Введение

Задачи воспитания и образования принадлежали всегда к числу самых жгучих вопросов, тревоживших человечество; в наше же смутное время правильное их разрешение становится особенной настоятельной потребностью, которая как будто носится в воздухе, окружающем нас: и публицисты, и писатели духовные и светские и правительство наше громко говорят об этом.

Желательность живой церкви. «Пора отстраивать более человечную, чем сейчас, семью, более священную по искренности веры церковь, более деятельное государство, более чистую национальность». – «Желательна свежая, как юность, vita nova с церковью, в которую бы жарко верили, и с государством, которое бы мужественно любили». Значение церкви. Всякая живая церковь чрезвычайно облагораживает нравы, придает им достоинство, терпимость, снисходительность, великодушие, сдержанность и глубокое доброжелательство». «Стоя в храме, дети Божии, сближенные до неразделимости любовью к Отцу, мечтают об общем отечестве в грядущей вечности».

Таково значение церкви по указанию светского публициста¹.

«Для нашего отечества вера и церковь служат единственным началом, оздоровляющим национальную жизнь».

«Только вера дает смысл, силу и направление жизни людей и государств. И преданный вере народ будет непоколебимо стоять, не смотря на все стихийные общественные превратности».

Вот отзыв духовных публицистов о значении веры и церкви².

Основная цель школы. «Основная цель всякой научной школы»³, «не только обучить, но и воспитать ученика. Школа должна образовывать воспитанника так, чтобы он был благочестивым христианином и полезным членом общества. Указание Ушинского на идеал при воспитании. Верность этой задачи признана таким высоким авторитетом педагогики, как К. Д. Ушинский. «Есть», говорит он «один идеал совершенства, пред которым преклоняются все народности. Это – идеал, представляемый нам христианством. Все, чем может и должен быть человек, как человек, выражено вполне в Божественном учении, и воспитанию остается лишь положить в основу и утвердить в сердцах питомцев вечные истины христианские».

Взгляд француза Густава Ле-Бона. В той стране, где религия изгоняется из школ, раздаются и иные, более трезвые голоса. Так, например, Французский мыслитель Густав ле-Бон поставил эпиграфом к книге «Psychologie de l’Education (Психология воспитания) такую фразу: «Благоденствие народа зависит много более от системы его воспитания, чем от его учреждений и правительства», а в самой книге говорит: «Уровень народной морали, или манера соблюдения народом известных правил поведения, указывает на занимаемое им в цивилизации место и на степень его могущества».

Слова Соломона о значении религии. А премудрый Соломон сказал: «Праведность возвышает народ», (Притч.14:34) и «Без откровения свыше народ необуздан, а соблюдающий закон блажен» (Притч.29:18).

Значение школьных знаний. Задача школы. «Все школьные знания имеют цену не столько сами по себе, сколько как средства к развитию культурной личности в ребенке, к воспитанию будущего полезного члена семьи, общества и государства; поэтому и задача школы не в развитии только и обогащении памяти, но и в создании правильного мировоззрения, в развитии лучших человеческих чувств, сознания долга, навыка к труду и потребности к дальнейшему постоянному культурному росту».

Так определяются задачи школы в циркуляре Министерства народного Просвещения директорам и инспекторам народных училищ, изданном в Ноябре 1911 года.

Желательное направление школьной жизни. В том же циркуляре указывается, что «школьная жизнь должна быть направляема в полном согласии с задачами государственной жизни и в духе родных традиций русского народа, искони хранящего заветы веры и преданности престолу и отечеству».

Вывод из сказанного. Сравнение всех вышеприведенных мнений, прежде всего, показывает их тождественность, а затем – тот каждого из них смысл, что благосостояние в народе возможно только при наличии у него религии, и что первоначальное воспитание веры у детей есть основная, необходимая и священнейшая обязанность школы, а прежде всего – обязанность самих родителей.

Несчастное современное направление родителей. К великому несчастью многие и многие родители ныне сами страдают заразой неверия и в таком духе, конечно, воспитывают и своих детей. Какую же помощь окажут они школе в её стремлении воспитывать их детей? Немудрено, что с предоставлением «свободы слова» подобные родители не только в частном разговоре, но и на родительских собраниях определенно стали выражаться отрицательно на вопрос о преподавании Закона Божия.

«Допускать религию в школе следует не иначе, как вне всякого принуждения» ...

«Ни религии, ни всякому виду Закона Божия в школе не должно быть никакого места» ... – таковые суждения современных родителей раздались в зале Оренбуржской городской думы в «Союзе родителей»...

Печальное состояние детей. А как – по пословице – яблоко не далеко падает от яблони, то и нравственность наших детей ухудшается все более и более; это и понятно: без веры и религии нравственные законы потеряли свое основание...

Печальное состояние общества нашего. Мы все живем под гнетом ужаса всеобщей расшатанности, нравственной слабости, беспринципности. Число преступлений, часто ничем не объяснимых, бессмыслеппых, все больше и больше увеличивается. Грабежи, убийства, самоубийства освещают кровавым заревом наш путь... к прогрессу. Часто налагают на себя руки молодые люди, пришедшие к грустному сознанию, что «слабым» нет места в современном обществе...

Но где же сильные? Бесхарактерность, безвольность подтачивают несчастного современного человека, убивают его лучшие порывы...

Враги веры и церкви, открытые отступники от Христа выступают с преступными, бессмысленными, богохульными речами; а у верующих смелости недостает даже просто заявить свой против них протест.

Многие светские люди глубоко верят в Бога и во все, чему учит Православная церковь, но в обычное время стесняются обнаруживать эту веру, ибо быть религиозным в светских кружках считается смешным и признаком дурного тона.

Таковы нынешние христиане – только по имени. Таковы родители. Какую же помощь окажут они школе в её стремлении воспитывать их детей?

Низшая, а особенно средняя школа ныне мало кого удовлетворяют. А высшая?

Печальное состояние школы и результаты этого. Понятно, что при отрицании, увы, многими русскими религии, высшая школа у нас является еще хуже средней. Из последней выходят, как нередко сообщается в газетах, ученики, – даже окончившие по первому разряду, – в действительной жизни экспроприаторами убийцами, революционерами, атеистами...

Поступающие же в высшую школу, – всякого рода типов, – проявляют себя во многих примерах почти постоянным ничего неделанием, бунтовством, «срыванием лекций» толпами бунтующих «химическими обструкциями», оскорблениями профессоров свистом, гамом, ругательствами и даже – действием, сопротивлением полиции, до драки с ней и иногда – стрелянием в нее. Конечно, когда такие студенты или курсистки закончат, наконец, курс, то они не могут знать сколько-нибудь порядочно какие-либо научные предметы и служить своей родине на пользу; напротив, они могут ей делать только вред...

Да! Где нет религии, там нет ни ума, ни добра ни в ком – будь то гимназисты и студенты, – будущие отцы, или – гимназистки и курсистки – будущие матери одного из следующих поколений русских.

Печальное состояние вообще русского народа. Поразительное явление мы встречаем ныне вообще в разных слоях русского народа. На съезде против пьянства духовенство предложило ввести в народные школы религиозный элемент; но все рабочие, как один, закричали: «нет, нет, не надо нам религии у нас своя религия».

Государственная Дума, казалось бы, должна была возвышаться над уровнем «всех»; но и она, раз дело коснулось религии оказалась тех же понятий, что и «все».

Левые члены Думы, а также и вся левая печать с яростью нападают на самые святые верования русского народа, на установления церковные, на духовенство Православной Церкви.

Новейшая литература в большей части своей вносит только развращение в среду нашего общества.

А эта среда действует разлагающим образом на нашу государственную жизнь.

В книге «Жизнь и закон в России» проф. В.В. Есипов высказывает такие, обрисовывающие русский характер, положения:

Положения прф. Есипова. «Пока русский человек только об одной прирезке земли будет бредить, а все другое по боку, далеко он вперед не уйдет... еще худших времен дождется»...

«Без помощи общества, без его личной энергии и воли ничего полезного даже государство создать не в силах».

«Самые его мероприятия будут безжизненны, если общество им не сочувствует, или если оно просто апатично, или, наконец, если оно способно больше говорить и кричать, чем делать дело».

«Одним из важнейших факторов современных преступлений является общественная среда, со всеми её предрассудками... и воззрениями, со всеми недостатками современного строя и пороками общественной жизни».

«Кроме специально богословской литературы у нас никаких замечательных общих работ по религиозным вопросам не появлялось, а появилась специальная литература «свободы зла», при полном оскудении духовных интересов и духовной жизни».

Духовная болезнь нашего отечества. Священник В. Бажанов, в статье: «В чем заключается духовная болезнь нашего отечества», говорит:

«Безучастное отношение к господствующему в нас самих и вокруг нас злу есть преступление, нравственное самоубийство».

И вот, эта, духовно расслабленная, среда в то же время называет себя «культурною», не представляя даже ясно, «что такое культура?»

Определение слова «культура». «Культура, как говорит один духовный писатель⁴, ссылаясь на слова св. Апостола Павла, – культура есть – «проводить жизнь тихую и безмятежную, во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу» (1Тим.2:2–3).

Значит, культура есть христианская жизнь, в которой не только нет воровства, грабежей и убийства, но где любят друг друга, где есть уважение к личности, не говоря уже о таковом к целым сословиям, где «достойно начальствующим пресвитерам оказывают сугубую честь, особенно тем – которые трудятся в слове и учении» (1Тим.5:17), и где никого не злословят и не бывают «сварливыми, но тихими» (1Тим.3:3). Но, к глубокому сожалению, для России выходит вот что:

«О сем надлежало бы нам говорить много, но трудно истолковать; потому что вы сделались неспособны слушать» ... «вас снова надо учить первым началам Слова Божия; и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, не сведущ в слове правды, потому что он младенец. Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла». (Евр.5:11–14).

Где исход из тяжелого положения? Таким образом ни семья, ни школа, ни общественная среда, ни новейшая литература не дают исхода из того тяжелого положения, в каком находимся все мы, русские – именующиеся православными – люди.

Ложный путь. Мы стоим перед замкнутой дверью и в лучшем смысле готовы «прелазить инде» в ту лучезарную область добра и правды, которая за ней скрывается, но ни за что не постучимся в самую дверь. Жизнь отошла слишком далеко от источника истинного блага и в этом корень зла. Неправильное воспитание развивает гордость личного разума истинного, оторвавшегося от разума Божественного, поиск связи с которым – цель человеческой жизни.

В наш век одичания и забвения всего прошлого нашего отечества и Христовой Церкви, являются смельчаки, гордо заявляющие, что от них только начинается чистая вера, новая жизнь... но куда ведущая? – они и сами не ведают.

Показание истории. История человечества показывает, что стремление к высшим запросам в жизни духа никогда не исчезало окончательно среди людей, хотя принимало и принимает часто ошибочное направление. Эпохи наибольшего увлечения рационалистическими теориями, торжества неверия, были также временем преобладания таинственных учений, мистического настроения.

Показания современности. И в настоящее время, наряду с развитием прикладных наук, замечается сильный упадок веры. Находится много людей, которые начинают нападать на церковь, на христианскую веру, отрицают нравственность.

Но можно откинуть ту или другую религию; но религиозности откинуть нельзя.

Необходимость основательных религигозных знаний. При современных весьма хулительных нападках на христианскую веру и церковь у человека, не погрязшего в тину страстей, тину мирских удовольствий (Пс.13:1), является омерзение; он сознает и желает опровергнуть нелепые мнения о религии, о нравственности; но, не имея прочных основных религиозных знаний не в состоянии этого сделать.

Полузнание, или знание, основанное только на человеческой мудрости, стремление к земному счастью, осуществление самых широких социалистических учений о братстве, равенстве и свободе – никогда не внесут мира в жизнь, не удовлетворят духовной жажды. Лучшие умы всех времен, на самых разнообразных поприщах, приходили к заключению, что человек, носящий в себе понятие о вечности, не может удовольствоваться временным и преходящим, и что высшая мудрость человеческая заключается в умении подчинить себя воле Божией. А для этого необходимы прочные знания религиозных начал, дающие основу всей жизни.

Причина образования ложных учений и сект. Иначе – люди, не зная веры истинной, начинают сочинять свою. Другие, такие же невежественные, как они, идут за теми, которые сами не знают, что говорят. Это – модные пророки. Они увлекают других суесловиями и прекословиями лжеименного знания (1Тим.6:20–21), уклоняются от истинной веры, поносят основы, на которых зиждется жизнь христианина, и таким образом попадают из огня да в полымя: поносят то, что для них является единственным спасением. Образуются различные секты; являются ложные пророки. Орудие борьбы с ними – основательное знание истинной Христовой веры.

Средство выйти из тяжелого положения. И в настоящее скорбное время, когда смута охватила умы, дух колеблется, а мрак неведения и неверия все более и более сгущается над русскими людьми, им представляется только один исход: истинное знание, согретое любовью, освященное верой, должно вернуть их на правый путь. Это – именно то знание, которое озарено Духом Святым. Он творит истинных художников (вспомним Веселиила и Элиава⁵ Исх.31:2–3:6), открывает тайны природы, ниспосылает людям высший дар вдохновения, открывает глубины Боговедения.

Невольно таким образом приходится обращаться к напоминаниям и вызывать прошлое, – иногда то прошлое, которое должно быть настоящим, которое должно быть единственным путем в лучезарную область добра и правды не только ныне, но и в будущем.

Значение знания Закона Божия и вообще религии в жизни человека. Таким образом, современная – жизнь требует того, чтобы, наравне с другими знаниями, приобретать, как знание важное, – знание Закона Божия. И нельзя к этому относиться поверхностно. Знание Закона Божия, как ясное сознавание всех истин божественных, непременно должно вселить в сердце каждого человека, приобретшего это знание, твердую веру во Христа Иисуса (Еф.3:17) и может иметь громадное значение в дальнейшей жизни человека (2Тим.3:15–17), этой твердой верой, этим единственно истинным знанием приготовленного ко всякому доброму делу.

Для человека, исполненного веры и знания христианского – есть в религии христианской действительности источник радостей и счастья на земле.

И прежде всего вера христианская в высокой степени благодетельна и необходима человеку ещё в спокойном, ровном течении его жизни.

Первое стремление каждого человека сделаться лучше: это инстинктивное стремление разумного существа. Но он встречает на пути своем очень много препятствий, вследствие которых человек часто уклоняется от своей цели. Для преодоления этих препятствий человек нуждается в более высокой, благодатной помощи, которую дает религия. Надо, однако, знать, каким образом эта помощь подается. Для этого необходимо основательное изучение религии, равно как и для постоянного совершенствования, святости, завещанных нам Господом Богом. «Будьте святы, как Я свят», говорит Господь в Ветхом завете (Лев.11:44). В Новом вавете также об этом говорится: «Будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небесный» (Мф.5:48). Спаситель даже в своей предсмертной молитве к Богу, обращается к Нему со следующими словами: «Отче, святи их во истину Твою, слово Твое истина есть» (Ин.17:17).

Усвоение святости. Эта святость усвояется нами принятием пролитой за нас крови Христовой на кресте, через установленное Иисусом Христом Таинство Св. Причащения, в котором мы вкушаем Тело и Кровь Христовы. Это таинство совершается на Литургии; следовательно, мы должны знать ее, её смысл, её образ совершения, равно как и смысл богослужения христианского вообще.

Решение мировых вопросов. Человек интересуется отвлеченными вопросами о цели мира, он стремится разрешить вопросы: откуда он произошел, какое его назначение и какая цель его существования и, наконец, что именно ожидает его в будущем. Человек мыслящий не успокаивается до тех пор, пока так или иначе не разрешит этих вопросов. Самые великие мыслители, трудившиеся над разрешением этих вопросов, если и дают ответы, то в большнпстве случаев весьма неясные, смутные.

Единственно только вера христианская и в состоянии разрешить эти вопросы и успокоить мыслящего человека.

Значение веры при трудностях и печалях жизни человека и в час смерти его. Но, вообще, жизнь человеческая очень трудна; в ней не столько радостей, сколько бедствий, скорби, болезней, несчастий, разочарований; бывает, что в трудные минуты от человека все бегут, он остается одиноким, беспомощным. Где же он может найти утешение? Единственно в вере: она указывает и причины скорби, и средства облегчить ее, и цель постигнувших человека несчастий.

Иногда человек пользуется относительным счастьем, насколько оно возможно на земле; но счастье это внезапно нарушается – человек теряет своих близких, и, когда, по-видимому, ничто не может его утешить, ему помогает опять вера: она указывает, что разлука эта временная.

Прекрасно изъяснена благодетельность веры в книге проф. А.А. Царевского: «Христианская религия, как источник радостей и счастья человеческого на земле».

«Ничто не может сравниться со значением веры христианской для человека в более или менее роковые моменты его жизни, в дни скорби и печали, особенно же в страшный час смертный. Пока жизнь человека течет благополучно и не подвергает его тяжким испытаниям, не ставит ему трудных задач, он может жить беспечно, как живется, и, как это часто бывает, может даже не представлять себе всей важности и необходимости религии. Но бывают случаи, от которых решительно никто в мире не застрахован, когда горе обрушивается на человека, когда сердце обливается кровавыми слезами, когда и при всех сокровищах мира он становится жалким бедняком. Самые задушевные, дорогие привязанности его могут рушиться и изменить ему. Жестокая болезнь, неумолимая смерть близких и дорогих существ, тысячи всевозможных бедствий могут поражать, преследовать и терзать человека...

В таких случаях люди, при всем своем горячем сочувствии, не могут помочь человеку, и он остается одиноким, беспомощным мучеником. Только в самом себе, в глубине души своей он может искать опору своему смятенному духу. Как он счастлив, если он найдет в ней отрадный свет и спасительное руководство веры Христовой. Если знамя святой религии прочно водружено в душе человека, то она, и только одна она, в состоянии облегчить его страдания...

Да, только христианин, теряя и все земное, еще не всего лишается: для него и у него есть Бог. Истинный христианин в своей вере и надежде на Бога почерпает себе утешение и твердость, энергию воли, крепость сил в перенесении посетивших его скорбей; в отрадных утешениях Евангелия он найдет успокоение своему уму. В самой пучине зол он подъемлет руки к небу, только у Бога просит себе помощи.... И, несомненно, через молитву свою, верующий христианин получает благодать Божию, которая именно небесной росой ниспадает на сердце его, пылающее в огне бедствий... Мы, таким образом, знаем, что всемогущая и непреодолимая сила, мощь христианина – в вере его, и нам остается только молить: веруем, Господи, и мы, помози нашему неверию.

Но едва ли не самым страшным врагом счастья человеческого в жизни является смерть. Смерть!.. Сколько ужаса внушает одна мысль о ней!.. Среди житейского рассеяния человек незаметно, но неуклонно приближается ко гробу, а часто и совсем внезапно, неожиданно усматривает себя на краю могилы... Поистине ужасно положение тогда человека, жившего только для мира и одними мирскими интересами: для него час смертный есть час мучительнейшей скорби, леденящего страха, полного отчаяния. Но зато как покоен и как сравнительно счастлив и в таком состоянии верующий христианин!.. Чем живее и сильнее вера христианина, тем смелее смотрит он в глаза смерти, тем спокойнее встречает ее...

Поддерживая и ободряя человека в страшный час смерти, вера Христова и во всю жизнь подготовляет своих исповедников к достойной и праведной встрече смертного часа... Конечно, можно человеку всю жизнь прожить и без Христа, т. е. можно, при полном забвении о Нем, сделать жизнь свою и легкой, и приятной, если есть к тому мирские средства и возможность; но уж никак не пройти человеку без Него через врата смертные. Все трепещут смертного часа. Истинный христианин тем более счастлив, что обладает самым необходимым, для вековечного счастья человеческого, знанием того, как нужно жить, чтобы не бояться смерти, и чтобы всегда быть готовым к смертному часу.

Таким образом, вера христианина облегчает и освящает весь жизненный путь христианина до самой его могилы!..»

И, следовательно, основательное знакомство с верой христианской, необходимо для всех людей.

Современный упадок религиозных знаний. Между тем ныне, наравне с чрезвычайным развитием прикладных наук и распространением других знаний, мы замечаем полный упадок религиозных знаний, и, хотя многие проходят курс Закона Божия, (который, как предмет преподавания истин веры, состоит: в изучении известных молитв, священной истории ветхого и нового завета, богослужения, катехизиса, как основ нашего веро– и нраво-учения, и, наконец, истории церкви), в среднеучебпых заведениях, но выходят в большинстве случаев без точных,определенных знаний веры и знаний религиозных вообще.

Недостаток семейной религиозной подготовки. Это объясняется, во-первых, семейной жизнью; она совершенно уклонилась от той нормы, в которой должна проходить. Теперь редко можно встретить мать, которая сама учила бы детей своих Закону Божию и внедряла бы в их души благочестивые христианские навыки. У современных матерей редко найдутся ответы на пытливые вопросы ребенка; они отсылают его к няне, или просто как-нибудь отделываются от него. Вследствие многих причин, это важное дело – религиозного первоначального образования – передается обыкновенно лицам посторонним, которым мало дела до чужих детей и в которых не может быть той любви и привязанности к детям, как у родителей. И вот, пополнить недостаточные знания ребенка о вере возлагается на школу, которая должна научить его Закону Божию и способствовать приобретению благочестивых навыков.

Причины невозможности доброго влияния школы. Но так как семья, невежественная в религиозном отношении, не внушает детям желания вникнуть серьезно в изучение Закона Божия и в школе; а в школе, по многочисленности учащихся и по малому количеству времени, отведенного на занятия Законом Божиим с одной стороны, и вследствие требования – пройти назначенную программу в указанное время с другой, приходится отказаться от исключительно нравственного влияния на ребенка, следуя лишь программе; то в результате человек выходит из школы без основательного знания веры и без благочестивых навыков, имеющих первенствующее влияние на всю дальнейшую жизнь человека.

Языческая жизнь вместо христианской. При таком положении дела является много христиан только по имени, без всякого знания веры и часто далее без знания основных правил религии. А тем более у них нет никаких благочестивых навыков. Люди, именующиеся христианами, живут по-язычески. Отсутствие сознания нравственного долга, цели жизни, – памятования, что жизнь не оканчивается здесь, а продолжается за гробом, ведет к тому, что большинство людей ныне жаждет удовольствий; прихоти увеличиваются. Для удовлетворения их нужны средства, которые нужно добывать усидчивым трудом; а у многих усидчивости и охоты трудиться нет – отсюда разочарование, стремление достать средства другим путем, а в критическом случае и лишения себя жизни. Число таких случаев теперь все увеличивается. Лишают себя жизни не только люди, испытавшие много горя, но и юноши, еще не жившие; даже дети посягают на свою жизнь.

Является необходимость серьезно призадуматься над этим и искать общими усилиями средств для искоренения зла, позаботиться об исправлении жизни общества.

Средство обновления общества. Лучшее средство к исправлению общества есть исправление самого себя каждым членом общества. Обновление общества совершается отдельными его членами, поддерживается семьей. Цель его-приготовление к царству Божию. А пока, «на пути к этому совершенству», по меткому объяснению В. С. Соловьева, «нравственная связь поколений и безусловное сверхвременное единство человека поддерживается через почитание предков в одну сторону, и через воспитание детей – в другую».

Влияние матери – христианки и христианской родной семьи на воспитание ребенка. Религиозно-нравственное воспитание человека начинается в семье, с самыми первыми проблесками сознания детей, даже раньше. (Вспомним мать преподобного Сергия). От матери • христианки зависит всо будущее развитие ребенка. Она одушевляет жизнь своих домашних, она мироносица – благовествующая детям своим, научающая их истинам веры, пробуждающая в них любовь христианскую. Ничто не может сравниться с глубиною и прелестью тех впечатлений, которые западают в душу ребенка в истинно–христианской родной семье... Первые посещения храма Божия, увдекательные рассказы матери из священной истории, приготовления к встрече великих праздников, пост, первое говение – все это навеки запечатлевается в душе. «Ничего нет выше и сильнее, и здоровее и полезнее впредь для жизни», говорит Достоевский, «как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особонно вынесенное еще из детства из родительскаго дома... Если набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь» (Братья Карамазовы). Жалок тот, кто лишен этих живительных воспоминаний, а современные дети, по вине своих матерей и отцов, в большинстве случаев лишены их.

Смысл и значение навыков в деле воспитания. Лишены ныне дети и добрых навыков, напр. к молитве и другим подвигам благочестия, так как современные родители не имеют правильного взгляда на значение принуждения в деле воспитапия детей вообще и в деле воспитания религиозного в особенности.

«Доброе воспитание, приучение детей к молитве и другим подвигам благочестия не есть насилие, как многие теперь говорят. Или насилие во всяком случае более симпатичное и законное, чем приучение к безбожию и холодности в религии и благочестии. Даже мы, взрослые, не можем быть хорошими без постоянного понуждения и, так сказать, насилия себя. Возьмите слово Божие. На каждой странице его вы найдете, как Господь завлекает нас к доброй жизни не только лаской, но и угрозой, и вразумлениями, и мерами строгости Как же мы хотим детей – этих еще неустановившихся ни в какой области – воспитать без всякаго понуждения – «насилия». Возьмите другую область: быт, жизнь общественную. И тут – шагу не ступить без того, чтобы не считаться с чужой волей, законом, ограничением полной свободы. Без этой другой, ограничивающей, воли человек был бы ничем не лучше животного, которое одно не справляется с чужой волей и отправляет, например, свои потребности везде и всегда, где и когда это ему нужно.

Разве унижение человеку, что он и здесь связан не только собственным чувством, но и чужой волей, требованиями приличия и общественности? А ведь и это достигается воспитанием и «насилиями»⁶.

Значение женщины в воспитании. В деле нравственного перевоспитания общества женщине принадлежит первенствующее значение. Незабвенный основатель высших женских курсов К. Н. Бестужев–Рюмин так характеризовал призвание женщины: «получи у нас женщина серьезное образование, она станет на прочную ногу в стране. Тогда будущность русского просвещения обеспечена». «Я стою на одном: нужно серьезное образование женщине. Я весьма высоко ставлю роль женщин в обществе и весьма дорожу правильным развитием женщины. Я верю в то, что какова женщина, таков и мужчина». Но не к научной деятельности призывал он главным образом женщину, а видел в ней воспитательницу грядущих поколений в духе веры в Бога и любви к Нему и к своему народу. «Не старайтесь двигать науку, не думайте перестраивать историю, старайтесь воспитать людей», говаривал он не раз.

Призвание женщины. Женщина, в лице Пресвятой Девы Марии возвеличенная христианством, обязана послужить возрождению общества. Этим определяется великое призвание её в семье и в обществе, а в связи с этим назначением и необходимость для неё самого широкого образования, в основу которого должно быть положено всестороннее, тщательное, одушевленное любовью изучение Закона Божия во всей его полноте. Необходимость широкого религиозного образования. Поэтому преподавание Закона Божия в светских учебных заведениях, в виду усилившихся противоцерковных влияний в русском обществе, требует в настоящее время, как от законоучителей, так и от начальства учебных заведений, особенного к себе внимания. Постановка Закона Божия должна быть вполне согласна с взглядами Православной Церкви. Неразумно было бы разграничивать его на знания специальные и общедоступные: христианин должен знать все, относящееся к религии, и не только знать, но проникнуться живым чувством истины для того, чтобы во всеоружии выступить на борьбу с неверием и ложными толкованиями вопросов веры и собственными слабостями и страстями.

Религия захватывает гораздо большую область, чем Закон Божий. При изучении Закона Божия возможно механическое усвоение, в религию входит уже субъективная сторона. Религия обнимает все существо человека. Уже в детстве начинает пробиваться религиозное сознание. Например, дитя, видя молящихся родителей, старается подражать им, или же принуждается ими к этому. Дитя чувствует, что мало-помалу заполняется то, что не было заполнено до сих пор. Религия прирождена человеку так же, как другие потребности. Если мы встречаем людей, не удовлетворяющих этой своей потребности, то значит у них не было возможности заполнить эти пробелы.

На женщине лежит высокая обязанность пробуждать и поддерживать возвышенные стремления в семье, школе и в обществе. Для выполнения столь высокой задачи ей необходимо самое разностороннее знание религии: нет такой отрасли её, которую можно было бы счесть излишней или недоступной женскому пониманию. Если ей должна быть доступна область знания вообще, то и религиозное образование, в самом обширном смысле этого слова, не может быть отнято от неё. Оно должно осветить самые разнообразные стороны жизни, служить руководством в наиболее запутанных её вопросах.

И раз вопрос касается того, как лучше действовать будущим воспитателям и воспитательницам грядущих поколений, то и является необходимость выяснить, – прежде всего для этих самых лиц, которые могут иметь неизгладимое влияние на религиозно-нравственное образование и воспитание детей в духе Церкви, – задачи и главнейшие средства истиннохристианского воспитания детей на «православно-церковных началах, и не столько с практической детальной, сколько с принципиальной стороны». Необходим церковный характер русского воспитания. Надобно вкоренить в будущих воспитателях и воспитательницах мысль, что наше русское воспитание и образование должно построиться на началах, вполне согласных с учением Слова Божия, с древнехристианскими наветами, с духом и историческим преданием нашего народа. Идеалы нашего воспитания должны созидаться на Слове Божием, и воспитание русское, общественное и частное, должно быть всецело запечатлено церковным характером.

Исторический путь выяснения главнейших средств воспитания. А более верным и надежным путем выяснения задач и главнейших средств такого истинно-христианского воспитания – конечно может быть путь только исторический. Во главу угла воспитания должно быть поставлено Слово Божие, в его церковном понимании, заключающее и само в себе немало руководственных в этом отношении не только наставлений и советов, но и живых примеров, поскольку и сама Библия есть не теория, а история.

В истории христианской Церкви первых веков можно найти немало готовых образцов и примеров такого истинно-христианского воспитания в жизни апостолов, мучеников, святых отцов и учителей Церкви. В творениях этих светил Церкви можно найти богатый, обильный и разнообразный материал для учепия о воспитании.

Весьма важное руководственное значение в этом отношении должны представлять для нас памятники веры и жизни христианской и в нашей древнерусской истории, точно так же, как учение и наставление наших русских святителей и учителей Церкви.

Его преимущества. При таком только направлении преподавания Закона Божия возможно, кажется нам, дать необходимую подготовку к учительской и воспитательской должности. При этом методе лучше всего выяснится обязанность учителя не только учить, но и воспитывать детей в страхе Божием, – выяснится необходимость для учителя и учительницы и воспитательницы известных нравственных и умственных качеств для правильного их отношения к детям и их родителям, к обществу.

При этом же только можно выяснить необходимость религиознонравственного воспитания в школе, живой связи школы с Церковью, исполнения христианских обязанностей и обычаев Церкви Православной.

При историческом именно изложении учения о воспитании мы можем уяснить лучшие способы воспитания нравственных качеств качеств в детях и выяснить значение Закона Божия в начальном обучении и характер его преподавания при этом обучении.

Необходимость воспитания чувства. При этом надобно твердо уяснить ту мысль, что одного религиозного знания мало для того, чтобы быть истинным христианином: нужно воспитать и согревать в себе чувство, и оно воспитывается Церковью, семьей, самосовершенствованием. Чувством согревается знание, знанием освещается чувство, а иной раз даже и пробуждается им, ибо различны пути, какими Господь призывает к себе людей. Припомнив значение для всей последующей жизни человека первых религиозных впечатлений детства, мы поймем, как важны первые рассказы из священной истории, слышимые детьми от матери. А для того, чтобы передать их просто, увлеченно и ярко, необходимо проникнуться духом Священного Писания, необходимо не только знать его, но и сжиться с ним, и, стало быть, необходимо всестороннее глубокое знание Библии, смысл которой раскрывают нам различные науки, имеющие общее название Закона Божия.

Необходимость знакомства с Библией. Знакомство с Библией необходимо каждому человеку, а в особенности тому, кто готовится к педагогической деятельности, ибо основа религиозных знаний заимствуется нами из книг Священного Писания.

Таким образом, кто хочет усвоить учение веры, тому необходимо хорошо ознакомиться с содержанием Библии, по самому тексту её.

Как пользоваться Библией. Но надобно не только знать текст Библии, но правильно понимать этот текст. Поэтому при чтении Библии надо пользоваться толкованиями св. Отцев и понимать ее согласно с мнением их, потому что в священных книгах есть такие места, которые могут быть неправильно поняты и истолкованы⁷.

Надобно пользоваться и самой Библией вообще так, как указывает нам Св. Церковь. Читать Библию надо: 1) с благоговением и 2) с чистыми намерениями. Книги, вообще, читаются с различными намерениями: одни читают книги для увеселения, другие желают найти в них что-либо достойное осуждения и критики, третьи же читают книги для того, чтобы научиться добру, приобрести полезные знания. Катехизис нас учит, что священные книги надо читать с молитвой и с чистыми намерениями. А есть и такие читатели, которые открывают Библию для того только, чтобы найти там что-либо зазорное и через это иметь случай осудить и насмеяться над Библией – это нечистое намерение. Читать Библию с чистым намерением – это значит в чтении найти наставление в вере и побуждение к добрым делам. Какими приятелями человек окружает себя, таков и он сам. Если мы окружим себя обществом святых, то, конечно, это принесет нам только пользу в нравственном отношении.

Темные места Библии. Но некоторые люди не понимают, почему в Библии встречаются темные места, – поступки, достойные осуждения, которые уже никаким образом не могут служить примером для подражания⁸. Надобно помнить, что цель Библии – научить нас добродетели; а порок во всем его безобразии выставляется для того, чтобы внушить к нему отвращение. Нельзя относиться к этой стороне Библии с решительным пуризмом: и темными сторонами человеческой жизни Св. Библия хочет пользоваться для нравственного влияния и назидания. Апостол Павел говорит, что христиане должны иметь «просвещенные очеса сердца» (Еф.1:18); поэтому, приступая к чтению Библии, надо молиться о просвещении наших духовных очей и об очищении сердца от всего нечистого; тогда и нечто, кажущееся с первого взгляда нечистым, внесенное в книги Св. Писания с известными педагогическими целями, не загрязнит нашего сердца.

Подлинность Библии. Чтобы с верой читать Библию, надо быть уверенным в её подлинности, т. е. в том, что она именно писана теми древними лицами, которые удостоились Откровения Божия. По самому слогу её и складу речи, мы можем заметить, что эта книга замечательной древности. Затем, когда ученые научились разбирать ассирийския клинообразные надписи – эти древнейшие письмена человеческие, они нашли много сказаний, которые вполне согласуются с текстом Библии и этим вполне определяют её достоверность.

Для будущих воспитательниц детей и будущих учителей и учительниц весьма важным средством могут служить, в смысле пополнения общего образования и укрепления религиозного знания, практические занятия по Закону Божию, т. е. примерные уроки для детей младшего возраста, даваемые под руководством опытного законоучителя.

Значение практических уроков. Совершенно верны слова: «Уча – учимся». Только при таких, даваемых самыми лицами, приготовляющимися быть воспитателями и учителями, уроках по Закону Божию, эти, подготовляющиеся к педагогической воспитательской деятельности лица ясно могут убедиться в необходимости ясных и основательных знаний из предмета, именуемого «Законом Божиим», какового знания не могут дать, по многим причинам, гимназии. Давши даже два – три урока по Закону Божию в младших классах училища, под руководством законоучителя, такие лица – практиканты убеждаются в той истине, что религиозность не должна быть безотчетной, так сказать мистической, что одной религиозной настроенности или, так называемой, сердечной теплоты недостаточно: не подкрепляемая основательными знаниями, она обращается в пустую сентиментальность, которая в преподавателе или преподавательнице производит впечатление на учеников, обратное их желанию. Давая уроки и присутствуя на уроках своих подруг, будущие учительницы убеждаются в чем заключается секрет. Хотят ли они, чтобы урок их был ясен, они видят, что надобно постараться, чтобы сведения, преподаваемые ими, были ясны в их собственной голове. А при дальнейшем знакомстве с делом они убеждаются, что буквально нет ни одного элементарного предмета, который бы в таком количестве требовал образовывать в детях, – и потому образовывал в них действительно, – понятия философические, как это требует и делает Закон Божий и особенно катехизис; и недаром старики дидактологи говаривали, что Закон Божий в сущности есть целостное религиозное мировоззрение и философия.

А раз в будущих учителях и учительницах явится такое убеждение, это – для них уже драгоценное приобретение, вынесенное из института; или вообще – из заведения, где они готовятся к будущей своей педагогической деятельности: они постараются в дальнейшее время приобрести сами для себя основательное религиозное знание.

И только владея этим знанием, человек может сознательно и свободно противостать всем соблазнам и искушениям мира, «Уразумеете истину, и истина свободит вас» (Ин.8:32). Разиные дикие и нелепые религиозные секты возникают именно на почве религиозного невежества: у сектантов нет недостатка в религиозном чувстве; – у них отсутствует только религиозное знание – «разумение истины».

Чего касается Закон Божий. Давая уроки, кандидаты – педагоги и педагогички увидят, что предмет преподавании, а следовательно и усвоения, именуемый «Закон Божий», касается всего существа человеческого: здесь участвуют все три способности человека – ум, чувство и воля, и что Закон Божий должен проникать все существо человека, а не быть только достоянием чувства или же ума его. Хотят ли эти кандидаты-практиканты, чтобы рассказ их по священной истории был интересен, занимателен; увлек внимание детей, надобно чтобы они и сами увлеклись своим предметом. Хотят ли, чтобы дети поняли смысл молитв, научились не только молитвам, но и самой молитве, и благоговейно стояли в храме Божием, – они этого не достигнут одними внушениями и толкованиями, как бы искусны они ни были: собственное благоговение учителя или учительницы, дух молитвенный, царящий в сердце её или его (т. е. педагога), пример молитвы самого учителя или учительницы, всегда благоговейное слово учителя – расположат детей к сему лучше всяких наставлений.

В чем сила школы. При таких практических занятиях именно по Закону Божию будущие педагоги лучше всего поймут, в чем именно сила школы, в чем заключается причина успеха в преподавании, чтобы последнее именно образовывало человека. Не методы, не приемы – главное дело в учении, а дух. Дух животворит. А одна буква, программы, правила дидактики, методика, – мало приносят пользы. Сила школы не во внешпих средствах и пособиях, а в духе и направлении. Главный недостаток современной школы заключается в отсутствии духа жизни, в бездушии. Методы хорошие, приемы преподавания отличные; но духа мало, жизни нет. Выходит нечто автоматное, механическое... Учитель ловко действует, но мало доброго напечатлевает на сердце. Звуковой метод и прочие новости педагогики торжествуют, но мало этими звуками вносится в душу истинно и целостно развивающего и укрепляющего на те бури и невзгоды, от которых не свободна человеческая жизнь.

Старинная русская школа, при всех своих несовершенствах, была менее формальна, чем современная. Она была с внешней стороны груба и даже жестока, но за этой грубостью и жестокостью скрывалось нечто теплое, отеческое. Современная школа с внешней стороны несравненно выше старинной школы; но зато она лишена того религиозного одушевления и силы, которыми владела старая школа.

Задача будущей школы и должна состоять в том, чтобы соединить в себе лучшие стороны старой и новой школы.

Необходимость подготовки учителей. Но какие бы высокие и широкие цели школа не наметила, какие бы хорошие программы не составила, успех дела еще не гарантирован вполне; нужны хорошие исполнители высоких предначертаний. И такими-то исполнителями являются учителя и учительницы.

Личность учителя имеет огромное значение в высшей и средней школе; а в начальной школе этой личностью более всего обусловливается успех дела.

О надлежащей-то подготовке учителей и учительниц у нас и идет теперь речь и забота.

Усиление религиозного элемента в школе (чем только и может возвыситься школа), конечно, ближе всего касается священников.

Но и учителя и учительницы со своей стороны должны стараться помогать законоучителям в их великом деле религиозно-нравственного воспитания детей. Не то требуется, чтобы учителя или учительницы за законоучителей давали уроки или репетировали детей по их урокам, хотя и в этом, сколько нам известно, многие начальные школы имеют нужду (ибо на практике уже давно дозволено заниматься прямо и учительницам по Закону Божию). Нет! Сами учителя и учительницы от сердца должны учить детей вечным истинам религии и страху Божию. Последний – не какое-нибудь чувство, а религиозно-нравственная сила, действующая на все силы и расположения души. Дать вполне правильное, здоровое духовное развитие детям может только такая школа, которая возносит мысль ученика к Богу, для чего у учителя есть много средств. Желательное направление школы. Будет, напр., он объяснять детям что- либо из природы, не останавливайся только на ветках, цветах плодах; возводи мысль ребенка к Тому, Кто так обогатил и украсил природу для нашей пользы и радости. Надобно заметить, что на детей, особенно на более даровитых, умалчивание о Боге при объяснении явлений природы производит удручающее впечатление.

Все науки должны содействовать нравственному образованию ребенка. Но, конечно, тогда только всякие внушения будут нравственно добры и истинно полезны, когда они будут утверждаться на религиозном основании. И эта религиозность не должна быть безотчетная. Воспитывая религиозное чувство в детях, школа должна давать им и религиозное знание.

Владеть-то последним, т. е. христианским учением и должны будущие учителя и учительницы; вместе они должны уметь и передавать его детям. Учитель или учительница, приобретая это знание, вместе с тем постигнут, в чем заключается основание для постоянного совершенствования учителя и тайна влияния на учеников.

Основание для совершенствования учителя. Христианское учение представляет смирение основанием совершенства. Всяк смиряяй себя вознесется. Будет сознавать учитель или учительница, что она далеко еще не достигла совершенства в своем деле, и это невольно будет располагать ее к тому, чтобы самой приобретать более и более сведений, чтобы прояснилась голова, и из этой ясной головы явилось осмысленное, толковое, понятное и разумное слово.

Тайна влияния на учеников. Тогда-то, при этих практических занятиях, о которых ранее была речь, кандидаты в будущие педагоги поймут, что держи себя учитель или учительница не как только должностное лицо, а как исполнитель дела Божия, будь кроток, сдержан, степенен, благоговеен во всех словах, действиях, и характер его мало-помалу будет отражаться на учениках его.

Что привлекает благодать Св. Духа. А больше всего могут понять, при практических занятиях по Закону Божию, будущие не только учительницы, но и матери и воспитательницы – первые учительницы истинам религии, что в научении этим истинам только дух веры привлекает к себе осенение божественной благодати Святаго Духа, Господа Животворящаго, благодати – не ненужной – и в обучении детей вообще всяким предметам.

* * *

Нарушение закона вследствие неведения его по причинам педагогическим; услошя, в какие поставлены законоучители. Важность вопроса. – Сущность вопроса. – Закон: два состояния, указываемые им, для совершеннолетних людей. – Что в них общего? – Закон для немногих. – Закон для всех прочих: необходимость ясного сознания его – Небрежность при применении закона, вызывающая легкость нарушения его. – Причины, удерживающие от исполнения закона: действительные и мнимые. – Отрицание закона на практике: а) вследствие развращения телесного, происходящего от причин педагогических – при извращенных условиях домашнего и школьного воспитания, и причин патологических – при неправильном взгляде на половой инстинкт и при разнузданности образа жизни и б) вследствие растления духовного, причины коего кроются в направлении современной печати, искусств и художеств. – Отвержение закона в принципе вследствие распространения-сектантских учений, гражданского брака на Западе и западни философских направлений: материализма, дарвинизма, пессимизма и буддизма. Заключение: указание на предназначение человечества и вытекающие отсюда задачи пастырского и педагогического делания.

Все, указанные нами меры, имеющие, по нашему убеждению, способствовать обновлению нашего общества, могут быть, однако, парализованы одной, глубоко проникшей в наше общество язвой, причины которой коренятся в семье, школе, в обычаях и навыках общественной жизни, в направлении печати, литературы, искусств, художеств, сцены, философии⁹; мы разумеем необузданную страсть современного общества к плотским наслаждениям, о весьма многоразличных причинах которой мы и считаем необходимым сказать несколько слов.

Прежде всего, люди могут впадать в такую страсть, нарушать закон вследствие полного неведения или непонимания закона, поставленного для управления порядком жизни человеческой, земной, так будучи воспитаны: т. е. при полном неведении закона.

Как это ни странно, но приходится сознаться, – что мы, законоучители, являемся в странном положении по отношению к этому именно вопросу.

В большинстве учебных заведений администрация их зорко наблюдает за тем, чтобы седьмая заповедь и все относящееся к ней совершенно игнорировались законоучителем, совершенно замалчивались, – чтобы законоучитель не читал тех мест евангелия, которые говорят о чем-либо подобном, – чтобы на богослужении не читал евангелия, напр. на Богородичные праздники и т. п. Ригоризм доходит до того, что администраторы выкидывают слова и выражения из церковных песнопений и молитв, чтобы, говорят, не осквернить детского слуха и не навести детей на какие-либо нецеломудренные мысли. И растут дети, не слыша живого, разумного, авторитетного слова о том, что составляет закон человеческой жизни первые проблески которого обнаруживаются еще в раннем детстве проявлениями стыдливости, а с отчетливой ясностью он проявляется в период ранней юности; и получают дети все сведения касательно этого закона – из нечистого источника и являются сами с нечистым воображением, распаляющим плотскую страсть и похоть, без всякой нравственной узды.

Является крайняя необходимость перед учащимися наименовать, как говорит катехизис, некоторые грехи для предохранения от них и дать здравые понятия для юношества, вступающего в жизнь, об условиях правильного отправления того закона, который является самым важным законом в порядке земной жизни человечества.

Иначе, по выходе из школы, юношество, не утвержденное отеческими наставлениями законоучителя, потерпит очень много опасностей в нравственпом отношении. Каждый юноша, в возрасте между периодами наступления зрелости и возмужалости, предоставленный самому себе, неминуемо встречается в жизни, при современных её условиях, с самыми разнообразными искушениями, – при этом наиболее серьезную опасность представляет для него область половых отношений, в которой он при искушениях оказывается беспомощным. И, при установившихся обычаях в учебных заведениях, – когда законоучителю не дозволяют обмолвиться и одним каким либо словом об основном законе, лицемерно предполагая, что законоучитель через это научит учащихся безнравственности, громадное большинство нашей молодежи будет обречено всем прискорбным последствиям собственного неведения, случайного увлечения и пр. и на всю жизнь может остаться нарушителем закона, вовсе и не подозревая, что оно ведет жизнь беззаконную.

А в самой среде учащихся сколько есть противоестественных нарушений нравственности, именно по неведению детьми, что они творят? или что с ними творят. А законоучитель лишен возможности отечески разъяснить всему учащемуся юношеству основное условие закона или заповеди, воспитатели же лицемерно стыдятся, говорить что-либо о таковых вещах.

Весьма полезным будет, если особая конференция законоучителей тщательно обсудит этот вопрос и выработает ясные указания, как тактичнее всего действовать законоучителю в этом отношении. А пастырски и отечески действовать тут крайне необходимо, ибо гибельные последствия неведения всей серьезности и христианского существа этого закона явны для всех, кто поближе стоит к учащейся среде.

Вопрос, по самому существу своему, чрезвычайно важен. Он касается самого важного закона в порядке земной жизни человечества. Около этого вопроса сосредоточивается едва ли не большая часть письменности всего человечества. Вопрос этот касается такого закона природы, который проявляется и действует неизбежно во всяком человеке, достигшем физической зрелости. Влиянию этого закона равно подлежит жизнь юноши и девицы. Закон этот установлен и освящен Самим Богом и по существу своему составляет великую тайну.

По сему самому всякая неправильность, допущенная несознательно ли, или тем более сознательно, по отношению к этой тайне к этому закону, – всякое нарушение его, – должны естественно озабочивать всякого здравомыслящего человека, – тем более они должны озабочивать пастырей душ человеческих – законоучителей.

Ясное понимание опасности составляет основание всех мер, содействующих уменьшению или даже искоренению зла. А зло касается таких сокровенностей, которые человечество привыкло таить в продолжении тысячелетий, как не называемые, как pudenda – т. е. которых должно стыдиться. Но ныне эти сокровенности с бесцеремонностью проявляются на виду у всех.

При изыскании мер к устранению незаконности чего-либо – первой и важнейшей мерой является: ясное, точное определение самого закона, который нарушается. Необходимо, чтобы все кого закон касается, кто должен исполнять его, все – твердо помнили его и ясно сознавали его. Ведь и самый закон Божий – «заповеди» дан именно как таковая мера: «Что убо закон? Преступлений ради приложися. Для чего же закон? Он дан после, по причине преступлений» – говорит само Слово Божие (Гал.3:19). «Зaкон положен не для праведника, но для беззаконных… развратных... для блудников... И мы знаем, что закон добр, если кто законно употребляет его». (1Тим.1:8–9).

Не в этом ли сущность вопроса? Не от того ли, что у большинства современных людей нет ясного сознания этого – самого важного в порядке земной жизни человечества закона, и происходит пренебрежение к нему, нарушение его и искажение?¹⁰

Ясно ли все ныне сознают, что закон Божий указывает только два состояния для совершеннолетних людей: девство – по природному расположению, или свободному подвигу для высших целей жизни и для более свободного служения спасению людей (Мф.19:12), или же – законное супружество, заключаемое в свое время по слову Апостола: «во избежание блуда каждый имей свою жену, и каждая имей своею мужа» (1Кор.7:2).

Вот два состояния в порядке земной жизни человечества, исключающие собой какой-либо возможный третий вид и в то же время оба объединяющиеся в одном высшем «духовном» качестве, которое составляет венец, украшающий жизнь человека, и кое именуется целомудрием, ибо – ни девство, ни супружество не мыслимы без целомудрия. Духовная чистота сердца, которое есть исходище всей нашей духовной жизни, целомудренное направление ума, чувств и воли человека, проявляющееся в речах, во взглядах, в движениях, во всем поведении и настроении человека – является необходимым условием достижения человеком последней цели земного бытия его: вечного лицезрения Бога. Итак, девство и законное супружество тогда только имеют цену у Бога и у людей, когда они целомудренны. Особенная трезвенность ума, мыслей, чувств, желаний; особенная скромность и стыдливость, при которой невозможны со стороны других никакие речи легкого тона, вызывающие всегда страдание у таких людей; особая внутренняя привлекательность, чистота, стойкость, при которой подобные люди и помыслить не могут о каком-либо ложном шаге, отсюда всегда правота и в мыслях, и в действиях, и в отношениях к другим, – полное самоотвержение – вот необходимые условия того и другого состояния: девства и супружества.

Девственник ли, супруг ли, – но, если он не ведет жизни чистой, целомудренной: он ведет жизнь распущенную, преступную.

Объединяясь в целомудрии, девство и супружество различаются в приложении к жизни людей. Девство – закон для немногих. Это особый дар благодати Божией и дар редкий, – дар для достижения высшего евангельского совершенства. «Не все вмещают слово сие, но кому дано. Кто может вместить, да вместит». (Мф.19:11–12).

Все же прочие, которые не могут вместить сего высшего дара, пусть живут, как Бог благословил изначала: «В начале мужа и жену сотворил Бог, сказал Спаситель, и будут два одною плотию, и что Бог сочетал, того человек да не разлучает»... Эти слова Божии открывают нам всю святость брака, таинственный смысл которого указан был потом Духом Божиим в писаниях Апостола языков: «Брак есть великая тайна»... (Мф.19:4–6; Еф.5:32).

Да, тайна великая – особенно нормальный брак, когда непочатая невинность сочетавается с непочатою же невинностью. Потому-то брак и по церковному обряду одно из седми таинств нашей святой Церкви.

И дарование к супружеской жизни проистекает также от Бога, как и к житию девственному... Ибо желаю, говорил Апостол, чтобы все люди были как и я – (девственник), – но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе... «Каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал». Так я повелеваю по всем церквам» (1Кор.7:7:17).

Сознается ли это ясно всеми теми, кого касается закон брака?

Без ясного же сознания этого закона невозможно и точное исполнение его. Постараемся же уяснить его, руководствуясь указаниями наших отечественных богословов, проповедников и писателей.

В лице первой человеческой четы, мужа и жены, земному человеческому житию даны святые и совершенные законы. Образ этой-то земной жизни всего человечества, этого святого и совершенного закона и возобновляется каждой христианской четой в таинстве брака. Для мужа его подруга не просто одна из женщин, но жена, для жены её сожитель не просто один из мужчин, но муж, – для них обоих остальной род человеческий не имеет пола. Связанные благородными узами духовного братства со всеми подобными себе существами, муж и жена – христиане, Адам и Ева всех веков, одни получают благословение на вкушение радостей теснейшего сожительства, во имя физического и нравственного закона, положенного в основание земной жизини человеческого рода. Поэтому первым обнаружением Божественности Христа было благословение супружеского соединения в Кане, подобно тому, как первым действием Божиим по отношению к роду человеческому было сотворение первой четы. Итак, брак – не договор¹¹, не обязательство¹² и не законное рабство¹³: он есть воспроизведение образа, установленного Божественным Законом, – он есть органическое и следовательно, взаимное соединение двух чад Божиих. Брак огражден с самого начала законом о нерасторжимости союза между мужем и женой, так что они должны составлять одну плоть и разрыв между ними должен уподобляться рассечению пополам живого человека.

Для чего же такое тесное соединение?

«От Теобе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человека». «Твоя есть воля законное супружество и еже из него чадотворение» – так определяет Церковь цель брака в церковних своих молитвах в чине венчания. По разуму Церкви «половое влечение дано Самим Богом для распространения и умножения рода человеческого, а – проистекающая от отсутствия целомудрия – склонность к плотскому греху есть одно из главных зол, которые проистекают из первородного греха». – Основав человеческое семейство, вложив в сердца мужа и жены взаимное влечение друг к другу и благословив радости и утешения семейной жизни, Творец в этом самом союзе положил залог и обеспечение продолжения поколений. Главной целью установления супружества, следовательно, было чадородие, облегчаемое утешениями семейной жизни. В рождении детей святой апостол указал естественное призвание женщины и заслугу её перед Богом. «Спасется жена ради чадородия, – учит св. ап. Павел (1Тим.2:15) – если (при этом) пребудет в вере и в любви (а значит – и в верности), и в святости с целомудрием».

Спасется жена, – замечает преосв. Никанор Одесский, – никак не громким учительством и ученостью, не отправлением гражданских должностей и не гражданскими доблестями, а тихим, святым и целомудренным исполнением природного призвания женщины: быть христианскою матерью.

Итак, в честном супружестве для женщины и мужчины земной путь к небу.

Как не могут прекратиться супружества, так не прекратится и размножение людей. Мысль о детях, заслоняемая на время в супругах пылкостью первых проявлений их взаимной любви, внезапно возникает в них по некоторому тайному сознанию, что союз их еще не полон, что сердце требует дальнейшего закрепления его – в рождении детей и в сосредоточении на них и в попечении о них взаимной любви отца и матери. Что это верно, что это голос самой природы, – свидетельствует радость в добрых семействах о появлении первенцев. Такое значение брак имел всегда в глазах Церкви, признающей его за таинство и за тайну. В этом удостоверяют правила апостольские и правила всех веков, запрещающие новообращенным расторгать союз, заключенный до крещения. В этом удостоверяет и самый церковный чин брака. В нем, во всех молитвах призывается благословение Божие на мирное и благочестивое, целомудренное сожитие супругов и возносится молитва о даровании им потомства, как древним патриархам, – возносится молитва и за воспитавших их родителей. Последнее показывает также важность обязанности родителей, возлагаемой на них законом брака, – воспитывать детей. Этому отвечает и естественное желание неиспорченных супругов иметь детей и их неусыпные заботы о воспитании детей.

Итак, божественным законом брака выясняется и охраняется закон естественный – благословенного рождения и доброго воспитания детей и непрерывной любви тех двух существ, от которых дети происходят.

В послдствии, как сказано Иисусом Христом, ради жестокосердия людей, по преступности их, дозволен развод, но только для ограждения блага и чести семейств от порока прелюбодеяния посредством отсечения от союза недостойной половины супружеской четы. И это вполне естественно: в случае прелюбодеяния идея органического и взаимного единения, т. е. внутренняя святость супружеского состояния пропала для мужа и жены, и в смысле христианском прелюбодеяние есть смерть брака. Святой союз, установленный Создателем, не может быть расторгнут без греха человеческой волей.

Церковь требует целомудрия и от супругов. Очевидно что перед современными нам людьми надобно с особенной рельефностью выяснить, что Церковь в этом случае, как и во всех других, дает истинное понятие и разумение земных форм бытия: величавая святость добровольного девства, исполненная радостей святость супружества, строгая святость вдовства – все это, объединяясь в целомудрии, держится одно другим и взаимно одно с другим вяжется. Таким образом, в Законе Божием, содержимом Церковью, дается истинное понятие о вещах духовных, управляющих порядком нашей земной жизни: лишившиеся же духовного разумения своими заблуждениями утрачивают украшавший жизнь человека венец – целомудрие, под которым разумеется не только чистота телесная но и чистота духа, ума и сердца, соблюдение себя и от разговоров нескромных и от взоров нечистых, и от слышания чего-либо неприличного, хранение в чистоте всех чувств своих, самых мыслей своих.

Чем важнее закон, тем тщательнее должно быть применение его, ибо всякая небрежность в этом отношении вызывает у тех, кого закон касается, ту мысль, что легко можно и нарушить его. А что обозначают так участившиеся в наше время нарушения супружеской верности, временные разлучения супругов и разводы? Супружеская жизнь – всегда ли это ныне жизнь супругов-христиан? У всех ли супругов она проводится по-христиански – в чистоте, воздержании и целомудрии, и неизменной друг другу верности? Как часто ныне слышатся то взаимные измены, то разводы тут и там, – как расходятся, едва успев сочетаться, попирая таким образом святость брака, ни во что ставя обеты, данные перед Богом и Его Церковью, – как часто разлучаются единственно из-за страсти к другому лицу, из-за этой страсти бросая детей, теряя стыд, совесть, делая все это открыто на соблазн другим, и в то же время спокойно, как будто дело законное, часто побуждаемые к этому делу ближайшими родственниками, чуть не всеми извиняемые, оправдываемые подчас самим судом. В мире ли христианском и еще православном этому быть? А между тем все это идет вперед такими быстрыми шагами! Не показывает ли это, что есть какая-то причина, допускающая такое легкомысленное нарушение таинства брака? Церковный чин последнего так составлен, что истовое исполнение назидательных молитв его и тщательное исполнение знаменательных действий его должно производить и на брачующихся, и на всех, присутствующих при бракосочетании, неотразимое впечатление того, что – это есть тайна, нарушить которую никто не может и не должен осмеливаться нарушить ее. Нет ли причины в самих совершителях этого таинства, в их небрежности, дозволяющей легкомысленно относиться и бракосочетающимся, и присутствующим при бракосочетании к этому священному обряду? Допуская возможность таких причин со стороны совершителей таинства, надо сказать, что самим пастырям уже никак нельзя допускать скорого, небрежного совершения таинства – одновременного венчания двух, трех и более пар, – одновременного совершения бракосочетаний в двух или трех приделах, ничем не отделенных друг от друга. Надо особенно заботиться о том, чтобы со стороны совершителей таинства ничто не давало повода присутствующим при браках к тому – прямо сказать – безобразному поведению, которое мы везде и всюду видим ныне. Это невозможное поведение присутствующих является одной из язв, вносящих болезненное повреждение в тайну брака. Поведение присутствующих в храме всегда благоговейное – в этом случае, при бракосочетаниях, является нередко невозможным. Слишком нескромное, даже бесстыдное разглядывание и оглядывание присутствующими жениха и невесты, громкие разговоры, нескромные шутки, смех и т. п. не дают часто бракосочетающимся никакой возможности сосредоточиться в молитве и с полной верой и надлежащим благоговением принять благодать святого таинства. А нередко можно видеть, как – под влиянием такого общего настроения – и сами брачущиеся начинают вести себя так же недостойно, как и присутствующие, и – можно сказать – посмеиваются над благодатью таинства. Бог же поругаем не бывает: не здесь ли кроется причина, так называемых несчастных браков, особенно участившихся в наше время? И не надобно ли позаботиться обставить совершение таинства брака полным благоговением и со стороны совершителей и со стороны брачующихся, и со стороны присутствующих при бракосочетаниях?

Следует также обратить внимание на те причины, по которым многие молодые люди уклоняются ныне от вступления в брак, признавая в то же время его важность и святость. Одни из них действительныея, а другия мнимые, – но и те и другие невольно иногда приводят таковых людей, удерживающихся от исполнения закона, к незаконным сожительствам.

Одна из таковых причин – социальная и экономическая: невозможность прилично содержать семейство и дороговизна воспитания детей. Эта причина действительно заслуживает внимания. Действительно, порядок жизни, складывающийся веками и обнимающий целый народ или известный класс в народе, – образ мыслей, слагающийся массой незримых влияний и диктаторски диктующий каждому члену известного класса общества, что прилично и что не прилично, – обычаи, получившие силу закона, хотя время и обнаруживает их крайности, их внутреннюю ложь и нравственный вред, – действительная непомерная дороговизна жизни, т. е. малое количество средств, дозволяющих вести соответствующий положению образ жизни, – действительная дороговизна воспитания и обучения детей: все это действительно как будто делает справедливым уклонение от брака. «Все так думают, все так живут»: этот аргумент поставляет человека в дилемму, – или: жениться и впасть в непомерные долги при имеющей увеличиться семье, или даже и при одной жене, но требующей то модного одеяния, модной шляпы – непомерно дорого стоящих, то приличного круга знакомства и сопряженных с ним выездов и приемов, опять-таки непомерно дорого оплачиваемых: – или же: жить холостым, чтобы не испытывать денежных затруднений, но зато – прибавим – подвергаться нередко прямой опасности впасть в преступную, беззаконную связь, – не исполнить волю Божию. В этом отношении, конечно, потребны особенные меры пастырского воздействия на то, чтобы выше всяких учреждений и обычаев человеческих укреплялись в умах и совести людей заповеди Божии, чтобы христиане почитали приличной не такую жизнь, которая давала бы им видное положение в легкомысленной толпе, гоняющейся за всякими новинками и удовольствиями, а такую – которая соответствовала бы твердости нравственных правил и их средствам, которая давала бы им спокойствие духа и своей правильностью и отчетливостью доставляла бы им уважение разумных людей и, при действительно их недостаточной материальной обеспеченности, давала бы надежду на лучшее будущее под кровом Промысла Божия. Надобно особенно внушать, чтобы родители приучали детей больше к умеренности и даже к лишениям, с которыми всегда можно встретиться в жизни, нежели к удовольствиям, которые не для всех доступны. Надобно внушать родителям, чтобы они давали своим детям твердое христианское настроение через соблюдение уставов Церкви, воспитывали их благочестивыми, честными, воздержанными, скромными, трудолюбивыми, почтительными.

Как изменить экономические условия – это, конечно, не в сфере пастырского влияния.

Другие отговорки от вступления в брак: «нелюбовь к семейным неприятностям и заботам, к ухаживанию за больными, к крикам детей», и проч. – выказывающие таковых людей полными эгоистами, – или: «указание на трудность найти себе хорошую жену», выбор которой похож будто бы «на лотерею – без надежды получить выигрыш», отзывающееся полным легкомыслием и несправедливостью, – указывают только на стремление найти какое-либо оправдание для своей беспорядочной жизни, которая несомненно и влияет на нарушение супружеской верности и на появление ужасающей массы незаконнорожденных.

Невольно напрашивается вопрос: нет ли причины этого зла более основной, более существенной, чем все вышеприведенные, которые обусловливаются сами, может быть, ею?

Ответом на это служат слова: необузданная страсть к плотским наслаждениям.

А причины этой страсти весьма многоразличны.

Мы и рассмотрим ту широкую область причин, вследствие коих основной закон в порядке земной жизни человечества отрицается на практике. И это отрицание ныне начинается едва ли не в детском возрасте, причиной чего является антипедагогическое развитие чувственности, являющейся основой для растления духовного. Родители и воспитатели своими ошибочными приемами или неправильными воззрениями нередко прямо-таки приводят детей к нарушению закона, а затем и к отрицанию, а иногда и к полному извращению, – до болезненности.

Обширная медицинская литература может желающих достаточно ознакомить с опасностью и далее гибельностью такого положения, а также она же может указать и пути, и средства к исправлению зла¹⁴.

Насколько родителям и воспитателям надобно внимательно относиться в деле воспитания именно к этому основному закону в порядке земной жизни человечества, – видно из указаний врачебной науки на то, что «не смотря на все средства для обуздания чувственных страстей, которые культурному человеку даст религия, воспитание и нравственность, последнему всегда грозит опасность упасть с лучезарной высоты чистой и целомудренной любви в пучину низменной похоти».

Чтобы удержаться на этой высоте, требуется постоянная борьба между природным инстинктом и нравственной порядочностью, между чувственностью и нравственностью.

Как, следовательно, надо быть осторожным, чтобы не посодействовать чем-либо развитию чувственности, например, хотя бы изнеженностью.

«Периоды нравственного упадка в жизни народов совпадают иногджа с эпохами изнеженности, роскоши и распущенности. Эти явления мыслимы только при повышенном напряжении нервной системы, которая должна принаровиться к нарастающим потребностям. С возрастанием нервности происходнт усиление чувственности, ведущей к развращению народной массы и подрывающей общественные основы, нравственность и чистоту семейной жизни. А история показывает нам, что раз общественные устои рарушены развратом, прелюбодеянием и роскошью, разрушение государственной жизни, падение материальное, моральное и политическое становятся неизбежными, – следовательно, с какой внимательной осторожностью надобно воспитателям следить за стремлениями пробуждающейся половой жизни юношества (зачатки которой в виде неясных ощущений и смутного томления, можно проследить ещё задолго до развития половой зрелости), – чтобы она не обратилась в чувственность.

Половой выстинкт развивается из ощущений, происходящих вследствие созревания половых органов. Ощущения эти возбуждают внимание индивидуума. Под влиянием чтения, – впечатления из общественной жизни (в настоящее время, к сожалению, слишком рано и часто), первоначально смутные намёки превращаются в ясные представления. Последние получают отпечаток чувственности (сладострастия), и это именно и служит источником возникновения эротических представлений, а затем и распущенной жизни».

Раннее введение детей и юношей в сферу жизненных интересов взрослых лиц, всего чаще способствует несвоевременному пробуждению полового чувства. На фабриках и заводах и в мастерских, где работают дети и подростки, раннему и болезненному развитию полового чувства способствуют: крайняя бедность, неряшливость, постоянное соприкосновение полов в тесных жилищах, отсутствие воздержания родителей и окружающих. Точно так же в более достаточных классах общества иногда невежественные мамки и няньки, безнравственная прислуга, истерическая воспитательница или молодой гувернер, примером и поучением возбуждают раннее проявление полового влечения.

Вообще обращение с здоровыми детьми, как излишне суровое (вследствие требовательности, сухости и жесткого отношения к детям, подавляющее в них страхом наказания всякое проявление чувства и делающее детей угрюмыми, недоверчивыми и скрытными, замкнутыми в себе), так и крайне уступчивое, может влиять на их половое отправление.

Особенно нежное, все извиняющее, всему потворствующее воспитание, неспособное развить в ребенке самообладание и волю, не заставляющее его постепенно вырабатывать терпение и самопожертвование, – воспитание, где интересы окружающих или родителей приносятся постоянно в жертву детям и при том открыто, заведомо для этих последних, – такое воспитание развивает в ребенке необузданность желаний и стремлений, дает ему привычку к быстрому удовлетворению всякого рода хотений, чем подготовляет для него печальную будущность вообще и, относительно половой деятельности, в особенности.

С наступлением зрелости, поддаваясь новому чувству, им овладевающему, такой юноша, не привыкший себя сдерживать, будет искать немедленного удовлетворения половому влечению.

Окружающая среда имеет огромное воспитательное значение и потому сильно влияет на раннее или позднее развитие половой зрелости и силу напряжения полового чувства. Двусмысленные разговоры, жесты, движения, любовные сцены, картины, – легко запечатлеваются восприимчивым ребенком, оставляют неизгладимые следы в его памяти, которая, у здоровых детей, начинает развиваться на 4-м году от рождения.

Часто повторяясь, подобные моменты невольно направляют ум ребенка на исследование неизвестной ему половой деятельности, помощью чтения, разговоров со сверстниками, слугами, путем подсматриваний, подслушиваний и т. п. и тем постоянно раздражают половое чувство, способствуют быстрейшему его развитию и доводят его до большого напряжения.

Раз поразившая ребенка картина или сцена, не понятая им в начале, не оказывая, по-видимому, никакого прямого, развращающего на него влияния, по мере увеличения его сведений относительно полового отправления, все ярче и рельефнее восстанавливается в его памяти, сильнее возбуждает его воображение, усиливает половое влечение и часто служит причиной порока.

Перед глазами же порочных, по их собственному сознанию, постоянно воспроизводится какая-либо сцена или картина, виденная ими много лет назад и давшая первый толчек к раннему и болезненному развитию полового чувства. Понятно, что такое же действие оказывает чтение книг известного содержания, театральные представления, живые картины и т. п.

Относительно театра, многие придерживаются ложного убеждения и водят детей на волшебные представления (феерии), живые картины и балеты, не допуская их присутствовать при исполнении пьес нравственного содержания, затрагивающих высокие чувства любви, самоотвержения, чести, долга и проч.

Вообще говоря, для детей театр абсолютно вреден, – для юношей же всего вреднее феерии, балеты, живые картины, представления в цирках, которые, не занимая ум, влияют исключительно на воображение, усиливают фантазию и оставляют нередко воспоминания об известной позе, жесте, движении или костюме исполнительницы, не изглаживающиеся во всю жизнь и служащие исходным пунктом раннего и болезненного полового чувства.

Губительнее всего в этом отношении действует пример, особенно в учебных заведениях, со стороны старших на младших.

Но гибельнее всего для учащихся, когда их воспитатели¹⁵ сами почти регулируют отправление половой деятельности юношей, – при первых же признаках наступления половой зрелости, от 14 до 16 лет. Это происходит от неправильного взгляда врачей и воепитателей на половой инстинкт, вследствие которого и являются лукавые советы воспитателей, противоречащие вековым опытам христианской жизни, будто это, т. е. воздержание, вредно для молодых людей, что не следует и думать о целомудрии, ибо это противоестественно, это ведет к умалению здоровья, к непорядкам и сокращению жизни.

И вот наши юноши, многие юноши христианские, от которых должно бы веять благоуханием чистоты, вместо того дают зловоние плотской нечистоты. Многие и от супружества отказываются по этой любви к жизни беспорядочной. И вот, благодаря этому, многие целые годы живут вне законного сожития, без благословения Церкви, как-бы, не нуждаясь в нем.

Что может быть печальнее этого явления?

Между тем позднейшие медицинские исследования показали всю ошибочность взгляда на необходимость удовлетворения полового инстинкта при первом же наступлении половой зрелости.

Выражение «половая зрелость» – говорит один беспристрастный врач – дает весьма ошибочное представление о состоянии организма в данный период жизни. Под именем «половой зрелости» не следует понимать, что юноша вполне зрел для половой жизни. Далеко нет. Относительно половой деятельности, прямая цель которой есть оплодотворение, он совсем не зрел и не годен, и только с 25 лет человек является вполне зрелым и совершенно годным для половой деятельности, – только с этого момента он находится в наивыгоднейших условиях для продолжения рода.

Вот трезвый взгляд на дело, который может и пастырям помочь к исправлению того зла, которое внесено в жизнь нашего общества неправильным взглядом на половой инстинкт, на половую зрелость, а равно и извращенными условиями домашнего и школьного воспитания.

Под влиянием именно всего этого у нас явился слишком разнузданный образ жизни, страсть к постоянным наслаждениям.

Ныне есть много людей, которые желают одного: жить и наслаждаться, которые желали бы жизнь превратить в смену одних удовольствий другими.

Ни очем в оществе так много не думают, ни о чем так много не говорят и не пишут, как о веселом времяпрепровождении. – Юноша на школьной скамье мечтает, как он будет приобретать много денег и время проводить весело. Люди пожилые не уступают молодым – составив состояние, спешат насладиться жизнью, и, так или иначе, в сладости провести ее. Театр для многих сделался потребностью, которой они удовлетворяют чуть не ежедневно. Пусть в нем представляются картины из жизни часто самого грязного свойства – что до того? Это не только не отталкивает от театра, а напротив привлекает к нему, умножает число любителей эгого рода удовольствий.

К театральным развлечениям хотят чуть не насильствено приучить и простой народ, – и вот решено устроить театр народный.

До того проникла всех потребность разных общественных развлечений, что спешат, как можно раньше и скорее ознакомить с ними и детей, – возят их в театр и другие увеселительные места, заставляют их смотреть и слушать то, чего их чистое ухо и невинное детское око и слышать и видеть не должны, – устраивают детские балы, где учат их вести себя, как большие.

Есть немало таких любителей светских развлечений, которые не почитают грехом предаваться им даже в дни подпраздничные и в дни Великого поста – времени покаяния. Запретили Великим постом зрелища по крайней мере в казенных театрах, и сколько сетования, ропота!

И ропщут чуть не все: как начинает въедаться во всех страсть к светским развлечениям!

С этим пристрастием является сначала охлаждение, а потом даже отвращение ко всему духовному, к мысли о Боге, о вечности, о грехе время проходит в рассеянии, в праздных и пустых разговорах, и в созерцании и слушании того, от чего оскверняются мысли и сердце, и вся душа.

В жизнь вкрадывается масса зла, инстинктивно терпимого, и по общему молчаливому согласию, не замечаемого. Оно становится как-бы законной нашей атмосферой. Люди спокойнейшим образом терпят в среде своей человека, полного всякого распутства, – считают его своим. Человек, в потворстве инстинктам своим извращающий и свое достоинство, и достоинство и здоровье другого человека для весьма многих из нас – говорит один наблюдающий нынешнюю жизнь – скорее предмет улыбки, чем отвращения, шалун, – а не преступник.

Извращение нравственных понятий в обществе создает мало-помалу какой-то деспотизм тела над духом. Недавно, в первоклассном петербужском ресторане, где изо дня в день бывают, точно по служебной обязанности, чуть ли не все «заметные» деятели столицы, я слышал, – пишет тот же автор – разговор: два приятеля обсуждали поведение отсутствующего третьего.

– Это – психопат.

– Да почему?

– Помилуй: разве естественна жизнь, которой он живет?

– Отчего же нет?

– Он не пропускает ни одной церковной службы, обложился богословскими сочинениями, у него все свободное время на это уходит.

– Так что же?

– Но это дико. Ведь он же развитый человек.

– Скажи пожалуйста: а себя ты считаешь развитым человеком?

– Надеюсь.

– Хорошо. Ну, а как ты проводишь свое время?

– Но... как мы все, я полагаю...

– Да вот – хоть бы взять: сколько раз ты в неделю сидишь в этом учреждении?

– Каждый день.

– И долго?

– От завтрака до обеда.

– То есть часов пять?

– М... м... м... пожалуй...

– Так за сто же ты обругал NN психопатом? Почему считаешь нестественной его жизнь, а свою естественной? Если человек, в мучениях совести, в порывах к идеалу, отдает пять-шесть часов из своих суток страстным поискам Бога в молитве и в книге, это странно, это психопатия. Но ежедневно же отдавать пять-шесть часов жратве, питию и игре в душной комнате, в перемежку с пустыми разговорами на скверные темы, – это, видите ли, нормально. Аскета – милости просим в дом сумасшедших, вивёра – в пантеон славы.

А какое гибельное влияние оказывают подобные вивёры на низшие классы народа нашего, страшно и сказать. Наблюдение над петербуржской и вообще городской прислугой, над рабочими и мастеровыми, отчасти над солдатами, и над крестьянами тех местностей, где подобные вивёры жили или теперь живут, потакая всем своим низшим инстинктам, – показывает, что и в народной нашей массе распространяется развращение именно под влиянием беспорядочной жизни высших классов нашего общества. Доходит до того, что много людей нашего времени становится плотью, т. е. совершенно заглушают в себе духовные потребности, и помылшляя об одних земных выгодах и чувственных удовольствиях, отличаются от бессловесных животных только изобретательностью на средства к умножению и оразноображению этих выгод и удовольствий. Не может ли последовать грозный приговор Божий над таковыми людьми: «не имать Дух Мой пребывати в людех сих, зане суть плоть?» (Быт.6:3).

Но ныне – вместе с поэтом (Тютчевым) приходится сказать:

«Не плоть, а дух растлился в наши дни,

И человек отчаянно тоскует».

Едва ли не более, чем телесное, распространяется ныне растление духовное.

Причин последнего также очень много, и все они, попадая на почву чувственную, только усиливают развращение телесное.

Современная печать вместо того, чтобы давать духу человека сродное ему питание, возвышать его, – как часто потворствует, одобряет, усиливает порок, рисует его в самых завлекательных красках. И все это читают, глубоко воспринимают и потом проводят в жизнь. Фельетоны ежедневных газет, статьи журналов, излагающих некоторые судебные процессы с романической подкладкой, повести, романы и драмы слишком нескромного содержания, специально порнографические издания, распространяемые ныне в массе народной с какой-то особенной старательностью, – все это действует буквально растлевающим образом на читающую массу. В среде последней потребность книжного чтения сделалась обыкновенной и насущной потребностью.

Эта потребность удовлетворяется по преимуществу светской, журнальной и газетной печатью. Последняя ежедневно, так сказать, высыпает на головы русского народа необъятную массу разнообразных мыслей, сведений и впечатлений, нередко ложных, двусмысленных и прямо безнравственных. Наблюдения показывают, что читатели прежде всего прочитывают легкие стихотворения, журнальные листки и хроники, изредка статьи научного интереса, но более всего читается обширнейший и разнообразнейший отдел повестей, драм и комедий и романов. Их читают с жадностью и без устали и недозрелые люди, и молодые девицы, и матери семейств, и серьезные служащие люди.

Признавая ту плодотворную и образующую сторону светской литературы, которая, несомненно, в ней есть, мы не можем не указать на то, с одной стороны, что при таком направлении обычная умственная пища нашего читающего большинства является односторонней, а с другой стороны – чувственного характера. Ведь кому из грамотных и читающих людей не известно, около чего, в повестях, романах и драмах, и светских стихотворениях, обыкновенно вертится это литературное изящество? Справедливость требует сказать, что творений нравственно чистых и совершенно безопасных несравненно менее, чем противоположных им. Надо быть уже опытным, зрелым и искушенным человеком, чтобы с пользой заниматься этим чтением и безвредно проглатывать те сладкие части яда, которые в нем рассеяны и скрыты во множестве.

Объем влияния, занимаемый современной печатью, – необозрим. Разнообразием и крайним удешевлением изданий она овладевает умами людей всех наций, состояний и возрастов. Ни невинная юность, ни подрастающие дети, ни простые поселяне, ни рабочие люди, – никто не защищен от её разрушающего влияния, когда она принимает ложное направление. А каковы результаты её современного влияния на юные поколения и народные массы, можно видеть из статьи некоей г-жи Гурко, помещенной в журнале «Радость Христианина», в февральской книжке еще в 1898 году. Её статьи: «Мысли, возбужденные современным направлением литературы», есть истинный вопль матери, скорбящей о том, что современная литература помрачает чистый смысл детей бесстыдными, грязными описаниями страстей и отношений, которых они еще не подозревали. В литературе ныне замечается полное понижение идеалов, вследствие чего, конечно, понижаются и нравы. А между тем, не имеет ли литература, напротив, – священным призванием своим пробуждать, обновлять, очищать и возвышать идеалы человечества? Гениальные описания зла никогда не исправят человечества. Самый простой смысл говорит, что, видя человека, утопающего в болоте и тине, будет совершенно бесцельным описывать ему это болото и тину, во всех и без этих описаний слишком знакомых ему подробностях, а что надо ему указать путь, по которому другие прежде него вышли из этого болота и возбудить в нем энергию, которая заставит его сделать необходимое усилие для того, чтобы освободиться от втягивающей его тины.

Для поднятия падшего человечества требуется иное направление в литературе. А современное – грозит дальнейшим растлением человечества. Это показывают наблюдения над тем, на что обращается ныне внимание читателей. Ни в одной публичной библиотеке, нередко и в частных, нельзя встретить ни одного романа, который бы не был испещрен всякого рода заметками, причем в большинстве случаев подчеркнуты особенно рискованные по своей нескромности места. Такие отметки доказывают пошлость читателя. Такой читатель обыкновенно и выписывает в чтении только то, что тешило бы его грязные инстинкты, и те книги, которые не трактуют о порнографии, не подвергаются опасности быть разрисованными им, потому что они для него не интересны, и он их в руки но берет.

А что сказать о тех, кто распространяет в публике специально порнографические издания? А, ведь, такие распространители есть, и никто не может отрицать этого¹⁶.

Но не в одной литературе, а во всех отраслях искусства замечается ныне неправильное направление, падение идеалов и прямо-таки растлевающее влияние на людей, соприкасающихся с таким направлением.

Как истинная поэзия есть ничто иное, как «Бог в святых мечтах земли» – так и все отрасли искусства при правильном их направлении – должны быть ничем иным, как средством отрешения от земли с её тесными пространствами и короткими временами. То ли мы видим ныне?

Отсутствием вечного идеала в искусстве объясняется то неудовлетворенное чувство, с которым мы смотрим на новейшие произведения живописи, не смотря на их сравнительно развившуюся историческую и реальную верность; или слушаем неясные, недоговаривающие звуки «музыки будущего», не смотря на усовершенствованную технику и блеск её исполнения.

«Остановитесь перед картиной Рафаэля или Тициана, послушайте небесную гармонию Бетховена и сравните ваше чувство с теми, которые выносите вы из теперешних выставок и концертов», говорит одна беспристрастная наблюдательница.

Не встречаем ли мы на художественных выставках таких картин или статуй, в которых все богатство натуры перешло в выражение страсти «ищущей кому отдаться», – или изображений на выставках тела «божественных» и небожественных форм в наготе, потерявшей свою невинность. Нагота является теперь перед нами в мраморе или на полотне – или как Ева, сознавшая свою наготу и стыдящаяся, или как наглая и вызывающая «дочь рынка».

А сколько людей ныне не стыдятся останавливать свой взор на картинах содержания соблазнительного, любят такие картины, и со спокойной совестью держат их у себя в домах, и даже еще на видных местах?

Что же это такое? Христианин, которого сердце должно быть чисто, христианин держит то, что может говорить ему об одной нечистоте. Какова после этого душа хозяина, постоянно созерцающего мерзкое? Чему могут научиться дети, на сердцах, памяти и воображении которых, как на воске, отпечатлевается все, что они видят и слышат? Какой урок, какое назидание могут получить приходящие в дом родные, знакомые, лица посторонние? В мире и без того всюду и везде соблазны и искушения, а тут еще наводят их на новый соблазн. В плоти, в крови и без того часто происходят движения греховные, а тут придумывают еще новое средство для возбуждения нечистых представлений. Горе тем, которые избрали это средством к своему существованию и издают подобного рода картинки, они те соблазнители, о которых говорил Спаситель, что лучше бы им с камнем жерновым на шее потонуть в пучине морской. Гope и тем, которые покупают соблазнительные картинки, услаждаются ими, вешают в домах своих. Те и другие – губители душ христианских, разрушители дела Христова, ибо Христос пришел призвать всех к святости и чистоте.

Язык живописи и пластики, однако, еще не так выразителен, как язык музыки и словесного искусства, и особенно его высшего рода – драмы.

То, что на картинах и статуях намечено в чертах общих и смутных, то самое в современной музыке и драме выступает перед нами с полной подробностью, в чертах определенных и детальных. В современной музыке не выражается ли нега сладострастия? В современной драме¹⁷не изображается ли порок в тех же ярких и соблазнительных картинах и действиях, как и в живописи и пластике? Где же вы тут будете искать чистоты и целомудрия? А если припомнить, что на подобные зрелища многие родители берут и детей своих, что в городах умножаются увеселительные места со всеми соблазнами, со всеми удобствами для грубых чувственных наслаждений, то далее страшно становится. Мало ныне делается для поощрения чистоты и целомудрия, а как бы намеренно все делается к умалению на земле этих добродетелей.

Беспристрастное наблюдение показывает, что самые возвышенные из увеселений, каковы, например, музыка и театральные представления, далеки от тех назидательных и благотворных действий, какие им обыкновенно приписываются. Недавно в одном из современных органов печати, по поводу увеселительной благотворительности, было довольно подробно сказано об этом предмете.

Для всякого беспристрастного человека ясно, что в большинстве случаев современная музыка не утешает, а возбуждает и волнует страсти; что зрелища, под видом назидания и поучения, потворствуют слабостям и страстям; что те и другие, теша наше самолюбие, раздражают наши чувства, наводняют душу льстящими чувственности, но пагубными и вредными для сердца и духа образами и впечатлениями. Эти-то раздражающие чувства, льстящие чувственности образы и ощущения и привлекают в театры и увеселительные залы искателей наслаждений, и всякому наблюдавшему известно, что чем больше в известной пьесе элементов чувственности, чем рельефнее и привлекательнее изображены слабости и страсти людские, тем охотнее посещается она мнимыми искателями отдыха.

Оттого серьезная музыка, серьезные драматические произведения считаются скучными, неинтересными и непонятными и почти не посещаются. Если так сомнительна польза от более возвышенных увеселений людских, то что сказать о тех родах увеселений, которые, как танцы, маскарады и им подобные способы времяпрепровождения, исключительно основаны на чувственности? Страстные, далеко недвусмысленные взгляды, раздражающая чувственность музыка, разжигающая телесная близость и соблазнительные телодвижения, атмосфера интриг, вполне приближают их к языческим зрелищам последних времен Римской империи. К ним, по справедливости, приложимы слова известного св. отца, назвавшего современные ему увеселения «гнездилищами заразы». «Они, как и современные этому церковному писателю увеселения, полны беспорядочности и беззакония. Перемешиваются на них между собой мужчины и женщины, чтобы взаимно себя видеть. Взоры чувственностью питаются, пожелания разгораются, и праздные глаза, имея случай пристально рассматривать соседей, воспламеняются чувственными пожеланиями... Каких только грязных деяний на этих зрелищах не представляется, каких только бесстыдных слов здесь не произносят! И хуже всего то, что кто в этих пошлостях находит удовольствие, тот приносит образ их с собою и домой». «В душе остается после этих зрелищ грязный след, который при малейшем благоприятном влиянии после дает о себе знать».

Но главная опасность чувственных удовольствий и увеселений состоит в том, что они привязывают к себе наше сердце, делаются потребностью души, получают преобладание и даже полное господство над нашей жизнью и волей, над нашим умом и сердцем, лишают нас самого драгоценного нашего дара и принадлежности – христианской свободы. Тот грязный след, который оставляют в нашей душе чувственные удовольствия, то льстящее чувственностн воспоминание, которое трудно заглушается в нашем плотяном сердце, могут послужить и действительно служат источником этого лишения. Раз испытав удовольствие, человек, при удобном случае для повторения его, не всегда оказывается в силах удержаться от него. «Так, по словам преосв. Димитрия, архиеп. херсонского, и начинается обыкновенно рассеянная жизнь; так заглушается мало-помалу голос совести и требования долга. Склонность к наслаждению становится, наконец, страстью, овладевает душой, покоряет себе и разум, и волю. Отсюда уже прямая и широкая дорога ко всякому греху и пороку, потом к преступлениям и совершенному распутству. Так зачинаются и растут все порочные склонности, которые в последних, крайних проявлениях своих невольно возбуждают ужас. Правда, что до сего крайнего развития порочных страстей, до этой ужасной бездны зла доходят немногие – однако же доходят! Кто же поручится, что не дойдет когда-либо и каждый, кто ступит уже на этот скользкий путь?» (Соч. т. IV, 75).

«Никто не родится злодеем, но делается таким постепенно, уклоняясь от заповедей Божиих шаг за шагом, переходя от одного заблуждения к другому, от скромных удовольствий к более шумным и увлекательным». Особенно все это опасно для молодых неопытных и увлекающихся людей, сердца которых особенно восприимчивы и открыты всяким, как хорошим, так и дурным влияниям. «Если, скажем словами св. Иоанна Златоуста, старику не должно посещать этих увеселений, то тем более юноше. И для того (старика) велик позор и большой стыд; и для этого (юноши) тем более ужасная гибель и глубокая пропасть, чем живее в юношах вожделения, чем сильнее и них пламень, который, лишь только получит хоть немного вещества отвне, зажигает все» (Бес. к Антиох. нар., т. 2, стр. 68–69). Об этом следует больше всего подумать тем, которые по мнимо-благотворительным побуждениям способствуют распространению и расширению круга влияний разного рода увеселений, привлекая сюда по большей части самые неопытные и потому легко заражающиеся юношеские силы.

В заключение орган говорит: «Если равнодушие к делу благотворительности постыдно, то увеселительная благотворительность преступна, ведя систематически и последовательно к нравственному отупению и даже порочности. Тут ответственность не перед бедняками только, но и перед Церковью, и перед всем обществом».

Таким образом, многообразные причины, кроющиеся в направлении современной печати и в современном направлении искусств и художеств, непосредственно приводят современное и подрастающее поколение к отрицанию закона на практике.

Но в искусстве всего яснее отражается умственное настроение эпохи, господствующий интерес её мышления, которое и является основоначальной причиной всего направления жизни данной эпохи.

Каково же мышление настоящего времени, вследствие которого закон о браке отвергается в принципе?

В самых выдающихся, как говорят, образцах современной драмы, отражающей умственное настроение нашего времени, мы видим – проповедуется свобода любви, свобода личности, особенно женщины от гнета семейной тирании, разрыв со средой, с общественным мнением, с семьей. На основании каких воззрений?

В действительной жизни все это происходит у нас, прежде всего, вследствие распространения сектантских учений, многие из которых, отрицая все установления Церкви, отрицают и брак и, льстя этим чувственности современных людей, дают им опору для отрицания закона в принципе. Специалисты, имеющие дело с сектантскими учениями, могут указать, какие именно секты вредны и опасны в этом именно направлении?

Распространение гражданского брака на западе вызвало у нас уродливое явление, ведущее к отвержению закона в принципе. На Западе заменили закон церковный о браке законом гражданским вследствие борьбы Церкви с государством и, конечно, еще но несчастной склонности сердца человеческого к своеволию, вследствие стремления вырваться из границ, положенных законом Божиим, ради страстных увлечений и плотских наслаждений.

Чем иным можно объяснить нетерпеливое желание некоторых народов западной Европы заменить христианский брак, благословляемый Церковью, так называемым гражданским, если не стремлением совершенно освободить свою совесть от напоминания закона христианского о хранении верности, чистоты и целомудрия в супружеской жизни? Когда люди со своим собственным гражданским законом в руках сами могут заключать браки и расторгать их без мысли о Боге и без страха ответственности перед судом Его: тогда и перед людьми, и перед детьми, происходящими от таких браков, стыдиться нечего; все, даже и оставление детей без попечения отца и матери при разводах, поставлено на законную почву, и не имеет ничего заслуживающего порицания. Как же нашим слепым подражателям Европы не желать подобных законов? При них не будет этих церковных правил, запрещающих браки в близком родстве, стесняющих произвольные разводы, предписывающих крещение и христианское воспитание детей. Для них не важно, что сама природа восстает против нарушения её законов, производя золотушных и глухонемых детей от браков в близком родстве, что дети без христианского воспитания становятся грубыми язычниками, что произвольные разрывы супружеств разрушают в конец эти естественные гнезда, называемые семействами, и предназначенные для размножения, охранения и воспитания птенцов рода человеческого. Но у нас замечается нечто еще худшее, чем борьба в Европе за гражданские браки: у нас люди свободно сошедшиеся, без разрешения всякого закона, не краснея живут вместе, выезжают, принимают гостей и развязно говорят: «мы живем в гражданском браке».

Философия, с одной стороны, дающая направление умственному настроению, а с другой, – у нас, при подражательности Западу, усвояемая потому, что она именно льстит нашему чувственному настроению, – философия последнего времени есть в сущности одна колоссальная проповедь эгоизма, – эгоизма, возведенного в принцип, в единственный и безусловный закон жизни. Материализм и дарвинизм говорят: «нет человека, как самостоятельного целого, он есть лишь продукт природы, мировых законов и т. д., – человек должен быть единственным для себя законодателем, своим судьей и решателем своей судьбы. В человеке все естественно, и борьба с требованиями природы дело бесполезное и даже вредное. Так называемый наследственный грех теологов есть ничто иное, как простая животная природа человека. «Пить, есть и женщину» – вот единственное естественное законное требование организма, – в этом состоит сущность природы человека и способность её к развитию. Организм не может господствовать над самим собою».

Под углом такого воззрения все извращеннейшие похоти нашей природы должны считаться именно только выражением полноты нашей природы и как такие, конечно, уже не могут подлежать никакому стеснению или ограничению.

В невозбранном раскрытии всех вожделений нашей плоти усматривается совершенство жизни всего человеческого рода в будущем. Происхождение добродетели целомудрия объясняется ничем иным, как эгоизмом, который не желает разделять удовольствия своей любви с другими и потому установил закон о браке.

Такими воззрениями, конечно, дается твердое основание для отвержения закона в принципе, для погружения в пучину чисто животной жизни.

Пессимизм и буддизм, утверждающие, что благо в том, чтобы не жить, что благо в самоуничтожении, практическим следствием имеют опять-таки чисто животную жизнь, наслаждение и удовлетворение всем инстинктам телесной природы, пока человек находится здесь на земле, пока он еще не истребил себя.

Вот современное направление философии, гибельно влияющее на воззрения на брак и на данный Богом закон, отвергающее его в принципе. По важности этот вопрос требует глубокого обследования, которое, конечно, невозможно в пределах настоящего введения.

Что же сказать в заключение наших рассуждений?

Высокое достоинство человека в том, что он осподин природы. – Но ему, запечатленному образом Божиим и получившему богоподобную природу, предназначены – только первоначально – жизнь и развитие среди природы видимой, а затем предназначено восхождение в мир духовный, в вечные селения его Создателя и Отца. Словами творческого благословения: «раститеся и множитеся и наполняйте землю» указано людям не только на высокое их предназначение, но и на обязанность с должным вниманием хранить в себе творческую силу чадородия и воспитывать свое потомство согласно с волей Божией и предназначением человечества.

Посему, кроме законодательных мер и пастырских мер воздействия на взрослых, не самой ли главной мерой является забота пастырей, и родителей, и педагогов о воспитании подрастающего поколения, о разъяснении ему сущности закона и возможное устранение его от всех, указанных нами, растлевающих влияний?

Отсюда должны вытекать все задачи дальнейшего пастырского и педагогического делания, имеющего целью воспитать: здоровое – физически – поколение для общества и для государства, чистое, нравственное – для Церкви, и угодное Богу – для царства небесного.

* * *