Библиотеке требуются волонтёры

Источник

Отделение первое. Общие замечания о реформации

§ 223. Понятие о реформации

Под именем реформации (reformatio) paзумеем преобразование латинства, предпринятое с запальчивостию и совершенное не с надлежащим знанием дела в ХVI-м веке некоторыми из его же членов, самовольно2 взявшимися за искоренение злоупотреблений, в разные времена введенных и допущенных в нем епископом римским, как главою3 Церкви вселенской.

§ 224. Причины реформации

Преобразование это было необходимо и неизбежно. Неразумно, конечно, утверждать, будто оно есть дело сверхъестественное, божественное, на которое будто бы есть где-то положительное определение всепремудрого правителя Церкви – Бога. Хотя оно совершилось не без попущения со стороны Промысла, действующего без насилия свободе человека, ослепленного и ослепляющегося пристрастиями и страстями; но тем не менее оно есть дело естественное, человеческое, давно уже подготовленное неправославным духовно-светским Западом.

I. История непререкаемо свидетельствует, что Запад не отличался благочестием почти во все времена. Доколе продолжались на нем гонения, дотоле и соблюдал он в сердце своем и проявлял на деле сокровища святости Христианства. Когда же Господь благоизволил умирить Церковь совне и Константин великий перенес престол свой в Византию, христиане западные начали слабеть в ревности к Вере, охладевать в деле спасения своего, терять чистоту жизни, растлеваться духом мира. Мало-помалу не по-христиански стали жить у них и действовать даже те лица, которые почитали себя светильниками Церкви, и которые, в самом деле, должны были светить жизнию своею так, чтобы другие прославляли Бога, видя их добрые дела. Забыв, что они священным званием своим призваны к тому, чтобы не одним словом, но и примером благочестивой жизни внушать другим святую любовь к Богу, а не к миру, лица эти сами начали, к соблазну других, предаваться честолюбию, высокомерию, самоуправству и недобросовестности. Среди них явилось множество герцогов, графов, маркизов, судей, законоведов, владетелей, преданных роскоши, невоздержанию, охоте, зрелищам, вообще – развлечениям всякого рода и вида, и – что̀ всего несовместнее с священным саном – военному искусству. Некоторые из них даже водили войны с неприятелями, предводительствовали многочисленными армиями, набранными часто на собственный счет, и убивали противников своих собственными руками, освященными на приношение бескровной жертвы Богу мира и любви; а все они заботились преимущественно о том, чтобы нажить как можно больше богатства, дабы беспрепятственно жить в похоти плоти, похоти очес и гордости житейской4. К XVI веку не много уже видно благочиния в жизни духовных Запада, равно как и уважения к святыне в тех же духовных, из коих некоторые еще прежде позволяли себе – ужасно сказать – насмехаться над молитвенным расположением верующих пред лицем святого олтаря5. Тогда повсюду и все говорили, что «духовенство западное из всех сословий выбирает для себя только приятное и убегает всего трудного», а к этому прибавляли: «кто хочет быть спокоен на всю жизнь, тот поступай в духовное звание»6. Епископы римские, много занятые попечениями о самих себе, не всегда обращали надлежащее внимание на такое уклонение подчиненного им духовенства от путей святого звания своего и редко заботились о должном обуздании его, а попечения светской власти, неоднократно решавшейся искоренить это уклонение7, мало приносили добрых плодов. Понятно само собою, чего надобно было ожидать от таких руководителей в жизни, когда уже таков закон естества, что «какова глава, таковы и члены»... Христиане западные, руководимые неблагочинным духовенством, были не лучше своих руководителей. Проникнутые естественными для падшего человека чувствами, с одной стороны, своей греховности, а с другой – духовного бессилия, христиане эти, к чести их, от всей души преданы были пастырям своим: ибо глубоко убеждены были, что как бы ни был недостоин сам по себе служитель олтаря Господня, верующий, несомненно, получит чрез него всякий дар благодати, по мере собственной веры и приемлемости8. Но, лишенные возможности читать священное писание и слушать богослужение на языке природном, понятном всем и каждому, и таким образом действенно освящаться животворным духом того и другого, западные христиане поучались особенно примером жизни своего духовенства. Оттого и видим, что западную Европу во все времена обуревает тлетворный дух мира. Ее дворяне часто представляют из себя общество людей воинственных, занимающихся грабежами, убийствами, мятежами, крамолами9, a ее народы, слепые орудия феодальных владетелей, вассалов, рыцарей, будучи сначала воинами по долгу повиновения власти, впоследствии стали воинами по охоте; те же и другие оказались наконец обидчиками вдов и сирот, хищниками, убийцами, явными злодеями, коих наслаждение в кровопролитиях, хищными зверями, людьми, с оружием в руках повергавшими, для потехи своей, своих же сограждан в трепет, наемными рабами, продавцами рук своих неистовству других за ничтожное золото, истомителями душ своих к погибели своей же и ближних, врагами Господа, наемниками диавола10. Духовенство западное сильно гремело иногда проклятиями, чтобы сокрушить сердца смелые, буйные и развратные; но эти проклятия, от частого их употребления, преимущественно же от злоупотребления ими, вели грешников не к исправлению духовному, но к презрению святой исправительной меры отлучения и пролагали путь к новым злодеяниям, крамолам, убийствам, потрясавшим и опустошавшим запад Европы огнем и мечем. Короли западной Европы, заботясь о сосредоточении правительственной власти над разнородными областями в собственных руках, также предпринимали различные меры к тому, чтобы обуздать неспокойных герцогов, графов, рыцарей, очень часто возмущавшихся, и поставить их в полной зависимости от себя для блага их же и подчиненных им людей. К шестнадцатому веку они много успели в этом, когда преодолели бо̀льшую часть скопищ, подрывавших престолы их; но успех в этом не мог служить залогом всегдашнего спокойствия на западе в отношении ко временам последующим. Наклонность к непокорности и возмутительности, обратившаяся у населявших его народов в страсть, не была искоренена, и всегда готова была дать почувствовать всю пагубную разрушительную силу свою, только бы открылся к тому случай.

II. Уклонившись в жизни от духа Христова, Запад опытно доказал ту святую истину, что мы напрасно стали бы искать свыше сходящей премудрости там, где нет страха Божия. Мы уже видели, как он мало-помалу исказил вселенский догмат о Боге Духе Святом, внес это искажение в никеоцареградский символ Веры, распространил канон свящ. Писания, допустил неправости в таинстве миропомазания, изменил учение Церкви о преложении св. даров на литургии, отнял у народа чашу крови Христовой, лишил младенцев причащения св. таин, переиначил учение Церкви об епитимиях, ослабил таинство покаяния индульгенциями, наложил на приходских священнослужителей не для всякого удобоносимое иго безбрачия, выдумал чистилище и проч. Этого мало. Лишив народ даже чтения свящ. Писания, духовенство римское извратило самые понятия о законе Божием, а с тем вместе и понятия о нарушении его. «Знание свящ. Писания, – говорило оно своим пасомым, – не полезно, даже вредно для вас, так что вам не должно и читать его11. Вы жаждете позвать из него волю Божию? Напрасно! Основание всего поведения нашего – закон о любви Бога всем сердцем, всею душею и всею крепостию –не обязателен для нас в настоящей жизни: им только внушается, куда мы должны стремиться и каковы будем в другой жизни12. Точно таковы почти все и другие заповеди закона Божия13. Посему, не все то грех, что̀ только обличается, порицается, осуждается законом сим. Некоторые из его предписаний, наприм. не пожелай, вовсе даже не касаются нас14. Какая же, после сего, нужда много заботиться вам об очищении себя от грехов и преуспеянии в благочестии по руководству святого Писания? Знайте, что не всякий грех, совершаемый нами, оскорбляет Бога и делает нас нечистыми пред ним15. Так называемые легкие грехи такого свойства, что не должно ни сокрушаться о них, ни каяться в них16. Такие грехи вполне достойны прощения и легко прощаются Богом: для избавления себя от них достаточно только окропиться освященною водою17. К тому же, поскольку грехи эти наказываются не в аде, а в чистилище; то, чтобы избавиться от них, а с тем вместе и от чистилища, вы можете купить себе индульгенцию, которая избавляет от всякого наказания за грехи и примиряет виновников их с Богом18. Только смертные грехи заслуживают вечное осуждение и наказываются в преисподней19. Но, если придется вам впасть в какой-нибудь и из них, не смущайтесь сердцем: находясь и в смертном грехе, вы можете любить Бога, бояться Его, исповедывать Его, переменить, сокрушением, вечное наказание за них на временное, и заслужить милующую Его благодать, а получив милующую благодать Божию, вы можете заслужить и ту благодать, которая делает человека приятным Богу и затем – наследовать жизнь вечную20. Какая же, вообще, нужда вам много пещись о преуспеянии в благочестии? Всегда помните, что мы вполне и легко можем исполнить закон Божий, и не только исполнить его, но и сделать гораздо бо̀льшие и святейшие дела, нежели сколько и какие предписываются в нем, так что можем даже удовлетворять правде Божией и притом не только за себя самих, но и за других21. Посему, если сознаѐте, что у вас не достает собственных добрых дел, то купите их у кого-нибудь другого: этими купленными делами вы приобретете себе вечную жизнь»22. Такие и подобные, нечестивые, развращающие и на веки губящие душу мысли старались учители римские распространить по временам между верующими, прибавляя к ним еще мысли богохульные23, суеверные24, до крайности соблазнительные25, и совершенно пустые и нелепые26. Несчастная паства западная, от души преданная своим учителям, со всею искренностью признавала такие мысли совершенно справедливыми, внимая им как голосу с неба, а внушавшие ей оные торжествовали, проводя жизнь в похоти плоти, в похоти очес и в гордости житейской; но это торжество всею своею тяжестью рушилось со временем на них же. По мере того, как близилось время реформации, христиане западные более и более стали позволять себе насмешки не только над злоупотреблениями пастырей своих, но и над святыми истинами Веры Христовой, сохранившимися еще у них. Вместо того, чтобы, по-прежнему, утверждать, будто епископ римский выше всех и всего, так что нет ему равного ни на земле, ни на небе, они стали уже поговаривать, что он не есть Бог, но и не ангел, и не человек, а затем и осуждать его, выдававшего себя за лице, неподсудное никому на земле, на муки адские27. Вместо того, чтобы, по примеру предков, благоговеть пред римскою церковью, как материю и учительницею всех, они стали выдавать ее за лице распутное и погибельное28. Вместо прежнего, можно сказать, благоговения к духовенству, стали изображать его развращение самыми яркими красками29. Естественно, что при таком направлении умов изредка уже стали говорить на западе о чувствах и убеждениях истинно-христианских. В то же время, одни старались доказать, будто душа человеческая смертна30, а другие силились уверить себя и других, будто между душею человека и животного нет никакого различия31. В самом Риме, где лично присутствовал исключительный наместник Христов на земле, в обычае было противоречить истинам христианским, так что того и не почитали образованным, кто не держался мнений, противных Христианству. При дворе только в шутку говорили о догматах римского вероисповедания, о текстах свящ. Писания, а таинства везде презирали32. Сами священники в богохульных выражениях отвергали бескровную жертву во время совершения ее, пользуясь тем, что успели ввести народ почти в языческое суеверие33 Наконец –

III. Латинский запад, забыв, что царство распятого Господа славы несть от мира сего (Ин. 18:36), и потому увлекшись внешним положением своим среди народов, с течением времен, под влиянием и вследствие обстоятельств исторических, достиг наконец того, что взял в свои руки почти всю судьбу государств, вмешался во внутреннее их управление, стал собирать с граждан подати, набирать солдат. Появлялись иногда лица, которые сопротивлялись такому вмешательству; но их сопротивления выдавались за соблазн церковный, а стоявшие в них отлучались обыкновенно от общения с верующими34. Как было тягостно такое влияние епископов римских на общества гражданские, не трудно понять, если припомним, что даже высшее духовенство западное тяготилось отношением своим к нему, как главе Церкви Христовой, и что Людовик XII, король французский, повелел отчеканить золотую медаль с надписью: «потреблю имя Вавилона» (т. е. Рима)35, а Генрих VIII, король английский, ввел в богослужение такое прошение: «от насилия епископа римского и его нестерпимых обид избавь нас, Господи»36. Между тем, когда правители государств начали мало-помалу преодолевать скопища, подрывавшие престолы их, такое значение епископа римского стало теряться. Французы первые оказали сопротивление притязаниям его, единодушно восстав против булл Вонифатия VIII, и во множестве согласительных грамот высказав королю своему Филиппу красивому согласие на его предприятие, клонившееся не к пользам римского двора, и ограничили (1435 г.) власть последнего прагматическою санкциею, а их король Франциск I приобрел право назначать епископов и всех высших духовных сановников. Примеру французов последовали немцы, которые, чтобы отстоять независимость империи против притязаний Рима, единодушно объявили несогласие свое с началами государственного его права, восстали (1487 г.) против десятины, которую хотел он наложить на них, и устранили ее, и затем (1500 г.) отдали епископу римскому только третью часть дохода, вырученного от продажи индульгенций. Английский парламент соединился с королем своим Эдуардом III, не захотевшим платить дани римскому двору, к которой обязались его предшественники, и обещал ему, Эдуарду, вспомоществование, а король английский Генрих VII без спора обладал правом назначать одного кандидата на епископские места и взял половину аннатов себе. Король испанский также владел правом назначать лица на места епископские, пользовался множеством сборов и прав духовных, и нередко противился легатам епископа римского. На соборе констанском (1414–1418 г.) действует главным образом уже светская власть, которая в общем собрании низлагает владыку вселенной, а этот владыка вынужденным находится заключать договоры (конкордаты) с отдельными нациями. Правда, и при таком положении дел, епископ римский еще много значил: ему повсюду оказывалось послушание; император водил коня его под уздцы; не только в Венгрии, во и в Германии были епископы, которые все еще писались милостию апостольского престола; на севере собиралась еще подать св. Петру; бесчисленные пилигримы со всех сторон являлись на юбилей к стопам св. апостолов. Тем не менее прежних отношений западной духовной власти к светской, вследствие которых первая совершенно подавляла последнюю, не существовало уже. Ко времени реформации, вообще говоря, почти во всем латинствующем мире старались ограничить незаконные права епископа римского, а сам он между тем обнаруживал слабость в удержании их за собою в прежнем виде. Казалось, что поставленный и поставивший себя в таких обстоятельствах, епископ римский созна́ет вину свою в присвоении прав, ему не принадлежащих, живо припамятует, что несть власть, аще не от Бога, что сущия власти от Бога учинены суть, и что потому всяка душа должна повиноваться властем предержащим (Рим. 13:1), и, отложив суету мира сего, бросавшую мрачную тень на пресловутую его митру37, воздаст должное государю, как от Бога учиненному; но опыт показал совершенно иное. По свидетельству истории, в начале шестнадцатого века епископ римский с такою решительностию и с таким напряжением устремился к расширению светской власти своей, что на западе стали уже поговаривать: «папа пролагает путь антихристу, печется о водворении не царствия небесного, а царства сатаны»38.

Но тогда как на западе одни бесполезно издевались над епископом римским и подчиненным ему духовенством, другие или во всеуслышание жаловались на худое положение его39, или со всеусердием просили, кого следовало, преобразовать его40, или открыто высказывали желание при жизни своей видеть его в той чистоте, в какой находился он в первые веки своего бытия41. Явились и соборы, которые сознались, что настоит крайняя нужда преобразовать латинство как в главе его, так и в членах42. Учреждено было даже общество (коллегия, долженствовавшее заняться этим делом43. К несчастию, едва не все было бесполезно. Как частные лица не видели исполнения просьб своих о преобразовании латинства, так и соборы его не деятельно приступали к этому преобразованию. По проискам епископа римского, ясно сознававшего гибельность предстоящего преобразования прежде всего и паче всего для себя, оно от времени до времени отлагалось впредь, а нестроения и беспорядки между тем со дня на день умножались более и более. Не естественно ли было, после сего, ожидать, что рано или поздно, но явятся люди, исполненные такой смелости, что самовольно возьмут на себя великое дело преобразования латинства, с силою восстанут против видимой главы Церкви, против злоупотреблений ее двора и клира, против измышлений и нововведений ее, и произведут раздробление латинского запада на части? Не естественно ли было ожидать появления таких лиц в XVI веке, когда опыты подобного восстания и противодействия Риму еще прежде бывали уже со стороны не только возмутительных, но и благонамеренных его членов, хотя и оканчивались печальными последствиями для них самих44. Таковы и были виновники реформации. На них, взявших на себя великое дело преобразования латинства, надобно смотреть не иначе, как на представителей духа современного, вызвавшихся к совершению того, что сочтено уже было тогда необходимым произвести в нем, хотя они, как сознался предводитель их, Лютер45, зашли в этом деле слишком далеко. Самая же реформация, ими начатая и совершенная, есть открытое, но доведенное до крайности, обнаружение, обличение всей нечистоты латинского запада, всех его неправд, всех его хитростей, всех его злоупотреблений, а за сим и напоминание об исправлении себя в вере и жизни, необходимость которого он сам уже сознавал, но осуществление которого на деле отлагал со дня на день. Не то значит слова наши, будто реформация, сделавшаяся известною в XVI веке, права, истинна, законна. Напротив, как начатая людьми, явившимися в свое имя, совершавшаяся при помощи средств, недостойных ни Бога, ни человека, и кончившаяся уничижением христианской Веры, она, как сознался еще Лютер, есть «вечный позор, – такое дело, в котором нельзя дать отчета ни пред Богом, ни пред людьми, и которое наводит мрачную тень на самое Евангелие»46. Когда говорим, что реформация есть открытое, но до крайности доведенное, обнаружение и обличение нечистоты латинства и напоминание ему об исправлении себя в вере и жизни; то хотим только сообщать, что она есть жестокое оскорбление, причиненное латинству его же неблагодарными членами, но оскорбление, подобное тому, какое своевольные, раздражительные и ожесточенные дети наносят своим неблагоразумным матерям. Убедиться в этом не так трудно, как может показаться с первого раза. Нужно только остановить некоторое внимание на главных виновниках реформации и на ее следствиях и духе.

§ 225. Главные виновники реформации

Главными виновниками реформации, как известно, были: в Германии Лютер, во Франции Кальвин, в Англии Генрих VIII. К чести их, ни один из них не отступил от убеждения в том, что Вера христианская не есть произведение ума человеческого, а христианская Церковь не есть учреждение человеческое, но что та и другая получили свое начало от Бога, чрез единородного Сына Его, во Святом Духе. Согласны были они и с тем, что лица, выдающие себя за провозвестников откровений, полученных ими от Бога, должны отличаться от прочих людей особенною безукоризненностью в характере и жизни, всецелым самоотвержением, полным отрешением от мира и сущего в нем, кротостью, терпением, великодушием, беспредельною любовью к Богу, ревностию о славе всесвятого имени Его, особенною любовью к человечеству. Не отвергали они и того, что проповедники божественного откровения должны распространять его при помощи средств, вполне достойных Бога, с предоставлением каждому человеку – по совести убеждаться в истине проповедуемого, и сопровождать слово свое какими-либо чрезвычайными знамениями. Но таковы ли были сами они, главные виновники реформации? Нечего уже спрашивать, творили ль они какие-нибудь чудесные знамения, которых напрасно стали бы мы искать у них. Желаем только звать, каковы они были по характеру и жизни, и как совершили, насколько зависело это лично от них, реформацию свою? Если спросим об этом приверженцев реформации, то некоторые из них откровенно скажут, что –

I. Лютер был монах августинского ордена, необдуманно произнесший иноческие обеты, не согласовавшиеся с требованиями пылкой природы его, несший их в начале самонадеянно, и наскучивший строгим исполнением их очень скоро47, восставший против законного иерарха своего без цели определенной, по случаю спора с подобным себе монахом, только другого ордена, и довершивший восстание свое гордым отложением от Церкви своей, со всеми, увлекшимися на его сторону. Он начал свое восстание с крайнею горячностью и с полною свободою пылкого своего характера, объявив, что имеет дело с темным царством, с обиталищем антихриста, стоком всякой нечистоты, с гнездом нечестия, а в продолжение его доверял своим мыслям с высокомерием, высказывал их с дерзостью, стоял за них с упорством и ревновал о поражении усмирителей своих с неистовством, постоянно нанося им самые грубые обиды48. Лютер, замечал Кальвин, крайне неистов, так неистов, что один Бог может обуздать невоздержание, кипевшее в нем, и привести его к сознанию своих пороков49. Я содрогаюсь, писал Меланхтон, когда подумаю о страстях Лютера: он не уступает в них и Геркулесу50. Лютер, высказывал другой современный ему реформатор запада, совершенно неистовствует: он ратует против истины вопреки всякой правде, даже вопреки голосу собственной совести51. И что говорить? Сам Лютер не скрывал, что в его неукротимой плоти пылают тысячи огней, что он, обязанный быть ревностным в духе, пребывает в нечистоте, что нельзя найти ни одного императора, ни короля, ни дьявола, которому захотел бы он уступить, и что он не уступит даже целой вселенной52.

II. Кальвин, образуя секту свою в Женеве, ревновал о строгой нравственности; но сам был не многим чем лучше Лютера. Не напрасно еще Мельхиор Вольмар, воспитатель Кальвина, приверженец реформации, писал о нем к Фарелю, как о человеке, имевшем дурные наклонности. Проникнутый одинаковым духом противления с Лютером, он восстал против законного иерарха своего, объявив войну всякому, кто только не будет разделять с ним его убеждений. Столь же обидчивый, высокомерный и упорный в состязаниях, как и Лютер, он смотрел на несогласовавшихся с ним, как на глупцов, бездельников, негодяев, ослов, свиней и проч. Он написал и посвятил французскому королю Франциску I одно богословское сочинение, в котором, между прочим, убеждал его водиться духом веротерпимости53: а между тем, имея в виду положить конец переменам в измышленном им вероисповедании, учредил в Женеве инквизиционную полицию, которая преследовала мнения с такою жестокостью, что думавший иначе как-либо, нежели как ему хотелось, почитался уголовным преступником. Он же написал примечания (комментарий) на рассуждение Сенки о милосердии, а между тем довел Михаила Сервета, не соглашавшегося с некоторыми из его убеждений, до того, что он был сожжен в 1553 году. Накануне казни его Кальвин пришел к нему в темницу и сказал ему: «свидетельствуюсь Богом, что я не памятую зла, причиняемого мне; я всегда кроток в отношении к врагам своим, а в отношении к вам докажу все свое благоволение»: между тем, наутро Кальвин сидит у окна и с удовольствием смотрит, как несчастный Сервет испускает последнее дыхание!.. Амбоазский, близ Тура, заговор (1560 г.), кровавая баня в Васси (1562 г.) и несколько междоусобных войн, последовавших за нею, были плодом учения Кальвинова. Самая смерть Кальвина случилась во время этих ужасов, которые долго после того возмущали Францию, и впоследствии возобновлены были приверженцами его, пуританами, в Шотландии и Англии54.

III. Что касается Генриха VIII, короля английского: то, как раб Волсея, он совершил довольно и хорошего; но, как человек самостоятельный, он наделал столько пороков, сколько едва ли кто из людей сделал, и притом таких, которые самых ангелов могли бы заставить плакать55. Предприимчивый, честолюбивый, своенравный, тщеславный, мстительный, плотоугодливый, он совершенно свободно действовал по внушению страстей своих56: преобразовал Веру Христову по своим прихотям, умножил преступления и измены отечеству, жаждал крови человеческой, определил смертную казнь за нарушение крайне стеснительных и часто смешных постановлений своих, возводил на эшафот жертвы всякого звания, даже членов царской крови57, своевольничал, вообще, над достоянием, свободою и верою своих подданных58. Некоторые из них не соглашались было (1554 г.) дать ему двух присяг: одной – в почитании короля главою Церкви, а другой – в признании нового порядка престолонаследия; но были казнены, как преступники государственные, несмотря ни на какие заслуги их59. Не говорим уже, что Генрих подал пагубный пример к попранию правды и утеснению невинности, произнося суд над лицами, не выслушав от них оправдания60; что, не находя удовлетворения похоти плотской в супруге своей Екатерине, он пленился красотою Анны Болейн, расторг брак с первою и женился (1532 г.) на последней, спустя четыре месяца родившей ему дочь Елисавету; потом, наскучив Анною, обвинил ее в нарушении супружеской верности и измене государственной, и казнил (1536 г.); на другой же день женился на Иоанне Сеймур, по смерти которой (1537 г.) вступил (1540 г.) в новый брак с принцессою клевскою Анною, отвергнутою им спустя несколько месяцев и замененною Екатериною Гауэрд; что и эту он, не находя, в чем бы упрекнуть ее, казнил (1542 г.) за прежние ее преступления, и что, наконец, в шестой раз женился он на Екатерине Парр, которую также повелел было взять под стражу и предать суду за несогласие ее на некоторые из его убеждений61.

Спрашиваем всякого благомыслящего человека: таковы ли были, так ли жили и действовали посланники Божии, многочастне являвшиеся в святой Церкви? Можно ли признать Лютера, Кальвина и Генриха VIII, главных деятелей реформации, исполненных такого фанатизма, проникнутых такою нетерпимостью и проводивших жизнь по воле развращенных сердец своих, за исполнителей воли Того, кто пришел спасти мир?

§ 226. Следствия или плоды реформации

Какова нива, такова и семена, и каковы цветы, таковы и пестроты, и каков делатель, таково и дело, каков земледелец, таково и земледельство, говорит нам Писание (3Ездр. 9:17). Каковы преобразователи латинства, скажем мы, такова и произведенная ими реформация. «Все наши слезы недостаточны для оплакания этого гибельного раздора, и в Эльбе мало воды для оплакания бедствий, произшедших от него: он есть неисцелимое зло», – говорят сами приверженцы реформации62, и – совершенно справедливо.

I. Мечтая быть преобразованием латинства, реформация оказалась демократиею, делом революционным и демагогическим, революциею, а лица, произведшие ее, несомненно, были революционеры63. Так впоследствии стали говорить о реформации ее же приверженцы! И нужно ли припоминать, в оправдание слов их, сколько раз главные виновники реформации поступали против прав людей, как членов церковного и гражданского общества? Нужно ли показывать, что они, обогатившись чрез хищения, пролив реки крови и повсюду распространив бедствия, оставили потомству, вместо согласия и любви, нескончаемые распри и раздоры, насилия и возмущения?64 Нужно ли выставлять на вид, как чада реформации публично оскорбляли государей, проповедывали возмущения, восставали против правительств, покушались на авторитет законов, суесловили о равенстве состояний, о рабстве народа, о необходимости эмансипации и так далее?65 Нужно ли делать это, когда еще зачинщик реформации сознался, что его учение породило много соблазнов, несогласий и возмущений, которые приводили в трепет его самого, особенно когда собственная совесть укоряла его за то, что он посягнул на древний мир и древнее спокойствие латинства?66 Несомненно, что реформация много способствовала умножению на земле преступлений, крамол и кровопролитий, породив большую крестьянскую войну (1525 г.), междоусобные войны во Франции (1562–1569 г.), амбоазский заговор близ Тура (1560 г.), кровавую баню в Васси (1562 г.), тридцатилетнюю войну за саму себя, и содействовал всем ужасам во время междоусобий в Швеции, Норвегии и Польше, войн Людовика XIV, войны семилетней, североамериканской, войн в Америке, в Индии, в Австралии, в Венеции, и войн революционных.

II. С запальчивостью восстав против латинских злоупотреблений в вере, реформаторы хотели истребить их совершенно, и таким образом дать христианам западным правую систему вероучения во славу Божию; но, вместо того, как увидим впоследствии, оставили эти злоупотребления у себя, только в ином виде, возведя их на степень бо̀льших злоупотреблений, и в то же время исключили из христианства такие истины, за которые великие мужи св. Церкви подвизались до крови. С этой стороны реформация оказалась нападением философской теории, одевшийся в христианскую одежду, на истину богооткровенную67, породила из себя множество обществ и общин, из коих каждое всегда готово внести новые перемены у себя68, предала Веру Христову в жертву бесконечных споров и несогласий, подвергла сомнению самые важные ее истины69, не оставила почти ни одного члена ее в том виде, чтобы все принимали его согласно70, и породила социниан, унитариев, анабаптистов, квакеров, шведенборгиан, партикуляристов, универсалистов, саббаториан, методистов, пиетистов, гернгутеров, ремонтрантов, гомаристов, гофманистов, автиномиан, криптикистов, сепаратистов, гармонистов, вообще – множество общин71, из коих одни премудрости ищут, другие знамений просят, а иные о распятом Господе славы вовсе не понимают72. Посему-то Христианство не имеет у протестантов ни жизни, ни формы, так что состав его не может устоять даже на суде разума73, а истинная Церковь Христова (как пишется в одном сочинении, вызванном определением известного Штрауса на должность профессора в Цюрих) не настала еще для протестантского запада.

III. Лютер говорил, что, преобразуя латинство, он хочет доставить пользу и блаженство народам западным74, дав им правый закон жизни о Христе. Между тем, реформация изгнала из среды приверженцев ее подвижничество, составляющее подлинный дух75 и совершенство76 истинного Христианства, внушила не надеяться на стяжание вечного живота посредством добрых дел, совершаемых по вере в Иисуса Христа, научила излишнему упованию на милосердие Бога, предоставив спасение человеков безусловной Его воле, проложила путь к отчаянию в спасении, утвердив, будто Иисус Христос искупил не всех людей, а только некоторых, преподала инде такие правила нравственности, между которыми есть и внушающие жить так, как заблагоразсуждается долупреклонной плоти человека, и отворила широкие врата заблуждениям, суевериям, холодности к вере, угождению развращенной воле и плоти, разрушительным страстям, вообще – жизни по князю власти воздушныя, действующему в сынех противления (Еф. 2:2). Реформация же способствовала умножению сочинений, развращающих сердца, стремящиеся к благочестию, и проложила путь к явлению таких обществ, исповедующих Веру христианскую, в которых нескоро найдешь признаки жизни истинно-христианской, согласной с духом Веры и Церкви Христовой77. Удивительно ли, после этого, если и народы, исповедующие Веру Христову по научению Рима, после времен реформации впадали даже в неверие, отвергали Бога; но ни один из них не сделался протестантским? – Кто хочет быть христианином, тот непременно должен оставить протестантство78.

§ 227. Суждение о реформации

По такому началу, произведению, строению и направлению, реформация, очевидно, не есть приобретение для исповедующих христианскую Веру на западе. Тем более не есть она, вопреки мечтанию новейших мыслителей западных, шаг рода человеческого вперед по пути к усовершенствованию. Она есть величайшее зло, обильный источник различных бедствий для тех людей. которые вступили под разрушительные знамена ее, веруют по руководству ее, ведут жизнь по правилам ее, и чают найти надлежащее удовлетворение духовным потребностям своим в недрах ее. Она есть отнюдь не возвращение (reformatio) к древнему Христианству, не восстановление святоапостольской и святоотеческой Веры, но обезображение, искажение, извращение этой Веры, совершенное людьми, самовольно взявшимися за искоренение злоупотреблений латинства, в различные времена введенных и допущенных в нем епископом римским. Неудивительно, после сего, если Меланхтон, усердный сотрудник Лютера в преобразовании латинства, в письмах к друзьям своим неоднократно высказывал сожаление о том, что вмешался в дело реформации. Неудивительно и то, если и в наши времена, когда известный Штраус определен был профессором в Цюрих, один из приверженцев реформации писал: «Где та великая польза, которую на самом деле получили мы от реформации? Остается ли у нас что-нибудь после усильных напряжений Лютера, кроме мечты и жалкой карикатуры? Где та живая вера, которую поставил он на место внешней праведности дел? Где то поклонение духом, которого требовал он, как поклонения, согласного с умом и волею Христовою? Почти он один мог думать, что наше (протестантское) общество освободилось от форм не для того, чтобы вместе с тем совлечься духа. Вместо духа, сперва даны были нам символы и исповедания веры, которые первоначально вынуждены были необходимостью, но впоследствии превратились в каменные скрижали закона. От них и искусственного толкования их наводнилось общество наше фарисейством, грозившим подавить свободное дыхание жизни. После того пришел пиетизм, частию в различных сектах, которые составляли бремя для нашего общества, как не оказавшие никакого пособия для него и не имевшие никакого успеха для себя. Затем настал период рационализма, и многие подняли головы свои, как бы чуя, что теперь наступило время искупления их. За несколько времени пред сим люди мечтали о какой-то счастливой и простой Вере, в второй они открытым взором, а не в прообразованиях и образах, увидят Бога. Но и это новое здание не только не успело доставить ожиданной пользы лучшего духовного пристанища, но скоро начало колебаться и разрушилось. Большинство народа приняло только отрицательную сторону рационализма – право объявлять себя свободным от всякой Веры, опирающейся на авторитет, не принимая вместе с тем, конечно, не естественной, обязанности на себя – составлять какую-нибудь Веру для себя. На стенах появились в пустых формах новые идолы, подобно древним. Религиозность исчезла приметно. Храмы опустели. Молитвы и гимны сделались бездушными. Поучения потеряли свою важность. Могущественное учение реформаторов уступило место цепи робких верований... Действительно, Вера дана нам Богом; но в одно время явился недостаток разума верующего, а в другое – разум неверующий, и вот оба они коснулись картины и повредили ее до того, что истинный вид ее совершенно изгладился, и она снова должна быть создана Богом». Не прав ли, посему, был Лютер, первый зачинщик реформации, когда желал, чтобы уволили его от проповеднического служения?79 И он, и Цвинглий, и Кальвин, и Генрих VIII, и прочие подобные им преобразователи латинского запада шестнадцатого века не были ль слепыми вождями слепых, расслабленными врачами расслабленных, самообольщенными наставниками невежд, противниками божественного домостроительства, врагами олтаря, возмутителями против жертвы Христовой, в отношении к Вере – изменниками, в отношении к благочестию – святотатцами, рабами непокорными, сынами беззаконными, братьями неприязненными, презрителями иерархии, дерзнувшими устроять другой олтарь, составлять другую молитву из слов непозволительных, осквернять истинную жертву Господню жертвоприношениями ложными, и не хотевшими даже знать, что действующий вопреки Божию чиноположению наказывается за безрассудное дерзновение по усмотрению божественному?80 Прав был Лютер и в том случае, когда писал к саксонскому курфирсту Фридриху, что «все, что дотоле сделал он, служит для него позором, что то было таким делом, в котором не мог он дать отчета ни пред Богом, ни пред людьми, и что оно наводит мрачную тень на самое Евангелие»81. Реформация, начатая и совершенная им вместе с другими, явилась подобною человеку, который, избавившись из плена, не возвратился на родную сторону, во занесен волнами на пустой и отдаленный берег. Правда, все, как увидим, представляется в ней основанным на слове Божием; но на самом деле – увидим и это – самая наибольшая часть опирается в ней на произвольном, всегда лживом, толковании писанного слова Божия, на извращении некоторых явлений в истории церковной, на искажении частных, иногда не совсем определенных и решительных, мест из творений св. отцев и писателей Церкви, на заблуждениях еретиков. По всему этому, реформация есть не иное что, как дальнейшее отпадение от истинной Веры Христовой.

* * *

2

«Аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям, зазрев своего епископа, прежде соборного изследования и разсмотрения и совершенного осуждения его, дерзнет отступити от сообщения с ним, и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякия свяшенническия чести». Собор. константиноп. IV, имен. двукратным, прав. 13: книг. правил. св. апостол., св. соборов, вселенск. и поместн., и св. отец, стр. 242–243. Спб. 1843 г.

3

Мнимою. Богослов. обличит. т. 1, стр. 356. 366–483. Казань, 1859 г.

4

Мосгейм. Истор. церк. т. 2, стр. 21. 29. 133. 136. 139, изд. 1776 г. Не противники только, но и ревностные защитники латинства представляют вам духовенство его таким. Бароний, например, называет епископов римских, живших от конца девятого до начала одиннадцатого века, чудовищами по жизни и по нравам, почитает тяжким для себя только повествовать о неслыханных беззакониях их, в сознается, что все, что только потерпели христиане западные от императоров-язычников, от еретиков и гонителей, было детскою игрою в сравнении с теми бедствиями, которые потерпели они от недостойных пап своих (Барон. Летоп. церк. под 897 и 900 год. чл. 1. 3). Каково же было прочее духовенство западное, когда так растленна была глава его, чрез него действовавшая по своим видам?

5

Мосгейм. там же, т. 3, стр. 340.

6

Подобных поговорок много было на западе в конце XV и в начале XVI века: брошюры того времени наполнены ими. Отеч. зап. т. 35, отд. 2, стр. 28. Спб. 1844 г.

7

Известны узаконения напр. Пипина и Карла великого касательно обуздания клириков.

8

Св. Златоуст. Бесед. на еванг. Иоан. 86: ч. 2, стр. 701–702, Спб, 1855 г. Бл. Августин. Письм. к донат. гл. 3: твор. т. 2, стр. 288. Антверпен, 1700 г. Св. Исидор. пелус. Письм. кн. 3, п. 701: твор. ч. 3, стр. 474. Москва, 1860 г.

9

Мосгейм. Истор. церк. т. 3, стр. 139, изд. 1776 г.

10

В таких чертах изобразил латин Урбан II, в речи своей к ним, собравшимся в Клермон для предприятия первого крестового похода.

11

Гогел. Главн. разност. церкв. протест. и католич. стр. 89. Париж, 1848 г.

12

Тиллем. Исих. Безчисл. множ. богох. заблужд., неистово защищ., вопрек. слов. Бож., латин. мест. 3: о законе, чл. 1. Франкфурт, 1585 г.

13

Калов. Матеолог. папск., в посвящении. Виттемберг, 1656 г.

14

Тиллем. Исих. Безчисл. множ. богох. заблужд. и проч. мест. 3: о законе, чл. 2. 5. Франкфурт, 1585 г.

15

Тиллем. Исих. там же, мест. 4: о грехе, чл. 20.

16

Тиллем. Исих. там же, мест. 4: о грехе, чл. 23 и мест. 9: о покаянии, чл. 26.

17

Тиллем. Исих. там же, мест. 4: о грихе, чл. 2. 4. 23 и мест. 27: об освящ. воде, чл. 3.

18

Тиллем. Исих. там же. мест. 4: о грехе, чл. 21. 22 и мест. 32: об индульгенциях, чл. 3. 4.

19

Тиллем. Исих. там же, мест. 4: о грехе, чл. 21. 24.

20

Тиллем. Исих. там же, мест. 5: о силах человека, чл. 4. 16. 17, мест. 9: о покаянии, чл. 30, мест. 10: о вере, чл. 21 в мест. 11: о добрых делах, чл. 5.

21

Тиллем. Исих. Безчисл. множество богох. заблужд. и проч. мест. 3: о законе, чл. 11. 12, мест. 5: о силах человека, чл. 20 и мест. 9: о покаянии, чл. 71.

22

Тиллем. Исих. там же, мест. 3: о законе, чл. 16 и мест. 25: о обетах, чл. 7. На этот раз Коломб говорил: «кто имеет золото, тому возможно во всякое время вводить души в царство небесное». Отеч. зап. т. 35, отд. 2, стр. 45. Спб. 1844 г.

23

Например: «Бог может грешить вследствие воплощения… Христос каялся в посте, когда пребывал в пустыне... Одна литургия, отслуженная в память Франциска, умилостивляет Бога за весь мир... Кровию Христовою искуплены были только жившие до Фравциска, а жившие после него искуплены будут его кровию», и проч. Калов. Матеолог. папск., в посвящении. Витемберг, 1656 г.

24

Сюда относятся: а) крещение колоколов, с тем, чтобы они свободны были от власти сатаны и устрашали демонов; б) праздник ослу в вербное воскресение; в) принесение в жертву св. Антонию свиней, а св. Витту кур, и проч. и проч. Тиллем. Исих. Безчисл. множ. заблужд. и проч., мест. 24: о обрядах человеческих чл. 7. 8 и мест. 28: о почитан. в призыван. святых, чл. 13. Франкфурт, 1585 г.

25

Таковы мысли, коими внушалось, будто Бог не заповедал вам молиться за врагов, или благоволительно приветствовать их; будто человекоубийца пользуется свободою от наказания, если, встретившись с кардиналом, прикоснется к его шапке или одежде; будто жить с непотребными женщинами позволительно; будто бедные не воруют, когда похищают чужое, вынужденные к тому крайнею нуждою; будто позволительно иногда говорить двусмысленно и обманывать других; будто судья не грешит, когда осуждает кого-нибудь по закону, хотя сам знает, что осуждаемый им невинен; будто многие помыслы против Веры и нечистые представления не суть грех, и проч. и проч. Калов. Матеолог. папск., в посвящении. Виттемберг, 1656 г.

26

Калов. там же.

27

Дант. (1265–1321 г.) Ад, песн. 19, стр. 153–160. Москва, 1855 г.

28

Петрарк. (1304–1373) Собран. песен. без заглавия, письм. 16: «Римская церковь есть развращенный Вавилон, гнездо разбойников, в котором высиживается отрава для всей вселенной. Она только пьет и похмеляется. Она – гнусная блудница, утопаюшая в роскоши, прибежише заблуждений и epeceй, темница, в которой умерщвляется всякое добро и воспитывается всякое зло, мятежница против Христа и апостолов, обожательница Венеры и Бахуса», и проч.

29

Боккачио (1313–1375 г.) – в «Декамероне», Ганс Розенблют – в «Играх на рождество Христово», Бауманн – в «Лисице Рейнеке», Иоанн Гейлер – в «Муравьях» осмеяли и опозорили западное духовенство со стороны домашней и общественной жизни его самым язвительным образом.

30

Ранк. Римск. пап. т. 1, стр. 69. Спб. 1842 г.

31

Буринг. Жизн. Еразм. ротердам. т. 1, стр. 139.

32

Ранк. Римск. пап. т. 1, стр. 70. Спб. 1842г.

33

Свидетелем этого был и Лютер во время путешествия своего в Рим.

34

Прибавл. к изд. твор. св. отцев. ч. 18, стр. 372–407. Москва, 1859.

35

Турретин. Кратк. церк. истор. т. 2, стр. 5. Нефшатель, 1745 г.

36

Прибавл. к изд. твор. св. отц. ч. 18, стр. 396. Москва, 1859 г.

37

Митра сия, употребляемая папою только в торжественных случаях, имеет три короны, в ознаменование трех царств: духовного, светского и небесного, которых ключи присвояет себе власть папская, и потому называется трицарствием (triregnum). Серединск. О богослуж. западн. церкв. ст. 1, стр. 34. Спб. 1849 г.

38

Ранке римск. пап. т. 1, стр. 33–35. 37–39. 41–53. Спб. 1842 г.

39

Таковы были: Николай Клеманж, Иоанн Жерсон, Фома Неттер в другие. Туррет. Кратк. церк. истор. т. 1, стр. 169. 172. Нефшатель, 1766 г.

40

Менцел. Нов. истор. стр. 3. 5 и след.

41

Гогел. Главн. разност. церкв. протестант. и католич. стр. 3. Парвж, 1848 г.

42

Разумеем соборы: констанский (1414–1418 г.) и базельский (1431–1448 г.)

43

Собор. констанск. Засед. 4, март. 30 дн. 1415 г.

44

Каковы, – в XII веке: Арнольд бриксийский, ученик Абелларда, Петр Вальд, купец лионский; в XIII: вальденсы, герарды, Сагарелл пармский, глава апостоликов, Дульцин, преемник Герарда, Иоаким, аббат калабрийский; в XIV: виклефиты, последователи англичанина Виклефа, учителя богословия в оксфордском университете; в XV: Ионн Гусс, профессор богословия в прагском университете, Иероним прагский, ученик Гусса, и мн. др. Иннокент. Начерт. церк. истор. отд. 2, стр. 219. 276. 279. 353. 409. 410. Москва, 1842 г.

45

Туррет. Кратк. церк. истор. т. 2, стр. 89. Нефшатель, 1766 г.

46

Герик. Истор. церк. кн. 2, стр. 883. Галле, 1838 г.

47

В 1525 году он даже женился на монахине Екатерине Бора, к неудовольствию и друзей своих (Лоренц. Руководств. к всеобщ. истор. ч. 3, отд. 1, стр. 34. Спб. 1853 г.), несмотря на то, что был и монах и священник, – вопреки 26 прав. апостольскому, прав. 1 собор. неокесарийского и прав. 6 шест. вселенск. собора (книг. правил. стр. 13. 133. 68. Спб. 1843 г.).

48

Рагон. Кратк. всеобщ. истор. нов. врем. т. 1, стр. 441. Робертсон. Царств. имп. Карла V, т. 3, стр. 325. Вот, для примера, доказательство: «Епископ римский, – говорил Лютер, – есть одержимый духом злобы волк, против которого должны вооружаться все города и все веси, отец преисподней, пугало Рима, антихрист, осел, виновник и учитель всякого греха, апостол дьявола, скипетр сатаны, убийца душ, величайший негодяй на земле..., в которого всякий, кто бы он ни был, должен бросать огонь собственными руками». Оден. Реформ. прот. реформы т. 1, стр. 375. Париж, 1850 г.

49

Сене Взгляд. на протестанство, стр. 19. Париж, 1850 г.

50

Сене там же.

51

Сене там же.

52

Сене там же.

53

Сочинение озаглавливается: Institutiones christianae. Здесь сказано: «Опасно заводить дружбу и делиться мыслями с людьми, держащимися гибельных мнений; но мы должны действовать на них только увещаниями, радушными наставлениями, кротостию и молитвами к Богу, чтобы изменили свой образ мыслей, сделались способными приносить плоды и навсегда остались бы чадами Церкви. Так нужно поступать не только с заблуждающимися христианами, но в с турками и сарацинами».

54

Рагон. Кратк. всеобщ. истор. новейш. врем. т. 1, стр. 480. Прекрасно характеризует Кальвина и его проповедь о воспитании детей, в которой доказывается только то, что «детей нужно сечь, сечь больно, сечь беспрестанно, сечь во веки веков», и поговорка женевцев: «Лучше быть с Безом в аде, нежели с Кальвином в раю». А. Наталис. Истор. церк. т. 17, стр. 266, изд. 1789 г.

55

Так говорит Шекспир. Оден. Истор. Генриха VIII и английск. раскол. т. 2, стр. 443. Париж, 1850 г.

56

Робертсон. Истор. царств. Карла V, т. 1, стр. 100.

57

По статистическим показаниям, в царствование Генриха VIII произнесено было 72.000 уголовных осуждений.

58

Рагон. Кратк. всеобщ. истор. нов. врем. т. 1, стр. 499. То же почти говорил о Генрихе VIII англичанин Бурнет. Сене Взгляд. на протест. стр. 21. Париж, 1850 г.

59

Между ними особенно замечательны: Фишер, епископ рочестерский, и ученый Фома Мор, казненные в 1535 году. Рудгарт. «Фома Мор». Нюрнберг, 1829 г.

60

Сене Взгляд. на протестанство, стр. 22. Париж, 1850 г.

61

Оден. Истор. Генриха VIII и английск. раскол. т. 2, главв. 3. 4. 11. 12. 13. 19. 20. 21. 24. Париж, 1850 г.

62

Сене Взгляд. на протест. стр. 113. Париж, 1850 г.

63

Оден. Реформ. прот. реформ. т. 1, стр. 41. 159. 353. Париж, 1845 г.

64

Оден. там же, т. 2, стр. 40. Сене Взгляд. на протест. стр. 112. Париж, 1850 г.

65

Сене там же, стр. 112.

66

Сене там же, стр. 113.

67

Шатобриан. Истор. заметк. 130.

68

Сене Взгляд. на протест. стр. 114. Париж, 1850 г.

69

Сене там же, стр. 30–32.

70

Оден. Реформ. прот. реформы т. 1, стр. 482. Париж, 1845 г.

71

Всего насчитывают их до 70, а если разведать верование каждого протестанта, то их наберется 70.000. Сене Взгляд. на протест. стр. 117. Париж, 1850 г.

72

Так, Гоббезий тайно отвергал необходимость искупления, доказывая естественные совершенства человека, а за ним то же делали: Иоанн Вильмот, Асхлей, шефтсбюргский граф, Берклей и Бурнет, Герберт Щербурн, английский барон, утверждал натуральную религию. Юлий цезарь Ванин, француз, сожженный в Тулузе, и Ванин Казимир Лещинский, сожженный в Варшаве, проповедывали безбожие. Иннокент. Начерт. церк. истор. отд. 2, стр. 538. Москва, 1842 г.

73

Оден. Реформ. прот. реформ. т. 1, стр. 465. Париж, 1845 г.

74

Смотр. «речь Лютера», сказанную им на вормском сейме императору и имперским сословиям.

75

В отношении ко всем христианам, из коих каждый, как имеющий в себе дух и плоть, которые друг другу противятся, так что мы не то делаем, что хочем (Рим. 7:15,19. Гал. 5:17), необходимо должен, чтобы получить неистленен венец о Христе (1Кор. 9:24–26), стоять в вере (1Кор. 16:13), ходить духом, а похоти плотские не совершать (Гал. 5:16), – живя во плоти, не жить по плоти (Рим. 8:12), но совлекаться греховного тела плоти, умерщвлять уды свои, яже на земли (Кол. 2:11; 3:5), короче: распинать плоть свою с ее страстьми и похотьми (Гал. 5:24.) и потому усильно бороться с многочисленными и разнообразными для своей веры и жизни по ней искушениями или препятствиями, и след. подвизаться.

76

В лице некоторых христиан, которые, ревнуя о высшем преуспеянии в жизни о Христе, принимают на себя, сообразно с дарованиями своими о Нем (1Кор. 7:7), особенные, не обязательные для всякого христианина, роды в тесном смысле называемого подвижничества, каковы: иночество, затворничество, столпничество и проч.

77

В оправдание сказанного здесь представляем свидетельства самих протестантов. Они пишут: «Дух нашего времени есть дух неверия и дух безнравственности. Дух неверия имеет свое начало в ложном понятии о свободе гражданской, которое перенесено и на религию: это зло распространилось со времен Французской революции по всей Европе. Уже в самом воспитании детей можно ныне видеть действия сего духа времени. Ибо чего ищут родители для детей своих? Предки наши, полагая в основание воспитания детей начало евангельское (1Кор. 3:11), говаривали питомцам: дети, учитесь молитве, страху Божию, благочестию, храните святое целомудрие, невинность и любовь ко всему доброму; а ныне, напротив, чаще спрашивают: где бы найти нам для детей француза, учителей музыки и танцев? где бы научить детей наших приемам светского обращения? И во многих учебных заведениях на изучение этой светской ловкости и любезности употребляют не менее 12 часов в неделю, между тем как религии позволяют только однажды в это время открывать уста свои. Что сказать о наших юношах? О них можно сказать то же, что Соломон говорит в Причтах: чадо зло праведна себе судит, исхода же (поведения) своего не измы; чадо зло высоки очи имать, веждома же своима возносится (Притч. 30:12,13). У нового поколения нашего известна одна религия разума, нет веры в откровение божественное, нет сознания нравственной порчи в человечестве, не говорится ни о покаянии, ни о примирении с Богом; наше взрослое юношество всего менее занимается приготовлением себя к св. таинствам, всего менее уважает церковные заповеди, отвращается от богослужения, в храме оказывает величайшее неуважение к святыне, проповедей убегает, и явно презирает чин священный, свидетельствуя тем неуважение свое к самому Учредителю сего чина, так что сбывается слово Господне: аще мир вас ненавидит, ведите, яко мене прежде вас возненавиде (Ин. 15:18). Как веруют сии поклонники разума в Иисуса Христа? Веруют, как в сына тектонова, мудреца назаретского, а не как в Сына Божия единородного, спасителя человеков, судию живых и мертвых; а посему не верят ни воскресению мертвых, ни суду будущему, и, чувствуя себя слишком сильными, не сознают нужды в благодати, не требуют помилования и ходатайства Христова. Горе миру от соблазн, сказал Спаситель (Мф. 18:7). И сколько ныне соблазнов повсюду! Какое повсеместное развращение нравов! В самых детях видим, вместо простоты лукавство, вместо смирения (Мф. 18:4). упрямство. От чего так? Оттого, что дух времени, слишком человеколюбивый, щадит Соломонов жезл для детей (Притч. 13:25), а дает им свободу во всем, не желая стеснять их страхом Божиим. И сбывается изречение Соломона: отрок заблуждаяй срамляет родители своя (Притч. 29:15). Ибо никогда не было в молодых людях столько дерзости, вольности, высокомерия, как ныне, когда дух времени захотел сделать их любезными (гуманными, как говорится), сталберсчь одно здоровье их, а не спасение душевное, и позволил детям, наравне с взрослыми, знакомиться со всеми соблазнами в местах увеселений и роскоши. В наших юношах не ищи уважения к старости, не ищи скромности при рассуждении о предметах важных, ни послушания начальству. У них слышны кощунства, насмешки над родителями, которых труды они проматывают в дневных и ночных пиршествах, и сбывается другое изречение Соломона: чадо зло кленет отца, и матерь не благословит (Притч. 30:11). Самый стыд, – ангел невинности, удален от нашего юношества духом времени. Наши юноши и девы уже почти не отличаются от женатых и замужних. Нам угрожает опасность, какая неизвестна была даже в языческом Риме, – число детей незаконнорожденных грозит вытеснить у нас число законнорожденных. Распутство ныне жизнь обыкновенная. А сколько еще противоестественных грехов тайных, кои расслабляют юношей и делают их совсем неспособными к полезным трудам?* [* В актах своего правительства пишущий это указывает следующий пример: на тысячи юношей около трети найдено до того испорченных постыдными пороками, что они оказались неспособными ни к службе военной, ни к трудам земледельческим.] На девах наших исполняется слово пророка: соблудят дщери ваши, и невесты ваши возлюбодеют (Ос. 4:13). При такой испорченности нравов, где теперь наблюдается святость союза брачного? где доброе воспитание? где благословенный мир семейный? При таком духе времени нельзя искать и добродетелей гражданских. Прежде верили, что всякая власть от Бога и должно повиноваться ей; а ныне нет ни почтения ко власти, ни послушания: ныне всякий сам хочет повелевать и издавать законы... Каждый путешественник, посещавший берега Германии, заметил, что там не обращают внимания на постановления религиозные. Там воскресный день есть время трудов, забав, установленных расчетов, дружеских посещений. Там этот день существует для всех возможных дел, только не для поклонения Всевышнему. В этот день богач строит балы, дает вечера и представления. Бедняк, если он может оставить труды, убивает в этот день время в балаганных танцах и чайных садах. В городе с намерением содержится на этот день публичный рынок для свиней. Предо мною объявление о продаже ближайшего дома, сада, с публичного торга, назначенной в воскресный день; а земледельцы занимаются постройкою и другими работами, какие только кажутся полезным занятием для них.. В Гамбурге и его предместиях пять приходских церквей и две большие часовни, построенные после сильного пожара, вместо трех разрушенных. Во всех их при всяком богослужении, исключая два или три больших праздника, собрание народа не бывает больше десяти тысяч душ, а остальная часть народа, простирающаяся до ста пятидесяти тысяч душ, не молится своему Богу... Народонаселение быстро возрастает, так что число новорожденных в 1826 году не превышало четырех тысяч: между тем как в 1848 году оно умножилось до пяти тысяч. Несмотря на то, в последний год число причащавшихся было десятью тысячами меньше, чем в прежние годы. Более сорока тысяч душ принадлежит к одному приходу и имеет только одну церковь. При всем том, здесь никогда не жалуются на недостаток церквей: даже не заметно желания строить обширную церковь, чтобы побудить тем народ собираться к богослужению. Приход, в котором я жил, состоит из пятидесяти тысяч душ, а служба для него каждый воскресный день совершается только в одной церкви одним пастором. Остальная Германия стоит в этом отношении наравне с Гамбургом. В Берлине, например, есть приход в пятьдесят четыре тысячи душ, и ежегодное число бракосочетающихся в нем тысячью меньше, в сравнении с многолюдным приходом в Гамбурге: между тем как народонаселение одною третью больше... А вот факт, вполне приложимый ко всей протестантской Германии. Мне, пишет Ленг, случилось провести одно утро воскресного дня в Женеве. Вдруг звон колоколов возвестил о времени идти в церковь. То были те самые звуки, которые призывали некогда могучие души Кальвина, Нокса, Цвинглия к религиозным трудам и молитве. Теперь они призывали потомков их к тому же дому молитвы... Я поспешил в древний собор, в церковь св. Петра, чтобы. посмотреть на кафедру, с которой проповедывал Кальвин, быть может – посидеть на том месте, с которого со вниманием слушивал Нокс, услышать учение Христианства от тех проповедников, которые теперь стоят там, где прежде стояли эти великие поборники реформации. Женева, столица и средоточие кальвинизма, главный источник, в котором текла чистая и живая вода для нашего шотландского Сиона, земный источник, образец, Рим нашего пресвитерианского учения и нравственности, – Женева более уклонилась от учения этого и нравственности, нежели Рим когда-нибудь уклонялся. В Риме есть по крайней мере суеверие: в Женеве нет даже и тени Веры. В городе, который населен двадцатью пятью тысячами душ, в главной церкви прежней столицы кальвинизма, во время обедни, совершаемой только в воскресный день, – ибо ежедневной службы там не бывает, – я вмешался в число двухсот женщин и двадцати трех мужчин, большею частию престарелых людей прежнего поколения: с ними находилось несколько юношей, мальчиков и их прислуга. Коротенькая обедня, или, точнее, печатная форма молитв, проповедь относительно Веры, сочиненная, по всей вероятности, накануне в собрании какого-нибудь геологического общества, как гениальное рассуждение о хронологии Моисеевой, несколько псалмов, петых на органе, не сопровождаемых только вальсом: вот все, что составляло богослужение! Путешественник, описывающий местность, чтобы величием окружающей сцены возвысить дух человека к Творцу его, должен бы сказать, что стук биллиардных шаров, гул кегельного жолоба, крик, смех и отдаленные выстрелы пищалей заглушали псалмы, проповедь и бесплодные формы определенных молитв в продолжение всей краткой воскресной службы, совершаемой для самого незначительного собрания, именно: для нескольких женщин, для одной или двух дюжин пожилых мужчин, принадлежащих к самым многолюдным приходам и имеющих ревностных пасторов». Воскресн. чтен. год 12, стр. 403–405. Киев, 1848–1849 г. Ленг. Записк. делов. человека, стр. 324.

78

Сене Взгляд. на протестант. стр. 109. Париж, 1850 г.

79

Сене Взгляд. на протест. стр. 19. Париж, 1850 г.

80

Так св. Киприан, в свое время, изображал тех из современных непокоривых чад Церкви, которые отделяли себя от общения с нею (св. Кипр. О единств. Церкви: твор. т. 2, стр. 184. 185. Киев, 1861 г.); но изображение это вполне идет к преобразователям латинства, которые хотя отложились от неправославного вероисповедания латинского, но совершенно виновны в том, что не возвратились в лоно Церкви вселенской, от которой отпал некогда запад, а дерзнули устроить общества свои по-своему, не в том виде, в каком благоизволил устроить свою Церковь воплотившийся Бог Слово, Господь наш Иисус Христос.

81

Герик. Истор. церк. кн. 2, стр. 783. Галле, 1838 г.


Источник: Богословие обличительное / Иннокентий (Новгородов) - в 4 томах. 1859-1864. – Казань: Губернская типография. / Том III. 1863. – 586 с.

Комментарии для сайта Cackle