Александр Ткаченко
Восполнение любви

Для чего люди всту­пают в брак? Вопрос, каза­лось бы, совер­шенно бес­смыс­лен­ный, так как в брак всту­пают не “для чего”, а “потому что”. Потому, что любят друг друга, потому, что не мыслят своей даль­ней­шей жизни без люби­мого чело­века рядом. С этим трудно не согла­ситься. Брак – зако­но­мер­ное след­ствие вза­им­ной любви муж­чины и жен­щины. В этом смысле он само­це­нен, и не нуж­да­ется в допол­ни­тель­ных обос­но­ва­ниях.

Пускай дере­вья не кача­ются

Вообще, в совре­мен­ном обще­стве брак пред­став­ляет собой печаль­ное зре­лище. Брач­ные кон­тракты, в кото­рых ого­ва­ри­ва­ется – кому, чего и сколько доста­нется при раз­воде; так назы­ва­е­мые – “проб­ные браки”, когда муж­чина и жен­щина дого­ва­ри­ва­ются – пожи­вем пока так, а вдруг мы не под­хо­дим друг другу… Нако­нец – совсем уж стран­ная форма сожи­тель­ства, кото­рую, почему-то, назы­вают – “граж­дан­ский брак”, когда, фак­ти­че­ски нахо­дясь в брач­ных отно­ше­ниях, люди кате­го­ри­че­ски не желают их реги­стри­ро­вать ни в какой форме. За всеми этими нова­ци­ями скры­ва­ется какое-то уди­ви­тель­ное неве­рие своему сердцу, неуве­рен­ность в своем выборе, недо­ве­рие к чув­ствам люби­мого…

Такое ощу­ще­ние, будто люди просто стали бояться себя и друг друга, причем настолько сильно, что сам брак очень часто рас­смат­ри­ва­ется сего­дня, глав­ным обра­зом, в пер­спек­тиве потен­ци­аль­ного раз­вода. И все “проб­ные”, “граж­дан­ские” и подоб­ные им формы брака, на самом деле просто явля­ются выра­же­нием этого страха. Ведь если счи­тать, что брака не было, или он был услов­ным, значит – и развод невоз­мо­жен в прин­ципе, т.к. нельзя раз­ру­шить то, чего вроде бы как и не суще­ство­вало. Эта хитрая логика весьма напо­ми­нает рас­суж­де­ния Воро­бьишки из извест­ной сказки: “…Пускай дере­вья не кача­ются! Тогда и ветра не будет”. Полу­ча­ется, что гаран­тия невоз­мож­но­сти раз­вода – в отсут­ствии брака. А лучшее сред­ство от голов­ной боли – гильо­тина…

Впро­чем, заре­ги­стри­ро­ван­ный брак сего­дня мало чем отли­ча­ется от “проб­ного”. Когда об извест­ном арти­сте чита­ешь в газете, что он: “…пре­крас­ный семья­нин и очень счаст­лив в чет­вер­том закон­ном браке”, зави­до­вать такому сча­стью как-то не очень хочется. Четыре брака, и все – по любви! Без ком­мен­та­риев.

Оче­видно, сле­дует при­знать, что вза­им­ная любовь – пре­крас­ное осно­ва­ние для вступ­ле­ния в брак, но для сов­мест­ной жизни в браке ее, увы, очень часто бывает недо­ста­точно. Она для этого слиш­ком уяз­вима. У кого-то, как у Вла­ди­мира Мая­ков­ского, “любов­ная лодка раз­би­лась о быт”. А у кого-то – об измену… Даже про­стое неже­ла­ние понять друг друга может убить любовь. Значит, в браке нужны какие-то иные, более устой­чи­вые смыслы и моти­ва­ции, кото­рые саму любовь сумели бы убе­речь от кру­ше­ния.

Что же может объ­еди­нять семью силь­нее и надеж­нее любви? Может быть, дети? Но дети вырас­тут, и перед ними вста­нет все тот же вопрос: для чего люди всту­пают в брак? И если смысл брака лишь в рож­де­нии и вос­пи­та­нии сле­ду­ю­щего поко­ле­ния, то это не смысл, а бес­смыс­лица. Потому что бес­ко­неч­ная цепь нулей в итоге равна нулю.

Веро­ятно, осно­вой счаст­ли­вого брака может стать какая-то его сверх­мо­ти­ва­ция, дела­ю­щая изна­чально неоправ­дан­ной любую субъ­ек­тив­ную при­чину раз­вода. А сфера, где дей­ствуют сверх­мо­ти­ва­ции, – это мир рели­гии, кото­рая выво­дит чело­века в веч­ность, за пре­делы его земной жизни.

Чем заправ­ляют мото­рол­лер?

Эту необ­хо­ди­мость обре­те­ния выс­шего смысла своего супру­же­ского союза пони­мают или инту­и­тивно чув­ствуют многие пары, всту­па­ю­щие в брак. Поэтому вен­ча­ние моло­до­же­нов после реги­стра­ции в ЗАГСе стало сего­дня в России почти тра­ди­ци­он­ным. Причем, вен­ча­ются не только воцер­ко­в­лен­ные пары, но и люди, кото­рые в храм до этого загля­ды­вали разве что из любо­пыт­ства. Оче­видно, пред­по­ла­га­ется, что вен­ча­ный брак будет крепче и счаст­ли­вее невен­ча­ного, что Бог каким-то сверхъ­есте­ствен­ным обра­зом обес­пе­чит его неру­ши­мость.

Увы, увы… К сожа­ле­нию, вен­ча­ные браки тоже довольно часто ока­зы­ва­ются непроч­ными. И воз­ни­кает зако­но­мер­ный вопрос: а в чем тогда, соб­ственно, раз­ница? Что есть в цер­ков­ном браке такого, чего бы не было в обыч­ном, граж­дан­ском? И если это “что-то” все таки есть, то почему оно не дает гаран­ти­ро­ван­ного резуль­тата?

Раз­ница, без­условно, есть. Причем – прин­ци­пи­аль­ная.

В Церкви зна­че­ние брака столь высоко, что он рас­смат­ри­ва­ется как Таин­ство. А любое Таин­ство в Церкви – прямое дей­ствие Бога, Кото­рый по молит­вам веру­ю­щих подает им Свою бла­го­дат­ную помощь.

Обыч­ный же брак, по опре­де­ле­нию, – всего лишь запись акта граж­дан­ского состо­я­ния. Это просто бюро­кра­ти­че­ское меро­при­я­тие, в кото­ром госу­дар­ство при­знает данный союз юри­ди­че­ски закон­ным.

Пред­ставьте себе, что два маль­чика в один и тот же день появи­лись на свет. Но одному из них на оче­ред­ной день рож­де­ния пода­рили вело­си­пед, плеер, мик­ро­скоп, новый ранец и еще кучу всяких подар­ков. А дру­гому просто ска­зали: “Имей в виду, сего­дня тебе испол­ни­лось десять лет”. И все. Ника­ких подар­ков, просто кон­ста­та­ция факта. И тут, и там – день рож­де­ния, но раз­ница между ними – оче­видна.

Цер­ковь с ува­же­нием отно­сится к граж­дан­скому браку, но для своих членов Она при­го­то­вила нечто боль­шее, чем про­стая реги­стра­ция. В Таин­стве брака моло­до­жены полу­чают от Бога особые дары, новые каче­ства и спо­соб­но­сти, кото­рых ранее они не имели. Но сами по себе эти дары еще не гаран­ти­руют счаст­ли­вой семей­ной жизни. Маль­чик, полу­чив­ший подарки, может сло­мать вело­си­пед, поте­рять плеер, порвать ранец, а мик­ро­ско­пом – заби­вать гвозди. И в этом случае он ничем не будет отли­чаться от своего несчаст­ного ровес­ника, не полу­чив­шего в день рож­де­ния ничего.

Так и дары Бога может оце­нить и верно исполь­зо­вать лишь тот, кто осо­знает, что он полу­чил и для чего ему это нужно.

Таким обра­зом, вопрос о раз­нице между цер­ков­ным и граж­дан­ским браком сво­дится к дру­гому вопросу – чем же отли­ча­ется хри­сти­а­нин от неве­ру­ю­щего чело­века? Тут отве­тить уже проще: неве­ру­ю­щий чело­век, даже самый нрав­ствен­ный и доб­ро­де­тель­ный, осмыс­ли­вает свое суще­ство­ва­ние лишь в пре­де­лах, огра­ни­чен­ных его физи­че­ской смер­тью.

А хри­сти­а­нин живет для веч­но­сти. Вся его земная жизнь – лишь при­го­тов­ле­ние к жизни буду­щего века. Поэтому все окон­ча­тель­ные смыслы и цели его бытия спро­еци­ро­ваны именно туда, за порог смерти, где для неве­ру­ю­щего чело­века закан­чи­ва­ется абсо­лютно все.

Хри­сти­ан­ский брак – это путь супру­гов к бла­жен­ной веч­но­сти со Хри­стом. Он начи­на­ется здесь, на земле, но ведет их к Небу. Этот путь – не само­дви­жу­ща­яся дорожка эска­ла­тора. Идти по нему порой так тяжело, что чело­ве­че­ских сил на его пре­одо­ле­ние просто не хва­тает. Но невоз­мож­ное чело­ве­кам воз­можно Богу. Дары бла­го­дати, полу­чен­ные хри­сти­ан­скими супру­гами в Таин­стве брака, как раз и пред­на­зна­чены для вос­пол­не­ния чело­ве­че­ской немощи на этом пути. Гос­подь щедро наде­ляет ими все хри­сти­ан­ские семьи, но исполь­зо­вать их можно только по назна­че­нию. И тот, кто вен­ча­ется в Церкви с какой-то иной целью, рис­кует про­жить жизнь, даже не при­кос­нув­шись к этим уди­ви­тель­ным Божьим дарам. Потому что силы, данные для вос­хож­де­ния к Небу и Веч­но­сти, невоз­можно исполь­зо­вать для более “при­зем­лен­ных” задач. Как топ­ли­вом для кос­ми­че­ского корабля невоз­можно заправ­лять мото­рол­лер.

Ребро Адама

В Еван­ге­лии Хри­стос гово­рит о браке стран­ные слова: “…оста­вит чело­век отца своего и мать и при­ле­пится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть” (Мк.10:8). Ока­зы­ва­ется, смысл брака в том, чтобы двое стали одним! Причем, “одна плоть” здесь совсем не озна­чает только лишь “одно тело”. Речь идет о такой глу­бине еди­не­ния во вза­им­ной любви, когда два чело­века уже не мыслят жизни друг без друга, и каждый осо­знает себя как про­дол­же­ние люби­мого, его неотъ­ем­ле­мую часть. Как такое чудо ста­но­вится воз­мож­ным – трудно понять, если не знать Биб­лей­ской исто­рии о сотво­ре­нии чело­века.

В Библии гово­рится, что Бог создал чело­века, в кото­ром муж­ское и жен­ское начало при­сут­ство­вали во всей пол­ноте. Все свой­ства и каче­ства лич­но­сти, кото­рые мы сего­дня опре­де­ляем как – муж­ские, или – жен­ские, в Адаме были зало­жены изна­чально. Первый чело­век был само­до­ста­точ­ным суще­ством, он обла­дал пол­но­той знания об окру­жа­ю­щем его сотво­рен­ном мире, так как был создан Богом для гос­под­ства над этим миром. Но в своем совер­шен­стве и само­до­ста­точ­но­сти он был один. А жить только для себя тягостно даже в Раю. И тогда Бог сотво­рил для Адама жену. Вот как об этом напи­сано в Книге Бытия: “И сказал Гос­подь Бог: не хорошо быть чело­веку одному; сотво­рим ему помощ­ника, соот­вет­ствен­ного ему” (Быт.2:18). Правда, слово помощ­ник исполь­зо­ван­ное в рус­ском пере­воде Библии, здесь не совсем соот­вет­ствует еврей­скому под­лин­нику. Воз­мо­жен другой пере­вод этой фразы: “сотво­рим ему вос­пол­ня­ю­щего, кото­рый был бы перед ним”. И далее, сле­дует акт тво­ре­ния жен­щины, кото­рый совер­шенно уни­ка­лен и не имеет в биб­лей­ской исто­рии сотво­ре­ния мира ника­ких ана­ло­гов. Бог творит жен­щину из… самого Адама: “И навел Гос­подь Бог на чело­века креп­кий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Гос­подь Бог из ребра, взя­того у чело­века, жену, и привел ее к чело­веку.

И сказал чело­век: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет назы­ваться женою, ибо взята от мужа своего. Потому оста­вит чело­век отца своего и мать свою и при­ле­пится к жене своей; и будут два одна плоть” (Быт.2:21-24).

Вот откуда Хри­стос про­ци­ти­ро­вал слова о един­стве и неру­ши­мо­сти брака. Первая жена стала плотью от плоти мужа не в алле­го­ри­че­ском, а в самом прямом смысле. Мы не можем сейчас досто­верно знать, как именно про­изо­шло это уди­ви­тель­ное собы­тие. Можно лишь ска­зать, что пре­сло­ву­тое “ребро Адама”, над кото­рым в совет­ские вре­мена так любили поте­шаться про­па­ган­ди­сты “науч­ного ате­изма”, также – резуль­тат не совсем точ­ного пере­вода. Слово, пере­ве­ден­ное как “ребро” в древ­не­ев­рей­ском языке имеет более широ­кое зна­че­ние – ребро, бок, сто­рона и даже – одна из ство­рок двери. Поэтому, нельзя пони­мать биб­лей­ское “ребро” исклю­чи­тельно в ана­то­ми­че­ском смысле. Суть этого слова в том, что жен­щина есть рав­но­цен­ная и рав­но­знач­ная по своему досто­ин­ству поло­вина чело­ве­че­ского рода. Бог сотво­рил Адаму жену, отде­лив от него некую часть, сто­рону, где жен­ская при­рода в нем уже суще­ство­вала. Как это про­изо­шло – тайна тво­ре­ния. Но выра­же­ние “моя поло­вина” по отно­ше­нию к жене с хри­сти­ан­ской точки зрения совсем не явля­ется поэ­ти­че­ской мета­фо­рой. Это, скорее, кон­ста­та­ция факта. Свт. Иоанн Зла­то­уст гово­рит об этом совер­шенно опре­де­ленно: “Тот, кто не соеди­нен узами брака, не пред­став­ляет собою целого, а лишь поло­вину. Муж­чина и жен­щина не два чело­века, а один чело­век”.

А о радост­ном вос­кли­ца­нии Адама, уви­дев­шего перед собой вос­пол­ня­ю­щую его бытие жену – “вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей”, св. Асте­рий Ама­сий­ский пишет: “Эти слова Адама были общим при­зна­нием, выска­зан­ным от лица всех мужчин всем жен­щи­нам, всему жен­скому роду. Его слова обя­зы­вают всех прочих. Ибо то, что в начале про­изо­шло в этих пер­во­здан­ных, пере­шло в при­роду потом­ков”.

Ошибка Каза­новы

От Адама и Евы муж­чина и жен­щина вле­кутся друг к другу, стре­мясь вос­ста­но­вить един­ство общей при­роды. Но почему же тогда Цер­ковь так кате­го­рично осуж­дает блуд? Ведь если это вле­че­ние зало­жено в их есте­стве, то что пло­хого в его удо­вле­тво­ре­нии, пусть даже и вне брака? Совре­мен­ная идео­ло­гия так назы­ва­е­мой “сво­бод­ной любви” стро­ится как раз на этом при­род­ном вле­че­нии полов. Основ­ной тезис этой идео­ло­гии звучит при­мерно так: если у чело­века есть потреб­ность, нужно ее удо­вле­тво­рить, ведь что есте­ственно, то не без­об­разно.

Звучит, вроде бы, складно. Но по своему содер­жа­нию эта фраза глу­боко оши­бочна и внут­ренне про­ти­во­ре­чива.

Дело в том, что слово “без­об­ра­зие” – это хри­сти­ан­ский термин, озна­ча­ю­щий отсут­ствие в ком-либо образа Божия. Чело­век сотво­рен по образу Божи­ему, но совсем не есте­ство или при­рода явля­ются в нем выра­же­нием этого образа. Хри­сти­ан­ство жестко раз­де­ляет в чело­веке лич­ность и есте­ство, при­над­ле­жа­щее этой лич­но­сти. И поскольку Сам Бог – Лич­ность, то и образ Его в чело­веке запе­чат­лен на уровне лич­но­сти. А есте­ство как раз этого образа лишено, потому что – без­лико.

Брак под­ра­зу­ме­вает два уровня един­ства супру­гов – лич­ност­ный и при­род­ный. В хри­сти­ан­ском браке чело­век с радост­ным удив­ле­нием начи­нает пони­мать, что та кра­сота души, те досто­ин­ства и каче­ства лич­но­сти, кото­рые так дороги ему в люби­мом, это не что иное, как – отблеск кра­соты Божьего образа. И такой взгляд друг на друга, как на икону Созда­теля, конечно, свя­зы­вает муж­чину и жен­щину гораздо силь­нее обыч­ного есте­ствен­ного вле­че­ния.

Блуд же объ­еди­няет людей лишь на уровне есте­ства. Это ущерб­ная форма чело­ве­че­ских отно­ше­ний, в кото­рой муж­чина и жен­щина всту­пают в телес­ную бли­зость, лишь пови­ну­ясь вле­че­нию своей при­роды, и пол­но­стью игно­ри­руют друг в друге лич­ность, образ Божий. Что, соб­ственно, и явля­ется без­об­ра­зием, или отсут­ствием цело­муд­рия, кото­рое иногда оши­бочно вос­при­ни­ма­ется как отри­ца­ние телес­ных отно­ше­ний в прин­ципе. На самом деле, именно в браке эти отно­ше­ния как раз и явля­ются цело­муд­рен­ными, поскольку под­ра­зу­ме­вают цель­ное вос­при­я­тие люби­мого чело­века.

Ущерб­ность неце­ло­муд­рен­ного отно­ше­ния к про­ти­во­по­лож­ному полу можно лучше понять на при­мере, взятом из жития прп. Петра и Фев­ро­нии Муром­ских.

«Некий муж­чина, плыв­ший со своей семьей в одной лодке с Фев­ро­нией, засмот­релся на кня­гиню. Святая жена сразу раз­га­дала его помы­сел и мягко уко­рила: “Почерпни воду с одной и другой сто­роны лодки, – попро­сила кня­гиня. – Оди­на­кова вода или одна слаще другой?” – “Оди­на­кова”, – отве­чал тот. “Так и есте­ство жен­ское оди­на­ково, – мол­вила Фев­ро­ния. – Почему же ты, поза­быв свою жену, о чужой помыш­ля­ешь?” Обли­чен­ный сму­тился и пока­ялся в душе».

Здесь хорошо видна уди­ви­тельно спо­кой­ная, цель­ная муд­рость прп. Фев­ро­нии. А на фоне этой муд­ро­сти – откро­вен­ная глу­пость “есте­ствен­ного” порыва цени­теля жен­ской кра­соты.

Несчаст­ный граф Каза­нова пытался вычер­пать океан чайной ложкой. Рас­тра­тив жизнь на поиски своего идеала в чужих посте­лях, он так и не понял, что пол­нота любви дости­жима лишь в браке. Когда не только есте­ство, но все свои помыслы и стрем­ле­ния, всю свою жизнь без остатка чело­век посвя­щает своей избран­нице. Когда кра­сота всех женщин мира для муж­чины вдруг теряет смысл, потому что вся жен­ская кра­сота и пле­ни­тель­ность во всей глу­бине уже рас­кры­лись для него в люби­мой жене.

Две сто­роны един­ства

В рас­сказе “Душечка” А.П. Чехов описал уди­ви­тель­ный фено­мен супру­же­ской жизни. Геро­иня рас­сказа Оленька, настолько про­ни­ка­лась инте­ре­сами и делами мужа, что неза­метно ста­но­ви­лась подоб­ной ему почти во всем. Правда, Чехов, с при­су­щей ему иро­нией изоб­ра­зил этот ее талант всего лишь как след­ствие ее внут­рен­ней духов­ной пустоты. Для этого он дважды за рас­сказ сделал Оленьку вдовой, а напо­сле­док, лишил ее надежды на третий брак с ушед­шим от жены вете­ри­на­ром. Но несмотря на все усилия Антона Пав­ло­вича, (а может быть и – вопреки им) Оленька не выгля­дит в рас­сказе пустым, бес­со­дер­жа­тель­ным суще­ством. Даже в таком кари­ка­тур­ном виде, ее спо­соб­ность пол­но­стью отда­вать себя люби­мому чело­веку вызы­вает глу­бо­кое ува­же­ние. Дело в том, что супру­же­ские отно­ше­ния под­ра­зу­ме­вают такую сте­пень откро­вен­но­сти и бли­зо­сти, такой тесный кон­такт двух людей, что подоб­ное вза­и­мо­про­ник­но­ве­ние лич­но­стей мужа и жены ста­но­вится просто неиз­беж­ным.

Навер­ное, каждый встре­чал в своей жизни людей с особым, неот­ра­зи­мым личным оба­я­нием. Впер­вые встре­тив такого чело­века и пооб­щав­шись с ним пару часов, потом вдруг начи­на­ешь пони­мать, что непро­из­вольно ста­ра­ешься быть на него похо­жим, копи­ру­ешь его инто­на­цию, мимику, жест…

В браке такое вза­им­ное вли­я­ние супру­гов друг на друга неиз­ме­римо силь­нее. Муж и жена начи­нают будто бы отра­жаться друг в друге. И какое же это сча­стье: видеть, как с каждым днем в тебе появ­ля­ются все новые и новые черты, кото­рые так дороги тебе в люби­мом чело­веке! С какой радо­стью и изум­ле­нием начи­на­ешь заме­чать, как и в нем все чаще про­скаль­зы­вает нечто, ранее при­над­ле­жав­шее лишь тебе!

И как же невы­но­симо больно и страшно, когда такая бли­зость вдруг рушится, и чело­век снова оста­ется один, в пустоте. Иногда можно услы­шать: “Ну а если любовь прошла? Чего мучиться – разо­шлись, и все дела. Поду­ма­ешь – горе!”.

Нет, это горе, это боль­шая беда. Развод – всегда тра­ге­дия, какая бы при­чина его ни вызвала. Ведь любили же люди друг друга, ведь было же в их жизни то самое един­ство, кото­рое каждый день напол­няло их сердца радо­стью … Каждая раз­би­тая любовь обя­за­тельно остав­ляет в душе чело­века глу­бо­кую рану. И неважно – раз­ру­шен­ный ли это брак, или обо­рван­ный роман. Срас­тись со своей поло­вин­кой, жить с ней одной жизнью, дышать в одно дыха­ние, и вдруг ото­рваться и уйти можно только с кровью. А потом, с душой, изо­рван­ной в клочья, нужно пытаться жить дальше и наде­яться, что новая любовь будет более счаст­ли­вой…

Развод в Церкви пони­ма­ется именно как ката­строфа, в резуль­тате кото­рой брак пере­стал суще­ство­вать. Поэтому ника­ких обря­дов и свя­щен­но­дей­ствий для рас­тор­же­ния брака в Церкви нет, и нико­гда не было. В любом свя­щен­но­дей­ствии Цер­ковь при­зы­вает Божье бла­го­сло­ве­ние на людей и их добрые начи­на­ния. Ну а что можно бла­го­сло­вить в раз­воде? Ничего. Можно лишь с горе­чью при­знать, что одной любо­вью на Земле стало меньше.

Кто бьет нас сзади?

Почему люди ссо­рятся даже в счаст­ли­вом браке? Ведь любят же, жить друг без друга не могут, а вот руга­ются из-за всякой ерунды.

Скорей бы уж хлынул ливень,
Скорей бы уж грянул гром.
Живем – как две тучи злые,
Гос­поди, как живем…

И повод-то – меньше зер­нышка,
А сразу – сердца на ключ…
Дочурка, тре­вож­ное сол­нышко
Мается между туч.

В этом заме­ча­тель­ном сти­хо­тво­ре­нии В. Ерма­кова осо­бенно инте­ресна одна деталь: в самом деле, при­чины семей­ных ссор настолько незна­чи­тельны, что даже гово­рить о них все­рьез, как-то неловко. Но почему же такие ничтож­ные поводы вызы­вают у любя­щих друг друга людей столь бурную реак­цию?

Объ­яс­не­ние этому сле­дует искать все в том же при­род­ном и лич­ност­ном еди­не­нии мужа и жены в браке. Став одной плотью и одной душой, люди начи­нают очень болез­ненно вос­при­ни­мать даже самый малень­кий укол непри­язни или про­стого невни­ма­ния со сто­роны супруга. Любая, даже самая мелкая обида при такой сте­пени откры­то­сти друг перед другом начи­нает вос­при­ни­маться, как пре­да­тель­ство и измена. Это состо­я­ние пси­хо­ло­ги­че­ски очень тонко изоб­ра­жено Львом Тол­стым в романе “Анна Каре­нина”, когда между Леви­ным и Кити про­изо­шла первая ссора после сва­дьбы.

“Но только что она открыла рот, как слова упре­ков бес­смыс­лен­ной рев­но­сти… вырва­лись у ней. Тут только в первый раз он ясно понял то, чего он не пони­мал, когда после венца повел ее из церкви. Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кон­ча­ется она и начи­на­ется он… Он испы­ты­вал в первую минуту чув­ство подоб­ное тому, какое испы­ты­вает чело­век, когда, полу­чив вдруг силь­ный удар сзади, с доса­дой и жела­нием мести обо­ра­чи­ва­ется, чтобы найти винов­ного, и убеж­да­ется, что это он сам неча­янно ударил себя, что сер­диться не на кого и надо пере­не­сти и ути­шить боль”.

Эти удары сзади – дей­ствие греха, живу­щего в чело­ве­че­ской при­роде. Потому что есте­ство потом­ков Адама и Евы уна­сле­до­вало не только спо­соб­ность мужа и жены соеди­няться в сверх­ин­ди­ви­ду­аль­ном един­стве брака, но и все болез­нен­ные иска­же­ния нашей при­роды, кото­рые яви­лись резуль­та­том отпа­де­ния первых людей от Бога. А смысл любой стра­сти и любого греха, в конеч­ном счете, можно свести к эго­изму и неспо­соб­но­сти пад­шего чело­века любить кого бы то ни было, кроме себя самого. В пра­во­слав­ной аске­тике эта страш­ная сила, отде­ля­ю­щая людей от Бога и друг от друга, назы­ва­ется “самость”.

И в браке эта сила дей­ствует, может быть, раз­ру­ши­тель­нее, чем где бы то ни было. Супруги стали в браке единым суще­ством, не знают, где кон­ча­ется она и начи­на­ется он; но каждый из них принес в это един­ство свои духов­ные болячки. И каж­дому при­дется ощу­тить на себе груз этой “само­сти” своего избран­ника, его эго­изма и внут­рен­ней испор­чен­но­сти. Две “само­сти” начи­нают раз­ры­вать это един­ство любя­щих людей изнутри. Любая ссора грозит пре­вра­титься в ката­строфу, потому что в браке, обижая дру­гого, чело­век, по сути, нано­сит рану самому себе. Брак делает вза­и­мо­про­ник­но­ве­ние двух людей почти абсо­лют­ным, а два эго­изма мучают эту единую плоть, исполь­зуя самые незна­чи­тель­ные при­чины для ссоры.

Такая духов­ная кор­ро­зия может неза­метно под­то­чить и уни­что­жить самую горя­чую любовь. И сохра­нить ее можно лишь с Божией помо­щью.

То, что силь­нее смерти

Вот здесь и ста­но­вится понятно, зачем нужны дары бла­го­дати, кото­рые муж и жена полу­чают в Таин­стве брака. Для хри­стиан любовь – это не абстракт­ная суб­стан­ция, раз­ли­тая в воз­духе. Это, скорее, способ бытия, упо­доб­ля­ю­щий чело­века Богу, кото­рый Сам есть – Любовь. И если супруги-хри­сти­ане видят, что их грехи уби­вают в них спо­соб­ность к этому Бого­по­доб­ному бытию, они знают, чем лечить этот недуг. При­ча­ща­ясь в Таин­стве Евха­ри­стии пре­чи­стых Тела и Крови Хри­сто­вых, члены Церкви непо­сти­жи­мым обра­зом соеди­няют себя со Хри­стом. И полу­чают силы дальше бороться за свою любовь с соб­ствен­ным эго­из­мом. А Вен­ча­ние откры­вает для супру­гов воз­мож­ность сов­местно при­сту­пать к Евха­ри­сти­че­ской чаше.

И если в обыч­ном браке муж и жена вынуж­дены сами, из послед­них сил пытаться про­не­сти свою любовь сквозь житей­ские бури и ката­клизмы, то в хри­сти­ан­ском браке гаран­тия един­ства мужа и жены – в еди­не­нии их со Хри­стом. пода­ю­щим им тер­пе­ние и кро­тость, спо­соб­ность усту­пать в спорах и нести тяготы друг друга.

А чтобы окон­ча­тельно понять раз­ницу между Цер­ков­ным браком и граж­дан­ским, сле­дует просто посмот­реть, каковы свой­ства любви, пода­ва­е­мой Хри­стом. Апо­стол Павел пишет: “Любовь дол­го­тер­пит, мило­серд­ствует, любовь не зави­дует, любовь не пре­воз­но­сится, не гор­дится, не бес­чин­ствует, не ищет своего, не раз­дра­жа­ется, не мыслит зла, не раду­ется неправде, а сора­ду­ется истине; все покры­вает, всему верит, всего наде­ется, все пере­но­сит” (1Кор.13:4-7).

Пусть любой чело­век, сколь бы скеп­ти­че­ски он ни отно­сился к хри­сти­ан­ству, попы­та­ется при­ме­рить эти харак­те­ри­стики к своему чув­ству. И сразу станет ясно, почему чело­ве­че­ская любовь так уяз­вима и хрупка, а Боже­ствен­ная – силь­нее смерти.

И “Ты” и “Я” – пере­ки­пев­ший сон,
Рас­та­яв­ший в невы­ра­зи­мом Свете.
Мы встре­тимся за гра­нями времен,
Счаст­ли­вые, облас­кан­ные дети.
(А. Белый)

В хри­сти­ан­ском браке муж и жена верят, что даже физи­че­ская смерть не раз­ры­вает един­ства их любви, и что, по слову свя­ти­теля Иоанна Зла­то­уста, “…в буду­щем веке верные супруги без­бо­яз­ненно встре­тятся и будут пре­бы­вать вечно со Хри­стом и друг другом в вели­кой радо­сти”.

журнал «Фома»

Размер шрифта: A- 15 A+
Цветовая схема:
Цвета
Цвет фона:
Цвет текста:
Цвет ссылок:
Цвет акцентов
Цвет полей
Фон подложек
Заголовки:
Текст:
Выравнивание:
Боковая панель:
Сбросить настройки