Младостарчество

Младоста́рчество (лжедуховничество) – нездоровое явление в церковной жизни, когда молодые и духовно неопытные священнослужители приписывают себе благодатные духовные дары, присущие лишь опытным духоносным подвижникам, старцам.

Основная ошибка младостарчества состоит в стремлении священника выдать свою волю и разум за действие благодати Святого Духа, всецело подчинить мирянина своим собственным советам, а не поощрять его к Богопознанию, исканию душеспасительной Божьей воли.

По словам святителя Игнатия Брянчанинова, такое старчество есть «душепагубное актерство и печальнейшая комедия – старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведуют, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть».

Для нашего времени, при отсутствии или оскудении опытных духоносных подвижников, приемлемо жительство по совету, которое, по слову свт. Игнатия Брянчанинова «основывается на руководстве в деле спасения Священным Писанием и писаниями святых Отцов, при совете и назидании, заимствуемых от современных отцов и братий». При таком жительстве «скромное отношение советника к наставляемому – совсем другое, нежели старца к безусловному послушнику… Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен».

Святитель Игнатий Брянчанинов об образе жительства христиан «последних времен»

Возрождаемая Православная Церковь за последнее десятилетие приняла в свои недра множество людей воспитанных во времена госатеизма, оторванных от ее предания. Людям приходится воцерковляться “на ходу” по книгам, которые им удается достать. Большинство литературы, заполнившей полки церковных лавок – репринтные издания прошлого века, творения Отцов Церкви древних времен. Слепо и без рассуждения пытаясь применить советы и опыт древних Отцов, множество людей подвергают себя опасности сильно повредить своей душе.

Одна из острых проблем современной духовной жизни – “послушание”. Эта проблема касается и монастырей и “мира”. Духовная неграмотность современного церковного общества создала “благодатную” почву для появления множества “старцев” (часто только что рукоположенных), готовых вести свою несчастную паству путем полного и беспрекословного послушания. Священному Синоду пришлось даже принимать специальное вразумляющее решение по этому вопросу.

В прошлом веке эта проблема стояла не так остро – люди были более церковно грамотные. Однако сам вопрос об образе жительства христиан “последних времен” (к этим временам можно отнести и прошлый и настоящие века) не был обойден вниманием величайшего подвижника и духовного писателя нашей Церкви святителя Игнатия Брянчанинова.

Послушание в идеале

Послушание есть спасительнейший подвиг. Сила и жизнь всех страстей человека сосредоточены в его испорченной воле: послушание, связывая и убивая волю, связывает и убивает совокупно все страсти1.

Схема истинного послушания очень проста: у человека повреждена грехом воля; признав свою волю падшей и подчиняя произвольно ее воле Божией, человек этим парализует в себе действие страстей т.е. греха. Постепенно с годами такого насильственного понуждения себя к исполнению заповедей Божиих воля человеческая исцеляется, приобретается навык различения добра от зла и другие духовные дарования.

Что значит иноческая добродетель – послушание? Она – признание разума человеческого падшим и потому – отвержение его буйством веры. От веры – послушание, от послушания – смирение, от смирения духовный разум, который – извещенная вера… – пишет Святитель Игнатий в том же письме.

Теперь о самом главном вопросе: где послушник находит волю Божию относительно всех своих дел и помыслов?

Послушание – чудо веры! Совершить его может один Бог. И совершили его те человеки, которым дан был Богом этот дар свыше2. Наставник, или старец, через которого Бог являет Свою волю послушнику, это не просто человек благочестивый, опытный, благонамеренный; нет, это человек имеющий особое духовное дарование: Умерщвление разума и воли не может быть совершаемо человеком душевным, хотя бы и добрым и благочестивым. Для этого необходим духоносный отец: только пред духоносцем может быть явна душа ученика; только он может усмотреть, откуда и куда направляются душевные движения наставляемого им3. Очевидно, что умервщление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстям4.

Итак, для настоящего послушания нужен Духоносец, иначе …когда люди захотят собственными усилиями достичь того, что дается единственно Богом, тогда труды их суетны и тщетны; тогда они подобны упоминаемым в Евангелии создателям столпа, начинающим здание без средств к совершению его. Все мимоходящие, т.е. бесы и страсти, посмеиваются им, потому что по наружности они будто совершают добродетель, а в сущности, находятся в горьком обмане, слепоте и самообольщении, подчинены страстям своим, исполняют волю бесов5. Или того хуже: Если же руководитель начнет искать послушание себе, а не Богу, – не достоин он быть руководителем ближнего! – Он не слуга Божий! – Слуга диавола, его орудие, есть сеть! “Не будите раби человеком”. (1Кор.7:23), – завещавает Апостол6. Есть о чем задуматься и “послушникам” и “старцам”.

Современное положение

Пимен Великий… живший в 5‑ом веке говаривал: “О совершенстве беседуют между нами многие, а действительно достигли совершенства один или два”. Святой Иоанн Лествичник аскетический писатель 6‑го века свидетельствует, что в его время очень умалились сосуды Божественной благодати… причину этого святой видит в изменении духа в обществе человеческом; утратившим простоту и заразившимся лукавством (Сл. 26, гл. 52). Святой Григорий Синаит, писатель 14-го века решился сказать, что в его время вовсе нет благодатных мужей, так сделались они редки; причину этого Синаит указывает в необыкновенном развитии пороков, происшедшем от умножившихся соблазнов. (Добр. Гл. 118, ч. 1). Тем более в наше время делателю молитвы необходимо наблюдать величайшую осторожность. Богодухновенных наставников нет у нас!

Эти строки7 написаны Святителем о наставниках умной молитвы; можно ли их отнести к наставникам не менее важного дела – всего духовного пути человека? Можно: Отцы первых веков Церкви особенно советуют искать руководителя Боговдохновенного… Отцы, отделенные от времен Христовых тысячелетием, повторяя совет своих предшественников, уже жалуются на редкость Боговдохновенных наставников, на появившееся множество лжеучителей, и предлагают в руководство Священное и святое Писание и Отеческие писания. Отцы, близкие к нашему времени, называют Боговдохновенных руководителей достоянием древности, и уже решительно завещевают в руководство Священное и Святое Писание, проверяемый по этим Писаниям, принимаемый с величайшей осмотрительностью и осторожностью совет современных и сожительствующих братий8.

Путь послушания стал решительно невозможен по причине оскудения духоносных наставников: С оскудением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости: вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтоб предмет ее был истинный и духовный: тогда она приводит к Богу. Вера в человека приводит к исступленному фанатизму9.

Иными словами привести к Богу может только тот, кто сам к нему пришел, а не тот, кто прочитал много книжек о том, как это делается. Нарушения этого правила кончаются плохо: …душепагубное актерство и печальнейшая комедия – старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть…10

Самый распространенный аргумент любителей современного старчества состоит в мнении, что будто бы вера послушника компенсирует “несоответствие” “старца” своему служению. Святитель Игнатий этот аргумент отметает решительно: Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола. (2Сол.2:10-12)11.

Время страшное! Решительно оскудели живые органы Божественной благодати: в облачении их явились волки: обманывают и губят овец. Это понять необходимо, но понимают немногие12 – предостерегает Святитель Игнатий за год до своей блаженной кончины.

По причине оскудения духоносцев13 печальных пророчеств от Святителя удостаиваются не только современные ему монастыри: О монашестве я писал Вам, что оно доживает в России, да и повсюду, данный ему срок. Отживает оно век свой вместе с христианством. Восстановления не ожидаю. Восстановить некому. Для этого нужны мужи духоносные…14 Святитель пишет о кризисе иерархии и всей воинствующей Церкви: Тяжело видеть, кому вверены или кому попались в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение. Но это – попущение Божие15. В высших пастырях ее (Церкви – и.И.) осталось слабое, темное, сбивчивое, неправильное понимание по букве, убивающей духовную жизнь в христианском обществе, уничтожающей христианство, которое есть дело, а не буква16.

Наставников духоносных нет, монастырей нет, в иерархах слабое, темное, сбивчивое, неправильное понимание христианства. Куда же бедному христианину податься? Как жить и как спасаться? Святитель Игнатий на основании учения ближайших к нам по времени Отцов вводит новый термин, обозначающий образ жительства христиан (и монахов и мирян) “последних времен” – жительство по совету.

Жительство по совету

…духовное жительство, предоставленное промыслом Божиим нашему времени… основывается на руководстве в деле спасения Священным Писанием и писаниями святых Отцов, при совете и назидании, заимствуемых от современных отцов и братий17 – вот краткая характеристика “жительства по совету”.

Соответственно меняется и отношение наставника к советующемуся. Совет не обязывает спрашивающего к обязательному его выполнению, как обязывали отношения послушника к старцу. Скромное отношение советника к наставляемому – совсем другое, нежели старца к безусловному послушнику… Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен18. Это и понятно, ведь наставник теперь не качественно отличающийся от послушника духоносец, а просто более опытный в духовной жизни советчик. Разумеется, советоваться и откровенничать о духовных вопросах можно не со всяким; наличие священного сана или высокого положения (настоятеля, наместника, инспектора и т.д.) не являются поводом для совета: …причина откровенности о предметах духовных, – доверенность к наставляющему лицу, а доверенность к лицу внушается точным познанием лица… Напротив того: “Кому не извещавается сердце, тому не открывай его”, – говорит великий наставник иноков преподобный Пимен, египетский пустынник19.

Очень назидательно поведение относительно своих учеников самого Святителя. Вот несколько его высказываний: По прочтении этого письма рассмотрите, какое ощущение будет в душе Вашей. Если прольется в нее мир и спокойствие, то знайте, что сказанное Вам, сказано о Господе; совесть Ваша будет свидетельствовать, что сказанное о Господе должно исполнить, хотя бы исполнение сопряжено было со скорбью20.

Следовало бы мне молчать: молчание свойственно преступнику, не имеющему никакого оправдания и приговоренному к казни. Единственно по скудости наших времен, я решился написать к Вам, видя точную нужду Вашу…21

Говорю только вопрошающим, и то, когда уверен, что вопрошают искренно, по требованию души, а не мимоходом, или по любопытству22.

Ничем наружным не связываю тебя. Делай, что признаешь за лучшее для своих обстоятельств: на всем, что ни предпримешь с благою целью, буди благословение Божие. У меня нет своего благословения: благословляю призыванием благословения Божия23.

Знать учение Святителя Игнатия об образе жительства в наше время необходимо, чтобы не впасть в сеть самообольщения, приняв волю человеческую за волю Божию, или кумирослужения, ибо Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром: от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвращается Бог24. Если ныне добросовестные духовники – великая редкость25, то, тем более, тщетен труд поиска богодухновенного наставника.

Нашему времени дан другой подвиг, сопряженный с многими трудностями и преткновениями. Нам пришлось совершать путешествие – ни днем, ни при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам даны в руководство священное и святое Писание: это прямо говорят святые Отцы позднейших времен. При руководстве Писанием полезен и совет ближних, именно тех, которые сами руководствуются Писаниями Отцов. Не думайте, чтоб подвиг наш лишен был скорбей и венцов: нет! он сопряжен с мученичеством. Это мученичество подобно томлению Лота в Содоме: душа праведника томилась при виде непрестанного и необузданного любодеяния. И мы томимся, отовсюду окруженные умами, нарушившими верность истине, вступившими в блудную связь с ложью, заразившимися ненавистью против писаний, вдохновенных Богом, вооружившихся на них хулою, клеветою и насмешкою адскою. Наш подвиг имеет цену пред Богом: на весах Его взвешены и немощь наша, и средства наши, и обстоятельства, и самое время26. Аминь.

---

Примечания:

Младостарчество наносит огромный непоправимый вред Церкви

Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий

Младостарчество наносит Церкви большой вред, в частности, дискредитируя ее в глазах светских людей, заявил митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, возглавивший в пятницу Епархиальное собрание духовенства Москвы.

Младостарчество – это явление, при котором молодые священнослужители приписывают себе духовный дар, свойственный только старцам, и авторитет, который принадлежит им в церковной традиции.

«Младостарчество наносит огромный непоправимый вред Церкви», – сказал митрополит Ювеналий, добавив, что «в это искушение» впадают молодые священники, не имеющие элементарного жизненного опыта и знания людей.

«Лжедуховничество нередко развивается в болезненной духовной атмосфере, поражает нездоровые эсхатологические чаяния, псевдохристианское мифотворчество, дискредитирующее Церковь в глазах светских людей», – заявил архиерей.

Владыка особо отметил также, что какие-либо изменения в жизни церкви могут совершаться «только соборным разумом, церковной полнотой», в противном же случае это – «соблазн для верующих», передает РИА Новости.

Говоря о недостатках приходской жизни, митрополит Ювеналий заявил о недопустимости отказа людям в милосердии, например, когда священник не допускает до причастия инвалида, с трудом добравшегося до больничного храма, из-за того, что тот жил со своей супругой в законном, но не венчанном браке.

«Клирики, которые отказываются идти в тюрьмы, больницы, преподавать в воскресные школы, видимо, ошиблись в выборе призвания», – считает митрополит Ювеналий.

Владыка также призвал хранить церковное единство в каждом приходе, уподобляя его семье, где не должно быть отверженных, одиноких и забытых, где люди должны любить друг друга. От пастыря, по его словам, требуются «безупречные нравственные качества», открытость, умение услышать и понять человека.

«Приходя в храм, каждый человек должен понимать, что это его храм, что он здесь нужен, что его здесь примут с любовью, он должен получить ответы на вопросы своей духовной жизни», – сказал иерарх.

Владыка выразил сожаление, что часто этого не встретишь в больших городских приходах.

Младостарчество. Соблазны и причины

cвященник Владимир Соколов

Тема младостарчества стала сегодня одной из центральных тем внутрицерковной жизни. Это явление болезненно переживается всею Церковью: оно было предметом обсуждения на Архиерейском Соборе, ему было посвящено специальное Определение Священного Синода, о нем неоднократно говорил в своих выступлениях Святейший Патриарх Алексий, оно привлекло внимание богословов и церковной общественности. Недавно Святейший Патриарх, выступая на телевидении, снова коснулся этой проблемы. Раз Патриарх выносит эту проблему на светскую аудиторию, то это говорит о том, что она уже вышла за границы Церкви. Это говорит о масштабности этого явления. Поэтому сегодня необходимо обстоятельно проанализировать это явление. Это даст возможность успешно бороться с ним. Проблеме младостарчества посвящена книга священника Владимира Соколова «Младостарчество и православная традиция», которая вышла в 2005 году в издательстве «Паломник».

Соблазн младостарчества существовал во все времена. Еще апостол Павел, наставляя Тимофея, предупреждал, что кандидат в епископы «не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом» (1Тим.3:6). Но сам же апостол в прощальной беседе с Ефесскими пресвитерами пророчески предвещает: «я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деян.20:29-30).

Итак, соблазн лжепастырства действовал даже тогда, когда Церковь жила единым Духом и у верующих «было одно сердце и одна душа» (Деян.4:32). Эпоха апостольской Церкви – это время особых благодатных даров, явленных и в пастырях, и в пастве. В дальнейшем, с притоком огромного количества новообращенных и естественного понижения духовно-нравственных требований к ним, произошло уже и заметное оскудение этих первоначальных даров. Поэтому самые ревностные христиане, жаждущие подлинной духовной жизни, стали убегать в пустыню, где они могли полностью посвятить себя Богу. Некоторые из подвижников добивались такого совершенства, что полностью избавлялись от страстей, получали, прежде всего, дар любви, а вместе с ним – и дар духовного разумения и прозорливости. В бесстрастности им открывалась воля Божия. Естественно, такие сосуды благодати привлекали к себе внимание тех, кто искал пути к спасению. Зная, что этим духоносным подвижникам открыта Воля Божия, многие просили у них руководства своей духовной жизнью, сознательно отказываясь от собственной воли. Но это послушание имело одну очень важную для понимания этого явления особенность: это было послушание мирянина мирянину, потому что монахи отказывались от принятия сана по той причине, что сан дает власть, а ее получение несовместимо с монашеской жизнью в покаянии и послушании. Поэтому монашеское руководство было руководством, в котором всячески избегали проявления власти. И полное и всецелое послушание такому старцу было застраховано от злоупотребления духовной властью.

Так и родилась эта практика полного послушания духовному старцу. О духовном насилии, о несвободе здесь не могло быть и речи, потому что старец своими советами и опекой только помогал своему послушнику взращивать в себе «нового человека». Такая работа была подобна работе садовника в уходе за садом. Она была органична – и рождала замечательные духовные плоды, которые и были свидетельством того, что такое послушание есть действительно исполнение воли Божией, а не воли человеческой.

Однако со временем таких бесстрастных наставников становилось все меньше, а опыт полного послушания, широко распространившись, постепенно обессмысливался, потому что из него исчезало главное: открытая духовному старцу Воля Божия. Святитель Игнатий (Брянчанинов), проделавший огромную работу по изучению и осмыслению опыта пастырства и духовничества, считал, что подобное послушание возможно было только в древности. Но и в древности таковых старцев, писал он, «всегда было ничтожное число», «в наше же время» [сер. XIX-го века] «богодухновенных наставников нет».

Поэтому, остерегая всех тех, кто искал духовного руководства по образцу древнего старчества, он предлагал устроить современное ему духовничество следующим образом: «По учению отцов, жительство… единственно приличествующее нашему времени, есть жительство под руководством отеческих писаний с советом преуспевших братий; этот совет опять должно проверять по писанию отцов… Отцы, близкие к нашему времени, называют богодухновенных руководителей достоянием древности… Они предостерегают от учителей неискусных, чтобы не заразиться их лжеучением… Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола» (2Сол.2:10-12). И это написано в ХIХ веке, который дал Церкви целый сонм прозорливых старцев. Что же можно сказать о духовничестве в наше апостасийное время?

Но мы, начитавшись литературы об оптинских старцах, и сейчас ищем для себя духовников, которым можно было бы довериться в слепое послушание. Однако даже опыт послушания у оптинских старцев сильно отличается от древнего опыта. Древнее духовничество распространено было в среде монашествующих и было возможно только при совместном проживании старца и послушника. Оптинские старцы давали советы приходившим к ним мирянам; сама форма такого общения уже исключала жесткое, безоговорочное послушание. К тому же оптинские старцы были чрезвычайно осторожны в решении чьих-либо судеб: они часто оставляли выбор за духовным чадом. Так что у русских старцев мы наблюдаем не слепое копирование опыта древних отцов, а творческое его применение в соответствии с духовными потребностями новой эпохи. Древние старцы все без исключения обладали личной, а не священнической благодатью (они почти все были простыми монахами), они имели личный нравственно-духовный авторитет – их духовничество носило харизматический характер, именно поэтому и послушание им было таким всецелым и беспрекословным. Причем такое всецелое послушничество никогда не навязывалось ими самими – его предлагали те, кто просил их руководства. Поэтому духовничество древних отцов коренным образом отличалось от современного. Когда же опыт древних отцов без творческого осмысления переносят в другие условия, распространяя его чуть ли не на любого приходского священника, это приводит к результатам плачевным.

Иван Михайлович Концевич, автор популярной книги об оптинских старцах, писал о причине возникновения лжестарчества: «Когда истинные старцы, можно сказать отсутствуют, люди, жаждущие найти себе духовную опору, выбирают какое-либо духовное лицо, им почему-либо симпатичное и говорят: «я отношусь к нему, как к старцу» . Если духовник окажется трезвым, духовно честным, он резко отстранит такое отношение. Но сколько таких, которые охотно попадаются в сети, им расставляемые. Ибо это «лицедейство», по выражению еп. Игнатия Брянчанинова, ведет самозванного старца к духовной смерти. Он сам теряет почву под ногами и идет уже кривыми путями, растеряв все то, что собирал и приобретал за всю прошлую жизнь».

Итак, первая причина возникновения такого духовничества – психология паствы. Не желая меняться, мы хотим переложить ответственность за все, что с нами происходит, на пастыря. Такое бегство от свободы и ответственности выражается иногда в готовности выполнить все, что угодно. Один инок уверял, что если старец благословит его соблудить с кем-либо или убить кого-то, то он без всякого сомнения сделает это, потому что давал обет послушания. Но такое «послушание» – форма идолопоклонничества, когда через нарушение заповедей происходит измена Богу: старец почитается больше, чем Бог. И не важно, найдется ли старец, способный благословить на преступление, – беда в том, что мы внутренне на это готовы. Предпосылкой такой готовности является удивительная открытость и доверчивость русского человека, его уступчивость и податливость, его склонность к максимализму, к жертвенному служению. Но эта максималистская открытость сочетается с поразительной наивностью и незащищенностью. Поэтому такой открытый, наивный и готовый жертвовать собой человек всегда может стать жертвой бессовестного насилия.

Вторая причина объективная, на нее тоже указывает Иван Михайлович Концевич. «Современное духовничество, – пишет он, – родилось из древнего монастырского старчества и является его вторичной формой. Благодаря родственности этих явлений, духовничества и старчества, у малоопытных священников, знакомых с аскетической литературой только теоретически, всегда может возникнуть соблазн «превышения власти» – перехода грани духовничества, чтобы старчествовать, – в то время как они даже понятия не имеют в чем сущность истинного старчества. Это «младо-старчество» (по одному меткому выражению), вносит разлад в окружающую жизнь. Оно таит опасность причинить и непоправимый вред душе опекаемого».

Третья причина – это неготовность кандидата. В 3‑м правиле Лаодикийского Собора говорится: «Недавно крещенных не подобает производить в чин священнический». Они должны были пройти соответствующую подготовку. К сожалению, в наше время, в силу опять-таки объективных обстоятельств, кандидаты не смогли соответствующим образом подготовиться к принятию сана – сразу потребовалось очень много священников.

Четвертая причина – недостойность кандидата. Кандидат, нарушивший определенные церковные каноны, не может быть рукоположенным во священника. Но сегодня каноны постоянно нарушаются под предлогом того, что нет людей, которые соответствовали бы этим канонам. Не беремся судить, так ли это. Опыт Церкви, зафиксированный в канонах, говорит о том, что кандидат, не соответствующий этим канонам, по рукоположении сталкивается с сильнейшими искушениями от злых духов. Он не может выстоять против них, потому что они получили над ним власть. О том, что такая власть имеется, и говорят нам каноны.

Но самая главная причина – это поврежденность человеческой природы в грехопадении. Поэтому младостарчество – это, конечно, не сумма влияний и сопутствующих обстоятельств, а явление вполне самобытное. Смысл христианского духовного делания заключается в восстановлении падшей природы человека, но младостарческое руководство не способствует осознанию болезни – наоборот, все страсти в этом случае получают статус добродетелей. Поэтому они попадают как бы в «удобренную» влияниями и обстоятельствами почву, в которой развиваются с особенной силой.

Необходимо учесть еще и особенности нашего времени. Коммунистический период истории оставил нам в наследство привычку к всеохватывающему лицемерию: ведь каждый, принося жертвы идеологическому идолу, обязан был говорить совсем не то, что он думает. Следствием этого явилось глубокое повреждение некоторых способностей нашей души. Для такой души атмосфера лицемерия и лжи стала привычной, и даже необходимой, подобно тому, как вредная привычка становится второй натурой. Все это время активно подавлялась личностное начало: людей отучили принимать самостоятельные решения, нести ответственность. А эта глубоко укорененная привычка заставляет людей и в наше время искать тех, кто принимал бы за них решения, брал бы на себя и ответственность за их поступки, даже за безнравственные (грехи). Во священнике такие люди как раз и видят того, на кого можно переложить нравственную ответственность.

Длительное влияние атеизма привело к разрушению христианской культуры и христианского мироощущения. Поэтому современный человек, открывая для себя значение религии, склонен к восприятию ее самых архаичных форм. Общая религиозная атмосфера сегодня, увы – не христианская, а языческая. Именно ее привносят в Церковь новообращенные. Социологические опросы свидетельствуют, что среди тех, кто часто посещает храм, верящих в предсказания астрологов вдвое больше, чем среди тех, кто посещает его редко или вообще в него не ходит. Это говорит о том, что у многих церковных людей сохраняются языческие взгляды, в том числе и по отношению к старцам. «Келейники, да и сами старцы свидетельствуют: современные паломники почти не задают духовных вопросов. К старцу относятся, грубо говоря, как к гадалке: где сейчас мой сын, он давно пропал из дома; менять ли мне эту квартиру на другую, на какую именно и какого числа; поступать ли в торговый колледж или в педагогический институт? И т.д и т.п.». Современные прихожане хотят видеть в пастыре некоего пророка-ведуна и экстрасенса, ведь в средствах массовой информации постоянно пропагандируются идеи оккультизма. Священник Даниил Сысоев отмечает, что к поиску старцев очень склонны те, кто до прихода в Церковь побывал в оккультных сектах. Поэтому проблема младостарчества – это еще и проблема влияния современного мира на Церковь. Новая религиозная эпоха, как ее называют оккультисты, «New Age», создает и новую волну оккультного интереса к религии.

Когда же потребовалось поставить большое количество священнослужителей, младостарчество стало явлением массовым. В декабре 1998 года Священный Синод был вынужден принять специальное определение по этому вопросу. «Некоторые священослужители – говорится в нем, – получившие от Бога в Таинстве Священства право на духовное руководство паствой, считают, что таковое право означает безраздельную власть над душами людей. Не памятуя о том, что отношения между духовником и духовными чадами должны строиться на основе взаимного уважения и доверия, таковые пастыри переносят сугубо монашеское понятие беспрекословного подчинения послушника старцу на взаимоотношения между мирянином и его духовным отцом, вторгаются во внутренние вопросы личной и семейной жизни прихожан, подчиняют себе пасомых, забывая о богоданной свободе, к которой призваны все христиане (Гал.5:13). Подобные недопустимые методы духовного руководства в некоторых случаях оборачиваются трагедией для пасомого, который свое несогласие с духовником переносит на Церковь. Такие люди покидают Православную Церковь и нередко становятся легкой добычей сектантов».

В своем докладе на Юбилейном Архиерейском Соборе Святейший Патриарх Алексий сказал: «Продолжаются случаи самочинного наложения неоправданных прещений, давления на волю пасомых в тех областях жизни, где Церковь предполагает внутреннюю свободу. Считаю важным прекращение такой практики и строгий контроль правящих архиереев за детальным исполнением упомянутого Синодального определения».

Решения последнего Архиерейского Собора: сделать богословие приоритетной областью церковной науки, создать базу для получения серьезного богословского образования, вменить пастырям в обязанность получение духовного образования, – несомненно, связаны с той же проблемой младостарчества. Характерно, что именно к богословию было обращено внимание Собора, потому что любое отступление от святоотеческой традиции начинается с неправильной идеи, а младостарчество возникает там, где есть заблуждение – вера в ложь . Поэтому здесь хотелось бы разобраться, каким образом отсутствие богословских знаний может привести к столь значительному искажению традиции.

Несколько мыслей о так называемом младостарчестве

прот. М. Козлов

Сегодня под обвинение в «младостарчестве» может попасть вполне традиционная для Православной Церкви практика духовного окормления. О коллизиях вокруг новоявленного термина – размышления профессора протоиерея Максима Козлова.

Младостарчество – термин, который сейчас очень широко обсуждается и который помимо собственного значения часто употребляется как ярлык. Примерно как стали говорить «фашист», когда хотят сказать о ком-то плохо. Так же начали говорить: это младостарчество. Нарисовали какой-то страшный образ безумного священника, лузгающего семечки да раздающего конфетки, бьющего по лбу, тянущего за косы, одной говорящего «ты выходи замуж за этого», другому – «ты иди завтра в монастырь». Такого церковного самодура, который что хочет, то и делает, никем никак не сдерживаемый, и делает это на том основании, что усваивает себе благодатные дары, которые есть у подлинных старцев. Наверное, такие есть. Но таких – в прямом смысле слова – я никогда не видел. Слышал, читал косвенные отзывы, даже есть известный текст митрополита Антония (Блюма), где он рассказывает о пастырстве и об отрицательных примерах духовного руководства, о которых он узнал от перебравшихся в Англию людей. Но он тоже не прямо видел такого человека, а узнал по рассказам.

Но в жизни чаще встречается другое: священник невольно, чаще бессознательно начинает «поддавливать», чтобы его слушались не только, когда он говорит то, что является правдой Церкви, Евангелия, канонов, церковного учения, пользой для души. Известно, что это будет не вредно, а иной раз и полезно для души того или иного человека. Есть у него авторитет (чаще всего справедливо заработанный), которым трудно не воспользоваться для решения каких-то либо церковно-практических, либо даже жизненно-педагогических проблем.

Иногда говорят: «Слушай, ну понятно же, что наш батюшка считает правильным так поступать, что же ты не так делаешь?» Это может не говориться, но атмосфера такая может создаваться: все идут, а ты чего не идешь? Все в источник, а ты чего не идешь? Все едут в паломничество, а ты не едешь? И вот такое давление значительно чаще имеет место, чем что-либо другое. Давление подспудное, высказанное или невысказанное, но как постоянный фон отношений священника и людей присутствующее.

И вот это давление, если сам священник не стремится его по-разному, иной раз шуткой, иной раз прямым указанием для отрезвления пресекать, не умеет иной раз к себе иронически и сдержанно отнестись, понимая, что он-то как раз не святой Иоанн Кронштадтский, и не Оптинский старец, и не отец Алексий Мечев, а просто один из тысяч клириков Русской Православной Церкви, следующим своим этапом зачастую имеет еще не культ, а «культик» любимого батюшки. Вот как он служит! Тот-то, Фома, совсем не так служит. Я там ничего не ощущаю при богослужении: приду – отстояла и отстояла, а тут приду – какая молитва находит! Ну и дальше: а как исповедует – все его слова, сказанные мне на исповеди, осуществились. Все он в моей жизни предсказал, устроил.

Чуть только священник позволит сам для себя этим попользоваться, в его сознании уже такая подмена и происходит: он становится из садовника, который поливает, иной раз ограждает, иной раз обрезает, – скульптором, который ваяет. А он – не скульптор. Скульптор – Господь. Это если высоко сказать.

Жизнь часто значительно грубее, и поэтому в грубых жизненных проявлениях это оборачивается командованием. Командованием, когда необходимая в церковной жизни дисциплина соединяется с тем, с чем она соединима быть не должна, с тем, что является послушанием духовного чада духовному отцу. Когда само слово «послушание» начинает употребляться и восприниматься неадекватно. «Вам послушание чистить картошку» – это обязанность, работа такая, наряд на кухню, а почему-то говорится «послушание». «Вам послушание на клиросе петь» – вообще-то это работа такая, никакое это не послушание, человек за это деньги получает; будет вести себя плохо – его накажут, не будет готовиться – его уволят. Но вот говорят: нет, это послушание. И вот дальше: это послушание, послушание, послушание. Это либо работа, либо обязанность, либо просто необходимость порядок соблюдать. А послушание – это свободное, свободное в тех пределах, которые двумя людьми определены, отдача своей воли ученика учителю, того, кто доверяет, тому, кому он доверяет. Вот это единственное, о чем можно сказать «послушание» в собственном смысле этого слова.

Часто в кучу все соединяется, и там уже пойди раздели, когда «послушание» – так-то тебе молитвенную жизнь устроять опасно, и «послушание» – пойти завтра на вокзале посылку встретить для прихода или для какого-то другого человека. Крайности такого «послушания»: «Коля – не жених тебе, не жених; конечно, я ничего тебе не говорю, но не жених. Ты вот думай, конечно, а я тебе говорю. Много ты с ним слез-то отольешь». И часто просто взрослый человек, даже не священник, хочет уберечь, оградить своих птенцов от того, чтобы они глупостей не наделали. Но нужно суметь уберечь и оградить так, чтобы избежать такого: «Изволь меня послушаться, если послушаешься, то будет хорошо», а постараться, чтобы человек сам понял, если этого делать не надо; чтобы человек только своей свободной волей решал. Это труднее всего, потому что страшнее всего человеку дать его свободную волю и попытаться рядом с ним стоять, у него этой воли не отнимая. Бог людям эту свободную волю дал, а мы правильней Бога не должны стараться быть. И решать, что Он дал, а я лучше себе возьму и за них все решу, как для них спасительнее быть, как им лучше спасаться. Это очень трудно. Поэтому это явление естественно продуцируется, и часто совсем не из дурных побуждений, не из того, что клирику рабов нужно завести или марионеток, которых он будет дергать за ниточки. Хотя такое, наверное, тоже бывает, но это еще поискать надо.

Есть еще один момент, который может оказаться критерием для оценки того, что такое младостарчество. Это если вдруг от нас начинают требовать, именно требовать, ожидать, чтобы священника любили. Когда не дисциплины требуют и даже не исполнения послушания в том высоком смысле, о котором мы говорили, а повиновения от любви, от единодушия, от того, чтобы вместе на одной ноте души и сердца пели. Это звоночек, что что-то тут неправильно, и надо сразу сделать два, три, десять шагов назад.

Сказавши это, хочу сказать и другое, с чего начал: что сейчас младостарчеством начинают орудовать как жупелом, говоря, что везде, все младостарчество. И поэтому вообще ни послушания не должно быть в Церкви, ни дисциплины не должно быть в Церкви, вот книжки читай святителя Игнатия Брянчанинова, если не заснешь на пятой странице, и спасайся. Но покажите мне таких, кроме самых умных профессоров в митрах и без митры, которые так вот могут спасаться. Весь опыт жизни Церкви стоял на том, что традиция – это «передавание» из рук в руки, что лучшее предание – это то, чему можно научиться рядом с учителем, а не прочитав книжки. А нам хотят сказать, что времена благодатных старцев кончились (вероятно, уже при Антонии, Макарии и Пимене Великом), а с той поры ничего не было, только младостарцы сплошные, которые сейчас толпами ходят, а вы их не слушайтесь, вы сами умные, вы читайте книжки – Писание, трех-четырех рекомендованных авторов, и все. А если кто начинает говорить о послушании, о духовной жизни, об опыте молитвы, о том, что нужно к ней пробиваться, а если еще и о каком-то мистическом опыте, то это все – либо младостарчество, либо прелесть. Этим все засушивается до уровня бесплодной рациональной схемы, из которой вырасти никогда ничего не может: ни молитва, ни настоящая духовная жизнь. Поэтому осторожно надо подходить.

У проблемы младостарчества существует обратная сторона: не только в священнике дело, а дело в том, что прихожане и, главным образом, прихожанки готовы искать старцев, видеть их в ни в чем не виноватых приходских священниках. Есть такой пример в жизни Арсения Великого. «Доставала» его очень одна дама из знатных: искала тоже такого благодатного подвижника и абсолютного послушания. Ему периодически по каким-то церковным делам то в Константинополе, то еще где-то приходилось бывать. И вот когда она уже до крайности его утомила, он, как указано, сказал: «Точно хочешь быть в послушании у Арсения?» И она радостно: «Наконец-то! Да, да, хочу, все что угодно сделаю». «Ну, хорошо. Если ты во всю твою последующую жизнь услышишь, что Арсений вошел в тот или иной город, ты тут же должна из него выходить на десять стадий, и пока ты точно не будешь знать, что Арсений из этого города ушел, к городу ближе, чем на десять стадий, не приближайся». Вот это ответ святого. Кстати, если бы так сегодня сказал обычный священник, его почти наверняка обозвали бы грубияном и младостарцем: уже о себе возомнил что-то, одних привечает, других гонит от себя, понятно, я ему не нужна.

Приходится в иных ситуациях быть значительно более сдержанным и деликатным, исходя из обстоятельств времени и реальной оценки людей. Но, конечно, линия поведения священника должна быть на отказ от подобного рода спекуляций, от такого рода попечений, указаний, пошаговых инструкций. По принципу: прежде чем вскипятить чайник, вы должны налить туда воду, потом воткнуть его в розетку, иначе он никак не вскипит. Правда, от пошаговых инструкций благоразумный священник будет, где можно, дистанцироваться, а где можно – пытаться воспитать людей к тому, чтобы они несли ответственность за свои поступки. Ведь что за всем этим, главным образом, стоит? Бег от ответственности. Нежелание ни за что в жизни церковной и в личной жизни отвечать. Все делать по благословению. Не потому, что это благодатное послушание, а потому, что так легче жить. Не думать и все.

Определение Священного Синода от 28–29 декабря 1998 г. об участившихся в последнее время случаях злоупотребления некоторыми пастырями вверенной им от Бога властью вязать и решить

Имели суждение об участившихся в последнее время случаях злоупотребления некоторыми пастырями вверенной им от Бога властью вязать и решить (Мф.18:18).

Постановили:

1. Имея в виду участившиеся жалобы мирян на канонически неоправданные действия отдельных пастырей, указать священникам, несущим духовническое служение, на недопустимость принуждения или склонения пасомых, вопреки их воле, к следующим действиям и решениям: принятию монашества; несению какого-либо церковного послушания; внесению каких-либо пожертвований; вступлению в брак; разводу или отказу от вступления в брак, за исключением случаев, когда брак невозможен по каноническим причинам; отказу от супружеской жизни в браке; отказу от воинского служения; отказу от участия в выборах или от исполнения иных гражданских обязанностей; отказу от получения медицинской помощи; отказу от получения образования; трудоустройству или перемене места работы; изменению местожительства.
2. Напомнить всем пастырям Русской Православной Церкви, несущим духовническое служение, о необходимости в духовнической практике строго следовать букве и духу Священного Писания и Священного Предания Православной Церкви, заветам святых отцов и каноническим установлениям, а также о недопустимости для православных пастырей вводить в духовническую практику какие-либо нравственные и иные требования, выходящие за рамки предписанного означенными установлениями, и, по слову Спасителя, возлагать на людей бремена неудобоносимые (Лк.11:46).
3. Напомнить всем пастырям-духовникам о том, что они призваны помогать своим пасомым советом и любовью, не нарушая при этом богоданную свободу каждого христианина. Подчеркнуть, что беспрекословное послушание, на котором основывается отношение послушника к старцу в монастырях, не может в полной мере применяться в приходской практике во взаимоотношениях между священником и его паствой. Особо указать на недопустимость для пастырей вмешиваться в вопросы, связанные с выбором жениха или невесты кем-либо из их пасомых, за исключением случаев, когда пасомые просят конкретного совета.
4. Подчеркнуть недопустимость негативного или высокомерного отношения к браку, напомнив всем священнослужителям правило 1‑е Гангрского Собора: «Аще кто порицает брак и женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, гнушается или порицает оную, яко не могущую внити в Царствие, да будет под клятвою». Особо подчеркнуть, что принятие монашества является делом личного выбора христианина и не может совершиться «по послушанию» тому или иному духовнику.
5. Напомнить монашествующим о недопустимости, согласно 21-му правилу Гангрского Собора, «принимать подвижничество в повод гордости», «превозноситься над живущими просто» (то есть состоящими в браке) и «вопреки Писаниям и церковным правилам вводить новости». Правило 10‑е того же Собора гласит: «Аще кто из девствующих ради Господа будет превозноситися над бракосочетавшимися, да будет под клятвою».
6. Напомнить пастырям о том, что Православная Церковь, настаивая на необходимости церковного брака, с уважением относится к гражданскому браку, а также к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере, в соответствии со словами святого апостола Павла: Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим (1Кор.7:14).
7. Напомнить пастырям о том, что в своем отношении ко второму браку Православная Церковь руководствуется словами святого апостола Павла: Соединен ли ты с женою? Не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит… Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе (1Кор.7:27-28, 39).
8. Напомнить пастырям о необходимости соблюдения особого целомудрия и особой пастырской осторожности при обсуждении с пасомыми вопросов, связанных с теми или иными аспектами их семейной жизни.
9. Особо указать на недопустимость для пастырей создания вокруг себя таких общин, в которых имеет место оппозиционное и критическое отношение как к высшему церковному руководству, так и к другим пастырям и приходским общинам.
10. Подчеркнуть недопустимость использования церковного амвона для проповеди тех или иных политических взглядов.
11. Призвать епархиальных Преосвященных обратить особое внимание на то, как пастырями вверенных им епархий осуществляется духовное окормление паствы. Усилить надзор за строгим соблюдением пастырями установлений и норм Православной Церкви, касающихся различных аспектов духовнической практики.
12. Призвать верующих Православной Церкви обращаться к своему правящему архиерею во всех случаях, когда пастырь-духовник превысил данную ему Богом власть вязать и решить. Напомнить православной пастве о том, что советы духовника не должны противоречить Священному Писанию, Священному Преданию, учению святых отцов и каноническим установлениям Православной Церкви; в случае же расхождения таковых советов с указанными установлениями предпочтение должно отдаваться последним. В связи с этим обратить внимание на слова преподобного Симеона Нового Богослова о том, как должны строиться отношения между духовным чадом и духовником: «Молитвами и слезами умоли Бога послать тебе бесстрастного и святого руководителя. Также и сам исследуй Божественные Писания, особенно же практические сочинения святых отцов, чтобы, сравнивая с ними то, чему учит тебя учитель и предстоятель, ты смог видеть это, как в зеркале, и сопоставлять, и согласное с Божественными Писаниями принимать внутрь и удерживать в мысли, а ложное и чуждое выявлять и отбрасывать, чтобы не прельститься. Ибо знай, что много в эти дни стало прельстителей и лжеучителей».
13. Епархиальным Преосвященным довести настоящее постановление до сведения священнослужителей, монашествующих и мирян Русской Православной Церкви.

Справка. В последнее время участились случаи злоупотреблений в духовнической практике, негативно сказывающиеся на состоянии церковной жизни.

Некоторые священнослужители, получившие от Бога в Таинстве Священства право на духовное руководство паствой, считают, что таковое право означает безраздельную власть над душами людей. Не памятуя о том, что отношения между духовником и духовными чадами должны строиться на основе взаимного уважения и доверия, таковые пастыри переносят сугубо монашеское понятие беспрекословного подчинения послушника старцу на взаимоотношения между мирянином и его духовным отцом, вторгаются во внутренние вопросы личной и семейной жизни прихожан, подчиняют себе пасомых, забывая о богоданной свободе, к которой призваны все христиане (см.: Гал.5:13). Подобные недопустимые методы духовного руководства в некоторых случаях оборачиваются трагедией для пасомого, который свое несогласие с духовником переносит на Церковь. Такие люди покидают Православную Церковь и нередко становятся легкой добычей сектантов.

Некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчания в храме. Случается, что духовник настаивает на расторжении брака между супругами, когда один из супругов не принадлежит к православной вере. Иные монашествующие духовники запрещают своим духовным чадам вступление в брак и принуждают их к принятию монашества на том основании, что монашество якобы выше брака. Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в «невенчаном» браке, отождествляя таковой брак с блудом; запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью; запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной.

Имеют место случаи, когда пастырь «не благословляет» тому или иному из своих прихожан жениться или выходить замуж по любви, но предлагает «по послушанию» вступить в брак с лицом, рекомендованным самим пастырем.

Также имеют место случаи, когда пастырь запрещает пасомым обращаться за медицинской помощью, препятствует исполнению пасомыми своих гражданских обязанностей – участию в выборах, службе в Вооруженных Силах. Некоторые пастыри навязывают пасомым те или иные политические взгляды. Иные духовники считают учебу в светских учебных заведениях ненужной или вредной для спасения. Подобные требования не только нарушают право каждого христианина на принятие самостоятельных решений, но и входят в противоречие с действующим законодательством.

Участились случаи создания теми или иными пастырями таких церковных общин, в которых жизнь строится на авторитете самого пастыря, подкрепляемом негативным отношением к церковному Священноначалию, а также к другим пастырям и приходским общинам. Таковые пастыри забыли о том, что их задача – вести людей к Богу, а не группировать прихожан вокруг самих себя. В подобного рода приходах создается атмосфера собственной исключительности, несовместимая с духом соборности, на которой зиждется Православная Церковь.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
28 декабря 1998 года

Цитаты о младостарчестве

«На приходского священника возлагается задача учить людей, помогать им советом, но он не может и не должен брать жизнь прихожан под свой полный духовный контроль. Иное дело — тип духовного руководства, который складывался в некоторых монастырях, где были опытные в духовной жизни иноки, где послушники и монахи добровольно вверяли себя в послушание и полное духовное подчинение старцу. Здесь взаимоотношения строились уже на иной основе: старец мог не только давать советы своим ученикам, но и приказывать, и они должны были беспрекословно ему подчиняться. Именно такие взаимоотношения существуют и сегодня на Святой Горе Афон, где во главе каждого из греческих монастырей стоит опытный в духовной жизни руководитель. Иногда происходит смешение этих двух типов духовного руководства — когда приходские священнослужители берут на себя не свойственную им роль старцев и переносят монашеское послушание на взаимоотношения между пастырем и прихожанами на каком-либо конкретном приходе. Такой способ действий приводит к тяжелым последствиям как для самих этих пастырей, так и для людей, у них окормляющихся. Увы, в наше время это явление достаточно распространено. Нередко молодой неопытный священник, думая, что, коль скоро ему, поставленному быть духовным руководителем прихожан, дана власть вязать и решить, он может взять на себя функции старца и требовать от прихожан беспрекословного подчинения. Такой пастырь не учитывает, что условия жизни в монастыре и в миру сильно отличаются. Послушник, доверивший себя старцу, — это человек одинокий. Он отказался от всех родственных связей, у него нет иных обязанностей в этом мире, кроме как жить по монастырскому уставу и подчиняться духовнику. Другое дело — миряне, у каждого из которых есть семья и связанные с ней заботы, есть гражданские обязанности, работа и т. д. В этом случае священнослужитель не может распоряжаться жизнью людей, он может быть только советником, добрым пастырем».
митрополит Иларион (Алфеев)

Литература по теме

• Определение Священного Синода о младостарчестве
• Послушание в идеале
• Современное положение
• Жительство по совету
• Младостарчество наносит огромный непоправимый вред Церкви
• Младостарчество. Соблазны и причины
• Несколько мыслей о так называемом младостарчестве
• Младостарчество и православная традиция свящ. Владимир Соколов
• «Берегись, братья мои, священники!» митр. Антоний (Блум)
• Младостарчество как современная церковная проблема В.М. Чернышев