Часть III. Реликвии Европы

«Москва, и град Петров, и Константинов град – вот Царства Русского заветные столицы». Так начинает Тютчев изложение мистической Русской Географии – с определения трех ее центров.

Москва в этом контексте не требует комментария. Вторая из «заветных столиц» названа «градом Петровым». На первый взгляд, речь идет о Петербурге (вспомним пушкинское: «Красуйся град Петров») – но Тютчев имеет в виду Рим. Да, да, тот самый, над Тибром – «древний Рим», «вечный город». «Градом Петра» он назван потому, что в нем находится престол святого апостола Петра (преемниками которого считаются римские папы), лежат его мощи, а главное, пребывает таинственная «власть ключей».

Кстати, Санкт-Петербург назван именем святого Петра с тем же историческим прицелом на translatio imperii, перенос на Россию всемирно-исторического достоинства имперского Рима. Именно основатель Петрограда назвал себя, как известно, впервые Русским Императором. Главный собор города называется по-православному – Петропавловским, но весь архитектурный колорит новой столицы определялся ориентацией на Рим. На Италию.

...Итак, вторая столица – Рим. Третья – «Константинов град» – Константинополь, нынешний Стамбул. Но почему же Рим и Стамбул названы наряду с Москвой русскими столицами.

Три «заветных столицы» – это три Рима. Старый, исторический, – над Тибром. Новый, на Босфоре, – Nеа Roma, Царьград. Третий, на Руси, – Москва.

Кажется, впервые мы встречаем эту триаду ровно полтысячи лет назад. В 1492 г., когда исполнилась, по церковному счету, «седьмая тысяча пет», на пороге «восьмой», в русской «Пасхалии» прозвучало довольно неуклюже выраженное заявление – о «нового царя Константина (Ивана III, государя всея Руси – Н.Л.) новом Константино-граде Москве». Несколько десятилетий спустя в «Послании зело полезном о планетах» старца Филофея «новый Константино-град» будет прямо назван Третьим Римом. В одном из вариантов формула псковского инока читается так: «все христианские (= православные – Н.Л.) царства пришли к концу и сошлись в единое царство Российского Государства. По пророческим книгам, Держава Московского государя и всея Великой Руси – это и есть Ромейское (= Римское) царство, ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть».

К сказанному примечание: «Много раз поминает Рим в своих посланиях апостол Павел, и толкуется это так: Рим – весь мир».

Идея Третьего Рима являлась стержневой для русской историософии. Неизбежность и неотменность этой мифологемы определяется тем, что она дает единственную и наиболее глубоко обоснованную религиозную санкцию Вечной Империи, которая «не может умереть» – только передать эстафету. В одном из писаний Филофея эта мысль сформирована так: «Римское царство никак не может быть разрушено, ибо в римскую власть вписался Христос».

Автор имел в виду свидетельство Евангелия о том, что Христос родился в царствование первою римскою императора Августа и был «вписан» при нем в римское подданство (перепись в Вифлееме). Святые отцы, действительно, подчеркивали связь этих двух эпохальных событий: Рождество Христово как бы «санкционирует», сообщает сакральный смысл сформировавшейся к этому же времени Империи. И наоборот, Рим, от самого основания, от Ромула и его волчицы, для того лишь, прежде всего, и нужен был Божьему Промыслу, чтобы, обняв собой мир («Рим – весь мир»), делать всемирным рождение Богочеловека. Эстафета империи потому и возможна, что живо и бессмертно само существо власти, можно даже сказать, «таинство власти», связывающее недоведомым – но глубинно благословенным – образом Капитолийскую Волчицу с Двуглавым Орлом Кремля.

Христос не только «вписался в Римскую власть», по простодушному изречению Филофея. Он вписался в Историю. А поскольку глубинный смысл и содержание истории – Империя, Он вписался в Империю. В ней живет своя тайна – отличная от той, что одушевляет Церковь, но столь же священная, ведущая мир – своими особыми, волчиными и орлиными путями – к тому же Царствию Божию. И как благодать таинства церковного не зависит и не оскудевает от личного недостоинства преподающих его священников, так и «благословение царства» не зависит от личности царя, императора – людей слабых, безвольных, грешных...

Сердцем христианского Рима является собор святого Петра. Самая большая базилика не только в Риме, но и в мире, стоит на месте древнего языческого кладбища, располагавшегося по северной стороне, вдоль огромного цирка Калигулы и Нерона. По преданию, именно в этом цирке в дни нероновского гонения пытали, жгли, скармливали голодным зверям христиан; здесь был распят 29 июня 67 г. святой апостол Петр.

Остатки кладбища, на котором римские христиане погребли его святые останки, сохранились до наших дней в подземельях собора. Первый из преемников святого Петра на римской епископской кафедре, папа Анаклет (76–88 гг.) построил над его гробницей небольшую часовню, ставшую объектом поклонения и паломничества первых христиан. Два с половиной века спустя, когда вера Христова стала государственной религией Римской империи, равноапостольный Константин повелел воздвигнуть над старым кладбищем и частью цирка огромную базилику – с главным алтарем над местом погребения апостола. Император собственноручно начал рыть котлован для церкви, наполнив землей первые двенадцать корзин – по числу апостолов.

Строительство продолжалось пять лет. В 329 г. святой Сильвестр, папа римский, освятил базилику.

Ее богатейший интерьер, украшенный золотом, мрамором, разноцветными мозаиками и драгоценными камнями, неоднократно становился предметом вожделений в период варварских нашествий. Готы Алариха (410 г.) и вандалы Гензериха (455 г.), арабы (846 г.) и викинги (1084 г.) – все приложили руку к расточению церковного достояния.

К началу XVI века древняя базилика пришла в ветхость. Ее разобрали, и 18 апреля 1506 г. папа Юлий II делла Ровере заложил первый камень нового храма. Знаменитому архитектору Браманте, автору проекта, папа приказал «думать только о том, чтобы создать самый прекрасный собор на свете и не заботиться о расходах». По плану церковь должна была иметь форму греческого равноконечного креста с огромным куполом, символизирующим величие христианской веры. После смерти Браманте (1514 г.) строительство продолжали величайшие мастера Италии: Рафаэлю принадлежит идея планировки храма в виде латинского удлиненного креста. Микеланджело спроектировал купол, задавшись целью превзойти купол Пантеона, завершил его замысел Якопо делла Порта, Карло Мадерно выстроил в 1612 г. величественный фасад, Джан-Лоренцо Бернини воздвиг знаменитую колоннаду, придав совершенный архитектурный вид площади перед собором.

Собор святого Петра. Вид с Ватиканского холма

«Если вы, – как шутил Стендаль, – будете столь несчастны, что захотите знать размеры собора святого Петра, я скажу вам, что...» – что высота купола 137 м, пролет его – 42 м, фасад, выходящий на площадь, имеет 114 м в ширину и 45 м высоты. В самом центре фасада находится «Лоджия благословений» – балкон, с которого папа благословляет верующих в праздники Пасхи и Рождества Христова. Колоннада Бернини, двумя полуовалами охватывающая площадь, состоит из 284 колонн, а балюстрада над нею увенчана 140 статуями святых.

Из пяти дверей, ведущих в собор, крайние справа именуются «Святые Врата». Их открывают лишь в «святые» (раз в четверть века) и в «юбилейные годы». Первым юбилейным был провозглашен 1300 год, юбилейным объявлен также 2000-й. Центральные бронзовые двери, сохранившиеся от старой базилики, называются «вратами Филарета», по имени флорентийского мастера, отлившего их в 1455 г. На шести барельефах изображены благословляющий Вседержитель, Богородица, первоверховные апостолы Петр и Павел и сцены мученической кончины каждого из них.

...Центральный неф собора – один из самых величественных в мире. Его длина 187 м, а высота 46 м. Большим порфировым кругом обозначено на полу место, где в Рождественскую ночь 800 г. Карл Великий был увенчан императорской короной.

В центре собора – алтарь, осененный огромным киворием на четырех витых колоннах, работы Бернини. Интересно, что это была первая работа в базилике двадцатишестилетнего мастера. Витые колонны в архитектуре называются Соломоновыми. По преданию, одна из таких колонн, использованная при строительстве первоначальной базилики Константина, была привезена, в качестве трофея Тита, из Иерусалима. Увенчивающий сень крест на подкрестном яблоке вознесен на высоте 29 м. Киворий является самым крупным в мире произведением, изваянным из бронзы.

Перед алтарем – полукруглый проем с двухмаршевой лестницей, ведущей к мощам святого апостола Петра, почиющим в небольшой, богато убранной нише точно под главным престолом. Здесь находится лишь часть мощей: честные главы Петра и Павла хранятся в папском соборе Сан Джованни ин Латерано. Полукруглый проем перед центральным алтарем, с приделом мощей внизу, называют «конфессионе», что означает «исповедание». В прошлом веке архитекторы устроили такие «конфессионе» и в других храмах, непосредственно связанных с почитанием мощей святых мучеников. В Ватиканском соборе «конфессионе» имеет и прямой богословский смысл. На камне Петрова исповедания («Ты еси Христос, Сын Бога Живого») воздвиг Господь свою Церковь.

Мощи святого апостола Петра

Есть в соборе немало других святынь, равно почитаемых как католиками, так и православными. У подножия четырех мощных столпов, несущих на себе купол, устроены ниши, в каждой из которых стоят статуи святых: Вероники, отершей платом лик Божественного Страдальца. Елены, с обретенным ею Крестом, Лонгина Сотника – с копьем, пронзившим ребра Спасителя, и апостола Андрея Первозванного – с крестом, на котором он был распят. В капеллах над нишами хранятся реликвии, связанные с этими святыми. В дни Страстной Седмицы их выносят на поклонение верующим. В апсиде (она в католическом храме оказывается не на востоке, как у нас, а на западе) находится придел Петровой кафедры, с которой, по преданию, апостол поучал верующих. Это старинный стул, облицованный слоновой костью и помещенный внутри большой бронзовой кафедры, окруженной статуями четырех святых отцов, восточных и западных, Афанасия Великого и Иоанна Златоуста, Амвросия Медиоланского и блаженного Августина.

Правая ветвь трансепта известна как придел святых Прокесса и Мартиниана – стражей Мамертинской темницы в Риме, в которой содержался святой Петр. Увидев совершаемые апостолом чудеса, стражники уверовали во Христа и приняли мученическую смерть. Внутри престола находится порфировая гробница, в которой почиют их мощи. Престол справа (в том же трансепте) посвящен славянскому святому – мученику Вячеславу, князю Чешскому. В соборе хранятся также мощи преподобной Петрониллы, ученицы и родственницы апостола Петра. Придел Петрониллы находится справа от придела кафедры Петровой.

В левой ветви трансепта (он освящен во имя праведного Иосифа Обручника), в древнем саркофаге внутри престола хранятся мощи апостолов Симона Кананита и Иуды-Фаддея, брата Господня. Запрестольная мозаичная икона изображает распятие апостола Петра «стремглав» (вниз головой).

В соборе находится множество святых реликвий и бесценных памятников церковного искусства – в том числе Пьета Микеланджело – самое выдающееся из распространенных в западном искусстве скульптурных изображений Богоматери, держащей на коленях снятого с креста Сына. После гробницы апостола Петра капелла с Пьетой – самое чтимое место в соборе.

Трудно исчислить в кратком обзоре все святыни, содержащиеся в главном храме католического мира. Православный паломник обретает здесь возможность прикоснуться к той части наследия Неразделенной Церкви, которую мы по праву можем назвать Православным Римом.

13 декабря 1846 г, в храме святого Петра молился Государь Император Николай I. «Памятно то всеобщее душевное волнение, – писал Ф.И. Тютчев, – с каким было встречено появление православного императора, возвратившегося в Рим после стольких веков отсутствия; памятен электрический трепет, пробежавший по толпе, когда он подошел помолиться у гроба апостола. Это волнение было законно. Коленопреклоненный царь был не один. Вся Россия была там, склоняя колена с ним вместе».

На семи холмах имперского Рима сохранилось немало мест, непосредственно связанных с жизнью и деятельностью святых первоверховных апостолов Петра и Павла и их учеников.

Прежде всего, указывают два различных места, связываемых с распятием апостола Петра. Одни из источников, как мы видели, помещает событие на Ватиканском холме, там, где в соборе святого Петра почиют мощи апостола. По другой версии, Петр был распят на Яникуле, в той его части, что называется Монторио («Золотая гора»). На этом месте в 1502 г. архитектор Браманте воздвиг небольшую ротонду, именуемую Темпьето (т.е. маленький храм). В крипте ротонды показывают отверстие, в котором, по преданию, был утвержден крест.

С древнего времени почиталось также и место усекновения главы святого апостола Павла. Церковь Сан Паоло алле Тре Фонтане («на трех фонтанах») была построена этом месте в VI веке по приказу византийского полководца Нарсеса, освободившего Рим от готов, и реконструирована архитектором Делла Порта в начале XVII века.

За несколько дней до кончины святой апостол писал своему ученику Тимофею: «Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало: подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, Праведный Судия в день оный» (2Тим.4:6–8). В последние дни своей земной жизни оба первоверховных апостола содержались в Мамертинской темнице. Оттуда, в один день, их повели на казнь. За городскими воротами, которые называются теперь Павловыми (Порта Сан Паоло) их разлучили: Петра повели на распятие, а апостола Павла, как римского гражданина, повели в район, называвшийся «Сальвийские воды», – для усечения мечом. Когда пришел его час, он сам склонил голову под меч палача.

И там, где покатившаяся голова трижды ударилась о землю, забили три источника святой воды.

От них церковь и получила свое название. Над каждым из них, вдоль правой стены храма, сооружен престол с барельефным изображением главы апостола, причем каждый раз для изваяния используется все более бледный мрамор. Между ними стоит небольшой столп, на котором совершилось усекновение главы апостола.

«Я люблю Рим, – пишет святой Иоанн Златоуст. – Хотя можно хвалить в нем многое – его величие, древность, красоту, богатство, воинскую славу, но, оставив все это, я прославляю его за то, что Павел при жизни своей писал к римлянам, любил их, беседовал с ними лично и жизнь свою кончил в Риме. И город этим знаменит более, чем всем прочим. Подобно великому и могучему телу, Рим имеет два светлых ока – мощи святых апостолов. Не так блистательно небо, когда солнце разливает лучи свои, как город римлян, одаряющий все концы Вселенной этими двумя светилами. Оттуда будет восхищен Павел, оттуда Петр. Помыслите и содрогнитесь, какое зрелище представит Рим, когда Павел и Петр восстанут там из своих гробов и будут восхищены во сретение Христа. Потому я и удивляюсь Риму – и не множеству золота, не колоннам, но этим столпам Церкви».

Рядом стоит другая церковь – Санта Мария Скала Чели (Лестница Небесная). Она построена в XVI веке на месте древней часовни, где в эпоху Диоклетиановых гонений были преданы смерти римский трибун Зенон и тысяча его воинов. В крипте находится камера, где провел недолгие часы перед казнью апостол Павел. Обе церкви стоят в тихой эвкалиптовой роще, насажденной иноками для осушения болота и избавления от малярии.

В двух километрах за Остийскими воротами находится базилика Сан Паоло фуори ле Мура (за городскими стенами). Здесь, на находившемся вне городской черты древнем кладбище, благочестивая римская матрона Люцина (память ее совершается 7 июня) похоронила честные останки апостола Павла. Равноапостольный Константин воздвиг над его гробницей базилику, расширенную в 386 г. императором Феодосием Великим и законченную его сыном Гонорием. До возведения большого Ватиканского собора в XVI в. эта базилика оставалась самой большой в Риме.

Базилика Сан Паоло фуори ле Мура. Мощи святого апостола Павла

...В ночь на 16 июля 1823 г. а храме вспыхнул пожар. Как писал Стендаль в своей книге «Прогулки по Риму», из всех базилик не было более величественной и более христианской вплоть до рокового пожара. Теперь же нет ничего прекраснее, живописнее и печальнее ужасного разрушения, причиненного огнем. В последние двадцать лет до пожара я видел Сан Паоло таким, каким не смогут его больше сделать богатства всех королей мира. Век бюджетов и свободы не может быть веком изящных искусств. Прежде, входя в Сан Паоло, вы чувствовали себя словно среди леса великолепных колонн, их было сто тридцать две, все античные. Четыре ряда колонн разделяли церковь на пять нефов. Из сорока колонн среднего нефа 24 коринфского ордера, сделанные из цельного куска фиолетового мрамора, были взяты из мавзолея Адриана (ныне крепости святого Ангела). Отсутствие потолка напоминало первые века церкви и придавало Сан Паоло типично христианский вид, т.е. вид суровости и скорби. При входе в церковь взор поражала большая мозаика 440 г. позади алтаря; она словно служила надписью ко всему окружающему и давала название чувству, волновавшему душу. Колоссальные размеры апостолов Петра и Павла и двадцати четырех апокалиптических старцев, окружающих Иисуса Христа, словно говорили: «ужас и ад вечный».

Описав грустную картину гибели памятника, писатель делал вывод: «Через сто или двести лет бесплодных усилий придется отказаться от проекта вновь отстроить эту церковь».

Она была отстроена довольно скоро – в 1833–1854 гг. Почти весь христианский мир участвовал в сборе средств на ее воссоздании. Боковые алтари в трансепте сделаны из малахита и ляпис-лазури, пожертвованных русским императором Николаем I. Шесть алавастровых колонн контрфасада подарены в 1840 г. правителем Египта Мохаммедом Али.

Современная базилика, с ее грандиозными размерами (120 x 60 м) и пятью восстановленными нефами (правда, колонн теперь только 80), по-прежнему оставляет одно из самых сильных впечатлений в Вечном Городе. Отреставрирована и описанная Стендалем древняя византийская мозаика. В проеме триумфальной арки, осененный готическим киворием на четырех порфировых колоннах, расположен алтарь, под ним в крипте, архитектурно напоминающей конфессионе собора святого Петра, лежат мощи апостола Павла.

Освящение восстановленной базилики состоялось 10 декабря 1854 г. Папа Пии IX приурочил к торжествам, собравшим 140 католических епископов, провозглашение нового догмата о Непорочном Зачатии (имеется в виду Зачатие Анной Пресвятой Богородицы) – догмата, противоречащего древнему православному пониманию, которое не выделяет искусственно Деву Марию из чреды дочерей Евы.

Скажем кратко о некоторых других «петропавловских» достопримечательностях Рима. На Римском Форуме, близ Колизея, стоит церковь Санта Мария Нуова, построенная в IX веке папой Николаем I и перестроенная в XIII веке, более известная под именем Санта Франческа Романа, по имени католической святой. В этом храме, по правой стороне, неподалеку от главного престола, вмурован в стену камень с отчетливым отпечатком человеческих колен. Латинская надпись гласит: «На сем камне преклонил колени святой апостол Петр в то время, когда демоны возносили на воздух Симона Волхва».

Симон Волхв (или Маг) – тот самый, который лицемерно принял крещение и хотел за деньги получить от апостолов благодать священства. (По его имени всякое поставление на мзде называется в церкви симонией). Получив отказ, Симон продолжил свои оккультистские опыты и приехал в Рим, обольстив своими тайными силами множество людей. В горделивом ослеплении он бросил вызов апостолу Петру, обещая при всем народе вознестись на небо. Поднявшись на одно из высоких общественных зданий, маг обратился к пароду с заявлением, что, так как верующие следуют не за ним, а за Петром, он, Симон, вознесется «к отцу своему» и ниспошлет на город великие казни. Он действительно всплеснул руками и, поддерживаемый бесами, взлетел. Святой Петр, преклонив колени, громко, во всеуслышание, молился: «Господи Иисусе Христе! Обличи прелесть волхва сего, дабы не соблазнились верующие!» А потом воззвал к бесам: «Повелеваю именем Бога моего: оставьте его там, где он находится теперь». И тотчас бесы, повинуясь прещению апостола, покинули Симона в воздухе, маг рухнул на землю и разбился.

Камень, на котором молился Петр, и является главной святыней храма.

... Неподалеку от площади Венеции, на углу улиц Корсо Умберто и Виа Лата, находится церковь Божией Матери «на широкой дороге». В крипте, куда можно спуститься из церковного притвора, устроена церковь на месте, где находился, по преданию, дом, в котором святой апостол Павел жил под стражей во время первого двухлетнего римского заточения. В тот период, как сказано в «Деяниях Апостольских», «жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно» (Деян.28:30–31). Благовестие его достигло и императорского дворца, так что были царедворцы и родственники Нерона, обратившиеся в христианство. В заключительных стихах «Послания к Филиппийцам» апостол писал: «Приветствуют вас находящиеся со мною братия. Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (Флп.4:21–22).

Очевидно, дом, в котором жил апостол, принадлежал воину, назначенному стеречь Павла впредь до вызова на суд кесаря. Здесь провел с ним некоторое время Евангелист Лука, которого Павел именует «врачем возлюбленным», и любимый ученик его апостол Тимофей; он, по словам святого Павла, «как сын отцу служил ему в благовествовании» (Флп.2:22). Здесь апостол Павел «родил в узах своих» (т.е. крестил) раба Онисима, бежавшего от своего господина Филимона и возвращенного апостолом хозяину «не как уже раба, но выше раба – как брата возлюбленного» (Фил.1:10–19).

При спуске в крипту, на площадке лестницы имеется фреска с латинской цитатой из «Деяний»: «Когда пришли мы в Рим, то Павлу позволено было жить особо с воином, стерегущим его» (Деян.28:16). В крипте показывают чудесно изведенный апостолом Павлом источник воды, в котором он крестил обращавшихся по его проповеди в христианство, а также небольшую колонну, к которой апостол был прикован, с латинской надписью: «Для слова Божия нет уз» (2Тим.2:9). В верхней церкви хранится древняя чудотворная икона Божией матери, написанная, по преданию, апостолом и евангелистом Лукой.

В церкви святого апостола Павла в районе, именуемом Регола (Сан Паоло алла Регола), сохранилась комната, в которой жил и тайно проповедовал апостол во время второго своего пребывания в Риме (66–67 гг.) – после того как возвратился из благовестнического путешествия в Испанию. Здесь нашел его прибывший из Ефеса Онисифор (2Тим.1:16–17), отсюда вызывали апостола Павла на суд к Нерону. «При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня, и я избавился от львиных челюстей» (2Тим.3:16–17). Из приведенных цитат видно, что в этом доме апостол написал Второе послание к Тимофею, которого призывает придти к нему в Рим для последнего свидания. «Постарайся придти до зимы, не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его» (2Тим.4:21,1:8).

По левой стороне Остийской дороги (Виа Остиенсе), за воротами святого Павла, находится церковь во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Она устроена на месте, где, по преданию, простились святые апостолы, когда их вели на мученическую смерть. Над входом в церковь помещен барельеф с изображением «Лобзания святых апостолов». Надпись над входом гласит: «На сем месте расстались друг с другом святой Петр и святой Павел, когда шли на мученическую смерть. И сказал Павел Петру: «да будет мир с тобою, основание Церкви и пастырь овец Христовых. Петр же ответил Павлу: иди в мире, проповедник добра и вождь праведных на пути к спасению».

Церковь во имя преподобной Пуденцианы построена на месте, где стоял дом ее отца, римского сенатора Пуда, благочестивого христианина, принимавшего у себя святых апостолов Петра и Павла. Павел упоминает его во втором послании к Тимофею. У него собирались верующие для молитвы, так что дом впоследствии был обращен в церковь, получившую название «Пастырской». Святой Пуд, принявший мученическую смерть в 67 г., одновременно с апостолами Петром и Павлом, причислен Церковью к лику Семидесяти апостолов.

По преданию, в этой тайной домовой церкви священнодействовал сам апостол Петр. В левом приделе хранится внутри престола древняя доска, на которой он совершал Евхаристию. Внизу, под церковью, находится в крипте дом святого Пуда, в котором он с двумя сыновьями и двумя дочерьми был крещен апостолом Петром.

Неподалеку находятся известные катакомбы святой Прискиллы. Как гласит предание, усыпальница Прискиллы была устроена на земле сенатора Пуда. Первое упоминание этих катакомб находится в древнем месяцеслове, в статье о кончине святого папы Сильвестра: «Декабря 31: погребение Сильвестра в киметерии (усыпальнице) Прискиллы». Древнехристианские подземные кладбища были важны для римской общины еще и потому, что христиане подпадали тогда под действие закона Юлия Цезаря «Об обществах погребения мертвых», т.е. создание катакомб было первым шагом к легализации христианской Церкви. Само имя Прискиллы (в западных источниках Присциллы) встречается в надгробной надписи, сохранившейся в одном из кубикулов подземного кладбища. Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» рассказывает, что при императоре Домициане (81–96 гг.) были осуждены на смерть или изгнание «многие сенаторы, среди них Ацилий Глабрион, по обвинению в желании нововведений». Историки считают, что в неявном виде речь идет о сенаторах, сочувствующих христианству. Присцилла была супругой упомянутого Ацилия, и христианские катакомбы, носящие ее имя, представляли собой первоначально семейную усыпальницу рода Ацилиев.

Наиболее интересными памятниками раннехристианского церковного искусства в катакомбах Присциллы являются фрески в так называемом кубикуле Велаты и Греческая капелла. Кубикул Велаты получил свое название по изображению женщины с покрытой головой (именно таково значение слова velata), символизирующему, по толкованию искусствоведов, душу погребенной здесь женщины. На другой стене той же погребальной камеры находится самое раннее в христианском искусстве изображение «Трех отроков в пещи огненной». На своде камеры находится очень хорошо сохранившаяся фреска Доброго Пастыря, датируемая второй половиной II в.

Особый интерес представляет «Греческая церковь». «В средоточии этой усыпальницы, – пишет епископ Порфирий (Успенский), – находится церквица, так называемая греческая, потому что в ней есть греческие надписи. Около нее ископаны погребальные покои с гробницами в стенах. Эта церквица и вся подземная окрестность ее имеют все признаки глубочайшей древности. Тут пошиб фресок классический; штукатурные украшения весьма хороши и напоминают украшения прежнего наилучшего времени; надписи, чаше начертанные киноварно на плитах границ, отличаются лаконической краткостью, так что видишь где одно имя, где одно апостольское приветствие: pax tecum – «мир ти», чаще символический якорь».

В катакомбах Прискиллы сохранилось также изображение Божией Матери с Младенцем, которую историки считают древнейшим изображением Пресвятой Богородицы. Справа от нее изображен пророк Исайя, указывающий на звезду над главой Пресвятой Девы, символизирующую звезду Вифлеемскую – свет «с высоты Востока».

...Самый земной, самый человечный из числа Двенадцати, совмещающий твердость веры и слабость воли, способность к отречениям и раскаяниям, метаниям и утверждениям, апостол Петр остался таким до последних дней жизни, и память о последнем его сомнении сохраняет церковь с латинским названием «Кво вадис» (Куда идешь?). Она находится на древней Аппиевой дороге, в десяти минутах ходьбы от Ворот святого Себастиана.

Когда по повелению Нерона Петра хотели схватить и предать смерти, ученики просили апостола удалиться из Рима. После долгих раздумий святой Петр поддался на уговоры и ночью вышел из города. Но только он вышел из городских ворот, как увидел идущего навстречу Христа с крестом на плече. Поклонившись, Петр спросил: «Куда идешь, Господи?» («Quo Vadis» по-латыни, «камо грядеши» по-славянски). «Иду в Рим, чтобы быть снова распятым», – ответил Господь. И стал невидим. Только на камне остались следы его босых ног. И снова Петр, как когда-то в саду первосвященника Каиафы, молился и плакал о своем малодушии, прося прощения и помощи Божией. Наутро он вернулся в Рим.

Войдя в маленькую церковь, паломники склоняются перед закрепленной в полу мраморной плитой с отпечатком пречистых стоп Спасителя. Это копия, подлинный камень хранится в алтаре стоящей неподалеку базилики святого Себастиана. В церкви установлен памятник польскому писателю Генрику Сенкевичу, автору знаменитого исторического романа «Камо грядеши».

...Одним из наиболее достоверных, в археологическом смысле, мест, хранящих память святых апостолов, является Мамертинская темница. Она находится у подножия Капитолийского холма, со стороны Римского Форума, под церковью праведного Иосифа Обручника. Темница состоит из двух подземных камер, устроенных одна под другой в разное время. Верхняя, в которую мы спускаемся от входа с улицы по длинной лестнице, имеет форму неправильного четырехугольника и устроена, по преданию, Анком Марцием, четвертым царем Рима в 640 г. до Р.Х. Нижняя, овальная, основана на 60 лет позже Сервием Туллием, шестым из римских царей. Самым суровым для узников был этот, нижний этаж, не имевший в древности ни входа, ни освещения. Осужденных спускали сюда через круглое отверстие в своде, разделяющем два уровня тюрьмы. В нижней темнице римляне держали побежденных царей, владения которых расширяли пределы империи. В ней был уморен голодом Югурта (знаменитые «югуртинские войны»). Темница видела Сифакса, царя Нумидийского и Персея, царя Македонского. При Нероне здесь в течение нескольких месяцев томились в ожидании казни апостолы Петр и Павел. В верхнем карцере, где устроена теперь церковь Сан Пьетро ин Карцере, в стене под лестницей, ведущей в нижний этаж, сохранился камень с отпечатавшимся на нем ликом апостола Петра. Святой апостол ударился лицом об этот камень, когда воины грубо вталкивали его в темницу. В нижней темнице, где содержались апостолы, сохранились небольшой мраморный столб, к которому они были прикованы, и источник, чудесно изведенный Петром для крещения темничных стражей Прокесса и Мартиниана и сорока семи заключенных.

Мамертинская темница. Отпечаток лика святого апостола Петра в стене темницы

Не все знают, что в Риме есть храм, непосредственно связанный с другим великим апостолом – Иоанном Богословом. Церковь «Святого Иоанна в Елее» (Сан Джованни ин Олео) находится неподалеку от Латинских ворот. Название связано с тем, что на этом месте, по преданию, святой апостол и евангелист Иоанн, приведенный из Ефеса в Рим, претерпел здесь бичевание, принял без вреда для себя чашу со смертельным ядом, и наконец, по приказу императора Домициана, был ввергнут в котел с кипящим маслом. После того как апостол вышел из котла невредимым, он был сослан в заточение на остров Патмос, где и создал великие свои творения: Четвертое Евангелие и Откровение.

Основные события из жития святого Тайновидца изображены в настенных росписях этой небольшой, восьмиугольной в плане капеллы.

В эпоху мужей апостольских (конец I – первая половика II веков) Рим оставался главным христианским центром – и главной ареной мученичества и исповедничества. Базилика во имя священномученика Климента, папы Римского (Сан Клементе), воздвигнута на месте принадлежавшего ему дома. Святой Климент родился в Риме и, по сообщению Тертуллиана, был поставлен во епископы самим апостолом Петром. В эпоху Домициановых гонений он был сослан на самую дальнюю окраину империи, в каменоломни Крыма, где и претерпел мученическую смерть (в 101 г.).

Базилика Сан Клементе. Престол и киворий над мощами святого Климента, папы Римского

Титульная церковь на месте его дома известна в Риме с древнейших времен. (Титульными называли в Риме здания, имевшие «титулы» – мраморные доски с именем владельца. Церкви, основанные на месте жилищ богатых римлян, предоставлявших их первым христианам под молитвенные дома, тоже часто именуются «титульными»). Храм многослойный, археологи и историки архитектуры выделяют в нем четыре уровня. В верхней церкви, базилике XII века, под центральным алтарем хранятся мощи святых Климента Римского и Игнатия Богоносца. В апсиде центрального нефа – большая мозаика «Триумф Креста Господня», одна из наиболее хорошо сохранившихся римских мозаик. Она выполнена в XII веке в память Первого, победоносного крестового похода, когда был освобожден Иерусалим (1099 г.). В центре композиции – Распятие. Христос на кресте изображен с закрытыми очами, крестное древо – черного цвета, на котором хорошо выделяются двенадцать белых голубей, символизирующих апостолов. Под мозаикой, на голубом фоне представлены апокалиптический Агнец с нимбом и, по обе стороны, по шесть агнцев, также изображающих двенадцать апостолов. На алтарной арке – Вседержитель с символами Евангелистов, на откосах – изображения Вифлеема и Иерусалима.

В правой части храма находится капелла великомученицы Екатерины, с замечательными фресками Мазолино и Мазаччо (XV в.). Епископ Порфирий Успенский, осматривавший святыни Рима летом 1854 г., писал в «Книге бытия моего»: «Мне отменно понравились те из них, которые историруют житие мученицы, как-то: отвержение ею идолопоклонства, посрамление Максенция и философов, разрушение орудий мучения Ангелом, молитва Екатерины среди колес пред смертию и усекновение главы ее. Везде тут лица очень белы, волосы золотистые, уста молящейся мученицы отверсты».

Другая капелла в северном нефе построена в 1882–1886 гг. в память славянских просветителей равноапостольных Кирилла и Мефодия. Место погребения Кирилла Философа находилось первоначально в базилике IV века (ныне это нижняя церковь), но при постройке верхней базилики (ок 1100 г.), его мощи были перенесены в нее и помещены справа от престола святого Климента. В 1798 г., в недолгое время Римской республики, мраморный ковчег был вскрыт в присутствии нотариуса и в нем обнаружены прах и кости святого Кирилла. Вновь запечатав ковчег, его передали, согласно протоколу, в церковь Кьеза Нуова, но в следующем году он исчез. Лишь в июле 1963 г., в год 1000-летнего юбилея Моравской миссии, частица мощей Кирилла была обнаружена и перенесена сюда, в алтарь капеллы святого Кирилла. Древняя же гробница святого находится в нижней церкви, представляющей второй, более древний пласт в истории базилики. В нее ведет широкая лестница, украшенная найденными при раскопках мраморными фрагментами. Дело в том, что после разрушения храма норманнами (1084 г.), когда пострадала большая часть Рима, при строительстве верхней базилики нижняя была засыпана и потом случайно открыта и расчищена археологами лишь в 1858 г.

Базилика Сан Клементе. Гробница Кирилла Философа в нижней церкви

По размерам она больше верхней: первохристианские базилики IV в. сохраняли масштабность имперской архитектуры. На стенах сохранились фрески IX–XI вв., представляющие собой иллюстрации к житиям святого Климента и святого Константина (Кирилла) Философа.

Два эти имени литургически нераздельны. Именно Константин в январе 861 г. обрел в Херсонесе мощи святого папы Климента. Часть их осталась в Херсонесе и взята была потом Владимиром Святым в Киев, при крещении Руси, другую часть Константин и Мефодий взяли с собой, отправляясь в Моравскую миссию (863 г.). В 867 г. равноапостольные братья прибыли в Рим, неся с собой херсонесскую святыню. Тогда-то мощи и были положены под алтарем церкви Сан Клементе. Два года спустя Константин Философ умер, приняв за сорок дней до кончины монашество с именем Кирилл. Он был погребен первоначально в Ватикане, но затем по просьбе его брата, Мефодия, честные останки равноапостола были перенесены в базилику папы Климента, для прославления которого он так много сделал.

Этот эпизод изображен на одной из фресок нижней церкви. Мощи Кирилла переносят из Ватикана, за ними идут папа Николай I, равноапостольный Мефодий, еще один епископ и их спутники с хоругвями, крестами, кадилами. Бородатые греки соседствуют с бритыми католиками. Но особенно замечательна композиция в нартексе (притворе) храма. В центре – благословляющий Христос, перед Ним, коленопреклоненные Кирилл (справа) и Мефодий (слева). По сторонам от Вседержителя – два Архангела и двое святых (апостол Андрей и папа Климент). Очевидно, фреска связана с торжеством славянской миссии, когда папа римский не только одобрил славянский перевод Писания и богослужебных книг, но и благословил совершать славянскую литургию в Риме. Апостол Андрей Первозванный, первым принесший на Русь слово Божие, ублажает своих преемников, папа Климент свидетельствует об их трудах также и по обретению его мощей. Архангел Михаил изображен как святой покровитель византийского императора Михаила III, направившего Солунских братьев в Моравию. Архангел Гавриил – как первый благовестник Боговоплощения, по слову которого «Слово стало плотью».

Выразительны также и эпизоды из жития святого Климента: вот воины, посланные арестовать мученика, ослепли и вместо него повлекли колонну, а римский префект еще и понукает их, приговаривая: «Тащите, сукины дети!» (Говорят, это единственный случай ругательства в росписях христианских храмов). Изображено и мученичество святого Климента (его, привязав к якорю, бросают в волны Черного моря), и обретение его мощей святым Константином Философом.

На месте, где находилась гробница Кирилла, сооружена капелла с многочисленными мемориальными досками – знаками благоговейного почитания славянских народов. Есть среди них и бронзовая доска от русского народа, выполненная скульптором В.М. Клыковым.

Среди достопримечательностей нижней церкви историки отмечают фреску с изображением Богоматери с Младенцем. Внимательное изучение показало, что это прижизненный портрет византийской императрицы Феодоры, жены Юстиниана, выполненный в 533 г. Триста лет спустя, при поновлении фрески императрицу превратили в Мадонну, написали Младенца на ее коленях, а стоявших рядом придворных дам переименовали в святых Евфимию и Екатерину.

...Но и базилика IV века, как сказано было выше, не является самым древним из археологических «слоев» здания. Еще в прошлом веке при раскопках церкви был найден проход, ведущий в римское строение II–III вв. Оказывается, после ссылки и мученической кончины святого папы Климента, его дом был конфискован и передан служителям языческого бога Митры. На найденной мраморной стеле, отличной сохранности, изображен Митра (с лицом Александра Македонского), приносящий в жертву Солнцу тельца. Одной рукой он держит быка за рога, другой вонзает ему в артерию жертвенный нож. Змея и собака лижут стекающую жертвенную кровь.

Вход в Митреум (храм Митры) находится в конце южного нефа, за гробницей Кирилла. Лестница IV в. ведет в помещение, достоверно датируемое временем апостолов. Храм Митры, устроенный в доме Климента, имеет традиционную структуру – с пронаосом (вестибюлем), триклинием (трапезной) и так называемой «митраистской школой».

Но и этот археологический уровень не является последним. Раскопки 1912–1914 гг. обнаружили, что под домом святого Климента находится еще один, четвертый строительный пласт, содержащий остатки зданий, погибших при пожаре Рима, который устроил Нерон в 64 г.

От базилики Сан Клементе рукой подать до Колизея – одного из архитектурных и инженерных чудес света, самого популярного места для гидов и туристов. При этом редко вспоминают, что Колизей, в строительстве которого в числе тысяч рабов участвовали еврейские пленники, привезенные Титом из разрушенного Иерусалима, был не только грандиознейшей из гладиаторских арен (на ней погибало по пять и десять тысяч человек за один сеанс), но и самым большим жертвенником, от которого взошли к небу сонмы христианских мучеников. Недаром святой папа Григорий Двоеслов вручил однажды послам византийского императора как высшую святыню горсть земли из Колизея.

Первым, чья кровь обагрила эту землю, был священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский. По преданию, Игнатий был тот отрок, которого Господь поставил среди народа и сказал: «Если не обратитесь и не будете, как дети, не внидете в Царствие Небесное». Позже Игнатий был учеником святого Иоанна Богослова, затем был поставлен епископом Антиохии. В 107 г., в царствование Трояна, за «противление императорским повелениям и развращение всей Антиохии», Игнатий был осужден на растерзание зверям и доставлен в оковах в Рим. «О, только бы мне не лишиться приготовленных для меня зверей! – писал святой мученик в «Послании к римлянам». – Молюсь, чтобы они с жадностью бросились на меня. Если же добровольно не захотят, – я их заставлю. Простите мне; я знаю, что мне полезно. Теперь только начинаю быть учеником. Не желайте мне жить, не препятствуйте мне умереть. Хочу быть Божиим: не отдавайте меня миру».

Это письмо было отправлено из Смирны, на пути в Рим 23 августа 107 г., а 20 декабря его привели в Колизей, и весь город собрался на зрелище, потому что слышали, что епископ Антиохийский будет отдан зверям. Брошенный на арену, святой обратился к народу со словами: «Римляне, вы знаете, что не ради какого-нибудь злодеяния я принимаю казнь, но ради Единого Бога, любовью к которому объят и к которому стремлюсь. Я его пшеница, и буду смолот зубами зверей, чтобы быть для Него чистым хлебом».

Молитвы Игнатия исполнились. Как только были выпущены львы, они тотчас растерзали и сожрали мученика на глазах многотысячной толпы.

...И сколько еще «святой пшеницы» смолол Колизей своими каменными челюстями. Святая мученица Татиана, великомученик Евстафий Плакида, священномученик Елевферий и многие тысячи других обрели здесь блаженную кончину. Интересно, что сто лет после того как восторжествовало христианство, гладиаторские бои в Колизее продолжались еще. Последним из мучеников, положившим конец его кровавой истории, был прибывший с Востока подвижник Телемах. Возмущенный жестоким языческим зрелищем, он сошел на арену, пытаясь остановить гладиаторов, – и был побит камнями толпой раздраженных зрителей. Император Гонорий, узнав об этом, приказал причислить Телемаха к лику святых и навсегда запретил гладиаторские игры.

В 1759 г. в Колизее были установлены символические четырнадцать «станций» Крестного пути. В Страстную Пятницу сюда ежегодно совершается крестный ход, возглавляемый римским папой.

Новая эпоха в истории православного Рима (мы сознательно говорим так, ибо все описываемые нами святыни принадлежат Церкви Неразделенной) связана с именами святого равноапостольного Константина и его матери Елены. Константин строит первые христианские храмы в Вечном Городе, Елена наполняет их святынями Иерусалима и Палестины. В последующие века собирание римских святынь продолжили императоры и папы, святители и крестоносцы. Сегодня Рим занимает первое место, после святого града Иерусалима, по числу новозаветных реликвий. Но мы начнем наш обзор с той святыни, что является ровесницей самого Рождества Христова.

...Когда римский сенат решил почтить императора Августа титулом «божественный», император, смущенный предложением, обратился, по преданию, к Сивилле, чтобы узнать, может ли он принять столь высокое звание. 25 декабря, в день Рождества Христова, в храме на Капитолии предстала пред повелителем мира пророчица в белых одеждах.

– Ты хочешь знать, есть ли кто-то, стоящий выше тебя? – тихо спросила она.

Император кивнул. Жрица обратила лицо к солнцу и застыла в духовном созерцании. Затем она вскинула руки к небу и торжественно сказала:

– Видишь Жертвенник Небесный?

И Август увидел в золотом солнечном нимбе пречистую деву с Младенцем на руках. Он преклонил колена пред Богом-Младенцем и отказался от имени «божественный». А на этом месте воздвиг алтарь, который, в память видения, назвал Аrа Саеlі – Жертвенник Небесный. В память об этом событии на Капитолийском холме был воздвигнут храм Санта Мария ин Арачели.

В дошедшем до нас виде это трехнефная базилика IX века. В левой ее части находится придел святой Елены – в форме круглой часовни, с куполом, на 8 порфировых колоннах. В центре часовни – порфировая урна, и в ней почиют мощи первой императрицы христианки. А под урной, взглянув вниз, можно увидеть беломраморный алтарь с изображенными в углах фигурами Августа и Богоматери с Младенцем.

К главному входу в церковь от площади Венеции ведет крутая лестница в 124 ступени, построенная в XIV веке, в благодарность Богородице за избавление города от чумы. Храм разделен на три нефа рядами античных колонн, одна из них – третья слева – находилась прежде во дворце Августа, о чем свидетельствует надпись. На следующей за ней колонне имеется фреска с изображением Матери Божьей, а в центральном алтаре находится древняя византийская икона.

В Риме существует пять так называемых «патриарших» соборов – память о Пентархии, системе пяти Православных Патриархатов, существовавших в пределах византийской империи. Собор святого Петра в Ватикане считается кафедрой Патриарха Константинопольского, церковь Сан Паоло Фуори ле Мура – Патриарха Александрийского, Санта Мария Маджоре – Антиохийского и Сан Лоренцо Фуоре ле Мура – Иерусалимского. Кафедральным собором Патриарха Римского (называемого папой) был Латеранский.

Прошли века, пала Западная Римская империя (476 г.), произошло великое разделение Церквей (1054 г.). Четыре из пяти древних патриархатов остались православными. Но в экклезиологической утопии папских притязаний на всемирную власть в Христианской Церкви «пентархия» продолжала существовать – только в качестве исторического «аргумента». Лишь в Иерусалиме, в 1846 г., в пику православным, папа Пий IX возобновил Латинский Патриархат.

Римские папы давно переселились с Латеранского холма на Ватиканский, и папские службы совершаются преимущественно в соборе святого Петра, но Латеранский храм сохранил древний ореол «папского».

В Риме его называют Сан Джованни ин Латерано. В посвящении храма – Сан Джованни – совмещены два величайших для Церкви имени: святого Иоанна Крестителя и святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Во времена императоров на этой окраине города стоял дворец консула Плавтия Латерана, казненного за участие в заговоре против Нерона (вместе с учителем Нерона, философом Сенекой). Собственность Латерана отошла в императорскую казну, и три века спустя ее получил Константин в качестве приданого за своей второй женой Фаустой, дочерью императора Максимиана. После Миланского эдикта (313 г.) он подарил дворец епископу Римскому. Латеранский дворец, с воздвигнутой рядом базиликой, был первой официальной резиденцией пап.

Латеранский собор во имя святого Пророка и Предтечи Господня Иоанна и святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова (Сан Джованни ин Латерано)

Своеобразный силуэт храма виден с любой возвышенной точки Рима. Он представляет собой большую пятинефную базилику в форме латинского креста, современный интерьер которой принадлежит архитектору XVII в. Франческо Борромини. Сохранившиеся древние элементы здания были отреставрированы и органично включены в новое.

Главный фасад базилики (или, как называют ее иногда в Риме, Архибазилики), пристроенный в 1735 г., считается самым красивым в Вечном Городе. Над классическим коринфским портиком высятся на балюстраде огромные семиметровые статуи благословляющего Спасителя с предстоящими Иоанном Крестителем и Иоанном Богословом. По сторонам – фигуры двенадцати учителей Церкви, греческих и латинских. Над центральным порталом начертано: «Святейшая Латеранская церковь, Мать и Глава всех церквей Рима и мира».

В центре храма, на пересечении трансепта и центрального нефа, высится над алтарем величественный готический табернакль (сень), в верхней части которого, за резной решеткой, в серебряно-вызолоченных бюстах-реликвариях, почиют честные главы святых апостолов Петра и Павла. Внутри престола – другая реликвия: доска, на которой совершали Евхаристию апостол Петр и первые римские епископы.

Базилика Сан Джованни ин Латерано. Табернакль с честными мощами святых апостолов Петра и Павла

Древняя фреска в конхе центрального алтаря (абсида является самой старой сохранившейся частью здания) несет глубокое символическое содержание, позволяющее объяснить и историю храма, и смысл его литургического посвящения. Центром композиции является Крест – тот самый, что явился в видении Константину в канун решающей битвы с язычником Максенцием: «Сим победиши». Но Константин, строитель базилики, хотел подчеркнуть также необходимость крещения для всех граждан Рима, в подавляющем большинстве язычников. Поэтому в верхней части фрески изображено Богоявление – явление Святой Троицы (образ Спасителя, Дух Святой в виде голубя и десница Бога Отца), а в нижней части река Иордан. В центре, под Крестом Торжествующим, изображен рай в виде святой горы, с которой стекают впадающие в Иордан четыре потока (четыре Евангелия). С двух сторон к водам вечной жизни подходят олени – в соответствии с известными стихами псалма: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже» (Пс.41:2). Слева от Креста изображены Богородица и апостолы Петр и Павел. Позже к ним были добавлены Франциск Ассизский (художники XIII века были францисканцы) и папа Николай IV (заказчик реставрации 1292 г.). Справа от Креста – Иоанн Предтеча, Иоанн Богослов и апостол Андрей Первозванный. Мозаика, выражающая богословскую концепцию храма, совместила напластования разных веков. Ко времени Константина (первая треть IV века) специалисты относят лишь образ Спасителя и изображение реки Иордан.

Налево от главного престола, у южной стены собора, находится придел Святых Тайн. Сень над престолом поддерживают четыре бронзовые, вызолоченные колонны, взятые императором Титом из Соломонова Храма (по другой версии их привез Август из Египта). Выше этой часовни-сени находится за стеной особое небольшое помещение, где, за решеткой, под стеклом, хранится Святая Трапеза – столешница, на которой совершил Господь Тайную Вечерю, установив таинство Евхаристии. Пройти в это помещение можно через соборную ризницу.

На Латеранскую площадь, справа от собора, выходит церковь святого мученика Лаврентия (Сан Лоренцо). Ее называют также «Санта Скала» (Святая Лестница). Сюда в 1589 г. была перенесена из папского Латеранского дворца лестница, по которой, согласно преданию, Христос поднимался на суд к Понтию Пилату. По римской легенде, эти 28 мраморных ступеней привезла из Иерусалима, из дворца игемонов, святая равноапостольная Елена. Ради сохранности они покрыты периодически меняющимися деревянными досками. Благочестивые католики поднимаются по ним на коленях. Там, где камень был обагрен кровью Спасителя, в деревянных ступенях сделаны стеклянные окошки, к которым прикладываются верующие. Православные богомольцы при восхождении на коленях по Святой Лестнице читали обычно Акафист Страстям Христовым.

Сохранилось описание, как благоговейно осуществлялось перенесение Святой Лестницы в 1589 г. Все работы были выполнены в течение одной ночи, при том так, что ни один из рабочих не ступил ногой ни на одну из ступенек. Прежде всего была положена верхняя ступень, затем поочередно клались следующие. Так что та, которая является самой нижней, была положена последней.

По сторонам Святой Лестницы поднимаются параллельно четыре обычных. Наверху находится церковь, именуемая «Святая Святых», с многочисленными реликвиями и древним «ангелозданным» образом Спасителя, на кедровой доске, перенесенным о свое время из Иерусалима в Константинополь, а затем, в период иконоборчества, тайно отправленным по благословению Святителя Германа, патриарха Константинопольского, в Рим папе Григорию II (715–731 гг.).

С северо-западного угла к Латеранскому собору примыкает Баптистерий (крещальня) Константина. В нем нет престола для богослужения, а в центре, в небольшом углублении, окруженном оградой, стоит большая овальная купель из зеленого египетского базальта. Римское предание утверждает, что в ней был крещен святым папой Сильвестром равноапостольный император Константин. На самом деле, Константин, как известно, принял крещение лишь незадолго до смерти, в 337 г., в Никомидии. Говорят, он все откладывал принятие таинства до поездки на Иордан, где хотел омыть свои грехи в водах, освященных Крещением Господним. Даже на I Вселенском Соборе председательствовал, будучи некрещеным, только оглашенным. Но у народной памяти своя хронология. Идея Крещения, как мы видели, является главной в богословской концепции Латеранского собора, посвященного Иоанну Крестителю. Что касается самой купели, она действительно константиновского времени.

Баптистерий Константина явился для церковных зодчих образцом и прототипом всех позднейших аналогичных зданий.

... И еще одна достопримечательность Латеранской площади – самый древний в Риме египетский обелиск. Иероглифы, покрывающие его гранитную поверхность, повествуют о том, что первоначально он был установлен фараоном Тутмосом III (ок. 1650 до Р.Х.) возле храма бога Амона в Гелиополисе. 36 лет работал скульптор над его изготовлением. Константин Великий вывез монумент в Александрию и хотел переправить в Константинополь, новую столицу империи. Но не успел. При его сыне, императоре Констанции, обелиск по Нилу, морю и Тибру «доплыл», наконец, до Рима и был установлен на арене цирка Массимо. В 547 г., когда готы Тотилы на сорок дней изгнали жителей и хозяйничали в Вечном Городе, они опрокинули памятник, который лежал после этого, засыпанный землей, больше тысячи лет. Папа Сикст V приказал извлечь его, очистить и установить на площади, наиболее связанной с памятью о равноапостольном Константине. Вершина монумента (высотой 47 м) украшена геральдическими львами папы Сикста V и крестом.

Матери Константина, святой Елене (327 г.), римляне обязаны тем, что их город стал богатейшим в мире хранилищем евангельских реликвий. Для хранения привезенных из Иерусалима святынь была построена специальная церковь, которую так и называют «Санта Кроче ин Джерузалемме» (Святого Креста Иерусалимского) – одна из семи, наиболее чтимых и «обязательных» для паломников.

Церковь Святого Креста Иерусалимского (Санта Кроче ин Джерузалемме). Придел Святых Реликвий, привезенных царицей Еленой. Частицы Крестного Древа. Титл (надкрестная дощечка). Гвоздь

Храм неоднократно перестраивался и поновлялся, современный вид он приобрел в эпоху рококо – в XVIII в. Сама Капелла Страстей Господних была перестроена в 1930–1952 гг. по проекту архитектора Флорестано ди Фаусто. Зодчий придал ей вид Голгофы: в капеллу ведет дверь, имеющая форму большого креста, и паломники поднимаются к ней подлинной пологой лестнице, именуемой «Крестный путь». В начале лестницы на стене за решеткой прикреплена длинная доска (1 м 78 см в длину и 13 см в ширину). Это часть патибула – поперечной доски креста, на котором был распят Благоразумный Разбойник (святой Рах в православной традиции, святой Дисма – в католической). Войдя в капеллу, видим слева на стене репродукцию «титла» – надкрестной надписи, сделанной по повелению Пилата над Крестом Спасителя.

Сам «титулус» хранится, как и другие реликвии Страстей, в киоте за алтарем. Здесь, на нескольких полках, стоят старинные реликварии, каждый из которых соответствует по форме содержащейся в нем святыне. Три части Животворящего Древа Креста Господня вложены в крест – каждый в одну из ветвей. Он занимает самый центр киота. Левый реликварий на нижней полке – в форме маленькой ротонды с куполом и крестом – хранит один из гвоздей Креста Господня, правый сверху – два шипа от Тернового Венца.

Реликварий с двумя шипами Тернового Венца

В центре, на нижней полке находится сохранившаяся часть упомянутого «титла». С его обретением связана отдельная история. Привезенный, очевидно, вместе с другими реликвиями в Рим императрицей Еленой, он был обретен случайно лишь через тысячу лет. 1 февраля 1492 г., в канун исполнения седьмой тысячи лет от Сотворения Мира, рабочие при реставрации триумфальной арки – в том месте, которое отмечено теперь херувимом – нашли ковчег, запечатанный красной печатью с надписью «Титулус Круцис» (Крестная Надпись). Печать принадлежала кардиналу Герарду, будущему папе Люцию II (1144–1145). Очевидно, он нашел Надкрестную доску во время реставрационных работ в базилике и приказал поместить ее над алтарным сводом. В настоящее время из надписи уцелели лишь слова: «Назарянин Царь» – на греческом и латинском языках, от еврейских букв видны лишь следы.

Нижний правый реликварий содержит священные камни из Вифлеемской пещеры, из Святого Гроба и от Колонны Бичевания. Шестой реликвией (левой сверху) является фаланга указательного пальца святого апостола Фомы – перста, вложенного им в раны Господни.

Перст святого апостола Фомы

Мощи святого Фомы находятся в кафедральном соборе в Мадрасе: он считается основателем Малабарской церкви в Индии. Фома Близнец – так расшифровывает его имя Евангелие – один из младших, молодых апостолов. Но кому он доводится братом-близнецом? Не нам ли всем, верующим и сомневающимся, требующим знаков и доказательств? В те страшные дни в душном, грозовом Иерусалиме, только что распявшем Бога, человеку простому, грешному, необлагодатствованному, невозможно было поверить в Воскресение. Страшно сказать, в первый день и старшие, главные апостолы не верили. Магдалина – не узнала. Иоанн – побоялся войти в пустой гроб.

Не вина, а заслуга Фомы в том, что, неделю спустя, в Сионской Горнице он не побоялся перед всеми апостолами обнаружить – не неверие свое, но вопиющую потребность веры: «Дай вложить персты в раны». И Господь тотчас пришел на зов. И сказал: «Вложи. Пусть пройдут века – чрез тебя и не видевшие будут отныне веровать».

...Другое значение имени Фома – греческое слово «Фовмантос», удивляющийся. Удивление – начало религии, философии, вообще всякого познания.

Вернувшись в базилику, пройдем в находящийся справа за алтарем придел святой Елены. Это самая древняя часть базилики. Пол ее полом насыпана земля, привезенная императрицей из Иерусалима, с Голгофы. В запрестольной нише стоит мраморная статуя Елены с обретенным ею Крестом. Для изображения матери Константина была использована найденная в Остии античная статуя, считающаяся копией Юноны из Ватиканского музея. Новыми являются лишь голова и руки: одной рукой Елена держит Крест, в другой – два гвоздя. (Второй гвоздь она подарила сыну, и Константин вправил его в парадный шлем).

Важнейшим украшением придела являются древние мозаики на своде. Они выполнены в V в. императором Валентинианом III, во исполнение обета его матери Галлы Плацидии. (Мавзолей Галлы Плацидии находится в Равенне, а единственное ее иконописное изображение – фреска в храме Рождества Богородицы в Мелетове, под Псковом). В центре – благословляющий Вседержитель с Евангелием в левой руке, открытом на словах: «Аз есмь свет миру». Вокруг спасителя – четыре евангелиста. В треугольниках выделены сцены Обретения Честного Креста, Воздвижения Его святителем Макарием, Патриархом Иерусалимским.

Собор Честного Креста с приделами Страстей Господних и равноапостольной Елены называют «римским Иерусалимом». Собор Санта Мария Маджоре – «римским Вифлеемом».

Это самый большой из городских храмов, посвященных Богородице. Потому и именуется «Маджоре» – Большой. По другому, базилику называют «Либериана» (по имени папы Либерия), или церковью Марии Снежной.

...В середине IV в. в Риме жил богатый, благочестивый патриций по имени Джованни. Размышляя над тем, как лучше употребить свое состояние во славу Божию, он молился Божией Матери, прося вразумить его. В ночь с 4 на 5 августа ему явилась во сне Пресвятая Дева и велела построить храм на месте, где завтра выпадет снег. В ту же ночь было видение папе Либерию. Богоматерь велела ему идти на Эсквилинский холм, где к утру должен выпасть снег. Утром, к удивлению горожан, снег действительно выпал. Папа Либерии и патриций Иоанн сошлись на Эсквилинском холме, и папа тут же, посохом на снегу, начертал план будущего храма.

Церковь во имя Пресвятой Богородицы Снежной (базилика Санта Мария Маджоре)

С тех далеких времен церковь неоднократно реставрировалась и украшалась. Из всех древних храмов она наилучшим образом сохранила первоначальный облик. Почти в центре базилики, под порфировым кругом в полу, почиет прах основателя церкви патриция Иоанна и его жены. Их прежний порфировый саркофаг помешен под главным (или папским) престолом, в нем хранятся (с 1749 г.) мощи святого апостола Матфия, избранного в число двенадцати апостолов по жребию вместо Иуды Предателя, а также первомученика Стефана, архидиакона Лаврентия и блаженного Иеронима.

Главной святыней храма являются ясли Младенца Иисуса, перенесенные в Рим из Вифлеема в 642 г. вместе с мощами Иеронима. Они находятся в нижнем приделе (конфессионе), устроенном перед главным престолом по проекту архитектора Вирджинио Веспиньяни. Придел был освящен папой Пием IX 17 апреля 1864 г.

Ясли Иисуса

К нему ведут две мраморные лестницы, в 18 ступеней каждая. Ясли хранятся в особом застекленном киоте над престолом, перед ними горит пять лампад.

В 1797 г., в период оккупации Рима войсками революционного генерала Бонапарта, сокровища собора были разграблены французами, В том числе был похищен реликварий Святых Яслей. Новый, выполненный Джузеппе Валадьером, был освящен 23 декабря 1802 г. Он представляет собой колыбель из горного хрусталя, в серебряновызолоченной оправе, поддерживаемую херувимами, внутри которой видны пять маленьких дощечек Святых Яслей и скульптурное изображение Младенца Иисуса.

В левой части базилики находится «придел Боргезе», получивший свое название по имени соорудившего его папы Павла V Боргезе. В этом приделе, на стене за главным престолом, висит чудотворная икона Божией Матери «Спасение парода римского». Она известна так же под другим именем – «Мадонна в снегах». Эта икона, написанная, по преданию, Евангелистом Лукой, принадлежит к иконографическому изводу Одигитрии. Наименование «Спасение народа римского» дано ей потому, что святой папа Григорий Двоеслов во время свирепствовавшей моровой язвы в 590 г. пронес ее с крестным ходом по Риму – и мор прекратился. Говорят, при приближении крестного хода к Ватикану, при переходе через реку Тибр, над мавзолеем Адриана папа Григорий удостоился видеть чудесное явление Михаила Архангела, вложившего меч в ножны. В память этого чудесного события в верхней части Мавзолея была сооружена церковь во имя святого Архистратига, а на крыше был поставлен (в XVI в.) мраморный Архангел, замененный позже бронзовым. Так мавзолей императора-язычника преобразился в замок Святого Ангела.

Чудотворная икона Богоматери находится в большом запрестольном киоте, обрамленном четырьмя коринфскими колоннами из яшмы. Икону держат бронзовые Ангелы с позолоченными крыльями. На стенах базилики сохранились мозаики V в., изображающие сцены из Ветхого Завета.

Замечательно, что при недавних археологических раскопках (1967–1972), на глубине 6 метров ниже современного уровня пола, были обнаружены остатки большого здания времен римской империи, с фресками, изображающими, в частности, древнеримский аграрный календарь «сельский месяцеслов». Сохранились фрагменты таблиц дней и праздников за июль, август, октябрь, ноябрь и декабрь, с соответствующими знаками зодиака и указанием сельскохозяйственных работ. По составу упомянутых языческих праздников календарь датируется концом II – серединой III вв. На стене одного из помещений обнаружено несколько десятков греческих и латинских граффитти, в том числе с забавными палиндромами типа «Roma summus amor» (Рим – высшая любовь). Латинское изречение читается одинаково слева направо и справа налево, как наше русское «Лег на храм архангел» (это и называется палиндром).

...Еще один храм, связанный в Риме с иерусалимскими святынями – Петроверигский собор, или, как говорят итальянцы, Сан Пьетро ин Винколи. Он расположен на Оппиевом холме, одной из двух вершин Эсквилина. Как показали археологические раскопки, на этом месте с III в. до Р.Х. до конца III в. н.э. находился сложный городской комплекс, частью которого являлась большая вилла нероновского времени. В первой половине IV столетия вилла была разрушена и на ее месте была построена трехнефная базилика с одним алтарем. Это была так называемая «церковь Святых Апостолов», настоятель которой Филипп был папским представителем на III Вселенском соборе. Вскоре после собора (431 г.) императрица Евдоксия, жена Валентиана III, построила на ее месте новый, больший по размерам храм, освященный 1 августа 440 г. – в день празднования семи мучеников Маккавеев. (Их мощи находятся под престолом в саркофаге IV в., с семью внутренними отделениями.) Византийская императрица Евдокия, мать Евдоксии, проживавшая в изгнании в Иерусалиме, вошла в историю как «вторая Елена» – по числу построенных ею храмов и обретенных святынь. Ей принадлежит честь обретения вериг святого апостола Петра – цепей, которыми он был прикован в узилище при царе Агриппе и из которых был чудесно освобожден Ангелом. Сцена освобождения апостола изображена в одной из станц Рафаэля в Ватикане.

Церковь в честь Положения честных вериг апостола Петра (Базилика Сан Пьетро ин Винколи). Вериги апостола Петра

«В ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, которые сами собой отворились им» (Деян.12:6–10).

Евдокия передала присланную из Иерусалима цепь в храм Святых Апостолов, и папа торжественно поместил их в алтаре. Вместе с иерусалимской, была положена и другая цепь – та, которой апостол Петр был прикован в Мамертинской темнице.

В настоящее время честные вериги Петровы хранятся в особом ковчеге, созданном по проекту Андреа Бузири-Вичи, деда знаменитого архитектора Антонио Барлуцци. Он находится под престолом главного алтаря, осененного массивным четырехколонным киворием.

Ни один паломник не обойдет своим вниманием и находящуюся в храме гробницу папы Юлия II, создателем которой был знаменитый Микеланджело (1542–1545 гг.). Для этого надгробия великим скульптором была выполнена одна из самых знаменитых его статуй – Моисей со скрижалями Закона.

...26 нюня 1854 г. епископ Порфирий Успенский записал в своем дневнике: «В базилике святого апостола Петра in Vincoli. В ней замечательны 20 цельных колонн из паросского мрамора и знаменитый надгробный памятник Юлия II, сооруженный Микеланджело. Средину сего памятника занимает статуя Моисея, разгневанного на израильтян, обожавших тельца. Волосы на голове его всклокочены, лицо суровое, борода волнистая. В этой статуе Микеланджело выразил грозный характер Юлия II».

Мы простимся с Римом в самом центре древнего города, у колонны Траяна. Император Траян – один из самых талантливых и удачливых полководцев и государственных деятелей императорского Рима. В последние века Империи новых императоров приветствовали пожеланием: «Будь счастливей, чем Август, и лучше, чем Траян». В славянских и русских преданиях «века Траяновы» стали символом минувшего «золотого» времени («Слово о полку Игореве»).

В исключение правил, запрещавших хоронить кого-либо в черте города, прах его был погребен в золотой урне в подножии знаменитой колонны, воздвигнутой мастером Аполлодором из Дамаска в 113 году. Рельефный фриз, опоясывающий башню подобно развертываемому свитку, изображает основные эпизоды войны с даками, покорение которых считалось одним из главных достижений императора-полководца.

Но современники видели в Траяне также олицетворение справедливости и милосердия. Рассказывали, как однажды, отправляясь в поход в Дакию, он был остановлен женщиной, жаловавшейся на несправедливое осуждение сына. Император сошел с коня и тут же отправился с просительницей в суд. Только после этого он разрешил продолжить поход. Ему же принадлежит первоначальное указание относительно судов над христианами. В 112 году на запрос Плиния Младшего, проконсула в Вифинии, как поступать с последователями Христа, Траян ответил: «Разыскивать их не следует, но если выступают с доносами и обвинениями против них, нужно казнить их. Однако, если кто не признает себя христианином и докажет это самым делом, чрез поклонение нашим богам, тот за раскаяние получает прощение». Это установление, хотя и не облеченное в форму эдикта, а сообщенное в личном письме, стало фактически руководственной нормой в последующей антихристианской судебной практике: требовать отречения или казнить.

Тем не менее, пять столетий спустя император стал объектом небывалого молитвенного «эксперимента», Святой папа Григорий Великий, проходя мимо упомянутой колонны Траяна, был однажды «уязвлен в сердце» мыслью о том, что «справедливейший из властителей» мучается в аду. Он предался усердной молитве и, наконец, был удостоен от ангела откровения, что по его молитве Траян, некрещеный язычник и гонитель христиан, обрел «вечное спасение».

Напротив колонны Траяна находятся две церкви, посвященные Пресвятой Богородице: одна – во имя Всесвятейшего Имени Марии, другая – в честь чтимого чудотворного образа Лоретской Божией Матери.

Наш путь лежит в Лорето.

Одной из наиболее чтимых святынь Италии является дом Пресвятой Богородицы в Лорето. Предание сообщает, что в 1291 г., когда крестоносцы вынуждены были окончательно оставить Святую Землю, с помощью Ангелов был перенесен из Назарета в Далмацию дом Божией Матери. Отсюда в ночь на 10 декабря 1294 г. он был перенесен на Лавровый холм (отсюда Лорето), в провинции Реканати. При этом из Назарета была перенесена лишь внешняя «рукотворная» часть Назаретского лома, пристроенная к естественной, оборудованной для жизни пещере, и ныне пребывающей в Назарете, в крипте базилики Благовещения.

Храм во имя Пресвятой Богородицы

Самые ранние документы, сообщающие о перенесении святыни, датируются XV в. Несмотря на наличие определенных археологических и иконографических аргументов, подтверждающих легенду, отсутствие современных свидетельств о столь экстраординарном событии всегда было поводом для исторического скепсиса. Уже в 1485 г. францисканец Фр. Суриано, тогдашний Кустод Святой Земли, ставил под вопрос подлинность чуда. Он утверждал, что дом Богородицы был целиком вырублен в скале и не мог быть перенесен. Еще более критично относились к этому сюжету во времена Реформации и Просвещения.

И сегодня проблема Лорето остается открытой. Она включает три нерешенных вопроса. Во-первых, существовал ли сам «Дом Марии» в Назарете к 1291 г. По мнению скептиков, трудно поверить (даже если он когда-либо существовал в таком виде), что он мог сохраниться после всех разорений и катаклизмов до конца XIII в. Во-вторых, церковь Санта Мария нель фондо дель Лаурето (т.е. у подножья Лаврского холма) существовала, согласно документам, уже с 1194 г. – на сто лет раньше чудесного перенесения. Третий аргумент – поздний характер источников. Дату «перенесения» (1291 г.) и первого упоминания в источниках (1465 г.) разделяют почти два века молчания.

Впрочем, молчание источников не всегда означает отрицание самого факта. Ни та, ни другая стороны не могут привести критериально значимого аргумента в пользу подлинности или неподлинности дома в Лорето. В последние годы появилась новая теория, связанная с результатами археологических раскопок как в Назарете, так и в Лорето. Раскопки в Назарете, проведенные в 1954–1960 гг., доказали, что место Благовещения (включая пещеру, существующую ныне, и, возможно, дом, к ней пристроенный), бережно хранилось и почиталось с ранних времен христианства. Раскопки в Лорето (1962–1965) также подтвердили во многом данные местной традиции: отсутствие фундаментов под домом, его местоположение на прежней общественной дороге, стена, которой обнесли его местные жители в XIV в. Филологический анализ источников выявил, что в документах речь идет не о перенесении дома по воздуху, но о перемещении его по морю.

Как известно, крестоносцы унесли с собой на Запад из Святой Земли множество самых разных реликвий. Например. «Святое поле» в Пизе было полностью покрыто землей, привезенной пизанцами с Елеона и Фавора. Жители Кобленца (Германия) привезли с собой столько земли с того же Фавора, что смогли построить у себя на родине маленькую гору того же имени.

При последних раскопках в Лорето были найдены между камнями крестики из красной ткани, являющиеся, по мнению экспертов, знаками крестоносцев, которые они пришивали к своим плащам. Они могли появиться при строительстве крестоносцами Лоретского дома. На гравюре 1625 г., воспроизводящей одну из несохранившихся фресок на внутренних стенах Дома, видны фигуры воинов, отождествляемых по форме одежды с тамплиерами. Ряд графитти, найденных на камнях, похожи на древние графитти, обнаруженные в Назарете.

Есть, как считают историки, логичное объяснение и тому факту, что крестоносцы в конечном счете перенесли Святой Дом именно в Лорето. Сохранился документ о том, что во время V крестового похода 1228–1229 гг., возглавлявшегося германским императором Фридрихом II, император назначил «имперским викарием» в Назарет некоего Ринальдо Античи из Реканати. Позже тяжбу о Лоретском холме вели два брата, Стефан и Симеон Античи, сыновья Ринальдо. Документ 1465 г., отмеченный выше, также упоминает некоего Ринальдуччи из рода тех же Античи.

Наконец, усилиями источниковедов решен вопрос и об «ангелах», переносивших по древней легенде здание. Речь идет о династии Ангелов, правивших Эпиром. Недавно найден документ, датируемый сентябрем 1294 г., который свидетельствует о том, что в составе приданого своей дочери Никифор Ангел, деспот Эпирский, передает своему зятю определенное имущество, в том числе, прямо указаны «святые камни, взятые из Дома Пресвятой Владычицы нашей Богородицы». Таким образом, Ангелы, хотя и не небесные, действительно приложили руку к созиданию лоретской святыни. Способ обработки камня (так называемый набатейский метод), широко распространенный в эпоху Христа Спасителя, также косвенно подтверждает лоретское предание.

Так или иначе, уже в начале XIV столетия церковь Богоматери Лоретской была одним из притягательнейших центров итальянского паломничества. Не только толпы простых пилигримов, но и высочайшие особы (папы Николай V в 1449 г., Пий II в 1464 г., император Фридрих III в 1452 г. и 1468 г., в сопровождении придворных, кардиналов, епископов и военачальников) совершали паломничество в Лорето. В 1493 г. Христофор Колумб и его команда по возвращении из Нового Света прислали пожертвования Лоретской Богоматери. В 1470 г. папа Павел II в булле о строительстве новой базилики в Лорето впервые от имени папского престола говорит о чудесном происхождении Святого Дома. Соответственно папа дает указание о строительстве над ним новой базилики. В 1487 г постройка была завершена, о чем известный флорентийский архитектор Джулиано Сангало оставил надпись в куполе храма. Этот купол и ныне хорошо сохранился, несмотря на некоторые перестройки, происходившие в базилике. Никакая критика протестантов и просветителей, неизменно направлявших сатирические перья против католических святынь и особенно Лорето, не могли поколебать его популярности среди верующих. Даже наоборот. В 1625 г. великий гуманист Эразм Роттердамский составил отдельную службу в честь Преблагословенной Девы Лоретской.

...Дом Богородицы, как уже говорилось, не имеет собственного фундамента, но стоит на земле, по которой проходила раньше общественная дорога. Его размеры: 9,5 метров в длину и чуть больше четырех метров в ширину. Не вся каменная кладка считается подлинной. Восточная стена, где находится ныне алтарь, отсутствует, поскольку этой своей частью дом примыкал к пещере Благовещения. Крыша сделана в 1536 г. и покоится не на первоначальных стенах, но на их верхних секциях, сложенных из местного кирпича.

В ХІV–ХV вв. стены изнутри были расписаны фресками. И сейчас можно видеть два образа Мадонны с Младенцем, а также изображения святой великомученицы Екатерины, Георгия Победоносца и Антония Великого.

Статуя Мадонны, одна из чтимых святынь, принадлежит к числу самых ранних «черных Мадонн» Европы. По иконографии, но не по реальному исполнению. Дело в том, что древний скульптурный образ Мадонны, который приписывали самому Евангелисту Луке (на самом деле это было творение неизвестного умбрийского скульптора XIII–XIV вв.), погиб при пожаре Святого Дома в 1921 г. Новая его копия, созданная скульптором Леональдо Челани, была коронована двумя золотыми диадемами (и Богоматерь, и Младенец) папой Пием X. В 1962 г. короны заменены новыми, пожертвованными при посещении Лорето папой Иоанном XXIII. Эта Мадонна, сделанная из ливанского кедра, выращенного в садах Ватикана, нарочито окрашена в черный цвет, чтобы полностью соответствовать прежней святой статуе, почерневшей от времени и дыма свечей.

Изменена была после пожара 1921 г. и внутренняя обстановка Дома, не изменился лишь его внешний вид. Дело в том, что древние стены уже в XVI в. были обстроены великолепным мраморным футляром, напоминающим по архитектурным формам одновременно и Кувуклию Гроба Господня, и знаменитый Алтарь Мира, воздвигнутый Августом в 9 году до Р.Х. Папа Юлий II заказал его архитектору Браманте, но затянувшиеся работы потребовали участия и других архитекторов – от Сансовино (1513) до Антонио Сангало (1533). Мраморный дом, заключающий в себе святыню, состоит из подиума, украшенного геометрическим орнаментом и ряда коринфских колонн, держащих на себе нависающий карниз. Поверху весь периметр опоясывает балюстрада, действительно очень похожая на верхнюю балюстраду Иерусалимской Кувуклии. Стены украшены рядом больших барельефных панелей, изображающих главные события жизни Пресвятой Богородицы, и двумя ярусами скульптур: в нижнем – пророки, в верхнем – сибиллы, равно предвозвещающие – от имени библейского и языческого человечества – тайну Боговоплощения.

Шестнадцать с половиной веков отделяют нас от дня его блаженной кончины. Святитель Николай, родившийся около 280 года в малоазийском городе Патаре, в Ликии – «Волчьей стране», тогда провинции Римской империи, скончался в декабре 343 года и, как архиепископ города Мир в области Ликийской, нашел себе упокоение в этом городе. Император Феодосий Младший в V веке воздвиг здесь большой кафедральный храм, где положены были мощи Святителя. Здесь пребывал не оставлявший и по смерти своей паствы епископ до второй половины XI столетия.

В 1087 году, согласно церковным источникам, святой Николай явился во сне одному священнику в городе Бари и повелел, чтобы его мощи были перенесены из Мир в Бари. Сновидец передал о желании Святителя своим согражданам, которые немедленно снарядили корабль, посадили на него духовенство и почетных граждан и отправили их за мощами. Посланные нашли мощи в упомянутой Феодосиевой базилике под спудом и, вылив предварительно миро, истекавшее от мощей святого, в особые сосуды, перенесли гроб Святителя на корабль. В ночь на 11 апреля корабль покинул Миры, а 9 мая прибыл, выдержав предварительно карантин, в Бари, жители которого во главе с епископом и духовенством вышли на кораблях и лодках в море для торжественной встречи святыни.

Гробница, в которой мощи Святителя Николая были перевезены из Мир Ликийских в Бари

...От нестерпимой синевы Адриатики, с тихой набережной императора Августа несколько сот шагов в глубину старого города – и перед нами Сан Никола, «Латинская базилика», как называют здесь храм, где уже более девятисот лет почиют мощи Великого Святителя.

В незапамятные времена древние жители Апулии на хорошо защищенном мысу создали этот город, завоеванный Римом в III веке до Р.Х. и ставший с тех пор одним из главных адриатических портов Италии. Много веков и крови протекло с того времени. Город был опустошен остготами – и завоеван Византией. Взят лангобардами – и перехвачен затем арабами, основавшими тут свой эмират. С 876 года на два века он вновь отошел к Византии – пока греков не изгнали отсюда (в 1071 г.) викинги Робера Гвискара.

В первый период господства норманнов и произошло описанное событие, навсегда сделавшее заурядный итальянский порт одной из столиц христианства – городом Святого Николая. Именно почерк викингов безошибочно угадывается в авантюрной истории «перенесения» (чтобы не сказать «похищения») мощей из Мир Ликийских. Впрочем, на фоне того, что, по некоторым источникам, в Мирах хозяйничали с 30-х годов столетия некие «сарацины» (может быть, просто приблудные арабские пираты), похищение выглядело в глазах современников почти как освобождение святыни из рук неверных. Вспомним, что дело происходит всего за несколько лет до первого крестового похода. Впрочем, Роберт Гвискар ни секунды бы не медлил и перед тем, чтобы увезти святого Николая из владений вполне православных византийцев.

Кстати, говоря об апрельских – майских событиях 1087 года и вообще о почитании Святителя Николая Мирликийского в Бар-граде, нужно подчеркнуть, что отделение Католической Церкви от Православной только-только совершилось (в 1054 г.) и эпохальное событие это еще не было осмысленно современниками с той глубиной и резкостью, как представляется сегодня нам. Может быть, этим и обусловлено единство Никольского культа на Руси и в Италии: тут и фактор общих связей через викингов («варягов» на Руси), и смешанный характер (итальянско-греческий, православно-католический) религиозных общин Южной Италии, и вообще память нерасторгнутого еще религиозно-культового единства с православным Западом.

Так или иначе, через два года по перенесении мощей по воле норманнских правителей и по благословению папы в Бари построена была специально для гробницы Святителя Николая великолепная базилика, один из лучших образцов романской архитектуры.

Бари. Храм во имя Святителя Николая Чудотворца

...Двумя рядами коринфских колонн белокаменный храм правильно расчленен на три нефа, каждый из которых заканчивается на востоке абсидой. Здесь встречают нас уникальные образцы средневековой религиозной пластики. Главный престол в центральной абсиде отделен от нефа алтарными колоннами из бледно-розового мрамора. Такой же мраморный киворий осеняет его. Вся обстановка вполне достойна храма, посвященного имени великого поборника христианства. Впрочем, как писал известный русский историк-литургист А.А. Дмитриевский, «иначе и быть не могло по отношению к храму, на который обращены взоры всего христианского мира, без различия вероисповеданий. Созданный повелением папы Урбана II, всегда подчиненный непосредственно ведению главы Католической Церкви, хранитель мощей патрона или покровителя города и святыни, чтимой всем христианским миром, храм Святого Николая в Бари пользовался вниманием королей польских и сербских, лиц, принадлежащих Русскому Царствующему дому».

Короли и королевы (в т.ч., польская королева Бона из миланского дома Сфорца, похороненная в алтаре базилики) много жертвовали на украшение храма. Сербский царь Урош II в 1319 г. устроил серебряный престол в крипте над гробом Святителя. Его сын Урош III в 1325 г. пожертвовал запрестольный образ Святителя Николая Угодника. На средства Государя Николая II, после посещения им Бари, еще в бытность наследником, перемощен мраморный пол там же, в крипте.

В архиве храма сохранилась книга почетных гостей. На одной из страниц – лаконичный автограф: «Николай. 12 ноября 1892 года». Есть в храме и икона, пожертвованная последним русским императором своему Ангелу.

9 мая Западная и наша Русская Церкви празднуют «вешнего Николу» – перенесение мощей Святителя Николая в Бари. Праздник этот, рассказывает А.А. Дмитриевский, «собирает в город массу богомольцев со всей Италии и из других стран, как православных, так и католиков, и обставлен торжественными службами и литаниями».

...Крипта, точнее, подземная церковь, в которой находятся мощи Святителя, представляет собой наиболее древнюю часть храма, она была освящена папой Урбаном II I октября 1089 г. Церковь перестроена из прежнего дворца катапана – византийского губернатора Апулии. Строительство длилось два года. Пространство церкви (30 х 15 м) членится рядами 26 колонн, две из которых – редкого нумидийского мрамора, остальные греческие. Одна колонна, в углу, у подножия лестницы, обхваченная железными связями, считается чудотворной. Верующие, прикладываясь к ней, получают исцеления от различных болезней. Согласно древней легенде, колонна эта происходит из Никольского храма в Мирах Ликийских. Она сама чудесным образом приплыла из Малой Азии вслед за мощами Святителя Николая. В ночь перед освящением храма люди видели, как сам Святитель своими руками с помощью двух ангелов водружал на место эту колонну.

Гробница Чудотворца имеет строгую аскетическую форму (позднейшие серебряные оклады были убраны при последней реставрации). В передней части гробницы устроено полукруглое отверстие, через которое священники проникают внутрь для сбора чудесного мира. Мощи Николая Угодника относятся к числу мироточивых. Это было обнаружено еще в Мирах. Когда барийские моряки вскрыли гробницу, чтобы извлечь и перенести в Италию святые мощи, оказалось, что честные глава и кости Святителя почти плавают в неизвестной таинственной жидкости. Взяв мощи, моряки постарались взять с собой в сосудах и священную жидкость. Впоследствии ее называют по разному: православные «елеем» или «миром», современные католики «манной святого Николая». Для удобства сбора мира дно гробницы сделано слегка покатым к центру. Подлинную жидкость, собираемую раз в год, 9 мая, вливают в большие контейнеры со святой водой, поскольку целебное миро раздается огромному числу православных и католических паломников.

Чем объяснить это исключительное почитание Святителя Христова у нас, русских, и у итальянцев?

Причина этого, считал цитированный выше известный русский историк-литургист А.А. Дмитриевский, заключается в присущей обоим народам глубокой религиозности, проникающей во все стороны их жизни и деятельности, и любви к церковному обряду. Личные качества Святителя, чудеса, явленные им по молитвам верующих, «пришлись по душе впечатлительным и горячо отзывчивым на все доброе и прекрасное народам – русскому и итальянскому. В чудном старческом лике Николы наш художник сумел отпечатать отличительные черты облика зрелого русского человека, с лицом, окаймленным небольшой густой с проседью бородою, со спокойным любовным взором, с широким челом, изборожденным легкими складками – признак глубокой думы. Простой же русский народ в своем стремлении приблизить к себе Святителя Христова – грека, уроженца города Патар, пошел еще дальше и постарался обрусить его даже в одеянии. По его представлениям, Никола Зимний должен быть в «шапке»–митре, а Летний – с «открытою головою».

И еще цитата – из статьи отца Павла Флоренского, содержащей глубокие размышления об образе Святителя.

«Образ всякого святого выражает идею человеческого подвига, умную сосредоточенность, духовное усилие, но как и для греко-византийского, так и для русского сознания типом святого по преимуществу был всегда Николай Чудотворец: в нем именно, а не в ком-либо другом народ видел наиболее характерное осуществление церковного блюстителя страны, епископство в каком-то преимущественном смысле. Повторяю, образ Николая Чудотворца издавна установился не как образ одного из многих святых, но как тип святого, как представителя человеческой святости».

...Ни Дмитриевский, ни Флоренский не знали того, что знаем мы сегодня. Когда, лет тридцать назад, итальянские антропологи по черепным костям попытались восстановить подлинный исторический облик святого, они сами удивились, насколько схож он оказался с тем иконографическим ликом, который характерен для наших русских икон.

Разумеется, церковное чествование Святителя на Руси и в Италии по характеру совсем неодинаково. Итальянцы празднуют Николин день шумными народными процессиями, с парадами войск, с оркестрами, иллюминациями, криком, весельем... Русский народ чтит угодника Божия длительными всенощными, торжественными архиерейскими литургиями и разве что на Украине детскими колядками с припевом: «Святый Николай, всему миру помогай...».

Но пришел час встретиться русской и итальянской религиозной стихии непосредственно у мощей Святого Николы. В начале нынешнего столетия у российских его почитателей возникла мысль построить для нужд русских православных паломников в Бари свой православный храм. Занялось этим Императорское Православное Палестинское Общество, которое и прежде, в ходе паломнических рейсов на Святую Землю, возило верующих в Италию, на поклон к Святому Николаю.

Совет Палестинского Общества с соизволения его Августейшего Председателя – этот пост занимала тогда Великая Княгиня Елизавета Федоровна – в январе 1911 года отправил комиссию в составе протоиерея Иоанна Восторгова и князя Н.Д. Жевахова в Бари – с поручением подыскать там место для строительства храма и русского странноприимного дома.

Был приобретен удобный для строительства участок на улице Карбонаро (ныне улица Бенедетто Кроче). Король Италии особым актом подтвердил «вечные права» Палестинского Общества на эту землю.

12 мая 1911 года Николай II утвердил предложение Палестинского Общества и напротив той части доклада, в которой испрашивалось Высочайшее соизволение на учреждение при Палестинском Обществе специального Барградского Строительного Комитета, начертал резолюцию: «Принимаю его под свое покровительство».

Разработанный великим русским архитектором, академиком А.В. Щусевым проект храма и странноприимницы (гостиницы) – в стиле новгородского XV века – был также представлен вместе со сметой на высочайшее рассмотрение и 30 мая 1912 года получил полное одобрение

Торжественная закладка русского храма состоялась в четверг, 9 мая 1913 года. Накануне, протоиереем Н.Ф. Федотовым был отслужен молебен в католической базилике у мощей Святителя. Вечером, после всенощной, была оглашена телеграмма Великой Княгини Елизаветы Федоровны: «Соединяюсь в молитвах с вами в этот торжественный день основания нашего храма и дома паломников. Помоги вам Бог».

В апреле 1914 года в Бари – русские называли его Бар-град – приезжал автор проекта академик А.В. Щусев. Ознакомившись с тем, что было сделано за год (стены обоих зданий – и церкви, и гостиницы – были уже подведены под крышу), архитектор дал последние указания – больше ему не довелось увидеть своего детища. Непосредственно стройкой руководил архитектор В.И. Субботин, пользовавшийся присланной из Петербурга макетом-моделью церкви и странноприимного дома.

Храм Святителя Николая Мирликийского на берегу Адриатики, сложенный из местного барийского камня «карпора» (тот же вид белого известняка, из которого построена и древняя базилика), с черепичной крышей, с большой мозаичной иконой Николы Чудотворца над входом, возвращен недавно Русской Православной Церкви. Российские паломники снова будут иметь свой дом у мощей «самого русского» из вселенских Святителей.

«Поет в море Птица-Сирин, глас ее в ночи зело силен»...

Одну из сирен, пытавшихся некогда обольстить Одиссея, звали Парфенопа – Девственноликая. Отвергнутая мореплавателем, сирена бросилась, по преданию, в море и погибла. Именно здесь, в голубом заливе, который мы зовем теперь Неаполитанским...

Имя незадачливой певицы вспомнили в конце XVIII века местные якобинцы, назвав свое краткое революционное правление в Неаполе по тогдашней античной моде «Парфенопейской республикой». А основан был город греческими переселенцами еще за шесть веков до Рождества Христова. Точнее, первоначальное поселение принято обозначать Палеаполь – Старгород. Следующая волна колонистов построила рядом новое и уже с полным основанием назвала его Новгород – по-гречески Неаполь.

В эпоху цезарей – это город-курорт, излюбленный берег летнего отдыха императоров и аристократов. Где-то неподалеку была родина Понтия Пилата – он родом был из окрестностей Неаполя, из местного племени самнитов. А в голубом Неаполитанском заливе лежит остров Капри – последняя резиденция императора Тиберия. Светоний в книге «Жизнь двенадцати цезарей» пишет: «Уединившись на острове, он окончательно оставил государственные дела. Более он не пополнял декурии всадниками, не назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских легатов, Армению захватили парфяне, Мезию – дакийцы и сарматы. Галлию опустошали германцы – он не обращал на это внимание, к великому позору и не меньшему урону для государства».

...Может быть, до него даже не дошло бы сообщение префекта Иудеи о распятии Иисуса Христа (если Пилат вообще отправлял такое сообщение). Но Мария Магдалина сумела проникнуть к тирану с красным пасхальным яйцом и приветствием: «Христос Воскресе!». Странно, должно быть, прозвучало это приветствие на вилле Тиберия, превращенной им в прибежище порока и разврата. «Пользуясь свободой уединения, недосягаемой для взоров общества, он разом дал полную волю своим кое-как скрываемым порокам. Спальни, расположенные тут и там, украсил картинами и статуями самого непристойного свойства, даже в лесах и рощах повсюду устроил «Венерины местечки», где в гротах и между скал молодые люди обоего пола пред всеми изображали фавнов и нимф. За это его уже везде и открыто стали называть «козлищем», переиначивая название острова».

Умер Тиберий, сменялись, почти не меняясь, его преемники: Калигула, Нерон... Это время создания Евангелий – и «гибели богов», прощание с древними религиозно-культурными традициями Запада и Востока. Тревожным и жестоким символом «времятрясения» стала гибель трех античных городов – Помпей, Геркуланума и Стабий, погребенных под лавой и пеплом Везувия, и, почти одновременно, взятие и разрушение римлянами Иерусалима. Если вспомнить еще и Рим, уничтоженный в результате пожара 64-го года – гигантской провокации Нерона против христиан, – невольно покажется, будто сама планета, на кровавом разломе тысячелетий, «стряхивает» с себя, как сказочная «Рыба-Кит», города и веси прежней, «не нашей» эры, храмы и сакральные центры «не нашей» веры.

Извержение Везувия в 79 г. описано очевидцем, Плинием Младшим, в письме историку Тациту. «В черной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги и она раскалывалась длинными полосами пламени. Немного спустя эта туча стала опускаться на землю, покрыла море... Слышны были женские вопли, детский визг и крики мужчин. Одни оплакивали свою гибель, другие молились о смерти; многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов нигде больше нет и что для мира настала последняя вечная ночь».

Четыреста лет спустя «вечная ночь» покрыла Империю... Римское владычество сменялось последовательно готским, византийским, лангобардским... Немецким, скандинавским, испанским...

По фасаду Палаццо Реале – Королевского Дворца, точнее, по августейшим статуям в нишах, можно прочесть историю всех восьми правивших в Неаполе династий. Тут стоят, мирно поделив меж собой века и пьедесталы (в реальной истории все было куда сложнее), Роджер Викинг, родоначальник Сицилийской норманнской династии (с 1140 г.), и Карл Анжуйский – основатель дома, правившего здесь с 1266 г. ...Карл Пятый, сделавший Неаполь на два века провинцией Испании – и наполеоновский маршал Джоакино Мюрат, расстрелянный у кромки неаполитанского прибоя в июле 1815 г. Не всех запомнишь... Там стоят, наверно, и Фридрих II Гогенштауфен, и Карл, зачинатель ветви неаполитанских Бурбонов (1734)...

Дворец построил, читаем па мемориальной доске, «архитектор Доменико Фонтано, доблестный рыцарь, граф и патриций римский» (тот самый, что сумел в свое время передвинуть в центр площади египетский обелиск перед собором святого Петра в Риме). Строил он его, читаем на другой доске, «по велению короля Испанского Филиппа III для вице-короля Ф. ди Кастро» в 1602 г. Несколько десятилетий ушло на доделки и дополнения – последним штрихом стало оформление парадной лестницы, с которой посетители начинают теперь осмотр. Трехвековая резиденция королей и вице-королей открыта для посещения. В ней расположена Национальная библиотека. Традиционная анфилада на первом этаже, включая Тронную залу, использовавшаяся при монархах, как водится, для официальных приемов, теперь обращена в музей.

Через площадь от Палаццо Реале – собор Сан Франческо ди Паула, построенный по образцу римского Пантеона. Стендаль, встречавшийся в 1817 г. в Неаполе (проект еще только обсуждался) с его автором, архитектором П. Бьянки, пишет в книге «Рим, Неаполь, Флоренция», что строительство планировалось лет на десять. Оно заняло тридцать. Крылья колоннады, схожей с подковой нашего Казанского собора в Петербурге, обнимают огромную площадь Плебисцита. По бокам восьмиколонного портика две конные королевские статуи – еще одна аналогия с конными полководцами у Воронихинского храма.

Середина XIII века – время Высокого Авантюризма в политике, Высокой Готики в архитектуре, Высокой Схоластики в науке. Есть в Неаполе памятник, как бы узелком завязывающий все эти три «высокости» вокруг имени великого философа и богослова Фомы Аквинского – храм Сан Доменико Маджоре.

Первоначально ученики Доминика поселились (в нач. XIII в.) в находившейся на этом месте обители бенедиктинцев. Собственно там, в старых романских стенах, жил и работал Аквинат (от названия родового замка Аквино в окрестностях Неаполя). Готика пришла сюда позже, хотя, может быть, именно Фома более других способствовал повсеместному торжеству этой французской по происхождению «схоластики в архитектуре». Входя сегодня в Сан Доменико, вы и следа не найдете от первоначального аскетизма. Покровительство Анжуйской династии, как, впрочем, и последующих, позволило доминиканцам сделать монастырь самым большим и богатым в городе.

...Сияющий завысокий неф с двумя узкими боковыми, многоугольный центральный алтарь – все как будто типично для готических зданий и все неузнаваемо. Архитектор Ф. Травельини, работавший в 1850 г., полностью преобразил пространство и интерьер церкви. Испещренные живописью и узорочьем потолки и плафоны, стены, тонированные серой и розовой штукатуркой, а главное, золоченые стрельчатые арки и капители колонн – все это создает небывалый колорит в соборе, который часто так и называют – памятником «золотой готики».

При этом доминиканские зодчие сумели при всех перестройках сохранить главные святыни обители – фрески Пьетро Каваллини (1309 г.) в капелле Бранкаччио и древнюю икону Спасителя на Кресте в капелле Распятия.

Базилика Сан Доменико Маджоре. Икона Распятия, с которой Спаситель говорил с Фомой Аквинским

С этой иконы Христос говорил с Фомой Аквинским.

–Ты хорошо написал, Фома, – сказал ему Господь о законченной «Сумме теологии». – Проси в награду чего хочешь.

Святой богослов поднял голову и сказал, с той почти кощунственной смелостью, которая неотделима от христианского смирения»:

– Только Тебя!

...Мощи его лежат в Тулузе, славой философских диспутов гремит Сорбонна, но Христос говорил с ним с Креста здесь, в Неаполе, в церкви Святого Доминика.

Ярким примером смены и связи эпох является Кастельнуово (Новая Крепость) – у самой пристани. Сперва это был францисканский монастырь. Карл Анжуйский, выселив монахов, устроил в нем в 1280 г. крепость – с помощью французского зодчего Пьера д'Анжннкура. Когда в Неаполь явился в 1442 г. Альфонс I из Арагона, он решил превратить ее в замок-дворец. Приглашенный из Испании архитектор Г. Сагрера спроектировал пять башен, доныне составляющих каркас замка: четыре – из серого камня, специально привезенного с Майорки, пятая, Золотая башня – из желтого неаполитанского туфа. Она, и вправду, была некогда «золотая» – в ней хранилась королевская казна.

В часовне замка работал Джотто – к сожалению, фрески не сохранились. Зато сохранилась декорированная тем же Сагрерой «Зала баронов» – в ней были в один прекрасный день, в 1485 г., арестованы и перебиты бароны, участники заговора против короля.

Но главное – Триумфальная арка. Точный символ: мы входим в другую эпоху. Готика сменяется в Неаполе ренессансом, в арагонском его изводе. Белокаменная арка возносит между серыми башнями свои четыре нарядных яруса, ни один из которых не похож на другой. В нижнем – проезд сквозь стрельчатые ворота с двумя парами коринфских колонн по сторонам. Во втором ярусе – барельеф, обессмертивший триумфальный въезд Альфонса в Неаполь. Третий отмечен новым арочным проемом, над которым – в нишах – размещены аллегорические фигуры царственных добродетелей: Справедливость, Умеренность, Сила и Мудрость. Наконец, еще выше, над изогнутым фронтоном, благословляет город и гостей святой Михаил Архангел.

Посетили мы и памятник, связанный с Орденом иезуитов – церковь Джезу Нуово на площади того же имени. Строительная история здания достаточно сложна. Первоначально это вообще не церковь, а дворец, который в 1592 г. одна из благочестивых матрон приобрела в подарок для отца Альфонса Сальмерона – ученика Игнатия Лойолы, основавшего отделение «Общества Иисуса» в Неаполе.

Превращение блистательной княжеской резиденции – «грановитой палаты», сохранившей над изящным портиком герб своих прежних владельцев, – в католический собор – дело искусных рук архитектора-иезуита Дж. Валериани. Специалисты называют Джезу Нуово высшим достижением архитектуры Возрождения в Неаполе. Правда, пожар 1639 г. и землетрясение 1688 г. привели к тому, что мы видим сейчас внутри лишь барочный декор XVII–XVIII столетия. Но и в этом варианте впечатляет: золото, драгоценные камни, щедрые орнаменты – при том, что все это странным образом не разрушает атмосферы духовного сосредоточения, свойственного церковному зодчеству иезуитов.

В ряду главных паломнических достопримечательностей Неаполя всемирной известностью пользуется кафедральный собор, в котором трижды в году совершается «чудо святого Януария».

Святой Януарий родился в Неаполе в III в. и происходил из древнего патрицианского рода. Януарии – их родовое имя, в крещении святого звали, по преданию, Проклом. В период Диоклетиановых гонений он был епископом Беневентским. Вызванный в суд языческим правителем, он мужественно исповедал верность Христу и был осужден на предание диким зверям на арене в Путеолах – древняя гавань неподалеку от Неаполя (нынешние Поццуоли), где, согласно книге Деяний, высадился со своими спутниками апостол Павел. Но голодные львы покорно легли к ногам мученика, не тронув его. Тогда по приказанию правителя он был обезглавлен,

Это случилось 19 сентября 305 г. Благочестивая Евсевия, кормилица Януария, похоронила его честные останки на Марцианских полях в окрестностях Неаполя. После торжества христианства мощи были перенесены в Неаполь, в древнехристианские катакомбы, которые носят теперь имя святого Януария. При обретении мощей христиане были удивлены тем, что не только тело оказалось нетленным, но и свернувшаяся кровь начала сочиться как у живого. Ее бережно собрали в стеклянные ампулы и хранили вместе со святыми мощами.

Кафедральный собор Неаполя начали строить в 1294 г, и строили, как нередко бывало со средневековыми храмами, почти двести лет. Современный фасад – образец итальянской неоготики конца XIX в. Мощи святого Януария, унесенные когда-то из города лангобардами, хранились некоторое время в городе Ноле, затем были перенесены в Монтевирджине. Лишь в 1497 г. они были возвращены в Неаполь и почиют ныне в ковчеге под главным престолом храма, а его кровь хранится в специальной дарохранительнице в алтаре Капеллы сокровища. Богато украшенный интерьер храма свидетельствует об огромном благоговении, на протяжении веков проявляемом народом Неаполя к своей святыне.

Капелла (полное ее название «Королевская капелла сокровища святого Януария») была построена в 1608–1637 гг. по проекту архитектора Гримальди и представляет собой выдающееся произведение неаполитанского барокко, расцвет которого совпадает с периодом испанского владычества. Она имеет в плане форму греческого креста, главный алтарь украшен порфировыми колоннами и массивным позолоченным карнизом.

Неаполь. Кафедральный собор

Кровь святого Януария в двух маленьких флаконах хранится в круглом хрустальном ковчежце, оправленном в серебряное кольцо с короной и крестом сверху и ручкой внизу. В обычное время ковчежец бывает вставлен в вертикальном положении в верхнюю часть серебряного реликвария с изображением святого мученика внизу, причем верхняя часть реликвария выполнена в форме лучистого «сияния», образующего нимб над святой реликвией.

Неаполь. Кафедральный собор. Мощи святого мученика Януария

Три раза в год совершается «чудо святого Януария»: в субботу перед первым майским воскресеньем (память перенесения мощей святого), 19 сентября (день его мученической кончины) и 16 декабря (в память избавления Неаполя от извержения Везувия в 1631 г.).

...Сначала рядом с главным алтарем выставляется бюст святого Януария, выполненный в 1305 г., который облачается в архиепископскую митру и праздничные ризы. Затем архиепископ выносит и встряхивает несколько раз ковчежец с ампулами. Напряженность молитвенного ожидания верующих нарастает, пока, наконец, по соборному молению темная, свернувшаяся кровь в ампуле становится жидкой и красной. Так повторяется трижды в год в течение шести столетий – первое письменное свидетельство о чуде датируется 19 сентября 1389 г. Как сказано в «Католической энциклопедии», «ни один из экспертов, каким бы рационалистом он ни был, теперь не отрицает, что на самом деле происходит именно то, о чем говорят».

Флаконы-ампулы с чудотворной кровью святого Януария

Едва ли какое-нибудь еще из известных христианских чудес подвергалось столь частому и пристальному анализу. В частности, в сентябре 1989 г. в Капелле сокровища было осуществлено всестороннее спектроскопическое исследование крови. В заключении ученых говорилось: «То, что происходит в ампуле с кровью святого Януария, не может происходить по законам биохимии и биофизики. Единственное, что может сказать честный исследователь, это констатировать, что явление, зафиксированное и описанное на протяжении шести столетий, и сегодня остается тайной. Научный прогресс не может его объяснить».

...И последнее, сильнейшее впечатление в Неаполе – капелла Сансеверо. В 1590 г. герцог Джан-Франческо ди Сангро, князь Сансеверо, в благодарность за исцеление от тяжкой болезни строит в своем саду небольшую часовню Богородице Милостивой. Двадцать лет спустя его сын расширил капеллу, «поскольку она не вмещала всех верующих, приходивших увидеть бесчисленные совершавшиеся здесь чудеса». Тот облик, в каком мы знаем ее сейчас, капелла приобрела в XVIII веке. Имя зодчего неизвестно, но простая прямоугольная планировка густо уставленного скульптурой пространства наводит на мысль, что архитектурного проекта как такового могло и не быть, строитель послушно следовал воле заказчика. Еще при жизни ставший легендой – полководец, писатель, ученый, алхимик и меценат – молодой князь Раймондо ди Сангро сам следил за перестройкой фамильной капеллы в 1742 г.

Основным ее украшением при всем обилии декора безусловно являются статуи. Изваянные лучшими мастерами Неаполя и всей Италии, они сделали часовню уникальным музеем «живописи в мраморе» – удивительной разновидности итальянского искусства XVIII века. Главное «чудо Сансеверо» – «Лежащий Христос в плащанице», в центре капеллы.

Плащаница Сансеверо

...В каждом православном храме есть Плащаница – с изображением Положения во гроб пречистого тела Господня и тропарем «Благообразный Иосиф», вышитым по краю. Есть в мировом искусстве множество изображений «Снятия с Креста». Но такого, как здесь, вы не увидите нигде. Христос лежит на подушках, накрытый с лицом плащаницей. Это работа скульптора Джузеппе Санмартино, выполненная в 1753 г. Можно ли представить себе прозрачный мрамор? Искусство мастера (а неаполитанская «Плащаница» – одно из ранних его произведений) делает невозможное возможным. Жизнь, смерть, и снова жизнь в предвкушаемом Воскресении слиты до неразличимости в этом скорбном и светлом ниспадании мраморных складок тончайшего полотна и безмолвном страдальческом зове просвечивающего сквозь полотно Божественного Лика.

Неаполитанская Плащаница по силе религиозного воздействия уступает в мире только одной – Туринской.

Туринская Плащаница сегодня бесспорно самая известная из христианских реликвий в мире. Своя плащаница есть в каждом православном храме. И в Европе еще сто лет назад Туринская Плащаница была лишь одной из многих, хотя и весьма чтимых, плащаниц, которых к концу эпохи крестовых походов насчитывалось в различных храмах и монастырях около сотни, причем не менее половины из них претендовали на право именоваться подлинной.

Все изменилось 28 мая 1898 г., когда ученый-археолог и фотограф-любитель Секондо Пиа, испросил королевское разрешение сфотографировать хранившуюся в туринском кафедральном соборе во имя Иоанна Предтечи святую плащаницу. Он хотел просто сделать святыню более доступной для других верующих, не имеющих возможность свершить паломничество в Турин. Вечером 28 мая 1898 г. он сделал два снимка, один из которых оказался испорченным. С другим (это была большая пластинка, 50 х 60 см), он заперся в темной лаборатории и опустил пластинку в проявляющий раствор. И застыл, пораженный.

...Перед его взором открывался рельефный портрет Человека с неземным Ликом, выражавшим небывалую красоту и благородство. Этого лика мир не виден со времени Воскресения и Вознесения. На темном фоне негатива проступил фотографический портрет Христа Спасителя. Оказалось, что сама плащаница таинственным образом представляет собой фотонегатив. Свыше полутора тысяч лет она хранила свою тайну, чтобы теперь явить ее миру перед лицом великого отступления от веры.

Плащаница запечатлела образ высокого, красивого человека, 30–35 лет, ростом 1 м 78 см, с длинными волосами, величественной осанки, хорошо сложенного – и беспощадно избитого. Его бичевали римским флагрумом – хлыстом-кошкой с шестью свинцовыми жалами (обнаружено от девяноста до ста двадцати ран, нанесенных этим оружием). Он был увенчан даже не терновым венцом – каской с семьюдесятью шипами. Он жестко истекал кровью и нес изранивший ему плечи тяжелый патибул (поперечину креста). Он был пригвожден к кресту и умер от кровоизлияния в сердечную сумку в результате инфаркта. Он обливался на кресте обильным горячим потом, всегда сопровождающим этот вид казни. Он был поражен копьем в ребра (между пятым и шестым ребром), и из раны вытекли потоки сгустившихся на полотне крови и сукровицы (околосердечной воды). Он был погребен в Плащанице – и вышел из нее до истечения сорока часов, не повредив ни единого запекшегося пятна крови и сукровицы. Все это установлено холодным беспристрастным протоколом судебной экспертизы. Святая Плащаница оказалась точнее и правосуднее хваленой римской юстиции; лучше любого документа она свидетельствует о судьбе Человека, распятого Понтием Пилатом по настоянию первосвященников без суда и приговора.

Турин. Кафедральный собор во имя святого Пророка и Предтечи Господня Иоанна

Несмотря на несмолкающие дискуссии, особенно обострившиеся в последние десятилетия, когда к Туринской Плащанице стало возможным применить современные научные методы исследования, мнение многих ученых можно суммировать следующим образом: «Медицинские характеристики Плащаницы не противоречат евангельскому повествованию о Распятии и Воскресении. Если к этой медицинской информации прибавить химические, физические и исторические сведения, мы получаем твердое подтверждение факта Воскресения Христова».

Но вернемся на несколько столетий раньше и попытаемся проследить историю и судьбу туринской святыни. Святой Иоанн Богослов рассказывает в Евангелии, как они со святым Петром вошли в Гроб и нашли его пустым. Но сударь, бывший раньше перекинутым через голову Христа, не лежал на земле с остальными пеленами, а был положен отдельно, сложенный и свитый. Слово «сударь» па арамейском языке означает не что иное, как саван или плащаницу. Это арамейское слово из греческого текста Писания без перевода перешло в славянский: «И сударь, еже бе на главе Его». Христос Сам сложил и отложил в сторону Свою Плащаницу, как бы отмечая важность ее как источника для грядущих поколений. Святой Ефрем Сирин в пасхальной проповеди прямо говорит: «Когда наступила заря, Он был завернут в плащанице. Когда рассеялся мрак и наступил рассвет, Он сам сложил с Себя тот сударь, в котором был закутан».

Святая Нина, просветительница Грузии, сообщает, что Святую Плащаницу хранил у себя впоследствии апостол Петр. В середине VII в. западный паломник Аркульф описывает ее в своем «Хождении в Иерусалим» и дает точные размеры. В IX в. Епифаний Мних, исходивший и описавший святые места Востока, свидетельствует о нахождении Плащаницы в базилике Воскресения в Иерусалиме. Двумя столетиями позже византийский император Алексий Комнин упоминает в одном из писем среди хранящихся у него «наидрагоценнейших реликвий» «погребальные пелены, обретенные в Гробе Господнем после Воскресения». Плащаница упоминается среди царьградских святынь и в других источниках XI–XII вв. Последнее по времени показание принадлежит Николаю Мезариту, который спас Святую Плащаницу во время бунта императорской гвардии в 1201 г.

Святая Плащаница

Робер де Клари в книге «Взятие Константинополя» (1204 г.) писал: «И, среди других, был монастырь, известный под именем Богородицы Влахернской, где хранилась Плащаница, которой наш Господь был обернут. Каждую пятницу эту Плащаницу выносили и поднимали для народного поклонения так, чтобы можно было видеть Лик Господа. И никто, будь то грек или франк, не знает, что случилось с Плащаницей после разгрома и расхищения города».

Очевидно, наши русские православные плащаницы ведут свое происхождение от византийских копий (их известно лишь 6 экземпляров) с той, единственной Плащаницы, исчезнувшей в 1204 г.

Историки предполагают, что рыцарь Отон де ля Рош, из Бургундии, увез Плащаницу в Бургундию и подарил ее архиепископу Безансонскому, который и поместил священную реликвию в свой кафедральный собор. Из источников известно, что ежегодно, вплоть до 1349 г., ее выносили для поклонения верующим в Пасхальное Воскресение во время Божественной Литургии. В 1349 г., похищенная из Безансона, она таинственным образом перешла в собственность французского короля, который передал ее своему знаменосцу. Как сказано в одном из документов Собрания рукописей Национальной библиотеки в Париже, «Жоффруа де Шарни, рыцарь и граф, властитель Лирийский, получил за свои заслуги от короля Филиппа Валуа Святую Плащаницу Господа Нашего, с частицей Святого Креста и другими реликвиями, дабы они были помещены в церкви, которую он желал построить». Граф де Шарни погиб в битве при Пуатье (1356 г.), но обетную церковь в Лири он успел выстроить. Плащаница оставалась в роду графов де Шарни до середины XV в. Последняя в роду, бездетная графиня Маргарита передала в 1452 г. Плащаницу супружеской чете герцогов Савойских, предков итальянской королевской династии. Герцог Людовик Савойский выстроил для Святой Плащаницы прекрасный храм в своем городе Шамбери, где она и хранилась

В 1578 г. архиепископ Миланский Карл Борромео, еще при жизни почитавшийся прозорливцем и чудотворцем, отправился из Милана зимой, пешком, в Шамбери для поклонения святыне. Чтобы избавить святого старца от перехода через снежные Альпы, герцог Савойский выехал с Плащаницей ему навстречу, в Турин. Тогда-то архиепископ и уговорил герцога навсегда оставить святыню в соборе святого Иоанна Крестителя в Турине. (В Туринском Музее Плащаницы хранится ковчег, в котором герцог перевозил реликвию в Италию).

С 1694 г. Плащаница хранится в капелле, построенной по проекту архитектора Гварино Гварини, в Туринском соборе. В годы Второй мировой войны она была эвакуирована и перевезена в аббатство Монтевирджине. В 1973 г. был осуществлен первый ее показ по телевидению, а пять лет спустя состоялось самое длительное экспонирование Плащаницы (27 августа – 8 октября 1978 г.). В марте 1983 г. после смерти Умберто Савойского святыня, согласно его завещанию, была оставлена в наследство папскому престолу. Плащаница хранилась в серебряном ковчеге XVI в., заключенном в свою очередь в пуленепробиваемый стеклянный контейнер.

...12 апреля 1997 г. возникший при таинственных обстоятельствах пожар уничтожил только что отреставрированную капеллу Гварини. Спасенная из огня Плащаница находится ныне в специальном хранилище.

«Священная Испания, вечносчастливая мать вождей и народов, прекраснее ты всех земель от запада до самых индусов. Ты теперь по праву царица всех провинций, излучающая свет не только Западу, но и Востоку. Ты – честь и краса мира, славнейший край земли, в котором изобильно процветает в великой радости славное готское племя. По заслугам одарила тебя милостивая природа обилием всего. Ты богата ягодами, одета нивами, осенена оливами и украшена узором лоз. Лежишь ты в лучшей стране света и рождаешь все, что есть плодоносного в пашнях, драгоценного в металлах, красивого и полезного в живых существах. Рождаешь ты и правителей, и то, что прилагается к власти. Уже в давнее время тебя законным путем полюбил златой Рим, глава народов, и хотя в первый брак взяла тебя римская доблесть, однако процветающее готское племя, после многих побед по всей земле, захватило тебя силой и полюбило, и до сих пор наслаждается прочной властью среди царских дворцов и богатств».

...Первыми новозаветными персонажами на испанской земле были лютые враги Спасителя и его учения – сосланная в дальнюю провинцию римскими властями семья незадачливого галилейского тетрарха Ирода Антипы: сам Четверовластник, его жена Иродиада и приемная дочь Саломея. В прошлом столетии Генрих Гейне в одном из горячечных поэтических видений видел в «Ущелье духов», в сердце Страны Басков, причудливую кавалькаду призраков, возглавляемую кровожадной Иродиадой.

Испания стала землей возмездия для ее дочери Саломеи. По преданию, переходя зимой по льду реку, Саломея провалилась в прорубь, и ее голова была срезана сдвинувшимися льдинами...

В середине I в. народы Иберийского полуострова впервые услышали апостольскую проповедь. Здесь учил апостол Иаков Старший, сюда совершил последнее свое миссионерское путешествие апостол Павел. Неутомимый труженик Евангелия, он хотел донести его до самых пределов земли – до океана. Это было незадолго до его мученической кончины – ок. 65–66 гг. Мы ничего не знаем о последующей судьбе христианских общин, основанных, быть может, апостолом в этих дальних пределах Империи. Но впоследствии Испания даст христианскому миру великих святителей и подвижников, ученых и властителей. Испанцами были святой мученик Лаврентий, архидиакон Римский, и Осия Кордубский, один из столпов Первого Вселенского собора, римский император Феодосий Великий, первым отождествивший в имперском правовом сознании понятия «христианин» и «подданный» (соответственно, «еретик» и «враг народа»), и король Филипп II, следовавший этому принципу и без раздумья отправивший на костер более тридцати тысяч врагов церкви и престола.

Вторгшиеся за Пиренеи в начале VI в. вестготы принесли с собой арианство, и Испания на несколько десятилетий отпала от православия. Но в 589 г. на соборе в Толедо вестготский король со своей дружиной отрекся от арианской ереси и вернул страну в лоно Церкви.

К этому краткому периоду мира и процветания как раз и относится приведенный выше вдохновенный гимн Испании, принадлежащий перу одного из знаменитых ее сынов – епископу Исидору Севильскому (570–638 гг.). Деятельность Исидора, гота по происхождению, осуществившего в своих энциклопедических трудах синтез античного и христианского знания, по значению для ранней европейской культуры и всей средневековой картины мира можно сравнить только с деятельностью блаженного Августина.

Королевство вестготов недолго наслаждалось своей «прочной властью». Когда Исидор писал эти гордые слова, в далекой Аравии уже началась эра ислама. В год смерти севильского епископа Омар взял Иерусалим, в 642 г. пал Египет. Менее семидесяти лет понадобилось после этого арабским полководцам для того, чтобы овладеть северной Африкой, а потом и Гибралтаром (что значит по-арабски «скала Джебраила» – Гавриила), и Севильей, и всем Пиренейским полуостровом.

Начинается мавританский период в истории страны. Почти 800 лет будет продолжаться Реконкист – «отвоевание» испанскими христианами своей родины. Можно с уверенностью утверждать, что именно Реконкиста, с ее рыцарской романтикой и религиозным горением, определили душу и облик испанской нации. «Я чувствую в себе средневековую душу и считаю, что душа моего отечества тоже средневековая, что она осталась верна себе, пройдя через Ренессанс, Реформацию и Революцию (1789 г.), и хранит в себе духовное наследие прежних, так называемых мрачных времен», – писал крупнейший испанский писатель и мыслитель XX в. Мигель де Унамуно.

Вторым формирующим фактором, также имеющим религиозно-мистический характер, является сама природа Испании. Немецкий историк В. Шубарт, автор книги «Европа и душа Востока», говорит, утверждая внутреннее сродство испанского и русского духа: «Призрачность кастильского ландшафта, с его мерцающими световыми явлениями, увлекает его жителя за пределы горизонта – в бесконечность, приближая к сверхъестественному миру. Это заставляет преходящее казаться слабым отблеском Божественного и – побледнеть в сравнении с ним. Это придает жизни сакральный оттенок. В таком ландшафте, который своим простором расширяет взор и душу, как и в русских степях, только и мог вырасти человек вселенского чувства».

Эта «врожденная готика души» лучше всего раскрывается в отношении испанцев к христианским святыням. Именно им суждено было обладать одной из величайших церковных реликвий – и самой таинственной: Чашей Тайной Вечери.

По заключению археологов, Святая Чаша создана не позднее I в. н.э. в одной из мастерских Ближнего Востока, так что исторически не исключена возможность, что Господь мог пить и причащать из нее апостолов на Тайной Вечери.

Как могла сохраниться Святая Чаша и как попала она в Испанию? Очевидно, Чаша принадлежала богатому хозяину Горницы, где решил Господь совершить с учениками свою последнюю Пасху. И конечно, хозяин Сионской Горницы должен был предложить Господу лучший из своих сосудов. После того как апостолы разошлись из Иерусалима на проповедь, апостол Петр принес Чашу с собой в Рим, где она и передавалась, как литургическая святыня, из поколения в поколение. Двадцать три святых папы преемственно священнодействовали над нею.

В 257 г. эдиктом императора Валериана были начаты новые гонения на христиан. Римскую кафедру занимал в это время Сикст II, его главным помощником был архидиакон Лаврентий (Сан Лоренсо в испанском произношении). Когда папа Сикст был приговорен к смертной казни, Лаврентий хотел добровольно разделить его участь. Но папа сказал: Ты человек молодой, тебе предстоит более мучительная смерть. А теперь иди и раздай церковное достояние бедным».

Лаврентий выполнил поручение. Когда его вызвали в трибунал, судей больше всего волновал вопрос о церковных сокровищах. «Где золото?» – спрашивали мученика. В ответ Лаврентий велел привести толпу римских нищих и, показав на них, сказал: «Вот золото Церкви». Он умер под пыткой, поджариваемый на раскаленной железной решетке. Корчась в муках, но до последней минуты не теряя самообладания, он спокойно обращался к мучителям: «С этого бока жаркое уже готово. Ешьте!»

Мы не стали бы так подробно рассказывать о мученичестве святого Лаврентия, если бы не один факт из его жития. Он был родом испанец, из Уэски, и, как считают испанские церковные историки, успел до ареста отправить в Уэску Святую Чашу, которая была в его ведении, как и вся папская ризница. В Риме, в базилике Сан Лоренцо фуори ле Мура, существовала фреска, изображающая, как святой архидиакон передает воину чашу. (Фреска погибла во время американской бомбардировки в годы Второй мировой войны.)

С той поры Святая Чаша четыре с половиной столетия находилась в Уэске. В 711 г. в связи с нашествием арабов епископ с клиром, покинув город, удалился по тайным горным тропам в монастырь Сан Хуан де ла Пенья («Святого Иоанна в скалах»), расположенный в глухом горном ущелье – в 16 км от нынешней французской границы.

Так, волей Бога и истории Чаша Грааля оказалась в горной пещерной обители святого Иоанна Предтечи. Как сказано было в монастырском акте от 14 декабря 1134 г., «в ларце из слоновой кости хранится Чаша, в которой Господь Иисус Христос освятил Свою Кровь и которую святой Лаврентии прислал в Уэску». Но этот акт не дошел до нас, он лишь цитируется в одном из старых житийных сборников. Несомненная документальная история Чаши начинается с 26 сентября 1399 г. Король Мартин Добрый, узнав о хранящейся в монастыре реликвии, захотел приобрести ее, чтобы сделать главным сокровищем Арагонской короны. Монахи согласились передать королю святыню. Чаша была перенесена в Сарагосу и помещена в часовне королевского дворца. Позже Мартин сделал столицей Барселону и, разумеется, взял туда с собой королевские реликвии.

18 марта 1437 г. король Альфонс V Великодушный передал Святую Чашу и другие реликвии в кафедральный собор Валенсии. С этого дня она постоянно находилась в соборе – кроме двух эвакуаций: в 1809–1810 гг.– по случаю вторжения французов, в 1936–1939 гг. – в связи с событиями Гражданской войны. В июле 1936 г. Чаша чудом была спасена при пожаре собора, позже ее прятали верующие в частных домах, затем, до окончания Гражданской войны, в селении Карлет. В апреле 1939 г. Святой Грааль (или Гриаль – от словосочетания sangre reale) был официально возвращен капитулу собора. С тех пор Святую Чашу вывозили лишь несколько раз, в связи с различными историческими торжествами. В 1959 г. праздновалось 1700-летие со дня ее прибытия в Испанию, в 1964 г. – 25-летие спасения из огня Гражданской войны. Все остальное время Чаша пребывает в соборе.

Валенсия. Кафедральный собор. Святая Чаша

В 1437 г., когда Грааль впервые появился в Валенсии, он был помещен в Часовне Реликвий (ныне зал Капитула), с 1916 г. находится в другом помещении – в капелле Святой Чаши. Войдя в собор южными вратами, сворачиваем налево, и еще раз налево – и оказываемся в квадратной часовне в 16 метров высотой, с крестчатым сводом, где всегда царит таинственный полумрак. Напротив входа, в нише за престолом, – готический алавастровый киот с реликварием Святой Чаши.

По форме устройства реликварий напоминает песочные часы. Святая Чаша образует верхнюю его часть, все остальное – оправа. Чаша изготовлена из сердоликового агата и имеет в диаметре 9,5 см. Глубина ее 5,5 см. а общая высота, от основания, 7 см. Гладкая поверхность ничем не украшена, кроме гравированной линии с внешней стороны по ободу. Чаша расколота: трещина делит ее на две части с небольшим осколом. Однажды, в Страстную Пятницу, 3 апреля 1744 г., когда архидиакон, как обычно, взял в руки Чашу, она выпала из его рук. Расколотые части были потом бережно соединены и отреставрированы.

Нижнюю часть реликвария образует вторая, опрокинутая, чаша. Она овальной формы (14.5 х 10 см), того же цвета и похожего по фактуре материала, что и верхняя. По ободу (и крест на крест по диаметру) нижняя чаша оправлена золотом и драгоценными камнями (жемчуг, рубины, изумруды). По происхождению это египетская пиала Х–ХІ вв. (на ней имеется арабская куфическая надпись), соединенная со Святой Чашей в XIV в. с помощью тонкой опоры, с яблоком посередине, и двух золотых изогнутых ручек.

В самом сердце Испании, в 8 км от Мадрида, в пустынной долине реки Мансанарес находится Эскориал – грандиозный дворцово-монастырский ансамбль, построенный королем Филиппом II. Соборный храм обители посвящен святому мученику Лаврентию – тому самому, кто прислал в Испанию Чашу Грааля. Указ об основании монастыря устами короля гласит следующее: «Оный монастырь закладываем в честь и во имя блаженного Сан Лоренсо, из особой приверженности, которую мы питаем к этому славному святому, и в память о милости и победе, которые в день его праздника были нам дарованы Господом».

Первоначальный проект комплекса (1562 г.) принадлежал архитектору Хуану де Толедо, после его смерти строительством руководил молодой талантливый архитектор Хуан де Эррера (1530–1597 гг.). Король Филипп лично следил за ходом строительства. «Эта архитектура, – как писал в своих «Размышлениях об Эскориале» выдающийся испанский мыслитель нашего века Ортега-и-Гассет, – вся желание, вся порыв, воодушевление. Здесь лучше, чем где бы то ни было, мы понимаем, какова сущность испанца, каков источник, из которого, бурля, вытекает история самого не укладывающегося в норму народа Европы. Карл Пятый, Филипп Второй вняли призванию своего народа, в безумной откровенности заявившего: «Мы не ясно понимаем, чему служат и чему посвящают себя другие народы; мы не хотим быть ни мудрецами, ни глубоко верующими; мы не хотим быть справедливыми, и нашему сердцу чуждо благоразумие. Мы лишь стремимся быть великими».

Ансамбль действительно впечатляет. В его основу Эррера положил простой четкий план в виде огромного прямоугольника (206 х 260 м), рассеченный двумя перпендикулярными осями на четыре части. Внутри каждая из четырех частей комплекса также четко членится внутренними дворами. Общая площадь ансамбля, включая монастырь, дворец, библиотеку, госпиталь, усыпальницу испанских королей (и отдельно инфантов), составляет более 40 тыс. квадратных метров. Высота угловых башен достигает 56 м.

Архитектурным центром комплекса является величественный собор Сан-Лоренсо. Наилучший вид на западный парадный фасад открывается из прямоугольного входного Двора Королей. За высоким фронтоном виден огромный купол храма. Прямо перед нами – центральный двухъярусный портал с двумя фланкирующими четырехгранными башнями. Интерьер собора строг и аскетичен. В нишах по обе стороны главного алтаря – бронзовые статуи молящихся Филиппа II и его отца, императора Карла V.

Не нужно представлять Филиппа лишь по той гротескной фигуре, которую изобразил Шарль де Костер в «Легенде об Уленшпигеле». Великий король разумеется не был тем безумным садистом, «эскориальским пауком», как часто говорят о нем даже в церковно-исторической литературе. И отец, Карл V, и сын жили напряженной духовной жизнью, стремясь подчинить все земное небесному, все земные политические деяния воле Божией – так, как они ее понимали. Они не похожи между собой. Карл, самый могущественный человек в мире, в империи которого «никогда не заходило солнце» и люди «ходили не только вверх, но и вниз головой» (в Америке), нашел в себе силу и волю отречься от престола в самом зените славы, удалиться в монастырь в диких холодных горах Эстремадуры и умереть, прижимая к губам простое деревянное Распятие, память о покойной супруге. Филипп до конца в борьбе. И жестокое подавление нидерландского восстания, и попытка направить Великую Армаду для покорения протестантской Англии – все его поступки диктуются одним желанием: утвердить Единую Церковь в Едином Мире.

Удивительным литургическим преломлением этой универсалистской католической утопии Филиппа стало его уникальное собрание святых мощей. Собирание мира значило в его понимании прежде всего собирание святости. Неусыпно и неустанно король в течение всей своей жизни ищет и приобретает для Эскориала мощи святых со всего мира. В целом их было собрано около семи тысяч. Великая Армада святых! Историки обнаружили, что в списке святых, представленных в королевской Капелле Мощей и других приделах и часовнях Эскориала, недостает всего двух-трех известных имен.

В настоящее время большая часть реликвий хранится в двух больших двухстворчатых киотах, расположенных в Капелле Мощей напротив друг друга и обозначаемых, по имеющимся на створках изображениям, как «реликварий Благовещения» и «реликварий блаженного Иеронима». Каждый из киотов имеет внутри по семь полок, на которых расставлены различной формы и типа серебряные реликварии – иногда в виде ковчегов, иногда в виде так называемых «наглядных реликвариев».

...Хотелось бы закончить короткий рассказ об Эскориале вещими словами Хосе Ортеги-и-Гассета: «Свет Кастилии незадолго до медленного наступления ночи преображает Эскориал, который теперь кажется огромным кремнем, ожидающим удара, резкого сотрясения, готовый исторгнуть заключенный внутри огонь. Мрачно и тихо этот гранитный пейзаж с огромным вдохновенным камнем посредине ожидает поколения, способного добыть из него искру, воспламеняющую дух».

От Мадрида – через Саламанку и Оренсо, главный город Галисии, – прямая дорога в Сантьяго ди Компостела, заповедный центр католического паломничества и одновременно оживленный университетский город в северо-западном углу Пиренейского полуострова.

Мы сказали выше, что история христианизации Испании восходит еще к первому, апостольскому веку. Святой апостол Иаков Зеведеев, брат апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, после Вознесения Спасителя и Сошествия Святого Духа на апостолов получил по жребию указание идти с проповедью в западные страны. Он проповедовал Евангелие в Испании, основал здесь первые христианские общины, затем вернулся в Иерусалим и был обезглавлен по приказу царя Ирода Агриппы в 44 г. н.э. По преданию, его ученики перенесли мощи апостола в Испанию, к тому «краю земли», где он первым возвестил Евангелие, где доныне выдающийся в Атлантический океан мыс и лежащее на нем селение носят латинское название «Финистерра».

Сантьяго-де-Компостела. Кафедральный Собор во имя святого апостола Иакова

Слово «Компостела» в народной этимологии объясняется из да латинского словосочетания «Кампо Стелле» («поле звезд»). По преданию, крестьянин-галисиец в 813 г. по указанию звезд нашел близ Компостелы каменный гроб с мощами апостола Иакова. От этого гроба – другое объяснение названия Компостела (латинское compost – погребение). Над гробом воздвигли раку, которая позже была перенесена в небольшой собор, построенный около 900 г. К XI в. Компостела уже числилась в одном ряду с такими крупнейшими центрами средневекового паломничества, как Рим и Иерусалим. Пилигримы, совершившие хождение к мощам святого Иакова, с гордостью носили на шляпах знак совершенного паломничества – изображение раковины гребешка. Из-за наплыва паломников возникла необходимость в строительстве большего храма.

Новый кафедральный собор во имя святого апостола Иакова воздвигнут в 1078–1128 гг. по проекту мастера Бернара Старшего, инока аббатства Клюни, прибывшего из Франции с дружиной из пятидесяти каменщиков. Помогал Бернару местный архитектор по имени Робер, а за исполнением проекта ревниво следили аббат Дон Гундесиндо и магистр церковного капитула. Мы знаем о ходе работ и об именах строителей, потому что уже в 1139 г. в Компостеле был создан первый путеводитель для паломников – «Liber Sancti Jacobi».

Собор представляет собой выдающийся памятник романской церковной архитектуры – впрочем, с позднейшими напластованиями – от готической перестройки в XII в, барочной в XVII в. до характерных вкраплений мусульманских элементов декора. Уникальность здания состоит в его чрезвычайно удачной ландшафтной привязке: собор отлично просматривается со всех сторон. Романская основа не очень бросается в глаза в современном здании, так как в XVII–XVIII вв. новые веяния в архитектуре потребовали украсить храм роскошным фасадом в барочном стиле. Полностью изменивший свой внешний облик собор сохранил, однако, внутри убранство XIII в. Внутреннее пространство полностью определяется функциональным назначением храма как, прежде всего, паломнического центра: галереи боковых нефов, трансепта и обходной галереи вокруг хора (баптистерия) ведут к главной точке собора – священному для паломников месту – раке святого апостола Иакова.

Сантьяго-де-Компостела. Мощи святого апостола Иакова, почиющие в крипте под алтарем собора

Парадный вход в собор ведет через так называемый Портик Славы. В центре его – колонна со скульптурным изображением апостола Иакова. Поскольку все посещающие собор непременно прикладываются к колонне, в ней за 700 лет образовалась выразительная выемка.

Высота центрального нефа, перекрытого цилиндрическим сводом, 22 метра. Строгое величие цилиндрического свода резко контрастирует с барочным избытком западного фасада.

Алтарная часть собора, где находятся мощи, не имеет естественного освещения. Несмотря на большие окна боковых нефов, свет, проникающий из башенного фонаря над средокрестием собора, в алтаре царит таинственный мистический полумрак. В нем, высоко над престолом, восседает под массивной золотой сенью сам апостол – просветитель Испании. Мощи апостола и его сподвижников – святых Феодора и Афанасия почиют в крипте, под алтарем. Паломники проходят к алтарю, поднимаются по ступеням к статуе апостола и целуют складки его мантии.

Путь средневековых паломников в Сантьяго ди Компостела был трудным и долгим – пешком по горным дорогам, с ветрами и метелями на перевалах, с тесными постоялыми дворами и алчными торговцами святынями. Поэтому на всем пути паломнические караваны сопровождали официальные проводники и священники, клюнийские монахи издавали специально для них карты и путеводители. В 1483 г. для пилигримов из далекой Британии был издан специальный франко-английский разговорник.

Но, как выяснилось, старались дня англичан зря. В 1588 г., после гибели Великой Армады, разгром «королевскими пиратами» Френсиса Дрейка портовой крепости Ла-Коруньи, расположенной в нескольких километрах от Компостелы, привел к упадку древнего паломнического центра. Мощи святого апостола Иакова, спрятанные на время войны, чтобы они не попали в руки еретиков-протестантов, были позднее потеряны. Новое обретение их состоялось лишь 300 лет спустя.

...Как известно, паломники из Иерусалима возвращались с пальмовой ветвью (само слово «паломник» происходит от слова «пальма»). Из Сантьяго, как мы сказали, пилигримы возвращались с раковиной морского гребешка. Теперь их заменяют специально изготовленные значки.

Со времен Петра Великого лучшие представители русской культуры грезили Парижем. Но, странным образом, как далек был этот Париж русских путешественников, писателей и искусствоведов от Парижа Священного – одной из церковных столиц католического мира.

Впервые упоминание Лютеции – главного города паризиев, одного из галльских (кельтских) племен – встречается у Юлия Цезаря в «Записках о Галльской войне». От этнонима «паризии» и происходит название Парижа. В середине IV в. это любимый город императора Юлиана Отступника.

Первым просветителем Галлии был святой Дионисий Ареопагит, ученик апостола Павла, Дионисий родился и жил в Греции, в Афинах. Там он получил классическое эллинское образование. Затем он отправился в Египет, где в городе Гелиополисе (ныне северная окраина Каира) изучал астрономию. Вместе с другом Аполлофоном он был свидетелем солнечного затмения в момент Крестной смерти Спасителя, когда «сделалась тьма по всей земле» (Лк.23:44). «Это или Бог, Создатель мира, страждет, или этот мир видимый кончается», – сказал тогда Дионисий. В Афинах, куда он вернулся из Египта, его избрали «ареопагитом» – членом ареопага, верховного суда. Когда в Афинах проповедовал апостол Павел, Дионисий принял христианство и стал его учеником. Впоследствии он был рукоположен во епископы Афинские.

После мученической кончины апостола Павла, Дионисий, желая продолжить его дело, уходит с проповедью в западные страны в сопровождении своих друзей и соратников, пресвитера Рустика и диакона Елевферия. В Галлии, во время преследования христиан при императоре Домициане, все трос были схвачены и ввергнуты в темницу. Ночью в темнице святой Дионисий совершил в сослужении ангелов Божиих последнюю свою литургию. Наутро – это было 3 октября 96 г. – мученики были обезглавлены. По преданию, Дионисий взял в руки свою главу, прошествовал с нею в храм и только там пал мертвый. Так Париж впервые вошел в историю христианской святости. В 272 г. на Монмартре был замучен язычниками первый епископ Парижа, также носивший имя Дионисия. Монмартр в переводе и означает «гора мучеников».

Защитницей и покровительницей Парижа считается также святая Женевьева (в латинской транскрипции Геновефа). Геновефа происходила из местной галло-римской знати, хотя и носила, по моде того времени, германское имя. С раннего возраста посвятившая себя Богу и принявшая иноческое пострижение, святая была известна своими всегда сбывавшимися пророчествами. В 451 году, когда орды Аттилы двигались к Парижу и население намеревалось покинуть город, Геновефа остановила горожан, предсказав, что гунны не дойдут до города. Ее обвинили в ереси и «лжепророчестве», но когда предсказание сбылось и Аттила действительно изменил направление удара, двинувшись навстречу Аэцию, все стали считать Геновефу святой.

В 475 году она основывает аббатство Сен-Дени под Парижем (ныне в черте города), в котором почиют мощи святого Дионисия Ареопагита и которое станет со временем усыпальницей французских королей. Позже, во время осады Парижа франками, она беспрепятственно прошла через вражеский стан и сумела доставить в осажденный город по Сене 12 барж с продовольствием. И хотя Париж достался все-таки франкским королям, Хильдерик и его сын Хлодвиг с неизменным почтением относились к его святой покровительнице. Над могилой Женевьевы Хлодвиг, незадолго до того ставший христианином, воздвиг храм во имя святых апостолов Петра и Павла – в подражание Константину Великому с его собором Святых Апостолов в Константинополе. В храме будут похоронены и сам Хлодвиг, и его супруга Клотильда, а главной святыней его станут мощи святой Женевьевы. В XVIII веке храм, именовавшийся парижанами храмом святой Женевьевы, будет перестроен (строительство окончилось в 1789 г.), а в годы Великой французской революции обращен в Пантеон – усыпальницу великих людей Франции. Гробницы Хлодвига и Клотильды будут перенесены в Сен-Дени, а мощи святой покровительницы Парижа сожжены «сознательными гражданами» на Гревской площади. Собранные остатки мощей почиют ныне в церкви святого первомученика Стефана в Латинском квартале.

Самой известной и почитаемой из святынь Парижа стал Терновый Венец Спасителя, принесенный во Францию королем Людовиком IX Святым (правил в 1226–1270 гг.).

Святая Капелла (она вошла в церковную историю под французским названием Сен-Шапель) была построена королем-крестоносцем Людовиком IX Святым для хранения реликвии Страстей Господних – прежде всего, Тернового Венца. В 1239 г. Людовик приобрел эту драгоценную святыню у императора Константинопольского Балдуина II (напомним, что после захвата Константинополя крестоносцами там была создана Латинская империя, просуществовавшая с 1204 г. до 1261 г.). Французский король заплатил за реликвию огромную по тому времени сумму 135 тыс. ливров (для сравнения: строительство Капеллы обошлось в 40 тысяч ливров). Два года спустя из разграбленной Византии были приведены другие реликвии. Все они были помещены первоначально в дворцовой церкви во имя святителя Николая Чудотворца.

Строительство специального храма дня иерусалимских святынь началось в 1242 г. и продолжалось шесть лет. Освящение Сен-Шапель состоялось 26 апреля 1248 г. Верхняя церковь, освященная во имя Честного Животворящего Креста Господня, была предназначена для королевской семьи, в ней и находились святыни. Нижняя, посвященная Божией Матери, служила дворцовой приходской церковью.

В годы Французской революции (1789 г.) Сен-Шапель, как символ религии и монархии, равно ненавистных санкюлотам, была осквернена и разграблена. Лишь в середине XIX века многолетние реставрационные работы вернули ей прежнее великолепие.

В архитектурном отношении Сен-Шапель представляет собой готический извод каролингских дворцовых капелл IX в. Размеры здания в целом 36 м в длину и 17 м в ширину, при высоте более 42 м. В нем два этажа, одинаковой площади, но разных по высоте, каждый со своей специфической функцией. Верхняя церковь, находящаяся на уровне королевских покоев, предназначена была служить хранилищем святыни и домовой церковью для королевской семьи и его знатнейших гостей.

Устное предание называет создателем церкви мастера Пьера де Монтрейля, строителя аббатства Сен-Дени и главного архитектора трансепта собора Парижской Богоматери, хотя в современных исторических работах называются и другие имена.

Париж. Сен-Шапель – святая часовня, воздвигнутая королем Людовиком IX Святым для хранения реликвий Страстей Господних

Шпиль церкви, 33-метровой высоты, выполненный из кедра, является позднейшим дополнением, но воспроизводит формы XV в. Западный фасад украшен двухъярусным порталом и огромной «розой» над ним, служащей окном верхней церкви.

Небольшая по высоте (около 7 м) нижняя церковь производит впечатление крипты – но большой и просторной. Формально она трехнефная, хотя большая часть занята центральным нефом, выделенным с обеих сторон изящными арками в форме трилистника. Поднявшись по внутренней лестнице, оказываемся в верхней церкви, у которой, кажется, нет стен – одни окна, полностью занятые витражами. При высоте свода более 20 м и высоте окон около 15 м, церковь оставляет впечатление волшебного светового фонаря. Совершенно теряются находящиеся внизу под окнами мраморные аркады с нишами, в том числе предназначавшиеся для королевской семьи. Окна не только являются надежным источником света, постоянно наполняющего Капеллу, но и уникальным, самым большим в мире шедевром витражной живописи. Пятнадцать витражных окон содержат более тысячи библейских изображений, занимающих площадь около 600 кв.м. Парижане бережно хранили их: в годы Первой и Второй мировых войн витражи вынимались из окон и окончательно заняли свое место лишь в 1947 г.

Сен-Шапель. Верхняя церковь

Для Людовика IX, которого считали образцом христианнейшего короля, приобретение тернового венца открывало возможность не только реализовать личное религиозное стремление, но и утвердить за Францией пальму религиозного первенства среди католических королевств Европы. В 1241 г. Людовик купил у Балдуина также частицу Животворящего Креста, вместе с другими реликвиями, связанными со Страстями Господними, Божией Матерью и святыми. Их торжественно встречали в Париже в праздник Воздвижения 14 сентября 1241 г.

Следующей заботой короля было создание монументального храма, в котором достойно хранились бы полученные святыни. Так родилась идея Святой Капеллы – как большого архитектурного реликвария. Святыни были помещены в серебряно-вызолоченном ковчеге, 2,5 м в длину, который один стоил 130 тысяч ливров. Первоначально «Большой реликварий» находился над престолом, в 1264 г. для него была сооружена специальная платформа.

Сохранилась гравюра, сделанная в 1790 г. в самый канун революционных бесчинств. Реликвии Святой Капеллы располагались тогда в специальном киоте, напоминающем киот римской церкви Санта Кроче ин Джерузалемме. Терновый Венец находился в самом центре киота, рядом с крестом, в котором была вложена частица Животворящего Древа. На нижней полке, под ними, среди других реликвий стоял бюст-реликварий с мощами (честной главой) Людовика Святого, создателя Сен Шапель, канонизованного Католической Церковью уже через двадцать семь лет после его смерти, в 1297 г.

В годы Великой революции ковчег и драгоценные оклады святынь были переплавлены. Терновый Венец, переданный якобинцами в Кабинет древностей Национальной Библиотеки, был возвращен архиепископу Парижскому в 1804 г. и с тех пор хранится в ризнице собора Парижской Богоматери.

...Итак, наш путь лежит в знаменитый Notre-Dame de Paris. Остров Сите является сердцем исторического Парижа. В течение столетий город расширялся концентрическими кольцами вокруг острова, который оставался его административным и литургическим центром. Две тысячи лет назад здесь находилось языческое святилище, в котором поклонялись местным, кельтским, и имперским, римским, богам. При императоре Тиберии на острове был освящен алтарь в честь Юпитера (его можно видеть в музее Клюни).

Первая христианская церковь, на месте будущего собора, была посвящена святому первомученику Стефану и существовала в V–VІ вв. В VII в. на ее месте был построен храм, посвященный Божьей Матери, перестроенный в IX в. после спасения города от нашествия викингов. Наконец, существовала древняя церковь-ротонда во имя святого Иоанна Крестителя, использовавшаяся как баптистерий (она занимала примерно место нынешнего фасада).

Но войдя в собор, вы не найдете следов ни времен Дионисия Ареопагита, ни VI или IX вв. Мы входим в храм XII–XIII вв. Это эпоха расцвета – для королевства и для династии Капетингов. Строительство нового собора было начато епископом Морисом де Сюлли в 1163 г. Начали с хора, т.е. алтарной части. Потребовались десятилетия, чтобы возвести нефы. Только в 1200 г. был закончен фасад, а строительство башен продолжалось до 1245 г. Лишь после этого приступили к постройке приделов трансепта. В целом здание выло завершено к 1345 г.

Париж. Собор Парижской Богоматери

Французская революция чуть было не уничтожила этот памятник, он был уже включен в список зданий, подлежащих сносу. Помогло его «перепосвящение» культу разума, который пытался насаждать Робеспьер в последние дни своей диктатуры. В 1804 г. храм был заново освящен – специально для коронации Наполеона I – папой Пием VII. В середине ХІХ века была осуществлена полная реставрация собора под руководством архитектора Виолле-ле-Дюка. На крышах двух западных башен, так и оставшихся недостроенными со времен готики, архитектор дал волю своей фантазии: он населил кровлю Нотр-Дам множеством химер – то задумчивых демонов, то злобных монстров, то фантастических птиц. Мастерство художника создает эффект их первозданного, изначального присутствия на вершине храма.

Внутренний вид собора буквально подавляет своими размерами: 130 м в длину, 50 м в ширину, 35 м в высоту. Циклопические колонны 5 метрового диаметра делят храм на пять нефов. Вокруг алтарной части идет двойная галерея. Архиепископ Морис проявил большую для своего времени смелость, заказав кафедральный собор мастерам только-только рождавшейся «оживальной» (от французского слова ogival – «стрельчатый») архитектуры. Позже ее назовут готической и станут связывать с ней новую эпоху не только в истории архитектуры, но и культуры, и религиозного мироощущения католической Европы. Первоначально эпитет «готический» означал «варварский», т.е. чуждый классическому романскому вкусу. Но оказалось, что только с готикой по-настоящему рождается Европа как законченный культурный тип. Нотр-Дам де Пари стал четвертой готической церковью Франции, ставшей родиной нового архитектурного направления (после базилики Сен-Дени и соборов в Лане и Санлисе).

В соборе Парижской Богоматери, как нигде, может быть, еще, чувствуется первозданная энергия готического порыва, устремляющего взор и дух вперед, к алтарю, где совершается литургия, и ввысь, внушая мысль о величии и бесконечном милосердии Божием.

С 1804 г. в ризнице собора хранится главная святыня Франции – Терновый Венец. Первый реликварий, сделанный для него после передачи в собор Ж.Ш. Кайе, напоминает по форме царскую державу. На треугольном основании три ангела поддерживают руками большую сферу, символизирующую разом и земной шар, и весь Божий мир, и королевскую власть. На вершине сферы – коленопреклоненная Вера, держащаяся рукой за крест, и лев, символ «колена Иудина». На кресте надпись: «Сия есть победа, победившая мир, вера наша».

Сам Венец представляет собой сплетенный пучок терновых прутьев, без шипов, разошедшихся еще в древности по храмам и монастырям, с несколькими добавленными веточками зизифуса (ароматического растения ююба), заключенный в хрустальное, с золотой оправой, кольцо.

Другой реликварий, изготовленный Виолле-ле-Дюком в шестидесятые годы XIX века, также хранящийся в ризнице, выполнен в форме средневековой королевской короны, покоящейся на массивной подставке с литыми изображениями трех царственных особ, преемственно обладавших Венцом: равноапостольной Елены, императора Латинской империи в Константинополе Балдуина и Людовика Святого, держащего в руках доставленную в Париж Святыню.

Терновый Венец обычно хранится в сейфе и не выставляется. Его выносят для поклонения верующим рыцари Гроба Господня по пятницам в течение Великого поста и в Великую Пятницу.

Терновый Венец – главная святыня ризницы собора Парижской Богоматери (прежде находился в верхней церкви Святой Часовни)

В ризнице хранятся и другие реликвии Людовика Святого: так называемый Палатинский крест, содержащий частицу Животворящего Древа и один из крестных гвоздей Спасителя. Гвоздь хранится внизу креста-реликвария, под стеклом, а семь частиц Животворящего Креста – в верхней части, за золотой пластиной с греческой надписью, удостоверяющей первоначальную принадлежность святыни византийскому императору Мануилу Комнину.

В четырех километрах от Парижа (сейчас это давно уже один из промышленных, рабочих пригородов Парижа) лежит основанный святой Женевьевой монастырь Сен-Дени (святого Дионисия) – один из интереснейших церковно-исторических и художественных памятников Франции. Там почиют мощи святого покровителя Франции Дионисия, там на протяжении многих веков хоронили французских королей. Дагоберт Добрый (умер в 639 г.), воздвигший новый храм в Сен-Дени, и его мать королева Арегонда стали первыми в королевском некрополе. Карл Лысый и Гуго Капет (основатель новой династии) были почетными настоятелями Сен-Дени; принцы крови получали в монастырской школе начальное образование.

Париж. Аббатство Сен-Дени

...В 754 г. Пипин Короткий, сын Карла Мартелла и отец Карла Великого, фактический основатель династии Каролингов, избрал Сен-Дени для церемонии своего венчания на царство. Получивший свое прозвище за маленький рост, Пипин был мудрым и дальновидным политиком. Интересно, что именно в этом случае впервые в чин коронации было включено таинство помазания. На Востоке, в Византийской империи, помазание тогда не входило в чин коронования, считалось, что Империя и ее носитель, император, и без того священны. Первые сведения о помазании византийских василевсов относятся лишь к XIII в.

Словом, как писал знаменитый Бернар Клервосский, «аббатство Сен-Дени было выдающимся местом и имело поистине королевское достоинство с давних времен. Там вели свои юридические дела двор и рыцари короля, там без колебания и обмана отдавали кесарю кесарево, хотя не всегда с той же готовностью отдавали Богу Богово».

С последним мнением трудно согласиться: обитель зачиналась и развивалась под знаком учения святого Дионисия Ареопагита. Расцвет монастыря связан с именем аббата Сугерия (или, на французский лад, Сюжера). Именно ему довелось быть главой и преобразователем аббатства, превосходившего по политическому значению и экономической мощи большинство французских епархий.

Он родился в окрестностях Сен-Дени, еще в детстве был отдан в монастырь, с 1122 г. до самой смерти, почти 30 лет, был здесь настоятелем. Друг и советник двух французских королей – Людовика VI и Людовика VII, регент Франции во время второго крестового похода, сочетавший в себе дальновидность и практицизм политика и администратора с высокой нравственностью инока, он стал одним из главных деятелей укрепления королевской власти. Не без основания его называют даже иногда «отцом французской монархии». Не удивительно, что в годы его правления «Сен-Дени» и «Королевская Франция» стали синонимами. Церковное и державное строительство было в глазах Сугерия двумя сторонами единого земного делания по осуществлению воли Божией.

При этом главные политические достижения Сугерия были бескровными. Триумфом его политики стало предотвращение вторжения во Францию германского императора Генриха V. «В тот раз все вассалы короля, даже самые могущественные и непокорные, забыв о раздорах и обидах, пришли на зов Франции, – пишет историк. – Когда высшая знать собралась в его аббатстве, мощи святого Дионисия и его сподвижников были выставлены на главном алтаре, а затем перенесены назад в крипту «на плечах самого короля». Монахи день и ночь творили молитвы, а король Людовик принял из рук Сугерия знамя святого Дионисия и призвал всю Францию следовать за ним». Знамя святого Дионисия, красный раздвоенный стяг, с X в. и стало называться Орифламмой (от лат. Aurea flamma – золотое пламя).

Когда Людовик VII вернулся во Францию из крестового похода, Сугерий, который был в его отсутствие регентом, передал ему страну мирную и объединенную, каковой она редко бывала ранее. И, что в глазах современников граничило с чудом, полную казну. С тех пор, сказано в Житии, народ и король называли его Отцом Отечества».

Разумеется, благосостояние обители также было предметом неусыпных забот настоятеля. Экономическое процветание сделало возможным крупные строительные работы в монастыре, выдвинувшие Сен-Дени в первый ряд художественно-архитектурных памятников Франции. В год его смерти обитель была «обновлена от самого своего основания» и наполнена сокровищами, которые, по оценке современников, «уступали лишь сокровищам Святой Софии Константинопольской – а может быть, кое в чем и превосходили их».

Сугерию и его мастерам суждено было радикально обновить художественный язык французского церковного зодчества. И основой этого обновления стало обращение к творениям великого православного богослова Дионисия Ареопагита. Современные историки пытаются различать три исторические фигуры, слитые в церковном почитании времен Сугерия: Дионисия Ареопагита, ученика апостола Павла, одноименного французского епископа-мученика, умерщвленного язычниками на Монмартре в 252 г., и автора «Ареопагитик» – богословских сочинений, вошедших в церковный обиход в V–VІ вв. Сугерий, в соответствии с древней церковной традицией, такого различения не делал.

Творения Дионисия были не менее почитаемой собственностью аббатства, чем его мощи или Орифламма. Древняя греческая рукопись «Ареопагитик», полученная еще сыном Карла Великого Людовиком Благочестивым от византийского императора Михаила II, была тут же передана в Сен-Дени. Первый латинский перевод их был выполнен настоятелем монастыря Хилдуином. Затем тексты были блестяще переведены и прокомментированы выдающимся ирландским богословом Иоанном Скотом Эригеной, работавшим при дворе Карла Лысого. Эригену называют иногда «самым православным из западных богословов». Именно его переводы и комментарии обнаружил Сугерий в библиотеке монастыря и использовал как «руководство к действию».

...«Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы» – это утверждение святого Иоанна Богослова является квинтэссенцией «иерархии светов», разработанной Дионисием, и архитектурной эстетики Сен-Дени, вдохновленной мыслью аббата Сугерия. Бее видимые вещи есть лишь «материальные вспышки света», которые отражают «свет духовный» и в конечном счете восходят к Свету Истинному – Богу. Если весь Божий мир есть «большой свет», составленный из бесчисленных малых «светов», будто из множества светильников, то и витражные окна готического храма с представленными в них аллегорическими сюжетами «влекут нас от материального к духовному». Принцип восхождения от низшего к высшему, от земного к божественному – именно это исповедовал Сугерий как богослов, провозглашал как поэт в своем гимнографическом творчестве, реализовал как руководитель архитектурно-строительных работ. «И сияет благородный храм, пронизанный светом», – сказано в его стихотворной надписи, сделанной в память освящения новой восточной части базилики Сен-Дени.

Выходец из бедной семьи, с десяти лет посвященный святому Дионисию, Сугерий отдал аббатству всю свою энергию, весь талант, всю жизнь. По словам одного писателя, «он расширял себя до тех пор, пока не слился с аббатством, он строил не для себя, а для Бога. Церковь принадлежала ему, потому что он принадлежал ей». Он умер 13 января 1151 г., в день отдания праздника Богоявления. Ученики и современники видели в этом благое указание.

Имя и даже портретные изображения Сугерия неоднократно встречаются в витражах собора. Следующая страница в каменной летописи обители связана с не менее блестящей в религиозной истории Франции эпохой Людовика IX Святого. В этот период здесь работает великий мастер Высокой Готики мэтр Пьер де Монтрейль. Именно его стараниями монастырь и его базилика приобрели тот окончательный вид, в котором мы их знаем.

Потом будут революции... утраты... упадок... В 1895 г. базилика святого Дионисия была сделана приходской церковью. В 1966 г. она, напротив, стала кафедральным собором вновь созданной епархии Сен-Дени.

...Осмотрев центральный неф и трансепт (XIII в., творение знаменитого Монтрейля), убедившись, как точно претворены в системе витражного освещения классические заветы готики, пройдем в восточную часть базилики, созданную в 1140–1144 гг. Сугерием. Иконография его витражей включает большое разнообразие сюжетов Ветхого и Нового Заветов. Наиболее впечатляющие среди них – «Видение Иезекииля», «Бегство в Египет», гениально «скадрированное» со сценами «Избиения младенцев», «Рождество Христово» и «Древо Иессеево».

Потом спускаемся в крипту. Здесь находятся мощи святого Дионисия и его спутников – «Святых Покровителей», как называл их Сугерий. Гробница мучеников – самое древнее захоронение базилики. После Великой французской революции сюда будут перенесены из Парижа, из превращенной в «Пантеон» церкви святой Женевьевы, честные останки крестителя Франции короля Хлодвига с супругой. Первыми из числа непосредственно похороненных в Сен-Дени французских властителей были, как мы сказали, Дагоберт Добрый и его мать Арегонда. На каждом из сохранившихся саркофагов королевского некрополя – скульптурные изображения царственных пар, в том числе Пипина Короткого и Берты Большеногой, родителей Карла Великого. Из позднейших погребений обращают на себя внимание величественные памятники Людовика XII, Франциска I и Генриха II. Особняком стоит гробница Екатерины Медичи, вдохновительницы Варфоломеевской ночи.

Другой державной святыней католической Франции является, бесспорно, собор Пресвятой Богородицы в городе Реймсе – место крещения основателя современной Франции короля Хлодвига и коронации последующих французских королей.

Впервые храм на месте Реймсского собора был воздвигнут в V в. Археологи обнаружили следы старинной постройки в нефе существующей церкви. Строительство нового собора началось в 817 г. и осуществлялось в несколько этапов. Он был освящен в 862 г. Первый камень ныне существующего храма был заложен 6 мая 1211 г. Дальнейшая история связана с эпохой Людовика IX Святого. Строительство продолжалось до 1275 г. под руководством последовательно четырех выдающихся архитекторов: Жана д'Орбэ, Жана де Лупа, Гоше Реймсского и Бернара Суассона. Верхние ярусы медленно воздвигались в ХІV–ХV вв., пока пожар 1481 г., уничтоживший строительные леса, не поставил самовольно точку в истории долгостроя. Так собор и остался без задуманных грандиозных шпилей...

Но и в этом, незавершенном виде он представляет собой один из шедевров зрелой французской готики. Тонкое органичное взаимодействие архитектуры и скульптуры как на фасаде храма, так и в его интерьере, определяют неповторимый облик собора. Стройно восходящие вверх башни и стрельчатые арки порталов, окон, ниш, занятых статуями, создают ощущение подлинного стремления от земли к небу. Утопленные порталы роскошного западного фасада работы Бернара де Суассона украшены пятьюстами статуями. Над окном-розой диаметром 12 м расположена скульптурная галерея французских королей. Западные башни, даже без шпилей, поднимаются на высоту 80 м.

Ангелы Реймса с их загадочными полуулыбками, имеющими в мировом искусстве лишь один, позднейший, аналог полуулыбки Леонардо, явились высшим достижением готической скульптуры. Наиболее известен улыбающийся ангел из «Благовещения», изображение другого ангела, на левом портале, казалось настолько отвечающим интуициям французский готики, что удостоилось почетного наименования «Улыбка Реймса».

Реймс. Собор Пресвятой Богородицы

Несмотря на обилие декора, в скульптурах собора четко прослеживаются три иконографических программы. Одна из них связана с прославлением Божией Матери. Ей посвящен центральный портал храма. В центре находится скульптурный образ Реймсской Богоматери, справа – композиции Благовещения и Посещения Девой Марией праведной Елизаветы, слева – Сретение Господне. Левый портал посвящен Спасителю и Животворящему Кресту, правый – теме помазания и коронации. Над портальной розой представлен монументальный рельеф, изображающий единоборство Давида и Голиафа, вокруг – сцены из жизни Давида и Соломона, святых царей Ветхого Завета. Они становятся родоначальниками целой галереи царей. Ансамбль призван привлечь внимание всех христиан к особе короля, как Помазанника Божия на земле.

...В праздник Рождества 498 г. в баптистерии, находившемся в северной части старого собора, принял крещение Хлодвиг и его соратники, воины-язычники. «Сняв с себя ожерелья, амулеты и иные знаки приверженности к старым языческим верованиям, они спустились по ступеням купели и были крещены (по православному обряду) святым епископом Ремигием во имя Отца и Сына и Святого Духа», воинские подвиги и завоевания Хлодвига были одновременно приобретениями для христианской церкви: окружавшие его короли и царьки отдельных германских племен были преимущественно, как остготы, вестготы, бургунды, арианствующими (т.е. исповедовали христианство в его арианской, еретической форме). Святой Реми (в старинной латинской транскрипции Ремигий), епископ Реймсский, именуемый в источниках «апостолом франков», не только крестил Хлодвига, но и успел в последующие годы обратить в христианство не менее пяти тысяч воинственных язычников-франков. Не слишком большое число по современным меркам, но нужно иметь в виду, что первоначально их, зарейнских завоевателей, как показывают археологические находки, и в целом было на территории современной Франции не так много. Похоже, что франки во Франции составляли, как позже «варяги» на Руси, лишь тонкий правящий слой над вполне традиционным галло-римским субстратом...

Ценнейшим памятником древних русско-французских связей является Реймсское Евангелие. Его история связана с Анной Ярославной – дочерью Ярослава Мудрого. В 1049 г. она стала женой французского короля Генриха I. Боже, каким убогим показался ей и Париж, и королевский двор! Достаточно сказать, что царственный супруг расписывался крестиком, понеже не знал грамоты. Между тем Анна привыкла в Киеве к общению с самыми образованными представителями греческого духовенства и привезла с собой во Францию славянские книги – в том числе и древнее Евангелие. На протяжении веков на русском Евангелии будут приносить королевскую присягу ее потомки – властители Франции.

В 1429 г. в Реймсском соборе присутствовала на церемонии провозглашения королем Франции Карла VII легендарная Орлеанская Дева – причисленная католической церковью к лику святых Жанна д'Арк.

...В начале XX в. русский поэт Максимилиан Волошин так описывал архитектурное чудо Реймса в стихотворении «Реймсская Богоматерь»:

Она несла свою печаль,

Одета в каменные ткани,

Прозрачно-серые, как даль

Спокойных овидей Шампани.

И соткан был ее покров

Из жемчуга лугов поемных,

Туманных утр и облаков,

Дождей хрустальных, ливней темных.

Одежд ее чудесных сон,

Небесным светом опален,

Горел в сияньи малых радуг,

Сердца мерцали алых роз,

И светотень курчавых складок

Струилась прядями волос.

Эти стихи написаны по поводу немецкой бомбардировки Реймсского собора 19 сентября 1914 г. Потом человечество привыкнет к такому: в годы Второй мировой войны будут безжалостно уничтожены в массовом порядке храмы и монастыри как России, так потом и Германии. Но тогда, для людей «серебряного века» бомбардировка собора казалась верхом святотатства, символом «крушения гуманизма» и «заката Европы».

Четыре года, до самого конца войны, простояла Реймсская Богоматерь под обстрелом. Последующие десятилетия ушли на реставрацию, не всегда успешную и доныне не завершенную...

Если Сен-Дени и Реймс были символами французской монархии, то Марсель с его «Марсельезой» – символ Республики. Но при этом мало кто знает, что Марсель, основанный еще за шесть веков до Р.Х. греческими колонистами (греческий город назывался Массилия), был также родиной не только французского – вообще западного монашества.

Преподобный Иоанн Кассиан был первым, кто принес в Европу идею иноческого устроения, впервые реализованную в IV в. православными подвижниками Египта и Палестины. Сам уроженец латинского Запада, он принял монашество в 390 г. в Вифлееме, в обители блаженного Иеронима. Потом провел несколько лет, опытно постигая законы духовной жизни, в египетских киновиях. В 397 г. мы видим его в Константинополе: святитель Иоанн Златоуст рукоположил его в диаконы. В начале V в. Иоанн Кассиан прибыл в Рим в составе константинопольской делегации с ходатайством о незаконно смещенном с патриаршего престола Иоанне Златоусте. Он уже был известен к этому времени сочинениями и размышлениями о монашеской жизни. Устав Иоанна Кассиана входит в число «Древних иноческих уставов», собранных и изданных в прошлом веке великим русским богословом Святителем Феофаном Затворником.

В 417 г. Иоанн высадился в Марселе и основал первые на европейском континенте православные монастыри – мужской и женский. Мужской монастырь располагался на месте, связанном с почитанием святого мученика Виктора. Теперь это аббатство Сен-Виктор. Разумеется, архитектурно от эпохи Иоанна Кассиана практически ничего не осталось. Даже крипта, самая древняя часть обители, датируется X в. Остальные строения – и базилика, и башня-колокольня, и стены, придающие аббатству облик неприступной крепости, – позднейших времен.

В крипте находится самое древнее и полное собрание раннехристианских саркофагов и надгробий. Главной святыней является надгробие самого Иоанна Кассиана. В числе других памятников – надгробия святых мучеников Маврикия, Хрисанфа и Дарии, святой Евгении и многих других. Большинство из них относятся к IV в. На многих саркофагах христианские изображения соседствуют с аллегорически истолкованными античными сюжетами.

Аббатство Сен-Виктор положило начало и другому выдающемуся памятнику французского церковного искусства – базилике Нотр-Дам де ля Гард. Если учесть, что последнее – по существу произведение уже нашего времени (ХІХ–ХХ вв.), ясно станет, каким прочным узлом завязаны начала и концы католической богословской и церковно-художественной мысли.

B 1214 г. мэтр Вильям, аббат обители Сен-Виктор в Марселе, поручил мэтру Петру построить капеллу и организовать общину на холме Ла Гард (La Gard). Текст документа сохранился. В нем сказано: «В лето Господне 1214, да знают все присутствующие и будущие, что я, Вильям, Божией милостью аббат Марселя, по соборному желанию всей обители вручаю и передаю тебе, мэтр Петр, холм, господствующий над нашим монастырем, именуемый Нотр Дам де ла Гард, так чтобы ты мог воздвигнуть на нем церковь и здания, потребные для твоего устройства и для сказанной церкви, и разбить сад или виноградник или насадить иные деревья, какие пожелаешь».

Мэтр Петр принял условия, изложенные в контракте: «Я, преждеупомянутый Петр, приемлю порученное мне сказанное место добровольно и по собственной воле, ради Господа и спасения души, и отдаю себя Богу и монастырю в Марселе как брат, послушник и сын».

...Итак, холм, на котором Петр построил храм, с самого начала назывался Ла Гард. Он был господствующим над местностью, так что контролировал безопасность города. С вершины на вершину вдоль берега Средиземного моря возжигались яркие костры, указывающие отсутствие опасности или, наоборот, черные столбы дыма, предупреждающие о ней. Следовательно, холм назывался Защитным, поскольку защищал город. Мэтр Петр поэтому посвятил построенную церковь Божией Матери Защитнице. Это понимание сохраняется с начала XIII столетия до наших дней. Как сказал однажды кто-то из солдат и 1944 г.: «Мы здесь для того, чтобы защищать Матерь Божию, а Она защищает нас».

Марсель. Базилика Нотр-Дам де ля Гард – Богородицы Защитницы

Церковь 1214 г. была небольших размеров. В первые годы XV в. ее сменила более красивая церковь, строительство которой было завершено в 1443 г. Не прошло и ста лет, как на этом месте вырастает уже третий храм – с тремя гранитными нефами и четырьмя приделами. В 1734 г. интерьер церкви был перестроен и ее заново освятили. 25 сентября 1843 г. епископ Марсельский заложил новую башню, предназначенную для большого колокола.

Король Франциск I в 1525 г. решил строить на холме крепость, которая защищала бы Марсель с моря. Позже были воздвигнуты еще два форта – святого Иоанна в 1664 г. и святого Николая в 1665 г. Это было не лишней мерой. В 1536 г. Марселем пытался овладеть, путем внезапного нападения, император Карл V. Но сорок испанских галеонов были отбиты благодаря своевременному сигналу тревоги из крепости Ла Гард.

До 1852 г. военное министерство не давало разрешения на строительство новой церкви, так как холм считался стратегическим объектом. Когда разрешение было получено, проектирование новой, уже пятой по счету, базилики было поручено отцу Бернару, возглавлявшему обитель в 1841–1861 гг. Военные выдвинули свои требования: гарнизон должен оставаться на холме, вокруг храма должны быть построены большие террасы дня маневра артиллерии.

Автором окончательного проекта стал молодой протестантский архитектор Ж.А. Эсперандю. 11 сентября 1853 г. состоялась закладка новой церкви. Восемь лет спустя отслужили первую мессу в законченной крипте, 4 июня 1864 г. базилика была освящена.

Вырубленная в скале крипта спроектирована в романском стиле. Главный алтарь, из вулканического камня, поддерживается колоннами испанского мрамора. За престолом стоит на пьедестале Пресвятая Дева с букетом цветов в одной руке и Младенцем на другой. Эту почитаемую католиками статую так и называют «Мадонна с букетом». В крипте находится также деревянное Распятие – единственное в Марселе, пережившее Великую революцию, и другая статуя, натуралистически изображающая «Христа во гробе», используемая для крестных ходов в Страстную Седмицу.

В верхней церкви главный алтарь выполнен из белого мрамора с позолотой. Престол поддерживается пятью бронзовыми, позолоченными арками на изящных колонках из ляпис-лазури.

...Главная достопримечательность Марселя – статуя Божией Матери, водруженная на вершине западной башни-звонницы. Несколько известных скульпторов участвовали в проектном конкурсе, победил проект Лекена. В качестве материала была выбрана медь с гальваническим, под золото, покрытием. Высота статуи почти 10 м. Несмотря на то, что вес ее 9,5 тонн, не считая пьедестала, Золотая Мадонна буквально парит над городом, гаванью и морем. Ее сияющий силуэт виден с моря за 40–50 км.

...Когда статуя была закончена и освящена (24 сентября 1870 г.), шла франко-прусская война. Не было никаких торжеств, событие прошло незамеченным. Но Марсельская Богоматерь стала новым доказательством творческой воли французского католицизма, символом верности народа своим христианским традициям и своей Небесной Защитнице.

Шли первые годы первого века христианской эры. Море германских племен било в берега Империи – самой природой и Цезарем установленный для них рейнский рубеж.

Рим и созданная им Империя всеми фибрами ощущали наступление новой эпохи и пытались выразить это в прозрениях поэтов и тайновидцев. Еще за сорок лет до Рождества Христова поэт Вергилий, друг и единомышленник императора Августа, писал:

Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,

Сызнова ныне времен зачинается строй величавый.

Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство,

Снова с высоких небес посылается Новое Племя.

К Новорожденному будь благосклонна, с Которым на смену

Роду железному род золотой по земле расселится.

Здесь сказано пророчески о грядущих Евангельских временах – за сто лет до Евангелия. Кончился «круг последний» – историческая и космическая эпоха язычества. Начинается «новый круг» – и даже новый строй времени. Приходит Дева, приближается небесное («сатурново») царство. Посылается с небес Сын Божий («новое племя», «Новорожденный»), а с ним наступает на земле вместо железного века век золотой – тот, что мы называем Эрой Благодати.

Вергилий чуть-чуть не дожил до дня, когда Август, по статусу не только императора, но и первосвященника, совершил в Риме, на Капитолийском холме, в ночь с 31 мая на 1 июня 17 года до н.э. храмовые торжества и жертвоприношения по поводу наступления Нового Века. Самого Августа многие отождествляли с пришедшим в мир Сыном Божиим. «Бог послал нам Спасителя, – говорилось в одной из культовых надписей, посвященных обожествленному кесарю. И даже: «Ныне евангелие (т.е. благая весть – Н.Л.) о рождестве Бога исполнилось»...

Но вместе с Рождеством Богочеловека, вместе с рождением Империи совершилось еще одно не сразу осознанное современниками рождение...

В девятый год новой эры в Тевтобургском лесу, в современной Бельгии, восставшие германцы, под руководством своего 20-летнего вождя Арминия, окружили и уничтожили три римских легиона. В Риме объявлен траур. За Рейном еще несколько столетий будут слагать эпические песни об «освободителе Германии», чей образ сольется постепенно с поэтическим образом героя-змееборца Зигфрида. Битва в Тевтобургском лесу ознаменовала рождение, выход на мировую арену большой и непредсказуемой реальности – Варварской Европы, которая несколько веков спустя примет пальму духовного преемства из рук Европы Античной.

Кто же пришел?

Христос? Август? Зигфрид?

Они пришли вместе, одновременно. Одно и то же событие, солнечный центр истории, – явление в мир Сына Божия – по-разному преломилось в разных культурных средах, в различных религиозных традициях, создавая новые «ауры» или, как модно теперь говорить, «харизмы»: императора в правовом пространстве Рима, «фюрера» у пассионарных германцев, Помазанника-Мессии на религиозно искушенном Востоке.

Германцы позже других народов войдут в лоно Церкви. И христианство германское будет отличаться по духу как от католического, преимущественно романского, так, разумеется, в еще большей степени от греко-славянского, православного.

Крестились готы. В водоем до плеч

Они входили с видом обреченным,

Но над собой они держали меч –

Чтобы кулак остался не крещенным.

Путь германцев – из Тевтобургского леса к Тевтонскому ордену, к Реформации, Лютеру, Канту, «третьему рейху»...

Но это все впереди. В 720 г. святой Бонифаций, «апостол Германии», впервые принесет зарейнским язычникам свет Евангелия, Карл Великий в 790 г. огнем и мечом подчинит «благому игу» Христову саксов, а в XIII в. вознесется над изумленной Европой громада Кельнского собора, ставшего со временем своего рода архитектурной «визитной карточкой» немецкого Средневековья.

Помню вечер, помню лето,

Рейна полные струи...

Над старинным тихим Кельном

Золотые нимбы света,

В этом храме богомольном

Взоры светлые твои.

Так писал о древнейшем из городов Германии русский поэт Валерий Брюсов. «Храм богомольный» – это и есть знаменитый Собор.

...Старый Кельн делится на «четверти» – кварталы, причем древние, ранее других заселенные кварталы исконно группировались каждый вокруг своей церкви. Самым древним считается район святого Колумба. От его церкви остались теперь лишь руины. Только Мадонна пережила поругание и ужас ночной американской бомбардировки во время Второй мировой войны. Вокруг разрушенного памятника построена стеклянная часовня, так и именуемая «Мадонна в развалинах».

Другой древний квартал носит имя святого Куниберта, третий связан исторически с церковью Пресвятой Девы Марии на так называемом «Капитолийском холме». Четвертый приход, соответствующий городской «четверти», связан с церковью Святого Иоанна Крестителя, от которой тоже остались только руины, включенные в новое здание. Неподалеку находится мост Северина со статуей святого, жившего в V – нач. VI вв. и считающегося одним из небесных покровителей Германии.

Но главной святыней города, его мистическим и градостроительным фокусом является, безусловно, собор. Для горожан и туристов он не имеет особого имени – его так и называют «Собор», хотя официально он должен был бы именоваться храмом апостола Петра. Он стоит на древнем священном холме в северо-восточной части города. В давние времена, когда Кельн был римской колонией, здесь, в центре богатого купеческого квартала, стоял языческий храм, посвященный Меркурию – богу торговли. В царствование императора Константина, в 320 г., его сменила епископская кафедральная церковь. С 870 г. по 1248 г. на этом же месте стоял собор романского (каролингского) стиля – первое большое здание города.

15 августа 1248 г., в праздник Успения Богородицы, архиепископ Конрад фон Хохштаден заложил современный готический собор. Главной его святыней стали мощи трех святых волхвов – «Трех Королей», как их называют в Западной Европе. Они были перенесены в Кельн, после долгих приключений, архиепископом Рейнальдом в 1164 г. Почитание святых мощей вскоре сделало Кельн одним из притягательных центров христианского паломничества. Богатые пожертвования паломников обеспечивали на первых порах строительство собора – одного из самых величественных «долгостроев» средневековой Европы. В 1322 г. была закончена восточная часть храма – пресвитерий, или «хор», как его называют католики. Строительство продолжалось еще более двухсот лет, пока, в 1530 г., работы не были окончательно остановлены за отсутствием средств. Так и остался собор с недостроенной южной башней...

Его называют «Небесным Иерусалимом». Внешний облик храма определяется стройными рядами арок и контрфорсов, членящих боковые фасады. Островерхие фиалы, процветшие кресты и табернакли дополняют картину архитектурного узорочья. Ажурные арки и галереи создают впечатление тонкого каменного кружева.

Стоит обратить внимание и на двери южного портала, созданные мастером Эвальдом Матаре к 700-летней годовщине основания Собора в 1848 г. Очевидцы вспоминают, каким впечатляющим зрелищем был тогда крестный ход с мощами святых волхвов из храма Девы Марии в Собор через руины почти полностью разрушенного города. Казалось, сами святые покровители возвращаются домой.

Можно представить себе, чем был и казался Собор для жителей средневековой Германии. Не удивительно, что он воспринимался ими как Небесный Иерусалим – «Царство Божие, пришедшее в силе», по ту сторону исторической реальности. Тем более что по литургической своей сути он был узорчатым каменным ковчегом над святыми мощами «Трех царей из Восточной страны». Это впечатление усиливалось внутренним убранством храма, стройным классическим членением аркад, трилистников, витражей. Всю алтарную абсиду занимает огромное окно (1320 г.) с изображением сорока восьми ветхозаветных царей. Они окружают центральное изображение «Поклонения волхвов Деве Марии и Младенцу». В южном нефе бросается в глаза так называемое «Баварское окно», созданное в 1848 г. королем Людвигом Баварским. Окно северного трансепта (начало XVI в.) носит явные черты начинающегося Возрождения. Здесь изображены основатели римского Кельна Агриппа и Марсилий, в шлемах и латах.

Истинной драгоценностью храма, шедевром средневековых златокузнецов, является ковчег Трех Волхвов, выполненный между 1180 и 1230 гг., расположенный на высоком престоле, под стеклянным прямоугольным футляром. Искусствоведы почти безошибочно видят в этом творении руку знаменитого мастера Николая Верденского.

Сам ковчег, содержащий внутри деревянный ларец, в котором и почиют святые мощи, напоминает по форме небольшую раннехристианскую базилику с высокой средней частью и срезанными боковыми нефами. По сторонам его размещены серебряно-вызолоченные фигурки ветхозаветных пророков в нижнем ярусе и святых апостолов – в верхнем. Стенки ковчега украшены сотнями драгоценных камней, гемм и камей, а также тончайшими эмалями. На лицевой стороне изображены, из чистого золота, поклоняющиеся Волхвы с Девой Марией и Младенцем Иисусом посередине.

...Здесь нас подстерегает неожиданность. Внимательно приглядевшись, вы увидите слева фигуру... четвертого короля. Это император Оттон IV. При разграблении Константинополя во время Четвертого крестового похода (1204 г.) Оттон вывез оттуда золото и драгоценные камни для создания ковчега. Поэтому мастера и решили почтить «высочайшего» спонсора, включив его в группу поклоняющихся волхвов.

Впоследствии ковчег не раз подвергался хищениям и святотатствам. Отдельные части его были утрачены. После Второй мировой войны современные кельнские мастера-ювелиры полностью реконструировали изображения на ковчеге, вернув ему первозданную красоту и пропорциональность.

Другой святыней Собора является икона «Святых хранителей города», написанная Стефаном Лохнером в 1445 г. по заказу кельнского городского совета. Будучи сам членом совета, художник, как никто другой, сознавал значение этого заказа. Первоначально работа должна была быть представлена в капелле «Пресвятой Девы Марии Иерусалимской» при городской ратуше. Молитвой и песнопением перед иконой начиналось каждый раз заседание совета. Лохнер создал тройной алтарь. Средник представлял ««Поклонение волхвов» на золотом фоне, с величественно восседавшей на троне Богоматерью и благословляющим Младенцем Иисусом на ее правом колене. На левой створке алтаря изображены святая Урсула с сопровождающим ее сонмом дев-мучениц и святой Гереон с воинами Фиванского легиона, также замученными в Кельне в эпоху Диоклетиана.

Среди других достопримечательностей храма необходимо отметить крест архиепископа Кельнского Герона (975 г.) – древнейшее из больших церковных Распятий на Западе. Архиепископ Герон был послан императором Оттоном Великим в Константинополь с важной деликатной миссией: сосватать византийскую принцессу Феофано за сына императора, его наследника Оттона II. Там архиепископ и увидел впервые подобные Распятия и заказал такой же для своего кельнского собора. Имя мастера осталось неизвестным, но созданный им крест с самого начала находился, согласно источникам, в центральной части собора – еще прежнего, каролингского, стоявшего до XIII в. на месте нынешнего, готического.

Есть в Кельне место, которое именуется традиционно Капитолийским холмом. На нем стоял когда-то языческий храм, посвященный римской Капитолийской Троице; Юпитеру, Юноне и Минерве.

Храм римским державным божествам был воздвигнут в I веке н.э., когда жителям Колонии (Кельна) дано было римское гражданство. После победы христианства от древних языческих святилищ мало что осталось, лишь фрагменты античной кладки видны в фундаментах нынешнего храма во имя Пресвятой Богородицы.

В VI в. римский Кельн стал достоянием франкских королей. Место древнего храма было занято резиденцией королевских мажордомов. Напомним, что мажордомы в эпоху Меровингов, «ленивых королей», как их называли, были первыми лицами государства. Сами носители королевской священной крови были лишь марионетками в их руках. Пипин Второй (Геристальский, как называют его хронисты), прадед Карла Великого, умирая в 714 г., оставил престол своему шестилетнему внуку Теодоальду, а практически, в качестве регентши, своей жене Плектруде, отстранив побочного сына Карла Мартелла. Это вызвало затяжной политический кризис, закончившийся торжеством Карла и удалением Плектруды в ссыпку в Кельи. Здесь она умерла в 717 г. и была похоронена в основанном ею храме Пресвятой Богородицы. Ее гробница, саркофаг из искусно обработанного песчаника, была обнаружена в церкви после Второй мировой войны.

Впервые упоминается церковь в написанном монахом Руотгером Житии святого архиепископа Бруно (953–965 гг.), брата императора Оттона Великого. Бруно предпринял строительство новой церкви на месте древней, оставив на ее завершение, по завещанию, сто фунтов серебра (25 кг), но от храма Бруно, как и от более древнего храма Плектруды, сохранились лишь незначительные археологические фрагменты. В первой половине XI века аббатиссой основанного при храме монастыря стала Ида – последняя представительница Оттоновской династии, племянница Оттона III. Именно ей принадлежала идея новой базилики на кельнском Капитолии.

...Святые места Палестины были для средневековых паломников не только предметом литургического поклонения, но и непосредственным источником художественных и архитектурных вдохновений. Следование образцу, канону нельзя считать результатом творческого застоя, склонности к шаблону, канон несет в себе, прежде всего особую благодатную энергию. Икона, максимально точно повторяющая прообраз, воспринимает на себя часть его благодатной силы. Храм, построенный по плану и в меру древнего чтимого святилища, сам становится святым и благодатным. Тем более, если образцом является храм Воскресения в Иерусалиме или Рождества Христова в Вифлееме. У нас на Руси пример тому – Новый Иерусалим патриарха Никона. Храм Марии Капитолийской в Кельне, освященный в 1065 г., построен по образцу Вифлеемской базилики, воздвигнутой зодчими Юстиниана в середине VI века.

2 марта 1945 г. последняя американская бомбардировка Кельна обратила в руины этот шедевр немецкого романского зодчества. Сразу после войны начались работы по его восстановлению. Первое богослужение в новоосвященной церкви состоялось ровно через 42 года – 29 марта 1987 г.

Трирский собор также относится к числу старейших в Германии. Вот уже 1600 лет возносится здесь Бескровная Жертва и верующие собираются для богослужения и молитвы.

Основательницей храма предание называет святую равноапостольную Елену, мать императора Константина Великого. Как считают археологи, Елена уступила епископу Агрицию под строительство собора часть своего дворца. При раскопках под нынешним алтарем были найдены римские украшения в шкатулке с великолепно украшенной крышкой. После долгой реставрационной работы по восстановлению изображений на крышке шкатулки она стала ценнейшим экспонатом находящегося рядом с собором Трирского музея.

Как известно, император Константин к 20-летнему юбилею царствования (императоры традиционно праздновали – и отмечали монументальным строительством – десять, двадцать, тридцать лет своего правления) приступил к возведению четырех больших храмов: собора апостола Петра в Риме, храма Воскресения (Гроба Господня) в Иерусалиме, базилики Рождества Христова в Вифлееме и собора в Трире.

Собор в его современном виде построен на громадных фундаментах двойной базилики Константина, предшественницы нынешней. Северная часть храма предназначалась для паломников. В центре, где обычно находится католический алтарь, есть возвышение – двенадцатиугольный киворий, своего рода часовня, в которой хранится главная святыня храма – Риза Господня. По преданию, ее привезла в Трир императрица Елена из Иерусалима. Об одеждах Спасителя, о которых на Голгофе «воины бросали жребий», существует несколько церковных преданий. Одно из них связано с пребыванием Хитона Господня в Грузии, затем, в XVII в., часть драгоценной реликвии была подарена персидским шахом в Москву и хранилась в Успенском соборе Кремля. Не менее загадочно происхождение Трирской Ризы.

В последующие столетия собор разрушался войнами и пожарами, достраивался и восстанавливался. В XI в. был воздвигнут западный фасад с фланкирующими башнями. Строительство восточной части продолжалось до конца XII в. 1 мая 1196 г. святая Риза Господня была торжественно вложена в ковчег и помещена в главный престол. На рубеже XVII–XVIII вв. собор был вновь перестроен. К восточной абсиде была пристроена специально для Ризы Господней отдельная часовня. Окно в стене абсиды над алтарем позволяло видеть находившийся там серебряный ковчег с реликвией.

После большой реставрации собора в 1960–1975 гг. на месте утраченного ковчега был поставлен золотой крест. Риза Господня находится теперь под этим крестом в новом драгоценном реликварии.

В Трире известен также переносной алтарь, изготовленный в 993 г. и посвященный святому апостолу Андрею. В него вложен «наглядный реликварий» – в форме человеческой ступни, содержащий кусок ремешка от сандалии Первозванного апостола.

«Святым сердцем Баварии» называют обитель Божьей Матери в Альт-Еттинге. Начало массового паломничества, связанного с происходившими здесь чудесами и исцелениями, относят к 1490 г. В этом году были впервые изготовлены специальные паломнические знаки, которые получал каждый из посетителей святого места.

Латинская «Баварская хроника» Файта Арнпека, завершенная в 1495 г., сообщает, что часовню Пресвятой Девы Марии в Альт-Еттинге уже тогда посещали верующие из разных стран. Началом XVI в. и датируются старейшие из сохранившихся обетных (вотивных) табличек.

...Первое из известных чудес произошло в 1489 г. Трехлетний мальчик упал в реку, и полчаса его несло по течению; когда его вытащили из воды, ребенок был мертв. Но его положили на алтарь в храме Богородицы – и после долгих молитв он ожил. Через некоторое время произошла похожая история. Шестилетий ребенок, упавший с лошади, был искалечен колесами тяжелой телеги. Его также внесли в святилище Мадонны и положили на алтарь: он встал крепким и здоровым.

Весть о чудесах тотчас облетела страну, народ толпами стал стекаться в святое место. В 1493 г. полторы тысячи богомольцев из города Ландсхута, с одиннадцатью священниками во главе, крестным ходом с песнопениями, хоругвями и полуторапудовой свечой пришли в Альт-Еттинг. Вслед за ними такие же многолюдные процессии двинулись из Штраубенга, Бургхаузена, Мюнхена...

В прошлом паломники шли преимущественно пешком, редко кто пользовался даже лошадью или телегой. Но в связи со строительством железной дороги, на рубеже ХІХ–ХХ веков произошел резкий подъем паломнического движения. В настоящее время храм Богородицы посещают ежегодно более 600 тысяч человек, С полным правом Альт-Еттинг можно назвать религиозной столицей Баварии.

Немного истории. Монастырская деревня Еттинг известна уже в середине VIII века. В селении находилась герцогская резиденция. Археологи нашли здесь фундаменты здания того времени, весьма внушительных размеров (30 х 50 м). Очевидно, при герцогской резиденции имелся храм. Когда Карл Великий присоединил в 788 г. Баварию к владениям Каролингов, его наместники правили новыми землями из Еттинга. Правнук великого императора Карломан построил здесь базилику в 877 г. При нашествии венгров (конец IX в.) церковь и монастырь были разрушены. Новую базилику в Старом Еттинге построили в 1228 г.

В алтаре церкви, в нише над престолом, находится главная святыня храма – Черная Мадонна. «Черные Мадонны» представляют собой одно из интереснейших явлений в католическом почитании Божией Матери. К числу древнейших и наиболее почитаемых образов этого типа относятся: чудотворная икона Богородицы Ченстоховской, одинаково чтимая православными и католиками в Польше, а также скульптурные Лоретская Богоматерь в Италии и Мадонна Монсеррат в Испании.

Иногда думают, что темный цвет древних чудотворных Мадонн обусловлен воздействием лампад и свечей, постоянно горевших перед ними. Но возможно и другое объяснение.

Мадонна Монсеррат называется по-другому «Нигра сум» – «Черна Я». Это цитата из библейской Песни Песней: «Дщери Иерусалимские! Черна я, но красива, как шатры кидарские, как завесы Соломоновы» (Песн.1:4). Обращение к богословской концепции Песни Песней свидетельствует том, что в образе Божьей Матери скульпторы и иконописцы средневековой Европы видели прежде всего олицетворение Церкви – Невесты Агнчей. Почитание «Черных Мадонн» обретает новую духовную глубину в эсхатологической перспективе Апокалипсиса.

Сказанное объясняет внутреннюю связь святилища в Альт-Еттинге с «Женой, облеченной в солнце», изображенной на «Богородичном столпе» перед кафедральным собором в Мюнхене. В том и другом случае Матерь Божия прославляется как Небесная Покровительница Баварии.

Знакомство с Веной вольно или невольно начинается с собора святого Стефана – величественного готического храма XIV века, расположенного в центре австрийской столицы и являющегося господствующей его вертикалью.

Собор, который начали строить в 1304 г. на месте существовавшей с середины XII века базилики романского стиля, являет собой типичный пример многовекового готического долгостроя. Главный храм алтаря был освящен в 1340 г., двадцать лет спустя приступили к строительству вестверка (западной фасадной части) и боковых башен, примыкающих к трансепту. К 1433 г. южная башня была завершена, и опять-таки, лишь через двадцать лет после этого началось возведение северной. В 1511 г. работы прекратились на половине задуманной высоты. Несколько десятилетий спустя северная башня была увенчана вполне нелогичным и несимметричным куполом.

Зато подлинной жемчужиной западной церковной архитектуры стала южная башня Старый Стефл, как любовно именуют ее венцы, – единственная достроенная до проектной высоты (131 м) башня готической Европы. Когда Н.А. Некрасов говорит устами генерала в «Железной дороге»: «Видел я в Вене святого Стефана», – он, конечно, в первую очередь имеет в виду эту знаменитую устремленную в небо стрелу, созданную гением немецкого мастера Ганса Прохатица.

Одним из ценнейших экспонатов сокровищницы дворца Хофбург, находящегося напротив собора, является так называемый Имперский Крест. Это большой крест-реликварий, высотой в 78 см и длиной перекладины в 71 см, стоящий на дубовой, покрытой золотой фольгой подставке и украшенный с обеих сторон драгоценными камнями и жемчугом. По форме крест равноконечный, греческий, с квадратными накладками по концам и в средокрестии.

Созданный немецкими ювелирами в 1024–1025 гг., он был с самого начала предназначен для хранения императорских реликвий. Внутри креста имеются открывающиеся с передней стороны пеналы-ковчежцы, в которых хранились частицы Животворящего Креста (в нижней вертикальной части). Святое Копье (в перекладине) и другие реликвии.

Частицы Животворящего Древа – святыня, широко распространенная в средние века в храмах и монастырях как православного Востока (в четырех афонских обителях есть такие реликвии), так и Западной Европы. «Мир полон частицами святого Креста», – свидетельствовал уже в 348 г. святитель Кирилл Иерусалимский. В сообщениях палестинских паломников VI века упоминается также и «Копье, которым Христос был прободен в ребра, помещенное в деревянный крест в атриуме базилики Константина». Иерусалимский первоначальный крест с копьем и послужил, очевидно, образцом для создателей венского реликвария.

Осмысление Креста как имперского символа, сакрального знака власти и победы, восходит к началу IV в. Как известно, Крест Побеждающий появляется впервые на лабаруме Константина после ночного видения в канун решающей битвы за Рим в 312 г. (Лабарум – слово из языка басков, означающее примерно то же, что «знамя, штандарт»). Позже, при строительстве собора святого Петра, Константин пожертвовал в храм, среди прочих сокровищ, большой золотой крест с посвятительной надписью. Около 450 г. в Иерусалиме, на Голгофе, император Феодосий II устанавливает (или поновляет) большой золотой крест, воздвигнутый на месте Честного Древа. В образе Креста Украшенного римская идея триумфа (и его носителя – императора) соединилась с христианской символикой «Победы, победившей мир».

Эта, византийская в основе, идея Имперского Креста, как и другие элементы ритуального антуража Царьградского двора, были подхвачены на Западе идеологами Каролингской псевдоимперии. В «Карловых книгах», полемическом религиозно-политическом трактате, созданном при дворе Карла Великого, сказано: «Крест есть инсигния нашего короля, с которым постоянно пребывают легионы его воинов».

Копье святого Лонгина хранится в настоящее время отдельно. Это стальной наконечник, состоящий из двух частей, скрепленных серебряной проволокой и стянутых золотой муфтой. Длина Копья – 50 см. Надпись на золотой муфте гласит: «Копье и Гвоздь Господни». На внутреннем серебряном обруче – более подробный текст: «Гвоздь Господень. Генрих III, милостию Божией Римский император, август, приказал сделать сей обруч, дабы скрепить Гвоздь Господень и Копье святого Маврикия».

О святом Лонгине Сотнике и его копье мы говорили подробно, когда описывали посвященный ему придел в Иерусалимском Храме Гроба Господня.

Лиутпранд Кремонской в его «Истории», законченной в 961 г., описывает Святое Копье, принадлежавшее Оттону Великому. Описание совпадает с той реликвией, которую видим сегодня в Хофбурге. Уточняющий момент состоит в следующем: «На наконечнике копья нанесены кресты, сделанные из гвоздей, которыми пригвождены были руки и ноги Господа». Мелкие частицы подлинного Гвоздя действительно могли быть прикреплены к копью в форме крестиков.

Копье Оттона Лиутпранд возводит, в свою очередь, к копью Карла Великого. Карл в 774 г. получил от римского папы в качестве священной инсигнии «победную ромфею» (копье) императора Константина.

...Первый и единственный раз Святое Копье использовалось непосредственно в чине коронации при венчании на царство императора Генриха II Святого. На миниатюре, изображающей символически этот акт (Генриха короновали дважды: в Германии и затем в Риме), император изображен в позе молящегося Моисея, два епископа поддерживают с обеих сторон его молитвенно воздетые руки, в одной из которых – Копье с мистически процветшим древком. В обстоятельствах сложнейшей политической борьбы, когда право на престол оспаривали еще четыре могущественных претендента, Генриху II важно было сознавать, что он владеет Копьем, которое держали в руках преемственно три великих основателя христианских империй: Константин, Карл и Оттон.

Но принадлежало ли Копье центуриону Лонгину? В этом отношении история венской реликвии выглядит сложной и запутанной, в ней слились до неразличимости традиции почитания святых мучеников Лонгина и Маврикия. Культ святого Маврикия и использование его копья как королевской инсигнии восходит к франко-бургундскому наследию. По одной из версий, копье Маврикия, соединенное с частицами Гвоздя Господня, получило название Копья Лонгина (или просто Святого Копья) после 955 г., когда Отгон Великий в битве при Лехфельде в день святого Лонгина нанес решающее поражение полчищам язычников-венгров. Так или иначе, уже при преемнике Генриха Святого Конраде II, заказчике Имперского Креста, Святое Копье было вложено в этот величественный реликварий и не покидало более своего мистического тайника. Точные пути его последующего, вместе с реликварием, пребывания проследить трудно. Описанная выше подставка Имперского Креста сделана в Праге в 1355 г.

Сокровищница дворца Хофбург пополнялась на протяжении веков реликвиями и памятниками церковного искусства из разных стран и разных источников: прежде всего, из Рима, поскольку императоры именовались официально властителями Священной Римской Империи германской нации, но не в меньшей степени и из областей Православного Востока (особенно, из разграбленного крестоносцами Царьграда). Не приходится удивляться, что собственностью Габсбургов оказались со временем многие редчайшие реликвии.

Самой таинственной и священной из них, помимо Святого Копья, является Венский Грааль – большая плоская агатовая чаша с ручками, 58 см в диаметре, весом 10,5 кг. Чудесной особенностью Чаши является имя Христа – не написанное и не высеченное, но нерукотворно проступающее в естественных прожилках самого камня. При этом не всякий день буквы Святейшего Имени читаются одинаково четко. Предполагается, что Святая Чаша была вывезена из Константинополя в 1204 г. и находилась у герцогов Бургундских. Она перешла к Габсбургам в составе приданого Марии Бургундской, жены императора Максимилиана I. Мистическое имя Христа, просвечивающее в камне, заставляет связывать реликвию с преданием о Святом Граале – чаше, в которую собрал Иосиф Аримафейский Кровь Спасителя.

Среди других реликвий необходимо назвать привезенную из Рима часть дощечки от Яслей Христовых в драгоценном окладе, часть престольной ризы (скатерти) с трапезы Тайной Вечери и ризу святого Иоанна Богослова.

К числу имперских инсигний относилась также «сабля Карла Великого» (стальной клинок в медных, частично позолоченных ножнах). Как показали исследования российского археолога Н.А. Кирпичникова, это на самом деле сабля русской, киевской работы Х–ХІ вв.

Наибольшее количество святынь сосредоточено в «Церковной Ризнице», выделившейся из основного императорского собрания в начале XIV века. Здесь находится дарохранительница с капсулой, содержащей капли Святейшей Крови Христовой, происходящей, как и Венский Грааль, по преданию, из константинопольского Софийского собора. Здесь можно видеть и несколько частиц Животворящего Древа – в реликварии императрицы Анны (1613 г.), в дарохранительнице аугсбургской работы (1668 г.), в порфировом табернакле римской работы (1711 г.), в кресте-мощевике, принадлежавшем королю Людовику Венгерскому (1370 г.). В трех различных реликвариях, каждый со своей необычной историей, хранятся шипы Тернового Венца. В дарохранительнице, имеющей форму египетского обелиска (нач. XVII в.), можно видеть часть Покрова Божией Матери, в другой дарохранительнице – частицу Плата Вероники. В тройном реликварии, в отдельных стеклянных цилиндрах, содержатся частицы мощей Трех Волхвов.

К сожалению, все названные (и не названные) святыни находятся в Вене не в храмах и обителях, как можно было бы ожидать, а в витринах музея. Отчасти это объясняется тем, что они и извлечены не из храмов, а из тайной домовой сокровищницы германских, а затем австро-венгерских императоров.

Британские острова входят в круг европейских исторических источников со времен Юлия Цезаря.

Те же ветры сумрачные дули.

Те же облака бесстрастно шли

В дни, когда отсюда строгий Юлий

Вел на диких бриттов корабли.

Вал Адриана, проходивший чуть южнее границ Шотландии, обозначил крайний северный предел, до которого простиралась Римская Империя. По мере того как христианские общины возникали в городах Галлии, среди кельтов континентальных, первые проблески евангельского благовестия начинают доходить и до их собратьев, островных кельтов.

Нам трудно сейчас представить себе духовный мир кельтских племен. Населявшие когда-то почти всю Европу – от русской Галиции до испанской Галисии, – а частично и Малую Азию (именно малоазийским кельтам, с центром в Анкире, современная Анкара, адресовал апостол Павел свое «Послание Галатам»), они все далее вытеснялись с континента германскими и славянскими народами, активно смешивались с ними и особенно (в Галлии) с римлянами, так что сегодня островки кельтского языка и культуры сохранились лишь в Ирландии, Шотландии, Уэльсе, а на континенте – в Бретани. Между тем, в истории раннего христианства и его распространения в Европе кельтским миссионерам принадлежит заметное место. Христианизация европейского Севера началась с ирландцев – и осуществлялась в V–VIII вв. во многом их руками.

Но в конце V в. (самая ранняя точная фиксация относится к 489 г.) в Британию вторглись германские племена англов, саксов и ютов. Англосаксам предстояло большое будущее: именно их язык является сегодня господствующим в мировой политике и науке. Но тогда, в пятом веке, это были племена наиболее «дремучие» и воинствующие в своем язычестве.

...Однажды в Риме святой папа Григорий Великий увидел выступавших в цирке статных белокурых парней. «Кто они?» – спросил папа. Ему ответили: «Англы». «Это не англы, а ангелы», – сказал, по преданию, святой отец. С этого времени его забота была обращена к христианизации Англии. Действительно, к тому времени уже были просвещены святыми Патриком и Бригидой Ирландия, святым Колумбой – Шотландия, святым Давидом – Уэллс... Бран Мореплаватель открыл Америку... Только сама Англия оставалась все еще без церковного устройства. И тогда, в 597 голу, на остров был направлен один из лучших учеников папы Григория – Августин с дружиной из сорока проповедников. Он крестил английского короля Этельберта, поставил епископов в провинции Кент и Эссекс, построил с помощью короля Этельберта, который тоже почитается в Англии святым, как креститель страны, собор святого апостола Павла в Лондоне.

Но наиболее привлекательным для христианского паломничества остается таинственная колыбель британского первохристианства и легенд о короле Артуре – Летняя Страна, будто перенесенная на географическую карту из причудливого мира исторических песен и преданий.

Графство Сомерсет (Летняя Страна) известно в церковной истории Англии священными памятниками Гластонбери (Стеклянного Замка) и других мест, хранящих воспоминания о первоапостоле Британии праведном Иосифе Аримафейском и его потомке – знаменитом короле Артуре.

Артур, т.е. Медведь, – так звали полулегендарного короля, возглавлявшего борьбу местных кельтов (бриттов) за независимость против германского (англо-саксонского) нашествия. Он погиб в 547 г. в битве на реке Камблан (ныне река Камел на полуострове Корнуэлл), которую Гальфрид Монмутский в своей «Истории бриттов» датирует 542 годом. Бриттам, как известно, не удалось отстоять независимость своей земли. Но чем более становилась Англия «английской», тем сильнее было на острове стремление укоренить национальный миф в доисторической «британской» традиции.

Цикл поэм и сказаний о кельтском герое, полусвятом, получародее, благодаря его связи с таинственным Круглым Столом и евангельской Чашей Грааля, стал одной из духовных основ в формировании картины мира и религиозно-нравственного уклада не только Англии, но и всей рыцарской средневековой Европы.

...Английский агиограф первой половины XII века Карадок из Лланкарфана (Южный Уэльс) был, кажется, первым из историков, кто сумел, в жестких рамках канонического жанра, показать живую событийную связь аббатства Гластонбери, самого влиятельного из монастырских центров Британии VI – VII веков, с историей жизни и смерти короля Артура.

К концу XII столетия была обретена и могила короля, считавшегося прежде фигурой почти легендарной. Один из монахов Гластонберийской обители просил похоронить его на древнем кладбище, на месте между двух древних полуразрушенных крестов, от которых остались лишь основания с совершенно не читавшимися надписями. В 1191 г., когда монах умер и на указанном им месте начали копать могилу, могильщики неожиданно наткнулись на большой гроб, в котором обнаружили останки рослого молодого воина, а в ногах у него – молодой женщины, с косой золотых волос, которые, однако, тотчас рассыпались в прах при первом неосторожном прикосновении. Закрепленный на крышке гроба металлический крест, около фута (30 см) величиной, был снабжен латинской надписью: «Здесь покоится достославный король Артур, погребенный на острове Авалон». Посетивший аббатство вскоре после находки известный церковный писатель того времени Гаральд (Джеральд) Уэльский оставил описание креста, который он осязал собственными руками, а также честной главы и костей короля, показанных ему настоятелем обители.

Реальность сообщения древних монастырских анналов была подтверждена археологическими раскопками 1960 г. Существует и позднейшее, вполне достоверное описание надгробного креста (с прорисью текста надписи), сделанное Дж. Леландом в XVI веке. Впоследствии крест Артура, как и многие другие древние святыни Англии, был утрачен в результате протестантских антимонастырских гонений.

Согласно средневековым топонимическим толкованиям, исторический Гластонбери и житийный «остров Авалон» – одно и то же. Одно из старых названий аббатства, со всех сторон окруженного болотами, на языке бриттов действительно было Инис Аваллон («Остров яблок»). Другое его название – Инис Гутрин (или Инисвитрин) – означало «Стеклянный остров», что вполне соответствует новому, с VI в., саксонскому названию Гластонбери («Стеклянный Замок»).

Обретенные честные останки Артура и его супруги Гвиневеры были перенесены в строившийся, тогда еще не законченный соборный храм обители и погребены в алтарной части – в пресвитерии. Не прошло и ста лет, как гробница вновь была открыта. В 1278 г в монастырь прибыли на Пасху юный король Эдуард I и королева Элеонора в сопровождении архиепископа Кентерберийского. В их присутствии в четверг на Светлой Седмице произошло торжественное вскрытие могилы Артура. Были обнаружены две отдельные кости (глава и коленная чашечка) короля – «удивительных размеров», а также «прекрасные и тонкие» кости королевы. На следующий день царственные посетители благоговейно, собственными руками, завернули мощи в тонкий саван, оставив открытыми главы и колени, «дабы люди могли им поклониться». Гробница была вновь запечатана, причем внутрь было вложено протокольное описание события, свидетелем и участником которого стал весь королевский двор.

...Последним, кто имел возможность видеть гробницу, был упомянутый Джон Леланд. По его словам, в соборе находилось три погребения – королей Эдуарда Старого (на левой, северной стороне), Эдмонда Железнобокого (справа) и Артура (в центре). «Здесь лежит Артур, цвет королей, гордость государства, чьим обычаям и дарованиям мы воздаем вечную хвалу», – было начертано на одной из сторон надгробия. Сверху лежал тот самый свинцовый крест, что был найден когда-то в могиле на монастырском кладбище. В 1931 г., когда пребывавшую в целости и сохранности каменную гробницу обследовали археологи, она была, к сожалению, пуста...

С древнейшего времени известно в Гластонбери и предание о посещении Британии праведным Иосифом Аримафейским. По указанию Архангела Гавриила им была здесь построена церковь во имя Пресвятой Богородицы. Иосиф Аримафейский прибыл, по преданию, в Летнюю Страну вместе со своим сыном, также Иосифом по имени, который умер в Гластонбери и был похоронен в мраморной гробнице «на второй развилке к югу от угла часовни, сплетенной из ивы». В этом склепе были помещены первоначально и два сосуда – с кровью и водой, истекших в момент крестной смерти из ребер Спасителя.

В апокрифической «Книге Никодима» повествуется, как «благообразный Иосиф» после погребения «во гробе нове» Пречистого Тела Иисуса был схвачен иудеями, как он был чудесным образом освобожден из темницы Ангелом, стал затем учеником апостолов, пребывал с ними в Сионской Горнице, был очевидцем Успения и участником погребения Богородицы и потом, наконец, был направлен благовествовать Евангелие в далекую, за семью морями, Британию. В другом источнике, книге «Святой Грааль», рассказывается о том, как миссионерская дружина, в составе более 600 мужчин и женщин, следовавших с Иосифом, единодушно возложили на себя обет целомудрия до той поры, пока не достигнут указанной им земли. Иосиф Аримафейский, согласно местному генеалогическому преданию, был прямым предком короля Артура.

Особое значение придавалось в позднейшей традиции легендам о Граале – чаше Тайной Вечери, в которую собрал на другой день Иосиф Аримафейский подлинную «Кровь Нового Завета» из прободенного ребра Спасителя. «И один из воинов, – сказано в Евангелии, – копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекли кровь и вода. И видевший засвидетельствовал и истинно свидетельство его» (Ин.19:34–35).

Евангелист Иоанн еще раз возвращается к теме Святой Крови (по некоторым толкованиям, старофранцузское слово «Грааль» или «Гриаль» происходит от словосочетания «царская (королевская) кровь») в своем Первом соборном послании: «Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию, и Дух свидетельствует о Нем, потому что Дух есть истина. Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух, и сии Три суть едино. И три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь, и сии три об одном» (1Ин.5:6–8).

Оказывается, Гластонбери не только является местом первой евангельской проповеди в Британии, но и непосредственно связано с Евхаристической Жертвой – с событиями Распятия и Воскресения Спасителя. Это ставило древнее аббатство в иерархии средневековых паломнических центров выше даже Кентербери, ставшего с 604 года религиозной столицей Англии. И на международном уровне – именно Гластонберийские святыни, связанные с Иосифом Аримафейским и Святым Граалем, способствовали возвышению Британии над странами континентальной Европы.

Церковно-археологические свидетельства о почитании Иосифа Аримафейского восходят к XIV столетию. В 1382 г. аббат Иоанн восстановил в Гластонбери древнюю часовню на монастырском кладбище, в которой находились чтимая икона «Снятие Господа с Креста», а также образы праведных Иосифа и Никодима. В изданной в 1520 г. английской поэме «Житие Иосифа Аримафейского» описаны многочисленные чудесные исцеления, происходившие в этой подземной часовне, являющейся ныне криптой церкви Пресвятой Богородицы.

Иезуит Уильям Добрый в своих «Записках» (1586) вспоминал о том, как за полвека до того, восьмилетним мальчиком, прислуживал в алтаре крипты Святого Иосифа и как несколько лет спустя (в 1539 г.) часовня и все аббатство были до основания разрушены фанатиками-протестантами при повсеместном уничтожении английских монастырей.

Но, несмотря на гибель обители от рук людей, не только называвших себя христианами, но и претендовавших на «восстановление апостольской чистоты учения», история о Граале и память о Гластонберийских святынях продолжали жить в народном сознании. В XVII веке были обнаружены особые целебные свойства воды источника, бьющего в Гластонбери, у подножия холма Артура. «Не является ли этот источник местом, где находится Чаша Тайной Вечери?» – задает вопрос современный исследователь Р.У. Даннинг в недавно изданной книге «Артур – король Запада».

В современной католической Европе известны, правда, и другие местонахождения Грааля. В кафедральном соборе Валенсии (Испания) издревле, как мы видели, хранится в особом приделе сердоликовый потир, именуемый Свитой Чашей. Но не случайно источник в Гластонбери называется «Чалкуэлл» – одновременно и «родник в известняковой скале», и «Колодец Чаши» (Chalice означает в переводе «потир, причастная чаша»). В течение всего XX века благодатный колодец Чалкуэлл остается живым притягательным источником дня всех, кто ищет истоков британской церковной традиции.

На крышке чудотворного кладезя изображено копье Лонгина Сотника – символ Искупительной Жертвы.

Программа современного паломничества в Гластонбери включает, кроме осмотра аббатства (с местами могилы Артура на старом кладбище и гробницы его в средневековой базилике, а также «Старой церковью» Иосифа Аримафейского), восхождение на холм короля Артура, с сохранившейся на вершине башней храма во имя Михаила Архангела, и на холм праведного Иосифа – с посаженным им на вершине древом.

Круглый Стол короля Артура, устроенный им для своих двенадцати рыцарей по образу трапезы Тайной Вечери, где все апостолы были равны и равноправны, также не является вымыслом. Его можно теперь видеть в большом зале замка Вильгельма Завоевателя в Винчестере. Среди трофейных реликвий воинственного короля Эдуарда, во всем стремившегося подражать Артуру, была и его корона. Она, к сожалению, не сохранилась.

...Но сохранился важнейший библейский памятник, также принадлежащий к трофеям Эдуарда.

Когда-то праотец Иаков, впервые прийдя в Вефиль, уснул в долине, положив под голову камень, и видел сон: лестницу от земли к небу, по которой сходили и восходили ангелы. Камень этот сохранился. В первые века христианства он совершил сложное и долгое путешествие, пока – через Египет, Сицилию и Испанию – не достиг (ок. 700 г.) Ирландии, где и был возложен на холмах Тары, где венчали на царство древних ирландских королей. В 840 г. камень, перенесенный в Сконе, государственную и религиозную столицу пиктов, сделался обязательным атрибутом коронации шотландских властителей. На нем короновали шекспировского Макбета (Дунсинанский холм, с крепостью на вершине, находится неподалеку от Сконе).

В 1296 г. камень был, в качестве военного трофея завоевавшего Шотландию Эдуарда I, увезен, вместе с другими королевскими регалиями, в Лондон, в Вестминстерское аббатство.

Камень Тары (или «Камень судьбы», как окрестили его англичане) представляет собой прямоугольный блок бледно-желтого песчаника, размером 66 х 41 х 28 см и весом 132 кг. Единственным украшением является высеченный на одной из сторон крест. С 1307 г. до наших дней он традиционно полагается под коронационным троном британских монархов.

Религиозным центром Шотландской Церкви на протяжении веков, до самой эпохи Реформации, был город Сент-Эндрюс на восточном побережье Шотландии, севернее Эдинбурга. Город славился своими храмами и монастырями не только в Шотландии и Англии – по всей Северной Европе. К сожалению, большая часть украшавших город памятников церковного зодчества была впоследствии, как и в Гластонбери, варварски разрушена.

...В центре всякого средневекового архиепископского города стоит кафедральный собор. Строительство кафедрального собора в Сент-Эндрюсе было начато в 1160 г. и продолжалось более полутора столетий. Собор был построен в непосредственной близости от более ранней церкви святого Регула (St. Rule), башня которой и ныне господствует над городом. Весь кафедральный комплекс, с замком архиепископа, был окружен стеной, за которой, на самом краю выступающего в гавань мыса, находилась церковь «Пресвятой Левы на Скале». Прежде на этом месте находилось одно из языческих святилищ друидического религиозного центра Килримонт (древнее название Сент-Эндрюса), где в VI–VII вв. поселились первые ученики прибывших сюда кельтских монахов-миссионеров. К северо-западу от соборного ансамбля на вершине крутого холма находился епископский замок.

Сегодня комплекс является частью национального музея-заповедника «Историческая Шотландия» и открыт для паломников и туристов.

...В глубокой древности город Сент-Эндрюс назывался, как мы сказали, Килримонт (от древнешотландского Cillrigmonaid – «Церковь на Королевском холме»).

По преданию, святой Регул (Сент-Рул по-английски) жил в IV в. и был хранителем мощей святого апостола Андрея Первозванного в городе Патры (Греция). Извещенный Ангелом о том, что император собирается перенести мощи в Константинополь, Регул решил увезти мощи. После долгого плавания по морю его корабль причалил к шотландскому берегу, и мощи апостола были помещены в святилище Килримонта.

Подобно многим древним преданиям, эта история не пользуется доверием ученых. Они считают, что мощи апостола Андрея скорее были перенесены сюда епископом Аккой, изгнанным в 732 г. из Англии и нашедшего прибежище в Стране Пиктов. Акка был преемником святого Вилфрида, известного паломническими хождениями в Рим и Иерусалим. По этой версии, Вилфрид мог принести часть мощей святого Андрея из Рима. Впрочем, известно, что святые древнекельтской поры сохраняли не менее тесную связь с Восточным Православием, чем с Латинской Церковью. Поэтому нам представляется более вероятной прямая связь Килримонта с Патрами.

Так или иначе, монастырь в Сент-Эндрюсе достоверно существовал в царствование Энгюса, короля пиктов (729–761), так как ирландская летопись сообщает под 747 г. о смерти килримонтского аббата. Более точно история города известна с X столетия. В 943 г. король Константин II отрекся от престола ради того, чтобы стать настоятелем монастыря. Братия обители назывались «вассалами Божиими» – по-шотландски «Celi De» (отсюда название «Келдейское аббатство») и жили по очень строгому общежительному уставу.

К этому времени Килримонт был уже признанным церковным центром Шотландии. Прежде таким центром был остров Айона, но монастырь на Айоне был разрушен викингами. Следует отметить, что подлинными руководителями Церкви Шотландии в те времена были аббаты, а не епископы. Только с XI века здесь появляются епископы. В 1070 г. король Малькольм женился на Саксонской принцессе Маргарите. Женщина глубокой религиозности (она будет причислена позже к лику святых), Маргарита была усердной почитательницей святого апостола Андрея. С того времени развивается паломничество к его мощам и апостол провозглашается святым покровителем Шотландии. Сын святой Маргариты, Александр I (1106–1124) добился назначения епископа в Килримонт. Церковь святого Регула была построена епископом Робертом в 1127 г. Ее огромная башня (33 м высотой) издали служила путеводным указателем для паломников, отовсюду устремлявшихся к святилищу апостола Андрея. С этого времени древнее кельтское название Килримонт уступает место названию Сент-Эндрюс – для обозначения сначала епископской кафедры, а затем и возникшего при ней города.

Но церковь святого Регула скоро оказалась мала, возникла необходимость в строительстве большого собора. Он был заложен епископом Арнольдом в 1160 г. Строительство начали, как обычно, с восточной части, наиболее литургически важной. К 1238 г. пресвитерий был завершен, тогда как западную часть нефа закончили лишь к 1270 г. Начало шотландской войны за независимость в 1296 г. заставило отложить освящение собора до 5 июля 1318 г. Лишь после победы Роберта Брюса состоялась торжественная церемония в присутствии знаменитого короля – того самого, что завещал похоронить свое сердце в Иерусалиме. Так что Сент-Эндрюс связан незримыми духовными узами и с шотландской церковью Андрея Первозванного в Иерусалиме.

...Священные руины древних храмов производят на душу человека особенно сильное, почти магнетическое воздействие. Храм – жилище Бога, над развалинами церквей остается аура присутствия Божия.

И все-таки, глядя на величественные руины собора святого Андрея, не можешь отделаться от более земного, но не менее пронзительного чувства горечи. Лучший памятник шотландской готики, освященный пребыванием здесь мощей первого из учеников Спасителя, был безжалостно разрушен протестантами – «революционерами от религии» XVI века.

В Сент-Эндрюсе невольно вспоминаются строки русского поэта Юрия Кузнецова:

Только русская память легка мне

И полна, как водой решето.

Но чужие, священные камни,

Лучше нас не оплачет никто.

Андреевский собор в истории северной архитектуры отмечает рубеж между романским и готическим стилем, лишь незадолго до того распространившимся во Франции. Огромная базилика представляла в плане крест. Восточная его ветвь, лишь немногим короче западной, включала заалтарный придел, где и хранились в высоком ковчеге, с двумя ярусами, один над другим, мраморных колонок, мощи апостола Андрея. Сохранилась незначительная часть стены этой восточной ветви, но и по этим остаткам, по восточному фронтону с двумя тонкими башенками, большим трехпролетным окном во втором этаже и одним, огромным, под стрельчатой аркой, в третьем, – можно судить о былом великолепии храма. Теперь лишь зеленая лужайка между каменными основаниями стен и колонн отмечает место, где находилась великая святыня Шотландии, к которой шли люди со всей Европы, обретая благодатную помощь и исцеление.

...Но в печальной памяти день 5 июня 1559 г. в собор ворвались фанатики-реформаторы, вдохновленные проповедью местного «пророка» Джона Нокса, разграбили ризницу, осквернили алтарь и уничтожили мощи апостола Андрея. Храм был разрушен, и весь окружающий комплекс постепенно пришел в запустение. Центральная башня собора, над пересечением трансептов, рухнула в 1586 г., но еще и потом почти 300 лет местные жители растаскивали священные камни на хозяйственные нужды.

Так Первозванный апостол был распят во второй раз.

Есть в Иерусалиме, на Крестном Пути, место, где Спаситель упал под тяжестью Креста и правая рука его отпечаталась в камне мостовой. Верующие подняли, бережно сохранили этот камень, запечатленный десницей Иисуса, поместили его в стене построенной рядом часовни.

Весь мир – творение рук Божиих. Но есть в нем места, нарочито отмеченные «рукой Создателя». Прикосновение к ним в буквальном смысле слова «встряхивает душу», очищает и осветляет ее. Еще сто пятьдесят лет назад лучше других, хотя, конечно, в торжественных велеречивых образах прошлого столетия, выразил это ощущение знаменитый русский писатель-паломник Андрей Муравьев, рассказывая о первом своем впечатлении от прикосновения к месту Креста на Голгофе.

«Чье надменное чело не коснется скалы под навесом сего престола? Чьи суетные уста не прильнут к сей вечно памятной бронзе? И чьи слезы сладко и горько не потекут в искупительное отверстие камня, как бы к самому корню Креста, чтобы освежить и возрастить в собственном сердце его напечатленный образ? Покаянные мысли о грехе, мольбы о спасении, вздохи и порывы к испустившему последний вздох свой на кресте, весь ужас дрогнувшей Голгофы и померкшего солнца, и вся радость разбойника, первого наследника рая, – такова буря духовная, потрясающая на Голгофе бренное естество человека».

Эта очистительная «духовная буря» сопровождает нас на всем пути поклонения христианским святыням Востока и Запада. Религия (от ге-ligio) – «восстановленная связь». В смятении, восторге, мистическом ужасе человек вдруг ощущает живую восстановленную связь грешной души своей – с Богом, ее Творцом.

...Мы часто говорим: «благодатное место», или «слава подвижника живет в памяти потомков», – говорим поверхностно, не вдумываясь в глубокую реальность сказанного. Но что такое «слава» и что такое «благодать»? Эти духовные, мистически ощутимые понятия, – почти живые существа. Древние люди помнили, что они, Слава Божия и Благодать, действительно «живут» – сами по себе, собственной жизнью, независимо от нашего желания и сознания. Касаются и осеняют как бы тонким сиянием – и навсегда – места, предметы, храмы. Делают храм образом Божьего мира, а мироздание – большим Храмом Господним. Учат видеть в земном Иерусалиме воплощенную икону Иерусалима Небесного.

Поэтому так важно – увидеть, прикоснуться. Для того и идут паломники к святым местам. Что значит «святое место»? В корне славянского слова «святой» сохранились значения полноты, избытка, плодотворящей силы. «Свято место пусто не бывает», – гласит народная мудрость. Святые места, храмы, часовни, обители, на этих местах возведенные, – даже развалины, оставшиеся от храмов, – действительно обладают таинственной силой, независимо от чьих-либо санкций или запретов, ибо являются материальным свидетельством Божьего присутствия в мире, действования Его в истории. Они образуют в совокупности особую литургическую реальность, непосредственным способом вхождения в которую являются паломничество и поклонение.

Заповедь поклонения дана нам в Писании: «И Бог сказал: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх.3:5). И памятники Священной Истории научил нас чтить Сам Господь, внушивший Иисусу Навину слова: «Когда спросят вас в последующее время сыны ваши и скажут: «к чему у вас эти камни?» – вы скажете им: «в память того, что вода Иордана разделилась пред Ковчегом Завета Господа, когда Он переходил через Иордан». Таким образом камни сии будут для сынов Израилевых памятником навек» (Нав.4:6–7). В христианское время мы имеем прямые указания святых отцов. Так, преподобный Иоанн Дамаскин писал: «Поклонение есть знак смирения и почтения. Мы знаем различные виды поклонения. Первое поклонение – воздаваемое нами Богу, который один только по своей природе достоин поклонения. Потом, ради Бога, воздаем поклонение друзьям его и слугам (т.е. святым), или местам Божиим, подобно тому, как говорит Давид: поклонимся месту, где стояли ноги Его (Пс.131:7)». Тем более это относится к святыням новозаветным. «Почитаю и благоговею, – продолжает Иоанн Дамаскин, – и пред остальным веществом, при посредстве которого совершилось мое спасение, как пред исполненным божественной силой и благодати. Или Древо Крестное – не вещество? Или не вещество достойное почитания Святая Гора Голгофа? Или не вещество благодатная и живоносная скала – Святой Гроб, источник нашего воскресения?».

Святые места – это вещественный зримый след «поступи Божией» в истории. Они живут своей жизнью и часто по воле Господней бывают сокрыты от людей или чудесным образом явлены – как знамения для укрепления в вере и покаяния в грехах. Хронология явления миру святых мест отражает ключевые моменты мировой истории.

Началом II тыс. до Р.Х. датируются древнейшие материальные памятники Библии: Ур Халдейский (в современном Ираке), из которого вышел Авраам, направляя свой путь в Харран (совр. Турция) и затем в Хеврон – чтобы получить там откровение Святой Троицы под Дубом Мамврийским. В начале XIII в. до Р.Х. Господь повелел Моисею вывести народ из Египта в землю обетованную и дал ему заповеди Закона на горе Синай. На рубеже I тыс. до Р.Х. вифлеемский пастух Давид, победитель Голиафа, стал царем Иудейским, завоевал Иерусалим и сделал этот «город мира» не только религиозной столицей своего царства, но и – на тысячи лет вперед – духовным центром человечества. Из «дома Давидова» должен был явиться Спаситель, которого ждал и жаждал мир.

Рождество Христово 2000 лет назад обозначило великий исторический перелом – сакральный «зазор» между двумя эрами, двумя мирами, языческим и христианским. В исторически краткий, но духовно безмерно сгущенный промежуток времени – первый век новой эры – вместились и Вифлеем, и Голгофа, и Вознесение, и Сошествие святого духа на апостолов, и их проповедь в Палестине, Египте, Эфиопии, Индии, Скифии, Греции, Риме – до Финистерры («края земли») в Испании и Сомерсета в Британии...

Потом наступили века языческой реакции. Десять «периодов гонений» насчитывают историки от царствования Нерона (54–68 гг.) до Диоклетиана (284–305 гг.). Мистическим фокусом присутствия Божия в мире стали христианские катакомбы и мощи святых мучеников. Но таинственным образом – чем сильнее старались задуть духовное пламя, тем ярче оно разгоралось.

Имена равноапостольных Константина (303–337 гг.) и Елены (†327) открыли новую эпоху в истории христианской святости. Обретение Голгофы и Святого Гроба, Животворящего Древа и реликвий Страстей Господних, строительство первых храмов в Иерусалиме и Вифлееме, на Елеоне и Фаворе положили начало традиции христианского паломничества к святым местам. В V в. императрица Евдокия, жившая в изгнании в Иерусалиме в 438–460 гг., получила именование «второй Елены» за ревность в строительстве храмов на святых местах и обретении святынь. Ею воздвигнута базилика над местом кончины первомученика Стефана, ею отправлены в Рим вериги святого апостола Петра.

Каждая эпоха вносила свои коррективы в географию христианских святынь и в паломнические маршруты. Византийский период, с его имперским централизмом, привел к сосредоточению новозаветных святынь и мощей святых в Константинополе – от Положения Ризы Божией Матери во Влахернском храме (458 г.) до перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа Спасителя (944 г.). Эпоха крестовых походов (XII–XIII вв.) характеризовалась безудержным (и, как правило, исторически плохо документированным) вывозом реликвий в страны католической Европы; сначала из Святой Земли, затем (с 1204 г.) из захваченного и разграбленного рыцарями Константинополя. Именно в это время оказались на Западе и Святая Плащаница, именуемая ныне Туринской, и Терновый Венец (ныне в ризнице собора Парижской Богоматери) и Венский Грааль (в сокровищнице дворца Хофбург, в столице Австрии), и даже целый «дом Пресвятой Богородицы» в Лорето (Италия)...

Православное отношение к святыням совсем другое. Оно смиреннее, целомудреннее. Сохранилось предание о православном подвижнике – преподобном Давиде Гареджийском, совершившем далекое трудное путешествие из Грузии в Святую Землю, взглянувшем с Поклонной горы (г. Скопус) на Иерусалим, взявшем три камешка на молитвенную память – и повернувшем в обратный путь. Святой старец не считал себя достойным ступить на землю, по которой ходил спаситель, но ангел, явившийся в этот момент одному из иерусалимских иноков, велел бежать вслед за преподобным, так как «он унес с собой всю благодать Святого Града», – ибо главным источником благодати является смирение. Старцы догнали Давида и просили вернуть два из трех камешков...

Этот хрестоматийный пример является лучшим символом православного отношения к Святой Земле и святыням вообще. В храмах и обителях Православной Руси тоже хранилось и хранится немало священных реликвий. В 946 г. святая равноапостольная Ольга, приняв крещение в Царьграде, привезла в Киев поклонный крест с частицей Животворящего Древа, которым благословил ее патриарх Константинопольский. В 988 г. Владимир Красное Солнышко, возвращаясь из Корсуня (Херсонеса), после принятия крещения и венчания с Багрянородной Анной, сестрой византийских императоров, привез в Киев мощи святого Климента, папы Римского, и поместил их в специально воздвигнутом Климентовском приделе Десятинной церкви. В 1132 г. была привезена из Константинополя на Русь чудотворная икона Владимирской Божией Матери – одна из написанных святым Апостолом и Евангелистом Лукой. В 1625 г. царь Михаил, первый из династии Романовых, получил в дар от персидского шаха часть Ризы Господней – вывезенной им, вероятно, из Грузии. Но Церковь лишь тогда разрешила почитание святыни, когда получила подтверждение подлинности Ризы от патриарха Иерусалимского – и от чудотворений, которые начали происходить в Успенском соборе, где была помещена святыня. Такова мера церковного целомудрия в отношении к реликвиям. В 1798 г. император Павел, приняв под свое покровительство Мальтийский орден, получил привезенные с Мальты древние святыни: десницу святого Иоанна Крестителя и Филермскую чудотворную икону Матери Божией.

Что объединяет перечисленные и неперечисленные исторические примеры? Со времен «калик перехожих», этих «очарованных странников» XI–XII вв., в огромном количестве совершавших паломничество в Иерусалим, ни одна из святынь не была похищена или захвачена, только получена в благословение. Напротив: православная Россия неизменно поддерживала и материально, и дипломатически Православие в Святой Земле, даже готова была защищать его до пролития крови. В 1854 г. Крымская война – агрессия европейских держав и Турции против России – вспыхнула из-за того, что русский царь вступился за право православных владеть ключами от Вифлеемского храма...

Вместе с тем, русская православная культура, воспитанная на началах любви и соборности, на кирилло-мефодиевской традиции бережного отношения к чужим языкам и культурам, осуществившая в эпоху Пушкина и Достоевского идеал подлинной всемирности и «всеотзывчивости», всегда хранила память и грусть об ушедших из Православной Церкви западных христианах, об оставшихся там святынях и христианских памятниках.

О, грустно, грустно мне: ложится тьма густая

На дальнем Западе, стране святых чудес...

Светила прежние бледнеют, догорая,

И звезды лучшие срываются с небес.

Эти строки поэта-славянофила Алексея Хомякова могли бы служить эпиграфом ко всей истории отношения русских православных людей к католической Европе. Мы включили в книгу разделы, посвященные святым местам и реликвиям не только Святой Земли и Христианского Востока, но и находящимся в странах Латинского Запада. «Кто может вместить, да вместит», – сказано Господом в Евангелии (Мф.19:12). Русская православная душа может. В нашу культуру, в «русскую картину мира» наследие средневековой Европы, «страны святых чудес», входит неотъемлемой частью. Евангельские и апостольские святыни Рима и Мальты, Кельна и Трира, Франции и Англии, относящиеся к эпохе Неразделенной Церкви, – это и наши святыни.

Религиозное паломничество стало характерной приметой новой духовной ситуации, складывающейся в России. Долгие десятилетия сначала террора и запрета, потом – индифферентизма и застоя способствовали, как и во времена Диоклетиана, вопреки воле гонителей и запретителей, небывалому обострению духовной жажды в обществе. Книги, журналы, фильмы о религии, о жизни Церкви, о таинственных явлениях духа сделались без всякой рекламы самым популярным чтением для разных категорий читателей. Открывшиеся возможности заграничных поездок привели к развитию религиозного туризма, вновь принимающего – постепенно и закономерно, с ростом христианского сознания, – традиционные формы православного паломничества.

Мир и сегодня, как тысячу лет назад, полон чудес и святынь. Но слишком часто бывает так, что и в самые искренние наши минуты, в самых интересных поездках, никто не останавливает на них нашего рассеянного внимания. Указать современнику эти и ныне, и до конца дней живые и действенные источники благодатных энергий, вскрыть их духовный не устаревающий смысл – цель настоящей книги.

Николай Лисовой

Александр Темерко

Вена: собор во имя святого Первомученика Стефана; сокровищница дворца Хофбург, в которой находятся Святое Копье (Копье Лонгина Сотника). «Венский Грааль» (Святая Чаша, вывезенная в 1204 г. из Константинополя) и другие святыни.

Гластонбери, аббатство (графство Сомерсет): могила праведного Иосифа Аримафейского, посаженное им терновое дерево, созданная им церковь – древнейшая в Британии, могила короля Артура, легендарное местонахождение Чаши Грааля (в святом колодце Чалкуэлл).

Сент-Эндрюс (Шотландия): развалины средневековой базилики, в которой находились, в алтарной части, мощи святого апостола Андрея Первозванного.

Альт-Еттинг: святилище Черной Мадонны – древний центр чудотворений и паломничества, именуемый «литургическим сердцем Баварии».

Кельн: мощи Святых Волхвов в Кельнском кафедральном соборе; храм святой Богородицы Капитолийской, построенный по образу Вифлеемской базилики Рождества Христова.

Трир: Святая Риза Господня в Трирском кафедральном соборе.

Афины: Ареопаг – место проповеди апостола Павла перед афинскими философами.

Афон: бухта святого Климента – место прибытия Богородицы на святую гору; Иверский монастырь: храм в честь Иверской чудотворной иконы Божией Матери; храм живоносного источника – на месте, где обретена была чудотворная икона; монастырь святого Павла: соборный храм, в алтаре которого хранится одна из величайших святынь Афона – «Дары Волхвов».

Коринф: византийская Базилика на месте проповеди Апостола Павла.

Патмос, остров: монастырь во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова; монастырь апокалипсиса над пещерой, в которой Иоанн Богослов писал Откровение.

Патры: Кафедральный собор во имя святого апостола Андрея Первозванного, в котором находятся мощи святого апостола и (в кресте – реликварии) части креста, на котором он был распят.

Фессалоника (совр. Салоники): храм святого апостола Павла на месте его проповеди в солунской синагоге; храм во имя святого великомученика Димитрия Солунского: мощи святого Димитрия; храм святых равноапостольных Кирилла и Мефодия: часть мощей святого Кирилла Философа; Кафедральный собор, в котором почиют мощи святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского.

Александрия: храм на месте мученической кончины святого евангелиста Марка.

Каир: Кафедральный собор во имя святого евангелиста Марка. Здесь почиют мощи святого евангелиста, возвращенные в 1966 г. из собора Сан-Марко в Венеции; храм во имя святых мучеников Сергия и Вакха в Старом Каире – с криптой – пещерой, где обитало Святое Семейство.

Аль-Матария (древний Гелиополис): Сикомора, под которой отдыхала Дева Мария с Младенцем, и источник, изведенный по благословению Младенца Иисуса.

Синай: Декалог – пик Моисея с церковью Святой Троицы на вершине; Синайский монастырь с соборным храмом во имя Преображения Господня и приделом Неопалимой Купены. В алтаре соборного храма – мощи святой великомученицы Елены.

Вифлеем: базилика Рождества Христова с пещерой Рождества, пещерой Младенцев и пещерой блаженного Иеронима; «Молочная пещера» – место отдыха Святого Семейства на пути в Египет; «Поле пастушков» – поле в Бет-Сахуре, близ Вифлеема. Здесь находится храм в честь Собора Пресвятой Богородицы (1972 г.) и рядом крипта древней базилики, в которой сохранилась гробница трех святых пастырей; Иродион: дворец-крепость Ирода Великого.

Иерусалим: храм Воскресения (Гроба Господня) – с Кувуклией Святого Гроба, Святой Голгофой, приделом равноапостольной Елены и приделом обретения Животворящего Креста; Крестный Путь: Лифостротон, претория Пилата, место I и II падений Иисуса под тяжестью Креста, часовня встречи Христа и Богородицы, часовня Симона Киринейского, дом праведной Вероники, Порог Судных Врат (в Русском Александровском Подворье); Вифания: гробница праведного Лазаря и монастырь Марфы и Марии (на месте, где они встретили Иисуса); Золотые Ворота, чрез которые Спаситель совершил Свой торжественный Вход в Иерусалим; Горница Тайной Вечери на горе Сион; Гефсиманский сад: католическая базилика (1924) на месте Моления о чаше; Часовня Вознесения Господня на Елеоне: здесь находится «Стопочка» – камень с отпечатлевшейся стопой Спасителя; Дом Иоакима и Анны, место Рождества Богородицы; Гроб Пресвятой Богородицы (в Гефсимании).

Назарет: базилика Благовещения (католическая). Освящена в 1969 г. В нижней церкви: дом Пресвятой Богородицы (I в.), мозаичный пол храма ІV–V вв., северная стена эпохи крестоносцев (XXII в.). В верхней церкви: мозаичные иконы Мадонны с Младенцем (художники разных стран и континентов, XX в.); базилика храма во имя архангела Гавриила и Святого Источника (православный) в северном притворе – святой источник, у которого совершилось Первое Благовещение Пресвятой Девы Марии («Благовещение у кладезя»); базилика Иосифа обручника (католическая). В крипте – мастерская Иосифа плотника.

Гадера (совр. Умм-Кейс): евангельский город, связанный с эпизодом о «гадаринских свиньях».

Гераса (совр. Джерашь): один из городов евангельского Декаполиса (Десятиградия).

Мадаба: храм святого Георгия, построенный в 1884 г. на развалинах византийской базилики, на полу которой сохранилось мозаичное изображение карты Святой Земли V в. («Мадабская Карта»).

Махерус: развалины крепости Ирода Антипы, где совершилось Усекновение Главы Святого Иоанна Предтечи.

Нево, гора: место, где умер Моисей. На вершине горы – храм во имя святого пророка Моисея на развалинах византийской базилики.

Op, гора: место погребения первосвященника Аарона, брата Моисея.

Филадельфия (совр. Амман): пещера Семи спящих отроков.

Валенсия: Святая Чаша (Чаша Грааля) в Кафедральном Соборе.

Сантьяго-де-Компостело: Кафедральный Собор с мощами святого апостола Иакова Старшего.

Эскориал: дворцово-монастырский ансамбль близ Мадрида с соборным храмом святого мученика Лаврентия и «Часовней мощей» – уникальным собранием мощей семи тысяч христианских святых, собранным королем Филиппом II.

Бари: мощи Святителя Николая Чудотворца (в базилике Сан-Никола); русский Никольский храм с подворьем Императорского Православного Палестинского Общества.

Лорето: Дом Пресвятой Богородицы, перенесенный крестоносцами из Назарета.

Неаполь: мощи святого Януария и его чудотворная кровь (в кафедральном соборе); чудотворная икона Распятия, с которой Спаситель говорил с Фомой Аквинским (в базилике Сан-Доменико Маджоре); мраморное скульптурное изображение «Христос в плащанице» (в часовне Сан-Северо); развалины императорской виллы на острове Капри – место проповеди святой Марии Магдалины перед императором Тиберием.

Рим: собор святого Петра, где почиют мощи святого апостола Петра; базилика Сан-Паоло фуори ле-Мура (мощи апостола Павла); базилика Санта-Мария Маджоре (Святые Ясли Иисуса); Латеранский собор (Сан-Джованни ин-Латерано): честные главы апостолов Петра и Павла; базилика Санте-Кроче ин-Джерузалеме (часть Животворящего Креста, крест Благоразумного Разбойника, два шипа Тернового Венца, перст святого апостола Фомы и другие святыни); Санта Скала («Святая Лестница») в храме Сан-Лоренцо близ Латеранского собора; церковь Санта-Мария ин Арачели (алтарь на месте явления Богородицы с Младенцем императору Августу; мощи святой равноапостольной Елены).

Турин; Святая Плащаница, вывезенная крестоносцами после 1204 г. из Константинополя.

Киккос: монастырь Пресвятой Богородицы. В иконостасе соборного храма – чудотворный образ Богоматери Милостевой (Киккотиссы), написанный, по преданию, евангелистом Лукой. В алтаре – частная глава святого Епифания Кипрского.

Ларнака: храм во имя святого Лазаря Четверодневного, воскрешенного Господом, впоследствии епископа Киттионского. В храме находятся гробница и честные мощи святого.

Пафос: храм на месте проповеди апостолов Павла и Варнавы; катакомбы древних христиан; мозаичная икона «Проповедь Павла и Варнавы перед римским проконсулом Сергием Павлом» в Троном зале митрополии.

Бухта апостола Павла: храм на месте, где апостол и его спутники вышли па берег после кораблекрушения.

Рабат: пещера, в которой жили апостол Павел и евангелист Лука во время трехмесячного пребывания на Мальте; катакомбы святого Катальда.

Антиохия (совр. Антакья): храм во имя святого апостола Павла на месте пещерной церкви первых христиан.

Ефес: базилика во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова на месте погребения апостола; Горница Божией Матери, где она жила, по преданию, во время пребывания в Ефесе; храм Пресвятой Богородицы, в котором проходили заседания III Вселенского (Ефесского) собора.

Константинополь (совр. Стамбул): Великая церковь – собор во имя Софии Премудрости Божией (537); храм Живоносного Источника – с Агиасмой (святым кладезем); храм Богородицы во Влахернах, в котором хранилась Риза Божией Матери и где блаженный Андрей Юродивый видел чудесное явление Покрова Богородицы; Патриарший храм во имя святого великомученика Георгия Победоносца. В нем находится перенесенная из Иерусалима часть Колонны Бичевания; музей Топкапы (бывший Султанский дворец). Здесь хранятся в качестве экспонатов десница святого Иоанна Крестителя и другие христианские реликвии.

Урфа: пещера святого праотца Авраама и святой источник в ней.

Харран: развалины древнего города, где жил праотец Авраам.

Марсель: аббатство Сен-Виктор (на месте древнейшего на европейском континенте монастыря, основанного преподобным Иоанном Кассианом в 417 г.); храм Нотр-Дам-де-ля-Гард (Богоматери Защитницы).

Париж: мощи святого Дионисия Ареопагита (†96 г.; с 475 г. в аббатстве Сен-Дени); Терновый Венец Спасителя (с 1248 г. в Святой Капелле (Сан-Шапель), с 1804 г. – в соборе Парижской Богоматери).

Реймс: кафедральный Собор во имя Пресвятой Богородицы – памятник готического зодчества XIII в., место крещения короля Хлодвига (498 г.).

1930 – Авраам переселяется из Ура Халдейского (современный Ирак) в Харран (совр. Турция) и затем в Хеврон.

~1900 – Жертвоприношение Авраамом сына своего Исаака на г. Мориа (совр. Иерусалим).

1270 – Исход из Египта. Бог вручает Моисею скрижали Закона на г. Синай.

~1230 – Смерть Моисея на г. Нево (совр. Иордания). Иисус Навин овладевает Иерихоном.

1004 – Давид берет штурмом Иерусалим и делает его столицей.

~950 – Соломон строит храм в Иерусалиме.

IX в. – Время жизни св. пр. Илии.

VII в. – Время жизни св. пр. Исаии.

587 г. – Разрушение Иерусалимского Храма Навуходоносором. Начало Вавилонского плена.

532 – Строительство второго храма.

20 – Возобновление и расширение храма Иродом Великим.

16, 8 сентября – Рождество Богородицы в Иерусалиме.