Греки и Русь

Когда я думаю о средневековой Греческой Империи, – странное дело! – меня не особенно волнуют убийства, ослепления, удушения, отравления и другие насилия над человеческой личностью, которыми в широкой степени пользовались деспотические Самодержцы Ромеев. Главною причиною этого, несомненно, является отдаленность времени и невозможность представления картины во всей ее действительности. Другою, не менее главною, причиной бледности зверств византинизма являются его благодеяния. Хитрость, насилие и жестокость в значительной степени растворяются в той массе добра, которыми Византия наделила Славянские Народы, и в частности, Русь. Этими благодеяниями были: изобретение Азбуки, Крещение и Православие с верховным надзором за новоявившеюся Церковью, Богослужение, Святыни¹, святоотеческая и каноническая Литература, воспитание дикого народа в духе Веры и Княжеской Власти, поощрение к развитию торговых и коммерческих связей с другими странами. Византия взяла на руки варвара и воспитала его в своих понятиях в набожного христианина, она дала ему то, что имела сама. Это уже был для нас большой шаг вперед. Как бы она ни была тяжела для питомцев, но мы, потомки их, кичливые своим именем, произнесем ли против нее слово осуждения? Кто на высоте современной лучшей цивилизации кинет камень в свою старую, отжившую век, кормилицу, того мамка вправе спросить (вставка греческая); но ее уже нет в живых; за нее должен вступиться Историк.

Для решения принципиального вопроса: какую выгоду получила Византия от Руси и Русь от Византии, и приготовляется, так сказать, Мраморная Книга, долженствующая представить на трибунал Истории все оправдательные документы с обеих сторон. Мало того, вызваны свидетели с Запада, с берегов Норвегии и с Востока – из Сирии, Армении и Грузии; приглашены дать показание и космополиты – Евреи; собраны сведения о вещественных доказательствах связей между двумя Государствами, словом не должно быть оставлено без внимания ни одно показание. Всесторонность и полнота свидетельства должна стоять на первом месте: этого требует и важность вопроса, и нравственный долг наш, и достоинство Российской Империи, ибо имеющий выйти Свод есть Национальное, Государственное Дело.

Необходимость в таком труде сознавалась уже давно, были сделаны даже первые опыты в этом направлении, но тогда еще не было достаточно приведены в известность объем и характер материала, результатом чего являлась односторонность работы. В 1774 году появилось замечательное для того времени издание Императорской Академии Наук, Memoriae Populorum, сборник Византийских сведений о разных народах Славянского и Тюрко-монгольского племени. Особый отдел в нем, почти в сто страниц (II. 2. р. 956–1044), занимает Russica. В те времена Греческие, в данном случае подлинные, тексты были еще не настолько общеупотребительными в ученой литераторе, что всегда сопровождались Латинским переводом, а иногда взамен подлинников с равным успехом обращались и одни переводы. Трудолюбивый Штриттер не стоял выше своего века, составив “Памяти” из выписок из латинских переводов Византийских сочинений. Russica оказались очень удобным и вполне доспупным источником при занятиях вопросами Русско-Византийской Истории. Карамзин знал Византийских писателей только по Memoriae Populorum, да и в недавнее еще время издание Штриттера не сходило со страниц ученых исследований, несмотря на то что почти все подлинные тексты появились уже в доступном Боннском издании.

В настоящее время труд Штриттера очень устарел. Не говоря уже о том, что теперь серьезный исследователь не может уже ссылаться на перевод, ему нужен подлинник, – и самый материал за последующее время сильно разросся благодаря многочисленным находкам. Стоит только упомянуть наиболее крупные: Речи патриарха Фотия, книгу Льва диакона, Греческую Записку Топарха, отдел Грамот, чтобы видеть, чего не достает в почтенном Академическом издании. Кроме того, Memoriae вообще и Russica в частности по самому характеру Сборника – труд односторонний. Для правильного понимания вещей необходимо было иметь ввиду не одни Греческие данные, но и все вообще иностранные и все Русские. Dr. Muralt, проф. Ф. Терновский и В. Иконников в исследованиях своих все это и имели ввиду, но и они не избегли односторонности: мало касаясь Литературной стороны, они совсем упустили из вида Археологическую часть, а между тем ничто так не свидетельствует о культурном влиянии Греков, как, например, какой-нибудь сосуд Византийской работы, найденный в Южной России. Потребность в таком Сборнике разбросанных повсюду отдельных крупиц ощущается всеми, кому приходится так или иначе касаться взаимных отношений Руси и Византии. Я лично задумывался над этим предприятием еще на университетской скамье, и тогда же исполнился смелости посвятить свои молодые силы этой громадной работе. Беседа в 1886 году с И. Е. Забелиным и его благословение окончательно укрепили меня. Широкий план труда с течением времени, однако, значительно сузился: обставить тексты самым подробным ученым библиографическим аппаратом оказалось одному не под силу: это труд целой Коллегии Ученых; я помирился на мысли об издании лишь подлинников с Русским переводом, в течение многих лет занимался собиранием материалов и составил таким образом большой Сборник, подлежащий опубликованию.

Русский перевод заимствован из разных книг, не исключая Языкова, Попова и других старых переводчиков: не переведенные никем тексты переводятся нами лично.

Что касается до внешней стороны Сборника, он должен быть большого формата ввиду того, что очень часто будет встречаться текст в две колонны, а иногда в три столбца параллельно. В виде Предисловия к изданию предполагается дать подробный общий Обзор судеб Греко-Русской Истории до XV века. После него пойдет Перечень сокращений, допущенных в книге. Тексты современные и заслуживающие доверия как первоисточник, будут набраны обыкновенным крупным шрифтом; несамостоятельные и зависимые будут отпечатаны более мелким, а сомнительные и подложные еще более мелким шрифтом. Варианты рукописей будут помещены на полях издания буквами а, б, в и т. д. Тексты будут отделены друг от друга посредством жирных цифр 1, 2, 3 и т. д.; заглавия их, то есть того, что дается здесь в Оглавлении, не будет, исключая как только если оно дано в самом памятнике. Против каждого отрывка на другой стороне поля будет обозначен год, когда то или другое событие имело место; неточность даты обозначена вопросительным знаком, гадательность ее – вопросительными знаками спереди и сзади цифры. Цитаты помещены под текстом мелкими цифрами 1, 2, 3 и т. д., с указанием книги и главы из сочинения писателя и только потом с указанием страницы того или другого издания. Обозначение книги и главы тем необходимее, что оно даст возможность быстрого ориентирования во всяком издании, будет ли то Венецианское, Парижское, Боннское или какое-либо иное отдельного писателя, или наконец общего издания в будущем. Все слова, принадлежащие перу редактора (в цитатах), будут набраны курсивом – для точнейшего разграничения документального от недокументального. Сюда могут войти курсивом: отдельные извлечения из ученых исследований, некоторые отдельные замечания, сопоставления и т.д.; не курсив в цитатах допущен лишь для заглавий сочинений и для переводов Восточных отрывков в том случае, когда явится необходимость кроме Русского перевода прибегнуть также или к иностранным, или к другой редакции Русского же перевода. В конце издания предположен Указатель имен собственных с подробным обозначением, что известно из книги о том или другом имени; при том все имена исследователей и вообще имена, не игравшие роли в судьбах Греко-Русской Истории, будут опущены. Такой же Указатель будет и для предметов (напр. браки, войны, зодчество, иконопись, переводы, торговля и т. д.)

Страшно, ответственно приступать к печати Сборника в неуверенности, сто все собрано и исчерпано! Поэтому, выпуская настоящее издание Prospectus’а (далеко не последнее) в виде Справочной Брошюры, я обращаюсь к Знатокам Истории, Литературы и Исскуства Византии и Древней Руси с самою горячею просьбою помочь дополнениями случайно и по неведению пропущенных данных и исправлениями хронологических дат. Археологический отдел наиболее страдает неполнотою. Кому дороги интересы Науки и Исторического Самопознания, тот откликнется².

Внук Вениамина Ῥώς: Быт. – 2. Гог, Магог и Ῥώς: Иезек. – 3. Ῥώς, Франкского происхождения: Sym. Mag.

Основание его: Pausan. Damasc. – 2. История его: Athen., Polyb., Polien., Cicer., Strab., Plin., Tacit., Steph. Byz. – 3. В IV – VI в. епископия; V. s. Sym. In mon. Mirab.; фрагм., чит. на соборе 788 г.; Georg. Cypr., Const. Porphyr. – 4. Взятие его имп. Никфором Фокою: Cedr., Zonar., Ephr. – 5. В XI в. архиескопия, позже митрополия.

Русский князь – стольник при Константине Великом: Niс. Greg. – 2. Нашествие Русских на Константинополь при имп. Ираклии в 626 г.: Synax. Petri, Theod. Lascar., Anon. in. Bibl. gr. V, Соф. I, Воскр., Иo. Галят. – 3. В VII в. патр. Иоанн был попечителем старцев Русского в Цареграде монастыря Дексиократа: γηροκόμος τε Ῥωσῶν Δεξιοκράτους: Ephraem. – 4. Патрикий и стратиг Стефан о Ῥούσιος (Rusius, Rufus): Theoph. – 5. Τὰ Ῥούσια χελάνδια: Theoph. – 6. Ῥούσιοι, партия цирка. – 7. Положение крепости Дербента между Хазарами и Русью: Табари. – 8. Русские (οί Σκύϑαιб Ῥῶς) в Трапезунти и в Константинополе в конце VIII века: Jo. Xiphil. – 9. Леонтий, поп Русин, паломник: Антон. – 10. Русский убол в Цареграде: Антон.

Андреева легенда.