Источник

ГЛАВА II. МИСТЕРИОЛОГИЧЕСКАЯ И ЭККЛЕЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ОБОЖЕНИЯ

Мы рассмотрели, как возрождение человеческой природы во Христе не только освободило её от уз тления и смерти, но и через обожение и обращение к Богу Отцу возвысило ее над состоянием, в котором она находилась до грехопадения. Обретаемые во Христе возрождение и обожение человеческой природы становятся доступными всем людям через церковные таинства. С помощью таинств и благодати Святого Духа человек во Христе побеждает грех, преодолевает власть тления и смерти и входит в жизнь Тела Христова, то есть в жизнь Церкви. Главные таинства – крещение и евхаристия, в них домостроительство Сына Божия выражается наиболее полно. По своей природе и цели Церковь представляет собой истинное «причастие обожения».

Таинства как средство обожения человека

Таинства – это тварные средства, передающие нетварную божественную благодать. Человек, как тварное создание, нуждается в этих тварных средствах, чтобы стяжать нетварную благодать Святого Духа. Однако главное в таинствах – не их тварная сторона, а сообщаемые ими духовные дары. Поэтому, приступая к таинствам, следует помышлять не только о видимом, но и духовно созерцать «скрытое внутри божество»101.

Источник, наполняющий таинства благодатью, – Христос. Как уже было показано, Христос возродил и обожил в Себе падшую человеческую природу, но не индивидуальные человеческие ипостаси102. Однако для того, чтобы благодать Христова принесла плоды, она должна быть доступна каждому человеку в отдельности. Этот процесс не совершается насильственно, механическим или магическим образом, обожение не навязывается человеку, а предлагается ему как благодатный дар от Бога. Христос не лишает человека свободной воли даже ради спасения, ибо это противоречило бы цели творения. Человек был создан свободным, и по своей воле он покинул Бога. Это значит, что он может оставаться человеком только добровольно вернувшись к Богу.

Церковные таинства открывают возможность каждому человеку как личности стать причастником божественной благодати, которую Бог даровал человеческой природе, восприняв ее103. Тленный человек, происшедший от тленного корня, Адама, через таинства соединяется с новым корнем, Христом, и становится причастным нетлению и вечной жизни. Нетварная и нетленная божественная благодать, осеняя человека, делает его небесным, вечным и безначальным104. Григорий Палама не первый дал подобное определение человеку, возрожденному благодатью: святой Максим Исповедник использовал те же слова для описания живущих во Христе и наставляемых Его благодатью105. Конечно, эти слова не означают отрицания коренного различия между человеком и Богом как между творением и Творцом, но выражают истину возрождения человека, причастного божественной благодати, делающей его богом во всех отношениях, «кроме тождества сущности»106. Тварный человек живет и действует благодаря пребывающей в нем нетварной божественной энергии. Совершенно очевидна прямая связь между участием верующего в таинствах и его нравственной жизнью. «Если мы произволяем жить во грехах, ни божественное крещение, ни последующие за ним божественные таинства не избавят нас от вечного осуждения»107.

Хотя человек получает божественную благодать через участие в таинствах и становится причастным нетлению и обожению, он все же рискует по нерадению и лености отпасть от Бога в течение земной жизни. Опасность отпадения придаёт жизни верующего драматический характер. Это особенно касается монашеской жизни: в ней наиболее ярко проявляется борьба человека с дебелостью плоти, присущей человеку в этой жизни, стремление сохранить и углубить общение с Богом переживается особенно остро, а опасность падения и духовной смерти воспринимается с ужасом. Разрешение этой драмы человеческого бытия – в уповании на милосердие Божие и вере в превосходство силы Его благодати над властью диавола. Постоянно участвуя в таинстве евхаристии, верующие приобретают уверенность в присутствии Божием и получают доказательство Его милосердия.

По мнению Григория Паламы, важнейшие таинства – евхаристия и крещение, от них зависит спасение человека. «На этих двух таинствах зиждется все наше спасение, ибо в них сосредоточивается все богомужное домостроительство"». Позиция Григория Паламы в этом вопросе не нова для Православия, еще святитель Иоанн Златоуст выражал эту мысль. Говоря о пронзенных воином ребрах Христа, Златоуст замечает следующее: «… Тут совершилось неизреченное таинство: абие изыде кровь и вода (Ин. 19, 34). Не без значения и не случайно истекли эти источники, но потому, что из того и другого составлена Церковь. Это знают посвященные в таинства: водою они возрождаются, а кровию и плотию питаются. Так отсюда получают свое начало таинства»108.

Конечно, Палама не отвергает остальных таинств, он пишет о присущей им освящающей силе. Например, он говорит, что через таинство миропомазания Божия благодать вливается в сердце человека и запечатлевает его в день искупления109. Григорий Палама также советует верующим иметь духовного отца, с верой и смирением обращаться к нему и исповедоваться для получения прощения грехов110. Схоластическая же теория семи таинств, неизвестная в святоотеческом предании, чужда и Григорию Паламе, хотя позже она была принята в Православии111. Палама, следуя традиции, уделяет особое внимание таинствам крещения и евхаристии, посредством которых человек возрождается и становится причастником нетварной божественной благодати.

Григорий Палама соотносит стяжание благодати с церковными таинствами, а также часто подчеркивает, что человек приобщается лишь благодати Божией, то есть Его энергии, но не сущности. Это ясно показывает не только его непричастность мес- салианству112, но и принципиальное неприятие этой ереси.

Таинство крещения

Вхождение человека в Церковь Христову и начало личного участия в обожении и возрождении во Христе осуществляется через таинство крещения113. Этим таинством человек очищается от греха и освобождается от уз смерти. Между грехом и смертью существует причинная связь: смерть пришла в мир грехом, и с тех пор грех стал жалом смерти. Невозможно представить себе очищение человека от греха без освобождения от причины этого греха. Пока человек подчиняется власти греха, он подвержен смерти, и под угрозой смерти он продолжает грешить. Можно ли прожить без греха, если причина его – в человеческом смертном естестве? Как можно не умереть человеку, если он лично вовлечен в грех и несет за него вину? Физического или нравственного выхода из этого порочного круга нет, но его можно разорвать с помощью таинства крещения.

Через крещение человек умирает и воскресает со Христом в жизнь будущего века. Это таинство совмещает в себе смерть и жизнь, погребение и воскресение114. Умерев для греха, человек входит в область благодатной жизни посредством печати дара Духа Святого и приобщения тела и крови Христовых. Князь мира сего не имеет ничего в крещеном человеке (ср.: Ин. 14, 30)115. Однако даже крещеные подвергаются извне нападениям диавола – так продолжает тяготить человека бремя тления. Это не какой-то изъян в возрождении человека божественной благодатью, а попущение Божие для того, чтобы человек мог стать соучастником в деле своего спасения и приготовить себя к тому, чтобы облечься в нетление и унаследовать благословения будущего века116.

Крещение освобождает человека не только от наследственной вины за грех Адама, как учил блаженный Августин117 и вслед за ним все западные богословы, но и от власти смерти, вошедшей в мир через грех и являющейся причиной греха. Святитель Кирилл Иерусалимский замечает, что крещением уничтожается жало смерти118, а святитель Григорий Нисский определяет крещение как основу духовного возрождения119. По мнению Григория Паламы, это таинство обновляет тварного человека, открывает ему вход в будущую жизнь, которая выше чувств и разума, и делает его причастным нетления и безгрешности120.

Так «образ» очищается и просветляется благодатью крещения и приобретает способность богоуподобления, или обожения, прежде невозможного из-за грехопадения121. В этом вопросе Григорий Палама следует святому Диадоху Фотикийскому, учившему, что через крещение божественная благодать дарует человеку возрождение «образа» и возможность осуществления «подобия». Возрождение «образа» в человеке происходит сразу же посредством освящающей силы купели крещения, очищающей душу от скверны греха и восстанавливающей в ней изначальную чистоту, а возможность уподобления дается в зачаточной форме, чтобы оно осуществлялось не просто само собой, но достигалось человеком при его собственном стремлении к богоуподоблению122.

Крещение как новое рождение человека в Святом Духе намного превосходит естественное рождение. В творениях, приписываемых святому Дионисию Ареопагиту, крещение названо «божественным рождением»123. Крещеный человек становится «духовным», ибо рожденное от Духа есть дух (Ин. 3, 6)124. Отец крещеного – Сам Христос. Таким образом, все крещеные во Христа, хотя и имеющие разных отцов по естеству, выйдя за пределы естественных отношений, стали чадами Христовыми по закону благодати125. Такое именование Христа Отцом верующих нехарактерно для святоотеческой мысли126. Однако ещё в Евангелии от Иоанна Христос называет своих учеников не только «друзьями», но и «детьми» (Ин. 13, ЗЗ)127. Кроме того, Христос, будучи Богом, является Отцом всех людей, ибо человек сотворен единым творческим действием Святой Троицы, а через крещение Он особенным образом становится Отцом христиан, возрождая их и делая причастниками нетварной благодати.

Дарованная крещением благодать в духовной жизни верующего приносит плоды – воскресение души, или так называемое «первое воскресение»128. Удаляясь от Бога, человеческая душа умирает; возвращаясь же к Богу и соединяясь с Ним посредством Его благодати, она воскресает и входит в истинную жизнь. Воскресение души, совершающееся в настоящей жизни, предваряет воскресение тела129 на Страшном Суде. Это вовсе не значит, что обоживающая и возрождающая сила крещения действует только на человеческую душу; такой взгляд чужд учению святых отцов, и в частности Григория Паламы. Благодать крещения обновляет и тело. Но обновление тела созерцаемо не телесными очами, а верой; это надежда, а не действительность. Процесс же воскресения души, начинаясь с крещения, проходит через всю жизнь верующего, а завершится видением Бога в будущем веке. Вот почему Иоанн Богослов к словам: «Возлюбленные, мы теперь дети Божии» добавляет: «Но еще не открылось, что будем. Знаем только, что после усыновления и возрождения во Христе будем подобны Богу, потому что увидим Его, как Он есть (1Ин. 3, 2)"».

Благодать крещения относится ко всему человеку и является чем-то вроде «залога» или «обручения». Крещеный становится сыном Божиим – и в то же время ждет усыновления; он возрожден – и ожидает возрождения; обожен – и надеется на обо- жение. Усыновление, возрождение и обожение человека завершится в жизни будущего века, во «втором воскресении», или воскресении мертвых, когда исполнятся обетования Божии130. Как новорожденный получает от родителей власть, став взрослым, наследовать их дом и состояние, но, не достигнув совершеннолетия, еще не владеет ими, так возрожденный во Христе человек может стать сыном Божиим и сонаследником Христу, но лишь в жизни будущего века он будет полностью усыновлен и достигнет полного обожения131.

После крещения человеку открывается возможность возрастать в жизни во Христе, приобщаясь Его благодати. Каждый христианин должен стремиться подражать жизни Христа. Крещение как первая существенная встреча человека со Христом через участие в погребении и воскресении Господа – это начало и путь уподобления Христу132. Смерть человека для греха и жизнь по заповедям Христа должны проявляться в повседневной жизни верующего.

Все получившие и сохранившие возрождающую благодать крещения способны внутренне почувствовать свое возрождение и духовно ощутить его. Особый интерес представляют слова святого Симеона Нового Богослова о возможности или, скорее, необходимости такого опыта в жизни христианина. Рассматривая отрывок из Послания апостола Павла к Галатам: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3,27), он рассуждает так. Каждый крещеный облекся во Христа. А кто такой Христос, в Которого он облекся? Он должен быть совершенным Богом и совершенным Человеком, Своим божеством обожившим воспринятую Им человеческую природу и таким образом обоживаю- щим и человека. Но как тогда человек, продолжает святой Симеон, может не узнать и не осознать, во что он облекся? Одеваясь, обнаженный человек чувствует и ясно понимает, какую одежду он надевает. Как же обнаженный душой может ничего не чувствовать при облечении во Христа? Если же он на самом деле ничего не чувствует, возможны два объяснения: или Бога нет, или облекающийся в Него бесчувствен, то есть мертв. В заключение преподобный Симеон говорит, что утверждающие, будто возможно иметь в себе Духа Божия, не осознавая этого, на самом деле мертвы и обнажены душой133.

Невозможно понять учение о видении нетварного света святых Симеона Нового Богослова, Григория Паламы и других исихастов, не принимая во внимание богословского основания этого учения – православного предания о таинствах. Истинное возрождение человека в крещении, о котором так подробно говорят отцы Церкви, и последующее срастворение всего человеческого естества с обоживающим телом Христа в причастии, описанное выше, являются твердым богословским основанием для объяснения умного видения нетварного света.

В силу подчиненности человеческой природы греху человек умирает и после крещения. Но это происходит не по слабости или несовершенству таинства, как указывает святой Марк Подвижник, но по нерадению и чувственности человека134. Мессалиане же полагали, что крещение не устраняет причины греха, которая остается сущностно связанной с человеческой душой135.

Святитель Григорий Палама считает, что по сравнению с преступлением Адама отступление человека от воли Божией после крещения заслуживает большего осуждения. Он говорит, что многие осуждают Адама, который, легко поддавшись коварному наущению диавола, преступил заповедь Божию и стал виновником человеческой смерти. «Но не одно и то же, – утверждает Палама, – прежде опыта желать вкусить от какого-нибудь смертоносного растения и после того, как стало известно по опыту, что оно смертоносно, страстно желать его есть»136.

Человек, грешащий после крещения, губящий свое здоровье и растлевающий чистоту души, может возродиться и очиститься только покаянием и исповедью. Даже если кто?то впадет и в смертный грех, спасение все же не потеряно, ибо всегда существует возможность обратиться ко Христу, воскрешающему и мертвых137.

В проповеди, произнесенной в навечерие Богоявления, Палама объясняет верующим значение таинства крещения, ибо большинство из них были крещены в младенчестве: «…Думаю, что немалая будет польза, особенно же для слушающего со вниманием, от воспоминания и исследования всего того, что совершается в божественном крещении»138. Таинство крещения занимает важное место в учении Григория Паламы в целом, и особенно в его работах, посвященных вопросу обожения человека.

Святая евхаристия

Второе из двух важнейших таинств, посредством которого человек соединяется с телом Христа и обретает начаток нетления и божественной жизни, – это евхаристия. Это таинство предполагает крещение, которое дается человеку для возрождения и подготовки к причастию тела и крови Христовых. Через крещение очищается «образ» в человеке и начинается следование Христу, евхаристия же приближает его к «подобию» и полному соединению со Христом139. Совершаемое через это таинство соединение человека со Христом – высшая форма проявления божественной любви к нам140.

Ссылаясь на древнее изречение, Григорий Палама замечает, что любовь предполагает сходство между любящими: «Всякая любовь достигает своей полноты в соединении любящих друг с другом, а начало берет в подобии между ними»141. Так же мыслили Гомер, Платон и Аристотель142. Согласно Ветхому Завету, человек был сотворен по образу и подобию Божию. Когда «подобие» было утрачено и «образ» потускнел, воплотившийся Сын Божий восстановил связь между Богом и человеком, и восстановление этой связи было основано на их близости. Близость между человеческой природой и Богом, по словам Григория Паламы, настолько велика, что возможным стало соединение их в одной ипостаси143.

Достигаемое во Христе соединение между Богом и человеком намного превосходит все человеческие отношения и родственные связи. Восприняв плоть и кровь, Бог Слово стал нам не только братом, но и другом, выкупив нас из рабства и открыв нам возможность участия в Его таинствах. Сам Христос сказал Своим ученикам, что Он не называет их рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Он назвал их друзьями, потому что сказал им все, что слышал от Отца… (Ин. 15, 15). Христос – Отец и Мать людей, ибо Он дает им новое рождение через крещение и питает их, как грудных младенцев, не только Своею кровью вместо молока, но и телом Своим и духом. Соединенный с верующими в одну плоть через таинство евхаристии, Христос становится еще и Женихом человечества. Сравнение между любовью Бога к человеку и супружеской любовью было широко распространено в Ветхом Завете и особенно часто использовалось христианскими мистическими богословами. Григорий Палама называет высшей формой мирской любви супружескую любовь, но в сравнении с ней подчеркивает величие Божией любви к человеку, особенно проявляющейся в таинстве евхаристии. Он обращает наше внимание на то, что в браке происходит соединение «в одну плоть», но не «в один дух»144. А через таинство евхаристии мы не только «прилепляемся» к телу Христову (ср.: Мф. 19, 5), но и срастворяемся с ним, становясь не только одним телом, но и одним духом со Христом: «О, какое многообразное и непостижимое общение! Христос стал Братом нашим, «преискренне приобщився» (Евр. 2, 14) нашей плоти и крови… соделал нас Своими друзьями, удостоив нас возвещения сих Его таинств; связал нас с Собою и обручил Себе, как Жених невесту, через причащение Своей крови, став с нами единой плотью. Но и Отцом нашим Он стал посредством божественного крещения в Него, и кормит Своею грудью, как кормит грудных младенцев любвеобильная мать»145.

Конечно, соединение и срастворение Христа с каждым верующим в таинстве евхаристии не равнозначно соединению Слова Божия с воспринятой Им человеческой природой, но это и не просто нравственное соединение. Хотя Христос и соединяется реально, а не только в нравственном смысле с каждым приступающим с верой к этому таинству, причастники не образуют с Ним одну ипостась, как это совершилось с воспринятой Богом человеческой природой. Это соединение в таинстве является реальным соединением с божественной благодатью и энергией. Хотя многие могут стать «христовидными», Христос всегда один, поскольку имеет «единую и совершенно нераздельную ипостась»146. Возражая Григорию Паламе, его противник Григорий Акиндин полагал, что через причастие человек приобщается божественной природе. По мнению Григория Акиндина, все проповедовавшие обратное выступали против первоверховного апостола Петра и всех святых отцов147. Однако позиция Григория Акиндина основана на неправильном понимании библейского и святоотеческого учения и явно противоречит православной христологии148. Эта позиция связана с проблемой возможности приобщения Богу, о чем будет сказано ниже.

Участвуя в таинстве евхаристии, человек соединяется с обоживающей плотью Христа и приобщается вечной и нетленной жизни, то есть становится «сотелесным» Христу. Это тождество тела не возникает само по себе, а ниспосылается как дар Божией благодати, которую человек может лично и свободно принять в духе. Именно в свете этой евхаристической предпосылки мы должны рассматривать такие выражения, как «сотелесный Христу» или «сотелесный Слову», встречающиеся в творениях святителей Афанасия Великого и Григория Нисского, или «сотелесный и единокровный Христу» – в «Огласительных поучениях» святителя Кирилла Иерусалимского149.

Григорий Акиндин, ссылаясь на святителя Афанасия Великого, также использует выражение «сотелесный Христу»150, говоря, что христиане, «сотелесные Христу», войдут в небесную славу. Но если для Григория Акиндина причастие тела и крови Христа – это приобщение тварному Его телу и нетварной Его природе, то для Григория Паламы причастие Святых Таин означает соединение с человеческой природой Бога Слова, которая, ипостасно соединившись со Вторым Лицом Святой Троицы, обожилась и стала источником обожения людей.

Соединившись со Христом, верующий становится храмом Пресвятой Троицы. Так как вся полнота божества сосредоточена в теле Христа, то Святая Троица пребывает в сотелесных Христу: «О непревзойденное чудо! Он соединяется и с самими человеческими ипостасями верующих, срастворяясь через причастие Своего святого тела с каждым из них, и становится сотелесным нам, и делает нас храмом всего божества»151.

Учение о жизни человека во Христе через участие в евхаристии и о превращении человека в сотелесного Христу было впоследствии систематически разработано святым Николаем Кавасилой.

Как уже отмечалось, основанием учения Григория Паламы об умном видении нетварного света является соединение обновленного в крещении человека с обоженным и обоживающим телом Христа.

Во время преображения божественное тело Христа осветило учеников извне, ибо оно еще не вошло в тела людей, а теперь оно освещает их души изнутри, потому что срастворено с ними и пребывает внутри них152.

По мысли Григория Паламы, евхаристия имеет глубокое эсхатологическое значение. Причастник получает залог неизреченного общения со Христом в жизни будущего века153. Таким образом, верующий, еще живя на Земле в настоящем веке, в то же время участвует в новой жизни и является гражданином нового века. Царство Божие – это причастие человека Богу в Святом Духе, и уже в этой жизни оно присутствует в таинстве евхаристии. Царство будущего века будет полным и совершенным выражением уже существующего в Святом Духе общения между Христом и верующими. Эсхатологическая природа евхаристии, подтвержденная всем святоотеческим преданием154, занимает центральное место в учении Григория Паламы об обожении человека. Обожение человека – не просто дар, который будет ниспослан в будущем, но реальность настоящей жизни. Нетварная и обоживающая благодать Христа, которая соединит даже тело человека воедино с телом Его славы, уже пребывает в человеке в этой жизни и ведет его к обожению.

Через святое причастие в самое сердце человека входит Христос Своей обоживающей благодатью. Но для участия в этом таинстве человек должен очистить себя покаянием и исповедью. Вслед за апостолом Павлом Григорий Палама говорит, что верующие до принятия Святых Таин должны испытывать себя и не причащаться недостойно, не рассуждая тела Господня (1Кор. 11, 29)». И все же как бы ни старался человек, для него невозможно стать достойным дара Христа. Покаянием он не преображает себя сам, но предает себя Богу, преображающему недостойное в достойное155.

Христианин, чтобы стать достойным Божией благодати, должен приступать к причастию с глубокой верой. Евхаристия духовна, и рассматривать её следует духовно. Хлеб причастия – своего рода покров, скрывающий божество, поэтому причастник верой проникает в духовное значение таинства, а не ограничивается лишь видимой его стороной: «Этот хлеб является как бы завесой скрытого внутри божества… если же ты смотришь только на то, что явно видно, то никакой пользы ты не приобрел; если же… предлежащий этот хлеб видишь духовным образом, то, причастившись, ты оживотворишься»156.

Христианину необходимо заботиться не только о подготовке к причастию, но и о том, чтобы сохранять себя от всякого греха. Приобщение обоживающей благодати Христа через причастие должно выражаться в жизни верующего. Принимая в себя Христа, человек делает Его Господином своей жизни, и ему следует сверять свои действия, слова и мысли с Божией волей. Отцы Церкви обращали на это особое внимание. Святитель Иоанн Златоуст даже говорит о посте после причастия157, а Григорий Палама делает следующее замечание: «Причащаясь крови завета Христова, будем внимать, чтобы нашими делами не сделать его недействительным для нас»158.

Церковь как причастие обожения

Мы рассмотрели, как через таинства человек приобщается нетварной благодати Христа и соединяется с Ним в одно тело и один дух. Эта непосредственная и личная связь между каждым верующим и Христом приводит и самих верующих к теснейшему единению и общению друг с другом. Эти новые духовные отношения, складывающиеся между Христом и людьми, и есть Церковь.

«По благодати все мы едины верой в Него и составляем одно тело Его Церкви, имея одну главу – Его; и единым духом напоены по благодати Всесвятого Духа; и единое крещение мы все восприняли; и единая во всех надежда; и единый у нас Бог, сущий над всеми, и через всех, и во всех нас»159.

Церковь – «новая тварь», созданная Христом посредством Его воплощения и соединения всего под единой главой – Им Самим (Еф. 1, 10)160. Небо и земля соединились во Христе, и в Нем образовалась единая Церковь, имеющая небесную и в то же время земную природу, в которой собраны вместе ангелы и верующие161. Цель Церкви – обожение верующих, поэтому Григорий Палама называет ее «причастием обожения»162. Противники Григория Паламы, отрицавшие нетварную благодать, соединяющую человека и Бога, подвергали сомнению саму основу православной экклезиологии.

Церковь зиждется на приобщении человека Богу через нетварную божественную благодать. Благодать Божия соединяет членов Церковного тела и с его Главой и между собой, заключая в себе и собирая воедино всю Церковь. Если бы божественная благодать была тварна, как утверждали противники Григория Паламы, не было бы личного общения между Богом и человеком и, следовательно, не существовало бы и истинной Церкви. А если бы люди приобщались не Божией благодати, а Божией сущности, то это вело бы не к обожению, а к тому, что люди становились бы богами по природе. Верующие, стяжавшие божественную благодать, действительно приобщаются Богу в Его полноте и обоживаются, но они не приобщаются Его сущности, ибо они не боги по природе и не могут поменять свою природу на божественную163.

Единство Церкви выражается в единстве веры, основанной не только на апостолах, но и на пророках и имеющей своим краеугольным камнем Христа (см.: Еф. 2, 20). Не умаляя значения апостольского преемства в Церкви, Палама особую важность придает пророческому дару. Когда преемники апостолов забывают о связи с краеугольным камнем, Христом, и перестают быть Его представителями, они теряют вышеестественную власть, помогающую им приводить других к просвещению и спасению, и отсекают себя от Церкви Христовой. Участвующие в таинствах и живущие по заповедям соединены с Телом Христовым и связаны с «Церковью первородных», они остаются истинными членами Церковного тела, даже если недостойные представители апостольского преемства церковным решением отлучают их от Церкви. Григорий Палама приводит как пример незаконное осуждение святителя Иоанна Златоуста: «Разве и Златоустый отец, еще будучи обложен телом соединившийся с Церковью первородных на небесах и пишущий о благочестии верно, ясно и усладительно, – разве он, будучи таковым, не был отсечен от Церкви и осужден на изгнание как оригенистски пищуший и мыслящий?»164.

Поскольку, как говорит апостол Павел, Церковь Христова есть столп и утверждение истины (1Тим. 3, 15), принадлежность к ней нужно рассматривать как причастность истине: «Принадлежащие Церкви Христовой пребывают в истине, не пребывающие же в истине не принадлежат и Церкви Христовой»165. Пребывание в Церкви означает соединение с истиной, приобщение к божественной и обоживающей благодати и жизнь в причастии обожения. Человек, порывающий с истиной, удаляется от божественной благодати и перестает быть членом Церкви.

Такой взгляд на Церковь не нов в православной экклезиологии, он полностью соответствует духу святоотеческого предания. Задолго до Григория Паламы преподобный Никита Стифат, ученик святого Симеона Нового Богослова, подчеркивая динамическую и харизматическую природу Церкви, отождествлял степень приобщения человека благодати Святого Духа с его истинным местом в церковной иерархии166.

Григорий Палама, побуждаемый тем, что патриарх Антиохийский Игнатий принял взгляды Варлаама и Акиндина на божественную благодать, с особым красноречием выступил против иерархов, своими действиями отлучающих себя от церковной истины. Эти люди, которых называют пастырями или архипастырями, даже не принадлежат Церкви Христовой: «Люди, не пребывающие в истине, не принадлежат и Церкви Христовой; и это тем более истинно, если они лгут о себе, называя себя и слывя пастырями и архипастырями; ибо мы научены, что христианство определяется не внешними проявлениями, а истинной и точной верой»167.

Таким образом, по учению Григория Паламы, принадлежность человека Церкви – не неизменный феномен, а динамическая реальность. Это не результат тварного дара, который получен человеком однажды на все времена и сохраняется благочестивым поведением, а плод его личного приобщения нетварной обоживающей благодати. Через крещение, миропомазание и евхаристию человек обновляется и входит в тело Церкви, а привязанностью к миру сему отсекается от нее. Опасность отпадения существует не только для отдельных членов Церкви, но и для целых церковных обществ168. Для всех них единственно возможным путем воссоединения с Церковью является покаяние, то есть отречение от лжи и соединение с Духом истины.

* * *

101

См.: Гомилия 56,5 /Óixov.,<г. 205.

102

Указывая на отдельного человека, Палама использует термин «ипостась» (imotrnune;). Термины «ипостась» и «лицо» (щосшпоу) стали синонимами со времен каппадокийских отцов. Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Должно знать, что для святых отцов ипостась, лицо и индивидуум (алofiov) одно и то же» (Источник знания: Философские главы, 43 // PG 94,612В).

103

См.: Гомилия 5 // PG 151, 64D. См. также: Гомилия 60,/Óixov., ст. 258.

104

Возражения Акиндину 3, 6, 15// Suyyq. з,<г. 172. См. также: Триады, 3, 1, 31 // zvyyq. 1,<г. 642; Гомилия 59, 4// ОIxov.,<г. 239. Ср.: Преп. Максим Исповедник. Амбигва // PG 91, 1144A?D.

105

Амбигва // PG 91, 1144 ВС. См.: Свт. Григорий Палама. Возражения Акиндину, 3,6, 15JJ'Lvyyq. 3,<г. 172.

106

Возражения Акиндину //Xvyyq. 3,<г. 172.

107

Гомилия 38 //PG 151, 481D-484А.

108

Беседы на Иоанна, 85, 3 // PG 59, 463. См. также: Свт.

110

Гомилия 56, 2 // Oixov.,<г. 201.

111

История этого вопроса излагается в следующих работах: Трембелас П. Догматика. Т. 3. Афины, 1961. С. 60–61. (На греч. яз.); Феодору А. Сущность Православия. Афины, 1961. С. 107–108. (На греч. яз.); Schmaus М. Katholische Dogmatik. Bd.4, 1 (Munich, 1957). S. 91–93.

112

Обзор основных ошибок мессалиан можно найти у И. Ошэ- ра, см.: Hausherr I. L’erreur fondamentale et la logique du Messalianisme // Orientalia Christiana Periodica, 1 (1935). P. 328–360.

113

См.: Гомилия 16 //PG 151, 216A.

114

Гомилия 51, 3//ОIxov.,<т. 238–239.

115

Там же.

116

Гомилия 16//PG 151, 200D-201 А.

117

См.: Gross J. Entstehungsgeschichte des Erbsiindendogmas, von der Bibel bis Augustinus. Bd. 1. Munich, I960. S. 259fT.

118

Огласительные поучения, 3, 11 // PG 33,44IB.

119

Слово на Богоявление // PG 46, 580D.

120

Возражения Акиндину, 5, 23, 91 //St/7jq. 3,

121

О божественном и обоживающем причастии, 7 // Xvyyg. 2,<г. 142.

122

Блж. Диадох Фотикийский. Слово подвижническое, 89. (Diadochus von Photike. Kapitel / Weis?Liebersdorf J. E. L., 1912. S. 124).

123

О небесной иерархии, 2, 3, 1 // PG 3, 397A.

124

См.: Возражения Акиндину, 3,11,37 // Huyyo. 3,<г. 191.

125

«Но и Отцом нашим Он стал посредством божественного крещения в Него» (Гомилия 56, 7 // Oixov.,<т. 207. См. также: Гомилия 57, 7 // Oixov.,<г. 221; Триады, 2, 3, 18; 2, 3, 66 // Zvrre- 1,<г- 554. 559) – .

126

Мелитон Сардийский в «Беседе о страстях Господних» называет Христа Отцом, но эта традиция широкого распространения не получила. См.: MeyendorfT J. Introduction a I’etude de Gregoire Palamas. Paris, 1959. P. 247, note 111; Quasten J. Patrolo- gie. Bd. 1. Utrecht / Brussels, 1950. S. 244.

127

См.: Гомилия 1//PG 151, 12A.

128

К монахине Ксении… // PG 150, 1049D; Гомилия 16 // PG 151, 217AB; Первое послание Варлааму, 41 // Xuyyq. I,<г. 249.

129

В беседах св. Макария Египетского говорится: «Воскресение мёртвых душ начинается здесь и сейчас; воскресение же тел произойдет в Последний День» (Беседа 36, 1 // PG 34, 749А). Св. Симеон Новый Богослов замечает: «Раньше воскресения тел происходит воскресение душ в действии, силе, опыте и истине» (Богословские и деятельные главы, 3, 38 // Source chre tiennes, 51. Paris, 1957. P. 90).

130

См.: Гомилия 16// PG 151,216CD; Гомилия 46,1 //Olxov., ст. 49. См. также: MeyendorfF J. Le the me du retour en soi dahs la doctrine palamite du XIV sie cle// Revue de l’Histoire des Religions, 145, 1954. P. 205.

131

Гомилия 16 // PG 151, 217CD; Гомилия 57, 8// Olxov.,

132

"Гомилия 21//PG 151,227В.

133

Преп. Симеон Новый Богослов. Слово о тех, которые думают, что имеют в себе Святой Дух, не осознавая этого. Опубликовано в: Hausherr I. La methode d’oraison he sychaste// Orientalia Christiana, IX, 2, 36. Rome, 1927. P. 173–209.

134

Ответ сомневающимся в святом крещении // PG 65, 988В.

135

См.: Obolensky D. The Bogomils, a Study in Balkan Neo?mani- chaeism. Cambridge, 1948. P. 49. См. также: Hausherr I. L’erreur fondamentale… Note (13). P. 329, 336–38; Анастасиу И. Павли- киане. Афины, 1959. С. 150. (На греч. яз.).

136

’Естественные главы, 55 // PG 150, 1160D-1161 А; Гомилия 31//PG 151, 389D-392A.

137

Гомилия 29 // PG 151, 369А; Гомилия 57, 10// Oixov.,<г. 223–224. См. также: Триады, 2, 2, 17 // «Lv'Y»yq. 1,<г. 524–525.

138

Гомилия 59, 2 //Oixov.,

139

См.: Гомилия 56, 6–7// Oixov.,<г. 206–208. Сиотис М. Божественная евхаристия (на греч. яз.) // Scientific Annual of the Theological School in the University of Thessalonike. Vol. 2. 1957.

140

См.: Гомилия 56,6//Oixov.,<г. 207.

141

То же // О Ixov.,<г. 206.

142

См.: Гомер. Одиссея, 17, 218; Платон. Пир, 195Ь; Аристотель. Никомахова этика, 9,10.

143

Гомилия 16 // PG 151, 204A.

144

Гомилия 56,6 // Olxov.,<т. 207.

145

Гомилия 56, 7 // Olxov.,<г. 207–208.

146

См.: Возражения Акиндину, 3,16,13//XvjyQ. 3,<г. 170–171.

147

Ответ Паламе, 2 (cod. Monac. gr. 223, fol. 72b). Ср.: 2Пет. 1,4.

148

См.: MeyendorfF J. Le dogme eucharistique dans les controver- ses theologiques du XIVе sie cle // Commemorative Volume on the Six Hundredth Anniversary of the Death of St. Gregory Palamas. Thessalonike, 1960. P. 82–83.

149

Свт. Афанасий Великий. Против ариан, 2, 61 // PG 26, 277В; Свт. Григорий Нисский. О песни песней, 15 // PG 44, 1112С; Свт. Кирилл Иерусалимский. Огласительные поучения, 22, 3 // PG 33, 1100А.

150

См.: Ответ Паламе, 4 (Cod. Monac. gr. 223, fol. 174а).

151

Триады, 1, 3, 38 // Συγγρ. ι, σ. 449·

152

Триады, 1, 3, 38 //1, иууq. i,<г. 449.

153

Триады, 1, 3, 35 //Xuyyg. I,<г. 436.

154

См.: Сиотис М. Божественная евхаристия… (Прим. 42).

155

Гомилия 56, 5 // Oixov.,

156

Там же.

157

См.: Беседы на Первое послание к Коринфянам, 27// PG 61, 231.

158

Гомилия 56,9 // Οικον., σ. 2ΐο.

159

Гомилия 15//PG 151, 188В. Ср.: Еф. 4, 5–6.

160

См.: Триады, 2, 3, 29// Συγγρ. ι, σ. 563; Гомилия 21 // PG151,284A.

161

«Благодаря воплощению не одна ли Церковь образовалась из ангелов и истинно верующих людей?» (Против Григоры, 3 (Cod. Coisl. 100, fol. 272а)). См. также: Гомилия 21 // PG 151, 284А.

162

Слова доказательные, 2, 78 // Huyyg. i, «г. 149.

163

См.: Прение православного со сторонником Варлаама, 47// Xvyyg. 2, а. 210. Ср.: Гомилия 15 //PG 151, 188В.

164

К монахине Ксении… // PG 150, 1045ВС.

165

Опровержение послания патриарха Антиохийского, 3 // "Lvy'YQ. 2,<г. 627.

166

«Знающий об этих вещах – истинный иерей, истинный епископ, даже если не рукоположен людьми во епископа или иерея» (О небесной и церковной иерархии, 37 // Sources chreti- ennes, 81. Paris, 1961. P. 344).

167

Опровержение послания патриарха Антиохийского, 3//Συγγρ. 2., г. 627.

168

Слова доказательные, 2, 2 // Συγγρ. ι, σ. 78.


Источник: Обожение человека по учению святителя Григория Паламы / Георгий Мандзаридис; пер. с англ. В. Петухов. - 2-е изд. – Сергиев Пасад : Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2010. – 127 с.

Комментарии для сайта Cackle