Александр Ткаченко
Восполнение любви

• Пускай деревья не качаются
• Чем заправляют мотороллер?
• Ребро Адама
• Ошибка Казановы
• Две стороны единства
• Кто бьет нас сзади?
• То, что сильнее смерти

Для чего люди вступают в брак? Вопрос, казалось бы, совершенно бессмысленный, так как в брак вступают не “для чего”, а “потому что”. Потому, что любят друг друга, потому, что не мыслят своей дальнейшей жизни без любимого человека рядом. С этим трудно не согласиться. Брак – закономерное следствие взаимной любви мужчины и женщины. В этом смысле он самоценен, и не нуждается в дополнительных обоснованиях.

Пускай деревья не качаются

Вообще, в современном обществе брак представляет собой печальное зрелище. Брачные контракты, в которых оговаривается – кому, чего и сколько достанется при разводе; так называемые – “пробные браки”, когда мужчина и женщина договариваются – поживем пока так, а вдруг мы не подходим друг другу… Наконец – совсем уж странная форма сожительства, которую, почему-то, называют – “гражданский брак”, когда, фактически находясь в брачных отношениях, люди категорически не желают их регистрировать ни в какой форме. За всеми этими новациями скрывается какое-то удивительное неверие своему сердцу, неуверенность в своем выборе, недоверие к чувствам любимого…

Такое ощущение, будто люди просто стали бояться себя и друг друга, причем настолько сильно, что сам брак очень часто рассматривается сегодня, главным образом, в перспективе потенциального развода. И все “пробные”, “гражданские” и подобные им формы брака, на самом деле просто являются выражением этого страха. Ведь если считать, что брака не было, или он был условным, значит – и развод невозможен в принципе, т.к. нельзя разрушить то, чего вроде бы как и не существовало. Эта хитрая логика весьма напоминает рассуждения Воробьишки из известной сказки: “…Пускай деревья не качаются! Тогда и ветра не будет”. Получается, что гарантия невозможности развода – в отсутствии брака. А лучшее средство от головной боли – гильотина…

Впрочем, зарегистрированный брак сегодня мало чем отличается от “пробного”. Когда об известном артисте читаешь в газете, что он: “…прекрасный семьянин и очень счастлив в четвертом законном браке”, завидовать такому счастью как-то не очень хочется. Четыре брака, и все – по любви! Без комментариев.

Очевидно, следует признать, что взаимная любовь – прекрасное основание для вступления в брак, но для совместной жизни в браке ее, увы, очень часто бывает недостаточно. Она для этого слишком уязвима. У кого-то, как у Владимира Маяковского, “любовная лодка разбилась о быт”. А у кого-то – об измену… Даже простое нежелание понять друг друга может убить любовь. Значит, в браке нужны какие-то иные, более устойчивые смыслы и мотивации, которые саму любовь сумели бы уберечь от крушения.

Что же может объединять семью сильнее и надежнее любви? Может быть, дети? Но дети вырастут, и перед ними встанет все тот же вопрос: для чего люди вступают в брак? И если смысл брака лишь в рождении и воспитании следующего поколения, то это не смысл, а бессмыслица. Потому что бесконечная цепь нулей в итоге равна нулю.

Вероятно, основой счастливого брака может стать какая-то его сверхмотивация, делающая изначально неоправданной любую субъективную причину развода. А сфера, где действуют сверхмотивации, – это мир религии, которая выводит человека в вечность, за пределы его земной жизни.

Чем заправляют мотороллер?

Эту необходимость обретения высшего смысла своего супружеского союза понимают или интуитивно чувствуют многие пары, вступающие в брак. Поэтому венчание молодоженов после регистрации в ЗАГСе стало сегодня в России почти традиционным. Причем, венчаются не только воцерковленные пары, но и люди, которые в храм до этого заглядывали разве что из любопытства. Очевидно, предполагается, что венчаный брак будет крепче и счастливее невенчаного, что Бог каким-то сверхъестественным образом обеспечит его нерушимость.

Увы, увы… К сожалению, венчаные браки тоже довольно часто оказываются непрочными. И возникает закономерный вопрос: а в чем тогда, собственно, разница? Что есть в церковном браке такого, чего бы не было в обычном, гражданском? И если это “что-то” все таки есть, то почему оно не дает гарантированного результата?

Разница, безусловно, есть. Причем – принципиальная.

В Церкви значение брака столь высоко, что он рассматривается как Таинство. А любое Таинство в Церкви – прямое действие Бога, Который по молитвам верующих подает им Свою благодатную помощь.

Обычный же брак, по определению, – всего лишь запись акта гражданского состояния. Это просто бюрократическое мероприятие, в котором государство признает данный союз юридически законным.

Представьте себе, что два мальчика в один и тот же день появились на свет. Но одному из них на очередной день рождения подарили велосипед, плеер, микроскоп, новый ранец и еще кучу всяких подарков. А другому просто сказали: “Имей в виду, сегодня тебе исполнилось десять лет”. И все. Никаких подарков, просто констатация факта. И тут, и там – день рождения, но разница между ними – очевидна.

Церковь с уважением относится к гражданскому браку, но для своих членов Она приготовила нечто большее, чем простая регистрация. В Таинстве брака молодожены получают от Бога особые дары, новые качества и способности, которых ранее они не имели. Но сами по себе эти дары еще не гарантируют счастливой семейной жизни. Мальчик, получивший подарки, может сломать велосипед, потерять плеер, порвать ранец, а микроскопом – забивать гвозди. И в этом случае он ничем не будет отличаться от своего несчастного ровесника, не получившего в день рождения ничего.

Так и дары Бога может оценить и верно использовать лишь тот, кто осознает, что он получил и для чего ему это нужно.

Таким образом, вопрос о разнице между церковным и гражданским браком сводится к другому вопросу – чем же отличается христианин от неверующего человека? Тут ответить уже проще: неверующий человек, даже самый нравственный и добродетельный, осмысливает свое существование лишь в пределах, ограниченных его физической смертью.

А христианин живет для вечности. Вся его земная жизнь – лишь приготовление к жизни будущего века. Поэтому все окончательные смыслы и цели его бытия спроецированы именно туда, за порог смерти, где для неверующего человека заканчивается абсолютно все.

Христианский брак – это путь супругов к блаженной вечности со Христом. Он начинается здесь, на земле, но ведет их к Небу. Этот путь – не самодвижущаяся дорожка эскалатора. Идти по нему порой так тяжело, что человеческих сил на его преодоление просто не хватает. Но невозможное человекам возможно Богу. Дары благодати, полученные христианскими супругами в Таинстве брака, как раз и предназначены для восполнения человеческой немощи на этом пути. Господь щедро наделяет ими все христианские семьи, но использовать их можно только по назначению. И тот, кто венчается в Церкви с какой-то иной целью, рискует прожить жизнь, даже не прикоснувшись к этим удивительным Божьим дарам. Потому что силы, данные для восхождения к Небу и Вечности, невозможно использовать для более “приземленных” задач. Как топливом для космического корабля невозможно заправлять мотороллер.

Ребро Адама

В Евангелии Христос говорит о браке странные слова: “…оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть” (Мк.10:8). Оказывается, смысл брака в том, чтобы двое стали одним! Причем, “одна плоть” здесь совсем не означает только лишь “одно тело”. Речь идет о такой глубине единения во взаимной любви, когда два человека уже не мыслят жизни друг без друга, и каждый осознает себя как продолжение любимого, его неотъемлемую часть. Как такое чудо становится возможным – трудно понять, если не знать Библейской истории о сотворении человека.

В Библии говорится, что Бог создал человека, в котором мужское и женское начало присутствовали во всей полноте. Все свойства и качества личности, которые мы сегодня определяем как – мужские, или – женские, в Адаме были заложены изначально. Первый человек был самодостаточным существом, он обладал полнотой знания об окружающем его сотворенном мире, так как был создан Богом для господства над этим миром. Но в своем совершенстве и самодостаточности он был один. А жить только для себя тягостно даже в Раю. И тогда Бог сотворил для Адама жену. Вот как об этом написано в Книге Бытия: “И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему” (Быт.2:18). Правда, слово помощник использованное в русском переводе Библии, здесь не совсем соответствует еврейскому подлиннику. Возможен другой перевод этой фразы: “сотворим ему восполняющего, который был бы перед ним”. И далее, следует акт творения женщины, который совершенно уникален и не имеет в библейской истории сотворения мира никаких аналогов. Бог творит женщину из… самого Адама: “И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.

И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть” (Быт.2:21-24).

Вот откуда Христос процитировал слова о единстве и нерушимости брака. Первая жена стала плотью от плоти мужа не в аллегорическом, а в самом прямом смысле. Мы не можем сейчас достоверно знать, как именно произошло это удивительное событие. Можно лишь сказать, что пресловутое “ребро Адама”, над которым в советские времена так любили потешаться пропагандисты “научного атеизма”, также – результат не совсем точного перевода. Слово, переведенное как “ребро” в древнееврейском языке имеет более широкое значение – ребро, бок, сторона и даже – одна из створок двери. Поэтому, нельзя понимать библейское “ребро” исключительно в анатомическом смысле. Суть этого слова в том, что женщина есть равноценная и равнозначная по своему достоинству половина человеческого рода. Бог сотворил Адаму жену, отделив от него некую часть, сторону, где женская природа в нем уже существовала. Как это произошло – тайна творения. Но выражение “моя половина” по отношению к жене с христианской точки зрения совсем не является поэтической метафорой. Это, скорее, констатация факта. Свт. Иоанн Златоуст говорит об этом совершенно определенно: “Тот, кто не соединен узами брака, не представляет собою целого, а лишь половину. Мужчина и женщина не два человека, а один человек”.

А о радостном восклицании Адама, увидевшего перед собой восполняющую его бытие жену – “вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей”, св. Астерий Амасийский пишет: “Эти слова Адама были общим признанием, высказанным от лица всех мужчин всем женщинам, всему женскому роду. Его слова обязывают всех прочих. Ибо то, что в начале произошло в этих первозданных, перешло в природу потомков”.

Ошибка Казановы

От Адама и Евы мужчина и женщина влекутся друг к другу, стремясь восстановить единство общей природы. Но почему же тогда Церковь так категорично осуждает блуд? Ведь если это влечение заложено в их естестве, то что плохого в его удовлетворении, пусть даже и вне брака? Современная идеология так называемой “свободной любви” строится как раз на этом природном влечении полов. Основной тезис этой идеологии звучит примерно так: если у человека есть потребность, нужно ее удовлетворить, ведь что естественно, то не безобразно.

Звучит, вроде бы, складно. Но по своему содержанию эта фраза глубоко ошибочна и внутренне противоречива.

Дело в том, что слово “безобразие” – это христианский термин, означающий отсутствие в ком-либо образа Божия. Человек сотворен по образу Божиему, но совсем не естество или природа являются в нем выражением этого образа. Христианство жестко разделяет в человеке личность и естество, принадлежащее этой личности. И поскольку Сам Бог – Личность, то и образ Его в человеке запечатлен на уровне личности. А естество как раз этого образа лишено, потому что – безлико.

Брак подразумевает два уровня единства супругов – личностный и природный. В христианском браке человек с радостным удивлением начинает понимать, что та красота души, те достоинства и качества личности, которые так дороги ему в любимом, это не что иное, как – отблеск красоты Божьего образа. И такой взгляд друг на друга, как на икону Создателя, конечно, связывает мужчину и женщину гораздо сильнее обычного естественного влечения.

Блуд же объединяет людей лишь на уровне естества. Это ущербная форма человеческих отношений, в которой мужчина и женщина вступают в телесную близость, лишь повинуясь влечению своей природы, и полностью игнорируют друг в друге личность, образ Божий. Что, собственно, и является безобразием, или отсутствием целомудрия, которое иногда ошибочно воспринимается как отрицание телесных отношений в принципе. На самом деле, именно в браке эти отношения как раз и являются целомудренными, поскольку подразумевают цельное восприятие любимого человека.

Ущербность нецеломудренного отношения к противоположному полу можно лучше понять на примере, взятом из жития прп. Петра и Февронии Муромских.

«Некий мужчина, плывший со своей семьей в одной лодке с Февронией, засмотрелся на княгиню. Святая жена сразу разгадала его помысел и мягко укорила: “Почерпни воду с одной и другой стороны лодки, – попросила княгиня. – Одинакова вода или одна слаще другой?” – “Одинакова”, – отвечал тот. “Так и естество женское одинаково, – молвила Феврония. – Почему же ты, позабыв свою жену, о чужой помышляешь?” Обличенный смутился и покаялся в душе».

Здесь хорошо видна удивительно спокойная, цельная мудрость прп. Февронии. А на фоне этой мудрости – откровенная глупость “естественного” порыва ценителя женской красоты.

Несчастный граф Казанова пытался вычерпать океан чайной ложкой. Растратив жизнь на поиски своего идеала в чужих постелях, он так и не понял, что полнота любви достижима лишь в браке. Когда не только естество, но все свои помыслы и стремления, всю свою жизнь без остатка человек посвящает своей избраннице. Когда красота всех женщин мира для мужчины вдруг теряет смысл, потому что вся женская красота и пленительность во всей глубине уже раскрылись для него в любимой жене.

Две стороны единства

В рассказе “Душечка” А.П. Чехов описал удивительный феномен супружеской жизни. Героиня рассказа Оленька, настолько проникалась интересами и делами мужа, что незаметно становилась подобной ему почти во всем. Правда, Чехов, с присущей ему иронией изобразил этот ее талант всего лишь как следствие ее внутренней духовной пустоты. Для этого он дважды за рассказ сделал Оленьку вдовой, а напоследок, лишил ее надежды на третий брак с ушедшим от жены ветеринаром. Но несмотря на все усилия Антона Павловича, (а может быть и – вопреки им) Оленька не выглядит в рассказе пустым, бессодержательным существом. Даже в таком карикатурном виде, ее способность полностью отдавать себя любимому человеку вызывает глубокое уважение. Дело в том, что супружеские отношения подразумевают такую степень откровенности и близости, такой тесный контакт двух людей, что подобное взаимопроникновение личностей мужа и жены становится просто неизбежным.

Наверное, каждый встречал в своей жизни людей с особым, неотразимым личным обаянием. Впервые встретив такого человека и пообщавшись с ним пару часов, потом вдруг начинаешь понимать, что непроизвольно стараешься быть на него похожим, копируешь его интонацию, мимику, жест…

В браке такое взаимное влияние супругов друг на друга неизмеримо сильнее. Муж и жена начинают будто бы отражаться друг в друге. И какое же это счастье: видеть, как с каждым днем в тебе появляются все новые и новые черты, которые так дороги тебе в любимом человеке! С какой радостью и изумлением начинаешь замечать, как и в нем все чаще проскальзывает нечто, ранее принадлежавшее лишь тебе!

И как же невыносимо больно и страшно, когда такая близость вдруг рушится, и человек снова остается один, в пустоте. Иногда можно услышать: “Ну а если любовь прошла? Чего мучиться – разошлись, и все дела. Подумаешь – горе!”.

Нет, это горе, это большая беда. Развод – всегда трагедия, какая бы причина его ни вызвала. Ведь любили же люди друг друга, ведь было же в их жизни то самое единство, которое каждый день наполняло их сердца радостью … Каждая разбитая любовь обязательно оставляет в душе человека глубокую рану. И неважно – разрушенный ли это брак, или оборванный роман. Срастись со своей половинкой, жить с ней одной жизнью, дышать в одно дыхание, и вдруг оторваться и уйти можно только с кровью. А потом, с душой, изорванной в клочья, нужно пытаться жить дальше и надеяться, что новая любовь будет более счастливой…

Развод в Церкви понимается именно как катастрофа, в результате которой брак перестал существовать. Поэтому никаких обрядов и священнодействий для расторжения брака в Церкви нет, и никогда не было. В любом священнодействии Церковь призывает Божье благословение на людей и их добрые начинания. Ну а что можно благословить в разводе? Ничего. Можно лишь с горечью признать, что одной любовью на Земле стало меньше.

Кто бьет нас сзади?

Почему люди ссорятся даже в счастливом браке? Ведь любят же, жить друг без друга не могут, а вот ругаются из-за всякой ерунды.

В этом замечательном стихотворении В. Ермакова особенно интересна одна деталь: в самом деле, причины семейных ссор настолько незначительны, что даже говорить о них всерьез, как-то неловко. Но почему же такие ничтожные поводы вызывают у любящих друг друга людей столь бурную реакцию?

Объяснение этому следует искать все в том же природном и личностном единении мужа и жены в браке. Став одной плотью и одной душой, люди начинают очень болезненно воспринимать даже самый маленький укол неприязни или простого невнимания со стороны супруга. Любая, даже самая мелкая обида при такой степени открытости друг перед другом начинает восприниматься, как предательство и измена. Это состояние психологически очень тонко изображено Львом Толстым в романе “Анна Каренина”, когда между Левиным и Кити произошла первая ссора после свадьбы.

“Но только что она открыла рот, как слова упреков бессмысленной ревности... вырвались у ней. Тут только в первый раз он ясно понял то, чего он не понимал, когда после венца повел ее из церкви. Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он... Он испытывал в первую минуту чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль”.

Эти удары сзади – действие греха, живущего в человеческой природе. Потому что естество потомков Адама и Евы унаследовало не только способность мужа и жены соединяться в сверхиндивидуальном единстве брака, но и все болезненные искажения нашей природы, которые явились результатом отпадения первых людей от Бога. А смысл любой страсти и любого греха, в конечном счете, можно свести к эгоизму и неспособности падшего человека любить кого бы то ни было, кроме себя самого. В православной аскетике эта страшная сила, отделяющая людей от Бога и друг от друга, называется “самость”.

И в браке эта сила действует, может быть, разрушительнее, чем где бы то ни было. Супруги стали в браке единым существом, не знают, где кончается она и начинается он; но каждый из них принес в это единство свои духовные болячки. И каждому придется ощутить на себе груз этой “самости” своего избранника, его эгоизма и внутренней испорченности. Две “самости” начинают разрывать это единство любящих людей изнутри. Любая ссора грозит превратиться в катастрофу, потому что в браке, обижая другого, человек, по сути, наносит рану самому себе. Брак делает взаимопроникновение двух людей почти абсолютным, а два эгоизма мучают эту единую плоть, используя самые незначительные причины для ссоры.

Такая духовная коррозия может незаметно подточить и уничтожить самую горячую любовь. И сохранить ее можно лишь с Божией помощью.

То, что сильнее смерти

Вот здесь и становится понятно, зачем нужны дары благодати, которые муж и жена получают в Таинстве брака. Для христиан любовь – это не абстрактная субстанция, разлитая в воздухе. Это, скорее, способ бытия, уподобляющий человека Богу, который Сам есть – Любовь. И если супруги-христиане видят, что их грехи убивают в них способность к этому Богоподобному бытию, они знают, чем лечить этот недуг. Причащаясь в Таинстве Евхаристии пречистых Тела и Крови Христовых, члены Церкви непостижимым образом соединяют себя со Христом. И получают силы дальше бороться за свою любовь с собственным эгоизмом. А Венчание открывает для супругов возможность совместно приступать к Евхаристической чаше.

И если в обычном браке муж и жена вынуждены сами, из последних сил пытаться пронести свою любовь сквозь житейские бури и катаклизмы, то в христианском браке гарантия единства мужа и жены – в единении их со Христом. подающим им терпение и кротость, способность уступать в спорах и нести тяготы друг друга.

А чтобы окончательно понять разницу между Церковным браком и гражданским, следует просто посмотреть, каковы свойства любви, подаваемой Христом. Апостол Павел пишет: “Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит” (1Кор.13:4-7).

Пусть любой человек, сколь бы скептически он ни относился к христианству, попытается примерить эти характеристики к своему чувству. И сразу станет ясно, почему человеческая любовь так уязвима и хрупка, а Божественная – сильнее смерти.

В христианском браке муж и жена верят, что даже физическая смерть не разрывает единства их любви, и что, по слову святителя Иоанна Златоуста, “…в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг другом в великой радости”.

журнал «Фома»