VII. Иисус Христос – Сын Божий, Спаситель

Единородный Сын Божий, Одно из Лиц (или Ипостасей) Пресвятой Троицы, принял человеческую природу во времени силою Святого Духа в лоне Девы Марии. Так Он смог принести удовлетворение за наши грехи Своим послушанием даже до смерти на Кресте, принеся Искупительную Жертву, и, в силу своих заслуг, через Святого Духа включить нас в Свою Богочеловеческую жизнь во славу Отца, дабы Тот стал «все во всем».

Значение для нашего спасения Божественной тайны Искупления человека объясняет твердость, с которой Церковь, Его Невеста, придерживается того, что Бог открыл ей об этом. Разве не в этом тайна ее собственного существования?

Учение о Христе, истинном Боге (что отрицали евреи) и истинном человеке (что отрицали язычники), – вот два основных столпа христологии, на которые опирается истина Ипостасного соединения: во Христе Божественная природа и природа человеческая соединяются в одном Божественном Лице. Сущность или чисто человеческая личность во Христе были бы несовместимы с этим единством (что отрицали сторонники Нестория). Поэтому Христу, Сыну Божию по природе, не может добавиться Усыновление по благодати (что отрицали сторонники адопцианства). Обе природы остаются различными, не сливаясь (вопреки утверждениям монофизитов), оставаясь сами собой в своем единстве. Следовательно, Христос обладает истинно человеческим разумом (вопреки Аполлинарию), истинно человеческой душой (вопреки Арию), человеческой волей и человеческим действием, которые ему свойственны (вопреки утверждениям сторонников монофилизма и моноэнергизма). Но различие – это не разграничение: Его человеческая природа подлинно и действительно свойственна Божественной Личности Слова Божия. Именно на этом зиждутся абсолютные безошибочность и непогрешимость Христа даже в Его человеческой жизни и отсутствие в Нем какого бы то ни было неведения. Так, будучи поставлен Посредником между Богом и людьми, Он, Новый Адам, смог скрепить Своею Кровью Новый Завет, воздающий славу Богу в вышних и мир людям доброй воли.

Эта глава в основном содержит определения, данные Учительством Личности Христа. Направленные против ересей, где рассуждения обязательно заканчивались отрицанием того, что Бог действительно спас человека, они (определения) не разворачивают во всей полноте того, что находится в самом центре христианской веры: а именно того, что Христос – Спаситель людей и мира, собирающий их воедино, Который продолжает совершать в Церкви Свою Искупительную тайну. Здесь часто упоминается учение об Искуплении. Однако главные тексты об Искупительных Страстях и заслугах Христа включены в другие главы (см., например, догматические декреты Тридентского собора о первородном грехе [ХВ 275280] и об оправдании [ХВ 555–563]). В этой главе только отрывок из энциклики папы Пия XI [ХВ 379–380] дает краткий обзор учения об Искуплении.

Учение Католической Церкви об Иисусе Христе, Сыне Божием, Спасителе:

Христос – истинный Бог: ХВ 2–3, 8/1, 10, 24–25, 33, 214, 295, 308–312, 326, [364]- [367], 386;

рожденный от Отца: ХВ 10, 33, 212, 308, 313, 318, 335;

и истинный человек: рожденный Марией: ХВ 10, 19, 33, 307, 308–312, 313, 318, 322, 335.

Следовательно, во Христе есть две природы: природа Божественная и природа человеческая: ХВ 21–22, 143, 292, 309–312, 313, 315–316, 316/1, 316/3, 335–336, 386;

не слитые в одну: ХВ 5, 10, 20, 33, 293, 307, 309–310, 323–324, 336–340;

Поэтому в Нем двойное знание, двойная воля, двойное действие: ХВ 312, 341–347, 359–360.

Обе природы Христа соединены в едином Лице Слова: ХВ 5, 10, 21, 30, 33, 294, 295–306, 307, 313, 316/2, 319–321, 328–330, 335, 347, 386, 386/1–386/4.

Отсюда следует единое поклонение Христу: ХВ 302, 325;

и что за вторым Лицом Троицы должны признаваться свойства и действия обеих природ: ХВ 33, 298, 306, 314, 316/5, 326, 333, 335.

Для Христа нет Усыновления, даже по Его человечеству: ХВ 33, 291, 299, 361, 362.

В силу своего соединения со Словом человеческая природа Христа освящена и безгрешна: ХВ 19, 26, 292, 313, 316/4, 328, 336, 359;

и наделена несравненным знанием: ХВ 331, [369]- [372], [376]- [378], 385.

Христос предстоит перед Своим Отцом как Посредник ради спасения людей: ХВ 19, 26, 33, 277, 304, 308, 309, 405, 510/24, 510/26, 556.

Он совершил Искупление всех людей Своей Крестной жертвой: ХВ 26, 277, 306, [375], 380, 556, [639], 766, 859;

Так Он принес удовлетворение Богу: ХВ 563, 833;

и заслужил всякую благодать для людей: ХВ 405, 563.

Христос воистину воскрес: ХВ 373, 374.

Он – Новый и Совершенный Человек, искупающий человека и открывающий ему самого себя: ХВ 386/5.

Все верные объединяются в общности Его мистического Тела: ХВ 381–384, 385, 497–500, 510/10, 510/11, 688,

к которому направлены нехристиане: ХВ 510/12.

(19 июня 325 г.)

I Никейский Собор был созван в связи с христологическими заблуждениями, в частности, ересями Ария. Никейский символ, первое утверждение Собора, концентрирует в себе первоначальное предание о Христе как о «Боге истинном... Который воплотился».

ХВ 2–3

(май – 30 июля 381 г.)

Решения Никейского Собора не помешали возникновению новых ошибочных толкований, касающихся Иисуса Христа, что вынудило I Константинопольский Собор уточнить некоторые вопросы.

ХВ 8/1

(382 г.)

Римский Собор выступил против всех существовавших заблуждений не только по поводу Троицы [ХВ 208–222], но особенно по поводу Личности Христа. Он выступил в особенности против идеи двойного Усыновления – одного естественного, по Божеству, другого благодатью – по Человечеству [ХВ 291]; эта точка зрения приписывалась Диодору из Тарса (ум. ок. 394). Собор осудил также учение Аполлинария, епископа Лаодикийского из Сирии (310–390) [ХВ 291], одного из самых рьяных противников Ария и таких же пылких сторонников равенства природы Слова и Отца. Но, объясняя Личность Христа, он приходил к противоположному заблуждению. Его учение, представленное со всей добросовестностью, основывалось на платоновской идее, согласно которой человек состоит из трех элементов: тело, принцип жизни и духовная душа. Он считал, что во Христе Слово Божие заменило человеческую душу, что, как ему казалось, обеспечило единство личности, и в особенности совершенную непогрешимость. Отрицание этого учения доказывает то значение, какое с самых древних времен придавали Тайне Воплощения, то есть принятию всей человеческой природы вторым Лицом Троицы.

Наконец, Собор выступил против заблуждений, которые приписывали Отцу Крестное страдание [ХВ 293].

(291, 158) (6) Мы отлучаем от сообщества верных тех, кто утверждает (существование) двух Сынов, из которых один существовал прежде веков, а другой – после принятия плоти, будучи рожден от Девы.

(292, 159) (7) Мы отлучаем от сообщества верных тех, кто говорит, что Слово Божие обитало в человеческой плоти вместо разумной духовной души; потому что на самом деле Сын и Слово Божие не пребывал в Своем теле вместо разумной духовной души, но, будучи без греха, Он принял и спас нашу душу, разумную и духовную.

(293, 166) 14. Если кто-либо говорит, что в Крестных страданиях боль испытывал Бог, а не плоть и душа, в которые Христос, Сын Божий, облекся, – то есть принятый Им образ раба, как сказано в Писании [ср. Флп 2, 7], – то он впадает в заблуждение.

(22 июня – сентябрь 431 г.)

1-я сессия (22 июня 431 г.)

Христос – Бог и человек. Самые передовые богословы Антиохийской школы рассматривали разные природы Христа как различия между двумя личностями. Из этой школы вышел Несторий (ум. ок. 450), антиохийский священник, ставший в 428 г. патриархом Константинопольским. Его учение натолкнулось на сильное сопротивление, особенно когда некоторые проповедники (в том числе, вероятно, священник Анастасий) в своих публичных проповедях отказывались называть Марию Богоматерью (Theotokos). По их мнению, Мария была не Богоматерью, но только Матерью Христа – человека (Christotokos), с которым соединилось Лицо Слова.

Несторианство основывается на идее, что совершенная человеческая природа должна обязательно быть человеческой личностью. Поэтому если Христос был полностью человеком, нужно, чтобы Он обладал человеческой личностью. Таким образом, Человечество Христа не соединяется с Богом в одну единую Личность, оно лишь поставлено с Божественным Лицом в особые отношения благодати. Божественные и человеческие свойства Христа, о которых говорит Писание, относятся к двум разным личностям. Наконец, возвышаясь до взаимоотношения с благодатью Слова Божия, Христос должен был его заслужить.

Самым решительным противником Нестория был Кирилл, епископ Александрийский (ок. 380–444). Учение по этому вопросу было определено на Эфесском Соборе, созванном императором Феодосием II, желавшим установить мир.

Во время 1-й сессии, открытой Кириллом до прибытия римских легатов, Собор официально принял в качестве православной формулировки догматы Церкви о Воплощении Слова и, следовательно, о Богоматеринстве Марии, второе послание, адресованное епископом Александрийским Несторию в январе-феврале 430 г. [ХВ 294].

Наконец, Собору было представлено третье письмо Кирилла, написанное в ноябре 430 г., которое содержало двенадцать анафем в адрес Нестория. Очевидно, что оно было прочитано перед Отцами, но, вероятно, не было одобрено официально. Некоторые формулы не были уточнены и их нельзя было рассматривать как безошибочные. Тем не менее в дальнейшем эти анафемы неоднократно рассматривались как выражающие подлинное католическое учение [ХВ 295–296]. Сессия завершилась формальным осуждением Нестория и лишением его сана.

Второе послание Кирилла Александрийского Несторию

(294, 250) Ибо мы не говорим, что природа Слова стала плотью, претерпев изменения, ни то, что она превратилась полностью в человека, состоящего из тела и души, но утверждаем, что Слово, соединяясь по Ипостаси с плотью, оживленной разумной душой, непостижимым и невыразимым образом стало человеком и было названо Сыном Человеческим. Это соединение не зависело только от воли, ни от добровольного желания; оно не произошло посредством принятия только личности [prosopon]. И хотя природы, соединенные истинным единством, различны, из них обеих существует один Христос и один Сын; не потому что это соединение устранило различия природ, но потому, что Божество и человечество составили ради нас, посредством этой невыразимой и таинственной встречи в единстве, Единородного Господа, Христа и Сына...

(251) Неверно, что сначала обычный человек родился от Пресвятой Девы и что на него потом снизошло Слово, но мы говорим, что, выйдя из Материнского чрева, соединенный с плотью, Он благоволил принять плотское рождение, потому что свидетельствует об этом плотском рождении как о Своем собственном... Поэтому Святые Отцы, не колеблясь, назвали Пресвятую Деву: Богоматерь (Theotokos).

Анафемы Кирилла Александрийского

(295, 252) 1. Если кто-либо не исповедует, что Еммануил есть поистине Бог и что поэтому Пресвятая Дева есть Богоматерь (ибо Она породила по плоти Слово Божие, ставшее плотию), да будет отлучен от сообщества верных.

(296, 253) 2. Если кто-либо не исповедует, что Слово Бога Отца соединилось с плотью по Ипостаси и что Христос един со Своей Собственной плотью, то есть что Один и Тот же есть одновременно человек и Бог, да будет отлучен от сообщества верных.

(297, 254) 3. Если кто-либо разделяет во Христе, Который един, Ипостаси после соединения, связывая их только связью достоинства, авторитета и могущества, а не союзом, который есть физическое соединение, да будет отлучен от сообщества верных.

(298, 255) 4. Если кто-либо разделяет между двумя Лицами, или Ипостасями, выражения, которые находятся в Евангелиях или апостольских текстах, или те, которые святые использовали, говоря о Христе, или же те, которые Он использовал, говоря о Себе Самом, и если он относит одни из них к человеку, полагаемому отличным от Слова Божия, а другие, как достойные Бога, только к Слову Бога Отца, да будет отлучен от сообщества верных.

(299, 256) 5. Если кто-либо дерзает говорить, что Христос – человек, несущий в себе Бога, а не истинный Бог, Единородный Сын по природе, поскольку Слово стало плотью и «причастно плоти и крови» [Евр 2, 14], да будет отлучен от сообщества верных.

(300, 257) 6. Если кто-либо дерзает говорить, что Слово Бога Отца есть Бог или Господин Христа, а не то, что Он одновременно – Бог и человек, поскольку Слово «стало плотию» [Ин 1, 14], согласно Писанию, да будет отлучен от сообщества верных.

(301, 258) 7. Если кто-либо дерзает говорить, что Иисус – человек, движимый Словом Божиим, и что слава Единородного Сына была Ему добавлена как другому, отличному от последнего, да будет отлучен от сообщества верных.

(302, 259) 8. Если кто-либо дерзает говорить, что принятому (Христом) человеку следует поклоняться вместе со Словом, Которое есть Бог, сопрославлять его, называть его также Богом, как одно лицо вместе с другим (греческое добавление syn заставляет так думать), а не почитать Еммануила единым поклонением и единым прославлением, поскольку «Слово стало плотию» [Ин 1, 14], да будет отлучен от сообщества верных.

(303, 260) 9. Если кто-либо говорит, что Единый Господь Иисус Христос был прославлен Духом, как если бы Он через Него прибег к могуществу Другого и как если бы от Него получил власть действовать против нечистых духов и являть среди людей знаки, а не говорит, что Божественные знаки Он совершил в силу Своего Собственного Духа, да будет отлучен от сообщества верных.

(304, 261) 10. Христос стал, как говорит Писание, «Посланником и Первосвященником исповедания нашего» [Евр 3, 1]. «Христос возлюбил нас и предал Себя за нас... в благоухание приятное» [Еф 5, 2]. Поэтому если кто-либо говорит, что наш Посланник и Первосвященник не есть Само Слово Божие, Которое «стало плотию» [Ин 1, 14] и человеком, как мы, но другой человек, отличный от Слова, рожденного от жены; или если кто-либо говорит, что Он принес жертву Сам за Себя, а не только за нас, – не нуждается в жертве тот, кто не познал греха, – да будет отлучен от сообщества верных.

(305, 262) 11. Если кто-либо не исповедует, что плоть Господа животворяща и что она есть Собственная плоть Слова Бога Отца, но полагает, что она – от другого, отличного от Него, соединенного с Ним в достоинстве, или того, в котором Бог лишь обитал, и если он не исповедует, как мы говорим, что она животворящая, поскольку стала Собственной плотью Слова, обладающей могуществом давать жизнь всему, да будет отлучен от сообщества верных.

(306, 263) 12. Если кто-либо не исповедует, что Слово Божие пострадало во плоти, было распято во плоти, вкусило смерти во плоти и стало «первенцем из мертвых» [Кол 1, 18], Оно, Которое есть жизнь и дает жизнь как Бог, да будет отлучен от сообщества верных.

(весна 433 г.)

Эфесскому Собору не удалось полностью устранить несогласие между Кириллом Александрийским, с одной стороны, и Восточной Церковью (в основном представленной патриархом Иоанном Антиохийским) – с другой. Но император Феодосий II в конце концов добился соглашения: Иоанн Антиохийский написал Символ веры, который был признан Кириллом, поскольку был безупречен во всех отношениях; в нем четко различались «две природы» во Христе, объединенные «в одном Лице». Папа Сикст III поздравил противников, таким образом косвенно одобрив формулировку, которая их объединила.

(307, 272) Поэтому мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, Единородный Сын Божий, Совершенный Бог и совершенный Человек, состоящий из разумной души и тела, рожденный Отцом прежде веков по Божеству, Родившийся в эти последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы по человечеству, единосущен Отцу по Божеству, единосущен нам по Человечеству. Ибо из двух природ образовалось единство. Поэтому мы утверждаем одного Христа, одного Сына и одного Господа. По причине этого единства без смешения мы исповедуем Пресвятую Деву Матерью Божией, потому что Бог Слово воплотился и стал человеком и с самого момента зачатия соединил с Собой храм, взятый от Нее. Мы знаем, что слова Евангелий и Апостолов о Господе богословы то считали общими, как если бы они были сказаны об одном лице, то разделяли, как сказанные о двух природах, так что одни из них подходят Богу согласно Божеству Христа, а другие, смиренные, – согласно Его Человечеству.

(13 июня 449 г.)

Слишком буквальное понимание формулы Кирилла помешало Диоскору (ум. 454), наследнику последнего на Александрийском престоле, воспринять единство Божества и человечества во Христе как совершившееся в одном Лице. По его мнению, до их единения Божество и человечество были разделены. Объединенные, они сливаются в одну единую новую природу (монофизитство).

В Константинополе Евтихий (378 – после 454), набожный монах, но весьма посредственный богослов, по-своему исповедовал единую природу Христа после соединения. По его мнению, плоть Христа не была единосущной нашей плоти. Лишенный сана на Константинопольском синоде в 448 г., Евтихий обращался к различным епископским Соборам, в том числе и в Александрию. Диоскор вновь принял его в общение Церкви.

Папа Лев Великий, к которому Евтихий обратился, выразил свое мнение в знаменитом догматическом послании, адресованном патриарху Константинопольскому Флавиану. Это послание содержит очень четкое изложение догмата о Воплощении, в котором антитетические выражения о природах рискуют отодвинуть на задний план единство Личности Христа. Послание Флавиану, или Томос Льва, было принято всем миром как правило веры с момента его появления.

(308, 291) ... Этот Вечный Сын Вечного Отца родился от Духа Святого и Девы Марии. Его временное рождение ничего не убавило и ничего не прибавило к Его вечному и Божественному рождению. Он полностью отдал Себя, чтобы воссоздать человека, который был обманут, чтобы победить смерть и чтобы Своим могуществом низвергнуть диавола, который властвовал над смертью. Ибо мы не могли бы победить создателя греха и смерти, если бы Тот, Которого не может запятнать грех и не может удержать смерть, не принял нашу природу и не сделал ее Своей. Он был зачат от Духа Святого во чреве Матери Девы, Которая родила, не потеряв девства, как и зачала, также не потеряв Девства...

(292) Но не следует понимать это восхитительно особое и особо восхитительное рождение, как если бы новизна этого творения заставила исчезнуть присущее нашему роду состояние. Святой Дух даровал Деве понести плод, реальное тело было взято из реального тела. «Премудрость построила себе дом» [Притч 9, 1], и «Слово стало плотию и обитало с нами» [Ин 1,14], то есть в той плоти, которую Он принял от человеческого существа и которую оживил дыханием разумной жизни.

(309, 293) Свойства и той, и другой природы были сохранены и встретились в одном Лице, так что величие облеклось смирением, сила – слабостью, вечность – смертностью. Чтобы оплатить наш долг, неуязвимая природа соединилась с природой, способной страдать. И так, поскольку это было нужно для нашего исцеления, «един и посредник между Богом и человеками, человек Иисус Христос» [1Тим 2, 5] смог, с одной стороны, умереть, а с другой – не умереть. Поэтому Бог родился с полной и совершенной человеческой природой, будучи полностью в Своей природе и полностью в нашей (310, 294).

(311, 294) Стало быть, Сын Божий входит в этот мир немощи, нисходя со Своего Небесного престола, но не покидая при этом славы Отца, придя в мир согласно новому порядку, согласно новому рождению. Новому порядку – ибо, будучи невидим в Своей природе, Он стал видимым в нашей; будучи непостижимым, восхотел стать постигаемым; существуя прежде всех времен, принял существование во времени. Господин всего принял образ раба, скрыв безмерность Своего величия. Бог, Который не может страдать, согласился стать способным к страданию; будучи бессмертен, подчинил Себя закону смерти, новому рождению, ибо непоруганная девственность, не познавшая вожделения, дала Ему Свою телесную плоть. (312, 294) От Своей Матери Господь принял природу, а не грех человека. И даже если рождение Господа Иисуса Христа от лона Девы чудесно, природа Его не отличается от нашей. Тот, Кто есть истинный Бог, Тот же есть и истинный Человек. В этом единстве нет никакой лжи, ибо смиренность человека и величие Божества взаимно проникают друг друга. Действительно, как милосердие Бога не стало причиной Его изменения, так же и человек не поглощен величием. Каждая из природ в единении с противоположной совершает то, что ей свойственно: Слово совершает то, что принадлежит Слову, а плоть – то, что принадлежит плоти. Одно сияет в чудесах, другая подвергается оскорблениям. И как Слово не оставляет славы, которой обладает на равных с Отцом, так и плоть не оставляет природы нашего рода.

(8 октября – начало ноября 451 г.)

(22 октября 451 г.)

Евтихию и Диоскору¹⁵⁴ удалось благодаря своему большому влиянию на императорский двор собрать в августе 449 г. собор, названный позднее «Эфесский разбой». Под их давлением была сведена на нет свобода голосования, что позволило им реабилитировать Евтихия и его учение, а затем низвести с епископских кафедр его главных противников, в том числе Феодорита Кирского (ум. 466) и Иву Эдесского (ум. 457). 29 сентября того же года (годовщина посвящения папы Льва) Римский Собор резко осудил действия в Эфесе и попросил императора Феодосия II созвать в Италии Вселенский Собор. Тот отказался, и пришлось ждать его наследника, Маркиана, чтобы было принято во внимание желание Рима. И, наконец, в Халкидоне после долгих отсрочек удалось созвать IV Вселенский Собор, которому предстояло торжественно провозгласить догмат о двух природах Христа, соединившихся во втором Лице Троицы.

Символ, провозглашенный этим Собором, являлся своего рода синтезом различных богословских школ. Его крайне определенная терминология, заимствованная у папы Льва Великого, утверждает веру Церкви, освободясь от ересей Нестория и Евтихия.

(313, 300) (Собор) противостоит тем, кто пытается разделить тайну Воплощения на двойственность Сынов. Он исключает из участия в Святых Таинствах тех, кто дерзает заявлять, что Божество Единородного Сына способно страдать. Он отвергает тех, кто представляет себе некое смешение или слияние двух природ (physis) во Христе. Он отвергает тех, кто безумно утверждает, что образ раба, принятый Сыном от нас, – небесной природы или чуждой нам сущности (ousia). Он анафематствует тех, кто сочинил эту сказку о двух природах Господа до единения и одной – после [единения].

(301) Поэтому вслед за Отцами мы единодушно учим исповедовать Единородного и Одного и Того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, Совершенного в Божестве и Совершенного в Человечестве, «подобно нам, искушенного во всем, кроме греха» [Евр 4, 15], рожденного Отцом прежде веков по Божеству и родившегося в эти последние дни ради нас и ради нашего спасения от Девы Марии, Матери Божией, по Человечеству. Один и Тот же Христос Господь, Единородный Сын, Которого мы должны признавать в двух природах, без смешения, без изменения, без разделения, без разъединения. Различие природ никоим образом не устранено их единством, а, скорее, свойства каждой из них сохранены и соединены в одном Лице (prosopon) и одной Ипостаси (hypostasis). Он не разделен и не разъединен на два Лица, но есть Один и Тот же Единородный Сын, Бог Слово, Господь Иисус Христос, как когда-то нас учили о Нем пророки, как научил нас Сам Иисус Христос, как утверждает Символ Отцов.

Определив с точностью и тщанием эти вопросы, Святой Вселенский Собор постановляет, что никто не может предлагать, записывать, создавать, мыслить или преподавать другую веру.

(март 534 г.)

Даже после важных определений о Личности Христа значение тайны Воплощения оставалось для многих неясным. Некоторые епископы-монофизиты из Палестины и Египта считали, что Халкидон отрекся от Эфесского учения. Скитские монахи, также монофизиты, в 519 г. попытались добиться у папы Гормизды одобрения формулы, заимствованной в Томосе Прокла армянам (435 г.).

«Одно Лицо Троицы страдало во плоти». Эта формула, считали они, является как бы отражением 12-й анафемы Кирилла [ХВ 306] и даже комментарием к его известному выражению: «Единая Воплотившаяся природа Слова Божия». Но тогда они не получили удовлетворения. Только в 533 г. император Юстиниан, желая привлечь на свою сторону всех противников монофизитов, опубликовал эдикт в их пользу и обратился с вопросом к папе Иоанну II, может ли быть принята со всеми вытекающими последствиями формула относительно Крестных Страстей Бога и Богоматеринства Марии. Папа ответил утвердительно, но настаивал на том, что даже по мысли самого Прокла «один» означает «одна Личность», и подчеркивал «собственный и истинный смысл» Богоматеринства Марии.

(314, 401) Наш сын, император Юстиниан, как поведало вам содержимое его письма, довел до Нашего сведения, что по трем вопросам возникли споры. Может ли Бог наш Христос быть назван одним из Троицы, то есть одним Святым Лицом из трех Лиц Святой Троицы? Христос – Бог, не подверженный страданиям в Своем Божестве, пострадал ли Он в Своей плоти? Должна ли Приснодева Мария, Матерь Господа и Бога нашего Христа, называться в собственном и истинном смысле Матерью Божией и Матерью Слова Божия, Воплощенного в Ней? Мы одобрили католическую веру императора в этих вопросах и ясно показали, что так и есть, согласно свидетельствам пророков, Апостолов и Отцов.

Христос – действительно один из Святой Троицы, то есть из трех Лиц Пресвятой Троицы Он есть Одно Лицо, или субсистенция, которую греки называют Ипостасью, что Мы ясно показали этими свидетельствами [следуют цитаты из: Быт 3, 22; 1Кор 8, 6; Никейский Символ (ХВ 2); Августин, Григорий Назианзин; Григорий Нисский; Прокл]...

То, что Бог пострадал во плоти, мы подтверждаем следующими свидетельствами: (следуют цитаты из: Втор 28, 66; Ин 14, 6; Мал 3, 8; Деян 3, 15; 1Кор 2, 8; Пс 24, 8; Киприан Карфагенский, Григорий Назианзин, Августин, Кирилл Александрийский (12-я анафема: ХВ 306); папа Лев Великий (в частности, Послание к Флавиану: ХВ 311)...

Мы учим, что справедливо то, что Мария, Святая, Прославленная и Приснодева, именуется католиками в истинном и собственном смысле Матерью Божией и Матерью Бога Слова, Воплотившегося в Ней. Ибо в истинном и собственном смысле Воплотившийся в эти последние времена есть Тот же, Кто благоволил родиться от Святой и Прославленной Девы, Своей Матери. Вот почему, поскольку Сын Божий в истинном и собственном смысле воплотился в Ней и родился от Нее, мы исповедуем Ее в истинном и собственном смысле Матерью Бога, Который воплотился в Ней и родился от Нее. В собственном смысле, чтобы не полагали, что Господь Иисус получил имя Бога как почетный или заслуженный титул, как полагал Несторий в своем неразумии. В истинном смысле, чтобы не полагали, что Он принял некую воображаемую или нереальную плоть, как утверждал в своем нечестии Евтихий...

(543 г.)

Среди заблуждений, приписываемых последователям Оригена по поводу отношений между телом и душой, некоторые касались воплощения Слова.

(315, 404) 2. Если кто-либо говорит или придерживается мнения, что сначала существовала душа Господа и что потом она соединилась с Богом Словом, прежде чем воплотиться и родиться от Девы, да будет отлучен от сообщества верных.

(316, 405) 3. Если кто-либо говорит или придерживается мнения, что Тело Господа нашего Иисуса Христа было сначала образовано во чреве Пресвятой Девы и что затем Бог Слово и душа, уже существовавшие, соединились с Ним, да будет отлучен от сообщества верных.

(14 – 24 мая 553 г.)

Невзирая на постановления Халкидонского Собора, раскол, вызванный монофизитством, продолжался. Для примирения отдельных Церквей надо было осудить как подозреваемые в несторианстве писания некоторых из тех, кто были первыми соперниками монофизитства: Феодорита Кирского (ум. 428), Ивы Эдесского (ум. 457), а также главы Антиохийской школы Феодора Мопсуестийского (ум. 428), учителя Нестория. Основное внимание было обращено на так называемые Три Главы – название, под которым объединяли этих авторов и их труды.

Главным инициатором осуждения был император Юстиниан. Эдикт, опубликованный в конце 543 г., был признан на Востоке, но вызвал противостояние папы Вигилия. Однако, будучи силой перевезен в Константинополь, папа в конце концов в 548 г. сам осудил Три Главы. Эта своего рода капитуляция вызвала такое недовольство на Западе, что папа вынужден был предложить императору созвать Собор, который бы окончательно уладил конфликт. Но отношения между папой и императором чуть было не дошли до разрыва, и II Константинопольский Собор¹⁵⁶ открылся 5 мая 553 г. против желания папы и в его отсутствие.

Осуждения, высказанные на первых сессиях, вынудили папу опубликовать свой Constitutum I и тем самым выразить частичное несогласие с собранием. Папа осудил 56 предложений Феодора Мопсуестийского, но не его лично. Он защищал также православие Феодорита и Ивы. Пять анафем дополняют этот документ. Они направлены против заблуждений несторианства вообще и используют выражения Кирилла [ХВ 296] и Халкидонского Собора [ХВ 313] для подтверждения единства обеих природ в едином Лице Христа.

(316/1, 416) 1. Если кто-либо, уважая неизменность Божественной природы, не исповедует при этом, что Слово стало плотью и что с самого Своего Зачатия во чреве Девы Оно по Ипостаси соединило с Собой человеческую природу, как она была в начале, но говорит, что Бог Слово пребывал как бы с уже существовавшим человеком, так что доходит до неверия в то, что Пресвятая Дева – поистине Матерь Божия (Богородица), но полагает, что это лишь название, да будет отлучен от сообщества верных.

(316/2, 417) 2. Если кто-либо отрицает, что соединение двух природ во Христе произошло по Ипостаси, но, напротив, говорит, что Бог Слово обитает в человеке, обладая отдельным существованием, как в одном из праведников, и поэтому не исповедует единство природ по Ипостаси, так что Бог Слово, вместе с плотью, которую Он принял, было и есть одна Ипостась, или Лицо, да будет отлучен от сообщества верных.

(316/3, 418) 3. Если кто-либо, говоря о Едином Христе, разделяет слова Евангелия или Апостолов, так что вводит таким образом разделение природ, единых в Нем, да будет отлучен от сообщества верных.

(316/4, 419) 4. Если кто-либо говорит, что Единому Иисусу Христу, истинному Сыну Божию, а также истинному Сыну Человеческому, было неизвестно будущее или день Последнего Суда и что Он мог знать только то, что Божество, обитавшее в Нем, как в ком-то ином, Ему открывало, да будет отлучен от сообщества верных.

(316/5, 420) 5. Если кто-либо по поводу текста Апостола из Послания к Евреям (Евр 5, 8 и 7), где сказано, что Христос на опыте познал, что значит подчиниться, и «в великом вопле и в слезах вознес просьбы и мольбы Тому, Кто мог спасти Его от смерти», скажет, что в этом тексте Христос как бы лишен Своего Божества, ставшего совершенным усилиями добродетели, так что вводит двух Христов или двух Сынов; и если он не верит, что следует исповедовать и поклоняться Единому Христу, Сыну Божию и Сыну Человеческому, обладающему двумя природами и неделимому и неразрывному в этих двух природах, – да будет отлучен от сообщества верных.

(5 мая – 2 июня 553 г.)

8-я сессия (2 июня 553 г.)

В споре между императором Юстинианом и папой Вигилием Собор принял сторону первого. Он продолжал свою работу, не принимая во внимание Constitutum I папы Вигилия [ХВ 316/1–316/5]. На заключительной сессии Отцы приняли вероучительную формулу, осуждавшую Три Главы, а главное, четырнадцать анафем, которые представляли самую сущность этого труда. Первые десять [ХВ 317–326] повторяют в отрицательной формулировке основные положения Александрийского богословия; четыре последних направлены против разных еретиков и их сочинений [ХВ 327]: против Феодора Мопсуестийского и его сочинений [ХВ 328], против трудов Феодорита Кирского [ХВ 329] и Послания Ивы Марису [ХВ 330].

23 февраля 554 г. в Constitutum II папа Вигилий вернулся к предшествующим высказываниям и, явно одобрив три последних канона Собора, косвенным образом позволил признать Собор Вселенским.

(317, 421) 1. Если кто-либо не исповедует, что Отец, Сын и Святой Дух обладают одной единой природой или субстанцией, единой силой и могуществом, что Они являются Единосущной Троицей, Единым Божеством, достойным поклонения, в трех Ипостасях, или Лицах, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо един Бог Отец, от Которого все произошло, един Господь Иисус Христос, через Которого все произошло, един Святой Дух, в Котором все.

(318, 422) 2. Если кто-либо не исповедует двух рождений Иисуса Христа: одного, происшедшего прежде веков от Отца, безвременного и бестелесного, и другого – в последние дни, рождения Того же, Кто, сойдя с небес, воплотился в Святой и Прославленной Марии, Матери Божией и Приснодеве, и родился от Нее, да будет отлучен от сообщества верных.

(319, 423) 3. Если кто-либо говорит, что Слово Божие, совершавшее чудеса, не Тот Самый Христос, Который пострадал, или что Бог Слово соединился с Христом, рожденным от Жены, или что в Нем есть как бы бытие, в другом, отличном бытии, и что это не Один и Тот же Господь наш Иисус Христос, Слово Божие, Воплощенный и ставший человеком, Которому принадлежат чудеса и страдания, добровольно претерпенные Им во плоти, да будет отлучен от сообщества верных.

(320, 424) 4. Если кто-либо говорит, что соединение Бога Слова с человеком произошло по благодати или по действию, или по равенству достоинства, или по власти, или по некоему отношению или связи либо энергии; или же по благожелательству, как если бы человек стал угоден Богу Слову, Который признал бы его, как говорит в своем безумии Феодор; или по омонимии, согласно которой несториане, давая Богу Слову имя Иисуса и Христа и называя человека, рассматриваемого отдельно, «Христом и Сыном», совершенно явно говорят о двух Лицах, делая при этом вид, что говорят об одном Лице и об одном Христе только в том, что касается названия, чести, достоинства и поклонения, но если он не исповедует, что соединение Бога Слова с плотью, оживленной разумной и мыслящей душой, произошло по составлению или по Ипостаси, как учили Святые Отцы, и если он поэтому отрицает, что есть только одна Ипостась, Которая есть Господь наш Иисус Христос, одно из [Лиц] Троицы, да будет отлучен от сообщества верных.

(425) Ибо, поскольку это соединение понимали по-разному, приверженцы богохульств Аполлинария и Евтихия, сторонники расторжения того, что едино, говорят о соединении по смешению, а сторонники Феодора и Нестория, склоняющиеся к разделению, вводят единство по отношению. Святая Церковь Божия, отвергая богохульства этих двух ересей, исповедует соединение Бога Слова с плотью по составлению, то есть по Ипостаси. Действительно, этот союз по соединению в тайне Христа не только сохраняет без смешения то, что соединено, но еще и не допускает разделения.

(321, 426) 5. Если кто-либо допускает единую Ипостась Господа нашего Иисуса Христа как заключающую в себе смысл нескольких ипостасей и пытается таким образом ввести в тайну Христа две Ипостаси, или два Лица, а после введения этих двух Лиц говорит об одном, по достоинству, чести или поклонению, как писали в своем безумии Несторий и Феодор; и если он клевещет на Святой Халкидонский Собор [ХВ 313], говоря, что он использовал выражение «единая Ипостась» именно в этом нечестивом смысле; и если он не исповедует, что Слово Божие соединилось с плотью по ипостаси и что с этих пор есть только одна единая Ипостась, или Лицо, Господа нашего Иисуса Христа, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо к Святой Троице не прибавилась какая-то ипостась или лицо, даже посредством Воплощения Бога Слова, Одного из [Лиц] Святой Троицы.

(322, 427) 6. Если кто-либо говорит, что Святая, Прославленная и Приснодева Мария является Матерью Божией только в неистинном и неправильном смысле или что Она является таковой лишь по отношению, как если бы от Нее родился простой человек, а не Бог Слово, Который воплотился в Ней, так что согласно их мнению получается, что рождение этого человека следовало бы приписать Богу Слову как соединенному с человеком при рождении; и если он клевещет на Святой Халкидонский Собор, говоря, что тот назвал Деву «Богородицей» в нечестивом смысле, придуманном Феодором; или если кто-либо называет Ее матерью человека или матерью Христа, не исповедуя при этом, что Она есть Матерь Божия в подлинном и истинном смысле потому, что Бог Слово, рожденный Отцом прежде веков, воплотился в Ней в последние дни и что именно с этим чувством почтения Святой Халкидонский Собор исповедовал Ее Богородицей, да будет отлучен от сообщества верных.

(323, 428) 7. Если кто-либо, говоря «в двух природах» [ХВ 313], не исповедует, что Единый наш Господь Иисус Христос признан в Божестве и в Человечестве, что означает различие двух природ, из которых произошло невыразимое соединение без смешения, так что ни Слово не видоизменилось в природу плоти, ни плоть не вошла в природу Слова – ибо каждое осталось тем, чем было по природе, даже после Ипостасного соединения, – но если он употребляет это выражение как означающее разделение на части в тайне Христа; или если, признавая множественность природ в Едином Господе нашем Иисусе Христе, Воплощенном Слове Божием, он не только в теории принимает разницу начал, которые Его составляют и которые не устранены соединением – ибо один есть из двух и два через одного, – но если он использует эту множественность с намерением представить каждую природу по отдельности, со своей ипостасью, да будет отлучен от сообщества верных.

(324, 429) 8. Если кто-либо не воспринимает выражение «соединение произошло из двух природ, из Божества и Человечества» [ХВ 307] или «единая природа Воплощенного Слова Божия»¹⁵⁸ в понимании учения Святых Отцов, то есть, что из Божественной и из человеческой природы, после того как совершилось соединение по Ипостаси, явился один Христос; но если этими выражениями он пытается ввести понятие о единой природе или сущности Божества и плоти Христа, да будет отлучен от сообщества верных.

(430) Ибо, говоря об Ипостасном соединении Слова и Единородного Сына, мы не считаем, что произошло некое смешение природ; скорее, мы считаем, что Слово соединилось с плотью, так что каждая природа осталась тем, чем была. Вот почему Един Христос, Бог и Человек, и Тот же, Который единосущен Отцу по Божеству Своему, единосущен нам по Своему Человечеству. Ибо Церковь Божия отвергает и анафематствует как тех, кто проводит разделение или разъятие на части, так и тех, кто вводит смешение в тайну Божественного Воплощения.

(325, 431) 9. Если кто-либо говорит: «Христос поклоняем в двух природах» и поэтому вводит два вида поклонения: одно – подобающее Богу Слову и другое – подобающее человеку; или если кто-либо с намерением устранить плоть или смешать Божество с человечеством, лживо говорит об одной природе или субстанции соединившихся элементов и таким образом поклоняется Христу, но не почитает в едином поклонении Воплощенного Бога Слова одновременно с Его плотью, как Церковь Божия приняла с самого начала, да будет отлучен от сообщества верных.

(326, 432) 10. Если кто-либо не исповедует, что Тот, Кто был распят во плоти, Господь наш Иисус Христос, есть истинный Бог, Господь славы и один из Святой Троицы, да будет отлучен от сообщества верных.

(327, 433) 11. Если кто-либо не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия, Оригена и их нечестивые писания, а также всех других еретиков, осужденных и подвергнутых анафеме святой Вселенской (кафолической) и апостольской Церковью и четырьмя вышеназванными Святыми Соборами, равно как и тех, кто придерживался или придерживается мнений, подобных мнениям упомянутых еретиков, и кто оставался или остался до смерти в своем нечестии, да будет отлучен от сообщества верных.

(328, 434) 12. Если кто-либо защищает нечестивого Феодора Мопсуестийского, который говорит: иное есть Бог Слово, иное – Христос, Который, терзаемый страстями души и желаниями плоти, постепенно освободился от низменного; Который, сделавшись лучше благодаря совершенствованию дел и став безупречным в Своей жизни, был, как простой человек, крещен во имя Отца, Сына и Святого Духа; Который через святое Крещение получил благодать Святого Духа и был удостоен (Божественного) Усыновления; Который, подобно царственному образу, поклоняем в Лице Бога Слова; Который после Воскресения стал неизменным в мыслях и полностью непогрешимым.

Этот же нечестивый Феодор утверждает еще, что соединение Бога Слова со Христом было подобно соединению мужчины с женщиной, о котором Апостол говорит; «И будут двое одна плоть» [Еф 5, 31].

И, кроме других бесчисленных богохульств, он дерзнул заявить, что после Воскресения, когда Господь дунул на Своих учеников, говоря: «Примите Духа Святого» [Ин 20, 22], Он не дал им Святого Духа, а дунул на них лишь внешним образом. Он говорит, что исповедание Фомы, когда тот коснулся рук и ребер Господа после Воскресения: «Господь мой и Бог мой!» [Ин 20, 28], относится не ко Христу, а к Воскресившему Его Богу, Которого Фома восхвалил, будучи поражен чудом Воскресения.

(435) Но, что еще хуже, в комментарии к Деяниям Апостолов, который он написал, этот же Феодор сравнивает Христа с Платоном, Мани, Эпикуром, Маркионом. Как каждый из них, говорит он, найдя свое учение, дал своим ученикам имя платоников, манихеев, эпикурейцев, маркионитов, так и Христос нашел некое учение, от которого христиане получили свое имя.

Итак, если кто защищает названного нечестивейшего Феодора и его нечестивые писания, в которых он распространил уже упомянутые и другие бесчисленные богохульства против нашего Великого Бога и Спасителя Иисуса Христа, и если он не анафематствует его, равно как и его нечестивые писания, и тех, кто его принимает или оправдывает или говорит, что его высказывания правоверны, или тех, кто писал в его пользу или в пользу его нечестивых писаний, а также тех, кто думал или думает, как он, и кто пребывал или пребывает до смерти в подобной ереси, да будет отлучен от сообщества верных.

(329, 436) 13. Если кто-либо защищает нечестивые труды Феодорита, направленные против правой веры и против Первого Святого Эфесского Собора, против святого Кирилла и его двенадцати анафем, а также защищает все, что он написал в пользу нечестивых Феодора и Нестория и всех тех, кто думает, как названные Феодор и Несторий, и кто принимает их, равно как и их нечестие; и если из-за них он называет нечестивыми Учителей Церкви, которые исповедуют соединение Бога Слова по Ипостаси, и если он не анафематствует уже упомянутые нечестивые писания и всех тех, кто думал и думает, как они, а также всех писавших против правой веры или против святого Кирилла и его двенадцати анафем, и умерших в подобном нечестии, да будет отлучен от сообщества верных.

(330, 437) 14. Если кто-либо защищает письмо, которое, как говорят, написано Ивой к Марису Персидскому, где отрицается, что Бог, Воплощенный в Марии, Богородице (Матери Божией), Приснодеве, стал человеком; где заявляется, что от Нее родился простой человек, которого называют Храмом, как если бы один из них был Богом Словом, а другой – человеком; где святой Кирилл, глашатай правой христианской веры, обвинен в том, что он еретик и что он написал то же, что и нечистый Аполлинарий; где Первый Святой Эфесский Собор упрекается в том, что он без расследования обвинил Нестория, это же самое нечестивое письмо называет нечестивыми и противными правой вере двенадцать анафем святого Кирилла и оправдывает Феодора и Нестория, равно как и их нечестивые учения и писания, – если кто-либо защищает упомянутое письмо и не анафематствует ни его, ни тех, кто его защищает, и кто говорит, что оно правоверно, хоть и отчасти, ни тех, кто писал или пишет в его пользу или в пользу кощунств, которые в них содержатся, ни тех, кто, во имя Святых Отцов и Святого Халкидонского Собора, дерзает оправдать его или кощунства, которые оно содержит, и кто пребывает в подобных заблуждениях до смерти, да будет отлучен от сообщества верных.

(август 600 г.)

Некая из сект монофизитов VI в., основываясь на одном из отрывков Евангелия от Марка, считала, что, поскольку Христос единосущен людям, Он подобен им во всем, включая неведение. Против этих «агноитов», которые полагали, что Христос был подвержен неведению, патриарх Александриийский Евлогий (ум. 607) написал важный трактат, который был одобрен папой Григорием Великим, посчитавшим его согласным с идеями Августина.

(331, 474) Об отрывке из Писания, согласно которому «о дне том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын» [Мк 13, 32], Ваше Святейшество весьма справедливо полагает, что он относится не к Сыну, принимаемому как Глава, но [к Сыну] как телу, то есть к тому, чем мы являемся... Августин говорит также, что это можно понимать как [сказанное] о Самом Сыне, потому что иногда Всемогущий Бог говорит как человек, например, когда Он говорит Аврааму: «Теперь Я знаю, что боишься ты Бога» [Быт 22, 12]. Не то, чтобы Бог тогда узнал, что Его боятся, но через Него Авраам узнал, что он боится Бога. Поскольку мы говорим о счастливом дне, не потому, чтобы сам день был счастливым, а потому, что он нас делает счастливыми, так же и Всемогущий Сын говорит, что не знает дня, который Он Сам сделал неизвестным, не потому, что Он его не знает, а потому, что Он совершенно не допускает, чтобы его знали.

(475) Именно поэтому говорят, что только Отец знает, так как Сын, Который Ему единосущен и по природе Своей выше ангелов, имеет власть знать то, чего ангелы не знают. Отсюда это можно понять более тонко, говоря, что Единородный Сын, воплотившись, сделавшись ради нас Совершенным Человеком, познал день и час Суда в Своей человеческой природе, но, однако, не познал его через Свою человеческую природу. То есть то, что Он познал в ней, Он познал не через нее; день и час Суда Бог, ставший человеком, познал силой Своего Божества... Поэтому знание, которого Он не имел через Свою человеческую природу, делавшую Его тварью вместе с ангелами, Он не восхотел иметь вместе с ангелами, которые есть тварь. Богочеловек знает день и час Суда, но именно потому, что Бог есть человек.

(476) Это чрезвычайно ясно, ибо всякий, кто не является несторианином, никак не может быть агноитом. Действительно, тот, кто исповедует, что сама Премудрость Божия воплотилась, как сможет он сказать, что есть что-то, что этой Премудрости неведомо? Написано: «В начале было Слово, и Слово было... Бог... Через Него все начало быть» [Ин 1, 1–3]. Все, то есть, без сомнения, и день, и час. Кто же настолько безумен, чтобы дерзнуть сказать, что через Слово Отца начало быть то, чего Оно не знало? Писание говорит также: «Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его...» [Ин 13, 3]. Кто же настолько глуп, чтобы говорить, что в руки Сыну было отдано то, чего Он не знал?

(31 октября 649 г.)

Усилия, предпринятые посредством осуждения Трех Глав¹⁵⁹ для ослабления раскола, вызванного монофизитством, потерпели неудачу. Поддерживаемый императором Ираклием (Гераклием), желавшим укрепить свою империю, которой угрожали персы, патриарх Константинопольский Сергий (610–638) предпринял новую попытку объединить отделившиеся Церкви. Не без некоторой двойственности он старался прийти к компромиссу, признавая во Христе две природы, но единый принцип действия (моноэнергизм) и, следовательно, единую волю (монофелизм). Императоры, сначала Ираклий, а затем Констанс II, пытались заставить епископов империи принять Символ веры и Конституцию, одобряющие это учение. В действительности, принять это означало признать одно из последствий монофизитства – всякое действие исходит из природы; и если существует единый принцип действия и единая воля во Христе – это означает, что в Нем только одна природа.

По этой причине моноэнергизм и монофилизм были неоднократно осуждены, и в конце концов самым торжественным образом – папой Мартином I на Латеранском Соборе. На этом Соборе присутствовали сто пять епископов из Италии и Африки. Конечно, этот Собор не был вселенским, но значение принятых им канонов в дальнейшем, когда папа своим авторитетом признал их правилом веры, возросло. Повторение формулы «согласно Святым Отцам» свидетельствует о значении, которое Собор придавал Преданию.

Обе версии Деяний, первоначальная греческая и вторая латинская, являются официальными. Здесь использован греческий оригинал, более полный и точный. Каноны 5 [ХВ 336] и 15 [ХВ 346] дают официальное толкование выражений, использованных вначале Кириллом, а затем Псевдо-Дионисием.

Каноны

(332, 501) 1. Если кто-либо не исповедует, в истинном и собственном смысле, согласно Святым Отцам, Отца, Сына и Святого Духа, Троицу в единстве и единство в Троице, то есть Единого Бога в трех единосущных Ипостасях и равной славы, и для Троих – Одно и То же Самое Божество, природу, субстанцию, могущество, владычество, царство, власть, волю, действие, полновластие, несотворенное, безначальное, беспредельное, незыблемое, сотворяющее создания и всеобъемлющее в Своем Провидении, да будет осужден.

(333, 502) 2. Если кто-либо не исповедует, в истинном и собственном смысле, согласно Святым Отцам, что Один из Святой, Единосущной и поклоняемой Троицы, Бог Слово, сошел с небес, воплотился от Духа Святого и Пресвятой Приснодевы Марии, стал человеком, был распят и во плоти, ради нас и ради нашего спасения, добровольно замучен и погребен, воскрес в третий день, восшел на небеса и сидит одесную Отца, вновь вернется во славе Отца, во плоти, которую принял, и со Своей духовной душой, чтобы судить живых и мертвых, да будет осужден.

(334, 432) 3. Если кто-либо не исповедует, в истинном и собственном смысле, согласно Святым Отцам, что Пресвятая Мария, Непорочная и Приснодева, является Богородительницей, или Богородицей, поскольку Бога Слово, рожденного Богом Отцом прежде всех веков, Она в конце времен зачала особенным образом и истинно от Святого Духа, без человеческого семени, и родила непорочно, так, что Ее девство и после рождения осталось нетронутым, да будет осужден.

(335, 504) 4. Если кто-либо не исповедует, в истинном и подлинном смысле, согласно Святым Отцам, двух рождений одного и Единого Иисуса Христа, Господа и Бога нашего: одного – прежде всех веков, от Бога Отца, бестелесного и вечного, другого – от Святой Марии, Приснодевы, Матери Божией, телесного, в конце веков, и одного и Единого Господа и Бога нашего Иисуса Христа, единосущного Богу Отцу по Своему Божеству, единосущного человеческой природе и Своей Матери по Своему Человечеству, способного страдать во плоти, не могущего страдать по Своему Божеству, ограниченного в Своем теле, неограниченного в духе, одновременно сотворенного и несотворенного, земного и небесного, видимого и понимаемого, постижимого и непостижимого, чтобы человек, подпавший под власть греха, был полностью восставлен совершенным человеком, Который был также Богом, – да будет осужден.

(336, 505) 5. Если кто-либо не исповедует в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, единую воплощенную природу Бога Слова, что означает, что наша сущность совершенно и безоговорочно воплотилась в Самом Христе Боге, за исключением греха, да будет осужден.

(337, 506) 6. Если кто-либо не исповедует в истинном и собственном смысле, согласно Святым Отцам, что из двух природ, Божества и Человечества, и в двух природах, в Божестве и в Человечестве, соединенных по Ипостаси неслиянно и нераздельно, есть Один и Тот же Самый Господь и Бог Иисус Христос, да будет осужден.

(338, 507) 7. Если кто-либо не исповедует, в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, что субстанциальная разница природ после их невыразимого соединения, через которое существует Один и Единый Христос, сохранилась неслиянной и нераздельной, да будет осужден.

(339, 508) 8. Если кто-либо не исповедует, в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, что соединение природ согласно составлению, или, говоря истинно, по Ипостаси, через которое существует Один и Единый Христос, явилось в Нем неслиянно и нераздельно, да будет осужден.

(340, 509) 9. Если кто-либо не исповедует в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, что естественные свойства Божества Христа и Его Человечества сохраняются в Нем постоянно, не уменьшаясь, что действительно подтверждает, что Он есть Совершенный Бог, как и Совершенный Человек по природе, да будет осужден.

(341, 510) 10. Если кто-либо не исповедует в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, двух воль [voluntates], Божественной и Человеческой, Одного и Того же Самого Христа Бога, тесно связанных, поскольку и через одну, и через другую природу Он естественным образом благоволил [voluntarius] совершить наше спасение, да будет осужден.

(342, 511) 11. Если кто-либо не исповедует в подлинном и истинном смысле, согласно Святым Отцам, двух тесно связанных действий [лат: operationes, греч: energeias] Одного и Того же Самого Христа Бога, Божественного и Человеческого, поскольку и через одну, и через другую природу Он естественно является деятелем [operator, energetikon] нашего спасения, да будет осужден.

(343, 512) 12. Если кто-либо, согласно нечестивым еретикам, исповедует одну природу или одну-единственную волю или одно действие Божества и Человечества Христа, Бога нашего, разрушая, таким образом, то, что исповедуют Святые Отцы и отрицая тайну Воплощения Спасителя нашего, да будет осужден.

(344, 513) 13. Если кто-либо исповедует, согласно нечестивым еретикам и против учения Святых Отцов, что во Христе Боге есть одна воля и одно действие, тогда как в Нем две воли и два действия, Божественное и человеческое, субстанциально сохранены (даже) в единстве, как учат наши Святые Отцы, да будет осужден.

(345, 514) 14. Если кто-либо, согласно нечестивым еретикам, сторонникам одной воли и одного действия, исповедуемых в их нечестии о Христе Боге, отрицает и отвергает две воли и два действия, Божественное и человеческое, сохраненные в единстве во Христе Боге, как исповедуют Святые Отцы согласно правильному учению, да будет осужден.

(346, 515) 15. Если кто-либо в безумии своем, согласно нечестивым еретикам, принимает Богочеловеческое действие, которое греки называют «теандрическим», за одно действие и не исповедует, согласно Святым Отцам, что оно есть двойное, то есть Божественное и человеческое; или что новое название «Богочеловеческое», которое было введено, означает одно действие, но не проявляет чудесного и славного единства обоих действий, да будет осужден.

(347, 516) 16. Если кто-либо, согласно нечестивым еретикам, разрушителям, тогда как во Христе Боге сохранено сущностное единство двух воль и двух действий, благочестиво преподаваемое Святыми Отцами, а именно – Божественного и человеческого, вводит в безумии своем противоречия и разделения в Тайну [Его Воплощения] и если по этой причине он не передает слова Евангелия или Апостолов о Спасителе и не приписывает их Одному и Тому же Единому Иисусу Христу, Господу и Богу нашему, согласно блаженному Кириллу, чтобы видно было, что Он действительно есть одновременно Бог и человек, да будет осужден.

(7 ноября 676 г.)

Этот важный Символ, дав вначале ясную формулу Тайны Святой Троицы [ХВ 11–18], более точно говорит также о Воплощении и Искуплении.

ХВ 19–26

(7 ноября 680 – 16 сентября 681 г.)

18-я сессия (16 сентября 681 г.)

Созванный императором Константином IV при полном согласии папы Агафона, VI Вселенский Собор намеревался вновь оградить учение Церкви от притязаний монофелитов и моноэнергистов, уже осужденных в 649 г. на Латеранском Соборе [ХВ 332–334], и положить конец двусмысленностям, которые за ним последовали. Рупором еретиков на этот раз был Макарий, патриарх Константинопольский, которого сместили на 9-й сессии. Вовремя 18-й, последней, сессии было изложено определение веры, перемежаемое анафемами, и одобрено Отцами в присутствии императора. Через год папа Лев II, преемник Агафона, одобрил Деяния Собора.

(359, 359) ...Мы также заявляем, согласно учению Святых Отцов, что в Нем две естественных воли или желания и два естественных действия, нераздельных, неизменных, неразрывных и неслиянных. Две естественных воли не являются, как говорят нечестивые еретики, противоположными друг другу, но, напротив, Его человеческая воля подчинена, она не противится и не противоречит, она, скорее, подчиняется Божественной и всемогущей воле. Нужно было, чтобы воля плоти была побуждаема и подчинена Божественной, согласно мудрейшему Афанасию. Так же, как Его плоть называема плотью Бога Слова и является ею, так же и естественное желание Его плоти называется Собственным желанием Бога Слова и является таковой, как Он Сам говорит: «Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» [Ин 6, 38]. Он называет Своими желания Своей плоти, потому что плоть стала Его собственной. Ибо как Его плоть, Пресвятая, Непорочная и Одушевленная, не была устранена обожествлением, но осталась в своем состоянии и в своем образе бытия, так же и Его человеческая обожествленная воля не была устранена. Она была, скорее, сохранена, по словам Григория Богослова: «Ибо воля Его – воля Спасителя – не противостала Богу, когда была полностью обожествлена»¹⁶¹.

(360, 557) Мы с честью возвещаем два естественных действия, неизменных, нераздельных, неразрывных, неслиянных, во Иисусе Христе, Господе нашем, нашем истинном Боге, а именно Божественное действие и человеческое действие, согласно Богодухновенному Льву, который весьма ясно утверждает: «И та, и другая форма в соединении с другой совершает то, что ей присуще: Слово совершает то, что присуще Слову, а плоть совершает то, что присуще плоти» [ХВ 312].

Действительно, мы не согласимся, что есть только одно естественное действие Бога и твари, чтобы избежать возвышения твари до Божественной сущности и принижения высоты Божественной природы до уровня, присущего твари. Мы признаем, что чудеса, как и страдания, принадлежат Одному и Тому же, согласно различным природам, из которых Он состоит и в которых имеет Свое бытие, как говорит почтенный Кирилл.

Полностью сохраняя то, что неслиянно и нераздельно, мы обобщаем все это в кратких словах: веруя, что Один из Святой Троицы есть, после Воплощения, Господь наш Иисус Христос, наш истинный Бог, мы говорим, что Он обладает двумя природами, лучезарными в Его Единой Ипостаси. В ней, во все время Своего Воплощенного существования, Он являл Свои страдания и Свои чудеса, и не внешним образом, но истинно. Различие природ в этой Одной и Той же Единой Ипостаси признается в том, что и Та, и Другая желает и совершает то, что Ей присуще в единстве с Другой. Таким образом, мы провозглашаем две естественных воли и два естественных действия, способствующих вместе спасению рода человеческого.

(793 г.)

Так же, как монофелизм стремился к согласию с монофизитами, но кончил тем, что сам превратился в монофизитство, адопцианство пошло по пути несторианства. Возникнув в Испании в VIII в. под влиянием Элипанда, архиепископа Толедского, адопцианство учило, что в силу Его вечного исхождения от Отца, Слово Божие, безусловно, обладает естественным сыновством, но что касается Христа Человека, рожденного от Марии, то Он обладает Усыновлением. Это идет от непонимания, что Усыновление относится не к природе, но к Личности: Христос, Сын Божий, является вторым Лицом Троицы. Осуждение папой этого учения, которое из Испании проникло во Франкскую империю, заканчивалось новыми уточнениями формулировки Тайны Воплощения.

(361) Ваши ядовитые уста не погнушались, в нечестии вашем и в вашей неблагодарности за столькие благодеяния, нашептать, что Он был усыновлен, как если бы Он был простым человеком, подверженным человеческой нищете, и, нам стыдно и говорить об этом, назвать нашего Освободителя рабом... Как вы не побоялись, гнусные клеветники, ненавистные Богу, дать имя раба Тому, Кто освободил вас от рабства диаволу, от рабства, которому вы вновь пытаетесь предательски и по доброй воле подчиниться? ...Ибо даже если, в сумраке пророчества, Его называют рабом, вследствие условий и образа раба, которые Он принял от Девы, как сказано в Писании: «Обратил ли ты внимание на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле» [Иов 1, 8], нам хорошо известно, что это относится к Иову согласно историческому смыслу, а к Христу – аллегорически. Должны ли мы давать Ему имя раба, оттого что в лице Иова Писание предсказывает Его согласно символическому смыслу?

(796 или 797 г.)

Символ

Павлин (Паулин), патриарх Аквилеи, собрал поместный Собор, на котором были изложены подробные объяснения и добавления к Константинопольскому Символу [ХВ 8/1], вызывавшему из-за своей краткости некоторые разногласия. Так, после первой части, трактующей в основном взаимоотношения Святого Духа и Сына, было уточнено утверждение о Сыновстве Христа против его искажения сторонниками адопцианства.

(362, 619) Человеческое рождение во времени не причинило ущерба Божественному рождению вне времени, но истинный Сын Божий и истинный Сын Человеческий находятся в Едином Лице Иисуса Христа. Он не есть Сын лишь внешним образом, но истинно. Он не есть Сын по Усыновлению, но реально, ибо человеческая природа, которую Он принял, никогда не отдаляла Его от Отца. Потому мы исповедуем, что в каждой их этих двух природ Он есть собственно Сын Божий, а не Усыновленный: неслиянно и нераздельно, приняв человеческую природу, Одно и То же Лицо есть Сын Божий и Сын Человеческий; естественным образом, от Своей Матери, по человечеству, но собственно Сын Своего Отца в обеих Своих природах.

(11–30 ноября 1215 г.)

Исповедание веры

Это важное средневековое исповедание веры разъясняет традиционное учение Церкви о Воплощении, в частности, учение, принятое в Эфесе [ХВ 294–306] и в Халкидоне [ХВ 300–301].

ХВ 30

4-я сессия (6 июля 1274 г.)

В этом документе содержится новый и глубокий анализ Тайны Воплощения.

ХВ 33

(4 февраля 1442 г.)

В связи с богословской путаницей у коптов и эфиопов булла подтверждает веру Церкви в Тайну Воплощения.

(363, 1337) Церковь твердо верует, исповедует и проповедует, что Одно из Лиц Троицы, истинный Бог, Сын Божий, рожденный от Отца, единосущен Отцу и совечен Ему, когда пришла полнота времени, установленная неисследимой глубиной Божественного замысла ради спасения рода человеческого, принял истинную и подлинную человеческую природу от непорочного лона Девы Марии и соединил ее с Собой столь тесно в единстве одной Личности, что все, что в ней от Бога, не отделено от Божества... Он Один и Тот же, неразделенный – так что каждая из двух природ остается при своих свойствах, – является Богом и Человеком, Сыном Божиим и Сыном Человеческим, равным Отцу по Божеству, низшему по отношению к Отцу по Человечеству, бессмертным и вечным по Божеству, способным страдать и подвластным времени по Человечеству, которое Он принял.

(3 июля 1907 г.)

Точка зрения модернистов относительно Христа неизбежно вела к искажению традиционного Учения Церкви.

Заблуждения:

([364], 3427) 27. Божество Иисуса Христа не доказано исходя из Евангелия, но является догмой, которую христианское сознание вывело из понятия Мессии.

([365], 3428) 28. Когда Иисус совершал Свое служение, Он говорил не для того, чтобы учить, что Он – Мессия, и чудеса Его вовсе не имели целью это доказать.

([366], 3429) 29. Можно согласиться, что Христос, Которого показывает история, гораздо ниже Христа, Который является предметом веры.

([367], 3430) 30. Во всех Евангельских текстах имя «Сын Божий» только равнозначно имени «Мессия», но вовсе не означает, что Христос истинно и по природе является Сыном Божиим.

([368], 3431) 31. Учение о Христе, преподанное Павлом, Иоанном, а также Никейским, Эфесским и Халкидонеким Соборами, не является тем, которое преподал Иисус, а является тем, которое христианское сознание о Нем создало.

([369], 3432) 32. Естественный смысл евангельских текстов не может быть согласован с тем, чему учат наши богословы о сознании и непогрешимом знании Иисуса Христа.

([370], 3433) 33. Очевидно для всякого, кто не ведом предвзятыми мнениями, что или Иисус исповедовал заблуждение относительно грядущего наступления мессианского времени, или же что большая часть Его учения, содержащаяся в синоптических Евангелиях, не подлинна.

([371], 3434) 34. Критика не может приписывать Христу совершенно безграничного знания, если только не принять гипотезу, которую трудно допустить исторически и которая противна нравственному чувству, что Христос как человек обладал знанием Бога и что, тем не менее, Он не захотел сообщить знание о стольких вещах Своим ученикам и последователям.

([372], 3435) 35. Христос не всегда обладал сознанием Своего мессианского достоинства.

([373], 3436) 36. Воскресение Спасителя не является фактом исторического порядка, но фактом чисто сверхъестественного порядка, недоказанным и недоказуемым, который христианское сознание мало-помалу вывело из других [фактов].

([374], 3437) 37. Вера в Воскресение Христа вначале меньше касалась самого факта Воскресения, чем бессмертной жизни Христа с Богом.

([375], 3438) 38. Учение об Искупительной смерти Христа происходит не из Евангелия, а от св. Павла.

(5 июня 1918 г.)

Важнейшие догматические определения четко начертали основные направления христалогии. Они позволили в дальнейшем углубить тайну Личности Христа. Безусловен факт, что, приняв человеческую природу, Христос взял на Себя также все величие и бремя человеческой души, будучи во всем подобен нам за исключением греха. Но не менее достоверно, что Ипостасное соединение со вторым Лицом Троицы придало человеческой природе Христа свойства, которыми не обладает ни одно человеческое существо и которыми человек сможет обладать только после окончания земной жизни. Эти свойства преподавало Предание с самых первых веков христианства [ХВ 331]. Попытки проникнуть разумом в эту особую психологию стали возможны в сравнительно недавнее время. Эти умозрительные попытки, не всегда удачные, в результате принижали особенные свойства души Христа. Отвечая на вопрос Конгрегации семинарий и университетов, Священная канцелярия издает декрет, который был подтвержден папой Бенедиктом XV.

Вопрос: Можно ли с уверенностью учить следующим положениям:

([376], 3645) 1. Не очевидно, что в душе Христа, когда Он жил среди людей, было то ведение, которым обладают святые в блаженном видении.

([377], 3446) 2. Невозможно объявить бесспорным мнение, утверждающее, что душе Христа ничто не было неведомо, но что с самого начала она познала все в Слове, все прошедшее, настоящее и будущее, то есть все то, что Бог знает знанием видения.

([378], 3447) 3. Учение некоторых современников об ограниченном знании души Христа не менее приемлемо для католических школ, чем мнение древних о вселенском знании [Христа].

Ответ: Нет.

(8 мая 1928 г.)

Своим Воплощением и Искуплением Христос заключил тесный союз с человечеством: Глава и члены составляют единое Тело. Таким образом, человечество было введено в Тайну постоянно действующего Воплощения и постоянно возобновляемого Искупления. Благодаря таинственным связям, соединяющим Главу и его членов, христианин должен продолжать и реализовать в своей собственной жизни Искупительную тайну Христа.

[Искупительная Жертва Христа]

(379) Без сомнения, изобильное Искупление Христа нас «оживило вместе с Ним, простив нам все грехи» [Кол 2,13]. Но благодаря восхитительному решению Божественной премудрости, которая позволяет нам «восполнять недостаток в плоти моей Скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь» [Кол 1, 24], мы можем и даже должны соединять наши хвалы и удовлетворения с хвалами и удовлетворением, которые Христос совершил пред Богом во имя грешников.

(380) Но мы всегда должны помнить, что всякая добродетель Искупления происходит исключительно из кровавой Жертвы Христа, которая бесконечно возобновляется бескровным образом на наших алтарях, ибо «это одна и та же Жертва, Один и Тот же, Который совершает жертвоприношение теперь через служение священников, Кто принес Себя тогда в Жертву на Кресте» [ХВ 768].

[Восстановительное единство со Христом]

(381) Вот почему служители и верные должны соединять свои жертвоприношения с Пресвятой Евхаристической Жертвой, с тем чтобы принести самих себя в приношение как живую жертву, святую и угодную Богу [Рим 12, 1]. Более того, св. Киприан, не колеблясь, утверждает, что «Жертва Господа не будет совершена с должной святостью, если наше жертвоприношение и наша жертва не соответствуют Его Страстям»¹⁶⁹. Поэтому Апостол нас предупреждает: «Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса» [2Кор 4, 10], погребенные и ставшие одним существом со Христом через смерть, подобную Его Смерти [Рим 6, 4–5], мы не только должны распять нашу плоть и ее похоти [Гал 5, 24], «удалившись от господствующего в мире растления похотью» [2Пет 1,4], но нужно, чтобы «жизнь Иисусова открылась в теле нашем» [2Кор 4,10] и чтобы, участвуя в Его вечном Священстве, мы приносили «дары и жертвы за грехи» [Евр 5, 1].

[Вселенское Священство]

(382) В этом таинственном Священстве, в его обязанности приносить удовлетворения и Жертву имеют радость участвовать не только те, кого Иисус Христос, наш Первосвященник, посылает как служителей, чтобы во всяком месте, «от востока солнца до запада... приносить фимиам имени Его» [Мал 1, 11], но и весь христианский народ, который глава Апостолов справедливо называет «родом избранным, царственным священством» [1Пет 2, 9], должен принести за себя и за весь род человеческий «жертвы за грехи» [Евр 5, 1], почти так же, как «всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу» [Евр 5, 1].

(383) Чем более совершенным образом наши приношения и наша жертва уподобятся Жертве Господа, то есть чем больше пожертвуем нашу любовь й наши похоти и чем больше мы распнем нашу плоть этим мистическим распятием, о котором говорит Апостол, тем более обильными будут плоды умилостивления и искупления, которые мы пожнем для себя и для других. Ибо существует чудесная связь между верными и Христом, подобная той, что связывает голову с членами тела, и это таинственное общение святых, которое мы исповедуем в католической вере, делает так, что каждый человек и все народы соединены не только между собой, но и с «Тем, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена получает приращение для созидания самого себя в любви» [Еф 4, 15–16]. Это то, о чем незадолго до смерти Христос Иисус, Посредник между Богом и людьми, просил Своего Отца: «Я в них, и Ты во Мне, да будут совершены во едино» [Ин 17, 23]...

(384) Добавим, что Искупительные Страсти Христа возобновляются и как бы продолжаются и завершаются в Его мистическом Теле, Которое есть Церковь. Ибо, говоря опять словами св. Августина, «Христос претерпел все, что Он должен был претерпеть... мера Его страданий теперь полна... То есть страдания были претерпены, но в Главе; остались еще страдания Христа в Его Теле»¹⁷⁰. Сам Господь Иисус пожелал сказать нам это, когда, обращаясь к Савлу, который дышал угрозой и истреблял Его учеников: «Я Иисус, Которого ты гонишь» [Деян 9, 1 и 5], дал ясно понять, что преследования, развязанные против Церкви, достигали и истязали самого Божественного Главу Церкви. Поэтому правильно и справедливо, что Христос, Который еще страдает в Своем мистическом Теле, желает иметь нас спутниками Своего Искупления. Ибо, будучи «телом Христовым, а порознь – членами» [1Кор 12, 27], все члены Тела должны претерпеть то, что претерпевает Глава [1Кор 12, 26].

(29 июня 1943 г.)

Эта энциклика, конечно, заключает в себе всю христологию; мы приводим здесь только один параграф, где вновь подтверждается, что Христос обладает блаженным видением и Его ведение распространяется на всех людей.

(385, 3812) Подобное познание, полное любви, которым Божественный Спаситель сопровождает нас с самого первого мгновения Своего Воплощения, превосходит самое пылкое усилие всякого человеческого разума: через блаженное видение, которым Он уже наслаждался, только будучи зачат во чреве Своей Божественной Матери, Он постоянно и непрестанно имеет присутствующими в Себе все члены Своего мистического Тела и обнимает их Своей Искупительной любовью.

(8 сентября 1951 г.)

Исходя из учения Халкидонского Собора [ХВ 313], упомянутого в энциклике, папа Пий XII осуждает здесь два заблуждения: «кенозис» («уничижение»), в соответствии с которым протестанты-богословы, в XIX в. в особенности, считали, что Слово Божие, воплотившись, в действительности потеряло Свои Божественные свойства; а также заблуждения богословов, которые доводят до абсурда богословие «человека принятого», со всеми последствиями, вытекающими отсюда для толкования психологии Христа.

(386) Противным вере Халкидонского Собора является также мнение, весьма распространенное вне границ католической религии, из-за которого отрывок из Послания Апостола Павла к Филиппийцам [Флп 2, 7], – где находим слово ekenosen – «опустошил Себя» (в русском переводе – «уничижил Себя Самого»), – ложно и дерзко истолкованный, дал кажущийся вероятным повод для возникновения так называемого кенотического учения. Оно предполагает ограничение Божественности Слова во Христе: отвратительное изобретение, столь же достойное осуждения, как и его противоположность – докетизм, который сводит всю Тайну Воплощения и Искупления к бледным и пустым иллюзиям. «В полной и совершенной природе истинного человека, – прекрасно учит Лев Великий, – родился истинный Бог, полностью в том, что принадлежит Ему, полностью в том, что принадлежит нам»¹⁷³.

(3905) Хотя ничто не возбраняет глубоко всматриваться в Человечество Христа, даже согласно принципам и методам психологии, тем не менее есть люди, которые в деликатных исследованиях такого рода неразумно оставляют прежние позиции, чтобы создать новые, и дурно используют авторитет и определение Халкидонского Собора для подтверждения своих собственных идей.

Они, таким образом, говорят о состоянии человеческой природы Христа, что эта последняя кажется субъектом sui juris (имеющим свои собственные права), как если бы она не существовала [subsistat] в Лице Самого Слова. Но Халкидонский Собор, в полном согласии с Эфесским, ясно утверждает, что и та, и другая природа нашего Искупителя соединяются в «Одном и Том же Лице и субсистенции», и запрещает признавать во Христе два индивидуума, как если бы рядом со Словом существовал homo assumptus (человек воспринятый), пользующийся полной автономией.

(15 мая 1956 г.)

Эта энциклика расширяет перспективы, открытые папой Львом XIII¹⁷⁴ и папой Пием ХI¹⁷⁵. Она хочет показать, что охлаждение к культу Святейшего Сердца исходит, из непонимания подлинной его природы, которая, по мнению папы Пия XII, имеет истоки как в Ветхом Завете, так и в Новом. Это единство Личности и Воплощения (причем неразрывное) является богословским обоснованием культа Святейшего Сердца. Именно потому, что Личность Слова соединилась с человеческой природой, обладающей телом, мы можем признать в Сердце символ и проявление Его любви к Отцу и людям. Христологическое рассуждение здесь служит тому, что иногда представлялось и проживалось как простая вера.

(386/1, 3922) Но чтобы хорошо понять силу, заключенную в имеющих отношение к этому культу текстах Ветхого и Нового Завета, следует иметь в виду причину культа поклонения, которое Церковь воздает Сердцу Божественного Искупителя... Эта причина двойственна. С одной стороны, – и эта причина одна и та же для всех священных членов Тела Иисуса Христа, – мы знаем, что Его Сердце, будучи благороднейшей частью Его человеческой природы, Ипостасно соединено с Лицом Бога Слова. Вследствие этого оно достойно такого же культа поклонения, каким Церковь почитает Само Лицо (Ипостась) воплотившегося Сына Божия... С другой стороны – и эта причина имеет особое отношение к Сердцу Божественного Искупителя и поэтому Ему особым образом над лежит культ поклонения – Его Сердце, более, чем какой-либо иной член Его тела, является естественным знаком или символом Его безмерной любви к роду человеческому. «В Святейшем Сердце...заключаются символ и выразительный образ бесконечной любви Иисуса Христа, которая побуждает нас к ответной любви» ¹⁷⁶.

(386/2, 3923) [Христос] реально присоединил к Своему Божественному Лицу индивидуальную человеческую природу, полную и совершенную, зачатую силой Святого Духа в Пречистом чреве Девы Марии [Лк 1, 35]. Потому не могло быть ничего такого, чего недоставало бы этой человеческой природе, которую Бог Слово принял Поистине Он принял ее, не нанеся ей ни малейшего ущерба, ни малейшего изменения в том, что касается ее составляющих элементов, как телесных, так и духовных: эта природа была наделена разумом и волей, так же, как и другими внешними и внутренними способностями познания; а также способностью к чувствам и всеми страстями, которые им обычно соответствуют. Таково учение католической Церкви, принятое и торжественно утвержденное Римскими Понтификами и Вселенскими Соборами: «полностью в Своей природе, полностью в нашей» [ХВ 310]; «Совершенный в Своем Божестве, Совершенный в Своем Человечестве» [ХВ 313]; «полностью Богочеловек и полностью человек – Бог»¹⁷⁷...

(386/3, 3924) Вот почему Сердце Воплощенного Слова справедливо рассматривается как главный знак и символ этой тройной любви, которую Божественный Спаситель непрестанно несет Вечному Отцу и всем людям. Действительно, оно есть символ этой Божественной любви, которую Он имеет вместе с Отцом и Святым Духом, но которая только в Его Лице как Слова, ставшего плотью, явлена нам посредством смертного и хрупкого человеческого тела...

Кроме того, оно есть символ этой горячей любви, которая, будучи излита в Его душу, обогащает человеческую волю Христа и действие которой освящено и управляется совершеннейшим двойным знанием, то есть Его Божественным ведением и врожденным или излитым знанием¹⁷⁸. Наконец, оно является также – более естественным и более непосредственным образом – символом Его чувств [sensibilis affectus], поскольку тело Иисуса Христа, сотворенное Святым Духом во чреве Девы Марии, обладает совершеннейшей способностью чувствовать и воспринимать, большей, чем другие человеческие тела¹⁷⁹...

(386/4, 3925) Вот почему от этого телесного органа, каким является Сердце Иисуса Христа, и от его естественного значения мы можем и должны, ведомые христианской верой, восходить не только к созерцанию Его чувствующей любви, но еще выше: к созерцанию и к поклонению Его излитой духовной любви; и, наконец... достичь созерцания и поклонения Божественной любви Воплощенного Слова. Это законно, поскольку вера, согласно которой две природы, человеческая и Божественная, соединились в Лице Иисуса Христа, позволяет нам постичь тесные отношения, которые существуют между чувствующей любовью физического сердца Иисуса и Его двойной духовной любовью, человеческой и Божественной. Ибо эти [три вида] любви не только сосуществуют одновременно в поклоняемой Личности Божественного Искупителя, но и соединены между собой естественной связью, так как человеческая любовь есть чувствующая, подчиненнная Божественной любви и отражающая ее образ по аналогии...

Потому необходимо... чтобы каждый запомнил, что истина естественного символа, посредством которой мы устанавливаем связь между физическим сердцем Иисуса и Личностью Слова, полностью основана на изначальной истине об Ипостасном соединении; если кто-либо стал бы это отрицать, он возобновил бы заблуждения, уже неоднократно осужденные Церковью, потому что они противоречат единству Личности Христа в неслиянности и целостности двух природ.

4-я сессия (14 сентября – 7 декабря 1965 г.)

(7 декабря 1965 г.)

Учение Церкви о человеке и о мире, выраженное в Gaudium et Spes (Радость и надежда), как и все остальные документы Собора, не могло не сосредоточиться на Христе. Рассматривали ли они человека, человеческое общество, человеческую деятельность или цель человеческой жизни, завершает и синтезирует все труды видение Христа, полностью вдохновленное Писанием.

Христос есть Новый Человек. Он принял нашу природу. В Нем мы примиряемся с Богом и сами с собой. Его Дух обновляет человека, христианина или нехристианина, поскольку атеисты тоже подвержены действию Его благодати. Он дает нам жить как чадам Божиим. Он придает жизни человека ее полный смысл [ХВ 386/5].

Человек не живет один. Он – член сообщества, в котором пребывает. Эта связь – не только социальная, но и мистическая. Народ, с которым Бог некогда заключил союз, должен стать семьей Божией и жить в братском единении, осуществляющемся в Теле Христовом, которое есть Церковь [ХВ 386/6].

Человеческая деятельность, законная и необходимая, но ослабленная грехом, сможет полностью развиться только в согласии с новой заповедью любви и завершиться в Пасхальном Таинстве. Христос вдохновляет человека, когда тот осваивает землю и подготавливает пришествие Царства Небесного. Использование земли не противоречит эсхатологической надежде. Ценности вселенной будут преображены, когда Христос передаст Царство Отцу [ХВ 386/7].

Церковь, стремящаяся помочь человеческой семье, – это вселенское таинство. В ней Господь осуществляет тайну Своей Любви. В центре этой тайны – связанный с нею всеми животворящими силами вселенной Иисус Христос, Альфа и Омега, собирающий все воедино [ХВ 386/8].

О Христе, Человеке Новом

(386/5, 4517) В самом деле, тайна человека истинно проясняется лишь в Тайне Слова Воплотившегося. Ведь Адам, первый человек, был образом человека будущего [ср. Рим 5, 14]¹⁸², то есть Христа Господа. Христос, последний Адам, в Откровении тайны Отца и Его Любви полностью являет человека самому человеку и открывает ему его высочайшее призвание. Неудивительно поэтому, что вышеуказанные истины и находят в Нем свой источник, и достигают своей вершины.

«Образ Бога невидимого» [Кол 1, 15; ср. 2Кор 4, 4], Он есть и Совершенный Человек, возвративший сынам Адама подобие Божие, искаженное первым грехом. Поскольку человеческое естество было в нем воспринято, но не исчезло [ХВ 323, 359, 313], постольку и в нас оно было возведено в наивысшее достоинство. Ибо Он, Сын Божий, через Свое Воплощение некоторым образом соединился с каждым человеком. Человеческими Своими руками Он трудился, человеческим разумом Он мыслил, человеческой волей действовал [ХВ 359], человеческим сердцем любил. Рожденный от Девы Марии, Он поистине стал одним из нас, уподобившись нам во всем, кроме греха [ср. Евр 4, 15].

(4518) Агнец Непорочный, добровольно пролив Свою Кровь, Он заслужил нам жизнь, и в Нем Бог примирил нас с Собою и друг с другом [ср. 2Кор 5, 18–19; Кол 1, 20–22] и избавил нас от рабства дьяволу и греху, так что каждый из нас может сказать вместе с Апостолом: Сын Божий возлюбил меня и предал Себя за меня [ср. Гал 2, 20]. Страдая за нас, Он не только подал нам пример, чтобы мы пошли по Его стопам [ср. 1Пет 2, 21; Мф 16, 24; Лк 14, 27], но и проложил нам путь: если мы следуем по этому пути, жизнь и смерть освящаются и обретают новый смысл.

(4519) Уподобленный образу Сына, Первородного между братиями [ср. Рим 8, 29; Кол 1, 18], человек-христианин принимает «начаток Духа» [Рим 8, 23], благодаря которому он становится способен исполнять новый закон любви [Рим 8, 1–11]. Этим Духом, «Который есть залог наследия» [Еф 1, 14], весь человек внутренне восстанавливается вплоть до «искупления тела» [Рим 8, 23]: «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в нас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас» [Рим 8, 11] [ср. 2Кор 4, 14]. Несомненно, христианином движет необходимость и обязанность бороться против зла ценой многих скорбей и претерпеть смерть. И все же, приобщившись Пасхального Таинства, сообразуясь его смерти, укрепившись надеждой, он придет к Воскресению [ср. Флп 3, 10; Рим 8, 17].

Это остается в силе не только для верных Христу, но и для всех людей доброй воли, в сердцах которых незримо действует благодать [ХВ 510/6]. Поскольку Христос умер за всех [ср. Рим 8, 32] и так как высшее призвание человека в действительности одно, то есть Божие, мы должны твердо верить, что Святой Дух дает всем возможность приобщиться этой Пасхального Таинства ведомым Богу образом.

Такова и столь величественна тайна человека, которая через христианское Откровение озаряет верующих. Поэтому через Христа и во Христе проясняется загадка страданий и смерти, которая так гнетет нас вне Его Евангелия. Христос воскрес, смертию Своею смерть поправ и жизнь нам даровав¹⁸³, чтобы мы, как сыны в Сыне, воззвали в Духе: Авва, Отче! [ср. Рим 8, 15; Гал 4, 6; Ин 1, 12; 1Ин 3: 1–2].

О Слове Воплощенном и о человеческой солидарности

(386/6, 4529) Бог сотворил людей не для того, чтобы они жили поодиночке, но ради осуществления социального единства. Точно так же ему «угодно было освящать и спасать людей не по отдельности, без всякой взаимной связи между ними, но составить из них народ, который признавал бы Его в истине и свято служил Ему Одному»¹⁸⁴. Уже с самого начала истории спасения Он избрал людей не только в качестве отдельных лиц, но и как членов некой общины. И этих избранных Он, открывая Свой замысел, назвал «народ Мой» [Исх 3, 7–12], с которым Он, кроме того, заключил завет на Синае [ср. Исх 24, 1–8].

Этот общинный характер совершенствуется и завершается в Деянии Иисуса Христа. Ведь Сам Логос Воплощенный пожелал стать причастником человеческого бытия. Он присутствовал на браке в Кане, вошел в дом Закхея, ел с мытарями и грешниками. Он открыл людям Любовь Отца и их высокое призвание, упоминая при этом самые обыденные общественные явления и употребляя выражения и образы, взятые из повседневной жизни. Он освятил отношения между людьми, прежде всего семейные, из которых возникают общественные связи, и добровольно подчинялся законам Своей родины. Он пожелал вести жизнь труженика Своей эпохи и Своего края.

В Своей проповеди Он ясно заповедал сынам Божиим, чтобы они относились друг к другу как братья. В своей молитве Он просил, чтобы все ученики Его были едины. Более того: Он Сам Себя принес в жертву, вплоть до смерти, ради всех и как Искупитель всех. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» [Ин 15, 13]. Апостолам же Он повелел проповедовать евангельскую весть всем народам, чтобы род человеческий стал семьей Божией, в которой полнотой закона будет любовь.

Первородный из многих братьев, после Своей смерти и Воскресения Он через дар Своего Духа основал среди тех, кто принимает Его верой и любовью, новое братское общение, то есть общение в Его Теле, Которое есть Церковь, где все, являясь друг для друга членами, согласно различным полученным дарам должны взаимно служить друг другу.

Эту солидарность предстоит все время взращивать до того самого дня, когда она завершится и когда люди, спасенные благодатью, воздадут Богу совершенную хвалу как семья, возлюбленная Богом и Христом, Братом нашим.

О достижении совершенства человеческой деятельности в Пасхальном Таинстве

(386/7) Слово Божие, через Которое все начало быть, Само стало плотью и обитало на земле людей [ср. 2Кор 6, 10], Совершенным Человеком войдя в историю мира, приняв ее и соединив под Своею Главой [ср. Ин 1, 3,14]. Он открывает нам, что «Бог есть любовь» [1Ин 4, 8], и вместе с тем учит нас, что основной закон человеческого совершенства – а следовательно, и преобразования мира – есть новая заповедь любви. Поэтому тех, кто верует в Божественную любовь, Он уверяет, что путь любви открыт всем людям и старания по установлению всеобщего братства не напрасны. Вместе с тем Он предупреждает, что этой любви нужно следовать не только в великих делах, но – и прежде всего – в условиях обычной жизни. Претерпев смерть за всех нас, грешников [ср. Ин 3, 16; Рим 5, 810], Он Своим примером учит нас, что надо нести и тот крест, который плоть и мир возлагают на плечи ищущих мира и правды. Став благодаря Своему Воскресению Господом, Христос, Которому дарована всякая власть на небе и на земле [ср. Деян 2, 36; Мф 28, 18], уже действует в сердцах людей силой Своего Духа – не только пробуждая жажду будущего века, но и тем самым животворя, очищая и укрепляя также те великодушные порывы, посредством которых человеческая семья стремится сделать свою жизнь более гуманной и подчинить этой цели всю землю. Но дары Святого Духа различны: одних Он призывает подавать явное свидетельство жаждой небесной обители и сохранять его живым в человеческой семье, других – посвятить себя земному служению людям, дабы, исполняя это служение, готовить почву для Царства Небесного. В то же время Он освобождает всех, дабы, отвергнув себялюбие и собрав воедино все земные силы для человеческой жизни, люди устремились к будущему, в котором само человечество станет приношением, благоприятным Богу [ср. Рим 15, 16].

Залог этой надежды и средства для совершения пути Господь оставил Своим верным в том Таинстве веры, в котором естественные составляющие, возделанные людьми, преображаются в Преславное Тело и Кровь, в вечерю братского общения и в предвкушение небесного пиршества.

О Христе – Альфе и Омеге

(386/8, 4550) Церковь, сама помогая миру и вместе с тем многое от него принимая, стремится лишь к одному: чтобы пришло Царство Божие и наступило спасение всего рода человеческого. Однако всякое благо, которое Народ Божий во время своего странствования может принести человеческой семье, проистекает из того, что Церковь есть «всеобщее таинство спасения»¹⁸⁵, являющее и в то же время творящее тайну любви Бога к человеку.

Ведь Слово Божие, через Которое все начало быть, Само стало плотью, чтобы Христос как Совершенный Человек всех спас и все возглавил Собою. Господь – это цель человеческой истории, конечная точка, к которой устремляются чаяния истории и цивилизации, средоточие рода человеческого, радость всех сердец и полнота их желаний¹⁸⁶. Он – Тот, Кого Отец воскресил из мертвых, возвысил и посадил одесную Себя, поставив Его Судьей живых и мертвых. Оживотворенные и объединенные Его Духом, мы странствуем к завершению человеческой истории, что вполне соответствует замыслу Его любви: «все небесное и земное соединить под главою Христом» [Еф 1, 10].

Сам Господь говорит: «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам Его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» [Откр 22, 12–13].