Материалы для истории раскола за первое время его существования. Том 3

Некоторые из материалов для истории соловецкого мятежа известны уже в печати. Таковы именно: а) разного рода документы, напечатанные в IV т. Актов Исторических (№ 248), в IV в. т. Актов Археографической Экспедиции (№№ 160, 168, 171, 191, 203, 215) и в V т. Дополнений к Актам Историческим (№ 67, I-LXI); б) изданное В.М. Ундольским предисловие к Ирмологу 1678 г., с кратким замечанием о мятеже, составленное архимандритом Макарием, вступившим в управление Соловецким монастырем непосредственно по окончании осады (Чтения в Общ. Ист. и Древ. 1846. № 3. отд. 1. стр. 34–39); в) изданные Казанскою Д. Академиею послания, жившего в Соловецком монастыре при сейчас упомянутом архимандрите Макарии, впоследствии митрополита сибирского, Игнатия Корсакова, где, и именно в III послании, есть известия о соловецком мятеже; г) неоднократно напечатанное раскольниками сочинение Семена Денисова: История об отцех и страдальцех соловецких, важная собственно как выражение раскольнических воззрений на соловецкую осаду. Этими источниками по преимуществу и пользовались писатели, излагавшие историю соловецкого мятежа и соловецкой осады (Архиеп. Филарет в Истории русской церкви, IV. § 34; архиеп. Макарий в Истории раскола, стр. 215–239; и др.) Многочисленные и весьма важные для этой истории материалы, которые мы теперь печатаем, заимствованы главным образом из свитков Синодальной Библиотеки и весьма немногим были известны, оставаясь доселе нигде не напечатанными. Правда, некоторыми из них пользовался, по спискам Архива Министерства Юстиции и частию по синодальным, г. Соловьев в своей Истории России (т. XI, стр. 287–289, 396–399, 458–464.); но, как справедливо замечает г. Казанский, автор Истории России, «по своему обычаю, не приводит грамот, которыми пользуется, в полноте и делает указания на то, откуда заимствовал их, только общия.... притом не делает хронологического указания грамот, когда оне писаны», почему и сам даже «смешал порядок событий» (см. ст. П. С. Казанского: «Кто были виновники соловецкого возмущения», в Чт. Общ. Ист. и Древн. кн. 4-я 1867 г.); наконец, – и это всего важнее в настоящем случае, – г. Соловьев воспользовался лишь весьма немногими из многочисленных, теперь печатаемых соловецких актов Синодальной Библиотеки, которые поэтому и могут быть названы в полном смысле новыми для большинства читателей.

Имея в виду представить по возможности полное собрание материалов, относящихся к истории соловецкого мятежа, мы решились перепечатать и некоторые из прежде изданных документов, – именно те, которые в синодальных списках имеют несколько отличную от изданных редакцию.

При печатании актов мы старались располагать их в хронологическом порядке и отступали от этого правила в тех ишь случаях, когда представлялось удобнейшим соединить в последовательном порядке акты относящиеся к одному какому-нибудь лицу или событию.

166-го года: октября в 10 день в Соловецкий монастырь к архимандриту Илие с братиею писал с Колмогор ис куреские (sic) службы: приказной старец Иосиф: в прошлом де во 165-м году, августа в 30 день, по указу великого господина преосвященного Макария митрополита, новгородского и великолудцкого, приехал де на Колмогоры софейского дому сын боярской Иван Малгин и привез новых печатных Служебников и церковных книг, а те де книги велено ему Ивану роздати в новгородской митрополии в городы, и в заонежския места, и в монастыри и в погосты попом с церковники, а за те книги печатныя велено де ему имати у них денги по указной цене, и тот де митрополей сын боярской Иван Малгин, призвав де ево старца Иосифа на Колмогорах, накинул на него тех печатных книг церковных три книги, да Служебников пятьнадцать книга, и за те книги доправил на нем старце Иосийе денег двадцать три рубли восмь алтын две денги. И те книги с Колмогор старец Иосиф прислал в монастырь, и Соловецкого моностыря архимандрит Илия те печатные Служебники нового выходу священникам и диаконом на черном соборе и братии объявил, как божественныя литоргии служить в тех Служебниках напечатано. И в Соловецком монастыре архимандриту Илие священницы и дьяконы в трапезе на черном соборе сказали: во обители, по преданию чудотворцов , преподобного Зосимы и митрополита Филиппа, как был игуменом в Соловецком монастыре, и как и прежние игумены исстари служили, повыкли и мы божественныя литоргии служить по старым Служебникам, по которым мы исперва учились и привыкли, а ныне и по тем Служебником мы старые священницы очередей своих недельных держати несможем, а по новым Служебникам для своей старости учитца несможемже, да и некогда, которое и учено было и того мало видим; а которые мы священницы и дьяконы маломочны и грамате ненавычны и к учению косны, по которым Служебникам старым многия лета училися, а служили с великою нуждею и Бога славили, а по новым книгам Служебникам, что прислал из Колмогор старец Иосиф, нам чернцом косным и непереимчивым сколко ни учитца, а не навыкнуть, лутче будет з братьею в монастырских трудах быти. И келарь, и казначей, и соборные старцы, и болничные и вся братия тутож в трапезе всем чорным собором архимандриту Илие сказали: будет священницы учнут служить по новым Служебникам, и мы от них и причащатца не хотим, а милости у Бога просим, чтоб скончатца також, якож и отцы наши во обители; а будет на отца нашего архимандрита Илию изыдет какая кручина, или жестокое повеление от великого государя святейшаго патриарха, или от преосвященного митрополита новгородского, и нам всею братиею великому государю святейшему патриарху и преосвященному митрополиту бити челом своими головами, и стояти всем заодно и ни в чем отца своего архимандрита Илии не подать.

Великому государю, святейшему Никону патриарху московскому и всея Великия и Малыя и Белыя России, бьют челом и извещают богомольцы твои, Соловецково монастыря попы: поп Виталей, поп Спиридон, поп Герман, того ж Соловецкого монастыря на архимандрита Илью, на ево советников. В прошлом, государь, во 165 году, по вашему государеву указу, присланы в Соловецкий монастырь твоего государева исправления Служебники из Великово Новагорода от Новгородсково митрополита Макария, и что по тем Служебником служить божественная служба прочая священнодействия по чину святыя соборныя апостольския и восточныя церкви; и архимандрит Илья, те Служебники приняв тайно с своими советники и не объявя их никому из нас , и положил в казенную палату, и лежат другой год и не переплетены; и как, государь, про те Служебники в монастыре стало ведомо, почали про них говорить меж собою: для чего тех Служебников нам не покажут ни посмотрить! И в нынешнем государь во 166 году, во святый и великий пост, на шестой недели, вымысля он архимандрит с советники своими, написал приговор на те Служебники и, созвав нас всех попов, понудил с великим угрозом и прещением к тому своему бездельному приговору прикладовать руки, для тово, что он, такую смуту и беду сворачивая с себя на нас, хочет перед тобою, великим государем, быти прав, бутто и не ево дело и бутто он архимарит Служебники нам давал, а мы у нево не приняли и служити не хотим. А мы, государь, у нево Служебников прошали посмотрить, и он нам и посмотрить не дал, не токмо служить, и меня, попа Германа, дважды плетьми били за то, лише толко обедню пропел против тех Служебников в пределе с Евфимием архидьяконом, и его было хотели бить за то. И наша братья, попы, убояся ево архимарита, руки приложили, как он велел, что не служить по новым Служебником. И говорили ему архимариту все, чтоб он сам почал по тем Служебникам служить, и мы с ним; и он, архимарит, с своими советники про те Служебники и слышать не хочет, не токмо чтоб служить. И как почали в Соловецкой монастырь приезжать с Руси богомольцы разных городов и почали зазирать, что в Соловках поют не наречь и служат по прежним Служебником, а не по твоему, великово государя, исправлению, и как он, архимарит, то услышал, вымыслил своим лукавством с своими советники иной приговор такой уж не тайно, но объявил всей братье, что отнудь нынешних Служебников не приимать и по них не служить, и никакова повеления о том от тебя, великово государя, или от митрополита не слушать; а если которые попы станут служить, и братье в церковь не ходить и божественныя службы не слушать, и не причащатся святых таин и ни коей святыни от такой службы; а естли каков гнев будет от патриарха, или от митрополита на архимарита, и нам, всей братье, за отца нашего архимарита стоять вседушно голова в голову, и ни в чем не выдать. И как он, архимарит, написал такой свой приговор июня, великий государь, во 8 день, собрал он, архимарит, всею братью и болнишных в трапезу на черной собор, и призвал анзерсково строителя и священника з братьею; и прилучились в то время богомольцы разных городов, и учал быти шум великий, почал он, архимарит, говорить всей братье и плакать: видите, братия, последнее время и востали новые учители, и от веры православныя и от отеческаго предания нас отвращают, и велят нам служить на ляцких крыжах по новым Служебником, неведомо от куда взято: помолитеся, братия, чтоб нас Бог сподобил в православной вере умереть, якоже и отцы наши, и чтоб латынской службы не принимать. И прочел им вслух то свое писание, и братия, люди простыя и ни Служебников кто из них видел, как он, архимарит, говорил слово, и против его слов, как их наговорили ево советники, вси закричали великими гласы: нам де латынской службы и еретическово чину не приимать и причащаться от такой службы не хотим, и тебя де отца нашего ни в чем не выдадим, в том руки приложим, вси заедино стоять готовы. А советники ево архимаричьи: келарь Сергей, Саватей Обрютин, старец Евстратей, Макарей Бешеной, Горасим Фирсов, он же и тетрати на крест изложил, Тихон будильник, велие враги и хулники на чин святыя восточный церкви, и иные многие; да и все помория он, архимарит, утвержает и по волостям монастырским и по усольят заказывает, чтоб отнюдь Служебников новых не принимали, а крестилися бы попрежнему, а кто крестится тремя персты, тово проклинает. И почал нас он, архимарит, к тому своему приговору насилу нудить руки прикладовать, и иные наша братья попы, убояся, прилоншли безо всякаго ответа; а мы, богомольцы твои, стали ему архимариту говорить, что он такую смуту чинит, и полагались мы на волю Божию и на вашу государеву, и к такому ево приговору рук прикладовать не хотели; и на нас архимарит закричал с своими советники, яко дивии звери, и почали неподобныя слова износить и нас, богомольцов твоих, бранить: попенца де худые, страдники! или хотите латынскую еретическую службу служить! Живых де не выпустим из трапезы! И мы, богомольцы твои, убоявся ево архимаритовых угроз и прещения, руки приложили, потому что он, архимарит, обнадежен вашею государьской милостию и нас, богомольцев твоих, смиряет, придирался не по делу, за свои прихоти, а не за церковную вину, мучит в тюрмах скованных недели по две, и по три, и болши, и морит голодом, и бьет плетьми, и емлет на нас записи, и как служит собором и раздает тело Христово, и в те поры к клятве приводит и заклинает в то в самое тело Христово, чтоб нам на нево архимарита вам, государем, не извещать и не бить челом ни в чем, и делает что́ хощет, – третей год стал пить, а от вас, государей, не имеет никакова опасения: места далные, а путь скорбной, побити челом тебе, великому государю, и милости попросить невозможно, да и не кем; а от него, архимарита, великой крепкой заказ, чтоб никаких писем от нас не имал нихто, и емлет богомольцев тайно к себе в келью, и приводит к образу, и заклинает всячески чудотворцами, нет ли от ково какова письма к вам, государем; и сию челобитенку насилу докучились добру человеку чтоб довес до тебя, великово государя, и невесть дойдет ли. И июля, великий государь, во 18 день, он, архимарит Илия, призвал меня, попа Виталея, в олтарь и учал мне говорить: вы де на мене воставаете, и в соединении с нами быть не хощете, и на соборе сопротивляетеся, и за православную веру не стоите и за крест святый, и хвалите латынские крыжи, уже де вас миряня на дворце прокляли, да и мы вас проклинаем. И яз ему отвещал: страшно нам проклятие святыя соборныя апостольския церкви, и святейшаго патриарха и всего великого собора, а твое нам проклятие не страшит; аще бы на нас какая и церковная вина была, и тебе такой власти ни от Бога, ни от святителя не дано, не токмо проклинать, но ни извергнута. И за то он, архимарит, на нас, богомольцов твоих, грозится всякими вымыслы.

Милостивый великий государь, святейший Никон, патриарх московский и всея Великия и Малыя и Белыя Росии, помилуй нас бедных и возри на святое место сие, умири святую церковь и злую сию сонмищу изпроверзи, как тебя великово государя Святый Дух наставит, и изми нас бедных от таковаго мучителя. Ей тебе, великому государю, по священству и по иноческому нашему обещанию истину возвещаем, что в Соловецком монастыре сие содевается. А мы бедные кроме Бога и тебя, великого государя, помощника не имеем, зане слышим твою, великого государя, благоутробную ко всем милость и благое разсуждение. Великий государь, смилуйся.

170 года октября в 22 день в Соловецком монастыре архимандрит Варфоломей, келарь старец Саватия, казначей старец Боголеп, соборные старцы: Варсонофей, Иосиф, Деонисей, Памфилл, Селиверст, Александр, Иларион, Александр Стукалов, Иойло, да священницы: Витайло, Симеон, Садоф, Никон, Иосиф, Леонтей, Вениамин, Геронтей, Елевферей, Артемей, Варлам, Пафнотей, Ананья, Ипполит, Трифон, да диякони: Еремей, Аверкей, Игнатей, Гедеон, Иев, Митрофан, и головщики, и крылошане и вся братия и болнишные, советовав меж собою на черном соборе, что по указу великаго государя, царяи великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в царствующем граде Москве, в велицей соборней и апостольской церкви Успения Пресвятые Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, и во всех обителех и во градех по церквам пение церковное наречное, а в Соловецком монастыре пение поют по старинным знаменным переводам,а в тех переводех многие речи писаны не против печатных правленых книг, и чтоб в Соловецком монастыре учинить тако же пение наречное, как и соборная апостольская церковь, и в обителех и по протчим церквам наречное пение, чтоб в церкви едино было согласие. И архимандрит Ворфоломей, и келарь, и казначей, и соборные старцы, и священницы, и диякони, и головщики, и крылашане, и вся братия и болничные старцы приговорили: с сего времяни быти церковному пению наречием против правленных печатных книг. И сей приговор яз, архимандрит Ворфоломей, и келарь, и казначей, и соборные старцы, и священницы, и диякони, и головщики, и крылошане и рядовые братья, которые грамоте умеют, руками своим закрепили, а которые грамоте не умеют, и в их место руки приложили отцы их духовные. По указу государя архимандрита Варфоломея, и келаря, и казначея и всего собору сей приговор писал соборные кельи подъячей Спирко Титов.

171 году генваря в 12 день, в Соловецком монастыре архимандрит Варфоломей говорил на черном соборе келарю старцу Саватию, казначею старцу Боголепу и соборным старцам: Памфилу, Евфимию, Дионисью, Илариону, Александру Стукалову, и священником, и дьяконом и всей братье, чтоб сметить в монастыре в анбарах хлебные запасы, для того что со ста шестьдесят шестаго года за хлебною недородою по нынешней 171 год хлеба куплено при прежнем (архимандрите?) мало, и по соборному приговору архимандрит Варфоломей посылал с собору для хлебной сметы старца Игнатья, да ключничнова старца Давыда, да житничной службы монастырского служку Тараса, и по их сметному списку и по скаске на соборе хлебных запасов в монастыре скудно, ржи едва и год будет ли чем пронятца. И келарь старец Саватий, казначей старец Боголеп и соборные старцы: Памфил, Евфимей, Дионисей, Иларион, Александр, и священницы, и диаконы и вся братия, слыша в монастыре хлебную скудость, советовав меж собою, били челом государю отцу своему, архимандриту Варфоломею, чтоб ему ехать к Москве, о хлебной скудости и о иных монастырских делах милости у великаго государя просити. И архимандрит Варфоломей брацкаго челобитья в презрении не положил, о хлебной скудости и о иных монастырских делах к великому государю милости просить к Москве поехал. И кто от нас в Соловецком монастыре из братьи, миня сей приговор, в его архимаричье в московском проезде и во всякой издержке станет роптать, или какой в братстве мятеж чинить, и нам тем плутам не потакать и за такое безчинье собором смирять монастырским смиреньем без пощады.

А назади у подлинного приговору пишет: Келарь старец Саватия руку приложил к сему приговору. Казначей старец Боголеп руку приложил. Старец Сергий руку приложил. Старец Евфимий руку приложил. Старец Александр руку приложил. А подлиной приговор писал монастырской подъячей Федка Васильев по соборному веленью.

Государю отцу нашему, архимандриту Варфоломею Саловецкаго монастыря, бьют челом твоея отеческия паствы чернцы: келарь Саватей, казначей Боголеп и соборные (старцы), и священницы, и диаконы и вся братья. В нынешнем государь в 171-м году били мы челом тебе, государю отцу своему, чтоб тебе, государю отцу нашему, ехати к Москве и бити челом великому государю о хлебной скудости и о иных монастырских делех; и по нашему челобитью отеческим своим благоутробием и милостию пожаловал ты, государь отец наш, моления и челобитья нашего не презрил и бити челом великому государю о хлебной скудости и о иных монастырских делах к Москве поехал. И Божиими судбами в морском путном шествии тебя, государя отца нашего, задержало и носило во льдах двенадцать дней, и от морскаго обуревания и от зимныя студени, грех ради наших, претерпел ты, государь отец наш, нужды не мало, а ныне, за молитв преподобных отец наших Зосимы и Саватия чюдотворцов, торосовым морским путем тебя, государя отца нашего, к Соловецкому острову принесло, дал Бог, здраво. Умилостивися, государь отец наш, святый архимандрит Варфоломей, пожалуй нас нищих, возвратися в Соловецкой монастырь к своей отеческой пастве; а как Бог даст летнее время, и мы паки тебе, государю отцу своему, будем бить челом; а ныне, государь, трудов твоих для нас нищих было и так немало; а мы нищие не в указ глаголем: хотя ныне тебя, государя отца нашего, Бог и на берег вынесет, а царствующаго гряда Москвы нынешним зимним путем не достигнуть же, потому что приближаетца время весненое. Государь отец наш, святый архимандрит, смилуйся.

Приезжали на Торас и били челом.

Государю отцу нашему архимандриту Варфоломею Соловецкаго монастыря, твоея отеческия паствы, чернец келарь Саватия, казначей Боголеп челом бьют. В монастыре, государь, за молитв твоих отеческих, все, дал Бог, здорово. Пожаловал ты, государь святый архимандрит, прислал писемцо с старцем Иларионом, и я противо той памятцы все к тебе, государю, послал. Да и о сем тебе, государю, не неведомо буди: служил вчера у Благовещения священник Геронтей, да Варлам, да дьякон Иов по старце Гурье, и тут стояли у обедни слуги и трудники, и после обеда пришли ко мне к келье и к казначею, и били челом со слезами на Геронтья, что де в службе являет новое: Евангелие чел без пелены и без свечи, и святыни по заамвонней молитвы взносить ни велел. И мы, государь, его навечерию к себе призывали и понамаря Драницына при нем спрашивали, и понамарь при нем сказал, что де мне святыни выносить не велел Геронтей неведомо для чего. Да как, государь, служат священники на соборе болшим собором, и в те поры у них живет такожь распря во время святаго причащения. И о сем, государь, разсуди, как тебя Бог наставить и ко мне рабу своему вели отписать. А что ономнясь тебя, государя, на гнев подвинули, и в том, государь, прости для великих чюдотворцев. Бумашки, государь, мало, – не прогневися: бедность изняла великая.

А подлинную грамотку писал сам келарь Саватия, и ту я оставил у себя для преди.

Таков сыск келарев лише в братье мятежь учинил, а вину всю возложил на Геронтья.

Государю отцу нашему, архимандриту Варфоломею. Грешной поп Геронтий благословения просит и челом бьет. После твоего, государь, поезду вскоре приходили ко мне священники и жаловалися, что де во святилищи Божии почала быть смута: во единой службе овии де от священник причащаются с правую страну святаго престола, как от тебя, государя, причащаются, а инии де с левую страну, и в том де у них гнев и вражда и промежь себя, а начало и вина той смуте и вражде Леонтий, и Леонтию повиноватися не хотят того ради, что называют его человекоугодником и переметчиком, – при архимарите государе во всем ему угождал и последствовал, чтоб славы и чести и милости твоей не отпасти, а ныне де прекинулся в другую сторону, – так де делают не добрые люди, есть ли бы же было от архимандрита государя какое прегрешение в божественней службе, и он де за что сам приобщался и молчал, да ныне де хулу полагает и отца де государя со всем монастырем остужает и нас новиною оглашает, и чтоб мне говорить о том келарю, чтоб впредь в олтаре смут не было. И я, государь, келарю говорил, чтоб приказал священником, чтоб в божественней службе у них было у всех единогласно. И келарь, государь, сказал: нам де ваше олтарное не заобычей, мне де до того дела нет. И от того, государь, промчалася такая напрасная молва, бутто я приходил х келарю и прошал Служебников новых с Виталом, чтоб на них велети служить. И я тебе, государю, на душу свою представляю свидетеля Господа Бога, что ни в уме моем, ни в помышлении того никогда не бывало, чтоб желать новых Служебников: кое мне приобретение спасению, что желати нового? довлеет мне на спасение последовать преданию преподобных чюдотворцов. И ныне, государь, в братии и мирянех стала смута великая и мятеж. Да к той же, государь, смуте иную смуту враг приложил: февраля в 7 день, в субботу, по старце Гурие служили мы с Варламом у Благовещения литургию, а диякон был Иев, и того дни на вечерне призывал меня келарь и казначей и Дионисей, а кругом обступили миряне, и начал келарь говорить мне: приходили де сего дни ко мне миряне после обедни, Григорей Яковлев Черной, да Сидор Хломыга, Федот токарь с товарыщи, болши 10-ти человек, и жаловалися, что ты де все служил по-новому и стал почитать новины, – диякон де Евангелие чел без свечи, и пелены де на налое не было и святыни де пономарь не выносил на заамвонней молитве. И я, государь, им сказал, что то пономарская служба, а не моя, – мне до того и дела нет, и молитву заамвонную говорил не я. И призвав пономаря старца Игнатья, стали ему говорить: для де чего сего и сего в службе у тебя не было? И он, государь, Бог ево весть, диавольским ли научением, или человеческим, или он ума изступив, сказал при всех, бутто я ему не велел. И я, государь, слался на священника и на диякона, что от меня ему такова приказу не было. И оне, государь, поверить не изволили и приказали беречися, что де вся братия и миряне на тебя востали; а иные говорят мне: хотят де тебя камением побита, – от тово поберечися. И я, государь, бояся, чтоб пакости хто какой не учинил, сежу ныне в кельи неисходим, покаместа такой мятеж безмерной нечто утолится, и в кручине, государь, и в печали и слезах не вижу света Божия: судит Бог тому, кто такую вражду и смуту положил, и, ходя, возмущает народ и велит стоять твердо, – а неведомо стоять о чем велит. Но молю твое, государя, благоутробие, – помилуй, государь, избави меня от такой беды и мятежу, вели, государь, по Христову словеси, гневу место дать и отпустить на время, до твоево приезду, в Валнезеры (sic), или в Сороку⁸ на спиридоново место изволь, государь, с собою свести: воистинно, государь, боюся, чтоб душею и телом мне напрасно от лихих людей внезапу не погитуть, – государь, смилуйся! И кроме тебя, государя, по Господе Бозе иного помощником в беде своей не имею; конечно, государь, смерти на себя на всякий час ожидаю: потому что многие грозятца смерти предать. Устрой, государь, о мне полезная: понеже за тебя, государя, стражу и твоего ради повеления. И вели, государь, меня от устава и книг отставить. А келарю, государь, и Леонтию сия грамотки не показывай, чтоб мне чего еще не прибавили; только, государь мой свет, Бога ради, не оставь меня на протраву: аще бы я ведал такую на себя беду, и я бы умер, окаянный, у твоей отеческой милости.

Благословение архимарита Варфоломея Соловецкого монастыря к братии нашей: келарю старцу Саватию, казначею старцу Боголепу, и соборным старцам и всей братии. Как вас Бог милует? а мы з братьею, февраля по 10-е число, за молитв святых чюдотворцов, дал Бог, здорово. А волею Божиею путь нам стал не поспешен: многое время на море и в становищах застояли, и ныне путь ставитца последней, только Бог дал теплоту, и на море ныне ветр лдам из Салмы выносной, и которые кормщики езживали в Кемь и в иные места на берег, говорят, что чаять на берег пути скорово, буде ветры нынешние постоять и морозы не застигнут. И вам бы нам о том дать совет: еще ли нам подождать морского на берег пути, или ехать в монастырь. Да нам же ведомо учинилось, что у вас учал быть в монастыре мятеж, будто церковное согласие и в олтаре действо учало быть не по-прежнему и не так, как было при нас: и мы о том к вам писали, и с отпискою посылали нарочно чернаго дьякона Аверкия, и про то велели сыскать накрепко, не норовя никому, и, сыскав подлинно, велели к себе о том отписать. Да еще и такое безчинство и озорничество показали, что уже почали братье ругатися таким ругательством, чего век не слыхано во обители чюдотворцове, что уже почали окошка калом человеческим замарывать. И вам бы ся наша грамота и первая, коя послана з дьяконом Аверкием, велеть вычесть на всем соборе при братье и при мирских людех, а отнюдь бы такому дурну не потакнути, и от ково такой чин и мятеж учинился, велеть их посадить в тюрму до нашего указу; а буде про то до пряма сыску не учините, или кому снаровите, а нам про то ведомо учинитца, и мы будем в монастыре про то сами сыскать. А кто при мне в монастырь ни прихаживал, все били челом по вере потружатца святым чюдотворцам, а не началить нам и не ругатца братье и нам; по государеву указу приказано во обители ведать нам, а не Сидору Хломыге с товарыщи.

А назади у подлинной грамоты подписано: Благословение архимарита Варфоломея Соловецкаго монастыря братии нашей, келарю старцу Саватию, казначею старцу Боголепу и соборным старцом со всею братьею.

171 года февраля в 13 день, по благословению отца нашего архимандрита Варфоломея и по соборному приговору келаря старца Саватия, и казначея старца Боголепа и соборных старцов, Соловецкого монастыря соборные старцы Дионисей, да Ларион, собрав в трапезу уставщика священника Геронтья, да священника Варлама, да диякона Иева, да пономаря старца Игнатья, и мирских людей, – слуг, кои были в церкви у Благовещения, февраля в 7 день, в суботу, у обедни, и их разспрашивали порознь, по статьям, священника и диякона по священству, а пономаря Игнатья по иноческому обещанью, а мирских людей – слуг, кои были у церкви Благовещения, по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Русии самодержца, крестному целованью, как те священницы, Геронтий и Варлам, и диякон Иев, февраля в 7 день, в суботу, в церкви у Благовещения литургию служили и хто из них пономарю Игнатью на заамвонной молитве из олтаря в церковь со святынею выходить вон не велел, и пелены на литоргии на налой под Евангелие на чтении диякону положить и свечи во время чтения у Евангелия не светити, и по какому умыслу и для ради какова церковнаго неисправления и нововводного чину мирские люди, слуги и трудники, собрався, пришед х келарю старцу Саватию и к казначею старцу Боголепу, о той службе на священника Геронтья били челом именным челобитьем.

И священник Геронтий сказал по священству: он де пономарю со святынею на заамвонной молитве из олтаря в церковь вытьти не заказывал и не запрещал, и пелены де под Евангелие на налой на чтении диякону подложити и со свечею во время чтения и на выходе тоже не заказывал; а как де диякон Евангелие из олтаря чести вышел, а пелены де подложити под Евангелие нет, и он де Геронтий пелены и сам искал и вскоре сыскати не могли; а со святынею де пономарь из олтаря в церковь вытьти за своим мотчаньем не поспел, а священник де Варлам в то время заамвонную молитву и проговорил, и проговоря де молитву, пришед в олтарь, спросил ево Геронтья: для де чево пономарь со святынею из олтаря не вышел? и он де Геронтей тому Варламу сказал: для де чево пономаря к себе не кликал! и Варлам де ему молвил, что де он, Варлам, молитву говоря, тово пономаря в то время и не догадался; а иного неисправления он, Геронтий, и нововводново чину ничего, сказал, не было.

Священник Варлам сказал по священству: про свечю де он, что пономарь на чтении не вынес, и пелены де под Евангелие не подстлал, про то он не знает, – то де служба пономарская, а не ево священническая; а пелены де диякону на чтении и сыскати не могли, а со святынею пономарь из олтаря к нему, Варламу, своим мотчанием на заамвонной молитве вытти не поспел, а ни по чьему заказу, и онде, Варлам, проговоря молитву, пришел в олтарь, спросил уставщика: для де чево пономарь со святынею из олтаря не вышел? и уставщик де ему, Варламу, сказал: для де чево пономаря из олтаря в церковь не кликал, а он де Геронтий про то и не догодался! а иного он никакого неисправления и нововводнаго чину ничего, сказал, не было.

Диякон Иев сказал: со свечею де пономарь своим мотчанием вытти не поспел к Евангелию на чтении и пелены под Евангелие не сыскал он, а нихто де ему о том не заказывал; а про святыню он диякон сказал, что пономарь на заамвонной молитве из олтаря не вынес и священник де Варлам, проговоря молитву, пришел во олтарь, спрошал уставщика Геронтья: для де чево пономарь со святынею из олтаря вон не вышел? и Геронтий де ему сказал: для де чево ты пономаря к себе не кликал из церкви! и Варлам де ему, Геронтью, сказал, что де он, молитву говоря в церкви, и не догадался, чаял ево в церкви; а иного, он сказал, никаково неисправления и нововводнаго чину не было.

Пономарь Игнатей сказал по иноческому обещанию: пелены де он, Игнатей, под Евангелие на налои положите искал, как диякон честь из олтаря вышел, и вскоре сыскати не мог, а в то де время диякон и Евангелие прочел; потому де он и со свечею к диякону на чтении вытьти не поспел, что де пелены искал; а на выходе он, пономарь, со священники и з дияконом со свечею был; а как де заамвонную молитву священник говорил, и он де в то время со святынею сам из олтаря вытти в церковь не поспел своим мотчаньем, а нихто де ему не заказывал; и священник де Варлам пришел в олтарь после молитвы, спрошал уставщика Геронтья: для де чево пономарь со святынею из олтаря не вышел? и уставщик де Варламу сказал: для де чево не кликал ево!

И соборные старцы, Дионисей да Иларион, поставя тех священников, Геронтья да Варлама, да диякона Иева с тем пономарем Игнатьем с очей на очи, и он, Игнатей, перед теми священники и перед дияконом в том неисправлении во всем повинился же, а сказал, что де то неисправление все в то время на литоргии от ево Игнатьева мотчанья и укосненья учинилося, а ни по чьему заказу, и в той он, Игнатей, во всей вине и в церковном на литоргии неисправлении, при соборных старцах, при Дионисье и при Ларионе, обещался на соборе у архимандрита Ворфоломея и у всего собору прощения просити и возмущение свое объявити, а их священников, Геронтия и Варлама, и диякона от тово неисправления во всем очистити.

Уставщик же Геронтий соборным старцам Дионисию и Лариону бил челом речью, а сказал, что де говорил Федор котелник, что де бутто оне, Геронтий да Варлам священницы, да дьякон Иев у Благовещения служили без агнеца; а те де речи от нево Федора слышели диякон Гедеон да бывшей пономарь старец Пимин, и о тех бы ево федоровых речех тех третьих и ево Федора допросить.

И соборные старцы поставя перед собою слуг и тово Федора, и их роспрашивали порознь же, по статьям, по великого государя царя крестному целованью: для чево оне на уставщика Геронтья, собрався, приходя х келарю и к казначею, били челом о Благовещенской службе, и что и какое неисправление и нововводной чин, февраля в 7-й день, стоячи у обедни у Благовещения, у тово Геронтья в службе видели и по какому умыслу били челом?

И сотник Василей сказал в Божию правду, по государеву крестному целованию: были де они у Благовещения, февраля в 7 день, в суботу, у обедни, и в то де время у обедни под Евангелие пелены диякону на чтении и свечи не было, а чел де диякон Евангелие на налое без пелены, и со святынею пономарь на заамвонной молитве из олтаря в церковь не выходил, и оне де слуги, которые в то время у обедни у Благовещения были, после обедни спрошали о той вине пономаря старца Игнатья: для чево свечи и пелены на чтении Евангелия диякону не было и со святынею на заамвонной молитве из олтаря вон не выходил он пономарь? и пономарь де Игнатей сказал им в то время всем слугам, кои у Благовещения были: ему де пономарю уставщик Геронтий не велел, потому де он пономарь на чтении Евангелия свечи и пелены диякону не вынес, и со святынею де он же не велел итьти на заамвонной молитве, для детово и не выходил; и по той де он вине и по пономаревой игнатьевой речи, собрався к келарю и к казначею, на уставщика Геронтья и били, и тово де, по их служню челобитью, пономаря келарь и казначей о том роспрашивали, и он де Игнатей им, келарю и казначею, теж де речи сказывал, что де сказал преже и им слугам; а иного де неисправления и нововводного чину оне слуги кроме того не видели и ничево не знают, потому что де оне в олтарь не входят.

Григорей Яковлев теж речи сказал, что и Василей сотник.

Федот токарь Васильевы ж речи сказал.

Сидор Семенов теж речи сказал.

Подъячей Федор Васильев да дьячек Федот Москвитин сказали, в Божию правду: пелены де пономарь искал под Евангелие, а диякон де и дожидался пелены, и не мог сыскати, и диякон де Евангелие потому без пелены и прочел; а святыни де для чево пономарь на заамвонной молитве из олтаря не выносил, тово оне не знают, потому что в олтарь не входят.

А Федор котелник против челобитья уставщика Геронтья в роспросе сказали, что де он тово ни при ком не говаривал, что де служили у Благовещенья Геронтей с Варламом и з дияконом без агнца.

Диякон Гедеон сказал по священству: говорил де в трапезе Федор котелник, февраля в 9 день, хмелеон, что де у Благовещения Геронтей служил без агнеца, и за то де ево, Федора, бывшей пономарь Пимин и бранил, и он де, Федор, Пимину сказал, что де и многие то говорят, а имян тех людей не сказал, и те де ево Федоровы речи Аврамей головщик в то время слышел же.

Аврамей головщик сказал по иноческому обещанью: был он в трапезе и слышал от Федора котелника, говорячи, что де служили у Благовещенья в суботу Геронтий без агнеца, а он де Федор пьян был в то время и говорил, чтоб мы их там застали и прямо из церкви сбросили.

Пимин пономарь сказал по иноческому обещанью, что де говорил у столпа в трапезе Федор котелник, хмелен, что де служили у Благовещения в суботу Геронтий с товарыщи обедню без агнеца, и он де, Пимин, за те ево пустошные речи в то время и бранил, что де, мужик, не составное дело, напился пьян, без ума бредишь.

И соборные старцы, Деонисей да Ларион, поставили тово Федора с Пимином пономарем с очей на очи, и Пимин пономарь на сличной ставке при том Федоре те же речи сказал.

И Федор котелник на очной ставке сказал: он де в то время пьян был и тово де он не помнит, говорил ли он, Федор, такия речи, или нет, и будет де и говорил, и то хмелным делом; а сам де он, Федор, в то время у Благовещенья у обедни не был, и про то не знает, как служили; а от людей де он слышал, что служили поновому.

И соборные старцы, Дионисей да Ларион, по челобитью слуг, поставили перед собою пономаря Игнатья с ними слугами: с Васильем, да с Федотом, да с Сидором, да з Григорьем, с очей на очи, и тово пономаря спрашивали по иноческому обещанью: что де тем слугам сказывал ли, февраля в 7 день, у Благовещения, после обедни, что де пелены под Евангелие выносити на чтении диакону и свечи, и на заамбонной молитве со святынею из олтаря выходить уставщик Геронтий тому Игнатью не велел ли?

И перед соборными старцы он, Игнатей, в том во всем на сличной ставке повинился и сказал, что он те речи им слугам после обедни на уставщика сказывал, и перед келарем и казначеем тоже сказывал, и перед келарем и казначеем тоже сказывал, и перед келарем и казначеем тоже сказывал, и в том де он возмущении своем при соборных старцах, при Деонисье да при Ларионе, и в ложных речех на соборе у государя архимарита и у всего собору прощения просити обещался, и вину свою и ложные речи объявляти на всем соборе, чтоб впредь о том напрасныя смуты и мяжтежу от ево лоных речей в обители не было.

А роспросныя речи и очныя ставки при соборных старцах, при Деонисье да при Ларионе, записывал монастырской дьячек Гаврилко Львов сын Томилов.

Благословение архимандрита Варфоломея Соловецкаго монастыря брату нашему, соборному старцу Иосифу. Как тебя Бог милует? а у нас в монастыре, февраля по 14 число, дал Бог, все здорово. В нынешнем во 171 году прислана к нам в монастырь великого государя грамота; а по той великого государя грамоте велено нам из Сумскаго острогу, и из Кеми и из иных волостей, в которых местех есть хлебные запасы Колского острогу служилым людем на препитание давать в займы. И я, архимандрит, поехал было к Москве к великому государю о монастырских нужных делах милости просить, а в монастырских своих вотчинах хотел хлебных запасов досмотреть, и по досмотру приказным старцом и крестьяном, где есть за обиходом хлебные запасы, по государеву указу, Колскаго острогу служилым людем те хлебные запасы давать взаймы хотел приказать. И Божиею волею, грех ради наших, на море нас задержало и на берег не пустило, – стояли на Торасу, ждали вод неделю; и как воды роздало, и мы было попустились на море, и встретили ветры проносные, и на море во лдах нас носило двенадцать дней, и прикинуло опять к Анзерскому острову. И оттуда приехав в монастырь, по государеву указу послали на берег нарочно в свои монастырьские волостки к приказным старцом и крестьяном, где есть хлебные запасы, и кто ис Колскаго острогу служилых людей в Сумской острог, и в Кемь и выные волостки приедет, давать велели; а где сколко в монастырьских наших волостках монастырьских и крестьянских хлебных запасов за их обиходом есть, и нам в монастыре, за нынешним зимним путем, неведомо; а где в волостках, в Суме, и в Кеми и выных волостех у приказных старцов и у крестьян обыщутся хлебные запасы за их обиходом, и мы велели им о том писать Колского острогу к столнику и к воеводе к Якову Максимовичю Стрешневу, чтоб ведомо было, где служилым людем хлеб имать; а писали к ним, старцом, со всяким подкреплением, чтоб отнюдь где хлебные запасы есть никаким мерам не таили; а какова к нам в монастырь великого государя грамота прислана, и мы, списав с нее список, и тот список послали к тебе, к Москве. А как я было поехал к Москве, и в то время учинилася смута в монастыре великая: как было в монастырь не ехать назад? неведомо, чему было и быть; толко ныне Бог умирил на колико время. Да писал к нам стряпчей Иван Тарбеев, что ведомо ему учинилось от игумена Николы Корельскаго монастыря, бутто выслана на меня из монастыря челобитная в доволных делех: и я на всем соборе про то всей братье сказывал, и всею братьею велели к тебе писать, чтоб тебе про то дело было ведомо, – и в том тебе нас приопасти, и где-либо те враки объявятся и чтоб без сыску нам какой споны не учинилось; а будет уведаетца тебе о такой челобитной и кто тое челобитную выслал, и тебе б о том к нам писать на весь собор, не опасался ничего: потому что я всей братье на черном ооборе про то сказывал.

Государю моему батюшку, священноиноку Иосифу, сын твой духовной, убогий поп Геронтий, благословения прошу и челом бью. Как тебя, государя, Господь сохраняете в духовных своих подвизех? А про меня, грешного, изволиш ведать, и я за молитв преподобных чюдотворцов во обители их, февраля по 15 число, з живущими обретаюся. Да сего, государь, месяца в 7 день, в суботу, служил я у Благовещения с Варламом священником, да с Иевом дьяконом, литоргию по старце Гурье, а пономарь был Игнатей Драницын: и как учал дьякон Евангелие чести и пономарь хватился пелены на налой, и пелены сыскати не мог, а в кое время пономарь пелену искал и в ту пору дьякон Евангелие и прочел, и с свечею у Евангелия пономарю стоять не дошло ж, и после того, как заамвонную молитву стал Варлам священник говорить, и пономарь с святынею вытти не поспел. И того ж, государь, дни после обедни приходили де х келарю х келье слуги: Григорей Чорной, Сидор Хломыга с товарыщи, и били челом на меня, бутто я тое божественную литоргию служил поновому; и келарь, и казначей и соборные старцы меня к себе призывали и за то меня истязали с кручиною; и я, государь, им клялся всякими клятвами по священству, что у нас поновому в божественней службе не было ничего. И самому тебе, государю, ведомо, что у нас ни у кого Служебников новых нет, – все в денежной казне: по чему нам по новому служить? И я, государь, у келаря и у казначея милости просил со слезами, чтоб мужикам мятежникам не поверили, велели сыскать про то допряма, и слался на священника и дьякона, кои со мною служили вместе. И они, государь, порадовались моему безвремянью, о том праведного сыску не учинили, – священника и дьякона не допросили, а только келарь и казначей говорят: пономарь де на тебя сказал, что де ты ему пелены на налой слать не велел и с свечею и со святынею не выходить. И от того, государь, их неправедного сыску учинился о мне мятеж и гил великой во всем монастыре, и говорят, бутто я служил поновому, и за то, государь, хотели меня побить камением и окошко сенное заклали калом человечьим. И я до архимандрита государя из кельи выходить не смел, и только бы, государь, отец наш, архимарит Варфоломей, того ради мятежу не изволил возвратитися в монастырь, то никако бы, государь, от тех мятежников мне живу не пробыть. И ныне, государь, за грехи своя не по делу во всем монастыре возненавиден, аки враг Божий, и имени моего слышати не хотят. И ныне, государь, от безмерныя кручины и печали и слег, свету Божия не могу видети, и молю твое, государя моего, преподобие, помолися, государь, о мне всещедрому Богу, чтоб Господь Бог такую вражию бурю на мя востающую укротил, и тех мятежников и убийц сердца на кротость преложил, да и впредь, государь, незабвенно мя имей во святых своих молитвах ко Господу. А сыски, государь, оба о моем деле отец наш архимарит Варфоломей изволил послати к тебе, и ты, государь, и; сам узриши келареву неправду; помилуй, его, государя моего, Бог и должен за него молити Бога.

Да послал, государь, к тебе отец наш архимандрита Варфоломей двои связенки, – одни духовнику, а другие тебе, – и о том велел мне к тебе, государю моему, в сей грамотке приписать.

Да послал, государь, я к тебе с слугою Фадеем Панфиловым две грамотки, – одну Федору Анофриеву, что летось в монастыре был, а другую отцу своему в Чебоксары, – и ты, государь, пожалуй, те грамотки отдай ему, Федору; а буде, государь, отец мой на Москве, и ты, государь, пожалуй и сам изволь отдать отцу моему; и буде, государь, у тебя рыбка какова сойдется, пожалуй, кормилец мой, дай Федору от меня.

171 года генваря в 14 день, в Соловецком монастыре мне, архимариту Варфоломею, на черном соборе келарь старец Саватей, и казначей старец Боголеп, и соборные старцы, и священницы и дияконы и вся братья говорили и били челом, чтоб ехать к Москве, у великаго государя милости просить о монастырьской хлебной скудности и о иных многих нуждах. И я, архимарит, их челобиться не ослушался, к Москве к великому государю о монастырских нуждах милости просить поехал. И по грехам нашим, после моего поезду к Москве, учинилась в монастыре, в братье и в мирских людях, великая смута, будто священницы и дияконы почали службу служить не так, как было при мне, архимарите, и в службу ввели чины нововводные, и подаяние божественных и животворящих таин, тело Христово, учали подавати священницы священником и дияконом иной с северную страну, а иной с летьную страну, и о том у них в церкви Божии и в олтаре во время божественные службы и святаго причащения стала чмута и вражда велия. И по смотрению Божию меня, архимарита, за море на берег не попустило, носило во лдах двенатцать дней, и опять пристали к Соловецкому острову. И келарь и казначей и соборные старцы о той смуте ко мне писали, и потом после приезжали он же келарь, и казначей, и священники, и головщики, и старцы и старцы приказные с челобитного, чтобы мне ехать в монастырь: потому что у них учинилася чмута в братье и в мирских людях болшая, и в церкви Божии и в олтаре несогласие сыскать и умирить. И я, архимарит Варфоломей, по их челобитью в монастырь поехал, и приехав про тот мятеж и несогласие соборным старцом Деонисию да Илариону велел сыскать накрепко, и тот сыск, по тем людей допросу за их руками, велел принести к себе на собор, и которые враждотворцы тое чмуту учинили, по тому сыску учали быть виноваты, и их с собору приказали смирять монастырским жестоким смирением, чтоб такова гилевства и мятежу тем мятежникам чинить и к ним иным приставать впредь было не повадно, и в Соловецком монастыре во всем бы было по-прежнему тихо и немятежно; и во время божественнаго причащения о подаянии пресвятаго и пречистаго тела Христова я, архимарит Варфоломей, и священницы и дияконы, февраля в 16 день: священник Садоф, священник Леонтей, священник Симион и уставщик Геронтей, священник и ризничей Веньямин, священник Елевферей, священник Ананья, священник Варлам, священник Пафнутий, священник Ипполит, священник Тимофей, священник Лаврентей, священник Кирил, священник Артемей, да дьяконы: дьякон Еремей, да дьякон Гедеон, дьякон Иев, дьякон Митрофан, дьякон Иона. дьякон Аверкей, дьякон Анофрей, дьякон Филарет, дьякон Нил, пречистое тело Христово во время святаго причащения подаяти, как я, архимарит Варфоломей, приимал в соборной церкви великаго Новограда и Великих Лук у преосвященнаго Макария митрополита; и которыя священницы и дьяконы ставлены в великом Новеграде после меня приимали пречистое тело от северные страны, а пресвятую и животворящую кровь Господа нашего Исуса Христа с летнюю страну, тако и ныне приимати; и что впредь от нас о том возмущения никаково не было и никаких чинов нововводных; а кто будет от нас священников и дьяконов станет какие вводить нововводные чины, без государева указу и без святительского веленья, или друг друга укорять нововводными чины, а подлинно не доведет, и тех смирять монастырским жестоким смиреньем; а буде я, архимарит, стану превращати чины церковныя и вводити чины новыя, без государева указу и без святительскаго веления, и им священником и дьяконом мне о том говорить без студения, а где я, архимарит, не послушаю, и им на меня писати к великому господину преосвященному митрополиту, кто будет в великом Новеграде; а буде мы священницы и дияконы, умысля каким умыслом, и не с общаго совету, или друг друга послушав, на государя отца своего, архимарита Ворфоломея, станем писати в великий Новград преосвященному митрополиту, кто будет в великом Новеграде, и про наши какие затейные умыслы и писма допряма сыщется, и ему отцу нашему, архимариту Варфоломею, за те затейные умыслы и писма нас смирять, по монастырскому чину, монастырским жестоким смирением без пощады и отлучити от божественные и службы. И сей излюбной приговор я, архимарит Варфоломей, и священницы и диякони закрепили своими руками. А приговор писал по благословенно государя отца нашего, архимарита Варфоломея, Соловецкаго монастыря монастырской подъячей Федка Васильев.

Царю государю и великому князю Алексею Михаиловичу всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу бьет челом твой государев нищей богомолец бывшей Савы чюдотворца Сторожевскаго монастыря архимарит Никонор. Прислана от тебя, государя, в Соловецкой монастырь твоя государева грамота за печатью святительскою, а велено по той грамоте быть к Москве нашему отцу архимариту Варфоломею, а указано ему и меня нищего взять с собою. Милости у тебя, государь, прошу, не положи на меня, твоего богомольца, своего царскаго гневу, что я к Москве со отцем нашим не поехал, не для ради упрямства, но для ради немощи: старость, государь, постигает, болезни приходят; и летнею порою с великою будет нуждею моя поездка, а ныне путь такой скорбной, и молодым людем нужа и скорбь великая.

Смилуйся государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, попомни твою царскую ко мне милость и духовную любовь, в том меня прости, да и впредь меня пожалуй нищего твоего богомольца, оставь меня на моем обещании за тебя, государя, Бога молить и за весь твой царьской род, и за мои грехи плакать и милости от Господа просить, дóндеже мне его щедроты терпят в сем суетном житии. Царь государь, смилуйся пожалуй.

Государю отцу нашему архимандриту Варфоломею Соловецкого монастыря, твоея отеческия паствы, тояжь святыя обители чернцы: келарь Саватей, казначей Варсонофей и соборные чернцы челом бьют. Божиею, государь, милостию в твоей отеческой пастве, в Соловецком монастыре, февраля по 14 число, дал Бог, все здорово. Советовав, государь, на соборе, мы з братею написали великому государю челобитную за брацкими руками о церковном чину и о уставе, как доднесь чин предлежит, и послали к тебе, государю отцу нашему, с кормщиком з Герасимом з двинянином. И тебе б, государю, пожаловать, с тою челобитного у великого государя милости попросить, как тебя, государя отца нашего, Бог наставит.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьют челом твои, государевы, царские: нищие богомольцы, Соловецкого монастыря архимарит Варфоломей, келарь чернец Саватей, казначей чернец Варсонофей, священницы и дьякони, и вся братия и болничные. Пришли мы, твои царские нищие богомольцы во обитель боголепного Преображения Господа Бога и Спаса вашего Исуса Христа и преподобных отечь Зосимы и Саватия соловецких чюдотвордев душевнаго ради спасения, слыша их преподобных чюдотворцев богоугодное житие и преславная чюдеса, и по них благоугодивших Господеви – чюдотворца Филиппа митрополита, и преподобнаго старца Германа, и прочих святых, и многих иноков, добродетельное житие проходящих и церковной чин и устав по преданию преподобных чюдотворцев Зосимы и Саватия непоколебимо хранящих: и мы, нищие твои царьские богомольцы, предания святых чюдотворцев Зосимы и Саватия, церковной чин и устав, хотели соблюсти, как и прежние отцы наши. Милосердый и праведный великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй, нас нищих своих царьских богомольцов, не вели, государь, в своем царьском богомолье, в Соловецком монастыре, предания преподобных чюдотворцев Зосимы и Саватия, церковнаго чину и уставу, пременить, чтоб нам, нищим твоим царьским богомольцам, в предании святых чюдотворцев препроводить дни своя, как и прежние отцы наши. Царь государь, смилуйся.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьют челом твоего государева богомолья Соловецкого монастыря соборные старцы, и священницы, и диякони, и все церковницы, и служебные чернцы и болнишные, и вся братья. По твоему, великаго государя, указу и по нашему, богомольцов твоих, выбору велено быти у нас в Соловецком монастыре (архимандритом) нашему ж соловецкому постриженнику старцу Варфоломею, что он от пострижения своего у нас в монастыре лет с десять и болше тружался на крылосе, житие жил незазорно и пьяново пития не пил: и мы, богомолцы твои, того ради о нем тебе, великому государю, били челом и выбор дали, – чаяли, что и впредь он не изменит своего обычая и учнет жить по преданию великих чюдотворцов и во всем монастырское благочиние учнет невредно сохранять, как и прежние власти в вашем государьском богомолье, в Соловецком монастыре, жили. И ныне, великий государь, он, архимандрит Варфоломей, в твоем государеве богомолье, в Соловецком монастыре, своею слабостию и небрежением предание великих чюдотворцов Засимы и Саватия во всем нарушил, и всякие древние благие монастырские обычаи на горшее изменил, и во всем монастырское благочиние вконец растлил и разорил нестройным своим житием и пьянством: всякия различныя яди велит готовить про себя и к себе к келье приносить, и пьет и ест в келье всегда с молодыми учениками своими, и посылает к городу Архангелскому нарочно, велит, к себе привозить всякия немецкия питья и русское двойное вино нарочно про себя перепущать велит и пьет безобразно, просиживая ночи с теми ж молодыми чернцами, учениками своими, а в трапезе з братьею общая пищи никогда не ест и брацкую трапезу во всяких потребах противо прежних лет всячески оскудил, и что по прежнему уставу и монастырскому обычаю на господьские праздники и на ваши, великих государей, торжественные дни и ваших государьских родителей на память потешение бывало в трапезе в пищи, то все вконец перевел; и на церковной собор мало ж ходит, а и придет когда, и то пьян и всячески непотребен до конца; и в церкви Божии безобразно кричит и братию без вины всякими непригодными словами бранит; а кто от братьи о нестройном его житье заочно что́ выговорит, и про то ученики его доносят ему и он тех братью, по ложному наговору учеников своих, священников и дьяконов без милости бьет плетми; и обителныя и келейныя рухляди грабежем емлет и раздает своим ученикам; да он же, архимандрита Варфоломей, у прикащиков усолских многия посулы емлет и щитает их не по правде, а которые прикащики посулов ему не дают, и он на тех же начитает напрасно многую казну и велит бить на правеже насмерть, а которые посулы ему дают, и те, надеяся на нево, живут в монастырских промыслах безщинно, вина без престани судя́т и монастырской в том хлеб много жгут, и казну денежную держат по своем страстем, и к нему, архимариту, вино привозят в келью и денежныя посулы дают; и за теми приказщиками многая пропадает монастырская казна, на многих начтено недоплаты по соборному щоту противу имки их, что́ они имали из монастыря денег и хлебной запас и всяких товаров, – на человека по пятисот, и по семисот, и по тысячи рублев и болши, а взять на них нечево, – пропили и проворовали монастырскую казну по ево, архимаритове, потачке и передавали в посулы ему ж, архимариту, со учениками. И ныне, великий государь, от такова ево варфоломеева нестройнова жития и пьянства в твоем государеве богомолье, в Соловецком монастыре, всяких потреб, денежные казны и всяких хлебных запасов учинилося скудно. Прелшие твои государевы богомолцы в Соловецком монастыре архимариты жили духовно, в трапезе з братьею ели общую пищу по вся дни, и пьяново питья, вина горячево и иных, у себя не держали, а безщинников, которые привезут тайно в монастырь вино братья и трудники, и они за то их смиряли, и от безщиннаго пьянства унимали и всякому благому делу собою образдивали; а он, архимарит Варфоломей, вместо всякаго благочиния и ползы, безчиния и соблазнов всяких наполнил святый и чюдотворный дом великих чюдотворцов, – не точию сам вино и всякое пьяное питье держит и пьет безобразно, но и юных братей, которые у нево в келье, и нехотящих понуждает, есть же некогда за то их и оскорбляет, якоже сами ти ученицы ево о сем на нево извещают. И сия глаголем, великий государь, паче же молим Богом снабдимую и благочестивую державу твою, не понося ему, – не буди то: вси есмы плотни человецы и всем страстем подлежим, паче же и от общаго врага ратуемы, – но зболезнуем и сострадуем ему, паче же о святей обители, яко присныя тоя чады, болим о матери своей, да не будет в посмех, и в поношение и в стыд. Виновное же сице рцем: ученик ево, архимаритов, диякон Макарей, юноша сый, еще не вящи пятинадесяти лет, в келье у нево, архимарита, оба пьяни суть, и, за кую вину мы убо не можем, паче же не хощем рещи, вмале нолсем дерзости не сотворил, аще небыБожия всесилная десница покрыла, – сторож ево, Давыд имянем, ево архимарита защитил. И аще бы, великий государь, такое безмесное дело сотворилось над ним, каков бы студ и поношение вечное святому и чюдотворному дому сотворил, чово от начала святыя обители и доднесь не бывало отнюдь, неточию в келье у властей, но и священником детям духовным молодым в келью приход возбраняли отнюдь, соблазна ради брацких душ. А ныне он сам, настоятель, держит у себя не точию чернцов молодых, но и мирской человек, детина в двацеть лет, Якункою имя ему, ночюет у нево и живет. И про то ево безчиние те ж ученики ево извещают всем, когда он, архимарит, оскорбляет их пьян и между собою разбранятца и крамолу сотворят. Да он же, архимарит, ездячи гулять в монастырскую вотчину, в Кемскую волость, стоял на монастырском рыбном промыслу, на Киль острове, и опоил вином насилу старца, имянем Анорья, – принуждал ево насилу пить и до тово допоил, что тот старец вышел от нево, архимарита, изызбы и сел под углом, да и скончался так; да он же, архимарит, прежде будучи в монастырском соляном промыслу, в Колежме, опоил вином сторожа, Прокопья имянем. И те, великий государь, люди, старец Анорий и мирской человек Прокопей, скончалися от него таким образом, а иные ево же, архимаритовым, небрежением, что ввел он во святей обители такое безчинное и безмерное пьянство, попустил мирским людям вино без боязни привозить в монастырь и продавати, и которые, великий государь, наша братия, слабостию побеждени, и покупаючи пьют безобразно и опиваются до смерти: священник черной, имянем Варлам, ево архимаритовым небрежением, что вина у нево не велел взять, и он пил безобразно и опился до смерти; також и иные два брата молодые, Мартирей и Питирим, пили у советника ево, архимаритова, вино и тут в келье един другаго зарезал ножем. А при прежних властех таких безчинных вещей в вашем государьском богомолье не бывало, сами жили воздержно и о брацком спасении попечение имели и от безщиния унимали: а ныне у нево в келье вино безпрестани, и иное всякое пьяное питье со участниками своими и советниками пьет безобразно, а иных от таково же пьянства безчиннова не унимает и отнюдь о том попечения не держит, только бы кто ничево не говорил про ево житье. Да он же, архимарит Варфоломей, ваши, великих государей, торжественные дни гордостию своею презирает: в прошлом году, на память твоего государьского ангела, Алексея человека Божия, он, архимарит, за пьянством, в церковь Божию не приходил и божественной литургее не служил; и ныне зимою, генваря во вторый на десять день, как имянины были сестры твоея, великаго государя, государыни царевны Татьяны Михайловны, и он от того дня нарочно из монастыря съехал на остров и пил чрез всю ночь, а вашу государьскую державу и величество презрел и за ваше государское многолетное здоровье Бога не молил; и многажды он и по многия времена таковые ваших государьских ангелов торжественные дни и ваших государьских родителей памяти також презирает, и в то время в келье пьет и по монастырю пьян ходит, а в церковь Божию не идет и ваших государьских родителей не поминает; и про то ево безчинство и нестройное житие никто ему выговорить противу не смеет, а кто против ево неправды встрешно ему выговорить и твоим, великаго государя, царьским величеством похвалится такими словами: волен де Бог и великий государь, и я учну де бить челом в неправде твоей великому государю, и он, архимарит против таких слов всяким безстудным образом с яростию кричит и говорит так: Бог де высоко, а царь далеко, а я де тебе здесь учиню указ, – и велит за то бить плетми безчеловечно насмерть, и за такую речь бил он, архимарит, дьякона Нила плетми, едва и ожил. Да он же, архимарит, прежь сего, поедучи из монастыря к тебе, великому государю, к Москве, взял с собою соборново старца Александра Стукалова: и будучи на берегу, в монастырской в Кемской волости, монастырской слушка, советник ево, архимаритов, Ивашка Микитин, надеяся на нево, архимарита, или буде и по ево поученью; тово старца Александра бранил и укорял всякими непригожими словесы, а он, архимарит, за такую дерзость тово своего советника Ивашка и за безчиные ево непригожие речи не токмко не унимал и ничем не смирял, но и сам он в тож время тово ж старца Александра всячески бранил, и укоризнами всякими поносил и плетми бить хотел; и как проспался от пьянства своево, и узнав в том свою вину и бояся от тово старца Александра в тех ивашковых безчинных речах и безчестной брани к тебе, великому государю, извету и челобитья, с собою ево взять не смел, – оставить в Кемской волости, а тово Ивашка, советника своево, едучи по дороге пьяново постриг, и взял к себе под начал и, в монастырь приехав, тово Ивашка взял в собор. А при прежних властех тово в вашем, государьском, богомолье отнюдь не бывало: хотя бы он и доброй был человек и монастырю потребен во всем, и в те лета таковых новоначалных и не бываючи ни в каких монастырских службах в собор не имовали. А ныне тот Ивашко, у нево живучи в келье, всем монастырем мутит и на всякое безчинство и на кровопролитье напрасное ево, архимарита, приводить и у приказщиков монастырьских и у крестьян посулы емлет, и всякие неправды чинить и что хочет делает в монастыре без соборного приговору, во всем послушна себе ево, архимандрита, учинил злокозньством своим, и напився пьян приходит в церковь Божию, и келаря и казначея и соборных старых старцов бранит, и скаредныя всякия непригожия слова в церкви Божии с криком и шумом говорит. Да тот же Ивашко, что ныне ученик ево, архимаритов, чернец Иринарх, ездячи с ним, архимаритом, в Анзерскую пустыню и напився пьян, поколол ножем соборнаго старца Генадия, – едва и ожил. Да не токмо, великий государь, тот ево ученик чернец Иринарх такое безчиние чинит, но и прочие все, которые в келье у нево, живут, чернец Матфей крылошенин и иные, братью побивают, и трудников обидят и всякое насильство чинят, а он, архимарит, им потакает и не унимает безчинство их. Да он же, архимарит, ведая на себя многия вины и бояся к тебе, великому государю, от нас, нищих твоих государевых богомолцов, челобитья, посылает к нам в кельи обыскивать и велит всякия письма приносить к себе: и те угодники ево, которых он к нам присылает в кельи писем искать, емлют у нас, богомолцов твоих, всякие письма без разсмотренья и приносят к нему, и что мы, нищие твои государевы богомолцы, держим у себя для смертнаго часа написано, содеянная нами от юности, и те свиточки писанные, елико яко человецы согрешаем, емлют с письмами и относят к нему, архимариту, и нам тех писанных свиточков не отдают, а где они девают, того мы не ведаем, а ему, архимариту, о том помянуть не смеем, – велит убить на смерть, или в темнице с голоду и с холоду уморить. Да он же, архимарит Варфоломей, напився пьян, приходит в денежную казну без соборных старцов и емлет всякие вещи, что хочет, и платье казенное, которое давали по вере своей христолюбцы вкладу, дает своем сторожам молодым, – кавтаны отласные, и ферези камчатые, и однорядки сукна дорогия и шапки с петлями жемчюжными. А прежь сего в вашем государьском богомолье, в Соловецком монастыре, у игуменских сторожей, кроме черных сермяжек, цветнаго платья не бывало: потому что ваше государьское богомолье, Соловецкой монастырь, место пустынное, и чтеславитца и щеголять слугам, как и в прочих монастырях, которые в вашей государьской державе, в Велицей Росии, посреди миру стоять, так у нас не дойдет, – без трудов никто не живет, а гулящих слуг не бывало. И прежние власти, которые истинно Христовым путем ходили и о святей обители пеклися, жили, смиреньем, а не тщеславно, и когда по вашему, великих государей, указу, или и монастырьских, ради нужь прилучится ехать к Москве, и они ездили смирно, не со многими людьми, и святому месту излишних проторей и убытков в том не чинили, и потребу всякую имели, что́ по нужде: а он, архимарит Варфоломей, емлет с собою многих людей чрез потребу, своего ради тчеславия, и тем святому месту протори и убытки чинит запосмешно. Прежние власти для проезду к Москве и с Москвы для поставления в великий Новград болше пятидесяти рублев из монастырские казны не имывали, да и тех у них денег, от расходу оставалося: а он, Варфоломей, емлет из казны на проезд рублев подвесте; да он же емлет на дорогу без соборного приговору из монастырских служеб и с Кеми таможенных денег, и из иных; промыслов, по двесте рублев и болши, или колко хочет; да он же емлет из монастыря слюды без соборных старцов болшие листовые ларей попяти, и пошти и болши; да он же продает по городам, на Вологде и по иным, торговым людем слюду в монастыре за очи и денги у тех торговых людей наперед емлет, а в монастырь пишет свое грамоты, велит тем людям слюду, за кою он денги взял, отдавать безденежно по своей продаже, и теми монастырьскими денгами и слюдою свое страсти исполняет, чинить промысл о себе с тем учеником своим, чернцом Илинархом, чтобы ему быть во властех, и тем дом чюдотворной опустошил; а приехав он в монастырь, в той монастырьской казне отчету не дает, да и выговорить ему об том никто ничево не смеет. Да не токмо, великий государь в московском проезде он такие убытки великие и протори монастырю чинить, но и кроме того, живучи в монастыре, когда захочет, нагрузив лодью всяких запасов и взяв с собою мирских людей, ездит около моря по монастырским волостям, и у старцев и у монастырских крестьян посулы и поминки емлет, и монастырю також теми проездами своими убытки чинить для своево пьянства и для безделных прибытков своих. Что запасено было от прежних властей в монастыре всяких хлебных запасов, анбары болшие полны были все доверха, и не токмо в монастыре, но и за монастырем негде было сыпать ржи, и того ради посылали из монастыря рожь лодьями в монастырские вотчины, в Сумской острог и в Кемскую волость, и потому чаяли тем запасом доволны быти на монастырьской обиход на многие лета: а он, архимарит, своим пьянством и нестройным житием те все запасы в малое время извел, и спродал на денги на берег, и емлючи с мужиков посулы и вино и иные почести себе, издал в долги, на ком взять нечево. И в монастырь набрал трудников без разсмотрения, всяких чинов твоих государевых служилых и боярских людей, – человек с семьсот и болши, и многие люди в монастыре живут без трудов: а прежние власти болши трех сот человек трудников в зиму не оставляли отнюдь. Да он же, архимарит, на Соловецком острову, в Исакове пустыне, велит про свою прихоть пиво варить безпрестани и рыбу свежую ловить по озерам, и затем советник ево, чернец Варлам, в той пустыни с трудниками живет бессезду, – то у нево и труды, что пиво варить: а он, архимарит, приезжаючи к нему с учениками своими пьет, и ночи просеживает и в монастырь к себе велит привозить; а у прежних властей отнюдь того не бывало. И ныне, великий государь, от того ево архимаритова пьянства в монастыре скудость учинилася болшая всяких хлебных запасов, и на год не будет; а которые соборные старые старцы о монастырьском строении пекутся и скорбят и ему архимариту во всяком ево безчинии не согласуют, и он тех старцов всяким образом оскорбляет, без вины в тюрмы сажает и в труде в хлебне и в мукосейне мучить, а иных и плетми бьет, чово отнюдь во всятей обители не бывало, и от собору отставливает: старца Иоасафа, бывшаго троецкаго келаря старца Александр¹⁸а, ученика, за свою злобу без монастырские вины бил плетми и от собору отказал, и священников Пафнотия и Тимофея, и дьяконов Нила и Варлама, и церковников Тихона, Илинарха и Кирилла, и иных многих, по ложному наговору учеников своих, без монастырьские вины, свою злобу исполняя, бил плетьми безчеловечно в три и в четыре перемены, – едва и ожили; також и приказщиков усолских, которые ему посулов не приносили и вина не возили, старцов: Дмитрея Суботина, да Игнатия, да Ферапонта, да Василея, нынешнея зимы бил на правежи во всю зиму без милости и безчеловечно, влежаче; а которые приказщики посулы ему дают и с ним монастырьскую казну делят, и тех он посылает в большие службы, и оне монастырьскую казну многую по своим страстем тащат: прежь сего послал он, архимарит, в московскую службу в строители старца Кирила, и тот Кирило, будучи в строителях монастырьские казны издержал в два годы девятнацеть тысяч слишков; а прежь ево Кирила в той же службе в строителех (был) старец Ефрем, и у нево в толко ж лет монастырьские казны в расходе три тысячи рублев. И с твоими государевыми оброчными деньгами, что платим мы в твою государеву казну, в новогороцкой чети, по семи сот рублев, и те расходные книги того строителя Кирила не щитаны в крепосной казне лежат и по се время; а он, архимарит, ему в том можит и монастырьские казны не спрашивает на нем, не знаем для чево; и ево ж Кирила послал в болшую службу в Керецкую волость к слюдному промыслу. Також и иной чернец, по прозвищу Яков соловар, ведомой плут, и сам он, архимарит Варфоломей, преж, сего про того чернца в соборной келье при всех соборных старцех говорил такие речи: тот де чернец Ияков такой вор и волхв, держит де он у себя во всякой нечистоте, – оле нечестия такова и беды! страх нам, великий государь, про такое злодейство и говорить! – часть пречистаго тела Христова; а как он, архимарит, таковую злобу про тово чернца уведал, того мы не ведаем; толко видим, что тот у нево чернец жил в Соловецком монастыре в трудниках, и вышедши из Соловков, и пократчи у игумена денег двесте рублев, и с теми денгами збежал, и наложив на себя чернеческое платье пришел в Соловки, – а пострижения ему ни в коем монастыре не бывало; и у нас в Соловках, где ни был в монастырьских службах, везде всякое безчиние, и тяжбы и блуд безстудным образом чинит, – в усолских промыслах у казачков жены их силою на постелю к себе емлет и оскверняет, и всякое насилство им чинит; и про то ево беззаконное любодейство ведомо в Соловецком монастыре всем мирским людям и на берегу по многим волостям, и в таком ево воровстве и в насильстве многое челобитье бывало архимариту Варфоломею из монастырьских волостей; и прошлаго лета, как он архимарит ездил твою, великаго государя, вотчину, в ненеску (?) церкви святити, и в то время из Луцкого усолья, в котором тот чернец Ияков живет, приходила бедная вдова и била челом ему, архимариту, на того чернца Иякова в насилстве его, и он, архимарит, той бедной вдове оборони на того вора не учинил, и такое ево воровство покрывает и во всем ему наровит для своей бездельной корысти, емлючи посулы с нево: и такие зазорные люди и ведомые воры, те ему, архимариту, советники и дружья. И к Москве в строители посылает он, архимарит, таковых, кто бы по ево воле жил и за ево прихотми ходил и о бещинном ево и о нестройном житье к тебе, великому государю, от нас нищих твоих государевых богомолцов челобитья не допустил. И ныне, как велено ему быть по твоему, великаго государя, указу, к Москве и с собою взять старцов двух или трех человек, которые бы искуссны были божественному писанию, и он твоего государева указу не послушал, таковых старцов с собою не взял, а взял с собою в строители без брацково приговору ученика своево, того чернца Илинарха, что́ был Ивашка Никитин, не для строения святаго места, но свои бы ему токмо страсти исполнять, и всякое ево безчиние покрывать и заступать ево монастырьскою казною. А прежние власти в московскую службу, в строители, выбирали собором старцов честных и многолетных, которым бы всякие монастырские и служебные обычаи во искусе были: а тот чернец Илинарх пострижен не в монастыре, пьян и не в добром устроении, и впредь что́ может от него доброе быти? ему же бо, рече, начало неискуссно, и прочее все отвержено и непотребно; и якожь видим ево святый образ носяще, и тому два лета; а еже иноком нарещи его, не всячески смеем: понеже пьяной пьяново ж когда постригает, никакоже, мнится нам, благодать Божия тамо непребывает; и аще бы и не пьян был пострижен, но в монастыре ни в каких службах не бывал и монастырьских чинов и обычаев чернеческих не знает, разве толко ябетничеству и лукавству зело искуссен. И не токмо тот ево ученик, чернец Илинарх, но и все, которые в монастыре пострижены и у нево живут в келье, ни един их, по отеческому преданно и по общему монастырьскому чину, в хлебне и в поварне не бывал. Да он же, архимарит, твоих государевех служилых людей, ведая, принимает в монастырь и постригает насилу, презрев о сем и божественный страх и твой великого, государя, указ о том нивочто положил: московсково беглово стрелца, молодово детину, Семенова приказу Полтева, Михалка имянем, насилу постриг, – он. Михалко, о том не бил челом и не хотел, и он, архимарит, велел ево вкинуть в тюрму, и морил голодом три дни и плетми бить хотел, и челобитную о постриганье в тюрме насилу написать велел, и постриг, и взял к себе под начал. И яко в сем, тако и во инех многих твоего, великаго государя указу преслушается и дерзостию своею ставит ни во что. По твоему, великаго государя, указу при прежнем архимарите Илье прислан к нам в Соловецкой монастырь, твоево государева изменника Тимошки, сын ево Сергунка, и в твоей государеве грамоте тово Сергунку приказано беречи и грамоте не учить: а он архимарит, мимо твоево государева указу, тово Сергунку постриг и грамоте учитися велел. И мы, нищие твои государевы богомолцы, о том о всем ево архимаритове бещинье к тебе, великому государю, челобитные многажды за руками посылали, и ево советники, которых он в строителех на Москве держит, те наши челобитные перенимают и выкупают, и на то монастырьскую казну тащат, а к тебе, великому государю, не допустят. И ныне мы, нищие вся братья, единодушно молим твою, великово государя, благочестивую державу: милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайловичу всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй нас, нищих своих государевых богомолцов, не дай твоего царьсково богомолья тому архимариту Варфоломею нестройным житием и пьянством запустошить, вели, государь, его переменить и про пьянство ево, и про посулы и про всякое ево безчинство вели, государь, сыскать; а на ево варфоломеево место вели, государь, быть в архимаритах нашему ж соловецкому же постриженику, бывшему савинскому архимариту Никонору, или ризничему священнику Вениямину, или, по преданию великих чюдотворцов, вели, государь, выбрать изо всей братьи кому Господь Бог благоволит и великие чюдотворцы изволят, чтоб нам нищим от насилства и бещиново пьянства архимарита Варфоломея и от всякия обиды учеников ево с обещанья не разбрестися, и твое бы, великого государя, богомолье не запустело. А про бывшего архимарита Никонора савинского, о житии его, как он был при твоей государьской милости, самому тебе, великому государю, известно, и прежь того в дому великих чюдотворцов, от юности своея и до ныне, житие иноческое опасное проходит; також и ризничей священник Вениямин в дому великих чюдотворцов пострижен лет з дватцать, и старцу своему поработал во ученичестве и в неразсуднем послушании лет с пятнацать, и житие живет иноческое безо всяково зазору, и хмелного питья и пьянова никакова не пьет от рожения. И о ком тебе, великому государю, Господь Бог известит, тот нам и люб, о том у тебя, великого государя, и милости просим. Государь царь, смилуйся.

Государю отцу нашему архимандриту Варфоломею, Соловецкаго монастыря, твоея отеческие духовные паствы, келарь чернец Саватей, казначей чернец Варсонофей, чернец Боголеп, благословения прося, челом бьют. Милостию, государь, Божиею, и молитвами преподобных отец наших Зосимы и Саватия чюдотворцов и твоих ради отеческих святых молитв, в монастыре маия по 28 число, дал Бог, все здорово. Ведомо, государь, тебе буди: старец Герасим Фирсов, умысля со единомысленики своими, не с добрыми людьми, с старцами: с Генадьем, да с Олександром Стуколовым, да с Ефремом Каргополцом, да с Ионою Брызгалом, да с попами: с Никоном, с Пафнутьем, с Трифоном, с Тимофеем, прозвище Киселем, да ссылочным чернцом Тихоном, да с чернцами: с Иринархом, да Исихеем, написали на тебя, отца нашего, великому государю, челобитную; нам сказали, и мы у них взяли за болшою верою на том, что досмотря перед ними изодрать и сжечь,, и досмотря мы тое челобитную перед ними изодрали, и для уверения послали к тебе, государь, одирок в сей отписке. А челобитная, государь, у них написана была от лица всего монастыря, от попов, и от дьяконов и от всего братства, и от болничников, чтоб тебя с архимаричества переменить; а в челобитье своем написали многие доводные составные статьи: как де в прошлом во 172 году, по указу великаго государя, ты, архимарит, поехал к Москве, и в то время взял было с собою соборнаго старца Александра Стуколова, и будучи де в Кеми, у него Александра учинилася побранка с Иваном Тарбеевым, и он Александр будто тебе, государь, бил челом, и ты де на него управы не дал, и ево Александра словами смирял и оставил в келии, а с собою к Москве не взял, и будучи на дороге ево Ивана постриг, а в постригании дал ему имя Иринарх, а тот де Иринарх, что в мире был Иван Тарбеев, будто вор и велеречив и на всякое лукавство зело хитр, тово де ради ево к себе и в келью взял; а по преданию де святых чюдотворцов, по монастырьскому чину, в монастырьских службах, в хлебне и в поварне, и в протчих службах не бывал, и поверстал ты ево в собор честнее старых старцов, а как он пострижен тому года с два; и посылаешь де ты ево на ладьях к Архангельскому городу для покупок, и он де про тебя, архимарита, закупаете монастырьскою казною романею, и алкал, и ренское и вино горячее передваивает, и казну тем истощил до конца. Да как де ты, архимарит, до архимаричества был в Колежме на приказе, и в то де время будто опоил вином монастырскаго служку Прокопья и с того он умер; да ты же де ездил в Кеим, будучи на Килбострове, будто запоил вином старца Анорья, вышедчи де от тебя тот старец Анорей под порогом и умер; да твоим же де архимаричьим небреженьем в монастыре опился до смерти черной поп Варлам, и мирские де люди в монастырь вино привозят и продают беззаборонно твоею архимаричьею потакою, а которые де братья слабостию побеждени, у тех мирских людей вино покупаючи, пьют и безчинуют, и ты де тех чернцов от такова безчинства не унимаешь. А что́ де при прежних властех и при игумене Илье припасено было в монастыре хлебных запасов, анбары насыпаны были полны, а иные и за монастырем, и те де хлебные запасы ты, архимарит, при своем архимаричестве все будто истощил, отпуская на берег лодьями, и денги и хлеб раздавал взаймы, на ком взять не мочно, а иной хлеб велел продавать на денги для своей корысти, и от того де себе собрал многою казну; а что́ де было в казне дорогова платья, которые боголюбцы давали по мере своей вкладом, и то де платье и шапки с жемчюжными петлями все роздавал монастырским служкам; да слугам же де на платье покупаешь у города дорогие сукна. А преже де сего, по преданию святых чюдотворцов, того не бывало, цветного платья слуги не нашивали, а носили де сермяжки. А как де он поедет когда к Москве, и на проезд де емлет рублев по двесте и по триста, а на береговых службах емлет, что́ хочет; а прежним де властем на проезд из казны выдавали по пятидесять рублев. Да он же де, архимарит, предание святых чюдотворцов, монастырьское благочиние, нарушил, на господьские праздники и на царьския имянины не служить и трапезную братцкую еству искудил и морит братьев голодом, а сам в трапезе с братьею рядовой пищи не ест и в трапезу за столь не ходить, – ест в келье разные прибавочные ествы. Да ево жь архимаричьим небрежением, у совестника ево в келье, чернец Питирим зарезал до смерти старца Мартирья. Да он же де, ездя по острову, пьет безпрестани и варит пива, и на ангел благоверныя царевны Татьяны не служил, отъезжал де в то время на остров для питья. Да он же де, архимарит, с Усолских прикащиков емлет посулы болшие и считает не по правде, – кто де даст болши, на том начету не бывает; а которые де прикащики хотят считатися по правде, не дав посулов, и на тех де прикащиков начитает начеты болшие и бьет на правеже без вины, и соборнаго старца Асафа бил плетми без брацкого ведома по своей злобе, а, не за монастырскую вину; и тем де он братство все застращал, никто де про нево выговорить не смеет, а хто де что́ выговорить заочи про нево, жалеючи монастыря, и те де речи к нему ученики ево доносят, и он де, на них нападая зверски, бьет плетми без вины, а иное видя дурно, для своей слабости, не унимает. Да он де, архимарит, посылает к Москве в строители братью свою келейную и учеников, для того, чтоб про ево безчинства на Москве ведомости не было, и ныне де взял с собою в строители ученика своего чернца Иринарха, что́ в мире был Иван Тарбеев. А что́ де было в казне листовые слюды, и тое лудчую слюду он, архимарит, выбрав всю и разослал к Москве в посулы, а ныне и досталную слуду всю с собою выбрал же. И о том де ево, архимаричье, нестроении к великому государю будто братья посылали многажды челобитные, и он де, архимарит, то сведав, за братьею, которые челобитные повезут, посылал многих стрелцов, и сустигши на дороге челобитные отнимали, и привезши в монастырь бил безо всякаго милосердия, а иные де челобитные, которые были посланы с иными людьми, к великому государю не дохаживали, будто на Москве строитель тех челобитен не допускал, выкупал монастырскою казною. Да он же де, архимарит, принимает в монастырь беглых стрелцов и солдат, и драгунов и боярских людей, и всяких чинов служилых людей, и ныне набрал с семьсот человек, и оне хлеб едят, и платье и обувь носят без трудов, в монастыре де тольким людем тружаца нечево. А когда де, грех наших ради, по Божию попущению, было литовское разорение, и в то де время было мирских людей толко человек с триста, и с того времени по ево архимаричество в монастыре мирских людей болши того не держали, и в монастырских службах пронимались; а ныне, при ево архимаричестве, зимует в монастыре трудников человек пошти и по семисот и болши. И от того де ево, архимаричья, нестроения Соловецкой монастырь будто до конца разорился и братья де помирают голодом и хотят брести все врознь. А иные, государь, статьи писали коварственным своим умыслом, что и в ум не вместится, – самым мелким писмом Герасима Фирсова, на пяти столбцах написано; да к той челобитной и руки свои приложили. Да зде же, государь, князь Михайло Львов советовал с ними ж, старцом Герасимом Фирсовым, да старцом Ефремом Каргополцом с товарищами, написали на тебя, отца, и на нас челобитную, и ту челобитную отдал переписовать дьячку Ивану Данилову: и мы, про тое челобитную сведав, у дьячка Ивашки, велели вынять, и выняв послали к тебе, государь, с сею отпискою. И ныне, государь, он, Герасим, с товарыщи ко князь Михаилу Львову в келью приходят и на переходах сходятца, советуют безпрестани, хотя на монастырь, и на тебя, отца нашего, и на нас какое зло навести; и иные, государь, многие чернцы, которые за розные свои вины (?) с миряны к ним приставают и мятежничают, а смиряти их не смеем, и сами мы от них живем, что за приставом. И тебе б, государь, пожаловать, о том промысл учинить, чтоб великий государь указал, князь Михайла Львова из монастыря от нас велел вывесть, покаместа он со единомысленники своими какова зла не навели. А челобитной, государь, их нам ни которыми делы у себя удержать было немочно, и того насилу добились, что ее изодрать. Милости у тебя, государь, отца нашего просим, – пожалуй, государь, монастырь, и себя и нас чернцов от тех злых умыслов и тех чернцов коварства приопаси, как тебя Бог вразумить. Всех, государь, пуще тщатца на монастырь, и на нас, и на тебя всякое зло навести старец Генадей, да Ефрем, да Иона Брызгало, – безпрестани о том и попечение имеют; а каковы же сами, и про то тебе, государь, ведомо. А Герасима, государь, Фирсова, по указу великаго государя, к Москве отпустим вскоре; а Никанор архимандрит ехать не изволил.

Государю всепреподобному отцу нашему священноархимандриту Варфоломею, духовныя твоея паствы, Соловецкаго монастыря, чернец Варсонофеищо благословения просит и челом бьет. Подай тебе, государю моему, Господь Бог вся благая получити. Есть ли твое отеческое благоутробие о нас нищих вспомянути? а мы от мятежников твоих и наших во утеснении пребываем; а твоей духовной природы дом чюдотворцов Христос Бог строит, якожь святая его благодать волит, маия по 29 день. Да как тебя Бог понес к Москве, и в ведомости нам почало быть, что объявилась челобитная на тебя быть з безместными умыслы и лютыми злохитрствы, Герасима Фирсова слог и письмо, и назаду рука сначала евожь, а под ним брата твоево келейново Генадия, да Александра, да Ефрема, да Брызгалова, да четырех попов пьяных безчинников, да чернца опалнова Тишки, да двух чернцов ничевушек. И мы, государь, тое челобитные всячески доступали, и Бог поручил нам, – едва за клятвою нам отдали Герасим и Александр, что ее изодрать, и тех одирков сначала строк с десяток, рукою герасимовою и генадьевою, в сей отписочке, запечатав, послал к тебе, отцу; а что припамятовал, и то, написав, послал к тебе, в листе запечатав, – и иные враки княжие и беглых чернцов распросные речи; а подлинно, государь, писать постигнет мя лето, и подлинно речью тебе скажет хто сие писанеце тебе, государю отцу, поднесет. По сем молю твое отеческое чадолюбие, не забуди своего обещания и чюдотворцова дому снабдевати и мое недостоинство во святых своих к Богу молитвах поминати.

Благодателю мой, старец Иринарх, здравствуй и душу свою от всяких злых спасай, и батюшково здоровья, как прежь, так и ныне оберегай, також и Спиридона тому поучевай. Чернец Варсонофей по премногу челом бьет.

Государю отцу нашему архимандриту Варфоломею Соловецкаго монастыря, поп Вениамин, припадая раболепно к честным твоим стопам, благословения прошу, вкупе же и прощения. Да что тебе, государь, возвестил кто о нас, что бутто мы с Ярасимом лучшия завотчики: ино, государь, Бог на то свидетель, что мы к тому делу коварному в совет не ходили и рук не прикладывали; и много нас привлачил к²² своеумному совету, и за то нас укорял, и говорить стал: что де вы рук не приложили, ино на вас будет вся та беда; и властем нас огласил и иным многим своим лукавством. И сам ты, государь, Ярасима ведаешь, что лукавство-то его преж родилось. А что ты, государь, от службы переменить велел, от ризной, и чреду держати, и на том тебе, государю, челом бью на твоей отеческия милости, что ты потерпел нашему неразумию, и я, елико сила моя была, тщался и тружался, ово своими руками, ово людми по твоему благословению.

Точию о том молю твое преподобие, что впредь боюсь твоего гнева: ведают, государь, келарь и казначей, что моих рук и речей у его лукавых писем не было. Прочее здравствуй о Христе и буди спасен молитвами всех святых.

Как бутто учинилась у Александра Стукалова с Иваном Торбеевым побранка, будучи в Кеми: и в то время мне челобитья не бывало, и про их побранку не ведаю ничего.

А ево, Александра, в Кеми оставил для того, что оставить было некого, – приказной старец Селивестр, который был в Кемском городке оставлен, в то время преставился.

Будучи у Архангельскаго города бутто закупные службы старец Иринарх на меня, архимарита, покупал романею и ренское, и вино горячее передваивал: кому про то ведомо, в том их допросить.

Да бутто, будучи в Колежме, опоил вином служку Прокопья, да на Килбострове старца Анорья: про то б допросить, кому имянем ведомо и в которое время тот служка Прокопей умер, и за что он и старец Анорей опоены.

Да будто поп Варлам опился моим, архимаричьим, небрежением: и про то ведают братья, которые с ним в кельи жили, как он скончался, а мне про то не ведомо.

А которые люди с вином приезжали и хто покупал, тех людей с соборнаго приговору смирял, да про то ведомо всему монастырю.

Да бутто я у них из келей пьяного питья ни у ково не вынимал и ото всякого дурна не унимал: и в том на меня солгали; про что ведал, за то смирял, а инаго всего и не уведал.

А прежняго приносу хлебные запасы бутто истощил, отпуская на берег лодьями, и денги и хлеб раздавал взаймы, на ком взять немочно, а иной хлеб велел продавать бутто для своей бездельной корысти: и в том (у) довотчиков указал бы великий государь взять скаска заруками, со 164-го году да по 172-й год, почему на год в покупке всяких запасов и посколку чети в монастыре и на усолские промыслы расходитца на год всяких запасов, и денги и хлебные запасы где напрасно истощил, и для своей безделной корысти кому имянем продавал.

Да бутто платье ис казны роздано и бутто слуги цветнаго платья не нашивали: и тосолгано, – то платье в казну давали слуги ж по смерти своей, и то платье ныне все в лицах, а сукна анбурские для расходу у города покупают по вся годы, и про то ведают казначеи, – покупочные росписи даютца от них.

А из монастыря к Москве в поездки, сколко в которую поездку ис казны денег и всяких потреб имано и в тех поездках выздершке: и про то ведают соборные старцы, хто принимал и отчет давал, которые были со мною; а я сам из казны денег и всяких потреб не приимал.

Да оне жь в челобитье своем писали, что братью бутто з голоду морил: и в том шлюся на всю братию и на мирских людей от мала и до велика, что монастырьскаго чина против прежних столовых книг ничего не изменил, и чтоб великий государь указал их допросить, оне довотчики из виноватых на них в том шлютцали.

Про чернца Питирима, про убийство, скаска к делу подана.

На острову пив варить никому не веливал.

На ангел благоверные царевны и великие княжны Татияны Михайловны не служил за немочью; а про мою немощь ведомо в монастыре и на Москве церковнаго чина всем людем.

У них же в челобитье написано, бутто с прикащиков усольских иманы посулы и считаны не по правде, и биты на правеже без вины: и чтоб великий государь их, довотчиков, указал допросить и взять за руками скаска, у ково имянем посулы имал и ково считал не по правде; а считаю я не один, – считают собором, и у тех счетных приговоров руки соборных старцов.

Соборной старец Асаф бит плетми за свою вину, по сыску и по заручному брацкому приговору.

Да оне ж, челобитчики, в челобитье своем пишут, что в монастыре перед прежним людей набрано много и в том бы великий государь указал их допросить, в прежних годех, при бывших игумене Маркеле и при архимарите Илии, посколку человек в монастыре бывало мирских людей и посколку человек ныне зимуют, и наперед сего в лето на прибавку людей наймовали, или нет, и посколку человек наймовали.

Да их же бы, челобитчиков, старца Александра Стукалова да старца Варфоломея, указал великий государь допросить: будучи хто в монастырских службах, в монастырь посколку денег числом приваживали, и почему оне монастырьской приход и расход ведают. И челобитчиками приехали оне, старцы молодые, и в монастырьских службах нигде не бывали и наперед сего таких молодых старцов из монастыря к великому государю в челобитчиках не отпускивали, а посылали старых старцов, которые в чернечестве лет по сороку и болши.

Соловечкого монастыря архимарит Варфоломей сказал: в прошлом во 171-м году, в генваре месяце, говорил я на соборе всей братье, чтоб быть, по указу великого государя и по архиерейскому соборному изложению, в Соловецком монастыре о наречном пении по чину, как соборная церковь содержит и поется в церкви Успения Пресвятыя Богородицы; призвав священников и дияконов в олтарь, говорил и о наречном пении и о службе; и в то время учал на меня кричать диякон Нил: держишь де ты уставщика еретика попа Геронтия, да и ты де еретик, он де тебя ереси и научил, а Арсений де Грек научил ереси патриарха Никона, а патриарх де Никон будто научил ереси, а ково, и тово поведать мне на писме не возможно и про то я извещал словесно преосвященному Питириму митрополиту Великого Новограда и Великих Лук; а как я говорил о церковном чину и о Служебниках, и в то время был тут же отец мой духовной и ево, Нилов, священник Леонтей да дьякон Гедеон, – и ныне он со мною на Москве, и за то он диякон Нил бит безо всякия пощады.

А сю сказку писал я, архимарит Варфоломей, своею рукою.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьет челом твоего государева богомолья, Соловецкого монастыря, богомолец твой государев, архимарит Варфоломей, тогоже Соловецкаго монастыря на старцов на мятежников: на

Герасима Фирсова, на Генадья, на Александра Стуколова, на Ефрема Каргополца, на Иону Брызгала,

на попа Никона, на попа Пафнутья с товарыщи. В нынешнем, государь, в 174-м году, по твоему, великаго государя, указу и по грамоте из патриарша разряду велено прислать к Москве из Соловецкого монастыря старца Герасима Фирсова, и Он старец Герасим стакался в Соловецком. монастыре с мятежными старцы, с плутами и опалными, и с попами, которые за их вины смириваны монастырьским смиреньем: з Генадьем, с Олександром Стукаловым, с Ефремом Каргополцем, с Ионою Брызгалом, с попом Никоном, с попом Пафнутьем с товарыщи,– написали челобитную, бутто ото всей братьи, на меня богомолца твоего тайно, без ведома тогож Соловецкаго монастыря келаря и казначея, и соборных старцов, и всей братьи и болничных старцов, затеев напрасно всякие небылые наносы, чтоб меня богомолца твоего тебе, великому государю, теми затейными статьями огласить, бутто они в Соловецком монастыре всякое радение показуют. А я, богомолец твой, будучи в твоем государеве богомолье, в Соловецком монастыре, без брацкого собору и без заручных приговоров никаких монастырьских дел один не делал и усольских приказных старцов в монастырской казне ни считывал; а от тех, государь, мятежных старцов: от Герасима Фирсова, от Генадья, от Александра Стуколова, от Ефрема Каргополца, от Ионы Брызгалы, от попа Никона, от попа Пафнутья с товарыщи, монастырьской казне поруха и недочет, многое и всякое их безчинство и монастырю огласка многая от них чинитца. И в том у меня, богомолца твоего, на тех мятежных старцов и крамольников в их безчинствах распросные их речи и сыскные дела и записки, а в монастырьской казне в недочете приговоры за руками келаря и казначея и соборных старцов, и счетные списки, и тем сыскным делам и всякому их безчинству под сею челобитною роспись. А про иные, государь, их безчинства и к монастырю нерадение ведомо в Соловецком монастыре всей братьи и мирским людем, служкам и служебникам, и монастырским крестьянам и бобылем. Да в нынешнем же, государь, в 174-м году, августа в 7 день, писал ко мне из Соловецкого монастыря келарь старец Саватия, казначей старец Варсанофей, соборной старец Боголеп: июня в 28 день, в церковное пение на заутрени, в словословие, умысля воровски, пришед х келарю, к месту ево, старцы Генадей, Александр Стукалов, Ефрем Каргополец с товарыщи, и учали ево, келаря, давить, и от того, государь, убийства отняли ево, келаря, священницы и братья, и ныне ему, келарю, теж чернцы гилевщики безпрестани уграживают смертным убийством. Милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй, меня, богомолца своего, вели, государь, против их доводной челобитной меня, богомолца твоего, допросить и про них, мятежных старцов, о всяких монастырских делах и к монастырю их нерадение, братских заручных приговоров досмотреть, и дать мне, богомолцу твоему, с ними очную ставку, и против сей росписи вели, государь, про них мятежных старцов в Соловецком монастыре сыскать всею братьею, и болничными старцы, и монастырьскими трудниками, и служками, и служебники и на берегу монастырьскими крестьяны и бобыли, чтоб твоему государеву богомолью от такова их составнаго ложнаго челобитья в безчестии и вразорении не быть, и мне бы, богомольцу твоему, напрасно вконец не погинуть, а от тебя, великого государя, в опале не быть. А как, государь, про тех мятежных старцов, про Герасима, про Генадья, про Александра Стуколова, про Ефрема Каргополца, про Иону Брызгала, про попа Никона, про попа Пафнутья с товарыщи, и против их составной ложной челобитной, и про меня, богомолца твоего, в Соловецком монастыре обыск будет, вели, государь, их из Соловецкаго монастыря вывесть, куды ты, великий государь, укажешь, покаместа о том деле сыск минет. Царь государь, смилуйся пожалуй.

В прошлом во 173-м году, в Соловецком монастыре заскорбел казначей старец Боголеп и для досмотру посланы были соборные старцы: Васьян, Дионисей, Иларион, Феодосей, Марк, Генадей, Александр, да он Герасим: и будучи в келье, тот старец Герасим украл у него, старца Боголепа, часы, и как учал быть сыск, и те часы он, старец Герасим, отдал лицом, и в том ево герасимове воровстве те соборные старцы подали челобитную, что им впредь с ним, Герасимом Фирсовым, у монастырских дел быть нелзе; да под тою ж челобитною на нево ж подали роспись прежнему ево воровству, будучи он в монастыре и в монастырских службах, монастырскую казну крал, и бездушством своим у себя затаил, и за то он от собору отставлен.

Он же, старец Герасим, у старца своево Исаии украл денег сто двадцать рублев: про то ведомо всему монастырю.

Во 171-м году он же, Герасим Фирсов, украл у брата своего келейного, у старца Нектарья, денег семдесят рублев, и в тех деньгах по сыску был на правеже, и те деньги на нем доправлены, и челобитная повинная в том ево герасимовы руки есть; он же, Герасим, будучи в монастырской в арзужской службе, межень рыбу семгу продал и деньгами хотел завладеть, и по сыску те деньги на нем доправлены.

Он же, Герасим, будучи в умской службе рыбу продавал без монастырского указу и в тех деньгах заперся, и за то ево воровство ис той службы взят в монастырь скован.

Он же, Герасим, будучи в яренской службе дважды, и что сенных покосов и з бобылей оброку и что собрал зборной рыбы с улову, да церковною казною рублев с пятьдесят издержал воровски на свои прихоти, и про те деньги прикащики на него писали, а крестьянишки миром били челом; и по се число те церковные деньги и оброчные на нем, Герасиме.

Он же, Герасим, у отца своего духовнаго, у черного попа Игнатия, украл денег двадцать рублев, и про то ведомо всей братьи.

Да он же, умысля воровски, дважды обманул болничного старца Меркурья слепово, нарезал им белово железа вместо денег, и на те железные вырески покупал у него мед, и не хотя на себя челобитья, за те вырески платил серебряные деньги при многих людех, и болничной братьи ведомо.

Да он же, Герасим Фирсов, обманул плотничной службы старосту Сергия, умысля плутовски, обеля красные медяшки, вместо яфимков отдал ему, Серьгушке, под заклад, а под те выманил у него денег дватцать рублев, и после тово, не дожидая на себя он, Герасим, челобитья, с тем Сергием и разделку учинил; а тот Сергуша и ныне жив в монастыре.

В прошлом во 163-м году, он же, старец Герасим Фирсов, пришел в келью, ночью, к старцу Нектарию и поколол ножем келейного их брата, старца Афонасья, и по сыску за то ево воровство смиряли.

Да он же, старец Герасим, бегаючи из монастыря, подал святейшему Никону патриарху доводные челобитные, затеев напрасно, стакався с такими ж плутами, каков он сам, Герасим, на бывшего архимарита Илью, и за то ево затейное челобитье на патриарше дворе смиряли, – бить плетми нещадно, и сослан был под начал в Николской Корельской монастырь.

Да он же, Герасим Фирсов, у единомысленника своево, у головщика у старца Ионы, сходясь промежь себя бражничают и табак пьют: и в прошлом во 171-м году, в том их безчинстве по сыску били плетми, и посланы в монастырьские труды; то сыскное дело есть.

Да сверх сих вин много ево, герасимова, плутовства ведомо в Соловецком монастыре келарю и казначею, и всей братьи и мирским людем, которые в монастыре, кроме ево заговорщиков, что он, Герасим Фирсов, старой составщик и коварник, без него, Герасима, никакая смута и метеж не бывает.

Да как он, Герасим, был в мире, и за воровство на Москве перед приказы бит кнутом на козле, что он из рядов имал обманом жемчюг и соболи.

В прошлых годех соборной старец Генадей новгородец был на приказе в Кемском городке, всякое утеснение и обиды бобылишкам монастырьским чинил, забыв предание Зосимы чюдотворца, и напрасно многих изувечил для своей безделной корысти, а иные от ево, генадьевых, побоев и умерли, безпрестани бражничал.

А как он был в том Кемском городке, попам заутрени велел петь летом часу в пятом и в шестом дни, а зимою на свету, и оттого ево насилства и озорничества многие бобылишка, домишка своя пометав, по иным местам жили: и видя их крестьянские многие слезы и безпрестанное челобитье, по сыску, ево, старца Генадья, перемянили.

Да он же, Генадей, живучи в монастыре, живет озорнически, братьи и служкам уграживает, и по вечерам поздно по монастырю с советники ходить, и поваренной болшой старец толко б в чюлан не ушол, будучи в поварне, палкою хотел убить: про то ведомо келарю.

Да он же, Генадей, с сылочными людми, с старцы и миряны, советники, а которые и в болших винах сидят по тюрмам, пьянски к ним ходит тайно и питья подносит, и всякие коварства с ними составляет, и совет чинит с такими, которые от своих слабостей во многих напастех и в смирениях бывают; сидит в соборе, а с сылочными людми всякой совет чинит: про то ведомо тюремным караулщикам.

Да он же, Генадей, во многих монастырьских смирениях бывал, а злосоветников не отстал.

Во 173-м году соборной старец Александр Стукалов взял насилством у торговаго человека, каргополского уезду, у турчалца (?) у Ивашка Корнилова, будучи на отводе, в Лямецком усолье, шестнатцать ведр вина, полтора фунта шолку, на четыре алтына мыла, и в том на него, Александра Стукалова, в монастыре на соборе челобитье было, и после тово он, Александр, и деньги платил: в том монастырю от ево озорничества огласка.

Да он же, старец Александр Стукалов, с ведомым вором, с чернцом Питиримом, в монастыре с ним водился, и будучи на приказе в Кеми, с ним, Питиримом, в монастырь списывался, а он, Питирим, чернец молодой, в прошлом во 172-м году старца Мартирия зарезал до смерти, и за всякими худыми делами и за безделными хулными писмами ходил: и тому всему свидетелствуют распросные ево речи, питиримовы.

Да он же, старец Александр, пьянским обычеем говорил в Кеми при братьи, – сотону себе называет отцом, а бесей братьями, и приключалось ему, что к нему и приходили, а он их видел, и по многие ночи спать ему не дали, – нападал ужас: слышел от него черный священник Геронтей и иные.

Да как он, старец Александр, был в Кемском городке на приказе, и без монастырьского ведома жег мужика на огне безвинно, для своей безделной корысти; а после тово он же, ево и оправил, и тот мужик бил челом на нево в монастыре на соборе, и по ево судному делу он, старец, неправ, и за то ево на соборе словесно смиряли, а довелось было то мужичье увечье на нем, старце, доправить, рня тому, советует злое.

Да он же, старец Александр Стукалов, быв в монастырьской службе в Кемском городке на приказе два годы, а в росходных книгах написано у него в издержке, про дворовый обиход, на год ржы по девяносту четвертей слишком; а наперед сево иным приказным старцам про дворовой обиход давано муки ржаные толко по дватцати по пяти четвертей, или ржи, на год: и то знатное дело, что он тем лишнею издержкою корыстовался²⁵.

До Герасима ж Фирсова единомысленник и в воровстве крепкой советник, головщик Иона Брызгало, родом тулянин, во 171-м году, декабря в 30 день, зазвал в гости в заутреню к себе в келыо советника своего Герасима Фирсова, черного попа Никона, дьякона Филарета, и пили они квас медвеной и табак: и по сыску за их руками, в том деле они не заперлися, и за то их смиряли, били плетми, и посланы в труды монастырские.

Да он же, единомысленник старца Герасима Фирсова, головщик старец Иона, по монастырьскому указу был в Фирсовском усолье прикащиком, пил и бражничал, и за то взять в монастырь з безчестием, и в том ево бражничестве монастырьской казны учинился недочет болшой.

Да он же, старец Иона, быв в монастырьской же службе, в Лямецком усолье, учал жить гнусно ж и учал трудников усольских обидит, за труды денег не додават, и всякое насилие и мучительски учал им чинить: и сыскав про то, видя ево старцово нестройство, из службы взяли в монастырь.

Да в прошлом во 171-м году, он же, старец Иона, послан был из монастыря в колской уезд на Мурманское море, для покупки про монастырь рыб, палтуса и троски и троскового сала, и забыв он, старец, страх Божий, сторговал у лопарей рыб, троски сырой, взял у них наметом безденежно на ту троску столкож, сколько было у нево сторговано, бутто та рыба не по договору они промыслили малу, и ту троску положил в покупку, бутто за ту троску дал деньги, да что ис той всей троски вышло сала троскового, и то сало положил в цену ж, бутто он его купил особою статьею, да с той же со всей троски с четырех тысяч и сала троскового учиня воровски тамолшнную выпись, написал сторонним дьячком и, приложа воск, запечатал неведомо каким клеймом, а не государева таможенная печать, бутто он, старец Иона, с того со всего десятую в казну великого государя платил, и теми деньгами, что он воровски вымыслил, покорыстовался, покупая вино и табак пил; а прежь ево, старца Ионы, для той рыбы на Мурманское не посылывали и того обычая не знали.

Да в прошлом во 172-м году, по челобитью розряднаго подьячего Григорья Богданова, прислана великого государя грамота в Соловецкой монастырь, велено сыскать в монастыре головщика Иону, а он де Иона бывал на Туле белой дьякон, Ильею звали, и в прошлых годех покрал он, дьякон, з братом своим в Ивановском монастыре церковь, и узнав де то, того Ивановского монастыря власти били челом на него, дьякона, и на брата ево великому государю в той покраже, и в том деле он, дьякон, винился и сидел многое время за приставы, и он де, Григорей Богданов, поверя ему, дьякону, по свойству из-за пристава свободил и по нем ручался, и он де, дьякон, выдал ево Григорья Богданова в поруке бегаючи, жил на Костроме в стрелцах, оставя дьяконство, и после того с Костромы збежал и ходил в коновалех с рыгнем, и пришед де в Соловки постригся и дал себе имя Иона, а он де, Григорей, за нево, дьякона, будучи в поруке, многой платеж в Ивановской монастырь платил, чтоб ево, сыскав, выслать за поруками к Москве, и тот старец Иона сыскан и выслан был к Москве, и с ним, Григорьем, в тех ево убытках разделку учинил: и тот старец, Иона Брызгало, по тому Григорьеву челобитью, ведомой вор и монастырьской казны на нем взято много, бунт и мятеж в Соловецкой обители меж честной братьи составляет.

Да самозваной старой ябедник и составщик, старец Ефрем каргополец, единомысленник Герасима Фирсова, да старца Генадья, старца Ионы тулянина, и попа Пафнутья и иных таких же коварников. В нынешнем во 174-м году, к ссылному человеку, ко князь Михаилу, княжь Васильеву сыну, Львову, будучи в Соловецком монастыре, по многие ночи, в вечере и утра, приходил он, старец Ефрем каргополец, и приносил к нему сосудами и погребцами вино и вотку, и пьючи с ним, умысля воровски, ево князь.

Михаила научил кричать, декабря к 27-му числу, в ночи, ис полаты в окно на монастырь всякие затейные небыличные воровские доводные статьи: и в том во всем на соборе перед архимаритом, и перед келарем, и перед казначеем и перед соборными старцы он, старец Ефрем, против распросных речей винился и прощался, и за вину послан в мукосейню, а ныне живет в келье, а то питье, вино и вотку, привозили дети ево тайно.

Да на невож, старца Ефрема каргаполца, князь Михайло, княжь Васильев сын, Лвов в скаске своей сказал, а та скаска за ево, князь михайловою, рукою: велел ему, князю Михаилу, из Соловецкого монастыря он, Ефрем, бежать и к детям своим в Каргополь хотел он, старец Ефрем каргополец, и грамотку дать, чтоб ему, князю Михаилу, они всякой промысл чинили, а товарищев де с тобою бежать старцов будет много.

И маия в 14 день советннки их: поп Спиридон, да дьякон Варлам, да Игнатей, да Аким, да Иринарх, из монастыря побежали, и за ними посыланы были в погоню монастырские служки, и на берегу оне беглые чернцы пойманы, и привезены в монастырь и досматриваны, и по досмотру у чернаго дьякона Варлама объявилось князь михайловой руляди два ножа с серебряною оправою, да лошка серебряная, да перстень золотой, да штаны красные камчатые, да печатка серебряная, а в спросе тот дьякон сказал, что то все дал ему князь Михайло Львов, и велел из монастыря вынести, а сам де князь Михайло с ними бежать хотел же, толко оне у него уехали: и потому знатно, что наговаривал ево, князь Михайла, чернцов бежать он, старец Ефрем; да тем их распросным речам записка есть за их руками.

Черной поп Пафнутей, статчик и отец духовной старца Ефрема каргополца, ко князю Михайлу же Львову приносил по ночам квас медвяной, и с ним князь Михайло по многия ночи пили, и на тот же крик и на огласку ево, князь Михайла, поучал, и бежать с ним из монастыря хотел и товарыщем сказывал ученика своево чернца Иринарха, а про иных де ведает ученик ево Пафнутьев Иринарх.

Да с ним же попом в заговоре ссылной дьякон Тихон: а будучи он, Тихон, с великим государем в походе, из ризницы пелену и уларь жемчужной украл, и в том на нево Пафнутья с товарыщи в побеге князь Михайло и в скаске своей сказал.

Тогоь их коварственного совету старец Игнатей, черной дьякон, аныне и дьяконство потерял, во 172-м году, был в монастырском соляном промыслу прикащиком и учал жить зазорно, и приезжая били челом на соборе того усолья работные люди, – во всем их обидил и хлеб им дает не прямого мерою мерит, и в келье у себя не начюет: и по сыску взят он, Игнатей, в монастырь и в недочете болшом монастырьской казны, по соборному приговору, за руками келаря и казначея и соборных старцов, стоял на правеже с своею братьею, с такимиж усольскими прикащики, со старцы: с Ферапонтом, с Васильем, з Демьяном, с Михаилом, с Пимином; и подал он, Игнатей, челобитную, написав своею рукою, стоит он, Игнатей, на правеже в своей вине и в безумии, и погружается последним отчаянием: и по соборному приговору с правежу спущены, любо нечто приидут в чювство, и монастырскую казну, что они у себя затаили, отдадут. И дважды из монастыря бегал, стакався с такими ж плутами: с черным дьяконом с Варламом, с попом Спиридоном, с чернцом Иринархом, с учеником попа Пафнутия; посыльщиков по них посылали. И ныне в монастыре вкупе со старцом Герасимом Фирсовым, да с Ионою Брызгалом, да с Олександром Стукаловым, да с старцем Генадьем и сыными крамольники в монастыре метеж чинят.

А которые старцы были на приказех в монастырских соляных промыслех, в приходах, и расходах считают и выкладывают в соборной келье келарь, да казначей и соборные старцы: на котором доведетца по счщету недочет монастырской казны взят, и на них приговорят править також собором, и у тех приговоров руки келаря и казначея и соборных старцов.

В прошлом во 171-м году, по братцкому излюбу и по заручному приговору, поехал я, архимарит, к Москве для всяких монастырских нужных дел у великаго государя милости просить, и были на мори, и носило во лдах три недели, и морскою погодою льдами на берег не попустило, приняли к Соловецкому острову, и в то время учинилась в Соловецком монастыре чмута, бутто уставшик, черной поп Геронтей, не по-прежнему литоргисал, и того попа Геронтья хотели убить, а в той чмуте болшей был завотчик черной дьякон Нил, коварством своим во многой братьи порок учинил, что наречному пению не слышну быть, и в олтаре на меня, архимарита, кричал, а попа Геронтья в то время называл еретиком, а тот де поп Геронтей научил тому ж бутто и меня, архимарита, и я про то на него, дьякона Нила, на соборе келарю и казначею извещал, и в той олтарной службе и в наречном в то время он, Нил, велик плищ учинил: а ведомо про то отцу моему духовному и ево, черному священнику Леонтию, и иным священницам, и за то ево безчинство смиряли монастырьским смирением.

Да в нынешнем во 174-м году, сей зимы, в Соловецком монастыре учали быть писма подметныя у гробницы у преподобнаго отца Германа, и те писма у той гробницы поднял инок Кирил, и тот Нил дьякон набежал на него, Кирила, и те писма у него из рук взял, а сказал: я де те писма отдам мне, архимариту, и с теми писмами он, дьякон, ходил по кельям к своим. единомысленникам, к попу Трифону и к иным, чтоб мятеж в братье учинить, и после того те писма отдал отцу моему духовному и своему, священнику Леонтию, а сказал: тех де писем никому он, Нил, не объявлял, и те писма отец мой духовной, священник Леонтей, зжег на огне, а те де писма писаны неведомо углем, или будет спицею; а то де писмо попись походило на писмо старца Генадья: и то знатно, что то дело составное, и по сыску за то он, Нил, смирян, и рнясь тому, тот Нил ныне всякие на меня, архимарита, затейные наносы составляет.

Царю государю и великому князю Алексею Михаиловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, быот челом твоего царского богомолья, Соловецкаго монастыря, келарь Саватия, казначей Варсонофей, и соборные чернцы, и священницы и диякони, и вся братья, и больничные чернцы, и мирские монастырские служки и трудники.

Жалоба, государь, нам того же Соловецкаго монастыря на соборных старцев: на Александра Стуколова, да на Генадья, да на отставленного соборного старца Ефрема каргопольца. По твоему, всликаго государя, указу, сосланы к нам в Соловецкой монастырь в разных годех и месяцах: твой государев стольник князь Михайло, княжь Васильев сын, Лвов, да афонской архимарита лазутчик Феофан, да с Москвы козмодемьянской поп Козма, да с Вологды поп Сисой, да рейтарского строю ротмистр Осип Пирютин, да савинские старцы, и иные многие старцы и мирские люди разных чинов, человек с сорок; а велено их, по твоему, великого государя, указу, держать в монастыре под крепким началом, и за монастырь их не спускать, и чернил и бумаги давать им не велено: и от тех. опальных людей чинятца зде, в монастыре, мятежи многие, потому что их умножало, да от них же чинитца бесчиние многое. А те наши соловецкие соборные старцы, Александр, да Генадей, да отставленой соборной старец Ефрем, живут с ними, опальными людьми, за одно, и мятежи чинят, и воровские писма составливают и умышляют, хотя твоему, великого государя, богомолью, Соловецкому монастырю, пакость учинить, и с теми опальными людьми сходятся на монастырю, и на переходех, и за монастырем, и по кельям с опальными ночи просиживают; а как стрельцы караульщики их увидят, и они им уграживают и хотят побивать. А которым опальным людем, по твоему, великого государя, указу, чернил и бумаги давать не велено, и они, наши старцы, Александр, да Генадей, да Ефрем, чернила и бумагу подносят. А у которых опальных людей для береженья приставлены монастырские люди, и станут им говорить, чтоб они не сходились, и тем они людем уграживают смертным убийством, чтоб они про то нам не извещали. А как мы, твои госуревы нищие богомольцы, соборные кельи чернцы, про то проведаем и опальных людей хотим посмирять за бесчиние, и те старцы нам опальных смирять воли не дают и вовсе чинятца нам противны. А зде, государь, твое государево богомолье, Соловецкой монастырь, место украйное: а опальных умножало, а живут самовольно. А мы нищие, твои государевы богомольцы, бес твоего, великого государя, указу и бояся от тех своих старцов, Александра, и Генадья и Ефрема каргопольца, угрозов, и крамолы и мятежей, смирять их не смеем. И в нынешнем, государь, во 174-м году, апреля в 24 день, побежал от нас из монастыря ссыльной чернец Савина монастыря Никита, и посылали мы, нищие, из монастыря за ним в погоню на Онегу и на Двину: и сыскать ево погонщики не могли, и заказ об нем на берегу везде учинили, либо где объявитца, и чтоб нам весть подали. Да в нынешнем же, государь, во 174-м году, маия в 14 день, побежал от нас из монастыря черной поп Спиридон, да чернцы: Игнатей, да Иоаким, да Иринарх, да пократчи чернаго попа Леонтья, с ними же побежал из ево леонтьевы кельи ученик ево, дьякон Варлам: и за теми беглецы посылали мы, нищие, погонщиков, монастырских трудников, и на берегу, государь, тех беглых чернцов поймали, в Кожезерской вотчине, в Шуйе малой, от монастыря верст з двесте. И как в монастырь их привезли, и мы, нищие, соборные кельи чернцы, их распрашивали, хто с ними в деле был: и они сказывали, что хотел с ними бежать князь Михайло Львов, да не поспел. Да у беглого же дьякона Варлама объявилось: князь михайлов перстень золотой, да два ножа оправленые серебром, да лошка серебряная, да штаны червчаты камчатые. И мы того дьякона распрашивали, где он взял? И он нам в распросе сказал, что дал ему сам князь Михайло и хотел с ними бежать. А тот дьякон в летех молод и приличен, и ко князю Михайлу в келью часто ходил в зимние темные ночи. А как те чернцы из монастыря побежали в брацкой обед и наши погонщики за ними же к судну побежали, и того князя Михаила встретили: идет от беглецов, от судна, к монастырю. И мы, нищие, тех пойманых беглецов посадили в тюрму, и ис тюрмы выняв смиряли монастырским смирением, чтоб на то смотря опальным людем неповадно было бегать из монастыря. А и преже, государь, сего те чернцы от нас из монастыря бегали ж, и за ними мы, нищие, в погоню посылали, и поймали их наши погонщики на Двине, от монастыря верст с триста. И в нынешнем, государь, во 174-м году, июня в 28 день, в заутреню, после достойна, в соборной церкви у Всемилостиваго Спаса пришли ко мне, нищему твоему государеву богомольцу, келарю Саватию, те наши соловецкие соборные старцы, Александр, и Генадей и отставленой соборной Ефрем, и учали мне говорить жестокими словами и угрозами за то, что мы мятежников и беглецов смиряем, и хотели меня, нищаго, убить и мятеж многой, и крик и шум в церкви на славословии Божии учинили. И послыша мятеж и молву, братия меня, нищаго, от них освободили, а их старцов, Александра и Генадья и Ефрема, за их многой мятеж и бесчиние посадили в тюрму, до твоего, великаго государя, указу. А тот старец Александр человек молодой и был под началом у черного попа Мартирия немногое время; а взяли ево в собор, начаялись – покажет он доброе житие: и ныне он живете, не судя глаголем, растленное житие. Да у него же, старца Александра, объявилось беглых чернцов борошню: дьякона Варлама, три книги да две шубы и иной борошень, что он унес ис кельи от старца своего, черного попа Леонтья, да попа Спиридона чемодан с платьем. А сказывают, что тот борошень положил он у старца Александра, как они из монастыря побежали. А старцу Ефрему от собору отказал, с соборного приговору, отец наш, архимарит Варфоломей, при себе за то, что он, старец Ефрем, с князь Михайлом.Лвовым в зимнее время водился, и коварственные всякие составные дела умышлял, и вино и заморские питья к нему, князь Михайлу, подносил. А князь Михайло Лвов у нас в монастыре живет зазорное житье, и во всяком мятеже и бесчинии; и которые, государь, к нему приставлены служки, и им уграживает смертным убойством и говорит: хотя де я вас и двенатцати человек зарежу, и за то де от великого государя в опале и в смирении я не буду. А смирять ево мы, нищие, без твоего, великого государя, указу несмеем. (Титул) Пожалуй нас нищих твоих государевых богомольцев, освободи свое государево-царское богомолье от таковых мятежников, и вели нам дать свою, великого государя, грамоту, чтоб нам опальных людей и своих старцов, которые мятеж чинят и бесчинно живут, смирять, чтоб в твоем государеве царском богомолье безмятежно было, а нам бы, твоим государевым нищим богомольцом, от мятежников и опальных людей, от их крамол и побегов, от тебя, великого государя, в опале не быть.

Царь государь, смилуйся.

Назади у челобитной руки писаны: К сей челобитной келарь чернец Саватия руку приложил. Рука назначен, старца Варсонофия. Соборного старца Боголепа. Черного священника Леонтия и вместо сына своего духовного, соборного старца Тихона, и иных детей духовных. Черного попа Геронтия.Черного попа, Ананьи и вместо детей духовных. Черного попа и уставщика Исаии.Черного попа Трифона и вместо детей духовных. Черного попа Селивестра. Черного попа Лаврентья и вместо детей духовных. Черного дьякона Иева. Черного дьякона Иеремия. Черного дьякона Филарета. Черного дьякона Нила. Черного дьякона Макарья. Черного дьякона Пахомия. Черного дьякона Досифея. Старца Матвея головщика. Старца Варсонофия головщика. Старца Луки. Старца Виталия. Старца Парфения. Старца Иева. Старца Вавила и вместо брата старца Кирила руку приложил. Старца Иринарха. Старца Игнатья. Старца Иринарха оружничево. Старца Варлама. Старца Алимпия. Старца Феофана больничнаго головщика, и уставщика Васьяна, и вместо больничные братьи семидесят человек. Старца Варсонофья.

174 года маия в З1 день, пред преосвященным собором Соловецкаго монастыря старец Игнатей распрашивает: святейших патриархов вселенских и прочих архиереов греческих за православныя ли он приемлет? И старец Игнатей сказал, что святейших вселенских патриархов и прочих архиереов греческих за православныя истинно приемлет.

Книги греческие печатные и рукописные, по которым божественное славословие святейшие вселенские патриархи исполняют, приемлет ли?

И старец Игнатей сказал: книги греческие печатные и рукописные во всем приемлет.

Новопечатные справные книги, которые печатали при святейшем патриархе Никоне, также во всем приемлет.

О символе православныя веры, как исправлено и напечатано в новопечатных книгах, и о сложении перстов крестнаго изображения, как на себе(е) всякому христианину изображати, и о сложении перстов, как архиерею людей благословляти, и о знамении крестном, как изображати на просфирах, тако ли он приемлет?

И старец Игнатей сказал о всем против сего вопроса: как исправлено в новопечатных книгах, тако приемлет без всякаго прекословия и сомнения.

174 года июля в 1 день, преосвященным митрополитом и архиереом и епископом, в патриаршей крестовой полате, Соловецкаго монастыря старец Герасим Фирсов сказал: По новоисправным Служебником в Соловецком монастыре не служил для того, что указу великого государя не было, а святый собор о том был ли, или нет, того он не ведает, а от архимандрита де о том, что служить по новосправным Служебникам, повеленья не было ж, а он же, старец Герасим, в прошлом 173 году, летом, в Исакьеве пустыне, говорил архимариту Варфоломею, чтоб он велел служить по новым Служебникам, и архимарит де ему ничего не сказал, а Соловецкого монастыря келарь, старец Саватей Урютин, и казначей, старец Боголеп, были с архимаритом в той де Исакове пустыни, и на него, старца Герасима, келарь и казначей шумели, чтоб не говорил архимариту про новосправные Служебники. А наречнаго де пения в Соловецком монастыре не поют и повеления де о наречном пении от архимарита не бывало, а как бы де от архимарита повеление было, и оне б и петь стали. А о крестном де знамении, о сложении первых перстов, держит тако, како напечатано в книгах Скрижалех, а что де прежде сего о том соблазнялся неведением, и о том у освященнаго собору прощения прошу; а архимарит де Варфоломей благословляет, вижу, по-прежнему, а он де того не знает, и то ему не в обычей: потому что он не поп. И кресты де на просвирах по старому, а от архимарита де о том возбранения не было, а он де, старец Герасим, крест, который от дву древ сложен, истинной крест признавает. А исповедание православное веры: Верую во единого Бога, обещеваетца и исповедует и держит тако, как напечатано в новосправных печатных книгах. А что де они челобитную прислали бить челом великому государю и от всего монастыря, чтоб им петь по старому, и у той де челобитной рука ево есть, а приложил де к той челобитной руку страха ради, а та челобитная писана с повеления архимарита Варфоломея, какову он челобитную прислал в монастырь черную, а слышал де про тое черную челобитную от келаря Саватея Урютита, да от казначея старца Боголепа. И преосвященный собор спросили ево, старца Герасима: что прежде сего мудрствовал и писал многие писма про новосправныя печатныя книги, и книгу Скрижаль и прочих, и ныне что скоро обещевается все держать по новосправным печатным книгам, и не страха (ли) ради и не лести приходит, и истинно (ли) уверился, яко тако истинно? И старец Герасим сказал: ей, истинно тако, и не лестно и не страха ради исповедует тако, како соборная апостольская церковь прияла ныне, и в новосправных печатных книгах надпечатано и Скрижалех, и истинно и право то

исповедует, и тако держати обещаваетца; а на те писма, что я писал неведением на новосправные печатные книги, обещеваетца писаньем.

б) Показание архимандрита Варфоломел против допросных речей Герасима Фирсоса. 13 июля 1666 года²⁹

174 года июля в 13 день, перед преосвященным собором, в патриаршей крестовой полате Соловецкого монастыря архимарит Варфоломей против распросных речей Соловецкого монастыря старца Герасима Фирсова допрашиван, а в допросе сказал: По нынешней ево, архимарита к Москве поезд служил он, архимарит, по старым Служебникам, потому что в Соловецком монастыре при прежнем архимарите Илье того Соловецкаго монастыря и всей братьи учинены приговоры, что им новосправных печатных Служебников не приимати, а служити по старым Служебником, и он де по старым Служебником в Соловецком монастыре служил по нынешней приезд к Москве; а о том де у них старые приговоры, что новосправных Служебников не приимать, и попы и дьяконы сказали, что де они, по новосправным Служебником служить не умеют. А в прошлом во 173 году, в Исакове пустыни, старец Герасим Фирсов (говорил ли), чтоб служить по новосправным Служебником, и келарь и казначей на него за то шумели ль, того он не упомнит. А о наречном де пении, в прошлом во 173 году, приговор написан у него и у братьи в Соловецком монастыре³⁰, и тот приговор подал на соборе преосвященным митрополитом, и архиепископу и епискому, а ныне де в монастыре на Соловках поют не наречьем, а по-старому. А благословлял де он рукою, по нынешней московской уезд, по-прежнему; а ныне как он приехал к Москве, благословляет он рукою так, как изложено на соборе. А кресты де на просвирах в Соловецком монастыре и доныне по-старому, и о том де к ним указу не бывало, и от него, архимарита, повеления не бывало ж. А как де он, архимарит, ныне поехал к Москве, и Соловецкого де монастыря вся братья и болничные говорили, чтоб ему, архимариту, бить челом великому государю и о том, чтоб у них в Соловецком всякой церковной чин

был по-прежнему, и он де им говорил, чтоб они о том написали челобитную великому государю; и после де того он из монастыря поехал к Москве, и вскоре выехал на Торос, на край моря, и стоял шестеры сутки, и к нему де из монастыря прислали челобитную написав, и он де той челобитной не принял, для того что написана несогласна, и они де прислали к нему подьячего Ивана Захарьева, и он де, не дождав того Ивана на море, с судна спустился, и он де з берега, стоя, говорил ему, как написать челобитныя согласнее, и он де ему сказал, как смыслят и как лутчи, так бы и написали, и они ж после того написав челобитную послали за руками за ним на берег, и с тою челобитного тех посылщиков во лдах занесло в море, и они, написав другую челобитную заручную, прислали к нему, архимариту, к Вологде, и он де тое челобитную принял³¹, и на Москве будучи у себя тое челобитную удер;ал, – великому государю на соборе не подавал, потому что писана та челобитная не о деле. И на соборе де власти почали у него, архимарита, спрашивать скаски имяной, от кого в Соловецком монастыре мятеж чинитца в наречном пении и в но(во)справных печатных книгах: и он де, архимарит, вместо имяной скаски подал заручную челобитную, а черной де братцкой челобитной, как писал з дороги в Соловецкой монастырь, не подавал: а как великого государя указ будете, и против той челобитной заручной кто будет противен, и он объявитца; а что де он, архимарит, говорил в Соловецком монастыре о наречном пении, чтоб тако было, как соборная апостольская церковь держит, и он от многих старцов укоризну приял и на соборе ж архиереом про тое укоризну извещал.³²

в) Сказка о допросе Герасима в Иосифовом монастыре. 18 авг. 1666 г.³³

174 году, августа в 18 день, по указу великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, прислана ево, великого государя, грамота на московское осифовское подворье к архимандриту Саватею, велено Соловецкаго монастыря старца Герасима Фирсова допросить, что обещался он предо власти всему священному собору на свои прелести написать обличительное писмо. И во Осифове монастыре, по указу великого государя, Соловецкого монастыря старец Герасим допрашиван, а в допросе сказал, что я на прелесть никакова списания не списывал, а что писал о сложении перстов десныя руки, им же воображаем крестное знамение, и то я писал от божественнаго писания, и что ис которых книг взято, их же соборная и апостольская церковь приемлет, то в тех тетратех и помечено: а будет, неведении обносим, и от истины погрешил, и о том просил и ныне прошу у великого государя милости и священнаго собору прощения; а до сего времени писати мне было нечево и неколи, книг у меня с собою нет, – сослан я душею и телом, а которые книги приличны к тому делу, и есть ли они в Иосифове монастыре, в монастырской казне, или нет, того я не ведаю; а когда улучу великого государя милость и священного собору прошения, и от того я не отрицаюся; а соборные апостольския церкви чину и преданию и я ничего не отметаю, и хулы никакой не полагаю, и во всем повинуюся соборные апостольские церкви и всему священному собору. А скаску писал Иосифова монастыря Осташковской слободы крестьянин Якимка Струнников.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, богомолцы твои, Волоколамскаго Успения Пресвятые Богородицы Иосифова монастыря архимарит Саватей з братьею челом бьем. В прошлом, государь, в 174-м году, по твоему, великаго государя, указу и по грамоте ис патриарша разряду прислан к нам, богомолцам твоим, в иосифов монастырь Соловецкаго монастыря старец Герасим Фирсов под начал, и тот старец Герасим заскорбел, – лежит болен, опух весь, а желает он исповедатца и причаститца тела и крови Христа Бога нашего: и я, богомолец твой, без твоево, великого государя, указу исповедать и причастить ево не смею; а будет, государь, тот старец Герасим преставитца, и ево в иосифове ль монастыре погрести, или где ты, великий государь, укажешь.

От царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, на Волок Ламской, Иосифова монастыря архимариту Саватею з братьею. Писали вы к нам, великому государю, что в иосифове монастыре подначалной старец Соловецкаго монастыря Герасим Фирсов заскорбел, – лежит болен, опух весь, и желает до он исповедатца и причаститца тела и крови Христа Бога нашего: и по нашему, великаго государя, указу, богомолцы наши, преосвященный собор, велели того подначалнаго старца Герасима допросить, истинное ль и неложное покаяние к церкви Божией и к священному собору приносит; и будет он, старец Герасим, в допросе скажет, что он истинное и неложное покаяние к церкви Божией и к освященному собору приносит, и символ крепко держит и вся церковная и келейная исправляет, как напечатаны в новосправных печатных книгах, и ево велели исповедать, и по исповеди отца ево духовнаго будет достоин, и при смерти тела и крови Христа Бога нашего причастить, и как смерть ему случитца, и ево погребсти в иосифове монастыре. И как к тебе ся наша, великого государя, грамота придет, и ты б того подначалного старца Герасима допросил, истинное ли и неложное покаяние к церкви Божии и ко освященному собору он, старец Герасим, приносит и впредь обещается ль символ веры и вся церковная и келейная правила исправляти по новоисправленным печатным книгам: и будет он, старец Герасим, в допросе скажет, что он истинно и неложное покаяние к церкви Божии и ко освященному собору приносит, и сѵмвол веры тако держит и вся церковная и келейная исправляет, как напечатано в новосправных печатных книгах, и ты б ево велел исповедать черному священнику, и будет по исповеди отца духовнаго достоин, и при смерти тела и крови Христа Бога нашего причастить, и как смерть ему случитца, и ево погрести во Осифове монастыре. А будет он до сего еще указу умре, и тебе, разсмотря по житию ево, в каком он исповедании умер, потому и погрести ево. Писан на Москве, лета 7175, сентября в 21 день³⁶.

175 года сентября в 21 день великого государя грамоту о исповеди и о причастии подначалному старцу Герасиму Фирсову Иосифова монастыря стряпчей Басилей Беляев взял и руку приложил.

Во имени Господа нашего Иисуса Христа.

Повелением благочестиваго и боговенчаннаго великаго государя нашего, царя и великаго князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, по совету же и по благословению нас, преосвященных митрополитов и архиепископов, боголюбивых епископов, и пречестных архимандритов и игуменов, и всего освещеннаго собора, по правилу 37 святых Апостол, и вселенскаго седмаго собора по правилу шестому, иже повелеша на коеждо лето о всяких вещех церковных собором бывати, сшедшихся ныне в преименитом, славном и царствующем граде Москве, в лето от воплощения Бога Слова 1667-е на хулящих святыя книги святыя восточныя церкве греческаго языка и чины ея, яко да в согласии оныя вси будем, понеже по писанию, егда святыя и божественныя церкви бес пакости и немятежно в мире бывают, тогда нам вся благая строения от Бога бывают подаемы, мир и умножение плодов и на враги одоление, якоже в 3-х книгах Моиссовых³⁸ глаголет: аще по заповедем моим ходите и повеления моя храните, дам вам дождь во время свое, и земля даст плод свой, и дам мир земли вашей и рать не пройдешь сквозе ню, и прочая; аще ли ослушаетеся меня и заповедей моих не сохраните, то наведу на вы меч и предам вас в руце врагом вашим, и прочая тамо. Сего ради по завещанию Господню, иже мир имети завещавающу учеником и апостолом своим между собою, и не токмо сие, но и другия в мир вводить, и стязания имущия между себе, посылаем соборне во вся места, и грады и села, идеже аще обрящутся нецыи несогласующиеся со святою восточною церковию, но по своей воли ходящии и на чюжем основании зиждущии, а не с соборною мудрствующии, с крепкими завещании соединится к соборной церкви и быти яко единому телу, имеющу едину главу Христа, якоже и ныне к вам, живущим в державе великаго государя, царя и великаго князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и нашего стада духовной пастве, в лавру боголепнаго Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во остров, рекомый Соловки, посылаем от преосвященнаго нашего собора с повелением великого государя, царя и великого князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, Сергия архимандрита спасскаго, ради неповинующихся в вас нынешнему святых книг от греческаго исправление, по слышимому в нас, и неприемлющих елико в словесех и чинех, в словесех убо, якоже во святом символе, исправленном нами от святыя восточная церкве сущаго, и в прочих речех божественнаго писания, в чинех же, якоже в божественней литургии, в проскомидии ея и в прочих, подобне и во иных книгах исправленных, и в крестном изображены, яко треми первыми великими персты святая восточная церковь завещавает изображати крестное знамение всякому православному на лице своем, подобне и в трегубой аллилуии, яко трижды возглашает, четвертое же: слава тебе Боже, и в прочих подобных сему несогласующихся в вас с святою восточною церковию и неприемлющих новоисправленных от греческих и от древних славянских книг, ныне изданных печатных книг, паче же укоряющих: яко да отныне без всякого прекословия повинувшеся будите святей восточной церкви, в соединении с нею, яко же во едином телеси мнози удове, под единою главою Христом суще, приемше вся преданная ей от святых Апостол и святых отец предания, елико писанне и неписанне от них древле изданная, и елико ныне в нас от прежних времен, от презрения и не от удобства времен, забвению преданная, нынеже, совопрошением подробну святыя восточныя церкви православных архиереов, добре исправленная со всяким прилежанием, держите неизменно. С ним же, Сергием, посылаем к вам на противящихся и их сумнительныя главизны, свидетельства ради, вкратце и ответы от божественнаго писания и от правил святых отец, да прочетше, наипаче уверитеся. Аще ли в чесом не повиноватися начнут, сих, по данней нам благодати от Овятаго Духа, по седмому вселенскому собору³⁹, с ним же святая правила облобызающе, приемлем и держим святых Апостол и шести вселенских соборов, к сим же и поместных девяти, яко от единого Святаго Духа вдохновенных, их же они проклята, проклинаем, их же извергоша, извергаем, и их же отлучиша, отлучаем, и им же запретиша, запрещаем, дóндеже аще обратятся и покаются.

Сии бо нынешнии соперницы, сущии в Соловецком мопастыре, или кто где, (по великому Василью)⁴⁰ подцерковницы имут нарещися, яко не повинуются святой кафолической восточной церкви, и оставляют ю, и в согласии никогдаже быти хощут, но во своей воли всегда быти хотят: и аще убо не повинутся и не приобщатся святей кафоличестей восточней церкви, и своего хулнаго упорства не оставят, сих ради таковыя, аще суть священнии, священства извергаем, монахи же и простыл и миряны отлучаем, дóндеже убо, преложше себе, с покаянием достойным и отрицанием писменным своих хул и обращением истинным удобрившеся, совокупятся паки, яко едино тело, в соборней церкви.

Писася в царствующем граде Москве от преосвященнаго собора, повелением великаго государя, царя и великаго князя Алексия Михайловичя, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, в лето 7174, индикта 9, месяца иулия в 11 день.

Лета 7174-го, августа в 14 день, великий государь, царь и великий князь Алексей Михайловичу всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, указал Спасова монастыря, что́ в Ярославле, архимандриту Сергию против челобитной Соловецкого монастыря соборных старцов, и черных попов, и дьяконов, и всех церковных и служебных и болнишных старцов и всей братьи, что в нынешнем во 174 году, августа в 8 день, били они челом великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, того Соловецкого монастыря на архимарита Варфоломея во многих его безчинствах и в монастырьском разоренье, допросить тогож Соловецкого монастыря келаря старца Саватея, казначея старца Варсунофия, и соборных старцов и черных попов и дьяконов, и всех церковных и служебных и болнишных старцов, и всю братию: челобитную они всею братьею на архимарита Варфоломея о безчинствах ево и о монастырьском разорении писать велели из собору ль, и всею ль братьею, и всем ли им про то ведомо, что́ в той челобитной на архимарита Варфоломея написано? И будет келарь и казначей, и соборные старцы, и черные попы и диаконы, и церковные и служебные и болнишные старцы, и вся братья в допросе скажут, что они на архимарита Варфоломея в безчинствах его и в монастырьском. разорении челобитные писать не веливали и рук, которые грамоте умеют, не прикладывали, а которые грамоте не умеют, прикладывать в свое место не веливали, и писана та челобитная без брацкого собору, и что́ в той челобитной писано, про то они ни про что не ведают: и архимариту Сергию та челобитная велеть вычести келарю и казначею, и соборным старцом, и черным попом и дьяконом и всей братьи на соборе. И будет келарь и казначей, и соборные старцы, и черные попы и дьяконы, и церковные и служебные и болнишные старцы, и вся братия скажут, что они такой челобитной на архимарита Варфоломея писать и великому государю бить челом не веливали, и что́ в той челобитной на ново архимарита написано, про то оне не ведают, и на тех челобитчиков, которых у той челобитной руки приложены учнут великому государю бить челом, или челобитные приносить: и архимариту Сергию против Челобитья их давать перед собою очные ставки и с очных ставок, будет доведетца, сыскивать, чтоб про то челобитье сыскать вправду. Да ему ж архимандриту Сергию сыскать Соловецкого монастыря келарем старцем Саватием и Казначеем старцом Варсонофием, и соборными старцы, и церковными и служебными и болнишными старцы, и всею братьею, и служки и служебники, и монастырскими трудниками, и на берегу моря монастырьскими крестьяны и бобыли против челобитья и росписи, что в нынешнем же во 174-м году, августа в 11 день, бил челом великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, Соловецкого монастыря архимарит Варфоломей того ж Соловецкого монастыря на старцов на мятежников, на Герасима Фирсова, на Генадья, на Александра Стуколова, на Ефрема Каргополца, на Иону Брызгала, на черных попов на Никона да на Пафнотья с товарыщи, во многих их безчинствах и неистовствах, и подал челобитную и роспись. А как он, архимарит Сергий, с товарыщи, приехав, в Соловецком монастыре против челобитья архимарита Варфоломея и против заручной челобитной на архимарита учнет сыскивать: и ему, архимариту Сергию, из Соловецкого монастыря старцов Генадия, и Александра Стукалова, и Ефрема Каргапольца, и Иону Брызгала, и черных попов Никона и Пафнотия с товарыщи выслать в Анзерскую пустыню, чтоб оне у сыску не были. А допрашивать ему, архимариту, келаря, и казначея, и соборных старцов и черных попов и дьяконов, и церковных и служебных и болнишних старцов, и всю братью и всяких чинов людей, в церкви Божии пред святым Евангелием Христовым по Христове евангельской заповеди, по чиновной печатной книге. А соверша, те сыскныя дела привести ему, архимариту Сергию, с собою к великому государю к Москве, или напред себя послать с нарочным ездоком, и велеть подать в патриарше разряде Илье Кузмичю Безобразову, да дьяку Ивану Калитину. И каковы челобитныя на архимарита и архимарит на тех старцов и роспись поданы, и те челобитныя и росписи под сим наказом.⁴²

174 года, августа в 8 день, преосвященный Павел митрополит сарский и подонский приказал сказать Спасского монастыря, из Ярославля, архимариту Сергию, чтоб готовился ехать в Соловецкой монастырь немотчав.

На подъем ему дать ис патриарши дворцовое казны 50 рублев.

Да с ним же, Сергием, сказать ехать в Соловецкой монастырь болшаго Успенскаго собору попу Василью Федорову, да Богоявленскаго монастыря из-за ветошнаго ряду черному священнику Иоасафу, да черному дьякону Андреяну.

На подъем им дать из домовые казны по 20 рублев человеку.

О подводах справитца с архимаритом Сергием, будут ли у него подводы тем священником и дьякону; а будет у него подвод не достанет, послать память в Ямской Приказ, чтоб ему дали ямские подводы до Ярославля; а из Ярославля быть подводам Спасскаго монастыря до Вологды, а в прибавку и ямских дать для того, что по указу великого государя велено ему, архимариту Сергию, с товарыщи ехать наспех, наскоро.

Архимариту ж Сергию сказать, чтоб здесь собирался наскоро и в Ярославль в монастырь бы отписал, велел бы готовить подводы и обиходы всякие немотчав. А запасы имать по Вологду Спасского монастыря, а с Вологды запас будет Соловецкого монастыря, до Соловков; и послать о том соловецкому архимариту грамота, чтоб отписал на Вологду к промышлеником своим о запасе.

На Вологду к воеводе послать грамоту о судне, в чем архимариту Ссргию с товарыщи ехать до Колмагор, и кормещиков бы и гребцов велел добрых дать и провожатых стрелцов, чтоб нигде не было задержания.

На Колмагоры к воеводе послать грамота о лодье до Соловецкого монастыря и о кормщике ж, и о гребцах и о стрельцах; а будет в лодье зачем отпустить немочно, и их бы отпустить в карбасах, или в каких судах лутче и бережнее.

Написать грамота в Соловецкой монастырь х келарю и х казначею з братьею о Сергие с товарыщи, что они посланы по указу великого государя и от освященнаго собора для великих церковных дел, и они б во всем ево, Сергия, с товарыщи слушали. Сергию же написать наказ против Соловецкой

братцкой челобитной о сыску.

б) Царская грамота архимандриту Варфоломею о приготовлены на Вологде запасов для архимандрита Сергия с товарищи⁴⁴

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, Соловецкого монастыря архимариту Варфоломею з братьею. В нынешнем во 174 году, августа в ... день, по нашему, великого государя, указу посланы на Соловки для церковных великих дел и нашего, великого государя, сыскного дела из Ярославля Спасского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенскаго собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф, да черной дьякон Андреян, да патриарш сын боярской... указали мы, великий государь, ему обиход и всякие запасы брать на Вологде. И как к вам ся наша, великого государя, грамота придет, и вы б послали на Вологду, велели Соловецкого монастыря промышленным архимариту Сергию с товарыщи обиходов и всяких столовых запасов дать, чтоб было с Вологды до Соловецкого монастыря. И как из Ярославля Спасского монастыря архимарит Сергий с товарыщи на Вологду приедут, и вы б те всякие запасы им отправили. А что́ всяких запасов припасено и что́ до Соловок отпущено будет, и выб о том к нам, великому государю, отписали, а от писку велели подать в Патриаршей Розряд.

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца. По нашему, великого государя, указу послан в Соловецкой монастырь из Ярославля Спаского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенскаго собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф, да черной дьякон Андреян, да патриарш сын боярской Григорий Черновской, да казенного Патриарша ж Приказу подячей Володимир Гурьев, да с ними московских стрелцов Лопухина сотник Елисей Ярцов, да десять человек стрелцов. И как он, архимарит Сергий, с товарыщи и сотник с стрелцами из Соловецкого монастыря к Москве поедут, из Соловецкого монастыря келарю и казначею з братьею, каким путем и на которые городы прилучитца ехать к Москве, давать ему архимариту с товарыщи, и сотнику и стрелцам водяным путем суды и кормщиков и гребцов, а сухим путем подводы под верх с телеги и с промышленники, сколко им по надобитца до Колмогор, или до Каргополя, а от Колмогор, или от Каргополя до Вологды, а от Вологды до Ярославля, воеводам нашим давать ему, архимариту Сергию, с товарыщи и сотнику и стрелцам подводы под верх с телеги и с проводники, или санми, сколко им понадобитца, чтоб им на дороге задержки не было.

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Соловецкой монастырь келарю старцу Саватею Обрютину, да казначею старцу Варсонофию з братьею. В нынешнем в 174-м году, августа в ... день, по нашему, великого государя, указу и от освящеиннаго собора посланы на Соловки, для великих церковных дел и нашего, великого государя, сыскного дела из Ярославля Спаского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенскаго собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что́ на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф, да черной, дьякон Андреян, да патриарш сын боярской Григорий Черновской, да подъячей Володимер Гурьев: и как к вам ся наша, великого государя, грамота придет, а из Ярославля Спасского монастыря архимарит Сергий с товарыщи к вам в Соловецкой монастырь приедут, и вы б ево, архимарита Сергия, в церковных делах и в сыскном деле, для чего он, архимарит Сергий, с товарищи, по нашему, великого государя, указу и по повелению богомолцов наших преосвященнаго собора, послан, во всем ему были послушны без всякаго прекословия. И будет ему, архимариту Сергию, для церковных дел и сыскного для дела понадобятца в послуги Соловецкого монастыря служки и служебники и стрельцы: и вам бы им давать монастырьских слуг и служебников и стрелцов, сколко им понадобитца, чтоб ни за чем мотчанья не было. А как ему, архимариту Сергию, с товарыщи время будет ехать из Соловецкого монастыря к нам, великому государю, к Москве: и вам бы ево, архимарита Сергия, с товарыщи отпустити из Соловецкого монастыря с честию, каким путем пригодитца, чтоб их из Соловецкого монастыря на берег допроводить бережно, и на путь из Соловецкого монастыря ему, архимариту Сергию, с товарыщи до Вологды запасов и всяких обиходов и для правожанья людей дати, сколко им понадобитца, чтоб ни в чем скудости им не было. А будет кто Соловецкого монастыря черных попов, или и в соборной и рядской братье, и слуг и служебников и всяких чинов людей, которые в Соловецком монастыре будут против сего нашего, великого государя, указу и освященного собора повеления объявитца кто ему, архимариту Сергию, с товарыщи в чем непослушен, и тем людем от нас, великого государя, быть в жестоком наказанье и в далних ссылках.

д) Предписание в Ямской Приказ о приготовлении подвод для спутников архим. Сергия⁴⁷

Лета 7174-го, августа в ... день, по государеву, цареву и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу, думному дворянину Григорью Борисовичу Нащокину, да дьякам Миките Головнину да Ивану Горяинову. Всликий государь, царь и великий князь Алексей Михайловичу всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержец, указал болшаго Успенскаго собору попу Василью Федорову две подводы под верх, да подвода с телегою и с проводником, да Богоявленского монастыря, что́ на Москве за ветошным рядом, черному попу Иоасафу да черному дьякону Андреяну по подводе под верх, да им же подвода с телегою и с проводником, да патриаршу сыну боярскому Григорию Черновскому, да Патриарша Казенного Приказу подъячему Володимеру Гурьеву по подводе под верх, да им же подвода с телегою и с проводником, да от Москвы до Переславля Залесскаго, и до Ярославля, и до Вологды, и до Томи, и до Устюга великого, и до Колмогор и до Соловецкого монастыря, и назад до Москвы сухим путем подводы, а водяным путем суды и кормщика и гребцов; а на те подводы прогоны указал великий государь дать из Ямского Приказу; а посланы они на Соловецкой монастырь из Ярославля Спасова монастыря с архимаритом Сергием для великих церковных дел и сыскного дела. И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу думному дворянину Григорию Борисовичу Нащокину, да дьякам Миките Головнину да Ивану Горяинову учинить о том по указу великого государя.

е) Царская грамота на Вологду, воеводе Зубову, о приготовлении судов для архим. Сергия и немедленном его отправлении⁴⁸

От царя и великаго князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, на Вологду столнику нашему и воеводе Степану Афонасьевичу Зубову, да дьяку нашему Микифору Бакунину. В нынешнем во 174-м году, августа в ... день, по нашему, великого государя, указу посланы на Соловки для великих церковных дел и для нашего, великого государя, сыскного дела из Ярославля Спасского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенского собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что на Москве за ветошным рядом,черной поп Иоасаф, да черной дьякон Андреян, да патриарш сын боярской: и как к вам ся наша, великого государя, грамота придет, и вы б на Вологде велели изготовить суды тотчас, немешкая, и к тем судам кормщиков и гребцов, а для провожанья стрельцов, сколко человек понадобитца. А как архимарит Сергий с товарыщи на Вологду приедет, и вы б ево, архимарита Сергия, с товарыщи с Вологды на тех судах до Колмогор отпустили тотчас, не мешкая ни часа, чтоб им на Вологде ни в чем задержанья и мешкоты не было; а котораго месяца и числа архимарит Сергий с товарыщи на Вологду приедут, и котораго числа их с Вологды х Колмогорам отпустите, и в скольких судах и что кормщиков и гребцов, и для провожанья стрелцов, о том бы к нам, великому государю, отписали, а отписку велели подать в Патриарше Розряде Илье Козмичу Безобразову, да дьяку Ивану Калитину.

Писан на Москве, лета 7174-го, августа в ... день.

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя Белыя Росии самодержца, на Двину, думному нашему дворянину и воеводе Ивану Ивановичю Чадаеву, да дьяку нашему Тимофею Саблукову. В нынешнем во 174 году, августа в ... день, по нашему, великого государя, указу, посланы на Соловки для церковных великих дел и нашего, великого государя, сыскного дела из Ярославля Спасского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенского собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф, да черной дьякон Андреян, да патриарш сын боярской: и как к вам ся наша, великаго государя, грамота придет, а архимарит Сергий с товарыщи на Колмогоры приедут, и вы б им с Колмогор до Соловецкого монастыря велели дать лодью и кормщика и гребцов добрых, а для провожанья стрелцов; а будет в лодье зачем отпустить их будет немочно, и вы б ево, архимарита Сергия, с товарыщи велели отпустить в карбусах, или в каких судах лутче и бережнее; а котораго месяца и числа архимарит Сергий с товарыщи к вам на Колмогоры приедут, и в котором месяце и числе с Колмогор к Соловкам и в каких судах их отпустите, и что с ними кормщиков и гребцов пошлете, и вы б о том к нам, великому государю, отписали, а отписку велели подать в Патриарше Розряде Илье Козмичу Безобразову, да дьяку Ивану Калитину.

Писан на Москве лета 7174-го, августа в ...

Благословение архимарита Варфоломея Соловецкого монастыря братии нашей, Вологодские нашие монастырские службы приказному соборному старцу Марку, да старцу Аисею, да старцу Христофору. Как вас Бог милует? а мы на Москве, августа по 15 число, дал Бог, здорово. В нынешнем в 174-м году, августа в 13 день, прислана к нам, на подворье, великого государя грамота из Патриарша Розряду, за приписью дьяка Ивана Калитина: по указу великого государя посланы на Соловки для церковных великих дел и для великого государева сыскного дела Ерославля Спасского монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенского собору поп Василий, да Богоявленского монастыря, что́ на Москве за ветошным рядом, черного попа Иоасафа, да черного диякона Андреяна, да патриарша сына боярскаго Ивана Подлесова, да подячево Патриарша же Казенного Приказу Володимера Якимова сына Гурьева, а велено вам ему, архимариту Сергию, с товарыщи обиходов и всяких столовых запасов давать без всякаго задержания, чтоб было до Соловецкого монастыря нескудно. И как на Вологду Спаса Ерославля монастыря архимарит Сергий с товарыщи приедут, и вы б по сей ему, архимариту Сергию, з братиею, и хто с ним будут, всяких хлебных запасов и столовых обиходов дали без всяково задержания.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, богомолец твой, из Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергий с товарыщи челом бьют. По твоему, государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу и по благословению всего преосвященнаго архиерейскаго отеческаго собора, послан я, богомолец твой, с товарыщи во обитель преподобных отец Зосимы и Саватия соловецких чудотворцов для церковных великих дел и для твоего, великого государя, сыскного дела: и помощию Всесильнаго Бога к городу Архангельскому приволоклись сентября в 26 день, а от города на море отпустились в дву лодьях корельских сентября в 29 день нынешняго сто семьдесят пятого году.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, твоего царского богомолья Соловецкого монастыря архимарит Ворфоломей з братьею челом бьют. В твоей, великого государя, грамоте писано к нам: в нынешнем во 174-м году, августа в ... день, по твоему, великого государя, указу посланы на Соловки для церковных великих дел и твоего, великого государя, сыскного дела из Ярославля Спасскаго монастыря архимарит Сергий, да болшаго Успенского собора поп Василей Федоров, да Богоявленского монастыря, что

на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф да черной дьякон Андреян, да патриарш сын боярской Иван Подлесов, а с Вологды до Соловецкого монастыря ему, архимариту Сергию, с товарыщи указал ты, великий государь, обиход и всякие запасы взять на Вологде у наших соловецких промышленников, и нам бы на Вологду послать наскоро и велеть на Вологде Соловецкого монастыря промышленником к приезду архимарита Сергия с товарыщи обиходов и всяких столовых запасов изготовить нескудно, а что архимарит Сергий с товарыщи с собою обиходу и хлебных запасов возьмет, и нам о том к тебе, великому государю, велено отписать, а

отписку подать в Патриарше Розряде Илье Кузмичу Безобразову, да дьяку Ивану Калитину. И в нынешнем, государь, во 175-м году, октября в 8 день, писал к нам с Вологды Соловецкого монастыря промышленник старец Марк з братиею, что Спасоярославского монастыря архимарит Сергий с товарыщи на Вологде стояли на нашем монастырском дворе четверы сутки, пили и ели все монастырское, а с Вологды в монастырь поехали сентября в 10 день и в дорогу взяли запасы монастырские ж, а сколко, государь, каких обиходов и столовых запасов у них наших монастырских взяли, и тому под сею отпискою роспись.

Роспись, что Спаса-ярославского монастыря архимарит Сергий взял с собою на дорогу Соловецкого монастыря у вологоцкого промышленника старца Марка з братьею всяких запасов.

Муки ржаной 30 четвертей. Пшеничной муки 3 четверти. Сухарей 15 четвертей. Круп овсяных о четвертей. Ячных круп 3 четверти. Толокна 7 четвертей. Солоду ржаного 5 четвертей. Масла коровья 10 пуд. Масла битого 2 пуда. Рыбы семги 10 пуд. Белой рыбы 15 пуд. Мяса говядины 30 пуд. Луку четверть. Чесноку 2000. Свечь восковых 5 фунтов. Салных 100 свечей. Соли 5 пуд. Хлебов печеных 120.

174 году, августа в ... день, по указу великого государя и по грамоте и по благословению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и боголюбивых епископов, и пречестных архимандритов и игуменов, и всего освященного собора наказу, из Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергий с товарищи (и) с казаки посланы были в Соловецкой монастырь ради неповинующихся нынешнему святых книг от греческаго и словенскаго исправлению и неприемлющих елико в словесех и чинех, в словесех убо, якож во святом Символе, исправленном ныне от святыя восточныя церкве сущие, и в прочих речех Божественнаго писания, в чинех, якоже в Божественной литургии, в проскомидии ея и в прочих, подобне и во иных книгах исправленных, и в крестном изображении, яко треми первыми великими персты святая восточная церковь завещевает изображати крестное знамение всякому православному на лице своем, подобно и в трегубой аллилуии, яко трижды возглашает, четвертое ж: слава тебе Боже, и в молитве, еже есть: Господи Иисусе Христе, Более наш, помилуй нас, и в прочих подобных сему церковных дел, и для сыскного дела против челобитья на архимарита и росписи на мятежников Герасима Фирсова с товарищи: и 175 году, октября в ... день, призвав всю братию и служебников и стрелцов, указ великого государя и грамоты, и наказ архиерейского собора всем вслух чли.

Начали де все говорить с шумом: указу до великого государя мы послушны и во всем ему повинуемся, а повеления о Символе веры, о сложении триех перстов к воображению на лицах своих, и о аллилуии, и о молитве, еже есть: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, и о новоизданных печатных книг, Служебников и Потребников и прочих не приемлем.

Архимарит Никонор говорил всем, вслух, сложа три первые персты: то де учение и предание латынское, предание антихристово; я де готов пострадать; да у вас де ныне и главы, патриарха, нет и без него вы некрепки.

Геронтей говорил о молитве, еже есть: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас; за что де вы из сея молитвы отъемлете Сына Божия? Да про аллилуию сказывал, что в житии чудотворца Ефросина Псковскаго писано, аллилуии трижды говорить не велено, и о том было явление Пресвятыя Богородицы.

Росписи имянной не дано.

Да сказывали московские стрелцы, Василий Федоров с товарищи, двадцать человек, слышали де они в монастыре, будто говорили мирские люди: которые де московские стрельцы ныне здесь в монастыре, тем и указ учиним, а которые за монастырем в лодьях, и тех там захватим, да годитца де каменьем побить. Да говорили, будто де посланы от антихриста прелщать. И в том дали скаску.

Лета 7174, августа в ... день, по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу, и по грамоте ис Патриарша Розряду, и по благословению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и боголюбивых епископов? и пречестных архимаритов и игуменов, и всего освященнаго собора наказу, из Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергий, да большаго Успенскаго собора поп Василей Феодров, да Богоявленскаго монастыря, что́ на Москве за ветошным рядом, черной поп Иоасаф, да черной дьякон Андреян с товарыщи сказали: Посланы мы были в лавру Боголепного Преображения: Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа во остров, рекомый Соловки, ради неповинующихся нынешнему святых книг от греческаго и славенскаго языков древних святых книг исправлению и неприемлющих елико в словесех и чинех, в словесех убо, якоже во святом Символе, исправленном ныне от святыя восточныя церкве сущии, и в прочих речех Божественнаго писания. в чинех, якоже в Божественней литургии, в проскомидии ея и в прочих, подобне и во иных книгах исправленных, и в крестном изображении, яко треми первыми великими персты святая восточная церковь завещевает изображати кресное знамение всякому православному на лице своем, подобно и в трегубой аллилуии, якоже трижды возглашает, четвертое же: слава тебе Боже, и в молитве, еже есть: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, и в прочих подобных сему церковных дел, и для сыскного дела против брацкой заручной челобитной и росписи на мятежников, на старца Герасима Фирсова с товарыщи: и нынешнаго 175 году, октября в 4 день, я, архимарит Сергий, с товарыщи, приехав в Соловецкой монастырь, во святем храме Боголепнаго Преображения Господня, призвав того монастыря прежняго келаря старца Саватия Обрютина, и новаго келаря старца Азария, и казначея старца Варсонофия, и соборных старцов, и черных попов и дьяконов, и болнишных старцов и всю братью, и слуг и служебников и стрелцов, и им указ великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и грамоты и наказ всего преосвященнаго архиерейскаго отеческаго собора всем вслух прочли, и они вси, выслушав великого государя указ и грамоты и наказ всего преосвященнаго архиерейскаго отеческаго собора, начали говорить большим шумом и криком с невежьствием и упорством великим: мы де указу великого государя послушны и во всем ему, великому государю, повинуемся, а повеления о символе веры и о сложении триех первых великих перствов к воображению креста Господня на лицах наших, и трегубыя аллилуии, и о молитве, еже есть: Господи Исусе Христе, Боже наш, помилуй нас, и о ноизданных печатных книг, Служебников, и Потребников и прочих не приемлем, и слышати не хотим, и готовы все пострадати единодушно. И в тоже время начал говорить бывшей архимарит Никонор Савы Сторожевскаго монастыря с большим гневом, вслух, подняв руку свою высоко и сложа три первые персты: то де учение, что велят крестится тремя персты, есть предание латынское, печать антихристова, и велел всем того отнюдь не примать, а я де за всех вас готов к Москве ехать и пострадать; и потом учал нам говорить: что́ де вы соборуете и присылаете? у вас де и главы, патриарха, нет и без него соборы ваши не крепки! И у него слыша вся братья и мирские люди всем черным собором учали також кричать: за нами де всеми те жь речи, и готовы единодушно все пострадать, а новые веры и учения и книг отнюдь все не приемлем! И в том шуму многие старцы и мирские люди неистовые всякия бранныя слова говорили; а иные хотели с нас сбивать клобуки. И я, архимарит, с товарищи в тож время учали им говорить, чтоб они, выбрав кого из всей братьи, дву или трех братов, дали нам, с кем бы мочно было о том церковном великом деле говорить без мятежа и благочинно. И они указали на лице чернаго попа Геронтия: а у нас де он человек выборной от всех, и тот де с вами будет о всем говорить, а за нами де всеми теж речи. И тот Геронтей начал говорить о молитве, еже есть: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, – указуя на наше лице: за что де вы отъемлете из сея молитвы Сына Божия? И в то время закричали все: ох де, ох! горе нам! отнимают де у нас Сына Божия! И где де вы девали имя Сына Божия? И того у них было крику на долг час. И потом, мало от крику престав, начал тот же Геронтей говорить о трегубой аллилуии: чего де ради вы трижды велите глаголати аллилуия, а вчетвертые: слава тебе Боже? а в житье де писано святаго Евфросина псковского чюдотворца, трижды аллилуии говорить не велено, и о том де явление было Пресвятая Богородицы. И, взяв книгу, в которой писано житие святого Евфросина, стал во храме высоко на стуле, и учал кричать и чести всем: не прелщайтеся и не слушайте такова учения, что говорить аллилуия трижды, а вчетвертые: слава тебе Боже! И такими речми учинил мятеж и крик болши перваго на долго время; а указу великого государя и повелению архиерейского отеческого собора отнюдь ни в чем не внимали. Да он же, черной поп Геронтей, будучи в келье, говорил перед нами такие речи: преже де сего от Соловецкого монастыря вся руская земля всяким благочестием просвещалась, и ни под каким зазором Соловецкой монастырь не бывал, яко столп, и утверждение, и светило и свет сиял; вы де ныне новой вере от греков учитеся, а их де греческих властей к нам в монастырь под начал и самих присылают, и они де, греческие власти, и креститись не умеют, мы де их и сами учим, как креститись; а мы де не хотим древняго предания святых Апостол и святых отец и святых чюдотворцов Зосимы и Саватия нарушать, и во всем им последуем; а на крыжах латынских по новым Служебникам служить не хотим; тут же де, в новых Служебниках, в литоргии в конце тропаря: Благообразный Иосиф, и воскресения Христова не проповедуют. И мы на те их вопросы, елику нам дал Бог силу, ответы давали, и они того, отнюдь ни в чем не внимали. И мы, видя их во всем непокорство, противу их еще вопросили: великий государь наш, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, благоверен ли и благочестив, и православен ли? и християнский ли есть царь? И они сказали: благоверен, благочестив, и православен и християнский есть царь. И мы еще их вопросили: а повеления его и грамоты, которые с нами к вам присланы, каковы вам мнятца быти, – православны ли? И они к сему вопросу умолчали. И мы еще их вопросили о святейших православных четырех патриарсех и о росийских наших преосвященных митрополитах, и о архиепископах и епископах, и о всем освященном соборе, – православны ли они суть и благочестивы, пастырие ли, и учителие ли, и отцы ли вам суть? И они сказали про святейших православных четырех патриархов: преже де сего были православны, а ныне де Бог их весть, потому что они сами живут в неволе; а о росийских наших архиереех и и всем освященном соборе сказали: православны де. И мы еще их вопросили: а соборное их повеление, за их святительскими руками присланное с нами к вам, каково мните быти? И они сказали: повеления де их не хулим, а новые веры и учения их не приемлем, – держимся предания святых чюдотворцев и за их предание хотим все умрети вожделенно. И мы еще их вопросили о присланной с нами Псалтыри совозследованием святого Зосимы чюдотворца: та книга вашие ли Соловецкие обители, и приемлете ли ю, и честну и святу вменяете ли быти? И они сказали: слыхали де мы, что такая книга имяновалась, а хто в ней написал, будто она зосиминская, того мы не ведаем, и по ней правило сам святой чудотворец Зосима совершал ли, или нет, того де мы не ведаем же, – то де делалось давно. Да по указу и по грамоте великого господина, преосвященного Питирима, митрополита Великого Новагорода и Великих Лук, велено нам у них в монастыре, в книгохранилище, древние книги приискав досмотрить, и которые древние книги будут годны к соборному деянию, и те книги из книгохранительницы взять к Москве с роспискою: и они нас в книгохранительную полату не пустили, учинились силны, и книг древних никаких не сказали. И мы ради тех великих церковных и сыскных дел просили у них на соборе, у келаря, и казначея и соборных старцев и у всей братьи, имянной росписи братье и мирским людям: и они в том учинились силны, росписи не дали и имян своих не сказывали. А как приехали мы в Соловецкой монастырь, и они отвели всем нам толко две кельи, где стоять, и те кельи малы; а где церковное и великого государя сыскные делать, и они никакие кельи на то дело не дали, и приставили ко всем нам свои караулы, мирских людей з бердыши и с палками. А для церковных и сыскных дел посылали мы сотника московских стрелцов, и сына боярскаго и подъячего, патриарших и монастырских служек к кельям, – к келарю, и казначею и соборным старцом: и их монастырьские соловецкие караулщики з бердыши и с палками, не допущая их келей, остановя допрашивали: х кому идут и для какова дела? и, проводя до келей, об них докладывали караулщики, а они, келарь и казначей и соборные старцы, сами не показався и в келью не пустя, велели отвечать из окошек келейником своим. А которых монастырьских своих служек и стрелцов посылали мы за монастырь к лодьям своим, и караулщики их за ними ходили, и у лодей наших с приезду и до отъезду нашего з бердыши и с палками стояли, и стоя по ночам на карауле промеж себя говорили: дай де Бог, чтоб з берегов люди наши съехались побожни! А что́ у них, какой был вымысл, и того не ведомо. Да сказывали московские стрелцы, Василей Федоров с товарыщи, дватцать человек, слышали де они в Соловецком монастыре, переговаривали промеж себя соловецкие мирские люди про такое дело: которые де московские стрелцы ныне здесь в монастыре, тем и указ учиним; а которые за монастырем в лодьях, и тех захватим там, – бутто де норем разбило: годитца де их побить каменьем, – посланы де они от антихриста прелщати нас! И они де, стрелцы, в те поры хотели итти и такие речи сказать мне, архимариту Сергию, с товарыщи: и они де, мирские люди соловецкие, их, московских стрелцов, ис монастыря протолкали, – вам де здесь дела нет. И про то они, московские стрелцы, сказывали и дали скаску свою за рукою, и по их, московских стрелцов, скаске я, архимарит Сергий, с товарыщи о том посылали х келарю, и казначею и к соборным старцам, и сами в церкви им на соборе говорили, что б таковых мятежников сыскали и наказанье учинили: и они сыску и наказанья ничево не учинили.

175 году октября в ... день из Ярославля Спасова монастыря архимариту Сергию, да болшаго Успенскаго собора попу Василью Федорову с товарыщи сказали полковника и головы московских стрелцов Аврамова приказу Никитича Лопухина десятники Василей Федоров, Михайло Яковлев, стрелцы Матвей Козмин, Лука Семенов, Федор Федоров, Карп Данилов, Клим Афонасьев, Давыд Наумов, Тимофей Дорофеев, Григорей Иванов, Оавелей Яковлев, Василей Михайлов, Иван Тимофеев, Тихон Васильев, Козма Иванов, Яков Яковлев, Никита Маркелов: в Соловецком монастыре, слышали мы, переговаривали соловецкие мирские люди промеж себя про такое дело: которые де московские стрелцы ныне здесь в монастыре, тем и указ учиним, а которые де за монастырем в лодьях, и тех там захватим, – бутто де море разбило, – годитца де их побить каменьем, посланы де они от антихриста прелщати нас; и мы втепоры хотели итти и такие речи сказать архимариту Сергию с товарыщи, и они нас и не пустили, и с монастыря протолкали, – вам де здесь дела нет, и про то мы сказывали архимариту Сергию с товарыщи после того. То наша скаска.

175 года октября в 6 день благовернаго и пресветлаго и благочестиваго великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, богомолцы, Соловецкаго монастыря убогие и грешные чернцы, келарь Азарей, и Савы Сторожевскаго, чюдотворца бывшей архимарит Никанор, и казначей Варсонофей и священницы и дьяконы, и соборные чернцы и вся рядовая и болничная братья, и слушки и трудники все, Ярославля Спасского монастыря священно-архимариту Сергию сказали: В нынешнем во 175-м году, октября в 4 день, по указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по уложению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и епископов и всего освященнаго собора, прислан с Москвы к нам, в Соловецкий монастырь, он, священно-архимарит Сергей, с товарыщи учити нас преданию по новым книгам⁵⁷, и велят креститися тремя персты, и Господа нашего и Бога Исуса Христа велят звати новым имянем, с приложением излишныя буквы: Иисус, и аллилуия говорити трижды, а четвертое: слава тебе Боже, и божественныя литургии служити на крыжах, и в молитве Исуса Сына Божия не глаголати, и иным многим новым преданием⁵⁸, егож мы и отцы наши до сего времени и слухом не слыхали, а что в прежних святых книгах писано и печатным тиснением издано, и тому последовати и творити нам возбраняют. И мы, нищие его, государевы, богомолцы и сироты, ему, благочестивому великому государю, кроме сего новаго предания во всем повинны и послушны, и ни в чем ево царьскому величеству не противны, и под ево, великого государя, державную и высокую руку, души и главы своя преклоняем, и во всем ему, государю, трепетны и страшны, и за него, благовернаго и благочестиваго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и за ево благоверную и благородную государыню, нашу царицу и великую княгиню Марью Иличну, и за благоверных и благородных царевичев, государей наших, и за благоверные царевны должны Бога молити, и во всем добра хотети и душа своя за их царьское величество полагати. А что мы грешные держимся прежняго предания святых отец, и то весть, государь, Бог, что не за упрямство и не за преслушание к нему, великому государю, но бояся страшнаго суда Божия и святых отец предания и клятвы: понеже в соборном уложенье царя и великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии, и пресвященнаго митрополита Макария московскаго и всеа Русии,и прочих митрополитов и архиепископов и епископов, и всего священнаго собора, в книге глаголемей Стоглав, о сложени перст крестнаго воображения, глава 31, и о божественней аллилуии, по свидетельству пречистые Богородицы и преподобнаго Ефросима псковского чюдотворца, глава 42, написано троящим божественная аллилуия прещение страшно, и преподобный Ефросим псковский чюдотворец о той же божественней аллилуии ходил уведения ради в Царьград, и вселенский патриарх Иосиф цареградцкий за то ево, преподобнаго Ефросина, зело похвалил и повеле ему глагол ати аллилуия 2-жды, а в третие: слава тебе Боже, и тому свидетельствует нам книга жития его. И последуя тому соборному уложению, многия святии отцы угодили Богу. Да о сложении же перст блаженный отец Петр Дамаскин, и премудрый Максим Грек, в книгах своих, и Феодорит епископ пишут и повелевают нам по преданию апостольскому святых отец креститися двемя персты. А молитву Исусову изменить не смеем, потому что вселенской учитель Иван Златоустый в воскресном толковом Евангелии, в неделю 17, пишет сице: аще ясте, или пиете, или делаете, или шествуете, или стоите, или ино что творите, непрестанно вопиите каждо вас: Господи Исусе Христе Сыне Божий помилуй мя; и иные многие святии отцы о сем пишут такоже. А на крыжах служити мы, священницы и дьякони, не смеем того ради, что прежние благочестивые ж цари, и великие князи и архиереи в Российском государстве крыжем чести не воздавали: егда приходил в Московское государство из Риму с царевною Софиею посол и нес от папы пред собою крыж, и великий князь Иван Васильевич всея Русии, и преосвященный Филипп, митрополит московский и всея Русии, с тем крыжем ни близь царствующаго града Москвы прийти не попустили.

А святый Иван Златоустый в неделю 3-ю святаго поста, в воскресном же толковом Евангелии глаголет: тот крыж образ и сень креста, а не самый истинный крест Христов, от трех древ сотворенный, на нем же Спаситель наш Христос Бог распяся. И нигде на просфорах в Руской земли тот крыж до сего времени не именовался, по всем святым Божиим церквам. И по всей Руской земле, святых отец молитвами и благовернаго государя нашего, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, исправлением, православная христианская вера до сих новых книг сияла, аки солнце в небеси, и ни от кого в православных дохматех и церковных исправлениях под зазором не бывала, наипаче же сами они, вселенские патриархи, Иеремия цареградцкий и Феофан ерусалимский, православную веру в Руской земли зело похвалили, свою же греческую веру, от нея же ныне исправления ищем, до конца уничижили, якоже в книге, глаголемой Кормчей, московской печати, о сем свидетелствует, лист 15 и 26-й, что у нас де в Иерусалиме и во всех, тамо сущих, восточных странах, конечное православные веры греческаго закона от агарян насилие и погубление, и церьквам божиим, запустение и раззорение, но точию де един на всей вселенней владыка и блюститель непорочныя веры Христовой христианский самодержавной великий государь царь благочестием всех превзыде, и вся благочестивая в ево, государево, едино царство собрашася. И милости у великаго государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Русии самодержца, мы, грешные богомолцы и раби ево, государевы, вси со слезами молим, и просим, чтоб благоверный и благочестивый великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, помиловал нищих своих государевых богомолцов, велел нам быти в томже прежнем благочестии, в коем чудотворцы наши, и отец ево, великого государя, благочестивый великий государь, царь и великий князь Михайло Феодорович всея Русии, и дед ево, государев, блаженные памяти Филарет Никитич, московский и всеа Русия потриарх, богоугодным своим житием препроводиша дни своя, чтоб нам под запрещением прежних святых отец не быть, и ево, государеву, богомолью, украинному и порубежному месту, от безлюдства не запустеть и нам врознь не разбрестись. Аще ли великий государь царь на нас грешных фиял гнева своего излиет, лучше нам убогим времянною смертию живота вовеки получить, нежели началников своих, преподобных отец наших Зосимы, и Саватия, и Филиппа митрополита московскаго и всеа Русии, и прочих святых предания оставити.

Царю государю и великому князю Алексею Михаиловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бъют челом богомольцы твои государевы, Соловецкого монастыря келарь Азарей, и бывшей Савина монастыря архимарит Никонор, и казначей Варсонофей, и священницы, и диякони, и соборные чернцы и вся рядовая и больничная братия, и служки и трудники все. В нынешнем, государь, во 175-м году по твоему, великого государя, царя и великого князя Алексея Михаиловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу и по уложению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и епископа и всего освященного собору, прислан к нам с Москвы в твое царское богомолье, в Соловецкой монастырь, Ярославля Спаского монастыря архимарит Сергей с товарыщи учити нас церковному закону по преданным книгам. А мы, нищие твои государевы богомольцы, пришли во обитель боголепного Преображения Господа нашего Исуса Христа и угодник ево, преподобных отец Зосимы, и Саватия, и Германа и преосвященного Филиппа митрополита московского и всея Русии, душевного ради своего спасения, ревнуя их богоугодному житию и прочих по них живших святых инок и церковный чин и устав по преданию преподобных отец наших непоколебимо соблюдающих, и милости у тебя, великого государя, вси со слезами богомольцы твои и рабы твои государевы молим и просим: помилуй нас, благочестивый, милосердый великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец,–посли нам, якож отец небесный, всещедрую свою и великую милость, не вели, государь, ему священно-архимариту Сергею прародителей твоих государевых, благоверных царей и благочестивых великих князей, и начальников наших и великих чюдотворцов, преподобных и богоносных отец Зосимы, и Саватия, и Германа и преосвященного Филиппа митрополита московскаго и всея Русии, предания нарушать, и вели, государь, в том же предании быти нам, в коем чюдотворцы наши и прочии святии отцы, и отец твой, великого государя, благочестивый великий государь, царь и великий князь Михаило Федорович всея Русии, и дед твой государев, блаженный Филарет Никитич московский и всея Русии патриарх, богоугодным своим житием препроводиша дни своя, чтоб нам, богомольцам твоим и трудником, врознь не разбрестися и твоему, великого государя, богомолию, украинному и порубежному месту, от безлюдства не запустеть. Великий государь царь, смилуйся пожалуй.

Царю государю и великому князю Алексею Михаиловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьют челом богомольцы твои государевы, Соловецкого монастыря келарь Азарей, и бывшей Савина монастыря архимарит Никонор, и казначей Варсонофей, и священницы, и диякони, и соборные чернцы, и вся рядовая и больничная братия, и служки и трудники все. В нынешнем, государь, во 175-м году, по твоему, великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу и по уложению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и епископов и всего священного собора прислан с Москвы к нам, в Соловецкой монастырь, Ярославля Спаского монастыря священноархимарит Сергей с товарыщи учити нас, богомольцов твоих, церковному преданию по новым книгам. И во всем велят последовати и творити по новому преданию, а предания, великий государь, святых апостол и святых отец седми вселенских соборов, в коем прародители твои государевы, благоверные цари и благочестивые великие князи, и начальники наши преподобнии и богоноснии отцы и чюдотворцы, Зосимо, и Саватие, и Герман и преосвященный Филип митрополит московский и всея Русии и иные многие святии отцы угодили Господу Богу, и отцы наши скончались, ныне нам, богомольцом твоим, держати и последовати они возбраняют. А правила, государь, то предание отеческое и церковныя уставы прелагати нам отнюдь не повелевают. Якож и апостол глаголет: братие, стойте и держите предания, им же научитеся или словом, или посланием нашим. И мы, богомольцы твои, чрез предания святых апостол и святых отец священныя уставы и церковныя чины пременяти не смеем. Понеже, великий государь, в новых книгах выходу Никона патриарха, по которым нас учат новому преданию, против прежних царей и твоих, государевых, книг многая и безчисленная несогласия, от них же сия суть: В новых, государь, книгах, преложено имя Господу нашему Исусу Христу, Сыну Божию. По сему новому преданию вместо Исуса написано с приложением излишныя буквы: Иисус, его же страшно есть нам грешным неточию приложите, но и помыслити. Понеже, государь, мы и отцы наши не слышахом сего никогда, и в божественном писании, в старых и новых писменных и печатных руских и в литовских в старых книгах, до сего времени у нас нигде не обретается. Да в новых же, государь, книгах повелевает нам иноко креститися, а иноко священником благословляти, а не творящих таковая патриарх Никон проклятию предает. А в старых, государь, книгах прадеда твоего государева, благочестиваго государя, царя и великого князя Иванна Васильевича всея Русии, и преосвященнаго Макария митрополита московского и всея Русии и прочих митрополитов, и архиепископов, и епископов и всего освященного собора изложении, в книге глаголемой Стоглав, повелевает людям креститися и священником благословляти одным воображением крестным, а не двема, а не творящим таковая написано прещение страшно. А после, государь, тово соборново уложения начальник обители нашея, отец наш и наставник, Филип митрополит московский и всея Русии чудотворец и иные многие святии отцы тому их соборному преданию последствовали и угодили Богу, и за то провославлены они от Господа в знамениих и чюдесех многих. И сего ради, мы, богомольцы твои, держимся того же предания святых отец и соборного уложения неизменно. Да в той же, государь, книге пишет и о божественней аллилуи, что по свидетельству и извещению пресвятыя Богородицы и преподобнаго Ефросина псковскаго чюдотворца. И в книге блаженнаго Максима грека предано нам божественная аллилуия глаголати дважды. Да в новых, государь, книгах, повелевает нам креститися тремя персты. А блаженнии отцы, Петр Дамаскин, и Феодорит епископ и премудрый Максим грек повелевают нам креститися двема, а не трема персты. Да в Служебниках, государь, новых написано, на святом агнцы и на просфирах вместо божественнаго совершеннаго креста Христова повелевает печатати крыжем, его же святый Иван Златоустый в воскресном толковом Евангелии, в неделю 3-ю поста образ и сень глаголет, а не самый божественый совершеный крест Христов. И тому, государь, последствовав, в прежебывшая лета прародители твои государевы, благоверные великие князи, и соборные апостольския церкви архиереи крыжем чести не воздавали, яко же в истории пишет: егда приходил из Риму к Москве с царевною Софиею от папы посол, Антоний легатос, и нес пред собою крыж и благоверный великий князь Иван Василевич всеа Русии и преосвященный Филипп митрополит московский всея Русии с тем крыжем ни близ царствующаго града Москвы прмити не попустиша. И отнюд в твоем, великого государя, росийском царствии тот крыж до сего времени на просфирах не именовался. И по всем святым божиим церквам во всей руской земле, прародителей твоих государевых и святых отец молитвами и твоею государевою державною высокою рукою и благочестивым исправлением православная христианская истинная вера до сих новых книг сияла аки солнце в небеси, и никогда же ни от кого в православных догматех и в церковных исправлениях зазрени быхом. Наипаче же сами они вселенския патриархи Иеремия цареградский и Феофан иерусалимский, их же глаголют всякими добродетельми украшенных сущих, и бывшим им в московском государстве довольно время, от них же и первопрестолники соборныя и апостольская церкви, Иев митрополит и дед твой, великого государя, блаженный Филарет Никитич, в твоем, великого государя, росийском московском царствии на патриаршеский престол возведени быша, и видевше истинную нашу православную непорочную веру, зело похвалили, свою ж они греческую веру , от нея же ныне исправления ищем, до конца сами уничижили, яко же в книге, глаголемей Кормчей, московской печати о сем свидетельствует, что де у них во Иерусалиме и во всех тамо сущих восточных странах конечное православныя веры греческого закона от агарян насилие и погубление, и церквам божиим запустение и разорение, но точию же един на всей вселенней владыка и блюститель непорочныя веры Христовы християнский самодержавный великий государь благочестием всех превзыде и вся благочестивая в твое государево едино царство собрашася. И мы, богомольцы твои, по сему свидельству, святых отец предание и церковный чин и устав, в них же преподобнии отцы наши Зосимо и Саватие чюдотворцы угодили Богу, до сего времени соблюдали непоколебимо. Милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михаилович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй нас, молим твою, великого государя, блачестивую державу, помилуй нищих твоих государевых богомольцов, не вели, государь, ему священноархимариту Сергию прародителей твоих государевых, благоверных царей и благочестивых великих князей, и начальников наших и великик чюдотворцов, преподобных отец Зосимы, и Саватия, и Германа и преосвященого Филиппа митрополита московскаго и всея Русии, предания нарушать. И вели, государь, нам в том же предании быти, в коем чюдотворцы нащи и отец твой, великого государя, благочестивый великий государь, царь и великий князь Михаило Федорович всея Русии, и дед твой государев, блаженный Филарет Никитич, московски и всея Русии патриарх, богоугодным своим житиемпрепроводивше дни своя, чтоб нам, богомольцом твоим и трудником, врознь не розбрестися и твоему, великого государя, богомолию, украинному и порубежному месту, от безлюдства не запустеть. Великий государь царь, смилуйся пожалуй.

Вьет челом богомолец твой, Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Варсонофей, и священницы и дьякони, и соборные чернцы и больничная братия. В нынешнемво 175 году октября в 4 день по твоему, великого государя, указу приезжал с Москвы к нам в Соловецкой монастырь Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергий сыскивати нашего же монастыря про архимандрита Варфоломея, и твой, великого государя, наказ о том он в соборной церкви нам прочитал, а велено ему против челобитной, каковую челобитную на него архимандрита Ворфоломея соборные старцы: Ефрем, и Александр Стукалов, и Герасим, и Генадей и Иона с товарищи ото всего монастыря послали тайно к тебе, великому государю, к Москве, радея твоему государеву богомолью и нашим душам, кроме брацкаго общаго ведома, не за болшими руками, того ради, что (бы) угодник ево, архимандричей, а монастырю владелец, келарь старец Саватей Обрютин не уведал, бояся от него безчеловечнаго озлобления и скорби, потому что он, архимандрить Варфоломей, с ним, Саватием Обрютиным, и с послушником своим, что́ ныне на Москве строителем, Иринархом Таробеевым, пиянственным и всяким нестройным своим житием устав и чин преподобных отец наших Зосимы и Саватия нарушил до конца, и во всю Русскую землю святую обитель началников наших преподобных чюдотворцов своим пьянством и зазорным житием сотворил безчестну и поностну, и монастырь истощил, и о наших грешных душах ни мало отеческаго попечения о спасении нашем не имеют, но токмо сего надзирают, кто про их житие и свое оскорбление что́ выговорить, и они нас убогих за то озлобляют всяким жестоким и безчеловечным оскорблением, и служителей престола Божия, священников и дьяконов, и рядовую братью напрасно плетми бьют без милости, и в тюрмы глухие в чепях сажают, и голодом морят, и выняв из тюрьмы, ограбя до нага и платье сняв, безмилостивно и безчеловечно, аки осуждеников, высылают вон из монастыря напрасно, чтоб про них впредь никто ничего не говорил; а иные и ныне за то по его, архимандричью, указу и угодника ево Саватия Обрюшина радением, в тюрмах сидят в заточенье. И приехав он, архимарит Сергий; к нам, учал нас допрашиват внезапу, что́ мы с теми соборными старцы ото всего монастыря какую челобитную писали и руки прикладывали; а челобитные нам преже не вычел и дела не объявил: и мы ему сказали, что того не знаем; а как тое челобитную он нам прочел, и в той челобитной ево, архимаричьи, многие дела и угодников ево объявилися: и мы ему той челобитной не повинили, и хотели ему в том, кто что знает, давать скаску за своими руками. И он, архимарит Сергий, не помешкав нисколко, тотчас из монастыря от нас и поехал, и сказок у нас не взял. И ныне милости у тебя, великого государя, и мы, богомолцы твои государевы, просим: (Титул) пожалуй нас, нищих своих государевых богомолцов, призри на свое царское богомолье, вели, государь, нам вместо того архимандрита Варфоломея из братии нам себе по прежнему по нашему выбору, отца и пастыря Савы чудотворца Сторожевскаго монастыря бывшаго архимандрита Никонора, или иного нашего же монастыря старца «добра и искусна, аще твой великого государя указ будет, чтоб до конца твоему государеву богомолью, Соловецкому монастырю, от их пьянственнаго и нестройнаго жития не разоритися, и нам нищим от их безчеловечнаго озлобления врозь не разбрестися. Великий государь, смилуйся.

А у подлинной челобитной руки приложены: Вместо соборнаго келаря Азария рука попа Селивестра. Казначей Варсонофей руку приложил. Черной поп Трифонище и вместо детей своих духовных руку приложил. Черной поп Аверкей руку приложил. Черной поп Никон руку приложил. Черной поп Абросим руку приложил и вместо детей своих духовных. Черной поп Спиридонище и вместо детей своих духовных и болничнаго келаря Филиппа и прочей братии по их веленью седмидесят дву братов руку приложил. Чернец Боголеп руку приложил. Вместо ризничево священника Веньямина по ево веленью руку приложил поп Лавретей. Чернец Иона руку приложил. Черной поп Лаврентей и вместо детей своих духовных иноков и мирян руку приложил. Черной поп Павлище руку приложил. Чернец Глебище руку приложил. Дьякон Филарет руку приложил и вместо старца Амбросима сетного по его веленью. Черной поп Геронтей руку приложил. Дьякон Похомище руку приложил. Дьякон Нил руку приложил. Дьякон Еремей руку приложил. Чернец Саватей руку приложил. Чернец Феофан руку приложил. Черной поп Аверкей вместо старца Тихона руку приложил. Будилник Саватеище руку приложил. Чернец Саватиище руку приложил. Черной поп Трифонище вместо соборнаго старца Александра руку приложил. Чернец Исихей руку приложил. Чернец Иринарх руку приложил. Чернец Анастас руку приложил. Чернец Иоаким руку приложил. Чернец Ияков руку приложил. Чернец Игнатий руку приложил. Чернец Иринарх руку приложил. Чернец Михайло руку приложил. Чернец Вавил руку приложил. Чернец Есекефонт руку приложил. Вместо старца Савы будилник руку приложил. Чернец Генадей руку приложил. Чернец Игнатей руку приложил. Поп Геронтей вместо соборнаго старца Тихона руку приложил. Чернец Арсеней руку приложил. Болничной чернец Васьян руку приложил. Чернец Калинник руку приложил. Чернец Никита Руку приложил. Черной поп Измайло руку приложил и вместо старца Боголепа. Чернец Никитище руку приложил.

Великому господину преосвященному Питириму, митрополиту новгородцкому и великолуцкому, бьют челом богомольцы твои, Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Варсонофей, и священницы, и дьяконы, и вся рядовая и болнишная братья, и служки и трудники все. В нынешнем, государь, во 175-м году, октября в 5 день, по указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, по уложению преосвященных митрополитов, и архиепископов, и епископов и всего священнаго собору, приезжал к нам в Соловецкой монастырь Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергей, учил нас, богомолцов твоих, церковным законом по новоизложенным книгам. И мы, богомолцы твои, предания апостольского и святых отец, в нем же преподобнии отцы наши и чюдотворцы Зосимо, и Саватие, и Германа, и Филиппа митрополита московскаго и всея Русии, и иные многии святии отцы, и прародители государевы, и отец ево, благовернаго великого государя, блаженые памяти государь, царь и великий князь Михайло Феодорович всея Русии, и дед ево, государев, святейший патриарх Филарет Никитич, богоугодным житием своим пропроводиша дни своя, и в коем благочестии прадеды и отцы наши скончалися, изменити не смеем, и под клятвою соборного уложения царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, и преосвященнаго митрополита Макарья, и всего священнаго собора быти боимся земнаго и небеснаго неразрешимаго связания, и о том мы, богомолцы твои, послали к великому государю ото всего монастыря челобитную за руками⁶³ с великим молением, чтоб благочестивый великий государь царь помиловал нас, нищих своих государевых богомолцов, прежняго предания святых отец изменить не велел: також и от тебя, архиерея Божия и великого господина, преосвященнаго Питирима митрополита новгородцкого и великолуцкого о семь милости и благословения мы, богомолцы и сироты твои, вси со слезами просим и молим: помилуй, государь великий святитель, милостию своею сам, и великому и благочестивому государю нашему, царю и великому князю Алексею Михайловичю, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, будь за нас, убогих чад своих, ходатай и заступник, чтоб нам неизменно и непоколебимо быть в предании святых Апостол и святых отец, в нем же прародители государевы, и началники обители нашея чюдотворцы, и иные многие святии отцы угодили Господу Богу и отцы наши скончалися. Да он же, государь, архимарит Сергей, допрашивал нас против государева наказу о челобитной соборных старцов: Ефрема, и Александра, и Генадья, и Ионы, и Герасима Фирсова, с товарыщи, какову челобитную они ото всей братии писали тайно за очи, боясь належащаго архимаричья страха, и угодника ево, монастырю нашему владелца, келаря старца Саватия Обрютина: и мы, государь, по той челобитной сказали, что тое челобитные не знаем; а как он нам тое челобитную прочел: и, выслушав написанные дела ево, той челобитной не повинили и били челом ему, чтоб у нас против той челобитной взял скаски за нашими руками, хто что знает; и он, архимарит Сергей, от нас поехал тотчас, а сказок у нас не взял. Иныне мы, богомолцы твои, написав иную челобитную за руками ото всей братии⁶⁴, послали к великому государю, и к тебе, великому святителю, о новом архимарите, и милости у тебя, великого господина

и архиерея Божия, просим: помилуй, государь великий святитель, преосвященный Питирим митрополит новгородцкий и великолуцкий, призри на свое святительское богомолие, будь, государь, великому государю за нас убогих заступником, чтоб великий государь велел нам выбрать на ево, архимарита Варфоломея, место нового архимарита нашего же монастыря, кого он, великий государь, укажет, и даруй, государь, нам о сем свое святительское благословение, чтоб царскому и твоему святительскому богомолию до конца не разорится и всем врозь не разбрестись. Великий господин, смилуйся пожалуй.

Господам соборному старцу Марку, старцу Паисею, старцу Христофору, Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Геронтей и соборные старцы челом бьют. Как вас Бог милует? А у нас в монастыре генваря по число, дал Бог, все здорово. Послали мы из монастыря к Москве для прежняго монастырскаго дела к братии слуг Елизара Алексеева и Максима Родивонова, и как они к вам к Вологде приедут, и вам бы им на дорогу хлебных и харчевых запасов по надобе дат велеть, а о чем оне, или прежние посланные старцы наши Александр с товарыщи и слуги, станут приезжая вам докучать, или к вам ково присылат, и вам бы им всякое вспоможение чинит и иметь их с собою заедино. Да писали вы прежь сего, что архимарит с Москвы присылает к вам для денег: и вам бы к Москве отнюдь денег им не посылат и о всем писат к нам; а кого архимарит учнет с Москвы к вам присылат, и вам бы их отнюд у себя не держат и посылат их к нам в монастырь, и архимаричья устрашения ни в чем не боялись, положили упование на Господа Бога и на великого государя милость, потому что мы ото всего монастыря к великому государю послали челобитную, что ему отнюд не быть, а чаем, что и сам не поедет, а хотя и приедет, и он силою мил не будет, и вы на него ни в чем не надейтеся и со всем монастырем за него не остужайтеся. А живучи вам на Вологде проведыват, что каких московских вестей про святое место слышет, и вам бы одноконечно святому месту порадет, тотчас присылать о том в монастырь с вестию нарочно, чтоб про все нам было ведомо. А как он, слуга Елизар, и Максим к Москве от вас поедут, и вам бы для скорого проведыванья послать с ними до Москвы своего человека, и что слышет про святое место и про братью и кои ныне на Москве, подлинную весть переняв, воротитца б ему с Москвы к вам с подлинною вестью назад, а вам бы пожаловат порадеть к нам нарочная весть прислать тотчас; а мы на вас надеемся. А как вы того своего человека к Москве пошлете, и вам бы о том подумать, как лутче, и как вас Бог вразумить, чтоб ево архимарит и строитель у себя не защемили. А архимарит и строитель присылали ныне в Сумской Острог сторожа Якунку Михайлова к Макарью соборному в Суму, и отписку ему особою от архимарита привез, незнаемо о чем, и тогож дни и назад ево Макарей отпустил тотчас; а в монастырь архимарит и строитель с ним Якункою не писали ничего. А те де старцы наши и слуги, кои от нас посланы к Москве, ныне под начал розданы и стражу, их же, архимаричьим и строителевым, промыслом. А о монастырском бы вам промыслу пожаловат радет по-прежнему неоплошно и хлебца всякого купить.

Господину Ивану Ивановичю Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Геронтей, и соборные старцы и вся рядовая братья Бога молят и челом бъют. Как тебя Господь сохраняет? А изволишь ведать про дом великих чюдотворцов, и Господь Бог по неизреченней своей милости дом свой строит, якоже святая ево благодать волит, и нашему окаянству, генваря по 18 день, терпит. Да сентября, государь, в 30 день послали ото всего монастыря с челобитными двоих старцов – старца Тихона, да старца Тарасия, – бить челом великому государю, чтоб великий государь пожаловал, не велел изменить предания преподобных отец наших Зосимы и Саватия чюдотворцов и прочих святых отц. И приезжал к нам в монастырь Ярославля Спасскаго монастыря архимарит Сергей, учил нас по новым книгам: и мы ему в том сказку к великому государю дали, что отнюдь церковного чину и книг старых пременить не смеет и готовы все за предание великих чюдотворцов и прочих святых отец с радостию смерть принять и тою временною смертию живот вечный получить, и многие старцы, готовяся на той вечный путь, посхимилися. Да октября, государь, во 12 день, по нашему братцкому челобитью поехали от нас к великому государю к Москве брат твой по плоти соборной старец Александр, да старец Варфоломей, да слуги Фаддей Петров да Иван с челобитною, бит челом великому государю о новом архимарите, что он отнюдь нам за ево зазорное и пиянственное житье не надобен, и к преосвященному Питириму митрополиту новгородскому и великолуцкому о том же архимарите челобитную с ними писали же; а дано было им на дорогу и для издержки первым тридцать рублев, другим пятьдесят рублев: и к нам, государь, по се время вести от них никакой не бывало, как их Господь Бог сохраняет, и о их братцком спасении и безвестном пребывании печалуем ныне всем монастырем, что ведомости от них прямой по се время переняти не можем. Да генваря в 3 день присылал ныне к нам в Сумской острог архимарит келейнаго своего сторожа Якушка Михайлова проведывать из монастыря вестей, а в монастырь ничего не писал, а сказывал тот Якушка, что де те наши старцы архимаричим промыслом розданы все по московским монастырем под начал. И поехал тот сторож назад к Москве того ж дни. И мы, государь, учиня о том черной собор, послали ныне к Москве двоих слуг, Елизара Алексеева да Максима Родионова, для проведыванья их братцкого пребывания, как их Господь Бог милостию своею сохраняет, и послали к ним для московской харчевой издержки пятдесят рублев денег. И милости у тебя, государя своего, просим, пожалуй, государь Иван Иванович, милостию своею тех старцов и слуг прежних и нынешних заступи, как тебя Господь Бог наставит; а мы на Господа Бога и на великих чюдотворцов и на твое, государя своего, приятство надежны; а денги, государь, пожалуй изволь у слуги Елизара взять и положить для соблюдения у себя, а мы к старцам и слугам писали ж, чтобы они на всякую издержку, как у них прежних денег не станет, имали б у тебя. Да послали мы, государь, к твоей милости икону великих чюдотворцов Зосимы и Саватия на золоте с обителью, да щоточки рыби щадровые, да десять лестовок нерпечьих, да связенки рыбей щадровой черни, да братиночку корелчатую, да слюды доброй пятнатцать гривенок: и тебе б пожаловать принять по сему. Должни о вашем здравии соборне и келейне молить Бога.

в) Их же отписка в Москву старцу Александру Стуколову. 19 генваря 1667 года⁶⁷ Господам соборному старцу Александру, да старцу Тихону, старцу Варфоломею, старцу Тарасию, Соловецкаго монастыря келарь Азарей, казначей Геронтей, и соборные старцы и вся братия челом бьют. Как вас Господь Бог сохраняет? И изволите ведать про дом великих чюдотворцов, и генваря по 19 число дал Бог все здорово. Пожалуйте, отцы святии, пишите к нам о своем пребывании, как вас Бог милует, и без вести не держите; а мы про ваше преподобие, как вы из монастыря съехали, с той поры и до сех мест, подлинной вести проведат не можем. Да генваря в.... день подсылал с Москвы для вестей в Сумской Острог архимарит сторожа своего Якунку к соборному Макарию, и что к нему писал, того не ведомо, и того Якунку того ж дни тот Макарей назад и отпустил, неведомо с чем. Да тот же Якунка привез от строителя Иринарха к Варсонофью отписку, а пишет в ней про свой борошен да про саватиев, да в той же отписке написано про вас, что де вы розданы под начал в розные московские монастыри: и вам бы, господам нашим, о том положить упование на всемогущаго Бога и на преподобных отец Зосиму и Саватия чюдотворцов: не попустит бо вам Господь Бог выше меры вашея искуситися; точию, Господа ради, не унывайте, и елико вам Бог помощи подаст о монастырьском деле порадейте, и к нам ведомо о всем чините; а мы грешные о вашем преподобии соборне и келейне должни молити Бога, и вас не оставляти и душа своя за вас полагати. А что мы к великому государю заручные челобитные и сказку послали, и о том, Господа ради, не ослабевайте; а мы все единою завещание пред Господем Богом положили, что за предание святых апостол, и святых отец, и преподобных отец наших Зосимы и Саватия и Филиппа митрополита московскаго и всея Росии чюдотворца готовы с радостию душа своя положити, и многие у нас боголюбивые старцы на той божественный путь готовяся и посхимились, и никоторого иного размышления у нас о том не будет. Да послали мы к вам с сею отпискою двух слуг, Елизара Алексеева да Максима Родионова, для проведыванья вашего преподобия: и вам, отцы святии, пожаловать, по возможному с слугами о всем ведомо учинить, чтоб нам сетованию своему и печали поне малу отраду получить. А к брату твоему, старец Александр, Ивану Ивановичу писали ж; да и ты, Господа ради, у него милости проси, чтоб он великому государю царю, помазаннику Божию, елико ему Бог помощи подаст, заступил; да послали мы к вам на издержку денег пятдесят рублев с слугою Елизаром Алексеевым. Посем помяните нас во святых своих молитвах ко Господу.

Государю моему старцу Тихону Соловецкаго монастыря келарь чернец Азарище благословения прошу, Бога молю и челом бью. Как тебя, государя моего, Господь Бог сохраняет в духовных твоих подвизех? А про меня изволишь ведать, и моему окаянству, генваря по 19 число, еще Господь терпит, а у нас в монастыре по се число, дал Бог, здорово. Да и от вас никакой ведомости нам нету, и как вы на Москве о монастырьском, о чем посланы, промысл чините, и того нам неведомо, и слышим мы, весно учинилось от строителя Иринарха, что вы, по указу великаго государя, розосланы под начал по монастырем, и от вас прямые вести нету такой, есть или нет. И буди и так, и вам невозможно к нам вести учинить: и ты, Господа ради, помяни госполне слово и апостольское, и обещание свое попомни, не зазри в той моей простоте и в безумии, но помолися, во своих святых молитвах помяни, а я должен за твое отеческое благословение Бога молить, Божиею помощию и твоим благословением движусь и уповаю на Бога и на твое молитвы; и ты, государь, постражи и подражай, аки Христов воин, не ослабевай ни в чем, како мне ты свое благословение предал, говорил, и мне внушил Бог человеколюбец твое слово и благословение, и ты, Господа ради, попомни, како ты меня, свет, утвержал, тому и ты подражай; а я рад твое благословение, елико Богу помогающу, соблюдат и сохранят, толко помяни мя во своих молитвах ко Господу. Послали мы из монастыря слугу Елизара, и которая нужда денежная есть, и мы к вам с ним послали, а велели отдат Ивану Ивановичу Стукалову и вам бы у него, как понадобица, денег имать.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьет челом богомолец твой государев, Соловецкаго монастыря архимарит Варфаломей, В прошлом, государь, во 174-м году по твоему великого государя указу и по грамоте приехал я, богомолец твой, из Соловецкаго монастыря к Москве, а без меня в монастыре прежние мятежники, старец Александр Стукалов стакался с чернцы, с ведомым вором Герасимом Фирсовым, да с опалным бывшим дьяконом, да з бывшими усолскими прикащики, на которых по начету правлена монастырьская казна, и сыными плутами, на меня, богомолца твоего, написать затеяли воровски составную челобитную без брацкаго ведома, хотя меня, богомолца твоего, тебе, великому государю, огласить, и к той челобитной руки приложили они ж составщики, толко двенатцат человек. И сведав, государь, про тою их составную челобитную, келарь и казначей и вся братья били челом тебе, великому государю, на того Александра Стукалова с товарыщи в их составстве и гилевстве, и прислали брацкую заручную челобитную, и к ним по твоему, великаго государя, указу и архиерейскаго освященнаго собора посылан для церковнаго соединения в Соловецкой монастырь из Ярославля Спасова монастыря архимарит Сергей с товарыщи, и против челобитья моего, богомолца твоего, и брацкого про тех мятежников про все розыскат ему архимариту Сергию. И в Соловецком, государь, монастыре в соборной церкви вся братья архимариту Сергию в допросе сказали, что они тебе, великому государю, на меня, богомолца твоего, не челобитчики и челобитныя писат николи не веливали, а которые мятежники к челобитной руки прикладывали, и иные в то время рук своих отпирались. И как архимарит Сергей из монастыря поехал к Москве, и они, завотчики и бунтовщики, старец Александр Стукалов с товарыщи, без твоего, великого государя, указу келаря и казначея переменили, не бив челом тебе, великому государю, и крепостную казну, ваше государьское жалованье, грамоты лиалованные, и крепости всякие, и книги, и соборные кельи писма, и твою, великого государя, и монастырскую казну взяли самоволством, и выбрали келарем простого чернца Азарья, а казначеем черного попа Геронтья, которой твоему великого государя указу и освященному собору в церковном исправлении с советники своими чинился непослушен и братью возмущал. И тот новой келарь и казначей с советники своими рнят на меня, богомолца твоего, за то, что я, богомолец твой, твоему, великаго государя, указу и освященному собору не противец и в монастырь писал, чтоб они твоему, великого государя, указу и соборному изложению противны не были ж, и написали новую затейную ж челобитную на меня богомолца твоего, и к той челобитной многие братья, бояся их озорничества, руки прикладывали неволею, и с тою челобитною тот же старец Александр Стукалов приехал к Москве; и из монастыря, государь, тот новой келарь и казначей ко мне, богомолцу твоему, ни о чем не пишут, и на расходы денег и запасов мне и братье и служеником, которые со мною на Москве, не присылают, и из монастырьских служеб присылать потому ж не велят; а ныне, по твоему, великого государя, указу, послан для сыску в Соловецкий монастырь столник Александр Савостьянов сын Хитрого. Милостивый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, богомолца своего, вели, государь, против моего и тех составщиков, старцов Александра Стукалова с товарыщи, розыскат и дат мне с ними очную ставку, и для того вели, государь, меня, богомолца своего, и старца Александра Стукалова с товарыщи, которые с ним на Москве, отпустить в Соловецкой монастырь, потому что, государь, о всяких монастырьских делах брацкие приговоры, и монастырьские казны расходу записки и на тех завотчиков сыскные всякие дела в Соловецком монастыре. Царь государь, смилуйся.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьет челом богомолец твой государев, Соловецкаго монастыря архимарит Варфоломей. В прошлом государь в 174 году, по твоему, великаго государя, указу и по грамоте, поехал я, богомолец твой, из Соловецкаго монастыря к Москве зимним путем, и как по твоему, великаго государя, указу я, богомолец твой, на Вологде остановлен, и уведав то в монастыре, чая тово, что твой, великаго государя, на меня, богомолца твоего, гнев, враждотворцы – Соловецкаго монастыря постриженик Александр Стукалов и стакався с ведомым вором чернцом Герасимом Фирсовым, да з бывшими Усолскими прикащики, на которых по начету правлена монастырьская казна, и сыными плутами, и утаяся келаря и казначея и соборных старых старцов и братьев, и написали воровски доводную челобитную, будто ото всей братии, хотя меня богомолца твоего тебе, великому государю, огласит и гнев и опалу навести; и проведав, государь, про то келарь и казначей и вся братья, что оне составили затейную челобитную воровски, били челом тебе, великому государю, и прислали брацкую заручную челобитную на него Александра с товарыщи, и тое челобитную тебе, великому государю, поднес твой, великого государя, богомолец преосвященный Питирим, митрополит Великого Новограда и Великих Лук. И как по твоему, великого государя, указу для твоих, великого государя, сыскных дел и от архиерейскаго освященнаго собора для церковнаго соединения посылан был в Соловецкой монастырь Спаса Ярославскаго монастыря архимарит Сергей с товарыщи, и против, государь, тех враждотворцов и моего, богомолца твоего, челобитья, по твоему, великаго государя, указу велено розыскат ему ж, архимариту Сергию. И архимарит Сергей, будучи в Соловецком монастыре, против челобитья про все стал братью допрашиват, и по ево, государь, допросу братья сказали, что они тебе, великому государю, на меня, богомолца твоего, не челобитчики и челобитныя писат николи не веливали, а та де челобитная на меня, богомолца твоего, писана мимо их брацкаго совету воровски, а к челобитной, государь, приложено было толко двенатцать рук, да в то время иные и рук своих отперлися. И как, государь, из Соловецкаго монастыря он, архимарит Сергей, поехал, и оне, завотчики и бунтовщики, Александр Стукалов с товарыщи, рнялся тому твоему, великаго государя, указу и соборному архиерейскому повелению, написали новую затейную челобитную, и с тою челобитною в монастыре по братье ходили х кельям рук прикладывать скопом, человек по десяти и болши, и иные братья, бояся их озорничества, руки прикладывали в неволю; да с тою челобитною он, старец Александр Стуколов, приехал к Москве и тем тебе, великому государю, хотя меня такожь огласит и твой, великого государя, гнев и опалу навести. Да они ж, старец Александр с товарыщи, не бив челом тебе, великому государю, и без моево, богомолца твоего, ведома в Соловецком монастыре келаря и казначея переменили, бывшаго келаря на Саватиево место выбрали в келари будилника старца Азария, а на казначеево место черного попа Геронтья, и нововыбранные келарь Азарей и казначей поп Геронтей с советники своими борошнишко мое келейное, которое было оставлено в монастыре, и бывшаго келаря старца Саватия все пограбили; и после, государь, того грабежа умысля они, он келарь и казначей, с теми ж своими советники, посылали в Сумской Острог из монастыря старца Кирила, и он моей, богомолца, твоего, и бывшаго келаря старца саватеевой келейной рухляди обыскивал в Сумском Остроге у приказнаго старца Макарья з братьею, и у служек и у монастырьских крестьян, и моей, государь, богомолца твоего, и бывшаго келаря Саватия келейной рухляди и никакова борошня не сыскали; а сыскали, государь, закупные службы у чернца Ионы их самих мятежников, новаго казначея Геронтья, да старца Генадья, да геронтьевьтх учеников – попа Лаврентья да дьякона Пахома, келейную всякую рухлядь и борошно, а коды они с тою рухлядью готовили, того мне, богомолцу твоему, неведомо, да и те, государь, нове выборные келарь Азарей, да казначей поп Геронтей, с своими советники, с новоприборными жь старцы, бывших усолских прикащиков, на которых твоя, великого государя, и монастырьская казна по начету править, и по заручным брацким соборным приговором на правеже были, а уплаты никакие не учинили на них твоей, великого государя, и монастырьские казны, из монастыря вызбы пускают, неведомо для чего; и из монастыря, государь, ко мне, богомолцу твоему, они, новой келарь и казначей, по совету Александра Стуколова с товарищи, ни о чем не пишут и денег и запасов, что́ на Москве надобно мне, богомолцу твоему, и братье, которые со мною, и служебником не присылают, из монастырьских служеб присылать такожь не велят. А первой государь их заводчик и составщик, Герасим Фирсов, как по твоему, великого государя, указу и по архиерейскому всего освященного собору послан был на Волок Ламской выосифов монастырь, и на поезде написал он, старец Герасим, повинную челобитную своею рукою, прислал ко мне, богомолцу твоему, и тою, государь, челобитною он, старец Герасим, в прежнем своем составном ложном затейном челобитье меня, богомолца твоего, очистил, и та, государь, ево старца Герасимова челобитная у меня, богомолца твоего. А ныне по твоему, великого государя, указу для сыску в Соловецкой монастырь послан твоего царского величества столник Александр Савостьянов сын Хитрого. Милосердный государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, богомолца своего, вели, государь, против моего, богомолца своего, и тех мятежных старцов, Александра Стуколова с товарыщи, челобитья розыскат столнику Александру Хитрого, или кому ты, великий государь, укажешь; а для очные ставки меня, богомолца своего, и ево, старца Александра Стуколова, с товарыщи отпусти в Соловецкой монастырь для того, что у меня, богомолца твоего, о всяких монастырьских делех брацкие заручные соборные приговоры, что к тебе, великому государю, монастырьские казны в отпуску и в усолские промыслы при нне дано, и тому всему записки и на них довотчиков сыскныя всякия дела оставлены в Соловецком монастыре. А что, государь, келаря и казначея переменили, не бив челом тебе, великому государю, и твою, великого государя, и монастырьскую казну приказали ведати новому казначею без твоего, великого государя, указу, и что, государь, из монастыря посылали они в Сумской Острог, мой, богомолца твоего, и бывшаго келаря старца Саватия борошен обыскивали, и моего борошню и келарева не нашли, а нашли борошен их мятежников, нового казначея геронтья, да старца Генадья, да ево геронтьевых учеников, и в том что ты, великий государь, укажешь. Царь государь, смилуйся.

Батюшка мой государь, святый архимарит, ведомо тебе будь, Александр Савастьянович вечор у руки был и едет вскоре, и меня бедного волочет, и врагов наших с собою, а жить ему в Сумском Остроге, и быть тут же с ним и князю Михаилу и все их доводы сыскивать, а из монастыря братью и трудников тут привозить для роспросу, и я, государь, мню, что время то пришло ...⁷² святому месту; да мне, государь, на дорогу пожалуй сани и с лошадью и служебника, кого изволишь, и запасу – круп, рыбки, сухарей, маслена коровья, капустки крошеной, да и маслеца вели положите конопляного лукошечко вместо хлебн...⁷³ А пишу к тебе, государь, по совету Александра Савостьяновича; да и с ним, государь, Христа для повидайся и побей челом ему, чтоб он не променял нас и святаго места на ведомых воров, да и в монастырь, государь, пожалуй вели отписать ко властем обо мне, будет меня бедного не сошлют в иной монастырь, чтоб пожаловали в Соловецкой монастырь приняли, и велели б жить в старой моей кельице, а и самому тебе, государю, ведомо⁷⁴...

Государю отцу нашему, архимандриту Соловецкого монастыря, той же святыя обители убогой и заключеной чернец Саватий челом бьет. Февраля в 22-й день, в Сумском Остроге, дал Бог, все здорово, и мне бедному еще Бог терпите молитв ради святых чюдотворцов и тво их отеческих. Но Питирима, государь, с товарыщи послал Александр Савостьянович в монастырь подъячего, а дадут ли их или нет, того неведомо; а власти живут в монастыре безбоязнно; да прислали, государь, из монастыря старца Генадья в Суму на Макарьево место, а Макарья переменили за то, что он не послал в монастырь служки Якова Михайлова; и столник Александр Савастьянович велел его отдать за караул в деле великаго государя; а в Колежму отослали было прикащика Кирила, да с ним кривова Юстина, переменить Маркела злобы ради: и то дело не сталось, чего радь – скажет Макар; а борошню генадьеву и геронтьеву, и попа Лаврентья, и Пахома дьякона в Суме и в Сороссе нашли, и зело много, – извол спросить Макара, и о слугах, о Елезаре (и) Иоиле, которые были посланы из монастыря к Стуколову. И тебе б, государь, побить челом государю преосвященному митрополиту Питириму, чтоб он пожаловал, святаго места и своей святительской паствы в забвение не положил: от мятежников до конца, государь, разоряется, от Геронтья с товарищи и от Брызгала; а генадьево устроение знаешь ты сам, не по нуже было ему в Суме возводить, да и нигде; а послан он с великою

властью, велено ему выбрать и стрельцов сорок человек и бит батоги нещадно за то, что оне жили в послушанье у тебя, отца нашего, и меня беднаго осеней убить не дали. А прочее, государь, про все про мое житье и про монастырьской мятеж скажет тебе служка Макар. Да пожалуй, государь, Христа для не задержи Макара, отпусти его тотчас к нам. А что посланы к тебе списки с писем, и тебе б, государь, никакоже по тем спискам государю и митрополиту не бить челом, покамест Александр Савостьянович сам не приедет и подлинныя писма привезет. А прочет сие писание издери и никому, государь, Христа для не кажи, себе и мне не порть. Бога для, государь, учини по сему прошению.

175 года апреля в 20 день пред великими господы святейшими патриархи, пред святейшим папою и патриархом Паисием александрийским и судиею вселенским, и пред святейшим патриархом Макарием антиохийским и всего востока и пред святейшим патриархом Иоасафом московским и всея Росии, и пред преосвященными митрополиты, архиепископы и епископы, и пред всем освещенным собором вопрошен есмь Савы чюдотворца Звенигородскаго бывшей архимандрит Никонор, символ православныя веры содержу (ли) по новоисправленному, такожде и о кресте четвероконечном, и о сложены трех перстов в крестном знамении, и о божественной аллилуии и о молитве Иисусове. И я, бывшей архимандрит Никонор, исповедаюсь пред Господом Богом, и пред святейшим папою и патриархом Паисием александрийским и судиею вселенским, и пред святейшим патриархом Макарием антиохийским и всего востока, и пред святейшим патриархом Иоасафом московским и всея Росии, и пред преосвященными митрополиты, архиепископы и епископы и пред всем освященным собором: аще и смущен бех доныне в неведении, ныне же Божиею благодатию услышав от пресвятейших патриархов, от пресвятейшаго папы и патриарха Паисия александрийскаго и судии вселенскаго, и от пресвятейшаго патриарха Макария антиохийскаго и всего востока, и от пресвятейшаго патриарха Иоасафа московскаго и всея Росии, и от преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, и от всего освященнаго собора, без сомнения приемлю, якоже исправлено, и верую и исповедую сице:

Верую во единаго Бога Отца (следует весь символ с православным чтением).

К сему же аллилуия 3-жды, в четвертое Слава тебе Боже: Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава тебе Боже.

Знамение крестное на лицы своем воображаю тремя первыми персты.

Крест четвероконечный приемлю, яко истинный есть крест.

И молитву Иисусову глаголю сице: Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.

И прочая исправленная святейшими патриархи и преосвященным собором вся усердно приемлю и без сомнения держати обещаваюся.

В нынешнем во 175 году, апреля в 21 день, пред святейшими патриархи, пред Паисеею александрийским, и перед Макарием антиохийским и перед Иоасафом патриархом московским и всея Русии, Соловецкого монастыря старец Никонор, прежде бывый Савинскаго монастыря архимарит, да того ж Соловецкого монастыря черной поп Обросий, да дьякон Пахомий, да старец Никита прощение просили, что символ православныя веры, и трегубая аллилуия, и сложение перстов крестнаго изображения и о прочих, о всем, в чем прелщалися, обещалися держати истинно, так, как соборная и апостольская церковь содержит, и в новоисправных книгах печатных, которые печатаны при Никоне бывшем патриархе московском, и ни в чем не прекословити, и которых суемудрством прелщали, приводити на истину такожде, как соборная и апостольская церковь содержит.

И тогож числа святейшим патриархом из Суздаля соборные церкви прежде бывый поп Никита, проклятый же, принес повинную челобитную, что он во всем, в чем прекословил на новоисправныя печатныя книги и что́ извещал напрасно на Стефана архиепископа суждальскаго и торускаго⁷⁸, повиновения и прощения просил же, и обещался держати истинно такожде, как соборная церковь содержит, и чтобы ево от проклятия разрешити и к церкви Божии с мирскими людми ево приобщати. И святейшие патриархи, слушав ево Никитины повинные челобитные, в чем он прелщался, благословили, и прощение ево получили и от проклятия ево разрешили, что он от церкви Божии был отлучен, и с мирскими людми в церковь Божию ево приобщати.

От великого господина святейшаго Иоасафа патриарха московскаго и всея Русии в Соловецкой монастырь келарю старцу Азарию з братиею. В нынешнем во 175 году, июля в день... по указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по нашему благословению поставлен преосвященным Питиримом митрополитом новгородским и великолуцким в Соловецкой монастырь в архимандриты на архимандритово варфоломеево место Соловецкого ж монастыря постриженик, что был на Москве на Соловецком подворье строитель, старец Иосиф. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б, келарь и качначей, и соборные старцы и священницы и дьякони, и вся братия, слушки и служебники, и вотчиные крестьяне и бобыли, архимандрита Иосифа слушали и почитали, как и в протчих монастырех властей почитают, и повелению государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и нашего благословения и всего освященного собора преосвященных митрополитов, и боголюбивых архиепископов и епископов, и пречестных архимандритов и игуменов, по правилам святых апостол и святых отец повиновалися, и согласие имели со святою восточною апостольскою соборною церковию, и соединилися к соборней церкве, и были яко едино тело, имея едину главу Христа, и повиновалися нашему и всего освященнаго собора о святых книгах исправление, яко в святом символе исправлено святыя восточныя церкве сущия, и в прочих речах божественнаго писания, в чинех же, яко же в божественной литургии, в проскомидии ея, и в прочих подобных, и во иных книгах исправленых, и в крестном изображении, яко треми первыми великими персты святая восточная церковь завещавает изображати крестное знамение всякому православному на лице своем, подобно и в трегубой аллилуии, яко трижды возглашает, четвертое ж: Слава тебе Боже, и в прочих подобных сему, не согласующихся в вас со свя тою восточною церковию и не приемлющих новоисправных, от греческих и от древних словенских, ныне изданных печатных книг, паче же укоряющих, яко да ныне без всякого прекословия повинувшеся святей восточной церкви будите в соединении с нею, яко же во едином телеси мнози удове, под единою главою, Христом сущим, приемше вся преданная от святых апостол и святых отец предания, елико писанне и неписанне от них древле изданная, и елико ныне от прежних времен, от презрения и не от удобства времен, забвению преданна, ныне же со вопрошением подробну святыя восточныя церкви православных архиереев добре исправленная, со всяким прилежанием держите неизменно; аще ли же в чесом не повиноватися начнете, сих, поданней нам благодати от Святаго Духа, по седьмому вселенскому собору, с ним святая правила облобызающе, приемлем и держим святых апостол и седми вселенских соборов, к сим же и поместных девяти, якоже от единаго Святаго Духа вдохновенных, ихже они проклята проклинаем, ихже извергоша извергаем, ихже отлучиша отлучаем, и имже запретиша запрещаем дóндеже аще обратятся и покаятся. О6ретающии же ся сицевыя соперницы, по великому Василию, подцерковницы имуть нарещися, яко не повинуются святой кафолической восточной церкви и оставляют ю, и в согласии никогда же быти хощут, но во своей воли всегда быти хотят, и аще убо не повинетеся и не приобщитеся святой кафолической церкви и своего хульнаго упорства не оставите, сих ради таковыя, аще суть священницы, священства извергаем, монахи же и простые миряне отлучаем, дóндеже убо преложше себе с покаянием достойным и отрицанием писменным своих хул и сбращением нстинным удобрившеся совокупятся паки, яко едино тело, в соборной церкви. А соборнаго, нашего деяния о исправлении святых божественных книг и чинов печатныя новоисправленныя книги присланы будут к вам впредь.⁸⁰ Наставника ж своего архимандрита Иосифа вы, келарь и казначей, и священницы и дияконы, и братия, слуги и служебники, и вотчинные крестьяне и бобыли, слушайте и почитайте, якоже и в прочих обителях властей почитают. А прочет сию нашу грамоту и списав список слово в слово, оставить в монастырской казне; а сию нашу подлинную грамоту отдать архимандриту Иосифу, почему ему впредь в Соловецком монастыре ведать, и меж вас, братии и слуг, и служебников и крестьян, расправляться.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержцу, богомолец твой, государев, Соловецкого монастыря архимарит Иосиф челом бьет. По твоему, великого государя, указу и по благословению всего освященного собора, послан я, богомолец твой, в Соловецкой монастырь, а велено мне служить по новым Служебником и всякая церковная служба исполнять по новоисправленным печатным книгам. И в нынешнем, государь, во 176-м году, сентября в 15 день, приехал я, богомолец твой, в Соловецкой монастырь, в соборной церкви боголепнаго Преображения на черном соборе келарю старцу Азарию з братьею твой, великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержца, указ сказывал и грамоту великого господина святейшаго Иоасафа патриарха московскаго и всея Русии и всего освященнаго собора изложение всем вслух чли, и они, келарь Азарей з братьею, новоисправленных книг не приняли, и сказали мне, богомолцу твоему, что де чину и предания преподобных отец Зосимы и Саватия чюдотворцев нарушить не хотим, и меня, богомолца твоего, на архимарическое место не возвели, а в келье, государь, дали мне место, где я преж сего жил, и сказали, будет де и впредь буду ахимаритом и учну служить по новым Служебником, и меня, богомолца твоего, на архимаричество принять не хотят, и подали мне о том заручную челобитную и били челом, чтобы ее послать к тебе, великому государю. И я, богомолец твой, по их челобитью, тое челобитную к тебе, великому государю, послал под сею отпискою, и о том как ты, великий государь, укажешь.

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержцу, бьют челом богомолцы твои, Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Геронтей, и священницы, и дияконы, и соборные чернцы, и вся рядовая и болнишная братия, и слушки и трудники все. В нынешнем, государь, во 176-м году, сентября в 15 день, по твоему, великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержца, указу, и по благословению и по грамотам святейшаго патриарха Иоасафа московскаго и всея Русии, и преосвященнаго Питирима митрополита новгороцкаго и великолуцкаго, прислать к нам в Соловецкий монастырь в архимариты, на Варфоломеево место архимарита, нашего монастыря постриженик священноинок Иосиф, а велено ему служить у нас по новым Служебником; а мы, богомолцы твои, предания апостольскаго и святых отец изменить отнют не смеем, бояся царя царьствующих и страшнаго от него прещения, и хощем вси скончатися в старой вере, в которой отец твой государев, благоверный государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Русии, и прочие благоверные цари и великие князи богоугодне препроводиша дни своя: понеже, государь, та прежняя наша християнская вера известна всем нам, что богоугодна, и святых Господу Богу угодило в ней многое множество, и вселенския патриархи, Иеремия и Феофан, и протчия палестинския власти книг наших русских и веры православные ни в чем до сего времяни не хулили, наипаче же и до конца тое нашу православную веру похвалили, и тем их свидетелством известно надеемся в день страшнаго суда пред самым Господем Богом не осуждены быти, наипаче же и милость получити. Милосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержец! Молим твою, великого государя, благочестивую державу и плачемся вси со слезами, помилуй нас, нищих своих богомолцов и сирот, не вели, государь, у нас предания и чину преподобных отец Зосимы и Саватия переменить, повели, государь, нам быти в той же нашей старой вере, в которой отец твой государев и вси благоверные цари и великия князи и отцы наши скончались, и преподобные отцы Зосима, и Саватей, и Герман, и Филипп митрополит и вси святии отцы угодили Богу. Аще ли ты, великий государь наш, помазанник Божий, нам в прежней, святыми отцы преданей, в старой вере быти не благоволишь и книги переменити изволишь, милости у тебя, государя, просим: помилуй нас, не вели, государь, божаи того к нам учителей присылать напрасно, понеже отнюдь не будем прежней своей православной веры пременить, и вели, государь, на нас свой меч прислать царьской, и от сего мятежнаго жития преселити нас на оное безмятежное и вечное житие; а мы тебе, великому государю, не противны; ей, государь, от всея души у тебя, великого государя, милости о семь просим и вси с покаянием и с восприятием на себя великого ангельского чину на той смертый час готовы. Великий государь царь, смилуйся – пожалуй.

А у той челобитной руки приложены: священник Леонтей вместо келаря старца Азария по ево веленью руку приложил. Я же священник Леонтей и вместо детей своих духовных соборных старцов Иоиля и Феодосия и вместо священников, которые писать не умеют: Александра и Симиона и Дмитрия, детей своих духовных, по их челобитью, руку приложил. Черной поп Павел и вместо детей своих духовных братии и мирян, по их велению, руку приложил. Казначея Геронтия. Чернец Саватия и вместо старца Тихона, по ево челобитью, руку приложил. Соборнаго чернца Васьяна рука приложена. Соборнаго чернца Боголепа рука. Соборнаго чернца Кирила рука. Соборнаго чернца Тихона рука. Черного попа Лаврентия рука и вместо детей духовных и братии и мирян рука приложена. Черного попа Авбросима и вместо детей духовных братии и мирян рука. Черного попа Измаила и вместо детей духовных братии и мирян рука. Попа Митрофана рука. Попа Селиверстра рука. Чернца Илинарха рука. Уставщика дьякона Иеремия рука. Уставщика чюдотворцова Аврамия рука. Диякона Нила рука. Диякона Пахомия рука и вместо старца Луки каменщика. Чернца Митрофана вместо соборнаго старца Макария рука. Дьякона Макария рука. Дьякона Ануфрия рука. Чернца Варсонофия головщика. Дьякона Филарета рука. Чернца Михаила рука. Чернца Засимы рука. Черного попа Измаила вместо келаря болничнаго старца. Филиппа и всей болницы рука. Чернца Каллиника рука Чернца Игнатия рука. Чернца Глебища рука. Чернца Саватия рука. Чернца Капитона рука.

Государю святейшему Иоасафу, патриарху московскому и всея Русии, Соловецкаго монастыря архимарит Иосиф челом бьет. По указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержца, и по твоему святительскому благословению и всего освященнаго собора послан я, богомолец государев и твой святительской, в Соловецкой монастырь, и велено мне служити по новым Служебником и всякая церковная служба исполняти по новоисправленным печатным книгам. И в нынешнем, государь, во 176-м году, сентября в 15 день, приехал я в Соловецкой монастырь, в соборной церкви боголепного Преображения на чорном соборе келарю старцу Азарью з братьею великого государя указ сказывал и твою святительскую грамоту и всего освященнаго собора изложение всем вслух чли: и они, келарь Азарей з братьею, новоисправленных книг не приняли и сказали, что де чину и предания преподобных отец Зосимы и Саватия чюдотворцов нарушить не хотим, и меня, богомолца твоего, на архимарическое место не возвели, а в келье государь, дали мне место, где я прежь сего жил, и сказали, будет де и впредь буду я архимаритом и учну служить по новым Служебником, и меня, богомолца твоего, на архимаричество принять не хотят же. И к великому государю я о том писал же, и о том великий государь и ты, государь великий святитель, что укажете?

Эта, пятая челобитная соловецких иноков доселе одна только и была известна под именем «Соловецкой Челобитной». С самого появления своего на свет она получила у старообрядцев особенное уважение и особенную знаменитость, которых, можно сказать, не утратила и доселе. В настоящее время она известна и в печатных изданиях и во множестве списков. Печатных изданий должно указать собственно три: первый раз Соловецкая Челобитная, с присоединением некоторых других статей, была напечатана раскольниками в конце прошлаго столетия⁸⁴; потом, в 1798 г., она была напечатана по статьям, с опровержением на каждую, в книге «Ответы архиеп. Никифора»⁸⁵ наконец в 1862 г. издал ее Кожанчиков, в книжке: «Три челобитныя». Все эти печатныя издания, представляя между собою ближайшее сходство в содержании, составе и из ложении Челобитной, отличаются однакоже одно от другаго некоторыми частностями, что указывает на несходство самых списков, по которым Челобитная печатана: так список, бывший у архиеп. Никифора, хотя, по свидетельству издателей его сочинения, исправлен был по печатному раскольническому изданию, отличается от этого посдедняго даже редакциею некоторых (весьма немногих впрочем) мест и некоторыми (весьма немногими же) пропусками и дополнениями; также и список, изданный Кожанчиковым, представляя наибольшее сходство с раскольническим изданием, отличается и от него и от списка, бывшаго у архиеп. Никифора, некоторыми выражениями в одною, довольно значительною, вставкою. Что касается находящихся в разных библиотеках списков Соловецкой Челобитной, то из числа известных нам три особенно заслуживают внимания. Один список находится в Синодальной библиотеке, в сборнике (№ 641) второй половины XVII столетия, составленном и собственноручно писанном, как можно с достоверностью полагать, известным в истории раскола иноком Аврамием: помещенная здесь (гл. 45, л. 217–230) челобитная не много разнится от печатных и представляет, как и те, редакцию несколько сокращенную, другие два, писанные по уставномув ХѴIII в., находятся в библиотеке А. И. Хлудова (№ № 253 и 254): оба эти списка, почти совершенно сходные между собою (первый только писан исправнее и чище) представляют редакцию Челобитной более пространную в сравнении с списком синодальным и с печатными изданиями, содержат несколько значительных, в других списках не встречающихся, вставок (только одна, и то не в полном виде, находится в кожанчиковском издании).

Таким образом известные нам списки пятой челобитной соловецких иноков представляют две неодинаковые ея редакции, – одну короче, другую пространнее. И так как ни подлиннаго списка этой челобитной, ни зacвидeтeльcтвoвaннoй современной ея копии в Синодальной библиотеке мы не нашли, то возникает вопрос: какая редакция Челобитной должна быть признана подлинною, – краткая, или пространная? Имея в виду, что список, находящийся в Синодальном сборнике есть современный самой присылке Челобитной в Москву, при том же сделан был лицем, столь близким обществу первых расколоучителей, каков был инок Аврамий, т. е. лицем, имевшим возможность получить Челобитную из первых, так сказать, рук, а также и то, что общеизвестные списки имеют с ним ближайшее сходство, можно полагать, что именно краткая редакция есть редакция подлинная. Но в свою очередь я пространная редакция едвали может быть признана позднейшей и чужой переделкой подлиннаго текста Челобитной. От краткой редакции, как было уже сказано, она отличается собственно несколькими дополнительными вставками; но эти вставочныя места имеют довольно ясные признаки одинаковаго со всей Челобитной происхождения; притом же они, почти в полном их виде, встречаются в собственной челобитной упомянутаго выше инока Аврамия, который для этого своего сочинения, в числе других источников, значительно воспользовался Челобитной Соловецкой: значит в то время, когда Аврамий писал свою челобитную, т. е. около 1670 г., ему была уже известна и пространная редакция Соловецкой Челобитной. Не следует ли преположить, что эта, пятая, челобитная соловецких иноков даже первоначально явилась и в Москву послана была в двух редакциях, точно также, как напечатанныя выше вторая и третья (№№ XXX и XXXI) представляют две редакции одной и той же челобитной, и притом обе подлинныя?

Но так как вполне несомненным остается лишь то, что список Соловецкой Челобитной, находящейся в Синодальном сборнике, есть древнейший из всех, известных нам доселе⁸⁶, то мы печатаем Челобитную именно по этому списку; варианты же, находящиеся в тексте как печатных изданий, так и хлудовских списков?» полнейшей редакции, указываем под строкою; а две наиболее значительныя вставки, находящияся в этих последних, для большаго удобства, печатаем отдельно, в виде приложения.

Мы не нашли удобным при издании Челобитной делать подробныя указания, откуда составитель ея заимствовал разныя историческия, отеческия и иныя свидетельства, также подробно опровергать его лживыя показания и погрешительныя мнения о православной церкви: то и другое может составить предмет особаго изследованиа, а изданию историческаго памятника придало бы слишком широкие размеры; притом же эта самая челобитная уже подвергнута внимательному разсмотрению в нескольких полемических сочинениях, – именно: в «Ответах» архиеп. Никифора, в сочинении архиеп. Игнатия «Истина Соловецкой обители», (частию) в «Беседах к глаголемому старообрядцу» митр. Филарета, и в сочинении митр. Григория: «Истинно-древняя Христова церковь».

Благоверному и благочестивому и в Росии⁸⁸ пресветло⁸⁹ сияющему, от небеснаго царя помазанному, в царех всея вселенныя великому государю,⁹⁰ царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу. Бьют челом нищие твои государевы богомольцы, Соловецкаго монастыря келарь Азарей и казначей Геронтей, и священницы и диакони, и соборные чернцы, и вся рядовая и больничная братия, и служки ит рудники все. По преданию, государь, Никона бывшаго патриарха и по новоизложенным ево книгам проповедают нам ныне ево никоновы ученицы новую незнамую веру по своему плотцкому мудрованию, а не по апостольскому и святых отец преданию, е(я) же веры неточию мы, но и прадеды и отцы наши до настатия никонова патриаршества и до сего времяни⁹¹ и слухом не слыхали, а в коем православии⁹² прародители твои государевы скончались и многия святыя отцы и чудотворцы наши Зосима и Саватий, и Герман и Филипп митрополит угодили Богу⁹³, и ту истинную нашу православную⁹⁴ веру они похулили, и весь церковный чин и устав нарушили⁹⁵, и книги все перепечатали де на свой разум, богопротивно⁹⁶ и развращенно. А что⁹⁷, государь, их непотребство и развращение в тех новых книгах объявилось, и то⁹⁸ их книги сами мимо нас обличают их в лице. Якоже в книге, глаголемой⁹⁹ в Скрижали, лист 466¹⁰⁰ Дамаскина(ъ) иподиакон в слове своем в неделю третью святаго поста повелевает нам православным християном ходити по-татарски без крестов¹⁰¹, и пишет сице: кая рече, польза, или кая добродетель¹⁰² есть носити кому крест на раме своем.¹⁰³ А святии апостоли, государь, и святии отцы крест нам на себе носити похваляют, и сами носили и нам носити¹⁰⁴ повелевают. Якоже рече Апостол: мне же да не буди хвалитись токмо о кресте господни. И паки: аз бо язвы Господа Исуса на теле моем ношу, сиречь крест христов.¹⁰⁵ И пророком Исаием Господь Бог верным своим обетова: и приидут и узрят славу мою и оставлю на них знамение. Таже¹⁰⁶ и великий Афанасий в толковании 59 псалма пишет: верным, рече, людем, иже нарицаются христиане, дано есть носити и имети крест Христов. И Василий Великий глаголет, яко венец царя нашего Христа крест на себе носити¹⁰⁷. А святый Ефрем¹⁰⁸ Сирин в слове¹⁰⁹ еже о страшном суде пишет, яко святии крест на себе носили; и паки в слове о покаянии: сие оружие носи во дни и в нощи, и ничегоже без него не твори. Святая же Макрина¹¹⁰, сестра Великаго Василия, крест на себе носила, и свидетельствует житие ея¹¹¹. И святый великомученик Орест крест на себе носил же, и о сем писано в мучении его¹¹². Такожде и в житии Иванна Милостиваго пишет¹¹³, яко некто бяше мирянин Захария нищелюбивый, не имяше просящему у него на пути чесо дати, снем с себе крест сребрян, даде нищему. И отселе¹¹⁴ яве, государь, яко в прежния лета в греках неточию иноцы, но и мирския крест на себе носили; а ныне они не носят¹¹⁵ и нам носити возбраняют¹¹⁶. Такоже¹¹⁷ и вси святии единомысленно крест христов правоверным¹¹⁸ всегда носити на себе повелевают: понеже велия тайна в сем знамении святыя неразделимыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, прославляется, и сим знамением благочестивии вси¹¹⁹ от неверных разделяемся¹²⁰ А той Дамаскин иподиакон, по диаволю научению, написал в греческой своей книге на погибель душам нашим, велит ходити, аки татором, без крестов, и в том ему судит Господь Бог. Да он же, Дамаскин, не убояся страха Божия, отрыгнул от злаго сокровища сердца своего, в том же слове именовал безгрешнаго Сына Божия Господа нашего Исуса Христа грешным, будто¹²¹ он, Спаситель наш, распялся за некое прегрешение, а не за мирское спасение, и пишет в той Скрижали¹²², лист 766, сице: тако да имате¹²³ пред собою смерть вашу, яко же и он, иже имать распинатися за некое погрешение¹²⁴, носить крест на раме своем, и ходить трепеща и ожидая смерти. К сему же, государь, и иныя многия непотребныя статьи напечатаны¹²⁵. Якоже в книге 4-й Иванна Дамаскина, глаголемой Небеса, того же¹²⁶ выходу, епифаниева переводу киевлянина, во главе 27, лист 56¹²⁷, положено егоже страшно и писанию предати¹²⁸, проповедуют Сына Божия еще в плоть не пришедша, но впредь пришествовати его сказывают¹²⁹ и напечатали¹³⁰ сице: всяк убо, рече, не исповедая Сына Божиего и от Бога в плоть пришествовати¹³¹. Такоже, государь, и воскресения¹³² Сына Божия во многих местех в новых своих книгах не проповедают: в Служебниках на литоргии и в Триодях в Великую Субботу, в тропаре, еже: Благообразный Иосиф, и в тропаре: Мироносицам женам, и в кондаке: Иже бездну затворивый, и в светильнике воскресном третием¹³³ воскресение Сына Божия отставлено же, неведомо для чего. Да они же¹³⁴, государь, напечатали в новом Потребнике, лист 42, в молитве на крещение человеком, повелевает молитися духу лукавому: сего же их умышления не даждь Боже нам ниже помыслити¹³⁵. А о церковном¹³⁶, государь, священии в том же Потребнике, лист 873, напечатали не по преданию¹³⁷ святых отец, повелевают свещати¹³⁸ мылом: и то, государь, церкви Божия(и)¹³⁹ не освящение, но паче осквернение , понеже в мыле¹⁴⁰ всякая нечистота и скверность.¹⁴¹ А над умершими¹⁴², государь, вместо помазания святаго масла велят посыпати пепелом, его же срамно есть не точию тако творити, но и глаголати¹⁴³. И Господу¹⁴⁴ нашему Исусу Христу спасенное его имя, нареченное от Бога святым ангелом, переменили же. И самый истинный и животворящий крест Христов, от трех древ, от певга и кедра и кипариса сотворенный, отставили¹⁴⁵, и возненавидели¹⁴⁶, и непотребна сотворили, и возлюбили крыж латынския веры¹⁴⁷, и во всем почитают ево паче истиннаго Божественнаго креста Христова, от трех древ¹⁴⁸ сотвореннаго. А святии пророцы¹⁴⁹ о том тричастном кресте Христове за много лет до Христова вочеловечения пророчествоваша, и яко от трех древ¹⁵⁰ сотворенну ему быти глаголюща (аша)¹⁵¹. Якоже велегласный пророк Исаия о нем, во главе 60, свидетельствует и пишет сице: Слава Ливанова к тебе приидет певгом¹⁵² и кедром и кипарисом прославити имя святое мое и прочая¹⁵³. Такоже и святый Иван¹⁵⁴ Дамаскин о нем хваляся вопиет: О треблаженное древо, на немже распятся

Христос Царь и Господь. И в октае , государь, 3-го гласу, в среду и в пяток, в седальнах на утрени пишет сице: На кипарисе и певге и кедре вознеслся еси агнче Божий. Такоже и во многосложном своем послании Герман патриарх, лист 2, пишет сице: Яко честный¹⁵⁵ и животворящий крест, от трех древ. кипариса и невга и кедра, в тридневную смерть Господа Исуса соделан бысть. И преподобный¹⁵⁶ Григорий Синаит в вокресном¹⁵⁷ дневном каноне творения своего, во многих местех, воспоминает точию о истинном, тричастном¹⁵⁸ кресте Господни и пишет сице: Кресте трисоставне и светне,¹⁵⁹ кресте треблаженный, триеобоюдный мечь¹⁶⁰, древо трелюбезно и знамение непостижимыя Троицы, крест трисоставный¹⁶¹ образ. Такоже, государь, и вси святии пишут, и почитают истинный тричастный крест¹⁶² Христов, а не крыж двоечастный, о немже никтоже от святых воспомянул во едином¹⁶³ слове, ежебы предпочтену ему быти паче истиннаго креста Господня. А и прародители твои, государевы, благоверные цари и великие князи в русской земле крыжом чести отнюдь не воздавали иже и тем латинския веры не почитали¹⁶⁴. Якоже во истории пишет, еже бы то (еже бысть) от создания мира в лето 6981, егда прииде из Царя-града царевна София в царствующий град Москву к великому князю Ивану Васильевичу, а с нею пришел¹⁶⁵ из Рима от папы посол¹⁶⁶ Антоний лагатос¹⁶⁷ и нес перед собою крыж, великий же князь и преосвященный Филип митрополит московски и всея Гусии, и весь осве(я)щенный собор и царский синклит и все московстии народи с тем крыжом ни¹⁶⁸ близь царствующаго града Москвы пройти не пустили¹⁶⁹, сего ради, яко да не будет нами православными латынски(а)я веры(а) почитаема, понеже бо писано есть¹⁷⁰, яко возлюбив и похвалив чужую веру, той своей поругался есть. Такожде, государь, и вселенский учитель Иван¹⁷¹ Златоустый в воскресном Толковом Евангелии, в неделю 3 святаго поста, той латынский крыж за истинный крест Христов не почитает же¹⁷², но образ и сень его быти нарицает. И аще, государь, все божественное писание свидетельствует нам¹⁷³, яко той крыж образ и сень креста, а не самый истинный и животворящий крест Господень, токмо (токая), государь¹⁷⁴, потреба ныне нам, оставя истину, и паки тое законную сень гонити и законная мудрствовати¹⁷⁵, еже крыж почитати, а истинный крест Христов презирати? И аще бы, по Апостолу, первый закон непорочен был, не бы второму изыскалося¹⁷⁶ место.¹⁷⁷ Да в тех же, государь, новых книгах напечатано по томуже¹⁷⁸ дамаскинову¹⁷⁹ преданию, велено нам креститися щепотью, тремя персты, а яже¹⁸⁰ мы из начала прияхом по апостольскому и святых отец преданно, и по свидетельству преподобнаго Петра Дамаскина, и святаго Феодорита, и блаженнаго Максима Грека, и по соборному уложению¹⁸¹ Макария митрополита московскаго и всея Русии¹⁸² и все (всего) освященнаго собора, те¹⁸³ новые веры учители двема персты креститися нам возбраняют, а не крестящихся щепотию¹⁸⁴ проклинают, и тем точию всуе себе труждают и грех на свою главу собирают, понеже писано есть¹⁸⁵: аще святитель проклинает не по делу Божию¹⁸⁶, сиречь не посвященным правилом, не последует¹⁸⁷ Божий суд, а непокоряющиися им¹⁸⁸ аще и прокляти¹⁸⁹ от них, но от Бога великим хвалам достойни суть.¹⁹⁰ А что¹⁹¹ при благоверном царе и великом князе Иванне Васильевиче всеа Русии преосвященный Макарий митрополит, по апостольскому преданию, на освященном и богодухновенном своем соборе уложили и не крестящихся двема персты вечному проклятию предали, и они тому церковному уложению¹⁹² и священному собору, паче же Христову и апостольскому преданию¹⁹³ не повинуются, да и нам¹⁹⁴ такоже повиноватися не велят, и полагают то соборное проклятие ни за что, и тем своим неповиновением учинили себя под вечным проклятием, да и нас¹⁹⁵ ныне грешных ведут с собою под тоже проклятие; а не повинующихся, государь, их странному учению и неприемлющих новые их веры они, никоновы ученицы, мучат лютыми томленьми¹⁹⁶ и ругаются всяким¹⁹⁷ руганием безчеловечным. А святии апостоли, государь, и святии отцы в прежния лета такова ругательства и безчеловечия и над богоотступниками отнюдь не творили, но аще кто¹⁹⁸ и впадет в некое прегрешение, и они исправляли таковых¹⁹⁹ духом кротости, и любовию, и терпением, последствуя кроткому пастырю своему и учителю Христу, понеже он, Спаситель Христос Бог наш, начальник и совершитель нашея православный христианския веры,²⁰⁰ сам учил²⁰¹ пресвятыми²⁰² своими усты божественным и спасенным²⁰³ заповедем не гордостию, и не мучением, и неруганием, якоже они творят, но сам вся претерпе нашего ради спасения. А нынешняго, государь, на конце²⁰⁴ последняго века новые веры проповедницы отнюдь нетерпеливы, и немилосердны, и неблагоприступны и горды²⁰⁵; аще и едино слово явится им неугодно, и они хотят за то²⁰⁶ и душу с телом разлучити и смерти предати. И воистину, государь, блажен той, егоже сподобит Господь от таковых²⁰⁷ нынешних учителей до смерти пострадати²⁰⁸, и веруем Божественному писанию, яко тии паче прежних²⁰⁹ мучеников у Бога обрящутся. О сем бо и мы молим человеколюбие Божие, яко да и нас грешных сподобит от них пострадати и поне малу отраду в будущем веце за своя согрешения получити. Да в тех же, государь, новых книгах напечатано, велено говорить аллилуия трижды, а в четвертые Слава тебе Боже. И мы, богомольцы твои, троити та божественная²¹⁰ аллилуия отнюдь не смеем, бояся тогоже гнева Божия и Пречистыя Богородицы, иже бысть явное наказание за утроение божественной²¹¹ аллилуиа иной веры попе (на Иове распопе) псковском и троеженце, иже и мотыльный столп наречеся, егда он не послушал наказания преподобнаго отца Евфросина псковскаго чудотворца, еже²¹² двоити божественнае аллилуия, якоже предаде ему Иосиф Царя града вселенский патриарх²¹³, итого ради своего непослушания и суемудреннаго начинания²¹⁴ он Иов²¹⁵ восприял от Бога велие отмщение, иным²¹⁶ впредь на уверение, – прежде будущаго мучения поражен бысть²¹⁷ богопопущенною лютою язвою инеисцельным недугом, кипел в червях и в смраде неудобстерпимом два года, и в той лютой язве и душу свою изверже; а иже троити божественнае аллилуиа возбраняющаго преподобнаго отца Евфросина псковскаго²¹⁸ чудотворца за сие богоугодное мудрование Господь Бог прославил во святых; а по преставлении его наипаче же нам²¹⁹ совершеннейше бысть извещение: сама Владычица наша Пресвятая Богородица в явлении своем со архангелом²²⁰ и с преподобным Евфросином явися списателю жития его и повеле православным христианом божественнае аллилуиа глаголати дважды, а третие приглашати²²¹: Слава Тебе Боже, а троящим²²² изрече прещение страшно. К сему же, государь, и в книге глаголемой Стоглав, в царском и святительском соборном уложении, написано, яко то²²³ латинская ересь, еже троити аллилуия, и пишет сице: яко соборная и апостольская, церковь имея и предаде, еже дважды глаголати святая аллилуия, а не трегубити, понеже бо²²⁴ сия несть православных предание, но латынская ересь, не славят бо Троицу, но четверят, и Духа Святаго от Отца и от Сына исходяща глаголют, и тем раболепна Духа Святаго творят, и того ради не подобает святыя аллилуии трегубити, и (но) дважды глаголати: аллилуия, аллилуия, а в третие: Слава Тебе Боже²²⁵. Такоже, государь, и блаженный²²⁶ Максим ГрФк в книге своей пишет и нарицает²²⁷ латинскою ересию. Да они же,²²⁸ новые веры учители, в молитве Исусове Сына Божия именовати нам не велят, не ведомо для чего²²⁹. А святый Иван Златоустый²³⁰, в воскресном в толковом Евангелии, в неделю 17, пишет сице: аще ясте, или пиете, или делаете, или шествуете, или стоите, или седите, или ино что творите, непрестанно вопийте кождо вас: Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И в книге Бесед²³¹ апостольских, лист 130, и во многосложных послании(ях) Германа патриарха Царя-града, и Григория Двоеслова, и в книге Григория Синаита²³², и Кирила иерусалимскаго, л. 178, и в Прологу, генваря в 9 день и июля в

29 день,²³³ и в книге Филофея патриарха и Нила Сорскаго,²³⁴ и в житии Михаила Малеина, и во Псалтырях и в Часовниках печатных и письмянных, и выных во многих книгах святии отцы в молитве Исусове Сына Божия глаголати повелевают.²³⁵ Такоже, государь, и символ православные христианские веры изменили же, – говорят²³⁶: и в Духа Святаго Господа животворящаго, а истиннаго отставили. А святии отцы, государь, отнюдь того не изменяли и прибавити и убавити собою ничего не смели²³⁷, якоже преподобный Иван Дамаскин во многосложном своем послании²³⁸, в Соборниках печатных, в дестевых и в полдесть, и в книге блаженнаго Максима Грека, во главе 5, в слове ответном Николаю латынянину, пишет²³⁹: и в Духа Святаго²⁴⁰ Господа истиннаго и животворящаго, такоже и в книге никонских правил, от слова 39, и в книге Кирилла иерусалимскаго, лист 128 и 44, и паки в той же книге Максима Грека, во гл. 1-й, в книге Кормчей московской печати, по последним числам л. 2, в тех во всех книгах, идеже символ православныя веры положен²⁴¹, истиннаго нигде не отставлено²⁴². Да они же, государь, в стихе: Царю небесный²⁴³, совершенно Духа Святаго истинным не именуют, и напечатали сице:

Царю небесный, утешителю душе истины, – две буквы наш да иже из истиннаго отняли, и тем сотворили Духа Святаго, аки причастника истине²⁴⁴, а не самым истинным²⁴⁵ Святый Дух именуют. А на троицкой вечерни, государь²⁴⁶, молитву Святому Духу отняли²⁴⁷ всю, и ектению большую отставили же, и молятся²⁴⁸ стоя на коленках, и глав не преклоняют²⁴⁹. А в уставах, государь, печатных²⁵⁰ и писмяных, и в Потребниках и в Служебниках, и в той же троицкой вечерни в стихерах²⁵¹ велено главы с коленома преклонше на землю молитися а не на коленках стояти²⁵². А трисвятое, государь ангельское пение те новые учители переменили же, и напечатали в Ирмологе, листь 384, с прибавкою, сице: Сила, святый Боже, святый крепкий, святый безсмертный помилуй нас²⁵³. А в прежния государь, лета²⁵⁴, при благочестивом²⁵⁵ царе Феодосии, еретицы к той ангельской песни лишное прибавливать начали же, и того ради от Господа с небесе бысть отрочатем извещение и знамение страшно, и о сем свидетельствует Пролог²⁵⁶ сентября в 25 день²⁵⁷.

А в Богородичном, государь, воскресном²⁵⁸: я(и)же нас ради, напечатали нас отчаянными²⁵⁹, а отчаянные, государь, именуются беси; а нам грешным²⁶⁰ до последняго издыхания Христос Бог наш отчаятися не повелевает: понеже бо отчаявыйся, по Божественному писанию, сам ся закля²⁶¹. Да они же, государь, в новых своих правилах налагают на человеки бремена, тяжка²⁶² и неудобь носима, не против человеческия меры и святых отец предания, и напечатали в новом Потребнике своем, Номоканоне, во главе 109 сице: инок аще изыдет из монастыря, и за то его 12 лет не причащать и в церковь не пущать, и указали ложно на четвертое правило святаго²⁶³ четвертаго собора: а того, государь, в том четвертом соборе, по их мудрованию, отнюдь не положено²⁶⁴. Да они же напечатали в Номоканоне же, во главе 96: инок аще в келии поест²⁶⁵, и за то епитемии положили против блудника на 7 лет²⁶⁶. И то, государь, все затевают они не по правилом святых отец, собою²⁶⁷, на погибель душам нашим²⁶⁸, а не на спасение²⁶⁹. А иноческий чин, государь, паче же ангельский чин²⁷⁰ те новые учители доконца исказили, и правила святаго Василия Великаго гордостию своею положили нивочто, ходят в церковь Божию и по торгом²⁷¹ без манатей, безобразно и безчестно²⁷², аки иноземцы, или кабацкие пропойцы. А в правилех, государь²⁷³, Василия Великаго, в Номоканоне, в главе 59, иноку отнюдь без мантии быть не повелевает, не точию на молитве, но и на рукоделии. А в пострижении, государь, иноческом в²⁷⁴ Потребнике печатном мантии и параманда²⁷⁵ на постриженников класть уних не указано и стихов не положено ж²⁷⁶. Да они же, государь, в покаянии и исповеди²⁷⁷ и псалмы и молитвы исповедником²⁷⁸ и над умершими²⁷⁹ прощалныя и разрешалныя молитвы, и величания на все господьские праздники²⁸⁰ и святым отставили, и все действо в божественных службах творения Василия Великаго и Иванна Златоустаго и Григория папы римскаго преложили на свой чин по своему плотцкому мудрованию²⁸¹. Також и прочее церковное пение²⁸², заутреню и вечерню, и павечерню²⁸³, и полунощницу, и молебны и понахиды, и вкратце рещи весь церковный чин и устав, что держит церковь Божия, то все переменили, и книги перепечатали не по преданию святых отец, и всю православную християнскую веру испревратили на свой разум²⁸⁴. А указывают, государь, они на старые книги и говорят, что де в греческих книгах так написано²⁸⁵, и печатают с них без расмотрения²⁸⁶ и без свидетельства, аще что и доконца худо²⁸⁷ и непотребно, тому они не внимают, точию бы им было²⁸⁸ против греческих книг. И теми они²⁸⁹ греческими книгами они православную нашу християнскую веру истребили дотолика, будто и след православия в твоем государстве, росийском царствии досего времени не именовалося, и учат нас ныне новой вере, якоже Мордву или Черемису, неведущих Бога (и) истинные христианские православные веры²⁹⁰. А мы, богомолцы и раби твои²⁹¹ государевы, аще и многогрешни, но держим²⁹² истинную православную християнскую веру, самим Господем нашим Исус Христом преданную, и святыми Апостолы и святыми отцы, седми вселенскими соборы, утверженную, непоколебиму и нерушиму²⁹³, тоже предание, которое по се время держали²⁹⁴ прародители твои государевы, благоверныя цари и великия князи²⁹⁵, и отец твой, великаго государя, благоверный²⁹⁶ государь наш царь и великий князь Михаил Федорович всея Росии, в нейже и чюдотворцы и начальники²⁹⁷ наши Зосима и Саватей, и Герман и Филипп митрополит московский и всея Росии, и вси святии отцы угодили Богу²⁹⁸, и многие чюдотворные иконы Господь Бог в чюдесех у нас, в русской земле, прославил, и ныне прославляет, и неизреченную свою милость от них²⁹⁹ нам подает. А сверх, государь, того, сами они, вселенские патриархи³⁰⁰, прежде бывшии у нас в русской земли, Иеремий цареградцкий и Феофан иерусалимский и иные многие палестинские власти о нашей православной истинней вере свидетельствуют списанием, якоже в книге Кормчей московской печати, лист 15 и 26, пишет сице, что де у них в Цареграде и во Иерусалиме конечное³⁰¹ православной вере греческаго закона от агарян насилие и погубление³⁰², церквам Божиим запустение и разорение, не(но) точию един³⁰³ на всей вселенней владыка и блюститель непорочныя веры християнския, самодержавный великий государь царь благочестием всех превзыдет³⁰⁴, и все благочество³⁰⁵ в твое государство³⁰⁶ едино царство собрашася, и третий Рим благочестия ради твое государство³⁰⁷ московское царство именоваша³⁰⁸. И аще бы, государь, наша православная християнская вера неправа³⁰⁹, то бы и милости и чудес от тех, чюдотворных икон не было, и прародителей твоих государевых³¹⁰, благоверных царей и великих князей, и преподобных и богоносных отец наших Господь Бог во святых чюдесы не бы прославил, и вселенские православные патриархи, наипаче же началнейший³¹¹ и глава всем³¹² Иеремия цареградцкий, и Феофан³¹³ иерусалимский и иные многие палестинские власти не бы православныя нашие христианские веры похвалили.³¹⁴ И аще, великий государь,³¹⁵ толикия многия и безчисленныя свидетельства на нашу православную християнскую веру, яко непоколебимо в православных догматех и в церковных исправлениих пребывает³¹⁶: токая, государь, нужда нам тое истинную православную веру³¹⁷, самим Господем Богом преданную, и святыми отцы утверженную³¹⁸, и вселенскими верховнейшими патриархи похваленную, ныне покинути³¹⁹ и держати новое предание и иную веру?³²⁰ Аще ли, государь, нам ныне³²¹ на конец последняго века учитися сызнова новой³²² вере ни (и) слушати их непотребнаго учения, егоже страшно и помыслити³²³, еже духу нечистому³²⁴ молитися, и ходити по-татарски без крестов³²⁵, и безгрешнаго Сына Божия³²⁶ именовати грешным, и воскресение его и вочеловечение не проповедывать³²⁷, и креститися щепотью³²⁸, и истинный креста отринути и крыж латынской почитати³²⁹, и аллилуия четверити, и прочая их небогоугодная мудрствовати: то разве, государь, и креститися нам будет сызнова³³⁰, и святых³³¹ угодников Божиих и чюдотворцев из церкве Божии, по их мудрованию, будет изринути вон, егоже не даждь нам Боже ни слышати³³². И аще, государь, по их³³³, новых учителей, хулению держали мы по се время³³⁴ будто³³⁵ не истиннную православную веру: но³³⁶ прародители твои, государевы, благоверные цари и великие князи³³⁷, и святии отцы православны. Аще ли, государь, они были православны, то и мы яве яко православии. Аще ли, государь, они и мы православны, то почто³³⁸ им у нас православная християнская вера отъимати³³⁹ к учити нас новой вере и странному учению³⁴⁰, которые³⁴¹ сами ничего не знают и конечнаго исправления в православной вере требуют? Понеже, государь, очи ушию вернейши суть и паче слуха³⁴² видение, всем нам явно³⁴³ каково их исправление, наипаче же³⁴⁴ самому тебе, великому государю, ведомо³⁴⁵ и известно³⁴⁶: ибо и самые их лутчие греческие учители³⁴⁷, егда приезжают в рускую землю, и ни един³⁴⁸ лица своего перекрестити не умеет и ходят без крестов³⁴⁹. А у нас, государь, невежи и поселяня³⁵⁰ им дивятся и говорят³⁵¹: что-де они, палестинские власти, пастыри и учители нарицаютца и выную землю учити приезжают, а сами и лику³⁵² своего перекрестити не умеют, то-де чему³⁵³ нас поселян научити, и какова-де от них³⁵⁴ научитися нам в православней вере исправления³⁵⁵. А Божественное писание неистово крестящихся³⁵⁶ нарицает отметниками креста Христова и пишет сице³⁵⁷: аще кто леностию, или невежеством не исправляет креста на лице своем, той³⁵⁸ отмещется креста Христова и предаетца дияволу. Поистине, великий государь³⁵⁹, те прежние вселенские патриархи, Иеремия и Феофан, писали они в греках³⁶⁰ не мимо дела, что православная вера у них от насилия поганых³⁶¹ турков до конца иссякла³⁶². Влепоту убо, государь, приезжают(жать)³⁶³ в твое государево благочестивое российское царствие, самим учитись³⁶⁴ православной храстиянской вере и благочестию навыкати, яко да доволни будут в своей земле и иных научити. Подобает бо, государь, по божественному писанию, учителю прежде самому научитись, також³⁶⁵ и иных научити³⁶⁶. По истине, государь, те нынешние греческие учители приехали в твое государство росийское не веры исправлять, но злата и сребра и вещей собирати и игир истощать³⁶⁷. А ныне, государь, видя весно³⁶⁸ их греческаго³⁶⁹ учения³⁷⁰ в православной нашей християнстей вере смятение и церквам Божиизм неумирение и повсядневное пременение³⁷¹, многие иноземцы нам посмехаютца и говорят, будто³⁷² мы христианские³⁷³ веры по сю пору³⁷⁴ не знали, а будет-де³⁷⁵ и знали, ино³⁷⁶ ныне заблудили, и о том что де³⁷⁷ ваша вера и ныне (книга) все³⁷⁸ переменены по-новому³⁷⁹, и с прежними вашими книгами, кои при прежних царех были³⁸⁰, нынешние книги ни в чем ни сходятца³⁸¹. И нам, государь, против их ругателства ответу дать нечего, потому что они видят наше непостоянство, поносят нас делом³⁸², не точию тем противимся³⁸³, и от них отходим, и говорим³⁸⁴, что у нас истинная православная християнская вера от крещения руския земли, прародителя твоего государева³⁸⁵, благовернаго и равно Апостолом³⁸⁶ великаго князя Владимера лет с семсот³⁸⁷ до никонова патриаршества, и до учеников ево³⁸⁸, и до нынешних греческих учителей стояла нерушима и непоколебима³⁸⁹ и твоему, великаго государя, росийскому царствию от иноплеменных разорения и церквам Божиим запустение(я) и еретическаго раздрания и книгам³⁹⁰ истребление(я), прародителей твоих государевых и твоими, великаго государя, молитвами³⁹¹, не бывало³⁹², изменитца у нас в православной християнской вере было ничего (нечего)³⁹³. А сверх тово³⁹⁴, тое нашу православную християнскую³⁹⁵ веру свидетельствовали вселенские³⁹⁶ патриархи и все³⁹⁷ палестинские власти не в одно время, и они³⁹⁸ до конца у нас в руской земли благочестивое истинное православие³⁹⁹ похвалили, и писанию предали, и печатми царскими и руками своими то писание утвердивше, в соборной и апостольской церкви положили, якоже в прежде реченной книге, глоголемой Кормчей⁴⁰⁰, о сем свидетельствует, и хотяй сего подлинно уведати, сам да смотрит тамо. И понеже⁴⁰¹, государь, зависть не весть предпочитати полезнаго и николиже⁴⁰² оставляете познати истинны, те⁴⁰³ греческие⁴⁰⁴ учители и никоновы ученицы, завистию подвижный⁴⁰⁵, тех вселенских прежних патриарх⁴⁰⁶ богодухновенное на нашу⁴⁰⁷истинную православную веру свидетелство положили нивочто⁴⁰⁸. А им, государь, грекам православная християнская вера по се время изронить⁴⁰⁹ недивно: понеже живут⁴¹⁰ толико множество лет посреде безбожных и поганых турков, во всяком озлоблении и неволе, и православную веру⁴¹¹ держат дни своя окупаючи⁴¹², и многие монастыри и церкви Божии у них стали в конечном раззорении. А книги⁴¹³, государь, у них греков, кои прежняго благочестиваго исправления были⁴¹⁴, после цареградцкаго взятия отняли⁴¹⁵ рымляне и перепечатали у себя, по своему латинскому обычаю, и те им свои латынские книги роздали⁴¹⁶, а их⁴¹⁷ греческие книги все огнем сожили. И⁴¹⁸ о сем свидетельствует в книге своей блаженный Максим Грек. А у нас благодарю Христовою по се время того не бывало⁴¹⁹. А которые, государь, старые книги у них, греков, ныне еще есть, и те книги от еретиков⁴²⁰ многие испорчеры, насеяно в них много худых плевел: понеже во время тех старых книг в греках еретиков и богохулников и иконоборцов было много⁴²¹. Да и нам⁴²², государь, те их греческие⁴²³ книги ныне стали всем явны, что они не исправны и от еретиков⁴²⁴ испорчены: понеже, государь, в руских наших печатных книгах до сего времени, покаместа⁴²⁵ с греческих книг не печатали, никоторые посылки⁴²⁶ и зазоры не было; а как почали⁴²⁷ печатать из греческих переводов, и в тех новых руских печатных книгах объявилось⁴²⁸ много худых и богохулных и непотребных речей, ихже вкратце вмале тебе, великому государю, в сей челобитной выше сего изъявихом. Милосердый⁴²⁹ благочестивый, Богом избранный, великий государь⁴³⁰ царь и великий князь Алсксей Михайловичу всея Великия и Малая и Белыя Росии самодержец! молим твою, великаго государя, благочестивую⁴³¹ державу и плачемся вси, со слезами милости просим⁴³², помилуй нас, нищих богомолцов своих и сирот⁴³³, не вели, государь, у нас тем новым учителем и всенским патриархам истинную вашу православную християнскую веру, самим Господем нашим Исусом⁴³⁴ Христом и святыми его Апостолы преданную, и седми вселенскими⁴³⁵ соборы, и твоими государевыми прародители утверженную, изменити и порудить, чтобы нам Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, Царя царствующим и Господа господьствующим не прогневить⁴³⁶ и во веки в безконечное мучение⁴³⁷ осужденным не быть, и тою новою верою прародителей твоих государевых и святых отец не посрамить⁴³⁸, а иноземцом и хулником нашея христианския⁴³⁹ православныя веры впредь дерзновения не подать, и вели⁴⁴⁰, государь, быти в том же благочестии и предания(и) в коем чюдотворцы и началники наши Зосима и Саватий, и Герман. и Филипп⁴⁴¹ митрополит московский и всея Росии, и вси святыя угодили Богу, и вси прародители твои государевы, и отец⁴⁴² твой блаженныя памяти благочестивый и великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Русии, и дед твой, приснопамятный блаженный⁴⁴³ Филарет Никитич, московский и всея Русии патриарх, препроводиша⁴⁴⁴ дни своя, чтоб нам⁴⁴⁵ под запрещением и клятвою святых отец не быть, и во веки душею и телом не погибнуть. Аще ли твой, великаго государя, помазанника Божия и царя⁴⁴⁶ гнев на нас грешных излиетца, и православную нашу християнскую непорочную веру тем новые веры проповедником⁴⁴⁷ отнять у нас попустити изволишь, и чюдотворцев наших и прочих святых отец предание изменить, и о сем тебе, великому государю, прежде в челобитной своей писали, и ныне тожде пишем: лучше нам временною смертию умереть, нежели вечно погибнуть. Или аще, государь, огню и мукам нас те новые учители предадут, или⁴⁴⁸ на уды разсекут: но убо изменить апостольскаго пореченнаго (и отеческаго) предания не будем во веки⁴⁴⁹. Великий государь царь, смилуйся пожалуй!⁴⁵⁰

А на отпуске, государь, на тойже троецкой вечерне, в Служебниках и в Псалтырях в следованных, положили зело худо, и напечатали Духа Святаго истощание сице: иже от отеческих недр истощив себе А в старых наших печатных и писмянных книгах написано: излияв себе. Но убо и в лепоту: понеже благодат(ь) Божия никогдаже не истощевается, ниже оскудевает, наипаче же поскольку изливается, потолику изобилует. А в литоргии, государь, в действе(ии) и в молитвах и ектениях, и весь чин тоя божественныя службы, святыми отцы преданый, испревратили до конца. Молитвы архиерейския выкинули (же) все: а у нас, государь, в твоем царском⁴⁵² богомолье, в Соловецкой обители, в харатейных Служебниках, кои писаны лет попяти и пошестисот, и больши,⁴⁵³ а молитвы архиерейския во всех есть, и (а) с никоновыми Служебниками ни в чем не сходятся, а с нашими печатными согласны, якоже⁴⁵⁴, государь, и бумажные старинные же Служебники, кои писаны лет потриста и болши, по которым служили при Зосиме чюдотворце и при Филиппе митрополите, и те все с никоновыми несходны же⁴⁵⁵ ни блиско, и молитвы архиерейския во всех есть же, и указано служить во всех над седмию просфорах, и на просфиромисании к божественному агньцу воображены в тех стариных Служебниках совершенный крест, а не крыжи. А ныне они, новыя веры учители, истинный трисоставный крест Христов от агнца Божия изринули вон и аки извержена и непотребна его сотвориша(ли), и действуют божественныя службы на крыжах латынских. А причастныя (и по причащении) многия молитвы, святыми отцы преданныя, отставили же, и в божественней службе и в действе(ии) многие тропари и стихи переменили (же), а иные вново(ь) прибавили собою: а в харатейных (и бумажных старинных Служебниках) нигде того не написано. А иные положены в тех новых Служебниках смехотворныя (и неподобныя) бездельныя речи, на поругание тоя божественныя службы, их же срамно и глаголати, и напечатали в Служебнике крупной печати на листу 262 сице: священник входит во храм и, совокупився с диаконон, глаголют вход: и то их смехотворство положено вново, зело неподобно и безместно⁴⁵⁶, понеже совокупление именуется мужеско и женско. И то напечатали они от своего растленнаго ума на смех и поругание Божию имени; а в старых, государь, Служебниках отнюдь таких неподобных⁴⁵⁷ речей не обретается. А начиная закалати святой агнец диакон речет точию: благослови владыко, и еже рещи: заклати святой агнец, и то отставлено же, и выймают из одной просвиры щипком частей до 50-ти и болши: а в старых того не указано. А знаменуя святой агнец, иерей глаголет: в воспоминание Господа нашего Иисуса Христа; а еже рещи: воспоминание творим, и то отставили же⁴⁵⁸. А во святом Евангелии, в Луке зачало 108, сам Господь Бог наш глаголет сие⁴⁵⁹. А нынешние учители и то отставили (же); в харатейных Служебниках то есть же. Да в том же, государь, действе святых угодников Божиих, просиявших в новой благодати, руских чудотворцов, из Служебников вынесли вон, л. 292. И соединяя вино и воду священник ничего не говорит, и что прежде был положен стих: соединение Святаго Духа, яко трие суть свидетельствующии, о нем же Апостол Иоанн Богослов в послании своем, в 74 зачале, воспоминает, и то отставлено же: а в харатейных Служебниках то есть же. И служат на пяти просвирах; а в Номоканоне, государь, в Потребниках святейшаго Филарета патриарха, правило 210-е, лист 50-й, и Иосифа патриарха в Потребниках, лист 409, указано служить на седми просвирах, а не над пятию. И (а) просфиромисальныя стихи о здравии и за упокой, как в старых Служебниках написано было, и то отставили же: а в харатейных, государь, Служебниках те просфиромисалные стихи есть же. И покрывая святая, в тропаре, еже: во гробе плотски, напечатали:

и на престоле был еси; а в старых Служебниках у нас написано во всех: беяше, а не: был еси. А внегда хотящу диякону начати божественную; службу (и) глаголет ко священнику: время послужити Господеви, благослови владыко: а в ковых Служебниках напечатали: время сотворити Господеви. И тое речь они переменяли отднюдь не по разуму; еже глаголет время сотворити, яко на некое рукоделие благословляется, а не Господеви послужити. А отпуста, государь, и(ни) прощения после часов пред обеднею священник не говорит и царских⁴⁶⁰ дверей в то время и в начале обедни не отворяет, а выходит диякон начинати обедню северными дверми. А в соборном, государь, уложении Макария митрополита, в книге глаголемой Стоглав, отпуст на часех в царских дверех и прощение говорить указано. А егда антифоны на литоргии станут говорити(ь), или вместо антифонов псалмы: Благослови душе моя Господа, (и: Хвали душе моя Господа) и в то время указано в Служебниках крупной печати, лист 331, диякону стоять⁴⁶¹ до скончания антифонов(а) обратяся от Божия лица на запад; такоже отвращается и на втором антифоне. И сие их мудрование зело худо, и непотребно, и малым робятом разумети мочно, что то богопротивно: понеже вместо еже бы купно ему зря на восток со Псалмопевцем благословити и хвалити Господа за вся благая его к нам воздаяния, а он в то время и от Божия лица отвратится, (и) аки отрицатель Божия милости попазуется. А в старых харатейных и бумажных Служебниках отнюдь того несть. А егда диякон начнет чести святое Евангелие, и в то время священник служащий стоит в царских дверех и глядит в он на запад же: а в харатейных служебниках у нас того (не указано и) не написано; а в старых бумажных Служебниках указано стоять за престолом, а не в царских дверях. А на: Приидите поклонимся аллилуия поют однажды: а в старых Служебниках указано петь трижды. А по чтении Апостола напечатали: и духови твоему, псалом Давидов, аллилуия: и то мудрствуют не делом же, понеже аллилуия ангельская песнь, а не от давыдовых псалмов взято. Да в старых же, государь, Служебниках напечатано: диякон егда всходит на литоргии чести святое Евангелие, и глаголет велегласно: Благослови, владыко, благовестити благовестие святаго и всехвальнаго (вселенскаго благовестника) Апостола и Евангелиста, имя рек; и священник противу ему возглашает: Бог за модитв святаго и всехвальнаго Апостола и Евангелиста, имя рек, даст ти глагол, воеже благовестити силу многу. А в новых Служебниках, лист 355, та речь испорчана, и напечатали зело не в лепоту, сице: глаголет диякон ко иерею: Благослови, владыко, благовестителя Апостола и Евангелиста, имя рек, и просит от священника Евангелисту и Апостолу Христову благословения, а не себе; такоже и священник ему отвещает: Бог молитвами святаго Апостола и Евангелиста, имя рек, даст ти глагол, благовествующему силою многою. И вместо еже рещи: благовестити силу многу, а они глаголют: силою (многою). И то, государь, они переправили, паче же рещи, испортили (не делом же), ругаются⁴⁶² божественному писанию, не против руских и греческих книг. Понеже и во священной Псалтыри, в руских и греческих книгах, в 67 псалме, пишет, согласно же нашим старым Сдужебникам, сице: Господь даст глагол благовествующим силу многу, а не рече: силою многою. А пред Евангелием, государь, и после Евангелия поют: Слава тебе, Господи, слава тебе: а в старых Служебниках того несть же. А ектению большую на обедни отставили же, поют вместо тоя малую заупокойную ектению⁴⁶³. А херувимскую песнь и: Всех вас да помянет Господь Бог во царствии своем, переменили же. А на херувимской песни припевоют аллилуия потрижды. А (и) вшед во святый олтарь со святыми дарами указано в старых Служебниках говорить един тропарь: Благообразный Иосиф, весь до конца, единожды: а они говорят тот тропарь без конца, а в конце воскресения Сына Божия не проповедают; да лишних еще прибавили вново два тропаря: Во гробе плотски, и: Яко живоносец. А в старых Служебниках того не написано. А целоватися у них указано в плеча, а не во уста. А вново прибавили сице: Помяни мя, брате и сослужителю, и: Тойже Дух действует нам. И паки: Достойно и праведно покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, а не: Достойно и праведно. В Честнейшую херувим речь переменили же; а после достойна прибавлены у них многие лишние безгласные стихи. А в старых харатейных Служебниках (наших) всего того не написано, мудрствуют собою. А перед причастием, государь, у них диякон опоясуется уларем в церкви, зело неискусно и безчинно, пред всем народом, а не в олтаре; а прежде сего, государь, отнюдь такова бесчинства не бывало, и (а) в харатейных служебниках нет же. А (и) как, государь, в олтаре станут причащатися, и егда приемлют тело Христово, и диякон протягнет ко священнику на приятие тела Христова правую руку, а левою рукою держит под локоть, и глаголет: Преподаждь ми, владыко, честное и святое тело Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа; а преже сего у нас, в руском царствии, такова безстрашия не бывало, что тело Христово приимать одною рукою, а другою держать под локоть. А в правиле, государь, во 101 святаго вееленскаго собора⁴⁶⁴, в книге Небесах, в слове 28 святаго собора, велено длани крестообразно слагати. И неточию, государь, такое великое и страшное Божие таинство тела(о) Христа Бога нашего приимать одною рукою, но и всякую святыню и просвиру святии отцы нам предали приимати обема(и) рукама(и), слагая их крестообразно же, со всяким благоговением и страхом. А пред причастие⁴⁶⁵ стихи у них переменены на свой разум, а иные приложены лишние вново. А после причастия, государь, у них приложены вново же тропари по вся воскресения и великоденские: Воскресение Христово, и: Светися, светися, и: О пасха велика, и иныя прибавочные стихи, и указано их говорить по вся дни. А в старых, государь, Служебниках тех прибавочных тропарей и стихов не написано. Благословен грядый во имя Господне в Служебниках крупной печати отставили, а вместо того поют: Обретохом веру истинную. И то, государь, переменили не делом же, наконец века бутто обрели новую веру, а славу Сына Божия явно умалили: понеже сам Христос Бог наш, егда вшедшу ему во святый град (Иерусалим), и слышав сие хваление от детей еврейских, и не могущим отцем их, зависти ради, сия благословенный хвалы слышати, отвеща Господь:⁴⁶⁶ аще, рече, сии умолчат, то камение возопиет. А они, государь, и тое благословенную хвалу Сыну Божию оставили (же), сами не могут слышати, да и нам⁴⁶⁷ глаголати возбраняют. А на: Да исполнятся уста наша говорят аллилуиа трижды. А достойна(о) перед отпустом не говорят же. А по причащении, государь, божественнаго таинства и иерею уста и руце умывати⁴⁶⁸ не указано: и то они отставили не делом же; а в правилех, государь,⁴⁶⁹ и в житии Иоанна Златоуста(го) пишет, яко уста плюновениа ради и руце иерею(ом) после литоргии, а не преж священной литоргии (умывати велено). На выходе иерей и диякон: Всех вас воспомянет⁴⁷⁰ Господь Бог во царствии своем, не говорят, пройдут из северных в царские двери молком; а сказывают, что-де то говорить ненадобе того ради, понеже де то в неделю в Василиевой службе на выходе говорено было. И то они все переменяют не делом же: аще ли, государь, по их суемудренному⁴⁷¹ разсуждению, И всех вас да помянет Господь Бог говорить не надобе(бно), то и прочее все действо, кое в Васильеве службе было, яже суть сия: начало литургии: Благословенно царство Отца и Сына и Святаго Духа, и ектенья(ию): Рцем вси, и: Помолитеся оглашении ко Господу, и прибавочная(ые): Елицы ко просвещению изыдите, и выход с теми святыми дарами, и: Исполним молитвы наша Господеви, и возглас: (И) Сподоби нас, Владыко, со дерзновением, и: Отче наш, и молитва: Вонми, Господ Иисусе Христе Боже наш, и внимание и возношение святаго Агнца, по их(же) мудрованию, будет отставити(ь) же⁴⁷². Да они же, государь, новые веры проповедницы, в нынешнем во 175 году, положили в новотворной своей книге, глаголемой Жезле(ъ) правления, паче же удобее противу ея неистовства рещи; Жезл кривления, и напечатали в ней, лист 45 и 47, сице: яко во время божественный литоргии и на херувимской песни преносимыя священником честныя дары прост хлеб, и просто вино, и нага божественныя благодати именовати(ша), и не подобает де ему поклона Божия давати, егоже страшно всякому православному християнину, не точию тако творити но и помыслити. А во свидетельство, государь, о сем не предложили ни единаго от Апостол, или от святых, но точию ссылаются на некоего, от них же ныне и нам вново проповедаемаго, Николайкова сила⁴⁷³, бутто он им так предал, и светлее солнца то его мрачное предание в списании своемь похваляют, и по его Николаеву небогоугодному мудрованию и нас ныне учат томуже преданию. И мы, богомольцы твои государевы, предания святых Апостол и святых отец на его николаево учение изменити не смем, бояся гнева Божия и апостольскаго заповедания: понеже сосуд избранный, Апостол Павел, влаетися нам во всяком ветре учения не повелевает, но держати предания крепце, писанное и неписанное, имже научихомся; и паки той (же) рече: аще кто начнет вводити что новое, аще и ангел с небеси будет благовествуя, таковаго (отнюдь) слушати не повелевает. А наипаче же сего Николаева учения бегати нам подобает: понеже он в твоем государстве, русийском царствии, неведом, кто он, и откуду, и какова чина, православныя ли веры, или латынянин, и в кая времена был, и во святых нигдеже не обретается. А святии Апостоли, государь, и известнии святии отцы и чюдотворцы⁴⁷⁴ тех божественных служеб, Василий Великий, Иоанн Златоустый(ъ), такова предания нам не положили, еже поклона (Божия) божественным даром не давати и простым хлебом и вином сия именовати. Аще (бы), государь, его николаева(о) писание и предание было(бы) верно, то бы и вселенныя учитель Иоанн Златоустый в божественной службе своего творения, в херувимской песни, мог бы написати такоже, якоже: прост хлеб и вино подъемлюще, ангельскими невидимо дароносима чинми. И се убо не рече, яко прост хлеб и вино подемлющее, но: яко царя всех подемлюще, ангельскими невидимо дароносима чинми, аллилуйя. Такоже, государь, и Василий Великий в божественной службе творения своего пишет: Да молчит всяка плоть человеча и да стоит страхом и трепетом и ничтоже земнаго в себе да помышляет, Царь бо царствующим и Господь господьствующим происходит заклатися (и датися) в снедь верным, предыдут же сему лицы ангельстии, со всеми началы и властьми, многоочитая(тии) херувимы и шестокрылатии серафими, лица закрывающа(е) (и вопиюще) песнь аллилуия. Такоже и в прежесвященной службе: Ныне силы небесныя с нами невидимо служат, се бо входит Царь славы. К сему же, государь, и в книге Ефрема Сирина, слово 85, и в Прологу ноября в 26(7) день, о сем свидетельствует, и прост хлеб и вино (тамо) божественные (оны) дары до пренесения никакоже не именует. Аще ли, государь, все божественное писание, и (наи)паче же в самой божественной службе в херувимской песни явствует нам, яко не прост хлеб и вино, но сам Царь всех подъемлется, ангельскими невидимо дароносим чинми, и входит заклатися и датися в снедь верным, предыдущим ему ангельским небесным силам, началом и властем, херувимом и серафимом: то как, государь, нам сего новаго учения и николаева злаго предания послушати, и Царю царьствующим, Господу нашему Исусу Христу, ангельскими, чинми невидимо дароносиму, Божия поклона не давати, и прост хлеб и просто вино сие вменяти? егоже николаева злаго предания не даждь нам Боже и слышати. Да в тех же, государь, новых никоновых Служебниках, в предисловии, лист 20, напечатано про чюдотворца и началника нашего Филиппа митрополита московскаго и всея Росии, аки истинная правда, бутто он сдужил по таковым Служебникам, каковы ныне, при Никоне патриархе, вышли: и то нам всем явно, что на него написано напрасно, понеже он, отец наш, пришел в Соловецкую обитель великих чюдотворцев Зосимы и Савватия от младых ногот, и жил до игуменства и в игуменах многа лета, даже до возведения на архиерейский престол московскаго царства, и книги его ныне все и Служебники у нас,⁴⁷⁵ в Соловецком монастыре, в книгохранителной казне, кои были до него, и при нем, и после его есть, и ни един с теми никоновыми Служебниками не согласует(ся); да и сам он, Никон патриарх, в себе и в новоизложенных своих книгах ни мало не согласен, и верити(ь) книгам его печати никако(ж) нельзя: ибо самыя ево новоизложенныя книги обличают его никоново непостоянство(и) книжное несогласие во всем. Понеже будучи он Никон на патриаршестве, перваго году напечатал Служебники зело стройны и исправны⁴⁷⁶ с нашими печатными Служебниками, кои при прежних царех и при тебе⁴⁷⁷, великом государе, печатаны, выходу Иосифа патриарха, во всем согласны; да и в предисловии в тех Служебниках он, Никон, писал⁴⁷⁸ что те службы⁴⁷⁹ творение(я) вселенских учителей, Васалия Великаго, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго и Григория папы римскаго, и сам он похвалил доконца⁴⁸⁰ что-де они изысканы и напечатаны по божественных писаний: свидетельству и вселенские церкви по истинному извещению, пространно и откровенно и разумно⁴⁸¹ расположившее, а после того он же, Никон, вскоре, как взял к себе из Соловецкаго монастыря ссыльнаго черньца Арсения грека, известнаго богоотступника и еретика, по свидетельству отца его духовнаго, нашее же обители благоговейнаго священника⁴⁸² Мартирия, (яко) учерия ради философскаго трижды Христа, и православныя веры отвергшася его поведавша⁴⁸³, и те своего выходу Служебники, кои он, Никон, похвалил, после того вскоре их сам же и похулил, и отверг все, и уложил с ним Арсением⁴⁸⁴ новые Служебники иным переводом, кои ни блиско с теми его похвалныии нашими первыми Служебниками и с харатейными нашими старинными не сойдутся нимало. Никогда же от начала православныя веры в рустей земле, тем переводом Служебники, до его никонова патриаршества, не бывали: понеже он, Никон, всю тое божественную службу и действо испревратили до конца и учинили веяния расколы, и напечатали в тех своих новотворных Служебниках, в предисловии, ложно, бутто они творение их же вселенских учителей, и тем они ложным своим предисловием и ухищренными красными и витийскими словесы весь мир прелстили и последовати себе сотворили. А того от начала века не слыхано, чтобы те божественныя службы Василия Великаго, Иоанна Златоустаго и Григория папы римскаго обреталися где в божественном писании разными переводы(ами). Потому ему, Никону, и преданно его верить отнюд нелзе:⁴⁸⁵ понеже он, Никон, святых оболгал⁴⁸⁶, и в тех Служебниках, в предисловиях, явно сам собою ложь всем показал⁴⁸⁷.

Такоже, государь, и твое царское богомолие,⁴⁸⁹ Соловецкая обитель, до сего времяни во истиной православной вере и в благочестии, по преданию апостольскому и преподобных отец наших Засимы и Савватия и Филиппа митрополита, стояла непоколебима и под зазором в православии от греческих и руских архиерей ни в чем не бывали; наипаче же отначала во святей обители нашей самих тех греческих и руских и киевских властей, митрополитов, и архиепископов, и архимаритов и игуменов присылных бывало много, и ныне есть; а присылаются все⁴⁹⁰ греческия власти того рода, чтобы им навыкнути у нас в обители православныя христианские веры истиинаго благочестия и иноческаго чина. И аще бы, государь, до сего времени у нас была не православная вера, то бы их греческих властей для исправленияк нам под начало(ъ) в Соловецкой монастырь не присылали. И о сем с клятвою вси(е) тебе, великому государю, пишем и свидетеля Христа Бога на души своя⁴⁹¹ представляем, яко не точию они, греченя⁴⁹² простые чернецы, но и самыя их начальнейшия власти, архиереи, кои у нас под началом бывали и ныне есть, нимало истиннаго благочестия, и иноческаго чина⁴⁹³ и церковнаго⁴⁹⁴ и келейнаго начала не звают, донелиже унас бдагочестию навыкнут, и лица своего переврестити по подобию не уиеют; а иных ссыльных старцев гречан привозат к нам без крестов, и кресты накдадываем на них⁴⁹⁵ зде, у себя во обители; а которыя греческие и киевские власти у нас под началом не бывали, и те все истинное православие, еже во обители нашей, разсмотря(ев) до конца, похвалили, и никто от них предания преподобных отец наших Зосимы и Савватия не хулили. А нынешних, государь, их тех церковных раздоров⁴⁹⁶ и новоизложенныя веры никое божественное писание отнюдь не нохваляет наипаче же и блюстися сего времени повелевает, якоже в книге московской печати, глаголемой О вере, лист 272, пишет сице: ибо всем, рече, православным храстияном подобает сему внимати, яко по тысящи лет от воплощения Божия Слова Рим отпаде от восточныя церкви со всеми западными (странами); а в пятьсотное и девятьдесят пятое лето по тысящи Малая Росия к римскому костелу приступили; а егда, рече, исполнится 1066 лет, поведевает нам в та лета беречися, чтобы от прежереченных вин и нам некако зло в православной вере не пострадати. И то, государь, всем нам ныне явно, что то писание сбылося неложно: понеже та писанная лета приидоша; а те церковные раздоры и вере смятение почало быть с(от) того указанаго времени, якова смятения не бывало от начала века. Да и в Кормчей, государь, печатной книге, лист 572, про нынешнее настоящее время пишет тому же подобно, и напечатано сице: егда, рече, церкви(ковь) Божия без мятежа и без пакости в мире бываю(е)т, тогда вся благая от Бога бывают подаваема, такоже и пременения ради церковнаго пения, и святых отец предания, вся злая на нас приходят. Ныне же, государь, грех ради наших, попущением Божиим, отнелиже они, новыя веры учители, начаша изменяти церковное пение и святых отец предание и православную веру, и от того, государь, времени в твоем государстве, русийском царствии, начаша быти вся неполезная, моры, и войны безпрестанныи, и пожары частыя, и скудость хлебная и всякое благих оскудение.

176 году, ноября в 29 день, по указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержца, и по приказу великого господина святейшаго Иоасафа патриарха московскаго и всея Росии, Чюдова монастыря архимарит Иоаким да келарь старец Сава допрашивали Соловецкого монастыря соборнаго старца Кирила Чаплина накрепко, для чего он старец Кирил из Соловецкого монастыря к Москве прислан, и архимариты прежние, Никонор и Варфоломей, и новопоставленной архимарит Иосиф с Москвы в Соловецкой монастырь приехали при нем ли, старце Кириле, и с какою честию в монастырь их приняли, и церковное пение и всякую службу архимарит Иосиф у них в Соловецком монастыре в церкви служить по новоисправленным ли книгам, или по прежнему своему обычаю, и с ево ль, архимаричья, ведома он, старец Кирил, к Москве прислан.

И в допросе старец Кирил сказал: Приехал де он к Москве в строители на перемену старцу Иринарху Тарбееву, а послали де ево к Москве в строители Соловецкого монастыря келарь старец Азарей, да казначей старец Геронтей со всего собору; а и архимариты де Иосиф и Варфоломей приехали в Соловецкой монастырь при нем, старце Кириле, в нынешнем в 176-м году, сентября в 14 день; да бывшей де архимарит Никонор приехал в Соловецкой монастырь сентября в 21 день, а он де старец Кирил поехал к Москве сентября в 21 (23?) день; а как де архимариты Иосиф да бывшей Варфоломей приехали наперед в Заецкой остров, и в монастыре де был у них собор, принимать ли их архимаритов в монастырь, или не принимать, и на соборе де положили на том, что их, архимаритов, принять, и послали де ссобору из монастыря к ним, архимаритом, ево, старца Кирила, да соборнаго старца Тихона, да чернаго попа Митрофана; а приказали де келарь и казначей и соборные старцы им, архимаритом, говорить, с чем де вы, архимариты, приехали, и какой де великого государя указ с собою привезли, и как вам у нас в монастыре служить, постарому ли, или поновому, и будет де постарому учнут служить, и они де примут ево архимарита Иосифа с честию и ради ему будут, аки Богу, а будет де станет служить поновому, и нам де он, архимарит Иосиф, в монастыре не надобен, сиди де у нас в келье, а в монастыре де и в церькви ничево у нас неведай до указу великого государя; Иосиф де архимарит сказал ему, старцу Кирилу, приехал де он с указом великого государя и по благословению святейших вселенских патриархов и святейшаго Иоасафа, патриарха московскаго и всея Росии, и преосвященнаго Питирима, митрополита Великаго Новаграда, и всего освященнаго собора, и указ к вам ко всем есть, что служить мне по новоисправленным книгам; и он де, старец Кирил, с товарыщи ему архимариту сказали, чтоб он съехал в монастырь и великого государя указ и святейших патриархов объявил в монастыре на соборе; и архимарит де Иосиф им сказал: велите де быти ко мне в Заецкой остров келарю и казначею, и потом и дьяконом и соборным старцом, и я де и здесь великого государя указ и святейших патриархов грамоты объявлю; и назавтра де того дня келарь и казначей, и попы, и дьяконы и соборные старцы, сентября в 14 (15?) день поутру, к нему, архимариту Иосифу, в Заецкой остров приезжали и велели ему ехать в монастырь, и великого государя указ и святейших патриархов грамот в Заецком острове вычитать не велели, а выслушаем де в монастыре при всей братье; и взяли де ево, архимарита, с собою в монастырь, и приехали все. вместе к монастырю часу в другом ночи, и он де, архимарит Иосиф, и бывшей архимарит Варфоломей ночевали оба в лодье под монастырем, а в монастырь ночью не пошли, а для де опасенья приставлено было к ним у лодьи монастырских служебников трицеть человек, а сами де келарь и казначей з братьею, вышед из лодьи, ночевали в монастыре; а на завтра де того числа по него, архимадрита Иосифа, и Варфоломея послали ево жь, старца Кирила, и велели звать в монастырь, и он де, архимарит Иосиф, в монастырь из лодьи пошол; а келарь де и казначей ево з братьею встречали на монастыре; а благословения никто не принимали, да и в Заецком острову нихто у благословения не был же, – а говорили де: будет де станешь нас по старому благословлять, и мы де у тебя благословения приимать станем, а по новому к благословению нейдем; и взошод на монастырь, велели ему итить в соборную церковь, и он де, архимарит, вошед в соборную церковь, говорил: слушайте государева указу и святейших патриархов повеления; и всею братьею молвили: вели де честь государев указ; и архимарит де Иосиф подал на соборе патриаршу отписную и настольную грамоту и велел их честь, – и те де грамоты на соборе чел казначей старец Геронтей; и как де те грамоты вычли, и келарь и казначей, выслушав грамоты, сказали: нам де ты архимарит ненадобен с такою службою в архимариты, как написано в грамоте, будь де ты в своей келье; а в архимаричью де келью ево, архимарита, не пустили, а Варфоломею де бывшему архимариту велели быть в своей келье против грамоты великого государя. Иосиф де архимарит говорил на соборе всей братье, для чево они великого государя указу и святейших патриархов повеления не слушают; и келарь де, и казначей и вся братья с великим шумом ему отказали: нам ты архимарит ненадобен, сиди де ты в келье; а пищу де велели давать ему братскую. А бывшей де архимарит Никонор остался назади у города Архангельского, и приехав к монастырю после архимарита Иосифа и Варфоломея, сентября в 20 день, ночевал под монастырем, и к нему де, архимариту Никонору, келарь и казначей послали на судно ево ж, старца Кирила, да соборнаго старца Тихона, да дьякона Еремея для того, чтоб он, архимарит Никонор, ехал к ним в монастырь; и пришед были они у него, архимарита Никонора, у благословения, и в монастырь ево к себе звали; и он де им сказал: я де вас стану благословлять по-прежнему; а на завтра де того дни пришел он, архимарит, Никонор, в монастырь, и келарь де и казначей з братьею приглашали ево в соборныя сени и спрашивали ево: что де ты нам скажешь и какой с тобою есть великого государя указ? И он де сказал: со мною де никакова великого государя указу нет, толко есть великого государя грамота, что де мне велено быть в келье и всякой покой давать мне по-прежнему, а указу де великого государя и повеления святейших патриархов, что ему был приказ, велено всей братье говорить, чтоб они великого государя указу и повеления святейших патриархов не преслушали и всякую службу и пение исправляли по новоисправленным книгам, –и о том от него Никонора ко братье никаких слов и поучения не было; а естьли б де он, Никонор, такой великого государя указ и повеления святейших патриархов им сказал, и от того б многие ево послушали. И спросили де ево, Никонора, келарь да казначей: для де чево ты Никонор клобук переменил? И он де им сказал: на меня де тот клобук положили силно, я де ему не рад. Да келарь же и казначей говорили Никонору: мы де тебе били челом, чтоб ты великому государю заступник был и за нас стоял, а ты де к нам привез неведомо што! И он де им последнее сказал: сами де поедете к Москве и про то отведаете. И они де после того послали собором ево, старца Кирила, к Москве на третей день великому государю и святейшему патриарху бить челом о прежнем пении, и быть на Москве в строителех; а отписки де к великому государю и к святейшему патриарху послали с ним старцом Кирилом келарь старец Азарей да казначей Геронтей.

Соловецкаго ж монастыря слушки, 4 человека, которые приехали с старцом Кирилом Чаплиным, распрашиваны порознь, а в распросе Ивашко Иевлев сын Зажигалов, да дьячек Мишко Алексеев сын Волков сказали: Как де прежней архимарит Варфоломей, да новопоставленной архимарит Иосиф приехали с Москвы в Соловецкой монастырь, и он де Ивашко в то время в монастыре не был, был в отъезде в Анзерех, а Мишка де Волков в то время в монастыре был, а что де архимарит Иосиф, приехав в монастырь, в соборной церкви указ великого государя сказывал и какие грамоты прочитали и что ему, архимариту Иосифу, келарь и казначей з братьею про новоисправленые книги и про всякое церковное пение сказали, про то он не ведает, потому что де он на соборе не был, а слышали они, Ивашко и Мишко, от братьи и от своей братьи от служек, что де келарь и казначей з братьею сказали архимариту Иосифу: будет у нас станешь в монастыре служить по новому, и ты де архимарит сиди в келье до указу великого государя,– а они де всею братьею пошлют к великому государю к Москве о том челобитчиков. А бывшей де архимарит Никонор приехал в Соловецкой монастырь опосле архимарита Иосифа да Варфоломея, и келарь де и казначей з братьею приняли ево Никонора чесно; да они жь де, Ивашка да Мишко, слышели, что де прежней архимарит Никонор говорить о греческом клобуке: вздели де на него тот клобук на Москве насилу, и на соборе де перед братьею в том он, Никонор, что клобук греческой вздел, прощался.

Слушка жь Сенка Ермилов в роспросе сказал: Как де архимарит Иосиф да с ним бывшей архимарит Ворфоломей приехали с Москвы в Заецкой остров, и к ним де с собору посылали из монастыря городничего, соборного старца Кирила Чаплина, с товарищи, а назавтра де к ним архимаритом из монастыря ездили келарь и казначей, и соборные старцы и братья, и в монастыре де, пришед, были они, архимариты, в соборной церкви, а что де архимарит Иосиф, по указу великого государя и по благословению святейших патриархов, на соборе всей братьи о новоисправленых книгах и о всяком церковном пении говорил, того он не слыхал, потому что в то время носил братьи есть; а слышел де он, Сенка, от своей братьи служек, что де прежней архимарит Никонор благословляет по-прежнему и, с Москвы приехав, никаково великого государя указу и святейших патриархов повеления о новоисправленных книгах и о всяком церковном пении и благочинии не сказывал на соборе; а которые де попы черные и дьяконы приехали с Москвы в греческих клобуках, и те де попы и дьяконы в монастыре те греческие клобуки скинули и вздели на себя соловецкие клобуки; а братьею де говорят, что де им не принимать новоисправленных книг и пения, и хотели о том послать из монастыря к великому государю после их вскоре челобитчиков, а выбрали в челобитчики чернаго попа Лаврентия, да дву старцов – Иякова да Калиника.

Повар Назарка Кузмин в роспросе сказал: В Соловоцком де монастыре жил он года з два в поворах, и в прошлом де во 175-м году после Троицына дни послали ево из монастыря на лодьях к соляным промыслом, и по се время в монастыре он не был, а взял де ево с собою к Москве старец Кирилла Чаплин с лодьи от Архангельского города, и что де ныне в Соловецком монастыре чинитца, того он не ведает.

От царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Соловецкой монастырь соборным и рядовым старцам, которые святей соборней и апостольстей церкви не противны и нам, великому государю, послушны. Ведомо нам, великому государю, учинилось, что Соловецкаго монастыря нововыбранные самовольством, без нашего, великаго государя, указу, келарь Азарий и казначей, и их единомышленники нашего, великаго государя, указу и по духу отец наших, во православии сияющих, святейших вселенских, кир Паисея, папы и патриарха александрийскаго и суды вселенскаго, и кир Макария, патриарха Божия града Антиохии и всего востока, и кир Иоасафа, патриарха московскаго и всея Русии, благословения и изложения их, и всего освященнаго собора не послушали, святей, соборней и апостольской церкви учинились противны, и архимандрита Иосифа, которой по нашему, великаго государя, указу и по благословению их, святейших вселенских патриархов, послан с Москвы в тот монастырь, приняв, в архимаритех в том монастыре быть ему не дали и прислали к Москве с заручною челобитною соборнаго старца Кирила да дву служек. И мы, великий государь, указали: за противность нововыбранных своевольством келаря и казначея и их единомышленников ко святей соборней и апостольской церкви, и за непослушание к нам, великому государю, и к святейшим вселенским патриархам, того Соловецкаго монастыря вотчинные села и деревни, и соляные и всякие промыслы, и на Москве и в городех дворы, со всякими заводы и с запасы, и соль отписать на нас, великаго государя, и из тех сел и из деревень и ото всяких промыслов денег и всяких запасов, и соли, и всяких покупок с Москвы и из городов в тот монастырь пропускать не велели до нашего, великаго государя, указу. Да по нашему, великаго государя, указу послан в Соловецкой монастырь к архимандриту Иосифу с братьею с нашею, великаго государя, и святейших вселенских патриархов грамотами, о обращении тех противников, сотник московских стрельцов Василий Чадуев, да с ним лее отпущены с Москвы Соловецкаго монастыря соборной старец Кирило, да, служек два человека, которые присланы были к Москве с заручною челобитною. И как они в Соловецкой монастырь с нашею, великаго государя, и святейших вселенских патриархов с грамотами приедут, и вы б, памятуя свое иноческое обещание, Соловецкаго монастыря нововыбранным самовольством келарю и казначею и их единомышленником говорили, чтоб они от противности недоумения своего и от непослушания отстали и у архимандрита были в послушании; и буде они от противности своей не отстанут и нашему, великаго государя, указу учинятся непослушны, и выб их ни в чем не слушали; а им противником⁵⁰⁰ и непослушником, келарю и казначею, и их единомышленником наш, великаго государя, указ за их непослушание и противность будет вскоре. Писано на Москве, лета 7176 декабря в 27 день.

176-го года, февраля в 19 день, по указу великаго господина святейшаго Иоасафа, патриарха московскаго и всея Русии, велено мне, Соловецкого монастыря бывшему архимариту Варфоломею, принести скаска, за рукою, про наш в монастырь приезд и что́ в монастыре ныне деетца.

И в прошлом во 175 году, сентября в 13 день, с архимаритом, Иосифом приехали мы в Заецкое становище, не доезжая монастыря пять верст, и приехали к нам из монастыря келарь Азарей и казначей Геронтей, и с ними соборные старцы и иные братья, человек з дватцать, а мирских людей человек с пятьдесят, и почели архимарита Иосифа спрашивать: с чем ты едешь, с каким указом, и как ты рукою благословляешь? И архимарит Иосиф сказал: еду де я по указу великаго государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по благословению великого господина святейшаго Иоасафа, патриарха московскаго и всея Русии, и преосвященнаго Питирима, митрополита новгородцкого и великолуцкого с настолною грамотою, а крещуся я, как изложено на соборе, а служу, как соборная апостольская московская церковь содержит. И они, келарь Азарей и казначей Геронтей, и братья и слушки, которые с ними были, к архимариту Иосифу к благословению не пошли, и учинили шум многой, и в монастырь взяли с лодьею силно, со всяким безчестьем. И тое ночи у нас у лодьи учинили караул, поставили человек с пятьдесят, а на другой день после заутрени взяли нас в соборную церковь, а сами собралися и мирские люди все, и казначею Геронтию поставили среди церкви стул, и он на нем стал и учал свои написные писма, каковы у еих до нас написаны были, чести с великим шумом, и на святый вселенский собор, на святейших вселенских патриархов многие хулы износить, и после того с стула сшел, а каковы нам даны книги от святейших патриархов, и он их чести не по́чел,– яз де в них и посмотрить не хочу, – возложил на них всякую хулу; а архимарита Иосифа на место не взвели, а которые ему архимариту Иосифу грамоты святейшаго патриарха и преосвященнаго Питирима митрополита, и они те грамоты у нево взяли; и у меня великого государя грамоту взяли ж, и меня тут в соборной церкви гилем мало не убили, а клобук у меня на голове изодрали и волосы выдрали, и я ис соборной церкви ушел к чюдотворцам. Да после того архимарита Иосифа и меня свели в розные кельи и приставили караулы, по пяти человек у кельи; а служек, которые с нами были, посажали всех в тюрму, а келейную нашу рухледь всю забрали и запечатали в анбар, и после того иную рухледь отдали, а иную рознесли розно; а к нам приходить заказали братье и мирским людем, чтоб х келье не приходили и по переходам не сходились ни с кем; и в алтарь нас не пускали, и ото всякой святыни нас отлучили, Евангелия и Креста и икон нам целовать не давали, и называли нас собаками: как де собака в церковь скочит, церковь де святить надобно, а они де также вместо со

баки, – хотя де и ушибити ево, одно де что собака, то он, – греха де в том не будет. А крики и шумы и гили частые, а нам позору всякаго было и лаи от них много, и списати немочно. А иные священники хотели по новопечатным Служебником служить, и они их за то выслали до нас в Анзеры, а иных на берег. И после того гилевства всяким шумом приходили почасту и выслали меня на берег, а архимарита Иосифа приговорили выслать в Анзеры, толко при мне еще не выслан был:

и я, Варфоломей, приехал к Москве про то известить.

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, богомолцы твои, Соловецкого монастыря келарь чернец Азарей, казначей чернец Геронтей з братьею челом бьют. В нынешнем, государь, во 177-м году, сентября в 21 день, прислана к нам, богомолцом твоим, в Соловецкой монастырь твоя, великого государя, грамота Савинского монастыря з бывшим архимаритом Никонором: велено ево, архимарита Никонора, в Соловецком монастыре нам принята, в монастыре у нас ему быть по-прежнему, и монастырьскую уден дават, чтоб ни в чем ему скудости не было, а которого числа к нам в Соловецкой монастырь приедет, и нам к тебе, великому государю, о том велено отписать, а отписку подат в приказе твоих, великого государя, тайных дел твоему государеву дьяку Федору Михайлову. И по твоему, великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу бывшаго савинского архимарита Никонора мы, богомолцы твои, в Соловецком монастыре приняли с честию, и жить ему в келье и монастырьскую уден по-прежнему дават велели.

Паисий милостию Божиею папа и патриарх александрийский и судия вселенский, Макарий патриарх антиохийский и всего востока, Иоасаф милостию Божиею патриарх московский и всея Русии, в Соловецкий монастырь архимариту Иосифу и послушающим его благословение. В прошлом во 175 году, по указу великого государя и по нашему благословению и всего освященного собора, послан ты в Соловецкой монастырь в архимандриты, и указали тебе служить по новоисправленным со греческих переводов книгам: и в нынешнем во 176-м году писал ты к великому государю, что приехал ты в Соловецкой монастырь, в соборную церковь Боголепнаго Преображения, на черном соборе келарю Азарию з братьею великаго государя указ сказывал, и нашу патриаршу грамоту и всего освященного собора изложение всем вслух чли, и келарь Азарей з братьею новоисправленных со греческих и со древних словенских хоратейных переводов книг не приняли, и сказали тебе, что де чину и предания преподобных отец Зосимы и Саватия соловецких чюдотворцов нарушить не хотят, и в архимаритех тебе быти не дали и подали тебе челобитную за руками⁵⁰⁴, и ты тое челобитную прислал к великому государю к Москве, и великий государь изволил тое челобитную прислать к нам, богомолцам своим, и та челобитная пред нами чтена, и в ней обрелося противно святей церкви, пишут будто предание апостольское и святых отец у нас пременилося и великий государь наш не в отеческой старой вере, и тем они святую соборную православную росийскую церковь и великого государя нашего и нас, святейших патриархов, и всего освященного собору и всех православных христиан безчествуют, – у нас в греческой и в росийской церкве предание апостольское и святых отец не переменилось и впредь за помощию Божиею пременятися не будет, и благочестивый великий государь наш в старой православной христианской вере греческаго закона, в которой бяше благочестивый християнский великий государь Константин, и прочии православнии цари греческии, и великий князь Владимир киевский и всея Русии, и до прадедов великаго государя нашего, благоверных великих князей и царей, и отца его блаженныя памяти великаго государя, царя и великаго князя Михаила Федоровича всея Русии, цело и непоколебимо стоит, и никогда никакого пременения не бывало и нет, еще и поборник истинный святей православной церкве и вере; и нынешней собор, который начат в прошлом во 174-м году, до подтверждения нас святейших патриархов, егоже мы подтвердихом, не о вере был, но на мятежников и раскольников святой соборной апостольской церкви. А о книгах новоисправленных и писати нет потребы: сами оне, Соловецкого монастыря противники, в заручном своем челобитье пишут, что святейшие патриархи Иеремия и Феофан и прочие палестинстии власти книг росийских не хулили, а освященный собор с святых старых книг, и которые и старее тех лет за двести и за триста и болши, исправляли новопечатные книги. А что оне ж противники пишут, будто в предании соловецких чюдотворцов Зосимы и Саватия стоят, и та их ложь обличаетца книгою Псалтырью со следованием, по которой сам чюдотворец Зосима правило правил, что́ взята от них из Соловецкого монастыря на собор, а ныне послана для обличения на противников к тебеж архимандриту Иосифу. И за таковое непокорение ко святей церкви, и к великому государю нашему, и к нам патриархом, и за ложь на святую церковь и на православную нашу христианскую веру и на великаго государя нашего, и за лживое их писание мы, православнии патриарси и весь освященный собор, тех непокорников предаем анафеме, сиречь вечному проклятью, кроме тех, которые вскоре обратятца ко святей церкви с чистым покаянием. А Никонор, бывшей архимандрит Савина монастыря Сторожевскаго, быв пред нами, святейшими патриархи, истинное покаяние принес, и писание нам за рукою своею подал, и греческую одежду, со усердием целовав, принял, и обещался с клятвою к тому на прежнюю свою лесть не возвратитися и прочих расколников приводити в повиновение святей церкви; а ныне слышим о нем, – приехав он, Никонор, в Соловецкой монастырь, не токмо тех расколников повиноватися святей церкви (не)учит; но и сам паки на прелшее свое противление возвратился. И как к тебе ся наша грамота придет, и тебе б, архимариту Иосифу, Соловецкаго монастыря выбрать братью, которые не противятца святей церкви и нашему благословенно и всему освященному собору, и поговоря с ними велеть собрать всех того Соловецкого монастыря непокорников, и сию нашу грамоту прочести: и будет Никонор бывшей архимандрит и иные раскольники не повинутца святей церкви и нашему благословению и всему освященному собору, и тем расколником сказать наш соборной указ вышеписанной, яко суть прокляти по прежней нас и святейшаго Иоасафа патриарха московскаго и всея Русии грамоте, паче же по нынешней. И прежняя патриарша грамота, какова тебе дана⁵⁰⁵, будет у тебя, велеть прочести всем вслух; а будет утерялась, и с той патриаршей грамоты послан к тебе список под сею нашею грамотою.

76-го февраля 23 день, по указу великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, приезждял в Соловецкой монастырь сотник московских стрелцов Василей Данилов сын Чадуев, с его государевыми грамотами, и со многими оружейными стрелцами, чтобы приняли новую веру и никоновы новоизложенныя книги. И Соловецкаго монастыря келарь Азарей и казначей Геронтей, и священницы и диякони, и вся братия и миряне ему Василию сказали: Новые веры и новаго учения не приемлем, того ради, понеже он, Никон, бывший патриарх, и ученицы его всю нашу православную християнскую веру в рустей земли,

предание апостольское и святых отец нарушили и книги все печатные и писмяные благочестивых наших царей и великих князей и святейших патриархов, по которым святии отцы угодили Богу, похулили и испревратили. Еже есть: истинный и трисоставный крест Господень, и сложение перст крестнаго воображения, и святое имя Господа нашего Исуса Христа, и молитву Исусову, и исповедание православныя веры, и ангелскую трисвятую песнь, и началный стих Царю Небесный, и крещение человеком, и венчание, и маслосвящение, и погребение иноческое и мирское, и летопись от Христова рождества, и церковное пение, заутреню, и полунощницу, и часы, и молебен, вечерню и навечерню, и нефимон, и весь чин и устав, и кажение, и звон церковный, – переменили все без остатку, и литоргию божественную во всем переменили ж. А сказывают на старые харатейные Служебники. А у нас, в Соловецком монастыре, самые старинные харатейные Служебники и иные книги, (кои) лет попяти, и поштисот и болше, також, и бумажные Служебники и иные кои книги⁵⁰⁷ лет подвести и потриста, по которым служили известно при начальниках наших, Зосиме чюдотворце и при Филиппе митрополите, и те Служебники харатейные ни блиско с никоновыми Служебниками не сходятся, а с нашими старой⁵⁰⁸ печати Служебниками во всем согласни.

Да они же напечатали в Потребниках дестевых, велят молитися духу лукавому, и каятися отцу духовному по римски, на коленках, и на троицкой вечерни велят молитися на коленках же, якоже латыня и татарове молятся, и ходити велят по татарски без крестов, и аллилуйя⁵⁰⁹, и октая в великий пост не поют⁵¹⁰, и церкви Божия велят святить⁵¹¹ мылом, в нем же всякая нечистота и скверность, и умерших вместо священнаго древянаго масла посыпать пепелом, и Сына Божия, Господа нашего Исуса Христа, именовали грешным, и в плоть пришедша его в новых книгах Небесах (лист 56 гл. 37) отставили, напечатали пришествовати, и на престоле суща⁵¹² со Отцем и со Святым Духом, и воскресения Сына Божия в кондаке в великую суботу и выных многих местех тех их⁵¹³ новые книги не исповедуют, и в покаянии псалмы, и исповеди⁵¹⁴, и поклоны земныя в великий пост, и величания во весь год на все господьския праздники и святым, и молитвы причастные и по причастии, молитвы архиерейские пред службою⁵¹⁵ и молитву святому Духу на троицкой вечерни, и ектению болшую, и в неделю на заутрене кафизму 17: Блажени непорочни, и Достойно есть, и на Сущую Богородицу поклон земной, и крещение латыном и немцом, литве и поляком, и отрицание их от ересей приходящим⁵¹⁶ и церковное общее прощение на павечерне, и на полуношнице, и на часех пред обеднею, и во всенощное после заутрени, и молитвы умершим разрешалные, ими ж отец духовной разрешает и прощает,⁵¹⁷ то все отставили же. И царское уложение благовернаго царя и великаго князя Иванна Васильевича всеа Русии, и священный собор Макария митрополита опорочили и похулили; а святии отцы, кои после того собора были, началники обители нашел, Филипп митрополит московский и всеа Русии чудотворец, и Гурей и Варсанофей и Герман казанские чюдотворцы, Антоний сийский⁵¹⁸ и инии многие святии отцы тому святому собору последовали, и Богу угодили, и спасения своего ни в чем не грешили; а ныне тому священному собору и святым отцем последовати не велят, и проклинают и мучат за то всякими смертными муками, и языки режют, и в струбах жгут. И святым руским чюдотворцам многим празнества отставили, и ис книг их вынесли вон, и житиям их и преданно не верят, и в кажении их презирают⁵¹⁹, и напечатали в Служебниках, велят их чюдотворцов кадить после себя и после места своего; а сами, еще живи суще и преже смерти своея, на земли прославляются,⁵²⁰ образы подобия своего⁵²¹ святыми на иконах пишут и в церкви⁵²² поставляют. Да они же вместо истиннаго⁵²³ креста Господня в русийском царствии учинили везде крыжи; а в прежние лета, по свидетельству летописанныя⁵²⁴ книги, святии отцы в руской и греческой земле крыжем чести отнюдь не воздавали, и тем латынские веры не почитали, и нигде до Никона того латынскаго крыжа у нас в русийском царствии не именовалось: единою было при великих князех, приходил к Москве из Риму с крыжем от папы посол, и благоверный великий князь Иван Васильович всеа Русии и преосвященный Фотий⁵²⁵ митрополит московский и близь града того латынскаго крыжа пустить не велел, а той Фотий митрополит, по свидетельству Степенные Книги, житием был свят и преподобен, ибо прежде смерти своея видел ангела Господня возвещающа ему преставление его⁵²⁶, и святыя мощи его от Бога почтены нетлением, а родом он Фотий митрополит был гречанин и греческаго закона книги и церковныя предания доконца знал, но обаче того крыжа не почитал: и от сего яве, яко и в греческой земли тому крыжу чести не воздавали ж и тем латынские веры не почитали. Також и благочестивому царю Константину на небеси⁵²⁷ был крест показан трисоставен же, а не крыж, и тот крест ныне в московском государстве⁵²⁸. Да он же Никон завел в русийском⁵²⁹ царствии самое худое небогоугодное дело, вместо жезла святителя Петра чюдотворца доспел святительския жезлы с проклятыми змиями, погубльшими прадеда нашего и весь мир, юже сам Господь Бог наш проклял от всех скотов и от всех зверей земных: а ныне они тое проклятую змию освящают и почитают паче всех скотов и зверей земных, и вносят ея во святилище Божие, во олтарь и в царские двери, аки некое освящение, и всю божественную службу с теми жезлами, иж с проклятыми змиями соделанными, действуют, и везде яко драгоценное сокровище пред лицем своим на показание всему миру тех змей носити повелевают, имиже прообразуют потребление православныя веры⁵³⁰. И то он, Никон, завел отнюдь не по преданию святых отец, своим злым умышлением; а прежде сего в русийском царствии и в греческой земле, яве, яко отнюдь того не бывало: понеже первому архиерею руские земли, Петру митрополиту московскому и всеа Русии чюдотворцу, якоже в житии его свидетельствует, в цареграде Афонасий⁵³¹ вселенский патриарх даде ему на поставлении святительский жезл не зо змиями, но якоже и прочие святительские жезлы, оным подобием, иже на иконе сергиева видения, радонежскаго чюдотворца, в руце у пречистые Богородицы воображен.

Ксему же и святительский белый клобук, из Риму принесенный, иже от самого Господа нашего Исуса Христа на прославление истиннаго нашего православия русийскому царствию преданный, переменили же; а священнический и иноческий чин доконца обругали: попы мирские, его никонова предания ревнители, нарицаемии никонияне, ходят поримски без скуфей, оброслыми главами и волосы распускав по глазом, аки паны, или опалные тюремные сиделцы, а иные носят вместо скуфей колпаки черные, и шапки кумыцкие, и платье все не руское же; а чернцы ходят в церковь Божию и по торгом без манатей, без образно и безчинно⁵³², аки иноземцы, или кабацкие пропойцы, не по преданию святаго Василия Великаго. К сему же и иная многая⁵³³ безчисленная в православней вере и в книгах превращения, иже множества ради невозможно писанию предати, но обаче вкратце рещи: что ни было в православней нашей христианстей вере от начала руские земли истиннаго благочестия и православия, святыми Апостолы и святыми отцы преданнаго, то все он, сана изверженный Никон, и ученицы его похулили, и переменили, и книги все и веру испревратили⁵³⁴ дотолика, будет то⁵³⁵ и след православия у нас, в русийском царетвии, ни при коих благочестивых царех и великих князех до него, Никона, не именовался, а вместо того благочестия ввели яже своя новыя веры вышереченная и ина множае сих безчисленная небогоугодная предания, в нихже суть и латынская мудрования, святыми отцы показанная, яве обретаются. А ссылаются во всем на иноземцев, иже ныне в руском царствии, на греческих и литовских властей, кои ни един⁵³⁶ лица своего прекрестити не умеет, бутто те⁵³⁷ ныне нам прямую веру изыскали и уставили; а яже наша православная християнская вера, от владимерова крещения до них в руской земле была, в коей вси⁵³⁸ святии отцы угодили Богу и все прародителие твои государевы, благоверные цари и великие князи, богоудодне скончашася, в нейже доныне⁵³⁹ мы пребываем, и тое нашу православную⁵⁴⁰ веру они, греческие власти, до конца похулили и отверили, и неприемляющих их неправеднаго (учения) и новые веры, сущих от века в православней вере пребывающих, с ними же и святых отец в той же вере в чюдесех просиявших, всех прокляли, аще и всуе и на свою главу, но обаче вечным и конечным поруганием, всем прародителем государевым, и всем святым отцем, наипаче же православней нашей, от Христа Бога преданней, христианстей вере до конца поругалися, и пред враги иноверцы во веки безчестну и укорну сотворили; и многие иноземцы, ругаяся нам, говорят, бутто мы толикое время, от владимерова крещения лет седмьсот до Никона, православныя веры не знали, а будет и де знали, ино ныне заблудили, ихже нечестивая уста да заградит Господь Бог; обаче, возражая их нечестие, дерзновенно и несуменно⁵⁴¹ отвещаем к ним сице, яко истинное православие наше нарушил и испревратил в русийском царствии Никон изверженный патриарх со единомысленником своим, печатнаго двора справшиком Арсением греком, известным богоотступником, по свидетельству отца его духовнаго, нашие Соловецкие обители благоговейна⁵⁴² священноинока Мартирия, яко трижды учения ради философскаго Христа и православныя веры отвергшася его поведаша, ихже небогоугодному преданию последствуя⁵⁴³, ученицы их, наипаче же иноземцы, и досталь ныне истинно⁵⁴⁴ православие наше истребили вконец. Осем убо их превращении и божественное писание явно свидетелствует нам и обличает сие их неправедное учение в лицо, яко за долгое время до нынешних церковных расколов святии отцы в книге печатной, еже О вере⁵⁴⁵, сие настоящее время, иже на православную веру нашу хотящее быти гонение, Святым Духом провидели, и лета указали имянно: ибо повелевают нам быти в нынешнее время в конечном опасении того ради, дабы и нам, якоже и римляном, православней вере отпадением не пострадати. Но убо всем нам ныне явно, яко оно писание и пророчество святых отец збылося неложно. Ксему же и другое на их греков сребролюбство и неправду в божественном писании, в книге печатной Кормчей⁵⁴⁶ лист 5, истинное свидетельство: яко⁵⁴⁷ в прежняя лета православный болгарский царь, ради их великия неправды и сребролюбнаго нрава корчемствования, со всею болгарскою землею от них, греческих вселенских патриархов, отступили, понеже начаша не апостольски церковь Божию снабдевати, и истинну⁵⁴⁸ корчемствовати, и благочестие продавати, и митрополитов от себя к болгарскому царю на мчде посылати⁵⁴⁹. Да они же, вселенские патриархи, по свидетельству Степенные Книги, будучи в Риме на осмом нечестивом соборе, сребролюбия же ради, в латынство уклонишася, и хотя соединити православную веру с римскою и писание на себя папе за руками своими дали, и аще бы праведный суд Божий не прекратил тогда живот их вскоре, то бы тогда же они нашу православную веру учинили с латынскою за едино. Посему ж и нынешние их в нашей руской земле греческое учение всякому, здрав ум имущему, разумети мочно, яко учение их неправедно и ложно: понеже бо аще в добрую пору, до турскаго взятия, еще тогда во благоденствии им сущим, толикия в них лукавства, и сребролюбия и неправды бяху, и церкви Божия не апостольски снабдеваху и православную веру на мзде в нечестие предаваху⁵⁵⁰: то котораго нам от них ныне в православней вере хотети добраго исправления, кроме точию еже развращения, а православныя веры⁵⁵¹ истребления? Но убо всем православным ныне в русийском царствии видимо, яко они, греческие власти, приехали из толикой турской неволи и убожества не веры исправлять, но нас православных мучить и проклинать, и злата и сребра и вещей собирать: сего ради мы их новые веры и предания, яже святии Апостоли и святии отцы нам не предаша, не примлем, но держимся прежния своея истинныя непорочныя православныя христианския веры⁵⁵², апостольскаго и святых отец предания, в нейже святии отцы угодили Богу и вси прародителие твои государевы, благоверные цари и великие князи, отец его, великаго государя, блаженныя памяти благоверный государь и великий князь Михаила Феодорович всея Руссии, и дед его государсв святейший Филарет Никитич, московский и всея Руссии патриарх, богоугодне препроводиша дни своя, в том же благочестии и православии, в немже и мы доныне пребываем, понеже вси книги печатные и писменные прежних православных царей и великих князей, ксему же и благочестиваго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и вселенских патриарх Иеремия цареградскаго и Феофан Иерусалимскаго, руками их закрепленые списания, и протчих палестинских властей, еще же и самого того Никона бывшаго патриарха, прежде развращения его, перваго выходу книги свидетельствуют нам, в книге Кормчей лист 6, 15 и 25, яко православная наша христианская вера, от начала, руския земли до лет приснопамятнаго и святопочившаго великаго государя, царя и великаго князя Феодора Ивановича, благочестием сияла, аки солнце посреде круга небеснаго, в нейже пребывающе, якоже и прежде рехом, вси святии отцы и начальники наши, преподобнии отцы Зосима и Саватие, и Герман и Филипп митрополит, угодили Богу; сию же благочестивую веру они еретицы всю похулили и отвергли; а святии Апостолы и святии отцы о сем заповедали зело страшно, аще кто и едино слово в православней вере, или в церковных догматех, святыми Апостолы и святыми отцы преданное, пременит, таковых предаша вечному проклятию; и то они апостольское а святых отец проклятие полагают ни во что, и ведут нас новым своим учением под туже клятву, и устрашают нас своими суетными клятвами, и облагают всякими временными муками; а мучение и страдание наше за имя Божие и за православную веру страдавших хулят и почитают всуе; но убо мы своему терпению упование, образ и написание (имамы) святых мученик, седьми братий по плоти, Маккавея, яко они за едино точию отеческое предание, за неядение свиных мяс, от Антиоха мучителя пострадавше, вечнаго блаженства от Бога с мученики сподоблени быша: и то кольми паче за имя Единороднаго Сына Божия и за всю истинную православную веру, и за животворящий крест Господень? Но обаче мы надеемся на Единороднаго Сына Божия и на силу животворящаго креста: аще и тмами себе смерти от них новых учителей узрим и крови своя пролием, но православныя своея веры, истинныя, непорочныя, и предания и уставу преподобных отец Зосимы и Савватия не будем изменить до смерти.

Царю, и государю, и великому князу Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу. Богомольцы, Соловецкаго монастыря келарь Азарей и казначей Геронтий, и соборныя чернцы, и священницы, и диакони и вся рядовая братия, и слушники и трудники все Бога молят и челом бьют. В нынешнем, великий государь, во 176 году, февраля в 23 день, присланы к нам, в твое царское богомолие, в Соловецкой монастырь, твои, великаго государя, две грамоты, к братии и мирянам, за приписью думнаго дьяка Дементья Башмакова, с Васильем Чадаевым⁵⁵⁴, а писано в них, что посланных к нам архимандритов не приняли, и соборной де апостольской церкви противны и тебе, великому государю, непослушны: и мы, богомольцы и раби твои государевы, отнюдь соборней и апостольстей церкви ни в чем не противны, и твоему царскому величеству во всем трепетни и страшни, и святых отец седьми вселенских соборов преданию, ни в чемже (в немже) вси святии отцы и прородители твои, государевы, живше Богу угодили, во всем повинуемся, и чин и устав совершаем по проданию начальников наших, преподобных отец Зосимы и Саватия, непременно и непоколебимо, ни единаго слова церкви от предания их ни в чем не изронили, и службы божественныя литоргии и доднесь служим по твоим, великаго государя, московской печати Служебником, и за тебя, великаго государя, безпрестано соборне в келейне молим Бога, и впред молити должни до последняго своего издыхания. А еже едино наше к тебе, великому государю, непослушание на архимандричество новаго архимандрита Иосифа и прежняго архимандрита Варфоломея, и в том твоя, великаго государя, воля, и никако не противимся твоему царскому повелению, но того ради, что прежней архимандрит Варфоломей до конца святую обитель, твое царское богомолие, пиянством, и безчинством, и житием с послушником своим, с московским строителем Иринархом,обругали и во всю рускую землю безчестну и нФпоносну сотворили, и нас убогих неподелу всячески напрасно и безчеловечно оскорбляли. И (по) нашему, богомольцев твоих, прошению пожаловал ты, великий государь, его Варфоломея переменити изволил: и он, архимандрит Варфоломей, умышлением своим, в свое место в архимандриты вместил келейнаго брата своего и единомысленника своего, прежняго московскаго строителя Иосифа, чтобы им жить во святой обители по-прежнему. А ты, великий государь, из своих уст приказал им жить у нас любовию, без всякаго отмщения: и они, еще не доехав к нам, всякою злобою на нас похвалялися, братию и служник наших, кои на него в челобитье ездили, дорогою едучи, всяческим безчеловечием доконца озлобляли, и пили безпросыпно; а как к нам приехали, – и тебе, великому государю, пишем не затевая, – привезли в монастырь с собою лодью, в груз бочек малых, и болших и средних вина трицать девять бочек, да меду и пива бочек с пятнатцать. На том твоя, великаго государя, воля, то питие мы у них пред монастырем на пристанищи, по прежнему монастырскому чину, по преданию чюдотворцев, разбили все. А и впредь бы, государь, от них во святой обители тоже пиянственное безчиние и безчеловечие было пуще прежняго. И того ради, государь, во архимандритех у нас им пречистая Богородица и преподобнии отцы и чюдотворцы быть не изволили и из святой обители, не от человек, но сами Божиим страхом гоними, выехали. А то, государь, духовные греческие и руские нудят нас прияти новые никоновы книги, чрез апостольское и святых отец предания: и в том ты, великий государь, волен и с головами нашими, – ей, государь, отнюдь изменить предания апостольскаго и святых отец не смеем, боимся могущаго по убиении воврещи в дебрь огненную, – того боимся, государь: понеже никоновы книги доконца перепорчены и с харатейными нашими, кои лет сот попяти, и пошти и больши, и с печатными, и с писменными старинными книгами, ни в чем не сходятся ни блиско; такоже и греческие пестрые и черные власти и киевляня, и архимандриты и игумены, кои у нас ныне в сылке под началом, до конца тех его никоновых книг ни в чем не похваляют, и с греческими книгами не сходятся же. Ксему же, государь, многие ныне у нас явные чюдотворения от пречистыя Богородицы и угодников ея, преподобных отец наших, во обители нашей, в Помории, в Сумском остроге и в Анзерской пустыни яве содеваются, – разслабленным и больным, государь, молитв ради пречистыя Богородицы, Матере своея, и угодников своих, исцеления подает, от них же о разслабленнем некоем Исидоре исцелившем всем, иже в Помории сея зимы после Богоявления дни в Сумском остроге пришедшим, ведомо известно. Такоже, государь, и о новом пении от пречистая Богородицы и от преподобных чюдотворцов извещение было у нас в обители уже не единова, еже того пения новаго и книг не приимати. И о сем, якоже и прежде, у тебя, великаго государя, милости просим: помилуй, великий государь, помазанник Божий, умилосердися на нас грешных раб своих, не вели нам предания преподобных чюдотворцев изменить. Великий и благочестивый государь царь, смилуй(ся) пожалуй.⁵⁵⁵

Большая часть документов, относящихея ко времени самой осады Содовецкаго монастыря, начавшейся вскоре по отъезде оттуда стольника Чадуева, напечатаны в Актах Исторических, в Дополнениях к Историческим Актам и в Актах Археографической Экспедиции. Важнейшие из этих печатных документов, равно как бывшие доселе неизданными, мы печатаем ниже; а остальные, для облегчения читателям нужных справок, перечисляем. Так за № LIII по порядку времени следуют:

1) Царская грамота Игнатью Волохову с наставлением, как вести осаду монастыря. 1668 г. сент. 1. (Доп. к A. И. т. V, № 67, III).

2) Царская грамота архим. Иосифу о запрещении провозить в Сол. монастырь съестные запасы и о допросе приезжающих оттуда. 1669 г. мая 3. (Акты Эксп., т. IV. № 168).

3) Царская грамота ему же о неудовольствиях его с Волоховым. 1669 г. сент. 30. (Доп. к А. И. т. V. № 67, VI).

4) Царская грамота ему же об отпуске запасов пойманным и заключенным в тюрьму – келарю Азарию и другим. 1669 г. окт. 25 (Акты Эксп. т. IV, № 171).

5) Царская грамота Волохову об отсылке из Сумскаго острога в разные монастыри для строгаго содержания соловецких выходцев, с указанием кого и куда. 1670 г. окт. 4. (Доп. к А. И. т. V, № 67, ѴIII).

6) Царская грамота архим. Иосифу о тех же выходцах идругих одиннадцати чернцах и десяти бельцах. 1670 г. окт. 5. (Там же, IX).

7) Царская грамота на Двину воеводе Нестерову по жалобе архим. Иосифа на безпорядки, учиненные вновь посланными под монастырь стрельцами. 1671 г. апр. 10. (Там же, X).

8) Грамота Питирима, митр. новгородскаго, к архим. Иосифу по жалобе посдедняго на Волохова и сообщника его чернаго попа Германа. 1672 г. июня 11. (Там же, XI).

9) Его же грамота архим. Иосифу по жалобе последняго на Игнатия Волохова и на выходцев – чернца Иосифа и Васку токаря. 1672 г. июня 11. (Там же, XII).

10) Царская грамота Клементию Иевлеву об освобождении архим. Иосифа и старца Кирилла, заключенных Волоховым, и о разбирательстве их с Волоховым. 1672 г. июня 18. (Там же, XIII).

11) Грамота м. Питирима архим. Иосифу по жалобе его на Волохова, что тот не удостоил погребения старца Маркела и служку Антошку. 1672 г. июня 20. (Тамже, XIV).

12) Царския грамоты с хозяйственными распоряжениями. 1672 г. сент.– нояб. (Там же, XV-XVII).

От царя и великаго князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Соловецкой монастырь соборным старцом и священником и дьяконом с братьями и служебником мирским людем. В нынешнем во 181 сентября в 19 день, писал к нам великому государю голова московских стрелцов Клементей Иевлев, что, по нашему великого государя указу, посылал он к вам в Соловецкой монастырь с писмом сотника стрелецкого Микифора Порошина, для того, что учинили вы святей восточной соборной и апостольстей церкви мятеж и непокорение, а нам Великому Государю и всему освященному собору прекословство: по новоисправленным печатным книгам петь и говорить не учали и во всем учинились непокорны; и чтоб вы от такого своего начинания престали и от всякие шатости отстали, а святей соборной и апостольстей церкви принесли покорение, а нам великому государю и всему освященному собору в том вины свои принесли ж, а мы великий государь, милосердуя, велим те ваши вины отдать и впредь вам те ваши вины помянуты не будут; и вы тому его Клементьеву писму не поверили. И как к вам ся наша великого государя грамота придет, и вы б, по-прежнему и по сему нашему великого государя указу, святей восточной соборной и апостольстей церкви в прекословии своем принесли покорение и от всякие шатости обратились, а нам великому государю и всему освященному собору в том вины свои принесли ж, и по новоисправленным печатным книгам пели и говорили, и мы великий государь пожалуем вас, велим те ваши вины отдать и впредь вам помянуты не будут; а буде вы соборной и апостолской церкви не покоритеся и от шатости не обратитеся, а нам великому государю и всему освященному собору вины своей не принесете и учнете быть в своем злонравии, и за то ваше непокорство впредь от нас великого государя милости и пощады, а ото освященного собора прощения, вам не будет.

Писан на Москве, лета 7181 маия в 12 день.

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Сумской острог, голове московских стрелцов Клементью Алексеевичю Иевлеву. В нынешнем во 181 году, сентября в 19 день, писал еси к нам великому государю, что посылал ты в Соловецкой монастырь с писмом сотника стрелецкого Микифора Порошина, чтоб мятежники в винах своих нам великому государю добили челом и освященному собору покорение принесли, а мы великий государь их пожалуем, велим те их вины отдать; и те де соловецкие старцы и мирские люди твоему писму не верят и стоят упорно, а дожидают де нашия великого государя грамоты об отдаче вин их; и ты де от монастыря отступил в Сумской острог, потому что у служилых людей пороху и свинцу не стало, а в Сумском де остроге пороху и свинцу нет же; а на весне велено тебе итить к монастырю со всеми ратными людми, и тебе де иттить будет не с чем, пушек и пороху, и свинцу, и фитиля, и для приступного дела гранатного мастера и гранат нет. И ноября в 22 день послана наша великого государя Грамота к тебе, по челобитью Соловецкого монастыря архимарита Иосифа с братьею: велено колмогорских и Архангельского города стрелцов, пять сот человек, из Сумского острога послать до весны на Колмогоры и к Архангелскому городу; а на весне тех стрелцов пятьсот же человек велено прислать в Сумской же острог тотчас, по первой полой воде; и на Двину о том наши великого государя грамоты к боярину и воеводе ко князь Дмитрею Алексеевичю Долгоруково да к думному дворянину к Афонасью Ивановичю Нестерову с товарыщи посланы. И ныне указали мы великий государь послать нашу великого государя грамоту в Соловецкой монастырь, к соборным старцом с братьями, о обращении их от шатости, чтоб они от того своего намерения престали и соборной апостольской церкви принесли повиновение, а нам великому государю добили челом, а мы великий государь пожаловали, велели им вины отдать и впредь им воспомяновение не будет; и о том наша великого государя грамота послана к ним с сего нашею великого государя грамотою. А тебе Клементью указали мы, великий государь, из Сумского острога итить с ратными людми на Соловецкой остров и тое нашу великого государя грамоту в Соловецкой монастырь к старцом и к мирским людем послать с кем пригоже: и буде они от шатости обратятся и к нам, великому государю, вину свою принесут, и ты б о том к нам, великому государю, писал с нарочным гонцом, и повинную их челобитную за руками прислал, а отписку и челобитную велел подать на Москве в Новгородском Приказе, околничему нашему Артемону Сергеевичю Матвееву да дьяком нашим, думному Григорью Богданову, да Якову Поздышеву, да Ивану Евстафьеву; а будет те мятежники не обратятся и учнут стоять по-прежнему упорно, и ты б тем мятежникам чинил всякую тесноту, по- прежнему нашему великого государя указу, и сторожи б около монастыря были крепкие, чтоб из монастыря и в монастырь никаких людей и никакой живности не пропустить и тем бы притеснением привести их в покорение и в послушание. А которые соляные промыслы буде близ Соловецкого монастыря есть, промышляют из монастыря от мятежников жилецкие люди, и тем промыслом чинят себе поживленье и от тесноты свобождаются: и ты б над теми соляными промыслы потомуж ко утеснению промысл всякой чинил, и тем Соловецких мятежников приводил в страх и в покорение. А ратных людей, стрелцов и иных, которые посланы с тобою, по наряду для приступов к Соловецкому монастырю не посылать, и из пушек по ограде не стрелять, и никакого воинского промыслу над монастырем не чинить, кроме того что около монастыря заставы учинить самыя крепкия, чтобы отнюд из монастыря никто ни с чем, также и в монастырь, тайно и явно не ездили; и строенье всякое и промысл, буде от которых соловецким мятежником есть всякая слобода, и ты б то все, по прежнему и по сему нашему великого государя указу, велел разорить, чтоб отнюд никто, ни с чем, в монастырь ни для какого дела не приезжал, также и из монастыря никто не выехал. А пушки и гранаты, для промыслу, к тебе присланы будут вскоре; а пороху и свинцу указали мы, великий государь, послать к тебе с Двины, пороху сто пуд, а свинцу применяясь к пороху по разсмотрению. И сотников и стрелцов велено к тебе послать с Двины, по прежнему нашему великого государя указу, не замотчав; а наше великого государя жалованье хлебное, по указу, тем сотником и стрелцом велено дать на Колмогорах, Соловецкого ж монастыря из вологоцких покупных запасов, потому что в Сумском остроге монастырьских запасов мало, тем сотником и стрелцом дать будет нечего; и о том наша великого государя грамота к боярину нашему и воеводе ко князю Дмитрею Алексеевичю Долгоруково да к дьяку нашему к Афонасью Зыкову послана. А соляных и рыбных промыслов Соловецкого монастыря, в которых промышляют по нашему великого государя указу, и служек, и крестьян, указали мы, великий государь, ведать в Сумском приказному соборному старцу Иоилю, и о том наша великого государя грамота к нему послана; а тебе Клементью тех промыслов и крестьян ни в чем не ведать. Писан на Москве. лета 7181 маия в 13 день.

За сим должны следовать:

1) Царская грамота в Сумский острог старцу Иоилю о недояволении Иевлеву вмешиваться в хозяйственныя монастырския дела. 1673 г. мая 13. (Доп. к А. И. т. V, № 67, XXI).

2) Царская грамота Иевлеву с замечаниями против его самовольств. 1673 г. июля 26, (Там же, XXIII).

3) Царская грамота ему же подобнаго же содержания. 1673 г. авг. 2. (Там же, ХХIV).

4) Царская грамота в Сумский острог старцу Иоилю, имеющая связь с упомянутой под № 2. 1673 г. авг. 23. (Там же, XXV).

5) Царская грамота ему же с известием о назначении вместо Иевлева воеводы Мещеринова, с указанием посланных при нем начальных и служивых людей и точным обозначением следующаго каждому содержания. 1673 г. сент. 6. (Там же, XXI).

6) Царская грамота в Сумский острог старцу Игнатию о назначении и его на место заболевшаго Иоиля в управители монастырских доходов. 1674 г. мар. 13 (Там же, XXVII).

7) Царская грамота Мещеринову по поводу жалоб на безпорядки, бывшие при Иевлеве. 1674 г. апр. 5. (Там же, XXVIII).

8) Роспись должностных лиц и доходов Соловецкаго монастыря. 1674 г. (Там же, XXIX).

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, холоп твой Ивашко Мещеринов челом бьет. В нынешнем, государь, во 183 году, сентября в 17 день, на Соловецком острову, в полк ко мне, холопу твоему, вышли из Соловецкого монастыря черные священницы Митрофан да Амбросим, да белец Июдка Иванов сын Рогуев; да тогож числа соловецкие воры и изменники выслали из Соловецкого монастыря черных священников Геронтья да Павла, да старцов Варлама да Деонисия да Манасию; да сентября ж в 20 день, из Соловецкого ж монастыря вышел трудник Васка Кириловщина. И черные священницы, Митрофан и Амбросим и Павел, и старцы Варлам и Деонисий, и белцы Июдка и Васка, тебе великому государю в винах своих добили челом, и святей восточной соборней апостолской церкви во всем покоряются; а черной священник Геронтей и послушник его старец Манасия святей соборней и апостолской церкви по нынешним преданиям не покоряются. А что в роспросе передо мною, холопом твоим, сказали, и я холоп твой те их роспросныя речи, запечатав в столбце, послал к тебе великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, к Москве, с колмогорским стрелцом с Терешкою Остудиным, октября в 23 день нынешняго 183 году, а отписку и роспросныя речи велел я, холоп твой, подать в Новгородском Приказе, околничему Артемону Сергеевичу Матвееву да дьяком, думному Григорью Богданову, Якову Поздышеву, Ивану Евстафьеву, Василью Вобинину, Степану Полкову. А черных священников, Митрофана и Амбросима и Павла, и старцов Варлама и Деонисия, и белцов Июдку и Васку отослал в Сумской острог, к соборному старцу Игнатию, и велел им пищу давать против протчей братьи, и велел их беречь до твоего, великого государя, указу; а черного священника Геронтья и послушника его старца Манасия, до твоего, великого государя, указу, оковав, велел я, холоп твой, посадить в тюрьму и беречь накрепко.

183, сентября в 17 день, в восьмом часу дня, вышли из Соловецкого монастыря черные священницы Митрофан да Амбросим, да белец Июдка Иванов сын Рогуев, и те выходцы перед воеводою перед Иваном Алексеевичем Мещериновым допрашиваны: великому государю они повинуются ль? и святей восточной соборней и апостолской церкви и освященному собору покоряются ль, и новоисправленных печатных книг слушают ли, и в сложении руки тремя первыми персты крест на себе воображают ли? и в Соловецком монастыре от кого бунт и мятеж учинился? и ныне кто имяны в монастыре пущие к бунту и к воровству воры и заводчики, и что у них в Соловецком монастыре делается? и много ль у них хлебных и пушечных запасов и пушек? и великому государю в винах своих добить челом и монастырь отворить хотят ли? и они черные священницы и белец Июдка в монастыре давно ль живут, и родом они Соловецкого ль монастыря вотчин, или в монастырь прихожие, и откуда пришли, и котораго города уроженцы, и какого чину бывали?

А по допросу, черной священник Митрофан сказал: перед великим государем он во всем повинуется, и святей восточней соборной и апостолской церкви и освященному собору покоряется, и новоисправленных печатных книг слушает, и в сложении руки треми первыми персты крест на себе воображает; а родом де он арзамасец, посадской человек, а в Соловецкой монастырь пришел тому ныне лет с семнадцать, и пришед в монастырь, тогож году по обещанию и постригся и поставлен во священницы Питиримом митрополитом в Великом Новегороде; и жил де в Соловецком монастыре и по се число безотходно. А в Соловецком де монастыре мятеж учинился о новоисправленных печатных книгах от черного священника Геронтья, да от бывшаго Савина монастыря архимарита Никанора, да от келаря Азарья, да от служки Фадюшки Бородина с товарищи, а он де к их мятежу не приставал; а которые де их братья, священницы и старцы и служебники, к их мятежу не приставали ж и из монастыря просились, и они де мятежники их из монастыря не выпустили. А стрелба де зачалась от Никанора архимарита да от служки Фадюшки Бородина с товарищи; и он де Никанор по башням ходит беспрестанно, и пушки кадиь, и водою кропит, и им говорит: «матушки де мои галаночки, надежа де у нас на вас, вы де нас обороните»; и велит по воеводе по Иване Алексеевиче Мещеринове и по ратным людем стрелять безпрестанно, и на башнях и по стенам приказывает караулыциком смотреть из трубок его воеводу: «как де усмотрите, и вы де по нем стреляйте; как де поразим пастыря, а ратные люди розыдутся аки овцы»; а Геронтей де о стрелбе запрещал и стрелять не велел. А новоисправленныя де печатныя книги из досок из переплету выломали и в море пометали, а доски пожили Фадюшка ж Бородин с товарищи. А ныне де воры и к бунту и к воровству заводчики, келарь старец Нафанаил, прозвище Тугин, да городничий старец Протасей, да воры ж сотники Исачко Воронин да кемлянин Самко, за великого государя Бога молить им священником не велели и хотели их побить; а черных де священников Геронтья да Павла, да старцов Варлама да Деонисья, воры держат в тюрьме за то, что они за великого государя Бога молить велят, а стрелять им ворам не велят. И сентября де в 16 день был у них воров воровской их собор, а на том соборе воры, сотники Исачко и Самко с товарищи, во всей своей воровской службе келарю отказали, и ружье на стену положили, и болши того служить не хотели, для того, что де они воры за великого государя священником Бога молить не велели, а священницы де их не слушают и за великого государя Бога молят, а они де воры того слышать не хотят; и келарь де им добивал челом, чтоб они им служили, и они де воры сотники ружье взяли и служить стали по-прежнему; а в церковь Божию не ходят и на исповедь к отцам духовным не приходят, а исповедываются белцы промеж собою у простолюдинов, и помирают без покаяния и без причастия; а на постелях де у себя держать робят, и с ними в чюдотворцову казну ходят сами, и сукна кармазины и иные дорогие портища емлют, и шьют платье, и тем платьем робят украшают, и промеж собою живут содомски, а их де священников называют еретиками; и он де Митрофан с товарищи для того из монастыря и ушли. Да сего ж де числа, на ангел благоверныя государыни царевны и великия княжны Софии Алексеевны, просил он Митрофан у келаря Нафанаила на заздравную чашу меду; и он де келарь приходил к нему в келью и сказал, что де на заздравную чашу меду тебе не будет, для того, что де сотники за великого государя Бога молить и заздравной чаши давать не велели; и он де священник Митрофан сказал, что де ему с ними о том не драться стать. А воры сотники с товарищи велят Бога молить за преосвященных митрополитов и за всех православных християн, а про великого де государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно. И сели де они воры в монастыре на смерть, сдаться никоторыми делы не хотят. А хлеба де у них воров будет лет на десять и болши, а пороху де у них было сначалу девятьсот пуд, а нынешняго де лета они выстреляли по государевым людем половину; а на башнях де у них девяносто пушек; а сказывали де ему про порох и про пушки дети духовные, старцы, которые у того дела приставлены. А харчевых де запасов, масла коровья у них будет года на два; а рыбы де осталось выти на две, дать только дважды на праздники; а меду де сырцу кадок с полтретьядцать, а кадка весом пудов по осми и по десяти; а вина де церковного восмь бочек целых. А покупал де им вино и рыбу у Архангелского города Анзерского монастыря строитель; а в прошлых де годех, как они в Соловецком монастыре заперлись, приезжали к ним в монастырь с рыбою и с харчевыми запасы с берегу многие люди, а кто имяны, того он не упомнить. А братьи де в монастыре двести человек, да белцов триста человек; а в осаду де от цынги в Соловецком монастыре померло и на башнях и по городу от пушечныя и мушкетныя стрелбы побито тридцать три человека. – Черной поп Митрофан руку приложил.

Черной священник Амбросим сказал, что он пред великим государем во всем повинуется, и святей восточной соборной и апостольской церкви и священному собору покоряется, и новоисправленых печатных книг слушает, и в сложении руки треми первыми персты крест на себе воображает; а родом де он юрьевского уезду поволского государевы Березинской волости крестьянин; а в Соловецкой монастырь пришел тому лет с двадцать, а постригся тому лет с десять; а во священницы поставлен в великом Новегороде Питиримом митрополитом, при архимарите Варфоломее. А как де в Соловецком монастыре учинился бунт и мятеж, и он де в то время из монастыря просился и его де не выпустили, и он де из монастыря бегал, и воры де его поймали и в монастыре держали по неволе; а будучи де в Соловецком монастыре, за великаго государя Бога молил и впредь молить должен; а сего де числа учинился в монастыре бунт от воров, чтоб за великаго государя Бога не молить, и он де для того из монастыря ушел. А про воров, и про хлебные и про пушечные запасы, и про содомское их житье, и про иныя статьи, сказал теж речи, что и черной священник Митрофан сказал. Да после ж де его Амбросима остался в монастыре послушник его старец Питирим крылошанин, и из монастыря де он с ним бегал; и воры де его из монастыря не выпускают, а он де к ним ворам ни в чем не приставает. – Черный поп Амбросий за себя и вместо сына своего духовного Июды руку приложил.

А белец Июдка Рогуев сказался, родом вотчины Соловецкаго монастыря волости Шуй; а перед великим де государем во всем он виноват, и новоисправных печатных книг слушает, и крест на себе треми первыми персты воображает. А в монастыре де он был по неволе: тому ныне третей год, било их море и прибило на берег, и он де по обещанию в монастырь съехал сам-четверт, с шуречаны ж: с Ивашком Денисовым, да с Пименком Елизарьевым да с Давыдком Сергозеровым; и в монастыре он жил и по се число, а товарищи де его из монастыря ушли в прошлом году, а ему не сказали; а в монастыре де живучи он все был болен. А от кого де в Соловецком монастыре преж бунт учинился, того он не ведает, потому что он в то время в монастыре не был; а ныне де к воровству пущие заводчики келарь старец Нафанаил, прозвище Тугин, да сотники Исачко и Самко; и по государевым людем им стрелять велели поневоле, и он де, бояся от них мучения, по государевым людем, с ними ворами, с города поневоле стрелял же. А кто де им ворам станет говорить о правде, и они де воры тех людей бьют, и в тюрьму сажают, и морят голодом; а великому государю отнюдь добить челом и монастыря сдать не хотят; а в монастыре де с ребятами и меж собою живут содомски блудно. А сего де числа стоял он на карауле в Николской башне: и как де у них воров промеж собою в монастыре учинился бунт, чтоб за великого государя Бога не молить, и к нему де на караул пришли черные священницы Митрофан и отец его духовной Амбросим, и говорили ему, чтоб он их из башни выпустил и сам с ними из монастыря ушел; и он де с ними из Николской башни бойницею ушел. А про запас, и про порох, и про пушки, и про иныя статьи, сказал теж речи, что и черные священницы Митрофан и Амбросим сказали.

Тогож числа, в 10 часу дня, вышли из монастыря два священника черных, Геронтей да Павел, да три человека чернцов, Дионисей да Варлам да Манасия; а перед воеводою перед Иваном Алексеевичем Мещериновым сказали, что они в Соловецком монастыре сидели в тюрьме, и сего де числа соловецкие воры, сотники Исачко Воронин и Самко, из тюрьмы их вы пустили и из монастыря выслали. И те черные священницы и чернцы перед воеводою перед Иваном Алексеевичем Мещериновым допрашиваны: великому государю они повинуются ли? и святей восточней соборней и апостолской церкви и освященному собору покоряются ли, и новоисправленных печатных книг слушают ли, и в сложении руки треми первыми персты крест на себе воображают ли? и в Соловецком монастыре от кого бунт и мятеж учинился? и ныне кто имяны в монастыре пущие к бунту и к воровству воры и заводчики, и что у них в Соловецком монастыре делается? и много ль у них хлебных и пушечных запасов и пушек? и великому государю в винах своих добить челом и монастырь отворить хотят ли? и они черные священницы и чернцы в монастыре давноль живут, и родом они Соловецкого ль монастыря вотчин, или в монастырь прихожие, и откуда пришли, и которого города уроженцы, и какого чину бывали?

А по допросу, черной священник Геронтей сказался: родом де он чебоксаренин, а в белцах звали его Гришкою, Иванов сын, Рязанов, а отец де его в Чебоксарех в подъячих; а в Соловецкой де монастырь он пришел и постригся во 158 году, и жшиь с того времяни и по се число в Соловецком монастыре. А перед великим государем он во всем виноват; и будучи в Соловецком монастыре за него великого государя Бога молил, и ныне молит и впредь молить должен, и соборной и апостолской церкви по апостолскому и святых отец преданию последует; а новоисправленых печатных книг, без свидетелства с древними харатейными книгами, слушать ему и тремя персты крест на себе воображати сумнително, и боится страшнаго суда Божия, и хочет он о тех новоисправленых печатных книгах и о кресте достоверное уверение и свидетелство с древними харатейными книгами восприяти от преосвященного Иоакима, митрополита новгородского и велико-луцкого, потому что он к ним о том в Соловецкой монастырь в грамотах писал, и его Геронтья к себе призывал, и его де из монастыря не отпустили. А в Соловецком де монастыре о новоисправленых печатных книгах мятеж учинился ото всей братьи и от служебников; и на те новоисправленыя печатныя книги выписки выписывал и челобитную писал он, Геронтей, по братскому веленью, и на скамью в трапезе становился, и выписки братье и служебником чел и их спрашивал: выписки де его геронтьевы им любы ли? и братья де и служебники ему Геронтью сказали, что выписки его всем любы; а как де он на скамью становился и выписки чел, и его де в то время братья и служебники вторым Златоустом называли ль, того он не упомнит; а к челобитной де братья и служебники и руки приложили. А стрелба де в монастыре зачалась от келаря Азарья да от служки Федюшки Бородина с товарищи, которые высланы из Соловецкаго монастыря в Сумской острог; а он де, Геронтей, о стрелбе запрещал и в монастыре запираться не велел, и его де воры за то держали в тюрьме и мучили и по се число; и приговор де о том он написал, что против государевых ратных людей не биться и монастыря не запирать, и тот де приговор был у келаря Азарья. А новоисправленыя де печатныя книги из досок выломали и в море пометали келарь же Азарей с товарищи, а его де Геронтья в то время держали в тюрьме. А Никанор де архимарит по государевым людем стрелять велит же. А ныне де в Соловецком монастыре пущие воры и заводчики келарь старец Нафанаил, прозвище Тугин, да сотники Исачко и Самко с товарищи; и многие де белцы к церкви Божии и к отцом духовным не приходят. А сего де числа они воры, выняв из тюрмы его Геронтья из монастыря выслали. – К сему допросу черной поп Геронтей руку приложил.

Черной священник Павел да послушеник его старец Деонисей сказали, что они пред великим государем во всем повинуются, и святей соборней и апостолской церкви и освященному собору покоряются, и новоисправленых печатных книг слушают, и крест на себе треми первыми персты воображают. А родом де он, Павел, вологжанин, государева дворцового села Фрязинова; а в Соловецкой монастырь пришел тому лет с полтретьядцать, а постригся тому лет с двадцать. А Деонисей сказался родом Архангелского города стрелецкой сын, а в Соловецкой монастырь пришел тому ныне осмой год, а постригся де тому ныне пятой год. А в Соловецком де монастыре бунт и мятеж завелся с приезду архимарита Сергия, от бывшаго Савина монастыря архимарита Никанора да от черного священника Геронтья; а стрелба де зачалась от Никанора ж архимарита, да от келаря Азарья, да от служки Фадейка Бородина; и он де Никанор, ходя по башням, пушки кадит, и водою кропит и называет их «матушками галаночками, на вас де у нас надежда»; и ныне де ходить

по башням безпрестанно, и по воеводе и по ратным людем стрелять велит; а святых Таин не причащался он, Никанор, лет с пять. А в прошлом де во 182 году, декабря в 28 числе, был у них в Соловецком монастыре черной собор, чтоб за великого государя богомолие отставить; и на соборе де он черной священник Павел говорил, чтоб за великого государя богомолия не отставливали; да он же священник Павел с послушениками своими, с ним Деонисием да со старцом Арсением, написали в сеноник, для помяновения, имя благоверныя государыни царицы и великия княгини Марии Ильичны, и они де воры за то их хотели посадить в воду, и мучили, и называли их еретиками, и имя де благоверныя государыни царицы и великия княгини Марии Ильичны из сеноника выскребли; и его де Павла с ним Деонисием в то время посадили в тюрьму и держали и по се число, и голодом морили; а он де Павел, будучи в Соловецком монастыре, за великого государя Бога молил и с послушениками своими, соборне и келейне, а к ворам не приставали, и новоисправленых печатных книг изыскивали, и во всем радели. А ныне де в Соловецком монастыре воры и заводчики и бунтовщики: келарь Нафанаил, прозвище Тугин, да сотники Исачко Воронин да Кемлянин Самко с товарищи; и сего де числа они воры, выняв их из тюрьмы, его и Деонисия били плетьми и из монастыря выслали, а послушеника де его Павлова Арсенья воры из монастыря не выпустят. Да старец же Деонисей сказал: видел де он в монастыре у головщика у старца Матвея, родом горожанина, который бывал у Всемилостиваго Спаса во дьячках, писмо его руки, а в том писме написано про пришествие Христово, что де пришествие Христово будет во 199 году. А про хлебные и про пушечные запасы, и про пушки, и про содомское житье сказали теж речи, что и священницы Митрофан и Амбросим сказали. – Черный поп Павел руку приложил. Чернец Денис руку приложил.

Старец Варлам сказался: родом де он Юрьевца Поволского посадской человек; а в Соловецкой монастырь пришел и постригся тому тридцать семь лет, и жил безвыходно в Соловецком монастыре, и за великого государя Бога молил и ныне Бога молит за него великого государя безпрестанно, и во всем пред великим государем повинуется, и соборной и апостолской церкви и освященному собору покоряется, и новоисправленых печатных книг слушает, и треми первыми персты крест на себе воображает; и за то де его за все воры в монастыре держали в тюрьме и мучили: сперва год держали, а ныне де дерясали его в тюрьме шестнадцать недель и морили голодною смертью, хлеба де и воды не давали день по пяти; и сего де числа выняв из тюрьмы, били его плетьми и из монастыря выслали; а иных де таких же их братью и мирян, которые к их воровству не приставают и за великого государя Бога молят, держат они воры в тюрьмах и морят голодом, хлеба и воды не дают, и они де едят пометище свое и пьют ссаки свои. А бунт де и воровство всякое зачалось от черного священника Геронтья, да от бывшаго Савина монастыря архимарита Никанора и от служки Фадюшки, а ныне де в Соловецком монастыре бунтуют келарь Нафанаил, прозвище Тугин, да сотники Исачко и Самко; да они ж де воры в чюдотворцову казну ходят сами и робят с собою водят, с которыми они воры содомски живут, и сукна кармазины и иные дорогие портища емлют, и шьют платье, и тем платьем робят украшают; а которые де старцы старые учнут о том говорить, и они де воры их бьют, и мучат, и в тюрьму сажают. А сдаться де они воры и добить челом великому государю в винах своих отнюдь не хотят, и говорят де они воры, да с ними черной священник Леонтей, да старец Матвей (родом Архангелскаго города, бывал церковной дьячек), про великого государя неистовые слова, не только написать, но и слышать страшно. А как де их воровские сонмища бывали, и братью де и служебников, которые к их воровству не приставают, в трапезе запирали сильно, и черной де священник Геронтей в то время становился на скамью и им ворам показывал писма, а сам им ворам говорил: «Выпискам де моим вы верите ли?» и воры де ему говорили, что они выпискам его верят, и вторым Златоустом его называли. А про хлебные и про пушечные запасы, и про пушки, сказал теж речи, что сказали черные священницы Митрофан и Амбросим. – Чернец Варламище руку приложил.

Старец Манасия сказал: родом литвин, смоленского уезду, государевы волости Елни; а жил де на Москве, гостиной сотни у Андрея Племянникова, а как де Андрея не стало, и он де скитался по монастырем; а в Соловецкой де монастырь пришел тому ныне третей год, и того году пришед и постригся. А как де он шел в Соловецкой монастырь, и в Неноксе де Соловецкаго монастыря старец (а как зовут, того он не упомнит) дал ему топор, чтоб едучи дрова сеч, а мужик де на берегу дал ему лодку (а как его зовут, того он не упомнит), и никому про то он мужик сказывать не велел: и он де с берегу в лодке в Соловецкой монастырь приехал один и жил в Соловецком монастыре, и соловецким бунтовщиком говорил, чтоб они по государевым ратным людям не стреляли: и они де его за то держали в тюрьме и по се число, а сего де числа, выняв из тюрьмы, из монастыря выслали. И ни в чем он освященному собору не покоряется, и новоисправленных печатных книг не слушает, и треми первыми персты креста на себе не воображает. А как де он в Соловецкой монастырь пришел, и его де в монастыре крестил черной священник Геронтей; а в Елни де он в православную християнскую веру крещен же. – К сему допросу, вместо старца Манасия чернец Геронтей руку приложил.

Сентября ж к 20 числу, в десятом часу ночи, вышел из Соловецкаго монастыря трудник Васка Карпов сын Кириловщина, и тот Васка перед воеводою, перед Иваном Алексеевичем Мещериновым, роспрашиван; а в роспросе сказался: родом де он каргополскаго уезду, Плеския волости крестьянин, а в Соловецкой монастырь пришел по обещанию потрудиться, тому двенадцать лет. А

в Соловецком де монастыре о новоисправных книгах бунт и мятеж учинился от черного священника Геронтья, да от бывшаго Савина монастыря архимарита Никанора, а с ним де были советники келарь Азарей да служка Фадюшка Петров с товарищи, и новоисправныя печатныя книги в море пометали келарь Азарей да служка Фадюшка Петров с товарищи, которые из монастыря высланы на берег; а Никанор де и черной священник Геронтей в том совете, что книги в море погрузили, с ними Азарьем с товарищи не были; и, утвердя всю братию и служебников о старых книгах, черной священник Геронтей всем говорил, в монастыре запираться и стрелять не велел, и его де за то держали в тюрьме; а монастырь де заперли и стрельбу завели келарь Азарей с товарищи. А ныне де в Соловецком монастыре пущие воры и заводчики, сотники Исачко Ярофеев сын Воронин да Самко Васильев, а родом де он двинянин, Куреския волости; и за великаго государя богомолье отставили, а священницы де Леонтей и Митрофан и Селивестр и Амбросим на собор книги приносили и им ворам сказали, что они богомолия за великаго государя в церквах и в кельях не отставать; и они де воры и на ангел благоверныя государыни и великия княжны Софии Алексеевны, за великаго государя и за благоверную царевну Бога молить и заздравной чаши ставить не велели, а священницы де за великаго государя Бога молили, и ангелу благоверныя государыни, царевны и великия княжны Софии Алексеевны праздновали и молебен служили; а воры де Исачко с товарищи на трапезу, заздравной чаши ставить и многолетья кликать не велели, а иные слова про великаго государя говорят, что и в ум человеческий не вместится. И в монастыре живут с робятами блудно содомски, и в чудотворцову казну ходят, и сукна и иные дорогие портища емлют сами и тех робят украшают, и промеж собою живут содомски, и в церковь Божию не ходят, и на исповедь к отцом духовным не приходят, и священников проклинают и называют еретиками и богоотступниками; а исповедаются промеж собою у белцов, и помирают без покаяния и без причастия, и в ямы их кладут без отпеванья священническаго. И священницы де Митрофан и Амбросим для того из монастыря и ушли, потому что их хотели посадить в тюрьму; а Геронтья де с товарищи из тюрьмы выпустили и из монастыря выслали для того, будто де он Геронтей книги переменяет и драться им запрещал. А как де священницы Митрофан и Амбросим из монастыря ушли и Геронтья с товарищи выпустили, и они де усоветовали промеж собою крест целовать, что им стоять и биться против государевых людей за воров за сотников, и помереть всем заодно; и которые де к их воровству не приставают, и те де креста целовать не похотели. А священни цы де два человека, Леонтей да Селивестр, которые в монастыре остались, в церковной службе отказали; и старцы де и миряне, которые к ворам на приставают, о священницех, о Митрофане и о Амбросиме, сетуют, что они из монастыря от них ушли; а архимарит де Никонор говорит: «Мы де и без священников проживём, и в церкви де часы станем говорить, а священницы де нам не нужны». И они воры божественнаго пения и за великаго государя богомолия и слышать не хотят; а которые де миряне к их воровству не приставают и с ними креста не целуют, и они де воры тех людей хотят порубить. А сее де ночи, в шестом часу, из города выходили они воры для языков; и как де из табор выбежали к ним государевы ратные люди, и они де воры ушли в город, и, пришед в город, сказывали всем, своей братье: «Как де на вылазку они ни выйдут, и их де всегда страх великой обуяет». Да они ж воры тянули в поваренные ворота пушку, и ворота отворили, и он де Васка в то время у них воров ушел. А в монастыре он жил по неволе, и воры ему оружье дали по неволе ж, а по государевым людям он не стреливал. А перед великим де государем он во всем всегда виноват, и святей восточней соборнеи и апостолской церкви и освященному собору покоряется, и новоисправленых печатных книг слушает, и в сложении руки треми первыми персты крест на себе воображает. А как де в монастыре в церквах божественная служба и за великаго госудадя богомолие престанет, и как де станут чернцы и миряне, которые к воровству не приставают, из монастыря проситься: и у них де промеж собою будет междоусобица и сеча болшая. А ожидают они старцы и миряне того времени, и оплашивают их воров: как воевода Иван Алексеевич Мещеринов с Соловецкаго острова в Сумской острог отъедет, а воры после его розойдутся по острову, и они де над ними ворами хотят промысл учинить и их порубить; а как де воевода с Соловецкого острова не съедет, и им де над ними ворами того учинить не мочно, по тому что де воры в то время все в монастыре, а они де у них живут все в неволе. А про хлебные и про пушечные запасы, и про пушки, сказал теж речи, что и прежние священницы и старцы сказали. А из монастыря де он наперед сего уходил трижды, и воры де его поймали, и судно розсекли, и его плетми били, и в монастыре держали по неволе. – Чернец Денис, вместо соловецкаго трубника Василья Кириловшины, что он писать не умеет, руку приложил.

За сим должны следовать:

1) Царская грамота воеводе Мещеринову по доносу на него о нерадивом ведении осады. 1674 г. дек. 19. (Доп. к А. И. т. V, № 67, XXX).

2) Царская грамота ему же подобнаго же содержания. 1675 г. генв. 14. (Там же, XXXI).

3) Царская грамота на Двину воеводе Нарышкину о о прибавке содержания соловецким стрельцам. 1675 г. генв. 25. (Там же, XXXII).

4) Царская грамота старцу Игнатию по жалобе его на самоуправства служивых людей. 1675 г. мар. (Там же, XXXIII),

5) Царская грамота на Двину воеводе Нарышкину о посылке стрельцов в Сумский остров. 1675 г. мар. 27. (Там же, XXXIV).

6) Царская грамота в Сумский острог старцу Игнатию о доставлении Мещеринову хлебных запасов и людей, и о распрях Игнатия с Мещериновым. 1675 г. апр. (Акт. Эксп. т. IV, № 203).

7) Царская грамота Мещеринову по жалобам на него старца Игнатия. 1675 г. июня 12. (Доп. к А. И. т. V. № 67, XXXV).

8) Царская грамота ему же подобнаго же содержания. 1675 г. июня 20. (Там же, XXXVI).

9) Царская грамота ему же подобнаго же содержания. 1675 г. июля 5. (Там же, XXXVII).

10) Царская грамота на Двину воеводе Нарышкину о продовольствии посланных на Соловки стрельцов. 1675 г. сент. 3. (Там же, XXXVIII).

11) Царская грамота Мещеринову по жалобам на его самоуправства. 1675 г. сент. 19. (Там же, XXXIX).

12) Царская грамота на Двину воеводе Нарышкину о переправе стрельцов на Соловки. 1675 г. окт. 7. (Там же, XL).

...черные попы Митрофан да Абросим, да бельцы Иудка Рогоев, да того же числа выслали из Соловецкаго монастыря черных попов Геронтия да Павла, да старцов трех человек; да сентября же в 20 день из монастыря же вышел трудник Васка Кириловщина. А в роспросе черные попы три человека, да старцы и бельцы четыре человека великому государю в винах своих добили челом, и святей соборной и апостольской церкви во всем покаряютца, а черной поп Геронтий и послушеник ево старец Манасей понынешним преданием не покаряютца, а сказал он Геронтей, что апостольскому де и святых отец преданиям соборной и апостольской церкви последует, а новоисправленых печатных книг без свидетельства с древними харатейными книгами слушать ему и тремя персты крест на себя воображать сумнительно, боитца страшнаго суда Божия, и хочет он (о) тех новоисправленых печатных книгах и о кресте достоверное уверение и свидетельство с древними харатейными книгами восприять от святейшаго Иоакима патриарха московскаго и всеа Русии, потому что де он к ним о том в Соловецкий монастырь в грамотах писал, и ево Геронтия к себе призывал, и ево де из монастыря не отпустили; а в Соловецком де монастыре о новоисправленных печатных книгах мятеж учинился ото всей братьи и от служников; и на те новоисправленыя книги выписки выписывал и челобитную писал он, Геронтей, по брацкому веленью, и на скамье в трапезе становился, и выписки братье и служником чел, и братия де и служники ему Геронтию сказали, что выписки ево все любы, и к челобитной руки приложили, и в то де время братия и служебники вторым Златоустом ево, Геронтия, называли ль, того он не упомнить; а стрелба де задалась от келаря Азария да от слушки Фадюшки Бородина со товарищи, которые высланы из Соловецкаго монастыря в Сумской острог, а он де Геронтей о стрелбе запрещал и в монастыре запиратца не велел, и его де воры за то держали в тюрме и мучили, и приговор де он о том написал, что против ратных людей не битца и монастыря не запирать, и о том де приговоре был у келаря Азария; а новоисправленыя де печатныя книги из досок выломали и в море пометали келарь Азарей со товарищи, а ево де Геронтия в то время держали в тюрме, и из тюрмы выняв из монастыря выслали. А черной поп Павел да старец Деонисей в речах своих припомнили, что бывшей де архимандрит Никонор Святых Таин не причащался лет с пять; а как де в Соловецком монастыре был совет, чтоб за великаго государя богомолие отставить, и они де богомолия не отставливали и к ворам не приставали, и написали в сенодик имя для помяновения блаженные памяти благоверныя государыни, царицы и великие княгини Марии Ильичны, и они де за то хотели посадить в воду, и называли их еретиками и имя благоверныя государыни, царицы и великия княгини Марии Ильичны выскребли, и их посадили в тюрьму и морили голодом. Да Деонисей же старец сказал: видел де он в монастыре у головщика у старца Матвея письмо ево руки, написано пришествие Христово будет во 199 году. А старец Варлам сказал: которые де в Соловецком монастыре к воровству не приставают и за великаго государя Бога молят, и тех держат в тюрмах, и морят голодом, хлеба и воды не дают, и они де едят пометище и пьют ссаки свои. А старец Манасия сказал: родом де он литовския породы, смоленскаго уезду, и как де пришел он в Соловецкой монастырь, и ево крестил черной священник Геронтей, а в Вильне де был он крещен же; а новоисправленых книг не слушает. И после де роспросу он Иван⁵⁶⁰ Геронтия и Манассия до указу великаго государя велел оковав посадить в тюрьму и беречь накрепко. А в другой ево, иванове же, отписке написано, что де выслан на Соловецкой остров, в полк к нему Ивану, из Соловецкаго монастыря первой к мятежу и к воровству заводчик, черной поп Геронтей, да послушеник ево чернец Манасий, и они де, Геронтей и Манасий, святей восточной соборной и апостольской церкви не покаряютца, наипаче же новоисправленые книги злословить и хулят. Да в нынешнем во 184 году, февраля в 15 день, писал к великому государю Иван же Мещеринов, что де генваря во 22 день нынешняго 184 года, за помощию всесильнаго Бога, Соловецкой монастырь взял, а к воровству пущих заводчиков, келаря чернца Левкия, да чернаго попа Леонтия, да сотников, да с ними тридцать два человека чернцов и бельцов посадил в тюрьму до указу великаго государя, и прислал тех чернцов роспросныя речи, а в роспросных их речах написано: Келарь чернец Левкий сказал: как де Соловецкой монастырь заперли, и черной поп Геронтей их письмами прелыцал, и он де с ними был в одной яге думе, и монастырь запирать приговаривал, и поверя де они черному попу Геронтею и пуще в отчаяние впали и в совет с ним же преклонились; а богомолие де за великаго государя отставили черной поп Леонтей и вся братья, и молебен он, поп Леонтей, на том пел, что за великаго государя Бога не молить, а он де о том с ними не советовал; а которыя де письма посылал к ним Иван Мещеринов о обращении и к великому государю о повиновении, и они де тех писем не послушали, и ныне де перед великим государем он келарь во всем повинуетца, и святей соборной и апостольской церкви и освященному собору покаряетца, и новоисправленых книг слушает, и тремя первыми персты крест на себя воображает. А черной поп Леонтей сказал те же речи; да он же припомнил в речах своих: которые де новоисправленые печатные книги были в монастыре, и те книги в воду пометали келарь Азарей, и он де с ними в приговоре был же по неволе, и молебен пел же, что великаго государя имени в службах не поминать и Бога не молить; а святей соборной и апостольской церкви, по прежнему преданию святых Апостол и святых отец, преданнаго(ому) от седми вселенских соборов, покаряетца, а чем де церковь Божию порочит, того он не знает; а тремя первыми персты креста на себя не возлагает и новоисправленых книг не принимает и не слушает, а порочить их ничем не знает; а как де великаго государя ратные люди подкоп вели, и он де воров стрелять и боронитца благословлял по неволе. Да чернец Герасим сказал, что де поп Леонтей за великого государя богомолие отставил; чернец Сава сказал, что де на стену на караулы ходил, а по ратным людем сам не стреливал, бельцом стрелять велел, и об отставке богомолия на соборе был, и о том не приговаривал, а келейне за великаго государя Бога молил; чернец Иона сказал, что де он по ратным людям стрелял; чернец Боголеп сказал: по ратным людям стрелял и богомолие отставил; чернец Федосей сказал: по ратным людям стрелял из лука. Да в ево же иванове отписке написано, что до в ноябре и в декабре месяцех, в розных числех, вышли из монастыря к нему Ивану: черной поп Селивестр, да шесть человек чернцов, да четыре человека бельцов, а по роспросным речам их написано, что де те выходцы перед великим государем в винах своих добили челом, и святей соборной и апостольской церкви и всему освященному собору покаряютца, и новоисправленых книг слушают и тремя первыми персты крест на себе воображают. И великий государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал о тех соловецких мятежниках, о чернцах о всех, которые в Соловецком монастыре и в Сумском остроге сидят по тюрьмам, что им указ учинить, и в которые монастыри розослать отписать великаго господина, святейшаго Иоакима, патриарха московская и всея Русии, в разряд к вам, Чудова монастыря архимандриту Павлу, и к патриаршу боярину к Ивану Федоровичу с товарыщи. И по государеву цареву и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, указу, Чудова монастыря архимандриту Павлу, да патриарху боярину Ивану Федоровичу Лызлову с товарыщи, доложа великаго господина святейшаго Иоакима, патриарха московскаго и всеа Русии, о сем учинить.

Лета 7184 г., февраля в 29 день. Великий государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, велел стольнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому быть на своей, великого государя, службе на Соловецком острову воеводы на Иваново место Алексеева сына Мещеринова, а с ним со князем Володимером быть дьяку Алмазу Чистого.

А приехав на Соловецкой остров, у воеводы Ивана Мещеринова принять Соловецкого монастыря городовые и казенные ключи; а взяв осмотреть в Соловецком монастыре у казенных и у кладовых полат и у житниц монастырских печатей, и взять им у воеводы у Ивана Мещеринова ратным людем список, и пушечному наряду, и зелью, и свинцу и всякому ружью и прибавочным припасом, сколко какова наряду у него Ивана в полку, в монастыре, на горе и по башням, и всяких пушечных запасов, и затинных пищалей, и мелкого ружья порознь; да по той росписи того всего пересмотреть и переписать все на лицо. Потому в нынешнем во 184 году писал блаженныя памяти к великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, с Соловецкого острова воевода Иван Мещеринов: в нынешнем де во 184 году, генваря в 22 день, за помощию всесильнаго Бога и великого государя счастием, он Иван великого государя ратными людьми Соловецкой монастырь взяли, и воров и изменников побили, а иных на бою ранили, и из тех раненных людей 28 человек казнены смертию, чтоб на то смотря иным неповадно было воровать; а пущие к воровству заводчики и изменники, келарь чернец Левкей, да черной поп Леонтей и сотники с товарыщи, да с ними 32 человека, до указу великого государя вкинуты в тюрьму. А в монастыре соборная церковь и чудотворныя раки преподобных отец Зосимы и Саватея и Гермона, соловецких чудотворцев, от гранатныя стрельбы и от ядер все вцелости и ничим нерушимы, и ризная, и денежная и иная монастырская казна вся вцелости за монастырскою казенною печатью.

А которой де порох и свинец у воров от стрельбы остался в двух полатах и на башнях, и того пороху по весу обьявилось четыреста двадцать три пуда с полупудом и с деревом, да свинцу шестьсот сорок один пуд с полупудом, да в пульках пудов с пятнадцать. Да по башням и в воротах и на стенах двадцать четыре пушки медных, да сорок одна пушка железных, четырнадцать пушек затинных, да мелкаго ружья по башням и по стенам сто пятьдесят семь мушкетов и пищалей казачьих с замками, пятьдесят луков с лубьем и с стрелами, тридцать три бердыша да самострел, пятьдесят копей на длинных пиках.

Да по сказке выходца чернца Феоктиста в оружейной де казне будет мелкого ружья, мушкетов, и казачьих пищалей с завесами и винтовок з девять сот.

Да в анбарех хлебных запасов: ржи по смете будет тысячь с пять чети и болши, муки ржаныя по смете ж тысячь с шесть чети и болши, пшеницы и муки пшеничной чети с пятьдесят, солоду ржанаго и ячнаго с пять сот чети, даячменю и муки ячной с шесть сот чети, овса с четыреста чети, да пятьдесят два куля толокна, круп ячных и овсяных с пятьдесят чети, гороху чети с пять, масла коровья двенадцать кадок, а вин по весу будет пудов со сто; да масла коноплянаго ведр с пять; меду в двунадесяти кадок не полных, по смете будет пудов с пятьдесят, да пять бочек вина церковнаго.

А которые де выходцы, черной поп Селиверстр с товарыщи, к нему Ивану в полк вышли, и он тем выходцам до указу великого государя велел жить в Соловецком монастыре.

А прежние де выходцы, черные ж попы Митрофан и Амбросим и Павел, и чернцы и бельцы, к нему же Ивану в полк вышли в 183 году, и те де черныя попы и чернцы и бельцы до указу великаго государя посланы в Сумской острог.

А черной де поп Геронтей и послушник ево чернец Манасия, которые святей соборной и апостольской церкви не покаряютца, и взятые воры чернцы и бельцы пятнадцать человек, которые взяты на Соловецком острове в прошлом же во 183 году, и те де все воры до указу же великого государя посажены в Сумском остроге в тюрьму.

А казенные ж ключи и казенные печати у келаря Левкея и у ризничаго Веньямина, да у портного казначея Христофора, да у чеботнаго у Нектария; а он де Иван тех ключей и печатей у них не имал, и в казну не ходил, и те ключи, и монастырскую казенную печать и всякую монастырскую казну сверх монастырской печати, до ево великого государя указу, запечатал своею печатью.

А у них же у всех, у келаря Левкея с товарищи, в их кельях велел поставить караул.

И по указу великого государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, столнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого, приехав в Соловецкой монастырь, с архимаритом и с келарем, которые, по ево же великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, указу и по благословению великого господина, святейшаго Иоакима патриарха московскаго и всея России, в Соловецкой монастырь присланы будут, описать в том Соловецком монастыре церкви Божии, и ризы, и колокола, и книги и всякую церковную утварь, и монастырскую денежную и слюдную и всякую казну, и всякие заводы, и письменные всякие крепости, и приходныя и расходныя книги, и по всему городу всякой наряд, большие и скорострелные и затинные пушки, и порох и свинец перевесить, а хлебные и всякие запасы перемерить и переписать все, что есть в монастыре имянно, а городу всему и башням учинить меру и написать чертеж имянно же; а золотые ефимки и деньги счесть; а хлебные запасы перемерять; а зелье и свинец и порох, и мед и масло перевесить.

И стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого, приехав в Соловецкой монастырь, описывать казну монастырскую и что́ есть в монастыре со архимандритом и с келарем, которые по указу великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и по благословению великаго господина, святейшаго Иоакима патриарха московскаго и всеа России, присланы будут в монастырь, да с ними же у той переписки быть и Ивану Мещеринову.

И к той переписке приводить и воров, за чьими печатьми казна была, и про монастырскую казну их разспрашивать и розыскивать всякими сыски накрепко, нет ли где монастырской казны в земле, или не заделано ли где в каменных палатах и в стенах городовых, о том о всем розыскать накрепко, чтоб монастырскую казну всю сыскать: и будет в роспросе воры учнут в словах разнитца и казна какая мимо казенных палат и погребов учнет объявлятца, и в том воров велеть и пытать, и учинить обо всем крепкой и радетельной розыск.

А буде по распросным речам тех воров, за чьими печатьми казна была, дойдет до того, что монастырскую казну имали себе начальные и иные всяких чинов ратные люди: и стольнику князю Володимеру и дьяку Алмазу и о том учинить розыск же, чтоб однолично всю монастырскую казну сыскать и переписать все имянно.

А буде какое дело по розыску дойтет духовнаго чину до людей: и о том стольнику и воеводе князю Володимеру и дьяку Алмазу посылать к архимандриту их келарю; а к ним о том указ великаго господина, святейшаго Иоакима патриарха московскаго и всеа России, послан.

А для письма взять им подьячих на Двине приказные избы трех человек, да площадных двух человек, а для розсылки имать стрелцов сумских и кемских, а бумагу и чернил и свечи из казны, из Соловецкаго монастыря, сколько надобно.

А бельцов всех, которые ныне сидят в тюрьмах в монастыре и в иных местех, велеть стольнику и воеводе князю Володимеру и дьяку Алмазу разослать по городам, в Кольской и в Пустоозерской остроги, и держать в крепких тюрьмах за крепким караулом до государева указу. А великаго государя грамоты о том, в те в города квоеводам, посланы.

А великаго государя ратным людем в Соловецком монастыре с стольником и воеводою со князем Володимером и з дьяком Алмазом быть начальным людем: маеору Алимпею Яковлеву сыну Волутину, ротмистром: Костянтину Иванову сыну Воинову, Михаилу Григорьеву сыну Романчюкову, порутчику Ивану Афанасьеву сыну Агареву, да стрелцам из городов: из Нижняго Нова города сту двадцати пяти человекам, из Старой Русы двадцати человекам, из Пустоозерскаго острогу двадцати пяти человекам, от Соли-Камской пятнадцати человекам, из Арзамаса пятнадцати человекам, с Устюга Великаго тридцати пяти человекам, Троицы Сергиева монастыря пятидесяти человекам, савинским двадцати пяти человекам, всего трем стам десяти человекам. И великаго государя грамоты в города к воеводам и к дьякам о высылке тех стрелцов посланы, велено из Нижняго и из Арзамаса выслать на Вологду тотчас, также и троицких и савинских стрелцов потому же велено выслать тот же час, а ис Пустоозера, и с Старые Русы и с Устюга Великаго стрелцов велено выслать прямым путем на Соловецкой остров без всякаго мотчания с нарочными, а от Соли Камской стрельцов потому же велено выслать прямым путем на Устюг Великой, а с Устюга Великаго идти на Соловецкой остров.

И стольнику и воеводе князю Володимеру и диаку Алмазу нижегородских, арзамазских, троицких и савинских стрелцов дожидатца на Вологде, и велеть готовить суды и кормщиков и гребцов, чтоб все к приходу их было изготовлено; а деньги на дело тех судов имать на Вологде, Соловецкаго монастыря из доходов вологодские соляные продажи, и великаго государя грамота о том на Вологду к воеводе к Федору Тычкевичу да к дьяку к Осипу Карпову послана.

И как тех стрелцов из тородов к ним, стольнику и воеводе ко князю Володимеру и к диаку Алмазу, на Вологду пришлют: и ему князю Володимеру и диаку идти с теми великаго государя ратными людми с Вологды на Двину водяным путем безо всякаго мотчания, а з Двины идти водяным путем на Соловецкой остров.

А приехав стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому да дьяку Алмазу Чистого на Соловецкой остров, о переписке Соловецкаго монастыря всякой казны и о розыску учинить по указу великаго государя, как о том писано выше сего.

А буде по переписке и по розыску в монастырской казне до Ивана Мещеринова и до ратных людей, которые у него в полку были, дела какова де будет: и Ивану Мещеринову с началными и всяких чинов с ратными людьми ехать с Соловецкаго острова; а пушки и гранаты и ядра, которые присланы были с Москвы и с Двины, или что взято из иных монастырей, велеть ему Ивану взять с Соловецкаго острова с собою и привести московские пушки к Москве, а городовые оставить в тех городех, откуду что было взято; и о том и к нему Ивану великаго государя грамота послана же.

А ратных людей отпустить в теже городы, откуды которые присланы были, чтоб в кормех лишних расходов не было, опричь тех, до которых по розыску в монастырской казне дело дойдет.

А московския пушки и гранаты вести водяным путем в судех до Вологды, а с Вологды вести на ямских подводах до Москвы.

А стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому да дьяку Алмазу Чистого, переписав в Соловецком монастыре в церквах святыя иконы, и ризы, и книги, и колокола и всякую церковную утварь, и монастырскую денежную и слюдную и всякую казну, и великаго государя жалованные грамоты и всякие писменные крепости, и приходные и расходные книги и иное все, что́ есть в Соловецком монастыре, и всякие запасы, писать о том к великому государю к Москве, и переписные книги и Соловецкому монастырю чертеж и меру прислать за своими руками, и велеть подать в Новгороцком Приказе боярину Артемону Сергеевичу Матвееву, да дьяком думному Григорью Богданову, Василью Бобинину, Емельяну Украинцову.

И быть им, князю Володимеру и дьяку Алмазу, с ратными людьми на Соловецком острову не отступно и монастырскую всякую казну беречь осторожно.

А в Соловецком монастыре архимандриту и келарю, которые по указу великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и по благословению великаго господина, святейшаго Иоакима, патриарха московскаго и всея Русии, присланы будут, и братьи и служебники велеть князю Володимеру и дьяку Алмазу давать на пищу Соловецкаго ж монастыря запасы всякие з довольством, до указу великаго государя, что бы им в пище скудости никакия не было, да те дачи писать в расходные книги имянно.

А впредь архимандриту и келарю з братиею и с служебники почему запасов давать, и о том великаго государя указ прислан будет.

А в духовныя дела князю Володимеру и дьяку Алмазу отнюдь не вступатца, а отсылать в духовных делах челобитчиков и приводных людей к архимандриту и х келарю.

Да емуже, князю Володимеру и дьяку Алмазу, Соловецкаго монастыря по приходным книгам прошлых годов, с вотчины Соловецкаго ж монастыря и с промыслов и с угодий со всех всякие доходы велеть взять на нынешней на 184 год по окладу сполна, без доимки, и велеть всякие доходы записать в приходную книгу имянно, и сметить, сколько будет Соловецкаго монастыря всяких доходов на год, и сколько во всяких промыслех за расходы прибыли будет в год, и тому всему учинить сметную роспись с подлинною очисткою, и прислать к великому государю к Москве, в Новгороцкой Приказ, дьяку Алмазу за своею приписью без замотчания. А великаго государя жалованье ему, стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому, и дьяку Алмазу с людьми имать хлебные запасы и масло коровье Соловецкаго монастыря из запасов: Ему, князю Володимеру, с людьми сорок чети муки ржаныя, солоду пятнатцать чети, шесть чети круп, шесть пуд масла коровья; дьяку Алмазу с людьми хлебных запасов: муки, и солоду, и круп, и масла коровья против дачи стольника князя Володимера с людьми вполы. А соль имать в монастыре, сколько пристойно, и тое дачу писать в книги имянно, и имать с росписками, а лишняго б в соли расходу не было.

А денег и иного ничего сверх великаго государя указу отнюдь не имать.

А ратным людям, которые будут у них в полку, великаго государя жалованье, хлебные запасы и масло коровье велеть давать, против прежних дач, Соловецкаго монастыря из запасов:

Началным людям четырем человекам муки ржаныя по осмине на месяц человеку, масла коровья на год по два пуда человеку, солоду по три чети, крупы по осмине человеку, а буде с ними люди есть, по человеку или по два, и людем их давать по полуосмине на месяц человеку, а больше того на людей хлеба не давать.

А сотником стрелецким муки ржаныя по осмине человеку на месяц, а масла коровья на год и солоду и круп дать против начальных людей вполы.

Стрелцом всем по полуосмине на месяц человеку. А денег начальным людям и стольником и стрелцом не давать, потому что им дается государево денежное жалованье, а больше того им без государева указу никаких запасов не давать.

А которые люди учнут приезжать в Соловецкой монастырь с Москвы и из городов по обещанию, соловецким чудотворцам молитца, и тех людей в монастырь молитца велеть пущать, и из монастыря их от пущать по-прежнему, а в монастыре тем богомольцам жить не велеть, и будучи им, стольнику и воеводе князю Володимеру и дьяку Алмазу, в Соловецком монастыре, чинить о всем против сего великаго государя указу, а монастырскою казною и ничем не корыствоватца, и Соловецкаго монастыря крестьянам напрасных налогов никому ни в чем не чинить, и посулов и поминков не имать никоторыми делы.

А буде они в том Соловецком монастыре и в вотчинах учнут делать не против сего великаго государя указу: и им за то от великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, быть в опале и в жестоком наказанье.

Да им же, стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому да дьяку Алмазу Чистого, приехав на Соловецкой остров, воеводу Ивана Мещеринова и ратных людей всех привести в Соловецком монастыре, в соборной церкви, пред святым Христовым Евангелием, к обещанию на том, что служить им великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, и его государским наследником, и матери его государеве, благоверной государыне, царице и великой княгине Наталии Кирилловне, и братиям ево государевым: благоверным царевичам, благоверному государю царевичу и великому князю Иоанну Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России, и благоверному государю царевичу и великому князю Петру Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России, и его государским теткам: благоверным государыням царевнам, благоверной государыне царевне и великой княжне Ирине Михайловне, благоверной государыне царевне и великой княжне Анне Михайловне, благоверной государыне царевне и великой княжне Татияне Михайловне, и сестрам ево государским: благоверной государыне царевне и великой княжне Евдокее Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Марфе Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Софии Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Екатерине Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Марии Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Феодосии Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Натальи Алексеевне, благоверной государыне царевне и великой княжне Феодоре Алексеевне, служити же, и прямить и во всем всякого добра хотети безо всякия хитрости, и быть в его государском повелении так же, как служили и были отцу его государеву, блаженныя памяти великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу; а великий государь, его царское величество, ево Ивана и всех ратных людей за их службы и раденье учнет держать в своем государском милостивом жалованье и призрение, и они б однолично на его государскую милость во всем были надежны.

А в Сумском, и в Кемском и в иных тамошних городках и в усольях монастырских всяких жилецких людей по томуже велеть привесть к вере перед святым Христовым Евангелием, и для того послать в те их монастырские водчины из начальных людей кого пригоже.

А кого имяны ратных и всяких чинов людей к вере приведут, и тех людей имяна велеть записывать в книгу, по чином и по городом порознь да о том к великому государю писать, и те крестоприводные книги прислать к Москве за своими руками, и велеть подать в Новгороцком Приказе боярину Артемону Сергеевичу Матвееву, да дьякам думным Григорью Богданову, Василью Бобинину, Емельяну Украинцову.

Припись у подлинного наказу дьяка Емельяна Украинцова.

Лета 7184 г. апреля во 12 день, великий госусударь, царь и великий князь Феодор Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал и великий господин, святейший Иоаким, патриарх московский и всея Русии, благословил из Великаго Новагорода Тихвина монастыря архимандриту Макарию быть в Соловецком монастыре в архимандритех, а в нынешнем во 184 году, феврля в 29 день, по его, великаго государя, указу послан в Соловецкой монастырь столник и воевода князь Володимер, княжь Андреев сын, Волконский, да дьяк Алмаз Чистого, а что́ им, князю Володимеру и Алмазу, приехав в Соловецкой монастырь, с ним архимандритом велено чинить, о том наказ им дан из Новгородцкаго Приказу за дьячьею приписью, и с того наказу ему, архимандриту Макарию, для ведомости тех дел дан список слово в слово под сим наказом.

И архимандриту Макарию, приехав в Соловецкой монастырь, описать в том монастыре с ними, князь Володимером и Алмазом, вместе церкви Божии и ризы, и книги и всякую церконую утварь, и колокола, и монастырскую денежную и всякую казну, и всякие заводы, и письменные всякие крепости, и приходные и расходные книги, и по всему городу всякой наряд, и болшие и скорострелные затинные пушки, и порох и свинец весить, а хлебные всякие запасы мерить и переписывать.

И к той переписке приводить и воров, за чьими печатьми казна была, и про монастырскую казну их роспрашивать и розыскивать вместе всякими сыски накрепко, нет ли где монастырския казны в земле, или не заделана ль в каменных полатах и в стенах городовых, – о том о всем розыскать накрепко, чтоб монастырскую казну всю сыскать.

И будет в роспросе воры учнут в словах рознитца и казна какая мимо казенных полат и погребов учнет обявлятца, и в том воровстве будет обявлятца по розыску монашескаго и священническаго чину, и доведетца их пытать: и ему, архимандриту Макарию, тех, обнажа монашества, или священства, отдавать ему, стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку, а самому у пыток не быть.

А будет по роспросным речам тех воров, за чьими печатьми казна была, дойдет до того, что монастырскую казну имали себе началные и иные всяких чинов ратные люди: и ему, архимандриту Макарию, с столником с князем Володимером и з дьяком о том учинить розыск же, чтоб однолично всю монастырскую казну сыскать и переписать все имянно, и одне описные книги оставить в Соловецком монастыре, а другие таковые же книги за своею рукою прислать к Москве, и что по розыску обявитца, и о том обо всем ему, архимандриту, писать к святейшему патриарху. И быть ему, архимандриту Макарию в Соловецком монастыре по благословению великого господина, святейшаго Иоакима, патриарха московская и всея России в архимандритех, и монастырь и вотчины и промыслы того монастыря ведать, и меж братии, и слуг и служебников росправу чинить и смотрить со всяким прилежанием, чтоб в ком прежней прелести, за новоисправные книги расколу и противности святей соборной и апостольстей церкви не было. А описав денежную и всякую казну, печатать двемя печатми, монастырскою и князь володимеровою, и велеть ведать казначею, примать и отдавать вместе, а хлебные и съестные запасы ведать служебным старцам; которых старцов и промышленников князь Володимер и диак Алмаз по книгам учнут в монастыре считать: и ему архимандриту считать тех старцев и промышленников с ними же вместе.

А для каких дел по службам в ближних местех, или для досмотру какова, князь Володимер и дьяк поедут за монастырь: и ему архимандриту ездить, и розыскивать и досматривать с ними вместе же.

А буде он князь Володимер в дальние места пошлет от себя в которые вотчины, или на промыслы для какова дела дьяка, или начальнаго человека: и архимандриту Макарию для тех дел посылать с ними от себя из монастыря старцов добрых, кому мочно в том верить, велеть те дела делать им вместе и себе про все велеть чинить ведомо.

Старцов, которых в Соловецком монастыре оставил Иван Мещеринов и которыя в Сумском остроге, переписать и роспросить накрепко подлинно, хто какова чину был в мире, и где пострижен, и давно ли живет в том Соловецком монастыре, и о том писать и прислать к святейшему патриарху тем всем старцом роспись, а их до указу святейшаго патриарха держать вкрепи, где пристойно, и никого к ним опричь приставленных не пропускать, чтоб от них впредь такой прелести не явилось; а которые по розыску объявятца, что они в расколе не были, и тех принять в братство и велеть над ними смотреть, чтоб в них тайно расколу не было, а у дел им в монастыре быть не велеть и по службам никуды не посылать.

Из Сумскаго острога дела и всякие потребы, что было ведомо в Сумском остроге в то время, как сидели в монастыре противники, велеть привесть все в монастырь и ведать в монастыре.

Ивана Мещеринова, и ратных людей, и соловецких тутошних и по вотчинам и по промыслом жителей, которых велено привести к уверению, и ему, архимандриту, Ивана и ратных людей, которые ныне в Соловецком монастыре, и тутошних жителей привести ко уверению истиннаго обещания по Чиновнику при князь Володимере и Алмазе против того, как о том в наказе их написано; а в вотчины и на промыслы послать к священником памяти против тогоже; а где нет священников, и для того священника послать из монастыря.

Иноков, которые учнут в Соловецкой монастырь приходить, тутошние постриженики, нзразных монастырей бить челом, чтоб их в монастырь принять в братство, и их примать, роспрашивая их накрепко и разсматривая в них прилежно, чтоб они были не воры и не раскольники; также и мирских людей, которые учнут бить челом, чтоб их по обещанию в том Соловецком монастыре постричь, и их вскоре не стричь, велеть им жить по году, и больши, и роспрашивать их накрепко и розведывать про них, не беглые ль какие, и розведав подлинно знаемыми людьми, или каким верным свидетельством, что они свободные, тогда их и постригать по монастырскому чину.

А которые всяких чинов люди учнут приезжать в Соловецкой монастырь молитца, и им больши трех дней в монастыре жить не велеть, а после трех дней высылать их за монастырь, и велеть жить за монастырем, и то разве которым невозможно будет морем ехать за погодою.

Запасы князь Володимеру и дьяку, и наемным и всем ратным людем давать из монастыря против государева указу, как о том у князя Володимера написано в наказе с роспискою.

А буде в том монастыре, или в поморских в вотчинах и на промыслах объявятца духовнаго чину, или в мирских людех раскол и противность церкви, и таковых, роспрашивая со всяким истязанием, сажать в земляныя тюрьмы, и розыскав о них допряма, писать к святейшему патриарху.

И однолично ему, архимандриту, по благословению святейшаго патриарха, будучи в том монастыре, житие проходити доброе, быти кротку и не упиватися, и за братьею того смотреть накрепко и радеть о всем, что писано выше сего, неленостно, и всяким добродетелем явити образ собою; а буде он, архимандрит Макарий, учнет в том монастыре жить не но сему святейшаго патриарха благословенно и наказу: и ему за то от него, великаго господина, святейшаго Иоакима, патриарха московскаго и всея Русии, быти в смирении и в духовном запрещении.

Великому господину, святейшему Иоакаму, патриарху московскому и всея Росии, Всемилостиваго Спаса и преподобных чюдотворцов Зосимы и Савватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий с братиею, твоего святительскаго благословения просим, Бога молим и челом бьем.

В нынешнем, государь, во 184 году, твоим архиерейским благословением и молитвою, богоспасаемаго града Вологды дойдохом вкупе со братиею здраво и благополучно апреля в 30 день; а на Вологде, государь, жили 2 недели за збором ратных людей, нижегороцких и арзамазских стрелцов, а те, государь, стрелцы пришли на Вологду маия в 13 день. И мы, государь, с Вологды, призывая Бога на помощь и твои архиерейския молитвы, с столником и воеводою со князем Володимером Андреевичем Волконским, и з дьяком Алмазом Чистого и с ратными людми, начали пути касатися в самый день святыя Троицы.

Да в нынешнем же, государь, во 184 году, маия во 2 день, били челом великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Велыя Росии самодержцу, а на Вологде столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому да дьяку Алмазу Чистого, Троицы Сергиева монастыря стрелцы, пятидесятник Пахом Ефремов с товарыщи, пятьдесят человек, и подали челобитную, и против того их челобитья столник и воевода князь Володимер Андреевич Волконской прислал ко мне, богомольцу твоему, память за приписью дьяка Алмаза Чистого, а в памяти пишет: по указу де великого государя посланы Троицы Сергиева монастыря пятьдесят человек стрелцов на ево, великого государя, службу на Соловецкой остров с ним, с столником и воеводою со князем Володимером Андреевичем Волконским, и со дьяком Алмазом Чистого скорым обычаем, и пришли де к Вологде марта в 23 числе, и живут де с того числа маия по 3 число, и будучи де они на Вологде многое время испроелись, и которое де у них из домишков своих было взято платье для зимнего времени и для путново дальнево морского шествия, и то де они, на Вологде живучи многое время, для хлебные скудости испродали дешевою ценою без остатку, и великий государь пожаловал бы их, велел им свое великого государя хлебное жалованье выдать на Вологде для низовой поплавки и морского ходу до Соловецкаго острова, чтоб им, будучи в той великого государя службе, голодною смертию не помереть и ево, великого государя, службы не отбыть, чтоб мне, богомольцу твоему, по указу великого государя, Троицы Сергиева монастыря

стрелцом пятидесять человеком о хлебных запасех до Колмогор и до Соловецкого острова учинить, чем им сытым быть. А мне, богомольцу твоему, государева и твоего святительского указу нет, что ратным людем от Вологды до Соловецкого монастыря кромы и запасы давать; а голодною смертию тех, Троицкаго монастыря стрелцов, поморить я, богомолец твой, не смел; а в вологодской, государь, соловецкой, службе запасов никаких нет, а которые хлебные запасы были, и те, государь, отпущены на низ до моего приезду: и я, богомолец твой, заняв, велел дать им стрелцом пятидесять человеком муки ржаные по полуосмине на май месяц. И о том у тебя, государя, великого архиерея, прошу милости и заступления, чтоб на мне, богомольце твоем, и на приказных наших старцах впредь тех запасов в казну великого государя не доправили, что мы дали без указу великого государя и без твоего святительскаго приказу.

Да ведомо, государь, учинилося столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому, бутто де у него на Москве двор згорел со всяким дворовым строением, и что́ было у него живота и хлебных запасов всяких, все погорело без остатку, и ныне, государь, он князь Володимер вельми печален, и от тое, государь, печали чуть жив, и послал от себя под отпискою к великому государю челобитную, чтоб ево с тое великого государя службы, с Соловецкаго острова, переменить: и нечто, государь, великий государь укажет князь Володимера переменить, пожалуй, государь великий архиерей Божий, буди, государь, зоступник, якоже и прежде, о добром человеке; а князь Володимер Андреевич мне, богомолцу, по твоей архиерейской милости показался добр, каков будет впредь; кроме Бога и тебя, государя, к дому святому и к себе помощника никого не имею.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царскаго и твоего святительскаго богомолия, Всемилостиваго Спаса и Пречистые Богородицы и преподобных чюдотворцов Зосимы и Саватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий и келарь старец Иларион с братиею, Бога молим и челом бьем. В нынешнем, государь, во 184 году, маия в 30 день, твоими архиерейскими молитвами, мы, богомолцы твои, до Колмогор доехали здраво и благополучно з братиею, а братии, государь, у нас в собрании, по твоему архиерейскому благословению, четыре человека священников, четыре человека дьяконов, два человека головщиков, два человека канархистов, два человека псаломщиков, четыре человека рядовой братии; а кого, государь, как зовут и котораго монастыря постриженики, и тому, государь, книги посланы будут из Соловецкого монастыря к тебе, государю великому архиерею, к Москве. А на Колмогорах жили мы, богомолцы твои, с воеводою князь Володимером Волконским да с дьяком Алмазом Чистого десять дней: насилу, государь, служилых людей удержали, голодны и холодны; а из монастырских житниц хлеба дать не смели, потому что монастырской житной двор, по указу великого государя, заперт и запечатан, а к монастырскому хлебному приему и роздаче, такоже и к соляному приему и роздаче, и к товарам, к сукнам сермяжным и овчинам, выбраны целовальники, и без указу великого государя хлебнаго запасу и портишнаго выдать не смели; и мы, богомолцы твои, били челом великому государю, а на Колмогорах в съезжей избе дьяку Льву Савлукову подали челобитную: и по указу великого государя прислана память, за приписью дьяка Льва Савлукова, к двинским целовальником, и по той памяти мы, богомолцы твои, в житницах всякой хлеб и портишны сукна, и кожи, и овчины с роспискою приняли, и хлебное жалованье, по указу великого государя, ратным людем на июнь месяц выдано, и призывая Бога на помощь и пречистую Богородицу, крепкую помошницу, и твои архиерейския молитвы, пустилиса с Колмогор июня в 9 день. А чтобы, государь, великого государя ратным людем хлебнаго жалованья на Колмогорах не выдать: не довести бы, государь, ни единаго человека до Соловецкого монастыря. Да по указу великого государя стольнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого, и по твоему святительскому указу нам, богомолцем твоим, которые будут по обещанию молебшики, и их в монастырь пущать. А на Колмогоры, государь, при нас, богомолцах твоих, многие молебшики приехали с Вятки, а дьяк Лев Савлуков на низ пущать без государева указу и без грамоты не велит; и мы, богомолцы твои, посылали к нему челобитную и твой святительской наказ, и он челобитья нашего не принял и судовшиком наимоватца не велит: и о том что ты, государь великий архиерей Божий, укажешь? А молебшики, государь, о том вельми оскорбились.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царскаго и твоего святительскаго богомолья, Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы и преподобных чюдотворцев Зосимы и Савватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий, келарь старец Иларион, казначей, старец Феодосий з братиею, твоего святительскаго благословения просим, Бога молим и челом бьем. В нынешнем, государь, во 184 году, твоим архиерейским благословением и молитвою, вкупе с столником и воеводою с князь Владимером Волконским и з дьяком Алмазом Чистого, в Богоспасаемую обитель Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы, и преподобных чюдотворцев Зосимы и Саватия, в Соловецкой монастырь, дойдохом здраво и благополучно июня в 14 день. И в 15 д. всеношное бдение, и молебное пение и окрест града и по стенам со кресты и со священными иконы и со святыми водами ходили, и за великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и за благочестивейшую государыню царицу и великую княгиню Наталью Кириловну, и за благороднаго царевича и великаго князя Иоанна Алексеевича и благороднаго царевича и великаго князя Петра Алексеевича, и за благородныя царевны, и за тебя, государя великаго архиерея и архипастыря российскаго, и за весь освященный собор и за всех православных христиан Бога молили и Божественную литургию служили по чину святыя восточным соборныя и апостольския церкви, и по преданию святых отец и по твоему архиерейскому благословенно. А которые, государь, были непокорники святыя восточныя церкви и вашему архиерейскому повелению непослушники и раскольники, и те ныне твоими архиерейскими молитвами в познание истины приходят и хотят быти благопослушная чада святыя восточныя соборныя и апостольския церкви, июня с 18 числа начали поститися и в приидущую субботу, в 24 день, хотят причаститися святых таин, пречистаго тела и крове Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и рясы и клабуки и камилавки по греческому закону приняли; а хто, государь, имяны принял и хто не принял, и тому, государь, книги и распросные речи за их руками присланы будут к тебе, государю, великому архиерею Божию, к Москве.

Царю государю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьют челом твоего царскаго богомолья, Всемилостиваго Спаса, и Пречистыя Богородицы и преподобных чюдотворцев Зосимы и Савватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий и келарь старец Иларион з братиею. В нынешнем, государь, во 184 году по твоему, великаго государя, указу велено быть на Соловецком острову столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому, да дьяку Алмазу Чистого, воеводы на Иваново место Мещеринова, город и городовые ключи, и по городу и по башням пушки и пушечные запасы, и мелкое оружие принять, и церкви и всякую церковную утварь и монастырскую казну со всяким монастырским строеньем переписать, а ему Ивану быть у той переписи с нами; а ныне он Иван убрался в лодьи из монастыря. Милосердый государь, царь и великий князь Федор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Велыя Росии самодержец, пожалуй нас, богомольцев своих, не вели, государь, его ивановых лодей, до переписки монастырской казны и до сыску, и людей его, до твоего великаго государя указан до подлиннаго розыску, от монастыря отпускати, и вели, государь, к тем ево ивановым нагруженным лодьям приставить караул, чтоб тех людей не отпустить за нынешним богомольцев твоих челобитьем, чтоб твоя, великаго государя, и монастырская казна без сыску не пропала и он бы Иван с теми лодьями из монастыря не уехал. Царь государь, смилуйся пожалуй.

Назади у подлинной челобитной, 184 г. июня в 15 день. По сей челобитной: у ивановых лодей, Мещеринова, караул поставить до указу.

Царю, государю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьет челом и извещает нищей твой государев богомолец, Соловецкаго монастыря чернец Дионисий канархист. В нынешнем, государь, во 184 году, в генваре месяце, как Господь Бог тебе, великому государю, покорил соловецких противников, воров и мятежников, и после, государь, городоваго взятья, воевода Иван Мещеринов взял меня, богомольца твоего, с иными тогож Соловецкаго монастыря выходцами, из Сумскаго острога на Соловецкий остров в апреле месяце: и тогож, государь, Соловецкаго монастыря черной поп Леонтей, да келарь Левкей, да выходец старец Феоктист з братьею, по ево Иванову приказу и запрещению, подносили ему Ивану на многия праздники и на ево имянины из соборныя церкви окладныя иконы, а сколько икон они к нему носили, и про то сами они скажут. Милосердый государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, нищаго твоего государева богомольца, вели, государь, извет челобитья моего принять твоему государеву столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому, да отцу нашему архимандриту Макарию, да дьяку Алмазу Чистого, и того Леонтья попа со всею братиею роспросить, чтоб те иконы были в ведоме. Царь государь, смилуйся.

Назади у подлинной челобитной: 184 года июня в 16 день. Против сей челобитной роспросить старцев.

184 года июня в 16 день. Против сей челобитной перед столником и воеводою перед князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, Соловецкаго монастыря старец канархист Дионисей в распросе своем сказал: Сказывали ему соловецкия старцы клирошана, старец Феоктист, да старец Иосиф, отнесли к воеводе Ивану Мещеринову келарь старец Левкей, да черной поп Леонтей с товарыщи из соборной церкви образ Спаса Нерукотвореннаго с жемчугами, оклад чеканной, да сыну ево Ивану образ Соловецких Чюдотворцев, оклад чеканной з жемчугами; а как он, старец Дионисей, взят из Сумскаго острога, по памяти воеводы Ивана Мещеринова в Соловецкой монастырь, и на память де преподобнаго отца Зосимы соловецкаго чюдотворца келарь старец Левкей з братиею из соборной же церкви поднесли ему Ивану образ Пречистыя Богородицы Одигитрия, оклад серебряной сканной, да сыну ево Ивану образ Филиппа митрополита, оклад серебреной басманой золочен, венец резной; да маия в 6 день, на имянины ево Ивановы, келарь же старец Левкей з братиею поднесли ему Ивану образ Николая Чюдотворца, оклад серебрен, чеканнаго дела, золочен, да сыну ево Ивану поднесли образ Пресвятыя Богородицы Казанския, оклад серебрен сканного дела, золочен; да маия ж в 20 день, келарь же Левкей з братиею поднесли ему Ивану образ Алексея митрополита, оклад серебрен, басменого дела; да маия ж в 30 день поднесли ему ж Ивану образ Пресвятыя Троицы, оклад серебрен, да сыну ево Ивану образ Ярославских Чюдотворцев, оклад серебрен, золочен; да июня в 8 день поднесли ему ж Ивану образ Спасов, обложен серебром, басменново дела, золочен, венец резной, да сыну ево Ивану образ князя Михаила Тверскаго, в молении у Спаса, обложен серебром, басемнова дела, золочен; да июня же в 12 день поднесли ему Ивану образ Пречистыя Богородицы на престоле, оклад серебрен, чеканного дела, золочен, да сыну ево Ивану образ Пресвятыя Богородицы, оклад не упомнить каков. А подносили де они те образы ему Ивану страха ради смертнаго и прещения. Да июня ж в 14 день поднесли емуж Ивану образ, а каков, того он не видел, только слышал от пономаря Иосифа, и хто де именем подносил, того он не ведает же. Да он же де старец слышал от своей братии, от старцев, от Глеба, да от Феоктиста, и от иных етарцев, что де он Иван Мещеринов в денежную казну ходил, а с кем именем ходил и имал ли что, или нет, про то они скажут. А в ризную и в оружейную казны ходил ли, или нет, про то де он не ведает и не слыхал, и иное что казенное имал ли, или нет, про то де он не ведает.

А у подлинных назади допросных речей: К сим своим речам чернец Дионисей руку приложил.

Крылошанин старец Феоктист против роспросу старца Дионисия в роспросе сказал: Которые де образы из церкви имали и подносили Ивану Мещеринову келарь Левкей з братиею, и про то он Феоктист сказал те же речи, что́ сказывал старец Дионисей; да он же Феоктист в роспросе сказал: Иван де Мещеринов и в ризницу ходил с черным попом с Леонтьем, да с пономарем Герасимом, а ключи де ризничные имали у прежнево ризничево у Веньямина, и ходя в ризницу ключи отдал черному попу Леонтью без росписки, а ево Веньямина посадил в тюрму, и он де Веньямин в тюрме и умре: а ходил де Иван в ризницу за казенную печать вымать ризы и пелены к велику дни, а казну имал ли, или нет, про то де он не ведает. Да он же де Иван в Субботу Лазареву и в денежную казну ходил, а с ним де Иваном ходили маеор Степан Борисов, да Новгороцкого Приказу подъячей Иван Еремеев, да келарь Левкей, да черной поп Леонтей, да и он Феоктист; а взял де он Феоктист из казны денег монастырских из сундука в четырех мешках, в дву козицах, и в передней полате отдал Ивану Мещеринову; да он же Феоктист с попом Леонтьем, да с келарем Левкеем взяли из казны два купка серебреных золочены, да братыню с кровлею серебряную, чеканную, золочену, да чарку медвеную серебряную же гладкую, да шубу соболью чернеческую под объярью черною, да часы железныя боевыя з гирями руссково дела, и то все, вынесши в передную полату, отдали Ивану Мещеринову, и он де Иван те деньги велел покласть в ведро и отдал деншику своему Андрюшке, и деншик де то ведро отнес к нему Ивану; а что де затем взятком осталось в сундуке денег на лицо, про то он не ведает. А как де он Феоктист в казенной полате из сундука денги, да суды, кружки, и братынку, и чарку, и шубу, и часы с попом Леонтьем и с старцем Левкеем вынимали, и в то де время Иван Мещеринов у казенной палаты в сенях был; да он же де Иван которыя монастырския книги были у старцев по кельям, и те де книги он взял к себе. Да он же де Иван июня в 8 день взял к себе монастырских восмь котлов медных, а те де котлы мерою ушата по три, да казенных тридцать блюд оловянных, да двадцать братынь медных луженых, да семь солониц оловянных, да кунган медный, да изо швалной полаты рукомойник медной, да лохань медную монастырскую; а ево де старца Феоктиста хотел из монастыря взять к Москве, и что де у нево Феоктиста было ево келейной рухляди и платья, и то де все у него Ивана на лодье; а платья де взял он Иван у него Феоктиста к себе на лодью: шубу песцовую ветхую под киндяком, да полмеха песцовые ветхие, да десять книг, да двои сапоги, да башмаки, да подголовок с мелочью, да коробку с платьем, а платья: кожан, да ряску бумазейную, да мятель суконной, и всякую мелочь за ево феоктистовым ключем, да постелю.

У подлинных допросных речей назади: К сим речам чернец Феоктист руку приложил.

Келарь чернец Левкей в роспросе сказал про образы теж речи, что и старец Дионисей, да крылошанин старец Феоктист сказали: Ивану де Мещеринову мы иконы относили, а в ризницу де Иван Мещеринов с ним келарем Левкеем, да с черным попом Леонтьем ходил, и внимали они из ризницы к Великой Субботе плащаницу, и пелены и ризы, а себе де он Иван из ризницы ничего не взял; и после де того велел он Иван церковь ведать новому пономарю Иосифу по книгам, а у кого он Иван книги переписныя взял, про то он не ведает. А которых де икон против книг в церкви на лицо не объявилось, и про те де иконы пономарь Герасим ему ничего не сказывал. Да он же де Иван был у денежной казны в передней полате, а в заднюю полату пускал чернаго попа Леонтья, да старца Феоктиста, да и его Левкея, и в задней де полате изъимали денги из сундука черной поп Леонтей, да старец Феоктист при нем Левкее, а сколко денег взяли, про то он не ведает, и они де ему не сказывали. Да в тойже де полате они ж поп Леонтей, да старец Феоктист взяли два купка серебреных, да братыню серебряную с кровлею, да чарку серебреную же медвеную, а те де деньги и суды вынесли из казны в переднюю полату и отдали в то ж время Ивану Мещеринову. Да ему ж де Ивану из казны отдали шубу соболью, да часы боевые. А что было у старцев в кельях книг казенных и их келейных, и те де книги все он Иван взял к себе ж. Да июня де в 8 день он же Иван Мещеринов взял к себе восмь котлов болших медных монастырских, мерою ушата по два и по три. А как де монастырь взял, и в то де время пропало монастырских девяносто блюд медных. А про иное де он Левкей не упомнит, а про то де скажет подлинно бывший подкеларник старец Васьян. Да он же де Иван Мещеринов взял монастырских оловянных блюд у подкеларника Васьяна, да у нового подкеларника Иакима, а сколко блюд, того де он Левкей не ведает.

У подлинных допросных речей назади: Чернец Левкей к своим речам руку приложил.

Черный поп Леонтей в роспросе сказал: Как де от великаго государя прислан к Ивану Мещеринову дворянин з грамотою, и в то де время поднесли они Ивану Мещеринову образ Спаса Нерукотвореннаго, оклад серебрен, чеканнаго дела, венец з жемчугом; да сыну его, и начальным людем и подъячему по образу Соловецких Чюдотворцев, обложены серебром басмяным, золочены; и те де образы подносили они, взяв из церкви. Да он же де Иван указал в церкви на образ Пречистыя Богородицы Одигитрии, оклад чеканной, и велел тое икону принести к себе. А про иконы, что́ сказал канархист Дионисей, да крылошанин Феоктист, да келарь старец Левкей, что из соборной церкви относили к Ивану Мещеринову, и черной поп Леонтей сказал те же речи, что те иконы отнесены к Ивану Мещеринову из церкви. А в ризницу де Иван Мещеринов с прежним ризничим с чернцом Веньямином, да с ним попом Леонтьем, да с келарем Левкеем, да с крылошанином Феоктистом ходили, и выняли из ризницы в Великую Пятницу святых мощи, да плащаницу, да ризы и пелены, а иного де ничего из ризницы не имали. Да они ж де, поп Леонтей и старцы Левкей и Феоктист з братиею, били челом великому государю, а ему Ивану подали челобитную, чтобы им велел сходить в полату, где денежная казна, для своих нужд: и Иван де Мещеринов по их челобитью в полату денежную их, попа Леонтья и Феоктиста и Левкея, пускал, а сам де был у полаты денежныя казны в сенях, да с ним же Иваном был маеор Степан Борисов, да подъячей Иван Еремеев; а взял де он черной поп Леонтей из сундука казенных денег сто пятьдесят рублев и отнес к нему Ивану Мещеринову. Да в тоже де время имал из сундука чернец Феоктист денег, а сколько взял, того он не ведает. И в сундуке де в остатке денег осталось; а сколько, про то он не ведает. Да чернец де Феоктист взял из казны шубу соболью под обярью черною, да часы боевые с гирями, да судов серебреных две кружки серебреныя же с кровлями, да братыню серебреную же с кровлею ж, чеканную, золочену, да чарку серебреную, а иного де из казны ничего не имали. И те де денги, и шубу, и суды и часы поднесли ему Ивану Мещеринову. Да он же де Иван и в слудяную и пороховую казны ходил, и взял себе на дорогу бочку пороху пудов з десять; а в иной де ни в которой казне он Иван не бывал.

У подлинных допросных речей назади: К сим распросным речам черной поп Леонтей руку приложил.

184 году июня в 17 день, Соловецкого монастыря отцу нашему священноархимандриту Макарию того же Соловецкого монастыря черной священник Леонтей сказал по священству и по иночеству, что взял у него Иван Алексеевич Мещеринов за смертным обещанием келейною борошню: Божия милосердия складни на трех цках кипарисных, писано 12 праздников; складни на трех же цках, писано отечество, да седмица; да складни: образ Пречистыя Богородицы Умиления, оклад с финивтом, складной, под коруною жемчуг; складни о трех цках, писано деисус; складни: Успение Пречистыя Богородицы под серебром без золота; да книга Евангелие, печать большая; книга Матфеевские правила писменая; книга Библея печатная; 6 Псалтырей Следованых; 2 Лествицы печатных; книга Ефрем Сирин печатной; книга Евангелие Воскресное Толковое; и прочих, – Псалтирей в десть и в полдесть, и Соборников, и Канонников, – книг 30; да платья: шуба под стамедом испод куней; две шубы бельих под тавтою; две шубы песцовыя под бумазеею; шуба лапки лисьи под бумазеею; шуба под стамедом белья; шуба под бумазеею белья же; шуба песцовая покрыта родугою; ряска стамед зеленой; да ряска сукно немецкое, подложена крашениною ; да ряска новая, сукно немецкое; кошуля дорожилная; да кошуля китайка вишневая; да кошулька кумак вишневой; да крашенинных 3 кошули холодные; да 6 кожанов брацких; да сосудов медных, две сковородки больших, да горшок большой, два блюда оловянных, да оловянник, да две кружки оловянных; да свешников 6 волъяшных; да олених деланых 4, да неделаных 18, да медведных 4; да скатертей 10 полотняных полок; да завеска полотняная; 6 манатей новых; штаны бархатные новые, да двои штаны суконные красные; да лестовак с тысящу и больши; 2 подголовка; два зеркала больших; шестеры связни; ножики чередарные; ложки репчатые, 10 ложек репчатых; бумаги стопа; епанча лазоревая, другая простая; да крестов серебреных, и перстней, и чарок серебреных, весом фунт 20 золотников; да денег серебряных ходячих числом осмьсот пятьдесят рублев, да казенных 150 рублев.

Да чернец Иоаким в роспросе сказал: Как де был монастырь в осаде, и он в монастыре был же, и в нынешнем де во 184 году ноября в день, перед филипповым заговейном, из монастыря он ушел, и Иван де Мещеринов сослал ево в Анзерскую пустыню, и был де в Анзерской пустыне до взятия Соловецкаго монастыря. И как де монастырь взяли, и Иван де Мещеринов взял де ево старца в Соловецкой монастырь и велел ему быти в подкеларниках и в просвиренной службе. И как прислана великаго государя грамата с милостивым словом к Ивану Мещеринову, и крылошанин де Феоктист с келарем и з братиею поднесли ему Ивану образ Спасов Нерукотворенный, обложен серебром з жемчугом и с каменьем, да сыну ево Ивану и начальным людем восмь образов окладных Соловецких Чюдотворцев, да иные де иконы, из соборной церкви имав, ему Ивану подносили ж, а в те де места ставили иконы окладныя ж, принося из иных служеб. Да и в ризной де казне Иван Мещеринов был не по одно время, а с ним Иваном были черной поп Леонтей, да крылошанин Феоктист, да попы, и ево Иванова полку началные люди: маеор Степан Борисов, да ротмистр Гаврило Буш, да подъячей Иван Еремеев, и взял де он Иван в ризной казне переписныя книги, и по тем книгам в церкви пересматривал иконы и на иконах оклад, и жемчуг, и каменья, и приказал ведать церковь новому пономарю, выходцу чернцу Иосифу. А как де он Иван ходил в ризницу с прежним ризничим Веньямином, и в ризнице де затворились, и после де того вскоре он Иван того ризничаго Веньямина посадил в тюрьму, и в тюрьме де он ризничей и умер; и после де того ризничаго Веньямина ризничныя ключи отдал он Иван черному попу Леонтью, и с ним Леонтьем ходил в ризницу и затворялся, а имали ли что, или нет, про то он не ведает; а слышал де он прежд сего от старца Саватея, что де в ризной казне золота было пуда с три, а в деле ли то золото было, или золотыми, про то он не ведает, и от него старца Саватея не слыхал, и тот де старец Саватей умре тому года с полтретья, и он де у него старца Саватея про то золото спрашивал, где то золото в ризной казне лежит, и от кого он Саватей про то золото слышал, и Саватей де ему Иакиму сказал, что сказывал ему Саватею про то золото ризничей старец Веньямин, что де то золото в ризнице заделано в стене, а в котором месте, про то он Саватей ему Иакиму не сказал; и тот ризничей старец Веньямин в тюрьме умер. А в денежную казну Иван Мещеринов ходил не по одно время, а с ним де ходили в ту денежную казну келарь чернец Левкей, да черной поп Леонтей, да чернец Феоктист, да ево Иванова полку началные люди: маеор Степан Борисов, да ротмистр Гаврило Буш, да поруччик Федор Стахорской, да подъячей Иван Еремеев. Да он же де Иван был в слудяной и в пороховой казне, и порох и свинец весил, а имал что себе, или нет, про то он не ведает. А в оружейной де казне и в крепосной был ли он Иван, или нет, про то он не ведает же. А котлы де и блюда Иван Мещеринов себе имал же, а сколко котлов и блюд взял, про то де он Иаким не ведает, а отдавал де ему Ивану блюда и солоницы и братины старой подкеларник чернец Васьян, а у него Иакима взял Иван Мещеринов себе девять братын медных, да скатерть.

А у подлинных допросных речей назади: К сим речам чернец Иаким руку приложил.

184 года июня в 19 день, в приказной избе, перед столником и воеводою князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, маеор Степан Келен в роспросе сказал: Как де воевода Иван Мещеринов писал к великому государю о взятии города Соловецкаго монастыря, а с отпискою послал к Москве ротмистра Степана Потапова, и монастырская денежная де казна была за монастырскою печатью до взятия города, а как взяли город, и в то де время тое монастырскую казну к прежним монастырским печатем печатал Степан Потапов воеводскую печать Ивана Мещеринова, и после де сезду Степана Потапова воевода Иван Мещеринов у монастырской денежной казны печать перепечатывал, и в казну денежную ходил черной поп Леонтей, да келарь чернец Левкей, да чернец Феоктист, а вынесли ли что из казны он поп и чернцы воеводе Ивану Мещеринову, или нет, того де он Степан не ведает. А воевода де Иван Мещеринов и он маеор были в сенях у верхней денежной полаты, и в верхней де полате, где платье поклажено, он маеор Степан Келин с ним воеводою был, и воевода де Иван Мещеринов, и он Степан ничего из верхней полаты и из сеней не взяли.

А у подлинных распросных речей назади: Степан Келин руку приложил.

184 года, июня в 19 день, в съезжей избе, перед столником и воеводою князь Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, против извету Соловецкаго монастыря старца канорхиста Дионисея, да крылошанина Феоктиста, да чернаго попа Леонтья, Новгородцкаго Приказу подъячей Иван Еремеев в роспросе сказал: После де отписки, как писал к великому государю о взятье Соловецкаго монастыря, воевода Иван Мещеринов ходил в полату к денежной казне за казенную печать, и был де он Иван Мещеринов в той денежной в передней и в верхней полатах, и просился де у него воеводы поп Леонтей в денежную казну для своих нужд, а с ним де попом Леонтьем ходили в ту денежную казну келарь чернец Левкей, да крылошанин Феоктист, и в казне затворясь были, и вынесли де из казны поп Леонтей часы боевые под мантиею, а чернец Феоктист шубу соболью пупчату, и про тое шубу сказывал ему подъячему сам чернец Феоктист. Да он же Феоктист вынес из казны ковш каповой, да полдесятка лошек каповых же, да за ним же Иваном Мещериновым вынесли коробку Андрюшки иконника с писмами, да в ведро Логина сотника положили тое соболью шубу, а что было логиновы рухляди, и то из ведра выкинул, а как де тое шубу в ведро клали, и он подъячей, по приказу Ивана Мещеринова, казну печатал ево Ивана Мещеринова печатью. А серебряных судов и денег взяли ль он, поп, и чернец Левкей и Феоктист что́ из казны, или нет, того он подъячей не ведает. Да он же де воевода Иван Мещеринов ходил в ризную казну с попом Леонтьем, и в ризницы затворясь был, а взял ли он, Иван Мещеринов, и поп Леонтей что из ризницы, или нет, того де он подъячей не ведает. А печатал де тое ризницу по ево Ивана Мещеринова приказу он подъячей Иван Еремеев, и после де того у ризницы печать объявилась иная, запечатана малою печатью, ево Ивана Мещеринова перстнем, он подъячей Иван Еремеев знает; а как печать у ризницы объявилась переменена, и он де подъячей о том сказывал того ж полку маеору Степану Келину. А в оружейной де полате воевода Иван Мещеринов не бывал, а печатал де тое оружейную полату по ево Ивана Мещеринова приказу он же подъячей Иван Еремеев, и после де того у той печати узол иной, а не ево подъячево Ивана Еремеева. А чеботная казна печатана была большою ево Ивана Мещеринова печатью, а после объявилась у той казны малая ево Ивана Мещеринова печать, а он ли Иван Мещеринов в ту казну ходил, или иного посылал, и в которыя казны иные ходили ли, или нет, того он подъячей ничего не ведает.

А у подлинных распросных речей назади: К сим распросным речам Новгороцскаго Приказу подъячей Ивашка Еремеев руку приложил.

184 года июня в 19 день, столник и воевода князь Володимер Андреевич Волконский, да дьяк Алмаз Чистого приказал перед собою для подлинного розыску Соловецкаго монастыря золотой, и денежной, и узорочной казны чернаго попа Леонтия распросить с пристрастием. И черной поп Леонтей в распросе сказал: В прошлых годех слышал он Леонтей от бывшаг казначея Мисаила, что де в денежной полате, в нижнем житье, в земле закладено кирпичем семь тысячь рублев денег, да в той же полате в другом месте в земле закладено кирпичем тысяча рублев денег же.

И по осмотру столника и воеводы князя Володимера Андреевича Волконскаго, да дьяка Алмаза Чистого, при архимандрите Макарии, и при келаре старце Иларионе, и при Иване Мещеринове вынято в той полате в нижнем житье, в земле, закладено кирпичем, в котле, семьдесят мешков денег, да в другом месте, в земле ж, в котле одинадцать мешков, да в другонадца том мешке по счету двадцать четыри рубли одинадцать алтын денег же; а по сказке того чернаго попа Леонтия, что в тех восмидесят одном мешке по сту рублев.

А у подлинных допросных речей назади: К сим речам поп Леонтей руку приложил.

184 года июня в 20 день, в приказной избе перед столником и воеводою перед князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, против допросных речей старца Иоакима, воеводы Ивана Мещеринова полку ротмистр Гаврило Буш в допрос сказал: После де отписок недели с три, как писал к великому государю о взятье Соловецкаго монастыря, воевода Иван Мещеринов ходил к денежной казне с черным попом Леонтьем, да с келарем чернцем Левкеем, да с маеором Степаном Келином и с подъячим Иваном Еремеевым, да с чернцем Феоктистом, нижния двери распечатал, и черной де поп Леонтей, и келарь Левкей, и чернец Феоктист ходили в денежную казну, а воевода Иван Мещеринов и маеор и подъячей стояли на крыльце у верхней казенной полаты, а взяли они черной поп и чернцы из казны денег, или не взяли, того он Гаврило не ведает. А то де он Гаврило видал, как из казны черной поп Леонтей под мантиею, охапя, вынес в келью свою, а что́ нес, того он Гаврило не ведает. И у келаря, и у Феоктиста, под мантиями несли что из казны, или не несли, того де он Гаврило не ведает. А воевода Иван Мещеринов отдал снести из сеней ведро, а на верху того ведра письма, деньщику своему, двинскому стрельцу Андрюшке, в таборы; и слышал де он Гаврило, что ведро было сотника Логина з борошнем, а что́ в то ведро положено было и снесено в таборы, того де он Гаврило не ведает, потому что по приказу воеводы Ивана Мещеринова стоял он Гаврило у исподних передних дверей на карауле, и печатал де тое нижную казну подъячей Иван Еремеев, а в ризную казну и в иныя которые казны ходили Иван Meщеринов, или не ходили, про то он Гаврило ни про что не ведает.

А у подлинных допросных речей назади руку приложил Гаврило Буш немецким писмом.

184 года июля в 8 день, по государеву цареву и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Соловецком монастыре перед столником и воеводою перед князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком перед Алмазом Чистого, воевода Иван Мещеринов сказал: Как де он Иван с началными и ратными людьми Соловецкий монастырь взял, и в город вошел, и с врагами в городе долгое время бились, и как воров всех Господь Бог поручил побить, а иных для ради взыскания монастырской казны живых оставили: и я Иван пошел в соборную церковь к молебну, а казны послал печатать своим перснем ротмистра Степана Потапова сверх монастырской печати, и он Степан казенныя подати запечатал, а у денежныя полаты запечатал только он древяную решетку у нижняго крыльца, а денежныя казенныя полаты нижния, и средния и верхния не запечатал; и послан он Степан к великому государю к Москве, и после ево Степана у того крыльца денежныя полаты окончина выпала, а окно было не запечатано ж, и нижния полаты под денежною казною и верхния полаты не запечатаны монастырскою и моею печатью, а одна была запечатана монастырскою печатью середняя полата: и он Иван после ево Степана ходил у денежные казны дверей печатать для того, что я Иван писал к великому государю, что казны все сверх монастырской печати запечатаны моим перснем, а он Степан только запечатал у нижняго крыльца решетку деревянную, а нижней полаты у сеней перед денежною казною и казенныя денежной и верхней полаты не запечатав уехал к Москве, и я для того казенных полат ходил печатать, а с собою взял маеора Степана Келина, да подъячего Ивана Еремеева, да келаря Левкея, да чернаго попа Леонтья, да выходца, чернца Феоктиста, а у решотки внизу на карауле поставил ротмистра Гаврила Буша, чтоб хто чево с лестницы не унес; и вшед в сени перед денежною казенною полатою, велел у денежныя казны и у верхния полаты двери запечатать; и как у верхней полаты двери запечатали и почали печатать казенную денежную полату, и в то время говорил ему Ивану черной поп Леонтей, чтоб пустил ево в денежную полату осмотреть денежныя казны, вся ли в целости, потому что после умершаго казначея дали ему Леонтью соловецкие воры ключи тое казенные полаты перед взятием монастыря не за долгое время, и он де, поп Леонтей, ключи у них воров взял, а в казне не бывал, и чтоб та полата не пустая запечатать, авось де они воры и порожнюю полату замкнули и запечатали; и он Иван велел ему казенную полату отомкнуть, и ево попа Леонтья для досмотру тое казны велел пустить, а с ним для веры послал келаря Левкея, да выходца чернца Феоктиста; и вышедчи он, поп Леонтей, из казенные сказал, что де казна вся в целости, и с собою они из денежныя полаты ничего не вынесли, а вынес он поп Леонтей часы гирные, а назвал он своими келейными, и понес к себе в келью; а я Иван, будучи в казенных сенях, ничего себе не имал, и маеору и подячему ничего имать не дал, и казенную денежную полату, и верхную и нижную полаты, и сени велел при себе запечатать, и ключи отдал келарю Левкею; а идучи из сеней осмотрил на крыльце на нижней лестнице ведерко замкнутое с ерлыком, а на ерлыке подписано, что то ведерко кемлянина сотника Логина, и я то ведерко велел отомкнуть, и в том ведерке положены две книги, Апостол да Псалтырь учебная, да воровския ево всякия письма, и я то ведерко велел замкнуть и отдать нести в таборы деньщику Андрюшке для ради разобрания воровских писем; и после того времени он Иван сам в сени казенныя не хаживал, и никого не посылывал, и ключи всякия казенныя были у келаря Левкея. То моя и сказка. А писал сказку по ево Иванову велению двинских стрелцев пятисотной Митка Семенов.

А у подлинной сказки назади: К сей сказке Иван Мещеринов руку приложил.⁵⁶⁹

184 года июля в 9 день, в приказной избе перед князем Володимером Андреевичем Волконским да перед дьяком Алмазом Чистого колмогорский стрелец Андрюшка Спиров распрашиван, а в распросе сказал: У воеводы де у Ивана Мещеринова он Андрюшка в деньщиках был в то время, как он Иван Мещеринов город Соловецкаго монастыря взял, и как де ходил он воевода Иван Мещеринов в денежную полату с келарем Олевкием и с старцами с Леонтьем, а иных кто были старцы, того он не упомнить, и он де Андрюшка был же в тое поры за ним Иваном и стоял у полаты на монастыре сыными деньшиками, и вынес де из той полаты ведро замкнуто его иванов дворецкой Григорей Кондратьев, и с тем ведром послал де его Андрюшку он Григорей в таборы, и велел то ведро отдать в таборах человеку ево Иванову Василию Черемисянину, и он де Андрюшка то ведро и отнес в таборы и отдал человеку его Иванову Василью, а тяжелиною де то ведро было в полпуда, а что́ в том ведре, того он не ведает. А Иван де Мещеринов остался от него в полате. А принесши де в таборы то ведро и отдав, был он Андрюшка в таборах в избе, и больше де того он Андрюшка неведает ни про што; а в ту де пору была зима, и ездил де он Иван в санях, и как из полаты Иван Мещеринов со старцами вышли и в таборы как он приехал, того он Андрюшка не видал; а в санях привез ли он что́, или не привез, про то он Андрюшка не ведает.

А у подлинных допросных речей назади: К сей сказке вместо колмогорскаго стрелца Андрея Григорьева, по ево велению Крестнаго монастыря вотчины монастырской бобыль (пропуск) Никифоров руку приложил.

Царю, государю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, бьет челом нищей твой государев богомолец, Соловецкого монастыря выходец, чернец Феоктист. В нынешнем, государ, во 184 году, ноября против 9-го числа, ушел я, нищей твой государев богомолец, из Соловецкого монастыря через городовую стену и от твоих, великаго государя, противников, от соловецких воров и мятежников, высмотря в монастыре всякия городовыя крепости и причинныя места, где бы над ними ворами соловьяны твоим, великаго государя, ратным людям промысл чинить: и пришед я, нищей твой государев богомолец, в полк воеводы Ивана Мещеринова, и о том ему Ивану ведомо чинил, кое место твоим, великаго государя, ратным людям для взятия монастыря в город войти, и говорил ему, воеводе Ивану Мещеринову, многажды, чтобы он над теми соловецкими ворами промысл чинил неоплошно от храма Онуфрия Великаго у белой башни, в исподнюю бойницу, где можно твоим, великаго государя, ратным людем в город войти и монастырь взять. И он, воевода Иван Мещеринов, моим, нищаго твоего государева богомольца, словам веры не понял, и генваря, государь, по 22-е число в то место для взятия города со мною, нищим твоим, великаго государя, богомольцем, ратных людей не послал. А ходил он воевода Иван Мещеринов с твоими, великаго государя, ратными людьми Соловецкаго монастыря под город на приступ декабря против 23 числа, а наприступе твоих, великаго государя, ратных людей многих те соловецкие воры побили, а иных переранили. И генваря, государь, в 22 день послал он, воевода Иван Мещеринов, меня, нищаго твоего государева бомольца, для взятия Соловецкаго монастыря той белыя башни и бойниц, про которыя я ему, воеводе Ивану Мещеринову, сказывал, не со многими ратными людьми: и Божиею, государь, помощию, а отца твоего государева, блаженная памяти великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и твоим, великаго государя, счастием я, нищий твой государев богомолец, тое белыя башни в бойницу вщел, и твоих, великаго государя, ратных людей, ввел и, у городовово тайника сбив замки, ворота отворил: и твои, великаго государя, ратные люди в город Соловецкаго монастыря вошли и город взяли безкрови,ицерковных мятежников и твоих, великаго государя, противников, соловецких воров побили, а иных пущих воров воевода Иван Мещеринов перевешал, а многих чернцов, выволоча за монастырь на губу, заморозил, а твоих, великаго государя, ратных людей Бог сохранил в целости. И как, государь, воевода Иван Мещеринов в город Соловецкаго монастыря вшол: и во святей соборней церкви Преображения Спасова ризницу и крепостную полату запечатал, потом и книгохранительницу, и денежную, и оружейную и платяную полаты же, и пороховые погребы своими и монастырскими печатми запечатал же, и о том писал к тебе, великому государю. А живых он, воевода Иван Мещеринов, оставил чернцов и бельцов смотря по животом, у кого денег болши, да и то, государь, не болшое число: чернаго попа Леонтия, да келаря Левкея, да ризничево Вениямина с товарищи, и то ево, государь, ризничево Вениямина, он, воевода Иван Мещеринов, (уморил) в тюрме, а ризныя казны ключи отдал взятому в городе черному попу Леонтью. А как, государь, город Соловецкаго монастыря Бог отцу твоему государеву, блаженныя памяти великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Ведшая и Малыя и Белыя Росии самодержцу, и тебе, великому государю, покорил: и он, воевода Иван Мещеринов, многажды мне, нищему твоему государеву богомольцу, говорил и з грозами, чтоб ему Ивану сходить в полату денежныя казны. И я, нищей твой государев богомолец, ему, воеводе Ивану Мещеринову, говорил всячески, что б он без твоего, великаго государя, указу в полату денежныя казны не ходил. Да со мною же, нищим твоим государевым богомольцем, советовали старцы Питирим крылошанин, да Ермоген Деревяга, да белец Васка Кириловщина, чтоб с ним, воеводою Иваном Мещериновым, в полату денежныя казны не ходить и ничево ему из полаты денежныя казны монастырския не давати: и он, воевода Иван Мещеринов, приметался к тем старцом, Питириму и Ермогену, и к Васке Кириловщине, и их пытал жестокими пытками, и огнем жег, и водя по монастырю кнутом бил. И я, нищей твой государев богомолец, бояся от нево, воеводы Ивана Мещеринова, такой же муки и пытки, и поговоря со взятыми в городе чернцем попом Леонтьем да с келарем Левкеем, в полату денежныя казны ходили, и из казенного сундука казенных монастырских взяли денег в четырех мешках, да в дву казицах, да в тойже полате взяли две крушки серебряные золоченые, да братину серебряную золоченую ж, чеканную, с кровлею, да чарку медвяную серебряную ж, да часы азаревские, боевые, да шубу пупчатую соболью под черною объярью; а что, государь, тех денег по счету, того я, нищей твой государев богомолец, не ведаю, потому что он, воевода Иван Мещеринов, тех денег считать нам не дал. А как я, нищей твой государев богомолец, с чернцем попом Леонтьем да с келарем Левкеем в полату денежныя казны ходил: и он, воевода Иван Мещеринов, в то время у той денежной казны стоял в сенях, и те деньги, и шубу, и крушку, и братыню, и чарку серебряныя он, воевода Иван Мещеринов, велел мне, нищему твоему государеву богомольцу, положить в ведро, и вынесши отдать его, воеводы Ивана Мещеринова, денщику. А те, государь, крушки, и братинку, и чарку, и шубу взяли мы по ево, воеводы Ивана Мещеринова, велению; а если бы, государь, мы, нищии твои государевы богомольцы, ево, воеводы Ивана Мещеринова, в том не послушали и в полату денежныя казны не пошли: и он бы и кроме нас и болши того из монастырския казны что́ хотел, то взял бы, а нас бы, нищих твоих государевых богомольцев, за непослушание велел бы смертию казнить, и та бы, государь, монастырская казна погибла без ведома. А мы, нищии твои государевы богомольцы, не токмо что ево, воеводу Ивана Мещеринова, были страшны, но и людей ево ослушатца ни в чем не смели. Да ево ж, государь, воеводы Ивана Мещеринова, человек, Гришка Кондратьев, ево ивановым именем, пришед, из котельни взял восемь котлов медных болших, ушата по три и больше, а иные и менше; да по ево ж, государь, воеводы Ивана Мещеринова прещению, на многия праздники и на ево Ивановы имянины взяли из соборной церкви иконы окладныя и носили мы, нищии твои государевы богомольцы, к нему Ивану. Да он же, воевода Иван Мещеринов, взял из трапезы восмь полотенец, а на них писаны страсти Господни на обе стороны. А ныне я, нищей твой государев богомолец, для розыску той монастырской казны, по приказу стольника и воеводы князя Володимера Андреевича Волконскаго, да отца нашего архимандрита Макария, да дьяка Алмаза Чистого, сижу за караулом много время. Милосердый государь, царь и великий, князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, нищаго твоего государева богомольца, для моей к отцу твоему государеву, блаженныя памяти великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, и к тебе, великому государю, службы и радения, вели, государь, столнику и воеводе князю Володимеру Анреевичу Волконскому, да отцу нашему архимандриту Макарию, да дьяку Алмазу Чистого, у него Ивана Мищеринова на лодье монастырскую казну досмотреть и переписать, что он Иван у нас, нищих твоих государевых богомольцев, монастырския казны взял; а я, нищей твой государев богомолец, тое монастырскую казну укажу, чтоб тою монастырскою казною он, Иван Мещеринов, не завладел. Царь государь, смилуйся пожалуй.

А на подлинной челобитной назади: 184 года июля в 20 день подал крылошанин старец Феоктист; взят к роспросным речам. Ниж сего назади ж: К, сей челобитной чернец Феоктист руку приложил.

184 года июля в 22 день, Соловецкаго монастыря старый подкеларник старец Васиан в съезжей избе перед столником и воеводою перед князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, против распросных речей старца Иакима сказал: В нынешнем во 184 году, как воевода Иван Мещеринов с ратными людьми взял Соловецкий монастырь, и в то де время был он старец Васиан подкеларинком, и пропало де у него монастырских девяносто четыре блюда медных, а на тех де блюдах были подписи монастырския ж, а кто те блюда из келарной украл, того он Васиан не ведает; а у него ж де Васиана взял Иван Мещеринов монастырских тридцать четыре блюда оловянных с подписью, да семь солониц оловянных же, да десят братынь медных квасных; а прислал де к нему Васиану для тех блюд, и солониц и братын Иван Мещеринов людей своих поваров, а как их имяны зовут, того он, чернец Васиан, не ведает; да он же Иван Мещеринов взял после монастырскаго лекаря Петрушки Кожевника монастырскую медную иготь, а та де иготь и ныне у него Ивана.

А у подлинных допросных речей назади: К сим распросным речам вместо старца Васиана по ево велению чернец Глеб руку приложил.

Царю, государю и великому князю Феодору Алексеевичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, бьют челом и извещают, твоего царскаго богомолья, Соловецскаго менастыря бедные и безпомошные чернцы, бывший келарь чернец Левкей, да черной поп Леонтей. В нынешнем во 184 году, генваря в 22 день, как Бог поручил отцу твоему государеву, блаженныя памяти великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, Соловецкой монастырь, ево, великаго государя, счастием ратных ево людей ввел в Соловецкой монастырь ночью, тайно, под белую башню бойницею, выходец чернец Феоктист: и того же, государь, дни воевода Иван Мещеринов вшол в Соловецкой монастырь, и казны все и кельи запечатал, и караул поставил, а воров и мятежников порубил и перевешал, а нас, чернца Левкея да попа Леонтья, да ризного старца Вениямина в живых оставил. И после, государь, того времяни он, воевода Иван Мещеринов, с началными людьми пришел в монастырь, и ризного старца Вениямина в тюрму посадил, да там он и скончался; а ключи, государь, ризные казны мне, попу Леонтью, отдал. И от того времени и на всех нас бедных почал гневен быть, а дела не скажет. И мы ему, воеводе, по ево велению, подносили иконы окладныя: и он иконы принимал, а от гнева не перестал, и начал у нас, у нищих, за смертным прещением просить денег; а что у нас было своих денег и рухледишко, и то он воевода у нас побрал, и нам бедным взять стало негде. И мы, бояся ево смертнаго прещения, били челом ему, воеводе, чтоб нас пустил в казенную полату денег взять: и он, воевода, нам оттого не возбранил, и сам с нами ходил, и велел распечатать и пустить в полату меня, чернца Левкея, да меня, попа Леонтья, да выходца старца Феоктиста; а сам он, воевода, у дверей стоял. И взяли мы казенных денег в четырех мешках, в неполных, да в дву казицах, в неполных же, а числа, государь, тем денгам не знаем; да сосудов серебряных взяли две крушки глаткия с кровлями, да братину чеканную с кровлею ж, да ковш медвеной, да шубу соболью чернеческую, да часы боевые, да я, поп Леонтей, взял особно полтораста рублев, и то все перед полатою в сенях ему, воеводе, поднесли: и в том мы нищие перед тобою, великим государем, виноваты. А давали, государь, мы нищие ему, воеводе Ивану Мещеринову, иконы церковныя, и денги свои и казенныя, и сосуды, и платье для того, чтобы твоя, великаго государя, и монастырская казна не погибла без ведома; а если бы, государь, мы ему воеводе не учинили почести: и он бы нас смерти предал и твоя бы, великаго государя, и монастырская казна без остатка в расхищение вся пошла. А что, государь, под казенною полатою в земли была положена денежная казна, и про ту казну кроме меня, попа Леонтья, никто не знал; а мне сказал про ту казну сын мой духовный казначей Мисаил, отходя сего света, в то время и ключи казенныя полаты внутренних дверей мне, попу Леонтью, дал; а наружных дверей ключи в то время были у будилника, да у сторожа. А как он, воевода Иван Мещеринов, ходил по кельям: и в то время из никоноровы кельи многие животы и книги казенные вынес, а из котельныя кельи, что было меди и блюд, и то все взяли ево люди; да ис котельныя казны восмь котлов больших, да из келарской блюда и солоницы оловянныя и медныя, и братины столовыя медныя ж побрали ево же воеводские люди. Милосердый государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй нас, своих нищих богомольцев, вели, государь, столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому, да отцу нашему архимандриту Макарию, да дьяку Алмазу Чистого свою царскую и монастырскую казну, иконы, и книги, и денги, и платье, и котлы, и всякую посуду и что у меня, попа Леонтья, взято денег и всякое рухлядишко у него, воеводы Ивана Мещеринова, из лодьи взять, чтобы твоя, великаго государя, и монастырская казна не погибла напрасно, а в нашей страдничье вине что ты великий государь укажешь. Царь государь, смилуйся пожалуй.

Назади у подлинной челобитной: 184 года июля в 23 день подали старец Левкей да черной поп Леонтей. Взята к распросным речам. Ниж сего назади же: Черной поп Леонтей руку приложил. Черной поп Левкей руку приложил.

Июля в 24 день, в съезжей избе, перед столником и воеводою перед князем Володимером Андреевичем Волконским, да перед дьяком Алмазом Чистого, извещал котеленной службы старец Герасим: В нынешнем во 184 году, на страстной неделе, в понедельник, Ивана Мещеринова дворецкой Гришка Кондратьев приходил к нему Герасиму в котелную службу с людми Ивана Мещеринова, и взяли из казеннаго чулана двадцать басем медных, да меди красной полишной, да слюды, а сколко взяли, того сказать не упомнит; да железа белаго тридцать полиц, да снасти двои, тиски стуловые трои, тиски маленкие ручные, и иную мелочную снасть поймали ж.

У подлинных роспросных речей назади: К сим распросным речаш чернец Герасим руку приложил.

На подлинном деле помета дьяка Алмаза Чистого.

184 года июля в 24 день, столник и воевода князь Володимер Андреевич Волконский, да Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий, да келарь старец Иларион, слушав роспросных речей крылошанина Дионисия, да выходца старца Феоктиста, да чернца Левкея, да чернаго попа Леонтья, да подкеларника Иоакима, да старца Герасима, и против их распросных речей сказок Ивана Мещеринова, и маеора Степана Келина, и ротмистра Гаврила Буша, и подъячаго Ивана Еремеева, да челобитных выходца старца Феоктиста, да чернца Левкея, да чернаго попа Леонтья, приговорили: церковныя иконы, и книги, и монастырскую денежную казну, и кружки, и братину, и чарку серебряныя, и шубу соболью, и часы, и котлы, и посуду медную и оловянную, и иное что́ монастырское сыщетца, послать к Ивану Мещеринову на лодью, и вынять, и взяв поставить в монастыре и держать запечатав до указа великаго государя.

Великому господину, святейшему Иоакиму патриарху московскому и всея Росии, царскаго и твоего святительскаго богомолья, Всемилостиваго Спаса и Пречистая Богородицы и преподобных чудотворцев Зосимы и Саватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий и келарь старец Иларион, казначей иеромонах Феодосий з братиею, твоего святительскаго благословения просим, Бога молим и челом бьем. В нынешнем, государь, во 184 году, по указу великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по твоему святительскому благословению велено нам, богомольцем твоим, быть в Соловецком монастыре, а с нами, богомольцы твоими, по указу великаго государя посланы на Соловецкой остров столник и воевода князь Володимер Волконской да дьяк Алмаз Чистого, а указано им, воеводе и дьяку, на Соловецком острову у воеводы Ивана Мещеринова принять город и городовые ключи, и по городу наряды, пушки и пушечные запасы, и мелкое ружье, и в монастыре, государь, с нами, богомольцы твоими, церкви, и иконы, и книги, и ризы описать, и всякую церковную утварь, и денежную, и портную, и чеботную, и слюдную, и оружейную, и пороховую, и свинцовую казны пересмотря описать же; а как, по указу великаго государя, мы, богомольцы твои, с столником и з дьяком Соловецкой монастырь будем описывать, и воеводе Ивану Мещеринову, по указу великаго государя и по грамоте, с столником и дьяком и с нами, богомольцы твоими, у переписки быть же; а про монастырскую казну велено нам, богомольцем твоим, с столником и з дьяком сыскивать всякими розыски накрепко, и буде по переписке и по розыску в монастырской казне до Ивана Мещеринова и до ратных людей, которые у него в полку были, дела какова не будет, и Ивану Мещеринову и началным людем ехать к Москве; да у Ивана ж, государь, Мещеринова велено столнику и воеводе князь Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого взять наряд пушкам и пушечным запасам, и ружью, и зелью, и свинцу роспись, да о том и писать к великому государю к Москве. И в нынешнем, государь, в 184 году, по указу великаго государя и по твоему святительскому благословению, пришли мы, богомольцы твои, с столником и с дьяком в Соловецкой монастырь вкупе июня в 14 день, и столник и воевода князь Володимер Волконский и дьяк Алмаз Чистого у воеводы Ивана Мещеринова город и городовые ключи приняли; и Иван Мещеринов, что по городу наряду и ружья, и что в монастыре зелья, и свинцу и пушечных всяких запасов, росписки столнику и воеводе князь Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого не даль. И о том столник и дьяк посылали к нему Ивану две памяти, и мне, богомольцу твоему, говорить ему Ивану о том велели; и я, богомолец твой, ему Ивану говорил и твой святительской указ показывал: и он Иван по тем памятям, и по моим словам и по наказу росписи наряду, и ружью, и зелью, и свинцу, и всяким пушечным запасом не прислал же. И мы, богомольцы твои, с столником и з дьяком, и с ним Иваном сыскали в крепостной полате, 178 году, воров, келаря чернца Епифания с товарыщи, роспись, и ходили по городу с столником и воеводою с князь Володимером Волконским и по той, государь, росписи пушки медные и железные пересмотрели; а по той воровской росписи в воротех и по башням в верхних, и в середних и в нижних боех медных болших и малых двадцать шесть пушек, да железных, государь, болших проломных и скорострельных, и хвостовых и затинных, на вертлугах и в ложах, шестьдесять пять пушек: и по нашему, богомольцев твоих, и столника и дьяка осмотру против той воровской росписи медных трех пушек налицо не объявилось, а станки, государь, два тех пушек есть на городу; а те, государь, пушки объявились на лодье у Ивана Мещеринова, и до нашего, богомольцев твоих, приезду он, Иван, совсем убрався в лодью, хотел уехать. И в нынешнем же, государь, во 184 г. июня в 14 день, мы, богомольцы твои, били челом великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, а столнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого подали за руками челобитную, чтоб великий государь пожаловал нам, для подлиннаго розыску монастырской казны ево Ивановы лодьи отпускать не велел, и поставил бы у той лодьи караул. И поуказу великаго государя, а по нашему, богомольцев твоих, челобитью, столник и дьяк у той ево Ивановы лодьи велели быть на карауле Маеору Алимпию Валутину, а с ним по двадцать человек стрельцов попеременно. А как мы, богомольцы твои, по указу великаго государя и по твоему святительскому благословению, с столником и з дьяком описывали церкви и церковную утварь, ризницу, и книгохранительную и платеную казны: и Иван Мещеринов у описи с столником и з дьяком и с нами, богомольцы твоими, был же. Да июня же, государь, в 16 день, бил челом великому государю канархист выходец чернец Деонисей, а столнику и дьяку подал за рукою челобитную при нас, богомольцех твоих, а в челобитной ево написано: как де воевода Иван Мещеринов взял город Соловецкаго монастыря, сказывал де ему, Деонисию, Соловецкаго ж монастыря черной поп Леонтей да выходец чернец Феоктист, что по ево де Иванову приказу подносили де ему, Ивану, и сыну ево, Ивану же, на многие праздники храмовых святых и на ево ивановы имянины из соборной церкви окладныя иконы, и чтоб великий государь пожаловал ево, чернца Дионисия – велел столнику и дьяку и нам, богомольцам твоим, тое ево челобитье и извет записать, а попа Леонтья со всею братьею роспросить. И по указу великого государя столник и дьяк с нами, богомольцы твоими, того конархиста чернца Дионисия распрашивали, и конархист Дионисий в роспросе сказал: сказывали де ему соловецкие же старцы выходцы, Феоктист да Иосиф, поднесли де воеводе Ивану Мещеринову Соловецкаго же монастыря келарь чернец Левкей да черной поп Леонтей из соборной церкви образ Спасов Нерукотворенный, с жемчуги, оклад чеканной, да сыну ево Ивану образ Соловецких Чудотворцев, оклад чеканной же, да и иныя де, государь, многия иконы, по ево Иванову веленью, из соборной церкви ему, Ивану, подносили же, – по ево дионисиевым распросным речем, пятнадцать икон окладных. И против, государь, того ево дионисиева челобитья и роспросных речей, выходца чернца Феоктиста, да келаря чернца Левкея, да чернаго попа Леонтья, да подкеларника чернца Иоакима, да чернца Герасима, столник и дьяк с нами, богомольцы твоими, перед собою роспрашивали. И по роспросным, государь, речем выходца чернца Феоктиста и воров, келаря Левкея и попа Леонтья, довелось роспросить Ивана Мещеринова и полку его началных людей, маеора Степана Келина, и ротмистра Гаврила Буша, и Новгородскаго Приказу подъячего Ивана Еремеева, и колмогорскаго стрелца Андрюшку Спирова: и Иван, государь, Мещеринов стол нику и дьяку подал за рукою сказку; а полку ево началные люди, и Новгородскаго Приказу подъячей Иван Еремеев, и стрелец Андрюшка Спиров роспрашиваны, и по роспросу, государь, тех началных людей и подъячего столник и дьяк с отпискою к Москве отпустили. Да перед столником же и дьяком и перед нами, богомольцы твоими, в роспросе сказал черной поп Леонтей: сказывал де ему, Леонтею, в исповеди сын ево духовной, бывшей казначей Мисайла, что закопано под полатою денежныя казны в земле семь тысяч старых денег, да в другом месте под тою же полатою в земле же тысяча сто двадцать четыре рубли одиннадцать алтын. И столник и дьяк с нами, богомольцы твоими, взяв с собою Ивана Мещеринова, и кое место нам, богомольцем твоим, и столнику и дьяку указал черной поп Леонтей, велели столник и дьяк и мы, богомольцы твои, разобрать мост, и выняли из земли семь тысяч старых денег, да в другом месте тысяча сто двадцать четыре рубли одиннадцать алтын. А тем, государь, деньгам книг и записки нет. Да он же, поп Леонтей, сказал мне, богомольцу твоему, духовне: хотел де ево Иван Мещеринов повесить, и он де, поп Леонтей, дал ему Ивану восемь сот пятдесят рублев своих келейных денег, да тридцать книг, да Божия милосердия пятеры складни о трех дсках, да платья: шубу кунью, две шубы бельих, две шубы песцовые, шуба лапки лисьи, шуба белья же, шуба песцовая же, да восемь рясок разных, да шесть кажанов братцких, да крестов и перстней и чарок серебряных весом фунт двадцать золотников, и иныя рухляди мелкия. И тому, государь, всему животу роспись послал я, богомолец твой, письма ево руки, чернаго попа Леонтья: и о сем как ты, государь, укажешь! А нам, государь, мнится, что вся та рухледь, книги, и платье, и деньги, и серебро все монастырское казенное, а не ево, попа Леонтья: потому как, государь, Иван Мещеринов взял монастырь и казенные полаты ключи были у него, попа Леонтья, а не у казначея; а казначей, государь, умре до взятья монастырскаго; а черной поп Леонтей ходил в казенную в денежную полату по своей воле, как хотел. А как, государь, монастырь взяли и в то, государь, время все в монастыре больные были, всего на бой вышло пять человек. А как, государь, Иван Мещеринов с ворами с чернцы, с келарем Левкеем, да с черным попом Леонтьем, да с выходцем чернцем Феоктистом, ходил в полату, для денежныя казны, и имали из сундука казенныя монастырския деньги, и дали ему, Ивану: и после, государь, того их взятку в сундуке в остатке денег объявилось по счету тысеча рублев; а сколько, государь, до нашего приезду в сундуке денег было, и нам, богомольцам твоим, и столнику и дьяку о том в роспросе и про приходныя книги, сколько денег в сундуке было, не сказали, и записки тем деньгам не сыскано ж. Дав той же, государь, денежной казенной полате в сыску объявилось, в коробочке денег пять мешков, а на ерлыках подписано по сту рублев в мешке, и те деньги Анзерские пустыни. А по распросным же, государь, речем колмогорскаго стрельца Андрюшки Спирова довелось роспросить ивановых людей Мещеринова, Гришку Кондратьева да Ваську Черемисина, про монастырскую казну и про посуду медную и оловянную: и Иван Мещеринов для роспросу людей своих не дал, и вместо тех ево ивановых людей взят ево же иванов человек Мещеринова Филька Федоров, до указу великаго государя, в приказную избу. Да июля же, государь, в 20 д. и в 26 д. били челом великому государю выходец чернец Феоктист, да келарь Левкей, да черной поп Леонтей, а в челобитных их написано: подносили де они Ивану Мещеринову из соборной церкви на праздники и на его Ивановы имянины многия иконы, да он же де Иван взял ис трапезы восмь полотенец, а на них писаны страсти Господни на обе стороны, да он же де Иван грозил им смертною казино, а просил у них денег, и они де, чернцы, убожь смертной казни, говорили ему, Ивану, чтоб пустил их в денежную казенную полату, и по их, государь, челобитью, писав к великому государю, ходил он Иван в денежную казну, и сам стоял денежныя казенныя полаты в сенях, а их чернцов, келаря Левкея и черного попа Леонтея и выходца чернца Феоктиста, пускал в полату денежныя казны; и будучи они в полате, взяли из сундука денег: выходец чернец Феоктист в четырех мешках да в дву козицах, да черной поп Леонтей, да келарь Левкей сто пятьдесят рублев, да две крушки серебряныя, да братыню серебряную же чеканную с кровлями, золочено, да чарку медвяную серебряную же, да шубу соболью пупчетую чернеческую под черною объярью, да часы железные боевые; да ево же де, государь, Ивана Мещеринова человек Гришка Кондратьев взял ис котельны восмь котлов медных болших. Да у чернаго попа Леонтея в челобитной писано про дачу Ивану Мещеринову монастырския казны тоже, что́ и в челобитной выходца чернца Феоктиста написано; да в его же государь, попа Леонтея, в челобитной писано: ходил он Иван Мещеринов по келиям и из никоноровы кельи многия животы и монастырския книги взял, а из котельны де что́ было меди и слюды, да ис келарской блюда и солоницы оловянные, и братины медныя поймали евоже ивановы люди, и чтоб великий государь пожаловал их, те церковныя иконы, и книги, и деньги, и суды серебряныя, и часы, и медь, и котлы, и слюду, и посуду оловянную и медную у нево Ивана Мещеринова из лодьи велел взять в монастырь. И по указу великого государя столник князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого, поговоря с нами, богомольцы твоими, июля в 26 д. хотели послать к нему Ивану на лодью для выемки той монастырской казны маеора Алимпия Волутина: и Иван Мещеринов, уведав про то, что столник и дьяк, говоря с нами, богомольцы твоими, хотели у него, Ивана, монастырскую и церковную казну против челобитных и роспросных чернеческих речей вынять, собрався с людьми своими и взяв с собою московских стрельцов, которые у него задержаны, пошел ис кельи с монастыря с ружьем, и, идучи он Иван из монастыря, в воротех хотел заколоть маеора Алимпея Валутина, и вышед из монастыря, отбил караул, который у ево ивановы лодьи, по нашему, богомольцев твоих, челобитью, был поставлен, и взошед он Иван с людьми своими и с стрельцами на лодью, сходни с лодьи пометал и от берегу лодью отвалив, и против извету и челобитных монастырской казны вынять не дал, а хотел от ратных людей отстреливатца. И столник и дьяк, опасался великаго государя опалы, чтоб он Иван ратных людей не побил, для выемки той монастырской казны на лодью к нему Ивану идти не велели. И столник князь Володимер Волконской посылал о выемке монастырской казны говорить к нему, Ивану, к лодье дьяка Алмаза Чистого, чтоб он великаго государя указу ослушен не был, и на лодью к себе для выемки той монастырской казны пустил: и Иван Мещеринов учинился непослушен и для выемки монастырской казны на лодью к себе не пустил, а сказал дьяку Алмазу Чистого, чтоб ему, Ивану, о выемке той монастырской казны показать великаго государя указ, а взял де он, Иван, ту монастырскую казну кровью, и у него де, Ивана, имать ту казну кровью же. И июля, государь, з 26 числа до августа по 1 число, отбив лодью, стоят на лодье люди ево Ивановы, – человек ево вор, что́ сидел в Соловецком монастыре в осаде, переложа себе имя, назвался Федька, прозвище Хохлик, а прямое имя Корнилко, да вор же, что служит у него, Ивана, в холопех, великого государя волосной крестянин села Мурашкина Гришка Кондратьев, с товарыщи, – с монастырскими пушки и с мелким ружьем, хотят от выемки великаго государя с ратными людьми биться. А про того, государь, вора, человека своего Федьку Хохликова, он Иван к великому государю не писал, столнику в росписи имени ево не написал. И тое, государь, монастырскую казну он, Иван, бутто столнику и дьяку и нам, богомольцем твоим, отдавал, и о том де бутто столнику и дьяку и нам, богомольцем твоим, челобитную приносил: а он, Иван, о том великому государю не бивал челом, и столнику и дьяку челобитной об отдаче монастырской казны не принашивал. Да перед нами же, богомольцы твоими, и перед столником и дьяком в роспросе сказал подкеларник чернец Иоаким: Иван де Мещеринов и в ризной казне был не по одно время, а с ним де, Иваном, был черной поп Леонтей и чернец Феоктист, да его иванова полку началные люди: маеор Степан Борисов, да ротмистр Гаврило Буш, да подъячий Иван Еремеев, а взял де он, Иван, в ризной казне переписныя книги, и по тем книгам (в) церкви пересматривал иконы, а на иконах оклады, и жемчуг, и каменья, и приказал ведать церковь новому пономарю, выходцу чернцу Иосифу, а нам, богомольцам твоим, и столнику и дьяку тех книг не отдал; а как де он, Иван, ходил в ризницу с прежним ризничим Веньямином, и в ризнице де затворились, и после де того вскоре он Иван того ризничего посадил в тюрьму, и в тюрьме де он ризничей и умер, а ризничные де ключи после того умершаго ризничего отдал он, Иван, черному попу Леонтью, и с ним Леонтьем в ризницу ходил же и затворялся, а имал ли что, или нет, про то он не ведает; а слышал де он, чернец Иоаким, преже сего от старца Саватия, что было де в ризной казне золота пуда стри, а в деле ли то золото, или золотыми, про то он не ведает и ево старца Саватия не спросил; а спрашивал он Иоаким у него старца Саватия, где то золото в ризной казне лежит, и от кого он Саватей про то золото слышал, и Саватей де ему Иоакиму сказал, что сказывал де ему Саватию про то золото ризничей старец Веньямин, что то золото заделано в стене, а в котором месте, про то де он Саватей ему Иоакиму не сказал; а тот де старец Саватей умре тому года сполтретья, а ризничей де старец Веньямин умер в тюрме, которого Иван Мещеринов посадил. И мы, богомольцы твои, с столником и з дьяком по тем ево, подкеларника Иоакима, роспросным речам в олтаре и в церкви, где стоить ризница, во многих местах, в стенах и под мостом, искали ломом, и в сыску не обявилось. Да июля же, государь, в 31 день бил челом великому государю, а столнику и дьяку при нас, богомольцах твоих, подавал челобитную Иван Мещеринов, а в челобитной, государь, своей он написал, что имал он Соловецкаго монастыря у воров, чернцов Левкея и Леонтья, и выходца чернца Феоктиста, иконы церковные, и деньги, и суды серебряные, и шубу, и часы, и посуду медную и оловянную, а называли де то чернцы своим келейным, а не монастырским. А в роспросных, государь, речах и в челобитных писано, что оне давали ему, Ивану, монастырское казенное, иконы взяв из соборной церкви, а деньги, и суды серебреные, и шубу, и часы взяв при нем Иване из денежной казны, и поднесли ему тут же в полате денежныя казны. И столник и дьяк тое челобитной без указу великаго государя принять не смели. И по нашему, богомольцев твоих, челобитью и по изветным челобитным и по роспросным речам, о выемке монастырской казны, что он Иван учинился силен, монастырской казны вынять не дал, вели, государь, нам, богомолцем твоим, с столником князь Володимером Волконским до з дьяком Алмазом Чистого, великаго государя и свой святительской указ учинить. И тое, государь, канархиста Дионисья изветную челобитную и роспросные его, и выходца чернца Феоктиста, и воров чернцов Левкея и чернаго попа Леонтья и подкеларника Иакима речи, и Ивана Мещеринова сказку и полку его началных людей, маеора Степана Келина, да ротмистра Гаврила Буша, да Новгородскаго Приказу подячего Ивана Еремеева, и чернца Герасима список с роспросных речей, и выходца чернца Феоктиста, и келаря чернца Левкея, и чернаго попа Леонтия челобитные о выимке монастырские казны, за своею рукою, послали к тебе, государю великому архиерею, к Москве, мы, богомольцы твои, с служкою с Макаркою Федоровым; а отписку, государь, и список с челобитных и с роспросных речей велели подать в твоем святительском Разряде Чудова монастыря архимандриту Павлу, да боярину Ивану Федоровичу Лызлову с товарыщи.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царского и твоего святительского богомолия, Всемилостиваго Спаса, и Пречистыя Богородицы и преподобных чудотворцов Зосимы и Савватия Соловецкого монастыря архимандрит Макарий, келарь старец Иларион, казначей иеромонах Феодосий з братиею, твоего святительского благословения просим, Бога молим и челом бьем.

В нынешнем, государь, во 185-м году, октября во 2 день, по указу великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по грамоте из Новгородского Приказу, за приписью дьяка Амельяна Украинцова, на Соловецкой остров, столник и воевода князь Володимер Волконской да дьяк Алмаз Чистого на лодье у прежняго воеводы Ивана Мещеринова монастырской церковной утвари и денежной всякой казны с нами, богомольцы твоими, велели вынять из лодьи образы, которые взяты из соборной церкви, осмнатцать икон, оклады и венцы серебряные, а иные с каменем и з жемчуги, да икона без окладу, венцы серебряные басмяны, золочены, да трои складни обложены серебром, да девятнадцетеры складни в меди без окладу, да три киота з затворы без икон, да две иконы, да восм полотенец, – на них писаны страсти Господни на обе стороны, – да двести книг в десть, и в полдесть и в четверть, печатных и писмяных. Да в его ивановых суднах в розных местех вынято денег две тысечи триста двенатцать рублев, дватцать четыре алтына, две деньги, и сосудов серебряных две крушки, да братинку, да чарку, да кубки, против изветов чернцов, попа Леонтья, да Левкея и выходца Феоктиста, да три пушки медных монастырских полковых, да мелких пушек, вновь лито, девять медных, да пушечка гранатная, да поваренных судов: девять котлов больших, да мелких котлов и чаш столовых, и маленьких горшечков и блюд, по весу дватцать девять пуд пять фунтов, да слюды листовой и дозрины по весу двенатцать пуд осмнатцать фунтов, бочка, да в пяти бочечках малых, пороху, по весу осмнатцать пуд десять фунт, свинцу четыре пуд десять фунт, пулек в боченке три пуда з деревом, да мелкого ружья шестдесят две пищали гладких и винтовальных, и дробовиков, да пищаль в рогатине, да карабки винтовальной, да сем пар пистолетов, да трои часы боевые, да двои столовые, да малые часы круглые в меди, и иной, государь, много рухляди и платья. И те, государь, иконы, и книги, и сосуды серебряные, и пушки, и котлы, и чаши, и медные и оловянные блюда, и слюду, и ружье, и часы, и иную рухлядь и платье столник и воевода князь Володимер Волконской да дьяк Алмаз Чистого написали в книги, а Ивану, государь, Мещеринову, до указу великого государя, велели быть за караулом; а людей его ивановых: Корнилка Хохлика, Ивашка Казака, Савку Корнилова, Гришку Холопищева, Карпушку Алексеева, Фомку Костентинова, Савостьку Яковлева, велели посадить в тюрьму. А иконы, государь, и книги, и деньги, и серебряные суды, и часы у него, Ивана, выняли порознь в сундуках и в скрынях, где его Иваново платье; и то, государь, его Иваново платье по тому ж переписав в книги, велели запечатать до указу великого государя. И те, государь, переписные книги к великому государю за приписью дьяка Алмаза Чистого с отпискою посланы к Москве, а велели подать в Новгородцком Приказе дьяком: думному Илариону Иванову, Василью Бобинину, Емельяну Украинцову, Любиму Домнину; а монастырских, государь, описных книг церковному украшению, и утвари, и ризнице, и книгохранительнице, и денежной казне, и оружейной, и платьяной, и чеботной полатам, и наряду и свинцу к великому государю столник и воевода князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого послать не успели, потому что Иван Мещеринов августа з 23-го числа к описи монастырской казны не пошол. А как, государь, монастырь опишем: и к тебе, государю, великому архиерею, во всем вперед писать будем.

За сим должны следовать:

1) Распросныя речи стрельца Ивашки Иевлева, маиора Келина и ротмистра Буша, взятыя в Новгородском Приказе, 1676 г. окт. 8. (Акт. Эксп. т. IV, № 213, II).

2) Распросныя речи Ивана Мещеринова, взятыя в том же Приказе 1677 г. в марте (там же, III).

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии.

Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы и преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия Соловецкого монастыря архимандрит Макарий, келарь старец Иларион, казначей иеромонах Феодосий з братиею, твоего архиерейского благословения просим, Бога молим и челом бьем.

В прошлом, государь, во 184 году, июня в 17 день, подал нам, богомольцам твоим, воевода Иван Мещеринов роспись, за своею рукою, взятым вором чернцом, которые взяты в монастыре, а в росписи государь написано: взятых в монастыре чернцов четырнатцать человек; да в прошлом, государь, во 183 году взятых на Соловецком острову чернцов семь человек; да выходцов в прошлых во 182-м и во 183-м и во 184-м трое человек черных попов, восм человек чернцов; да высланых из монастыря два попы да три чернцы. И те, государь, выходцы, и высланые из монастыря, и монастырские осадные сидельцы ныне, по твоему святительскому указу, у нас, богомольцов твоих, роспрашиваны, где хто родился и хто где постригся. И соборной и апостольской церкви во всем покорилися, и у отцев духовных, у священников, которые с нами, по твоему святительскому благословению, посланы в Соловецкой монастырь, исповедывалися и пречистых таин – тела и крове Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа причащались, и впредь обещаютца лице свое крестить первыми тремя персты правые руки, исповедание православные веры говорить без прилогу «истиннаго», и святую аллилуию говорить потрижды, а в четвертые Слава тебе Боже, и клобуки, и камилавки и ржы приняли и, благодаря Бога, носят и впредь обещаютца носить безо всякого сомнения. А в Соловецком, государь, монастыре, в книгохранительной службе, сыскал я, богомолец твой, в писмяных книгах, которые писаны при великих князех, – две книги: Миротворной Круг, – а в них написано исповедание православные веры в толку, а написано: и в Духа Святаго Господа и животворящаго, без прилогу «истиннаго»; такожде и в книг Катихисисе писмяном, и в Анзерской пустыни в Миротворном же Круге такожде, и в письмяном, государь, Уставе чин церковный написан против новоисправного Устава и печатного, которой напечатан в новоисправных Шестодневах печатных; и в житии преподобнаго отца Зосимы чин и устав и предание написано против Типиков студийского и еросалимского, и против того письмяного Уставу, которой в книгохранительной нашел я, богомолец твой; и Филиппа, государь, митрополита в письмяной во Псалтири с следованием в полдесть, в 9-м часу, в Богородичне написано: и спаси, Спасе наш, люди отчаянныя. Да у соборные, государь, церкви в паперти, на левой стороне, написан образ преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия и Германа: а на том, государь, образе написаны преподобные чудотворцы в деянии Зосима, и Саватие и Герман в греческих клобуках и в камилавках, а писан де той образ по преставлении преподобнаго чудотворца Зосимы по тридесяти летех. А другой, государь, образ написан в соборной церкви преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия против правого крылоса: а в деянии чудотворцы Зосим, и Саватий и Герман написаны также в греческих клобуках. А меж гробниц преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия, у образа их, в прикладе роспятие золочено на медном четвероконечном кресте. И против, государь, сего всего свидетельства воры и мятежники, которые и заводцы были, безсловесни, яко скоти, учинилися и во всем соборной и апостольской церкви покорни явилися.

И мы, богомольцы твои, их воров за скудость произвели в нужные монастырские службы: в пекарню, и в поварню, ж в квасоварню; а иных, по разбору и по роспросным их речам и по сыску, церкви Божии в служители произвели, кроме священства: выходца попа Амбросия в пономарскую службу, выходца же попа Митрофана во псаломщики, потому что их, попов Митрофана и Амбросия, многое было страдание от воров и противников, когда быль монастырь в запоре; и иных, государь, умеющих грамоте, разсмотря, такожде произвел, нужды ради и безлюдства, во псаломщики и в конархисты. И о том у тебя, государя, прощения прошу, что учинил такое дело по нужде, не описався тебя, государя.

Ныне, государь, бежал вор чернец Калинник из хлебенные службы: и мы, богомольцы твои, за – ним в погоню посылали, и он згиб без вести. И мы, богомольцы твои, за тот его бег всех их воров чернецов, выходцов, и сидельцов, и высланных из монастыря, ковали в кандалы, до твоего святительскою указу, кроме двух человек, черных попов Митрофана и Амбросия; а впредь об них что́ ты, государь, великий архиерей Божий, нам, богомольцам твоим, укажешь? – в Словецком ли им монастыре быть, или, государь, изволишь во оземствие послать, а в то число нам, богомольцам своим, изволишь новых пожаловать, чем бы нам, богомольцам твоим, впредь нужные монастырские и усольские службы исполнить? И из Сумского и из Кемского, государь, и из иных волосток целовальниками нам, богомольцам твоим, усольских служб не исполнить: потому что людишка, государь, бедные розорены, и тех мало, – в печалех, государь, и в настоящих напастех от скудости людей едва живы; усольских, государь, служеб и рыбных ловель и всяких морских промыслов запустить нельзя, и не хочется; а послать, государь, некого и в монастыре, государь, людей с нуждою: и о семь как ты, великий архиерей Божий, нам, богомольцам своим, укажешь?

А переписка монастырская, государь, у нас, богомольцов твоих, стала прошлаго 184 году августа з 23-го числа. Иван Мещеринов к переписке ходить не почал; посылал к нему столник и воевода князь Володимер Волоконской для переписки колмогорского подячево Назара Антипина: и он, Иван Мещеринов, отказал и к переписке не пошел. А не дописано, государь, в монастыре крепосная, да оружейная, да слюдяная, проховая и свинцовая казны и по городу наряд. И о том, государь, столник и воевода князь Володимер Волконской к великому государю писал. И о том, что ты, государь, великий архиерей Божий, нам, богомольцам своим, укажешь? А из монастырские, государь, денежные казны на монастырские расходы и на усольские промыслы денег из монастырские денежные казны столник и воевода князь Володимер Волконской без указу великаго государя не дает. И буде, государь, так протя нетца: и монастырские усольские промыслы все станут.

От великого господина, святейшаго Иоакима, патриарха московскаго и всея Русии, Соловецкого монастыря архимандриту Макарию, келарю старцу Илариону, казначею старцу Феодосию, с братиею. В нынешнем во 185-м году писали вы к нам, святейшему патриарху, а в отписи написано: в прошлом де 184-м году, июня в 17 день, по росписи воеводы Ивана Мещеринова за ево рукою, какову роспись дал вам он, Иван Мещеринов, за своею рукою, взятым вором, которые в монастыре взяты, четырнатцать человек старцов, да на Соловецком острову взято старцов же семь человек, да выходцов три человека черных попов, да восемь человек старцов, да высланых из монастыря два человека черных попов, да три человека старцов, и те де выходцы и высланные из монастыря и осадные монастырские сидельцы в Соловецком монастыре роспрашиваны, и те де воры соборной апостольской церкви ныне во всем покорилися, и у отцев духовных в Соловецком монастыре исповедывались, и пречистых таин причаститца сподобилися, и крест полагают на лице своем во образ Пресвятыя Троицы тремя первыми персты, и впредь они обещаются соборной апостольской церкви во всем покорятися и крест полагати во образ Святые Троицы, и клобуки и камилавки и рясы греческие приняли и впред носить их на себе обещаваютца, и вы де тех воров за скудость людей, по разсмотрению, повелели по монастырским службам, кому где, быть. И мы, святейший патриарх, слушав отписки, указали: оставить их чернцов в монастыре в службах монастырских, в каких хто годитца, смотря по исправлению покаянного жития их; а в которых явитца какое непокорение, или раскол и противность: и их держать, оковав, в монастырских же трудах; а будет которые и в таковом смирении явятца противны ж: и таковых велеть вметать в земляныя тюрмы. И как к вам сия наша, святейшаго патриарха, грамота придет, и вы б о тех оставших чернцах учиняли по сему нашему, святейшаго патриарха, указу.

Такова грамота отпущена за приписью дьяка Ивана Калитина.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царского и твоего святительского богомолия, Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы и преподобных чюдотворцов Зосимы и Саватия Соловецкого монастыря архимандрит Макарий, келарь старец Иларион, казначей иеромонах Феодосий, твоего святительского благословения просим, Бога молим и челом бьем.

В нынешнем, государь, во 185-м году, по указу великого государя и по твоему святительскому благословению, посланы мы, богомольцы твои, в Соловецкой монастырь в архимандриты и в келари, и по твоему ж святительскому указу отпущены со мною с Москвы в Соловецкой же монастырь в попы: из Переяславля Залеского бывшей архимандрит Аврамий, да из Воздвиженского монастыря Отставной игумен Герасим, да Спаса Новаго монастыря черной поп Макарей, да Симонова монастыря черной дьякон Мисаил, и иные попы, и дьяконы и крылошаня. И как я, богомолец твой, приехал с ними на Вологду: и они мне, богомольцу твоему, били челом безотступно, чтоб мне оценить их платье, и по оценке деньги заплатить. И я, богомолец твой, без твоего святительскаго указу ценить не смел: и они, государь, хотели все врознь розбрестися. А мне, богомольцу твоему, держать было их некем, потому что в то время был малолюден: и я, богомолец твой, платье у них оценил и, приехав на Колмогоры, за платье по оценке деньги заплатил. А ныне, государь, из них многие поскучили, и на лето из монастыря хотят вон брести, только, государь, говорят тайным обычаем, а не вслух: станем де у архимандрита просится, а буде де не отпустить, и мы де собрався все пойдем, – нешто́ де архимандрит и келарь нам зделают! Умилостився, государь, великий архиерей Божий, прикажи, государь, дать свою святительскую грамоту к столнику и воеводе князю Володимеру Андреевичу Волконскому, да к дьяку Алмазу Чистого, чтоб они нас, богомольцов твоих, от бунтовщиков оборонили и бездельному их крику не поверили. Житье, государь, перед рускими монастырями вельми нужно, и недиво, государь, что скучают: палтусины, государь, рыбы есть не хотят, троски также; одна, государь, семга; а иных рыб никаких нет, и иных, государь, прохладев никаких нет же: от того, государь, и скучают.

Умилостився, государь, великий архиерей Божий, не позазри сему нашему писанию, не от своей, государь, скуки пишем: наши, государь, дни в суетах, и не знать, как проходят.

Большие, государь, смуты чинятся от присыльного дьякона Стефана Щепина: то, государь, ему и беда, что, по твоему святительскому указу, за монастырь не пущаем.

По сем у тебя, государя, великого архиерея, благословения просим, Бога молим и челом бьем.

От великаго господина, святейщаго Иоакима, патриарха московскаго и всея Русии, Соловецкого монастыря архимандриту, Макарию, келарю старцу Илариону, казначею старцу Феодосию з братьею. В нынешнем в 185-м году писали вы к нам, святейшему патриарху, что по нашему, святейшаго патриарха, указу присланные с Москвы в Соловецкой монастырь черные попы и дьяконы и крылошаня бунтуют и из Соловецкого монастыря хотят бежать, а болшая де смута чинитца от присланного дьякона Стефана Щепина. И мы, святейший патриарх, указали: вам ослушников и безчинников за их вины смирять монастырским смирением, смотря по их вине; а которые безчинники и от смирения безчинствовать не престанут, и таких, оковав, вкинуть в земляную тюрьму, чтобы от таких в монастыре смущения и мятежу и нестроения не было. А на таких безчинников для смирения имать вам у столника и воеводы у князь Володимера Андреевича Волконскаго и дьяка Алмаза Чистого стрельцов, сколько пригоже.

И как к вам сия наша, святейшаго патриарха, грамота придет, и вы бы о ослушниках и о безчинниках монастырских учинили по сему нашему, святейшаго патриарха, указу, как написано выше сего; а к столнику и воеводе князю Володимеру Волоконскому и к дьяку об стрельцах на ослушников наш, святейшаго патриарха, указ послан.

Писан на Москве, лета 7185 марта в 5 день.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царскаго и твоего святительскаго богомолия, Всемилостиваго Спаса и Пресвятыя Богородицы и преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия, Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий, келарь старец Иларион, казначей иеромонах Феодосий з братиею, твоего святительского благословения просим, Бога молим и челом бьем. В прошлом, государь, во 184 году, апреля в 12 день, посланы мы, богомольцы, в Соловецкой монастырь в архимандриты, и в келари, и в казначеи; а приехав нам в Соловецкой монастырь, велено описать в том Соловецком монастыре с столником и воеводою с князь Володимером Волконским и з дьяком Алмазом Чистого вместе церкви Божии, и ризы, и книги, и всякую церковную утварь, и колокола, и монастырскую денежную казну и всякие иконы, и всякие заводы, и письменные всякие крепости, и приходные и расходные книги, и по всему городу всякой наряд, большие и скорострельные затинные пушки, и порох, и свинец весить, а хлебные запасы мерить и переписывать. И мы, богомольцы твои, с столником и воеводою с князь Володимером Волконским и з дьяком Алмазом Чистого вместе церкви Божии и ризы, и книги, и всякую церковную утварь, и колокола, и монастырскую денежную всякую казну, и всякие заводы, и письмяные всякие крепости, и приходные и расходные книги, и по всему городу всякой наряд, большие и скорострельные пушки переписали, а порох и свинец перевесили, а хлебные запасы перемерили. А описные, государь, книги писали двинские подъячие, а нашим, богомольцов твоих, монастырским писцом писать не дали, а хотели дать книги за руками. И описные, государь, книги столник и воевода князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого к великому государю к Москве послали за своими руками, а нам, богомольцам твоим, рук ктем описным монастырским книгам приложить не дали, и в монастыре нам, богомольцам твоим, таковых же описных книг за своими руками не дают же, не ведомо для ради чего. А осматривали, государь, церкви Божии и казенные полаты по старым переписным книгам прошлого 178 года, взяв ис крепостные казны. И те, государь, старые переписные книги к себе ж взяли, и нам, богомольцам, бес переписных книг монастырские казны принять и ведать не по чему. А в старых, государь, переписных книгах в соборной церкви Всемилостиваго Спаса на столпех и в олтаре, и у преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия в церкви и в олтаре написаны были иконы окладные счетом, а по розну не росписаны. А как, государь, те иконы в соборной церкви, и у чудотворцов, и в олтаре росписывали по розну дьяк Алмаз Чистого и двинские подъячие, а нас, богомольцов твоих, к той росписи не призывали. А писали, государь, церкви Божии, и крепостную и денежную казну в июне, и в июле и в августе прошлого 184 году с нами, богомольцы твоими; а книги, государь, чернили и на бело писали в ноябре и в декабре месяцах нынешняго 185 году, и переписав, государь, нам тех переписанных книг смотрить не дали, и заручив они и к Москве послали. И в нынешнем же, государь, во 185 году, генваря в день вторый, посылали мы, богомольцы твои, с собору казначея иеромонаха Феодосия к столнику и воеводе к князю Володимеру Волконскому и велели бить челом о переписных книгах: и столник князь Володимер Волконской нам, богомольцам твоим, переписных книг не дал, а велел нам бить челом о подлинных переписных книгах великому государю. А в твоем святительском наказе написано: нам, богомольцам твоим, всю монастырскую казну сыскать и переписать все имянно, и одне описные книги оставить в Соловецком монастыре, а другие таковы ж за своими руками велено прислать к тебе, государю, великому архиерею, к Москве. А в указе великаго государя и в наказе столнику и воеводе князю Володимеру Волконскому и дьяку Алмазу Чистого написано: переписав Соловецкой монастырь, копиные книги к Москве за руками послать; а что в Соловецком монастыре таковы ж книги за руками нам, богомольцам твоим, дать, того не написано, и нам, богомольцам твоим, к тебе, государю, великому архиерею, послать нечего и монастыря ведать не по чему. И о том, что ты, государь, великий архиерей Божий, нам, богомольцам своим, укажешь?

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, царского и твоего святительского богомолия, Всемилостиваго Спаса и Пречистыя Богородицы и преподобных чудотворцов Зосимы и Саватия Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий, и келарь старец Иларион, казначей старец Лаврентей, и соборные старцы и вся братия, твоего архиерейского благословения просим, Бога молим и челом бьем. В нынешнем, государь, во 185-м году, мая в 30 день, по указу великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, а по твоему, великого архиерея Божия, заступлению, прислана великого государя грамота на Соловецкой остров к столнику и воеводе князю Володимеру Волконскому, а по той великого государя грамоте велено им отдать в Соловецком монастыре церкви со всяким церковным украшением, ризные, и книгохранительные, и крепостные и все монастырские казны со всяким монастырским строением, и город, и городовые ключи с роспискою, и ехать им из Соловецкого монастыря к Москве, и ратных людей по городам роспустить, и хто отколе взят был, все учинив по наказу. И по тому великого государя указу и по грамоте столник и воевода князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого в Соловецком монастыре церкви Божии со всяким церковным украшением, и ризную, и книгохранительную, и крепостную все монастырские казны и переписные книги за приписью дьяка Алмаза Чистого, и город и городовые ключи нам, богомольцам твоим, с роспискою отдали июня в 24 день; того числа из монастыря и выехал. А ратных людей отпустили из Соловецкого монастыря июня ж в 12 день на три пути. А дьяк Алмаз Чистого поехал из Соловецкого монастыря июля в 5 день. Да маия ж, государь, в 31 день, по твоему, великого архиерея, заступлению прислана другая великого государя грамота на Соловецкой остров к столнику ж и к воеводе к князю Володимеру Волконскому, а по той великого государя грамоте велено отдать нам, богомольцам твоим, старые и новые деньги, которые были найдены под казенною полатою в земле, по скаске чернаго попа Леонтея, и которые выняты на лодье у Ивана Мещеринова и описаны были на великаго государя: и столник и воевода князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого, по указу великаго государя, те вышеписанные деньги пять тысяч двесте пятнатцать рублев шестьнатцать алтын и Анзерские пустыни четыреста девяносто девять рублев двадцать три алтына две деньги, нам, богомольцам твоим, с роспискою отдали. И мы, богомольцы твои, те деньги в казну приняли и за твою, великого архиерея Божия, милость и заступление премного челом бьем, что ты, великий архиерей Божий, пожаловал дом Всемилостиваго Спаса и Пречистые Его Богоматере и великих чудотворцов, своим архиерейским предстательством от всех находящих свободил и нас недостойных безпечальных учинил. И мы недостойны за тебя, архиерея Божия, должны Бога молить соборне и келейне.

Великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Росии, бьет челом и плачетца, царского и твоего святительского богомолия, Соловецкаго монастыря архимандрит Макарий. В нынешнем, государь, во 185 году, июня в 24 день, по указу великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, твоим архиерейским ходатайством и заступлением, столник и воевода князь Володимер Волконской и дьяк Алмаз Чистого с Соловецкого острова к Москве поехали. Милостивый великий господин, святейший Иоаким патриарх московский и всея Росии, пожалуй меня, богомольца своего, за скудость ума и сердечныя ради скорби, вели, государь, меня бедника отпустить на обещание в Никандрову пустынь, а Соловецкого монастыря, государь, мне, богомольцу твоему, не управить. Государь великий святитель, смилуйся пожалуй.