Протокол № 6 заседания Собора Русской православной Церкви заграницей с участием мирян, от 10/23 августа 1938 года

Заседание открывается в 10 часов утра пением молитвы «Царю Небесный». На собрание явилось 83 члена Собора.

I. Оглашается письмо председателя Югославянского Королевского Правительства с благодарностью за приветствие.

II. Оглашается следующий список поступивших дополнительно приветствий Собору: 1. Кубанского Войскового Атамана и Кубанского Представительства. 2. Терского казачества и Войскового представительства Сибирского Казачьего Войска. 3. Русского Трудового Христианского Движения. 4. Всероссийского Национального Крестьянского Союза в Америке. 5. Национально-Трудового Союза Нового поколения. 6. Русского Комитета в Югославии. 7. Новосадского Отделения Русской Матицы. 8. Русской Колонии города Перника. 9. Новосадской Русской Колонии.

III. Слушали: Доклад Архиепископа Богучарского Серафима.

Не раз приходилось нам слышать, что софианская ересь, как весьма непонятное учение и поэтому не имеющая большого числа последователей, не заслуживает быть предметом особенного внимания со стороны Православной Церкви. Конечно, мы с таким мнением согласиться не можем. Еретическое учение Нестория тоже было непонятным, в особенности, если иметь в виду крайне неясную богословскую его теорию о «πρόσοπον», с которой мы знакомимся из посмертного произведения Нестория: «Книга Гераклида». Однако, история Христианской Церкви показывает нам, какия великия потрясения в Церкви произвело несторианство.

Вообще все ереси в отношении к здравому смыслу имели весьма большие дефекты, отличаясь логическими несообразностями, как одним из самых характерных своих признаков. Православная Церковь всегда придавала ересям огромное отрицательное значение, в силу чего весьма энергично боролась с ними. Иначе поступать она не могла, ибо ереси направлены к колебанию и даже уничтожению фундамента Церкви – ея догматов, что повлекло бы за собой уничтожение бытия самой Церкви, как носительницы Божественной истины и источинка спасительной благодати.

Мы не знаем, какое имеется количество последователей софианской ереси. Если их мало в данный момент, то число их может увеличиться в будущем, в особенности при безпрепятственном ея распространении. Поэтому Русская Православная Церковь должна была со всею тщательностью отнестись к вопросу о ниспровержении этой ереси, не только в своих собственных недрах, но и пред лицом всех Православных Церквей чрез обращение к ним с призывом в целях ея осуждения. В этом обращении она руководилась сознанием своего священного долга быть на страже св. Православия и его бережного охранения от смешения с религиозною ложью. Она следовала здесь словам св. Апостола Павла: «Кое общение свету ко тьме. Кое же согласие Христови с велиаром» (2Кор. 6, 14–15); «позна Господь сущия своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне» (2Тим. 2, 19).

Но если наша Русская Зарубежная Церковь не могла игнорировать софианской ереси со стороны ея догматического содержания, исходящего из гностицизма, как своей теоретической основы, то не может она оставить вне своего внимания и нравственной основы этой ереси. Возможно, что с этою основою софианства Русской Церкви придется считаться еще больше, чем с его догматикой. Мы так говорим,  имея в виду то, что именно эта сторона софианской ереси опаснее для православных людей, чем самыя догматическия ея воззрения, поскольку основа важнее того, что на ней основано, и поскольку эта нравственная основа софианства была руководством всей жизни нашей русской интеллигенции за последний период времени бытия нашей России пред ея гибелью.

Однако, что же это за нравственная основа софианства? «От сердца бо исходят помышления злая, сказал Господь» (Мф. XV, 19). В сердце, в его гордости надо искать нравственной основы софианского еретического измышления. Гордость есть корень всякой ереси. Об этом свидетельствует и самое слово ересь, которое происходит от греческого глагола ἐρέω – выбираю и показывает, что еретик исповедует не ту веру, которая дается нам от Самого Бога чрез Священное Писание и святоотеческое учение, а ту, которую он сам по собственному своему усмотрению выбирает или устанавливает.

Преподобный Иоанн Кассиан, имея в виду слова Апостола Иакова: «Бог гордым противится» (Иак. IV, 6) – говорит: «Гордость есть столь великое зло, что заслуживает иметь противником не Ангела, не другия противныя ей силы, но самого Бога. Надобно заметить, что не сказано, что Бог противится подвергшимся прочим порокам, например, чревоугодникам, блудникам, гневливым или сребролюбивым, но одним гордым. Ибо эти пороки падают только на согрешающих или на их участников, т. е. других людей...; а это касается, собственно Бога, потому особенно и достойна иметь Его противником» (Писания пр. Иоанна Кассиана Римлянина. Изд. г. Москва. 1892 г. стр. 146, 147).

Так говорит преподобный Иоанн о гордости вообще. Но если всякая гордость делает Бога своим противником, то тем более это нужно сказать относительно гордости еретической; ибо еретик, устанавливая свою веру в противовес вере, данной нам от Бога в Его Божественном Откровении, здесь, как ни в чем другом, побуждает Бога быть Ему противником и, следовательно, сам делается врагом Бога.

Вот почему Божия Матерь в Своем видении пр. Кириаку Отшельнику назвала Нестория врагом Своим, а священномученник Петр Александрийский, по откровению ему от Христа Спасителя, назвал Ария врагом Божиим (Четьи-Минеи 25 ноября).

Эта богоборческая гордость в софианском учении о. Булгакова выражается везде, где он высказывает свои еретическия воззрения на Софию. Конечно, о. Булгаков старается защитить себя и даже заявляет, что его учение о Софии не новое, и что оно искони принадлежало Православной Церкви. Поэтому некоторые по неведению склонны смотреть на это  нелепое учение о. Булгакова просто как на ошибочное его собственное богословское мнение, но отнюдь не видят здесь богоборчества и не считают его еретиком.

Но если возможно по неведению не видеть в учении о. Булгакова о Софии богоборчества, принимая во внимание его самозащиту, то всякое сомнение относительно вопроса: является ли его софианское учение богоборчеством или нет должно исчезнуть там, где он от обороны переходит в наступление и открыто ниспровергает авторитет св. отцов и даже всей Православной Церкви чрез отрицательное отношение к ея догматическим учениям. Но Церковь управляется Самим Богом, как Своим Главою; догматическия же учения ея составлены также самим Богом, Духом Святым совместно со святыми отцами.

Ясно, что о. Булгаков в силу такого отрицательного отношения к Церкви и своей розрушительной работы против ея догматов стал на почву борьбы с Самим Богом. Он выступает открыто богоборцем и врагом Божиим.

Таким оброзом, в ниспровержении о. Булгоковым авторитета Православной Церкви, как нигде более, без всякой двусмысленности, обнаруживается нравственная основа его софианской ереси – его богоборчество. К сожалению, некоторые из современных богословов и здесь не усматривают этого богоборчества о. Булгакова – этой нравственной основы его софианской ереси. Не разделяя за немногими исключениями самого софианского догматического лжеучения, они в известной мере даже содействуют его укреплению своими богословскими розсуждениями. В особенности в данном случае следует обратить внимание на статью А. В. Карташева под заглавием: «Свобода научно-богословских изследований и Церковный авторитет». («Живое предание. Православие в современности»).

Автор указанной статьи высказывает мысль о необходимости догматического развития, точнее, развития исповедуемых православною Церковью догматов, во имя свободы научных богословских изследований. В своих доказательствах этой необходимости г. Карташев исходит из ложного положения, что св. отцы и Вселенские Соборы не имеют значения абсолютного непогрешимого критерия истины. Даже Св. Писание в его канонических книгах не имеет такого значения за исключением вероучительной части. («Живое предание», стр. 25–41).

«Самый яркий, говорит он, торжественный, героический, сложный, трудно и редко достижимый в истории аппарат вселенского собора по одному формальному своему совершенству еще не дает абсолютной гарантии безошибочности суждений... Этот орган Церкви, как и все другие органы, не суть какие-то автоматы непогрешимости... Даже при определении наивысшего по богодухновенности учительного  авторитета книг Св. Писания, Церковь признала его непогрешимо-абсолютный авторитет в чисто вероучительном отношении... Если таково церковное понимание богодухновенного авторитета слова Божиего, то тем скромнее и умереннее должно быть оцениваемо признание Церковью также богодухновенного авторитета за своими вероучительными и соборными постановлениями и писаниями своих святых учителей и отцов... Но эта богодухновенность, приравниваемая даже к таковой же писателей св. книг ветхого и нового заветов, в свете православно понимаемого догмата о богочеловечестве исключает идею абсолютного совершенства и божественной непогрешимости... Достигнутая степень раскрытия христианской доктрины и ея антично-философская оболочка – вечны и не единственны. Церковь... не состарилась, не омертвела и не утратила присущего ей дара Духа Божия, силы и права непогрешительно устанавливать, если понадобится, и новыя формулировки прежних догматов» (стр. 35–37, 39; сравн. стр. 40).

Если приведенныя слова А. В. Карташева сравнить со словами его статьи: «Реформа, исполнение, реформация», то можно сказать, что в его богословских взглядах произошло значительное улучшение. В этой статье он писал, что Русская Православная Церковь обезкрилела. Благодать Св. Духа от нея удалилась и стала действовать в среде людей, проникнутых революционным духом. Мы не будем сейчас останавливаться на этой мысли г. Карташева. Всякому православному верующему человеку должно быть известно вышеобозначенное изречение Св. Апостола Павла о невозможности общения света с тьмой, Христа с диаволом (2Кор. 6, 14–15), показывающее всю несостоятельность настоящей мысли Карташева. Революционеры и анархисты вдохновляются в своих деяниях духом сатанинской гордости и бунта. К Духу же Святому и Его Божественной благодати они не имеют ровно никакого отношения, как сыны диавола.

В этом смысле г. Карташев высказывался приблизительно лет 15 тому назад. А в «Живом Предании» он, как видим, делает совсем противоположное заявление и говорит, что Церковь «не состарилась, не омертвела и не утратила присущего ей дара Духа Божия, силы и права».

Однако и в данный момент в его богословских суждениях наблюдается весьма большая несостоятельность. Конечно, хорошо, что Карташев признает за вероучительными постановлениями Вселенских Соборов и писаниями св. отцов и учителей Церкви богодуховенный авторитет. Но не хорошо и даже странно заявлять, да еще с точки зрения православного понимания, что богодухновенность этих вероучительных наших источников будто исключает в себе идею абсолютного совершенства и божественной непогрешимости. Господь сказал ученикам Своим: «Егда же приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину» (Иоан. XVI, 13). Дух Святый, наставлявший св. Апостолов на всякую истину, ту же истину, а не ложь, внушал и св. отцам. Поэтому они, как учат св. Иоанн Дамаскин, св. Великий Варсанофий и Иоанн-Пророк и другие св. отцы Церкви, богодухновенны в нашем догматическом учении о богочеловечестве и других догматических Церковных учениях. Отсюда, – слова: богодухновенный, истинный, непогрешимый – совершенно равносильны по своему значению. Как можно, с точки зрения православного понимания, считать все, вдохновленное св. отцам от Духа Святого – Духа Истины, «не имеющим абсолютного совершенства и божественной непогрешимости»?! – Допустить такую возможность, это значит допустить крайне несообразную мысль, что от Бога может исходить нечто не истинное и погрешительное. Но от Бога исходит одно только абсолютно совершенное и непогрешительное.

Правда, из слов Карташева: – «достигнутая степень раскрытия христианской доктрины и ея антично-философская оболочка – не вечны и не единственны. Церковь... не утратила... дара Духа Божия... непогрешительно устанавливать... новыя формулировки прежних догматов», – видно, что такое несовершенство в данных богодухновенных источниках нашего вероучения им допускается в применении не столько к самому сему вероучению, сколько к его оболочке, т. е. к словам, в которых оно выражено.

Да, св. Василий Великий и Григорий Нисский учат, что слова, в которых выражено Божественное Откровение, составлены самим человеком, суть плод его человеческой энергии. Но тот же св. Григорий Нисский свидетельствует, что этими нашими словами говорил сам Бог. Поэтому они не могут быть несовершенными и погрешительными ³. Конечно, пророки и Апостолы не были автоматами при получении Божественного Откровения, но разум их, при восприятии Божественного Откровения, так просвещался Духом Святым, что они, вдохновляемые Им, не могли сказать ничего несовершенного и погрешительного, даже по форме изложения.

И самая мысль, что богооткровенное учение является непогрешительным, а слова его могут быть погрешительными, – в высшей степени странная. Она допускает возможность, что от Духа Святого одновременно сообщается человеку и непогрешительное и погрешительное, – истина и ложь. Если Господь сообщает человеку Свое Откровение,  то Кому, как не Богу, позаботиться о том, чтобы это Откровение не было искажено человеческими словами, неудачной, погрешительной формой нашего языка при передаче сего Откровения другим? И Он являет в данном случае это Свое попечение чрез благодатное просвещение человеческого разума. Поэтому, все учение богооткровенное – и в своей сущности и в своей оболочке – в конце концов исходит от Духа, от Его просвещения. Вот почему Апостол Петр сказал: «ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святого Духа просвещаеми глаголоша святии Божии человецы» (2Петр. I, 21). Все здесь от Бога – и самое учение и внешняя форма – от просвещения человеческого разума Духом Святым. Поэтому, без всякого сомнения, и слова Божественного Писания должны почитаться нами также богодухновенными, как и самое учение, в них содержимое, и, следовательно, абсолютно совершенными и божественно непогрешимыми.

Но если и сам Карташев считает вместе с нами догматическое, святоотеческое учение Вселенских Соборов богодухновенным, то ему следовало бы все сказанное нами относительно внешней оболочкн богооткровенного учения применить и к внешней оболочке догматического учения Вселенских Соборов и быть в данном случае со всею Православною Церковью. И это так естественно и так понятно. Церковь верует, что все догматическия учения Вселенских Соборов изошли не только от св. отцов, но и от Духа Святого, согласно словам Апостольским: «Изволися бо Духу и нам» (Деян. 15, 28). На этом основании нашей веры и выносились догмагическия учения Церкви, которая сознавала, что «изволися бо Духу и нам» относилось и к самим этим учениям и к словам их, и была убеждена, что не только сущность учения, но и самая оболочка, в которой облечена сия сущность, исходили от Самого Бога. Поэтому-то Вселенские Соборы смотрели на слова своих догматических учений, как на слова божественно-непогрешимыя, абсолютно истинныя и оградила их от изменения анафемой. Вот почему преп. Серафим Саровский, как великий угодник Божий говорил: «Все, что приняла св. Церковь на семи Вселенских Соборах, то свято исполняй. Горе тому, кто хотя одно слово убавит или прибавит к тому, что постановила св. Церковь на своих Вселенских Соборах».

Однако, несмотря на признание святоотеческих догматических учений Вселенских Соборов богодухновенными, Карташев допускает возможность, что их оболочка, внешняя форма, может быть несовершенна, погрешительна и потому приходит к несостоятельной мысли. Он говорит, что «Церковь... не утратила присущего ей дара Духа Божия, силы и права непогрешительно устанавливать, если понадобится, и новыя формулировки прежних догматов».

Прежде всего, Церковь никогда не имела, не будет иметь и не может иметь дара Духа Божия устанавливать новыя формулировки прежних догматов, ибо не может Дух Божий, установивший на Вселенских Соборах вместе со св. отцами те или другие догматы, после отменять и изменять их, как несовершенные и погрешительные хотя бы в их формулировках. Как мы говорили выше, это означало бы допущение нами недопустимой возможности, что от Бога может исходить нечто несовершенное и погрешительное. И как свидетельствуют «Деяния Вселенских Соборов», догматическия формулировки предшествующих Соборов не только никогда не изменялись последующими, но подтверждались ими.

Если же прежния догматическия формулировки, как исшедшия от Духа Святого, непогрешительны, то зачем же изменять эти непогрешительныя догматическия формулировки на новыя и также непогрешительныя формулировки?

Впрочем, главная беда не в том, что Карташев высказывает несостоятельную богословскую мысль, а в том, что провозглашением возможности изменения наших догматов он колеблет церковный авторитет. Правда, он делает заявление, что «православно-церковная наука отправляется от истин, имеющих для нея обязательность абсолютную, от истин Божественного Откровения, не подлежащих ни отмене, ни изменениям» (стр. 27). Но ведь догматы по своей сущности представляют собой те же самыя богооткровенныя истины, а по своей формулировке являются установлением Св. Духа. Следовательно, настояшее заявление Карташева уничтожается его же собственными словами, в которых он высказывает мысль о возможности изменять наши догматы. И ни в какой мере это заявление не ослабляет всего вреда, который заложен, как в своем корне, в данной его мысли. Последняя, говоря об изменении догматов Православной Церкви, тем самым расшатывает фундамент ея, уничтожает значение догматов, как Божественного, непогрешимого для нас авторитета и спасительного руководства, и разрушает то, в чем мы полагаем свое Православие, чем мы отличаемся от всех иноверцев и что является для нас критерием истины...

И все это допускается Карташевым во имя свободы научно-богословских изследований. В итоге богословия Карташева получается, что богословская наука есть нечто более высокое, чем церковный авторитет, выраженный в догматических учениях наших Вселенских Соборов. Здесь Карташев сливается с о. Булгаковым, с нравственной основой его софианства, с тою лишь разницей, что последний выше церковного авторитета ставит свое собственное софианское учение, а первый – авторитет науки вообще; о. Булгаков уже допустил изменение догматов, а Карташев допускает только возможность изменения «прежних догматов».

Конечно, если бы такое отношение к церковному авторитету Церковь наблюдала в богословских суждениях только нескольких единичных лиц из среды современных богословов, то и тогда она не могла бы оставить этого явления вне своего внимания. Но таким отношением к церковному авторитету погрешают весьма многие православные люди. Так относилась к Православной Церкви и ея авторитету наша русская интеллигенция и в этом была главная причина гибели нашей России.

Говоря о таком отношении русской интеллигенции к Церковному авторитету, мы имеем в виду ея глубокое увлечение гуманизмом с его атеистическим миросозерцанием, которое изгнало Бога из души Русского народа и на Его место поставило самого человека с его гордым научным разумом. Знаменательно, что в сочинениях одного из отцов гуманизма и позитивизма – Конта, которыя распространялись у нас в России, слово «человек» писалось везде с большой буквы. Для русских интеллигентных людей в последнее время самым высшим авторитетом, вместо Церкви, стала наука. И это гуманистическое влияние стало так сильно распространяться у нас, что его можно было встретить там, где всего менее следовало бы его ожидать, а именно – в среде ученых богословских церковных сфер. Это отмечено было в одном из писем нашего знаменитого ученого подвижника, – Епископа Феофана Затворника. С великою сердечною горечью он писал о том, как оплевывался учеными богословами нашей Церкви авторитет Вселенских Соборов (первых четырех). А передавая о том, как происходил в Московской Духовной Академии магистерский диспут касательно пятого Вселенского Собора, ученый Святитель говорит: «Магистрант вывел в разсуждении, что пятый Вселенский Собор право осудил три главы... Но в речи своей изволил возгласить: не думайте, что я из уважения к Собору так решаю. Нет, так требует наука.. т. е. разум и его соображения... Куда же смотрят власти? Слово Божие подменили и сочинили не по началам православия, а тоже по науке, наука потребовала. Вот и молчат». (Собрание писем свят. Феофона, вып. VII, письмо 1140, стр. 135, М. 1900).

Но так как гуманизм в самое последнее время перед гибелью нашей Родины был воспринят нашей русской интеллигенцией как воинствующий социализм Карла Маркса, то эта гуманистическая безбожная философия вылилась у нас в богоборческое «освободительное движение».

Оно шло в России прежде всего, как «освобождение» Русского народа от Божественного Церковного авторитета; и атеизм стал самым первым признаком «просвещенных, передовых» Русских людей. Атеистами спешили у нас делатъся очень рано. Еще с четвертого класса гимназии ученики переставали молиться Богу и ходить в храм Божий. Впрочем, в духовных семинариях было еще хуже. Семинаристы не только искали всякого случая для избежания посещения храма, но не мало из среды их было таких, которыя за богослужениями кощунственно молились. Это наблюдалось и в духовных академиях. Были случаи, когда семинаристы и студенты духовных академий поносили св. Крест, иконы, и даже кощунственно и безнравственно вели себя после исповеди накануне св. Причастия. В одной из духовных семинарий семинаристы бросили в отхожее место Крест и Евангелие.

Проповедь безбожия открыто лилась со стороны учителей сельских школ, преподавателей средних учебных заведений и в особенности из уст профессоров высших учебных заведений. Кощунствовали даже в печати. Тот же Епископ Феофан Затворник в одном из своих писем говорил: – «как вы думаете? – подымется на нас немчура, а с нею и вся Европа. Мне не верилось, а потом стало подумываться. Почему? – Следует наказать нас, пошли хулы на Бога и дела Его – гласныя. Некто писал мне, что в какой-то газете «Свет» – № 88 напечатаны хулы на Божию Матерь. Матерь Божия отвратилась от нас; ради Ея и Сын Божий, а Его ради – Бог Отец и Дух Божий. Кто же за нас? когда Бог против нас?!И» (там же, пис. 1182, стр. 206).

Но больше всех кощунствовал Лев Толстой. Он ниспровергал все догматы Православной Церкви, отверг св. Евангелие и составил свое собственное. Поносил пречистую Божию Матерь. Высмеивал все таинства нашей Церкви, а в особенности и больше всего – самое величайшее из них – таинство Божественной Евхаристии. Богоборчество Льва Толстого, благодаря его огромному писательскому таланту и попустительству власти, настолько шло успешно среди русского народа и без того духовно разложенного социализмом, что о. Иоанн Кронштадтский с амвона в своих проповедях заявлял, что Русское государство погубил граф Витте, а Русский народ погубил граф Толстой чрез уничтожение в нем православной Веры своими богоборческими писаниями. Даже о. Булгаков ⁴ в своем сочинении под заглавием: «Два града» (1911 г.) уделяет много внимания «освободительному движению» нашей русской интеллигенции, конечно, под углом своего собственного зрения. Однакож, он констатирует, что наша русская интеллигенция была самая атеистичная в мире. «Нет интеллигенции, говорит он, более атеистической, чем русская.  Атеизм есть общая вера, в которую крещаются вступающия в лоно церкви интеллигентской, гуманистической и не только из образованного класса, но и из народа» (С. Булгаков, «Два Града», т. II. М. 1911, стр. 183). «Св. Владимир крестил Русь, а интеллигенция ее раскрещивает» (там же, т. II, стр. 161).

И этот атеизм нашей русской интеллигенции вполне понятен. Ведь она восприняла в основу своей жизни социализм Карла Маркса, а он, как свидетельствует тот же о. Булгаков, бывший сам марксистом, был ожесточенным атеистом. «Маркс, говорит он, относится к религии, в особенности же к теизму и христианству, с ожесточенной враждебностью, как боевой и воинствующий атеист, стремящийся освободить, излечить людей от религиозного безумия, от духовного рабства. В воинствующем атеизме мы видим центральный нерв всей его деятельности... Маркс борется с Богом религии и своей наукой, и своим социализмом, который в его руках становится средством для атеизма, оружием для освобождения человечества от религии. Стремление человечества «устроиться без Бога и притом навсегда и окончательно»... получило одно из самых ярких и законченных выражений в доктрине Маркса» (там же, т. I, стр. 78).

Итак, для самого Карла Маркса социализм был средством к проведению в жизнь его ожесточенного богоборческого атеизма. Отсюда становится понятным, почему и другое устремление нашего «освободительного движения», направленное к ниспровержению самодержавной царской власти, отличалось такою ожесточенною с нею борьбою. Оно не могло быть иным, ибо было основано на воинствующем атеизме Маркса и воодушевлялось этим атеизмом, как душою, в своих действиях против нашей царской власти. Кроме того, представители «освободительного движения» в России действительно хотели устроиться раз навсегда и окончательно без Бога, без его Церкви, на основах сатанинского учения социализма о свободе, равенстве и братстве. Но этому сильно мешала им власть Царя – Помазанника Божия, которая к тому же исходила из Богооткровенного и святоотеческого учения, из той же Православной нашей Веры. Это сильное противодействие, как другой фактор, побуждало наших «освободителей» с особенной диавольской жестокостью сметать и кровью своею и кровью своих жертв все, что стояло им на их заветном пути к ниспровержению нашего царского, установленного Самим Богом, самодержавия.

Да, не вся русская интеллигенция собственноручно убивала верных слуг нашего Государя. Однако, в той или иной степени почти все русское общество, включая в себя а неинтеллигентную часть свою, в особенности рабочий  класс, объединилось под лозунгом: «долой самодержавие». И кто только из русских людей не шел против Царя своего и поставленого им начальства! Начальнические посты буквально были мученической Голгофой. Известный всей Русской Церкви Архиепископ Воронежский Анастасий, о котором так лестно отзывался великий Оптинский старец иеросхимонах о. Амвросий, в своем дневнике пишет, что, когда он (в 80-х годах прошлого столетия) был ректором Витебской духовной семинарии, то он точно висел на Голгофе.

Но при нем еще не было всеобщих семинарских забастовок и бунтов, когда инспекторов и ректоров семинарий семинаристы взрывали динамитом и разстреливали, когда действовал всероссийский революционный комитет. Членами последнего, помимо русских интеллигентов всех видов, были не только студенты и студентки высших учебных заведений, но и ученики средних школ светских и духовных. Какое множество этим комитетом было перебито истинно русских людей: министров, высших начальников, губернаторов, чиновников и полицейских, как защитников царского самодержавного строя! И не один раз были покушения даже на самого Государя, например во время Крещенского парада на реке Неве, в Киевском театре при убийстве Столыпина и во время маневров в Польше.

В бытност мою ректором Костромской духовной семинарии в 1913 г., были арестованы три воспитанника третьего класса этой семинарии, которые по постановлению вышеуказанного комитета должны были в 1913 г. убить бомбами Царскую Семью при проезде ея в Ипатьевский монастырь на Романовския торжества через мост над рекой Волгой где семинаристы шпалерами должны были стоять с целью охраны Государя.

Трудно было Государю найти таких людей, на которых можно было бы положиться. Даже армия была распропагандирована социализмом и еще в 1905 году во время японской войны солдаты забрасывали камнями своих высших начальников и офицеров. Вся Россия была разделена на два враждебных лагеря – на правых и на левых, на черносотенцев и на красносотенцев. Совершенно правильно о. Булгаков в выше обозначенном своем сочинении говорит, что это разделение не политическое, о веровое (там же, т. II, ст. 217–218), ибо в основе его был отход русской интеллигенции от Церкви, ея атеизм. К сожалению люди с атеистическим, противоцерковным и индиферентным настроением доминировали подавляющим своим большинством и потому «освободительное движение» русской интеллигенции привело Россию к большевизму и погубило ее.

Интересно остановить свое внимание на отношении к русскому «освободительному движению» о. Булгакова. Как  видно из его сочинения «Два града», это отношение является положительным. «Освободительное движение» было направлено к ниспровержению Православной Веры и самодержавной Царской власти. И то и другое о. Булгаковым отрицается. «Для нашей родины, говорит он, эпоха гуманизма наступает лишь в 19 в., особенно во второй половине, отчасти, как естественое отражение западного гуманизма, отчасти, как неизбежный протест против Филаретовского катехизиса, принимаемого за полное и точное изображение учения христианства, и против полицействующего Победоносцевского клерикализма, смешавшегося с истинной церковностью» (там же, т. II, стр. 304).

В отношении самодержавного строя у нас в России о. Булгаков очен резко расходится с великим Достоевским, когда говорит: – «Достоевский неправо мыслил о самодержавии... Известно, что он был политическим славянофилом идеального самодержавия... Конечно, если бы Достоевский и С. Аксаков и другие славянофилы дожили до наших дней внутренней и внешней Цусимы, они примкнули бы к общему, антибюрократическому движению... В отрицательном настроении Достоевского к освободительному движению 60–70 годов сказывается своеобразный душевный вывих, слепота» (там же, стр. 224, 237–238).

Действительно, катехизис М. Филарета с точки зрения нашей Русской Православной Церкви есть, хотя и не полное, но точное изображение всей полноты православного учения... А Победоносцев и Достоевский, как гениальные и великие сыны России, были охранителями исконных исторических начал – Православной Веры и самодержавной Царской власти. Но то, что делалось ими для блага нашей родины, не могло быть принято о. Булгаковым, ибо это шло в разрез с гуманистической и социалистической основой «освободительного движения», слишком дорогой и близкой его сердцу.

Правда, мы находим здесь и такия слова о. Булгакова: «В гуманизме, пишет он, несомненно существует и чем дальше, тем определеннее, – такое сознательное, антихристианское течение, в котором гуманизм является уже собственно средством борьбы со Христом... Антихристианский гуманизм, как некогда дух в пустыне, предлагает обратить и обращает чудесами техники камни в хлебы, но при условии, чтобы ему воздано было божеское поклонение... Он несет с собой тончайший яд, обезценивающий и превращающий в диавольския искушения его дары. И понятие человечества – человечность, религии человечества в этом употреблении оказываются, страшно сказать, только личиной антихриста» (там же, т. I, с. 66).

Как видим, о. Булгаков так хорошо говорит о гуманизме, что лучше и сказать нельзя. Но к сожалению,  эти прекрасныя слова свои он тут же сводит к нулю, когда говорит: «По мере дальнейшей диференциации идей и практических успехов и завоеваний гуманизма особенно же с тех пор, как начинают все более раскрываться в умах понятия истинного богочеловечества, целиком включающего в себя всю правду гуманизма, все его заботы о человеке, и подлинно человеческом, все более отчетливо должно обозначить два течения: гуманизм со Христом и во имя Его, или же против Христа и во имя свое» (там же, т. I, стр. 67).

Конечно, с этими словами о. Булгакова согласиться ни в каком случае нельзя. Они совсем не вяжутся с его заявлением, что гуманизм есть «личина антихриста». Если гуманизм есть «личина антихриста», то ясно, что он есть обман и ложь и, следовательно, ни о какой правде его не может быть речи, как нельзя говорить о правде антихриста и диавола. Там, где ложь, не может быть правды. Зачем о. Булгаков смешивает ложь с правдой? – Ведь не всегда можно оценивать вещи так, как оне являются нам сами по себе. Хлеб есть вещь сама по себе хорошая; но когда диавол предлагал его Христу в пустыне, он был вещью пагубной. И если бы его вкусил Господь, то Он перестал бы для нас быть Спасителем. Так и добро гуманизма, его помощь и заботы о людях, как свобода, братство и равенство социализма нельзя считать хорошими вещами, ибо чрез приятие их людьми последние подподают под власть антихриста, уловляясь ими, как его личиной, или обманным средством для вечной погибели. Самой сильной по доказательству сего иллюстрацией является наша Россия, которая прельстилась идеалами социализма с его свободою, равенством и братством, и прочими призрачными благами, как удочкой диавола, – и погибла.

Такая же несостоятельность содержится и в словах о. Булгакова: «гуманизм со Христом и во имя Его, или против Христа и во имя свое». Если гуманизм есть личина антихриста и диавольская ложь, то как он может быть со Христом? Что может быть общего у света с тьмой? и какое может быть согласие между Христом и велиаром? (2Кор. 6, 14–15). Правда, о. Булгаков различает здесь гуманизм христианский от гуманизма антихристианского. Но гуманизи, как и социализм, может быть только один. Он всегда антихристианский, ибо самое его название говорит о человеке, а не о Христе, о диавольской гордости или обожении человека, а не о смирении и подчинении Христу. Отсюда, нельзя называть гуманизм, или социализм, христианским, как нельзя называть черное белым, человеческое – божественвым, злое – добрым.

Таким образом, начавши говорить об отрицательной стороне гуманизма, о. Булгаков кончает тем, что обеляет его, явно выражая свое ему сочувствие и являя себя, в меньшей или большел мере, – гуманистом.

Еще более он аттестует себя таковым, когда говорит, что «освобождение России совершилось кровью, болезнями, муками и трудами тех, которые своих святых имеют не в христианском храме, но в гуманистическом пантеоне» (там же, т. I, стр. 65); когда заявляет, что «в числе каменщиков для сооружения нового Иерусалима и работников займет свое место и Л. Фейербах, вдохновленный проповедник гуманизма, благочестивый атеист» (там же т. I, стр. 68); а в Марксе, этом, по его же собственным словам, воинствующем атеисте, различает наряду с зловещей и опасной энергией и работу Господню (там же, т. I, стр. 104–105).

Имея в виду эти слова о. Булгакова, мы можем не доказывать, в какой мере он отображает в себе гуманистическую и социалистическую настроенность. Только при наличии такого настроения можно богоборцев и революционеров называть святыми, а на их вождей, вдохновителей революционеров, в их деятельности вплоть до террористических актов смотреть, как на созидателей Царства Божия и как на работников Божиих.

Но по преимуществу о. Булгаков обнаруживает себя, как гуманист и социалист в своем отношении к русскому «освободительному диижению». Хотя он и заявляет что «христианское подвижничество в полной противоположности гордыне интеллигентского героизма» (там же, т. II, стр. 205), и что «новейшая революция, как основанная на атеизме, по духу своему весьма далека не только от христианского смирения, но и от христианства вообще» (там же, т. II, стр. 206), тем не менее – это не помешало ему выразить свое преклонение пред освобожденными шлиссельбуржцами и другими «страдальцами мучениками освободительного движения» (там же, т. II, стр. 242). На все это движение русской интеллигенции о. Булгаков смотрит, как на безпрерывный мученический подвиг. «Русская интеллигенция, говорит он, росла в атмосфере непрерывного мученичества и нельзя не преклониться пред святыней страданий русской ингеллигенции» (там же, т. II, стр. 190). Поэтому последняя за свою борьбу, разумеется с правительством и Царскою властью, по словам о. Булгакова, «стяжала себе мученические венцы» (там же, т. II, стр. 218). «Идеал христианского святого, подвижника, говорит он, здесь (разумеется, в освободительном движении), сменился образом революционера студента» (там же, т. II, стр. 197).

Так превозносит о. Булгаков «освободительное движение», в особенности в лице террористов, которые падали «жертвою в борьбе роковой» от богопоставленной власти. О тех безчисленных страдальцах, которые были сражены от их руки не за гуманистические и социалистические идеалы богоборцев сатанистов, а за Веру, Царя и отечество, о. Булгаков не говорит, как о св. мучениках. Напротив, он считает их представителями темной силы. Вот что читаем в конце предисловия настоящего сочинения о. Булгакова: «В черносотенстве говорят темныя силы прошлого, его некультурность, темнота и самовластие... Не то интеллигенция, которая, какова бы не была, есть новая сила, ей принадлежит будущее культуры» (там же, XVIII).

В заключение, характеризуя все то же отношение о. Булгакова к нашему «освободительному движению», мы не можем пройти молчанием следующих его слов: «Век гуманизма выставил великие христианские идеалы, старое отцовское наследие – идеалы свободы, равенства и братства... Для воплощения этих идеалов он мобилизовал величайшия социальныя силы, сплотив целую международную армию социализма, ведущего правильную и успешную войну за эти идеалы... Стены здания социализма возводятся к крыше и не особенно далеко то время, когда принципиальная победа социализма станет (и уже становится) совершившимся фактом и когда капиталистический мир рухнет, уступив место социалистическому» (там же, т. II, стр. 305).

Как и в других своих сочинениях, о. Булгаков не может обойтись без противоречия. Поэтому тут же после этих слов он высказывает сомнение: создаст ли эта внешняя победа социализма действительную человеческую солидарность и заявляет, что «действительное объединение людей может быть только мистическим, религиозным... Только Церковь может ставить себе и способна разрешать задачу, за которую берется социализм, задачу объединения и организации человечества на основе благодатных даров, данных Спасителем, на основе любви к нему, одновременно и личной и общей» (там же, т. II, стр. 307).

Если бы мы не приводили раньше слов о. Булгакова, в которых он так восхвалял социализм и «освободительное движение» в России, то на основании только что приведенных его слов можно было бы подумать, что Церковь для о. Булгакова является выше всего в жизни. Но, к сожалению, нельзя уничтожить того, что он говорил во славу социализма. Из этого противоречия можно только сделать заключение, что умом своим о. Булгаков отошел от марксизма, а сердце его осталось с ним. Сердце о. Булгакова настолько с марксизмом и «освободительным движением», что социализм и его идеалы представляются ему драгоценнее человеческой жизни. Мы это говорим в особенности потому, что им одобряется борьба социализма с капиталистическим мифом, вплоть до террористических актов, совершавшихся революционерами, о чем свидетельствуют его слова, что социализм ведет успешную и правильную войну.

Следовательно, здесь в «освободительном движении» в его богоборческой социалистической гордости, сердце Булгакова и нравственная основа софианства, в котором он попирает авторитет нашей Церкви, чем содействует не объединению вокруг нея православных людей, а их удалению от нея. Здесь, в «освободительном движении», нравственная основа безчисленных заблуждений русской интеллигенции и самого главного нашего несчастья – удаления Русского народа от Церкви и Божественной Главы ея – Христа, и гибели нашей России.

В целях развенчания этого диавольского, по своему происхождению, учения и деяний, «освободительного движения», которое так тираннически овладело сердцами русских людей, надо нашей Русской Церкви решительно от него отмежеваться. Оно святотатственно стало в России на место Православной Церкви для русской интеллигенции. Его богоборческое влияние продолжает доселе быть глубоким в жизни русской эмиграции. От него не могут оторваться даже наши современные богословы.

В будущей возрожденной России гуманистическим идеалам «освободительного движения» с его безапелляционным отношением к науке, как высшему критерию истины, с его попранием церковного авторитета, – нельзя давать место, ибо это движение отторгло Россию от Бога и погубило ее. Нашему Зарубежному Собору, как совести всего Русского народа, надлежит от лица его открыто покаяться в этом богоборческом русском освободительном движении и, впервые после гибели России, пред лицом всего мира отвергнуть его. Поэтому я предлагаю Собору Архиереев Русской Зарубежной Церкви с клириками и мирянами осудить русское «освободительное движение», как основу всяких заблуждений и ересей, как самый великий грех богоборчества, содеянный Русским православным народом, и как главную причину гибели России.

Надо поставить точку на странице истории о богоотступнической и богоборческой России, чтобы перейти к истории возрожденной, опять святой и великой России.

Свой доклад Архиепискол Богучарский Серафим резюмирует в следующих основных положениях:

1. Основой софианства является гордость, которая, как еретическая по преимуществу, является богоборчеством, так как направлена к ниспровержению церковного авторитета.

2. Современные богословы, не разделяя, за немногими исключениями, самого софианского учения, тем не менее укрепляют эту основу своим богословием, направленным также к ниспровержению церковного авторитета вследствие мнения, что Церковь, будто, может изменить формулировки прежних догматов на новыя. Это мнение ошибочно. Оно исходит из преувеличенного взгляда на богословскую науку, как на какой-то высший авторитет в отношении к самым догматам, ибо не Церковь требует такого гибельного догматаческого развития, расшатывающего церковный авторитет, а современные богословы не желающие верить вместе с Православной Церковью, что наши догматы Боговдохновенны, как исшедшие от Самого Святого Духа и составленные по принципу: «изволися бо Духу и нам» и потому не могут быть, как и Священное писание, изменены и в словах своих.

3. Крайняя необходимость для нашей Церкви обратить свое внимание на эгу основу софианства, как на богоборчество, в виду того, что в общем вся наша русская интеллигенция глубоко, восприняла это богоборчество, как богоборческий гуманизм, а в самое последнее время как социалистическое «освободительное движение», считавшее человека, его разум и науку самым высшим авторитетом, ниспровергавшее церковный и царский авторитет и желавшее «устроиться» на земле без Бога, а в конце концов погубившее Россию.

Постановили: «Разделяя выводы Архиепископа Серафима и осуждая обличенныя в его докладе уклонения от Православных нравственных основ и в частности русское гуманистическое освободительное движение, Собор признает необходимым, чтобы пастыри внимательно следили за появлением в их пастве не только осужденного Архиерейским Собором догмагического лжеучения протоиерея Сергия Булгакова в чистом виде, но и сродных ему уклонений от православия в области общего мировоззрения, исправляя такия уклонения всеми доступными им мерами».

Председатель, отмечая заслуги Архиепископа Серафима в деле обличения «Софианства» предлагает благодарить его за прекрасный доклад. Собор поет «Исполла эти деспота».

IV. Слушали: Доклад Ю. И. Лодыженского, оглашенный его братом А. И. Лодыженским.

Современные безбожники на Западе ведут свое начало от рационалистов 18 века (Union mondiale des Llbres-penseurs. Bruxelles. 1938).

В 1880 г. была создана, очевидно при ближайшем участии масонских лож, «Федерация свободомыслящих»; организация эта имела буржуазно-социалистический характер. После большевицкой революции и создания в России «Союза Воинствующих Безбожников», большевицкое антирелигиозное движение стало распространяться на Запад. Его приверженцы, естественно, проникли в «Федерацию свободомыслящих» и попытались постепенно ею завладеть. Начались раздоры. В то время в социалистических кругах враждебныя коммунизму течения были еще очень сильны; поэтому дело кончилось разрывом на съезде в Боденбахе, в 1933 г.  Так создались два безбожных Интернационала: коммунистический «Пролетарский Союз свободомыслящих» и буржуазно-социалистический «Интернационал свободомыслящих». Первый обосновался сперва в Вене, потом в Берлине, откуда однако, был скоро изгнан правительством Брюнинга (еще до прихода к власти национал-социалистов). Второй Интернационал избрал своим местопребыванием Брюссель. В 1935 году седьмой мировой Конгресс Коммунистического Интернационала выработал тактику «Народного Фронта». Было решено перенести ее в область антирелигиозной пропаганды, попытка эта увенчалась успехом: весною 1936 г., при благосклонном отношении чешских властей, в Праге состоялся съезд и оба Интернационала объединились по заданию Коминтерна в единый «Мировой Союз свободомыслящих». Его центральный комитет обосновался в Болгарии. (Председателем был избран доктор Тервань (бельгиец), вице-председателем – Лукачевский ⁵. Советская делегация играла на съезде решающую роль.

После нескольких месяцев подготовительный Комитет Союза стал усиленно развивать свою деятельность по трем основным направлениям:

1) Упрочнение связи между секциями и усиление их работы;

2) Поддержка красной Испании и оправдание противорелигиозных преследований в ней, как и в Советской России. («Дело красной Испании – наше дело» – заявляют руководители Союза);

3) Подготовка мирового съезда безбожников в Лондоне. (Упрочение антирелигиозной работы в англо-саксонском мире почитается одною из основных задач Интернационала «свободомыслящих»).

Избегая напрасных преувеличений, следует все-же отметить постоянное развитие мирового безбожного движения при ближайшей поддержке советских организаций. Постепенно создается «технический аппарат», работающий упорно и систематически.

По опыту Коминтерна известно как велика роль именно таких постоянных технических организаций. Члены союза, коммунисты и социалисты, исповедуют марксистскую доктрину: «марксизм и религия несовместимы». Оффициальная программа Коминтерна требует «систематической и неустанной борьбы с религией». Остальные участники Интернационала предпочитают более расплывчатое учение масонских анти-клерикальных и богоборческих лож. Оффициальный орган союза «La Pensée» опубликовал в 1938 г. интересную статью, категорически противопоставляющую это учение христианству. Таким образом единство целей и поддержка, оказываемая масонством международному антирелигиозному движению,  органом коего является «Мировой союз свободомыслящих», уже больше не скрывается.

Состав мирового союза определяется по его оффициальным изданиям следующим образом: «союз имеет филиалы во всем мире, вплоть до самых отдаленных мест. Организованныя секции имеются: в Соединенных Штатах Северной Америки, в Англии, ея колониях, в Бельгии, в Голландии, в Люксембурге, в Швейцарий, в Чехословакии, 48 национальных секций в СССР, в Португалии, в Польше, в Южной Африке, Аргентине, Бразилии, Японии и во всех беженских группах. Число оффициальных членов, платящих взносы, превышает 6 миллионов. Кроме того в настоящее время создается ряд новых секций и оживляется деятельность ранее существующих».

«Тезисы» международной анти-религиозной пропаганды те же, что и в Советской России: «Вера в Бога безсмыслена и ненужна».

«Наука и религия несовместимы». «Религия анти-социальна и находится в услужении у капитала». «Церкви благословляют ведение войн и им способствуют». «Религия – опиум для народа». «Служители церкви» – эксплуататоры и обманщики. Борьба против религии – борьба за социализм. Религия, в частности христианство, должна быть «выкорчевана».

Эмблема «свободомыслящих» – гладиатор, опрокинувший Распятие и его разрывающий, – «Крест несущий горе», как поется в недавно опубликованном «гимне» свободомыслящих.

На странице 55 уже упомянутого нами издания «Мировой союз Свободомыслящих», деятельность его сочленов определяется следующим образом: «она не случайна и не привлекает к себе нарочитого внимания, она постоянна и развивается по большей части незаметно, она стремится во времени и простраистве, медленно, но тем более верно.

«Свободомыслие проникает в совесть (?!), в сердце и в разум».

Такова чисто масонская формулировка рекомендуемой тактики.

Но более прямые и грубые способы анти-религиозной пропаганды и борьбы, подсказываемые большевиками, начинают также все больше и больше применяться западными свободомыслящими. «Опыт Советского Союза нам много поможет в развитии нашей работы», заявил в Праге один из участников съезда. Пример Испании это наглядно доказывает (см. «Les Sans-Dieu en Espagne»).

В распоряжении союза имеется в настояшее время около 15 периодических изданий. Органом его Исполнительного Комитета является «La Pensée» (Бельгия). Ярославский является его постоянным сотрудником. Одна из основных задач союза – борьба за атеистическое воспитание молодежи. Интернационал Работников просвещения, объединяющий десятки тысяч учителей, особенно во Франции, работает рука об руку с союзом. Его испанская секция систематически подготовляла кровавыя преследования веруюших в Испании народного фронта и во время гражданской войны. Исполнительный Комитет Интернационала в Бельгии использует радио для своей пропаганды. Ныне делается особое усилие для распространения антирелигиозных изданий и особенно для проникновения анти-религиозной пропаганды в синдикальную и общую прессу, а также научную и беллетристическую литературу. Образчики западных анти-религиозных изданий по своей наглости, лживости и кощунственности, ни-мало не уступают советским (напр., «Aux enfants Rouges», издание французской коммунистической партии, или испанcкая брошюра «Jesys nala persona»). Одно из воззваний, обращенное к детям Франции, заканчивается так: «Пионеры, подымайтесь дабы добить религию в семье, в школе, в среде ваших товарищей». В одной из воскресных коммунистических школ Англии детей заставляли проходить мимо образа Спасителя и плевать на него. Новейшая тактика «протянутой руки верующих», хотя и побуждает коммунистов быть несколько более сдержанными в публичных проявлениях своей ненависти к христианству, но, конечно, ничего не изменила по существу. Этой тактикой Коминтерн стремится лишь парализовать активное противодействие верующих своей политической пропаганде. Маневр этот, хотя и разаблаченный Ватиканом, все же имел некоторый успех во французских левых католических кругах. Ту-же цель преследует движение «Христианских Революционеров» во Франции, эмблемою коих является крест, прикрытый серпом и молотом. Таким образом мировая противорелигиозная организация, созданная при ближайшем участии большевиков, работает в настоящее время по следующему плану:

1) Создание прочной международной организации с центральным техническим аппаратом, обезпечивающим постоянство работы и подготовку необходимых кадров воинствующих безбожников.

2) Широкое распространение противо-религиозной пропаганды среди народа при помощи этих кадров. Разрушение веры. Внушение народу ненависти к церкви и к ея служителям, дабы тем самым вызвать при первой возможности волну кровавых преследований, как это имело место в Мексике и Испании.

3) До появления этой возможности, – пресечение активного противодействия религиозных кругов путем тактики «протянутой руки» и тому подобных маневров.

«Мировой союз свободомыслящих» позволил, таким образом, мировому богоборческому движению использовать  с одной стороны большевицкий напор и огромныя средства пропаганды, а с другой – многолетний опыт и разветвленность масонских лож с ея безчисленными связями. Это обстоятельство создает для христианства новую и весьма реальную угрозу.

Митрополит Анастасий, отмечая достоинства доклада, предлагает сделать практический из него вывод. В Лондоне 9-го сентября состоится Конгресс безбожников, а 2 сентября собрание протеста в Вестминстерском аббатстве. Необходимо, чтобы там был заявлен протест и нашего Собора против допущения такой открытой деятельности безбожников.

Предложение Владыки единогласно принимается.

К. Н. Николаев предлагает опубликовать и широко распространить доклад Ю. И. Лодыженского.

Предложение принимается.

Протопресвитер А. Шабашев предлагает перевести доклад на иностранные языки.

А. И. Лодыженский поясняет, что доклад будет помещен Христианским Трудовым Движением в его сборнике против безбожия, но можно выпустить его и отдельным изданием, если Собор этого желает.

Н. Д. Тальберг прибавляет, чго желательно, при напечатании доклада, отметить, что он опубликовывается по постановлению Собора.

Гр. Апраксин. – Все члены Собора должны будут делать доклады на местах и доклад Ю. И. Лодыженского будет для них весьма ценным материалом.

Протопресвитер А. Шабашев предлагает поручить Прот. М. Польскому быть представителем Собора на протестном собрании в Лондоне.

Протоиерей М. Польский заявляет, что он приглашен на собрание протеста в Вестминстерском Аббатстве и с радостью огласит протест Собора.

Архимандрит Василий. – Того, что предлагается сделать недостаточно. Если безбожники собирают съезд, то мы должны на местах назначать дни протеста и исповедания. В Харбине отлично удалось нам организовать «неделю протеста» по поводу съезда безбожников в Москве. Опасность большая. В одном только Нью-Иорке 22 ячейки безбожников.

Н. П. Рклицкий. – Печать недостаточно осведомляет общество о Соборе. Надо устроить в Белграде Собрание, посвященное деяниям Собора и протесту против безбожников.

М. Н. Милорадович поддерживает предложение о напечатании доклада на иностранных языках. Мы все должны его распросгранят, и он, лично, берется распространить его среди сербов.

А. И. Лодыженский. – Надо обратить внимание на ту част доклада, где говорилось о безспорности связи с врагами Церкви и в частности между масонством и безбожным движением. Женевское приходское собрание поручило своим представителям обратить на это обстоятельство внимание Собора. Осуждение масонства Собором Епископов не дало достаточного результата. Есть масоны, которые называют себя верными сынами Церкви и говорят, что они принадлежат к ложам для русской освободительной работы, поэтому он предлагает вынести резолюцию с определенным осуждением масонов. А. И. Лодыженский оглашает нижеследующий проект резолюции:

«Собор Русской Православной Церкви заграницей с участием представителей клира и мирян, в заседании своем 10/23 августа 1938 года, имея в виду постановление Архиерейского Собора 1932 года, вынесшего осуждение франк-масонству, как сообществу противо-христианскому, с грустью устанавливает, что, несмотря на такое явное осуждение Высшей Церковной Властью противохристианской сущности франк-масонства, некоторое число русских людей, почитающих себя православными, продолжает состоять и вновь вступает в это тайное общество, а также, принимая во внимание, что несомненно сушествует связь мирового масонства с воинствующим безбожным движением, тождественным с III интернационалом, поработившим Россию, и что, следовательно, члены этого тайного сообщества суть союзники врагов России, определяет:

Всех именующих себя православными русских людей, состоящих членами противохристианского и враждебного Святой Руси сообщества франк-масонов, буде они не принесут в своем заблуждении установленного раскаяния при таинстве исповеди, почитать извергнутыми из лона Святой Православной Церкви со всеми вытекающими из сего последствиями».

Архиепископ Тихон – Масонство так широко распросранено, что не знаешь, где можешь встретить человека, неблагополучного в отношении масонства. О Соборе много говорилось. Говорили, что многие члены не бывают у исповеди. Теперь это опровергнуто трогательным совместным говением всех членов Собора. Теперь нужно смыть другое пятно. Иные подозревают некоторых наших сочленов в масонстве. Чтобы прекратить это, я предлагаю всем нам дать клятвенное заявление, что мы не принадлежим, не принадлежали и не будем никогда принадлежать к масонам и что мы не имели и не будем иметь деловых сношений с масонскими организациями.

Протопресвитер А. Шабашев. – С первой частью речи Архиепископа Тихона согласен, но со второй согласиться не может, ибо никогда не знаешь с кем имеешь дело.

Архиепископ Тихон согласен к своей формуле прибавить слово «сознательно».

М. Н. Милорадович поддерживает предложение Архиепископа Тихона.

А. I. Ивановский, возвращаясь к основному докладу Лодыженского, предлагает доклад этот размножить и раздавать по церквам или продавать по минимальной цене.

Гр. Апраксин. – Считает предложение Архиепископа Тихона трудно приемлемым. Предложение Лодыженского жизненно. Подписки о непринадлежности к масонству можно и должно отбирать в светских организациях, но нельзя нас, как членов Собора, призывать к выдаче таких подписок.

К. Н. Николаев. – Чувствует смущение и внутреннее сопротивление предложению Архиепископа Тихона. Не видно чтобы кто-то кого-то подозревал, и нет надобности идти навстречу обвинению, которое не высказано никем. Предлагает принять предложенную резолюцию поименным голосованием.

Архиепископ Тихон. – Не соглашается с графом Апраксиным, считает, что Собор может отбирать подписки. Он вспоминает, как в 1924 году, после хиротонии его, масон высокой степени приезжал к нему во фраке и цилиндре убеждать его вступать в масонство. Он говорил, что его ложа состоит только из христиан и монархистов. Масонство, якобы, убедилось, что коммунизм не оправдал надежд. «Вы не стесняйтесь, что Вы – епископ», говорил он. «У нас есть люди с высоким иерархическим положением. Клятв от Вас не требуется, только не боритесь против нас».

Н. Д. Тальберг говорит, что можно быть Иерархом, десятки лет священнодействовать или служить Церкви и Самодержавию и все же, стараниями личных врагов или работой самой же темной силы, быть обвиненным в масонстве. Необходимо бороться с такой клеветой. Лучше всего принять предложение К. Н. Николаева.

Архимандрит Серафим. – Согласен с Н. Д. Тальбергом и говорит что от тех, кто был масоном и ушел от них, несправедливо было бы требовать подписки, что они никогда к масонству не принадлежали. Довольно, что они вышли из него.

С. Н. Сарандинаки. – Поддерживает предложение Архиепископа Тихона, говоря, что надо идти смело, отбросив дух нерешительности и слабоволия.

Н. П. Рклицкий. – Предлагает вновь отпечатать Соборное послание против масонства.

Н. Ф. Степанов поддерживает предложение К. Н. Николаева.

Проф. Л. И. Щербаков. – В огромном большинстве общества понятие о масонстве не разработано. Если определить их кредо, они отступают. Его звали в масонскую ложу, но когда он сказал приглашавшему его, что масоны сатанисты, тот сразу откланялся и ушел.

Архиепископ Нестор. – Недавно из отрывка какой-то книги узнал, что его обвиняют в масонстве. Он никогда таковым не был и нашел себя вынужденным и дерзнул отлучить от Церкви клеветников. Он приветствует крайнюю меру.

Архиепископ Серафим (Запад.-Европейский). – Надо хранить авторитет Собора. В атмосфере подозрения работать нельзя. Если мы примем предложение Архиепископа Тихона, то этим нанесен будет удар Собору. Мы унизим себя, если будем друг от друга требовать подписки в том, что мы сами осуждаем. Если сегодня от нас требуют подписки, что мы не масоны, то завтра могут потребовать подписки в том, что мы не безбожники.

Председатель объявляет прекращение прений и определенно осуждает предложение Архиепископа Тихона, принятие которого подорвало бы авторитет Собора, который должен стоять выше подозрений.

Производится поименное голосование, коим предложенная А. М. Лодыженским резолюция принимается единогласно.

Председатель возвращается к обсуждавшемуся вопросу о борьбе с безбожием. Указав на опыт курсов по борьбе с безбожием проведенных в Белграде, он высказывает пожелание, чтобы и в других местах устраивались такие же курсы, а также отдельныя собрания, посвященныя этому вопросу.

К. Н. Николаев. – Нужно, чтобы но местах были устроены специальныя собрания протеста, для чего надо дать соответствующий материал.

Г. Г. Миткевич. – Устроить повсеместныя собрания 11-го сентября затруднительно, ибо надо для них достаточный материал. В Югославии Трудовое Христианское Движение постарается это устроить.

А. И. Лодыженский. – В Софии, куда он едет, может быть напечатано сколько нужно экземпляров доклала Ю. И. Лодыженского. Но важно, еще, чтобы были возможно скорее изданы и деяния Собора, для чего полезно было бы хоть неоффициально сделать предварительную подписку.

Священник Есенский. – Доклад Лодыженского хороший материал для нас, но не годится для тех кого мы хотим оградить от безбожия, а также для тех, против кого мы протестуем. Надо дать ответы по вопросам, которые будут обсуждаться на конгрессе в Лондоне.

Митрополит Анастасий замечает, что невозможно выполнение пожелания о. Есенского в столь краткий срок.

Проф. А. И. Щербаков предлагает издать в виде брошюры читанный им доклад о вере и науке.

Митрополит Анастасий соглашается с его предложением, замечая, что издать надо заключение доклада.

Предложение проф. Щербакова принимается.

Председатель объявляет десятиминутный перерыв.

По окончании перерыва.

V. Слушали: Доклад Н. В. Ставровского, разсмотренный и принятый Финансово-Хозяйственным отделом:

Вопрос об обезпечении старости деятелей, принадлежащих к тем или иным профессиям, всегда занимал как государство, так и общество. Далеко выходя за пределы непосредственных выгод, получаемых заинтересованными лицами, он всегда являлся проблемой рациональной социальной организации и блага общественного. От лица, посвятившего себя той или иной деятельности, общество только тогда вправе ожидать спокойной систематической и плодотворной работы, когда это лицо смотрит с уверенностью на будущее, когда оно знает, что его труды, усилия, а м. б. и лишения не приведут его к нищете в тот момент, когда, отдав все свои силы обществу, он окажется для него безполезным. Как ни жертвенно по самой идее своей пастырское служение, как ни строги бывают нравственныя требования, предъявляемыя к священнослужителям, однако и об обезпечении их старости и инвалидности общество должно подумать, если оно хочет иметь клир, свободный от повседневных мелких материальных забот, безкорыстный и независимый. В условиях той общей необезпеченности, которыя характерны для нашей жизни, как и вообще для жизни всякой эмиграции, оторвавшейся от нормальных бытовых условий, социальных рамок и исторически сложившихся моральных и имущественных отношений, вопрос этот приобретает еще большую остроту и актуальность. Вот почему он, естественно, не мог быть обойден и оказался в программе работ Церковного Собора. В настоящем докладе я позволю себе изложить схему его разрешения, которая, м. б, послужит для окончательных по сему поводу суждений и решений.

Современное административное право и общественная самодеятельность знают три главныя формы обезпечения старости или инвалидности лиц, принадлежащих к тем или другим профессиям: 1. – режим статутарных пенсий, 2. – режим обязательного страхования и 3. – сберегательных касс.

При первой системе, как само право на пенсию, так и размер этой последней, определяется односторонним велением государственной власти в законодательном порядке и зависят от известных служебных и административно-правовых условий, а не от личной бережливости и предусмотрительности будущего пенсионера. Средства, из которых выдаются пенсии, поступают от государственных доходов, т. е., главным образом, от принудительно собираемых от населения податей и не являются предметом коммерциализации. Система эта применяется современным государством по отношению к государственным и муниципальным чиновникам и отчасти к нештатным служащим. Замечу, как бы в скобках, что к ней государство нового времени пришло не сразу. До самой французской революции отдача должностей на откуп переносила на самих должностных лиц – откупщиков – заботы об обезпечении их старости; в первой половине 19 века господствует система эмеритур, а система пенсий окончательно устанавливается в европейских государствах только во второй половине 19 века.

Вторая система состоит в обязательном по закону страховании на случай старости и инвалидности. При этом страхование происходит иногда в самостоятельных кассах, объединяющих лиц той или иной профессии, (напр., учительская и адвокатская касса в Болгарии), иногда же в крупных страховых обществах, за которыми правительство признает право производить подобныя страхования (система социального страхования во Франции). Система эта широко и повсеместно распространилась за последния десятилетия. Она применяется государственной властью по отношению к рабочим и лицам свободных профессий. При этой системе пенсионный фонд коммерциализируется по методам страховой техники, а самыя пенсии зависят от личных жертв частью работника, а частью нанимателя, отчасти принудительных (в своем минимуме), отчасти свободных.

Наконец, третья система характеризуется следующими чертами:

а) Она является результатом свободной инициативы той или иной общественной группы;

б) Вступление в кассы также является свободным;

в) Получаемое обезпечение ставится в непосредственную зависимость от личных сбережений, размер которых, впрочем, часто определяется уставом;

г) Собираемыя сбережения обычно коммерциализируются.

Система эта применяется сейчас в так называемых «неорганизованных профессиях», т. е. таких, во внутреннюю жизнь которых государство не вмешивается, а также в странах со слабо развитым социальным страхованием.

Какая же из этих трех систем наиболее пригодна для организации пенсионного фонда клира нашей Зарубежной Церкви?

В чистом своем виде ни одна.

Первая явно не приложима, ибо предполагает значительность, устойчивость и регулярность бюджетных ассигнований, основанных на принудительном обложении – условия, явно неосуществимыя в жизни нашей Зарубежной Церкви.

Вторая мне кажется непрактичной по следующим соображениям. Страховое дело, как известно, основано на большом числе производимых страховых операций. При ничтожности, по масштабам страховой техники числа страхуемых, т. е. членов клира Зарубежной Церкви, самостоятельная церковная страховая касса технически неосуществима. Обязательное же страхование священнослужителей в тех или иных страховых обществах отдаст этим последним все выгоды от производимых операций, а, между тем, этими выгодами могли бы воспользоваться церковныя организации, у которых не мало насущных нужд, которыя остаются неудовлетворенными из-за отсутствия средств. Если бы вообще эмиграция умела централизовать в своей среде и рационально использовать в отдельности незначительныя, но в массе очень большия средства, которыми располагают ея физические представители, она смогла бы осуществить многое из того, что теперь нам кажется мечтою.

Третья система для нашей цели в чистом своем виде не подходит в двух своих моментах:

1. Свобода участия в сберегательных кассах при малом, сравнительно, числе, возможных членов и при, по всей вероятности, незначительности членских взносов сделает эти организации столь финансово слабыми, что оне либо окажутся мертво-рожденными, либо будут влачить жалкое существование и ничего существенного для разрешения намеченного вопроса не дадут.

2. Постановка получаемой пенсии в исключительную зависимость от личных сбережений, хотя бы и определенных в своем минимуме уставом, делает разрешение нашей проблемы в современных условиях нежизненным. Когда основатели кассы, если она создастся, дождутся накопления в ней сбережений, могущих обезпечить их старость? Конечно, результат всякого финансового начинания сказывается не сразу. Но результат подобного начинания скажется не через два, три или пять лет, а минимум через 25, а это уже в наших условиях слишком большой срок.

Поэтому, не принимая целиком ни одной из вышеуказанных систем, я предложил бы систему, основанную на следующих принципах, которая, по моему мнению, в большей степени отвечает современным нашим условиям. 

1. Пенсионный фонд получается из оборота финансовой организации, построенной, в общем, по типу сберегательных касс.

2. Участие в кассе для физических и юридических лиц определенных категорий обязательно.

3. Капитал кассы коммерциализируется, но не в форме страховых операций.

4. Наряду с личными сбережениями обезпечивается определение постоянных и более или менее фиксированных в своем объеме пенсий.

Исходя из этих принципов, я имею честь предложить организацию «Пенсионной и взаимовспомогательной кассы русских священно- и церковно-служителей за-границей» на нижеследующих финансовых и административных началах.

I. Участники кассы. Участие в кассе обязательно для лиц двух категорий: физических и юридических.

Физическими лицами, обязательно состоящими членами кассы, являются священно- и церковно-служители, находящиеся в юрисдикции Русского Заграничного Синода, и также чиновники духовного ведомства. Кроме этих обязательных членов, было бы чрезвычайно желательно для расширения дела допускать членами желающих священно- и церковно-служителей, состоящих в юрисдикции других православных Церквей с согласия их епархиального начальства.

Юридическими лицами, входящими в состав членов кассы, являются все приходы, а также все церковно-общественныя организации (братства, благотворительныя общества и т. д.), состоящия в юрисдикции Синода, если их уставы не исключают материальную поддержку с их стороны церковных организаций.

II. Капиталы кассы. Капиталы кассы получаются из следующих весьма различных источников и имеют следующия различныя назначения:

1. Первоначальные вклады (напр. 100 фр.), вносимые в один, два или три приема и неподлежащие возврату. Каждый физический участник кассы вносит по одному паю, приходы несколько паев по числу членов их причта, а братства и другия организации – по одному паю.

2. Членские взносы (напр. 2 фр. в месяц) вносятся ежемесячно как физическими, так и юридическими лицами по вышеизложенному принципу.

3. Обязательныя сбережения физических участников кассы (в размере, скажем, 3% получаемого ими содержания). Эти сбережения подлежат возврату по желанию вкладчика в следующих случаях: 

а) Потеря должности по инвалидности;

б) Запрещение священно-служения или извержение из сана;

в) Окончательное оставление за штатом;

г) Переход в другую юрисдикцию;

д) В случае смерти суммы передаются лицу, указанному кассе в особой декларации на этот случай его члена (вкладчика); если таковой декларации не было сделано, деньги передаются законным наследникам.

4. Обязательныя отчисления приходов и других организаций в пенсионный фонд в размере 15% с их годового бюджета.

5. Дарения и добровольные вклады. Было бы желательно, чтобы все церковныя суммы вкладывались на хранение в проэктируемую кассу.

6. Доходы от коммерциализации указанных выше капиталов.

III. Назначение капиталов. 1. Капиталы, указанные в п. п. 1 и 4-м, а также дарения составляют пенсионный фонд, помещаемый в банк, естественно, – на долгие сроки. Проценты с этого капитала и составляют средства, из которых выдаются ежегодныя пенсии. Часть этого фонда, а именно суммы, указанныя в п. 1, является абсолютно неприкосновенной, а из сумм, указанных в п. 4-м, касса выдает ежегодныя пенсии.

2. Суммы, указанныя в п. 2-м, идут в принципе на содержание персонала и канцелярские расходы; в случае их избытка, они перечисляются на оборотный капитал, в случае их недостатка – статья эта (содержание персонала и канц. расходы) пополняется из доходов с оборота.

3. Суммы, указанныя в п. 3 и 5-м, составляют оборотный капитал. Оборот состоит в производстве нижеуказанных операций по общим принципам банковской техники. Принимая однако во внимание долгосрочность вкладов, указанных в п. 3-м, следует отметить, что покрытие может быть относительно незначительным.

4. Доходы с оборота начисляются на счета физических членов кассы пропорционально их сбережениям и идут на увеличение оборотного капитала, подлежа возврату лишь выбывающим членам кассы. Известный процент с оборота, напр. 30, отчисляется в пенсионный фонд.

IV. Операции кассы. 1. Активныя:

а) Краткосрочныя и мелкия ссуды, выдаваемыя членам кассы, а под их поручительство и не-членам;

б) Финансирование доходных церковно-хозяйственных предприятий, как-то: свечные заводы, монастырския хозяйства, книго- и ното-издательства и т. д. Производство этих операций, естественно, должно быть обставлено особыми уставными и фивансовыми гарантиями. 

2. Пассивныя. – Главной пассивной операцией кассы является выдача пенсий. Начиная с четвертого года существования кассы, пенсии должны ежемесячно выдаваться из доходов с неприкоскновенного пенсионного фонда (см. § 3, п. 1) а также из отчислений. Могут иметь право на пенсию физические члены кассы, достигшие определенного возраста (скажем, 65 лет) или пораженные общей или специальной инвалидностью и не занимающие никаких платных должностей по церковному ведомству. Статистика инвалидности и возрастного состава духовенства, с одной стороны, и учет нормального увеличения пенсионного фонда, с другой – позволят более или менее точно и справедливо произвести раскладку и заранее фиксировать размер пенсий. Вначале, разумеется, пенсии должны будут выдаваться лишь в крайних случаях. Только знание точного числа участников кассы позволит судить о том, с какого времени выдача пенсий сможет стать вполне регулярной. Пенсионный устав должен быть выработан правлением кассы и утвержден Синодом.

В отношении административно-бухгалтерской кассы можно указать две возможныя системы:

а) Централизованную и

б) Децентрализованную.

При первой – касса будет представлять из себя одно простое учреждение с центральным органом, находящимся в резиденции заграничного Синода и с отделениями в различных странах, с единым капиталом и централизованной отчетностью.

При второй – касса примет форму союза отдельных касс. Каждая отдельная касса в каждой отдельной стране явится самостоятельным кредитным обществом со своей административной организацией и уставом, зарегистрированным по законам страны. При этой системе отдельныя кассы вели бы самостоятельно свою кредитную работу, а их участие в союзе выражалось бы в тех или иных взносах в пользу союзной кассы и в некоторых уставных ограничениях в пользу прав союзного правления.

Первая система имеет за собой преимущества всякой централизации – единство и планомерность работы, обезпечивающия большую широту и смелость финансовых операций. Этому в особенности содействует централизация в нашем случае незначительных отдельных капиталов. Ея недостатки – некоторыя трудности технического и формального характера. К техническим трудностям относится необходимость охватить деятельность, ведущуюся по всем участкам нашего разсеяния, в 5-ти континентах, от 1-го до  360-го градуса географической широты. К формальным трудностям относятся: перевод сумм, стесняемый законодательством многих государств и некоторыя трудности получения прав юридического лица для организации, которая во всех странах, кроме той, в которой находится ея центральное правление, будет иностранной. Однако, трудности эти сравнительно легко могут быть побеждены. Первая, котороя только уменьшается, а не отпадоет и при второй системе, может быть обойдено тем, что средства кассы могут помещаться в один крупный мировой банк, который и сможет в порядке компенсаций производить все необходимые переводы и расчеты. Вторая трудность облегчается тем фактом, что «пенсионная касса» может выступить как предприятие коммерческое, каковым она в сущности и является, а легализация иностранных коммерческих обществ гораздо легче, чем некоммерческих (по франц. терминологии société sans buis lucratifs), каковыя в некоторых странах просто не могут получить подобной легализации.

К преимуществам второй системы относятся:

а) Большая близость решающих органов к месту операций,

б) Большая легкость организации управления (созыв общих собраний, выборы, ревизии и т. д.).

Но при этих преимуществах она представляет тот коренной недостаток, что при сравнительной малочисленности наших приходов и, главное, очень неровному их распределению по странам, такая организация приведет к страшному дроблению капиталов и совершенно не сможет послужить выполнению тех целей, которыя возлагаются на кассу. Кроме того, централизованная система за юридическим и счетоводным формальным единством кроют солидарность, братское единение, взаимное доверие и равную заботу о всех служителях Церкви, где бы они не находились, в Европе-ли, в Америке или на берегах Амура, в то время как за децентрализованной кроется дух недоверия и расцепления.

Будучи принципиальным сторонником централизованной системы, но одновременно признавая некоторыя техническия трудности ея интегрального приложения, я предложил бы коррегированную централизованную систему, основанную на следующем двойном принципе:

а) Юридическая и счетная централизация – касса выступает как одно юридическое лицо, конечно, отличное от других церковных организаций, пользующихся правом юридического лица с единым капиталом, с одним уставом и с одним счетом в крупном мировом банке, на который и вносятся все поступаемыя суммы;

б) Административная децентрализация – касса делится на ряд отделений, число которых может быть установлено только после тщательного изучения деталей. Каждое отделение имеет свое правление, являющееся поверенным (прокуристом) центрального и имеющее право производить некоторыя операции (в первую очередь выдачу мелких ссуд) в размерах оборотных средств, определенных ему центральным правлением, для чего в этих же размерах оно имеет право получения денег из банка со счета кассы.

Вот принципы. Детали относятся уже к области устава, проект которого может быть выработан только после непосредственного контакта с представителями различных епархий. Отмечу только, что юридическия лица, входящия, согласно вышеизложенной схеме, в состав кассы, должны располагать на общих собраниях числом голосов, равным их паевому участию, а также обязательно иметь своих представителей в правлениях отделений и в центральном правлении. В этом и заключается, по мысли этого доклада, смысл их участия в кассе на правах членов.

Северо-Американския епархии на Соборе 1937 г. разсматривали проект пенсионной кассы, однако отложили решение этого вопроса до следующего Собора. Если бы оне не были согласны входить в общую кассу, несмотря на явную пользу для общего дела такого вхождения, проектируемая здесь касса может быть смогла бы объединиться с американской на началах «союза», на таких договорных условиях, которыя американская касса нашла бы для себя приемлемыми (напр., взаимное кредитование при более крупных операциях, взаимныя отчисления в общий союзный фонд, координация в той или иной степени финансовой деятельности). Если же американская церковь примкнула бы к общей кассе, то центральное правление с большой пользой для дела, по моему мнению, могло бы находиться в Америке. В пользу этого говорят несколько соображений. 1) Вывоз валюты из Сев. Амер. Соед. Штатов свободен. 2) Именно в Америке, по всей вероятности, будет главный центр финансовой деятельности кассы.

Все вышеизложенное является, конечно, лишь схемой, которая, как уже было сказано, сможет послужить основой для более детальных проектов. Но даже, если основныя принципы ея окажутся неприемлемыми, самая мысль об обезпечении старости и инвалидности духовенства не должна быть оставлена, но должна получить быстрое и реальное приложение. Это долг церковной общественности, нас мирян перед клиром, как и самого клира перед своими престарелыми и немощными сослужителями. При этом не следует уменьшать значение этого вопроса надеждою на то, что час нашего возвращения на родину приближается. Если, дай Бог, эта надежда и оправдается, не следует забывать, что Русская Православная Церковь, освободившись от гонений, еще по всей вероятности очень не скоро вернется к нормальному хозяйственно-административному укладу, почему все сделанное нами в отношении обезпечения духовенства заграницей послужит и ей и финансово и как ценный опыт самодеятельности и взаимопомощи.

Дай Бог, чтобы опыт этот осуществился и принес желанные плоды.

По этому докладу принимается следующая резолюция: «Заслушав доклад Н. В. Ставровского об образовании кассы взаимопомощи в видах обезпечения старости и инвалидности духовенства, Собор просит Архиерейский Синод провести в жизнь проэкт об образовании упомянутой кассы и выработать соответствующий устав».

VI. Слушали: Доклад протопресвитера П. Беловидова:

В числе докладов, подлежащих разсмотрению Предсоборной Комиссии по подготовке Собора с участием клира и мирян поставлен также и доклад о преподавании Закона Божия в русских учебных заведениях.

Преподавание Закона Божия в школе – одно из самых реальных средств влияния на душу учащихся детей в религиозно-нравственном направлении. Закон Божий – единственный предмет школьного преподавания, представляющий в своем конечном результате всесторонне законченную, философски и логически обоснованную систему, охватывающую собою все, что необходимо знать человеку для осмысленного и разумного прохождения им своего жизненого пути.

Если свет Христов, просвещающий и освещающий всякого человека, так ярко отражается в человеческой личности и неограниченно влияет на течение и направление жизни человека, то на нем лежит долг внимательно отнестись к вопросу об успешном преподавании Закона Божия, как предмета школьного обучения.

Успех преподавания в значительной степени зависит от правильного первоначального воспитания ребенка в духе христианской веры и жизни. Сердце – почва, по словам нашего Спасителя: от состава ея зависит урожай. У каждого ребенка, до поступления его в школу, с момента пробуждения сознания, создается свое своеобразное религиозно-нравственное миропонимание, с точки зрения которого он разсматривает все новыя явления.

Психика ребенка побуждаеть нас для правильного решения вопроса о религиозно-нравственном образовании и воспитании, коснуться, хотя-бы в кратком очерке, проблемы дошкольного воспитания детей.

Насаждение в детской душе основных религиозных понятий нужно начинать с момента пробуждения у ребенка сознания, приблизительно с 3-х лет. Наиболее твердой основой правильного духовного развития нужно считать религиозно-нравственный уклад семейной жизни: общая домашняя молитва всех членов семьи, посещение семьей богослужения, соблюдение постов, семейное говение и т. п. В создании духа жизни в семье первое место принадлежит матери. Ея образ и влияние глубоко запечатлеваются в душе детей на все последующие годы их жизни. История оставила нам образ Еммелии, матери Св. Василия Великого, и бабки его Макрины, женщин святой жизни, воспитавших своим примером благочестивую настроенность, которая была отличительной особенностью в жизни и деятельности этого великого отца и учителя Церкви. Нельзя не вспомнить благородную Анфусу, мать Св. Иоанна Златоустого, образ которой, по словам этого великого сподвижника веры и благочестия, на протяжении всей его жизни ограждал его от соблазнов и искушений. Молитва матери блаженного Августина переродила душу распущенного юноши, ставшего впоследствии ревностным христианином, заботливым епископом и горячим защитником веры православной против иудеев и язычников, еретиков и раскольников. И теперь сколько на свете незримых миру подвижниц у семейного очага, героически, как в Советской России, насаждающих семена веры и благочестия в сердцах своих чад. Не то в Зарубежье. К общему нашему бедствию присоединяется еще одно, самое ощутительное: сейчас у нас, русских беженцев, нет нормальной семьи. К тому же, свободные от работ, т. е. обезпеченные материальными средствами, имеют крайне скудныя познания христианства и понимание духа его; мало знают и не испытывают желания научиться. В необезпеченной семье дело воспитания обстоит не лучше. Отец и мать, в большинстве случаев, служат утром и вечером, домой приходят питаться, или на ночлег, а детей видят, когда они ложатся спать. Под какими влияниями и впечатлениями они прожили день, родителям некогда подумать. Ясно, что детей нельзя предоставить воспитательному воздействию улицы, дошкольное воспитание нужно передать в другия руки. В решении этого вопроса существует несколько мнений. Одни говорят, что дошкольное воспитание детей должно быть предметом усиленного попечения христианского общества, в лице церковной общины или прихода. Приход, говорят сторонники этого мнения, это малая церковь, которая должна обнимать все стороны нашей жизни своим любящим вниманием и сочувствующей заботливостью. Вполне естественно поэтому, что приход должен приходить на помощь и в деле правильного религиозного  развития детей. Другие полагают, что эта обязанность лежит на школе, хотя она, как и семья, не располагает для того благоприятными возможностями.

Каким путем вводить малых детей в круг религиозных впечатлений, настроений и переживаний?

Путем задушевных бесед воспитателя со своими детьми. О какой-либо системе, плане или программе таких работ не может быть и речи. Базироваться нужно на событиях в жизни детей – домашней, школьной или церковной, последней по преимуществу. Дети выявляют свое отношение к этим событиям с точки зрении существующих у них религиозных представлений или понимания. Представления у них смутныя, неопределенныя, часто совершенно неправильныя. Нужно внимательно и доброжелательно выслушать их и, вступая в беседу, давать разъяснения путем наводящих вопросов, чтобы побудить ребенка вдуматься в то, что он говорит, неправильныя представления исправить и дополнить необходимыми пояснениями и разсказами. Начинать беседу нужно руководителю воспитанием детей вопросом, который вызывает у каждого охоту поделиться своими суждениями. Содержанием этих бесед должен быть наш Спаситель. Необходимо привить сознанию детей, что Бог – любовь, что по любви к нам Бог стал человеком, он – Спаситель не только всех людей, но прежде всего Он – мой Спаситель, твой Спаситель, Он – со мною, куда-бы я ни пошел, где-бы я ни был; видит меня, слышит меня, видит все, что я делаю, о чем думаю, чего хочу; любит доброе во мне и огорчается злым.

Ребенок своей чистой, детской душой полюбит образ Христа, полюбит все доброе, ему привьется склонность сравнивать себя с этим образом, а тогда и у него рождается вопрос: «а я каков?». На фоне контраста развивается чувство недовольства своим поведением, желание исправиться, жить по заповедям Христовым. Ребенок сам почувствует, а воспитатель подскажет, что без Спасителя мы ничего сами по себе сделать не можем, тогда явится потребность искать помощи Божией, молиться с полной уверенностью, что Спаситель слышит молящегося и пошлет ему помощь.

Все эти истины должны выводиться из повествований, взятых из библейской, особенно из Евангельской священной истории, истории Церкви, житий Святых и бытовых ярких разсказов. Такое содержание бесед соответствует детской психике: дети живут не идеями, а образами, которые глубоко западают в душу ребенка и помогают ему переживать высокия впечатления от духовного созерцания любви Божией к человеку, Его милосердия, сострадания к людям, помощи больным и страждующим, и в то-же время вызывают чувство долга и ответственности перед  Ним. Так постепенно складывается в детском возрасте христианское понимание смысла жизни в доступной детскому сознанию форме и объеме, а закрепляется участием детей в соблюдении обычаев христианской жизни в семье или заменяющем ее установлении, а также и в школе.

Из сказанного вытекает вывод: а) обязанность дошкольного религиозно-нравственного воспитания принадлежит прежде всего семье, как домашней церкви; б) но так как ныне семья лишена возможности выполнить ее сколько-нибудь удовлетворительно, то приход, это – как церковь, обнимающая все стороны нашей жизни своим любящим вниманием и сочувствующей заботливостью, располагающий всеми благоприятными возможностями к тому, должен в этом случае заменить семью; в) содействовать приходу в этом случае может школа организацией детских садов и других учреждений, работающих под руководством особо поставленных на то воспитателей; г) воспитательное влияние в духе православной веры должно быть направлено к тому, чтобы положительный образ Христа-Спасителя являлся пред детьми в живом Лике, как Он представляется Церковью в чтениях Св. Евангелия и церковных праздниках, путем сердечных бесед воспитателя с детьми с тщательным приспособлением к детскому пониманию этих бесед, без внесения элемента систематического школьного обучения.

Остается нерешенным вопрос – кто должен вести дело дошкольного религиозно-нравственного воспитания.

Представители светского общества утверждают, что целесообразнее это дело поручить воспитательницам, которыя должны иметь специальную подготовку на богословских курсах или университетском факультете. Дети, по мнению защитников этого мнения, нередко испытывают пред духовными лицами «некоторую боязнь», что лишает их возможности быть вполне откровенными в своих суждениях о предметах веры и жизни христианской. Нужно устраивать «праздники» в детском саду. Совершая специально для детей богослужение, священник постепенно войдет в детскую среду и тогда всякое появление его среди детей будет вызывать у них праздничное настроение.

Другие светские, но церковно настроенные школьные деятели полагают, что дело дошкольного религиозно-нравственного воспитания должно быть возложено прежде всего на священника, который одним своим видом и авторитетом отвлекает сознание детей от обыденной обстановки и привлекает их ко Христу, и только в том случае, если в пункте, где находится учреждение для детей дошкольного возраста, нет священника, там это ответственное дело по необходимости должно быть возложено на воспитательницу.

Начальная или основная школа, являясь продолжением семейного воспитания, своим строем и отношением детей к учащим должна быть подобной семье. Религиозно-нравственное обучение и воспитание в ней в первые годы нужно обозначить кратко такими словами: научение детей молитве, не изучение молитв, а «научение» молитве домашней и церковной. Молитва – естественное, живое выражение нашей любви к любящему нас Отцу Небесному: она, по словам Св. Иоанна Златоуста, – «что для тела свет солнца, то для души молитва... кто не молится Богу... тот мертв, бездушен, безсмыслен... молитва есть некоторая духовная и божественная одежда, облекающая души наши великим благообразием и красотою. Она жизнь человека делает правильною и стройною».

В виду такой важности и необходимости молитвы для истинно-христианской жизни, необходимо детей научить молиться. Этого достигнуть гораздо легче в детском возрасте, когда ум и сердце ребенка блещут кристальной чистотой, а присущая этому периоду жизни работа воображения дает ему возможность реально ощущать сверхчувственный мир.

Каким методом вести преподавание в начальной школе? Доклад, предназначенный для делового собрания не может ставить себе задачу изложить методические и практические способы научения молитве. Кто интересуется этим вопросом, можно порекомендовать прочесть методику по Закону Божию протоиерея Аполлона Темномерова, в которой наставник детей найдет ценныя указания, как научить детей молиться, чтобы молитва их была возношением ума и сердца к Богу, как потребность души человека. В других методиках, как Аф. Соколова, прот. Дернова, Платонова и др. найдутся ценным указания, если не полностью, то частично, как нужно изучать текст молитв.

В первый год обучения необходимо научить детей молиться, беря за точку отправления личную и семейную жизнь ребенка (молитва об отце, матери, братьях, сестрах и т. д., живых и умерших), затем, приготовляясь к церковным праздникам, нужно ознакомить детей с библейскими повествованиями о них, с церковными установлениями и обычаями русской народной жизни. Эти повествования дадут настроение, из которого будет вытекат смысл и текст церковных молитв, обращенных к Спасителю, Божией Матери и Святым. О системе преподавания, как в детском саду, не может быть и речи. Темы для бесед и изучение дает сама жизнь.

Во второй год обучения продолжается тот же порядок, причем весьма полезно научить правильно грамматически и логически читать утренния и вечерния молитвы, с разумением духа каждой молитвы и с пониманием текста их путем замены непонятных речений общеупотребительными. И здесь для понимания духа молитвы необходимы беседы на темы из библейской и церковной истории, житий Святых и бытовые разсказы, из которых, естественно, вытекает не только текст молитвы, но и ея потребность в определенных случаях жизни.

В третий год обучения изучается краткий катехизис, или, как в школах Российской Империи эта наука называлась, «начатки Христианского учения» в элементарном изложении. Это – изучение символа веры и заповедей десятословия с беседами об истинах Христианской веры и жизни, употребляя и в этом случае, так называемый «совместный» метод, как во второй год обучении. Богатый материал для бесед с учащимися может дать книга доцента Киевской Духовной Академии, а потом профессора Юрьевского Университета Арсения Царевского: «Уроки по Закону Божию, способствующие усвоению Пространного Христианского Катехизиса», или книга прот. Ф. Титова, написанная в том же духе (точное заглавие по памяти не могу привести).

Конечно, из этих книг воспитатель берет для себя метод и содержание, излагая учебный материал доступным детскому пониманию языком.

Четвертый год обучения – систематизация повествований из библейской истории и богослужения с необходимыми дополнениями для полноты и последовательности священно- исторических повествований.

Для первого и второго года обучения не требуются учебники. Дети в этом возрасте не овладели процессом чтения и при заучивании урока все внимание будут обращать на слова, а не на их содержание. Единственный источник знания – устная беседа с детьми: именно беседа, а не спрашивание урока. Общеизвестная истина, что в первые годы своей жизни дети приобретают неисчислимое богатство лексических знаний, способность из слов составлять предложение и даже небольшие разсказы. Слуховая память у них настолько развивается, что и в отроческие и даже юношеские годы почти все учащиеся учат уроки «вслух». В третий год обучения следовало-бы избегать учебника. Но в этом случае требуется напряженная работа законоучителя. При том же в учебниках часто даются такия объяснения, которыя очень трудно понимать детям, так как их составляли люди, в большинстве своем, не преподававшие в начальной школе.

В четвертый год обучения можно допустить учебники по Закону Божию прот. А. Темномерова, Чельцова и Архиеп. Агафодора.

Средняя школа – продолжение низшей по своей задаче и методам выполнения ея. Закон Божий и в средней школе предмет не только научного образования, но и религиозно-нравственного воспитания. И первая и вторая задача в отношении этого исключительного предмета преподавания требуют особых условий для успешного достижения результатов. Не напрасно наш Божественный Учитель предупреждал: «не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга нашего пред свиньями» (Мф. VII, 6), а в притче о сеятеле (Мф. XIII, 1–23) ясно указал, что только на доброй почве семя – слово Божие приносит плод.

Несколько слов о создании благоприятствующих умножению плодов сеяния Слова Божия в средней школе условиях:

1) На съезде законоучителей в одном из учебных округов Российской Империи был поднят вопрос и решен положительно об устройстве для преподавания Закона Божия отдельного класса, который своей обстановкой и внешним видом вызывал бы у учащихся не классное настроение и предохранял-бы от обычного в классе на уроках поведения. В положении беженцев отдельный класс для преподавания Закона Божия был-бы роскошью, хотя нельзя скрывать, что для гимнастики и танцев в Белграде имеется отдельный класс, для пения есть класс. Думается, что и для Закона Божия можно было бы найти класс.

2) Пред уроком Закона Божия и по окончании его обязательно должна читаться молитва, при чем законоучителю надлежит неукоснительно напоминать учащимся, при нарушении сосредоточенного внимания, о том, что после молитвы их поведение не должно противоречить молитвенному обращению к Богу.

3) Школа должна создать такой строй, чтобы дети находились в живой связи с Церковью. Следовало-бы: а) устраивать ежедневную утреннюю молитву (пред началом уроков) в Храме, где он есть или в зале пред школьной иконой, с чтением Св. Евангелия, как это делалось в Российских гимназиях в некоторых учебных округах, и с общим пением общеупотребительных молитв: «Царю небесный», «Отче наш», а также тропаря Святому и празднику, которому посвящено учебное заведение. Если нет Храма, учебное заведение должно быть посвящено празднику или Святому.

4) В день школьного праздника учащиеся своими силами, во главе со своим духовным отцом, устраивают крестный ход, а вечером собрание, посвященное докладам по вопросам религиозно-нравственного содержания, волнующим юношеския души. Конечно, доклады просматриваются законоучителем и совместно с автором исправляются.  Проведенный школою в атмосфере христианского благоухания, такой день особенно способствовал-бы религиозному подъему и содружеству учащихся, служил-бы прекрасным средством оцерковления школы.

Само собой понятно, что и крестные ходы, которые прививают юношам душевную расположенност к церковному быту, к церковному обряду, и собрания с докладами на темы богословского содержания, развивающия и укрепляющия религиозную жизнь, все это возможно, где имеется ко тому соответствующая обстановка, подбор педагогического персонола, проявляющий интерес к запросам религиозно-нравственной жизни, и законоучитель, достаточно подготовленный теоретически, методологически и практически.

5) Заканчивая мысль об общем школьном празднике, необходимо напомнить, что в кадетских корпусах в России было еще обыкновение имет в каждом классе своего небесного покровителя – классную икону. Это было так естественно. У каждого человека-христианина есть Ангел-Хранитель: целые народы и племена имеют своих небесных покровителей: почему-же ему не быть у маленького человеческого общества, которое называется классом. Приобретавшаяся при поступлении в корпус на жертвы учащихся икона сопутствовала классу до окончания ими курса. По окончании курса, как драгоценная святыня, икона передавалась кадетами в свою школьную Церковь. На память же о родной школе и классной святыне, кадеты уносили с собою в жизнь шейные образки своего классного или школьного небесного покровителя, как напутствие и благословение школы.

6) Для усиления благотворного религиозно-воспитательного влияния на учащуюся молодежь необходимо классное говение (говение одного или, в силу необходимости, двух смежных классов). Для этого следовало бы отводить хотя-бы последние три дня каждой недели Великого поста. Приготовляя к исповеди и Св. Причащению сравнительно небольшую группу учащихся, священник мог-бы глубже и сильнее воздействовать на совесть каждого учащегося, уделяя больше времени и внимания личным качествам и особенностям характера ученика. Таинство при таком условии совершалось бы с духовной сосредоточенностью, оставляя в душе глубокий, живой и радостный след.

Классное говение способствует общению класса в таком знаменательном акте, сродняет духовно детей и юношей, в высокой степени способствует духовному росту учащихся и созданию такого общего настроения, при котором значительно поднялась бы трудоспособность класса и общая успешность в занятиях. В подкрепление этого мнения нельзя не вспомнить молитвы Св. Василия Великого на Литургии, по освящении Св. Даров: «нас же всех от Единого Хлеба, и чаши причащающихся, соедини друг к другу, во Единого Духа  Святого причастие». По этим же побуждениям признается весьма полезным и необходимым причащение с детьми родителей, воспитателей и наставников.

7) Обязательное посещение учащимися богослужения с активным участием в пении, чтении и прислуживании в алтаре.

8) Безусловное воспрещение устройства школьных развлечений и внеурочных занятий в те часы, когда в Храме совершается общественное богослужение.

9) Весьма полезным для создании христианского настроения является привлечение учащихся к делам добровольной христианской помощи там, где это особенно необходимо, например, поработать за больного, принести ему пищу, воду, наконец, проведать его, помочь в работе слабому ученику и т. п. Это важно для вкоренения доброй привычки, воспитания благородной потребности. Нужно избегать денежной помощи со стороны учащихся, так как у них своих денег нет.

Переходя к вопросу о постановке религиозного образования, нужно отметить, что одного классного преподавания, особенно в старших классах, недостаточно: необходимы подсобныя средства. Такими средствами могли-бы быть: 1) кружки ревнителей православно-христианской веры и жизни. Там, где для этого есть соответствующая почва, школа должна содействовать организации таких кружков для возбуждения и развития религиозной энергии у учащихся. Кружки должны работать под руководством законоучителей и участии других представителей учебного персонала, чтобы занятие решением религиозных проблем не носило характера профессиональных занятий. Наше светское общество до сих пор не понимает и не представляет себе универсальности и всеобъемлемости христианства и смотрит на занятие религиозными проблемами, как на обязанность духовенства, но не мирян. 2) Необходимо издание периодического журнала и книги, посвященной характеристике происходящей в России борьбе с религией, равно как и изложение фактов религиозной самозащиты, в особенности со стороны детей. Наряду сь богоборчеством комсомольцев, там наблюдаются факты иного порядка – проявление религиозной стойкости и героизма, примеры детской борьбы за веру, за церковные обычаи, примеры религиозной самозащиты. Яркую иллюстрацию дают произведения советских писателей, как Н. Огнев – «Дневник Кости Рябцева», где рисуются картины открытой и тонкой борьбы детей в ученической среде и со своими атеистами или притворяющимися атеистами преподавателями. Нам нужно вооружить учащихся для предстоящей духовной борьбы: им нужно показать, как говорит и действует неверие, не скрывать от них того, что расчитано на их соблазн. Это – одна из мер своего рода религиозной застраховки.

После посильного решения вопросов, связанных с постановкой религиозно-нравственного воспитания в средней школе, следует коснуться вопросов: а) о положении Закона Божия в ряду других предметов преподавания, б) о значении и важности его курса школьного преподавания и в) о количестве уроков по Закону Божию в каждом классе среднего учебного заведения.

А) Закон Божий занимает в программах и ведомостях учебных заведений первое место. Но этим только и ограничивается его преимущество пред другими предметами. В школьном организме он занимает другое положение. Как учебный предмет Закон Божий должен дат учащимся ясныя, отчетливыя, сознательныя и прочныя основы православной христианской веры и нравственности, и к учащимся должны быть применены не менее сериозныя и строгия требования по Закону Божию, как и по другим предметам школьного курса. Оценка учащихся баллами и экзамены по Закону Божию должны быть обязательны, если они существуют в средних учебных заведениях и по другим предметам преподавания.

Б) Важность и значение Закона Божия, как науки, вытекает из его наименования. Нет необходимости приводить доводы в защиту преподавания учения Господа нашего Иисуса Христа в школе для нас, верующих во имя Его. «Наблюдаемая нами теперь враждебность со стороны одних, а равно и просто ленивая холодность к усвоению учения Христова со стороны других, тем более весь этот нелепый и совсем неумный поход против Закона Божия в школах, с нашей христианской точки зрения – болезненная ненормальность, удручающий грех, и вместе с тем еще более тревожный симптом нравственного отупения», говорит Прот. Н. Вознесенский в своей книге «Христианская жизнь».

Всякий разумно мыслящий человек не может смотреть на мир во всех его разнообразных явлениях тупо и безсмысленно, не может не отличать себя от окружающего мира и не задумываться над вопросом, в чем состоит существо человека? «кто он? откуда? куда он идет? кто там вверху над звездами живет?» (Гейне). Вполне удовлетворяющие пытливый и логически мыслящий ум человека, исчерпывающе полные и устойчивые ответы на эти вековечные вопросы, вопросы, над решением которых столько веков безуспешно бьется необлагодатствованный ум человеческий, может дать и дает только христианство. Оно открывает истины для выработки, раскрытия обоснования целостного и всестороннего миропонимания.

И какое чудо совершается над человеком. Христианство доступно пониманию людей, начиная от самого малого возраста до глубокой старости, от необразованного простолюдина до многознающего, но смиренного ученого и сколько не изучай  его, оно раскрывает бездну богатства премудрости и деяния Божия. Эта мысль находит ясное подтверждение в словах нашего Господа Иисуса Христа: «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что ты утаил сие от премудрых и разумных и открыл младенцам: ей, Отче, ибо таково было Твое благоволение» (Лук. 10, 21). Апостол Павел объясняет, кому недоступно учение Христово, во всяком случае не детям, когда говорит: «для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не возсиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого, ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса Господа» (2Кор. IV, 4–5).

«Христианство нельзя игнорировать ни одному просто образованному человеку уже по общему значению его в истории человеческой культуры. Оно вошло в общечеловеческую историю таким могучим и глубоким, всесторонне влияющим на жизнь фактором, что без этого его влияния нельзя сколько-нибудь основательно объяснить ни одной стороны исторической действительности» ⁶. Влияние христианства на все стороны человеческой жизни безспорно. Оно в корне изменило нравственныя понятии людей, их миросозерцание, дало новое направление их воле, и эта внутренняя перемена, это духовное перерождение человечества самым благотворным образом отразилось на взаимных отношениях людей – семейных, общественных, государственных и международных.

Значение христианства в исторической жизни человечества определяет важность Закона Божия, как предмета преподавания в школе. Только Закон Божий дает всесторонне обоснованное и законченное мировоззрение, тогда как все остальныя науки занимаются своими специальными доктринами лишь дополняющими с той или другой стороны или освещающими конкретными фактами философски обоснованное и логически построенное христианское мировоззрение.

В) Вопрос о количестве уроков в течение 18 лет жизни нашей заграннцей был спорным вопросом. На решение его оказывал сильное давление педагогический персонал, состоящий из старых преподавателей Российских школ, как известно, в значительном своем числе страдавших интеллигентским либерализмом и еще не изживших его. Отношение к Закону Божию правительственных властей, где русская средняя школа пользуется правами правительственной, как в Югославии, влияет на решение этого вопроса и, наконец, практическая необходимость уделять время предметам, по которым требуется экзамен для получения прав, или предметам, изучения которых может дать выгодное материальное положение, как-то – новые  языки, стенография, бухгалтерия и т. п. В жертву этим практическим предметам или либеральным убеждениям приносился Закон Божий, как предмет, по убеждению «неверующих, у которых бог века сего ослепил умы», ничего не значащий. Для характеристики приведу пример. Заведующий русскими учебными заведениями в одной стране охарактеризовал преподавание Закона Божия в школе: «пустыми терминами заполняете головы ученикам». Бог, Св. Троица, Спаситель – это пустые термины.

В России во всех классах гимназии полагалось по 2 урока Закона Божия. Такое количество было минимумом. В некоторых классах, как 2-й, где усвояется Евангельская история – основа и все содержание курса Закона Божия, нужно было-бы дать не менее 3-х уроков. В третьем классе, где изучается учение о православном христианском богослужении и продолжется Евангельская история в деяниях Святых Апостолов, также нужно 3 урока, чтобы законоучитель мог прочесть и объяснить учащимся псалмы и песнопения, хотя-бы суточного богослужении, отчасти воскресного (тропари, кондаки и стихиры) и праздничного (в том-же объеме), для разумного участия христианнна в богослужении. В остальных классах по 2 урока.

Соборный голос Русской Православной Церкви должен авторитетно и веско указать своим верным чадам на важность и необходимость преподавания в школах Закона Божия, как основы истинного знания и разумной человеческой жизни.

Цель преподавания – выявление мессианской идеи из священно-исторических повествований нравственно-догматического содержания. Такой способ преподавания совершенно исключает необходимость изучения своеобразной политической истории еврейского народа. После изложения о сотворении мира и человека, грехопадения и других священно-исторических повествований о жизни ветхозаветных праведников, можно было бы перейти к Моисею, – периоду теократии, Давиду и Соломону и все внимание остановить на пророках. Учение о пророках ценно по своему глубокому поучительному и мессианскому откровению. Между тем на эту сторону в Российских программах обращалось очень мало внимания. Первую попытку подробного раскрытия мессианской идеи сделал протоиерей Апполоний Темномеров в своем учебнике для I-го класса гимназий и реальных училищ: «Священная История Ветхого Завета». Но пророчества он внес отдельно от текста священной истории, как приложение, а приложения в учебниках считались подробностями сверх программы и опускались, чтобы не затруднять учащихся запоминанием их. Учебник о. прот. А. Темномерова переиздан в Харбине и имеется в продаже.

Прекрасным пособием могли-бы служить составленныя подобно существовавшей в России книги: «Избранныя чтения из исторических книг В. З.» – «Избранныя чтения из Св. Писания Ветхого Завета», куда следовало-бы внести в хронологическом порядке все обетования, прообразы и пророчества о Мессии, чтобы у учащихся составился ясный образ «чаяния языков».

На некоторых законоучительских съездах трактовался вопрос о необходимости, согласно совместному методу преподавания Закона Божия, во всех классах, не исключая и первого, касаться учения о богослужении. Нельзя говорить о творении мира и не обратить внимание на изображение этого дивного дела Божия в начале совершения всенощного бдения. Представляя устройство скинии и храма, как не сказать о внешнем и внутреннем устройстве христианских Храмов. Вечерня – это воспоминание Ветхого Завета. Как-же пройти молчанием эту сторону христианской жизни, в которой дети принимають участие.

Евангельская история – благодатный источник воды живой, текущей в жизнь вечную. Вот потому-то необходимо, чтобы дети черпали непосредственно из этого источника глаголы вечной жизни, слушая повествования законоучителя, читая заданное по Св. Евангелию и передавая урок словами Св. Евангелия, допуская перестановку слов в повествовании; слова-же Господа Иисуса Христа нужно знать буквально.

Знание Евангелия – основа религиозно-нравственного образования и воспитания. Знания, приобретенныя во II-м классе, понадобятся учащимся во всех классах, до VIII-го включительно.

Что изучать? Практика многих лет выбрала те глаголы Евангелия, которыя должны быть обязательно выучены, и потому нет необходимости подробно перечислять их.

Пособием может служить учебник прот. Ап. Темномерова: «Св. История Нового Завета». В учебнике составитель приводит Евангельские тексты, трудные для понимания, и дает подробное, доступное детскому возрасту, толкование их, чего ни в одном учебнике найти нельзя.

По вопросу о программе третьего класса существует мнение, что, кроме учения о богослужении Православной Христианской Церкви, необходимо продолжить Евангельскую историю изучением Апостольского периода по книге Деяний Апостольских и прибавить избранныя жития Святых. Необходимость изучения Деяний Апостольских нет надобности доказыват, так как основание и организация Царства Божия на земле есть прямое продолжение дела Христова. Жития Святых – это история Церкви в образах, история апостольства в Церкви. Впоследствии дана будет исторически-внешняя форма церковной жизни, а здесь – огонь веры. С точки зрения основания и распространения Церкви житийныя повествования наиболее примыкают к Евангелию, как красноречивый пример осуществления его заветов.

Курс III-го класса в таком составе – дело не новое. Всероссийский Съезд законоучителей средних учебных заведений в 1917 году внес в программу III-го класса Апостольский период истории Церкви и Св. Синодом эта программа была утверждена. Второй Педагогический Съезд представителей средней и низшей школы заграннцей 1925 года выработал такую-же программу для III-го класса. Русския средния учебныя заведения в Королевстве Югославии, обязанныя руководствоваться программами правительственных школ, после Евангельской истории, проходят краткую историю Церкви, которая носит название: «История Церкви в картинах», другими словами – картины из истории Церкви.

Проект программы III-го класса можно представить в таком виде: повторение учения о богослужении Православной Церкви в систематическом изложении – архитектоники богослужения, которое способствовало бы точному и ясному уразумению состава, содержания и внутреннего смысла главнейших форм, молитв, песнопений в богослужении Православной Церкви, а также история Церкви Апостольского периода по книге Деяний Апостольских и жития Святых, как проявление и отражение Апостольской деятельности светочей христианской Церкви. По богослужению учебник прот. Н. Вознесенского (ныне Епископа Димитрия) или прот. Никанора Темномерова. Для житий Святых – устная беседа законоучителя (без учебника).

В виду его величайшей ценности, необходимо сохранит преподавание его в низшем концентре средней школы. В IV-м классе, когда еще детская душа блещет чистотою, закладываются основы веры и жизни христианской: эти впечатления остаются на всю жизнь, а в старших классах этот основной материал закрепляется.

Недостаток в учебниках. Катихизис Митрополита Филарета устарел по языку и форме изложения: переработанный Митрополитом Антонием Катихизис распродан и  составляет библиографическую редкость ⁷. Остается переработанный протоиереем Н. Вознесенским (Еписк. Димитрием) – «Краткий православный христианский катихизис». В нем – существенное катихизическое учение: определения точно формулированы: объяснения написаны простым языком, доступным детскому пониманию: материала вполне достаточно на один год обучения. Единственным недостатком, и то несущественным, можно признать то, что тексты из Св. Писания приведены в учебнике на русском, а не на славянском языке. Но этот недостаток искупается тем, что в учебниках для старших классов те же тексты приводятся на славянском языке.

Преподавание Истории Христианской Церкви не должно носить характера эпизодических разсказов из внешней жизни Церкви, как это было в России, когда единственным учебником для всех средних школ был учебник прот. Петра Смирнова. Это была не история Церкви, а разсказы из истории Церкви, что мы практикуем в Югославии во II-м классе, а по проэкту программы переносим на III-й класс. Необходимо преподавать историю Церкви в таком подразделении курсов: 1) Внешнее состояние Церкви (распространение Церкви, гонения со стороны Иудеев и язычников); 2) состояние вероучения в Церкви Христовой (источники вероучения, мужи апостольские, апологеты, ереси и расколы, борьба с ними Св. Церкви, вселенские Соборы с кратким изложением не только догматических, но и канонических постановлений их, отцы, и учители Церкви); 3) Христианская жизнь (влияние Христианства на личную, семейную, общественную, государственную и международную жизнь, монашество); 4) Богослужение (христианские Храмы, постоянное развитие и установление богослужебного чина, церковные песнопевцы, православная иконопись; архитектура Храма, церковные праздники и посты); 5) Церковное управление.

К изучаемому материалу необходимо присоединить краткий обзор состояния Римской церкви после отделения от Восточной, с целью уяснить, что такое католическое движение, католическия партии, ордена, христианский социализм. Необходимо знакомство с движениями старокатолическими, с возникновением протестантства, с католичеством, мариавитством в Польше. Учащиеся должны видеть, как инославные христиане ищут истинную, неповрежденную, апостольскую Церковь и находят ее в Православии.

Если позволит время нужно коснуться истории восточных Церквей. Прекрасными учебниками для этого курса могли бы быть: «Уроки по истории Христианской Церкви» – П. Малицкого и «История Православной Христианской Церкви» прот. М. Дмитревского. Но эти учебники нужно переиздать. Заменить мог-бы учебник прот. Н. Вознесенского (Еписк. Димитрия): «История Православной Христианской Церкви», издание 2-е 1936 года, Харбин. Составитель в предисловии говорит: «печатаемый нами в настоящем издании текст нашего учебника «История Православной Христианской Церкви» представляет собою в основе переработку учебника прот. М. Дмитревского, но еще в большей переделке и изменениях (чем в I-м издании), главным образом, в сторону упрощения и облегчения учебного материала». От этого «упрощения» учебник прот. Н. Вознесенского, сравнительно с учебником прот. Дмитревского, много потерял в объеме содержания, языке и стиле.

Она должна обнимать собою следующие отделы:

1) Начало Христианства на Руси и его дальнешее распространение, 2) Церковное Управление, 3) Учение веры и духовное просвещение, 4) Православная Церковь в Юго-Западной Руси, 5) Патриарший период в Московской Руси, 6) Синодальный период в Московской Руси, 7) Собор 1917–1918 гг. и возстановление Патриаршества. 8) Состояние Русской Церкви под игом большевизма – живая церковь, самосвяты.

История Церквей: Сербской, Болгарской и Румынской.

Учебники тех же составителей, что и в 5-м классе. В виду трудности получить их, если нельзя перепечатать, можно остановиться на учебнике прот. Н. Вознесенского (Еп. Димитрия): «История Русской Церкви». В конце учебника имеется обращение от автора, где мы читаем: «Излагаемый в данном учебнике курс представляет собою нечто среднее между руководством типа Смирнова с хронологическою последовательностью учебного материала и Дмитревского с его планом чисто логическим».

Во всяком случае этот учебник может заменить собою два выше указанных Малицкого и о. Дмитревского, хотя во многом уступает им, вследствие переделки.

Переходя к программам двух старших классов, необходимо сделать несколько примечаний.

Целью преподавания Закона Божия в старших классах средних учебных заведений должно быть не изучение (в смысле запоминания) догматического учения и Правил Христианской жизни, а научение вере и жизни, т. е. воплощение истин Православной Христианской веры и жизни в такие образы и формы, которыми живет душа юношей, не упуская из виду запросы, начинающего логически мыслить, ума учащегося и потребность его сердца найти опору для его колеблющейся неустойчивой жизни.

Метод изложения истин христианской веры и жизни, практиковавшийся в средних учебных заведениях ранее и заимствованный, к слову сказать, из сухих схоластических систем немецкого богословии, оказался несостоятельным. Истины христианской веры, облеченныя в сухую, устарелую по терминологии форму, казались неубедительными для ума и непригодными для жизни. Точно также и истины христианской жизни, разбитыя на целыя серии детальных обязанностей, часто неприменимых к современной жизни, учащимися запоминались, складывались в памяти, как багаж, который, может быть, когда-либо понадобится, но эти правила не могли влиять на направление и течение жизни уже по одному тому, что дальше области ума они не простирались, тогда как юношество, да в большинстве случаев и взрослые люди, в своей жизни движутся чаще всего побуждениями своего сердца.

Самое наименование наук не определяет их назначения – в русских программах – «вероучение» и «нравоучение». Весьма удачные термины для наименования наук, преподаваемых в VII-VIII классах, нашел протоиерей Николай Вознесенский (ныне Еп. Димитрий). «Вероучение» он назвал «Христианское мировоззрение», и «нравоучение» – «Христианская жизнь». Изучая истины нашей веры, пользуясь при этом данными положительных наук, раскрывающих эти истины, учащиеся, если и не составят себе точного христианского мировоззрения, то, во всяком случае, будут знакомы с ним, и оно, независимо от их воли, в последующие годы жизни, когда бывшие юноши будут обогащаться новыми знаниями и наблюдениями над жизнью, поможет им разбираться в тех явлениях, от которых полузнайки отмахиваются, прикрывая свое невежество неверием. Из христианского мировоззрения, как из источника, вытекает христианская жизнь.

В цикле наук средней школы только наука о христианском мировоззрении и христианской жизни дает стройную, логически построенную систему истин, охватывающих полноту духовной и физической природы человека, тогда как другия науки дают весъма ценныя теоретическия и практическия знания, но оне не связаны одне с другими.

При составлении программы для VII класса можно придерживаться изложения и распределения учебного материала по системе протоиерея Н. Вознесенского.

В распределении учебного материала сделана перестановка отдельных вопросов, если принимать за основу существовавшия в России программы. Перестановка сделана для соблюдении логической последовательности. Так, например, о Св. Писании говорится после изложения трактата о приготовлении к спасению народа Израильского. В приготовлении его Св. Писание имело самое существенное значение. Или, о Св. Писании говорится после объяснения учения о Церкви Апостольской, так как предание ведет свое начало от Св. Апостолов.

Вторая часть – учение о христианской жизни, различается только в деталях от программ, существовавших в России.

Отличительную особенность в распределении материала можно найти только в порядке разсмотрения частных обязанностей христианина. По существующим программам эти обязанности следуют в порядке их важности: обязанности – а) к Богу, б) к ближнему и в) к самому себе.

По системе протоиерея Н. Вознесенского эти обязанности расположены в порядке их естественности и близости к жизни, а именно: обязанности: а) к самому себе, б) к ближнему и в) к Богу. Такое распределение обязанностей, кроме их естественности, согласно и с духом Св. Писания. Любовь к самому себе природна, она близка и понятна каждому, ибо, по Ап. Павлу, «никто никогда не имеет ненависти к своей плоти, т. е. к самому себе, но питает к греет ее, как и Христос Церковь». (Ефес. V, 29). Любить ближнего нужно, как самого себя (Лев. XIX, 18, Мф. XII, 39), а Бога нельзя любить, если не любишь ближнего своего (1Иоан. IV, 20).

Исходя из этих положений, программы по Закону Божию в VII и VIII классах можно принять с тем планом и составом, как они изложены в учебниках прот. Н. Вознесенского: «Христианское мировоззрение» и «Христианская жизнь». Не касаясь незначительных погрешностей в языке, учебники эти нужно считать лучшими по богатству содержания по сравнению с ранее существовавшими.

Постановили: Выразить благодарность докладчику за за его весьма ценный труд.

Протопресвитер Орлов делает следующее внеочередное заявление. Предложения сделанныя в докладе о. протопресвитера Беловидова весьма ценны для тех стран, где существуют нормальныя условия преподавания Закона Божия. В Западной Европе положение совершенно иное. Там дети часто бывают совершенно без надзора священника и приходится только матерям знакомить их с Законом Божиим. Самое тяжелое положение детей от семи до десяти лет. Желательно составление краткого учебника Закона Божия для этого возраста, который кратко охватывал бы всю программу. Учебник должен заключат в себе: 1) главныя понятия о вере, краткия молитвы; 2) краткое изложение Ветхого Завета и более подробно Нового; 3) Богослужения, Таинства и Символ Веры. Подробная программа будет им представлена дополнительно. Его духовные чада предоставили в его распоряжение 3000 динар в качестве премии имени Митрополита Анастасия за лучший учебник.

Митрополит Анастасий выражает благодарность протопресвитеру С. Орлову за его весьма ценное предложение.

Протоиерей Д. Трухманов делится своими примерами из сорокалетнего законоучительского опыта, подтверждающими ценность доклада протопресвитера П. Беловидова.

Н. В. Ставровский предлагает высказать пожелание, чтобы в VI классе гимназий во втором полугодии изучалось Евангелие с научной точки зрения. Разъяснение учащимся научных выводов о написании Евангелия вызывает у них большой интерес и очень полезно в нынешнее время.

Протопресв. Беловидов всецело соглашается с Н. В. Ставровским.

Собор признает весьма нужным издание учебника, предложенного протопресв. С. Орловым, и благодарит его за изыскание средств на премию.

Принимается единогласно нижеследующая резолюция по докладу протопресвитера П. Беловидова.

1) Религиозно нравственное воспитание детей в дошкольный период жизни – прежде всего долг христианской семьи.

2) Так как семья, при условиях беженской жизни, лишена возможности выполнить надлежащим образом свою обязанность религиозно-нравственного воспитания детей, то на помощь ей в этом отношении должна придти церковная община или приход и школа устройством детских садов, яслей и других подобных учреждений, где дети до пятилетнего возраста находятся под постоянным воспитательным воздействием учительницы, при непременном участии священника, а с пятилетнего возраста под постоянным руководством духовного отца, при содействии воспитательницы.

3) Распорядком жизни и взаимными отношениями детей к духовному отцу и учительнице и взаимными отношениями детей ведает названное выше учреждение, которое в отношении религиозно-нравственного воспитания детей должно заменить детям семью – отца и мать, братьев и сестер.

4) Праздники и посты должны отличаться детьми от остальных дней, как время, посвященное Богу, чтобы приучать их к сосредоточенности и самособранности духа.

5) Желательно, чтобы каждый вновь формирующийся класс средней школы, по своему выбору, имел Небесного Покровителя, икона которого сопутствует классу до окончания ими курса школы, а потом передается школьной церкви. Свой классный праздник совершают в день памяти своего Небесного Покровителя, а если к исполнению этого священного обычая встретятся непреодолимыя препятствия, то в ближайший воскресный день.

6) Церковным праздником всей школы является престольный праздник школьного храма, а где нет школьного храма, таковым является день памяти нарочито избранного святого или праздника, икона которого пребывает в школьном зале. Установить обще-школьный праздник в память Святого Владимира, перенеся его на осень.

7) Каждый оканчивающий школу получает от нея нанапутствие и благословение шейный образок Небесного Покровителя школы.

8) Каждый урок Закона Божия начинается и оканчивается молитвой.

9) Где окажется то возможным, для преподавания Закона Божия отводится отдельное помещение, обстановка которого напоминала бы учащимся, что урок Закона Божия – не обычный классный урок.

10) Перед началом уроков в школьном храме, а если его нет, то в зале для учащихся всех классов, читаются утренния молитвы в сокращенном чине, с общим пением употребительных молитв, как «Царю Небесный», «Отче наш,», а также тропаря школьного праздника. Желательно чтение св. Евангелия, хотя бы одного, двух стихов для назидания, но такое чтение в храме входит в круг обязанностей священника законоучителя.

11) Посещение учащимися и их наставниками богослужения обязательно с привлечением детей к активному участию в совершении богослужения прислуживанием в алтаре.

12) В целях более глубокого и сильного воздействия на души учащихся Таинств Покаяния и Св. Причащения, желательно ввести в школе классное говение (говение одного или двух смежных классов), для чего надлежит каждую группу учащихся освобождать на 3 последних дня седмицы Великого поста. При неудобстве такого порядка необходимо установить говение учащихся тремя группами (младший, средний и старший возраст) на первой, четвертой и седьмой неделе Великого поста. Общее говение не исключает возможности для ученика второй раз говеть с родителями, что следует поощрять. Классное говение способствует общению класса в таком значительном акте, сродняя духовно детей между собою, с родителями, наставниками и воспитателями.

13) Безусловное воспрещение устройства школьных праздников, игр и развлечений, а также внешкольных занятий в часы богослужений.

14) Приучение детей к христианской благотворительности участием в помощи нуждающимся личным трудом. 

15) Организация, где это по местным условиям окажется возможным, кружков ревнителей христианского просвещения и жизни, под руководством законоучителя и при содействии лиц педагогического персонала, соответствующего настроения и жизни.

16) Издание периодических журналов и книг, посвященных характеристике происходящей в России борьбы с верой и с указанием фактов религиозной самозащиты со стороны детей.

17) Закон Божий в ряду учебных предметов школьного преподавания должен занимать высокое по своей важности и ответственное по серьезности задач положение, – потому никакому попустительству со стороны законоучителя и учебного начальства в отношении предъявления требований к учащимся не должно иметь места. Наблюдаемый теперь некоторый индеферентизм со стороны одних и простая ленивая холодность к усвоению учения Христова со стороны других – болезненная ненормальность отживающего либерализма и еще более тревожный симптом нравственного отупения.

18) В каждом классе должно быть не менее двух уроков в неделю, а, если это окажется возможным, по три урока Закона Божия. В учебных заведениях, где меры эти для проверки знаний учащихся существуют, обязательны экзамены по Закону Божию.

19) В первом классе изучается Священная история Ветхого Завета с целью выявить историческое усвоение мессианской идеи, так ярко изложенной у Пророков, с ознакомлением учащихся с учением о богослужении, когда историческия ветхозаветныя события были основой для установления богослужебных обрядов и послужили содержанием гимнов церковных (связь обучения с жизнью).

Во втором классе – Священная История Нового Завета в связи с богослужением и христианскими праздниками, приучение детей к передаче Евангельской истории с сохранением духа языка Св. Евангелия.

В третьем классе – а) как продолжение Евангельской Истории, История Церкви Апостольского периода по книге Деяний Апостольских и Жития Святых, которыя были отражением и проявлением Апостольской деятельности, и б) систематическое изложение христианского богослужения.

В четвертом классе – краткий Христианский Православный Катехизис в объеме переработанного прот. Н. Вознесенским (ныне Епископом Димитрием) учебника.

В пятом классе – История Христианской Церкви, как осуществление заветов Основателя Церкви и Его Святых Апостолов в усвоении истин христианской веры и жизни личной, семейной, общественной и государственной. 

В шестом классе – История Русской Церкви и краткая История Славянских Церквей.

В седьмом классе – Христианское вероучение, с целью создания в душе учащихся христианского мировоззрения (в объеме учебника Н. Вознесенского – Еп. Димитрия).

В восьмом классе – Христианское нравоучение, как средство для указания учащимся близких их душе путей христианской жизни (в объеме учебника Н. Вознесенского – Епископа Димитрия).

20) Имея в виду великое значение для школьного обучения и церковной жизни священных изображений и икон, с другой стороны учитывая, какия отступления современныя фирмы допускают в своих изданиях от догматического содержания и традиции церковной и русской иконописной школы, Собор выражает пожелание, чтобы Синод взял руководство и контроль над производством священных изображений для школьного употребления и икон для церкви и христианского дома.

21) Принять к сведению и одобрить прекрасный обычай, существующий в некоторых местах, общего говения учеников, кроме Великого поста, еще в Рождественском посту и перед окончанием учебного года или же ко дню Святого Владимира.

22) Обратиться к ученым корпорациям и персоналу учебных заведений с указанием на первостепенную важность преподавания Закона Божия с призывом всячески содействовать, как возвышению авторитета законоучителей, так и поднятию религиозного воспитания на должную высоту.

VII. Слушали: Доклад игумена Филиппа:

Условия быта русского юношества, живущего в инославной среде, заставляют нас сильно опасаться за сохранение Православной веры и православного мировоззрения, а следовательно и русского национального облика. Жизнь настоятельно выдвигает вопрос об углублении православного мировоззрения и ясного сознания разницы православного мировоззрения от инославного. При этом нужно иметь в виду, что вопросы об этой разнице назревают у учеников весьма рано, с первых же шагов их обращения в среде неправославных соучеников и иногда даже у более любознательных и развитых детей и раньше того. Мы не намерены критиковать те методы или те учебники, которые вполне отвечают своему заданию там, где дети живут в среде православной, где для них инославное богослужение, неправославное мировоззрение являются чем-то чуждым,  редкостным, выходящим из обычной колеи общего тока жизни. Мы будем говорить о результатах наблюдений наших после известного опыта работы по преподаванию Закона Божия в странах с преобладающим католическим населением.

Мы пришли к глубокому убеждению, что эти условия, которыя наблюдаются в этой обстановке самым настоятельным образом, требуют особого подхода к преподаванию Закона Божия и к выработке специального типа учебников, которые бы с первых же шагов объясняли разницу между Православием и неправославием и давали бы направление, по которому дальнейшее развитие мысли ученика шло бы в православном направлении и подготавливало бы определенное, ясно сознаваемое православное мировоззрение.

Существующие у нас учебники, прекрасные для условий жизни в России, не дают возможности почувствовать разницу между католичеством и Православием. Да и не было нужды касаться католического духа тогда, когда католичество было очень далеко от нас, и дети редко встречались с католиками и совершенно не имели случая видеть католическое богослужение и вообще прикасаться к духу католичества. Между тем разница между Православием и католичеством, которая с первых же шагов ученика в среде неправославных товарищей бросается ему в глаза, должна быть разъяснена немедленно, пока этим не занялись преподаватели или даже, что часто бывает, товарищи. Как известно, разница эта на первых порах не столько в формулировке учения, сколько в духе, тоне восприятия, в том угле зрения, под которым мы будем разсматривать самую причину, вызвающую необходимость земной жизни Спасителя.

Разницу в этом тоне восприятия можно вкратце определить следующим образом: православное мировоззрение обращает, главным образом, внимание на порчу человеческой природы грехом и на вытекающую отсюда необходимость обновления человеческого естества, всего человечества. Католичество же обращает внимание преимущественно на оскорбление, нанесенное Богу человеком, и на необходимость загладить это оскорбление. Отсюда то исключительное внимание, которое уделяется католичеством заслугам, которыя часто заслоняют в сознании необходимость борьбы с греховным искажением, т. е. работу над обновлением и нравственным возрождением. Оба эти момента – момент искажения человеческой природы и момент оскорбления Бога вовсе не исключают один другого, но разница и вытекающия из этого громадныя нравственныя последствия, столь различающия Православие от католичества, коренятся именно в этом преобладании одной точки зрения над другой. Все дело искупления, вся последующая история Церкви, богослужение, тон религиозной жизни, хотя может быть формулирован одними и теми же словами, однако наполнен двумя совершенно различными содержаниями.

Нам необходимо для того, чтобы предохранит наших детей от заразы католичеством, изучить католическое мировоззрение, узнать его дух и уловить, в чем фальшь этого духа, формулировать эту фальшь и выяснить нравственныя последствия, проистекающия из этой фальши. Напрасно думать, что дети не усвоят разумение нравственных последствий; они их прекрасно почувствуют и усвоят своею совестью, хотя, быть может, не всегда смогут формулировать просто из-за недостатка своего детского словаря.

Достаточно прочитать какое-либо католическое руководство по мистическому и аскетическому богословию – а их издано для клириков и мирян достаточное количество – и вывести на основании изложенного там принципы нравственной деятельности и оценить их с точки зрения нравственного перерождения человека, обновления его – как разница между католическим духом и православным станет нам совершенно ясна. Поэтому мы особенное внимание свое обращаем на первые уроки Закона Божия: от них, от правильной постановки точки зрении на этих уроках зависит весь последующий курс. Наш опыт в учебном заведении, где ¾ учеников были униаты, часто даже родственники православных детей, указал нам, что разница между Православием и католичеством очень легко усваивается детьми, именно если разъяснить им грехопадение не только как акт оскорбления Бога преступлением заповеди, но, главным образом, как искажение, растление человеческой природы и все последствующее домостроительство Божие о человеческом роде, как проявление величайшей любви Божией, желающей новосотворить искаженное, растлевшее грехом человечество. Этим самым дается твердое и определенное Православное направление мысли учеников. Мы убедились, что ученики сами делают в дальнейшем правильные выводы в совершенно православном духе, правильно подчеркивали разницу между Православием и католичеством и самый процесс открывания этой разницы увлекал их и делал предмет Закона Божия живым и интересным.

Тут необходимо сказать, что совершенно необходимо связать мегодическую единнцу данного урока с богослужением, указав детям или ученикам на те песнопения, в которых Церковь излагает то-же самое православное учение. Это обратит внимание учеников на богослужебный материал и сделает богослужение содержательным и понятным.

Нами делался следующий опыт: в конце урока диктовались подходящия по содержанию церковныя песнопения.  Один из учеников канонаршил, а класс пел это песнопение, а затем желающие приглашались пересказать своими словами песнопение и указать его связь с пройденным на уроке материалом. Тут-же ставился вопрос с католической точки зрения и ученики приглашались сделать выводы нравственной деятельности на основании этой точки зрения, и затем указать на разницу между церковным пониманием, изложенным в песнопении, и выводами на основании католического понимания.

Для того, чтобы не удлиннять доклада, я не привожу примеров, но если высокочтимые слушатели пожелают услышать о таковом, то я готов это сделать в виде изустной вставки к докладу. Интереснее всего, что этот процесс открывания связи между нравственной деятельностью, т. е. жизнью и теорией (изложением учения) и богослужением настолько увлекал учеников, что они делились своими впечатлениями со своими инославными товарищами, осуществляя таким образом незаметно для себя и неожиданно для многих внутреннее миссионерство мирян. Вот в этом-то духе и необходимо было бы нам постановить составить специальный учебник, который бы устанавливал эту связь между жизнью, теорией и богослужением.

Весьма часто отход от Православия объясняется слабым знанием, а чаще всего и вовсе незнанием Церкви и ея благодатной жизни. Вот это введение в круг обучения Закону Божию церковных песнопений и соответствующих молитвословий, связанных внутренне с проходимым материалом, и введет учеников в разумение благодатной жизни Церкви. Например, дети учат известныя молитвы и знают что необходимо молиться о том, о чем мы в этих молитвах просим, но изучаемыя отдельно, оне не вытекают из проходимого материала и связь между ними и проходимым материалом ученику неясна. Между тем. если подобрать изучение тех или иных молитв к проходимому материалу, можно добиться того, что в сознании ученика эти молитвы будут необходимо вытекать из того самосознания, которое выработано данным уроком. Например, когда мы объясняем детям грехопадение и необходимость обновления, тут вполне уместно изучение тех молитв, в которых мы просим Бога о нашем помиловании, просвещении и обновлении.

Затронув вопрос о пении, мы не можем обойти молчанием и иллюстративную часть учебника. Нечего говорить о том, какое громадное значение имеют на преподавание Закона Божия картины. Между тем, картина отражает в себе дух и понимание данного события. Православная Церковь восприняла от предшествующих поколений православную иконопись, в которой, быть может иногда схематично, постаралась изложить не только внешнюю обстановку события,  но и его смысл. Кроме того, многия иконы, дошедшия до нас из глубокой древности, сохранили нам и внешнюю обстановку некоторых обрядов.

Пренебрегать древними композициями икон в пользу различных картинок на религиозныя темы, которыя часто помещаются в учебниках в качестве иллюстраций отнюдь не следует. Нелюбовь многих к каноническим иконам и предпочтение им западной картинной живописи объясняется полным неразумением иконы и ея значения для воспитания православного мировоззрения. Мы делали опыты иллюстрирования урока по священной истории иконами и убедились, что икона несравненно ценнее, чем красивая красочная картина. Приведем пример: ученикам излагается Крещение Господне. Показывается снимок с древней фрески. При этом ставятся вопросы: 1) почему Христос стоит погруженным в воде по пояс? 2) почему под ногами у него разорванныя змеи? 3) почему небо из отверстых облаков спускается в виде клина, оканчивающегося кругом, в центре которого изображен Дух Святый, нисходящий на Христа? 4) Что делает Предтеча?

Объяснение следующее: 1) ученики ответят, что Христос погрузился во Иордан. 2) Крещением потопляется грех, а Христос есть Тот Обетованный, Который стер главу Змия. Вспоминается стих: «Стерл еси главы змиев в воде». 3) Небо – место присутствия Божия. Дух Святый, как Бог Истинный, исходит от Отца, который означен надписью: «Се есть Сын мой возлюбленный» и 4) Иоанн Креститель держит руку на главе Христа, как крещающий. Тут же объясняется значение слова «креститель»: греческое «баптизо» – погружаю; через погружение делаю христианином – хрещу – крещу. После этого показывается католическая картинка, где Христос стоит на берегу и Иоанн Креститель льет ему на голову воду из раковины. Спрашивается у учеников объяснение этой картинки, которое, вследствие бедности содержания самой картинки, конечно, далеко уступает объяснению иконы. При этом проходятся соответствующия церковныя песнопения, воспевающия Крещение, как с внешней, так и с внутренней стороны – устанавливается опять-таки связь между жизнью, учением, богослужением и обстановкой храма.

Еще пример: при разсказе о Тайной Вечере ученикам показывается изображение Тайной Вечери историческое, а затем так называемое литургическое с объяснением подробностей, чем немедленно создается ясное представление о литургии, как о Тайной Вечере и проходится молитва «Вечери Твоея Тайныя».

Подобных примеров мы бы могли привести много, но воздерживаемся от этого для того, чтобы не удлиннять доклад.

При групповых занятиях приходится весьма считаться с соединением в одну группу учеников различных возрастов и, следовательно, различных классов. Многие из них должны в очень скором времени выйти из данного учебного заведения в жизнь. Удовлетвориться прохождением одного только какого-либо отдела предмета Закона Божия являлась необходимость вкрапливать катехизический материал в исторический. Это достигалось путем краткой формулировки вероучения в тех пунктах, где оно основывалось или вытекало из проходимого исторического материала, насколько это было возможно. Конечно, при этом, больше требовалось от более старших учеников, в то время, как от младших требовалось, главным образом, знание исторического материала. Этим достигалась глубокая связь между историей нашего спасения и формулировкой учения о нем. Сводя к немногим словам результаты наших наблюдений и опыта, мы можем сказать, что нам совершенно необходимо при составлении учебника, предназначенного для русских детей в неправославных странах, обратить внимание, главным образом, на то, чем католики отличаются от нас и никоим образом не скрывать от учащихся католического учения, а, наоборот, знакомить с ним, указывая опровержение этого учения.

Нами было замечено, что юноши и девушки после шестнадцати лет улавливаются в сети католичества тем напряжением религиозной жизни, которое им предлагается католичеством путем различных духовных упражнений, которыя создают ложно-религиозныя переживания, очень приятныя, кажущияся глубокими, но вводящия в прелесть, и направляющия чувства, и сознание по совершенно неправославному пути. Различныя конгрегации учащихся увлекают их именно динамикой католичества, используя тот период жизни, когда впечатления особенно ярки и душа ищет чего-то. Католические преподаватели и миссионеры необыкновенно ловко используют этот момент, наполняя своим содержанием жизнь юноши. Нам необходимо самым серьезным образом обратить внимание на это и пойти навстречу юношеству и наполнить его жизнь православным содержанием, открыв ему мир православных чувств истинного пути спасения путем работы над собой, возстановления в себе искаженного грехом образа и подобия Божия.

Но все, изложенное нами, требует прежде всего нужной подготовки самих законоучителей, в большинстве случаев имеющих о католичестве весьма поверхностное представление и часто бьющих католичество по самым нечувствительным и совершенно несущественным пунктам, критикующим выводы, но не обращающим внимание на неправильность самих посылок. Поэтому мы видим необходимость составления специального руководства для законоучителей, которое бы знакомило их с сущностью католичества и указывало бы его заблуждения, как в формулировке учения, так и в применении последнего в жизнь.

Формулируем наши нужды:

1) Необходимо создать новые учебники согласно вышеизложенным требованиям, обнимающие собой, как изложение самого предмета, так и приучающие учеников к пониманию православного церковного искусства, как проявления православного духа. Для этого должна быть создана особая комиссия, составленная из – законоучителей, работающих в неправославных странах. Самое осуществление издания может быть проведено по частям отдельными выпусками и обязательно с методическим аппаратом.

2) Установить возможно живейший обмен мнений, опытом наблюдения на страницах такого типа периодического общественно-церковного органа, что позволило бы не останавливаться на выработанном методе, а развивать его и усовершенствовать.

3) Учредить должность окружного инспектора по преподаванию Закона Божия, который бы не только контролировал деятельность законоучителей, но и помогал им в их работе, знакомился бы с нуждами и т. д.

4) Периодически собирать съезды законоучителей в целях изложенных в пункте втором.

5) Издать или лучше издавать периодически специальныя руководства для преподавателей Закона Божия.

Гр. П. Н. Апраксин. При преподавании Закона Божия детям, живущим в Западной Европе, надо обратить особое внимание на различие вероучения и богослужения. При этом надо учитывать разницу католической пропаганды в Карпатской Руси, где объектом ея являются крестьяне, и в Западной Европе, где обработке подвергаются наши дети, учащиеся в средних и высших учебных заведениях, и обрабатывают их крупные умы, опытные фехтовальщики богословской мысли, действующие тонко и изощренно. Доводы, приводимые «Православной Русью», убедительные для крестьянской массы, легко разбиваются тонкими защитниками католичества в Западной Европе. В силе этой пропагандной работы он мог убедиться, прочитав сто томов Иреникона. В них заключена величайшая ученость, все проникнуто анти-униатским духом. Доказывается, что православное вероисповедание почти ничем не отличается от католичества. Соглашаются и с нашей православной психикой. Разницу видят только в обрядности и все сводится к признанию главенства папы. Вот отчего так необходимо издание особого руководства, одобренного ученым комитетом при Архиерейском Синоде, в котором ясно и основательно была бы указана разница между Православием и католичеством. Такова мольба всех живуших в Западной Европе. 

Епископ Потсдамский Серафим говорит, что два заслушанных последних доклада не имеют отношения к суровой действительности в тех странах, где в школах просто не преподают Закона Божия. В Германской Епархии всего 6 священников, а русские живуг во многих городах и дети их остаются без обучения Закону Божию. Родители, к тому же, часто религиозно безграмотны. Считает необходимым широкое распространение журнала «Детство во Христе», издаваемого Архимандритом Серафимом.

М Н. Милорадович. Соглашаясь с мнением Епископа Серафима, говорит, что по опыту знает, какой интерес вызывает детский журнал, издаваемый в Карпатской Руси.

Принимается единогласно следующая резолюция:

1) Необходимо создать новые учебники согласно вышеизложенным требованиям, обнимающие собой, как изложение самого предмета, так и приучающие учеников к пониманию Православного церковного искусства, как проявления православного духа. Для этого должна быть создана особая Комиссия, составленная из законоучителей, работающих в неправославных странах. Само осуществление издания может быть проведено по частям, отдельными выпусками, и обязательно с методическим аппаратом.

2) Установить возможно живейший обмен мнений, опытом наблюдения на страницах такого типа периодического общественно-церковного органа, что позволило бы не останавливаться на выработанном методе, а развивать его и усовершенствовать.

3) Учредить должность окружного инспектора по преподаванию Закона Божия, который бы не только контролировал деятельность законоучителей, но и помогал в их работе, знакомился бы с их нуждами и т. д.

4) Периодически собирать съезды для законоучителей в целях, изложенных в пункте втором.

5) Издать или лучше издавать периодически специальныя руководства для преподавания Закона Божия.

VIII. Слушали: Доклад Б. Р. Гершельмана:

Ни одно общественное движение нельзя правильно оценить, не изследовавши его истоков и тех внешних обстоятельств, а еще более нравственных идей, под влиянием которых оно возникло. Поэтому, прежде, чем говорить о современных общественных течениях в Русском Зарубежье, необходимо еще и еще раз бросить взгляд на ту страшную, не только внешнюю, но и глубокую духовную катастрофу, которая поразила наше Отечество и обусловила собою самое явление русского зарубежного разсеяния.

По учению апостольскому, каждый народ имеет свою особую часть в общечеловеческом делании, свой особый участок нивы Божией, который он возделывает в согласии с его особенностями. Этот взгляд в настоящее время разделяется и точною историческою наукою. И она утверждает, что всякий народ, а, следовательно и государство имеют свою особую историческую миссию и особые пути ея исполнения, и народ и государства живы только до тех пор, пока они исполняют именно эту миссию и идут именно этими путями: изменив своему назначению, сойдя с положенных для него путей, они гибнут, или физически или духовно, обращаясь в другой народ, внутренно не имеющий ничего общего с прежним, несмотря на кровную связь.

Наше образованное общество очень мало занималось воросом об историческом назначении России. Оно было ясно лишь нашей Церкви, нашим Государям, гениальнейшим русским людям, да простому народу, который не даром назвал свою прекрасную и могущественную родину не прекрасной (как, напр., французы) и не сильной, а святою Русью. Сейчас, когда отсутствием России в семье культурных народов больше всего обуславливается невозможность для них справедливо разграничить свои интересы и удовлетворить жизненныя потребности каждого из них, уже и иностранцы начинают понимать, чем была незаменима Россия и в чем заключалось историческое назначение ея, и они усматривают это назначение в том, что Россия была стражем вселенской правды и справедливости.

И подлинно, утверждение и защита правды Божией в общественной жизни, и у себя в доме, среди многочисленных ея народностей, и во всем мире, было, на протяжении всей ея истории вплоть до революции, ясно видимым, Богом данным назначением России. Все в ея государственном и быте соответствовало именно этому ея назначению: большинство населения России исповедывало единую истинную христианскую веру православную, нравственными началами православия одухотворялось русское законадательство (–что, конечно, не значит, чтобы в отдельных случаях на протяжении русской истории не случалось прискорбного несоответствия этим началам отдельных законоположений и установлений –), Россиею правила, в лице православного Царя – Помазанника Божия, верховная власть, Богом указуемая, Божиими велениями руководимая и ответственностью пред Одним Богом огражденная от злоупотреблений. Эта власть, даже и после прекращения той идеальной симфонии между Церковью и Государством, которая существовала на Руси до упразднения патриаршества, находилась в постоянном живом общении и под покровом Православной Русской Церкви.

Однако, с течением времени, образованное русское общество, под влиянием западных рационалистических и материалистических учений, утратило понимание этой исторической миссии своего отечества и, как последствие этого, перестало понимать и ценить и свой христианнейший государственный уклад. Оно приняло доктрину «демократизма». Демократическая доктрина, признавая мерилом всех вещей не правду Божию, а человека – человека, как он есть, т. е. находящегося во власти греха и страстей, видит задачу всякого государства не в том, чтобы направлять народ к служению некой высшей цели, а в том, чтобы исполнять желания народа. (Но так как желания различных частей народа часто противоречивы, то на практике демократическое государство руководствуется желаниями большинства). При этом демократическая доктрина верит, что общность известных эгоистических желаний большого количества людей ведет к тому же результату, что и альтруистическое стремление к общему благу, т. е. большое количество эгоизмов искуственно превращается в альтруизм. Это основное положение демократической доктрины: желания народа – высший закон, твердо усвоило себе русское образованное общество последних десятилетий перед революциею.

Осуществление демократической доктрины на практике во многих западно-европейских государствах, как и следовало ожидать, быстро обнаружило ложность основного ея положения и тщетност надежды но то, что людей-эгоистов, без нравственного их исправления, одним лишь механическим фокусом, можно сделать работниками на общее благо. Сумма большого количества эгоизмов, естесвенно, в итоге дало лишь безпредельный эгоизм, и, вопреки всем пышным фразам о свободе, демократический режим повсюду привел к жестокому деспотизму большинства над меньшинством. Глубокое противоречие между теориею и практикою, между словом и делом, стало сразу характернейшею особенностью демократизма. Но общество, отошедшее от Бога и правды Его, уже было поражено луховною слепотою и не могло ни найти причину ни исправить это уродливое явление. Оно просто примирилось с фактом полного обезценения слова, перестало смущаться самым вопиющим злоупотреблением им и само стало повторять ходячия фразы и сентенции, отнюдь не считая, что слова в практической, а тем более политической, жизни к чему либо обязывают. Русское либеральное общество, во всем слепо подражавшее западной демократии, очень скоро переняло от нея и этот безнравственный взгляд на значение слова.

От признания допустимости лжи, особенно когда она применяется для политических целей, естественно было  придти к одобрению и других безчестных действий, служащих тем-же целям. И либеральное общество быстро пришло к убеждению в «неизбежности» в политической борьбе убийств и прочих террористических актов и постепенно психологически подготовлялось к увенчанию венцом славы и подвига самого низкого из общественных преступлений – революции. Уже задолго до всероссийской катастрофы 1917 года в умы русской молодежи, и даже в учебных заведениях, вбивали мысль, будто понятие о свободе, равенстве и даже о братстве людей человечество получило от Парижской черни. Название «великой» французской революции давно уже получило у нас права гражданства. Но есть и еще одна причина, которая всякое демократическое общество неизбежно приводит к соблазну революциею. Это – тот безнадежный тупик, в который оно попадает вследствие отмеченного уже выше вопиющего противоречия между демократическою теориею и практикою, и вызываемое им, хотя далеко не всегда сознаваемое, отчанние. Духовно дикое общество, как и всякий дикарь, всегда склонно разрубать то, что оно не умеет развязать.

Обществу, которое сотворило себе кумира из грешного человека с его грубыми страстями и желаниями и которое принесло в жертву этому кумиру все нравственныя начала, разумеется, был чужд и непонятен государственный строй, зиждившийся на этих нравственных началах и их ставивший во главу угла своей деятельности. Этому обществу верховная власть, ограждаемая от злоупотреблений не внешними преградами, а чуткою христианскою совестью, казалась безграничным восточным деспотизмом, а ея деятельность, направленная к исполнению исторического назначения России, а не к удовлетворению притязаний наиболее требовательных классов, – противоречившим народным интерссам произволом. В таких условиях открытое столкновение между обществом и государством было неизбежно, и в этом столкновении русское либеральное общество, поддержанное внутри распропагандированными им худшими элементами народа, а извне западными демократиями и международными антихристианскими силами, победило. Вполне естественно, что, при продолжавшемся развращении народных масс, революция не остановилась на пол-пути, как об этом наивно мечтали ея зачинатели, а дошла до своего логического завершения в большевизме.

Ужасы большевизма заставили значительную часть русского общества, особенно офицерство, встать против революции и поднять оружие. Это было инстинктивное чувство самозащиты, инстинктивное ощущение неизбежной гибели, при продолжении революции, всего, что составляло смысл и полноту русской жизни. Невозможно было требовать, чтобы участники белого движения, в разгаре их неравной борьбы, углублялись в вопросы о причинах русской катастрофы и составляли сколько-нибудь цельные планы возрождения русской государственной и общественной жизни. Их цель была одна: усмирить взбесившегося зверя революции, прекратить уничтожение всех решительно духовных и материальных ценностей России. Много великих и святых жертв было принесено участниками белой борьбы, но она оказалась безуспешною, потому что, наряду с отрезвлением сравнительно небольшой части русского общества, зараза революции распространялась все дальше и дальше в самых широких кругах народа. Вооруженная белая борьба должна была быть прекращена, и большинство участников ея оставило родную землю, естественно, сделавшись самою ценною частью русской эмиграции, разсеявшейся по всем концам света.

И в заграничном разсеянии русские люди, в первое время, продолжали надеяться на возможность возобновления вооруженной белой борьбы при содействии того или иного из иностранных государств, которыя, казалось, начинали уже понимать всемирную опасность русской революции, начатой при почти единодушном их одобрении, а отчасти и прямой помощи. Этим настроением оправдывалось то, что и в это время русские люди за рубежом заботились не о том, чтобы осознать причины великой русской катастрофы, свою вину в ней и пути возрождения национальной России, а о том, чтобы бы быть в постоянной боевой готовности; к тому же зависимость от помощи иностранных государств, которыя, сочувствуя борьбе против большевиков, отнюдь однако не желали возстановления великой национальной России, принуждала русских людей скрывать свои национальныя вожделения.

Но неосуществимость надежд на возобновление белой борьбы при содействии иностранцев обнаружилась очень скоро. Иностранныя государства спешили, одно за другим, признать советскую власть и войти с нею в дружбу, и это закрывало всякую возможность не только совместного выступления русской белой армии с какой-либо иностранною, но даже переброски на территорию России, хотя бы незначительных отрядов русских бойцов. Было ясно, что готовность к вооруженной борьбе, при благоприятных обстоятельствах, против захватчиков власти в России, всегда полезная и нужная, не может более быть единственным, ни даже главным назначением русских людей за рубежом.

И действительно, Промысл Божий видимо возлагал на этих русских людей иной подвиг служения родине, более исключительный и даже более ответственный, и для исполнения его им дан был достаточно продолжительный срок. Дело возстановления России заключает в себе две задачи: уничтожение насильнической власти интернационала и возвращение России на путь ея исторического призвания, на путь Святорусский. При сложившейся обстановке русские люди за рубежом лишены возможности принять участие в осуществлении первой из этих задач: ее приходится оставить населению подсоветской России, которое уже достаточно поняло подлинное существо угнетающего его режима и возненавидело его. Но за то другую задачу – уяснение и указание путей возвращения русской общественной и государственной жизни в исконное национальное русло – задачу более решающую, чем первая, посколько нельзя успешно бороться не сознавая точно, за что и против чего борешься, – эту задачу могут и должны принять на себя именно русские люди за рубежом, ибо они пользуются необходимою для этого свободою, им доступны источники познания русской души народной и русской исторической традиции – и, прежде всего, самый основной из этих источников – Святая Православная Церковь, они могут безвозбранно передавать плоды этого познания идущим им на смену поколениям, тогда как в советской России всякое обсуждение русских национальных вопросов сопряжено с опасностью смерти, а молодому поколению, которое само не видало старой России, систематически внушается совершенно извращенное ея понимание. Исполняет ли и в какой мере русская эмиграция этот священнейший долг свой перед Богом и родиною?

К глубокому сожалению, приходится признать что ответ на этот вопрос не может быть утешительным. Невозможно найти пути к исправлению страшных последствий русской революции, не уяснив вполне основного ея греха и не очистив себя от этого греха. Как указано уже выше, этот основной грех – отход русского общества от искони присущего русскому народу и русскому государству, нераздельного с ними православного святорусского миропонимания и святорусского государственного идеала; а, если такова первопричина зла революции, то и преодоление этого зла может быть лишь в возврате к святорусскому миропониманию и государственному идеалу. Иначе нельзя сознательно и искренно говорить о возстановлении России, – можно говорить лишь об образовании на ея развалинах какого-то нового государства, по существу России чуждого и потому недостойного называться ея именем, или, скорее, об образовании на развалинах России ряда отдельных государств, ибо цемент, связующий народы России воедино, дан весь святорусским государственным идеалом, а не – как думают иные легкомысленные политики – общностью «реальных» экономических интересов. Попробуйте одною общностью экономических интересов доказат необходимость сосуществования в одном государстве какой-нибудь Ярославской губернии и Туркестана.

Поняли ли русские люди, пережившие революцию и испытавшие на себе ея удары, этот основной ея грех? Нельзя  не признать, что немало отдельных лиц это поняло: они отреклись от былых своих либеральных заблуждений, смирились и прилепились сердцем к источнику всех величайших ценностей русских – Святой Православной Церкви. Увеличилось и число русских людей, которые глубже осознали Святорусский государственный идеал и сделали из него правильные выводы. Но нельзя отрицать также, что ни те ни другие не смогли создать более или менее мощного святорусского общественного движения и, особенно, не смогли привлечь к святорусским идеям более молодое поколение.

Большинство русских общественных и политических организаций, возникших в первое время русского разсеяния, или вовсе не останавливаются на вопросе о коренной причине страшной русской катастрофы или объясняют последнюю крайне поверхностно, одними лишь внешними и более или менее случайными причинами, вернее, поводами: одне видят эти причины в ошибках старого правительства, другия – в измене отдельных высокопоставленных лиц, в преступной деятельности той или иной политической партии или исключительно в работе сыгравших несомненно громадную роль в русской революции международных антихристианских и антинациональных сил. Но все оне далеки от сознания общей вины в революции всего русского общества, а, следовательно, и их самих.

Это отсутствие внимания к первопричине русского народного несчастья или объяснсние его однеми лишь внешними причинами свидетельствует о том, что организации и общественныя группы, о которых идет речь, и после страшного урока революции не изменили, свойственного русской дореволюционной интеллигенции, рационалистического и материалистического миропонимания и не пришли к пониманию православному, которое есть вместе с тем и русское национальное и по которому всякое несчастье, как личное, так и народное, и всякая болезнь, особенно же болезнь нравственная, есть всегда результат греха, и потому первый шаг к их излечению есть сознание этого греха и покаяние. Все указываемые ими внешние факторы несомненно сыграли свою роль в возникновении и развитии русской революции, из них больше всего работа интернациональных антихристианских сил, стремившихся уничтожить национальную Россию именно как оплот христианского начала в международной и общественной жизни: однако и эта работа была бы безуспешной, если бы она не встретила благоприятной почвы в разложении русского общества, свернувшего со своего исторического национального пути; допустить другое значило бы отрицать величие русского национального духа, значило бы признать свой народ подлинно тростью ветром колеблемою, достойною быть лишь игрушкою в чужих руках.

Вполне понятно, что, не осознавши как следует первопричины русской катастрофы, организации и группы, о которых мы говорим, оказались неспособными ответить и на вопрос, к какой же России надо стремиться, какой облик, внутренний и внешний, должна иметь возстановленная и возрожденная Россия. Оне обычно даже и не ставят этого вопроса, объясняя, что разрешать его – дело не наше, а «всего русского народа». Это ничто иное, как новое утверждение классического демократического принципа «желание народа – высший закон», принципа, с принятия которого русское до-революционное общество начало свой путь от православной святорусской государственности к антинациональной революции.

Нечего и говорить, что этот демократический принцип находится в глубоком противоречии с православным сознанием. Православное сознание знает один высший закон – правду Божию, и следование этому закону – единственный путь к подлинному счастью и отдельных людей и народов. Народ, как и отдельный человек, особенно в периоды нравственного упадка его, может и отойти от правды Божией и тем самым утратить правильное понимание своих нужд, и в этих условиях слепо исполнять его желания значило бы действовать прямо ему во вред. Вот почему Православный Русский Царь, приступая к своему служению на пользу Богом врученных ему людей, вопрошал, в чем заключается эта польза, не людей своих, а Господа Бога. Он молил Бога при венчании своем на Царство: «Да будет со мною приседящая престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима и что ест право в заповедях Твоих. Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей». И вслед затем молился ко Господу первоиерарх от лица всего народа: «Умудри убо и настави Его (т. е. Царя) непоползновенно проходити великое сие к Тебе служение, даруй ему разум и премудрость, во еже служити людем Твоим в правду и Твое сие достояние в тишине и без печали сохранити... даруй же во дни его и всем нам... вся к временной и вечной жизни потребная... Ты бо Един веси еже требуем». Это и есть единственное истинное понимание служения на пользу народа.

Нельзя отрицать того, что наш народ в настоящее время нравственно болен. Поработившая его сатанинская власть вот уже 20 лет делает все, чтобы болезнь эта разъедала его все больше и больше: ему не позволяют не только жить, но и думать по-христиански, ему неоткуда узнать, как жила православная национальная Россия и какия вообще существуют формы общественной жизни кроме ненавистного ему коммунистического строя. Как же в таких условиях требоват, чтобы он сейчас же после своего освобождения из-под большевицкого ига сам определил  формы своей жизни. И не будет ли слепое исполнение его воли в этом случае равносильно тому, как если бы кто-либо, имея больного друга, в ложной любви к нему заявил: «я буду исполнять всякое его желание; потребует он лекарство – я подам ему лекарство, потребует он яд – я подам ему яд». Русскому народу, когда он скинет с себя цепи рабства интернационалу, потребуются не исполнительные слуги, а мудрые советники, которые укажут ему пути праведной и счастливой жизни. У нас есть все возможности разработать и указать ему эти пути, и, не сделавши этого, мы не исполним самого святого долга своего перед Родиною.

Без определенного положительного идеала и без определенных задач в практической деятельности, русския зарубежныя организации, возникшия в первое время нашего разсеяния, естественно, оказались безплодными. Часть их прекратила свое существование, отняв у людей, к ним примкнувших, последнюю веру и пафос служения Родине и бросив их, в качестве безидейных работников, в чужую жизнь, другия ограничили все свои заботы сохранением себя от распада. Во всяком случае ни одна из них не расширила своей деятельности и влияния и ни одна не привлекла представителей более молодого поколения.

Это более молодое поколение, поскольку не ушло в окружающую его чужую жизнь, стало с течением времени образовывать свои собственныя политическия объединения, пополнившияся и более молодыми членами организаций, о которых говорилось выше, разочарованными бездействием последних. Для того, чтобы правильно оценить эти более молодыя русския зарубежныя группировки и не впасть в ошибку слишком строгого суда над ними, необходимо вспомнить, что их составили преимущественно люди, застигнутые революциею в юношеском, а иногда и отроческом возрасте, в большинстве люди, в свое время без колебаний бросившиеся на защиту поруганной Родины, но не успевшие эту Родину как следует узнать и понять; нужно помнить и то, что они в условиях гражданской войны часто в ответственные моменты были предоставлены себе самим, нередко были хозяевами чужих жизней, и это не могло не выработать в них самонадеянности.

Общая черта всех более молодых зарубежных группировок – отрицательное отношение к старшим. Оно было вызвано как осуждением этих старших за допущение русской разрухи, так и – быть может – еще в большей степени – их бездействием в эмиграции. В этих обвинениях, конечно, много верного, но, решительно отвернувшись от старшего поколения, более молодыя группировки русской эмиграции лишили себя тем самым возможности пополнить свои познания о России общением с  людьми, во всяком случае, опытными и ограничили эти познания поверхностными впечатлениями юношеского возраста, случайною историческою и социальною литературой, по общему правилу, как известно, далекою от понимания национальной России, и наконец – пожалуй, больше всего – безответственными газетными сообщениями и статьями.

Эти группировки не игнорируют вины русского общества в постигнувшей Россию катастрофе, но они возлагают эту вину всецело на старыя поколения. Сами они не только не считают нужным в чем либо каяться, но чувствуют себя судьями этих старых поколений. Такой подход, конечно, мало способствует усвоению ими русской национальной общественно-государственной концепции.

Убедившись из опыта старых эмигрантских политических организайий, что отказ от построения положительного государственного идеала влечет за собою омертвение организации, группировки, о которых мы говорим сейчас, указывают определенныя основы общественно-государственной жизни возстановленной России. При этом одне из них ограничиваются декларациею этих основ в самых общих чертах, другия стремятся дать цельную схему государственного строя. Эти основы, в общем, не противоречат тем, на которых строилась и держалась Православная Россия; из них выдвигаются на первое место вера и предпочтение духовного материальному. Однако, при более внимательном ознакомлении с этими схемами, невольно приходишь к выводу, что авторы выдвигают их не столько потому, что считают их животворными и непременно нужными, сколько потому, что, по их предположениям, оне будут отвечать желаниям освобожденного от советского ига народа, т. е. и здесь решающим моментом является воля народа, согласно демократическому принципу: желание народа – высший закон. Так, напр., в программе одного из наиболее крупных союзов обсуждаемой категории указывается, что главною основою общественной и государственной жизни России должна быть вера. На вопрос вашего докладчика, обращенный к одному из руководителей этого союза: какая же вера тут имеется в виду? был получен ответ, что в подробности этого вопроса программа союза не входит, ибо ведь в России различныя ея народности исповедуют разную веру. На возражение о том, что, однако, основной государственный уклад и законодательство должны быть проникнуты общим духом одной какой-либо веры, и такой верой в России искони была вера православная, собеседник, вообще, не нашелся, что ответит. Этот союз, кстати сказать, и во внутренней своей жизни никогда не проявлял какого-либо интереса к Православной Церкви. Другой крупный союз, который определенно говорит в своей программе о православной вере, как религии господствующей, и настаивает на необходимости возглавления России природным православным Царем, считает, однако, возможным, на ряду с этим, сохранение некоторых советских институтов, которые, по мнению этого союза, встретили одобрение народных масс.

Характерно для этих группировок также и то, что оне, провозглашая в своих программах высокие нравственные принципы, на практике не считают себя слишком связанными этими принципами, чем отличалась, как это сказано уже выше, и сошедшая с православного национального пути до-революционная русская интеллигенция. Это несомненно свидетельствует о недостатке у них подлинной Веры Христовой, ибо подлинная вера есть вера не только в необходимость правды, но и в силу правды, и потому она понуждает человека стремиться к правде праведными же путями. Между тем, напр., один из упомянутых уже союзов, который вообще ставит на первый план «активную» работу по борьбе с отрицательным явлением большевизма, а не построение положительного идеала, рекомендует в этой работе своим членам, и притом даже без особой надобности, такие безнравственные пути и способы действия, которые не могут не претить православному сознанию. Другой упомянутый уже союз сплошь и рядом, не делая различия между нравственно-хорошим и объективно-полезным, считает отрадными такие поступки представителей безбожного советского общества, которые вызываются подчас самыми низкими и безчестными мотивами, но, по мнению союза, полезны для России, и даже этими поступками обуславливает возможность положительной эволюции безбожников без нравственного их перерождения, по побуждениям лишь личных их выгод. Исходя из этих же соображений, группировки, о которых мы говорим, при построении своих планов уничтожения большевицкого режима и возстановления России, обычно уделяют мало внимания тем сильным духом, но слабым материально исповедникам правды, которые подвергаются гонениям в Советской России, и ставят ставку на находящийся ныне в силе и у власти, но нравствснно ничтожный, советский «актив». Как уже отмечено выше, один союз убежденно настаивает в своей программе на необходимости возглавления России природным Православным Царем. Справедливость требует отметить, что это, именно, повлекло за собою с самого начала нападки на этот союз со стороны старых эмигрантских организаций, что окончательно оторвало его от старшего поколения и в значительной степени способствовало теоретичности и неправильности многих его утверждений. Так и теоретическии взгляд его на сущность власти Православного Русского Царя значительно расходится с историческою концепциею русского монархизма, естественно  возникшого из православного миросозерцания русского народа. Согласно этой концепции, Царь – Помазанник Божий есть подлинный отец народа («Царь-Батюшка»): умудренный и укрепленный Божьею помощью, он руководит, без всякого средостения, всею жизнью народа и за весь ход этой жизни несет ответственность перед Богом. По взгляду союза, царь – лишь высший арбитр, а фактическое управление государством и народом вверяется единой государственной партии и ея главе, появляющемуся, так сказать, в порядке самозарождения, по образцу итальянского фашизма. Необходимость существования единой государственной партии и решающая роль ея главы – вождя народа вообще признается всеми группировками этой категории. Этот взгляд глубоко противоречит православному русскому пониманию своей верховной власти. Он несколько напоминает опричину, которая, как известно, этим пониманием была решительно отвергнута.

Но более всего органическая связь идеологии разсматриваемых нами союзов с антинациональным демократизмом выявляется в приятии ими, в основе, революции как явления оправданного русскою историею, при решительном осуждении ея эксцессов. Соответственно этому, и свою ближайшую цель эти группировки видят в «национальной революции», т. е. в направлении революции в национальное русло. Христианское сознание решительно отвергает революцию – не только те или иныя вредныя идеи, ею провозглашаемыя, а и самую революцию как таковую. Христово учение совершенно переродило все человечество, и тем не менее наш Божественный Учитель сказал: «Не мните яко приидох разорити закон, или пророки; не приидох разорити, но исполнити. Аминь бо глаголю вам: дóндеже прейдет небо и земля, иота едина или едина черта не прейдет от закона, дóндеже вся будут» (Мф. V, 17–18). Всякая революция, даже безкровная, если бы такая когда-либо могла произойти, извращает правильную оценку всех нравственных ценностей: все, что человечество по справедливости привыкло считать низким и безчестным – измена данному слову, обман, неблагодарность, грубость и безсердечие к инакомыслящим – все это возводится революциею на степень доблести, и, наоборот, верность долгу, твердость убеждений, согласование своих поступков с велениями совести – объявляются пороками. Поэтому всякое «революционное сознание», о котором так много кричали Керенский и его товарищи, неизбежно нравственно разлагает человека. И прямо кощунственно называть именем революции борьбу за возрождение Православной Руси. Ни с религиозной, ни с юридической точки зрения борьба против советской власти не может быть революциею, ибо революция есть возстание против законной власти. Что есть законная власть, объясняется св. апостолами  Павлом в XIII главе послания к Римлянам и Петром во II главе первого его соборного послания: это власть, которая имеет своею задачею наказание преступников и поощрение делающих добро (1 Петра, II, 14, Рим. XIII, 4). Ясно, что власть, которая сама служит злу и в этом видит свою задачу, не может быть законною. С точки зрения юридической, подъяремное население России, не говоря уже о русской эмиграции, не имеют никакого долга подчинения советской власти, ибо оно никогда не целовало ему креста, а подчинилось и подчиняется ему как насилию.

Таковы те прискорбныя заблуждения, в которыя впадают более молодыя политическия группировки русской эмиграции вследствие оторванности своей от подлинно-русского православного миросозерцания и неизжитого отравления анти-христианским демократизмом. На практике и эти группировки замкнулись в себе и очень мало привлекают к себе еще более молодое поколение русской эмиграции, которое своими глазами почти или вовсе не видало России.

Из этого более молодого поколения, как и следовало ожидать, еще больший процент ушел – иногда, повидимому, безвозвратно – в чужую жизнь. Но все-же большинство их – особенно в странах, где русская эмиграция более многочисленна, – продолжаю ощущать себя русскими. Те из них, которые входят в какия-либо русския общественныя организации, тяготеют или к политическим организациям ярко фашистского типа или к таким, которыя ограничивают свои задачи воспитанием русских людей в национальном духе, не решая конкретных задач современного момента. Разумеется и к тем и к другим организациям принадлежит и много русских людей зрелого возраста, в некоторых из них даже превалируя. В таких новых настроениях русской эмиграции и эмигрантской молодежи есть и свои положительныя и свои опасныя, с точки зрения русского национального идеала, стороны. Положительною стороною следует признать много большую, чем у организаций, до сих пор нами разсматривавшихся, устремленность к самовоспитанию и самоочищению, что выражается и вовне, в большем усердии к храму Божьему, в стремлении освятить благословением Церкви свой внутренний быт. Пожалуй, более резко, чем у организаций предыдущей категории, у них ставится на первый план долг, о не права, что соответствует и учению фашизма как такового. Оне в большинстве – в этом отношении выгодно отличаясь от фашизма западно-европейского – менее претендуют на непогрешимость всех своих политических не только взглядов, но и методов, потому не так нетерпимы и, в частности, не отворачиваются так решительно от старшего поколения. Те из них, которыя не считают нужным решать конкретныя задачи современного момента, делают это не потому,  чтобы оне предоставляли решение этих вопросов большинству народа, а потому, что им кажется преждевременным ставить такие вопросы перед людьми еще незакончившими своего национального самовоспитания, так как это могло бы их отвлечь от их главной задачи и, к тому-же, вызвать между ними разделение, всегда возможное, когда люди не уговорились еще о главном.

Однако несомненно, что некоторыя положения разсматриваемых организаций, – притом, организаций политических-фашистских положения основныя – представляются опасными и соблазнительными при свете русского православного национального идеала. Правда, едва ли не всеми русскими фашистскими организациями фашизм, как строй, в котором все решает исключительно вождь или глава партии, мыслится как строй переходный, за которым предвидится возврат к монархическому образу правления с сохранением принципа фашизма не в государственном устройстве, а в государственном управлении (главным образом корпоративныя системы). Тем не менее и в таком виде программа фашистов противоречит русскому Православному народному идеалу. Согласно этому идеалу, как уже указано выше, не может быть никаких самозарождающихся вождей. Источник всей Верховной власти на Святой Руси – власти Государя – Помазанника Божия, – Божья Воля, и источник всей прочей власти в государстве – этот Божий помазанник – Государь. Нет и не может быть никакого средостения ни между Волею Божьею и Царем, ни между Царем и Его народом. Царь может облекать широчайшими полномочиями какое-либо отдельное лицо, которому Он доверяет, может сосредоточить в его руках в особенно сериозныя минуты жизни народной даже всю власть в текущих делах управления, но может сделать это только Царь, ибо вся ответственность за народную жизнь перед Господом Богом всегда остается на Нем. Это, конечно, не исключает возможности и целесообразности принятия многого из практической программы фашизма в отдельных отраслях государственного управления, что, несомненно, соответствует нуждам нашего времени.

Нельзя поэтому не признать желательным, чтобы и те организации, которыя не берут на себя решения конкретных задач современного момента до завершения национального самовоспитания своих членов, поскорее поставили эти задачи на свое обсуждение и разрешение: правильная Православно-национальная подготовка поможет разрешить их правильно. Это нужно потому, что в наши дни великой смуты и возможных великих событий не следует оставлять людей без ответа на все вопросы; иначе, при всей теоретической подготовленности, они, при решении практических вопросов могут растеряться и принять решение, не продумывая его  и не проверяя началами Православно-Русского миропонимания, а просто подчиняясь окружающему их настроению: если в программе не построено до конца все здание Святой Руси, образовавшуюся пустоту непременно займут носящияся в воздухе идеи и формы, а такими ныне являются идеи и формы фашистския, как раньше были демократическия.

Мы видим, таким образом, что развитие нравственно-национальной жизни русского общества за рубежом характеризуется двумя явлениями: с одной стороны, с течением времени все больший и больший процент Русской эмиграции денационализируется, уходит в чужую жизнь; с другой стороны те, кто желает остаться русскими и ищет русского национального пути, хотя и медленно, хотя и со срывами, неизбежными в обществе только мирском, но приближаются или, по крайней мере, тянутся к идеалу Святой Руси.

Необходимо помочь и тем и другим. Необходимо первых своевременно – особенно важен момент окончания школьного учения и начала самостоятельной жизни – удержать от денационализации, вторым открыть путь к подлинной Святой Руси, а не к тому или иному ея подобию. И то и другое делается раскрытием всей исключительной, несравненной высоты и красоты идеи Святой Руси и общественной жизни на ней основанной, Божьим избранником и Божьим слугой, Царем водимой и Святою Православною Церковью, во главе со Святейшим Патриархом всея Руси, благословляемой. Нужно раскрыть всю идею Святой Руси до конца и сделать из нея все практические выводы. Нужно с любовью и доверием подойти к каждой из разсмотренных выше общественных группировок, ибо все оне по-своему искренно хотят служит России; нужно каждой из них указать, чего ей недостает, чтобы встать на подлинный святорусский путь.

А это может сделать только Церковь. У самих общественных организаций накопилось слишком много партийной нетерпимости, слишком много безосновательной подозрительности, чтобы оне могли подойти друг к другу без предубеждения и объединиться. Их может объединить лишь высший, безспорный и не могущий быть заподозренным в пристрастии авторитет, который не будет подчинять их одну другой, а всех их, как любящая мать исправив что нужно любовью и кротким увещанием, поведет к одной заветной и светлой цели – Православной Святой Руси, краше и полнее которой не было еще народно-государственной жизни на земле.

Для этого настоятельно необходимо, чтобы наша святая Зарубежная Русская Православная Церковь, в лице высшего своего органа – Архиерейского Собора, Св. Синода, Епархиальных Преосвященных и Настоятелей приходов, обратила  свое попечительное внимание на русския зарубежныя национальныя организации и помогла им выйти на пути подлинно-православных и подлинно-русских миропонимания и общественно-государственного идеала.

С этою целью, в виде первого шага, желательно, чтобы в каждую такую организацию, т. е. в руководящий центр ея, был назначен духовный руководитель – местный настоятель прихода или, в исключительных случаях, другой пастырь по назначению Епархиального Преосвященного. Конечно, это можно сделать только с согласия самой организации, но уже принятие или непринятие духовного руководителя ярко обнаружит истинный внутренний облик организации. Задачею духовного руководителя будет ознакомиться с идеологией и внутренним бытом организаций, проверить степень соответствия их православному русскому миропониманию, выяснить, в чем заключаются уклонения от этого миропонимания, причины этих уклонений, и затем, мерами кроткого вразумления и увещания, стараться, чтобы все заблуждения и неправильности были возможно скорее изжиты, и чтобы организации вышли и твердо пошли по спасительному свято-русскому пути. Духовный руководитель и в дальнейшем продолжает свое духовное попечение об организации, наставляя ее, предупреждая от отхода от православного национального пути и указывая на ошибки.

Когда будут таким образом обследованы, отобраны и направлены на истинно Свято-русский путь хотя бы несколько более или менее крупных общественных организаций, этим будет уже положено начало мощному Православному национальному Русскому движению, движению имеющему целью осуществление на нашей земле идеала Святой Руси на исконных русских исторических началах. Наша Святая Церковь благословит это движение и привлечет к ответственной работе в нем людей, того достойных, которые обнаружатся обследованием организаций духовными руководителями. Так и будут осуществлены чаяния тех, кто говорит о желательности образования Церковно-народного центра.

По прослушании доклада, Председатель благодарит докладчика. Единогласно принимается нижеследующая резолюция:

«1) Собор признает настоятельной необходимостью, чтобы наша Святая Русская Православная зарубежная Церковь, в лице Священного Синода, епархиальных Преосвященных и настоятелей приходов обратила свое попечительное внимание на русския зарубежныя национальныя организации и помогла им выйти на путь подлинно-православных и подлинно-русских миропонимания и общественно-государственного идеала.

2) С этой целью было бы желательно, чтобы руководящий центр каждой такой организации, которая на это согласится, был поручен духовному попечению особого духовного руководителя, местного настоятеля прихода или, в исключительных случаях, другого пастыря по назначению епархиального Преосвященного. Задачею духовного руководителя будет ознакомиться с идеологией и внутренним бытом организаций, проверить степень соответствия их православному русскому миропониманию, выяснить, в чем заключаются уклонения от этого миропонимания и их причины и стараться, мерами кроткого вразумления и увещания, чтобы все заблуждения и неправильности были возможно скорее изжиты и чтобы организация вышла и твердо пошла по спасительному свято-русскому пути.

3) Когда, в результате обследования духовными руководителями, выявятся русския общественныя организации, готовыя твердо встать на путь осуществления на нашей Родине идеала Святой Руси, а также люди, достойные идти по этому пути впереди других, тем самым наметится мощное объединенное православно-русское народное движение для возстановления России на ея исконных исторических началах. Святая Церковь благословит эго движение, продолжая и при дальнейшем развитии свое благодатное духовное окормление его».

Митрополит Анастасий предлагает считать протоиерея М. Польского представителем Собора на собрании протеста в Вестминстерском Аббатстве 11 сентября.

Предложение принимается.

Собрание закрывается в 1 ч. 30 м. дня.