Источник

Часть вторая. Обязанности и добродетели христианина

Вторая часть Нравственного Богословия излагает обязанности христианина и соответствующие им его частные действия и добродетели, а также и учение о грехах. Все обязанности христианина можно разделить на три разряда: на обязанности к Богу (вверх), ближним (во вне) и к самому себе (во внутрь). Ап. Павел в послании к Титу употребил для этого троякого рода обязанностей выражения: отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно и праведно и благочестиво жили в нынешнем веке (Тит. 2:12). Троякое нравственное отношение указано и Самим Господом Иисусом Христом в заповеди о любви к Богу, к ближним и к самому себе (Матф. 22:37–39).

1. Добродетели в отношении к Богу

Вторая часть Нравственного Богословия излагает обязанности христианина и соответствующие им его частные действия и добродетели, а также и учение о грехах. Все обязанности христианина можно разделить на три разряда: на обязанности к Богу (вверх), ближним (во вне) и к самому себе (во внутрь). Ап. Павел в послании к Титу употребил для этого троякого рода обязанностей выражения: отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно и праведно и благочестиво жили в нынешнем веке (Тит. 2:12). Троякое нравственное отношение указано и Самим Господом Иисусом Христом в заповеди о любви к Богу, к ближним и к самому себе (Матф. 22:37–39).

Обязанность богопочитания

Все обязанности по отношению к Богу заключают в себе общее понятие богопочитания или обожания. Богопочитание есть признание и выражение христианином безусловной зависимости от Бога, как высочайшего Владыки и Творца всего, и полнейшей преданности Ему, как своему Отцу и Благодетелю. На земле невозможно и представить такое отношение, которое равнялось бы отношению между человеком и Богом. Даже отношение между могущественным царем и беднейшим нищим есть весьма слабое подобие отношений между Богом и человеком, поскольку земной царь, одаривши нищего всеми своими благами, не сообщил ему бытия и не может доставить его душе вечного спасения или вечной погибели. Но это сообщил и это доставляет человеку Бог. Вот почему даже серафимы, по словам прор. Исаии (6:2–3), закрывают свои лица, будучи не в состоянии выносить величия славы Божией. Вот почему и нас земнородных апостол призывает служить Богу с благоговением и страхом (Евр.12:28). На кого Я презрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего перед словом Моим, говорит Вышний через Своего пророка (Ис. 66:2).

Внутреннее и внешнее благочестие

Если человеческая природа устроена так, что деятельность духовная и телесная, внутренняя и внешняя, в ней неразрывно связаны, и если Бог есть Творец не только души, но и человеческого тела, то отсюда само собой следует, что мы должны прославлять Бога и в телах наших и в душах наших, которые суть Божии (1Кор. 6:20). Таким образом, возможно и необходимо почитание внутреннее и внешнее. Одно с другим неразрывно связано. Без духовной стороны богопочитание было бы телом без души, безжизненным, механическим, не имеющим никакой цены. Оно было бы даже лицемерием, самообольщением; и потому Бог через пророка изъявляет негодование на такое богослужение: этот народ приближается ко Мне устами своими и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня;... но тщетно чтут Меня... (Ис. 29:13; Матф. 15:8). В беседе с самарянкой Господь называет истинными поклонниками тех, которые кланяются Богу духом и истиной. Но, с другой стороны, без внешней или телесной стороны богопочитание было бы неполным, бездейственным и не могло бы укрепиться в человеке. Опыт показывает, что пренебрегающие внешними средствами выражения религиозных чувствований (крестным знамением, преклонением головы и колен и т. д). обыкновенно бывают лишены и внутренней религиозности. И наоборот: усердно и со смыслом пользующиеся этими средствами укрепляют в себе и внутреннее религиозное настроение. И естественно, ведь каждый духовный акт тем совершеннее, чем более находит соответствующее ему выражение в его теле и во внешнем мире. В то же время каждое живое существо стремится выразиться во вне; от избытка сердца говорят уста (Матф. 12:34). Поэтому нет такой религии на земле, которая бы не имела внешней формы богослужения. Авраам был избран и руководим Самим Богом, но куда бы он не приходил во время своих странствований – всюду он устраивал жертвенник Богу (Быт. Гл. 13, 18 и д.т.). Пришедший на землю Сын Божий был духовен в высшей степени, но и Он выражал молитву внешними знаками (возведением очей к небу, преклонением колен и лица, Ин. 17:1).

Добродетели, выражающие внутреннее богопочитание

Так как Бог есть высочайшее благо и конечная цель наших желаний, то Он заслуживает того, чтобы мы более всего любили Его. И так как только при Его содействии и руководстве мы можем достигнуть указанной цели, то мы должны более всего доверять Ему и надеяться на Него. Так как Бог есть наш высочайший Владыка и непогрешимая Истина, то мы должны иметь в Него безусловную веру. Вот три добродетели, выражающие внутреннее богопочитание: вера, надежда и любовь. Они представляют основание и сущность всей христианской жизни. Так смотрит на них ап. Павел – ныне пребывают эти три: вера, надежда, любовь. Эти три основные добродетели ввел в систему нравоучения бл. Августин, заменив ими четыре основные языческие добродетели (temperantia, fortitud, justitia, prudentia). В отличие от последних, эти три добродетели названы впоследствии богословскими добродетелями. Если обратить внимание на содержание апостольских посланий, то ап. Павла можно назвать апостолом веры, ап. Петра – апостолом надежды, а ап. Иоанна – апостолом любви.

Вера и ее значение

Мы не можем вступать в какие бы то ни было отношения к Богу, надеяться на Бога, любить Его и молиться Ему и т.д., если не будем прежде всего веровать в Него. Потому и говорит апостол, что всякому, приходящему к Богу, подобает прежде всего веровать; без веры невозможно угодить Богу (Евр. 11:6). А вера же есть уверенность в невидимом, как бы в видимом (11:1). В отличие от физического мира, который прямо видится нашими глазами, Бог (как и наша душа) есть существо невидимое; но тем не менее мы должны быть убеждены в истине Его существования, как убеждены в существовании физического мира. Если наше убеждение в существование физического мира приходит с познанием, то убеждение в существовании духовного Бога приходит вместе с верой.

Познание (само по себе) не имеет характера добродетели, так как оно невольно навязывается человеку при его ознакомлении с внешним миром; вера же есть добродетель (и обязанность), так как она есть свободное признание существования невидимого Бога и истинности всего сообщенного нам в Откровении. Потому ап. Павел говорит о послушании вере (покорности, Рим. 1:5). Он же благодарит Бога за то, что римляне, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя (6:17). Вере присущ и элемент любви, так как религиозная вера имеет своим предметом личность, т.е. личного Бога; а личность может и должна быть предметом любви. Следовательно, вера объемлет все силы души, она проистекает из глубины нашего существа, приводит в движение ум, волю и чувство, а не есть только холодное признание или даже лишь вероятное предположение, а есть энергичное, горячее и полное, не требующее искусственных доказательств логики, убеждение в истинности Того, в Ком мы живем и движемся и существуем (Деян. 17:28). Может меня очистить – вот выражение существа веры, т.е. непосредственной уверенности в чудодейственной силе Христовой.

Но откуда проистекает вера? Где основание уверенности в бытии Бога и в истинности всего открытого нам Богом? Основание веры находится в некоторой таинственной связи нашей души с Богом и вообще с истиной. По слову ап. Иоанна, Сам Дух Божий свидетельствует в нас об истине (1Ин. 5:6). В силу этой таинственной связи души человеческой с Богом и язычники сильно влекутся к Богу, как к своему первоисточнику. В силу этой же связи души с истиной, вообще, мы при наших научных исследованиях нередко как бы предчувствуем и угадываем истину без лишних рассуждений. Но это чувство существующего и живущего среди нас Бога в начале бывает, естественно, неясным и нетвердым. Оно выясняется и укрепляется в среде языческого мира рассматриванием видимого мира, по указанию ап. Павла (Рим. 1:19–20), а в среде христианского мира – изучением откровенного Слова. Это Слово охотно воспринимается правдивым человеком, т.е. внемлющим первобытному голосу в глубине своей души. Поэтому Господь Иисус Христос говорит фарисеям: Кто от Бога, тот слушает слова Божии (Ин. 8:47) и Пилату: Всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (18:37).

Для укрепления веры необходимо и научное исследование истин веры. Апостолы призывают христиан в своих посланиях быть здравыми в вере (Тит. 1:13), не увлекаться всяким ветром учения (Еф. 4:14), всегда быть готовыми всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ (1Пет. 3:15). Сам Господь отнюдь не требовал слепой, безотчетной веры в Себя; Он постоянно ссылался для доказательства истинности Своего учения на благотворность и высоту Своего учения (Ин.3:17–21), на чудесные дела Свои (Ин. 5:36), на святую жизнь Свою (Ин. 8:46), на свидетельство Бога-Отца о Своем посланничестве (Ин. 5:32,37), на пророчества Ветхого Завета (Ин.5:39,46). Необходимо также для укрепления веры пережить разные события, как печальные, так и радостные, научающие человека чувствовать и сознавать на себе руку невидимого Владыки и Промыслителя нашей жизни. Но чем более христианин укрепляется в нравственной жизни, чем более освобождает свою душу от оков этого мира и очищает свое сердце и, след., чем он делается достойнее таинственного единения с Богом, тем более становятся для него излишними все посторонние подкрепления его веры, и тем крепче он верит, невзирая на все сопротивления и на все кажущиеся противоречия рассудка. Чистые сердцем уже в этой жизни видят Бога духовным оком. Тогда вера становится крепче познания. Под угрозой пыток и смерти люди отрекались от своих познаний (напр., Галилей); между тем христианских мучеников никакие пытки и никакая смерть не могли вынудить отречься от веры.

Если в вере человек действует заодно со всемогущим Богом, если он даже действует силой всемогущего Бога, то отсюда понятно, почему Господь Иисус Христос присвоял вере такую силу, что считал возможным все для верующего: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажите горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф.17:20). Необычайные действия веры изображает ап. Павел в 11 главе послания к евреям. Древние праведники, говорит он, верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих. И ап. Иоанн пишет: сия есть победа, победившая мир, вера ваша (1Ин. 5:4). А если вера есть настолько живое и крепкое соединение души с Богом, что она становится исходным пунктом, определяющим все мысли и действия человека и направляющим их на Бога и божественные предметы, то отсюда понятно, почему Господь и Его апостолы придавали вере такое важное значение, что ставили в зависимость от нее всю судьбу и всё спасение человека. На вопрос народа: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Господь отвечал: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал (Ин. 6:28–29); верующий в Сына имеет жизнь вечную (Ин.3:36). На вопрос темничного стража: что мне делать, чтобы спастись? – ап. Павел и Сила отвечали: веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой (Деян. 16:30–31). Верующим во имя Иисуса дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1:12).

Грех неверия

Уклонения от христианской веры выражаются в формах суеверия, холодности и равнодушия к вере (индифферентизма), сомнения (или скептицизма), богоотступничества и неверия (атеизма).

Вера христианина должна быть разумной и иметь достаточное основание. Она может быть выше разума, но не может находиться с ним в противоречии. Если же человек «осуетился в своих помышлениях и объюродился» (Рим. 1:21–22), вера становится суеверием, т.е. тщетной, неразумной верой. Суеверие возникает там, где обыкновенным земным вещам приписывают такие силы и ожидают таких действий, какие можно ожидать только от Бога; или же Богу присваивают и ожидают от Него того, чего ожидать не следует и что унижает имя Божие.

Первый вид суеверия выражается в следующих видах: идолопоклонства, когда люди, по слову апостола, заменили истину Божию ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца (Рим. 1:25); гаданье или ворожба, когда вместо того, чтобы предоставить свою жизнь божественному провидению, пытаются проникнуть в скрытое будущее для распоряжения своими делами; волшебство или магия, когда призывают на помощь злых духов; вера в привидения и спиритизм, когда думают, что умершие или какие-то таинственные силы по воле человека могут вступать с ним в игру или независимо от его воли тревожить его. Все эти виды суеверий производят весьма вредное влияние на нравственную жизнь, ослепляя ум и сердце, смешивая высокие истины и правила христианской жизни с человеческими вымыслами, и нередко вызывая религиозную ненависть и фанатизм. Поэтому в Ветхом Завете все виды волхования наказывались смертью (Лев.20:27; Втор. 18:9; Мих.5:11; Зах. 10:2; Мал. 3:5; 1Цар. 28).

А второй род суеверия выражается в следующих видах: во-первых, в виде злоупотребления именем Божиим и священными предметами, когда от их простого употребления ожидают особых знамений и чудес, и, во-вторых, в виде чрезмерно чувственного представления о сверхъестественных предметах, когда духовное хотят почти всецело заключить в телесное и измеряют его категориями последнего (т.е. пространства, времени и т.д.). Третья и первая заповеди десятисловия направлены, между прочим, против этих двух видов суеверия. Первое средство к устранению суеверий заключается в здравом образовании с правильным разграничением естественного и сверхъестественного мира, ознакомляющим с подлинными свойствами и явлениями того и другого мира. Но этого одного недостаточно, и образованные люди тоже могут быть суеверными. Необходима еще бескорыстная любовь к Богу и преданность Его святому промыслу.

Равнодушие (индифферентность) к вере – ни холод, ни теплота, – по выражению Апокалипсиса (3:15), есть то нравственное состояние, при котором человек не внимет голосу своей совести и откровенного закона, не углубляется в их требования, и потому этот голос, направляющий наши мысли к Богу, не производит решительного влияния на человеческую жизнь. При таком состоянии определяющим началом в жизни является не мысль о Боге, а земные интересы. Религиозное равнодушие почти всегда есть признак погружения человека в чувственность и чувственные удовольствия. Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, говорит Господь Спаситель (Матф. 6:21). Типом этого порока может служить евангельский богач (этот эпикуреец и индифферентист), Пилат со своим апатичным отношением к Истине (что есть истина?), люди последних дней мира; о них Господь Иисус Христос пророчествует: ибо как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого (Матф. 24:38–39). Направление мыслей на духовный мир и его вопросы и потребности есть первое и главное средство против индифферентизма.

Если равнодушие составляет противоположность живой вере, то скептицизм, или сомнение, – это противоположность вере решительной. Свящ. Писание уподобляет сомневающихся морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой (Иак. 1:6). Сомневающийся не имеет почвы и устойчивости. Надо различать сомнение теоретическое, или рассудка, и сомнение практическое, или сердца. Первое неизбежно соединяется по временам с мыслительной работой, с исканием истины, и потому само по себе оно не представляет греха. Грех начинается тогда, когда к сомнению рассудка присоединяется сомнение сердца. В этом состоянии человек не истину ищет, а возлюбил тьму, по слову Господа Спасителя, потому что дела его злы (Ин. 3:19). Сомнение в вере есть, следовательно, следствие нравственного упадка человеческой души. Для примера можно указать на иудейский народ времен Господа Иисуса Христа, то заявлявший и исповедовавший веру во Спасителя, то тотчас же отрекавшийся от этой веры. Так сомневался и ап. Фома, которому Господь сказал: блаженны не видевшие и уверовавшие (Ин. 20:29). Особенно в наше время, когда хотят всё основывать на опыте и всё постигнуть разумом, когда разум так часто надмевается (1Кор. 8:1), и религиозное сомнение находит себе в этом основание. Искренность сердца, простота души и подлинное желание обладать истиной – вот средства против сомнения. Этими свойствами обладал ап. Фома, и потому временное сомнение его сейчас же перешло в полную и непоколебимую веру, выразившуюся возгласом: Господь мой и Бог мой!... В противном случае человек даже при наглядных доказательствах истинности веры может сомневаться, и его сомнение может перейти, наконец, в неверие.

В состоянии неверия человек отрицает бытие личного Бога. Божеством же, или абсолютом, он называет безличную и всепоглощающую природу. Неверие выражается в двух формах: или в форме идеалистического пантеизма, или в форме материалистического натурализма. А отрицая бытие личного Бога, неверующий отрицает и бессмертие души, свободу, нравственную ответственность, грех. Эгоизм становится главным началом жизни и человеческих действий. Человеческая жизнь представляется не более, чем высшая степень животного мира. Свящ. Писание называет такое состояние неверия человека безумием: Сказал безумец в сердце своем: нет Бога (Пс.13:1). Кроме гордости ума, не хотящего подчинить себя простоте веры, причиной неверия часто бывает, в наше время, превратное воспитание и дурные влияния людей и книг. Худые сообщества развращают добрые нравы...к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога, говорит ап. Павел (1Кор. 15:33–34). Потому для предотвращения неверия необходимо с ранних пор насаждать и укреплять в человеке семя веры и благочестия; а когда неверие уже проникло в душу, то необходимо влиять на всего человека, на изменение всех его нравов и обычаев. Бывают и такие случаи, когда неверующий сразу становится верующим вследствие каких-либо чрезвычайных знамений или чудес, или потрясающих случаев и переворотов в своей жизни. В Свящ. Писании и в житиях святых описано немало таких случаев и обращений. И в наши дни сообщаются иногда в печати известия о таких случаях.

В числе грехов против веры назовем еще вероотступничество. Оно есть, очевидно, особый вид неверия; именно такое неверие, которому предшествовала вера и, может быть, даже искренняя, но она не оказалась постоянной и неизменной. Между тем возможно и такое неверие, которое всегда было чуждо веры, или которому предшествовало лишь равнодушие или скептицизм (сомнение). След., богоотступничество есть измена вере. Для примера можно указать на Юлиана Отступника и на тех христиан, которые во времена гонений отрекались от Христа из страха ли мучений, или ради мирских выгод. Но бывают примеры отступления от веры и в мирные времена. Тяжесть этого греха изображает ап. Павел, когда говорит в послании к евреям: невозможно – однажды просвещенных и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему (6:4–6). Тот же апостол предостерегает от греха богоотступления, когда говорит: бодрствуйте, стойте в вере, мужайтесь, укрепляйтесь (1Кор. 16:13). Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни, говорит Сам Господь в книге Апокалипсис (2:10).

Надежда, ее свойства

С верой христианской самым тесным образом связана христианская надежда. Если вера есть уверенность в «невидимом», т.е. в том, что существует Творец и Промыслитель мира и что искупление человеческого рода совершено Сыном Божиим, то надежда есть уверенность в «желаемом и ожидаемом», т.е. в том, что цель творения мира и искупления человека будет достигнута, и высшее благо будет осуществлено. А цель творения и искупления есть совершенство всего и соответствующее ему счастье. Поэтому предмет надежды есть, во-первых, совершенство и счастье каждого из нас, в во-вторых, совершенство и счастье всех других людей и всего мира. В частности, предмет надежды есть освобождение от греха и смерти, беспрепятственное раскрытие всех сил человеческого существа, полное соединение человека посредством св. Духа со Христом Спасителем и Богом-Отцом. Этот предмет самым совершенным образом изображается апостолом Павлом в посланиях к коринфянам и римлянам. Здесь говорится что, как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке... А за тем конец, когда Он предаст царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу... тогда истребится последний враг – смерть... да будет Бог все во всем (1Кор. 15:22–28). Тогда и сама тварь будет освобождена от рабства тлению в свободу славы детей Божиих (Рим.8:19).

Следующий предмет христианской надежды есть прежде всего и главным образом будущая жизнь. Но насколько нравственное совершенство достижимо и на земле, предмет надежды есть и настоящая жизнь. Ап. Петр пишет: препоясавши чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа (1Пет.1:13). Ап. Павел высказывает надежду, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Фил. 1:6). Предметом христианской надежды служат не только нравственные и духовные блага, но и физические или телесные (здоровье, имущество и т.д.), насколько они необходимы для приобретения благ духовных. Сам Господь учит нас молиться о «насущном хлебе».

Хотя надежда направлена на будущее время, как вера направлена на прошедшее, но поскольку вера есть в совершившееся в истории откровение Господа Иисуса Христа и искупление Им человеческого рода, а раньше – в сотворение мира от вечности существующим Богом, то сущность христианской надежды состоит в том, что будущее представляется в ней как бы настоящим, теперь совершающимся, – как и существо веры состоит в том, что она прошедшее представляет как бы происходящим в настоящее время. Надежда не была бы истинной и действенной, т.е. исполненной непоколебимой уверенности и вливающей в человека мужество и энергию, если бы она была лишь чистым ожиданием, если бы предмет ее и цель совершенно отсутствовали теперь, т.е. находились лишь в далеком и туманном будущем. Предмет надежды, именно Бог и Христос, в настоящее время, присущи человеку (Матф. 28:20; Еф. 3:20; Лук. 1:37). Это сообщает христианской надежде не ложность и силу, как не ложен и силен спасти человек Бог (по слову Свящ. Писания. Рим. 3:4; 2Тим. 2:13; Евр. 10:23). Ап. Павел говорит, что мы спасены в надежде (Рим. 8:24). Это выражение указывает, с одной стороны, на то, что спасение наше еще впереди и ожидается нами пока в будущем, а с другой стороны, что это будущее посредством непоколебимой надежды уже как бы существует в настоящем. Для этого указывается и основание, которое заключается в том, что мы уже в настоящее время имеем в себе начаток Духа: имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего (Рим. 8:23). Отсюда же видим, что надежда может иметь место только в христианстве. Хотя надежда, как и вера, свойственна вообще человеку, но вне христианства нет достаточного основания для надежды. Поэтому апостол называет язычников не имеющими надежды (1Фес. 4:13).

Истинная (христианская) надежда это есть простое и бесплодное желание, происходящее от веселого нрава, но она – добровольная и плодоносная решимость и поэтому она, как и вера, есть добродетель. В этой решимости совмещаются, во-первых, готовность переносить все случающиеся страдания (внутренний и внешний «крест», по евангельскому выражению), в сознании, что они назначаются нам воспитывающей благостью Божией, поскольку многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14:22), и кого любит Господь, того наказывает (Евр. 12:6; Апок. 3:19), и хотя всякое наказание в настоящее время не кажется радостью, а печалью, но после наученным через него доставляетмирный плод праведности (Евр. 12:11); во-вторых – довольство своим состоянием в сознании, что каждый из нас поставлен на своем месте и состоянии Самим Богом (1Кор. 7:20; 1Пет. 4:10, 11; Рим. 12:3–8), и что мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынеси из него, и потому имеющие пищу и одеяние, этим довольны будем (1Тим. 6:7,8); в-третьих – преданность воле Божией и на Него упование в том сознании, что о нас печется Бог (Матф. 10и д.), что надежда на Него не посрамит (Рим. 5:5), что любящим Бога все содействует во благое (Рим 8:28) и что если мы имеем Господа, то не станем спрашивать ни о чем ни на небе, ни на земле (Пс. 72:25). Христианская надежда, очевидно, непосредственно призывает к терпению, без чего она невозможна, потому добродетель терпения есть родная дочь надежды.

Ожидаем в терпении, выразился апостол (Рим. 8:25). К терпению призывает нас Господь Иисус Христос, когда говорит: в терпении вашем спасайте души ваши (Лук. 21:19), претерпевший же до конца спасется (Матф.24:13), – и ап. Павел, когда говорит: с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса (Евр. 12:1–2). Апостол же Иаков указывает на образец терпения в лице Иова (5:7–11).

Христианское терпение отличается от стоического самоотречения или апатии (бесстрастия). Это видно из указанных выше свойств христианской надежды. Христианин надеется на силу вечного Бога, желающего ему всякого блага и потому все направляющего к его благосостоянию; между тем как стоик знает только безличную силу природы, только слепую судьбу, не могущую принимать в расчет его интересы. Христианин сносит все приключающиеся ему страдания добровольно, из послушания благому и милующему его Богу; между тем, как стоик насильственно вынуждает себя сносить неизбежное зло и к нему приноравливаться. Поэтому христианин не унижается страданиями, в то время как стоик ими унижается. Далее, христианин добровольным подчинением высшей силе и надеждой на нее свидетельствует о своем смирении и покорности, которые приведут его к окончательному примирению с высшей силой, к исполнению надежды и к увенчанию терпения; стоик же своевольным противлением находящейся вне и выше его силе свидетельствует о своей гордости, которая никогда и нигде не успокаивается и не достигает своей цели. Наконец, христианин при всех страданиях и уничижении ценит жизнь и усвояет высокое достоинство всему вообще бытию, между тем как стоик относится с пренебрежением к бытию, нередко презирает и свою собственную жизнь.

Отсутствие надежды

Уклонения от христианской надежды выражаются в формах самонадеянности, малодушия, лжеупования, нетерпения и отчаяния. Как пример самонадеянного человека, можно указать на того евангельского богача, который, полагаясь на свое богатство, считал свое положение прочным, надежным, вместо того, чтобы надеяться на Бога. А иные люди, вместо Бога, надеются на князи и на сыны человеческие, по выражению Псалмопевца, т.е. на великих и сильных земли; между тем, в них же нет спасения (Пс. 145:3). А еще иные надеются на свои способности, на свою изобретательность, опытность, заслоняя ими помощь Божию. Такие надежды осуждаются словами ап. Иакова: послушайте вы, говорящие: сегодня или завтра отправимся в такой-то город и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль; вы, которые не знаете что случится завтра... вместо того, чтобы вам говорить: если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое (4:13–15). Таким образом, самонадеянность всегда противопоставляет надежду на этот земной мир, на его тленные и преходящие блага – надежде на Бога, Который один неизменяем и непреходящ. Имея это в виду, ап. Павел заповедует Тимофею: Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения (1Тим. 6:17). Премудрый говорит: Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой (Прем. 3:5).

Малодушие есть робость человеческой души, не находящей в себе способности решительно и твердо положиться на будущее. Оно возникает из недостатка крепкой веры в промысл Божий в трудных обстоятельствах. В таком состоянии находились некогда, напр., ученики Господа Иисуса Христа во время плавания по бурному морю. В великом страхе они разбудили спящего Учителя и воззвали к Нему: спаси нас, погибаем. Господь отвечал: что вы так боязливы, маловеры? (Матф. 8:26). К малодушным и робким относятся слова ап. Петра: все заботы ваши возложите на Господа, ибо Он печется о вас (1Пет. 5:7). Малодушные должны поучаться у Псалмопевца, который среди несчастий взывал к самому себе: что унываешь, душа моя и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего (Пс. 41:6, ср. 2Кор. 4и д. 6:8).

Лжеупование есть безрассудная, мечтательная, даже дерзкая надежда на Бога. Она выражается, главным образом в двух видах. Во-первых, в расположенности и желании человека произвольно распоряжаться делами божественного промысла и чудодейственной Божией силой. Напр., подвергают свою телесную и душевную жизнь большой опасности в надежде, что чудодейственно спасут ее; с уверенностью ожидают чудо от Бога для доказательства чьей-либо невинности; в нужде и бедности бездействуют в ожидании Божией помощи; в болезни не хотят обратиться к врачу, предоставляя все дело Богу. Тогда человек искушает Бога, по библейскому выражению (Втор. 6:16, ср. Матф. 4:7). Во-вторых, лжеупование выражается в слишком большой уверенности в собственном вечном спасении. Лжеуповающий в этом смысле забывает слова апостола: со страхом и трепетом совершайте свое спасение (Филип. 2:12). А к обоим видам лжеупования относятся слова Премудрого: надеющийся на Господа будет благоденствовать. Кто надеется на себя, тот глуп (Прит. Сол. 28:25–26). Бывает и такое странное и безрассудное лжеупование: человек просит и ожидает содействия Божия в явно злых предприятиях и делах, напр., в мстительности, в воровстве, в обмане и т.п. В обличение такого лжеупования ап. Иаков пишет: просите – и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (4:3).

Нетерпение есть такое состояние, в котором человек возмущается и тяготится земной жизнью, с ее нестроениями и бедствиями, и нетерпеливо ожидает исполнения обетований Божиих, о полном откровении царства Божия и о грядущем совершенстве всего существующего. Вместо того, чтобы подчиниться порядку постепенного устроения царства Божия и пользоваться условиями земной жизни, как средством воспитания для царства Божия, человек хочет нарушить этот порядок, преждевременно восхитить это славное Царство, и потому постоянно жалуется на земную жизнь. Уже первые ученики Господа обращались к Нему с нетерпеливым вопросом: не в это ли время восстанавливаешь царство Израилю? (Деяния 1:6).

Любовь к Богу

Вера и надежда не достаточны для того, чтобы поднять человека на высшую степень нравственного состояния. И бесы веруют и трепещут (Иак. 2:19). Для достижения указанной цели нужна еще любовь к Богу. А любовь к Богу есть пламенное желание и стремление души человека соединиться с Богом, как с высочайшим благом, и, следовательно, самым высшим предметом желаний и стремлений. Псалмопевец выражает словами: Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе Боже! Жаждет душа моя к Богу, крепкому, живому, когда приду и явлюсь перед лице Божие! (Пс.41:1–2). И ап. Павел: желание имею разрешиться и быть со Христом (Фил.1:23). В этом соединении с Богом посредством любви душа обретает полный покой и блаженство.

Начала любви заключаются уже в христианской вере, этой матери всех добродетелей; ибо истинная вера содержит уже в себе зерна той детской восприимчивости, которая достигает дальнейшего развития в любви. Но в любви развивается не только восприимчивость, как в вере, но и преданность, т.е. предание себя Богу, и этим она отличается от веры и ее превосходит. Потому Апостол сказал о любви, что она больше веры (1Кор. 13:13). А любовь с необходимостью ведет к надежде; ибо неполное соединение человека с Богом (неполное осуществление любви к Богу), побуждает его надеяться, что оно исполнится в будущем. Но предметом надежды все-таки остается любовь; и надежда прекратится, когда вполне осуществится любовь. Потому-то апостол придает любви большее значение и по сравнению с надеждой (но любовь из них больше, 1Кор. 13:13).

Если посредством веры христианин вступает в тайны божественного познания, то посредством любви он вступает в тайны божественной жизни. Ап. Иоанн говорит: пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает (1Ин. 4:16), в нем устанавливается отношение сыновства Божия. Но ему также открываются высшие тайны познания, так как в любви дух его становится открытым для сообщений и действий со стороны Бога, и тесное соединение его с Ним можно уподобить отношению между двумя друзьями. А об отношениях друзей Господь сказал: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин.15:15). И ап. Иоанн говорит: кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1Ин. 4:8).

Хотя любовь, как и вера, и надежда, составляет естественную потребность человека, и потому без любви, как и без веры, и надежды, человек не может жить, но любовь, как вера и надежда, получает высший характер и становится добродетелью тогда, когда она проникается сознанием долга, направляющего ее на известный предмет, а именно, на предмет, достойный любви. А самый высший и достойный предмет любви есть Бог. Но каким образом любовь к Богу можно делать предметом долга, когда она есть свободное чувство, независимое от чьих-либо распоряжений или от воли человека! Можно ли любить по приказанию, по заповеди? Можно в известном смысле, можно с сознанием долга направлять внимание на бесконечную доброту и красоту Божию и оживлять в себе те представления, от которых сама собой следует любовь к Богу (Ин.3:16; 1Ин. 4и д. Рим. 5:8). И потому-то существует заповедь о любви к Богу, и при том названная главнейшей: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь (Матф. 22:37–38, ср. Втор. 6:5). Можно также молиться о возжжении и поддержании в нас любви к Богу, ибо любовь к Богу, по слову ап. Павла, изливается в сердце наше Духом Святым (Рим. 5:5); и по слову ап. Иоанна: любовь от Бога (1Ин. 4:7). Вообще, как всякая добродетель (напр., вера), так и любовь возбуждается в нас прежде всего Богом; наша же любовь есть ответ на любовь Божию. Потому говорит ап. Иоанн: Будем любить Его потому что Он прежде возлюбил нас (ст. 19); и еще: в том есть любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас (ст.10).

Спросит еще кто-нибудь: возможна ли любовь к Богу, Который есть существо невидимое? (Бога же никто никогда не видел, Ин. 1:18), и если возможна, то каким образом? Чтобы могла зародиться любовь к какому-либо существу, необходимо прежде всего конкретное представление этого существа, выраженное для нас в каком-либо чувственном образе. Потому говорит ап. Иоанн: не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (ст. 20). Следовательно, наглядное представление – есть первое необходимое условие любви. И мы учимся любить Бога прежде всего на людях, любя людей, которые есть образ Божий. Дитя, напр., прежде всего любит отца и мать, и затем любовь к родителям переносит к невидимому Богу. В то же время на основании Свящ. Писания, изображающего существо и свойства Божии, и особенно на основании евангельских сказаний, из которых мы узнаем жизнь и дела Господа Иисуса Христа, воплотившегося и пожившего среди людей, мы составляем себе наглядное представление о Боге, как всеблагом и любвеобильном существе, и носим его в своем уме и сердце. Этому представлению содействуют и наблюдения видимой природы (ибо невидимое Его, вечные силы Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1:20). Но Господь Иисус Христос не есть только историческое лицо, некогда пожившее на земле и теперь не существующее на ней: Он и теперь невидимо обитает среди нас, возбуждая в нас Духом Святым любовь к Себе и Богу. Имея это в виду, ап. Павел призывает нас поминать Господа Иисуса Христа, воскресшего из мертвых (2Тим. 2:8). Ап. же Петр говорит, что мы не видевши Его любим, радуясь радостью неизреченной и преславной (1Пет. 1:8).

Свойства истинной любви к Богу

Чтобы наглядно представить свойства или признаки истинной любви к Богу, сравним любовь эту к Небесному Отцу с любовью дитяти к отцу земному. Искренне любя своего отца, дитя должно, во-первых, иметь к нему благоговение, или сыновний страх. Подобно этому и христианин выражает истинную любовь к Богу прежде всего благоговением, или страхом Божиим. Страх Божий есть священная боязнь, как бы не совершить чего-либо недостойного и греховного перед великим и любимым Богом. Такой страх не только не противоречит любви, но даже требуется и вполне совместим с ней. Любя кого-нибудь искренне, мы всячески стараемся его не оскорбить чем-либо. И чем выше любимое существо, тем благоговейнее мы к нему относимся, тем более остерегаемся причинить ему чего-либо неприятного, как бы не охладить его любви к нам и не разгневать. – Потому страх Божий называется в Свящ. Писании началом премудрости и условием всякой нравственной деятельности (Притч. 1:7; 9:10; 8:13, 9:10, 15, 33; 16:6; Пс. 110:10; 112:1; Втор. 5:29; 6:2. 13; 10312, 20; Сир. 2:15–17; 2Кор. 7:1).

Ап. Петр, и в Ветх. Зав. Екклезиаст – призывают бояться Бога (1Пет. 2:17; Еккл. 12:13); а Псалмопевец призывает работать Господу со страхом и радоваться Ему с трепетом (Пс. 2:1). Ап. Павел пишет: очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (2Кор. 7:1); будем хранить благодать, которой будем служить благоугодно Богу с благоговением и страхом (Евр. 12:28); повинуйтесь друг другу в страхе Божием (Еф. 5:21). И ап. Петр: со страхом проводите время странствования вашего (1Пет. 1:17; 2Кор. 5:11; Филип. 2:12; Деян. 9:31). Но есть также и страх рабский, несовместимый с любовью и недостойный истинного христианина. Имея в виду такой страх, апостол Иоанн говорит: страха нет в любви, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что страх есть мучение. Боящийся не совершенен в любви (1Ин. 4:18). А ап. Павел: вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Дух усыновления, Которым взываем: Авва, Отче! (Рим. 8:15; 2 Тем. 1:7). Пока человек находится на низшей степени нравственного состояния, до тех пор к мотивам его нравственной деятельности примешивается страх рабский, т.е. боязнь наказаний, имеющая в себе муку, по слову апостола, т.е. тревогу, беспокойство. А тем более испытывает такую муку человек порочный, находящийся под всегдашним страхом наказания Божия и испытывающий беспокойство совести (Лук. 19:21). Но чем больше христианин усовершенствуется в нравственной жизни и в любви к Богу, чем больше к Нему приближается и соединяется с Ним, тем более страх его перед Богом становится сыновним страхом, приносящим не муку, но мир в душу.

Во-вторых, любовь к земному отцу дитя должно показать послушанием. Потому вторым свойством или признаком любви христианина к Богу назовем послушание. Сам Господь Иисус Христос сказал Своим ученикам на тайной вечери: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14:23), если соблюдете Мои заповеди, пребудете в любви Моей (15:10). Так же говорит и возлюбленный ученик Христов: это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1Ин. 5:3). Если бы мы испытывали в своем сердце даже самые сладкие чувства любви и уверяли в ней самыми горячими словами, но не имели соответствующих дел, то мы находились бы в самообольщении, думая, что имеем истинную любовь; мы были бы подобны бесплодной смоковнице, покрытой роскошными листьями. Истинно любящий непременно и действует самоотверженно ради возлюбленного. А так как заповеди Божии включают обязанности наши не только к Богу, но и к ближним, то наша любовь должна себя засвидетельствовать деятельным исполнением обязанностей не только к Богу, но и к ближним. Потому ап. Иоанн говорит: Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец... мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1Ин. 4:20–21). И еще: кто видит брата своего в нужде и затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? (1Ин. 3:17). Следовательно, любовь к Богу и истинная любовь к людям не только совместимы, но и требуют друг друга. Любя Бога, мы должны любить и все Божие. На любви к ближним, которых мы видим, мы учимся любить Бога, Которого не видим.

В-третьих, любовь к земному отцу дитя должно засвидетельствовать благодарностью. Поэтому третий признак или свойство истинной любви христианина к Богу есть благодарность. Благодарность есть признательность за полученные благодеяния, соединенная с потребностью доказать признательность на деле. Христианин даже в успехах своих занятий видит Божие благословение. Благодарность Богу выражается молитвой, добрым употреблением посылаемых даров, принесением Богу жертв, уделением от своих благ ближним. В последнем случае благодарный помятует слова Господа Иисуса Христа: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Матф. 25:40). Ап. Павел во многих местах своих посланий призывает христиан благодарить Бога за все (Еф. 5:20; 1Фес. 18), за всех человеков (1Тим. 2:1), все делать с благодарностью Богу и Отцу (Кол. 3:17; Филип. 4:6).

В-четвертых, любя земного отца, дети всегда его почитают и ревнуют о его чести. Потому следующим признаком любви к Богу назовем почитание Бога и ревность о Его славе. Чтить Бога – значит всем своим поведением доброхотно признавать величие и славу Божию, и выражать свое свидетельство о подчиненности и зависимости от Бога. Если фарисеи говорили слепорожденному: воздай славу Богу (Ин. 9:24), то они приглашали его почтить Бога исповеданием истины. Если Господь Иисус Христос говорит об очищенных прокаженных: как они не возвратились воздать славу Богу (Лук. 17:18), – то Он упрекает их в том, что они не почтили Бога благодарностью. Если в книге Притчей Премудрый говорит: почитающий Бога милует нищего (14:31), – то этими словами он призывает нас почитать Бога исполнением Его заповедей. В послании ап. Петра почитанием Бога называется терпеливое и радостное перенесение страданий (1Пет. 14:16); а в книге Апокалипсис – раскаяние в безбожной жизни и обращение к Богу (16:9). Мы почитаем и славословим Бога хвалебными молитвами и песнями, устроением и благоукрашением храмов Божиих, многими богослужебными обрядами, соблюдением в святости праздничных дней. Помазание Марией ног Иисуса драгоценным миром может послужить образцом для нас. К богопочитанию принадлежит и ревность о чести и славе Божией. Сын не может оставаться равнодушным, когда имя его отсутствующего отца порицают и злословят. Так и христианин не может оставаться равнодушным, когда хулится, словами или действиями, имя его небесного Отца. Это отрицательная сторона ревности о чести Божией. А положительная состоит в распространении между людьми истинного богопознания и добрых нравов проповедью, примером и другими возможными средствами, дабы имя Бога святилось не только в нас, но и вне нас, дабы царство Его пришло не только к нам, но и ко всем.

Наконец, любя земного отца, дети всегда помнят о нем, хранят в сердце его образ, и он правит ими даже во время его отсутствия. Поэтому последним признаком любви к небесному Отцу назовем памятование о Боге. Оно состоит в том, чтобы почаще отвлекаться от мира и его развлечений и сосредотачивать мысли на Боге и Его отношении к нам и этим способом возбуждать в себе соответствующие чувства и намерения. И даже среди работ и земных занятий истинный христианин непрестанно молится (Фесс. 5:17). Псалмопевец называет блаженным того, чья воля в законе Господа и кто размышляет о законе Его день и ночь (Пс. 1:2–4; 118:1–11). Иисус, сын Сираха, говорит: размышляй о повелениях Господа и всегда поучайся в заповедях Его: Он укрепит твое сердце, и желание премудрости дастся тебе (6:37).

Отсутствие любви к Богу

Истинной любви к Богу противоположны:

а) Самолюбие и превратная любовь к самому себе. Самолюбие замыкается в круге своих собственных интересов и целей, и имеет в виду лишь собственную честь и пользу, а не славу Божию и общую пользу. Центр, вокруг которого вращается вся его жизнь, есть не Бог, а его собственное «я». Ему, очевидно, не достает самоотвержения и бескорыстия, без которых не может быть истинного служения Богу и истинно нравственной жизни. Если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мной (Мф. 16:24), – говорит Господь.

б) Чрезмерная любовь к творению за счет любви к Творцу, т.е. заглушающая чувство любви и стремление к Творцу. Такая превратная любовь к миру неизбежно связана с отдалением человека от Бога и эгоистической любовью к самому себе. Отрешившись от Бога, человек все-таки ищет предмет для своей любви, и такой предмет представляется ему в окружающем его мире. И он тем охотнее предает ему свое сердце, что здесь все благоприятствует эгоистической расположенности его и удовлетворяет его похоть (похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую, по слову ап. Иоанна, 1Ин. 2:16). Имея в виду такую превратную любовь к миру, ап. Иаков пишет: дружба с миром есть вражда против Бога (4:4). И Сам Господь Иисус Христос сказал: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит; или какой выкуп даст человек за душу свою? (Матф. 16:26). Потому ап. Иоанн увещевает христиан: не любите мира, ни того что в мире (1Ин. 2:15). Любовь к миру бывает правильной и законной лишь в том случае, когда мы любим мир не как самостоятельное бытие, имеющее цель в самом себе, а как творение Божие, имеющее конечную цель свою в Творце, – и когда, следовательно, любовь к миру находится в подчинении любви к Богу.

в) Леность и забвение Бога. В этом состоянии человек хотя и сознает необходимость ставить Бога выше всего и служить ему паче всего, но тяжеловесное тело и отяжелевшая душа влекут его не к верху, а к низу. Поддаваясь этому влечению, он небрежет о служении Богу; а небрежение мало-помалу ведет его до совершенного почти забвения Бога. Имея в виду эту наклонность, Господь Спаситель говорит: Смотрите же за собой, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством, и заботами житейскими... бодрствуйте на всякое время и молитесь (Лук. 21:34–36).

г) Неблагодарность по отношению к Богу. Неблагодарный Богу или считает виновником своего счастья и всякого блага свои собственные способности и силы (а иногда судьбу), или слишком мало ценит дары Божии и мало о них думает. Даже неблагодарность к людям считается в обществе грубым и постыдным делом; тем хуже она по отношению к Богу. «Неблагодарный человек» – отзыв весьма унизительный. В посрамление неблагодарных Господь указывает через прор. Исаию на бессловесных животных, инстинктивно влекущихся к своему благодетелю: Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет (Ис. 1:3). В Новом Завете негодование на неблагодарных изъявил Господь Иисус Христос при исцелении прокаженных: не десять ли очистились? Где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? (Лк. 17:17–18). Неблагодарность свидетельствует о черством, а нередко и вероломном сердце.

д) Ложная ревность по Боге или фанатизм. Порок этот есть стремление распространять богопознание и охранять честь и славу Божию не теми средствами, которые указаны в Евангелии и которые соответствуют духу Христову и религии, именно: терпеливым наставлением, кротким вразумлением, добрым примером, честным отношением к своему делу, вниманием к человеческому достоинству. А такими средствами, которые противоречат христианской религии и ее заповедям, именно: насилием, страхом, гонением, властолюбивыми и честолюбивыми замыслами. А ослепившись страстью, фанатики не в состоянии делать разбора между истиной и ложью и потому считают истиной только то, что они проповедуют и из-за чего ревнуют, все же остальное вменяют в ложь и считают недостойным существования. Чтобы видеть образцы фанатизма, вспомним о распространении учения Магомета огнем и мечем, об ужасах испанской инквизиции, о Варфоломеевой ночи и т.п. Если о зилотах (ревнителях закона Моисея) ап. Павел заметил, что они ревность по Богу имеют, но не по разуму (Рим. 10:2), то тем более это суждение должно быть отнесено к названным фанатикам.

е) Ненависть к Богу. Она есть совершенная противоположность любви к Богу. Вместо того, чтобы искать общения и союза с Богом, ненавидящий Бога расторгает всякий союз с Богом, враждует и издевается над всем священным, хочет сбросить с себя всякую зависимость от Бога и избегает всяких о Нем напоминаний. Хотя и он внутренне вынуждается веровать в Бога, так как и бесы веруют и трепещут (Иак. 2:19), но старается богохульством заглушить эту веру. К нему можно отнести слова Псалмопевца: Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земные, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его. "Расторгнем узы их и свергнем с себя оковы их» (Пс. 2:1–3).

Молитва

Вера, надежда и любовь к Богу, принадлежащие внутреннему существу христианина, скрывающиеся в глубине его души, все же открываются и выражаются во вне. Виды их внешнего обнаружения следующие: молитва, общественное богослужение, таинства, христианское провождение праздников и дней постов.

Молитва есть беседа человеческой души с Богом. Так определяют молитву Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Ефрем Сирин. В этом собеседовании с Богом человек высказывает свои желания и просьбы, воздает Богу благодарение и прославляет Его. Потому и разделяют молитву на просительную, благодарственную и хвалебную. (Матф. 7:7; Ин. 16:23,24;; Филип. 4:6; Рим. 15:6; Матф. 11:25). Если мы на молитве высказываем перед Богом свои хотения и потребности, то это не значит, что молитва есть средство сделать Богу известным наши потребности и желания. Богу, как Всеведущему, всегда все известно, но как земной отец, хорошо зная потребности своего дитяти, тем не менее часто их удовлетворяет лишь тогда, когда ребенок обратится к нему с просьбой, так поступает с нами и наш небесный Отец.

Молитва есть одна из обязанностей, особенно часто внушаемых нам Свящ. Писанием. (Матф.7:7; Мк. 11:24; Иак. 1и д. 1Тим. 2:1–3 и д.). Лишь молящемуся дается обетование близости к Богу и спасения: Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам (Иак. 4:8); близь Господь всем призывающим Его: волю боящихся Его сотворит, и молитву их услышит и спасет их (Пс.144:18–19). Некоторые протестантские нравоучители называют молитву лишь средством для приобретения добродетели. На самом же деле она не только средство для приобретения добродетели, но и сама добродетель в ее живом выражении. Но, с другой стороны, важно сказать, что молитвой приобретаются добродетели, так как молитва окрыляет человеческую душу, делает ее легкой и способной на всякое доброе дело, низводит на нее изобилие благодати Божией и делает человеческую жизнь истинно христианской.

Некоторые философы отвергают значение и необходимость молитвы (Кант, напр.). Они говорят, что человек своими желаниями и словами, высказываемыми на молитве, не может изменить миропорядка, – божественное мироправление будет идти своим путем, невзирая на то, молимся ли мы или не молимся. Но так утверждать – значит отрицать нравственный миропорядок, т.е. признавать действующими в мире и в человеческом роде лишь слепые и несвободные силы. Кто же признает нравственный миропорядок (А Кант, величайший противник материализма и эвдемонизма, ратует за нравственный порядок), тот необходимо должен согласиться, что миропорядок и миротечение обусловлены, между прочим, человеческой свободой и действиями; следовательно, они могут так или иначе изменяться в зависимости от человеческих действий, к которым принадлежит и молитва. При Своем мироправлении Бог принимает во внимание, как вообще человеческие действия, так, в частности, и молитву. В зависимости от того или иного характера человеческих действий, Бог: – Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей (Втор. 32:39; 27:15). А отвержение молитвы пантеистами и материалистами само собой понятно: если не признается существование личного Бога, то не к кому обращаться с молитвой.

Что касается предмета молитвы, то следует остерегаться двух крайностей. Некоторые личности (особенно высокообразованные и философствующие) проникнуты тем убеждением, что следует молиться лишь вообще, об общем благе, о том, чтобы Бог все устроил наилучше, по Своей премудрой и всеблагой воле, но не приходится молиться, думают они, о каких-либо частных предметах и благих (напр. о выздоровлении, о благополучном возвращении из путешествия, об избавлении от опасности, об успехе в предприятии и т.п.), так как человеку остается лишь предать себя в волю Божию; молитва может быть только одна: да будет воля Твоя! Другие же личности (простодушные и неспособные к философскому мышлению) обращают внимание во время молитвы главным образом на частные предметы и случаи жизни; они хотят как бы давать Богу подробные указания, как и когда Он может помочь им и избавить их. Следует держаться среднего пути. С одной стороны, христианин вправе обращаться за помощью к Богу в различных частных случаях жизни и ожидать помощи. Ап. Павел пишет: Не заботься ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания перед Богом (Филип. 4:6). И мы вправе обращаться к Богу за помощью не только в духовной нужде, но и в телесной; в молитве Отче наш есть прошение и о насущном хлебе. Но, с другой стороны, мы должны предавать себя в волю Божию и подчинять все свои частные желания и потребности единому общему желанию и потребности: да приидет царствие Божие.

Образец такой молитвы преподал нам Сам Господь Иисус Христос: Он молился в Гефсиманском саду, да мимоидет от Него чаша страданий; но молитву Свою заключает словами: но не как Я хочу, а как Ты (Матф. 26:39). Ап. Павел говорит о себе, что он трижды молил Господа, чтобы Господь удалил от него удручавшего его ангела сатаны, но ему был сказано: довольно для тебя благодати Моей (2Кор. 12:7–9). Когда наши моления не исполняются, мы должны довольствоваться той мыслью, что с нами остается благодать Божия, которая лучше всяких частных и временных благ жизни, что мы все-таки остаемся чадами Божиими. Мы должны помнить, что Бог не только раздаятель даров, но и наш воспитатель, потому мы должны подчиняться Его воспитывающему водительству.

Какие условия благотворной и успешной молитвы? Кто хочет молиться истинной молитвой, тот должен во-первых, молиться с верой, нисколько не сомневаясь в силе молитвы. Все, чего не попросите в молитве с верой, получите, говорит Господь Иисус Христос (Матф. 21:22). Да просим с верой, пишет ап. Иаков, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа (1:6–7). Сознание своего недостоинства не должно препятствовать вере и надежде во время произнесения молитвы, так как мы надеемся не на свои заслуги, а на заслуги Господа Иисуса Христа и на милость Божию. И, след., во время молитвы требуется глубокое смирение.

Потому вторым условием истинной молитвы надо иметь смирение и сознание своего недостоинства. Известна притча о смиренном и «оправданном» мытаре и горделивом и «неоправданном» фарисее. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, говорит царь и пророк Давид (Пс. 50:19). На кого Я призрю, говорит Бог через пророка, на смиренного и сокрушенного духом и трепещущего перед словом Моим (Ис. 66:2).

В-третьих, молящий истинной молитвой должен освобождать свою душу от всякой чувственности, чтобы его душа могла легко возноситься горе и дышать тончайшим воздухом вечности. Потому-то Господь заповедовал нам молиться так: Смотрите же за собой, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством и заботами житейскими (Лук. 21:34). Не напрасно с древнейших времен и у всех народов молитвы соединялись с постами. Каждый знает по собственному опыту, как тяжело молиться при обремененном желудке и как легко присутствовать при богослужении не евши. Вообще человек, не способный господствовать над своими чувственными влечениями, не может быть истинным молитвенником.

Далее, для совершения истинной молитвы требуется сосредоточенность мыслей и духа, строгая внимательность. Ей противоположна рассеянность. Даже великие молитвенники признавались, что им не всегда удавалось избежать рассеянности на молитве. Необходимо себя подготовить, глядя на икону, представить присутствие и величие Божие, отрешиться от обычных занятий и от того местоположения, которое может отвлекать мысли от молитвы и их рассеивать. Прежде, нежели начнешь молиться, приготовь себя (Сир. 18:23), пишет Премудрый. Когда молишься, войди в комнату твою и, затвори дверь твою (Матф.6:6), говорит Господь Иисус Христос. А когда во время молитвы приходят посторонние мысли в голову, тогда, по словам Лествичника, при первой встрече надобно отражать их своим умом (Степ. 28).

Наконец, кто хочет молиться успешно и богоугодно, тот должен свою волю принести в жертву воле Божией (молитва есть жертва) и изгнать из сердца все страсти. Бог не станет учреждать Свой престол в той душе, в которой расставлены идольские капища. Ап. Павел говорит: Познал Господь Своих; и, да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа (2Тим. 2:19). Кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва мерзость, говорит Премудрый (Притч. Сол. 28:9). О раздоре с ближними, как препятствии для успешной молитве, Иисус Христос говорит: Если ты принесешь дар твой к жертвеннику, и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда прииди и принеси дар твой (Матф. 5:23–24).

Из всего сказанного следует, что молитва находится в тесной связи со всей жизнью человека. Чья жизнь не направлена на то, что бы сделаться благоприятной жертвой Богу, тот не приготовлен к священной жертве молитвы. Прозревший слепорожденный хорошо рассудил, когда сказал: Грешников Бог не слушает, но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает (Ин. 9:31; Лк. 6:46).

По каким признакам можно узнать, что молитва услышана? По трем признакам. Во-первых, по ощущению в себе после молитвы внутреннего спокойствия, мира Божия, превосходящего всякий ум; во-вторых – по наблюдению в себе прироста высшей силы, оживляющей нас среди наших слабостей; в-третьих – по внутреннему озарению. Когда все это совершилось, тогда исполнились слова Христовы: Я и Отец приидем и обитель у него сотворим (Ин. 14:23). Бывает иногда, что после молитвы не замечается ничего особенного, даже иногда приходит состояние сухости или некоторого недовольства. Это не должно смущать христианина; он должен продолжать свое дело, должен молиться в положенное для молитвы время. Мы уже знаем, что Бог есть не только раздаятель благ, но и воспитатель человека. С целью испытания и укрепления веры, искренней преданности и терпения молящегося, Бог иногда заключает от него небо свое, отвлекает от него посылавшееся прежде духовное утешение. Для примера можно указать на хананейскую женщину, к просьбе которой Господь Спаситель отнесся сначала без внимания и даже жестоко, но потом возгласил: о, женщина! велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему (Матф. 15:28). След., молитва христианина должна быть неотступная. Она должна быть также неотступна, как, по словам Господней притчи, просьба вдовы у судьи о защите ее от соперника: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защитить их» (Лк. 18:7). Ап. Павел пишет: будьте постоянны в молитве, бодрствуйте в ней с благодарением (Кол. 4:2).

В борьбе с препятствиями молитве и среди молитвы без упущений и лености, приобретается молитвенный дар, т.е. расположенность к молитве и способность к совершенной молитве. Можно сказать, что дар молитвы, как и другие духовные дары, посылаются христианину милостью Божией, но он должен быть приобретаем им. С одной стороны, христианин должен быть внимателен к посещениям его души Духом Божиим, должен молиться особенно в те часы, в которые чувствует расположение к молитве и просить Бога о ниспослании ему молитвенного дара. Но с другой стороны, он не должен оставаться без молитвы и в те времена, когда не чувствует расположения к молитве, должен подчиняться молитвенной дисциплине, сознавать, что молитва есть его долг, и потому должна быть исполнена, как всякий другой долг.

Апостол заповедует христианам молиться непрестанно (1Сол. 5:17). И Сам Господь Иисус Христос сказал: бодрствуйте на всякое время и молитесь (Лк. 21:36). Это не значит, что мы должны отложить земные дела и все время проводить в молитве. Даже отшельники и пустынножители первых веков, эти совершенные образцы созерцательной молитвы, сменяли молитву земными заботами. Заповедь о непрестанной молитве относится не к наружной молитве, выражаемой определенными словами и положением тела, а ко внутренней, к молитве духом, по слову апостола (Ефес. 6:18). Непрестанно молится тот, кто в своем духе непрестанно хранит молитвенное расположение, кто и среди земных работ почаще возносит ум и сердце к Богу, в особенности же начинает и оканчивает работы молитвой, кто все свои дела направляет к славе Божией и жизнь строит согласно с волей Божией. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Не говори мне, что для человека, занятого делами, невозможно проводить весь день в молитве. Возможно. В молитве нужны не столько звуки, сколько мысль, не воздеяние рук, а возвышение ума; не наружный вид, а внутренний смысл. Этому не может воспрепятствовать никакое место и никакое время. Если только дух твой воспламенен молитвой, то хоть ты и не преклоняешь колен, не воздеваешь рук и не ударяешь себя в грудь, однако молитва твоя совершенна». След., для совершения молитвы не требуется непременно выражать ее словами. Да и преисполненный молитвенного чувства или же углубленный в земную работу христианин иногда не находит подходящих слов для своей молитвы; тогда он молится воздыханиями неизреченными (Рим. 8:26). Молитва мытаря во храме, выражавшаяся скорбными вздохами, была Господу угоднее многих слов.

Но нам необходимы и готовые образцы молитвы. И такие образцы есть у нас. Первая и главная молитва, образец всех молитв, есть молитва Господня «Отче наш». Краткая по объему, но богатая содержанием, она объемлет все существенное, о чем должен молиться христианин. Небо и земля, высота и глубина, слава и величие Божие и нужда и бедствие человека – все это совмещено здесь. Эта молитва применима ко всякому положению и случаю жизни и одинаково пригодна для всех людей. Она разделяется на две части: первая направляет наши мысли вверх, к Богу, Чья честь, царство и воля должны быть первым предметом наших желаний; а вторая низводит наши мысли на землю, направляет их на наши телесные и душевные нужды и потребности. Есть у нас и молитвослов, полный и сокращенный, содержащий в себе известное число молитв, приспособленных к утру, вечеру, к началу и окончанию работ, к началу и окончанию трапезы. Там же найдем главные каноны и акафисты Спасителю, Богородице и некоторым святым, краткие песни на праздники и некоторые другие дни. Прекрасным пособием для молитвенного возношения души к Богу может служить также книга псалмов, изобилующая просительными, благодарственными и хвалебными молениями. Но еще больше молений разного рода содержится в наших богослужебных книгах. Наша православная церковь может похвалиться чрезвычайным изобилием богослужебных песней и молитв, составленных св. отцами церкви и введенных в употребление с первых веков христианства. Но каждому в отдельности христианину невозможно, да и нет надобности иметь у себя все богослужебные книги, чтобы молиться по ним. Для молитвы по этим книгам мы должны являться в храм для общественной молитвы или общественного богослужения.

Богослужение

Молитва частная, совершаемая в клети с затворенной дверью (Матф.6:6), есть первая и самая удобная для всякого времени форма молитвы. Но человек – не только индивидуум, т.е. отдельное существо, он и член рода. Как таковой, он должен участвовать в жизни и деятельности других людей и всего общества. И как он участвует в общей жизни своей семьи, общества и государства, так должен участвовать и в совместной жизни церкви, как ее член. И если семейные и общественные или государственные собрания собираются ради различных земных потребностей и занятий, то собрания церковные составляются ради высших потребностей, ради непосредственного служения Богу. Господь Иисус Христос оставил нам обетование успешности и собственной богоугодности общественной молитвы, или богослужения, совершаемого в храмах, когда сказал: Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Матф. 18:20). Ап. Павел оставил нам завещание исполняться Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу (Ефес. 5:18,19). И мы знаем из книги Деяний апостольских, что уже апостолы и первые христиане собирались для совместной молитвы: все они единодушно пребывали в молитве и молении, говорится об апостолах (1:14; 2:1); они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах, говорится о первых христианах (2:42–46), обращенных проповедью ап. Петра.

Сам Господь Иисус Христос молился не только в уединении, но и перед народом (при воскрешении Лазаря, Ин. 11:41 и д.), и среди Своих учеников (на тайной вечери, Ин. 17и д.). Сила общественной молитвы зависит от того, что в церковном собрании молитва изливается от живущего особенно в церкви или христианском обществе Святого Духа, и слабость и недостаточность молитвы одного восполняются крепостью и совершенством молитвы всех. Кроме того, общественная молитва возвышает чувство сопринадлежности всех верующих. Св. Иоанн Златоуст говорит: «можно, конечно, молиться и дома; но ты не можешь молиться здесь так, как молишься в церкви, где собрано столько лиц, где возносится к Богу единодушный глас. Ты не так скоро будешь услышан, молясь Господу один, как молясь с братьями своими, ибо здесь есть нечто более: единомыслие, союз любви, молитвы священников. Во время общественной молитвы не только люди возносят глас свой, но и ангелы припадают ко Владыке и архангелы молятся».

Общественное богослужение важнее частной молитвы и в том отношении, что оно сложнее и полнее последней. Здесь не только возносятся молитвы и поются песни, но и совершаются многие богослужебные действия и проповедуется Слово Божие. Проповедание Слова Божия есть необходимая часть общественного богослужения; без него верующие не могут сознательно и разумно усвоить себе таинств христианской веры и преуспевать в благочестии. Потому-то Господь Иисус Христос оставил апостолам завещание «идти во весь мир и научить все народы, уча их блюсти все заповеданное Им» (Матф. 28:19–20). А богослужебные действия, или церковные обряды важны в том отношении, что наглядным образом изображают перед нами сверхчувственные и таинственные предметы религии, и таким образом вразумляют и назидают всякого, и даже простого, человека и возбуждают в людях стремление к высшему созерцанию и высшим чувствованиям. А что касается церковных песней, то св. Иоанн Златоуст пишет о них: «ничто не окрыляет так духа, ничто не отрешает его так от земли и телесных уз настолько, как стройное пение церковной песни». Но как не хороша и не достигает своей цели та проповедь, которая блещет поэтическими оборотами и ораторскими приемами за счет назидания, так не годится и та церковная песнь, в которой обращено внимание лишь на музыкальное искусство, а не на умиление сердца и вовлечение воли в высший мир. Церковная песнь должна иметь больше сходства с полевыми лилиями, чем с пышным и пестрым одеянием Соломона. А богослужебные действия и обряды не должны доходить до такой театральности, до которой они доходят в католической церкви. Главная же причина, почему общественная молитва и богослужение важнее частного, состоит в том, что во время общественного богослужения совершаются таинства.

Таинства Церкви

Здесь необходимо сказать о нравственном значении таинства евхаристии с предшествующим ему таинством исповеди. Таинство евхаристии есть самое высшее средство для выражения любви к Богу и для соединения с Богом. Оно же есть самый высший акт неисчерпаемой любви Божией к христианину.

В евхаристии соединено все, что Господь Иисус Христос соделал для нас, что Он всегда хочет совершать для нас в Своей Церкви и что Он обещал совершить для нас в будущем. Евхаристия есть прежде всего воспоминание о совершенном некогда Господом Иисусом Христом искуплении нашем. Сие творите в мое воспоминание, – заповедал Господь апостолам и всем верующим (Лк. 22:18, ср.1Кор. 11:26). Но она не есть только воспоминание о прошедшем и минувшем; она есть каждый раз и обновление для нас совершенного Господом Иисусом Христом великого дела; она представляет нам его жертву в настоящее время действующей и спасающей нас. Тот Самый Христос, Который сказал: сие творите в Мое воспоминание, сказал также: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28:20). Он заповедал нам поминать Его не как отсутствующего, а как присутствующего, не как умершего, но как воскресшего из мертвых и живущего среди нас. Участвуя в таинстве евхаристии, мы теснейшим образом соединяемся с Господом Иисусом Христом и получаем духовную жизнь. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6:58); ядущий Меня жив будет Мною (57); если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (53).

Но действие евхаристии не ограничивается только душевной областью. Как принимаем мы в себя в таинстве причащения всего нераздельного Христа и по духу, и по телу Его (примите, ядите, сказано, сие есть тело Мое), так и влияние этого таинства простирается и на телесную область. Потому это таинство есть залог воскресения тела и вечной жизни с прославленным телом. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную и Я воскрешу его в последний день (54). Вообще, евхаристия ставится в Свящ. Писании в теснейшую связь с эсхатологическими (последними) судьбами человека (напр.: отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего (Матф. 26:29); она есть пророчество и предобразование того соединения верующих со Христом, которое последует в будущей жизни, по воскресении мертвых. А так как в евхаристии все верующие причащаются от единого хлеба, по слову апостола (1Кор. 10:17), и таким образом соединяются в едино тело, то евхаристия есть предображение теснейшего соединения верующих в будущей жизни и между собой.

Внутренние опыты, переживаемые христианином после участия в таинстве евхаристии, те же, что и после истинной молитвы, только после евхаристии они ощущаются в высшей степени; именно, душевный мир, обновление любви к Богу и ближним и прирост силы на подвиги и борьбу жизни. Евхаристический дар есть божественное зерно, влагаемое в христианина, развивающееся в нем и приносящее соответствующие плоды, если оно не встречает препятствий для своего роста.

Но не всякое приобщение евхаристических даров благотворно для человека. Можно приобщиться в осуждение себе, по слову апостола: ядущий и пиющий недостойно, ест и пиет в осуждение себе (1Кор. 11:29). Для достойного приобщения апостол требует, чтобы мы «испытывали» себя: Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей (28). Самоиспытание должно произвести в нас прежде всего сокрушение о грехах. Покаянное чувство и исповедь есть первое условие достойного причащения. Самоиспытание и сосредоточенное размышление о «Теле Господнем» (апостол говорит, что мы должны рассуждать о теле Господнем), должны вызывать в себе то настроение, которое соответствовало бы величию евхаристического дара. «Рассуждать о теле Господнем» – значит выделить Господню трапезу от обыкновенной трапезы и смотреть на нее, как на трапезу небесную, чрезвычайную, также иметь живую уверенность в действительном присутствии в дарах Господа Иисуса Христа и приступать к приобщению с полной верой и благоговением. Св. Церковь взывает: Со страхом Божиим и верою приступите. «Рассуждать о теле Господнем» – значит еще вспоминать о смерти Христовой, возвещаемой таинством евхаристии и совершившей наше искупление, и потому приступать к таинству с и искренней благодарностью за всегда являемую нам чудесную любовь и благодеяния Божии. Наконец, к приобщению надо приступать с непритворной жаждой в этом таинстве соединиться со Христом. По выражению одной притчи Христовой, мы должны являться к вечери Господней в брачной одежде. Это выражение надо понимать, конечно, в переносном смысле, в смысле чистоты и украшения души добродетелями. Но в настоящем случае можно усвоить ему и буквальный смысл: являющемуся к причастию надо быть в чистом и благопристойном виде. А после приобщения требуется не тотчас погружаться в житейские дела, но пребывать в благочестивом состоянии, чтобы благодать могла произвести в нас надлежащее действие.

Как часто надобно приобщаться? Ответ на этот вопрос зависит от личного состояния каждого христианина. Чем достойнее живет человек, тем способнее он воспринимать на себя Святейшего святых и вместе с тем имеет потребность восприятия Его, тем чаще может он приобщаться. И наоборот: Господь Иисус Христос предостерегает – не давать святыню псам, и не бросать жемчуга перед свиньями (Матф. 7:6). Но тот не может быть назван христианином и считаться в обществе Христовом, кто не чувствует в себе потребности и не способен достойно причаститься по крайней мере один раз в году. Ревнующим же о благочестии св. Церковь предлагает приобщаться каждый пост, т.е. четыре раза в году. А в священнослужителях она предполагает такую высоту жизни, что заповедует им приобщаться каждый воскресный и праздничный день, по возможности часто. Но и не приобщаясь телесно, мы получаем немалую душевную пользу от присутствия при совершении святейшего таинства евхаристии.

Исповедь

Мы видели, что первое условие достойного приобщения св. Таин есть очищение от грехов. Потому-то приобщению св. Таин предшествует исповедь, на которой отпускаются нам грехи. И во время молитвы, как частной, так и общественной, мы просим Бога о прощении грехов. Но на молитве прощение грехов не может быть полное, так как при этом недостает того совершенного действия в человеке благодати Св. Духа, которое имеет место при участии христианина в таинстве и которое происходит в силу искупительных заслуг Господа Иисуса Христа. Молитва и общественное богослужение имеют подготовительное значение по отношению к таинству; они делают нас достойными принять участие в таинстве и сподобиться его благодатных плодов. Молитвенные и другие благочестивые подвиги (пост, милостыня, углубление в себя и размышление о себе, воздержание от гнева, ссор, осуждений и других страстей), предшествующих исповеди и приобщению св. Таин, называют «говением». Сила говения зависит не столько от его продолжительности, сколько от внутренней решимости говеющего; но следует назначить и определенное время (от 3 до 6 дней), чтобы говеющий был достойно подготовлен.

Существенные и необходимые условия прощения грехов на исповеди это, во-первых, раскаяние. Повинному в преступлении Симону волхву ап. Петр дает такое наставление: покайся в сем грехе твоем и молись Богу: может отпустит тебе помысел сердца твоего (Деян. 8:22). И, вообще, иудеев, желавших загладить свои грехи, он наставляет: Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши (3:19). Мы имели уже случай определить понятие «раскаяние»: оно есть глубокая скорбь о своих грехах, скорбь как о частных грехах (особенно тяжких), так и вообще о повинном состоянии, об отчуждении от Бога. Образцом может послужить мытарь, «бивший себя в грудь» (Лук. 18:13). К раскаянию призывает людей пр. Иоиль, когда говорит: обратитесь в плаче и рыдании, раздирайте сердца ваши (2:12–13). Плач и рыдания кающегося должны быть прежде всего внутренние, душевные; но они могут выражаться и во вне, быть внешним плачем. Но истинное раскаяние, ведущее к прощению грехов, есть сожаление о грехах не из-за того, что мы порочной жизнью причинили себе какой-либо ущерб в земной жизни, или что мы можем быть наказаны за преступления и т.п., а из-за того, что мы грехами оскорбили Бога, нашего величайшего Благодетеля и Отца, и сделались недостойными Его. Потому сказано: печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению (2Кор. 7:10).

Но истинно исповедующийся не остается в подавленном и уничиженном состоянии сожаления и скорби о грехах. Он возбуждает в себе намерение и дает перед Богом обещание впредь не грешить. Это – второе условие прощения грехов на исповеди. Образцом может послужить блудный сын, который, раскаявшись в дурном поведении, внутренне воззвал к себе: восстав, пойду ко отцу моему (Лук. 15:18). В Ветхом Завете пр. Иезекииль говорил: когда беззаконник обратился от беззакония своего и стал творить суд и правду, он будет за то жив (33:19). Христос, простив женщине грех прелюбодеяния, сказал: иди и впредь не греши (Ин. 8:11). С намерением исправить жизнь должна быть соединена и готовность загладить все те несправедливости и обиды, которые были произведены нашими греховными действиями. Образцом может послужить Закхей мытарь, который, осознав прежнюю греховную жизнь и удостоившись милостивого отношения к себе Господа Спасителя, сказал: половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо (Лук. 19:8). К тому же мы призываемся и словами св. Иоанна Предтечи: сотворите же достойный плод покаяния (Матф. 3:8). И в книге Апокалипсис: покайся и твори прежние дела (2:5). Исповедующийся не должен умствовать о том, что невозможно для человека жить безгрешно и что, след., он будет грешить и после исповеди, – в данную минуту, т.е. на исповеди, он должен быть весь проникнут сознанием и чувством, что грешить не должно и надо стремиться к безгрешной жизни. А после исповеди необходимо всеми силами стараться и самим делом показывать стремление к таковой жизни. В нравственной жизни каждого христианина непременно должен совершаться прогресс, и после каждой исповеди он должен вести к улучшению жизни.

Так как исповедующийся собственной силой не может снять с себя грехов и возвратить себе потерянное невинное состояние, то третьим необходимым условием исповеди является вера в Господа Иисуса Христа, искупившего нас от греха и духовной смерти, и надежда на Его прощающее милосердие. О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его (Иисуса Христа) (Деян. 10:43). Чудесным действием благодати Св. Духа в душе исповедующегося в одну минуту совершается гораздо больше, чем сколько он в состоянии собственной силой произвести в течение многих лет.

По уставу Православной Церкви кающийся должен устно исповедовать свои грехи. Устное исповедание необходимо уже потому, что на исповеди совершается суд над исповедующимся; а чтобы судить и на основании суда разрешить или не разрешить грехи (Чит. Ин. 20:23), священнику необходимо знать эти грехи. Кроме того, устная исповедь есть средство узнать не только степень испорченности сердца и воли исповедующегося, но и искренность его раскаяния. В то же время устная исповедь имеет благотворное значение для самого кающегося: оно побуждает его к полному сознанию своих грехов и к искреннему раскаянию, и утверждает его в уверенности, что высказанные грехи прощаются. Не говорим уже о том, что в человеческой душе есть глубокая потребность высказаться перед другими и этим способом облегчить свою душу. Свящ. Писание представляет устную исповедь естественной, когда говорит: от избытка сердца говорят уста (Матф. 12:34). Уже приходившие к Иоанну Крестителю «исповедовали грехи свои» (Матф. 3:6). Такой же способ исповеди практиковался в апостольской церкви. Многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои (Деян. 19:18). Ап. Иоанн пишет: если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1Ин. 1:8–9).

Так как у каждого человека грехов очень много, и вообще у всех людей много грехов, то исповедующийся не должен перечислять все человеческие грехи, а указать свои собственные грехи и порочные склонности, свои дурные привычки и страсти и выставить на вид те грехи, которыми он особенно хромает. А затем надо признать свою виновность и во всех грехах, неизбежных в человеческой жизни. Можно использовать для припоминания грехов известный порядок из катехизиса или из системы нравоучений. Так можно исповедываться в порядке десяти заповедей, или в порядке трех классов обязанностей: к Богу, к ближним и к самому себе, – или руководствоваться разделением грехов на три разряда: грехи высокомерия, грехи чувственности и грехи алчности.

Исповедь не есть только суд над исповедующимся, она есть и наставление, утешение и ободрение кающегося. Священник должен быть искусен, чтобы передать все это исповедующемуся. Он должен уметь, как раскрыть ему опасность его душевного состояния, так и предостеречь его от душевного смятения и уныния. Он должен обладать искусством как узнать вопросами нравственное состояние человека, если тот сам не умеет или по другой причине не раскрывает его, так и преподать ему разумные советы для исправления жизни. Что касается епитимии, то она в православной церкви не имеет того значения, какое имеет у католиков, т.е. значения удовлетворения правде Божией за грехи. Потому она может быть и не назначена. Общая и самая лучшая епитимия есть твердое и искреннее обещание исправиться и впредь воздерживаться от совершенных грехов. К той же цели исправления должны быть направлены и все частные виды епитимии, если они назначаются. В Свящ. Писании есть указания на возможность и целесообразность назначения епитимии; так, ап. Павел велел предать кровосмесника сатане во измождение плоти, да дух спасется (1Кор. 5:6; ср. 2Кор. 6 и д.). В первенствующей церкви кающихся разделяли на четыре класса: плачущих, слушающих, коленопреклоненных и вместе стоящих.

Какие плоды таинства покаяния? Во-первых, успокоение совести, во-вторых, очищение души, изменение внутреннего настроения и нравственное улучшение.

Святость храма

Для общественного богослужения христиане собираются в храм. Потому храм имеет чрезвычайно важное значение для христиан, как место особенного присутствия Божия и особенного явления благодати Божией, и как «дом молитвы». Отсюда обязанность каждого христианина почитать храм и его святыни и заботиться о благосостоянии храма.

Почитание храма выражается в оказании уважения (проходя мимо храма, следует обнажить голову и сотворить крестное знамение), в ограждении храма от всего несогласного с его достоинством (напр., нельзя устраивать на церковном погосте игр и курить табак, нельзя открывать вблизи храма питейных домов, нельзя приносить в храм мяса и т.д.), в храм надо входить с охотой, в приличном виде и пребывать в нем с благоговением. Заслышав церковный благовест, христианин должен говорить себе: Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень. (Пс. 121:1) Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни (Пс. 83:3). Как строго относился Господь Спаситель к непочтителям и осквернителям храма, это мы знаем из евангельской истории: изгнав из храма всех продававших и покупавших и меновщиков денег, Он сказал: написано: дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников (Матф. 21:12–13).

Надо почитать и все находящиеся в храме предметы. Они издревле освящены употреблением в церкви и служат для нас как бы выражением нашей веры и нашему назиданию. – Честный крест лежит в основании нашего спасения, и христианин должен больше всего хвалиться крестом (1Кор. 2:2). Нет ничего естественнее нам, как всюду видеть крест и совершать знамение креста. Св. Евангелие есть для нас как бы живая проповедь Господа Спасителя. Св. иконы переносят нашу мысль и сердце от образа к первообразу. А святые мощи есть часть существа святого и потому заслуживают особого почитания. Также и чудотворные иконы особо почитаются, как избранные Самим Богом для явления через них Своей благодати. Чаша, дискос и дарохранительница вмещают в себя Тело и Кровь Христову, и они – самые почитаемые из всех священных сосудов. В уважении должны быть и прочие вещи церковные, как предметы священные.

А забота о благосостоянии и благоустроении храма выражается в попечении о чистом хлебе и цельном вине для таинства евхаристии, в приобретении чаши и дискоса из благородного металла, в старании приобретать иконы хорошей живописи и иметь хороший хор певчих, в стремлении к украшению всего храма и приобретению возможно лучших церковных вещей и лампадного масла. Извращают порядок вещей те богатые христиане которые больше заботятся о благолепии своих домов, чем благолепии храмов. Мудрейший из израильских царей Соломон приложил наиболее старания и богатства к построению достойного великого Бога храма. И Господь чудесным образом открыл Свое благоволение при освящении этого храма. А так как для благоустроения храма требуются материальные средства, то каждый христианин, по мере своих средств, должен охотно жертвовать на храм. Пример имеем в лице бедной вдовицы, отдавшей на храм и от крайней скудости своей (Мк. 12:41–44). Знаем также, что и Сам Господь Иисус Христос подавал на храм (Матф. 17:21; Мк. 12:21). Забота о храме должна простираться и на служителей храма, чтобы они беспрепятственно служили храму. Священнодействующие питаются от святилища, а служащие жертвеннику берут долю от жертвенника (1Кор. 9:13–14), по слову апостола.

Праздники

Для общественного богослужения, как и вообще для служения Богу и для покоя в Боге, назначены воскресные и праздничные дни. Даже независимо от религии, человеческое общество должно понимать, что необходимо назначить на неделе такой день, в который трудящиеся могли бы отдохнуть и восстановить силы. Христианская Церковь, узаконив воскресные и праздничные дни, оказывает благодеяние человеческому роду также и в экономическом отношении: щадит рабочие силы людей и дает им возможность успешнее работать. Отдохнув в праздник, человек будет крепче чувствовать себя в продолжение недели. Узаконением праздничных дней оказывается благодеяние и семейной жизни. Известно, что глава семейства, несущий известную службу в обществе или, вообще, заботящийся о пропитании своего семейства, часто вынужден большую часть времени проводить вне своего семейного очага; потому весьма важно, чтобы хоть один день в неделе он имел возможность провести в кругу своего семейства. Но главное назначение христианских праздников состоит в освобождении человека от земных забот и суеты и в возвышении его в область его вечного назначения. Потому-то праздники служат прообразом будущего покоя в Боге всех верующих в царстве блаженных; они предобразуют то субботство, о котором говорит ап. Павел в послании к евреям (Евр. 4:9). От праздников исходит благословение и на рабочие дни. Шесть дней работы с Божиим благословением значат больше, чем семь дней работы без Божьего благословения. Праздники есть как бы солнце, освещающее и согревающее рабочие дни недели, и даже самые трудные и мрачные из них делающее облегченными и просветленными.

Заповедь о праздновании одного дня в неделю ясно выражена в десятословии: помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них все дела твои, а день седьмой – суббота Господу Богу твоему (Исх. 20:8,9,10). У христиан последний день недели, субботний – в память завершения дел творения, заменен первым днем, т.е. воскресным, в память совершения искупления нашего Христовой смертью и воскресением. Известно также, что в воскресный день был послан в мир Дух Святой, усвояющий каждому христианину плоды искупления. Есть указания, что еще во времена апостолов был посвящен Господу первый день недели, т.е. воскресный (Деян. 20:7; 1Кор. 16:2; Апок. 1:10). Заповедь о посвящении этого дня Господу преподает ап. Павел и для всех времен христианских, когда говорит: поминайте Господа Иисуса Христа восставшего от мертвых (2Тим. 2:8). А впоследствии присоединены к воскресному дню и события из жизни Господа Спасителя и пресвятой Девы Марии, и в память святых Божиих. Как блестящая диадема, усеянная драгоценными камнями различной величины и цвета, окаймляют эти праздничные дни течение всего года.

Как следует проводить праздничные дни? Чтобы праздновать согласно с евангельским духом, надобно избегать крайностей, с одной стороны, ветхозаветного иудейства и английского пуританизма, понимающих заповедь о праздниках более в смысле буквы, чем духа, а с другой стороны – западного либерализма, почти не делающего различия между праздничными и будними днями. Иудейский закон запрещает в праздник даже дела необходимости (напр., приготовление пищи, ограничение пути, дела милосердия и посещение врачом больного). Между тем Господь Иисус Христос оправдывал учеников, срывавших в субботу колосья на полях (Матф. 12:1), и поучал фарисеев, как словом, так и примером, делать добро в субботу. Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2:23–27; Лук. 6:9; Ин. 5:1), т.е. заповедь о субботе есть лишь средство для воспитания человека и для достижения им блага. По этой причине все то, что составляет неотложную потребность для тела и что непосредственно служит для преуспевания христианина в добродетели, позволительно в праздник. Английские же пуритане и вообще ригористы считают непозволительным в праздник даже невинные развлечения и удовольствия, напр., музыку. Они требуют, чтобы весь праздничный день люди проводили если не в храме, то в четырех стенах своего дома. Но едва ли такое провождение праздничных дней послужит полному оживлению и укреплению человека для работы, и едва ли оно согласно с духом истинного христианства. Истинное христианство отнюдь не воспрещает человеку и мирских развлечений или благородных увеселений. Радость в христианский праздник должна обнимать всего человека, она должна быть полная; след., не может быть воспрещено в праздник эстетическое наслаждение. По этой же причине празднику приличествует лучшая пища и лучшая одежда.

Но в наше время приходится бороться не столько с ригористическим, сколько со слабым взглядом на праздники. С ослаблением религии и благочестия ослабевает во многих местах и провождение праздничных дней. Во-первых, в праздники хотят продолжать обычные мирские работы (продажу в магазинах и пр.), а во-вторых, предаются развлечениям и удовольствиям, которые скорее оскорбляют святость праздника: пьянству, кутежу, спорам и раздорам, неумеренному сну и т.п. Все так называемые рабские работы, влекущие человека долу, а не горе, не приличествуют празднику. Праздник, конечно, не должен быть поводом к бездействию, к праздности. И в праздник христианин должен быть занят, но высшими занятиями, более одухотворенными: молитва, чтение назидательных книг, собеседование, эстетические наслаждения и т.п. Если человек просто отдыхает, то отдых в праздничный день сопровожден сознанием, что он есть отображение и часть покоя человека в Боге. Хуже всего, если человек в праздник предается порочным развлечениям и греховным удовольствиям, это еще хуже, чем заниматься обычной работой.

Вот в порядке провождения праздничного дня: прежде всего присутствовать в храме при богослужении. Нельзя назвать истинным христианином того человека, который не старается каждый праздник посетить храм. Во-вторых, христианин вступает в сердечные собеседования с родными и знакомыми, выражает людям свою любовь. Беседы в рабочие дни большей частью бывают по какому-либо делу, случайные; в праздник же они свободные и не вынужденные, изливаются от доброты сердца. В праздник христианин как бы еще больше любит своих ближних, принимает родных и знакомых или посещает их дома. А оставаясь дома, он занимается чтением, размышлением, отдыхом или молитвой. Он должен всегда помнить, что все должно совершаться по слову апостола благообразно и по чину (1Кор. 14:40), т.е. в меру и прилично. Он, вообще, не позволяет себе ничего такого, что расстроило бы благодатное состояние души, полученное в храме при богослужении. Далее: христианин считает за правило – сделать ради праздника какое-либо доброе дело ближнему. Напр., посетить больного, подать милостыню, весь день не сердиться, никому не сказать обидного или жестокого слова и т.п. (что, конечно, желательно не только в праздник). Родители и старшие поучают детей в праздник, рассказывая им историю праздника или объясняя евангельское чтение. Наконец, позволяя себе в праздник лучшую пищу и одежду, надо помнить, что все должно совершаться во славу Божию (1Кор. 10:31).

Посты

С учением о праздниках можно соединить учение о постах, так как посты обыкновенно предваряют и приготовляют к ним. Так, среда и пятница предваряют воскресенье; пост в эти дни в память предательства Иуды, предания на смерть и самой смерти Господа Спасителя, служит приготовлением к празднованию воскресения Христова. Четыредесятница подготовляет христиан к празднованию св. Пасхи; филиппов пост предваряет Рождество Христово и т.д.

Образец поста представил нам Сам Господь Иисус Христос, проведши сорок дней в воздержании от пищи и питья и взалкавши, по замечанию евангелиста. Сам же Господь Иисус Христос предуказал посты в христианской церкви, когда заметил фарисеям: когда отнимется у них жених, тогда будут поститься (Матф. 9:15). Он же указал на необходимость поста, соединенного с молитвой, для победы над врагом нашего спасения: сей же род изгоняется только молитвой и постом (Матф.17:21). Постились и апостолы (Деян. 13:2,3; 14:23).

Пост состоит не только вообще в умеренности в употреблении пищи и питья, но и в совершенном воздержании от известных видов пищи (скоромной пищи), а иногда в ограничении обычных приемов пищи или в полном воздержании от всякой пищи. Последний предлагается христианам в особые дни, как великая пятница (до выноса плащаницы), первый день четыредесятницы (до появления вечерней зари), навечерие Рождества Христова и Богоявления (до освящения воды), день Святой Троицы (до окончания вечерни, соединенной с литургией), утро каждого праздничного дня (до окончания богослужения). Но, впрочем, степень участия в этом подвиге предоставляется усердию и навыку каждого христианина. Что невозможно для равнодушного в религиозном отношении и не упражнявшегося в пощении, то легко для ревностного и привыкшего к пощению. Не одобрено доводить пощение, до ослабления организма и невозможности к труду; такое пощение не может быть названо угодным Богу. Пока человек живет на земле, он не может освободить себя от земных потребностей.

Значение поста состоит в том, что он смиряет нашу плоть, помогает нам преодолевать чувственные пожелания, облегчает нашу душу и делает ее способной сосредотачиваться и возноситься горе на молитве и богомыслии. В этом состоит аскетическое значение поста. Но пост имеет и символическое значение: он служит выражением печали. Печаль имеет здесь двоякое направление: с одной стороны она есть печаль о страждущем Спасителе, а с другой стороны, она есть печаль о грехе. В этом смысле выразился Спаситель: когда отымется от них (сынов брачных) жених, тогда будут поститься (Матф. 9:15). Телесный пост не имеет значения сам по себе, независимо от дальнейшей, соответствующей ему деятельности духа, (потому и выразился Спаситель: не то, что входит в уста оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека (Матф. 15:11); пост имеет значение для духовного роста и преодоления страстей. Призывая народ через прор. Иоиля к посту, Господь Бог вместе с тем призывает его к плачу и рыданию, раздиранию сердец и к обращению к Богу (2и д.). А св. Церковь воспевает в первый день четыредесятницы: «истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления» (на стих). Наконец, пост имеет общественное значение. Во-первых, ограничивая себя в пище и питье, мы сберегаем лишние деньги и таким образом имеем больше возможности помогать бедным и выводить из общества нищету. Св. Церковь прямо и ясно призывает нас к благотворительности как необходимой принадлежности или следствию пощения, воспевая в четыредесятницу словами прор. Исаии: дадим алчущим хлеб и нищих и бездомных введем в дома (58:6.7). Во-вторых, добровольное воздержание людей богатых будет благодетельно влиять на людей бедных, которым приходится поститься по нужде.

В наше время в среде так называемого образованного класса посты довольно часто не соблюдаются. В оправдание указывают на различные основания, которые не выдерживают абсолютно никакой критики с нравственной точки зрения. На самом деле главной причиной нарушения постов является то, что скоромная пища приятнее, и не создает затруднений для готовящих ее. Говорят, что скоромная пища здоровее, но на самом деле постная пища более здорова, и сама перемена пищи весьма полезна для организма. От невоздержания умирает гораздо больше людей, чем при воздержании. Можно убедиться, что там, где постятся, люди бывают крепче и здоровее, чем там, где не постятся (при различных болезнях другой вопрос).

Грехи небрежности в Богопочитании

Рассматривая внутреннюю и внешнюю стороны богопочитания и говоря о необходимости соединения их в одно целое, мы в то же время показали, какие бы произошли результаты, если бы христианин их разъединил в своей жизни. С одной стороны, вышло бы механическое исполнение внешнего богопочитания и даже мнимая набожность или фарисейство, а с другой – неуважение к священным обрядам и постановлениям Церкви, а отсюда – ослабление внутренней религиозности. Но неуважение к церковным обрядам и постановлениям может пойти дальше и выразиться в кощунстве и богохульстве. Такой человек не ограничивается холодным неуважением к священным предметам, а осмеивает их и порицает. В основании этого греха может лежать различная степень порчи сердца. Бывает кощунство по легкомыслию, но бывает и по озлоблению к Церкви. Господь Иисус Христос высказал самый строгий приговор богохульникам (Матф. 12:31,32; Мк. 3:28–29). Уже в земной жизни Бог нередко вразумляет и наказывает кощунствующих и богохульствующих. Жестокая судьба Вальтазара и Антиоха может послужить предостережением на все времена (Дан. 5; Мак. 9). К тому же разряду принадлежат святотатство и симония. Симонией называется грех приобретения за деньги каких-либо духовных даров. Известна история Симона волхва (Деян.8 и д.). Предостерегая от этого греха, Господь Иисус Христос говорит: «Даром получили, даром давайте» (Матф. 10:8). А святотатством называется похищение священных или принадлежащих церкви вещей. Но в широком смысле под именем святотатства разумеется неблагоговейное обращение со священными предметами и злоупотребление ими, в особенности же – недостойное участие в Св. Таинствах. Сюда относится данная Господом Иисусом Христом заповедь апостолам: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Матф. 7:6).

Особые виды внешнего богопочитания

Рассматривая внутреннюю и внешнюю стороны богопочитания и говоря о необхоимости соединения их в одно целое, мы в то же время показали, какие бы произошли результаты, если бы христианин их разъединил в своей жизни. С одной стороны, вышло бы механическое исполнение внешнего богопочитания и даже мнимая набожность или фарисейство, а с другой – неуважение к священным обрядам и постановлениям Церкви, а отсюда – ослабление внутренней религиозности. Но неуважение к церковным обрядам и постановлениям может пойти дальше и выразиться в кощунстве и богохульстве. Такой человек не ограничивается холодным неуважением к священным предметам, а осмеивает их и порицает. В основании этого греха может лежать различная степень порчи сердца. Бывает кощунство по легкомыслию, но бывает и по озлоблению к Церкви. Господь Иисус Христос высказал самый строгий приговор богохульникам (Матф. 12:31,32; Мк. 3:28–29). Уже в земной жизни Бог нередко вразумляет и наказывает кощунствующих и богохульствующих. Жестокая судьба Вальтазара и Антиоха может послужить предостережением на все времена (Дан. 5Мак. 9). К тому же разряду принадлежат святотатство и симония. Симонией называется грех приобретения за деньги каких-либо духовных даров. Известна история Симона волхва (Деян. 8и д.). Предостерегая от этого греха, Господь Иисус Христос говорит: «Даром получили, даром давайте» (Матф. 10:8). А святотатством называется похищение священных или принадлежащих церкви вещей. Но в широком смысле под именем святотатства разумеется неблагоговейное обращение со священными предметами и злоупотребление ими, в особенности же – недостойное участие в Св. Таинствах. Сюда относится данная Господом Иисусом Христом заповедь апостолам: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Матф. 7:6).

Исповедание веры

Исповедание, как обязанность по отношению к Богу, есть свидетельство или признание перед миром веры в Бога, нашей надежды на Него и нашей любви к Нему. А проповедание есть возвещение перед миром божественных истин. Последнее есть обязанность не только священнослужителей, но и всех христиан, ревнующих о распространении христианской веры и благочестия. Каждый в своем кругу и при подходящих обстоятельствах может быть проповедником. Исповедание зависит больше от различных обстоятельств времени и места, а проповедание больше зависит от желания и соответствующей подготовки христианина. Обязанность исповедания Бога ясно возлагает на нас Господь Иисус Христос, когда говорит: всякого, кто исповедает Меня перед людьми, того исповедую и Я перед Отцом Моим Небесным, а кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим Небесным (Матф. 10:32–33; Мк. 8:38). Ап. Павел пишет: Если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься (Рим. 10:9–10; ср. 1Тим. 6:12,13). А к обязанности проповедовать Бога ясно призывает всех христиан ап. Петр, говоря: вы род избранный, царственное священство, народ взятый в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет (1Пет. 2:9).

Особенное значение получает исповедание во времена открытых нападений на веру. Такие нападения терпели христиане особенно в первые века, и будут терпеть, по пророчеству Господа Иисуса Христа, перед вторым Его пришествием. Этот подвиг называется исповедничеством и мученичеством. Это самое высшее прославление человеком Бога на земле и самое высшее торжество христианства. При этом подвиге уместно и проповедание. Мы знаем, что апостолы и мученики говорили речи о Христе, проповедовали Бога и своею речью даже обращали в христианство своих мучителей. Гонение на веру возможно во всякое время, и если не внешнее, то внутреннее, если не огнем и мечем, то словами, книгами и безбожной жизнью. Напр., в наше время христианам немало приходится бороться с вольнодумством, с равнодушием к вере и преследованием одних земных и материальных целей и т.п. При каких бы то ни было обстоятельствах христианин не должен стыдиться Евангелия Христова. Вся жизнь его должна быть благодарным исповеданием: Умоляю вас, братия, – пишет ап. Павел, – предоставьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу (Рим. 12:1). Христианин нисколько не беспокоится о том, что скажет и как отнесется к нему мир, если вся жизнь его, все движения и все речи будут иметь христианский характер.

Ревность к исповеданию Бога не должна иметь своих корней в тщеславии и гордости, она должна быть проникнута смирением и чистотой. Между тем, во времена гонений на христиан некоторые из них самовольно устремлялись к мученичеству, желая, так сказать, похитить у Бога своими руками мученический венец. Исповедание не должно быть и самонадеянным. Печальный пример предоставляет нам ап. Петр, по-видимому, чувствовавший в себе избыток ревности к исповеданию Христа, но сейчас же отрекшийся от Него. Наконец, исповедание должно быть проникнуто любовью. Пример видим в лице ап. Павла, который сказал перед лицом Агриппы: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими как я, кроме этих уз (Деян. 26:29).

Грехами, противоположными обязанности исповедания, являются, с одной стороны, безразличие, холодность, а с другой – фанатизм.

Клятва

Клятва, или присяга, есть один из видов исповедания веры в Бога, как всеведущего Судьи. Она вызвана потребностью общества, в котором существует грех обмана, и, след., есть повод к недоверию и при помощи клятвы хотят сделать более достоверными показания и обещания.

Некоторые секты отвергают клятву на основании слов Господа Иисуса Христа из нагорной беседы: Я говорю вам: не клянитесь вовсе... но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Матф. 5:34–37; Иак. 5:12). Говорят, что этими словами Господь Иисус Христос воспрещает присягу. Но в нагорной беседе Господь изображает идеал царства Божия, мыслимого в его совершенстве; и с этой точки зрения присяга, конечно, должна быть признана неуместной, так как она возникает из недоверия людей друг к другу, между тем, в чистом царстве Божием не может быть недоверия. И это царство Божие не только ожидается нами в будущем, но уже началось и в настоящее время; след., и в настоящее время клятва между людьми излишня, если между ними господствует любовь. Требуя господства любви и доверия от Своих последователей, Господь Иисус Христос, естественно, требует и уничтожения клятвы. Одно с другим связано. Но так как наряду с царством Божиим существует еще царство человеческое или царство гражданской справедливости, и так как между людьми существует еще грех, ложь и недоверие, то ради уяснения истины, христианин, по требованию начальства, должен не отказываться от клятвы. И на суде у первосвященника Господь Иисус Христос отнесся с уважением к клятве: Он вначале молчал, но когда первосвященник сказал: заклинаю тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? – тогда отвечал (Матф. 26:63). Ап. Павел нередко употребляет в своих посланиях обороты речи, сродные с клятвой; напр., Бога призываю в свидетели на душу мою (2Кор. 1:23); свидетель мне есть Бог (Рим. 1:9).

Сущность истинной клятвы состоит в том, что приносящий ее подтверждает перед лицом всеведущего Бога свое показание или свое обещание и ставит себя в безусловную зависимость от Бога, ясно сознавая, что Он строго карает всякую неправду, и что ложно клянущийся навлекает на себя грозный суд Божий.

Кто хочет произнести клятву, тот должен приготовиться к ней. Подготовление должно состоять в осознании важности предстоящего дела и ответственности за приносимую клятву. Клятва должна быть произносима благоговейно и с решительным намерением свидетельствовать истину и стоять за правду. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, гласит третья заповедь закона Божия.

Клятва может быть двух видов. Один вид ее относится к фактам настоящего или прошедшего времени, а другой – к событиям будущего. В первом случае мы даем показания при разбирательстве дела в суде, а во втором – при вступлении в должность и в некоторых других случаях.

Гнусность ложной клятвы и клятвопреступления состоит в том, что ложно клянущийся, или клятвопреступник, играют не только частной истиной, подлежащей, положим, расследованию на суде, но и смеётся над истиной вообще, правдой самой по себе, смеётся над верой в Бога. Нарушить клятву, данную в полном сознании и по свободной воле, – значит совершить самую отвратительную вероломность не только по отношению к людям, но и по отношению к своей совести и к Богу. А еще отвратительнее ложная клятва, так как нарушитель клятвы, по крайней мере, в то время, когда давал клятву, мог иметь намерение исполнить обещанное; между тем ложно клянущийся от начала до конца презирает истину и верность. К грехам против клятвы надобно отнести еще божбу, которая есть легкомысленное, без всякой нужды употребление клятвы в обыкновенном разговоре и делах.

Обеты

Можно различать обеты в широком или в собственном смысле слова. К обетам в широком смысле слова относятся такие, как обет крещения, обет при вступлении в брак, при занятии должности. При крещении дается обет святой жизни; при вступлении в брак – супружеской верности; при занятии должности дается обет верного служения обществу и тщательного исполнения своих обязанностей. Эти обеты действуют благотворно, так как давший их чувствует себя обязанным перед Богом честно выполнять обещанное. К обетам же тесным, в собственном смысле слова, относятся обеты сверх обычных, данные Богу в затруднительных обстоятельствах жизни или служащие к чести Божией и направленные к преуспеянию нашего спасения. Напр., в болезни христианин может дать обет усилить по выздоровлении посещение богослужений или совершить путешествие в известный монастырь. Даже при опасности для своей жизни может дать обет раздать бедным значительную сумму денег. Среди тяжкого искушения и большой опасности согрешить он может наложить на себя особый пост или поговеть.

Многие протестантские богословы отвергают обеты, считая их недостойными истинного христианина. Можно, конечно, понимать и исполнять обеты так, что они будут недостойны христианина; но их нельзя назвать недостойными, понимая их в правильном смысле. Обеты, понимаемые, как плата Богу за оказанное Им благодеяние, относятся к недостойным. Надо понимать обеты в смысле благодарной жертвы Богу и добровольно возлагать на себя благочестивые упражнения для укрепления в себе навыка к добру. К обетам в тесном смысле слова можно отнести и добрые намерения, напр., принимаемые на исповеди. Исповедуясь, мы принимаем намерение и даем обещание исправиться. (Сюда можно отнести учреждения обществ трезвости). Протестанты возражают, что, если кто-либо захочет жить добродетельно, станет так жить и без обетов, а если кто-то не хочет, то и обещания не помогут. Но данное обещание всегда будет служить нам напоминанием о необходимости добродетельной жизни; кроме того, давши обещание, мы будем остерегаться, как бы не приложить греха ко греху; след., мы будем вдвойне бодрствовать.

В Свящ. Писании есть прямое и ясное учение об обетах. Здесь находим и указание на факты обета и объяснение достойного отношения к ним. Известны обеты патр. Иакова (Быт. 38:20), Иеффая (Суд. 11:30–31), Анны, матери Самуила (1Цар. 1:11), Давида (Пс. 65:13, и д.), Иоанна Предтечи (Лук. 1:15), ап. Павла (Деян. 18:18; 21:23 и д.). Предписывается искреннее и благоговейное настроение души при произнесении и исполнении обета: Делайте и воздавайте обеты Господу Богу вашему; все, которые вокруг Него, да принесут обеты Страшному (Пс. 75:12). Проклят лживый, у которого в стаде неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу поврежденное (Малах. 1:14). Настоятельно также напоминается о необходимости неотложного исполнения обета: Когда даешь обет, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни. Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить (Еккл. 5:3–4). Есть и предостережение от легкомысленного обета, т.е. от обещания что-либо исполнить, что неудобоисполнимо или даже нравственно недостойно: Сеть для человека – поспешно давать обет, и после обета обдумывать (Притч. 20:25).

В нашей православной церкви существует еще обет монашества и соединенного с ним подвижничества. В настоящем месте ограничимся замечаниями о различных видах подвижничества: пустынножительство (св. Антоний вел., Павел Фивейский, Онуфрий Вел., Мария Египетская и др.), затворничество (св. Авраамий, Иринарх, и др.), столпничество (св. Симеон, Никита, Даниил и др.), юродство (Симеон, Андрей) и т.д. Все это разнообразные пути, на которые вступали избранники Божии для выражения одного и того же, именно – беспредельной любви своей к Богу и готовности пожертвовать ради Бога всем земным. Удалялись ли они в пустыню или затвор, они хотели уклониться от мирского шума и мирских развлечений, чтобы сосредоточенно размышлять о Боге и день и ночь служить Ему. Избирая столпничество, они хотели и внешним образом быть, так сказать, ближе к небу и Богу, и в то же время неизменно утверждать свое бытие и жизнь на одном незыблемом основании, которое есть Бог. Принимая на себя подвиг юродства, они доводили самоотвержение и духовную нищету до того, что решались быть «безумными» в глазах мира и всеми презираемыми скитальцами на земле (1Кор. 1:27, 1:18–29; 3:18). Ко всем христианским подвижникам мы можем отнести слова ап. Павла: они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо он приготовил им город (Евр. 14:16). Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11:38). А себе самим мы должны сказать, имея в виду этих подвижников: Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предстоящее нам поприще (Евр. 12:1).

2. Добродетели самосовершенствования

Можно различать обеты в широком или в собственном смысле слова. К обетам в широком смысле слова относятся такие, как обет крещения, обет при вступлении в брак, при занятии должности. При крещении дается обет святой жизни; при вступлении в брак – супружеской верности; при занятии должности дается обет верного служения обществу и тщательного исполнения своих обязанностей. Эти обеты действуют благотворно, так как давший их чувствует себя обязанным перед Богом честно выполнять обещанное. К обетам же тесным, в собственном смысле слова, относятся обеты сверх обычных, данные Богу в затруднительных обстоятельствах жизни или служащие к чести Божией и направленные к преуспеянию нашего спасения. Напр., в болезни христианин может дать обет усилить по выздоровлении посещение богослужений или совершить путешествие в известный монастырь. Даже при опасности для своей жизни может дать обет раздать бедным значительную сумму денег. Среди тяжкого искушения и большой опасности согрешить он может наложить на себя особый пост или поговеть.

Многие протестантские богословы отвергают обеты, считая их недостойными истинного христианина. Можно, конечно, понимать и исполнять обеты так, что они будут недостойны христианина; но их нельзя назвать недостойными, понимая их в правильном смысле. Обеты, понимаемые, как плата Богу за оказанное Им благодеяние, относятся к недостойным. Надо понимать обеты в смысле благодарной жертвы Богу и добровольно возлагать на себя благочестивые упражнения для укрепления в себе навыка к добру. К обетам в тесном смысле слова можно отнести и добрые намерения, напр., принимаемые на исповеди. Исповедуясь, мы принимаем намерение и даем обещание исправиться. (Сюда можно отнести учреждения обществ трезвости). Протестанты возражают, что, если кто-либо захочет жить добродетельно, станет так жить и без обетов, а если кто-то не хочет, то и обещания не помогут. Но данное обещание всегда будет служить нам напоминанием о необходимости добродетельной жизни; кроме того, давши обещание, мы будем остерегаться, как бы не приложить греха ко греху; след., мы будем вдвойне бодрствовать.

В Свящ. Писании есть прямое и ясное учение об обетах. Здесь находим и указание на факты обета и объяснение достойного отношения к ним. Известны обеты патр. Иакова (Быт. 38:20), Иеффая (Суд. 11:30–31), Анны, матери Самуила (1Цар. 1:11), Давида (Пс. 65:13, и д.), Иоанна Предтечи (Лук. 1:15), ап. Павла (Деян. 18:18; 21:23 и д.). Предписывается искреннее и благоговейное настроение души при произнесении и исполнении обета: Делайте и воздавайте обеты Господу Богу вашему; все, которые вокруг Него, да принесут обеты Страшному (Пс. 75:12). Проклят лживый, у которого в стаде неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу поврежденное (Малах. 1:14). Настоятельно также напоминается о необходимости неотложного исполнения обета: Когда даешь обет, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни. Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить (Еккл. 5:3–4). Есть и предостережение от легкомысленного обета, т.е. от обещания что-либо исполнить, что неудобоисполнимо или даже нравственно недостойно: Сеть для человека – поспешно давать обет, и после обета обдумывать (Притч. 20:25).

В нашей православной церкви существует еще обет монашества и соединенного с ним подвижничества. В настоящем месте ограничимся замечаниями о различных видах подвижничества: пустынножительство (св. Антоний вел., Павел Фивейский, Онуфрий Вел., Мария Египетская и др.), затворничество (св. Авраамий, Иринарх, и др.), столпничество (св. Симеон, Никита, Даниил и др.), юродство (Симеон, Андрей) и т.д. Все это разнообразные пути, на которые вступали избранники Божии для выражения одного и того же, именно – беспредельной любви своей к Богу и готовности пожертвовать ради Бога всем земным. Удалялись ли они в пустыню или затвор, они хотели уклониться от мирского шума и мирских развлечений, чтобы сосредоточенно размышлять о Боге и день и ночь служить Ему. Избирая столпничество, они хотели и внешним образом быть, так сказать, ближе к небу и Богу, и в то же время неизменно утверждать свое бытие и жизнь на одном незыблемом основании, которое есть Бог. Принимая на себя подвиг юродства, они доводили самоотвержение и духовную нищету до того, что решались быть «безумными» в глазах мира и всеми презираемыми скитальцами на земле (1Кор. 1:27, 1:18–29; 3:18). Ко всем христианским подвижникам мы можем отнести слова ап. Павла: они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо он приготовил им город (Евр. 14:16). Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11:38). А себе самим мы должны сказать, имея в виду этих подвижников: Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предстоящее нам поприще (Евр. 12:1).

Спасение души

С обязанностью любить Бога (возлюби Господа Бога твоего всем сердцем) Господь Спаситель непосредственно связывает обязанность любить ближних: возлюби ближнего твоего (Матф. 22и д.). Поэтому нам следовало бы говорить об обязанностях любви к ближним, но Господь заповедует любить ближнего, как самого себя: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Основываясь на любви к Богу, любовь к ближнему должна пройти через истинную любовь к самому себе, чтобы стать живой и деятельной. Кто уважает и истинно любит самого себя, тот будет уважать и истинно любить ближних. Кто чувствует потребность в снисхождении к себе и прощении, тот будет снисходителен и будет прощать других. Он будет исполнять слова Господни: во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Матф. 7:12).

Потому скажем сначала об обязанностях христианина к самому себе. Они разделяются на общие и частные. К общим относится прежде всего обязанность самопознания. Самопознание вращается около трех вопросов: а) что я такое? б) чем я должен стать? и в) чем я в действительности стал?, – считалось началом мудрости еще в древнегреческой философии. Оно написано на челе и новой философии. А то, что самопознанию уделяется важное значение и в Свящ. Писании, было указано выше. Обязанности самопознания противоречат умственная леность и беспечность.

Самопознание ведет к самоуважению, ко второй общей обязанности по отношению к самому себе. Самоуважение основано на высоком положении, занимаемом человеком в мире. Премудрый призывает нас к самоуважению, когда говорит: воздавай душе твоей честь по ее достоинству (Сир. 10:31). Но с самоуважением должно быть соединено глубочайшее смирение, основанное на признании бесконечного превосходства Творца сравнительно с творением и на сознании человеческих слабостей и недостатков, воспитываемых благодатью. Что ты имеешь, чего бы не получил? – говорит ап. Павел, А если получил, что хвалишься, как будто не получал? (1Кор. 4:7). Сам Господь говорит: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лук. 17:10). Совместимость смирения с сознанием своего достоинства (как общечеловеческого, так и личного) можем видеть на примере ап. Павла, который сознавал, что он «апостол» (1Кор. 9:1), «видевший Господа Иисуса» (там же), "более всех потрудившийся» (1Кор. 16:10, 2Кор. 11и д.), но в то же время называвший себя «первым из грешников» (1Тим. 1:15). Мы приобретем в себе сочетание смирения и сознания своего достоинства, если при этом будем в то же время сознавать свою полную зависимость от Бога и не будем иметь намерение выставлять перед людьми свое достоинство и хвалиться им.

К самоуважению примыкает любовь к самому себе и разумное стремление к возвышению своей жизни и своего достоинства, и это – третья общая обязанность по отношению к самому себе. В учении о главном начале христианской нравственности, об эгоизме как сущности зла, о самолюбии как грехе, противоположном любви к Богу, мы уже прежде достаточно выяснили различие между истинной и ложной любовью к самому себе. Поэтому сейчас скажем кратко, что истинная любовь христианина к самому себе состоит в исполнении им указанного ему Богом назначения. Исполнение этого назначения невозможно, конечно, без самоотвержения. С этой точки зрения рассмотрим частные виды проявления любви к самому себе.

Попечение о душе и образование ума

Так как душа важнее тела, то главное внимание христианина должно быть направлено на образование души, именно – ума, воли и чувства.

Образование ума совершается наукой. Встречаются люди, которые думают, что христианство относится враждебно к науке и ее тормозит. Для подтверждения своего мнения они ссылаются на некоторые места Свящ. Писания, где напр., в послании к колоссянам апостол уравнивает философию с пустым обольщением (2:3), в послании к коринфянам он резко противопоставляет мудрость Божию мудрости человеческой (1 Кор., гл. 1 и 2), говорит также, что знание надмевает, а любовь назидает (1Кор. 8:1). Это указывают на то, что христианство требует все основывать на вере, между тем область науки есть область знания, а не веры. Но Свящ. Писание только к ложной науке относится неблагоприятно и даже резко, а не к истинной; и христианину не следует отдаваться первой встречной философии или какой-нибудь «научной» теории. А если христианство требует веры, то, во-первых, отнюдь не следует думать, что в науке совсем отсутствует вера; и науке присуща вера (напр. вера в существование невидимых атомов, вера в неизменные законы природы, вера в обманчивость разума и внешних чувств). Во-вторых, христианство требует не только веры, но и знания; оно ценит истинное знание. Так ап. Павел пишет коринфским христианам: не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни (1Кор. 14:20). В другом послании он высказывает желание, чтобы христиане были введены во всякое богатство совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2:2–3). Симон Петр выразился в ответе на известное предложение Господа Спасителя: мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ион. 6:69).

Надобно сказать даже, что только на почве христианства стало возможным успешное и полное развитие познаний и науки. Если апостол говорит, что во Христе сокрыты все сокровища премудрости и ведения, то он хочет сказать этими словами, что тот, кто признает во Христе спасителя своей души, тому откроется новый богатый мир для познаний и сделается возможным понять смысл миротечения и человеческой жизни; между тем вне христианства это невозможно сделать. Христианство сообщило истинное и прочное понятие о начале всего существующего, о назначении человека, о божественном мироправлении, о последней цели и конечном исходе истории. А не зная всего этого, нельзя иметь правильного и здравого взгляда на различные события и происшествия в мире и человеческой жизни. Все частные познания получают ценность и прочность лишь в том случае, когда они связаны с общим познанием, т.е. с познанием мира и человеческой жизни во всей их совокупности. Если последнее возможно только на почве христианства, то, следовательно, и все частные познания могут иметь ценность и прочность только на почве христианства. Кроме того, христианство, будучи делом общенародным, сделало высокие истины и мысли науки открытыми и доступными для всех людей; между тем вне христианства они заключены в тесном круге избранников науки.

Предмет познаний и науки – Бог, человек со своей историей и физическая природа. Известный объем сведений о всех этих предметах необходимо иметь каждому, кто хочет быть образованным человеком. Этот круг сведений составляет так называемое «общее образование». Оно необходимо каждому человеку. Но кроме общего образования существует еще специальное, или профессиональное, образование. Оно необходимо человеку, как должностному лицу. Напр., изучение философии или Закона Божия, Нравственного Богословия с учением о богослужении, и с библейской и церковной историей – принадлежит к общему образованию, так как оно необходимо каждому образованному человеку. Изучение Пастырского Богословия или Гомилетики, изучение юридических наук, медицины и т.д. принадлежит профессиональному образованию, так как оно необходимо лицам, готовящимся к занятию определенной службы или должности в обществе. Специальное образование, без общего образования, не может быть плодотворным; оно становится слишком односторонним. Равно общее образование, оторванное и не восполняемое профессиональным, недостаточно для человеческой жизни. Это вполне осознано в наше время.

Человеку, изучающему науки и формирующему ум, необходимо иметь, прежде всего, любовь к истине. Сама наука ищет истину, соответствия правильных мыслей о бытии и сущности всего существующего и происходящего. Во-вторых, для достижения образования требуется энергия и самостоятельность ума. Пассивный и ленивый ум не способен к образованию. В-третьих, необходима скромность, готовность учиться у других, умение выслушивать других. О самом отроке Иисусе в Евангелии замечено, что Он при посещении Иерусалимского храма «слушал и спрашивал» старших Себя возрастом (Лук. 2:40). К недостаткам нашего времени надобно отнести, между прочим, то, что молодые люди часто считают себя умными, гордятся и не хотят поучаться у прошедшего времени, у отцов и праотцев, смотрят на самих себя, как на источник всякой истины. Ап. Павел по этому поводу говорит: никто не прельщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым (1Кор. 3:18). С мудростью змия мы должны соединить простоту голубя. Мы должны помнить, что утаенное от мудрых и разумных открывается младенцам (Матф. 11:25).

Образование воли

Все вышесказанное об образовании христианского характера относится и к образованию воли. Мы указали средства образования воли: самоиспытание, бдительность, дисциплина и самоупражнение. К ним присоединяются религиозные или благодатные средства, такие как молитва и другие. Теперь нам остается сделать частные указания насчет образования воли.

Во избежание поражений и падений воспитывающий в себе волю вначале не должен слишком доверять себе и много на себя надеяться, но сразу должен преодолевать слабые искушения; и только испробовав свои силы на слабых искушениях, может идти на большие. Но и тогда, конечно, его ожидает много падений. Для человека, не занятого серьезно воспитанием в себе воли, падения весьма вредны, так как отнимают у него энергию и запугивают в возможности идти по пути добра. Посвятившему же себя образованию воли падения оказывают ту услугу, что побуждают впредь к осмотрительности и к большему напряжению сил, а с другой стороны – дают ему почувствовать свое жалкое состояние при падении, по сравнению с которым прежнее состояние, когда он был победителем своих страстей и нравственно свободным – будет представляться ему высоким и желанным. Примером служит ап. Петр, отрекшийся от Господа и горько плакавший в сознании своего уничижения.

Хотя грехопадения неизбежны (никто же чист будет от скверны, если и один день жизни его на земле; Иов 14:4), но намерение или твердая решимость человека должна быть направлена на то, чтобы ни однажды не согрешить. Только под условием этого решительного намерения нам прощаются на исповеди грехи. В случае же сделок со грехом, не следует ожидать благих результатов. След., при образовании воли необходим радикальный разрыв со грехом. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному усердствовать, а о другом нерадеть (Матф. 6:24).

Кроме случаев падения, в жизни христианина бывает много других случаев, сообщающих некий толчок воле и производящих новое, лучшее направление жизни. Вспомним хотя бы о днях говения и принятия Св. Таин, напоминающих о необходимости исправления, вспомним о смерти близкого человека, порождающей мысли о бренности и суетности всего земного, вспомним о различных радостных случаях, побуждающих к благодарности Богу и к жизни, достойной излитых Им милостей. Время благоприятное, день спасения, – должен в таких случаях говорить человек вместе с апостолом (2Кор. 6:2). Дорожа временем, потому что дни лукавы (Еф. 5:16; ср. Рим. 13:11–12). Бывают также случаи, когда человек торжественно перед лицом Церкви и государства дает обещание служить честно и жить достойно (напр., вступая в должность, принимая священный сан, а тем более монашество). Но хотя обещание можно дать, возымевши соответствующее ему намерение, но нельзя сразу переменить реальное состояние воли, нельзя злую волю сразу сделать доброй. Это возможно только с точки зрения индетерминистической, которая нами отвергнута. С точки же зрения истинного учения о свободе надо постоянно и много работать над собой, чтобы изменить свою природу.

Хотя нам известны случаи, когда люди иногда сразу производили разрыв со своей прежней греховной жизнью и начинали новую жизнь, святую, но это не значит, что они сразу делались святыми. Сразу может быть снята с человека в таинстве исповеди именно виновность греха, следствия же его, т.е. склонность и расположенность ко греху, еще долго остаются в человеке. Как и в таинстве Крещения снимается с ребенка только повинность в Адамовом грехе, следствие же этого греха, злая похоть, живет в нем. Например, читая жизнь св. Марии Египетской, мы видим, что она сразу почувствовала свое жалкое и даже ужасное состояние, сразу исповедалась и причастилась Св. Таин, давши перед иконой Богоматери обещание впредь не грешить. Этим ее виновность была снята. Но следы прежней греховной жизни долго в ней оставались. По ее собственному признанию, она много лет была вынуждена бороться с сильнейшим влечением возвратиться к прежней греховной жизни с почти непреодолимым желанием «прежних мяса и вина», как она выразилась в признании перед Зосимою, пока, наконец, спустя целое десятилетие, «тихий свет не озарил ее душу», и она была освобождена от злых искушений и греховных желаний. Этим объясняются частые падения человека с той высоты, на которую, как ему казалось, он взошел. Напр., пьяница может сразу перестать пить, но спустя несколько месяцев он может запить еще хуже. А вот если бы пьяница отстал от пьянства таким способом, что бы постепенно ограничивать приемы вина, дойдя наконец до минимума, тогда он мог бы быть уверен в победе своей над страстью. Как человек не может сразу сделаться ученым, а лишь постепенно, так и высоко нравственным или святым. Воля должна тихо и плавно укрепляться, чтобы идти верной и надежной дорогой.

Пока человек работой над собой не изменил своей природы, до тех пор он должен стараться изменить свое внешнее положение или свои обстоятельства так, чтобы они служили ему не на соблазн и падение, а на совершенствование и укрепление в добре. Писание говорит: с избранными избран будешь, а со строптивыми развратишься (Пс. 17:27). Сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше (Еккл. 7:3). Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей (Пс.1:1). Среди народов в истории, особенно древние греки придавали важное значение сообществу. Избегать дурного сообщества и искать хорошего – было у них главным правилом нравственного образования. Но общение мы имеем не только с людьми, но и с книгами: следов., и здесь нужно делать выбор между добрым и дурным сообществом. Probatos semper lege, заметил еще Сенека.

Когда человека преследует какая-нибудь дурная мысль или страсть, то, следуя правилу о перемене своего положение или обстоятельств, он должен немедленно направить мысли на другой предмет или еще лучше – заняться каким-либо делом. Например, углубиться в чтение интересной книги, заняться любимым искусством или ремеслом, физической работой, выйти в сад или огород, можно даже заняться рубкой и пилкой дров (что полезно не только в физическом отношении, но иногда и в нравственном) или найти хорошее сообщество. Свят. Тихон говорит о себе, что лишь только он замечал в себе приступ уныния, он сейчас же выходил в сад – и уныние рассеивалось. А древние опытные подвижники на вопрос братьев: «что мне делать? Меня постоянно преследует такое-то дурное желание» – отвечали: «перестань думать о нем, займись другим». А в некоторых случаях требуются даже коренные изменения своего положения. Напр., потерпевшие какой-либо тяжкий жизненный удар (потерю супруги, всего имущества и т.п.). и опасаясь отчаяния, некоторые лица отправлялись в путешествие, меняли место жительств, поступали в монашество и т.п.).

Испытано благотворное действие и следующего средства: в порыве какой-либо страсти, напр., гнева, мщения, человек должен произвести в себе паузу, внутренне воззвать к себе – стой! В это время предложить себе вопросы: «что я делаю, и что выйдет из этого моего действия?» Во время такого размышления последует отлив накопившихся чувств, после чего человек становится более трезвым. И если тогда ему удастся изменить свое намерение, то это будет большая победа, которая для других останется незаметной, и, может быть, такого человека сочтут даже трусом, но зато тем более прав он будет перед самим собой. По этой же причине следует иногда отсрочить ответы на некоторые запросы или письма, резолюции и т.п. Это средство известно даже простым людям, которые дают такой совет: когда ты сильно разгневаешься на кого-либо, то сейчас же прочитай про себя краткую молитву (хотя бы «Отче наш»), или сосчитай до десяти. Подходящий случай рассказывается и в Евангелии. Фарисеи привели к Господу Иисусу женщину, захваченную на месте преступления. Дыша ненавистью ко Господу Иисусу и мстительностью к женщине, они этими страстями совсем заглушили свою совесть, обличающую их в неменьших грехах. Что же Господь? Вместо того, чтобы давать ответы на вопросы фарисеев, он наклонился и начал писать по земле. Молчанием он хотел заставить фарисеев одуматься. И когда они одумались, то фактически обвинили не грешницу, а самих себя, почему им пришлось со стыдом удалиться (ибо в написанном Господом каждый прочел свои собственные грехи, Иоанн 8:9).

В древнее время и в средние века было рекомендуемо и «momento mori!» (вспомнить смерть), как средство нравственного самообразования. И в Св. Писании говорится: помни последняя твоя, и во веки не согрешишь. Когда человек вспомнит о смерти, тогда все враждебные и мстительные мысли рассеиваются, и все чувственные и сластолюбивые желания теряют прелесть и приманку, все горделивые и эгоистические чувства притупляются. Прах, которым человек некогда сделается, и суд, перед которым он по смерти предстанет, смиряют и исполина. Глядя на иконы св. Марии Магдалины, мы видим перед ней череп: это образ памяти о смерти, которую Мария Магдалина всегда имела перед глазами и которая сделала из великой грешницы великую праведницу.

Но вообще внимание и память имеют важное значение в деле нравственного самовоспитания. Здравое состояние этих способностей находится в тесном взаимодействии со здравым состоянием всего человеческого духа. Не напрасно некоторые философы все человеческие слабости и недостатки производят из неспособности быть внимательными. Не напрасно некоторые современные педагоги говорят о внимании и памяти не в отделе об умственном образовании, а в отделе о методе образования вообще. Они говорят: «Воспитательная деятельность предполагает некоторые предварительные условия своей успешности, и прежде всего внимания и памяти». Известно, как сильно тормозится и часто расстраивается воспитание некоторых детей или диких народов, отличающихся рассеянностью и невнимательностью. Вонми себе, внемли себе! – часто повторяет Бытописатель. Внимайте себе! взывает и ап. Павел. Будьте слушателями незабывчивыми (Иак. 1:25), говорится также в Свящ. Писании.

Образование эстетического чувства

Образование эстетического чувства совершается посредством изящных искусств: поэзии, музыки, пения, живописи и т.д., и наблюдений прекрасных явлений природы и человеческой жизни. Изящное или прекрасное есть адекватное (соответствующее, гармоничное) выражение в конкретной форме какой-либо идеи или мысли. След., прекрасное имеет для нас то значение, что оно делает идеи наглядными. А делая идеи наглядными, выражая их в соответствующих чувственных формах, оно располагает нас к ним, привлекает наше сердце. Напр., как могущественно действует на нас идея бесконечности, когда мы представляем ее в образе необозримого звездного неба или безбрежного океана! Как благоговейно настраивает нас торжественное церковное пение! Но и независимо от содержания, прекрасное благотворно влияет на нас своей гармонией. Оно вносит гармонию в нашу внутреннюю жизнь, умиротворяет душу, успокаивает страсти, отвлекает от всего грубого и пошлого, облагораживает. В то же время прекрасное доставляет нам высшее наслаждение. Оно есть превосходное средство для освежения и отдыха трудящегося человека. Кроме того, прекрасному мы отдаемся бескорыстно, по высшему идеальному интересу, из чистой любви к этому предмету. И нравственная деятельность тем выше, чем более свою цель заключает в себе, а не совершается ради каких-либо внешних побуждений и целей. Таким образом, искусство служит в этом случае нравственной деятельности. Особенно в наше меркантильное и утилитарное время полезно возбуждать в обществе с помощью искусства высшие интересы и приучать к бескорыстной деятельности. Наконец, эстетическое образование помогает человеку соблюдать нормы морали.

Из евангельских сказаний мы знаем, что Сам Господь Иисус Христос относился весьма сочувственно к красотам природы и ее любил. Для молитвы Он удалялся на холмы и горы, учил народ при живописных берегах моря, на полях, красовавшихся жатвой, обращал внимание слушателей на роскошные лилии Палестины, преобразился на одной из прекраснейших гор Галилеи. И христианские подвижники любили избирать для своих подвигов места, отличавшиеся красотой. Напр., св. Василий Великий в письме к св. Григорию Богослову описывает с восторгом прелесть избранного им уединения. И Псалмопевец не один раз одушевлялся в псалмах красотами природы. Напр., Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим: я восхищаюсь делами рук Твоих, Как велики дела Твои, Господи! (Пс. 91:5,6). Праведника Он сравнивает с цветущей пальмой, возвышение его уподобляет кедру Ливанскому (там же, стих 13).

После сказанного можно не сомневаться, что на каждом из нас лежит обязанность воспитывать в себе эстетическое чувство и вкус к прекрасному. Мы не бесплотные духи, мы облечены чувственной природой; потому наша душа невольно ищет воплощение духовного в чувственных формах, притом в формах совершенных, прекрасных. И нет человека, который был бы неспособен к эстетическому или художественному образованию. Если не каждый способен творить художественные произведения, быть поэтом, композитором, живописцем и т.д., то каждый способен воспринимать художественные произведения, наслаждаться ими. А в области пения каждый может принимать и деятельное участие.

Из истории известно, что изящное искусство было доведено до совершенства у древне-греческого народа. Но их совершенство, как и вообще языческое искусство, – низшего разбора, сравнительно с искусством христианским; оно выражено главным образом во внешних формах, между тем, как искусство христианское внесло в эти совершенные формы высшие идеи. Если, напр., войдем в Афинский мраморный храм Тезея, а затем в Константинопольский храм св. Софии, то какую огромную разницу почувствуем в душевном настроении под впечатлением архитектурного стиля того и другого храма, (хотя мусульмане испортили последний). Или во сколько раз возвышеннее, чище, одухотвореннее изображение Богоматери христианским художником, сравнительно с языческой статуей какой-либо богини. Христианство раскрыло для искусства высоты души, глубины сердца, неведомые языческому миру. В особенности высочайшая идея христианства, идея победоносного величия в глубочайшем уничижении, выраженная в образе Господа Спасителя на суде у Пилата или в Гефсиманском саду, или на кресте, была совершенно непонятна язычеству.

Свойствами подлинного искусства является главным образом целомудрие, или чистота, и истинность. Вследствие тесной связи искусства с чувственными формами, оно легко может принять характер плотяности и нецеломудрия. Тогда оно не возвышает и не умиротворяет душу, а соблазняет и возбуждает страсти. Напр., песня иной раз бывает страстной и соблазнительной, и не только по содержанию, но и по напеву. Чтобы искусство было чистым, надо чтобы чувственная сторона в нем находилась под господством духа, идей. Эстетически-прекрасное должно находиться под господством нравственной стороны прекрасного. Если художественное произведение причиняет ущерб нравственному и религиозному чувству, то оно действует разрушительно на душу, а не гармонично, и поэтому цель искусства не достигается. А к требованиям истинности в искусстве относится то, что искусство должно выражать не какой-то совершенно вымышленный мир, а действительный, но только в идеальной и совершенной форме. Оно не должно изображать ничего несогласного с психологическими законами. Но в то же время оно должно соблюдать согласие с нравственным законом и миропорядком; и, след., ложь и зло представлять именно ложью и злом, носящими в себе разрушительное и гибельное начало, а не перекрашивать их и выставлять под оболочкой истины и добра.

Попечение о теле

Заботясь главным образом о душе и о вечной жизни на небе, христианин не оставляет забот и о теле, и о жизни на земле. Душа может жить и действовать на земле не иначе, как в теле; и временной жизнью в настоящем веке обусловлено достижение вечной жизни в будущем веке. А отсюда следует обязанность заботиться о жизни в здоровом теле. В книге Бытия изображается вселение дыхания жизни, т.е. исшедшей от Бога души, в персть земную, т.е. в образованное Богом тело, как в орган и символ души (Быт. 2:7). Ап. Павел называет тело хижиной (2Кор. 5:1, 4) и сосудом души (2Кор. 4:7). В то же время мы призываемся Свящ. Писанием действовать, пока есть день, т.е. пока продолжается земная жизнь; придет ночь, т.е. прекратится земная жизнь, когда никто не может делать (Иоан. 9:4). Пока имеем время, будем делать добро (гл.6:10), – говорит ап. Павел. На страшном суде каждый из нас получит доброе или злое, соответственно тому, что он делал, живя в теле (2Кор. 5:10). Высший взгляд на человеческое тело Свящ. Писание высказывает, когда называет его членом тела Христова (1Кор. 6:15; Еф. 5:26), храмом св. Духа (1Кор. 6:19; 3и д.), и когда говорит, что оно некогда воскреснет с душой для вечной жизни (Иоан. 5и д). и прославится по подобию прославленного тела Христова (Филип. 2:21; 1Кор. 15:47–49). Отсюда вытекает высокая обязанность – соблюдать нравственную чистоту тела. Ап. Павел призывает христиан представить тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу (Рим. 12:1), храня без порока дух, душу и тело в пришествие Господа Иисуса Христа (1 Фесс. 5:23).

Можно различать отрицательную и положительную сторону в обязанности по отношению к телесной жизни и здоровью. Отрицательная сторона состоит в охранении их от вредного и сокращающего жизнь. Прежде всего следует назвать намеренное уничтожение жизни, или самоубийство. Преступность этого греха состоит в том, что самоубийца возмущается против творческого и промыслительного божественного порядка и своего назначения, произвольно прекращает свою жизнь, которая принадлежит не ему только, но и Богу (а также ближним), и которая дарована ему для нравственного преуспеяния, а не для злоупотребления ею, – отрекается от всех лежащих на нем обязанностей и является в загробный мир непризванным. О принадлежности нашей жизни Богу говорит ап. Павел: никто из вас не живет для себя и никто же умирает для себя, а живем ли – для Господа живем, а умираем ли – для Господа умираем (Рим. 14:7–8). О принадлежности нашей жизни ближним он же говорит: оставаться мне во плоти нужнее для вас (Филип. 1:24). Ап. Петр призывает христиан: потщитесь явиться перед Ним неоскверненными и непорочными в мире и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, – т.е. старайтесь, чтобы явиться перед Господом непорочными, и Его долготерпение, выражающееся в сохранении и продлении нашей жизни, – считать для себя спасительным (2Пет. 3:14–15). Вообще же к греху самоубийства можно отнести слова Свящ. Писания: если кто Божий храм разорит, да покарает сего Бог (1Кор. 3:17). Следует припомнить также мрачную картину самоубийства Иуды, изображаемую в Свящ. Писании. Самоубийца попирает и естественный закон, так как, по этому закону, никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее (Еф. 5:29). Некоторые указывают на мужество самоубийцы, что не каждый решится на такой смелый поступок. На этом основании у язычников самоубийство восхвалялось, как героизм. Но с христианской точки зрения самоубийца есть не герой, а трус, так как не в состоянии снести тех неприятностей и несчастий (напр., потери имущества или любимого человека, или неизлечимой болезни, стыда заслуженного или незаслуженного и т.п.), из-за которых обыкновенно решаются на самоубийство. Вообще, самоубийца обнаруживает сильную привязанность к земным благам и счастью, коль скоро в несчастье отказывается жить. А еще большее неразумие обнаруживает он, потому что для избежания временного бедствия подвергает себя вечному бедствию. В наше время многие склонны объяснять каждое самоубийство временным помешательством. Но это объяснение далеко не верно.

Кроме прямого и намеренного самоубийства, люди очень часть совершают непрямое и ненамеренное самоубийство, или сокращение жизни, вследствие ли незнания гигиенических правил, или вследствие невоздержания или неосторожности. Премудрый говорит: Здравый сон бывает при умеренности желудка: встал рано, душа его с ним; страдание бессонницею и холера и резь в животе бывают у человека ненасытного.... во всех делах твоих будь осмотрителен, и никакая болезнь не приключится тебе (Сир. 31и д.).

Грешит против обязанности самосохранения и дуэлист. Подвергая прямой опасности жизнь ближнего, он подвергает столь же великой опасности и свою собственную жизнь. И для какой цели? Обыкновенно вызывают на дуэль за оскорбления чести. Но неужели я восстановлю свою честь тем, что вызову оскорбителя на дуэль? Надобно иметь весьма превратное понятие о чести, чтобы утверждать это. Гоняясь за внешней и мнимой честью, дуэлист теряет внутреннюю честь или нравственное достоинство. Он подобен самоубийце, который, гоняясь за земным и временным благом, потеряв его, лишает себя также истинного и вечного блага. И по какому праву дуэлист вызывает противника на дуэль? Для разрешения споров и для удовлетворения оскорблений существуют в обществе законные суды. Дуэлист же попирает закон и на его место ставит своеволие. И какая сила разрешает на дуэли спор? Не сила истины, а сила ловкости, проворства, физического превосходства. След., дуэль напоминает времена кулачных боев. А если оскорбление такого сорта, что не может быть представлено для разбора судье, то христианину лучше не обращать внимания на оскорбление и простить, чем прибегать к недостойному средству для восстановления чести. Свящ. Писание говорит: не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию (Рим. 12:19).... не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе; никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками (Рим. 12:16–17). И еще: Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать (Гал. 5:26).

К отрицательной стороне обязанности самосохранения принадлежит и защита себя в случае нападения на нашу жизнь. Защищаться следует не для умерщвления нападающего, но чтобы его обессилить, обезвредить и затем предать в руки правосудия. Образец самозащиты видим в лице Самого Господа Иисуса Христа. Когда враги однажды взяли камни, чтобы побить Его, то Он уклонился и прошел невидимо для них (Иоан. 8:59).

А положительная сторона обязанностей по отношению к телесной жизни состоит в поддержании сил и укреплении тела, чтобы оно было пригодно для деятельности души. Ап. Павел даже посылает Тимофею диетический совет: пей не одну воду, но употребляй немого вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов (1Тим. 5:23). Колоссян он предостерегает от ложного изнурения тела (Кол. 2:23). Кроме разумного питания, укреплению сил содействует правильная смена труда и отдыха. Также надо заботиться об исцелении тела во время болезни. Премудрый говорит: Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его... Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими (Сир. 38и д.).

Но обязанность самосохранения имеет и ограничения. Так как телесная жизнь не есть самое высшее благо, то необходимо в иных случаях жертвовать жизнью ради высших целей и достижения высших благ. Случаи пожертвования жизнью могут иметь место, во-первых, при служении Богу. Для примера можно указать на мучеников. Если кто приходит ко Мне, говорит Господь Спаситель, и не возненавидит отца своего и матери и жены и детей и братьев и сестер и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лук. 14и д.). И еще: Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Матф. 10:39; 16:25). Во-вторых, при исполнении обязанностей своей должности. Для примера можно указать на воина, врача, священнослужителя. Ап. Павел говорит: «я ни на что не взираю, и не дорожу своей жизнью, только бы с радостью совершить поприще свое и служение, которое я принял от Господа Иисуса» (Деян. 2:24). В-третьих, в делах любви к ближнему и для его блага. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих, говорит Господь Спаситель (Иоан. 15:13). Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за ближних (1Иоан. 3:16), говорит ап. Иоанн. Во всех этих случаях долг самосохранения переходит в долг самопожертвования.

Как смотреть на краткую и продолжительную человеческую жизнь? Образец Господа Иисуса Христа, жившего на земле только 33 года, показывает, что в короткое время жизни может быть совмещена вся ее полнота. В этом случае человек, достигнув совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета (Прем. Сол. 4:13). Ибо не в долговечности счастливая старость и не числом лет измеряется: мудрость есть седина для людей, и беспорочная жизнь – возраст старости (там же, ст. 8 и 9). И наоборот: продолжительная жизнь может быть пуста по содержанию, может не иметь цены для вечной жизни. Если и будут они долгожизненны, но будут почитаться за ничто, и поздняя старость их будет без почета (Прем. Сол. 3:17). Но вообще говоря, христианин должен смотреть, как на Божий дар и на Его долготерпеливую милость, если ему досталась в удел продолжительная жизнь. Ап. Петр говорит: Долготерпение Господа нашего почитайте спасением. (2Пет. 3:15). Чем продолжительнее жизнь, тем больше времени для делания добра и приготовления к вечности.

Потому-то и желание смерти есть вещь сомнительная. Очень часто оно есть нежелание трудиться и переносить жизненные бедствия. Если даже она есть положительное желание совершенной жизни за гробом, то и тогда необходимо помнить, что смерть всегда преждевременна, если она не посылается человеку Богом. Господь лучше знает, когда пора окончиться нашей жизни: «в книге Которого записаны все дни, назначенные для человека» (Пс. 138:16), «в руке Которого душа всего живущего и дух всякого человека» (Иов. 17:10). Вообще, желание смерти тем большее имеет право, чем больше человек созрел для вечной жизни, и тем фальшивее и бесправнее, чем менее он созрел для нее. В последнем случае, вместо того, чтобы желать смерти, необходимо позаботиться об истинно христианской жизни.

Богатство и бедность

Богатство и бедность сами по себе нравственно безразличны, т.е. ни богатство, ни бедность, сами по себе не делают человека добрым или плохим. Все зависит от отношения сердца к богатству и бедности, от такого или иного отношения человека к ним. Потому-то в числе прославленных церковью святых мы встречаем и богатых, и бедных. И богатство, и бедность имеют, как свои выгоды и преимущества, так и свои опасности и искушения. Не напрасно в книге Притчей Соломона возносится следующее моление к Богу: «двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся от Тебя, и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (гл. 30:7,8). Как видим, среднее материальное благосостояние представляется в Свящ. Писании самым благоприятным в нравственном отношении.

Что богатство и вообще всякое имущество не предосудительно для христианина, это видно из того, что Сам Бог предоставил человеку право господствовать над землею и обладать ею (Быт. 1:26; 9:1). А всякое имущество есть плод земли. Обладанием имущества обусловлена возможность духовного образования человека и приобретения известной степени самостоятельности и независимости, необходимых для деятельности в мире. Имуществом же доставляется возможность благотворения. Но, обладая имуществом, необходимо быть внутренне независимым от него, не пленяться им. Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца (Пс. 61:11). Не богатство должно обладать нами, а мы должны обладать богатством, свободно распоряжаться им и употреблять его на благие дела. Противонравственное владение богатством и греховное употребление им выражаются в форме любостяжания, корыстолюбия, скупости или в форме расточительности и нравственной беспечности при уповании на богатство. Против корыстолюбия и скупости, Свящ. Писание высказывается весьма резко. Оно называет его идолослужением: любостяжание есть идолослужение (Кол. 3:5). Лихоимцы Царства Божия не наследуют (1Кор. 6:10). Не можете служить Богу и маммоне (Матф.6:24). Образец расточительности Свящ. Писание предоставляет нам в лице блудного сына: расточил имение свое, живя блудно (Лук. 15:13). А образец ложного упования на богатство и нравственной беспечности видим в лице евангельского богача, который в надежде на изобилие собранных плодов, сказал душе своей: много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись (Лук. 12:19). Ап. Павел предписывает Тимофею увещевать христиан не уповать на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего нам все обильно для наслаждения (1Тим. 6:17).

Нравственно оправдываемый источник обогащения и приобретения имущества указан в лице Адама, которому заповедано в поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3:19). Труд и бережливость – вот источники обогащения христианина. На труд, как на источник пропитания и материального благосостояния, указывает ап. Павел фессалоникийцам, в среде которых развилось праздношатание и тунеядство (Фесс. 3:6–12). А пример бережливости показал Сам Господь Иисус Христос, сказавший апостолам после насыщения хлебами народа: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало (Иоан. 6:12). Отдавать деньги на законные проценты и употреблять свое имущество для умножения имущества, конечно, позволительно. Притчей о талантах, показана допустимость последнего. Но всякое ростовщичество, безусловно, противоестественно, о чем говорит и Писание, уже выше приведенное. Высокий пример возвращения несправедливо приобретенного имущества виден в лице Закхея.

Если богатые и имущие должны иметь внутреннюю независимость от богатства, то бедные должны внутренне иметь независимость от бедности. Вынужденные жить бедно должны внутренне желать оставаться бедными. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1Тим. 6:8,7). В то же время бедные должны сознавать, что и при материальной бедности они могут быть духовно богатыми и высокими. Ап. Павел говорит: «мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2Кор. 6:10). Ап. Иаков говорит: «да хвалится богатый унижением своим, а брат униженный – высотой своей» (гл. 1:9–10). Бедность имеет свои опасности и искушения: она подает повод к обману, хищению, зависти, недовольству своей судьбой, малодушию, ропоту на Бога. Об этих искушениях должны помнить люди неимущие и остерегаться их. Но бедность имеет и свои преимущества, такие как избавление человека от искушений богатством. Желающие обогащаться впадают в искушение и попадают в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу (1Тим. 6:9).

Правила, указанные как относится христианину к богатству и бедности, являются руководством и для отношения его ко благам и удовольствиям жизни, а также к бедствиям, страданиям и болезням. Именно: мы должны во всех случаях соблюдать нравственную свободу, свою внутреннюю независимость, должны быть не рабами своего счастья или несчастья, а господами его. Всякие страдания и болезни являются воспитательными средствами в руках Божиих, без них нравственное состояние человечества во много раз ухудшилось бы. При посещении несчастья христианин должен спрашивать, по наставлению Самого Господа (Иоан. 9:3), не о том, чем он заслужил несчастье, а о том, как им воспользоваться, чтобы исполнились на нем намерения Божии. А Божии намерения состоят в том, чтобы в горниле несчастий и страданий очистить христианина и побудить его к ревностному служению Богу и спасению своей души. Ап. Петр говорит: О сем радуйтесь, поскорбевши теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе, в явление Иисуса Христа (1Пет. 1:6,7). Отец духов, говорит ап. Павел, наказывает нас для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его (Евр. 12:10).

Несчастья и страдания побуждают нас к самоуглублению и познанию своих недостатков и пороков, показывают нам суетность и скоротечность всего земного и возбуждают желание вечных и непреходящих благ, учат нас молиться и возлагать упование свое на Бога, воспитывают в нас терпение и сомоотверженность, располагают нас к горю и несчастьям ближних и делают нас снисходительными к недостаткам ближних. Страдания служат и предохранительным средством. Ап. Павел говорит о себе: чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился (2Кор. 12:7). Даже о Господе Иисусе сказано, что Он страданиями «навык послушанию»: хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию (Евр. 5:8). Конечно, страдания и болезни могут производить и обратное действие: они могут сделать человека раздражительным, гневным, недовольным и ропщущим, нетерпеливым, эгоистом. Все эти опасности необходимо иметь в виду страдающему и болящему, чтобы оберегать себя от них. Страдающий должен быть мужественным и владеть собой. Он должен укреплять себя мыслью, что «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью, но после научением через него доставляет мирный плод праведности» (Евр. 12:11), что тех кого Бог любит, тех обличает и наказывает (Апок. 3:19), что Самому Христу надлежало пострадать и войти в славу Свою (Лук. 24:26). Необходимо смириться под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время. Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о нас (1Пет. 5:6,7). Естественно христианину в страдании и болезни прибегать к религиозной помощи, к помощи св. Церкви, исповедоваться, причащаться, заказывать молебны, водоосвящение. Но если он не упражнялся в терпении и мужестве во дни здорового и благополучного состояния, то едва ли удастся соблюсти терпение во дни болезни и бедствий. Поэтому необходимо заранее подготавливать душу к перенесению испытаний.

Общественные обязанности

Назначением человека для небесной жизни, для служения Богу, отнюдь, не исключено его назначение для земной жизни, для служения в среде человеческого общества. Напротив, в земной жизни и земным служением в обществе, христианин должен приготовить себя для жизни небесной и выразить в полной мере свое служение Богу. Потому каждый человек должен избрать определенное занятие или службу в обществе, в которой будет проходить его труд. Апостол Павел завещевает: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2Фес. 3:10). Учение Свящ. Писания предписывает служение друг другу при помощи того дара, который каждый получил (1Петр. 4:10), о благоразумном «управлении домом» (Лук. 12:42), о «предании себя и пребывании в той службе, какую дал Бог» (1Пет. 4:11), о «делании дел, пока продолжается день» (Ин. 9:4), относится и к земной должности. Своей должностью каждый не только служит обществу, но и совершенствует свою собственную личность, получая в то же время истинное удовлетворение. Следствием отсутствия определенного занятия у человека неизбежно будет праздношатание и тунеядство, о которых говорит ап. Павел во 2-ом послании к фессалоникийцам: слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, но суетятся (3:11).

Выбор должности или профессии зависит частью от способностей или таланта человека, а частью от обстоятельств его жизни, в которых следует усматривать пути промысла Божия. Одному дается пять талантов, другому два, иному один (Матф. 25:15); один рождается в одних условиях и получает одно образование, другой рождается в других условиях и получает иное образование.

Но какова бы ни была служба, главное, чтобы она была выполнена верно. В малом ты был верен, над многим тебя поставлю (Матф. 25:21). Верность своей службе выражается прежде всего в усердии и напряжении сил к наиболее тщательному и полному ее выполнению. Сюда относится и борьба с препятствиями в выполнении службы. Мы должны ценить свою службу (не унижая других видов службы) и смотреть на нее, как на служение Самому Господу (Рим, 14:18; Колос. 3:17). Неверен своей службе тот, кто помышляет о перемене рода службы. Каждый оставайся в том звании, в котором призван, заповедует ап. Павел (1Кор. 7:20). Если наша служба нам представляется непривлекательной и тяжелой, то не надо от нее бежать, а усерднее и настойчивее ею заниматься, тогда она станет легкой в наших глазах. Если человек может развить свою самодеятельность в работе, то это делает работу более интересной и привлекательной. Тот, кто при каждом затруднении готов бросить службу, тот может оказаться негодным и на всяком другом месте. Если действительно мы встречаем на службе много тягостей и затруднений, то надо вспомнить общечеловеческую судьбу: в поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3:19). Эта заповедь относится не только к одним земледельцам и ремесленникам, но и к учителям, художникам, священнослужителям и т.д. Не исключено и развитие в себе интереса к другим родам службы, напротив, оно требуется для гармоничного и полного образования собственной личности, и для плодотворности занятий по своей службе.

Доброе имя и честолюбие

Годность и успешность человека на поприще своей службы и своих обязанностей делают его досточтимым или доставляют ему честь. Честь есть признание другими людьми или обществом моего личного достоинства. Потому на нас лежит обязанность заботиться о приобретении и сохранении своей чести.

В Свящ. Писании честь весьма определенно признается благом, и христианину внушается заботиться о ней. В книге притчей Соломона доброе имя ставится выше золота и серебра: Доброе имя лучше большого богатства (22:1). Заботься об имени, – говорит Сирах, – ибо оно пребудет с тобою долее, нежели многие тысячи золота (41:15,16). О Самом Господе Иисусе Христе евангелист замечает, что Он «преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лук. 2:52). И первому христианскому обществу вменяется в достоинство, между прочим, то, что оно «находилось в любви у своего народа» (Деян.2:47). Честь есть важное условие успеха нашей деятельности и в обществе; кто не пользуется уважением и честью в обществе, тот не может в нем благотворно действовать. Нам заповедано также своим хорошим примером назидать ближних (так да просветится свет ваш перед людьми, да видят ваши добрые дела, и прославят Отца вашего, Который на небе); как же мы можем назидать ближних, если ближние нехорошо думают о нас?

Но мы должны остерегаться, чтобы не подвергнуться ложной зависимости от чести, т.е. чтобы не дорожить честью у людей больше, чем честью у Бога и своей совести, чтобы свою внутреннюю честь (безусловное благо) не принести в жертву внешней чести (благу относительному). Ложная зависимость от чести выражается в формах честолюбия и тщеславия. Честолюбивый стремится к важному положению в обществе, к отличиям, к знакам почтения, а тщеславный хочет нравиться другим, интересовать их собой. Имея в виду ложную зависимость от чести, ап. Павел говорит: «для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; судия мне Господь» (1Кор. 4:3,4). Упрекая честолюбивых и тщеславных фарисеев, Господь Иисус Христос говорит: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44). Гоняясь за славой у людей, человек теряет славу у Бога. Потому мы должны быть готовы терпеливо сносить незаслуженное попрание нашей чести. Высокий пример видим в лице Самого Господа Иисуса Христа. Мы должны утешать себя с ап. Павлом мыслью, что хотя мы теперь неизвестны, но нас узнают (2Кор. 6:9). Мы имеем также высокое обетование Господа: Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня (Матф. 5:10,11).

Мы вправе, и нередко даже обязаны, защищать свою честь. Сам Господь Иисус Христос защищал Свою честь: при обвинениях в замысле иудеев на Его жизнь Он указывал на Свои дела, которые вовсе не заслуживают этого (много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями? Ин. 10:32). Защищал свое личное достоинство и ап. Павел, указывая на свои труды, подвиги и страдания (2Кор. 11:21). В настоящее время каждый гражданин найдет защиту попранной чести у суда; но христианину далеко не приличествует при всяком оскорблении чести обращаться с жалобой в суд. Великодушное прощение обиды есть самое действительное спасение чести. Могучим средством для восстановления чести является и строгая последовательность наших действий в служении честности и добру. Видя нашу верность нравственному началу, наши клеветники или не понимающие нас невольно замолкнут. Страждущие по воле Божией да предадут Ему, как верному создателю, души свои, делая добро, говорит ап. Петр (1Пет. 4:19).

3. Уважение и любовь к ближним

Уважая и любя самого себя, христианин уважает и любит и ближних: возлюби ближнего твоего как самого себя.

Уважение к ближним основывается как на их общечеловеческом достоинстве, так и на личном. Мы должны уважать ближних, коль скоро каждый из них есть образ Божий, за каждого пролита кровь Господа Спасителя на кресте, и каждый призван к вечной жизни в единении с Богом. В этом состоит общечеловеческое достоинство каждого ближнего. А если ближний – христианин, то он к тому еще возрожден в таинстве крещения и принадлежит к одной с нами Церкви. Но ближний наш имеет и личное достоинство, состоящее в его нравственных заслугах. В последнем случае мы особенно должны уважать ближнего. Но так как по личному достоинству или по нравственным заслугам ближние наши весьма различаются, то и уважения нашего они заслуживают то большего, то меньшего.

Свящ. Писание внушает нам уважение к ближним весьма ясно. Ибо человек создан по образу Божию, – говорит Господь, заповедуя уважение к жизни ближних (Быт. 6:9). Христос Спаситель, не стыдившийся называть нас братьями Своими (Евр. 2:11), произносит строгий приговор над неуважительно относящимися к ближним: кто скажет брату своему: «рака" (пустой человек) подлежит синедриону, а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Матф.5:22). Всех почитайте, – говорит ап. Петр (1Пет. 2:17). Будьте братолюбивы друг ко другу, – пишет ап. Павел, – в почтительности друг друга предупреждайте (Рим. 12:10).

Уважение противоположно неуважению или даже презрению к ближним. Презирать мы не должны даже нравственно недостойного, порочного человека. Мы можем и даже должны отвращаться от него. И это есть отвращение не от личности человека, а от живущего в нем порока. Отвращение от личности тем более неуместно и непозволительно, что рядом с пороком есть в каждом человеке и что-то доброе (пока человек не дошел до диавольского состояния). Порочного человека мы должны не презирать, а обличать, с целью его исправления. Мы должны помнить слова апостола: силен Бог восставить его (Рим. 14:4). Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется (1Кор. 13:7). Из евангельских сказаний мы не видим, чтобы Господь Иисус Христос относился к кому-либо, хотя бы к нравственно недостойным людям, например, фарисеям, презрительно; Он к ним относился обличительно; и обличая, Он имел к ним сострадание (Матф. 23:2.. 37..). А что сказать о пренебрежительном отношении к ближним без разбора, след., и к нравственно достойным? А между тем в недалеком прошлом даже образовалась целая философская система Шопенгауера, поучающая презрению к людям. Но большей частью мы относимся к ближним пренебрежительно просто по эгоизму.

Уважая ближних, мы должны и любить их. Любовь к ближнему состоит в желании ему всякого блага и в стремлении содействовать его благосостоянию душевному и телесному. В наше время много говорят о гуманности и филантропии. Но они обе не тождественны с истинно христианской любовью. Гуманизм проистекает лишь из сознания человеческого достоинства каждого ближнего, проникнут ложным оптимистическим взглядом на состояние человеческой природы и потому не в состоянии увидеть всех глубин порчи человеческой, а след., и врачевать их (да и не имеет средств к тому); он имеет в виду лишь земное благополучие ближнего и в то же время не забывает и своих собственных интересов, ищет славы не Божией, а своей, т.е. связан с эгоизмом. Между тем истинно христианская любовь к ближним проистекает из мысли и любви к Богу и Искупителю всех людей, видит все язвы, произведенные грехом на человеческом роде и в состоянии предложить соответствующее врачевание, радеет не только о земном благополучии, а более всего о вечном и небесном, проникнута самоотречением и стремлением к славе Божией. Но, впрочем, слово «гуманность» можно понимать и в высшем смысле, в смысле истинной христианской любви, тем более, что это слово в наше время весьма часто употребляется и в христианских сферах. Только надо отличать истинную гуманность от неистинной или неполной.

Как уважение к ближним должно простираться на всех людей без исключения, так и любовь к ближним должна обнимать всех без исключения. В притче о самарянине Господь учит нас благотворить ближним, невзирая на различия национальности, религии, нравственного достоинства их (Лук. 10:29). Но так как мы не можем иметь общение с чрезвычайно широким кругом людей, то своими ближними мы должны признавать круг тех лиц, с которыми мы находимся в особенно близких отношениях и к которым можем проявлять деятельное участие. Такое именно понятие о ближнем дается в притче о милосердном самарянине. Ближними названы те люди, которым предоставляется случай благотворить другим (Лук. 10:36,37). Ап. же Павел различает любовь к ближним и любовь к братьям. Братьями, или ближними в тесном смысле слова, он называет сродных по вере (Рим. 8:17,29; Гал. 3:26, 4:26; Евр. 3:1). След., христиане, особенно православные, есть по преимуществу наши ближние, которым предпочтительно мы должны благотворить. Будем делать добро всем, а наипаче своим по вере (Гал. 6:10). По преимуществу любовью к братьям мы должны учиться, по слову апостола, любить и всех ближних. Вас Господь исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем, какою мы исполнены к вам (1Фес. 3:12). Православные христиане по преимуществу наши ближние, как потому, что они находятся в особенно близких отношениях к нам, так и потому, что мы имеем больше возможности и случаев им благотворить. В таких же отношениях мы находимся со своими родственниками или находящимися на нашем попечении, со своим народом, сослуживцами и жителями одного города и т.д. Все эти лица по преимуществу наши ближние.

Справедливость и милосердие

Все виды и действия любви к ближним можно совместить со справедливостью и милосердием.

Насколько справедливость выражается в сообщении ближнему наших мыслей, настолько она есть правдивость или истинность; насколько она выражается в сообщении ему наших чувств – она есть искренность; а насколько она выражается в различных практических действиях по отношению к нашим ближним, настолько она есть честность.

Долг правдивости возлагает на нас Свящ. Писание, когда говорит: отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг друга (Еф. 4:25). Таким образом, мы должны говорить правду, будучи членами одного тела, и должны служить друг другу. Глубочайшее основание обязанности говорить правду лежит в том, что мы должны быть служителями вечной Истины. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1:5). Нельзя, конечно, сказать, что мы обязаны всем все говорить; истину надо сообщать с мудростью, и потому иной раз надо удержаться от сообщения горькой истины: время говорить, и время молчать (Екл. 3:7). Бывают и такие случаи, когда мы вынуждены из любви к ближнему, напр., больному, скрыть от него истину. Но решительно должна быть отвергнута всякая ложь по эгоистическим побуждениям. И не только ложь с намерением повредить ближнему, но и ложь легкомысленная. Мерзость перед Господом уста лживые, говорит Премудрый (Притч. 12:22). Хитросплетенная ткань лжи называется коварством.

Долг искренности требует от нас сообщения ближним истинных чувств в полной мере. Долг откровенности есть чистосердечие, прямодушие. Показывая человека искреннего, Псалмопевец говорит, что он говорит истину в своем сердце (Пс. 14:2). А ап. Павел учит примером отвергнуть скрытность, не прибегать к хитрости (2Кор. 4:2; Деян. 4:19,20). Противоположностью чистосердечия является притворство и лицемерие, крайняя степень которого называется изменой, предательством. Примером притворства служат фарисеи с иродианами, льстиво спрашивавших Господа Иисуса: Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив и истинно пути Божию учишь и не заботишься об угождению кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо; итак скажи нам и т.д. (Матф. 22и д.). А как на пример предательства можно указать на поступок Иуды Искариотского. Противоположностью же откровенности является скрытность.

Наконец, долг честности, или праведности по отношению к ближним нам заповедали пророки: когда суды Твои совершаются на земли, тогда живущие в мире научаются правде: всякий кто не научится правде на земле.... не будет взирать на величие Господа (Ис. 26:9,10). Иоанн Предтеча, отвечал на вопрос мытарей: ничего не требуйте более определенного вам, – а воинам: никого не обижайте (Лук. 3:13,14). Сам Господь Иисус Христос говорил: во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки (Матф. 7:12); или: каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерит (Матф. 7:1–2); горе вам книжники и фарисеи, потому что оставили суд (Матф. 23:23). Наконец, апостолы учили: отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь (Рим.13:7); или: неправедные Царства Божия не наследуют (1Кор. 6:9). Долг честности требует, чтобы мы в практических действиях по отношению к ближним строго соблюдали право каждого, и отдавали все принадлежащее другим. В то же время и мы должны требовать от ближних, чтобы они соблюдали наши права и воздавали нам должное. Но христианин должен смягчать строгое право христианской гуманностью, он должен помнить, что ближние имеют право на самую любовь нашу не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон (Рим. 13:8), и потому свои права по отношению к ближним должен растворять любовью и снисходительностью.

К обязанностям честности, или праведности, принадлежит и обязанность благодарности. К благодарности побуждает человека уже естественное чувство (Лук. 6:32–34; Ис. 1:3); и сказать – «он человек неблагодарный» – значит выразить весьма унизительное суждение о человеке, значит назвать его вероломным. Ап. Павел говорит: «За все благодарите» (1Фес. 5:18). В послании к римлянам апостол посылает благодарность Прискилле и Акилле, как от себя, так и от всей церкви (16:4). Известен упрек, сделанный Господом Иисусом Христом девяти исцеленным от проказы (Лук. 17:18).

А милосердие к ближним выражается в следующих формах: утешение больных и опечаленных, благотворительность нуждающимся, терпение к согрешающим и прощение провинившимся перед нами, а также любовь к врагам.

Долг утешать больных и опечаленных возлагает на христиан ап. Павел, когда заповедует плакать с плачущими (Рим. 12:15) и помнить узников страждущих (Евр. 13:3). Утешать печальных надо не только словами, но и своей настроенностью. При утешении нужны осторожность и искусство, чтобы не причинить печальному досады (подобно друзьям Иова). Утешая страдающих по своей собственной вине (напр., заключенных), надо уметь соединить пощаду с серьёзностью. А плача с плачущими, христианин, конечно, и радуется с радующимися (Рим. 12:15); т.е. не только сострадает, но и сорадуется.

Свящ. Писание дает нам весьма ощутительные побуждения к совершению благотворительности. Наприм., Господь говорит: просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Матф. 5:42). Благотворите и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего (Лук. 6:35). Благотворения не забывайте, пишет ап. Павел (Евр. 13:16). Раздели с голодным хлеб твой, – говорит прор. Исаия, – и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, – одень его (Ис. 58:7). Благотворящий бедному дает взаймы Богу, и Он воздаст ему за благодеяние его (Притч. Сол. 19:17). Суд без милости не оказавшему милости, говорит ап. Иаков (2:13). Заслуга благотворительности показана Господом в изображении страшного суда. Благотворительность не должна ограничиваться лишь материальной помощью; она должна включать в себя и нравственное исправление нищих, способность их «молиться и трудиться», а, след., и достижение ими такого состояния, при котором они могли бы существовать без посторонней помощи. Потому благотворитель, пособляя материально бедным, должен стараться влиять на их личность, посещая их дома, вступая в беседы, подавая советы, как выйти из трудного положения. При случайной и уличной подаче нищему это невозможно. Поэтому благотворительность должна быть организована; т.е. для бедных должны быть устроены приюты, где бы они получали необходимую помощь, как телесную, так и духовную. Каждый христианин должен принять участие в устроении таких приютов. Подавая нищим на улице, надо также разбираться, чтобы не питать тунеядцев (2Фес. 3:10) и не отказать действительно нуждающимся.

Свойства истинной благотворительности следующие. Во-первых, доброхотность: Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением, ибо доброхотно дающего любит Бог (2Кор. 9:7). Во-вторых – бескорыстие. Не ожидать благодарности, славы, награды. Потому лучше ее совершать тайно. Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне (Матф. 6:3,4). Поэтому балы, концерты и т.п. с благотворительной целью далеки от ее истинно христианских форм. В-третьих – самоотверженность. Должно благотворить не только от избытка, но и при скудости (по примеру бедной вдовы), лишая себя кое-чего ради ближнего. В-четвертых – ласковость к получающим милостыню, без укоров, как и Бог, по словам ап. Иакова, «подает всем просто и без упреков» (1:5), и не унижая получающих благодеяние. Мы не должны давать им почувствовать, что мы, благотворители их, даем им от своего великодушия. Наконец – нелицеприятие. Благотворить всем без исключения нуждающимся – христианам и нехристианам, родным и чужим по народности, добрым и злым, друзьям и врагам. Благотворите ненавидящим вас... да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо он повелевает солнцу Своему всходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Матф. 5:44–45).

Милосердие выражается также в долготерпении и прощении обид, которыми мир обусловлен. Мы окружены греховными людьми, которые готовы нам досаждать и вредить. Мы должны терпеть и быть кроткими. В терпении вашем спасайте души ваши, говорит Сам Господь (Лук. 21:19). И ап. Павел сказал: облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение (Кол. 3:12). Да не зайдет солнце во гневе вашем (1Кор. 13:4). Известно также ублажение Господом кротких (Матф. 5:5). Терпение и кротость – это сила, унимающая раздражение и гнев, и дающая человеку возможность не расторгать союза любви с ближним. Мы не должны, конечно, потворствовать грехам ближнего ради сохранения мира с ним (Рим.12:18); можно гневаться на ближнего, но и гневаясь, не согрешать (Еф. 4:26); гнев не должен переходить в гнев страстный и переступать меру и границы пощады ближнего. Мы не должны быть обидчивы, но должны носить в сердце неистощаемый родник прощения, на который указал Господь Спаситель: кто ударит тебя в правую твою щеку, обрати к нему и другую; и кто хочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду (Матф. 5:39,40). Нам нетрудно будет это сделать, если мы припомним, что и ближнему иногда приходится немало терпеть от нас неприятностей и досад (имея эту в виду, апостол сказал: друг друга бремена носите, – Гал. 6:2) и что нам прощается Богом бесконечно больше того, что нам должны ближние. Следует помнить притчу о милосердном царе и жестокосердном рабе (Матф. 18:32). «Остави нам долги наши», читаем мы в молитве, «яко же и мы оставляем должником нашим». Надо научиться видеть лучшие стороны в жизни и действиях ближних, вместо того, чтобы им не доверять, подозревать и толковать все в худую сторону. Прощение должно быть искреннее и полное, обиду надо не только простить, но и забыть. Противоположность прощению составляют ненависть и мщение.

В случае происшедшего разлада и разъединения с ближним, мы должны быть готовы мириться. Если сами виноваты, то должны просить прощения. Первый шаг к примирению должен, конечно, сделать виновник или оскорбитель. Но так как виновному обыкновенно бывает трудно первому подать руку примирения, и так как в разладе более или менее бывают повинны обе стороны, то потерпевший должен облегчить оскорбителю возможность испросить прощение. В деле примирения должны принять участие и друзья их, помня слово Господне: блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Матф. 5:9). Противоположность примирению составляет вражда.

И в тех случаях, когда ближний не хочет мириться, показывает себя врагом, ненавидит и всячески вредит нам, мы не должны отворачиваться от него. Мы должны любить и врагов своих. Любите врагов ваших, говорит Господь, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Матф. 5:44). Если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напои его, – пишет апостол (Рим. 12:20;14:17). Любя врагов, мы хотим добром победить зло. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим.12:21). Любовь все покрывает, всему верит, всегда надеется (1Кор. 13:7); потому и мы надеемся, что враг может сделаться нашим другом.

Внешняя форма выражения любви к ближним есть учтивость, или вежливость. Она выражается в приветствиях, рукопожатиях, поцелуях и других формах любезного обращения с людьми. Посылая апостолов на проповедь, Господь Иисус Христос дал им такое наставление: В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему (Лук. 10:5). И апостолы нередко посылают в посланиях своих целование христианам (1Пет. 5:14, Рим. 16:16, 1Кор. 16и д.). Мы, конечно, часто здороваемся совершенно механически; однако и в приветствиях должна сказываться наша любовь и расположение. Вежливости сродни услужливость. Мы услужливы, когда, напр., ссужаем ближнего деньгами в финансовых затруднениях его, когда выполняем за него какую-либо работу и т.п.

Утверждение ближних в доброй нравственности

Мы должны быть готовы служить ближнему, передавая ему от души свои знания, в особенности – наставлением его в религии и доброй жизни. Слово Христово да вселится в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга (Кол. 3:16).

Заботясь о доброй нравственности ближних, мы сами должны показывать добрый пример, остерегаясь, как бы не послужить ближнему соблазном. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф. 5:16). Горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Матф. 18:7). Должно поощрять ближнего к добру, увещевать, ободрять, советовать, карать. Увещевайте друг друга и назидайте один другого, говорит апостол Павел (1Фес. 5:11). Поощряя к любви и добрым делам (Евр. 10:24). Вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых (1Фес. 5:14). Но все это надо совершать весьма осторожно, с мудростью, в духе кротости и любви, иначе результат может оказаться противоположным тому, что мы ожидаем.

Самый тяжкий грех против жизни ближнего называется человекоубийством. Это один из грехов, вопиющих на небо об отмщении. Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (Быт. 4:10). Тень убитого постоянно преследует убийцу; а за гробом его ожидает участь в озере огненном, горящем огнем и серою (Ап. 21:8). Но возможно, конечно, губить здоровье и самую жизнь ближнего косвенным образом, что не менее тяжкий грех.

Преступление против имущества ближнего называется грабежом или воровством. Грабитель и вор также и тот, кто нечестным образом переводит чужие деньги в свой карман. Например, кто взимает лишнюю плату, или не доплачивает, тот грабит и ворует. В наше время распространены все виды хищничества и прямое воровство. А между тем в Свящ. Писании сказано, что ни воры, ни лихоимцы, Царство Божия не наследуют (1Кор. 6:10). И опытом достаточно доказано, что «чужое добро не пойдет в прок». Не доставляют пользы сокровища неправедные (Притч. 10:2).

Попечению же о чести и добром имени ближних противоречат осуждение их и клевета. Осуждение ближних есть страсть без нужды и без разбора, просто из греховного самоудовлетворения, по злобе говорить о недостатках ближних и разглашать о них. Господь говорит: Не судите, да не судимы будете... что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Матф. 7 и д.). В особенности же мы виновны в грехе осуждения, когда забираемся в глубину сердца и души ближнего (которые доступны лишь сердцеведцу Богу) и порицаем (на основании его действий) его сердце и характер. Един есть Судия..., говорит ап. Иаков, а ты кто, который судишь другого? (4:12). А клевета или оговаривание есть распространение ложных сведений о ближних. Клеветников и злоречивых апостол называет на ряду с самыми порочными людьми, творящими неподобное (Рим. 1:30). Наушник и двуязычный да будут прокляты, ибо они погубили многих, – говорит Сирах (28:15).

4. Христианин как член общества

Мы должны быть готовы служить ближнему, передавая ему от души свои знания, в особенности – наставлением его в религии и доброй жизни. Слово Христово да вселится в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга (Кол. 3:16).

Заботясь о доброй нравственности ближних, мы сами должны показывать добрый пример, остерегаясь, как бы не послужить ближнему соблазном. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф. 5:16). Горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Матф. 18:7). Должно поощрять ближнего к добру, увещевать, ободрять, советовать, карать. Увещевайте друг друга и назидайте один другого, говорит апостол Павел (1Фес. 5:11). Поощряя к любви и добрым делам (Евр. 10:24). Вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых (1Фес. 5:14). Но все это надо совершать весьма осторожно, с мудростью, в духе кротости и любви, иначе результат может оказаться противоположным тому, что мы ожидаем.

Самый тяжкий грех против жизни ближнего называется человекоубийством. Это один из грехов, вопиющих на небо об отмщении. Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (Быт. 4:10). Тень убитого постоянно преследует убийцу; а за гробом его ожидает участь в озере огненном, горящем огнем и серою (Ап. 21:8). Но возможно, конечно, губить здоровье и самую жизнь ближнего косвенным образом, что не менее тяжкий грех.

Преступление против имущества ближнего называется грабежом или воровством. Грабитель и вор также и тот, кто нечестным образом переводит чужие деньги в свой карман. Например, кто взимает лишнюю плату, или не доплачивает, тот грабит и ворует. В наше время распространены все виды хищничества и прямое воровство. А между тем в Свящ. Писании сказано, что ни воры, ни лихоимцы, Царство Божия не наследуют (1Кор. 6:10). И опытом достаточно доказано, что «чужое добро не пойдет в прок». Не доставляют пользы сокровища неправедные (Притч. 10:2).

Попечению же о чести и добром имени ближних противоречат осуждение их и клевета. Осуждение ближних есть страсть без нужды и без разбора, просто из греховного самоудовлетворения, по злобе говорить о недостатках ближних и разглашать о них. Господь говорит: Не судите, да не судимы будете... что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Матф. 7 и д.). В особенности же мы виновны в грехе осуждения, когда забираемся в глубину сердца и души ближнего (которые доступны лишь сердцеведцу Богу) и порицаем (на основании его действий) его сердце и характер. Един есть Судия..., говорит ап. Иаков, а ты кто, который судишь другого? (4:12). А клевета или оговаривание есть распространение ложных сведений о ближних. Клеветников и злоречивых апостол называет на ряду с самыми порочными людьми, творящими неподобное (Рим. 1:30). Наушник и двуязычный да будут прокляты, ибо они погубили многих, – говорит Сирах (28:15).

А. Обязанности и добродетели в церковном обществе

Мы должны быть готовы служить ближнему, передавая ему от души свои знания, в особенности – наставлением его в религии и доброй жизни. Слово Христово да вселится в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга (Кол. 3:16).

Заботясь о доброй нравственности ближних, мы сами должны показывать добрый пример, остерегаясь, как бы не послужить ближнему соблазном. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф. 5:16). Горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Матф. 18:7). Должно поощрять ближнего к добру, увещевать, ободрять, советовать, карать. Увещевайте друг друга и назидайте один другого, говорит апостол Павел (1Фес. 5:11). Поощряя к любви и добрым делам (Евр. 10:24). Вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых (1Фес. 5:14). Но все это надо совершать весьма осторожно, с мудростью, в духе кротости и любви, иначе результат может оказаться противоположным тому, что мы ожидаем.

Самый тяжкий грех против жизни ближнего называется человекоубийством. Это один из грехов, вопиющих на небо об отмщении. Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (Быт. 4:10). Тень убитого постоянно преследует убийцу; а за гробом его ожидает участь в озере огненном, горящем огнем и серою (Ап. 21:8). Но возможно, конечно, губить здоровье и самую жизнь ближнего косвенным образом, что не менее тяжкий грех.

Преступление против имущества ближнего называется грабежом или воровством. Грабитель и вор также и тот, кто нечестным образом переводит чужие деньги в свой карман. Например, кто взимает лишнюю плату, или не доплачивает, тот грабит и ворует. В наше время распространены все виды хищничества и прямое воровство. А между тем в Свящ. Писании сказано, что ни воры, ни лихоимцы, Царство Божия не наследуют (1Кор. 6:10). И опытом достаточно доказано, что «чужое добро не пойдет в прок». Не доставляют пользы сокровища неправедные (Притч. 10:2).

Попечению же о чести и добром имени ближних противоречат осуждение их и клевета. Осуждение ближних есть страсть без нужды и без разбора, просто из греховного самоудовлетворения, по злобе говорить о недостатках ближних и разглашать о них. Господь говорит: Не судите, да не судимы будете... что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Матф. 7 и д.). В особенности же мы виновны в грехе осуждения, когда забираемся в глубину сердца и души ближнего (которые доступны лишь сердцеведцу Богу) и порицаем (на основании его действий) его сердце и характер. Един есть Судия..., говорит ап. Иаков, а ты кто, который судишь другого? (4:12). А клевета или оговаривание есть распространение ложных сведений о ближних. Клеветников и злоречивых апостол называет на ряду с самыми порочными людьми, творящими неподобное (Рим. 1:30). Наушник и двуязычный да будут прокляты, ибо они погубили многих, – говорит Сирах (28:15).

Отношения между членами общества

«Назидание» церкви совершается совместными усилиями пастырей и пасомых при содействии Духа Святого. Обязанностью пастырей является прежде всего проповедание слова Божия и совершение богослужений. Но этим не ограничиваются обязанности пастыря, т.е. он должен пасти свое стадо и вне храма. И здесь открывается весьма широкое поле для его деятельности: наставлять неверующих, заблуждающихся и сомневающихся, ободрять унывающих и больных, утешать скорбящих, внушать мужество искушаемым, поднимать дух покинутых, мирить враждующих, вразумлять и карать порочных и ожесточенных, напутствовать умирающих. Деятельность пастыря церкви полна самоотверженности. Пастырское богословие указывает средства и способы для выполнения названной задачи. Мы заметим только, что для выполнения этой задачи требуется, кроме умственной и нравственной подготовки, еще и знание человеческих душ и их различных состояний, нужна и способность приноравливаться ко всем и быть, по слову апостола, всем для всех (1Кор. 9:22), и, наконец, необходима широта сердца: «сердце наше расширено, вам не тесно в нас» (2Кор. 11:12). Что касается дисциплинарных отношений между пастырями и пасомыми, то в нашей Православной Церкви они занимают золотую середину между крайностями католичества и протестантства. Католические ксендзы чрезмерно опекают пасомых, а у протестантов господствует слишком большая самостоятельность пасомых по отношению к пасторам.

Обязанность пасомых содействовать пастырям собственным старанием в выполнении их задачи (Рим. 15:30). А затем – пасомые должны иметь глубокую почтительность и любовь к пастырям, как к своим духовным отцам. Апостол говорит: Просим же вас, братия, уважайте трудящихся у вас и предстоятелей ваших в Господе, вразумляющих вас, и почитать их преимущественно с любовью за дело их (1Фес. 5:12,13). А об отношении пасомых между собой апостол говорит: будьте в мире между собой (там же), стараясь сохранять единство духа в союзе мира (Еф. 4:3). Единение духа и мир среди православных нарушаются в особенности ересями и расколами. Ересь есть искажение или отрицание какого-либо догмата веры (Арий, Македоний и др.). А раскол есть искажение или отвержение какой-либо истины нравоучения, богослужения или постановления православной церкви (Новат, Донат и др.). Раскольники, в свою очередь, могут распадаться на различные толки и секты. Умоляю вас, братия, пишет апостол, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них (Рим. 16:17). Дальнейшие обязанности пасомых друг к другу апостол выражает словами: будем делать добро всем, а наипаче своим по вере (Гал. 6:10).

Православная Церковь вступает в отношение и к скончавшимся, и к церкви, торжествующей на небе. По отношению к умершим наша обязанность состоит в памяти о них, в продолжении их благих дел и в молитве о них. И все это в надежде свидания с ними за гробом (Лук. 16:9). Молитва за умерших вполне естественна: если мы любим ближних, то любовь наша следует за ними и после их отшествия (любовь никогда не перестанет – 1Кор. 13:8); если их благо интересовало нас при их жизни, то тем более интересует после их смерти. Молитва за умерших имеет свое действие, поскольку мы пребываем с ними в одном и том же Божием царстве (Лук. 20:38; Рим. 14:8), и так как до страшного суда возможно изменение в состоянии умерших. Потому-то молитвы за умерших всегда существовали в христианской Церкви. Если даже богач в аду хлопотал за своих братьев, оставшихся на земле (Лук.16:27), то не тем ли более мы должны молиться за умерших? Ап. Павел заповедует молиться за всех человеков, так как Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2:1,4). Произнося молитву «да приидет царствие Твое», мы молимся, конечно, чтобы царствие Божие пришло во все области существования, следовательно, и в область умерших. Во 2-ой книге Маккавейской говорится, что за убитых на брани иудеев была принесена жертва (12:42–45).

Скорбеть и плакать об умерших нам не воспрещается. В книге Деяний апостольских читаем, что при погребении первомученика Стефана христиане сделали великий плач по нем (8:2). Прослезился Сам Господь при гробе Лазаря (Ин. 12:35). Но мы должны скорбеть не как неимеющие упования (1Фес. 4:13).

Закапывание трупов в землю вполне естественно и согласно со Свящ. Писанием. Земля есть и в землю возвратишься (Быт. 3:19). Сеется тело душевное, восстает тело духовное (1Кор. 15:44). Обычаю сжигать трупы (кремации) наша Церковь противодействует.

А к членам Церкви, торжествующей на небе, мы должны относиться как к покровителям и заступникам нашим перед Богом. Самая высшая покровительница и заступница наша есть пресвятая Дева Мария, Матерь Господня, «честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим». Она Сама пророчески изрекла: ибо отныне ублажат Меня все роды (Лук. 1:48). Множество чудотворных икон Ее по всей русской земле громко говорят об изобилии благодати, изливаемой через Нее Богом на человеческий род. Затем следуют лики архангелов и ангелов. Из их числа должен быть особенно призываем ангел-хранитель (Пс. 90:11). Наконец, ходатайствуют о нас перед Богом прославленные святые человеки. К ним в особенности применимо изречение ап. Иакова: Много может усиленная молитва праведного (5:16). По изображению ап. Иоанна, пред Агнца предносятся в небе золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых (Ап. 5:8). Ап. Павел заповедует поминать наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и взирая на кончину их жизни, подражать вере их (Евр. 13:7). Особенного почитания заслуживают святые, восхваляемые нашей церковью и оказывающие помощь нашему русскому народу (напр., свят. Николай), а также святой, имя которого мы носим.

Наш русский народ верит, что тот или другой святой помогает особенно в той или другой нужде человеческой. Напр., св. Пантелеимон считается помощником особенно в болезнях; св. Гурий, Самон и Авива – в семейной жизни; св. Власий – в скотоводстве; св. Конон Градарь – в огородничестве; св. ап. Петр – в рыболовстве; св. Мартиниан и Моисей Угрин – в борьбе человека с чувственной похотью, и т.д. Верование это имеет основание в жизнеописании святых. Там повествуется, что названные святые или сами занимались теми предметами, в которых помогают, или по смерти своей проявили чудо помощи в этом, или претерпели в жизни искушение от того греха, от которого избавляют притекающих к ним.

По отношению к инославным христианам и нехристианам на православном христианине лежит долг веротерпимости и молитвы о «соединении церквей» и об обращении неверующих в христианство, а также участие в миссионерском деле. Участие может быть личным, или по крайней мере, денежным.

Б. Обязанности и добродетели в отношении семейства

«Назидание» церкви совершается совместными усилиями пастырей и пасомых при содействии Духа Святого. Обязанностью пастырей является прежде всего проповедание слова Божия и совершение богослужений. Но этим не ограничиваются обязанности пастыря, т.е. он должен пасти свое стадо и вне храма. И здесь открывается весьма широкое поле для его деятельности: наставлять неверующих, заблуждающихся и сомневающихся, ободрять унывающих и больных, утешать скорбящих, внушать мужество искушаемым, поднимать дух покинутых, мирить враждующих, вразумлять и карать порочных и ожесточенных, напутствовать умирающих. Деятельность пастыря церкви полна самоотверженности. Пастырское богословие указывает средства и способы для выполнения названной задачи. Мы заметим только, что для выполнения этой задачи требуется, кроме умственной и нравственной подготовки, еще и знание человеческих душ и их различных состояний, нужна и способность приноравливаться ко всем и быть, по слову апостола, всем для всех (1Кор. 9:22), и, наконец, необходима широта сердца: «сердце наше расширено, вам не тесно в нас» (2Кор. 11:12). Что касается дисциплинарных отношений между пастырями и пасомыми, то в нашей Православной Церкви они занимают золотую середину между крайностями католичества и протестантства. Католические ксендзы чрезмерно опекают пасомых, а у протестантов господствует слишком большая самостоятельность пасомых по отношению к пасторам.

Обязанность пасомых содействовать пастырям собственным старанием в выполнении их задачи (Рим. 15:30). А затем – пасомые должны иметь глубокую почтительность и любовь к пастырям, как к своим духовным отцам. Апостол говорит: Просим же вас, братия, уважайте трудящихся у вас и предстоятелей ваших в Господе, вразумляющих вас, и почитать их преимущественно с любовью за дело их (1Фес. 5:12,13). А об отношении пасомых между собой апостол говорит: будьте в мире между собой (там же), стараясь сохранять единство духа в союзе мира (Еф. 4:3). Единение духа и мир среди православных нарушаются в особенности ересями и расколами. Ересь есть искажение или отрицание какого-либо догмата веры (Арий, Македоний и др.). А раскол есть искажение или отвержение какой-либо истины нравоучения, богослужения или постановления православной церкви (Новат, Донат и др.). Раскольники, в свою очередь, могут распадаться на различные толки и секты. Умоляю вас, братия, пишет апостол, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них (Рим. 16:17). Дальнейшие обязанности пасомых друг к другу апостол выражает словами: будем делать добро всем, а наипаче своим по вере (Гал. 6:10).

Православная Церковь вступает в отношение и к скончавшимся, и к церкви, торжествующей на небе. По отношению к умершим наша обязанность состоит в памяти о них, в продолжении их благих дел и в молитве о них. И все это в надежде свидания с ними за гробом (Лук. 16:9). Молитва за умерших вполне естественна: если мы любим ближних, то любовь наша следует за ними и после их отшествия (любовь никогда не перестанет – 1Кор. 13:8); если их благо интересовало нас при их жизни, то тем более интересует после их смерти. Молитва за умерших имеет свое действие, поскольку мы пребываем с ними в одном и том же Божием царстве (Лук. 20:38; Рим. 14:8), и так как до страшного суда возможно изменение в состоянии умерших. Потому-то молитвы за умерших всегда существовали в христианской Церкви. Если даже богач в аду хлопотал за своих братьев, оставшихся на земле (Лук.16:27), то не тем ли более мы должны молиться за умерших? Ап. Павел заповедует молиться за всех человеков, так как Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2:1,4). Произнося молитву «да приидет царствие Твое», мы молимся, конечно, чтобы царствие Божие пришло во все области существования, следовательно, и в область умерших. Во 2-ой книге Маккавейской говорится, что за убитых на брани иудеев была принесена жертва (12:42–45).

Скорбеть и плакать об умерших нам не воспрещается. В книге Деяний апостольских читаем, что при погребении первомученика Стефана христиане сделали великий плач по нем (8:2). Прослезился Сам Господь при гробе Лазаря (Ин. 12:35). Но мы должны скорбеть не как неимеющие упования (1Фес. 4:13).

Закапывание трупов в землю вполне естественно и согласно со Свящ. Писанием. Земля есть и в землю возвратишься (Быт. 3:19). Сеется тело душевное, восстает тело духовное (1Кор. 15:44). Обычаю сжигать трупы (кремации) наша Церковь противодействует.

А к членам Церкви, торжествующей на небе, мы должны относиться как к покровителям и заступникам нашим перед Богом. Самая высшая покровительница и заступница наша есть пресвятая Дева Мария, Матерь Господня, «честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим». Она Сама пророчески изрекла: ибо отныне ублажат Меня все роды (Лук. 1:48). Множество чудотворных икон Ее по всей русской земле громко говорят об изобилии благодати, изливаемой через Нее Богом на человеческий род. Затем следуют лики архангелов и ангелов. Из их числа должен быть особенно призываем ангел-хранитель (Пс. 90:11). Наконец, ходатайствуют о нас перед Богом прославленные святые человеки. К ним в особенности применимо изречение ап. Иакова: Много может усиленная молитва праведного (5:16). По изображению ап. Иоанна, пред Агнца предносятся в небе золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых (Ап. 5:8). Ап. Павел заповедует поминать наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и взирая на кончину их жизни, подражать вере их (Евр. 13:7). Особенного почитания заслуживают святые, восхваляемые нашей церковью и оказывающие помощь нашему русскому народу (напр., свят. Николай), а также святой, имя которого мы носим.

Наш русский народ верит, что тот или другой святой помогает особенно в той или другой нужде человеческой. Напр., св. Пантелеимон считается помощником особенно в болезнях; св. Гурий, Самон и Авива – в семейной жизни; св. Власий – в скотоводстве; св. Конон Градарь – в огородничестве; св. ап. Петр – в рыболовстве; св. Мартиниан и Моисей Угрин – в борьбе человека с чувственной похотью, и т.д. Верование это имеет основание в жизнеописании святых. Там повествуется, что названные святые или сами занимались теми предметами, в которых помогают, или по смерти своей проявили чудо помощи в этом, или претерпели в жизни искушение от того греха, от которого избавляют притекающих к ним.

По отношению к инославным христианам и нехристианам на православном христианине лежит долг веротерпимости и молитвы о «соединении церквей» и об обращении неверующих в христианство, а также участие в миссионерском деле. Участие может быть личным, или по крайней мере, денежным.

Семья

Семейство есть первая основа нравственного мира. Здесь впервые человек знакомится с нравственностью и развивает в себе нравственную жизнь. Потому-то Господь Спаситель, прежде чем выступил на служение обществу, благословил посещением Своим брачную чету. И апостолы, проповедуя слово Божие народам, прежде всего вносили его в дома. От нравственного благосостояния каждой семьи зависит благосостояние и всего общества, и государства; а разрушение семьи имеет неизбежным следствием разрушение общества и государства.

Семья основана на браке, который ничто иное, как добровольный и основанный на любви союз двух лиц различных полов, имеющий целью совершенное взаимное восполнение и вспомоществование, и следствием его является рождение и воспитание детей. Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему (Быт. 2:18); или: оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью (Матф. 19:5; Быт. 2:24); вот выражение цели брака. И благословил их (Адама и Еву) Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт. 1:28) – вот выражение следствия, или плода, брака. Бездетность не уничтожает сущности брака и не лишает его цели. Истинный брак возможен только при единоженстве (моногамии); многоженством исключаются полная преданность и равенство двух лиц, требуемые сущностью брака. Брак по своей идее должен быть нерасторжим. Вступление в брак с мыслью о возможном расторжении его в дальнейшем делает невозможным полную преданность друг другу двух лиц.

Вступление в брак не предоставлено произволу человека. Для лиц, предназначенных природой и обстоятельствами жизни к браку, вступление в брак есть требование долга. Брак, вводящий человека во множество нравственных задач и обязанностей, есть важная школа воспитания человека для его деятельности. В то же время человеческий род может продолжаться по божественному устроению только через брак. Потому уклонение от брака из эгоистических целей противоестественно. Но бывают случаи обязательства оставаться вне брака. Безбрачие возможно невольное и вольное. Бывает, например, служба, несовместимая с брачным состоянием; или человек потерпит неудачу в выборе лица для вступления в брак, или не имеет средств для содержания жены и детей, в этом случает приходится оставаться вне брака временно или навсегда. А добровольное безбрачие известно у нас под именем монашества. Получив дар к безбрачной жизни, человек принимает его ради безраздельного служения Богу (Матф. 19:11). Не женатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене (1Кор. 7:32,33). Ап. Павел отнюдь не унижает брака; напротив, брак он называет «великой тайной» (Еф. 5:32), а унижающих его достоинство называет «лжецами», «духами обольстителями» (1Тим. 4:1–3). Но в то же время безбрачие ради Господа и царства Божия он ставит выше брака. Хорошо человеку не касаться женщины, говорит он (1Кор. 7:1). Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я (8). Выдающий замуж свою девицу поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше (38). Предпочтение безбрачия ради царствия Божия предполагается и словами Господа Иисуса Христа: не все вмещают слово сие, но кому дано... кто может вместить, да вместит (Матф. 19:11,12). По изображению книги Апокалипсис перед престолом небесным воспевается песнь, которой не может научиться никто «из оскверненных с женами» (14:3,4). И кто не согласится, что то состояние, при котором ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах (Матф. 22:30), должно быть поставлено выше того состояния, в котором находятся в зависимости от земных условий и плотских ощущений? Или кто не согласится, что отказывающийся от блага брака, приносит Богу великую жертву? Но, конечно, безбрачие нечистое, нарушающее обет Богу, должно быть поставлено гораздо ниже чистого брака. Потому говорит апостол: если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, лучше вступать в брак, нежели разжигаться (1Кор. 7:9).

Чтобы брак был правильным с нравственной точки зрения, он должен быть браком не только по влечению, но и по рассудку. Брак ненормален, если брачующиеся слишком расходятся по возрасту (старик женится на молодой девице). Не может быть полной гармонии и единения и в том случае, если между брачующимися лицами огромная разница в воспитании и образовании. Браки лиц различных вероисповеданий допускаются с канонической точки зрения и могут быть счастливыми. Хотя нельзя не указать и на некоторые нравственные затруднения из-за различных исповеданий супругов. Наконец, непозволительны браки в близком родстве. Основание для воспрещения браков между близкими родственниками следующее: между родственниками уже существуют известные нравственные отношения, и эти отношения осквернились бы и разрушились новыми отношениями, завязываемыми в браке.

Существенное содействия желающим вступить в брак могут оказать их родители. У родителей дети должны будут испросить благословения на брак, так как благословение отца утверждает дома детей (Сир. 3:9), к родителям должны обращаться дети за советом в этом важном деле. Но в данном случае родители имеют право только соизволяющее, а не избирающее; выбор должен производиться самим вступающим в брак. Вступать в брак по приказанию – безнравственно.

Взаимные отношения супругов

Задача вступивших в брак – выполнить возложенное на них Богом назначение. Это назначение состоит в том, чтобы свято соблюдать заключенный союз, содействовать друг другу в нравственном преуспеянии, делить тяготы жизни и воспитывать детей, если Бог благословит ими.

Первая обязанность супругов есть верность данному перед лицом церкви обещанию. Супружеская неверность есть главное зло, производящее расстройство и разрушение всего семейного дома. И верность должна простираться даже до глубины движений сердца, так как всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Матф. 5:28). А о неверности действием, апостол говорит: брак да будет у всех честен и непорочен; блудников же и прелюбодеев судит Бог (Евр.13:4). Прелюбодеи царствия Божия не наследуют (1Кор. 6:9,10). Верность не требует, чтобы супруги забыли окружающий мир и замкнулись сами в себе; тогда их любовь была бы эгоистична, и их жизнь иссушилась бы. Верность и истинная супружеская любовь исключает слепую и страстную ревность, для которой всякое свободное движение супруга уже кажется нарушением верности. Супруги должны иметь доверие друг к другу, но также не быть равнодушными и слишком уверенными в том, что они неразрывно связаны; они должны стараться вновь и вновь приобретать друг у друга любовь и уважение. «Муж», говорит апостол, «оказывай жене должное расположение; подобно и жена мужу» (1Кор. 7:3).

Супруги должны делить все между собой. А для этого требуется полная откровенность в отношениях их друг к другу. Недостаток откровенности свидетельствует о неполной любви. Супруги должны принимать взаимное участие в своих занятиях. Муж должен интересоваться занятиями жены, а жена занятиями мужа. Любя мужа, жена должна любить и его должность. По возможности, супруги должны помогать друг другу в своих занятиях, делить как все скорби, так и все радости, и прежде всего семейные, в которых никогда не бывает недостатка.

Так как сочетавшиеся браком, как и все люди, греховны, со многими недостатками и слабостями, то они обязаны иметь взаимное терпение и снисхождение, также и заботу об устранении недостатков, в особенности пороков. Кто искренне любит, тот непременно будет стараться о нравственном усовершенствовании супруга и об устранении своих собственных недостатков, которые неприятны другому супружескому лицу. У супругов будет множество благоприятных случаев для взаимного благотворного влияния. Сила мужа по отношению к жене заключается в его умственном и волевом превосходстве; а сила жены по отношению к мужу заключается в ее преданности, просьбах, грусти, слезах.

По учению Свящ. Писания, муж есть глава жены и семьи; а жена должна находиться в повиновении у мужа. Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви (Еф. 5:22–33; Быт. 3:16). Это не значит, что жена ниже мужа по нравственному или личному достоинству, в этом отношении они совершенно равны: мужеский и женский пол едино есть во Христе Иисусе (Гал. 3:28; 1Пет. 3:7); главенство мужа есть естественное следствие свойств природы мужчины и женщины. Да и не может быть две главы в доме. Еще Аристотель заметил, что каждый семейный дом должен быть монархией, а не республикой. То, что главенство мужа, отнюдь, не деспотического характера, это видно из ясной заповеди Свящ. Писания: Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5:25); и еще: Мужья, любите своих жен и не будьте с ними суровы (Кол. 3:19). Как глава жены и семьи, муж должен оберегать жену и щадить ее, как немощнейший сосуд, по выражению апостола (1Пет. 3:7), заботиться о содержании семьи (1Тим. 5:8), править домом (1Тим. 3:4) и быть представителем и блюстителем его в обществе. А жена должна быть душою дома, должна благоустроять дом, поддерживать в нем порядок, сберегать и разумно употреблять приобретаемое мужем имущество на нужды семьи (1Тим. 2:5). Прекрасный образец домохозяйки рисует Соломон в книге Притчей, 30:10–31.

В наш век распространилась так называемая эмансипация женщины. Женщины выходят из семейного дома и занимают те же должности, которые занимает мужчина. Это направление основано на недоразумении: с одной стороны, при этом не вникают в свойства природы женщины, а с другой стороны, не ценятся надлежащим образом важность занятий женщины детьми и домом. Обязанности женщины совсем не легче и не менее важны, чем занятия мужчины. В самом деле, неужели благоустроить дом легче, чем заниматься в конторе или на другой работе? Неужели воспитывать детей легче и менее важно, чем мужские занятия? Воспитание детей – трудная и важная задача, и эмансипация женщин неизбежно приводит к ухудшению в состоянии семьи и даже к ее разрушению; а это вредно отразится и на состоянии государства и человечества. Если у женщины подлинная женская натура, то она не может хорошо себя чувствовать, будучи оторванной от семейного очага; она, как растение, вырванное из своей почвы. На ней исполнится слово: всякий возвышающий сам себя, унижен будет (Лук. 18:14). Женщина имеет влияние на общественную жизнь, но ее влияние не прямое, а посредством воспитания детей. Если она внушает им любовь к церкви и отечеству, навыки к полезной деятельности для общества и государства, этим она оказывает великую услугу самому обществу, гораздо большую, чем работа вне семьи.

Родители, дети, работники

Долг родителей по отношению к детям – вскармливать их и воспитывать. Отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери, говорит премудрый Соломон (Прем. 29:15). Стыд отцу рождение невоспитанного сына, дочь же невоспитанная, рождается на унижение, говорит Сирах (22:3). Задача воспитания – довести детей до нравственной зрелости, т.е. до способности самостоятельно стремиться к добру и отвращаться от зла. Вместе с этим дети должны получить необходимые знания и навыки для службы в обществе. Средствами воспитания является дисциплина, наставление и учение. Отцы, не раздражайте своих детей, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем, говорит апостол (Еф. 6:4). Средствами дисциплины являются приказание, надзор, наказание. А средства управления – личный пример, наставления, чтение книг. Основывается же управление на силе развивающихся в питомце совести и чувстве авторитета и любви к воспитателю. Необходимо уметь правильно сочетать дисциплину и управление, и остерегаться крайностей того и другого. Иначе ребенок получит при строгой дисциплине рабское воспитание. А без дисциплины, только при наставлении – воспитание либеральное. И то, и другое воспитание имеет вредные последствия. Слишком строгая дисциплина делает дитя забитым, боязливым, лишенным всякой энергии и самостоятельности, даже лицемерным и льстивым. А либеральное воспитание сделает дитя беспорядочным, увлекающимся, капризным, самонадеянным, высокомерным, упрямым, дерзким. Чем моложе воспитывающийся, тем необходимее дисциплина; по мере же приближения воспитания к концу, дисциплина должна переходить в управление. Воспитание имеет в виду привить послушание, сначала вынужденное, а потом добровольное. Послушание есть первая и главная добродетель воспитываемого.

Совместно с нравственным должно происходить и религиозное воспитание. Есть воспитатели, которые думают, что религиозное воспитание не должно начинаться рано, так как малые дети не способны понимать высоких религиозных истин. Это правильно только при раннем религиозном обучении. Но здесь главное не обучение, а религиозная атмосфера семьи, в которой растет дитя. Если в поступках родителей и всех живущих в доме проявляется истинный дух благочестия, то дитя весьма рано им проникнется и станет религиозным человеком. С религиозного чувства и с совести необходимо начинать ребенку учиться благочестию. А затем должно присоединиться и религиозное обучение. Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царствие Божие (Мк. 10:14). Умственное образование совершается главным образом в школах. Следовательно, воспитание вообще должно быть не только частным или семейным, но и общественным. Заботы о детях должны касаться воспитания духовного и физического. В настоящее время вполне осознана важность воспитания физического и душевного.

В заключение приведем слова апостола Павла: насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог взращающий (1Кор. 3:7). И действительно, воспитание далеко не всемогуще, и результаты его иногда оказываются не теми, к чему стремились родители. Поэтому родители, воспитывая детей, должны в тоже время молить о них Бога. Родительская молитва особенно сильна перед Богом и низводит на детей Божие благословение.

А обязанностью детей по отношению к родителям является почтительность, послушание и благодарность. Исполненная доверия почтительность есть основание всего поведения ребенка. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле (Исх. 20:12; Матф. 15:3,6). Непочтительность к родителям есть чрезвычайно тяжкий грех. Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти (Исх. 21:16; Матф. 15:4). Почтительность обязательна для детей и в том случае, если родители обнаруживают какие-либо слабости и недостатки. Хотя бы он и оскудел разумом (отец), имей снисхождение и не пренебрегай им при полноте силы твоей, ибо милосердие к отцу не будет забыто; несмотря на грехи твои, благосостояние твое умножится. В день скорби твоей вспомянется о тебе: как лед от теплоты, разрешатся грехи твои (Сир. 3:13–15).

Следствие почтительности есть послушание детей. Слушай сын отца, родившего тебя, и не презирай, когда состарится мать твоя (Сир. 23:22). Дети, повинуйтесь своим родителям, ибо сего требует справедливость (Еф. 6:1). О Самом отроке Иисусе замечено, что Он был в повиновении у них (Иосифа и Матери Своей) (Лук. 2:51). Только в том случае, если бы родители потребовали от детей чего-либо противного закону Божию, дети не должны слушаться их.

Наконец, благодарность по отношению к родителям вполне естественна и имеет основательные причины. По слову апостола, дети должны стараться воздавать должное родителям (1Тим. 5:4). Всем сердцем почитай отца твоего и не забывай родительных болезней матери твоей. Помни, что ты рожден от них, и что можешь ты воздать им, как они тебе? (Сир. 7:29,30). Благодарность должна простираться и за пределы жизни родителей, выражаясь в молитвах и поминовении их.

Духом детских обязанностей определяется и все отношение учеников к учителям и воспитателям, вообще младших к старшим. Младшие повинуйтесь старшим, говорит апостол (1Пет. 5:5). Старца не укоряй, но увещевай, как отца... стариц, как матерей (1Тим. 5:1,2).

Что касается взаимных отношений между братьями и сестрами, то уже от природы они находятся в тесном союзе, на основании которого должно развиваться нравственное сообщество и единение между ними, взаимную пощаду, деление благ без зависти и бескорыстно, а также услуживать друг другу. Происходящие столкновения между братьями и сестрами, как следствие близости отношений, должны быть поскорее устраняемы. Старшие дети должны помогать родителям в воспитании младших. А со смертью родителей они должны заступить их место для младших детей. Насчет вообще отношений между родственниками апостол Павел говорит: Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверных (1Тим. 5:8).

К семейному дому в широком смысле слова принадлежит и служебный персонал. В наше время слышится много жалоб на прислугу, которая, в свою очередь жалуется на своих хозяев. В старые времена между ними существовали личные и нравственные отношения, теперь же все сводится только к денежной договоренности. Хозяевам важна только наибольшая польза от домашних работников, а для этих последних хозяева лишь источник дохода. Авторитет и почитание, взаимное участие в жизни отошли на задний план. Поэтому для улучшения отношений в семейном доме надо восстановить нравственные или личные отношения между хозяевами и работниками.

Хозяева должны видеть людей в своих домашних работниках, уважать их и любить, как братьев о Господе (Филим. 16), перед Которым нет раба, ни свободного (Гал. 3:28), и у Которого нет лицеприятия (Еф. 6:9). Потому хозяева должны не только платить жалование (Иак. 5:4), но и принимать участие в их жизни и давать советы и наставления в затруднениях. Хозяева должны не только требовать исполнения работ, но и заботится о религиозном и нравственном воспитании работников, наблюдать за поведением и за порядком в доме и личным примером давать образец доброй жизни. За усердное и честное исполнение работ должно воздавать не только подарками, но и выражением личного довольства и доверием. При таком к себе отношении порядочная прислуга будет питать уважение к хозяевам и не станет переходить из дома в дом в надежде получить лучшее жалование. Особенно ласково надо относиться к многолетней прислуге и даже состарившейся в доме. Безнравственную же прислугу следует поскорее удалять из дома. В свою очередь, работники должны выполнять свои обязанности терпеливо и без досады в простоте сердца, боясь Господа (Колос. 3:22–24), соблюдать интересы дома и страшиться самых тонких видов нечестности (Тит. 2:10), быть благодарными попечению добрых хозяев. Апостол говорит: Рабы, повинуйтесь всякому человеческому начальству, для Господа... слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам не только кротким, но и суровым (1Пет. 2:13; Еф. 6:5). Разумеется, слуги не должны исполнять противозаконных требований господ.

Гостеприимство и дружба

Семьи не должны замыкаться в самих себе; они должны иметь общение с другими семьями и посторонними лицами. В этом случае возникают общежительные отношения и обязанности, именно – гостеприимства и дружбы.

Высокий образец гостеприимства видим в лице Авраама (Быт. 18и д.). Ап. Павел говорит: страннолюбия не забывайте (Евр. 13:2). На страшном суде Господь скажет праведным: был странником, и вы приняли Меня (Матф. 25:35). А насчет дружбы хотя нет прямых заповедей в Свящ. Писании, так как дружба в первые времена была включена в общее отношение христианского братолюбия, однако мы знаем, что Господь Спаситель на тайной вечери назвал учеников Своих друзьями: вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:14–15). Назвал Он другом Своим и Лазаря (Ин. 11:11). Известна дружба между Давидом и Ионафаном, ап. Павлом и Тимофеем, великими отцами и учителями церкви Василием Вел. и Григорием Богословом. Истинная дружба имеет немаловажное нравственное значение: истинный друг есть как бы зеркало, или воплощенная наша совесть. В ней отражается и ясно видится, как все хорошее в наших мыслях, намерениях и действиях, так и все дурное. Не напрасно премудрый Сирах сказал: Верный друг – врачевство для жизни, и боящиеся Господа найдут его (Сир. 6:16).

В то же время дружба есть, после семейных отношений, самая первая и самая простая форма любви, посредством которой мы можем учиться любви вообще. Для истинной дружбы требуются одинаковое воззрение на жизнь и одинаковые общие убеждения, взаимная откровенность, доверие, преданность, готовность оказать личную помощь другу и жертвовать собой ради него, неизменная верность. Есть немало неистинных друзей. Подлинная дружба далеко незаурядное явление. Приобретай друга по испытании и не скоро доверяйся ему (Сир. 6:7).

В. Отношение к государству

Семьи не должны замыкаться в самих себе; они должны иметь общение с другими семьями и посторонними лицами. В этом случае возникают общежительные отношения и обязанности, именно – гостеприимства и дружбы.

Высокий образец гостеприимства видим в лице Авраама (Быт. 18и д.). Ап. Павел говорит: страннолюбия не забывайте (Евр. 13:2). На страшном суде Господь скажет праведным: был странником, и вы приняли Меня (Матф. 25:35). А насчет дружбы хотя нет прямых заповедей в Свящ. Писании, так как дружба в первые времена была включена в общее отношение христианского братолюбия, однако мы знаем, что Господь Спаситель на тайной вечери назвал учеников Своих друзьями: вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:14–15). Назвал Он другом Своим и Лазаря (Ин. 11:11). Известна дружба между Давидом и Ионафаном, ап. Павлом и Тимофеем, великими отцами и учителями церкви Василием Вел. и Григорием Богословом. Истинная дружба имеет немаловажное нравственное значение: истинный друг есть как бы зеркало, или воплощенная наша совесть. В ней отражается и ясно видится, как все хорошее в наших мыслях, намерениях и действиях, так и все дурное. Не напрасно премудрый Сирах сказал: Верный друг – врачевство для жизни, и боящиеся Господа найдут его (Сир. 6:16).

В то же время дружба есть, после семейных отношений, самая первая и самая простая форма любви, посредством которой мы можем учиться любви вообще. Для истинной дружбы требуются одинаковое воззрение на жизнь и одинаковые общие убеждения, взаимная откровенность, доверие, преданность, готовность оказать личную помощь другу и жертвовать собой ради него, неизменная верность. Есть немало неистинных друзей. Подлинная дружба далеко незаурядное явление. Приобретай друга по испытании и не скоро доверяйся ему (Сир. 6:7).

Государство и нравственность

Множество семейств, объединенных одним общим происхождением, составляют народ. А когда народ организуется и введет у себя юридический порядок, то образовывается государство. След., государство есть союз народа, управляемого выработанными исторически законами, или правом, под главенством государя или вообще правительства. В государство может входить и несколько народностей. Когда законы и учреждения государства находятся в согласии с христианским учением, то такое государство называется христианским государством.

Основные права, на которых учреждается государство, находим в Свящ. Писании. Когда после потопа человечество начало умножаться и распространяться по земле, Бог изрек такой закон: кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию (Быт. 9:6). След., существование права в государстве основано на божественном распоряжении. Авторитет начальствующих опирается на божественный авторитет. А последнюю цель существования народов и государств выразил ап. Павел в речи к афинскому ареопагу: От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас (Деян. 17:26–27). Нельзя, конечно, сказать, что области государственная, моральная или нравственная покрывают друг друга, что они тождественны, как утверждают некоторые философы, напр., Гегель, и некоторые протестантские богословы, склонные смешивать нравственность с культурой и цивилизацией. Область государства есть область права и справедливости; а область нравственная есть главным образом область любви. Государственная область относится больше к внешней жизни человеческих отношений, это область внешнего благоустройства общества; а область нравственная есть главным образом область внутренних побуждений к деятельности, область душевных движений и личного совершенствования человека. Но государственная и моральная области находятся в тесном союзе и взаимодействии. Без морали и нравственности государство было бы непрочно. Мораль внушает нам повиноваться государственным порядкам не только из страха наказания, но и по совести (Рим. 13:5). Без побуждений со стороны морали мы были бы весьма плохими и ненадежными гражданами. И без государства мораль и все чисто нравственные учреждения, силы и отношения (семья, церковь, общежительность, личные отношения между людьми) не имели бы, так сказать, оплота. Нельзя сказать, что они обязаны государству своим происхождением, – они имеют собственные корни существования, питания и развития; но государство есть их охранитель. Без государства произошел бы беспорядок в обществе. Это пагубно отразилось бы на течении чисто нравственной человеческой жизни: мы не могли бы тогда проводить жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1Тим. 2:2).

Гражданская и политическая стороны государства

Государство можно рассматривать с двух сторон: со стороны гражданской, или общественной (социальной), и со стороны политической. Рассматривая гражданскую сторону, надо сказать о сословиях общества; а рассматривая политическую сторону – о правительстве и подданных.

Сословия гражданского общества делят различно. Мы делим их на три класса: 1) сословие, питающее общество: земледельцы, промышленники и торговцы, 2) просветители общества: духовные, лица ученые и люди искусства, 3) хранители общественного порядка: административные, судебные и военные. Государь же стоит вне и выше всякого сословия. Сейчас мы рассмотрим обязанности и добродетели первого класса.

Земледелие есть основание культуры и цивилизации. Потому в древнее время оно даже считалось священным занятием; тем более, что в произрастании зерна есть некая тайна. Земледелец должен внимать этой тайне и поучаться у нее, и, вообще, поучаться у природы, с которой он находится в самых близких отношениях. Невидимое Его, вечные силы Его и Божество, от создания мира, чрез рассматривание творений видимы (Рим. 1:20). Взгляните на птиц небесных, они не сеют, не жнут, не собирают в житницу; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (Матф. 6:26). Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон, во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! (28–30). В то же время земледелец непосредственно призывается к порядку и постоянству, как основному условию нравственной деятельности. Быть консервативными – это естественная добродетель земледельцев. Столь же сильно земледельцы придерживаются религиозности, зная, что судьба их посевов находится в руках Божиих. Насаждающий есть ничто, все есть взращающий Бог (1Кор. 3:7). Вот, земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь ранний или поздний (Иак. 5:7). Земледелец научается надежде на Бога и терпению. В то же время он побуждается к молитве. Наконец, земледельцам свойственен простой образ жизни. Потому и одежда его не зависит от моды. Земледелец находится в самых близких отношениях с домашними животными и потому старается относиться к ним заботливо. Праведник печется о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко (Притч. 12:10). После отмены крепостного права, крестьяне получили важные личные права, но, к сожалению, среди них распространились серьезные пороки: пьянство, разврат, плутни и сутяжничество, кулачество и мироедство. На очереди у них освобождение от этих пороков.

В близких отношениях с крестьянами живут и крупные землевладельцы. Их долг знакомить крестьян с усовершенствованиями в сельском хозяйстве, заботиться о народных школах и благосостоянии церквей.

Задача же промышленников – обрабатывать продукты сельского хозяйства для потребностей человека. Это делают ремесленники и фабриканты. В языческом мире ремесла не пользовались почетом. Но другой взгляд на это был в израильском народе, и иной существует у христиан. Даже ап. Павел, ученейший из иудеев, занимался деланием палаток (Деян. 18:3; 20и др.). О Самом Господе Иисусе Христе мы знаем, что Он помогал Иосифу в занятии плотничеством. Земледельцу в работе помогает сама природа, но ремесленнику надо делать все только своим трудом, руками и машинами. Промышленное сословие склонно к прогрессу. В наше время человек начал успешно исполнять божественную заповедь о господстве над землей и обладании ей (Быт. 1:18). В виду этого успеха надо предостеречь человека от искушения – забыть Бога и приписывать весь прогресс исключительно своему гению. Между тем Свящ. Писание говорит, что всякое промышленное и художественное искусство посылается от Бога (Исх. 1:6). Потому люди не должны забывать, что все успехи в труде (науки и техники) даются Господом Богом (Сир. 38:39).

Задача торгового сословия – быть посредником между производителем и потребителем и доставлять во все места произведения как природы, так и искусства. Торговым людям, больше чем другим, угрожает опасность нарушения честности, именно – взимания лишнего барыша, лжи и обмана. Сирах говорит: Посреди скреплений камней вбивается гвоздь: так посреди продажи и купли вторгается грех (27:2). Потому правдивость и честность должны быть первой заповедью людей, занимающихся торговлей и, кроме того, они должны помнить, что хотя торговля их частное дело, но они служат и обязаны служить обществу, ближним. Крупная торговля оказывает еще и ту услугу народам и человечеству, что служит взаимообщению, и не только материальному, но отчасти и духовному. Ведение торговли требует по временам некоторого риска; но безрассудный риск непозволителен. В то же время торговцы, вместо того, чтобы говорить: сегодня или завтра отправимся в такой-то город и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль, – должны говорить, «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое» (Иак. 4:13–15).

Власть, законодательство, война

Рассматривая политическую сторону государства, необходимо сказать о правительстве и подданных. Государство немыслимо без правительства. При недостатке попечения падает народ (Притч. 11:14). Сильное государство невозможно без сильного правительства. Исторически у различных народов образовались различные формы правления. Но самая совершенная форма есть монархия, так как она наиболее соответствует идее правления и наиболее способна поддерживать порядок и крепость государства. Особенно было свойственно русскому государству монархическое правление при живой вере в единого личного Бога, при сознании родительской власти. Потому русский народ хотел иметь и единого личного правителя, к которому можно обращаться с преданностью и почтением, с безусловным доверием, с любовью. Счастье тому народу, у которого государи богобоязненны, правдивы, служат народу образцом верного исполнения обязанностей. А такими государями могла похвалиться православная Россия. Самодержавное правление таких государей может быть только на благо подданных. Самодержавным называется неограниченный монарх. Это означает не то, что он стоит выше закона, а то, что во всех вопросах законодательства и управления последнее решение исходит от Государя. Он не обязан давать отчет в своем решении никому, как только Самому Богу, себе и суду последующей истории. Потому Государь неприкосновен.

Свящ. Писание весьма ясно учит о происхождении государственной власти не снизу, не по воле народа, а сверху, от Бога. В Ветхом Завете Господь возвещал: «Мною цари царствуют, и повелители узаконяют правду. Мною начальствуют начальники и вельможи, и все судьи земли» (Притч. 8:15,16). От Господа дана вам держава и сила от Вышнего, говорит Премудрый (Прем. Сол. 6:3). В Новом Завете сам Иисус Христос сказал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Иоан. 11:19). Ап. Павел учит: нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противятся Божию установлению (Рим. 13:1,2). Даже в государствах, где правители избираются народом, власть государства отнюдь не от народа; если народ сам избирает органы власти, то это не значит, что он есть источник власти. Потому весьма ошибаются те, кто думают, что народ обладает верховенством по отношению к правителям и может поставлять и снимать правителей. Наследственная монархия наглядно выражает идею божественного происхождения государственной власти, каковой являлась наша русская монархия.

Функции правительства или государственной власти есть, во-первых, соблюдение порядка внутри государства и, во-вторых, обережение государства от внешних врагов со стороны других государств.

Соблюдение порядка имеет функцию издания законов (писания правды, как выразился Премудрый) и управления на основании существующих законов. Законодательство есть совокупность порядков, регулирующих отношения между подданными и правительством и между отдельными лицами. А управление есть проведение законов в жизнь посредством назначенных лиц – чиновников (посланных1Пет. 2:14). Чиновники разделяются на администраторов и судей. Судьи ведают криминальным законом. Если делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отомститель в наказание делающему злое (Рим. 13:4). И главная добродетель администраторов и судей – правда и верность закону.

Идея карательного закона, или уголовного права, понимается различно. Одни думают, что главная цель наказаний есть устрашение граждан, а другие, что главная цель их – исправление преступников; а иные полагают, что цель их – возмездие. Верна последняя теория. Судья назван отомстителем в гневе зло творящему (см. выше). Мы осуждены справедливо, выразился распятый разбойник, потому что достойное по делам нашим приняли (Лук. 23:41). Наказание есть прежде всего реакция права против нарушения его. Закон справедливости заявляет себя, как незыблемую силу по отношению к преступнику. При назначении и выполнении наказаний должны быть соблюдены справедливость и человечность. Всякая бесчеловечность (пытки, клеймения и пр). должны быть изгнаны из наказаний. Самое тяжкое наказание есть смертная казнь. Она предполагается Свящ. Писанием: кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека (Быт. 9:6). Не напрасно меч носит: он Божий слуга, отомститель в наказание делающему зло (Рим. 13:4). Все, взявшие меч, от меча погибнут (Матф. 26:52). Кто мечем убивает, тому самому надлежит быть убиту мечем (Апок. 13:10). Ап. Павел произнес перед судом: не отрекаюсь умереть (Деян. 25:11). Отрицающие смертную казнь считают, что человека наказывает другой человек, который не имеет власти над жизнью подобного себе, и что цель наказаний есть исправление. Между тем, наказывает в государстве не только человек, но и Бог, т.е. судья от имени Божия, и первая цель наказания – не исправление, а возмездие.

Вторая функция государственной власти есть обережение государства извне или со стороны другого государства. Власть оберегает государство как от врагов внутренних, так и от врагов внешних. Государство должно защищать себя от нападений и несправедливых притязаний, но оно может также действовать наступательно при достаточных основаниях. Война есть величайший бич человечества, так как она есть смертоубийство в широчайших размерах и разрушение мирной жизни и ее плодов. Благотворная сторона войны та, что она поднимает народные силы, оживляет патриотизм, призывает граждан к самопожертвованию ради общего дела, научает молиться и смиряться перед грозным судьбами Царя царей. Некоторые оптимисты мечтают о водворении «вечного мира на земле». Но войны неизбежны, пока будет жить грех на земле. Во всякое время мы можем услышать о войнах и военных слухах... ибо надлежит всему тому быть (Матф. 24:6). Остается только по возможности ограничивать войны. Война невозможна без войска. Следов., и государство немыслимо без войска. Главная обязанность воинов – строжайшая субординация и подчинение низших старшим. Столь же свойственно воинам геройство, отсутствие боязни убивающих тело, души же не могущих убить (Матф. 10:28). Иоанн Предтеча указывал воинам: никого не обижать...и довольствоваться своим жалованием (Лук. 3:14).

А обязанности подданных по отношению к правительству (и к Высочайшей Власти) есть общие обязанности – соблюдать гражданские добродетели, вытекающие из любви к отечеству, или патриотизма. Любовь к отечеству есть любовь к стране, в которой мы родились и живем, к своему народу, его религии, его обычаям, и, наконец, к государству и его главе. Любовь к отечеству выражается в добросовестном исполнении обязанностей своего звания, в содействии общему благосостоянию страны, помощи нуждающимся, а также в почитании высшей Власти (Бога бойтесь, царя чтите1Пет. 2:17) и в повиновении ее указаниям (будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли или верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым; или: всяка душа властям предержащим да повинуется (1Пет. 2:13), в готовности защищать отечество даже ценой жизни, и платить следуемые налоги в пользу государства (отдавайте кесарево кесарю; или: воздавайте всякому должное: кому подать, подать, кому оброк, оброк (Рим. 13:7), наконец – в молитве за царя, и за всех начальствующих (1Тим. 2:1–2).

Патриотизму, или любви к отечеству, противоположен тот космополитизм, который мечтает обо всем мире, а между тем небрежет о своем собственном народе и стране, или который унижает свой народ перед чужими народами и государствами.


Источник: Нравственное богословие или христианское учение о нравственности : Сост. применит. к прогр. для духов. семинарий М. Олесницким, экстраорд. проф. Киевской дух. акад. - Киев : тип. Г.Т. Корчак-Новицкого, 1892. - [2], IX, 289 с.

Комментарии для сайта Cackle