврейскому такое счастливое будущее, если он будет в точности исполнять все законы, заповеданные ему, Моисей вслед за тем предрек проклятие Божие евреям, если не будут исполнять все слова закона. Перечисляя подробно все ужасные бедствия, которые Господь пошлет им, Моисей окончил так: И рассеет тебя Господь Бог твой по всем народам, от края земли до края земли; но и между этими народами не успокоишься; и будешь ужасом, притчею и посмешищем у всех народов, к которым отведет тебя Господь2 (Втор. 28:15–68).

Зная все эти предсказания Моисея, руководители еврейского народа сосредоточили все свое внимание на точном исполнении евреями всех законов и обрядов, ибо от этого, по их мнению, зависела будущность евреев, как народа – господствовать ли им над всеми народами земли или же самим быть рабами тех народов, среди которых они будут рассеяны.

Итак, по мнению книжников и фарисеев, назначение еврейского народа – господство над всеми народами земли, а средства к осуществлению этого назначения – самое точное исполнение всех законов и обрядов, установленных Моисеем.

Но эти мечты о покорении Израилю всего мира были так далеки от действительности. Евреи не только не господствовали над другими народами, но и сами утратили всякую самостоятельность и были подданными римского императора, язычника; бывшее иудейское царство пало окончательно и, как составная часть римской империи, управлялось назначаемыми императором правителями из язычников. Хотя евреям и предоставлена была свобода вероисповедания, но их первосвященник назначался и увольнялся римской властью; и назначался он не из лиц, отличавшихся святостью жизни, а из готовых безусловно угождать языческому начальству. Но так как и такие низкопоклонники нередко забывали, кому они обязаны своим возвышением, то их тотчас же и увольняли от должности и заменяли более угодливыми и послушными. Таким образом, первосвященник иудейский из служителя Всевышнего, из посредника между евреями и Богом, превратился в римского чиновника.

Все это, конечно, невыразимой болью отзывалось в сердцах евреев, мечтавших о господстве над всеми народами земли, о всемирном царстве еврейском.Но евреи утешали себя мыслью о том, что придет же обещанный Богом Избавитель и тогда-то настанет для них золотой век: все будет подвластно им, и будут они стоять во главе всех народов, будут царить над ними.

Но при этих мечтах невольно напрашивалась мысль: что же должен сделать Мессия-Избавитель для осуществления указанного Моисеем назначения еврейского народа? И каким должен быть сам Мессия?

Понятно, что для сокрушения могущественной римской империи, для покорения и подчинения евреям всех народов земли, должен явиться такой воинственный царь, равного которому не было и никогда не будет. Сравнительная малочисленность еврейского народа нисколько не смущала мечтателей: в их прошлом были примеры, когда ничтожное по численности войско еврейское побеждало и обращало в бегство несметные полчища неприятелей. Мессия, Царь Израилев, посланный Богом, сумеет подчинить своей власти весь мир; порука в этом – сам Моисей.

Но, если покорить евреям все народы земли может только Мессия, руководимый Богом, то понятно, что только Он один и может прочно, незыблемо держать эту власть над всем миром, и потому Он должен царствовать вечно.

Вот каковы были понятия современных Иисусу евреев о назначении Мессии-Христа. Современные Иисусу евреи увлекались сказками о том, что Мессия станет на морском берегу в Иоппии и повелит морю выбрасывать жемчуг и все свои сокровища к Его ногам, – что Он оденет народ Свой в багряницу, украшенную драгоценными камнями и будет питать его манной еще более сладкой, чем та, какая посылалась их предкам в пустыне. Мысли о Мессии-Завоевателе, могущественном царе земном, царству которого не будет конца, внедрялись в умы евреев с детства; и мысли эти были так заманчивы, так увлекательны, что их очень скоро и охотно усваивали все без исключения евреи того времени; и без этих мечтаний нельзя было и представить себе настоящего еврея.

И Апостолы были избраны Иисусом Христом из таких же настоящих евреев; и они, если можно так выразиться, родились с этими мечтами о воинственном, непобедимом Мессии и вечном, всемирном царстве Израилевом; с этими мечтами они жили; с ними они и пошли за Иисусом; и отрешиться от них не могли до того дня Пятидесятницы, о котором повествует св. Лука. Это доказывается всеми четырьмя Евангелиями, исследованием которых в этом отношении мы и займемся теперь.

Глава 2

В пятнадцатый год правления Тиверия кесаря, вышел из пустыни Иоанн, сын Захарии и Елисаветы; и прошел он по всей стране Иорданской, и везде проповедовал и призывал народ к покаянию. «Покайтесь! – говорил он. – Ибо приблизилось Царство Небесное» (Лк.3:1–3; Мф.3:1; Мк.1:4; Ин.1:6–8).

Иоанн был известен народу, как строгий подвижник, питавшийся лишь акридами да диким медом и носивший самую грубую одежду из верблюжьего волоса. Проповедь его производила всюду сильное впечатление. «Покайтесь! – говорил он. – Спешите каяться и очиститься от грехов, так как скоро уже поздно будет. Царство Небесное близко к вам, оно уже приблизилось!»

То было время ожидания евреями пришествия Мессии-Избавителя; все с нетерпением ждали освобождения от чужеземного ига и восстановления Царства Израилю. Поэтому призыв Иоанна к покаянию и уверение его, что Царство Небесное приблизилось, приняты были народом еврейским как клич к освобождению; и народ несметными толпами двинулся за Иоанном к Иордану.

И свидетельствовал Иоанн не только перед народом, но и перед книжниками, фарисеями и посланными от синедриона, что Мессия уже пришел, стоит среди них. А когда Иисус, после сорокадневного поста и искушений, подходил к Иордану, то Креститель, указывая на Него народу, сказал: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира!» И свидетельствовал Иоанн, что видел Духа, сошедшего на Иисуса, и слышал голос с неба, удостоверивший, что Сей есть Сын Божий. А на другой день Креститель опять увидел идущего Иисуса и сказал двум ученикам своим, Андрею и Иоанну: «Вот Агнец Божий!» Услышав это, оба ученика пошли за Иисусом и пробыли с Ним весь день; потом они разыскали братьев своих, Андрей – Симона, а Иоанн – Иакова, с радостью объявили им, что нашли Мессию-Христа, и привели их к Иисусу. Направляясь в Галилею, Иисус встретил Филиппа и сказал ему: «Иди за Мною!» И он пошел (Ин.1:19–43).

Таким образом, у Иисуса Христа сразу же стало пять учеников. Один из этих учеников, Филипп, встретил Нафанаила и объявил ему, что Иисус из Назарета есть Тот, о Котором писали Моисей и пророки. Нафанаил, очевидно, не слышавший свидетельства Крестителя, ответил Филиппу народной поговоркой: Из Назарета может ли быть что доброе? (Ин.1:44–46).

Этой ссылкой на народную поговорку о Назарете, Нафанаил, в сущности, высказал общепринятое тогда мнение, что Мессия не может быть из Назарета. Книжники еврейские учили, что Мессия родится в Вифлееме, городе Давидовом, но затем скроется и вновь явится неизвестно откуда (Ин.7:27,41–42). Зная это, Нафанаил, как настоящий еврей, подлинно израильтянин (Ин.1:47), не поверил Филиппу; и пошел он за Иисусом только тогда, когда был изумлен Его всеведением (Ин.1:48–51).

Эти первые шесть учеников Иисуса признали Его Мессией, но не настоящим Мессией, о Котором писали пророки, а таким, какого ждали тогда евреи, то есть могущественным царем-завоевателем, покорителем всего мира народу еврейскому. Иного мнения об Иисусе они, как подлинные израильтяне, и не могли составить тогда.

С такими-то взглядами на Иисуса и Его назначение они и пошли за Ним. Но так как месяцев через десять после того четырех из этих учеников: Симона (Петра), Андрея, Иакова и Иоанна, Иисус Христос вторично призвал следовать за Ним (Лк.5:1–11; Мф.4:18–22; Мк.1:16–20), то надо полагать, что они не сопровождали своего Учителя во всех Его путешествиях, а оставляя Его, вновь принимались за свой обычный рыбный промысел. По-видимому, из этих первых учеников один только Иоанн почти неотступно следовал за своим Учителем, так как он один описал некоторые события из этого начального периода деятельности Иисуса. Но почему же остальные ученики оставили Иисуса? Не потому ли, что Иисусу по бедности Его негде было и голову преклонить? Не потому ли, что Его смирение, кротость и всепрощающая любовь совсем не согласовались с представлением о непобедимом царе-завоевателе? Не потому ли, что вообще личность Иисуса, как Человека, совсем не совпадала с образом Мессии, созданным мечтательностью евреев?

Если утвердительный ответ на эти вопросы возможен, то возможно также и предположение, что в души первых учеников Иисуса, почти с самого начала их следования за Ним, закралось мучительное сомнение – Мессия ли Иисус?

Проследим же далее за учениками Иисуса с того момента, когда они, вновь призванные, оставили все и последовали за Ним (Лк.5:11).

Вскоре им пришлось быть свидетелями многих чудес, совершенных Иисусом. Они должны были знать, что совершать чудеса властен один только Бог; и если чудеса совершались пророками и в прежние времена, то совершались не ими, а по молитвам их Всемогущим Богом. А Иисус никогда не обращался к Отцу с мольбой о совершении чудес, а совершал их Сам, Своей властью и силой.

В Капернаумской синагоге, когда Иисус учил народ, внезапно раздался крик бесноватого. Обращаясь к злому духу, одержавшему несчастного, Иисус сказал как власть имущий: Замолчи и выйди из него! И бес вышел. И напал на всех (следовательно, и на учеников Иисуса) ужас, и рассуждали между собой: Что это? Что это за новое учение? Что это значит, что Он со властью и силою повелевает нечистым духам и они выходят? (Мк.1:23–27, Лк.4:33–36).

В тот же день Иисус исцелил тещу Симона(Петра) и множество больных разными болезнями (Мк.1:29–34; Лк.4:38–41; Мф.8:14–16). Затем исцелил расслабленного, спущенного на носилках с кровли дома к ногам Его, сказав: Дерзай, чадо! Прощаются тебе грехи твои! Встань, возьми постель твою и иди в дом твой! Книжники и фарисеи сочли эти слова за богохульство, так как прощать грехи может один только Бог (Мк.2:1–12; Лк.5:17–26; Мф.9:2–7). Так же властно Иисус исцелил другого расслабленного, страдавшего 38 лет и лежавшего у овечьей купальни (Ин.5:1–9). Вообще, в присутствии Своих учеников и всюду сопровождавшей Его толпы народа, Иисус совершил множество чудес; и народ говорил: «никогда ничего такого мы не видели» (Мк.2:12); «чудные дела видели мы ныне» (Лк.5:26).

Прошло более года со дня выступления Иисуса на проповедь. У Него было уже множество учеников, постоянно следовавших за Ним; и из этого множества Он избрал двенадцать, назвал их Апостолами и произнес перед ними и окружавшим Его народом нагорную проповедь, содержащую в себе почти все учение Его. В ней Он ни слова не сказал о том блестящем земном царстве Израилевом, наступления которого так нетерпеливо ждали евреи. Он говорил о Царстве Небесном, о том, как надо жить здесь, на земле, чтобы войти в него. Он говорил, что войдут в него не гордые своей мнимой праведностью и воображаемым превосходством над прочими людьми, и не пресыщенные своей собственной лжеправдой; войдут в него: нищие духом, сознающие свое ничтожество в сравнении с доступным для них нравственным совершенством; плачущие о своих грехах, об ошибках прошлого; кроткие, ни на кого не гневающиеся, никого кроме себя не осуждающие; решающиеся жить по правде (то есть по воле) Божией; милостивые ко всем, любящие не только друзей своих, но и врагов и благотворящие им; чуждые не только дурных дел, противных воле Божией, но даже и дурных мыслей, желаний; водворяющие мир среди враждующих, и, притом, не только готовые все претерпеть за правду Божию, за верность Богу, но и на самом деле безропотно переносящие всякие гонения за Него. Он запрещал не только убивать кого-либо, но даже и гневаться на ближнего; не только не прелюбодействовать, но даже и смотреть на постороннюю женщину (не жену свою) с вожделением; Он заповедал прощать всех, побеждать зло добром, не злословить и не осуждать никого, любить врагов, молиться за них и благотворить им(Лк.6:12–19; Мф.5:6,7).

Слушавшие эту проповедь евреи должны были прийти в смущение. Они с нетерпением ждали, что Иисус-Чудотворец объявит Себя Царем Израилевым и немедленно начнет осуществление еврейских мечтаний. А Он – ни слова об этих мечтаниях. Вместо того чтобы говорить о предстоящем всем евреям, и только евреям, блестящем будущем, о порабощении ими всех народов земли, Он говорит о каком-то царстве нищих, плачущих, милостивых, любящих врагов своих, гонимых и страдающих. Слушавшие эту проповедь евреи должны были думать, что Иисус из Назарета действительно Пророк и Чудотворец, но не Мессия; Он, по Своей кротости, по Своей доброте, и не может быть тем непобедимым царем-завоевателем всего мира, пришествия которого так страстно ожидали порабощенные Риму евреи. Так, несомненно, рассуждали окружавшие тогда Иисуса евреи, сроднившиеся с ложным понятием о Мессии; и если, как говорит евангелист Матфей, народ дивился учению Его и по окончании проповеди пошел за Ним(Мф.7:29;8:1), то это нисколько не доказывает, что народ принял Его за Мессию. Народ дивился учению Его потому, что Он учил, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи, а пошел за Ним, как за Пророком и Чудотворцем.

Какое впечатление произвела на Апостолов Нагорная проповедь – неизвестно, евангелисты ничего об этом не говорят. Но впрочем, надо полагать, что впечатление было сильное, так как перед ними открылся новый, неведомый им мир. Великий вождь еврейского народа, Пророк Моисей, предсказывая евреям их будущее и обещая им за верность Богу и закону все блага земные, ни единым словом не обмолвился о благах небесных. А Иисус всю Нагорную проповедь Свою посвятил исключительно благам небесным, благам будущей посмертной вечной жизни, и способам удостоиться этого блаженства. А о Себе Он говорил, как о распорядителе этих благ, как о таком лице, Которому подвластно это, неведомое людям, Царство Небесное (Мф.7:21–23). Вместить в себе тогда же всю полноту этого божественного откровения Апостолы не могли; но Сам Иисус, Своей добротой, кротостью и всепрощающей любовью ко всем, даже к падшим грешникам, привлекал к Себе всех простых людей, смиренно сознававших свое недостоинство в сравнении с Ним. И Апостолы, несомненно, тогда же полюбили Его всей душой, всем сердцем, и привязались к Нему с твердой решимостью никогда уже не разлучаться с Ним.

Но, при всей привязанности к Иисусу, их, вероятно, тревожила мучительная мысль: если Иисус действительно Мессия, то почему же Он не объявляет Себя Царем Израилевым? И что значит Его молчание об этом царстве? Ведь должно же оно наступить? Ведь о наступлении его пророчествовал Моисей, который, как величайший боговдохновенный Пророк, знал, конечно, будущее, знал, о чем пророчествовал и не мог ошибаться в своих предсказаниях?

С такими, вероятно, сомнениями, Мессия ли Иисус или не Мессия, Апостолы сошли с Ним с горы.

Вскоре, а может быть и в тот же день, когда Иисус с Апостолами вошел в Капернаум, к Нему подошли еврейские старейшины и просили Его пойти в дом римского сотника, язычника, исцелить умирающего слугу его. Иисус пошел, но сотник не допустил Его в дом свой, а сначала через друзей своих, потом лично сказал Ему: «Не трудись, Господи! Ибо я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой, потому и себя самого не почел я достойным придти к Тебе, но скажи слово, и выздоровеет слуга мой» (Лк.7:2–9). Услышав это от язычника, Иисус сказал шедшему за Ним народу: «И в Израиле не нашел Я такой веры! Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном, а сыны Царства3 извержены будут во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов» (Мф.8:10–12).

Слушая эти грустные предсказания, Апостолы опять должны были смутиться: как же книжники учат, что Царство Мессии предназначено исключительно для евреев? Как могут вторгнуться другие народы, с востока и запада, в это могущественное еврейское царство? Не могут же они занять в этом царстве господствующее положение, а евреев изгнать из него и обречь на плач и скрежет зубов? Как же примирить эти противоречия?

Примирить эти противоречия Апостолы в то время не могли, и потому вопрос: кто же Иисус? – стоял неотступно перед ними.

Недоумения их усилились еще более, когда они вскоре плыли по Галилейскому морю и поднялась великая буря. Волны били в лодку; она стала уже наполняться водой, а Иисус спал на корме. В страхе и отчаянии, Апостолы разбудили Иисуса и молили Его о спасении. Одни кричали: «Учитель! Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? (Мк.4:38); другие взывали к Нему: «Наставник! Наставник! Погибаем (Лк.8:24); а остальные молили о спасении: «Господи! Спаси нас, погибаем (Мф.8:25). А Он, обращаясь к Апостолам, сказал: Что вы так боязливы, маловерные? А потом, встав, властно, повелительно сказал ветру и морю: Умолкни, перестань! И ветер утих, и сделалась великая тишина. Тогда Он сказал им: Где вера ваша? И убоялись Апостолы страхом великим и говорили между собою: Кто же это, что и ветер, и море повинуются Ему? (Мф.8:23–27; Мк.4:35–41; Лк.8:22–25).

Кто же это? Вот вопрос, над разрешением которого тщетно трудились Апостолы. Мысли о том, что Иисус обладает такой властью над окружающим Его миром, какой не обладал ни один из величайших ветхозаветных пророков, и что поэтому Он выше всех людей.Мысли эти, несомненно, стучались, если можно так выразиться, в умы Апостолов; и Апостолы сознавали их силу и значение; но, вместе с тем, мысль о Мессии, как земном царе-завоевателе так прочно и властно овладела ими, как и прочими евреями, что иным мыслям не давала простора, не давала возможности укорениться.

Такое настроение мыслей Апостолов не могло укрыться от всеведущего Господа. И вот, Он дает им особые знамения: в присутствии трех из них – Петра, Иакова и Иоанна, воскрешает умершую дочь Иаира, не обращаясь к Богу с просьбой о помощи. Девица! тебе говорю, встань! – сказал Он властным, повелительным тоном, и умершая встала и начала ходить. (Мк. 5:22–24, 35–43; Мф.9:18–19,23–26; Лк.8:41–42,49–56). Затем, в присутствии всех Апостолов и многочисленной толпы народа, Он воскресил умершего сына вдовы Наинской, сказав ему так же повелительно: Юноша! Тебе говорю, встань! И мертвый поднялся, сел и стал говорить (Лк.7:11–17).

Дав Апостолам такие доказательства Своей божественной власти, Господь посылает их проповедовать евреям Царство Небесное и дает им власть больных исцелять, прокаженных очищать, мертвых воскрешать и бесов изгонять (Мф.10:1,8; Мк.6:7; Лк.9:1–2). Они пошли и именем Иисуса изгоняли бесов из бесноватых и многих больных исцеляли (Мк.6:12–13; Лк.9:6). А когда они возвратились, обойдя с проповедью все места Палестины, населенные евреями, Господь дал им новое знамение Своей божественной власти: Он разломил пять хлебов и две рыбы, отдал куски их Апостолам и велел им нести проголодавшемуся народу, которого было около пяти тысяч человек, не считая женщин и детей. И Апостолы видели непостижимое умом человеческим чудо, совершавшееся в их руках: они раздавали народу куски хлебов и рыб, и народ принимал их и ел, сколько кто хотел (Ин.6:11), а куски хлебов и рыб вновь появлялись в их руках; Апостолы продолжали раздавать их следующим из сидевших по порядку на траве, и раздавали до тех пор, пока все не насытились, а оставшимися кусками наполнили двенадцать коробов (Мф.14:13–21; Мк.6:32–44; Лк.9:10–17; Ин.6:1–13).

Насыщенная таким образом толпа народа была поражена несомненным чудом, в действительности которого никто не сомневался. Тотчас же пошли в народе толки об Иисусе. Все рассуждали о том, кто же Он, совершивший это чудо? И порешили так: Это именно Тот Пророк, Которому должно придти в мир; это – Мессия, Царь Израилев, покоритель евреям всего мира. Но почему же Он не объявляет Себя Царем? Чего медлит? Не ждет ли Он, что сам народ провозгласит Его своим Царем, желанным Мессией-Освободителем? В таком случае, зачем же мы медлим? Возьмем Его, поведем торжественно в Иерусалим, куда собираются уже на праздник Пасхи евреи со всех стран света; там провозгласим Его Мессией, Царем Израилевым и свергнем ненавистное иго римлян!

Эта толпа народа была так возбуждена и так воинственно настроена, что если бы Иисус не принял тотчас же мер к успокоению ее, то зарождавшееся движение перешло бы в открытое восстание, в революцию. Но так как Царство истинного Мессии – не от мира сего, и Иисус, как истинный Мессия, Сын Божий, никогда не принял бы царской власти в этом мире, власти земного царя, то Он тотчас же и приступил путем увещаний к успокоению взволнованной толпы; и действительно скоро успокоил и отпустил ее. Но прежде всего Господь позаботился, чтобы Его Апостолы не примкнули к начинавшемуся в толпе революционному движению, и потому велел им немедленно сесть в лодку и отправиться на другую сторону Галилейского моря, к Вифсаиде (Мф.14:22; Мк.6:45; Ин.6:14–15).

Христос принял решительные меры к удалению Апостолов от возбужденной толпы. Значит, настроение самих Апостолов было таково, что они готовы были примкнуть к зарождавшемуся революционному движению. Значит, они готовы были вместе с народом провозгласить своего Учителя тем Мессией, о каком мечтали, какого с нетерпением ждали тогда все евреи. Значит, Апостолы разрешили теперь вопрос, так долго волновавший их и так долго остававшийся неразрешенным. Значит, они уверовали теперь, что Иисус из Назарета – действительно Тот, Кого они ждали, действительно воинственный Царь, покоритель евреям всего мира, откладывающий лишь объявление Себя Царем до более благоприятного времени.

С такими мыслями, с такой верой Апостолы сели в лодку и поплыли к противоположному берегу. Во время этого плавания им дано было новое доказательство божественности их Учителя. Они должны были бы, наконец, понять, что Иисус Христос – не царь земной, а Богочеловек, Сын Божий, Властитель Царства Небесного. Но на самом деле, они тогда не могли понять этого.

Апостолы плыли по бурным волнам Галилейского моря. Стемнело, дул сильный встречный ветер, море волновалось и лодку било волнами. Апостолы были уже на середине моря; плывя несколько часов против ветра, они обессилели и, ожидая с минуты на минуту крушения своей лодки, пришли в отчаяние. И вот, в четвертую стражу ночи4, они увидели, что Кто-то идет по морю и приближается к лодке; некоторым же из них показалось, что Он хочет миновать ее. Они приняли Идущего за призрак, привидение, сочли это видение за предзнаменование неизбежной гибели их и от страха закричали. Они не знали, что это Господь шел по волнам, чтобы спасти их, бедствующих. Услышав отчаянные крики Апостолов, Господь сказал им: «Ободритесь! это Я; не бойтесь!» Пылкий Петр, услышав голос Учителя, кричит Ему: «Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде». Он ответил: «Иди!» Петр пошел по воде, но, видя сильный ветер и колеблющиеся волны, испугался и, начав утопать, закричал: «Господи! спаси меня!» Господь тотчас взял его за руку, поддержал его и сказал: «Маловерный! зачем ты усомнился?» Остальные Апостолы, не оправившиеся еще от овладевшего ими испуга, видели, как Петр пошел по воде, как стал тонуть и как был спасен Иисусом; в страхе смотрели они на все это, чрезвычайно изумлялись и дивились; а когда Иисус подошел с Петром по воде к лодке и вошел в нее, то ветер мгновенно утих, а Апостолы подошли к Господу, поклонились Ему и сказали: «Истинно Ты Сын Божий!» (Мф. 4:24–33; Мк.6:47–52; Ин.6:17–20).

Евангелист Марк, писавший свое Евангелие со слов Апостола Петра, проповедовавшего в Риме, свидетельствует, что Апостолы, видя шедшего по морю Иисуса и затем спасение утопавшего Петра, чрезвычайно изумлялись в себе и дивились, ибо не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено (Мк.6:51–52). Что они действительно не вразумились чудом над хлебами, видно из того, что вскоре Господь опять был окружен в пустынном месте громадной толпой народа (в четыре тысячи человек, кроме женщин и детей), пробывшей с Ним три дня и истощившей все взятые с собой запасы хлеба; Господь, испытывая веру Апостолов, сказал им: «Жаль Мне народа, что уже три дня находится при Мне, и нечего им есть; отпустить же их неевшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге». И Апостолы, так недавно еще видевшие в своих руках чудо умножения хлебов, ответили Иисусу: «Откуда нам взять в пустыне столько хлебов, чтобы накормить столько народа? (Мф.15:29–38; Мк.8:1–9). «Откуда нам взять?» Или, как записал Марк, «откуда мог бы кто взять?» – спрашивают Апостолы, так скоро забывшие, что с ними говорит Тот, Кому и море, и ветер, и бесы повинуются, Кто властен умерших возвращать к жизни, от одного прикосновения к Кому больные исцелялись от всех болезней, даже от неизлечимой проказы. Да, прав был беспристрастный Петр, слова которого записал Евангелист Марк; прав был Петр, сказавший своим римским слушателям, что сердца Апостолов (и его, Петра, сердце) были тогда еще окаменены; потому-то Апостолы и не вразумились чудом над хлебами. И после того сам Господь упрекал их в том же окаменении сердец, сказав им: «Еще ли не понимаете и не разумеете? еще ли окаменено у вас сердце? имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните?» (Мк.8:17–18).

Эти свидетельства, как Петра, так и Самого Господа, о том, что сердца Апостолов были еще окаменены, тο есть недоступны истине, дают основание предполагать, что слова Апостолов «истинно Ты Сын Божий» не выражали собой действительной веры их в Иисуса как Сына Божия, а были произнесены, по всей вероятности, безотчетно, под сильным впечатлением только что происшедшего, подобно тому как сотник римский, охранявший Голгофу, пораженный землетрясением и всем происшедшим, в страхе воскликнул: «Воистину Он был Сын Божий!» (Мф.27:54; Мк.15:39).

Чудесно насыщенная толпа народа возвратилась на другой день в Капернаум и приступила к Иисусу с теми же, конечно, намерениями, которым накануне не дано было осуществиться. Несомненно, что эта толпа и теперь была готова провозгласить Иисуса Царем, и провозгласила бы, если бы Он Своей проповедью не отвлек ее внимание от царства земного к Царству Небесному. «Вы ищете Меня, – сказал Он, – потому что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» (Ин.6:22–27). Продолжая Свое поучение, Он сказал, между прочим, что никто, кроме Него, не видел Бога, Отца Его; что Он сошел с небес, для того чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную; что приходящего к Нему Он не изгонит вон; что верующего в Него Он воскресит в последний день; и что таким образом Он Сам и есть тот истинный хлеб, сшедший с небес, который приводит к блаженству вечной жизни. «Я – хлеб живой, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин.6:28–58).

Слушавшие эту проповедь евреи не поняли сокровенного смысла ее. Они ждали, что Иисус объявит Себя Царем Израилевым и избавит их от ежедневных забот о хлебе насущном; они ждали, что Он составит из них непобедимое войско и поведет его победоносным шествием по всему миру; и все народы земли покорятся Ему, и Он отдаст их в рабство евреям, откроет всемирное Царство Израиля и будет царствовать вечно. А Он говорит о какой-то неведомой евреям загробной вечной жизни, о том, что не одни только евреи, но и все верующие в Него удостоятся блаженства этой вечной жизни, что никого из приходящих к Нему Он не отвергнет, что всех верующих в Него Он воскресит из мертвых и введет в эту вечную жизнь, но прежде всего Сам отдаст Свою жизнь за благо всего мира, вместо того чтобы царствовать вечно... «Нет! – думали евреи. – Это не Тот, Кому надо прийти; это не Мессия; Мессия еще придет.» А когда Господь сказал: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем», то в толпе раздались возгласы: «Какие странные слова! Кто может это слушать?» (Ин.6:59–65).

Разочарованная такой проповедью толпа разошлась, и многие из учеников Иисуса ушли от Него и уже не ходили с Ним (Ин.6:66).

По всей вероятности, и Апостолы не поняли этой проповеди; сердца их были окаменены, и потому они едва ли могли уразуметь сказанное Господом. Однако когда Господь спросил их: «Не хотите ли и вы отойти?», то Симон(Петр) отвечал Ему: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни; и мы уверовали и познали, что Ты – Христос, Сын Бога живого» (Ин.6:67–69).

Говоря так, Апостол Петр высказал не свое мнение об Иисусе, как Сыне Бога живого, и не мнение других Апостолов; он высказал мысль, внушенную ему свыше, как это видно из нижеследующего.

Обойдя после того земли Тирские и Сидонские и направляясь к селениям Кессарии Филипповой, Иисус спросил Апостолов: «За кого почитают Меня люди?» Они сказали: «Одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков». Из этого ответа Апостолов видно, что после беседы о хлебе жизни, когда многие ученики Иисуса оставили Его, народ перестал считать Его Мессией и относился к Нему только как к Пророку. «А вы за кого почитаете Меня?» – спросил Господь. Симон-Петр ответил Ему: «Ты – Христос, Сын Бога живого! Господь знал, что Петр дошел до такого признания не самостоятельно, не собственным умом, который был еще отуманен лжеучением книжников о земном царстве Мессии. Господь знал, что признанию Его Сыном Божиим препятствует Его человечество и что поэтому исповедание Петра – не его личное исповедание, а внушенное ему свыше. Поэтому Господь и сказал Петру: «Блажен ты Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» (Мф.16:13–17; Мк.8:27–29).

Что Петр высказал внушенное ему свыше мнение об Иисусе, а не свое собственное и не мнение других Апостолов, в этом убеждает нас последовавший тотчас же разговор Петра с Господом.

«С того времени, как говорят Евангелисты Матфей и Марк, Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Мф.16:21; Мк.8:31). Услышав это, Петр отзывает Иисуса в сторону, чтобы другие Апостолы не могли слышать их разговора, и начинает уговаривать и успокаивать Его: «Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! (Мф.16:22). Истинный смысл этих слов Петра таков: «Ты – Мессия, Ты будешь царствовать вечно, следовательно, и умереть не можешь. К чему же расстраивать Себя такими грустными мыслями? Пожалей Себя, Господи! Ведь этого не будет с Тобой».

Эти слова Петра доказывают, что внушенная ему свыше мысль об Иисусе, как Сыне Божием, столкнулась в уме его с укоренившимся мнением ο Мессии как царе-завоевателе; Петр мог согласиться с тем, что Мессия-Завоеватель по своему могуществу и вечности своего царствования должен именоваться Сыном Божиим; но чтобы Он действительно был Сыном Божиим, в этом Петр и другие Апостолы не могли не сомневаться. Не плотник ли Он, Которого отца и Мать мы знаем? Как же Он говорит, что сошел с неба? Так рассуждали назаретяне, так говорили и фарисеи, и с такими доводами не могли не соглашаться Апостолы (Мк.6:3; Ин.6:42).

С грустью сознавая, что Апостолы, и даже Симон(Петр), совсем не понимают Его, Господь признал необходимым дать им еще одно доказательство Своей божественности. И вот, Он берет с Собой Петра, Иакова и Иоанна и удаляется с ними на гору помолиться. Апостолы, совершив свое обычное вечернее моление, заснули на горе, а Христос продолжал молиться. Покорный воле Отца Своего, Он искал Себе утешения в молитве, в единении с Ним. Молясь теперь на вершине горы, в тиши ночной, Он постепенно отрешался от всего земного, всего человеческого, и преобразился в иное, сверхъестественное, божественное бытие: вид лица Его изменился; и просияло лицо Его, как солнце; одежды же Его сделались белыми, как свет, блистающими, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. И вот, явились Моисей и Илья с Ним беседующие. Спавшие Апостолы пробудились и увидели своего Учителя в божественной славе, а двух величайших пророков – в подчиненном Ему положении; и услышали они голос с неба (из облака): «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Μοе благоволение; Его слушайте!» (Мф.17:5) Апостолы испугались, услышав этот голос, и пали на лица свои. Но Иисус подошел к ним, коснулся их и сказал: «Встаньте и не бойтесь!» (Мф.17:7). Они встали, посмотрели вокруг себя и никого, кроме Иисуса, не увидели; а Он стоял перед ними в том же виде, в том же одеянии, в каком они привыкли видеть Его.

Казалось бы, после всего виденного Апостолами и после слышанного ими, что Иисус есть Сын Бога возлюбленный, – казалось бы, после всего этого Апостолы должны были верить каждому слову Иисуса, как Сына Божия, хотя бы и не могли умом постигнуть все сказанное Им. Но на самом деле, они и тут обнаружили маловерие.

Дав это чрезвычайное знамение Своей божественности, Иисус сказал Петру, Иакову и Иоанну: «Никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Сходя за Иисусом с горы, они в недоумении спрашивали друг друга, что значит «воскреснуть из мертвых?» (Мк.9:10). Эти самые три Апостола были свидетелями воскрешения Иисусом умершей дочери Иаира; они же присутствовали при воскрешении умершего сына вдовы Наинской; следовательно, они знали, что значит вообще воскреснуть из мертвых. И если теперь они недоумевали и обращались друг к другу за разъяснениями недоумения, то потому, что никак не хотели отнести этих слов к Самому Иисусу. Он, по мнению их, Мессия; Он – Царь Израилев и будет царствовать вечно, следовательно, и умереть не может. Зачем же Он говорит, что воскреснет из мертвых? Хотя о Своих страданиях, смерти и воскресении Он так недавно, всего шесть дней назад, говорил всем Апостолам, подготовляя их к этим событиям, но как тогда, так и теперь Апостолы не поняли Его слов.

Сойдя с горы вместе с Господом и придя к остальным Апостолам, Петр, Иаков и Иоанн должны были бы убедиться, к чему может привести их маловерие. Властью, данной им Иисусом, они уже совершали чудеса, исцеляли больных и изгоняли бесов из бесноватых; а тут, во время отсутствия Иисуса и их, к остальным Апостолам был приведен бесноватый юноша, и они не могли изгнать беса из него. Когда же бес был изгнан Самим Иисусом, Апостолы спросили Его: «Почему мы не могли изгнать его?» «По неверию вашему,– сказал Господь, – ибо истинно говорю вам: если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17:14–21; Мк.9:14–29; Лк.9:37–42). Да, если Сам Христос упрекнул Апостолов в неверии, то это доказывает, что они были еще очень далеки от веры в Него, как Богочеловека, Сына Божия. Они верили в Него, как в Мессию, созданного мечтательностью порабощенных евреев, а с этою верою не вмещалась в них вера в Него, как Сына Божия.

Объяснив Апостолам, что для совершения чудес нужна сильная, ничем непоколебимая вера в божественность Того, Кто дал им власть чудотворения, Господь пошел с ними по направлению к Капернауму. Зная, что мысль о возможности Его смерти соблазняет Апостолов, Христос опять начал говорить им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и по убиении в третий день воскреснет; но они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что не постигли его; и весьма опечалились, а спросить Его о сем слове боялись. (Мк.9:30–32; Мф.17:22–23; Лк.9:43–45).

В третий раз уже Иисус говорит Апостолам о предстоящей Ему смерти, и эти частые повторения грустного предсказания опечалили их. Они полюбили своего Учителя всею душой, всем сердцем, им тяжело было бы расстаться с Ним. Считая Его за Мессию, они уверены были, что Он будет царствовать вечно и, следовательно, никогда не умрет; но эти повторения Иисусом предсказаний о предстоящей Ему смерти смущали их. Если Он действительно должен умереть, значит Он не Мессия. А если Он действительно Мессия, зачем же Он говорит о Своей смерти? Не смерть Ему предстоит, а вечное всемирное царство. Печалились Апостолы, когда сомневались, Мессия ли Иисус; но в те минуты, когда вера в Иисуса, как в Мессию, одолевала сомнения, они радовались, сознавая, что и они будут при Нем, в Его Царстве. Примирить эти противоречия они не умели; они не могли постигнуть истинный смысл слов Господа; но обнаружить перед Ним свое бессилие в борьбе с сомнениями не хотели, стыдились и потому не просили объяснить им то, чего не понимали. Однако, мысли о том, что Иисус действительно Мессия, Царь Израилев, господствовали над всеми другими мыслями о Нем. И вот, идя за Ним в Капернаум, они дорогой разговаривали о предстоящем вскоре открытии Царства Мессии и о том, какие они займут места в этом Царстве. Что они, как ближайшие сотрудники Мессии, займут в Его Царстве самые почетные места, в этом никто из них не сомневался; но из них-то, из двенадцати, кто будет поставлен выше других, кто будет больше всех, первым после Царя Израилева? Вот вопрос, который занимал теперь Апостолов.

Зная помышления их, Господь, по прибытии в Капернаум, спросил их: «О чем дорогою вы рассуждали между собою?»(Мк.9:33) Тогда они спросили Его: «Кто больше в Царстве Небесном?»

Под Царством Небесным Апостолы, по всей вероятности, разумели Царство Мессии, то есть то самое земное царство, о котором мечтали, а никак не будущую вечную жизнь. Господь же, отвечая им, имел в виду именно эту вечную загробную жизнь; и, чтобы напомнить им все прежде сказанное об этом Царстве, чтобы наглядно показать им, что люди гордые, уверенные в своем мнимом величии и превосходстве над другими, не войдут в него, Господь сказал им: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою"(Мк.9:35). А затем взял дитя, поставил его посреди Апостолов, обнял его и сказал: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф.18:1–4; Мк.9:33–37; Лк.9:46–48). Смысл этих слов Господа таков: «если вы не оставите своих мечтаний о земном Царстве Мессии, которые препятствуют вам верить Мне; если вы не обратитесь от этих мечтаний к вере в истинность Моих слов и не доверитесь Мне так, как это дитя вверяет себя отцу своему, то совсем не войдете в Царство Небесное; и будет больше других в этом Царстве не тот, кто здесь, на земле, порабощает себе других и господствует над ними, а тот, кто считает себя из всех последним и всем помогает, всем служит; так как и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф.20:28; Мк.10:45).

Вскоре после того Иисус пришел с Апостолами в Иерусалим на праздник кущей. Там, в храме, приступили к Нему книжники и фарисеи и вступили с Ним в спор, причем Иисус сказал им: «Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня...» (Ин.7:16). «Я ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец, пославший Меня... Я не ищу славы Моей. Если Я Сам Себя славлю, то слава Моя ничто: Меня прославляет Отец Мой, о Котором вы говорите, что Он Бог ваш. Он свидетельствует о Мне». Книжники и фарисеи должны были понять, что Иисус называет Себя Сыном Божиим, посланным в мир, творящим то, чему научил Его Отец, и принесшим людям учение Самого Бога. Книжники и фарисеи все это поняли, но притворились непонимающими и спросили Иисуса: «Кто же Ты?» Столько раз Иисус объяснял им, Кто Он, а они все-таки спрашивают Его, как бы желая услышать какой-нибудь новый ответ, не похожий на прежние. Зная их коварство, Господь сказал им: «От начала Своей проповеди я все говорю вам, все объясняю вам, Кто Я; и теперь ничего иного не скажу вам». А когда разговор коснулся Авраама, то Господь сказал: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь» (Ин.8:58).

Эта беседа, проведенная Иисусом в присутствии Апостолов, должна была бы убедить их, что Он действительно Сын Божий, посланный Богом в мир для спасения людей и указания им пути в Царство Небесное, и что, следовательно, Царство Его, Царство Мессии, совсем не то земное всемирное царство еврейское, о котором учили книжники. Но, по-видимому, и после этой беседы Апостолы остались с теми же понятиями о Царстве Мессии и с теми же взглядами на своего Учителя.

Месяца через три после того, Иисус опять пришел с Апостолами в Иерусалим. Был тогда праздник обновления. Книжники и фарисей обступили Его в храме и спросили: «Долго ли Тебе держать нас в недоумении? Если Ты Христос, скажи нам прямо.» Иисус отвечал им:«Я сказал вам, и не верите; дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне; но вы не верите и делам Моим. «Говорю же вам, что Я и Отец – одно! Отец во Мне и Я в Нем» (Ин.10:22–42).

В этой беседе Иисус открыто, всенародно объявил Себя Сыном Божиим, единосущным Отцу. И это, в связи с чудесами, совершенными Иисусом, должно было бы убедить Апостолов, что их Учитель действительно Сын Божий, равный Отцу, а не еврейский царь-завоеватель. Но, по-видимому, и их соблазняло человечество Иисуса; и они не могли понять, как это Иисус может быть Сыном Божиим, сшедшим с небес, когда всем известно, что Он плотник из Назарета, сын Иосифа и Марии, родственников Которого все они знают? Тайна рождения Иисуса была сокрыта от них; о ней они узнали из уст Богоматери значительно позже, когда, после сошествия на них Духа Святого, выступили с проповедью о распятом и воскресшем Христе. К тому же, Апостолы так сжились с лжеучением книжников о Царстве Мессии, что оно вошло в плоть и кровь их, как истинных евреев; и они смотрели на учение Иисуса Христа, так сказать, сквозь очки, закопченные этим лжеучением. Апостолы, конечно, не раз приходили к заключению, что Иисусу, творящему собственной властью то, что может творить только Бог, надо верить безусловно во всем, хотя бы кое-что из сказанного Им и было недоступно уму человеческому; и они, несомненно, по временам готовы были верить Ему и верили; но мысли о всемирном царстве еврейском, сталкиваясь с мыслями об Иисусе, Сыне Божием, приводили Апостолов в полное недоумение; и чем чаще они думали о могущественном всемирном царстве еврейском (а не думать о нем они, как истинные евреи, не могли), тем более ослабевала в них вера в Иисуса, Сына Божия. Эта борьба противоположных мнений была, по всей вероятности, так мучительна, что Апостолы не выдержали ее и обратились к Иисусу с мольбой: «Умножь в нас веру!»(Лк.17:5).

С такой же мольбой обратился к Иисусу незадолго перед тем отец того бесноватого юноши, которого не могли исцелить Апостолы. Господь сказал тогда удрученному горем отцу, что для исцеления необходима вера; а просивший об исцелении сына со слезами воскликнул: «Верую, Господи! помоги моему неверию!» (Мк.9:23–24). То есть: «верую, Господи, но вера моя слаба; я нередко сомневаюсь; я оказываюсь бессильным разрешить вторгающиеся в душу сомнения; я колеблюсь и становлюсь опять неверующим; я хочу освободиться от всех сомнений, хочу верить, но... не могу. Сжалься надо мной, Господи! Помоги моему неверию».

По всей вероятности, и Апостолы переживали такую же мучительную борьбу веры с сомнениями; выйти победителями из этой борьбы, рассеять все сомнения они не могли собственными силами, и потому обратились к Иисусу с мольбой: «Господи! умножь в нас веру, помоги нашему неверию».

Что б предпринял Господь для умножения веры Апостолов – неизвестно, так как Евангелист Лука, повествующий об этом, никаких дальнейших подробностей не сообщает.

Много было дано Господом знамений для того, чтобы вера в Него Его постоянных спутников стала крепка, как камень; и если, несмотря на эти знамения, вера Апостолов была не только слаба, но иногда даже переходила в неверие, то надо полагать, что Господь не дал им теперь никакого нового знамения и не произнес никакого поучения, а предоставил времени и дальнейшим событиям воздействовать в этом отношении на Апостолов; а чтобы они поняли, насколько нужна сильная, непоколебимая вера особенно им, будущим проповедникам Его учения, Господь сказал им: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное5 и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас» (Лк.17:6).

Вскоре фарисеи, всюду следовавшие за Иисусом, спросили Его, когда придет Царство Божие, разумея, конечно, под Царством Божиим всемирное царство измышленного ими еврейского Мессии. На это Иисус ответил им: «Не придет Царство Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20–21).

Такое объяснение Иисусом Царства Мессии было, конечно, не понято фарисеями; но и Апостолы, надо полагать, не поняли Его, ибо Петр вскоре спросил Иисуса: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?» (Мф.19:27) Задавая такой вопрос, Петр хотел знать, какая им будет награда при открытии Царства Израилева.

Но Господь, желая отвлечь Апостолов от мыслей об этом воображаемом ими царстве к истинному Царству Мессии, сказал им:« Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф.19:27–28). Этими словами Господь внушал Апостолам, что в пакибытии, то есть в будущей посмертной вечной жизни, когда Он воскресит всех и будет судить каждого по делам его, они, Апостолы, будут прославлены перед всеми людьми, будут возвеличены; и предстоящее им прославление, возвышение подобно будет тому, как возвеличиваются здесь, на земле, цари, садясь на свои престолы. Эта иносказательная речь Иисуса была, конечно, о Царстве Небесном; но Апостолы могли подумать, что в земном величественном царстве Мессии, когда евреи будут господствовать над всеми народами, они, Апостолы, будут начальствовать над самими евреями, каждый над одним из двенадцати колен Израилевых и будут судить их.

Вскоре до Иисуса дошла весть о болезни Лазаря, которого Он любил. Сказав Апостолам, что эта болезнь не к смерти, но да прославится через нее Сын Божий, Господь остался еще два дня в том месте, где застала Его весть о болезни Лазаря; а по прошествии двух дней, Он сказал Апостолам: «Пойдем опять в Иудею!» На это Апостолы заметили Ему: «Учитель! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» А когда Господь объявил им, что Лазарь умер, и сказал решительно: «пойдем к нему!», то Апостол Фома сказал другим Апостолам: «пойдем и мы умрем с Ним!» (Ин.11:1–16).

Из этого разговора видно, что Апостолы начинали уже верить в возможность смерти их Учителя; но они не понимали, что смерть эта – к славе Его, что за смертью последует воскресение; иначе они не стали бы отговаривать Его от путешествия в Иерусалим. Но они отговаривали, потому что видели, как недавно, в том же Иерусалиме, в храме, фарисеи схватили камни, чтобы убить ими Иисуса; они предчувствовали, что озлобленные книжники и фарисеи приведут в исполнение свои преступные замыслы; и им стало жаль своего Учителя, Которого любили, Которого не могли не любить все близко стоявшие к Нему. Они понимали, что Он идет на верную смерть, и хотели предотвратить ее; а когда это не удалось им, то решились лучше всем умереть вместе с Ним, чем покинуть Его. Но это не была с их стороны твердая, непреклонная решимость, потому что позже, в последнюю решительную минуту, они оставили Его и разбежались (Мф.26:56; Мк.14:50), а Петр трижды отрекся от Него (Мф.26:69–75; Мк.14:66–72; Лк.22:55–62; Ин.18:25–27). Это было лишь выражение чувств, волновавших в то время Апостолов. Не так давно, на вопрос Иисуса: «не хотите ли и вы отойти от Меня?», они ответили: «Господи! к кому нам идти?» (Ин.6:67–69); и теперь, когда они подумали о предстоящей им разлуке с Учителем, Которого фарисеи убьют, они, в порыве искренней любви к Иисусу, сказали: «неужели мы расстанемся с Ним? Нет! если Он должен умереть, умрем и мы с Ним!»

Как бы то ни было, но слова: «пойдем и мы умрем с Ним» доказывают, что Апостолы смотрели теперь на Иисуса, просто как на горячо любимого ими Учителя, Пророка и Чудотворца, то есть как на Человека, а не как на еврейского Мессию и не как на Сына Божия. Если бы Он был Мессия, то не говорил бы о Своей смерти; а если бы был вечно сущим Сыном Божиим, то тем более не мог бы умереть. А если Он постоянно внушает Апостолам мысль о неизбежности Его смерти, то значит, Он не Мессия и не Сын Божий, но просто замечательный Учитель, Пророк, к Которому Бог особенно благоволит и проявляет Свое благоволение к Нему в совершаемых Им чудесах.

С такими, по-видимому, мыслями Апостолы пошли за Иисусом по направлению к Иерусалиму.

Придя в Вифанию, Господь дал Апостолам новое доказательство Своего всемогущества: воскресил Лaзаря, труп которого настолько уже разложился, что даже верующая в Иисуса сестра Лазаря Марфа считала бесцельным открытие гробницы покойника, т.е. пещеры (Ин.11:30–44). Это величайшее чудо произвело такое сильное впечатление на присутствовавших, что даже некоторые из враждебной Иисусу партии уверовали в Него (Ин.11:45).

Не подлежит сомнению, что воскрешение Лазаря произвело и на Апостолов сильное впечатление, и мысль о том, что Иисус-Чудотворец есть именно тот Мессия, которого ждут евреи, вновь овладела Апостолами. Быть может, они рассчитывали, что Иисус, совершив всенародно чудо, непостижимое умом человеческим, тут же и объявит Себя Царем Израилевым. Восторженно настроенная этим чудом толпа с радостью повела бы Его в Иерусалим, как своего Царя; а там, в священном городе, уже собралось к предстоящему празднику пасхи множество евреев, с нетерпением ожидающих пришествия Мессии.Там, в сердце еврейского мира, и началось бы Царство Мессии-Избавителя! Лучшего времени для провозглашения этого Царства нечего ждать!

Да, так могли думать пораженные воскрешением Лазаря Апостолы. Но вот, время уходит; видевшие чудо идут в Иерусалим, а Иисус, вместо того, чтобы идти туда же, удаляется с Апостолами в страну близ пустыни, в город Ефраим (Ин.11:54), и там остается некоторое время, как бы скрываясь от врагов Своих. Это внезапное, совершенно неожиданное удаление в пустыню должно было привести Апостолов в недоумение. Если Иисус Мессия, то зачем же Он скрывается? Зачем Он упустил благоприятный случай объявить Себя Царем Израилевым? Зачем?...

По прошествии некоторого, во всяком случае весьма непродолжительного времени, Иисус вышел из Ефраима и пошел в Иерусалим с одними лишь Апостолами и другими почитателями Его, но без толпы народа, обычно сопровождавшей Его во всех прежних путешествиях. Шел Иисус впереди, а за Ним, в некотором отдалении, шли Апостолы; шли они в страхе за Его и свою жизнь, так как знали, что первосвященники и фарисеи решили убить Его (Ин.11:53), шли они и ужасались (Мк.10:32). А Он, подозвав их к Себе, сказал: «Вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все написанное чрез пророков о Сыне Человеческом; ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Лк.18:31–33). Но они, как свидетельствует Евангелист Лука, «ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного» (Лк.18:34). Все сказанное Иисусом казалось Апостолам настолько несовместимым с их понятием о Нем, что они, по всей вероятности, приняли слова Его за иносказание, притчу, смысла которой сами не поняли, а спросить объяснения не решились.

Что именно переживали Апостолы в это время неизвестно, но что они и теперь склонны были смотреть на своего Учителя, как на Мессию, земного Царя Израилева, доказывает просьба Апостолов Иакова и Иоанна, обращенная к Иисусу. Они подошли к Нему и сказали: «Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим». Он спросил их: «Что хотите, чтобы Я сделал вам?» И они сказали: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей» (Мк.10:35–37). Но прежде их к Иисусу подошла их мать и, кланяясь Ему, просила: «Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя, один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем» (Мф.20:20–21). Услышав это, прочие Апостолы вознегодовали на двух братьев (Мф.20:24; Мк.10:41).

Если бы остальные десять Апостолов не думали в то время о предстоящем открытии Царства Израилева; если бы они считали эти мечты несбыточными; если бы они не были склонны верить, что Иисус и есть ожидаемый евреями Царь Израилев, то не вознегодовали бы на двух братьев; а если вознегодовали, значит опять верили, что Иисус действительно Мессия и что Он скоро откроет всемирное царство еврейское; и вознегодовали-то они потому, что Иаков и Иоанн захотели стать в этом царстве выше их. Как далеки были в то время все вообще Апостолы от мысли о Царстве Небесном, как истинном Царстве настоящего Мессии, видно уже из желания каждого из них стать выше других, занять первое место. Ведь они уже поспорили раз, кто из них больше, и Господь объяснил им, что в Царстве Небесном тот будет больше, выше других, кто здесь, на земле, будет считать себя последним и будет слугой всем. Следовательно, если они опять возбудили вопрос о первенстве, о превосходстве над другими, то, очевидно, имели в виду не Царство Небесное, неведомое им, а царство земное, всемирное царство еврейское.

Желая отвлечь Апостолов от мысли о царстве земном, Господь сказал им: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так! а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою! и кто хочет между вами быть первым да будет вам рабом! ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф.20:25–28; Мк.10:42–45).

Говоря так, Господь имел в виду, конечно, Царство Небесное, а не кратковременную земную жизнь человека. Он и прежде говорил, что удостоится блаженства вечной жизни в Царстве Небесном и будет возвеличен там только тот, кто здесь, на земле, смиренно считает себя самым последним, кто с кротостью и терпением несет свой жизненный крест, кто за зло воздает добром, кто любит даже врагов и благо творит им.

Поняли ли Апостолы сказанное им теперь, неизвестно. Надо полагать, что не поняли, потому что вскоре, в начале Тайной вечери, опять заспорили, кто из них больше, кто должен быть освобожден от исполнения рабской обязанности омыть прибывшим на вечерю запыленные ноги (Лк.22:24).

Направляясь в Иерусалим, Господь по пути зашел в Вифанию. Многие из жителей Иерусалима, слышавшие о воскрешении Лазаря, узнав, что Иисус находится в Вифании, пришли туда. По-видимому, в Вифании собралось много желавших видеть не только Иисуса, но и воскрешенного Им Лазаря; движение народное принимало настолько значительные размеры, что первосвященники решили убить и Лазаря, дабы он не мог быть наглядным доказательством совершенного над ним чуда (Ин.12:10–11).

На другой день, в сопровождении громадной толпы народа, Иисус пошел в Иерусалим. Приблизившись к селению Вифании, Господь послал в него двух Апостолов привести ослицу и молодого осла. Апостолы исполнили поручение, покрыли молодого осла своими одеждами и посадили на него своего Учителя. Приостановленное шествие тронулось; а когда приблизились к спуску с горы Елеонской, когда показался Иерусалим во всей красе своей, сопровождавшая Иисуса толпа пришла в особенный восторг. Все чувствовали, что наступает давно желанное время, когда ожидаемый Избавитель, Мессия вступит в свой царственный город, как Царь Израилев; и все восторженно кричали Иисусу: «Благословен Царь, грядущий во имя Господне!» А как только из Иерусалима увидели это торжественное шествие, то все вышли навстречу с пальмовыми ветвями и приветствовали Иисуса победными криками: «Осанна6! Осанна Сыну Давидову!» Когда же торжественное шествие вступило в Иерусалим, весь город пришел в движение (Мф.21:1–10; Мк.11:1–11; Лк.19:29–44; Ин.12:12–16).

Народ восторженно встречал Иисуса, как Сына Давидова, Царя Израилева. Народ, а с ним, конечно, и Апостолы не сомневались, что Иисус, въезжавший при такой торжественной обстановке в столицу бывшего царства еврейского и провозглашенный Царем Израилевым, тотчас же и примет царскую власть и откроет Свое Царство. Но на самом деле Иисус, въехав в Иерусалим, вошел в храм, осмотрел все и, как время было уже позднее, ушел пешком в Вифанию в сопровождении одних только Апостолов (Мк.11:11). Этот уход из Иерусалима должен был произвести на народ неприятное впечатление; все были в недоумении: почему Иисус, провозглашенный уже Царем Израилевым, вместо того чтобы восстановить престол Давида и воссесть на нем, ушел из Иерусалима? Если Он не принял царской власти, значит Он не Царь, не Мессия? Так, несомненно, рассуждали в народе, а первосвященники, книжники и фарисеи употребляли все усилия, чтобы эти недоумения и сомнения народные перешли в полное разочарование.

Кто когда-либо отдавался мечтам о счастье, о лучшем будущем, кто строил в своем пылком воображении воздушные замки, тот понимает, как тяжело, как болезненно разочарование. Подняться в мечтах высоко, считать, что счастье так близко, так возможно, – и вдруг спуститься опять в неприглядную действительность! И как часто разочарованные в своих несбыточных мечтаниях озлобляются на того, кто был, хотя бы и невольно, первопричиной их мечтаний.      

Так и народ еврейский, провозгласивший Иисуса Царем Израилевым, готовый уже свергнуть ненавистное иго римское и выступить на завоевание всего мира, предвкушавший уже блаженство предстоящего господства над всеми народами земли, был, несомненно, удивлен и поражен, когда Иисус не принял царской власти. Не принял – значит, Он не Мессия, значит надо еще ждать пришествия Мессии, ждать и покоряться чужеземному царю, римлянину, язычнику; а как долго покоряться – неизвестно. Зачем же Иисус предпринял торжественный въезд в Иерусалим? Зачем принимал приветствия и почести, подобающие лишь Царю Израилеву, Сыну Давидову? Зачем ввел всех в заблуждение и потом довел до мучительного разочарования? Зачем?...

Так могли думать и Апостолы, шедшие за Иисусом в Вифанию.

Только такое разочарование народа и создало благоприятную почву для козней первосвященников и фарисеев; они сумели внушить народу, что Иисус из Назарета не может быть Мессией, Царем Израилевым, что Он лже-Мессия, заодно с диаволом, и творил чудеса силой бесовской. Только таким разочарованием народа и такими внушениями врагов Христовых и можно объяснить неистовые крики народные: «распни, распни Его!», то есть Того, Кого несколько дней назад тот же народ встречал победными криками: «осанна!»

На другой день Господь опять пришел в Иерусалим, изгнал из храма торгашей и менял, и исцелил всех больных, приведенных и принесенных к Нему. Воспользоваться чудотворной силой Иисуса спешили все, но прославляли Его за это, по-видимому, одни только дети, бывшие в то время в храме. Видели дети, как расслабленные, неподвижно лежавшие на носилках, вставали по слову Иисуса и уходили, как слепые прозревали, немые говорили; и эти чудеса производили на неиспорченные детские души неотразимое впечатление. Вспоминая, как вчера народ кричал Иисусу: «осанна Сыну Давидову!», и они после каждого совершенного Иисусом чуда, восторженно кричали Ему: «Осанна Сыну Давидову!» А фарисеи, слыша это выражение детского восторга, не упустили случая позлорадствовать и обратили внимание Иисуса на то, что теперь Его славят только дети, ничего не понимающие, хвала которых ничего не стоит.

Да, народ отвернулся от Иисуса, не принявшего царской власти; и отвернулся именно за то, что Он не объявил Себя Царем Израилевым и не стал во главе зарождавшегося тогда восстания против римской власти. Не отвернулись же от Него Апостолы, главным образом, потому что любили Его всей душой, всем сердцем (кроме, конечно, Иуды-предателя) и не решались расстаться с Ним. Мысль о том, можно ли считать Его Мессией, если Он упустил такой удобный случай к открытию Царства Израилева, – мысль эта, несомненно, беспокоила Апостолов; но вместе с тем, страстное желание, чтобы это Царство скорее открылось, внушало им и другую мысль: а не откладывает ли Иисус открытие этого Царства по неизвестной им и народу причине? Не ожидает ли Он наступления праздника пасхи, когда в Иерусалим соберется еще больше народу? Кто знает Его планы?... Надо терпеливо ждать, что Он предпримет в ближайшие дни.

На другой день, во вторник, когда Господь опять пришел с Апостолами из Вифании в Иерусалим и вошел в храм, там уже поджидали Его первосвященники, старейшины, книжники и фарисеи, составлявшие враждебную Господу партию. Подошли они к Нему и прямо начали допрос Его, как обвиняемого: «Какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть?» (Мф.21:23; Мк.11:28; Лк.20:2.) То есть: «кто позволил Тебе торжественно въехать в Иерусалим, принять почести, подобающие лишь Царю Израилеву, Сыну Давидову, и затем изгнать торговцев из храма? кто позволил Тебе это?»

На этот дерзкий, наглый вопрос Господь не дал ответа, но Своим вопросом о крещении Иоанновом привел врагов своих в такое смущение, что они вынуждены были отойти от Него и совещаться, как отвечать на заданный им вопрос (Мф.21:24–27; Мк.11:29–33; Лк.20:3–8).

Почти весь день прошел в попытках врагов Христа обвинить Его или в политическом, или в религиозном преступлении; но все попытки их оказались тщетными (Мф.21:15–46; Мк.11:13–34; Лк.20:20–40). Не удались попытки врагов Христовых обвинить Его в чем-либо, но их самих Господь обличал всенародно, и они стояли перед Ним, как осужденные. Сказал Господь им притчу о злых виноградарях (Мф.21:33–41; Мк.12:1–9; Лк.20:9–16), и они поняли, что злые виноградари притчи – это они, руководители народа еврейского. А когда Господь спросил их, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями, то они, желая показать народу, что эта притча к ним не относится, вынуждены были сами произнести себе приговор, сказав: «злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои». Утверждая этот приговор, Господь сказал им: «Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его!» (Мф.21:43).

Повествуя об этом, Евангелисты поясняют, что слышав притчи Его (Иисуса), первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорил (Мф.21:45, Мк.12:12; Лк.20:19). Да, это они поняли. Но они должны были также понять, что стоят перед Тем, Кого они не могли уличить в каком-либо уклонении от правды, когда Он всенародно спросил их: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин.8:46); перед Тем, Кому повинуются и бесы, и бури, и волны морские, Кто словом Своим воскрешает мертвых и исцеляет больных от всяких болезней, то есть совершает такие дела, какие властен творить только Бог; перед Тем, Кто открыто объявил Себя Сыном Божиим, сшедшим с небес, единосущным Отцу. Словом, они должны были понять, что стоят перед воплотившимся Сыном Божиим. Да, все это они должны были бы понять и в раскаянии молить Господа о прощении. Но не раскаянием, а злобой пылали сердца врагов Христовых. Схватить Его и немедленно растерзать или камнями побить, – вот чего хотели они, но вынуждены были отложить исполнение своих преступных замыслов, так как боялись, что почитавшие Иисуса за Пророка (Мф.21:46) могут вступиться за Него.

Да, пытались озлобленные враги Христовы обвинить Его в чем-либо; но попытки их оказались тщетными и окончились тем, что коварным обвинителям пришлось самим стать в положение обвиняемых и выслушать последнюю, сильную обличительную речь Иисуса. Начал Он ее обращением к народу и предупреждением, чтобы не брали примера с лицемерных книжников и фарисеев, которые присвоили себе власть не только толковать, но и дополнять законы; которые требуют от народа строжайшего исполнения всех законов, преданий и установленных ими же правил и тем возлагают на него бремена тяжелые и неудобоносимые, а сами не исполняют их. Окончил же Господь Свое обличение предсказанием, что вместо ожидаемого ими блаженства в Царстве Мессии, их ожидает горе: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам! ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете... Горе вам, вожди слепые!.. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф.23:13, 23:33)Затем, как бы оглядываясь на прошлое и вспоминая все, сделанное Им для вразумления евреев, Господь с грустью и со слезами на глазах, воскликнул: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцев своих под крылья и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст! ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен грядый во имя Господне!» (Мф.23:1–39; Мк.12:38–40; Лк.20:45–47).

Окончив Свою обличительную речь, Господь пошел по направлению к выходу из храма. Но в это время эллины, прибывшие в Иерусалим, пожелали представиться Ему и заявили об этом Апостолу Филиппу; а Филипп и Андрей передали просьбу эллинов Иисусу. Прибытие эллинов, язычников, напомнило Господу, что настало время срубить бесплодную смоковницу и выбросить ее из Божьего виноградника (Лк.13:6–9); настало время отобрать виноградник от злых виноградарей и отдать его другим (Мф.21:41; Мк.12:9; Лк.20:15–16); настало время отправить слуг к другим народам и звать их в Царство Божие (Лк.14:23). И вот, предвидя скорое наступление всего этого, Иисус возвел очи к небу и сказал: «Отче! прославь имя Твое.» И слышен был голос с неба (не понятый народом):«И прославил и еще прославлю» (Ин.12:28). Тогда сказал Господь: «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон! и когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин.12:31–32). Услышав эти слова, кто-то из народа сказал Ему: «Мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто этот Сын Человеческий?» (Ин.12:34). Смысл этого вопроса таков: Ты называешь Себя Мессией Христом и, вместе с тем, говоришь, что будешь вознесен от земли, то есть будешь распят на кресте и умрешь; если это так, то Ты – не Христос, потому что, как мы слышали от книжников из закона, Христос будет жить вечно. Это говорили теперь Иисусу не книжники и фарисеи, а народ; и это доказывает, что народ уже не считал Его Мессией.

При таких обстоятельствах было бы бездельным отвечать на вопрос народа. Теперь народ мог бы признать Иисуса Мессией в том только случае, если бы Он объявил Себя Царем Израилевым и поднял знамя восстания против римской власти. Все это знал Господь и потому ничего не ответил народу на его вопрос, но, однако, вновь объявил всенародно, что Он – Сын Божий, посланный Отцом исполнить волю Его. «Верующий в Меня, – сказал Он, – не в Меня верует, но в Пославшего Меня; и видящий Меня видит Пославшего Меня. Я говорил не от Себя, но Пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить; и Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец» (Ин.12:44,45,49,50).

Сказав это, Господь вышел из храма. За Ним пошли Апостолы. Грустно им было, что дело Учителя их приняло такой оборот. Они понимали, что после обличительной речи Иисуса, никакие соглашения, никакое примирение с правящей партией невозможны. Первосвященники, книжники и фарисеи могли еще пренебречь поражением их в богословских спорах с Иисусом; они могли сказать народу: «что может понимать в законе и Писании Иисус, нигде не учившийся?» И народ поверил бы им, так как по их же мнению, «народ невежда в закон» (Ин.7:49). Но они не могли снести обвинение их в том, что они – безумные и слепые вожди народа и ведут его не туда, куда следует, не в Царство Мессии, и даже сами не будут допущены в это Царство. Этого они не могли бы простить никому. Царство Мессии, по их мнению, есть царство еврейское. Как же оно может быть отнято от евреев и отдано другим народам? Как могут они, руководители еврейского народа, вожди его, не вступить в это Царство первыми и не занять в нем почетнейшие места? Разве можно признать Мессией Того, Кто говорит такие речи? Нет, Он не Мессия, Он лже-Мессия, и повинен смерти!

Так должны были рассуждать озлобленные враги Христовы, стараясь путем самовнушения убедить себя в правдивости своих заключений. И Апостолы понимали, что иных суждений и нельзя было ожидать от этих порождений ехидниных. Апостолы понимали также, что после окончательного разрыва с правящей партией и после того, как народ перестал считать Иисуса Мессией, – что после всего этого открытие Иисусом Царства Мессии обыкновенным порядком, при содействии народа и еврейских властей, невозможно. Но так как они все еще лелеяли мысль о том, что Учитель их действительно Мессия, то могли думать, что Он откроет Свое Царство не теперь, а в другое время, и что для этого Он опять придет. Но когда? Вот вопрос, который занимал их теперь, и на который они не могли ответить.

И вот, чтобы, вызвать Господа на объяснение, что будет дальше, они, выйдя из Иерусалима, заговорили с Ним о храме и его украшениях; но Господь сказал им: «Придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено!» (Лк.11:5–6; Мф.24:1–2; Мк.13:1–2). А когда Господь взошел на вершину Елеонской горы и сел, приступили к Нему Апостолы Петр, Иаков, Иоанн и Андрей и спросили: «Скажи нам, когда это будет и какой признак, когда все сие должно совершиться?» (Мк.13:3–4). Отвечая на их вопрос, Господь сначала предсказал все подробности предстоявшего разрушения Иерусалима и храма, а потом перешел к предсказаниям о кончине мира, Его втором пришествии и страшном суде. Время кончины мира и страшного суда Он с точностью не определил, а дал только одно указание: «Проповедано будет сие Евангелие Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф.24:14). Затем Господь рассказал, как Он придет вторично для суда над родом человеческим и открытия Царства Небесного (Мф.25:31–46).

Вся эта беседа должна была бы убедить Петра, Иакова, Иоанна и Андрея, а через них и остальных Апостолов, что Царство Христово, Царство истинного Мессии – не от мира сего, и что Он не Царь земной, не Царь всемирного царства еврейского, а Царь Небесный. Апостолы должны были, наконец, понять, что мечты евреев о господстве их над всеми народами земли и вечном царствовании их Мессии несбыточны. Но, как видно из дальнейших действий Апостолов, они не поняли тогда сказанного им Господом; они скорее могли согласиться с первосвященниками, книжниками и фарисеями, что Иисус не Мессия; но отказаться от надежд на скорое наступление Царства Израилева не могли.

Окончил Господь Свою ночную беседу с четырьмя Апостолами словами: «Вы знаете, что через два дня будет Пасха и Сын Человеческий предан будет на распятие» (Мф.26:2). А на другой день, когда в доме Симона-прокаженного Мария Магдалина возлила на голову Иисуса драгоценное миро, и когда некоторые стали осуждать ее за такую трату денег, Он сказал: «Оставьте ее! возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению» (Мф.26:12; Мк.14:6–8).

Эти грустные предсказания Иисуса о предстоящем распятии и погребении Его должны были смутить Апостолов. Хотя Он и раньше много раз говорил им, что будет убит и воскреснет в третий день, но они не понимали тогда или, лучше сказать, не хотели понимать предсказаний Своего Учителя. Он – Мессия и будет царствовать вечно; поэтому предсказания Его о предстоящей Ему смерти, это, по их мнению, притчи, которые не должны быть понимаемы буквально; а каков истинный смысл этих притч, они тогда не знали и спросить не решались. Надо полагать, что и теперь слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного.

Настал, наконец, последний вечер, который Господь проводил со своими Апостолами. В самом начале вечера Апостолы заспорили между собой, кто из них должен почитаться большим (Лк.22:24), то есть ктο может быть освобожден от исполнения рабской обязанности омовения запыленных ног прибывшим на этот вечер, в числе которых, однако, кроме Господа и самих Апостолов, не было никого. Своим спором они обнаружили полное непонимание своего Учителя и Его учения. Господь не раз уже говорил им, что пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить другим; Он внушал им, что тот будет в Царстве Небесном больше других, кто будет здесь смиренно считать себя меньше всех и будет всем слугой. Но Апостолы, вероятно, думали теперь не о Царстве Небесном, не о том, как войти в него; иначе они не заспорили бы опять о старшинстве, о первенстве. Очевидно, все их помыслы были о царстве земном, о блистательном царстве еврейского Мессии; поэтому никому из них не хотелось вступить в это царство меньшим, исполнявшим рабские обязанности.

Господь тотчас же пристыдил их: встал и Сам омыл ноги всем двенадцати, даже Иуде Искариоту, который в то время уже был предателем (Ин.13:1–11). При этом Господь сказал: «Цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются; а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий, как служащий» (Лк.22:25–26); и если Я, Которого вы называете Учителем и Господом, омыл ваши ноги, то вы должны брать пример с Меня, а не спорить о первенстве; и если будете поступать так, как Я, то блаженны будете (Ин.8:12–17), ибо «Я завещаю вам Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лк.22:28–30).

Опять Господь говорил о Царстве Своем и двенадцати престолах, но не пояснил, какое это Царство, не сказал, что это будет в пакибытии, то есть в будущей загробной вечной жизни.

И эти слова, неправильно понятые Апостолами, укрепили в них на время колебавшуюся уже надежду на скорое открытие Царства Израилева. Но мысль о предстоящем блаженстве в этом Царстве опять омрачилась, когда Господь сказал: «Дети! не долго уже быть Мне с вами; и куда Я иду, вы не можете придти» (Ин.13:33).

Выслушав это, Апостол Петр спросил: «Господи! куда Ты идешь?» (Ин.13:36). Но Господь не дал прямого ответа на этот вопрос. Он уже говорил, и не раз, что послан Богом, Отцом Своим, исполнить волю Его, что для исполнения воли Отца Он и сошел с небес (Ин.6:38), что не долго уже быть Ему здесь, что скоро Он пойдет к Пославшему Его (Ин.7:33), что они увидят Его восходящим туда, где был прежде (Ин.6:62), но сами не могут придти туда, где будет Он, (Ин.6:34; 7:33–34; 8:21) и что путь восхождения Его к Отцу – Его крестная смерть и воскресение (Мф.16:21; Ин.8:18; Ин.10:17–18). Все это было уже сказано Апостолам, и сказано, конечно, не один раз; и если они все-таки спрашивают: «куда Ты идешь?», то надлежало не повторять тο, о чем говорилось много раз, а лишь напомнить им, что из сказанного раньше они должны знать, куда пойдет их Учитель. Поэтому Господь и ответил им: «Куда Я иду, вы знаете, и путь знаете» (Ин.14:4).

Но Апостол Фома сказал: «Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» С грустью сознавая, что Апостолы не понимают Его, что они знают Его только как Человека и Пророка, Господь сказал им: «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего». Желая же напомнить им много раз уже повторенное, что Он в Отце и Отец в Нем, Он добавил: «И отныне знаете Его и видели Его» (Ин.14:4–5,7). Казалось бы, эти слова не требуют дальнейших разъяснений; казалось бы, пора понять, что видевший Христа видел воплотившегося Бога; но в то время, до воскресения Христова, Его человечество было величайшим соблазном даже для Апостолов; и они никак не могли себе представить, чтобы плотник Иисус из Назарета, Сын Марии, мог быть Сыном Божиим. И потому нет ничего удивительного, если Апостол Филипп сказал: «Господи! покажи нам Отца, и довольно с нас», т.е. мы уверуем в Тебя, если увидим Отца Твоего. На это Господь ответил ему: «Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: Покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце, и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самым делам» (Ин.14:8–11). Возвращаясь же к вопросу: «куда Ты идешь?» – Господь сказал прямо: «Я к Отцу Моему иду. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, Духа истины, да пребудет с вами вовек. Еще не много, и мир уже не увидит Меня; вскоре и вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня» (Ин.14:12,16,17,19;16:16). Если бы Апостолы вспомнили предсказания Иисуса о Его смерти и воскресении, то догадались бы, что вскоре, когда Он умрет и будет в гробу, они не будут видеть Его; но вскоре же, когда Он в третий день воскреснет, они опять увидят Его.

Но Апостолы не верили в возможность Его смерти и совсем не понимали предсказаний о Его воскресении, считая их за непонятные притчи. Вот почему некоторые из них, в недоумении от всего сказанного теперь Иисусом, стали переговариваться друг с другом: «Что это Он говорит нам: вскоре не увидите Меня и опять вскоре увидите Меня? и: Я иду к Отцу?» И окончили они свои суждения таким заключением: «Не знаем, что говорит» (Ин.16:17–18). Этим откровенным сознанием («не знаем, что говорит») Апостолы доказали, что в то время они совсем не понимали Иисуса, и вопрос о том, кто Он, оставался для них неразрешимым. И Господь сознавал это, и с грустью сказал: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему, напомнит вам все, что Я говорил вам, наставит вас на всякую истину и будущее возвестит вам» (Ин.16:12;14:26;16:13). Возвращаясь же к вопросу, на который Апостолы не могли дать ответа, Господь сказал: «Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин.16:20,22).

В этой прощальной беседе Господь напомнил Апостолам все, что Он прежде говорил им о Себе; но они и теперь не могли уразуметь сказанного. И хотя, под конец беседы, они сказали Ему: «теперь мы веруем, что Ты от Бога исшел», но Господь знал, как слаба эта вера и как она поколеблется при первом же испытании, и потому сказал: «Теперь веруете? нет, и теперь вы все еще не веруете и скоро докажете свое неверие: вот наступает час; и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите Одного; но Я не Один, потому что Отец со Мною»(Ин.16:30–32). А Петру, похвалившемуся, что если все оставят Господа, то он один не оставит Его, Господь с грустью сказал: «Истинно говорю тебе что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мф.26:34; Мк.14:30; Лк.22:34; Ин.13:38).

Сознавая, что без особой помощи свыше Апостолы останутся со своими сомнениями и недоумениями, Господь окончил беседу с ними молитвой: «Отче! пришел час; прославь Сына Твоего славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира... Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне... Я о них молю; соблюди их во имя Твое... Не молю Тебя, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла... Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина... Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будут все едино!» (Ин.17:1,5,6,9,11,15,17,20–21).

Окончив молитву, Господь вошел в Гефсиманский сад. Войдя в него, Он остановился и сказал Апостолам: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там» (Мф.26:36). Но не всех Апостолов Он оставил тут: Петра, Иакова и Иоанна Он взял с Собой и пошел в сад. Отойдя на вержение камня, то есть на такое расстояние, какое пролетает брошенный камень (Лк.22:41), Он начал скорбеть и тосковать и, обращаясь к сопровождавшим Его трем Апостолам, сказал: «Душа моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф.26:38). И, отошед немного, пал на землю и молился (Мк.14:35). Три раза молился Господь; после каждой молитвы подходил к Апостолам и каждый раз находил их спящими. Симон-Петр только что клялся, что не оставит своего Учителя и даже пойдет с Ним на смерть; а тут, когда Учитель стал тосковать и просил их бодрствовать с Ним, он заснул крепким сном, оставил Учителя Одного. «Симон! ты спишь? – сказал ему Господь, – не мог ты бодрствовать один час?» (Мк.14:37).

Помолившись в третий раз, Господь опять разбудил спавших Петра, Иакова и Иоанна и сказал им: «Вы все еще спите и почиваете? Кончено! пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников; встаньте! пойдем; вот, приблизился предающий Меня» (Мк.14:41–42; Мф.26:45–46). С этими тремя Апостолами Господь пошел туда, где оставил остальных, то есть ко входу в сад. Дойдя до входа в сад, они увидели приближавшийся отряд воинов и служителей с Иудой-предателем во главе. Когда отряд приблизился к ним, Господь спросил: «Кого ищете?», а когда Ему ответили: «Иисуса Назорея», то Он сказал: «Это Я» (Ин.18:4–8). Тогда Апостолы, видя к чему идет дело, сказали Ему: «Господи! не ударить ли нам мечом?» (Лк.22:49). Симон же Петр, имея меч, ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо (Ин.18:10).

О, как далеки были Апостолы от веры в Иисуса, как Сына Божия! Тот, Кому повиновались и бесы, и бури, и волны морские, Кто словом Своим исцелял от всех болезней и воскрешал мертвых, – Тот, очевидно, не нуждался в посторонней защите и сумел бы отвратить от Себя всякую опасность, всякое бедствие, если бы захотел. И если бы Апостолы верили во всемогущество своего Учителя и считали Его Сыном Божиим, то не осмелились бы предложить Ему свою защиту мечами, а Петр не пустил бы в дело свой меч. А если они поступили так, то значит, считали Иисуса просто Человеком, Пророком. С грустью сознавая, как далеки Апостолы от веры в Него, Господь остановил их рвение словами: «Оставьте! довольно» (Лк.22:51); а Петру сказал: «Вложи меч в ножны! Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин.18:11). Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф.26:53). Но и эти слова не убедили Апостолов. А когда Иисуса связали и повели под охраной стражи, они, оставив Его, бежали (Мф.26:56; Мк.14:50).

Из слов Господа, сказанных отряду воинов: «если Меня ищете, оставьте их, пусть идут!» (Ин.18:8), можно заключить, что воины, не зная лично Иисуса, хотели арестовать сразу всех, кого застали в саду, надеясь, что в числе их будет непременно и Тот, за Кем они посланы. Но после того как Господь Сам отдался пришедшим за Ним, Апостолов оставили в покое; даже Петра, оказавшего сопротивление, не задержали и оставили на свободе, вероятно потому, что сопротивление его было тотчас же остановлено Самим Иисусом, а пострадавший Малх был исцелен. Следовательно, Апостолам не было никакого основания опасаться за свою неприкосновенность. Не страх преследования вынудил их оставить своего Учителя, а скорее мысль о том, можно ли считать Иисуса Мессией, Царем Израилевым, если Его связали и повели, как преступника? Мессия должен покорить весь мир и царствовать вечно. Кто же дерзнет поднять руку на Него? Кто осмелится даже подумать о лишении свободы и о взятии под стражу Того, перед Кем должен раболепно преклониться весь мир? А если Иисуса связали и повели, значит Он не Мессия. А если Он не Мессия, зачем же Он ввел в заблуждение Своих учеников?

Так могли думать Апостолы, бежавшие от Иисуса, покинувшие Его. Сознание, что мечты их о двенадцати престолах оказались несбыточными, и что вообще все надежды на открытие Иисусом царства Израилева рухнули окончательно, – это сознание должно было довести их до уныния, тоски, отчаяния и полного разочарования; и они... бежали от своего Учителя. Только двое из них, Петр и Иоанн, особенно любившие Иисуса, хотели знать, куда Его ведут и что будет с Ним. И стали они издали следить за удалявшимся отрядом воинов, и пришли в Иерусалим, и вошли во двор отставного первосвященника Анны, а затем и во двор Каиафы, куда привели связанного Иисуса.

Иисуса ввели в дом Каиафы, куда собрались члены Синедриона. Отряд воинов и служителей храма остался во дворе, и в толпу их вошли Петр и Иоанн. Служители первосвященника входили в дом, чтобы узнать, что происходило в судилище, и, выходя из него, рассказывали остававшимся во дворе, что видели и слышали. Ночь была холодная; во дворе развели костер, вокруг которого сидели воины и служители и грелись; сидели с ними Петр и Иоанн. Петр, вероятно, с таким напряженным вниманием прислушивался к разговорам об Иисусе, что одна служанка заметила это и сказала ему: «И ты был с Иисусом Галилеянином» (Мф.26:69). Не успел еще Петр ответить ей, как один из рабов первосвященника, всматриваясь в Петра, сказал ему: «Не я ли видел тебя с Ним в саду?» (Ин.18:26). Петр побоялся признаться, что он действительно ученик Иисуса, и, отрекаясь от Него, сказал: «Не знаю и не понимаю, что ты говоришь» (Мк.14:68). Он так был потрясен этими обличениями, что захотел скрыться от своих обличителей, уйти от них; тотчас же он встал и отошел от костра, направляясь к выходу со двора; и в это время запел петух. Петр, конечно, слышал пение петуха, но от страха забыл предсказание Господа и поспешно вышел на передний двор. Когда он выходил за ворота, другая служанка сказала стоявшим около него: «И этот был с Иисусом Назореем». В страшном испуге, не зная, куда укрыться от обличителей, Петр поклялся, что не знает Сего Человека (Мф.26:71–72). Желая отстранить от себя всякое подозрение, он даже не назвал Иисуса по имени.

Прошло после того около часа времени (Лк.22:59), о Петре забыли; и он опять вошел во двор и уселся у костра, прислушиваясь внимательно ко всему, что говорили об Иисусе. Вероятно, напряженное внимание его ко всякому слову, сказанному об Иисусе, его нервность и галилейское наречие выдали его: все, сидевшие вокруг костра, посмотрели на него подозрительно, а один из них сказал: «Точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин» (Лк.22:59). Петр, по-видимому, хотел что-то возразить, потому что стоявшие тут же сказали ему: «Точно, и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя». Ввиду этой новой улики, Петр начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух (Мф.26:73–74); а Господь, выведенный к этому времени из судилища, взглянул на Петра. Петр увидел Господа и тут только вспомнил сказанное ему несколько часов назад: «Прежде, нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня» (Лк.22:61; Мк.14:72). И вышел Петр со двора и горько заплакал (Лк.22:62).

Да, наиболее ревностный из всех Апостолов, пылкий Петр, любивший своего Учителя всеми силами своей души, отрекся от Него, клялся и божился, что даже не знает Его. И горько заплакал Петр7 сознавая свой грех; но, однако, и после этого он не объявил себя ближайшим последователем и учеником Иисуса, не захотел разделить с Ним Его участь, отрекся и от слов своих, так недавно сказанных Ему: «Господи! я душу мою положу за Тебя»(Ин.13:37); «с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти» (Лк.22:33); «если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф.26:33); «хотя бы мне надлежало и умереть с Тобой, не отрекусь от Тебя!» (Мк.14:31). Прошло всего часа четыре с тех пор, как Петр этими словами хотел уверить Господа в своей верности и преданности Ему. Неужели же Петр так скоро забыл их? Нет, не мог он забыть их; а отрекся он от своих слов, надо полагать, потому что утратил веру в Иисуса, как в Мессию, т.е. еврейского царя-завоевателя. Иисус – чудный Человек, Пророк, особенно любимый Богом, но не Мессия, не Тот, Кому даны были эти уверения. Так мог думать Петр, и такие мрачные думы могли довести его до отречения от Иисуса.

Куда бежали остальные девять Апостолов, неизвестно; о них Евангелисты ничего не говорят.

Надо полагать, что они остались в Иерусалиме, потому что через два дня, когда Христос воскрес, они были в этом городе вместе, все, кроме Фомы. Нет никакого сомнения, что любовь их к Иисусу и их влекла туда, где они могли узнать о Нем что-нибудь. Они, несомненно, должны были быть и в той толпе, которая собралась у претории Пилата, и в толпе, сопровождавшей печальное шествие на Голгофу; они должны были быть и на самой Голгофе, прячась в толпе. Один Иоанн не скрывался; он один из всех Апостолов открыто стал у креста Господня и за то удостоился, по повелению Господа, принять на свое попечение Богоматерь. Остальные же Апостолы побоялись объявить себя учениками осужденного на распятие Иисуса и стояли на Голгофе, стараясь быть незамеченными. И слышали они издевательства первосвященников и фарисеев над невинным Страдальцем: «Других спасал, а Себя Самого не может спасти! Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него! Уповал на Бога, называл Себя Сыном Божиим, так пусть теперь Бог избавит Его, если Он угоден Ему!» (Мф.27:42–43). Народ, подражая своим руководителям, тоже издевался над распятым Иисусом и, подходя к кресту, говорил: «Если Ты Сын Божий, сойди с креста!» (Мф.27:40).

Все это слышали Апостолы; и мысль о том, что если Иисус действительно Сын Божий, то, несомненно, сойдет с креста, чтобы все уверовали в Него, – мысль эта должна была не только поразить Апостолов, но и всецело овладеть ими: ведь Сын Божий должен быть всемогущ; Он может совершить это чудо, требуемое народом, может сойти с креста. Мысль эта была таким захватывающим душу соблазном, что Апостолы едва ли в силах были освободиться от нее; скорее, можно предположить, что они приняли эту мысль за последний блеснувший перед ними луч надежды на открытие Царства Израилева и, с невыразимой тоской и отчаянием, ухватились за нее, как утопающий хватается за соломинку. Они могли мысленно обратиться к Господу примерно с такой мольбой: «Господи! если Ты действительно Сын Божий, Которому все возможно, то докажи же это врагам Твоим! докажи народу, который отвернулся от Тебя, как от лже-Мессии, и требовал Твоей казни! Докажи, Господи! Сойди с креста и объяви Себя Царем Израилевым! И смолкнут все враги Твои, и народ Твой восторженно примет Тебя, желанного Избавителя, Мессию. Сойди же, Господи, с креста! Сойди!...»

В то время Апостолы не могли еще понять цели пришествия Христа; не могли и дать должной оценки средствам к достижению этой цели. После сошествия на них Святого Духа они все уразумели, и, благодаря их проповеди и Евангелию, мы теперь знаем, что Христос, Сын Божий, пришел на землю для спасения и искупления людей; мы знаем, что, для спасения вашего, мы должны подражать Ему, жить так, как жил Он по Своему человечеству. «Приидите ко Мне, – говорил Он, – все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Посмотрите на Меня, как Я кроток и смирен сердцем; научитесь от Меня этому смирению и этой кротости! Научитесь от Меня, то есть подражайте Мне. Возьмите иго Мое на себя, то есть возьмите возлагаемое Мною на вас иго Моих заповедей; несите его так, как Я несу; и тогда вы поймете, что иго Μοе благо, потому что ведет к блаженству вечной жизни; видя же, как Я легко несу его, вы убедитесь, что бремя несения его легко и для вас» (Мф.11:28–30).

Да, словами «научитесь от Меня» Христос заповедал нам научиться жить так, как Он жил, подражать Ему, брать с Него пример. Словом, быть такими, каким был Он, как Человек. И мы должны и мы можем подражать Ему, потому что Он никогда не пользовался своей божественной властью лично для Себя, чтобы облегчить Себе, как Человеку, исполнение Своих заповедей или же избавить Себя от страданий. Мы знаем, что Он, как Человек, испытывал усталость, нуждался в подкреплении Своих сил пищей и сном; Он томился от жажды, страдал от мучений голода; Он радовался и скорбел; и не всегда Он мог подавить в Себе скорбь, не всегда мог скрыть ее; скорбь Его нередко разрешалась слезами, даже рыданиями. Он, как Человек, подвергался искушениям, но всегда побеждал их; и побеждал не божественной властью, присущей Ему, как Сыну Божию, а только покорностью воле Отца. Он, как Человек, содрогнулся в Гефсиманском саду от представшей мысленному взору Его чаши страданий и молил Отца, чтобы она миновала Его; но и это искушение Он победил покорностью воле Отца, которую выразил в словах: «Не Моя воля, но Твоя да будет!» (Лк.22:42) А когда Он подчинился воле Отца, то страшные физические страдания на кресте исторгли вполне человеческий вопль Его: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46), т.е. почему в такой ужасный час мучительной казни, божественная сила Самого Христа, всегда пребывавшая с Ним нераздельно, не облегчила Его незаслуженных страданий? Почему?... Да потому, что если бы Христос не испытывал страданий от мучительной казни, то не мог бы быть обязательным для нас примером, образцом совершенного человека, таким образцом, которому мы можем и должны подражать. По этой же, вероятно, причине Он и с креста не сошел. Если бы Он сошел с креста, то, конечно, все уверовали бы, что Он – Сын Божий; но тогда никто не поверил бы, что Он вместе с тем и истинный Человек, Которому мы обязаны подражать; и все заповеди Его, которые Он так легко Сам исполнял, не только показались бы нам неисполнимыми, но мы в праве были бы считать их таковыми.8 И тогда цель пришествия Христа не была бы достигнута. Но Он достиг Своей цели именно потому, что никогда не пользовался Своей божественной властью для облегчения Своих человеческих немощей и страданий.

Да, все это теперь ясно для нас. Но тогда, когда Апостолы не были еще научены Духом Святым, они должны были недоумевать при обсуждении неразрешимого для них вопроса. Если Иисус – Сын Божий, как же Он допустил, что Его не только арестовали и судили, как преступника, но и распяли на кресте со злодеями? А если Он допустил это, то не для того ли, чтобы дать народу особенное доказательство Своего Божества, чтобы всенародно сойти с креста и объявить Себя Царем Израилевым? Если для того Он и допустил распять Себя, то Он, конечно, даст народу это знамение, сойдет с креста. Сомневаться в этом нельзя. Это будет непременно, если... если Он – Сын Божий. Господи! сойди же с креста! сойди!... Однако, время уходит. Иисус видимо страшно страдает. Но Сын Божий... может ли Он страдать?... Впрочем, стонов Его не слышно. Он молится за Своих врагов, за Своих мучителей, вместо того, чтобы тут же всенародно поразить их самой лютой смертью. Мало того, Он даже как бы оправдывает их перед Богом, говорит, что они не ведают, что творят... Вот Он поручает стоящему у креста Иоанну попечение о Своей Матери... Что это значит? Зачем же Иоанну заботиться о Ней, когда Иисус сейчас же сойдет с креста и Сам устроит Ее в Своем Царстве?... Неужели Он дает Иоанну это поручение, потому что не сойдет с креста, потому что Он – не Сын Божий?...

Время тянется томительно долго. Прошло уже почти три часа, как Иисус на кресте. Ожидание чуда не сбывается, надежда на него все более и более слабеет... Но вот, опять блеснул луч надежды. Начало совершаться что-то необычайное: солнце в полдень померкло, чего в бывшее тогда полнолуние никогда не бывало, да и не могло быть; настала тьма, и ужас объял всех на Голгофе. Народ, требовавший от Пилата казни Иисуса, кричавший «распни, распни Его!», призадумался. А что если первосвященники обманули народ, объявив Иисуса лже-Мессией? Что если Он действительно Мессия, Царь Израилев?... Да, мысль о том, не Мессию ли распяли, должна была тревожить многих. И ждал народ, что за наступившей тьмой последуют другие знамения, а с ними и бедствия для народа, не узнавшего в Иисусе своего Мессию. И что если в самом деле Мессия распят? Ведь другой не придет; и тогда конец ожиданиям Избавителя, конец мечтаниям о господстве над всеми народами земли.

Так мог думать народ, стоявший на Голгофе, и думы его не были чужды и Апостолам. И стоял народ и смотрел. Прошло еще три часа в томительном ожидании чего-то необыкновенного. Наконец, Иисус возопил громким голосом: «Или! Или!9 ламма савахфани? То есть: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46; Мк.15:34). Народ расслышал только два слова: «Или! Или!» и подумал, что Иисус зовет Илию. Книжники учили, что перед открытием Царства Израилева придет Пророк Илия и устроит все для принятия Мессии. И если Иисус зовет теперь Илию, и если Илия действительно придет на Его зов, то, значит, наступает счастливое время избавления Израиля. Да, счастливое, но для кого? Конечно, не для тех, кто распял Мессию, а для Его учеников, Его последователей; а тем, которые требовали Его казни, не сдобровать. И послышался из толпы народа возглас: «Вот, Илию зовет!» (Мк.15:35; Мф.27:47). Что таилось в этом возгласе? Страх ли перед грозным ветхозаветным Пророком, Вестником Бога карающего? Страх ли, что вот придет он и поразит лютой казнью всех противившихся Иисусу и отвергнувших Его? Или же надежда, что вот придет Илия и тотчас же начнется счастливая для евреев пора, предвозвещенная всеми пророками?... Возглас этот был, конечно, повторен многими из находившихся на Голгофе: одними со страхом, другими с затаенной надеждой на скорую и притом счастливую развязку загадочных событий последних дней.

Все это, вероятно, пережили, перечувствовали и Апостолы, стоявшие в толпе на Голгофе. Но возглас Иисуса, принятый народом за призыв Илии, они могли объяснить иначе, если только вспомнили ответ Господа на вопрос Петра, Иакова и Иоанна о пришествии этого Пророка. Когда эти три Апостола спросили Иисуса, как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде, то Он ответил им: «Правда, Илия должен придти прежде и устроить все; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его». Из этого ответа Апостолы поняли, что Иисус говорил об Иоанне Крестителе (Мф.17:10–13; Мк.9:11–12). Если теперь, на Голгофе, Апостолы вспомнили этот ответ Господа, то, конечно, не ждали пришествия Илии. Скорее всего, они поняли предсмертный возглас своего Учителя, как сожаление умирающего Страдальца, что Бог оставил Его.

Одни лишь первосвященники и фарисеи отнеслись со злорадством к возгласу Иисуса. Когда воин, стоявший у креста, полагая, что Иисус просит пить, побежал к сосуду с кислым питьем, чтобы намочить в нем губку и подать ее Иисусу, то первосвященники и фарисеи хотели остановить его и сказали: «Он Илию зовет; так подожди! посмотрим, придет ли Илия спасти Его» (Мф.27:49).

Наконец, зная, что уже все совершилось, что все пророчества о Нем исполнились, Иисус сказал: «Жажду!» А когда воин напоил Его, Он сказал: «Совершилось! Отче! в руки Твои предаю дух Мой». И, преклонив главу, испустил дух (Ин.19:28–30). И тотчас земля потряслась, и камни расселись, и гробницы многих раскрылись, и завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу (Мф.27:51–52). Были ли при этом землетрясении и несчастья с людьми, неизвестно, так как повествующий о потрясении земли Евангелист Матфей ничего об этом не говорит; но мы имеем основание утверждать, что никакого несчастья ни с кем из людей и не могло случиться, ибо «Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк.9:56). Землетрясение это было одним из чудесных знамений, данных народу, чтобы он уверовал во Христа, Сына Божия. И это знамение произвело сильное впечатление на народ, уже потрясенный необычайным затмением солнца и задававшийся мучительным вопросом: не Мессия ли, не Царь ли Израилев распят? И возвращался народ с Голгофы, ожидая грядущих бедствий и, с отчаяния, бия себя в грудь (Лк.23:48).

Даже язычники, римские воины и сотник их, стоявшие на Голгофе, в страхе говорили: «Воистину Он был Сын Божий!» (Мф.27:54; Мк.15:39). Едва ли, впрочем, сотник и воины, сказавшие это, признали в Иисусе Сына Божия так, как признают теперь христиане. Если Апостолы, ближайшие ученики Иисуса, слышавшие не раз, как Он Сам называл Себя Сыном Божиим, – если они не могли понять, как это Человек, Сын Иосифа и Марии10, может быть Сыном Божиим, то язычники, совсем не знавшие Иисуса, могли счесть Его только Человеком, Которому боги особенно благоволят и Который за это может почитаться как полубог. В этом убеждает нас Евангелист Лука, который в своем Евангелии, приводит возглас сотника и воинов не буквально, не так, как передали его Евангелисты Матфей и Марк, а как бы в переводе на обыкновенный язык: «Истинно Человек этот был праведник!» (Лк.23:47).

Надо полагать, что и Апостолы, находившиеся в толпе на Голгофе, были потрясены землетрясением. Но теперь они не могли уже надеяться, что Иисус сойдет с креста и объявит Себя Царем Израилевым. Он умер, и один из воинов, чтобы окончательно удостовериться в Его смерти, пронзил Ему копьем ребра. Все это видели Апостолы; и видели они потом, как сняли тело Иисуса с креста и понесли куда-то для погребения.

Все кончилось! Иисус умер и погребен, как Человек. Значит, Он – не Сын Божий и не Мессия. Конец мечтам о всемирном царстве еврейском, о двенадцати престолах, обещанных Апостолам в этом царстве!

С разбитыми надеждами, тоской, отчаянием и полным разочарованием ушли Апостолы с Голгофы. Они (кроме Иоанна, конечно) даже не поинтересовались посмотреть, где погребен Иисус, так как Евангелисты, говоря о женщинах, следивших за погребением Иисуса, ничего не говорят об Апостолах (Мф.27:61; Мк.15:47; Лк.23:55). Мы знаем, что Мария Магдалина, Мария Клеопова, Саломия и другие женщины, всюду следовавшие за Иисусом, хотели воздать Ему последнюю почесть, возлить на тело Его ароматические масти; но Апостолы и в этом не приняли никакого участия (Мф.28:1; Мк.16:1; Лк.23:56).

Прошел вечер пятницы; прошла и суббота, показавшаяся этим женщинам вечностью. В субботу, после захода солнца, они купили ароматы и ждали наступления утра, чтобы идти ко гробу Господа. Ни они, ни Апостолы, не знали, конечно, что в субботу утром первосвященники приставили стражу из римских воинов ко входу в ту пещеру, в которой было положено тело Иисуса, а камень, которым заложен был вход в нее, опечатали печатью Синедриона (Мф.27:62–66). Ожидали эти женщины наступления утра, конечно, в сообществе с Апостолами, так как все друзья Иисуса составляли тогда как бы одну осиротелую семью. Не дождавшись, однако, утра, они пошли ко гробу, а Апостолы остались дома.

Вскоре прибегает к Апостолам Мария Магдалина и со слезами отчаяния говорит: «Унесли Господа из гроба и не знаем, где положили Его!» Услышав это, Петр и Иоанн встали и поспешили с Марией ко гробу. Иоанн бежал скорее Петра, пришел к пещере первый, увидел отваленный камень, наклонился, чтобы заглянуть в пещеру и заметил лежавшие в ней погребальные пелены, но в пещеру не вошел. Вслед за ним пришел Петр и вошел в пещеру; за ним вошел и Иоанн; и увидели они пустой гроб и пелены, и головной плат. И увидели они все это и уверовали, что действительно кто-то унес тело Иисуса, и пошли домой (Ин.20:1–10). Они даже и мысли не допускали о возможности воскресения Иисуса. Все события последних дней привели их к заключению, что Иисус – не Сын Божий и не Мессия, что Он только Пророк, совершавший много чудес, но в последнюю, самую тревожную минуту оставленный Богом. Поверив Марии Магдалине, что унесли Господа, удостоверившись своими глазами, что гроб действительно опустел, Апостолы Петр и Иоанн не поинтересовались даже узнать, куда перенесли тело Иисуса. Сам Иоанн в своем Евангелии свидетельствует, что погребение Иисуса в гробнице Иосифа Аримафейского совершилось потому, что она была недалеко от Голгофы (Ин.19:42): наступал вечер, когда начиналось празднование пасхи; надо было торопиться с погребением, и некогда было выбирать для этого особое место. И если Апостолы могли подумать, что Иосиф положил в свою гробницу тело Иисуса лишь временно, чтобы по прошествии субботы перенести его в другое место, то Петр и Иоанн могли бы теперь спросить самого Иосифа или его садовника, куда же перенесено тело Иисуса; но они и этого не сделали, а вернулись домой.

Вскоре опять прибежала к плачущим и рыдающим Апостолам Мария Магдалина, но на этот раз с радостной вестью. Она объявила им, что видела воскресшего Господа и говорила с Ним, и что Он послал ее к ним возвестить об этом. Но они не поверили ей (Мк.16:11). Вслед за Магдалиной пришли к Апостолам и другие женщины, ходившие ко гробу, и рассказали им, что видели воскресшего Иисуса и говорили с Ним, и даже ухватились за Его ноги, и убедились, что это не дух, не привидение. Но показались Апостолам слова их пустыми, и не поверили им (Лк.24:11).

В тот же день шли в Эммаус из Иерусалима два ученика Иисуса; одного из них Евангелист Лука называет Клеопой. Шли они и рассуждали о событиях последних дней; и в это время явился им воскресший Иисус в вид поравнявшегося с ними путника, но они не узнали Его. На вопрос Господа: «О чем вы рассуждаете и отчего вы так печальны?», они с удивлением сказали Ему: «Неужели Ты ничего не знаешь о происшедшем в Иерусалиме в эти дни?» И начали они рассказывать Ему, что было с Иисусом Назарянином, Который был Пророк, сильный в деле и слове перед Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники для осуждения на смерть и распяли Его. Рассказывая это, Клеопа и другой ученик, с величайшей грустью, глубоким сожалением и полным разочарованием, добавили: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля!» Этими словами они вполне определили душевное состояние Апостолов и других учеников в то время: они надеялись было, что Он Мессия, но... Он оказался не Мессией! Рухнули все надежды, наступило полное разочарование: ни веры, ни надежды не осталось! Передавая, затем, сообщение некоторых женщин о явлении им Ангелов, сказавших, что Иисус жив, Клеопа и другой ученик обнаружили полнейшее неверие в возможность воскресения Его, так как добавили, что женщины те изумили нас. Выслушав этот рассказ, Господь начал объяснять Своим собеседникам, что совершилось с Иисусом все так, как и должно было совершиться, как предсказано пророками, и что Христу надлежало пострадать и через страдания войти в славу Свою. Когда они дошли до Эммауса и Господь сделал вид, что хочет идти далее, ученики те упросили Его зайти к ним. Пришли в дом и возлегли за столом. Господь взял хлеб, благословил его, преломил и подал им так, как это всегда делал; и по преломлению хлеба они узнали в Нем воскресшего Иисуса; но Он тотчас же стал невидим. Тогда Клеопа и другой ученик поспешили в Иерусалим к Апостолам и рассказали им, что видели воскресшего Господа; но Апостолы и им не поверили (Лк.24:32–33; Мк.26:12–13).

Если Апостолы не поверили ни Марии Магдалине, ни женам-мироносицам, ни Клеопе и другому ученику, то есть свидетелям-очевидцам, заслуживавшим по своим нравственным качествам полного доверия, значит они и думать не хотели о том, что Иисус Назарянин, Пророк, Сын Иосифа и Марии, может воскреснуть из мертвых. Это казалось им настолько невозможным, настолько невероятным, что они и достоверным свидетелям не поверили. Казалось бы, тут-то они должны были вспомнить предсказания Господа о том, что Он будет убит первосвященниками и старейшинами и в третий день после смерти воскреснет; но так как они и при жизни своего Учителя не понимали этих предсказаний и считали их за притчи, которые не следует понимать буквально, то и теперь они, по всей вероятности, даже и не вспомнили о них, а если вспомнили, то не обратили на них никакого внимания. И показались им слова этих свидетелей-очевидцев пустыми, и не поверили им.

В тот же день, когда все Апостолы, кроме Фомы, были вместе и, опасаясь преследования со стороны злобных первосвященников, тщательно заперли входные к ним двери, внезапно стал среди них Господь и сказал Свое обычное приветствие: «Мир вам!» (Ин.20:19). Казалось бы, что как Клеопа и другой ученик узнали Иисуса по преломлению Им хлеба, так и десять Апостолов должны были бы узнать Его по голосу и по сказанному Им приветствию; но они не узнали Eго, а смутились и даже испугались, приняв Явившегося им за призрак, за привидение, за дух. Но Господь сказал им: «Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня». И сказав это, показал им руки и ноги. И Апостолы стали подходить к Нему и рассматривать Его, и осязать руки и ноги Его,11 и убеждаться таким образом, что это не дух; но, несмотря на все это, они все еще не верили, что перед ними стоит воскресший Учитель их; они дивились и, в предчувствии чего-то отрадного, успокоительного, обрадовались; лица их просияли. Видя такое неверие Апостолов, Иисус дал им еще одно доказательство Своего действительного воскресения: ел при них печеную рыбу и сотовый мед (Лк.24:37–43).

Фома не был при этом явлении Господа; и, когда ему рассказали обо всем происшедшем в его отсутствие, он не поверил и Апостолам-очевидцам, уже уверовавшим в воскресение Христово. На уверения их, что они действительно видели Господа, что осязали руки и ноги Его, и что Он ел при них рыбу и мед, Фома ответил: «Если сам не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, то словам вашим не поверю!» (Ин.20:24–25). Вот как велико было недоверие Апостолов к чужим показаниям в таком деле!

Через восемь дней Господь опять явился Апостолам, среди которых был и Фома. Фома был поражен, когда Господь прямо обратился к нему с требованием, чтобы он перстом осязал Его раны от гвоздей и рукой – прободенные ребра Его. Смущенный и пораженный всеведением Явившегося, Фома подходит к Нему, осязанием убеждается, что это именно Сам Христос, руки и ноги Которого были пригвождены ко кресту, и ребра Которого были прободены копьем. Не имея уже никакого основания сомневаться в тождестве Явившегося ему с тем Учителем, Который был распят, умер и погребен, Фома в умилении пал перед Ним и воскликнул: «Ты – Господь мой и Бог мой!» (Ин.20:26–28).

Вот каких обидных доказательств потребовали Апостолы, чтобы убедиться в воскресении Господа. И, несмотря на это, находятся люди, которые решаются говорить, что Апостолы так слепо верили в предсказания Иисуса о Его воскресении, так страстно мечтали увидеть Его воскресшим и с таким нетерпением ждали воскресения Его, что окончательно расстроили свое воображение и стали видеть то, чего на самом деле не было, и приняли, таким образом, за действительное явление им Христа лишь образ Его, вызванный их мечтательностью, представившийся их болезненно настроенному воображению. Какое извращение Евангелия! Какое непонимание душевного состояния Апостолов!

После того Господь явился Апостолам при море Галилейском и восстановил Петра в его Апостольстве, которого он лишился троекратным отречением своим. (Ин.21:1–24). Явился Господь Апостолам еще раз в Галилее, на горе, куда они собрались по Его повелению. Увидев Его, они поклонились Ему, но не все: некоторые из них и тут усомнились. Тогда Господь, чтобы рассеять всякие сомнения, приблизился к ним и сказал: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите! научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам. И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.» (Мф.28:16–20).

Все явления Христа Апостолам должны были убедить их, что Он действительно воскрес. Они не только видели Его своими глазами, но даже осязали своими руками. Осязая руки и ноги и ребра Господа, они не могли уже сомневаться в том, что перед ними не призрак, не дух Учителя их, а настоящий живой Человек, Который даже ел при них рыбу и мед, ибо дух плоти и костей не имеет. (Лк.24:39). Да, в этом они не могли сомневаться. Но ВОТ ЧТО для них должно было оставаться непонятным: как мог воскресший из мертвых Иисус внезапно стать среди них, когда двери дома, в котором они находились, были из предосторожности тщательно заперты и, следовательно, войти в дом нельзя было? Как мог Он мгновенно являться им, не входя в дверь, и так же мгновенно удаляться от них, становиться невидимым? Ничего подобного Апостолы прежде не видели; и это не могло не смущать их.

Не могла не тревожить их и другая мысль: почему воскресший Иисус является только им, Апостолам и другим преданным Ему ученикам? Если Он Мессия, то должен явиться народу с тем, чтобы народ провозгласил Его своим Царем. Ведь должен же Мессия открыть Царство Израилево? Ведь об этом писали пророки, начиная с Моисея. Почему же Иисус медлит с таким важным делом, которое составляет цель Его пришествия? Нельзя же открыть Царство Израилево, скрываясь от народа?

Вопросы эти должны были волновать Апостолов. Но Апостолы не могли тогда дать ответа на них, не могли сами разрешить все свои недоумения.

Если они, ближайшие ученики Иисуса, любившие Его всей душой, не поверили ни Марии Магдалине, ни женам-мироносицам, ни Клеопе и шедшему с ним в Эммаус ученику, утверждавшим, что видели воскресшего Иисуса; если они не поверили женам-мироносицам, свидетельствовавшим, что они ухватились за ноги явившегося им Господа и осязанием удостоверились, что это не дух, не призрак; если они не поверили и своим глазам, когда Господь явился им самим; если они сначала не доверяли даже и осязанию своему и, осязая руки и ноги Его, все еще не верили и дивились (Лк.24:41), и поверили только тогда, когда Он ел перед ними, то как мог поверить в воскресение Его народ, считавший Его под конец лже-Мессией и требовавший Его казни? Какие еще доказательства надо было представить народу и сколько раз представлять их? Нельзя же было в каждой толпе народа, в каждом еврейском поселении, предоставлять всем и каждому осязать руки, ноги и ребра Воскресшего. Всякое же явление без таких осязательных доказательств было бы принято народом за призрак, привидение, и в действительности воскресения распятого и умершего Иисуса не убедило бы никого. И оправдались бы слова притчи, сказанной Господом: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк.26:31). Вот, по всей вероятности, почему Господь не явился распявшему Его народу. Были, быть может, и другие причины, ведомые одному только Богу, но сокровенные от нас. Но, надо полагать, Апостолы в то время не думали об этих причинах, и неразрешимый ими вопрос, почему воскресший Иисус не является народу, должен был тревожить их. Еще на тайной вечери, когда Господь говорил Апостолам, что идет к Отцу и что мир уже не увидит Eго, а они увидят, Апостол Иуда (не Искариот) спросил Его: «Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?» (Ин.14:22). Господь не дал тогда ответа на этот вопрос, вероятно потому, что Апостолы не поняли бы его. Вместо ответа, Он сказал: «Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему, то есть разъяснит, между прочим, и почему Я явлюсь только вам, а не миру» (Ин.14:26).

Да, все эти вопросы были тогда для Апостолов вопросами неразрешимыми, и это не могло не беспокоить их.

С такими-то сомнениями и недоумениями они, по повелению Господа, собрались в Иерусалим и пребывали все вместе, ожидая нового явления. И вот, Господь явился им в сороковой день по воскресении Своем и вывел их из города на гору Елеонскую, на то самое, вероятно, место, на котором Он, в ночной беседе с четырьмя Апостолами, предсказал разрушение Иерусалима и храма, кончину мира, Свое второе пришествие и страшный суд. Вспоминая теперь сказанное тогда Господом о втором пришествии Его, считая эти явления Его после воскресения за предсказанное пришествие, думая не о Царстве Небесном, которого не понимали, а о царстве Мессии-завоевателя, Апостолы мечтали, что Господь теперь же и откроет Царство Израилево. Но так как Господь, при всех Своих явлениях Апостолам, не сказал ни единого слова об этом воображаемом всемирном царстве еврейском, то Апостолы не вытерпели и решились, наконец, сами спросить Его, когда же Он откроет это царство, когда провозгласит Себя Царем? И вот, они подходят к Нему все вместе и спрашивают: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян.1:6). Господь множество раз говорил Апостолам, что Царство Его – не от мира сего, не такое, как царство земных цaрей; и если Апостолы до сих пор не могли уразуметь этого, если они в состоянии будут уразуметь все тогда только, когда Отец пошлет им Духа Святого, то теперь бесцельно было бы отвечать на их вопрос. Поэтому Господь сказал им: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти; но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян.1:7–8). Сказав сие, Он поднял руки Свои и благословил их. И когда благословлял их, Он поднялся в глазах их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. (Лк.24:50–51; Деян.1:9).

Апостолы поклонились возносившемуся Господу и долго смотрели на Него. Наконец, облако скрыло Его от их взоров (Лк.24:52; Деян.1:9). Нет Его более с ними! Конец мечтам о блистательном Царстве Мессии! Конец мечтаниям о двенадцати престолах!... Грустно было Апостолам расставаться навсегда со своим Учителем. Грустно, невыразимо тяжело было сознать несбыточность своих мечтаний и отказаться от них! Чувствовалась не только осиротелость без Учителя, но и томительная пустота в сердце, которое так недавно было полно самых радужных надежд на прекрасное будущее. Все теперь рухнуло, ничего не осталось!

Так могли рассуждать Апостолы, оставшись сиротами, с разбитыми надеждами. И при таком душевном настроении они долго, долго смотрели на возносившегося Господа. И вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: «мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян.1:10–11).

Эти два мужа в белой одежде, т.е. два Ангела посланные Богом, возродили в Апостолах надежду опять увидеть своего Учителя. Он придет – сказали Ангелы; придет – значит тогда и откроет Царство Израилево. Но когда Он придет, Ангелы не сказали; и это умолчание их о времени пришествия Иисуса опять привело Апостолов в смущение. Припоминая, что говорил об этом Сам Господь, Апостолы могли вспомнить, как Он, за несколько дней до Преображения Своего, сказал: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царство Божие, пришедшее в силе» (Мк.9:1). Вспоминая эти слова, Апостолы не могли представить себе Царство Божие не тем Царством Мессии, о котором учили еврейские книжники. Едва ли они понимали тогда, что Царство Божие есть совокупность людей, признающих Иисуса Христа Сыном Божиим, пришедшим в мир для спасения и искупления многих, и не только признающих Его Таковым, но и исполняющих Его заповеди, т. е. живущих не так, как хочется, а как Бог велит. Вот об этом-то Царстве Божием (в отличие от Царства Небесного) и говорил Господь перед Своим Преображением12; но Апостолы об этом Царстве не думали ни тогда, ни теперь. Если они, при самом вознесении Господнем на небо, спросили Его не о Царстве Небесном и не о земном Царстве божиих людей, любящих Бога и ближних и творящих волю Его (Царстве Божьем), а об ожидаемом ими всемирном царстве еврейском, то этим доказали, что ни о Царстве Небесном, ни о Царстве Божием они в то время совсем и не думали. Поэтому, вспоминая вышеприведенные слова Иисуса и считая Царство, о котором Он тогда говорил, не иначе, как царством еврейским, Апостолы могли прийти к заключению, что это царство Израилево откроется непременно, но когда – неизвестно; и кто знает, доживут ли они до этой счастливой поры? Таким образом, мелькнувший было луч надежды опять затмился; тоска, грусть снова должны были овладеть Апостолами.

В таком настроении осиротелые Апостолы вернулись в Иерусалим и десять томительных дней провели в беседах о всем, что совершилось в эти три с половиной года. Но, как свидетельствовал Господь и как они сами признавались не раз, они не могли уразуметь всего, чему были свидетелями, не могли вместить слов Господа и оставались с прежними сомнениями; вопрос о том, Кто же Иисус, стоял неотступно перед ними, но они были не в силах разрешить его.

Глава 3

И вот, в день Пятидесятницы свершилось нечто сверхъестественное, чудесное: в третьем часу утра по еврейскому счету, а по нашему – в девятом, сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, в котором находились Апостолы; и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них.

На шум этот собрался народ; в собравшейся толпе было много иностранцев, которые тоже хотели узнать, что случилось и обращались к Апостолам с вопросами. Каково же было их изумление, когда Апостолы отвечали им, каждому на его народном языке или наречии. В толпе было также множество евреев, собравшихся на праздник Пятидесятницы; многие из них могли засвидетельствовать, что Апостолы – простые неученые галилеяне, не знающие никаких иностранных языков. И изумлялись все, и спрашивали друг друга: что это значит? Были, конечно, в толпе народа и враги Христовы, узнавшие в Апостолах Его бывших учеников; и стали они смеяться над ними и, указывая на них, сказали недоумевавшим иностранцам: «Они напились сладкого вина» (Деян.2:1–13).

Тогда Апостол Петр, так недавно еще покинувший своего Учителя и трижды отрекшийся от Него, выступает со смелой речью, какую мог произнести только человек неустрашимый и глубоко убежденный в правоте своих слов: «Мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме! Сие да будет вам известно, и внимайте словам моим: они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня13. Мужи израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, – Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздивши руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его. Мужи братия! да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде. Что он, будучи Пророком, сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде, и плоть Его не видела тления. Сего Иисуса Бог воскресил, чему мы все свидетели. Итак, Он, быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите. Ибо Давид не восшел на небеса, но сам говорит: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли!» (Деян.2:14–36).

Слушали эту вдохновенную речь Петра все, собравшиеся на шум, и в числе их, несомненно, были и те евреи, которые требовали казни Иисуса, которые кричали Пилату: «распни! распни Его!» Потрясенные смелым свидетельством Петра о воскресении распятого Иисуса, они спрашивали Петра и других Апостолов: «Что нам делать?» И Петр ответил им: «Покайтесь! и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов и получите дар Святого Духа». Охотно принявшие слово его крестились; и присоединилось в тот день душ около трех тысяч. (Деян.2:37–41).

Вскоре Петр и Иоанн шли вместе в храм. К ним обратился, прося милостыни, хромой от рождения, который совсем не мог ходить: каждый день его приносили к храму и сажали у дверей его. Петр сказал ему: «Серебра и золота нет у меня, а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи!»(Деян.3:6) И взял Петр хромого за руку и поднял его; и хромой вскочил и стал свободно ходить, славя Бога. Весь собравшийся у храма народ видел это; и сбежались все в притвор Соломонов, куда вошли Петр и Иоанн и не отходивший от них исцеленный хромой.

Увидев собравшуюся толпу народа, Петр сказал: «Мужи Израильские! Что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто мы своею силою или благочестием сделали, что он ходит? Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись пред лицом Пилата, когда он полагал освободить Его; но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили; Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели. Впрочем, я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению; Бог же как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил. Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладить грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века. Моисей и все пророки от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии. Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших» (Деян.3:1–26).

Многие из слушавших Петра уверовали в Господа Иисуса Христа, и было их около пяти тысяч человек (Деян.4:4).

Видя такой успех проповеди Петра, священники и начальники стражи при храме и саддукеи досадовали, что Петр учит народ и проповедует в Иисусе воскресение из мертвых14, а когда настал вечер, то окружили Петра и Иоанна стражей и арестовали их. На другой день утром привели арестованных в полное собрание Синедриона, открытое под председательством Каиафы. И спросили Апостолов: «Какою силою или каким именем вы сделали это?» – то есть исцелили хромого.

Тогда Петр, исполнившись Духа Святого, сказал им: «Начальники народа и старейшины Израильские! Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен, то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он пред вами здрав. Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения; ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян.4:1–12).

Зная, что Петр и Иоанн ученики Иисуса, зная их за людей простых, некнижных, члены Синедриона удивлялись смелости Петра и не знали, что возразить ему; и после совещания приказали Петру и Иоанну «отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса». Но Петр и Иоанн сказали им на это: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян.4:13–20).

Злобный Синедрион, видя, как народ прославляет Бога за совершенное Петром чудо, зная, что уже до восьми тысяч человек уверовали в воскресшего Иисуса, вынужден был смолкнуть после вдохновенной, смелой речи Петра. Синедрион рад был бы растерзать Петра и Иоанна на клочки, но побоялся возмущения народа и отпустил их.

Апостолы, верные слову Петра и Иоанна, не страшились ничего, открыто продолжали проповедовать народу спасение во Христе воскресшем и совершали множество чудес. Вера в чудотворную силу Христа, именем Которого Апостолы исцеляли больных, была так велика в народе, что больных выносили на улицу и клали на постелях и кроватях с тем, чтобы хотя тень проходящего Петра осенила их. Несли в Иерусалим и из окрестных городов больных и одержимых нечистыми духами; и исцелялись все, и число верующих возрастало с каждым днем. Религиозное движение росло; Апостолы привлекали к себе общее внимание народа; и порождения ехиднины не могли, конечно, спокойно смотреть на все происходившее в Иерусалиме. И вот, опасаясь окончательно утратить власть над обманутым ими народом, первосвященники захватили всех Апостолов и заключили их в народную темницу, а к дверям ее приставили стражу. Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведя их из нее, сказал: «Идите и, ставши в храме, говорите народу все сии слова жизни». Они пришли утром в храм и учили народ. Тем временем собрался Синедрион, и послали в темницу за Апостолами; когда же узнали, что их в темнице нет и что они проповедуют в храме, послали за ними в храм. Апостолы сами пришли в Cинедрион, без принуждения со стороны начальника стражи. Влияние Апостолов на народ было так велико, что сам начальник стражи побоялся взять их силой: он боялся, что народ заступится за них и побьет стражу камнями (Деян.5:12–26).

Пришли Апостолы в Синедрион, и первосвященник Каиафа сказал им: «Не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека» (Деян.5:27–28).

Так робко говорил теперь с Апостолами Каиафа, дрожавший за свою жизнь. Он боялся, что народ, вовлеченный им обманом в страшное преступление, раскается в своем грехе, а его, как виновника всего происшедшего, побьет камнями; и вот, он упрекает Апостолов в том, что они хотят навести на него и на его сподвижников кровь Того Человека, Которого они убили, распяв на кресте.

Но Петр и остальные Апостолы ответили ему: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам. Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесивши на древе. Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов. Свидетели Ему в сем мы и Дух Святой, Которого Бог дал повинующимся Ему» (Деян.5:29–32).

Слыша эту смелую обвинительную речь неустрашимого Петра, члены Синедриона разрывались от гнева и замышляли уже убить Апостолов. Но один из членов Синедриона, фарисей Гамалиил, уважаемый всем народом законоучитель, приказал вывести на время Апостолов и сказал синедриону: «Мужи Израильские!отстаньте от людей сих и оставьте их! ибо, если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян.5:33–39).

Мудрый Гамалиил сказал правду: никакие гонения, предпринятые римскими императорами с целью прекратить распространение христианства, никакие зверства Нерона и ему подобных врагов Христа, не могли разрушить дела Апостолов; почти девятнадцать веков прошло с тех пор, как Апостолы стали смело проповедовать воскресшего Христа, и никакие силы не могли и не могут остановить распространение их проповеди; более трети обитателей земного шара – христиане, и Евангелие читается на 418 языках; а это доказывает, что дело Христово – Божие дело, и все противники его – богопротивники.

Члены Синедриона послушались Гамалиила и решили отпустить Апостолов. Но им все-таки хотелось хотя бы чем-нибудь насытить свою злобу; и вот, они призвали Апостолов, удаленных на время речи Гамалиила, и собственноручно побили их, а затем отпустили (Деян.5:40).

И всякий день, в храме и по домам, Апостолы не переставали открыто учить и благовествовать об Иисусе Христе (Деян.5:42).

Да, вот что случилось с Апостолами в день Пятидесятницы. Из робких, трусливых, боявшихся при посторонних людях даже произнести имя Иисуса, они стали смелыми, неустрашимыми проповедниками Его. Были они простыми, неучеными людьми, едва ли даже и читавшими когда-либо Писание. Были они заражены лжеучением книжников о всемирном царстве еврейском, открыть которое должен ожидаемый Мессия; и думали они только об этом царстве, о том положении, какое они займут в нем, об обещанных им двенадцати престолах. Едва ли они понимали своего Учителя, когда Он говорил им о Царстве Небесном, и совсем не верили, что Он – Сын Божий, пришедший в мир для спасения и искупления людей. Бывали дни, когда они теряли веру в Иисуса даже как в еврейского царя-завоевателя; были и дни полного разочарования в Нем и даже глубокого сожаления, что Он ввел их в заблуждение. Да, все это было.

Но что же такое случилось с ними, что они мгновенно отрешились от всех своих заблуждений, от всех ложных взглядов на Иисуса и Его назначение? Что такое случилось, что они сразу уразумели все, чего прежде не понимали? Что такое случилось, что они стали открыто, всенародно проповедовать воскресшего Христа, Сына Божия, посланного Отцом в мир для спасения людей и искупившего их Своей Кровью? Что такое случилось, что они, некнижные люди, стали сразу же приводить все пророчества о Христе и объяснять их в их истинном значении, а не так, как объясняли книжники и фарисеи? Что такое случилось, что Апостолы стали исцелять больных от всех болезней и изгонять бесов? Что такое случилось с Апостолами, что на угрозы властного Синедриона, распявшего их Учителя, они, вместо того, чтобы с покорностью подчиниться приказанию молчать, отвечают смело, убежденно: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали»? Что такое случилось, что они начинают всенародно крестить всех, по слову их уверовавших во Христа, Сына Божия?

Да, что такое случилось с Апостолами, что они мгновенно преобразились, стали не теми, какими были? Да, что такое случилось с ними? Объясните-ка это вы, неверующие в Господа нашего Иисуса Христа! Вы можете только отрицать это событие. Но как же вы объясните, что с этого именно момента, силой слова Апостолов, вера в распятого и воскресшего Христа, Сына Божия, стала быстро распространяться не только среди евреев, но даже и язычников? Этого вы не можете отрицать. Так подумайте же: какими Апостолы были до дня Пятидесятницы и какими стали тотчас же после описанного св. Лукой события? И вы вынуждены будете признать, что в этот день, в это знаменательное утро, с ними действительно случилось нечто необыкновенное, что они сразу преобразились, стали не теми, какими были. И так как они не могли преобразиться своими человеческими силами; не могли со своей прежней колеблющеюся верой, а подчас и полным неверием, совершать чудеса (Мф.17:19–20); не могли проповедовать во Христе Сына Божия, в Которого прежде не верили, то вы должны согласиться, что воздействовала на Апостолов, преобразила их иная, сторонняя сила; и сила эта – Дух Святой, о Котором Иисус Христос говорил в прощальной беседе Своей с Апостолами: «Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам... Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ин.14:26; 15:12–13).

Да, Дух Святой сошел на Апостолов; и мгновенно спала с глаз их завеса, сотканная лжеучением книжников иудейских и скрывавшая от них свет Христовой истины; спала завеса, и они сразу уразумели все, над чем так часто недоумевали, в чем нередко сомневались, чему и верить не хотели; спала завеса, и мгновенно исчез навеянный ей образ Мессии-Завоевателя, и на место его стал ясный, отчетливый образ Христа Богочеловека, Сына Божия, равного Отцу. И сами Апостолы сознавали и открыто исповедовали, что преобразились, возродились не своей силой или благочестием, а силой Духа Святого, посланного на них Богом во имя Иисуса Христа, Сына Божия.

О, если бы и нам, грешным, удостоиться благодати Духа Святого, дабы и с наших глаз спала завеса, сотканная современным лжеучением мира сего, – завеса, застилающая нам свет Христовой истины и препятствующая нам подражать Христу и идти за Ним, и безропотно нести за Ним свой жизненный крест! Приди же к нам, Царь Небесный, Дух Истины! Приди и вселись в нас, и очисти нас от всякой скверны, и спаси, Благой, души наши! Аминь.

Ессентуки

Май–Июнь 1910 г.

* * *

1

Собственно, не с Моисея, а с Иакова.

2

Предсказание Моисея сбылось: евреи отвергли Иисуса Христа, Сына Божия, восстали против Самого Бога, и за это рассеяны по всем народам от края и до края земли и стали ужасом и посмешищем для всех; да, ужасом и посмешищем.

3

То есть евреи.

4

Ночь, то есть время от захода до восхода солнца, евреи делили на четыре равные части или стражи; следовательно, четвертая стража начиналась перед утром, по нашему счету с трех часов ночи.

5

Господь сравнил непоколебимую, сильную веру с зерном горчичным, причем имел, конечно, в виду не величину горчичного зерна, самого малого из всех семян древесных, но способность его вырастать в роскошное ветвистое дерево.

 
6

Слово «осанна» означает «спасение»; но евреи употребляли его во всех торжественных случаях, как восклицание, выражавшее их радость, подобно тому, как мы кричим «ура!»

7

По свидетельству Климента Александрийского, Апостол Петр во всю последующую жизнь свою, при каждом ночном пении петуха, вспоминал свой грех отречения, падал ниц на землю и со слезами молил Господа о прощении.

8

Подробности – в моей лекции Исполнимы ли заповеди Христа?

9

По Евангелию от Марка: «Элои! Элои!»

10

В то время все считали Иисуса Сыном Иосифа, так как Богоматерь открыла Апостолам тайну рождения Его не ранее сошествия на них Святого Духа.

11

Что Апостолы рассматривали явившегося им Господа и осязали руки и ноги Его и раны на руках и ногах, в этом убеждает нас сам Апостол Иоанн, говорящий в первом послании своем так: «Возвещаем вам о том, что рассматривали и что осязали руки наши» (1Ин.1:1).

12

Христианство распространилось быстро; и многие из слушателей Христа действительно удостоились дожить до того времени, когда оно, хотя и гонимое, усилилось настолько, что можно было смело сказать: Царство Божие пришло в силе. Свидетелем особенной силы Царства Божия был Апостол Иоанн, переживший все современное Христу поколение и умерший в глубокой старости.

13

Девятый час утра по нашему счету, то есть такой ранний час, когда вина не пьют.

14

Секта саддукеев отвергала воскресение и будущую жизнь.


Источник: Сошествие святого духа / Б.И. Гладков. - Санкт-Петербург : изд. автора, 1910. - 95 с.

Комментарии для сайта Cackle