Беседы о переселении душ и сношениях с загробным миром (буддизм и спиритизм)

1. Человек никогда не мог примириться с мыслью, что смерть – конец его существованию. Сравнение живого человека с его трупом должно было приводить даже первобытных людей к заключению, что, с наступлением смерти, „нечто“ оставляет человека, выходит из него, и что, с уходом этого „нечто” от живого человека остается лишь тело его, начинающее тотчас же разлагаться, превращаться в прах. Но что такое это „нечто“, куда уходит оно и где пребывает? Вот загадка, на которую надо было дать ответ. И первым человеком, стоявшим в недоумении пред этой загадкой, был, несомненно, Адам, рыдавший над трупом убитого Авеля. Вопросы о том, что стало с Авелем? Где он? Куда ушло „то“, что давало ему возможность двигаться, видеть, слышать, мыслить, разговаривать?... Все эти вопросы толпились в уме удрученного горем отца; но он не в силах был ответить на них. И надо полагать, что эти недоумения первого человека были разрешены внушением ему свыше, откровением Бога Любви. И узнал, таким образом, Адам, что его Авель не перестал существовать, а только перешел в иное бытие, и что душа его, оставив его тело бездыханным, будет жить вечно. Да, только таким откровением Адаму и можно объяснить всеобщность веры в посмертное существование души человека, веры в её загробную жизнь. Но вера эта, передаваясь преемственно из рода в род, подвергалась своеобразным дополнениям и даже искажениям, зависевшим не только от степени развития исповедовавших её народов, но и от особенностей тех стран, в которых им пришлось жить.

Однако, как ни искажали народы древности дошедшее до них путем предания откровение о душе человека, они все-таки верили, что главнейшая составная часть человека, душа его, живет и после смерти тела. Но где и как она живет? Вот вопросы, которые или не были разрешены путем первооткровения, или же ответы на них остались непонятыми самим Адамом, а может быть и забыты его потомками. Не имея представить себе жизнь вне условий материального мира, народы древности не имели никакого представления о пребывании душ умерших людей где-либо в небесных обителях; они верили, что душа умершего человека покоится в той же могиле, в которую опущено его тело. Вера эта была настолько сильна, что, при погребении умершего, в могилу его опускали одежды, посуду, оружие; даже убивали лошадей и рабов и опускали их в ту же могилу в полной уверенности, что и лошади и рабы, погребенные вместе с умершим, будут и в могиле служить ему, как служили при жизни. Опускали в могилу также вино и пищу, чтобы насытить голод и утолить жажду умершего; да и после погребения, с той же целью, ставили на могилу пищу и возливали на нее вино.

Мертвые считались священными существами; к ним относились с таким же благоговением, как и к богам. И обоготворялись все без исключения умершие, а не одни только герои и великие люди. Погребение умерших, приношения им и возлияния на их могилах считались обязательными. И за такое почтительное отношение к душам умерших, души эти охраняли живых членов своей семьи от разных бед, принимали участие в земных делах их и вообще покровительствовали им. Поклонение мертвым было свойственно всем арийцам; с ними перешло оно и в Индию, о чем свидетельствуют священные книги «Веды» и «Законы Ману»; в последних сказано, что культ мертвых – самый древний по своему происхождению.

Но если тело умершего человека осталось без погребения, то душа его, по понятиям древних, как не имеющая своего жилища, оставалась вечной скиталицей; она вечно бродит, как призрак, привидение, нигде не останавливаясь даже для отдыха, вечно скитается, нигде не находя покоя; озлобленная на людей за лишение ее подземного жилища и приношений, она нападает на живых, мучает их, насылает на них всевозможные болезни, опустошает их поля и вообще служит причиною многих бедствий.

Возникло также в древности, но несколько позднее, предположение о том, что души всех умерших людей живут в мрачном подземном царстве.

Что же касается вопроса о переселении душ, то, судя по дошедшим до нас самым древним памятникам письменности, можно с полною уверенностью сказать, что о переселении душ первобытные люди и народы глубокой древности не имели никакого представления.

2. Самым древнейшим народом, оставившим по себе памятники письменности, считается теперь народ, известный под именем шумиро-аккадьян. Народ этот в глубочайшей древности, не менее как за пять тысяч лет до Р.Х., пришел в равнину Сеннаар, расположенную между реками Тигром и Евфратом, и поселился там; и оставил по себе много памятников письменности. Писали тогда на сырых глиняных плитках, которые затем обжигались и потому сохранились до нашего времени. Найдены они в прошлом столетии при раскопках местности, где был расположен древний город Ниневия. Благодаря этой находке, мы имеем возможность ознакомиться с мировоззрением народа, достигшего высокой степени развития, по крайней мере, за пять тысяч лет до Р.Х. Древнее этих книг мы не знаем.

Из этих книг видно, что шумиро-аккадьяне не имели никакого представления о переселении душ. Говорится в этих книгах о сотворении мира, о злых духах и о падении первых людей; имеется длиннейший рассказ о потопе; говорится о богах, которым поклонялся народ; говорится и о подземном мире, в котором обитают души умерших людей; но о том, чтобы души умерших людей воплощались в другие тела и в них продолжали жить, об этом – ни слова.

Священные книги индусов, то есть арийцев, перебравшихся в незапамятные времена из Средней Азии в Индию, называются Ведами. Время написания их определяют приблизительно за 1200–1500 лет до Р.Х. Говорится в них о богах, которым поклонялись индусы, о первом человеке, о потопе, о бессмертии души человеческой и о многом другом; но о переселении душ опять-таки ни слова.

Древнейшая книга египтян, первая часть «Книги мертвых», составленная, как предполагают, почти за две тысячи лет до Р.Х., говорит о бессмертии душ и о пребывании их на островах блаженных, на далеком Западе; но о переселении душ опять-таки ни слова.

В книгах Моисея и в других ветхозаветных книгах Библии тоже ни слова не сказано о переселении душ.

Таким образом оказывается, что в священных книгах четырех наидревнейших народов о переселении душ ничего не говорится; а это доказывает, что ни шумиро-аккадьяне, ни арийцы, переселившиеся в Индию, ни египтяне, ни евреи в переселение душ не верили.

Если бы все народы, населяющие землю, или значительная часть их, верили в переселение душ, то в таком случае можно было бы с достоверностью сказать, что вера эта унаследована ими от праотцев, и что первоисточником ее могло быть божественное откровение первому человеку. Но так как, повторяю, мы не находим в священных книгах древнейших народов ни малейших следов веры их в переселение душ и замечаем появление ее впервые лишь в сравнительно позднейшее время, да и то у некоторых только народов, то и должны заключить, что вера эта основана не на откровении, а измышлена людьми.

3. По мнению Беттани (см. его «Великие религии Востока»), священные книги индусов, Веды, а также сборник правил о жертвоприношениях, известный под названием Браманы, не достаточно обеспечивали господство жреческого сословия над народом; и вот, в дополнение к ним, появились новые книги под названием Упанишады; составлены они жрецами, и в них находятся первые рассуждения о переселении душ.

Переселившись с однообразных среднеазиатских равнин в Индию, эту поистине сказочную страну чудес, следя в новой обстановке за жизнью мира, прислушиваясь, так сказать, к биению пульса его, индийские философы пришли к заключению, что весь мир живет одною жизнью и составляет единое тело, одухотворенное единым духом; и этот новый взгляд на мир выразился в жреческой философии признанием, вместо множества прежних богов, единого Духа, Брамы, первопричины всего существующего.

Полагая, что в начале был один только Брама и что мир был в нем, индийские философы считали, что Брама есть неразвившийся мир, а мир есть развившийся Брама, и что, следовательно, Брама и мир – одно: Бог есть природа и природа есть Бог.

Сохраняя дошедшее от первого человека откровение о падении созданных Богом духов, индийские философы учили, что Брама, развиваясь в существующий мир, выделил из себя сначала духов. Все духи вышли из Брамы чистыми; но часть их, под начальством Магазуры, отпала от него. Тогда Брама, продолжая выделять из себя мир, создал для падших духов различные тела, в которых они должны пребывать для покаяния и очищения. Выдержав 88 превращений, падший дух воплощается в тело человека, в котором может возвыситься до состояния первобытной чистоты и вновь соединиться с Брамой, как река соединяется с океаном, т.е. обезличиться. Но душа, не успевшая очиститься в своем временном жилище, не может, конечно, слиться с Брамою, и потому воплощается в новое тело, и так далее, пока не достигнет полной чистоты и слияния с мировою душою, Брамою.

Учение о переселении душ, слагавшееся постепенно, окончательно разработано было ко времени составления сборника, известного под названием «Законы Ману», то есть примерно в IX веке до Р.Х. В законах Ману говорится, что душа умершего человека является на суд мертвых в подземное царство, чтобы дать отчет в своих делах; причем грешные души подвергаются временно адским мучениям, а потом вселяются в новые тела, но более низкие, чем те, в которых они жили прежде. Смотря по тяжести грехов, душа поселяется или в теле человека низшей касты, или в теле животного, или даже в неодушевленном предмете. Входят они в новые тела не по выбору своему, а по принуждению, сообразно с делами прежнего воплощения. В законах Ману определено: за какой грех и в какое тело должна воплотиться душа. За жестокость душа переходит в хищного зверя; за кражу мяса – в коршуна, за кражу хлеба – в крысу и т.д. Таким образом, человеческие души постоянно странствуют, переселяются; все они страдают и страданиями своими расплачиваются за грехи своего прежнего существования.

Развивая учение о переселении душ, индийские философы утверждали, что души людей и животных одинаковы и отличаются только временной телесной формой. Душа, например, заключенная в червяке, может вселиться со временем в тело человека, и наоборот, душа человека может быть послана за грехи в тело червяка, лягушки, змеи. Вот почему индийцы видят в каждом животном себе подобных и обращаются с ними кротко, стараются не убивать их и воздерживаются от животной пищи. По законам Ману, за убийство животного и употребления его в пищу, виновный в том потерпит насильственную смерть в своих новых воплощениях столько раз, сколько было волос на голове убитого им животного.

Вообще, по законам Ману душа человека обречена на бесчисленное множество переселений, доходящее в некоторых случаях до десяти тысяч миллионов раз, то есть чуть не до бесконечности. Таким образом, переселение душ, вместо того, чтобы спасти душу от мучений и привести ее к слиянию с Брамой, само становилось бесконечным мучением. Поэтому, наряду с учением о переселении душ возникло и учение об избавлении от этого мучения.

По мнению индийских философов, причина греха не злоупотребление свободою воли, а самое тело человека; в нем, в теле, гнездится все зло, все грехи. Поэтому, чтобы избавиться от грехов и, следовательно, от переселений в новые тела, надо освободиться от всякой привязанности к своему телу и считать его врагом своим, мешающим достигнуть соединения с Брамой; надо оставить его без всякого внимания и попечения и вообще относиться к нему так, чтобы душа могла покинуть его во всякое время без малейшего сожаления. На этом основании, жрецы проповедовали необходимость самоистязания и умерщвления плоти; и победившим свою плоть считался тот, кто, воспринимая различные впечатления, не испытывал от них ни радости, ни отвращения.

Устанавливая правила самоистязания и умерщвления плоти, жрецы, составлявшие касту браманов, установили также обязательное приношение жертв в каждое новолуние и каждое полнолуние, а также множество обрядов, совершаемых при непременном участии браманов. Сделав исполнение всех жертв и обрядов безусловно обязательными для всех, браманы освободили от них только себя. Они требовали к себе особого почтения от всех и выдавали себя за святых, исшедших из уст самого Брамы. Они же были судьями и приговорами своими по уголовным и религиозным делам еще более возвышали свою власть. Словом, бесконечное и мучительное переселение душ, строгие правила самоистязания и умерщвления плоти, доведенные до крайности, и рабское подчинение браманам доводили многих до отчаяния и вынуждали искать освобождения и от переселений, и от власти браманов. И вот, как протест против браманизма, появился буддизм.

4. Основателем буддизма был, как гласит предание, Сиддартха, царский сын из рода Сакиев; он был известен также под именами Сакиа-Муни, то есть мудреца Сакиа, а также аскета Гаутамы и Будды, то есть пробужденного, познающего, совершенного.

По преданию, Сиддартха увидел однажды беспомощного старика, затем больного проказою и, наконец, мертвеца. И задумался он над бедствиями человеческой жизни, и оставил дом свой, надел одежду странствующего монаха и долго странствовал, стараясь узнать причину страданий. Странствовал он нищенствующим монахом, подвергал себя самоистязаниям и всевозможным лишениям, но ни беседы с различными учителями и странствующими монахами, ни стремление к умерщвлению своей плоти не привели его к познанию причины страданий. Наконец, сидя однажды под деревом, которое с тех пор стало называться деревом познания, он был погружен в размышления; и тут-то познал он тайну переселения душ и четыре истины о страданиях. Став, таким образом, просветленным, аскет Гаутама окончил свои странствования и стал проповедовать свое учение.

Учение его о переселении душ существенно отличалось от учения браманов. Браманы учили, что душа переселяется в различные тела в наказание за предшествовавшую жизнь и с целью исправления ее, с тем, чтобы она, после длинного ряда переселений, очистилась от грехов и возвратилась к своему первоисточнику, Браме, для окончательного слияния с ним. Гаутама же никогда не говорил о Браме; и когда ученики спросили его, откуда взялся этот мир, он сказал, что это вопрос праздный и неуместный; а когда его спросили существует ли душа после окончания перевоплощений, то он ответил, что знание этого не способствует подвигу святости. Вообще, он учил только о том, как избавиться от страданий, и не любил, когда его спрашивали о Боге, о происхождении мира, о вечности, о бессмертии души. На все такие вопросы он отвечал: «Что не открыто мною, то оставь неоткрытым».

Признавая бесполезными всякие рассуждения о Боге, Гаутама тем самым доказал, что он не верил в существование Его. Отвергая Бога, он, конечно, не мог согласиться с учением браманов о том, что душа человека есть падший дух, который путем длинного ряда перевоплощений должен очиститься от греха и слиться с своим первоисточником. Отвергая Бога, он должен был отвергнуть молитвы, жертвоприношения и вообще все религиозные обряды, установленные браманами. Проповедуя, таким образом, полный атеизм, Гаутама не отвергал только переселения душ; и объяснял он это переселение каким-то рабским тяготением духа к телу, к форме; и находил он, что избавиться от такого тяготения и подчинения человек может только собственными усилиями. Только порвав всякую связь с телом, душа освободится от необходимости воплощаться в новые тела и перейдет в Нирвану, то есть в бытие угасшее; только тогда она достигнет блаженства небытия.

По учению Гаутамы, жизнь есть непрерывный ряд страданий. «Как вы думаете (спрашивал он учеников своих), чего больше, воды ли, заключенной в четырех великих морях, или слез, которые пролиты вами, когда вы блуждали в своих странствованиях, и рыдали, и плакали, потому что давалось вам в удел то, что вы ненавидели, и не давалось то, что любили? Смерть отца, матери, брата, сестры, сына, дочери, потерю родных, потерю имущества, – все испытали вы за это долгое время. Да, слез пролилось больше, чем вся вода, заключенная в четырех великих морях! Вся жизнь – одно страдание». И это – первая истина, которую познал Гаутама.

Вторая истина: о происхождении страданий, то есть о причине их. Причина страданий, это – жажда жизни, привязанность к ней, к телу; это – наши желания и ощущения. Удовлетворение желаний производит ощущение удовольствия, а неудовлетворение – ощущение скорби. Но в жизни человека редко удовлетворяются даже самые необходимые желания его; и это неудовлетворение желаний составляет основную причину его страданий.

Определив, таким образом, причину страданий, Гаутама перешел к размышлению об уничтожении этой причины; и открыл он третью истину: о прекращении страданий...

Если причина страданий есть ощущение неудовольствия от неудовлетворения желаний, то, для прекращения страданий, надо уничтожить не только все желания, не только жажду жизни и привязанность к телу, но и самые ощущения неудовлетворенности желаний; надо заживо разорвать всякую связь с телом и через него со всем чувственным миром; надо дойти до такого состояния, чтобы чувства ничего не ощущали. Только при таком полном отрешении от мира и возможно освобождение духа от тела, прекращение дальнейших воплощений и переход в блаженное небытие. Если душа имеет хотя бы малейшее отношение к внешнему миру, то это отношение требует, чтобы она была в соответствующей материальной форме. Поэтому, освобождение души от переселений, полная свобода от материи и всякого зла, следовательно полное блаженство, наступает только тогда, когда человек отрешается от внешнего мира, когда душа его сбрасывает его оковы и как бы выходит из своей материальной формы. Только при таких условиях, наступление смерти человека освобождает душу его от необходимости вновь вступать в связь с каким либо телом; только тогда она прекращает всякое отношение к внешнему миру и никогда уже не возродится: «тело совершенного отрезано от силы, ведущей к возникновению».

Открыв, таким образом, три истины – о страдании, о происхождении и прекращении страдания – Гаутама перешел к вопросу о том, как прекратить страдания, как достигнуть полного разрыва с материей, облекающей душу; и открыл он четвертую истину: о пути к прекращению страдания.

Честность, самопогружение и мудрость, вот, по мнению Гаутамы, путь к прекращению страданий.

Честность состоит в точном исполнении пяти правил: 1. Не убивать живого существа. 2. Не посягать на чужую собственность. 3. Не касаться чужой жены (а для монахов полное целомудрие). 4. Не говорить неправды. 5. Не пить горячительных напитков.

Кроме того Гаутама требовал от своих последователей незлобия и дружественного расположения ко всему миру; ибо, «враждою никогда не умиротворяется вражда; она умиротворяется только незлобием». Непротивление злому доведено до крайности. Кого бранят злые люди, тот должен говорить: «они добры, они очень добры, что не бьют меня». Если они бьют его, он говорит: «они добры, что не бросают в меня камнями». Если они убивают его, он говорит: «есть ученики Возвышенного, которым тело и жизнь причиняют муку, скорбь и отвращение, и они ищут насильственной смерти. И такую смерть нашел я, не искав ее». Мудрец равнодушен ко всему, и никакие поступки людей не трогают его. Он не гневается на несправедливость, причиненную ему, но он и не страдает от этой несправедливости. Тело его, над которым совершают насилие враги его, не он сам; оно – нечто постороннее, чуждое ему. Мудрец одинаков и с тем, кто причинил ему скорбь, и с тем, кто доставил ему радость. Кто стремится к совершенству, тот должен быть готовым отдать все, даже самое дорогое ему. Но благотворить надо не бедному, а монаху. Дар, который монах из доброты и сострадания позволяет людям давать себе, приносит благотворителю богатейшие плоды.

Вообще, по учению Гаутамы, прозванного Буддой, то есть совершенным, только жизнь нищенствующего монаха может быть святою жизнью, и только он может достигнуть блаженства небытия. Сам Гаутама был нищенствующим монахом и основал общину таких же монахов. Это были в полном смысле слова – тунеядцы: они не беспокоили себя никаким трудом, не возделывали землю, не занимались никаким ремеслом, а все средства к жизни добывали исключительно сбором подаяния. Вели они жизнь действительно строго-аскетическую: ели раз в день, для чего перед полуднем ходили за сбором подаяния; одевались в лохмотья, пожертвованные или собранные по лоскуткам на дороге; жили в хижинах и подвергали себя всевозможным лишениям. Все время проводили они в самопогружении, в стремлении путем самовнушения отрешиться от всех ощущений и даже дойти до такого состояния, когда и рассудок перестает рассуждать.

Таким образом, все нравственные правила Будды требуют от последователя его отрицательных добродетелей. Что же касается добродетелей положительных и, главным образом, любви к ближним, то стремящийся к совершенству не должен забывать, что всякое влечение сердца к другим существам привязывает человека к материальному миру, от которого он должен освободиться. «Все скорби и жалобы, все страдания происходят оттого, что человек любит кого-нибудь или что-нибудь; где нет любви, там нет и страданий. Поэтому свободны от страданий только те люди, которые ничего и никого не любят; кто стремится туда, где нет ни скорби, ни печали, тот не должен любить».

Таким образом, основное правило буддийской морали – самое узкое себялюбие, доведенное до крайности. Кротость, милосердие, непротивление злому силою основаны не на беззаветной любви к ближним, а на узком себялюбии, на желании поскорее отрешиться от всего чувственного, материального, забыть самых близких людей и освободиться от всяких обязанностей по отношению к ним. Гаутама рассказывал своим ученикам о своем предпоследнем воплощении. Он был царским сыном, но несправедливо был лишен престола. Отказавшись от всякого имущества, он ушел пешком в пустыню с женою и двумя детьми; и жил он там в хижине, сложенной им из листьев. Но вот, однажды пришел к нему нищий и попросил у него его детей. Гаутама улыбнулся, взял обоих детей и отдал нищему. Когда он отдал детей, содрогнулась земля. После того пришел к нему браман и попросил у него его жену, добродетельную и верную. Тогда Гаутама с радостным чувством отдал ему свою жену; и земля снова содрогнулась. Оканчивая этот рассказ, Гаутама добавил: «Я не думал тогда, что этим я достиг свойств Будды».

Гаутама говорил, что земля дважды содрогнулась, когда он отдавал прохожим своих детей и жену. Да и как не содрогнуться земле, как не возопиять камням при таком самодовольном фарисействе бессердечного человека! И находятся же люди, решающиеся говорить, что Господь наш Иисус Христос заимствовал у Гаутамы-Будды все Свое нравственное учение! Я нарочно остановился несколько подробнее на буддийской морали, чтобы показать, какая пропасть отделяет ее от учения Христа о самоотверженной любви, о той любви, какая заставляет человека жертвовать жизнью своей для блага ближних, без всякого расчета на собственные выгоды. В прощальной беседе Своей с Апостолами, Христос сказал: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15:12–13). А Будда говорил: «Спастись может только тот, кто ничего и никого не любит».

Итак, чтобы избавиться от страданий, надо прежде всего, по учению Будды, быть честным человеком, то есть олицетворять в себе все отрицательные добродетели, не привязываясь, однако, ни к чему земному, никого и ничего не любя.

Но этого мало. Надо очищать себя постоянным погружением в самого себя, в свое «я». Для самопогружения лучше всего одиночество, уединение в лес.

Удаляясь в лес, последователь Будды садился на землю, скрестив под собою ноги и сложив руки ладонями, и оставался в совершенной неподвижности. Отрешаясь постепенно от всего окружающего мира, спасающийся таким образом доходил до потери способности чувствовать что-либо и так замедлял дыхание, что можно было принять его за бездыханное застывшее существо. Иногда спасающийся устремлял свой неподвижный взор на один какой-либо предмет, на одну точку его; и смотрел он на эту точку пристально, то закрывая, то открывая глаза; долго упражняясь в таком созерцании, он начинал видеть рассматриваемый им предмет не только при открытых, но и при закрытых глазах; словом, он прибегал к тем приемам, к каким теперь прибегают все гипнотизеры. Фиксируя свое зрение на одной точке, он приходил в состояние гипнотического сна, когда организм человека действительно теряет всякую чувствительность, а воля становится вполне подавленною. Фиксируя свою мысль на одном каком-нибудь слове, например слове «лес», он старался все внимание свое сосредоточить на этом слове и ни о чем больше не думать; повторяя бесчисленное множество раз это слово и не думая в это время ни о чем, он доходил до такого состояния, что уже и не мог думать ни о чем другом; и ему казалось, что ничего, кроме леса, не существует. Затем, он старался отвлечь свою мысль и от этого представления и сосредоточивал ее на представлении бесконечности. Долго и неподвижно погружаясь в созерцание пространственной бесконечности, он доходил до представления безусловной пустоты, до сознания, что мир не существует. И такое состояние оцепенения считается, по учению Будды, близким к искуплению, к блаженству небытия.

Третье условие, необходимое для избавления от страданий, это – мудрость, то есть знание учения Будды, знание каким образом можно достигнуть Нирваны.

Но сам Будда говорил, что искупление от страданий, а следовательно и от перевоплощений доступно только нищенствующему монаху. И с ним нельзя не согласиться, потому что проделывать все эти приемы самопогружения и самовнушения могут только люди вполне праздные, отрекшиеся от мира и, притом, уверенные, что другие позаботятся и о пропитании их и их одежде, – что другие поработают на них, ничего не делающих.

Отвергнув Бога и не найдя, вследствие этого, никакого утешения для человека, Будда видел везде и во всем только горе, страдание, зло; и все усилия его мысли были направлены исключительно на избавление человека от страданий. Создав для достижения этой цели безбожную религию отчаяния, аскет Гаутама сознавал, однако, что учение его не может продержаться долго. И говорил он своему любимому ученику Ананде: «Не долго будет существовать учение истины; пятьсот лет будет существовать оно. Потом исчезнет вера с земли, пока не явится новый Будда». Если бы аскет Гаутама признавал себя действительно совершенным, знающим истину, то ему незачем было бы ожидать другого, более Совершенного; но Гаутама предвидел явление Его. И Совершенный, Знающий истину, Христос-Богочеловек действительно явился почти в то самое время, какое предсказывал Гаутама, то есть через пятьсот лет, и принес божественное учение, пред которым бледнеет философия Будды, как восковая свеча бледнеет пред светом полуденного солнца.

Учение, отвергавшее Бога, не просуществовало даже и пятисот лет. Последователи Гаутамы-Будды, обоготворили его самого и поклоняются ему, как Богу. А современный буддизм, позаимствовав многое почти из всех вероучений, очень далек от учения аскета Гаутамы и «представляется смесью всяких суеверий с колдовством, волшебством, идолопоклонством и фетишизмом».

Я так долго останавливал ваше внимание на основных началах учения Гаутамы-Будды потому, что познакомиться с его учением вполне своевременно тем, которые не знают его. Буддизмом увлекаются в Западной Европе; увлекался им и граф Л. Н. Толстой. Будут, пожалуй, увлекаться им и у нас в Петербурге, где воздвигается храм Будды, где строителями этого храма являются интеллигентные люди, до сих пор числившиеся в списках православных христиан. Поэтому, предостеречь от увлечений буддизмом, которым атеисты хотят заменить учение Господа нашего Иисуса Христа, вполне своевременно.

5. Учение о переселении душ проникло из Индии в Египет и вошло во вторую часть египетской «Книги мертвых». Проникло оно туда задолго до появления Гаутамы-Будды, так как представляет собою полное сходство с браманским, а не буддийским взглядом на значение и цель последовательных перевоплощений. Проникло оно и к древним грекам; но у них оно не выходило за пределы философских школ Греции и не было достоянием греков, как народа, не было народною верою.

По учению Платона, Творец мира создал множество душ и поместил их на светилах небесных с тем, чтобы они жили там божественною жизнью. Но как только души стали увлекаться чувственным миром, то Бог стал посылать их в тела человеческие. Воплощенная в теле душа должна была вести борьбу с похотями тела; и если она выходила из этой борьбы победительницей, то, после смерти тела, снова восходила на то светило, где жила прежде, для вечной блаженной жизни с чистыми духами. Но если душа в земной жизни своей пристрастилась к чувственному миру, то снова воплощается в теле человека. Затем, по мере нравственного падения в своих воплощениях, она переселяется в тела животных и подвергается такому переселению до тех пор, пока в борьбе со страстями не достигнет первоначальной чистоты; и тогда она восходит на свое светило для вечной блаженной жизни.

Не касаясь учений других греческих философов, из которых одни, как, например, Аристотель, отрицали переселение душ, а другие верили в него, перейдем прямо к учению христианского философа и учителя Оригена.

Во времена Оригена (185–254 г. по Р. Х.) в христианском мире затронут был вопрос о происхождении душ человеческих. Многие, соглашаясь с языческими философами древности, полагали, что при рождении человека в тело его вселяется душа, сотворенная Богом еще до создания видимого мира; другие думали, что Бог творит душу для каждого нарождающегося человека; третьи же, к числу которых принадлежал и Тертуллиан, утверждали, что душа рождается от души человека, так же как и его тело.

Разбирая эти три мнения, Ориген говорит, что душа – существо простое и неделимое; поэтому она не может сообщить свою сущность другим, не может родить другую душу. Отвергая, таким образом, учение Тертуллиана о рождении душ, Ориген не соглашался и с предположением о том, что Бог творит души для вновь нарождающихся людей. Если бы Бог творил души (говорит Ориген), то, конечно, творил бы их чистыми и невинными. Но почему же Он сразу обрекает их на самые разнообразные состояния в этом мире? Одни, например, люди родятся с телами вполне здоровыми и красивыми; другие, наоборот, с телами болезненными и даже уродливыми, пораженными или слепотою, или немотою; одни родятся среди удобств, довольства и даже излишества, другие же родятся в бедности и даже вопиющей нужде; одни родятся от просвещенных и благовоспитанных родителей и сразу же окружаются заботами о физическом и нравственном воспитании; другие же происходят от диких и грубых варваров и не знают иной среды, кроме варварства, дикости и жестокости; словом, одни с самого детства обрекаются на жизненные условия благоприятные, отрадные и счастливые, а другие, наоборот, на самые тяжелые и едва переносимые. Чем же объяснить все это, если души творятся Богом для всякого нарождающегося человека, и если он, тотчас по выходе из рук Творца, ровно ничего не могли сделать такого, чем бы могла быть заслужена ими счастливая или несчастная участь их на земле?

Если предполагать (продолжает Ориген), что Бог, по Своему личному усмотрению, творит одни души совершенными и добрыми, другие же злыми, и сообразно с этим предопределяет им различную участь на земле, – то ведь это будет клевета и хула на Бога; ибо где же в таком случае будет святость и правда Божия?

Все эти недоумения разрешаются, по мнению Оригена, предположением, что духи были сотворены Богом еще до создания чувственного мира; все они были сотворены одинаково чистыми и блаженствовали в сверхчувственном мире. Но некоторые из них злоупотребили дарованною им свободою воли, охладели к Богу и через это нравственно пали. Тогда всемогущий Бог Словом Своим создал видимый мир, который и был вызван к бытию единственно вследствие падения духов. Создав, таким образом, мир материальный для наказания падших духов и приведения их, путем исправления, в первоначальное состояние, Бог стал посылать их в различные тела и обрекать их на различную участь. Таким образом, люди, прежде чем им родиться на этот свет, уже существовали и жили, как духи, и тогда уже нравственно отличались друг от друга. Поэтому, при своем воплощении в телах людей, они почти с самого рождения обнаруживают различные свойства. Одни люди с младенчества бывают злы, жестоки, другие же, наоборот, добры, кротки, послушны. Чем же объяснить такие различия в характере детей, если не свойствами тех духов, которые воплотились в их телах?

С другой стороны, врожденность всем людям идеи о Боге доказывает, по мнению Оригена, что духи, воплощаясь в тела людей, приносят с собою как бы воспоминание того, что было им известно в их прежнем существовании.

Вот сущность учения Оригена, от которого он, впрочем, в последствие отрекся, назвав его безумием. Безумием оно признано и Церковью на втором и пятом вселенских соборах.

6. Рассказав вам, как возникло учение о переселении душ, постараюсь доказать несостоятельность его. Начну с учений браманов и Гаутамы-Будды.

Самый главный недостаток их учения, это – отрицание личного Бога, Творца вселенной. Браманы верили в мировой Дух, Браму, неотделимый от природы и живущий одною с нею жизнью. Будда же и в такого бога не верил. Отрицая существование личного Бога, Который Один только и мог бы распоряжаться душами умерших людей и посылать их для воплощения в различные тела, соображаясь с их заслугами, браманам и Будде надлежало бы отвергнуть и самое переселение душ. Однако, они верили в переселение душ и учили своих последователей, что душа умершего человека вселяется не в первое попавшееся ей тело, а в то именно, в какое надлежит. Но если Бога нет, то кто же судит земную жизнь человека? кто назначает душе его то именно тело, в какое ей надлежит вселиться? Становясь перед этим вопросом, ниспровергающим все учение о переселении душ, браманы придумали какой-то суд мертвых, перед которым должна будто бы предстать душа, освободившаяся от своей тленной оболочки. А Гаутама-Будда, отвергая и этот суд, проповедовал, что душа, не достигшая еще совершенства и не порвавшая, вследствие этого, связь с материей, сама тяготеет к ней и сама же творит для себя такое тело, какое заслужила. Признавая за душою умершего человека власть и судить себя и творить для себя надлежащее тело, Будда тем сам признает за душою всемогущество, свойственное, по нашим понятиям, только Богу. Но если душа всемогуща, то зачем же она вновь воплощается, чтобы опять страдать? не лучше ли было бы ей сразу порвать всякую связь с материей, всякое тяготение к ней, и перейти в блаженное небытие, в Нирвану? Однако, оказывается, что душа не может порвать связь с материей и прямо перейти в Нирвану, к которой стремится всеми силами своими; значит, она не всемогуща; значит, она не может сама создать для себя такое тело, в которое ей надлежит воплотиться. А если она сама не может сделать этого, то кто же присуждает ее к последующим воплощениям? кто же и совершает такие принудительные воплощения души? Ответа на эти вопросы Гаутама не дает. Да и никто не может ответить на них, потому что отрицание личного Бога ведет за собою, как неизбежное следствие, и отрицание переселения душ, и даже отрицание существования их.

Попробуем теперь внести необходимую поправку в учения браманов и Гаутамы-Будды; предположим, что переселение душ существует, что Всемогущий Бог, Творец мира назначает душе то или иное тело для каждого последующего воплощения, и что самое воплощение души совершается всемогущею силою Божиею; и посмотрим, не противоречат ли здравому смыслу эти учения даже и с такою поправкою.

Если предположить, что Сам Бог переселяет души в разные тела, то надо, вместе с тем, признать, что приговоры Божии о переселении должны быть вполне разумны. Однако, едва ли можно признать разумным и целесообразным переселение души умершего грешника в тело животного, в растение или камень. Ведь переселение душ в разные тела происходит, по мнению Браманов, Платона и Оригена, для наказания за грехи. Но для того, чтобы наказание достигло своей исправительной цели, необходимо, чтобы подвергающийся наказанию сознавал, за что именно он наказан. А так как ни животное, ни растение, ни камни не обладают сознанием и потому не могут понимать, за что именно грешная душа воплощена в них, то ясно, что подобное переселение душ, как явно нецелесообразное, не может быть производимо Верховным Разумом, Творцом вселенной.

По учению браманов, переселение душ совершается для наказания и исправления грешной души. Если это правда, то зачем же душу, виновную, например в краже, переселять в тело крысы? Как будто крыса может лучше понять всю гнусность воровства и очистить воплощенную в нее душу от этого порока? Зоология не знает добродетельных крыс, считающих постыдным жить на чужой счет; напротив, зоологи утверждают, что все существование крысы основано на краже. Понятно, что и душа, провинившаяся в краже и воплощенная за это в тело крысы, за время своей крысиной жизни так привыкнет к воровству, что ей будет казаться даже невозможным жить иначе. Спрашивается: достигает ли исправительных целей подобное переселение?

С другой стороны, какой смысл водворять, для исправления, грешную душу, например в кусок камня или железа? Если душа совершает новое переселение только после смерти или разрушения того тела, в котором она была поселена, то, спрашивается, когда же она выйдет из какого-нибудь гранитного утеса, для разрушения которого требуются сотни тысяч лет?

Итак, следует признать, что предположение о переселении душ в тела животных, в растения и камни противоречит здравому смыслу и не достигает своей цели.

А если очистить и от этой крайности учение о переселении душ, то оно представится нам в следующем изложении:

7. Всемогущий Бог, Творец мира, создал сначала мир чистых, непорочных, духов, для вечного блаженного бытия. Но так как множество духов отпало от Бога, перестало повиноваться Его воле, то для наказания их, исправления и доведения до прежней святости, Бог создал видимый мир, мир материальный; и стал посылать Бог падших духов в этот вещественный мир, вселяя их в тела людей с тем, что если падший дух, проживая в теле человека, раскается, исправится и достигнет прежней чистоты, то, после смерти тела, будет вновь водворен в обители вечного блаженства; если же цель воплощения не будет достигнута, то, после смерти тела, в котором дух был поселен, он, по воле Божией, воплощается в новое тело, и так далее, пока не достигнет прежней святости. Вот сущность очищенного от крайностей учения.

На чем же основывается оно? Научный метод не применим к познанию тайны переселения душ, потому что самое переселение их из одних тел в другие не поддается наблюдению, если даже оно и происходит, следовательно, невозможны и опыты для проверки наблюдений. А без наблюдений и проверки их путем опыта невозможно научное объяснение никакого явления. Откровение, как ветхозаветное, так и новозаветное, тоже не дает нам никакого ответа на этот вопрос. Поэтому следует признать, что все учение о переселении душ основано на одном только предположении; строить же свое мировоззрение и свою религию на одном предположении, стоящем, к тому же, в явном противоречии с учением Господа нашего Иисуса Христа, более чем неосмотрительно.

Но рассмотрим это учение пока без освещения его светом Христовой истины.

Говорят, что все души людей, достигших когда-либо святости, а также все души людей, ныне живущих, это – духи, отпавшие от Бога еще до сотворения мира; следовательно, отпавших от Бога духов было великое множество. И если Бог создал вещественный мир для наказания и исправления мятежных духов, то, казалось бы, надлежало тотчас же по сотворении мира и воплотить всех их в тела человеческие, т.е. сразу создать великое множество людей. Но почему же Бог создает одну только пару людей? почему Он воплощает только два падших духа в тела Адама и Евы? Почему Он оставляет остальных духов без наказания и исправления впредь до размножения потомства первых людей? Отвечая на эти вопросы, приходится: или отвергнуть ветхозаветное откровение и считать, что Бог создал сразу великое множество тел человеческих и воплотил в них всех возмутившихся против Него духов, в том числе, конечно, и тех, которых мы называем злыми духами, бесами, – или же признать, что до сотворения мира возмутилось против Бога только два духа, воплощенные после того в тела Адама и Евы, но что и после сотворения видимого мира происходит постоянное отпадение от Бога чистых духов, и что отпадение это постоянно возрастает, ибо для каждого нарождающегося человека требуется новое отпадение от бога какого либо духа, дабы возможно было одухотворить им нарождающееся тело. Словом, в таком случае надо признать, что революция на небе продолжается непрерывно и все возрастает по мере размножения рода человеческого. Но тогда мы придем к обратному выводу; тогда мы должны признать, что не тела человеческие созданы Богом для воплощения в них падших духов, а самые духи становятся падшими для того, чтобы воплощаться в нарождающиеся тела людей; и так как род людской размножается по воле Божией, то и падение духов, как крайне необходимое для одухотворения тел, происходит тоже по повелению Божию. Но это такая нелепость, дальше которой уже некуда идти.

Итак, очистив учение о переселении душ и от этой странности, мы останемся при следующем изложении его. Бог воплощает в тела человеческие не падших духов, но души, которые Он творит по мере надобности. Если человек вел праведную, безгрешную жизнь, то, после смерти тела его, душа его восходит в обители Божии для вечной блаженной жизни. Но если душа нагрешила в земной жизни своей и поэтому недостойна блаженства вечной жизни, то Бог вновь воплощает ее в человеческое тело для того, чтобы она в новом теле покаялась, исправилась и достигла святости; если она и в новом теле продолжает грешить, то после смерти тела вновь воплощается, причем новые воплощения продолжаются до тех пор, пока душа не достигнет святости. Повторяя воплощение одной и той же грешной души в различных телах, Бог, в наказание ее за грехи прежних воплощений, вселяет ее в тела таких людей, которые обречены на разные беды и несчастья в их земной жизни. Если и при таком воплощении душа не отстанет от грехов, то Бог вселяет ее в тело такого человека, который обречен на участь еще более бедственную, и так далее, пока душа не сознает всей тяжести своих грехов и не очистится от них окончательно. Таким образом, все различия между людьми, все беды и несчастья, испытываемые ими, составляют неизбежное следствие прежней жизни души, в ее предшествовавших воплощениях.

Вот в каком виде остается учение о переселении душ, если очистить его от всех примесей, не выдерживающих ни малейшей критики.

Но, обсуждая учение о переселении душ даже и в таком очищенном виде, мы не можем не обратить внимания на явную недостижимость цели, ради которой заставляют души перекочевывать из одного тела в другое. Говорят, что грешная душа принудительно вселяется в новое тело в наказание за грехи ее предшествовавшего воплощения и для исправления ее, для доведения ее до святости. Наказание налагается здесь, очевидно, не в виде отмщения, а с целью исправления; поэтому, чтобы наказанием могла быть достигнута цель, надо, чтобы подвергающаяся наказанию душа знала, за что она наказана. Чтобы отстать от грехов предшествовавшего воплощения, надо же знать эти грехи, надо сознавать их преступность и наказуемость; словом, душа, подвергнутая новому воплощению, должна помнить все грехи своего прежнего и даже всех прежних воплощений, и сознавать, что именно за эти грехи она принуждена влачить такое жалкое, такое бедственное существование здесь, на земле. Однако, никто из людей не помнит ничего из предполагаемого прошлого его души; никто не может сказать, кем он был до своего рождения и за какие грехи послан в этот мир.

В защиту учения о переселении душ, Ориген приводит врожденность человеку идеи о Боге. По его мнению, присущая всем людям мысль о Боге есть ничто иное, как воспоминание души о ее прежнем существовании в сверхчувственном мире в качестве чистого духа, воспоминание о близости ее к Богу. Но если бы действительно мысль о Боге была воспоминание души о ее прежнем ангельском бытии, то почему же душа человека даже самого святейшего не может поведать нам ничего из этого периода ее жизни? Если помнит, что есть Бог, Творец всего мира, то должна же помнить и свою блаженную жизнь, и свое падение, повлекшее за собою первое воплощение ее в тело человека? Однако ничего подобного она не помнит; а это дает нам основание утверждать, что мысль о Боге нельзя считать воспоминанием души о ее прежнем существовании.

Врожденность всем людям мысли о Боге Платон объяснял родством души человека с Богом, т.е. происхождением ее от Самого Бога. И это объяснение вполне согласуется с ветхозаветным откровением, гласящим, что, создав тело человека, Бог одухотворил его Своим Духом, вдохнул в него дыхание жизни (Быт. 2:1).

Если предположить, что душа человека обладает памятью только при соединении ее с телом человека и потому, оставив тело, все забывает, то это значит – отвергнуть самое существование души. Ведь отвергающие память у души становятся на сторону материалистов, которые считают память за результат движения частиц мозга. Надо признать что-нибудь одно: или душа есть существо свободное и разумное, следовательно обладающее памятью, или же души совсем нет. Но так как люди, верующие в переселение душ, веруют, конечно, и в существование души, то они не вправе лишать ее памяти. А если душа в действительности ничего не помнит из прошлого, предшествовавшего ее воплощению в теле человека, то значит не было этого прошлого, значит она и не существовала прежде и не воплощалась ни в какие тела; значит, и самое предположение о переселении душ есть ничто иное, как неудачная попытка поднять завесу, скрывающую от нас неведомое.

Итак, следует признать, что душа, как свободно-разумное существо, должна помнить свои предшествовавшие воплощения, если таковые были; но так как ни одна душа человеческая не помнит их, то значит предшествовавших воплощений ни у кого не было; значит, не было и нет никакого переселения душ.

Продолжая обсуждение учения о переселении душ, нельзя не обратить внимание и на полное противоречие этого учения нашим представлениям о премудрости и справедливости Бога.

Говорят, что Бог воплощает грешные души в тела человеческие для исправления их и доведения до первобытной святости. Цель, конечно, прекрасная. Но если с этою именно целью Бог переселяет души из одного тела в другое, то, конечно, средства, употребляемые для этого Богом, должны быть разумны и должны выражать собою высшую справедливость, ибо Бог не может творить что-либо неразумно, не может быть и несправедливым.

Посмотрим же, возможно ли признать разумными и справедливыми те средства, какие, по мнению сторонников переселения душ, применяются Богом для достижения указанной цели.

Сторонники учения о переселении душ говорят, что для доведения грешной души до покаяния и исправления Бог, при новом воплощении ее, обрекает ее на участь худшую, чем та, какую она испытала; и если грешная душа, в этой худшей обстановке, не дошла до первобытной святости, то, при следующем воплощении, Бог обрекает ее еще на более худшую участь, и поступает так до тех пор, пока, наконец, душа не сознает всю гнусность своих грехов и не станет жить жизнью праведною.

Если бы душа помнила все грехи своих прежних воплощений и сознавала бы, что за эти именно грехи она и испытывает такую бедственную участь и что в будущем ей будет еще хуже, если она будет продолжать грешить, то, несомненно, она должна была бы покаяться и исправиться. Но так как она не помнит ничего из своих прежних воплощений, не может сравнивать свою предшествовавшую жизнь с настоящею, не может понять, что наказана бедствиями теперешней жизни за грехи прежней, то такое наказание не может довести грешную душу до покаяния и исправления. Напротив, обрекая грешную душу на участь все худшую и худшую, заставляя ее влачить все более и более бедственное существование, Бог тем самым создает для нее условия, не только не благоприятствующие покаянию, а, напротив, препятствующие сознанию своей греховности. Постепенно переводя душу все в низшие и низшие разряды, придется дойти до воплощения души в тело, например, какого-нибудь дикаря, который не только не сознает, что убийство – грех, но даже с гордостью хвастается количеством убитых и съеденных им людей. Чем же подобное переселение отличается от осужденного уже нами переселения души вора в крысу или души жестокого человека в тигра? И может ли такое нецелесообразное переселение повлиять на исправление грешной души? Нет! Такое переселение способно только создать из вора отчаянного разбойника, а из жестокого человека – кровожадного хищника.

Нецелесообразность, а следовательно, и неразумность подобного рода перевоплощений слишком очевидна. Было бы, пожалуй, целесообразнее воплощать грешную душу так, чтобы она каждый раз ставилась в условия, все более и более благоприятствующие покаянию и исправлению, то есть надлежало бы переводить ее постепенно все в высшие и высшие разряды человеческого бытия. Если, например, грешная душа не могла исправиться в невежественной, почти дикой семье, не умевшей отличать добро от зла, то, при следующем воплощении ее, надлежало бы поставить ее в условия жизни культурных людей, и, тем научить ее, что такое добро и что такое зло; а при последующих воплощениях опять-таки удалять от нее не только все поводы к совершению грехов, но даже и самые искушения. При таком способе воплощений, исправление грешной души действительно было бы возможно. Но, спрашивается, было ли бы справедливо награждать грешника за совершенные им грехи улучшением его жизненных условий при следующих воплощениях? Если за грехи свои люди будут пользоваться в будущем все большими и большими удобствами земной жизни, то, с одной стороны, для грешника не будет поводов к исправлению, а с другой стороны, если исправление последует, то будет не произвольное, а принудительное; действия же, совершенные по принуждению, не могут считаться заслугой.

Итак, учение о переселении душ даже и в таком тщательно очищенном виде представляется вполне нецелесообразным, следовательно неразумным, а также явно несправедливым. А так как Бог, по понятиям нашим, не может ничего творить неразумно или несправедливо, то следует признать, что и самое учение это не имеет разумного основания.

8. Индийским жрецам, аскету Гаутаме и древним греческим мудрецам извинительно было увлекаться предположениями о переселении душ. Они искали разгадки неведомого, хотели проникнуть в загробный мир, хотели познать, какая участь ожидает человека после его смерти. И неудивительно, что, блуждая в потемках, они не нашли выхода к свету. Но нам, которым Господь наш Иисус Христос осветил эти потемки и указал путь к познанию истины, нам – не извинительно такое увлечение. И если все еще среди нас находятся люди, верующие в переселение душ, то это объясняется недостаточным знакомством их с Евангелием, незнанием личности Иисуса Христа, отсутствием в них твердого, непоколебимого убеждения в том, что Христос был действительно Богочеловек, Сын Божий, и что поэтому Он знал сокрытые от людей мировые тайны, и если говорил о них, то сказанное Им, как слово Божие, есть безусловная истина, которую мы и должны принять, как таковую.

В прошлом году, в этой зале велись беседы на эту именно тему: «Кто был Христос?» И велись они с целью убедить слушателей, что ни естественные науки, ни философия не в силах дать нам ответ на вопросы о происхождении мира и человека и о будущей судьбе нашей, и что только Христос-Богочеловек, Христос-Сын Божий принес нам истинный ответ на эти вопросы. Да, чтобы успокоиться и не блуждать впотьмах, разрешая неразрешимые умом человеческим вопросы, надо убедиться в Божественности Христа и затем уже на этом твердом, как камень, убеждении основать и веру свою во все сказанное Господом, хотя бы многое и было непонятно нам. Кто убедится в Богочеловечестве Христа, тот в Нем будет видеть божественный авторитет и будет отстранять от себя все, что несогласно с учением, освященным этим авторитетом. Учение Господа нашего Иисуса Христа будет в руках такого убежденного христианина тем фонарем, который освещает все, казавшееся прежде темным или представлявшееся в ином, фальшивом свете. Позвольте же мне искренно посоветовать верующим в переселение душ заняться серьезным изучением вопроса о том, Кто был Христос? И если потребуется в этом наше содействие, то мы охотно повторим наши прошлогодние беседы на эту тему.¹

Теперь же скажем, что предположение о переселении душ находится в явном противоречии с учением Господа нашего Иисуса Христа; и этого, для верующих в божественность Христа, вполне достаточно, чтобы отвергнуть всякую мысль о перевоплощениях душ умерших людей.

Что Иисус Христос знал учение о переселении душ, в этом согласны все: как верующие в божественность Его, так и неверующие. Верующие признают, что Он, по всеведению Своему, знал это учение; неверующие же говорят, что Он до тридцатилетнего возраста много путешествовал, был в Индии и Египте и изучил религии и философские системы почти всех современным Ему народов. Хотя свое предположение об этих путешествиях они ничем не могут подтвердить, а мы можем опровергнуть его ссылками на Евангелие, но самое предположение их о путешествиях Христа в Индию вынуждает и их согласиться, что всякий, проживавший в Индии, должен был познакомиться с вопросом о переселении душ. Итак, молчание Иисуса Христа о переселениях душ не может быть истолковано даже и со стороны неверующих незнакомством Его с этим учением.

Да, Христос знал его; и если бы это учение было истинно, то Он, конечно, не только говорил бы о нем в Своих проповедях, но и утвердил бы его Своим авторитетом. Однако, в Евангелии мы не находим ни единого слова об этом учении. Мало того, все Евангелие, от начала и до конца его, содержит в себе откровение о нашей посмертной участи, совершенно противоположное мнению о перевоплощениях души.

Начнем с того, что по мнению сторонников перевоплощения, все падшие духи, воплощенные в тела человеческие, а также все души, создаваемые Богом для воплощения в нарождающиеся тела человеческие, все они, рано или поздно, дойдут до состояния первобытной святости и, притом, дойдут единственно своими усилиями и страданиями, без всякого участия в том Бога, без помощи Божией. Последовательные перевоплощения, это – только перемещения из одной одиночной камеры исправительной тюрьмы в другую. Хотя бы грешной душе и пришлось переменить тысячу, сотню тысяч таким камер, она в конце концов выйдет из своей тюрьмы вполне очищенною, святою; и святостью своею она будет обязана не Богу, а только себе, своим страданиям в принудительных воплощениях.

Христос же учил, что грешный человек не может спастись без помощи Божией. Словом, учение о переселении душ совсем устраняет участие Бога в деле спасения падшего духа или грешной души; по учению же Христа без помощи Бога спастись нельзя.

Правда, и по учению Господа, Царство Небесное силою берется (Мф. 11:12; Лк. 16:16) и только употребляющие усилие над собою для перевоспитания и исправления себя могут вступить в это Царство; но и вполне исправившиеся, ведущие праведную жизнь, все же остаются с грехами своего прошлого, все же подлежат ответственности за эти грехи. Освободить от этой ответственности покаявшегося грешника может только Бог, если, по милосердию Своему, простит Его. Но и прощенный грешник не перестает быть грешником, хотя и ненаказанным; поэтому и он не может вступить в Царство Небесное, приготовленное для праведников. Вот тут-то опять нужна помощь Божия. Как в чертоги восточных царей древности гости не могли войти, не сняв свои одежды и не одев парадные одежды, предлагаемые им от царя, так и прощенный грешник может войти в Царство Небесное только тогда, когда с него будут сняты его грехи и он облечется в одежду святости, милостиво данную ему Господом. Снять же с себя грехи свои, сделать так, чтобы их не было, сам человек не может. Это может сделать только всемогущий Бог. И это делает Господь наш Иисус Христос, Своею крестною смертью принявший на себя грехи таких исправившихся, прощенных грешников.

Да, вот в чем главнейшее противоречие учения о переселении душ учению Иисуса Христа. Там Бог не нужен; здесь же спасение без Бога невозможно.

А вот и другое противоречие. По учению о переселении душ, душа может быть перевоплощена бесчисленное множество раз, и вообще будет перевоплощаться, пока не достигнет святости. Христос же учил, что человек живет земною жизнью один только раз. Из притчи о богаче и нищем Лазаре видно, что богач, нагрешивший много в своей жизни, не был после смерти воплощен в другое тело для исправления, а прямо подвергся той участи, какую заслужил. В притче о другом богаче, которому Бог послал обильный урожай хлеба, высказана та же мысль, что человек живет один только раз. Рассчитывал богач прожить многие годы в роскоши, но Бог сказал ему: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя»; возьмут, конечно, окончательно, а не для переселения в другое тело.

Третье противоречие. Христос говорил, что воскресит всех людей, когда-либо живших, для окончательного суда над ними; и воскресит их одновременно и, притом, мгновенно. А учение о переселении душ никакого воскресения не признает и окончание переселений всех душ не только не приурочивает к одному времени, но даже и не предвидит конца ему.

Не касаясь других противоречий, скажу лишь о тех последствиях, какие может повлечь за собою перенесение учения о переселении душ из условий жизни индийцев на европейскую почву.

В Индии учение это возникло из сознания, что жизнь есть сплошное бедствие, от которого надо избавиться и перейти в ничто. Мы же, европейцы, смотрим на жизнь совсем иначе. Самый несчастнейший человек, живущий в крайней бедности, нищете, страдающий неизлечимыми болезнями, все же привязан к жизни, и умирать ему не хочется. Если кто из них и говорит, что ждет смерти с нетерпением, то едва ли говорит искренно; когда смерть подходит, и он просит о врачебной помощи, о спасении от смерти. А самоубийцы, остающиеся еще некоторое время в живых? как они молят окружающих о спасении! как они раскаиваются в своем поступке, когда становятся лицом к лицу со смертью! Да, мы смотрим на жизнь не так, как индийцы. И если, при такой привязанности европейца к жизни, внушить ему, что он рано или поздно, но во всяком случае и непременно достигнет святости путем множества перевоплощений, то для него не только не будет никаких поводов к покаянию и самоисправлению, но, напротив, всякое стремление к праведности покажется ему нецелесообразным: оно несомненно должно будет сократить число его перевоплощений, то есть его земную жизнь в разных телах, жизнь, с которою он знаком и к которой привязан; следовательно, надо грешить, чтобы отдалить неведомое и непонятное блаженство Нирваны, надо продлить хорошо известную земную жизнь в различных воплощениях и из нищего сделаться, со временем, вельможей и даже царем. К чему же лишать себя этой возможности пожить в лучшей обстановке, если святость придет сама собою? Вот до чего может додуматься европеец, уверовавший в переселение душ!

В учении о переселении душ может показаться симпатичным только объяснение имущественного, общественного и всякого другого неравенства людей различием их жизни в прежних воплощениях. Без этого объяснения неравенство людей кажется многим несправедливостью по отношению к ним Бога. Почему, спрашивают они, Бог дает одним много, другим мало, а третьим почти ничего не дает?

Но и этот вопрос есть следствие малого знакомства с Евангелием. Господь учил, что в этой земной жизни нашей мы должны заботиться только о том, чтобы подготовить себя к Царству Небесному, к вечной ангельской жизни. Продолжительность земной жизни нашей, это – мгновение в сравнении с жизнью вечною; поэтому нельзя и придавать особого значения благам этой жизни. Христос, затрагивая этот вопрос, говорил: Какая польза человеку, если весь мир приобретет, а душу свою погубит? Ищите прежде всего Царства Божия и правды Его и все необходимое для жизни будет дано вам. В Бога богатейте! Собирайте себе сокровища на небе, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше! Да, наша земная жизнь есть только приготовление к жизни вечной; и готовиться к ней мы должны так, как учил Господь. Он не может быть несправедливым. Он не потребует много от того, кому мало было дано; на окончательном суде Своем Он примет во внимание все различие между людьми во время их земной жизни, и воздаст каждому по делам его. Многого мы не понимаем и нередко готовы обвинять Самого Бога в несправедливости. Но вспомним слова Господа Петру: что Я делаю, теперь ты не понимаешь, но после уразумеешь. И как часто мы ропщем на Бога за испытания, посылаемые нам, а по прошествии некоторого времени начинаем понимать, что эти испытания были посланы для нашей же пользы, и благодарим за это Бога. Не будем же роптать, не будем усматривать Божью несправедливость там, где, быть может, Господь проявляет особенную заботливость о нас. С верою и благоговением скажем Ему: Да будет воля Твоя!

1. Прошлый раз я начал беседу о переселении душ словами: «Человек никогда не мог примириться с мыслью, что смерть – конец его существованию». Да, стремление познать, куда уходит душа человека после его смерти, где и как она живет, всегда занимало людей, желавших относиться сознательно к себе и к окружающему их миру. На почве этого стремления создавались самые разнообразные предположения, то о мрачном подземном царстве, где души умерших бродят, как тени, – то об островах блаженства, находящихся где-то на западе, – то о мучительных и чуть не бесконечных перевоплощениях душ в различные тела людей и животных, в растения и даже предметы неорганической природы. Но все эти предположения так и оставались только предположениями, не давая никаких положительных знаний.

Поэтому, еще с древнейших времен возникло стремление завязать сношения с загробным миром, вызывать из того мира души умерших людей и узнавать от них то, что сокрыто от нас непроницаемою завесою. А там, где есть спрос на что-либо, тотчас же является и предложение того, что требуется. Это – закон человеческого общежития. Было желание вызвать душу умершего и поговорить с нею, явились и вызыватели душ; но так как души бесплотны и потому не могут быть видимы человеческими глазами, не могут и принимать никакой видимой формы, то вызыватели душ еще в глубокой древности должны были выдавать себя за посредников между вызванными душами и теми людьми, которые желали говорить с ними. Но души, конечно, и говорить не могли; поэтому, посредники сами отвечали на вопросы, как бы пересказывали ответы вызванной души, которые, будто бы понятны только им, вызывателям. Надо заметить, что эти вызыватели или колдуны, волшебники, большей частью слыли за людей дурных, имеющих сношения с нечистою силою, с диаволом; во многих странах и в разные века их преследовали, изгоняли, даже жгли на кострах. Они жизнью своею далеко не были похожи на святых людей, близких к Богу, которым Бог мог бы открывать интересующие их тайны. Люди святые этими делами не занимались и никаких тайн загробного мира своим почитателям не открывали.

2. В Библии содержится рассказ об аэндорской волшебнице. И так как на этот рассказ многие ссылаются, как на доказательство возможности сношений с загробным миром, то я и остановлюсь прежде всего на нем.

Рассказ этот помещен в 28-й главе первой Книги Царств. Вот что сказано там: 4. И собрались Филистимляне и пошли и стали в Сонаме; собрал и Саул весь народ Израильский, и стали станом на Гелвуе. 5. И увидел Саул стан Филистимский и испугался, и крепко дрогнуло сердце его. 6. И вопросил Саул Господа; но Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез урим, ни чрез пророков. 7. Тогда Саул сказал слугам своим: сыщите мне женщину волшебницу, и я пойду к ней и спрошу ее. И отвечали ему слуги его: здесь в Аэндоре есть женщина волшебница. 8. И снял с себя Саул одежды свои и надел другие, и пошел сам и два человека с ним, и пришли они к женщине ночью. И сказал ей Саул: прошу тебя, поворожи мне и выведи мне, о ком я скажу тебе. 9. Но женщина отвечала ему: ты знаешь, что сделал Саул, как выгнал он из страны волшебников и гадателей; для чего же ты расставляешь сеть душе моей на погибель мне? 10. И поклялся ей Саул Господом, говоря: жив Господь! не будет тебе беды за это дело. 11. Тогда женщина спросила: кого же вывести тебе? И отвечал он: Самуила выведи мне. 12. И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула; и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманул меня? ты – Саул! 13. И сказал ей царь: не бойся! скажи, что ты видишь? И отвечала женщина: вижу как бы бога, выходящего из земли. 14. Какой он видом? спросил у нее Саул. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицем на землю и поклонился. 15. И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтобы я вышел? И отвечал Саул: тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня и более не отвечает мне ни чрез пророков, ни во сне, ни в видении; потому я вызвал тебя, чтобы ты научил меня, что мне делать. 16. И сказал Самуил: для чего ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя и сделался врагом твоим? 17. Господь сделает то, что говорил чрез меня: отнимет Господь царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду. 18. Так как ты не послушал гласа Господа и не выполнил ярости гнева Его на Амалика, то Господь и делает это над тобою ныне. 19. И предаст Господь Израиля вместе с тобою в руки Филистимлян: завтра ты и сыны твои будете со мною, и стан Израильский предаст Господь в руки Филистимлян. 20. Тогда Саул вдруг пал всем телом своим на землю, ибо сильно испугался слов Самуила; притом и силы не стало в нем, ибо он не ел хлеба весь тот день и всю ночь. (1Цар. 28:4–20).

Приступая к объяснению этого рассказа, я должен оговориться. Следуя указаниям Святой Православной Церкви, я верю, что все, записанное в ветхозаветных книгах Библии, действительно так и происходило, как записано. Следуя же наставлениям отца и учителя Церкви, св. Иоанна Златоуста, я хочу постигнуть истинный смысл библейских повествований, не останавливаясь на буквальном понимании их. Святитель Иоанн Златоуст, в беседах своих на книгу «Бытие», говорил: Если мы захотим принимать слова Писания в буквальном значении, то не покажется ли многое странным? (Бес. XVII, I). И Святитель указал на некоторые места книги Бытия, которые действительно могут показаться очень странными и могут привести читателя в полное недоумение, если он вздумает понимать их буквально (Бес. IV, 4; VII, 3; XII, 4–5; XIII, 2–3; XV, 2; XVII, 1 и др.). Прошла с тех пор тысяча пятьсот лет, но и теперь многие требуют от читателей Библии буквального понимания всех библейских сказаний, и тем распространяют, хотя и неумышленно, атеизм, в особенности среди учащейся молодежи, о чем я говорю несколько подробнее в своей брошюре «Первопричина нашего атеизма».

Если святитель Иоанн Златоуст говорит, что Моисей вынужден был облекать внушенные ему Богом мысли в грубые выражения, чтобы быть понятым современными ему малоразвитыми слушателями его; если даже слова боговдохновенного писателя Святитель советует понимать не буквально, а доискиваться богоприличного смысла, сокрытого под грубыми выражениями, то с тем большею осторожностью мы должны относиться к словам неизвестных авторов библейских сказаний или обыкновенных летописцев еврейских царей.

Итак, признавая достоверность рассказа об Аэндорской волшебнице, постараемся, при свете Христовой истины, понять его богоприлично, то есть так, чтобы ничто в нем не показалось нам странным, чтобы раскрытием истинного смысла рассказа поддержать высокий авторитет Библии, а никак не уронить его.

Освещая этот рассказ светом Христовой истины, мы должны вспомнить притчу Господню о богаче и нищем Лазаре (Лк. 16:19–31). Богач притчи, после смерти своей, понял всю греховность беспутно прожитой им жизни и почувствовал ужасные последствия ее. И захотелось ему предупредить своих братьев, оставшихся на земле, чтобы они не попали в то место мучений, где невыразимо страдал он. Однако, несмотря на свое страстное желание, он не мог явиться к ним, а взмолился Аврааму, чтобы тот послал к братьям его нищего Лазаря. Эта притча убеждает нас в том, что между нашим земным миром и миром загробным лежит пропасть непроходимая, – что никто из умерших не может переступить ее, и что, поэтому, вызывание душ умерших составляет дерзкое покушение поднять завесу, опущенную пред нами Самим Богом, дерзкое восстание против Бога. Потому-то вызывание духов было осуждено Богом еще в глубокой древности через боговдохновенных пророков. (Исх.22:18; Лев.19:31, 20:6, 27; Втор.18:2; 1Цар.15:23).

Итак, при свете божественной истины нам не трудно будет постигнуть истинный смысл рассказа об Аэндорской волшебнице. И я советую освещать этим светом все вообще библейские рассказы, которые, в буквальном их значении, могут показаться странными.

Приступая к обсуждению этого рассказа, мы прежде всего должны узнать, кто именно записал его. В еврейском списке Библии первая и вторая Книги Царств названы книгами Самуила пророка; но так как в главе 25-й первой книги говорится о смерти Самуила, а затем и о событиях, последовавших после его смерти, то понятно, что как вся вторая Книга Царств, так и главы 25-я и последующие первой книги, не могли быть написаны пророком Самуилом. В 29-й главе первой Книги Паралипоменон (1Пар.29:29–30) сказано: Дела царя Давида, первые и последние, описаны в записях Самуила провидца и в записях Нафана пророка и в записях Гада прозорливца, равно и все царствование его, и мужество его, и происшествия, случившиеся с ним и с Израилем и со всеми земными царствами. Эти слова летописца доказывают, что царствование Давида описано пророками Нафаном и Гадом; но кем описаны последние дни царствования Саула, остается неизвестным.

Из самого рассказа о посещении Саулом Аэндорской волшебницы видно, что свидетелями вызывания духа Самуила были, кроме самой волшебницы, царь Саул и двое слуг его. Следовательно, кто бы ни записывал происшедшее у волшебницы, мог записать только со слов этих свидетелей или словами их; а в словах их должно было отражаться то невольное волнение, которое они испытывали, переступая порог волшебницы. Если, при виде многочисленного стана филистимского, Саул испугался, и крепко дрогнуло сердце его; если он, желая знать исход предстоявшей битвы, прибег к Господу с молитвою открыть ему будущее, во сне ли или при бросании палочек, урим и пурим, и не получил никакого ответа; если, наконец, он вспомнил предсказания умершего уже Самуила о предстоящей ему гибели, – то понятно, с каким страхом входил он к волшебнице, желая хотя бы через нее узнать, что будет с ним. И те слуги его, которым он решился довериться, испытывали, несомненно, то же чувство страха, которое овладело их повелителем. Словом, все трое находились тогда в таком нервном состоянии, когда люди бывают склонны видеть не то, что в действительности происходит пред ними, а то, что рисует им их расстроенное воображение, и слышать те слова, какие они сами себе внушают. Поэтому, к рассказу таких свидетелей надо относиться с большою осторожностью.

Посмотрим же, что именно произошло тут. Волшебница, видевшая, конечно, Саула не раз, должна была узнать его даже и не в царском одеянии; и, несомненно, она узнала его; но так как было бы неразумно прятаться теперь от царя, гонителя всех волшебников и гадателей, пришедшего воспользоваться ее услугами, то она должна была притвориться, что не узнает его. Саул прямо обратился к ней с просьбою поворожить ему и вывести того, о ком он скажет. Взяв с Саула клятву, что не будет ей беды за это дело, и узнав, что Саул желает видеть Самуила, волшебница приступила к своему колдовству и вскрикнула; на вопрос же Саула, что ты видишь, она отвечала: вижу как бы бога, выходящего из земли. – Какой он видом? спросил Саул. И сказала волшебница: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. По такому описанию вида выходящего из земли Саул догадался, что это должен быть Самуил, которого он хотел видеть. И пал Саул лицом на землю и оставался в таком положении, которое не позволяло ему ничего видеть. Несомненно, что пали на лица свои, по обычаю еврейскому, и слуги его, которые, вследствие этого, тоже ничего не могли видеть. Да и видеть-то было нечего. Разговор Саула с волшебницей не оставляет никакого сомнения в том, что ни Саул, ни слуги его Самуила не видели; конечно, не видела его и волшебница, но она, по крайней мере, говорила, что видит его, хотя словам ее нельзя давать никакой веры.

В этом рассказе отражается, как в зеркале, мировоззрение современных Саулу евреев. Не зная ничего о загробной жизни, о Царстве Небесном, они, в своем воображении, помещали души всех умерших людей, грешников и праведников, в шеоле, таинственном подземном царстве. Поэтому и волшебница, дальше шеола ничего не знавшая о загробном мире, говорит, что видит Самуила выходящим из земли. Современная нам волшебница низвела бы Самуила с неба, из обителей Отца Небесного; а волшебница Аэндорская ни откуда не могла вывести Самуила, как только из мрачного подземного царства, ибо ни о каком другом месте пребывания душ не имела понятия. Современная геология дает нам сведения, о наслоении коры земной и о том огненно-жидком состоянии внутренности земного шара, какое не допускает существования никакого шеола, никакого подземного царства.

Все это доказывает, что Аэндорская волшебница бессовестно лгала, когда уверяла Саула, что видит Самуила, выходящего из земли.

Далее следует разговор Саула с Самуилом. Был ли этот непосредственный разговор, или же Саул разговаривал с Самуилом опять-таки через волшебницу, – этого из Библии не видно. Но так как мы, на основании изложенного, должны признать, что Самуил, по требованию волшебницы, из подземелья не выходил, то должны признать также, что он и не разговаривал ни с Саулом, ни с колдуньей. Колдунья передала Саулу от имени Самуила обычный вопрос, с каким всегда обращаются мнимые духи, вызванные кем-либо: Для чего ты тревожишь меня, чтобы я вышел? Этот вопрос колдуны задают всегда, чтобы из ответа на него знать, как дальше вести разговор от имени воображаемого духа. Саул попался на эту удочку и тотчас же стал подробно рассказывать, что привело его сюда. А это только и нужно было хитрой волшебнице. Пав от страха на лицо свое и, не видя вследствие этого ничего, Саул сказал: Тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня и более не отвечает мне ни чрез пророков, ни во сне; потому я вызвал тебя, чтобы ты научил меня, что мне делать. Узнав, таким образом, зачем хотел Саул вызвать Самуила, волшебница могла теперь без затруднения отвечать Саулу от имени Самуила. Но что же сказать? Если бы Самуил мог явиться Саулу, то, конечно, он только повторил бы то, что говорил ему при жизни, что было известно всем, следовательно и волшебнице. А что Самуил говорил при жизни своей, это видно из той же первой Книги Царств, из главы 15-й. Пред началом войны евреев с Амаликитянами, Самуил напомнил Саулу, как народ этот вредил евреям, шедшим из Египта; и сказал ему Самуил: Иди и порази Амалика, и истреби все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла! (1Цар.15:3). Саул, одержав победу над Амаликитянами, истребил всех их мечем, но пощадил царя их Агага и лучших овец и волов и откормленных ягнят и все вообще хорошее из имущества, забранного у побежденных. Тогда пришел к нему Самуил и, напомнив переданное раньше повеление Божие об истреблении Амаликитян, сказал: Зачем ты не послушал гласа Господа, и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа? За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем над Израилем. Ныне отторг Господь царство Израильское от тебя, и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя (1Цар.15:19, 23, 26, 28).

Все это, конечно, знала аэндорская волшебница, так как Самуил говорил эти слова Саулу не по секрету, а всенародно. И вот, в этих словах Самуила волшебница нашла самый приличный ответ на вопрос Саула. И передала она Саулу ответ вызванного будто бы ею Самуила в такой форме: Для чего ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя и сделался врагом твоим? Господь сделает то, что говорил через меня: отнимет Господь царство из рук твоих, и отдаст его ближнему твоему, Давиду. Так как ты не послушал гласа Господня и не выполнил ярости гнева Его на Амалика, то Господь и делает это над тобою, ныне. И предаст Господь Израиля, вместе с тобою, в руки Филистимлян: завтра ты и сыны твои будете со мною; и стан Израильский предаст Господь в руки Филистимлян (1Цар.28:16–19).

Вот ответ аэндорской волшебницы Саулу, лежавшему пред нею лицом вниз. Хитрая волшебница заручилась вначале клятвою Саула, что ей не будет никакой беды; а затем, зная, что на завтра предстоит решительный бой с Филистимлянами и прекрасно понимая, какая участь ожидает в этом бою царя, трепещущего от страха и потому не могущего одушевить свое войско, она повторила ему прежние слова Самуила и от себя уже предсказала смерть ему и сыновьям его.

Как громко поразили Саула слова волшебницы, и он пал всем телом своим на землю. До этого момента он оставался в том положении, какое занял вслед за произнесением волшебницею слов: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. А занял он после этих слов положение человека, павшего, по обычаю евреев, на лицо свое. Пасть на лицо это не то, что лечь на землю лицом и грудью вниз; пасть лицом на землю, значит пасть на колена и, наклонившись вперед, положить на землю голову лицом внизу; это – нечто вроде нашего земного поклона, только при более растянутом положении тела. Пасть же всем телом своим на землю, значит занять на земле положение человека или умершего, или находящегося в обмороке, или же вполне обессиленного. На это различие в положении Саула, до выслушания им приговора и после того, я обращаю особенное внимание в виду сделанного мне возражения. Мне заметили, что если в Библии говорится, как Саул пал всем телом своим на землю, то это доказывает, что, до своего падения, он стоял на ногах и сам мог видеть вызванного волшебницею Самуила. Но такое возражение явно противоречит словам библейского рассказа. В Библии сказано, как Саул пал лицем на землю, услышав от волшебницы, что выходит из земли престарелый муж в длинной одежде, но из последующего рассказа не видно, чтобы Саул потом поднялся на наги и стоя разговаривал; предположение же о том, что будто бы Саул стал на ноги – недопустимо, как самопроизвольное дополнение библейского рассказа. К тому же, молчание летописца об этом скорее дает основание полагать, что Саул, пав лицом на землю, так и оставался до тех пор, когда, услышав приговор, рухнулся всем телом на землю. Ведь Саул так испугался Филистимлян, что решился прибегнуть к посредничеству волшебницы и тем нарушить и закон Моисея и собственное распоряжение об изгнании волшебников и гадателей; находясь в таком подавленном душевном состоянии, он вдруг слышит от волшебницы, что выходит из земли тот, кого он хотел видеть, то есть грозный и неумолимый обличитель его беззаконий; склонив лицо свое на землю еще до воображаемого выхода Самуила из земли, Саул, конечно, не осмелился поднять голову тогда, когда уже начался через волшебницу разговор его с этим обличителем. Трепеща от страха, не смея поднять глаз своих, оставался Саул в том же положении и, конечно, не видел ничего, что тут происходило.

Ко всему сказанному считаю нужным добавить, что если бы даже вызывание духов и появление их по требованию вызывателей были возможны, то и в таком случае Самуил не явился бы Саулу по вызову волшебницы. Ведь он сам, именем Бога, осуждал волшебство, как тяжкий грех. Упрекая Саула за не истребление всего имущества Амаликитян и самого царя их, он сказал, между прочим: Непокорность Богу есть такой же грех, что волшебство (1Цар. 15:23). Не мог он пойти против Бога и стать соучастником тяжкого греха, если бы даже мог и желал бы вновь возвестить Саулу тот печальный конец его, о котором пророчествовал при жизни.

Некоторые из богословов соглашаются, что сама Аэндорская волшебница не могла вызвать Самуила; но, желая не отступать от буквального значения библейского рассказа о ней, они предполагают, что Бог попустил волшебницу вызвать Самуила, то есть что не волшебница вызвала его, а Бог.

Конечно, всемогущий Бог мог совершить чудо, мог повелеть умершему Самуилу принять видимый образ, явиться к Саулу и даже разговаривать с ним. Верующие в Бога не могут в этом сомневаться. Но не подлежит также никакому сомнению, что если бы Богу было угодно накануне битвы с Филистимлянами объявить Саулу исход ее, то Он сделал бы это иным способом, например через пророка, а никак не через обманщицу-волшебницу. Сам Бог осудил волшебство, как один из самых тяжких грехов, поэтому, возможно ли даже и подумать, что Он изберет волшебницу орудием объявления Своей воли и тем введет людей в соблазн, даст им повод обходить Его законы, нарушать Его святую волю? Если в Библии сказано, что Саул обращался к Богу с мольбою открыть ему исход предстоящей битвы, но Бог отступился от него и не отвечал ему ни во сне, ни чрез урим, ни чрез пророков, ни в видении, то это означает, что Богу не угодно было открыть Саулу его будущее; а если Богу неугодно было, чтобы Саул узнал исход этой битвы, то нельзя даже и предполагать, что Бог мог попустить волшебницу нарушить Его волю.

Итак, библейский рассказ об Аэндорской волшебнице не дает спиритам никакого основания ссылаться на него в доказательство возможности вызывания духов и вообще возможности сношений с загробным миром. Рассказ этот удостоверяет одно только: что и среди евреев было много людей, желавших знать, что делается с душою человека после его смерти, и что охотников поживиться за счет этого желания тоже было немало. Больше же никакого другого вывода из этого рассказа сделать нельзя.

Вот как я понимаю библейский рассказ о Сауле и Аэндорской волшебнице. Думаю, что в своем толковании я следую вполне указаниям святителя Иоанна Златоуста, и что мое объяснение, выражаясь словами Святителя, вполне богоприлично.

3. И в другие времена и, вероятно, у всех народов были вызыватели духов, волшебники, маги и чародеи. Но так как я имею в виду только современное нам стремление завязать сношения с миром духов, то ограничусь краткою ссылкою на Библию.

Моисей, выведя народ еврейский из Египта и составляя для него законы, установил смертную казнь за вызывание духов. Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их; кровь их – на них (Лев. 20:27). А в прощальной беседе своей Моисей умолял евреев не заниматься ни вызыванием духов, ни всякого рода волшебством. Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь, Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии. Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзость пред Господом всякий, делающий это, и за сии то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего. Будь непорочен пред Господом, Богом твоим! Народы сии слушают гадателей и прорицателей; а тебе не то дал Господь, Бог твой: Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой, – Его слушайте! (Втор. 18:9–15). Под именем Пророка, о котором говорил Моисей, евреи всегда разумели обещанного Мессию, Христа. Таким образом, оказывается, что Моисей умолял евреев не слушать гадателей, вызывателей духов, волшебников, а слушать только Мессию-Христа. Язычникам свойственно было обращаться к ним, а тебе не то дал Господь, тебе Он открывает волю Свою через боговдохновенных пророков; к тебе же придет Мессия; Его слушайте!

И боговдохновенный пророк Исаия предостерегал евреев не обращаться к вызывателям духов, и уговаривал их обращаться к Богу. Когда скажут вам (говорил он): обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, – тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мертвых о живых? Обращайтесь к закону и откровению (Ис. 8:19–20).

Если так говорили евреям их пророки; если они предвещали им пришествие Мессии и заповедали слушать Его, а не вызывателей духов, то нам, христианам, стыдно слушать чародеев и шептунов: Мессия-Христос давно пришел, давно открыл людям все доступное их разумению, все необходимое для их спасения; но, к сожалению, увлекающиеся вызыванием духов и Его не слушают, и Ему не верят.

4. В прошлом столетии многие увлекались вертящимися столами, и занятие это сначала составляло забаву, развлечение. Но скоро столы не ограничились одними только движениями, а стали и постукивать. Как вращение столов, так и постукивание их происходили, большею частью, при непосредственном участии особых лиц, обладавших исключительною способностью воспроизводить эти явления. Эти лица стали называться медиумами, посредниками между нашим и загробным миром. Медиумы объяснили, что стуки столов, это – особый способ разговора духов с людьми. Придумали для этих стуков азбуку наподобие азбуки телеграфного аппарата Морзе; и тотчас же все духи беспрекословно приняли эту азбуку и стали вступать с людьми в разговоры на спиритических сеансах. Но разговор посредством выстукивания, происходивший не иначе, как при участии медиума, отнимал слишком много времени и скоро надоел духам. Поэтому, они, то есть духи, посоветовали медиумам взять карандаш, привязать его к коробочке, коробочку поставить на лист бумаги, а на самую коробочку положить пальцы. И как только это было сделано, сейчас же карандаш стал под пальцами медиума писать ответы духов на предлагаемые им вопросы. Но скоро духам и это надоело, и они посоветовали медиумам бросить коробочку и, без всякой церемонии, взять карандаш в свою руку и держать его так, как обыкновенно держат его, когда пишут. И когда все, стесняющее духов, было отброшено, то карандаш в руках медиумов стал быстро писать не только ответы духов на задаваемые им вопросы, но даже целые лекции.

Собрав и приведя в систему ответы и сообщения духов, Аллан Кардек составил нечто вроде катехизиса спиритов и придал спиритизму значение новой религии откровения, отвергающей учение Господа нашего Иисуса Христа. Составленные Алланом Кардеком книги «Духов», «Бытия», «Небо и ад» и «Евангелие в разъяснении спиритизма» должны заменить для спиритов Библию.

Рассмотрим же это учение в главнейших его чертах, чтобы иметь возможность дать ему надлежащую оценку.

Прежде всего посмотрим, при наличии каких условий происходят так называемые разговоры с духами.

Считаю нужным оговориться, что я буду ссылаться, главным образом на сочинения отца спиритизма, Аллана Кардека, и на «Неведомые силы природы», – сочинение известного астронома-философа Фламариона, тщательно исследовавшего спиритические сеансы всех выдающихся медиумов.

Аллан Кардек говорит, что сношения с духами могут быть только при посредстве медиумов, как одаренных особенною к тому способностью. И Фламарион подтверждает, что для этого нужен медиум. Но, спрашивается, почему же духи не хотят вступать в сношения с другими лицами? Не потому ли, что медиумы принадлежат к числу избранных Богом людей, которым свыше дарован этот дар сношения с загробным миром? Ведь из книг Аллана Кардека видно, что медиумы вызвали апостолов, св. Людовика, св. Августина и других праведников, которые если бы и могли вступать в сношения с нами, то, наверное, выбрали бы из нашей среды лиц, заслуживающих всеобщего доверия своею святою жизнью. Да, надо было бы полагать, что медиумами могут быть только люди безгрешные, души которых восприимчивы и к откровениям Божиим, и к сообщениям душ, пребывающих в загробном мире. На самом же деле, как утверждает Фламарион, не было ни одного выдающегося медиума, которого не ловили бы на подделках спиритических явлений, то есть в обманах. Фламарион, сам увлекавшийся спиритизмом, старается оправдать медиумов, которых он же изобличал в обмане; он говорит, что это были, быть может, непроизвольные обманы. Но, как увидим скоро, обманы эти едва ли можно признать непроизвольными.

Итак, разговоры с духами могут происходить только через посредство медиумов, которые нередко прибегают к обману. Этого, полагаю, вполне достаточно, чтобы относиться к учению спиритов с большою осторожностью.

Другое условие для спиритических сеансов – темнота. Духи, по уверениям спиритов, не любят света и проявляют свою деятельность только во тьме. Фламарион и тут является защитником спиритов, говоря, что та неведомая нам сила природы, которая действует на сеансах, быть может, не действует при свете, быть может свет уничтожает ее действие. Надо заметить, что Фламарион, не допуская возможности участия духов в спиритических сеансах, объясняет все спиритические явления действием неведомых нам сил природы, а также самообманом, самовнушением медиумов и участвующих с ними в сеансах лиц, и обманом самих медиумов.

Допустим предположение, что неведомые нам силы природы, производящие движения и перемещения различных предметов, действительно не могут действовать при свете; хотя, это предположение сделано Фламарионом в виде снисходительной уступки спиритизму. Но и это предположение нисколько не оправдывает боязнь света со стороны духов. В мире материальном свет действительно производит замечательные явления. Возьмите, например, бутылку белого стекла, в которой смешаны в равном объеме водород и хлор; и если вы хотите сохранить эту смесь, то должны держать ее в темноте; но если вы выставите ее на солнечный свет, то произойдет взрыв, а водород и хлор превратятся в соляную кислоту. Но такое и иное действие свет проявляет только в мире материальном. Мир духовный совершенно противоположен миру материальному; это два различные мира. Пока дух воплощен, то есть соединен с материальным телом, взаимодействие их несомненно: то дух господствует над своим телом, то рабски подчиняется ему. Но когда дух освобождается от телесных уз, то порывает всякую связь с миром материальным; и тогда уже никакие силы этого мира не действуют на него; и потому он не должен бояться света. А если боятся света медиумы, то их боязнь вполне понятна. При свете нельзя совершать тех обманов, в которых они не раз были уличаемы, когда работали в потемках. К тому же, темнота действует на нервы участников сеанса и тем способствует успеху медиумов. Кому приходилось когда либо проводить бессонные ночи и по несколько часов оставаться в потемках, тот знает, как тьма и тишина действуют на нервы. Если вы проводите бессонную ночь в потемках, но с открытыми глазами, то зрительный нерв ваш, не воспринимая никаких обычных световых ощущений, становится особенно чувствительным к самым слабым световым лучам; напряжение же зрительного нерва, стремление ваше увидеть что-нибудь в темноте создает, при помощи расстроенного воображения, ложные ощущения, видения того, чего в действительности нет. А напряжение слухового нерва в полной тишине создает, в свою очередь, ложные ощущения несуществующих звуков: слышится треск чего-то, стук; а при некотором расстройстве нервов могут послышаться и шаги идущих людей, хотя никто не ходит. Да, кто проводил впотьмах с открытыми глазами бессонные ночи, тот понимает, что тьма на спиритических сеансах крайне необходима; она помогает самовнушению, самообману участников сеанса, и без того уже нервно настроенных в ожидании таинственных явлений. Один мой знакомый, увлекавшийся спиритизмом, дошел до такого нервного расстройства, что ему везде и во всем мерещились духи; в квартире его духи не давали ему покоя своими постоянными постукиваниями, то в мебели, то в стенах; но эти стуки слышались только ему, сестра же его, не верившая в спиритизм, никаких стуков не слышала.

Третье условие, необходимое для сношений с духами, это – вера участников сеанса в возможность таких сношений. Казалось бы, результаты должны быть совершенно обратные: если участники сеанса неверующие или только сомневающиеся, то их-то духи и должны были бы убедить в возможности вести с ними разговоры; ведь духи, судя по книгам Аллана Кардека, особенно заботятся о людях, ведущих земную жизнь; духи учат их, открывают им неведомое, исправляют и дополняют учение Иисуса Христа. Кого же и наставлять, кого и спасать от заблуждений, как не тех, кто не верит в спиритизм или сомневается в возможности сношения с духами. Если Господь наш Иисус Христос приходил спасать не праведников, а грешников, то и духам, претендующим на исправление Его учения, надлежало бы не уходить от неверующих или сомневающихся. Однако, они уходят и в присутствии грешников (грешников с точки зрения спиритов) не вступают в разговоры с медиумами. Не действует ли на них присутствие сомневающихся так же, как свет?

5. Известный медиум Юм приезжал в 1870 году в Петербург. Собралась комиссия ученых для исследования явлений, происходящих в его присутствии. Юм дал три сеанса, но все они оказались неудачными. В 1875 году, по почину профессора Менделеева, Физическое Общество при Петербургском Университете признало необходимым заняться изучением спиритических явлений. Спирит Аксаков предложил Обществу свои услуги и пригласил для этого из-за границы трех английских медиумов: братьев Петти и г-жу Клайер. Сеансы начались в присутствии ученой комиссии под председательством Менделеева. Комиссия соблюдала все требования медиумов, следовательно предоставила им полную возможность проявить свою силу и войти в сношение с духами. Однако, сеансы шли неудачно и комиссия признала спиритические явления результатом бессознательных мышечных движений участников сеанса, частью – сознательного обмана медиумов, а самый спиритизм назвала суеверием. Да, как это ни странно, но когда собралась комиссия из лиц сомневающихся в участии духов на спиритических сеансах, то духи отнеслись к ним с пренебрежением и не стали разговаривать. Странные духи! Тут бы им и разговориться, тут бы и доказать всем сомневающимся, что сношения с ними возможны. А они сконфузились и ушли. Думаю, что если бы духи действительно могли вступать с нами в разговоры через медиумов, то их не оконфузило бы присутствие на сеансах людей ученых, трудно поддающихся обману. Не оконфузились ли сами медиумы?

Итак, по учению спиритов, духи могут разговаривать с нами только через особых, излюбленных ими посредников, нередко, впрочем, уличаемых в обмане. Это первое условие дурно рекомендует духов. Но и эти посредники могут вести с духами разговоры только в темноте. Не подлежит никакому сомнению, что если бы духи могли вести с нами разговоры, то не побоялись бы света. Не боятся ли света сами посредники, медиумы? Да и в темноте, медиумы не расположены вступать в сношения с духами, и духи уходят от них, если присутствующие недоверчиво относятся ко всему происходящему пред ними. Согласитесь, что это весьма подозрительные условия, подрывающие доверие к спиритизму.

Но посмотрим, что же происходит на спиритических сеансах при наличии этих условий.

6. Наличие обмана со стороны медиумов доказана. А потому желательно было бы узнать, где оканчиваются явления, объяснимые неизвестными нам силами природы, и где начинается обман.

Множество загадочных явлений на сеансах медиумов было воспроизведено обыкновенными фокусниками. Так, например, в 1882 году, известный фокусник Мариус Казнев предложил спиритам свои услуги для воспроизведения тех же явлений, какие будто бы духи проявляют на спиритических сеансах. При такой же обстановке, какая требуется медиумами, Казнев повторил много таких явлений, которые происходили на спиритических сеансах только при участии в них выдающихся медиумов. Казнева посадили в темной комнате на кресло, связали руки его, а самого его привязали к столбу; на колена же ему положили барабан, бубны и колокольчик. Рядом с ним сел один из присутствовавших зрителей и положил одну руку свою на лоб Казнева, а другую на грудь. После этого, в комнате раздавались бой барабана, звуки бубен и звон колокольчика. Сидя в том же положении, Казнев приглашал кого-либо войти в эту комнату из другой, и этот вошедший чувствовал прикосновение к нему чьих-то рук, щипки, удары, потом с него был снят сюртук и сам он был повален на пол. Когда же осветили комнату, то оказалось, что Казнев по-прежнему сидит в кресле со связанными руками, привязанный к столбу.

Такой же вызов спиритам сделал в 1884 году некто Рудольф Гебгардт, купивший у какого-то фокусника его секреты. На сеансе его присутствовал наш писатель Всев. Соловьев, который вот что писал об этих фокусах: «Над нашими головами летал и звонил колокольчик; гитара играла сама; невидимые руки прикасались к нам. Рудольфа связывали и припечатывали концы бечевки, и через минуту он оказывался освобожденным от этих уз».

Как Казнев, так и Рудольф Гебгардт уверяли присутствовавших на их представлениях, что все происходившие явления произведены не духами, с которыми они не знаются, а ими самими, их ловкостью и умением обманывать присутствующих.

Таким образом, многие явления на спиритических сеансах объяснены простою ловкостью и фокусничеством, то есть обманом или, выражаясь народным языком, отводом глаз.

Но что же происходит на спиритических сеансах? Во-первых, происходит то же, что, при такой же обстановке, проделывали Казнев и Рудольф: играют музыкальные инструменты, к которым никто не прикасается, звонит колокольчик, бьет барабан, чьи-то невидимые руки дотрагиваются до участвующих в сеансах, даже бьют их и раздевают. Все подобные явления, как воспроизведенные фокусниками, мы оставим без обсуждения. Остановимся на других.

Астроном Фламарион, наблюдавший за действиями самых выдающихся медиумов, удостоверяет, что он видел движение стола, когда на него были наложены руки участников сеанса; видел продолжающееся движение стола, когда руки участников сеанса были приподняты над столом, а не лежали на нем; видел поднятие стола не только одною ножкою, но двумя и даже всеми; видел приближение кресла и маленького столика к тому столу, за которым сидел медиум, и вообще передвижение различных предметов; слышал колыхание тяжелого занавеса.

Вращение стола, на который наложены руки участников сеанса, Фламарион объясняет бессознательными толчками участников; достаточно, говорит он, чтобы каждый толкал стол в одном и том же направлении, и движение стола непременно произойдет; участвующие думают, что они идут за движущимся столом, на самом деле они ведут стол. Здесь происходит только действие мускульной силы.

Поднятие стола, по словам Фламариона, происходит обыкновенно со стороны, противоположной той, к которой прижаты руки медиума. И если столик на трех ножках, то достаточно малейшего усилия со стороны медиума, и столик будет одной ножкой подниматься и выстукивать все, что медиуму угодно. Для стола на четырех ножках требуется со стороны медиума больше усилий.

Поднятие стола над полом всеми четырьмя ножками не может быть объяснено бессознательным толканием стола участниками сеанса. Но, во-первых, без медиума стол подняться не может, а во-вторых, чем тяжелее стол, тем более участников сеанса требуется.

Я не буду останавливать ваше внимание на других видах движения предметов. Достаточно знать, что, в присутствии медиума и необходимого для того числа участников сеанса, предметы довольно тяжелые поднимаются над полом и вообще перемещаются так, что перемещение их нельзя объяснить бессознательными мускульными толчками медиума и участников сеанса. Фламарион объясняет эти передвижения действием неведомых нам сил природы. Но такое объяснение едва ли может удовлетворить любознательного человека. Если мы будем объяснять спиритические явления действием неведомых сил природы, то с таким же правом спириты будут объяснять их действиями вызываемых ими духов.

7. Если объяснять спиритические явления действием сил природы, и если для некоторых явлений требуется участие, кроме медиума, значительного числа других спиритов, то, несомненно, что сила эта исходит из самих участвующих в сеансе. Но какая же это сила? Ведомая она нам или неведомая?

Строго говоря, каждая сила природы для нас – неведомая сила, потому что мы не знаем сущности ни одной из тех даже сил, которыми каждый день пользуемся. Мы освещаем свои квартиры электричеством и ездим в вагонах электрической дороги; мы переговариваемся на значительных расстояниях по телеграфу и телефону опять-таки при помощи электричества; мы употребляем эту силу в лабораториях и технических производствах; но мы не знаем, что такое электричество. Дети забавляются игрушкой: металлическими рыбками, которые плавают в чаше, наполненной водою, и вылавливаются магнитной палочкой. Но почему железо притягивается магнитом, мы не знаем. Объяснение, что в первых случаях действует сила природы, называемая электричеством, а в последнем тоже сила природы, называемая магнетизмом, не может удовлетворить нас. Называйте силы как хотите; дело не в названии, а в сущности сил, которая остается для нас неведомою при всяких названиях. Скажите, почему яблоко падает с дерева на землю, а не кружится вокруг него и не уносится в пространство? Вы объясняете это притяжением земли; но ведь вы не знаете, что такое притяжение. И то же самое можно сказать про все силы природы. Мы наблюдаем за их проявлением, изучаем их действие, пользуемся ими для своих практических целей, но все-таки они остаются для нас неведомыми силами. Поэтому, если Фламарион говорит, что спиритические явления можно объяснить действием сил природы, которые нам еще неизвестны, неведомы, то в этом нет никакой странности, ибо, повторяю, все силы природы для нас – неведомые силы.

Но для того, чтобы это объяснение Фламариона имело научную цену, надо дознать, может ли организм человека выделять из себя силу, способную передвигать довольно тяжелые предметы? Допускает ли современное состояние физики выделение человеком силы, хотя бы и неведомой нам, но способной влиять на окружающие его предметы?

До последнего десятилетия, физики знали материю, то есть вещество, из которого состоит весь материальный мир, и присущие этому веществу силы; при этом, неуничтожаемость материи или сохранение ее при всех видоизменениях, и сохранение сил или энергии, возведены были на степень закона природы. На неуничтожаемости материи построено все учение материализма, как на основном камне. «Что не может быть уничтожено, говорят материалисты, то не могло быть и создано; а потому материя вечна; она всегда была, есть и будет».

Но вот, в последнее десятилетие, открытие радия и других радиоактивных тел привело физиков к иным выводам. Радий, сохраняя постоянно температуру выше окружающей его среды, постепенно уменьшается в весе, не распыливая себя самого, а испуская из себя какую-то лучистую энергию, то есть: вещество радия превращается в энергию, силу. Что это за сила мы не знаем, но за действием ее делаются наблюдения, причем замечено, что действие ее на окружающие предметы чрезвычайно сильное, разрушительное.

Итак, радий, не воспринимая ни откуда никакой силы, сам излучает ее из себя и при этом уменьшается в весе, постепенно уничтожается. Другое, подобное радию, вещество, уран, тоже излучает из себя неведомую нам силу и тоже постепенно уничтожается, но не так быстро, как радий.

Вот это-то обстоятельство и навело Густава Лебона на мысль, что не только радий и уран, но и другие тела, и все вообще тела, излучают из себя силу и постепенно, но с различными скоростями, уничтожаются. И человеческий организм не должен составлять в этом отношении никакого исключения; и он излучает энергию, причем напряженность этого излучения энергии у разных людей различна.

Составив гипотезу об образовании материи из вихрей эфира, Лебон говорит, что каждый атом материи, то есть каждая самая мельчайшая, бесконечно малая, частица ее, как образовавшаяся вследствие вихреобразного, чрезвычайно быстрого вращения эфира, может, при утрате равновесия, снова превратиться в эфир, развив при этом необычайную, разрушительную силу. Но и не теряя своего равновесия, все атомы постоянно, с различными скоростями излучают из себя энергию, старея постепенно. При одновременной утрате равновесия атомов в значительном объеме, может произойти такое обильное выделение внутриатомной энергии, от которого взорвется весь шар земной и от него, кроме первобытного эфира, ничего не останется. Подобный взрыв астрономы наблюдали в созвездии Персея. В созвездии этом неожиданно появилась яркая звезда, которая в несколько дней затмила своею яркостью все звезды. Но первенствовала на небе она только сутки; потом начала тускнеть и скоро совсем потухла. Такая быстрая вспышка и такое же быстрое потухание этой звезды могут быть объяснены только взрывом этой неизвестной нам планеты, не имевшей собственного света и потому не замеченной раньше. И если это объяснение верно, то астрономы видели гибель одного из миров.

Я не буду развивать далее предположение Густава Лебона, а остановлюсь лишь на том, что организм человека, подобно всем другим предметам, постоянно излучает из себя энергию, напряженность которой у разных людей различна, но может достигать значительной степени.

В подтверждение этого можно привести много доказательств из обыденной жизни. Попробуйте в большой обществе пристально смотреть на кого-либо, но так, чтобы тот, на кого вы будете смотреть, не замечал этого. По прошествии некоторого времени, он обернется и посмотрит на вас. Отчего? Да оттого, что энергия, исходившая из ваших глаз, воздействовала на того, на кого вы направили ее; и он, чувствуя действие этой энергии, невольно, совершенно безотчетно, бессознательно повернулся; иначе говоря, энергия, излученная из ваших глаз, повернула голову того, на кого вы устремили ее, в кого, так сказать, прицелились.

Излучаемая человеческим организмом энергия действует и на больших расстояниях. Прочтите книгу Фламариона «Неведомое», в которой он собрал множество бесспорных фактов передачи мыслей от одного человека другому на значительных расстояниях. Прежде такая передача мыслей представляла загадку; теперь же, с открытием беспроволочного телеграфа и при помощи гипотезы Лебона, ничего загадочного в этом нет.

Конечно, про мысль нельзя сказать то самое, что мы говорим про энергию или силу в области мира материального. Мысль – не материальна, она не имеет пространственной протяженности и ее нельзя передать так, как передается, например, свет, теплота и электричество. Но так как дух может господствовать над телом, то и мысль, как проявление деятельности духа, действует на организм человека, на излучаемую из него энергию и дает этой энергии не только направление, но и известный тон. И если эта энергия или сила, подобно всем другим силам, есть не что иное, как волнообразное колебание эфира, всюду распространенного во вселенной, то нет ничего удивительного, что это волнообразное колебание эфира, распространяясь во все стороны, доходит до того человека, о ком думают, к кому направлены все помышления. Из множества случаев подобного рода, описанных Фламарионом в его книге «Неведомое», приведу два, отмеченных им №№ 47 и 91:

Дочь генерала Бертрана, г-жа Тайер, заболела и, по совету врачей, уехала на остров Мадеру. Проживая там, она 29 января мирно беседовала с мужем и родственниками, не испытывая ни малейшего беспокойства на счет близких ей людей, оставшихся во Франции. Но вдруг она побледнела, вскрикнула и залилась слезами, проговорив: «Отец мой умер!» Окружавшие старались успокоить ее, но она настаивала на своем убеждении и просила отметить час и день. По прошествии некоторого времени получено было из Франции письмо с уведомлением о кончине генерала Бертрана, последовавшей 29 января в тот самый час, когда его дочь сказала: «Отец мой умер!»

А вот и другой случай. Некто Эмиль Стеффан сообщил Фламариону, что в числе рабочих деда его жены был один забулдыга, негодяй. Увольняя его, дед сказал: «Ну уж не миновать тебе виселицы!» После того, этот дед сидел однажды в кругу семьи за завтраком и вдруг резко обернулся и спросил: «Кто там? что тебе нужно?» Члены семьи, удивленные вопросом и не понимая, чем он вызван, просили объяснить им эту странность. Он отвечал: «Сейчас кто-то громко сказал мне: прощай, хозяин!». Никто, однако, из присутствующих не слышал этих слов. В тот же день стало известным, что уволенный дедом рабочий повесился на дереве в ближайшем к городу лесу. Надо полагать, что в тот момент, когда рабочий продевал голову в петлю, он вспомнил предсказание своего хозяина и сказал: «Прощай, хозяин!». И эти слова были услышаны тем, к кому они относились.

При такой передаче мыслей на значительном расстоянии, воспринимают посланную мысль не все, до кого доходят эти волнообразные колебания эфира, а только тот или те, кому направлена мысль, к кому стремится душа всеми своими силами. И в этом нет ничего ни странного, ни удивительного. Эти явления вы можете наблюдать в вашей обыденной жизни. Если, например, у вас стоит два рояля; подойдите к одному из них и ударьте по одному какому-нибудь клавишу. От вашего удара по клавишу приделанный к нему молоточек ударит по натянутым над ним трем струнам одного тона; эти три струны начнут колебаться, дрожать, и свое колебание передадут во все стороны; заколеблется волнообразно воздух и заключающийся в нем эфир, и эти колебания дойдут до всех струн другого рояля. Но из всех струн другого рояля начнут колебаться только три струны, которые соответствуют по тону тем струнам первого рояля, по которым вы ударили; а остальные струны останутся глухи, невосприимчивы к этому колебанию. Это происходит оттого, что каждый музыкальный тон дает звуковую волну различной длины и высоты; и не каждая звуковая волна может привести в колебание натянутую струну, а только та волна, длина и высота которой тождественная с волною, производимою этою струною. Точно так же и беспроволочный телеграф. Он посылает электрические волны известного числа колебаний во все стороны, по всем исходящим от него радиусам; но отозваться на эти волны, почувствовать их, может не всякий беспроволочный приемный аппарат, а только тот, который настроен одинаково с аппаратом, посылающим эти волны; все же прочие аппараты, которые встретятся по пути этих волн, останутся как бы глухими, не слышащими что говорит их собрат. Так и при передаче мыслей без помощи беспроволочного телеграфа. Человек, посылающий волны своей энергии другу своему, непроизвольно придает этим волнам тот тон, который понятен, доступен только его другу; и только он поймет такую воздушную телеграмму, а другие, окружающие его в тот момент, ничего не поймут.

Если мы и не знаем, что это за энергия, которую излучает человек, все-таки мы замечаем полную аналогию между звуковыми волнами, производимыми музыкальными инструментами, и электрическими волнами беспроволочного телеграфа, с одной стороны, и передачею мыслей на расстояние – с другой; а этого достаточно, чтобы объяснить передачу мыслей именно волнами излучаемой человеком энергии. По всей вероятности, энергия эта не настолько сильна, чтобы мысли, посылаемые через нее, всегда доходили по назначению; из отмеченных Фламарионом случаев видно, что мысли доходят по назначению на больших расстояниях только в критические моменты жизни лица, посылающего их; а это опять-таки вполне будет понятно, если мы припомним гипотезу Лебона. В моменты какого либо необычайного бедствия или наступающей внезапной смерти, равновесие атомов, устойчивость их отчасти нарушается, а через это и излучение энергии повышается в значительной степени.

Итак, надеюсь, теперь понятно даже и незнакомым с физикой, что передвижение различных предметов на спиритических сеансах может производиться излучаемою из участников сеанса энергией, и что участие в этом деле духов совершенно излишне. Это доказывается и наблюдениями самих спиритов. Так, например, для поднятия или передвижения тяжелого стола требуется участие большего числа лиц, чем для таких же движений легкого столика. Очевидно, что здесь действует сумма энергии, излучаемой участвующими в сеансе. Но так как наиболее деятельным лицом на сеансе бывает всегда сам медиум, то он должен излучать из себя особенно много энергии; для этого медиумы приводят себя, путем ли самогипноза или иным, в особенное состояние нервного возбуждения, которое они называют трансом, а Лебон назвал бы усиленным нарушением устойчивости атомов в организме медиума. И так как излучение энергии есть ничто иное, как превращение частиц материи в энергию, а в данном случае частиц организма самого медиума, то понятно, что медиум, после сеанса, должен чувствовать особенную усталость, слабость всего организма. Так действительно и бывает всегда. Вот, например, что говорит Фламарион о выдающемся, замечательном медиуме, Евзапии Поладино: «Опыты связаны с такой сильной затратой нервной и мускульной силы, что даже такой из ряда вон выходящий медиум, как Евзапия, не в состоянии ничего добиться в продолжение 6, 12 и даже 24-х часов после сеанса, который связан был с сильным напряжением».

Итак, все движения неодушевленных предметов на спиритических сеансах объясняются частью обманными действиями медиумов, частью же излучением энергии из тел участников сеанса. Духи же, как существа бестелесные, нематериальные, не могут обладать двигательною силою. Если бы духи поднимали стол над полом, то не было бы никакой надобности медиуму и участникам сеанса прикасаться к столу; надо было бы вызвать столько духов, чтобы они общими силами подняли стол и без помощи людей. Однако, сколько духов ни собирают медиумы на своих представлениях, одни духи без людей оказываются бессильными поднять даже самый легкий столик. А это доказывает, что не духи поднимают его, а люди посредством излучаемой из них же силы, свойства которой еще не достаточно исследованы.

8. Теперь нам остается еще рассмотреть писания медиумов, выдаваемые ими за сообщения духов.

Невольный смех возбуждает следующий рассказ Аллана Кардека о том, как постепенно духи упрощали способ переговоров с ними.

«Первые разумные появления выражались ударами, производимыми по ножке поднимающегося стола и определенным числом ударов отвечающими на поставленные вопросы. Затем стали получать более пространные ответы с помощью букв алфавита: двигающийся предмет производил число ударов, соответствовавшее месту, занимаемому в алфавите каждою буквою по порядку, и таким образом получались слова и фразы, отвечавшие на поставленный вопрос. Таинственное существо, отвечавшее таким образом, объявило, что оно дух. Но такой способ сообщения был долог и неудобен, и дух указал другой способ. Он посоветовал приделать карандаш к коробочке или к какому-нибудь другому предмету. Совет был дан духом 10 июля 1853 года в таких выражениях: «Пойди и возьми в соседней комнате маленькую коробочку, прикрепи к ней карандаш, поставь ее на бумагу и положи пальцы на ее край». Несколько минут спустя, коробочка пришла в движение и карандаш весьма четко написал следующую фразу: «О том, что я вам сказал, я строго запрещаю говорить кому бы то ни было; в первый раз, что буду писать, а напишу лучше». – Впоследствии было установлено, что коробочка составляла в сущности дополнение к руке медиума; поэтому медиум, взяв карандаш прямо в руку, начал писать чувствуя невольное и почти судорожное движение руки. Благодаря этому способу, сообщения стали совершаться быстрее, легче и полнее» (см. «Книгу Духов», Введение, IV и V).

Итак, по уверению Аллана Кардека и других спиритов, не медиум пишет карандашом на бумаге, а духи. С таким уверением, конечно, нельзя согласиться. Если мы не допускаем возможности движения столов и других материальных предметов существами нематериальными, то не можем допустить, чтобы духи могли писать карандашом или водить руку медиума. Пишет сам медиум и пишет иногда бессознательно, но пишет всегда то, что доступно ему по его знаниям и развитию.

Фламарион говорит, что Викторьен Сарду, увлекавшийся спиритизмом, сам, в качестве медиума, писал в присутствии Аллана Кардека. Это было в конце 1861 года. Надо заметить, что астрономы тогда увлекались мыслью об обитаемости планеты Юпитера; теперь эта мысль брошена, так как новейшими наблюдениями доказано, что Юпитер находится еще в таком периоде своего развития, когда жизнь на нем невозможна. Но тогда верили в населенность его людьми. И вот, Викторьен Сарду, в качестве медиума, написал сообщение об обитателях Юпитера и даже нарисовал находящиеся там дома Моцарта, Зороастра и какого-то неизвестного духа, а также сцены из жизни обитателей Юпитера. Понятно, что современный нам медиум, знакомый с астрономией, не написал бы ничего подобного.

Рассказывая об этом, Фламарион говорит и о себе, как он, тоже в качестве медиума, писал на сеансах при Аллане Кардеке.

«Я лично также пробовал писать, отвлекшись от всего земного и предоставив руке двигаться пассивно и покорно. И каждый раз я замечал, что, начертив несколько черточек, кружков, пересекающихся линий, как это мог бы сделать начинающий писать четырехлетний ребенок, рука кончала тем, что выводила начала отдельных слов и фраз. Нужно непрерывно думать о том, что делаешь, иначе рука остановится. Я пробовал, например, писать слово «океан» не так, как пишут обыкновенно, но просто оставляя свою руку с карандашом свободно лежать на тетради, думая об этом слове и внимательно наблюдая, как рука пишет. И вот, моя рука пишет сначала «о», затем «к» и так далее. После двухлетних упражнений, окончательный вывод, к которому я пришел, без всякой предвзятой мысли за или против и с самым живым желанием выяснить причины явления, заключается в том, что не только подписи наших заметок не были подлинны, но даже не было доказано действие посторонней силы и что, вследствие совершающегося в мозгу исследователей процесса, мы сами были более или менее сознательными авторами их: литературный язык наш и если мы не знаем правописания, то написанное нами будет с ошибками. Наш ум так тесно связан с тем, о чем мы пишем, что если мы начнем думать о другом, наша рука остановится, или начнет чертить несообразности. Вот состояние пишущего (медиума), по крайней мере такое состояние я наблюдал на самом себе. Это – вид самовнушения. На собраниях «Парижского общества спиритических исследований» я написал несколько страниц по астрономии, подписанных Галилеем. Эти записи Аллан Кардек опубликовал в 1867 году под названием «Общей Уранографии» в своей книге, озаглавленной «Бытие». Я, не колеблясь, утверждаю, что записи эти были откликом того, что я знал, и что Галилей тут был ни при чем. Это было вроде сна наяву. Спиритические сеансы пока еще ничему нас не научили; и такие результаты никоим образом не доказывают вмешательства духов». (Неведомые силы природы. стр. 30–32).

Лично из своего опыта расскажу вам интересный случай. Был у меня знакомый, завзятый спирит. Он слепо верил, что духи диктуют медиумам свои сообщения; и он сам, став медиумом, беспрепятственно разговаривал не только с святыми отцами церкви, но и с апостолами. Читал он мне эти сообщения, но они были не особенно складны, что, впрочем я объяснял душевною неуравновешенностью этого медиума. Но вот, как-то вечером он приносит мне сообщение, записанное, под диктовку апостола Иоанна, каким-то знаменитым медиумом. Оказывается, что этот медиум, вызвав дух апостола Иоанна, предложил ему рассказать, что он, Иоанн, испытывал, когда стоял на Голгофе у креста Господня. И дух любимого Господом апостола, удовлетворяя праздное любопытство медиума, начинает свое сообщение. Довольно длинное сообщение это написано прекрасным литературным языком и с большим одушевлением писавшего. Но мне пришлось разочаровать моего знакомого, с неподдельным восторгом читавшего мне это сообщение; в этом сообщении оказались две грубые ошибки: писавший от имени апостола и евангелиста Иоанна плохо был знаком с его Евангелием и в двух случаях явно противоречил повествования Евангелиста. Читавший мне это сообщение спирит вынужден был согласиться со мною; и это произвело на него такое сильное впечатление, что он дал мне слово не заниматься больше спиритизмом.

Известный физиолог Карпентер в своем сочинении «Месмеризм, одилизм, столоверчение и спиритизм» (стр. 210–211) говорит, что на одном спиритическом сеансе вызвали дух Апостола, и он вот что сообщил о последнем путешествии Иисуса в Иерусалим: «Мы были тогда очень бедны и продавали по дороге маленькие брошюры о жизни и делах Иисуса, чтобы добыть денег. Мы очень торопились достигнуть поскорее до Иерусалима, из опасения, чтобы газеты не пронюхали о нашем прибытии и не раструбили бы о нем по всему городу».

В этой краткой беседе я не мог, конечно, представить вам все возражения против спиритизма; но, думаю, и сказанного мною вполне достаточно, чтобы признать невозможность сношений с загробным миром, невозможность поднять ту завесу, которая скрывает от нас загробную жизнь души, – которая опущена пред нами по воле Божией. Не будем же дерзновенно протягивать руки к этой завесе, чтобы приподнять ее, а удовольствуемся тою истиною о будущей жизни нашей, какую открыл нам Господь наш Иисус Христос.

Спиритизм не забава; это новая религия, дерзающая стать выше религии христианской. И в этом вся опасность для людей, смотрящих на него, как на невинное развлечение. Не умея отнестись критически к учению спиритов, многие начинают, шутя, заниматься, как забавой, сначала столоверчением, а затем и медиумизмом, и так увлекаются, что, незаметно для себя, становятся ревностными служителями воображаемых ими духов и слепыми исполнителями их велений. Вот от этой-то опасности я и хочу предостеречь вас».

1. В прошлый раз я окончил свою беседу о сношениях с загробным миром такими словами: «Спиритизм не забава; это религия, дерзающая стать выше религии христианской. И в этом вся опасность для людей, смотрящих на него, как на невинное развлечение. Не умея отнестись критически к этому учению, многие начинают, шутя, заниматься, как забавой, сначала столоверчением, а затем и медиумизмом, и так увлекаются, что незаметно для себя становятся ревностными служителями воображаемых ими духов и слепыми исполнителями их велений. Вот от этой-то опасности я и хочу предостеречь вас».

Такими словами я окончил беседу 4 ноября; и сегодня мне надлежало бы прямо приступить к изложению антихристианского учения спиритов. Но так как мне известно, что некоторые из бывших атеистов ставят спиритизму в заслугу свое обращение к Богу, то я предварительно скажу об этом несколько слов.

Несомненно, что если атеист убеждается в бессмертии души человека, то он вполне логическим путем доходит и до признания бытия Бога. А так как все учение спиритов основано на мнимых сообщениях бессмертных духов, то уверовавший в действительность этих сообщений не может уже отрицать существование Бога. В этом, конечно, нельзя не видеть некоторой заслуги спиритизма. Спирит, верующий в Бога и сознательно идущий к совершенству, хотя бы и заблуждающийся в способах, ведущих ко спасению, все же лучше атеиста, поклоняющегося своему «я» и признающего добром только то, что лично ему приятно и полезно. Но из-за этого нельзя же идти ложным путем к познанию истины. Есть путь иной и, притом, единственный: это – изучение Евангелия. Основательно ознакомясь по Евангелию с Личностью Иисуса Христа, мы приходим к непоколебимому убеждению (не к вере только, а к убеждению), что Он не мог быть не Тем, Кем именовал Себя, и что, следовательно, Он действительно Богочеловек, Сын Божий. Убедившись же в этом, мы логическою необходимостью вынуждены будем верить каждому слову Его, как действительно слову Божию. Ознакомившись со всем, что говорил Он, мы познаем истину, мы получим божественный ответ на волнующие людей мировые загадки. Иного авторитета, кроме Господа нашего Иисуса Христа, нет и не будет. Поэтому, надо оставить всякие таинственные, не чуждые шарлатанства, оккультные и спиритические попытки поднять завесу, скрывающую от нас неведомое.

Употребляйте все ваши силы, чтобы строго научным путем раздвигать пределы познаваемого; но не прибегайте ни к чему таинственному! Всякие попытки подобного рода приводят ослепленных сторонников таинственного к дерзновенному отрицанию христианства и, следовательно, к уклонению от истины, от божественного откровения. Познавайте истину при свете учения Господа! Раздвигайте научным путем область познаваемого! Но не прячьтесь в потемках, не обставляйте свои исследования условиями, необходимыми для темных целей, не давайте дурачить себя!

2. Отцом спиритизма, разработавшим медиумические сообщения и приведшим их в систему, считается Аллан Кардек. Его сочинения «Книга духов», «Небо и ад», «Бытие» и «Евангелие по спиритизму» считаются катехизисом спиритов. Поэтому я и остановлю ваше мнение именно на этих книгах.

В книге «Бытие» говорится, что Бог открыл людям Свою волю сначала через Моисея; но так как во времена Моисея люди не обладали еще теми научными знаниями, какие давали бы им возможность понять все мировые загадки, то и откровение Моисею было неполное. Потом, через полторы тысячи лет, это первое откровение дополнил Христос; но и Он не сполна поднял завесу, скрывающую от людей «неведомое». В прощальной беседе Своей с Апостолами Он сказал: «Многое из того, что Я говорю вам, вы еще не разумеете; и еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; посему говорю вам притчами; но потом пошлю вам Утешителя, Духа истины, Который восстановит все и объяснит вам». Приведя в таком виде слова Иисуса Христа, Аллан Кардек продолжает: «Если Иисус сказал не все, что мог бы сказать, то это потому, что Он счел нужным некоторые истины оставить в тени, пока люди будут в состоянии понять их. Стало быть, по Его мнению, Его учение было не полно, и Он обещал появление Того, Кто дополнить все. Он предвидел, что слова Его будут плохо поняты, что люди отклоняются от Его учения и разрушат то, что Им сделано; и если, по словам Его, все должно быть восстановлено, то, значит, все учение будет разрушено. И Он предвидел, что людям нужно будет утешение; поэтому и обещал появление Утешителя, Который восстановит все разрушенное людьми учение Христа и дополнит его».

Вот как объясняет Аллан Кардек слова Иисуса Христа, с которыми Он обратился к Апостолам в Своей прощальной беседе.

Мы знаем, что Апостолы были заражены лжеучением книжников и фарисеев о назначении Мессии Христа. Они смотрели на своего Учителя только как на Царя Израилева, Который должен свергнуть иго римлян, завоевать весь мир, подчинить евреям все народы земли и царствовать вечно. При жизни Иисуса Христа, они и думать не хотели, что Он может быть распят, потому что, по их понятиям, Мессия должен царствовать вечно, следовательно и умереть не может. Все предсказания Христа о Его смерти и воскресении они считали за иносказания, притчи, к которым Господь так часто прибегал. Поэтому они не верили и в возможность Его воскресения: Мессия не может умереть, значит и воскреснуть не может. Считая Иисуса за Царя Израилева; Апостолы никак не могли понять, что Он не царь земной, а Богочеловек, Сын Божий. Все это знал Господь. Он знал также, что Апостолы разбегутся и оставят Его Одного, как только Его возьмут под стражу и поведут на суд. Он знал, что в души Апостолов закрадется мучительное сомнение: Мессия ли Иисус, Царь ли Он Израилев, если Его распяли на кресте вместе с разбойниками? Да, все это знал Господь. Он знал, что лжеучение о назначении Мессии мешает Апостолам уверовать в Него, и Он с грустью высказал им это в прощальной беседе. Не желая, однако, оставлять их в таком мучительном душевном состоянии, Господь сказал, что пошлет им Утешителя, Духа истины, Который будет свидетельствовать о Нем. И мы знаем, что Апостолы до самого конца, до Вознесения Господня смотрели на Него, как на царя-завоевателя, покорителя евреям всего мира; и даже перед моментом вознесения они спросили Его: Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? (Деян. 1:6). А сколько мучительных сомнений пережили Апостолы в эти три года следования их за Господом? Какую душевную муку они испытывали, когда обратились к Нему с мольбою: Господи! умножь в нас веру!

Да, с такими сомнениями Апостолы дожили до пятидесятого дня со времени распятия Иисуса. Дух Святой сошел на них, и мгновенно спала с их глаз завеса, сотканная лжеучением книжников и скрывавшая от них свет Христовой истины; спала завеса, и они сразу уразумели все, над чем так часто недоумевали, в чем нередко сомневались, чему и верить не хотели; спала завеса, и мгновенно исчез навеянный ею образ Мессии-Завоевателя, и на место его стал ясный, отчетливый образ Христа Богочеловека, Сына Божия, равного Отцу. И выступили тогда Апостолы открыто смелыми проповедниками учения Сына Божия, распятого, умершего и воскресшего. И сами они сознавали и всенародно исповедовали, что преобразились не своею силою или благочестием, а силою Духа Святого, посланного на них Богом во имя Иисуса Христа, Сына Божия².

Вот как понимаем мы, христиане, обещание Господа послать Апостолам Утешителя, Духа истины, а также и исполнение этого обещания в день Пятидесятницы.

Но не так думают спириты. Они считают, что Утешитель, Дух истины, обещанный Христом, это – третий Мессия, третье откровение, то есть спиритизм, черпающий из сообщений духов на спиритических сеансах то, чего не договорил, чего не мог открыть в Свое время Христос. Аллан Кардек говорит, что спиритизм исполняет все обетования Христа о возвещенном Утешителе; в спиритизме исполняется пророчество о его пришествии; спиритизм и есть истинный Утешитель. Легкость, с которой он приобретает значительное число последователей, без всякого принуждения, доказывает, что он удовлетворяет потребности чему-нибудь верить после пустоты, созданной безверием, и что следовательно он пришел в свое время.

Итак, спиритизм отвергает сошествие Святого Духа на Апостолов, хотя ничем не объясняет ту перемену, какая произошла в день Пятидесятницы во взглядах Апостолов на дело Христово и на Него Самого. Мало того, Аллан Кардек совсем отвергает Духа Святого, следовательно не верит ясным, не возбуждающим никакого сомнения словам Иисуса Христа о Нем. Господь говорил о Духе Святом не только в прощальной беседе, когда назвал Его Утешителем; Он говорил о Духе Святом много раз; Он возвестил Своим слушателям, что если хула на Него, Сына Человеческого, принимаемого только за Человека, может быть прощена, то хула на Духа Святого не простительна ни для кого, не простится ни в сей, ни в будущей жизни; и не простится именно потому, что о Духе Святом, от Отца исходящем, знали все из книг Ветхого Завета. После воскресения Своего, Господь собрал Апостолов в Галилее и сказал им: Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф. 28:19–20). И Иоанн Креститель всенародно проповедовал, что видел Духа Святого, нисходившего на Иисуса во время крещения Его. Словом, в Евангелии не раз говорится о Духе Святом, и под словами пошлю вам Утешителя, Духа истины, Господь разумел именно Того Духа Святого, Который сходил на Него при крещении, хула на Которого не простительна и во имя Которого верующие должны креститься. А спириты считают этим Утешителем свое учение, которое будто бы возвестило истину и стало на место разрушенного учения Христа.

3. Посмотрим же теперь, за кого спириты почитают Самого Христа. Но, прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны познакомиться с учением спиритов о духах вообще.

По учению спиритов, всемогущий Бог создал множество духов и постоянно создает их. Все духи создаются Богом одинаковыми, простыми и несведущими, то есть лишенными всякого знания. Все духи должны стремиться к совершенству и для этого воплощаются Богом в различные тела не только людей, но и обезьян в различных мирах беспредельной вселенной. За время воплощения своего духи приобретают знания и развивают свои способности; а после смерти тела, в котором дух был воплощен, Бог воплощает его в новое тело, сообразно заслугам предшествовавшего воплощения; и такие воплощения продолжаются до тех пор, пока дух не достигнет полной чистоты, высшего совершенства; тогда воплощения прекращаются и чистый дух становится исполнителем велений Божиих. Воплощаются одни и те же духи на разных планетах по мере приближения их к совершенству, так как у Бога планеты разделены на разряды, и Земля наша состоит в одном из низших разрядов. Созданный дух воплощается сначала на планете самого низшего разряда, да и облекается-то в тело наименее совершенное, например в обезьянье. По мере развития и совершенствования духа, он воплощается в другие тела на той же планете; затем он переводится на такую планету, которая состоит по списку в другом, высшем разряде. И такие перевоплощения и переводы в высшие разряды продолжаются до достижения духом безусловной чистоты. Чистые духи исполняют поручения Бога и для этого иногда должны вновь воплотиться даже на планете низшего разряда, хотя сами, как достигшие совершенства, не имеют уже нужды в воплощении.

И вот, одним из таких высших, чистых духов спириты и признают Христа, воплотившегося в человеческом теле не для стремления к дальнейшему совершенству, а для исполнения поручения, возложенного на Него Богом. Словом, по учению спиритов, Христос есть сотворенный дух, такой же, как и все прочие сотворенные духи; и Он был сотворен духом простым, несведущим, не обладавшим никакими знаниями; как и все прочие духи, Он множество раз воплощался в различные тела, на разных планетах; когда же, путем перевоплощений, достиг совершенства, чистоты, то был переведен в высший разряд и стал исполнителем велений Божиих, таким же исполнителем, как и другие чистые духи, каких множество во вселенной.

Приведу, в подтверждение этого, подлинные слова Аллан Кардека. «Рассматривая Христа, как высочайшего Духа, нельзя не видеть того, что, по Своим совершенством, Он стоит неизмеримо выше земного человечества. Воплощение Его в этом мире, по своим громадным результатам, должно было быть одной из тех миссий, какие поручаются только непосредственным посланникам Божества для исполнения Его намерений. Как Человек, Он имел материальную организацию, но как Дух чистый, отрешенный от материи, Он должен был жить духовной жизнью больше, чем материальной, слабости которой были Ему чужды. Ни один дух не мог пользоваться Им, как посредником, как медиумом, так как, по определению одного духа, Он был медиумом Самого Бога».

Итак, по учению спиритов, Христос есть обыкновенный сотворенный Богом дух, достигший, путем перевоплощений, совершенства, такой дух, каких во вселенной много.

4. Что касается совершенных Иисусом Христом чудес, то все они отвергаются спиритами. Не отнимая от Бога права творить чудеса, они утверждают, что Бог никогда не творит их, потому что законы Его, управляющие миром, совершенны и для Него не может быть никакой надобности нарушать их; если же люди, не понимая многого, и принимают непонятные им явления за чудеса, то это происходит от незнания ими законов природы.

Но, отвергая всякую возможность чудес, спириты впадают в самопротиворечие. Ведь они же признают все чудеса, совершаемые духами, которые являются, по их требованию, на спиритические сеансы. Разве это не чудо, что дух беспрекословно является по вызову спиритов? Разве это не чудо, что на спиритические сеансы являются не только духи, так сказать, свободные, то есть пребывающие в мире духовном, но даже и воплощенные в тела людей? По учению спиритов, не перевоплощаются только духи, достигшие безусловной чистоты, полного совершенства; все же остальные духи постоянно перевоплощаются, то есть живут материальною жизнью на различных планетах необъятной вселенной. Но, не смотря на это, спириты и их вызывают, и они беспрекословно являются к ним, может быть, одновременно в различные места, ко многим медиумам. Ведь для того, чтобы воплощенный дух явился на сеанс, он должен покинуть свое тело, оставить его бездыханным, мертвым, а потом, по возвращении из невольной отлучки, вновь оживить его! Да разве это не чудо? Разве это не чудо, что дух, где бы он ни находился, тотчас же узнает, что его зовут такие-то спириты в такой-то дом, и, узнав, тотчас же является на зов? Ведь для того, чтобы дух, неизвестно где находящийся, мог знать помышления и желания людей, живущих на нашей Земле, он должен быть всеведущим; а для того, чтобы мгновенно явиться на зов на всякую планету необъятной вселенной, он должен быть вездесущим; но этого мало: если дух бестелесный, не обладающий силами материального мира, может вращать столы, передвигать мебель, перебрасывать вещи с одного места на другое и писать рукою медиума на всевозможных языках, то он должен быть еще и всемогущим. Но ведь мы признаем только Бога всеведущим, вездесущим и всемогущим! а если спириты признают эти свойства и за являющимися к ним духами, то разве это не чудо из чудес? Нет, г.г. спириты! если вы верите во все чудеса ваших спиритических сеансов, то вы крайне непоследовательны, когда отвергаете возможность чудес вообще. Если вы силитесь удостоверить действительность чудес, совершаемых вами в потемках, то не дерзайте же отвергать действительность чудес, совершенных Иисусом Христом! Ведь Он не боялся, как вы, света и чудес впотьмах не творил. Все совершенное Им происходило при свете дня и всенародно; да и удостоверено не медиумами, а безусловно правдивыми свидетелями-очевидцами, подтвердившими истинность своих слов мученическою смертью.

Разбирая совершенные Иисусом Христом дела, Аллан Кардек не видит в них ничего чудесного. Все совершенные Господом и исцеления больных Он объясняет магнетизмом, истекавшим будто бы из Самого Христа. Но, давая такое объяснение исцелениям, совершенным Иисусом Христом непосредственно, Аллан Кардек умалчивает о заочных исцелениях, об исцелениях больных на значительных расстояниях. Чудесный улов рыбы он объясняет двойным зрением: Иисус духовным зрением увидел то место Галилейского моря, где было много рыбы, и велел Апостолам закинуть сети в этом именно месте. Воскрешения дочери Иаира и сына вдовы Наинской Аллан Кардек отвергает и говорит, что это были мнимо умершие, находившиеся в летаргии, и что Христу, как обладавшему большою магнетическою силою, ничего не стоило прервать летаргию. Даже Лазаря Аллан Кардек считает находившимся в летаргическом сне. Слова Марфы «уже смердит» он объясняет только предположением ее, так как Лазарь был похоронен уже четыре дня и поэтому Марфа не могла знать ничего о разложении тела ее брата; к тому же, говорит Аллан Кардек, у некоторых больных бывает частичное разложение тела раньше смерти. Хождение Господа по воде он объясняет появлением на воде эфирного, астрального тела Христа, тогда как Его материальное тело оставалось на суше. Про укрощение бури он говорит: Дух спавшего на корме Иисуса видел, что нет никакой опасности и что буря тотчас же утихнет; поэтому, по пробуждении Своем, Иисус сказал: «умолкни! перестань!» и сказал это в тот именно момент, когда буря и без Него должна была стихнуть. Про чудесное насыщение народа говорит, что люди, очарованные словом Иисуса, а также магнетическим действием, которым Он влиял на них, не чувствовали голода.

Все эти объяснения совершенных Господом чудес настолько нелепы, что опровергнуть их может всякий, кто хотя бы раз в жизни читал Евангелие. Поэтому я не считаю возможным утруждать вас опровержениями этих, далеко не новых, попыток умалить значение чудесных событий, описанных правдивыми и беспристрастными свидетелями-очевидцами. Попытки эти были со стороны язычников и в первые века христианства, но так и остались покушениями с безусловно негодными средствами.

Исцеления бесноватых тоже отвергаются спиритами, так как они не признают существования бесов. Разделяя всех духов, сотворенных Богом, на разряды, по мере достижения ими совершенства, спириты говорят, что духи низших разрядов, которым нравится творить зло, принимались Христом за бесов.

Вот что пишет Аллан Кардек в своей статье «Демоны по учению спиритизма»:

«По учению спиритизма, ни ангелы, ни демоны не составляют каких либо отдельных существ, так как все разумные существа созданы одинаково. Соединенные с материальным телом, они составляют человечество, которое населяет землю и другие обитаемые сферы; отдельные от тел, они составляют мир духовный или духов, которые наполняют пространства. Бог создал их способными к улучшению и поставил им целью достижение совершенства, а также и счастья, как следствия усовершенствования; но самого совершенства Он им не дал: Он хотел, чтобы они достигали его собственными усилиями, чтобы оно было заслужено. Они прогрессируют с минуты своего создания, то в состоянии воплощения, то в бестелесном состоянии; дойдя до апогея, они делаются чистыми духами, ангелами по общепринятому выражению, так что, начиная с зародыша разумного существа до ангела, существует неразрывная цепь, каждое звено которой есть известная степень совершенства. Отсюда вывод, что существуют духи всех степеней морального и интеллектуального совершенства, смотря по тому, где они находятся, внизу, наверху или на средине лестницы. Следовательно, они в соответственной степени обладают знаниями, невежественностью, злобой или добротой. В низших рядах есть такие, которые еще склонны ко злу и которым оно нравится. Можно назвать их демонами, если угодно, потому что они способны на все дурное. По учению Церкви, демоны были сотворены добрыми и стали злыми вследствие непослушания; это – падшие ангелы. Господь поставил их высоко, но они сошли вниз. По спиритизму же, это – несовершенные духи, которые еще исправятся; они еще на нижних ступенях лестницы, но они поднимутся. Те, которые по своему нерадению, беззаботности, упрямству или злой воле остаются на нижних ступенях более долго время, несут на себе и последствия этого; а привычка ко злу еще более затрудняет выход из этого положения. Но наступает время, когда они начинают уставать от этого тяжелого состояния и сопровождающих его страданий; тогда-то, сравнивая свое положение с положением добрых духов, они поймут, что в их интересах быть добрыми, и постараются исправиться; но сделают это только по собственной воле, без всякого принуждения. По своей способности прогрессировать, они подчинены закону прогресса и, если не прогрессируют, то по своей воле» («Небо и ад». Гл. 9-я).

В другой книге своей Аллан Кардек говорит, что духи созданы с стремлением к совершенству и ухудшаться не могут («Книга Духов». кн. 2, гл. 1 «Совершенствование духов»).

Таким образом, по учению спиритов, так называемые злые духи – ничто иное, как души живших на земле людей, души низшего разряда, а Сам Христос – такой же дух, много раз воплощавшийся и достигший совершенства, а потому и переведенный в высший разряд, куда будут переведены со временем и все низшие духи, называемые бесами, когда собственными усилиями достигнут совершенства. По учению спиритов, закон постоянного и неуклонного развития действует неизменно и в мире духов; и духи, в силу эволюции, постоянно подвигаются вперед по пути самосовершенствования, причем ухудшаться, спускаться в низшие разряды, не могут.

Если, по учению спиритов, все духи созданы одинаковыми, ни добрыми, ни злыми, если они созданы с стремлением к добру и, к тому же, не могут ухудшаться, то спрашивается: что же заставило духов, стоящих еще на низших ступенях развития, полюбить зло? что побудило их ухудшиться, изменить данные им при создании наклонности к добру и стать злыми духами? Если духи не могут ухудшаться, если они подчинены закону эволюции, то злых духов совсем и не должно быть? Но так как и спириты признают их существование, называя их душами порочных людей, то в этом несомненно заключается самопротиворечие.

Не отвергая воздействия одного духа на другой, спириты допускают одержимость людей злыми духами; но освобождение от такой одержимости приписывают не чуду, но власти каждого духа, стоящего по табели о рангах выше одержащего духа. А так как Христос, по мнению спиритов, достиг путем перевоплощений, высшего ранга, то низшие духи подчинялись Ему и освобождали от своей власти одержимых ими людей.

Что касается величайшего чуда, воскресения Христа, то спириты и его отвергают. Они признают, что при жизни Своей Христос обладал материальным телом, вполне подчиненным законам материального мира; но это тело умерло так же, как умирают тела всех людей. Куда исчезло оно и было ли украдено, этого вопроса спириты не касаются, так как признают воскресение материального тела противоречащим законам природы, а следовательно и невозможным. Но так как, по учению спиритов, каждый дух, кроме материального тела, в которое он воплотился, имеет еще и тело эфирное, соединяющее его с телом материальным, то и явления Христа после смерти спириты считают призрачными; являлся Дух Христа не в материальном теле, а в призрачном, как привидение. При вознесении же Христа и это призрачное, эфирное тело Его рассеялось и исчезло, не оставив никакого следа.

Вот как спириты объясняют не только совершенные Иисусом Христом чудеса, но и самое воскресение Его. Но это объяснение явно противоречит словам Господа. О совершаемых Им чудесах Он говорил Своим озлобленным врагам: Дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня. Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в нем (Ин. 5:36; 10:37–38). Из этих слов видно, что Христос объяснял совершаемые Им чудеса не силами природы, неведомыми Его слушателям; нет, Он объяснял их всемогуществом Бога Отца и Своим равенством Отцу. Про Свою крестную смерть и воскресение Он много раз говорил, но никогда не говорил, что будет воскрешен Отцом; напротив, говоря о предстоящей Ему смерти, Он сказал: Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее; никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее (Ин. 10:17–18). И много раз Он объяснял Апостолам, что будет убит и воскреснет в третий день. И мы знаем, что Он действительно воскрес и что явления Его Апостолам после воскресения были не призрачные, а вполне реальные: Апостолы осязанием своим убеждались, что являлся им не призрак, не Дух их Учителя, а Он Сам, обладающий телом и костями, чего Дух не имеет; наконец, Христос ел пред ними, чего призраки не могут делать. Здесь не место доказывать действительность воскресения Христа; желающих подробнее ознакомиться с этим вопросом отсылаю к моей брошюре «Да, Христос действительно воскрес». Теперь же спрошу: как эти спириты решаются отвергать чудеса и воскресение Христово, признавая в то же время достоверность других событий, описанных Евангелистами? Ведь если Евангелисты уклонились от истины в этом отношении, то они вообще не заслуживают никакого доверия. Нельзя выбирать из Евангелия только то, что подходит к учению спиритов, и отвергать все несогласное с этим лжеучением.

Отвергая божественность Иисуса Христа, спириты должны были отвергнуть и Его всеведение, Его знание будущего. Вот что говорит об этом Аллан Кардек: «Способность предчувствовать будущее есть свойство души, каковым Иисус обладал в высочайшей степени. Таким образом, Он мог предвидеть события, которые последуют за смертью Его; и в этом нет ничего сверхъестественного, так как мы встречаем это явление и теперь при совершенно обыкновенных условиях. Нередко люди с точностью предсказывают момент своей смерти, потому что душа их в минуту свободы находится в положении человека, стоящего на вершине горы и ясно видящего то, что для идущего под горою составляет его будущее. Тем в большей степени все это относилось к Иисусу, сознававшему миссию, которую Он пришел исполнить, сознававшему, что необходимым ее последствием будет смертная казнь. Духовное зрение Его и проникновенность мысли должны были указывать Ему будущие события и роковую развязку. По той же причине Он мог предвидеть разрушение храма и Иерусалима, несчастия, которые поразят его обитателей, и рассеяние иудеев». (Бытие, гл. XVII).

Таково учение спиритов о личности и делах Иисуса Христа. Всякому понятно, что учение это – нехристианское, низводящее Господа до степени обыкновенного, сотворенного Богом духа, притом же сотворенного простым, не обладавшим никакими знаниями, воплощавшегося множество раз в тела людей, а, может быть, и обезьян, и достигшего под конец совершенства чистого духа.

5. Посмотрим теперь, каково было, по учению спиритов, назначение Христа? Какова была Его миссия? Зачем Он был послан Богом на землю и вновь воплощен?

Конечно, спириты ничего не говорят о назначении Христа спасти людей от печальной участи, предстоящей грешникам в будущей вечной жизни. Не говорят они об этом потому, что не признают никакой надобности в спасении людей, то есть воплощенных в них духов; потому что всем воплощаемым духам предстоит в будущем одинаковая блаженная участь чистых духов, достигших совершенства; потому что все без исключения духи, даже самые злые, воплощаясь множество раз, постоянно совершенствуются и непременно достигнут совершенства собственными усилиями, без веской помощи Бога; вопрос только во времени: одни духи скорее достигнут состояния чистых духов, другие же медленнее; но, рано или поздно, все будут святы, все достигнут совершенства. Поэтому, спириты и говорят, что Христос ничего не мог сделать для спасения людей. И все Его назначение ограничивалось лишь уяснением людям истинных свойств Бога и благовестием о будущей жизни. Вот что, между прочим, говорит Аллан Кардек о назначении Христа: «Моисей, как пророк, открыл людям существование Единого Бога, всемогущего Владыки, Творца всех вещей. Он провозгласил синайский закон и положил первые основания истинной веры. Христос, приняв из ветхого завета то, что в нем было божественно и вечно, отбросив то, что происходило от человеческого измышления, прибавил откровение о будущей жизни, о которой Моисей не упоминал, и установил совершенно новый взгляд на Бога. Это уже не тот грозный, ревнивый и мстительный Бог Моисея, повелевающий истреблять народы, не исключая женщин, детей и старцев, и карающий всякого, кто пожалел жертвы. Это не Тот Бог, Который отмщает вину на невинных и карает детей за грех отцов. Это Бог милостивый, благой, справедливый, кроткий и милосердный, прощающий кающегося грешника и воздающий каждому по делам его. Это Бог не одного избранного народа, но общий Отец всего человечества. Это не Бог повелевающий мщению и воздаяние злом за зло. Это Бог, говорящий: прощайте обижающих вас, если хотите, чтобы и вам было прощено. И все учение Христово основано на понятии Его о Боге. Это – откровение истинных свойств Божества, соединенное с благовестием о бессмертии души и вечной жизни». (Бытие, гл. 1, 21–26).

Открыв, таким образом, людям истинные свойства Бога и тайну бессмертия души, Христос, по мнению спиритов, ничего иного не сделал, да и не мог сделать. Пророчество о втором пришествии Его и страшном суде спириты считают аллегорией, не имеющей реального значения. Зачем, говорят они, судить людей, когда все достигнут совершенства и станут чистыми духами, такими же, как и Дух Христа? За свои грехи предшествовавших воплощений, духи, в виде наказания и искупления, терпят уже различные беды в воплощениях последующих и перестанут воплощаться тогда лишь, когда своими страданиями искупят все свои грехи. Причем же тут страшный суд?

Да, для последовательности, спириты вынуждены отвергать откровение Иисуса Христа о Его втором пришествии и Страшном суде. Но, вместо всеобщего суда, они признают постоянные частные суды над душами. По их учению, все обитаемые планеты беспредельной вселенной разделены на разряды по степени совершенства населяющих их людей; причем наша Земля отнесена к одному из низших разрядов. Сотворенные Богом духи воплощаются, по Его велению, сначала на планетах низших разрядов и в тела наименее совершенные, например в обезьяньи. Затем, по мере приобретения ими знаний и по мере стремления к добру, они, после смерти тела, в которое были первоначально воплощены, воплощаются вновь на той же планете в такие же тела или же в тела высшей организации, то есть человеческие. И такое перевоплощение одних и тех же духов продолжается множество раз. Наконец, когда духи, воплощаемые на планете низшего разряда, достигнут известной степени развития, знания и стремления к добру, то совершается великое переселение их на планету другого разряда, числящуюся по табели о рангах выше той, на которой жили эти духи. И такие великие переселения духов для новых воплощений происходят постоянно, причем каждый раз они переводятся на планеты высшего разряда; но бывают и исключения: за наказание, духи могут быть переселены на планету низшего разряда, что и случилось с племенем Адама, переселенным, за ослушание, на Землю с высшей планеты. Таким образом, творение новых духов, по учению спиритов, происходит непрерывно, и все они должны пройти длинный ряд перевоплощений и побывать на планетах всех разрядов, пока не достигнут совершенства. Вот, в этих-то великих переселениях духов с одной планеты на другую спириты и усматривают частные суды над отдельными группами духов на каждой планете в отдельности. Но и эти частные суды не окончательные, потому что не все воплощенные, например на Земле, духи бывают одновременно переселены на другую планету, а только подвинувшиеся на известную степень в табели о рангах; на место же переселенных водворяются или вновь сотворенные духи или же духи переселенные с другой планеты, низшей. Такой суд путем переселений, по утверждению Аллан Кардека, вполне рационален и справедлив, тогда как окончательный суд не согласуется с бесконечною благостью Творца, готового во всякое время протянуть свои руки блудному сыну; и «если бы Иисус понимал суд в этом смысле, то опроверг бы этим Свои собственные слова» (Бытие. Последний суд).

Вот до какой дерзости доходят спириты! Они говорят, что Иисус Христос не знал, не понимал, в чем будет состоять суд над людьми; и если бы Он был знаком с учением спиритов, то, конечно, не стал бы говорить Апостолам о Страшном суде.

6. Мы, христиане, верим безусловно каждому слову Господа нашего Иисуса Христа; и верим потому, как я уже сказал, что изучили основательно Его жизнь и учение и вообще все относящееся к Его Личности, и пришли к непоколебимому убеждению, что Он не мог быть не Тем, Кем Себя именовал, и что Он действительно Богочеловек, Сын Божий, равный Отцу. И всякий верующий во Христа, Сына Божия, с негодованием отвергнет лжеучение спиритов, основанное на воображаемых ими сообщениях каких-то духов. Если мы понимаем не все, сказанное Господом, если, например, понятие о вечности предстоящей нам духовной жизни недоступно нашему уму, ограниченному известными пределами во времени и пространстве, то мы имеем, по крайней мере, утешение в том, что непонятное нам все же составляет, как слово Божие, безусловную истину, ибо Господь не мог нас обманывать, не мог говорить неправду.

Какую же уверенность в истинности своего учения могут иметь спириты? Неужели же непогрешимость духов, диктующих им свои сообщения? Но ведь, по словам того же Аллана Кардека, на спиритические сеансы нередко являются духи низшие, духи злые; а судя по медиумическим сообщениям, приведенным в своем сочинении физиологом Карпентером, между духами, являющимися к спиритам, нередко встречаются даже такие, которых можно назвать хулиганами. Как же спириты разбираются в такой пестрой толпе духов, услужливо являющихся по первому их зову? Аллан Кардек говорит, что дух, побуждающий к добру, есть добрый дух и потому ему можно верить безусловно; а дух, побуждающий ко злу, не заслуживает доверия. Но ведь помимо наставлений о том, как надо жить, духи сообщают спиритам тайны бытия. Из сообщений духов спириты узнали, например, что Юпитер, гигантская планета нашей солнечной семьи, не только обитаем, но даже населен людьми высшей расы, то есть воплощенными духами, почти уже достигшими совершенства. Медиум Сарду даже нарисовал находящийся на Юпитере дворец Зороастра, жившего на Земле более чем за две тысячи лет до нашего времени; тот же Сарду дал рисунок различных сцен жизни на Юпитере. И спириты верят, что не сам Сарду чертил карандашом эти дворцы и сцены, а дух, живущий на Юпитере, водил его рукой. Это было в шестидесятых годах прошлого столетия, когда астрономы предполагали, что жизнь возможна на Юпитере. Теперь же они иного мнения об этой планете и считают ее находящеюся в таком еще возрасте, когда жизнь на ней невозможна. Вообще, духи, которых спириты считают всеведущими, не сообщили еще спиритам ничего такого, чего бы не знали ученые в момент сообщения. Ничему еще духи не научили и ни от каких ошибок и заблуждений не предохранили людей, преданных науке. Если спиритизм есть третье откровение Самого Бога, если это Тот Утешитель, Которого обещал послать Христос, то почему же духи не приподнимают завесу, скрывающую от нас неведомое? Ведь мы теперь настолько ушли вперед по своим знаниям законов природы и по своему развитию от современников Христа, что могли бы понять многое из того, что осталось бы непонятым 19 веков назад; и если, по мнению спиритов, настало уже возвещенное Христом исполнение времен, то почему же духи ничему нас не учат? Не потому ли, что и не могут ничему научить? Почему они не дают в своих сообщениях ничего, кроме толкований того, что нам уже известно? Ведь, по учению спиритов, духи, по своему совершенству и по своим познаниям, делятся на множество разрядов, причем мы, обитатели Земли, стоим в одном из самых низших. Значит, имеются духи, стоящие по своему развитию, знаниям и близости к состоянию чистых духов, неизмеримо выше нас; и духи эти, воплощаемые на планетах высших разрядов, должны бы обладать такими знаниями законов природы, пред которыми наши знания – жалкое ничто. Почему же они не научат нас ничему, почему не утешат нас, изнемогающих еще со времен Сократа от сознания, что мы, в сущности, не знаем ничего? Если изобретенный спиритами способ сношений с загробным миром есть действительно обещанный Христом Утешитель, то этот Утешитель должен же оправдать свое назначение, должен выполнить свою миссию? Почему же он не выполняет ее? Если духи могут являться на все планеты, во все времена и к людям всяких народностей; если они могут объясняться, то есть писать руками медиумов свои сообщения, на всевозможных языках, число которых на одной только Земле более 500, а во всей вселенной неисчислимо, то эти духи поистине всеведущи. Почему же они не хотят поделиться с нами своими знаниями? Часто в сообщениях духов мы читаем, что они не дают ответа на поставленный вопрос потому, что спрашивающие не поймут его. Но это такая грубая увертка, что такого духа можно безошибочно назвать шарлатаном. Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как стали заниматься записыванием сообщений духов на сеансах; и если это были действительно сообщения духов, достигших совершенства, например, Апостолов, или стоящих близко к совершенству, и потому обладающих возможным для них всеведением, то почему же они до сих пор не научили нас ничему? Если бы в шестидесятых годах ученые и не поняли бы открытых духами истин, то наверное теперь, через пятьдесят лет, эти истины были бы не только поняты, но даже подтверждены наблюдениями и проверены опытами. Но ничего подобного мы в сообщениях духов не видим. Правда, были попытки медиумов объяснить загадочные явления природы, но эти попытки ни к чему не привели; напротив, наблюдениями была доказана ошибочность их. Например, известный спирит Аксаков, в своем сочинении «Анимизм и спиритизм», пишет, что один дух, явившийся на спиритический сеанс, объявил медиуму, что в предшествовавшем воплощении он был астрономом; а когда его спросили, знает ли он, почему спутники планеты Уран вращаются вокруг него не в том направлении, как спутники других планет, то дух очень охотно дал подробный ответ на этот вопрос; и этот ответ, до проверки его астрономами, казался настолько правдоподобным, что спириты торжествовали победу своего учения. Однако, проверка этого сообщения астрономами, в том числе и Фламарионом, доказала ошибочность сообщения всеведущего духа. Да, научной истине, неведомой нам, духи ни разу еще не сообщили, а все, что медиумы писали от их имени, оказывалось вздором, нелепостью.

Из сообщений духов, приводимых Алланом Кардеком, видно, что духи, являвшиеся будто бы на спиритические сеансы в шестидесятых годах прошлого столетия, были увлечены дарвинизмом, эволюционизмом и ренановскою критикою Евангелия: они допускали происхождение человека от обезьяны, подчиняли духов закону эволюции и отвергали божественность Христа. Не служит ли это доказательством, что сообщение пишут не духи, а сами медиумы, и пишут то, во что сами верят, что сами знают, о чем сами думают?

Вот на каких шатких основах покоится уверенность спиритов в истинности их религии, которую они называют третьим откровением, долженствующим заменить собою разрушенное будто бы учение Христа, – тем Утешителем, который, наконец, пришел и разъяснил людям все и все восстановил.

И кто же является пророками этого третьего откровения, посредниками между людьми и всеведущими, вездесущими и всемогущими духами? Медиумы, из которых большинство – уличенные в обманах шарлатаны, а меньшинство – неврастеники, психопаты, действующие под самогипнозом, самовнушением, и записывающие, очевидно, не сообщения духов, которые ничего и не могут сообщить им, а свои собственные мысли.

Никакие духи или души людей не являются на спиритические сеансы, потому что и не могут являться нам. В притче о богаче и нищем Господь разъяснил, что духи, то есть души умерших людей, не могут явиться к нам, живущим еще на Земле, не могут проявить свое существование каким-нибудь действием в мире материальном. Умерший богач, при всем желании своем, не мог явиться братьям своим, оставшимся в живых, чтобы научить их, как надо жить, чтобы предостеречь от той печальной участи, которой он подвергся после смерти. Сознавая всю невозможность такого явления, он думал, что для праведников это возможно, и просил Авраама послать Лазаря к братьям его; но и эта просьба оказалась неисполнимой: и праведники, без особого Божьего повеления, то есть без совершения Богом чуда, сами по своему желанию, не могут придти к нам с того света. И эта мысль выражена в притче Господней настолько ясно, что всякое иное заключение, противоречащее ей, будет дерзновенным опровержением учения Господа.

О, сколько раз умирающие люди обещали своим близким явиться к ним с того света и рассказать, что творится там; и никто еще не явился. Неужели, например, мать-вдова, оставляющая после своей смерти малолетних беспризорных сирот, не явилась бы к ним, если бы это было возможно, чтобы утешить их, успокоить? Ведь любящая мать всеми силами души своей должна стремиться к ним; и никакие преодолимые преграды не остановили бы ее на пути к ее несчастным, страдающим сиротам. Но, не придет она с погоста слезы их унять. И не придет, конечно, только потому, что нельзя придти.

7. Некоторые спириты стараются уверить нас, что они – настоящие христиане, что они приступают к своим сеансам с молитвою и просят милосердного Бога послать к ним добрых духов, которые научили бы их, как творить волю Божию; они уверяют, что их медиумы постятся перед сеансами и с благоговением приступают к записыванию сообщений духов.

Не отвергаю того, что между увлекающимися спиритизмом есть много людей очень хороших, вполне добросовестных, страстно желающих познать «неведомое». Я верю, что такие спириты молятся перед своими сеансами и призывают благословение Божие на предстоящую им беседу с духами. Все это я допускаю. Но я знаю также, что не всякая молитва, обращенная к Богу, исполняется Им; не всякое дело, начинаемое молитвой, освящается ею и становится угодным Богу.

Я знаю, например, что итальянский разбойник, прежде чем вонзить кинжал в сердце своей жертвы, обращается с молитвой к Пресвятой Деве Марии, умоляя Ее помочь ему так вонзить кинжал, чтобы не дрогнула рука его. Кощунственно призывая на помощь Богоматерь, он доходит до такой наглости, что и успех своего гнусного дела приписывает Ее содействию. Я знаю, что конокрад, старающийся ускакать на украденной им лошади от преследователей, призывает на помощь и Николая Угодника, и всех Святых. Я знаю, что картежник, садясь за карты, просит Бога помочь ему обыграть его партнеров. И кабатчик, и содержатель дома терпимости, открывая свои заведения, тоже просят благословения Божия на спаивание и развращение народа. Я знаю, что многие молят Бога о даровании им богатства, чтобы жить в роскоши, праздности и неге. И мало ли с какими кощунственными просьбами ни обращаются к Богу люди, забывшие заветы Господа.

Так и на спиритических сеансах. Сколько бы спириты ни молили Бога о помощи в их деле, они не получат ее никогда; ибо, как я говорил уже, Сам Бог осудил вызывание духов и занятие это приравнял непокорности воле Божией. Как же извращают спириты понятие о Боге, если полагают, что стоит только попросить Его, и Он тотчас же благословит то, что раз навсегда запретил и осудил! Молитесь, г.г. спириты, не об этом! Молитесь о том, чтобы милосердный Господь помог вам освободиться от этого заблуждения! Молитесь, чтобы помог вам окончательно отстать от этого пагубного занятия! Молитесь, чтобы спала с глаз ваших завеса, застилающая свет Христовой истины! Ищите истину в Евангелии, в откровении Христовом, и верьте, что Господь поможет вам. А на содействие Божие в богопротивном деле не надейтесь! Никогда не получите его!

Спириты считают Иисуса Христа Духом, достигшим путем перевоплощения высочайшей чистоты и состоящим медиумом Самого Бога. Казалось бы, что на этом основании они должны верить каждому слову Христа, хотя бы кое-что из сказанного Им и было недоступно уму человеческому. Между тем, они отвергли все Его учение, кроме установленных Им правил нравственности; и отвергли Его учение по внушению других духов, являвшихся на их спиритические сеансы. В этом грубое самопротиворечие. Если Иисус Христос – медиум Самого Бога, то Он говорил слова Божии, а слово Божие есть безусловная истина, которую никто не вправе отвергать. А если спириты отвергают все учение Его, кроме нравственных правил, то, значит, они не признают Его высочайшим Духом, медиумом Самого бога. Иисусу Христу, как Свидетелю истины, можно или верить вполне, или совсем не верить; никакой середины между этими положениями не может быть. И потому спириты, не веря Иисусу Христу в главнейшей части Его учения, должны с таким же недоверием отнестись и к Его правилам нравственности; ибо, где же ручательство, что Христос, уклоняясь (будто бы) от истины в одной части Своего учения, не уклонился в другой? Почему нравственность людская должна основываться на любви к ближним, а не на ненависти к ним? Пусть спириты вызовут дух известного философа Ницше и спросят его: чем люди должны руководствоваться в своих взаимоотношениях? Не любовью ли друг к другу? И дух Ницше злобно расхохочется и скажет им, что борьба за существование, вот основа нравственности, и что слабые не имеют права на жизнь, а должны погибнуть в борьбе; поэтому, споткнувшегося на жизненном пути брата незачем поддерживать: его надо толкнуть так, чтобы он и не встал никогда. Вызовите, гг. спириты, дух живущего еще среди нас одного фельетониста (ведь вы можете и живых вызывать), и он повторит вам написанную им не так давно основную заповедь: «Я – это твой Бог! И да не будет у тебя иных богов, кроме твоего я»; следовательно, своему я поклоняйся и ему единому служи! Спросите дух какого-нибудь бушмена: что такое добро и что такое зло? И он ответит вам: если я украду корову, то это – добро, а если у меня украдут, то это – зло. Словом, спрашивая духов, вы узнаете множество своеобразных правил нравственности. Как же вы разберетесь в этих противоречивых правилах, на каком из них остановитесь? И почему вы будете считать избранное вами правило истинным? На чем будет основана ваша уверенность в этом? Если вы не верите, что Христос говорил вообще слова Божии, то вы и заповеди Его не вправе считать выражением божественной воли; и вам придется основываться на своих личных симпатиях: считать истинным то, что вам нравится, что вам по душе. А в таком случае, при свободе выбора, каждый будет проповедовать свою нравственность. Вот до какого самопротиворечия вы доходите, когда хотите выдать себя за христиан.

8. Итак, основываясь на всем сказанном мною, я прихожу к глубокому убеждению, что все так называемые медиумические явления, происходящие на спиритических сеансах, объясняются отчасти шарлатанством многих медиумов, отчасти излучением из тел людей энергии, действующей на предметы материального мира, отчасти, наконец, самовнушением медиумов. Никакие духи из загробного мира не принимают участия в этих сеансах.

Но если спириты хотят во что бы то ни стало объяснить некоторые явления действием духов, то пусть же оставят в покое души умерших людей! И тогда к их услугам останутся только те духи, которых мы называем злыми духами, дьяволом или сатаною с его единомышленниками, бесами. Если медиумы действуют не под самовнушением, а под гипнозом духа, то, конечно, только злой дух мог внушать им такие антихристианские мысли, какие наполняют весь катехизис спиритов. Только злой дух мог осмелиться свое лжеучение ставить выше учения Сына Божия; только он мог внушать медиумам, что Христос обыкновенный сотворенный Дух, такой же, какими творятся Богом все духи, множество раз воплощавшиеся в тела обезьян и людей на различных планетах и, наконец, достигший совершенства чистого духа. Только злой дух мог внушать спиритам, что назначение Христа ограничивалось уяснением истинных свойств Божиих, да объявлением о предстоящем пришествии Утешителя, который теперь явился и дает им откровения через медиумов.

Да, если все это не фантазия самих медиумов, а посторонние внушения, то согласитесь, что это внушения дьявольские, а не внушения апостолов и отцов Церкви, святыми именами которых прикрываются медиумы. Не поддавайтесь же соблазнам! Оставьте навсегда вызывание духов, осужденное еще в глубокой древности боговдохновенными пророками. Знайте, что если может явиться на ваш вызов какой-либо дух, то только дух злобы и ненависти, который вас ничему доброму не научит! Молитесь милосердному Господу, чтобы Он поддержал вас в борьбе с этим искушением! Осените себя крестным знамением и скажите соблазняющему вас духу: Отойди от меня, сатана! Ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи! (Мф. 4:10; Лк. 4:8).