Часть I. Дни пророка.

За исключением Иисуса Христа, возможно, Будды, Наполеона и, что гораздо более сомнительно, Карла Маркса и Джона Мейнарда Кейнса, никто не оказал большего влияния своими идеями и делами на стольких людей, как пророк Мухаммед. Создатель ислама не только основал одну из величайших мировых религий; он также создал джихад, священную войну мусульман, и сформировал жизнь, возможно, от 700 миллионов до миллиарда мусульман, живущих сегодня, и всех тех, кто жил раньше, дал им надежду и средства к существованию, и до сих пор делает это.

Мухаммед родился в Мекке в 570 году, в детстве был пастухом, а повзрослев стал погонщиком верблюдов. Он начал водить караваны в двадцать пять лет, то есть около 595 года, когда служил у вдовы Хадиджи. Осиротев в раннем возрасте, Мухаммед воспитывался родственниками, и, хотя, принадлежал к уважаемому курайшитскому клану, очень знатному в Мекке, но был одним из самых бедных членов своей семьи. В доисламской Аравии семьи были большими и уже полигамными. В годы юношества Мухаммеда, Аравия начала трещать по швам. Население Хиджаза, арабского запада, где расположена Мекка, увеличилось до более чем двух миллионов человек, слишком много для этого сухого, пустынного, каменистого региона с несколькими оазисами, чтобы прокормить и поддерживать население на скудном пайке, даже по суровым стандартам Аравии шестого века. Население полуострова составляло от пяти до шести миллионов человек, что означало множество ртов, которые следовало кормить, имея очень мало плодородной, орошаемой земли, доступной для выращивания сельскохозяйственных культур. Одной из любимых профессий был захват караванов, в котором Мухаммед, после того как он и его последователи переехали в Медину в 632 году, стал экспертом. Многие племена, занимавшиеся этой популярной деятельностью, постоянно воевали друг с другом. Одной из целей основания ислама, возможно, было стремление покончить с этой междоусобицей, и Мухаммед использовал его для объединения всех племен под своей властью. Этот ранний ислам являлся по существу патриотическим движением, направленным на утверждение независимости и престижа Аравии. Таким образом, распространение ислама, и порождённый им джихад, не были простыми историческими случайностями. Мухаммед так и планировал.

Его первой последовательницей и финансисткой стала его жена, вдова Хадиджа, возможно, христианка. Когда Хадиджа, сорокалетняя деловая женщина из Мекки, владевшая четырьмя верблюдами, встретила Мухаммеда, бывшего на пятнадцать лет моложе ее, она дала бедному, но презентабельному и умному молодому человеку работу и отправила его в Сирию со своими четырьмя верблюдами, нагруженными товарами для торговли. В то время существовал значительный торговый поток между портами Йемена на юге и Дамаском и городами Сирии на севере, и большая его часть проходила через Мекку, главный торговый центр Аравии. Эти караваны, обычно состоявшие из нескольких тысяч верблюдов и сопровождающих, которые собирались вместе для защиты от грабителей, были основой коммерческой жизни в Хиджазе. Торговые товары, перевозимые на север, включали специи, фарфоровую посуду и шелк, привезенные через Индийский океан из Индии, Явы и Китая, а также слоновую кость, золотой порошок и рабов из Африки.

В Йемене все товары перевозились на верблюдах, так как ветры и течения в Красном море часто были слишком противоположными и ненадежными для парусных судов. Когда верблюды медленно брели на север по пустыне Хиджаз, они действительно напоминали «кораблей пустыни». Сам Йемен, известный в библейские времена по царице Савской и благовониями, поставлял на рынки севера ладан и мускус, часто используемые при подготовке мертвых тел к погребению. Возвращающиеся караваны нагружались крупами и оливковым маслом. Это было двустороннее движение, сосредоточенное в Мекке, и оно делало многих мекканцев богатыми, включая нескольких родственников Мухаммеда – курайшитов и вдову Хадиджу.

Брак длился 25 лет, до смерти Хадиджи, был обычным, но счастливым, несмотря на разницу в возрасте или, возможно, из-за нее. Вскоре после ее смерти Мухаммед и его последователи перебрались в Медину из Мекки, настроенную крайне враждебно к ним, событие, с которого мусульмане датируют Хиджру, начало своего календарного года. Мухаммед не брал других жен при жизни Хадиджи, возможно, потому, что она была богатым партнером и дала понять Мухаммеду, что не потерпит других жен. Вскоре после смерти Хадиджи, он снова женился и через несколько лет занял Медину, где обзавёлся гаремом из дюжины жен и наложниц. Будучи очень бедным, когда он женился на Хадидже, Мухаммед стал политиком и бизнесменом к середине жизни, а позже – воином и правителем, командующим арабскими армиями и фактическим королем пустыни. Но стал знаменитым, только как пророк Аллаха и основатель ислама.

Говорят, что Хадиджа подарила Мухаммеду несколько детей, в том числе по крайней мере одного сына, умершего в младенчестве, его дочь Фатиму, которая пережила его, и трех других дочерей, что маловероятно, учитывая возраст Хадиджи, когда они поженились. Затем в течение этих лет с Мухаммедом произошло много событий, сначала в Мекке, а затем в Медине, включая его частые встречи с ангелом Джибрилом, который диктовал ему коран от имени Аллаха и уверил Мухаммеда, что он пророк Аллаха.

В 611 году, когда ему исполнился сорок один год, жизнь Мухаммеда начала кардинально меняться. Мухаммед, патриотически настроенный араб, размышлял о низком уважении, с которым соседние народы Книги, как называли христиан и евреев, относились к арабам. Многие евреи, как и христиане, жили тогда в Аравии. Эти инородцы презирали арабов, как грубых язычников, которые не знали единого Бога и имели множество богов, богинь и божков. Только в Мекке их было 360. Но, подумал Мухаммед, «Все идолы и изображения – не что иное, как жалкие куски дерева. Есть только один Бог.» Но кто в Мекке поверит ему?

Многие из этих божеств находились в Каабе, священном месте арабов-язычников, в том числе огромный черный камень, вероятно, метеорит, который ислам однажды объявил подарком ангела Джибрила Аврааму, общему предку евреев и арабов, который этим камнем отметил место, где Адам, будучи изгнан из Райского сада, построил свой первый дом.

Каждый год люди со всей Аравии съезжались, чтобы поклониться Каабе и обойти ее семь раз. Их визиты являлись важным источником дохода для местных бизнесменов, главными среди которых были люди из родного клана курайшитов Мухаммеда.

Однажды ночью в 611 году ангел Джибрил предстал перед Мухаммедом, чтобы передать ему послание от Аллаха, как его называют арабы. Существует несколько версий встречи. Обычно принято считать, что Мухаммед отдыхал в пещере у подножия мрачной и лысой горы Хира, в паре миль к северу от Мекки, когда перед ним внезапно появилось видение света, и он услышал слова, доносящиеся с неба: «О Мухаммед, ты – пророк Господа воистину, а я – Джибрил.» В ужасе Мухаммед бросился домой, чтобы рассказать об этом своей жене, которая усадила его к себе на колени и попыталась успокоить своего обезумевшего мужа. Призрак последовал за ним в дом, хотя Хадиджа не могла его видеть. Мухаммед боялся, что это демон, собирающийся овладеть им. Чтобы проверить посетителя, Хадиджа сняла с себя всю одежду. Другие, более чопорные версии говорят, что она убрала вуаль с лица. После этого видение немедленно исчезло. Успокоенная благочестием пришельца, застыдившегося обнажённой женщины, Хадиджа сказала Мухаммеду, чтобы тот не боялся. «Это ангел, а не дьявол», – уверила она его. В последующие месяцы видение повторялось еще несколько раз. «Встань, проповедуй и возвеличивай Аллаха», – говорил приходящий. Мухаммед, который не умел ни читать, ни писать (впрочем, это спорный вопрос среди историков и мусульманских богословов), начал диктовать послания, которые теперь составили коран, и так основал ислам.

Его первыми учениками стали верная Хадиджа и два приемных сына, Али (двоюродный брат Мухаммеда) и чернокожий Зайд. Учение Мухаммеда не произвело впечатления на жителей Мекки. Большинство смеялись над ним. Его первым внешним обращенным был добрый сосед Абу Бакр, торговец примерно на три года старше Мухаммеда, который однажды стал отцом девочки по имени Аиша, ставшей позднее любимой женой Мухаммеда, а сам Абу Бакр – первым халифом ислама (преемником Мухаммеда), после смерти пророка. Постепенно и медленно круг обращенных расширялся, но не среди родственников Мухаммеда. Единственным исключением был его дядя Хамза, суровый бедуинский вождь, не очень религиозный, но ставший мусульманином из-за племенной преданности своему племяннику, которому, как он чувствовал, угрожала опасность. Другими новообращенными являлись несколько молодых людей из обеспеченных семей Мекки, таких как Осман, высокий, довольно щеголеватый молодой человек, позднее ставший зятем Мухаммеда.

Люди говорили, что Осман, принадлежавший к влиятельному клану Омейядов, больше интересовался дочерью Мухаммеда Рукией, чем учением Мухаммеда, и со временем она стала одной из его нескольких жен. Много лет спустя он стал третьим халифом ислама и был убит мятежными учениками. То, что коран существует сейчас, во многом благодаря тому, что он собрал все бараньи и верблюжьи кости, камни и пальмовые листья, на которых были написаны отрывки из священной книги, «суры», и оформил в одну книгу. Однако, его система расстановки сур, вызвала значительные богословские и исторические проблемы. Вместо того, чтобы перечислять 114 сур в хронологическом порядке, он сначала записал самые длинные суры (за исключением первой), а самые короткие – последними. Ученым потребовалось несколько сотен лет, чтобы разобраться в этой загадке. Осман сохранил одну из нескольких ходивших версий корана, но, возможно, чтобы свести к минимуму богословские столкновения, уничтожил три других существовавших тогда, возможно, имевших отличия от его варианта.

Другой из первых новообращенных, Билял, негр-раб с громким голосом, начал призывать верующих к молитве тем же тоном, что и сегодня в мечетях по всему миру, и стал первым муэдзином ислама. Когда Билял отказался отречься от ислама, его первый владелец, мекканец, оставил его умирать от жажды в пустыне, положив огромный камень на грудь, так что тот не мог двигаться. Абу Бакр, сосед Мухаммеда и первый ученик, немедленно выкупил Биляла, чтобы спасти ему жизнь, отправился за ним в пустыню и даровал свободу.

Ранняя группа верующих выросла до тридцати пяти человек и собиралась в доме недалеко от Каабы, принадлежащем одному из первых обращенных, аль-Аркаму. Именно в этот дом однажды ночью ворвался будущий завоеватель Иерусалима Омар, холерик, высокий, двадцати шести лет, и покаянно спросил Мухаммеда, может ли он присоединиться к группе. Омару предстояло стать вторым халифом и первым убитым из них. Владелец дома дожил до преклонных лет, впрочем, не слишком больших, так, что мог принимать участие в кампаниях джихада после смерти Мухаммеда.

Смертный приговор Билялу, вынесенный его разъяренным хозяином, олицетворял дух мекканского общества VII века, когда учение Мухаммеда распространилось и сократило доходы торговцев. Они утверждали, что ислам вреден для торговли. Мекка с ее Каабой и мириадами божеств, включая идолов, священные камни, духов гор и звезд, привлекала паломников всего полуострова, тративших огромные деньги в лавках, гостиницах и закусочных во время пребывания в городе. Праздничное исполнение обрядов, должно быть, превращало Мекку в огромный Луна-парк, где играла музыка, танцевали, пели, ели шашлыки, пили финиковое вино, много курили и молились многоликим божествам города. Мусульмане, проповедовавшие, что все, кто не подчинится воле Аллаха, а значит все паломники, будут мучатся в аду, определенно снижали градус веселья. Мухаммеда и его учеников нужно было остановить.

Главным среди его противников оказался Абу Суфьян, безжалостный и хищный глава клана курайшитов, владелец тысяч верблюдов, бывший родственником Османа, зятя Мухаммеда. Он дал ясно понять, что будет противостоять любыми средствами нежелательному миссионерскому рвению Мухаммеда. А убийство считалось совершенно законным способом возмещения ущерба в языческой Мекке.

Так началась длительная борьба Мухаммеда против защитника старины – Абу Суфьяна, в будущем – создателя выдающейся династии Омейядов, правившей исламом в Испании сотни лет. Это стало первым крупным столкновением ислама, но ещё не джихадом, а Абу Суфьян – первым непримиримым врагом ислама.

Абу Суфьян являлся, возможно, самым богатым человеком в Мекке, безусловно, одним из самых богатых, и он и его семья, в конце концов, повлияли на будущее ислама больше, чем кто-либо другой, возможно, даже не исключая самого пророка. Как и многие актеры этой древней истории, Абу Суфьян остается теневой фигурой, человеком, который однажды осознал выгоды ислама и принял его. Его трудно оценить. Одна из его жен, Хинда, была ужасным созданием. Мы прочтем о ней позже. Потомки Абу Суфьяны – одна из величайших семей ислама. Они просто отодвинули семью Мухаммеда в сторону и захватили власть. Абу Суфьян имел несколько детей, трое из которых впоследствии приобрели большую известность в раннем исламе. Их сын Муавия, не очень известный в западном мире, на самом деле является одной из величайших фигур мировой истории, достойный общества Уильяма Питта, Вашингтона, кардинала Ришелье и Бисмарка. Даже Карл Великий нашел бы его приятной компанией. Он является истинным основателем исламской мировой империи, хотя его мотивы кажутся неясными. Любовь к родной Аравии и любовь к власти? Наверное, да. Любовь к исламу? Скорее всего, нет. С точки зрения исламской религии, он вполне мог быть агностиком.

Другой сын Абу Суфьяна, Язид – генерал, и мог бы стать великим, если бы не умер в начале своей карьеры от чумы. Дочь Хабиба вступила в политический брак с Мухаммедом, став одной из одиннадцати жен пророка. Омейяды возглавят халифат в Дамаске и Кордове и будут править триста лет в мусульманской Испании.

Абу Суфьян в первые дни ислама возглавлял оппозицию пророку. Противостояние с мусульманами протекало убийственно и жестоко. По мере роста группы Мухаммеда, оно становилась все более безжалостным. Одна женщина, поверившая в то, что Аллах – бог, а Мухаммед – его пророк, погибла от удара копья вождем одного из племен Мекки Абу Джаля, который до самой смерти в битве при Бадре оставался наиболее безжалостным врагом ислама. Его имя означало «Отец глупости», и он так серьезно относился к своим божествам в Мекке, что приказал замучить трех соплеменников за то, что они приняли ислам. Он и Мухаммед были личными врагами. Эти двое мужчин недолюбливали друг друга с детства, и однажды подрались, в результате чего враг Мухаммеда остался с шрамом на ноге. Мухаммед однажды так сильно ударил Абу Джаля в интимное место, что тот не только увидел звезды, но и, как он говорил, «верблюда с зубами, которые не были похожи на зубы верблюда, и который пытался съесть меня.» В историческом Мухаммеде редко бывало что-то нежное, какими бы возвышенными не были мнения его последователей. «Мухаммед, поселившийся в мусульманской душе, – это не тот человек, что Мухаммед истории», – указала Мэлиз Рутвен, рассказывая о пророке. Мухаммед был жестким и никогда не избегал драки.

Однако в те напряженные первые дни ислама именно мусульмане подвергались риску, особенно после смерти защитника Мухаммеда, другого дяди, Абу Талиба, одного из самых влиятельных людей племени курайшитов, который, хотя и не соглашался со своим племянником, защищал его. После смерти Абу Талиба положение мусульманин в Мекке стало особенно опасным. Некоторые из них нашли временное убежище в христианском королевстве Абиссиния, по другую сторону Красного моря. В 620 году Мухаммед потерял Хадиджу. Ей было 65, когда она умерла, а ему 50. Два месяца спустя он женился на Сауде, вдове одного из тех, кто отправился в Абиссинию и стал христианином. Примерно в это же время группа паломников, поклоняющихся Каабе, прибыла в Мекку из города Ятриб, ныне известного как Медина, в двухстах милях к северу от Мекки. Ятриб располагался в зеленом и плодородном оазисе, в котором росло более сотни различных сортов фиников и укрывалось пять племен, три из которых были еврейскими и два арабскими. Кланы в Ятрибе были смешанными, в каждом из них были арабы и евреи. Двенадцать арабских представителей из Медины, как мы отныне будем называть Ятриб, предложили Мухаммеду отправиться туда и стать их лидером, поскольку они не могли договориться между собой. Они были впечатлены религиозным учением Мухаммеда. Они обещали повиноваться его указаниям. «Мы не будем поклоняться никому, кроме единого Аллаха. Мы не будем ни воровать, ни прелюбодействовать, ни убивать наших детей (детоубийство, особенно маленьких девочек, которое Мухаммед стремился остановить, широко распространилось в Аравии в то время). Мы никогда не будем клеветать. И мы не ослушаемся пророка ни в чем, что является правильным», – пообещали они и предложили Мухаммеду и его последователям свою защиту. Евреи, с которыми они не согласовывали своё предложение, возможно, надеялись, что Аллах окажется Иеговой, а Мухаммед – долгожданным Мессией.

Так Мухаммед и его последователи переехали в Медину. Хиджра, или бегство, как его называют в мире, этот величайший момент исламской истории, растянулась на два месяца. Путешествие через пустыню на верблюде заняло десять дней. От ста до двухсот последователей пророка покинули Мекку и отправились в новый дом, и никто из их немусульманских соседей не пытался каким-либо образом остановить их. Мухаммед ушел одним из последних. Его друг Абу Бакр купил двух верблюдов, и 22 июня 622 года, в самый важный день мусульманского календаря, двое мужчин посреди ночи покинули Мекку и направились на север, в Медину. «Бегство» – слишком сильное слово, чтобы описать их уход, поскольку оно подразумевает бегство и преследование. Арабское слово этого переселения ближе к понятию «эмиграция».

Можно задаться вопросом, не преувеличивали ли беглецы опасности своего положения. Мусульман, продолжавших жить в Мекке после отъезда Мухаммеда, никто не трогал, и его зять Али, муж Фатимы, ходил безмятежно все три последующие дня, пока тоже не уехал. Семьи Мухаммеда и Абу Бакра также не испытывали неудобств.

Шестилетняя дочь Абу Бакра, Аиша, оставалась у родственников в Мекке, а затем присоединилась к своему отцу в Медине, где вскоре вышла замуж за пророка, почти на пятьдесят лет старше ее. В целом, Хиджра, считается самым важным событием в мусульманской истории, и, всё-таки, по-видимому, являлось очень небезопасным предприятием. Предания утверждают, что курайшиты встретились, чтобы принять решение о его преследовании и убийстве, и послали отряд во главе с Абу Джахлем, чтобы найти их. Сам сатана, закутанный в мантию, присутствовал на их собрании. Мухаммеда и Абу Бакра чуть было не нашли прячущимися в пещере, где они укрылись на ночь, но их спас паук, который сплел свою паутину поперек входа. Так Мухаммед был спасен для Медины, а позже для маленькой Аиши и всего мира.

Медина приветствовала пророка с энтузиазмом, хотя некоторые жители задавались вопросом, не было ли это приветствие чрезмерным. Поэтесса Асма бинт Марван, возражавшая против присутствия Мухаммеда в Медине, надеялась, что кто-то оборвёт «басни глупца». Ее желание привело пророка в ярость.

Ученики, сопровождавшие Мухаммеда из Мекки, приступили к строительству первой мечети и жилых помещений для своего лидера и его жен, настоящих и будущих, на том месте, где верблюд Мухаммеда впервые остановился сам, когда они въехали в город. Британский исследователь Ричард Бертон стал первым человеком, описавшим мечеть Медины своим соотечественникам после совершенного им тайного паломничества туда. Мухаммед, по словам Бертона, провел первый год в Медине, строя оригинальную мечеть с помощью местной молодежи и своих последователей из Мекки. Она построена из грубого камня, обожженного солнцем кирпича и стволов финиковых пальм. Не имея средств, Мухаммед попытался превратить местный дом в часть мечети в обмен на дом в раю, но владелец сказал, что слишком беден, чтобы подарить здание. Мечеть окружена строениями с трех сторон, имея свободный вид на Каабу. Пророк проводил большую часть дня в мечети со своими сподвижниками и принимал посетителей и послания от ангела Джибрила. Мечеть Медины, Масджид-н-Наби, как ее называют, является второй по значимости мечетью в исламе, после священной мечети в Мекке где находится Кааба.

Мухаммед нашел временное жилье в соседнем доме Абу Аюба, позволившему своему гостю и его жене (тогда с ним была только Сауда) занять нижнюю часть дома, а сам со своей женой (или женами) перебрался на верх. Мухаммед и Сауда прожили здесь семь месяцев, и именно в дом Абу Аюба, возможно, прибыла со своими игрушками, шестилетняя Аиша, чтобы стать второй женой Мухаммеда, хотя брак заключили только три года спустя.¹⁰

Абу Аюб занимал видное место в ранней жизни ислама. Он был не только первым хозяином Мухаммеда в Медине, но и первым поваром Мухаммеда. Мухаммеду пришлось приучать Абу Аюба не класть лук в пищу. В тот момент, когда пророк вернул обратно свою тарелку с нетронутой едой, повар быстро осознал, что пророк, имеющий очень нежный вкус, совершенно не переносит лука. «Никакого лука, – сказал Мухаммед. – И чеснока тоже», – добавил он, чтобы предотвратить очередную кулинарную катастрофу. Абу Аюб был все еще жив пятьдесят лет спустя и даже сохранил боевую форму. Ведь, он принимал участие в первом вторжении арабов в Европу в 668 году, почти через сорок лет после смерти пророка, когда мусульмане высадились в Галлиполи и осадили Константинополь.

Присутствие беженцев из Мекки в Медине вызвало напряженность в городе. Вновь прибывшие, благодаря своему единству, были сильнее, чем разделенный народ Медины, чьи тяготы жизни они пришли разделить. Вскоре вспыхнули разногласия между мединцами, которых называли «ансарами», и пришлыми мекканцами, которых называли «мухарирунами» – эмигрантами. Три еврейских племени Медины, курайшиты, надиры¹¹ и кайнука¹², внесли еще одну диссонирующую ноту. Мухаммед сначала поддерживал их, почитая Иерусалим, их священный город, и приказывал своим последователям произнося молитвы преклонять колена в сторону Иерусалима. Когда же он обнаружил, что евреи не впечатлились ни им, ни его учением, и поняли, что Аллах – не Иегова, а Мухаммед – не их долгожданный Мессия, то заменил Иерусалим Меккой, тем самым заставив евреев почтить его Родину. С тех пор мусульмане кланяются в сторону Мекки.

Помимо Асмы, несколько поэтов также возмущались присутствием Мухаммеда в городе и писали стихи, безжалостно высмеивающие их посетителя. Мухаммед считал критиков приспешниками сатаны, но в Медине он изменился, став гораздо агрессивнее, и увереннее в себе. Он перестал быть мелким проповедником из Мекки, борющимся за принятие его идей. В арабском обществе, где государство или правительство не были известны, он стал вождем, диктатором, принцем, некоронованным сувереном юридически несуществующего, но на самом деле очень живого маленького королевства. Или, возможно, можно назвать его княжеством, городом-государством, подобным тем, которые существовали в Италии. Медине следовало стать первым центром расцвета арабского государства и более поздней арабской империи. Из этого маленького владения Мухаммед завоевал остальной арабский мир, объединил его и исламизировал. Исламу надлежало стать таким же цементом арабской государственности, как демократии – для Соединенных Штатов. При его преемниках ислам будет цементом нового империализма.

Мухаммед боролся с оппозицией в Медине, как это мог бы сделать любой политический лидер. Он маневрировал, интриговал, а иногда и убивал противников. Он организовал своих сторонников для войны. Разбой стал разновидностью небольшой войны, хотя в том отдаленном месте и в тот период, а также в суровых условиях Хиджаза, он рассматривался как нормальная форма деловой активности. Медина находилась недалеко от торгового пути между Меккой и Сирией. Мекка и курайшиты теперь были врагами Мухаммеда, и он послал отряд вооруженных последователей, чтобы почистить их караваны. Первый успех пришелся на Нахлу, где горстка мусульманских разбойников перехватила небольшой караван, захватив в плен двух из четырех сопровождавших мужчин и убив третьего. Мухаммед получил пятую часть добычи, создав исторический прецедент, продолжившийся на протяжении веков при халифах и султанах, всегда получающих пятую часть от того, что захватили их пираты и воины, в виде сокровищ, денег, женщин и рабов.

Следующее нападение на караван оказалось более печальным для мекканцев и завершилось ожесточенной битвой в соседней Бадре, где участвовали сотни воинов, кричавших: «Аллах – акбар!», вооруженных мечами, копьями, луками и стрелами. Невидимый никем, кроме самого Мухаммеда, союзный легион из 8 тысяч вооруженных ангелов (согласно летописцу аль-Байдави¹³), и 5 тысяч в другом варианте, бросился в битву на стороне мусульман. Все ангелы надели белые тюрбаны, за исключением Джибрила, чей тюрбан имел желтый цвет, чтобы его легко отличали ангелы, находящиеся под его командованием. Мухаммед во главе небольшой армии из трехсот человек устроил засаду на караван из семисот верблюдов, возвращавшийся с севера под защитой старого врага Мухаммеда Абу Джаля. Мекканцы были разбиты. Битва при Бадре, упоминаемая в коране¹⁴, стала первой серьёзной битвой ислама, хотя с точки зрения количества участников (если не учитывать ангелов), она не была серьезным столкновением. Мусульманские потери составили четырнадцать человек убитыми. Из мекканцев погибло семьдесят четыре и сорок попали в плен.

Эта победа обеспечила Мухаммеду высокое положение среди мединцев. Победители захватили 150 верблюдов, десять лошадей, значительное количество товаров и 70 жителей Мекки, большинство из которых выкупили позднее за 1–4 тысячи дирам за человека. Особое удовольствие Мухаммеду доставил попавший в плен Абу Джаль, который теперь скорее робел, чем свирепел, оказавшись пленником в руках своего врага. Пророк не был прощающим человеком, и рыжую голову Абу Джаля отделили от тела и бросили к ногам Мухаммеда. Еще одним пленником, которого не дали выкупить, а вместо этого разрубили на куски, стал бывший владелец Биляля, отведший однажды раба в пустыню, где придавил его к земле большим камнем. Абу Суфьян, которому принадлежало много верблюдов и большая часть товаров каравана, потерял в битве сына, но сумел бежать в Мекку, поклявшись отомстить. Теперь Мухаммед стал для Абу Суфьяна больше, чем врагом.

Убить пророка стало его навязчивой идеей. Лидер курайшитов поклялся в святилище одного из 360 идолов Каабы, что не будет заниматься любовью ни с одной из своих жен, пока не победит пророка.

В Медине, благодаря своей победе, положение Мухаммеда теперь стало неоспоримым, и он решил, что пришло время свести счеты с недовольными. Первой в списке стояла поэтесса Асма бинт Марван. Мухаммед не терпел критики, особенно со стороны писателей. Поэзия считалась самой распространенной и уважаемой формой устного творчества выражения среди арабов, и Асме предстояло стать его первой жертвой. Она весьма пренебрежительно отзывалась о пророке, к которому относилась с глубоким подозрением, и в запоминающихся стихах призывала своих сограждан выгнать его вон в подобных стихах:

Трусливые люди Малика, и Набита, и Навфа,

Жалкие жители Хазраджа,

Вы повинуетесь чужаку, которому не место среди нас,

Он не принадлежит ни Мураду, ни Мадхиджу,

Неужели ваши собственные вожди убиты?

Возлагаете на него свои надежды,

Как люди, жадные до супа, когда он готовится.

Неужели среди вас нет человека чести,

Который бы в подходящий момент

Оборвал бы его глупые разговоры?¹⁵

Слова Асмы распространялись по городу. Их повторяли шепотом по всем улицам и переулкам Медины, и они очень злили пророка. Он не имел ни малейшего желания быть глупцом, чьи разговоры однажды оборвутся. Для Асмы ее поэзия стала смертным приговором. Убийца ударил ее, когда она спала, так сильно что кинжалом пригвоздил к дивану. Она стала не единственной литературной жертвой. Другой поэт, столетний Абу Афак, был точно так же убит во сне. Так Мухаммед приступил к освобождению Медины для ислама.

Террор – это оружие, которое берет свое начало в эти первые годы ислама. «В день, когда была убита дочь Марвана, ислам приняли мужчины рода Бану Хатма, увидев могущество ислама», – писал древний летописец Ибн Хишам¹⁶. Убийство остается мощным оружием, которое до сих пор используют экстремисты GIA (Вооруженной исламской группировки)¹⁷. Мы можем указать на деревни Алжира, где в последние годы во имя Аллаха убито несколько сотен человек. Группу из семи монахов-траппистов похитили и также убили в мае 1996 года просто за то, что находилась в Алжире¹⁸.

Вскоре после победы мусульман при Бадре произошло столкновение с евреями, начавшееся с того, что молодой еврейский наглец неожиданно обнажил попку арабской девушки, приподняв юбку на базаре, куда она пришла продавать овощи. Возмущенные арабские покупатели убили его и его друзей на месте. Разъяренный этой выходкой против своих сторонников, Мухаммед осадил квартал кайнука в Медине, чтобы отомстить за оскорбление. Евреи сдались, и Мухаммед даровал им жизнь, позволив уйти в другое место, оставив все имущество мусульманам. Пятая часть добычи досталась Мухаммеду в соответствии с новыми правилами распределения добычи, недавно обнародованными пророком. Таким образом, вся операция закончилась большим финансовым успехом для Мухаммеда и его последователей.

Скрытая враждебность между древними еврейскими племенами Медины и мусульманскими беженцами из Мекки стала очевидной. После ухода племени кайнука из Медины там все еще оставались два еврейских племени, надиры и корейги, чувствовавшие себя весьма неуютно из-за растущего влияния Мухаммеда в городе. После убийства Асмы посланник Аллаха не стал популярнее в местных литературных кругах, и Кааб, еще один поэт, отправился в Мекку, с предложением Абу Суфьяну объединить силы против Мухаммеда, пока не стало слишком поздно. Абу Суфьян тянул и колебался, и ничего не делал, а потому Каб вернулся в Медину, где вскоре после возвращения, Мухаммед приказал перерезать ему горло. Сила меча или, скорее, ножа, оказалась сильнее слова.

Мухаммед был безжалостен к тем, кто боролся с ним, крал у него, кто действовал против него, или чье богатство он жаждал приобрести. Кинана, глава еврейского поселения в Хейбаре, автоматически стал врагом Мухаммеда, когда пророк узнал, что у Кинаны где-то спрятано целое состояние в золотых сосудах, и Мухаммед приказал пытать его, пока тот не раскроет его тайник. Его палачи привязали его к земле и жгли огонь на его груди, «пока у него почти не перехватило дыхание.¹⁹ «Когда Кинана, наконец, умер под пытками, Мухаммед приказал отрубить ему голову и в ту же ночь лег в постель с вдовой жертвы, Сафией, 17 лет, ставшей позднее одной из его одиннадцати жен.

История ислама открывает различные примеры суровой стороны пророка. Поразительный пример жестокости характера Мухаммеда встречается в сборнике хадисов «Сахих» аль-Бухари, когда он убил нескольких соплеменников, которым оказал гостеприимство, а они украли у него несколько верблюдов, убив одного из его людей, а затем бежали. «Пророк послал за ними несколько человек, и их схватили и привели в Медину. Затем пророк приказал отрубить им руки и ноги в наказание за воровство и вырвать глаза. Они умерли от потери крови» Другая запись гласит: «Пророк приказал выжечь им глаза раскаленным железом, а затем бросить [их] на равнину Медины, и когда они просили воды, им не дали, и они умерли»²⁰ С истинной британской сдержанностью биограф пророка, Уильям Мьюир, отметил, что «великодушие и кротость не входили в число качеств пророка».

Зятя Мухаммеда – Али, который женился на Фатиме и стал четвертым халифом через несколько лет после смерти Мухаммеда, иногда просили избавить от несчастных созданий, вызывавших гнев пророка. Жены Мухаммеда, все вместе, ненавидели коптскую наложницу Марию, подаренную Мухаммеду губернатором Верхнего Египта, с которой, по их мнению, пророк проводил слишком много времени. Кто из них сообщил Мухаммеду, о её романе со своим слугой Набу. Разгневанный таким черным предательством, Мухаммед приказал Али убить слугу. Перепуганный неизбежной гибелью, Набур не только отчаянно отрицал обвинение, но и утверждал, что и не имел никакой возможности совершить злодеяния, в котором обвинялся. «Я евнух, – наконец закричал он и, извлёк неоспоримое доказательство, ткнув в недостающие части. – Смотри», сказал он. Али взглянул, вложил меч в ножны, и Набур остался жить, чтобы беспорочно служить своей госпоже.

У пророка хватало добровольных палачей, неоплачиваемых, умелых и благочестивых, готовых избавить его от противников или критиков, стоявших на пути. Так было уничтожено несколько врагов, как мужчин, так и женщин. Одним из них, как мы уже видели, была мединская поэтесса Асма, которая вскоре после бегства Мухаммеда из Мекки в Медину написала стихи, где пренебрежительно отзывалась о новоприбывшем. Умайр, верный последователь Мухаммеда, прокрался в ее дом и зарезал ее, когда она спала с младенцем в руках. «Нужно ли беспокоиться о её убийстве? – с тревогой спросил он Мухаммеда на следующий день²¹. – Нет, – ответил пророк. – Парочка коз обязательно столкнутся лбами»

В другой раз он послал своего ученика Абдаллаха ибн Унайса в лагерь вождя соперничающего племени Суфьяна ибн Халида, чтобы убить его; что Абдалла и сделал. Благодарный пророк, чтобы вознаградить своего приспешника, подарил ему трость²². «Это будет знаком между тобой и мной в Судный день, когда очень мало будет людей, опирающихся на палки,» – благочестиво сообщил он своему набожному ученику. Когда голова личного врага, мекканца Абу Джаля, была брошена к его ногам после битвы при Бадре, близ Медины, Мухаммед радостно воскликнул, что голова мертвеца более приемлема для него, чем лучший верблюд в Аравии.

Конечно, эти грубые инциденты следует оценивать в контексте 620-х годов ... Аравия седьмого века не была очагом культуры, и тонкость с утонченностью не принадлежала к достоинствам воинов пустыни. Что-то подобное можно сказать и о Европе тех лет. Поселившись в Медине, когда ему исполнилось пятьдесят два года, Мухаммед афишировал свое вступление в общественную жизнь, угнав караван в пустыне. Вероятно, он принадлежал к типичным представителям мужского пола того времени и места где жил, то есть грабителям и бойцам, но был явно умнее большинства. Если бы он не был человеком Аллаха, проповедующим о любви и сострадании, и основателем милосердной религии, в его поведении, вероятно, не нашлось бы ничего, что могло шокировать, несмотря на склонность, которую он часто проявлял к убийствам и насилию из мести. Исторический Мухаммед, повторяю, не имел никакого отношения к Мухаммеду ислама. Мусульмане всегда могут сказать, как это сделал Генри Форд: «История – это сказки». Но часто это не так.

Объяснение Мэлиз Рутвен о том, что «Мухаммед, живущий в душе мусульманина, отличается от Мухаммеда истории», очень правильно. Многие мусульмане отказываются верить, что такая огромная пропасть может существовать между их мистическим видением Мухаммеда и Мухаммедом из исторической реальности. Возможно, некоторые увидят в этом утверждении западные происки, но аль-Бухари, должно быть, знал, о чем писал. Он был благочестивым мусульманином, и так хотел собрать только правдивые истории о жизни пророка (он отобрал только около 7 тысяч из 600 тысяч известных), что, прежде чем записать каждый из своих хадисов, становился на колени и молился, прося вразумления у Аллаха.

Мусульмане почитают своего Мухаммеда и считают его добрым человеком, который помогал бедным, спасал маленьких девочек от традиционного арабского детоубийства, жил простой жизнью хорошего мужа, окруженного своими одиннадцатью женами (получив, как лидер мусульман, особое разрешение от Аллаха через ангела Джибрила иметь гораздо больше жен, чем разрешено прочим) и различными наложницами. Он не был слишком привередливым и даже сам чинил свою одежду и пришивал пуговицы, хотя можно задаться вопросом – почему, когда его окружало так много женщин. Они любили его. Мухаммед обладал сексуальной силой тридцати мужчин, что с благоговением засвидетельствовали его последователи²³.

Одна из его одиннадцати жен, Зейнаб, была ранее женой его приемного сына Зайда. Пророк захотел жениться на ней после того, как однажды случайно увидел ее не полностью одетой. «Милостивый Аллах! Как ты переворачиваешь сердца людей!» – возможно воскликнул он, подобно сэру Уильяму Мьюру в его викторианской прозе. Зейнаб, женщина с интуицией, быстро уловила его желание и рассказала об этом своему мужу, уродливому и курносому Зайду. Зайд и Зейнаб официально развелись. Зайду потребовалось всего несколько секунд, чтобы трижды сказать Зейнаб: «Я развожусь с тобой» и бросить три камня на землю, после чего Зейнаб обрела свободу и вышла замуж за Мухаммеда. Ангел Джибрил (которого Мухаммед сначала принял за Святого Духа), в день специального визита к Мухаммеду, дал понять пророку – 33-я сура корана²⁴ содержит сказанное ангелом – что по воле Аллаха он должен жениться на своей невестке.

Текст послания ангела Джибрила широко разошёлся по Медине, поскольку Мухаммед обычно использовал суры корана, как только они были продиктованы ему Джибрилом, в качестве объявлений, которые широко расходились среди местного населения. Граф Каэтани в своей объемистой «Истории Ислама» назвал коран разновидностью газеты VII века. В наши дни распространение сур корана по крупицам, по мере их выхода, можно было бы назвать оповещением народа о последних пожеланиях Аллаха, изложенных в виде инструкций по различным вопросам гигиены, диеты, закона или чего-либо еще, что Мухаммед (или Аллах) считал необходимым сообщить.

С помощью корана он также мог отомстить людям, перешедших ему дорогу или которых не любил, и, так, выставить на всеобщее осмеяние. После ожесточенной ссоры со своим дядей Абу Лахабом, жадным бизнесменом, жена которого казалась Мухаммеду невыносимой, коран наказал его дядю и тетю, обоих во имя Аллаха, и отправив в огонь вечного проклятия. «Погибнут руки Абу Лахаба, и погибнет он, – прогремела 111-я сура. – Его богатство не поможет ему, как и то, что он заработал; он будет жариться в пылающем огне, а его жена, носительница дров, наденет на шею веревку из пальмового волокна!»²⁵ Среди своих многочисленных талантов Мухаммед имел талант ругани и брани.

Поэтому для Мухаммеда было совершенно нормально время от времени включать в коран небольшие личные лакомые кусочки. Когда его планируемый брак с Зейнаб вызвал сенсацию и множество неприятных обсуждений в Медине, где тогда жил, он почувствовал, что следует дать божественное откровение о приближающейся свадьбе. Дамы из Медины просто не могли понять, почему Аллах позволил Мухаммеду жениться на собственной невестке, когда тот и так уже имел жён почти в три раза больше квоты. Приказ пришел прямо от Аллаха, через Джибрила, как обычно. «О, пророк, почему ты запрещаешь то, что разрешил тебе Аллах, домогаясь расположения своих жен? …. Аллах установил для вас разрешение ваших клятв. Аллах – ваш покровитель.²⁶» Таким образом, «гротескное высказывание», как назвал его Мьюр, должным образом появилось в суре 66. Мухаммед послушно повиновался Аллаху, дамы Медины перестали ворчать, и Зейнаб присоединилась к гарему. Но там уже была другая Зейнаб, поэтому она стала Зейнаб II.

В отличие от более поздних гаремов халифов Аббасидов в Багдаде или великолепного сераля²⁷ Османской империи на берегах Босфора, в гареме Мухаммеда в старой Медине не имелось чего-либо роскошного или живописного. Он был крайне простым. Каждая из жен жила в маленьком однокомнатном домике, которые группировались вокруг главного двора. Чтобы удовлетворить требования своего собственного исламского обычая, Мухаммед каждую ночь спал с другой женой. Казалось бы, что каждая жена будет держаться подальше от спален других, но однажды одна из его жен, Хафса, обнаружила Мухаммеда на своей кровати с Марией, наложницей-копткой. Хафса и другие жены так разгневались от этого предательства, что Ангелу Джибрилу пришлось срочно вмешаться со специальным посланием от Аллаха для жен: «Может быть, его Господь, если он даст вам развод, заменит вас лучшими женами.²⁸»

Чтобы подавить зарождающийся мятеж в гареме, Мухаммед собрал своих жен на собрание и передал сообщение, которое только что получил. Он сообщил им, что, если их поведение не улучшится, он оставит их, и, чтобы показать, что он имел в виду то, что сказал, он спал один в течение нескольких недель.

Чтобы внушить такую преданность женам и последователям, Мухаммед, очевидно, должен был обладать как харизмой, так и политическим чутьем. Он действительно сильно отличался от того, кого мусульмане почитают как пророка Божьего. Мухаммед истории – это человек, которого любили дома и боялись на войне. Мухаммед мусульманской души –это человек, которого просто любили, почитали и уважали дома и среди его собственного народа.

Жестокость жизни Мухаммеда как воина и главы государства глубоко повлияла на религию, которую он создал тогда же, когда и формировал арабскую нацию. Эти два, духовное и временное, постоянно сливались друг с другом, и с тех пор мусульманская психика остается окостенелой. «Отдайте Кесарю то, что принадлежит Кесарю, а Богу – то, что принадлежит Богу», – сказал Иисус Христос. Для христиан, иудеев, буддистов и почти для всех, кроме воинственных мусульман и мирных тибетцев, государство и Церковь – это два отдельных института. Для мусульман они едины, руководствуясь правилами вечного и нетварного корана.

Саудовская Аравия, даже закрепила коран в качестве конституции. В преддверии XXI века несколько мусульманских стран вновь ввели шариат как закон страны. Это похоже на то, как если бы Британия отбросила более 1300 лет юриспруденции и конституционного права, чтобы во имя Бога вернуться во времена и законы англосаксонского короля Этельберта²⁹, жившего за 250 лет до короля Альфреда³⁰. Возможно, это будет не благочестием, а безумием. Тем не менее, именно это произошло в нескольких мусульманских странах (в частности, в Иране, Пакистане и Судане). Есть десятки тысяч, а может быть, и более, мусульман, готовых умереть или убить, чтобы вернуть исламскую общину, все 690 миллионов, в те дни, когда коран был начертан на пальмовых листьях и на костях лопаток верблюдов и овец; в те дни, когда в Европе Этельберт правил королевством Кент, а король Дагоберт³¹ (известный по французским детским стишкам), живший за пару сотен лет до Карла Великого, правил древними королевствами Нейстрия и Австразия, в стране, которую ныне называют Францией.

После поражения при Бадре, местные язычники из Мекки стали подумывать о мести.

Два молодых мусульманина из Медины случайно попали к ним в руки. Одного быстро убили; другого, Хубайбу, принуждали отречься и вернуться к богам Каабы. Он отказался, и его повесили на дереве. Мальчик, чей отец погиб при Бадре, ткнул его копьем, но Хубайб твердо стоял в своей мусульманской вере и взывал к Аллаху, призывая отомстить за него. «Аллах, пересчитай их хорошенько, – крикнул он небесам, обводя взглядом ухмыляющихся зрителей, которые стояли вокруг и смотрели, как он умирает. – Посчитай их хорошенько, Аллах, – кричал он. – убей их всех и не позволь никому из них сбежать.³²»

Двумя из тех, кто избежал его проклятий, оказались Абу Суфьян и его маленький сын Муавия, будущий халиф и строитель империи. Благоразумный Абу Суфьян, услышав проклятие, приклонил своего сына на землю лицом вниз, чтобы Аллах не увидел его. Возможно, Абу Суфьян также нашел хорошее укрытие и для себя, потому что Аллах не приметил и его. Напротив, он стал богаче, чем когда-либо. Вскоре после этого, в 625 году, через год после Бадра, он собрал и послал большую армию в Медину в поисках мести и побед.

Заместителем командующего мекканской армией, они поставили лучшего солдата арабского мира – Халида ибн аль-Валида, сокращенно Халид, позже известный как «меч Аллаха.» Халид был одним из величайших солдат в истории, и, если бы родился французом во времена Наполеона, то вполне мог бы стать одним из самых знаменитых маршалов императора.

Двести кавалеристов и три тысячи пехотинцев, семьсот из которых в кольчугах, выехали из Мекки, направляясь в Медину, под крики и вопли восхищенных местных жителей и пронзительные, традиционные восклицания женщин. Вместе с ними отправились шестнадцать женщин, все они были женами, дочерями или матерями мужчин, убитых в Бадре. Среди них находилась Хинда бинт Утба, потерявшая в битве отца и сына, одного которых убил дядя Мухаммеда Хамза. Чтобы показать, что их война тоже была священной, мекканцы несли с собой статуи Хобала и Лата, двух любимых божеств Каабы. Мекканская армия состояла в основном из профессионалов. Многие из солдат были абиссинскими наемниками и воинами пустыни бедуинов.

Мухаммед с армией в тысячу человек, в которую входил его бывший землевладелец Абу Аюб, ожидал нападавших у подножия горы Охуд, в нескольких милях к северу от Медины, уверенный в победе и, возможно, ожидая подкрепления из 3500 невидимых, никому кроме него, боевых ангелов, чье присутствие в Бадре принесло ему победу.

На этот раз в рядах мусульман возникло несогласие, и триста мединцев решили разойтись по домам до начала битвы, оставив дело Аллаха на другой день. Джибрил и его ангелы тоже не явились. Неустрашимые мусульмане перешли в наступление, и Али, зять Мухаммеда, возглавил первую атаку на врага. Одной из первых жертв стал дядя Мухаммеда Хамза, который пал, пронзенный копьем одного из абиссинцев. Жена Абу Суфьяна, Хинда, выражая бурный восторг и не обращая внимания на опасность, бросилась на поле боя, вспорола живот Хамзы, вырвав оттуда печень, и начала жевать ее тут же на месте.

Муж, возмущенный дурными манерами, ударил ее по окровавленному рту, приказав немедленно выплюнуть печень, и вернуться к другим женщинам, которые, будучи более утонченными, только отрезали уши и носы убитых врага и делали из них ожерелья и браслетики. Мухаммед, получивший удар в лицо камнем, который рассек ему губу и сломал два передних зуба (выставленные ныне в Стамбуле), покинул поле боя, его лицо было залито кровью. Его люди, думая, что он умирает, пали духом, запаниковали и отдали победу Абу Суфьяну.

Разгром Мухаммеда и уничтожение ислама казалось вполне возможным для мекканцев в тот же день, но вместо того, чтобы наступать и взять город, Абу Суфьян необъяснимо приказал своей армии развернуться и вернуться обратно в Мекку.

Он надумал воевать два года спустя, но к тому времени Мухаммед выкопал глубокий и широкий ров вокруг Медины, который нападавшие не смогли преодолеть. Расстроенные неудачей, мекканцы снова возвратились домой.

Мухаммед вступил в последние годы своей жизни, его власть не только над Мединой, но и над большинством арабских племен теперь прочно установилась. Он начал проявлять активный интерес к международным делам и, как глава того, что теперь было де-факто арабским государством, направил послания персидскому государю, негусу в Абиссинии и императору Ираклию в Константинополь, призывая их принять ислам. Примерно в это же время он приказал убить еврейское племя Бени-корейга, после того как они восстали против него по наущению Абу Суфьяна.

Правление Мухаммеда, возможно, не было более ужасным и свирепым, чем правление других правителей той далекой эпохи, каковы бы ни были их верования, но другие не изобретали новую религию. Мухаммед – убивающий людей и Мухаммед – человек Божий – очень несовместимые люди.

Однако духовность и жестокость являлись частью обычной повседневной жизни, и Мухаммед ничем не отличался от всех остальных. После пыток и смерти Кинаны, уже описанных ранее, Мухаммед взял жену убитого, Сафию, к себе свою палатку на ночь. Утром Мухаммед услышал шум снаружи и вышел на разведку. Это был Абу Аюб, его бывший хозяин в Медине, а теперь его преданный последователь, который «дежурил там всю ночь с обнаженным мечом.» По словам Мьюра, на вопрос «Что ты здесь делаешь?», заданный пророком, «удивленным неподходящим присутствием своего друга», Абу Аюб ответил: «О пророк, я подумал, что эта девушка молода. Только вчера она потеряла своего мужа, убитого тобою, Кинану. И, не доверяя ей, я сказал себе, что буду наблюдать за палаткой и буду рядом на случай, если она попытается что-нибудь сделать против тебя.» Мухаммед, добавил Муир, «благословил Абу Аюба за его осторожную, хотя и несвоевременную бдительность и пожелал ему идти с миром³³.»

Практика убийств была нормальной. Мухаммед хотел убить своего непримиримого врага Омейядов Абу Суфьяна. Это поручили ученику, полупрофессиональному палачу на полставки, которого Мухаммед послал в Мекку для совершения убийства. Его узнали, когда он прятался около Каабы, ожидая своей жертвы, и ему пришлось бежать; но его путешествие не оказалось пустой тратой времени. Он не поразил главного врага, но смог убить трех человек в Мекке, и привез четвертого как пленника в Медину.

Убийство являлось нормальной формой жизни как среди подданных Аллаха, так и среди их врагов, точно так же, как и среди племен Хиджаза, часто в самых варварских обстоятельствах. Зайда, приемного сына Мухаммеда, послали, чтобы отомстить за захват каравана в Медине грабителями из племени Бени-Фезара. Он поймал члена банды, женщину средних лет по имени Умм Кирфу, тетю одного из главарей разбойников, вместе с ее дочерью. Ее ноги привязали к двум верблюдам, и, по рассказу Мьюра, «верблюдов погнали в стороны, и так её разорвали на куски.» Ее двоих маленьких сыновей также убили. По возвращении Зайда Мухаммед поздравил его с хорошо выполненной работой, обнял его и отдал дочь женщины Аише в служанки.

Жизнь продолжалась в битвах, набегах и обращениях в ислам городков и оазисов, пока большая часть Аравии, включая Йемен и Оман, не стала мусульманской, а через восемнадцать лет после Хиджры Мухаммед и Абу Суфьян решили заключить мир. Пророк вернулся на родину с триумфом, а Абу Суфьян принял ислам, как и его жена Хинда, и большая часть населения Мекки. Мухаммед семь раз обошел вокруг Каабы, как и во время паломничества, но теперь исполняя мусульманский обряд, и казнил четырех врагов. Среди жертв не оказалось никого, кто почитался в мекканском обществе. Казнили второстепенного поэта («неизбежно», – хочется добавить), а также какую-то несчастную мелкую певицу, чьи частушки вызвали неудовольствие пророка. Они были незнатны и не представляли ценности. Хинд пощадили, хотя она и пыталась съесть сырую печень дяди Мухаммеда. Мухаммед-политик прекрасно понимал, как важно обеспечить мир с Меккой, не вступая в конфликт, хоть, и с бывшей, но, могущей стать опасной, оппозицией. Более того, чтобы укрепить новый союз, Мухаммед женился на дочери Абу Суфьяна Хабибе и стал зятем своего бывшего врага.

Я хорошо осведомлен о некритической преданности, с которой большинство мусульман относятся к пророку Мухаммеду. Для них он самый близкий к Аллаху человек.

Он был не только пророком Аллаха, но и мудрейшим из правителей, харизматичным лидером арабского народа, великим арабским патриотом, храбрым воином, преданным мужем своих одиннадцати жен и самым любящим из отцов. Более умный и предприимчивый, чем большинство, он всё равно оставался человеком своего времени, и Аравия VII века, как и Европа, была жестоким местом, а арабы – такими же, как и народы Европы, и таким же, как и Мухаммед.

Арабы прекрасно знают о хороших качествах Мухаммеда, но, похоже, не знают о его недостатках. Мы уже отмечали мнение Мализа Рутвена о том, что о «Мухаммед, живущий в душе мусульманина, отличается от исторического Мухаммеда». Существует дополнительная проблема с личностью Мухаммеда. Он также является идеологическим лидером, завоевателем и основателем одной из величайших мировых религий. Это делает любое объективное исследование особенно трудным, потому что любая негативная критика любой стороны его личности, все еще вызывает, более чем через тысячу лет после его смерти, много эмоций, страсти, а иногда и ярости.

Для мусульманского мира Мухаммед – человек любви и милосердия. Для современного Запада Мухаммед предстает человеком безграничной похоти, а также безжалостности и жестокости, а вовсе не человеком Божьим. Вот эти события хорошо освещают темную сторону исторического Мухаммеда. За один долгий день резни в Медине он обезглавил шестьсот (возможно, больше) пленных евреев³⁴ и после убийств взял к себе на ложе одну из самых молодых и красивых новоиспечённых вдов.

Уильям Мьюир викторианский биограф Муххамеда, часто сурово судит его, смягчая своё осуждение эвфемизмами того времени: «Великодушие и умеренность никогда не присущи Мухаммеду, когда дело касается его врагов, не успевших своевременно присягнуть на верность.» В Словаре ислама 1885 года, который все еще продается в мусульманских книжных магазинах Лондона, есть даже отдельная запись, описывающая «жестокость характера Мухаммеда» потому, что он часто прибегал к убийству. «Он виновен, и не раз, в попустительстве убийству закоренелых противников», – говорится в Словаре. Иногда врагам отрубали руки и ноги, выкалывали глаза. Мы читаем о пытках и о заколотых врагах. Эти события, мало известные большинству мусульман, описаны в ранних трудах ислама (в частности, у аль-Бухари). Он казнил политических оппонентов, даже молодых женщин, которые насмешливо писали о нем. Особенно он не любил поэтов, и четверых из них убили, троих в Медине, а одного после возвращения в Мекку. По современным меркам, жизнь Мухаммеда была «безобразной,» писал Герберт Уэллс в своей «Краткой истории мира», описывая пророка как человека «значительного тщеславия, жадности, хитрости, самообмана и вполне искренней религиозной страсти.... Противоречивый характер.»

В мусульманских священных книгах рассказывается несколько историй об убийствах и погромах. В доисламской Аравии существовала традиция боевых действий и набегов, которую перенял ислам. Джихад стал одним из оплотов мусульманской веры, будучи передан Мухаммеду, как верят мусульмане, непосредственно от Аллаха через ангела Джибрила. «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее; а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы³⁵, – говорит коран. – Сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а вся религия будет принадлежать Аллаху. А если они удержатся, то нет вражды, кроме как к неправедным!³⁶»

История считает Мухаммеда одним из самых известных лидеров и законодателей. Мухаммед верил в арабское единство и боролся за него всю свою жизнь. Именно его патриотизм, его любовь к своему народу и его гордость создали ислам и сделали нацию арабов. В седьмом веке арабы были просто народом, жившим на Аравийском полуострове; многие из них были грубыми и жестокими бедуинами, которых их более искушенные греческие, персидские, эфиопские и египетские соседи считали невежественными и не цивилизованными язычниками. Эти монотеистические народы презирали их как почитателей многих богов и широко осуждали за широко известное детоубийство маленьких девочек.

Мухаммед стремился к улучшению положения арабского народа и видел себя его лидером. Он хотел, чтобы арабы вели благочестивую жизнь, поклоняясь только одному Богу вместо тысяч божеств, включая идолов, камней и звезд, заполняющих их языческий пантеон. Однажды, он объявил детоубийство вне закона и дал арабам новый закон жизни, известный ныне под именем шариат.

Этот закон в том же виде, в каком он применялся в Медине и Мекке тринадцать веков назад, продолжает действовать во многих мусульманских странах и сейчас. Побивание камнями все еще практикуется в некоторых странах ислама. Мусульманские пуритане могут утверждать, что пример исходит свыше. Мухаммед лично принимал участие в побивании камнями, женщины из племени гамид, которая «призналась в блуде» Приказав выкопать яму глубиной по пояс женщине, Мухаммед бросил в нее первый камень, маленький, не больше боба³⁷.

Шариат процветает и сегодня, но в ряде мусульманских стран он ставится под сомнение многими последователями пророка, которые, какими бы набожными они ни были, утверждают, что шариат устарел, и отрубание руки вора и забивание камнями прелюбодея (или, чаще всего, прелюбодейки) до смерти уже не являются приемлемыми методами наказания. Но также есть много имамов, мулл и аятолл, которые настаивают на том, что шариат должен по-прежнему соблюдаться, поскольку коран – это воля и божественный атрибут самого Аллаха, и мы ничего не можем в нем изменить. Такова, говорят они, воля Аллаха. В этом, возможно, заключается самая большая проблема, стоящая перед исламом в XXI веке.

Если Мухаммед кажется нам суровым человеком, давайте не будем забывать, что арабский лидер, помимо того, что он был законодателем, государственным деятелем и иногда палачом, был также суровым воином, который сражался на полях Аравии и убивал тех, кто воевал против него. «Мухаммед, в отличие от Христа, был человеком насилия, он носил оружие, получал раны в боях и проповедовал священную войну, джихад, против тех, кто бросил вызов воле Аллаха, открытой ему», – напоминает Джон Киган своим читателям в «Истории войн».

Такое описание пророка может быть психологически неприемлемым для многих правоверных мусульман, но оно соответствует исторической реальности.

Убийство стало частью повседневной жизни Мухаммеда-воина после того, как он переехал из Мекки в Медину в 622 году и стал борцом за дело Аллаха. «Магомет проповедовал ислам, убивая своих врагов, Иисус Христос – приказав последователям отдавать свои жизни», – так объяснял христианство французский философ семнадцатого века Блез Паскаль в своих «Записках».

Мухаммед, будучи воином, нес ответственность за гибель тысяч людей не только в бою, но и от казней и убийств. Немногие знают о массовом отрубании от 600 до 800 голов пленникам еврейского племени Бени-корейга в Медине, отказавшим ему в поддержке после захвата города. Он приказал, чтобы казни проводились на рыночной площади, где специально вырыли траншеи для трупов. Бойня началась утром и продолжалась весь день и всю ночь при свете факелов. Мухаммед покинул сцену до окончания казней, чтобы провести вечер с прелестной с Райханой бинт Амр, молодой вдовой одного из убитых, красивой еврейской женщиной, доставшей пророку после дележа добычи. Она отказалась стать его женой, и попала в его гарем в качестве наложницы. Остальных женщин племени, а также детей, всего около тысячи, продали в рабство.

Разгром племени бени-корейга оказался также очень прибыльной коммерческой операцией для Мухаммеда. В дополнение к рабам, в добычу попали стада скота (верблюдов, коз, овец и лошадей), а также земли, финиковые деревья, дома, мебель, драгоценности и деньги.

Добычу разделили 3072 части, из которых пятая часть досталась пророку и за одну ночь сделала его богатым человеком. Мусульмане также забрали у убитых евреев большое количество оружия, в том числе 1500 мечей и ятаганов, такое же количество щитов, тысячу копий и 300 кольчуг, которые пошли на пополнение недавно созданной армии пророка.

Коран³⁸ восхвалил Аллаха за победу, и Мухаммед стал врагом, которого следовало бояться.

И вот – джихад, родившийся в потоке крови.

Мусульмане имеют склонность приписывать свои победы руководству Аллаха, иногда даже поддержке, оказываемой тысячами невидимых ангелов, которые сражались за них, а также, конечно, праведности их дела. Другие настроены более скептически.

По словам эксперта по исламу, итальянского профессора Франсиско Габриэли, арабы стремились доказать персам и византийцам, которые всегда презирали их, что арабы так же хороши, как и они, а, пожалуй, даже и лучше; но, утверждает Габриэли, их главной мотивацией была любовь к добыче, а не любовь к Богу. Действительно, многие арабские племена, хотя и не были мусульманами, но также приняли участие в этих первых нападениях. Увидев, насколько прибыльным может быть ислам, они сами стали мусульманами, подобно тому, как человек сегодня может присоединиться к политической партии, или, возможно, к масонам или Ротари, ради преимуществ, которые это может ему принести.

Когда арабы-мусульмане вырвались со своего полуострова, состоящего из песка, камней и подземной нефти (тогда почти неизвестной), другие арабские кланы, переселившиеся на север поколениями ранее, примкнули к ним в походах на Византийскую и Персидскую империи, сильно ослабленных недавней войной между ними. Это были арабские христианские племена к югу от Мертвого моря и арабские языческие племена на Евфрате. Эти арабы, конечно, не интересовались Аллахом или Мухаммедом. Но зато они любили добычу. Те же самые соображения, в независимости от требований новой веры, побудили и местные племена примкнуть к пророку. Быть может, жители Хиджаза, песчаной и каменистой пустоши западной Аравии, родины Мухаммеда, и увлеклись больше Аллахом, поскольку пророк пришел из их среды; но для большинства первоочередной задачей стали добыча, рабы и женщины.

Когда наместник в Дамаске, впервые испросил у второго из преемников Мухаммеда, халифа Омара (634–644), разрешения пересечь море и напасть на острова Греции, Омар запретил экспедицию, так как боялся опасностей в море. «Безопасность моего народа мне дороже всех сокровищ Греции», – объяснил он. «Сокровище» в данном случае означало не обращение неверных в ислам, а награбленное добро: золото, драгоценности и красивые вещи. Приоритеты халифа были совершенно ясны: деньги, а не ислам, занимали главное место в его мыслях. О том, что из-за отмены похода, придётся отложить и религиозную миссию – даже не упоминалось. Джихад для Омара являлся всего лишь благочестивой ширмой для поиска сокровищ и грабежей.

А большинство воспринимало джихад как прямое слово Аллаха, изложенное в коране. Редко кому удавалось совместить высокую религиозность и жажду наживы. Мухаммед не только облегчил это, но и сделал добродетелью, указав на грабеж и религиозную войну как на праведный и быстрый путь в рай. За десять лет пребывания в Медине он организовал не менее 65 военных кампаний и лично возглавил 27, хотя, аль-Бухари ограничил их число между 15 и 19. Даже Наполеон Бонапарт не улучшил этот рекорд. Во всяком случае, коран призывает мусульман всегда сражаться.

Мусульманин должен принимать каждое слово корана, как исходящее от Аллаха лично, и, следовательно, не подлежащее обсуждению. Именно Аллах говорил слова корана через Джибрила Мухаммеду. Получив послание, Мухаммед диктовал своим товарищам, главным образом своему секретарю, пятнадцатилетнему Зайду ибн Сабиту, который записывал все (а это 120 тысяч слов, что составляет книгу в триста страниц) на костях и камнях, хранящихся в жилище Мухаммеда и его жен.

Хотя Мухаммед, как утверждают, не умел ни читать, ни писать, но умел слушать и говорить, и незадолго до своей смерти сказал своим последователям, что продиктует дополнение к корану, прежде чем умрет. Возможно Джибрил обещал принести ему дополнительное послание, чтобы его ученики не впали в заблуждение. Но это последнее сообщение так и не было передано. Какие заблуждения он имел в виду?

Это вопрос, который уже давно беспокоит некоторых мусульман.

Окончательный вариант корана (в древности в обращении находилось четыре различных варианта), принятый и почитаемый мусульманами как нетварная и вечная истина, вполне может содержать ряд неточностей. Недобросовестные писцы вставляли в суры свои добавления. Один из наиболее известных фальсификаторов корана, Абдаллах ибн Саад³⁹, который позже стал адмиралом и командовал мусульманской экспедицией на Кипр в 649 году, а в молодости, возможно, чтобы оживить текст, вписывал свои собственные стихи в откровения надиктованные ему Мухаммедом. Тот даже не заметил изменений, но Абдаллах неразумно рассказал своим друзьям в Медине о своей выходке, наверно, полагая её отличной шуткой. Всё это пересказали разъярившемуся Мухаммеду, и пророк, не принадлежавший к тем, кто легко прощает проступки, особенно если его выставляли в смешном свете, попытался убить неразумного юнца. Однако перепуганный Абдаллах двигался быстрее работодателя и бежал в Мекку, где скрывался длительное время, пока его приемный брат Осман, зять Мухаммеда, не вымолил пощады.

Большая часть корана в любом случае бессмысленна для западных людей. Некоторые стихи, возможно, красивые и вдохновляющие, при пении на арабском языке, не имеют смысла ни на каком другом. «Слова и форма влияют на восприятие гораздо сильнее, чем содержание», – объяснил Бернард Льюис в своей работе о литературе и истории арабов. Неясные суры корана, возможно и уместны среди откровений Нострадамуса или Книги Инь и Ян. Некоторые другие суры – это инструкции по приличию и этикету. Подобные вещи встречаются и в Библии, но являются только наставлениями по воспитанию, а не как проявление повышенного благочестия. Книга Левит, например, напоминает, что следует регулярно мыться, и вдохновила Джона Уэсли написать, что «чистота соседствует с благочестием», но что «опрятность одежды – это долг, а не грех.» Норман Дэвис в своей «Истории Европы» деликатно назвал коран «источником права, руководством по науке и философии, сборником мифов и историй, и учебником по этике.»

Не исключено, что мысли, выраженные в коране, могут вдохновлять на арабском языке, но их трудно понять на английском или французском. А потому некоторые западные ученые судили коран очень сурово. Томас Карлейль назвал его 150 лет назад «утомительной, занудной путаницей; грубой и бессвязной книгой, с бесконечными повторениями, длинными рассуждениями и мешаниной.» Совсем недавно Герберт Уэллс увидел в ней только «книгу предписаний и разъяснений» и добавил, что она «недостойна своего предполагаемого Божественного авторства, независимо от того, читать ли её как художественное, религиозное или философское произведение.⁴⁰»

Восток есть Восток, а Запад есть Запад; говорят, что они никогда не встречаются, но часто они и не собираются встречаться!

Многие стихи в 114 сурах часто противоречат друг другу; но набожные мусульмане настаивают на том, что они всегда существовали. Они не могут быть изменены, и предписания, наказания и увещевания в коране и хадисах, второй мусульманской священной книге, с ее огромной многотысячной коллекцией историй из жизни пророка, должны применяться сегодня так же строго, как и в 630 году. Это означает отрубание рук для воров, многоженство, забивание камнями для прелюбодеев, плеть на пьяниц, веревку для гомосексуалистов и рабство для пленников. Во имя Аллаха!

Если быть точным, в коране нет упоминания о побивании камнями за прелюбодеяние. Сто ударов плетью – вот прописанное наказание. Побивание камнями является более поздним дополнением к шариату. Аиша, жена Мухаммеда, ответственна за его включение в список наказаний. Спустя много лет после смерти пророка, она вспомнила, что однажды видела в своей комнате суру, требующую смертной казни для прелюбодеев через побивание камнями. Стихи были начертаны на пальмовом листе, лежавшем на полу, но резвая молодая овечка, вбежав в комнату, заметила лист и утолила им голод, тем самым спасая многих прелюбодеев от смерти до тех пор, пока бдительная Аиша не восстановила в своей памяти съеденную суру.⁴¹

Не все мусульмане убеждены в вечной, нетварной и неизменной природе корана.

Еще в 757 году, менее чем через полтора столетия после смерти Мухаммеда, мутазилиты, группа теологов, отрицали, что коран вечен, и утверждали, что, когда его содержание противоречит разуму и здравому смыслу, его следует понимать только символически. Это утверждение терпели почти сто лет, но в 847 году халиф, правивший из дворца в Багдаде огромной мусульманской империей, объявил эту веру еретической и окончательно утвердил вечное существование корана законом. Многие мусульмане, особенно те, кто не из арабов, все еще не уверены, что Аллах говорит по-арабски и имеет лицо, руки и ноги.

В Средние века в испанском мусульманском королевстве Гранада врач Ибн аль-Хатиб, автор «О чуме», медицинского трактата 1360 года о черной смерти, опустошавшей тогда Европу, еретически учил, что хадисы «должны отменяться, когда находятся в явном противоречии с доказательствами чувств.» Вопреки широко распространенному мнению, что Черная Смерть была наказанием Бога за грехи человека, Ибн аль-Хатиб учил, что чума – это инфекционное заболевание, а больных следует помещать в карантин. Его учение отвергли как противоречащее истинам корана.

Совсем недавно и более прозаично, в декабре 1991 года, Хамид, мусульманин, проживающий в Алжире, критикуя некоторых своих соседей-фундаменталистов, пожаловался репортеру парижской газеты «Освобождение⁴²», что они, по-видимому, «забыли, что пророк жил давным-давно и что его советы не подходят для наших времен. Некоторые из его соседей были так привязаны к пророку, – несколько развязано добавил мистер Хамид, – что, если бы он велел им засунуть палку себе в задницу, они бы так и сделали.»

Коран является самым авторитетным источником о Мухаммеде, но он содержит крайне мало сведений о жизни пророка. Больше можно найти в хадисах – историях, собранных через сто и более лет после его смерти благочестивыми коллекционерами, специально путешествовавших, отыскивая людей, которые знали людей, когда-то знавших тех, кто знал пророка. Для некоторых это стало делом всей жизни. Аль-Бухари, самый известный из этих исследователей, живший более чем через двести лет после смерти Мухаммеда изучил не менее 600 тысяч таких историй, и отбросил около 593 тысячи из них. Уцелевшие 7275 историй были собраны в книгу, которую он назвал Сахих, что означает правильная или достоверная книга. Другие собиратели были менее щепетильны и требовательны, чем аль-Бухари. Хотя они и отбросили в сторону часть подозрительных историй, но, похоже, что тысячи сомнительных записей всё-таки попали в их книги. Один джентльмен по имени Ибн Аби аль-Авджа, казненный в Ираке в 772 году, признался перед смертью, что составил не менее четырех тысяч хадисов. Сколько из них попало в сборники и теперь почитается как часть исламской истины, не ясно, но за последние 1300 лет большинство рассказов о деяниях и, даже, злодеяниях Мухаммеда в значительной мере определялось содержанием от этих хадисов.

В 622 году Мухаммед, которому исполнилось пятьдесят два года, переселился со своими последователями в Медину, спасаясь от жителей родной Мекки, очень враждебно настроенных к нему и его вере. Напомним, что мусульманский календарь и основание ислама отсчитывается именно от этого события. Десять лет спустя Мухаммед умер на руках у своей возлюбленной Аиши, крепко зажав в зубах зубочистку. За эти годы он завоевал половину Аравийского полуострова, включая, свою собственную провинцию Хиджаз на западе, граничащую с Красным морем, провинцию Йемен на юге и управляемый персами Оман на юго-востоке. В последующие тридцать лет руководимые первыми четырьмя халифами, арабские армии Мухаммеда с криками «Аллах – велик! и Мухаммед – его пророк» – вырвались из пустыни и начали завоевывать известный мир.

Немногочисленные, но храбрые, они вступили в войну против Византийской и Персидской империй, истощенных войной друг с другом, которая длилась двадцать шесть лет, и победили обе; вторглись на Ближний и Средний Восток и в Северную Африку; захватили Иерусалим, Антиохию, Алеппо, Кесарию, Газу, Триполи, Вавилон, Александрию и острова Родос и Кипр; разграбили Сицилию; взяли, а затем потеряли Кабул в Афганистане; осадили Константинополь; и достигли Синда, области в современном Пакистане, и долины реки Инд в Индии.

Если и существовал рецепт этих быстрых и грандиозных побед, то никто, даже самые уважаемые военные аналитики, не скажут наверняка, каков он был. Арабские захватчики часто были в меньшинстве и плохо вооружены, и только мечами, копьями, луками и стрелами, но они мчались на быстрых верблюдах и лошадях и были свирепыми и восторженными последователями своего пророка, в то время как христиан терзали религиозные споры, разделения и ереси. Арабы, похоже, начали свой джихад в самый подходящий момент. Есть и другие объяснения их успехов. Некоторые говорят, что именно фанатичная вера арабских воинов в ожидающий их мусульманский рай открыла путь к победе ислама.

Возможно, и даже больше, чем вера в Аллаха, что главным мотивом борьбы, вдохновлявшим арабов, были грабеж, рабы, женщины и жажда смерти, сражающихся за ислам, что означало немедленное попадание в рай со всеми радостями и удовольствиями для тех, кто погиб в бою. Смерть за ислам делала их «мучениками» (что верно до сих пор), которых ожидали вечные эротические удовольствия. Следовательно, смерть в бою была очень желанной перспективой, а лучший способ умереть в бою – это бесстрашно атаковать и сражаться. Это делало арабов очень страшными врагами, жаждущими смерти, подобных японским летчикам-камикадзе Второй мировой войны.

Для мусульманина убийство и смерть являются проявлением великой религиозности, превращая его либо в воина Аллаха – одного из моджахедов, либо в мученика, если его убьют. В случае гибели ему обещан мгновенный рай, без ожидания Судного Дня, как это приходится делать простым смертным. Быть убитым в войне с неверными является вернейшим пропуском для быстрого прохода в рай, а рай для мусульманского воина был поистине раем! Прежде всего, это место бесконечной сексуальной активности. С момента прибытия, павшему воину предоставляются семьдесят две гурии с широко раскрытыми глазами для его услаждения, лежащие на обтянутых шелком диванах, все прекрасные, как рубины, великолепные, как кораллы, с возобновляемой девственностью и с цветом лица подобного бриллиантам и жемчугам. «Там они будут наслаждаться, лежа на зеленых подушках и красивых коврах,⁴³» – говорится в коране. Те, кто любит верховую езду, «получат рубинового коня с двумя крыльями», который понесет всадника туда, куда он пожелает. Эротика, похоже, особенно волновала этих выносливых воинов пустыни.

В мусульманском раю оргазмы длятся по тысячи лет и усиливаются в сто раз, «чтобы сделать его обладателя достойным своего счастья», – объясняет британский историк Эдвард Гиббон. Другая книга милосердно сокращает продолжительность счастья до более приемлемых двадцати четырех лет. В коране не указано, как мусульманка проводит свое время в этом мужском раю, где доминируют мужчины. Всем в Раю меньше тридцати. Ни младенцы, ни старики туда не допускаются; сначала они должны изменить свой возраст, и, конечно, в этот рай попадают только мусульмане.

Пророки, как и мученики, занимают своё, совершенно определённое место в раю. Авраам, Енох, Моисей, Иосиф и Иисус, считающиеся пророками в мусульманской теологии, находятся именно там. Более того, Мухаммед встретил их, когда посетил Небеса в знаменитом ночном путешествии, которое предпринял на двенадцатом году своей миссии, после того как ангел Джибрил разрезал его от груди до пупка, чтобы вынуть его сердце и омыть его в местной воде из колодца Зам-Зам.

Путешествие Мухаммеда в Рай и обратно заняло всего одну ночь. Всю дорогу он ехал на Бураке, единственном в своем роде животном в мире, с головой женщины, туловищем мула, хвостом павлина и двумя крыльями. Путешествие, которое кратко упоминается в семнадцатой суре корана⁴⁴, началось в Мекке и включало остановку в Иерусалиме, с тех пор ставшим мусульманским святым местом. Первым человеком, которого Мухаммед встретил по прибытии в рай, был Адам. Он не узнал Мухаммеда, и именно Джибрил представил Адама посетителю. Он встретил множество пророков, в том числе Иисуса, который сказал ему: «Добро пожаловать, добрый брат», и Моисея, который плакал, потому что благодаря Мухаммеду теперь в рай попадет больше мусульман, чем евреев. На земле никто не заметил отсутствия Мухаммеда (в то время он гостил у своего двоюродного брата в Мекке), и ранним утром он вернулся в свою постель. Христиане, как и следовало ожидать, высмеивали эти рассказы. Блез Паскаль, французский философ, прокомментировал в своих «Записках», что «рай и подобные сцены» в коране «делают пророка смешным.»

Эта остановка в Иерусалиме и оказалась тем единственным посещением Иерусалима Мухаммедом. После Ночного путешествия Иерусалим стал таким же священным городом ислама как Мекка и Медина. Купол Каменной мечети возвышается над местом, откуда Бурак с Мухаммедом и ангелом Джибрилом отбыли прямым рейсом в рай. Однако некоторые мусульманские богословы считают, что Мухаммед превратил Бурака в очень длинную лестницу для входа в рай пешком.

Рай предназначен для мусульман. Христиане, иудеи, буддисты, индуисты и другие немусульмане в него не попадают. Они, вероятно, отправятся в ад. Из рая открывается великолепный вид на ад, и обитатели небес (которых семь) могут наблюдать, как люди там, внизу, жарятся в вечном огне и вынуждены пить кипящую воду, чтобы утолить жажду. В раю подают только марочные вина и изысканные ликеры, которые обладают тем отличием от земных, что никогда не пьянят. И, конечно, еда и питье также относятся к райским удовольствиям. У каждого жителя рая есть триста слуг, прислуживающих ему за столом, и каждое блюдо приносится на золотом подносе. Эти яства, должно быть, сильно отличаются от обычной диеты бедуинов, состоящей из фиников, ячменного хлеба и верблюжьего молока, с добавлением изредка сушеного верблюжьего мяса. Триста тарелок в день на человека породили бы на земле большую проблему утилизации человеческих отходов, но в раю не требуются отхожие места. Остатки переваренной пищи испаряется через поры издавая приятное благоухание с мускусным ароматом. Мусульманский мистик и поэт Джалал Алдин ас-Суйя, живший в Персии в средние века, развил откровения ислама. «У обитателей рая нет ануса. Анусы были сделаны для дефекации, а в раю нет дефекации», – установил он в своем произведении «Китаб аль-Анвар.»

Райские гурии оказывали необычайно стимулирующее воздействие на мусульманских воинов. Их командиры обычно кричали перед боем: «Гурии ждут тебя!» И, воины ислама, жаждущие умереть, бросались в бой, полные решимости немедленно попасть в рай. Предвкушение грядущих наслаждений толкало их на чудеса доблести. Но давайте не будем насмехаться над тем, что западным людям кажется странным. Ведь, это помогло им завоевать половину известного мира менее чем за сто лет. Возможно, причину победу надо искать, как советуют французы, в cherchez la femme⁴⁵. Или, правильнее, в cherchez les femmes⁴⁶, хотя в данном случае были гурии, а не «femmes»….