Устройство церковной иерархии

Устройство церковной иерархии, или порядок лиц, начальствующих и служащих в Церкви, имеет свое основание в разделении их по степеням священного сана. Ибо самой власти церковной источник есть духовное полномочие, сообщаемое пастырям в таинстве священства, для руководства душ к спасению – учением, тайнодействием и духовным судом. Отсюда высшая степень сана дает духовному лицу и высшую степень в церковном управлении. Таким образом, высшую степень в иерархии составляет епископский сан, с его особенными преимуществами. Мы рассмотрим по порядку происхождение и права различных степеней священного сана, входящих в состав церковной иерархии.

Когда св. апостолы лично управляли Церковью, в ее первоначальном, еще не великом пространстве, то первыми сотрудниками их в управлении по городам и селениям были пресвитеры, которые под их непосредственным начальством также пасли стадо Христово (Деян.18:20; 1Петр.5:1), совершали общественные моления и таинства (Иак.5:14) и учили (Деян.18:19; 1Тим.5:17–18). Апостолы не иначе оставляли христиан, когда проходили с проповедью из одного места в другое, как рукоположив для них пресвитеров (Деян.14:23)¹. Так было до тех пор, пока труды апостольские ограничивались еще пределами иерусалимской Церкви. Потому в обществе христиан этого времени св. дееписатель указывает только три разряда членов: апостолов, пресвитеров и братию (Деян.15:1–4, 22–23)².

Но когда проповедь апостольская распространилась за пределы Иудеи, и общества христиан по разным областям составили уже отдельные Церкви, то апостолы новооснованным Церквям давали особых предстоятелей в качестве полномочных правителей и пастырей. Так, оставляя Иерусалим, апостолы поставили в нем предстоятелем Церкви Иакова, брата Господня³. Апостол Павел, основав во время своих апостольских путешествий Церкви в Ефесе и Крите, поручил управление первой Тимофею, последней – Титу (1Тим.1:3; 2Тим.1:6; Тит.1:5). Есть замечательное предание, что ап. Иоанн, по кончине всех других апостолов, предвидя и свою близкую кончину и угрожавшее Церкви распространение лжеучений и пороков (1Ин.2:18–19), рукоположил для разных Церквей нарочитое множество иерархов, так что некоторые из церк. писателей от него начинают ряд большей части хр. епископов⁴.

Сии-то поставленные апостолами иерархи, или предстоятели, под именем епископов, получили от них навсегда правительственную в Церкви власть. Наименование епископа означает вообще надзирателя и в этом общем значении встречается и у древних греческих писателей, и в ветхозаветных книгах (1 Макк.1:53)⁵. Но в церковном новозаветном употреблении оно означает по преимуществу духовного пастыря, так что в высшей степени священного знаменования применяется к самому И. Христу, как верховному Пастырю душ: «бесте бо, – говорит Апостол, – яко овцы заблуждшыя [не имущя пастыря], но возвратистеся ныне к пастырю и посетителю (греч.: ἐπίσκοπος) душ ваших» (1Петр.2:25); а после Него знаменует в особенности высокое служение апостольства. Так сказано об Иуде: «пишется бо в книзе псаломстей: да будет двор его пуст, и да не будет живущаго в нем, и епископство его да приимет ин» (Деян.1:20). В этом духовном значении, наименование епископа после апостолов усвоено преемникам их, пастырям церковным⁶.

Епископство составляет особую, высшую степень священства, отличную от других степеней. Это доказывается особенным апостольским рукоположением, с которым соединялось в самом начале посвящение в этот сан, и по которому сами апостолы представляли епископство, как особенную степень священного служения Церкви. «Не неради, – говорит ап. Павел епископу Тимофею, – о своем даровании, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священничества» (1Тим.4:14). Хотя и пресвитерский сан сообщаем был через рукоположение: но тот и другой сан определенно были различны между собою – а) тем, что самое рукоположение епископов и пресвитеров не было по своему значению безразлично, а для епископов оно соединялось с особенным призванием свыше и с высшими дарами Св. Духа, как это дают разуметь и сами апостолы (2Тим.1:6; 1Тим.4:14. сн. Деян.20:28); б) тем, что епископов рукополагали сами апостолы (2Тим.1:6), а рукоположение пресвитеров предоставляли епископам (1Тим.5:22; Тит.1:5), и этим именно правом определяли превосходство епископского сана; в) тем, что пресвитерам они передавали духовные права в Церкви только по частям, и с подчинением власти епископской (1Тим.5:17; 2Тим.2:2), а епископам сообщали все полномочие в управлении Церкви (см. послания к Тимофею и Титу).

Таким образом, особенные важные преимущества отличают сан епископский и возвышают его в Церкви: это – 1) преемство власти епископской от апостолов; 2) высшая степень священства в этом сане, или его святительская благодать, и 3) особенное полномочие его в управлении Церковью.

Прямое, непосредственное преемство епископской власти от апостолов свидетельствуется самыми историческими памятниками Христианства. Ибо во всех первобытных христианских Церквях, т. е. основанных в самом начале христианства, епископы непрерывно вели свой ряд от апостолов. Это было весьма сильное оружие в руках православных против ересей, которые они обличали в новизне учения и ничтожестве происхождения. Православные говорили, что их учение есть то самое, какое было в самом начале христианства и вышло из уст апостолов, и это доказывали тем, что хранители этого учения – епископы ведут свой ряд непрерывно от апостолов и суть их преемники. «Мы можем, – говорили отцы, – перечислить по именам тех, которые от апостолов поставлены епископами, и преемников их, даже до нас»⁷ ... «А пусть еретики, – говорит Тертуллиан, – покажут происхождение своих церквей; пусть раскроют порядок и преемство своих епископов: восходит ли оно до кого-нибудь из апостолов или апостольских мужей, которые жили вместе с апостолами, даже до их кончины. Ибо так истинно апостольские Церкви ведут свой порядок; так, Церковь смирнская представляет Поликарпа, поставленного Иоанном; римская – Климента, рукоположенного Петром; так равно и прочие Церкви представляют нам у себя таких мужей, которые будучи поставлены апостолами на епископство, передали этим Церквям семена апостольского слова»⁸.

Но это преемство имеет не одно историческое значение, а каноническое, как преемство прав апостольских. По разуму Церкви епископство есть продолжение служения апостольского, так что св. отцы и апостолов называли епископами, равно и епископы издревле назывались апостолами. «Дьяконы должны помнить, – говорит св. Киприан, – что апостолов, т.е. епископов (apostolos, id est episcopos), избрал сам Господь, а дьяконов, после вознесения Господня, апостолы поставили себе служителями (ministros)»⁹. Иаков, епископ иерусалимский, хотя не был из числа двенадцати, называется апостолом, от самих апостолов, и наравне с ними (Гал.2:19). Ап. Павел называет Епафродита апостолом Филиппийцев, у которых он был епископом (Флп.2:25). «Тех, – говорит блаж. Феодорит, – которые ныне называются епископами, в древности называли апостолами. Так, апостолом филиппийских христиан был Епафродит, критских – Тит, асийских – Тимофей»¹⁰. «Но с течением времени, – говорит еще один из церковных писателей, – те, которые быв поставлены от апостолов предстоятелями Церквей, назывались также апостолами, те признавали, что для них слишком много славы – удерживать название апостолов; и посему-то разделены названия второй степени священства (secondi ordinis, т.е. пресвитерства); ей (второй степени) усвоено название пресвитерской, а высшие предстоятели наименовались епископами; и с тех пор этим именем по преимуществу стали называться те, которые имеют право рукоположения»¹¹.

Сообразно этому отцы Церкви учили и о правах епископских. Св. Ириней говорит: «Должно повиноваться пастырям, находящимся в Церкви и происходящим преемственно от апостолов, и по благодати, вместе с преемством епископства, получившим истинные дары Духа. У них должно учиться истине; они блюдут веру нашу, руководствуют в познании и почитании Сына Божия, изъясняют нам св. Писание, … сохраняют предание апостольское, законы управления и все чиноположения церковные.»¹² Св. Киприан пишет к Корнелию, епископу римскому: «О том преимущественно мы должны заботиться, чтобы сохранить, сколько возможно, единство, заповеданное от Господа и от апостолов нам, преемникам их, преданное.» Или: «Христос сказал апостолам, а чрез них и всем предстоятелям, которые преемственным поставлением наследуют апостолам: слушаяй вас, мене слушает."¹³ Блаж. Августин говорит: «Ясно, что Господь, посылая апостолов на проповедь, им одним завещал ту власть, которую имел сам от Отца своего; но мы (епископы) наследуем апостолам, управляя с тою же властью Церковью Христовой.»¹⁴ Св. Златоуст: «Сообщать дары Св. Духа имели право только апостолы; потому и ныне видим, что совершает сие (в таинстве мироосвящения) не другой кто, а одни преемники апостолов.»¹⁵

Впрочем, преемство епископов от апостолов не простиралось до совершенного равенства епископства с апостольством. Преемство было не полное, ограниченное; оно не заключало в себе тех особенных преимуществ, которые исключительно принадлежали апостолам. Так, 1) апостолы были поставлены на служение Евангелию непосредственным избранием и призванием от самого И. Христа: епископы же принимали поставление уже от апостолов, и только в начале; а в дальнейшем преемстве начали быть поставляемы от других, равных себе; 2) апостолы были просвещены непосредственно Духом Святым и преисполнены, видимо, обилием чрезвычайных даров Его, как в высшем разумении Бож. откровения, так и в необыкновенных подвигах апостольского служения в целом мире, в особенном даре языков и в чудотворениях епископы получали дары Св. Духа только таинственным образом, чрез апостольское рукоположение, дары, хотя высокие, по не чрезвычайные, заключающие в себе только благодатное освящение на управление Церкви; 3) апостолы были вселенскими, верховными правителями Церкви и для того были облечены от И. Христа особенным, чрезвычайным полномочием: но епископы от апостолов получили власть только в пределах поместных Церквей, им вверенных, власть ограниченную положительными законами, голосом и судом самой Церкви.

По степени священства епископский сан называется, по преимуществу, святительским; ибо не только составляет высшую степень священства и заключает в себе, так сказать, всю полноту священства, или все степени и все права священнодействия, но есть и источное начало священства для других, и необходимое орудие к освящению всей Церкви. «В епископе, – говорит св. Иларий, – все степени священства, поскольку он есть первосвященник и вместе учитель и проповедник, и все, что нужно для служения Церкви, к спасению верных.»¹⁶ В этом отношении законы и предания вселенской Церкви весьма строго отделяют степень епископа от степени пресвитерской. По правилам апостольским, пресвитер и дьякон рукополагаются одним епископом (прав. 2), а епископ не только не принимает рукоположения от пресвитеров¹⁷, но и от равных себе епископов поставляется не иначе, как собором, – от двух или трех, не менее (прав. апост. 1.)¹⁸. Вместе с сим, и право рукоположения на все другие степени остается исключительной принадлежностью сана епископского. Так, св. Епифаний говорит: «В Церкви всегда было общим правилом, что пресвитер, как не имеющий возможности рождать Церкви отцов, должен рождать ей только чад, посредством пакибытия: для рождения отцов изначала были назначены епископы»¹⁹. Поэтому Церковь никогда не признавала степеней священства, не утвержденных рукоположением епископским. Рукоположенных по какому-либо случаю пресвитерами, или ложно присвоившими себе звание епископов, Церковь лишала всех степеней сана²⁰. «Явно и, для всякого, несомненно, – говорили на такие случаи св. отцы, – что это дело беззаконное»²¹. Св. Ириней говорит, что пресвитеры получают свое дарование благодати только через преемство епископства.²²

Вместе с таким преимуществом по священству, епископский сан заключает в себе и все полномочие на управление Церкви. Ему принадлежат в совокупности и во всей полноте права учения, пастырской власти и духовного суда. Действуя в нем совокупно и самостоятельно, эти права уже не иначе, как через него, вместе с рукоположением священства, по частям сообщаются другим. Отсюда: а) епископство приобретает в Церкви внутренний характер необходимости, так что без него порядок церковный держаться не мог бы²³; б) епископство делается органом или проводником всех таинств Церкви, так как ни одно таинство уже не может быть никем совершено истинно и законно без священно-таинственного рукоположения от епископа²⁴. Таково всегда было учение Церкви. Тертуллиан говорит: «Право крестить принадлежит первосвященнику, который есть епископ; за ним – пресвитерам и дьяконам, но не иначе, как с дозволения епископа, по церковному праву»²⁵. Св. Игнатий также говорит: «Без «епископа никто не должен совершать ничего, что касается Церкви. Только та евхаристия истинна, которая совершается епископом, или тем, кому дана от него власть священнодействия»²⁶; в) епископству усвояется высшее право учительства в Церкви, так что епископы должны управлять самим учением и учить самих учителей. «Яже слышал еси от мене, – пишет ап. Павел к Тимофею, – сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити, – присовокупляя к сему, – чтобы труждающиеся в слове и учении пресвитеры сугубыя чести были сподобляемы» (1Тим.5:17; 2Тим.2:2); г) епископы получают исключительное право быть и именоваться архипастырями и предстоятелями Церквей²⁷, с властью вязать и решить в целой Церкви (2Тим.2:25; 1Тим.5:20; Тит.2:15, 3:10), судить самих пресвитеров (1Тим.5:19), управлять служением всего священного сословия (ст. 17, 20) и духовно пасти все стадо Христово; д) на епископах, наконец, лежит и ответственность за всю Церковь, – за чистоту и целость Церкви в деле сохранения веры, учения, священнодействий, благоустроения священства и всего церковного порядка (Ап.1:20; 2:1; 8:12 и проч., где под именем ангелов Церквей разумеются их епископы, сн. апост. прав. 39).

Второй разряд служащих лиц в Церкви составляют пресвитеры²⁸. Имя пресвитера вообще означает старейшего – по званию, должности, или достоинству²⁹. В лице священнослужителя этим именем выражается важность его сана, досточтимость служения его Церкви и превосходство нравственных качеств, свойственных его званию³⁰.

Права пресвитерского звания, по учению православной Церкви, состоят в следующем: «тайнами святыми совершати человека в жизнь христианскую, духовную, крещати, миропомазывати,... и пр. и вся церковныя последования действовати, яко служителю Христову и строителю таин Божиих; вверенныя ему люди учити благоверию, заповедем Божиим..., и исповедавших ему своя совести вязати и решити благоразсудно, по епископскому наставлению; вящшыя же и неудоборазсудныя вины приносити епископу своему»³¹.

Итак, пресвитеру принадлежат, в известной степени, права: 1) совершения священнодействий, 2) учения и 3) духовной власти вязать и решить. Сделаем краткое обозрение этих прав.

Право пресвитеров совершать вообще священнодействия, и в частности – таинства, не требует особенного исследования. Вся Церковь, всех мест и времен, признавала в них это право³². Различие в этом отношении степеней епископа и пресвитера вообще видно уже из того, что выше сказано о правах. Здесь обратим внимание только на особенные, частные действия, в каких заключается это различие. По правилам Церкви, пресвитер не имеет права: 1) освящать пира, 2) освящать храмов, или антиминсов, и 3) поставлять других на священные степени. Право совершения этих особенных священнодействий принадлежит исключительно епископу. Основание сего в том, что пресвитеру, как выражают апостольские постановления, принадлежит все, что только относится к священнослужению, а епископу исключительно предоставляется то, что относится к священноначалию³³. Таким образом, совершение действий священных, или служб церковных, поручается пресвитеру, но то, что касается самых оснований священнодействия или необходимых для того средств, органов, то совершается или освящается одним епископом. Так именно, пресвитер имеет право совершить самое великое таинство – евхаристии: а самое место, необходимое для совершения этого таинства, св. престол, освящается только епископом. Так, пресвитер отправляет и все священнодействия церковные, а совершить или поставить самого совершителя их, – подобного себе пресвитера, – не может. Наконец, пресвитеру дается право, как выражено в его грамоте, тайнами святыми совершать человека в жизнь духовную, т. е. чрез таинства сообщать ему духовные дары: но совершать самое средство или орган, чрез который человек делается способным к принятию даров духовных, – св. миро для таинства миропомазания, имеет власть один архиерей. Эти священнодействия, очевидно, по самой сущности своей, требуют высшего духовного полномочия, или высшей степени священства. Пресвитер, при совершении их, действует только тем, что уже освящено епископом.

Что касается, в частности, до освящения мира, то церковные правила положительно запрещают это пресвитерам: «Совершения мира (mystica peractio, χρισματος ϰοιησις) да не творит пресвитер», – говорит 6-е правило карфагенского собора. Хотя это правило изложено поместным собором, но оно не есть правило ни новое, ни местное; ибо собор карфагенский только подтверждает его для своей Церкви; оно повторено на многих других соборах³⁴ и принято в канон вселенский на VI всел. соборе (прав. 2). Из древнейших учителей о церковном порядке св. Дионисий Ареопагит, описывая самый обряд освящения мира, вполне относит это действие к священно-совершительным правам епископа³⁵. Определенным образом права епископа и пресвитера в этом деле разграничиваются так, что первому исключительно приписывается только освящение мира, а последнему дозволяется совершение самого таинства миропомазания миром, уже освященным от епископа³⁶. Право епископа основывается на преемстве власти его от апостолов, которые сами непосредственно возложением рук сообщали дары Св. Духа верующим после крещения: другие служители Церкви апостольской не могли этого делать (Деян.8:17; 19:6). Поэтому и тогда, когда с возложением рук соединилось, и потом заменило его помазание миром, в ознаменование самой благодати, изливаемой в душу от Духа Святого, апостольское право епископов сохранилось в том, что они всегда были главными священнослужителями этого таинства³⁷. Так это изъясняют св. отцы: св. Киприан говорит: «Самаряне приняли правильное крещение, потому им не нужно было снова креститься. Но апостолы Петр и Иоанн совершили то, чего Самарянам не доставало: именно принесением молитв и возложением рук призвали на них Св. Духа. Что и ныне у нас делается: крещенные в церкви приводятся к предстоятелям (епископам), и чрез нашу молитву и наше возложение рук получают Св. Духа и совершенствуются печатью Господней»³⁸. Св. Златоуст также замечает: «Филипп, крестя, не сообщал даров Св. Духа и не имел права сообщать, ибо это было только правом апостолов... Потому и ныне видим, что совершает сие не другой кто, а одни преемники апостолов»³⁹. Также рассуждают бл. Августин⁴⁰ и Иероним. Последний прямо говорит, что крещаемые в церкви не иначе получают Св. Духа, как чрез руки епископов, и что это есть право их священства⁴¹. Св. Амвросий: «…чрез возложение рук веруем приимати Св. Духа, – и сие возложение обыкновенно делается архиереями, во утверждение единства Хр. Церкви»⁴². Если же таким образом возложение рук всегда было делом епископов, то без сомнения и помазание миром, равносильное ему действие, должно было преимущественно принадлежать епископам. Ибо те же отцы, как о печати Св. Духа, говорят и о таинственном миропомазании⁴³. Но, конечно, возложение рук и помазание всех крещаемых было бы слишком затруднительно для епископов; а потому необходимо должно было допустить и пресвитеров к участию в этом деле; и, если возложение рук jure не могло быть сообщено им, как дело высшего священного полномочия, и само по себе неразделимое, то можно было удобно разделить другую форму таинства миропомазания, предоставив помазание крещаемых пресвитерам, а собственное право епископов сохранив в совершении или освящении самого мира.

Так и сделано было в древней Церкви. Возложение рук, во всяком случае, оставалось преимуществом епископов; но помазание уже с первых веков без различия предоставляется и епископу, и пресвитеру. Апостольские постановления говорят: «Ты, епископ, или ты, пресвитер, сперва помазуй елеем, потом крести водою и, наконец, запечатлей миром»⁴⁴. Так было на Востоке, так и на Западе; только здесь пресвитерам это дозволялось по особому разрешению епископов и пап⁴⁵. Общим же правилом было только то, чтобы пресвитеры совершали таинство не иначе, как освященным от епископа миром⁴⁶. Об этом предмете, как известно, Церковь западная учит несогласно с восточной. Совершение таинства миропомазания (у римских католиков: confirmatio) западная Церковь признает исключительным правом епископа⁴⁷. Хотя она основывается в этом случае на примере апостолов, которым преемствуют епископы, и которым, как сказано выше, исключительно принадлежало возложение рук; однако ж, и православная Церковь, очевидно, не нарушает прав апостольских в лице епископов, когда самое освящение мира предоставляет исключительно епископам, а пресвитерам дозволяет только действие помазания. Патриарх Фотий, обличая отступления римской Церкви от вселенской, говорит: «Учат, что пресвитерам нельзя помазывать миром крещаемых, что это право по закону принадлежит епископам. Но где этот закон? Кто его напасал? Апостолы или отцы? Или это определено каким собором? Где и когда об этом было говорено и кем утверждено? Кроме того, если пресвитерам нельзя миропомазывать, то нельзя совершать и других таинств, напр., крестить» и пр.⁴⁸ Общее предание Церкви, как мы видели, также не оправдывает этого. Напротив, можно сказать, что и в западной Церкви это мнение поздних времен. На западных соборах, прежде тридентского, нет особенного запрещения пресвитерам миропомазывать, а позволение есть⁴⁹. На Флорентинском соборе латиняне не могли опровергнуть по этому предмету доказательств иерархов восточных. Напротив, папа Евгений IV, современник и свидетель этого собора, в своем декрете к армянам писал: «Апостольское седалище, по уважительным причинам, разрешает совершать таинство утверждения (confirmationis) и простому священнику миром, освященным от епископа»⁵⁰. Самой уважительной причиной на такое разрешение для пресвитеров может быть то, что пресвитерам, каждому в своем приходе, гораздо удобнее сообщить это таинство всем крещаемым, чем епископу, одному во всей епархии, что и верующим гораздо ближе и удобнее обращаться к пресвитерам, нежели к епископу, особенно в случаях, требующих поспешности и не терпящих отлагательства⁵¹.

Другое священнодействие, на которое пресвитеру не дано права, есть освящение храмов, и в особенности св. трапезы, или престола. Храм, как место совершения всех тайнодействий, и особенно престол, как таинственное место присутствия самого Царя Христа, без сомнения требуют для своего освящения высшего духовного полномочия⁵². Церковные правила положительно запрещают пресвитерам водружать алтари и на них священнодействовать без благословения епископского. Апостольское правило 31-е говорит: «Аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет, и алтарь иный водрузит: да будет извержен». Тоже повторяет антиохийский собор (прав. 9), IV вселенский (прав. 4), и др.⁵³ Собрание и церковнослужение в храме, не освященном от епископа, по суду Церкви почитается расколом и подвергается церковной клятве (гангр. 6. карф. 10. двукр. 13). Но как личное присутствие епископа при освящении храмов не всегда, по обстоятельствам, возможно, то заменяется сообщением от него антиминсов, также самим епископом освященных, которые, быв положены на престоле, приносят ему архиерейское освящение⁵⁴. Пресвитерам не дозволяется освящение этих антиминсов, ибо они имеют то же значение, что и самый престол храма. Но пресвитерам не запрещается совершать, по требованию нужды, св. литургию на антиминсе – там, где нет храма⁵⁵.

Третий род священнодействий, возбраняемых пресвитеру, есть рукоположение других на свящ. степени. Об этом праве, исключительном для епископа, мы говорили выше⁵⁶. Остается сказать о правах пресвитеров в учении и церковном управлении.

Право учения принадлежит пресвитеру по самому существу звания его, как руководителя душ к спасению. Сам Божественный Основатель Церкви преподал это право не только двенадцати апостолам, от которых преемствовали епископы, но и семидесяти ученикам своим (Мф.28:19–20; Мк.16:16; Лк.10:1–20). Апостолы также предоставляли пресвитерам учение и даже вменяли им это в обязанность (1Тим.5:17). Таковы и положительные правила Церкви. Апостольское правило (58) говорит: «Епископ или пресвитер, нерадящий о причте и о людех, и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Аще же останется в сем нерадении и лености: да будет извержен». Агкирского собора правило 1-е: «О пресвитерах, которые идоложертвовали, рассуждено: да не лишаются чести седалища, но да не имеют власти совершати приношение или проповедывати». Отсюда должно заключить, что православные пресвитеры имеют законное право учения. Предание древней Церкви то же показывает⁵⁷.

Впрочем, как в первые века епископы обыкновенно и постоянно сами проповедовали в Церкви, то пресвитерам, без особенного разрешения епископов, особенно в присутствии их, говорить поучений вообще не дозволялось⁵⁸; от воли епископов зависело более или менее ограничивать это разрешение, или и совсем не давать его пресвитерам⁵⁹.

Об участии пресвитеров в духовном управлении Церкви, и прежде всего – в священной власти вязать и решить, также положительно говорят церковные правила. Апост. правило 52-е: «Аще кто епископ или пресвитер, обращающегося от греха не приемлет, но отвергает: да будет извержен». Карфагенского собора правило 7-е: «Аще кто находясь в опасности жизни, будет просити о примирении себя со святым алтарем во отсутствие епископа, то пресвитер по приличию должен вопросить епископа, и тако, по его разрешению, примирити находящегося в опасности»⁶⁰ (сн. прав. 52). Эта власть уже сама собою соединяется с совершением таинств, как напр., таинства покаяния. Но как в древней Церкви образ покаяния был двоякий – открытый пред всею Церковью, и частный пред одним священнослужителем, – то в первом случае властью вязать и решить действовал епископ, а в последнем – пресвитер. Разрешать открыто кающихся пресвитерам не дозволялось. Карфаг. правило 6-е: «Совершения мира и освящения дев да не творит пресвитер. И примиряти с Церковью кающихся открыто, на литургии, да не будет позволено пресвитеру». После же того, как прекратилась всенародная исповедь, пресвитерам вообще предоставлено принимать к себе на частную исповедь всех кающихся и по церковным правилам судить, вязать и решить их совесть, предлагая только сомнительные случаи на усмотрение епископа⁶¹.

Церковная история также показывает, что пресвитеры всегда имели до некоторой степени участие и во внешнем церк. управлении, вместе с епископами. Особенно в первые века, пресвитеры составляли как бы совет епископский в каждой Церкви или епархии, и участвовали в делах административных, судных, и проч. Они заседали вместе с епископами на соборах, вселенских и поместных, и подавали свой голос, а нередко занимали и места епископов на соборах и действовали с полномочием от их имени⁶²; они имели разные церковные должности, кроме священнослужебных, начальство и надзор над низшими служителями Церкви, которых могли и избрать по своему усмотрению. Так говорит св. Василий Великий: «По обычаю, издревле водворившемуся в Церквях Божиих, служители Церкви приемлемы были, по испытании, со всякой строгостью, и все поведение их прилежно исследуемо было; не злоречивы ли они, не пьяницы ли, не склонны ли к ссорам, наставляют ли юность свою, да возмогут совершати святыню. И сие испытывали пресвитеры, доносили о том хорепископам, а сии, приняв отзыв от свидетельствующих по истине и представив епископу, таким образом, причисляли служителя к священному чину»⁶³.

Вообще относительно прав пресвитерских должно заметить, что степень их определяется самым значением пресвитерского сана, который составляет вторую, или среднюю степень священства, – не начальственную, как епископский сан, и не просто служебную, как дьяконский; потому пресвитер имеет свою степень власти – и духовной, действующей в пределах вверенного ему пасения стада Христова, и внешней, простирающейся на подчиненных ему низших церковнослужителей, – но всегда и во всем с подчинением высшей власти епископа. Таковы всегда были мысли церк. учителей о пресвитерстве⁶⁴. Таковы и положительные правила Церкви: апост. правило 39-е: «Пресвитеры и дьяконы без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены людие Господни, и он воздаст ответ о душах их» (тоже лаодик. 57 и мн. др.).

Это подчинение пресвитера епископу, о котором говорят правила, заключается в следующем: 1) пресвитер получает свой сан и место служения не иначе, как от епископа и по его воле. Пресвитер не имеет права произвольно оставлять назначенное ему епископом место, или освобождать себя от подчинения ему переходом в другую епархию без его согласия. Апост. правило 15-е: «Аще кто пресвитер, или дьякон, или вообще находящийся в списке клира, оставив свой предел, во иный отъидет и совсем преместяся, в другом жити будет без воли епископа своего: таковому повелеваем не служити более, и наипаче, аще своего епископа, призывающего его к возвращению, не послушал. Аще же останется в сем безчинии: тамо, яко мирянин, в общении да будет (сн. 1 всел. 16 и пр.); 2) он не может, отделяясь от своего епископа, независимо от него и вне церковного общения с ним священнодействовать, составлять свои отдельные церк. собрания и т. п., что по церковным правилам признается расколом. Апост. правило 31-е: «Аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет и алтарь иный водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде: да будет извержен, яко любоначальный. Ибо есть похититель власти. Такожде извержены да будут и прочие из клира, к нему приложившиеся. Миряне же да будут отлучены от общения церковного». Карф. 10-е: «Аще который пресвитер, от своего епископа осужденный, вознесшись надмением некиим и гордостию, должным быти возмнить отдельно приносити Богу святые дары, или умыслить воздвигнуть иный алтарь, вопреки церковной вере и уставу: таковый да не будет оставлен без наказания; но аще пресвитер, противу епископа своего вoзгoрдясь, сотворит раскол: да будет анафема»; 3) в сомнительных случаях своего служения или неопределенных положительными правилами, не может действовать своей властью, но должен испрашивать разрешения у епископа (карф. 7. см. грамат. пресвитер.); 4) во всех действиях своего служения подлежит ответственности пред епископом и обязывается во всем давать ему отчет; подчинен его суду и по его решению может быть лишен своего сана.

Никогда права пресвитеров не возвышались в Церкви до независимости или до равенства с правами епископскими. Пред епископами, напр., на соборах, они имели голос совещательный, но не решительный, принадлежавший одним епископам⁶⁵. Они сами по себе не могли быть их судьями ни в каком случае, даже в случае действительных преступлений епископа. Собора константинопольского (двукратного 861 г.) правило 13-е говорит: «Аще который пресвитер или дьякон по некоторым обвинениям зазрев своего епископа, прежде соборного исследования и рассмотрения, и совершенного осуждения его, дерзнет отступити от общения с ним, и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях, по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякия священническия чести. Ибо поставленный в чине пресвитера и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и, прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, не достоин ни чести, ниже наименования пресвитера». Самое начальство пресвитеров над низшими служителями Церкви подчиняется высшей власти епископа. Св. Василий В. в укоризну своим хорепископам (иначе – викариям) пишет: «Вы, во-первых, нас отвергши, и не восхотев даже извещати нас, всю власть заключили в самих себе. Потом, вознерадев о сем деле, пресвитерам позволили, кого восхотят без испытания жизни их, а по пристрастию, происходящему или от родства, или от иного некоего содружества, недостойных вводити в церковь. Впредь достойных испытайте и принимайте, но не числите в клире прежде, нежели представите мне. Иначе же ведайте, яко принятый в церковнослужение без моего разрешения, будет мирянином» (правило 89)⁶⁶.

Третий разряд священнослужителей составляют дьяконы. Под этим общим именем в Церкви апостольской первоначально поставлено было семь служителей для служения при церк. трапезах и попечения о бедных (Деян. гл.6). Но с тем вместе сами апостолы, с положением рук, посвящали этих служителей на проповедь Евангелия (Деян.6:6, след. 8:5), и дьяконство изобразили, как особую степень священнослужения, с правом восхождения на другие высшие степени (1Тим.5:8–15). Отцы первых веков, как напр., св. Игнатий, Иустин, Киприан и др., также книги постановлений апостольских, Тертуллиан и пр., представляют дьяконов в числе священных лиц, как служителей Церкви и помощников епископам и пресвитерам⁶⁷.

Должность дьяконов вообще состояла в том, чтобы служить или, точнее, помогать служению епископов и пресвитеров во время священнодействия. Дьяконы: 1) принимали от приходящих в церковь приношения, как то хлебы, вино и пр. для употребления в священнодействии и воспоминали пред священниками имена принесших⁶⁸; 2) провозглашали к народу порядок церковных молений или самые моления от лица народа⁶⁹; 3) читали Евангелие в церкви⁷⁰; 4) подавали cв. дары предстоящим в храме и носили к отсутствующим⁷¹; 5) имели попечение о св. трапезе в алтаре и о св. вещах, к ней принадлежащих; и 6) наблюдали за сохранением порядка, тишины и благопристойности между присутствующими в храме⁷². Кроме того, до учреждения других низших должностей церковных, как то – иподьяконов, чтецов, заклинателей и пр., дьяконы исправляли все эти должности; также, по поручению епископов, наставляли оглашенных, заведовали богоугодными домами, имели попечение о сиротах и всех бедных, содержимых на церковном иждивении, были употребляемы в делах письменных, по епархиальному управлению и пр.⁷³ Дьяконам принадлежало некоторое право власти над низшими служителями (лаодик. 20)⁷⁴. Они также являлись на соборы, поместные и вселенские, сопровождая своих епископов, которые иногда дозволяли им принимать участие в соборных совещаниях⁷⁵; а в отсутствие своих епископов, они могли, по их назначению, занимать их место на соборах, с правом голоса (VI всел. пр. 7)⁷⁶. В постоянных же местных соборах или синодах, епархиальных и патриарших, дьяконы весьма часто имели значение действительных членов, впрочем не по правам своего сана, а по роду особых должностей, которые они отправляли, каковы напр., были должности экономов, хартофилаксов и пр. Но в порядке духовных степеней дьяконам всегда строго запрещалось присваивать себе какие-либо должности или преимущества пресвитеров, или возноситься перед ними; не позволялось даже сидеть среди них в церкви, хотя бы и имели дьяконы какие-либо особые должности. I-го всел. 18-е: «Дошло до святого и великого собора, что в некоторых местах и градах дьяконы преподают пресвитерам евхаристию, тогда как ни правилом, ни обычаем не предано, чтобы не имеющие власти приносить, преподавали приносящим тело Христово. Также и то сделалось известным, что даже некоторые из дьяконов и прежде епископов евхаристии прикасаются. Сие убо все да пресечется: и дьяконы да пребывают в своей мере, зная, что они суть служители епископа и низшие пресвитеров. Да приемлют же евхаристию по порядку после пресвитеров, преподаваемую им епископом или пресвитером. Но ниже сидеть посреди пресвитеров позволено дьяконам. Ибо то бывает не по правилу, и не в порядке. Аще же кто и после сего определения не хочет послушен быть, да прекратится его дьяконство». VI-го всел. 7-е: «Поскольку мы уведали, что в некоторых церквах дьяконы имеют церковные должности, и посему некоторые из них, попустив себе дерзость и своеволие, председят пресвитерам, – того ради определяем: дьякону, аще бы имел и достоинство, то есть, какую-либо церковную должность, не занимать места выше пресвитера» (cн. лаодик. 20)⁷⁷.

Настоящий устав Церкви следующим образом определяет звание дьякона: «При Божественной литургии и при иных таинствах, совершаемых от иерея, и при прочих священнослужениях и чинах служити; священные сосуды к служению уготовляти, молитвы о народе возности собственно и народно в церкви, на амвоне чести Евангелие и Апостольские послания; не сущу иерею учити людей от Божественных писаний, Бож. заповедем и жительству Христ. закона; вящще же сего ничтоже творити дерзати, иереем подобающих: ниже проскомисати, ниже прежде иереев причащатися тела и крови Христовы и иных святынь касатися, ниже самому себе самого, или иного причастити когда, ниже присущу иерею учити, ниже иерея председати; подобно же имети честь и дьяконом от иподьяконов и всех клириков»⁷⁸.

К низшим церковным должностям относятся должности иподьяконов, чтецов и певцов. В древней Церкви должность иподьяконов⁷⁹ общая состояла в том, чтобы прислуживать в церкви епископам, пресвитерам и дьяконам⁸⁰; особенная – в том, чтобы во время священнослужения стоять при дверях храма, наблюдать за входящими, особенно за теми кающимися и оглашенными, которые по правилам оставались при дверях церковных, вводить и выводить их в определенное время и пр. (лаодик. пр. 43)⁸¹. Но иподьяконам не дозволялось занимать должности дьяконов, носить орарь, и касаться во время священнодействия свящ. сосудов (лаодик. 21. 22). Кроме того, иподьяконы прислуживали епископам в церковных делах вне церкви, употреблялись для письмоводства и пр.⁸²

Чтецы сперва составляли разряд церковнослужителей, особый и отдельный от певцов⁸³, но с течением времени должности тех и других начали соединяться в одних и тех же лицах⁸⁴. Чтение св. книг обыкновенно происходило на амвоне (VI всел. 33)⁸⁵. Певцы избираемы были сначала только для управления пением, так как пение предначинаемое клириком с амвона, продолжаемо было всеми присутствующими в храме (лаод. 15)⁸⁶.

Все указанные должности вообще, (а в особенности первые три: епископская, пресвитерская и дьяконская) составляют по церковным правилам священный чин (καταλογος ιερατικος: ап. пр. 8. 15. 17. 18) или вообще клир церковный (ϰληρος: ап. пр. 11. 12. 16. 19); а иногда состав их называется каноном (κανών: I всел. соб. 16. 17), и оттуда самые лица, посвященные в эти должности, называются в правилах канонизованными, или каноническими (οι ϰανονιϰοι: лаод. 15. св. Вас. 6). Кроме трех первых степеней священства, прочие низшие должности существовали не во всех церквах, не в равном числе, не в одинаковом виде, да и не в одно время установлены. Поместные церкви учреждали их у себя в то время и в таком числе, как требовали нужды и обстоятельства. Поэтому в иных церквях насчитывалось до трех низших степеней клира, в других до четырех и до шести⁸⁷, а в некоторых, даже в IV и V веках, низшие должности исправляемы были дьяконами⁸⁸. Между прочим, учреждение этих степеней имело целью не одно исправление низших служб в церкви, но постепенное испытание и приготовление достойных лиц к высшим степеням свящ. сана. При недостатке особых духовных училищ, прохождение низших должностей служило как бы практической школой для образования иерархов и пастырей Церкви. Поэтому все лица, бывшие в клире, составляли одно общество при церкви, большей частью под личным надзором и попечением самих епископов⁸⁹.

Монашествующее сословие, с одной стороны, как сословие по своему духовному значению высшее в Церкви и исключительным посвящением жизни своей Богу составляющее опору ее, с другой – как допускаемое на все, и самые высшие, и даже по преимуществу на высшие степени свящ. сана, обыкновенно причисляется к цер. иерархии⁹⁰.

Монашествующее сословие постепенно образовалось. Но основание монашеской жизни, – духовное подвижничество, – является уже между христианами первенствующей Церкви. Сам, напр., апостол Павел представляет в себе высокий образец подвижничества, в том именно духе, который вполне раскрылся в последующие времена Церкви (1Кор.9:4–5,25,27; Фил.3:7–17). Апостольские правила уже говорят о подвижничестве (ασκησις), именно о воздержании в пище, уклонении от брака и пр., и приводят эти подвиги в правильные границы (ап. пр. 51. 53). О продолжительных постах, совершаемых по благочестию, добровольно, упоминают: св. Дионисий Александрийский (III в.)⁹¹, св. Ириней⁹², Тертуллиан⁹³, Ориген⁹⁴ и др. Известны также в первенствующей Церкви подвиги девства даже между лицами женского пола, девства, посвященного Богу и соединенного с непрестанной молитвой, воздержанием, бдением и разными христианскими добродетелями⁹⁵. Такой образ жизни, зависев от доброго изволения благочестивых душ, не был еще подчинен никаким общим, положительным правилам; подвижники жили раздельно, почти не оставляя ни мирского общества, ни обязанностей своего знания, духовного или даже гражданского⁹⁶. Посему они известны были под общим именем аскетов, или подвижников (ασκητης)⁹⁷. Гонения на христиан, особенно сильные в III веке, побуждали их укрываться в пустынях, в лесах, в пещерах; в этих уединенных местах подвижники находили более свободы для своих благочестивых занятий, более безопасности от искушений мира. Таким образом, ревностнейшие из аскетов избрали для себя эту отшельническую жизнь навсегда и остались в пустынях, когда утихли гонения от врагов, но уже ничто не привлекало к миру сердец, пламенеющих любовью к Богу. Так объясняют церковные историки начало монашества⁹⁸. Первые и знаменитейшее из отшельников были египетские: Павел и Антоний, из которых одного блаж. Иероним называет основателем монашеской жизни, а другого – истолкователем⁹⁹. Впрочем, и эта жизнь сначала не имела определенных правил, отшельники не составляли особого сословия или общества, монастырей не было. После уже умирения Церкви, при Константине В., когда число отшельников умножилось, пр. Пахомий устроил первое общежитие между монахами в Фиваиде и дал ему устав¹⁰⁰. Таким образом основались монастыри. По примеру египетских отшельников, ревнители благочестивого подвижничества начали собираться в общества в Палестине, Сирии, Армении, Фракии, наконец, в Италии, Галлии и других местах¹⁰¹.

Образ жизни и правила монашествующих из начала были неодинаковы. Некоторые жили отдельно друг от друга, в особых кельях или пещерах, и назывались по преимуществу отшельниками, или пустынниками (αναχωρητης)¹⁰²; другие жили по нескольку вместе, в одой обители, которая обыкновенно в таком случае назывались киновией (κοινοβιον), а братия – киновитами¹⁰³. У последних все было общее: и правила жизни, и пища, и одеяние; у первых были особые подвиги, предпринимаемые добровольно, даже сверх общих, для монашества положенных обетов; они питались самой скудной пищей, какую могли сами находить в пустынях, большую же часть времени проводили в посте. Их жизнь была труднее, чем первых, и почиталась высшей и совершеннейшей¹⁰⁴. Поэтому на пустынные подвиги выходили не многие, и большей частью уже прошедши первые испытания монашества в общежитии. Но и в общежительных монастырях были неодинаковы правила: ибо основатели и начальники монастырей давали разные правила, основанием которых служил обыкновенно их собственный пример. Сущность же всех правил составляли главные и неизменные обеты монашества: девство, нестяжание и послушание. Первый обет был основанием внутреннего совершенствования монаха, вторым определялся внешний образ жизни его, третий управлял поступками его, как члена своего общества. Старейшие и опытнейшие из подвижников начальствовали в монастырях, под именем отцов (авв), игуменов (ηγουμενος) и архимандритов (αρχιμανδρίτης)¹⁰⁵.

Что касается до церковного значения монашества, то, отделяясь назначением своим и жизнью от мирского общества, оно, однако ж, не причислялось само по себе и к клиру. Церковные правила положительно отделяют монашествующих от клириков, полагая даже, на случай преступлений, одинаковый суд монаху и мирянину. Так, напр., IV всел. собора правило 2-е говорит: «Аще есть из клира, да будет низвержен со своего степени; аще же мирянин или монашествующий, да будет предан анафеме». Правило 4-е прямо запрещает монахам входить в церковные дела без особенного назначения высшей власти: «Монашествующие в каждом граде и стране да будут в подчинении у епископа. Да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывая в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в церковные, ни в житейские дела и да не приемлют в них участия, оставляя свои монастыри, разве токмо, когда будет сие позволено епископом града, но необходимой надобности». Также, отделяют монашество от клира другие правила: VI всел. собора правило 81, VII всел. правило 5, 9, 13 и пр. Поэтому, когда монашествующее лицо принимаемо было в клир, то не иначе могло быть посвящено в высшие степени сана, напр., в пресвитера или епископа, как прошедши, подобно мирянину, все низшие степени. Многие, также, монастыри долго не имели своих церквей, а для слушания церковного богослужения и приобщения св. тайн братия собирались в епископские или приходские церкви¹⁰⁶. Но неудобства такого порядка, особенно же для монастырей, отдаленных от городов и селений, побудили церковное и гражданское правительство разрешить построение в монастырях особых церквей, равно и устройство собственного клира из монашествующих¹⁰⁷. Сан пресвитера большей частью принадлежал самим настоятелям¹⁰⁸. Между тем, монастыри, как училища строгого благочестия и высокого духовного просвещения, стали рассадниками и великих пастырских добродетелей для открытого служения Церкви. От самых первых веков епископы начали быть поставляемы преимущественно из монашествующего сословия. В городах монахи занимали священнослужительские места при духовных и богоугодных заведениях или исправляли, по определению начальства, разные (духовные) должности (IV всел. 3. 4)¹⁰⁹. Они принимали, по обстоятельствам, весьма обширное участие в церковных делах, как, напр., настоятели монастырей являлись на вселенских соборах, иногда уполномоченными от своих патриархов, иногда самостоятельными членами соборов; имели свой голос и подписывали соборные акты¹¹⁰.

За тем для монастырей и монашествующих Церковью определены следующие права:

1. Никакое звание и состояние, даже никакой (прежний) образ жизни, не препятствует вступлению в монашество, сообразно установленным на то правилам (VI всел. прав. 43. гангр. 21).

2. Монашество не может быть препятствием к принятию священного сана и должностей, не только собственно церковных, но и духовно общественных, напр., воспитания юношества, попечения о сиротах и беспомощных, и т. п. (IV всел. 3. 7). А безбрачие, требуемое Церковью в сане епископском, служит основанием для избрания в этот сан лиц, преимущественно монашествующих (VI всел. 12).

3. Освященный монастырь должен навсегда оставаться обителью монашествующих: в мирские дома обращать монастыри не дозволяется (IV всел. 24. VI всел. 49)¹¹¹.

4. Хотя монашествующие, по силе своего обета, не имеют сами по себе права собственности: но монастырь, или общество монашествующих, имеет это право, составляя свое имущество частью из добровольных приношений от посторонних дателей, частью из имений, отдаваемых в монастыри, каждым, поступающим в него, после раздела должных частей между законными наследниками его и пр. Это монастырское имущество, – которое может быть движимое и недвижимое, – должно быть неприкосновенно и неотчуждаемо – ни для самих монашествующих, ни для мирян (IV всел. 24. VI всел. 49. VII всел. 12. 13. 10. двукр. 1. 6).

5. Особенное попечение о монастырях и монашествующих возлагается на епархиальных епископов, у которых они должны быть в полном подчинении (IV всел. 4. 8).

Источник: Православный собеседник, 1858 г. Часть первая. Казань. 60 с.

«Православный Собеседник» выходит в 1858 году ежемесячно, книжками, не менее десяти печатных листов в каждой. В состав его будут входить, кроме творений св. отцов, статьи догматического, нравственного, церковно-исторического содержания. Преимущественным предметом исследований в «Православном Собеседнике» будет история русской Церкви, и в ней – в особенности русский раскол, его история, учение, секты и нравы. Сверх того будут помещаемы замечательнейшие из духовных творений русских древних писателей, доселе остававшиеся в рукописях, или изданные в давнее время и не совсем удовлетворительно, а потому требующие нового лучшего издания. Из двенадцати книжек годового издания, по окончании года, составятся – один том перевода (собеседований св. Григория Двоеслова) и три тома оригинальных статей под именем «Православного Собеседника»; в каждом томе будет не менее тридцати печатных листов.

Цена за годовое издание «Православного Собеседника» на 1858 год, из двенадцати книжек, в Казани – пять рублей серебром; с пересылкой во все места Империи – шесть рублей пятьдесят копеек серебром.

Подписка принимается в Казани – в Редакции Православного Собеседника при Духовной Академии.

В той же Редакции продолжается подписка на «Православный Собеседник» за прошлые годы: 1855 (второго издания), 1856 и 1857; цена за каждый год, из четырех книг, в Казани – четыре рубля, с пересылкой во все места – пять рублей серебром.

От Комитета духовной цензуры при Казанской Академии печатать дозволяется с тем, чтобы по отпечатании, до выпуска из типографии, представлено было в Цензурный Комитет узаконенное число экземпляров. Октября 22 дня 1857 года.

Цензор, Инспектор Академии, Архимандрит Феодор