Владимир Русак

Источник

Западные влияния

Общий недостаток духовного образования в первой половине XVIII века заключался в его узкопрактическом, сословно-служебном характере. Само это образование часто называлось “поповским”. В общих же школах на религиозное образование обращали внимание мало. Закона Божия просто не было в программах. Стремление все же поддержать религиозные начала в народе побудило царя распорядиться об издании катехизических книг и об усилении церковной проповеди.

Русское общество, подвергшееся в царствование Петра I разнообразным противорелигиозным влияниям Запада, оказалось беспомощным в отражении лжеучений. Протестанты открыто насмехались над православной верой. Борясь с суевериями, правительство порой слишком преувеличено их толковало.

Общество все более заражалось вольнодумством, которое прикрывалось приверженностью к реформам. В царствование Анны Иоанновны обличениям священников приписывался антиправительственный характер. Голос духовенства смог свободно прозвучать только при имп. Елисавете. Она издала ряд постановлений для восстановления благочестия: требовалось благоговейное стояние в церквах, исполнение долга исповеди и причащения, приличное содержание церквей и икон, усиление духовной цензуры, мер против отступничества от Православия.

К сожалению, в то же время особенно интенсивно стало проникать в Россию французское влияние. Франция же того времени была охвачена философским вольнодумством, философией просвещения, проповедовавшей полную безрелигиозность и сенсуализм.

Находились родители, которые под влиянием этих настроений вовсе не давали детям религиозного воспитания, запрещали в доме даже говорить о религии, а духовенство не пускали в свои дома. Разврат оправдывался требованием непогрешимой природы. Просвещенное вольнодумство, выступавшее под знаменем науки и философии, господствовало. Выступление против него объявлялось суеверием, мракобесием. Святитель Тихон Воронежский, увещевавший однажды такого вольнодумца-дворянина, получил пощечину.

По милости Божией, в России такие настроения ограничивались высшим кругом общества. А ужасы французской революции заставили осмотреться и самых ярых сторонников Запада. Екатерина II в конце своего правления высказалась о революции, которую многие с восторгом ожидали: “Я ошиблась, это не бунт; это Бог знает что такое; закроем высокоумные наши книги и примемся за букварь”.

Она издала указ не впускать в Россию ни книг, ни людей из Франции, обратила строгое внимание на тайные общества и учебные заведения. Особенно строгие меры были приняты Павлом I. В 1799 году впервые была учреждена духовная цензура.

Одновременно с французским вольнодумством, как известное противодействие ему, развилось в обществе мистическое направление, сосредоточенное вначале в масонских ложах, тоже кстати, заимствованных у Запада. Главным деятелем масонства при Екатерине II были профессор философии Московского Университета И. Шварц и журналист Н. Новиков, издававший литературу мистического направления.

В 1782 году в Москве было устроено “Дружеское ученое Общество”, в которое вошли многие члены русского масонства. Программа и цели были великолепные: издание религиозных книг, покровительство молодым талантам, устройство школ, больниц, помощь бедным. Широко развита была благотворительность. Но масонство расходилось с Церковью. Оно проповедовало не Православную Церковь, а мистический теизм, чуждый всяких вероисповедных догматов и различий. В то же время масоны не хотели (опасались) видеть в официальной государственной Православной Церкви своего противника. Общество даже избрало своим почетным протектором митроп. Платона.

В 1785 году масоны были заподозрены в сектантстве и митроп. Платону было поручено рассмотреть все философские и политические книги, переведенные и изданные ими в России. В своем отзыве владыка написал, что одни из них – литературные, другие – мистические, которых он не понимает, третьи – сочинения энциклопедистов, самые зловредные для веры.

Примечательно, что после такого отзыва были запрещены все книги, кроме последнего разряда. Более того: ряд книг масонских даже не попал на рассмотрение комиссии митроп. Платона. “Намеренно или ненамеренно полицией не были доставлены и несколько других сочинений масонских, печатанных в тайной типографии масонов” (архиеп. Филарет).

В июне 1786 года последовал указ: “В частных типографиях отнюдь не печатать книг церковных или к Священному Писанию, вере, либо толкованию закона и святости относящих”. Это был сильный удар по масонству.

Своими таинственными сношениями с заграничными собратьями масоны навлекли на себя подозрение и в политической неблагонадежности. В 1791 году масонские ложи были запрещены. Типографская компания, как тогда называлось “Дружеское общество”, была закрыта, мистические книги обречены на сожжение. Новиков в следующем году был заключен в Петропавловскую крепость на 15 лет.

Простой народ сохранил в целости старую жизнь, и с недоверием относился ко всем нововведениям и их представителям. Всем своим образованием он был обязан приходскому духовенству.

Екатерина II распорядилась заводить повсюду для народа бесплатные общеобразовательные школы. Но народ отнесся к ним с недоверием. Правительство, упорствуя в проведении своего плана, начало закрывать старые школы. Итог печальный: старинный и привычный источник народного образования был ослаблен, школы нового типа устроить так и не удалось.

После бедствий 1812 года французомания и вольтерианство сменилось в русском обществе мистическими увлечениями. Для руководства в чисто-православной мистике у Православной Церкви были готовые и всем доступные сочинения Макария египетского, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Григория Синаита, Симеона Нового Богослова, изданный в 1811 году вторым изданием сборник такого рода “Добротолюбие” и многие-многие другие, но все это были сочинения церковные, “поповские”, а интеллигентным мистикам нужен был мистицизм последней западной моды.

Им нужны были Бэм и Эккартсгаузен, Юнг и Шеллинг, г-жа Гион и Сведенборг...

Ведущими представителями нового увлечения продолжали оставаться масоны Лопухин, издавший сочинение “Некоторые черты внутренней церкви”, по популярности не уступавшее сочинениям упомянутых западных авторитетов мистицизма, и Лабзин, издававший в 1806 и 1817–1818 гг. мистический журнал “Сионский Вестник”.

С 1813 года мистическое движение сосредоточилось в Библейском обществе, при содействии которого русская литература наводнилась массой мистических книг и брошюр, обязательно рассылавшихся по всем учебным заведениям, приходам, монастырям, книжным лавкам... Мистицизм еще высокомернее и пренебрежительнее относился к Православной Церкви, чем масонство. Проповедуя непосредственное общение человека с Богом, исключительную субъективную религию, без догматов Церкви, он отвергал все внешнее в религии: иерархию, таинства, обряды... Никаких разделений между исповеданиями.

Русские мистики покровительствовали всевозможным сектам и являвшимся из Европы учителям, совершали “умную” молитву с приезжавшими квакерами, окружали кафедры проповедников Линдля и Госнера, слушали мистическую пророчицу баронессу Криднер, восторгались учением духоборцев, братались с хлыстами, распевая их песни и отплясывая на их радениях в обществе г-жи Татариновой.

Мистическое учение сделалось повальной болезнью русского общества, отражалось в литературе и искусстве, проникло в учебные заведения. В некоторых благородных салонах Москвы и Петербурга (кн. С. Мещерской, кн. А. Голицына) были открыты собрания для “умной” молитвы и слушания разных экзальтированных проповедников. Большинство этого люда вовсе не понимало сути мистицизма, но это не мешало им питать самое гордое презрение к официальной “внешней” Церкви.

Во время министерства Голицына был лишен должности переводчик медицинской академии Смирнов, обратившийся к государю с просьбой разрешить печатать опровержения на мистические книги.

Все же в 1818 году духовный цензор петербургской семинарии Иннокентий добился закрытия “Сионского Вестника” и пропустил в печать противомистическое сочинение Станевича “Беседа на гробе младенца” (министр страшно рассердился на цензора за такую дерзость и сделал Комиссии духовных училищ грубый выговор). Станевич был выслан за границу. Влияние мистиков было ослаблено устранением кн. Голицына и угасанием Библейского общества. В 1822 году были закрыты масонские ложи.

Еще более серьезный удар мистики получили со вступлением на престол имп. Николая I, глубоко церковного, чуждого ложного мистицизма. По его повелению мистические книги изымались из библиотек, для рассмотрения их при Петербургской Академии был учрежден особый Комитет, работа которого привела к изъятию из обращения множества наиболее противных Православию сочинений.

Увлечение мистицизмом с конца 30-х годов сменило увлечение пресловутой философией Гегеля. В 50-х и 60-х гг., с ослаблением цензурных строгостей, огромное влияние в обществе и в среде учащейся молодежи получили работы Канта и позитивистов, Фейербаха и крайних материалистов, а отсюда уже рукой подать до социалистов и коммунистов.

Примечательно, что участники бунта против Николая I, т. н. декабристы, будучи сосланными в Сибирь, имели там богатые библиотеки, в которых находились и многие заграничные издания, запрещенные в России.

Белинский, кумир тогдашней молодежи, в 1847 году написал такие слова по поводу “Выбранных мест из переписки с друзьями” Гоголя: “Церковь же явилась иерархией, стало быть поборницей неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницей братства между людьми – чем продолжает быть и до сих пор”. По его мнению Вольтер со своими ядовитыми насмешками над всем священным и церковным “более сын Христа, плоть от плоти его и кость от костей его, нежели все ваши попы, архиереи, митрополиты и патриархи восточные и западные”.

Наблюдая такую глубокую духовную порчу в среде русской интеллигенции, епископ Выборгский Иоанн (Соколов) в 1866 году воскликнул: “Не кажется ли вам..., что жизнь наша как будто сдвинулась с вековых религиозных и нравственных оснований и, в разладе с народной верой и совестью, с отечественной любовью и правдой, при нашей внутренней несостоятельности, идет бурно невесть куда без разумных убеждений и сознательно верных стремлений? Народ! Помни Бога”.

На опасность ситуации в настоящем и для будущего указывал и затворник Вышенский еп. Феофан: “Встречаю людей, числящихся православными, кои по духу вольтериане, натуралисты, лютеране и всякого рода вольнодумцы... Память о детстве и духе родителей еще держит их в некоторых пределах. Каковы будут их собственные дети? И что тех будет держать в должных пределах?” “Поднялось скрытое гонение на христианство”, – печально констатировал он в другой раз.

Вспоминая ту французоманию, которая господствовала до войны 1812 года, Святитель говорил: “Нас увлекает просвещенная Европа. Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие: оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня”.

Решительно обличал опасные заблуждения гр. Л. Толстого архиеп. Херсонский Никанор (Бровкович).

Защитником крепкой церковности и нравственности на рубеже веков был и праведный о. Иоанн Кронштадтский и еп. Антоний (Храповицкий). В 1899 году Владыка писал, что народ, чуждый религиозной идее, покинувший спасительный корабль веры, – “это уже не народ, но гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь”.

Сектантство

Одной из самых старых сект было хлыстовство или ересь людей Божиих. Появление ее относят к 1645 году. Основателем называют костромича Данилу Филиппова, первого хлыстовского “Саваофа”. Название она получила или от одного из их обрядов, при совершении которого члены секты хлещут себя жгутами и прутьями, или от искаженного названия “христовщина” (секта управляется “христами”).

Сектанты получали “вдохновение” плясками: вертелись, прыгали, махали руками, иные били себя палками. Хулили Евхаристию и тайну брака: вместо причастия раздавали свой хлеб, а по ночам предавались разврату.

По решению Верховного Совета 116 сектантов были наказаны кнутом и разосланы в разные места Сибири. Наиболее активные распространители – “пророчица и богородица Агафья Карпова”, “пророки” Феодор Муратин и Тимофей Струков – были казнены. Но секта продолжала существовать. Не помогли и строгие меры, принятые в 1745–1752 годах. Ересь успела распространиться по внутренним губерниям, Волге, Дону, на Кавказе и в Сибири.

Из хлыстовства вышла секта скопцов. Оставив у себя почти все хлыстовское учение и обрядность, они до крайности расширили учение об умерщвлении плоти, требуя от всех оскопления. Основателем этой секты был орловский крестьянин Кондратий Селиванов, возмущенный хлыстовским развратом. В середине XVIII века он объявил себя сыном божиим “искупителем” (оскопителем), пришедшим спасти род человеческий от “лепости” (сладострастия), крестить “огненным крещением” и “сокрушать душепагубного змия” (т. е. оскоплять).

Самым исступленным помощником Селиванова был Александр Шилов. Их гнездом было село Сосновка в Тамбовской губернии. В короткий срок они оскопили здесь 200 человек. Селиванов, наказанный плетьми (1778), был сослан на Камчатку, Шилов с несколькими сектантами – в Рижскую крепость. Из Тамбовской и Рязанской губерний учение скопцов распространилось повсюду.

Особенно вредной сектой были духоборцы. Основателем ее считается некий бродяга, выдававший себя в Харьковской губернии за прусского унтер-офицера. Позднее Силуан Колесников завел такую же секту в Екатеринославской губернии. Сыновья его, Кирилл и Петр, продолжали дело отца. Более других содействовал распространению секты беглый гвардеец Капустин. В Тамбовской губернии богатый торговец шерстью Побирохин объявил себя “сыном божиим”, избрал 12 “апостолов”, названных им “архангелами”, и 12 “смертоносных ангелов”, преследовавших тех, кто покидал секту. Архиеп. Филарет называет эту секту “душителями”. Побирохин с детьми был сослан на поселение в Сибирь. В южных губерниях секта имела сильное распространение, даже поднимала бунты против правительства (1799 в Малороссии, например).

Архиеп. Филарет считает, что духоборство есть “чистое антихристианство, прикрывающее себя именем христианства”. Оно распространилось в Тамбовской, Харьковской и Екатеринославской губерниях, затем перешло на Волгу, на Дон и Сибирь.

До царствования Александра I духоборцев преследовали, отдавали в солдаты, ссылали в Колу и в Сибирь.

Из духоборства выделилась новая секта – молокан. Основателем ее был Семен Уклеин, крестьянин из Тамбовской губернии. Он был женат на дочери Побирохина, усвоил духоборческое учение. Через пять лет он разошелся с ней и основал новую секту. Окруженный 70 учениками, которых он избрал из своих слушателей, он торжественно, с пением псалмов, вошел в Тамбов, думая открыто проповедовать свое учение. Полиция заключила его в тюрьму. После притворного раскаяния его выпустили, но он продолжал проповедовать свое учение, приобрел последователей в Саратовской, Астраханской, Воронежской и Екатеринославской губерниях. Молокане отвергают равенство лиц Святой Троицы и истинность Тела Христова, считая его рождение, страдания, смерть и воскресение мнимыми.

Молокане вскоре стали распадаться на новые толки. Признание обязательности ветхозаветных предписаний послужило основой для выделения из них сект субботников и жидовствующих. Правительство относило молоканство к числу вредных сект. Распространено оно было в Тамбовской, Саратовской, Владимирской, Самарской, Екатеринославской губерниях и на Кавказе.

В царствование Александра I секта хлыстов действовала свободно. К ней примкнуло много лиц даже из образованных кругов, составивших “корабль” вокруг Е. Татариновой (урож. Буксгевен). На ее радениях бывали главные деятели Библейского общества, включая князя А. Голицына.  Деятельность Татариновой, начавшаяся в 1817 году, продолжалась 12 лет. В 1829 году она была сослана в Кашинский Сретенский монастырь под надзор. В 1837 году была закрыта и основанная ею около московской заставы хлыстовская колония. Сектантов разослали по монастырям.

Основатель секты скопцов Кондратий Селиванов при Александре I был выпущен из сумасшедшего дома и совершенно спокойно жил в Петербурге. Время с 1801 года скопцы называли “счастливым временем”. К скопцам тоже примкнули несколько лиц из благородного общества. В 1819 году стало известно, что скопчество начало проникать в армию. Селиванов подвергся увещаниям и был сослан в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь. Но скопчество продолжало свою деятельность. К 1832 году уже не было губернии, где не было бы скопческих сект. Николай I приказал принять строгие меры против этой изуверской секты. Она была признана самой опасной. Скопцы переселялись в Турцию, Румынию.

В 1801 году было возвращено на родину много духоборов, сосланных в свое время в Сибирь. Вожаком их по прежнему оставался Савелий Капустин.

Он организовал упорядоченный быт духоборческой общины. При нем состоялось переселение духоборцев на т. н. “Молочные воды” – незаселенную местность мелитопольского уезда Таврической губернии. Туда с 1820 года они были переселяемы и правительством с целью прекратить их совместное жительство с православными. При этом им давалась на подъем ссуда из казны, льгота от податей на 5 лет и земельный надел по 15 десятин на душу.

В царствование Николая I секта была объявлена вредной. Усилены взыскания за ее распространение. Переселение на Молочные воды, где уже в 1808 году было девять деревень, было прекращено. Духоборцев начали выселять в пограничную линию на Кавказ. В 1839 году туда же перевели их и из Молочных вод.

В Закавказье ими управлял Петр Калмыков, затем его жена Лукерья. Позднее из духоборчества выделилась партия т. н. постников во главе с Петром Веригиным, усвоившим некоторые воззрения Льва Толстого. В 1898 году постники переселились в Канаду. Остальные духоборцы, в том числе и сибирские, вскоре переселились в Соединенные Штаты Америки.

У молокан в 1835 году появилось учение о близком наступлении царства Христова в Новом Иерусалиме, где-то близ Арарата. Мелитопольский молоканин Терентий Беловзоров в 1833 году провозгласил себя пророком Илией и объявил, что в известный день вознесется на небо. Когда этого, естественно, не случилось, сами молокане отдали его в руки полиции. Другой “пророк” убеждал их переселяться на Кавказ, где начнется тысячелетнее царство. Были и другие подобные “пророки” и предложения.

Упомянутые секты пользовались в своей среде различными мистико-протестантскими учениями, которых достаточно было на юге России среди западных колонистов.

Во второй половине XIX столетия по всей Малороссии быстро стала распространяться новая секта штундистов (штунде – час). Благодаря крестьянину М. Ратушному, усвоившему свои воззрения от немцев, секта к 1870 году распространилась в Херсонской и Киевской губерниях. В 80-х годах она была распространена по всему югу России, затем появилась в Калужской, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Самарской, Саратовской, Тамбовской, Рязанской, Смоленской губерниях и в самой Москве.

Штундисты отрицают таинства, обряды, посты, православную иерархию. Пользуются только Писанием, предоставляя право каждому толковать его на свое усмотрение.

В 1894 году правительство объявило секту вредной с запрещением ее общественных собраний.

Проникли в Россию и баптисты, протестантская секта, образовавшаяся в 1633 году в Англии и в 1639 году в Америке. До создания “Проповеднического союза” (сер. XVIII в.) баптизм развивался слабо. Союз этот поставил себе задачей распространение христианства вообще без догматов и обрядов.

В 1814 году в Соединенных Штатах был образован “Баптистский союз”, который к концу XIX века содержал 35.000 миссионеров. В Россию он проник из Гамбурга.

Баптисты подготовили в России почву для иудействующей секты адвентистов седьмого дня. В 1901 году в России было 137 общин с 13 проповедниками.

Были в России и ирвингиане – основатель этой секты англичанин Э. Ирвинг (30-е годы XIX), меннониты – протестантская секта, основанная католическим священником С. Менноном, преобразовавшим секту анабаптистов, небольшие секты местного происхождения.

В 1874 году появилась еще секта пашковцев, во главе которой стоял полковник В. Пашков, из богатой дворянской семьи. Он проповедовал протестантско-мистическое учение некоего английского лорда Редстока, бывшего в 1874 году в Петербурге.

В июле 1908 года на Всероссийском Миссионерском Съезде в Киеве было установлено, что из всех многочисленных сект на территории России самой воинственной, сильной своей организацией и духом прозелитизма можно считать секту штундистов, которая со времени объявления религиозной свободы в 1905 году стала распространяться по всему государству.

В 1907 году все так называемое евангельское движение в России на конференции в Петербурге объединилось во Всероссийский Евангельский Союз. Во главе другого движения штундизма, слившегося с пашковцами, стал просто Евангельский Союз. Усилилась деятельность и адвентистов.

Миссионерский Съезд обсуждал и вопрос о борьбе с поднимавшим голову атеизмом и социализмом, как мировоззрением атеистичным и материалистичным. По предложению архиеп. Антония (Храповицкого) с начала 1910 года в курс преподаваемого в семинариях нравственного богословия был введен особый раздел: разбора и опровержения социализма.

Вопрос о борьбе с сектантством обсуждался в на Сибирском общемиссионерском Съезде в Иркутске (1910). Еще в 1842 году по запросу Министерства внутренних дел обер-прокурор гр. Протасов дал классификацию всех сект по группам.

1. Вреднейшие секты:

а) иудействующие, совершенно отпадающие от христианства,

б) молокане, секта разрушительная, как и

в) духоборы,

г) хлыстовщина и

д) скопцы, обе богохульные,

е) беспоповщинские секты, которые отвергают брак и молитву за царя: они пишут и произносят жестокие хулы на Церковь, таинства и всякую власть нынешнего времени почитают антихристовой.

2. Секты вредные:

а) те из беспоповцев, которые принимают брак и не отказываются молиться за царя (по этим качествам только они могли бы считаться менее вредными, но так как они отвергают священство и таинство евхаристии, то они решительно вредны),

3. Менее вредные:

а) поповщина (строго говоря, это не секта, не ересь, а раскол; она сохраняет в себе много церковного и оставляет более надежды на возвращение в Церковь.


Источник: История Российской церкви : Со времени основания до наших дней / Русак В.С. - Джорданвиль, 1993. — 580 с.

Комментарии для сайта Cackle