Отделение второе. Обозрение лютеранства

Общество лютеран⁸² составляют народы, исповедующие Христианскую Веру в том виде, как установлено это на западе в XVI веке под главным влиянием Мартина Лютера, прежде других самовольно⁸³ взявшегося за искоренение злоупотреблений латинских⁸⁴.

Мартин Лютер родился в конце пятнадцатого века (1483 г.) от рудокопа, в саксонском городе Эйслебене. Начальное образование получил он в Магдебурге и Эйзенахе (1497–1501 г.), а окончательное – в эрфуртском университете, где обучался он философии и юриспруденции, получил (1503 г.) степень магистра первой, поступил (1504 г.) в братство августинского ордена, и, по пострижении в монашество, удостоен степени священства (1507 г.). В 1508 году он перешел в Виртемберг и здесь (по 1511 г.) проходил в университете должность профессора философии, а в 1513 г. получил степень доктора богословия⁸⁵. Как воспитанный в правилах латинства, он глубоко уважал его и от всей души предан был первосвятителю его, епископу римскому⁸⁶; но это уважение и преданность скоро перешли потом в ненависть и презрение. Поводом к сему послужила продажа индульгенций, назначенная (1516 г.) епископом римским Львом X, нуждавшимся в деньгах для достройки начатой Юлием II церкви во имя св. апостола Петра, для поощрения искусств и для удовольствий. В Саксонии⁸⁷ производил ее, по поручению архиепископа маинцкого и вместе епископа гальберштадского и магдебургского Алберта, ученый монах доминиканского ордена Тетцель. Но Тетцель был чрезвычайно корыстолюбив и торговал индульгенциями с крайним бесстыдством⁸⁸. Лютер, будучи духовником, скоро заметил, что вследствие такой торговли и его исповедальня и исповедальни его собратий не посещаются почти верующими латинами: посему, чтобы вразумить сколько-нибудь Тетцеля и устранить производимый им в народе соблазн, восстал против него с подобающею скромностью и умеренностью⁸⁹; а как скоро оказалось, что такой способ действования бесполезен в отношении к безрассудному доминиканцу, то в навечерие праздника всех святых прибил (1517 г.) на одном из столбов соборной церкви Виртемберга 95-ть положений против индульгенций⁹⁰. Положения сии в короткое время сделались известны сначала по всей Германии, а потом и по всей Европе, и вызвали со стороны немогших долее терпеть злоупотреблений латинского духовенства и желавших преобразовать его громкие одобрения Лютеру, а со стороны корыстолюбцев, особенно доминиканцев, которые в лице Тетцеля опозорены были теперь на весь свет, сильное негодование на августинца⁹¹. Тетцель не перенес своего унижения в глазах современников, сожег положения Лютеровы и в Франкфурте на Одере обнародовал на них свои противуположения⁹². Последовали споры…

Возраставшее со дня на день волнение умов встревожило Льва X. Но, не успев усмирить Лютера чрез магистра своего двора, доминиканца Сильвестра Приерио, он прибег наконец ко власти. Напрасно, впрочем, требовал он (в августе 1518 г.) Лютера в Рим, старался умиротворить его (в октябре 1518 г.) на сейме аугсбургском, осуждал (в ноябре 1518 г.) мысли его об индульгенциях буллою, и поручал (1519 г.) посланнику и каммергеру своему Карлу Мильтицу склонить его к повиновению себе, как главе Церкви вселенской, к признанию такого авторитета его в ней и к оправданию себя пред ним. Возвышавшийся над современниками и природными дарованиями и приобретенным просвещением, поддерживаемый в деле восстания против латинства сочувствием Германии, особенно же покровительством курфирста саксонского Фридриха мудрого, подстрекаемый к неуступчивости приверженцам оного друзьями своими, Лютер над всеми одерживал верх, надмевался расположением к себе соотечественников, и оставался в своем восстании непреклонным. Тогда Лев, явно усмотрев, что меры, доселе принятые им к вразумлению Лютера, не оказывают желаемого успеха, в 1520 году чрез легатов своих Каррачиоли и Алеандра послал к архиепископу маинцкому буллу, которою объявлял почти половину (сорок одно) положений его то еретическими, то соблазнительными, то оскорбительными, то возмутительными, воспрещал ему проповедывать, предназначал к сожжению все его сочинения, не только вышедшие, но и имевшие выйти в свет, а его самого присуждал к отлучению от общения с латинами, как еретика, если в течение 60-ти дней не отречется от своих мыслей. Но Лютер и теперь не покорился, тем более, что булла папская не встретила полного сочувствия ни в Лейпциге, ни в Эрфурте, ни в других местах. В декабре того же года он прибыл с нею к одним воротам Виртемберга в сопровождении многих докторов, студентов и народа, и здесь торжественно сожег ее (10 ч.) вместе с книгою канонического права латин и некоторыми сочинениями Экка и Эмзера, сказав: «поскольку ты оскорбила святилище Господне, то да пожжет тебя огнь вечный», а на другой день торжественно объявил, что в высочайшей степени полезно было бы сожечь так и епископа римского со всем учением и со всеми преступлениями его, и что никто не может достигнуть спасения, если от всего сердца не возненавидит епископа сего⁹³. После столь решительного поступка уже ни строгий приговор сейма (1521 г.) вормского, ни частные увещания (1521 г.) со стороны миролюбивых лиц, ни сеймы примирительные⁹⁴, ни даже убеждения друзей, – ничто не могло возвратить Лютера в общение е латинами. Преданный воле сердца своего и духу мира, беспокоимый совестию и недовольный ни самим собою, ни произведенными им беспорядками и кровопролитиями, он умер (1546 г.) в Эйслебене закоренелым врагом латинства, оставив последователей своих убеждений⁹⁵ не в Германии только, но и в Пруссии⁹⁶, в Швеции⁹⁷, в Дании⁹⁸, в Шотландии⁹⁹ и в других местах¹⁰⁰.

Император римско-немецкий Карл V, после победы над последними при Мюльберге (1547 г.), желая хотя на время прекратить волнение, произведенное реформатором германским, и восстановить нарушенное им спокойствие, обнародовал (1548 г.) составленный¹⁰¹ по его повелению так называемый интерим¹⁰², как образец Веры, которому и латины и лютеране должны были следовать, доколе собор, открытый уже (1545 г.) в Триденте и производившийся (1547 г.) в Болонии, снова переведен будет в Тридент. Но ни латины, не желавшие ни в чем уступить противникам своим, ни тем более противники их, видевшие, что интерим почти весь написан в пользу латин¹⁰³, не приняли нового устава Веры, а принявших и потому названных интеримистами¹⁰⁴ огласили именем адиафористов (от αδιαφορος). Император вздумал было насильно заставить протестантов принять интерим; но попытка его осталась безуспешною. Болезнь Карла, измена курфирста саксонского Морица, заступившего место Фридриха, и неудача в замыслах и предприятиях относительно усмирения мятежников, кончившаяся пассавским договором (1552 г.), обессилив императора, заставили его согласиться на аугсбургский мир (1555 г.), совершенно уравнявший, в правах, принявших «аугсбургское исповедание»¹⁰⁵ с латинами, разделивший таким образом латинство на две особые половины, и утвердивший спокойствие германских его преобразователей¹⁰⁶.

В 1555 году Карл V, отказавшись от престола королевского, в пользу сына своего Филиппа, в от императорского, в пользу брата своего Фердинанда, отправился (1556 г.) в эстремадурский монастырь Юста, и здесь умер (1558 г.). Последователи Лютера, усиленные миролюбивым расположением к ним преемников Карла (1558–1569 г.), разделившиеся (1563 г.) на две враждебные половины, из коих каждая имела сильную опору в державах иноземных, не примиренные с латинами и собором тридентским (1564 г.), не встретившие (1574–1581 г.) одобрения отступлениям своим на православном востоке¹⁰⁷, не пришедшие в единомыслие между собою при посредстве «образца согласия»¹⁰⁸, то стесняемые, то ограничиваемые, то нетерпимыые, то истребляемые, то постыждаемые, то терявшие покровительство законом, вообще лишаемые прав и преимуществ в Австрии (1576 г.), Кельне (1583–1584 г.), Страсбурге (1592–1604 г.), Штирии (1596–1598 г.), Пруссии (1598 г.) и в других местах, начали близиться к уничтожению. В начале XVII века (1608 г.) они поставлялись даже в крайность – возвратить латинам значительное число архиепископий, епископий и церковных имений, присвоенных ими со времени аугсбургского мира. При таком положении дел, они составили тогда во владениях анспахских, в агаузенском монастыре, союз для охранения свободы немецких сословий и, в случае притеснения которого-нибудь из них, для совокупного действования в его защите, а когда при короле богемском Фердинанде нарушена была (1618 г.) грамота Величества, данная богемцам (1609 г.) Рудольфом II, утверждавшая за ними свободу вероисповедания, с оружием в руках явились в канцелярию штатгалтеров прагского дворца, выбросили оттуда за окно двух членов правления с их секретарем, захватили в свои руки правительственную власть, овладели государственными доходами, изгнали иезуитов, снарядили войско, низложили избранного в преемника императору Матфию (†1619г.) Фердинанда II, и провозгласили (1619 г.) королем Фридриха V, курфирста пфальцского, начальника своего союза¹⁰⁹. Открылась тридцатилетняя война, вначале (1620–1628 г.) угрожавшая последователям Лютера совершенным подавлением, – вследствие двух побед над императорскими войсками, одержанных покровителем их шведским королем Густавом Адольфом II, одной под Лейпцигом (1631 г). а другой при Люцене (1632 г.), обещавшая им полное торжество, – по смерти Густава Адольфа от ран под Люценом, не сопровождавшаяся уже особенными успехами в пользу самовольных преобразователей латинства, а вследствие блистательной победы, одержанной (1634 г.) императорскими войсками над шведами при Нердлингене, утвердившая перевес за императором во всей южной Германии. Совершенное истощение обеих партий и всеобщее желание мира прекратили, наконец, кровопролития. В 1648 году подписав был в Мюнстере и Оснабрюке вестфальский мир, и лютеране получили наконец полную свободу вероисповедания¹¹⁰.

Символическими сочинениями, из которых заимствуются сведения об учении и заблуждениях лютеран, служат у них, кроме трех символов веры: так называемого апостольского, никеоцареградского и приписываемого св. Афанасию александрийскому¹¹¹, следующие:

I. Аугсбургское исповедание¹¹², написанное под руководством Лютера, дополненное Филиппом Меланхтоном, рассмотренное и исправленное единомышленниками того и другого, особенно Понтаном, и, по подписании его курфирстом саксонском Иоанном, маркграфом бранденбургским Георгом, герцогами люнебургскими Эрнстом и Францем, ландграфом гессенским Филиппом, герцогом саксонским Иоанном Фридрихом, князем ангальтским Вольфгангом и уполномоченными имперских городов: Нюренберга и Рейтлингена, представленное (1530 г.) императору Карлу V на сейме в Аугсбурге¹¹³.

II. Апология аугсбургского исповедания¹¹⁴, написанная Меланхтоном, по поводу опровержения, составленного на это исповедание латинскими учеными¹¹⁵.

III. Смалькальденские члены¹¹⁶ по приказанию курфирста саксонского Фридриха написанные (1557 г.) Лютером для собора, имевшего быть, по назначению Павла III, в Мантуе, одобренные протестантскими чинами и подписанные самим Лютером и почти всеми единомысленными с ним учеными¹¹⁷.

IV. Большой катихизис и Малый катихизис¹¹⁸, написанные (1528–1529 г.) Лютером после обозрения им (1527–1528 г.) саксонских приходов, бывшего по поручению курфирста саксонского Фридриха¹¹⁹.

V. Образец согласия¹²⁰, составленный (1577 г.) шестью лютеранскими учеными: Иаковом Андреем, Мартином Хемницием, Николаем Зелнеккером, Андреем Мускулом, Христофором Корнером и Давидом Хитреем, по поводу разногласий, явившихся по смерти Лютера между его последователями¹²¹.

Первым предметом, с которого преобразователи западные начали нападения свои на латинство с мыслию искоренить вкравшиеся в него заблуждения и злоупотребления, были индульгенции или письменные разрешения, от известных наказаний, дававшиеся епископом римским вне таинства покаяния. Так как учение об индульгенциях латины старались защитить, с одной стороны, необходимостью для человека удовлетворять правде Божией, а с другой – возможностью заменять это удовлетворение добрыми делами святых, право же на раздачу их епископом римским – учением о нем, как главе Церкви Христовой; то преобразователи латинства, воспитанные в нем, но мало знакомые с вероучением вселенской Церкви, запальчиво опровергая мысли эти, когда коснулись первой, составили неправильный взгляд на человека, – устраняя вторую, исказили учение о союзе земной Церкви с небесною, а ослабляя авторитет епископа римского, выдумали новое учение об источнике христианской Веры, и затем смело начали исключать из Христианства все, что только не подходило под их понятие об этом источнике. Вследствие сего и оказались лютеране отступившими от православной Церкви в учении – I) об источнике христианской Веры, II) о свящ. Писании, III) о Боге Духе Святом, IV) об ангелах, V) о человеке и – VI) о Церкви¹²².

(Учение православной веры почерпается) из откровения божественного, (которое распространяется между человеками и сохраняется в истинной Церкви двумя способами: посредством священного Предания и священного Писания. Древнейший и первоначальный способ распространения откровения Божия есть священное Предание; (а священное Писание дано впоследствии, чтобы откровение Божие сохранилось более точно и неизменно. (Но и тогда, когда мы имеем священное Писание, должны соблюдать Предание, с божественным откровением и с священным Писанием согласное (2Сол. 2:15). (Ныне нужно Предание, между прочим,) для руководства к правильному разумению священного Писания.

Простр. христ. катихиз. стр. 3. 6. 7. 8. Москва, 1856 г.

Лютеране веруют, исповедуют и учат, что единственное правило и образец христианской Веры составляют пророческие и апостольские Писания ветхого и нового завета, и что посему источником, откуда бы почерпать учение ее, и образцом (norma), по которому бы судить об этом учении и искажениях его, должно почитать одно свящ. Писание¹²³.

В защиту учения сего они указывают обыкновенно на следующие места свящ. Писания: испытайте писаний, яко вы мните в них имети живот вечный (Ин. 5:39). Закон Господень непорочен (Пс. 18:8). Всяко писание богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде: да совершен¹²⁴ будет Божий человек, на всякое дело благое уготован (2Тим. 3:16,17). Всуе чтут мя, учаще учением, заповедем человеческим (Мф. 15:9). Блюдитеся, да никтоже вас будет прелщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиам мира, а не по Христе (Кол. 2:8). Аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, еже приясте, анафема да будет. (Гал. 1:8, 9). Аще кто инако учит и не приступает к здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа и учению, еже по благоверию, разгордеся, ничтоже ведый (1Тим. 6:3,4). Аще кто не послушает словесе нашего, посланием сего назнаменуйте (2Сол. 3:14). Сия писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во имя Его (Ин. 20:31). Аще кто приложит к сим, наложит Бог на него язв, написанных в книзе сей (Апок. 12:18).

Но из этих мест ни одно не благоприятствует лютеранам.

1. Испытайте¹²⁵ писаний, яко вы мните в них имети живот вечный (Ин. 5:39) сказал Спаситель иудеям по случаю исцеления Им человека, бывшего тридцать восемь лет в расслаблении, и, в пришествие Его в Иерусалим на праздник иудейский, лежавшего в притворе купели, называвшейся овчею. Так как исцеление это последовало в субботу, когда закон повелевал иудеям не творить никакого дела (Исх. 20:8–10), даже не износить бремен из домов (Иер. 17:21,22), а между тем исцеленный взял тогда одр свой и начал ходить; то иудеи сочли такой поступок нарушением закона о субботе, так что, окружив исцеленного, с укоризною и наглостию говорили ему: суббота есть и не достоит ти взяти одра твоего (Иов. 5:9,10). Исцеленный отвечал на это: иже мя сотвори цела, той мне рече: возми одр твой и ходи (Ин. 5:11), давая сим понять, что Сотворивший его цела есть лице богоугодное, которое, как действующее от Бога, с Богом и о Боге, не повелело бы ему взять одра своего в субботу, если бы это было нарушением закона о ее покое. Но иудеи, ослепленные привязанностью к букве закона, не выразумели этого, и начали доведываться, кто был чудный тот повелитель, мнимый разоритель субботы; а когда узнали, что это был Иисус Христос, то начали гнать и искать убити Его (Ин. 5:16). Тогда не требовавший, да кто свидетельствует ему о человецех, но сам ведый, что̀ бе в человецех (Ин. 2:25), Иисус Христос, оправдывая исцеление расслабленного в субботу, внушает обвинителям своим: Вы противопоставляете Мне закон о покое субботы, данный вам Богом, почившим в седмый день от всех дел своих, яже сотвори (Быт. 2:2). Но Бог почил в субботу только от творения дел вновь, а не так, будто бы Он не действует уже теперь и в каждую субботу, промышляя обо всем сотворенном и сохраняя оное, как показывает сие: восходящее солнце, бегущая луна, озера, источники, реки, дожди и движение природы в семенах, в телах наших и бессловесных животных, и все прочее, чем держится вселенная. Так точно поступаю и Я, истинный и единородный Сын Бога, когда, как равный с Ним по власти, делаю все и так, что̀ и как Он делает, а противного Ему, несообразного с делаемым Им, ничего не делаю, так что и настоящее исцеление Мною расслабленного в субботу есть дело богоугодное, которое дал Мне сделать Отец, как Бог Богу, а впоследствии, как Отец Сыну, даст сделать, на удивление вам, и большие сего знамения, каковы: воскрешение мертвых и суд над миром, с такою же властию и силою, с какою делает это Он, чтобы вы чтили Меня тою же самою честию, какою чтите Его. А что Я – Сын Божий истинный и единородный, Бог от Бога, в этом вы можете увериться не из Моего только свидетельства о Себе, которое вы можете зазревать (Ин. 8:13), несмотря на то, что и оно совершенно истинно (Ин. 8:14–18), но и из свидетельств Бога Отца, который многообразно уже показал, что Я – единосущный Сын Его, и из свидетельства Иоанна, который, егда посласте вы к нему, как достовернейшему всех других, да вопросят его: ты кто ecu, не из угождения Мне или по дружелюбию, но поистине исповеда, яко несть Христос, но – глас вопиющаго в пустыни (Ин. 1:19–25), и из соделанных Мною по собственной власти чудес, данных Мне Отцем, да совершу их в показание того, что Я – Мессия, достойных веры так, что даже крайне безумные не могут зазревать их, как свойственных единому Богу, и из свидетельства обо Мне Отца, не того только, которое было от Него на Иордане во время Моего крещения (Мф. 3:17) и во время совершения Мною чудес, творимых купно с Ним и по Его даянию, но и того, которое вы имеете у себя в богодухновенных писаниях, где за столько лет засвидетельствовал Он обо Мне. Не уважаете ли вы писаний сих, доверяя им более, нежели чудесам?¹²⁶ Не почитаете ли их источниками жизни? На них-то и Я теперь утверждаюсь, потому что они свидетельствуют о Мне¹²⁷. Таким образом, в приведенных словах Спасителя содержится та мысль, что свящ. Писание есть известнейшее пророческое слово (2Пет. 1:19), каковым почитали его иудеи и каковым почитают его христиане православные; а о том, будто его одно должно почитать источником христианской Веры, в них не говорится.

2. Не говорится об этом и в словах св. пророка Давида: закон Господень непорочен (Пс. 18:8). Ибо, что следует далее? – Обращаяй души. Итак, если под законом Господним разуметь здесь все свящ. Писание, необходимо следует, что оно непорочно в том собственно смысле, что приводит людей к правому богопознанию. Что так именно надобно понимать это, видно – а) из состава речи пророческой: ибо в псалме, где находятся приведенные слова, сначала говорится о законе естественном, который в твари проповедует людям Творца и тем приводит их к Нему (Пс. 18:1), а потом в показание того, что закон сей не мог сообщить людям, надлежащего ведения о Создателе, следует речь о законе Господнем, данном чрез Моисея в письмени, чтобы он заблуждающихся в богопознании возвращал на правый путь¹²⁸. То же самое видно и – б) из творений св. отцев и писателей Церкви, из коих бл. Феодорит, например, рассуждает по поводу означенных слов св. Давида так: «От блаженного Павла приобретаем мы сведение о трех видах божественных законов. Он сказал, что закон дан был людям без письмени в самом творении и естестве. Невидиная бо Его, говорит апостол, от создания мира творенми помышляема видима суть (Рим. 1:20), и еще: егда бо язьщы не имуще закона естеством законная творят, сии закона не имуще, сами себе суть закон (Рим. 2:14). Великим же Моисеем предан закон в письмени. Ибо апостол говорит: преступлений ради закон приложися, вчинен ангелы, рукою Ходатая (Гал. 3:19). Но апостолу известен и третий закон, данный после первых, закон благодати. Закон бо духа жизни свободил мя есть, говорит он, от закона греховного и смерти (Рим. 8:2). (И блаженный Давид преподает согласное с сим учение, и в том же самом порядке. Сперва говорит о законе, который в твари проповедует Создателя, потом о законе, который дан Моисеем и желающим внимать сообщает большее ведение о Создателе, а после сего о законе благодати, который совершенно очищает души и освобождает от настоящего растления. Видимой только лепоты небес, видимого их величия, говорит он, достаточно к тому, чтобы проповедать силу Создателя. Если кто видит великое и красивое здание, тот дивится строителю дома, и кто рассматривает хорошо и красиво устроенную ладию, тот представляет в мыслях строившего судно, и при воззрении на изображение сама собою приходит мысль о живописце; тем паче видимая тварь взирающих на оную руководствует к Создателю… И сего достаточно к тому, чтобы показать людям Творца. Однако же Бог дал в помощь и закон, который бы заблуждающихся мог возвращать на путь. Ибо пророк говорит: закон Господень непорочен, обращаяй души: свидетельство Господне верно, умудряющее младенцы. Оправдания Господня права, веселящая сердце: заповедь Господня светла, просвещающая очи. Страх Господень чист, пребываяй в веке века (Пс. 18:8–11). Законом, свидетельством, оправданиям, заповедию, судьбами пророк называет закон Моисеев. Ибо так Ишеиует себя и сам закон, когда говорит: сия оправдания и суды, какие дал Господь Моисею (Втор. 4:45), а в другом месте: сохраняй закон Господа Бога твоего, и соблюдай заповеди Его. Называется же законом потому, что благоустрояет и в совершенство приводит общественную жизнь; а свидетельством потому, что служит свидетельством на согрешающих, и показывает наказание за преступление; оправданиями же, потому что научает справедливому, и запрещает несправедливое, преуспевающих же в добре называет праведными; и заповедию, потому что заповедует и со властию повелевает, что̀ должно делать; судьбами же, потому что указует божественные определения и научает, каких благ сподобится сохраняющий закон, и каким наказаниям подвергается преступающий его. Посему пророк говорит, что закон Божий, будучи свободен от всякой укоризны, обращает человеческие души и соделывает их неукоризненными, а свидетельство, устрашая, умудряет несовершенных и младенцев, возвеселяют же сердце оправдания, указывая причину нашего оправдания; а заповедь просвещает зрение ума, научая, чем благоугождается Бог всяческих, благоговение же и страх Божий, внушая хранение Божиих законов, приводят к наслаждению вечными благами»¹²⁹.

3. В свящ. Писании сказано, что всяко писание богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде: да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован (2Тим. 5–16,17); а мы тому не противоречим, что здесь – а) слово всяко (πασα), по употреблению корня его (πας) у священных писателей и для обозначения собрания предметов, чего-нибудь совершенного, целого (вместо ολος: Мф. 2:3. Лк. 21:32. Деян. 2:36), может означать все; что – б) изречение: всяко писание богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде некоторые из древних читали и так: всяко писание богодухновенное¹³⁰ полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде, и что – в) различные выражения св. апостола о свящ. Писании объемлют все, что только нужно учителю Веры в его служении: ибо из них кo учению указывает на правое вероучение, которое он должен преподавать, ко обличению – на вероучение неправое, которое обязан он искоренять, ко исправлению и к наказанию, еже в правде, – на нравоучение, чрез которое нужно ему, по двойственной стороне оного (Пс. 33:15), или исправлять людей от пороков, или наставлять их в добродетели. При всем том, в означенных словах нет той мысли, будто источником христианской Веры должно почитать одно свящ. Писание. В истине сего уверяемся, с одной стороны, из находящегося в тех словах речения полезное, которое у св. апостола Павла не означает, будто при совершенстве того, о чем он изрекает оное, не нужно уже ничего другого, но естественно заставляет признавать нужным при том и бытие сего другого (1Тим. 4:8), а с другой – из состава речи апостольской; ибо слова те следуют в ней в таком порядке: «Знай, что в последние дни появятся различные нечестивцы, имеющие вид благочестия, но силы его отрекшиеся. Но ты удаляйся таковых, развращенных умом, невежд в Вере, как последовавший мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении, в гонениях, страданиях, случившихся со мною в разных местах, перенесенных мною, и, по милости Господней, уже прекратившихся. Учением тех нечестивцев и заманчивостью их внушений не прельщайся; но чему научен и что тебе вверено, того и держись неотступно, зная, кем ты научен, – тем более, что ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою в Христа Иисуса; ибо писание все богодухновенно и полезно и для научения, и для обличения, и для исправления, и для наставления в праведности, чтобы совершен был Божий человек, ко всякому доброму делу приуготовлен» (2Тим. 3:1–17). В том же уверяемся и из творений св. отцев и писателей Церкви, которые по поводу приведенных слов изъясняются так: «Предложив Тимофею много увещаний и утешений всякого рода, Павел присовокупляет еще совершеннейшие – утешение от Писаний. Он пишет: всяко писание богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению. Всяко, – какое? То, о котором, говорит, я сказал, – всякое священное Писание. Здесь разумеется то писание, о котором говорено было выше, о котором он сказал: яко из млада священная писания умееши. Итак всякое священное писание богодухновенно: ибо чрез пророков и апостолов глаголала благодать Духа Божия. Посему нисколько, говорит, не сомневайся в нем; но знай, что как имеющее виновником своим Бога, оно полезно и ко учению, если нужно узнать что-нибудь, и ко обличению, если нужно вразумить кого-нибудь, и ко исправлению, если нужно обратить кого-нибудь на правый путь, и к наказанию, еже в правде, если нужно научить кого-нибудь добродетели, чтобы совершен был человек Божий на всякое дело благое уготован»¹³¹.

4. На слова Господа: всуе чтут мя, учаще учением заповедем человеческим (Мф. 15:9) указывали в свое время и еретики ариане, как на основание к тому, чтобы не принимать им изречений о Сыне Божием, основанных на свящ. Предании¹³²; но слова эти изрек Спаситель к книжникам и фарисеям иудейским, когда они, заметив, что ученики Его не умывают рук своих, егда хлеб ядят, приступили к Нему, глаголюще: почто ученицы твои преступают предания старец? (Мф. 15:1–2). Поэтому в словах тех внушается не следовать преданиям, выдумываемым людьми вопреки свящ. Писанию¹³³, а не согласному с ним преданию апостольскому, сохраняемому Церковью кафолическою. Это видно – а) и из обличения книжников и фарисеев Спасителем: почто и вы преступаете заповедь Божию на предание ваше? Бог бо заповеда, глаголя, чти отца и матерь: и, иже злословит отца или матерь, смертию да умрет: вы же глоголете, иже аще речет отцу, или матери: дар, имже бы от Мене пользовался еси: и да не почтит отца своего, или матере: и разористе заповедь Божию за предание ваше (Мф. 15:3–6). б) То же видно и из творений св. отцев и писателей Церкви, которые рассуждают по поводу означенных слов: «Нечестивое сонмище фарисеев дошло до того, что начало учить учением и заповедем человеческим и свое предание ставить выше божественных заповедей; но за это поразил их Христос своими обличениями. От таковых прибавлений и убавлений предостерегает и закон, когда, касательно божественных глаголов, повелевает ничего ни прибавлять к ним, ни убавлять от них (Втор. 4:2)¹³⁴. Не закон, данный чрез Моисея, осуждал Господь, но обличал книжников и фарисеев за то, что, проповедуя о законе, не имели они любви и оттого являлись неправедными и пред Богом и пред людьми, как и Исаия говорит: людие сии устнами своими почитают Мя, сердце же их далече отстоит от Мене: всуе же почитают Мя, учаще заповедем человеческим (Иса. 29:13), – не закону, данному чрез Моисея, но выдуманным преданиям старцев, исполнением коих иудеи делали закон Бога излишним, и потому не покорились даже Слову Его¹³⁵. Что̀ узаконено Моисеем, то не чуждо Богу; потому что Он же узаконил это чрез Моисея, так что написанное Моисеем написано не без воли Божией, но по изволению Духа Святого¹³⁶. Все прочее составляет выдумки иудеев, которые измышляют бабьи басни и сказки, не основанные на свящ. Писании и не подтверждаемые разумом¹³⁷. Это ныне называется у них вторым законом (δευτερωσις)¹³⁸, и противно закону, данному чрез Моисея. Почему и Исаия говорит: корчемниицы твои мешают вино с водою (Иса. 1:22), показывая сим, что к строгой заповеди Божией старцы примешивали водянистое предание, т. е. закон поддельный и противный закону Божию, как и Господь открыл: почто вы преступаете заповедь Божию за предание ваше (Мф. 15:3)? Не чрез невыполнение только делали они закон Божий излишним, мешая вино с водою, но и установили даже свой закон, доныне слывущий под именем фарисейского, в котором они иное отъемлют, иное прибавляют, а иное толкуют произвольно. Стараясь сохранить предания сии, они и не захотели подчиниться закону Божию, научающему их пришествию Христа, и даже Господа укоряли за врачевание в субботу, тогда как закон не воспрещал сего. Хотя и сами они в некотором смысле врачевали, совершая над человеком обрезание в субботу; но себя не укоряли, из-за предания и означенного закона фарисейского преступая заповедь Божию и не имея заповеди закона, т. е. любви к Богу»¹³⁹.

5. Св. ап. Павел внушает: блюдитеся, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе (Кол. 2:8;? Но этим он предостерегает христиан не от свящ. Предания, но от философии языческой, мудрованиями которой, к обольщению простодушных, пользовались обыкновенно лжеучители. Так разумели это в древней Церкви, когда рассуждали: «Еретическое учение есть человеческое и бесовское, внемлющее духовом лестчим (1Тим. 4:1). Господь обуи премудрость мира сего и избра буяя мира, да премудрыя посрамит (1Кор. 1:20,27). Философия, предприемлющая дерзновенно исследовать натуру божества и судьбы его, послужила орудием сей мирской мудрости. Она произвела все ереси. Как жаль, что Аристотель изобрел для них (еретиков) диалектику, искусство спорить, равно способное и поучать и испровергать: это настоящий Протей в своих системах, весьма странный в своих догадках и в выборе своих предметов, противоречащий самому себе, непрестанно разрушающий то, что творит. Отсюда басни и родословия безконечныя (1Тим. 1:4), праздные вопросы и разговоры, распространяющиеся, как антонов огонь, против которых предостерегает нас апостол, увещевая в послании в колоссаем блюстись от философии: блюдитеся, говорит, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиам мира, а не по Христе (Кол. 2:8). Он был в Афинах, где лично узнал сию мирскую философию, тщеславящуюся тем, что учит истине, повреждая ее, и разделяющуюся на многие секты, которые, подобно ересям, суть заклятые враги между собою¹⁴⁰. От него не было сокрыто, что в философии еллинов много есть и такого, что не заслуживает презрения; но о том, что в ней есть ложного, такого однако, что мнимою истинностию своею могло внести многих в заблуждение, говорит он так: блюдитеся, да никтоже вас будет прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе (Кол. 2:8). Поскольку он видел, что в учении мира сего представляется нечто великим, то об обучении тех философов отозвался, что оно – по стихиам мира сего...; а как в сочинениях философов содержится нечто обманчивое и пленительное, то назвал их тщетною лестию, вероятно, в отличие от лести не тщетной, о которой Иеремия дерзнул сказать Богу: прелстил мя еси, Господи, и прельщен есмь, креплейший мене еси, и превозмогл еси (Иер. 20:7). Итак, хорошо написано у Иеремии: да не хвалится мудрый мудростию своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но о сем да хвалится хваляйся, еже разумети и знати, яко Аз есмь Господь творяй милость и суд и правду на земли, яко в сих воля Моя, глаголет Господь (Иер. 9:23, 24). Да не надеющеся будем на ся, говорит апостол, но на Бога, возставляющаго мертвып, иже от толикия смерти избавил ны есть (2Кор. 1:9,10), да вера наша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет (1Кор. 2:5). Духовный, востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется (1Кор. 2:15). Он же сообщает: сие же глаголю, да никтоже вас прелстит в словопрении (Кол. 2:4). Блюдитеся, да никтоже будет вас прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиам мира, а не по Христе (Кол. 2:8). Этим укоряет он философию, но не всякую, a епикурейскую, о которой и упоминает Павел в Деяниях апостольских (Дян. 17:18), которая отвергает Промысл, воздает божескую честь вожделению, и иначе как-нибудь почитает стихии, творческой вины которых не знает, так что и видя не видит Творца; а преданием человеческим называет он мудрования словесные¹⁴¹, некоторые сочинения родоначальников сект философских¹⁴². Каковое предание или философия получила начало не от Бога, но от слабого ума человеческого, и не ко Христу ведет, но отвлекает от Христа: почему и увещевает апостол остерегаться ее»¹⁴³.

6. Касаясь изречения¹⁴⁴ св. ап. Павла: аще мы или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, еже приясте, анафема да будет (Гал. 1:8,9), св. отцы и писатели Церкви рассуждают: «Не удивляйся никто, что апостол с такою силою обуздывает жесткость нравов; ибо он негодует против врагов благочиния христианского, ревнуя о спасении галатов. Негодование это показывает, что возвращение к закону по принятии веры – немаловажный грех: ибо, утверждает он, проповеданное им у них благовестие столь твердо и истинно что если бы и сами они, т. е. апостолы, переменили мысли и стали проповедывать иное, не должно внимать им, несмотря на то, что молва о них, как апостолах Христовых, распространилась повсюду, или если бы диавол, преобразившись в ангела светла, чтобы обольстить их, явился с неба, проповедуя противное тому, то сего должно отвращаться¹⁴⁵. Замечай благоразумие апостола! Чтобы кто не сказал, что он по тщеславию составляет свои собственные догматы, то он и себя самого подверг тому же проклятию. Поскольку (лжеучители, смущавшие галатов) опирались еще на достоинство Иакова и Иоанна, потому он упомянул об ангелах. Чтобы ты не указал мне, говорит, на Иакова и Иоанна, то я сказываю тебе, что хотя бы кто из первых ангелов с небеси стал повреждати проповедь евангельскую, анафема да будет... И не сказал: ежели противное будут благовествовать, или все превратят; но ежели и маловажное что будут благовествовать противно тому, что мы благовествовали, или хотя несколько изменят что-нибудь в проповеди, анафема да будут¹⁴⁶. Чтобы охранить однажды преподанную веру, недостаточно было для него упомянуть о естестве человеческого свойства, если бы не обнял он и ангельского превосходства! Аще мы, говорит, или ангел с небесе. Не то значит это, будто святые и небесные ангелы могут погрешать; но вот что говорит он сим: если бы случилось даже невозможное, – кто бы ни был тот, кто покусится изменить однажды преданную веру, анафема да будет, да будет т. е. отделен, отлучен, извержен, чтобы лютая зараза одной овцы не запятнала ядовитою смесью невинного стада Христова¹⁴⁷. Так наперед благоволил апостол вкратце осудить всякого, когда не позволил слушать ни апостола, ни ангела с небеси, если проповедуют они не то, что он проповедал прежде¹⁴⁸. Не сказал он: более того, нежели сколько приясте, но: паче еже приясте. Если бы он так сказал, то противоречил бы самому себе; ибо он желал придти к солунянам, чтобы восполнить недостававшее к их вере (1Сол. 2:17,18), а кто восполняет, тот присовокупляет не бывшее, а не испровергает бывшее¹⁴⁹. Касается же настоящий суд всех еретиков, старающихся изменить предания апостольские¹⁵⁰. Если бы касался он одних галатов, то следовало бы, что и далее упоминаемое в том же послании, именно: аще живем духом, духом и да ходим; не бывайте тщеславни, друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Гал. 5:25,26) и проч., касается только галатов же. Но это нелепо; нравственные заповеди эти равно предписаны всем. Значит, и означенное предостережение касательно веры относится ко всем же; значит, как никому непозволительно раздражать друг друга или завидовать друг другу, так никому же непозволительно и принимать что-нибудь такое, чего не благовествует повсюду Церковь кафолическая»¹⁵¹. – Отсюда и видно, что в приведенных словах св. апостола изрекается анафема не на православных, которые почитают свящ. Предание необходимым для правильного уразумения свящ. Писания¹⁵², но на лжеучителей, которые преподают иное какое-нибудь учение, а не то, какое преподали св. апостолы¹⁵³, и какое преподает Церковь кафолическая, столп и утверждение истины (1Тим. 3:15)¹⁵⁴.

7. В другом месте св. ап. Павел объявляет: аще кто инако учит, и не приступает к здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа и учению, еже по благоверию, разгордеся, ничтоже ведый (1Тим. 6:3,4)? Но здесь называется разгордевшимся, ничтоже ведущим, тот, во-первых, кто учит инако (ετεροδιδασκαλει), т. е. различно от преподанной прежде Веры (1Тим. 1:3); во-вторых, тот, кто не приступает (μη προσερχεται), т. е. не соглашается с словесами или учением Господа Иисуса Христа, и, наконец, тот, кто не соглашается с учением, наставляющим на благоверие: а все это вовсе не касается православного учения о свящ. Предании, коим внушается принимать свящ. Предание с свящ. Писанием согласное, и потому как содержащее в себе то самое учение, какое преподается прежде преподанною Верою, так и согласное и с учением Господа Иисуса Христа и с учением православной Церкви, которая одна наставляет на благоверие. Так научают нас разуметь означенные слова св. апостола св. отцы и писатели Церкви, когда рассуждают: «Отверзните врата правды, говорит Писание, вшед в ня исповемся Господеви (Пс. 117:19). Но поскольку Бог, как благий, спасает многообразно; то и пути к правде, ведущие во вход и врата Господни, многоразличны. Если же тебе нужен вход царский и несомненный, то внемли: сия врата Господня: праведнии внидут в ня (Пс. 117:20). Из многих врат, отверстых к правде, врата правды суть врата Христовы, и блаженны те, кои входят ими и направляют шествие свое в святости, искусной в ведении. Так именно Климент (римский) в послании к коринфянам изображает отличительные качества изведанных в Церкви, когда говорит: если кто тверд в вере, или способен предлагать высшее ведение, или мудр в обсуждении речей или чист по своим делам¹⁵⁵. Но софистика, пользующаяся у еллинов уважением, как годная к произведению великого, имеет достоинство воображаемое, потому что чрез слова порождает, в качестве истинных, мысли ложные, предлагая для убеждения риторику, а для споров – еристику. В основании риторики лежит правдоподобное, занимается она доказыванием, а цель ее – убедить; еристика же имеет основанием мнение, занимается состязанием, а в виду имеет – одержать верх. Подобным образом и софистика начинает обыкновенно с мыслимого, но занимается или тем, что, подобно риторике, постоянно раскрывает мыслимое, или, подобно диалектике, постоянно разглагольствует, а в виду имеет – привести в изумление. Но истины нигде здесь нет. Посему совершенно справедливо говорит великий апостол, уничижая сии ненужные и словопретельныя науки: аще кто не приступает к здравым словесем, но напыщен каким-либо учением, ничтоже ведый, но недугуяй о стязаниих и словопрениих, от нихже бывает зависть, рвение, хулы, непщевания лукава, беседы злыя растленных человеков умом и лишенных истины (1Тим. 6:3,4,5). Чувствуешь ли силу его негодования, когда недугом называет он риторику (λογικῃν τεχνην), которою величаются софисты?¹⁵⁶ Он внушает уклоняться от внушений человеческих, ведущих к отвержению заповеданного Богом и склоняющих к принятию вымыслов человеческих¹⁵⁷, не принимать ни преданий человеческих поставляемых выше учреждений Господних¹⁵⁸, ни собственных выдумок¹⁵⁹, ни басней иудейских¹⁶⁰, несогласных с истиною постановлений человеческих, не имеющих для себя ни основания в свящ. Писании, ни опоры в разуме, но – следовать правой Вере и правому учению, заповеданному Господом¹⁶¹ и преподаваемому Его вселенскою св. Церковию¹⁶².

8. В новом еще месте св. ап. Павел заповедует: аще кто не послушает словесе нашего, посланием сею назнаменуйте (2Сол. 3:14). Но нам известно, что св. апостолы, получив от Господа повеление научить все языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа, учаще их блюсти вся, елика Он заповедал им (Мф. 28:19,20), не получили от Него повеления обстоятельно передать им все научение и учение свое в письмени, но как научали, так и учили их посредством устной проповеди (Мк. 16:20. Лк. 1:1–4. 2Сол. 2:5. 2Тим. 3:14. Тит. 1:5); а научали и учили они все языки посредством устной проповеди в такой чистоте, что с проповедию своею не боялись предстать ни на нелицеприятный суд самого Бога, ни на суд собственной совести, также правдивой у истинного праведника, как правдив суд Божий, ни на суд целого мира, готового себе все простить, а другому кому ничего. Верен Бог, – говорит об этом один из них, – верен Бог, яко слово наше еже к вам не бысть ей и ни: ибо Божий Сын Иисус Христос, иже у вас нами проповеданный, мною и Силуаном и Тимофеем, не бысть ей и ни, но в Нем самом ей бысть: елика бо обетования Божия, в том ей, и в том аминь: Богу к славе нами. Извествуяй же нас с вами во Христа, и помазавый нас, – Бог, иже и запечатле нас, и даде обручение Духа в сердца наша (2Кор. 1:18–22). Между тем, – известно и это, – во дни самих апостолов из среды языков, у которых они проповедывали, восстали мужи непокоривые, суесловцы и умом прельщенные, и, отделив себя от единости веры (Иуд. 1:19) с прочими, начали проповедывать учение, ненавидимое Господом, и отторгать наученных апостолами в след себе (Деян. 20:30,31. 2Тим. 2:17,18. Тит. 1:10,11). Поскольку мужи эти в деле отторжения наученных св. апостолами имели в своей степени успех (Апок. 2:6,15); то естественно предполагать, что они действовали в таком случае на основании известных начал. Какие именно начала эти, обстоятельно не говорит свящ. Писание; но при свете предания видно по нему, что, имея только образ благочестия, а в отношении к силе его быв отвергшимися (2Тим. 3:2–5), мужи те хвалились высшим ведением таин Божиих (1Тим. 6:20,21), уверяя других, будто Иисус Христос не всему учил всех учеников своих¹⁶³, но иное будто бы сообщал только некоторым из них втайне и неведомо для прочих¹⁶⁴, будто посему св. апостолы не все звали, а если и все знали, то не всему всех научали, но известные догматы передавали публично всему свету, а другие открывали втайне только малому числу лиц¹⁶⁵ и будто эти-то догматы, тайно открытые Спасителем некоторым только ученикам, а учениками сими переданные только малому числу лиц, известны только им, мужам непокоривым, суесловцам, умом прельщенным, имевшим образ благочестия, в отношении же к силе его бывшим отвергшимися. Этих-то мужей и имел в виду св. апостол Павел, когда писал: повелеваем вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякого брата безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас. Слышим бо некия безчинно ходящыя у вас, ничтоже делающыя, но лукавно обходящыя. Таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят. Аще же кто не послушает словесе нашего, посланием сего назнаменуйте: и непримешайтеся ему, да посрамится. И не аки врага имейте его, но наказуйте якоже брата (2Сол. 3:6, 11, 12, 14, 15). Посему выражение: аще кто не послушает словесе нашего, посланием сего назнаменуйте, приложенное ко всему свящ. Писанию, значит, что Писание сие есть упроченное продолжение, утверждение и завершение того, что известно в без него, по преданию, и притом такое, что при бытии его необходимо нужно сохранять и то, что известно по преданию.

9. Св. ап. Иоанн богослов сообщает: сия писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, живот имате во имя его (Ин. 20:31)? Но пред этим у него читаем: многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих (Ин. 20:30), а св. отцы и писатели правой Веры изъясняются на этот раз так: «Этим (евангелист) заканчивает сказанное им доселе и показывает слушающим цель евангельских благовестий. Да веруете, говорит он, и верующе живот имате во имя Его, сия писана мвою. Многа суть, говорит, знамения и дела Спасителя нашего, не те только, кои избраны и рассказаны мною одним, но и находящиеся у других евангелистов, о коих старательные легко припомнят, если захотят; но писаны они в книге сей, говорит, не все, а писанные писаны мною потому, что я признал их совершенно достаточными для привлечения слушающих к вере, для убеждения их в том, что Иисус есть Христос Сын Божий. Многое множество знамений и совершенно неисчислимое число преславных дел Его; но из сего бесчисленного множества избраны только те, кои могут доставить слушающим обильнейшую пользу. Бесчисленное множество чудес совершил Спаситель наш силою своею; но провозвестники евангелий записали только славнейшие из них, именно те, чрез которые наиболее прочих могли бы слушающие получить утверждение в вере и иметь средство к образованию себя в нравственном и догматическом отношении, чтобы после того, как озарятся правою верою, украсятся всякого рода добрыми делами, достигнут высшего града и соединятся с Церковию первородных, войти им в самое царствие небесное о Христе. А если бы, говорит, все было описано, то, думаю, что и мир не вместил бы книг (Ин. 21:25). Отсюда явно, что (евангелисты) не из хвастовства сказали о чудесах, которые они описали, но единственно – для пользы»¹⁶⁶. Отсюда же видно и то, что когда св. евангелист Иоанн богослов говорил: сия писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, живот имате во имя Его; то имел в виду внушить не то, что источником христианской Веры должно почитать одно свящ. Писание, но что и тех из бесчисленного множества совершенных Спасителем знамений, записанных евангелистами, совершенно достаточно для привлечения нас к вере, для убеждения в том, что Иисус есть Христос Сын Божий, и для образования нашего в нравственном и догматическом отношении.

10. Что касается других слов того же богослова-тайнозрителя: аще кто приложит к сим, наложит Бог на него язв, написанных в книзе сей (Апок. 22:18), вслед за которыми он же говорит: и аще кто отымет от словес книги пророчествия сего, отымет Бог часть его от книги животныя, и от града святаго, и написанных в книзе сей (Апок. 22:19); то при встрече и с ними не следует забывать, что в то время, когда написан был апокалипсис¹⁶⁷, не только христиане уже значительно умножились¹⁶⁸, но довольно появилось между ними мужей, отделяющих себя от единости веры (Иуд. 1:19), глаголющих развращения, еже отторгати ученики в след себе (Деян. 20:30)¹⁶⁹, а еще более таких мужей имело появиться в последующее время, как не безызвестно было это и св. Иоанну богослову, писавшему книгу пророчествия (Апок. 22:10) по откровению, чтобы показать рабам Божиим, чему подобает быть вскоре (Апок. 22:6). Так как развращенное, глаголемое этими мужами, принадлежало к учению, ненавидимому Господом (Апок. 2:6,15); то оказывалось, что утвердить истину его словесами Божиими (Рим. 3:2) не было возможности. Но как глаголалось оно с тою целью, чтобы отторгать учеников в след его; то мужи те начали защищать истину глаголемого ими коварно, то прилагая к свящ. Писанию то, чем можно было доказать мнимую истину их развращенного¹⁷⁰, то отнимая от него все то, чем опровергалось это развращенное¹⁷¹. Против сего-то самочинного обращения еретиков с свящ. Писанием и говорит св. Иоанн богослов, написавший против некоторых из них¹⁷² евангелие свое: сосвисдетельствую всякому слышащему словеса пророчества книги сея: аще кто приложит к сим, наложит Бои на него язв, написанных в книзе сей, и аще кто отымет от словес книги пророчествия сего, отымет Бог часть его от книги животныя, и от града святаго, и написанных в книге сей (Апок. 22:18,19). Посему, словами сими отнюдь не внушается не принимать свящ. Предание за источник христианской Веры, но воспрещается искажать свящ. Писание новыми учениями, ему противными, людьми измышленными. «Опасно, – говорят на сей раз св. отцы и писатели Церкви, – опасно отнять что от словес, преданных Духом, или приложить к ним что-нибудь¹⁷³. Страшная на растлевающих божественная Писания клятва есть, понеже и дерзостное сих есть напраснство и злонравие, отчуждити могущее напраснивых, самоугодных, продерзых будущего века благ. Еже да не постраждем, свидетельствует нам слышащим нижѐ приложити что, нижѐ отъяти: но письменная свойства достовернейшая и честнейшая непщевати аттических сочинений и диалектических силлогизмов. Зане и во онех многая некто есть обретаяй, яже не по правилом в законней истине (μη κανονιζομενα) бываемая, на достоверное сущих в них творцев и списателей препосылаются. Елико же посредство сущих у нас и у онех славных, и во ум прияти недомыслимо есть: мню бо быти множае, нежели елико свет от тмы разстоит»¹⁷⁴.

Говорят лютеране: свящ. Предания не должно почитать источником христианской Веры потому, что при озарении от Духа Святого и при помощи библейской герменевтики всякий образованный христианин может верно понимать и изъяснять свящ. Писание, а оно между тем явно (explicite, κατα ρητον) или сокровенно (implicite, κατα διανοιαν) содержит в себе все догматы, необходимые для спасения нашего¹⁷⁵.

1. Несомненно, что разумение свящ. Писания не должно быть предоставляемо личному произволу читателей его, которые, как люди, легко могут погрешить, но должно совершаться под известным руководством¹⁷⁶. Справедливо и то, что при озарении от Духа Святого христианин может понимать свящ. Писание, внушенное Духом Святым (2Пет. 1:21)¹⁷⁷, содействие которого, как ведущего и глубины Божии (1Кор. 2:10), совершенно необходимо для него в этом случае¹⁷⁸. Верно и то, что ему, как человеку, и при озарении от Святого Духа полезно знать и герменевтику библейскую, руководствующую к разумению свящ. Писания согласно с духом его¹⁷⁹. При всем том, как бы ни был образован тот или другой христианин, он и при знании герменевтики и внутреннем озарении от Святого Духа непременно должен руководствоваться свящ. Преданием кафолической Церкви, чтобы его разумение свящ. Писания было непререкаемо-верно. Так называемых библейских или священных герменевтик и прежде существовало и ныне существует очень много; а каждая из них составлена лицами частными, которые при составлении ее руководствовались частными началами, убеждениями, целями, побуждениями. Посему, если при разумении свящ. Писания будем руководиться правилами той или другой герменевтики, то, смотря по тому, кем она составлена, всегда будет место сомнению в том, действительно ли понимаем мы его так, как внушил Дух Святой, Дух истины (Ин. 14:17), и как прияла Церковь Христова, столп и утверждение истины ( 1Тим. 3:15), а не по-латински, например, или по-лютерански или по-реформатски, и проч. и проч. Не то последует, когда будем разуметь свящ. Писание по озарению от Духа Святого¹⁸⁰. Но что может уверить нас в том, что тот или другой христианин разумеет свящ. Писание действительно по озарению от Духа Святого? – Опыт? Но он показывает, что усвояющие себе озарение это выдают за истину и такие бредни, о которых и помыслить совестно, и которые одни из усвояющих себе озарение то отвергают, как заблуждения, недостойные Духа Святого, а другие до изуверства возвещают о них, как об истинных внушениях Его. – Чудеса? Но известно, что усвояющие себе озарение от Духа Святого не творят чудес истинных. – Свящ. Писание? Но, не говоря уже о том, что есть на земле секты, которые вовсе не принимают его, знаем, что оно не только нигде не открыло, чтобы мы довольствовались в вере озарением от Святого Духа, но, постановив нам в обязанность искушать духи, от Бога ли они (1Ин. 4:1), повелело учиться истине в Церкви и у Церкви (Мф. 10:40, 18:17. Лк. 10:16).

II. Какие это догматы в Христианстве, необходимые для спасения нашего? С того времени, как явилась на западе реформация, породившая из себя множество протестантских обществ и общин, прошло уже более трехсот лет. С каким тщанием и сколько раз члены этих обществ и общин пересмотрели библию то в цельном составе ее, то по частям! Между тем, до сих пор, в течение более трехсот лет, ни в одной из них не составлен еще верный реестр догматов, по которому все они согласились бы, что такие-то догматы необходимо принимать и исповедывать, чтобы получить спасение, а такие-то можно не принимать и отвергать, без всякого ущерба для спасения: напротив, и в наше время иные из общин сих выдают за догматы первого рода такие, которые другие отчисляют к догматам последнего рода, а в некоторых справедливо говорится, что указать догматы первого рода нет возможности¹⁸¹. С другой стороны, на чем основано такое различие догматов? – На вере ли Церкви святой? Но ее отцы и писатели никогда не проповедывали такого различия, а когда еретики уверяли не искусных в испытании духов, что спор у них с православными касается незначительного в вероучении, и что посему частные различия в разумении догматов не так важны, чтобы из-за них спорить, враждовать и разделяться, то со всею строгостью обличали такое вольномыслие¹⁸², и кто бы и какую бы ни проповедывал ересь, старались вразумить его и возвратить на путь истины¹⁸³. – На свящ. Писании? Но и здесь показано, что Спаситель повелел апостолам учить все языки, чтобы блюли не некоторые только догматы, но вся, елика заповедал Он им (Мф. 28:20), и что не тот спасется, кто в одно имет, а в другое не имет веры, но кто имет веру вообще апостольскому учению (Мк. 16:16). В свящ. же Писании показано и то, что апостолы не обинулись сказать людям не нечто из заповеданного им Спасителем, но всю волю Божию (Деян. 20:27), и как хвалили тех, которые содержали преданное ими учение (1Кор. 11:2), так и внушали содержать его, не различая, в письмени ли или же на словах сообщено им оно (2Сол. 2:15).

III. Положим, что в Христианстве есть догматы и необходимые и обходимые в деле спасения нашего, и что первые все явно или сокровенно содержатся в свящ. Писании. И в таком случае, чтобы не было никакого сомнения, что мы видим в свящ. Писании те самые мысли, какие заключил в ней Дух Святой и какие прияла Церковь Христова, необходимо руководиться свящ. Преданием¹⁸⁴. Почему? Потому, что свящ. Писание, по причине возвышенности его, не все понимают одинаково, но иной толкует глаголы его так, а иной иначе, так что представляется возможным извлечь из него столько же смыслов, сколько есть голов. Так, иначе изъясняет его Новациан, иначе Савеллий, иначе Донат, иначе Арий, Евномий, Македоний, иначе Фотин, виаче Аполлинарий, Прискиллиан, иначе Иовиниан, Пелагий, Целестий, иначе наконец Несторий¹⁸⁵. Все таковые и им подобные пользуются и свящ. Писанием. Они рищут по всякой квиге святого Закона, по книгам Моисея, по книгам Царств, по Псалмам, по Апостолам, по Евангелиям, по Пророкам. При своих ли или при чужих, частно ли или публично, в разговоре ли или в сочинениях, на пиршествах ли или на улицах, они никогда почти не говорят о своем ничего такого, чего не старались бы оттенить и словами Писания. Читай сочинения Павла самосатского, Прискиллиана, Евномия, Иовиниана и прочих заразителей, и ты увидишь несчетное множество свидетельств, увидишь, что в них нет ни одной почти страницы, которая не была бы подкрашена и расцвечена изречениями из нового или из ветхого завета. Даже диавол имеет обычай ссылаться на закон святой (Мф. 4:5, 6. Лк. 4:9–11). Поэтому-то, потому именно, что существует такое множество изворотов крайне разнообразного заблуждения, весьма необходимо направлять нить толкования пророков и апостолов по правилу (norma) церковного и кафолического понимания. Ибо если и диавол и ученики его, из коих одни – лжеапостолы, другие – лжепророки и лжеучители, все же вообще – еретики, пользуются божественными глаголами, изречениями, обетованиями; то что делать людям – кафоликам и чадам матери Церкви? Как им отличать истину от лжи по отношению к святым Писаниям? В таком случае они особенно должны заботиться о том, чтобы толковать божественный Канон по преданиям всеобщей Церкви и по правилам (regula ) кафолического учения, в самой же кафолической и апостольской Церкви они необходимо должны следовать всеобщности, древности, согласию: всеобщности – чрез признание за истинную той только веры, которую исповедует вся по земному шару Церковь; древности – чрез неуклонное следование тем мыслям, которые, несомненно, одобрены святыми предками и отцами нашими; а согласию – чрез последование, в самой древности, определениям и мыслям всех или по крайней мере большинства священников и вместе учителей. Ибо истинный и подлинный кафолик тот, кто любит истину Божию, Церковь, тело Христово (Рим. 12:4,5. Еф. 1:22,23), кто ничего не ставит выше божественной Религии, выше кафолической Веры, – ни авторитета, ни любви, ни ума, ни красноречия, ни философии какого-нибудь человека, но, презирая все это и пребывая в вере твердым, постоянным, непоколебимым, считает долгом своим содержать только то и верить только тому, о чем узна̀ет, что сие издревле содержала вообще Церковь кафолическая¹⁸⁶.

IV. Не то значит это, будто в Церкви Христовой нет уже никакого преуспеяния в вере: напротив, оно есть и притом весьма большое; ибо кто так завидлив людям и так ненавистен Богу, что решится не допустить этого? Только, преуспеяние это должно быть действительно преуспеянием, а не переменою веры. Преуспеяние состоит в том, когда тот или другой предмет усовершается в самом себе, а перемена в том, когда что-нибудь перестает быть тем, что оно есть. Итак, пусть возрастают и в высшей степени пусть преуспевают, по годам и векам, разумение, ведение, мудрость как каждого, так и всех, как одного человека, так и всей Церкви, но только в своем роде, т. е. в одном и том же учении, в одном и том же смысле, в одном и том же понятии. Религия, дело души, пусть подражает телам. Сии хотя и раскрывают и развивают члены свои с приращением лет, однако остаются теми же, какими были прежде. Цветущий возраст детский и зрелый возраст старческий весьма различны между собою; но стариками однако же делаются те же самые, кои были детьми, так что хотя рост, сложение и наружность одного и того же человека изменяются, однако естество у него, несмотря на это, одно и то же, личность одна и та же. Члены у младенцев небольшие, а у юношей большие, однако те же самые. Сколько членов у малюток, столько же и у мужей, а какие только являются после с летами жизни, те прежде уже были в зародыше, так что в старцах не обнаруживается потом ничего нового, – такого, чего не скрывалось бы уже прежде в детях. Посему истинный и правильный закон преуспеяния, верный и благолепнейший чин возрастания, несомненно, тот, когда возраст обнаруживает в стариках те же части и формы, какие премудрость Творца предначертала в малютках. Так что, если бы вид человеческий превратился в какой-нибудь образ не своего рода, или по крайней мере что-нибудь прибавилось к количеству членов его или отнялось от них, то все тело необходимо или погибло бы, или изуродовалось бы, или по крайней мере ослабело бы. Тем же законам преуспеяния должно следовать и учение христианской Религии. Пусть т. е. оно с годами укрепляется, со временем расширяется, с веком возвышается; но при этом оно должно оставаться неповрежденным и неиспорченным. Пусть оно во всех размерах частей своих и во всех, так сказать, членах и чувствах своих делается полным и совершенным; но сверх этого да не будет в нем никакой перемены, да не утрачивает оно никакого качества, да не терпит оно никакой разности в определении. Например: на какой-нибудь ниве церковной предки посеяли в древности пшеницу, чистую веру. Весьма несправедливо и несообразно с делом, чтобы потомки их, вместо пшеничных зерен, вместо истины, пожали плевелы, – заблуждение. Напротив, поскольку пожинаемое не отлично от посеянного, совершенно справедливо и сообразно с делом, чтобы последние от наращений посеянного первыми чистого учения пожали плод чистого же учения. Из семян, которые посеяны были первоначально, нечто развивалось с течением времени: совершенно справедливо и сообразно с делом, чтобы это же и ныне полнело и созревало, но так, чтобы качество ростка нисколько не изменялось; совершенно справедливо и сообразно с делом, чтобы придавались ему вид, форма, отличие, но естество каждого сорта должно оставаться при этом одно и то же. Не дай Бог, чтобы посаженные предками розы кафолического учения превратились в волчцы и терния. Не дай Бог, чтобы в духовном саде из побегов корицы или бальсамина вырос вдруг куколь или лютик. Что только посеяно в Церкви, на пашне Божией, верою отцев, то же самое тщанием сыновей пусть и усовершается и сохраняется, то же самое пусть цветет и созревает, то же самое пусть преуспевает и совершенствуется. Ибо украшать, улучшать, усовершать с течением времени древние догматы небесного любомудрия позволительно; но изменять, уродовать, искажать их непозволительно. Пусть их истолковывают, поясняют, точнее определяют: это позволительно; но их полнота, цельность, качество должны оставаться неизменными: это необходимо. Ибо, если однажды дать волю нечестивой лжи изменять, уродовать, искажать их, то ужасно сказать, какая большая последует опасность разрушения и уничтожения Религии. Тогда, отвергши одну какую-нибудь часть кафолического учения, как бы по обычаю уже и с позволения начнут постепенно отвергать одну за другою и прочие части его. А затем, когда отвергнут части по одиначке, что̀ иное последует наконец, если не совокупное отвержение целого? С другой стороны, если начнут примешивать к древнему новое, к домашнему чужое и к священному непотребное, то обычай сей необходимо распространится по всему, так что после ничего уже не останется у Церкви ни целого, ни неповрежденного, ни неиспорченного, ни нерастленного, но где прежде было святилище чистой и нерастленной истины, там будет наконец непотребный дом нечестивых и гнусных заблуждений¹⁸⁷.

V. Посему, будем хранить заповеданное предками и не дерзнем, по невежественному безрассудству, повреждать печати, доставшиеся по наследству. Известную запечатанную книгу пророческую (Апок. 5:1–10) не дерзнули разгнуть ни старцы, на власти, ни ангелы, ни архангелы: право раскрыть ее прежде всех предоставлено одному Христу. Дерзнет ли кто из нас распечатать книгу священническую, запечатанную исповедниками и освященную уже мученичеством многих? Кого вынудили распечатать ее, те после запечатали ее наконец, осудив обман, а кто не дерзнул тронуть ее, те стали исповедниками и мучениками. Как можем мы отвергать веру тех, чью победу прославляем?¹⁸⁸ Кто столь безумен, что не возжелает, при бесславии совершенно уподобиться, следовать тем, кого ничто не отторгло от защиты веры предков, – ни угрозы, ни ласкательства, ни жизнь, ни смерть, ни двор, ни воинство, ни император, ни империя, ни люди, ни демоны, – тем, кого за их приверженность к боголюбезной древности сподобил Господь такого дара, что чрез них восстановил Церкви повергнутые, оживил народы, умершие духовно, возвратил достоинство священникам изверженным, изгладил непотребные пачканья, а не писания, недавнего нечестия свыше стекшим к епископам источником слез верующих, наконец весь почти мир, потрясенный свирепою бурею внезапной ереси, отвлек от недавней неверности к древней вере, от нового сумасбродства к древнему здравомыслию, от новой тьмы к древнему свету?¹⁸⁹ К тому все привержены, что утверждено авторитетом предков. Ты говоришь, что сам собою узнал дело во время чтения? Полно, так ли? Не зная науки стихотворства, ты не осмеливаешься коснуться Теренция без учителя. Чтобы уразуметь поэта, нужны Аспер, Корвут, Данат и множество других; а за свящ. книги ты принимаешься без вождя, и осмеливаешься произносить о них суд без учителя? Если для каждого занятия, хотя бы то маловажного и легкого, чтобы понять его, потребен учитель или наставник: то не крайне ли безрассудная гордость – не желать познать книги божественных таин от истолкователей их?¹⁹⁰ Ведь они что̀ нашли в Церкви, то и содержали; чему сами научились, тому и других учили; что̀ сами приняли от отцев, то предавали и детям¹⁹¹. Посему, только бешенству и необузданной дерзости свойственно воздвигать язык свой против сих доблественников и отличнейших ратоборцев Веры¹⁹². Те безрассудны, которые одним себе усвояют разумение свящ. Писания, а не благодати Божией и учению отцев¹⁹³, которые, по вознесении апостолов на небо, то, о чем сии говорили кратко, многообразно распространили по воле Божией своими толкованиями¹⁹⁴, где истины, заключенные в слове Божием как бы в семени, возращены ими в дерево, на великих ветвях которого возвышенные и превыспревние души, в евангелии называемые птицами небесными (Мф. 13:32), могут гнездиться¹⁹⁵.

VI. Настоят таковые, чтобы мы не отдавали преимущества большинству, не обращали внимания на достоинства, не уступали преимущества предварившим. Что говорят они? Не должны мы уступать преимущества предварившим? Не должны мы уважать множества христиан, и теперь живущих, и всех бывших с того времени, как проповедано евангелие? Не должны мы обращать внимания на просиявших духовными дарованиями всякого рода; потому что противники сего отрыли этот новый лукавый путь нечестия, ненавистный и неприязненный всем им? Но однажды навсегда смежив очи душевные, и изгнав из мысли памятование обо всем святом, каждый свое праздное пометенное сердце должен предать их ухищрениям и лжемудрствованиям! Велико было бы их могущество, если бы, чего не достиг диавол различными хитростями, им удалось достигнуть того своим приказом, и мы, поверив им, признали бы, что предание, которое во все последовавшие времена имело силу у стольких святых, маловажнее их нечестивого вымысла¹⁹⁶. Кто же не осудит их легкомыслия, когда они из усердия и расположения к своим лжеучителям жертвуют честию отцев своих? Ибо какое обеспечение тому, что̀ сделано ими, если нарушается сделанное отцами? Или, почему именуют их отцами, а себя их преемниками, если сами порицают решения их?.. Чьи же они наследники и преемники?.. Чему будут они учить народ, наученный отцами? Тому ли, что отцы погрешали? И как поверят им те, кого учат не слушаться учителей? Какими очами взирати будут на гробницы отцев, которых теперь именуют еретиками?.. Если они неправо мудрствовали, и тем, что̀ написали, ввели в заблуждение вселенную, то да прекратится наконец и память их. И если отметаются их писания, то подите, извергните останки их из усыпальниц; пусть всякий узнает, что они обманщики, а вы отцеубийцы. Блаженный апостол хвалит коринфян, говоря: яко вся моя помните, и якоже предах вам предания, так держите (1Кор. 11:2); они же, так думая о своих предшественниках, конечно, и народу сказать осмелятся вопреки апостолу: «не хвалим вас, что помните отцев, но скорее одобрим вас, когда не держите их преданий»? И пусть уже похулят свой род, и скажут: «не от благочестивых, но от еретиков произошли мы». Ибо так прилично говорить тем, которые честию отцев и спасением своим жертвуют ереси, и не боятся услышать того, что написано в божественной притче: чадо зло кленет отца (Притч. 30:11), и той угрозы, какая на таковых изречена в законе»¹⁹⁷.

VII. Мы же, зная, что все, имевшие непорочный ум, искони старались следовать мнениям св. отцев¹⁹⁸, всемерно постараемся содержать то, чему верили повсюду, всегда, все верные; ибо истинно и в собственном разуме кафолическое, как показывает значение и смысл наименования сего¹⁹⁹, – то, что все вообще объемлет, а кафоликам свойственно сохранять предания и поручения святых отцев и анафематствовать того, кто благовестит не то, что принято, согласно слову апостола: аще мы или ангел с небесе благовестит паче еже благовестихом вам, анафема да будет. Якоже предрекохом, и ныне паки глаголю, аще кто вам благовестит паче еже приясте, анафема да будет (Гал. 1:8,9)²⁰⁰. И правило благочестия требует только того, чтобы все, принятое отцами по вере, верою же запечатлено было и от сынов; а ваш долг – не Религию вести, куда захотели бы, но следовать, куда она поведет; христианской же скромности и достоинству свойственно – не свое передавать потомкам, но хранить принятое от предков²⁰¹. Вводимое вновь учение, исправляющее прежнюю Христову Веру, есть учение не истинного Христа, но антихриста, который старается уничтожить единение и мир Божиих Церквей, и который уже все наполнил смятением и беспорядками²⁰². Напротив, учение отцов есть учение истинного Христа: потому что они, наполняя ум свой апостольским и евангельским преданием и очень легко, право и непорочно исправив дело древней веры священным Писанием, были светилами в мире, содержащими слово жизни, как написано (Флп. 2:15, 16)²⁰³, а в отношении к вере этой защищали не часть какую-нибудь, но всеобщность, не ошибочные и несогласные между собою догадки одного или двух человек; не безрассудный какой-либо замысел какой-нибудь области, но самую эту древнюю всеобщую веру, отстаивая которую согласно решениям и определениям всех священников Церкви, наследников апостольской и кафолической истины, они пожелали лучше самих себя предать, нежели ее. Оттого-то и сподобились они приобресть такую славу, что их достойно и праведно почитают не только исповедниками, но и первыми из исповедников²⁰⁴. Потому же самому, если бы случилось, что какая-нибудь частица Церкви отсеклась от общения со всеобщею Верою, то мы долгом своим почтем предпочесть в таком случае зараженному и поврежденному члену здоровье всего тела. Равным образом, если окажется, что вновь явившаяся какая-нибудь зараза покушается пятнать не частичку уже только Церкви, но всю вместе Церковь, и в таком случае позаботимся пристать к древности, которая не может уже быть обольщена никаким коварством новизны. Если даже в самой древности узнана будет погрешность двух или трех человек или одного какого-нибудь города или даже одной какой-нибудь области, и в таком случае всемерно постараемся – безрассудству или невежеству немногих, где бы ни были они, предпочесть решения древле-всеобщей Церкви вообще. А если что-нибудь таковое откроется там, где нельзя найти такого решения и между тем появится какое-нибудь заблуждение и для защиты себя станет похищать какие-нибудь слова из святого Закона и изъяснять их ложно и коварно, в таком случае, собрав, сличив и обсудив мысли древних отцев, постараемся последовать тем только из них, кои, пребывая, когда бы то и где бы то ни было, в общении и вере единой кафолической Церкви свято, мудро, постоянно, сподобились или с верою почить о Христе, или блаженно умереть за Христа, и если дозна̀ем, что что-нибудь не один только или двое, но все или большинство таковых единомысленно принимали, содержали, передавали в письмени, сообщали живым голосом открыто, часто, непоколебимо, как будто по какому предварительному согласию между собою учителей, тому будем верить без всякого сомнения, то почтем несомненным, верным и непререкаемым. Ибо, дабы кто не вообразил, будто он дерзновенно может презирать святое и кафолическое согласие блаженных отцев, апостол говорит: овых положи Бог в Церкви первее апостолов (к которым сам он принадлежал), второе пророков (каков, по Деяниям апостольским, был Агав), третие учителей (1Кор. 12:28), именуемых ныне толкователями, у того же апостола называемых иногда пророками (1Кор. 14:29), потому что чрез них открываются народам тайны пророков. Итак, кто презирает сих, свыше распределенных в Церкви Божией в разные времена и по разным местам, согласно мудрствующих что-нибудь относительно кафолического учения, тот презирает не человека, но Бога. А дабы никто не удалялся от правдивого согласия с ними, апостол усильно просит так: молю же вы братие, да тожде глаголете вси, да не будут в вас распри да будете же утверждени в том же разумении и в той же мысли (1Кор. 1:10)²⁰⁵, Спаситель же, уча с корабля (Мф. 14:2), показывает сим, что находящиеся вне Церкви не могут владеть никаким разумением божественного слова: ибо корабль есть образ Церкви, в которой находится и проповедуется слово жизни, и находящиеся вне которой, подобно земле песчаной – бесплодные и бесполезные, не могут разуметь его²⁰⁶.

Св. отцы и писатели Церкви называли свящ. Писание правѝлом истины или веры²⁰⁷, и под его руководством как богословствовали об истинах ее²⁰⁸, так и обличали неправо мысливших о них²⁰⁹, замечая, что оно – якорь и столп Веры, что в нем одном благовествуется благочестие, и что из него мы должны брать доказательства своей Веры, почерпать питие слова Божия²¹⁰, а предания отвергали со всею ревностию?²¹¹

Совершенно справедливо! Но это не значит, будто св. отцы и писатели Церкви или сами почитали или же других научали почитать источником христианской Веры одно свящ. Писание.

I. Спаситель, заповедав ученикам своим научить вся языки, учаще их блюсти все, заповеданное им (Мф. 28:19,20), не заповедал им написать полную и обстоятельную систему вероучения. Вследствие сего апостолы, изшедши на научение и учение языков, при особенном содействии Божием (Мк. 16:20), день и нощь, пред людьми и по домам начали возвещать волю Божию с обстоятельным изъяснением ее не чрез писания, но устно (Деян. 20:20, 27:31. 1Сол. 2:11, 4:2), а когда оказалось нужным, чтобы воля эта возвещаема была другими, заповедали, чтобы и они сообщали ее способным поучать других не чрез писания же, но устно (2Тим. 2:2). Посему, в первые времена, когда св. благовестники не предали еще письмени ни одной истины веры или жизни, христиане все, нужное им за упование отложенное на небесех (Кол. 1:5), имели в полном совершенстве²¹², и притом не в одном каком-нибудь месте, но повсюду, где только бывали красные ноги (Ис. 52:7) апостолов Христовых; а жили они так не один год, но в течение нескольких лет²¹³. Поскольку же верующие, как должно, и твердые в вере, имеющие сердца, как книги чернилами, исписанные благодатию Духа Святого, не нуждаются ни в доказательствах, ни в причине того, что заповедуется им, а довольствуются одним преданием²¹⁴: то явно что христиане навсегда остались бы при одном устном предании, оставленном апостолами преемникам своим в управлении Церквами²¹⁵, если бы только навсегда не остались непоколебимыми в исповедании веры и чистыми по сообразной с нею жизни²¹⁶. Между тем на деле оказалось иное. В то самое время, как св. апостолы начали сеять на ниве Божией пшеницу, приводя людей в разум истины (1Тим. 2:4), на ту же ниву выслал своих делателей и дух злобы, чтобы отторгать людей от царства истины и добра в область лжи и зла (Мф. 13:28. Деян. 20:30. Фил. 3:2). Оттого и вышло, что, несмотря на всю заботливость любвеобильнейших учеников Христовых об утверждении в вере просвещенных ими ею (Гал. 3:1. 1Сол. 2:7–12), между последними некоторые поколебались наконец в стоянии своем на единости веры (Иуд. 1:19), перестали слушать здравое учение и уклонились в научения странна и различна (Евр. 13:9), а с тем вместе отступили и от правого пути непорочной жизни о Христе (Апок. 2:4,15. 3:1–3. 15:18). Тогда-то²¹⁷ св. апостолы, заботившиеся о просвещенных ими верою Христовою, как истинные родители (1Кор. 4:14), узнав об упомянутом состоянии их частию сверхъестественным (Апок. 2:2), а частию и естественным путем (Еф. 1:15. Кол. 1:7. Фил. 2:25, 4:18), долгом своим поставили озаботиться, чтобы божественное откровение сохранилось более точно и неизменно, и потому начали составлять писания и, по составлении, сообщать их, кому следовало, на утверждение в вере и ограждение от искажений ее (Лк. 1:1–4. Ин. 20:31. 2Сол. 3:14)²¹⁸. Христиане, к которым поступали писания эти, с радостью получали их и тогда же принимали их на руководство в вере и жизни своей, как произведения учеников Христовых, которым обетовано было: не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас (Мф. 10:20), а с течением времени постарались даже составить из них один свящ. кодекс²¹⁹. Посему –

1. Нисколько не удивительно, если св. отцы и писатели Церкви называли свящ. Писание правилом истины или веры. Не удивительно, если св. Ириней, например, обличая еретиков, преподававших учение, несогласное с учением св. Церкви, и ничего здравого сказать не могших, замечал, что они не стыдятся проповедывать вопреки правѝлу истины²²⁰, а св. Златоуст, поучая верных, что бедные преимуществуют пред богатыми и в духовных вещах, внушал: «Не безрассудно ли просто следовать мнению других в определении достоинства дел наших, – тогда как мы имеем для сего верные весы, верный образец и верное правѝло – суд и приговор божественных законов? Прошу и умоляю всех вас, не обращая внимания на то, как о сем мыслит тот или другой, узнавайте все сие из святых Писаний»²²¹. Не удивительно, если бл. Августин, намереваясь учением ап. Павла доказать, что вдовство предпочтительнее супружества, говорил, что ему нечего говорить об этом, кроме того, что есть у апостола сего, так как свящ. Писание составляет правѝло нашего учения, да не дерзаем мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но да мудрствуем в целомудрии, коемуждо якоже Бог разделил есть меру веры» (Рим. 12:3)²²², а св. Кирилл александрийский, приступая к собеседованию о том, что Сын Божий не есть ни творение, ни создание, замечал: «Прекрасно пренебрегать наглостию других, когда они внушают превратные мысли, и следовать прямому и неизвращенному правѝлу богословов; ибо с ними преимущественно должно согласоваться и им говорить: не вы есте глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас» (Мф. 10:20)²²³. из таких отзывов о свящ. Писании следует только то, что св. отцы и писатели Церкви почитали его источником веры совершенным, неизменным к которому ничего не должно прибавлять и от которого ничего не должно убавлять²²⁴, но отнюдь не то, будто они почитали источником ее только его одно²²⁵.

2. Не удивительно и то, что св. отцы и писатели Церкви богословствовали об истинах христианских под руководством свящ. Писания, беседуя таким образом: «Приобрети и блюди одну ту (веру), которая проповедуется тебе ныне Церковию и подтверждается и сем Писанием... И пока запомни самые речения исповедания (веры), какие слышишь, а в свое время выслушивай и подтверждение из свящ. Писания на каждое заключающееся в нем речение²²⁶. Всегда запечатленным имей в мысли своей, что̀ теперь сказано тебе слегка в кратком обзоре; а если даст Бог, будет, по возможности, изложено с доказательствами из Писаний. Ибо о божественных и святых тайнах веры должно преподавать не как ни есть без божественных Писаний и не увлекаться простою вероятностью и доводами разума… Даже не просто верь и мне, который говорю тебе это, если на то, о чем возвещаю, не получишь доказательства из божественных Писаний. Ибо самая спасительность веры нашей не на изысканных словах основана, но на доказательствах из божественных Писаний²²⁷. Всякое богодухновенное писание есть как бы храм славы Божией, а злато – мысль, находящаяся в нем. Посему во свидетельство всех слов, произносимых вами в учении, мы должны приводить мысль Писания, как подтверждение нами излагаемой мысли. Ибо как всякое злато, которое будет вне храма, не священно: так и всякая мысль, которая будет вне божественных Писаний, хотя бы и казалась кому-нибудь удивительною, не свята, если не утверждается на мысли Писания, освящающей обыкновенно ту только мысль, которую в себе содержит, подобно как храм освящает злато, в нем находящееся. Итак, чтобы подтвердить свое учение, мы не должны клясться²²⁸ собственными мыслями, которые каждый из нас выдумывает и почитает справедливыми, если святость их не будет оправдана тем, что они содержатся в божественном Писании, как некоем храме Божием²²⁹. Святых и богодухновенных Писаний достаточно к изъяснению истины²³⁰. Все, относящееся ко Христу, есть в Писании; и ничего нет сомнительного, ничего не засвидетельствованного. Все написано на пророческих столпах: не на каменных скрижалях, но ясно начертано Духом Святым²³¹. И о Святом Духе да будет сказано нами одно только написанное. Посему да будет сказано, что̀ Он изрек; а чего не изрек, о том и говорить не отважимся²³². Кто другой знает глубины Божии (1Кор. 2:10), кроме единого Духа Святого, изглаголавшего божественные Писания?.. Почему не доведываешься о том, что̀ и Дух Святой не начертал в Писаниях? Не зная написанного, пытливо доведываешься о ненаписанном. Много вопросов в божественных Писаниях, не понимаем и написанного; к чему доведываться о ненаписанном?»²³³. Неудивительно, говорим, если св. отцы и писатели Церкви богословствовали так об истинах христианской Веры, как обстоятельно²³⁴, так и в виде намеков только изложенных²³⁵, или даже необстоятельно, ни в виде намеков не изложенных²³⁶ в свящ. Писании. Они богословствовали так с полным сознанием того, что свящ. Писание есть источник веры нашей²³⁷, и притом в такое уже время, когда люди неблагомыслящие и неблагонамеренные усиливались поколебать правую Веру²³⁸ указанием, в защиту противного ей, на свящ. не Писание²³⁹, а при этом и от православных учителей требовали, чтобы они им же защитили свою веру²⁴⁰, и иногда же даже укоряли их в том, будто не защищают ее оным²⁴¹, так что богословствовать так вынуждала св. отцов и писателей Церкви отчасти и необходимость, а отнюдь не то, будто источником христианской Веры они почитали одно свящ. Писание²⁴².

3. Св. Ириней, приступая к обличению еретиков на основании свящ. Писания замечает: «Представим любителям истины доказательства и из божественных Писаний... Ибо о домостроительстве спасения своего узнали мы чрез тех же, чрез кого дошло до нас евангелие, которое они проповедывали сначала устно, а потом, по воле Божией, предали нам в писаниях, как будущий столп и основание нашей веры… Кто не согласуется с ними, тот презирает общников Господних, презирает самого Христа Господа: презирает в Отца, и есть самоосужден (Тит. 3:10,11), противник и противоборник своего спасения, как поступают все еретики»²⁴³. Св. Афанасий великий, заметив духоборцам, ухищренными и хульными мудрованиями старавшимся поколебать кафолическую веру в божество Духа Святого, что о Боге неприлично и дерзновенно рассуждать так, как рассуждаем о человеке, и что нельзя признать имеющим здравый смысл даже того, кто дерзает изрекать что-либо достойное о неизреченном и относительно вещей сотворенных, полагает начало к дальнейшему рассуждению о предмете своего обличения их такими словами: «Итак, поскольку такое предприятие и излишне и исполнено совершенного безумия; то пусть никто уже не предлагает подобных вопросов, а изучает только сказанное в Писаниях, потому что представленные там в объяснение сего уподобления достаточны и удовлетворительны»²⁴⁴. Тот же св. отец, опровергая аполлинаристов, искажавших догмат о вочеловечении Сына Божия, по перечислении различных умышлений их замечает, что нужно поверить, согласны ли они с пророческими указаниями, последуют ли апостольским заповедям, не отмещут ли ясных изречений Владыки, и потом говорит: «Скажите вы, изобретатели нового евангелия, тогда как евангелие одно, и нет иного, где возвещено вам называть плоть несозданною, а таким образом или божество Слова представлять изменившимся в плоть, или домостроительство страдания, смерти и воскресения почитать только призраком?.. Почему говорите, чего не написано?.. Или отриньте божественные Писания, или, признавая их, не умышляйте сверх написанного произносить иные глаголы, исполненные неисправимой лжи… Если вы ученики евангелий, то не говорите неправды на Бога, но сообразуйтесь с тем, что написано и совершилось. Если же хотите говорить сверх написанного; то для чего препираетесь с нами, убежденными ничего не слушать и не говорить сверх написанного?.. Как безмерно ваше неразумие – говорить, чего не написано, и держаться мнений, чуждых благочестию!.. Ни пророк, ни апостол, ни один из евангелистов не сказал того, что вы предприемлете говорить, утратив всякий стыд в душе… Сие написал я, возлюбленный (хотя всего более надлежало ничего не писать, потому что достаточно евангельского предания); так как ты вопрошал о вере у нас и ради тех, которые хотят стоять за свои изобретения, и не рассуждают, что глаголет лжу, кто от своих глаголет (Ин. 8:44). Ибо разумом человеческим невозможно изразить красоту и славу тела Христова; должно же совершившееся исповедывать, как написано»²⁴⁵. Так и подобным образом рассуждали в древности и другие св. отцы и писатели Церкви²⁴⁶; а из рассуждений этих видно, что они и неправо мысливших об истинах Христианства обличали под руководством свящ. Писания. Ho, чтобы понять подлинный смысл и таковых рассуждений, должно взять во внимание, что их высказали св. отцы и писатели церкви, почитавшие свящ. Писание источником св. Веры, в обличение неправомыслящих, которые усиливались распространить заблуждения свои между православными²⁴⁷, и для того или вовсе не пользовались свящ. Писанием²⁴⁸, или искажали его применительно к заблуждениям своим²⁴⁹, и в этом последнем случае, чтобы удобнее совратить христиан с пути правой веры, укоряли иногда учителей их в том, будто они не поучают истинам ее на основании свящ. Писания²⁵⁰. Тогда вполне будет понятно, что на рассуждения эти нельзя указывать, как на доказательство того, будто св. отцы и писатели Церкви почитали источником христианской Веры одно свящ. Писание²⁵¹, которое изъясняли они всегда на основании свящ. Предания, как известно это всякому, внимательно читавшему творения их, и как может убедиться в этом всякий же, если станет читать творения сии без предзанятых мыслей с надлежащим вниманием²⁵².

4. Нет нужды, что при обличении неправомыслящих они называли иногда свящ. Писание как бы начатком, якорем и столпом нашей веры, замечая, что в нем одном благовествуется благочестие и что из него должны мы брать доказательства своей веры, почерпать питие слова Божия²⁵³. Нам известно, что и неправомыслящие защищали мудрования свои свящ. Писанием, чтобы благоуханием слова Божия растлить души православных²⁵⁴, и что Писание это в истинном виде его хранилось только в Церкви кафолической и потому не могло благоприятствовать никакому учению, проповедывавшемуся вне ее²⁵⁵. Знали это очень хорошо и неправомыслящие. Посему, дабы не показалось, что мудрования их не имеют надлежащего основания в очах обольщаемых ими, они долгом поставили себе растлить канон свящ. Писания, выдумывая и присоединяя к нему сочинения, называвшиеся в древности апокрифами²⁵⁶. Поскольку же столь самовольное обращение с свящ. Писанием не могло быть подтверждено множеством списков его, находившихся в Церквах апостольских, и в то же время блазнило и соблазняло людей простых, неискусных в различении духов, от Бога ли они: то св. отцы и писатели Церкви, предостерегая православных от заражения тлетворным ядом, сокрытым в сочинениях означенного рода, старались обыкновенно привести в общую известность, какие именно книги свящ. Писания истинно-апостольские, и какие присоединяются к нему апокрифические²⁵⁷. Так, св. Афанасий великий и Руфин пишут: «Все христианское наше Писание богодухновенно и содержит не неопределенные, а определенные и канонические книги²⁵⁸… Канонических книг ветхого завета двадцать две… Кроме сих есть и другие книги того же ветхого завета, но не канонические, а читанные только оглашенным²⁵⁹… Таковы по числу и названию канонические и неканонические книги ветхого завета. Число канонических книг нового завета не менее определенно²⁶⁰… Вот число и названия канонических книг нового завета. Это как бы начатки, якори и столпы нашей Веры: потому что они написаны и изданы самими апостолами Христовыми, которые с Ним обращались и Им научены были. Есть и другие различные книги, кроме исчисленных, того и другого завета, как ветхого, так и нового. Из них одни называются спорными (αντιλεγομενα), а другие – апокрифическими (αποκρυφα). О спорных книгах ветхого завета мы и прежде упоминали²⁶¹… К ним же причисляются и следующие: четыре книги маккавейские, птоломейские, псалмы и песнь Соломона, Сусанна. Это спорные книги ветхого завета. Апокрифические книги ветхого завета суть: Енох, патриархи, молитва Иосифа, завещание Моисея, взятие Моисея (на небо), Авраам, Елдад и Модад – ложно надписанные именами пророка Илии, пророка Софонии, Захарии, отца Иоанна, Варуха, Аввакума, Иезекииля и Давида. Спорные книги нового завета суть: путешествия (περιοδοι) Петра, путешествия Иоанна, путешествия Фомы, учение апостолов, Климентово. Из сих писаний что есть истиннейшего и богодухновенного, выбрано, переведено и читается в церкви (αναγινωσκομενα). Хотя все сии книги составлены для познания, но все они подделаны и достойны отвержения, и ни одной из них нет одобренной, или полезной, особенно из апокрифических нового завета. Посему все сии книги, кроме вышеисчисленных и одобренных древними мудрыми отцами, по всей справедливости надобно лучше сокрыть, чем позволить читать, равно и другие, даже и те, которые между ними называются евангелиями, кроме четырех, нам преподанных. Ибо священные правила святой, соборной и апостольской церкви определили (εϑεσπισαν) для нас только четыре евангелия²⁶². Поскольку об еретиках упомянули мы, как о мертвых, а о себе, как об имеющих для спасения божественные Писания, боюсь же, чтобы иные из людей простых, как писал Павел к коринфянам, по ухищрению некоторых, не уклонились от простоты и чистоты, и не стали уже читать других книг, называемых апокрифическими, будучи обмануты сходством их именования с книгами истинными; то умоляю вас перенести терпеливо, если, о чем сами знаете, о том же и я напишу в напоминание вам, как по надобности, так и для пользы Церкви. Намереваясь же написать сие напоминание, для утверждения своего в дерзновении моем, воспользуюсь примером евангелиста Луки, говоря и сам: понеже некии начаша чинити себе так называемые апокрифические книги и смешивать их с несомненно-богодухновенным Писанием, якоже предаша отцам, иже исперва самовидцы и слуги бывшии Словесе: изволися и мне (Лк. 1:2–3), убежденному и наученному искренними братиями, исчислить сначала по порядку все книги, внесенные в канон, преданные нам как божественные, и таковыми признанные, чтобы всякий, если вовлечен в обман, осудил предавшихся заблуждению, а если пребыл чистым, порадовался при новом сем напоминании. Итак, всех книг ветхого завета числом двадцать две… Книги сии следуют каждая в таком порядке и под таким наименованием²⁶³… Доселе поименованы книги ветхого завета. Но не поленимся сказать и о книгах нового завета²⁶⁴… Вот источники спасения, чтобы заключающимися в них словесами напоеваться жаждущему. В них одних благовествуется учение благочестия. Никто да не прилагает к ним, и не отъемлет от них²⁶⁵ чего-либо. Но кроме сих книг есть и другие, не внесенные в канон, которые однако же установлено отцами читать вновь приходящим и желающим огласиться словом благочестия²⁶⁶… Впрочем, возлюбленные, тогда как одни книги внесены в канон, а другие предлагаются для чтения, нигде не упоминается о книгах апокрифических; они суть выдумки еретиков, которые пишут их, когда хотят, но приписывают им давность и прибавляют лет, чтобы, выдавая их за древние, иметь случай к обольщению тем людей простодушных²⁶⁷. Дух Святой вдохнул в ветхом завете закон и пророки, а в новом – евангелия и апостолов. Посему апостол говорит: всяко писание богодухновенное полезно есть ко учению (2Тим. 3:16). По тому же самому приличным представляется с совершенною точностию, как узнали мы из памятников отеческих, показать здесь, какие именно книги ветхого и нового завета, по преданию предков, почитаются вдохновенными самим Духом Святым и преданы Церквам Христовым. Именно, относительно ветхого завета нам предано прежде всего пять книг Моисеевых²⁶⁸… За ними следуют²⁶⁹… Вот сколько книг ветхого завета. В новом же завете суть следующие книги²⁷⁰… Вот книги, которые включили отцы в канон и из которых, согласно желанию их, должны мы брать доказательства своей Веры. Надобно, впрочем, знать, что есть и другие книги неканонические, но названные от предков церковными. Таковы: Премудрость, называемая Соломоновою, и другая Премудрость, называемая Премудростию сына Сирахова, известная у латин под общим именем Екклесиаста, коим обозначается не писатель, но качество писания. И к этому же разряду относится книга Товии, книга Иудифь и книги маккавейские, а в новом завете: книга, известная под именем Пастырь или Ерм, также Путешествия или учение Петра. Все эти книги сочли они нужным только читать в церквах, но не пользоваться ими в доказывании авторитета Веры. Прочие же писания назвали они апокрифическими, и не сочли нужным даже читать их в церквах. Вот какие книги преданы нам от отцов, которые,: как сказал я, представлялось мне уместным показать здесь, в научение наставляемых первым началам Церкви и Веры, дабы знали они, из каких источников надобно им почерпать питие слова Божия!».²⁷¹ Нужно ли замечать, что св. Афанасий великий и Руфин высказывают здесь отнюдь не то, будто источник христианской Веры есть одно свящ. Писание, но то, что не апокрифические сочинения, но канонические книги Библии суть как бы начатки, якори и столпы вашей Веры, как написанные и изданные апостолами, что не в апокрифах, но в одних канонических книгах благовествуется учение благочестия, и что не из апокрифов, но из канонических книг должны мы брать доказательства своей Веры и почерпать питие слова Божия²⁷²?

5. Так как присоединение к свящ. Писанию нелепых и нечестных апокрифов представлялось делом явно еретическим и легко могло быть узнаваемо и обличаемо православными блюстителями канона свящ. Писания; то неправомыслящие, чтобы скрыть в себе от взора их злобных волков, усиливавшихся распудить стадо Христово, поспешили выдумать тайное откровение. Они разгласили, будто Спаситель не все сообщал всем ученикам своим²⁷³, но иное преподавал Он только некоторым из них втайне и неведомо для прочих²⁷⁴, будто посему апостолы не все знали, даже не всему всех научали, но известные догматы преподавали публично всему свету, а другие открывали втайне только некоторым людям²⁷⁵, и будто эти-то догматы, сообщенные Спасителем некоторым апостолам, а апостолами некоторым людям, известны только им, неправомыслящим²⁷⁶, обладающим вследствие сего таким ведением, что с ними никто не может сравниться, хотя бы то был Павел, хотя бы Петр, хотя бы другой какой апостол²⁷⁷, и потому заслуживающими доверия более, нежели даже апостолы, сообщившие откровение Божие Церквам, ими основанным, учрежденным и наученным сперва устно, а потом и чрез писания²⁷⁸. Независимо от этого, и между православными пастырями нашелся в древности такой, который, по наклонности к самомнению и высокомерию, упорствующих обыкновенно в отречении от однажды принятого и в перемене своих убеждений, как бы ни были они не истинны, позволил себе выдавать одно собственное свое мнение, чтобы навязать его другим как догмат, за апостольскую истину, преданную просветителями вселенной потомкам²⁷⁹. Так как при таких способах действования вводились в Церковь новые учения, несогласные с богопреданною Верою ее, то ревностные блюстители последней богословствовали в таких случаях таким образом: «Быв обличаемы из Писания, еретики дерзают обвинять самое Писание, будто оно неверно и не имеет своей важности, будто в нем есть противоречия и нельзя в нем найти истину тому, кто не знает предания; ибо истина (говорят) предана не чрез Писание, но изустно: почему и апостол сказал: премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего (1Кор. 2:6); а премудростию сею каждый из них называет то, что сам изобрел, т. е. выдумал, чтобы сообщить достоверность проповедуемому у них учению, заимствованному то у Валентина, то у Маркиона, то у Керинфа, то у Василида, вообще у тех, которые преподают учение, несогласное с учением Церкви, и не в состоянии сказать что-нибудь здравое²⁸⁰. Что это на предание, в котором полагают они найти новое учение?²⁸¹ Откуда таковое предание? Происходит ли оно от Господней и евангельской власти, или от повелений и посланий апостольских? Ибо то надобно делать, что содержится в Писании, как свидетельствует и говорит сам Бог Иисусу Навину: да не отступит книга закона сего от уст твоих¸ и да поучаешися в ней день и нощь, да уразумееши творити вся писанная (Нав. 1:8)… Что за упорство, что за предубеждение – предпочитать предание человеческое распоряжению божественному, не обращая внимания на то, что Бог гневается и негодует всякий раз, когда человеческое предание преступает и обходит божественные заповеди, как Он громко говорит о сем чрез пророка Исаию: людие сии устнами своими почитают мя, сердце же их далече отстоит от Мене; всуе же почитают мя, учаще заповедем и учениям человеческим (Ис. 29:13)! Да и Господь в евангелии с такою же укоризною и обличением говорит: вы отметаете заповедь Божию, да предание ваше соблюдете (Мк. 7:9). Памятуя об этом, и блаженный апостол с своей стороны увещевает и научает нас, говоря: аще ли кто инако учит, и не приступает к здравым словесем Господа нашего Иисуса Христа и учению Его, разгордеся, ничтоже ведый... отступай от такового (1Тим. 6:3,4,5). Для благочестивых и простых душ также легко оставить заблуждение, как найти и открыть истину. Ибо как скоро обратимся мы к источнику и началу божественного предания; то человеческое заблуждение тотчас исчезнет, а то, что скрывалось во мраке и, покрытое облаком тьмы, казалось темным, по рассмотрении основания небесных таинств, явится во свете истины. Когда водопроводный канал, доставлявший прежде воду в изобилии, вдруг перестанет источать воду; то для открытия причины такового недостатка не обращаются ли к источнику, чтобы там узнать: не оскудела ли вода от засухи жил в самом начале, или же, вытекая оттуда в чистоте и полноте, перестала течь по средине своего пути, в если вода перестала течь непрерывно от порчи канала, который прервался и пропускает воду; то исправляют и укрепляют канал, чтобы для пользы и пития города вся собранная вода спав, доставлялась туда в таком же изобилии и чистоте, как она выходит из своего источника. Это самое должно делать теперь и священникам Божиим, хранящим божественные повеления: если в ком-нибудь истина начнет колебаться и ослабевать; то мы тотчас же должны обращаться к ее Господнему началу евангельскому и апостольскому преданию²⁸², и побуждение нашей деятельности должно возникать оттуда же, откуда возник самый порядок и начало. Но вот нам предано, что и Бог один, и Христос один, и вера одна, и надежда одна, и Церковь одна, и крещение одно, установленное в одной Церкви. Но если бы теперь кто-нибудь отпал от этого единства, то такового необходимо считать еретиком; а кто защищает таковых против Церкви, тот вооружается против таинства божественного предания²⁸³. (У пророка) наводится меч (Агг. 1:11) на горы, взимающиеся на разум Божий (2Кор. 10:5), и на плод, и на вино, и на елей, которыми угодничают обольщенным людям скопища еретические. Тот справедливо поступил бы, кто назвал бы хлеб их хлебом плача, а вино их яростию драконов и неукротимым неистовством аспидов, елей же обетованием небесного, которым они как бы помазуют учеников своих и обещают за труды награду и которым гнушается пророк, говоря: елей же грешного да не намастит главы моея (Пс. 140:5). И все вообще, без авторитета и свидетельств из Писаний, аки бы на основании предания апостольского произвольно изобретаемое и вымышляемое ими, поражает меч Божий»²⁸⁴. Вот на какие места указывают лютеране в оправдание той мысли своей, что св. отцы и писатели Церкви отвергали предания! Нужно ли замечать, что в этих местах отвергаются предания, с одной стороны, еретические, а с другой – мнимые, по самомнению и высокомерию измышленные людьми, но отнюдь не свящ. Предание, содержимое Церковию православною?

II. Составив писания свои и предав их христианам на утверждение в вере и ограждение ее от искажений, св. апостолы не уничтожили этим устного откровения Божия, чрез которое исключительно распространяли они христианскую Веру первоначально. Самое содержание этих писаний, явившихся по частным случаям, не столько для изложения догматов веры, сколько для бо̀льшего внушения особенно важных или забытых истин, для разрешения недоумений, для опровержения предрассудков и т.п., ясно показывает, что у благовестников Христовых никогда не было в намерении обстоятельно писать обо всем, входящем в состав Христианства, и таким образом изложить обыкновенную, возможно полную и подробную систему вероучения; а беспристрастное рассмотрение писаний сих показывает, что это – бесценные отрывки, содержащие в себе учение Веры и жизни по ней христиан, изложенное в письмени такими лицами, главная заботливость которых не в том состояла, чтобы писать книги²⁸⁵, и которые посему иные догматы излагали в подробности, а иные оставляли без объяснения, иные предлагали в ясном свете, а на другие делали только указания, об одних повторяли многократно и в нескольких писаниях, а о других упоминали только однажды, приспособляясь в таких случаях к нуждам и состоянию наставляемых, как требовала цель писаний их, а не как нужно было для христиан всех времен и всех стран света. Оттого и видим, что сами апостолы, посылая писания свои христианам, предуведомляли их иногда, что они не все передают им в письмени, но иное оставили ненаписанным, и что это ненаписанное надеются восполнить впредь во время устной беседы. Многа, – говорят они, – многа знамения сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих, яже аще бы по единому писана быша, ни самому мню всему миру вместити пишемых книг (Ин. 20:30, 21:25)²⁸⁶. Многа имех писати вам, и не восхотех хартиею и чернилом: но надеюся приити к вам, и усты ко устом глаголати, да радость ваша будет исполнена (2Ин. 1:12). Многа имех писати, но не хощу чернилом и тростию писати тебе (3Ин. 1:13). О прочих же, егда прииду, устрою (1Кор. 11:34). По той же самой причине св. апостолы и после того, как начали составлять писания свои, не только не внушали отметать устно преподанное ими учение, но напротив и одобряли тех, которые хранили его, и заповедывали хранить его точно также, как и в письмени преподанное ими учение. Хвалю вы, братие, – писал один из них, более всех потрудившийся в благовестии Христове (1Кор. 15:10) и составлении писаний относительно его, – хвалю вы, яко вся моя помните, и, якоже предах вам, предания держите (1Кор. 11:2)²⁸⁷ Темже, братие, стойте, и держите предания, имже научистеся, или словом, или посланием нашим (2Сол. 2:15)²⁸⁸. О Тимофее, предание сохрани уклоняяся скверных суесловий и прекословий лжеименного разума (1Тим. 6:20)²⁸⁹. Образ имей здравых словес, ихже от Мене слышал еси, в вере и любви, яже о Христе Иисусе, и яже слышал еси от Мене многими свидетели, сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити (2Тим. 1:13; 2:2). По той же, наконец, причине –

1. Св. отцы и писатели Церкви, с ревностию отвергая предания еретические и по самомнению и высокомерию людьми измышленные, с любовию принимали предания истинные и несомненные, на утверждение в вере и ограждение не от ересей и вымыслов сообщенные Церкви апостолами и сохраняемые пастырями ее²⁹⁰. Так, Папий, епископ иерапольский, свидетельствуя о себе, что принял учение Веры от близких к св. апостолам мужей, пишет: «Я не премину изложить тебе, что̀ хорошо узнал от старцев и хорошо запомнил, и присоединить объяснение для подтверждения истины; потому что я держался не тех, которые, подобно многим, говорят много, а тех, которые учат истине; я соображался не с тем, которые припоминают чужие заповеди, а с теми, которые держатся заповедей, преданных от Господа для веры и происходящих от самой истины. Если мне случалось встречать кого-либо, обращавшегося со старцами; то я заботливо расспрашивал об учении старцев, что̀ говорил Андрей, что̀ Петр, что̀ Филипп, что̀ Фома или Иаков, что̀ Иоанн или Матфей, либо другой кто из учеников Господа, что̀ – Аристион и пресвитер Иоанн, ученики Господни»²⁹¹. Св. Игнатий богоносец, когда проходил малоазийские города под надзором стражи, идя на мученичество в Рим, увещевал верующих более всего беречься от возникавших и распространившихся тогда ересей и в особенности убеждал их держаться апостольских преданий, которые, для безопасности, сочел нужным подтвердить собственным свидетельством и заключить в письмена²⁹². Св. Поликарп смирнский учил верующих тому, чему сам научился от апостолов, припоминая слова их, как и что слышал от них о Господе, и пересказывая другим о Его чудесах и учении, как сам получил предание от людей, лично видевших Слово жизни: каковое учение внимательно слушал тогда и св. Ириней, и записывал его не на бумаге, но в сердце, и, при помощи благодати Божией, всегда сохранял его в свежей памяти²⁹³. Климент александрийский пишет, что его наставники в вере сохранили истинное предание божественного учения, семена апостольские, которые, по изволению Божию, и до него дошли по порядку преемства от апостолов Петра и Иакова, Иоанна и Павла, а наставниками его приняты от старцев и сообщены другим²⁹⁴, и что он предал потомству, вследствие убеждения друзей, те предания, которые слышал от древних²⁹⁵. О Егезиппе известно, что он тщательно заботился, чтобы собрать предания апостольские воедино, и успел в этом, оставив самый памятник своей веры в пяти книгах²⁹⁶, а св. Ириней утверждает: «Кто хочет знать истину, тот во всякой Церкви может усмотреть апостольское предание, возвещенное во всем мире… И вот очевиднейшее доказательство того, что одна и та же животворящая вера в Церкви сохранилась, и чрез предание дошла во всей верности от апостолов даже до ныне»²⁹⁷.

2. С любовию принимая истинные и несомненные предания апостольские сами, св. отцы и писатели Церкви со тщанием внушали сохранять оные другим, пасомым или поучаемым своим, чтобы пребыть им верными учению Христову и не уклониться на сторону какого-нибудь искажения его. Так, о св. Игнатии богоносце известно, что он умолял христиан иметь одну веру, одно проповедавшие, и ничего не делать по рвению, но по учению Христову, а против тех, которые говорили: «не верю, если не найду евангелия в старописьменных книгах», замечал: «для меня старая книга Иисус Христос, не слушать которого – явная погибель. Старая книга не должна быть предпочитаема Духу. Жестоко есть противу рожна прати (Деян. 9:5, 26:14). Жестоко – не верить Христу, жестоко – отвергать проповедь апостолов»²⁹⁸. Подобным образом и другие св. отцы и писатели Церкви внушали: «Должно хранить проповедание церковное, чрез порядок преемства преданное апостолами и даже доныне пребывающее в Церквах²⁹⁹. Ибо жизнь одаренного высшим ведением (γνωστικος) есть не иное что, как дела и слова, сообразные с преданием Господним³⁰⁰. Правило благочестия – допускать только то, чтобы все, принятое отцами по вере, верою же запечатлено было и от сынов; наш долг не Религию вести, куда захотели бы, но следовать, куда она поведет; христианской скромности и достоинству свойственно – не свое передавать потомкам, но хранить принятое от предков³⁰¹. Не должно верить лжеучителям, которые, приводя в свою пользу канонические Писания, говорят как бы сим: се в сокровищах (Мф. 24:26) слово истины; не должно отступать от первоначального церковного предания и веровать (писаниям) как-либо иначе, нежели как предали нам по преемству Церкви Божии³⁰². Молю, твердо держите догматы Церкви³⁰³. Храните предания (2Сол. 2:15), какие слышите теперь, и напишите их на скрижали сердца вашего (Притч. 7:3). Соблюдайте (их) с благоговением, чтобы иных, когда обленятся, не расхитил враг, и чтобы какой еретик не извратил преданного вам… Содержите предания неискаженными, и сохраняйте себя неприкосновенными³⁰⁴. Если кто возвестит вам не то, что святая православная Церковь прияла от апостолов, отцов и соборов, и что до сего времени сохраняла, не слушайте; не принимайте совета от змия, как привяла Ева и сорвала плод смерти. Если ангел или царь возвестит вам не то, что вы прияли, затворите слух свой³⁰⁵. Храните веру, которую приняли, в которой воспитаны, которою надеетесь сами спастись (1Кор. 15:1,2) и других спасти³⁰⁶. Желательно, чтобы сие исповедание веры во всякое время жизни служило для нас напутствием, и вы кроме него не принимали другого исповедания, даже если бы мы переменили мысли, и сталп говорить противное тому, чему учим теперь, или если бы захотел обольстить вас ангел сопротивный, преобразившись в ангела светлого. Ибо аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче еже приясте, анафема на будет (Гал. 1:8,9)³⁰⁷. На вере, какую предал Господь, проповедали апостолы, соблюдали отцы, основана Церковь, и кто отпадает от нее, тот не может быть, и даже именоваться, христианином³⁰⁸. Посему, возлюбленная братия, напоминаем вам и убеждаем вас прежде всего содержать правую веру вселенской Церкви³⁰⁹. И, о если бы вам до последнего издыхания с великим дерзновением соблюсти сей прекрасный залог святых отцов, живших ближе ко Христу и к первоначальной вере!»³¹⁰.

3. А принимали св. отцы и писатели Церкви и другим внушали принимать истинные и несомненные предания св. апостолов потому, что почитали их источником христианской Веры точно также, как и свящ. Писание. В истине этого всякий может увериться из следующих рассуждений их: «Истинное ведение происходит из учения апостолов, из древнего устройства вселенской Церкви, и из отличительного свойства тела Христова (Рим. 12:4,5. Еф. 1:22, 23), – из преемства епископов, из коих каждому они вверили ту или другую местную Церковь, а состоит оно в совершенной целости Писания, дошедшего до нас сохранно, без прибавок и убавок, в чтении его неиспорченном, в толковании законном, тщательном, верном и чуждом хулы³¹¹. Апостол Павел говорит: тем же убо, братие, стойте и держите предания, имже научистеся, или словом, или посланием нашим (2Сол. 2:15). Отсюда очевидно вытекает, что (апостолы) не все предали верующим чрез послания, но многое сообщали и без письмени; между тем то и другое равно достоверно. Посему мы должны признавать достоверным и церковное предание³¹². Предания нужно держаться потому, что невозможно обрести все из Писаний; ибо святейшие апостолы иное оставили в Писании, а другое в Предании, как утверждает это Павел: якоже предах вам (1Кор. 11:2), и в другом месте: я так учу, так я предал в Церквах, аще содержите: разве аще не всуе веровасте (1Кор. 15:1,2)³¹³. Ты скажешь, что к принятию преданий необходим авторитет письменный? А если так, то не должно принимать предания ненаписанного? Нет. Должно принимать, хотя бы оно, нигде не было записано³¹⁴. Нам положены и пределы, и основания, и здание веры, и предания апостольские, и писания святые, и преемство учения, и истина Божия со всех сторон ограждена³¹⁵. Верующие, которые, довольствуясь простою верою, не стараются вникать в то, чему священное Писание и Предание поучают нас, чрез таковое небрежение не могут познать тех оснований, на коих утверждается исповедуемая ими Вера³¹⁶. (Истине) должно поучаться в Церкви, в которую, как в богатое хранилище, апостолы положили все, что только есть истинного; здесь, кто хочет, на почерпает себе питие; здесь-то дверь жизни; все же другие татие суть и разбойницы (Ин. 10:8), а потому и должно убегать их, а то предание истины, которое содержит Церковь, должно со всем усердием любить и принимать³¹⁷. Руководство Церкви есть якорь веры³¹⁸. Только Церковь не отъемлет ни слова, ни смысла от блеска истины, находящейся в Писания, и не прибавляет к нему ничего под видом пророчества... Посему не должно слушать тех, кои говорят: се зде Христос (Мф. 24:23), но указывают Его не в Церкви, которая исполнена блеска от востока до запада, исполнена истинного света, которая есть столп и утверждение истины (1Тим. 3:15), и в которой одной всякое пришествие Сына человеческого, глаголющего всем и всюду: се аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28:20)³¹⁹. Той только истине и должно верить, которая ни в чем не разногласит с преданием Церкви и апостолов³²⁰. Благочестивое предание отцов есть правѝло, указатель и несомненный образец для поверки суждений³²¹; а кто вооружается против предания Церкви и переходит на сторону вымыслов человеческих, тот перестает быть Божиим и верным Господу»³²². Вследствие сего, –

4. «У православных издревле был обычай доказывать истинную Веру двумя способами: во-первых, авторитетом божественного Канона, а во-вторых – преданием кафолической Церкви, особенно в отношении к тем вопросам, на которых зиждутся основания всего кафолического учения»³²³. Так говорит Викентий лиринский († ок. 450 г.), тщательно ознакомившийся с методом православных в доказывании ими правоты Веры своей: а внимательное приникновение к творениям св. отцов и писателей Церкви показывает, что они действительно богословствовали об истинах ее под руководством свящ. Предания. Читайте, например, огласительные и тайноводственные слова св. Кирилла иерусалимского, предложившего в них краткий обзор догматов, содержащихся в символе веры, и вы увидите, что св. отец сей пользуется при изложении их свящ. Писанием как пособием для поверки или подтверждения их, а излагает их на основании предания кафолической Церкви. Читайте творения и других, каких угодно, св. отцов и писателей Церкви догматического содержания, и вы непременно усмотрите то же самое³²⁴. Посему-то, как скоро оказывалось нужным кратко, но решительно утвердить правоту какого-либо догмата, излагаемого под руководством свящ. Писания, св. отцы и писатели Церкви обращались обыкновенно к свящ. Преданию, выражаясь так: «это или такова вера апостольская³²⁵; это или такова вера всей апостольской Церкви, церковная, вселенская³²⁶; это предание отцов, вера, преданная отцам от апостолов³²⁷; мы от отцов наших научились так верить³²⁸; мы с благоговением принимаем все, чему учили, что̀ проповедывали православные отцы»³²⁹, и под.³³⁰ По тому же самому, в частности, под руководством свящ. Предания св. Игнатий наприм. богоносец учил об истинном, а не призрачном воскресении Иисуса Христа³³¹, св. Ириней – о Боге, едином по существу и троичном в лицах, о божественном происхождении епископской власти, о сошествии Иисуса Христа во ад, о призывании Матери Божией в молитвах³³², Тертуллиан – о необходимости крещения, о поминовении усопших³³³, Ориген – о Боге, едином по существу и троичном в лицах, о человеке, о злых духах, о мире, об ангелах, о молении святым, о почитании ангелов, о крещении детей³³⁴, св. Киприан – о миропомазании крещенных³³⁵, св. Афанасий великий – о единосущии Сына Божия со Отцем³³⁶, о поминовении усопших³³⁷, св. Василий великий – о единосущии лиц Пресвятой Троицы³³⁸, св. Кирилл иерусалимский – о преложении Даров, о евхаристии, как жертве, о молитвенном призывании при сей жертве святых и о поминовении при совершении ее усопших³³⁹, св. Епифаний и св. Златоуст – о поминовении усопших³⁴⁰, бл. Августин – о крещении детей, о необходимости для спасения и вечной жизни крещения и евхаристии³⁴¹, o поминовении усопших³⁴², св. Лев великий – о непреложном, несмесном, нераздельном и неслиянном соединении естеств во Иисусе Христе³⁴³, св. Иоанн дамаскин – о почитании св. икон, о поминовении усопших³⁴⁴ и проч. и проч. И что говорить? О самом каноне свящ. Писания св. отцы и писатели Церкви учили именно по преданию³⁴⁵.

5. Не иначе поступали св. отцы и писатели Церкви и в том случае, когда обличали неправомыслящих. В доказательство сего указываем на то, что – а) св. Поликарп напр. смирнский, в бытность свою в Риме, многих еретиков обратил к Церкви Божией, возвещая, что он ту самую истину, которую предал Церкви, сам изучил у апостолов³⁴⁶. Св. Ириней преданием апостольским вразумлял Флорина, защищавшего мнение о том, что Бог есть творец зла³⁴⁷, и опровергал валентиниан, извлекших учение свое из всех ересей гностических, а при обличении последних заметил, что преданием апостолов, сохраняющимся в основанных ими Церквах, обличаются все почему бы то ни было суемудрствующие³⁴⁸. Тертуллиан предложил оружие для борьбы со всеми ересями в предании кафолической Церкви³⁴⁹, и это предание сам противопоставлял, между прочим, Квинтилле и Маркиону, из коих первая суемудренно учила о таинстве крещения, а последний отвергал воплощение Сына Божия³⁵⁰. Александр александрийский верою, преданною апостолами Церкви, обличал ариан, увещевая, чтобы никто не принимал заблуждений их и не содействовал распространению оных, как противных ей³⁵¹. Ту же веру св. Афанасий великий противопоставлял Павлу самосатскому, арианам, аполлинаристам³⁵², св. Василий великий – аполлинаристам, арианам, савеллианам, аномеям, последователям Валентина³⁵³, св. Григорий нисский – евномианам³⁵⁴, св. Епифаний – апостоликам, аерианам³⁵⁵, бл. Иероним – люциферианам³⁵⁶, бл. Августин – манихеям, арианам, донатистам, пелагианам³⁵⁷, св. Кирилл александрийский и Келестин римский – несторианам³⁵⁸, св. Лев великий – несторианам, евтихианам³⁵⁹, Агафон римский – монофелитам³⁶⁰ и проч. и проч. б) Когда нужно было показать неправоту какого-нибудь мудрования, выдаваемого неправомыслящими за член истинной Веры, св. отцы и писатели Церкви решительно отвергали его так: «не такова апостольская вера³⁶¹; не таково учение или не такова вера Церкви³⁶²; не так прияла, не так предала Церковь Божия³⁶³; не так думали отцы³⁶⁴; Церковь отвергала такое мудрование»³⁶⁵, и под. Вообще – в) кто беспристрастно будет читать творения св. отцов и писателей Церкви, написанные ими в обличение неправомыслящих, тот не может не усмотреть, что и в этом случае, подобно как и при объяснении истин Веры, они всегда действовали на основании свящ. Предания, а свящ. Писанием пользовались при этом как пособием для поверки или подтверждения преданных Церкви догматов, и что подлинный смысл в тех или других текстах последнего они излагали по руководству того же именно Предания³⁶⁶. Посему-то Викентий лиринский, вследствие внушений свящ. Писания о способе открытия истины (Втор. 32:7. Притч. 3:1, 28:18) с большим усердием и со всевозможным тщанием старавшийся узнать от весьма многих преблагочестивых и преученых мужей, как ему некоторым верным и как бы общим и правильным путем отличать истину Веры кафолической от лживости уклонения еретического, всегда получал от них такой обыкновенно ответ: если он или другой кто захочет узнать обманы и избежать сетей вновь являющихся еретиков и пребыть в здравой вере здравый и целый, то должен оградить веру свою, при помощи Божией, двумя средствами: во-первых, авторитетом Закона божественного, а во-вторых – преданием кафолической Церкви³⁶⁷. Наконец –

6. Что св. отцы и писатели Церкви действительно и сами принимали и сохраняли и другим внушали принимать и сохранять подлинные и несомненные предания апостольские, как источник христианской Веры, подобно свящ. Писанию, и потому как богословствовали об истинах ее, так и неправомысливших о них обличали под руководством свящ. Предания, истину сего засвидетельствовали и соборы вселенские, на которые стекались пастыри со всего, по возможности, христианского мира, чтобы дознать несомненно, действительно ли вся кафолическая Церковь со времен апостольских исповедует известный догмат согласно с теми поместными Церквами ее, в которых прежде других открылось современное искажение его, или же нужно исповедывать его так, как настойчиво требовали виновники этого искажения. Так, хотя деяния первого вселенского собора не дошли до нас в цельном составе и в точном виде их³⁶⁸; однако несомненно, что он определил догмат о Сыне Божием, вопреки искажению его арианами, при помощи апостольских преданий, сохранившихся в кафолической Церкви³⁶⁹. То же самое должно сказать и о втором вселенском соборе, деяния которого также не сохранились до нашего времени в цельном составе³⁷⁰: на нем принята была вера, утвержденная на первом вселенском соборе при помощи апостольских преданий, как древняя, при которой не имеет уже силы и богохульное учение духоборцев³⁷¹. Третий вселенский собор, собравшись в Ефесе по поводу лжеучений Нестория, чтобы подтвердить древнее исповедание догмата о соединении естеств во Иисусе Христе, равно как и основывающегося на нем учения о Пресвятой Деве Марии, и вместе с сим осудить новоявившиеся богохуления, обращался к учению о том и другом предшествовавших отцов и современной вере кафолической Церкви³⁷². Точно так поступил и четвертый вселенский собор, когда, исследуя заблуждение монофизитов или евтихиан и определяя против них православный догмат, руководился символом веры никеоцареградским, изложением веры св. Кирилла александрийского, из послания его к Несторию и Иоанну антиохийскому, соборным посланием Льва великого, основанным на предании апостольском, и творениями других св. отцов и писателей Церкви, а по рассмотрении всего этого, единым сердцем и едиными усты изрек подобающее вероопределение, «последующе божественным отцем, якоже Сам Господь Иисус Христос научил и якоже предаде символ отец»³⁷³. О пятом вселенском соборе, состоявшемся преимущественно для утверждения четвертого, известно, что – а) в основание суждений своих об истинной Вере и осуждения искажений ее он положил следовать одному только православному учению, в начале самим Иисусом Христом преподанному апостолам, потом апостолам проповеданному по всей земле, и наконец исповеданному, изъясненному и св. Церквам преданному св. отцами, изложившими его на четырех вселенских соборах³⁷⁴; б) приступая к окончательному и решительному определению о предметах соборных совещаний, предварительно высказал, что в решении дела он почитает своим долгом действовать не по личным мнениям, или по своему произволу, но по точному учению и духу Христову и апостольскому, по примеру прежних отцов и учителей Церкви, и согласно с определением четырех святых вселенских соборов³⁷⁵; в) нечестивое учение Феодора мопсуестского и погрешительные мнения Феодорита кирского и Ивы едесского отверг потому, что они оказались противными Вере Церкви и чуждыми учения отцов и вселенских соборов, а свои определения заключил так: «Исповедали мы сие право, как предано нам и божественными писаниями и учением св. отец и как определено о единой и той же вере четырьмя (вселенскими) соборами. Если же кто дерзнет или преподавать, или учить, или писать вопреки тому, что изречено нами благочестно, таковый, если он епископ или клирик, да будет чужд епископства или клира, а если монах или мирянин, да будет предан анафеме»³⁷⁶. На шестом вселенском соборе, исследовавшем вопрос о соединении двух хотений и действий во Иисусе Христе вопреки лжеучению о сем монофелитов – а) принято было в руководство послание епископа римского Агафона к императору Константину Погонату с братьями его (Ираклием и Тиверием) и послание того же Агафона и держанного им прежде того собора римского: а в первом из них учение о двух волях во Иисусе Христе доказывается из вероопределения халкидонского собора и в подтверждение того, что оно есть согласное учение св. отцов, приводятся свидетельства из их творений, в последнем же, одинакового содержания с первым, по изложении в точных словах, как должно исповедывать обсуждаемый догмат православно, замечено: «таково учение евангелия, предание апостолов, исповедание отцов, принятое и сохраняемое святою апостольскою вселенскою Церковию»³⁷⁷; б) тщательно обозреваемы были места, собранные в свою пользу из творений св. отцов и писателей Церкви монофелитами, равно как и извлечения, сделанные из них православными и представленные от имени Агафона послами его³⁷⁸; в) пред составлением определения о обсуждаемом догмате высказаны следующие мысли: «мы почитаем священным долгом своим составить определение не по личным своим мнениям, не по своему собственному произволу, но по точному смыслу учения отцов и учителей Церкви, и совершенно согласно с определениями пяти святых вселенских соборов³⁷⁹; наконец – г) в основание вероопределения о двоякой воле и действии Иисуса Христа положен был никеоцареградский символ, самое вероопределение о сем начертано по учению святых отец³⁸⁰, а при этом вообще постановлено, «да вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, кои были светилами в мире, содержа слово жизни, соблюдается твердою, и да пребывает до скончания века непоколебимою, вкупе с богопреданными их писаниями и догматами»³⁸¹. И седьмой вселенский собор при рассмотрении догмата об иконопочитании – а) принял в руководство послание епископа римского Адриана к императору Константину и матери его Ирине, где сказано, что поклонение иконам есть предание и обычай, существующий от начала Христианства, а в доказательство сего приведено много свидетельств из творений св. отцов и писателей Церкви³⁸²; б) тщательно исследовал творения св. отцов об иконопочитании и чрез всю историю Церкви проследил предание о нем, сохранившееся от древних времен, которое показалo, что обычай почитать иконы ведет начало свое со времен апостольских и что он имел силу у христиан всегда и везде, а затем постановил: «веруем во единого Бога, покланяемого в Троице, почитаем св. иконы, сохраняем апостольские предания и постановления Церкви и правила св. отцов, а разномыслящих с нами и держащихся противного отлучаем от Церкви и запрещаем и проклинаем»³⁸³; в) путем исторического предания раскрыл и доказал, что иконоборцы суть последователи и подражатели иудеев, язычников, севериан и сарацин, исследовал деяния лжесобора Копронимова, несправедливо усвоившего себе название вселенского, и обличил его в том, что предпринял разрушить издревле сохраненное в Церкви предание об иконопочитании, и в своем решении действовал несообразно с духом и постановлениями прежних вселенских соборов, рассуждавших о вере и составлявших определения о ней по руководству свящ. Предания, обличил и иконоборцев, в защиту себя указывавших на первобытное устройство Церкви, данное ей апостолами и отцами первых веков³⁸⁴; г) запечатлел святость предания, всею Церковию сохраненного от времен апостольских, как исповеданием того, что он без всякого изменения, прибавления или убавления, сохраняет все, преданное кафолическою Церковию и утвержденное вселенскими соборами, так и положительным определением: «храним не нововводно все, писанием или без писания установленные для нас церковные предания.., последуя богоглаголивому учению святых отец наших и преданию кафолической Церкви, а о тех, которые дерзают иначе думать или учить, и вместе с нечестивыми еретиками осмеливаются, презирая церковные предания, выдумывать что-нибудь новое, или отвергать что-нибудь, утвержденное Церковию, определяем: епископ, таким образом поступающий, да будет чужд епископства и низложен, клирик да будет извержен из клира, монах или мирянин да будет предав анафеме»³⁸⁵; наконец – д), составив последнее заседание в императорском дворце в присутствии самих царей для утверждения соборных определений, когда прочитаны были в нем определения сии и цари торжественно спросили: «все ли отцы согласны в этих определениях?», собор единодушно, одним голосом отвечал: «Все так веруем и исповедуем! Это общая наша вера! Это вера отцов, предание всей Церкви»³⁸⁶.

Таким образом, если св. отцы и писатели Церкви, с одной стороны, отвергая предания подложные, выдуманные еретиками и самомнительными и высокомерными людьми, и сами принимали и сохраняли, и другим внушали принимать и сохранять предания истинные и несомненные, св. апостолами преданные кафолической Церкви на утверждение чад ее в истинах Веры и ограждение их от искажений ее, а с другой, заимствуя истины эти из свящ. Писания, заимствовали их в то же время и из свящ. Предания, и как богословствовали о них, так и обличали неправомысливших о них под руководством последнего точно также, как и первого: то явно, что источником христианской Веры они почитали не одно свящ. Писание, как утверждают лютеране, но, как учит Церковь православная, и свящ. Предание.

Решительным подтверждением сего служат для нас те изречения и рассуждения, в которых св. отцы и писатели Церкви подают нам руководство к суждению о том, как смотреть на обозреваемое нами учение лютеран. Таковы именно следующие изречения и рассуждения: «У всех противников и врагов здравого учения одно общее намерение поколебать твердыню веры во Христа, ниспровергнув и истребив апостольское предание. По сей-то причине, как наружно честные должники, они громко требуют доказательств из Писаний, и отвергают не подтвержденное Писанием свидетельство отцов, как не имеющее никакой силы³⁸⁷. Чтобы утвердить свою ересь, они свободно искажают то, что сообразно с богодухновенными словами, предано блаженными апостолами и учителями, и человеческими учениями противоборствуют божественному преданию³⁸⁸. В том и состоит их искусство и коварство, такого держатся они убийственного намерения, чтобы всеми силами преследовать и гнать всякого, где бы то ни было содержащего учение вселенской Церкви, какое предано им от отцов³⁸⁹. Когда мы отсылаем их к преданию апостольскому, которое сохраняется в Церквах чрез преемство пресвитеров, они противятся Преданию, говоря, что они-то, будучи умнее не только пресвитеров, но и самих апостолов, нашли подлинную истину. Таким образом они не соглашаются на предание³⁹⁰. Они рыщут по всякой книге Святого Закона, по книгам Моисея, по книгам царств, по псалмам, по апостолам, по евангелиям, по пророкам. При своих ли или при чужих, частно ли или публично, в разговоре ли или в сочинениях, на пиршествах ли или на улицах, они никогда почти не говорят о своем ничего такого, чего не старались бы оттенить и словами Писания. И не дивно: сам бо сатана преобразуется в ангела светла. Не велие убо, аще и служителие его преобразуются яко служителие правды (2Кор. 11:14,15). В евангелиях пишется: тогда поят его, т.е. Господа Спасителя, диавол, и постави его на криле церковном, и глагола ему: аще сын еси Божий, верзися низу; писано бо есть, яко ангелом своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех Твоих, на руках возмут тя, на не когда преткнеши о камень ногу твою (Мф. 4:5,6. Лк. 4:9–11). Мы особенно должны заметить и запомнить заключающееся в этом месте учение, дабы, имея в виду такой пример из евангельского авторитета, когда увидим, что некоторые высказывают слова апостолов или пророков не так, как кафолическая Вера, нимало не сомневались в том, что чрез них говорит диавол. Ибо как тогда глава говорил Главе, так и ныне члены говорят членам, члены т.е. диавола членам Христовым, вероломные верным, нечестивые благочестивым, еретики кафоликам. Что же говорят они? Аще сын еси Божий, верзися низу, т.е. если хочешь быть сыном Божиим и наследовать царствие небесное; то верзися низу, т.е. бросься с вершины Церкви, которая почитается и храмом Божиим, – оставь ее учение и предание. И если кто спросит какого-нибудь еретика, внушающего ему это: чем докажешь, на каком основании учишь, что я должен оставить всеобщую и древнюю веру кафолической Церкви, он тотчас ответит: писано бо есть, и немедленно готовит тысячу свидетельств, примеров, удостоверений из Закона, из псалмов, из апостолов, из пророков, чтобы, истолковав их на новый и худой лад, низвергнуть несчастную душу из кафолического ковчега в омут ереси³⁹¹. Но по какому праву, спросил бы я его? Ты пророк: объяви нам какое-либо пророчество. Если ты апостол, проповедуй явно. Если ты простой христианин, веруй тому, что дошло до нас по преданию. Если не ты не имеешь в себе ничего подобного, то умри, могу я сказать тебе откровенно; ибо ты и без того уже умер, и умер тем паче, что, бывши христианином, отрекся от веры, которую прежде исповедывал… Чрез то, что перестал ты верить тому, чему верил, ты хотел то, чему верил, уничтожить; но действительно нисколько не уничтожил того, чему верил. Нет! Устраняя то, чему верил, ты только доказал, что существовала другая вера, прежде нежели ты осмелился ее устранить. Эта другая вера происходила от предания; а что происходит от предания, то истинная есть вера, потому что произошла от тех, на кого возложен был долг возвещать предания. Таким образом, устраняя то, что дошло до нас по преданию, ты устранил истину. Ты сделал сие, не имея на то никакого права»³⁹². – Отсюда видно, что почитать источником христианской Веры одно свящ. Писание, по свидетельству св. отцов и писателей Церкви, есть дело еретическое.

Неканонических книг между книгами нового завета нет ни одной, а есть неканонические только между книгами ветхозаветными.

Макap. Введен. в прав. богослов. стр. 273. Спб. 1852 г.

В отношении к свящ. Писанию лютеране погрешают тем, что, принимая Библию в полном ее составе и признавая в ней книги ветхого завета, почитаемые в православной Церкви неканоническими, за неканонические же, заподозревают так называемые у них второканонические книги нового завета³⁹³ и, вследствие того, не усвояют им одинаковой важности с так называемыми у них же первоканоническими книгами его³⁹⁴.

Оснований для сего придумано в разное время лютеранскими учеными довольно значительное количество; но обстоятельно показывать каноническое достоинство заподозреваемых ими книг Библии есть дело собственно науки «Введение в свящ. Писание». Посему, не осмеливаясь брать на себя чужое дело, ограничиваемся по поводу означенного заблуждения следующими замечаниями:

I. Какие именно книги Библии канонические и какие неканонические, об этом Церковь Христова узнавала и узнала не иначе как-нибудь, но собственно при посредстве свящ. Предания³⁹⁵. Между тем Предание это, как мы видели, лютеране отвергли совершенно неосновательно. Можно ли, после сего, и судить им правильно и учить верно о том, какие книги свящ. Писания канонические, и какие неканонические? Вопроса о том, какие из находящихся в Библии книг канонические и какие неканонические, само свящ. Писание не решает совершенно удовлетворительно. Оно сообщает только, что есть священные (1Тим. 3:15), по просвещению от Духа Святого написанные (2Пет. 1:21), богодухновенные писания (2Тим. 3:16), состоящие из закона, пророков, псалмов (Лк. 24:27), евангелий (Мк. 1:1. Деян. 1:1) и посланий (2Пет. 3:1. 2Сол. 3:14), а о том, что таковые книги суть именно ныне находящиеся в Библии, оно не говорит с достоверностию непререкаемою. Иногда только в нем или приводятся места из той или другой книги Библии (напр. Мф. 1:23), или делаются указания на какую-нибудь из них (напр. 1Кор. 5:9). Но если это совершенно достаточно для определения канона Библии; то выставляющие его на вид лютеране, во-первых, должны указать нам, где в свящ. Писании сказано, что евангелия наприм. от Матфея и от Иоанна суть писания св. апостолов, евангелия же от Фомы и от Варфоломея не принадлежат тем из них, чьи имена носят на себе; а во-вторых, пусть припомнят, что когда еретики указывали в защиту себя на св. ап. Павла, то им отвечали: «Свидетельство самого Павла o том, что он из гонителя сделался апостолом, недостаточно для того, кто верит не иначе, как по основательном исследовании. Спаситель сам о себе говорил: аще аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно (Ин. 5:31)»³⁹⁶. А если бы первым руководителем при определении канона Библии было то предъявление лютеранских ученых, что имеющие в себе Духа Божия весьма легко могут отличить священные книги от несвященных, подобно будто бы тому, как отличаем мы свет от тьмы, сладкое от горького, белое от черного; то послания напр. св. Иакова не призвали бы из отступников от Церкви Христовой, усвояющих себе Духа Святого, Лютер – неканоническим, Кальвин же – каноническим, а св. отцы и писатели сей Церкви, в которой пребывает Дух Святой несомненно (Ин. 14:16), не признали бы каноническими ни второго послания св. Петра, ни второго и третьего посланий и апокалипсиса св. ап. Иоанна богослова, ни послания св. ап. Иуды, ни послания св. ап. Павла к евреям³⁹⁷, заподозреваемых лютеранами.

II. Как суетно и опасно определять канон св. Писания нам самим, без полного доверия в настоящем случае к свящ. Преданию, это давно уже доказали протестанты, осмелившиеся трудиться над этим в таком именно духе. Ибо не у них ли напр. отвергали: Фатер и Деветте – подлинность пятокнижия Моисеева³⁹⁸, Бретшнейдер – подлинность книги Иова и Псалтири³⁹⁹, Лев, Штеглин, Гитцих, Михаелис и Розѐ – подлинность, в целом составе или по частям, писаний св. пророков⁴⁰⁰, Шульц и Шультесс – каноническое достоинство евангелия от Матфея⁴⁰¹, Михаелис – каноническое достоинство евангелий от Луки и Марка⁴⁰², Штедлин – подлинность евангелия от Иоанна⁴⁰³, а Гейсе – подлинность всех четырех евангелий?⁴⁰⁴ Не y них ли заподозревали или совершенно отвергали: Деветте – Деяния апостольские⁴⁰⁵, Клудий – послания св. Петра⁴⁰⁶, равно как и, вместе с Евальдом и Бретшнейдером, – все три послания св. ап. Иоанна?⁴⁰⁷ Не у них ли, еще, Землер и Ейхгорн сомневались в подлинности части послания к римлянам⁴⁰⁸, Майергоф доказывал подложность послания к колоссаем⁴⁰⁹, Шмидт и Керн сомневались в подлинности второго послания к солунянам, Шлейермахер отвергал подлинность второго послания к Тимофею⁴¹⁰, Ейхгорн – подлинность всех так называемых пастырских⁴¹¹ посланий св. ап. Павла⁴¹², Баумгартен и Крузий – подлинность послания к евреям⁴¹³, а большинство лютеран – подлинность апокалипсиса?⁴¹⁴ Короче: не у протестантов ли в разное время частию заподозрено, а частию и вовсе отвергнуто по крайней мере 5/6 Библии? А между тем Библия у каждого из них под руками одна и та же, и каждый же из них воображает, будто имеет в себе Духа Святого. Где же спрашивается, у протестантов свящ. Писание, когда, без доверия при определении канона его к свящ. Преданию, один из них заподозревает или вовсе отвергает одну его книгу, другой – другую, третий – третью и так. дал.?

III. Непризнание каноническими всех тех книг свящ. Писания, которые признает таковыми Церковь православная, наводит нашу мысль на то, что лютеране смотрят на них под влиянием своих заблуждений. Так действительно и есть. Как скоро уволили они себя от доверия к свящ. Преданию, которое удостоверило нас и в том, какие книги свящ. Писания канонические и какие неканонические, и вместе с тем придумали различные лжеучения, не имеющие для себя основания в первых, понимаемых законным образом⁴¹⁵; то им оставалось смотреть на ту или другую книгу Библии под влиянием уже того, как можно обращаться с содержанием ее в отношении к этим лжеучениям, и затем, сообразно с сим, или давать ей место в Библии, или же исключать ее из нее. Так, Лютер, помешанный на выдуманном им понятии о человеке, как камне, столбе, кольчуге, увидел, что по букве убивающей (2Кор. 4:6) св. ап. Павла можно толковать в пользу реформаторских отступлений от православной Веры и учения о человеке, и потому начал объявлять, будто послания св. Павла лучше называть евангелиями, нежели евангелия от Матфея, от Марка и от Луки, а в предлог к сему выставлять то, что в последних содержится почти только история деяний и чудес Иисуса Христа, но ни в одном из них не говорится о стяжанной Им для нас благодати с такою ясностию, как у св. ап. Павла, особенно в его послании к римлянам⁴¹⁶. Тому не Лютеру оказалось нужным навязать другим лжеучение свое о спасении человека чрез одну веру: между тем, св. ап. Иаков нарочно раскрыл в своем послании, вопреки современному заблуждению некоторых, что человек спасается чрез веру и добрые дела. И вот Лютер, чтобы придать означенному лжеучению законность, пишет: «Я не считаю послания Иакова произведением апостола. В нем спасение человека, вопреки Павлу и всему Писанию⁴¹⁷, приписывается делам... Иаков думал вразумить надеявшихся на веру без дел и изменил своему намерению в духе, разумении и словах. Он подрывает Писание и противоречит Павлу и всему Писанию. Поэтому я и не даю⁴¹⁸ ему места в Библии в числе книг подлинных»⁴¹⁹. Тот же, еще, Лютер, чтобы иметь основание для означенного лжеучения, перевел один текст в послании к римлянам так: мыслим убо одною верою оправдатися человику, без дел закона (Рим. 3:28); а когда на сейме аугсбургском потребовано было, чтобы слово одною исключено было, как прибавка к словам св. апостола, Лютер отвечал: «я хочу, я приказываю, чтобы место это читалось с словом одною»⁴²⁰. Новый пример: в апокалипсисе находятся очевидные указания на необходимость внешнего богослужения, и Церковь Христова представлена во всем великолепии. Между тем Лютер, преобразуя латинство, дошел наконец до того, что обнажил Христианство, сняв с него внешнее облачение и благолепие, и ограничил его внутренним служением Богу, а потому и начал суесловить: «Апокалипсис святого Иоанна не есть ни пророческое, ни апостольское писание... Я не могу почесть его произведением Духа Святого⁴²¹. Пусть каждый думает о ней, как хочет, а я не могу принять этой книги»⁴²².

IV. Такое самоуправство с свящ. Писанием отнюдь не есть что-нибудь новое в Христианстве. По дошедшим до нас памятникам свящ. древности видно, что отвергать ту или другую книгу свящ. Писания, применительно к тому, как можно обращаться с нею в отношении к заблуждениям пользующегося его, было обычным делом еретиков. Так, о Тациане известно, что он не принимал ни одного из приемлемых св. Церковию евангелий, а составил свое евангелие и назвал его евангелием по четырем (δια τεσσαρων)⁴²³. Эвиониты и керинфиане из четырех евангелий церковных принимали только одно, от Матфея, которое называли евангелием от евреев (κατα εβραιους) и отчасти искажали⁴²⁴; маркиониты также принимали одно евангелие от Луки и притом не в целом его составе⁴²⁵, а так называемые алоги отвергали евангелие от Иоанна⁴²⁶ и его послания и апокалипсис⁴²⁷, последний – вместе с маркионитами⁴²⁸. Керинф⁴²⁹, Кердон⁴³⁰, севериане⁴³¹ и манихеи⁴³² отвергали Деяния апостольские. Из посланий св. апостолов Маркион принимал только десять, но и те не в целом их составе⁴³³, апокалипсис же, послание к евреям, послание к Титу и послания к Тимофею он отвергал⁴³⁴. Были между еретиками и такие, которые отвергали оба послания св. ап. Павла к Тимофею⁴³⁵, а керинфиане⁴³⁶, эвиониты⁴³⁷, элкесаиты⁴³⁸ и севериане⁴³⁹ отвергали все послания его. Вообще известно, что еретики славились и тем, что отвергали те или другие из принимаемых Церковию вселенскою книг Библии, а почитаемые ею за канонические или принимали не в полноте, или повреждали убавками от них, чтобы приспособить их к своим заблуждениям⁴⁴⁰.

Дух Святый исходит от одного Отца, как источника и начала божества.

Да не будет позволено никому произносити, или писати, или слагати иную веру, кроме определенныя от святых отец, в Никеи граде со Святым Духом собравшихся. А которые дерзнут слагати иную веру, или представляти, или предлагати хотящим обратитися к познанию истины, от язычества, или от иудейства, или от какой бы то ни было ереси, таковые, аще суть епископы, или принадлежат к клиру, да будут чужды епископы – епископства, а клирики – клира; аще же миряне, да будут преданы анафеме.

Правосл. исповед. ч. 1, отв. на вопр. 71, стр. 57. Спб. 1840 г. III вселенск. собор. прав. 7: книг. правил. стр. 45. Спб. 1843 г.

В учении о Боге Духе Святом лютеране содержат те же самые заблуждения, какие и латины. И они учат, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, а вследствие сего восьмой член никеоцареградского символа Веры читают так: «верую и в Духа Святого, Господа животворящаго, иже от Отца и Сына (Filioque) исходящаго»⁴⁴¹.

В защиту заблуждений сих учители лютеранские приводят только то, что и латины; а как неосновательно приводимое сими последними, мы уже видели⁴⁴². Поэтому здесь заметим только, что заблуждения сии лютеране удержали у себя весьма естественно. Восстав против латинства, они хотели очистить его и от заблуждений: след. им нужно было отвергнуть и лжеучение его о Духе Святом. Но когда они дошли до лжеучения сего, то усмотрели, что исповедывать учение о личном свойстве Духа Святого так, как предано Церкви вселенской, значит признать в разумении свящ. Писания авторитет Предания: между тем, авторитет сей они отвергли, постановив за правило следовать в Вере одному свящ. Писанию, понимаемому у них каждым произвольно. В то же время от взоров преобразователей латинства не укрылось и то, что заблуждение о Духе Святом основывается в нем главным образом на произвольном толковании св. Писания, – на том самом начале, какое и они установили для руководства при разумении его. Посему, отвергнуть лжеучение латин о Духе Святом значило для преобразователей тех поступить вопреки собственному своему учению об источнике христианской Веры, поступить же вопреки сему учению значило для них показать его ложность, а по обнаружении его ложности нужно было им потрясти уже всю систему своих хитросплетений. Очень хорошо сознавая все это, преобразователи латинства и решились лучше удержать латинское лжеучение о Духе Святом, а с ним и незаконное прибавление к никеоцареградскому символу слов «и от Сына» (Filioque), нежели принять его в том виде, в каком предан он для исповедания Церкви вселенской, столпу и утверждению истины Божией (1Тим. 3:15].

В учении об ангелах лютеране отличаются от православной Церкви тем, что отвергают – 1 ) бытие ангелов-хранителей и – 2) почитание ангелов⁴⁴³.

Святая Церковь наша учит, что каждый христианин имеет своего особенного ангела, который пребывает при нем и хранит его, и потому называется ангелом-хранителем.

Антон. Богослов. догмат. стр. 118. Спб. 1849 г.

В отношении к первому из указанных отличий они разглагольствуют обыкновенно так: «Что всеблагий и премудрый Бог посылает иногда ангелов своих к людям⁴⁴⁴, этому верим; но чтобы Он каждому верующему назначал известного ангела как всегдашнего наставника, хранителя и блюстителя его до самой смерти, этого не признаем»⁴⁴⁵.

Свящ. Писание, говорят в защиту сего лютеране, всех ангелов называет служебными человеку (Евр. 1:14) и показывает, что один ангел посылается на служение многим богобоязненным лодям (Пс. 33:8; 90:10,11), равно как, наоборот, многие ангелы посылаются на служение одному богобоязненному человеку (Быт. 32:1), а между тем нигде не открывает, чтобы известный ангел назначался каждому верующему в качестве ангела-хранителя⁴⁴⁶.

I. Справедливо, что ангелы называются в свящ. Писании служебными людям; но речь, в которой они называются так, не то значит, будто все они назначены для служения одному богобоязненному человеку, но что все они суть служебные духи для христиан. После того, сказано в речи сей, – после того, как небесное и земное соединено под единою Главою, Господом Иисусом Христом, и люди вступили в союз с небожителями: не вси ли ангелы суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение (Евр. 1:6–14)? Так разумели это св. отцы и писатели Церкви; ибо видели здесь учение именно об ангеле-хранителе⁴⁴⁷. Ангелы называют здесь посылаемыми (αποστελλομενοι)? Но когда веруем, что известный ангел назначен известному христианину на всю его жизнь; то разве уничтожаем сим посольство это? Свящ. Писание говорит, что пред очима Божиими тысяща лет, яко день вчерашний, иже мимо иде, и стража нощная, а дние лет человеческих – седмьдесят лет, аще же в силах, осьмьдесят лет, и множае их труд и болезнь (Пс. 89:5,10). Оно же уверяет, что ангелы посылаются на служение человеку не другим кем-нибудь, но Богом. Посему назначить ангела на служение человеку в течении семидесяти или восьмидесяти лет ужели не значит для Бога послать его на самое малое время, а для нашей веры о Нем не внушает мысли о посольстве кратковременном? И не сообразнее ли с этою самою верою назначить христианину одного ангела на всю его жизнь, нежели непрестанно переменять его, когда несомненно известно, что Бог не расточает чудес своих, а верующий, проводя жизнь посреди врагов спасения, сильных до того, что могут даже похищать у него средства, предложенные к достижению его (Лк. 8:5–15), непрестанно имеют нужду в искусном духовном наставнике, который охранял бы его и вспомоществовал бы ему в спасении себя всегда и везде?

II. В Свящ. Писании сказано о людях богобоязненных: ополчится ангел Господень⁴⁴⁸ окрест боящихся Его, и избавит их (Пс. 33:8). Не приидет к тебе зло и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою: на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия (Пс. 90:10,11,12,13)? Но св. отцы и писатели Церкви в обоих этих изречениях видели учение о бытии при людях богобоязненных ангелов-хранителей⁴⁴⁹. А если бы и следовало из них то, что выводят лютеране; то изречения эти доказывали бы именно только то, что в одном случае Бог может послать на служение нескольким верующим одного ангела (Деян. 5:19), а в другом – многих, хотя бы верующий был тогда один (Быт. 32:1). Какие именно эти случаи, мы не можем ни указать, ни даже постигнуть; потому что неиспытани судове и не изследовани путие Божии (Рим. 11:33). Но что Бог на постоянное служение каждому верующему до самой смерти его благоволит назначать одного ангела в качестве ангела мирна, верна наставника, хранителя души и тела его, это открыл нашей вере Спаситель.

Ш. Совершая искупление людей, Он сказал однажды: блюдите, да не презрите единаго от малых сих: глаголю бо вам: яко ангели их на небесих выну видят лице Отца моего небеснаго (Мф. 18:10). Так сказал Спаситель после того, как призвал и поставил среди учеников своих отроча, намереваясь отвечать на вопрос: кто болий есть в царствии небеснем? Кого бы ни стали мы разуметь здесь под именем малых: детей ли естественных (Мф. 18:2,5,4,5), или же христиан⁴⁵⁰, которые, по преданности Богу, по незлобию, по простоте и смирению сердца своего, подобны детям, – в том и другом случае не можем не усмотреть, что ангелы, видящие лице Отца небесного, а) даются людям с первого возраста их жизни, с младенчества, б) охраняют их и – в) не почитают для себя низким пещись о них, но неотступно устремляют к Отцу небесному ходатайственный взор предстательства о них. Правда, Спаситель не сказал: яко ангел каждаго из сих малых на небесех выну видит лице Отца Моего небесного; но из этого вовсе не следует, будто в речи Его заключается учение о том только, что те малые находятся вообще под охранением ангелов. Спаситель не сказал, например: сице молись каждый из вас: «Отче наш» и пр.; а между тем все мы признаем за несомненное, что сказав: сице молитеся и проч. (Мф. 6:9), на научил молиться так каждого верующего. Поэтому св.отцы и писатели Церкви всегда исповедывали, что в означенных словах Его содержится учение об ангеле-хранителе⁴⁵¹.

IV. Потому же самому в бытие ангелов-хранителей верила и Церковь апостольская, как это видно из упоминания об ангеле ап. Петра в книге Деяний апостольских (Деян. 12:15). Обстоятельства сего были таковы. Когда Ирод, вслед за убиением ап. Иакова, заключил ап. Петра в темницу, то молитва ко Господу бе прилежна бываемая от Церкве к Богу о нем (Деян. 12:5). Между тем как верующие собрались однажды для молитвы в доме Марии, матери Иоанна, нарицаемого Марка, спутника ап. Павла, св. Петр поспешно идет к сему дому и начинает стучаться в двери у сеней его, на стук выбежала служанка Роди и, узнав голос Петра, от радости не отворила сеней, но побежала в горницу с известием, что Петр стоит у сеней. Верующие, молившиеся об узнике, стрегомом в темнице четырьмя четверицами воинов, не поверили ей и сказали: в уме ли ты? Но она утверждала, что говорит правду. Она же глаголаху: ангел его есть. Не очевидно ли, что лица, произнесшие слова эти, несомненно верили, что у каждого из таких великих мужей, каков ап. Петр, есть особый ангел-хранитель?⁴⁵² Нельзя говорить, что слово: ангел употребили они вместо слова: вестник, хотя слово то (αγγελος) и означает иногда в свящ. Писании вестника (Мф. 11:10). а) Св. Петр, всажденный в темницу и стрегомый в ней четырьмя четверицами воинов, никакого вестника не мог прислать от себя в дом к Марии; а – б) христиане, собравшиеся в дом Марии, услышав от Роди о прибытии ап. Петра, не могли подумать, будто она обманулась относительно голоса его; ибо голос вестника – не голос ап. Петра. Нельзя говорить и того, будто, если слова христиан об ангеле ап. Петра относить к ангелу в собственном смысле, то надобно разуметь под ним вообще какого-нибудь, а не известного ангела, данного ему в качестве хранителя. Они сказали: ангел его есть: чем ясно выразили, что говорили о том ангеле, который всегда находился при ап. Петре, принимал попечение о нем, вникал в его состояние, короче: о том ангеле, которого мы именуем ангелом-хранителем. Нельзя, наконец, говорить и того, будто слова: ангел его есть не суть слова свящ. Писания, но некоторых иудеев, обратившихся, правда, в Христианство, но еще не довольно наставленных в истинах его; ибо учение об ангеле–хранителе, бывшее у иудеев, есть вместе с тем учение христианское, преподанное, как мы видели, Спасителем. Прибавим к сему, что христиане, собравшиеся в доме Марии, когда говорили об ангеле ап. Петра, не могли думать, будто он дан только одному ему, и не были убеждены в бытии подобного же ангела у каждого из верующих: ибо, как ни велико было служение сего апостола, положение его, как верующего, было точно такое же, каково и положение всех верующих, и след. если он имел нужду в ангеле-хранителе, то и прочие имели в нем такую же нужду, и если при нем был таковой ангел, то подобные же ангелы были и при каждом из них⁴⁵³.

V. Не иначе исповедывала это и Церковь времен послеапостольских. Это видно из творений св. отцов и писателей ее, в которых говорится, что при каждом из христиан находится особый ангел⁴⁵⁴, который со времени их возрождения в купели крещения⁴⁵⁵ служит им непрестанно во всю жизнь их⁴⁵⁶, до решения их участи в мире духовном⁴⁵⁷, хота в жизни тех, коим служат они, и бывают случаи, когда ангелы принуждены бывают отдаляться от них на время⁴⁵⁸ и что служение это состоит в спасении верующих⁴⁵⁹ содействием им особенно в молитве⁴⁶⁰, руководством их на пути к истине и благочестию⁴⁶¹ и отклонением опасностей и вредных влияний на души и тела⁴⁶² их⁴⁶³.

Мысль об ангеле-хранителе, говорят лютеране, – а) обязана своим происхождением язычеству, которое к каждому человеку приставляло гения или демона, называя его и ангелом, а – б) из язычества принята иудеями, которые и передали ее христианам.

Справедливо, что язычество к каждому человеку приставляло гения или демона, называя его и ангелом⁴⁶⁴; но что мысль об ангеле-хранителе заимствована иудеями от язычников, это – совершенная ложь.

I. В книге Бытия сказано, что Авраам, посылая раба своего в Месопотамию для приискания жены Исааку, говорил ему: Господь Бог небесе и Бог земли... послет ангела своего пред тобою, и поймеши жену сыну моему Исааку оттуду (Быт. 24:2–7). В книге Иисуса Навина замечено, что егда бяше он у Иерихона, то, воззрех очима своима, виде человека стояща пред собою, который рече ему: аз архистратиг силы Господни, ныне приидох семо (Нав. 5:13–14, 6:1–9). В книге Царств написано, что когда пр. Илия. угрожаемый опасностию от Иезавели, с болезнию духа удалился в пустыню, – се ангел Господень коснеся ему, и рече ему: востани, яждь и пий... яко мног от Тебе путь (3Цар. 19:2–9), и что когда послы больного царя Охозии шли вопросить Ваала, скверного бога аккаронскаго, аще жив будет от болезни своея, ангел Господень рече ко Илии фесвитянину, глаголя: иди на сретение послом Охозии царя самарийска, и речеши к ним: или несть Бога во Израили, яко грядете вопрошати Ваала, сквернаго бога в Аккаронии?.. И глагола ангел Господень ко Илии, и рече: сниди с ним (послом Охозии), не убойся от лица их: и воста Илия, и сниде с ним к царю (4Цар. 1:2,3,15). Св. пр. Захария говорит: се ангел глаголяй во мне стояше, и ин ангел исхождаше во сретение ему (Зах. 2:3), и вопросих, и рех ко ангелу, глаголющему во мне, глаголя: что суть сия Господи? И отвеща ангел, глаголяй во мне (Зах. 4:4,5). И изыде ангел глаголяй во мне, и рече ко мне: воззри очима твоима, и виждь исходящее сие (3аx. 5:5. Cнec. 1:9; 13:14,17,19; 4:1; 5:10; 6:4,5). A в книге Товита изображено, что ангел вызвался быть видимым, хотя и неведомым, спутником Товии в Раги (Тов. 5:4–17), избавил его от опасности при Тигре, давал ему благотворные советы (Тов. 6,2–18), и, что̀ всего более послужило к счастию благочестивого семейства, устроил исцеление Товита (Тов. 11:1–12). Из этих и подобных им (Быт. 22:15–17, 28:12. Исх. 14:19. Суд. 2:1–6. 2Цар. 24:16. 4Цар. 19:35. Дан. 6:22, 9:21) мест ветхозаветного Писания видно, что ангелы находились в близком отношении к благочестивым из иудеев, вспомоществуя им в том или другом случае, в тех или других обстоятельствах их жизни и служения, и что такими помощниками их были некоторые особые ангелы, в качестве хранителей, и что след. иудеи имели понятие об ангелах-хранителях не из язычества, но из откровения божественного, – разумеется, неполное, начинательное, подобно тому, как таковые же понятия имели они и о других догматах веры, раскрытых и приведенных в ясность для христиан в откровении новозаветном.

II. Посему, утверждать, будто иудеи заимствовали это понятие из язычества и потом передали его христианам, есть дело несправедливое. Так есть и по истории. Ибо, когда иудеи могли заимствовать понятие то от язычества? Во времена частого и короткого обращения с язычниками?.. Но мы видим, что об ангеле-хранителе знал еще Авраам, отец верующих. Во времена пленения вавилонского? Но известно, что закон весьма строго воспрещал иудеям входить в общение с язычниками, а сами они смотрели на все языческое, как на нечистое и скверное, особенно во времена пленения вавилонского. И как могло случиться, чтобы иудеи, имея у себя словеса Божии, вверенные им для хранения (Рим. 3:2) и научающие, что в жизни людей принимают участие ангелы, составили понятие об ангеле-хранителе на основании басни о гениях или демонах языческих, им ненавистных? Еще более: как могло случиться, что они попустили внести это учение в словеса Божии, бывшие у них? Напротив, св. отцы и писатели Церкви замечали в древности, что не иудеи, а мудрецы языческие заимствовали лучшие истины из книг народа Божия и потом выдавали их за свои собственные⁴⁶⁵. Так думаем мы и в отношении к учению языческих мудрецов о присущих каждому человеку гениях: ибо – а) трудно поверить, чтобы объюродевшие язычники (Рим. 1:22) сами собою пришли к мысли о бытии духов – хранителей человеков; а – б) понятие об этих духах находится у свящ. писателей ветхого завета, из коих и позднейшие старше древнейших языческих мудрецов, законодателей, поэтов и историков⁴⁶⁶.

Служение ангелов–хранителей, говорят еще лютеране, – а) неуместно при бытии промысла Божия (Пс. 120:4,5. Еф. 6:11), – б) несообразно с достоинством ангелов, в) невозможно по самому понятию о природе их и нашей, и – г) не может быть подтверждено опытом каждого из нас.

I. То совершенно справедливо, что о нас промышляет сам Бог, который, зная все наши немощи, беды и опасности, облек нас во всеоружие духовное (Еф. 6:11) и не воздремлет, ниже уснет Он, храня нас (Пс. 120:4). Но столь же справедливо и то, что облекший нас во всеоружие духовное и не дремлющий и не усыпающий, храня нас, Бог заповедал сохранять нас во всех путях наших ангелам своим (Пс. 90:11), соделав их духами служебными, посылаемыми в служение на хотящих наследовать спасение (Евр. 1:14), а промышляя о мире видимом (Дан. 4:14,22), назначил ангелов царств или народов (Втор. 32:8) и ангелов, имеющих область на огни (Апок. 14:18), держащих ветры земские (Апок. 7:1) и водных (Апок. 16:5). Итак, когда сам Бог открыл, что не о нас только, но и о мире вещественном промышляет Он не одною вседействующею силою своею, но и чрез существа, служебные Ему; то рассуждение о том, совместен ли или несовместен такой способ действования с промышлением Божиим, есть уже с нашей стороны дело неразумного любопытства, взимающегося на разум Божий. Мы знаем, что промысл Божий, сам поддерживающий наприм. и сохраняющий природу видимую (Пс. 103:27–30), произращающий древо плодовитое в садах наших и питательное растение в полях наших (Пс. 146:8), в то же время сияет и солнце свое на злыя и благия (Быт. 1:14. Мф. 5:45), подает и влагу дождевую для орошения земли (Пс. 146:8), не препятствует и человеку трудиться в улучшении садового дерева и удобрения земли. При всем том, мы не думаем, будто первого рода действия промысла Божия несовместны с действиями Его второго рода, – исключают их. По какому же праву осмелимся иначе думать о том действии промысла Божия, вследствие которого Он, промышляя о нас непосредственно, промышляет о нас и чрез ангелов? Если мы не понимаем, как это возможно, то должны только припоминать слова премудрого сына Сирахова: велия сила Господня, и смиренными славится: вышших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй, яже ти повеленна, сия разумевай, несть бо ти потреба тайных (Сир. 3:20–22), и с глубоким благоговением повторять слова св. ап. Павла: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! яко неиспытани cyдове Его, и неизследовани путие Его. Кто бо разуме ум Господень, или кто советник Ему бысть (Рим. 11:33,34)? Мы не понимаем и того, как возможны действия промысла Божия на тварь непосредственные: однако признаем их несомненно.

II. Не ложно и то, что ангелы, как существа мира высшего, чистые и святые, выше людей (Пс. 8:6), особенно в их настоящем состоянии, как живущих в мире земном и порочном, и много согрешающих (Иак. 3:2). Но что с достоинством ангелов ничего нет несообразного в том, что они служат людям, в этом уверяет нас и свящ. Писание, когда говорит, что вси они суть служебнии дуси, в служение посылаеми захотящих наследовати спасение (Евр. 1:14). С другой стороны, известно, что наша природа не так еще уничижена, как иногда думается нам; напротив, она так возвышена, что вся вселенная Божия не сто̀ит ее (Мф. 16:26), а Бог так любит ее, что и Сына своего единородного дал есть за нее (Ин. 3:16). Аще же Он Сына своего не пощаде, но за нас всех предал есть Его, како убо не и с ним вся нам дарствует (Рим. 8:32)? – Пожалеет ли для нашего охранения ангелов? Наконец, если сам Господь, владыка ангелов и человеков, Сын Божий, всесовершенный Бог, не возгнушался придти послужить (Мф. 20:28) спасению грешного рода человеческого и тем нисколько не унизил себя; то справедливо ли воображать, будто достоинство ангелов унижается от того, что они служат грешным человекам в усвоении ими сего спасения? Если сей Сын Божий, совершая спасение человеков, в делах своего служения им видел славу свою (Ин. 13:31) и явление славы Бога Отца (Ин. 12:28), то почитать служение ангелов спасаемым грешникам унижением для них ни с чем не сообразно.

III. Говорить, будто ангел, существо духовное, не может действовать на человека, существо плотяное, значит злонамеренно представлять себя неведущим существа человеческого. В свящ. Писании сказано, что Бог сотворил человека из персти земной, в которую сам вдунул дыхание жизни, по образу своему (Быт. 1:27, 2:7), и весь свет признает, что человек состоит из двух природ: плотской и духовной. Значит, малым чим умаленный от ангелов (Пс. 8, 6), человек одною частию существа своего единоестествен им; а существа единоестественные разве не могут взаимно действовать друг на друга? Разве огонь наприм. не может действовать на огонь, или вода – на воду? Бог есть дух чистейший, не имеющий никакой телесности, никакого даже очертания (Ин. 4:24); однако, Он действует же на людей, несмотря на то, что они обложены плотию.

IV. А отвергать бытие ангелов-хранителей под тем предлогом, что не каждый из нас примечает их действия на себя, значит предъявлять себя не соделывающим своего спасения со страхом и трепетом, не сущим из числа боящихся Господа, окрест которых ополчаются ангелы Господни (Пс. 33:8), но почивающим на возглавии излишнего упования на милосердие Божие. В библии сказано, что духовное востязуется духовным же (1Кор. 2:14); а св. Василий великий, частнее, замечает, что «как пчел отгоняет дым и голубей смрад, так и (ангела) хранителя нашей жизни отдаляет многоплачевный смердящий грех»⁴⁶⁷. Итак, если мы не востязуем, как действуют на нас ангелы-хранители; то это происходит не от того, будто их нет при нас, но или от того, что мы находимся в состоянии невнимания к себе и к происходящим в душе нашей переменам⁴⁶⁸, или же от того, что отгнали от себя своего ангела-хранителя порочною жизнию, так что, если бы мы стояли на страже своего спасения бодренно, то заметили бы и присутствие и действие при нас своего ангела-хранителя⁴⁶⁹. К тому же известно, что лютеране не примечают иногда и действий на них промысла Божия, несмотря на то, что Его действие и на них никогда не престает; а между тем, зная об этом, они не отвергают бытия его. Разумно ли же отвергать им бытие ангелов-хранителей на том основании, что не примечают они их действий на себя?⁴⁷⁰

Православная Церковь, воспрещая боготворение ангелов, или такое почитание их, какое прилично только Богу, предписывает почитать их так, как прилично почитать существа, хотя сотворенные, ко высшие и ближайшие к Богу, и притом для нас благодетельные.

Антон. Богослов. догматич. стр. 120. Спб. 1849 г.

О почитании ангелов лютеране учат так: Ангелов добрых, как высших нас и совершеннейших, должно почитать, но только гражданским образом⁴⁷¹, а почитать их религиозно⁴⁷² – незаконно и потому не следует⁴⁷³.

Такое почитание ангелов, говорят они, воспрещено свящ. Писанием, где сказано: никтоже вас да прелщает изволенным ему смиренномудрием и службою ангелов (Кол. 2:18), и замечено, что когда св. Иоанн богослов поклонился ангелу, сей сказал ему: виждь, ни: клеврет ти есмь, и братий твоих, имущих свидетельство Иисусово. Богу поклонися (Апок. 19:10, 22:9)⁴⁷⁴.

I. Слово служба (ϑρησκεια) с подлинного языка означает (от Θεος и αρεσκειν) богоугождение; а богоугождение есть такое служение, которое проникнуто мыслию о зависимости служащего от того, кому он служит, как Богу. В таком значении употребляется слово это в свящ. Писании, где обозначается им как вера истинная (Иак. 1:26,27), так и ложная, идолопочитание (Прем. 11:16; 14:16,18). В том же значении употреблено оно и в речи св. апостола: никтоже вас да прелщает изволенным ему смиренномудрием и службою ангелов; ибо непрерывно за сим присовокуплено: яже не увиде уча, без ума дмяся от ума плоти своея, а не держа Главы, из неяже все тело (снес. Кол. 1:18) растит возращение Божие (Кол. 2:1), то есть – под личиною самоунижения, а не держась Христа Спасителя, чрез общение с которым все верующие достигают в меру возраста исполнения Его (Еф. 4:13). Так именно разумели речь эту св. отцы и писатели Церкви⁴⁷⁵. Не иначе научает разуметь ее и история⁴⁷⁶. След. словами теми воспрещает св. апостол почитание ангелов суеверное, боготворение их вместо Христа, воздаяние им почитания божеского; а мы, православные, отнюдь не почитаем ангелов суеверно, вместо Христа их не боготворим, почитания божеского им не воздаем⁴⁷⁷.

II. Из свящ. Писания известно, что ангелы принимали поклонение от людей. Так, в нем повествуется, что когда Лот, сидя пред вратами содомскими, увидал двух ангелов, шедших в Содом в вечер, то воста в сретение им, и поклонися лицем на землю (Быт. 19:1), что Валаам, егда узри ангела Божия, противостояща на пути, приклонився поклонися ему лицем своим (Числ. 22:31), что Иисус Навин, паде лицем своим на землю, поклонися архистратигу силы Господней (Нав. 5:14), что царь Давид, увидев ангела Господня, стояща между землею и небом с мечем в руке, простертым на Иерусалим, паде сам и старейшины израилевы облеченнии во вретище на лице свое (1Пар. 21:16), и что пр. Даниил, увидев некогда ангела, невиденного другими, был лицем на земли, восставлен был им сначала на колена и на длани рук его, а потом и на стояние его (Дан. 10:5–11). Все эти лица покланялись ангелам, несомненно, в духе религиозном; ибо знали очень хорошо, что обращались не с какими-нибудь важными людьми государственными, но с святыми ангелами. Посему, когда ангел, которому поклонился Иоанн богослов, отринул его поклонение; то так случилось потому, что или Иоанн воздавал ему поклонение божеское⁴⁷⁸, или ангел либо не восхотел принять честь от Иоанна, почитающего Богочеловека⁴⁷⁹, либо восхотел почтить в нем естество человеческое, почтенное Богом Словом чрез воплощение⁴⁸⁰, так что непринятие им почитания от Иоанна богослова не доказывает того, что ангелов не должно почитать религиозно, но показывает, что их не должно боготворить. В православной Церкви так это и есть.

Нельзя говорить, что в древние времена, христиане не почитали ангелов религиозно, а в доказательство сего указывать на некоторые места из творений Тертуллиана, Оригена, св. Афанасия великого и бл. Августина⁴⁸¹.

1. Тертуллиан свидетельствует: «Апостол Петр почитал за некоторый род идолопоклонства и осудил в Симоне волхве магию, воздающую богослужение ангелам»?⁴⁸² Но так именно всегда думали и так всегда делали христиане православные: ибо они ни одному ангелу не учат служить, как Богу, и вследствие сего почитают за род идолопоклонства и осуждают магию Симона волхва, научавшую воздавать ангелам богослужение. «Хотя, верят они, – хотя божественное Писание и учит, что есть невидимые силы, восхваляющие Творца и повинующиеся Его воле, св. ангелы; однако мы не называем их богами, не воздаем им божеской чести, и не разделяем между ними в равной мере почтения, подобающего единому Богу, – и хотя мы почитаем их гораздо бо̀льшими людей, при всем том признаем их такими же служителями Богу⁴⁸³. Мы их не боготворим»⁴⁸⁴.

2. Ориген пишет: «Пусть (ангелы) и вестники (Бога) и воистину небесные ангелы: но почему же надобно более покланяться (προσκυνητεον) не Тому, о ком они проповедуют и возвещают, а Его вестникам и ангелам?⁴⁸⁵ Хотя и знаем мы, что не демоны какие-нибудь, но ангелы приставлены к плодам земли и к рождению животных, и хотя и славим и ублажаем их, как поставленных от Бога блюстителями вещей, полезных роду нашему; однако чести, подобающей Богу (την οφειλομενην προς Θεον τιμην) не воздаем им: ибо не хотят сего ни Бог, ни те самые, коим поручены вещи эти»?⁴⁸⁶ – Но так думают и православные; ибо зная, что Ориген высказал означенные слова против Цельса, клеветавшего, будто христиане боготворят ангелов⁴⁸⁷, исповедуют вместе с ним же: «Хотя ангелы и называются иногда в свящ. Писании богами, однако нигде в нем не повелено нам служить и покланяться вместо Бога (σευειν και προσκυνειν αντι του Θεου) тем, которые нам служат и доставляют дары Божии»⁴⁸⁸.

3. Св. Афанасий великий, указав на ангела, не принявшего поклонения от Иоанна богослова, замечает: «следовательно поклонение принадлежит единому Богу; и это знают и самые ангелы. Хотя и превосходят других славою, но все они – твари, и не приемлют поклонения, но сами покланяются Владыке»⁴⁸⁹? Но слова эти читаются в составе речи так: «Нечестиво думать, будто бы Сын есть один из всех, а также хульно и неразумно утверждать, будто бы Он – тварь, но не как одна из тварей, – произведение, но не как одно из произведений, – рождение, но не как одно из рождений. Если, по мнению еретиков, Сын был тварь и произведение, но не как одна из тварей, потому что отличен от них славою; то Писанию надлежало бы означить и показать Его превосходство сравнительно с иными тварями, надлежало бы, например, сказать, что Он выше ангелов, честнее престолов, светлее солнца и луны, выше неба. Но теперь сего в Нем не означается. Отец же показывает, что Он собственный и единственный Его Сын, говоря: Сын Мой еси Ты (Пс. 2:7) и: Сей есть Сын мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф. 3:17). Потому и служили Ему ангелы, как не одинаковому с ними, и покланяются Ему не как высшему по славе, но как не одинаковому со всеми тварями, и с ними самими, единому и собственно по сущности Отчему Сыну. Но сие не так; тварь не покланяется твари; покланяется же тварь Владыке и раб Богу. Петр апостол Корнилию, который хотел поклониться (προσκυνεισαι) ему, возбраняет сие, говоря: и аз человек есмь (Деян. 10:26). И ангел, в откровении Иоанну, когда сей хотел поклониться (προσκυνεισαι) ему, также возбраняет сие, говоря: виждь, ни: клеврет твой есмь и братии твоея пророков и соблюдающих словеса книги сея. Богу поклонися (Апок. 22:9). Следовательно поклонение (το προσκυνεισϑαι) принадлежит единому Богу; и это знают самые ангелы. Хотя и превосходят других славою, но все они – твари, и не приемлют поклонения (ουκ εισι των προσκυνουμενων), но сами покланяются (αλλα των προσκυνουντων) Владыке. Когда отец Сампсонов Маной хотел принести жертву ангелу, – ангел возбранил ему, говоря: не мне, но Богу принеси (Суд. 13:16). Господу же покланяются и ангелы (Евр. 1:6), и все народы (Ис. 45:14). Приемлет Он и учеников поклоняющихся, и удостоверяет их о себе, ктo Он, говоря: не вы ли глаголете Меня учителя и Господа? и добре глаголете, есмь бо (Ин. 13:13). И когда Фома говорит Ему: Господь мой и Бог мой (Ин. 20:28), – позволяет ему говорить сие, даже приемлет сказанное, не возбраняя ему, потому что Он есть Господь сил (Пс. 47:9), Господь Саваоф, что̀ значит Господь воинств, Бог истинный и Вседержитель, хотя арианам и нестерпимо слышать сие. Ему не покланялись бы, и не было бы о Нем сказано сего, если бы Он был в числе тварей. Теперь же, поскольку Он – не тварь, но собственное рождение сущности достопокланяемого Бога и Сын по естеству; то покланяются Ему и веруют, что Он, как Отец, есть Бог, Господь воинств, Властитель и Вседержитель»⁴⁹⁰. Нужно ли замечать, что под именем поклонения, о котором идет здесь речь, св. Афанасий великий разумеет поклонение божественное, подобающее Богу, боголепное, и что таким поклонением православные не почитают ангелов?

4. Из творений бл. Августина лютеране указывают в свою пользу два места. Но одно из этих мест⁴⁹¹ бл. учитель высказал в обличение тех суесловцев, которые научали воздавать ангелам боголепное служение (λατρεια)⁴⁹², о котором он пишет в другом месте так: «Кто думает, что видимые жертвы приличны другим богам, а Ему (Богу истинному), как невидимому, – невидимые, а как верховному – высшие, каковы: чистая мысль и благая воля, тот конечно не знает, что видимые жертвы суть знаки невидимых, подобно тому, как слова суть обозначения вещей. Посему, как во время молитвы и славословия возносим знаменательные звуки к Тому же, к кому возносим и самые предметы, которые имеем в сердце: так и принося видимую жертву, приносим ее не иному кому-нибудь, а Тому, для которого мы должны быть в сердце невидимою жертвою. Тогда благоприятствуют нам и сорадуются с нами и всеми силами содействуют нам в том самые ангелы в горние силы, высшие нас и по благости и по святости. А если бы мы захотели оказать это (принести жертву или божеское почитание) им; то они не принимают сего, а когда посылаются к людям, так что сии видимо ощущают их присутствие, то возбраняют сие и явно. Примеры на это есть в свящ. Писании. Некоторые вздумали почтить ангелов или поклонением или жертвоприношением, подобающим Богу (deferendum honorem, vel adorando, vel sacrificando, qui debetur Deo), но ангелы возбранили им это и повелели сделать это Тому, кому единому подобает то (Апок. 19:10; 22:8,9). По примеру ангелов поступали и человеки Божии. Ибо Павел и Варнава, когда лакаоняне, увидав совершенное им чудное исцеление больного, почли их за богов и хотели принести им жертвы, запретили им делать это и возвестили им о Боге, в которого сами веровали» (Деян. 14:6–18)⁴⁹³. Последнее же из приводимых лютеранами мест высказано у бл. Августина против язычников-идолослужителей в таком виде: «Вот каких господий (1Кор. 8:5) делают себе почитающие идолов и демонов: юже (жертву) жрут язы́цы, бесом жрут, а не Богови: не хощу же вас общников быти бесом (1Кор. 10:20). Ты скажешь, что почитаешь (colere) не камни, но божества? Но какие божества почитаешь ты (colis)? Скажи мне, демонов ли ты почитаешь (colis), или добрых духов, каковы ангелы? ибо есть и ангелы святые и духи злобы. Я говорю, что в храмах твоих почитаются (coluntur) только духи злобы: ибо те, кои с гордостию требуют себе жертвоприношений и хотят, чтобы их почитали (coli) как богов, суть злобны, горды. Таковы точно и люди недобрые, которые ищут своей славы, а славы Божией отметаются. Но обрати внимание на святых человеков, которые подобны ангелам. Если, нашедши какого-нибудь человека святого, раба Божия, захочешь почтить (colere) его и поклониться (adorare) ему вместо Бога, он воспретит тебе это: он не захочет присвоять себе чести божественной, не хочет быть для тебя вместо Бога, но хочет быть вместе с тобою под Богом. Так поступили свв. апп. Павел и Варнава, когда проповедывали слово Божие в Ликаонии. Когда они сотворили чудо в Ликаонии, жители ее привели юнцев и хотели принести их в жертву им, нарицая Варнаву Юпитером, а Павла – Меркурием; но они отвергли это. Не потому ли воспретили они принести себе жертвы, что не хотели, чтобы их сравнивали с демонами? Нет; но потому, что видели с ужасом, что хотят людям воздать честь божескую (honorem divinum). В этом уверяемся из собственных их слов, когда читаем: тогда Павел и Варнава, растерзавше ризы своя, сказали: мужие, братие, что сия творите? И мы подобострастни есмы человецы, подобные вам (Деян. 14:6–15). Вот как люди добрые противятся хотящим почитать (colere) их, как богов, и желают, чтобы почитали (colatur) единого Бога, и жертвы приносили единому Богу, а не им! Так и все св. ангелы ищут славы Того, кого любят, к почитанию (cultum) Его, к поклонению (adorationem) Ему, к созерцанию Его стараются увлечь и воспламенить тех, кого любят, о Нем возвещают, а не о себе, поскольку суть ангелы, а поскольку суть воины, то ищут славы только Царя своего, а если бы искали своей славы, то осудились бы, как тиранны. Таков только диавол и демоны, т. е. аггелы его: он присвоил честь божескую (honorem divinum) себе и всем демонам и наполнил храмы языческие, и убедил, чтобы ему ставили статуи и приносили жертвы. Не лучше ли было бы, если бы они почитали (соlerent) св. ангелов, а не демонов? Не почитаем (colimus), говорят они, злых демонов; но почитаем (colimus) тех самых, кого вы называете ангелами, – силы великого Бога и слуг великого Бога. Но если бы и их хотели вы почитать (colere); то и от них без труда научились бы не почитать (colere) их. Послушайте, как учит этому ангел. Научал он одного ученика Христова и показал ему много чудного в апокалипсисе Иоанна; но когда Иоанн пал пред ногами ангела, ангел, искавший славы только Господа своего, сказал ему: встань, что̀ ты делаешь? Ему поклонися (adora); клеврет ти есмь, и братий твоих (Апок. 19:10). Итак, братия мои, никто не говори: боюсь, чтобы не прогневался на меня ангел, если я не почитаю его вместо Бога своего (colo pro Deo meo). Тогда он прогневается на тебя, когда захочешь его почитать (colere); ибо он благ и любит Бога. Как демоны гневаются, если не почитают их (colantur): так и ангелы негодуют, если почитают их вместо Бога (pro Deo colantur)… Итак, да постыдятся вси кланяющиися истуканным, хвалящиися о идолех своих: поклонитеся Ему вси ангели Его (Пс. 96:7). Да научатся язычники покланяться (adorare) Богу! Они хотят покланяться (adorare) ангелам; да подражают ангелам и да покланяются (adorent) Тому, кому покланяются (adorare) ангелы»⁴⁹⁴. Нужно ли замечать, что и здесь идет речь о почитании ангелов вместо Бога, как не почитают их православные, а не о почитании их, как слуг Божиих, как научает почитать их Церковь православная?

В одном из правил собора лаодокийского сказано: «не подобает христианам оставляти Церковь Божию, и отходити, и ангелов именовати, и творити собрания. Сие отвержено Того ради, аще кто обрящется упражняющимся в таковом тайном идолослужении (ειδωλολατρεια), да будет анафема: понеже оставил Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, и приступил к идолослужению»⁴⁹⁵.

Но надобно помнить, что в первенствующие времена Церкви были люди, заблуждавшиеся в учении об ангелах и почитании их. Одни из них, отстаивая необходимость обрезываться при вере в Иисуса Христа, утверждали, будто Христос есть простой человек, низший ангелов, от которых и Моисей получил будто бы закон, и Христос заимствовал власть и силу творить чудеса; другие разглашали, будто мир земной сотворен ангелами, которые и промышляют о нем и посредствуют между божеством неприступным и людьми, живущими в мире: почему и внушали, будто к Богу вечному, непостижимому и неприступному нет доступа для человека, и будто, вследствие сего, люди должны обращаться к Нему не иначе, как только чрез посредство ангелов; иные же от призывания ангелов, подобного вызыванию демонов и душ отшедших (1Цар. 28:7–18), посредством магии (Деян. 8:9, 13:8–12. Слич. Исх. 7:11,12,22. Лев. 20:27. Втор. 18:10–12), ожидали чудес. Все эти заблуждения еще при жизни некоторых из апостолов собрал еретик Керинф и составил из них одно безобразное мудрование об ангелах, которое и распространял по разным местам, увлекая на сторону его христиан, находившихся еще под влиянием пристрастия то к иудейству, то к язычеству. Когда же, при помощи обнаруживаемого им уважения к закону иудейскому и к верованиям языческих мудрецов, хвалившихся общением с высшими духами, успел он увлечь в свою ересь многих членов Церкви во Фригии и Писидии и потому отторгнуть их от служения единому истинному Богу и Христу и поклонению ангелам божескому; то блюстители православия и постановили означенное правило, собравшись для того нарочно в Лаодикии, одном из городов фригийских⁴⁹⁶. След. правилом тем воспрещается не почитание ангелов, как друзей Божиих, споспешествующих нам во спасении (Евр. 1:14), которое приемлем от единого ходатая между Богом и человеком – Иисуса Христа, Богочеловека, но почитание их, как богов, соединенное с исключением почитания истинного Бога и Его же послал Он, Иисуса Христа (Ин. 17:5). В этом уверяет нас – 1) сам собор лаодикийский, когда – а) воспрещаемое им почитание ангелов называет тайным идолослужением, замечая, что преданные ему оставляли Церковь Божию, творили собрания и таким образом оставляли Господа вашего Иисуса Христа, Сына Божия, а – б) не воспрещает законного почитания святых мучеников, и определяет время, благоприличное к совершению памяти их⁴⁹⁷. В том же уверяет нас – 2) бл. Феодорит, который в местах, приводимых лютеранами в защиту учения своего о почитании ангелов, пишет следующее: «Защитники закона, от которых предостерегал апостол (Кол. 2:18), внушали воздавать почтение (σεβειν) ангелам, говоря, что ими дан закон. Приверженность эта долго держалась во Фригии и Писидии. Потому-то собор, сошедшийся в Лаодикии Фригийской, законом воспретил молиться ангелам. Но в тех и сопредельных тем местах и доныне можно видеть храмы св. Михаила. Посему так советовали поступать защитники закона, водясь конечно смиренномудрием и говоря, что Бог всяческих невидим, неприступен и непостижим, и что чрез ангелов надлежит приобретать Божие благоволение. Сие-то разумеет апостол в словах: смиреномудрием и службою ангелов… поскольку они повелевали чествовать (σεβειν) ангелов; то апостол повелевает (Koл. 3:17) противное сему, а именно, и слова и дела украшать памятованием Владыки Христа, и говорит: Тем, а не чрез ангелов воссылайте благодарение Богу и Отцу. Сему-то следуя закону и желая уврачевать старую болезнь, и собор лаодикийский узаконил не молиться ангелам и не оставлять Господа вашего Иисуса Христа»⁴⁹⁸. В том же, наконец, уверяет нас – 3) и св. Златоуст, у которого в местах, также приводимых из его творений в свою пользу лютеранами, читаем: «Изволенным ему смиреномудрием и службою ангелов, яже неуведе уча, без ума дмяся от ума плоти своея. Как смиренномудрием или как дмяся? Показывает, что это происходит от тщеславия. Что же означают все сии слова? Некоторые говорили, что мы должны быть приводимы (к Богу) не чрез Христа, но чрез ангелов; потому что приведение чрез Христа больше, чем сколько нужно для нас. Поэтому Павел объясняет со всех сторон сказанное ему о Христе: мы примирены кровию креста Его; ибо Он пострадал за нас, ибо Он возлюбил нас. Притом, они погрешили в этом самом (слове: приводимы). Апостол не сказал: приведением (προσαγωγην), но службою (ϑρησκειαν). Завидуя нам в чести, диавол ввел подобающее ангелам. Таковы демонские обаяния. Но будет ли то ангел, или архангел, или херувим, – не терпи этого: ибо и сии силы не примут тебя, но отвергнут, когда увидят, что Господь безчествуется. Я почтил тебя, говорит, и сказал: призывай меня. А ты бесчестишь Его?»⁴⁹⁹.

Отличия лютеран от православной Церкви в учении о человеке – трех родов: одни касаются первобытного, другие благодатного, а третьи славного состояния его.

В учении о первобытном состоянии человека лютеране погрешают касательно – 1) создания и – 2) падения человека.

Образ Божий получаем мы от Бога вместе с бытием, а подобие должны приобретать сами, получивши к тому от Бога только возможность.

Макар. Прав.-догмат. богослов. т. 2, стр. 143. Спб. 1851 г.

Рассуждая о создании человека, лютеране утверждают, что он сотворен был усовершенно-мудрым и усовершенно-святым⁵⁰⁰.

Но хотя и оправдывают они себя в настоящем случае некоторыми изречениями свящ. Писания (Быт. 2:19, 22, 23. Еккл. 7:30. Еф. 4:24. Кол. 3:10), где и самозаконие, по которому люди творят законное, не имея закона писанного (Рим. 2:14), и прародительский грех, переходящий к ним от первозданного, называются естественными (Еф. 2:3): однако несомненно, что означенное учение –

I. Не может совершенно устоять на суде свящ. Писания, которое, изображая совет Бога о создании человека, сообщает, что Он сказал: сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1:26), а говоря о самом создании его, передает, что Он сотвори человека, по образу Божию сотвори его (Быт. 1:27). Отсюда видно, что относительно человека в намерении у Творца были две вещи: по образу и по подобию, а в исполнении проявил Он только одну: по образу. Что же значит это? Не излишество ли здесь в словах? Но если мы примем это, то опорочим свящ. Писание; ибо назвать какое-либо слово излишним в нем есть богохульство: свящ. Писание ничего не говорит излишнего. Почему же Бог не сделал того, что было у него в намерении? Неужели Он иного хотел, а иное сделал? Но думать так о Том, кто сказал о себе: аз Господь Бог ваш, и не изменяюся (Мал. 3:6), нечестиво. Что же значит, что, полагая сотворить человека по образу своему и по подобию, Бог сотворил его по образу своему? Обессилел Творец? Но и так говорить нечестиво. Переменил намерение Совещавшийся? Но нечестиво так и подумать. Сказал и переменил намерение? Нет. Ни свящ. Писание не говорит сего, ни Создатель не обессилел, ни намерение Его не осталось без исполнения. Какая же причина умолчания о том, что Бог, совещавшийся сотворить человека по образу своему и по подобию, сотворил его по образу своему, а не по образу и по подобию? Не та ли, очевидно, что первое, по образу, даровал Он человеку по созданию, а последнее, по подобию, предоставил ему самому совершать по произволению, в что след. по образу свойственно было человеку вследствие его сотворения, а по подобию зависело от его произволения, существовало в нем только в возможности, так что приобретать его он должен был сам, чрез деятельность? Ибо, если бы намереваясь сотворить человека, не сказал Бог предварительно: сотворим и по подобию и не даровал ему возможности быть по подобию: то он собственною силою и не мог бы быть по подобию Божию. Теперь же, в сотворении получив возможность быть подобным Богу, он мог, чрез деятельность свою, действительно соделаться подобным Богу, чтобы получить от него приятную награду за деятельность, чтобы не быть ему подобным изображениям бездушным, делаемым живописцами⁵⁰¹.

II. Не оправдывается теми местами свящ. Писания, на которые указывают в свою пользу лютеране. Места эти читаются так: и созда Бог еще от земли вся звери сельныя, и вся птицы небесныя: и приведе я ко Адаму, видети, что наречет я и всяко, еже аще нарече Адам душу живу, сие имя ему. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и приведе ю ко Адаму. И рече Адам: се ныне кость от костей моих, и плоть от плоти моея: сия наречется жена, яко от мужа своего взята бысть сия (Быт. 2:19, 22, 23). Се сие обретох, еже сотвори Бог человека правого (Еккл. 7:30). Есть истина о Иисусе: отложити вам, по первому житию, ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных: обновлятися же духом ума вашего, и облещися в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины (Еф. 4:21–24). Не лжите друг на друга, совлекшеся ветхаго человека с днями его: и облекшеся в новаго, обновляемаго в разум, по образу создавшаго его (Кол. 3:9,10). Очевидно, что в первых двух из этих мест внушается, что к Адаму сам Бог привел животных и жену его, дабы видеть, как он назовет их, что изреченное Адамом о животных и о жене своей Бог оставил за ними без всякого изменения, и что Адам изрек то при одном взгляде на приведенные к нему существа, а не по долговременном изучении их природы. След. Адам, как видно отсюда, обладал разумом самым лучшим; но видно ли отсюда, будто проявление сего разума в таком виде принадлежало человеку по самому созданию его? Последующий опыт падения прародителя, засвидетельствовавший, что он не проразумел искушения диавольского (Быт 3:1–7), не показывает ли, напротив, что его разум был только способностию познавать предметы светло, здраво, чисто, легко, а не силою необходимо-непременно обнимать все разом и все проникать совершенно? В третьем из приведенных мест показывается только, что первый человек создан был правым, но какова именно была правота сия, не объясняется. Что же касается прочих приведенных мест свящ. Писания; то в них говорится о том, что падший человек не есть уже человек, созданный некогда по Богу в правде и преподобии истины, а становится таковым в Христианстве, облекаясь здесь в него, обновляемого в разум по образу Создавшего его, которого (человека) и должен возращать в себе постоянным облечением в него. Между тем в других местах свящ. Писания примечено, что человек и в состоянии падения есть по образу Божию (Быт. 9:6), а некогда был он и по подобию Божию (Иак. 3:9), так что образ Божий есть в нем иное, нежели подобие Божие.

III. Не оправдывается разумением св. отцев и писателей Церкви, которые отличают в человеке образ Божий от подобия Божия. Вот их собственные слова об этом: «По образу человек получал тотчас в сотворении, а по подобию имел он получить впоследствии чрез усовершение⁵⁰². Сказав: по образу Божию сотвори его и умолчав о подобии (Быт. 1:26,27), Моисей показывает, что достоинство образа человек получил при самом творении, а совершенство подобия отложено на будущее время, чтобы он сам стяжал его собственными усилиями чрез подражание Богу, имея у себя возможность к усовершению, в начатках данную чрез достоинство образа⁵⁰³. По образу составляет во мне то, что я одарен разумом; а по подобию делаюсь я сам. По образу ты имеешь в том самом, что ты разумен; а по подобию – в том, что приобретаешь себе благость (χρηστοτητα). Сотворим человека по образу. В самом моем творении я получил по образу; а по произволению бываю по подобию⁵⁰⁴. Как образом назвал Он образ владычества, так подобием то, чтобы мы, сколько возможно человеку, делались подобными Богу, то есть, уподоблялись Ему кротостию, смирением и вообще добродетелию, по слову Христову: будите подобии Отцу вашему, иже на небесех (Мф. 5:45)⁵⁰⁵. Из видимого и невидимого естества Бог своими руками сотворил человека по образу своему и по подобию; из земли Он образовал тело, а душу, разумом и умом одаренную (λογικην και νοεραν), сообщил человеку своим вдуновением. И сие-то мы называем образом Божиим. Словом по образу означается сила ума и сила свободы (αυτεξουσιον); а словом по подобию – уподобление (Богу) в добродетели, сколько это возможно»⁵⁰⁶.

IV. Не может устоять и на суде смысла человеческого. Ибо, коль скоро несомненно, что человек есть существо разумно-свободное, способное познавать и действовать по внутренним побуждениям своего естества (Втор. 30:15–19. Нав. 24:15. Иса. 1:19,20. Сир. 15:14,17. Мф. 16:24,25; 19:17; 23:37. 1Кор. 7:37)⁵⁰⁷ с подлежащею ответственностию за свои познания и действия (Быт. 2:16–17. Мф. 12:36. Рим. 2:6. 1Кор. 4:5. Гал. 6:7)⁵⁰⁸, и что нельзя наделить его никаким совершенством ни разума, ни воли без собственной его деятельности, по крайней мере без усвоения им какого бы то ни было из даруемых ему совершенств собственною деятельностью (Пс. 94:7,8. Ис. 55:3. 1Кор. 2:14,15. Евр. 3:7–8. Апок. 3:20)⁵⁰⁹; то равно справедливым должно признавать и то, что создать его усовершенно-мудрым по уму и усовершенно-святым по воле, с ответственностью за его познания и действия, было бы противоестественно; ибо состояние это необходимо предполагает в находящемся в нем навык в добре, а след. и собственное его участие во вступление в оное. С другой стороны, если первый человек по самому созданию своему был усовершенно-мудр по уму и усовершенно-свят по воле; то вовсе не нужно было поставлять его в состояние испытания, давать ему заповедь: от всякого еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него: а в онь же аще день снисте от него, смертию умрете (Быт. 2:16,17). В означенном случае предполагается, что он уже испытан, искушен, утвержден в добре. А если так, то что значил бы тогда человек (Сир. 34:10)?⁵¹⁰ Наконец, если человек вышел из рук Творца усовершенно-мудрым по уму и усовершенно-святым по воле, так что с своей стороны нисколько не участвовал в усвоении этих качеств себе собственною деятельностью, то как объяснить в таком случае его свободное падение? Не останется ли на этот раз единственное средство предполагать, что падение человека состоялось по воле Божией и что следовательно виновник нравственного зла в человечестве есть не диавол, даже не человек, но Бог?⁵¹¹ Пусть все люди суть чада гнева естеством (Еф. 2:3), и, не имея писанного закона, творят законное естеством же (Рим. 2:14)⁵¹²: в первом из этих состояний находятся они потому, что вступили в него чрез собственную деятельность первого человека, а в последнем потому, что падший человек – не то, что падший ангел⁵¹³.

В учении о падении человека у лютеран два отличия от православной Веры: первое – о существе сего падения, а второе – о следствиях его в потомках падшего.

Грех прародителей сопровождался многими и весьма пагубными для них следствиями. Он расстроил их внутреннее благосостояние: исказил в душе их образ Божий, лишив ее ближайшего благодатного общении с Богом, и изгладил в ней подобие Божие. (Впрочем) как ни тяжко было падение прародителей, однако оно не все доброе уничтожило в них. Хотя подобие Божие в них изгладилось, и все силы души их утратили первобытную чистоту и направление к единому добру и получили направление превратное, однако следы образа Божия в них остались.

Антон. Богосл. догм. стр. 139. 142. Спб. 1849 г.

О падении человека лютеране учат, что первозданные, нарушив заповедь Божию в раю, совершенно лишились чрез это образа Божия, так что в них не осталось никаких следов его⁵¹⁴.

Ложность этого учения очевидна всякому благомыслящему христианину, как скоро припомнит таковой, что оно –

I. Несогласно с свящ. Писанием. Здесь находим, что – а) наши прародители, возмнив возвыситься, пали, во пали не первые. Еще прежде них согрешила часть существ духовных (Ин. 8:44. 1Ин. 3:8), не соблюдших своего начальства, но оставльших свое жилище (Иуд. 1:6). Между тем этих существ Бог не пощадил своим милосердием, как пощадил Он человека (Быт. 3:15), но, пленицами мрака связав, предал их на суд великаго дне мучимых блюсти (2Пет. 2:4. Иуд. 1:6). Что же значит это пощадение человека падшего и непощадение духов падших? Не явно ли показывает оно, что в первом осталось еще нечто, из-за чего Бог тако возлюби мир, яко и Сына своего единороднаго дал есть, да всяк, веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3:16), тогда как в последних не обрелось ничего такого? Свящ. Писание – б) не дает места и малейшему сомнению на этот раз, когда внушает, что хотя прародители наши и глубоко пали, однако могли возчувствовать нужду в восстании; что, удалившись из дому Отца небесного на страну далече (Лк. 15:13), они способны были возвратиться в него снова; что заблудив, подобно овчати заблудшему, они не знали, как возвратиться во двор овчий, из которого удалились, но способны были снова быть в нем. И отверзошася, – говорит оно о прародителях наших, – и ошверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша: и сшиста листвие смоковное, и сотвориста себе препоясания. И услышаста глас Господа Бога ходяща в раи по полудни: и скрыстася Адам же и жена его от лица Господа Бога посреде древа райскаго. И призва Господь Бог Адама, и рече ему: Адаме, где еси? И рече ему: глас слышах тебе ходяща в раи, и убояхся, яко наг есмь, и скрыхся. И рече ему Бог: кто возвести тебе, яко наг еси, аще не бы от древа, егоже заповедах тебе сего единаго не ясти, от него ял еси? И рече Адам: жена, юже дал еси со мною, та ми даде от древа, и ядох. И рече Бог жене: что сие сотворила еси? И рече жена: змий прельсти мя, и ядох (Быт. 3:7–13). Как ни кратко настоящее изображение падшего состояния прародителей, однако из него видно, что у них остались еще способности – α) сознавать свое духовное падение: иначе, они не устыдились бы своей наготы и не прикрыли бы ее препоясанием из листьев смоковных⁵¹⁵; β) слышать глас Господа Бога, ходящего в раю по полудни: иначе, они не скрывались бы от Него, вездесущего⁵¹⁶, и – γ) разуметь вещания Бога правосудного и вместе всеведущего: иначе, они не усиливались бы извинять свое падение пред Ним, совершенно верно знавшим о нем. То есть, в означенном изображении состояния падших прародителей видно как то, что их падение было весьма глубоко, так о то, что, при всей глубине его, в них остались еще следы образа Божия.

II. Несогласно с верою Церкви, которая устами своих отцев и писателей всегда исповедывала, что в прародителях наших образ Божий помрачился, но не уничтожился совершенно. Так, св. Василий великий и св. Григорий нисский говорят: «Человек сотворен по образу и по подобию Божию; но грех исказил (ηχρειωσεν) красоту образа, увлекая душу в страстные пожелания; греховная скверна обезобразила (ηχρειωσεν) красоту сего образа»⁵¹⁷. Св. Кирилл александрийский учит: «Человек сотворен был в начале по образу его (Иисуса Христа); и природа имела способность в восприятию всякого добра и к совершению добродетели; ибо Он создал нас на дела благая, как пишет премудрый Павел (Еф. 2:10). Но грех затмил (ηφανισεν) красоту божественного образа и сатана соделал естество человека полным нечистоты⁵¹⁸. Свято было первое время жизни человеческой; но когда вошел грех, то качества сходства нашего с Богом стали в нас уже не так светлы (ουκ ετι λαμπροι)»⁵¹⁹. У бл. Августина читаем: «Образ Божий, по которому создан был Адам, обезображен (deformis) в нем так, что нужно было преобразовать его⁵²⁰. В душе человека он сокрушен (detrita) страстями земными не до того, будто не осталось никаких следов его. Сказано, что язы́цы не имуще закони, т. е. закона Божия, естеством законная творят, сами себе суть закон, и являют дело законное написано в сердцах своих (Рим. 2:14,15): след. не совершенно истребилось (deletum est) то, что напечатлено было там посредством образа Божия во время творения⁵²¹. Сие: по образу человек удержал, а оное: по подобию помрачил в себе (ημαυρωσε) непослушанием», говорит св. Кирилл иерусалимский⁵²².

III. Есть учение неправославные. Оно высказано было Оригеном и его последователями, которые утверждали, будто первый человек совершенно потерял образ Божий, так что вне рая и следов его не осталось в нем⁵²³; но св. Епифаний обличил такое мудрование следующим образом: «Велика вольность в изобретении басней у таковых людей, имже ни к часу не должно повиниться в покорение (Гал. 2:5), и не только им, но и другим, говорящим то же самое или подобное сему. Надобно верить, что человек вообще сотворен по образу Божию; но в какой именно части находится то, что по образу, это известно одному Богу, благоволившему даровать человеку сие по образу. Только не должно думать, будто он потерял (απωλεσεν) то, что по образу: он только обезобразил (εχυδαιωσε) красоту образа… После Адама Бог говорил Ною: всякое движущееся, еже есть живо, вам будет в снедь: яко зелие травное дах вам все. Точию мяса в крови души да не снесте. Крови бо вашей, душ ваших, от руки всякаго зверя изыщу (ея): и от руки человека брата изыщу ея. Проливаяй кровь человечу, в ея место его пролиется: яко во образ Божий сотворих человека (Быт. 9:3–6). Видишь ли, что здесь, спустя уже десять родов после Адама, утверждается бытие образа Божия? И Давид спустя много времени после сего говорит по внушению Духа Святого: всяческая суета всяк человек живый, убо образом ходит (Пс. 38:6)⁵²⁴, а апостол пишет: муж не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый (1Кор. 11:7), Иаков же, беседуя о языке, говорит: не удержимо зло, исполнь яда смертоносна. Тем благословляем Бога и Отца, и тем кленем человеки, бывшие по подобию Божию. От тех же уст исходит благословение и клятва. Не подобает, братия моя возлюбленная, сим тако бывати (Иак. 3:8–10). Из сего видно, что несправедливо мнение, будто Адам потерял (απολωλεκενκι) то, что по образу⁵²⁵. В свящ. Писании нигде не сказано, чтобы Адам потерял образ Божий. Если бы так было, то все сущее в мире никогда не служило бы семени Адама, т.е. всему роду человеческому; между тем Иаков говорит: всяко естество зверей же и птиц, гад же и рыб, укрощается и укротится естеством человеческим (Иак. 3:7); никогда все не было бы подчинено людям, если бы они не имели того, на основании чего повелевали бы они, – образа Божия. Божественное Писание, говоря о благодати благословения, данной Адаму и произшедшим от него родам, дабы кто не осмелился сказать, будто ему одному дарована благодать Божия и будто он один, образованный из персти, и жена его, созданная из ребра его, сотворены по образу Божию, а зачинающиеся во чреве и рождающиеся не таковы, каков Адам, не имеют образа Божия, вслед за тем присовокупляет и говорит: поживе же Адам лет двести тридесять, и роди сына по виду своему, и по образу своему, и нарече имя ему Сиф (Быт. 5:3)⁵²⁶. Посему, кто стерпит нелепости Оригена? Нелепости, говорю, – не более, дабы не уподобиться или ему самому или его ученикам, которые с опасностию для души своей осмеливаются утверждать, что̀ только попадется им на язык, а не повиноваться паче Богу и у Него поучаться истине. Из них одни говорят, будто, согрешив, Адам потерял образ Божий, прежде того полученный им; другие утверждают, будто образ Божий есть самое тело, которое имел получить от Марии Сын Божий, а по иным – он есть чувство, еще по иным – добродетель, по иным – крещение. Вот как они, подобно пьяным, бормочат об образе Божием, вследствие которого человек владычествует над всем: между тем им следовало только избегать разноречия и не отвергать того, что говорит Бог... Но они, оставив это, заплутались во множестве вопросов и чрез то поверглись в нечистоту греховную. А мы, возлюбленнейший, верим тому, что сказал Господь, и знаем, что образ Божий есть во всех людях»⁵²⁷.

Существо человеческое от первородного греха не превратилось все в грех, но удержало свою сущность, и следы образа Божия, хотя затмившегося, в потомках остались, как и в прародителях. Душа удержала свою духовность и часть своего свободного произволения, так что если не всегда может делать, то может по крайней мере хотеть доброго... Остался у человека ум и закон его – стремление к истине; осталась воля и закон ее – любовь к добру; осталась совесть, хвалящая закон и осуждающая за преступление оного; осталось чувство и закон его – стремление к блаженству.

Антон. Богосл. догм. стр. 149–150. Спб. 1849 г.

Вопрос о том, в каком состоянии находится род человеческий в настоящее время, по падении его прародителей, издавна подвергался суемудрому решению некоторых и о Христианстве. Допускавшие предсуществование душ человеческих, сотворение их прежде тел, и вследствие того утверждавшие, будто они пали до явления в настоящий мир, учили смотреть на настоящее состояние людей, как на личное достояние каждого из них⁵²⁸. Феодор мопсуестский, отвергавший первородный грех и его следствия в потомках Адама, вместе с тем внушал производить все зло, усматриваемое в них, из собственной деятельности каждого человека, и почитать его личным достоянием каждого же человека⁵²⁹; а Несторий, патриарх константинопольский, впоследствии еретик, заимствовав свои ереси об Иисусе Христе и пресвятой Деве Марии от Феодора мопсуестского чрез пресвитера Анастасия⁵³⁰, в его же духе научал смотреть и на человека в настоящем его состоянии⁵³¹. Как ни важны, впрочем, заблуждения эти: виновники их не произвели в Церкви ничего особенного, оставшись почти только записанными в ее свящ. памятниках, в предостережение родам грядущим. В пятом веке сделался известен галльский, довольно ученый, монах Пелагий, и своим лжеучением о настоящем состоянии рода человеческого произвел на западе сильное волнение, оставившее там следы свои до наших дней. Заглядевшись на остатки первоначального совершенства природы человеческой и не умея согласить учения свящ. Писания об искуплении с свободою человека, подвизавшеюся в спасении вместе с благодатию, все немощное врачующею и оскудевающее восполняющею, Пелагий, строгий подвижник, возомнил, будто он соделывает свое спасение со страхом и трепетом (Фил. 2:12) сам один, и потому начал уверять себя и других, будто все люди рождаются с такими же совершенствами, какие были у первого человека, с тем только различием, что они не имеют, как имел он, сознания и свободы в выборе между добром и злом⁵³², будто грех Адама повредил ему одному, а не и роду человеческому⁵³³, так что вменять его потомкам Адама без оскорбления Бога никак нельзя⁵³⁴, и будто, посему, одних естественных сил человека совершенно достаточно ко спасению его, которое и не христиане стяжевают будто бы так же, как и христиане, только с бо̀льшим трудом, как не имеющие откровения⁵³⁵. Чтобы оправдать настоящие заблуждения, последователи Пелагия обращались и к свящ. Писанию⁵³⁶ и к творениям св. отцев и писателей Церкви⁵³⁷, стараясь там и здесь найти опору своим заблуждениям; но как места эти толковались ими превратно⁵³⁸, а в творениях св. отцев и писателей Церкви ничего не было в пользу пелагианства, но утверждалось и бытие первородного греха (Иов. 14:4,5. Пс. 50:7. Ин. 3:5,6. Рим. 5:12,15. 1Кор. 15:22)⁵³⁹, и необходимость благодатной помощи как вообще для спасения падшего человека (Ин. 3:5. 6:44. 15:4,5. Рим. 3:23,24. 1Кор. 3:5–7. Еф. 1:7. 5:2,8. Флп. 2:12,13. Тит. 3:5–7. Евр. 13:20,21)⁵⁴⁰, так и в частности для обращения его к Вере Христовой (Мф. 16:16,17. Ин. 6:64,65. Деян. 16:14. Рим. 12:3. 1Кор. 12:3. 2Кор. 4:6. Еф. 1:17–19. 2:8. Флп. 1:29)⁵⁴¹, для его добродетели по обращении к ней (Ин. 15:5. Рим. 8:26. 15:13. Гал. 5:22. Флп. 2:13. Евр. 13:21)⁵⁴², и для его пребывания в вере и добродетели христианской до конца жизни (Ин. 17:11. 1Пет. 1:5. 5:10. Иуд. 1:24,25. Рим. 15:13. 1Кор. 1:6–8. Фпл. 1:6. 1Сол. 5:23. 2Сол. 2:16,17. Евр. 13:21)⁵⁴³: то заблуждения их, с их видоизменениями, сделанными полупелагианами⁵⁴⁴, были обличены и отвергнуты на западе и на востоке⁵⁴⁵, а их виновники отлучены от Церкви⁵⁴⁶. К сожалению, и после сего нашлись люди, которые позволили себе усвоить и распространять их. Около 847 г. галликанский епископ Годешалк, усиливший ересь о безусловном предопределении⁵⁴⁷, разглашал, будто человек, со времени падения Адамова, способен только на зло, а обличитель его Иоанн Скотт (Эригена) уклонился в пелагианизм и передал оный римским ученым X века, приписывавшим многие заслуги собственным силам человека⁵⁴⁸. По следам этих ученых шел и Абелярд, западный писатель XII века, утверждавший, будто грех Адама не перешел к его потомкам, и будто человек может спастись собственными силами без помощи благодати Божией⁵⁴⁹. Хотя Бернард, клареваллийского монастыря настоятель, и обличал Абелярда со всею строгостию, а Фридерик I и Адриан IV – ученика его Арнольда бриксийского, вследствие уверенности в могуществе природы человеческой осмелившегося отвергать крещение младенцев и пренебрегать таинством евхаристии, осудили на сожжение⁵⁵⁰: однако заблуждения их не остались без влияния на современное богословствование запада. Тогда в особенном ходу было там учение об индульгенциях и чистилище. Но так как для учения сего не было основания ни в свящ. Писании, ни в свящ. Предании; то латины выдумали сокровищницу сверхдолжных дел святых (thesavrus ecclesiasticus), утверждая, что человек в падшем состоянии имеет достаточные силы для того, чтобы любить Бога паче всего и исполнять заповеди Его, так что может даже совершать много добрых дел, не предписанных в законе Божием. Понятно, что настоящее мудрование несогласно было с учением христианским о грехе первородном и о необходимости искупления людей воплотившимся Богом Словом; ибо, если падший человек в состоянии любить Бога паче всего собственными силами, то спрашивается: в чем же состоит грех первородный и к чему благодать искупления? Преобразователи латинства, восстав против злоупотреблений его в Вере, справедливо заметили такую крайность в учении схоластиков о настоящем состоянии человека⁵⁵¹. Как решившимся искоренить злоупотребления те, им предстояло исповедать, согласно с православным вероучением, что человек падший не лишился той природы и силы, которую получил от Бога, но имеет ту природу, с которою сотворен, и природную силу, свободную, живую, деятельную, так что по природе может избирать и делать добро, убегать и отвращаться зла⁵⁵²; но, увлеченные страстью и проникнутые ненавистью ко всему, что представлялось им латинским, они впали на сей раз в заблуждение.

Направляя мысли свои против крайности латинского учения о качестве сил человека падшего и вместе с тем строго держась своего взгляда на его состояние по падении, лютеране утвердили, что потомки Адама рождаются, с одной стороны, без всякого страха и без упования на Бога, а с другой – с совершенною порочностию, так что в них нет и малейших следов (scintillula) сил духовных⁵⁵³.

Такой взгляд на потомков Адама лютеране оправдывают тем, что свящ. Писание изображает людей невозрожденных по уму слепыми, омраченными тьмою, растленными, несмысленными, лживыми, суетными, юродивыми (Рим. 1:21: слич. Лк. 24:25. Рим. 3:4. 2Кор. 4:4. Еф. 4:18, 5:8. 2Тим. 3:8. Тит. 3:3), а по воле рабами греха, его пленниками, рабами тления, делающими угодное диаволу, проданными под грех, мертвыми прегрешенми и грехи (Ин. 8:34. 2Пет. 2:19. Рим. 6:12. 7:14: слич. Евр. 2:14,15. Еф. 2:1,2: слич. 1Тим. 5:6), общее же – немогущими ни разуметь, ни делать, яже суть Божия, ни покоряться закону Божию (Ин. 15:4. Рим. 8:7. 1Кор. 2:14. 3:7. 2Кор. 3:5. Фил. 2:13)⁵⁵⁴.

Если бы мы обстоятельно стали обозревать каждое из мест свящ. Писания, указываемых на сей раз лютеранами, то на это много потребовалось бы времени: ибо таковых мест много; во еще более потерялось бы в таком случае слов: ибо необходимо несколько раз повторять одно и то же. Вследствие сего признаем достаточным заметить только, что лютеранское учение о следствиях падения Адама в его потомках –

I. Не может быть оправдано тем, по-видимому, добрым побуждением, из-за которого представляется оно выдуманным, – т.е. заботливостию об усилении в человеке сознания своей духовной немощи и о пробуждении в нем высшего желания помощи Божией⁵⁵⁵. Неоспоримо, что глубокое сознание своего бессилия и высокое желание помощи Божией составляют, со стороны человека, первое условие к тому, чтобы Господь воздействовал на него своею благодатию спасительно: ибо божественная и просвещающая благодать, называемая предваряющею, споспешествует тем, которые ищут ее, а не теми, которые противятся ей⁵⁵⁶. Но возможно ли человеку сознать свое бессилие духовное и возжелать помощи Божией, если у него не осталось ни малейших следов сил духовных, дело которых именно сознавать духовное и желать божественного? Чем созна́ет он свою немощь, какова бы ни была она, в отношении к предметам духовным, если в нем не осталось ни малейших следов способности познавать духовное? Чем возжелает он помощи Божией, если нет у него ни малейших следов силы желать духовного? Как сознает он и то, что в нем нет сил духовных, сознание бытия или небытия которых зависит именно от бытия в нем этих сил? Сознание о том, что он не имеет способности ни к чему доброму, духовному, божественному, что его падшая природа есть зло в существе своем, в что потому он способен и мыслить только о злом, и желать только зла, не привело ли бы его к мысли, что вначале малым чем умаленный от ангелов (Пс. 8:6), а теперь сделавшийся тем же, чем есть диавол, он вовсе не должен помышлять о перемене настоящего своего состояния на лучшее, как таком деле, которое решительно невозможно для него, как условливаемое с его стороны сознанием своей духовной немощи и желанием помощи Божией, к которым (сознанию и желанию) не имеет он способностей? Самое бытие этого сознания и помышления в нем недовольно ли ему для уверения себя в том, что в нем и по падении прародителей остались еще следы сил духовных, при помощи которых он может по крайней мере сознавать, что состояние его крайне бедственно, и что для выхода из него нужна ему помощь особенная?

II. Противоречит всеобщему опыту человечества. К нашему времени сделано много расследований о верованиях язычников, и все они самым убедительным образом показывают, что человек в состоянии падшем – не то же, что диавол. Свидетель тому весь род человеческий, который на всех степенях своего бытия, и в состоянии диком, и в состоянии мало образованном, и в состоянии образованнейшем, имел у себя понятия благочестивые. Китайцы напр. искони смотрели на государя своего, как на верховного владыку, почитая законы, издаваемые им, жрецом и отцом своего народа, законами божественными, а всякое бедствие общественное признавали наказанием за непоследование повелениям небесным, которое можно отстранять только возвращением к верности, добродетелям, благочестию предков. Не разительно ли свидетельствует это о том, что в потомках Адама остались следы его первобытного совершенства? Или: индейцы всегда верили, что души существовали в течение нескольких веков до явления своего в тела, в которые посланы они, по их понятиям, верховным Судиею за грех, и затем смотрели на жизнь земную, как на ссылку, где каждый должен загладить свою прежнюю вину, и потому всемерно умерщвляли свои тела и разнообразно очищали их в чаянии – угодить божеству. Не показывает ли это, что в потомках Адама сохранилась и скорбь об удалении своем от Бога, и желание возвратиться в прежнее общение с Ним? Еще: персы верили в Ормузда, бога света, обязывавшего их чтить добро, всегда питать в себе чистые мысли и чувствования, действовать благородно, и потому всемерно заботились жить согласно с его волею. Не видно ли отсюда, что в потомках Адама осталось стремление к богоуподоблению и след. нечто от первобытного его совершенства? А верования язычников в преемственное воплощение богов, оплакивание греха, охуждение зла, усилие возвратить себе праведность, признание верховного владыки, устроение храмов в честь божеству, почитание его празднествами, не разительно ли также говорит о лживости того, будто в потомках Адама нет ни малейших остатков ни разума, ни воли в отношении к предметам духовным, так что они могут только грешить пред Богом?⁵⁵⁷

III. Заставляет изрекать хулу на правосудный, премудрый и всеблагий промысл. Веруем и исповедуем, что Бог Отец, богат сый в милости за премногую любовь свою, еюже возлюби нас (Еф. 2:4), многочастно и многообразне древле глаголавый отцем нашим во пророцех, в последок дний глагола нам в Сыне (Евр. 1:1,2), егоже предположи очищение верою в крови Его, в явление правды своея, за отпущение прежде бывших грехов (Рим. 3:25), да смертию Его упразднит имущаго державу смерти, сиречь диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе (Евр. 2:14,13). Почему же, спрашивается, – почему Бог Отец послал Сына своего для искупления людей уже в последок дний, а не тотчас по падении первозданного? Между прочим и потому, верим мы, что нужно было, чтобы человек, в течение веков опытно дозвав буйство своей суетной мудрости и немощность своей мнимой силы, опытно же убедился в том, что он не в силах рассеять мрак, облегавший ум его, в потребить зло, терзавшее сердце его, что один Всемогущий и Всемилосердый может возвратить ему истинность и праведность, освободить его от заблуждений и страстей, и таким образом возжадал сверхъестественной помощи живо и принял благодеяние искупления с чувством совершенного благодарения. Но если потомки Адама таковы, что в них нет ни малейших следов сил духовных, так что они неспособны ни сознать своих заблуждений и пороков, ни убедиться в своем бессилии возвратить себе истинность и праведность, ни возжадать божественной помощи для того, ни принять ее, когда будет подана, с благодарением; то к чему же клонилось явление Искупителя в последок дний? Не напрасно ли правосудный Бог не погубил человечество в Адаме, но в течение целых тысяч лет блюл его в бездне его падения? Не напрасно ли Он, премудрый, не мещущий и единой капли дождя тщетно, так долго медлил подать падшему руку своей помощи? Где Его, всеблагого, благость, когда Он на несколько тысяч лет оставлял человеков в крайне бедственном положении, под владычеством греха, проклятия и смерти, во власти диавола?

IV. Не оправдывается теми местами свящ. Писания, которыми думают защитить его лютеране. Из этих мест одни касаются язычников, которые, яве имея в себе разумное Божие и являя в себе дело законное, закона не имуще, написано в сердцах своих (Рим. 1:19; 2:14,15), разумевше Бога, не яко Бога прославиша или благодариша, но осуетишася помышлении своими, и омрачиша неразумное сердце свое, премениша истину Божию во лжу, не искусиша имени Бога в разуме: почему и преданы Богом в похотех сердец их в нечистоту, в страсти безчестия, в неискусен ум творити неподобная (Рим. 1:21–29); а другие – иудеев, которые, преимуществуя пред язычниками тем, что имели у себя слово Божие (Рим. 3:1–2), почивали на законе и хвалились Богом, знали волю Его, разумели лучшее, научаясь из закона, почитали себя путеводителями слепых, светом находящихся во тьме, наставниками невежд, учителями младенцев, имеющими образец ведения в истины в законе, между же тем, научая других, не учили себя, проповедуя не красть, крали, говоря: не прелюбодействуй, прелюбодействовали, гнушаясь идолов, святотатствовали, хвалясь, вообще, законом, преступлением его бесчестили Бога, так что всесвятое Его имя, вместо того, чтобы славиться, хулилось чрез них у язычников (Рим. 2:17–24); некоторые же – и язычников и иудеев, которые, имея, каждый по своему состоянию, все способы к тому, чтобы не быть им такими, какими оказались на деле, дошли наконец до того, что сделались чадами отца лжи диавола, похоти которого со всеусердием творили. Т. е., во всех местах такого рода говорится о превратном направлении духовных сил человека собственною разумною свободою; но не о состоянии, в которое вошли люди вследствие падения Адамова, – не о грехе первородном, под имеем которого и лютеране разумеют перешедшее на род человеческий прародительское извращение человеческой природы, а не дальнейшее извращение ее самими потомками Адама. Что же касается до остающихся за сим мест свящ. Писания, в которых сообщается, что потомки Адама не в состоянии ни разуметь, ни делать, яже суть Божия, ни покоряться закону Божию; то в них говорится именно только об этом, но отнюдь не о том еще, будто они не имеют способности ко всему этому от природы падшей, но не уничтожившейся и не превратившейся в совершенное зло⁵⁵⁸.

V. Заставляет согласившихся на принятие его быть покровителями таких заблуждений, которые давно уже осуждены Церковию. Так, о манихеях известно, что, вопреки правому понятию о зле, как отрицании, отсутствии добра (Ин. 1:3. 1Тим. 4:4; но Рим. 7:18,23,25)⁵⁵⁹, они усвояли ему бытие действительное, утверждая, будто оно существует самостоятельно⁵⁶⁰. Не таким же ли надобно представлять зло и на основании лютеранского учения о следствиях падения человека? Не таким ли действительно и представляли его преобразователи латинства, когда говорили, например, что как первобытная праведность первозданного составляла существо человека, так и грех составляет существо же его⁵⁶¹, или когда помещали первородный грех то в душе человека, утверждая, что он заступил место первобытной праведности его, то в его теле, научая смотреть на него, как на вместилище зла, то в той и другом, уверяя, что мы согрешаем во чреве матернем, прежде нежели становимся людьми⁵⁶², или же когда выдавали первородный грех за положительное качество, существующее самостоятельно, за силу естественную?⁵⁶³ С другой стороны, те же манихеи, почитая зло самостоятельно существующим, допускали бытие двух совечных начал, вещественного (злого) и духовного (доброго), и двух истекших из них созданий, царства света и добра и царства тьмы и зла, утверждая, что начало вещественное произвело соестественные себе существа, неспособные к тому, чтобы сделаться им как-нибудь добрыми⁵⁶⁴. Не таковы ли потомки Адама и по мыслям лютеран? По учению их, они – зло; а что они не могут сделаться добрыми, об этом учат – а) Лютер, утверждающий, будто они то же, что и злые духи, соблюдаемые на суд великого дня⁵⁶⁵, и – б) последователи его, которые почитают оправдание человека за внешнее действие Бога, объявляющего людей правыми, но не делающего их таковыми на самом деле⁵⁶⁶. Но смотреть так на падших людей научали манихеи же и еретик Лукид, говоря, будто в людях со времени падения Адама решительно нет свободного произволения воли⁵⁶⁷, и еретик Годешалк, разглагольствовавший, будто потомки Адама неспособны к деланию добра, но, напротив, способны к деланию одного зла⁵⁶⁸.

VI. Обнаруживает в предлагающих оное непонимание православного учения о следствиях падения Адама в отношении к его потомкам. Когда православная Церковь признает, что в потомках Адама остались духовные силы; то этим отнюдь не утверждает, будто люди сами по себе, без помощи благодати, могут делать дела, достойные жизни о Христе. Она исповедует, что потомки Адама имеют нужду в благодати и вообще для своего освящения и спасения, и в частности для самого обращения к Вере Христовой, для добродетельной жизни о Христе по обращении к ней и для пребывания в христианской вере и добродетели до конца жизни. Когда же говорит она, что в них остались следы первобытных совершенств Адама; то внушает только, что они имеют духовную душу, и потому могут и стремиться к истине и желать добра. «Веруем, – исповедуют представители ее, – веруем, что человек, падший чрез преступление, уподобился бессловесным скотам, т. е. помрачился и лишился совершенства и бесстрастия, но не лишился той природы и силы, которую получил от преблагого Бога. Ибо в противном случае он сделался бы неразумным, и следовательно не человеком: но он имеет ту природу, с которою сотворен, и природную силу, свободную, живую, деятельную, так что по природе может избирать и делать добро, убегать в отвращаться зла… Сделанное им добро не может быть грехом: ибо добро не может быть злом. Будучи естественным, оно делает человека только душевным, а не духовным, и одно без веры не содействует ко спасению, однако же не служит и к осуждению: ибо добро, как добро, не может быть причиною зла. В возрожденных же благодатию оно, будучи усиливаемо благодатию, делается совершенным и соделывает человека достойным спасения. Хотя человек, прежде возрождения, может по природе быть склонным к добру, избирать и делать нравственное добро: но чтобы возродившись, он мог делать добро духовное (ибо дела веры, будучи причиною спасения и совершаемы сверхъестественною благодатию, обыкновенно называются духовными), для сего нужно, чтобы благодать предваряла и предводила: так что он не может сам по себе творить дел, достойных жизни по Христе, а только может желать или не желать действовать согласно с благодатию⁵⁶⁹. Как жена (кровоточивая), хотя не могла исцелиться и оставалась язвенною, однако же имела ноги, чтобы прийти ко Господу и пришедши получить исцеление, а подобным образом и оный слепой, хотя не мог прийти и приступить ко Господу, потому что не видел, однако же послал глас, потекший быстрее вестников, ибо сказал: сыне Давидов, помилуй мя (Мк. 10:47), и таким образом, уверовав, получил исцеление, когда Господь пришел к нему и дал ему прозрение: так и душа, хотя изъязвлена язвами постыдных страстей, хотя ослеплена греховною тьмою, однако же имеет волю возопить ко Иисусу и призывать Его, чтобы пришел Он и сотворил душе вечное избавление⁵⁷⁰. Как у одержимого болезнию, напр. горячкою, хотя тело его лежит на постели и не в состоянии исправлять никакого земного дела, однако же ум не остается в покое, развлекаемый попечением о работе, ищет врача, посылая к нему друзей своих: так душа, преступлением заповеди подвергшая себя немощи страстей и сделавшаяся бессильною, когда приступит ко Господу и уверует в Него, получает от Него заступление, и отрекшись от прежней, весьма худой, жизни, хотя лежит еще расслабленная ветхою немощию, и не имеет сил действительно совершить какое-либо дело жизни, однако же обязана и может иметь усильное попечение о жизни, умолять Господа, искать истинного Врача⁵⁷¹. Ибо вместе с устроением человека вложен в нем, в виде семени, какой-то закон, в себе самом заключающий побуждение к любви. И сие-то семя взяв, училище Божиих заповедей имеет обычай тщательно возделывать, благоразумно воспитывать и, при помощи Божией благодати, возводить до совершенства»⁵⁷².

VII. Не согласно с свящ. Писанием, которое учит, что в потомках падшего Адама действительно есть и разум и свободная воля, так что они способны еще как понимать духовное, так и желать или не желать его. Есть у них – а) способность понимать духовное; ибо свящ. Писание говорит: всяк человек видит (Бога) в себе, елицы уязвляеми суть человецы (Иов. 36:25)⁵⁷³. Суетни вси человецы естественне, в нихже обртетается неведение о Бозе, и от видимых благ не возмогоша уразумети сущаго, ни делом внемлюще познаша хитреца: но или огнь, или дух, или скор воздух, или круг звездный, или зельную воду, или светила небесная, строители миру боги (быти) возмниша. ихже аще yбo красотою услаждающеся, сия боги возмнеша, да уведят, колико сих Владыка есть лучший: красоты бо родоначальник созда я. Аще же силе и действию удивишася, да уразумеют от них, колико сотворивый сия сильнейший есть: от величества бо красоты созданий сравнительно рододелатель их познавается. Но обаче на сих есть уничижение мало: ибо сами сии негли прельщаются Бога ищуще, и хотяще обрести: в делех бо Его живуще изследуют, и увещаваются зраком, яко блага видимая. Паки ниже сии прощения достойни. Аще бо толико возмогоша ведети, да возмогут уразумети век, сих же Владыку како скорее не обретоша (Прем. 13:1–9)? Сотворил есть (Бог) от единыя крове весь язык человечь, жити по всему лицу земному, уставив предучиненная времена и пределы селения их: взыскати Господа, да поне осяжут его и обрящут, яко не далече от единаго коегождо нас суща (Деян. 17:26,27)⁵⁷⁴. Открывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеков, содержащих истину в неправде: зане разумное Божие яве есть в них: Бог бо явил есть им. Невидимая бо Его от создания мира творенми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и божество, во еже быти им безответным: занеже разумевше Бога, не яко Бога прославиша, или благодариша, но осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце (Рим. 1:18–21); небеса поведают славу Божию (Пс. 18:2)⁵⁷⁵. Есть у потомков Адама и – б) способность желать или не желать духовного; ибо в библии довольно таких мест, из коих в одних заповедуется человеку то или другое делать или не делать⁵⁷⁶, в других сообщается, что от человека зависит делать добро и убегать зла, в иных обещается человеку или награда или наказание, смотря по тому, захочет ли он что-нибудь исполнить или не захочет, еще в иных изображается, что Бог как бы оставляет иногда человека, дабы видеть, что̀ он будет делать и куда направит волю свою, а в иных еще внушается, что Бог оставил человека во власти собственной воли. К местам первого рода принадлежат напр. следующие: да не будет тебе бози инии ризве Мене… не возмеши имене Господа Бога твоего всуе… помни день субботный, еже святити его... чти отца твоего и матерь твою (Исх. 20:3,7,8,12)⁵⁷⁷; к местам второго рода – следующее: аще хощете, и послушаете Мене, благая земли снесте: аще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч вы пояст (Ис. 1:19)⁵⁷⁸; к местам третьего рода – следующее: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побиваяй посланныя к тебе, колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под криле, и не восхотесте (Мф. 25:37)⁵⁷⁹; к местам четвертого рода – следующее: проведе тебе Господь Бог твой сие четыредесятое лето в пустыни, да искусит тя и озлобит тя, и уразумеются яже в сердце твоем, аще сохраниши заповеди Его или ни (Втор. 8:2. снес. 13:3); а к местам последнего рода – следующее: не рцы, яко Господа ради отступих. Не рцы, яко сам мя прелсти. Сам из начала сотвори человека, и остави Его в руце произволения его: аще хощеши, соблюдеши заповеди, и веру сотвориши благоволения. Предложил ти огнь и воду, и на неже хощеши, простреши руку твою: пред человеком живот и смерть, и еже аще изволит, даст ему (Сир. 15:11, 12, 14–17. снес. Втор. 30:15,19. 1Кop. 9:17)⁵⁸⁰. Есть в свящ. Писании и такое изречение: егда бо язы́цы не имуще закона естеством законная творят, сии закона не имуще, сами ceбе суть закон: иже являют дело законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести и между собою помыслом осуждающим или отвещающим (Рим. 2:14,15)⁵⁸¹.

VIII. Не согласно с учением св. Церкви, отцы и писатели которой всегда – а) признавали в падших людях способность к пониманию предметов духовных. Так, св. Ириней пишет: «Хотя никтоже знает Отца токмо Сын, ни Сына кто знает, токмо Отец и емуже аще волит Сын открыти (Мф. 11:27): однако Его именно знает все сущее, чрез которое разум, напечатленный в душах, доходит до познания того, что есть един Бог, Господь всего»⁵⁸². Тертуллиан говорит: «Бог невидим, хотя и является повсеместно; неосязаем, хотя благодатию своею и начертал в нас образ свой; непостижим, хотя человеческий разум и познает Его»⁵⁸³. Св. Киприан свидетельствует: «(Бог) един и везде весь присущ, так что и чернь, во многих, признает Бога, когда ум и душа получают напоминание о своем виновнике и владыке. Часто слышим, как говорят: «о Боже! – видит Бог, – поручаю Богу, – да воздаст тебе Бог, – как Богу угодно, – если даст Бог"»⁵⁸⁴. «Мы считаем, – пишет Лактанций, – что нет человека, который, пользуясь умом для рассуждения и рассудком для вывода заключений, сам собою не дошел бы до того понятия, что Творец всех вещей есть только один, и что Он один сохраняет их тою силою, какую употребил для их создания»⁵⁸⁵. «Кто, смотря на мир, – пишет Иларий поатьерский, – не сознает бытие Бога?»⁵⁸⁶ «Из сего видно, – замечает бл. Иероним на слова св. евангелиста: бе свете истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир (Ин. 1:9), – что ведение Бога присуще всем по природе»⁵⁸⁷. Всегда св. отцы и писатели Церкви признавали – б) и то, что потомки Адама имеют свободную волю в избрании добра или зла. Вот как они говорят об этом: «Кто упражняется в благочестии, тот человек Божий, кто предается нечестию, тот человек диавола, и бывает таковым не по естеству, но по своей воле⁵⁸⁸. Бог сотворил душу свободною и самопроизвольною; почему она и поступает хорошо или худо⁵⁸⁹. Если все бывает от судьбы, то совершенно нет в нас свободы… Опять, если бы человеческий род не имел способности с свободным произволением убегать порочного и избирать доброе: то он не был бы виновен ни в чем, что бы ни делал. Но он с свободным произволением или поступает хорошо, или грешит⁵⁹⁰. Каждый делает добро или грешит по своему выбору. Ибо такова природа всякой твари быть способною к пороку и добродетели, и ни одна из них не была бы достойною похвалы, если бы не имела возможности склоняться в ту или другую сторону⁵⁹¹. Люди имеют свободную волю избирать зло и добро⁵⁹². Добро даровал Бог, и те, кои стремятся к нему, удостоиваются славы и чести за то, что делала добро, когда могли бы и не делать оного; а те, кои не делают добра, испытывают на себе праведный суд Божий, потому что не делали добра тогда, когда могли делать. Если бы не в нашей власти состояло делать сие или не делать; то как бы апостол и, еще прежде, сам Господь могли давать нам совет – одни дела совершать, от других воздерживаться?⁵⁹³ Человеку, как существу свободному, свойственно избирать, а Богу, как Господу, давать; но Он дает только тем, кто желает, ждет и просит, чтобы таким образом спасение наше было и собственным нашим делом. Бог никого не принуждает, – насилие противно Богу; но ищущим Его приходит на помощь, просящим ниспосылает дары, толкущим в двери отверзает»⁵⁹⁴. Кроме сего, св. отцы и писатели Церкви нарочно доказывали бытие разумно-свободного произвола в потомках Адама как в отношении к вере, так и в отношении к делам⁵⁹⁵, и старались указать основание к признанию бытия его в самой природе людей⁵⁹⁶; а при случае замечали: «Несправедливо иные, введенные в обман лжеучением, утверждают, что человек решительно умер и вовсе не может делать ничего доброго. Хотя младенец ничего не способен делать, или не может на своих ногах идти к матери, однако же он, ища матери, движется, кричит, плачет. И матерь сжаливается над ним; она рада, что дитя с усилием и воплем ищет ее, и поскольку младенец не может идти к ней, то сама матерь, преодолеваемая любовью к младенцу, за долгое его искание, подходит к нему и с великою нежностью берет, ласкает и кормит его. То же делает и человеколюбивый Бог с душою, которая приходит и взыскует Его⁵⁹⁷. Как оный слепой, если бы не возопил, и оная кровоточивая, если бы не пришла ко Господу, не получили бы исцеления: так, если кто не приступит ко Господу, по собственной воле и от всего произволения, и не будет умолять Его с несомненностию веры, то не получит он исцеления»⁵⁹⁸.

В учении о благодатном состоянии человека лютеране уклонились от православной Веры в догматах – 1) о способе оправдания, 2) о существе оправдания и – 5) об условиях оправдания человека.

О употреблении свободы мы рассуждаем следующим образом: поскольку благость Божия даровала божественную и просвещающую благодать, называемую нами также предваряющею, которая, подобно свету, просвещающему ходящих во тьме, путеводит всех: то желающим свободно покоряться ей (ибо она споспешествует ищущим ее, а не противящимся ей) и исполнять ее повеления, необходимо нужные для спасения, получают посему и особенную благодать, которая, содействуя, укрепляя и постоянно совершенствуя их в любви Божией, т. е. в тех благих делах, которых требует от нас Бог (и которых требовала также предваряющая благодать), оправдывает их, и делает предопределенными: те, напротив, которые не хотят повиноваться и следовать благодати, и потому не соблюдают заповедей Божиих, но, следуя внушениям сатаны злоупотребляют своею свободою, данною им от Бога с тем, чтобы они произвольно делали добро, предаются вечному осуждению.

Посл. вост. патр. o прав. Вер. чл. 3, л. 16 и наобор. Москва, 1848 г.

О способе оправдания человека православная Церковь учит так: Тогда как милосердый Господь предваряющею благодатию своею возбуждает человека, ищущего, но не находящего выхода из греховного своего положения, к сознанию гибельности его и к возчувствованию нужды в помощи к тому Божией, и, указывая на Искупителя мира, как единственного изводителя из оного, возбуждает его к вере в Него, ищущий, но при помощи естественных своих сил не находящий выхода из греховного своего положения, человек являет с своей стороны, при помощи Божией, послушание и готовность повиноваться действующей на него предваряющей благодати, сознает, при ее озарении, свою греховность и нужду в помощи Божией, изъявляет, при ее содействии, желание возвратиться с прежнего пути погибели на путь спасения чрез свободное воспринятие веры в Искупителя. Следствием сего совокупного или согласного действия Бога и человека и бывает оправдание последнего⁵⁹⁹. Почему оправдание во Христе Иисусе, по разуму православной Церкви, есть вместе и действие Бога, по благодати своей даровавшего людям благодать предваряющую, и действие человека, не противодействующего с своей стороны ее действию и добровольно отвечающего на него своим согласием⁶⁰⁰. Напротив, по учению лютеран, оправдание человека есть исключительное действие благодати Божией, а человек у них не принимает ни малейшего участия в нем. Говорят, правда, и лютеране о трех причинах оправдания человека во Христе: о слове Божием, о Духе Святом и о свободе человека, согласующейся с словом Божиим и не противящейся ему; но дело в том, что, по их словам, в отношении к благодати предваряющей человек подобен пиле, которою действует плотник самовластно, или же кольчуге, статуе и под., не имеющим ни сердца, ни глаз, ни ушей. В этом случае действует, по учению лютеран, один Бог, который, ужасая и вместе утешая грешника словом своим, оправдывает⁶⁰¹ его Сам без всякого с его стороны участия; а человек, совершенно бесчувственный на этот раз, принимает участие, становится содействующим (συνεργος) Богу в своем оправдании Духом Святым уже после того, как предваряющая благодать окончит свое дело⁶⁰².

Места свящ. Писания, которыми лютеране думают подтвердить означенное учение, суть те, в коих оправдание человека изображается как действие самого Бога. Разумеем напр. следующие: И дам вам сердце ново, и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея, и дам вам сердце плотяно: и дух Мой дам в вас, и сотворю, да в заповедех моих ходите (Иез. 36:26,27). Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50:12). Той (Бог) сотвори нас, а не мы (Пс. 99:3). Всяк слышавый от Отца и навык, приидет ко Мне (Ин. 6:45). Бог есть действуяй вся во всех (1Кор. 12:6). Не яко довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога (2Кор. 3:5). Бог есть действуяй в вас, и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп. 2:15).

Подобных мест лютеране набирают очень довольно; но –

I. Сколько бы ни набрали они их, во всех их содержится только та мысль, что человек сам собою, без помощи свыше, не может произвести своего оправдания, действуемого в нем Богом оправдывающим (Мк. 9:17. Лк. 5:35), который и призывает людей ко спасению (Мф. 22:1–14. Деян. 2:39), и обращает их к Себе из тьмы греховной (Деян. 26:18), и чрез изменение направления всей их внутренней деятельности (Тит. 2:11,12)⁶⁰³ и образование в них покаяния в разум истины (2Тим. 2:25) и деятельной веры (Еф. 2:8) оправдывает их (Рим. 3:24. 1Кор. 6:11) в новую тварь (2Кор. 5:17. Гал. 6:15), которой вместе с тем подает и деятельную помощь к совершению спасительных дел (1Кор. 15:10. Еф. 3:16,17), даже по телу (1Сол. 5:23), на всю жизнь (2Кор. 3:18. 1Сол. 5:23). Что же касается мысли, будто человек не может принимать участия в своем оправдании, которое совершается милующим Богом (Рим. 9:16) для него и в нем, существе разумно-свободном⁶⁰⁴; то ее в местах тех отнюдь нет. В истине сего всякий может убедиться из внимательного чтения мест сих. Но усвоять человеку участие в своем оправдании, действуемом Богом для него и в нем, разве значит почитать его могущим произвести оное собственными силами? Исповедывать, что человек может содействовать действующей на него благодати оправдания, совершенного уже Иисусом Христом без него, но для него, разве то же значит, что и утверждать, будто он сам собою, без помощи Божией, может дать себе сердце новое и дух новый, отнять от плоти своей сердце каменное и дать себе сердце плотяное, создать в себе сердце чистое, обновить в утробе своей дух правый, сотворить себя, придти к Отцу небесному без проповедующего о Нем, действовать без Бога, помыслить что̀ как сам от себя, и проч. подоб.?

II. Означенной мысли не может быть в св. Писании даже по суду смысла человеческого. Последнему не мудрования какие-нибудь, но самый опыт поставляет на вид, что люди отзываются на голос предваряющей благодати не все, но одни из них отзываются, другие не отзываются на него, а иные даже противятся ему с упорством. Пример первого виден в еврее Савле, который отозвался на голос призывающей его благодати в то самое время, когда, дыхая прещением и убийством, шел в Дамаск к соборищем, яко да аще некия обрящет того пути сущия, ученики Господни, мужи же и жены, связаны приведет во Иерусалим (Деян. 9:1–8); пример второго находим в Иерусалиме, чад которого многократно хотел собрать Господь, якоже собирает кокош птенцы своя под криле, но они не восхотели (Мф. 23:37), а пример последнего представляют нам иудейские князи и старцы и книжники, и Анна архиерей и Каиафа и Иоанн и Александр и елицы беша от рода архиерейска, которые, несмотря ни на проповедь к ним св. Петра об Иисусе Христе, ни на собственное сознание того, что св. Петром и Иоанном нарочитое знамение бысть, всем живущим яве во Иерусалиме, так что они ничтоже имяху противу рещи и не могли отврещися, не только не обратились к Вере Христовой, но и совещались прещением запретить апостолам ктому не глаголати о имени Христове ни единому от человек (Деян. 4:5–21). Чем объяснить такие явления, если признать справедливым, что человек становится содействующим Богу в своем оправдании Духом Святым уже после того, как предваряюшая благодать сделает в нем свое дело без всякого с его стороны участия в том? Неужели тем, что милосердый Господь, ведущий, что все люди в отношении к своему оправданию суть деревья, кольчуги и том. подоб., а между тем оправдывающий не всех их, но одних из них оправдывающий, а других нет, забыл собственно слово: живу Аз не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому и живу быти ему (Иез. 33:11); несть воля пред Отцем небесным, да погибнет един от малых сих (Мф. 18:14)? Или тем, что, желая всем человекам спастися и в разум истины приити (1Тим. 2:4) и потому стоя при дверех сердца каждого из них и толкая да отверзутся к принятию Его, да внидет к нему, и вечеряет с ним, и той с Ним (Апок. 3:20), Он, всемогущий на самом деле не в силах уже ужаснуть и вместе утешить своим словом, и таким образом оправдать каждого из них?

III. В свящ. Писании довольно есть мест, в которых внушается, что в деле оправдания своего человек отнюдь не есть дерево, кольчуга и том. под., но принимает в нем надлежащее участие. В одних из таковых мест люди приглашаются отверзть свои сердца к принятию благодати и не ожесточать их против ее действий, пользуясь в том и другом случае свободою воли, а в других сообщается, что оправдание человека есть дело и человеческое. К местам первого рода принадлежат напр. следующие: Обращением обратитеся от пути вашего злаго: и вскую умираете доме Исраилев (Иез. 33:11)? Внемлите ушима вашима, и последуйте путем Моим: послушайте Мене, и жива будет во благих душа ваша (Ис. 55:3). Аще глас (Бога) услышите, не ожесточите сердец ваших (Пс. 94:7,8, снес. Евр. 4:7). Что сотворю еще винограду Моему, и не сотворих ему? занеже ждах, да сотворит гроздие, сотвори же терние (Ис. 5:4). Прострох руце Мои весь день к людем непокаряющимся и противу глаголющим, иже не ходиша путем истинным, но вслед грехов своих (Ис. 65:2). Звах их, и не послушаша Мене: глаголах, и преслушаша, и сотвориша злое предо Мною, и, яже не хотех, избраша (Ис. 66:4). Жестоковыйнии и необрезаннии сердцы и ушесы, вы присно Духу Святому противитися, якоже отцы ваши, тако и вы (Деян. 7:51). В местах же второго рода говорится – а) об обращении человека: обратитеся ко Мне, глаголет Господь сил и обращуся к вам (Зах. 1:3), или: приближитеся Богу, и приближится вам (Иак. 4:8), примиритеся с Богом (2Кор. 5:20); – б) о последовании Христу: иже не приимет креста своего, и в след Мне грядет, несть Мене достоин (Мф. 10:38); – в) о возрождении: покайтеся и да крестится кийждо вас во имя Иисуса Христа во оставление грехов; и приимете дар Святаго Духа (Деян. 2:38), и – г) о обновлении: отвержите от себе вся нечестия ваша имиже нечествовасте ко Мне: и сотворите себе сердце ново, и дух нов, и сотворите вся заповеди Моя (Иез. 18:31)⁶⁰⁵.

IV. «Уму человеческому не понятно, как это спасение принадлежит и нашей власти, ибо говорится: аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте (Иса. 1:19), и вместе оно есть дело ни хотящаго, ни текущаго, но милующаго Бога (Рим. 9:16); как это Бог воздаст каждому по делам его (Рим. 2:6), и вместе есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп. 2:13), и сие не от нас, но Божий дар есть (Еф. 2:8); почему это говорится: приближитеся Богу, и приближится к вам (Иак.4:8), и: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44); почему нам повелевается сотворить себе сердце ново и дух нов (Иез. 18:31), и вместе говорится: и дам вам сердце ново и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея, и дам вам сердце плотяно (Иез. 36:26); как это Господь велит Иерусалиму омыть от лукавства сердце свое (Иер. 4:14), а пророк просит самого Господа создать во утробе его сердце чисто и говорит: омыеши мя, и паче снега убелюся (Пс. 50:9); как это говорится: разумейте безумнии в людех, и буии некогда умудритеся (Пс. 93:8), и: Господь умудряет слепцы (Пс. 145:8)? Но при встрече с этими недоумениями, чтобы решить их верно, должно помнить, что в деле спасения нашего участвует и благодать Божия и свободный произвол ваш, и что человек хотя может иногда сам собою желать добродетели, но, чтобы исполнить желание это, всегда нуждается в помощи Божией, подобно как для больного недостаточно одного желания быть здоровым, если Бог не даст силы»⁶⁰⁶.

V. Памятование об этом отнюдь не может поставить нас в противоречие с учением св. Писания о слабости воли нашей. Как бы ни была слаба воля наша, несомненно, что мы имеем свободу, чтобы участвовать в своем оправдании. Так, что мы имеем произвол, в этом уверяет нас оно, когда говорит: всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4:23), а слабость его доказывает апостол, когда говорит: мир Божий, превосходяй всяк ум, да соблюдет сердца ваша и разумения ваша о Христе Иисусе (Флп. 4:7). Подобно и Давид уверяет нас в действительности произвола, когда говорит: приклоних сердце мое сотворити оправдания твоя (Пс. 118:112), или: удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти (Пс. 33:14); a когда говорит: приклони сердце мое во свидения Твоя, а не в лихоимство (Пс. 118:36), или: положи Господи хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих (Пс. 140:3): то показывает бессилие его. На произвол наш указывается также следующими словами: совлецы узу выи твоея, плененая дщи Сионя (Ис. 52:2), а бессилие его доказывают слова пророка: Господь решит окованныя (Пс. 145:8), и: растерзал еси узы моя, Тебе пожру жертву хвалы (Пс. 115:7–8). Что мы имеем произвол, и что он сам по себе бессилен, это доказывают также следующие слова Господа: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии (Мф. 11:28), и: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44). Апостол говорит: тако тецыте, да постигнете (1Кор. 9:24), а Иоанн креститель: не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небесе (Ин. 3:27); далее нам повелевается сохранить души наши (Иер. 17:21) и со страхом и трепетом содевать спасение наше (Флп. 2:12), и вместе говорится: аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126:1), и: Бог есть дествуяй и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп. 2:13)⁶⁰⁷. Благодать Божия и предваряет вас, ибо пророк говорит: Бог мой, милость Его предварит мя (Пс. 58:11), и последует за нашею волею, почему и говорится: и утро молитва моя предварит Тя (Пс. 87:14); Бог призывает нас, ибо Он говорит о себе: прострох руце Мои весь день к людем не покаряющимся (Иса. 65:2), и мы Его призываем, ибо Давид говорит: весь день прострох руце мои к Тебе; Бог нас ожидает, ибо говорится: и паки пождет Бог, еже ущедрити вас (Ис. 30:18), и мы Его ожидаем, ибо говорится: терпя потерпех Господа, и внят ми (Пс. 39:2); Бог укрепляет нас, ибо говорится: Аз же укрепих мышцу их, а на Мя помыслиша злая (Ос. 7:15), и увещевает, чтобы мы сами укрепились: укрепитеся руце ослабленныя, и колена разслабленная (Иса. 35:3). Иисус вызывает: аще кто жаждет, да приидет ко Мне, и пиет (Ин. 7:37); а пророк взывает к Нему: утрудихся зовый, измолче гортань мой: исчезосте очи мои от еже уповати ми на Бога моего (Пс. 68:4); жалуется Бог: звах их, и не послушаша Мене, глаголах, и преслушаша (Ис. 66:4), жалуется и невеста: на ложе моем в нощех исках, егоже возлюби душа моя: исках его и не обретох, воззвах его и не послуша мене (Песн. 3:1)⁶⁰⁸. Во всех этих и подобных им местах наглядно внушается, что Бог, подобно нежнейшему отцу и усерднейшему врачу, производит в нас начало спасения Сам, но только тогда, когда мы содействуем тому, а отнюдь не без всякого участия в том с нашей стороны.

Усвоять человеку участие в своем оправдании значит, говорят лютеране, возобновлять ересь пелагианскую.

Кто знает, в чем именно состояла ересь пелагианская и в то же время православно исповедует догмат об участии человека в своем оправдании и помнит учение о том лютеран, тот –

I. Никогда не придет к такой мысли. Ибо – а) Пелагий утверждал, будто Адам падением своим нисколько не повредил своей природы, и будто его потомки рождаются без всякой порчи от греха прародительского, а отсюда выводил, будто они могут достигать нравственного совершенства одними естественными своими силами, без сверхъестественной помощи Божией, которую выдавал он уже как награду за собственное усилие людей к жизни спасительной, за их собственное преспеяние в победе греха и достижении святости⁶⁰⁹. Между тем Церковь православная исповедует, что чрез падение первый человек помрачился и лишился совершенства и бесстрастия, что от него распространился прародительский грех преемственно на все его потомство, так что между рожденными по плоти нет ни одного такого, который бы был свободен от того бремени и не ощущал следствий падения в настоящей жизни, и что благодать Божия даровала человекам божественную и просвещающую, иначе – предваряющую благодать, которая, подобно свету, просвещающему ходящих во тьме, путеводит всех людей⁶¹⁰. б) Чтобы не показаться еретиком, Пелагий говорил и о благодати, разумея под нею естественные силы человека, разум и свободу, дарованные ему туне, потом – закон, данный Богом чрез Моисея, далее – учение и пример Спасителя и наконец отпущение грехов в крещении с озарением от Духа Святого, содействующим к легкому исполнению закона нравственного, который человек будто бы мог, хотя и с трудом, исполнить собственными силами⁶¹¹. Но Церковь православная верует, что человек, рождающийся с прародительским грехом, хотя и не лишился той природы и силы, которую получил от преблагого Бога, однако не может сам по себе творить дел, достойных жизни по Христе, но имеет для сего нужду не в одном законе Моисеевом, или в учения и примере Иисуса Христа, но и в сверхъестественной, внутренне сообщаемой ему, силе Духа Божия, которая бы не только отпускала его грехи и только облегчала для него исполнение закона нравственного, но подавала действенную помощь к тому, чтобы не творить ему новых грехов и служила бы для него таким пособием, без которого он вообще не в состоянии исполнять закон Божий и творить добро, содействующее его спасению⁶¹². в) Последователи Пелагия несколько изменили взгляд его на человека и стали учить, что начало оправдания зависит от самого человека, а благодать необходима только для утверждения его в вере и добродетельной жизни⁶¹³. Но Церковь православная и этого учения не принимает: ибо исповедует, что самое начало веры человека зависит от благодати Божией⁶¹⁴. Она признает, что человек принимает участие в своем оправдании; но это участие не в том состоит, будто человек может стяжать оправдание сам собою, собственными силами, без помощи благодати предваряющей, но в том, что, когда предваряющая благодать направляет его ко спасению, он или не противится тому или противится, может желать или не желать действовать согласно с благодатию⁶¹⁵. Где же тут пелагианская ересь?

II. Скорее согласится, что к пелагианской именно ереси ведет лютеранское учение о способе оправдания человека во Христе. Несомненно, что начало, первый шаг человека на пути обращения ко Христу есть покаяние. Оттоле, сказано, начат Иисус проповедати, и глаголати: покайтеся (Мф. 4:17); а первое действие благодати оправдывающей, по учению лютеран, состоит в том, что в человеке, без всякого участия его, верует сам Дух Святый. Кто же, спрашивается, – кто в этом человеке будет каяться о грехах своих, проникаясь покаянием нераскаянным, во спасение соделывающим (2Кор. 7:10)? Дух Святой, действующий в нем благодатию оправдания? Но Он не имеет грехов. Сам человек? Но он, по учению лютеран, не имеет ни малейшего сочувствия к предметам духовным, а след. и к спасительному покаянию. Вот и пелагианская ересь в своем роде; ибо, почитая потомков Адама непричастными греху первородному, она тем самым отстраняла от них покаяние, необходимое при обращении ко Христу. Несомненно и то, что̀ заметил некогда о пелагианской ереси бл. Августин: «Ни в одном из прочитанных мною сочинений Целестия и Пелагия не нашел я, чтобы о благодати оправдания, т.е. о той, которою любы Божия изливается в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5:5), исповедывали они как должно. Решительно нигде не приметил я, чтобы они признавали, как следовало бы им признавать, сынов обетования, о которых говорит апостол: не чада плотская, сия чада Божия: но чада обетования причитаются в семя (Рим. 9:8)»⁶¹⁶. Тот же бл. учитель замечал, что пелагиане ограничивали действие благодати предваряющей отпущением грехов человеку⁶¹⁷; а когда учение их об этом осуждено было на соборе миллевитском⁶¹⁸, начали утверждать, что действие сей благодати простирается и на грехи будущие и состоит только во всегдашнем памятовании и воспоминании об отпущении их, а не в подаянии действенной к оставлению их помощи⁶¹⁹. Не так же ли учат о благодати оправдания и лютеране?

III. Непременно уже увидит, что лютеранское учение о способе оправдания человека возобновляет такие ереси, которые давно уже осуждены Церковию, а при других случаях осуждаются и лютеранскими учителями. Разумеем – а) ересь Валентина, Кердона, Маркиона и других лжеучителей II века, которые, суесловя между прочим, будто грех вошел в мир не от свободы человека, но есть злая сущность, сотворенная злым началом, говорили, что как худое дерево, не имеющее свободной деятельности, по природе произращает худые плоды, или как камень, не имеющий разума, по естеству падает вниз, или овца убегает волка: так будто бы грешит и человек, без свободного сознания греховности своих дел и без такового же избрания между ними, по необходимости природы⁶²⁰: а из этого следовало, что в отношении к оправданию своему человек есть не иное что, как дерево, камень, овца. Разумеем – б) и ересь манихеев, явившихся в III веке, которые, выдумав дна начала всего, материю тонкую, свет, и материю грубую, тьму, и, разделив человечество на людей перстных⁶²¹, созданных илем⁶²², которых почитали совершенно неспособными к восстановлению чрез Духа Святого, на людей добрых, которых выдавали неспособными ко греху, хотя бы и захотели они грешить, и на людей, средних между теми и другими, создание которых приписывали доброму началу из темной и грубой материи, – утверждали, что люди последнего рода могут быть восстановлены в лучшее состояние чрез стороннее отделение от существа их тьмы, но без всякого участия в том их разума и воли⁶²³.

Чрез крещение даруется отпущение в прародительском грехе и во всех других грехах, соделанных крещаемым... Нельзя говорить что крещение не разрешает от всех прежних грехов, но что они хотя и остаются, однако же не имеют уже силы. Учить таким образом есть крайнее нечестие, есть опровержение Веры, а не исповедание ее. Напротив, всякий грех, существующий или существовавший прежде крещения, уничтожается, и считается как бы не существующим, или никогда не существовавшим.

Посл. вост. патр. o прав. Вер. чл. 16, л. 31 наобор. и 32. Москва, 1848 г.

Лютеране говорят: «Веруем, учим и исповедуем, что человек оправдывается пред Богом, т. е. почитается от Бога праведным, не имеющим грехов и не подлежащим вечному наказанию за них, ради праведности Спасителя, вменяемой Богом вере⁶²⁴ его»⁶²⁵; а это показывает, что они не признают оправдания человека благодатию за такое дело, в котором всесвятый Бог, при известных условиях со стороны человека-грешника, самым делом очищает его от грехов и соделывает его освященным и святым⁶²⁶. По учению их, оно есть такое действие, в котором всеправедный и премилосердый судия – Бог человеку-грешнику, повинному казни вечной, по единой милости, ради удовлетворения и заслуги Иисуса Христа, воспринятых верою в то, что обетование о прощении грехов касается и его (того или другого грешника в частности), внешним образом отпущает, не вменяет, прощает, прикрывает грехи, которые на самом деле остаются в нем и после того, и внешним же образом вменяет ему праведность Христову, объявляя, провозглашая, почитая его, остающегося неправедным, праведным, да, всыновленный Ему, будет наследником жизни вечной⁶²⁷.

В защиту такого взгляда лютеране предъявляют обыкновенно, что в свящ. Писании оправдание – а) означает именно объявление человека правым (Притч. 17:15. Ис. 5:23. Лк. 7:35, 10:29), б) полагается в прикрытии и невменении грехов человеку (Пс. 31:1. 2Кор. 5:19), в) изображается в выражениях, употребляемых в судах (Пс. 142:2. Ин. 5:27,45. 1Ин. 2:1. Рим. 2:15, 3:19, 14:10. Кол. 2:14), и – г) представляется, как вменение человеку правды Христовой внешним образом (Рим. 4:5. 1Кор. 1:30. 2Кор. 5:21. Еф. 1:6, 4:24).

Предъявление– отчасти справедливое! Жаль только, что, выставляя его на вид, лютеране –

I. Напрасно указывают на то, что с словом оправдать (δικαιουν, justificare) языческие писатели, греческие и латинские, соединяли обыкновенно мысль о объявлении кого-нибудь правым по силе власти на то, и след. понимали его в смысле судебном⁶²⁸. На этот раз они совершенно опустили из виду, что вера христианская имеет происхождение божественное, след. отнюдь не такова, чтобы кто-нибудь имел право определять догматы ее по руководству мудрецов языческих. Наши учители суть св. апостолы Господни и св. Церковь Господня, так что если бы не только язычник, но и ангел с небеси благовестил нам что-нибудь такое, чего они не проповедали, мы не должны верить тому (Гал. 1:8,9)⁶²⁹. Языческие писатели, как несомненно известно, не знакомые с христианством, имели понятие об одном человеческом суде, который с тем, кто подвергался ему, только и делал, что объявлял его правым, а о том суде, на котором всемогущий Бог самым объявлением кого-нибудь правым действительно соделывает его правым⁶³⁰, так что бывший виновным становится после того невинным, языческие писатели решительно не знали. Что же, посему, удивительного, если писатели эти употребляли слово оправдать только в смысле судебном?

II. С намерением забывают, что св. отцы и писатели Церкви, которым, несомненно, ведомы тайны христианского вероучения, употребляли слово оправдать именно в смысле соделать праведным, правым. Вот их собственные слова об этом: «Кто оправдывает нечестивого? Тот, кто из нечестивого делает праведным. Правдою твоею избави мя и изми мя (Пс. 30:1). Поскольку не обрел Ты во мне моей правды, то избавь меня Своею правдою: пусть т. е. избавит меня то, что оправдывает меня, что из нечестивого делает благочестивым, из слепого зрячим, из падающего стоящим, из плачущего радующимся. Это пусть избавит меня, а не я⁶³¹. Хвалящийся о Господе да хвалится, веруя во Оправдывающаго нечестива (Рим. 4:5), т. е. в Того, кто из нечестивого делает благочестивым⁶³². Что такое нечестивый до оправдания благодатию, т. е. до соделания правым, если не нечестивый?⁶³³ Что такое оправданные, если не соделанные праведными от Того, кто оправдывает нечестивого, так что он из нечестивого становится праведным?⁶³⁴ Стали мы праведными, когда оправдались⁶³⁵. Оправдывает же нечестивых, т. е. из грешников делает святых, Bеpa наша в то, что в едином и том же Господе нашем Иисусе Христе пребывает и божество и человечество: божество, по которому Он прежде всех век во образе Божии (Флп. 2:6) равен Отцу; человечество же, по которому Он впоследствии (Евр. 1:2) во образе раба приобщился человеку»⁶³⁶.

III. Не совсем правду говорят, утверждая, что слово оправдать значит по свящ. Писанию объявить кого-нибудь правым. Что с этим словом соединяется в свящ. Писании и такое понятие, об этом никто не станет спорить: ибо здесь оно то употребляется о судиях, о преступлениях и о действиях судебных (Втор. 25:1. 2Цар. 15:4. Пс. 81:3. Ис. 43:9), то противополагается слову: осуждать (Втор. 25:1. Притч. 17:15. Ис. 50:8. Мф. 12:37); но что такое понятие соединяется с ним в свящ. Писании повсюду, это может утверждать только тот, кто намеренно искажает истину⁶³⁷. Вот несколько мест из библии, где оправдывать значит делать правым: и смыслящии просветятся аки светлость тверди, и от праведных многих⁶³⁸, аки звезды во веки и еще (Дан. 12:3)⁶³⁹; разумом оправдати приведнаго благо служаща многим, и грехи их той понесет (Ис. 53:11)⁶⁴⁰; оправдаеми туне благодатию (δικαιουμενοι δωρεαν τη χαριτι) Его⁶⁴¹, избавлением, еже о Христе Иисусе, егоже предположи Бог очищение верою в крови Его, в явление правды своея, за отпущение прежде бывших грехов (Рим. 3:24,25); аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды (της δικαιωσυνης) приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом. Темже убо, яко единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение: такожде и единаго оправданием (δικαιωματος) во вся человеки вниде оправдание (εις δικαιοωσιν) жизни. Якоже бо ослушанием единаго человека грешни быша (αμαρτωλοι κατεσταθησαν) мнози, сице и послушанием единаго праведни будут (δικαιοι κατασταθησονται) мнози (Рим. 5:17,18,19)⁶⁴². Праведный правду да творит (δικαιωσυνην ποιησατο) еще (Апок. 22:11). Итак, когда лютеране составляют понятие об оправдании во Христе по тому одному, что слово оправдать употребляется в свящ. Писании и в значении объявить правым, а не с тем вместе и потому, что́ оно значит по свящ. же Писанию и соделать правым: то понимают оправдание односторонне, не как оправдание, а как полуоправдание.

IV. Еще худшее делают они в том случае, когда предъявляют, что свящ. Писание полагает оправдание в прикрытии грехов человека и вменении ему праведности Христовой внешним образом. В свящ. Писании – а) читаем, что чрез оправдание во Христе Иисусе грехи людей вземляются Агнцем Божиим (Ин. 1:29), очищаются кровию Его (1Ин. 1:7. Евр 9:13,14), омываются признанием имени Его (Деян. 22:16), именем Его (1Кор. 6:11)⁶⁴³, отъемлются, подобно облаку и примраку (Ис. 44:22), удаляются (Пс. 102:12), погружаются и ввергаются в глубины морские (Мих. 7:19), так что люди становятся уже после того чистыми от всех нечистот (Иез. 36:25), не имеющими скверны или порока или чего-либо такового (Еф. 5:27), непорочными и неповинными пред Богом (Еф. 1:4. Кол. 1:22), творением, созданным во Христе Иисусе (Еф. 2:10), новою тварию о Нем (Гал. 6:15), в противоположность тому, каковыми они действительно стали в согрешившем праотце (Рим. 5:19). В св. Писании находим – б) и то, что оправдывающая благодать есть избыток благодати и дар, приемлемый людьми (Рим. 5:15,17), свет о Господе, освещающий поставленных в нем (1Ин. 2:9. 2Кор. 6:14. Еф. 5:8), любовь Божия, излившаяся в сердца их (Рим. 5:5)⁶⁴⁴, возрождение и обновление их (Тит. 3:4–7)⁶⁴⁵, соделывающее их чадами Божиими (Ин. 1:12)⁶⁴⁶, избранными Божиими святыми и возлюбленными (Кол. 3:12), облеченными в нового человека, созданного по Богу в правде и преподобии истины (Кол. 3:9,10. Еф. 4:22–24). Т. е. из мест свящ. Писания, в коих ясно изображаются действия благодати оправдывающей, открывается, что она состоит не в прощении, невменении, оставлении грехов, но в потреблении их и внутреннем обновлении людей Духом Святым.

V. То же самое открывается и из тех мест свящ. Писания, в которых оправдание человека изображается прикровенно, хотя лютеране и представляют, что оно изображается там в выражениях судебных. Кто говорит у них, будто оправдание людей благодатию всегда представляется в свящ. Писании в судебных выражениях, когда упоминается в нем то о суде (Пс. 142:2), то о судье (Ин. 5:27), то о судилище (Рим. 14:10), то о виновных (Рим. 3:19), то о обвинителях (Ин. 5:45. Апок. 12:10), то о свидетеле (Рим. 2:15), то о рукописании (Кол. 2:14), то о ходатае (1Ин. 2:1. 1Тим. 2:5), и проч., тот выдает себя не знающим того, что оно изображается там и в выражениях не судебных, – состоящим, как мы видели пред сим, в действительном потреблении грехов и внутреннем обновлении людей Духом Святым. Выдает себя таковой не знающим и того, что в свящ. Писании есть места и такого рода: аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом. Темже убо, якоже единаго прегрешением вo вся человеки вниде осуждение: такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни. Якоже бо ослушанием единаго человека грешна быша мнози, сице и послушанием единаго праведни будут мнози. ихже бо предуведе (Бог), тех и предустави сообразных быти образу Сына своего, яко быти Ему первородну во многих братиях. Спогребохомся Ему (Иисусу Христу) в смерть: да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем (Рим. 5:17–19, 8:29, 6:4). Несомненно, что люди явились неправедными не вследствие вменения им неправедности праотца внешним образом, но стали грешниками действительно, и что Христос Спаситель праведен не по вменению или по одному обитанию в Нем чужой праведности, но на самом деле, равно и умер Он и воскрес не как-либо по вменению, но истинно и действительно. След. в приведенных местах свящ. Писания сообщено именно то, что вследствие оправдания люди становятся праведными на самом деле⁶⁴⁷, стяжевают, как образы воплотившегося Бога Слова, праведность истинную и внутреннюю, и делаются мертвыми для греха и ожившими для правды самым же делом (Рим. 6:6,7)⁶⁴⁸.

VI. Как на доказательство того, будто оправдание состоит в прикрытии грехов человека и вменении ему праведности Христовой внешним образом, лютеране указывают на следующие места свящ. Писания: Блажени, ихже оставишася беззакония, и ихже прикрышася греси. Блажен муж, емуже не вменит Господь греха (Пс. 31:1). Бог бе во Христе мир примиряя себе, не вменяя им согрешений их и положив в них слово примирения (2Кор. 5:19). Верующему во оправдающаго нечестива, вменяется вера его в правду (Рим. 4:5). Христос Иисус бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление (1Кор. 1:30). Христа, неведевшаго греха, Бог Отец по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем (2Кор. 5:21). Облецытеся (ενδυσασϑαι) в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины (Еф. 4:24). Бог Отец облагодати (ευχαριστωσεν) нас о возлюбленнем (Еф. 1:6). Но в первом из этих мест говорится о таком оставлении грехов, вследствие которого они перестают уже существовать в человеке⁶⁴⁹; второе значит только, что Бог прощает и отпущает грехи людям туне ради заслуг Искупителя⁶⁵⁰; в третьем речь идет о том, что оправдание наше совершается чрез веру в Иисуса Христа⁶⁵¹; в четвертом Иисус Христос именуется нашею правдою, как соделавший нас праведными⁶⁵²; пятое значит, что мы становимся правдою Божией, оправдываемся Богом внутренно в силу заслуг Христа Спасителя, так что не остается в нас никакой скверны, и мы истинно становимся причастниками праведности Божией⁶⁵³. Относительно же мысли, заключающейся в последнем из приведенных мест, св. Златоуст, знавший и греческий язык лучше всякого из нас, говорит следующее: «Облагодати нас, не только от грехов избавил, но и соделал любезными Себе. Представим себе: если бы кто, взявши больного чесоткой, покрытого язвами, согбенного от старости, удрученного болезнию и бедностию, и истомленного голодом, вдруг преобразил его в благообразного юношу, которого наружный вид привлекал бы к себе сердца всех, ланиты сияли красотою, взоры, при каждом мановении их, бросали солнечные лучи; потом оставил бы его навсегда в этом цветущем возрасте; затем облек бы его в диадиму и во все царские украшения: так именно и преобразил Бог нашу душу, соделав ее и красивою, привлекательною, и любезною, так что такую душу желают зреть ангелы, архангелы и все другие (небесные) силы. Так, Он соделал нас любезными и вожделенными Себе»⁶⁵⁴. В остающемся за тем из приведенных мест, где обновление человека сравнивается с облечением в одежду, внушено, что наше оправдание совершается внутри нас; ибо сказано: обновляйтеся духом ума вашего, а облекаться означает в свящ. Писании внутреннее облечение во что-нибудь (Кол. 3:12).

VII. Посему-то лютеранское учение об оправдании несогласно с учением св. Церкви, которая всегда верила, что оправдание человека состоит не в отпущении только, невменении, прощении, прикрытии грехов, но и в действительном очищении его от них и соделании его праведным и святым. Вот как говорят об этом ее св. отцы и писатели: «Так как Господь обновил нас отпущением грехов, то дал нам новый образ (τυπον), так что мы имеем младенческую душу, как воссозданные духовно. Получив отпущение грехов и надежду на имя Господне, мы соделались новыми, совершенно вновь созданными. И сколь удивительно, что в одном и том же человеке грехи заменяются святостию, беззаконие праведностию, старость младенчеством. В новом образе рождения совсем иным делается человек возрождающийся, хотя он тот же самый, который прежде грешил… Дух (Святой) – источник святыни для всех. Он нас обновляет, и снова творит образами Божиими: банею пакибытия и обновления Духа Святого усыновляемся мы Богу. Тварь, причащающаяся Духа, опять нова… Он созидает в духовном возрождении; в чем да уверит тебя сказанное, что никто не может видети или получить царствие, аще кто не родится свыше Духом (Ин. 3:3,5), и от первого рождения, которое есть тайна ночи, не очистится дневным и светлым воссозданием (Пс. 138:16), каким возсозидается каждый в отдельности⁶⁵⁵. Его освоение c душею есть не местное сближение (ибо бестелесное может ли сближаться телесным образом?), но устранение страстей, которые привзошли в душу в последствии от привязанности ее к телу, и отдалили ее от сродства с Богом... Ибо душа, удостоенная Духом, уготовавшим ее в седалище и обитель себе, приобщиться света Его, и осиянная красотою неизреченной славы Его, делается вся светом, вся лицем, вся оком; нет у нее ни одной части, не исполненной духовных очей света, т. е. нет в ней ничего омраченного; но вся она всецело соделана светом и духом, вся исполнена очей, и не имеет никакой последней или задней стороны, но отвсюду представляется лицем, потому что снизошла на нее и возседит на ней неизреченная красота славы Света – Христа. И как солнце везде себе подобно: – нет у него ни одной последней или недостаточной части, но, состоя из частей одинаковых, все оно всецело блистает светом, и все есть свет, или как огонь, т.е. самый свет огня, весь сам себе подобен, и не имеет в себе ни первого, ни последнего, ни большего, ни меньшего: так и душа, совершенна осиянная неизреченною красотою славы света от лица Христова и совершенно вступившая в общение с Духом Святым, и сподобившаяся быть жилищем и престолом Божиим, делается вся оком, вся светом, вся лицем, вся славою, вся духом, как уготовал, благоустроил и украсил ее духовною лепотою Христос... Чрез (Духа Святого) мы освобождаемся от рабства, призываемся в свободу, вводимся в усыновление, вновь, так сказать, созидаемся, и слагаем с себя тяжкое и смрадное бремя грехов. Как этот чувственный огонь, принявши в себя мягкую глину, делает ее твердою черепицею: так и огнь Духа, когда объимет душу благонамеренную и найдет ее мягче глины, делает ее тверже железа; и, кто не задолго осквернен был нечистотою греховною, того вдруг являет светлейшим солнца»⁶⁵⁶.

Веруем, что человек оправдывается не просто одною верою, но верою, споспешествуемою любовию, то есть чрез веру и дела. Признаем совершенно нечестивою мысль, будто вера, заменяя дела, приобретает оправдание о Христе. Напротив мы веруем, что не призрак только веры, а сущая в нас вера чрез дела оправдывает нас во Христе. Дела же почитаем не свидетельством только, подтверждающим наше призвание, но и плодами, которые соделывают веру нашу деятельною, и могут, по божественному обетованию, доставить каждому заслуженную мзду, добрую или худую, смотря по тому, что он соделал с телом своим.

Посл. наст. namp. o прав. Вер. чл. 13, л. 26 наобор. и 27. М. 1848.

Вопрос о том, как христианин спасается, возбудил недоумения в самом начале Христианства. Иудеи, привязанные к букве пестунствовавшего их закона сеновнаго, думали, что без исполнения закона сего нельзя спастись христианину, и потому настаивали, яко подобает обрезати язычников, завещавати же им блюсти закон Моисеов (Деян. 15:1,5). Напротив язычники, извращая славу Божию, проявляющуюся чрез самую греховность человеческую, воображали, что христиане могут спастись одною верою в Искупителя, и потому говорили, что должно предаваться порокам, чтобы насладиться благами (Рим. 3:8). Так как оба эти направления появились еще при жизни первых благовестников Христовых и оба же несогласны были с проповедуемою ими верою, то тогда же и были устранены ими. Св. апостолы уяснили, что спасение христианина нисколько не зависит от закона сеней (Деян. 15:25–30) и что вера без добрых дел не пользует ему во спасение (Иак. 1:21–27. 2:14–26). К сожалению, этим учением богопросвещенных учителей не все удовольствовались. Родоначальник еретиков Симон волхв остался при том убеждении, что христиане спасаются благодатию без добрых дел, и потому внушал, что они не должны ни пророков слушаться, ни угроз закона бояться, но вправе делать все, что только захотят⁶⁵⁸, а николаиты, во зло употребив наставление учителя своего об упражнении тела⁶⁵⁹, держали учение ясти жертвы идольския и любы творити (Апок. 2:14, 15, 20). Такого же убеждения были потом еретики II века аскофиты, отвергавшие необходимость добрых дел для спасения⁶⁶⁰, каиниты, научавшие людей порокам, как средствам ко спасению, антитактиты, вменявшие себе в обязанность делать запрещенное законом Божиим, Василид, научавший почитать безразличным делом самую распутную жизнь, карпократиане, утверждавшие, будто худые дела худы только по мнению людей, и научавшие делать все безнравственное не только без опасения вреда для спасения, но и с надеждою достигнуть чрез то высших степеней блаженства, валентиниане, надеявшиеся спастись при крайне порочном состоянии⁶⁶¹. Не иного убеждения были некоторые и из еретиков IV века, каковы: аециане, утверждавшие, будто, соделание грехов и пребывание в них нераскаянным не вредит христианину, только бы он верил⁶⁶², сатаниане, величавшие себя и пророками и патриархами и ангелами и христами, а между тем безбоязненно предававшиеся плотскому разврату, агапитки, бесстыдно блудодействовавшие с молодыми людьми под тем предлогом, что для чистых совестию нет ничего не чистого⁶⁶³. В V веке возник в Церкви спор об отношении благодати к свободной воле человека. Тогда одни, отвергая грех первородный, учили, между прочим, будто человеку достаточно собственных сил для достижения спасения, и таким образом внушали, будто он может, хотя с трудом, спастись и без благодати⁶⁶⁴: напротив другие, смешивая учение свящ. Писания о возрождении человека с его же учением о спасении его, почитали достаточною для спасения людей одну веру и вследствие того усвояли оное всем крещенным, хотя бы они проводили жизнь худую⁶⁶⁵. Бл. Августин, обличая тех и других, с твердостью отстаивал учение Церкви о бытии греха первородного и о спасении христианина чрез веру и добрые дела; но при этом неосторожно высказал, будто грех первородный до того проник первозданного, что потомки его сделались массою погибших, добычею диавола⁶⁶⁶, и тем проложил путь к мысли, будто добрые дела, понимаемые как свободные действия христианина, не имеют существенного значения в деле спасения его, совершаемого не только туне, но и безусловно, по самовластному и безотчетному повелению Божию⁶⁶⁷. Каковую мысль в IX веке систематически высказал орбакийский, в Галлии, епископ Годешалк и увлек на ее сторону немало ученых, а противников ее довел до того, что они возобновили заблуждения Пелагия⁶⁶⁸. К XII веку на западе образовались целые партии⁶⁶⁹, путем диалектики и софистики старавшиеся определить отношение спасающей благодати к свободной воле человека; но их усилия оканчивались или повторением пелагианской ереси, или переходом на сторону крайностей августинова взгляда, или же уклонением в полупелагианизм, во всяком же случае – искажением правого учения о значении добрых дел в спасении христианина, а противники латинства XIV века адамиты или братья свободного духа, бегарды и Еккард прямо внушали, будто свобода христиан состоит в неподчинении закону Божию, который они могут будто бы нарушать без всякого ущерба для спасения своего⁶⁷⁰. Обуреваемые такими суемыслиями, латины постарались выдумать (XIII в.) и возвести (XIV в.) на степень догмата так называемую сокровищницу сверхдолжных дел святых (thesavrus Ecclesiasticus)⁶⁷¹, a их противники ХVI века, отвергая сокровищницу эту, начали утверждать, что от христианина нельзя требовать исполнения даже должных дел, что его добрые дела суть благовидные пороки, и что посему никак нельзя усвоять им какое-нибудь значение в деле спасения его⁶⁷². Между последними были и такие, которые учили, что добрые дела необходимы для спасения и что без них никто не может спастись и никто не спасся⁶⁷³. Зато другие утверждали, что в деле спасения ни исполнение закона не может пользовать, ни нарушение его не может вредить тому, кто имеет веру⁶⁷⁴, что возрожденные и верующие не имеют нужды в законе Божием, как правиле (norma) своей деятельности⁶⁷⁵, что в деле спасения людей добрые дела не только не необходимы, но даже вредны⁶⁷⁶. Но лютеране не приняли таких буесловий. Они согласно утвердили, что добрых дел нельзя почитать ненужными, тем более вредными для христианина, что они суть необходимые следствия живой веры во Христа и доказательство того, что в возрожденных обитает Дух Святой, и что посему их обязан творить всякий христианин, как возрожденный Духом Святым, по чувству повиновения и благодарения Богу⁶⁷⁷. Но при этом они же утвердили и то, что когда речь идет о вечном спасении нашем, то о добрых делах не следует и упоминать, что они не суть средства к тому, чтобы стяжать чрез них спасение, и что христианин не должен делать их с мыслию получить за них награду в вечной жизни, стяжеваемой одною верою⁶⁷⁸. Поэтому существенное отличие лютеран от прав. Церкви в учении об условиях оправдания человека состоит в том, что, усвояя стяжание вечной жизни одной вере христианина⁶⁷⁹, они у добрых дел⁶⁸⁰ его отнимают цену заслуги пред Богом⁶⁸¹.

Что христианин стяжевает вечную жизнь одною верою, это лютеране стараются доказать особенно⁶⁸² следующими местами свящ. Писания: мыслим верою оправдатися человеку, без дел закона (Рим. 3:28); не оправдится человек от дел закона, но токмо верою Иисус Христовою: не оправдится от дел закона всяка плоть (Гал. 2:16); а что добрые дела христиан не имеют цены заслуги пред Богом, это они основывают на тех местах свящ. Писания, в которых спасение наше представляется незаслуженным даром милости Божией (Пс. 102:4. Рим. 6:23. Еф. 2:8. Тит. 3:5), а Спаситель вполне заслужившим его для нас (Деян. 4:12. Евр. 9:12).

I. Первым из приведенных изречений блазнились некоторые еще в древности, полагая, что христианин может спастись одною верою, без добрых дел; но им тогда же замечено было, что сосуд избран (Деян. 9:15) не соединял с ним такой мысли⁶⁸³. Так действительно и есть. В пришествие Искупителя, как известно, человечество разделялось на две половины, на иудеев и язычников, из коих последние только по природе имели в себе то, что можно человеку знать о Боге, и делали законное (Рим. 1:19. 2:14,15), а первые, кроме сего, имели наипаче то, что им вверено было слово Божие (Рим. 3:1,2). Такое разделение, допущенное Богом по времени и на время, со временем долженствовало уничтожиться (Быт. 12:3), так что и при нем и иудеи в язычники оставались членами единого семейства Божия; но ни те, ни другие не вняли сему, а потом и совершенно забыли о сем. Первые, остановив взор на себе, как на народе Божием, предпочтенном прочим народам, до того возгордились наконец, что не хотели даже называть язычников людьми (Мф. 15:22–27)⁶⁸⁴, а последние, осуетившись умствованиями своими и омрачив неразумное сердце свое, решительно отстранили себя от всякого общения с ними. Явившийся Искупитель мира, мир наш, благовестил наконец мир тем и другим, соделав из них в самом себе одного нового человека и примирив их с Богом крестом, убив в нем вражду (Еф. 2:14–17); но как иудеи, так и язычники и после сего не хотели смотреть друг на друга, как на членов единого семейства Божия. Так было везде. Так было и в Риме. Здешние иудеи, подобно иудеям прочих стран, чаявшие видеть в Мессии царя-завоевателя, имевшего покорить им все народы продолжали почитать низким для себя стоять наравне с отчужденными на время от жизни Божией язычниками, воображая, будто блаженство в царстве Его принадлежит им одним, как заслужившим его в лице патриархов собственными усилиями в исполнении закона⁶⁸⁵. В свою очередь и язычники римские, смотревшие на себя, как на владык целой вселенной, не хотели уравнять себя с отверженными Богом иудеями, полагая, что благодать евангельская составляет достояние их одних, как заслуживших стяжанное Искупителем блаженство в лице премудрых и славных предков своих⁶⁸⁶. «Да не будет! – говорит в обличение того и другого предубеждения первоверховный апостол. – Благовествование Христово есть сила Божия во спасение всякому верующему, иудвови же прежде⁶⁸⁷ и еллину. И язычники, оставившие Бога и обесчестившие добродетель, обоготворявшие тварь и предавшиеся разврату, и иудеи, знавшие волю Божию и разумевшие лучшее, но преступлением закона Бога бесчестившие, обрезанные по плоти, но необрезанные по духу, равны пред нелицеприятною правдою Божиею. Те и другие принадлежат к одному разряду грешников, достойных осуждения Божия. Посему и те и другие имеют одинаковую нужду в такой помощи, чтобы и как виновным получить помилование, и как немощным укрепиться против греха. Потому же самому ни те, ни другие не могут очиститься от грехов и оправдаться пред судом Божиим без Искупителя и Его благодати, но сподобляются сего чрез Его заслуги, усвояемые ими верою. Без этой веры не могли бы сподобиться сего и древние праведники. Ею именно, а не делами какими-нибудь, до нее совершенными, очистился от грехов и оправдался пред судом Божиим сам отец всех нас, Авраам. Ею именно, а не делами какими-нибудь, до нее совершенными, очищаются от грехов и оправдываются пред судом Божиим и все прочие люди, верующие в Воскресившего из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, преданного за прегрешения наши и воставшего за оправдание наше». Вот по какому поводу в какой связи высказал св. апостол: мыслим верою оправдатися человеку без дел закона! След. у него та мысль, что ни для язычников недостаточно внутреннего, естественного, ни для иудеев, внешнего, писанного, закона, чтобы вступить в царство благодати Христовой, очиститься от грехов и оправдаться пред судом Божиим, иначе – сделаться христианином; а той мысли, что христианин стяжевает вечную жизнь одною верою без добрых дел, у него нет в приведенном изречении⁶⁸⁸.

II. Нет этой мысли и в другом изречении св. апостола: не оправдится человек от дел закона, но токмо верою Иисус Христовою; не оправдится от дел закона всяка плоть (Гал. 2:16). Когда ап. Павел прибыл в галатийскую страну в первый раз, тотчас после собора иерусалимского (Деян. 16:6), то поступал в ней в отношении к уверовавшим из иудейства с тем мудрым снисхождением, с каким обращались с ними и прочие апостолы, а потому принят был тамошними христианами с полною любовию, как ангел Божий или как сам Христос Иисус, так что они готовы были даже очи свои, извертевши, отдать ему, если бы то можно было (Гал 4:13–15). Но когда он пришел в страну ту в другой раз (Деян. 18:23) и заметил в ней злоупотребления, введенные некоторыми из уверовавших иудеев, но державшихся еще иудейства; то апостольски внушил христианам, что соблюдение обрядового закона Моисеева совершенно не нужно и бесполезно для них, и тем самым оскорбил ревнителей иудейства. Посему, когда он удалился из Галатии, ревнители эти с большею свободою начали проповедывать, что христиане должны обрезываться, хранить субботу, соблюдать новомесячия, исполнять постановления о брашнах, и не принимать Павла, все это отвергающего; а чтобы сообщить проповеди своей надлежащий авторитет и вместе с сим подорвать авторитет Павла, начали разглашать, что так проповедывали всегда первейшие апостолы, столпы Церкви, со Христом бывшие, между тем как Павел лицемерил на этот раз, инде проповедуя так, а инде иначе, и что он – позднейший апостол, не из числа дванадесяти, но ученик их и притом не вполне наставленный в вере⁶⁸⁹. Такие внушения не остались бесплодными. Христиане галатийские начали смотреть на ап. Павла, как на врага своего (Гал. 4:16), стали соблюдать обряды закона Моисеева, так что не усомнились даже обрезаться, и предались своеволию и самоугодливости, несогласию и раздорам, тщеславию и зависти, нерасположению друг к другу и недоброхотству к учителям проч. (Гал. 4:9,10. 6:12. 5:13,15,26. 6:6). Само собою разумеется, что когда весть о таком нестроении и расстройстве галатийской Церкви достигла апостола, болезновавшего о воображении во всех Христа (Гал. 4:19) с готовностью самому погибнуть навеки, только бы другие спаслись (Рим. 9:3), то он не мог остаться спокойным, а тем паче безмолвным. Понятно и то, что в настоящем случае учителю языков надлежало, с одной стороны, утвердить авторитет свой, как апостола, равного прочим апостолам, каковыми бы ни выставлял их кто, потом раскрыть, что проповеданное им у галатов учение о ненадобности для христианина исполнять обрядовый закон Моисеев совершенно истинно, и наконец преподать несколько наставлений, приличных тогдашнему состоянию христиан галатийскик. Св. Павел так и поступил. Сущность рассуждения его в отношении к тому наречению, которое указывают лютеране из послания его к галатам в защиту учения своего о спасении христианина одною верою без добрых дел, состоит в следующем. «Если искать спасения в соблюдении обрядового закона Моисеева; то закон этот нужно в точности исполнять весь, во всей его обширности. Но исполнить его так никто из людей не может. След. елицы от дел закона, под клятвою суть; ибо написано: проклят всяк, иже не пребудет во всех писанных в книзе законней, яко творити я. След., далее, если есть для христиан способ спасения, а что он действительно есть, в этом служит порукою любовь Божия и обетования Божии; то он – вне предписаний закона Моисеева, не в исполнении их, но со стороны Бога – в благодати Искупителя, а со стороны людей – в вере. Мы духом от веры упования правды ждем. А если там, в чем нет ни малейшего сомнения, то явно, что о Христе Иисусе ни обрезание что может, ни необрезание, но вера». Итак, когда ап. Павел говорит, что не оправдится человек от дел закона, но токмо верою Иисус Христовою, – не оправдится от дел закона всяка плоть; то сим внушает, что верующему во Христа не должно исполнять обрядового закона Моисеева, чтобы получить спасение, но что для сего необходима вера⁶⁹⁰.

III. В свящ. Писании действительно показано, что хотя отнюдь кровию вся очищаются по закону и без кровопролития не бывает оставление (Евр. 9:22), но как крови юнчей и козлей невозможно отпущати грехи (Евр. 10:4), а самому человеку, на котором оброцы греха (Рим. 6:23), невозможно дать что-нибудь, как измену за душу свою (Мф. 16:26): то Отец небесный сотворил Сына своего единородного, не ведевшего греха, жертвою греха по нас не от вас, не от дел ваших, но как богатый в милости, за премногую любовь свою, еюже возлюби нас (2Кор. 5:21. Еф. 2:4,8,9). Значит, искупление нас вочеловечившимся Словом есть воистину незаслуженный нами дар милости Божией, данный туне, по благодати, а не по долгу (Рим. 3:24. Тит. 3:5). Значит, и вечное спасение нас, как последствие совершенного Богочеловеком искупления нашего, также есть дар Божий, уготованный для нас туне же, по благодати, а не по долгу (Ин. 10:28. 14:2,3. Евр. 5:9). Значит, и спастись может всякий из нас не иначе как-нибудь, но в силу незаслуженных нами крестных заслуг Искупителя (Ин. 14:6. Деян. 4:12), и если спасется, то туне, по благодати, а не по долгу (Евр. 9:12–15). Сил вера кафолическая, сия вера языки разгна, сия вера вселенную утверди. Но она отнюдь не внушает того, будто когда мы будем увенчаны по милости Божией, то не будем в то же время увенчаны по делам своим. Сам Бог, обетовавший даровать там туне устроенное Им для нас спасение под условием деятельного усвоения его нами (Мк. 16:16. 2Пет. 1:10,11. 1Ин. 1:9. Рим. 8:13. 2Тим. 2:11,12. Апок. 3:21)⁶⁹¹, благоволил открыть, что Он, милосердый отец щедрот (2Кор. 1:3)⁶⁹², благотворениями и общениями нашими благоугождается (ευαρεστειται) (Евр. 13:16), искушенных наказаниями обретает достойными (αξιους) себе (Прем. 3:5), на неосквернивших риз своих взирает, как на достойных (αξιοι) ходить в белых ризах (Апок. 3:4), превозрастающих в вере и множащих любовь свою друг ко другу сподобит (καταξιωϑηναι) царствия своего (2Сол. 1:3–5); что Он, праведный в путях своих нелицеприятно (Пс. 144:17. Гал. 2:6)⁶⁹³, имеет у Себя для верных чад своих мглу многу на небесах (Мф. 5:12), не забудет дел их и трудов любви (Евр. 6:10), но воздаст каждому мзду, воздаяние достояния по труду (1Кор. 3:8. Кол. 3:24), по делам (Пс. 61:13. Мф. 16:27. Апок. 22:12), – страждущим и терпящим – царство с Собою (2Сол. 1:4,5. 2Тим. 2:12), оскорбляемым – отраду (2Сол. 1:7), подвигом добрым подвизающимся – венец правды (2Тим. 4:7,8), претерпевающим искушения – венец жизни (Иак. 1:12), верным до смерти – венец живота (Апок. 2:10), умерщвляющим духом деяния плотские – жизнь вечную (Рим. 8:13), соблюдающим заповеди Его – живот (Мф. 19:17)⁶⁹⁴, оставляющим дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имене Его ради – наследие (κληρονομησει)⁶⁹⁵, живота вечного (Мф. 19:29)⁶⁹⁶, и что Он, любящий милость и истину (Пс. 83:12)⁶⁹⁷, соделался и почитается должником делающих добрые дела (Притч. 19:17)⁶⁹⁸. Сам же Бог благоизволил открыть и то, что когда предуставленный Им (Ин. 5:22) Судия рода человеческого придет в славе своей с святыми ангелами и разлучит язы́цы друг от друга, то поставленным одесную Себя, сподобившимся веровать в Него (Флп. 1:29), скажет: приидите благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Взалкахся бо, и дасте ми ясти: возжадахся, и напоисте мя: странен бых, и введосте мене: наг, и одеясте мя: болен, и посетисте мене: в темнице бых, и приидосте ко мне. При сем отвещают ему праведницы, глаголюще: Господи, когда тя видехом алчуща, и напитахом: или жаждуща, и напоихом; когда же тя видехом cmpaннa, и введохом, или нага, и одеяхом; когда же тя видехом боляща, или в темнице, и приидохом к тебе? А Господь отвещав речет им: аминь глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий моих меньших, мне сотвористе (Мф. 25:31–40).

IV. Верно и то, что Спаситель вполне заслужил для нас спасение. Своею вольною смертию крестною Он уничтожил вражду, произведенную грехом между Богом и нами (Кол. 1:19–22), очистил нас от грехов (1Ин. 1:7) и виновности (1Кор. 6:20), равно как и наказаний (Гал. 3:13) за них, соединил вас с Богом (Еф. 2:13,18; и соделал чадами и присными Его (Гал. 4:4,5. Еф. 2:19), даровал нам средства быть праведными и святыми (1Пет. 2:24. Тит. 2:14) и приобрел для вас живот вечный (Рим. 5:10), так что воистину несть иного имене под небесем, о немже подобает спастися нам, кроме Его (Деян. 4:12). Но столь же верно и то, что христиане, имеющие спастись в силу незаслуженных ими заслуг Христовых, будут увенчаны от Бога на страшном суде и за свои заслуги. Заслуги Спасителя суть Его заслуги. Он только предложил их правосудию Божию за людей; но чтобы они были заслугами людей, люди должны усвоить их себе собственною деятельностью, несмотря ни на какие препятствия к тому со стороны мира, плоти и диавола. Обратитеся ко мне, говорит Господь, и спасетеся: аз есмь Бог, и несть иного (Ис. 45:2). Аще кто хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по мне грядет (Мф. 16:24), и иже не приимет креста своего, и в след мне грядет, несть мене достоин (Мф. 10:38). Ащк кто мне служит, мне да последствует (Ин. 12:26). И св. апостолы учат: приближитеся к Богу, и приближится вам (Иак. 4:8). Примиритеся с Богом (2Кор. 5:20). Сия есть заповедь Его, да веруем во имя Сына Его Иисуса Христа, и любим друг друга, якоже дал есть заповедь нам (1Ин. 3:23). Не сообразуйтеся веку сему (Рим. 12:2). Пoxomu плотския не совершайте (Гал. 5:16). Ниже дадите места диаволу (Еф. 4:27). И св. отцы и писатели церковные поучают: «Когда слышишь о благодати, не думай, чтобы сим отрицалась награда за произволение... Благодать, при всем том, что она – благодать, спасает желающих, а не тех, которые не хотят и отвращаются ее, постоянно восстают на нее и противятся ей⁶⁹⁹. Правда, верен Бог, и, дав обетование спасти нас, несомненно спасет; но (спасет так) как обещал. А как Он обещал? Если мы сами захотим сего, если будем повиноваться Ему, – не безусловно, (т. е.) если не будем пребывать в бездействии, подобно деревьям и камням»⁷⁰⁰. Это-то действие христианина в усвоении себе спасения, при помощи Божией, заслуженного для него Иисусом Христом, состоящее в принятии, сохранении и возращении им свыше полученной веры (Флп. 1:29), любви (Рим. 5:5) и упования (Рим. 15:13) со многими трудами и подвигами (Лк. 13:24. 2Кор. 6:4–6. 2Тим. 3:12) при борьбе с миром (1Кор. 7:23), плотию (1Пет. 2:11) и диаволом (Иак. 4:7), и составляет с его стороны то, что Бог, нераскаянный в дарах своих (Рим. 11:29) и непреложный в обетованиях своих (2Кор. 1:20), благоволит вменять ему в заслугу⁷⁰¹. Глаголяй в Иисусе Христе пребыватu должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1Ин. 2:6). На сие бо и зван бысть (1Пет. 2:21). Того бо есть творение, созданное в Христе Иисусе на дела благая, да в них ходит (Еф. 2:10). Темже, возлюбленнии мои, со страхом и трепетом свое спасение содевайте (Флп. 2:12), и сами яко камение живо зиждитеся в храм духовен, святительство свято, возносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом (1Пет. 2:5), тверди бывайте непоступни, избыточествующе в деле Господни всегда, ведяще, яко труд ваш несть тощ пред Господем (1Кор. 15:58). Не обидлив бо Бог забыти дела вашего и труда любве (Евр. 6:10). Буди верен даже до смерти, говорит Он, и дам ти венец живота (Апок. 2:10). Побеждаяй наследит вся, и буду ему Бог, и той будет Мне в сына (Апок. 21:7), и дам ему камень бел, и на камени имя ново написано, егоже никтоже весть, токмо приемляй (Апок. 2:17)⁷⁰².

Напрасно лютеране хвалятся, что учение их о спасении христианина одною верою, а не и чрез добрые дела, успокоительно для совести его, усвояет славу спасения его одному Богу и соделывает его смиренным, и в противоположность сему, осуждают учение о спасении его верою чрез добрые дела⁷⁰³.

В этом случае они –

I. Несправедливо представляют веру превосходнейшим и святейшим делом христианина, лучшим и чистейшим всех дел его, как дело в нем самого Бога, а с тем вместе унижают его исполнение закона (Рим. 13:8,10) и основу всей деятельности его (1Кор. 16:14) – любовь. Отец небесный, в силу заслуг Спасителя совершающий спасение наше Духом Святым, есть Бог не одной только веры (Еф. 2:8), но и любви (1Ин. 4:7,8). Не одна только вера, подаваемая нам Богом, есть дар Божий (Флп. 1:29), но и любовь, подаваемая нам Богом же (Рим. 5:5). Сам Спаситель говорил: иже будет во мне и аз в нем, той сотворит плод мног: яко без мене не можете творити ничесоже (Ин. 15:5), а Дух Св. засвидетельствовал: Бог есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп. 2:13). Значит, не одна только вера христианина, созерцаемая как дело в нем самого Бога, есть дело превосходное и святое, но точно такова же и любовь его, и всякое вообще доброе дело его, когда будем смотреть на него, как на дело в нем самого же Бога. Вера потому лучше и чище всех дел христианина, что рождает из себя любовь, которая есть отрасль или плод ее?⁷⁰⁴ Вовсе нет! Ибо всяко древо доброе плоды добры творит. Не может древо добро плоды злы творити (Мф. 7:17,18). Напротив, как какова нива, такова и семена, и каковы цвети, таковы и пестроты; так и каков делатель, таково и дело, каков земледелец, таково и земледельство (3Ездр. 9:17). Аще ли начаток свят, то и примешение: и аще корень свят, то и ветви (Рим. 11:16). Почитать же веру делом превосходнейшим и чистейшим всех дел христианина под тем предлогом, будто она есть исключительное дело самого Бога, тогда как любовь отчасти принадлежит и человеку⁷⁰⁵, никак нельзя. И вера, подаваемая человеку Богом, восприемлется же им от Бога. Значит, и она не свободна от влияния духовных сил человека, так что если любовь не есть безусловно-совершенное дело христианина от того, что соприкасается с духовными силами любящего, то и вера его не есть безусловно же совершенное дело его, потому что и она соприкасается с духовными силами верующего. А если не безусловное совершенство веры, дела Божия в человеке, не препятствует ей быть превосходным и святым делом христианина; то каким образом не безусловное совершенство любви, дела Божия же в человеке, может препятствовать ей быть превосходным же и святым делом его?

II. Нисколько не успокоивают совести христианина, а навязывают ему беспокойство и безнадежность относительно спасения своего одною верою без добрых дел. Ибо, может ли быть совесть христианина спокойна, когда тот же Бог, который открыл, что если кто верует в сердце своем, что Он воздвиг Господа Иисуса от мертвых, то спасется (Рим. 10:9), и потому заповедал таковому стоять в вере (1Кор. 16:13) и возрастать в разуме Божии (Кол. 1:10), так как кончина веры – спасение душам (1Пет. 1:9 снес. 5), вместе с сим сообщил и то, что если кто не любит Господа Иисуса Христа, то да будет проклят (1Кор. 16:22), и потому повелел ему держаться любви (1Кор. 14:1) и ходить достойне Богу во всяком угождении и всяком деле блазе плодоносяще (Кол. 1:10), так как о Христе Иисусе может вера, любовию поспешествуема (Гал. 5:6), а если она дел не имать, то не может спасти его (Иак. 2:14–26)? Возможно ли, чтобы христианин, зная, что не одни неверные, но и блудницы, и идолослужители, и прелюбодеи, и сквернители, и малакии, и мужеложницы, и лихоимцы, и татие, и пияницы, и досадители, и хищницы, и страшливые, и скверные, и убийцы, и чары творящие, и все лживые царствия Божия не наследят (1Кор. 6:9,10. Ап. 21:8), оставался спокоен в совести своей, слыша такие внушения: «Если христианин будет верить, то не погубит спасения своего никакими грехами, хотя бы и желал того; ибо, кроме неверия, его не может осудить никакой грех⁷⁰⁶. Оставайся грешником, и смело греши; только крепче веруй и уповай на Христа, победителя греха, смерти и мира. Довольно, если исповедуем Агнца, по богатству славы Божией, взявшего на себя грех мира. Грех не отринет вас от Него, хотя бы мы в один день совершили несчетное множество прелюбодейств или убийств»?⁷⁰⁷ Напротив, коль скоро христианин вполне будет убежден, что он спасется чрез веру, проявляемую в делах, в любви и исполнении заповедей Божиих, а с тем вместе и ходить достойно звания, в которое призван, как чадо света о Христе (Еф. 4:1. 5:8); то его совесть всегда будет спокойна, всегда будет наслаждаться глубоким миром: ибо постоянно будет озаряться светом той истины, что сия есть заповедь Божия, да веруем во имя Сына Его Иисуса Христа и любим друг друга, якоже дал есть заповедь нам (1Ин. 3:23). В таком случае тот же Дух Святой, в нем пребывающий (1Ин. 3:24), который удостоверяет его в благоугодности веры его Богу, будет удостоверять его и в благогоугодности Ему любви его (Пс. 7:9; 16:3; 17:21; 25:1. Мал. 3:4. 1Пет. 2:5. Флп. 4:8).

III. Не добре ревнуют (Гал. 4:17) о славе Божией, полагая, что учение о спасении верою чрез добрые дела оскорбительно для Бога, разделяет славу спасения людей между Богом и ими, или даже похищает ее у Него. Ревность об этом была бы по разуму (Рим. 10:2) в таком только случае, когда бы прав. Церковь научала чад своих устроять себе из добрых дел лествицу на небо без помощи свыше и слагать из них на земле сокровище для стяжания себе вечной жизни на небе вне Искупителя, отверзшего его для Верующих в Него, созданных в Нем на добрые дела, которые предназначил им Бог, чтобы они исполняли их (Еф. 2:10). Но подобного учения она никогда не преподавала прежде и не преподает в настоящее время. Она искони учила и ныне учит о спасении верою чрез добрые дела таким образом: «Православный и кафолический христианин, чтобы наследовать жизнь вечную, должен иметь правую веру и добрые дела. Ибо кто имеет и то и другое, тот есть истинный христианин, и твердо надеется вечного спасения, по свидетельству свящ. Писания: зрите ли яко от дел оправдается человек, а не от веры единыя, и ниже: якоже тело без духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть (Иак. 2:24,26). Веруем, что никто не может спастися без веры, но не просто одной веры, а споспешествуемой любовию, или, что̀ все равно, исполнением божественных заповедей, т. е. без веры и дел. Признаем совершенно нечестивою мысль, будто вера, заменяя дела, приобретает оправдание о Христе: ибо вера в таком смысле могла бы приличествовать каждому, и не было бы ни одного не спасающегося, что̀, очевидно, ложно. Напротив, мы веруем, что не призрак только веры, а сущая в нас вера чрез дела оправдывает нас во Христе. Дела же мы почитаем не свидетельством только, подтверждающим наше призвание, но и плодами, которые соделывают нашу веру деятельною, и могут, по божественному обетованию, доставить каждому заслуженную мзду. Творить их мы не иначе ложем, как при содействии божественной благодати, почему они и называются плодами Св. Духа (Гал. 5:22). Но так как в совершении их необходимо участие и нашей свободной воли; так как чрез это участие в них мы выражаем свою веру, любовь и надежду на Бога; так как это участие сто̀ит для нас нередко великих подвигов и трудов (Лк. 13:24. 2Кор. 6:4–6. 2Тим. 3:12) в борьбе с врагами нашего спасения – миром, плотию и диаволом: то Господь Бог благоволит вменять нам наши добрые дела в заслугу»⁷⁰⁸.

IV. Неосновательно почитают чувство смирения необходимым спутником только убеждения в спасении одною верою, как делом самого Бога, утверждая, что мысль о спасении верою, поспешествуемою любовию, ведет к гордости. Если не одна только вера, но всякое вообще доброе дело христианина есть дело в нем самого Бога⁷⁰⁹; то явно, что отнюдь не гордость, но именно смирение должно быть необходимым спутником и мысли о спасении верою, споспешествуемой любовию. Так действительно и бывало на самом деле. В этом удостоверяют нас сами веровавшие. Св. пр. напр. Давид говорил о себе: и воздаст ми Господь по правде моей, и по чистоте руку моею воздаст ми. Яко сохраних пути Господни, и не нечествовах от Бога моего. Яко вся судьбы его предо мною и оправдания его не отступиша от Мене. И буду непорочен с ним и сохранюся от беззакония моего. И воздаст ми Господь по правде моей, и по чистоте руку моею, пред очима Его (Пс. 17:21–25). Благоч. царь Езекия молился Богу: Помяни, Господи, како ходих пред тобою со истиною, и сердцем истинным, и угодная пред тобою сотворих (Ис. 38:3). Праведная Есфирь так же молилась Господу: Ты вся веси, ты знаеши, Господи, яко не в укоризне, ни в гордости, ниже во тщеславии сотворих сие, еже не покланятися прегордому Аману. Ты веси нужду мою, яко гнушаюся знамения гордости моея, еже есть на главе моей во днех видения моего, гнушаюся его, яко рубищ оскверненных, и не ношу его в день молчания моего, и не яде раба твоя от трапезы Амановы, и не прославлях пира царева, ниже пиях вино требищ (идольских): и не возвеселися раба твоя от дне пременения моего даже до ныне, точию о тебе, Господи Боже Авраамов. Боже могий над всеми, услыши глас безнадежных, и избави нас от руки лукавнующих и изми мя от страха моего (Есф. 4:17). Св. ап Павел исповедал: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный судия: не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2Тим. 4:7,8). Кратко сказать, все истинно верующие, подвизающиеся на земле о Господе, в Господе и с Господом, уповали на подвиги и труды свои в соделывании спасения своего, однако не были горды, но проникнуты были чувством глубокого смирения. Иначе и быть не могло; ибо они имели истинную любовь о Христе, которая отличается и тем, что не превозносится, не гордится (1Кор. 13:4).

Напрасно хвалятся лютеране и тем, будто св. отцы и писатели Церкви учат о спасении христиан согласно с ними, усвояя его одной вере, а добрые дела не почитая имеющими цену заслуги пред Богом⁷¹⁰.

В местах из святоотеческих творений, приводимых ими в защиту сего, если читать их в целом составе речи, как и читают книги любители истины, а не отрывочно, как выставляют их на вид лютеране, содержится православное учение о предмете, нами обозреваемом.

I. Прав. Церковь учит, что добрые дела необходимы для спасения христиан, которого удостоятся они после настоящей жизни пред лицем небесного Судии; а об оправдании людей в настоящей жизни при обращении ко Христу она исповедует, что оно бывает только по вере в Него, не открывшейся еще в делах закона⁷¹¹. Эту именно последнюю мысль и высказывают св. отцы и писатели Церкви, когда рассуждают: «Милосердуя о роде человеческом, Бог, когда увидел, что он не в состоянии исполнить дел закона, восхотел спасти человека не от дел, но по благодати, а благодать оказывается милосердием и состраданием, и восприемлется одною верою, не от дел, как говорит Павел (Рим. 3:20–22)⁷¹². Смотрите: все человечество уличено в самых гнусных пороках. Вси согрешиша, говорит апостол (Рим. 5:12), и заключены были под проклятием греха, как бы в темнице; надлежало уже произнести приговор над ними, как пришло с небес послание Царя, или, лучше, пришел сам Царь и освободил всех от уз греха, не соделав ни исследования, ни допросов. Итак все, прибегающие (к Спасителю), пользуются даром и спасаются благодатию; а те, которые хотят оправдаться законом, лишаются и благодати. Стараясь спастись собственными силами, они не могут и воспользоваться царским человеколюбием, и привлекают на себя проклятие закона, зане не оправдится от дел закона всяка плоть (Гал. 2:16)⁷¹³. Апостол говорит, что достаточно оправдания одной веры, так что если кто верует только, то оправдается, хотя бы не совершил никакого дела (Рим. 3:28). Кто же оправдался одною верою без дел? В пример сего, думаю, достаточно указать на одного распятого со Христом разбойника, который возгласил к Нему со креста: помяни мя, Господа Иисусе, егда приидеши во царствии си (Лк. 23:42). В евангелиях не описывается ни одного доброго дела его, но за одну эту веру сказал ему Иисус: аминь глаголю тебе: днесь со мною будеши в раи (Лк. 23:43). Приложим теперь, если угодно, к положению этого разбойника слова ап. Павла и скажем иудею: где убо похвала твоя? Очевидно, отгнася; а отгнася не законом дел, но законом веры (Рим. 3:27). Ибо разбойник сей оправдался верою без дел закона: почему Господь не выведывал, что сделал он прежде, и не дожидался, какое совершит он дело уверовав, но за одно исповедание оправдал его и соделал спутником себе в рай. Также оправдана в жена та, о которой повествуется в евангелии от Луки, что уведевши, яко возлежит Иисус во храмине фарисеове, принесши алавастр мира, и, ставши при ногу Его созади плачущися, начат умывати нозе Его слезами, и власы главы своея отираше, и облобызаше нозе Его, и мазаше миром. Видев же фарисей, воззвавый Его, рече: сей аще бы был пророк, ведел бы, кто, и какова жена прикасается ногам Его, яко грешница есть. Но Иисус, отвещав ему притчею о должниках пятьюстами и пятидесятию динариями, не за какое-нибудь дело закона, но за одну веру сказал жене: отпущаются тебе греси твои, а потом: вера твоя спасе тя: иди в мире (Лк. 7:37–50). И в других местах евангелия читаем, что Спаситель говорил так, называя причиною спасения верующего веру его. Из всего этого явно, что апостол правильно мыслит верою оправдатися человеку, без дел закона⁷¹⁴. Если же нет веры, которая оправдывала бы верующего, то и имеющий дела от закона не может оправдаться ими, хотя бы и казались они добрыми, потому что они не назданы на основании веры, потому что им не достает веры, которая есть признак оправдываемых Богом, как выше сказали мы: верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду (Рим. 4:3)... А чтобы яснее было сказываемое нами, представляем пример из евангелия, где говорится, что когда Фарисей и Мытарь вошли в храм Божий, Фарисей, став, говорил: Боже, хвалу тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу, и проч. (Лк. 18:10–14). Так говорил он, может быть, справедливо; но, по суду Господа, он заражен был хвастовством и не вышел из храма оправданным. Так отгоняется похвала, происходящая от дел закона, потому что не имеет смирения креста Христова, хвалящийся которым вот что говорит: мне же да не будет хвалитися токмо о крести Господа моего Иисуса Христа: имже мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6:14). Видишь ли, что апостол не хвалится ни правдою своею, ни целомудрием, ни премудростию, ни прочими добродетелями или делами своими, но самым ясным образом говорит: хваляйся, о Господе да хвалится (1Кор. 1:31)? Вот как отгнася похвала иудейская, – не законом дел, но законом веры, сущим во Христе Иисусе, крестом которого хвалится апостол! В самом деле, кто справедливо может хвалиться целомудрием напр. своим, когда написано: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ее, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5:28)?.. Или, кто похвалится премудростию своею, когда написано: понеже не разуме мир премудроcти Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих (1Кор. 1:21)?. Или, кто похвалится правдою своею, когда Бог говорит чрез пророка, что якоже порт нечистыя вся правда наша (Ис. 64:6)? Итак, справедливая похвала одна – в вере в крест Христов, которая отгоняет всякую похвалу, происходящую от дел закона»⁷¹⁵.

II. Исповедуя, что оправдание людей при обращении ко Христу совершается по одной вере, не открывшейся еще в делах закона, прав. Церковь исповедует в то же время, что оправдание это нисколько не зависит от того, каков был до него тот или другой человек, добрый или злой, и что добрые дела, совершенные им дотоле, какие бы они ни были, как добро естественное, делают виновника их только душевным, а не духовным, и одни без веры не содействуют ко спасению⁷¹⁶; a сочинитель слова о вере, законе естественном и Св. Духе, известного под именем св. Златоуста, об этом именно и говорит, когда пишет: «Немало найдешь ты людей, которые хотя не приняли слова истины, однако представляются с делами благочестия. Найдешь ты людей милосердых, сострадательных, судящих правый суд; но дела их бесплодны, потому что они не познали дела истинного. Хотя и хороши дела их, однако необходимо, чтобы им предшествовало дело самое высокое (ανωτατον). Ибо, когда иудеи сказали Господу: что сотворим, да делаем дела Божия? Он отвечал им: се есть дело Божие, да веруете в того, егоже посла Он (Ин. 6:28,29). Видишь ли, как веру назвал Он делом? Посему, как скоро уверуешь, то вместе с сим украшен будешь и делами, потому что вера сама по себе полна добрых дел… Вера соделывает обращающегося гражданином неба; человека, сущего от земли, вера соделывает сожителем Божиим; вне веры нет ничего доброго. Мне кажется, братия, что украшающиеся добрыми делами, а между тем не знающие Бога веры, подобны останкам умерших, облеченным в прекрасные одежды, но не имеющим чувства изящного. Ибо какая польза душе мертвой, разумею – мертвой в отношении к Богу Слову, – облеченной в добрые дела? Дела совершаются в надежде на воздаяние и венцы. За кого же подвизаешься ты, когда не знаешь подвигоположника? Несомненно, вера не должна быть обнажена от дел, чтобы не подвергнуться ей поношению; но вера выше (ανωτερα) дел. Как людям нужно сначала жить, чтобы питаться, потому что жизнь нашу сохраняет пища: так точно необходимо, чтобы жизни нашей, имеющей потом питаться добрыми делами, предшествовало упование на Христа. Часто случается, что люди живут и не питаясь; но никогда не бывает, чтобы питались люди не живые. Так, Моисей постился четыредесять дней (Исх. 34:28); но поскольку в нем была душа живая, то неупотребление пищи нисколько не повредило ему. То же самое можно сказать и о душе: нужно, чтобы она питалась добрыми делами; но прежде дел она должна быть облечена в веру. Чтобы делающий дела правды жив был без веры, этого ты не можешь доказать; а что верующий был жив в удостоился царствия небесного без дел, это я могу показать. Без веры никто не получил жизни; а разбойник только уверовал, и оправдался. Не говори мне: «он не имел времени жить благочестиво». Об этом я и не спорил; я только утверждал, что его спасла вера сама собою: ибо если бы он остался в живых с верою и вознерадел о делах, то отпал бы от спасения. Речь и исследование у меня теперь о том только, что и вера спасла сама собою, а дела сами по себе никогда не спасли виновников их. Но не хочешь ли яснее видеть, что дела без веры не животворят? Корнилий имел хорошее свидетельство о милостыне и молитвах, но Христа он не знал: он верил в Бога, но Бога Слова еще не ведал. И поскольку дела его были хорошие и чудные, то и благоугодны были воздаятелю и любителю добра – Богу; но так как праведный и нелицеприятный Судия видел, что хотя дела хороши, однако мертвы, потому что им не доставало веры, то и послал св. ангела венчать дела, чтобы, подвизаясь добре, мог он увенчаться по вере. Он сказал ему: Корнилие, молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Бога (Деян. 10:4). Если же молитва, говорит (Корнилий), услышана и милостыни приняты; то чего еще не достает мне, чтобы оправдаться? Посли, говорит ангел, во Иоппию и призови Симона нарицаемаго Петра: той, пришед, речет тебе глаголы, в нихже спасешися ты, и весь дом твой (ст. 5). Значит, дела не спасали. Ибо если от того, что возвестит Петр, спасется и сам (Корнилий) и весь дом его; то Корнилий не имел еще спасения от дел, пока дел его не венчала вера. По этой-то причине и блаженный и досточтимый апостол Христов Петр, когда пришел из Иоппии и увидел, что благодать Божия излилась на почитавшихся дотоле чуждыми, убежденный в суде Божием сказал: поистине разумеваю, яко не на лица зрит Бог; но во всяком языце бояйся Его и делаяй правду приятен Ему есть (Деян. 10:34,35). Не сказал он: во всяком языце делаяй правду спасется, но: приятен есть, т. е. достоин того, чтобы быть принятым. Таким образом нужно, чтобы вера светила прежде дел, а дела сопутствовали вере, и чтобы никто ни веру не укорял за бесплодие, ни дела за неверие. Пусть будет маслина плодовита, но только в дому Божии (Пс. 51:10). Маслина плодовита: это – добрые дела, а в дому Божием – вера»⁷¹⁷.

Ш. Почитая добрые дела необходимыми для оправдания христиан после настоящей жизни пред лицем небесного Судии, прав. Церковь признает притом возможным для некоторых из них получить оправдание это и без добрых дел, по своей вере, в силу заслуг Иисуса Христа. Такую возможность допускает она, во-первых, по отношению к младенцам, а во-вторых – по отношению к взрослым, умершим вскоре после крещения, и потому не имевшим никакой возможности показать веру свою от дел своих (Иак. 2:18)⁷¹⁸. А св. Златоуст и бл. Августин это именно и раскрывают, когда рассуждают: «Почему ап. Павел в одном месте говорит: мыслим верою оправдатися человеку, без дел закона (Рим. 3:28), а в другом: но вера, любовию поспешествуема (Гал. 5:6)? Как вера поспешествуется любовию, и как человек оправдывается верою, без дел закона? Внемлите, братия, как. Вот кто-нибудь верует, принимает таинства веры на одре, и умирает: ему нет времени делать дела. Что же говорим мы? Не оправдан таковой? Воистину, говорим, оправдан он, верующий в Оправдывающего нечестивого (Рим. 4:5). Таким образом, он оправдав тогда, когда не делал дел. И исполняется учение апостола, говорящего: мыслили верою оправдатися человеку, без дел закона. Разбойник, распятый с Господом, сердцем уверовал в правду, а устами исповедал во спасение (Рим. 10:10). Ибо вера, поспешествуемая любовию, сохраняется в сердце пламенною, хотя бы и не проявлялась вовне ни в каком деле. Она в сердце поспешествуется любовию, хотя бы и не проявлялась вовне в делах. Итак, если кто, уверовав, тотчас отходит из настоящей жизни; то оправдание веры остается с ним без добрых дел, и предшествующих, потому что он получил его не по заслуге, но по благодати, и последующих, потому что он не остается в этой жизни. Отсюда явно, что ап. Павел сказал: мыслим человеку оправдатися верою, без дел закона, не в том смысле, чтобы мы приявшего веру и остающегося в живых почитали праведным, хотя бы он и жил худо⁷¹⁹. Диавол изгнал (из рая) Адама, Христос ввел (в рай) разбойника. Смотри же, какая разность. Тот изгнал человека, на котором было одно пятно непослушания: Христос ввел в рай разбойника, на котором были бесчисленные бремена грехов. Так только это и есть удивительного, что (Христос) ввел в рай разбойника, а больше ничего? Нет, можно указать на другое, более важное. Разбойника ввел (Христос) не просто, но еще прежде всей вселенной, даже прежде апостолов: пусть, после этого, никто не теряет надежды войти (в рай) и не отчаивается в своем спасении, видя, что сделавший бесчисленные грехи обитает в царских чертогах. Но посмотрим, не показал ли разбойник трудов, подвигов, плодов? И этого нельзя сказать; напротив, за одно слово, за одну веру вошел он в рай прежде апостолов, чтобы ты знал, что не его праведность имела такую силу, но все сделало человеколюбие Божие. Что, в самом деле, сделал разбойник? что сделал? постился? плакал? истязал себя? каялся долгое время? Никак; напротив на самом кресте, после осуждения (на казнь), получил спасение. Вот, как скоро со креста на небо, от осуждения к спасению! Какие же то слова (разбойника)? Какую они имеют силу, что доставили ему столько благ? Помяни мя, сказал он, во царствии твоем (Лк. 23:42). Что же это такое? Только попросил благ, еще не доказал усердия на деле: но знавший сердце его смотрел не на слова, а на расположение души. Знавшие учение пророков, видевшие знамения и чудеса говорили о Христе, что Он беса имать и льстит народы (Ин. 7:12,20): а разбойник, не слышавший пророков, не видевший чудес, тогда как видел Его распятым на кресте, не обратил внимания на этот позор, не посмотрел на это бесславие; но, познав (в Нем) самое божество, помяни мя, сказал, во царствии твоем. Это необычайно и изумительно! Видишь крест, и напоминаешь о царстве! Что же ты увидел достойного царства? Человека распятого, заушаемого, осмеиваемого, поносимого, оплевываемого, бичуемого: это ли достойно царства, скажи мне? – Видишь ли, что (разбойник) смотрел очами веры, и судил не по внешности? Поэтому и Бог судил не по одним словам, но, как этот (разбойник), смотрел на божество (Иисуса Христа), так и Бог смотрел на сердце разбойника, и сказал: днесь со мною будеши в раи» (Лк. 23:43)⁷²⁰.

IV. Прав. Церковь исповедует, что христиане оправдываются после настоящей жизни пред лицем небесного Судии верою чрез добрые дела не сами собою, но по милосердию Отца небесного, обетовавшего спасти их именно за веру и сообразную с нею жизнь, и что добрые дела, совершаемые ими при помощи благодати Божией, не суть их собственные дела, совершаемые ими одними, но плоды действующего в них и с ними Духа Святого⁷²¹, так что, когда Господь увенчает их за оные, то увенчает в таком случае – строго говоря – собственные дары. А эти именно мысли и высказываются в следующих местах, указываемых лютеранами из святоотеческих творений: «Всякому человеку, имеющему родиться, скажу: сам по себе ты ничто, призови Бога; твои грехи, заслуги Божии; ты подлежишь казни, и когда наступит время награды, Бог увенчает дары свои, а не заслуги твои. Наше оправдание зависит не от нашей собственной заслуги, но от милосердия Божия⁷²². Вечный покой предстоит тем, которые в здешней жизни законно подвизались, не по долгу дел (ου κατα οφειλημα: Втор. 24:10. 1Мак. 15:8. Рим. 4:4) воздаваемый, но по благодати великодаровитого Бога даруемый уповавшим на Него⁷²³. Пелагиане говорят, что та только благодать не по заслугам нашим, которою отпускаются человеку грехи, а благодать даруемая в конце, т. е. жизнь вечная, воздается за наши предшествовавшие заслуги. Если бы они понимали заслуги наши так, что признавали бы их и дарами Божиими; то такое мнение их не заслуживало бы порицания. Поскольку же они учат о заслугах человеческих так, что говорят, что человек имеет их от самого себя, то совершенно верно отвечает апостол: кто бо тя разсуждает? что же имаши, егоже неси приял? аще же и приял еси, что хвалишися яко не прием (1Кор. 4:7)? Совершенно справедливо говорят помышляющим таковое: Бог венчает дары свои, не заслуги твои, если у тебя заслуги твои от самого себя, а не от Него. Ибо если они таковы, то они худые, не венчаются Богом, а если они добрые, то они – дары Божии, потому что, как говорит ап. Иаков, всяко даяние благо и всяк дар совершен, свыше есть, сходяй от Отца светов (Иак. 1:17). Посему и предтеча Господень Иоанн говорит: не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небесе (Ин. 3:27), – непременно с небесе, откуда и Дух Св. пришел, когда Иисус возшел на высоту, пленил плен и дал дары человекам (Пс. 67:19). Если же добрые заслуги твои суть дары Божии; то Бог венчает заслуги твои не как твои заслуги, но как свои дары⁷²⁴. Какая посему заслуга у человека до благодати, по какой заслуге приемлет он благодать, когда всякую добрую заслугу производит в нас благодать, и когда Бог, венчая заслуги наши, увенчает не другое что, а свои дары? Ибо как в начале веры мы помилованы не потому, что были, но чтобы быть верными: так и в конце, когда будет жизнь вечная, Он увенчает нас, как написано, милостию и щедротами (Пс. 102:4). Посему не напрасно воспевается Богу: милость Его предварит мя (Пс. 58:11), и: милость Его поженет мя (Пс. 22:6). Потому же и самая жизнь вечная, которая в конце действительно без конца, хотя воздается за заслуги предшествовавшие, однако, поскольку самые заслуги, за которые воздается она, уготованы не нашим достаточеством (sufficientia), но сделаны в нас чрез благодать, называется благодатию, именно потому, что дается туне, и не в том смысле, будто дается не за заслуги, но в том, что самые заслуги, за которые дается она, даны же. А где называется благодатию и жизнь вечная? У того же великого защитника благодати ап. Павла. Оброцы греха, говорит он, смерть: дарование же Божие, живот вечный (Рим. 6:23). Когда он сказал: оброцы греха, смерть; то кто помыслит, что он несообразно и непоследовательно выразился бы, если бы сказал: оброцы же правды, живот вечный? Такая речь справедлива; ибо как заслуге греха справедливо воздается смерть, как оброк: так и заслуге правды – жизнь вечная, как оброк же: почему и называется она во многих местах свящ. Писания наградою, тогда как правда или вера никогда не называется там наградою, чтобы правде или вере воздавалась награда… Но блаженный апостол, бодрено поражая превозношение, вкрадывающееся и в великих мужей, так что и ему, говорит он, дадеся аггел сатанин, да пакости ему деет (2Кор. 12:7), сказал: оброцы греха, смерть. Воистинну – оброцы, потому что долг, потому что воздается достойно, потому что воздается заслуге. Потом, чтобы правда не превозносилась доброю заслугою человеческою, так как человеческая худая заслуга несомненно есть грех, не сказал в противоположность тому: оброцы правды, живот вечный, но: дарование Божие, живот вечный; а чтобы не искали ее иным каким-нибудь путем, кроме Ходатая (1Тим. 2:5), присовокупил: о Христе Иисусе Господе нашем. Как бы так сказал он: Послушай: поскольку оброцы греха смерть; то зачем ты, неправда человеческая, надменная именем правды, намереваешься превозноситься? Зачем намереваешься превозноситься и в противоположность смерти требовать жизнь вечную, как должный оброк? Кому жизнь вечная долг, у того истинная правда, а если правда истинная, то не от тебя, но свыше сходящая от Отца светов (Иак. 1:17). Чтобы иметь ее, если только имеешь ее, ты приял ее; ибо что имаши, егоже неси приял (1Кор. 4:7)? Посему, если ты, человек, приемлешь жизнь вечную; то хотя правде она оброцы, но тебе, у которого самая правда есть благодать, – благодать. Она воздалась бы тебе как долг, если бы правда, за которою долженствует она, была у тебя от тебя. Между тем ныне от исполнения Его мы прияхом не только благодать, которою бы теперь праведно жили в трудах до конца, но и благодать за сию благодать (Ин. 1:16), чтобы жить потом в покое без конца. Это самая здравая вера, потому что разум не находит ничего истиннейшего»⁷²⁵.

V. Так как добрые дела, чрез которые оправдаются христиане после настоящей жизни пред лицем небесного Судии, совершаются ими при помощи Св. Духа и потому, подобно вере, суть дар благодати, между тем делатели их, как люди, легко могут надмиться ими, усвояя их себе самим и почитая их более надлежащего; то прав. Церковь неусыпно блюдет, чтобы не впали они в такое самомнение и самооправдание, имеющее похвалу, но не у Бога (Рим. 4:2), заповедавшего им называть себя рабами неключимыми даже тогда, когда исполнили бы они все повеленное им (Лк. 17:10). С этою целию она и научает их молиться ко всемилостивому Спасителю: «Веруяй в мя, рекл еси, о Христе мой, жив будет, и не узрит смерти во веки. Аще убо вера, яже в тя, спасает отчаянныя, се верую, спаси мя, яко Бог мой еси Ты и Создатель. Вера же вместо дел да вменится мне, Боже мой: не обрящеши бо дел отнюдь оправдающих мя, но та вера моя да довлеет вместо всех, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы твоея вечныя»⁷²⁶. Но то же самое внушают и св. Василий великий и пр. Иероним и бл. Августин, когда пишут: «Берегись, христианин, берегись гордости. И будучи подражателем (1Кор. 11:1) святых, все усвояй благодати; ибо не заслуга твоя, но благодать соделала в тебе, чтобы был какой-нибудь останок (Рим. 11:5). Припоминая об этих останках, пр. Исаия говорил: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, яко Содома убо были бехом, и яко Гоморру уподобилися быхом (Ис. 1:9). Тако и в нынышнее время, говорит апостол, останок по избранию благодати Божией бысть. Аще ли по благодати, продолжает он, то не от дел, то есть, не величайся уже своею заслугою: зане благодать уже не бывает благодать (Рим. 11:5,6). Ибо если ты надмеваешься делом своим; то тебе мзда воздается, а не благодать даруется. Теперь спрашиваю: веришь ли ты, грешник, Христу? Верю, говоришь ты. Чему же ты веришь? Тому, что тебе туне могут быть прощены чрез Него все грехи? Они и прощены тебе, потому что ты поверил. О благодать, туне дарованная! А ты, праведник, веришь, что без Бога не можешь сохранить праведности? Итак, что ты праведник, это усвояй Его благоволению; а что ты грешник, это приписывай своему беззаконию (Пс. 50:4). Когда будешь обвинять себя, то Он будет прощать тебя; ибо всякое преступление, злодеяние или грех принадлежит нашему нерадению, а всякая добродетель или святость – Божию снисхождению⁷²⁷. Но в чем же истинная похвала? И чем человек велик? О сем, сказано, да хвалится хваляйся, еже разумети и знати, яко аз есмь Господь (Иер. 9:24). Вот высота человека, вот слава и величие его – знать истинно великое, прилепляться к нему и искать славы у Господа славы. Апостол же выражается: хваляйся, о Господе да хвалится (1Кор. 1:51). Ибо это совершенная и всецелая похвала о Боге, когда человек не превозносится своею праведностию, но знает, что он не имеет праведности истинной, а оправдан одною верою во Христа. И Павел хвалится тем, что презрел собственную свою праведность, а ищет праведности чрез Христа, ищет сущую от Бога правду в вере, яко разумети Его и силу воскресения Его и сообщение страстей Его, сообразуяся смерти Его, аще како достигнет в воскресение мертвых (Флп. 3:9–11)⁷²⁸. И евангелист говорит: аще исповедаем грехи наша, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наша, и очистит нас от всякия неправды (1Ин. 1:9). Значит, мы тогда бываем праведными, когда признаем себя грешниками, и праведность наша зависит не от нашей заслуги, но от милосердия Божия, как говорит свящ. Писание: праведный себе самого оглагольник в прекословии (Притч. 18:17), и в другом месте: глаголи ты беззакония твоя, да оправдишися (Ис. 43:26); затвори бо Бог всех под грехом, да всех помилует (Гал. 3:26. Рим. 11:32). В том и состоит высочайшая праведность человека, чтобы все, что только он может иметь доброго, почитать не своим, но Господним»⁷²⁹.

VI. Кто читал творения св. отцев и писателей Церкви без предубеждения, тот никогда не скажет, будто о значении добрых дел христианина в деле спасения его они учили согласно с лютеранами, усвояя оное одной вере его и не почитая добрых дел его имеющими цену заслуги пред Богом. Таковой скажет, напротив, что они единогласно учили об этом так: «Никто пусть не воображает, будто ему можно удовольствоваться одною верою без дел, когда знаем, что написано: вера без дел мертва есть (Иак. 2:26)… Пусть не думают верующие, будто им достаточно того одного, что они веруют; но пусть знают, что праведный суд Божий воздаст каждому по делам его… Человек спасается делами правды… Писание научило нас полагать надежду спасения, после благодати свыше, в собственных добрых делах⁷³⁰. Не думайте, говорит (апостол: 1Кор. 9:27), будто для вашего спасения достаточно того, что вы уверовали; если мне, который проповедал, учил, обратил тысячи людей, недостаточно этого для спасения, когда сам себя не буду вести безукоризненно, то тем более вам… (В будущей жизни) одна только защита – защита делами: а кто не имеет ее, тому никаким другим средством спастись невозможно. Нам нужна вера и жизнь чистая и светлая. Только это может спасти нас… Послушай, как сам Христос объясняет это (Ин. 3:36), говоря: не всяк, глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное (Мф. 7:21). И одной хулы на Духа достаточно, чтобы быть ввержену в геенну. Но что говорить об одних догматах? Хотя бы кто право веровал и в Отца и в Сына и в Духа Святого: но, если не живет, как должно, вера не принесет ему никакой пользы ко спасению. Поэтому, когда Христос говорят: се же есть живот вечный, да знают тебе единаго истиннаго Бога (Ин. 17:3), не подумаем, что этого и довольно для нашего спасения. Необходима еще жизнь добрая и нравственность. И хотя Иоанн сказал: веруяй в Сына имать живот вечный (Ин. 3:36), но затем присовокупил еще более сильное; он прибавляет: иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем. Однако ж и отсюда мы не должны заключать, что довольно одной веры для спасения. Это доказывают многочисленные места в евангелии, где говорится о жизни. Поэтому-то Иоанн и не сказал: «в этом состоит живот вечный», или: «только верующий в Сына имать живот вечный»; но о том и другом (знании и вере) он говорит только вообще, что в них есть живот вечный. А если затем не последует дел (доброй) жизни, то последует великое наказание⁷³¹. Итак, на основании догматов, делай добро, потому что вера без дел мертва (Иак. 2:26), как и дела без веры... Признавай воскресение, суд и воздаяние по правдивым весам Божиим⁷³². Бог не только спасает праведника благодатию, но и дает награду за труды и мзду за добродетель; и хороший подвижник (1Кор. 9:24–25) увещевает нас к неистленному подвижничеству, чтобы мы увенчались драгоценным венцем, стяжеваемым нами чрез подвижничество... Если Бог существует, как и действительно существует, то всякий скажет, что он праведен; если же праведен, то надобно согласиться, что тем и другим (порочным и добродетельным) воздаст по достоинству. Если же Бог имеет воздать тем и другим по достоинству, а здесь никто из них не получил, тот – наказания за грехи, а этот – награды за добродетель: то ясно, что будет еще время, когда тот и другой получат должное воздание… Таким образом, мы, возлюбленные если хотим пользоваться благоволением свыше, поревнуем праотцу (Авраму) и не будем уклоняться от добродетели, но, усвояя себе каждую из добродетелей, будем подвизаться в ней с таким усердием, чтобы недремлющее свыше Око преклонилось к воздаянию награды. Ибо ведущий сокровенные помышления наши, как скоро видит, что мы являем в себе здравый ум и со тщанием совершаем подвиги добродетели, то немедленно и от себя подает помощь, облегчая для нас труды, укрепляя немощь нашего естества и устрояя для нас щедрые награды. Ничего подобного ты не найдешь на олимпийских состязаниях. Там учитель детей стоит, оставаясь только зрителем борцев, и ничего другого не может сделать, а только выжидает, на чьей стороне будет победа. Не так – Господь наш: Он и споборствует, и руку свою простирает, и с нами вместе подвизается, и как бы сам, со всех сторон одолевая противника, предает его в наши руки, все делает и устрояет так, чтобы мы могли устоять в борьбе и одержать победу, а Он возложить на главу нашу неувядаемый венец, венец неизменный, бессмертный, пребывающий во все веки… Тщательно размышляя об этом, постараемся о добром образе жизни, чтобы получить нам двойную награду, – одну, уготованную в воздаяние за дела, а другую в воздаяние за твердость в вере»⁷³³.

Заблуждения лютеран относительно славного состояния человека касаются учения прав. Церкви об отношении христиан, живущих на земле, к христианам, перешедшим из сей жизни, как тем, которые явились в неземной мир несовершенными и потому не наслаждаются еще блаженством, так и тем, которые явились туда совершенными и потому наслаждаются уже блаженством в царствии небесном.

О душах умерших с верою, но не успевших принести плоды достойные покаяния, должно заметить то, что им к достижению блаженного воскресения вспомоществовать могут приносимые за них молитвы, особенно соединенные с приношением бескровной жертвы тела и крови Христовы, и благотворения, с верою совершаемые в память их.

Пp. xp. кат. с. 100. М. 1852.

Под именем христиан, перешедших в неземной мир несовершенными и потому не наслаждающихся еще там блаженством, разумеются в прав. Церкви те, которые во время земной жизни впали в смертные грехи, но при смерти не отчаялись, а еще до разлучения с настоящею жизнию покаялись, только не успели принести плодов покаяния. Души этих христиан, по учению Церкви сей, хотя нисходят в ад и терпят там за грехи свои наказания, однако, по бесконечной благости Божией, могут получить облегчение от наказаний сих и даже вовсе освободиться от уз ада чрез молитвы священников и благотворения, совершаемые за умерших, а особенно силою бескровной жертвы, которую в частности приносит священнослужитель для каждого христианина о его присных, вообще же за всех повседневно приносит кафолическая и апостольская Церковь⁷³⁴. Но лютеране не принимают такого учения, а говорят: благотворений за усопших, чтобы облегчить их от наказаний в неземном мире, не должно делать, молиться о них, с тою же целию, не следует, а совершать за них, с тою же опять целию, бескровную жертву есть грех тяжкий⁷³⁵.

Такую речь они думают оправдать тем, что в свящ. Писании нет заповеди молиться⁷³⁶ за усопших, и что моление за них противоречит будто бы ему⁷³⁷.

I. Если обратимся к свящ. Писанию; то в нем действительно не найдем заповеди молиться за усопших⁷³⁸; но обстоятельство это не есть основание к тому, чтобы отвергать догмат о поминовении их: ибо догмат этот, с одной стороны, содержится в свящ. Писании по духу, а с другой – утверждается в нем самым делом. Говорим:

1. Отсутствие в свящ. Писании заповеди молиться за усопших не есть основание к тому, чтобы отвергать догмат о поминовении их. Ибо всепроницательная премудрость Божия не провозглашает довольно громко в свящ. Писании заповедь молиться за усопших, может быть, для того, чтобы живущие, надеясь на это пособие, не обленились соделовать спасение свое со страхом ранее телесной смерти. Но премудрость эта и не возбраняет молиться за усопших. Не значит ли это, что она еще позволяет бросать, хотя не всегда решительно надежную, но иногда и, может быть, часто благопомощную вервь, отторгшимся от брега жизни временной, но не достигшим вечного пристанища душам, которые между смертию телесною и последним всемирным судом Христовым зыблются над бездною, то возвышаясь благодатию, то низводясь останками поврежденной природы, то восторгаясь божественным желанием, то запутываясь в грубой, еще не совсем совлеченной, одежде земных помышлений? Предположение это вполне оправдывается свящ. Писанием. Здесь сказано: о чесом помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. 8:26). След. по разуму, без благодати, мы не знаем, можно ли молиться вообще за кого-нибудь. Но сам Дух, продолжает апостольское слово, ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными, в молитве каждого, по его состоянию особенной; и тот же Дух, для общего руководства в молитвах наипаче общественных, явственно изрекает о чесом молитися (Ин. 5:16. Еф. 6:18,19. 2Сол. 1:11. 3:1. 1Тим. 2:1,2). Если же мы не знаем, о чем молиться, а для вразумления нашего незнания дано нам свящ. Писание, могущее умудрити во спасение, даже до того, что совершен будет Божий человек, на всякое благое дело уготован (2Тим. 3:15–17): то от премудрости и благости Духа Божия, изглаголавшего это Писание, надлежит ожидать, что оно не только удовлетворительно наставит нас, о чем молиться, но и предохранит запрещениями, чтобы нам не молиться о том, о чем молитва была бы не угодна Богу. Чаяние сие оправдывается самым делом. Свящ. Писание, заповедуя молитву за вся человеки (1Тим. 2:1), от молитвы, Богу не угодной и человекам не полезной, предохраняет верующего запрещением: есть грех к смерти: не о том глаголю, да молится (1Ин. 5:16). Из сего следует, что если о молении за усопших и нет в свящ. Писании особенной определительной заповеди, а выводится она из понятий и заповедей о молитве, более общих, но если притом нет против сего моления в свящ. Писании запрещения, как и действительно нет: то самое это незапрещение свящ. Писания есть уже доказательство того, что моление за усопших Богу не противно и человекам не бесполезно⁷³⁹.

2. Догмат о поминовении усопших содержится в свящ. Писании по духу. По силе его, оставшиеся в живых христиане молятся за умерших, не успевших принести плодов покаяния, но при смерти покаявшихся христиан, с упованием, что милосердый Бог облегчит души таковых в страданиях и даже освободит их от уз ада; а в свящ. Писании – а) сказано, что по исходе из настоящей жизни христианин сам собою не может умилостивить Бога. Мертвии, читаем в нем, не суть ведущии ничтоже: и ктому несть им мзды. Вся, елика аще обрящет рука твоя сотворити, якоже сила твоя, сотвори: зане несть сотворение и помышление и разум и мудрость во аде, аможе ты идеши тамо. Аще падет древо на юг, и аще на север, на месте, идеже падет древо, тамо будет (Еккл. 9:5,10. 11:3). Приидет нощь, егда никтоже может делати (Ин. 9:4)⁷⁴⁰. В свящ. Писании – б) внушено, что отшедший в неземную жизнь христианин, не могущий сам собою умилостивить Бога, может быть помилован благодатию Его. Аще кто узрит брата своего, согрешающа грех не к смерти, да просит, и даст ему живот, согрешающим не к смерти. Есть грех к смерти: не о том, глаголю, да молится. Всяка неправда грех есть, и есть грех не к смерти (1Ин. 5:16,17). Всяк грех и хула отпустится человеком: а яже на Духа хула не отпустится человеком. И иже аще речет слово на Сына человеческого, отпустится ему: а иже речет на Духа Святаго, не отпустится ему, ни в сей век, ни в будущий (Мф. 12:31,32)⁷⁴¹. В свящ. Писании – в) сообщено и то, что ключи ада и смерти, а след. и силу отверзать затворы адовы в освобождать оттуда узников, имеет не другой кто, но по милосердию своему давший себя в избавление за всех Иисус Христос (Ап. 1:18), на опыте уже показавший миру силу эту во время воскресения своего от мертвых (Мф. 27:53). Как же, спрашивается, освободит правосудный Господь Иисус узников из ада, могущих быть освобожденными из него, как не имеющих за собою греха не к смерти, но не имеющих возможности заслужить у Него это освобождение собственным умилостивлением Его, если не по молитве праведных за вся человеки (1Тим. 2:1. сн. Еф. 6:18,19), споспешествуемой (Иак. 5:16) до того, что в силах подать не находящимся в смертном грехе живот (1Ин. 5:16), не по дарам алтарю или благодеяниям, приносимым живыми о усопших (Сир. 7:36), и не по силе бескровной жертвы, совершаемой во оставление грехов (Мф. 26:26–28)?

3. Догмат о поминовении усопших утверждается в свящ. Писании самым делом. В нем – а) читаем: Господи вседержителю, Боже израилев, не помяни неправд отец наших (Вар. 3:4,5): вот молитва за усопших! В нем – б) сказано: благодать даяния пред всяким живым да будет, и над мертвецем не возбрани благодати (Сир. 7:36). Здесь благодать даяния означает или дар алтарю, или же благотворение бедному. Если это дар алтарю; то слова: над мертвецем не возбрани благодати, очевидно, значат: принеси жертву по усопшем, или, что̀ то же, молись за усопшего. Если же кто хочет признать более вероятным, что благодать даяния значит благотворение ближнему: то слова: над мертвецем не возбрани благодати будут значить: подай милостыню в память усопшего. Ту ли, или другую мысль имел сын Сирахов: обе они предполагают одно, им общее основание, то, что живущий может и должен делать добрые и душеполезные дела ради усопшего⁷⁴². Из свящ. Писания – в) известно, что в ветхозаветной Церкви было в общем обычае преломлять хлеб над умершими (Втор. 26:14. Иер. 16:7. Тов. 4:17), а в частном, по случаю неблаговременной смерти ближних, налагать на себя добровольно пост (1Цар. 31:13. 2Цар. 1:12. 3:35): здесь основание для других подвигов благочестия, совершаемых по усопшим! Наконец – г) в свящ. Писании примечено и следующее: Когда воины Иуды Маккавея начали собирать тела своих товарищей, убитых на сражении с Гордием, военачальником идумейским, чтобы положить их с телами сродников в гробах отеческих, как требовал того обычай; то нашли под одеждами каждого из них вещи, принадлежавшие идолам иамнийским, пользоваться коими воспрещено было иудеям в законе (Втор. 7:25,26). Познав в этом нарушении закона причину смерти воинов и благословив Бога, сокровенное делающего явным, присутствовавшие обратились к молитве, прося Господа загладить грех убитых в сражении, а доблественный Иуда, по увещании очевидцев случившегося беречься греха, собрал две тысячи драхм серебра и отослал их в Иерусалим, чтобы принесена была жертва за грех убитых (2Мак. 12:39–46). Вот⁷⁴³ пример и жертвы за усопших⁷⁴⁴ во спасение их! Ибо если сыны Маттафиины, содержа только образ истины, жертвами загладили грехи осквернившихся языческими приношениями и падших в сражении; не тем ли паче священники Сына Божия св. жертвами и молитвами уст своих могут очищать грехи умерших?⁷⁴⁵

II. Что поминовение усопших противоречит будто бы свящ. Писанию, это лютеране стараются доказать следующими местами последнего: во аде же кто исповестся тебе (Пс. 6:6)? Бог воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2:6). Еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал. 6:7). Приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2Кор. 5:10). Но усматриваемое ими в настоящем случае противоречие есть воображаемое, кажущееся, мнимое.

1. При встрече с словами пророка во аде же кто исповестся тебе, надобно помнить, что в них содержится православное учение о том, что облегчения во аде или освобождения из него не могут получить усопшие с раскаянием, но без плодов покаяния, сами собою, собственным умилостивлением Бога, но получают то или другое вследствие поминовения о них со стороны живых, как имеющие способность к принятию его потому, что отошли из настоящей жизни с раскаянием во грехах. Так, св. Златоуст и св. Иоанн дамаскин пишет: «Мы должны скорбеть не о всех умирающих... Мы должны плакать о грешниках… Грешники, где бы ни были, далеки от Царя; посему достойны слез. Итак будем оплакивать не всех умерших, но умерших во грехах. Сии достойны плача, рыдания и слез. Ибо какая, скажи мне, надежда отойти во грехах туда, где уже нельзя сложить с себя грехов? Доколе они были здесь, то очень можно было ожидать, что они переменятся, что будут лучше; а когда пошли во ад, то там нельзя получить пользы от покаяния. Во аде же, сказано, кто исповестся тебе? Как же они не достойны слез?.. Плачь о тех, кои умерли в богатстве, и из своего богатства не придумали сделать ничего к утешению душ своих, кои имели возможность очистить грехи свои, и не хотели. О них будем плакать все и порознь и вместе... Будем плакать о них не один, не два дня, но всю нашу жизнь. Будем оплакивать их, будем помогать им по силам, придумаем для них какое-либо пособие, хотя небольшое, однакож могущее помочь. Как и каким образом? Сами молясь, и других убеждая молиться за них, всегда подавая за них бедным… Слушай, что говорит Бог: Защищу град сей мене ради, и Давида ради, раба Моего (4Цар. 20:6). Если только память праведника была столь сильна; то как не сильны будут дела, творимые за усопшего?.. Когда весь народ и священный лик стоит с воздеянием рук, и когда предлежит страшная жертва, то как не умолим Бога, прося (за усопших)? Но это (говорим) о скончавшихся в вере… Богу угодно, чтоб мы помогали друг другу. Иначе, для чего бы Он повелел молиться о мире и благосостоянии мира? для чего бы о всех людях? Хотя здесь между всеми есть и разбойники, и гробокопатели, и воры, и исполненные бесчисленных пороков, однакож мы молимся на всех. Может быть, это послужит сколько-нибудь к их обращению. Посему как мы молимся за живых, которые нисколько не отличаются от мертвых, так можно молиться и за умерших. Иов приносил жертвы о детях, и очищал их от грехов: негли, говорил он, когда и в мысли своей помыслиша (Иов. 1:5). Так-то пекутся о детях… Умилостивлю, говорит, Царя всех для них, и тогда они ни в чем не будут иметь недостатка⁷⁴⁶. Угрозы всевидящего ужасны; но их побеждает неизреченное Его человеколюбие. В том и другом удостоверяет нас свящ. писание. Так, хотя и было сказано Господом: Ниневия превратится (Ион. 3:4); но она не разрушена, а благость Бога победила Его суд. Также Езекии говорит Господь: устрой о дому твоем, умираеши бо ты, и не будеши жив (Иса. 38:1); но он не умер. И о Ахааве говорит Господь: наведу зла, но не навел, а сказал: видел ли еси, яко умилися Ахаав? сего ради не наведу зла во днех его (3Цар. 21:21,29). И после того, как сказал пророк: во ад же кто исповестся тебе? без сомнения было исповедание во аде, – исповедание тех, которые во время спасительного сошествия Господа уверовали там: ибо не всех вообще спас Жизнодавец, но тех, которые и там уверовали. Вот еще благость победила осуждение, так как и во многих других судах, и всегда будет побеждать даже до последнего воздаяния, когда кончится торг, и не будет время к помощи, но останется человек только с одним бременем своим. Но теперь время купли, время договоров, время трудов, течения и подвига, и блажен тот, кто подвизается и за себя и за ближнего. Ибо сие наипаче приятно и любезно милосердому Господу, чтобы каждый старался помогать ближнему. Сего желает и хощет Милосердый, дабы каждый из нас благотворил другому и в жизни и по смерти»⁷⁴⁷.

2. Остальные из приводимых лютеранами изречений свящ. Писания читаются в такой связи речи: Помышляеши ли, о человече, судяй таковая творящим и творя сам такожде, яко ты избежиши ли суда Божия? Или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия, иже воздаст коемуждо по делом его: овым убо по терпению дел благаго, славы и чести и нетления ищущим, живот вечный: а иже по рвению противляются убо истине, повинуютсяже неправде, ярость и гнев (Рим. 2:3–8). Не льститеся: Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет: яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный. Доброе же творяще да не стужаем си: во время бо свое пожнем, не ослабевающе. Темже убо дóндеже время имамы, да делаим благое ко всем, паче же к присным в вере (Гал. 6:7–10). Всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2Кор. 5:10). Отсюда видно, что изречения св. апостола: Бог воздаст коемуждо по делом его, – еже бо аще что сеет человек, тожде и пожнет, – приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла, относятся к пришествию Творца, к имеющему быть тогда страшному суду, и скончанию мира сего, когда не будете места никакой помощи, и всякое моление будет недействительно. Ибо когда кончится торг, тогда уже поздно заниматься торговлею. Ибо тогда где будут бедные? Где священнослужители? Где псалмопения? Где милостыни? Где благотворения?⁷⁴⁸ Между тем, когда прав. Церковь внушает поминать усопших, принося о душах их любящему братство, человеколюбивому и милосердому Богу жертвы братолюбия; то внушает делать это прежде наступления оного часа, прежде пришествия Господня на страшный суд, когда ни Иов, ни Даниил, ни Ной не могут предстательствовать за кого-нибудь (Иез. 14:14), но кийждо свое бремя понесет (Гал. 6:5)⁷⁴⁹. Прав. же Церковь исповедует и то, что молитвы, милостыни и бескровная жертва, бывающие за усопших, полезны только тем, которые в настоящем мире заслужили своею жизнию то, чтобы все это могло послужить им в пользу по смерти. Если же таковые на земле заслужили сами, чтобы могло то послужить им в пользу по смерти; то, представ судищу Христову, каждый из них получит от Бога воздаяние по делам своим, смотря по тому, что посеял он или что с телом соделал, так что поминовение их по смерти отнюдь не противно сказанному: Бог воздаст коемуждо по делом его; еже бо аще что сеет человек, тожде и пожнет, приимет, яже с телом содела, или блага, или зла⁷⁵⁰.

III. Если бы отсутствие в свящ. Писании заповеди молиться за усопших довлело к отвержению догмата о сем, а догмат этот действительно противоречил бы свящ. Писанию; то Бог не дал бы нам случая молиться о них, а из многих богоносных, святых патриархов, отцев и учителей кому-нибудь пришло на мысль рассеять обман. Между тем, поминовение усопших без всякого прекословия Церковь Божия содержит непоколебимо и несомненно вследствие распоряжений апостольских⁷⁵¹, а из ее богособранных и благочестивых чад не только ни один не подумал об уничтожении его, но все утверждали его⁷⁵², исповедуя, что хотя отшедшие из сей жизни грешники и не могут сами умилостивить Бога, однако, если они отойдут из нее в вере и с раскаянием, то остающиеся в живых могут о них молиться, подавать милостыню и совершать бескровную жертву, и тем доставлять им действительную пользу, состоящую в преклонении к ним Бога на милость, так что, по человеколюбию Его, они могут чрез то получить спасение. Вот как они богословствовали об этом: «Тому, кто, покрытый весь терниями, ведет худую жизнь, исполненную нечистот, кто никогда не приходил в сознание, небоязненно и равнодушно погружается в смрад сластолюбия, исполняя всякие плотские пожелания, вовсе не заботясь о душе, и предаваясь совершенно плотскому образу мыслей; тому, если застигнутый в таком состоянии, переселится он из жизни, никто не подаст руку помощи, и участь его будет решена, так что ни жена, ни дети, ни братья, ни родные, ни друзья, нимало не помогут ему, потому что ни во что поставит его Бог⁷⁵³. Ибо для тех, которые вышли из тела без веры, споспешествуемой любовию (Гал. 5:6), и без таинств веры, бесплодно такое служение благочестия со стороны их сродников, потому что они, как не принявшие или вотще принявшие благодать Божию, лишены залога благочестия. Но если которые так жили до смерти, чтоб это могло быть полезно им по смерти⁷⁵⁴; если человек, приобретший и малую закваску добродетели, но не успевший охлеботворить оной, имевший такое намерение, но не возмогший исполнить оного или по беспечности, или по нерадению, или по недостатку мужества и потому, что отлагал сие день за день, таковой не останется в забвении у праведного Судии, когда будет нечаянно застигнут и пожат; ибо есть, подлинно есть возможность облегчить его наказание, если пожелаем, так как и после смерти могут быть отпущаемы грехи. Бог, по смерти такового, возбудит ближних его, направит мысли их, привлечет сердца, преклонит души, и, подвигнутые сим, поспешат они подать ему помощь и пособие. Когда же Бог подвигнет их, и коснется сердец их, то они восполнят недостатки отшедшего. Посему с заботливостию, с усердием и обилием да иждивают в пользу умерших приношения, молитвы, милостыни, – те, кои умерших плотию, а не духом, любят не только по плоти, но и по духу⁷⁵⁵. Из собственного их имения, из твоего, из чего хочешь, окажи им помощь, возлей на них елей, или по крайней мере воду. Они не могут уже представить собственных дел милосердия? Пусть будут хотя родственные. Не имеют – совершенных ими самими? Пусть будут – (совершенные) за них. Будем оплакивать их, будем помогать им по силам. Как и каким образом? Сами молясь и других убеждая молиться за них, всегда подавая за них бедным, при совершении страшных таин поминая их; ибо не напрасно бывают приношения за умерших, не напрасно молитвы, не напрасно милостыни⁷⁵⁶. Молитвы святой Церкви, спасительная жертва и милостыни, подаваемые за души усопших, которые так жили до смерти, чтоб это могло быть им полезно по смерти, полезны для них; от них бывает им много пособия, помощи, пользы⁷⁵⁷. Разве не замечали вы, что когда зреет живое вино в винограднике, бродит и мертвое в глиняном сосуде? И издающая тяжелый запах луковица оказывает в себе чувство (когда растет одна на поле, тогда другая дает ростки в доме): то не тем ли паче должны чувствовать умершие, когда творят о них память?⁷⁵⁸ А ты что говоришь? Жертва в руках (священнослужителей) в все предлежит уготованное; предстоят ангелы, архангелы; присутствует Сын Божий; все стоят с таким трепетом; те предстоят, возглашая среди общего молчания; и ты думаешь, что это бывает напрасно? В таком случае и все прочее напрасно: и приношения за Церковь, и за священный чин, и за всех (христиан). Но, да не будет; все это совершается с верою. Если детей Иова очищала жертва отца, то почему ты сомневаешься, что, когда и мы приносим жертву за умерших, то им бывает некоторое утешение? Бог часто подает благодать одним за других. Это объяснил Павел, когда сказал: да от многих лиц, еже в нас дарование, многими благодарится о вас (2Кор. 1:11). А если бы от молитвенных собраний, благотворений и приношений, бывающих за души грешных усопших, не получали они какого-нибудь благодеяния, то не были бы и воспоминаемы во время приношения⁷⁵⁹. Какая же польза от того душам, отходящим из сего мира с грехами, или не с грехами?⁷⁶⁰ – Та, что Господь больше являет им милосердия, нежели сколько они заслужили по грехам своим, и спасает их⁷⁶¹. Так, если буден совершать за умершего частые молитвы, то хотя бы он сам был и недостоин, Бог услышит нас. Если ради Павла Он спасал других, и ради других милует иных; то не сделает ли того же самого и для нас? Если какой царь пошлет в изгнание оскорбивших его, а потом принимающие в них участие соплетут венец и поднесут оный царю за подвергшихся наказанию: то ужели не облегчит он наказаний осужденным? Таким же образом и мы, принося Богу моления за усопших, хотя они и грешники, не венец соплетаем, но приносим закланного за грехи наши Христа, за них умилостивляя Бога⁷⁶². Ибо когда весь народ и священный лик стоит с воздеянием рук и когда предлежит страшная жертва, то как не умолим Бога, прося за них? Когда в умилостивление за них совершаются дела милосердия, кто усомнится в пользе сего для тех, за которых не тщетно приносится молитва Богу?⁷⁶³ Таким образом можно ходатайствовать за них, представив за них потребное для спасения. Чем в больших они виновны грехах, тем более необходима для них милостыня. Ты истратишь имущество, решившись сделать (другому) доброе дело, и ты для него сделаешься виновником спасения; если не доставишь ему совершенного помилования, то по крайней мере доставишь некоторое утешение. Ибо человеколюбивый и милосердующий о душах Бог приемлет жертвы братолюбия с великим благоволением, и тем, которые преждевременно и как бы не приуготовившись скончались, делаемые родными их вознаграждения опущенного ими, тем, говорю, самим вменяет в заслугу⁷⁶⁴. Так, великий подвижник и чудотворец Макарий, обыкший поминать усопших и пожелавший наконец узнать, служит ли им это в пользу, спросил однажды у сухого черепа, неужели усопшие не чувствуют от того никакого утешения? Тогда череп, получив слово истины от Милосердующего о душах, изрек вопросившему его: «когда ты приносишь молитвы за мертвых, то мы чувствуем некое малое утешение». Также другой из богоносных отцев имел ученика, живущего в беспечности, и когда сей в таковой беспечности постигнут был смертию, то всемилосердый и душелюбивый Господь, после молитв, принесенных старцем со слезами, показал ему отрока, подобно богачу, упоминаемому в притче о Лазаре, горящим в огне до шеи: когда старец о сем много скорбел и молился Богу со слезами, то Он показал ему его стоящим в огне по пояс; потом, когда святой еще к трудам приложил новые труды, то Бог в видении явил его старцу свободным и совершенно взятым из огня»⁷⁶⁵.

За усопших, говорят еще лютеране, не должно молиться и потому, что нам непонятно, как может простираться действие молитв наших за пределы настоящего мира в мир невидимый, что, не ведая, какая участь постигает усопших, мы можем молиться и за таких из них, которые или находятся в царствии небесном, или принадлежат в числу отверженных, и что если несомненно, что молитвы наши за усопших действенны пред Богом, то надобно полагать, что спасение получат все, за кого мы будем молиться.

I. Рассуждающих, что за усопших не должно молиться потому, что нам непонятно, как действие молитв наших может простираться за пределы настоящего мира в мир невидимый, спрашиваем: понятно ли обыкновенному разуму действие молитвы человека живущего за другого живущего, – особенно если молитва приносится за отсутствующего, или же и за присутствующего, но для испрошения чего-либо нравственного и духовного, как то: прощения грехов, исправления от пороков, укрощения страстей, просвещения, утверждения в добродетелях? Две души, каждая с своим собственным умом, волею, склонностями, свободой, не суть ли одна для другой два отдельные мира, отдельные тем более, что преграждены телами? Как же молитва одной простирает свое действие на другую? Пусть отвечают на эти вопросы, как хотят. Если возьмутся изъяснить, как отдельность существа и свободы не мешает действовать молитве за живых: этим самым изъяснится, как та же отдельность не мешает молитве за усопших. Если скажут, что действие молитвы за живых возможно, хотя неизъяснимо разумом; то и мы скажем: не отвергайте же и действия молитвы за усопших потому только, что оно неизъяснимо, или таковым кажется⁷⁶⁶; но помните, что в Христианстве необходимо должны быть тайны, которых никак не можем изъяснить мы, ходящие, по слову св. апостола, верою, а не видением (2Кор. 5:7).

II. Положим, что из усопших, за которых мы молимся, некоторые находятся в царствии небесном; но излишне ли молиться о таковых? Св. ап. Павел повелевает молиться о всех святых (Еф. 6:18). Не излишне ли молиться о апостолах, которые суть распространители благодати на всех прочих, и первые из святых в Церкви: положи Бог в Церкви первее апостолов (1Кор. 12:28)? Однако ап. Павел требует, чтобы молились о нем и не апостолы, и притом тогда, как он уже приближался к венцу за подвиг апостольства (Еф. 6:19). Есть молитвы в пользу самого евангелия, да слово Господне течет и славится, хотя евангелие caмo есть сила Божия во спасение всякому верующему (Рим. 1:16): можно ли бояться излишества в молитве верующих?⁷⁶⁷ Не должно опасаться этого излишества и под тем предлогом, что молитвы наши могут быть о тех из усопших, которые, может быть, принадлежат к числу отверженных. Такое служение благочестия с нашей стороны, бесплодное для вышедших из тела без веры, споспешествуемой любовию (Гал. 5:6), и без таинств веры, как для лишенных залога благочестия, нисколько не вредно для них, а для нас совершенно полезно, как говорит св. Псалмопевец: молитва моя в недро мое возвратится (Пс. 34:13) и Спаситель: мир ваш к вам возвратится (Мф. 10:13). Ибо если кто-нибудь хочет помазать больного миром или иным священным елеем, то сперва делается причастным сам, т. е. помазующий, а потом помазует больного: так всякий подвизающийся о спасении ближнего сперва получает пользу сам, потом приносит оную ближнему: ибо не неправосуден Бог, чтобы забыть дела, по слову блаженного апостола⁷⁶⁸.

III. «О, если бы спаслись все усопшие, за которых мы молимся! Ибо сего-то и жаждет, и хощет, и желает, о сем радуется и веселится преблагий Господь, да никто не лишится божественных даров Его. Ибо неужели ангелам Он уготовал награды и венцы? Неужели для спасения небесных духов Он пришел на землю, нетленно воплотился от Девы, соделался человеком, вкусил страдания и смерть? Неужели ангелам Он скажет: приидите благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие (Мф. 25:34)? Ты не можешь сказать сего, противник; но все Он уготовал для человека, за которого и пострадал. Ибо кто, составив пир и созвав друзей, не пожелает, чтобы они все пришли, и насытились благ его? иначе для чего ему и пиршество готовить, как не для того, чтобы угостить друзей своих? Если же мы столько заботимся об этом; то что̀ должно сказать о великодаровитом, едином по естеству преблагом и человеколюбивом Боге, который, раздавая и подавая, более радуется и веселится, нежели тот, кто приемлет и приобретает себе величайшее спасение?»⁷⁶⁹. К тому же, в дому любвеобильного Отца небесного обители многи суть (Ин. 14:2), и степени блаженства в царствии небесном будут весьма различны, по различию достоинства имеющих удостоиться оного.

Странным может показаться, каким образом ни дух братолюбия, по которому каждый из нас обязан молиться за другого, где бы он ни находился (1Тим. 2:1), ни вера в возможность для согрешивших получить прощение и по смерти (Мф. 12:32), ни упование на многомощность молитв за ближних наших (Иак. 5:16), ни мысль о беспредельном милосердии Божием, доныне преломляющем тело Искупителя нашего за живот мира (Ин. 6:51) и проливающем кровь Его во оставление грехов оного (Мф. 26:26–28. Лк. 22:19,20), не могли удержать лютеран на стороне веры в то, что богоугодные дела, совершаемые за усопших, приносят им пользу во спасение их, – тем более, что предводитель их не имел в виду отвергнуть веру в это⁷⁷⁰. Но эта странность немедленно исчезает, как скоро припоминаем, в каком отношении находились первые последователи Лютера к латинскому учению о состоянии душ усопших до времени всеобщего воскресения. По этому учению требовалось верить, что грешники, умершие в вере и покаянии, но не успевшие на земле удовлетворить правде Божией понесением наказания за грехи своя, поступают в чистилище и здесь удовлетворяют правде сей терпением жестоких мучений, которые ослабляются и облегчаются для них благотворениями со стороны живых верующих, – молитвами, милостынями и особенно бескровною жертвою⁷⁷¹. Рассматривая настоящее хитрословесие, преобразователи латинства скоро приметили его нелепость, и справедливо отвергли в нем, как ложные, мысли о том, будто покаявшиеся грешники должны удовлетворять правде Божией за грехи свои понесением за них наказания на земле, будто не понесшие из них такого наказания на земле должны повести его, для удовлетворения правде Божией, в другой жизни, и будто эти последние действительно удовлетворяют правде Божией терпением мучений в чистилище. Когда все это отвергнуто было преобразователями латинства, то чистилище римское в мыслях их опустело и вовсе уничтожилось; но как они воспитаны были в латинстве и не были знакомы с прав. учением о состоянии душ усопших до времени всеобщего воскресения совершенно обстоятельно, между тем оказалось теперь, что ослаблять и облегчать мучения в чистилище было некому: то и сказали они, что благотворений за усопших со стороны живых верующих не должно делать, что молиться о них не следует, и что совершать за них бескровную жертву есть грех тяжкий. Да даст им Господь хотя ныне придти посему в разум истины! Ибо учить таким образом значит возобновлять древнюю ересь. Так, св. Епифаний и бл. Августин, перечисляя заблуждения еретика IV века Аерия, принадлежавшего к секте арианской, говорят, что он утверждал, будто поминать усопших не должно, а в предлог к сему поставлял то, будто поминовение их не приносит им никакой пользы⁷⁷². Подобным образом св. Иоанн дамаскин, решившись побеседовать с избранными членами Церкви о том, какую пользу приносят усопшим в вере совершаемые о них литургии и раздаваемые милостыни, замечает: «змий и древний враг, для которого все добрые и богоугодные дела и мысли составляют мучение и терзание, который уязвляется братолюбием, раздирается верою, умерщвляется упованием, поражается милосердием, – сей беззаконный внушил некоторым странную, нелепую и божественным законам совершенно противную мысль, будто все богоугодные дела, совершаемые по смерти, не приносят никакой пользы усопшим»⁷⁷³.

Отличия лютеран от прав. Церкви в учении об отношении христиан к прешедшим из настоящей жизни совершенными касаются догматов ее о почитании их, о призывании их в молитвах, о почитании их останков⁷⁷⁴ и о почитании их изображений или икон⁷⁷⁵.

Поскольку есть святые и кафолическая Церковь признает их предстателями: то посему и чтим их, как друзей Божиих, молящихся за нас пред Богом всяческих. Но наше почитание святым двоякого рода: одно относится к Матери Бога Слова, которую чтим более, нежели рабу Божию: поскольку Богородица, хотя есть воистинну раба единого Бога, но она есть и матерь, родившая плотски Единого от Троицы… Другого рода поклонение, приличное рабам Божиим, относится к святым ангелам, апостолам, пророкам, мученикам, и вообще ко всем святым… Святых же мы почитаем двояко: во-первых, по отношению к Богу, ибо ради Его ублажаем святых; во-вторых, по отношению к самым святым, поскольку они суть живые образы Божии.

Посл. вост. патр. л. 39–40. М. 1848.

Принимая в числе символических сочинений так называемый апостольский символ, лютеране верят, по указанию его, и в общение святых⁷⁷⁶; но это общение они полагают только в единстве веры, в единстве участия в таинствах⁷⁷⁷, в принадлежности к единому телу Христову и в единстве упования жизни вечной, а потому удаляют живущих на земле верных от сущих на небесах святых, не дозволяя первым почитать последних достойным образом. И они допускают почитание святых, когда говорят, что их должно чтить, как блаженнейших рабов Господа, сподобившихся общения с Ним, благодарным и приятным памятованием о них, прославлением их торжеств и побед, сохранением их учения, подражанием им, хвалением их для блага Церкви. Но, научая почитать святых таким образом и называя такое почитание их гражданским (cultus civilis), лютеране утверждают, что чествовать святых почитанием религиозным⁷⁷⁸ не должно⁷⁷⁹.

Примечание. Замечания о почитании святых. Прав. Церковь, научая чад своих почитать святых религиозно, отличает это почитание от религиозного же почитания Бога, и первое называет почитанием боголепным (λατρεια), а последнее раболепным (δουλεια). Но лютеране, нуждаясь в основаниях к отвержению такого почитания святых, не принимают означенного отличия, а в оправдание себя на сей раз утверждают, что отличие то не основано ни на свящ. Писании, ни на свящ. древности христианской. На это отвечаем:

I) То не ложно, что служение боголепное (λατρεια) обозначается в свящ. Писании именем и раболепного служения (δουλεια; Рим. 7:6. 12:11. 14:18. Кол. 3:24). Справедливо и то, что имя служения боголепного (λατρεια) употребляется иногда в свящ. Писании и для обозначения служения людям (Втор. 28:48). Справедливо наконец и то, что бл. Августин, приведши слова свящ. Писания: аще поработаеши богом их (язычников), сии будут тебе в соблазн (Исх. 23:33), заметил: «здесь в греческом тексте стоит δουλευσεις, a не λατρευσεις; из чего и видно, что и δουλεια подобает Богу, как Господу, и λατρεια – не иначе Богу, как Богу»⁷⁸⁰. Но где же, – говорим применительно к лютеранам, – где сказано в свящ. Писании, что святых, торжествующих на небе, должно чествовать гражданским почитанием, а не религиозным? Нигде. Где и бл. Августин сказал, что их надобно чествовать не религиозным почитанием, но гражданским? Также нигде.

II) В св. Писании читаем, например: Раби, послушайте господий своих по плоти, со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, якоже и Христа: не пред очима точию работающе (κατ οφϑαλμοδουλειαν), яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы, творяще волю Божию от души, со благоразумием служаще (δουλευοντες), якоже Господу, а не яко человеком (Еф. 6:5–7). Таковии Господу нашему Иисусу Христу не работают (δουλευουσιν), но своему чреву (Рим. 16:18). Ныне упразднихомся от закона, умерше, имже держими бехом: яко работати (δουλευειν) нам (Богови) во обновлении духа, а не в ветхости письмене (Рим. 7:6). Вы на свободу звани бысте, братие: точию да не свобода ваша в вину плоти, но любовию работайте (δουλευετε) друг другу (Гал. 5:13). Сие ведяще, яко ветхий наш человек с ним (Иисусом Христом) распятся, да упразнится тело греховное, яко ктому не работати (δουλευειν) нам греху (Рим. 6:6). Отсюда видно, что слово δουλεια употребляется в свящ. Писании для обозначения всякого вообще служения, Богу ли нужно оказывать его, или человеку, или еще чему-нибудь. Между тем слово λατρεια по всему свящ. Писанию нового завета, где существует почитание святых, употребляется только для обозначения почитания боголепного⁷⁸¹. Вот и основание в свящ. Писании для различия между почитанием боголепным и раболепным, как видами почитания религиозного!

III) Бл. Августин говорит: «Христианский народ хотя и чествует памяти мучеников религиозно (religiosa solemnitate), чтобы возбудить себя к подражанию им, соделаться общниками заслуг их и иметь вспоможение от молитв их, однако так, что олтари устрояем мы не мученику какому-нибудь, но самому Богу мучеников, хотя и устрояем их в памятях мучеников… Мы почитаем (colimus) мучеников тем почитанием (cultu) любви и общения, которым и в настоящей жизни почитают (colunt) человеков Божиих, уготовавших сердца свои к толикому страданию за истину евангельскую, только гораздо набожнее, как торжествующих уже в жизни блаженной, а не воинствующих еще в настоящей. Но тем почитанием (cultu), которое по-гречески называется λατρεια, a по-латыни не может быть обозначено одним словом и есть собственно божеству подобающее служение (servitus), мы и сами не почитаем и других не учим почитать никого, кроме Бога»⁷⁸². Вот свидетельство и на то, что различение в почитании религиозном почитания боголепного и раболепного основано на свящ. древности христианской! Ибо бл. Августин – а) говорит об этом так ясно, как только можно было ему сказать против еретика, утверждавшего, будто христиане обратили идолов в мучеников, которых будто бы и боготворят, а – б) говорит об этом отнюдь не так, будто сам придумал означенное различие, но как об известном в Церкви.

IV) Нельзя говорить, будто до бл. Августина христиане не знали различия между почитанием боголепным и раболепным, как видами почитания религиозного. Не упоминая о том, что творений древнейших отцев и писателей Церкви дошло до нас так мало, что и протестанты говорят об этом с сожалением⁷⁸³, и что каждое из них написано по побуждениям частным, требовавшим говорить только о том, о чем следовало сказать по этим именно побуждениям, в противном уверяемся – а) из сочинений Оригена, жившего задолго до бл. Августина. «Цельс, – пишет он, – воображает, будто из того, что мы служим (ϑρησκευειν)⁷⁸⁴ Богу с Его Сыном, следует, будто мы думаем, что надобно служить (ϑεραπευεσϑαι)⁷⁸⁵ не единому Богу, но и слугам Его. Если бы он сначала выразумел, кто после единородного Сына Божия воистину суть слуги Божии, каковы: Гавриил, Михаил в прочие ангелы и архангелы, а потом уже сказал, что им служить (ϑεραπευεσϑαι) надобно; то я, имея в виду различие в значении слова служить (ϑεραπευειν), равно как и в действиях служащего (ϑεραπευοντος), высказал бы здесь, что̀ мог узнать об этом. Но как под именем слуг разумеет он демонов, которые покланялись (προσκυνουμενους) язычники: то говорит непоследовательно, будто мы служим (ϑεραπευειν) тем, кои, по свящ. писанию, суть слуги лукавого и князя века сего, отвращающего от Бога всякого, кого только можно»⁷⁸⁶. Не очевидно ли, что в религиозном почитании христиане в до бл. Августина различали почитание боголепное и раболепное? В истине сего уверяют нас – б) следующие места из творений св. отцев и писателей Церкви, живших до бл. Августина: «Замечайте дни отшествия исповедников из сей жизни, дабы мы, совершая память мучеников, могли вместе воспоминать и об них, дабы мы могли, в память их, приносить жертвы и моления… Вы обратили ночь в день на свящ. бдениях (в памяти св. мучеников); не превращайте же теперь день в ночь невоздержанием и пьянством.. Почтим память богоносного отца (Василия в.), почтим достодолжно песнопениями и богодухновенными хвалами силы и добродетели учителя… Юлиан и Галл многоценными памятниками в честь мучеников, щедрыми песнопениями и всем, что показывает в человеке страх Божий, свидетельствовали о своем любомудрии и усердии ко Христу. Оба они усердствовали для мучеников, не уступали друг другу в щедрости, богатою рукою и не щадя издержек созидали храм (во имя св. мученика Маманта)… Храмы св. мучеников служат знамением и образом будущего суда; в них мучатся демоны, а люди наказываются и разрешаются. Видишь ли, какова сила святых, и притом умерших?»⁷⁸⁷. Из этих и подобных им мест из творений св. отцев и писателей Церкви, живших до бл. Августина, видно, что христиане их времени, с одной стороны, для назидания своего, а с другой – для славы Божией⁷⁸⁸, совершали в честь святых празднества⁷⁸⁹, присутствовали в празднества эти на богослужении, именно – на всенощных бдениях и литургии⁷⁹⁰, воспевали святым песнопения и богодухновенные хвалы⁷⁹¹, созидали в честь их церкви⁷⁹²; но эти действия относятся к почитанию религиозному, а св. отцы и писатели Церкви, одобрявшие выражение в них благоговения святым и возбуждавшие к ним христиан, очень хорошо знали, что они действовали так в отношении к святым, а не к таким лицам, которые превосходят их чем-нибудь в гражданском отношении. в) В послании смирнских христиан к понтийским о мученичестве св. Поликарпа сказано, что некоторые, по наущению и настоянию иудеев, подучили Никиту, отца Иродова, брата Алки, – доложить проконсулу, чтобы он не отдавал христианам тела св. муч. Поликарпа, дабы т. е. не начали они покланяться ему, оставив Распятого⁷⁹³. В истории Евсевия кесарийского под 305 г. читаем: «царских отроков, после смерти (мученической), с приличным погребением преданных земле, мнимые владыки их (Диоклитиан и Максимиан) признали нужным вырыть и бросить в море, чтобы кто-либо не стал покланяться им и не причислил их к богам, если они будут лежать во гробе, – так по крайней мере думали они»⁷⁹⁴. Пр. же Иероним, опровергая Вигилянция, укорявшего христиан за боготворение мучеников, сообщает, что он так ошибочно думал о почитании ими святых вслед за еретиками Порфирием и Евномием⁷⁹⁵. Вот еще доказательства из свящ. древности на то, что до бл. Августина христиане почитали святых религиозно, и что след. различали в таком почитании почитание боголепное и раболепное! Ибо как стали бы враги христиан укорять их за почитание святых в идолопоклонстве?

V) Ныне православные выражают свое почитание святых в таких же знаках внешних, в каких выражают свое же почитание Бога?⁷⁹⁶ Справедливо. Но что же из этого? Мы видели пред сим, что точно так почитали святых в Церкви и в древности, а основание для такого почитания есть и в свящ. Писании. Здесь Лот напр., вышед в сретение двум ангелам, пришедшим в Содом в вечер, поклонися им лицем на землю (Быт. 19:1), Иаков покланяется до земли Исаву седмижды, дóндеже приближися к нему (Быт. 33:3), жена фекоитяныня покланяется Давиду, пад на лице своем на землю (2Цар. 14:4), пр. Нафан покланяется тому же Давиду пред лицем его до земли (3Цар. 1:23), Соломов покланяется Вирсавии (3Цар 2:19), сыны пророческие покланяются до земли Елиссею (4Цар. 2:15). Но здесь же Авраам, притек в сретение Богу, явившемуся ему у дуба мамврийского в образе трех мужей, покланяется Ему до земли (Быт. 18:1,2), Давид входит в дом Божий и покланяется ему (2Цар. 12:20) в страсе Божием (Пс. 5:8), все израильтяне, когда увидали столп облачный стоящ пред дверми скинии, ставше поклонишася кийждо из дверей кущи своея (Исх. 33:10), и проч. Все эти лица выражали свое внутреннее расположение к лицам или предметам различным: кто к ангелам, кто к брату, кто к царю, кто к матери, кто к пророку, кто к Богу, кто к дому Божию, кто к чудному явлению Божию; но все они выражали его одинаковым образом, поклонением. Что же здесь блазненного? Неужели найдется такая умная голова, которая позволит себе сказать, что внутреннее расположение у всех этих лиц было одинаковое, а не различное, – по различию тех лиц или предметов, которым они покланялись? Зачем же блазниться тем, что православные почитают святых точно так же, как почитают и Бога, а не иметь в виду, что внешние действия почитания их суть вовсе не то, что самое почитание, имеющее свое начало и сосредоточение в духе, и вследствие того строго различать первые от последнего?

Религиозное почитание святых, говорят лютеране, противно Богу, который чрез пр. Исаию объявил: славы моея иному не дам (Иса. 42:8), чрез Моисея заповедал: да не будут тебе бози инии разве мене (Исх. 20:3), Господа Бога твоего да убоишися, и тому единому послужиши (Втор. 6:13), чрез ап. Павла сказал: единому премудрому Богу честь и слава (1Тим. 1:17), а в лице ап. Петра отверг религиозное почитание святых (Деян. 10:23,26)⁷⁹⁷.

Но эта речь не оправдывает их в отвержении религиозного почитания святых.

I. Сказав: славы моея иному не дам, Господь непосредственно за тем присовокупил: ниже добродетелей моих истуканным. Значит, иной, кому Господь обещался не дать своей славы, есть истукан, идол. С другой стороны, Господь сказал: иному не дам славы моея. След. слава, которой Он обещался не дать иному, есть слава божественная. Так разумеют настоящее дело, для всякого понятное, св. отцы и писатели Церкви⁷⁹⁸. Но кто из православных утверждал когда-нибудь, будто истуканов, идолов надобно боготворить? Кто из ник говорил когда-нибудь и то, будто святых надобно чествовать, как Бога? «Мы, – замечали они еще в древности, – мы не боготворим мучеников, как это делали язычники в отношении к своим богам; но почитаем их тем почитанием любви и общения, которым и в настоящей жизни почитают св. человеков Божиих, уготовавших сердца свои к толикому страданию за истину евангельскую, – только гораздо набожнее, как торжествующих уже в жизни блаженной, а не воинствующих еще в настоящей; празднуем памяти их, как св. людей Божиих, кои для распространения истинной веры и низложения ложных вер до смерти сражались за истину. Но тем почитанием, которое по-гречески называется λατρεια, a по-латыни не может быть обозначено одним словом и есть собственно божеству подобающее служение, мы и сами не почитаем и других не учим почитать никого, кроме единого Бога. К этому почитанию относится напр. приношение жертвы; но кто слышал, чтобы священник верных, стоя пред жертвенником, построенным в честь и почитание Бога над св. телом мученика, говорил когда-нибудь в молитве: приношу жертву тебе, Павле, или Петре, или Киприане? Нет, творя память мучеников мы приносим жертву Богу, творцу их, давшему им возможность сделаться мучениками и быть в небесном сообществе с ангелами»⁷⁹⁹.

II. Заповедь Божия: да не будут тебе бози инии разве мене дана была евреям, бывшим уже и имевшим быть в сношениях с язычниками, боготворившими разные предметы; а при другом случае выражена она так: да не будут тебе бози инии пред лицем моим (Втор. 5:7). След., давая заповедь эту, Бог хотел внушить евреям, чтобы они Его одного исповедывали Богом, чтобы в сотворенной области предметов не имели ни одного такого, который признавали бы за Бога и почитали как Бога. Так разумеют и это св. отцы и писатели Церкви⁸⁰⁰. Но и православные доныне исповедуют, что поставляющие, подобно язычникам, многих богов и воздающие им славу и поклонение, подобающие истинному Богу, грешат против первой заповеди закона⁸⁰¹; а тем, которые блазнились мнимою несовместностию с означенною заповедию почитания святых, еще в древности отвечали так: «О безумная голова! кто воздавал когда-либо божеское поклонение мученикам? кто почитал человека как Бога? Уж не Павел ли и Варнава, которые, когда ликаоняне приняли их за Юпитера и Меркурия и хотели им принести жертвы, разодрали свои одежды и объявили о себе, что они люди (Деян. 14:11–18), не потому, будто не были лучше умерших некогда людей, Юпитера и Меркурия, но потому, что им, по обычаю язычества, воздавалась честь боголепная?⁸⁰² Св. мучеников мы не признаем богами и не имеем обычая почитать их служением боголепным (λατρευτυκως), но почитаем их относительно и почтительно (σχετικως και τιμητικως); почитаем их почитанием, высшим всякого земного почитания; ибо они подвизались за истину мужественно, сохранили веру целою так, что не пощадили для того и жизни, победили всякую опасность с презрением к ужасам смерти в явили себя людьми как бы образцами по своим дивным добродетелям, так что почитать их непрестанно, как лица, прославившиеся столь славными подвигами, не только не неуместно, но и благоприлично и необходимо»⁸⁰³.

III. То же самое следует сказать в уяснение и другого изречения, приводимого лютеранами из книги пр. Моисея. Сказав: Господа Бога твоего да убоишися и тому единому послужиши, Бог непосредственно за тем присовокупил: и к Тому прилепишися и именем Его кленешися. Здесь слово: послужиши переведено в греческом тексте словом λατρευτεις; a клятва составляет вид служения, подобающего единому истинному Богу, (Ис. 65:16)⁸⁰⁴. След. словами теми Бог воспретил служить другому кому-нибудь, кроме Его, таким служением, какое подобает Ему одному, боголепным⁸⁰⁵. Между тем пра�