Св. Феофил Антиохийский¹

О жизни и деятельности св. Феофила, епископа антиохийского, сохранились только краткие, отрывочные сведения. Все они сводятся к следующим подробностям. Феофил был язычник по происхождению, человек образованный и начитанный, хорошо знакомый с греческою литературою и наукою. По крайней мере в своем „Послании к Автолику», – этом своём единственном сочинении, уцелевшем до настоящего времени. Он приводит многочисленные цитаты из языческих философов, поэтов и историков. Подобно многим своим, современникам, св. Иустину, Татиану, Афинагору и другим, – он дошел до христианства путём самостоятельного разумного убеждения в его превосходстве над всеми другими религиями, – того убеждения, которое он вынес из чтения священных книг ветхого завета, преимущественно же книг пророческих. Об этом он сам свидетельствует в своей первой книге к Автолику (гл 14) «я прежде так же не верил, как и ты, – пишет он своему языческому другу. – Но теперь верю, после того как прочитал писания святых пророков, которые, по вдохновению от Духа Божия, предсказали и прошедшее так, как оно совершилось, и настоящее так, как оно происходит, и будущее в том виде, как оно исполнится. Таким образом, убежденный посредством того, чтоб совершается, и что прежде было возвещено, я теперь не остаюсь в неверии, но верую, повинуясь Единому истинному Богу. Советую и тебе оставить свое неверие и уверовать». Обратившись в христианство, св. Феофил сделался его ревностным исповедником и защитником настолько же, насколько прежде, в язычестве, он был его противником. Эта искренняя преданность Феофила христианству, вероятно, и послужила для антиохийских христиан главным основанием к тому, чтобы сделать его заместителем антиохийской кафедры, когда эта последняя. За смертью епископа Эроса, в 168 г. сделалась свободною. Сделавшись епископом антиохийским, св. Феофил несомненно оправдал выбор своих сограждан. Доказательством его энергичной и плодотворный деятельности служит одно уже то, что он оставил после себя не мало сочинений, частью полемических, написанных против еретиков его времени, частью апологетических, направленных против язычников. По свидетельству Евсевия и Иеронима (Цер. Истор. кн. IV, гл. 24; Catal. 48), св. Феофил написал книгу против Маркиона, сочинение против ереси Гермогена, толкование на Евангелие и Притчи Соломона, много „огласительных сочинений», – много „кратких, но прекрасных, – по выражению Иеронима, трактатов, относящихся к назиданию Церкви», По словам самого Феофила (Ad Aut. гл. 28, 30), он написал кроме того книгу о демоне и о ничтожестве языческих идолов, и сочинение о родословии патриархов.

Но все эти произведения, которые свидетельствуют о довольно обширной литературной деятельности св. Феофила и которые могли бы конечно гораздо яснее и отчетливее, полнее и целостнее представить нам исторический характер этого христианского писателя, образ его воззрений и сущность его учения, до нас не сохранились, и известны только по имени.

До нас дошло только одно его сочинение под заглавием: «Послание к Автолику о христианской вере» состоящее из трех отдельных книг, – по единству своего содержания и по внутренней связи между собою составляющих собственно одно стройное целое.

Во всех трех книгах св. Феофил, с одной стороны, защищает христианство, доказывает его истинность и божественность, и с другой – обличает и опровергает язычество, доказывает ложность и несостоятельность его религии, его нравственности, его мифологии и философии. Автолик, к которому написаны все эти книги, был язычник, человек образованный и ученый, лично известный св. Феофилу; он, подобно многим других язычникам, был крайне нерасположен к христианству и предубежден против него.

Между этим Автоликом и св. Феофилом часто происходили устные разговоры и споры относительно язычества и христианства. Эти устные разговоры и споры и были собственно прямым поводом к составлению самого сочинения. После одного из таких разговоров, во время которого Автолик смеялся над христианским учением, и в особенности над учением о Боге и воскресении мертвых, и даже над самым именем христианина, написана Феофилом его первая книга, состоящая из 14 глав. В ней св. Феофил на требование Автолика: „покажи мне твоего Бога» – отвечает: „покажи мне твоего человека, и я покажу тебе моего Бога; покажи, что очи души твоей видят, и очи сердца твоего слышать» (гл. 2). Он доказываете что Бог не может быть видим плотскими глазами и неизобразим для человека, по Его бесконечности: что существо Его непостижимо, постижимы же только Его действия в мире и человечестве, – и то не вполне. а только отчасти; что полное знание и созерцание Бога сделаются возможными только тогда, когда мы совлечемся смертного тела и облечемся в бессмертие (гл. 3–7). В виду того, что Автолик отрицательно относился к вере вообще и к вере в воскресение мертвых в частности, Феофил раскрывает далее то положение, что без веры нельзя обойтись даже и в житейских делах, a тем более в предметах и вопросах божественных и религиозных (гл.8–11). Потом, коснувшись имени христиан, которое вовсе не заключает в себе ничего нелепого и смешного, как думал Автолик, но означает людей „помазанных елеем Божиим» (гл. 12), – он отвечает дальше на требование Автолика – показать ему воскресшего мертвеца. „Я показал бы тебе, говорить он, воскресшего мертвеца, который и теперь жив, но ты и этому не поверишь». Чтобы прояснить истину воскресения для сознания Автолика, Феофил указывает образы будущего воскресения людей в видимой природе, как напр., в смене дней и ночей, в произрастании семян, плодов и деревьев. „Если же ты хочешь, продолжает затем св. Феофил, видеть более дивное зрелище с доказательство воскресения, то вникни, друг мой, в дело воскресения, совершающееся в тебе самом, хотя ты и не ведаешь об этом. Ты, может быть, подвергался какой-нибудь болезни и терял дородность своего тела, свою крепость и свою красоту, но получив милость и исцеление от Бога, снова возвращал свое телесное здоровье, свою красоту и свою силу; и как ты не знал, куда девались во время болезни твоя плоть и твоя дородность, так не знаешь, откуда она снова пришла и появилась. Точно также совершится, силою и действием Божиим, и твое будущее воскресение из мертвых» (гл. 13). В заключение своей первой книги (гл. 14) св. Феофил убеждает Автолика уверовать и обратится в христианство: „ты просил меня показать тебе моего Бога; я изложил тебе, что такое мой Бог и какой Он, и советую бояться Его и веровать в Него».

В первой книге св. Феофил почти исключительно занимался собственно защитою христианского учения; в двух остальных книгах он главным образом опровергает язычество с религиозной, нравственной и философской точек зрения, и в то же время в контрасте с ним указывает на христианство, как на единую истинную религию. Так во второй своей книге, состоящей из 38 глав он доказывает ложность язычества, во-первых чрез указание на пустоту и ничтожество его богов, которые суть простые произведения рук человеческих; во-вторых-чрез выставление на вид крайней несостоятельности и внутренних противоречий, заключающихся в языческих философских системах, и в третьих, чрез указание на нелепость и чисто сказочный характер языческих мифов (1–8 гл). Как бы в противоположность всем этим отрицательным качествам языческой религии, философии и мифов, он говорит, далее, об истинности и высоте Божественного Откровения, и в связи с этим раскрывает внутренний смысл и превосходство сказаний книги Бытия о сотворении мира и человека, о рае, о падении первых людей, и о первоначальной истории человечества до рассеяния народов по всей земле (9–38 гл).

В третьей книге, состоящей из 30 глав, Феофил опровергаете обвинения христиан в безнравственности; он доказывает, что все эти обвинения по всей справедливости могут падать только на самих же язычников и их писателей (гл. 1–8), но что христианское учение возвещает, напротив, самые высокие и святые истины о Едином Боге, о покаянии, о правде, о чистоте самых помыслов, о любви даже ко врагам. Все эти положительные качества христианства св. Феофил доказывает и подтверждает фактами из действительной жизни современного ему христианского общества (9–15). Потом, в опровержение того возражения, что христианское учение будто бы есть учение недавнее, новое, он замечает, что священные книги христиан восходят к самой глубокой древности, – и это он доказывает сравнением библейской и языческой хронологии (16–29 гл). В заключение всего, св. Феофил просит Автолика повнимательнее прочитать его книги и глубже вдуматься в то, что в них написано.

Изложение учения св. Феофила

При изложении и выяснении учения св. Феофила необходимо иметь в виду и считаться с отрицательным отношением к нему со стороны некоторых иностранных, главным образом, немецких ученых. Дело в том, что крайняя скудость и неполнота исторических известий о св. Феофиле, с одной стороны, а также исключительно общий характер его трех книг к Автолику, при отсутствии в них ясного и положительного учения о Христе, как исторической Личности, и христианстве, как историческом явлении, с другой стороны, – подали повод новейшим критикам отрицательного, бауровского, направления заподозрить не только православие св. Феофила, но и самую принадлежность его к числу чисто христианских писателей II века, – подали повод отнести его к числу писателей иудейско-александрийской школы – к числу исследователей известного иудейского философа Филона.

Так против Феофила говорят, что его три книги к Автолику будто бы не заключают в себе ничего собственно христианского, ничего такого, что могло бы ручаться с несомненностью за чисто христианский образ мыслей и убеждений их автора; во всем этом творении будто бы нет и намека на исторического Христа, как Богочеловека, как Бога, явившегося во плоти; самое имя христиан будто бы производится автором не от Иисуса Христа, а от греческого κριστός, что́ вообще означает помазанника, автор во всем своем сочинении будто бы пользуется почти исключительно одними только книгами ветхого завета; из новозаветных же он пользуется только тою недошедшею до нас редакцию евангелия, в которой заключалась основная догматика и мораль христианства, без истории Христа, как Богочеловека; вообще все его учение, по мнению немецких критиков, есть ничто иное, как развитие идей александрийского иудея Филона.

Ответом на эти возражения, очевидно, может быть только возможно точное и верное изложение самого учения св. Феофила, как представляется оно в его „Трех книгах к Автолику». Так как все возражение в конце концов сводится к тому главному положению, что учение св. Феофила есть только развитию идей Филона Александрийского, то мы и должны прежде всего представить, – по крайней мере, в самых общих и главных чертах, – сущность мировоззрения Филона, чтобы яснее видеть потом ту противоположность, какая существует между христианским и иудейским писателем.

Филон родился немногим раньше И. Христа, и был современником Ему. Как известно, он был самым главным представителем и самым полным выразителем того религиозно-философского движения между иудеями-эллинистами, которое появилось в Александрии столетия за полтора до Р. Христова, главною задачею и целью которого было примирить, при помощи аллегорического толкования св. Писания, иудейство с языческою философию, сблизить и согласить воззрения Пифагора, Аристотеля и особенно Платона с учением Моисеева Пятикнижия. вставить в рамку простых библейских повествований философские взгляды языческих писателей, и сообщить всему вообще иудейству другой совсем характер, чем какой оно имело на самом деле. Отсюда, все мировоззрение Филона представляет смесь взглядов и учения Пифагора, Платона. Аристотеля, стоиков и Моисея. – есть мировоззрение полуязыческое, полуиудейское. в основе всей его системы лежит философско-языческая идея непримиримой противоположности между духом и материю, между миром чувственным и сверхчувственным, между Богом в Самом Себе и видимым творением. Из этой идеи последовательно и строго логически развиваются все главные пункты учения Филона. Бог сам в Себе (ό ὤѵ или τό ὄѵ)², – это такое Существо, по учению Филона, Которому ничего не может быть равного и подобного³, Которое неизмеримо выше всего существующего⁴, для Которого невозможно никакое общение или соприкосновение с миром конечным и видимым⁵, Существо неопределимое никакими положительными предикатами⁶, в одно время существующее и везде и нигде – πανποχοῦ και οὐδαμȢ⁷, – Существо, покоящееся только в себе самом и устремляющее свою деятельность только на внутреннее созерцание своих собственных совершенств⁸. Полную противоположность Ему представляет материя (οὐσια, ὕλη) – мертвая и бездушная масса, бесформенная и бескачественная, лишенная всякой жизни и силы, неспособная ни к движению, ни к деятельности и ни к каким вообще отправлениям⁹. Бог есть чистейшая свобода, материя же есть чистейшая необходимость¹⁰. Бог есть величайшее добро и источник всякого добра, материя же есть зло и источник всякого зла¹¹. Бог есть Единое истинно сущее (ό ὤѵ или τό ὄѵ), материя же есть нечто не сущее, небытие (μὴ τό ὄν)¹². Бог не мог быть Виновником этой материи, – иначе следствие было бы противоположно своей причине: творение материи из ничего было бы унижением для Бога¹³. Материя существовала прежде образования мира, она была уже готовым данным, из которого потом был образован этот видимый мир¹⁴. Рассказ Моисея о творении „из ничего» нужно понимать только в смысле перехода несущего в сущее, небытия в бытие, – в смысле сообщения мертвой и беспорядочной материи жизни, порядка и движения.¹⁵ Но и самый этот процесс мирообразования приписывается Филоном не Богу в самом Себе, для Которого вообще не возможно никакое сообщение с чувственным миром, а Его Логосу. Чтобы хотя несколько сгладить и ослабить мысль о невозможности какого-либо общения между Богом и миром, – мысль, последовательное развитие которой вело бы к отрицанию всякой вообще внешней божественной деятельности и стало быть, к отрицанию всего того, чему учит Моисей в своем Пятикнижии, – Филон ставит между Существом абсолютным бесконечным и существами ограниченными конечными целый ряд особого рода Существ посредствующих, которые составляют у него так называемый κὀσμος νοητὀς и называются божественными силами (δυνἀμεις ϑεῖαι) и которые тем чище, духовнее и совершение, чем они ближе к Богу в самом Себе, и тем грубее и несовершеннее, чем они дальше от этого Источника всякого совершенства и чем ближе к миру чувственному. Назначение этих божественных сил – представлять Бога в Его отношениях к миру и выражать внешнюю божественную деятельность со всех её сторон. Во главе их стоит у Филона Божественный Логос, λὀγος ϑεῖος или λὀγος τοῦ ὄντος, – самое первое и полное откровение и проявление Бога в Самом Себе, самый первый член и звено в процессе жизненного развития. Как вообще по вопросу о Божественных силах, так и в частности по вопросу о Логосе учение Филона отличается неопределённостью и сбивчивостью: мысль его двоится, смотря потому, говорит ли он под влиянием Моисея, или под влиянием Платона; Логос является у него то как существо личное, реальное, то как существо безличное, идеальное¹⁶. Логос служит у него самым главным представителем Существа абсолютного в мире и человечестве; все другие Божественные силы находятся в подчиненном к нему отношении. Логос – это мирообразовательная и мироуправляющая сила, – это мировая душа, все приводящая в порядок и все животворящая, сообщающая всему жизнь, движение и деятельность, как в мире нравственном, так и в физическом. Когда Филон смотрит на свои божественные силы только, как на простые идеи, – Логос является у него самою высшею, общею и родовою идею – ἰδἐα ἰδἐο͂ν¹⁷. А когда он говорит о них, как о существах личных и называет их ангелами, его Логос есть архангел¹⁸. Из всего вообще его учения о Логосе несомненен и ясен только один результат, именно, что Логос не есть Бог в собственном смысле этого слова, что он ниже Бога в самом Себе, и не имеет от вечности личного и самостоятельного бытия. Филон только в несобственном смысле прилагает к своему Логосу имя – ϑεός¹⁹ или δεύτερος ϑεός. Бог, как существо абсолютное, вечное и личное, у него есть только один, – и он никого другого не считает Ему равным. Филон часто говорит и о Духе Святом, но его πνεῦμα ὅγιον – тоже самое, что и Логос: как тому, так и другому он приписывает существенно одинаковую деятельность.

В этом вся сущность филоновского учения о Боге и Его отношении к миру. Если бы св. Феофил был последователем Филона, то учение его о том же самом предмете, очевидно, было бы существенно одинаково с учением этого иудейского писателя: основные воззрения Филона, – если не во всех своих частных оттенках, то по крайней мере в общем своем характере, – отразились бы непременно на св. Феофиле. Между тем на самом деле взгляды иудейского и христианского писателя совершенно противоположны между собою, как в общем, так и в частностях.

Бог, по учению св. Феофила, безначален, потому что не произошел; неизменяем, потому что бессмертен²⁰. Он есть Существо вездесущее, всевидящее и слышащее; Он не ограничивается каким-либо местом, но Сам есть вместилище всего – τόπος τῶνὅλων²¹. Вид Его неописуем и неизъясним. Его слава бесконечна. Его величие необъятно, высота непостижима, Его могущество неизмеримо, мудрость неисследима, благость неподражаема, Его благодеяния неизречены²². Нет ни одного имени, которое бы вполне выражало и обозначало Существо Божие. „Назову ли Его светом, пишет св. Феофил, я скажу только об Его творении, назову ли Его Словом, скажу только о Его владычестве, назову ли Его умом, скажу только об Его мудрости, назову ли крепостию, скажу только об Его могуществе, назову ли Промыслом, скажу только об Его благости»²³ и т. д. Человек может постигать Существо Божие только отчасти, – с одной стороны путем внутреннего созерцания, если только он имеет душу чистую, как блестящее зеркало²⁴, а с другой – путем наблюдения над видимою природою, над преемственными сменами времен года и воздуха, над благочинным течением звезд, над правильною сменою дней и ночей, месяцев и годов. над разнообразною красотою семян, растений и деревьев, над многоразличными видами животных, над периодическим выпадением росы и дождей, над разнообразным движением небесных тел, над восходом утренней звезды²⁵, и т. д. Полное познание Бога будет только тогда, когда человек отложит смертное и облечется в бессмертие; тогда он узрит Бога лицом к Лицу²⁶.

Но не смотря на ту неизмеримую и недосягаемую высоту, на которую ставит Бога св. Феофил, он не разобщает Его, однако, со всем существующим вне Его божественной жизни, и не кладет между Ним и чувственным миром той непроходимой пропасти, которую кладет Филон. У него нет даже и намека на основную мысль всей филоновской теософии, – на мысль о невозможности непосредственного общения между Существом бесконечным и неограниченным и существами конечными, ограниченными – на ту мысль, необходимым следствием которой, как мы видели, было у Филона учение о вечности, или, по крайней мере, предсуществовании материи, и учение о Логосе и так называемых Божественных силах. Существо бесконечное, по учению св. Феофила, не ограничивается только созерцанием одних своих внутренних совершенств, как у Филона, но непосредственно входит в общение с миром и человечеством. У Филона нет и речи о творении „из ничего» в собственном смысле этого слова; между тем в сочинении св. Феофила выражение: „τἀ πἀντα ὁ ἐποίησεν ἐξ οὐκ ὄντων εἰς τὸ εἶντων», т. е. – что Бог все сотворил из ничего для бытия – повторяется постоянно, при том в его собственном, настоящем смысле. Он положительно говорит, что материя, из которой Бог сотворил и устроил мир „получила начало и создана Богом»²⁷. в своих „Трех книгах к Автолику» он несколько раз принимается опровергать мнение о вечности или предсуществовании материи; по свидетельству Евсевия и Иеронима²⁸. он написал даже целое сочинение против ереси Гермогена, державшегося этого мнения. Мысль о вечности материи кажется св. Феофилу крайне несостоятельною. Он уличает последователей Платона, которые держались этой мысли и к которым между прочим принадлежал и Филон, в противоречии самим себе. „Платон и его последователи, говорит, св. Феофил²⁹, признают Бога безначальным, Отцом и Творцом всего, но в то же время полагают, что и материя безначальна. Если и Бог безначален, и материя безначальна, то Бог уже не есть Творец всего, как думают сами же платоники, и единовластительство Божие, которое сами же они допускают, уже нарушается этим. Что великого, если Бог создал мир из готовой уже материи? И человек-художник из готового вещества может делать все, что ему угодно. Величайшее могущество Бога в том и обнаруживается, что Он из ничего творит, что хочет, сколько хочет и как хочет. Человек-художник не может дать своему произведению разума, дыхания или чувства. Между тем, Бог всемогущий творит и разумное, и одушевленное и чувствующее».

Таким образом в своем учении о Боге вообще и Его отношении к миру в частности св. Феофил Антиохийский не только не согласен с Филоном, но и совершенно противоположен ему, не смотря на то, что он употребляет в приложении к Богу названия: беспредельный, неописуемый, неизреченный, необъятный, т. е. такие названия, которые встречаются и в философской системе Филона. Св. Феофил учит о Боге живом и деятельном, принимающем непосредственное участие в судьбах мира и человечества; Филон, напротив, представляет Бога Существом вечно покоящимся в самом Себе, существом в полной степени абстрактным, устремляющим свою деятельность только на созерцание Своих же собственных совершенств, безучастным и неподвижным зрителем всего совершающегося вне Его. Бог св. Феофила сам непосредственно и лично творит мир и руководит его жизнью; Филон, напротив, считаете акт творения и промышления о мире унизительным для своего Бога, и относит все это к деятельности своего Логоса и Божественных сил, – существ бесконечно низших Бога в самом Себе.

Даже и тот по-видимому общий у св. Феофила с Филоном пункта в учении о Боге, т. е. что Бог един, понимается ими с различных точек зрения. У Феофила Бог един только по существу своему, а не по личности, Он Един, но не единоличен; вместе с Ним и около Него от вечности же существуют еще два Божественных Лица-Его Слово – λόγος и Его Премудрость- σοφία, как называются у св. Феофила Ψσυ Божий и Дух Святый.

Филон, напротив, понимал единство Божие в абсолютном смысле этого слова, не только по существу, но и по личности; с точки зрения его системы, у него не могло быть и речи о существовали трех равных, вечных и самостоятельных Божественных Лиц; его Бог – Сам в Себе, как Существо недосягаемое и абсолютное, не имеет никого Себе равного, кто мог бы существовать с Ним совместно, от вечности и лично; его Логос неизмеримо ниже Существа абсолютного, как только простая Его сила; его σοφία или πνεῦμα ἅγιον-то же самое по своей деятельности. что и Логос. Между тем у св. Феофила мы находим довольно ясное и определенное учение о св. Троице, и чисто в христианском духе. Он первый из св. отцов и учителей Церкви в своем учении о Боге употребляете слово – Троица (τριάς), когда обясняет Моисеево сказание о шестидневном творении мира. „Первые три дня творения, говорит Феофил, суть образы Троицы. Бога и Его Слова и Его Премудрости: αἱ τρεῖς ἡμέραι τὐποι εἰσἰν τῆς τριάδος, τοῦ ϑεοῦ, καὶ τοῦ λόγου αὐτοῦ, καὶ τῆς σοφίας αὐτοῦ» ³⁰.

Учение о Троице, и в особенности о Боге Слове, и есть тот пункт, который главным образом немецкие писатели (напр. Баур, Дорнер, Губер, Мюншер, Гизелер, и др.) ставят в упрек св. Феофилу и за который они заподозривают его не только в неправославии, но даже и в нехристианском образе мыслей, и ставят его в число последователей Филона. Все дело заключается в неправильном толковании выражений – „λόγος ἐνδιάϑετος» и „λόγος προφορικός», – который св. Феофил прилагает к Богу Слову. По мнению одних немецких ученых (напр. Дорнера), св. Феофил хотел этими выражениями означить только две стороны деятельности одного и того же Божественного ума, – сторону внутреннюю и внешнюю, деятельность до творения мира и деятельность при творении и после творения мира. По этой точке зрения. Логос св. Феофила есть только простое свойство Божие-Божественный Разум. действующий, с одной стороны, внутри Божественного Существа, „в собственных недрах Божиих», – по выражению св. Феофила, как „λόγος ἐνδιάϑετος», – и с другой – проявляющийся во вне и действующий в мире и человечестве, что означается будто бы у св. Феофила выражением – „λόγος προφορικός». По толкованию других (напр. Губера), „ λόγος ἐνδιάϑετος « св. Феофила указываете, как и по прежнему толкованию. тоже на безличное существование Слова в Боге, – в смысле Божественного ума, – и „ λόγος προφορικός» выражает мысль Феофила о происхождении Слова, как личности, пред творением для творения. Это последнее толкование представляете образ мыслей св. Феофила несколько ближе к христианству, чем первое; по первому толкованию св. Феофил отрицаете будто бы личиое существование Сына во всяком смысле, и от вечности и во времени, а по второму, – он отрицает будто бы только вечное существование Сына, как личности, и признает начало Его личного бытия во времени, пред творением и для творения. Таким образом, по обоим толкованиям выходите, что св. Феофил не признавал Божества Сына Божия и Его равенства с Богом Отцом в смысле строго православном.

Учение св. Феофила о Сыне Божием не так, конечно, ясно и определенно, как у позднейших церковных писателей, но все-таки оно далеко не можете давать того вывода, к которому приходят означенные немецкие критики, в своем полном и целостном виде учение это состоите в следующем. Сын Божий есть Бог – ὁ Θεὁς – в собственном смысле этого слова³¹, – Существо личное и до сотворения мира, и после сотворения, Существо вечное и равное с Богом Отцом. „Сын есть Слово, – пишете, св. Феофил, – всегда сущее в недрах Бога-διαπαντὸς τὸ ὄν ἐν τοῖς σπλαγγνοῖς τοῦ ϑεοῦ³². „Исперва- ἐν πρώτοις – был один только Бог и в Нем Слово»³³. „При создании мира не было пророков, но были только Премудрость Бота, сущая в Нем, и святое Слово Его, всегда соприсущее Ему-ό αἑι συμπαρῶν αὐτῶ³⁴.

„Имея свое Слово в собственных недрах, Бог родил Его, проявив Его вместе с своею Премудростью прежде всего-πρὼ τῶν ὅλων»³⁵. Этими выражениями св. Феофил указывает, очевидно, с одной стороны, на вечное существование Слова, на существование Его „прежде всего», „исперва» и „всегда», как он выражается, и с другой-на Его внутреннее отношение к Богу, как Сына к Отцу, на Его существенное равенство с Ним. Слово от вечности существует в недрах Божиих и соприсуще Ему, – Оно существует в Боге, у Бога и вместе с Богом, как своим Началом и Отцом. Все это вместе и выражается у св. Феофила словами – „ λόγος ἐνδιάϑετος». Св. Феофил представляет домирное бытие Слова, не как бытие существа безличного, простого Божественного свойства ума, а как Существа личного и отдельного от Бога Отца. Он называет Его, вместе с другими св. отцами, вечным советником Бога- σὐμβουλος³⁶; к Нему именно и к Своей Премудрости обращался Бог с словами: „сотворим чело-века по образу нашему и по подобию»³⁷. Св. Феофил представляет, дальше, Божественное Слово действующим не только до творения, внутри Божественного Существа, но и при творении и после творения, действующим во вне, что и выражается у него словами- „ λόγος προφορικός». Он называет Божественное Слово исполнителем – υπȢργος – Божественных творений³⁸, и говорить, что чрез Него Бог все сотворил. „Бог все сотворил Словом своим и своею Премудростью» – выражение, очень часто повторяющееся у св. Феофила. Подобно св. Иустину и другим современным церковным писателям, он признает Сына Божия, Слово Бога Отца началом мира, с одной стороны, в идеальном смысле, как первообраз, по которому все сотворено, и как советника Божия до творения, а с другой – в реальном смысле, как действующую силу, чрез которую все получило бытие, как Исполнителя Божественных планов и целей; Он есть „ λόγος ἐνδιάϑετος « и „ λόγος προφορικός ». „ λόγος ἐνδιάϑετος «, – это Бог Слово в Его внутренней деятельности, до творения мира, в Его отношении к Богу, как равного к равному, как Сына к Отцу; a „ λόγος προφορικός «-это Бог Слово в Его внешней деятельности, в отношении к миру и человечеству; и в том и в другом случае. Он – Существо личное и самостоятельное.

О деятельности Слова после творения мира св. Феофил говорит немного. Подобно современным ему и последующим церковным писателям, он приписывает Слову все богоявления, бывшие в ветхом Завете. Бог и Отец всего, говорите он (гл. 22, кн. 11), необъятен и не находится в каком-либо месте, ибо нет места успокоения Его. Но Его Слово, чрез Которое Он все сотворил, будучи Его Силою и Премудростью, приняв вид Отца и Господа всего, ходило в раю под видом Бога и беседовало с Адамом. Адам говорил, что „он слышал голос»; что же такое этот голос. как не Бог-Слово, которое есть Сын Божий?» Вообще в своем послании к Автолику св. Феофил смотрит на Слово, как на Верховного Руководителя и Устроителя всех судеб человечества и всего Божественного домостроительства в истории древнего мира.

Но о воплощении, искуплении и вообще о земной жизни И. Христа св. Феофил не говорит ни слова во всех трех книгах своего послания к Автолику.

Это не значить, однако, как думают немецкие богословы, чтобы он не верил, или далее не знал исторического Христа, и чтобы с его точки зрения, как и с точки зрения Филона, не могло быть и речи о воплощении Бога. У Филона это воплощение невозможно было вследствие непримиримой противоположности между Богом и материей. как между добром и злом, как между жизнью и смертью, вследствие невозможности вообще никакого соприкосновения между Существом -, абсолютно-неограниченным и всем чувственным и ограниченным. Св. Феофил, как мы видели, далек был от всего этого. Он не только не отрицает, напротив везде утверждает общение Бога с миром, и мысль о воплощении Бога нисколько не чужда его точке зрения, напротив она вполне гармонирует со всем общим строем его учения. Язычник Автолик, к которому он пишете свои три книги, спрашивал его только об одних общих истинах христианской веры, – о Боге, о творении, о воскресении, о человеке, и т. п. И св. Феофил отвечает ему только на эти вопросы, не касаясь частных истин христианства, которых он касается, можете быть, в других своих сочинениях, до нас недошедших.

В самые первые времена христианства, после учения о Лице И. Христа, Его природе, отношении к Богу и миру и искупительных заслугах для человечества, – все другие вопросы и предметы христианской веры сравнительно мало останавливали на себе внимание христианских писателей, – далеко, по крайней мере, не столько, сколько вопрос о Лице Богочеловека. Вот почему, встречая сравнительно полное и обстоятельное учение о Втором Лице св. Троицы у церковных писателей первых трех столетий, мы долго не встречаем такого же обстоятельного учения о Третьем, Лице св. Троицы, Духе Святом, до тех пор, пока не явилась ересь Македония и не дала церковным писателям повода к более подробному и обстоятельному уяснению вопроса о Св. Духе. Но все-таки вера в вечное и ипостасное бытие Святого Духа, переданная Господом и апостолами, очень ясно и определенно проходит и у мужей апостольских и у церковных писателей II и III веков. Веру эту вполне высказывает и св. Феофил, хотя подобно всем другим церковным писателям своего времени, он учит о Святом Духе сравнительно кратко. И прежде всего напрасно укоряют св. Феофила в том, что он, подобно Филону, будто бы смешивает в своем представлении Духа Св. с Сыном Божиим, и сливал Их в одно Лицо. Правда он называл иногда Божественное Слово „Духом Божиим – πνεῦμα», или „Премудростью-σοφία «³⁹. Но ясно, что в данном случае он указывал не на Личность, а вообще на духовную сущность Слова, которая обща всем трем Лицам св. Троицы. Правда, также, что у св. Феофила вдохновение пророков приписывается иногда Сыну Божию⁴⁰, а иногда Премудрости, т. е. Духу Святому⁴¹. Но и в данном случае опять-таки нельзя усматривать смешения личности Сына с личностью Св. Духа, а простое только проведение той мысли, что и Сын и Св. Дух принимают участие в деле вдохновения пророков: первый – посредственно, а второй – непосредственно; – словом, проведение той мысли, которая ясно и определенно высказывается также и многими другими церковными писателями предшествующего и последующего периодов времени. Так. напр., ап. Варнава говорит: „Господь только повелевает пророкам, что и о чем они должны говорить; а Дух Святый вселяется в них и непосредственно вещает им Божественные глаголы; по отношение к Господу они-служители; по отношению к Духу Святому они- сосуды»⁴². – Дух Святый, как и Сын Божий, по учению св. Феофила. имеет начало свое в Боге Отце: Бог проявил Его вместе с Словом Своим, прежде всего⁴³ Как и Сын Божий, Он существуете от вечности⁴⁴, и существуете притом, как особая Божественная Личность. Премудрость, т. е. Дух Святый, вместе с Словом принимает участие в творении⁴⁵, врачует и животворит⁴⁶. в Божественном Совете о творении человека Бог Отец обращается вместе и к своему Слову и к своей Премудрости⁴⁷, как к совершенно особым Лицам.

Кроме учения о Боге, Филон и св. Феофил далеко расходятся между собою и в учении о человеке, его природе и назначении. в этом пункте между ними точно также нет ничего общего. в учении о человеке Филон больше, чем где-нибудь, находится под влиянием языческой философии, в особенности философии Платона, между тем как св. Феофил и здесь, как и во всем остальном, является пред нами чисто христианским-православным писателем.

Человек, по учению Филона, прежде чем сделался человеком, существом чувственно-разумным, состоящим из души и тела, был членом „κὀσμου νοητοῦ», чистым духом или даже идеею, и обитал вместе с прочими духами в воздушном пространстве. в ряду других духов или идей дух человека занимал, по смыслу учения Филона, самое низшее место, – был ближе к земле, чем к небу. Отсюда привязанность к земному мало по малу стали пересиливать в нем привязанность к небесному, и когда, наконец, он уже решительно уклонился и удалился от

жизни „κὀσμου νοητοῦ», он был низвержен на землю и облечённ в тело⁴⁸. Человек, таким образом, есть ничто иное, как падший и низверженный дух, облеченный в вещественную форму. Но и после падения задатки прежней жизни в мире чистых духов в нем все-таки остались. Человек и теперь имеет родство с Божественной природой, и теперь в нем существует искра Божественной сущности⁴⁹. Задача его жизни-стараться, путем постепенного нравственного очищения и путем постепенного отрешения от связывающих его чувственных оков. возвратить себе прежнее свое состояние, в каком находился он в мире чистых духов. С этой точки зрения, рождение есть наказание для человека, а смерть, когда дух окончательно отрешается от тела, есть величайшее благо для него; нравственно – чистый человек снова получает тогда возможность жить в общении с Богом и в чистом созерцании Его Божественной Сущности.

Далеко не так смотрите на человека св. Феофил Антиохийский. У него нет ничего и похожего на все то, что говорит о человеке Филон. У него нет и намека на существование человека прежде его земного рождения. О происхождении его св. Феофил буквально говорите языком Библии, и нигде от неё не отступает. Бог сотворил человека, по учению св. Феофила⁵⁰, существом средним, ни совершенно смертным, ни совершенно бессмертным. Если бы Он со-творил его бессмертным. то прямо сделал бы его Богом, а если бы – смертным, то Сам был бы виновником его смерти. Бог сотворил его свободным и самовластным, способным и к бессмертию и смерти; так что если бы человек стал исполнять заповеди Божии и стремиться к тому, что ведет к бессмертию, он был бы бессмертен, а если бы стал действовать иначе, и уклонился бы к делам смерти, в таком случае он должен был бы сделаться смертным, – что действительно и случилось с ним. Адам пал не потому, чтобы в древе познания было что-нибудь злое, а потому, что он преступил заповедь Божию. Адам был еще младенцем, почему и не мог принять надлежащим образом познания, которое заключалось в плоде запрещенного древа. Бог хотел испытать его, будет ли он послушен Его заповеди, – Адам оказался непослушным, и за это изгнан из рая. Но человек снова может наследовать рай, если станет повиноваться Богу. Как непослушанием человек навлек на себя смерть, так повиновением воле Божией желающий может доставить Себе вечную жизнь. Св. Феофил учит, таким образом, о человеке точно так же, как и все вообще св. Отцы и Учители Церкви; оригинально только мнение его о младенчестве Адама, – мнение, которого нет у других церковных писателей.

Мы изложили только такие пункты учения св. Феофила, которыми выясняется и определяется его характер как христианского, православного писателя, и которые имеют значение в истории раскрытия христианской веры, не касаясь других более частных пунктов его учения. Мы видели, что он не только не сходился с Филоном, но и высказывает радикально противоположные ему воззрения по одним и тем же вопросам. Филон был полуиудейским, полу-языческим писателем, находился не столько под влиянием Моисея, сколько под влиянием Пифагора, Аристотеля и особенно Платона. Между тем источником для св. Феофила служит исключительно только св. Писание, при чем он пользуется не одними только книгами ветхого завета, или какой-то недошедшей до нас редакцией евангелия, как утверждают немецкие богословы, – но очень часто берет для себя материал и из новозаветных канонических книг. В своем учении о Боге-Слове он буквально цитует три первые стиха Евангелия Иоанна⁵¹, а словами послания an. Павла к Колоссянам (1, 15) он называет Сына Божия „перворожденным всея твари»⁵². Нравственное христианское учение он излагаете на основании 5 и 6 глав Евангелия от Матвея, и некоторые стихи из этого Евангелия приводит буквально⁵³. О повиновении властям он говорит словами посланий апостола Павла к Тимофею (2, 2) и Римлянам (16, 7): „воздавайте убо всем должная: ему же убо урок, урок, а ему же дань, дань», и т. д⁵⁴, в будущей жизни, говорит св. Феофил, человек добродетельный наследует блага „их же око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша», – таким образом он буквально выражается словами 1 послания апостола Павла к Коринфянам (2, 9)⁵⁵. По свидетельству Евсевия, св. Феофил в своей книге против Гермогена приводить несколько мест из Апокалипсиса. По свидетельству Иеронима, он оставил после себя даже целый комментарий на наши Евангелие, который Иероним цитует в предисловии к своему толкованию на Матвея.

Св. Феофил стоит, таким образом, на чисто исторической почве христианства. Он проповедует исторического Христа, Спасителя мира, Богочеловека. Если он и производит имя христиан не от Христа-Помазанника а от χριστὀς-помазанный, – от помазания елеем, совершаемого при крещении, то это нисколько не говорить в пользу того положения, что он будто бы не знал и не верил в исторического Христа. Св. Феофил – не единственный церковный писатель в этом случае. Тертуллиан, напр., тоже производит имя христиан – то от помазания их елеем при крещении (ApoL, cap. 3; de bapt. cap. 7; adv. Marc. 1, 14), то от Христа-Помазанника (Adv. Marc. IV, 14), между тем христианство Тертуллиана не подлежите никакому сомнению.