профессор Антон Владимирович Карташёв

Жизнь и деятельность в дореволюционный период

Родился 11 июля 1875 года в городе Кыштым Пермской губернии. Происходил из семьи заводских крестьян. В 1879 году семья Карташёых переехала в Екатеринбург. Антон закончил Екатеринбургское духовное училище, а затем был принят в Пермскую духовную семинарию. Окончив ее в 1894 году, поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. По завершении обучения в 1899 году, Карташёв занимал на кафедре истории Русской Церкви должность доцента.

Как представитель академии был участником Религиозно-философских собраний 1901-1903 годов под председательством ректора академии епископа Ямбургского Сергия (Страгородского), впоследствии патриарха Московского. На собраниях Карташёв познакомился и сблизился с Д.С. Мережковским, З.Н. Гиппиус, В.В.Розановым и другими участниками религиозно-философских обществ начала ХХ века. Часто бывал на заседаниях домашних кружков у В.В. Розанова и Мережковских, обсуждал там пути обновления религиозной жизни. В начале XX века Карташёв разделял идеи Мережковского и Гиппиус об «отживании исторического христианства», но впоследствии, в 1918 году написал письмо Мережковским, в котором сообщал о разрыве отношений с ними.

В начале 1903 – конце 1904 года Карташев опубликовал под псевдонимом Т. Романский ряд публицистических статей в журнале «Новый путь» (под редакцией Мережковского и Гиппиус), в которых критиковал сложившиеся в Церкви порядки за консерватизм и оторванность от современной жизни. В начале первой русской революции, в марте 1905 года, под псевдонимом Уральский в журнале «Вопросы жизни» напечатал статью «Начало церковных откликов на жгучие вопросы настоящего момента» о противостоянии в Церкви консервативного и либерального течений.

Критические выступления Карташёва в печати вызвали негативную реакцию у академического начальства, ему предложили выбрать между преподаванием в академии и публицистикой. В сентябре 1905 года он был уволен из академии по собственному желанию.

Вскоре устроился на работу в Петербургскую Публичную библиотеку, преподавал на Бестужевских курсах. Вел разделы религиозно-церковной хроники в журналах «Страна», «Слово», «Речь», «Русское Слово», был соредактором еженедельника «Век». В статьях писал о необходимости церковных реформ, направленных на оживление церковной жизни, отделения Церкви от государства, возрождения канонического церковного управления — патриаршества.

С 1907 года участвовал в работе Религиозно-философского общества в Санкт-Петербурге, позже стал его председателем. В этот же период написал ряд исследований по истории Русской Церкви.

Был членом масонской ложи Великий Восток народов России, входил в Верховный совет этой организации с 1905 по 1917 год.

После Февральской революции

К Февральской революции 1917 года Карташёв отнесся с определенной долей сочувствия. Он вступил в партию кадетов, входил в состав ее Центрального комитета, был одним из лидеров правого крыла.

В марте А.В. Карташёв стал товарищем (заместителем) обер-прокурора Святейшего Синода, В.Н. Львова. В апреле Святейший Синод выступил с обращением к Церкви о необходимости восстановления древней практики выборности епископата, учредил предсоборный совет, задачей которого ставилось подготовить созыв Всероссийского Поместного Собора. В июне Синод принял «Временное положение о православном приходе», имевшее целью усилить роль мирян в Церкви.

В июле Карташёв занял пост обер-прокурора Святейшего Синода в новом составе Временного правительства во главе с А.Ф. Керенским. Разработал проект преобразования синодальной обер-прокуратуры в Министерство вероисповеданий и в августе стал министром вероисповеданий. При ближайшем участии Карташёва проходила подготовка Поместного Собора Православной Российской Церкви. 15 августа 1917 года он, как министр исповеданий, официально открыл Поместный Собор в московском храме Христа Спасителя.

В самую ночь революции, с 25 на 26 октября Антон Владимирович вместе с другими министрами был арестован в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. В заточении он пробыл три месяца, в начале февраля выпущен «в поднадзорное состояние» под обещание не противодействовать советской власти. Жил на квартирах у друзей в Москве и Петрограде, некоторое время конспиративно.

С июля 1918 года участвовал в 3-й сессии Поместного Собора и в работе Высшего Церковного Совета. Известно о нескольких встречах Карташёва с патриархом Тихоном.

Летом 1918 года работал в московской подпольной политической организации так называемого левого центра, участвовал в разработке программ и законопроектов для правительства генерала А.И. Деникина на юге России и на случай появления национального правительства в Москве.

Эмиграция

В январе 1919 года нелегально выехал из России, жил в Финляндии и Эстонии. Примкнул к Белому движению, был близок к окружению генерала Н.Н. Юденича.

В 1920 году, после расформирования армии Юденича, переехал во Францию, обвенчался с дочерью священника, вдовой расстрелянного в Выборге в 1918 году подпоручика Н.М. Кириллина Павлой.

В эмиграции возглавил Русский национальный комитет в Финляндии, а потом в Париже.

Карташёв сыграл важную роль в создании и формировании Русского студенческого христианского движения. Здесь он имел единомышленниками и соратниками Николая Бердяева и отца Сергия Булгакова. Впоследствии, по инициативе движения, в Париже был образован Свято-Сергиевский Богословский институт. Примечательно, что институт был открыт при поддержке Дж. Р. Мотта, видного деятеля протестантизма, экумениста, одного из создателей Всемирного совета церквей. А.В. Карташёв, занимая должность профессора, посвятил институту много лет жизни, преподавал историю Церкви, Ветхий Завет, еврейский язык. Участвовал он и в организации издательства YMKA-Press.

Умер А.В. Карташёв 10 сентября 1960 года, в Ментоне, в Северных Альпах, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Творческое наследие. Взгляды

Многие из работ Карташёва дошли до нас через публикацию в журналах «Вестник РСХД», «Путь», сборнике «Православная мысль».

Среди фундаментальных трудов особо выделяются: «Очерки по истории Русской Церкви. Том 1, Очерки по истории Русской Церкви. Том 2», «Воссоздание Св. Руси», «Вселенские Соборы».

А.В. Карташёв еще до революции примкнул к движению «неохристиан», искавших церковного обновления через «новое религиозное сознание». Хотя впоследствии он и порвал с Мережковским и Гиппиус, но воспринятые в то время идеи ярко проявились в его мировоззрении уже в эмиграции. Восприняв от движения «нового религиозного сознания» отрицательное отношение к исторической Церкви, Карташев признавался, что «не может ходить в правительственную церковь, враждует с аскетизмом, носится с Песнею Песней, говорит о значении пола в религии (чем даже терроризировал свою жену), говорит о новом откровении и не ждет многого от попов». Он считал, что христианство историческое «не удовлетворяет светски-образованных людей нашего времени, не вмещает в себя их запросы». Практически Карташёв не считал Церковь Телом Христовым и рассматривал ее как земную иерархическую организацию. Он допускал в человеческой части Церкви «грехи» и «ошибки» и пришел к признанию относительности и несовершенства догматов каждой из существующих церквей. Уменьшение «обязательного» в вере, по Карташёву, упростит «состязание церквей о том, какая из них наиболее чиста» и облегчит путь соединения Православной Церкви с неправославными конфессиями.

В работе «Соединение церквей в свете истории» он обвинял православных в «недостатке соборной любви» за отсутствие интереса «к богословию Запада, которое открыто и добросовестно разрабатывало и выращивало догматы filioque и папской власти». Он писал, что «для восстановления древнецерковной общей любви... Православная Церковь должна принять все их (католиков) новые догматы как теологумены». Крайне либерально говорит он в этой работе и о границах Церкви: «Особенно греховно со стороны церквей прибегание к, строго говоря, кощунственному и богохульному богословию, будто всякая другая церковь есть не-церковь, ее таинства не-таинства и благодать не-благодать. Говорить так — значит сеять атеизм и безрелигиозность, отождествляться с неверами, видящими в культе одну комедию». Здесь достаточно вспомнить священномученика Илариона (Троицкого), которого Карташёв этими словами обвиняет в богохульстве и причисляет к неверам.

Особенно ярко проявилось отношение Карташёва к Церкви и ее догматам при описании борьбы с несторианской ересью святителя Кирилла Александрийского и III Вселенского Собора в работе «Вселенские соборы». Он видит в действиях святителя Кирилла только политическую борьбу за Константинопольский престол, на который святитель, якобы, хотел посадить своего ставленника, — и всё. Поражает ненависть Карташёва к прославленному Церковью святому. Может быть, дело в том, что ему вообще была непонятна борьба за веру, и он пытался всё объяснить понятным ему способом. Карташёв уверен в том, что в Православной Церкви якобы существовала давняя предвзятость к Константинопольской Церкви. Он говорит, что смещение Нестория «стало... увлекающей боевой задачей, которой Кирилл отдался со всей страстностью и богословским вдохновением. A страстностью и пристрастностью св. Кирилл одержим был в весьма высокой степени. Светские историки, беспощадные к его церковному значению, рисуют Кирилла в очень мрачных красках как самолюбивого деспота и громителя языческого просвещения руками преданной ему варварской черни». А про Нестория говорил, что «из всех еретиков нет более симпатичного и здравого, чем Несторий». Это пример отвратительной хулы на святого, оправдания еретика и отрицания вообще важности богословской полемики с ересями, фактически догматического уравнивания веры Церкви и ереси.

Несторий, отвергая единство двух природ в одной Ипостаси Христа, исповедовал в Нем две природы и два лица, объединенных в некое фантомное «Лицо единения»; во Христе, по его мнению, соединились в самостоятельном существовании два субъекта, Бог Сын и Иисус плотник. При этом Логос восседал в Иисусе, как царь на троне во дворце. Несторий учил, что Святая Дева, родившая Христа, — Христородица, но Она же «человекородица», как родившая истинного человека. В нестрогом смысле ее можно назвать даже Богородицей, потому что Рожденный от Нее соединился с Богом. Но догматически, по мнению Нестория, так говорить недопустимо. Несторианские споры родились именно из-за возможности догматически корректно именовать Деву Марию Богородицей, поскольку Она родила по человечеству Того же Самого Сына Божия, Который прежде всех времен родился от Отца по Божеству. Святитель Кирилл, вопреки всем препятствиям, в том числе со стороны императорской власти, защищал православное учение о двух рождениях единого Сына Божия: предвечном и во времени.

Исследуя еретические концепции Нестория, А.В. Карташёв ошибается — в силу личной пристрастности и недостаточной историко-богословской компетенции — практически во всех своих выводах. Получается, что историк отказывается от объективного исследования исторической действительности и отдает предпочтение личным, во многом необоснованным и пристрастным мнениям.

Если читать исторические документы беспристастно, что не свойственно несторианским апологетам, в том числе и Карташёву, невозможно не заметить, что святитель Кирилл хотел успокоить бурю, возникшую в Церкви, хотел привести Нестория к осознанию ошибок. Святитель не раз писал ему лично с кротостью, любовью и поразительным терпением, но тот отвечал только обвинениями. Поэтому следующее утверждение Карташёва могло быть написано только без ознакомления с сутью происходивших событий: «…они [свт. Кирилл и Несторий] могли бы разобраться в разногласиях спокойно, по существу — без церковных разделений».

Карташёв, вопреки вере Церкви, считал, что Вселенский Собор может ошибаться. Поэтому неудивительно отрицание им соборного осуждения Нестория: Несторий «нечаянно попал в еретики».

Линия водораздела между еретичеством и правоверностью, по Карташёву, является не в словах как способе выражения разумных смыслов, а в отвлеченном и неясном «православии… мысли и чувства». Что это такое, православная богословская традиция не знает.

Предлагаемое Карташёвым «гуманистическое соглашение» со лжеучениями является, кроме всего прочего, прямым отвержением ревности святых отцов, их подвига и борьбы, прославляемых Церковью.