Глава 9. Павел в Риме. Последние годы

Рим был не только главным, но и одним из самых крупных городов империи. Современников Павла впечатляли не только размеры самого города, раскинувшегося на семи холмах и занимавшего внушительные площади, но и наличие в нем величественных многоэтажных зданий. Плиний Старший пишет:

При императорах и ценсорах Веспасианах,⁶⁰⁹ в 826 году от основания Рима⁶¹⁰ длина стен города составляла 13 с половиной миль.⁶¹¹ Они заключают в себе семь холмов и 265 перекрестков, на которых поклоняются богам-ларам.⁶¹² Рим делится на 14 кварталов. Ворот у него теперь 37... Длина линий от милевого столба у входа на Римский Форум⁶¹³ до каждых из 37 ворот составляет [в сумме] 20 765 шагов. Суммарная же длина линий, проведенных от того же столба через кварталы до дальних концов преторианских лагерей, составляет немногим более 60 миль. Конечно, еще более показательными были бы результаты, если бы при измерениях приняли в расчет высоту зданий: мы увидели бы, что во всем мире ни одного города нельзя сравнить с Римом по величине.⁶¹⁴

Население Рима, по оценкам ученых, составляло не менее миллиона человек.⁶¹⁵ Аристократия жила в собственных домах и виллах, плебс ютился по квартирам, комнатам и углам в многоквартирных домах. Основным разговорным языком был латинский, но в официальных делах и переписке широко использовался греческий.

В архитектурной панораме города доминировал Колизей, остатки которого и сейчас производят сильное впечатление на туристов, посещающих Вечный город. Другим крупным строением был цирк Максимус, куда римляне приходили посмотреть на эффектные кровавые зрелища – гладиаторские бои и травлю зверей. В городе было множество языческих храмов и святилищ, некоторые из них, такие как Пантеон, отличались внушительными размерами, архитектурным совершенством и великолепием внутреннего убранства.

Сообщение о прибытии Павла в Рим у Луки вмещается в одну фразу: «Когда же пришли мы в Рим, то сотник передал узников военачальнику, а Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его» (Деян. 28:16). В наиболее древних греческих рукописях слова о том, что «сотник передал узников военачальнику», отсутствуют.⁶¹⁶ Если считать, что эти слова не являются частью оригинального текста, трудно понять, кто принял решение поместить Павла под домашний арест. Если признать, что они были в тексте изначально, остается предположить, что решение принял военачальник по рекомендации сотника.

Кто понимается под военачальником (στρατοπέδαρχος)? Это мог быть префект преторианской гвардии (cohors praetoria), осуществлявшей охрану императора и отвечавшей за заключенных, присланных в Рим из провинций. Термин мог указывать на начальника штаба преторианской гвардии (носившего, по крайней мере со времен императора Траяна. титул princeps castorum), а также на главу армии или военного лагеря.⁶¹⁷

Как говорилось выше, лиц, заключенных под стражу, нередко приковывали цепями к охранявшим их солдатам. Так, например, Петр, находясь в темнице, «спал между двумя воинами, скованный двумя цепями» (Деян. 12:6), то есть был прикован двумя цепями к двум воинам. Тот факт, что с Павлом оставили только одного воина, свидетельствует об отсутствии серьезных подозрений в его адрес со стороны римской власти: режим его домашнего ареста был максимально облегченный. Однако мы не знаем, был ли он прикован к этому воину или носил кандалы («узы») на себе.

О том, что Павел носил кандалы, свидетельствуют многочисленные места из его посланий, написанных из Рима. В Послании к Филиппийцам он пишет:

Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедовать слово Божие (Флп. 1:12–14).

Из этих слов, во-первых, мы узнаем, что Павел , несмотря на статус узника, беспрепятственно проповедовал в Риме (это подтверждается и в Деян. 28:30–31), а во-вторых – что в качестве заключенного он находился в подчинении преторианской гвардии. Свое заключение Павел воспринимал прежде всего как открывающее ему новые возможности в том миссионерском деле, которому Oil посвятил жизнь.

В том же послании Павел пишет: «Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (Флп. 4:22). Под «кесаревым домом» понималась не только семья императора, но и множество рабов и вольноотпущенников, состоявших у него на службе и занимавших различные должности в его административном аппарате.⁶¹⁸ Возможно также, что члены «кесарева дома» – воины из преторианской гвардии. Некоторые предполагают, что среди них могли быть обращенные в христианство Павлом,⁶¹⁹ хотя автор книги Деяний об этом умалчивает.

Так или иначе проповедь Павла в Риме распространяется преимущественно на язычников. Однако, прежде чем приступить к ней, Павел по своему обычаю встречается с местной иудейской общиной.⁶²⁰

Иосиф Флавий упоминает о восьми тысячах римских иудеев при Юлии Цезаре,⁶²¹ однако контекст повествования наводит на мысль о том, что их было в несколько раз больше.⁶²²

При Тиберии, в 19 г. по P.X., евреи были изгнаны из Рима. Об этом Флавий сообщает: «Тиберий... распорядился изгнать из Рима всех иудеев. Консулы выбрали из них четыре тысячи человек и послали их в качестве солдат на остров Сардинию. Гораздо большее число, однако, они предали казни, потому что те отказались от участия в военной службе благодаря запрещению этого иудейскими законами».⁶²³

При Калигуле (37–41) евреям было позволено вернуться, при Клавдии (41–54) они снова были изгнаны, а при Нероне (54–68) опять вернулись. При каждом новом изгнании и новом возвращении общее количество римских евреев могло варьироваться, но вряд ли можно сомневаться в том, что к моменту прихода в Рим Павла их там было более десяти тысяч. Ученые, говоря об этом периоде, называют цифры в 20, 30 и даже 50 тысяч человек.⁶²⁴

Лука подробно рассказывает о двух встречах Павла с римской иудейской общиной:

Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им: мужи братия! не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян. Они, судив меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти; но так как Иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ. По этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами. Они же сказали ему: мы ни писем не получали о тебе из Иудеи, ни из приходящих братьев никто не известил о тебе и не сказал чего-либо худого. Впрочем желательно нам слышать от тебя, как ты мыслишь; ибо известно нам, что об этом учении везде спорят. И, назначив ему день, очень многие пришли к нему в гостиницу; и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и пророков. Одни убеждались словами его, а другие не верили. Будучи же не

согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святый сказал отцам нашим через пророка Исаию: пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их. Итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат. Когда oн сказал это, Иудеи ушли, много споря между собою (Деян. 28:17–29).

В книге Деяний это последний эпизод перед заключительной фразой, что придает ему значение своеобразного эпилога. В нем суммированы основные мотивы книги, с которыми мы знакомы но другим эпизодам. Главный из них – сопротивление иудеев христианской проповеди

и переключение основного внимания христианских миссионеров на язычников.

Павел обращается к иудеям как своим братьям по крови и по вероисповеданию. Он все еще считает себя принадлежащим ко всемирной иудейской общине и полагает нужным изложить перед римскими иудеями причины своего ареста. Он не скрывает, что его арест был инициирован иерусалимскими иудеями, но настаивает на том, что обвинения были ложными: он не сделал ничего против своего народа или против «отеческих обычаев». Римляне судили его и «хотели освободить», но не смогли из-за упорства иудеев. Павел потребовал суда императора, но не для того, чтобы в чем-то обвинить свой народ. Свою речь он заключает словами о том, что закован в кандалы «за надежду Израилеву», то есть за веру в обетованного Мессию.

Иудеи реагируют осторожно и холодно: о Павле они не слышали, писем по его поводу не получали, приходившие из Иерусалима иудеи ничего о нем не сообщали – ни хорошего, ни плохого. Последний пункт представляется важным в связи с судебным процессом, который ожидает Павла: он может быть спокоен в отношении того, что иерусалимские иудеи не поручали римским иудеям свидетельствовать против него.

Несмотря на общую отстраненность, выраженную в словах иудеев, они изъявляют готовность выслушать его, поскольку им известно, что «об этом учении везде спорят». Употреблено уже знакомое нам слово («секта», «движение», «школа», «партия», «ересь»), в данном случае переведенное как «учение».

Может показаться странным, что иудеи наслышаны о новом учении, но при этом ничего не знают о Павле – одном из его наиболее известных проповедников. Это, однако, можно объяснить тем фактом, что иудеи диаспоры были в своем большинстве достаточно отдалены от того, что происходило в Иерусалиме, и получали оттуда лишь обрывочные новости. Кроме того, даже если какая-то информация об аресте Павла в Иерусалиме дошла до Рима, за прошедшие с того времени три года о ней могли забыть.

Как бы там ни было, Павел назначает место встречи, а иудеи определяют время. Место, где Павел проживал, Лука обозначает словом ξενία, которое переведено как «гостиница», но может указывать на любое арендуемое помещение. У кого Павел снимал помещение и за чей счет, точно не известно. Слова Луки о том, что Павел жил в Риме «на своем иждивении» (Деяп. 28:30), обозначают, что он снимал жилье и питался за свой счет.⁶²⁵ Но каким образом он зарабатывал деньги, мы не знаем.

В первой встрече с Павлом участвовали только лидеры иудейской общины. На вторую приходят «очень многие ». Павел беседует с ними в течение целого дня, доказывая на основании ветхозаветных пророчеств, что Иисус есть обетованный Мессия израильского народа. Как считают многие исследователи, к тому времени в христианской традиции уже существовало собрание свидетельств из Ветхого Завета, которые интерпретировались как указывающие на Иисуса Христа (спорным остается вопрос, было ли это собрание записано или существовало как устное предание.⁶²⁶

To учение, которое Павел проповедует и которое иудеи обозначали словом «ересь», Лука называет «учением о Царствии Божием». «Царствие Божие», или «Царство Небесное» – словосочетание, которое Иисус использовал в Своих поучениях и притчах в качестве лейтмотива: именно этим словосочетанием Он обозначал ту реальность, которая была главным содержанием Его проповеди.⁶²⁷ После воскресения Иисус, как пишет Лука в начале книги Деяний, «явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием» (Деян. 1:3). Филипп благовествовал «о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа» (Деян. 8:12). А Павел, как мы помним, говорил ученикам в Листре, Иконии и Антиохии, «что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22). Тема Царствия Божия не только скрепляет Евангелие от Луки с книгой Деяний в единое целое, но и внутри самой книги Деяний играет роль того цементирующего элемента, который придает цельность всему повествованию.

Реакция римских иудеев не была столь агрессивной, как это случалось в других городах: они не напали на Павла, но стали побивать его камнями, не угрожали расправой. Лука даже отмечает, что «некоторые убеждались словами его». Однако реакция большинства выразилась в том, что иудеи в конце концов начали вставать и уходить. Цитата из пророка Исаии о людях. которые будут слышать и не понимать, смотреть и не видеть, звучит как брошенная вдогонку: иудеи начинают расходиться, а Павел провожает их нелицеприятной цитатой. Возможно и другое прочтение того же текста: в тот момент, когда Павел стал произносить цитату, иудеи начали вставать и уходить.

Окончательным сигналом к тому, чтобы покинуть помещение, стало для иудеев слово «язычники». Три года назад в Иерусалиме именно это слово, произнесенное Павлом, заставило иудеев, до того слушавших его молча, взорваться гневом, поднять крик и потребовать его немедленной смерти (Деян. 22:21–23). Реакция римских иудеев оказалась более цивилизованной. И тем не менее по существу она не отличалась. Даже проживая в рассеянии, в языческом окружении, иудеи сохраняли к язычникам такую неприязнь, что само слово «язычник» вызывало у них немедленную негативную реакцию.

Возможно, одной из причин, по которой иудеи отказывались признать Иисуса Мессией, была та_т что апостолы в своей проповеди говорили о Нем не только как о «надежде Израилевой», но и как об Искупителе и Спасителе всего мира. Такой «универсальный» Мессия им был не нужен. Они ждали своего того, который вновь поднимет их на пьедестал

почета, свергнет ненавистное иго римлян и возвратит Израилю былую славу. Даже находясь в Риме, в сердце языческого мира, они продолжали жить этими чаяниями.

В третий раз на протяжении книги Деяний Павел заявляет о том, что от иудеев обращается к язычникам: в первый раз он об этом сказал в Антиохии (Деян. 13:46–47), во второй – в Коринфе (Деян. 18:6). Все три заявления, следующие одно за другим, но со значительными промежутками, напоминают сцену, в которой человек, не будучи в силах расстаться с собеседником, прощается с ним один раз, потом второй, потом третий.

Каждый раз, идя с проповедью к иудеям, Павел лелеял в себе надежду на их обращение и каждый раз наступал на те же грабли. После многих неудач он продолжал считать их братьями, но они видели в нем лишь вероотступника: его многократные заверения в том, что он чтит закон Моисеев и хранит верность отеческим преданиям, их не убеждали.

В завершение речи Павел цитирует те же слова из Книги пророка Исаии (Ис. 6:9–10), которые цитировал Иисус, говоря об израильском народе (Мф. 13:14–15; Мк. 4:12; Лк. 8:10). Этим протягивается смысловая нить между Иисусом и Павлом, между Евангелием и Деяниями апостолов. Завершая вторую часть своей дилогии, написанную как прямое продолжение первой части, Лука показывает, что реакция иудеев на проповедь Иисуса и на проповедь Павла была одинаковой: и ту и другую проповеди иудеи отвергают. Иисус по навету иудеев был осужден и распят на кресте, Павел по навету иудеев закован в кандалы и ожидает суда.

Но итогом его проповеди становится распространение евангельской вести на язычников. В Послании к Римлянам Павел говорит о том, что через отвержение Христа, о котором предсказывали ветхозаветные пророки, иудеи становятся подобны ветви, отломившейся от ствола; язычников же, напротив, уподобляет ветви, привитой к стволу (Рим. 11:17–20). А в Послании к Галатам он объявит, что во Христе «нет уже Иудея, ни язычника», но все христиане, вне зависимости оτ их происхождения, суть «семя Авраамово и по обетованию наследники» (Гал. 3:28–29).

Пребыванию Павла в Риме в книге Деяний посвящена лишь вторая половина 28-й главы, и у читателя создастся впечатление, что труд оборван на полуслове. Он завершается одной фразой:

И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно (Деян. 28:30 31).

Эта фраза оставляет много вопросов. Если Лука писал свою книгу два года спустя после прихода Павла в Рим,⁶²⁸ то неужели за эти два года не нашлось в его служении ничего примечательного, кроме первых двух бесед с иудеями? Неужели не о чем было рассказать? Если же, как думают некоторые исследователи, он писал значительно позже, то почему не рассказал о том, предстал ли Павел перед судом императора, был ли осужден или оправдан, встречался ли в Риме с Петром (который, по преданию, жил там в то же время), ездил ли в новые миссионерские путешествия, как провел последние годы жизни, как умер?

Существует несколько объяснений причин, по которым Лука оставил свое произведение как бы неоконченным.

Некоторые ученые считают, что всему виной размер свитка. Длина литературного произведения в те времена была якобы обусловлена длиной свитка, на котором писал автор: если свиток заканчивался раньше, чем автор предполагал, ему приходилось под конец сочинения описывать события сокращенно или даже обрывать сочинение на полуслове. Это объяснение, хотя и не лишенное остроумия, вряд ли можно считать сколько-нибудь убедительным. Если бы Лука, увидев, что его свиток близок к завершению, счел необходимым сообщить читателю о конце судебного процесса над Павлом или о смерти Павла, он нашел бы способ сократить часть предшествующею повествования, чтобы написать хотя бы несколько строк об этом.

Другие ученые ищут ответ в богословской плоскости; по их мнению, Лука хочет, чтобы его читатели помнили Павла «не как мученика, не как политического апологета христианства, а как проповедника, который жил и умер за надежду Израилеву... История Павла оборвана, а история воскресшего Иисуса продолжается»⁶²⁹. Это объяснение, несмотря на свое богословское изящество, кажется нам неубедительным по другой причине: если бы Лука на момент окончания книги Деяний знал об исходе судебного процесса над Павлом или о его мученической кончине, он не преминул бы упомянуть об этом.

Согласно еще одному предположению, Лука знал о смерти Павла, но решил окончить свой рассказ раньше, поскольку, описав торжественную встречу Павла в Риме (Деян. 28:14–16), он тем самым символически указал и на его последующую мученическую кончину, и на Рим как место, с которым связано будущее христианства.⁶³⁰ Эта версия представляется искусственной и натянутой.

Свое объяснение внезапному окончанию книги Деяний даст Иоанн Златоуст:

Этим писатель оканчивает свое повествование и оставляет жаждущего слушателя, чтобы остальное он дополнил собственным умозаключением. Так делают и внешние писатели, потому что знание всего может располагать к лености и небрежности. Так и он делает, не говорит о последующем, считая это излишним для тех, которые внимательно читают написанное и из сказанного научаются дополнять остальное. Конечно, каково было прежнее, таково же было и последующее. Впрочем, послушай, что сам⁶³¹ говорит о последующем в Послании к Римлянам: «Как только предприму путь в Испанию, приду к вам» (Рим. 15:24)... Ты хотел бы знать последующее? Оно таково же, каково и предыдущее: узы, страдания, борьба, темничное заключение, козни, клеветы. ежедневная смерть... Ты видел малую часть его? Представь такой же и остальную. Как небо, в какой бы мере ты ни видел его, все точно таково же, увидев одну часть неба, куда бы ты ни пошел, увидишь его таким же везде... так и в отношении к Павлу. Ты видел дела его отчасти; все они таковы же, исполнены бедствий. Этот муж – небо, вмещавшее в себе Солнце правды, а не обычное солнце; потому и сам он выше неба. Разве этого мало? He думаю.⁶³²

Таким образом, Златоуст считает вполне достаточным то, что сказал Лука в отношении Павла. Тем же, кто хочет знать продолжение истории, он советует читать послания Павла в поисках дополнительной информации.

Мы не знаем, предстал ли Павел перед кесарем, как ему было обещано в видении (Деян. 27:24). Известно, что в начале своего правления император Нерон воздерживался от личного вмешательства в судебные дела⁶³³. Маловероятно, что Нерон лично встречался с Павлом. Логичнее предположить, что вскоре после окончания двухлетнего пребывания Павла в Риме его дело было рассмотрено каким-нибудь императорским чиновником.

По мнению многих ученых, указывая на два года пребывания Павла в Риме, Лука дает понять читателю, что по окончании двух лет что-то произошло. Но что именно? Одни исследователи полагают, что Павел оставался в заключении до конца жизни или был казнен.⁶³⁴ Другие считают, что он был освобожден.⁶³⁵ А Мы придерживаемся мнения, что он был сначала освобожден, но впоследствии снова арестован и казнен.

Произошло ли его освобождение через два года по прибытии в Рим или позже, нам неизвестно. Но мы глубоко убеждены в том, что на момент завершения Лукой книги Деяний Павел был еще жив и находился под домашним арестом в Риме. Прошло два года со времени его прибытия туда, но его дело еще не было рассмотрено. Вероятно, именно за эти два года Лука и написал свою дилогию, состоящую из Евангелия и книги Деяний. И завершил ее на том моменте жизни Павла, за которым пока еще не последовали другие события.

Указание на два года пребывания Павла под домашним арестом иногда увязывают с римской судебной практикой, высказывая предположение, что таков был максимальный срок ожидания узником разбора своего дела. Суды в Риме и других крупных городах империи были переполнены, и ожидание начала процесса могло быть долгим.⁶³⁶ Ho оно, по некоторым свидетельствам, не должно было превышать два года.⁶³⁷

В качестве подтверждения этого мнения ссылаются на Филона Александрийского, упоминающего о двухлетнем периоде судебного разбирательства по делу некоего Лампона, выступившего с обвинениями против правителя Египта Флакка:

Лампона судили за оскорбление величества, и за два года, пока тянулось дело, он совершенно отчаялся. Ибо злокозненный судья медлил, желая опутать подсудимого цепями страха перед неясным будущим и продержать в них как можно дольше, сделав тем самым жизнь подсудимого мучительнее смерти, пусть даже в конце концов он будет оправдан.⁶³⁸

Из этого текста будто бы следует, что два года были максимальным временем пребывания под стражей в ожидании приговора. В конце концов Лампон был оправдан, но судебные издержки, понесенные за время двухлетнего нахождения под следствием, его разорили.⁶³⁹

Ссылаются также на переписку Плиния Младшего с императором Траяном (98–117) по поводу одного конкретного случая. Плиний пишет Траяну:

Ко мне привели человека, осужденного на пожизненную высылку проконсулом Юлием Бассом.⁶⁴⁰ Я знаю, что постановления Басса отменены и что сенатом предоставлено право всем, относительно кого им были приняты какие-либо решения, требовать пересмотра дела, по крайней мере в течение ближайших двух лет. Поэтому я спросил присужденного к высылке, обращался ли он к проконсулу со своим делом; тот ответил, что нет. Это и заставляет меня спрашивать твоего совета: предать ли его, по-твоему, назначенному наказанию или взыскать еще тяжелее и как именно и с него и с других, если еще окажутся люди в подобном положении.⁶⁴¹

Ответ Траяна показывает, что, с точки зрения императора, двухлетний период был максимальным для подачи апелляции на решение суда:

Что касается человека, который был осужден Юлием Бассом на пожизненную высылку, имел возможность, считая себя несправедливо высланным, в течение двух лет обжаловать этот приговор, по не сделал этого и упрямо оставался в провинции, то его в оковах следует отправить к префектам моего претория. Мало наложить на него прежнее наказание, над которым он насмеялся в своем

упорстве.⁶⁴²

Переписка Плиния с Траяном датируется началом II века и может служить лишь косвенным доказательством того, что двухлетний период имел какое-то отражение в римской судебной практике. Кроме того, речь в переписке идет о подаче апелляции, а не о периоде ожидания судебного решения.

Тем не менее этот случай можно спроецировать на ситуацию, в которой оказался Павел по прибытии в Рим. По одной из версий, судебные инстанции в Риме после того, как туда был доставлен Павел, могли ожидать жалобы со стороны иерусалимских иудеев, инициировавших процесс, но, так и не дождавшись ее, через два года отпустили Павла.⁶⁴³ Иными словами, Павел не был ни оправдан, ни осужден, а просто был отпущен за истечением срока ожидания.

Почему иерусалимские иудеи не стали жаловаться на Павла? Возможно, им просто было не до него. Оставалось всего несколько лет до падения Иерусалима, дела Иудеи находились в крайнем упадке, духовенство и знать были заняты внутренними разборками. К тому же Рим был далеко, да и времени прошло немало. Как явствовало из ответа римских иудеев Павлу, иерусалимские иудеи с ними по его поводу не сносились (Деян. 28:21). Следовательно, и к императору они никаких посольств или писем не направляли (иначе римские иудеи непременно об этом узнали бы).

Совокупность приведенных данных заставляет многих ученых предполагать, что вскоре по окончании периода, описанного в книге Деяний, Павел был освобожден. О том же свидетельствуют и древние церковные писатели.

В IV веке об этом писал блаженный Иероним в книге «О знаменитых мужах», в которой одна глава посвящена Павлу:

Через двадцать пять лет после Страстей Господних, то есть во второй год правления Нерона, во времена, когда Фест, прокуратор Иудеи, правил после Феликса, его послали в Рим, где оставили на два года под надзором. Там он ежедневно спорил с иудеями о пришествии Христа. Следует сказать, что поначалу, когда власть Нерона еще не утвердилась, а его порок еще не проявился до такой степени, как это описывается в истории, Нерон отпустил Павла, и Евангелие Христа могло проповедоваться на Западе.⁶⁴⁴

В том же IV веке историк Евсевий Кесарийский, собиратель известных древних преданий, свидетельствовал:

«И Лука, написавший Деяния апостолов, заключает свой рассказ сообщением, что Павел провел в Риме на свободе целых два года, беспрепятственно проповедуя слово Божие (Деян. 28:30–31). Затем, оправдавшись перед судом, апостол, говорят, отбыл на свое дело проповеди...».⁶⁴⁵

Если Павел был не просто освобожден из-под домашнею ареста, а оправдан судом, то нельзя исключить, что в его оправдании какую то роль сыграл философ Сенека, брат проконсула Галлиона, в свое время объявившего Павла невиновным (Деян. 18:14–15). В то время молодой Нерон находился под влиянием Сенеки, и Галлион был в фаворе. Свидетельство одного или другого (или обоих) в пользу Павла могло сыграть свою положительную роль.⁶⁴⁶

Во Втором послании к Коринфянам, подводя итоги своего миссионерского служения, Павел перечисляет бедствия, выпавшие на его долю, и сравнивает свои труды с трудами других апостолов:

Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я. Христовы служители? в безумии говорю: я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь. и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях oт единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на морс, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах... В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук (2Кор. 11:22–28:32).

Принято считать, что Второе послание к Коринфянам было написано во время третьего миссионерского путешествия Павла из Македонии, примерно через год после Первого послания, написанного из Эфеса. В таком случае все происшествия, описанные Павлом в приведенном отрывке, должны были иметь место до этого путешествия или во время него. Лишь некоторые можно идентифицировать по книге Деяний, например побиение камнями в Листре (Деян. 14:19), тюремное заключение в Филиппах (Деян. 16:22–24), случай, когда ученики в Дамаске спустили Павла в корзине по стене (Деян. 9:25). Слова о том, что Павел был «многократно при смерти», корреспондируют со свидетельством Павла из Второго послания к Коринфянам о том, что в Асии он был отягчен сверх силы, так что не надеялся остаться в живых (1Кор. 1:8).

Если же считать, что вторая часть послания (главы 9–13) является отдельным посланием, написанным позднее и присоединенным к тексту Второго послания,⁶⁴⁷ тогда к списку параллелей, известных нам по книге Деяний, можно присоединить заключение в крепости в Иерусалиме (Деян. 21:37–23:22), двухлетнее пребывание в заключении в Кесарии (Деян. 23:33–26:32), кораблекрушение (Деян. 27:41–44), пребывание на Мальте (Деян. 28:1–10), двухлетнее пребывание под домашним арестом в Риме и ежедневное стечение людей к Павлу в этот период (Деян. 28:30–31).

Так или иначе, приведенный текст показывает, что целый ряд событий из жизни Павла не нашел отражение в книге Деяний, в частности пятикратное бичевание от иудеев и трехкратное избиение палками. Подобного рода избиения были чрезвычайно жестокими, нередко оканчивались смертью избиваемого. На теле Павла должны были оставаться многочисленные и глубокие раны, шрамы и рубцы от нанесенных бичами и палками ударов.⁶⁴⁸ Вероятно, именно эти следы побоев Павел имеет в виду, когда говорит: «...я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем» (Гал. 6:17 ).⁶⁴⁹

Слова «от Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного» отражают широко распространенную во времена Павла практику подвергать людей бичеванию, но ограничивать число ударов тридцатью девятью. Такая практика зафиксирована Иосифом Флавием («Если кто будет поступать вопреки этим предписаниям, тот да подвергнется от руки общественного служителя сорока без одного ударам плетью»;⁶⁵⁰ «он должен подвергнуться заслуженному наказанию, а именно получить сорок без одного ударов плетью»⁶⁵¹) и восходит к предписанию Второзакония: «Если виновный достоин будет побоев, то судья пусть прикажет положить его и бить при себе, смотря по вине его, по счету; сорок ударов можно дать ему, а но более, чтобы от многих ударов брат твой не был обезображен пред глазами твоими» (Втор. 25:2–3). Один удар от сорока отнимали на всякий случай – чтобы но ошибиться.

Слова о том, что Павел «ночь и день пробыл во глубине морской», можно воспринимать как метафорическое описание кораблекрушения: сама метафора, вероятно, навеяна Книгой пророка Ионы (Ион. 2:4), но за ней стояло реально пережитое событие. Говоря об опасностях от людей, Павел перечисляет четыре категории лиц: разбойники (можно вспомнить, как он путешествовал в Иерусалим с большой суммой денег; вероятно, его группа подвергалась нападениям разбойников); единоплеменники (то есть иудеи); язычники; лжебратия (то есть члены христианских общин, противодействовавшие Павлу; не которые упоминаются в его посланиях).

Приведенный текст из Второго послания к Коринфянам является одним из наиболее эмоционально насыщенных в корпусе Павловых посланий. В нем описаны те испытания, которыми сопровождался миссионерский подвиг Павла. Евангелист Лука в изложении путешествий и приключений своего героя проявляет определенную сдержанность; многие события просто перечисляются, и их описании лишены эмоциональной окраски. Такая сдержанность была характерна для всех четырех евангелистов, в том числе когда они описывали страдания и смерть Христа: эмоциональный фон событий всегда оставался как бы за кадром.

Послания Павла, приоткрывая завесу над внутренним миром апостола, показывают, что проповедь Христа среди иудеев и язычников была отнюдь не простым делом: она была сопряжена со множеством рисков и опасностей, с тяжкими физическими страданиями, огромными душевными и эмоциональными перегрузками. Сухой и далеко не полный перечень фактов из жизни Павла, содержащийся в книге Деяний, дает об этом лишь некоторое представление.

Последуем совету Златоуста и попытаемся из посланий Павла, написанных, предположительно, в период первого римского заключения, узнать, как продолжилась жизнь Павла. К этому периоду ученые относят четыре Послания: к Ефесянам, Колоссянам, Филиппийцам и Филимону. Это так называемые послания из уз: они называются так потому, что в каждом из них Павел упоминает о своих узах. К числу посланий из уз относится также Второе послание к Тимофею, но оно написано, как предполагают, незадолго до смерти Павла, когда он вновь находился в узах (второе римское заключение).

В Посланиях к Филиппийцам и Филимону Павел предвосхищает свое скорое освобождение:

...Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере, дабы похвала ваша во Христе Иисусе умножилась через меня, при моем вторичном к вам пришествии (Флп, 1:23– 26),

Я уверен в Господе, что и сам скоро приду к вам (Флп. 2:24), А вместе приготовь для меня и помещение; ибо надеюсь, что по молитвам вашим я буду дарован вам (Флм. 22).

Можно предположить, что вскоре после написания Послания к Филиппийцам Павел был освобожден и направился в Филиппы. On мог также посетить Филимона в Колоссах.⁶⁵² В какой-то момент Павел вновь посетил Эфес, где оставил Тимофея, а сам проследовал в Македонию (1Тим.. 1:3). В ходе дальнейших путешествий Павел посетил Крит, где после себя оставил Тита, чтобы он «довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров» (Тит. 1:5). Павел также вновь посетил Милет, a по пути, возможно, и Коринф (2Тим. 4:20). Из Милета Павел мог вернуться в Эфес (1Тим. 3:14–15) и оттуда проследовать в Троаду, где оставил некоторые вещи (2Тим. 4:13). Наконец Павел прибыл в Никополь, где провел зиму и откуда написал Послание к Титу (Тит. 3:12).⁶⁵³

Это лишь одна из гипотез, позволяющая восстановить траекторию передвижения Павла после его предполагаемого освобождения из первого римского заключения. Гипотеза исходит из того, что упомянутые послания из уз были написаны в Риме. Если какие-нибудь из них были написаны из кесарийского заключения, тогда возможны альтернативные варианты датировки указанных посещений, за исключением визита на Крит. Он не вписывается ни в одно из миссионерских путешествий Павла, обозначенных в Деяниях,⁶⁵⁴ и, следовательно, мог произойти только после того периода, который в этой книге описан.

В Послании к Римлянам Павел упоминал о своем намерении предпринять путь в Испанию (Рим. 15:24:28). О том, что он посещал Испанию, говорится в каноне Муратори,⁶⁵⁵ в раннехристианских апокрифах⁶⁵⁶ и у целого ряда древних авторов.⁶⁵⁷ В испанском городе Таррагона бережно хранится предание о том, что Павел посетил его.⁶⁵⁸ Тем не менее многие ученые считают, что свидетельства древних авторов о посещении Павлом Испании недостоверны и базируются исключительно на упоминаниях о его намерении пойти туда в Послании к Римлянам.

В том же послании Павел говорит: «Итак я могу похвалиться в Иисусе Христе в том, что относится к Богу, ибо не осмелюсь сказать что-нибудь такое, чего не совершил Христос через меня, в покорении язычников вере, словом и делом, силою знамений и чудес, силою Духа Божия, так что благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика» (Рим. 15:17–19).

Иллириком называлась римская провинция, основанная на месте древнего Иллирийского царства.⁶⁵⁹ Никаких сведений о том, что Павел посещал эту территорию, не сохранилось. Если бы Павел посетил Иллирик, то это могло произойти в ходе третьего миссионерского путешествия, но тогда непонятно, почему Лука ни словом об этом по обмолвился.⁶⁶⁰

Можно было 6ы предположить, что, говоря о благовествовании вплоть до Иллирика, Павел имел в виду проповедь своих учеников. Так, например, во Втором послании к Тимофею он упоминает о том, что Тит пошел в Далматию (2Тим. 4:10). Однако это послание написано из вторых римских уз, то есть значительно позже, чем Послание к Римлянам, где упоминается Иллирик.

Думается, объяснение следует искать ü самом выражении «до Иллирика»: оно может пониматься как в смысле «до Иллирика включительно», так и в смысле «до Иллирика не включительно» (предлог μέχρι позволяет и то и другое понимание⁶⁶¹). Скорее всего, в данном случае следует предпочесть второй вариант: Павел проповедовал в Македонии, которая граничит с Иллириком, следовательно, его проповедь дошла вплоть до Иллирика.⁶⁶²

В какой-то момент Павел был снова арестован, но неизвестно, где и при каких обстоятельствах.

Церковное Предание увязывает его арест и последующую казнь с. гонениями на христиан, развернутыми Нероном после пожара, который разразился в Риме в июле 64 года. К тому времени христиане представляли собой многочисленную группу, в сознании римлян не связанную с синагогой, так как ее абсолютное большинство составляли бывшие язычники. Ввиду того что христиане собирались на частных квартирах, под покровом ночи, о них ходили самые разные слухи и их обвиняли в разных «мерзостях» вплоть до каннибализма (на основании того, что, по слухам, на своих тайных трапезах они употребляли в пищу человеческие плоть и кровь).

Сведения о гонениях на христиан и пожаре сохранились у римских историков, в частности ν Светония и Тацита.

Светоний упоминает о гонениях на христиан кратко, в ряду прочих действий Нерона: «...наказаны христиане, приверженцы нового и зловредного суеверия».⁶⁶³ Светоний не увязывает гонения с пожаром. О пожаре же он говорит подробно, обвиняя в поджоге города самого Нерона:

Словно ему претили безобразные старые дома и узкие кривые переулки, он поджег Рим настолько открыто, что многие консуляры ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать; а житницы, стоявшие поблизости от Золотого дворца и, по мнению Нерона, отнимавшие у него слишком много места, были как будто сначала разрушены военными машинами, а потом подожжены, потому что стены их были из камня. Шесть дней и семь ночей свирепствовало бедстпие, а народ искал убежища в каменных памятниках и склепах. Кроме бесчисленных жилых построек, горели дома древних полководцев, еще украшенные вражеской добычей, горели храмы богов, возведенные и освященные в годы царей, а потом – пунических и галльских войн, горело все достойное и памятное, что сохранилось от древних времен. На этот пожар он смотрел с Меценатовой башни, наслаждаясь, по его словам, великолепным пламенем, и в театральном одеянии пел «Крушение Трои».⁶⁶⁴

Тацит по-иному рассказывает о тех же событиях. Как он утверждает, пожар возник внезапно, Нерон, согласно Тациту, позаботился о погорельцах, открыв для них свои сады и возведя временные строения. Описанную Светонием сцену, в которой Нерон наслаждается зрелищем пожара и поет о гибели Трои, Тацит считает основанной только на слухах и подвергает сомнению сведения о том, что Нерон поджег город.⁶⁶⁵ Тем не менее и Тацит настроен по отношению к Нерону весьма критично: «Использовав постигшее родину несчастье, Нерон построил себе дворец, вызывавший всеобщее изумление не столько обилием пошедших на его отделку драгоценных камней и золота.., сколько лугами, прудами, разбросанными, словно в сельском уединении, тут лесами, там пустошами, с которых открывались далекие виды».⁶⁶⁶

Тацит видит в гонениях на христиан одно из последствий пожара. По свидетельству этого историка, разделявшего неприязненное отношение к христианам, они приняли массовый характер после того, как усилились слухи о том, что город был сожжен по приказу Нерона:

И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называлa христианами... Сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте. а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обреченных на смерть в огне поджигали с. наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время κοτοροго сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона.⁶⁶⁷

Слова Тацита содержат драгоценное свидетельство о первом в истории Римской империи масштабном гонении против христиан, инициированном императорской властью.

Сведения о том, что жертвами этого жестокого гонения стали апостолы Петр и Павел, сохранились в церковном Предании с самого раннего периода. Уже в конце I или в начале II века Климент Римский говорил об этом в Первом послании к Коринфянам:

Но оставив древние примеры, перейдем к ближайшим подвижникам: возьмем достойные примеры нашего поколения. По ревности и зависти величайшие и праведные столпы Церкви подверглись гонению и смерти. Представим пред Представим пред глазами наших блаженных апостолов. Петр от беззаконной зависти понес не одно, не два, но многие страдания, и таким образом претерпевши мученичество, отошел в подобающее место славы. Павел, по причине зависти, получил награду за терпение: он был в узах семь раз, был изгоняем, побиваем камнями. Будучи проповедником на Востоке и Западе, он приобрел благородную славу за свою веру, так как научил весь мир правде, и доходил до границы Запада, и мученически засвидетельствовал истину перед правителями. Так он переселился из мира и перешел в место святое, сделавшись величайшим образцом терпения.⁶⁶⁸

Местом последнего заключения Павла принято считать Мамертинcкую тюрьму (лат. Carcer Mamertinum, или Tullianum), которая была расположена на северо-восточном склоне Капитолийского холма неподалеку от Форума. По преданию, здесь в тяжелых условиях провели последние дни апостолы Петр и Павел. Встречались ли они? Общались ли? Преподали ли друг другу последнее напутствие? Согласно одному из достаточно поздних преданий, они ожидали казни в одной камере, прикованные цепями к одному столбу. Современные ученые, однако, считают это предание недостоверным.⁶⁶⁹

Более того, если из книги Деяний мы узнаем, каким образом Павел оказался в Риме, το о том, как туда попал Петр, мы не знаем ничего. Вряд ли автор Деяний умолчал бы о Петре, если бы, придя в Рим, Павел встретил его там. В посланиях Павла, написанных из Рима, Петр не упоминается в числе известных Павлу христиан. Чем можно объяснить это молчание? Вероятнее всего, тем, что в то время, когда Павел находился в Риме в период своего первого заключения, Петра там не было (возможно, он уже был казнен).

Весьма вероятно, что Второе послание к Тимофею Павел написал из места своего последнего заключения. В отличие от других посланий из уз оно проникнуто предчувствием скорого конца. В нем Павел многократно говорит о своих страданиях (2Тим. 1:12; 2:9) и увещевает адресата переносить страдания, «как добрый воин Иисуса Христа» (2Тим. 2:3). Павел напоминает Тимофею о том, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим. 3:12). О себе Павел пишет:

Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его. Постарайся придти ко мне скоро. Ибо Димас оставил меня, возлюбив нынешний век. и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною... При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня, дабы через меня утвердилось благовестие и услышали все язычники; и я избавился из львиных челюстей, И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства... Постарайся придти до зимы... (2Тим. 4:6–10; 16–18; 21).

Приведенный текст свидетельствует о тяжелых условиях, в которых находился Павел. Эти условия совсем не похожи на те, которые были описаны у Луки, когда Павел проживал под домашним арестом (Деян. 28:30–31). Здесь, в тюрьме, Павел тяжко страдает. Он одинок. Только Лука сохраняет верность: его присутствие особенно важно, так как он не только близкий ученик, но и врач. Место пребывания Павла известно немногим: Онисифору, пришедшему в Рим, пришлось употребить «великое тщание», чтобы его найти (2Тим. 1:16–17). Павел знает, что не будет освобожден, и просит Тимофея поспешить с приходом. Судя по всему, была глубокая осень. В тюрьме холодно, и Павел просит Тимофея принести плащ, который он оставил в Троаде, и книги (2Тим. 4:13).

Выражение «при первом моем ответе» уже древними авторами воспринималось как указание на первый судебный процесс по делу Павла, закончившийся его оправданием. Евсевий Кесарийский говорит, что Павел,

вторично придя в Рим. завершил жизнь мученичеством. Находясь в темнице, он составил Второе послание к Тимофею, где говорит и о своей первой защите, и о близкой кончине. Выслушай его собственное свидетельство: «При моей первой защите сo мной никого не было: все меня оставили, – да не зачтется им это, – но Господь был со мной и дал мне сил, чтобы проповедь моя была завершена в полноте и ее услышали все пароды, и я был избавлен от пасти львиной».⁶⁷⁰ Этими словами он ясно устанавливает. что в первый раз избавился от пасти львиной, – апостол, по-видимому, называет так Нерона за его жестокость, – дабы в полноте была завершена его проповедь. Ведь дальше он не добавляет ничего вроде: «избавил меня от пасти львиной»; он видел в духе, что кончина его близка, почему к словам «был избавлен он пасти львиной» добавляет: «Господь избавит меня от всякого зла и спасет в Своем Царствии Небесном», указывая на близкое мученичество. Еще яснее предсказывает он его в этом же послании, говоря: «Я уже предложен в жертву, и время моего отшествия настало». Он говорит, что, когда он писал Второе послание к Тимофею, с. ним был только один Лука, а при первой защите не было даже и его. Вероятно, Лука закончил Деяния тем временем, когда он находился вместе с Павлом.⁶⁷¹

Евссвий уточняет, что мученичество Павла пришлось на то пребывание его в Риме, о котором пишет Лука». По словам историка, «вероятно, в начале своего царствования Нерон был настроен более кротко и спокойно выслушал защиту веры Павлом; когда же он дошел до дерзких и беззаконных поступков, он наложил руку как на других, так и на апостола»⁶⁷².

Каким образом Петр и Павел были казнены? Древнее предание свидетельствует о том, что Петр был распят, а Павлу отрубили голову. Так Павел сумел в последний раз воспользоваться правами

римского гражданина. Казнь через отсечение головы была мгновенной, а потому, как уже говорилось выше, более «гуманной», чем распятие, осужденный на которое умирал долго и мучительно.

О том, что распятие римских граждан противоречило закону, свидетельствует в числе прочих источников трактат Цицерона «Против Верреса», где оратор обличает римского чиновника, бывшего наместником Сицилии в 73–71 годах до P.X., в том, что он распял на кресте римского гражданина. Оратора возмущает не сам факт распятия, a το, что ему подвергся римский гражданин:

Отсюда пошли знаменитые Веррии,⁶⁷³ во время которых он приказал привести к себе Секста Коминия; его Веррес, швырнув в него кубком, велел схватить за горло и отвести в темницу. Тогда и был сооружен крест (на нем он распял римского гражданина на глазах у толпы); его он осмелился воздвигнуть только в том городе, который был его соучастником во всех его злодеяниях и разбое.⁶⁷⁴

Обвиняя сицилийцев в том, что они стали сообщниками Верреса в описанном преступлении, Цицерон продолжает:

А тот крест, по которому и теперь еще струится кровь римского гражданина, водруженный возле гавани вашего города? Неужели вы его не повалили, не бросили в море, не очистили всего того места искупительными жертвами, прежде чем явиться в Рим и предстать перед этим собранием?.. Не ваш ли город выбран для того, чтобы все, едущие из Италии, видели крест римского гражданина раньше, чем встретят какого-либо друга римского народа? Ведь вы для того и показываете этот крест жителям Регия, которым вы завидуете из-за предоставленных им прав римского гражданства, а равно и живущим у вас поселенцам, римским гражданам, чтобы они стали менее заносчивы и не смотрели на вас свысока, видя, что их права римского гражданства уничтожены этой казнью.⁶⁷⁵

Слова Цицерона являются важным свидетельством не только о привилегиях, которые давало римское гражданство, но и о том, как их воспринимали те, кто были их лишены. Жители Регия, находившегося на итальянском берегу Сицилийского пролива, во времена Цицерона обладали римским гражданством, а жители Сицилии нет. Судя по его свидетельству, сицилийцы демонстрировали крест, на котором, вопреки законодательству, был распят римский гражданин, тем обладателям этого гражданства, которые им кичились.

Самое раннее свидетельство о том, каким образом были казнены Петр и Павел, принадлежит римскому писателю II начала III века Тертуллиану. Говоря о Римской церкви, он пишет: «Сколь счастлива эта церковь! Все учение ее апостолы напитали своей кровью; в ней Петр уравнялся с Господом в страдании, Павел венчался кончиной Иоанновой».⁶⁷⁶ Слова о том. что Петр «уравнялся с Господом», указывают на казнь через распятие. Под «кончиной Иоанновой» понимается отсечение головы, по мысли Тертуллиана уподобившее Павла Иоанну Крестителю.

Писатель конца III – начала IV века Лактанцнй менее конкретен в отношении казни Павла. В связи с правлением Нерона Лактанций пишет: «Он стал тем гнусным и преступным тираном, что внезапно возник для разрушения небесного храма и уничтожения праведности. Он стал первым из всех гонителей рабов Божиих. Он распял Петра и убил Павла».⁶⁷⁷

Церковное Предание свидетельствует о том, что Петр и Павел были казнены одновременно. Говоря об этом, Евсевий Кесарийский ссылается на свидетельство Коринфского епископа Дионисия, жившего во II веке:

Когда власть Нерона окрепла, он устремился к долам нечестивым и восстал на веру и Бога Вседержителя... Итак, этот первый среди властителей богоборец горделиво поднял руку на апостолов. Рассказывают, что Павел при нем был обезглавлен в самом Риме, а Петр распят... Что оба мученически скончались в одно и го же время, это подтверждает Дионисий, епископ Коринфский, в письме своем к римлянам: «Вы в вашем сообщении соединили питомники, насажденные Петром и Павлом в Риме и в Коринфе. Оба насаждали у нас в Коринфе, одинаково научая нас; одинаково они вместе поучали в Италии и мученически скончались в одно и то же время». Это вот для того, чтобы еще больше подтвердить мой рассказ.⁶⁷⁸

Блаженный Иероним, завершая свое повествование о Павле, говорит о его смерти следующее: «В четырнадцатый год правления Нерона в один день с казнью Петра Павел был обезглавлен в Риме во имя Христа и похоронен у города Остии через тридцать семь лет после Страстей Господних».⁶⁷⁹ Если согласиться с этой датировкой,⁶⁸⁰ то Павел прибыл в Рим в 56 году,⁶⁸¹ а казнен был в конце 67 или в 68 году, но не позднее 9 июня, когда Нерон покончил с собой. Евсевий относит смерть Павла к предпоследнему году правления Нерона.⁶⁸²

Римский поэт Пруденций (348 – после 405) посвятил мученическому подвигу двух апостолов стихотворение «Страсти апостолов Петра и Павла». Начав с упоминания о том, что память апостолов празднуется в один день, поэт затем переходит к повествованию об их смерти. Согласно его описанию, отражающему Предание Римской Церкви, Петр был приговорен к распятию, но, не желая состязаться в чести с Христом, просил, чтобы его распяли вниз головой. Павлу же по приказу Нерона отсекли голову. Оба апостола, согласно Пруденцию, были погребены по разные стороны Тибра. Могила Павла расположена у Остийской дороги.⁶⁸³

История смерти и погребения Павла нашла отражение в памятниках раннехристианской апокрифической литературы, включая самый древний из них – «Деяния Павла», датируемые 3-й четвертью II века.⁶⁸⁴ В этом сочинении детали биографии Павла, известные по его посланиям и книге Деяний, перемежаются с легендами, являющимися, по-видимому, плодом фантазии автора. Несмотря на свой легендарный характер, «Деяния Павла» оказали определенное влияние на представление о страданиях и смерти .Павла в творениях отцов Церкви.⁶⁸⁵

Место захоронения апостола Павла было известно римским христианам с древних времен. Говоря о казни Петра и Павла, Евсевий пишет:

Рассказ этот подтверждается именами Петра и Павла, уцелевшими на кладбищах этого города... Это же утверждает и клирик, именем Гай, живший при Римском епископе Зефирине... Он так говорил о тех местах, где положены священные останки упомянутых апостолов: «Я могу показать тебе победный трофей апостолов. Если ты пойдешь в Ватикан или по Остийской дороге, ты найдешь трофей тех, кто основал эту Церковь.⁶⁸⁶

Пресвитер Гай, на которого ссылается Евсевий, жил во II веке. Указываемое им место находится на древней Остийской дороге (Via Ostiensis), связывающей Рим с Остией. Здесь, по преданию, римская матрона Луцина (Луциния) захоронила тело апостола Павла на фамильном участке кладбища⁶⁸⁷. Раскопки, произведенные в новейшую эпоху, выявили наличие на этом месте большого некрополя, от которого сохранились многочисленные надгробия с надписями на латинском, греческом, еврейском и египетском языках. Многие сохранившиеся надгробия относятся к дохристианской эпохе; более поздние принадлежат христианам: на некоторых из них имеются христианские символы и сообщения о том, что рядом захоронен апостол Павел.⁶⁸⁸

В эпоху императора Константина (не ранее 313 и не позднее 337 года) на месте погребения апостола Павла был построен храм в его честь: до настоящего времени сохранились фрагменты алтарной апсиды храма.⁶⁸⁹

При папе Дамасе (366–384) и императоре Феодосии (379–395) на том же месте началось строительство нового, более вместительного храма. Если первоначальный храм был развернут алтарем на восток, то перестроенный оказался развернут алтарем на запад (это было связано с тем, что Феодосий пожелал существенно увеличить размеры здания, но расширять его на запад не было возможности, так как оно упиралось в скалу). Строительство нового храма завершилось в 402–403 годах.⁶⁹⁰

На момент окончания строительства храм был самым грандиозным христианским культовым зданием в Риме. Впоследствии он неоднократно перестраивался, однако в целом сохранял прежние размеры (в настоящее время это 132 м в длину, 65 м в ширину и 30 м в высоту). В 1823 году храм, называемый Базиликой святого Павла вне стен (Basilica di San Paolo Fuori le mura), сильно пострадал от пожара, в 1854-м восстановлен и повторно освящен. Храм является одной из четырех патриарших базилик Рима.

Мощи апостола Павла на протяжении веков хранились в крипте базилики, однако после пожара оказались погребены под застывшим слоем расплавленного металла и камней. В 2005 году начались раскопки, в результате которых был обнаружен мраморный саркофаг. На его крышке латинскими буквами написано: Paulo apostolo mart[yri] («Павлу апостолу мученику»).

29 июня 2009 года, в день памяти апостолов Петра и Павла по грегорианскому календарю, после вечерни, посвященной окончанию празднований в честь 2000-летия со дня рождения апостола,⁶⁹¹ папа Бенедикт XVI сообщил, что содержимое саркофага было исследовано и в нем обнаружили «мельчайшие фрагменты костей», которые были изучены с помощью радиоуглеродного метода целым рядом специалистов, не знавших об их происхождении. Согласно результатам, они принадлежат человеку, жившему между I и II веком. Папа подчеркнул: «Это, похоже, подтверждает единодушную и бесспорную традицию, согласно которой речь идет об останках апостола Павла».⁶⁹²

В конце IV века Иоанн Златоуст, завершая свой комментарий на Послание Павла к Римлянам, писал:

Кто даст мне ныне прикоснуться к телу Павла, прильнуть к гробу и увидеть прах этого тела, которое восполнило в себе недостаток скорбей Христовых (Кол. 1:24). носило язвы Христовы (Гал. 6:17). повсюду посеяло проповедь, прах того тела, в котором Павел обошел вселенную, прах тела, посредством которого вещал Христос, воссиял свет блистательнее всякой молнии, возгремел глас, бывший для демонов ужаснее всякого грома?.. Я желал бы увидеть прах рук, бывших в узах... Я желал бы увидеть прах очей, которые не напрасно потеряли зрение, прозрели во спасение вселенной и еще в теле удостоились увидеть Христа... Я желал бы увидеть прах тех ног. которые обошли вселенную и не утомились, которые были заключены в колоду, когда поколебалась темница (Деян. 16:24:26), которые обошли обитаемую и необитаемую землю и многократно по ней путешествовали... Я желал бы увидеть гроб, в котором положено оружие правды, оружие света... Это тело ограждает Рим, оно надежнее всякого укрепления и бесчисленных стен.⁶⁹³

Златоуст никогда не бывал в Риме. Но, живя в Антиохии, а затем в Константинополе, он знал о том, что захоронение Павла находится в Риме, в церкви «вне стен», и мечтал когда-нибудь посетить этот город, чтобы почтить память великого апостола.

В наши дни миллионы паломников из разных частей света, приезжая в Рим, посещают Базилику святого Павла и поклоняются его останкам, которые по древнему обычаю Римской Церкви находятся в саркофаге, замурованном под престолом базилики. Над саркофагом горит неугасимая лампада, масло для которой на протяжении многих веков поставляли лично римские понтифики.⁶⁹⁴

Апостолы Петр и Павел почитались в Римской Церкви с самой глубокой древности: первые свидетельства об этом относятся к рубежу I и II веков. Одним из них является приведенное выше письмо Климента Римского, другим – Послание к Римлянам святого Игнатия Богоносца, где этот раннехристианский мученик, приговоренный к смерти через растерзание дикими зверями, по дороге в Рим на казнь говорит о своем желании умереть за Христа:

Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтоб они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела, дабы по смерти не быть мне кому-либо в тягость. Тогда я буду поистине учеником Христа, когда даже тела моего мир не будет видеть. Молитесь о мне Христу, чтоб я посредством этих орудий сделался жертвою Богу. He как Петр и Павел заповедую вам. Они апостолы, а я осужденный; они свободные, а я доселе еще раб. Но если пострадаю, – буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным.⁶⁹⁵

Как мы видим, Игнатий говорит о Петре и Павле как о почитаемых всей Церковью апостолах, которые благодаря своей смерти освободились от временной жизни и соединились со Христом. Более того, Игнатий знаком с большинством посланий Павла⁶⁹⁶ и в своем Послании к Ефесянам прямо ссылается на послание Павла к членам той же церковной общины: «Знаю, кто я, и к кому пишу... Вы сотаинники Павла освященного, засвидетельствованного, достоблаженного, у ног которого желал бы я быть, когда приду к Господу. Он во всем послании своем к вам поминает вас во Христе Иисусе».⁶⁹⁷

Игнатий Богоносец был казнен в 107 или 108 году⁶⁹⁸, то есть через 40 лет после мученичества Петра и Павла. Его послания являются ярким свидетельством того, что за прошедшие четыре десятилетия оба апостола удостоились общецерковного почитания, а послания Павла получили статус авторитетных писаний, имевших самое широкое хождение.

Спустя несколько десятилетии после казни Игнатия святой Поликарп Смирнский (ум. в 167⁶⁹⁹) пишет свое Послание к Филиппийцам. Оно содержит многочисленные аллюзии на послания Павла

и прямые заимствования из них. О самом Павле Поликарп говорит:

Это пишу вам, братья, о праведности не по собственному притязанию, но потому, что вы сами вызвали на то меня. Ибо ни мне, ни другому, подобно мне, нельзя достигнуть мудрости блаженного и славного Павла, который, находясь у вас, пред лицом живших тогда людей, ревностно и твердо преподавал слово истины, и после, удалившись от вас, писал вам послания. Вникая в них, вы можете получить назидание в данной вам вере, которая «есть матерь всех нас» (Гал. 4:26), за которой следует надежда и которой сопутствует любовь к Богу, ко Христу и ближнему.⁷⁰⁰

–Прошло еще несколько десятилетий, и свой масштабный трактат «Против ересей» пишет святой Ириней Лионский (ум. в конце II в.). Трактат содержит множество цитат из всех посланий Павла (за исключением Послания к Филимону),⁷⁰¹ что свидетельствует о высоком статусе, который приобрели к тому времени эти послания: Ириней ссылается на них наряду с другими книгами Священного Писания, в частности, в своей полемике с гностиком Маркионом, который также активно их использовал.⁷⁰² Более того, Ириней энергично защищает Павла от нападок еретиков, доказывая, что «не признающие его, который был избран Богом для того, чтобы смело возвещать имя Его... презирают избрание Божие и сами себя отлучают от общения с апостолами». Свидетельство Павла так же истинно, как и учение других апостолов, подчеркивает Ириней.⁷⁰³

Трактат Иринея содержит ценнейшие сведения о совместном почитании Петра и Павла в Церкви его времени. В нем излагается «предание, которое имеет от апостолов величайшая, древнейшая и всем известная церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом». Согласно этому преданию, «апостолы,⁷⁰⁴ основав и устроив церковь, вручили служение епископства Лину». За ним последовал «Анаклет, после него на третьем месте от апостолов получает епископство Климент, видевший блаженных апостолов и общавшийся с ними, еще имевший проповедь апостолов в ушах своих и предание их пред глазами своими»... Далее перечисляются имена преемников Климента вплоть до Элевфера, которого Ириней ставит на двенадцатое место от апостолов и именует своим современником.⁷⁰⁵

На основе имеющихся данных ученые следующим образом восстанавливают историю почитания Петра и Павла в Риме и за его пределами. Их совместное почитание в Риме возникло очень рано – вероятно, сразу же после их мученической кончины. И, несмотря на то что останки двух апостолов были погребены в разных местах, их память, насколько можно судить по имеющимся источникам, с самого начала совершалась в один день 29 июни. Совместное литургическое почитание Петра и Павла за пределами Рима установилось не позднее IV века.⁷⁰⁶

Сведения о почитании апостолов Петра и Павла, содержащиеся в раннехристианских литературных источниках, дополняются информацией, получаемой на основе изучения памятников изобразительного искусства. На фресках римских катакомб Петр и Павел нередко изображаются вместе, по правую и левую руку оτ Христа. Современный исследователь, правда, отмечает, что в живописи катакомб Петр занимает более важное место₍ чем Павел: в частности, Петр в девяти случаях представлен рядом с Христом, тогда как Павел оказывается рядом с Ним только тогда, когда в изображении присутствует также Петр.⁷⁰⁷ Это, однако, объясняется не столько доминирующей ролью Петра в сознании авторов живописных изображений, сколько тем очевидным фактом, что Петр является героем евангельской истории, тогда как Павел не встречался с Христом при жизни. Именно поэтому Петр часто появляется в сценах из Евангелия, а Павел в них отсутствует.

Почитание Петра и Павла отражено в многочисленных древнехристианских надписях, в том числе поэтических, сохранившихся на надгробиях и стенах римских катакомб.⁷⁰⁸

Памятники литургической поэзии – еще один источник, отражающий совместное почитание Петра и Павла в ранней Церкви. Гимны и молитвы в честь двух апостолов были составлены и в Римской Церкви, и на христианском Востоке. В одном из песнопений, вошедших в православную службу двум первоверховным апостолам, Павел прославляется такими словами: