Сербская иноческая община в Палестине

Источник

«Помянух дни древния – поучихся.»

Псалом 142.

Если Российская Православная Церковь достойно хвалится, имея начальниками иноческого жития в нашем отечестве таких мужей, как Преподобные Антоний и Феодосий Печерские, то и сербская Церковь тоже хвалится о Господе, имея начальниками иноческого жития в Сербии таких мужей, каков св. Симеон Неманя и сын его, св. Савва, самоотверженно променявших Царские почести на иноческую власяницу. Стремление на поклонение св. местам нашего искупления, столь понятное в христианине, современно как у нас, так и в Сербии, принятию христианской веры. Из жития св. Саввы Сербского видно, что он двоекратно посещал Палестину, уже бывши в сане архиепископа Сербского народа (с 1222 года), первый раз в 1230 году по смерти брата своего, Первовенчанного Краля Стефана, после торжественного венчания на Царство сына своего Радослава, а именно, после праздника Светлого Христова Воскресения. Пробывши после этого краткое время с Кралем племянником, св. Савва вознамерился исполнить свое давнее желание – поклониться святому и живоносному Гробу Христа Спасителя и обойти другие святые места. Напрасно Краль и все знатные духовные и светские лица молили Святителя не оставлять своей земли. Он утешил их обещанием возвратиться вскоре, сел в Далматии на корабль и, хранимый Богом, скоро прибыл в Св. Град; теплыми слезами оросил он гроб Господа Ииcyca и св. Голгофу, с почтением и радостию был принят тогдашним Иерусалимским Патриархом Aфанасием. На другой день они вместе отслужили св. литургию в церкви Христова Воскресения. Учинивши богатые дары церкви и раздавши обильную милостыню бедным, он пошел посетить и другие св. места: был на Иордане, в монастыре Преподобного Герасима, был и в Лаврах св. Саввы Освященного и св. Евфимия Великого, и в киновии Преподобного Феодосия, а оттуда достиг Назарета, восходил нa Фавор, обошел и все Палестинские монастыри, заглянул и к пустынникам и отшельникам и вступал с ними в духовные беседы, приобретал св. мощи, церковные древности, иконы и книги, и, опять посетивши Иерусалим, отправился в обратный путь. В Акре сел он на корабль и благополучно достигнул Никеи, где по смерти императора Феодора Ласкаря (ум. 1221) царствовал тогда Иоанн Дука Ватаци. Он с почтением и любовью встретил св. Савву и часто беседовал с ним о святых местах, им посещенных. Из Никеи на царском корабле с данными ему Императором проводниками Савва совершил последний свой путь на св. Афонскую Гору, а оттуда через Солунь вернулся в свое отечество.

После этого путешествия Савва еще однажды обошел Сербию, утверждая всюду истинную Веру, а в монастырях вводил те порядки и правила, которые видел в Палестинских обителях. Между тем недовольные Кралем Радославом восстали против него и свергнули его с престола; утешенный отечески св. Саввою, он пожелал постричься. А на его место Святитель венчал на царство брата его, Владислава, женатого на дочери Асеня, царя Болгарского. После сего св. Савва, видя, что в Сербии законы утвердились и благочестие укоренилось, вознамерился оставить святительский престол. Объявив о сем епископам своего отечества, он поставил вместо себя аpxиепископом иеромонаха Арсения, человека праведного, кроткого и благочестивого и, благословивши всех, отправился вторично в Святую Землю. Найдя в Диоклитии корабль, который шел в Акру, он сел на него. Сначала путь был благоприятен, но потом подул противный ветер и сделался густой мрак, так что все, находившиеся на корабле, потеряли надежду спастися и ожидали смерти. Но св. Савва своими усердными молитвами утишил бурю, и корабль благополучно достиг Акры. Св. Савва вошел в крепость и остановился в монастыре св. Георгия, который принадлежал Лавре св. Саввы Освященного и который он еще в первое свое путешествие выкупил у латин и возвратил Лавре. Из Акры он отправился в Кесарию, из Кесарии в Иоппию (Яффу), и отсюда в другой раз прибыл в Иерусалим, остановился в монастыре св. Иоанна Богослова, который он еще прежде выкупил у сарацин (арабов), взял благословение от Патриарха Афанасия и отошел в Александрию. Там он помолился Богу в церкви Апостола и Евангелиста Марка, в церкви Бессребренников Кира и Иоанна и Великомученика Мины. Александрийский Патриарх дал Савве проводников, которые хорошо знали пустыню, чтоб он мог походить и видеть всех живущих там отшельников. Савва обошел всех св. отцов, которые жили в Mapеоте и на границах Ливии и вступал с ними в духовные беседы. Он был и в Фиваиде, и в других святых местах, и восходил на богошественную Синайскую гору. Поклонился на том месте, где Господь Бог явился в купине Моисею и восходил на самый верх горы, где Господь дал Моисею закон. В Синайском монастыре Савва провел весь Великий пост, всякую субботу восходил на верх горы с пением и молитвами, совершал там вечерню, а на другой день раннюю литургию, после чего опять сходил в монастырь к братии. Совершив это путешествие, он опять вернулся в Иерусалим, а отсюда отправился в Антиохию. Там его с любовию ожидал Патриарх и имел с ним поучительную беседу; отсюда он посетил монастырь Симеона Дивногорца, а после, пройдя сквозь Армянскую и Турецкую земли, сел на корабль, который отправлялся в Константинополь, и отсюда направился в столицу Болгарии Тернов к своему приятелю Болгарскому царю Aсеню. Здесь, разболевшись и чувствуя приближение смерти, св. Савва позвал своих учеников и, раздав им святыню и церковные вещи, которые он приобрел во время своего путешествия, завещал отнести одну часть в сербскую аpxиепископию, а другую в монастырь Студеницу; написал послание, в коем преподал мир и благословение Кралю Владиславу и, своему преемнику архиепископу Арсению. Давши остаток приобретенных вещей Болгарскому Патриарху Иоакиму, святитель спокойно ожидал смертного часа. В полночь под воскресный день св. Савва, причастившись Св. Таин, сказал: «Слава Богу за все!», и, благодаря Бога, предал дух свой в руце Его 1237 года на 67 году от рождения.1

Савва II, третий архиепископ сербский, брат Краля Сербского Стефана Уроша I, сын Стефана Первовенчанного по примеру своего дяди, св. Саввы I, также посетил святые места, бывши еще простым монахом, о чем в Родослове аpxиепископа Даниила пишется так: «Возлюби паче уединенное житие, нежели царство мiра сего, тем бывает монах, иде же и во Иерусалим на посещение святых местъ, и многое время там препроводи, таже возвратися, живяше во св. Афонской Горе»2.

Сербские святители путешествовали, как известно, не одни; их сопровождало несколько ибранных иноков, и по их следам стали чаще и чаще посещать святые места иноки сербских монастырей, число которых было не мало, как показывают многочисленные развалины этих монастырей в областях нынешней и преимущественно, так называемой, Старой Сербии.

Вообще же посещение святых мест сербами так усилилось в XIII столетии, что сербский Краль Стефан Урош II Милутин (12751321), тесть Византийского Императора Андроника, нашел возможным и необходимым в благодарность за победу, одержанную соединенными войсками, сербским и греческим, над персами (в Анатолии) около 1303 года, создать в самом Иерусалиме монастырь во имя св. Архангела Михаила, покровителя Сербского Царства, с больницею при нем для странноприимства и упокоения в этой обители богомольцев славянского племени. «Стефан Урош, пишет сербский летописец (архиепископ Даниил), повнегда распусти воинство свое в домы их, видев помощь Божию и покров к себе, оттоле на большую любовь и на высший подвиг подвижеся к своему любителю Христу, начать здати множество церквей святых, не токмо в своем отечестве, но и в святом граде Иерусалиме, и во св. Горе Афонстей и в самом Царьграде. Монастырь оный во Иерусалиме от него построенный, сказывается Дуфресне быти св. Архангела Михаила.»3

Это подтверждают и другие сербские летописцы. Так, например, у одного из них читаем: «Прежде речены Милутин Краль,.. 40 лет царствова и 40 велици монастиры съворы: в Иеросолиме Архистратигом и болницу...»4.

По договору, учиненному этим Кралем н сыном его, Урошем III Дечанским (1321–1336) с Дубровничанами (Рагузинцами), они обязали их давать ежегодно в Иерусалимский сербский Архангельский монастырь по 1000 перпер (перпер золотая монета ценою в 1/4 марки) за уступку им со стороны сербов города Стона (Stagno). Это условие было подтверждено и Стефаном IV Душаном Сильным, первым царем сербским (1336–1357). Хрисовул сего последнего, писанный в Призрене в 1358 году, показывает нам, в чем именно состояло это условие. «Поскольку изволил (так начинается хрисовул) благой и человеколюбивый Царь славы, Господь наш Иисус Христос, сын Божий, непостижимый, неисповедимый, невысказанный, несочтенный, словами не определённый, неисследимый, Владыка, и Творец, и Создатель всей твари, и умыслил помышлением Своим, как Сам то ведает и иной никто же может уведети. О, неисповедимы чудеса твои, Христе, Боже наш! ибо которые ни Ангелы предстоящие пресвятому Твоему престолу, Владыка, Божества Твоего и никто не может пересказать: Своими пречистыми руками боголепно взял персть и из персти создал наше бренное тело, и из небытия в бытие привел, и опять же Своим дуновением пресвятого и животворящего Духа дунул и оживил и вложил душу в него, и повелел жить на земле, и снова в землю возвращаться по слову Господню, как и первозданный Адам и все праведные Пророки и Апостолы и Мученики и все Святые, угодившие Христу Богу от века, одни из которых пророчествовали, а другие проповедовали и просвещали язычников и крестили всех живущих на земле; и тебе же, небесных Воинств воевода, Архистратиг, Божий слуга, Аргангел Михаил, небесным силам чиноначальник и предстоятель, все земные припадают и приносят добродетельные дары к святому и божественому храму твоему, цари же и все в Православии живущие на земле. И те, кто, будучи царями, приняли правоверие, и они также получили обетования Божии. Посему и я, раб Твой, Стефан Урош, царь и самодержец сербам и грекам, и с христолюбивой матерью Царства ми5, благоверной царицею Кир Еленою, припадая и прося помочь Нам и покрыть кровом крыла Твоего здесь, и в страшное пришествие судища Христова вечные блага получить просим к Тебе припадая. И Царство ми, видев хрисовул, написанный родителем Царства ми треблаженным и приснопоминаемым благоверным царем Кир Стефаном, который приложил и записал церкви Святому Архангелу, что в Иерусалиме, и то все видев и прочитав и еще более подтвердил Царским словом, что дается от доходов Царства ми из Дубровника на Иерусалим каждый год на Велик День, на Воскресение пятьсот перпер Дубровницких и на Дмитров день также вторые пятьсот перпер Дубровницких, которые составят тысячу перпер Дубровницких, и эту тысячу перпер да будут давать Дубровничане ежегодно храму Нашего Величества во имя Архангела Михаила, что в Иерусалиме до тех пор, пока Дубровник содержит Город Стон и им обладает. И также, говорим, как постановил отец Царства ми преблаженный царь Кир Стефан, так же и Царство ми записал в хрисовулах. Если же случится запустеть по грехам нашим храму святого Архангела в Иерусалиме, то следует давать эту тысячу перпер от Дубровника на Святую Гору нашим монастырям: Хиландару в храм Введения во Святая Святых Пресвятой Богородицы, и монастырю святого Павла в храм святого Великомученика Георгия, которые основали прадеды Царства ми – преподобный Симеон, новый мироточец и святой архиепископ и чудотворец Кир Савва, а после них родитель Царства ми и Царство ми также. И да будет этот доход неотъемлем от тех святых монастырей кем бы то ни было вовек, и молю того, кого Господь изволит после Церства ми поставить царствовать, чтобы не разорил это и не разрушил, а более того – подтвердил и сохранил. И это известное и златопечатное слово Царства ми записали и утвердили, когда пришли к Царству ми в Призрет всечестной игумен Иерусалимский Кир Герасим, и игумен Святой Горы Великой Лавры Хиландара Кнр Apcений, и игумен св. Павла Кир Иоанн, в лето 6866 (1358), индиктиона 11, месяца июня 2 день, при Логофете Драгославе. И если кто-либо покусится и разорит бесовским наваждением это Наше приношение и дар Святым церквам, или из сродннков моих, либо другой кто, такового да разорит Господь Бог и Пресвятая Владычица наша Богородица и Приснодева Mapия, и да будет проклят святыми 12 Апостолами и 310 святыми Никейскими отцами, и да будет им одна участь с предателем Иудою и со сказавшими «возьми, распни eго!»

Подписано: Стефан в Христа Бога Благоверный Урош, Царь сербский и греческий6.

Сербский Аргангельский монастырь в Иерусалиме продолжал пользоваться этим доходом до самого своего, впрочем, временного, запустения от чумы во второй половине XV столетия, после чего царица Мара (Mapия), дочь сербскаго деспота Гурга (Юрия, или Георгия) Бранковича, супруга турецкого султана Амурата (ум. в 1450), жившая по смерти мужа своего в южной Македонии, против Святой Афонской Горы (в селе Ежеве, близ Сереза), условилась с Дубровничанами, чтобы они, с 1479 года, давали вышеупомянутый доход двум сербским Афонским монастырям, Хиландару и св. Павлу.

В хрисовуле царицы Мары, писанном в Ежеве 15 апреля 1479 года, после предисловия (очевидно, списанного с вышеприведённого хрисовула царя Уроша III) собственно о деле говорится: «и видев хрисовулы, написанные прародителем Царства ми, треблаженным и приснопоминаемым царем Кир Стефаном, и сыном его треблаженным и приснопоминаемым царем Кир Стефаном Урошем, которые приложили и записали церкви святому Архангелу, что в Иерусалиме, и как условились с властителем Дубровничан, давши им Стон град со всем оправданием, да дает на Велик День, на Воскресение 500 перпер Дубровницких, также и на Дмитров день других 500 перпер Дубровницких, что составит в год тысячу перпер Дубровницких. И также мы видели, как написано в хрисовуле прародителя Царства ми, если запустеет храм Архангела, что в Иерусалиме, упомянутый доход давать в монастыри на Святую Гору, которые наши прадеды и родители строили, св. Симеон Неманя и св. аpxиепископ Савва, и иные после них, даже и до сего дня монастырю Хиландару и Святому Павлу; и мы истинно найдя, что та церковь в Иерусалиме есть пуста, соделали, как прежде и сказано было, что доходы, даваемые Дубровничанами на Иерусалим, будут давать на Святую Гору в два вышеупомянутых монастыря, и послали от Хиландара и от Святого Павла в Дубровник монахов, людей почтенных, Кир Арсена и Кирилла, и дали им ради удостоверения Дубровничанам знак, дукат размеченный на трое, дабы давали тот доход монахам от двух монастырей на каждый год, и будут брать тот доход, и будут им давать тот доход, пока будет стоять Дубровник и монастыри Хиландар и святой Павел, и да не будет он отъемлем никем ни от нашего рода, ни еще от иного кого (далее заклятие).

Подписано: «Султана царя Амурата царица Мара, дочь Георгия деспота»7

Заметим, что упоминаемая здесь царица Мара есть та самая, о благочестивой щедрости которой и влиянии по уважению к ней наследника Султана Амурата сохранилась доселе память в названии Каламариею в прилегающих к Афону и Кассандре землях, на которых расположены метохи всех Афонских монастырей с полями, ливадами, масличными деревьями и виноградными, составляющими житницу Афона, главный, а в настоящее время для большинства монастырей и единственный источник их существования. Могущеннейший из сербских государей, Стефан Душан Сильный (13351357), первый царь и самодержец всех «сербов, греков и болгар», как он не без права надписывался в своих хрисовулах (ибо на самом деле владел всем Балканским полуостровом и Мореею до Негропонта), понимая, какую пользу может принести сербской церкви утверждение сербских иноческих общин в тогдашних средоточных местах духовного просвещения Aфоне и Иерусалиме, всячески благоприятствовал и помогал процветанию как сербских Афонских обителей Хиландара и Павла (что доказывают его хрисовулы, сохранившиеся доселе), так и сербскому Иерусалимскому Архангельскому монастырю, хрисовул коему, данный в Призрене в 1348 году, напечатан у Миклошича в его «Monumenta Serbica» (стр. 130 и след.). В царствование Душана, а именно, около 1347 года, сербские иноки Православного Сербского монастыря св. Николая, что в городе Стон (Stagno, в Дубровницких владениях), теснимые рьяным латинским духовенством, были вынуждены навсегда покинуть неприязненные им места; они переселились в Иерусалимский Архангельский монастырь и усилили собою тамошнюю сербскую общину, принеся ей и вышеупомянутый хрисовул своего покровителя царя Душана. Преданье об этом переселении записано в рукописи Францисканскаго монастыря св. Николая, что в Стоне (Stagno): «Historia е privilegii dell’osservante provincia di Ragusa», хранящейся в монастырской библиотеке8.

При недостаточности местных памятников славянской письменности, истребленных не столько влияниями внешними, сколько внутренними, всем известными из церковной истории сербов и болгар, мы не можем не дорожить и теми скудными сведениями, которые уцелели, можно сказать, нечаянно. Так в библиотеке Саввинской Лавры, принадлежавшей, как увидим ниже, сербской иноческой общине, в течение с лишком 130 лет, уцелел рукописный Октоих, в конце которого написано крупным уставом киноварью: «Стефан Краль Урош» (Дечанский 13211336). Эта рукопись XIV столетия принадлежала к полному кругу славянских рукописных богослужебных книг, присланных в дар самим благочестивым Кралем сербскому Иерусалимскому Архангельскому монастырю. Надпись на одной из славянских рукописей, вывезенных из Палестины (из Саввинской же Лавры) нашим высокопросвещенным паломником А. С. Норовым в 1835-м году, а именно, в Цветной Триоди, гласит, что книга эта «исписася в святем Синае рукою раб Божиих иеромонахов Иакова и грешного Иоаникия св. Архистратигу церкви сербской в Иерусалиме … извода Святогорского правого. Написася сия книга в лето 6882 (1374).» Далее следует изъяснение, что настоящая рукопись переведена с Болгарского извода с возможной точностью, и что это сделано не без затруднения.

Следовательно, сербский Архангельский монастырь тогда еще существовал, и сербские иноки витали и в дальнем Синае, занимаясь там любимым занятием древних иноков, переводом, исправлением и списыванием церковных славянских книг, распространяя их в своем Отечестве через приношение в дар единоплеменным церквам. Ревность достохвальная и достоподражательная!

Вообще вторую половину XIV столетия можно считать самым цветущим временем для сербской Иерусалимской общины: в этот период она видела у себя в гостях владетеля Сербии князя Лазаря (с 1372 года); кроме предания обстоятельство это отмечено и у сербских летописцев, хотя и весьма краткими чертами: «приим начелство Срьбско Кнезь Лазарь, и доиде и до Иерусалима и до Светые Горы».9

На существование Архангельского монастыря в первой половине XV столетия есть прямое указание в наших летописях где замечено, что приезжал в Poccию за сбором милостыни ради архимандрит Иерусалимского Михайло-Архангельского монастыря Нифонт, который собрал такую богатую милостыню, что будто бы с помощию ее взошел на Иерусалимский Патриарший престол. Последнее обстоятельство очевидно преувеличено, ибо имени Нифонта нет в списке Иерусалимских Патриархов (у Досифея), но несомненно, что успеху этой милостыни немало содействовала известность сербского Архангельского Иepyсалимского монастыря, потому что в нем искони имели приют наши Русские богомольцы, и в особенности иноки, а также и славянское происхождение Нифонта; впрочем, может быть и действительно он занимал один из архиерейских престолов в Иерусалимской Патриархии, но нам важно в этом сведении главным образом указание на то, где и в ком сербский Архангельский монастырь нашел себе поддержку после падения Сербского Царства.

Упоминаемое в хрисовуле царицы Мары запустение Архангельского Иерусалимского монастыря около 1479 года вследствие чумы было лишь временное, ибо известно, что по миновании морового поветрия сербская иноческая община не только снова вступила во владение своею обителью, но в 1504 году заняла и первую из обителей пустынь Св. Града, – Лавру св. Саввы Освященного, как свидетельствуют о том греческие писатели10, и с тех пор Иерусалимский Архангельский монастырь сделался городским метохом Лавры. Обстоятельства, в которых находилась тогда греческая Иерусалимская Патриархия, как нельзя более благоприятствовали такому приобретению; в это время Патриарший престол находился в руках туземных христиан (сирийских арабов), и в течение более трехсот лет (от изгнания латин-крестоносцев из Иерусалима до 1550 года) Патриархи племени арабского владели Св. Гробом, покровительствуемые лишь одними православными грузинами, которые были сильны на Востоке по своим родственным связям с обладателями Египта и Палестины мамелюками. Неискусство сих Пaтpиapхов в управлении и право передачи оставшегося по смерти имущества родственникам при поборах местных правителей довели Патриаршую казну до крайнего истощения: монастыри, находящиеся в пустыне Св. Града, терпели притеснение от кочующих сарацинов (бедуинов) и, не находя поддержки со стороны бессильной Патриархии, мало-помалу пустели. С этой стороны самоотвержение сербской иноческой общины, решившейся, несмотря на видимые опасности и затруднения, спасти от конечного запустения мать всех пустынных обителей, Лавру св. Саввы Освященного, заслуживает общую благодарность православных христиан.

Итак, согласно греческим свидетельствам около 1504 года сербы по частной омологии (условию) с арабскою Иepycалимскою Патриархиею вступили во владение Лаврою. С этого времени и до окончательного уничтожения сербской иноческой общины в Палестине она держалась здесь почти исключительно пocoбием русских православных царей. Благодарные сербской общине за приют в их Иерусалимском Архангельском монастыре наших богомольцев наши государи, благодетельствуя ей, без всякого сомнения, имели в виду и то, что славянская иноческая община может со временем сделаться опорою и русских церковных интересов в Св. Граде. Как бы то ни было, но известно, что в течение целого столетия наши государи и бояре с благочестивым усердием покровительствовали сербской Иерусалимской общине сколько могли, поддерживая ее материльными пособиями, но не в их власти было тогда оградить эту общину от тех внутренних, так сказать, домашних козней, которые привели ее к уничтожению.

Из рассказа нашего паломника, Трифона Корабейникова с товарищи, бывшего в Иерусалиме в первый раз в 1483 году, мы узнаем, что старцы сербского Архангельского монастыря, что в Иерусалиме, Моисей и Meфодий еще в 1552 году ездили за милостынею в Москву, и получили от Царя Ивана Васильевича, и Митрополита Maкария щедрое пособие на восстановление каменной монастырской трапезы (вероятно, разрушившейся от бывшего землетрясения). В благодарность царю сербы устроили при монастырской церкви придел во имя св. Иoaннa Предтечи, Ангела царева; придел этот существует и поныне.11

В 1559 году царь Иван Васильевич, посылая богатую милостыню на Восток через Софийского архидиакона Геннадия и купца Восилия Познякова, не забыл и сербской обители – Лавры Св. Саввы Освященного и в ответ на просительное письмо к нему ее игумена Иоасафа писал, что, известясь, какую напасть терпит его обитель от аравлян, потому что обветшала ограда и нечем соорудить церкви и келлии, он посылает ему на монастырское строение 200 рублей денег.12

В 1582 году скорбный царь, посылая на Восток «милостину довольну (по Карамзину 10,000 тогд. рублей) с московскими купцами Трифоном Корабейниковым да с Юрьем Грековым, послал в том числе и сербам в Лавру св. Саввы Освященного 50 рублей.

Первая милостыня благочестивого царя Федора Ивановича в Саввинскую обитель сербской общины была послана в 1586 году с приходившим в Москву от Иерусалимского Патриарха Софрония архимандритом Иоасафом; милостынные деньги состояли из 900 рублей. Царь письмом просил Патриарха Софрония раздать оные на все церкви и монастыри его Патриаршества по росписи кому помечено, «для поминовения его родителей во вседневных службах, молитв о его здравии, чадородии и победе на враги».

В 1588 году возвратился в Лавру ездивший уже не впервые за сбором в Москву монастырский келарь Дамаскин. Выбор этот, как увидим ниже, был весьма удачен. Дамаскин был человек умный и умел войти в доверие к тогдашнему временщику, Борису Годунову. Посетивший Лавру св. Саввы Освященного в 1584 году князь Радивил в своем Путешествии упоминает о встрече своей в Лавре с Дамаскиным, замечая, что он прежде того был у него в проезде через Литву в Москву, а потом заезжал вторично при возвращении из Москвы в марте месяце 1588 года, причем называет его славянином родом из Македонии. В 1588 году с ним послано было царской милостыни – в Саввинскую Лавру 160 рублей, в Архангельский Иерусалимский монастырь 70 рублей.

В мaе месяце 1590 года келарь Дамаскин опять приехал в Москву одновременно с Терновским митрополитом Дионисием, с игуменом Архангельского монастыря архидиаконом Кириллом, а в феврале следующего 1591 года они были отпущены обратно также одновременно с митрополитом Дионисием. С ним послано кроме поминок Иерусалимскому Патриарху собственно для Лавры Саввы Освященного 160 рублей, Архангельскому монастырю 120 рублей, да им лично дано по 30 рублей милостыни в прибавку и в дорогу 58 р. При этом в особой грамоте на имя келаря Дамаскина (которая была вручена ему вместе с дарами уже на пути в Чернигов) Борис Годунов, исчисляя подробно все вклады свои и дары царские Иерусалимскому Патриарху, писал: «Мы велели то все отдать тебе, великому старцу, перед Дионисием митрополитом да на сооружение Гефсимании дано тебе 500 золотых, и ты те золотые митрополиту объяви же; а что оприч того тебе, великому старцу, дано (то есть собственно в пользу Сербской иноческой общины), и ты бы, того не объявляя, (нужно заметить, что митрополит Дионисий был родом грек из царского рода Палеологов), держал у себя, и тем Пречистой Богородицы дом (то есть Лавру, которая так называлась по своей Соборной церкви во имя Благовещения Пресвятой Богородицы) строил бы, как я тебе сам заказывал».

Эта доверительная грамота свидетельствует о доверии Бориса Годунова к «великому старцу» Дамаскину; приобретению же этого доверия, без сомнения, немало способствовало то, что Дамаскин как славянин мог беседовать с Годуновым без посредства толмача. Зная от него, в каком отношении находится сербская палестинская община к своим греческим властям, чтобы не возбудить в них зависти к сербским обителям за щедрую милостыню от России, Годунов приказывает Дамаскину не объявлять о ней греческим властям, предоставив ему, как доверенному от сербской общины лицу, самому распорядиться милостынею по личному с ним соглашению. Остается пожалеть, что царедворцы XVII века в сношениях с Восточною церковью не обладали предусмотрительностью Годунова и, подавая щедрую милостыню, мало заботились узнать, куда и на что будет она употреблена.

В 1502 году видим в Москве самого игумена Лавры Св. Саввы Освященного Христофора, который получил на Лавру 150 рублей и на Архангельский монастырь 90 рублей, и сверх того Государь дал ему на свое имя проезжие грамоты, «чтоб и впредь вольно было им, Саввинским старцам, проезжать через рубеж для сбора подаяния».

В 1593 году царь Федор Ивапович велел Трифону Корабейникову (однажды уже посылавшемуся в Иерусалим в 1583 году) и Михаилу Огаркову ехать со своею заздравною милостынею в Царьград, Александрию, Антиохию, Иерусалим и на Синайскую Гору, и раздать в тех местах милостыню по данной им росписи Патриархам и архиереям по монастырям и по рукам нищих. Исполнив волю благочестивого царя, посланные представили роспись, в которой заключается любопытное замечание о современном состоянии обоих монастырей: «Вместо монастыря Архангела Михаила, пишут Корабейников и Огарков, дано игумену Христофору Саввина монастыря с братиею 60 золотых, потому что в тех обоих монастырях один игумен, братия и казна – все общее. В тот же монастырь св. Саввы, вместо 40 соболей, дано игумену 40 золотых, да ему с братией 90 золотых (всего 500 золотых); братия же в обоих монастырях, как говорит игумен, 150 человек, с теми, которые на отъезде на монастырских службах, а постоянно у них живут 80 человек».

В 1597 году был в Москве строитель Иерусалимского Саввинского подворья (то есть Архангельского монастыря) Никодим, которому дана милостыня 15 рублей, и трем его старцам по 7 рублей.

Под 1599 годом опять встречаемся в Москве с вышеупомянутым доверенным лицом от сербской общины, «великим старцем» Саввинской Лавры, келарем Дамаскиным: он, вероятно, прибыл в Москву точас же, как стало известно в Св. Граде о восшествии на царский престол Бориса Годунова, лично к нему расположенного; поводом же к приезду могло быть на сей раз полученье обычной, так называемой «большой милостыни» по усопшем Государе Федоре Ивановиче. Как бы то ни было, но в делах 1599 года значится, что царь Борис Федорович пожаловал келарю Дамаскину семь образов складных, 50 рублей деньгами, два сорока соболей, два сорока куниц и две тысячи белок, а его священнику и двум старцам по 15 и по 10 рублей и по 40 куниц.

Но на этот раз Дамаскин по неизвестным нам причинам и, конечно, не без воли и согласия царя Бориса Федоровича пробыл в Москве до 1604 года, как это видно из нижеследующего: в июне 1603 года прибыл в Москву из Иерусалима архимандрит монастыря Саввы Освященного Григорий и келарь Гавриил со старцами; «так как в прошедшем 1591 году посланы были к Государю келарь Дамаскин с братиею и не возвращались, то Настоятелю Лавры желательно было узнать, для чего они живут, по своей ли воли, или по Царскому указу?» Ответа на это в Посольских Делах не находим. Посланные привезли с собою Государю кроме письма от Иерусалимского Патриарха Софрония, в котором он яркими чертами описывал бедственное состояние Лавры от утеснения ее бедуинами, грамоту и от настоятеля Лавры игумена Гавриила, который писал: «Мы, смиренные старцы, рабы и богомольцы Твоей Державы, рабски сотворяя низкое поклонение подножию ног Твоих, мысленно целуем их и молим о здравии Твоего Царского Величества и Твоего семейства…

… Здесь, во святых местах, многие печали, нужды и глад, какого не бывало во днях наших, и насилие от Apапского рода умножилось, так что мы едва не погибли от здешних святых и божественных мест; но мы добре стояли в земле безводной и сухой пycтыне, жили и пустынничали в пречудной Лаврe Преподобного и Богоносного Отца нашего Саввы Освященного, теснясь крепко и трудясь от агарянских языков, которые умножились, ради наших согрешений. Мы же, смиренные, не возмогше терпеть толикия нужды, отошли на малое время, доколе пройдет гнев Господень, глад великий и нужда, дабы и мы приняли малый покой от наших трудов, Лавра же да постоит в сохранении некоторое время, доколе смирится род агарянский, и ныне пребывают некоторые старцы, в монастыре заключенные страха ради измаилитского. Мы же, по совету Пресвятейшего Патриарха нашего Софрония, взяв все сосуды церковные, пришли в святой град Иерусалим в другой монастырь наш Архангельской, где непрестанно молим о Твоей Державе. Молим Тебя, самодержавный Царь, да будешь новым соорудителем, как некогда великий Царь Юстиниан, который основал Лавру из глубины земной; пошли ей по достоянию милостыню, да не до конца погибнет. Ведомо Тебе буди, что от Державы Твоей имел всю надежду свою монастырь наш, и сего ради послал келаря Дамаскина к Царству Твоему, и не видали от него никакой вести, ни грамоты от рук его. Толикое время замешкался в Державе Царства Твоего (с 1591 года), а бедные погибают старцы монастырские на всякий день. По сему просим, да поспешит и приидет paнее; и мы о том единомысленно совещавши и игумен со всеми священниками и Старцами Соборными, избрали преподобного священноинока, духовника, архимандрита Григория с иным келарем, Гавриилом, старцем Соборным Акакием, да испросит от Твоего Собора обычную милостыню, от Державы Царской; приими, как верный Святый Царь, и пришли их вскоре с прежним келарем Дамаскиным, да приимет опять Лавра прежнюю свою лепту и будет похвала Святому Твоему Царствию». Грамота писана сентября 6-го 1602 года. Не ранее ноября месяца принимал у себя царь Борис Федорович приехавшего из Иерусалима архимандрита Григория в одно время с прежде бывшим келарем Дамаскиным, и они поднесли дары свои Государю. Царь прикладывался к Святыне, спрашивал о здоровье Патриарха, допустил их к руке, а дьяк Грамотин объявил им Государево жалованье; им отпущено было кушанье на подворье. Месяц спустя архимандрит Григорий подал от себя челобитную Государю, в которой писал, что и прежде сего послан был из Лавры Саввы Освященного лет с десять тому назад келарь Дамаскин бить Государю челом о милостыни: «Уже 14 лет не бывало Царской милостыни в обители, а между тем келарь Дамаскин все время прожил в Москве и потому богомольцы Государевы, братия Св. Саввы, послали его, архимандрита Григория, бить челом Царю, Великому Государю, Борису Феодровичу, потому что грех ради их нужда великая стала в монастыре и оскудение в милостыни, так как у Турского царя с Цесарем и Мутьянским воеводою зачалась война великая, и отовсюду залегла милостыня в монастырь, и нищим богомольцам Царским нужда великая от наготы и босоты, с головы в конец погибают, в монастыре все стало ветхо, обновить что-либо нечем ради великой бедности; посему братия послали богомольца царского Григория плакать милосердному Царю о милостыне, чтобы и им воссиял свет милости царской и пощадил бы Царь своих богомольцев, не дал бы им до конца погибнуть и своему царскому богомолию запустеть, и пожаловал бы им милостыню свою, сколько Бог ему известит, и отпустил бы их из Москвы по зимнему пути, ибо летним путем от войны и убытков проехать нельзя, и братия их крепко о них скорбит, ожидая в монастырь, они же в Москве позажилися. Царь Государь смилуйся.» Такого же содержания челобитная подана была и царице, Mapии Григорьевне, чтобы от насильства поганых братия не разбежалась и с голода не погибла; но челобитную эту писал уже не один Григорий от своего имени, а и келарь Дамаскин. Оба вместе просили они и царевича Федора Борисовича, «чтобы он показал над ними милость, и отцу своему, а их Государю и Государыне Царице, попечаловал об них, и не запустело бы их богомолье, где они со слезами денно и ночно молят о Царском их здравии.

Января 5-го 1601 года, выдано было Царское жалованье: Саввы Освященного монастыря архимандриту Григорию денег 40 рублей, и келарю его, Гавриилу, 15 рублей, ему же, архимандриту Григорию, 40 соболей, два 40 куниц, лисья шуба и 1000 белок, а келарю его Гавриилу 40 соболей и 40 куниц. На Крещение в числе прочих греческих властей архимандриту Григорию и келарю Гавриилу велено было быть на литургии в Соборе и на Иордане, где они видели Государя, который милостиво спрашивал о их спасении и пригласил к столу вместе с патриархом Иовом, января 24-го, по случаю именин дочери царевой Kcении были посылаемы им кушанья с царского стола, а «февраля 4-го, по Указу, они (вместе с другими греческими властями) представлялись Святейшему Патриapxy Иову в Крестовой палате», и шли чрез Соборную церковь, где слушали молебен. После торжественной встречи Патриарх, подозвавши их к себе, благословил, а с митрополитами и епископами целовались они о Христе. После поднесения присланных от Патриарха Иерусалимского с новоприезжим архимандритом Феофаном Патриарху Иову грамоты, св. мощей, смирны и свет от Гроба Господня Патриарх велел ему сесть и расспрашивал, как они шли и как пребывают под властию неверных агарян. Феофан отвечал, что многую нужду, беды и тесноту терпят, и если бы не милосердие царя Бориса Федоровича всея Руси, то бы они до конца погибли. Потом Патриарх благословлял их образами и давал им деньги и ширинки, и извинился, что не приглашал их к себе есть, потому что приближаются дни постные, а они готовятся в дорогу, и им будет отпущен корм на подворье. Образа, которыми благословил их Патриарх, были обложены серебром, а вместо соболей дано: архимандриту 4, келарю 3 рубли. От Государя пожаловано было также кроме милостыни по нескольку икон в серебряных ризах, а в марте месяце приказано было прибавить к прежнему жалованью: архимандриту Григорию 8 рублей и на платье келарю Гавриилу 6 рублей, а другому келарю Дамаскину 20 рублей на дорогу по особенной к нему милости Царской, и Евангелие в 25 рублей.

На праздник Благовещения иерусалимские старцы приходили прощаться к Государю и благодарить за его милость. На торжественном отпусте дано было келарю Дамаскину 40 соболей в 16 рублей: прежде же сего, когда он был в хоромах у Государя, по особой милости Царя к Дамаскину, дано было ему 40 соболей в 30 рублей, да на строение монастыря 1000 золотых и жалованная грамота, чтоб если кто из Лавры Св. Саввы Освященного будет в Москву за милостынею, то их свободно пропускать, и потому переписана на имя царя Бориса Федоровича жалованная грамота, которая прежде дарована была Св. Лавре царем Федором Ивановичем; для будущих приездов велено было им всегда давать на Греческом дворе, что за торгом у Богоявленского монастыря, особые кельи, в которых помещать одних только старцев Саввина общежительного монастыря, и кроме их никаких других старцев (грамота писана в марте 1664 года).

После сего все старцы Иерусалимские и Афонские, бывшие тогда в Москве, отправились на Смоленск, и велено было воеводам проводить их честно, и чтобы они приняты были с честью архиереем Смоленским, о чем был послан им и Указ. Воеводы смоленские и архиепископ Смоленский Феодосий, уведомили Государя, что они все исполнили и, приняв с честью путников, щедро одарили и отпустили их с честью.

Последовавшие вскоре за тем ужасы междуцарствия надолго пресекли все cношения Востока с Poccией, и сербская палестинская община лишилась покровительства, на которое, как мы видели, не тщетно возлагала все свои надежды. Между 1610 и 1612 г. она предприняла строить на южной стороне Лавры, на высоте, господствующей над монастырем, башню, вроде Юстиниановой, как говорят одни, для защиты монастыря с этой стороны от бедуинов, а по другим преданиям (собственно монастырским) это был лишь деловой предлог; в построении же башни сербская община имела целью, не оставляя вовсе Лавры, отделиться совершенно от греков, которые, войдя сначала в сербскую общину на праве гостей и пользуясь поддержкою греческой ирусалимской Патриархии, начали теснить сербов, пока не вынудили их наконец вовсе покинуть обитель. И это весьма понятно: кто знает хорошо греков, тот поймет, что они не могли остаться равнодушными, видя их древнюю родную обитель в руках пришельцев; при мысли же о своем превосходстве над ними не могли и спокойно жить вместе, а тем более находиться в подчиненном к ним отношении. С другой стороны сербы, хотя и могли все это предвидеть, но не смели отказаться от приема в обитель греков, находясь сами по церковными правилам под властью Иерусалимского Патриарха, который с 1550 года, то есть со времени Патриарха Германа, состоял исключительно из греков, а по завещанию этого Патриарха навсегда был загражден вход в иерусалимскую Патриаршескую общину для туземных христиан (арабов)13. Таким образом в Саввинской Лавре число иноков из греков увеличивалось ежегодно, хотя главные начальственные лица до самого удаления сербов из обители выбирались преимущественно из их среды, а всей братии, как мы видели из донесения Трифона Корабейникова в 1503 году, состояло налицо 80 человек.

Трехъярусная башня, с церковью во имя св. Симеона Сербского14 (столь дорогого сербам), была окончена в 1612 году, и ныне украшает и защищает Лавру; в среднем этаже ее в церковном притворе вставлен в cтену гладкий камень с вырезанной на нем сербскою надписью, которая гласит: «Кончено это дело (т. е. построение башни) 1612 года по Р. X., во дни преподобного игумена Даниила со всей о Христе братией 9 Марта. Григорий иеромонах Скевофилакс, Варлаам эконом, Нектарий мастер, и писавший это многогрешный иеромонах Галактион, а читающий сие да молит Бога о них». Постройка этой башни ввела сербскую общину в долги, а помощи к уплате их ждать было неоткуда; ибо единоверная и единоплеменная Россия переживала в эти годы самый тяжкий перелом своего смутного времени.

Tеснимые внутренними смутами, греческой частью братства, а извне заимодавцами сербы не знали, что предпринять им. Тогда Патриарх Феофан, опасаясь, как говорят греческие летописцы, Св. Града (Патриарх Досифей и позднейшие), чтобы армяне, скупив долговые обязательства, не завладели Лаврою Св. Саввы, а латины Иерусалимским монастырем Св. Архангелов, употребил все усилия, чтобы погасить сербский долг, простиравшийся на сумму 54,000 пиастров (3000 рублей сер.), и, таким образом, обе сербские обители через это поступили в непосредственное владение Исрусалимской Греческой Патриархии. Это случилось, как мы полагаем, в 16361640 годах, ибо еще в 1636 году видим в Москве из Лавры св. Саввы Освященного архимандрита Климента, посланного к царю Михайлу Федоровичу с Патриаршими грамотами. Феофан писал Государю от 1 апреля 1636 года, прося принять благосклонно архимандрита Кирилла и наделить его милостыней ради бедности монастырской братии, которая погибает от бесчисиленного долга и в обиде день и ночь от неверных агарян и тамошних арабских людей, но все cиe терпит ради любви Христовой. Монастырская же община от лица своего игумена Афанасия изложила пред Государем бедственное свое положение в следующих выражениях: «Молим Тебя даровать милостыню бедной обители нашей, ибо мы мучимся беспрестанно в великом долгу от агарян и от араплян, там пребывающих, и терпим от них великую обиду. Помоги нам починить святую обитель, потому что она разорилась от старых лет, стены и кельи распались и священные образа попортились. Божиею милостью мы учинили начало и устроили по-прежнему несколько келий для ycпокоения братии, но от сего задолжали и не имеем чем заплатить долга». Грамота от 18 сентября, 1636 года. Климент представлялся Государю в июне, и поднес ему в дар мощи Первомученика Стефана, Иopданскую воду и ладан. Сколько получил на этот раз милостыни монастырь, из Дел Посольских не видно, но, судя по тогдашним обстоятельствам, милостыня эта не могла отсрочить падение сербской общины, и вскоре за тем последовало ее удаление из Лавры, по крайней мере с этого времени уже не видим особых Лаврских сборщиков в Москве, хотя cношения Poccии с Иерусалимским Патриархом и не прерывались.

Памятью владения сербов Лаврою св. Саввы Освященного, кроме вышеупомянутой башни, долгое время еще оставались славянские рукописи, преимущественно богослужебные, а это доказывает, что и богослужение в ней в 130-летний период сербского владения совершалось, если не исключительно, то преимущественно, на славянском языке, так же как в грузинских монастырях (Крестном, Никольском и др.) на грузинском». Но с поступления Лавры во владение греков число славянских рукописей обоих сербских монастырей (т. е. самой Лавры и иерусалимского Архангельского), частью от небрежения, а частью и от нескрываемого пренебрежения Греков к памятникам церковной славянской письменности, постепенно умалялось: одни истреблены, другие пропали, третьи перешли в частные руки. Так 13 самых древних рукописей были отобраны из числа прочих и приобретены нашим известным паломником, А. С. Норовым в 1835 году; остающиеся в бнблютеке обители несколько рукописей XVII и XVIII столетий, преимущественно богослужебных, мало замечательны. Большего внимания заслуживают иконы, между которыми есть некоторые старинного сербского письма; таковы, например, изображения Страстей Господних, двунадесятых праздников, помещающиеся в алтаре Соборной церкви за проволочной сеткой на южной стороне.

Архангельский Иерусалимский монастырь, как бы в память своего славянского происхождения, принадлежа к разряду так называемых греческих поклоннических (странноприимных) монастырей, и до сих пор служит преимущественно для помещения иноков славянского языка, а с 1857 по 1863 год церковь этого монастыря была предоставлена от Иерусалимской Греческой Патриархии для богослужения русской духовной миссии.

Итак, сербская иноческая община существовала в Палестине более 300 лет (1303 1636); подобную же ей участь имела и другая православная иноческая община – грузинская, владевшая долгое время несколькими монастырями в Иерусалиме, из коих главный был Крестный, в котором ныне помещается Иерусалимское Богословское училище. Еще недавно посетитель этого монастыря мог видеть в одном из бывших приделов церкви кипы грузинских рукописей, преданные на жертву сырости и тлению. В России есть несколько греческих монастырей (в Москве, Kиеве, Таганроге). Отчего до сих пор нет ни одного русского монастыря в Палестине, тогда как в желающих посвятить себя на служение Богу в Св. Земле под покровительством своих духовных и гражданских властей нет недостатка? Нашлось бы и удобное для сего место. Таково, например, развалины древнейшей из Палестинских обителей, монастыря преп. Феодосия Kиновиарха, освященного дорогим для русского сердца воспоминанием погребения нашей русской княжны Пр. Евфросинии Полоцкой. Развалины эти находятся в прекрасном местоположении – между Вифлеемом и Лаврою св. Саввы среди плодоносной равнины в виду Святого Града. Но если суждено когда-либо образоваться в Палестине русской Православной иноческой обители, то да послужит ей добрым уроком история сербской общины!

А. Л-д

1866 года.

* * *

1

См. «Гласник Дружства Серб. Словесн.», св. VIII, год 1836, «Жизнь св. Саввы, первого архимандрита сербского» написана его учеником монахом Дометианом в 1264 году.

2

См. «Гласник Друж. Серб. Слов.», кн. VI, стр. 28.

3

«Истор. Славян. породов». Ранча.» Будин, 1823, ч. II, стр. 604. – Летописи Сербские, восхваляя благочестие Краля Стефана Млутина, выражаются так: «Cе же вторый Урошъ, миогь си в милостыни, якоже ин оть Краль и Царь никто ни прьвее, ниже не сихь: где бо не слышашэсе егова милостина и правда во всех языцех? Достигает же и вьсточние страны, глаголю же Иеросалим, и Синаю и Египтьскую землю, и по вьсой Грьчьской и Словенской земли, даже и острови Поморскые н Заморскые, тамо вьсудь егова милостиня достиже, и ревность и любовь, яже о Бозе, вбввя, и црькви сзидашесе, и болнице съчинишесе»…

4

См. свод летоп. Сербских, у Шафирика, в его «Сборник Юго-Слав. достопамятностей, Прага, 1857 года.» стр. 60.

5

5 Выражение «Царства ми» равносильно нашему «моего Царского Величества».

6

См. «Гласник Друж. Серб. Слов.,» связка II, год 1849, стр. 197.

7

Там же, стр. 2.

8

См. «Исторический очерк сербской правосл. общины в Рагузе, К. Петковича» Рус. Беседа. Москва, 1859 г., кн. III, Смесь).

9

См. в Сборнике Юго-Слав. достопримечательностей, Шафарика. «Сербские летописи,» стр. 72.

10

Патриарх Досифей и основанная на eго летописи «История св. града Иерусалима,» иеродиакона Григория Паламы, издан. в Иерусалиме на новогреческом языке в 1864 году, стр. 594.

11

См. путеш. Трнфона Корабейникова. Москва, 1798 г.,» стр, 48.

12

Это и последующие сведения о сношении Саввинской Лавры Россиею в «Сербскую пору» заимствованы из книги «Сношения Pоccии с Востоком по церковным делам.» С.-Петерб, 1838 г., в двух частях.

13

См. о сем подробнее в книге: «Сношения Poccиu с Востоком по делам церковным. Ч. I, стр. 56–57.

14

По изгнании Сербов переименована во имя пр. Симеона Столпника.


Источник: Сербская иноческая община в Палестине / [Архим. Леонид (Кавелин)]. - Москва : Унив. тип. (Катков и К°), [1867]. - 24 с. (В конце текста: А. Л-д; авт. установлен по изд.: Масанов, И.Ф. Словарь псевдонимов... М., 1957. Т. 2. С. 101).

Комментарии для сайта Cackle