Духовная жизнь

Какая жизнь именуется мирской и каковы ее свойства?

Мирской именуется жизнь, окружающая нас; жизнь с ее бытом, заботами, проблемами, развлечениями. Этой жизни присуще одуряющее свойство – притягивать к себе. Как принимающий наркотики знает, что от них он будет подобен сумасшедшему, но продолжает принимать их, так и в жизни мирской, светской, люди видят, что многое в ней не то, но тянутся и тянутся к ней.

В мирской жизни чаще всего заняты руки, ноги, язык, глаза, уши, обоняние, осязание, память, воображение, фантазия, сметливость. Все они в совокупности составляют низшую сторону человеческой жизни. Они одинаковы у человека с жизнью животных. И удовлетворяется ими только одна потребность животной жизни. Кроме этих сил, у человека есть еще два-три яруса жизни и еще главный их центр.

В жизни мирской люди все делают впопыхах, спешат, гонятся за чем-то, чтоб уловить, и никто ничего не успевает поймать. Людям, живущим этой жизнью, свойственна «вольница». И ласки у них напускные, и готовность к услугам – тоже. А все напускное спутывает человека по рукам и ногам. За гладкой и изящной видимостью прячется совсем другая душа, далеко «не изящная». От напускного веет на всех холодом и связывает душу.

Какие стороны человеческого существа в ней участвуют?

В жизни человека есть три стороны: телесная, душевная и духовная. Каждая из них имеет свои силы, потребности и свои способы их удовлетворения. Человек живет тогда, когда все его силы находятся в движении и все потребности удовлетворяются. Если же не все находятся в движении, то человек живет не по-человечески, ибо светская жизнь занимает и питает не все стороны его человеческого естества, а только некоторые. И эти «некоторые» принадлежат к его окраинам, центр же его теряется из виду.

«Сумятица» мирской жизни: как она осознается?

Главным свойством мирской жизни следует считать сумятицу и кривляние. «Чада века сего, – говорит преподобный Макарий Великий, – подобны пшенице, всыпанной в решето земли. Непостоянством помыслов мира сего, непрестанным волнением земных дел, пожеланий и вещественных понятий сатана сотрясает, как в решете, весь грешный человеческий род, порождая боязнь, страх, смущение, пожелания удовольствий» (Беседа 5. 1, 2).

Эта сумятица осознается человеком как «гонка за чем-то» и «неудовлетворенность ничем». Неудовлетворенная сторона, как голодная, требует пищи и гонит человека искать ее. Человек и бежит искать. В живущих по духу мира сего эта гонка никогда не прекратится. Враг же держит людей в ослеплении, и они не замечают ошибки, не отдают себе отчета, что не той дорогой бегут и не туда стремятся. Этим мраком враг томит и душит их. И так их затуманивает, что и говорить им об этой ошибочности не смей никто. Так и зарычат, как лютые звери.

Падшее человечество: какая его исходная черта?

Мирская жизнь – это жизнь падшего человечества. Ее исходная черта – самолюбие, или эгоизм. В этой жизни человеку хочется считать себя целью, а остальных людей средствами. Себялюбивые люди стремятся всячески прятать свои дурные стороны, не исправляя их. Ухищрения их спрятать свои дурные качества связаны с опасением, что их влияние на других пресечется, а следовательно, и пользование ими как средствами. Тут причина и того, что от всех подобных людей веет холодом, ибо всякий замкнут в себе и не разливает вокруг себя лучей теплой, внимательной жизни.

Что значит беречь свое сердце от участия в мирской жизни?

У эгоизма есть своеобразная маска: не ударить в грязь лицом. Чтобы снять эту маску с себя, необходимо противодействовать мирскому образу жизни. Для этого необходимо уходить от светской жизни, а когда втянут против воли, следует держать себя так, как будто вас там нет: видя не видеть и слыша не слышать. В этом главное – бережение сердца. Видимое пусть проходит мимо глаз и слышимое мимо ушей. Внешне действовать как все, будто нараспашку, но сердце свое беречь от сочувствий и увлечений. Поэтому и бережение сердца будет означать: будь в светской жизни только телом, а не душой. Имей отрешенность от сочувствий и увлечений. Держи свое сердце вдали от всего. Участвуй в светской жизни не по сочувствию и желанию, а будучи вынуждаем своим положением.

Мы живем на земле согласно тому, как мы устроены. Имея здравые понятия об устроении человека, мы получаем вернейшие указания – как следует нам жить. Правила достодолжной жизни не навязываются нам совне, а исходят из самого естества человека и им требуются. Всмотримся в строение человеческого естества.

Из чего состоит человеческое естество?

Человеческое естество состоит из тела, души и духа.

Наше тело состоит из разных органов, из которых каждый совершает свое служение, необходимое для жизни телесной. В нем есть три главные группы органов:

1)      желудок с легкими, сердцем, артериями и венами, лимфатическими сосудами и многое другое, что обеспечивает питание тела, плототворение;

2)      система мускулов и костей, осуществляющих их движение внутри и совне;

3)      система нервов: голова, спинной мозг, система ганглий. Их назначение – чувствительность, обеспечение ощущений и восприятий человека.

Тело человека здорово и жизнь вне опасности, когда ход этих отправлений и их взаимное отношение в порядке. Если же порядок нарушается, тело заболевает и жизнь в опасности. Каждое отправление имеет свою потребность: оно дает себя живо чувствовать, требуя удовлетворения.

Какие потребности у тела и в чем они себя проявляют?

В желудочной, плототворной части потребность выражается в пище, питии, воздухе, сне. В мускульно-костной части человек испытывает потребность напрягать мускулы, потребность движения, заставляющую гулять, ходить, работать. Нервная система требует приятного раздражения мерностью тепла и холода, и особенно приятного раздражения пяти наших чувств, через которые человек выходит наружу для общения с внешним миром.

Чем выражается отношение души к телу?

Душа тесно соединена с телом, она приняла его в свою личность и считает своими все телесные потребности. Поэтому мы говорим: я хочу есть, пить, спать, гулять, работать. Усвоив себе телесные потребности, душа считает своим делом их удовлетворение. Душа хлопочет о пище, сне, одежде, крове. Она всячески желает добиться, чтобы тело было покойно и не тревожило ее своими докучливыми требованиями. Это отношение души к телу обнаруживается в ней подобием инстинкта – жизнелюбием, телолюбием, желанием покоить тело и доставлять все для этого потребное.

Совокупность всего этого и есть телесная сторона жизни.

Что в телесной жизни не одобряется в нравственном отношении?

В телесной жизни не все одинаково плотяно и чувственно. Крепко плотяна только питательная часть, но и она облагораживается приспособлением ее удовлетворения к потребностям и целям собственно душевным.

В нравственном отношении неодобрительна жизнь телесная, плотская, чувственная, связанная с крайним телолюбием. Ибо поставляет главной для себя целью – покой тела, всестороннее удовлетворение телесных потребностей в ущерб душе и духу и забвением о них.

Что можно сказать о душе и ее действиях?

Душа человека всегда находится в движении. Она не в силах стоять на одном месте. Все действия души делятся на три разряда – мыслей, желаний и чувств. Таким образом, мы имеем в душе три стороны – мыслительную, желательную и чувствующую.

А. Мыслительная сторона души. Чем себя проявляет мыслительная сторона души?

Мыслительная деятельность души, имея в мыслях наибольший простор, всецело опирается на воображение и память. В душу ничто не может войти помимо воображения и памяти. Чем не сохранила память, того не вообразишь, о том и думать не станешь. Бывает, что мысли прямо рождаются из души, но и они тотчас облекаются в образ. Так что мыслительная сторона души всегда – образна.

Что такое рассудок?

Рассудок – это способность души, из которой исходят вопросы и которой доискиваются и порождаются мысли в ответ на них. Его дело – рассуждать, обдумывать и находить требуемые решения. Материал для мысли добывают и хранят воображение и память. Само движение мысли исходит из души и ведется по ее законам. Мыслительность души начинается с рождением вопросов: А что? А кто? Из чего это?

Душа рождает мысли в ответ на эти вопросы. Воображение и память, будучи чернорабочими силами души, – не мыслят. Они, как было сказано, добывают и хранят материал для мыслей.

Как рассудок думает?

Когда мы думаем, тут еще нет определенной мысли. Определенная мысль устанавливается, когда мы находим решение какого-либо из вопросов. Наш рассудок все роется, ища, что такое есть данная вещь, откуда она и для чего? Когда такое решение находим или соглашаемся с мнением других, то говорим: “Теперь понимаю”. И дело считается решенным. Это решение дает покой нашей медлительности относительности занимавшего нас предмета, а сложившаяся мысль сдается в душевный архив – память, откуда и берется по требованию нужды.

Что называется мыслительным трудом?

Мыслительный труд – это трудолюбивое обсуждение, приводящее к совокупности различных понятий, составляющих образ наших мыслей, который мы может обнаружить при всяком случае в наших речах. Это – область нашего знания, добытого мыслительным трудом. Рассудок, таким образом, выше памяти и воображения. То, над чем трудится рассудок, становится в нас определенным понятием о вещах, или познанием. Когда все добытое приведено в порядок, связно и последовательно изложено, возникает наука о соответствующих предметах. Она – венец мыслительной работы рассудка.

Во что заключена деятельность мыслительной силы души?

Мыслительная сила души заключена в потребность трудолюбиво обсуждать еще не знаемое, чтобы его познать. Всем свойственно обсуждать окружающие нас вещи, чтобы добыть определенные о них понятия. Этим и следует нам занимать мыслительную силу души. Душа всегда должна быть занята серьезным делом обдумывания и обсуждения действительности.

Могут ли быть в нашей мыслительной силе болезни?

Да, могут. И одна из них – неготовность постоянно вести серьезный труд мышления, подверженность рассеянию и блужданию мыслей, отрывающих нас от дела и увлекающих в разные стороны. Мы часто углубляемся в пустоту, а не в серьезное обсуждение дела. А от этого рождается сонное мечтание – празднословие и пустомыслие. Отсюда понятно: никому не к лицу так действовать.

Б. Желательная сторона души. Что такое воля?

Воля есть действующая сила души. Она волит, желает приобрести, употребить и сделать все, что находит полезным для себя, нужным, приятным. И не волит – не желает противного тому. Волнение воли требует в соответствующего дела, ибо воля есть деятельная сила, существенная потребность которой – жить и действовать. Она держит в своем заведовании все силы души и тела и все подручные средства, которые и пускает в ход, когда нужно.

Что лежит в основе воли и кто есть ее возбудители?

В основе воли лежит ревность, жажда дела. Возбудителями же ее являются – приятное, полезное и нужное. Без этих возбудителей ревность спит и деятельные силы души теряют напряжение, опускаются. Только желание разжигает ревность.

В душе и теле есть потребности, которым прививаются и потребности житейские – семейные и общественные. Эти потребности сами по себе не дают определенного желания, а только нудят искать их удовлетворения. Однажды удовлетворенная потребность побуждает желание того, чем она уже была удовлетворена. Желание всегда имеет определенный предмет, удовлетворяющий потребность. Многообразное удовлетворение потребности пробуждает и разные желания, так что за желаниями часто не видно потребностей. Желания роятся в душе и требуют удовлетворения.

Что делает душа со своими желаниями?

Имея большое количество желаний, душе надлежит сделать выбор, какому предмету из желательных дать предпочтение. По выборе принимается решение: сделать, достать, употребить избранное. По решении делается подбор средств и определяется способ и порядок исполнения. За этим следует, наконец, дело в свое время и на своем месте. Всякое, даже самое маленькое деревце идет этим порядком. По навыку все эти действия совершаются иногда мгновенно, и, за желанием, тотчас следует дело. Выбор, решение и средство берутся тогда из прежних дел.

В чем состоит благоразумие души?

В пожившем человеке почти все делается по навыку. Сложившаяся жизнь требует соответственных себе дел. Часто повторяясь, они обращаются в навык, нрав, правила жизни, характер. За правителем деятельной жизни человека поставлено благоразумие – тот же рассудок, только состоящий на службе у воли. В мысленной области рассудок решает, что есть предмет существующего, а в желательной и деятельной области он определяет, что должно сделать, чтобы верно достичь законно вожделенного. Когда человек навыкнет определять это как следует и поэтому будет вести свои дела с успехом, тогда ему справедливо приписывается благоразумие – умение с успехом вести дела, верно сочетая средства с целями и дела с внешними обстоятельствами.

Чего человек ожидает от деятельной стороны своей жизни?

От деятельной стороны своей жизни человек ожидает удовлетворения своих потребностей и желаний, как осуществить здравомысленно, по установившейся норме свою жизнь со всеми ее делами и начинаниями. Ибо воля есть госпожа всех сил и всей нашей жизни. Ее дело определить образ, способ и меру удовлетворения желаний, которые порождают потребности, чтобы жизнь текла досто должно, доставляя покой и радость живущему. У всех есть потребности и желания, душевные, телесные, житейские и общественные. И дело человека определить, как их удовлетворить.

По какой причине расплывается госпожа воля?

Мыслительная наша сторона тесно связана с желательной. И если в первой части бывают смятения, рассеяния и блуждания мыслей, то во второй (желательной) мы видим непостоянство, беспорядочность и своенравие желаний, а за ними и дел. Много времени проходит у нас в безделии и пустоделии: мы шатаемся туда и сюда, сами не знаем для чего; делаем и переделываем, не умея дать здравого о том отчета; идут у нас начинания за начинанием, и дело за делом, но из всего этого выходит только суета. И все это от того, что расплылась госпожа воля. А еще у нас есть множество пришлых желаний: гнев, ненависть, зависть, скупость, тщеславие, гордость. Они расстраивают наше естество и все порядки жизни.

В. Чувствующая сторона души – сердце. Почему сердце именуется центром жизни?

Сердце называют центром жизни потому, что в нем осаждается все, что входит в душу совне и что вырабатывается ее мыслительной и деятельной сторонами, а так же и все то, что обнаруживается душой вовне.

Что становится делом сердца?

Дело сердца – чувствовать все, что касается нас. И оно чувствует постоянно и не отступно состояние души и тела, чувствует и разнообразные впечатления от частных действий душевных и телесных, от окружающих и встречающихся предметов. Сердце понуждает человека доставлять ему приятное и отвращаться от неприятного. Все стороны жизни отражаются в сердце и раздражают его приятно или неприятно.

Значение нашего сердца в экономии нашей жизни состоит в том, чтобы поддерживать энергию всех сил души и тела. Обычно мы спешно делаем дело, которое нравится, к которому лежит сердце. А перед тем, которому не лежит сердце, и руки опускаются, и ноги не двигаются. Оттого умеющие управлять собой, встречая нужное дело, но не нравящееся сердцу, спешат найти в нем приятную сторону и через нее, помирив с ним сердце, поддерживают в себе потребную для дела энергию. Ревность, движущая сила воли, из сердца исходит. Тоже и в умственной работе: предмет, павший на сердце, спешнее и всестороннее обсуждается.

Что такое чувство вкуса? Какая у него связь со счастьем?

Чувство вкуса тесно связано с жизнью сердца. У каждого человека свой вкус, зависящий от естественного предрасположения, от первых впечатлений, от впечатлений воспитания и случайностей жизни. Все они заставляют человека так устраивать свою жизнь, такими окружить себя предметами и соотношениями, какие указывает его вкус и с какими он бывает мирен удовлетворяясь ими. Удовлетворение сердечных вкусов дает человеку покой, сладкий, который и составляет свою меру счастья. Ничто не тревожит – вот и счастье.

Когда сердце не имеет покоя?

Сердце теряет свой покой, когда мысленная сторона человека не держится здравомыслия, а деятельная – благоразумия. И поскольку мысленная часть редко держит себя достойным образом, придавая мечтам и рассеянности, и деятельная уклоняется от своего нормального направления, увлекаясь непостоянными желаниями, возникающими не от потребностей естества, а от прошлых страстей, постольку сердцу не будет покоя, пока те стороны находятся в таком состоянии. Сердце больше всего тиранит страсти. Как жжет сердце гнев! Как терзает его ненависть! Как точит злая зависть! Все наши тревоги и боли сердца от страстей. Злые страсти, получая удовлетворение, дают лишь кратковременную радость, а при не удовлетворении причиняют продолжительную и несносную скорбь.

Каким образом сердце возбуждает деятельные силы человека?

Возбуждение деятельных сил человека связано с умением сердца, как корня и центра жизни, давать человеку весть о хорошем или плохом его состоянии и по результату деятельности усиливать или ослаблять чувства, определяющее состояние человека.

Закон жизни сердечной: о чем он гласит?

На нынешний день этот закон гласит: держи свое сердце в руках подвергай чувства, вкусы и влечения строгой критике. Если человек очистится от страстей, то пусть дает волю сердцу, но пока страсти в силе, давать волю сердцу – значит явно обречь себя на неверные шаги. Хуже поступают те, кто целью своей жизни поставляет сласти сердца и наслаждения жизнью.

На что ориентируется душа?

Душа ориентируется исключительно на устроение временного быта человека – земного. И познание ее все строятся только на основании того, что дает опыт, и деятельность ее обращена на удовлетворение земной, временной жизни, и чувства ее порождаются и держатся только из ее состояний и положений видимых. Что выше этого, то не ее дело. Высшая область жизни – область духа.

  Что такое дух человека?

Дух – это та сила, которую Бог вдохнул в лицо человека, завершая его сотворение. Дух, как сила, исшедшая от Бога, ищет Бога и в Нем одном находит покой. Неким духовным сокровенным чутьем удостоверяясь о своем исхождении от Бога, дух чувствует свою полную зависимость от Бога и сознает себя обязанным всячески угождать Ему и жить только для Него и Им.

Как дух себя проявляет?

У духа есть особые осязательные проявления. Они состоят в проявлении страха Божия, совести и жажде Бога.

Благоговение и страх – как связаны у человека с естественным символом веры?

В духе человека написан естественный символ веры. Он гласит: ты знаешь, что есть верховное существо – Бог. Он все сотворил, все содержит и всем управляет. Каждый от Него находится в зависимости и Ему должен угождать, ибо Он есть Судия и Мздовоздаятель по делам всякого человека. Поэтому, исповедуя Его, дух благоговеет пред Богом и исполнен страха Божия.

Что вы можете сказать о совести?

Задание жизни – служить Богу – дух может осуществить, если им руководит в этом деле совесть. В естественном символе веры Бог сообщил духу частицу Своего всеведения. Он же и начертал в нем требования Своей святости, правды и благости, поручив духу самому наблюдать за исполнением их и судить себя в исправности или неисправности. Эта сторона духа и есть совесть, указывающая, что право и что неправо, что угодно Богу и что неугодно, что должно и чего не должно делать.

Чего совесть требует от человека?

Указав, что угодно Богу и что нет, совесть властно понуждает исполнять эти требования и потом за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызением. Совесть есть законодатель, блюститель закона, судия и воздаятель. Она есть естественные скрижали завета Божия, распространяющиеся на всех людей. И видим у всех людей вместе со страхом Божиим и действия совести.

Что значит испытывать жажду Бога?

Это значит испытывать стремление к всесовершенному благу и быть недовольным ничем тварным. Это недовольство означает, что ничто тварное не может удовлетворить нашего духа. Исшед от Бога, дух ищет Бога, желает вкусить Его благо и, пребывая с Ним в живом союзе и сочетании, успокаивается только в Нем. Когда достигнет этого, бывает покоен, а пока не достигнет, покоя иметь не может.

Что определяет достоинство человека?

Степень человеческого достоинства зависит от движений и действий духа. Отличительной чертой человека является присутствие в нас духа. Душа человеческая очень малым делает нас выше животных, а дух являет нас малым чем умаленными от Ангелов. Дух человека присущ ему как живая сила, свидетельствующая о своем присутствии живыми и ощущаемыми движениями.

Какие верования и убеждения составляют сердцевину духа?

Ведая Бога, человек и совестливость являет, и Бога чтит, и молится Ему, и ожидает будущей жизни, в которой примет воздаяние по делам своим. Сила, содержащая все такие верования и убеждения, есть дух. В каждом человеке дух есть высшая сторона человеческой жизни, сила, влекущая от видимого к невидимому, от временного к вечному, от твари к Творцу. Эта сила характеризует и отличает его от других живых тварей, живущих на земле. Она – неотъемлемая принадлежность нашего человеческого естества и у каждого проявляет себя своим образом.

Что делается с душой от соединения ее с духом, который от Бога?

От такого соединения душа преобразуется: из животной, какой является по природе, она становится человеческой, с указанными выше силами и действиями. Пребывая таковой, она обнаруживает сверх того высшие стремления и восходит на одну ступень выше, являясь душой одуховленной.

Такие одуховления души видны во всех сторонах ее жизни – мысленной, деятельной и чувствующей.

Что является в мыслительной части души от действия духа?

В мыслительной части души от действия духа появляется стремление к идеальности. Получая раздробленные и бессвязные знания, душа, согласно им, строит обобщения, делает выводы и добывает основные положения об известном круге вещей. Но, не довольствуясь этим, она стремится выше, отыскивая значение каждого круга вещей в общей совокупности творений. Душа имеет позыв к выявлению значения вещи, которое и есть ее идея. А этим и будет выявлено стремление к идеальности.

Что выявляется в деятельной части души от действия духа?

В деятельной части от действия духа является желание и производство бескорыстных дел, стремление стать добродетельной. Собственно, дело души в этой ее части есть устроение временного быта человека, да благо ему будет. Исполняя это назначение, она все делает по убеждению, что делаемое и приятно, и полезно, и нужно для устрояемого ею быта. Но, не довольствуясь этим, она совершает дела и начинания особенно потому, что они хороши, добры и справедливы. Душа стремится к ним со всей ревностью, несмотря на то, что они ничего не дают для временного быта и даже неблагоприятны ему.

В совести начертана норма святой, доброй и праведной жизни. Получив ведение о ней через сочетание с духом, душа увлекается ее незримой красотой и величием и решается ввести ее в круг своих дел и своей жизни, преобразуя ее по ее требованиям. И все сочувствуют такого рода стремлениям, хотя не все всецело предаются им.

В чувствующей части души что является от действия духа?

В чувствующей части души от действия духа является стремление и любовь к красоте. Собственное этой части души – воспринимать чувством благоприятные и неблагоприятные свои состояния и соотносить воздействия совне с мерой удовлетворения или неудовлетворения душевно-телесных потребностей. В кругу чувств вместе с этими «корыстными» чувствами мы видим ряд чувств бескорыстных, возникающих помимо удовлетворения или неудовлетворения потребностей, – чувств от услаждения красотой. Глаз не хочет оторваться от цветка и слух не желает оторваться от пения, ибо то и другое прекрасно.

Выше всего этого – наслаждение, доставляемое картинами живописи, произведениями ваяния, музыкой и пением, а из всего этого выше наслаждение поэтическими творениями. Изящные произведения искусства услаждают не одной красотой внешней формы, но особенно красотой внутреннего содержания, красотой умно-созерцаемой, идеальной. Эти явления – гости из другой области, из области духа. Бога ведающий дух естественно постигает красоту Божию и ею единою хочет наслаждаться. Красоту Божию созерцать, вкушать и ею наслаждаться есть потребность духа, есть его жизнь и жизнь райская. Душа, получив о ней ведение через сочетание с духом, влечется вслед ее. Постигая эту красоту своим душевным образом, она в радости бросается на то, что в ее круге представляется ее отражением, или сама придумывает и производит вещи, в которых чает отразить ее. Вот откуда эти гости – сладостные, отрешенные от всего чувственного чувства, возвышающие душу до духа и одуховляющие ее.

Степени жизни человека: Что о них можно сказать?

В жизни каждого человека есть несколько степеней: духовная, душевная и телесная. Между ними есть духовно-душевная и душевно-телесная. Всего пять ярусов. Но лицо человека одно, и это одно лицо живет то одной, то другой, то третьей жизнью. От жизни, которой живет человек, в нем создается особый характер, отражающийся и в его воззрениях, и в его правилах, и в его чувствах.

Лицо человека бывает или духовным с его духовными воззрениями, правилами и чувствами, или душевным с его душевными понятиями, правилами и чувствами, или плотским с плотскими мыслями, чувствами и делами.

Как проявляет себя каждая степень жизни?

Когда человек духовен, душевность и телесность продолжают иметь в нем место, только духовность остается господствующей, подчиняя себе и проникая собою душевность и телесность. Когда же человек душевен, его духовность и телесность присутствуют в нем, но душевность бывает господствующей, всем заправляет и всему дает свой тон и самую духовность облекает покровом душевности. Когда же человек плотян, его духовность и душевность исчезают, все у него оплотняется, и духовность с душевностью бывают плотяны, подчинены плоти и ею попраны, содержатся у нее в рабстве.

Свобода составляет ли существо духа и норму человечности?

Да, составляет. На какой бы степени жизни человек ни находился, другие его стороны остаются присущими ему. Ни на одной степени человек не бывает закабален так, чтобы и высвободиться из нее не мог. Он всегда имеет возможность переходить с одной степени на другую, ослабив одну сторону своей жизни и усилив другую. Так и духовный человек может ниспасть в душевность и телесность, и плотяный – подняться до духовности, когда тот возлюбит душевное и плотское, а этот взыщет духовного. Человек всегда свободен. Свобода дана ему вместе с самосознанием и вместе с ним составляет существо духа и норму человечности.

Отвечает ли человек за свое неодобрительное состояние?

Человек, себя познающий и свободный, есть виновник своего внутреннего состояния. Впав в состояние, которого одобрить нельзя, и оставаясь в нем, человек виноват в нем и будет держать ответ пред Богом и людьми. Так неодобрительно состояние, в котором мысли блуждают, парят и бурлят, желания непостоянны, будучи возбуждаемы страстями, и чувства сердца волнуются и мятутся по причине тех же страстей.

Как у человека созревает искушение?

Блуждание помыслов, непостоянство страстных желаний и тревоги сердца, непрестанно беспокоя нас, не дают ни одного дела сделать как должно и всегда почти сбивают нас с пути. Эта болезнь для нас неестественна, она нажита нами произвольно. Враг знает это и, покушаясь искусить кого-либо, старается столкнуть его в этот омут – сначала в поток помыслов, под ними потом зажигает страстные пожелания, а этими взволновывает сердце.

Кто доведен до этого, у того искушение созрело. Если не опомнится – падет, и, упав, увлекается в водоворот бурливых движений помыслов, пожеланий и чувств; иногда ненадолго, иногда надолго, а нередко и навсегда. Эта общая для всех болезнь, ее надо заметить в себе и, заметив, взяться за труд врачевания. Не следует, поэтому, выпускать из мысли, что внутри нам присуще нечто недоброе, всегда готовое сбить нас с должного и направить на недолжное.

Почему человек, сформировавший в себе душевность или плотяность, не безгрешен?

Такой человек виноват в том, что дал в себе господство тому, что не предназначено к господству и должно занимать подчиненное положение. И выходит, что душевность естественна, но быть душевным человеком – не естественно. Погрешность здесь в исключительном преобладании того, что должно стоять в подчинении.

Что характеризует человека Как человека настоящего?

Такого человека характеризует господство в нем духовности, ибо она становится его исключительным характером и настроением. Бывая духовным – он настоящий человек. Душевный же и плотяный – не настоящий человек. Будучи духовным, человек не может на давать должного душевности и плотяности, только держит их не жирно и в подчинении духу. Пусть не широка в нем душевность и крепко стеснена плотяность – всё он настоящий человек. А душевный, а тем более плотяный – не настоящий человек, каким бы славным не являлся он вовне. Он не имеет головы. Отсюда простой человек, боящийся Бога, выше многообразованного и элегантного, но не имеющего в своих целях и стремлениях угождения Богу.

Какова же норма человеческой жизни?

По своему естественному назначению человек должен жить в духе, духу подчинять и духом проникать все душевное, а тем более телесное, а за ними и свое внешнее – жизнь семейную и общественную. Это – норма!

Каково естественное назначение человека?

Естественное назначение человека – стоять на уровне человеческой жизни, поддерживать и хранить в себе духовность, оберегать себя от влияний и влечений душевно-плотяной жизни, водовороты которой готовы затянуть нас.

Что значит увидеть себя самого? Что отражается в совести?

Каждый человек может увидеть и определить – каков он – с помощью совести. Голос ее всегда чист и звонок. Она именуется гласом Божиим в духе человека. В ней отражается и то, какого мнения о нас или какой взгляд имеют на нас небожители.

Светлость и темнота души: Кто с ними взаимодействует?

Когда совесть говорит, что мы чисты во всем пред Богом и людьми, то это свидетельство совести отражается вокруг нашей души светом – и с неба нас видят светлыми. А если совесть укоряет, что мы нечисты, то мы видимы темными. Ближе всех небожителей видят нас Ангелы Хранители: кого темными, кого светлыми, судя по внутреннему настроению, постоянному или случайному.

Кроме Ангелов и святых, нас видят, невидимо для нас, и темные силы. Только они, когда душа светла, не могут на нее смотреть, боясь света, а смотрят на нее лишь тогда, когда она начинает помрачаться. Они всюду стаями шмыгают и, как только заметят потемневшую душу, тотчас нападают на нее огулом и начинают вертеть ее туда и сюда помыслами, страстными желаниями и волнениями чувств.

Между душой и телом есть место, где бесы подседают к душе и начинают возметать ее, как прах ветром. Они покушаются подкрасться и к светлым душам, но бывают отражаемы и поражаемы, как стрелой, лучами света. В Антиохии был волхв Киприан. Один юноша просил расположить к нему своим волхованием Иустину, прекрасную христианку, которую он хотел взять себе в жены. А она смотреть на него не хотела. Киприан посылал к ней несколько раз стоящих у него на службе бесов, чтобы они по-своему расшевелили в ней любовь к юноше, но те подходили к жилищу, а внутрь войти не могли. Возвращаясь, бесы говорили, что изнутри дома их отражает и попаляет свет, ибо та Иустина, как облаком каким, одета светом и им посмотреть на нее не удалось.

Вот пример того, какой светлой бывает душа, когда она бывает христианской, чистой в своей совести и преданной Господу.

Как наша душа может засиять наподобие звездочки?

Она может так засиять при чистой совести, когда страх Божий исполняет душу и хранит ее неприкосновенной. И тогда Господь, Который везде есть и все исполняет, посещает нашу душу; и она становится светом и сияет, как звездочка.

Сохранившись чистой и светлой, душа и на тот свет переходит по исходе из тела такой же светлой. Святой Антоний беседовал однажды со своими учениками и увидел полосу света, поднимающуюся к небесам. Всмотревшись в нее и различив, что там такое, он сказал: «Это Аммон святой восходит на небо в сопровождении Ангелов».

Кто же мы? И что надо для себя решить?

Мы – душа (с духом). И нам надо, отвлекшись от всего вне нас сущего и от самого тела, войти в себя, порассмотреть все и решить: как нам быть, чтобы жить в духе и им одухотворять и душу, и тело, и все свое внешнее.

Что означает понятие «деятельность»?

Понятием деятельность характеризуется активность человека. Результатом деятельности становится определенный продукт. Так, делая свои дела, человек делает их для Бога и спасения своей души, а также для общества, в котором живет и трудится. В своем труде человек использует Божие содействие (благодать), знания и опыт других людей. Особенно это видно на примере молитвенного обращения к Богу и святым Его.

Каким образом святые слышат наши молитвы?

Молитвенная деятельность человека – одна из главных. Мы и святые – два однородных явления. У нас одинаковая благодатная среда, которой окружены святые и наши души. Она-то, эта среда, обеспечивает связь святых и нас друг с другом (как радиосвязь в мобильных телефонах). Когда истинная молитва – сердечная – подвигнется в душе, активизируется, тогда она, как луч света или радиосигнал, долетает до святых и говорит им, чего мы хотим и о чем молимся. Между нашей молитвой и услышанием нет промежутка – только надобно, чтобы молитва шла из сердца. Оно у нас аппарат мобильной связи. Те же молитвы, которые не из сердца, а из головы только и с языка идут, не дают луча (радиосигнала), восходящего на небо, и не бывают услышаны там. Да это и не молитва, а только молитвенные приемы.

Что такое сердечная молитва?

Сердечная молитва – это молитва, идущая из сердца, а не только языком произносимая и умом омысливаемая. Только такая молитва есть жизнь и деятельность духа. Тут дух в Боге пребывает и с Ним единится, и в этом сила его жизни и деятельности. Только тогда дух живет, когда так молится. Когда же нет такой усердной молитвы, то это значит, что дух замер, если не совсем заглушен.

Кто для нас является возбудителем молитвы?

Чтобы молиться сердечной молитвой, ее необходимо испросить у Бога или возбудителем ее иметь Ангела Хранителя. Она приходит и отходит. Из этого не следует, однако, что нам позволительно оставлять молитвенный труд.

Молитвенный труд: от чего он зависит и на что опирается?

Сердечная молитва приходит к тому, кто в ней упражняется, а кто не упражняется, к тому не приходит. Святые отцы много трудились в молитвенном делании и этими трудами возгревали в себе молитвенный дух. Как они этого достигали, изложено ими в их писаниях. Все ими об этом сказанное составляет науку о молитве, которая есть наука из наук. Важнее молитвы ничего нет. Следовательно, и трудиться над нею должно усерднее и больше всего.

Молитвенный труд опирается на смиренные о себе мысли и чувства, которые родственны чувствам ангельски. Как смиренны и светлы Ангелы! Они смиреннее всех людей. Смиренная душа всегда светла. Омрачение души начинается, когда она станет много о себе думать, ибо это дело темных сил.

Какова цель человеческой жизни на земле?

Каждому человеку необходимо определенно знать цель своей жизни. Общее положение такого. Поскольку есть загробная жизнь, то цель настоящей жизни сфокусирована на ней. Отсюда закон жизни каждого человека – все силы употребить на достижение этой цели.

Какие дела нам необходимо делать, чтобы цель жизни была выполнена?

Устремленность к цели жизни дает человеку возможность увидеть свет, разливающийся от этой целеустремленности на временное наше пребывание на земле и на все дела.

Первое, что откроется, будет убеждение: все земное есть только средство для жизни вечной. Пользование этими средствами имеет один закон: употреблять их и пользоваться ими, чтобы они вели к цели, а не отклоняли от нее и не перечили ей. Отсюда необходимость смотреть на небо и каждый шаг своей жизни соразмерять с подобным восхождением.

Второе. Надобно делать дела, которые идут в руки в том кругу и обстановке, где протекает наша жизнь. И надо верить, что именно они есть наше настоящее дело, больше которого от нас и не требуется. Не правильно думать, будто бы для неба надо предпринимать большие и громкие дела. Совсем нет. Надобно только их делать по заповедям Божиим. Что же именно? Ничего особенного, а только то, что всякому представляется по обстоятельствам его жизни, чего требуют частные случаи, с нами встречающиеся.

Как понять определение Божье о нашей жизни?

Участь каждого человека устраивает Бог, и все течение жизни каждого – тоже дело Его всеблагого примышления. Следовательно, и каждый момент, и каждая встреча. Например, к нам приходит бедные – это Бог его привел. Что же надо делать? – помочь. Бог, приведший к нам бедного, желает, чтобы мы поступили с бедным как угодно Ему. И Он, смотрит на нас, как мы в самом деле поступаем. Ему угодно, чтобы мы помогли. Поможем, угодное Богу сделаем – и сделаем шаг к конечной цели: наследию Неба. Обобщая этот случай, увидим: во всяком случае и при всякой встрече надобно делать то, что хочет Бог, чтобы мы сделали. А чего хочет Он, это мы верно знаем из предписанных нам заповедей. Поэтому и цель – блаженная жизнь за гробом, а средства – дела по заповедям, исполнения которых требуют все случаи жизни. В этом ясность и простота. И нечего нам томить себя мудреными задачами.

Как избрать и определить образ своей жизни?

Самому человеку это не по силам. Лучше всего и надежнее принять с покорностью, благодарностью и любовью то определение, которое изрекает Бог течением обстоятельств жизни. А наше об этом думание: придать себя в руки Божьи и молиться, чтобы Он устроил, как находит лучшим, чтобы наша судьбина не мешала, а способствовала достижению блаженной жизни за гробом, не мечтая о блистательной участи. Таким образом настроившись, необходимо с терпением ждать, что изречен о нас Господь. Изречет же Он стечением обстоятельств и волей родителей, духовника. Утвердившись в этих мыслях и успокоюсь в Боге, нам следует жить, не строя пустых планов и делая дела, которые лежат на нас в отношении к родителям, братьям и сестрам, к другим родным и ко всем людям. Нельзя думать, что эта жизнь – пуста. Все, что мы будем делать в означенном порядке, будет делом. И если делать его с сознанием, что так следует по заповедям и что так хочет Бог, то дело станет угодным Богу.

Какое место во всем этом отводится сердцу?

Во всех этих размышлениях сердце должно непременно участвовать, но нам следует держать свое сердце на привязи, а то оно может нагородить глупостей.

Что означает подготовка к вечности?

Господь дал нам земную жизнь, чтобы мы имели возможность подготовиться к вечной. Эта жизнь короткая, а той не будет конца. Поэтому в продолжении этой короткой жизни необходимо заготовить провианта на целую вечность. Всякое доброе дело туда отходит, как небольшой вклад. Из всех таких вкладов составится общий капитал, процент из которого и будет определять содержание вкладчика на целую вечность. Кто больше пошлет туда вкладок у того и содержание будет богаче; Кто меньше – у того и содержание будет менее богато. Господь всякому воздает по делам его.

Каков строй христианской жизни должен у нас быть в связи с этой заботой?

Побольше переслать вкладов в вечную жизнь является важной заботой христианина. И забота эта не мудрена и не тяжела по слову Господа: Иго Мое благо и бремя Мое легко есть. В свете этой заботы строй христианской жизни может быть определен так: веруй в Бога, в Троице полоняемого, спасающего нас в Господе Иисусе Христе. Благодатью Святого Духа, и, принимая благодатные силы через Божественные таинства Святой Церкви, живи по заповедям Евангелия, воодушевляясь упованием, что Бог за малый посильный наш труд, ради веры в Господа Спасителя и послушания Ему, не лишит нас небесного. Надо, таким образом, веру сочетать с делами и дела с верой.

На чем в этом строй жизни должно быть сосредоточено наше всецелое внимание?

Все наше внимание должно быть сосредоточенно на исполнении заповедей, ибо вера без дел мертва. Господу было угодно ценность наших дел определить не их широтой и великостью, а нашим внутренним расположением при делании их. Если будем внимать себе, сможем поминутно делать дела богоугодные. Для этого нет нужды ходить за море, а смотреть нужно около себя всякий день и час. На чем увидим печать заповедей, то следует исполнять неотложно в убеждении, что именно этого дела, а не другого, требует от нас в этот час Бог.

С чего следует начинать свою работу Господу?

Свою работу Господу следует начинать с водворения мысли и уверенности, что всякую минуту мы работаем Господу. Тогда к нашему сердцу начнет приливать покой. Это начало всеобнимает. Поэтому всякий шаг, всякое слово, даже движение и взгляд можно обратить в средство ходить в воле Божией, и, следовательно, поминутно двигаться к последней цели.

Ярусы жизни: как они влияют на покой человека?

У человека есть три яруса жизни: духовный, душевный и телесный. Каждый из них дает свою сумму потребностей, естественных и свойственных человеку. Эти потребности не все одного достоинства, но одни выше, другие ниже. Соразмерное удовлетворение их дает человеку покой. Духовные потребности выше всех. Когда они удовлетворяются, созидают покой. А когда они не удовлетворяются, то, будь все другие богато удовлетворяемы, покоя не бывает. Почему удовлетворение духовных потребностей называют единым на потребу.

Когда в душе человека водворяется гармония?

Она водворяется тогда, когда духовные потребности, удовлетворяясь, учат человека поставлять согласие с ними удовлетворение и прочих потребностей. В этом случае ни то, чем удовлетворяется душа, ни то, чем удовлетворяется тело, не противоречит духовной жизни, а ей способствует. И в человеке водворяется полная гармония всех движений и обнаружений его жизни: гармония мыслей, чувств, желаний, предприятий, отношений, наслаждений. И это – рай.

Почему в душе человека может появляться внутренняя дисгармония или беспорядочность?

Она появляется, когда дух не удовлетворяется и это единое на потребу забыто. От этого забвения все другие потребности разбегаются в разные стороны и каждая требует своего. Этих потребностей много, и голоса их, как шум на базаре, оглушают бедного человека, и он мечется туда и сюда как угорелый за удовлетворением их. Но покоя никогда не имеет, потому что, когда одна удовлетворяется, другие не довольствуются тем. Они не считают себя чем либо ниже той, которая почтена удовлетворением, настойчиво требуют своего, как у матери, когда она накормит одного ребенка, а другие пять кричат. Оттого внутри такого человека шум, гам, разволока во все стороны и во всем беспорядочность. Такой человек всегда недоволен, всегда в туге. То, утомившись, он стоит в туге, выпучив глаза и недоумевая, что бы начать делать; то кружится и кружится. И это есть суета и крушение духа.

Где таится зародыш беспорядочности?

Беспорядочность в семьи и общества вошла изнутри человека. Не будь ее внутри, не было бы ее и вовне. Теперь внешнее отдает обратно внутреннему то, что от него получило. Но внутрь то оно откуда вошло? Внешнее бурление воздействует внутрь и там себя воспроизводит, потому что зародыш его и предрасположение к нему есть уже внутри. Внешние влияния не дают ничего нового, а только возбуждают то, что уже есть внутри.

Например, дети прокаженных родителей рождаются хорошенькими и растут совсем здоровыми. Но проходит время, проказа появляется и у них, и они начинают быть как родители их и как все другие прокаженные. Откуда она? Вышла изнутри! А туда как попала? Получена вместе с рождением. Итак: если мы видим внутри себя беспорядочность и смятение мыслей, чувств, желаний, начинаний, дел и кружимся в них, то это потому, что зародыш всего этого внесен в наше естество. И этот зародыш беспорядочности, раскрываясь вместе с раскрытием наших сил и потребностей, вносит в них смятение и делает, таким образом, нашу жизнь смятенной и бурливой.

  Откуда в наш внутренний мир Пришло смятение и беспорядок?

Мы веруем, что такой зародыш не Творцом при сотворении человека вложен в наше естество. Он принесен после сотворения – силой падения наших прародителей, которые, приступив заповедь, повредили и расстроили наше естество. Это человеческое естество расстроенным и поврежденным они передали и своему потомству, всему роду человеческому. Так оно перешло к нам и служит причиной того смятения и той беспорядочности внутри нас, от которой происходят все беспорядки и вовне, в частной и общественной жизни каждого человека.

Природна ли эта беспорядочность?

Беспорядочность, которую мы получаем в зародыше вместе с рождением, не принадлежит природе человеческой. Она не существенна в нашей человеческой природе, так, чтобы без нее человек был бы уже не человек, а, напротив, без нее то человек и бывает настоящим человеком. Беспорядок, спровоцированный в нас грехом прародителей, есть наша болезнь. Только после устранения ее мы можем являться здоровыми и в том виде в каком нам следует быть по естеству и каким оно вышло из руки Творца.

Какого надо держатся убеждения, чтобы в нас родилась ревность к уврачеванию этой болезни?

Мы должны держатся убеждения, что прирожденные нам смятения и беспорядочность не являются сущностью нашей природы. Они втиснулись между природными частями и их расстраивают своим ненормальным присутствием. Это расстройство входит в деятельность каждой части души и расстраивает их взаимные отношения. Своим присутствием смятение и беспорядочность производят в душе страдания и муки и, тем самым, свидетельствуют, что они противны природе человека, потому они томят и мучают душу. Что природно человеку, то составляет радость жизни.

И еще: если бы беспорядочность была природна человеку, то освобождение от нее делало бы человека не человеком. Но мы знаем Человека, Который был совершенно свободен от этого, и все же был настоящим Человеком. Знаем так же, что все, кто облекаются в Него, получают власть очищать себя, как он чист есть (1Ин. 3, 3) и являются подобными Ему.

Что следует понимать под словами: “пагубное нечувствие”?

Пагубное нечувствие появляется в нас, если болезнь смятения и беспорядка мы ошибочно считаем данностью нашей природы, не подлежащей врачеванию. Эта болезнь останется с нами навсегда, – думают таковые, – сколько ни трудись над ее изгнанием. Принимая такую мысль, человек склонен опускать руки и предавать себя распутству так, что делает всякую нечистоту (Еф. 4, 19). В этом и состоит его пагубность.

Итак, какое же убеждение правильное?

Правильным является убеждение, что беспорядочность наша чужда нашей природе. Не сотворены мы так, что ничего с собой не поделаешь. И если возьмемся за себя как следует, то справимся с собой.

Как прародительское преступление изменило человека?

Прародительское преступление изменило человека так, что природа наша, оставаясь той же, с теми же законами и требованиями, испытала на себя превратную направленность сознания и свободы. Они направились не туда и через это возмутили в нас взаимное соотношение наших частей и сил. Нарушив их первообразный строй, они внесли расстройство в общую деятельность и жизнь человека, породив из себя особый класс разрушительных сил – страсти, неестественные нам но возымевшие такую власть, что всеми нашими силами заправляют, как им угодно.

Каковы свойства и движения нашего духа?

Бог создал человека для блаженства через живое общение с ним. Для этого и вдунул в лицо его дыхание Своей жизни. Это и есть наш дух. Существенное свойство духа – сознание и свобода, а существенные движения его – исповедание Бога, Творца, Промыслителя и Воздаятеля; чувство полной от него зависимости. Выражающейся в любящем воззрении на Бога, непристанном к Нему внимании и благоговейном страхе перед ним; желание творить всегда угодное Ему по указанию совести; отрешения от всего, чтобы вкушать Единого Бога и Им Единым жить и наслаждаться.

Откуда у духа сила властвовать над душой и телом?

Человеку даны в духе сознание и свобода, но не затем, чтобы он зазнался. Они даны ему для осознания, что все имеющееся у него дано ему Богом. А так же для того, чтобы жить в Боге, сознательно и свободно направляя все к этой единой цели. Когда человек так настроен, то пребывает в Боге, и Бог пребывает в нем. Бог, пребывающий в человеке, дает его духу силу властвовать над душой и телом, а далее и над всем, что вне его. Таково и было первоначальное состояние человека. Бог являлся прародителем и подтверждал все это Своим Божественным словом. Он наставлял их – Его Единого знать Ему Единому служить, в воле Его Единого ходить. Чтобы они не запутались в соображениях, как это все выполнять, Господь дал им небольшую заповедь: не вкушать плодов от одного дерева, названного Им древом познания добра и зла. Так и начали жить наши прародители и блаженствовали в раю.

Как возникли у первых людей хульные помышления о Боге?

Эти помышления возникли у первых людей под воздействием на них падших прежде того по гордости духа лукавого. Он позавидовал блаженству первых людей и сбил их с пути, наустив их преступить данную им небольшую заповедь. Он обольстительно представил Еве, будто со вкушением запрещенного плода они вкусят такого блага, которого без вкушения и вообразить не могут, станут как боги. Они поверили и вкусили. Дело вкушения, может быть, не велико, но худо, что поверили, не зная кому. Может быть, и это не так бы было важно, если б не те страшные преступные мысли и чувства к Богу, которые, как яд, влил в них злой дух. Он наговорил им, что Бог запретил им вкушать от древа затем, чтобы они не сделались богами. Этому они поверили.

Какое враждебное Богу решение составил себе человек?

Когда прародители поверили злому духу и его обольстительным мыслям, то приняли и хульные о Боге помышления, будто бы Бог завидует им и неблагожелательно к ним относится. Приняв такие помышления, они не могли миновать и некоторых недобрых к Нему чувств и своевольных решений: так мы же сами возьмем то, до чего Ты не хочешь допустить нас. Так вот Он какой, засело у них в сердце о Боге, а мы думали, что Он такой благой. Ну, так мы сами устроим себя наперекор Ему. Вот эти то мысли и чувства были страшно преступны! Они то и означают явное отступление от Бога и враждебное восстание против Него. У них внутри произошло то же, что приписывается злому духу: выше облак поставлю престол мой и буду подобен Вышнему. И это не как летучая мысль, а как враждебное решение.

Как наш дух остался без власти?

От принятого враждебного решения сознание зазналось и свобода засвоевольничала, приняв на себя устроение своей участи. Отпадение от Бога совершилось полное, человек отвратился от Него неким враждебным восстанием против Него. За это и Бог отступил от таких преступников – и живой союз прерван. Бог везде есть и все содержит, но внутрь свободных тварей входит, когда они предают себя Ему. Когда же в самих себе замыкаются, тогда Он, не нарушает их самовластия. Он хранит их и содержит, но внутрь не входит. Так прародители наши остались одни. Если бы они поскорее покаялись, может, Бог возвратился бы к ним, но они упорничали и при явных обличениях не сознались, что виноваты. Последовал суд и наказание изгнанием из рая.

Итак, что же произошло внутри человека? До того момента дух был властен над душой и телом, потому что состоял в живом общении с Богом и от Него получал силу. Когда пресеклось живое общение с Богом, пресекся и живой приток Божией силы. Дух, оставленный себе, не мог уже быть властителем души и тела. Дух был ими увлечен и душа и тело завладели им. Над человеком возобладала душевность а через душевность и телесность. И стал человек душевен и плотян. Дух хоть тот же, но без власти. Он заявляет о своем существовании то страхом Божьим, то тревогами совести, то недовольством ничем тварным, но его предъявлений не берут во внимание, а принимают только к сведению, всю заботу обращая на устроение здешнего быта, к чему и предназначена душа. И быта более вещественного, потому что здешняя жизнь посредствуется телом и все телесное, как осязательное, кажется нужнее.

Когда беспорядочность стала характерной чертой людей?

Когда изменились соотношения частей нашего естества, человек уже не мог видеть вещи в настоящем виде, не мог держать в должном порядке свои потребности, желания и чувства. Они пришли в смятение, и беспорядочность стала характерной чертой людей. Это недоброе состояние усугубилось страстями, которые вошли в человека и тиранят его. Страсти вошли вместе с самостью. Как только произнеслось внутри праотца: так я сам, так самость внедрилась в него. В ней яд и семя сатанинское. Из самости потом развелось все полчище страстей: гордость, зависть, ненависть, скорбь, уныние, любоимение и чувственность – со всеми их многочисленными и многообразными порождениями. Расплодившись внутри, страсти еще более возмущают и без них смятенное там состояние. В том существо болезни, именуемой беспорядочность.

Почему человеку стало присуща безмерность в потребностях и желаниях?

Потому что дух зазнался и засвоевольничал, потерял свою власть и подпал под владычество души и тела и всего внешнего. Отсюда смятение душевно-телесных потребностей и желаний, особенно их безмерность. Эту безмерность сообщает им от себя дух, ими порабощённый. Сами по себе эти потребности мерны и не бурливы. То, что они меры не знают и бурлят, – это оттого, что дух бушует в них, ибо у него от природы энергия безграничная. Отсюда обжорство, пьянство, накопление денег… и прочее многое, чему человек не знает меры. Но главная болезнь – страсти – пришлые тираны.

Как восстанавливается власть духа Над душой и телом?

Поняв, как вошла в нас болезнь, мы должны начать действовать против нее. Раз отпали от Бога, значит, надобно воссоединиться с Ним. Отпали, усомнившись в слове Бога, – надо восстанавливать полную верую этому слову. Потеряв веру Богу и в Бога, приняли мы пагубное решение, так я сам – вот это я сам надо уничтожить. Когда образовалось это пагубное я сам, дух наш потерял свойственную ему силу властвовать над душой и телом и, напротив, сам под­пал под иго рабства – надо восстановить эту власть духа. Когда власть духа пресеклась, потребности души и тела разбрелись в разные стороны и в желаниях наших произошло смятение – необходимо все эти потребности опять привести к единству и устано­вить в их чине взаимоподчинения. Вместе с пагубным я сам втиснулась в круг нашей жизни стая страстей, подобно диким зверям, терзающим нас, и надо эти страсти изгнать.

Можно ли своей властью решить вопрос

о воссоединении с Богом?

Воссоединение с Богом – это главнейшее наше дело. Своей властью осуществить его мы не можем. Мы можем желать и искать воссоединения, но устро­ить его – дело не наших рук. Кто может втиснуться в область Божию или сам проложить дорогу к Нему? Кто силен взять у Бога, что желает, тем более пону­дить Бога быть в нас, чтоб и мы были в Нем? Каясь, не можем ставить Богу условия. А само по себе покаяние, что оно? Ушибся и больно – что тут?

Воссоединение с Богом не в нашей власти. Усло­вия воссоединения, и образ совершения, и все сюда относящееся не в наших руках. Между тем оно важ­но, ибо совершись воссоединение – все прочее пой­дет уже само собой. Тотчас возьмет силу дух, подчи­нит себе душу и тело, упорядочит потребности и желания и выгонит страсти. Но ему-то самому как состояться? Богу угодно было установить закон и порядок этого воссоединения. Поспешим принять его с полной верой и воспользоваться им с теплой благо­дарностью человеколюбивому Богу.

Что нужно человеку для восстановления силы своего духа?

Для восстановления нашего духа и воссоедине­ния его с Богом необходимо, чтобы Дух Божий нис­ходил на него и оживлял его. Чтобы открыть путь нисхождению Духа Божия, снисшел, воплотился, пост­радал, умер на Кресте, воскрес и вознесся на Небо Единородный Сын Божий. В таком отношении по­ставляет дело Свое к Святому Духу Сам Сын Бо­жий. Объявив ученикам Своим о Своем отхождении ко Отцу и возбудив тем скорбь в них, Он говорил им: «Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо если Я не пойду, Утешитель не придет к вам» (Ин. 16, 7). И еще прежде святой евангелист Иоанн Богослов, объясняя слова Господа: «Кто ве­рует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой», присовокупил: «Сие ска­зал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо ещё не было на них Духа Святого, потому что Иисус ещё не был прославлен» (Ин. 7, 38–39). Надлежало прославиться Сыну Божию, смирившему Себя в воплощении и страдании, чтобы пришел и пребыл с верующими в Него Дух Святой. Он при­шел и стал пребывать, и Его пребывание в верую­щих так неотложно, что другой апостол с изумлением вопрошал о них: «Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас» (1Кор. 3, 16).

Как Сын Божий совершает наше воссоединение с Богом?

Совершая его, Сын Божий воплотился, пострадал плотию, умер на Кресте, воскрес, вознесся на Небо и послал от Отца Духа Святого, Который, принимае­мый верующими в Сына, исполняет в них то, о чем молился сей Сын: «Якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будут» (Ин. 17, 21).

Дух Святой, сочетаваясь с духом тех, кто верует в Сына Божия, и оживляя его, воссоединяет его с Бо­гом. Это именуется новым рождением от Бога, кото­рое делает верующих чадами Божиими по благода­ти, как говорит святой Иоанн Богослов: «А тем, ко­торые приняли Его... дал власть быть чадами Божиими, которые не от крови... но от Бога роди­лись» (Ин. 1, 12–13). И стало законом духовной жиз­ни о Христе Иисусе: «Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие, ибо толь­ко рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3, 5–6).

Какое необходимо соблюдать условие

для восстановления в нас истинной жизни?

Чтобы истинная жизнь в нас восстановилась, нам необходимо принять и содержать все сказанное выше с простотой и искренностью детской веры. Если станем пытать – подойдет враг и, как некогда Еве, нашепчет нам соблазны и поколеблет веру, а через это лишит и плодов веры. Как тогда непонят­но было, как от вкушения плода могли произойти такие последствия, однако они произошли именно от этого вкушения, так и теперь непонятно, чего ради надлежало Сыну Божию воплотиться и пострадать и потом, вознесшись, ниспослать Духа для восстановления нас. От искренней веры в такое устроение истинной жизни будет зависеть наше воссоединение с Богом и восстановление силы нашего духа. И все, кто принимали и принимают его с верой, восстанавливаются.

В чем выражается дар примирения нас с Богом?

Этот дар выражается в том, что Единородный Сын Божий становится для нас Источником истинно че­ловеческой жизни. Воплотившись нас ради, Он при­мирил нас с Богом. Вознесшись на Небо и воссев одесную Отца, Он ходатайствует о нас Своим при­мирительным ходатайством. В Своем человечестве он явил, каким теперь надлежит быть человеку. И все верующие, когда получают новое рождение, получа­ют семя христоподобной жизни. Крестящиеся во Христа – во Христа облекаются. Производит это об­лечение благодать Святого Духа.

Каким нам видится

восстановительное действие Бога в нас?

Восстановительное действие в нас идет нераздель­но от Бога, в Троице поклоняемого. И нам не следует разделять между Сыном Божиим и Святым Духом. Вот почему апостол Петр, изъявляя свое благожела­тельное приветствие тем, кому писал Послание, гово­рит: «По предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа: благодать вам» (1Пет. 1, 2).

Восстановительное действие в нас Бога, в Троице поклоняемого, есть Его общение с духом нашим. Это общение не от Единого Лица бывает, но от нераздель­ного в Трех Лицах Бога. Почему и говорится, что и Сын, и Дух Святой, и Отец входят в общение с нами. Господь Спаситель, хотя сидит одесную Бога Отца, но по обетованию Своему с нами есть во все дни (Мф. 28, 20), и это не внешне, а внутренне. Он говорит: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23). Вот Отец и Сын вселя­ются в нас и живут через веру и любовь, выражае­мую исполнением заповедей. В этом великая и неиз­реченная к нам милость Божия! Триипостасный Бог живет в нас, если мы верны условиям, в которых это бывает.

Как готовится в нас обитель для Бога

Общение с Богом совершается в нас благодатью Святого Духа. Он готовит в нас обитель и вместе с Богом Отцом и Богом Сыном вселяется в нас. Дух Божий, сокровенно действуя на наш дух, приводит его в движение. Пришедший в движение дух наш восставляет в себе естественное свое боговидение: Бог есть, Он все содержит и есть Мздовоздаятель.

Осознание этого восставляет чувство всесторонней зависимости от Бога и оживляет страх Божий. То и другое растревоживает совесть – свидетельни­цу и судию дел наших и чувств, среди которых ред­ко встречается такое, на что благоволительно воззрел Бог. Встревоженная совесть вместе со страхом Божиим и чувством всесторонней зависимости от Бога по­ставляет человека в чувство безысходности своего положения: куда пойду? куда побегу? Но бежать не­куда: пойман и в руках Бога – Судии и Воздаяте- ля. Чувствуется гнев Божий с небесе на всякую не­правду (Рим. 1, 18).

Какое значение имеет благовестие Евангелия

для пробуждения нашего духа?

Благовестие Евангелия выводит человека из беды. Без Евангелия пробуждение духа нашего было бы пагубно, ибо неизбежно ввергало бы в отчаяние. Но благодать Божия устраивает так, что истинное про­буждение духа совершается и сопутствуется Еван­гелием. У кого внутри от пробуждения духа образу­ется искание, тому Евангелие возвещает: иди под сень Креста и спасешься. Сын Божий, воплотившись, умер на Кресте во очищение наших грехов. Веруй в это и получишь отпущение и встретишь милость Божию. Апостолы всегда так делали, проповедуя Евангелие. Пробудят и говорят: веруй в распятого Господа – и будешь спасен. Так апостол Петр в первую проповедь, в день сошествия Святого Духа, встревожил и устра­шил иудеев до того, что они начали кричать: что же нам делать? куда деваться? И тогда он сказал им:

«Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов» (Деян. 2, 38).

Каким образом мы делаемся причастниками

евангельских благ?

Причастниками евангельских благ мы делаемся через участие в Таинствах Церкви. Находясь в край­ней беде и встречая указание на исход и прибежи­ще, мы с великой ревностью хватаемся за него. Так и дух наш, вняв благочестию спасения в Господе, всей силой емлемся за Него с благонадежием и готовнос­тью все сделать, лишь бы сделаться причастником евангельских благ, такое настроение нашего духа делает его готовым к богообщению, и благодать Святого Духа через посредство Таинств вселяется внутрь. Верующий кается, крестится и принимает дар Святого Духа (Деян. 2, 38). Это и есть живое и действенное богообщение. Обязательно оно прояви­лось во время первоначальной проповеди святых Апостолов, проявилось и после них и проявляется доселе, когда при этом всё с нашей стороны испол­няется достодолжно.

Какой момент самый важный с нашей стороны,

чтобы стать спасенным?

Дух Божий, возбуждая благовестием, указывает нашему духу, за что надо взяться. Это действие от Бога. Но, сделав это, Бог останавливается и ждет на­шего произволения. Своими первыми действиями Бог как бы спрашивает: хочешь выйти из беды? Вот что делай. Момент этот самый важный. Склонившийся на указание – открывает вход дальнейшим действи­ям благодати, которая и вводит потом его в область спасенных. Несклонившийся – пресекает дальней­шие действия благодати и остается в среде погибаю­щих. Апостол Павел проповедует в ареопаге. После проповеди святой Дионисий и еще кое-кто идут вслед его и крестятся, а из прочих кто говорит: «Чему это учит суесловный сей?», а кто: «Приходи в другой раз, послушаем тебя». Бог никого не неволит, а пред­лагает выбор, и только того, кто изберет спасение, спа­сает. Если бы не требовалось наше произволение, Бог всех бы в одно мгновение сделал бы спасенными, ибо всем хочет спастися. Наше произволение не всегда разумно бывает, упорствует и Самому Богу не вни­мает. Вот и гибнем.

Какой момент, присущий нашему духу,

мы должны держать в поле нашего зрения?

Стоящему на стороне спасаемых всегда присущ один очень важный момент. Он слагается из следую­щих действий: благодать возбуждает чувство край­ности положения, а благовестив указывает выход из него. К чувству беды прилагается сознание, что сам во всем виноват, и тогда надо раскаяться в том и уверовать в действенность предлагаемого обра­за спасения. Возжелать именно этим действием спа­стись и возыметь в нем благонадежие. После этого изъявить полную готовность всеусердно делать всё, что указано будет как условие спасения. Когда всё это произойдет в нашем духе, нам останется только к Таинствам приступить – и богообщение совер­шится.

Какая деятельная сила препровождает нас во спасение?

Такой деятельной силой является готовность де­лать все, что потребуется для спасения. Когда мы раскаиваемся, возжелаем спасения в Господе и возы­меем благую надежду на спасение, то эти условия есть действия, происходящие внутри и довольству­ющиеся тамошним проявлением. Это действия покоя. А готовность делать всё, что потребуется, есть настоя­щая деятельная сила во спасение, ибо она от нас за­висит. Она – источник спасительной деятельности и жизни спасенной. Эта готовность, пока нами одни­ми изъявляется, слаба бывает, а когда благодать Божия внутрь вселится, тогда становится всесильной, не знающей препон, все преодолевающей. Она есть ненасытимая ревность о богоугождении и всеусердном исполнении воли Божией при всей вере в Гос­пода и благонадежие спасения в Нем Едином. Она исполняет предвечное определение Божие быть нам святыми и непорочными пред Ним в любви (Еф. 1, 4), для чего и делает нас Господь ревностными к доб­рым делам (Тит. 2, 14).

С какой целью нам необходимо ревновать о ревности?

Это необходимо для того, чтобы она всегда была у нас налицо, и тогда благодать Божия со своей сторо­ны не пропустит все сделать с преизбытком. Когда есть данная ревность в области веры и искания спасения, тогда все есть, и дело нашего спасения несомненно имеет место и идет к своему концу. А когда нет ее, то теряется всё: не ревнующий о спасении непричастен спасения.

Источник такой ревности в воздействии благодати Святого Духа на наш дух. От такого воздействия дух восстанавливается в своей силе и правах, ибо воссоединяется с Богом благодатью и действием Святого Духа. Признак такого воссоединения – действенная, живая, горящая, неутомимая ревность.

Когда у нас есть такая ревность, значит, восстановлен в нас дух, и он заберет в свои руки и душу, и тело – только не угашайте его. Он заберет все потребности нашего естества и все наши отношения, житейские и гражданские, и все направит к одному: богоугождению и спасению. Предостережение здесь одно: не смешайте эту ревность с другой ревностью, душевной.

В чем проявляется ревность духовная?

Духовная ревность истощается на угождение Богу и спасение души. Она преисполнена страхом Божиим и хранит непрестанное внимание Богу. Она всячески заботится ничего не угодного Богу не допустить ни в мыслях, ни в чувствах, ни в словах, ни в делах и все сверяет с совестью, которую хранит чистой, как зеркало. Свое сердце она соблюдает от всяких прилеплений к чему-либо кроме Бога и вещей Божественных. Своими надеждами она переселяется в мир иной, отсекая все земные надежды. Она не чуждается и того, что нужно для жизни временной, но все в ней для ревности поделив, а дело одно: угождение Богу и спасение, то есть предстоящие Богу и служение Ему.

Какова суть душевной ревности и ее виды?

Ревность душевная – это сильная ревность. Она обращена всецело на устроение временного быта. Это ревность к науке, художеству, промышленности и торговле, к житейскому и гражданскому образу жизни. Эта ревность готова довести человека до беды, ибо когда какая-либо из них завладеет вниманием и силами человека, то она гасит ревность духовную. Есть еще ревность суетная о нарядах, вещах и подобном, есть еще ревность злая – порочная и грешная, обращенная на удовлетворение страстям. Эти последние не только охлаждают ревность духовную, но совсем враждебны ей. Они в самом человеке подавляют ревность духовную, если она каким-либо образом зашевелится в совести, и в других гонят ее и преследуют.

А как же духовная ревность относится к душевной?

Духовная ревность не гонит душевной, она только умеряет ее и упорядочивает; направляя ее к своим видам, она не позволяет ей ревновать о чем-либо противном ей самой. Она прогоняет только суетную и страстную ревность и не допускает им даже показываться в круге жизни человека, которым сама завладела. В одном только она и душевной ревности не дает хода – когда видит, что дела и занятия по удовлетворению этой ревности (научной, художественной, семейной жизни, гражданской службы) не дают простора ей самой, теснят ее, охлаждают и гасят. Тогда она человека, которым завладела, совсем исторгает из порядков жизни душевных и уводит его туда, где только и занимается, чтоб удовлетворить ее – ревность духовную.

Каковы же качества духовной ревности?

По своему качеству духовная ревность – это огонь, который Господь низводит на землю. Этот огонь, падая на землю нашего естества, поядает там все непотребное, а требуемое переплавляет и очищает. Ее разумел Апостол, когда писал к Фессалоникийцам: «Духа не угашайте» (1Фес. 5, 19). Дух сей – есть Дух благодатный, и Его присутствие в нас свидетельствуется горением духовной ревности. И гаснет он, когда гаснет эта ревность. Ее же разумел он, когда поучал Римлян: будьте «терпением не ленивы, духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12,11).

В чем выражается действенность и направленность духовной ревности?

Тщательность и неленостность есть эта самая ревность. Горение духа есть свидетельство ее присутствия и действенности. Работа Господу есть направление и дух этой ревности. Направляя эту ревность, тот же апостол Павел заповедует Филлипийцам: «Что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте... и Бог мира будет с Вами» (Флп. 4, 8–9). Вот о чем ревнует дух оживший, сочетавшись с Богом, и, следствие такой ревности, сохраняющий такое сочетание. За это-то Бог мира пребывает с ним – благо, выше которого другого нет.

Как определяет должное направление ревности святой апостол Павел?

Давая определение ревности, святой Апостол пишет Римлянам: «Умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтоб вам. познать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12, 1–2). Обновление ума есть обновление духа нашего благодатью. Ожив, отрешается от дел века сего и ревнует о богоугождении, всего себя принося Богу в жертву живую и светлую, а потому и благоугодную Богу.

Что значит стать новым человеком?

Духовная жизнь открывает всем нам возможность стать новым человеком. Например, бывает новое платье: все в нем на своем месте, ни пятнышка, ни помятости. Так и веет от него свежестью. Подобное этому бывает и с душой. Наша душа на этот свет является со старым. И если не отнять от нее старья, она так и останется старой, не вкусив нового. Старое в душе – суета и страсти. Выгоним их и станем новенькими.

На каком примере можно пояснить, что значит стать новым человеком?

Есть такое предание. Некто жил где-то далеко в пустыне. Заболели у него внутренности: легкие ли, или сердце, или печень, или все вместе. Боль – хоть умирай. Людской помощи неоткуда ждать, прибег к Богу со всеусильной молитвой. Услышал Господь. В одну ночь, заснув, видит он такое видение: пришли два Ангела с ножами, разрезали его, вынули больные части, вычистили их, вымыли и чем-то смазали. Затем все положили на свое место, спрыснули чем-то и все срослось, как будто и разрезов не было. Проснувшись, старец стал здоровым, как будто никогда не болел. Новеньким стал, будто юноша в цвете сил.

Кто должен работать над очищением нашей души?

Над очищением нашей души работать мы должны сами. Нашу душу очищать и исцелять не придут Ангелы. При этом Ангелы могут давать указания и вразумления, но делать все нужно самим. Нам даны все средства: орудия и медицинские инструменты. Бери сам и режь себя, где нужно, без всякого жаления себя. Другой никто не сможет этого сделать. Сам Бог не входит в святилище души могуществом Своим, а благоволительно просит входа.

Под руководством чего осуществляется в нас дело спасения?

Дело очищения и спасения надо вести нам самим и без жалости к себе. Производителем этих работ является живодейственная ревность. Она и резак, и нож, который весьма хорошо действует, когда отточен благодатью Божией и направляется по ее внушениям. Ревность и безжалостна бывает, когда вселится в сердце, и режет, не слушая криков режемого. Зато и дело при ней идет успешно и скоро приходит к концу. Когда же все отрежется, ревность уже не ножом бывает, а стражем; и всю свою лютость обращает на врагов спасения, от докучливости которых никто не свободен и бесстыдство которых никогда не оставляет в покое никого.

Итак, нам следует определить: есть ли в нас такая ревность, ибо без нее наше духовное дело не пойдет. Когда ее нет, значит, дух спит, и когда он спит, то и толковать о духовном нечего.

Что нам дает Таинство Крещения?

Таинство Крещения дает нам нечто особое: оно сочетает и срастворяет с естеством нашим Божественную благодать. Поэтому из купели Крещения человек выходит таким, каким из мастерской выходит какое-либо изделие, например колокольчик, в котором к меди прилито серебро. Подобный ему медный колокольчик без серебра на вид такой же, какой и этот с серебром, но состав их разный, разный у них звук, разные у них честь и цена. Так разнится человек крещенный от некрещенного.

Крещаемый водою крестится вместе и Духом Святым. На вид он такой же человек, как и некрещенный, а на деле – в составе своем – они различаются, и очень. Так во Святом Крещении к естеству человеческому приливается еще новая стихия, сверхъестественная, и остается в нас скрытой и сокровеннодействующей.

Когда мы получаем благодать Крещения и как она проявляет себя в нашей жизни?

Крещение мы получаем в младенчестве, и благодать, сочетаясь с нами, тогда же начинает действовать в нас помимо нашего сознания, по единой благости Божией, ради веры восприемников и родителей. Приходя в возраст, мы уже не можем различать в себе, что в нас от естества и что от благодати, которая с самого Крещения действовала в нас свойственным ей образом. В первые времена, когда приводимы были к вере и крещаемы люди в возрасте, действие благодати обнаруживалось в них тотчас же – и для них ощутительно, и для других видимо. Особенно поразительны были изменения нрава и жизни, когда, например, сердитый становился кротким, гордый – смиренным, скупой – щедрым, развратник – целомудренным и прочее. Подобное нечто совершилось и с нами в купели Крещения. Придя в возраст и видя в себе добрые стороны, мы нередко тщеславимся ими, или другие – нами, приписывая их самим себе. Между тем все доброе, что есть в нас, надо относить к благодати Божией, которая и все естественное в нас переделывает, и многое дает прямо от себя.

Каким образом подновляется в нас благодать Крещения?

С малолетства в нас действует благодать Крещения, и действует сокровенно. Ее подновляет в нас причащение Святых Тайн Тела и Крови. Среда же, в которой мы растем, если она верующая и благочестивая, дает простор ее действию через христианское воспитание. И выходим мы из детства и отрочества при этих условиях совсем не то, чем выходят те, кто не крещены.

В чем себя проявляет благодать Крещения явно?

Действуя сокровенно, благодать нередко проявляет себя и явно в святых порывах и делах. Если будем почаще себя тереть, ходя в порядках христианской жизни, чаще будем испытывать и действие благодати. Огонь есть в дереве, но скрыт. Станем тереть дерево о дерево – пойдет дым, а потом и огонь покажется. В янтаре и сургуче есть электричество, но так оно не видно. Потрите – и оно тотчас обнаружится притяжением каких-либо мелких частичек и даже искоркой.

Почему себя не надо жалеть?

Из примеров видно: надо тереть себя, ходя в порядках христианской жизни, и благодать Божия будет непрестанно проявлять в нас свою живодейственность. Отсюда тот же вывод: не надо жалеть себя, а то резать, то тереть. Иначе ничего не выйдет из нас в духовном смысле, хоть мы и очень красивы будем на вид.

Из чего сложен христианин?

Христианин сложен из естества и благодати. И чтобы он мог войти в Царство Божие вечное, ему необходимо иметь не только благодать Божию сокрытой в себе, но и раскрывать ее как проникающую все его существо и даже видимую вовне, будто поглощающую собой наше естество!

В чем особенность дел христианина?

Эти дела имеют в себе закваску Царства Небесного. Христос Спаситель говорит, что Царство Божие похоже на закваску, взяв которую женщина влагает ее в тесто. Тесто, приняв закваску, не вдруг вскисает, для этого требуется время. Положенная внутрь закваска мало-помалу проникает все тесто – и все тесто делается заквашенным. Хлеб потом из него выходит рыхлый, ароматный, вкусный. Так точно и благодать, будучи влита в наше естество, не вдруг проникает все, но мало-помалу. Потом, когда все проникнет, – делает наше естество облагодатствованным. И дела, какие делает потом человек, есть дела особого рода. На вид они такие же дела, как у всех других, но с особым ароматом, особым вкусом и особым звуком. Бог их только и приемлет, как особенно Ему приятные дела.

Каким образом благодать бывает осязательно видна для всех?

Сравним благодать с огнем. Огонь, проникая железо, не внутри железа только держится, но выходит наружу. Свою огненную силу он являет ощутительно для всех. Так и благодать, проникнув все наше существо, потом осязательно бывает видна для всех. Все приходящие в соприкосновение с таковым облагодатствованным чувствуют присущую ему необыкновенную силу, проявляющуюся в нем разнообразно. Станет он говорить о чем-либо духовном – и все у него выходит ясно, как среди дня, и слово его идет прямо в душу и там властно слагает естественные себе чувства и расположения. А если не говорит, то веет от него теплота, все согревающая, и сила некая исходит, возбуждающая нравственную энергию и рождающая готовность на всякого рода духовные дела и подвиги.

От чего зависит, каким вырастет человек?

Каким вырастет человек, зависит от его ревности делать все, что в деле спасения зависит от его трудов. Ибо с момента Крещения благодать начинает в нас действовать и совершать свое дело в надежде, что, приходя в возраст, человек сам, своим произволением, начнет трудиться над устроением христианских порядков жизни. При благочестивом строе семейной жизни, например, благодать сама умиротворяет детей внутренне, и они выходят кроткими, послушными, милосердными, благочестивыми и страха Божия наполненными.

Все, что мы видим в себе хорошего, есть чужое; оно дано нам, возделано в нас. И от нас требуется это хорошее возлюбить и положить в сердце, хранить его, возвышать, множить. Каждый, кто вступает в возраст самостоятельных действий, господин себе. Он должен знать, что из него выйдет либо стоящий на хорошей основе человек, либо пустая, страстная и суетная личность, или ни то ни се.

Порядки жизни: что они воспитывают в человеке?

Когда доброе в нас возгревается благодатью Божией при благочестивом семейном воспитании, получается личность, стоящая на правильной основе. Когда же мы вседушно вдаемся в светскую жизнь, то выходит из нас личность пустая, страстная, суетная. В этом случае забывается всё прошлое – доброе, святое, духовное – и мы оказываемся во враждебном к нему отношении. Нельзя отрицать возможности и третьего случая, когда выйдет из нас ни то ни се – ни духовный, ни мирской, ни христианин, ни язычник. Это бывает, когда мы храним благочестивые порядки, в которых росли, но не будем блюсти своего сердца от сочувствий к порядкам светской жизни. Разговор здесь идет о сочувствии, а не участии, которое иногда бывает необходимо. Сочувствие не отбивает охоту к прежнему, но охлаждает к нему, и мы начинаем влачиться в порядках жизни по одной привычке, а не по избранию сердца. По существу дела, нас не будет ни в мирской, ни в настоящей духовной сфере: будем ни то ни се.

Что должен избрать человек, вступая в период самостоятельной жизни?

Выходя на самостоятельный путь, человеку надлежит быть горящим к Богу и всему Божественному и холодным ко всему светскому и мирскому. Если же окажемся ни к светскому холодными, ни к Божественному горячими, а к тому и другому полутеплыми и полу холодными, то будем отвергнуты Богом. Поэтому надо теперь же избрать сердцем святую, богоугодную, духовную христианскую жизнь, именно теперь, когда человек вступает в период самостоятельной жизни. Изберем сердцем эту жизнь и избавимся от беды быть ни то ни се.

С чем связана решимость переродиться?

Она связана с желанием дать простор благодати Божией. Желание переродиться мы призваны возвышать до решимости, а потом решение свое доводить до дела. По буквам это дело не так сложно и длинно, а по существу должно стать трудом целой жизни. Осознанный светлый конец какого-либо начинания поддерживает в соответственном напряжении энергию сил к довершению его.

Когда и как действует в человеке благодать Божия?

Благодать Крещения, принятая человеком, становится в нем закваской, проникающей все его существо во всех частях и частицах. Со времени Крещения благодать Божия тотчас же начнет действовать в человеке. Если она не встречает помех, то производит все возможное в душе в ожидании, что, придя в возраст, душа и своим произволением изберет уже заложенные благодатью начатки христианской богоугодной жизни. Когда же, придя в возраст, кто-либо станет своим сознанием и свободным избранием на сторону благодати, тогда она уже самого человека учит? как ладить с собой и все в себе переделывать, и не отступает от него, пока не доведет своего дела до конца, если человек не станет противиться тому своим произволением.

Каким путем должно пойти наше произволение?

В определенном возрасте жизни нашему произволению надлежит сделать выбор: стать на сторону благодати или на противоположную ей. Избирая первое, мы доходим трудом жизни до блаженного конца благодатной жизни. В этом случае наше внутреннее будет тогда созерцаться как лучезарная звезда, всюду разливающая светлые лучи.

Что мы называем «центром» внутри нас?

Таким центром мы называем ту точку в нашем внутреннем мире, где благодать Божия встречается с нашим решением стать на ее сторону. Каждый человек нуждается в таком внутреннем центре. Когда его нет, все мысли, чувства, желания не устроены и идут вразброд. Привести их в порядок нет сил. И это потому, что нет в нас центра. А нет потому, что мы своим сознанием и свободным избранием не решили, какую нам принять сторону. Благодать Божия доселе вводила нас в возможный порядок, и он был в нас и есть. Но отселе она уже не станет действовать одна, а будет ждать нашего решения. И если мы своим решением не встанем на ее сторону, то она совсем отойдет от нас и оставит нас в руках нашего произволения. Упорядочение внутри нас начнется только тогда, когда мы встанем на сторону благодати и порядки жизни в ее духе поставим неотложным законом своей жизни.

Как действует этот «центр» внутри нас?

С момента образования в нас такого решения внутри нас образуется центр, и центр сильный, начинающий стягивать к себе все в нас сущее. В этом центре будет благодать, завладевшая нашим сознанием и свободой. В этом центре наше сознание и свобода входят в сочетание с благодатью. И наш дух восстанавливается в своей силе. К этому центру благодать Божия потом начнет стягивать все другие силы нашего естества: и душевные, и телесные. Она начнет руководить всей их деятельностью, удерживая в них то, что есть доброго, и истребляя недоброе. Это стягивание всего к одному центру, и направление всего к нему и есть внутреннее перерождение, которого мы желаем. Когда завершится это перерождение, тогда уже все – и малое, и великое, – будет исходить из одного центра и внутри водворится совершеннейшая гармония и мир Божий, превосходящий всякий ум, осенит внутреннюю храмину нашего естества. И Бог мира будет с нами!

Кто войдет в Царствие Небесное?

В Царство Божие войдут только те, в ком благодать Божия, быв воспринятой, начинает свое действие в какой-либо мере, хотя и не успев проникнуть всего нашего естества. Припомним притчу о десяти девах. Пять юродивых не вошли в чертог оттого, что не имели огня в светильниках. Это значит, что, приняв благодать, как все, они не позаботились возгреть ее в себе и не потрудились над собой, чтобы дать ей простор действовать в себе полно. Погасили благодать – света и не оказалось, неоткуда ему войти в нас, как только от благодати Божией.

Вообразите, как они были поражены, когда стояли у самых дверей чертога и были отвергнуты. Глас Жениха слышали, только не призывающий, а отторгающий. Прегорькая участь! Поэтому и нам необходимо проговаривать в мысли этот момент и иметь озабоченность не повторить их ошибки. Да и над нами не повторится ничто подобное.

Кому дается благодать Божия и с какой целью?

Благодать Божия дается всем равно. Она дается с целью дать благодати свободу действовать в себе. Это Спаситель открыл в притче о мнасах (Лк. 19, 11). Всем рабам было дано по мнасу. [Мнас (ц.-сл.) или мина – денежная единица, греческая серебряная монета.] Мнас – это благой дар Божий. Но один раб на этот мнас приобрел десять других, другой – пять, третий – ничего: завернул в платок и положил. Это значит, что первый больше всех потрудился над тем, чтобы проникнуться благодатью. Второй – вполовину против него, а третий пренебрег даром, нисколько не заботился возгреть в себе благодать. Награда воздана потом соответственно трудам по облагодатствованию, или по внутреннему просветлению себя под действием благодати. Последний ничего не сделал по этой части – у него взяли и то, что так щедродательно вручено было вначале.

Какой труд мы должны предпринять, чтобы благодать Божия не бросила нас?

Этот труд сопряжен с взысканием благодати и преданием себя ее действию.

Мы, крещенные люди, все получили мнас – благодать Святого Духа. Эта благодать сначала одна действует в нас. Когда же приходим в возраст, то она, при своей готовности действовать в нас, не действует, ожидая нашего свободного и самохотного склонения к ней, когда мы сами взыщем ее вссдействия в нас. Как только взыщем, она тотчас начинает опять свое действие в нас, возбуждая, направляя и укрепляя нас. Проникновение нас благодатью спеется по мере нашего взыскания и труда по этому взысканию. А если не взыщем и не станем трудиться именно для этой цели и в этом смысле, то она не станет действовать одна и против нашей воли. Бог дал человеку свободу и не хочет нарушать ее, не хочет против воли входить в него и действовать в нем. Таков закон Божий – самому человеку надлежит захотеть и взыскать, и тогда благодать не бросит его, лишь бы человек сам был верен ей.

Какие примеры взыскания благодати Божией дают нам притчи Спасителя?

Эти примеры даны нам Спасителем в притчах о сокровище, скрытом на поле, и о человеке, ищущем драгоценных бисеров (Мф. 13, 44–46). Один человек увидел в поле место, где зарыто сокровище, пошел, все продал и купил то место. Конечно, он вырыл потом сокровище и разбогател, хоть об этом и не упомянуто. Это поле и есть наша душа. Сокровище, в ней скрытое, есть благодать, через Святое Крещение в нее вложенная. Что увидел человек притчи сокровище, этим обозначается момент, когда христианин осознает, что в нем сокрыта ни с чем не сравнимая драгоценность – благодать Святого Духа. Продал все – значит, пожертвовал всем, что имел, что для него было доброго, чтобы достать то сокровище – возбудить и привести в явь сокрытую в нем благодать.

Другой купец торговал драгоценными камнями. Он узнал, что где-то есть алмаз, которому нет ничего равного, но которому в том месте, где он находился, не знали цены. Желая его приобрести, и этот тоже все свое продал и купил его. И, конечно, разбогател. И этот драгоценный бисер есть образ благодати Божией, сокрытой в нас и неведомой нам, пока не осознаем того. Кто знает, тот вместе убеждается, что ничего драгоценнее её нет. Потому с полным самоотвержением все бросает и устремляется на возгревание и воспламенение в себе благодати.

Что ожидается от нас, согласно указанных притчей?

От нас ожидается:

1) осознание присутствия в себе дара благодати;

2) уразумение ее драгоценности для нас, драгоценности столь великой, что без неё и жизнь – не жизнь;

3) возжелание всем желанием эту благодать усвоить себе, – а себя – ей, проникнуться ею во всем своем естестве, просветиться и освятиться;

4) решимость самым делом достигнуть этого, и затем

5) приведение этой решимости в исполнение, оставив всё, отрешить свое сердце от всего и всецело предать его воздействию благодати Божией.

Когда совершаются в нас пять этих актов, тогда полагается начало нашему внутреннему перерождению. Потом, если будем неослабно действовать в том же духе, внутреннее перерождение и озарение будет возрастать – быстро или медленно, судя по нашему труду, а главное – по самозабвению и самоотвержению.

Кого вы знаете из святых, жизнь которых изменила благодать Божия?

Благодать Божия не смотрит на то, каким кто был до её возжелания. Она ждет только этого возжелания. И тотчас начинает свое дело, как у Екатерины, великомученицы чистой, так и у Марии Египетской, бывшей до этого неисправной. Блаженный Августин был долго удерживаем в узах жизни недуховной, хотя знал и о духовной и желал ее. Что же помогло ему разорвать эти узы? Слышанный им рассказ о просиянии благодатью Божией святого Антония Великого, человека неученого и из простого звания. Услышав это, он сказал: «Вот простецы упреждают нас, оставляя нас позади со всей нашей ученостью и всем значением среди людей». И с этой минуты переломил себя и с жаром пошел тем же путем, каким шел святой Антоний.

В чем состоит здравое рассмотрение дела, влияющее на образование решимости его сделать?

Лучезарность души, всецело проникнутой благодатью Божией, как железо огнем, есть состояние привлекательное. Слыша о нем, всякий готов рвануться желанием достигнуть его. Но порыв, хоть и означает, что душа умеет избирать лучшее, но не выражает всего, что по этому случаю требуется. Можно рвануться и встать, и из порыва ничего не выйдет. Не порыв здесь нужен, а здравое рассмотрение дела и образование решимости, твердой и неуклонной, при осознании всех трудов, препятствий, неприятностей, которые ожидают впереди, с мужественным воодушевлением стоять против них до положения жизни.

Взыскание благодати Божией, чтобы она проникла все наше существо, есть то же, что взыскание Царства Божия, или возревнование о спасении души. Наименования разные, дело – одно. В рай каждому хочется, но далеко не каждый хочет потрудиться ради него. Надобно возыметь твердую решимость непременно достигнуть возжеланного и начать самым делом труды по его достижению.

Что означает понятие: «душа приляжет»?

Много бывает предметов, о которых мы думаем, и дел, которые задумываем. Но подумаем-подумаем и забываем. Это значит, что душа к ним не прилегла – и память о них пропала. Памятно то, к чему душа приляжет. Душа приляжет – значит, предмет понравился. И если предмет понравился, нам приятно о нем думать или держать его в мысли, представлять себе, но он может еще не возбуждать желания иметь его, а если дело – сделать его. В этом случае мы говорим: хороша вещь или хорошо дело, но нам-то что до них. Полюбоваться ими – любуемся, но чтобы потянуться к ним или за ними, не видим позыва. Чтобы чего-либо пожелать, надобно, чтобы желаемое имело ближайшее к нам личное отношение, было бы для нас полезно, или необходимо, или уж так понравилось, что без него скучно и скорбно жить. В этом случае желание образуется неизбежно. И чтобы желание исполнилось, надо его возвести в непременное намерение или решимость, надо, чтобы душа сказала себе: достану такую-то вещь во что бы то ни стало или сделаю такое-то дело. Когда это слово произносится в душе, то вслед за ним начинаются соображения, как осуществить на деле то, что решено, – обдумываются средства, придумываются благоприятные обстоятельства времени и места, предугадываются препятствия и обозначаются меры к устранению их и возможное обозрение всего хода дела от начала до конца. Когда все это обозначится в душе, решимость является вполне готовой на дело.

От чего зависит: будет дело сделано или нет?

Подготовленность к делу – ещё не самое дело. Его надо начать, продолжать с постоянством, терпением и соответственным усердием, пока оно дойдет до конца. Все это похоже на работу лесопильной машины, когда она подготовлена к пилению: электричество включено, дерево подведено и налажено как следует. Остается только пустить в ход – и работа началась. Это пустить в ход – венец всех прежних приготовлений, дело зависит от него. Точно так и в переходе желаний в решимость и дело: когда решимость созрела и продумано все, относящееся к делу, то остается еще самонужнейший акт, в котором вся сила, – начать делать. Это самый трудный шаг, ибо до решимости все происходило внутри, теперь внутреннее дело – умное – должно вступить в среду событий и течь наряду с другими. Сделай первый шаг, а там уже сама обстановка, в какую вступит начавший дело, начнет его подталкивать – делать, и делать в начатом духе и порядке.

Итак, чтобы желание не оказалось пустоцветом, его надо довести до решимости, не быстролетной, а обдуманной, крепкой, разумной и, главное, – безвозвратной. А затем приступить и к делу. Первое (желание – решимость) совершается внутри собственным размышлением, с молитвенным к Богу обращением о вразумлении и просветлении ума относительно столь необходимого предмета. А второе (дело) в определенных порядках не будет трудно.

Какое сокровище мы носим в «глиняных сосудах»?

По слову преподобного Макария Великого, «кто приобрел и уже имеет небесное сокровище – благодать, тот приобретает им себе всякую добродетель и тем же сокровищем присовокупляет себе еще большее небесное богатство». Апостол говорит: «Сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» (2Кор. 4, 7). Это значит, что, будучи еще во плоти, сподобились обрести себе сокровище – освящающую силу Духа.

Кто обрел и имеет в себе это небесное сокровище Духа, тот неукоризненно и чисто совершает им всякую правду по заповедям и всякое делание добродетелей уже без понуждения и затруднения.

С помощью чего это сокровище приобретается?

Во-первых, с помощью молитвы. Нам надлежит просить Господа, да сподобит нас обрести и принять небесное сокровище Духа и достичь состояния, когда без труда и легко мы можем совершать все заповеди Господа неукоснительно и четко. Во-вторых, приобретать это сокровище через усердное искание, веру и терпение в трудах в этом поиске. С сердечной болезнью и верой надлежит просить у Бога, чтобы дал нам обрести в своих сердцах Его богатство, в силе и действенности Духа.

Что испытывают люди, в которых благодать Божия ощутительно проявляет свои действия?

По свидетельству преподобного Макария Великого, они «иногда бывают исполнены веселия, как бы от участия на царской трапезе, и радуются радостью и веселием неизглагоданным. В иной час бывают подобны невесте, Божественным покоем упокоеваемой в сообществе со своим женихом. Иногда же, как бесплотные Ангелы, находясь еще в теле, чувствуют в себе такую же легкость и окрыленность. Иногда же бывают как бы в упоении житием, возвеселяемые и упокоеваемые Духом, в упоении Божественными духовными тайнами. Иногда такой любовью разжигает их Дух, что, если бы можно было, вместили в сердце своем всякого человека, не отличая злого от доброго. Иногда, в смиренномудрии Духа, они столько уничижают себя пред всяким человеком, что почитают себя самыми последними и меньшими всех. Иногда душа их упокоевается в неком великом безмолвии, в тишине и мире; иногда умудряется благодатью в уразумении чего-либо, в неизреченной мудрости, в ведении того, чего невозможно высказать языком. Иногда же человек делается как один из обыкновенных».

Через просветление благодатью чего еще достигали подвижники?

Восходя к совершенству Духа и совершенно очистившись от страстей, они в неизреченном общении приходили в единение и растворение с Духом Утешителем. И душа их, срастворяемая Духом, сама сподоблялась стать духом и делалась тогда вся – светом, вся – оком, вся – радостью, вся – упованием, вся – любовью, вся – милосердием, вся – благодатью и добротой.

Вот чего добивались и чего достигать старались святые подвижники!

Что требуется от нас для обретения в себе сокровища Духа?

И от нас требуется усилие восходить к совершенству Духа. Доступ в эту область открыт всем. Это не заповедный луч или сад. Всем обетованы духовные блага, всем дан задаток для стяжания их: благодать Святого Духа в Таинствах Крещения и Миропомазания. За нами стоит порыться в себе и достать это сокровище. Клад в нашем саду – только лопату взять и начать рыть. С первых же ударов заступа начнет позвякивать серебро и золото. А там и все сокровище. Радости тогда меры не будет.

Что означает выражение: «зажечь беду вокруг себя»?

Оно означает наличие в нашем сознании такого образа, от которого во всей силе восстает вся наша нравственная энергия и неудержимо влечет к делу. Наличие такого образа дает ясное осознание, с одной стороны, крайней нужды и неизбежности, а с другой, открывает подручные способы, от которых решение совершается неудержимо. Вот пример. Иной сидяка сидит в комнате, и не вызовешь его, но пусть он увидит, что начался пожар, откуда прыть возьмется: духом махнет вон. Точь-в-точь то же надо делать с собой, и в случае нерешительности надо зажечь беду вокруг себя, то есть убедить себя: или делай вот так, или навечно погиб.

Что нам придает мужества и благонадежия в подвиге облагодатствования своей души?

Обычно мужество и благонадежие появляются в нас, когда мы видим Бога, действующего в нас. Тогда нам тоже следует взяться за дело и действовать, придерживаясь тех благочестивых порядков, которым нас учит Церковь. И эти порядки мы должны избрать для себя неотложным законом жизни. От этого и мужество, и благонадежие.

Какое первое дело нашего духа?

Имея сильное желание приблизиться к Богу, каждому необходимо возгревать в себе страх Божий. Наличие страха Божия в душе означает, что дух наш жив и благодать Божия действует в нас. Первое дело нашего духа – ведение Бога и страх Божий. И основной дар благодати Божией – дух страха Божия. Он – и начало, и продолжение, и завершение пути спасения. Кто имеет страх Божий, живой, действенный, тот имеет в себе неистощимую силу, движущую на все богоугодное, и вместе – бодренного стража, охраняющего от вражеских нападений и от своих уклонений на распутья.

Что нам надо делать с утра?

Все благочестивые и богобоязненные люди с утра посвящают несколько времени чтению духовных книг и молитве. Чтение вместе с предшествующей молитвой укрепляет душу и дает ей силу на целый день. Врачи говорят; натощак не выходи наружу. В отношении к душе это исполняется утренней молитвой и чтением. Напитается ими душа и уже не тощей выходит на дела дня.

Когда во время чтения и молитвы разбегаются мысли, в этом греха нет, а есть неуместность. Грехом это бывает, когда кто самохотно развивает в себе посторонние мысли. А когда невольно отбегают, вины нет. Вина бывает в том случае, когда, заметив блуждание мыслей, мы будем продолжать блуждать ими. А надо так: как только замечено отбегание мыслей, тотчас возвращать их на свое место.

Что значит молиться с «теплым чувством»?

Чтобы молиться с таким чувством, необходимо подогревать душу размышлением и поклонами. И делать это надо перед молитвой. Кроме этого, надо иметь навык молиться своей молитвой. Так, например, существо вечерней молитвы – благодарение Бога за прожитый день и за всё, что встречено в продолжение его и приятного, и неприятного. Что худого сделано, в том каяться и просить прощения, обещая быть исправным на следующий день, и молить Бога об охранении во время сна. Все это следует изречь Богу от своей мысли и от своего сердца. Существо утренней молитвы – благодарить Бога за сон и укрепление и молить Его помочь весь день делать дела во славу Его. При этом и утром, и вечером следует изъявлять Господу свои кровные нужды, особенно душевные, а то и внешние, говоря Ему по-детски: видишь, Господи, болезнь и немощь! Помоги и уврачуй! Все это и подобное можно изрекать пред Богом своими словами, не прибегая к молитвеннику. И, может быть, это лучше будет. Если не пойдет своя молитва, надо молиться с молитвенником. Иначе можно остаться без молитвы.

Какая польза человеку от обдумывания содержания положенных молитв?

Польза от этого определенная – собирание нашего внимания и разогревание сердца. А для этого в свободное время, кроме самого стояния на молитве, необходимо сесть и обдумать хорошенько все содержание положенных молитв и прочувствовать их. После, когда станем их прочитывать во время молитвословия утреннего или вечернего, все мысли и чувства, добытые размышлением, будут возобновляться, собирать наше внимание и согревать сердце. Только не следует читать молитвы спешно. И еще надо приложить труд заучить молитвы наизусть. Это очень помогает неразвлеченному молитвословию. И молитве надо учиться, как и всякому делу.

Чем важно для нас памятование о Боге?

Навык думать о Боге важен для человека, не только когда стоим на молитве, но и на всякий час и минуту, ибо Он везде есть. От этого в душу будет входить покой, сила на дела и упорядочение дел. Наше желание более приближаться к Богу этим способом осуществится вполне. Как стоящему на солнце, так и думающему о Боге бывает тепло.

Память о смерти: чем она важна?

Память о смерти и блаженной или прегорькой вечности имеет силу отклонять нас от всего дурного даже в мыслях и направлять ко всему доброму не напоказ, а искренно. Память смертная учит нас быть осторожными и воздерживаться от всего отравляющего жизнь. Если побольше будем думать о смерти, меньше будем встречать беспорядков и в частной, и в общей жизни.

Какой нам вред от самолюбия?

Своему самолюбию необходимо дать бой. Нам следует подкарауливать его проявления и тотчас их пресекать. Самолюбие для себя хочет сделать, а мы должны делать все во славу Божию и на благо других, не имея в виду себя и себя не жалея. Ведь и самолюбивые внешне те же делают дела, что и несамолюбивые, только другое дают им направление и другие при них имеют намерения. Наше дело выправить свои намерения из самолюбивых на самоотверженные, а потом и дело направлять к тому же. И этому надо учиться.

Цель говения и как она достигается?

Говение имеет своей целью – достойное причащение Святых Христовых Таин. А для этого необходимо очистить свою душу покаянием, то есть искренним сокрушением о грехах и твердой решимостью не оскорблять Господа. Для достижения этой цели назначаются подвиги говения: хождение в церковь, домашняя молитва, пощение, уединение, чтение, размышление, занятия собой.

С чего начинается покаяние?

Первое, с чего начинается покаяние, – это войти в себя. Мешают нам это сделать житейские дела и заботы, неудержимое блуждание мыслей по миру. Во время говения поэтому необходимо прекращать, кому сколько возможно, свои хлопоты и вместо хождения по разным делам находиться дома. Прекращение хлопот есть дело крайней важности в говений. Кто этого не делает, проговеет, наверное, кое-как.

Какие для покаяния нужны дела?

Для покаяния нужны дела, настраивающие на говение: молитва, чтение, размышление, охотное хождение в церковь.

Зачем надо ходить в церковь, когда говеешь?

Молитва церковная, в ряду других личных молитв, занимает важное место в подготовке к исповеди и причащению. Поэтому молитве церковной следует уделять особое внимание.

Во-первых, ходить в церковь надо охотно, как в дом Божий родной, не морщась и не скучая: Идти в церковь не затем надо, чтобы просто простоять службу, а затем, чтобы от души помолиться – с теплотой сердечной, с излиянием пред Господом чувств сокрушения, смирения и благоговейного страха, с возношением усердных прошений о своих кровных духовных нуждах. Все это надо наперед представить и, придя в церковь, всячески себя напрягать, чтобы делом исполнить. И пребывание на службе считать успешным лишь тогда, когда за это время сердце согрелось и тепло взывало к Богу. Это главное.

Во-вторых, слушая службу, надо вслед за нею вести свои мысли и чувства. Разнообразие, направленное к одному, не развлекая, будет держать внимание в питательном и созидательном напряжении. Вникать следует в то, о чем читается и поется, особенно в ектениях, ибо они – сокращенное изложение всех наших нужд, с прошением о которых не стыдно обращаться к Богу.

Что нам мешает быть на службе внимательными?

Быть внимательными на службе нам мешает блуждание мыслей. А блуждание – от недостатка молитвенных чувств. Как только мы заметим, что наши мысли ушли из церкви, сразу же их следует возвращать назад и не позволять себе сознательно мечтать и блуждать мыслями: ни во время говенья, ни в другое время. Когда мысли незаметно для нас уходят, это еще небольшой грех, но когда нарочно станем шататься мыслями там и сям, стоя в церкви, тут уже грех. Господь – посреди стоящих в церкви: кто не о Господе здесь думает, а мечтает, тот похож на пришедшего к царю с просьбой, но ставшего кривляться и вертеться в присутствии его. Совсем не блуждать мыслями нам вряд ли удастся, но не позволять себе намеренно мечтать и можно, и должно. Есть два правила по отношению к блужданию мыслей: первое, заметив блуждание, возвращать мысли назад и, второе, сознательно не позволять мыслям шататься туда и сюда.

Какие силы следует пробуждать в душе, чтобы противостать блужданию мыслей?

Средствам против блуждания мыслей является внимание ума, направленное на Господа, стоящего перед нами, и нас перед Ним. В эту мысль надо вставить весь ум и не позволять себе отступать от этого предстояния. Внимание прикрепляется к Господу страхом Божиим и благоговением. От них приходит теплота сердечная, которая и стягивает внимание к единому центру – к Господу. Если потрудимся расшевелить сердце, то увидим, как оно скует помышления. Только себя надо принуждать, ибо без труда и умного напряжения мы не сможем достичь ничего духовного. Много помогают согреванию сердца поклоны. И класть их надо почаще, и поясные, и земные.

Какое главнейшее дело в говений?

Этим делом является пребывание в церкви, приносящее человеку достоинство и честь предстоять Богу и внимать Ему. Это дает ощущение сладости пребывания в церкви и пробуждает стремление идти в церковь такое желанное, какое возникает от стремления с холода попасть в теплую комнату. Все прочие дела помогают этому главному делу.

Чем наполняется время пребывания говеющего дома?

Приходя из храма домой, говеющему необходимо сколько есть сил хранить благоговейное обращение ума и сердца к Господу. Из церкви ему следует спешить в свою комнату и несколькими поклонами сделать ей, приветствие, прося благоговейно Господа провести предлежащее время уединенного пребывания в доме с душевной пользой. Затем надо немного отдохнуть, посидев. Но мыслям все-таки не давать блуждать, а говорить в себе, ни о чем не думая, одно: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Отдохнув, надо делать какое-либо дело: или молиться, или рукодельничать. А какое когда, самому определить надо. Нельзя все духовным заниматься, надо какое-либо нехлопотливое иметь рукоделие. Только браться за него надо, когда душа утомлена и ни читать, ни думать, ни Богу молиться не способна. А если те духовные занятия идут хорошо, то рукоделия можно не касаться. Оно назначается для наполнения времени, которое без него придется проводить в праздности, всегда пагубной, а тем более во время говения.

Как следует дома молиться?

Во-первых, надо немного надбавить против обыкновенного молитвенного правила. Но лучше не лишние для чтения молитвы прибавлять, а подольше молиться без молитвенника, самим своим словом изъявляя пред Господом свои кровные духовные нужды. Читать надо и утром, и вечером не более того, как в обыкновенные дни, но перед началом молитвословия и после него надо помолиться своею молитвой и в промежутки читаемых молитв вставлять свою молитву, кладя поклоны поясные и земные и вставая на колени.

Чем надо докучать Господа?

Господа, Божию Матерь, Ангела Хранителя следует докупать своим словом, обращенным к Ним, испрашивая все, что чувствуется для себя крайне нужным. Так, следует молиться, чтобы дали познать себя, а по познании вложили желание и снабдили силой исправить все неисправное; чтобы наполнили сердце духом сокрушения и смирения, как жертвой самой угодной Богу. При этом не следует связывать себя слишком длинным и долгим правилом. Лучше почаще вставать на молитву и класть поклоны понемногу в продолжение всего дня, но часто, чтобы весь день был ими наполнен. Умом же совсем не следует отступать от Господа, и стоя на молитве, и делая что-то другое.

Какое значение говеющий придает чтению с размышлением?

После молитвы говеющему необходимо уделить время чтению с размышлением. Читать надо не затем, чтобы набивать память разными сведениями и понятиями, а затем, чтобы получить назидание и уразуметь, как лучше исполнить то, что нужно для говения. А для того надо читать немного, но всякое вычитанное положение доводить до чувства посредством долгого к нему внимания.

Читать следует духовные книги. Из них всего лучше писания святителя Тихона. Есть книжка «Восстани спяй», располагающая к покаянию. Есть еще книжка о причащении, проповеди на Великий пост и приготовительные к нему недели. Бери и читай.

Каким образом чтение с размышлением влияет на молитвенное движение сердца?

Неспешное чтение подходящих книг с размышлением более всего сильно расшевелить душу. На него и надо налегать утром после молитвы. Оно подходит и к церковной молитве. Во время чтения придет молитвенное движение, тогда надо встать и молиться. Читать в одиночку лучше. При этом удобнее заняться собой и приложить читаемое к себе. Размышление надо вставлять в чтение, а то оно одно уводит в мечтание.

Почитать, подумать, поклонов положить – это все занятия, приличные говеющему дома и пробуждающие в нем молитвенное обращение к Богу.

На что еще говеющему обращать внимание?

Во время говения надо еще уделять внимание рукоделию, особенно когда душа приходит в утомление и теряет внимание к чтению, размышлению и молитве.

Постясь, надобно давать телу напоминание, что и оно виновато в удалении от Бога и от Божественного. У него, по этой причине, надо отнять немножко и длительности, и покойности. И вообще всякого рода лишения уместны в эти дни.

И поговорить во время говения можно, только не о пустяках. Вместо разговора лучше назначить час совместного чтения – и читать вместе. Ничего не может быть лучше, если бы каждый рассказывал назидательные истории, в которых проявилась сила покаяния и причащения, и выбирать такие сказания в Четьях-Минеях.

Чем изнутри наполняется внешний порядок говения?

Внешний чин и порядок – это «рамка», в которую вставляется говение. Его следует придерживаться, не принимая на себя пасмурного вида и не помрачая своего лица. Все следует делать с охотой, с добрым и радостным расположением духа. Время говения проводится так, как проводят его те, кто приглашен на пир к царю. Все мысли и речи у этих людей о том, каким будет этот пир, как встретиться с царем, что ему сказать, как приветить, как получше нарядиться, чтобы достойно пред ним предстать. Но нам предлежит несравненно лучшее и высшее – предлежит пир у Небесного Царя. Если потрудимся принарядиться и приготовиться так, чтобы Царю понравиться, то будем Им приласканы и получим то, чему нет цены, и обрадованы будем несказанно.

В чем являет себя говеющему новизна наряда?

Говеющий думает о «новизне» своего наряда. Старые платья прочь, надо новенькое. Если что из старого окажется подходящим, то вымыть, выгладить и представить все в таком виде, как бы это было совсем новое. Этим надо сказать – пересмотри себя: худое прими как худое и отбрось, а хорошее удержи, выправи и усоверши.

Войдем же в самих себя и переберем, что в нас есть. Разобрать дела нашей совести никто не может, кроме нас самих. Проявим свою волю и сделаем это сами.

На что обращается внимание говеющего при рассмотрении своей деятельной жизни?

При рассмотрении своей деятельной жизни следует обращать внимание на три ее стороны: на дела – единичные действия, совершенные в такое-то время, в таком-то месте и при таких-то обстоятельствах; на сердечные расположения и характерные наклонности; и на общий дух жизни.

Чем в плане говения помогает нам совесть?

Жизнь человека состоит из непрерывного ряда деяний: мыслей, слов, дел, одни другими сменяющихся и одни другие погоняющих. Пересмотреть все такие деяния – каждое особо – и определить их нравственную цену нет никакой возможности. Даже если мы вздумаем перебрать и обсудить свои деяния, совершенные в один день, и этого не сможем сделать. Человек – существо приснодвижное. Сколько он передумает с утра до вечера! И нет никакой нужды все перебирать особо. У нас есть неусыпный сторож -совесть. Что худо сделано, она никак не пропустит, как вы ей не толкуйте, что то ничего, а это сойдет, она не перестанет твердить свое: что худо, то худо. И вот вам первое дело: прислушайтесь к совести и все те дела, которые обличает она, без всяких извинений признайте грешными и готовьтесь исповедать их.

Как заповеди Божий помогают говеющему обнаруживать в себе присутствие греха?

Заповеди Божий, изображенные в Священном Писании, приходят на помощь совести. Пересматривая их, допытайтесь, не сделано ли нами что-либо против той или иной заповеди. При этом многое припомнится, что забылось, и многое из помнящегося представится в ином виде, нежели мы его воспринимали.

Слово Божие уподобляется зеркалу. Смотрящийся в зеркало видит, где у него какое пятно или порошинка на лице. И душа, читая слово Божие и рассматривая там исчисленные заповеди, не может не видеть свою исправность или неисправность в тех заповедях. Совесть при этом, будучи просвещена словом живого Бога, тотчас же скажет ей это нелицемерно.

Вот и второе дело: перебирать заповеди и смотреть, исполнены ли они нами или нет. Например, заповедь повелевает подавать милостыню всякий раз, когда кто-либо просит ее. И смотрите же, всегда ли вы это делали или не всегда: отказывали иногда не по какой-либо уважительной причине, а просто презрели нищего. Если окажется так, тут и грех. Заповедь говорит: прощать всякому все, даже неприятное и обидное. И смотрите, всегда ли вы были уступчивы, не было ли споров, крупных разговоров и даже ссор. Если припомните, что было, замечайте еще: грех, хоть совесть обычно ни во что не ставит такие дела. Еще: должно все свое упование возлагать на Бога. Так ли у вас? В обычном течении дел этого не заметишь, но когда встречается нужда, это тотчас выходит наружу, видно бывает, на что опирается душа, на Бога ли или на что-то другое, забывая о Боге. Несомненно, что и свои способности употреблять надо, чтобы выпутаться из стеснительных обстоятельств, ибо и они от Бога. Окончательного успеха нам все же надо ожидать от Бога. Именно к Нему мы обращаемся с молитвой о помощи, и когда уладится дело, Его благодарим как Единого Избавителя, не упоминая о своих способностях. Вот и следует смотреть, так ли мы действовали. Если не так, замечайте и еще: грех. Так поступать следует со всякой заповедью и замечать – какими делами против какой заповеди мы неправильно поступили. Примером такого разбирательства может служить изучение катехизиса, где каждая заповедь истолкована и показывается, какие добрые дела каждой заповедью на нас налагаются и какие грехи прощаются. С его помощью и свои дела следует рассмотреть и таким образом определить – что такое мы и что в нас есть.

Что зависит в нашей жизни от расположения сердца?

Расположение сердца, его настроения и склонности – это вторая сторона жизни. Дела еще не дают о себе полного познания. Надо войти в себя поглубже и рассмотреть, каково сердце. И на это обратить больше внимания, чем на дела. Например, иной не поможет другому человеку случайно, хоть имеет милостивое сердце. А другой не подает потому, что страдает скупостью. На вид оба дела одинаковы, а по внутреннему настроению действующих они весьма разные. Дело – это единичное, на этот час и в этом месте действие, расположения же означают постоянные настроения сердца. Этими настроениями определяется характер и нрав человека. Именно из сердца исходят его наибольшие желания и направления его дел. Добрые из них называются добродетелями, а худые – пороками, порочными наклонностями и страстями.

Какие благорасположения сердца необходимо иметь христианину?

Изречения Господа Иисуса Христа о блаженствах указывают, какие расположения в сердце необходимо иметь христианину: смирение, плач, кротость, правдолюбие, милостивость, чистосердечие, миролюбие и терпение. Святой апостол Павел говорит о благорасположениях сердца, являющихся плодами Духа Святого: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5, 22).

Как называются источники худых дел и какие из них главнейшие?

Источники худых дел, губящих нас, именуются пороками (страстями). Главнейшие из них – гордость, тщеславие, своекорыстие, невоздержание, гнев, ненависть, зависть, леность, страсть к чувственным утехам, уныние, отчаяние. О них Апостол законоположил, что христианам не только не должно иметь их, но и знать их по имени: «ниже да именуются в вас» (Гал. 5,2). Видите, как строго! Поэтому необходимо рассмотреть хорошенько, нет ли у нас каких худых наклонностей и страстей. Понемногу каждая из них бывает у всякого, но они неглубоки и непостоянны.

У каждого человека есть одна главная страсть, около которой увиваются и все прочие. Вот эту-то важнее всего отыскать. Хоть она еще не совсем видна, но всяко следы ее должны быть осязательны, если хорошенько вникнем. Отыскав ее, и другие потом определим, какая ближе к ней, какая дальше. И из этого уразумеем строй своего сердца – драгоценное приобретение.

Как переломить и исправить строй своего сердца?

Понимая строй своего сердца, мы принимаем решение очищать себя от страстей и дурных наклонностей. Тогда становится очевидным, куда именно надо направлять усилие и удары – на главную страсть. Когда ее переломим, одолеем, то все другие разбегутся сами собой: как на войне, разбив главные силы врага, прочие приходится только гнать и добивать без труда. Дела исправить легко. Не делай – и все тут. А сердце переломить и исправить не вдруг можно. Предлежит борьба. В борьбе же, не зная, куда направлять удары, можно из сил выбиться, барахтаясь без толку, – и никакого не получить успеха.

Что следует понимать под «духом жизни»?

Дух жизни – это третья сторона жизни, самая главная и вместе самая мудреная. Недобрый дух бывает так лукав и так умеет маскировать себя личиной доброты, что надо иметь самое острое духовное зрение, чтобы подметить его. Зато добрый дух явен, ибо он един и единичен, – все отложив, жить для Бога. Противоположный ему дух – жить для себя (эгоизм). Этот дух очень часто, если не всегда принимает побочное направление: жить для мира.

Как определить свой собственный дух жизни?

Дух жизни означает жизнь для кого-либо. И если мы определим, для кого мы живем или для кого начинаем жить, для кого больше желаем жить, к чему порываемся своим сердцем, кому больше располагаемся посвятить свою жизнь, то тем самым мы определим дух своей собственной жизни. К чему больше склоняемся, по свойству того и определим дух своей жизни. Кто для Бога живет, у того дух богобоязненный, Единому Богу угодить старающийся. Кто для себя только живет, у того дух жизни самоугодливый, своекорыстный, плотской. Кто для мира живет, у того дух миролюбивый, суетный. По этим чертам и наблюдать следует, какой дух в нас дышит.

Что приводит говеющего к полнейшему самопознанию?

К полнейшему самопознанию человека приводит жизнь по влечению нашего доброго духа. Помолившись, можно за один вечер взяться и определить, что внутри нас есть. Не следует, однако, отлагать этого разбирательства до того вечера, после которого последует исповедь. Приступать к нему надо с самого начала говения. Исподволь все разузнайте основательнее и отчетливее. Трудно будет только в первый раз. Но потом, если будем жить по влечению нашего доброго духа, то сама жизнь приведет нас к полнейшему самопознанию.

Самоосуждение какое в нас пробуждает чувство?

Добывая познание о самих себе, нам следует прежде всего осудить себя во всех своих неисправностях, без всяких оговорок и оправданий. Когда на Преждеосвященной литургии, после: Да исправится молитва моя, поют: не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех, то тут внушается верующим молиться, чтобы Бог не попустил им с лукавой изворотливостью придумывать извинения во грехах. Кто такие извинения придумывает, от того не жди раскаяния; у кого нет раскаяния, тот не возьмется за самоисправление. Таким образом, все дело за тем, чтобы осудить себя без жалости, довести себя до того, чтобы в сердце изреклось чувство вины – виноват кругом.

Каким чувством закрепляется самоосуждение и доводит нас до покаяния?

Чувство вины, изрекающееся в нашем сердце, необходимо укрепить в себе чувством страха осуждения Божия. Если наша совесть осуждает нас, то и Бог видит нас виновными. Если Он так видит, то и осуждает. Если осуждает, то и присуждает решение, определяя достойное наказание. Ныне и завтра это наказание падет на нас, и оно уже висит над нами, раз мы осуждены.

Как же быть? Узнать мы можем об этом только по милости Божией Милостивый Бог дает нам надежду прощения вины, если сокрушенно раскаемся и положим твердое намерение избегать прежних грехов и не прогневлять ими Бога. В этом существо покаяния.

Поэтому не холодными зрителями своих неисправностей нам следует быть, а сокрушаться о них и искренно жалеть, что они допущены. Сокрушение родит смиренную решимость избегать неисправностей, а знание одно, хоть и будет сопровождаться намерением остерегаться, но поведет к гордости.

В чем состоит работа человека над своими неисправностями ?

Положив в сердце своем намерение избегать неисправностей, надо теперь же сообразить и постановить, как в этом преуспеть, чтобы с сей же минуты начать действительное исправление себя. Сердились, например, от чего-либо – надо положить себе более не сердиться и определить, как удобнее помочь себе не сердиться. Так и относительно всего другого, теперь же наперед надо определить, в каком случае как надо поступить, чтобы опять не оказаться неисправимым. Чтобы удобнее это сделать, записывайте свои неисправности. Как только будете узнавать их, тут же и записывайте, как намерены исправиться. Здесь необходим труд, Господа ради. Увидим, какую власть потом мы возьмем над собой и как мощно начнем держать себя в руках, с сознанием пригодности именно такого, а не другого образа действия.

Сокрушаясь о грехах и полагая намерение не грешить, надо к этому присоединить и усердную молитву ко Господу. Нам следует вымолить у Него помощь на противостояние греху и веровать, что Господь не замедлит Своей помощью. У христиан глубоко на сердце должно лежать убеждение, что грехи их, о которых они сокрушаются и которые исповедуют с обещанием избегать их, прощаются им Господом ради крестной смерти Его. В это же время подается благодать Божия в силу той же крестной смерти для избежания грехов. Эта благодать нисходит на крепкую решимость не грешить и непоколебимую светлую веру во Христа Спасителя.

Когда это исполним, то готовы к исповеди, а когда по исповеди получим разрешение во грехах своих, то готовы и к Святому Причащению. На наше искреннее раскаяние и твердую решимость быть исправными Господь во святых Своих Тайнах и вселится в нас и будет с нами, и мы будем с Ним.

О чем говорит и к чему устремляет нас рассказ блаженной Феодоры о мытарствах?

Рассказ блаженной Феодоры о том, как она проходила мытарства, учит нас самопознанию и убеждению в силе слезного покаяния. Он помещен в житии Василия Нового под 26 марта.

Мытарств святая Феодора прошла двадцать.

Первое – на котором истязуются грехи слов и речей человеческих – праздных, буйных, скверных, бесчинных: кощунство, смехотворство, мирские песни, бесчисленные восклицания, смятение и хохот.

Второе – мытарства лжи, на котором истязуется всякое слово ложное, а более всего клятвопреступления, призывание имени Божия всуе, лжесвидетельства, неисполнение обетов, данных Богу, исповедание грехов, не по истине бывающее, и иные подобные лживости.

Третье – мытарство осуждения и клеветы на ближних, насмешек над их недостатками и грехами.

Четвертое – мытарство чревоугодия, сластолюбия, пресыщения, пирований и гуляний, пьянства, нарушения постов.

Пятое – лености, где истязуются дни и часы, проведенные в праздности, тунеядстве, работа с неполной нагрузкой, нерадение к церковным службам в воскресные и праздничные дни, скучание на утрени и литургии, нерадение о делах, касающихся спасения души.

Шестое – разнородного воровства.

Седьмое – сребролюбия и скупости.

Восьмое – лихвы и всякого скверноприбытчества.

Девятое – неправды, где истязуются неправедные судьи; хозяева, удерживающие зарплату работающим, искажающие меру и вес при продаже и покупке.

Десятое – зависти, ненависти, братоненавидения.

Одиннадцатое – гордости, тщеславия, самомнения, величания, непочитания родителей, непослушания властям.

Двенадцатое – гнева и ярости.

Тринадцатое – злопомятства, держания злобы в сердце на ближнего, мстительности и воздаяния злом за зло.

Четырнадцатое – убийства, где истязуются не только разбой, но и всякая рана, ударение в сердцах по голове и плечам, удары в лицо, толкание с гневом.

Пятнадцатое – чарования, обаяния, отравления, нашептывания и призывания бесов.

Шестнадцатое, семнадцатое, восемнадцатое – плотских грехов.

Девятнадцатое – неправого мудрования о вере, отступничества от Православия, хулы на Бога и все святое.

Двадцатое – немилосердия и жестокосердия, пренебрежения нуждами бедствующих.

Что встретила блаженная Феодора, то встречает и всякая душа. Апостол назвал бесов властями воздушными. Эти злые и назойливые духи не пропустят ни одну живую душу, когда ей придется восходить к престолу Божию. Они покушаются схватить ее или смутить ее своими страхованиями.

Что же нас избавит от притязания бесов?

К нашему великому утешению, грехи наши изглаждаются слезами покаяния, сопряженными с подвигами покаяния, особенно подаянием милостыни. Сколько раз блаженная Феодора видела, как бесы, где записаны были ее грехи, и развернув их, чтобы обличить ее, не находили там ничего. Ангелы, сопровождавшие ее, объяснили ей причину этого: кто искренне раскается в своих грехах, постится, молится и милостыню творит, грехи того изглаждаются.

Говеющему необходимо принять это сказание к сердцу, не суемудрствовать и по его указанию побеждать все свои неисправности.

Что нам надо понимать под словами: «быть исправными»?

Быть исправным означает желание вставить себя в рамку, во внешний порядок говения, и строго разбирать себя по сделанным указаниям так, чтобы избегать всех неисправностей предыдущих дней. И положить для себя крепкое решение в дальнейшем быть исправными.

Исправность требует, чтобы вся наша жизнь, во всех своих частностях и подробностях, была посвящена Богу. Общий закон этой жизни таков: все, что делаешь, делай сообразно с волей Божией и во славу пресвятого имени Его. Поэтому всякое представляющееся дело надо рассматривать с этой целью: сообразно ли оно с волей Божией. И делать его, как угодно Богу, чтобы оно было сделано. Кто всегда поступает с такой осмотрительностью и с таким ясным сознанием угодности Богу делаемых им дел, тот вместе с тем не может не осознавать, что жизнь его идет верно. Он понимает, что дела его не блестящи и не совершенны, но в них сознательно не допущено ничего, что бы оскорбляло Бога и не было бы Ему угодно. Это сознание исполняет сердце говеющего тихим миром от спокойствия совести и духовным радованием, рождающимся от чувства, что он не чужой Богу и что хоть не велик, не знатен и не виден, но раб Его есть. Он старается всячески угождать Ему и все усилия свои направляет к этому. И он верует, что Бог видит его таковым исправным человеком.

Какой вред делу богоугождения наносит равнодушие человека?

Вред огромный, особенно для нравственного направления нашей жизни. Обычно мы живем как живется. Сознательно и самодеятельно угождать Богу в своих делах, больших и малых, у нас в мыслях и намерениях не имеется. Дела текут как попало, и что делается, делается большей частью по заведенным порядкам, потому что все так делают, без уверенности в их пригодности к главной цели жизни.

Напоминая о духе жизни, мы указали их три: богобоязненный, самолюбивый, миролюбивый. Теперь пришел черед сказать и о четвертом: ни то ни се. Этим духом дышит не большая ли часть людей? Они против Бога ничего не имеют, но и Богу угождать преднамеренной целью не имеют. Пришлось, например, в церковь сходить – сходил, а нет – и горя нет. И дома, когда молятся, поклон, другой – и конец. И довольны. Так и во всем Божеском. Они не то чтобы и эгоисты были заметные, но для защиты своих интересов, для того, чтобы уволить себя от каких-либо самопожертвований, всегда найдут резон уклониться. Они и не выдающиеся слишком любители мирского, но не прочь и потешиться вместе с миром делами мирскими. Такого рода люди сплошь и рядом. Это равнодушные к делу богоугождения и спасения люди, ни теплые, ни холодные. Бог отвращается от них и отвергает их.

Что приобретает человек, живя по воле Божией?

Он приобретает решимость добросовестно исполнять все здесь написанное. Он начинает делать все дела свои на отбор хорошие и прехорошие, ибо они приобретают особый колорит, особую стать, иное благообразие и благочиние.

Положив все вести по воле Божией и начав так вести свою жизнь, мы непременно будем осенены миром внутренним, возымеем спокойствие сердечное, ясное, теплое, отрадное, в котором и обрящем душевный рай. Но чтобы это было, надо возыметь решимость на такую жизнь. Чтобы решимость пришла, надо восчувствовать недоброту жизни, невнимательной к главному (ни то ни се), и восхитительное достоинство жизни внимательной. И этого мало. Надо сокрушаться, что хоть немного прожито времени, но все же есть в нем часть, прожитая попусту. Сокрушение сердца о своей неисправности пред Богом составляет опору решимости быть впредь исправными пред Ним. Вот об этом нам и надо позаботиться теперь.

Какое неотложное условие к получению говеющим благодати Божией?

Таким неотложным условием является решительное намерение всецело посвятить себя Господу. Это намерение мы должны в себе возбудить, укрепить и установить однажды, раз и навсегда. В этом неотложное условие к получению благодати, подаваемой в Таинствах Покаяния и Причащения. В этом главное, которое нам предстоит пронести через всю жизнь.

Каким образом Господь совершил наше спасение?

В наших прародителях мы все согрешили. Благость Божия сжалилась над нами и устроила нам спасение в Господе Иисусе Христе, Сыне Божием. Он воплотился нас ради человеков и нашего ради спасения и Своею крестною смертью и Воскресением, ниспосланием Святого Духа Он наше спасение совершил. Кто в Него верует, приступит к Нему с покаянием, те получают отпущение грехов. Ради своей решимости последовать Ему и Его учению в жизни они принимают благодать Святого Духа в Таинствах Крещения и Миропомазания.

Как мы начинаем новую жизнь?

Получив благодать, человек начинает новую жизнь, родившись от Святого Духа. Мы все получили это новое рождение в младенчестве. Веру за нас свидетельствовали родители и восприемники. Они же поручились за то, что мы будем жить по заповедям Божиим. Ради этого в первоначальных Таинствах нам дано все так, как бы мы сами сознательно и веру изъявили, и обеты дали. Но дается при условии, чтобы, возрастая и приходя в самопознание, мы и сами произвольно приняли на себя обязательства, которые при Крещении изречены за нас другими. Когда это делаем, тогда благодать Божия, действовавшая до сих пор одна и сокровенно, начинает действовать уже совместно со свободой человека. Нередко она дает осязательно себя почувствовать и явно помогать в устроении каждому человеку, принявшему такое решение. Большей частью это совершается во время говения.

Как же мы можем совершить говение со знанием дела?

Если прежде мы говели и делали всё, что обычно делается в это время, то теперь надо собраться сделать это поосновательнее, с сознанием дела. Опираясь на это, мы должны теперь сами изречь те обеты, которые даны за нас другими. Тогда другие за нас отреклись от сатаны и всех дел его, и всего служения его (светской жизни), а теперь мы сами произносим отречение от всего сказанного: сатаны и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его, и всея гордыни его. Тогда те уверяли, что мы сочетались Христу и будем служить и поклоняться Ему – теперь мы сами от всей души и от всего сердца изречем свое согласие на это сочетание.

Войдем в сказанное убеждением и восприимем соответственную сказанному решимость. Господь будет нам Помощником, и Божия Матерь, и Ангел Хранитель! И благодать Всесвятого Духа осенит нас в Таинствах Исповеди и Причащения, к которым мы приступим именно с таким благим расположением и решением.

Какой дух делания надо созидать говеющему?

Перестраивая свою жизнь, нам следует обращать внимание более на внутреннее, чем на внешнее. Перестройка должна коснуться и внешних порядков, но не столько в их форме, сколько в духе, с которым это надо делать. Если сделать так, то внешнее останется будто то же, за малыми исключениями, но дух будет во всем совсем другой. Выгода от не слишком резкой ломки внешних порядков та, что наша перемена никому не будет бросаться в глаза.

Как надо готовиться к борьбе за свою исправность пред Господом?

Готовясь к борьбе, необходимо иметь в мысли убеждение, что загаданное не легко придет в исполнение. А сколько помех и совне, и изнутри! И надо готовиться бороться, не думая, что всегда будем торжествовать. Часто придется только оттериливаться, неся одну тяготу. Часто придется видеть, что при всем желании быть исправными будут прокрадываться и прорываться промахи. Все это в порядке вещей. Если встретится, не надо ужасаться. Теперь, заранее предвидя это, не будем впереди ожидать иного течения жизни, как среди всяческих противлении, волнений и неудач.

Одним надо запастись – крепким мужеством, ни на что не смотря, стоять в начатом деле. Это одно теперь должно быть положено и запечатлено обетом и твердой решимостью. А как пойдет жизнь, какие будут успехи и промахи, как встретят их другие – это все отдадим на волю Божию.

С чем сталкиваются посвятившие свою жизнь Господу?

Они сталкиваются с опытом святых, говорящих, что Господь по-разному ведет к совершенству прилепляющихся к Нему теплой любовью и Ему посвящающих свою жизнь. Он попускает и врагу действовать неприязненно, и Своей помогающей десницы при этом не отдаляет. Всё – Бог. Но пути Его дивны и, главное, сокровенны. Даже сам руководимый узревает их уже после, озираясь вспять. Поэтому всегда уместна молитва: имиже веси судьбами, спаси мя! А с молитвой и предание себя в руки Божии – всецелое, безвозвратное!

С какими уловками врага придется говеющему иметь дело?

Святые Божий заметили, что враг не будет дремать и на начинающих действует двояко: одним совсем не мешает и никакого противодействия не оказывает. Не встречая препон ни внутри, ни вовне и видя, что все идет гладко, они начинают мечтать, что вот-де мы как: вдруг всех врагов разогнали, и показаться не смеют. Как только эти мысли западут, враг тотчас подоспеет и начнет развивать тщеславные мечты, от которых рождается самоуверенность и забвение Божией помощи, не искание ее и за то – лишение. Как только дело дойдет до этого, враг начнет уже действовать, тираня нас: возбуждать недоброе внутри и сильное противление совне – и бедный самоуверенник падает. Эти случаи нередки. Принимать это на вид надо теперь же, когда обдумывается, как устроиться в жизни. А начав новую жизнь и если все в ней пойдет гладко, не допустите возмечтать о себе, но провидьте в этом вражескую засаду, самую опасную, и углубите опасливость и внимание к делу. Совершенство, мало-мальски видное, приходит после трудов и трудов, после годов и годов, а не с первых начатков и первых дней.

На других, напротив, враг с первых же дней нападает со всей силой и стремительностью, так что начавший теряется. Куда ни обратится, все против: и в мыслях, и в чувствах, и вовне видится только одно такое, что идет поперек добрым намерениям, и ничего благоприятного. Делает это враг затем, чтобы устрашить новичка с первого раза и заставить его бросить свои благие намерения и возвратиться вспять к жизни беспечной и невнимательной. Коль скоро заметит, что новичок не поддается, а стоит на своем, тотчас сам отступает. Ибо мужественное стояние против врага заслуживает труженикам венцы, а он не хочет их. Это следует говеющему иметь в виду, чтобы в случае сильного напора противностей сразу же не сробеть. И следует знать, что враг сразу же откажется от нее (уловки), как только завидит стойкость намерений говеющего и борющегося человека.

Что мешает готовности послужить Господу?

Прежде всего наша человеческая изменчивость. Поэтому надо бояться, доведем ли мы начатое усердно дело до конца. Здесь на себя нельзя полагаться, а всю надежду возлагать на Господа. И поддерживать надо страх то опасением оскорбить Господа возлюбленного, если не доведем дела до конца, то боязнью, что, ослабев, уже не взойдем к такому воодушевлению. Потом страх пройдет и заменится верным упованием спасения, но теперь нельзя нам оставлять его. Именно такой страх поджигает ревность и прогоняет позывы к послаблениям, которые очень пагубны. Вследствие этого у нас будет постоянное в сердце взывание: О, Господи, спаси же! О, Господи, благопоспеши же! Имиже веси судьбами, спаси мя недостойного! Это называется болезненным ко Господу припаданием. Враги сильны и совне, и изнутри. Не знаешь, как поднимутся бури и собьют с толку. Падешь – и пропал. Вот и вопи: о, Господи, спаси!

Какой самый решительный признак человека, идущего прямым путем?

Этим признаком будет чувство болезненного ко Господу припадания, исходящее из сознания окружающих опасностей, могущих прекратить течение духовной жизни и заглушить ее. Оно должно стать постоянным чувством. Всегда надо чувствовать опасность и взывать ко Господу о помощи. Помощником в этом деле есть сердце смиренное и сокрушенное, которого Господь не уничижит, а внимает ему. Заметим: кто имеет в сердце чувство болезненного припадания ко Господу, тот идет прямым путем. Это самый решительный тому признак.

Какова суть духовной жизни?

Суть духовной жизни составляют: готовность и усердие работать Господу, ревность угождать Богу, решимость посвятить себя на служение Богу точным исполнением Его заповедей. Слова здесь различные, а дело одно. Когда есть эта готовность, то жизнь духовная есть. А когда ее нет, то и духовной жизни нет. Когда ее не станет, это то же, что дыхание духовное прекратится и духовное сердце перестанет биться: дух или умирает, или замирает. Поэтому у вступающего на путь Божий первой заботой является всяческое поддержание и подогревание этих готовности, ревности и усердия. Можно этим одним и все последующие правила ограничить. Оберегаемая нами ревность и готовность сама будет учить, что как сделать и как когда поступить. Эта готовность вместе с предыдущим припаданием ко Господу есть корень духовной жизни, охрана и ее ограждение.

Какой вред наносит духовной жизни охлаждение?

Готовности работать Господу и припаданию к Нему главнейший враг – охлаждение, вещь горькая и прегорькая! Но здесь надо знать, что не всякое умаление жара ревности есть пагубное охлаждение. Бывает оно и вследствие излишнего напряжения душевных сил, бывает и вследствие упадка сил телесных и нездоровья. То и другое проходит. Бедственно охлаждение вследствие произвольного уклонения от воли Божией с сознанием и наперекор совести, вразумлявшей и останавливавшей, с пристрастием к чему-либо не Божескому. Это убивает дух и пресекает жизнь духовную. Вот этого мы должны больше всего бояться, бояться как огня, как смерти. Оно бывает вследствие потери внимания к себе и страха Божия. Их и надо хранить, чтобы избежать страшного зла.

Что касается до невольных случайных охлаждений по причине истощения сил и нездоровья, то для них один закон: перетерпеть, ни в чем не нарушая заведенных благочестивых порядков, хотя они будут исполняемы без всякого вкуса. Кто терпеливо переносит это, от того скоро и отходит охлаждение и возвращается обычная ревность, теплая, сердечная. Все это необходимо нам принять во внимание и, во-первых, решительно не допускать произвольного охлаждения ревности; во-вторых, в случае случайных охлаждений – тянуть и тянуть заведенные порядки в той уверенности, что это сухое исполнение дел скоро возвратит живость и теплоту усердия.

Что в работе над собой важно иметь в виду?

При работе над собой мы увидим, что внешние руководства и указания – это только пособия. Что же именно бывает нужно душе, как ей лучше поступить в том или ином случае, каждая душа решает сама при помощи благодати Божией, невидимо руководящей ею. Искренно желающий угождать Господу и всецело себя предающий Ему всегда попадает в настоящее дело. Но берет он смирением.

  Идя на исповедь, о чем следует думать?

Думать нужно о том, что приближается сладчайший момент причащения Святых Христовых Тайн, к которому были направлены все труды говения. Через Исповедь и Причащение все нами задуманное утверждается печатью Божией.

Идя на исповедь, думать надо, что исповедающий нас есть только свидетель, принимающий же нас Господь. Он повелевает духовнику давать исповедающемуся разрешение от грехов. Господь весь – милость и ждет, чтобы кто исповедал грех свой. И как только человек скажет грехи свои, тотчас получает прощение. Такого Господа не следует бояться. Страшливость часто приходит потому, что не уяснили, что именно надо сказать на исповеди. Но когда все сделаем по написанному, то все будет ясно. И страшиться нечего. Эта страшливость также и оттого, что редко исповедуемся. Поэтому надо чаще исповедоваться и не страшиться своих грехов.

Какая исповедь считается своей?

Исповедь будет нашей, когда человек сам исповедует, в чем он грешен, а не дожидается вопросов духовника. Поэтому нам самим надлежит рассказать духовнику, что лежит на совести. Можно заранее записать все, что найдем нужным сказать на исповеди, и, придя к духовнику, рассказать все при помощи записки. А можно и без нее, если надеемся припомнить все, только сказать их надо непременно самим. Называть свои грехи надо с духом сокрушения и с твердой решимостью быть после исповеди во всем исправными, и без всякой страшливости, ибо она мешает делу.

Страх и страшливость: в чем их различие?

Страх перед исповедью – дело неверное: его надо гнать от себя. Благоговейный страх пред Богом есть дело многоценное. Но ребяческая страшливость – дело вражье. Никакого к ней нет повода, а так – враг навевает. Надо идти к Господу спокойно, хоть и с сокрушением сердца, идти, как нехороший сын шел к отцу. Отец возвращающегося сына не бранил и не поносил. Он простер к нему объятья и облобызал его. То же самое и для нас готово. Объятия Господни уже простерты к нам. Остается нам ринуться к ним с благоговейной любовью.

Что в покаянии считается главным?

Главное в покаянии есть болезнь сердца о своей неисправности пред Господом и твердое намерение стараться впредь быть во всем исправными. Когда свое решение благоугождать Господу мы изъявляем, Господь, конечно, принимает его. И теперь необходимо возбуждать в себе болезнование сердца о неисправностях. Каждый грех, каким бы легким он не казался, все же есть грех и стоит под Божиим неблаговолением. Перед людьми как мы иногда стыдимся по причине неосторожного слова или движения! А тут Господь и наши грехи. Вот почему нужен труд сокрушения и болезнования пред Богом. Из-за подобного сокрушения будет на нас источаться крепость не вдаваться в неисправности.

Какое намерение мы должны приносить Господу в покаянии?

Желай в себе пересмотреть все и переделать, мы приносим Господу главное – свое намерение и решение быть во всем исправными пред Ним. Ради Него и прощение грехов, и благодатное очищение. И идти надо к Господу с этим твердым намерением – быть прилежно исправляемыми взамен неисправностей, познанных уже и имеющих быть познанными. Понесем Господу твердое намерение неуклонно исполнять все, что теперь совесть считает обязательным для нас и что найдет таковым после.

Какие помышления нам надо посвятить Господу?

Исповедаться лучше с вечера перед Причащением, чтобы ночь и утро вполне посвятить одним помышлениям о принятии Господа. В это время надо читать проповеди о Святом Причащении, сидеть и думать о Господе, молясь Ему в сердце: Господи, как хочешь, так и устрой со мной и во мне, только не лиши меня Твоего общения. И все молиться надо с краткой молитвой, прилагая и поклоны к ней.

С каким настроением нам надо Приступать к Святым Тайнам?

Приступать к Ним следует в простоте сердца, с полной верой, что принимаем внутрь себя Господа, и с соответственным тому благоговением. Что будет на душе после того – это дело Самого Господа. Многие наперед желают получить от Святого Причастия что-то особенное по своему пониманию, а потом, не видя того, смущаются и даже колеблются в вере в силу святого Таинства. А вина – не в Таинстве, а в этих излишних догадках. Ничего не следует себе обещать, а предоставить Господу, прося у Него одной милости: укрепить нас на всякое доброе дело в угодность Ему.

С какими плодами Причащения мы можем встретиться?

Плод Причащения чаще всего отзывается в сердце сладким миром; иногда приносит оно просвещение в мыслях и воодушевление в преданности Господу; иногда ничего почти не видно, но после в делах обнаруживается большая крепость и стойкость в обещанной исправности. Следует заметить, что ощутительных плодов от Святого Причащения мы не видим оттого, что редко причащаемся. Посему нам следует принять решение как можно чаще причащаться – и увидим утешительные плоды от этого Таинства.

Что составляет основу достойной Бога жизни?

Святое Причащение обновляет и укрепляет нас благодатью Божией, воодушевляет присутствием Господа. Теперь предстоит нам достойная Господа жизнь, сопровождаемая непрестанным памятованием о Боге. Это памятование нам надо всячески укреплять, чтобы оно всегда было в фокусе нашего внимания. Бог везде есть и всегда с нами, и при нас, и в нас. Но мы не всегда с Ним бываем, ибо не помним о Нем. И потому, что не помним, позволяем себе много такого, чего не позволили бы, если бы помнили. Труд помнить о Боге – дело всей нашей жизни.

В чем состоит труд памятования о Боге?

Он состоит в намерении принимать в мысль, напрягать память, что Господь есть в нас, около нас и смотрит на нас и в нас так же зорко, как если бы кто смотрел нам в глаза. Что бы мы ни делали, всё нужно помнить: Господь близ и смотрит. Прилагая труд навыкать этому, привыкнем видеть – сколь спасительное действие происходит от этого в душе. При этом следует не забывать, что память о Боге надо иметь не как о всякой другой вещи, а соединять её со страхом Божиим и благоговением. Благоговейными люди именно от этого бывают.

Что способствует лучшему навыку – помнить о Бозе?

Этому способствует особый прием – непрестанно повторять коротенькую молитовку: Господи, помилуй! Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, грешного (грешную)! От долгого упражнения эти слова так сроднятся с сердцем, что сами собой будут повторяться на языке. А это очень остепеняет парение и блуждание мыслей. Но, произнося их, нам следует соединять их с благоговением.

Какое смятение мы усматриваем в мыслях ума?

Ниспадение нашего духа подтверждается тем внутренним смятением, которое незаконно пришло в нас и потому должно быть пресечено.

Мысли ума нашего все обращены на земное, и их никак не поднимешь в небо. Предмет их – суетное, чувственное, грешное. Наши мысли подобны туману, стелящемуся по долине. Они ползают и стелются по земле. Но, кроме этой низкоходности, они еще бурлят непрестанно, не стоят на одном, толкутся, как туча комаров летом. Между тем они не остаются без действий.

Какое смятение мы усматриваем в движениях сердца?

Под нашими мыслями лежит область сердца, и от них в сердце непрестанно падают удары и производят соответственное себе действие. Какая мысль, такое и движение сердца. Отсюда – то радость, то досада, то зависть, то страх, то надежда, то самоуверенность, то отчаяние. Они одни за другими возникают в сердце, нет никаких остановок и никакого порядка. Так же и в мыслях. Сердце, как осиновый лист, непрестанно дрожит от чувств.

Какое смятение мы усматриваем в желаниях?

Мысль с чувством всегда рождают желание, более или менее сильное. Под мятущимися мыслями и чувствами беспорядочно мятутся и желания: одно приобресть, другое бросить; одному что-то доброе сделать, другому отомстить; то бежать ото всех, то выступить на середину и действовать; в одном послушаться, а в другом – настаивать на своем. Не то чтобы это исполнилось, но задумки то на то, то на другое непрестанно роятся в душе. Посмотрим, например, на себя за работой – и все это увидим происходящим в себе, как на сцене.

Как вступить в единоборство с внутренним смятением?

При таком настроении и смятении внутри нашей жизни распространяется какой-то мрак вокруг. И пока не уничтожим этого внутреннего нестроения, нам не следует ждать порядочной жизни. Это нестроение, кроме причиняемого зла, недоброкачественно тем, что к нему подседают бесы и крутят, и мятут внутри нас еще более, направляя все на зло нам и на нашу пагубу. Во время говения, когда мы осматривали себя, то наметили одно устранить, другое прибавить. При этом мы не могли не обратить внимания на свое внутреннее смятение. У нас родилось желание должной ревностью вооружиться против него. И действительно, нам следует вступить в единоборство с этим внутренним врагом.

Что поддерживает в нас твердое желание работать Господу?

Итак, мы положили твердое намерение работать Господу и Ему Единому служить. Таинство Покаяния подало нам прощение и во всем явило нас чистыми перед лицом Бога. Святое Причащение ввело нас в ближайшее общение с Господом Иисусом Христом, возобновило наше общение с Ним и преисполнило нас всякой благодатной силой. В этом наше укрепление на дело спасения.

Как устанавливаются в нас внутренние строй и порядок?

Закон нравственно-религиозной жизни говорит: при твердой решимости и благодатной помощи существо поврежденное имеет необходимость напрягаться и бороться, прежде всего с самим собой.

Наше внутреннее, по восприятии благого намерения и получении пособствующей благодати через Таинства, имеет нужду вести усиленный труд над собой, над своим внутренним устроением. Труд и усилия при этом обращены на уничтожение царствующего внутри нас нестроения и на водворение вместо него порядка и строя, несущих нам внутренний мир и обрадовательное состояние сердца.

Как установить в себе благоговейное внимание к Единому Богу?

Чтобы уничтожить внутреннее нестроение, помимо решимости его преодолеть, необходимо взяться за устранение причины нестроения. Причина нестроения в духе, потерявшем сродную ему точку опоры. А опора его – в Боге. Вступает же на нее дух памятованием о Боге.

Итак, благоговейное внимание к Единому Богу, во-первых, приходит через навык помнить о Боге со страхом и благоговением. И что бы мы ни делали, нам необходимо все время быть с Господом. Обращаться к Нему умом, стараясь держать себя так, как следует держаться перед царем. Только не бросать и не прерывать этот труд. Этим добьемся того, что внутреннее смятение будет стеснено изнутри. И хоть оно будет прорываться то в виде пустых и недолжных помыслов, то в виде неуместных чувств и желаний, нам следует тотчас заметить эту неисправность и прогонять непрошеных гостей, спеша каждый раз восстанавливать единомыслие о Едином Господе.

Ретивость к делу и продолжение его без перерыва приведет нас к достижению искомого. Установится благоговейное внимание в Едином Боге, а с Ним придет и мир внутренний. На это уйдет не день и не два. Потребуются месяцы и годы. И об этом надо просить Господа, и Он Сам поможет нам.

Что возвращает силу нашей совести?

Чтобы преодолеть внутреннее смятение в мыслях, чувствах и желаниях, нам необходимо ничего не делать, что запрещает совесть, и ничего не опускать, что она велит делать, большое или малое. Совесть всегда есть наш нравственный путь. По этому пути идут наши дети: мысли, чувства, желания. Внутри нас они часто предаются непозволительной резвости. Причина этому – потеря нашей совестью своей силы. Если возвратим ей силу, то изъявим ей свою полную покорность.

А возвратим ей силу, проявляя решительность, при которой лучше умереть, чем что-либо сделать не по совести. Чем решительнее будем так поступать, тем могущественнее будет становиться совесть, тем полнее и сильнее будет она внушать нам должное и уклонять от недолжного: и в делах, и в словах, и в помышлениях. От этого наше внутреннее состояние будет успешнее упорядочиваться. Совесть с благоговейной памятью Божией – бьющий ключ истинной духовной жизни.

Какая роль в преодолении смятения отводится терпению?

Успеху человеку не приходит вдруг, его надо ждать и неутомимо трудиться, проявляя терпение. Надо трудиться, ни в чем не уступая себялюбию и мироугодию. Встречая непрестанные противления начатому порядку, надо одолеть их и, следовательно, напрячь силы и терпеть. Похвально облекаться в это всемощное оружие и никогда не падать духом, видя неудачи. Все приходит со временем. Воодушевимся в терпении этой надеждой. Это оправдано опытами всех людей, искавших и соделавших спасение.

Какая человеку угрожает опасность от мнения: «я уже преуспел» ?

От этого мнения энергия действий духовных начинает уходить от человека. Поэтому не следует нам ни под каким видом думать, что уже успели в чем-либо. Такова наша немощь, что все мало-мальски добренькое покажется внутри – тотчас кричим: вот оно, добились! Такие мысли надо гнать. Ибо доброе не дается вдруг, а это враг внушает. Поддайся только этому внушению, энергия делать ослабеет – и опять нестроение готово посетить нас. Чтобы не подпасть этой дурной мысли, надо себя настраивать: я еще первый раз начинаю трудиться на этом пути.

Какую опасность таит в себе желание иметь льготы в духовной жизни?

Такое желание злодейское, и направлено оно на погубление установившегося мало-мальски духовного порядка. Посему ни под каким видом нельзя позволять себе льгот. Обычно проходит день-другой в трудах самонаблюдения и самопринуждения – враг подходит и начинает жужжать в уши: ну, будет, трудились, дай теперь себе небольшие льготки. Это такое льстивое внушение, что и не подумаешь вдруг, что надо противостоять ему, а между тем оно имеет злую направленность. Только мало поддайся ему, как все внутри взбудоражится. Послабление можно сравнить с маленькой дырочкой в плотине. Только покажись эта дырочка, плотину уже не удержать, ее непременно разнесет вода. То же действие на нас оказывает послабление: все размечет, и восстановление себя надо будет начинать сначала. Как же нам следует бояться этого самого злого, хоть и сладкоглаголивого врага!

Когда человеку особенно хочется льгот?

Особые опасения вызывают в нас время Пасхи и весна. Постом все более или менее остепеняются. Но потом каждый хочет дать себе возможность льготного поведения – кто на Пасху, кто после нее – весной. В Пасху думается: праздничное время, можно и вольку себе дать. Кто послушает эти мысли и пойдет с ними в сговор, тот разорит добрые настроения.

Ибо, дав себе волю, мы уже не в силах бываем возвратиться к стеснению себя и начинаем по-старому творить волю плоти и помышлений.

Весна – время приятное, но столько делает зла в нравственном отношении! Наверное, приходилось видеть, как барашки, когда выгоняют их на траву, прыгают, блеют, резвятся? Это оттого, что жизнь играет. Подобное взыграние жизни и все люди ощущают, не молодые только, но и старые. Ничего тут нет грешного. Это невинное чувство, но как этим пользуются люди, не совсем безгрешно. Радость жизни! Ощутив ее, надо Господа благодарить, что на земле, полной горя по грехам нашим, еще и радостям оставил Он место, чтобы мы не падали в отчаяние.

Что в человеке губится от льгот?

Очень многое. Бога не поблагодарят, а пустятся на то, чтобы продлить эту радость. В результате рассеиваются и возвращаются на старое. Радость эта, взыграние жизни приятно, но оно совсем чувственно, телесно, и позывы от него такие же, чувственные, телесные. Захочется смотреть на приятное для глаз, слышать приятное для слуха, приятное для обоняния вдыхать, подышать воздухом, провеяться приятным ветерком – вообще размножить приятные впечатления. Кто пойдет по этим позывам, тот не усидит внутри себя, а выйдет непременно вон. Затем внимание к себе прекращается, мысли, чувства и желания опять начнут бурлить и вступать в прежнее нестроение. Мысль о Боге отойдет, и внутренний покой пропадет. Томимая совестью душа скажет: завтра не стану так поступать. Но завтра опять то же, то же и послезавтра, а там и руки опустились. Опять пойдет жизнь «как живется». Весь плод великопостных трудов в упорядочении души и пропадет. И это по той причине, что не поостереглись немного и не сумели отказать своим чувствам в некоторых приятностях, а при допущении иных не позаботились держать внутреннее свое в должном страхе и, увлекшись внешним, оставили внутреннее без внимания.

И еще нам следует знать, что, обратясь вспять, мы будем уже гораздо хуже, нежели были до начала такой новой жизни. Спаситель подобные возвратные ниспадения в нестроения сравнивал с возвращением в покинутый дом старого беса, но уже не одного, а с семью другими. И будет, закончил Господь Свою притчу, такому человеку последнее горше первого.

Есть ли в духовной жизни свои духовные радости?

Решившись вести свою жизнь с достоинством и честью, мы должны держать себя на уровне человеческого достоинства и не унизить своего решения и не оскорбить Господа. Господь со Своей благодатью в нас. И если Он в нас, кто против нас (Рим. 8, 31)? К тому же внимательная к себе жизнь, лишая одних утешений, дает взамен другие. Эта жизнь с памятью о Боге и следованием голосу своей совести сама в себе есть неистощимый источник духовных радостей. В сравнении с этими радостями радости земные, что полынь перед медом. Все внутри должно происходить. Можно во всем участвовать и быть всему чужим. Внешне одно делается, а внутри происходит другое.

Поэтому надо нам воодушевиться и наперед держать себя по написанному.

С помощью чего идет у нас наблюдение за собой?

Наблюдение за собой мы осуществляем с помощью молитвы. Она – духовный барометр внутри нас. Барометр определяет атмосферное давление, говоря, тяжел или легок воздух. И молитва показывает, насколько высок или низок ход нашего духа в его обращении к Богу. Стрелке барометра мы можем уподобить усердие молитвенно припадать к Господу. Нам необходимо почаще вставать перед своими иконами и в продолжение дня класть по несколько поясных и земных поклонов. Пасть на колени и класть поклоны еще лучше. Молитвы утром и вечером – своим чередом. В те часы молиться надобно побольше – как положено уставом; а в эти – частые припадания к Господу – понемногу. Усердие к молитве всему нас научит, потому и подогревать его надо всячески.

Что составляет существо молитвы?

Существо молитвы есть ума и сердца возношение к Богу, ибо Бог везде есть. И святой Пророк учил свою душу: на всяком месте владычества Его, благослови, душе моя, Господа! Больше всего может располагать нас к этому память о Боге и любовь к Нему. Чтобы любовь к Господу проявила себя, нам необходимо помнить о Нем с углублением мысли в Его Божественные свойства и действия. К памяти Божией нам надо приучать себя, а средством к тому служит краткая молитовка, непрестанно повторяемая в мысли: Господи, помилуй! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Когда сидим, ходим, делаем что-либо или говорим, при всякой встрече и Но всякий момент надо держать в мысли, что Господь рядом, и взывать к Нему из сердца: Господи, помилуй!

Как молитвенному деланию помогает внимание?

Молитвенное делание часто страдает от рассеяния мыслей. Поэтому надо потрудиться, чтобы установился навык – неисходно пребывать вниманием внутрь сердца пред Господом. И как только заметим, что мысли разбежались, тотчас возвращать их назад. И не позволять себе никогда произвольно и сознательно им блуждать. Это не только во время молитвы надо исполнять, но и всегда. Поставим себе законом: быть всегда с Господом умом в сердце и не позволять себе блуждать мыслями. И если они уйдут, то опять возвращать их назад и заставлять сидеть дома, в клети сердца, и беседовать со сладчайшим Господом.

Какие плоды мы обретаем в себе, работая над своим молитвенным устроением?

Поставив своим законом: всегда быть с Господом умом в сердце, мы должны нудить себя верно его исполнять, за нарушение бранить, налагать на себя штрафы и молить Господа о помощи в этом нужнейшем деле. Если будем трудиться, скоро добьемся успехов. Условия успеха следующие: первое, непрерывность молитвенного делания, постоянство в нем. Недопустимо начать и бросить. И уж если начали, то тянуть до того, как успех придет. А он во всяком деле приходит через постоянство в труде. Второе, чтобы постоянство утвердилось, надо вооружиться терпением и самопринуждением. Потому что придет разделение, желание ослабить труд молитвы, даже сомнение: уж нужно ли так делать. Все это надо от себя гнать и, как положено, принуждать себя к молитвенному делу. Третье, воодушевлять себя надеждой и упованием на помощь Божию. Ибо Господь, видя наш труд над молитвой и усердие, с каким мы ищем навыка в ней, дает нам настоящую молитву. И она, утвердившись в сердце, будет сама бить оттуда ключом. Этот блаженный плод есть плод молитвенного труда! Ожидание его воодушевляло всех молитвенников и получение его было для них источником непрестанного духовного блаженства, радования и покоя сердца в Боге. Без труда постоянного, самопринудительного, терпеливого, уповательного Господь этого плода нам не даст.

Чем углубляется молитвенный труд и каким образом наш дух восстанавливается в правах?

К молитвенному труду нам необходимо подобрать чтение книг и статей, говорящих о молитве и молитвенных настроениях. Это будет способствовать утверждению нашего ума в сердце вниманием ко Господу и расположением сердца к молитве. Утверждение в памяти Божией, в умном предстоянии Богу в сердце поведет нас к порядку в мыслях и их покою. Мысли перестанут блуждать. Внутренний порядок в себе и успех в молитве идут рука об руку.

Все это и есть восстановление нашего духа в правах. Причина потери прав – зазнается наше сознание и своевольничает свобода. Восстановление потребует снисхождения Духа Божия на дух человеческий и оживление его. Когда все это состоится, начнется деятельная очистка, переработка души и тела и внешних отношений. И каждый из нас станет настоящим человеком.

Почему надо опасаться самомнения? Что в случае самомнения человек теряет?

Самомнение – наш первый враг. Некое прилежание к служению Господу, усматриваемое еще только в намерениях, уже порождает мысль о нашей особенности перед другими и даже перед собой, помня себя в прошлом, а теперь в чем-либо продвинувшимся на этом пути. Как только мы задержимся мыслью в этой своей исправности, она покажется нам чем-то дивным, у нас появится мечтательность о себе как лице совершенном, совершающем дивные дела. А это враг нашептывает, чтобы возбудить самомнение. Кто поддается и впадет в это самомнение, от того тотчас отходит благодать и оставляет его одного. Тогда враг схватывает его как беспомощную добычу.

На пути истинной жизни чего нельзя упускать из виду?

Нельзя из поля внимания упускать страх и опасения, ибо ходим среди сетей. Враг никогда не искушает очевидно худым, а обманывает видимостью добра. Неопытный пойдет вслед приманки и попадет в руки врага, как попадает в прикрытую яму беспечно идущий по лесу зверь. Но, имея чувство опасения, не потеряем мужества, ибо Господь рядом с нами.

Какую память, кроме памяти о Боге, мы должны пробуждать в своем сердце?

Следуя правилам осторожности, мы должны желать, чтобы страх смерти и по смерти суда и воздаяния не отходил от нас. С утра, вместе с памятью о Господе, необходимо восстановить в своем сердце и привязать к нему память о последних днях своей жизни. С этим помышлением нам надо быть весь день, как и с Господом, и, отходя ко сну, говорить в себе: се ми гроб предлежит! Се ми смерть предстоит! Делая так, мы найдем себе надежных охранителей на пути истинной жизни.

Для чего нужно оберегать свое сердце от впечатлений при общении с обществом?

Своего сердца мы не должны отдавать под впечатления приятностей от очей, слуха и других чувств. Жизнь в мире тем и нехороша, что слишком много набивает в душу вещей, лиц и дел, воспоминание о которых потом мутит душу. И молиться это не дает как следует. Средство против этого одно: всячески беречь свое сердце от приятия впечатлений. Пусть все это мимо нас идет и проходит, не входя в сердце. Бывая в обществе людей, от нас зависит быть в таком обществе, где меньше развлечений. И, бывая в нем, нам не следует терять своего внимания к Господу, рядом и внутри нас сущему, и память смерти, готовой взять нас, мы не должны упускать из вида. Ими наше сердце будет поддерживать в себе чувство осторожности.

Как избегать чужого о себе пусторечия?

Нам не следует избегать людей и быть угрюмыми. От этого нет никому пользы. Однако ж, лучше бывать более со своими и впитывать в себя добрые порядки жизни. От них нам не надо отступать, чтобы не родилось в умах наших близких впечатление нашей исключительности из них. Если люди заметят нашу исключительность, то не избежать нам с их стороны пусторечия. Нам лучше его опасаться.

Чего нам надо опасаться при ежедневных духовных занятиях?

Нам надо опасаться, чтобы духовные занятия – молитва, чтение и размышление – шли неопустительно каждый день. Что, в какое время делать, нам предстоит решить самим, приладить эти занятия к своим возможностям. Вставать следует пораньше и, прежде чем идти к своим, пройти эти все занятия, в какой мере успеем. Молиться, однако ж, следует подольше. Свои кровные нужды будем выражать Господу детским словом и с детским доверием, молитвы молитвенника перемежая краткими к Богу воззваниями. По молитве уделим время чтению с размышлением, все вычитанное приложив к себе, и додумаемся, как осуществить это в своей жизни. Очень плодотворными будем считать записи мыслей, каждое утро рождающихся и добываемых размышлением при чтении Евангелия и Апостола. Упустить что-либо из этого и составляет предмет наших опасений.

Думая об успехе в духовной жизни, какого нам нельзя упустить опасения?

Трудясь всеусильно в духовной жизни, нам следует не потерять твердого намерения: печаль об успехе возложить на Господа. Уверенность в Боге – корень духовной жизни. Вдруг ничего не дается, а приходит в свое время. Что взыскиваем с верой, все придет, когда будет угодно Богу. От нас требуется терпеть, твердо стоя в начатых порядках жизни, и воодушевляться надеждой, что придет день, когда добрыми начертаниями духа воссияет в сердце свет обрадования. Здесь-то и важно опасение – не потерять корень духовной жизни.

Для чего нужно молитвенное правило?

Молитвенное правило нам необходимо ради нашей немощи, чтобы не дать хода нашей немощи и держать нашу ревность в должной мере. Самые великие молитвенники имели молитвенное правило и держали его. Всякий раз они начинали свою молитву с установленных молитв, и уже потом, если в продолжение их находила молитва самодвижная, оставляли их и молились этой молитвой. По их примеру и нам надо поступать так же. Без установленных молитв мы совсем не узнаем, как надо молиться. Не будь их, и совсем останемся без молитвы.

Однако не следует набирать много молитв. Небольшое число молитв, как следует исполняемых, лучше, чем много молитв, исполняемых спешно, от чего удержаться трудно, когда их набрано не в меру в жару молитвенного усердия.

В чем особенность исполнения молитв молитвослова?

Для нас следует считать совершенно достаточным исполнение утром и вечером положенных в молитвословах молитв – утренних и на сон грядущих. Только исполнять их следует со всяким вниманием и соответствующими чувствами. Чтобы это успешнее совершить, нужен труд прочтения этих молитв в свободное время, чтобы обдумать и отозваться своими чувствами на них. Когда же станем читать их на молитвенном правиле, тогда святые помышления и чувства, содержащиеся в них, нам станут известны, близки. И молитвой становятся не прочитанные только слова молитв, а воспроизведение в себе их содержания. И произнести их надо так, чтобы шли они от всего нашего ума и из нашего сердца.

Зачем молитвы заучиваются наизусть?

После обсуждения и прочувствования молитв их надо заучивать на память, чтобы не хлопотать уже о молитвеннике и свете, когда настанет время молитвы, и чтобы во время совершения ее не развлекаться тем, что видит глаз, и удобнее держаться мысленного обращения к Богу. Сами увидим, как это многопомощно. Да и не во всякое время и не на всяком месте молитвенник с нами, что тоже много значит.

Чем поддерживается и развивается молитвенное обращение к Богу?

Став на молитву, главной нашей заботой становится удержание ума от парения и чувства от холодности и равнодушия. Надо всячески напрягаться и внимание хранить, и теплоту чувства возгревать. После каждой прочитанной молитвы надо положить поклоны, рассудив, чтобы они пришли в согласие с нашим молитвенным словом о переживаемой нужде или с обычной краткой молитовкой. Через это молитва немного продлится, но сила ее будет возрастать. Особенно по окончании молитв необходимо нам самим подольше помолиться, прося прощения за невольные отбегания ума и предавая себя в руки Божии на целый день.

И днем надо поддерживать молитвенное внимание к Богу. Для этого память о Боге, а для нее – краткословная молитва. Хорошо и очень хорошо заучить на память несколько псалмов и читать их за делом или между делом, иногда вместо коротенькой молитовки, с размышлением. Это древнейший обычай христиан, введенный в устав еще святым Пахомием и святым Антонием. Проведя так день, вечером усерднее и собраннее надо помолиться, усугубить поклоны и свои обращения к Богу. И потом, предав себя в руки Божий, отходить ко сну с краткой молитвой на устах и засыпать с нею или с прочитыванием какого-либо псалма.

Какие следует заучивать псалмы, чтобы быть в молитвенном всеоружии?

В первую очередь следует заучить псалмы, которые попадут в сердце при их прочитывании. Ибо на каждого действуют псалмы не одни и те же. Выучим: Помилуй мя, Боже... (Пс. 50), далее: Благослови, душе моя, Господа... (Пс. 102), Хвали, душе моя, Господа... (Пс. 145) – антифонные псалмы литургии; еще начальные псалмы в правиле ко Святому Причащению: Господь пасет мя... (Пс. 22), Господня земля и исполнение ея... (Пс. 23), Веровах, тем же возглаголах... (Пс. 115), псалом повечерия первый: Боже, в помощь мою вонми... (Пс. 69). Псалмы часов. Еще надо читать Псалтирь и выбирать.

Заучив все это, мы будем в молитвенном всеоружии. Когда придет какая смутительная мысль, или с краткой молитвой следует к Господу припадать, или читать какой-либо псалом, особенно: Боже, в помощь мою вонми... и все облако смущения тотчас развеется.

Что считается главным в молитвенном правиле?

Главное в нем – умное в сердце предстояние Богу с благоговением и болезненным к Нему припаданием.

Можно ли по-иному, чем в молитвеннике, совершать молитвенное правило?

Можно. Для этого все молитвенное правило следует ограничить одними поклонами с коротенькой молитовкой и со своим молитвенным словом. Надо встать и класть поклоны, говоря: Господи, помилуй! – или другую, изъявляя свою нужду или хвалу и благодарение Богу воздавая. Чтобы не вкралась сюда леность, надо или число молитовок определить, или время длительности молитвы, или то и другое вместе.

Чем отсекается поспешность на такой молитве?

У всех нас есть непонятная странность. Когда мы занимаемся, например, чем-либо внешним, то часы проходят, будто одна минута. Но когда встаем на молитву, то минуты не пройдет, а уж кажется, что молились долго-предолго. Это помышление не причиняет вреда, когда совершаем молитву по установленному правилу, а когда молимся, кладя поклоны с коротенькой молитвой, то оно представляет большое искушение и может прекратить молитву, едва начавшуюся, оставляя обманчивое уверение, что молитва прошла как следует. Вот добрые молитвенники и придумали, чтобы не подвергаться самообману, четки, которые и предлагаются для употребления тем, кто хочет молиться не молитвами молитвенника, а сам от себя. Употребляют их так – скажут: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, грешного (или грешную), и переложат одну четку между пальцами. Скажут так в другой раз и еще переложат, и так далее. При каждой молитовке поклон кладут, поясной или земной, как охота. Или при маленьких четках – поясной, а при больших – земной. Все правило при этом состоит в определенном числе молитовок с поклонами, куда вставляются и другие молитвы, своим словом сказанные. Для того, чтобы и тут себя не обмануть поспешностью произношения молитовок и полагания поклонов, определяют и число поклонов, и время длительности молитвы. Если вкрадется поспешность и мы по времени кончим раньше, то нам следует восполнить время приложением новых поклонов.

Как установить для себя молитвенное правило?

Если мы захотим исполнять свое молитвенное правило описанным образом, то заметим, сколько у нас времени уходит на утреннюю и вечернюю молитву. Потом сядем и проговорим свою коротенькую молитовку по четкам и посмотрим, сколько четок мы пройдем за то же время, которое употребили на обычную молитву. Это число и будет мерой нашего правила. Это надо сделать не во время молитвы, а помимо нее, но с таким же вниманием. Правило же молитвенное этим способом будем совершать потом, стоя и с поклонами. Это правило нам пригодится, когда молитвословие по чужим заученным молитвам не станет возбуждать внимание. Тогда можно этим образом помолиться день-другой, а потом опять – по заученным молитвам. И так, меняя и заменяя, молиться всю жизнь.

Существо молитвы – в возношении ума и сердца к Богу, а эти правильна только пособие. И мы без них обойтись не сможем, потому что немощны.

  С чего начинается этот путь?

Путь к нерассеянной молитве лежит через труд приведения своих мыслей к порядку. Первым успехом на этом пути следует считать умение заметить несообразность мыслей. И до этого мы замечали неустройство мыслей, но не расстраивались этим. А теперь из-за этого беспокоимся и изъявляем желание сладить с замеченным неустройством. Поэтому нам так важно продолжать разжигать в себе это беспокойство и направлять усилие к исправлению своей неисправности.

Умиротворение мыслей – это что?

Неотложным условием в духовной жизни является постоянный и непрерывный труд над собой. Он приводит нас к умиротворению мыслей, которое есть дар Божий. Но дар этот не дается без усиленных собственных трудов. И одними собственными трудами мы ничего не достигнем, и Бог ничего не даст, если не потрудимся всеусиленно. Таков неотложный закон. В книге бесед святого Макария Великого в 19-й беседе говорится о необходимости для христиан нудить себя на всякое добро. Там пишется, что надлежит нам нудить себя и на молитву, если нет в нас духовной молитвы. В этом случае Бог, видя усиленный подвиг человека, направленный на обуздание своих мыслей даже против воли сердца, дает такому человеку истинную молитву, чтобы неразвлеченно, собранно, углубленно, неотходно умом предстоять Богу. А как только во время молитвы ум начнет неотходно пребывать с Богом, то после он уже не захочет отступать от Него, ибо с этим сопряжена сладость, вкусив которой не хотят вкушать ничего другого.

Какой труд приводит нас к нерассеянной молитве?

Труд здесь тот же: не позволять произвольно блуждать своим мыслям, а когда невольно отбегут, тотчас возвращать их назад, укоряя себя, жалея, болезнуя об этом нестроении. Святой Лествичник говорит, что надо с усилием заключать свой ум в слова молитвы.

Хорошо ходить в церковь, там скоро раскрывается молитвенный дух, потому что там все направлено к этому. И дома надо трудиться нерассеянно пребывать с Богом. Заучивая молитвы, не следует нам забывать вникать в каждое слово и прочувствовать его, тогда и на молитве те слова будут привлекать наше внимание и возгревать молитвенное чувство.

Надо делать еще и вот что. После домашних хлопот, разговоров и беганий не вдруг следует становиться на молитву, а немного к ней подготовиться, стараясь наперед собрать свои мысли и их направить к достойному предстоянию перед Богом. Для этого надо возбудить в себе чувство нужды в молитве, и именно в этот час, ибо другого, может быть, не будет. Следует также восстановить сознание своих духовных нужд и ближе всего настоящей нужды: устроение мыслей в молитве с желанием найти им удовлетворение, и именно в Боге. Когда будет в сердце сознание и чувство таких нужд, тогда само сердце не даст нам отвечать мыслями на другое, а будет заставлять нас умолять Господа о них. Больше же всего надо восчувствовать нам свою всестороннюю беспомощность: если не Господь, то пропадать мне совсем. Если кому угрожает беда, а он перед собой имеет лицо, могущееодним манием избавить его от этой беды, станет ли он озираться при этом туда и сюда? Нет, падет пред ним и будет умолять. Так будет и с нами в молитве, когда приступим к ней с чувством всесторонней беды и сознанием, что избавить нас некому, кроме Единого Бога.

Почему необходимо считать молитву первым делом своей жизни?

Потому что такое отношение даст ощутить сладость истинной молитвы и будет воодушевлять к претрудной и внимательной молитве. За всеми нами водится немалый грешок: ко всякому делу мы приступаем с некоторым приготовлением, как бы мало оно ни было, а за молитву беремся с ходу и спешим ее произнести как можно скорее, будто бы это дело мимоходное, придаток к делам, а не главнейшее из них. Откуда же при этом быть собранности мыслей и чувств в молитве? Вот она и идет кое-как, нестройно. Будем же отказывать себе в этом грешке и ни под каким видом не позволим себе ветрено относиться к молитве. Доведем себя до убеждения, что такое отношение к молитве есть преступление, и преступление тяжелейшее – уголовное. Молитва – это первейшее дело в нашей жизни, и таковой станем иметь ее в своем сердце. И будем приступать к ней как к первому делу, а не как к междуделию.

В чем состоит долг общежития?

Суть этого долга составляют житейские занятия, ибо без дел человек впадает в грешную праздность. И работать надо, и по дому дела исполнять надо, и внешних отношений пресечь нельзя. Надо все их держать на достойном уровне. При этом их надо делать так, чтобы они не отбивали мысли о Боге.

Какую среди всех забот человек должен считать главной?

Мы должны знать, что дела житейские и общественные, от которых зависит благосостояние домов и обществ, есть дела, определенные Богом, и исполнение их не считается отбеганием в область небогоугодную, а есть хождение в делах Божиих. Но многие делают свои дела так, что в житейской и общественной занятости и заботы не имеют никакой, чтобы думать о Боге. Нам необходимо такое неправое поверье отбросить и возыметь убеждение: всё делаемое по работе, по дому, по делам общежития есть Божеское и Богу угодное. Ибо на всё сюда относящееся есть особые заповеди. Исполнение заповедей как будет неугодно Богу? Своим поверьем мы их точно делаем неугодными Богу, потому что используем их не с тем расположением, с каким Бог хочет видеть их исполняемыми. Божьи дела не по-Божески исполняем. Они и пропадают даром, и еще ум отводят от Бога.

С каким убеждением мы должны делать свои домашние и общественные дела?

Свои дела мы должны делать с сознанием и убеждением, что они Божий, когда соответствуют заповеди Божией. Когда настроимся так, то ни одно житейское дело не отдалит нашей мысли от Бога, а напротив, приблизит к Нему. Все мы – рабы Божий. Каждому Он назначил свое место и дело, и смотрит, как кто исполняет его. Он везде есть. И за нами Он смотрит. Нам надо иметь в мыслях это и всякое дело делать как порученное нам прямо от Бога, каким бы это дело ни было.

Так же делаются и домашние дела. А когда кто совне приходит или мы сами выходим вовне, то необходимо держать в мысли в первом случае, что Бог послал то лицо и смотрит, по-Божьему ли мы его примем и к нему отнесемся, а во втором – что Бог поручил нам дело вне дома и смотрит, так ли мы его сделаем, как Он хочет, чтоб мы его сделали.

Если настроимся так, то ни домашнее, ни общественное – ничто не будет отвлекать нашего ума от Бога, – что и есть наша главная забота – а напротив, будет держать при Нем и подскажет нам соображение, как сделать предстоящее дело приятным Богу. Все делать только необходимо со страхом Божиим, а этот страх будет поддерживать неотступное внимание к Богу и поможет отделить от достойного образа жизни, не без помощи и руководства книг, все внесенное в неё суетностью, страстями, человекоугодием и мироугодием, чтобы от них со всей решимостью устраниться.

Что еще может мешать нам ходить в делах Божиих?

Этому может мешать некая немощь, именуемая заботой. Всякое дело, осознаваемое как достодолжное, надо делать со всем усердием – это наш долг, огражденный страшным прещением: проклят всяк творяй дело Божие с небрежением. Но забота, или многозаботливость, которая точит сердце и не дает ему покоя, является болезнью падшего человека, который взялся сам устраивать свою судьбу и потому мечется во все стороны. Эта забота разбивает мысли и даже на том деле, о котором хлопочет человек, не дает им сосредоточиться. Подобную заботу, если мы обнаружим ее в себе, нам необходимо прогонять и не давать ей хода. Усердие к делам иметь надо и делать их со всем тщанием, ожидая от Бога помощи и благословения, посвящая Ему и самое дело, какое бы малое оно не было, а заботу подавляя.

  Какая память о Боге считается правильной?

Памятование о Боге будет правильным, если оно приводит к сроднению и срастворению мысли о Боге с умом, сердцем и сознанием. Утвердить такую память и такую мысль под силу труждающемуся неленостно. Потрудившемуся – Бог дает, и он достигает этого. Не потрудившийся – не достигает и никакого успеха в духовной жизни не имеет, ибо этот труд и есть духовная жизнь.

Память о Боге правильная напрягает нас держать свою мысль о Боге не голой, а соединяет с нею и все известные понятия о Боге, Божеских свойствах и деяниях, углубляя ум то в то, то в другое. Эта память потребует от нас размышления о творении Божием, о Его промышлении, о воплощении Бога Слова и совершенном Им деле спасения, о Его смерти, Воскресении и Вознесении на Небо, о нисхождении Духа Святого, устроении Святой Церкви – хранительницы истины и благодати, и о уготовлении небесных обителей для всех верующих в Небесном Царстве и для нас самих.

Очень важно для правильной памяти прилагать размышление о свойствах Божиих: неизреченной благости, премудрости, всемогуществе, правде, вездесущии, вседержительстве, всеведении, всеблаженстве и величии. Все это надо обсуждать особо, при чтении. Когда все обсудим и будем ясно созерцать, то при мысли о Боге будем иметь не голую мысль, а мысль, сопровождаемую и привлекающую множество спасительных помышлений, действующих в сердце и возбуждающих энергию духа.

От чего может согреваться наше сердце И испытывать к себе любовь Божию?

Господь каждого из нас влечет к спасению. Хвала Ему за это и слава! Довести себя до сознания великих милостей Божиих именно к нам – важнейшая задача помнящего о Боге. И когда это уясним, станем благодарить за них Бога: за то, что Он дал нам родиться на свет в среде христианского народа, от благочестивых родителей и получить хорошее воспитание. Станем благодарить за то, что Он влагает в нас святые решения и помогает их привести в исполнение. Станем просматривать всю жизнь с самого начала, как помним себя, и заметим все случаи нечаянного избавления от беды и нечаянного получения радостей. Много бед мы и не замечаем, потому что они минуют нас незаметно. Но, обернувшись назад, не можем не увидеть, что там и там была беда и миновала нас, а как миновала, сказать не можем. Усмотрим и в своей жизни такие случаи и исповедуем, что милость Божия, возлюбившего нас, была в то время с нами. Примем во внимание, что сокровенных к каждому из нас милостей Божиих неисчетное множество, ибо все от Бога. Эти милости надо нам исповедать и благодарить Бога от всего сердца. Но если вникнем хорошо в ход нашей жизни, то найдем немало случаев и явной милости Божией к нам. Быть бы беде, но она миновала необъяснимо для нас. Бог избавил. Исповедуем это и поблагодарим Бога, любящего нас.

Познание общих всем милостей Божиих согревает сердце. Тем более юно согревается от видения милостей, направленных на нас. Любовь возжигает любовь. Восчувствовав, как любит нас Господь, мы не сможем остаться холодными к Нему. Сердце само повлечется к Нему благодарением и любовью. Удержим сердце под влиянием такого убеждения – что Господь любит нас – и теплота сердечная скоро возрастет в пламень любви к Господу. Когда это совершится, тогда нам не нужны будут никакие напоминания, чтобы помнить о Боге, и никакие наставления, как в этом преуспеть. Любовь не даст и на минуту забыть любимого Господа. Это – предел. Это надо принять в свой ум, принять с убеждением. И затем именно к этому направлять свой труд, предпринимаемый на утверждение в уме и сердце мысли о Боге.

Где можно найти пособие для согревания своего сердца?

Такое пособие мы можем найти себе в писаниях святителя Тихона Задонского, в его келейных письмах. Святитель ясно созерцает всякое свойство Божие и действие Его изображает словом с такой теплотой и убеждением, которые, если будем читать внимательно, перельются в наше сердце.

Когда внешние вещи смогут привлекать нашу мысль к Богу?

Святитель Тихон дает нам очень полезный совет – всякую вещь превращать в проповедницу истин Божиих и в напоминание о Боге. Ибо есть одно обстоятельство, могущее отвлекать и действительно отвлекающее мысль от Бога: всякая вещь внешняя действует на чувства и обращает на себя наше внимание и тем покушается оторвать наш ум от Бога. Поэтому надо знать один прием, при котором видимые вещи начнут наш ум привлекать к Богу.

Для этого надобно все вещи, какие бывают на глазах, растолковывать в духовном смысле, и этим новым смыслом так озадачить ум, чтобы он, когда будем смотреть на вещи и глазами видеть вещь чувственную, – ум наш – созерцал духовную истину.

Например, мы видим пятна на белом платье и чувствуем, как неприятно и жалко это встретить. Толкуем это так: должно быть, Господу, Ангелам и святым так же жалко и неприятно видеть пятна греховные на нашей душе, убелённой созданием по образу Божию, возрождением в купели крещения или омытием в слезах покаяния. Когда малые дети, оставшись одни, поднимают шум и гам, перетолкуем это на то, какой поднимается шум и гам в нашей душе, когда отходят от нее внимание к Богу со страхом Божиим. Обоняем мы запах розы или другой какой, и нам приятно, но, попав в течение дурного запаха, мы отвращаемся и зажимаем нос. Перетолкуем это так: всякая душа издает свой запах: добрая – хороший, страстная – дурной. Ангелы Божий и святые, а нередко и земные праведники обоняют этот запах и о хорошем радуются, о дурном же скорбят.

Всякая вещь может порождать разные духовные мысли, у одного одни, у другого другие. Как найдем для себя подходящим, так и перетолкуем все окружающее нас. Начнем с дома и все в нем перетолкуем: самый дом, стены, кровать, фундамент, окна, столы, зеркала, стулья и прочие вещи. Перетолкуем родителей, детей, братьев и сестер, родных, прохожих; обычное течение жизни – вставание, пожелание здравия, обед, работу, отлучки, возвращения, чаепития, угощение, пение, день и ночь, сон и прочее.

Каким образцом для толкования вещей мы можем воспользоваться ?

В пособие себе возьмем святителя Тихона. У него целых четыре книги таких толкований написано под именем: «Сокровище духовное, от мира собираемое». Прочитаем и увидим, как он это делает, навыкнем и сами делать то же. А то и прямо усвоим его толкование. Когда это сделаем, то всякая вещь будет для нас, что святая книга или статья в книге. Тогда и всякая вещь будет приводить нас к мысли о Боге, как и всякое занятие и дело. И будем ходить среди чувственного мира, как в области духовной. Все нам будет говорить о Боге и поддерживать наше внимание к Нему. И всякий раз нам надо прилагать к сему напоминанию страх Божий и благоговение пред Его величием. И станут они для нас учителями.

Что от нас для этого потребуется?

Потребуется и труд, и напряжение умственное и сердечное. И не станем жалеть себя. Пожалеем – сгубим себя. Не пожалеем – спасем. И дело спасения – первое дело, и жалеть себя для него недопустимо. Оно, стало быть, труднейшее. По важности дела и труд.

В чем важность благоговейной памяти о Боге?

Каждому человеку память о Боге дает благодатную силу, если мы утвердимся не в «голой» памяти о Боге, а с благоговением и другими чувствами к Господу. Такое памятование заставит нас быть исправными и во всем прочем. Подобная исправность препроводит нас к предивному благообразию, ибо бывает исправность суковатая, неуклюжая. Эта память становится в нас господином, распорядителем и строителем всех дел, особенно внутреннего нашего быта. В нас тогда исполнится молитвенное благожелание святого Апостола Ефесянам, а в лице их и всем христианам: «Да даст вам (Бог) по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша» (Еф. 3, 16–17). Это и есть то, о чем идет речь. Апостол считал это столь высоким, что молился об этом с особым жаром: «преклоняю, – говорит, – колена... ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа» (Еф. 3, 14). Когда и мы утвердимся памятью Божией, тогда и Христос Господь вселится в нас. То и другое идет вместе.

Есть ли какой-либо знак вселения Господа в нас?

Да, есть. Знамение, по которому мы удостоверяемся, что предивное сие дело начало совершаться в нас, – теплое некое чувство к Господу. Если исполним все прописанное, то такое чувство скоро начнет появляться, и все чаще и чаще, а потом сделается непрерывным. Чувство это сладостно и блаженно и с первого своего появления возбуждает желание и искание его. И хочется, чтобы оно не отходило от сердца, ибо в нем рай.

С помощью чего можем вступить в этот рай сердца?

Для вступления в этот рай надо делать следующее: когда молимся, следует не отходить от молитвы, не возбудив какого-либо чувства к Богу: либо благоговения, либо смирения и сокрушения, либо благонадеяния и упования. То же самое при чтении после молитвы, не должно нам отходить от чтения, не доведя вычитанной истины до чувства. Эти два приема, пробуждая чувства, будут взаимно подогревать себя и смогут, если будем внимать себе, весь день продержать нас под своим влиянием. Потрудимся в точности исполнять эти два приема и увидим, что будет.

Что делает человека горящим и светлым?

Когда вещь долго лежит под лучами солнца, она сильно нагревается; так будет и с нами. Держа себя под лучами памяти Божией и под чувствами в отношении к Нему, мы будем все более и более нагреваться не земной теплотой, а потом и совсем станем горячими, и не только горячими, но и г рящими. И исполнится на нас: «огня преидох воврещи на землю» человеческих сердец. И ничего другого себе не пожелаем, кроме того, чтобы он в нас поскорее разгорелся (Лк. 12, 49).

Приложим к этому и следующее сравнение: когда искра падет на горючее вещество, то вещество это начинает тлеть понемногу, потом вспыхнет и наконец все обымется пламенем и, будучи темно по естеству, станет светлым и светящим по причине объявшего его огня. Так будет и с нами. Согреваясь понемногу, мы затеплимся, в нас вспыхнет огонек духовный и, проникая в нас по частям, полностью обымет и сделает светлыми, хоть сами по себе мы тьма. Но для этого надо употребить труд и пот – а сколько времени, Единому Богу ведомо, ибо все от Него.

Какой огонь созидает в нас решимость бороться со страстями?

Этим огоньком следует считать теплоту Божию. Когда ею затеплится наше сердце, начнется наша внутренняя переделка. Огонек этой теплоты все пережжет в нас и переплавит, иначе сказать, он начнет одухотворять человека, пока совсем не одухотворит. Если же огонек тот не придет, одухотворения не будет, даже при напряженном усилии на духовное. Стало быть, все дело теперь – достать огонька. И на это следует направить свою волю и свой труд.

Что мешает появлению огонька теплоты Божией в человеке?

Всем необходимо знать, что огонек теплоты Божией не покажется, пока в силе страсти, хоть им и не уделяется внимание. Страсти можно сравнить с сыростью в дровах. Сырые дрова не горят. Надо принести сухих дровишек со стороны и зажечь их. Они, горя, начнут подсушивать дрова, изгоняя сырость, и, по мере просушивания, зажигать сырые дрова. Так понемногу огонь, гоня сырость и распространяясь, обымет пламенем и все положенные в печь дрова. Дрова – это все силы нашей души и все отправления нашего тела. Все они, пока человек не внимает себе, пропитаны сыростью – страстями. И пока страсти не изгнаны, и силы души и отправления тела упорно противятся духовному огню.

В какой области нашего существа страсти получают «прописку»?

В каждом человеке есть некая беспорядочность, бурливая область, в которой беспорядочно мятутся мысли, желания, чувства. Они как прах, как пыль возметаются страстями. Эта область находится между душой и телом, указывая нам, что страсти не принадлежат нашему естеству, они приходят со стороны. Но они не остаются в промежутках, а проходят и в душу, и в тело, забирают и сам дух – сознание и свободу – в свою власть. Таким образом они господствуют над человеком. А как страсти в сговоре с бесами, то через страсти бесы господствуют над человеком, мечтающим при этом, что он господин сам себе.

Кто первым вырывается из уз страстей и как это происходит?

Из уз страстей вырывается, прежде всего, дух. Благодать Божия исторгает. Дух, под воздействием благодати, преисполняется страхом Божиим и разрывает всякую связь со страстями. Раскаявшись в прошедшем, дух полагает твердое намерение угождать только Единому Богу и для Него Единого жить, ходя в Его заповедях. Стоя в этой решимости, дух с помощью благодати Божией изгоняет потом из души и тела страсти и все в душе одухотворяет. Вот так исторгается дух из держащих его уз.

В чем точка опоры для нашей деятельности в духе?

В этом случае своими сознанием и свободой мы стоим на стороне Божией, хотим принадлежать Богу и Ему Единому угождать. Это – точка опоры для нашей деятельности в духе. Но когда дух наш восстановлен в своих правах, душа и тело остаются еще под давлением страстей и терпят от них насилие. Вот нам и следует вооружиться против страстей и побить их, изгнав из души и тела. Борьба со страстями неизбежна. Они не уступят сами собой своих владений, хотя и незаконных.

С чего начинается наступление на страсти?

Оно начинается с памяти Божией, с пребывания с Богом и хождения пред Ним. Память Божия – жизнь духа. Она и ревность поджигает к богоугождению, и нашу решимость быть Божиими делает непоколебимой. Это – точка опоры для жизни в духе и базис стратегических операций против страстей.

Почему наличие страстей незаконно и вредно?

Когда своим вниманием и желанием мы обращаемся к Богу, страсти еще остаются в нас. Задумаемся: мы на кого-то крепко рассерчали, не страсть ли это? Но она одна не бывает, тут есть и гордость, и своя воля, и презрение. Если мы в чем-то отказали просящему: это что? Не скупость ли? И ещё: мы терпеть не можем такого-то человека – не страсть ли это? А что спать любим – это ли не страсть телолюбия? И это еще мимоходом открылось, а пороемся в себе получше – чего-то в себе не найдем.

Все обнаруженное говорит, что страсти в нас и что их надо изгонять, потому что их пребывание незаконно и вредно». Они мешают дальнейшему преуспеянию в духовной жизни. Вооружимся против них. Не сробеем. Два-три приема – и страсти отступят.

Будучи несамостоятельными, как страсти владеют человеком?

Пребывая в человеке, страсти не имеют в нас самостоятельности. Например, разум является существенной частью души, и его никак нельзя отнять, не уничтожив душу. А страсти – другое дело. Они в наше естество приходят со стороны и могут быть поэтому изгнаны из него. При этом человек продолжает оставаться человеком. Присутствие страстей человека портит и делает из него лицо, во многих случаях хуже животных. Когда страсти владеют человеком и он любит их, то они сродняются с естеством человеческим так, что когда человек действует по ним, кажется, будто он действует от своего естества. А кажется так потому, что человек, подчинившись им, действует по ним самоохотно, и даже убежден бывает, что иначе нельзя – природа.

В каком духовном акте страсти теряют свою опору?

Известно, все страсти исходят из самоугодия, самости, самолюбия и на них держатся. Коль скоро человек отвергнется себя и воодушевится решимостью угождать Единому Богу, то в этом духовном акте все страсти теряют свою опору, становятся вне сознания и произволения, которыми владели прежде. Потеряв свою опору, страсти лишаются своей прежней силы, подчиняясь которой человек влекся вслед их, как ослик, ведомый хозяином на поводке. Прежде, стоит только страстному побуждению показаться, человек тотчас всеми силами устремлялся на удовлетворение их, а теперь уже не то. Показаться они теперь показываются, но вместо того, чтобы бросаться поскорее угодить им, человек дает им отпор и прогоняет с глаз своих.

В какой момент пресекается власть страстей над человеком?

Она пресекается в тот момент, когда мы полагаем решимость не жалеть себя для Бога, всецело работая Господу. До этого момента страсти были в нас, и мы по ним действовали, не сознавая, что идем против себя. Мы даже подчас величались своим, например, благородным негодованием или своей благородной гордостью, тогда как и в благородном виде они так же не благородны, как и во всяком другом. Были они прежде, и без нашего сознания овладевали нами иногда. Будут они и теперь показываться, но овладеть нами не должны. Самой нашей решимостью всякая их власть пресечена. И пресечена в тот момент, когда мы положили для себя обязанность – не жалеть себя для Бога. Как пойдет у нас это дело, пока неясно, ибо не положить только надо, но и исполнить, – исполнять постоянно, без уступки. Самосожаление так льстит, страсти принимают иногда такую благовидность, что не удивительно будет, если мы опять по-старому будем работать страстям, хоть и не так ясно сознавая и замечая это.

Какие правила надо иметь в виду, решаясь угождать Единому Богу?

При наличии решимости угождать Единому Богу и достаточной ясности требований воли Божией, святой и совершенной, нам надлежит строго держаться следующих правил: «смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф. 5, 15–16). Эти лукавые дни указывают на лукавое время, лукавое состояние и положение, в котором мы находимся по причине лукавнующих в нас страстей. «Трезвитесь, бодрствуйте» (1Пет. 5, 8). «Смотрите, бодрствуйте, молитесь» (Мк. 13, 33).

За чем надо смотреть и чего остерегаться человеку, решившему угождать Богу?

Человеку надо иметь повышенное внимание и зоркость, чтобы не подкралась какая-нибудь страсть, и смотреть за тем, как бы она не обманула нас и не заставила что-либо делать в угоду ей, большое или маленькое. Хоть мы и незаметно пойдем на страстное влечение и не нарочно что сделаем по нему, все это будет делом дурным, в угоду врагу сделанным, а не Богу. Надо так устроиться, чтобы враг ничем не поживился около нас, даже самомалейшим. А для этого смотреть, бодрствовать и охранять себя.

Какой смысл имеет для нас наказ: «стоять на страже»?

Стоять на страже означает, прежде всего, смотреть, как бы враг не подкрался. Бдеть и бодрствовать – значит не спать, не предаваться нерадению, но держать и душу, и тело в напряжении. Трезвиться – значит не прилагать своего сердца ни к чему, кроме Бога. Это прилепление делает душу пьяной, она начинает делать, не зная что. Блюсти – значит строго смотреть, чтобы в сердце не показалось что-либо недоброе. Когда будем держать свои силы в напряжении, не станем ни к чему греховному прилагать сердца и зорко смотреть за всем происходящим внутри, то будем настоящим образом исполнять приведенные выше слова Господа и Апостолов – будем стоять на страже.

На что следует обратить внимание стерегущему свое сердце?

Свое сердце сторожить весьма важное занятие для человека. Во-первых, он должен уяснить, с помощью какого света он будет осматривать свою душу. Представим себе темную комнату: в ней и большой вещи не заметишь, а когда в ней светло, то и маленькая сама бросается в глаза. В душе темно, пока она не обращается к Богу, а живет в самоугодии. Когда же обратится к Богу, то в нее входит свет и мысль о Боге, как солнышко, и всё в ней освещает. Кто живет в самоугодии, тому нечего и говорить: смотри, как бы не прокралась какая-нибудь страсть, – потому что самоугодие есть приток всех страстей. Оно и принимает их, и прикрывает, и оправдывает, и угодное им творит без ограничения. А кто к Богу обратился и, отвергшись себя, решил угождать Богу, тот уже по этому самому видит, что неугодно Богу, и тотчас замечает это. Не угодно же Богу все страстное, потому что все страсти противны заповедям Божиим. Заповеди же угодны Богу, ибо выражают волю Его. Вот и мы, решив не жалея себя угождать Богу, тем самым разогнали душевную тьму и восприняли освещение в духе. И если исполняем предписание о пребывании в памяти Божией, и в нас светит солнце духовное. И в Его свете мы сможем усмотреть, как крадется к нам что-либо страстное.

Что приводит человека к готовности усторожить себя?

Готовность усторожить себя – это второе правило стережения своего сердца. Когда перед исповедью мы себя пересматриваем и уясняем достойный образ наших действий на будущее, то этим мы замечаем для себя, чего должно нам избегать. Чего избегать должно – это и есть область страстей, всегда противящихся тому, что должно делать. Надо быть смиренным, а страсть учит гордости и тщеславию; надо быть кротким, а страсть заставляет серчать и гневаться; надо радоваться благополучию других, а страсть возбуждает зависть; надо прощать обиду, а страсть возжигает месть. Так и всему достодолжному противится свое страстное чувство и движение. Вот это и уяснено нами для себя и скреплено решимостью и обетом делать должное, а недолжное, то есть страстное, все отвергать. А это приводит к готовности не только сторожить себя, но и усторожить – заметить всякую подкрадывающуюся страсть.

Что значит отвергать страсти?

Отвержение требует от человека предельного внимания, чтобы увидеть страсть не только в ее грубом виде, но и в облике благородства. В этом случае сразу и не догадаешься, что это страсть, а подумается, что это нечто доброе. Гнев, например, когда воспламенится, всякому видно, что это страсть. Но он не всегда является в грубом виде, а нередко приходит в виде благородного негодования. Так и всякая страсть имеет обычай облекаться в благовидность и рисоваться благородной. Будем же внимательнее смотреть за собой, чтобы отвергать все страстное, в самомалейших его проявлениях и тончайших его чертах. Отвергать – значит замечать и не пропускать внутрь.

Что же делать, если страсть прокрадется под прикрытием благовидности?

Во-первых, иметь убеждение, если мы вседушно обратились к Богу и всецело Ему себя предали, то Он никогда не оставит нас без вразумления. Ангел Его, хранитель наш, всегда вложит нам мысль – предостережение. Будем внимать себе и прислушиваться к голосу, обличающему недолжное. Во-вторых, когда начнем борьбу со страстями, то в нас начнет пробиваться духовная опытность: умение сразу отличать правое от неправого. Положим только себе за правило не пропускать в сердце ничего осознанного страстным, в каком бы малом и располагающем к снисхождению виде оно не являлось. Если будем поступать без жалости к себе, то опытность наша скоро возрастет. Святой Павел напоминает в одном месте о чувствах, обученных в рассуждении добра и зла (Евр. 5, 14). Вот так и у нас образуется. Как вкус различает яства, так и сердце, обученное чувством своим, будет говорить, что хорошо и что нехорошо.

И еще необходимо помнить, что никакой страсти в своем грубом виде мы уже не пропустим в свое сердце. На этом надо стоять крепко. А если что-либо страстное прокрадется к нам воровски, за то Бог не взыщет. Он взыскивает только за то, что из страстного пропускается сознательно, а что проскользнет незаметно, а потом осознается, что этому не должно быть, то это очищается покаянием пред Господом, и вместе рассматривается, как оно прокралось, и принимаются соответствующие меры на будущее. И через это мы будем учиться, как управляться со страстями и со всем страстным.

Зачем человеку необходимо обсуждение своих мыслей и чувств?

Обсуждение своих мыслей и чувств и выявление, к чему они клонятся – к угождению Богу или к самоугодию, – есть еще один прием, держась которого со всем вниманием мы не дадим страстному проскользнуть в нас незамеченным. Это определить совсем нетрудно. Только надо внимать себе. Запомним, что коль скоро мы делаем что-либо наперекор самоугодию, то тут ошибки нет. Один старец говорил своему ученику: «Смотри, не держи у себя изменника». «А кто такой изменник?» – спросил ученик. «Самоугодие», – отвечал старец. И точно. Оно всем бедам вина. Если разберем, то увидим, что все допущенное худое произошло от самоугодия. Следовательно, если пойдем наперекор ему с неуступчивой решимостью, то, наверное, ничего недолжного не допустим. Итак, не будем держать у себя этого изменника.

По какой причине страсти могут в нас крепнуть?

В юном возрасте, из-за мало прожитого, человек не успевает еще остраститься. Страсти в нем хоть и есть, но еще как малые дети, слабы и неразвиты, и только докучают ему. В этом большая для юного выгода, потому что во многих случаях достаточно ему только заметить страстное, чтобы отвернуться от него или прогнать его. Не так у тех, которые долго жили и много удовлетворяли страстям. Там страсти рыкают, как львы, и бросаются на восстающих против них с ожесточением. Но есть в этом и немалая невыгода. Ради легкости страстных помыслов, чувств и движений можно равнодушно к ним относиться, думая: не великое дело, пройдет само собой, за всякой мелочью не нагоняешься! Это помышление, столь естественное, опасно. Так действовать – значит оставлять в себе страстные чувства и движения на их волю, чтобы расти и крепнуть им. Они будут крепнуть и из маленьких сделаются большими. Тогда они уже не станут обращаться вспять от одного неблаговолительного нашего взора.

Слабое проявление страстного: опасно ли оно?

В каком бы виде, малом или слабом, не показалось страстное, к нему должно относиться как и к самому большому и сильному. Когда мы пьем воду, то вынимаем и малейшую попавшую туда мушку. Когда занозим палец, то будь заноза едва видна по малости, мы спешим избавиться от беспокойства, ею причиняемого. Когда попадет в глаз самомалейшая порошинка и мутит глаз, мы поднимаем большие хлопоты, чтобы поскорее очистить от нее глаз. Так положим и мы себе законом: в каком бы маленьком виде не проявились страсти, поспешим выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не осталось.

Какое имеет значение серчание на страсти?

Обычно страсти выгоняются неприязненным к ним движением гнева, или рассерчанием на них. Как только заметим страстное, постараемся поскорее возбудить в себе серчание на него. Это серчание есть решительное отвержение страстного. Страстное не может иначе держаться, как сочувствием к нему; а серчанием истребляется всякое сочувствие – страстное и отходит или отпадает при первом его появлении. И вот только здесь позволителен и благопотребен гнев. У всех святых мы найдем, что гнев на то и дан, чтобы им вооружаться на страстные и гневные движения сердца и им прогонять их. Сюда же относятся и слова пророка Давида: «гневайтесь и не согрешайте» (Пс. 4, 5), повторенные потом апостолом Павлом (Еф. 4, 26). Гневайтесь на страсть, всякий повод ко греху этим пресекается.

Какая человеку духовная польза от гнева?

Гнев на страсти – один из видов вооружения, которым человек воюет со страстями. Гнев на страсти должен быть вкоренен с той минуты, как мы положим с усердием работать Господу, творя благоугодное пред Ним. Тут у нас заключен союз с Богом на вечные времена. Сущность же союза такова: Божий друзья – мои друзья, Божий враги – мои враги. А страсти – Божий враги. В слове Божием объявляется к ним полное неблаговоление Божие. Гордым Бог противится; сребролюбие – идолослужение; кости человекоугодников рассыпал Бог, и прочее. Поэтому Апостол и предписал христианам о страстях: «ниже да именуются в вас» (Еф. 5, 3). Так вот, по порядку гневу на страсти следует воспламениться в нас, как только они покажутся. Но по причине нашего повреждения не всегда бывает так. Почему гнев на страсти требует особого свободного, намеренно на них направленного неприязненного действия, усилия, напряжения.

Почему надо спешить увидеть в страстном врага своего и Божьего?

Вслед за тем, как замечено в себе страстное, поспешить сознать и признать в нем врага своего и Божьего. Почему нужно поспешить? Потому что с первого момента появление страстного всегда вызывает к нему сочувствие. Ибо самоугодие долго еще скрытно живет в нас и после того, как мы явно отверглись себя и передали себя Богу, и не хотим ни на йоту нарушить этого решения. Этим скрытым самоугодием, или самостью, всегда благосклонно бывает встречаемо страстное, и эта благосклонность выражается большим или меньшим сочувствием к нему. Так вот это сочувствие и надобно отбить и гнев возбудить. То и другое посредствуется и способствуется сознанием и признанием врага в показавшемся страстном помысле или движении, как бы льстивы они не были. Как скоро нами осознано, что страсть нам враг, рассерчать на неё нисколько не мудрено. Серчание это возникает само собой.

В чем состоит пагубность пребывания в нас страстного?

Для распознавания в страстном своего врага не требуется большая головоломная работа. Довольно восстановить убеждение, что ко всему страстному не благоволит Бог, не благоволит потому и ко всем тем, которые принимают и лелеют в себе страстное. Стало быть, страстное восстанавливает нас против Бога и нас от Него удаляет. А в этом конечная наша пагуба. Помышления эти и убеждения у внимательного в одно мгновение воссиявают в сознании и тотчас отзываются в сердце неприязнью к страстному, серчанием и гневом на него. А барахтаться со страстным, придумывая разные против него обвинительные пункты, не барахтайтесь. Успех от этого очень сомнительный. Между тем, пока мы подберем все обвинительные пункты, подсудимый – страсть – сидит тут же, хоть и на скамье подсудимых, и все еще держится за своего адвоката – сочувствие. А это значит держать в себе произвольную нечистоту, что опасно. Нет уж, положим без всяких рассуждений, как только заметим в себе страстное, тотчас сознать в нем врага – и рассерчать на него.

Почему мы не спешим в страсти увидеть врага и чем это нам грозит?

Появление в нас страстей – не неизбежная беда. Это означает, что мы нечисты, но это не делает нас виновными. Виновность наша начинается с момента нашего благосклонного отношения к замеченному в себе страстному движению. Мы не спешим осознать в нем своего врага и не вооружаемся на него гневом. Напротив, принимаем его и любуемся им, услаждаясь тем движением, в котором оно явилось. И это знак, что мы не прочь стать приятелями страстному движению и, следовательно, неприятелями Богу. Ибо всякое мудрование плотское – страстное – вражда на Бога есть (Рим. 8, 7).

Что у нас бывает сплошь и рядом, мешая памятовать о Боге?

Где начинается произвол, там начинается и виновность, которая растет по мере углубления в страстное. Вот как это бывает. Обычное наше состояние таково: мысли блуждают туда и сюда, чувства и желания хоть и колышутся, но без определенного направления. Так бывает сплошь и рядом. Иногда целые дни проходят так. Мысли эти большей частью бывают суетные, прикрепляющиеся к текущим житейским делам и подручным занятиям. Между ними часто проторгается пустомыслие или мечтание незнамо о чем. И пустые, и суетные мысли толпятся большей частью на поверхности души. Как укрощать и упорядочивать эту смятенность мыслей, мешающую памятовать о Боге и вещах Божиих, уже говорилось раньше.

Как поступить с предметом, требующим нашего внимания?

Но вот, один предмет особым неким образом встал между другими и требует внимания. Заметим этот момент: встал и требует внимания. Сейчас же сделаем ему допрос: кто он, откуда и чего хочет? Ответы на это сами тотчас найдем, взглянув на то, что представилось. Положим, это лицо человека, когда-то нас оскорбившего. Очевидно, что кто-то желает, заняв наше внимание этим лицом и этим делом, довести нас до негодования, рассерчания и даже до желания отомстить. Так это и будет, если не примем должных мер. Какие меры принять, чтобы прогнать это представление? К чему оно хочет нас довести, есть состояние худое. Следовательно, он – наш враг. Отнесемся же к нему по-вражески, проводим его не с честью, тем приемом, о котором уже говорилось, – гневным отвержением.

Что с нашим сердцем случится, если остановим внимание на представившемся предмете?

Если мы это сделаем, то совершенно расстроим уловки врага. Но если остановим внимание на представившемся лице, то оно, сначала голое и единичное, окружится множеством других мыслей и образов, которые нарисуют в нашем воображении очень яркую картину, как это лицо оскорбило нас со всеми соприкосновенностями этого случая. Вместе с этим восстанет в сердце и прежнее чувство оскорбления, негодования и серчания. Страстный предмет или помысл о нем породит страстное чувство. Страстное вошло глубоко. Если опомнимся и осознаем, что делаем худое, позволяем себе разгореться страстью, то, конечно, ив этом увидим врага и отнесемся к нему как к врагу, изгнав дурное чувство из сердца и прогнав из мыслей самый предмет, породивший его. Смятение пройдет, и мир душевный восстановится.

Каким образом желание усугубляет нашу зависимость от страстных помыслов?

Если не восстановим душевный мир, то к восставшему уже страстному чувству подойдут и другие и растравят его. Начнут толковать: «Да как он смел? И что он за великая персона? Мы сами не хуже его. Нет, этого нельзя так оставить. И не знаем, почему мы тогда так поступили. Если эдак всем спускать, то и жить нельзя. Надо непременно ему доказать, что так поступать безнаказанно он не может». И вот желание отомстить – большим или малым мщением, все одно, – у нас готово. Страстное вошло еще глубже. Это уже третья стадия. Если опомнимся, и здесь можем отогнать желание. Ибо желание еще не означает решимости. Оно в одну минуту пришло, а в другую может уйти. Поступим так, сделаем доброе, не поступим – зависимость наша от страстного пойдет дальше.

Каким образом решимость готовит человека к совершению греховного дела?

Заметим: мысль породила чувство, мысль с чувством породила желание. Душа полна страстью. Но все это еще мысленные нечистота и грешность. До дела еще далеко. Между желанием и делом всегда стоит решимость на дело с обдумыванием, как его произвести. Как образуется решимость, не всегда видно. Она в слабом виде есть уже в желании, потом растет вместе с обдумыванием дела, то есть с подбором средств и установлением способов и обстоятельств. Когда все обдумано, завершается и решимость. Тогда дело внутри уже совершено. Пред лицом Бога и совести грех уже сделан: заповеди презрены, совесть попрана. От желания до решимости с обдумыванием дела иногда проходит немало времени. Находит страх Божий, припоминаются и заповеди, и совесть не молчит. Но все их спасительные внушения отвергаются с презрением. Потому в решимости есть уже преступление и грех. Мысль, чувство и желание, хоть всю душу уже заняли, но как будто все еще происходит на поверхности души. Склона ко греху еще нет, а есть только позыв на него. Склонение начнется с того момента, как душа начнет обдумывать, можно ли и как сделать удовлетворение страсти. Тут душа уже вступает на путь греха.

Когда образовалась решимость, свобода связана, душа чувствует себя «обязанной» непременно сделать задуманное. Но необходимости на это нет никакой. Это какой-то внутренний самообман. Решение может остаться неисполненным по внезапно встреченным препятствиям. Оно может быть оставлено, потому что над совершением его еще раздумывает сам человек по каким-либо соображениям или по совести и страху Божию, если им придется восстать во всеоружии силы своей.

Почему совершенное греховное дело делает человека преступником?

Если греховное дело сделано, мы, как задумывали, отомстили, то страсть удовлетворена и грех окончательно сделан. Что же тут прибавилось к созревшей прежде решимости? Будто ничего, ибо тут только выполнялся обдуманный уже план. Так кажется, но в существе дела преступность тут возрастает до последней степени.

Во-первых, страх Божий и совесть до этого момента были только отклоняемы и неуважаемы, а теперь они попраны. Доселе дело походило на то, как мать уговаривает сына не делать худо, а сын своей рукой отклоняет ее или убегает от нее. А теперь похоже на то, как сын на уговоры матери бьет ее в грудь или в лицо.

Во-вторых, теперь дело внутреннее введено в течение внешних событий и должно сопровождаться своими последствиями, тоже внешними – бытовыми. Его не вычеркнешь пером или отрицательным словом из круга событий. Оно тут останется навсегда и будет всегда прикреплено к сделавшему его лицу, заставляя его вкушать и плоды свои.

В-третьих, благодать Божия отходит, и человек из области Божией вступает в область врага Божия и своего. Он поник долу, обременен, чувствует себя подавленным некоей тяжестью. Над ним исполняется притча: возвращается бес с семью другими. Мрак, беспокойство, тягота – ее награда всякой удовлетворенной страсти. И это – дивно! Пока делом не удовлетворена страсть, от удовлетворения ее ожидает рай: будите яко бози. Но как только удовлетворяется, прелесть спадает с очей, призрак рассеивается и оставляет одну пустоту, тугу, расстройство и тяготу – видит, что наг. Отомстил врагу, радоваться бы, как ожидалось, надо, а выходит совсем другое.

Вот дорога проникновения какой-либо страсти в нас и падение в грех под ее влиянием.

Что дает человеку искренняя решимость работать Господу?

Обратимся к себе. Мы решились искренне работать Господу. Приняв такое решение, мы следуем предложенным советам – хранить память о Боге со стра

хом и благоговением. Если будем строго смотреть за собой, то наше уклонение к удовлетворению страстного пожелания становится невозможным. И все, что за тем следует. Но возможны мысль, чувство и пожелания страстные. И это предмет нашей внутренней борьбы.

Как осознавать свою вину перед Богом?

Мысль, чувство и пожелания страстные иногда в одно мгновение пробегают по душе, не давая опомниться. В этом случае они не делают нас виновными, коль скоро, опомнившись при возникновении хоть уже пожелания, прогоним их неприязненным рассерчанием на них. Виновность наша и в помысле, и в чувстве, и в пожелании зависит от нашего промедления после того, как заметим их и не прогоним, а остановимся на них. Прогоним мысль – чувства или сочувствия не будет. Прогоним чувство с помыслом – желания не будет. Прогоним желание – не будет опасности начать и склониться на страстное. Если, заметив страстный помысл, мы остановимся на нем произвольно вниманием, мы виноваты – зачем занялись тем, о ком знаем, что он враг Богу и нам. Но если внимание невольно прикуется к помыслу, мы не виноваты, если тотчас же начнем внимание уклонять от него или его прогонять. Если вследствие нашего произвольного внимания к страстному помыслу в нас родится страстное чувство, то виновность наша немного увеличивается. Но если, заметив порождение страстного чувства, мы будем продолжать заниматься страстным помыслом и, следовательно, произвольно раздувать чувство, то наша вина увеличивается в два раза против прежнего. Если, заметив страстное чувство, мы встрепенемся и отгоним его вместе с помыслом, то виноваты будем только в том, что произвольно занялись страстным помыслом, в чувстве же не виноваты, ибо оно невольно рождается под действием помысла. Если под действием страстного помысла и чувства, произвольно допущенных, родится в нас пожелание страстного дела (например, отомстить), то этим тоже виновность наша немного увеличится, ибо от мысли и чувства невольно порождается пожелание. Вина на нас остается прежняя, зачем занялись страстным предметом и, когда от того родилось чувство страстное, зачем позволили длиться в нас чувству и породившему его помыслу, то есть вина двойная. Но если мы, заметив страстное пожелание, позволим ему медлить в себе, а не вооружимся тотчас против него, то наша виновность возрастает еще на одну ступень – будет тройная.

Какой мы должны для себя установить закон, помогающий очищению своей души?

Из сказанного выше мы видим, что если сразу прогоним страстный помысл, то положим конец всей борьбе. Не будет уже ни чувства, ни тем более пожелания. Решимся всегда так действовать. Зачем нам навлекать на себя лишний труд борьбы, а иногда и опасность, когда уже положено – не допускать в себя страстного как богопротивного. Если невольно прильнет к ним желание, гоните тотчас и желание вместе с ними. На чем застанем в себе движение страстного, оттуда и гнать станем. Положим себе закон – ни помыслу, ни чувству, ни пожеланию страстному произвольно не поблажать, а гнать их с полной ненавистью тотчас, как только заметим. И только в этом случае будем невиновны перед Богом и перед своей совестью. Будет в нас нечистота страстей, но и невиновность. Мы будем исполнять дело очищения души, усердно трудясь над ее убелением.

Какое участие в мысленной брани принадлежит бесам?

Весь ход от простого помысла до страстного пожелания и от него до дела не всегда бывает так протяжен в своем действовании, как изображено на бумаге. Нередко, если не большей частью, все стадии пробегаются очень быстро, так что не успеет мысль показаться, как следует уже и дело, и особенно слово. Разобрать и различать все эти случайности нет никакой нужды. Это не подаст никакого пособия в борьбе со страстями. Необходимо держаться одного: как замечено страстное, тотчас вооружиться против него гневом и неприязненным рассерчанием. Это рассерчание в мысленной брани имеет такое же значение, как при нападении злого человека сильно ударить его в грудь. Но такой удар не всегда обращает в бегство злого человека. И в мысленной брани серчание на страстные помысл, чувство и пожелание не всегда изгоняет их из души и оканчивает борьбу с ними. По естественному порядку следовало бы так быть и бывает, но не всегда. Это потому, что в возбуждении помыслов часто участвуют бесы, а они бесстыжи. Как ни серчай на них, они все стоят со своим помыслом. Очевидно, что после рассерчания надобно прибегать еще и к другому средству.

Каким образом в мысленной брани приходит к нам помощь от Господа?

Подвергшийся нападению злого человека что делает? Подав его в грудь, кричит: «Караул!» На зов его прибегает стража и избавляет его из беды. То же надо делать и в мысленной брани со страстями: рассерчав на страстное, надо взывать о помощи: Господи, помоги! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси меня! Боже, в помощь мою вонмн, Господи, помощи ми потщися! Обратясь ко Господу, не следует отходить от Него вниманием к тому, что в нас происходит, а все стоять пред Господом, умоляя Его о помощи. От этого враг, как огнем палимый, немедленно убежит. Некто из святых сказал: именем Господа Иисуса Христа бей супостата. Против Господа никто устоять не может, а Он близ есть: «Близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине: волю боящихся Его сотворит, и молитву их услышит, и спасет я» (Пс. 144, 18–19). Он Сам дал такое обетование тем, которые в уповании взывают к Нему в час нужды: «Яко на Мя упова, и избавлю и: и покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его» (Пс. 90, 14–15). Не будем забывать так делать – и всегда с успехом будем поражать и прогонять всё страстное, возникающее в нас.

В чем неправильность изобличения непотребства страстного помысла?

Иные делали, а может, и теперь делают так: заметив страстное и вознегодовав на него, начинают читать: «Гордость Богу противна; ты, земля и пепел, как не стыдишься возноситься помыслом, помяни грехи свои» – и подобное. Все подбирают мысли против гордости, полагая, что этим прогонят горделивый помысл. Бывает, что прогоняют, но вообще этот прием неверен. Обличая страстный помысл, мы все же держим его в уме, и он между тем шевелит чувство и пробуждает желание, то есть продолжает сквернить душу. Да и одно присутствие его в мысли есть уже скверна. Когда же, не вступая в эту словесную перепалку со страстным, прямо обратимся ко Господу со страхом, благоговением, упованием и преданностью Его вседействию, то этим самым страстное уже отстраняется от очей ума, взирающего на Господа. Будучи отрезано от души таким вниманием, оно само собой отходит, если естественно так возбуждается, а если тут и враг примешивается, то его поражает луч умного света, исходящий от созерцания Господа. И бывает так, что душа тотчас успокаивается от страстных приражений, как только обратимся ко Господу и воззовем к Нему.

В чем смысл примера – предания о старце, жившем в пустыне?

Для лучшего понимания сказанного выше приведем предание. В безмолвной пустыне жил старец. На него видимым образом напали бесы и начали тащить его вон из кельи, чтобы выгнать совсем из пустыни. Старец начал сам отбиваться от них, но его пересилили и уже к самой двери подтащили. Еще бы немного – и они вышвырнули бы его вон. Видя крайнюю нужду, старец воззвал: «Господи, Иисусе Христе! Почто мя оставил еси! Помоги мне, Господи!» Как только воззвал, тотчас явился Господь и разогнал бесов, а старцу сказал: «Я не оставлял тебя; но как ты не призывал Меня, сам думал управиться с врагами, то не приступал помочь тебе. Ты сам виноват, понадеявшись на себя. Призывай Меня, и всегда встретишь готовую помощь». Сказав это, Господь стал невидим. Вразумив старца, этот случай и всем нам дает урок: не барахтайся со своими страстными помыслами мысленным с ними препирательством, а тотчас обращайся к Господу с молитвой против них.

Как учит побеждать помыслы преподобный Иоанн Колов?

Так разумно вести мысленную брань со страстями учит и святой Иоанн Колов. Он говорил о себе: «Я делаю как человек, сидящий под деревом и внимательно осматривающийся кругом. Такой человек, как только увидит зверей, подходящих, чтобы пожрать его, тотчас взбирается на дерево, и звери, подойдя, походят-походят кругом и отходят. А я, как только замечу мысленных зверей, подходящих ко мне в страстных помыслах, тотчас востекаю умом к Господу, и эти мысленные звери и подойти ко мне не успевают, как принуждены бывают разбежаться».

Зачем надо сходить вниманием ума в сердце?

Припомним сказанное прежде о необходимости вниманием ума утвердиться в сердце и там непрестанно взирать и взывать ко Господу. Это то же есть, что теперь говорится об обращении к Господу с молитвой, когда восстают страстные мысли, чувства и пожелания. К Господу обращаться надо, сходя вниманием ума в сердце и там взывая к Нему. Если бы мы неопустительно исполняли это небольшое правильце: утвердившись умом в сердце, стоять пред Господом со страхом, благоговением и преданностью, – то никогда не возникли бы в нас не только страстные пожелания и чувства, но и голые помыслы. Но наша беда в том, что мы уходим вниманием ума из сердца от Господа и блуждаем мыслями на стороне далече. В эту пору и вторгаются страстные помыслы, и только мало-мало не спохватись, глядишь – уж и чувства страстные пошли, и желания такие же зашевелились. Вот и борись. А кто виноват? Не давать бы блуждать помыслам, и брани бы не было. Но пусть сплоховали мы, удалившись в сердце от Господа и там накликав на себя беду. Теперь же, когда беда уже замечена, поспешим опять укрыться туда же – в сердце пред Господом, чтобы воззвать к Нему о помощи.

В чем смысл притчи об исправлении красавицы?

Святой Иоанн Колов рассказал такую притчу. Была в одном месте красавица неисправного поведения. Правитель этой страны сжалился над нею, видя, что гибнет такая красота, и, улучив время, сказал ей: «Брось шалости, я возьму тебя к себе в дом, и будешь моей женой и госпожой многих сокровищ. Только смотри, будь верна, а то будет тебе такая беда, что и вообразить ты не сможешь». Она согласилась и была взята в дом правителя. Прежние ее приятели, видя, что она пропала где-то, начали искать и дознали, что она у правителя. Правитель хоть и гроза, но они не отчаивались опять сманить к себе красавицу, зная ее слабость. Стоит нам только подойти сзади к дому и свистнуть, думали они, она поймет, в чем дело, и тотчас выбежит к нам. Так и сделали. Подошли сзади к дому и свистнули. Красавица, услышав свист, встрепенулась. Зашевелилось в ней нечто прежнее. Но она уже взялась за ум и вместо того, чтобы выбежать из дома, устремилась во внутренние покои пред лицо правителя, где тотчас и успокоилась. Новых же свистов там не было слышно. Те приятели посвистели-посвистели и отошли прочь ни с чем. Смысл притчи ясен. Красавица эта изображает падшую душу, к Господу обратившуюся в покаянии и с Ним сочетавшуюся, чтобы Ему Единому принадлежать и Ему Единому служить. Прежние приятели – страсти. Их свист – это движение страстных помыслов, чувств и пожеланий. Бег во внутренние покои есть укрытие в глубь сердца, чтоб стать там пред Господом. Когда это совершится внутри, обеспокоившее душу страстное, что бы оно ни было, отходит само собою, и душа успокаивается. Изволим затвердить сказанное и всегда действовать по его смыслу. Тогда увидим, как скоро в нас будет восстанавливаться внутренний покой, возмущаемый появлением страстей.

В каждом человеке много страстей. И все они подходят к нему показанным образом, и все прогоняются и преодолеваются, как было сказано. Каждая страсть, конечно, имеет свои особенности, с которыми и возбуждается. Бывает также много случайностей в образе их появления. Но это не изменяет общих приемов борьбы с ними. Делая по сказанному, мы будем успешно прогонять всякую страсть, с какой бы силой она не восставала на нас.

Чтобы лучше запомнить это и убедиться, что так, а не иначе надо действовать, познакомимся с мыслями преподобного Исихия, пресвитера Иерусалимского.

Какие четыре вещи необходимо иметь подвизающемуся ?

«Подвизающийся всякую минуту внутренно должен иметь следующие четыре вещи:

смирение, крайнее внимание, противоречие (помыслам) и молитву.

Смирение – поскольку сопротивники его в борьбе есть гордые демоны – чтобы помощь Христову удержать рукою сердца, ибо Господь ненавидит гордых.

Внимание – чтобы не попускать сердцу (без допроса) иметь какой-либо помысл, хотя бы он и добрым казался.

Противоречие – чтобы, как скоро усмотрит пришедший помысл, тотчас с гневом отразить лукавого.

Молитву – чтобы после противоречия тотчас возопить ко Христу с воздыханием неизглагоданным. И тогда этот подвижник увидит врага связанным и гонимым поклоняемым именем Иисуса, как прах ветром или как дым, исчезающий со своим мечтанием».

Какие три приема следует применять к появившемуся в сознании помыслу?

«В мысленной брани должно действовать так, как действуют на обыкновенной войне. Во-первых, требуется внимание; во-вторых, когда заметим, что враг придвинул помысл, должно поразить его проклятием с гневом в сердце; в-третьих, надобно помолиться против него, призывая в сердце Иисуса Христа, дабы демонский призрак тотчас исчез, чтобы ум не пошел за мечтанием, как дитя, прельщаемое каким-нибудь фокусником».

Как можно входить во святые созерцания святых?

«Если ты в сердце своем всегда обращаешься со смиренномудрием, с памятованием о смерти, с призыванием имени Иисуса Христа и с сими орудиями ежедневно продолжаешь трезвенно узкий, радостотворный и приятный путь мысленный, то войдешь во святые созерцания святых и просветишься глубокими тайнами от Христа, в Котором «сокрыты все премудрости и ведения», в Котором «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2, 3, 9). Ибо ты ощутишь во Иисусе, что на душу твою нисшел Дух Святой, Который светит уму, чтобы он мог смотреть откровенным лицом. «Никто, – говорит Апостол, – не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор. 12, 3). Конечно, сим утверждает Он таинственно ищущего».

В этих и других подобных местах преподобный Исихий говорит о мысленной брани вообще. Больше же в его книжке говорится по частям о каждом из показанных приемов брани, и особенно о внимании сердцу, пребывании там и мысленном оттуда обращении к Господу с молитвой.

Какая человеку опасность от «тайного слова беззаконного»?

«Великий законодатель Моисей или, лучше, Дух Святой его устами говорит: «Внимай себе; да не будет в сердце твоем тайного слова беззаконного» (Втор. 15, 9). Тайным словом называет он одно мысленное представление чего-нибудь худого (страстного), ненавидимого Богом. Отцы называют это прилогом, наводимым на сердце от диавола, за которым, коль скоро он является уму, тотчас устремляются наши мысли и страстно с ними сообщаются».

К чему человека обязывает внимание к своему сердцу?

«Внимание есть непрестанное сердечное от всякого помысла безмолвие, в котором душа Единым Иисусом Христом, Сыном Божиим и Богом, всегда, непрерывно дышит и Его призывает; мужественно с Ним ополчается на врагов; Ему, имеющему власть отпускать грехи, исповедуется; часто тайным призванием объемлет Иисуса Христа, Единого ведающего сердца».

Какую направленность борьбы дает нам трезвение?

«Трезвение есть твердое водружение помысла и его стояние у дверей сердца, так что он видит подкрадывающиеся помыслы и уразумевает, какой образ покушаются начертать и напечатлеть в уме демоны, чтоб прельстить им через воображение».

Какая мысль пребывает невредимой от нападающих на нее помыслов?

«Мысль, стоящая (в сердце) и призывающая Христа на врагов и прибегающая к Нему, подобна некоему зверю, окруженному множеством псов и защищающемуся в твердыне. Она издалека умственно усматривает умственные засады невидимых врагов и, непрестанно моля против них миротворца Иисуса, пребывает невредимой от них».

Как через молитву приобретается нашим умом острота зрения?

«Не имеющий молитвы, чистой от помыслов, не имеет оружия на брань. Молитву я разумею непрестанно совершаемую во внутренности души, дабы скрытно работающий враг призыванием Христа был поражаем и опаляем. Ибо ты должен и острым, и напряженным оком ума смотреть, чтобы узнавать входящих, узнав же, тотчас начать противоречием сокрушать главу змия и в то же время со стенанием взывать ко Христу – тогда опытом дознаешь Божию невидимую помощь, тогда ясно увидишь правое состояние сердца».

«Итак, да дерзает душа о Христе, да призывает Его и да не страшится нисколько: она не одна воюет, но вместе со страшным Царем, Иисусом Христом, Творцом всего сущего, телесного и бестелесного, видимого и невидимого».

Чем выражается решение принадлежать Господу?

Приведенные выписки сделаны для того, чтобы обновить в нашей памяти память о Боге и восстановить чувство необходимости внутренней брани со страстями. В ней вся суть труда над содеванием спасения.

Прочитав об этом, не скажите в себе: да что же мы, пустынники, чтобы соблюдать такие правила? Очень и очень многие так говорят, только не из числа тех, которые как должно принялись за труд содевания спасения. Взявшиеся за этот труд не могут так говорить. Так и мы, если хотим жить в духе, в чем и состоит содевание своего спасения, должны неотложно поступать так, как написано. А если хотим жить спустя рукава, то, конечно, все это нам не подойдет. Все, что здесь написано, исходит из веры, что наше решение принадлежать Господу – искренне. Ибо у кого такое решение искренне, тому не миновать указанного пути. Можно много трудиться и делать разные обходы, но, пока не попадем на эту тропу, толку не будет. Вот на неё и указано нам прямо, чтобы не плутать по сторонам. Возьмемся усерднее – скоро увидим успех. Но – все надо трудиться, без труда ничего не бывает.

Для всякого человека, в пустыне ли живущего, или в монастыре, или в миру содевающего свое спасение, неотложный закон – очистить свое сердце от страстей; очистить же его можно только описанным способом. Не станем отказываться от него и упираться ногами.

  Чем достигается умиротворение помыслов?

Взявшись за дело как должно, мы усердно стараемся помнить о Господе, внимать своему сердцу и всякое неправое в нем движение преследуем непременным отвержением, обращаясь в то же время молитвенно к Господу о помощи. Но вместе с этим мы не можем полагать, что как только взялись – и успех полный: и мысли все чисты, чувства и желания святы. Так ни у кого не бывает. Будут умиротворяться помыслы, будут все более и более редкими становиться страстные движения чувств и пожеланий. Но все же они будут прорываться, и иногда с большой силой.

Как нам следует отнестись к прорывам нечистых помыслов по суду совести?

Нам нельзя относиться к этим прорывам равнодушно, а прогнав их, всякий раз надо поболеть и покаяться пред Господом, что так было. Да и тогда, как мысли, чувства и желания страстные вдруг прорвутся в душу, без всякого участия произволения, все же они означают, что сердце нечисто и из него «исходят помышления злые» (Мф. 15, 19). А мы обязаны иметь сердце чистое. Вот и пожалеем, что у нас сердце нечисто, и покаемся Господу в этой нечистоте, обещая трудиться над его очищением и моля Его о помощи в этом. Ведь на деле редко не примешивается сюда и произволение. По невниманию своему, а то и по сласти чувства мы не поспешили вооружиться против него и прогнать, и оно успело породить страстное пожелание. Мы виноваты в этом, зачем не вооружились, а допустили соуслаждение греховным и страстным. К тому же мы можем допускать длительность пожелания и не тотчас вооружаться против него. А это еще более делает нас виновными. Таким образом, дурной помысл допущен – вина; допустили от него породиться дурному чувству – другая; из дурного чувства попущено родиться дурному пожеланию – третья; дурному пожеланию продлить – четвертая. Вот сколько виновностей!

Что значит винить себя во всем?

Прежде всего не изволять замаскировать себя, прикрываясь листвием смоковным, и укрываться от Господа, подходящего к нам в совести и обличающего. Нам следует скорее винить себя кругом и просить прощения, не слагая вины ни на кого. Рассерчали, например, на домашних своих и наговорили им острых слов, не слагайте вину на них. Пусть они чем-то сплоховали, но тут не в них дело, а в том, зачем рассерчали. Разве без серчания нельзя было поправить ошибку? Да хоть бы и нельзя было поправить, все вообще можно улаживать без серчания. Тут серчание проторглось, тут осуждение, там зависть, там тщеславие. На все это, конечно, были поводы совне. Но не поводы виноваты, а виноваты мы, зачем допустили такие дурные чувства. И извольте, не прикрываясь, прямо винить себя пред Господом и просить прощения. Это следует делать всякий раз, как, заметив дурноту, прогоним её. Покаянием этим и сокрушением помиримся с Господом и совестью и будем опять мирно взирать на Господа. А если не покаемся, взирать не сможем, – это будет для нас тяжело и опасно.

В чем состоит повседневное покаяние?

Страстных проторжений, не очищенных покаянием, нам не следует оставлять до вечера, а тотчас очищать их покаянием, как только прогоним именем Господа. Целый день и пройдет у нас – все в покаянии, потому что прорывы эти вначале будут у нас нередки. А вечером, пред тем как молиться, своим чередом пересмотрим все страстные проторжения, опять пожалеем о них с сокрушением и покаемся. В этом дело повседневного покаяния.

Вот нам на это опять урок преподобного Исихия: «Ежедневные наши дела мы должны ежечасно внимательно взвешивать и сколько можно непременно облегчать их тяжесть вечером через покаяние, если хотим с помощью Иисуса преодолеть страсти. Надобно также смотреть, по воле ли Божией, пред Богом ли и для одного Бога совершаем все наши видимые дела, дабы (страстные) чувства не окрадывали нас, как неразумных».

Каким образом достигается умиротворение сердца и радость о Господе?

Действуя согласно написанному здесь с безжалостной к себе решительностью, скоро увидим плод: наше сердце умиротворится, и воссияет в нем радость о Господе. Отчего бывает сердце немирным? Оттого, что его гложут страсти. Побьем страсти – и оно восприимет покой. Один из отцов уподобляет сердце норе, полной змей. Эти змеи – страсти. Как показывается что страстное из сердца – это та же, что змея высовывает голову из норы. Бей ее по голове именем Господа, и она спрячется. Раз десять придется нанести удар змее – страсти, она и забудет высовываться, а то и совсем околеет. В любом случае, если завалить нору или не давать пищи змеям, они перемрут. Так и страсти замрут, если не давать им жизни сочувствием к их внушениям, а напротив, с гневом гнать их, как только покажутся.

Это нам указан кратчайший путь к очищению сердца от страстей. Если возлюбим эту чистоту, течь придется только этим путем. Другого нет. Не согласимся так делать, страсти останутся в сердце. Мы можем исправить свое поведение и сделать его безукоризненным, но сердце останется страстным и не даст нам узреть Господа. Не забудем юродивых дев.

Отчего рождаются в нас мысли и какие?

Нельзя человеку сваливать свою вину на страстные мысли, чувства и пожелания.

Страстные мысли, а за ними чувства и пожелания такие же иногда сами собой возникают в душе. Но большей частью они рождаются под действием внешних впечатлений. Встречаемые вещи, лица и события по роду своему возбуждают и мысли во встречающем их. От добрых – рождаются добрые мысли, от худых – худые. Но может случиться и наоборот: при добрых породятся худые мысли, а при худых – добрые. Все зависит от постоянного или случайного настроения встречающего их. Следовательно, весь ответ лежит на нём.

Что требует от нас благоразумие и долг самосохранения по отношению к органам чувств?

Не давать воли своим чувствам, особенно глазам и ушам. Не позволять себе без разбора видеть все, слышать все и касаться всего. Чувства наши похожи на окна и двери, а более на черпало. Кто отворяет окна и впускает дурной воздух, худо делает. Кто отворяет двери и позволяет входить в свое жилье домашним животным, не может быть свободным от укора. Но что бы мы сказали о том, кто, взяв черпало – чашку или кружку, – ходил бы по грязным и нечистым лужам, черпал в них и тем обливал себя? Бестолковее этого что можно придумать? Не это ли самое делает тот, кто с любопытством останавливается перед нехорошим и слушает недобрые речи?! Нахватается через это недобрых помыслов, от них перейдет к нечистым чувствам и пожеланиям – и ходит весь день остращенный, как в каком-нибудь тумане. Итак, благоразумие и долг самосохранения (внутреннего покоя) требуют не на все смотреть, не все слушать и не всего касаться из невольно встречаемого. Мало-мало покажется что-то, могущее расшевелить страсти, надо от этого отвращать свои очи, затыкать пред тем уши или видя не видеть, и слыша не слышать.

Зачем надо быстрее изгонять из души возникшие впечатления?

Если случится, что из чего-нибудь произойдет худое впечатление и породит худые мысли, надо тотчас спешить изгладить впечатление и пресечь мысли способом, показанным прежде, конечно, прекратив наперед приток впечатлений. Оставаться под дурным впечатлением или оставлять изглаждение его и восстановление душевного мира до другого времени неразумно. Оставаясь под впечатлением, самоохотно будем способствовать расположению худых мыслей и чувств, а оставляя в себе это дурное, даем ему возможность глубже укорениться и потом дольше сопротивляться изгнанию и очищению, или же они совсем завладеют душой.

С какой целью надо избегать повторных греховных впечатлений?

Испытав однажды дурное от чего-либо впечатление, не надо произвольно позволять себе опять встречаться с предметами, произведшими его. Это будет означать, что поступающий так любит услаждаться дурным и, следовательно, нечист до глубины сердца. Если же нужда какая-нибудь заставит повстречаться с ним, надо наперед вооружиться и подготовить сердце свое устоять против дурного впечатления и не допустить его до себя. Внимание, усиленное сопротивлением, и молитва дадут к тому возможность.

Зачем надо перетолковывать в духовном смысле предметы недоброго значения?

Ранее уже говорилось о перетолковании в духовном смысле всего встречаемого и могущего нам встретиться. Это же надобно сделать и в отношении к предметам недоброго значения. После сего, встречая их, мы будем воспринимать не худые, а добрые мысли, подобно тому, как святой Ефрем Сирианин, встретив разряженную красавицу нескромную, сказал ученикам: «Видите, как она заботится украшать свое тело, которое скоро будет прахом, – как же нам не заботиться об украшении бессмертной души?»

Каким законом следует руководствоваться, чтобы не нанести вреда нашему духу?

Всех случайностей, неблагоприятных для нашей внутренней жизни в нашем быту, мы должны избегать или же наперед вооружаться, подготовив сердце свое устоять против дурного впечатления. Нам следует при этом установить для себя закон – все позволительное мерить тем воздействием, которое оно производит внутри. Что созидает, то позволим себе, а что расстраивает, того себе не позволим ни под каким видом. Кто, находясь в уме, протянет руку к стакану с питьем, если ему ведомо, что в него пущен яд?

Этот закон направлен на созидание решимости не черпать вредного для нашего духа, после того, как удостоверено, что только в духе есть настоящая жизнь, и не только удостоверено, но мы сами испытали это.

В чем выражается необходимость вести борьбу со страстями не мысленную только, но и деятельную?

Описанная выше борьба со страстями именуется мысленной. И она действенна, потому что, не дозволяя страстям питаться чем-либо, тем самым замаривает их. Но есть и деятельная борьба с ними, состоящая в том, чтобы намеренно предпринимать и совершать дела, прямо им противоположные. Например, чтобы подавить скупость, надо начать щедродательность; против гордости надо избирать уничижительные занятия; против страсти веселиться – домоседство и подобное. Правда, один такой образ действования не прямо приводит к цели, потому что, терпя стеснение совне, страсть может проторгнуться внутрь – или сама, или уступая место другой. Но когда с этой деятельной борьбой соединяется и внутренняя, мысленная, то они вдвоем скоро побивают всякую страсть, против которой направляются.

Зачем нужно отыскивать свою главную страсть?

Каждому надо потрудиться, чтобы найти в себе свою главную страсть и против нее направить не мысленную только, но и деятельную борьбу. Если будем построже следить за движениями сердца, несомненно, такая страсть попадет в фокус нашего внимания. Тогда, доверившись духовнику, надо поскорее управиться с нашей главной немочью.

В чем суть крутых приемов деятельной борьбы?

Эти приемы связаны с отречением от мира. Человек решительно все оставляет и, возложив на Господа все свое упование, вступает в обитель, чтобы жить в безропотном послушании, в строгом пощении, в молитве трудолюбивой и бодренном трезвении. Тут ничего неимение, отсечение своей воли и нежаление себя скоро вымолачивает из души все страстное. Затем водворяется мирное устроение сердца и чистота сердца – последняя цель жизни, связанной с отречением от мира. Такими советами святитель Феофан не гонит нас из мира. Можно спасаться и в миру, если будем держать себя в отношении к нему, как не существующими в нем. Он напоминает нам порядки жизни, приспособленные к делу очищения сердца от страстей.

Возникающими в жизни случайностями к чему направляет нас Промысл Божий?

Один из законов Промысла Божия о нас – так устраивать жизнь каждого и течение случайностей в ней, чтобы он, пользуясь ими разумно, мог наискорейшим и наиудобнейшим образом очистить себя от страстей. Об этом – о разной участи у людей и их изменчивости – надо сказать так: Господь так все устраивает, чтобы им было удобнее очищать себя от страстей. Или Он хочет этим образом стереть в порошок нашу каляную самость, наш упорный эгоизм, на которых держатся страсти.

Что помогает нам находиться в режиме самопротивления и самопринуждения?

Этому помогает установка: Страсти надо бить и изнутри, и совне, а добрые стороны в себе надо всячески воспитывать, давая им простор и упражнение. Главное тут – молитва. За ней следует труд доброделания. А вместе с ними должны идти душеспасительные чтения и беседы, и исполнение чинов духовных, и подвиги самоумершвления; отказывать себе, когда нужно, понемногу в пище, сне, в увеселениях и во всяких утехах самоугодия, и держать себя в постоянном самопротивлении и самопожертвовании. Вот и весь курс очищения себя от страстей.

Что в житейском быту мешает духовной жизни?

Всем нам надо делать дела, продиктованные долгом или волей старших. Делая их, надо избегать хлопот, ибо через них в душу приходит всполошение всего внутреннего, а это вещь недолжная. Все поручаемое надо спокойно обсудить, а потом делать его, нисколько не полошась, с собранной мыслью. В житейском быту духовной жизни мешают не дела и занятия, а пустая многозаботливость, точащая сердце. Дело от нее не может и на волос вперед продвинуться. А эти всполохи, возметающие мысли, подобны вихрю. От них всегда выходит толкотня, а дело нисколько не спеется. Посему нам надлежит должное усердие отличать от недолжной заботы и попыхов и привыкать все дела делать трезвенно, не отклоняясь мыслью от Господа, а напротив, держа убеждение, что Ему всем этим угождаем.

Что следует считать главным в пении и игре на фортепиано?

При пении и игре на фортепиано отбирать следует пьесы с хорошим или даже только сносным со держанием, и их более пойте и играйте. Фисгармония очень способна выражать должным образом церковное пение. Надо достать сочинения протоиерея Турчанинова и разучить оттуда, что больше понравится. Если с полным чувством споем из его репертуара, то это понравится слушателям более, чем что-то другое. И тогда будут просить вас спеть и сыграть не пустые какие пьески, а именно эти величественные творения.

Как надо относиться к голосу и пению, особенно когда хвалят?

Когда люди хвалят ваши голос и пение, не кичиться тем надлежит, а смиряться. Голос-то и вкус к пению откуда? Бог дал. И дал на то, чтобы мы обращали их во славу Божию. А когда в пении мы себя потешаем и других, а о Боге и помина у нас нет, то мы даром Божиим злоупотребляем, попусту проживая его. Поэтому надо свои мысли нам повернуть на богоугождение. Туда же надо направить и употребление дара Божия. Если есть и пить надо во славу Божию, то тем более петь и играть. Если мы сыграем и споем что-либо такое, что западет в душу слышащих и заставит их воздохнуть ко Господу или вознестись к Нему со славословием и благодарением, то мы сделали то же, что делает хороший проповедник в церкви. И это будет нам спасительным плодом имеющегося дара! Посему нам надо стараться употребление его направить в эту сторону. А для этого отберем и светские, и духовные произведения назидательного характера и только их играть. Это для других, а сами для себя не будем никогда играть ничего светского, а только одно духовное.

Чего в делах по дому надо придерживаться?

Во-первых, ни в чем мы не должны выказывать своих особенностей. Со всеми быть приветливыми, благодушными и веселыми. Воздерживаться только следует от смеха, смехотворства и всякого пусторечия. И без этого можно быть и приветливыми, и веселыми, и приятными. Во-вторых, никогда ни под каким видом мы не должны угрюмничать. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы они умывались, помазывали и причесывали голову, то разумел, чтобы мы не угрюмничали.

Когда чувство одиночества неуместно?

Когда остаемся одни и нам случается заскучать, нам начинает казаться, что мы одиноки. В этом случае нам нельзя предаваться скуке, но всячески напоминать себе, что мы не одиноки, хоть и одни дома, что близ нас Господь и Ангел Хранитель с нами – не в мыслях только, а действительно. И тогда неуместно будет чувство одиночества.

Каким убеждением удаляется от нас чувство одиночества?

Каждый раз, как нам придется остаться дома одним, нам следует поскорее восстановить убеждение, что Господь с нами и Ангел Хранитель, и спешить воспользоваться выпавшими минутами уединения для неразвлеченного пребывания с Господом и сладостной беседы с Ним. Уединение в этом духе сладостно. Когда-нибудь, вкусив этой сладости, мы будем желать уединения, как рая на земле.

Какие есть способы избегать скуки?

Граф Сперанский, например, вот что советовал своей дочери, чтобы избегать скуки. У каждого человека, говорит он, есть круг своих повседневных занятий, которые он исполняет, как некий оброк. Но есть много людей, у которых эти оброчные занятия не сложны и не долги. Остается у них много времени, которое если ничем не наполнять, не избежать скуки. Во избежание ее вот тебе надежнейшее средство: устрой так, чтобы у тебя ни одной минуты не было праздной и все время твое было наполнено соответствующими занятиями, чтобы, когда кончается одно дело и ты становишься свободной, у тебя было уже наготове другое дело, за которое и берись. Какие это дела? Эстетические занятия: музыка, пение, живопись. Но это не насущный хлеб, а конфеты. Какое-нибудь рукоделие – вязание, вышивание и подобное. Но лучшее средство против скуки – найти вкус в серьезном чтении и изучении предметов, не узнанных еще. И не столько чтение гонит скуку, сколько изучение.

  Какой труд и изучение приносят нам умудрение?

Под изучением, о котором отец говорит дочери, разумеется изучение или целых наук, или какихлибо частей их, неполно пройденных. Этим, очевидно, устраняется всякое чтение пустых книг. Нам следует больше читать духовных книг. Это область серьезнейших предметов и, главное, самонужнейших. В этой области все ново и никогда не старится. Чем больше будем узнавать, тем больше будем видеть еще не познанных предметов. И охота узнавать эти предметы, и приноровленность к познанию их бывает только тогда, когда кто делом вступит на путь духовной жизни. С момента решения угождать Господу каждый из нас уже не чужой на этом пути. Приложим старание читать и книги об этом пути – и умудряться.

Что говорит преподобный Пимен Великий о покаянии и плаче?

Преподобный Пимен был человеком простым и неученым, но опыты духовной жизни под руководством благодати Божией так просветили его ум, что по тонкому и точному знанию законов восхождения к совершенству в духе его следует считать в числе первых учительных и богомудрых отцов.

Начало пути Божия, – говорил он, – покаяние и плач о грехах. Однажды, увидев сидевшую на могиле и горько плакавшую женщину, он сказал: «Если бы явились здесь все удовольствия мира, они не освободили бы ее души от скорби. Так должно плакать и нам». В другом месте то же обстоятельство рассказано подробнее и слова святого Пимена приведены в таком виде: «Уверяю тебя, что если человек не умертвит всех вожделений плоти и не будет так плакать, то не может стать едино с Богом. Вся душа и жизнь этой женщины погрузились в скорбь».

Как преподобный отец советует вести борьбу с помыслами?

Покаявшийся и плачущий о грехах своих естественно удаляется от зла и творит благо. Делом совершать зло такой не будет, но от худых помыслов свободен быть не может. Поэтому удаление его от зла состоит почти исключительно в борьбе с помыслами. На это вот что есть у святого Пимена. Пришел один брат к авве Пимену и говорит ему: «Авва! У меня много помыслов, и я от них в опасности». Старец вывел его на воздух и сказал: «Раскрой пазуху и не впускай ветра!». «Не могу этого сделать», – отвечал брат. «Если сего не можешь сделать, – сказал старец, – то не можешь остановить и прилива помыслов. Но твое дело противостоять им».

Каким образом можно помыслам противостоять?

Во-первых, внимай себе и трезвись. Так, один брат, сказав о себе, что, встречаясь с другими, развлекается и возвращается к себе уже не таким, каким вышел, спрашивал, как ему быть. Старец сказал ему: «Хочешь ли, возвращаясь к себе, находить себя таким, каким вышел? Держи стражу над собой и дома, держи стражу и вне дома». И вообще, говаривал авва Пимен, всего нужнее нам иметь трезвенный ум. Как только, сторожа себя, заметишь страстное, тотчас молись, и оно отойдет. Спрашивал один брат авву Пимена о борьбе с восстающими помыслами, и старец отвечал ему: «Это дело подобно тому, как если у человека с одной стороны был огонь, а с другой – чаша воды. Когда начнет палить огонь, он берет воды из чаши и гасит огонь. Огонь – это страстные внушения врага, а вода – усердная молитва к Богу».

Что дает человеку удаление от поводов к страстному возбуждению?

Чтобы меньше страдать от страстных помыслов, надобно удаляться от поводов к возбуждению их. «Должно удаляться от всего страстного, – говорил авва Пимен. – Человек, близкий к тому, что может породить страсть, подобен стоящему над глубокой пропастью, и враг легко может низвергнуть человека в пропасть. Но удаляющийся от могущего возбудить страсть подобен далеко стоящему от пропасти. Пусть враг повлечет его, чтобы низвергнуть в бездну, но доколе будет влечь его с принуждением, он воззовет к Богу, и Бог поможет ему».

Неуступчивость страстям: что ею достигается?

Главная хитрость подвизающегося – всячески не уступать помыслам. Брат спросил авву Пимена: «Может ли человек всегда удерживать свои помыслы и не уступать врагу?» И старец ответил: «Есть человек, который десять удерживает, а в одном уступает». А авва Сисой на тот же вопрос брата ответил: «Действительно есть человек, который ни в чём не уступает врагу». Он имел в виду авву Пимена.

На вопрос аввы Анувия, спросившего о нечистых помыслах, рождающихся в сердце человеческом, и суетных пожеланиях, авва Пимен сказал: «Величается ли секира пред тем, кто рубит ею» (Ис. 10, 15). Не подавай им руки, и они ничего не сделают. Что же выйдет из такой неуступчивости? Страсти замрут. «Если сундук с платьем будет оставлен без попечения, – говорил авва Пимен, – то платье со временем истлеет. Так и помыслы, если не будем исполнять их на самом деле, со временем исчезнут или как бы истлеют». Или «если кто положит в кувшин змею и скорпиона и закроет его, то, конечно, гады со временем сдохнут. Так и худые помыслы, происходящие от демонов, замрут, если с терпением будем противостоять им и не давать им пищи».

Кроме противления страстным помыслам, чем еще очищается сердце?

Удаляясь от зла безжалостным противлением страстным помыслам, в то же время надо творить благо, насаждая в себе всякую добродетель. Тем и другим скоро очищается сердце. Святой Пимен по этому поводу приводит изречение аввы Иоанна Ко лова: «Я желаю хотя в некоторой степени иметь все добродетели». А далее и свой предлагает урок: «Когда человек намерен строить дом, то собирает множество материалов и различного рода веществ, чтобы можно было ему построить дом. Так и мы должны приобрести хотя бы в некоторой степени все добродетели».

Какие виды добродетелей должен знать человек?

Есть добродетели, на которые человеку надо устремить все свое старание. Их нередко указывает святой Пимен. Это – хранение себя, внимание к самому себе и рассудительность. Три названные добродетели руководят душой человека и называются руководственными.

А есть добродетели – рабочие орудия души: повергаться пред Богом, смиряться и отвергаться своей воли. В Писании сказано: «И если бы нашлись... три мужа: Ной, Даниил и Иов, – то они праведностью своею спасли бы только свои души, говорит Господь Бог» (Иер. 14, 14). Ной изображает собой нестяжательность, Иов – терпение, Даниил – рассудительность. Если эти три добродетели есть в человеке, то Господь обитает в нем. Страх же Божий, молитва и благотворение ближнему – есть три основания совершенства.

Какие три друга – добродетели приводят человека к Царю – Богу?

Преподобный Пимен рассказал притчу. Один человек сказал своему другу: «Я желаю видеть царя, пойдем со мной!» Друг отвечал ему: «Пойду с тобой половину дороги». Сказал другому: «Пойди, проводи меня к царю». Он сказал: «Доведу тебя до царского дворца». Сказал он третьему: «Пойдем со мной к царю». «Пойдем, – ответил третий друг, – и я доведу тебя до дворца, введу в него и скажу о тебе царю и представлю тебя ему». Спросили его: «Что значит эта притча?» Он ответил: «Первый друг есть подвижничество, которое доводит до середины пути. Второй – чистота, которая достигает до небес. Третий друг – милостыня, которая с дерзновением доводит к самому Царю – Богу».

Когда человек приемлет в себя Божественный огонь?

Это происходит, когда человек, с одной стороны, не дает уступки страстям, с другой – насаждает добродетели. От этого сердце его мало-помалу умягчается, согревается и принимает в себя Божественный огонь. Сберегая его, мы будем в безопасности. Авва Пимен говорит по этому поводу так: «Когда горшок снизу подогревается огнем, то ни муха, ни иное какое пресмыкающееся не может прикоснуться к нему; когда же простынет, тогда они садятся на него. То же бывает и с душой: доколе она пребывает в духовном делании – горит духом к Богу – враг не может поразить ее».

С чего начинается подобный труд?

Собираясь поехать, например, к преподобному Сергию, мы поступим хорошо. Это предложение нам делает сердце. И труд этот будет для Господа. Он и силу даст. И после паломничества что-нибудь даст, заметно или незаметно. И преподобный Сергий чтонибудь даст. Святым Бог дает способность видеть, что делают для них верующие, и слышать, о чем они просят. Только бы дело шло от сердца. Как телеграф в одно мгновение дает знать из Москвы в Санкт-Петербург и далее, так, что в сердце зарождается, в одно мгновение дает о себе знать тому, к кому обращено. Преподобный Сергий, как только мы собрались сходить к нему, уже посматривает на нас. Когда начнем путь, тем больше будет смотреть, и еще больше, когда к нему в обитель придем, благодушно и с радостью перенося труды путешествия.

Что надо знать шествующим на богомолье?

Идя дорогой, нам следует твердить непрестанно коротенькую молитовку, а то мысли невесть куда нас занесут на просторе. Они могут занести нас и к тому, что и вообще не пристало думать, и тем паче путешествующим на богомолье. Когда уморимся твердить краткую молитовку, возьмем какой-нибудь псалом и будем читать его на память с размышлением. Например, «Помилуй мя, Боже» или «Боже, в помощь мою вонми», или другой, известный нам. И не о том надо заботиться, чтобы прочитать с начала до конца, а чтобы обдумать и прочувствовать его содержание. Будем вникать в каждое слово, обставим его вопросами, зачем оно сказано и к чему ведет нас. Углубляясь так, мы и не заметим, как верста за верстой будут пройдены. Читать псалмы на память с размышлением во время пути есть правило первых великих отцов Антония и Пахомия. У них было законом, чтобы, кто поступает к ним в ученики, непременно заучивал несколько псалмов на память. Выучив несколько псалмов, он должен был потом читать их, и сидя за работой, и особенно идя куда-нибудь. И нам следует подражать древним, когда придется идти на богомолье.

Что нужно приносить Господу, совершая богомолье?

В обители необходимо нам исповедаться и причаститься Христовых Тайн. Труд путешествия будет вместо трудов говения. На исповеди ничего нельзя скрывать, что не одобряет совесть, малое то или большое. Но не упустим главного – слезку сокрушения. Одна слезка – и будем, как выкупавшись или в бане помывшись.

О такой слезке рассказывается у Жуковского в его статье «Пери и Ангел». Она, кажется, в пятом томе. Преназидательная. Перескажем кратенько ее содержание. Пери, дух, один из увлеченных к отпадению от Бога, опомнился и воротился в рай. Но, прилетев к дверям его, находит их запертыми. Ангел, страж их, говорит ему: «Есть надежда, что войдешь, но принеси достойный дар». Полетел Пери на землю. Видит воина. Умирает доблестный воин и в предсмертных слезах молит Бога об отечестве. Подхватил эту слезу Пери и несет. Принес, но двери не отворились. Ангел говорит ему: «Хорош дар. Но не силен для тебя отворить двери рая». Это выражает, что все гражданские добродетели хороши, но одни не ведут в рай. Летит Пери опять на землю. Видит мор. Умирает красавец. Его невеста ухаживает за ним с самоотвержением, но заражается и сама. И только что успела закрыть ему глаза, как сама пала ему на грудь мертвой. Были слезы и тут. Пери подхватил одну и несет, но двери рая и на эту не открылись. Ангел говорит ему: «Хорош дар, но один не силен отворить для тебя Неба». Это значит, что семейные добродетели одни тоже не приводят в рай. Ищи. Есть надежда. Пери опять на землю. Нашел какого-то кающегося. Взял его слезу и несет. И прежде чем приблизился к раю, все двери его уже были отворены для него. Так вот какую слезку изволим принести Господу. Радость бывает на Небе, когда кто плачет и сокрушается, чувствуя себя грешным. И это – благонадежнейший нам путь: «Покайтеся и веруйте в Евангелие» (Мк. 1, 15).

Какие воззвания богомольца слышатся на Небе?

Когда взываем к Богу и святым Его из сердца, такое воззвание тотчас слышится на Небе и тотчас нам оттуда ниспосылается ответ на него. Поэтому мы должны учиться, где следует искать успокоения и вразумления. Так Господь утешает обрадованием от Святого Причащения, а святые всякое смущение рассеивают и заменяют тихим и приятным покоем.

В чем сущность Таинства Покаяния и что нам надо хорошенько затвердить?

Великое или малое, дело или слово, но коль скоро совесть говорит, что то грех, его надо очищать исповедью и Покаянием. Сущность Таинства Покаяния состоит в разрешении сказанного греха. Грех не сказанный не разрешается и остается в душе, и с нею пойдет на тот свет. Будет черное пятно, на белом платье тем заметнее. Хитроумие здесь не поможет. Надо делать, как положено не людьми, а Самим Господом. Господь говорит: «Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого и грехов твоих не помяну... но говори ты, чтоб оправдаться» (Ис. 43, 25–26). И в утешение нам и облегчение этого иногда не совсем легкого дела законоположил: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18,18). Затвердим хорошенько и к сердцу станем применять, что все, не разрешенное на земле богоучрежденным порядком, остается не разрешенным и на Небе. И если было на исповеди подобное ощущение, то, каясь в грехе, пропущенном на предыдущей исповеди, надо каяться в том, что нами заведомо было пропущено.

Какова духовная польза от коротенькой молитовки?

Нам всегда следует быть неразлучными с коротенькой молитовкой. Она и внимание собирает, и пустомыслие с суесловием отбивает, и будет держать нас в состоянии в нужный час получить от Господа через Ангела Хранителя нужное вразумление. Маленькая молитовка есть великое сокровище. Ничего равного ей нет в духовных деланиях. Только надо нам стоять при этом вниманием в сердце и не слова только произносить непрестанно, но и память о Господе держать, соединяя с нею благоговейный страх. Бог везде есть, где мы, и все видит.

Чего мы ищем во время молитвы, стоя вниманием в сердце?

Стоя вниманием в сердце, мы ищем памяти о Боге, соединенной со страхом Божиим. Судя по-человечески, как Господу скорбно, когда на Него не обращают внимания, хотя Он всех держит в Своей власти, о всех печется и всех снабжает всяким добром. Исключим себя из числа таких невнимательных и не забудем око ума своего обращать ко Господу. Станем и в чувстве держать, что Он близ, подобно тому, как чуем, что солнце над нами и греет, хоть и не смотрим на него. Умное, с благоговением, обращение к Богу из сердца есть уже молитва. Будем делать так при любой возможности.

На что надо употреблять утренние и вечерние часы?

Утренние и вечерние часы нам следует отдавать Господу. Тут надо и почитать, и подумать, и помолиться подольше. Пробудившись пораньше, будем вставать поскорее и вести с Господом сладкую беседу. Насладимся утром хорошенько – и весь день пойдет хорошо. Память Божия, чтение Евангелия и Апостола и других душеполезных книг будут раскрывать и утверждать в нас понятие о достодолжном. Совесть возьмет эти понятия под свою опеку и начнет проводить их в нашу жизнь, не позволяя уклоняться от дел, ими указанных. И пойдет жизнь светлая.

Какой нам дан закон, чтобы наша жизнь стала мирной?

Этим законом является требование, себе самому адресованное: никогда ничего, ни большого, ни малого, не делать против совести. А если это прорвется, тотчас освобождать ее покаянием – своим внутренним, домашним. Пред духовником надо этот грех исповедать после. Совесть – великое дело. Она есть голос Всеведущего Бога в душе. Кто в мире с нею, тот и с Богом в мире.

При молве человеческой в чем сердце находит для себя опору и утешение?

Страшен и едок огонь речей и подозрительных очей человеческих! Или по-другому – молва! Понятно, почему в своих псалмах пророк Давид часто с болезнью сердечной обращается к Богу в молитве о избавлении его от языка человеческого. Где в этом случае найти для себя опору и утешение? В свидетельстве нашей совести. Она выявляет нравственное достоинство наших поступков пред Богом и всеми здравомыслящими людьми. Осознание его и нам надо держать в уме и сердце. При нем мы не сможем мужественно встретить всякую речь, какая бы вокруг нас не ходила. Между тем будем относиться ко всем, как будто ничего не знаем.

В житейском быту дело благоразумия при молве до чего может простираться?

В житейском быту нельзя совсем пренебрегать тем, что скажут или что говорят. Дело благоразумия здесь должно простираться лишь до следующего: всегда вести дела так, чтобы не раздражать речей и не мутить человеческих очей. Дальше же этого не должно заходить: например, откладывать дела, которые считаются обязательными.

В чем состоит долг христиан и чем укрепляется в этом вопросе их мужество?

Ходить в церковь ко всенощной и литургии во все воскресные и праздничные дни – долг, верно исполняемый всеми христианами, помнящими, что они христиане. От исполнения его может увольнять только крайняя нужда, не навлекая укора в лености и забвении своего христианства. На дурные обычаи окружающих смотреть не будем, и их пустых речей слушать тоже. Нынче-завтра смерть. Она не смотрит на ведущих такие речи, подкашивает и их. А после смерти – тотчас отчет. И умничанье подобных людей там в расчет не возьмут. Поэтому не будем беспокоиться их речами. Со своей стороны сделаем все, чтобы не раздражать их. Если, несмотря на это, пошли разговоры, пусть их. В утешение и укрепление нашего мужества достаточно свидетельства совести пред Богом. Пусть вас осуждают, но, если Бог оправдывает в совести, все суды ничто. Один наблюдатель рассказывал, что речи человеческие, коль скоро не цепляются за что-либо действительно дурное, подобны безводному облаку – постоят над человеком и отходят. И след их простынет, и никто уже не помнит о них. Только будем держать себя ровно, как всегда, будто ничего не замечаем. Вместо подвижнической строгости, непреложимой в нашем быту, возьмем страх Божий и память смертную, и они нас научат всему.

Что и кто вводит нас в обман и путает наши дела?

Скрытность в житейском быту не худая вещь, в духовной же жизни – самая опасная. Непременно надо иметь кого-нибудь, с кем бы можно было совещаться обо всем бывающем и вне, и, особенно, внутри. Ибо есть около нас и в нас какая-то дурная сила, которая разными призрачными добротностями вводит нас в обман и путает наши дела, наводя то на пустоделие, то даже на худоделие. Сидит враг под боком и все подталкивает под руку.

Чем этот обман рассеивается?

Много помогает рассеивать этот обман и свое рассуждение: не сразу делать всякое показавшееся хорошим дело, а наперед обсуждать его всесторонне. Когда станем обсуждать, то призрачность добра, которой враг облекает свои внушения, тотчас рассеется. Но свое рассуждение не всегда успевает это сделать, потому что враг нередко и его запутывает своими подсказами (наши старцы прозвали их подсадами). Будем наблюдать за собой. Ошибки покажут, как в другой раз поступить исправнее.

О чем надо заботиться, чтобы обрести вечный покой?

Богу молиться и Ему свою участь и участь всех своих предавать – есть самый надежный путь к покою. Заботу нам надо иметь об одном – не сделать чего-либо прогневляющего Бога. От этого и упование будем иметь крепкое, и покой прочный.

Как относиться к семейным развлечениям и о чем надо при этом заботиться?

Что есть некоторые семейные развлечения, ничего. Только нельзя нам увлекаться ими. Бога же забывать не будем и за всякое Его утешение благодарить, принимая то утешение как из рук Божиих. Зато, уединяясь, усерднее припадите к Господу, прося у Него вразумления и указаний о путях жизни. Но бывает, что развлечения и приятные порождают тоску, потому что они и не грешные, но не то, что может довольствовать сердце. Впрочем, переменчивость чувств так нам свойственна. Ее надобно сносить и перетерпливать, об одном заботясь, чтобы не менялось, а всегда в силе пребывало главное решение – цель жизни, которую мы избрали себе.

Как найти дверь в покои Божий?

Бог просит нашего сердца окончательно, а сердце хочет Бога. Ибо без Бога оно никогда не бывает сыто, всё скучает. Посмотрим на себя с этой стороны: тут, пожалуй, и найдем дверь в покои Божий.

Как вести себя с теми, кто оказывает на нас неблаготворное влияние?

Если мы испытываем на себе влияние близких нам людей, которые своим симпатичным и вкрадчивым нравом уводят от предначертанной для себя цели жизни, то естественно нам разойтись с ними душой и считать этот поступок правильным и добрым. Устраняя их неблагоприятное влияние на себя, не будем, однако, допускать в сердце неприязнь. Ограничимся тем, что не станем более доверять им, и речей их сладких не принимать к сердцу. Будем держать себя с ними ровно и мирных отношений не расстраивать.

  Каким образом в духовной жизни Приобретаются опыт и знания?

В духовной жизни книги – только руководство. Само познание приобретается делом. Возьмем писания святого Антония, станем читать и углубляться в них. И подивимся. Он не был ученым и ученых книг не читал, а только пел Псалтирь и прочитывал Евангелие с Апостолом. Благодать Божия раскрывала созерцание в его уме, и вот посмотрим, какие у него премудрые речи. О нем есть свидетельство очевидцев, что, когда он начинал говорить, речь его текла как река и, исходя из его сердца, исполняла сердца всех слушающих благодатными созерцаниями. Иногда целые ночи проходили в таких беседах, и ни он, ни слушавшие не знали утомления и не чувствовали позывов ко сну. Вот и у нас преподобный Серафим Саровский тоже был неученый, но опыты жизни духовной, углубление в слово Божие и писания отеческие сделали его из мудрых мудрым. Именно поэтому книги – это руководство, а познание приходит через дела. Даже то, что познано нами из чтения будто ясно и обстоятельно, быв испытано делом, представляется нам в другом свете. Жизнь духовная – особый мир, в который не проникает мудрость человеческая. Будем испытывать на себе прочитываемое и понемножку-понемножку и сами дойдем до того, что начнем вести премудрые речи, которые, садись да записывай.

К чему обязывает нас серьезность изучения духовной жизни?

Изучая духовную жизнь, мы обязаны читать с рассуждением и читаемое проверять неложной истиной нашего исповедания. Что согласно с ним, то надо принимать, а что не согласно, тотчас отвергать, как мысль богопротивную, и книгу ту, в которой излагаются такие мысли, бросать. Мы взялись изучать духовную жизнь. Это предмет и многообъятный, и возвышенный, и сладостный для сердца, которое не может не видеть в ней последнего своего блага. Мы взялись за это – и станем изучать, и из книг, и тем более делом. Какие книги читать, мы уже знаем, и как настроиться на соответствующую жизнь, ведаем. Если желание вступить на эту стезю серьезно, то нам некогда будет обращаться к изучению других предметов.

Мы можем подумать, что выйдем отсталыми, не изучая окружающую жизнь. Что же за беда? Ведь мы будем отсталыми в одном, а преуспевающими в другом, и в гораздо высшем. Если, отставая в человеческих мудрованиях, мы не будем преуспевать в премудрости Божией, то будет ущерб. Но как преуспевать в последней мы, несомненно, будем, и если возьмемся за дело как следует, то не ущерб потерпим, а большое преимущество приобретем. Ибо с мудростью духовной человеческое мудрование ни в какое сравнение идти не может.

Что можно и чего нельзя читать вступившему на путь изучения духовной жизни?

Выбирая книги для чтения, мы должны смотреть, можем ли мы обойтись без ущерба, или, склоняясь на чтение ее, можем понести ущерб в своем главном. За двумя погонимся, ни в одном не успеем. Поэтому кроме духовного читать можно, только немного и не без разбора. Положим себе такую примету: когда, находясь в добром духовном настроении, станем читать книгу с человеческими мудростями и то доброе настроение начнет отходить, бросим эту книгу. Это всеобщий закон для всех.

Но и эти книги с человеческими мудростями могут питать дух. Это те, которые в природе и в истории указывают нам на следы премудрости, благости, правды и многопопечительного о нас примышления Божия. Такие книги читайте. Бог открывает Себя в природе и истории так же, как и в слове Своем. Они суть книги Божий для тех, кто умеет в них читать. Ныне более выходит книг по естествознанию. Но почти все они с дурным направлением – именно покушаются объяснить происхождение мира без Бога и все нравственно-религиозные и другие проявления духовной жизни – без духа и души. И в руки их брать не будем. Есть книги по предметам естествознания без таких мудрований. Те можно читать. Хорошо уяснить себе строение растений, животных, особенно человека и законы жизни, в них проявляющиеся. Велика во всем этом премудрость Божия! Неисследимая! Какие именно есть такого рода книжки, спросите у того, кто увлекательно говорит о предметах веры.

А повести и романы? Есть и между ними хорошие. Но чтобы узнать, хороши ли они, надо их прочитать, а прочитав, наберемся таких историй и образов, что Боже упаси! Занозим свою голову, а потом поди вычищай. Какая же необходимость накликать на себя подобный труд?! Потому, думается, лучше их не читать. Когда кто-либо из прочитавших благонамеренных людей порекомендует какую повесть, можно почитать.

Есть хорошие землеописания. И их можно почитать. Но все понемногу и как бы только для разнообразия. Свое дело будем держать и от него внимания не отвлекать.

В чем виноват молящийся?

Когда молитва идет плохо, в этом молитва не виновата, а молящийся. Нам надобно молиться как должно, и молитва будет идти хорошо. Кто дурно пишет, на того прикрикнут и погрозят – и он начнет писать исправно. Вот и на себя в этом случае прикрикнуть надо и погрозить судом Божиим – и начнем молиться как следует. Человеческие дела мы выполняем тщательно, потому что люди видят и укоряют, а дело Божие делаем кое-как, потому что Господь молчит, не тотчас укоряет нас, предоставляя служение Себе усердию детей Своих, столько Им благодетельствуемых. О, как горько будет, когда придется сознаться в своей виновности за это пред Самим Господом.

Что недопустимо при совершении молитвы?

Куда девается наша молитва, которая пошла было хорошо, и мы ощущали ее благое действие в сердце? Она куда-то девается потому, что, помолившись раз и два усердно и с теплотой, мы подумали, что наша молитва уже установилась и нечего поэтому о ней много заботиться: сама будет идти хорошо. Допустив такую мысль, мы, становясь на молитву, начинаем и молитвы прочитывать небрежно и спешно, и за мыслями перестаем смотреть. От этого внимание рассеялось, мысли разошлись в разные стороны, и молитва стала не в молитву. Раз-два так поступим, и молитва совсем пропадает. И надо начинать снова приобретать молитву, испрашивая ее себе у Господа.

С какой внутренней установкой необходимо вставать на молитву?

Мы должны научиться никогда не считать установившимся никакое духовное делание, а тем более молитву, а всегда себя иметь так, будто мы в первый раз начинаем ее совершать. Что делается в первый раз, тому отдается и первое усердие. Если будем так себя иметь, приступая к молитве, будто мы еще никогда не молились как должно и теперь только в первый раз хотим это сделать, то всегда будем молитву свою совершать с усердием. И она будет идти хорошо. Если мы стали спешно совершать свое молитвенное правило – кое-как, лишь бы кончить, то положим себе в закон: никогда не молиться кое-как. Ничто так не оскорбляет Господа, как это. Лучше не все положенные молитвы прочитывать, но со страхом и благоговением, чем все, но кое-как. Лучше даже одну молитву какую-нибудь прочитывать или даже своим словом, падши на колени, помолиться, нежели так делать. Стали так молиться, вот и плода нет. Изволим хорошенько пожурить себя за такую небрежность. И не будем забывать, что никто из внимательно и усердно молящихся не отходит от молитвы, не приняв действия молитвы. О, какого блага мы лишаем себя, позволяя себе небрежно молиться.

Как бороться с поспешностью на молитве?

Поспешность в молитве приходит по непонятным причинам. За другими делами часы проводим, и не кажется долго, а на молитву станем, как уже думаем, что не зная сколько простояли. И давай себя погонять, чтобы скорее кончить. Никакого толку от молитвы и не бывает. Как же быть? Иные вот как делают, чтобы не подвергнуться такому самообману: назначают себе на молитву четверть часа, или полчаса, или час, как им удобнее, и так подгоняют свое состояние на молитве, чтобы удар на часах – получасовой или часовой – давал им знать о конце стояния. Затем, становясь на молитву, уже не заботятся о прочтении стольких и стольких молитв, а лишь о том, чтобы к Господу вознестись в молитве достодолжно во все положенное время. Другие так: определив себе время для молитвы, узнают, сколько раз в это время можно пройти четки, неспешно их передвигая. Затем, становясь на молитву, неспешно передвигают четки определенное число раз, а умом в ту пору предстоят Господу, или своим словом беседуя к Нему, или прочитывая какие-либо молитвы, или без того и другого благоговейно поклоняясь Его беспредельному величию. Те и другие так навыкают молиться, что минуты стояния на молитве бывают для них сладостными минутами. И уж редко бывает, чтобы они стояли на молитве положенное время, но удваивают и утраивают его. Изберем себе какой-либо из этих приемов. И будем держать его неотступно. Нам нельзя без этих точных правил обойтись. Для усердных же молитвенников никакие правила не нужны.

С какой цепью надо заучивать молитвы на память?

Заучивать молитвы на память и, становясь на молитву, читать их без молитвенника – очень хорошо. Прочитывая молитву или псалом на память, мы должны Каждое слово молитвы обнимать не только мыслью, но и чувством. Если при этом от какого-либо слова псалма или молитвы начнут рождаться свои мысленные воззвания, не следует пресекать их, пусть идут. Нам ведь не будет заботы прочитать столько и столько, а только простоять на молитве положенное время, которое само скажется или четками, или часами. Спешить с чтением молитв нет смысла. Пусть один псалом или одну молитву прочтем во все время. Некто рассказал, что ему нередко случается во все положенное у него время для молитвы прочитывать одно «Отче наш». Потому всякое слово у него обращается в целую молитву. Другой говорил, что когда кто-то ему растолковал, что так можно молиться, то он всю утреню простоял в благоговейной молитве, читая «Помилуй мя, Боже» и не успел докончить псалма.

И нам требуется навык – научить себя так молиться. И, Бог даст, сумеем в себе воспитать такую молитву. А там уж и правил никаких не будет нужно. Потрудимся, иначе ничего из нас не выйдет. Если в молитве не преуспеем, нечего ждать успеха ни в чем другом. Она корень всего.

В качестве примера предположим, что мы избираем монашеский путь жизни, принимаем соответствующее решение и рассматриваем свое поведение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

К каким урокам приводит нас наше решение?

Итак, свою жизнь мы окончательно решаемся посвятить на служение Господу, не сплетаясь с житейским бытом. Да приимет Господь милостиво эту жертву и да благословит наше доброе решение! Мы изрекли его пред Господом и будем держать его. Поэтому с этого момента в наших мыслях слагается убеждение – мы отрезаны от мира. Если раньше у нас было нерасположение к житейскому по житейским соображениям, то теперь мы отсекаем себя от житейского, чтобы всецело принадлежать Господу. Мало ли людей живет без семьи, но живут все так же, как и семейные, – с теми же заботами и видами. Наше решение не в этом духе. Оно совсем из другого источника и к другому принадлежит порядку жизни и нас приурочивает. Станем возгревать тот дух, в котором изречено наше решение.

Зачем решившемуся необходимо пождание?

Решение произнесено. Но когда и как его исполнить, необходимо пождание – терпеливое. Нельзя рвануться вдруг, когда все, как ожидаем, будет поперек. Родительское благословение – первое условие. Его надо выждать. Будем ждать и молиться. Господь, вложивший в нас такое благое намерение, Сам приведет его в исполнение незаметным образом, как под гору скатываются санки. Сказывать не сказывайте, а держа на душе одну мысль, все молитесь Господу, чтобы Он привел в исполнение наше намерение, как знает Его премудрая воля.

Между тем сами в себе мы должны прилаживаться к тому роду жизни, не изменением внешних порядков, а внутренним строем. Под этим разумеется не что-либо особое, а то же самое, о чем говорилось ранее и что мы уже начали делать. Возьмемся теперь за все указанное порешительней. Основа положена, будем созидать здание.

Мы встали спиной к житейскому, не будем же обращать к нему своего лица.

Что же главное на этом пути?

Теперь мы можем совсем отказаться от всех развлекающих утех и держать себя больше дома в уединении, за делом каким, а между ним и за занятиями по духу нашего настроения. Теперь мы можем решительнее действовать в этом отношении.

Вспомним о главном. Отрекаясь от житейского, мы должны быть Богу в большей мере своими. И не только знать это, но быть блаженными, творя это. Будем более помышлять о Боге и делах Божиих. И память иметь о том. что Господь всюду есть – и с нами, и в нас, – эту память навяжем на свой ум и будем с нею ходить неразлучно, – работая, сидя, во сне и бодрствуя. Будем сочетать с этой памятью и другую – память о смерти, и о том, что по смерти – суд и предрешение нашей вечной участи. Эти две памяти – два мощных стража всякого добра. Они сами всему нас научат, возгревая в нас спасительный страх Божий – источник Божественной премудрости. Вспомнить все это необходимо, чтобы мы порешительнее взялись за этот труд.

  Кому уподобляется избирающий названный путь?

Святой апостол Павел, насадивший веру Христову в Коринфе, опасаясь, как бы коринфяне не уклонились на какой-либо неправый путь, писал к ним: «Ибо я ревную о вас ревностью Божиею; потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою. Но боюсь, чтобы, как змий хитростью прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе» (2Кор. 11, 2–3). Вот мы предстоим Христу Господу, уподобляясь деве чистой, себя Ему предавшей. А для этого нам надо наладить строй истинно-христианской жизни – строй прочный, в котором, как на безопасной ладье, мы могли бы переплыть неверное море временного жития.

Почему принявшему решение надо быть на страже?

Решение принято. На предрасположение от природы повеяла благодать Божия, и вот решение. Но до дела-то еще далеко. Сколько может встретиться случайностей, могущих все перевернуть кверху дном. Нельзя поэтому не бояться, да не истлеет наш разум от простоты, да не прельстит и нас враг своим лукавством, как некогда, змий Еву. Господь да избавит нас от таких случайностей. Однако, если и всегда рабам Божиим необходимо трезвиться и бодрствовать, бдеть и молиться, тем более это необходимо для нас теперь, после принятого намерения. Поэтому будем на страже, враг может напасть мгновенно.

Какое убеждение об образе жизни мы должны укоренить в себе?

Убеждение, что образ жизни, нами избираемый, есть Богом благословенный. Его одобрил Спаситель словом о скопцах Царствия ради Небесного. Ему Он дал предпочтение, сказав о Марии, сидевшей у ног Его и слушавшей Его слово, – что она благую часть избрала, избрала единственно ценное в числе духовных потребностей. Светлые примеры мы видим в лице многих Пророков и Апостолов, святого Предтечи Господняя, более всего в лице Пречистой Владычицы Богородицы – чистоты приятелища и источника. Покров Ее материнский да осеняет нас всегда. Девственницы – особый предмет Ее попечения.

Что о девственниках говорит нам история Церкви?

Девственницы, как и девственники, установились в Христовой Церкви еще во времена Апостолов, и с того времени постоянно в ней пребывают, и пребудут, пока стоит Святая Церковь – до скончания века. Этот род жизни – и естеству нашему не чужд, и благовествуется духом веры Христовой. В Коринфе многие девы не хотели выходить замуж, всею любовью возлюбив Христа Господа – всем душам единого мужа. Отцы обратились к святому Павлу с вопросом: как им поступить. Апостол Павел посоветовал им – дать дочерям свободу работать Господу, не принуждая их выходить замуж. Отцы послушались этого совета, и девы остались девами. Примеру коринфян последовали другие Церкви, и девство зацвело повсюду. В иных местах девы собирались для жительства в одном доме – работали и Богу молились, не входя в общение с прочими людьми. Многие из таковых увенчались и венцами мученическими, как свидетельствуют подлинные их жития.

Сохраняя девство, что надо блюсти?

Вникнем своим сознанием, в какой сонм мы вступаем, чьим стопам последуем, чьим покровом будем осеняемы, – и чьему слову будем внимать. Да, взяв шись за плуг, не обратимся вспять. Затвердим слова Апостола об отказавшихся от брака и будем почаще вращать их в уме своем: «Незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом» (1Кор. 7, 34). О святости телом нечего много говорить. Но о святости духом нельзя не говорить много и много не заботиться. Можно ее мгновенно потерять. «Смотрите, поступайте осторожно» (Еф. 5, 15), – говорит Апостол. За чем надо смотреть? За сердцем, чтобы оно ни к чему не прилеплялось, – не к лицу только; об этом и говорить нечего, – но ни к какой вещи. Всякое такое прилепление будет нарушением нашего обручения с Господом, – неверностью Ему. А Он – ревнив. Строго взыскивает с сердец, Ему неверных. На нашу ревность и постоянство положиться нельзя. Ныне так, а завтра кто знает, что будет. Поэтому нам иногда придется вразумлять самих себя страхом, если другие вразумления не помогут. Так вот и будем знать, сколь дурно поступим, если оступимся от преднамеренного.

Чем вредна поспешность?

Принятое решение пробуждает в душе желание поскорее вступить на избранный путь. Сейчас бы улететь куда-нибудь в пустыню, чтобы ничего не видеть и не слышать. Но спешить никак нельзя. Где поспешность и подобное рвение – поскорее да поскорее, там не Божье дело. Смятенные желания и добрые не добры и не ведут к добру. Божие идет тихонько, незаметно, но прочно.

Чего с терпением надо ждать решившемуся?

Ему надо молиться и с терпением ждать, высматривая, не откроется ли дверь к выходу. Господь так устроит, что и сами не догадаемся, как все устроится. Обручиться с Господом, обручимся теперь, – сами в себе пред Ним Единым. А когда поступить в хор невест Его, это следует предоставить решить Ему. Предадимся всецело в Его руки.

Из чего надо выбирать?

Можно избрать монастырь. Но он не единственное место для тех, кто не хочет связываться семейными узами. Сначала и совсем не было монастырей. Люди, решившиеся работать Господу, не связываясь житейскими хлопотами, в своем же доме устраивали себе уединенную каютку и в ней жили, отчужденно от всего, в постах, молитвах и поучении в Божественном Писании. Потом уже, довольное время спустя, когда стало неудобно жить в домах, иные стали выходить из города и села и жили там кто в натуральной пещере, кто в гробницах, кто в нарочито устроенной келлии – вроде шалаша. А после них уже – завелись монастыри, чтобы жить сообща и общими силами, и содержать себя, и вести дело спасения в нарочитых подвигах. Но и при них иные, решаясь посвятить Господу жизнь в безбрачии, не вступали в монастырь, а обрекали себя на служение братьям и сестрам в больницах, богадельнях и странноприимницах. Все эти роды жизни, образовавшиеся в самом начале в Церкви Христовой, уже не пресекались, а пребывали всегда и до сих пор пребывают. И теперь из без брачных иные дома спасаются, а иные идут в монастырь, а иные берутся ходить за больными в сестрах милосердия.

Как правильно сделать свой выбор?

Мы можем из указанных родов жизни выбрать любой. А какой именно – надо подождать и посмотреть, какой Бог укажет. Безусловно, в монастыре удобнее спасаться. Там скорее можно достичь очищения сердца и того состояния, которое есть радость о Духе Святом. Всё там к этому приспособлено. Не будем бросать мысли туда попасть в свое время. Время Господь укажет. А до того потерпеть надо и поподвизаться первым родом – то есть дома живя. Имея свою комнатку, будем иметь ее как монастырскую келью и вести там жизнь, будто в монастыре. Пусть папа и мама будут для нас вместо игумена и игуменьи; все свои – вместо сестер монастырских; а мы сами – послушник или послушница для всех бессменная.

Что мы обретем в монастыре?

Мы спешим в монастырь, будто на свободу и в рай. Там действительно полная свобода для духа, но не для тела и внешних дел. В этом отношении там полная связанность – закон неотложный – не иметь своей воли. И рай там есть, но его находят, не всегда шествуя по цветистой дороге. Он воистину там находится, но загорожен терновниками и колючками, сквозь которые надо до него добираться. Этого, не исколовшись и не исцарапавшись, никто не достигает. Будем это иметь в виду, – и исправим свои ожидания свободы и рая в монастыре. Будем зреть среди домашней атмосферы, жизнь свою и навыки подлаживая под монастырские.

Почему враг встречает нас тугою и томлением?

Вероятнее всего, враг догадался, что мы совсем собираемся бежать из того круга, где ему удобно удается поживиться около христиан. И вот встречает нас тугою и томлением. Не мы одни испытываем такие нападки, но не все одни и те же. Нас томит тугой (грустно, нигде нет покоя, что-то давит, на сердце тяжело и темно); иного обдает страхованиями; другого в мыслях вгромождает такие препятствия, будто горы; иному рисует в голове несообразность начинаемого дела. Ко всякому подходит, как ему сподручнее бывает, – наводит потоки мыслей, растревоживает сердце, возмущает его внутри. И это вдруг, как порывом бури. Такие уж уловки у врагов наших. Они – беспорядочный народ. Шатаются всюду. Видят, что двери отворены и стражей нет; врываются в дом наш – и все вверх дном. Нагородят – и убежали. А ты тут потом и справляйся как знаешь. Но ведь беды от этого еще никакой нет. Мы не виноваты в том, что враги набегают; не виноваты и в том расстройстве внутреннего нашего строя, какой они причиняют; не виноваты и в тех мыслях и чувствах, какие при этом они возбуждают. И Бог не винит нас в этом. Только соглашаться ни с чем не надо. А перетерпеть, и все пройдет.

Почему Господь попускает нам подобное испытание?

Неопределенность нашего томления лишний раз говорит, что тут вражеские нападения. От нас требуется – устоять! Господь попускает нам такое испытание, чтобы мы показали, что не шутим словом обета. Отнесемся же к испытаниям, как к посланному от Господа, и скажем, как праведный Иов: буди имя Господне благословенно! Было покойно, а теперь туга! Благодарение Господу за покой, благодарение и за эту тугу. Скажем Господу: будем терпеть по воле Божией. Помоги только перетерпеть, Господи. И будем все припадать к Господу. И Божию Матерь станем призывать.

Какой смысл надо видеть в претерпеваемом?

Когда мы терпим нападение, то это как случай показать свое умение стоять в добром, как воину – случай отличиться при нападении врага. Пусть враг бьет. Мы же будем неуклонно стоять в добром. Будем даже языком говорить: не изменю ни на йоту в своем намерении и решении. Не хочу ничего из того, что внушает враг, и перечислим, что внушает, отвергая и проклиная то. И Господа будем звать на помощь. Все и пройдет. На одного доброго мирянина напал дух хулы и неверия. Он рассказывал: слышу, как в ушах жужжат враги – нет Бога, нет Христа. А я только и твердил: верую, Господи! Верую – верую – верую! И отогнал врага. Вот и наше дело такое. Будем кричать: не хочу того, не хочу другого, не хочу третьего, – ничего не хочу, внушаемого врагом. Одного хочу, что мы изрекли пред Господом в сердце своем.

Какое необходимо воскрешать в себе упование?

Каждый из нас чувствует себя большим грешником или грешницей. И Господь может меня за это наказывать. Чувствовать себя грешником или грешницей – чувство доброе. И если большими грешниками себя почувствуем, не переступим за должную черту. Все мы – большие грешники и неоплатные. Если и этот случай производить от своей грешности, беды не будет. Только внутренних своих решений не станем отменять и не будем вдаваться в безнадежие (в нечаяние). Что ни попускает Господь, и внутренне, и внешне, все Он направляет к нашему очищению и спасению. Сам же близ есть и помогает. И близ нас есть. Воскресим такое упование – и, терпя, будем молиться.

Терпя, чего мы ожидаем от Господа?

Господь попускает подобное терпение ради венцов. Кто устоит, тот победитель и тому венец. Мы всем, окружающим нас, и всем, с нами встречающися, можем добывать венцы. Только внимание надо, мужество и то, чтобы все принимать от Бога и к Богу относить. И благодушествовать надо, не допуская никаких колебаний.

Как противостоять нападениям на нашу веру?

Враг нашего спасения насылает на нас волну за волной свои нападки. Отойдет тягота, смотрим, и тут уже другая идет – тончайшая и опаснейшая. Враг подошлет нам человека, который своими безбожными разглагольствованиями метит и веру поколебать, и от Христа отклонить, и даже безбожие посеять.

Мы хорошо решим, если всячески будем избегать разговоров с неверами и всякой встречи с ними. Злые беседы растлевают добрые настроения души. Поди, после борись и восстанавливай расстроенное. И упастись трудно. Эти злые твари шныряют всюду. Глядишь – он тут и есть. Будем впредь так поступать: когда невзначай придется услышать противное вере, то всячески постараемся не допустить услышанного до сердца, а направлять то из одного уха в другое. В то же время, отклоняя внимание от речей невера, позаботимся занять сердце убеждением, что вера наша непременно истинна во всех своих пунктах и что если есть у нее противники, то это от непонимания дела. Возражать можно на все, даже на то, существуем ли мы. Восстановленное в сердце убеждение, при мысли о недалекости ума и недоброкачественности сердца говорящего, сделает нашу душу камнем, о который ударяясь дурные речи будут отскакивать, не оставляя следа. Если, несмотря на это, все-таки в душу западет что-либо недоброе, обратимся тут же в молитве к Ангелу Хранителю, к Божией Матери, более же к Самому Господу Спасителю. И они развеют навеваемый мрак. После или сами обсудим запавшее недоумение, или в книге какой поищем опровержения его, или поговорим с кем-нибудь; но непременно сделаем, чтобы и следа его не осталось в душе. Оставленный след все будет мутить душу и будто камни подбрасывать под ноги идущему.

Как воспитание развивает нашу веру?

Воспитание развивает нашу веру и дает ей определенный вид. Каждый вновь рождающийся вступает в общество, имеющее веру. Вера общества становится его верой, как и все прочее. Но способность к вере и ее потребность для души – не обществом насаждается. Как в отношении к познаниям, – общество через воспитание передает новому члену своему добытые им познания, но не дает ему способности познавать. Эта способность есть неотъемлемая принадлежность души. Так и вера в бытие Бога и Его вседержительство есть неотъемлемая принадлежность духа, которая с силой и обнаруживается у каждого, как только разовьются его способности. Общество передает только образ своей веры, а не самую верующую силу и потребность ее.

Всё, входящее в общество, прежде выходит из души. Оно есть хранилище, как бы бассейн, куда стекается всё, выходящее из души. Таким образом, в обществе есть вера, потому что она наперед есть в душе. Из души она вышла и осела в обществе. Вера старше общества и семьи, а следовательно, и самого воспитания. Воспитание отдает новорожденному то, что прежде внесено в семью и общество из души.

Что воспитание в нас развивает?

Утвердим в уме убеждение, что воспитание развивает лишь то, что есть в природе человека, но ничего не влагает в него нового. Если оно развивает веру, то потому, что она в природе человека. Знать Бога и поклоняться Ему никто не мог бы научить нас, если бы в духе человека не лежало бы это в виде неотложного закона. И вот видим, что во всем роде человеческом есть вера. У самых диких она есть, потому что без нее человек – не человек. Если кто-то из многоученых не верит, то это не значит, что они шагнули вперед или взмахнули ввысь, а значит, что они выступили из природы человеческой – исказили себя или изуродовали, как бы кто глаза себе выколол или нос отрезал. Если все имеют веру, то и норма человеческой жизни содержит веру. Следовательно, кто не имеет веры, тот отступает от этой нормы и есть нравственный урод.

К чему клонит решившегося жить по-иному вражеский обман?

Когда человек определит свой жизненный путь, врагу свойственно пробуждать в его сердце бунт против родителей. Он гонит нас из-под родительского крова, чтобы свернуть нам голову. Вот и раздувает всякую мелочь в гору, подавляющую нас. Это обычная вражеская уловка – запутать ум наш неопределенностями. И огорчения, им возбуждаемые, и дурацкие его утешения он умеет так накрывать призрачностями, что, ничего в них не видя определенного, думают, что они нечто великое. А станем разбирать, все разлетится, – ни горя, ни утешения нет там, где их указывались горы. Все обман. А теперь и над нами готов совершить его. Перекрестимся и плюнем на эти советы врага.

Почему нам надо воевать с врагом?

Неприятности! Разве от них бегать надо? Их надо переносить благодушно и с благодарением Господу. Враг ведь это разжигает нас. Когда воин встречает врага, бежать разве ему надо? Надо воевать. И нам тоже. Враг только показал рога, воздымая какие-то неприятности, а мы уж и бежать. Из-под крова родительского, после принятого нами решения не связывать себя браком, нам только два выхода – или в монастырь, или в сестры милосердия, – то и другое с благословения самих родителей. Пока же не устроилось ни то ни другое, будем сидеть дома и все терпеть. Сейчас же станем пред Господом, искренно покаемся в своем дурном смущении – и изречем твердое решение: будем ждать, будем благодушно все сносить. Да будет во всем воля Господня!

Почему надо соглашаться с мнением родителей?

Разве нам можно расходиться с родителями в чем-либо? Если это касается суждений о чем-либо, то почему нам не уступить в этом всякий раз со смирением? Они постарше нас и поопытнее. Ошибку в суждении скорее нам следует признать за собой, чем предполагать ее у них. Так и будем полагать: верно, мы плохо видим, – и соглашайтесь с их мнением. Если это касается каких-либо распоряжений по дому, опять сделаем, как они просят, – и конец. Если не можем чего-либо сделать, объясним, почему не можем, – к тоже конец. Если, несмотря на то, они будут настаивать, сделаем как сможем. Это все враг из мухи слона раздувает.

Зачем нужно успокаивать дух родителей?

Незаконное у нас желание, чтобы все по-нашему было. Незаконно это в отношении чего-либо по дому, но даже и в отношении нас самих. Отрешим себя на совершенную покорность родителям и все будем делать в угодность им, чтобы дух их успокоить. Это и будет предварительным приготовлением к будущему монастырскому послушанию или исполнительности в общине сестер милосердия. Вот Апостол для всех положил закон: повиноваться друг другу в страхе Божием (Еф. 5, 21). А мы и родителям перечить беремся и расходимся с ними, Бога не боясь.

Итак, «смотрите, поступайте осторожно» (Еф. 5, 15).

Как Господь ведет нас к очищению?

Он ведет нас к очищению через несправедливости и напраслины. Поэтому будем мужаться и крепиться, и еще радоваться. Значит, наше дело идет хорошо. Господь ведет нас к очищению, а враг встречает в нас сильных соперников. Будем же крепко стоять на своем. Несправедливостями и напраслинами нечего смущаться. Кто их причиняет, тому судит Бог; а кому причиняет, тому должно благодушно терпеть и Бога благодарить. Не забудем, что есть другая жизнь, в которой все здешнее отзовется в похвалу или в укор. Перенесем несправедливость – похвала будет. Не перенесем – укор. Там не скажем: да ведь несправедливо. Справедливо или нет, ответят нам, не ваше дело судить. Почему вы не стерпели?

Какое человеку благо за терпеливое перенесение несправедливости?

Несправедливость попускается Богом во благо тем, на кого она попускается. Истинно во благо! Это не простая фраза, а настоящее дело. Приведем в пример мучеников. Уж как их не тиранили? А Господь тут же был, видимо являлся им, утешал их, облегчал страдания, но все же оставлял их в муках – терпеть до конца, чтобы увенчаться полным венцом. Так и всякая неправда и всякая напраслина венец готовит. Но тому, на кого они падают, перетерпеть их надо. Вот эта надобность теперь и нас встретила. Будем же благодушно терпеть, чтобы у нас там ни было. Этого хочет от нас Бог для нашего же блага.

В чем начало истинного пути?

Кто идет вслед Господа, тому говорится: «мужайся и да крепится сердце твое!» Впереди крест. Выходит, нам ничего более не остается делать, как отдать себя скорбям, лишениям, напраслинам. В этом отдании начало истинного пути. Отдадим себя на это? В самую ту минуту, когда отдадим, вступим вслед Господа. Обсудим все это и решим по-Божьему. От должного решения этого пункта – весь успех.

В чем состоит родительский долг?

Долг родителей блюсти нас. Они и блюдут нас как зеницу ока. Если это идет наперекор нашим желаниям, надо покориться. Несправедливо видеть в них при этом одно желание настаивать на своем, а естественнее видеть здесь желание охранить нас и обезопасить от всего. А это и есть плод любви. Уверенностью в этом и услаждайте торечь покорности, если она чувствуется в нас по причине нашей непокорности.

В чем состоит благо охранения?

Покорностью мы отплачиваем за то, что получаем в семье. Пища, одежда, кров – это хоть и немалое, но не главное. Главное есть организация безопасности совне. Орлиные крылья покрывают нас. Клюв орла и когти его готовы на поражение всякого, кто покусится причинить нам оскорбление и неприятность. Это благо ничем не заменимо. Как только орла, покрывающего нас, не станет, заклюют нас. Теперь приступить не могут, а тогда все набросятся. Сколь велик ужас беззащитности, мы и вообразить себе не можем, ибо не испытали. И не дай Бог испытать его. Есть защита! Сбережем ее и не будем рваться из-под нее. Из-под нее нам нужно перейти тоже под защиту – или в стенах обители, или в общине сестер милосердия. А по отдельности вступать в борьбу – нет, нет. Заклюют, и места не найдем.

Что значит наш порыв к свободе?

Рвануться из дома родителей, да еще неизвестно куда – это порыв из дурных самый дурной. Наша дорога уже определена. Куда же рваться-то? Да определили ли мы, чего хотим, так желая себе свободы? Внутренней свободы искать нечего, ибо она уже есть, так как она есть неотъемлемая принадлежность духа. Ее никто не может отнять. Выходит, нам желательна свобода внешняя. Давайте рассудим, в какой мере допустима такая свобода? Куда ни кинемся, всюду будем окружены такими же свободами, как наша, равноправными нашей свободе. Что бы мы ни задумали делать, всегда должны будем сообразовывать свои действия с действиями других людей, и ими ограничивать себя, и, следовательно, стеснять свою свободу. Что ни шаг, то пресечение свободы, и притом законное, против которого возражать нельзя, по собственному желанию. Если это так, то порыв на свободу похож на бег за радугой, и еще хуже – желание схватить призрак. Так у всех; у нас же в тысячу крат это несмысленнее.

Надо уметь укрощать свои порывы. Дети слушают своих родителей и их советом да устраивают свои дела и свою жизнь, подчиняясь им добровольно. Вот нам закон свободы. А мы что загадываем? Рванусь туда, рванусь сюда, и говорить никто не смей. Да не болеем ли мы гордостью? Рвануться куда-либо, что мудреного? Непрестанно видим порывающихся; только счастливыми никого из них не видим. Какой же смысл в таких порывах? Никакого, только одно фанфаронство; сторонись! Я так хочу! Кто мне указ? И стремятся такие безуказные без оглядки, и под ноги не смотрят, пока бухнутся в пропасть, из которой нет выхода. Изволим принять это во внимание при порывах: я то сделаю, я на то решусь.

Какие наблюдения помогают нам понимать волю Божию о себе?

Одно из наших намерений выглядит хорошо. И, может быть, не есть ли оно указание на то, как нам устроиться в жизни? Здесь имеется в виду поступление в сестры милосердия. Но что это намерение среди таких беспорядочных порывов обнаруживается, добрым – быть не может. Никаких еще указаний не видно, как нам устроиться. Надо ждать. Господь устроит. Гнездышко наше тепло и уютно. Посидим в нем, пока придет срок выпорхнуть.

Не думается ли нам своими силами и уменьем устроить свою жизнь?

Повнимательнее присмотримся, не своими ли силами и своим умением, хоть и в согласии с написанным, мы желаем устроить свою жизнь. И если это верно, поспешим исправиться. Ибо при своем строе не оберемся смущений. Пересмотрим и мысленно повторим все написанное и происходившее в нас, и как нами было решено определить свою жизнь. Направим этот пересмотр так, чтобы в конце его вышло крепкое решение, что участь свою мы безвозвратно передаем в руки Божий. Встанем затем на молитву и, усердно помолившись, изречем пред Господом из сердца: в руки Твои, Господи, предаю участь мою. Как Тебе угодно, так и устрой жизнь мою, со всеми ее соприкосновенностями и случайностями. Отселе пресекаю всякую о себе заботу, а воспринимаю только одну – творить всегда благоугодное пред Тобой. Скажем так, да уж и самым делом всесовершенно возложим себя на руки Божий, ни о чем не заботясь, а всякий случай принимая спокойно, как Богом нарочито для нас устрояемый, приятен ли он или неприятен. Забота наша должна состоять только в том, чтобы во всяком случае поступать по заповеди Божией. Это единое и требуется нам.

Когда беспокойства оставят нас?

Коль скоро так настроимся, всем беспокойствам придет конец. До сих пор мы сами хотим заботиться о себе и все случайности хотим устроить и повернуть по-своему. И как все не клеится, то мы и мучаемся: что-то не так, другое не эдак. А когда все предадим Господу и будем принимать как от Него исходящее и для нас благопотребное, то никакого беспокойства иметь не будем, а только будем присматриваться кругом, чтобы увидеть, что посылает Господь, чтобы по смыслу посылаемого и поступить. Всякий случай под заповедь подойти может. И будем подводить, и по заповеди делать, стараясь Богу угодить, а не своему желанию напрягаясь удовлетворить. Вникнем хорошенько в сказанное и положим достигнуть такого устроения. Учиться надобно, вдруг нельзя. И будем об этом молиться.

Для чего человек облекается верой и терпением?

Смотря на текущие состояния, видим, что они непрестанно меняются. Ничто не стоит. Переменится и то, что нас тяготит. Настанут дни, когда будем дышать свободно. Хозяйка сама сажает в печку пирог и не вынимает его оттуда, пока не удостоверится, что он испекся. Владыка мира пересадил нас в печь – и держит в ней, ожидая, пока испечемся. Потерпим и подождем. Как только испечемся, и минуты не будем сидеть в печи. Тотчас вынут нас вон. Если рванемся сами вон, будем то же, что недопеченый пирог. Вооружимся же терпением. И еще: по нашей вере, кто переносит благодушно встречающиеся неприятности, принимая их как от руки Господней, тот бывает причастником мученичества. Изволим хорошенько напечатлеть это в мысли своей и тем навевать утешение на свое сердце.

Как управляться с чувствами?

Без чувств человеку жить нельзя, но чувствам поддаваться незаконно. Надо освежать и умерять их рассуждением, и давать им должное направление. У впечатлительного человека сердце заливает голову. Поэтому надо наперед соображать, где возможно возбуждение чувств и какого именно. А вступая в обстоятельства жизни, необходимо держать себя на страже от волнений сердца или держать сердце в крепких руках. В этом надо упражняться, и упражнением можно дойти до полной власти над собой.

Какая молитва будет настоящей по существу?

Но все от Бога. К Нему и прибегать надо. И молитвы никак нам оставлять нельзя. При этом не все готовые молитвы нам следует читать, но и своими словами сказывать Ему, что у нас на душе, и просить помощи. Видишь, Господи, что у меня? И то, и то. Справиться с собой не можем. Помоги, Всемилостивый! И всякую частичку своей нужды и перескажем Ему, и на все будем просить соответствующей помощи. И это будет самая настоящая молитва. Можно и всегда молиться своей молитвой, не читая печатных молитв, только бы не было поблажки лености.

Зачем нам необходимо мужество на врага?

«Брось молитву» – это нам внушает враг. Он в уши жужжит: брось; а иногда будто охватывает все тело, тащит поскорее в постель. Это все его уловки. Но он свое дело делает, – от доброго дела отвлекая. А нам надо свое дело делать, – от доброго дела не отступать, пока не кончим. Изволим же вооружиться мужеством и врага не слушать, и внимания никакого не обращать на его жужжание. А рассерчать еще лучше. Серчание на врага – то же, что в грудь его поддать. Тотчас отлетит.

  Когда он приходит?

Стали мы перечить своим тревогам с молитвой, а точнее, врагу, воздымавшему их, – и пошел покой. С Божией помощью будем продолжать такое действование. Над нами исполнилось слово Господа: сатана бросит вас, как пшеницы. Куда-куда он не бросал нас?! Господь попустил, и он сеял нас, – то в одну сторону бросит, то в другую. Какая милость Божия, наконец избавились! Вот и будем учиться. Наука жизни опытом дается. Припомним хорошенько, что было с нами в продолжение дурного состояния, и поточнее его определим. Все это время мы были под нападками врага. И знаем теперь, каковы эти нападки, как являются и как отходят. Поэтому и вперед будем узнавать приближение диавольского стреляния.

Какие в нас состояния от врага и какие от Ангела Хранителя?

Враг всегда маскирует себя призраком правости. Но мы не на это должны смотреть, а на то, что бывает в душе, именно – непрестанная тревога и смутная неопределенность. Поэтому мы тотчас можем догадаться, что подошел враг, – и будем безжалостно гнать его отвержением и молитвой. А Божие воздействие всегда светоносно. Это Ангел Хранитель влагал в наши уши слово утешения. Навыкнем его слушаться, и он научит нас всему.

Как распознавать свою дорогу?

Вот мы встали на свою дорогу. Изволим трудиться над собой, готовясь туда, куда задумали. Враг понуждает спешить. Он всегда полошит, чтобы спутать дело. А Божие дело идет мирно и тихо. Нельзя иначе, как с пожданием. Всему свой час. Придет и наш час, и как на санках под гору скатимся.