«Самый добрый батюшка на земле...»

«Когда пересказываем жития прославившихся благочестием, прежде всего Владыку прославляем в рабах Его».

Свт. Василий Великий

«У нас, братия, есть будущие столпники, аскеты, юродивые и сильно юродивые. А есть такие, у которых сплошная любовь ко всем людям».

Прп. Симеон (Желнин), иеросхимонах,

насельник Псково-Печерского монастыря с 1900 по 1960 г.

17 декабря 2002 года предал Богу душу удивительный русский старец, целитель и чудотворец, милый батюшка Ипполит. Ушел совершенно неожиданно от нас, знающих и любящих его… Четырнадцать дней пролежал он без сознания с инсультом; у него в келье постоянно дежурили врачи, реаниматоры. По всей стране многочисленные духовные чада и почитатели о. Ипполита усердно молились о здравии своего любимого батюшки, молилась и братия монастыря, молился Курский митрополит Ювеналий, и до конца не верилось, что старец уйдет…

Отпевали его 19 декабря, в день памяти святителя Николая, которого он так почитал и всегда благословлял во всех нуждах молиться святителю. Большой дубовый гроб стоял посреди храма, где после праздничной Литургии сразу же началось отпевание. По чину отпевания иереев лицо старца было закрыто «воздухом»³. Открытыми оставались только руки, которые были мягкие и такие теплые, как будто батюшка просто уснул. Похоронили его в специально вырытом склепе возле храма, у алтаря.

И вот что удивительно: последние пять лет к отцу Ипполиту съезжались люди со всех концов России и из-за рубежа; он принимал громаднейшее количество народа, а до сих пор встречаешь множество людей – и священников и мирян, которые даже не слышали о нем. Поэтому хотелось бы немного рассказать, что это был за старец, какой человек Божий жил среди нас.

Настоятель Рыльского Свято-Николаевского мужского монастыря архимандрит Ипполит (Халин) родился в Святую неделю Пасхи, в Светлую Среду 18 апреля⁴ 1928 года в селе Субботино Курской области в семье простых крестьян – Ивана Константиновича и Евдокии Николаевны Халиных⁵. У них было 8 детей: 4 мальчика и 4 девочки. Сергей, так звали о. Ипполита в миру, был самым младшим. Все его братья погибли на фронте, и на него, еще отрока, легла нелегкая ноша тяжелой деревенской работы. Однако Сергей сумел закончить 10 классов средней школы, поучиться в ФЗО⁶ на литейщика, а после закончил педучилище. Отслужив три года в армии, он еще какое-то время работал в миру и в 29 лет ушел послушником в Глинскую пустынь.

С детства Сергей был верующим, тем более что в роду Халиных были и священники, и монахи, а его родной дядя – отец Михаил – служил в церкви соседнего села. Родственники вспоминают, что, когда Сергей был еще юным, у него под кроватью лежал чемодан с книгами духовного содержания, и он постоянно их перечитывал, особенно Библию, хотя, видимо, внешне он ничем не выдавал своей веры в Бога. Отец Ипполит позже вспоминал: «Бывало, еще в армии, когда все лягут спать, укроешься одеялом и читаешь «Отче наш»… А вообще я любил наблюдать за священниками несмотря на то, что все вокруг подсмеивались над ними, а молодые ребята пели частушки про попов. Я же внутренне хотел стать священником». В 1957 году Сергей уходит монастырь. Родители его не были против, они фактически благословили сына, сказав: «Сынок, мы уже прожили жизнь, а ты выбирай свой путь, как тебе нравится». Братья отца Ипполита погибли на фронте будучи неженатыми, но благочестивые родители не стали настаивать, чтобы их младший сын создал семью и тем самым продолжил их род. Отец Ипполит потом шутил: «Никто замуж за меня не пошел, и пришлось идти в монастырь». Но Сергей Халин был видным и красивым парнем и, конечно же, завидным женихом. Поэтому, что по-настоящему подвигло стать его на иноческий путь, остается тайной. Батюшка, когда ему задавали подобный вопрос, отвечал: «Господь призывает Своих людей служить Богу».

В Глинской пустыни Сергий становится духовным чадом знаменитого старца схиархимандрита Андроника (Лукаша), на которого, как говорят, батюшка был похож характером. Старца Андроника называли «печальником душ человеческих». Про него писали, что смирение и кротость безраздельно царили у него в душе, что был он послушлив и любвеобилен. Эти-то качества своего старца, видимо, и взял как пример к подражанию послушник Сергий, они-то потом и проявились особо в период общественного служения старца Ипполита. В книге «Глинская пустынь и ее старцы» есть не большой рассказ о том, как отец Андроник своей молитвой исцелил от крупозного воспаления легких послушника Сергия Халина. В этой же обители Сергий жил в одной келье с молодым послушником Иваном Масловым, который впоследствии стал известным старцем и богословом, схиархимандритом Иоанном, а тогда был просто Ваней. Очень больным и слабым был Ваня Маслов, и его друг, Сергий Халин, ухаживал за ним как медбрат, делал ему примочки, ставил компрессы.

Но всего лишь год пробыл послушник Сергий в Глинской пустыни. В 1958 году его переводят в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, где митрополит Псковский Иоанн (Разумов) постригает его сначала в монахи, а затем рукополагает в иеродиаконы, а в 1960 году – в иеромонахи⁷. И там Господь не оставил батюшку без благодатного окормления. В Печорах у него началось тесное духовное общение с тремя великими старцами. Это иеросхимонах Симеон (Желнин), причисленный в 2003 году к лику святых, и последние Валаамские старцы, жившие в то время в Печорах: иеросхимонах Михаил (Питкевич) и схимонах Николай (Монахов). С любовью и большой благодарностью вспоминал потом батюшка об этих старцах. Особенно об отце Михаиле, у которого он какое-то время был келейником. «Смотри, Сережа, не будь петушком, а будь курочкой», – учил смирению старец своего келейника. По словам отца Ипполита, со старцем Михаилом они были духовно очень близки и друг у друга исповедовались. И, видимо, многому научился будущий старец Ипполит у Печерских подвижников. «Я на всю жизнь запомнил этого скромного, тихого, смиренного монаха», – вспоминал об отце Ипполите недавно почивший московский батюшка, настоятель храма свт. Николая в Кленниках протоиерей Александр Куликов. Отец Александр, будучи совсем еще молодым священником, приезжал в Печоры и останавливался в келье иеромонаха Ипполита.

В 1966 году из Псково-Печерской обители иеромонаха Ипполита посылают на Афон в русский Свято-Пантелеимонов монастырь, в котором к тому времени уже оскудевала монашеская жизнь и оставалось всего около десяти насельников.⁸ Он попал в число первых пяти монахов, которых отправили туда после того, как безбожное советское государство разрешило-таки Русской Православной Церкви посылать на Афон монахов из Советского Союза. Схиархимандрит Илий, духовник Оптиной пустыни, который приехал на Святую Гору уже через десять лет после приезда батюшки Ипполита, рассказывал: «Они, эти пять монахов, просто спасли положение, потому что русских насельников там оставалось мало, и монастырь уже мог перейти к грекам».

Но сначала к ним отнеслись с недоверием, если не сказать, враждебно, особенно представители Русской Православной Церкви Зарубежом. Кто может приехать из Совдепии, говорили они, как не агенты КГБ? И называли их там «красными попами».

Но эти пять отцов, а потом уже приезжавшие из СССР другие монахи, видимо, заслужили доверие Афонской братии своей монашеской жизнью и трудами в Свято-Пантелеимоновом монастыре⁹.

Отец Ипполит подвизался на Афоне 18 лет, неся послушание казначея и эконома, как и преподобный старец Силуан, в келье которого, как предполагают, он жил. Очень трудно было вести хозяйство, ведь в советское время власти запрещали помогать монастырю. И по воспоминаниям архимандрита Авеля, который около четырех лет был настоятелем Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, они иногда с отцом Ипполитом сидели и горевали, думая, как накормить завтра братию, как сделать ремонтные работы, как существовать. Но милостию Божией монастырь существовал, молитва творилась, и проблемы потихонечку решались. Кроме должности эконома отцу Ипполиту было доверено быть представителем от монастыря в Священном Киноте Святой Горы Афон¹⁰. Сегодняшний духовник Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, иеромонах Макарий, рассказывал, что встречался с греками из Священного Кинота, которые до сих пор помнят отца Ипполита как очень смиренного и усердного монаха. А схиархимандрит Илий, вспоминая афонский период своей жизни, рассказывал о батюшке Ипполите как о благодатном, добром, ласковом брате во Христе, как о большом молитвеннике.

В 1984 году, по Божиему Промыслу, батюшка сильно заболел и поехал лечиться в Россию. Так он здесь и остался.

В конце 1991 года его поставили настоятелем Рыльского Свято-Николаевского мужского монастыря, где он 11 лет служил Богу и людям вплоть до своей смерти, здесь же и прославил его Господь…

Отец Ипполит не произвел на меня особого впечатления при первой нашей встрече в далеком 1993 году. Он даже несколько разочаровал своим внешним видом, и если бы меня сразу с ним не познакомили, то вряд ли бы я догадался, что этот пожилой сутулый монах в старом выцветшем подряснике, с порванными, перевязанными какими-то веревочками кедами на ногах есть никто иной, как архимандрит Ипполит, настоятель Рыльского Свято-Николаевского мужского монастыря. Ехал я сюда, ожидая от него в буквальном смысле слова «знамений и чудес». Я надеялся услышать какие-нибудь шокирующие пророчества о России и о судьбах всего мира. И был готов, хотя и со страхом, что он исповедует меня за всю жизнь и сам назовет все мои грехи: тайные, и явные, и забытые. Ведь мне говорили о нем, что он ясновидящий, что он пророк и ему все обо всех открыто. И как же я тогда сожалел и недоумевал, что он ничего особенного, пророческого или таинственного мне не сообщил. Сказал вот только: «Молитесь, ходите в церковь Божию, читайте святое Евангелие, Псалтирь, творите добрые дела, и, может быть, Господь вам поможет».

Мои спутники, с которыми я приехал, стояли на службе в храме. Мне же все это было чуждо, и я сидел на улице на куче каких-то досок. Отец Ипполит, проходя мимо, остановился и спросил меня мягко и несколько удивленно: «А почему вы не в церкви?» Я замялся, стал что-то говорить об усталости, о плохом самочувствии, а он опять спросил: «А кем вы работаете?» «Бизнесменом», – ответил я. «Кем?» – как бы не поняв, переспросил старец и немного поморщился. «Коммерсантом», – на всякий случай поправился я. Он с минуту смотрел мне в глаза, как будто пытаясь вспомнить, что означает это слово. Я даже стал надеяться, что вот сейчас как раз и услышу всю правду о себе, все прошлое и грядущее, а старец вдруг сказал так же мягко и по-дружески: «Идите, идите в церковь». Проповедей каких-нибудь в храме или поучений он не говорил, на исповеди чего-то особенного, например, намека на какой-нибудь скрытый или забытый грех, не было. Сказал как-то уж очень по-доброму: «Ничего, ничего, все будет хорошо. Господь поможет!» На службе молитвы читал, как мне показалось, монотонно, нудно, без выражения. Поэтому никаких воспоминаний об этой непонятной поездке у меня не должно было бы и остаться. Не мог произвести на меня впечатления и сам монастырь: разруха, никаких условий для жизни, скука.

Мне казалось, что после отъезда я должен бы навсегда забыть и об отце Ипполите, и о монастыре, и об этой поездке. Однако не забыл. Напротив, я почему-то всем знакомым и незнакомым рассказывал об этом удивительном старце, часто вспоминал о нем. К тому же меня все время не покидало ощущение, что я с какого-то времени испытываю состояние, как после принятия крещения, когда, как учит святая Церковь, благодать Божия «возращает и укрепляет нас в жизни духовной»¹¹. И хотя я крестился за три года до этой великой встречи, только сейчас, как мне казалось, началось мое незаметное, таинственное «во Христа облечение». У меня «горело сердце», когда я вспоминал и рассказывал об отце Ипполите, подобно евангельским Луке и Клеопе при встрече с Господом [Лк. 24, 32]. Забегая вперед, скажу, что то же благодатное «горение сердца» ощущали многие мои спутники при встречах с батюшкой Ипполитом. А я стал чаще думать о Боге, читать духовные книги. Появились скорби, щадящие и без последствий, настойчиво выталкивавшие меня из бизнеса, которым я полностью был тогда поглощен. И вот через полтора года после этой встречи пришла та самая главная скорбь, которая стала решающим, поворотным событием моей жизни. Умер мой, тогда уже бывший, шеф – директор нескольких коммерческих предприятий, вице-президент крупного акционерного общества. Умер внезапно. И стали вскрываться какие-то его темные делишки, банковские авантюры. Ко мне, как к одному из возможных «козлов отпущения», начались звонки из банков, угрозы бандитов всевозможных мастей. «Братан, – сказал мне бандит «кинжальной» национальности, покровитель одного такого банка, – если хочищь жить – чтобы деньги били через месяц». Естественно, за месяц никаких денег я не нашел. Хотя оставалось одно большое здание в центре моего села, купленное шефом для устройства в нем супермаркета, которое мы с друзьями пытались продать, но и это у нас не вышло. Хотел я отсрочить расплату, позвонил в банк, но услышал по телефону зловещий голос его вице-президента: «Нет, никаких сроков мы менять не будем. Жди, скоро приедем. Сначала одно ухо отрежем – вас же метить надо – потом другое…» Сидел я в своем селе и дрожал. И все время ждал чьего-то приезда, а может быть, и расправы. Уныние, страх, отчаяние поселились во мне; постоянная тревога, тягостное ожидание неизвестной развязки сковывали волю. Я вскакивал при каждом скрипе тормозов около моего дома и все время терзался мыслью: когда же кончится этот ад и где же найти мне силы, чтобы преодолеть все эти навалившиеся на меня напасти? И происходит вдруг со мной загадочное событие: является мне во сне батюшка Ипполит, тихо подходит и благословляет трижды крестным знамением. Это было совершенно неожиданно, как-то непривычно, но так подняло мой дух, что я буквально ожил. Я воспринял это как посещение свыше, как помощь Самого Господа Бога через Своего служителя. И мне вдруг стало открываться, что все эти бандиты, банки, угрозы просто ничто против Бога. И в эти же дни, как спасительная молитва, мне попались на глаза слова апостола Павла, которые потом я все время повторял для собственного укрепления: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим.8:31)

Постепенно вся эта ситуация удачно и чудесно разрешилась. Появились неизвестно откуда люди, которые уладили-утрясли все вопросы с этими «банкиро-бандитами». Мало того, здание, предназначавшееся для супермаркета, которое мы так и не смогли продать, как-то постепенно превратилось в православный храм. И камень с души свалился, и чудеса Божии произошли… Дерзну добавить, по молитвам старца Ипполита.

С тех пор я стал частым гостем далекого Рыльского монастыря и батюшки. Сначала ездил один или с кем-нибудь из друзей, потом дошло до того, что стал возить туда небольшие группы от московского храма Воскресения Христова в Кадашах. И с каждым моим новым приездом старец все больше и больше открывался мне в полном свете своих благодатных даров. С огромным количеством сложнейших, как мне казалось, головоломных вопросов едешь к нему, а подойдешь, сядешь рядышком, и все эти вопросы начинают казаться мелкими, ненужными. К нему уже приезжало много людей. Весь монастырский двор был заставлен автобусами и другими машинами, привозившими паломников, казалось, со всех концов земли; стояли большие очереди, чтобы поговорить с ним; но как подойдешь ты, то складывалось впечатление, что именно тебя он ждал и именно с тобой уже давно хотел поговорить о чем-то очень важном, самом главном. Он смотрит на тебя своим светлым необыкновенно добрым взглядом, берет по-дружески под руку и, улыбаясь, спрашивает: «Ну, как спасаетесь, отец?» Что-то путанное начинаешь рассказывать ему, а он говорит: «Терпите. Главное – терпение. Живите чисто, ходите в церковь, молитесь. И Господь поможет». И вроде бы опять ничего особенного, сокровенного, но вдруг, как гора с плеч, легко и тихо на душе. «Самый добрый батюшка на земле», – сказал одному благочестивому паломнику старец из Свято-Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл (Павлов) об отце Ипполите. Со страхом и трепетом подходили к батюшке Ипполиту люди, приехавшие в первый раз: «Ой, прогонит меня старец, узрит грехи мои и прогонит меня вон». Но подойдя к нему и увидев сияющего любовью батюшку, люди успокаивались; их страх улетучивался, души отогревались.

Многие паломники делились со мной радостью, приобретенной здесь. У одного юноши начались сильнейшие скорби в жизни: какие-то разбойники убили его брата, он ждал той же участи. Ехал сюда унылым и мрачным, ни с кем не разговаривал, постоянно курил на остановках. Подбегает ко мне после разговора со старцем, взволнованный и сияющий, и говорит: «Батюшка так утешил меня! Он все мне рассказал про меня… Даже то, чего мама моя не знает. Сказал, что мне делать дальше… Так хорошо на душе… Какой он добрый…» У одной молодой женщины было к старцу семь вопросов. Она все переживала, как бы не забыть что-то спросить и удобно ли вообще вываливать на батюшку столько своих проблем. Когда же подошла, то не успела даже собраться с мыслями, он вдруг сам, не дожидаясь ее, начал потихоньку отвечать на все ее вопросы. Как преображались люди после разговора с батюшкой, словно каким-то новым светом освещались их души!

Одна женщина из Калужской области, врач-гинеколог по профессии, всю жизнь делала аборты и подошла наконец к той черте, когда тяжесть навалившихся на нее грехов стала давить, мучить ее. Вся дальнейшая жизнь превратилась в ад. И она, под воздействием своих верующих родных, решила поехать в ближайший монастырь поисповедаться. Молодой монастырский священник, который ее исповедовал, вынес страшный приговор: «Ты – убийца, тебе нет прощения, ты храм осквернила своим присутствием. Я вижу реки крови, текущие по этим стенам… Иди вон отсюда». И, прервав исповедь, он сразу начал везде кадить, как бы изгоняя скверну. Бедная женщина впала в отчаяние, на нее навалилась жуткая депрессия. Смысла в дальнейшем существовании уже не видела и решила свести счеты с жизнью. Но ее настойчиво стали уговаривать поехать к «самому доброму батюшке на земле», в город Рыльск. И уговорили. Всего каких то пять минут разговора с отцом Ипполитом, и она, словно заново рожденная, со слезами радости на глазах отходит от него… Надо сказать, что приехала она в Рыльск непросто в депрессии, но и в страшной обиде на исповедовавшего ее иеромонаха. Поэтому отец Ипполит, едва она только подошла, спросил ее: «Ну что, батюшка сильно обидел?» Женщина замерла. «А какой он был? Молодой? – снова спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил, – ну вы простите, простите его. Вы должны его простить, потому что у него нет еще жизненного опыта. А вы, матушка, не печальтесь. Ведь вы же не ведали, что творили…» И вроде бы незамысловатые слова он ей сказал, и вроде бы ничего особенного в них нет, но этот дух всепокрывающей любви, который чувствовался в каждом слове, буквально преобразил ее. Женщина стала на путь покаяния, начала молиться Богу, ходить в церковь и всем, кто унывал или впадал в отчаяние, говорила: «Если тяжело – поезжайте к отцу Ипполиту».

Вообще вопрос, как быть с такими людьми, не только врачами, но и будущими родителями, которые совершают убийства младенцев во чреве, очень сложный. Ведь этот грех, в конце концов, вместе с врачами делят прежде всего сами родители – убийцы своих собственных детей, а также законодатели, которые как раз и узаконили это злодейство. Поэтому сами врачи считали, а многие и сейчас считают, что аборты – это вполне нормальное явление, и они выполняют свой профессиональный долг. Но, несмотря на это, убийцами они все равно остаются и, что самое страшное, массовыми убийцами; и об этом свидетельствует прежде всего их собственная совесть. А Церковь решительно осуждает этот грех, и большинство священников из-за тяжести греха отказываются исповедовать таких людей и отправляют их в монастыри. И не всякий монах, как мы это видели, возьмет на себя смелость разрешить этот грех. И данный случай с отцом Ипполитом кого-то может даже смутить: почему, дескать, он так по-доброму обошелся с врачом-гинекологом? Но батюшка обошелся с этой женщиной не просто по-доброму, но с величайшим милосердием и мудростью. И здесь, мне кажется, уместно привести слова преподобного Серафима Саровского, который говорил духовнику Дивеевской обители, чтобы тот был всегда, сколь возможно, снисходительнее на исповеди. «Помни, ты только свидетель, батюшка! Судит же Бог! А чего, чего, каких только страшных грехов, аще и изрещи невозможно, прощал нам Всещедрый Господь и Спаситель наш! Где же нам, человекам, судить человека! Мы лишь свидетели, свидетели, батюшка; всегда это помни: одни лишь только свидетели, батюшка!»¹²

Старец Ипполит был настоящим утешителем и «печальником душ человеческих». Я уверен, большинство приходящих к нему за духовной и чисто человеческой поддержкой приобретали совершенный покой своим душам. «Мы знаем по опыту многих наших прихожан, – вспоминает настоятель московского храма Воскресения Христова в Кадашах протоиерей Александр Салтыков, – как важно было это кратковременное общение с отцом Ипполитом. Я думаю, что некоторых людей из нашего прихода он буквально спас».

«Воскрешения мертвых лазарей», – говорила об этом Анна Савельева, возившая в Рыльский монастырь, по благословению отца Ипполита, большие группы паломников из Москвы. Она мне рассказывала, свидетелем скольких чудес ей приходится быть! Каких болящих, немощных людей привозила она сюда, но, по молитвам батюшки, многих недуги оставляли. «Я знаю некоторых, кто был болен раком, и их батюшка вымолил, – вспоминает она. – Да что рак… Мне лично известно о пяти случаях исцеления от СПИДа». Я с недоверием отнесся к такой невероятной информации. Но Анна рассказала самый последний случай, который произошел буквально у нее на глазах. У одной женщины сын был болен СПИДом. Лечили его анонимно, о беде этой ни родственникам, ни друзьям не говорили. Но когда состояние его стало критическим и врачи предложили положить молодого человека в стационар, чтобы хоть немного продлить жизнь несчастному, завесу тайны пришлось снять. И кто-то из их близких, знавших отца Ипполита, убедил отвезти парня к батюшке. как бывает, человек во время беды цепляется даже за соломинку, мать согласилась везти сына, хотя и безо всякой веры. Отец Ипполит осенил молодого человека крестным знамением и сказал: «Нет у тебя никакого СПИДа». Первой реакцией матери было возмущение, и всю обратную дорогу она то и дело ворчала. Зачем, дескать, мы ехали в такую даль… Целых 600 километров… Чтобы услышать, что СПИДа нет?.. Как же нет, когда есть?.. Так, в сердцах, она причитала, а Анна все ее успокаивала и говорила, что надо еще раз обследоваться. И когда они приехали в Москву, то сразу же сдали анализ на СПИД в обычной поликлинике – СПИДа не нашли. После сдали у своих врачей – результат тот же – СПИДа нет. «Скоро парень будет устраиваться на работу», – закончила свой рассказ Анна. И начался отовсюду в буквальном смысле слова просто шквал свидетельств о многочисленных исцелениях и благодатной помощи по молитвам батюшки. Об этом не только передавалось «из уст в уста», но и печаталось в местной прессе. Еще в 1995 или в 1996 году я читал в Курской епархиальной газете статьи о многочисленных чудесных исцелениях по молитвам старца Ипполита, написанные офицером в запасе Игорем Зуевым, ныне протоиереем. Для меня это было крайне удивительно: столько чудес от этого, казалось бы, совершенно обычного священника, которого я хорошо знаю. Да ведь он такой простец и на архимандрита даже не похож. Архимандриты – люди важные, брови лишь нахмурят – в трепет придешь. А этот… Скажет что-нибудь – не сразу услышишь, да и говорит так, будто уговаривает. И вдруг столько чудес и исцелений!

Из нашего кадашевского храма в монастырь к отцу Ипполиту поехал потрудиться на лето молодой человек Евгений Киселев (ныне иеромонах Евлогий) и, увидев этого дивного старца, остался. Рассказывал он мне вещи просто потрясающие. Приезжают в монастырь алкоголики и наркоманы, некоторые сами, кого-то родители привозят. Никаких бесед или процедур там с ними не проводят. Наоборот, работают они на монастырских послушаниях и ходят на Божественные службы и на так называемые «отчитки». «Володя, – с восхищением говорил мне Женя, – представь себе, некоторые пьяницы бросили пить, но самое поразительное, наркоманы, казалось бы, уже конченые, больше не колются, и никаких ломок. Я сам свидетель. Чудеса, да и только!..»

Конечно, такие явные исцеления на глазах у всех, как в случае со СПИДом, когда батюшка перекрестил и молодой человек исцелился, не были чем-то обыденным. Обычно это происходило по-другому: или отец Ипполит благословлял человека остаться пожить в монастыре, чтобы потрудиться и помолиться, или же давал какое-то особое благословение. Вот, к примеру, удивительный случай, произошедший с годовалым сынишкой Евгения Тарасова из Калужской области, Ванечкой. У мальчика были обнаружены в крови какие-то патологические микроорганизмы, у него все время болела голова, он часто беспричинно плакал, и врачи разводили руками, не зная, что делать. Районные врачи отправили его в областную больницу, областные – в Москву, в Институт паразитологии. Но родители поехали прежде к старцу, к отцу Ипполиту, который сказал им простую вещь: «А вы еще не венчаны? Пойдите повенчайтесь, и все будет хорошо. Господь поможет». Так и вышло. По возвращении из монастыря Евгений с супругой сразу повенчались, а после, проверив кровь сынишки, с удивлением и радостью обнаружили, что никаких паразитов в ней и в помине нет.

У Ольги Бержанской из Москвы с ее сыном Сашей произошел очень тяжелый случай. Еще в пять лет он пережил сложную операцию на лимфоузлах, после которой врачи ему многое запрещали делать, в том числе быть на жаре. Но через несколько лет мать об этом забыла. И однажды, когда они были в монастыре у отца Ипполита и работали по послушанию на лугу, выдался особенно жаркий день. Саша поработал на жаре, покосил, и у него случилось обострение – вздулся лимфоузел и стал размером с яйцо. В такой ситуации, по словам Ольги, если не ввести сильнейшие антибиотики, то тогда придется срочно делать операцию. А они, почему-то не обратив на это никакого внимания, поехали в Большегнеушевский женский монастырь на праздник Казанской иконы Божией Матери. Там его напасти продолжились. Мальчик подошел к монастырской собаке и стал с ней играть. Вдруг эта собака его покусала. Он побежал с криком, окровавленный, споткнулся, упал на камни и распорол себе губу, прорвав ее насквозь. В раны конечно же попала грязь. А укус собаки был такой сильный, что надо было срочно делать прививку от бешенства. Игумения дала им машину с шофером, чтобы он вез их к о. Ипполиту. В больницу его везти они боялись, потому что у монастыря, по их мнению, тогда могли быть неприятности. Ведь если делают прививку от бешенства, значит, у них собака не привита, что недопустимо. Ольга спросила у батюшки, что же им делать. Он стал их успокаивать: «Ну ладно, ладно, потерпите немножко, потерпите». И сказал, что надо помазать этот лимфоузел маслом от соборования, поставить крестик. И приложить подорожники: маленький, побольше и еще побольше. Три подорожника приложить и сделать такой «компрессик»(!). «На следующий день у него спал этот лимфоузел! – рассказывает потрясенная Ольга Бержанская. – Лимфоузлы даже от антибиотиков на следующий день в таком состоянии не спадают. Немножечко опухоль сходит, а сам лимфоузел плотно и надолго остается. Он у него спал буквально за три дня до обычного воспаленного узла. Сантиметра два уже было, но не с яйцо. Мы все время мазали маслом, ставили эти «компрессы». Ведь было же все это очень опасно: и грязь в ране, и укус собаки, и лимфоузел с яйцо. И все это прошло! Маленький шрам только остался, а все эти болячки очень быстро затянулись». Батюшка Ипполит, скрывая по смирению силу своей молитвы перед Богом, старался, чтобы люди получили исцеление или через Таинство Церкви, или через святое маслице, или через какой-нибудь «компресс» из подорожников, или через послушание.

Вообще послушания были одними из самых главных его «лекарств». Он их «прописывал» не только потому, что работы в монастыре было непочатый край, но, видимо, причина еще в том, что в послушании заключается великая сила. «Редко, кто знает тайну послушания, – пишет батюшкин предшественник по послушанию на Афоне преподобный Силуан Афонский. – Послушливый велик перед Богом. Он подражатель Христу, который дал нам в Себе образ послушания… Послушанием хранится человек от гордости; за послушание дается молитва; за послушание дается и благодать Святого Духа. Вот почему послушание выше поста и молитвы»¹³. Этому же учат нас и древние святые отцы. Например, преподобный авва Исаия, египетский пустынник IV века, говорил: «Дай сердце свое в послушание отцам твоим духовным, и благодать Божия вселится в тебя». Самым обычным мирским людям, которые не то что о послушании, но и о монахах и монастырях знали понаслышке, гордым, непокорным, своевольным и тщеславным людям отец Ипполит давал возможность смириться и потрудиться во славу Божию в монастыре. И те, кто находил в себе силы смирить гордыню, по батюшкиным молитвам, получали Божественную благодать, которая исцеляла все немощи их. Батюшка не заставлял людей совершать подвиги, но всегда предлагал работать «по силам». «Матушка, приди, хоть пять минут поработай – и то хорошо будет», – говорил он одной болящей паломнице, которую в страшную жару «колотило» от холода так, что она не в силах была работать. Но слушая батюшку, она потихоньку вошла в свое русло и исцелилась, и получила плод духовный. А женщину-гинеколога, о которой писалось выше, он направлял работать на кухню: «Матушка, потрудитесь немного, поработайте на кухне». Не очень-то ей хотелось идти туда работать, к тому же на ноге у нее была сильная опухоль. Однако, послушавшись старца, она смирила гордыню и пошла работать. Так, неизвестно откуда, и силы появились, и вдохновение трудиться, да и опухоль на ноге полностью прошла.

Однажды к батюшке Ипполиту привезли расслабленного подростка лет 15–16. Звали его Александр. На ноги он вообще не вставал и не ходил даже на костылях, потому что у него была слабость рук и ног. Александра держали под руки, а ноги он просто волочил. Его подняли с коляски, чтобы подвести к батюшке. Старец благословил родителей уехать, а Александра на год оставить. Надо сказать, родители полностью доверились батюшке и оставили сына на его попечение. Отец Ипполит дал ему послушание работать в трапезной, чистить картошку и благословил как можно чаще причащаться Святых Христовых Таин. И вот что рассказывает Анна Савельева, которая приезжала в это же время со своими двумя сыновьями-подростками в монастырь. «Мы прожили три недели, видели, что он работает в трапезной с родителями, которые потом уехали. А раз батюшка благословил – они сына оставили. И приехала я через год, тоже с детьми. Бежит ко мне мой сын Максимка и говорит: «Мама, иди посмотри. Это тот Саша, который не ходил, который ничего не мог делать. У него знаешь какое теперь послушание?» – «Какое?» – «На лугу». Я спрашиваю: «А что он там делает?» – «Косит сено». Он прожил год в монастыре и стал совершенно здоровым. Батюшка благословил его поступать в медицинский институт…»

Мне часто вспоминается, как кротко, без малейшего нажима, предлагал старец остаться пожить в монастыре какому-нибудь безнадежно больному человеку (хочется сказать, что это было предложение исцелиться). Как он, словно уговаривая, давал кому-то добрый совет или благословение делать что-то необходимое для спасения души этого человека, что наверняка открывал батюшке Сам Господь. Но люди начинали «переубеждать» его, доказывать, что старец ошибается, и он также кротко отступал и благословлял им творить волю свою. А потом эти люди «трубили» на всех углах: нас старец Ипполит благословил. Так приехала к нему одна москвичка и жалуется: «Вот, батюшка, у меня то-то и то-то не получилось, а вы меня на это благословили». Он же ей отвечает: «Матушка, ну вы же приезжали свою волю благословить, я вам ее и благословил. Вы же не спрашивали у меня, какова воля Божия». Мне известно множество таких случаев «вырывания» благословения у батюшки. Да и что греха таить – сам, бывало, также поступал.

Все чаще и чаще мне приходилось убеждаться в силе молитвы о. Ипполита, в том, какие чудеса творил милостивый Господь по его молитвам. Хотя некоторые люди сначала сильно разочаровывались, когда на свои «тяжелые» вопросы слышали скупое слово: «Помолимся» или, к примеру, «Молитесь святителю Николаю, и все управится». И многим поэтому такие слова казались отговоркой. Люди потом рассуждали между собой: «Какой же это старец? Никаких тебе пророчеств, никаких чудес. Только «помолимся» – и все!» Но что скрывалось за этим «помолимся», они не подозревали. Он уже молился о них, он уже кровь свою – невидимую кровь – проливал за них. Хотя многое можно было списать на совпадения, но эти «совпадения» очень быстро накапливались, и становилось ясно видно, что здесь речь идет уже о закономерности. Я лично часто был свидетелем благодатных и спасительных событий после молитв старца.

«Батюшка, – обращается к нему Ольга Иванова из московского храма Воскресения Христова в Кадашах, – наши друзья уехали в Америку – муж, жена и двое детей. Были православными, а там вошли в общину мормонов, и вот уже пять лет, как они в этой секте. Что делать? Как им помочь?» «Ничего, помолимся», – говорит отец Ипполит. Через год звонят Олины друзья из Америки и говорят, что ушли от мормонов, что поняли лживость их учения и вернулись в святое Православие. Дошло даже до того, что им пришлось переехать в другой штат, потому что мормоны постоянно преследовали их, уговаривали вернуться к ним в секту.

К москвичке Марии, тоже из кадашевского прихода, ехал свататься молодой человек из Сибири, и она заранее решила спросить у старца, как ей поступить: парень вроде неплохой, и намерения у него, кажется, чистые. «Молись святителю Николаю, и все управится», – ответил батюшка. Стала она каждый день читать акафисты Николаю Чудотворцу. А когда приехал этот молодой человек, то в беседе с Марией, как бы против своей воли, он вдруг стал проговариваться, что его более интересует не она, а ее квартира…

У схимонахини Гавриилы из Казанского монастыря, что в селе Большегнеушево, была язва двенадцатиперстной кишки. От боли она уже не могла спать, и ей приходилось вставать на колени, пригнувшись головой к полу, так как именно в таком положении ей становилось чуть легче. Много раз она с плачем просила отца Ипполита: «Помогите, ведь я уже совсем ослабела, батюшка, не сплю ночами и не могу ничего делать». А батюшка только и говорит: «Помолимся, помолимся!» Но через какое-то время матушка замечает, что боль как-то незаметно оставила ее. Решила провериться в больнице – никакой язвы нет. «Даже затосковала, что нет болезни и нет возможности пострадать, – сетует сегодня матушка Гавриила. – Ведь нам, монахам, вообще полезно болеть».

Что удивительно, чудотворное действие молитвы отца Ипполита распространялось не только на людей, но и на бездушные машины. Как-то повез я группу из Москвы в Рыльск на нашем приходском десятиместном УАЗике. Только выехал за город, вдруг, как потом выяснилось, в двигателе образовалась трещина и из нее потекло масло. Отменять поездку очень не хотелось, и я рискнул ехать дальше. Мне пришлось часто останавливаться, чтобы доливать масло, и таким образом до Рыльска ушло около 30 литров. Перед обратной дорогой я усердно попросил у батюшки молитв, чтобы доехать до Москвы. Он с доброй улыбкой сказал: «Ничего, помолимся. Ангела-хранителя вам в дорогу!» Я до конца не мог поверить, что течь масла так резко уменьшилась. На обратном пути мне пришлось долить всего каких-то 7 литров, к тому же машина дала такой рекордно малый расход бензина, какого до этого еще не было. Потом, когда выяснилась причина поломки, опытные мастера мне говорили, что ни при каких условиях течь масла не должна была уменьшиться и что в данном случае произошло самое настоящее чудо… Только и остается воскликнуть словами Священного Писания: «Много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5:16).

Приехал как-то к батюшке военный вертолетчик и стал рассказывать, что собирается бросить свою и службу в армии, потому что боится, что его заберут в Чечню. Батюшка ему и говорит: «Ты, отец, не бойся. С тобою там Матерь Божия будет». И дал ему иконочку Божией Матери. По благословению старца вертолетчик остается в армии, и направляют его в Чечню. «И вот мы летим, – рассказывает он. – Вдруг нас подбивают, и вертолет начинает терять высоту. И я вижу, что снизу на нас направлено дуло какого-то боевого орудия, и перед нами открывается жуткая реальность, что машина сейчас разлетится вдребезги и от нас ничего не останется». И в эту страшную минуту к нему приходит спасительная мысль, что надо молиться. И он из глубины своего сердца выкрикивает: «Господи, помоги!» Вдруг на стекле, как бы из-за облаков, появляется дивный образ Матери Божией. Вертолетчик онемел. Никакого взрыва не произошло, они без проблем приземлились. Своему командиру, который тоже был с ним, он не хотел что-либо говорить, потому что тот был человек неверующий. Но командир сам к нему подбегает и говорит: «Леха, ты видел?» – «Да, видел». – «Что ты видел?» – «Матерь Божию». – «Я тоже видел». Алексей потом уволился из вооруженных сил и, когда дома уже осмысливал все эти события, вспомнил батюшкины слова: «С тобою Матерь Божия будет…»

А одной матери, которая просила отца Ипполита молиться за сына, воевавшего в Чечне, батюшка дал такое молитвенное правило: «Читай сначала «Взбранной воеводе…», затем молитву – «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим», а после – своими словами за сына. И всегда так. И Матерь Божия его не оставит». Конечно же, скорбящая мать стала так молиться за сына, и Пресвятая Богородица его не оставила. Он живым вернулся с войны.

Таких рассказов можно привести очень и очень много. Даже можно выпустить отдельной книгой. Но уже из приведенных случаев становится понятно, что молитва батюшки Ипполита была угодна на Небесах.

Должен признаться, для меня было неожиданностью, когда я узнал, что батюшка, как и в случае со мной, многим паломникам снится во сне и вразумляет или укрепляет их духовно. Является он одному любителю выпить и говорит: «Не пей, Григорий, не надо, я прошу тебя!» Молодой москвичке Марии на ее совершенно глупый и необдуманный вопрос о ее любви и желании выйти замуж за женатого человека отец Ипполит сказал загадочные и даже несколько шокирующие слова, из-за которых она уехала растерянная и озадаченная: «Что ж, ему надо развенчиваться!» И только ее духовник сразу разгадал слова батюшки и шутливо постучал ее по лбу, дескать, вразумляет тебя старец, чтобы ты не думала глупостей. А ночью Мария видит во сне самого старца, который спрашивает: «Ну что, ты поняла смысл моих слов?» – «Отец Алексей разъяснил», – отвечает она. – «Ну вот и хорошо». Она хотела благословиться, а он сразу перекрестил ее и сказал: «Ничего. Пройдет, пройдет». Но что еще более неожиданным было для меня – это помощь батюшки по молитвам к нему. Да, да! При его жизни, по молитвам к нему! Это открытие для себя сначала сделал я сам. Как-то зимней ночью на том же УАЗике выехал с группой в Рыльск. И вдруг налетела буря, да такая сильная, что вокруг ничего не было видно. Машину сносит с дороги, того и гляди окажешься в кювете. Усугубилась ситуация еще тем, что забарахлил двигатель – приборы стали показывать серьезные отклонения в его работе. Необходимо было принимать решение: или возвращаться назад, или… с молитвой ехать дальше. Я вспомнил, что святителю Николаю молились даже при его жизни, и решил помолиться батюшке Ипполиту. Помолился как мог, попросил батюшку помочь доехать до него, и буря, как по команде, мгновенно прекратилась. Все приборы одновременно стали показывать норму. Потом уже, когда я общался с близкими чадами старца, узнал, что они постоянно обращаются к нему в молитвах.

Вот, например, история, которую мне рассказала Анна Савельева. Две молодые небогатые семейные пары отдыхали в Греции. И так получилось, что они истратили все свои деньги и остались должны администратору гостиницы, потому что не учли какие-то гостиничные расходы. Назревал скандал. Из гостиничного номера молодые люди взмолились к батюшке о помощи. Затем, в полной надежде, что отец Ипполит за них заступится, спустились к администратору за дополнительным счетом. Их попросили немного подождать, пока сделают расчеты, но что-то уж долго тянули. Тогда молодые люди стали поторапливать администратора, а тот вдруг начал извиняться за такую досадную задержку и тут же отпустил их, совсем не взяв денег… Оказывается, у них в гостинице «зависли» все компьютеры.

Особо хотелось рассказать о пророческом даре отца Ипполита, потому что вокруг батюшки ходило невероятное количество слухов о каких-то фантастических пророчествах, будто бы сказанных им. Но при более близком исследовании все это оказывалось или просто чьей-то выдумкой, или искаженным пересказом слов старца. То, что батюшке открыто будущее, всем было понятно, но он очень неохотно говорил на эти темы. Зачастую самые обыкновенные батюшкины высказывания или даже шутки люди интерпретировали как пророчества. Например, когда его спрашивали о конце света, он мог ответить: «Жизнь только начинается». А в другой раз на тот же вопрос отвечал: «Время стареет, мир идет к концу». Когда я спросил отца Ипполита: «Батюшка, что ждет Россию?» Он ответил: «Ничего, все перемелется, и все будет хорошо». Что это? Пророчество? Мы не знаем. Батюшка как бы говорил, что если быть с Богом, то ничего человеку в этой жизни не страшно, что всякое жало притупится и все напасти отступят. И тогда «все будет хорошо». И что бы ни было в России, «все перемелется».

А вот его слова о скитах, что некоторые из них превратятся в самостоятельные монастыри, сбылись на женском монастыре в честь Казанской иконы Божией Матери, что находится в селе Большегнеушево Рыльского района. Он как раз был преобразован из женского скита, основанного по благословению о. Ипполита. Но в большинстве случаев батюшка Ипполит старался уходить от разговоров о будущем, видимо, потому, что не всегда это полезно в деле нашего спасения. Ведь как повышается ответственность за каждый совершаемый нами проступок, за каждое греховное деяние, когда нам открыто будущее. И всегда существует соблазн «искушать Господа Бога», равнодушно относиться к опасностям, если нам уже известно, что они обойдут стороной. Да и по нас грешить еще захочется, и пожить в свое удовольствие, если какой-нибудь святой откроет, что век наш долог. Известно, что знаменитый афонский старец преподобный Паисий Святогорец на вопрос: «Будет ли война?» – отвечал: «Смотри, благословенный мой, за своей собственной войной и не думай, будет ли война или нет». Поэтому людям, обуреваемым «собственной войной» пороков и страстей, батюшка Ипполит, наверное, не хотел отвечать на их «общемировые» вопросы. Но некоторым своим близким духовным чадам предсказал важные этапы их жизни, может быть, чтобы предостеречь их от каких-то поспешных решений или действий.

Приехал к нему один молодой человек, чтобы посоветоваться, какой жизненный путь выбрать: пойти командиром роты ОМОНа или открыть свой строительный кооператив. Как же он удивился, когда старец ему ответил: «Какой ОМОН, отец, какой кооператив! Вы будете священником, у вас будет свой храм и будет своя рыжая(!) машина». Конечно же трудно было поверить в это молодому человеку, и он подумал, что батюшка так шутит. Но через 5 лет все сбылось в точности: и со священством, и с храмом, и с машиной, и даже с ее цветом.

Ведь у него не было и денег на машину, когда добрые люди предложили взять старенький «Москвич» дешево и в рассрочку, и к тому же – рыжий!

Священнику из дальней епархии старец сказал совершенно загадочные слова: «Не ругайтесь с архиереем». – «Да как же, батюшка, я буду ругаться с самим архиереем?» – удивился тот. – «А вы запомните, что ни в коем случае не надо с ним ругаться», – снова повторил о. Ипполит. И только через год этому батюшке стали понятны слова старца, когда с ним случилось серьезное искушение и он в резких выражениях хотел обличить своего епархиального архиерея в каких-то его недостатках. «Я считал невозможным для себя смириться в той ситуации, – рассказывал впоследствии этот священник. – Хотя, если честно сказать, это моя гордыня не позволяла мне смириться, но слова моего мудрого и святого духовника, сказанные задолго до этого, заставили меня призадуматься». В итоге этот священник сдержал эмоции и написал доброе почтительное письмо своему епископу, а после этого жизнь его круто изменилась в лучшую сторону… Батюшка, по возможности, скрывал свою прозорливость и только когда необходимо было человеку, открывал таинственный Промысел Божий о нем. Как-то во время беседы с москвичкой Ларисой отец Ипполит спросил ее, замужем ли она. Лариса ответила, что нет. Но, к ее удивлению, во время беседы он 4 раза спросил об этом. А потом вдруг говорит: «Надо же, ему уже 38, он жениться надумал!» Конечно же, Лариса не могла понять, о ком старец говорит. Проходит 4(!) года, и она встречает мужчину тридцати восьми лет. «Когда мы с этим человеком познакомились, – рассказывает Лариса, – то если бы я не знала, что это он, тот самый, благословенный батюшкой, мы наше знакомство могли бы и не продолжить. Потому что в это время у меня были серьезные искушения, но я уже знала, что это именно батюшкино благословение».

Интересен ответ отца Ипполита одному иерею из Санкт-Петербурга насчет ИНН (индивидуальных налоговых номеров). На вопрос «как относиться к ИНН?», старец как о чем-то не очень значащем ответил: «Да об этом скоро все забудут, отец, будто бы этого и не было». – «Но, батюшка, вся Церковь сегодня буквально бурлит из-за этих номеров», – не успокаивался иерей. – «Отвечать за это будут там», – и старец показал наверх, на власть предержащую.

Кстати, о властях предержащих. Протоиерей Владимир Волгин, настоятель храма Софии Премудрости Божией в Москве, вспоминает: «Когда мы с моей матушкой покидали Курскую епархию, то приехали к отцу Ипполиту попрощаться. Я сказал ему, что перехожу в Москву, на что отец Ипполит ответил: «Вы уезжаете поближе к Ельцину, будете близко к Ельцину». Удивительным образом, так вот прозорливо… Ведь я оказался в храме Софии Премудрости Божией на Софийской набережной, которая находится напротив Кремля. Получается, что отец Ипполит образно указал на место расположения храма и, можно сказать, на будущие отношения, связанные с людьми, поставленными на высокие ступени власти в структуре государства Российского…» Случаи исключительной прозорливости отца Ипполита в опыте его духовного руководства неисчислимы, и об этом свидетельствуют очень многие люди. Я до сих пор вспоминаю, как задавал ему множество «чужих» вопросов. Перед очередной поездкой ко мне подходили разные люди: прихожане нашего храма, знакомые или друзья и просили задать батюшке какие-то свои «глобальные» вопросы о себе или о своих близких. И я часто ездил с длинным списком таких вопросов. Подходил к батюшке, садился и начиналась какая-то необычная беседа: я задавал вопросы старцу о незнакомых нам обоим людях, но он, может быть в это же мгновение уже все знал об этом человеке и что с ним будет в будущем. Например, спрашиваю, как быть с Сергеем. А сам не знаю, что это за Сергей и что с ним произошло. А отец Ипполит спрашивает меня: «А он крещеный?» Вопрос вроде бы самый обычный. Но в устах батюшки он уже был и ответом. Отец Ипполит как бы отвечал: «Да ведь он же некрещеный, и все беды этого Сергея как раз в этом и заключаются». Как-то спрашивал я у батюшки, делать ли операцию на сердце у младенца, хотя ни самого младенца, ни родителей его я не знал. Старец обреченно махнул рукой и сказал: «Да пусть делают, отец, первый врач от Бога», и сразу перевел разговор на другую тему. Очень странными показались мне и ответ батюшки, и интонация, с которой он мне ответил. Но потом выяснилось, что операцию должен был делать заведующий отделением клиники, про которого коллеги говорили, что он «врач от Бога». Но батюшка так нехотя и обреченно ответил потому, что ему уже, вероятно, было открыто, что не послушают родители старца и откажутся от операции. Так и получилось…

В разговорах с отцом Ипполитом я постепенно свыкся с мыслью, что ему все открыто. Но вот насколько открыто и когда ему все открывается – это, конечно же, является для нас всех тайной. Однако преподобный Варсонофий Оптинский немного приоткрывает для нас эту завесу. Вот что он говорил одному священнику за шесть дней до своей смерти: «Великая благодать дается старчеству – это дар рассуждения. Это есть наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У нас кроме физических очей имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, мы видим ее духовными очами, мы даже видим причину возникновения такой мысли. И от нас не сокрыто ничего… Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь. Для нас нет пространства и времени…»¹⁴

Видимо, Господь и нашему батюшке дал такую же благодать – духовное зрение, прозорливость. Однако батюшка всегда скрывал этот свой дар, старался ответить вопрошавшим у него как нельзя проще, смиреннее. Но по словам о. Владимира Волгина: «Как вода, переполняющая стакан, расплескивается за его пределы, за грани, так благодать, переполнявшая душу отца Ипполита, расплескивалась на всех окружающих и имела разные выражения, связанные с дарованиями благодати Духа Святого».

Как я уже писал, батюшка поначалу совершенно скрывал от меня свою прозорливость. И я подумывал уже съездить еще к какому-нибудь старцу, чтобы услышать наконец всю правду о себе. И как специально, в том же Рыльском монастыре один пожилой монах посоветовал мне съездить к прозорливому старцу N. «От батюшки все равно ничего не добьешься, он ничего не говорит, – сетовал этот монах. – А отец N всегда и всем отвечает на все вопросы. Поезжай к нему, но батюшке ничего не говори. Старцы страсть какие ревнивые». Я поехал к отцу N, отстоял к нему длиннющую очередь и вот стою перед ним. Он обмерил меня строгим взглядом, попросил показать нательный крестик и внимательно его осмотрел. Затем он действительно показал свою прозорливость, назвав несколько моих грехов. А потом вдруг и говорит: «У Вас пробит… ну как бы это сказать… энергетический пояс, и вся чернота через эту пробоину входит к Вам внутрь». Я был ошарашен и неожиданностью информации, и уж слишком специфической неправославной терминологией. «И что же мне теперь делать, батюшка?» – все же поинтересовался я. «Купите поясок «Живые помощи» и носите, не снимая. И все пройдет». Я решил что-нибудь еще спросить и говорю: «Батюшка, а кого из своего окружения я должен остерегаться?» Он немного подумал и сказал: «В Евангелии написано: «Враги человеку домашние его». «Родителей?» – удивился я. «Да», – был ответ. Приехал я к батюшке Ипполиту, рассказал ему о встрече со старцем N, о том, что он мне поведал. Батюшка во время моего рассказа все время морщился, как бы от боли. Мне показалось, что ему тяжело все это выслушивать, поэтому я прекратил свой рассказ и спросил его: «Батюшка, а вы знаете старца N?» Он немного склонил голову и как-то грустно и тихо проговорил: «Нет, я не знаю старца N». Не стал он комментировать мой рассказ, не стал возмущаться, осуждать отца N, а только ласково добавил: «Ну как же, отец мой, остерегаться родителей! Их нельзя остерегаться и бросать нельзя, их нужно утешать». Мне до сих пор хочется как-то оправдать отца N, почему он мне так необычно ответил. Может, это относилось лично ко мне? Ведь я когда-то интересовался оккультизмом, хотя к тому времени оставил этот интерес как богопротивное занятие и был к этому уже совершенно равнодушен. Но насчет отца N один священник, духовное чадо батюшки Ипполита, потом написал мне в письме: «Я не знаю путей спасения таких людей, но тебе скажу – беги как можно дальше от таких «старцев».

Надо сказать, что я не угомонился и, путешествуя по одной дальней епархии с паломниками, снова попал к еще одному «прозорливому отцу». Он говорил со всей нашей группой очень долго, очень интересно, и все говорил правильно. Иногда юродствовал, иногда шутил, а затем вдруг стал открывать при всех многим присутствующим какие-то их сокровенные деяния и помыслы, а потом принялся перечислять современных русских старцев и говорить: «Старец отец Николай Залитский – святой. И отец Иоанн Крестьянкин, он тоже святой». И я, естественно, спросил его про батюшку Ипполита. «Прозорливый отец» вдруг нахмурился, помолчал и ответил: «Что твой Ипполит… Палкой надо твоего Ипполита». Меня как ошпарило. Я был подавлен и разбит. Ночью долго не мог заснуть и все думал: «Неужели я ошибся в отце Ипполите?» Представил его тихий, смиренный вид, доброе лучистое лицо. И какая-то тишина во всем его образе. Никаких проповедей, длинных поучений, а бесхитростное: «Ну как спасаетесь, отец?» И подумалось мне: «А в конце концов, если выбирать из них двоих, кого я выберу? Неужели этого, пусть и прозорливого, и красиво говорящего отца? Конечно же, нет». И я сразу успокоился. А утром «прозорливый отец» неожиданно открылся всей нашей группе с другой стороны. Мы подошли к нему перед отъездом благословиться в дорогу, и он, снова поучая нас, вдруг стал хвастаться своей прозорливостью. Как он, когда приезжает в Москву, заходит в некоторые большие храмы, и люди тут же бросают своих «безблагодатных» батюшек и бегут к нему. Он открывает им все их прошлое и будущее, учит, как надо жить и так далее. Затем рассказал, как он в лицо обличал архиереев, и каких именно, и за что. А мы с паломниками уже стали переглядываться, понимая, что с этим батюшкой что-то не то, что старцы Божии такими не бывают, что здесь нет места смирению, скромности. Что здесь нет любви… Я, грешный человек, сразу успокоился и понял: дал мне премилостивый Господь настоящего и замечательного старца. Зачем же я еще кого-то ищу? И вспомнились слова святителя Игнатия Брянчанинова, который, как бы оберегая народ Божий от различных отцов N и «прозорливых», говорил, что истинные старцы до крайности оскудеют, то есть их почти не останется.

Батюшка Ипполит всех паломников, приезжавших к нему, благословлял иконками. Около него всегда лежало несколько стопок с иконками, которые он всем раздавал. Я был уверен, что отец Ипполит раздает их исключительно как благословение на память об этой встрече и какого-то глубокого смысла в этом нет. Но в последнее время разные люди стали рассказывать мне совершенно удивительные истории, связанные с этими батюшкиными благословениями.

Вот одна из них, произошедшая с Еленой П., иконописцем. У нее к Пасхе был большой объем работы, который реально выполнить было почти невозможно. Она просит свою подругу, отправлявшуюся в паломничество в Рыльский монастырь, чтобы та обратилась лично к батюшке с просьбой помолиться о ней. Сама Елена у батюшки никогда не была. И хотя давно уже хотела съездить, большая загруженность не давала. Старец передал для Елены иконку Владимирской Божией Матери и обещал помолиться. Работа успешно и в срок была выполнена. А через два года, незадолго до батюшкиной кончины, у нее складываются так обстоятельства, что она наконец приезжает к нему. И каково же было ее удивление, когда она вдруг поняла, что приехала к батюшке именно в праздник Владимирской иконы Божией Матери, 8 сентября. Что это – случайность, совпадение? Как известно, в духовном мире случайностей не бывает. И следующая история тому подтверждение.

Евгений Фокин, в прошлом рок-музыкант, а сегодня известный православный бард и звонарь одного из центральных московских храмов, собрался ехать на Афон. Отец Ипполит благословил его иконой Архангела Михаила, и будто бы сам Архистратиг Михаил всюду сопутствовал ему в дороге. Вот приехал он в Афонский монастырь Архангела Михаила, где находится икона Божией Матери «Скоропослушница», и, естественно, как всякий благочестивый русский паломник, решил набрать маслица от этой иконы. Но все время возникали какие-то проблемы, и не находилось человека, который мог бы дать ему этого масла. «Я уже думал, – вспоминает Евгений, – что не получу масла, потому что скоро должен был прийти корабль, на котором мне уплывать. И у меня уже было какое-то полуотчаяние, когда вдруг один монах подходит ко мне и говорит: «Пойдем». Мы пошли, он открывает часовню, где находится икона «Скоропослушница», она вся в золоте, огромное количество лампад. Я преклонил колени перед ней, он дал мне масла из лампады. Я был ему очень благодарен. И у меня возникла мысль спросить у этого монаха, как его зовут, чтобы как-то помолиться за него.

Я спросил, и он ответил: Михаил. А у меня как раз была батюшкина иконочка Архангела Михаила. И я ее отдал этому монаху».

В Салониках Евгению надо было сесть на автобус до аэропорта, но началась сильная буря. Он совершенно заблудился в городе и промок «до нитки», так что на автобус опоздал. А денег у него почти не было, тем более на такси до аэропорта. Начинает он ловить машину, но никакая машина не останавливается, потому что видят: стоит человек весь мокрый. «Кто ж такого будет сажать? – смеется Женя. – Я стою, стою. Вижу, что на самолет уже не попадаю. В полном отчаянии, но все равно голосую. Вдруг останавливается такси. Водитель меня, всего мокрого, сажает, и мы едем. У него работает счетчик, денежки мне «капают». Я уже должен много. Не знаю, что мне делать, как перед ним объясняться. А день Архангела Михаила. Я достаю иконочку и говорю, что еду с Афона. Они, греки, все уважают Афон. Он говорит: да, да, хорошо! Но никакого потепления в чувствах не наблюдается. Подъезжаем к аэропорту. Я думаю, что надо ему что-то подарить, чтобы как-нибудь его успокоить, ведь пока он не знает, что я денег не смогу дать. Я достаю для него икону Георгия Победоносца с Афона. Он говорит: нет, нет, не надо. Подъезжаем к аэропорту, я достаю всю мелочь, что у меня осталась, отдаю ему и говорю: «I’am sorry! Денег у меня больше нет». Он молча выходит. У него лицо как камень. Вынимает мои вещи, а я думаю, что он сейчас сдаст меня в полицию. Но он, вынув вещи, садится вдруг в машину, чтобы уезжать. А мне только и остается его спросить: Как Вас зовут? А он отвечает: МИХАИЛ!.. Еле-еле, но на самолет я успел…»

И в первый раз в жизни Евгений Фокин бил в колокола тоже, кстати, на Афоне, в день Архангела Михаила. Он был на небесах от радости. Первого своего сына он назвал Михаилом. А когда поехал снова в Рыльск к батюшке поблагодарить его за молитвы и за такое удивительное благословение, старец, как благословение дает ему иконку Божией Матери «Одигитрия Седмиезерная». 26 октября, в день празднования этого святого образа, у Евгения рождается второй сын! Не берусь делать каких-то далеко идущих выводов, тем более что большое множество иконок, какими батюшка за несколько лет нашего общения благословлял меня, так и остались для меня всего лишь благословениями, и я не зафиксировал никаких чудесных явлений, связанных с ними. Но это может значить и то, что я просто духовно слепой человек и не смог разглядеть проявлений Божиего Промысла над собой через эти святые образы. Хотя, мне кажется, уместно рассказать историю с храмом Воскресения Христова в Кадашах. Помещения этого храма много лет занимал реставрационный центр имени акад. И.Э. Грабаря. Никакие попытки о. Александра с прихожанами и общественностью вернуть здание церкви не увенчивались успехом. Какие-то неведомые силы в самых высших эшелонах власти, видимо, постоянные клиенты реставраторов, сводили на «нет» все наши ходатайства, обращения, просьбы в многочисленные инстанции. Божественные службы проходили в маленьком храмике, переделанном из бывшего каретного сарая. Я постоянно спрашивал у батюшки Ипполита, отдадут ли нам храм. «Отдадут, отец мой, отдадут», – обнадеживал меня батюшка. – Но вы боритесь, стучитесь. «Толцыте, и отворят вам». И однажды после такого разговора он подарил мне иконку св. благоверного князя Всеволода. И вот что интересно: храм мы получили именно в борьбе, к чему и призывал нас старец. Когда через 4–5 лет после этого разговора мы буквально оцепили всю территорию храма Воскресения Христова и не пустили реставраторов на работу, окончательно убедившись, что никогда они не отдадут храм, что все их обещания и посулы всего лишь оттягивание времени и вранье. А после долгих переговоров на всех уровнях, даже на уровне Святейшего Патриарха Алексия II и президента России В.В. Путина, мы наконец вошли в храм, хотя поначалу еще только на второй этаж. Зато там находится главный престол – Воскресения Христова. И произошло это знаменательное событие 10 декабря 2004 года – в день празднования иконы Божией Матери «Знамение» и св. благоверного князя Всеволода. А дело в том, что духовником отца Александра Салтыкова был известный московский священник, давно почивший протоиерей Всеволод Шпиллер, которого отец Александр очень почитает. И старец об этом вряд ли мог знать… Но у батюшки Ипполита каждое слово и даже шутка всегда имели глубокий смысл и были проникнуты пророческим духом.

Почти каждый день по благословению о. Ипполита в монастыре проводились так называемые вычиты. Старец не выдумал чего-то нового, а просто монастырские священнослужители по его благословению постоянно служили чин, взятый из Большого Требника, который называется: «Последование молебное о немощных, обуреваемых от духов нечистых и стужаемых». Кроме того, читались Евангелие и Апостол и некоторые молитвы из Таинства Елеосвящения. С одной стороны, эта церковная служба казалась очень торжественной, но вместе с тем жутковатой. В то время как священнослужители вычитывали необходимые заклинательные молитвы, бесноватые и одержимые демонами люди начинали издавать дикие вопли, полностью заглушавшие все молитвословия. Часто они просто вопили протяжным криком, а иногда раздавались явные выкрики и ругань: «У, проклятый!», «Ай, отойди, отойди!», «Ну долго ты будешь нас на коленях держать?!», «Огнем, огнем попаляет!» Происходила какая-то страшная вакханалия, приводившая в оцепенение. Увидев это в первый раз, помню, я изумился, почему этих кричащих, ругающихся людей не прогонят. Наоборот, все вокруг, и в первую очередь монахи, ведут себя спокойно, обыденно, как будто бы все в порядке. Лично мое мнение, что для большинства людей очень полезно побывать на этих молебнах о недужных¹⁵. Именно здесь неверующие и слабоверующие воочию могут убедиться в существовании так называемой иной реальности, именно здесь равнодушных и «теплохладных» может потрясти то, как близко к нам находятся нечистые духи, как мучают они людей и разорвали бы нас вообще на части, если бы Господь им это позволил. Батюшка Ипполит благословлял идти на эти молебны всех: и явно больных, и тех, кто считал себя здоровыми. И это поначалу меня смущало: почему это я или мои совершенно здоровые паломники должны проходить этот чин? Кто-то из монахов мне объяснял, что если человек грешит, то он уже болен и нуждается в этом специфическом лекарстве. Но, видимо, здесь все намного глубже. Ведь по большому счету нуждающихся в этих молебнах было не так-то и много. В основном приезжали люди с телесными недугами, с духовными и житейскими проблемами. Читать над ними заклинательные молитвы вроде бы не было необходимости. Зачем же тогда старец благословлял всех идти на молебен? Наверное, затем, чтобы все присутствующие, увидев этот ужас, пришли в себя и задумались бы о своих грехах. Чтобы посочувствовали, поскорбели за своего ближнего и помолились бы за него. Чтобы уехать отсюда уже другими… «Когда были очень сильные крики, – вспоминает одна молодая мама, – я понимала, что там надо было бы побывать любому верующему человеку, что надо знать, как это происходит, как это страшно. Я даже детям своим показала, хотя они были еще маленькие, чтобы они увидели, что с людьми происходит, когда они сильно грешат…»

Помню, как мальчик лет двенадцати-тринадцати подводил свою бесноватую маму целовать крест после молебна. Она рычала, хрипела, упиралась, но с помощью своего любящего сынишки шла. У него на лице была непередаваемая боль за маму, даже отчаяние, что он не может с ней справиться и что все на них смотрят. Но, все же веруя в необходимость подвести ее ко кресту, который держал в руках монастырский священник, мальчик тащил ее. Люди вокруг смотрели на них и плакали. По словам преп. Паисия Святогорца, «многие бесноватые мучаются для того, чтобы взялись за ум другие». «Не надо думать, – говорит преп. Паисий, – будто бы у бесноватых грехов больше, чем у остальных. Однако Бог попускает им впадать в беснование, в результате чего они уничижаются, смиряются, расплачиваются за свои грехи и получают мзду сами. Однако и другие, глядя на их мучения, тоже получают помощь».

Многие паломники, глядя на беснующихся, сильно тревожились, думая, что от них можно «заразиться» беснованием, что бесы, выйдя из больных, могут перейти к здоровым. Но в монастыре, ссылаясь на слова из святого Евангелия, всем объясняли, что, если нет на то воли Божией, нечистым духам невозможно «вселиться» в человека. «У вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф. 10:30) – говорит Священное Писание. Об этом и преподобный Исаак Сирин пишет: «Ни демоны, ни губительные звери, ни порочные люди не могут исполнить воли своей на вред и пагубу, если не попустит сего изволение Правящего и не даст сему места в определенной мере… А если бы не было того, не осталась бы в живых никакая плоть»¹⁶.

Что очень важно, перед молебном о недужных всегда совершалась Литургия, где люди старались поисповедаться и причаститься, и многие участвовали в этих Таинствах впервые в жизни. Сам же отец Ипполит раньше всегда находился во время этих молебнов со всеми священнослужителями вместе в храме, но в последние годы оставался в своей келье. «Мы физически выполняли обряд, а молитва была батюшки», – вспоминает один из рыльских иеромонахов. Наверное, в это время батюшка особо молился о каждом стоящем в храме. И не только о бесноватом, но и о простом паломнике, который понес труд приехать в эту даль. Отец Ипполит иногда говорил: «Только помыслить приехать сюда – это уже подвиг». Какие духовные последствия для батюшки были после этих молебнов – одному Богу известно. Впрочем, священник Игорь Елисеев из Санкт-Петербурга рассказал мне такой случай. Зашел он как-то к отцу Ипполиту после молебна в келью и видит, что у батюшки все лицо в каких-то ужасных волдырях. «Вот так мне «отчитка» дается, отец», – сказал он, видя изумленный взгляд отца Игоря. А на следующее утро, после ночного молитвенного бдения, от этих страшных волдырей не осталось и следа… Какая это страшная реальность – бесплотные нечистые духи наносили вполне реальные материальные язвы старцу-подвижнику за его борьбу с ними, за его дерзновение молиться ко Господу за нас – несчастных, больных людей. Тут многое непостижимо и логически, наверное, нет никакого объяснения этому иррациональному явлению. Но понятно одно – батюшка страдал за нас. И не только этими видимыми язвами от потусторонних адских сил, но и постоянными болезнями, которые никогда не оставляли его, частыми скорбями из-за болящих или проблемных насельников и даже братии монастыря. «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни… Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши…» (Ис. 53:4–5), – вспоминаются удивительные слова о Христе ветхозаветного «евангелиста» и пророка Исайи, которые в какой-то мере приложимы к святым и, я думаю, к отцу Ипполиту. Старец уподобился Христу, всего себя отдав на служение людям, душу свою положив за них. Он жил по слову Христову: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13). Батюшка Ипполит старался выполнять эту заповедь Божию о любви, вымаливал больных, несчастных с тяжелыми последствиями для себя.

«Очень хорошо молиться за людей, – учил он того же отца Игоря, своего духовного сына, – кто же за них еще будет молиться, как не священники. Но, к сожалению, – добавлял он, – все сейчас хотят быть «бизнесменами»... И Господь по его молитвам исцелял очень многих. Достаточно было понаблюдать, как в продолжение определенного времени некоторые бесноватые, постоянно приезжавшие на молебны о недужных или по благословению о. Ипполита остававшиеся на время работать в монастыре, получали полное освобождение от этого ужасного недуга и становились совершенно нормальными людьми. Один молодой мужчина, одержимый бесом, уже год живший в монастыре, стоял на самой обыденной вечерней службе. Народу было мало – все свои, монастырские. И вышел батюшка Ипполит кадить храм, подошел к этому больному и стал кадить его особо. Тот, словно окаменевший, упал без чувств. Так и пролежал до конца службы, а встал, как потом выяснилось, совсем здоровым. Бес вышел из него.

К сожалению, в наше время идет какая-то упорная борьба с «вычитами». Некоторые известные батюшки, имея доступ к православным средствам массовой информации, выступают категорически против этих церковных служб. Однако уместно привести слова замечательного православного мыслителя и богослова XX века святителя Николая Сербского (Велимировича): «Христос поручил Своим апостолам, а через апостолов пастырям Церкви, исполнять пять обязанностей. Вот эти обязанности: проповедовать Евангелие; исцелять болящих; очищать прокаженных; воскрешать мертвых и изгонять бесов (Мф. 10:8)… Где мы будем со всем Новым Заветом и с огромным опытом святых от древнейших времен до нынешних дней? Будем ли мы выдирать те листы из Требника, где записаны святительские молитвы на изгнание бесов из бесноватых и другие молитвы для защиты от бесов? Тогда нам следует вырвать почти все страницы из Требника, а заодно и выбросить большую часть Нового Завета… Не Сам ли Христос говорил, что изгнание бесов есть знак прихода Царства Небесного? (Мф. 12:28)»¹⁷. Другое дело, что не всякий священник может взять на себя дерзновение отчитывать бесноватых. Это удел избранных, которых, может быть, уже и нет. Недавно почивший старец из Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн Крестьянкин писал в одном из своих последних писем, датированных 2004 годом, что даже рукоположение во священника само по себе не дает такой духовной силы, чтобы отчитывать. «Это могли бы делать, – пишет отец Иоанн, – лишь священники высокой духовной жизни по благословению старца. Сейчас таковых что-то не видно»¹⁸.

Существует и другая крайность: есть церковные люди, но с сугубо рациональным мышлением, которые не верят в существование нечистых духов, а тем более в их «деятельность» внутри человека. Я сам слышал высказанное вслух мнение, что бесноватые на «вычитах» – это ряженые, которым хорошо за это платят. А и правда, набрать человек двадцать таких ряженых хулиганов – и пусть они кричат, безобразничают за деньги, а наш эмоциональный православный народ будет трепетать и говорить: «Какие же сильные молитвенники эти монахи, что нечисть так орет». И много-много лет будут тянуться вереницы автобусов с обманутыми паломниками в святую обитель к этим «сильным молитвенникам» и приносить им постоянный доход. Неверующему разуму трудно принять мысль, что бесы – это реально существующие разумные силы, что на «вычитах» с ними ведется непримиримая борьба, что ВСЕ ЭТО НА САМОМ ДЕЛЕ СУЩЕСТВУЕТ. «Упорное неверие в злых духов есть настоящее беснование, потому что идет наперекор истине, наперекор откровению Божию, – пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский. – Господь пришел на землю именно для того, чтобы разрушить дела диавола и спасти от его насилия человека. Если нет диавола, то нет христианства, тогда пришествие в мир Сына Божия было бы не нужно. Но это нелепо. И опыт каждого из нас, и здравый смысл, история жизни святых и история всех народов удостоверяют нас в бытии злых духов»¹⁹. И посмотрел бы я на этих рационалистов, если бы, не приведи, Господи, их самый близкий человек, которого невозможно было бы заподозрить в сговоре, неожиданно стал бы проявлять признаки крайнего беснования…

И мне хотелось бы привести свидетельство девушки, которая была одержима нечистым духом. О том, что она бесноватая, Елена конечно же не знала. Были такие подозрения у ее верующих друзей по каким-то ее неадекватным поступкам и словам. Вот они и предложили ей съездить с ними в монастырь. Елена была воспитана в духе атеизма и рационализма, поэтому ехать в монастырь, конечно же, не собиралась. Ее привезли сюда обманным путем. Сказали, что везут в гости к одному очень интересному батюшке-старцу. А привезли, как ей показалось, в совершенно жуткое место. Вот тут-то, в святой обители, Елене и открылась страшная правда, что в ней сидит бес. Попадает она на молебен о недужных. «Меня так крутило, – вспоминала потом она. – Говорили, что надо идти на службу, а я – «Какая служба, я в храм вообще войти не могу». В конце концов она вошла в храм… Но ей так плохо стало, что она хотела тут же уехать домой. Люди, которые были рядом, потом свидетельствовали, что нечистый дух, находящийся в ней, угрожая, стал кричать из нее: «Ноги поломаю тебе за то, что пришла сюда», а затем он начал выкрикивать целые отрывки из Евангелия на греческом и старославянском языках. Надо сказать, что ни того, ни другого языка она никогда не изучала и не знала. И этот дух так овладевал ею, что она ничего не помнила об этом «говорении на языках». Из храма ее выводило несколько человек.

Батюшка Ипполит начинал принимать паломников сразу после молебна. Он выходил из своей кельи, весь измученный после усердной молитвы, садился на клиросе около алтаря и начинал принимать всю эту огромную многоликую массу народа. «Я долго не могла подойди к нему, – рассказывает Елена. – Уже меня подталкивали, подводили к отцу Ипполиту, а я разворачивалась – какая-то сила меня уводила от него. И вот, наконец, сижу около него и говорю: «Батюшка, я боюсь». – «Матушка, ну что же я такой страшный, что Вы меня боитесь? Я же не кусаюсь». Начинает успокаивать и говорит: «Ну, как Вы? Как Ваше самочувствие?» И вдруг мой «рогатый» начинает говорить батюшке… А я сижу и не пойму ничего… Я на него смотрю, а говорят мои уста: «Твоими молитвами мне все хуже и хуже». А старец говорит: «Матушка, возьмите иконочку, мы помолимся». Я выхожу, и до меня доходят мои слова… Мне стало плохо от досады на саму себя… Ну хоть возвращайся и проси извинения у старца – вот так сказать. Я, конечно, понимаю, что это говорил мой «квартирант»…

Невыносимо было Елене находиться в этой святой обители, и она решила сразу уехать. Ее же убедили снова подойти к старцу. «Ну, матушка, садись, садись», – говорит ей отец Ипполит. – Что, матушка, плохо было на вычите?» – «Да, плохо». И у нее пошли градом слезы. «Матушка, ну Вам надо пожить». – «Я думаю, как это пожить? Тут уехать срочно надо, зачем мне здесь жить, и с лукавством говорю ему: «Да я, батюшка, через две недели снова приеду». Батюшка прозревает, что я его обманываю, что я, естественно, не собираюсь сюда приезжать, и говорит: «И куда ты, такая порченая, поедешь? Мы могли бы их (бесов) выгнать, но ты выйдешь за ворота – они с большей силой на тебя набросятся». Он дает мне иконочку Божией Матери «Знамение», благословляет и говорит, что если я все же уеду, то все равно мне снова необходимо сюда приехать. А со мной дома до этого произошло несчастье. Мы у брата на лошади сажали картошку. Вдруг эта лошадь резко дернулась, и я сорвалась. Да так неудачно, что у меня нога зацепилась за борону, и меня протянуло. Я выпала из этой тележки и повисла на ноге. И старец говорит мне: «Вот ты падала, падала, и это только начало, а там будет хуже». Это чтобы я опомнилась. А может, уже считанные дни были…»

Лена, слава Богу, опомнилась и осталась в монастыре, где полтора года по благословению батюшки работала на различных послушаниях. «Рогатый квартирант» оставил ее, не вынеся того, что она смирила свою гордыню и вошла в послушание старцу. Не вынес он и батюшкиных молитв…

Рыльский монастырь, где подвизался старец Ипполит, – совершенно необыкновенное место. Начинается он, как и полагается, с монастырских ворот, а дальше, почему-то хочется сказать, – бесконечность. Храмы и монастырские строения находятся на взгорье с крутым склоном, за которым открываются сказочные просторы: живописные заболоченные луга с отдельными участками дубрав; далее шумит извилистая речка Сейм с многочисленными озерцами. А на горизонте видны цепи холмов и поросшие лесом меловые горы. От этого монастырского взгорья начиналась маленькая тропинка, которая, спустившись сначала круто вниз, приводила паломников к ближайшей дубраве, около которой располагаются святые источники. Один из них – древний, освященный во имя святителя Николая Чудотворца, и пять источников, посвященных по благословению отца Ипполита иконе Божией Матери «Знамение», преподобному Иоанну Рыльскому, святителю Павлину Милостивому, преподобному Серафиму Саровскому и священномученику Ипполиту Римскому. Напротив Никольского источника – пещерка с лечебной глиной, которая, по преданию, была кельей монастырских схимников. За этой дубравой расположен огромный заболоченный луг, который батюшка называл Благодатным и благословлял начинать работы по его окультуриванию. Огромное количество паломников и трудников, приезжавших в разные годы в Рыльский монастырь, можно сказать, сподобилось славно потрудиться на Благодатном лугу. В этой святой обители время как бы останавливалось и оживал мир невидимый. Все здесь казалось сказочным и таинственным. Эти бескрайние просторы с величественными и, можно сказать, фантастическими видами, благодатный и прозорливый старец, бесноватые люди, постоянно жившие в монастыре, – все это настраивало мысль на особенность и необычность этого места. Казалось, что борьба между темными и светлыми силами здесь становилась видимой. К слову сказать, некоторые монахи и трудники признавались, что иногда видели, особенно накануне субботних «вычитов», нечистых духов…

О том, что этот монастырь совершенно особенное место, уготованное ко спасению, свидетельствуют многие люди. Ольга Бержанская вспоминает: «Раньше я всегда ездила к старцу Кириллу Павлову. И когда здесь все стали говорить, чтобы я подошла к старцу Ипполиту, я отвечала, что мне это совершенно не нужно, что все свои вопросы я давно решила. А потом, когда я пожила немного в этом монастыре, посмотрела, что здесь с людьми происходит, каковы они были до посещения старца и какие после… И что удивительно, у меня было такое ощущение, что я оторвалась от всей этой мирской жизни и пожила немножко «у Христа за пазухой». Это выражение настолько подходит! Действительно, здесь ты ощущаешь, что оторвался от всего этого грешного мира. И несмотря на то, что в этом монастыре, казалось, полнейшая разруха, на то, что здесь совершенно сброд какой-то… Когда видишь лица каких-нибудь пропившихся пьяниц, наркоманов и еще каких-то больных людей, которых батюшка всех принимал. А было здесь очень густое скопление такого разноликого народа. Тем не менее, когда какое-то время поживешь в этом удивительном месте, складывалось такое ощущение, что ты побывал «у Христа за пазухой». То есть ты побывал там, где у тебя все разрешалось, все подавалось. По каждой мелочи, по каждой вехе, по всему ты замечал, что о тебе заботится Господь. Поначалу я была совершенно закрыта для всего этого: я была «сыта» и святынями, и поездками, и общением со старцами. У меня не было такого состояния, как у большинства, когда люди из горя какого-то или из-за тяжелой атмосферы приезжали и попадали в любящие руки, после чего у них происходило выздоровление. У меня вышло наоборот. Я, казалось бы, человек более предвзятый. И тем не менее, сердце у меня все равно раскрылось».

Время возникновения Свято-Николаевского монастыря точно не установлено. Одни ученые связывают его с царем Иоанном Грозным, другие же полагают, что Рыльская обитель – одна из самых древних не только на Курской земле, но и в России. Скорби и страдания, постигшие Русскую землю, не обошли стороной и этот монастырь. Голод и эпидемии, пожары и нашествия врагов иноплеменных – татар, литовцев и поляков – ничто не прошло стороной, все это коснулось святой обители своим смертельным опахалом. И в годы советской власти монастырь пережил тяжелые потрясения. Его разграбили и наполовину разрушили, устроили какое-то зернохранилище, потом там перебывали и МТС – машинно-тракторная станция, и дорстрой, и лесхоз, и (особенно преуспевший в разрушении обители) «Раймежколхозстрой».

«Одичавший двор, поросший бурьяном, заваленный горами мусора и разными нечистотами, – пишет в своей книге о Свято-Николаевском монастыре Рыльский краевед Н. Н. Чалых, – свалка, среди которой стояли полуразрушенные кирпичные строения. И только обшарпанные храмы с покривившимися крестами да полураскрытые купола с зияющими скелетами обрешетки и стропил напоминали, что здесь находился монастырь»²⁰. Такое наследство после советской власти досталось отцу Ипполиту в 90-х годах.

По воспоминаниям протоиерея Владимира Волгина, который в начале 90-х годов служил в храме, находящемся километрах в 25 от города Рыльска, когда Свято-Николаевский монастырь передали Русской Православной Церкви, то игуменом там поставили отца Иоасафа. Он пытался что-то сделать, но приуныл от того, что ничего не удавалось. В конечном итоге он ушел и на смену ему пришел отец Ипполит. «Провинциальный уездный город, численностью примерно 11 тысяч жителей, – рассказывает отец Владимир. – А во всем Рыльском районе, наверное, не больше 15–20 тысяч человек. И, с точки зрения человеческой, восстановить монастырь силами этого района или силами этого города было невозможно, просто невозможно. К тому времени повсюду возрождались церкви, монастыри, епархии направляли все свои средства на созидание центральных монастырей и храмов. Люди состоятельные уже имели те церкви, которым они помогали и считали для себя затруднительным кому-то еще помогать. Надежды на восстановление монастыря было мало. Тем не менее молитвенный подвиг отца Ипполита привлекал и привлек очень многих людей к этому монастырю. Потому что это был человек зрящий, могущий вести людей, обращающихся к нему, по пути к спасению. К нему постоянно приезжали массы людей на соборование, «отчитку», после чего он беседовал со всеми желающими и давал им такие многоценные советы, что большинство из этих людей, приехавших, может быть, в первый раз, такими переполнялись доверием и любовью к отцу Ипполиту, что становились навсегда прихожанами этого монастыря, часто приезжая и посещая его и, конечно, помогая своими средствами его восстановлению. Очень споро, очень быстро совершались восстановительные работы. Сначала отреставрировали нижний храм, позже приступили к верхнему, была построена трапезная. Здания были реконструированы и отреставрированы при жизни отца Ипполита».

«Монастырь был открыт для всех. Принимали и освободившихся из заключения, и бомжей, ведь они все люди, все подобия Божии», – вспоминает иеромонах Ипполит (Соловьев), или, как его все звали, Ипполит-младший, последний благочинный монастыря при батюшке. Все ели в одной трапезной – от игумена до бродяги. И было благословение о. Настоятеля кормить всякого приходящего и в любое время. Я спрашивал знакомого молодого послушника, который одно время возглавлял монастырскую трапезную: «А если кто-то придет ночью – накормите?» «Батюшка благословил кормить даже ночью, если кто-то попросит», – был ответ. Мне вспоминается одна умилительная картина. В обычные дни между Литургией и молебном о недужных братия, трудники и паломники во главе с отцом Ипполитом шли с песнопениями из храма в трапезную. Все громко пели тропари, величания, а батюшка, шедший впереди всех, любого, кто попадался на пути, призывал: «Отец, идемте на трапезу! Матушка, кушать!»

Отец Ипполит всегда любил, чтобы осенью все заготавливали впрок, чтобы для братии и насельников монастыря закрывали-консервировали банки и бочки различными овощами и фруктами. Всегда интересовался, сколько всего заготовили. Сколько, к примеру, бочек огурцов засолили, сколько помидоров, сколько яблок замочили.

Елена Сутормина, паломница из Днепропетровска, которой было послушание в трапезной, рассказывает, что батюшка всегда после еды заходил поблагодарить всех, кто там работал. «Даже если он сильно болел, – вспоминает она, – все равно заходил и благодарил людей за трапезу; всегда посмотрит, что в кастрюльках, всегда попробует, что на общий стол подают, всегда пробовал».

Монастырь при батюшке вел самую настоящую, реальную христианскую деятельность: здесь поили и кормили жаждущих и голодных, отогревали души унылых и отчаявшихся. Явление в нашем современном, жестоком и холодном мире совершенно исключительное. Даже среди нас, христиан! Ведь если нам друг другу честно признаться, то принять на постой какого-нибудь бродягу, только освободившегося из заключения, для нас было бы очень затруднительно, да и вообще страшно, тем более помочь бомжу. Обыкновенная брезгливость не даст. Уж лучше помочь «нормальному» нуждающемуся ближнему или какой-нибудь многодетной семье. А чтобы заниматься этими несчастными людьми, нужна настоящая любовь Христова, а сегодня это в большом дефиците.

«В том-то и величие истинных Божиих святых, – пишет митрополит Вениамин (Федченков), – что они, по богоподобию своей любящей души, не различают уже (хотя, вероятно, и знают) ни добрых, ни злых – а всех нас приемлют. Как солнышко сияет на праведных и грешников и как Бог дождит на «благия и злыя» (Мф.5:45), так и эти христоподобные люди, или земные ангелы, ласкою своею готовы согреть всякую душу. И даже грешных-то нас им особенно жалко. Недаром Господь и Иуду почтил особенным доверием, поручив именно ему распоряжение денежным ящиком… То и дивно во святых: это особенно и влечет к ним грешный мир»²¹.

И вот тут-то понимаешь, что значит самый добрый батюшка на земле. И вчерашних уголовников, и бомжей он принимал. Ой, сколько же хлопот было со многими из них! И хулиганили, и пьянствовали, и бездельничали, а батюшка Ипполит терпел и молился о них. Ему отовсюду жаловались на этих людей, уговаривали гнать их всех «пареной метлой», а он молился, молился о них и многих вымаливал и спасал. Наверное, как истинный «гражданин Неба», он всех их любил, терпел все выходки и ждал их исправления… Отсюда понятна его печальная ирония, с которой батюшка писал письмо в тюрьму в ответ на просьбу принять в монастыре: «Приезжайте. Я не против, чтобы вы приехали к нам. У нас все можно: и украсть, и выпить… Приезжайте!»

Отец Ипполит старался помогать всем и всегда, для всех он был безотказен. Приходит к нему женщина и плачет: «Батюшка, что мне делать? Меня милиция оштрафовать хочет на тысячу рублей за то, что я сена накосила на вашей территории». «Матушка, чем тебе помочь?» – спрашивает он. «Мне надо, чтобы Вы написали, что у Вас ко мне нет претензий». «Хорошо, напишем. Чем тебе еще помочь? Может, денег дать, чтобы штраф уплатить?!»

А сколько к нему вели коров на продажу! Ведь многие люди лукавили, многие хотели обмануть и поэтому вели коров и дойных, и недойных, и больных, и увечных, и слепых. А он всех брал, всех покупал. Насчет коров вообще люди поговаривали, что у батюшки на них какое-то особенное благословение свыше, потому что где бы он ни был – а ведь до Рыльска он служил еще в нескольких храмах Белгородской и Курской епархий – он везде сразу начинал разводить коров. И что интересно, эти, казалось бы, самые обычные животные тоже как-то по-особенному к нему относились. Москвичка Анна Савельева рассказывает, как батюшка зашел однажды на ферму, и все коровы, которые до этого ели, вдруг прекратили есть и, как по команде, повернули головы и, вытянув их к нему, дружно замычали, видимо, приветствуя батюшку. А матушка Гавриила рассказала мне еще более удивительный случай, как одна женщина пасла монастырское стадо, но ее постоянно пугал один очень бодливый бык. Она все время страшилась, что он вот-вот поднимет ее на рога. Наконец решила пожаловаться батюшке. Он говорит ей: «Пошли к нему». Идут. Немного не доходя до быка, старец громко проговорил: «Батюшка идет». Бык неожиданно замер, опустился на колени и принялся мотать головой. «Покаялся», – шутит матушка Гавриила. И больше, говорит, он не бодался…

Отец Ипполит не торопился восстановить сразу все храмы, он делал это постепенно. Еще с самого своего появления в этой обители он начал реставрацию нижнего храма одновременно с ремонтом братского корпуса. И таким образом привел в приличное состояние все постройки монастыря и обзавелся немалым подсобным хозяйством. К 2001 году в обители было около 300 га земли²² и около 150 коров. Но вот что интересно. Сам батюшка не касался вопросов строительства. Его основной работой была молитва. Говорят, поначалу Курский владыка Ювеналий был недоволен отцом Ипполитом, считая, что он ничего не делает. И правда, в первые годы его настоятельства нижний храм, где стали проводиться первые Божественные службы, выглядел далеко не празднично. Обшарпанные стены, икон мало, никаких росписей, даже пол наполовину не был выложен. «Это все не главное, – говорил старец монахам. – Главное – служба идет». И он занялся ремонтом корпуса для размещения братии, трудников и паломников. И однажды приехал владыка Ювеналий в монастырь на престольный праздник, на Николин день. И при всем народе, а людей в храме было много, прямо с амвона стал ругать отца Ипполита: «Это до каких пор у тебя все так будет? Ты ничего не делаешь. Как у тебя все было плохо в первый день – так и осталось! Да когда же это все кончится?» А батюшка стоит и молчит. И большие слезы катятся у него по щеке. Но он не проронил ни слова. Владыка, говорят, взял тогда большую миску и сам пошел у людей собирать деньги, как бы показывая пример, как надо действовать.

«А батюшка Ипполит только молился, – вспоминает схимонахиня Гавриила. – И молился до тех пор, пока, вот посмотрите, не вымолил. Ведь он же ничего сам не делал. Нет, он делал – он молился. Это его основная была работа. И вот курчатовцы пришли, и все у него сделали, и делали без него²³. Он их не касался – мы сами свидетели. Он молился, и все строилось. Откуда все и как – непонятно. Его была молитва. Он ходил вокруг храма один и молился. Как бы крестным ходом ходил…»

Батюшка ходил молиться и вокруг монастыря, и по полям, по лугам, на источники. Помню, однажды мы случайно его встретили за монастырем в ложбинке. Он так был тогда похож на преподобного Серафима Саровского: сгорбленный, с лучистым взглядом, с дорожным посохом в руках, в заправленном за ремень подряснике. И постепенно, с Божией помощью монастырь преображался, облагораживался. Но все множество желающих пожить или хотя бы переночевать здесь не где было устроить, потому что мест для жилья было слишком мало. Поэтому всех укладывали прямо в храме на коврах под святыми иконами. «Вот построим новый братский корпус и будем принимать вас по высшему разряду», – много раз говорил мне отец Ипполит.

В разных местах Рыльского района батюшка создавал скиты, где селил маленькие общинки монахов и послушников, которые несли там молитвенный подвиг и вели крестьянское хозяйство. Один из них уже преобразовался в женский Казанский монастырь. Что было характерно для скитов и самого Рыльского монастыря, это то, что во главу угла был поставлен тяжелый ручной труд. Тут уж не оставалось времени ни на празднословие, ни на страстные помыслы. Все работали на разных послушаниях: кто пас скотину, кто доил коров, кто-то трудился в поле. Работы было бесконечно много. Казалось, что если тысяча человек приедет в монастырь – и вся тысяча будет обеспечена этой бесконечной работой. И эта батюшкина политика имела, конечно же, глубокий смысл. Ведь еще святой Антоний Великий говорил: «Возлюби труд. Телесный труд доставляет сердцу чистоту». А преподобный Ефрем Сирин поучает: «Не должно уклоняться от труда, напротив того, если брат воспомоществует брату, то они неуловимы сетям диавольским». По возможности братия и трудники посещали утренние и вечерние богослужения, а в скитах выполняли молитвенные правила, которые давал им сам батюшка. Он всегда благословлял читать Слово Божие и постоянно призывал к терпению, как бы настраивая на противоборство духовной брани. Падших же успокаивал: «Ничего, ничего, это борьба. Вся жизнь – борьба со страстьми и похотьми». Слабой братии или в скитах, где был особенно тяжкий труд, отец Ипполит благословлял послабление поста.

Очень примечательный факт: по благословению батюшки создавались монастыри там, где раньше их не было. Мне известно о трех: два находятся в Осетии, а один рядом, в селе Большегнеушево – Казанский женский монастырь, о котором говорилось выше. Приснопамятный архимандрит Иоанн Крестьянкин писал в 2004 году одному епископу: «А вот новый монастырь на том месте, где его не было, создавать бесперспективно, не будет за него небесных молитвенников, нет их в фундаменте новосоздаваемого монастыря... А нынче нет людей такой силы духа и молитвенников, которые сумели бы в наше духовно трудное время осилить создание совершенно нового монастыря»²⁴. И если отец Иоанн так категорически пишет, что для создания совершенно нового монастыря нужны подвижники и молитвенники просто богатырской силы духа, то что можно сказать о батюшке Ипполите, который взял на себя дерзновение благословить создание сразу трех монастырей. А ведь это совсем непростое дело – создать монастырь, на это воистину нужна и воля Божия, и дерзновенная перед Богом молитва. Например, Казанский монастырь начался с того, что батюшка приехал в город Железногорск Курской области к трем знакомым женщинам и сказал им: «Так, матушки, собирайтесь. Будете первооткрывательницы». И те безропотно поехали в село Большегнеушево, где не было ни храма, ни каких-либо строений, а был всего лишь один маленький домик, который купил отец Ипполит. «Как же трудно было все начинать! Очень трудно, – вспоминает настоятельница монастыря матушка Ипполита, одна из этих трех женщин. – Но вот, смотрите. Батюшка сказал: «Матушки, поехали», – и мы сразу поехали». И с этих трех матушек начался монастырь, стали собираться сестры со всей России, построены храм, трапезная и другие строения. А 9 декабря 1999 года, Указом Священного Синода Русской Православной Церкви скит в честь Казанской иконы Божией Матери преобразован в самостоятельный женский монастырь. Идут Божественные службы, ведется собственное хозяйство. Казалось бы, что тут такого: позвал трех женщин, призвал их работать, строить монастырь. Но без воли Божией, без молитвы старца все это было бы невозможно. И матушки не выдержали бы такой тяжелой работы, да и никто из будущих монахинь не поехал бы без Божией воли в это глухое заброшенное место…

Батюшка Ипполит всегда благословлял меня, грешного, помогать и возить своих паломников в скит, который находится в живописном местечке в селе Макеево, километрах в пяти от села Большегнеушево. И поэтому я постоянно после приема у батюшки вез свою группу в Макеево. Помню, когда в очередной раз приезжал в Рыльск, то, подходя к батюшке, спрашивал его благословения, как мне поступить: сразу ли провести своих паломников к нему или после всех других групп. И батюшка иногда благословлял даже так: «Поезжайте-ка сначала, отец мой, в скит Тимохино и наберите там яблок. Затем отвезите эти яблоки в скит Макеево и разгрузите у отца Евгения. А потом уже приезжайте ко мне». Сам батюшка в последние годы своей жизни почти переселился жить в этот скит, потому что очень полюбил это место. Он прогуливался по окрестностям села, по лугам, вдоль маленькой речушки Амоньки. Взбирался на холм, где, по преданию, в незапамятные времена находилось древнее городище. Возвращался всегда радостный и однажды даже сказал: «Здесь как в Раю, а может, даже и лучше!» Там же он благословил восстанавливать храм свт. Николая. Храм почти уже был построен, как вдруг при неожиданном пожаре сгорел. «Господь нас посетил», – сказал по этому поводу старец. И это было уже накануне смерти отца Ипполита. Но он предсказывал, что в будущем в Макеево храм будет очень красивым, намного лучше, чем был до этого. Сейчас в этом скиту один иеромонах, один иеродиакон и несколько послушников. Они по очереди ездят служить в Рыльский Свято-Николаевский монастырь, но у себя в храме пока служить не могут. Храм потихоньку выстраивается по новому проекту. Уже сейчас видно, что он будет гораздо красивее и величественнее. Поэтому, очень хочется надеяться, что с Божией помощью, по молитвам батюшки Ипполита, храм в селе Макеево восстанет из пепла, возродится, и в нем опять затеплится молитва…

Всякий паломник, приезжавший в Свято-Николаевский монастырь, обращал внимание на большое количество кавказцев и среди братии, среди трудников обители. Это были православные осетины, стекавшиеся сюда из Осетии иногда даже целыми семьями. Оказывается, отец Ипполит взял на себя самый настоящий подвиг, или, как говорят сами осетины, апостольский подвиг просвещения целого народа Осетии.

Осетия-Алания – древняя христианская страна, еще в 8 веке принявшая православие. В 12-м веке проповедью христианства здесь занималась знаменитая грузинская царица Тамара, которая сама была дочерью осетинской княгини и замужем за осетинским царевичем Давидом – Сосланом.

Осетины, в больших количествах приезжавшие к отцу Ипполиту называли его, как это ни громко звучит вторым апостолом Осетии. Ведь старец благословил здесь создание двух монастырей– мужского и женского. Это поразительно: в заштатном монастыре Курской области какой-то пожилой скромный монах благословляет людей из Осетии открыть монастыри!.. Но вот как это начиналось… И какое было продолжение…

Рассказывает матушка Нонна, игуменья женского монастыря. Тогда еще Наталья, корреспондент Осетинского телевидения, она приехала снимать фильм про архимандрита Ипполита. «Мы снимали людей, значимых для Осетии, изменивших как-то ее историю. А мне про отца Ипполита очень много хорошего рассказывали, и я думаю, ну дай возьму у него интервью, ведь столько наших людей туда ездит. Вот, мы приехали, я к нему зашла, стала что-то говорить. А он: «А что надо делать?» Я говорю: «Я вопросы буду задавать Вам, а Вы мне на них отвечать». Он мне говорит: «А я не умею разговаривать». Думаю, ничего себе, столько проехать, а он «я не умею разговаривать»… А батюшка так смотрит на меня и говорит: «А ты знаешь, что ты монахиня?» Я с гневом отвечаю: «Вы откуда знаете, кто я?» А он говорит: «А у монахов здесь крестики светятся» и показал на лоб. И улыбается. Я три дня ходила, как контуженная, а потом все как-то стало в душе меняться… Но когда я засобиралась через три дня уезжать, он мне говорит – нет, побудь. А я думаю, надо ноги уносить, здесь какая- то секта непонятная, здесь всех в монахи затягивают, этого мне не надо. Но душа, конечно, уже открылась. Вы понимаете, просто так уехать было уже невозможно, я какой-то невидимый порог переступила и вижу людей, которые все презрели ради одного желания здесь жить и Богу служить – это не может не трогать. Я на все это смотрю и вижу, что у меня в жизни ничего подобного не было, я даже об этом не читала. И мне было все это интересно и как журналисту… Но когда я засобиралась домой, то вдруг тяжко заболела. И заболела так, что себя не помню. Температура 40. Помню, что кто-то меня чаем поит с медом. Постепенно прихожу в себя и понимаю, что лучше не «дергаться» (смеется). Тут в нашу келью вбегает одна женщина и спрашивает: «А где здесь Наташа-режиссер?» Я отвечаю: «Я Наташа режиссер». А она вдруг стала меня обнимать, целовать, приговаривая: «Да ты ж, моя хорошая! Я только что от батюшки. Батюшка мне сказал: «Ты видела, к нам Аланская игуменья приехала?» – «Какая Аланская игуменья?» – «Наташа – режиссер. Как же ты не видела? Она игуменья Аланская». А я слушаю и не понимаю, что она говорит. Слово «игуменья» было для меня вообще закрытая тема. Ну а потом… батюшку невозможно было не полюбить, да? И я потихоньку успокоилась, мы много с ним говорили. Вместо трех дней я пробыла месяц. А через месяц он сам меня отпустил и сказал, в какой день ехать. Представьте себе, в 2001 году я приехала к нему брать интервью и в этом же году ушла в монастырь… Он благословил меня на монашество, икону подарил мне «Воскресение Господне». Еще на обороте было три креста с Голгофой. А в мой последний приезд он завел нас с сестрами в свою келью, подарил нам образочки. И ко мне подошел, сложил руки брать благословение и говорит: «Матушка, благословите». А я так перепугалась, у меня даже четки упали… Нас постригли в мужском монастыре в Беслане. Мы общиной стали жить до прихода владыки Феофана на кафедру. А он уже утвердил монастыри…»

По благословению старца в Осетии открылись Успенский мужской монастырь в многострадальном осетинском городе Беслане, который находился в 200 м от школы №1, где произошел чудовищный теракт, и Аланский Свято-Успенский женский скит в другом осетинском городе – Алагире. Кстати, 18 марта 2004 года Указом преосвященнейшего Феофана, епископа Ставропольского и Владикавказского, православное сестричество Свято-Успенского скита города Алагир Республики Северная Осетия-Алания было преобразовано в Богоявленский Аланский женский монастырь, который является самым южным женским монастырем на территории России. А Свято-Успенский Бесланский монастырь решением Священного Синода Русской Православной Церкви был утвержден 19 апреля 2000 года – первый в послереволюционной Осетии мужской монастырь. Впоследствии он переехал на новое место в горы – в Куртатинское ущелье, рядом с поселком Верхний Фиагдон, и является самой высокогорной (ок. 2000 м над уровнем моря) и самой южной православной обителью России, а в Беслане у монастыря осталось подворье.

Настоятель мужского монастыря иеромонах Стефан вспоминает: «Беслан был началом основания монастыря, и батюшка Ипполит, насколько мне известно, сильно старался, чтобы сначала в Беслане построили, но основной упор все равно делал на горы. «Горы, горы, горы… Горы вас спасут. Горы – это ваше спасение». И он место указывал: «Ищите заброшенный храм старый… Ищите…» И когда начались поиски, то все так начало складываться, что старый разрушенный храм, который здесь поблизости находится, это один из самых больших храмов. Хоть он был без крыши, хоть он был в запустевшем состоянии, но все равно он был самый большой на этой территории.

По милости Божией, сегодня у нас есть братский корпус. У нас есть, мы и не мечтали, что помимо маленького храма Жен Мироносиц, который 1850 года постройки, нам Бог дал построить второй храм – Моздокской Иверской иконы Божией Матери. И это было вызвано тем, что количество прихожан увеличивается, люди все больше тянутся к монастырю, тянутся к молитве. Наше ущелье еще славится тем, что в пяти километрах от монастыря находится часовня, в которой шестьсот лет хранилась главная святыня Осетии и всего северного Кавказа – Иверская Моздокская икона Божией Матери, подаренная святой благоверной Царицей Грузии Тамарой Великой. По неподтвержденным данным, есть такая версия, что Сама Пресвятая Богородица велела батюшке Ипполиту за Осетию молиться, особое такое попечение проявить в адрес Осетии. Может быть, мы нуждаемся в особой защите, может быть, что-то тайное сокрыто у Господа».

Для многих в Осетии Аланский Успенский мужской монастырь стал духовным центром: приезжают сюда из Фиагдона, из Беслана, из Владикавказа.

Интересна еще одна немаловажная деталь: батюшка не просто благословил создание двух монастырей, он с точностью до деталей подсказал, где искать место и для мужской и для женской обителей. Для мужской он благословил искать старый разрушенный храм в горах, а для женской – заброшенный дом отдыха около города Алагир. Вот как вспоминает об этом матушка Нонна. «Он позвал меня к себе в келью и спрашивает: «Ну как вы там живете?» Я говорю: «Батюшка, благословите нам перебраться из Алагира». Мне казалось, что очень тяжело жить в городе, на жилой улице, замкнутым домами. Я говорю батюшке, что в селе Архон православные казаки живут, которые нам землю хотят выделить. А он так кулаком по столу и сказал жестко: «Алагир, я сказал». Я «сдулась» сразу. А он вдруг мягким стал и говорит: «Ищи. Где-то от вашего дома в километрах 5–6 есть заброшенный дом отдыха. И когда найдешь его – проси. Вам его отдадут. Будет у вас там домик, церквушечка, рыбка». Я думаю, где у нас там рыба водится? А он говорит: «Рыбка будет, 50 сестер, 250 коров». И спрашивает: «Сестры чай пьют в кельях?» «А зачем?» «Ну, когда они чай хотят, они пьют чай?» Да, говорю, у нас можно запросто придти в трапезную, и чай тебе нальют. А он говорит: «Правильно, сейчас излишняя строгость ни к чему. Люди сейчас немощные. Вообще, Слава Богу, что в монастырь приходят». И вот по ходатайству епископа Феофана, правительством РСО-Алания и Рескомом профсоюзов монастырю были переданы 15 га земли и полуразрушенные помещения бывшего пионерлагеря «Восход». Монастырь начал отстраиваться небывалыми темпами. За короткий срок в монастыре были построены храм, гостиница, отдельный корпус под монастырские мастерские, большая монастырская трапезная, сестрический корпус и Реабилитационный центр для детей, пострадавших в терактах и боевых действиях. На территорию обители провели воду, газ, электричество, линии связи. Параллельно с созиданием монастыря в него прибывали новые насельницы. Сегодня Аланское сестричество состоит из пятнадцати монахинь и одной послушницы.

И вот 1 сентября 2004 года грянула страшная Бесланская трагедия, когда группа демоноподобных бандитов захватила среднюю школу, взяв в заложники более тысячи человек, среди которых, наряду с учителями и родителями, дети разных возрастов, включая и младенцев. Наверное, батюшка Ипполит прозревал страшные бесланские события и благословил создание там монастыря, чтобы на этом святом месте возносилась молитва, в которой, конечно же, нуждался этот город. Известно, что за несколько дней до этой катастрофы был праздник Успения Пресвятой Богородицы. В Куртатинском ущелье собралось огромное количество народа. Была большая торжественная служба, затем крестный ход в часовню, где раньше хранилась Иверская Моздокская икона Божией Матери с чтимым списком этой иконы. И этот чудотворный список замироточил. Матушка Нонна вспоминает, что бесланские монахи во время этих страшных событий в школе круглосуточно молились в храме, и много людей приходило к ним в монастырь за молитвенной помощью, прежде всего. «Монахам досталось самое трудное – безутешное горе людей, отпевания, кладбище и вечный вопрос – где был Бог?»

«Трагедия Беслана – это, безусловно, одна из величайших трагедий за последнее десятилетие в истории нашего Отечества, – сказал потом известный петербургский священник, настоятель Леушинского подворья протоиерей Геннадий Беловолов. – Потому что единственный исторический аналог события в Беслане – это события, произошедшие в Вифлееме 2000 лет назад, когда в небольшом городке воины Ирода убивали невинных младенцев. Ведь всем известно, что осетины – это христианский народ, и Осетия – оплот Православия на Кавказе. И поэтому для нас эта трагедия должна быть, прежде всего, Голгофой, тем событием, которое нам должно напомнить о Вифлееме, а стало быть, и о Самом Христе. В этом, я думаю, и есть духовный смысл этой трагедии. Именно здесь пролилась христианская кровь, здесь принесена эта жертва за всю Россию, за всю Русскую землю и за весь наш многонациональный народ». А епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан, ныне митрополит Симбирский и Новоспасский, вспоминал: «Стало ясно одно – Церковь должна быть вместе, сейчас, молитвенно и с детьми, и по возможности физически с жертвами. А жертвой вообще-то оказалась вся страна. Мы пошли с духовенством буквально по домам, по храмам служить и утешать, отирать слезы, молиться и вместе плакать. Присутствие Церкви своим благодатным молитвенным стоянием и физическим присутствием вместе с плачущими, умирающими и страждущими – это свидетельство, это тот самарянский долг, когда возложили раненого на осла и раны отерли, и по мере возможности и заплатили». Сейчас рядом со школой № 1 в Беслане началось строительство храма в честь Новомучеников и исповедников Церкви Русской.

После бесланской трагедии в республике резко увеличилось количество людей, принявших православие. В Аланском Свято-Успенском мужском монастыре за один воскресный день стало креститься по 25–30 человек. Люди стали принимать православие целыми семьями. Среди вновь обращенных нередко встречались этнические мусульмане. Принятие крещения и переход в православие из ислама начались в первые дни после теракта прямо в больницах Беслана и Владикавказа. Такие же массовые крещения происходили и на территории Богоявленского Аланского женского монастыря. А 25 сентября 2005 года произошло поистине эпохальное событие, когда на монастырском озере крестилось более 1000 человек. И это священное действо настолько вдохновило осетинский народ, что 2 сентября 2006 года в водах монастырского озера вновь было крещено свыше тысячи человек. И эти массовые крещения в обители стали традиционными – их, по возможности, повторяют каждый год. «Мы устраивали массовые крещения, – рассказывает матушка Нонна. – Мы крестили по полторы тысячи человек в день. За пять лет существования обители мы покрестили семь тысяч человек. И понимаете – никто людей не сгонял сюда. Они сами приезжали креститься в огромных количествах, по полторы тысячи человек, у нас не хватало священников».

В марте 2005 года, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, был начат первый совместный социальный проект Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за рубежом – создание на территории Богоявленского Аланского женского монастыря Реабилитационного центра для жертв теракта в Беслане. Этот центр предназначен для детей, выживших в трехдневном аду, устроенном в стенах школы. Таких детей и подростков до 18 лет было 558.

Во время агрессии грузинской армии в Южную Осетию и бомбежки города Цхинвала в 2008 году снова на переднем фланге оказались сестры Аланского Богоявленского монастыря. Тысячи беженцев прошло через монастырь, множество пострадавших принял Реабилитационный центр, в основном женщин с малолетними детьми. Матушка Нонна вспоминает: «У нас в детском центре 100 человек было. Мы же первые на дороге, кто мог дать жилье или какую-то пищу, или еще что-то. Мы не спали, нас уже тошнило от недосыпа, трапезная работала в режиме «нон-стопа», мы кормили всех. Там же в одну сторону армия шла, а в другую сторону – беженцы. Вот они здесь и останавливались. Мы им воду давали, чай, бутерброды. Батюшка Ипполит мне говорил, что Родину надо любить, как мать, и нужно быть патриотом. А у меня была мечта, что мы здесь закроемся, будем сугубо молиться и молчать, и аскетический образ жизни вести. Не получилось, потому что толпой повалили сюда люди, которым нужна помощь. Просто слово, просто выслушать, просто поговорить. Просто чай с ними попить. Понимаете? Аскетическое разбилось, остался миссионерский монастырь, который на самом деле, в одиночку, все это тащит».

Из сказанного выше видно, какую великую духовную и миссионерскую деятельность ведут оба, благословленные старцем Ипполитом, монастыря. Они, можно сказать, крестят Осетию, проповедуют, возрождают там православие. Может быть, для того, чтобы Кавказ всегда оставался первым Уделом Божией Матери…

Сам же старец Ипполит в Осетии никогда не был, но за годы его служения в Рыльском монастыре к нему, наверное, переездила вся эта небольшая республика.

«Сама Осетия, – рассказывает рыльский инок Григорий Пенкнович, – непрекращающимся огромным потоком ехала в никому неизвестный город Рыльск, чтобы получить благословение у этого человека. От бандитов до министров – все были там. И никто – я очевидец и свидетель тому – не отходил от отца Ипполита неутешенным». Поэтому можно сказать, что осетины начинают постепенно возвращаться к исконной вере своих предков – Православию….

«Последнюю Пасху при жизни батюшки я фотографировала во время службы, – вспоминает игуменья Нонна. – Я щелкала, щелкала, а батюшка вдруг спрашивает: «Это кто меня там все фотографирует?» «Батюшка, это я». «А, аланская игумения! А как будет по-осетински Христос воскресе?» Я сразу замешкалась, а он говорит: «Не знаешь», и на чисто осетинском говорит: «Чырысти райгас!» Вот такие дела! Поэтому для меня он – абсолютный маяк. Я таких людей больше не встречала и, наверное, не встречу. Абсолютное бескорыстие, нестяжательность. И такой ум, и такое сердце…»

Внешне батюшка был высоким, немного сутулым, крупным, но не полным. Весь облик его одухотворяла благодать. Чистый ясный взгляд небесно-голубых глаз, радостное доброе лицо, светившееся любовью ко всем. «Когда батюшка улыбался, – вспоминает одна трудница монастыря, – за его улыбку все можно было отдать. Такую улыбку нигде не встретишь. В ней было столько доброты…» Говорил он тихим, спокойным и тонким голоском. Мужчин и даже юношей называл отцами, ко многим обращался на «вы». Он не навязывал своего мнения, а очень осторожно, тихо сообщал волю Божию людям. Тут же хочется запоздало воскликнуть: «О сколько бы я избежал ошибок в своей жизни, если бы всегда понимал, что батюшка сообщает мне, недостойному, Божию волю!»

Елена В., сотрудница Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, как раз-то выполнила благословение старца Ипполита, и вот как она рассуждает: «Вопрос, с которым я приехала к нему, был очень сложный – квартирный. У меня был большой страх, и достаточно обоснованный, потерять родительскую квартиру и остаться на всю жизнь в коммуналке. Все юристы мне говорили: срочно делите долю, срочно занимайтесь этим вопросом. Но у меня было очень тяжелое предчувствие, что в будущем должно что-то страшное случиться. И поэтому я решила поехать к старцу, чтобы узнать, есть ли воля Божия что-либо делать и вообще, что надо делать. Отец Ипполит сказал мне всего лишь две фразы, которые можно было бы сказать любому человеку: «Не делайте ничего, потерпите немного… И молитесь святителю Николаю Чудотворцу». Слова эти были для меня настолько неожиданными, настолько шли вразрез со всем тем, что юристы мне наговорили, что я несколько раз его переспросила, а мне правда ничего не делать, а вы действительно мне так сказали? А он сказал: «Не трогайте ничего». Вся суть была в том, что я его послушалась, хотя и не хотела этого. Я не стала что-то делать, и благодаря тому, что исполнила его послушание – не потеряла квартиру. И я получила большой урок, ведь слово старца идет вразрез с человеческой логикой почти всегда. И самое трудное заключается в том, что его надо выполнить. Это очень тяжело, это настолько тяжело, что желание ездить по старцам у меня пропало совершенно. А вот когда ты выполнишь слово старческое, тогда получишь все, что просишь: от чего-то спасет или от какой-то опасности избавит».

Отец Ипполит всегда всех призывал к миру со своими ближними и к смирению. Сам же он был само смирение, сама кротость. Он смирялся перед всеми: перед самым последним трудником, перед какой-нибудь деревенской бабушкой, которая, несмотря на то, что сзади нее стоит огромная очередь к старцу, битый час пытается решить у него свои хозяйственные вопросы – продавать ли ей корову, заводить ли еще гусей и у кого лучше покупать муку. «Из всех путей выбирай самый смиренный, – учил он одного боголюбивого священника. – И себя считай за траву сухую, за прах земной, за пепел, за ничто».

Батюшка учил простым вещам: должна быть детская вера и простота. Размышляя об этих поучениях батюшки, невольно вспоминаются слова Священного Писания: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф.18:3). Дети простосердечны, робки и смиренны, еще нет у них зависти и тщеславия, и желания первенствовать – и этим их качествам надо подражать, в этом и подавал всем пример отец Ипполит, не имевший и тени честолюбия и гордости. Был же он смиренномудрым и кротким, почитавшим себя ниже других. Одному иноку, что-то спрашивавшему о его монашеской жизни, батюшка ответил: «Какие мы монахи, отец. Мы разбойники, а не монахи!»

Архимандрит Авель рассказывал про отца Ипполита, что он никогда не роптал. Батюшка даже обличал так мягко, что могло показаться, будто он, наоборот, хвалит тебя, но вместе с этим чувствуешь, как у тебя просыпается совесть. Протоиерей Владимир Волгин говорил, как он, будучи еще молодым и неопытным священником, беседовал с отцом Ипполитом и сказал ему, что, наверное, не сделал того-то и того-то по причине своей гордости. «Я наивно думал, – рассказывает отец Владимир, – что отец Ипполит будет меня переубеждать, что я совсем не гордый человек, что во мне много смирения; я так надеялся, что отец Ипполит так скажет мне. А он ответил мягко, с любовью, говоря о гордыне, присутствующей во мне: есть, говорит, немного. И вот это «есть немного» из уст этого великого подвижника, каковым был, на мой взгляд, отец Ипполит, с одной стороны, прозвучало мягко, но, с другой стороны, обличило всю сущность моей души, сплошь наполненной гордыней и духом превозношения».

Батюшка Ипполит любил простых, бесхитростных людей и любил с ними разговаривать. И сам он был прост. Музыкант Евгений Фокин рассуждает: «…Его простота такая, что он другим быть и не мог. Было видно, что человек он деревенский… Такая простота она и называется – святая простота. Вот он такой простотой и обладал». Забегая чуть вперед, хотелось бы рассказать, как архимандрит Авель, когда ему поведали о том, что на девятый день после смерти отца Ипполита на его могиле замироточил крест, сказал: «Для меня в этом нет ничего удивительного. Так Господь Своей благодатью почтил этого очень смиренного и простого человека». Отец Владимир Волгин, комментируя эти слова, сказал, что «батюшка был прост не только в плане человеческом. Но здесь имелась в виду духовная простота, когда человек всю свою жизнь посвящает Богу. В этом-то простота отца Ипполита и отличалась от простоты других людей; в этой-то простоте и заключалась та соль, которой мы, христиане, должны стремиться стать». Антоний Великий говорил: «Святые соединены с Богом своею простотою». И Сам Господь призывает нас: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16).

В каждом человеке батюшка видел образ Божий и поэтому был чужд осуждения и был склонен оправдывать всякого человека, который, может быть, не заслуживал никакого оправдания. «Вот он как-то четыре дня был у нас в скиту, – вспоминает схимонахиня Гавриила, – и в разговорах хоть бы кого-нибудь осудил. Наша матушка стала ему жаловаться на одну молодую послушницу, у которой все из рук вон плохо получалось делать и на послушаниях, и везде. А батюшка начинает ее оправдывать. Матушка, мол, понимаешь, человек жил в городе, ничего не приспособлен делать, и что ты, дескать, от нее хочешь. А за этой женщиной мужчина какой-то бегал, и матушка опять жалуется: «Ну как это можно: в монастырь приехала и так себя ведет». А батюшка: «А ты молодая не была? Ну, конечно, ты же святая!» У нас матушка такая рьяная, все время на что-то жаловалась, а он не вторил ей, а все время ее останавливал. Только и сказал: «Ну, конечно, ты же святая!» И весь сказ!»

Батюшка Ипполит любил пошутить, вопрошавшим мог ответить сказкой, стихом и даже песней. Подходит, например, к нему инок покаяться в страстных помыслах, а батюшка вдруг начинает рассказывать ему красивое философское и вместе с этим назидательное стихотворение о любви. Когда он намекал какой-нибудь матушке, что надо каяться, а у нее нет покаяния, он пел: «Виновата ли я…», а иной раз – «Виновата не я!» Цитировал Пушкина, Лермонтова, Омара Хайяма или других поэтов, и цитировал именно такой стих, который или раскрывал суть проблемы данного человека, или намекал ему на будущие искушения.

Юмор его был всегда добрым и со смыслом. Две «слишком» благочестивые матушки во время Божественной Литургии, вместо того чтобы молиться на службе, втайне от всех пошли на источник святителя Николая с целью почитать ему акафист. В это же время отец Ипполит говорит находящейся в храме их подруге таинственным, заговорщическим голосом: «Матушка, сейчас на источнике святителя Николая столп огненный стоит». Подруга застыла в недоумении. А батюшка продолжает: «Это Галина и Марина акафист там читают».

Знакомый юноша пожертвовал через меня магнитофон для братии одного из монастырских скитов. Они же попросили меня, чтобы я прежде спросил благословения на это у батюшки. Я спросил у старца: «Батюшка, Кирилл пожертвовал для братии магнитофон, вы благословите отдать его им?» Он весь просиял и воскликнул: «Как это хорошо – магнитофон. Мы его продадим и купим… – батюшка немного задумался, – и купим ребятам пива». Иноки потом признавались, что у них возникало иногда желание «побаловаться пивком».

Одна женщина, работница трапезной, очень хотела угодить батюшке Ипполиту и спросила, что ему приготовить. Он сказал: «Ну, картошки, матушка». И она всю ночь лежала и думала, как же ей приготовить: с перцем или без перца, с луком или без лука, жареную, пареную – какую сделать, ну никак не могла решить. Наконец утром что-то все-таки приготовила. А когда отец Ипполит покушал, она спросила его, как ему понравилась картошка. Батюшка же говорит: «А я все думаю, что же это я так плохо сплю, а это из-за картошки! С луком картошка будет или без лука, с перцем или без перца!..»

Батюшка все время болел. У него был целый набор болезней: и хроническое воспаление легких, и сердечная недостаточность, и печень, и почки. Во врачах недостатка не было, многие светила медицины почитали за честь лечить о. Ипполита. Да и он совершенно не уклонялся ни от лечения, ни от обследования, только, к сожалению, не следил за приемом лекарств, не старался скрупулезно их употреблять. Полегчало – и все. Но вместе с тем противником лекарств не был. Очень близкий к нему человек, отец Ипполит-младший, говорит: «В таком возрасте, с таким образом жизни – монашеским, – болезни стали хроническими. Тем более вести столько лет открытую войну с бесами… Духом он был силен, а физическое здоровье сильно ослаблено. Но батюшка не хотел не то что лечиться, а покидать монастырь…» Не хотел покидать монастырь… Монастырь, куда уже стекалось столько людей к нему, где все держалось им и его молитвой. Но покинуть все-таки пришлось…

Один из монастырских водителей припоминал, что о своем отходе старец говорил уже за два года. А летом 2002 года уже со многими начинал прощаться, но его не понимали, а может быть, просто не верилось никому, что так быстро и неожиданно он уйдет. Работница трапезной Елена Сутормина вспоминает один свой разговор с батюшкой: «Как-то, за полгода до смерти, он привез огромное количество яблок и говорит: «Матушка, яблоки мочить надо». Я говорю: «Батюшка, там Люба намочила сколько-то ведер». А он: «Я вас благословляю, мочите яблоки». Я пришла, пять бочек подготовила утром. А когда трапеза закончилась, батюшка заходит именно туда, где у нас подготовлены бочки для яблок. И я спрашиваю: «Батюшка, пять бочек хватит?» А он говорит: «Матушка, ну вот вы сколько раз в день едите? Раз пять едите? Ну вот пять умножьте на сто, сколько будет?» «Батюшка, много». Он говорит: «Ну вот и у нас будет людей много зимой. И всех кормить надо». И я еще две бочки сделала. И стали мне понятны батюшкины слова только тогда, когда он почил. Яблок хватило всем, мы и на 40 дней их доставали, потому что уж очень много людей было…»

В последний год перед смертью всех сбил с толку распространившийся в монастыре слух, будто бы батюшка какому-то послушнику сказал: «Вот восстановим все храмы и, когда только останется их побелить, можно и помирать». Церквей невосстановленных в монастыре оставалось две: Крестовоздвиженская и Троицкая, а также колокольня. Поэтому мы наивно думали, что лет пять, как минимум, нужно для их восстановления, и нам долго еще можно будет радоваться и утешаться от общения со старцем. Но, видимо, это был всего лишь только слух.

Когда в начале декабря 2002 года отца Ипполита неожиданно поразил инсульт и он лежал в своей келье недвижим и без сознания, по всей стране стали перезваниваться его духовные чада и почитатели, призывая друг друга сообща молиться за него. Те, которых старец вымолил в годину их тяжких испытаний, кого он спас от гибели своей молитвой, кого исцелил от различных недугов, теперь сами становились на молитву за своего любимого батюшку. Все они, как один, вдруг поняли необходимость молитвы, как свой долг перед старцем. Санкт-Петербург, Владикавказ, Хабаровск, Калуга, Курск, Москва – с этих и других городов перезванивались друг с другом православные люди, намечали себе молитвенные правила, договаривались молиться по соглашению всем в определенное время за своего родного старца. Во многих храмах и обителях России они заказывали сорокоусты и молебны о здравии тяжко болящего архимандрита Ипполита, они просили молиться за него известных старцев и праведных людей. А потом с замиранием сердца звонили в Рыльск в надежде услышать радостную весть. Но слышали все время одно: «Батюшка лежит без сознания, у него врачи, положение тяжелое». Но все равно никому не верилось, что он отойдет. И даже когда через две недели по телефону прозвучало роковое: «Старец помер», у всех была твердая уверенность, что это ошибка… Когда батюшка еще был жив, мы через хороших знакомых дозвонились в Псково-Печерскую обитель к архимандриту Иоанну Крестьянкину, чтобы услышать его совет, как поступить. «Срочно везите в больницу, а то умрет», – ответил отец Иоанн. Но по попущению Божию это не было выполнено. Господь судил иначе.

17 декабря, на великомученицу Варвару и преподобного Иоанна Дамаскина, архимандрит Ипполит преставился, а через два дня со всех концов страны в великом множестве съехались люди, чтобы проводить его в последний путь. Что очень существенно и знаменательно, отца Ипполита отпевали на свт. Николая. Святой, в честь которого названа обитель, которому батюшка благословлял во всех нуждах, скорбях и печалях молиться, сподобил отпеть и похоронить старца именно в день, когда Церковь празднует его память – 19 декабря. Многие близкие чада старца и его почитатели отметили очень важную деталь: во время отпевания и после никто из них не ощутил сиротства, страдания или тоски от ухода батюшки. В какой-то момент были слезы, обильные слезы, особенно когда несли гроб к месту погребения. А так было ощущение присутствия батюшки, ощущение какого-то особенного его отношения к нам, ко всему миру. Как потом сказал отец Ипполит-младший: «Батюшка не умер, батюшка келью поменял». Священник Игорь Елисеев вспоминает: «Проводить батюшку в последний земной путь приехало огромное множество народа и около сорока священников. Видимо, поэтому владыка Курский Ювеналий благословил служить Литургию и отпевание только монастырским иеромонахам, из-за чего мы с другими священниками остались не у дел. Я надеялся хотя бы понести батюшкин гроб к месту погребения, но и это оказалось невозможно, – гроб плотным кольцом окружили другие священники. И я взмолился: «Батюшка, милый, сподоби хотя бы гроб твой понести!» И тут же иеромонах Варлаам, шедший рядом с гробом, протянул ко мне руку, взял меня за рукав и подвел нести гроб. Отец Ипполит услышал меня и утешил».

И вот начались посмертные чудеса. Во время отпевания, 19 декабря, вокруг солнца была радуга, а накануне, после Всенощной, был какой-то таинственный белый круг вокруг луны. Когда мне об этом рассказали, я не придал этому значения. Мало ли что всяким экзальтированным матушкам может привидеться. Тем более я сам был на отпевании и ничего не видел. Но свидетелей этих чудес оказалось много, и некоторые смотрели на меня с недоумением: «Как об этом можно не писать – ведь это же было!» Вот как вспоминает об этом Евгений Фокин: «Во время отпевания было так много народа, что многие не вместились в храм, в том числе и я. И одна моя знакомая, девушка по имени Наталья, говорит мне: «Пойдем, кое-что покажу тебе». И когда мы отошли, она показала на небо. Я просто обомлел: вижу – солнце, а вокруг него – радуга. Зимой вокруг солнца – радуга полукругом. Я такого еще не видел никогда в жизни. И это было в тот момент, когда батюшку отпевали. Было такое состояние полного единения с Господом. Батюшку отпевали в храме, а на улице в этот момент вокруг солнца появилась радуга, не совсем яркая, не как после дождя, но вполне ощутимая. А до этого еще вечером, после Всенощной, когда мы только вышли из трапезной, увидели вокруг луны огромный светлый круг».

На девятый день после кончины замироточил крест на могиле старца. И об этом я не сразу решился писать, потому что, честно сказать, не поверил. Но и здесь свидетелей было достаточно много. Они рассказывали, что миро обильно стекало с креста на землю, образовывая лужицы, и все люди, которые там были, радовались от души. По словам Елены Суторминой, это миро они собирали ладошками. «Миро выступало зримо у нас перед глазами, – вспоминает она. – Ты его смахиваешь ладошкой в стакан, а оно снова выступает. И размером было с маковые зернышки». Благочинный монастыря иеромонах Ипполит вместе с другими священнослужителями составили акт освидетельствования этого чуда.

А вот интересный случай, произошедший с одним рыльским жителем. Этот человек, далекий от Церкви и не знавший батюшку, собрался ехать в Курск на операцию – удалять камни из почек. И снится ему дня за три до операции старец Ипполит и говорит: «Пойди на источник святителя Николая и попей водички». И хоть скептически тот относился к вере, все равно пошел. Попил водицы, даже обмылся и вернулся домой. В ночь перед отъездом он уже заснуть не мог: его мучили страшные боли, потому что сами собой выходили камни. Операция ему уже не понадобилась. Счастливый и радостный, он пришел в монастырь и рассказывал об этом всем, кто попадался ему на пути!

Иной случай произошел в нашем приходе храма Воскресения Христова в Кадашах в Москве. Великим постом снится отец Ипполит прихожанину храма Алексею Терентьеву, профессиональному звонарю, и спрашивает его: «Почему ты больше не звонишь в колокола?» – «А в Кадашах, батюшка, нет звонницы», –отвечает он старцу. – «А ты построй». Рассказал Алексей об этом сне настоятелю протоиерею Александру Салтыкову, который тут же благословил строительство звонницы, хоть и не было для этого ни сил, ни средств. Но все произошло так быстро и чудесно, что на Пасху у нас уже были своя звонница, свои колокола и во время пасхального крестного хода Алексей радовал всех торжественным колокольным звоном.

Совершенно удивительный случай произошел в 2004 году с одной жительницей Санкт-Петербурга. У нее появилась бесовская мысль совершить очень тяжкий грех, о котором даже писать нельзя. И является ей во сне спускающийся с небес на облаке какой-то старец. На нем были надеты священнические облачения, сиявшие подобно солнцу. Старец сказал ей немного. Но он сказал ей такие грозные слова, обличающие ее греховный помысел, что желание грешить у нее резко пропало. Через некоторое время знакомые просят ее передать фотографии отца Ипполита, которого она раньше никогда не видела, для священника Игоря Елисеева. Посмотрела она на эти фотографии и обомлела. На них был запечатлен тот самый сияющий старец!!!

Воистину батюшка только келью поменял! А так он остался с нами, и мы не сироты, но приобрели молитвенника перед престолом Божиим.

В чем все-таки загадка отца Ипполита? Проповедей не читал, книг не писал, а народ просто льнул к нему. Читаешь про других старцев – так после них остались целые тома поучений, наставлений, пророчеств. У батюшки Ипполита – скупо. Говорил просто, без витиеватостей, пользуясь обыденными выражениями. Упор делал не на проповедь, а на личные беседы. Я слушал целую аудиокассету с записью интервью с ним и нашел совсем немного, что можно было бы взять оттуда для статьи. Слушаешь, умиляешься от простых, бесхитростных рассуждений батюшки, чувствуешь исходящий от них свет любви, ощущаешь благодать, а для статьи смог взять немного. Вспоминаются слова преподобного Серафима Саровского: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя». И вот эти тысячи, десятки тысяч душ находили спасение около батюшки Ипполита, который преобильно стяжал мирный дух, благодать Божию. Словно о старце Ипполите говорит преподобный Паисий Святогорец: «Облагодатствованный человек Божий передает Божественную благодать другим и изменяет людей плотских. Освобождая их от рабства страстей, он тем самым приближает их к Богу, и они спасаются».

В связи с этим хотелось бы рассказать историю обращения к Богу выпускника отделения ядерной физики Московского инженерно-физического института (МИФИ) Максима Савельева. Когда Максим еще только поступил в МИФИ, мама привезла его к отцу Ипполиту. В то время Максим, можно сказать, искал веру в Бога. Он постоянно анализировал, зачем мы вообще существуем, в чем смысл жизни? Эти мысли его сильно тревожили. Тем более, у него был рационалистический склад ума, и он склонялся к тому убеждению, что все мы состоим из атомов, и, в конце концов, все равно все в мире развалится. Отсюда вывод: смысла в существовании человека нет. Конечно же, такие мысли могли вызвать только глухое уныние, поэтому Максим старался найти хоть какую-то опору в жизни. Но такие общие слова о православной вере, как, допустим, Бог есть, потому что мир красив, его конечно же не могли устроить. Прежде чем ему попасть к отцу Ипполиту, мама водила Максима к разным другим батюшкам. Привела она его к одному высокообразованному священнику, который, кстати, тоже закончил МИФИ. Этот батюшка имел дар слова, говорил хорошо, интересно и Максиму понравился. Но после беседы с ним юноша с большим разочарованием говорит: «Странно, такой умный – и священник! У него что, карьера лопнула? Или личная жизнь не сложилась?» В общем, убедить Максима в существовании Бога этот высокообразованный батюшка не смог. Возила его мама к одному известному старцу. Побеседовал с ним этот старец, дал мудрые наставления, но, в итоге, снова ничего положительного в душе Максима не произошло. И вот он у старца Ипполита. «Я решил задать батюшке только один вопрос, – вспоминает Максим, – хотя мне было все равно, как он ответит. Но я хотел все-таки услышать его ответ. И задал ему свой вопрос, а он сказал мне всего одно лишь только слово: «Терпи» и дал иконочку Спасителя. И надо сказать, что в то время, как он мне это говорил, ведь сказал он всего-навсего одно слово… А меня охватило такое необычное чувство, которое я испытывал впервые в жизни. Потом, по-моему, один или два раза я испытывал такое же чувство, и то только при встрече с батюшкой. Это чувство необычайной радости, легкости. Его сложно с чем-либо сравнить, такого я больше не ощущал и вряд ли еще когда-либо буду испытывать. Наверное, только в Раю это будет испытано, но в этой жизни – не знаю. И это чувство меня охватило… И когда я его испытал, то подумал, что если есть такое в Православии, в христианстве, то, значит, люди не зря верят в Бога, и я тоже буду верить в Бога. И это было такое маленькое обращение к Богу. Конечно же, потом были этапы дальнейшего обращения, но это был первый толчок. Батюшка обладал таким вот даром открытия пути к Богу, даром открытия Бога, если так можно выразиться. Батюшка смог показать существование Бога без каких-нибудь физических примеров, умственных доказательств. То есть он обладал таким даром, который очень редко можно встретить. И эта благодать, которая в батюшке присутствовала, без слов вела людей, даже очень заблудших, к Богу. Я считаю, что эта благодать является более сильным средством и доказательством при ведении человека к Богу, чем любые другие доказательства». Вот слова, которые говорит сегодня человек, для которого еще вчера все люди состояли из атомов. Прямое действие Божественной благодати по чудодейственной молитве батюшки Ипполита переродило несчастную душу заблудившегося подростка, направив его на путь спасения.

Старец Ипполит имел любовь Божию, и это чувствовали все приезжавшие к нему, и эта любовь исцеляла их. Когда я приехал в первый раз к нему, кто я такой был для него, чтобы он стал молиться за меня? Тут за ближних не всегда успеваешь помолиться… А он вместил меня в свое сердце. Меня, который нехотя посетил монастырь, недовольный уехал. По учению святых отцов, Господь, не нарушая нашей свободной воли, по Своей безмерной милости и любви к нам всегда ищет повода для нашего спасения, и в данном случае поводом для спасения моей помраченной, погибающей души была молитва старца Ипполита. И уже не столь важно, кто мне явился в лихолетье – сам старец или ангел Божий в виде батюшки, – такие тайны Божии от нас сокрыты. Важно то, что милостивый Господь показал мне, неверующему, что за меня молятся и кто именно молится.

Мне вспоминается рассказ настоятеля Успенского собора г. Рыльска священника Михаила Никитина о его первой встрече с батюшкой Ипполитом. Это было в 1991 году. Тогда еще мирянин, бизнесмен Михаил Никитин пришел в монастырь познакомиться с новым настоятелем. Он подошел к архимандритскому корпусу. Отец Ипполит стоял к нему спиной и что-то ковырял лопатой. Затем он поставил эту лопату к стене и повернулся к Михаилу. На лице батюшки светилась такая радость, что будто бы он неожиданно встретил своего любимого дорогого друга, которого уже давно ждал и который наконец приехал. «Я подумал, что это относится не ко мне, – вспоминает отец Михаил, – а к кому-то из находящихся здесь поблизости. Оглянулся вокруг – никого нет. А батюшка смотрит на меня, и я в его добрых, сияющих любовью глазах как бы читаю слова преподобного Серафима Саровского: «Радость моя! Христос Воскресе!»

«Батюшка Ипполит вроде бы совершенно чужой человек, – говорит Елена Сутормина, – а он тебе и мать, и отец, и бабушка, и дедушка – все в одном лице и для всех. И в Рыльском монастыре жили совершенно разные люди. Но они все друг другу такие родные, друг для друга самые любимые. Эту любовь батюшка как-то прививал, всех как одну семью воспитывал. И уже не важно, кто этот человек, откуда. Батюшка прививал ему любовь…»

Рыльский инок Григорий Пенкнович вспоминает: «Я знал, наверное, более ста представителей организованных преступных группировок Северного Кавказа из Ростова, Владикавказа и Ставрополя, которые были у отца Ипполита. И подавляющее большинство из них уже оставили свое преступное занятие. Они ничего особенного от батюшки не услышали, но та благодать Божия, которая почивала на нем, производила в этих людях такое внутреннее преображающее действие, что они круто изменяли свою жизнь».

Отец Ипполит будто бы совершал таинственную проповедь Слова Божия в душах людей, и люди как-то начинали чувствовать, что Господь рядом, что Он всех нас любит. Хотелось бы еще раз процитировать слова преподобного Паисия Святогорца, потому что в них, на мой взгляд, кроется разгадка старца Ипполита: «И если тебе станет за них (паломников) больно, если ты их полюбишь, то они забывают о своих проблемах, забывают даже о наркотиках, исцеляются от болезней и прекращают бесчинствовать, а после приезжают на Святую Гору уже как благоговейные паломники. Это потому, что они каким-то образом получают извещение о любви Божией».

И закончить свое повествование хочется словами самого старца Ипполита, которыми он начинает предисловие к книге Н. Н. Чалых о Свято-Николаевском монастыре: «Пасхальные песнопения Православной Церкви очень точно передают духовное ликование человека, вновь ощутившего себя бессмертным, цельным, воссоединенным и примиренным с Вечной Жизнью, с Сущим, с Богом. В них радость обретения цели и смысла жизни – единение с Распятым и Воскресшим Христом, победа над царством греха, болезни и смерти. Человек вновь ощущает себя счастливым – скорби и немощи, бывшие его уделом, чудесным образом претворяются Божией милостью в радость и любовь. Любовь Божия возводит человека в новое, доселе ему неведомое, духовное состояние. Человек, по почивающему на нем Духу, становится Богом…» Эти дерзновенные слова в духе учения свт. Григория Паламы отец Ипполит написал, вероятно, потому, что сам был, как и святитель Григорий, афонским монахом и опытно проходил лествицу духовной жизни.

Но сегодня нам необходимо воздержаться от каких бы то ни было оценок, потому что суд все-таки не у нас, а у Самого Господа Бога, пред Которым батюшка сейчас стоит. Об этом написал мне приснопамятный архимандрит Иоанн (Крестьянкин), старец из Псково-Печерского монастыря. У меня как-то появилась возможность передать записку о. Иоанну: «Отец Иоанн, скажите, пожалуйста, несколько слов об отце Ипполите, почившем настоятеле Рыльского монастыря; для меня он – угодник Божий».

И вот письмо, под диктовку о. Иоанна написанное его келейником: «Дорогой о Господе Владимир! Отец Иоанн сказал, что отец Ипполит священник и пред своим Богом стоит. А наши оценки ему не просто не нужны, но еще и вредны. Ведь он уже вне человеческого суда. А канонизация – это дело Церкви, поэтому Вам лучше всего от оценок воздержаться. Помолиться о Вас в память отца Ипполита отец Иоанн обещает. Божие благословение Вам на все доброе в Боге»²⁵.

Много раз я перечитывал это письмо, пытаясь понять, что имел в виду мудрый печерский старец. Наконец я понял, что отец Иоанн говорит прямо: архимандрит Ипполит, отошедший от мира, стоит перед Богом. И что он священник и сейчас, после смерти. Ведь главная цель священнического служения здесь, на земле, и особенно за гробом – это предстоять перед Самим Господом Вседержителем, и ничего лучшего желать невозможно. Поэтому отец Иоанн справедливо поучает меня не делать никаких выводов и не давать никаких оценок, а все предоставить Господу Богу. В том-то и дело, что тут есть опасность переступить ту грань, где заканчивается разумение человеческое и начинается Божие определение. Я, как мог, рассказал о батюшке, постарался раскрыть все стороны его служения Богу и Церкви, рассказал об исключительных его дарованиях и о самом главном – даре любви. Но ни я, никто другой не имеем права судить о святости батюшки. Да, для многих своих чад и почитателей он – святой. Но окончательное определение, окончательный суд – только у Самого Господа Бога, перед Которым батюшка архимандрит Ипполит сейчас предстоит. И наше дело не судить или спорить о его святости или праведности, а молиться о нем, помнить его благодатные советы и наставления и своими добрыми делами, доброй жизнью, благочестием и подлинной любовью Христовой прославлять его как нашего учителя и наставника, а через него – Самого Владыку Господа.

Добавлю, что батюшка Ипполит был большим тружеником на ниве Христовой, сердце его было исполнено любви ко всякому приходящему человеку, любви сострадательной. Жил он не для себя, но для ближнего, а ближним для него был всякий, кто нуждался в его помощи. Он был воистину печальником душ человеческих. Для многих из нас архимандрит Ипполит стал «детоводителем» ко Христу, и это большое счастье, что именно этот замечательный старец, учитель смирения, кротости, терпения и любви привел нас к Богу.

И мы просим молитв всех Православных христиан об упокоении души нашего дорогого, горячо любимого батюшки Ипполита.

Каждый год 17 декабря на годовщину смерти архимандрита Ипполита в Рыльский Свято-Николаевский мужской монастырь постоянно, как и в прежние времена, в великом множестве съезжаются православные люди, чтобы почтить память любимого батюшки. Также множество автобусов привозит паломников из разных городов. Отрадно отметить, что многие из приезжающих не знали батюшку при жизни, но так прониклись рассказами о нем от своих близких или из прессы, что не ленятся приехать сюда и почтить память старца, помолиться у его могилы, помянуть его. После Литургии наместник монастыря игумен Панкратий с многочисленным священством служат панихиду на могиле отца Ипполита.

А в 2014 году в этот день приехал митрополит Курский и Рыльский Герман, который возглавил торжественную литургию и служил панихиду. Он сказал: «Архимандрит Ипполит во многом невольно подражал добродетелям свт. и Чудотворца Христова Николая, а именно имел глубокую и искреннюю веру в Господа и был уверен, что Господь силен подать все и который имел любовь искреннюю и нелицемерную к ближним, не разбирая, кто и в каком виде к нему пришел, видя в нем душу и Образ Божий. И видя эту любовь отца настоятеля по его молитвам собиралась братия и приходили люди, и начал восстанавливаться, с помощью Божией и молитвами и трудами отца Ипполита, этот древний и старинный монастырь на нашей земле. Многие именно здесь пришли к Богу, благодаря этой обители, благодаря примеру и наставлениям отца Ипполита, кому дорого его имя и светлая его память. К сожалению, мне не пришлось познакомиться с архимандритом Ипполитом при жизни на земле, но я много слышал о его добрых делах и верю, что сейчас он молится за нас пред Господом».

Из года в год, видя приезжающих сюда людей понимаешь, что их привела сюда любовь к батюшке Ипполиту. И конечно же, все чувствуют себя сопричастными к этому святому месту, где трудился, молился и спасал человеческие души этот великий подвижник. Многие мои знакомые признаются, что на душе у них, когда они приезжают сюда, всегда становится как-то необыкновенно легко и радостно, как будто они только что побеседовали с батюшкой.

Вся могила в эти дни просто завалена цветами. Множество записок к старцу Ипполиту вложено в могильную землю. Эти записки по старинной благочестивой традиции, со всею искренностью, в простоте несут православные люди на могилы праведных и святых людей, прося у них молитв и помощи в своих различных скорбях. И очень радостно, что почитание батюшки растет в народе, ему молятся, и он уже многим помог.

Один священник из Санкт-Петербурга рассказал мне, что как-то он дал своим знакомым почитать небольшую брошюру про отца Ипполита, а через некоторое время узнает, что она уже в многочисленных ксерокопиях сотнями расходится по рукам, что батюшка через эту простенькую скупую брошюрку проповедует, проникает своей любовью в сердца людей. Верующие начинают молиться за отца Ипполита, подают записки о его упокоении и молятся ему самому. А неверующие приходят к Богу, начинают ходить в церковь.

«Господь ищет сердца, преисполненного любовью к Богу и ближнему; вот престол, на котором Он любит восседать и являться в полноте Своей пренебесной Славы. «Сыне, даждь Ми сердце твое, – говорит Он, – а все прочее Я Сам приложу тебе», – ибо в сердце человеческом Царство Божие вмещаться может» (преподобный Серафим Саровский) ²⁶.

Отец Ипполит имел именно такое сердце, преисполненное любовью к Богу и вместившее в себя, наверное, весь мир…