Вводные сведения

Термин «богословие» представляет собою букваль­ный перевод греческого слова ϑεολογία. Под сло­вом ϑεολογία у греков разумелось исследование или учение о богах и их отношениях к миру. Поэты, раскрывавшие учение о богах, назывались теологами. В научном смысле термин «богословие» впервые употреблён Аристотелем. – В христианстве назва­ние богослова было приложено к лицам, раскры­вавшим учение о Божестве Сына Божия и Его еди­носущии с Богом Отцом, а также и о троичности Лиц в Боге. Таковы евангелист Иоанн и св. Гри­горий Назианзин. Знаменитый схоластический писа­тель Абеляр (1142 г.) своим двум главным со­чинениям о Святой Троице дал названия: Introductio in Theologiam и Theologia Christiana. Но уже в тот же схоластический период значительно расширяется смысл разбираемого термина. Он начинает упо­требляться в более общем значении учения о пред­метах божественных. Целые системы богословских учений Фомы Аквината и Альберта Великого были названы «суммами теологии». Но здесь ещё сохранен точный смысл «богословия», как науки, основан­ной на Откровении. Theologia, как говорил Фома Аквинат, а Deo docetur, Deum docet, ad Deum ducit. Со времени реформации ещё более расширилось зна­чение термина «богословие» в смысле учения о религии вообще. А в новейшее время стали часто упо­требляться выражения: «естественное богословие», в приложении к религии магометанской и каждой из языческих, и «откровенное богословие» в приложе­нии к религиям еврейской и христианской, рассма­триваемым с различных сторон: библейской, исто­рической, теоретической, практической. В виду та­кого разнообразия для наших целей удобнее упо­треблять этот термин в самом широком значе­нии «науки о религии» вообще, ограничивая ближе смысл его, по мере надобности, присоединением к нему определительных слов. Так, выражения: «естественное богословие», «христианское богословие», «догматическое богословие», «пастырское богословие» будут означать содержание науки об языческой и христианской религии или одной из сторон по­следней.

Так как богословие лежит вне области положи­тельного опытного знания, то, по мнению многих, оно не может предъявлять притязания на имя нау­ки. Видные философы – Конт и Спенсер – находят прямую противоположность между богословием и наукою.

Но понятие науки определяется не предметом её, а методом. Так, есть наука мифология, имеющая предметом своего исследования создания человече­ского вымысла. С методической же стороны богосло­вие удовлетворяет научным требованиям: 1) соблю­дению единства предмета и 2) систематическому изло­жению религиозных фактов и идей или обобщений, выведенных строго логическим путём из дан­ных фактов. – Впрочем, богословие является нау­кою, не только благодаря внешней научной форме своего изложения, но и в силу своего содержания. Одно положительное эмпирическое знание не в со­стоянии удовлетворить человека. Оно устанавливает лишь связь, сосуществование и последовательность явлений, но не даёт ответа на вопрос о природе и значении вещей вообще, о смысле жизни. Между тем всякий человек вырабатывает себе из­вестную метафизику, т.е. определённое воззре­ние на сущность вещей, на Бога, мир, взаимо­отношение между Богом и людьми. Правда, на эти вопросы постоянно пыталась дать ответ философия. Но она все более и более убеждалась, что задачи этой нельзя выполнить средствами одного разума, Так как, говоря словами Гёте, бытие не делится на человеческий разум без остатка. Так филосо­фия оставляла место богословскому истолкованию смысла вещей и явлений.

Две, однако, особенности отличают богословие от других наук. Между тем как в других науках возможно открытие новых, ранее неизвест­ных истин, содержание богословия неизменно и дано раз навсегда. Но и здесь возможен прогресс, именно в раскрытии и усвоении религиозной истины умом человека. (Даже в науках точных науч­ное искомое часто составляет не самый резуль­тат, который может быть заранее известным, а метод, который соглашает посылки с этим выводом. Подобно тому и в богословии не исклю­чается возможность непрерывного углубления в по­стижение религиозной истины, освещения истины с новых сторон, соотношения её с кругом совре­менных научно-философских понятий и идей. На этом основывается необходимость богословской науки). Св. отцы Церкви не ограничивались одним только неподвижным и мёртвым хранением откровенных истин, а давали широкий простор и своему разуму по отношению к этим истинам, как это можно видеть из их творений. Но и после них остался далеко ещё не законченным путь христианского бо­гословствования. Медленным, упорным трудом че­ловечество раскрывает для себя религиозную истину, постепенно она делается достоянием человеческого сознания.

Другая особенность богословия, как науки, со­стоит в том, что богословие не доводит своих положений до степени чувственно-осязательной на­глядности, как то наблюдается в науках есте­ственных, и не сообщает им характера логиче­ской принудительности и очевидности, равно как и математической точности и доказательности. Это об­ъясняется тем, что предметом богословия служат такие факты, которые, будучи строго историческими, являются по своему существу данными внутреннего нравственного опыта, фактами психологическими (ре­лигия, откровение). По самой своей природе эти дан­ные могут получить наглядность и очевидность лишь тогда, когда они переживаются нами, соста­вляют наше сердечное настроение. Но научность бо­гословия от того нисколько не умаляется, истинность его положений не получает исключительно суб­ъективный (личный) характер. Нравственная природа человека не есть нечто субъективное; она имеет такое же твёрдое объективное основание, как и внеш­ний мир, потому что нравственная природа одина­кова у всех людей. – К богословским доказатель­ствам далее, как и философским, вполне прило­жимо требование правильного применения общечело­веческих законов мышления. Законы же нашего мышления не есть нечто субъективное, а объективное свойство нашей природы; они не в нашей воле, следовательно имеют объективное значение.

Итак, соответствие богословских истин с фак­тами нашей нравственной природы и раскрытие их в возможно строгом согласии с логическими зако­нами мышления придают богословию научный об­ъективный характер.

В богословской литературе можно встретить мно­гие названия и в связи с ними разнообразные построения нашей науки. Чаще всего она называется Основным Богословием и Апологетикой. Первое название указывает на положительное содержание или предмет науки, а последнее – на её задачу.

Общепринятое в духовно-учебном мире название её – «Введение в православное богословие». Со­гласно с первым названием, предметом нашей науки служит систематическое изложение и оправда­ние пред научно-богословским сознанием верую­щих внешних и внутренних оснований, по кото­рым христианство, понимаемое в духе православной Церкви, есть истинная религия. А так как эти осно­вания подвергаются сомнению и даже прямому отри­цанию со стороны многих, то необходимо всестороннее разъяснение и научная защита их. По этой своей стороне наша наука носит название апологетики. Из обобщения обеих отмеченных сторон оче­видна важность нашей науки в общей системе бого­словских наук и смысл её названия «введением» в них. Прежде чем раскрывать догматическое или нравственное содержание православной религии, нужно быть убеждённым в её истинности, т.е. в её превосходстве пред другими религиями, в её божественном происхождении, в соответствии её внутренним потребностям человеческого духа, в неповреждённом сохранении её в Церкви право­славной. А это – такие вопросы, которые входят в содержание нашей науки и по своему характеру являются общими и предварительными, иначе ввод­ными в круг богословских наук.

Метод, другими словами – научный путь или приём исследования, в Основном Богословии должен быть по преимуществу положительным. Во всякой науке могут быть употребляемы два приёма доказа­тельств – положительный и отрицательный. Положи­тельный метод состоит в прямом логическом развитии известного положения, уяснении данной истины путём раскрытия её содержания и вытекаю­щих из неё следствий. В отрицательном методе мы обращаемся к мысли, противоположной доказы­ваемому положению, и, указывая на односторонность или ложность её, делаем отсюда заключение к со­стоятельности доказываемого положения. Ясно пре­восходство положительного метода пред отрицатель­ным. При помощи положительного метода мы по­знаем, что такое предмет по своему существу, тогда как, руководясь отрицательным методом, мы узнаем, чем он не должен быть, и не всегда приобретаем понятие о том, что он есть на самом деле. По словам св. Григория Богослова, «гораздо легче и скорее посредством того, что есть, объяснить о предмете и то, чем он не есть, нежели исключая то, чем он не есть, показать, что он есть». –Отри­цательным методом, т.е. разбором положений, несогласных с защищаемым воззрением, доказы­вается неудовлетворительность только этих положе­ний. Но, ведь, никто не может поручиться, что в недалёком будущем не появится новая, более удачная, защита отрицаемого положения, которая потребует но­вого опровержения и т.д. – Предпочтение положитель­ного метода пред отрицательным в нашей науке обусловливается главным образом самым харак­тером богословия. Религиозные и в частности хри­стианские истины, обоснованием и защитою которых занимается наша наука, представляют собою данные нравственного опыта, внутренние переживания духа человеческого или, выражаясь научным языком, постулаты (требования) духовной природы человека. Истинность их измеряется собственно истинностью не логическою, основанною на соображениях рассуд­ка, а истинностью непосредственного нравственного сознания. Задача нашей науки, отсюда, заключается не столько в обличении неправомыслия о богослов­ских истинах, сколько в сближении их с дан­ными нравственного сознания. Но, разумеется, этим не устраняется употребление отрицательного метода в богословии. Наша наука должна не только положи­тельно обосновывать религиозную истину, но и опро­вергать несогласные с нею философские учения, принципиальные возражения других наук. Только при этом богословие не должно сосредоточивать своего внимания исключительно на полемике и опроверже­нии, но извлекать из противоположных взглядов положительное содержание для построения своей си­стемы, отмечать в них черты истины.

Хотя истины, входящие в состав нашей науки, имеют характер нравственных потребностей, вну­тренних постулатов, следовательно непосредствен­ных внутренних переживаний, однако чрез то не устраняется необходимость науки Основного Богосло­вия, и не уменьшается её значение. Человеку по его природе свойственно стремление к знанию, достигае­мому логическим путём. Органом же знания в собственном смысле является рассудок, который по свойственным ему логическим законам мышле­ния возводит непосредственные частные и еди­ничные впечатления на степень общих понятий или идей. – Кроме того, наша наука решает общие вопросы религиозной христианской мысли в связи с научно-философскими взглядами. Но ещё язычник Цельс представлял христианское учение, как нера­зумное, а новейшая наука пытается самостоятельно решить основные вопросы бытия и жизни. Ясно, что и апологетике при раскрытии своих положений нужно усвоить то же оружие, с которым выступают про­тивники христианства, пользоваться методом чисто научным и философским. Христианская апологе­тика должна говорить тем языком, какой пони­мают её противники, выставлять такие доказатель­ства, которые могут иметь для них значение и вес. Так вскрывается необходимость и важность нашей науки.

Задача нашей науки заключается в том, чтобы показать объективную ценность религии и в осо­бенности религии христианской, как откровенной и абсолютно-истинной среди других религий. Со­образно с этим первый отдел д. б. посвящён обстоятельному изучению вопроса о сущности и про­исхождении религии вообще и об исторических формах и проявлениях её, с указанием на вну­треннее превосходство христианства пред другими ре­лигиями по содержанию или учению его. Этот отдел касается вопросов, входящих в область фило­софии и истории религии. Второй отдел нашей на­уки д. б. посвящён уяснению понятия о сверхъестественном откровении, его источниках и призна­ках, месте и степени сохранения его в неповреждённом виде. Но предварительно мы должны озна­комиться с историческим развитием нашей науки.

Начальные зародыши нашей науки скрываются в древних произведениях христианской письменности, известных под именем апологий. От второго и третьего веков христианства сохранились аполо­гии, направленные к опровержению иудейских ложных мнений о христианстве, напр., обширная апология св. Иустина мученика–Разговор с иудеем Трифоном, сочинение Тертуллиана–Против иуде­ев и св. Киприана–Свидетельство против иудеев. Общая цель этих произведений – доказать истину христианства на основании ветхозаветного учения, превосходство христианства пред окончившим свою подготовительную миссию иудейством и дей­ствительное явление обетованного Мессии в Лице Иисуса Христа. Наиболее выдающееся место в этих произведениях занимают доказательства, заимство­ванные из ветхозаветных пророчеств и из их исполнения на Лице Иисуса Христа. – Другой ряд древнейших апологий направлен против язычни­ков. Таковы : Первая и вторая апология св. Иустина мученика, Речь против Эллинов Тициана, Проше­ние о христианах Афинагора, Октавий Минуция Феликса, Апологетик (apologeticus) Тертуллиана и под. Содержание этих апологий составляли с одной сто­роны просьба, обращённая к императору и сенату о том, чтобы с христианами поступали по требованию закона и справедливости и не гнали их за их ре­лигиозные убеждения, а с другой –защита христиан­ства от взводимых на него ложных обвинений в безбожии, неповиновении государственной власти, за­клании новорождённых детей для причащения кро­вию их и т. п. Вместе с тем апологеты не упускали из виду выяснение внутреннего высокого достоин­ства христианства. Монотеизм, безукоризненная нрав­ственность, исполнение пророчеств и обетований в христианстве – вот на что было обращаемо особое внимание апологетов при борьбе с языческим мно­гобожием и нравственною распущенностию. Тертул­лиан, между прочим, как на главное доказатель­ство истинности христианства, указывал на его внутреннюю жизненную правду, его соответствие тре­бованиям человеческой души и, сообразно с этим, развил свою знаменитую теорию de testimonio animae – о свидетельстве души, по природе христианки. – Последующие христианские писатели, высокие пред­ставители языческой и христианской учёности, как Климент Александрийский и Ориген, проложили но­вый путь в области христианской апологетики – фи­лософский. Сочинение Оригена Против Цельса в восьми книгах составляет прямо эпоху в истории христианской апологетики. Имея пред собою в лице Цельса весьма сильного противника, научно-образованного и начитанного для своего времени, Ори­ген, тем не менее, с непоколебимой основатель­ностию доказывает, что христианская вера не пред­ставляет собою отречения от истинной науки и здра­вого философского мышления, и уничижённое состоя­ние Христа ничего ещё не говорит против высоты Его Личности. Особенного внимания заслуживают приводимые Оригеном доказательства чудес и про­рочеств, а также высоко-нравственного характера Иисуса Христа, Его искупительного дела и воскресе­ния. Кроме того, Ориген прекрасно доказывает Бо­жественный характер христианства самым фактом его чудесного распространения, а также, фактом сверхъестественной перемены, происшедшей в ха­рактере и понимании Апостолов. – Но в собствен­ном смысле отцом христианской апологетики дол­жен быть признан Евсевий Кесарийский, известный церковный историк. Он написал три апологетиче­ских сочинения: Евангельское приготовление, Евангель­ское доказательство и Опровержение Гиерокла. Главная заслуга Евсевия в истории апологетики христианства состоит в собрании и систематическом упорядо­чении обширного материала из апологетической пись­менности первых веков. Затем из апологе­тов востока должны быть названы св. Афанасий Великий, Василий Великий, Кирилл Александрийский и, наконец, блаж. Феодорит. Видным памят­ником древнейшей апологетической литературы является также сочинение Августина: О граде Божи­ем. В этом сочинении Августин остроумно про­водит апологетическую параллель между христиан­ством, как царством Божиим, и язычеством, как царством мира сего, причём подвергает кри­тике не только мнения язычников вообще, но и фи­лософские учения в частности, сверх того он даёт в блестящем изложении теодицею христианства.

Второй период в развитии христианской апологе­тики – средневековый –определялся борьбою с маго­метанством, язычеством и раввинизмом. Из сочи­нений восточных богословов против магометан­ства можно указать, напр., на произведение извест­ного св. Иоанна Дамаскина: Разговор сарацина и хри­стианина. Но и независимо от борьбы с исламом и раввинизмом средневековые богословы сделали не мало для развития Основного Богословия, как науки. Выдающееся положение между ними в этом отно­шении занимают известные западные схоластики – Анзельм Кентерберийский, Пётр Ломбард, Фома Аквинат. Они в своих Суммах теологии – бого­словских системах – посвятили не мало внимания и той части христианского богословия, которая в настоя­щее время известна под именем апологетического или основного богословия, а в то время называлась Theologia rationalis или generalis, или naturalis, или fundamentalis. Впрочем заслуга средневековой схо­ластики по отношению к апологетике касается внеш­ней, формальной стороны её построения, выяснения богословских понятий. По своему же содержанию она отличается сухим, рассудочным характером, ли­шена одушевления и оживляющей силы, чем она уступает, к своей невыгоде, древнейшей свято­отеческой апологетике. Если схоластика была теоре­тическим, то мистика – другое течение средневеко­вой богословской мысли –была практическим напра­влением в богословии. Идеалом этого направления было слияние с Божеством, ощущаемое внутренне. Из мистических сочинений выдаётся «Подражание Христу» Фомы Кемпийского.

Пятнадцатый век, открывающий собою эпоху воз­рождения наук и искусств и приведший к рефор­мации, поставил апологетику лицом к лицу с новым внутренним врагом – неверием, вышед­шим из недр самого христианства. Логический рационализм, лёгший в основу схоластики, прони­кает собою римско-католическое и в особенности протестантское богословие. На почве его возникли крайние отрицательные воззрения – английский де­изм, французский натурализм и немецкий рациона­лизм. Они сходились между собою в том, что при­знавали источником и руководящим началом в деле религии и нравственности только естественный человеческий разум и отвергали сверхъестественное откровение. Борьба с этими направлениями напол­няет XVII и ХVIII вв. В борьбе с этими напра­влениями апологетика выставила много великих имён, дала много знаменитых сочинений, испробо­вала разные методы. Наиболее употребительным ме­тодом был демонстративный, состоявший в под­боре научных доказательств и логических до­водов в пользу истин веры. Апологетические со­чинения носили на себе характер строгой научности и серьёзности, почему они не могли иметь обшир­ного круга читателей. Это практическое неудобство было сознано во Франции, и потому там было по­ложено начало более живому направлению в аполо­гетике. Из XVII в. нужно отметить великого для своей эпохи апологета с этим направлением – Паскаля. Он не только глубоко сознал, но и глу­боко прочувствовал правду христианства, и его Pensees или Мысли о вере продиктованы не только великим умом, но и глубоко любящим сердцем. Влияние «мыслей» Паскаля всегда было и будет сильным; они переведены на русский язык. Попу­лярному направлению в апологетике также много способствовала школа Шатобриана в XVIII в. Сво­им живым, художественным и в то же время общедоступным изложением доказательств в пользу важнейших истин христианства апологеты этой школы заинтересовали общество и привлекли его внимание к религии. Лучшими из этих аполо­гетических сочинений должны быть признаны: Раз­мышления о сущности христианской веры Гизо, Иисус Христос, Его время, Его жизнь и Его дела Прессансе, Отец небесный, Вечная жизнь, Христос и др. Эрнеста Навиля и сочинения Поля Жане. Эти сочинения переведены на русский язык.

В XIX в. научная защита веры повсюду получила более широкое развитие, чем в предшествующие века. Перелом в области мысли, произведённый известным философом Кантом, отразился и на апологетике. Влияние Канта на апологетику было, так сказать, двойное – отрицательное и положитель­ное. Отрицательное выразилось в том, что из Кантовой школы вышел особый вид богословского ра­ционализма, известный под именем критического, или неологизма. Этот рационализм был гораздо серьёзнее и научнее рационализма XVIII в. С со­ответственными свойствами должна была выступить и апологетика. Положительное влияние Канта на апологетику сказалось в самом направлении её метода. Кант рассматривал религию, как посту­лат (требование) моральных стремлений челове­ческого духа, нравственного сознания человека. Эта точка зрения Канта в приложении к апологетике оказалась весьма плодотворною. – Из других фило­софов XIX в., влиявших на развитие апологетики, нужно упомянуть Гегеля и Шлейермахера. Шлейермахер первый из новейших философов отнёс апологетику к области философского богословия, при­дал ей значение в строгом смысле основной науки в области богословия. По его почину стали появ­ляться целые системы апологетики. В последнюю половину XIX столетия апологетика должна была за­щищать христианство против материалистических (Бюхнер, Молешотт) и натуралистических (Дар­вин) теорий. Последними противорелигиозными на­правлениями XIX в. являются агностицизм и эво­люционизм, представителем которых считается из­вестный английский мыслитель Герберт Спенсер. ( Агностицизм отрицает возможность Богопознания и вообще сверхчувственного. Эволюционизм прилагает ко всем областям жизни человеческой, в том числе и к религии, мерку постепенного (прогрес­сивного) естественного развития.

Знакомство с историческим развитием апологе­тики на Западе, хотя бы в самых общих чертах, важно для нас в том отношении, что все рацио­налистические направления Запада отражались и в нашем отечестве, а апологетическая литература была почти исключительно переводною с того же За­пада. Так, тлетворное влияние неверия, распростра­нённого на Западе в эпоху возрождения, коснулось и нашего отечества. Тогда же впервые появляются апологии наших отечественных писателей в за­щиту христианства. Таковы: Просветитель Иосифа Во­локоламского и Истины показание инока Зиновия Отенского. Западное неверие XVIII в. также нашло отго­лосок в известной части нашего общества. Осо­бенно учение Вольтера и французских энциклопе­дистов было предметом увлечения для тогдашних наших вольнодумцев. Цельных богословских опытов, написанных в защиту христианства про­тив деистов, натуралистов и атеистов, в XVIII в. у нас явилось очень немного. Из них можно указать только на сочинение Феофана Прокоповича О безбожии. К этой же категории сочинений следует отнести приписываемые Московскому митрополиту Платону Ответы на 16 вопросов Вольтера. Скудость оригинальных сочинений по апологетике христиан­ства очень ревностно восполнялась у нас перево­дами на русский язык иностранных апологетиче­ских книг, преимущественно популярного харак­тера, заимствованных главным образом из фран­цузской литературы. Число переводной апологетиче­ской литературы ещё более увеличивается в XIX в. Помимо отмеченных выше были, напр., переведены : Иерузалема Размышление о важнейших истинах религии, Ульрици Бог и природа, апологетические чтения Ците Истина и величие христианства. Из бо­лее капитальных трудов, обнимающих более или менее всю систему, апологетики, должны быть отме­чены: Апология христианства Геттингера в 2 ч., Апо­логетика. Научное оправдание христианства Эбрарда в 2 т., Апология христианства Лютарда. Последняя, при всей своей научности и богатстве содержания, отличается ещё живостию и общедоступностию своего изложения. В самое последнее время под общим заглавием «в защиту идеалов разума» появилась целая серия переводных апологетических сочине­ний. Таковы: Ценность жизни Олэ-Ляпрюна, Идеи Бога и бессмертия души пред судом новейших кри­тиков Каро, Цивилизация и вера Секретана, Основа­ния веры Бальфура и др. – Что касается оригиналь­ных апологетических трудов, то XIX в. и в этом отношении был гораздо богаче предшествую­щего. Из них должны быть упомянуты Лекции по умозрительному богословию известного профессора Московской Духовной Академии Ф. А. Голубинского. Ещё более сделал для Апологетики другой, не ме­нее известный профессор той же академии, В. Д. Кудрявцев своими исследованиями и статьями по естественному богословию. Они находятся в 2 и 3 т. полного собрания сочинений его. Цельными систе­мами апологетики являются: Введение в Православ­ное Богословие преосв. Макария, Генетическое введение в Православное Богословие прот. Сидонского, Руко­водство к Основному Богословию архимандрита (впо­следствии епископа) Августина, Христианская аполо­гетика. Курс Основного Богословия Рождественского. Последняя выделяется своею научностию. Кроме того в последние годы появился ряд курсов по Основ­ному Богословию, составившихся из лекций, читан­ных или в университетах, или академиях. Луч­шими из них должны быть признаны Лекции по введению в курс богословских наук Архимандрита Михаила и Курс Богословия (апологетического) П. Я. Светлова. – Нужно также отметить весьма ценный указатель апологетической литературы того же ав­тора под заглавием: «Что читать по богословию?».