Объяснение 49 главы книги Бытия

Сорок девятая глава книги Бытия представляет собой одно из замечательнейших мест во всём Ветхом Завете. Здесь содержится прощальная речь патриарха Иакова, обращённая к его сыновьям, а также повествование о его последних распоряжениях и смерти. Обыкновенно речь Иакова, помещённую в этой главе, называют благословением, и – не без основания – такое название её подтверждается 28 стихом, в котором, между прочим, говорится: «сия глагола им отец их, и благослови их». С другой стороны, из стиха первого видно, что Иаков произнёс перед своими сыновьями пророческую речь: «соберитеся, да возвещу вам, что срящет вас в последние дни». Таким образом, эта речь есть благословение сыновей Иакова и вместе с тем пророчество о будущей судьбе их. Всего более эту речь делает замечательной то, что в ней весьма ясно указывается время пришествия обетованного Мессии, равно как и колено, из которого Он должен был произойти. Но сколько замечательна эта речь, столько же, кажется, и трудна для истолкования; по крайней мере, в ней не мало такого, что не получило ещё вполне отчётливого и несомненно верного объяснения, которое бы исключало собой всякие произвольные предположения и ни на чём не основанные догадки. В этом отношении заслуживают внимания слова Иеронима Олеастра, писавшего в начале своих комментариев на эту главу: «в речи Иакова, содержащейся в этой главе, столько сокровенного и тайного, что, полагаю, до сих пор и мы, и иудеи во многих её местах ещё не доискались подлинного смысла»¹. Но скажем также словами этого писателя: «animum non despondimus, quod nos etiam, numinis divini gratia, aliquid explicemus»².

После семнадцатилетнего пребывания своего в Египте, Иаков, уже достигший глубокой старости³, почувствовал приближение смерти и, желая благословить своих сыновей, призвал их к себе. Когда все двенадцать братьев, со своими семействами, собрались вокруг одра своего умирающего отца, великий старец сказал каждому из них по несколько слов, в которых предрёк будущую судьбу их потомства. Эти небольшие речи Иакова к сыновьям его расположены по порядку старшинства последних. Самым старшим из сыновей Иакова был Рувим; поэтому, Иаков обратился прежде всего к нему.

Рувим, первенец мой, ты крепость моя, и начало чад моих: жесток терпети и жесток упорник. Досадил еси яко вода, да не вскипиши: возшел бо еси на ложе отца твоего: тогда осквернил еси постелю, идеже возшел еси (Быт.49:3–4). Будучи первым сыном Иакова, находившегося в пору рождения его ещё в полном цвете юности, Рувим имел преимущество перед своими братьями не только по уважению, какое ему приличествовало, как первенцу, но и по своей силе. Кроме того, согласно с законом, который записан у Моисея⁴, но, по всей вероятности, существовал у Евреев раньше, Рувиму, как первенцу, следовала двойная часть из отцовского наследства. Но Рувим сам лишил себя прав первородства своим необдуманным поведение, которое было прямым следствием его характера. Кипящая вода служит образом, весьма хорошо и метко характеризующим нравственные качества Рувима. Основной чертой его характера было своенравие, которое, подобно волнующейся, пенящейся и выливающейся через стенки сосуда жидкости, вело его к слепому и необузданному нарушению законных границ поведения. Своенравие Рувима выказалось, между прочим, в том дурном поступке его, о котором упомянул Иаков, и который записан в 35 главе книги Бытия⁵. «Ты осквернил постель отца твоего (т.е. сделал позорным то, что для тебя должно бы быть предметом почтения)», так говорил умирающий отец, с отвращением вспоминая о преступлении Рувима, которое для него – позор, для Бога же мерзость. Таким образом, первое благословение обратилось в проклятие. В силу этого проклятия, постигшего Рувима, двойная часть из имущества отца дана была не ему: она досталась Иосифу, как это видно из книги Паралипоменон⁶; но княжеское достоинство перешло к Иуде. Последующая история колена Рувимова показывает, как сильно тяготело на нём проклятие праотца. Уже при Моисее это колено так было малочисленно, что Моисей, благословляя перед своей смертью колена израилевы, произнёс: «да живет Рувим, и да не умрет»⁷, давая этим ясно понять, что можно было опасаться за дальнейшее его существование. В царствование Давида как бы забыли, что на восточной стороне Иордана находится участок колена Рувимова; знали только о существовании здесь моавитско-аммонитской области, распространившейся на местности, принадлежавшие некогда колену Рувимову; так ничтожен был в это время участок последнего⁸. Вообще, вскоре после времени Моисея, национально-историческое значение колена Рувимова сильно пало⁹, а впоследствии и совсем уничтожилось¹⁰.

В 3 стихе разбираемой главы находится выражение: жесток терпети и жесток упорник (у LXX – σκληρὸς φέρεσθαι καὶ σκληρὸς αὐθάδης). Это выражение, служащее переводом еврейских слов подлинного текста: ieter soet veieter os, различно толкуется. Вульгата передаёт его словами: prior in donis, major in imperio, что объясняют так: ты должен бы быть первым между братьями по власти и получить драгоценнейшую часть из моего имущества¹¹. Олеастр перевёл с еврейского рассматриваемые слова так: residuum elevatum et residuum forte, что, по его объяснению, означает: ты должен бы быть продолжением (собственно тем, что остаётся – остатком) моего достоинства (т.е. лицом, к которому бы должно перейти моё достоинство) и моей силы (т.е. к тебе должна перейти моя сила¹²). Новейшие толковники держатся более последнего объяснения; Делич, напр., так понимает эти слова: ему (Рувиму) принадлежит преимущество перед его братьями как по власти, так и по силе¹³. Впрочем, оба эти мнения можно согласить, что и сделано в нашем объяснении.

После Рувима Иаков обращается к Симеону и Левию, так как в порядке старшинства они следовали тотчас за Рувимом¹⁴. Иаков соединяет их в своей речи потому, что они имели сходный характер, как это обнаружилось в их поступке с жителями города Сихема. «Симеон и Левий братия совершиста обиду от воли своея» (Быт.49:5). Евр. слово: macherothem, которому в слав. Библии соответствуют слова: «от воли своея», означает, по объяснению толкователей¹⁵, мечи (machaera, μάχαιρα), вообще орудия пронзания. Согласно с этим Вульгата переводит подчёркнутые слова выражением: «vasa iniquitatis bellantia», которое объясняют так: мечи их суть орудия жестокости¹⁶; Лютер вольно перевёл: «Ire Schwerter sind mordische Woffen». Действительно, из контекста речи Иакова и из истории, на которую указывает это изречение¹⁷, видно, что здесь разумеются именно мечи, которыми Симеон и Левий перебили жителей Сихема, мстя за оскорбление, нанесённое их сестре Дине. – «В совет их да не приидет душа моя, и к собранию их да не прилепятся внутренняя моя: яко во гневе своем избиста человеки» (Быт.49:6). Ещё тотчас по совершении Симеоном и Левием коварного их поступка Иаков выразил им своё неудовольствие¹⁸. Теперь, в последние минуты своей жизни, он снова и ещё с большей силою отклоняет от себя всякое участие в этом злом деле или даже только сочувствие к нему. «В похоти своей пререзаста жилы юнца». В 34 главе кн. Бытия¹⁹ рассказывается, что Симеон и Левий, перебив жителей Сихема, овладели их стадами, хотя и не могли угнать с собою весь скот. И так как для них гораздо, важнее было отомстить, чем обогатиться добычей, то приведённые слова можно понимать буквально, именно: не имея возможности увести к себе всех волов. Симеон и Левий перерезали ножные жилы тем из этих животных, которых принуждены были оставить на месте, перерезали, конечно, с той целью, чтобы сделать волов негодными для работы²⁰. Выразив своё отвращение к жестокому поступку двух братьев, умирающий патриарх произнёс проклятие на их дело: проклята ярость их, яко упорна, и гнев их, яко ожесточися. Разделю их во Иакове и разсею их во Израили (Быт.49:7). Рассеяние Симеонова и Левиина колен есть следствие преступления их родоначальников. Так как эти последние выказали самоуправство, склонность к которому могла бы быть унаследована и их потомками, то в предотвращение на будущее время преступлений, подобных описанному в 34 главе книги Бытия, и с тем вместе в наказание, Иаков предрекает Симеону и Левию, что они лишены будут собственной территории, как первого и необходимого условия политического могущества. Из книги Иисуса Навина видно, что хотя колено Симеоново, по завоевании земли обетованной, и получило свой участок земли, но этот участок приходился среди колена Иудина²¹, которому, как и всем прочим коленам, оно значительно уступало в численности²². Уже в благословении Moиceя²³ Симеоново колено совсем не упоминается; со времени же разделения царства израильского при Ровоаме, это колено почти совершенно теряется между другими коленами²⁴. Что касается колена Левиина, то ему, при разделении земли обетованной, не было дано отдельного участка; для жительства левитов, как известно²⁵, отведено было 48 городов, рассеянных в областях всех колен. Таким образом, буквально исполнилось пророческое слово патриарха об этих сыновьях его и их потомках.

Если к благословению предыдущих сыновей Иакова было примешано проклятие, то тем в большей мере благословения отца изливаются на следующего сына, Иуду. Причины такого благоволения Иакова к Иуде нужно искать, без сомнения, в прежнем поведении самого Иуды. Вот несколько фактов, проливающих свет на этот вопрос.

Когда Иосиф попал в руки озлобленных против него братьев, и эти последние хотели лишить его жизни, ввергнув в безводный колодезь, Иуда первый подал мысль лучше продать, чем убить Иосифа²⁶. В Египте перед Иосифом, Иуда обнаружил вполне самоотверженную любовь к отцу и братьям, соглашаясь лучше остаться навсегда рабом у Иосифа, чем возвратиться к отцу без Вениамина²⁷. Даже самый поступок его с Фамарью²⁸ показывает в нём возвышенный, геройский характер, облагороженный страхом Божиим, хотя из этого же факта видно, что и он не был свободен от плотских искушений. Одним словом, Иуда выказал в себе столько светлых сторон, что нельзя не признать его, преимущественно перед всеми сыновьями Иакова, достойным той блестящей судьбы, какую патриарх предрёк его потомству. Своё пророческое обращение к Иуде Иаков начинает намёком на его имя, которое с еврейского означает: исповедание и похвала²⁹. Иудо, тебе похвалят братия твоя (Быт.49:8). Иаков как бы так говорит: справедливо Ты называешься Иудой, потому что тебя похвалят братья твои. Много было обстоятельств в истории народа Божия, когда, действительно, колено Иудино получало или, по крайней мере, заслуживало похвалы от всех прочих колен. Так, при переходе через Чермное море, оно первое, вслед за Моисеем, отважилось войти в море³⁰. По смерти Иисуса Навина, ему большей частью принадлежало предводительство над всеми коленами в войнах с ханаанскими народами³¹. Из него произошёл Давид и другие цари, наконец, из него же произошёл Христос. «Руце твои на плещу враг твоих», т.е. перед тобой будут бежать враги твои, так что ты будешь поражать их в спину; исполнение этих слов можно видеть преимущественно в победоносных войнах Давида. «Поклонятся тебе сынове отца твоего». Поклонение, как внешнее выражение почтения и уважения, у всех народов с древнейших времён воздавалось вообще старшим, начальственным лицам, напр. царям. У Евреев подобное поклонение должны были воздавать младшие братья старшему, в чём и состояло одно из прав первородства. Так как Рувим оказался недостойным прав первородства, то они перешли от него к другому брату и, как видно из этого места, именно к Иуде³². Одной из главных причин этого перехода к Иуде прав первородства была его геройская натура, которую Иаков сравнивает с натурой льва: «скимен львов Иуда» (Быт.49:9), т.е. молодой лев. Львы, которые теперь почти совершенно исчезли в Палестине, во времена патриархальные были весьма обыкновенны в этой стране, так что эти животные часто упоминаются уже в древнейших книгах св. Писания, каково Пятикнижие Моисея. Можно думать, что Иаков, во время своих путешествий, имел случаи наблюдать жизнь и характеристические особенности льва. В данном случае под конкретным образом льва он весьма удачно представил характер Иуды. Такие сравнения вообще свойственны восточным народам и объясняются особенной живостью их воображения, которая, в свою очередь, обуславливается особенностями климата и природы стран Востока. Иаков сравнивает Иуду с молодым львом, потому что он имеет теперь дело собственно с личностью Иуды, родоначальника «львиного» племени; в Иуде это племя только ещё подрастает. Но далее мысль патриарха уходит глубже в бездну грядущего и видит колено Иудино уже во всей его могущественной крепости и величии. «От леторасли, сыне мой, возшел еси». Слова: «от леторасли» служат переводом еврейского mittereph, которое имеет значение: от добычи или после добычи. Принимая в этом значении слово mittereph, получим такой смысл рассматриваемого выражения: ты постоянно будешь восходить от добычи к добыче³³, или: ты всегда будешь возвращаться из похода с добычей³⁴. Понимаемое таким образом, это пророческое слово исполнилось преимущественно во времена Давида, который, ведя, в продолжении большей части своей жизни, войны с разными врагами, постоянно получал от них добычу и постепенно восходил от меньшей добычи к большей. Начав с умерщвления медведя и льва³⁵, он перешёл к поединку с Голиафом, доспехами которого овладел после победы³⁶, потом к начальству на войне и к добыче из 200 краеобрезаний иноплеменнических³⁷. После того как колено Иудино отпало от дома Саулова и избрало своим царём Давида³⁸, он часто брал добычу от амалекитян и других ханаанских племён, с которыми ещё ранее вёл войны³⁹. Наконец, воцарившись над всеми коленами, он одерживал блистательные победы над амонитянами, моавитянами, сирийцами и другими языческими народами, от которых также получал добычу⁴⁰. «Удивительно, почему LXX перевели: от леторасли, сыне мой, возшел еси; быть может, они пророчески разумели под летораслию Пресвятую Деву, от которой произошёл Христос»⁴¹. «Возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит его?» Лев, овладев добычей, простирается на землю, чтобы пожрать её, и затем, насытившись, спокойно засыпает, безопасный от всякого нападения со стороны других зверей. Подобно этому, и колено Иудино, став, в лице Давида, царственным коленом народа Божия и доказав победами над соседними народами свою львиную мощь, при Соломоне предалось, вместе со всем народом, миру и спокойному наслаждению счастьем. «Яко скимен»: в евр. и в Вульгате вместо этого слова стоит: как львица. Известно, что львица, когда имеет детёнышей, несравненно свирепее и опаснее льва; отсюда понятно сравнение колена Иудина со львицей. «Кто возбудит его»: когда лев или львица спят, ни одно животное не осмелится возмутить их сон; так точно и народ Иудейский будет настолько могуществен, что ни одному соседу нельзя будет безнаказанно напасть на него; это исполнилось во времена Давида и Соломона.

Теперь мы дошли до самого замечательного места в этой главе – до пророчества о Шило. Важность этого пророческого места требует, чтобы мы остановились на нём долее. Это место в слав. кодексе Библии читается так: «не оскудеет князь от Иуды, и вождь от чресл его, дóндеже приидут отложенная ему: и той чаяние языков» (Быт.49:10). Прежде всего постараемся определить смысл этого пророчества. Слово: князь⁴² в евр. стоит schebet, означающее: жезл, скипетр, как символ правительственной власти, а отсюда вообще правительственную власть. С этим последним значением оно встречается во многих местах Ветхого Завета⁴³; с этим же значением оно употреблено и в данном случае, как это видно, с одной стороны, из соответствия его с поставленным около него словом: mechokec, которое означает вообще власть законодательную⁴⁴, с другой – из древних переводов, принимающих слово schebet в смысле правительственной власти вообще. Таким образом, под словом schebet мы не имеем права разуметь какую-нибудь определённую правительственную власть, единоличную или коллективную, но вообще власть, в какой бы форме она ни выражалась. «Отложенная ему» – по евр. schilo, которое означает: примиритель. Название примиритель в св. Писании исключительно усвояется только Мессии, Который должен примирить людей с Богом, почему у Исаии и называется князем мира⁴⁵; на этом основании отцы Церкви, начиная со св. Иустина Философа⁴⁶, под словом schilo разумели именно Мессию, тем более, что и древние раввины иудейские это имя также относили к Мессии⁴⁷. Тот же результат получится, если примем другое чтение, по которому вместо schilo нужно читать schelloh, что означает: которому принадлежит (cujus est), т.е. скипетр или царство. Но древние пророчества, именуя Мессию князем мира, приписывают ему с тем вместе царское достоинство и царскую власть, иногда прямо называя его царём⁴⁸. Следовательно, и по этому чтению выходит, что лице, о котором говорится в пророчестве Иакова, есть Мессия. Наконец, еврейская частица adki, переведённая в слав. Библии дондеже, у LXX –ἕως, в Вульгате – donec, всегда означает: доколе или пока не; этим выражением и передают adki все древние переводы и парафразы. Поэтому, иудеи совершенно без всякого основания и вопреки грамматическим правилам разделяют это слово на две части: ad и ki, чтобы придать пророчеству такой смысл: не отымется скипетр во век (ad), когда (ki) придёт Мессия⁴⁹.

Из разбора отдельных слов пророчества видно, что общий смысл его таков: колено Иудино до тех пор будет самостоятельно управляться по национальным своим законам, пока не придёт Мессия – Христос. Так понимают это пророчество св. Епифаний, св. Кирилл Александрийский, блаженный Августин, некоторые другие отцы и учители Церкви и многие из новых толкователей. Но такое понимание рассматриваемого пророчества не единственное: одних только главных объяснений пророчества Иакова «Theologiae cursus completus» насчитывает девять⁵⁰. Мы не будем здесь излагать и разбирать этих различных объяснений пророчества, так как это далеко повело бы нас за пределы нашей задачи. Мы теперь просто только покажем, по возможности кратко, исполнение пророчества, сообразно с тем смыслом, какой дан ему в нашем изложении.

Исполнение пророчества началось вскоре же после того, как оно было изречено. Первое свидетельство о том, что колено Иудино, вместе с прочими коленами, имело своих старейшин, которые в слав. Библии иногда называются князьями (у LXX οἱ ἄρχοντες, в Вульгате – principes)⁵¹, относится ко времени исхода евреев из Египта. Бог, явившись Moиceю в купине несгораемой, между прочим сказал ему: «пришед собери старцы сынов израилевых»⁵². В 16 гл. кн. Исхода находится такое выражение: «приидоша вси князи сонма, и поведаша Мoиceю»⁵³. Из этих и подобных им мест видно, что уже в Египте у евреев были свои начальники, или старейшины, управлявшие и судившие то колено, к которому они принадлежали. Если же так, то очевидно, что у колена Иудина, как и у других колен, в это время было своё правительство, и свои судьи. Хотя после исхода из Египта главная власть принадлежала вождям народа еврейского, сначала Моисею, а потом Иисусу Навину, тем не менее и при них каждое колено, а, следовательно, и колено Иудино, не переставало иметь своё особенное правительство, или своих частных князей и судей, как это видно из многих мест Пятокнижия и книги Иисуса Навина⁵⁴. Тоже было в период судей⁵⁵ и при первом израильском царе Сауле⁵⁶. «Князья колен», – говорит Менохий, – были вельможами еврейского государства, главами и правителями целого народа; был ли судья или царь (верховным правителем – summum reipublicae caput), они присутствовали при нём и, заседая вместе с ним, частью были его советниками, частью – вместе с ним судили»⁵⁷. После Саула царский скипетр и власть над всем народом принадлежали дому Давидову; но Давид, как известно, происходил из колена Иудина, и потому скипетр принадлежал при нём колену Иудину в самом полном и совершенном смысле слова. После отложения десяти колен от Ровоама, сына Соломонова, колено Вениаминово, часть колена Симеонова и очень многие семейства из Левиина и других колен присоединились к колену Иудину. Но между всеми этими элементами из других колен Иудино колено так выдавалось и так преобладало над ними, что эти примеси часто не принимались в соображение и даже теряли своё имя⁵⁸, потому что только оно одно сохранило свой скипетр и своё правительство⁵⁹. При Седекии царство иудейское было разрушено Навуходоносором, и народ отведён был в плен вавилонский. Однако и во время этого плена иудеи не до такой степени зависели от чуждого суда и власти, чтобы совсем не сохранили своих национальных учреждений и не имели своих собственных начальников. Напротив, есть несомненные исторические свидетельства, из которых открывается, что и во время плена иудеи не только имели своих начальников, или старейшин, но и управлялись по собственным своим законам. Справедливость первой половины этой мысли, т.е. справедливость того, что иудеи во время плена имели своих старейшин, видна из многих мест первой и второй книги Ездры, равно как и из книги Неемии⁶⁰. Вторая же половина мысли подтверждается двумя указами персидского царя Артаксеркса, помещёнными в 3 и 8 главах книги «Есфирь». В первом из этих указов, который издан (по настоянию Амана) против иудеев, говорится, что иудеи – народ, «законами сопротивный всякому языку, и повеления царская всегда небрегут... Сей язык един сопротивляется всегда всякому человеку, уставление законов иностранное изменяет»⁶¹. Во втором же указе, который издан в пользу иудеев, говорится, что Артаксеркс находит иудеев «не злотворных, но праведнейшими управляемых законами»⁶². Тоже показывает и история Сусанны, изложенная в книге пророка Даниила⁶³, на основании которой (истории) можно заключить, что иудеям принадлежало, во время плена вавилонского, право определять даже смертную казнь соотечественникам, преступавшим Моисеевы законы. Кроме всего этого, Иоахим, царь иудейский, и во время плена сохранил по крайней мере тень царского достоинства⁶⁴. Но положим, что во время плена вавилонского скипетр отошёл от колена Иудина, даже и при таком предположении, из факта вавилонского плена нельзя выводить, что пророчество Иакова не исполнилось, нельзя как потому, что время этого плена слишком кратко, даже можно сказать, ничтожно, в сравнении с многовековой историей колена Иудина, так и потому, что у иудеев, во время плена, была верная надежда – по прошествии определённого времени восстановить свою политическую независимость. Что подобная надежда, действительно, была питаема иудеями, это видно из книги пророка Даниила⁶⁵.

По возвращении из плена, вследствие Кирова указа⁶⁶, колено Иудино получило полную административную автономию, хотя в политическом отношении оно ещё долго находилось в зависимости сначала от персидских царей, потом от греческих (Александра Великого, Птоломеев и Селевкидов). Иудино колено почти одно только возвратилось в своё отечество; поэтому, и вся страна получила название Иудеи, и сам народ стал называться иудейским. Правительственная независимость народа иудейского была признана персидскими царями в особом эдикте Артаксеркса, помещённом в первой книге Ездры. Этот указ читается так: «Ты же, Ездра, по премудрости Бога твоего, яже в руце твоей (т.е. по закону Моисееву), постави книжники и судии, да судят вся люди, иже суть за рекою. И всяк, иже не сотворит закона Бога твоего, и закона царева (т.е. этого указа) усердно, суд да будет сотворен на него, аще в смерть, или в наказание, или во отщетение живота, или в темницу»⁶⁷. Кроме того, Иосиф Флавий свидетельствует, что, по возвращении иудеев из плена, иудейское государство сделалось аристократической республикой⁶⁸.

Наконец, колено Иудино, или иудейский народ, удержало за собою гражданскую юрисдикцию и во время правления Иудеею сначала эфнархов или народоначальников, из фамилии Маккавеев, а потом Ирода и римских прокураторов. Что при Маккавеях скипетр не отошёл от колена Иудина, это видно из того, что они получили верховную власть не самовольно, а по избранию народа⁶⁹, которому, следовательно, принадлежал скипетр, так как распоряжаться мы можем только тем, что нам принадлежит. Кроме того, Маккавеи не могли решать важных государственных дел без ведома и согласия синедриона, как это видно из писем иудеев к спартанцам и римлянам, помещённых в книгах Маккавейских⁷⁰. От княжеской фамилии Маккавеев власть над Иудеей перешла к Ироду и его детям; потом явились в Иудее римские прокураторы, которые стали управлять одной половиной страны, потомки же Ирода – другой. Так как Ирод был иноплеменник, именно идумеянин, то уже при нём началось оскудение собственного правительства и законодательства в колене Иудином: впрочем, сам Ирод желал, чтобы его считали происходящим от иудейских предков, и действительно, многие считали его иудеем⁷¹. Как бы то ни было, Ирод всегда обнаруживал величайшую ревность к религии иудейской; так, он на собственные средства в великолепнейшем виде восстановил храм иерусалимский; он управлял народом по закону Моисееву и по древним обычаям, следовательно, во всех отношениях, кроме своего происхождения, был национальным царём иудейским. Всё это показывает, что, хотя при Ироде и началось, как мы сказали, оскудение собственной правительственной и законодательной власти в колене Иудином, тем не менее и при нём скипетр ещё не отошёл совсем от этого колена. Даже под властью римских прокураторов у иудеев не было отнято право управляться и судиться по собственным законам. Им принадлежала до известной степени судебная юрисдикция даже в делах уголовных. На всё это есть много свидетельств, которые можно заимствовать даже из новозаветных книг⁷².

Из этого краткого исторического обозрения политической жизни колена Иудина видно, что пророчество Иакова об этом колене вполне исполнилось: со времени кончины патриарха Иакова и до пришествия Христа Спасителя обещанный скипетр всегда оставался в колене Иудином. Около времени пришествия Христа государство иудейское начало быстро клониться к окончательному падению. Спустя несколько десятков лет после рождения Мессии, Иерусалим и храм были разрушены до основания, и существование иудейского государства прекратилось совершенно и навсегда. Иудей уже не были отведены, как во время плена вавилонского, в одну какую-нибудь страну, где они могли бы управляться по собственным законам и существовать отдельно от прочих народов, но, как скот, публично были распроданы на рынках и, как рабы, отведены во все страны тогдашнего исторического мира. С этого времени и до последних дней они не имели собственного правительства.

То обстоятельство, что рассмотренное нами пророчество Иакова вполне приложимо к лицу Господа Иисуса Христа и вполне исполнилось с Его пришествием, показывает, что Он есть истинный Мессия. Так же всецело исполнились на лице Спасителя и заключительные слова стиха десятого: той чаяние языков, т.е. Его будут ожидать народы. Слово: той, как видно из контекста речи, относится к Шило или Мессии. Действительно, история показывает, что пред временем пришествия Христа Спасителя не только иудеи, но и язычники, словом всё тогдашнее человечество ожидало какого-то великого царя или великого посланника Божия. Об этом ясно свидетельствуют иудейские и языческие писатели. Из иудейских писателей, свидетельствующих о всеобщем ожидании Мессии, укажем на Филона⁷³ и Иосифа Флавия⁷⁴. В классической литературе весьма ясные свидетельства об этом находим у Тацита⁷⁵, Саллюстия⁷⁶ и Светония⁷⁷.

Сказав, что колено Иудино удержит скипетр до пришествия Мессии, Которого будут ожидать все народы, Иаков продолжает далее: «привязуяй к лозе жребя свое, и к винничию жребца осляте своего: исперет вином одежду свою, и кровию гроздия одеяние свое. Радостотворны очи его паче вина, и белы зубы его паче млека» (Быт.49:11–12). Это место имеет двоякое толкование: одни относят его к колену Иудину и понимают его буквально⁷⁸, другие, видя в нём таинственный смысл, относят его к Мессии. Первого рода толкование можно кратко изложить следующим образом. Придёт время, когда Иуда (метанимически – вместо: потомки Иуды) будет ездить уже не на боевом коне⁷⁹, но на животном мира – осле, которого он будет привязывать к виноградной лозе. Винограда у него будет так много, что он оросит свою одежду не кровью неприятеля, но виноградным соком. Его глаза будут блистать не воинским пылом, но от вина⁸⁰, и зубы его будут белы от молока. В таких чертах изображается будущее благосостояние колена Иудина, каким оно будет пользоваться вследствие плодородия своей страны. Участок колена Иудина, по словам Кнобеля⁸¹, был богат виноградниками⁸², особенно гористая местность близ Хеврона и Энгадди⁸³: в нём также находились отличные пастбища, на которых паслись многочисленные стада тучного скота, доставлявшие молоко в изобилии; особенно хороши были пастбища около горы Кармил и в окрестностях города Фекуи⁸⁴. В издании Миня «Scripturae sacrae cursus completus»⁸⁵ это объяснение признано холодным, земным, иудейским (frigida, terrena, judaica), и представлено другое, более глубокомысленное. По этому последнему объяснению, слова: «привязуяй к лозе» и т.д. относятся не к колену Иудину, но, как сказано выше, к Мессии; потому что если бы они относились к колену Иудину, то Иаков, продолжая свою речь обращать к Иуде, выразил бы это обращение, как раньше, в форме местоимения второго лица, но здесь он от формы второго лица переходит к форме третьего и, следовательно, разумеет не колено Иудино, но какое-то особое лицо, именно Мессию, как это показывает связь с предыдущим. Относя рассматриваемое место к лицу Мессии, получим такой смысль его⁸⁶: Христос привяжет узами веры, надежды и любви к лозе, т.е. к первоначальной церкви, составленной из иудеев, жребя Свое (τὸν πῶλον Αὑτοῦ, pullum Suum), т.е. язычников, которые не носили ярма закона Moиceeва, и к винничию, т.е. к Себе Самому⁸⁷, жребца осляте Своего, т.е. народ иудейский, носивший до того времени ярмо закона Moиcеева. Исперет вином одежду свою: Христос омоет в крови Своей, пролитой за род человеческий, пречистую плоть Свою⁸⁸; так понимают эти слова Тертуллиан и св. Амвросий Медиоланский. Кровию гроздия одеяние свое: кровь гроздия, по объяснению названных учителей Церкви, есть вино крови Христовой; слова «одеяние свое» означают Церковь, которую Христос омыл кровью Своею на кресте, чтобы очистить членов её от грехов. Радостотворны очи его паче вина, и белы зубы его паче млека: в этих словах изображается красота Христа, особенно прославленное состояние Его лица во время преображения на горе Фаворе и после воскресения; «haec enim (pulchritudo) – говорится в «Script. sacrae curs. compl.» – potissimum in genis, oculis et dentibus spectatur»⁸⁹; это объяснение принадлежит св. Кириллу Александрийскому и блаженному Феодориту. Второе обяснение 11 и 12 стихов очень остроумно и имеет то достоинство, что ставит эти стихи в тесную связь с предыдущим стихом; но строго держась этого толкования, трудно понять, почему Иаков от прямой формы выражения 10 стиха вдруг переходит к аллегорической. Это обстоятельство можно, с некоторой вероятностью, объяснить себе при том предположении, что слова 11 и 12 стихов совмещают в себе двоякий смысл: буквальный и таинственный, т.е. что Иаков в этих словах предрекает и будущее благосостояние колена Иудина, зависящее от плодородия его страны, и будущие страдания Мессии, Его прославление и основание Им Церкви из иудеев и язычников. Это предположение тем более может быть вероятным, что многие места Ветхого Завета, вышеуказанные нами, свидетельствуют о плодородии страны колена Иудина, какое (предполагается) предъизображает в данном месте Иаков. С этой точки зрения оба толкования одинаково верны; первое из них принимает во внимание буквальный смысл слов, второе же – таинственный, и оба, таким образом, взаимно дополняются одно другим.

За Иудой по порядку старшинства⁹⁰ должны были бы следовать два сына Валлы: Дан и Неффалим, потом два сына Зельфы: Гад и Асир, но вместо их за четырьмя, уже поименованными, сыновьями Лии: Рувимом, Симеоном, Левием и Иудой следуют два другие сына также Лии, притом в таком порядке, что шестой сын Завулон предшествует пятому Иссахару. Такой распорядок сыновей Иакова в речи его можно объяснить тем, что Иаков обращался сначала к своим сыновьям от Лии, потом к сыновьям от наложниц и, наконец, от Рахили⁹¹.

Завулону Иаков сказал следующее: «Завулон при мори вселится, и той на пристанищи кораблей, и прострется даже до Сидона» (Быт.49:13). Так как территория колена Завулонова нигде непосредственно не примыкала к Средиземному морю, то эти слова нельзя понимать в точном смысле, если только под словом море здесь не разумеется Галилейское озеро. Область этого колена находилась лишь вблизи Средиземного моря, между ним и Галилейским озером; от берегов Средиземного моря её отделяла только узкая полоса земли, принадлежавшая к территории колена Асирова. «На пристанищи кораблей»: эти слова показывают, в каком отношении составляет благословение для Завулона обещанное ему положение его страны. Он будет обитать близ морских берегов, недалеко от торговой и промышленной Финикии, которая в разбираемом стихе обозначена по городу Сидону⁹². В близком расстоянии от него будут приставать торговые корабли; через его область пойдут от морских берегов внутрь страны целые вереницы верблюдов, навьюченных товарами; всё это необходимо должно развить в колене Завулоновом сильное торговое движение, которое послужит для него источником богатства. Вот почему Моисей в своей предсмертной речи сказал, обращаясь к Завулону и его брату Иссахару: «богатство морское воздоит тя, и купли от язык при мори живущих»⁹³. «Прострется даже до Сидона»: эти слова означают не то, что страна Завулонова будет простираться до самых финикийских пределов, потому что она отделена была от последних, как уже сказано, частью территории колена Асирова, но что она будет находиться в направлении к пределам сидонским, близ них⁹⁴.

За Завулоном следует старший брат его Иссахар. Спокойная жизнь и мирный труд, хотя и в ущерб свободе, будут, по пророчеству Иакова, главными характеристическими чертами колена Иссахарова. Вот текст этого пророчества: «Иссахар доброе возжела, почивая посреде пределов: и видев покой яко добр, и землю, яко тучна, подложи рамы свои на труд, и бысть муж земледелец» (Быт.49:14–15). Страна, какую Провидение назначило колену Иссахарову, была одной из самых плодородных и приятных местностей Палестины. Она представляет собой длинную и широкую долину, которая, с одной стороны, начинается у берегов Иордана, с другой – граничит с горой Кармил, находящейся от неё к западу. Эту местность орошает множество потоков и ручьёв, которые ниспадают с гор, расположенных двумя длинными рядами: на севере и на юге. Трудно найти другой, более приятный и вместе с тем плодородный, уголок земли, чем промежуток между этими двумя горными хребтами, где жар умеряется свежестью горного воздуха и влажностью почвы⁹⁵. Уже сами свойства страны должны были развить в обитателях её мягкий, спокойный характер, чуждый всяких воинственных стремлений. И действительно, колено Иссахарово, довольствуясь материальным достатком и не заботясь о приобретении военной славы и политической самостоятельности, спокойно предавалось мирному труду, в особенности сельскому хозяйству. Следовательно, в этом отношении колено Иссахарово представляет замечательный контраст с коленом Иудиным, которое отличалось между всеми коленами особенной воинственностью. «Подложи рамы свои на труд, и бысть муж земледелец»: в евр. вместо этих слов стоит выражение, которое переводят так: «наклонил плечи свои под грузом, и был работник, обязанный служить за плату»⁹⁶. Риттер думает, что здесь указывается на занятия кочевавших близ Финикии племён, которые доставляли финикийским купцам вьючных животных для караванов и нанимались у них носить товары; так как область колена Иссахарова лежала недалеко от финикийских пределов, на большом караванном пути, ведшем из Финикии в Аравию и Дамаск, то и члены этого колена, вероятно, нанимались у Финикиян исполнять разные работы, между прочим носить тюки с товарами⁹⁷. Как бы то ни было, во всяком случае в исторических судьбах, какие Иаков предрёк Иссахару, была тёмная сторона, потому что быть поденьщиком ни для кого не может представлять приятной перспективы в будущем. По меткому выражению Делича, изречения о Рувиме, Симеоне и Левие составляют триаду постепенно возрастающего проклятия, а изречения об Иуде, Завулоне и Иссахаре – триаду постепенно уменьшающегося благословения⁹⁸.

После шести сыновей Лии Иаков переходит к сыновьям рабынь, родившимся прежде сыновей Рахили. Первым из них, по порядку рождения, был Дан, сын Валлы, рабыни Рахилиной. При благословении этого сына, как и при благословении прочих, Иаков принимает его имя за предзнаменование его будущности. Имя Дана в евр. выражает представление о суде; этим именем Рахиль назвала первого сына Валлы, потому что через рождение его Бог присудил ей (Рахили) избавиться от безчестия, какому она подвергалась, будучи неплодна, тогда как Лия родила уже четырёх сыновей⁹⁹. Намёком на значение имени Дана Иаков и начинает своё пророчество о нём. «Дан судити имать люди своя, яко и едино колено во Израили. И да будет Дан змий на пути, седяй на распутии, угрызая пяту конску: и падет конник вспять» (Быт.49:16–18). Колено Даново, как и всякое другое колено, будет судить народ свой, т.е. из этого колена, как и из других¹⁰⁰, произойдёт судья, который будет поставлен для всех двенадцати колен. Этот судья был Самсон¹⁰¹. Дан сравнивается со змеем. Хотя в переводе LXX этот змей обозначен словом ὄφις, выражающим общее понятие о всяком змее, без различия видов, но толкователи, основываясь на филологическом разборе евр. текста, утверждают, что здесь Иаков разумеет ту именно породу змей, которая называется cerastes¹⁰², каким словом блаж. Иероним и заменяет в Вульгате греч. слово ἐγκαϑήμενος. Keраст (cerastes), по словам Плиния Старшего, есть змея, имеющая четыре рога, весьма похожие на бараньи (почему и называется кераст, т.е. рогатая, от греч. κἐρας – рог). Так как она не может прямо напасть на всадника, то старается укусить нижнюю часть ноги у лошади, чтобы повергнуть на землю лошадь, а вместе с ней и всадника; когда же этот последний упадёт, то она нападает и умерщвляет его¹⁰³. Подобно этой змее, и Самсон, нападая на Филистимлян и убивая их, пользовался при этом не только своей необыкновенной силой и мужеством, но также и хитростью. Книга Судей представляет несколько примеров хитрости Самсона¹⁰⁴.

За изречением о Дане следует молитвенное обращение Иакова к Богу: «я буду ожидать спасения от Господа», по слав. тексту «спасения ждый Господня»¹⁰⁵. Некоторые из древних отцов Церкви¹⁰⁶ думали, что в ст. 17 под образом змия разумеется антихрист, который в Апокалипсисе также представлен под образом змия¹⁰⁷; поэтому, они полагали, что антихрист должен произойти из колена Данова, и что вот против него-то Иаков просит у Бога для своих потомков помощи и покровительства¹⁰⁸. Но истинное основание, почему Иаков произнёс приведённые слова вслед за благословением именно Дана, очень хорошо разъяснил Дрекслер. «Именно при виде Дана и при рассмотрении его судьбы – говорит Дрекслер, – в Иакове является желание помощи Иеговы для его сыновей, так как он предвидел, что это колено будет вовлечено в борьбу, в постоянную борьбу с одним из злейших врагов и притеснителей Израиля, филистимлянами. Оно нисколько не превосходило этого врага в числе и силе; тем больше в Иакове теперь это тоскливое желание и эта, не совсем свободная от страха или, по крайней мере, вызванная им, надежда»¹⁰⁹.

После краткого воззвания к Иегове, Иаков снова обращается к своим сыновьям и произносит изречение о Гаде, старшем сыне Зельфы, рабыни Лииной. «Гад, искушение искусит его: он же искусит того при ногах» (Быт.49:19). С евр. ст. 19 переводят так: «Гад – войско собирается против него, а он нападает на его пяту (т.е. на appиергард)». Колену Гадову пришлось поселиться на правой стороне Иордана, где оно много должно было терпеть от нападений со стороны аммонитян, частью территории которых оно овладело¹¹⁰, и вообще со стороны разбойничьих племён пустыни; но оно победоносно отражало их нападения, поражая их с тылу, отрезывая их арриергард и потом истребляя его¹¹¹.

Далее читаем изречение о втором сыне Зельфы, Асире: «Асир, тучен его хлеб, и той даст пищу князем» (Быт.49:20). Произведения страны колена Асирова так будут хороши и обильны, что он не только сам будет пользоваться «тучною» (обильной) пищей, но и будет доставлять лакомые блюда для стола царей. По благословению Моисея, Асир искупает ноги свои в масле¹¹². Область колена Асирова, находившаяся на низменности около Кармила и простиравшаяся по берегам Средиземного моря до гористой страны Сидонской, была одной из самых плодоносных местностей Палестины; главными продуктами её были: пшеница, вино и масло¹¹³.

Благословение сыновей, родившихся от служанок, заканчивается изречением о Неффалиме, втором сыне Валлы. «Неффалим стебль распущающаяся, издаяй во отрасли доброту» (Быт.49:21), по тексту LXX: «στέλεχος ἀνειμένον, ἐπιδιδοὺς ἐν τῷ γεννήματι κάλλος», т.е. Неффалим подобен высокорослому стволу, красиво распростирающему свои ветви. Евр. слово aiala (слав. стебль) LXX перевели в другом месте¹¹⁴ словом: τερέβινθος (терпентиновое дерево); поэтому, и в данном месте под стволом дерева можно с вероятностью разуметь именно теревинф. Сравнение колена Неффалимова с теревинфом, простирающим свои ветви в разные стороны и увенчивающимся прекрасным венцом из листьев, вполне согласно с исторической судьбой этого колена. «Область колена Неффалимова, – говорит Гофман, – от берегов Геннисаретского озера постепенно возвышается до горной группы Ливана; корень теревинфа покоится на берегах озера, красивые города – это ветви, простирающиеся от него, а горная цепь Ливана есть вершина, которой он заканчивается»¹¹⁵. Следовательно, изречение о Неффалиме предуказывает собственно географическое положение его страны.

Ряд пророческих изречений Иакова о сыновьях его заключается благословением двух сыновей Рахили¹¹⁶. Благословение старшего из них, Иосифа, представляет собой как бы оборотную сторону благословения Иуды и содержит в себе даже ещё несколько более, чем благословение этого последнего. Сердце отца было исполнено благодарной любви к Иосифу, вылившейся в сильных поэтических выражениях Иакова, который в лице своего любимого сына благословлял два колена: Ефремово и Манассиино. «Сын возращен Иосиф, – так говорил умирающий патриарх, – сын возращен мой ревностный, сын мой юнейший: ко мне обратися» (Быт.49:22). Словом: «возращен» (ηὐξημένος) Иаков намекает на этимологию имени Иосиф, которое с евр. означает: увеличивающийся, возрастающий¹¹⁷. Иосиф, так сказать, уже пустил от себя росток, т.е. родил двух сыновей, Ефрема и Манассию, от которых произошли впоследствии два колена; вот почему слово: «возращен» повторяется два раза¹¹⁸. «Сын мой ревностный (ζηλωτός, desiderabilis)», т.е. достойный зависти по своей красоте; последние слова мы прибавляем, как пояснение слова «ревностный», на том основании, что блаж. Иероним, согласно с евр. текстом, поставил в своём переводе вместо греч. ζηλωτός слова: decorus aspectu. В следующих словах пророчества (Быт.49:23–24) говорится не о прошедшей жизни Иосифа, потому что образы, взятые от войны, не соответствовали бы той победе, какую Иосиф одержал над всеми преследованиями врагов, вынесенными им на родине и в Египте. Эти слова указывают на будущие события; если же они выражены в форме прошедшего времени, то это очень просто объясняется тем, что эти события предносились духовному взору патриарха, как уже совершившиеся факты¹¹⁹. «На негоже советующе укоряху, и наляцаху нань господие стреляний. И сотрошася с крепостию луки их: и разслабеша жилы мышцей рук их, рукою сильнаго Иакова» (Быт.49:23–24). Здесь под «господиями стреляний» разумеются сирийцы, которые сильно нападали на царство израильское¹²⁰, первые цари коего происходили от Иосифа¹²¹; известно, что сирийцы были превосходные стрелки¹²². Впрочем, можно думать, что эти слова имеют косвенное отношение и к жизни Иосифа, именно настолько, насколько есть сходство между жизнью Иосифа и историей происшедших от него колен: как он стойко выдерживал все враждебные нападения, так и колена, которые от него произойдут, будут мужественно сопротивляться своим врагам. «Оттуду укрепился Исраиль от Бога отца твоего». Стойкость, с какой Иосифовские колена будут переносить все бедствия и все нападения со стороны врагов, будет даром и действием Иеговы, Который есть Бог сильного Израиля. «И поможе тебе Бог мой: и благословением небесным свыше, и благословением земли имущия вся: благословения ради сосцев и ложесн» (Быт.49:25). От Бога Израилева будут посылаться потомству Иосифа дождь и роса сверху; страна Иосифовских колен будет орошаться источниками и отличаться плодородием; скот их никогда не будет скуден молоком и никогда не будет страдать малопроизводительностью, или неплодием¹²³. «Благословения отца твоего и матере твоея: преодоле паче благословения гор пребывающих, и благословения холмов вечных: будут на главе Иосифове, и на версе (главы) братий, имиже обладаше» (Быт.49:26). В этих словах выражается ненарушимость и вечность благословений, которые Иаков изрёк Иосифу; эти благословения непременно исполнятся в действительности: это так же верно, как то, что горы не могут переменить места, а холмы не могут превратиться в ровные местности. Масоретское чтение ст. 26 даёт ему несколько другой смысл. Оно гласит следующее: «благословения твоего отца превосходят благословения моих родителей до предела вечных холмов; пусть они придут на голову Иосифа и на темя сиятельного между братьями его»¹²⁴. Этим патриарх хочет сказать, что благословения, данные им Иосифу, настолько же превышают благословения, им самим полученные от его родителей, насколько вершины холмов превышают низменности. Как бы мы ни понимали первую половину 26 стиха, во всяком случае, смысл второй половины стиха, и по тому и по другому чтению, будет один и тот же: в ней высказывается желание Иакова, чтобы его благословения исполнились на Иосифе. Но как понимать слова: «(братий) имиже обладаше» (ὧν ἡγήσατο ἀδελφῶν = масор. сиятельного)? Потому ли Иосиф называется сиятельным между братьями, что он отличался целомудрием, кротостью, незлобием и другими добродетелями, или потому, что он достиг в Египте могущества и славы, которые возвысили его над братьями, сделали его главой, или князем их? Вульгата, очевидно, понимает рассматриваемые слова в первом смысле, потому что в ней говорится: «fiant... in vertice Nazaraei inter fratres suos»¹²⁵; LXX, как видно из слова: «обладаше» (ἡγήσατο), склоняются ко второго рода пониманию. Последнего держатся более и новейшие толковники, например Делич. Принимая рассматриваемые слова во втором значении, Делич приводит то основание, что понимаемые таким образом, они приложимы к истории колен Ефремова и Манассиина; именно, они указывают на то могущество и славу, каких достигли эти колена между другими коленами царства израильского¹²⁶. Итак, обладатель братьев здесь значит тоже, что князь. Эти слова исполнились после разделения царства, когда ефремлянин Иеровоам воцарился над десятью коленами.

После длинного изречения о любимом сыне Иакова следует краткое эмблематическое изречение о Вениамине, единоутробном брате Иосифа, втором сыне Рахили. «Вениамин волк хищник, рано яст еще, и на вечер дает пищу» (Быт.49:27). Сравнение с хищным волком (λύκος ἅρπαξ) показывает, что Вениаминово колено будет отличаться воинственностью. Указание на утро и вечер здесь даёт представление о постоянной и победоносной воинственной деятельности Вениамина, которая должна быть для него источником богатой добычи¹²⁷. Как воинственно было колено Вениаминово, это показывает его деятельное участие, во времена Судей, в войне за освобождение от ига Иавина, царя Асорского, ведённой Израильтянами под начальством Девворы и Варака¹²⁸; замечательна также его война с остальными коленами, предпринятая этими последними для отмщения за злодеяние, совершённое вениаминитами в городе Гаваоне¹²⁹. Также судья Аод¹³⁰ может служить примером воинственного характера маленького колена, но особенно царь Саул, который во время сражений всегда был окружён людьми из своего храброго колена и был сопровождаем своим отважным сыном Ионафаном¹³¹.

Изречением о Вениамине заканчивается речь Иакова к сыновьям его. Далее бытописатель делает уже от себя замечание: «вси сии сынове Иаковли дванадесять: и сия глагола им отец их, и благослови их: коегождо по благословению его благослови их» (Быт.49:28). Число колен израилевых обозначено здесь цифрой 12, а не 13, потому что двойное колено Иосифово считается за одно¹³². Однако чаще Ефрем и Манассия представляются родоначальниками двух особых колен¹³³; в таком случае колено Левиино уже не принимается в расчёт, так как оно не имело самостоятельной территории, было рассеяно между другими коленами, следовательно, не представляло собой одного сплочённого целого и было лишено всякого политического значения. Есть в св. Писании ещё и другие способы счисления колен израилевых. В предсмертной речи Моисея¹³⁴ выпущено название Симеонова колена, при чём Ефрем и Манассия считаются за два колена, и левиты также принимаются в смысле самостоятельного колена. В Апокалипсисе¹³⁵, при исчислении колен израилевых, число 12 также удерживается, но в нём имя Симеона приводится; зато Дан обходится молчанием. Опущение Симеонова колена объясняется тем, что это колено никогда не имело собственной, отдельной области и не достигало политической самостоятельности; опущение же имени Дана остаётся неразрешимой загадкой¹³⁶. Но какое бы колено ни опускалось при счислении, повсюду цифра 12 остаётся непременным обозначением числа колен израилевых.

После благословения своих сыновей, Иаков открыл им волю свою, чтобы они похоронили его в пещере Махпельской, где уже были погребены Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, и где сам Иаков похоронил Лию (Быт.49:29–32). «И преста Иаков завещая сыном своим, и возложив Иаков нозе свои на одр умре, и приложися к людем своим» (Быт.49:33). Таким образом, Иаков умер, находясь в полном сознании, спокойно и с утешительной надеждою на милость Иеговы, Которому он предал святую душу свою. «И приложися к людем своим»: в этих словах, как и в выражении ст. 29: «аз прилагаюся к людем моим: погребите мя со отцы моими», – содержится одно из доказательств веры патриархов в бессмертие души. Здесь, как и во всех других случаях подобного рода, «преложение к людям своим» отличается от погребения тела во гробе и, следовательно, указывает на преселение другой части человека, души, в страну, где уже обитали прежде отшедшие души¹³⁷.

Рассмотренное нами пророчество Иакова имеет весьма важное значение в апологетическом отношении. Известно, что ещё древние отцы и учители Церкви пользовались этим пророчеством и особенно стихом 10, для доказательства божественности христианской религии. До конца прошлого столетия такое значение 49 главы книги Бытия всеми единогласно признавалось. В конце прошлого столетия Гейнрих (Heinrich) первый высказался против подлинности этой главы. За ним последовали в том же направлении Фатер, De-Wette, Фридрих, Iusti и Bleek. Новейшая отрицательная критика прямо утверждает, что изречения, помещённые в 49 главе и считаемые за пророчественные, вложены уже впоследствии в уста патриарха Иакова, что они суть vaticinia post eventum; т.е. пророчества после наступления событий, к которым относятся эти пророчества¹³⁸. Эвальд настаивает на «истине, которую он открыто провозглашал с 1828 года, и которая бросается в глаза всякому проницательному уму, что эти изречения явились во времена Сампсона»¹³⁹. Гупфельд идёт ещё далее в унижении этих пророчественных изречений, называя их пророческим мифом¹⁴⁰. Для лиц с таким взглядом на пророчество 49 главы апологетическое значение его, естественно, должно совершенно уничтожиться. В виду рационалистической гипотезы, о которой мы говорим, наше объяснение 49 главы кн. Бытия не имело бы твёрдого основания без опровержения этой гипотезы. Своей цели, т.е. опровержения рационалистического взгляда, мы можем достигнуть двояким путём: во-первых, отрицательным – разбирая основания противников, и, во-вторых, положительным – представляя свои основания, по которым необходимо признать подлинность 49 главы.

При ближайшем рассмотрении оснований, на которые ссылаются отрицающие подлинность 49 главы, оказывается, что главное их основание состоит следующем: в этой главе находятся такие ясные указания на позднейшую историю, до каких Иаков никак не мог бы дойти естественным путём. С этим, конечно, должно вполне согласиться. Хотя в отношении некоторых изречений Иакова можно указать человеческие средства, при помощи которых он мог иметь естественное предугадывание будущего, зато другие изречения с такой поразительной ясностью и определенностью указывают на будущие исторические события, что их совершенно нельзя вывести из естественных причин, если только не будем, вместе с Генслером¹⁴¹ и Штэгелином (Stähelin)¹⁴², прибегать к крайне натянутым объяснениям. Но в этих натяжках совсем и нет нужды, потому что дело объясняется очень просто и без них. Если мы не хотим отвергнуть истинность всего исторического содержания книги Бытия и вследствие того запутаться в неразрешимые трудности и в то же время стать в противоречие с Новым Заветом, то должны признать, что Иаков точно также, как и его отец Исаак и дед Авраам, имел непосредственное божественное откровение. Если же такое откровение было у Иакова, то почему оно не могло иметь места и в данном случае, когда просвещению, сообщённому Иакову, можно указать цель, вполне достойную Бога? Все остальные основания отрицательной критики, очевидно, придуманы только для того, чтобы прикрыть полнейшую зависимость взгляда её от догматического интереса¹⁴³. Так, она утверждает, что невозможно ожидать от дряхлого, близкого к смерти, старика такой возвышенной, живой, картинной поэзии¹⁴⁴. Для того, чтобы показать всю несостоятельность этого возражения, нам нет надобности ссылаться на божественное содействие, освобождавшее душу Иакова от тяжёлого влияния, какое оказывало на неё одряхлевшее тело. Достаточно только заметить, что нельзя смотреть на речь Иакова с точки зрения нашего времени, когда, с преобладанием рассудочной деятельности, поэтическое парение стало уделом лишь немногих людей, а необходимо перенестись мыслью в глубокую древность, когда, вследствие преобладания воображения над рассудком, поэзия проникала собою всю духовную деятельность человека, когда и поэтическое содержание, и поэтическая форма давались в одном моменте с самым предметом. В этом отношении много поучительного представляет нам история древнеарабской поэзии. Арабские поэты домагометовского времени часто очень удачно импровизировали целые длинные стихотворения. Поэт Лебид, достигший 157-летнего возраста, умирая ещё составил одно стихотворение¹⁴⁵. Поэт Гарет был уже 135 лет, когда совершенно экспромптом читал свои, ещё сохранившиеся до нашего времени, Моалляках¹⁴⁶. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что дряхлый, отживший уже свой век, Иаков произнёс одушевленную, проникнутую живым чувством, речь. Так же мало имеет значения и другое возражение, которое ставят рационалисты, говоря: немыслимо, чтобы речь, произнесённая Иаковом, путём предания могла буквально сохраниться до времён Моисея. И здесь также история арабской поэзии даёт лучшее опровержение. У арабов искусство письма вошло в употребление лишь незадолго до Магомета. До этого времени все, даже самые длинные, стихотворения были сохраняемы в одном только устном предании. Между тем, и при таком способе хранения и распространения памятников словесности, эти последние сохранялись с изумительной точностью и неповрежденностью; о верной же передаче их свидетельствует историческая критика, основываясь в этом случае на рассмотрении внутренних признаков тех из древнейших стихотворений, которые дошли до нашего времени¹⁴⁷. Уже давно известна истина, что сила памяти была гораздо больше до возникновения и распространения письменного искусства; факт, аналогичный этому, можно наблюдать и в настоящее время у детей, у которых так называемая механическая память (где ассоциация представлений совершается по законам преемственности и сосуществования) несравненно крепче, чем у взрослых и развитых людей. Все эти соображения приводят нас к тому заключению, что сохранение изречений Иакова, относительно говоря кратких, было уже само по себе легко для его потомков; важность же этих изречений представляла собой очень сильный мотив к верной и точной передаче их от поколения к поколению. Кроме того, при тогдашней необыкновенной продолжительности человеческой жизни, для передачи изречений Иакова современникам Моисея требовалось только очень немного лиц. Наконец, никто не может нам поручиться за то, что Моисей не нашёл этих изречений уже утверждёнными в письмени. Между тем, есть основание думать, «что у иудеев, как полагают некоторые учёные (напр., Кальмет в Пролегоменах к книге Бытия), и до Моисея могли существовать краткие семейные записки о замечательных событиях в народе, о богоявлениях, чудесах, о числе лет жизни патриархов, о их достопримечательнейших изречениях и т.п., и что эти записки могли быть доступны Moиceю. Книга праведного, упоминаемая Иисусом Навином (Нав.10:13; снес. 2Цар.1:18), содержала, повидимому, историю древних патриархов»¹⁴⁸. Следовательно, рассматриваемое возражение отрицательной критики так же несостоятельно, как и предыдущие.

Теперь переходим к положительным доказательствам того, что изречения, записанные в 49 главе книги Бытия, принадлежат именно тому лицу, какому они приписываются, и, что, следовательно, они суть в полном смысле пророчества. Во-первых, заметим, что всё в этих изречениях так естественно и так сообразно с обстоятельствами времени и места, что они решительно не могут принадлежать никакому позднейшему автору. Особенно замечателен в этом отношении стих 18, где Иаков прерывает свою речь молитвенным обращением к Богу, чтобы Он не оставил Своею помощью его потомков. Во-вторых, позднейший писатель вложил бы в уста Иакова гораздо больше указаний на исторические события, совершившиеся до и во время этого писателя, и дал бы более точные сведения о современном ему положении каждого колена¹⁴⁹. Между тем, о некоторых сыновьях Иакова, напр., об Ассире, Неффалиме, Гаде и Вениамине, говорится только в самых общих выражениях, чего не могло бы быть, если бы эти изречения получили происхождение в позднейшее время. У Иакова же, напротив, которому его предсмертная слабость не позволяла быть многоречивым, и который говорил только то, что было ему открыто свыше, эта краткость и общность указаний на будущие события весьма понятна и естественна. Как, например, подобного рода общих и неопределенных выражений, можно указать на изречение о Завулоне (Быт.49:13). Здесь говорится, что Завулон поселится «при мори»; между тем, как известно, территория колена Завулонова нигде не примыкала к морю. Ясно, что тут неточность выражения: вместо слов «близ моря» поставлено «при мори». Но такой неточности никак не могло бы быть, если бы изречения, содержащиеся в 49 главе, явились уже в то время, когда области колен израилевых, после завоевания земли обетованной, окончательно определились. Вообще 13 стих 49 главы с точки зрения отрицательной критики совершенно необъясним и служит одним из самых сильных доказательств подлинности 49 главы¹⁵⁰. В-третьих, писатель после Моисеевского времени не мог бы говорить о рассеянии левитов и о причине его в таких выражениях, которые служат к унижению их родоначальника. По крайней мере, едва ли кто-нибудь решился бы так выражаться о левитах в период времени от Моисея до Давида, когда положение этого, так прославленного Моисеем, колена было очень блестяще¹⁵¹. Все соображения, приведённые нами, в совокупности дают нам право на заключение, что изречения, содержащиеся в 49 гл. кн. Бытия, несомненно принадлежат Иакову.

Со времени Ноя, родоначальника народов, до великих пророков народа Божия не было произнесено более ясного, более замечательного пророчества, чем рассмотренное нами пророчество Иакова, родоначальника народа израильского. В своих сыновьях Иаков видит пред собою колена Израилевы и в необыкновенном просветлении духа диктует им их будущую историю. Во всеоружии веры он приподнимает таинственный покров будущего и возвещает события, сокрытые во мраке времён. С величественным видом царя разделяет он между своими сыновьями обетованную землю, как будто бы она уже принадлежала ему. Из боговдохновенных слов Иакова, как из своего семени, выросла и развилась вся последующая история народа Божия, начиная от исхода его из Египта и кончая пришествием на землю Божественного Потомка Иакова по плоти, Господа нашего Иисуса Христа.

Труды Архимандрита Бориса:

1. O сравнительной мифологии Макса Мюллера. Изложение и критика новейшей лингвистической теории мифов. Изд 2-е. Спб. 1893 г.

2. Среднеболгарский служебник 1532 года. Палеографико-глоттологическое исследование. Воронеж. 1880.

3. Основные принципы научной теории литературы. Методологическое исследование. Воронеж. 1888.

4. Об изучении истории просвещения вообще и истории литературы в особенности. Воронеж. 1890.

5. Главные черты арийской доисторической культуры по данным сравнительного языкознания. Воронеж. 1890.

6. Из церковно-общественной жизни в Сибири. Сборник статей. Томск. 1884.

7. Вопрос о классиках. Взгляд на его историю, его современное состояние и значение. Введение в историю христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. Казань. 1884.

8. История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. Первый период. От начала христианства до Константина Великого. Казань. 1885.

9. Период второй. От торжества христианства при Константине Великом до окончательного падения греко-римского язычества при Юстиниане (313–529 г.). Казань. 1890.

10. Очерки по истории просвещения в период византийский от Юстиниана до падения Константинополя (529–1453 г.). Выпуск 1. Киев. 1893.

11. Опыт объяснения 49 главы книги Бытия, с обращением особенного внимания на апологетическое её значение. Изд. 2-е. Спб. 1893 г.

12. Задачи метафизики. Введение в курс метафизики. Харьков. 1889.

13. Космология или метафизическое учение о мире. Выпуск первый. О пространстве и времени. Москва. 1888.

14. Выпуск второй. О движении, материи и силе. Харьков. 1889.

15. О невозможности чисто физиологического объяснения душевной жизни человека. Апологетическое исследование. Изд. 2-е. Спб. 1893 г.

16. К учащимся. О значении и пользе образования. Беседа. Изд. 2-е.

17. В каких отношениях особенно важно для пастыря церкви обладать научным знанием богословия. Изд. 2-е. Спб. 1893 г.

18. Общее введение в круг богословских наук. Киев. 1890.

19. Об изучении церковной истории. Киев. 1890.

20. К учащимся. О побуждениях к усердным занятиям науками, по учению Слова Божия. Изд. 2-е. Спб. 1893.

21. Записки по пастырскому богословию. Выпуск первый. О пастырском служении вообще. Киев. 1891.

22. Выпуск второй. О нравственных качествах пастыря. Киев. 1891.

23. Выпуск третий. Об отношении пастыря церкви к обществу и общественной жизни. Киев. 1892.

24. Выпуск четвертый. Пастырское попечение о пасомых. Киев. 1892.

25. О свете духовном. Спб. 1893.

26. О начале мира. Апологетическое исследование. Издание второе. Киев. 1891.

27. В чём искать счастья в жизни? Изд. 2-е. Спб. 1893 г.