Предисловие к мученичеству святого Иустина философа
§ 1
В современной науке принято выделять три основных типа агиографической литературы: акты (деяния, acta) – редкие документальные свидетельства, протоколы допросов, хранившиеся обычно в архивах (самый ранний известный памятник – мученичество св. Иустина философа); мученичества (martyria, passiones) – записи очевидцев или сделанные вскоре после кончины святых (к этому роду принадлежат, например, мученичество св. Поликапа Смирнского и акты-апология Аполлония); и, наконец, жития (vitae) – самая многочисленная группа позднейших произведений, часто легендарных, подчиняющихся особым законам данного вида литературы, определившегося даже как самостоятельный жанр.
Из сказанного видно особое место мученичества Иустина как самой древней подлинной1 документальной записи и ее историческое и литературное значение. Для истории литературы сохранившиеся рукописи представляют к тому же редкую возможность проследить постепенное становление «художественной» редакции и сравнить имеющиеся версии между собой2.
Первая редакция (α), наиболее скупая и сдержанная, свидетельствует о намерении верно записать допрос, не прибавляя ничего лишнего и даже, быть может, сокращая стенограмму. Слово «бичевать» в ней передано латинским корнем (ср. Du Cange, vol. 1, col. 1701), что отражает лексику судопроизводства (в β заменено греческим эквивалентом). Акты очевидно являются переводом латинского протокола, к которому после прекращения (или, что вероятнее, в период затишья) гонений на христиан было добавлено вступление (заключение могло быть сделано непосредственно при переводе). Все имена товарищей Иустина греческие, кроме одного (латинское имя Ливериан часто давалось вольноотпущенникам); двое из них были выходцами из Малой Азии3. Редакция α сохранилась в Парижской рукописи4: Paris, 1470 (890 г.).
Вторая редакция (β) представляет собой новый этап по сравнению с первой в сторону эмоциональной и догматической конкретизации, хотя некоторые детали, отсутствующие в α, могут восходить к самой стенограмме. Рукописи4: Кембриджская (Cant. Add. 4489, VIII в. С), Ватиканская (Vat. 1667, X в. V; Vat. 655 XVI в. – ее апограф) и Святогробская Иерусалимская (Hier. S. Sep. 6, IX- X в. Н).
Третья обработка (γ) была сделана для т.н. «царской» минеи5. В ней наиболее чувствуется влияние риторики. В заглавии неправильно стоит имя Валериан, зато дана правильная форма родительного падежа Παίονος (вм. Παίωνος или Πέωνος6)· Что касается содержания, то переложение не слишком вольное, но в первой главе и первой половине второй до вопроса Рустика7 о месте собрания, оно «очень далеко отступает по изложению от подлинных актов и дополняет их 1) прямым хронологическим указанием8 на царствование Антонина, 2) характеристикой Рустика и 3) следующей характеристикой семи мучеников: “Не одна была родина у святых, ибо они происходили из разных мест, но благодать Духа соединила их и склонила мыслить братски (άδελϕά ϕρονείν) и иметь единую главу Христа”»9. Редакция γ сохранилась в рукописях: Святогробской Иерусалимской (Hier. S. Sep. 17, ок. XI в. Н) и Ватиканской (Vat. 1991, XIII в. V).
Наш перевод всех трех редакций сделан по изданиям Lazzati и Musurillo 10 , с уточнениями для ß по Gebhardt’у (см. также Βιβλ. έλ. πατ. и PG 6, 1565–72), для γ – по Latysev’y, с сохранением нескольких других вариантов чтений, предпочтенных Lazzati. В основу перевода варианта β положен текст в ХЧ, сверенный, исправленный и дополненный по указанным изданиям. Другие русские переводы – лишь более (Жития святых) или менее (ВЧ) точные переложения, близкие подчас к вольному пересказу. Редакции α и γ ранее не переводились на русский язык. Об остальных изданиях мученичества св. Иустина см. у Lazzati и Halkin’a (в BHG), литература у Musurillo, p. LXIV, п. 11 и Χρήστου.
§ 2
Специально следует остановиться на вопросе, давно решенном западной наукой, но остающемся актуальным для Русской и Греческой Православных Церквей. В ежегодно издаваемом Московской Патриархией месяцеслове (в составе «Православного церковного календаря») под первым июня (по ст. ст.) читаем: «[Память] мчч. Иустина Философа и другого Иустина (выделено мной. – А.Д.) и с ними (! – А.Д.) Харитона, Евелписта, Иеракса, Пеона и Валериана (166 [г.])». То же и в греческих минеях и синаксаре11, хотя в греческой энциклопедии о другом Иустине не упоминается12, а в русской науке уже архиеп. Филарет Гумилевский (Учение, т.1, с.61, примеч.6 по Ruinart`у) и архим. Сергий13 указывали на необоснованность выделения двух Иустинов. Поэтому задержимся на этом подробнее и постараемся проследить сам постепенный процесс раздвоения и установить его причину.
Анализ текста мученичества, а также богослужебных песнопений (служебная минея под 1 июня) не дает никаких оснований для различения Иустина Философа от другого Иустина, скорее наоборот: в обеих ранних редакциях (α и β) мученичества говорится об Иустине, старавшемся узнать всякие учения, а β даже уточняет в другом месте (обращение Рустика): «Ты, так называемый ученый». То же и в каноне мученикам, древность которого ввиду его безыскуственности (отсутствие акростихов и других литературных приемов, свойственных изощренной византийской образованности) не вызывает сомнений. Как было уже давно установлено ученым-болландистом в июньском томе AS14, ответственность за появление второго Иустина несет автор синаксаря, а затем и автор элогиев (похвальных надписей) двум Иустинам, предпосланных канону. Заметим, что в отличие от канона эти элогии настолько сложны и вычурны, что не только ставили в тупик многих переводчиков15, но даже стали непонятны и самим грекам, которые в результате присоединили к мученикам еще и Иуста вследствие непонятой игры слов16.
В древнейших греческих месяцесловах17 и студийском уставе18 фигурирует еще только один Иустин, но в иерусалимском уставе, месяцеслове императора Василия и позднейших различаются уже два Иустина19. В печатных славянских прологах – только Иустин с дружиной, но в рукописных – оба20. В распоряжении болландистов был специально привезенный из Руси и переведенный для них месяцеслов, в котором значились два Иустина. Святитель Димитрий Ростовский, составляя жития святых, к сожалению, не имел в своем распоряжении первых 19 дней июня латинских AS, хотя они уже были изданы21. Со времени составления Четиих- Миней святителем Димитрием в практике Русской Церкви окончательно утвердилась неправильная традиция.
Что побудило авторов синаксаря и элогиев выделить еще одного Иустина? Разгадка кроется в «Церковной истории» Евсевии, который, не будучи знакомым с актами мученичества и не зная ничего толком о кончине Иустина, сделал предположение о смерти его, исходя из сочинений самого философа и Татиана.
«Одним из главных побуждений, по которым акты Иустина не пользовались значением в науке, было то, что они не подтверждались свидетельством Евсевия, который сообщал совсем другое о мученической смерти Иустина, чем акты Иустина, вследствие чего, отдавая предпочтение свидетельству Евсевия, ученые низко ставили известия актов. Но в последнее время, в особенности благодаря критическим работам немецкого ученого Адольфа Гарнака, оказалось, что известия Евсевия по данному вопросу не заслуживают внимания, а известия актов весьма ценны. По суждению Гарнака22, “Евсевий об обстоятельствах мученической кончины Иустина ничего не знал и хотел скрыть свое незнание под покровом искусственных соображений”. В сущности вот все, что знал Евсевий (IV, 16) о кончине Иустина. Он знал, что Иустин был в оппозиции с некоторым циническим философом Кресцентом, знал, что этот философ, по словам Иустина, строил ковы против него, так что Иустин ожидал себе всяких неприятностей от Кресцента (это Евсевий знал из II Апол. Иустина, гл. 3). Но чем кончились враждебные отношения Кресцента к Иустину, Евсевий совсем не знал. Принимая во внимание дошедшее до него из церковных писателей7123 известие, что Иустин скончался мученически, он заключал, что наверное циник Кресцент был виновником смерти Иустина. Требовались исторические доказательства, но доказательств налицо у него не было. Ввиду этого Евсевий, провозгласив свою догадку о смерти Иустина по проискам Кресцента как действительный факт, в доказательство своего утверждения приводит такое свидетельство, которое ничего не подтверждает. Именно в несколько искаженном (умышленно) виде он приводит свидетельство Татиана, ученика Иустинова, что “Кресцент, боясь сам смерти, старался подвергнуть ей, как великому злу, Иустина”24. Но удалось ли это Кресценту, Татиан не говорит, а между тем Евсевий, опираясь на слова Татиана, смело говорит: “Иустин окончил жизнь вследствие козней Кресцента, об этом свидетельствует Татиан”... (...). Принимал ли какое- либо участие вышеназванный Кресцент в обстоятельствах последних дней жизни Иустина остается неизвестным.""125
Дальнейшее развитие легенды26 предположительно прослежено Даниелем Папсброхом: слова φιλοσόφου Κρίσκεντος τήν επιβουλήν αύτω [sсil. Ίουστίνω] καττΰσαντος Евсевия (ЦИ IV, 16, 1, в латинском переводе еще сильнее) приобрели в «Александрийской летописи» такой вид: Κρίσκεντος αυτόν ΰποβάλλοντος (см. июньский том AS, р.17), откуда уже недалеко и до яда. Понятно, что составителя синаксаря смущали как разногласие этой легенды с подлинными актами, так и отсутствие в последних каких-либо подробных сведений о философе (что на самом деле как раз свидетельствует об их точности). Эти же соображения побудили болландиста Halloix издать житие Иустина, составленное на основании собственных сочинений философа, присоединив сюда и легенду об отравлении (хотя совершенно непонятно, как кончина может в таком случае считаться мученической). Так же поступили и при составлении славяно-русской редакции Четьих-Миней. В других современных славянских изданиях житий святых упоминается только один Иустин, но все-таки с недоумением относительно его смерти: «Принял мученическую смерть: согласно одним – от отравы, тайно поднесенной ему Кресцентом, по другим – был обезглавлен мечом»27“.
Что касается дня памяти Иустина, то ранее она совершалась католиками вместе с греками 1 июня (а не 12, как помечено во «Всеобщем мартирологе» Кастеллана, которому следовал, по-видимому, и архиеп. Сергий – см. II, 205), но Узуард (IX в.) и Ноткер поместили память Иустина философа-мученика под 13 апреля (см. PL 123, 931 AB), следуя, скорее всего, чисто хронологическим соображениям и согласуя их с показаниями Евсевия (по которому Иустин пострадал вместе с пергамскими мучениками – ЦИ IV, 15–16), позднейшие же латинские издатели, сомневаясь, тот ли это Иустин философ, что продолжал почитаться греками 1 июня, и принимая во внимание уже сложившуюся к тому времени у греков после составления элогиев традицию раздвоения, в свою очередь раздвоили Иустина на философа, житие которого специально составил Halloix (под 13 апреля), и на мученика (под 1 июня). Историческую правду восстановили независимо друг от друга Папеброх и Рюинар, однако память св. Иустина у католиков так и осталась 13 апреля.
Таким образом, в западной науке дискуссия относительно двух Иустинов была окончательно закрыта уже в XIX веке28 (если не ранее), и в современных курсах патрологии и справочных изданиях о ней даже не упоминается.
§ 3
Проанализировав вкратце литературную и историческую роль «Мученичества св. Иустина», скажем в заключение и о его богословском значении, а именно, его месте в истории догматики (символические тексты).
С этой точки зрения жития святых только начали, и притом сравнительно недавно, изучаться западной наукой. Ученых останавливает, во-первых, как правило плохая сохранность текстов (несколько различных редакций – здесь вполне обычная ситуация), во-вторых, возможность позднейших интерполяций. Однако и тут есть свои критерии, о которых говорить нужно специально.
Мученичество Иустина имеет на этом фоне серьезные преимущества. Надежной гарантией сохранности текста служит кратчайшая (хотя и по всей видимости неполная) редакция а. Правда, греческий текст нельзя с уверенностью назвать оригинальным, но надо полагать, что латинские протоколы довольно точно передавали языковые особенности допроса. К тому же не исключается наличие и неофициальных стенографических записей непосредственно на греческом. Наконец, акты предоставляют уникальнейший случай сравнить исповедание веры Иустина, запечатленное его кровью, с сохранившимися сочинениями философа и внести определенные поправки в реконструируемый обычно на их основании символический текст. Эта работа уже проделана Наттаn’ом, и нам остается изложить его анализ (с некоторыми дополнениями и поправками)29.
"Мы чтим (εὐσεβοῦμεν, ср. Диал. 10, 3 об образе жизни; 12, 3 о почитании иудеями субботы) Бога христиан (ср.: 1 Ап. 12, 9; 2 Ап. 2, 16; Диал. 35, 2; 64, 1 – об имени христиан)...» Множ. число (мы) объясняется тем, что Иустин говорит от лица либо своих товарищей, либо христианских общин, что придает некоторое отличие этому исповеданию от крещального символа.
«...Которого одного почитаем (ἡγούμεθα) изначальным Создателем (ἐξ ἀρχῆς δημιουργόν) этих [вещей и] сотворения всего мира...» Исповедание строится на двух членах – веры в Бога-Создателя и Христа-Спасителя, восходя в этом к ап. Павлу. Особое подчеркивание единого Бога объясняется политеизмом префекта, перед которым держит защиту Иустин, а сама формулировка соответствует восточным исповеданиям (Евсевий Кесарийский, Кирилл Иерусалимский, Епифаний Кипрский и Никео- Цареградский символ, тексты у Hahn’a, р. 131–5, 160–5) и у Тертуллиана (Прещ. 13; Virg. 1; и др. – Hahn, р. 9–11). Иустин не называет здесь Бога ни Отцом (см. 1 Ап. 65, 3), ни Вседержителем (Диал. 16, 4; 38, 2; 83, 4; 96, 3; 139, 4; 142, 2 – и нигде в Апологиях), ни Владыкой (δεσπότης) – возможно потому, что префект не понял бы всей значимости этих слов. Вместо этого Иустин называет Бога-Отца «Демиургом» (по отношению к Отцу – 1 Ап. 8, 2; 13, 1; 63, 11; 2 Ап. 10, 6 и нигде в Диал.·, в этом же значении, т.е. творения всего мира, Иустин часто употребляет термин «Творец» – 1 Ап. 20, 2; 26, 5; 58, 1; 67, 2; Диал. 7, 3; 16, 4; 34, 8; 35, 5; 38, 2 и т.д., однако этого слова нет в редакции а, см. об этом ниже), что подчеркивает вселенскую роль Бога как Творца. Добавим от себя, что префект, сам будучи стоиком, конечно, прекрасно знал античную философскую терминологию, в которую термин «демиург» прочно вошел с Платона (присовокуплявшего к этому слову, только гораздо реже, и такие названия, как «творец» – Тимей 28С, и «отец» – Политик 273В, Тимей 28С). Некоторые особенности цитирования «Тимея» у Иуст. 2 Ап. 10, 6 (близость к Альбину) и распространенность слова «демиург» у апологетов (Афинаг. Прош. 6; Терт. Апол. 46, 9; и др.) заставляют предполагать, что Иустин пользовался какой-нибудь антологией (подробнее у Daniélou II, 104–5). Вообще это слово30 было одним из ключевых в философско-религиозных учениях второй половины II века. О демиурге как о «втором» боге учили Нумений (Лосев, ИАЭ VI, 132–3)31, гностики (см., напр., письмо Птолемея к Флоре), похожие концепции у халдеев и в герметических текстах (Лосев, там же, VIII, 219 и 227). Таким образом, утверждение Иустина об Одном Боге- Демиурге было первостепенной важности.
Слов «Творца ... видимой и невидимой (твари)», имеющихся в редакции β, в α нет. По мнению Наттаn’а, речь идет об очевидной интерполяции, ибо хотя слово «Творец» и употребляется Иустином в его сочинениях, см. выше, a само словосочетание восходит к Кол 1, 16, в целом это выражение появляется в символе лишь с IV века, да оно и не кажется в исповедании Иустина необходимым.
Сделаем небольшое отступление. Что могло бы быть здесь вместо «Творца видимых и невидимых»? Пример этому находим в других мученичествах (Муч. Аполлония, 2 греч.; Acta Cypriani, 1; и т.д.); «Сотворившего небо и землю и море и все, что в них». Архаичная формулировка, которой хорошо соответствуют акты Пиония (Mart. Pionii 8 и др.), но она не находится ни в одном из известных ни западных, ни восточных символов веры, в то время как в ВЗ она встречается и в канонических, и второканонических книгах [Исх. 20, 11; Пс. 145, 6 (LXX); Неем. 9, 6 (2Ездр. 19, 6 LXX); Иудифь 9, 12]. В НЗ – Деян. 4, 24; 14, 15; 17, 24 и Откр. 5, 13; 10, 6; 14, 7 32 . Эта формулировка, связывающая Св. Писание с актами мученичества, очень редка, но имеется у Иринея, ПЕ 1, 10, 1; II, 1, 1; III, 4, 2; 12, 5.
Вернемся к «Мученичеству Иустина». Второй член, вводимый союзом «и», звучит так: «...и Отрока Божия Иисуса Христа, о Котором предсказано было пророками, что Он придет к роду человеческому глашатаем спасения и наставником добрых учений».
Как и в восточных исповеданиях, слову «Господь», «Господин» (ср. Диал. 32, 3; 33, 2; 34, 2; 61, 1 и др.) Иустин придает мессианское значение (ср. Диал. 33, 3 и др.). Правда, это слово есть только в редакции β (и только в одной лишь рукописи V, так что не исключена интерполяция). Более удивляет надежное чтение «Отрок» (παίς). Это архаичное выражение Иустин не употребляет ни в одном из своих сочинений, хотя оно и не было ему неизвестно, ибо в Диал. 88, 1 есть παίδίον среди мессианских названий Христа согласно Ис 53. Наттаn с некоторым колебанием переводит не «Отрок», а «служитель», хотя далее в «Мученичестве» читаем: «...Которого я только что назвал Сыном Божиим». О значении слова «Отрок» см. литературу, указанную в одноименном разделе, пп.34, 35, и ниже, сноска 41.
Пророческие предвозвещения о Мессии – типично Иустиновская тема, разрабатываемая как в Апологиях, так и в Диалоге (напр. Диал. 78, 6; 84, 2; 91, 4 и т.д.). Она, помещая Воплощение в историческое и вселенское измерение, часто используется в апологетической литературе, встречается и в исповеданиях веры (ср. 1 Ап. 31, 1; Ирин. ПЕ IV, 11, 1; 20, 4. 5).
Иустин называет Христа «глашатаем спасения и наставником добрых учений» (σωτηρίας κήρυξ καὶ διδάσκαλος καλῶν μαθημάτων). Если слово «наставник, учитель» (διδάσκαλος) постоянно встречается у Иустина применительно ко Христу (1 Ап. 12, 9; 13, 3; 21, 1; 32, 2; 2 Ап. 8, 5), то «глашатай» (κήρυξ) спасения – здесь единственный случай. По-видимому, этим подчеркивается мессианская роль Христа (ср. Лк. 4, 18–9), о которой апостолы проповедовали народам.
Исповедание Иустина заканчивается развернутым утверждением Сыновства и Божества Христа, без называния Его Единородным (у Иустина только один раз – Диал. 105, 1). О Св. Духе не упоминается.
На основании изложенного Hamman делает два вывода: один, частный, относящийся только к «Мученичеству Иустина», и другой, более общий, с привлечением других текстов.
Первый вывод таков: «Таким образом, исповедание Иустина вдохновляется древними выражениями, м.б. используемыми еще в литургии и двучленных символах веры. В развитии пророческой и мессианской аргументации он, кажется, придерживается скорее «правила веры» и его формулировок, чем крещального символа, с которым не надо его отождествлять, как мы это увидим далее» (р. 103).
Второй вывод (р. 105) касается наличия в древней церкви разных символических текстов. Лексические отличия, по мнению Hamman’а, позволяют утверждать, что в некоторых мученичест вах мы имеем дело не с крещальным символом, в котором не перечисляются творения Бога, а с т.н. «правилом веры» (regula fidei). Основное отличие этого правила от крещального символа состоит 1) в отсылке к Св. Писанию и подчеркивании его значения, 2) в роли, придаваемой апостольской керигме.
Все сказанное, как мы надеемся, позволит читателю увидеть, сколь много богатого, неожиданного и все еще мало исследованного материала могут дать самым разным ученым драгоценные для каждого христианина мученические акты первохристианских времен.
Литература
Издания текстов
1. Gebhardt, Oscar von. Acta Martyrum selecta. Ausgewählte Märtyreracten und andere Urkunden aus der Verfolgungszeit der christlichen Kirche. Leipz., 1902, 18–21.
2. Latyšev V. Menologii anonymi byzantini quae supersunt. Petropoli, 1912, t.2, 1–4.
3. Lazzati G. Gli atti di S. Giustino Martire. – «Aevum» anno XXVII fasc.6 (1953), 473–97 (тексты на с.490–7).
4. Βιβλιοθήκη Ελλήνων Πατέρων και έκκλησιαστικών συγγραϕέων, τ. 4 (Aθ.,1955), σ.233–5.
5. *D. Ruiz Bueno, Acta de los Mártires: Biblioteca de Autores Cristianos, 75. Madrid, 1968, 302–16 (паралл.греч. и испан. текст со с.316).
6. Musurillo, Herbert. The Acts of the Christian Martyrs: Introd., Texts and Translations. Oxf.: Clarendon Press, 1972, 42–61.
Варианты α, β и γ: греч. текст и паралл. англ. перевод.
7. Halkin Fr. Bibliotheca hagiographica graeca. Brux., 1957 (Subsidia hagiographica 8a), p.50 (2-я пагин.), № 972z-974e; Idem. Novum Auctarium Bibliothecae hagiographicae graecae. Brux., 1984 (Subsidia hagiographica 65), p.123, №972z-974.
Русские переводы
8. Мученичество святых Иустина, Харитона, Харита [так!], Евелписта, Иеракса, Неона и Ливериана, пострадавших в Риме. – ХЧ 1841, ч.2, 465–71.
Точный перев. с греч. по изд. Bibl. veter. patr., t.1, p. 711–6, ed. Galland. Venet., 1765.
9. Допрос и кончина св. мученика Иустина философа. – ВЧ XX, 1856/57, №8, 75–7.
Вольный пер. с лат. по изд. AS, 1 Jun.
10. Геттэ В. История Церкви... Т.1. СПб., 1872, 436–7.
Сокращ. перевод с франц. перевода греч. текста по Рюинару.
11. Фаррар Ф.В. Жизнь и труды свв. отцов и учителей Церкви. Перев. с англ. А.П. Лопухина. СПб., 1891, с. 80–81 (т. 1–2. Пг., 1902–3).
Перев. с англ. в извлечениях.
12. Страдание святого мученика Иустина и дружины его. – Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. Кн.10. М.,1908 (и репринты), 17 – 21.
Под 1 июня; перевод отредактированный.
13. *Житие и страдание св. мученика Иустина Философа. М., 1909 (Флавиан I, с.288, № 3926).
Богослужебные тексты, месяцесловы, мартирологи и синаксари
14. Минея [служебная]. Июнь. Ч. 1. Изд. Моск. Патр., 1986, с. 1–13.
Среди мучеников в редакционном послесловии на с.12 упомянут Иуст.
15. Православный церковный календарь., 1994. Изд. Моск. Патр. С.29.
16. Μηναίον του Ἰουνίου. Aθήναι, б.г.
Два Иустина, но в синаксарной заметке Иуст не упоминается – б.7, 10.
17. Ό Μέγας Συναξαριστής τής ορθοδόξου έκκλησίας. Aθήναι, 1980, τόμος ΣΤ᾿.
Martyrolog. Usuardi. – ¡n: PL, t.123 (P., 1852), col.931 AB (13 апреля, критическая заметка издат.), t.124 (июнь, где Иустин отсутствует).
18. Сергий, архиеп. (на титуле 1 изд. архим.) Владимирский. Полный месяцеслов Востока. Т. 1–2. Владимир, 1901 (репринт: М., 1997).
19. Христианство. Энцикл. словарь. Т.3. М., 1995, 632 (различаются «Иустин Римский» и «Иустин Философ») и 726 (у католиков правильно – только один Иустин).
Исследования
20. Papebrochius, Daniel. [Praefatio.] – In: AS, P., 1867 ('1695). Junii t.I, p.16 sqq. (там же впервые изданные по-гречески акты, текст β).
21. Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан... Спб., 1904 (репринт: М., 1994), 97–9 (М.,1883).
22. Остроумов С. Разбор сведений Евсевия Кесарийского... М., 1886, 89–95, 121–38.
23. Лопарев Х.М. [Библиографич, заметка на изд. Cavalieri, Studi е testi. Roma, 1902, вып.8 и 9.] Византийский временник 12 (1906), 240–1.
24. Латышев В.В. Св. мученик Иустин и дружина его. – Сообщения Императ. Правосл. Палестинского Общества, т.25 (1914). Вып. 2, 157–8.
25. Он же. Византийская царская минея. Пг., 1915 (Записки Ак. наук. Серия 8, т.XII, №7).
26. *Freudenberger R. Die Acta Justini als historisches Dokument. – In: Humanitas-Christianitas: Walter v. Loewenich zum 65. Geburtstag, ed. K.Beyschlag et al. Witten: Luther, 1968, p.24 – 31.
27. Наттап A. La confession de foi dans les premiers Actes des Martyrs. – In: Epektasis offert au cardinal Jean Daniélou. P., 1972, 99–105.
28. * Williams H. Justin Glimpsed as Martyr among His Roman Contemporaries. – In: The Context of Contemporary Theology: Essays in Honour of Paul Lehmann, ed. Alexander J.McKelway and E.David Willis. Atlantä John Knox, 1974, p. (?).
29. Παναγ. Κ. Χρήστου. Ελληνική πατρολογία. Τόμος Β᾿. Περίοδος διωγμών. (Χριστιανική γραμματολογία, 2). Θεσσ., 1978, σ. 499 – 501, 510–1.
30. *Malherbe A.J. Justin and Crescens. – In: Christian Teaching: Studies in Honour of LeMoine Lewis, ed. E.Ferguson. Abilene TX: Abilene Christian University Bookstore, 1981, 312–27.
31. Bisbee G.A. The Acts of Justin: A Form-Critical Study. – Second Century 3, 1983, 129–57.
32. Прочую литературу см. в сносках и примечаниях.
Addenda
Издания текстов
33. Atti е passioni dei martiri / Introduzione di A.A.R. Bastiaensen. Testo critico e commento a cura di A.A.R. Bastiaensen, A.Hilhorst, G.A.A. Kortekaas, A.P. Orban, M.M. van Assendelft. Traduzioni di G.Chiarini, G.A.A. Kortekaas, G.Lanata, S.Ronchey. Fondazione Lorenzo Vallä Arnoldo Mondadori editore, 1990 (1987) (Scrittori greci e latini).
Издание текста с параллельным итал. переводом 12 мученичеств, содержательным введением (IX-XL), общей (XLIII – XLIX) и специальной (перед каждым текстом) библиографией, комментариями (371–597), указ. библейских мест. «Мученичество Иустина»: библ. на с. 49–50, текст (только ред. α; помимо прочих, учтены издания: P.Franchi de Cavalieri, Note agiografiche [Studi e Testi 33]. Cittä del Vaticano 1920; G.Lazzati, Gli sviluppi..., 119–27; G.Lanata, Gli atti..., 117–24) и перевод 52–7, коммент. 391–6.
Исследования (нами не использованы)
34. Pizzolato L.F. Cristianesimo е mondo in tre «passiones» dell’etä degli Antonini. – StPatr 23, 1976, 501–9.
35. Prete S. «Confessioni Trinitarie» in alcuni Atti di martiri del sec. II (Giustino, Apollonio, Policarpo). – Augustinianum 13, 1973, 469–82.
Для понимания гл. 2 (§5) актов важны также работы:
36. Brothers J.T. The Interpretation of παίς; θεοΰ in Justin Martyr’s Dialogue with Trypho. – StPatr 9 [TU 94]. B., 1966, 127–38 [остальные исследования этого выражения в Библии и у раннехристианских авторов указаны: Bauer, 605].
37. Normann F. Christus Didaskalos. Die Vorstellung von Christus als Lehrer in der christlichen Literatur des ersten und zweiten Jahrhunderts. Münster, 1967 (Münsterische Beiträge zur Theologie 32).
Условные обозначения
Рукописи
(подробнее см. на с. 343–44)
Редакция α
Р – Parisinus 1470
Редакция β
C – Cantabrigiensis 4489
V – Vaticanus 665
H – Hierosolymitanus 6
Редакция γ
V – Vaticanus 1991
H – Hierosolymitanus 17
Обозначения
добавляет
< опускает
†† испорченное (непонятное) место
< > конъектуральные чтения или дополнения
[ ] дополнения при переводе для лучшего разумения текста
Шрифтовые выделения
(для редакций α и β)
Выделение Текст, отсутствующий в одной из двух версий
Выделение Текст, отличающийся в двух версиях
Издатели и комментаторы, чьи имена выделены в подстрочных примечаниях курсивом, указаны в конце книги в списке Цитированной литературы
Редакция α
Мученичество святых <Иустина, > Харитона, Харито, Эвелписта, Иерака, Пеона, Ливериана и дружины их.
1. Во время беззаконных повелений об идолопоклонстве упомянутые святые были схвачены и приведены к римскому префекту Рустику33.
2. Когда они были приведены, префект сказал34 Иустину: «Какой образ жизни ты ведешь?» (2) Иустин сказал: «Безупречный и безукоризненный всем людям». (3) Префект Рустик сказал: «Каких учений ты придерживаешься?» Иустин сказал: «Я старался познать всякие учения, но пристал к истинным учениям христиан, хотя они и не нравятся лжемудрствующим». (4) Префект Рустик сказал: «Такие тебе нравятся учения?» Иустин сказал: «Да, потому что я с правильной верой следую им». (5) Префект Рустик сказал: «В чем состоит эта вера?» Иустин сказал: «В том, что мы чтим Бога христианского, Которого одного почитаем изначальным Создателем этих [вещей и] сотворения всего мира, и Отрока Божия Иисуса Христа, о Котором предсказано было пророками, что Он придет к роду человеческому глашатаем спасения и наставником добрых учений. (6) Но я понимаю, что мало могу говорить о божестве Его, признавая, что [для этого нужна] некая пророческая сила, (7) потому что [пророками] предвозвещено о Том, Которого я только что назвал Сыном Божиим. Потому знай, что свыше проповедовали пророки о пришествии Его к людям».
3. (1) Префект Рустик сказал: «Где вы сходитесь?» Иустин сказал: «Где кто хочет и может. Или ты, видно, думаешь, что всем нам можно сходиться в одном и том же месте?» (2) Префект Рустик сказал: «Скажи, где вы сходитесь, или в какое место?» (3) Иустин сказал: «Я живу над †Миртинской баней†35 и во все это время, [как] я пришел в Рим во второй раз, я не знаю какого-либо другого места собрания, кроме тамошнего. И если кто желал придти ко мне, я сообщал ему истинные учения». (4) Рустик сказал: «Итак, ты христианин?» Иустин ответил: «Да, я христианин».
4. (1) Префект Рустик сказал Харитону: «Харитон, и ты христианин?» Харитон сказал: «Я христианин, велением Божиим». Префект Рустик обратился к Харито: «А ты, Харито, что скажешь?» Харито сказала: «Я христианка, даром Божиим». (3) Префект Рустик сказал Эвелписту: «Ну а ты кто?» Эвелпист сказал: «И я христианин и причастен той же надежде». (4) Префект Рустик сказал Иераку: «Христианин?» Иерак сказал: «Да, я христианин, и поклоняюсь тому же Богу». (5) Префект Рустик сказал: «Иустин сделал вас христианами?» Иерак сказал: «Я издавна был христианином». (6) Пеон, встав, сказал: «И я христианин». Рустик сказал: «Кто научил тебя?» Пеон сказал: «От родителей приняли». (7) Эвелпист сказал: «Я слушал с удовольствием учение Иустина, но сделался христианином от родителей». Рустик сказал: «Где твои родители?» Эвелпист сказал: «В Каппадокии». (8) Префект Рустик говорит Иераку: «Твои где родители?» Иерак сказал: «Они скончались, я же уже достаточно36 времени как удалился из Фригии». (9) Префект Рустик сказал Ливериану: «Неужели и ты христианин?» Ливериан ответил: «И я благочестивый христианин».
5. (1) Префект говорит Иустину: «Если ты после бичевания будешь обезглавлен, то уверен, что тебе предстоит взойти на небо?» (2) Иустин сказал: «Надеюсь, благодаря терпению, если претерплю. Но знаю, что и проживших правильно ожидает <благодать Божия> вплоть до испепеления». (3) Префект Рустик сказал: «Итак, ты полагаешь, что взойдешь?» Иустин сказал: «Не полагаю, но точно убежден». (4) Префект Рустик сказал: «Если не послушаетесь, то будете покараны». (5) Иустин сказал: «Мы молимся, чтобы спастись, претерпев кару». (6) Префект Рустик объявил: «Не захотевшие принести жертвы богам, должны быть после флагелляции [ϕραγελλωθέντες, от лат. flagellare, бичевать; ср. Мф. 27, 26] уведены согласно законам».
6. (1) Тогда святые мученики, славящие Бога, были отведены на обыкновенное место, кончив мученичество (μαρτύριου) в исповедании нашего Спасителя, Которому слава и держава со Отцем и Святым Духом ныне и во веки веков. Аминь.
Редакция β
Мученичество святых мучеников Иустина, Харитона, Харито, Эвелписта, Иерака
37
, Пеона и Ливериана.
1. Во время беззаконных поборников идолослужения издаваемы были по город<ам> и вес<ям> нечестивые повеления против благочестивых христиан, чтобы принуждать их приносить жертвы (σπένδειν) суетным идолам. (2) Вследствие этого упомянутые святые мужи были схвачены и приведены к римскому префекту (έπαρχος) по имени Рустик.
2. (1) Когда они были приведены в судилище, префект Рустик сказал Иустину: «Сначала повинуйся богам и покорись царям38». (2) Иустин сказал: «Безупречно и безукоризненно повиноваться [лишь] заповеданному Спасителем нашим Иисусом Христом». (3) Префект Рустик сказал: «Каких учений ты придерживаешься?» Иустин сказал: «Я старался познать всякие учения, но пристал к истинным учениям христиан, хотя они и не нравятся лжемудрствующим». (4) Префект Рустик сказал: «Такие тебе нравятся учения, несчастнейший?» Иустин сказал: «Да, потому что я с правильной верой следую им». (5) Префект Рустик сказал: «В чем состоит эта вера?» Иустин сказал: «В том, что мы чтим Бога христианского, Которого одного почитаем изначальным Творцом этого [мира]39 и Создателем всей твари, видимой же и невидимой, и Господа 40 Иисуса Христа Отрока (παΐδα)41 Божия, о Котором предсказано было пророками, что Он придет к роду42 человеческому глашатаем спасения и наставником добрых учений43. (6) Но я, как человек, понимаю, что мало могу говорить о бесконечном божестве Его, признавая, что [для этого нужна] некая пророческая сила, (7) потому что [пророками] предвозвещено о Том, Которого я только что назвал Сыном (υἱόν) Божиим. Потому знай (ἵσθι)44, что свыше (ἄνωθεν)45 проповедовали пророки о пришествии Его к людям».
3. (1) Префект Рустик сказал: «Где вы сходитесь?» Иустин сказал: «Где кто хочет и может. Или ты, видно, думаешь, что мы все сходимся в одном и том же месте? Нет, не так, ибо Бог христианский местом не ограничен 46 , но невидимо наполняет небо и землю, и верные поклоняются Ему и славят Его повсюду». (2) Префект Рустик сказал: «Скажи, где вы сходитесь, или в какое место ты собираешь своих учеников?» (3) Иустин сказал: «Я живу над †баней некоего Мартина [сына?] Тимиотина†47 и во все это время, [как] я пришел в Рим во второй раз, я не знаю какого-либо другого места собрания, кроме тамошнего. И если кто желал прийти ко мне, я сообщал ему истинные учения48». (4) Префект Рустик сказал: «Итак, в конце концов, ты христианин?» Иустин сказал: «Да, я христианин».
4. (1) Префект Рустик сказал Харитону: «Скажи (ἔτι εἰπέ), Харитон, и ты христианин?» Харитон сказал: «Я христианин, велением Божиим». (2) Префект Рустик обратился к (εἶπεν προς) Харито%`: «Что ты скажешь, Харито%`?» Харито%` сказала: «Я христианка49, даром Божиим». (3) Префект Рустик сказал Эвелписту: «А ты кто, Эвелпист?» Эвелпист, раб Кесарев, ответил: «И я христианин, освобожденный Христом, и причастен той же надежде, милостью Христовой». (4) Префект Рустик сказал Иераку: «Я ты христианин?» Иерак сказал: «Да, я христианин, ибо я поклоняюсь и чту того же Бога». (5) Префект Рустик сказал: «Иустин сделал вас христианами?» Иерак сказал: «Я был христианином и буду». (6) Пеон же, встав (έστώς), сказал: «И я христианин». Префект Рустик сказал: «Кто научил тебя?» Пеон сказал: «Мы от родителей приняли.это доброе исповедание». (7) Эвелпист сказал: «Я слушал с удовольствием учение Иустина, но сделался христианином и я от родителей». Префект Рустик сказал: «Где твои родители?» Эвелпист сказал: «В Каипадокии». (8) Префект Рустик говорит Иераку: «Твои где родители?» Он же ответил, говоря: «Истинный отец наш – Христос, а мать – вера в Него; земные же мои родители скончались, и я, удалившись из Иконии Фригийской, пришел сюда». (9) Префект Рустик сказал Ливериану: «А что ты скажешь? Ты христианин? Неужели и ты нечествуешь?» Ливериан сказал: «Ия христианин, ибо поклоняюсь и почитаю единого истинного Бога 50 ».
5. (1) Префект говорит Иустину: »Слушай, ты, так называемый ученый (ό λεγόμενος λόγιος), и думающий, что знаешь истинные учения! Если ты после бичевания будешь обезглавлен, то уверен, что тебе предстоит взойти на небо? 51 « (2) Иустин сказал; «Надеюсь насле %`дить его [неба] жилища 52 , если претерплю это. Но знаю, что и всех, проживших так, ожидает благодать Божия, вплоть до испепеления53 всего мира». (3) Префект Рустик сказал: «Итак, ты полагаешь, что взойдешь на небеса, дабы получить какое-нибудь порядочное 54 вознаграждение?» Иустин сказал: «Не полагаю, но точно55 знаю и уверен». (4) Префект Рустик сказал: «Вернемся наконец к предстоящему необходимому 56 и неотложному делу. Итак, все вместе единодушно принесите жертвы богам». Иустин сказал: «Никто из здраво мыслящих не отпадает от благочестия к нечестию 57 ». (5) Префект Рустик сказал: «Если не послушаетесь, то безжалостно будете покараны». (6) Иустин сказал: «Мы молимся, дабы спастись, претерпев кару ради Господа нашего Христа, потому что это послужит нам во спасение и дерзновение на страшном и всемирном суде Владыки нашего и Спасителя». (7) Так же и другие мученики говорили: «Делай, что хочешь; ибо мы – христиане, и не будем приносить жертв идолам». (8) Префект Рустик объявил следующее (λέγων): «Не захотевшие принести жертвы богам и покориться повелению самодержца 58 , должны быть после бичевания уведены, дабы согласно законам претерпеть смертную казнь через обезглавливание».
6. (1) Тогда святые мученики, славящие Бога, были отведены на обыкновенное место и обезглавлены, кончив свое мученичество (μαρτυρίαν) в исповедании нашего59 Спасителя. (2) Некоторые же из верных, тайно взяв их тела, положили в приличном 60 месте при содействии им благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.
Редакция γ
Мученичество святых Иустина, Харитона, Харито, Эвелписта, Иерака, Пеона и Валериана
1. (1) Когда Римской державой правил безбожный Антонин, префектом Рима был ненавистнейший61 Рустик, человек ужасный и пагубный, исполненный всяческого нечестия. К нему-то, восседавшему на судейском кресле, подводят однажды62 дружину скованных святых, числом семь (2) (ибо слуг сатаны больше всего заботило подвергнуть схваченных жестоким пыткам и таким образом предать их смерти чрез [усечение] мечом). Несмотря на то, что не одна родина была у святых, поскольку происходили они из разных мест, соединила их благодать Духа, склонившая их и мыслить братски и главу единую иметь – Христа. (3) Однако, приведенные63, как сказано, к седалищу безбожного начальника и допрошенные им, как звать их и откуда они и кого почитают, они, признав себя христианами, хотя64 и назвали ему [свои] имена65, говорили, что град у них один – Божий, вышний Иерусалим свободный66, которого художник и творец – Бог67, и сказали: «Что пользы тебе, повелитель, в именах наших городов дольних?»68 (4) Тот, объятый гневом, говорит: «Принеси жертву бессмертным богам, Иустин69, исполняя царские предписания, и убеди так же поступить прилежно и этих вот, тобою обманутых, если не хочешь вместе с ними плохо кончить».
2. (1) «Предписания, префект, [одного лишь] Господа,нашего70 Иисуса Христа необходимо исполнять, – сказал святой, – которые приводят людей к жизни нетленной. Повелений же твоего царя, ведущих к погибели и вечной смерти, и выслушивать не нужно». (2) Префект [спросил]: «Где только ты выискал, злонравный, такие учения?» Святой [ответил]: «Ознакомившись со многими [учениями], я обрёл эту истиннейшую и великую веру, на которой я стою и в которой умереть желаю ради Христа, (3) ибо Он – Творец неба и земли и всякой твари Создатель, Который и71 века сотворил и спасения нашего ради напоследок времен сошел и восприял плоть эту от пречистой Богородицы Марии, как и предвозвестил издревле хор пророков». (4) «Где вы собираетесь, – продолжал префект, – и совершаете обыкновенное богослужение и обучаетесь всему этому?» Святой [ответил]: «Не в одном месте все мы, христиане, собираемся, как ты считаешь, префект, ибо и Бог наш не ограничен местом, так как Он, будучи невидимым и бессмертным, наполняет небо и землю, и повсюду мы Ему покланяемся и славим Его». (5) «Ты же где сходишься с этими учениками твоими?» – спросил начальник. «Здесь, – отвечал мученик, – повсюду в городе, где только ни застанет нас вечер; ибо вот уже второй раз, как я пришел в Рим с ними и учу этому моему слову истины».
3. (1) После того как мученик произнес это, префект перевел взгляд на Харитона: «Неужто и ты, Харитон, – спрашивает, – христианин?» «Да, – отвечает святой, – и раб Христов». (2) Тогда тот говорит Харито: «Как ты, женщина, обманута этими72 учениями? Ты вызываешь отнюдь не хорошие подозрения». (3) «Не обманутая, – отвечает Харито начальнику, – напротив, раба73 Божия и христианка и сохраняю себя в чистоте силой Его и незапятнанной плотскими осквернениями». (4) Затем и у Эвелписта спрашивает префект: «А у тебя что за участь, несчастный?» Тот отвечает: «Я раб Кесарев, теперь же – Христов, милостью Которого обрел свободу». (5) Префект обратился к Иераку: «И тебя, Иерак, совратил74 Иустин?» Тот [отвечал]: «Христианином был (γεγένημαι), христианином являюсь и христианином останусь». (6) На такой же вопрос и Пеон отвечал согласно с другими. Тогда начальник обратил свою речь к Валериану: «А ты что о себе скажешь?» «Скажу, что я христианин, – ответил мученик, – и единомыслен с другими».
4. (1) Тогда, надолго онемев от отпора святых, начальник, снова обретя дар речи, обратился к Иустину: «Послушай, ты, так называемый ученый, и думающий, что знаешь истинные учения! Если ты после бичевания будешь обезглавлен, то полагаешь в самом деле взойти на небо, как ты думаешь, и получить какое-нибудь приличное75 вознаграждение [за то], что учишь76?» (2) Святой же [ответил]: «Не полагаю, но точно знаю и уверен». Тогда начальник, продолжая общий допрос, говорит: «Раз вы так это говорите, нечестивцы, поведем речь о предстоящем. (3) Принесите все вместе жертвы богам, дабы не погибнуть плохо. Ибо какой благоразумный человек захотел бы оставить этот сладчайший свет, предпочтя ему смерть?» (4) «А какой разумный человек, – возразил Иустин, – предпочел бы отпасть от благочестия к нечестию, от света к тьме, от Бога живого77 к душегубцам демонам?» (5) «Если не принесете жертвы, – сказал начальник, – то в таком случае приступим к пыткам». (6) Святые [ответили]: «Об этом мы молимся, префект, и жаждем этого и стремимся к этому, и это даст нам великое дерзновение на страшном суде (βηματι) Христовом, на котором думаем получить каждый по делам своим. Итак, делай, что хочешь, ибо мы христиане, как [уже] много раз говорили, и не будем приносить жертв идолам»78.
5. (1) Тогда проклятый начальник приказывает подвергнуть их бичеванию, и79 бичевали их, пока не стало мясо слезать с них клочьями и кровь не обагрила ту землю. (2) Когда же он увидел, что мученики ничуть не уступают, выносит им приговор: «Приказываю, чтобы пренебрегшим царскими повелениями и не захотевшим принести жертвы богам были мечом отсечены головы».
6. (1) Тогда80 воины, взяв их и достигнув места мученичества, святые главы их усекают (2) в первый день июня. Некоторые же мужи, старательно подобрав их честные тела, с честью похоронили их во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава ныне и присно и во веки веков. Аминь81.
* * *
Одно время ученые сомневались в подлинности актов, которые затем были единодушно признаны и ныне не оспариваются абсолютным большинством ученых. См. ниже и примеч. 25. В последнее время Bisbee предпринял попытку опровергнуть твердо установившееся и принятое во всех авторитетных патрологиях (Барденхэвера, Квастена, Альтанера, Христу и т.д.), как и знаменитым болландистом Дёлёэй (Delehaye), мнение, что акты Иустина являются копией с acta proconsularia (или, как их еще называют, commentarii, официальные записи). Содержание проведенного им формального (но не в чистом виде, а с привлечением иной методологии) анализа и вытекающие отсюда, по мнению ученого, выводы сводятся к следующему.
Delehaye при разграничении официальных документов и литературных обработок взял в качестве образца судебного протокола два мученичества 314 и 320 гг., проверяя их по двум папирусам 2 и 3 вв. Однако новейшие исследования показали, что протокольная форма довольно сильно разнится на протяжении 2 – начала 4 веков и, следовательно, сравнение таких актов друг с другом может привести к неправильным результатам. Besbee попробовал выяснить, соответствуют ли версии α и ß Мученичества Иустина и расхождения между ними – композиции и словесным формулировкам записей писцов, дошедших в папирусах второго века, и так ответил на поставленный вопрос. В Актах Иустина мы имеем дело, вопреки общепринятому мнению, с двумя независимыми обработками α и ß (зависимость α от ß исключена, ß от α – допустима в принципе, но маловероятна) не позднее середины – конца третьего века (а не начала четвертого), причем версия α характеризуется тенденцией к сокращению, а ß – к расширению копии с подлинной записи. То, что получить копию с официальных актов было возможно (при этом переписчики могли опускать материалы, не относящиеся к делу заинтересованного в копии лица), доказывают подобного рода папирусные денежные расписки, хотя в свое время скептик Geffcken (Die Stenographie in den Akten der Märtyrer. – Archiv für Stenographie 57, 1906, S.81, указано у Bisbee, p.137, n.23) и пытался отрицать использование стенографических записей в мученических актах (насколько легко было получить такую копию – совсем другой вопрос, не имеющий особого значения, тем более что помимо официальной копии делались и частные, а некоторые процессы могли даже быть обнародованы; ср. по этому поводу Bisbee, р. 137–8).
Все эти заключения Bisbee (и именно в той лишь мере, где они основаны на формальных, а не исторических или гипотетических доводах) кажутся нам естественными, и мы пришли, вместе с Musurillo, в общем, к таким же выводам еще до того, как нам стала доступна (в последний момент перед окончательным макетированием книги) статья американского исследователя. Однако в определении объема и степени интерполяции (мы говорили бы охотнее об обработке) мы резко расходимся с Bisbee, считая его выводы (удобное авторское резюме которых, хотя и более категоричное, чем в основном тексте, читатель найдет на с. 157 разбираемой статьи) гиперкритичными. Изложим здесь вкратце наши основные (принципиальные и частные) возражения.
Во-первых, ход расследования в деле Иустина должен был существенно отличаться от обычных судебных разбирательств. Присутствие истца (собственно, доносчика, delator’a) на основании неизвестного нам эдикта становилось необязательным в силу самого предмета обвинения (подробнее см. наше предисловие к актам Аполлония). Тем самым из трех лиц в судебном процессе оставались лишь два, а надобность в резюмировании предмета тяжбы, характеристики истца и т.п. могла отпадать. Если и привлекать с некоторой (но не абсолютной, по нашему мнению) долей вероятности папирусы второго века для аналогии с процессами против христиан, то следовало бы отобрать только те, которые касаются cognitiones extraordinariae в области maiestas, illicita collegia и т.п. (ср. Bisbee, 136), к каковым и причисляет дело Иустина сам Бисби, однако ниоткуда не видно, что им были использованы именно такого рода папирусы. Во-вторых, Бисби отвергает (с. 139) без достаточной аргументации мнение Lazzati 1956, 29 (ср. его же статью 1953 г., с. 489), что копия (или обработка) с актов Иустина была сделана христианами с литургическими целями, однако нам кажется это бесспорным. Достаточно сравнить приписки, пусть даже и позднейшие, в актах Поликарпа, Иустина и Аполлония, чтобы убедиться в обратном. К тому же было бы чрезвычайно странным методологическим и психологическим приемом навязывать ранним христианам какие-то отвлеченные архивно-документальные или канцелярско-бюрократические задачи. Из сказанного вытекает, что минимальная обработка копий с актов не только была возможна, но и предполагалась изначально с той целью, чтобы литургическое чтение актов отображало одновременно горнюю икону вечности, а не переносило бы литургисающих непосредственно в дольнюю атмосферу судебного заседания («консулата таких-то, числа такого-то» и т.п.). Поэтому, счастливо избегая односторонности Delehaye, Бисби впадает в другую крайность – сравнения хронологически сопоставимых документов без скидки на законы литературного жанра.
Кроме этих теоретических соображений, выскажем и некоторые конкретные замечания, касающиеся рассматриваемой статьи. При анализе вступительной части Актов Бисби считает (с. 138), что дата 1 июня, зафиксированная в эпилоге версии γ, не перемещена туда из начала подлинного протокола, но является исторической фикцией, на том основании, что традиционный день памяти Иустина расходится у греков и маронитов (1 июня), римлян (13 апреля) и коптов (31 марта и 11 августа). Мы признаём, что последняя редакция γ не имела перед собой подлинных актов, а является переработкой второй версии, однако это еще ничего не говорит о том, что в церковной традиции не сохранилась истинная дата мученичества, фигурировавшая некогда в копии протокола допроса. Обратим внимание читателей на позднейшую приписку во второй редакции по Ватиканской рукописи, в которой легко могла произойти замена «июня» на «июль» ввиду временной и палеографической близости слов (конечно, мы ожидали бы «календы июл<н>я», но «первое» число остается, однако, без изменений, потому что в июле иды приходились на 15, а не 13 число). Кроме того, Бисби не учитывает, что дата 13 апреля появилась у римлян позднее, первоначально же они отмечали память Иустина одновременно с греками (см. наше дальнейшее изложение). Чтобы не затягивать чрезмерно это примечание, ограничимся только еще одним замечанием. В вопросе о подлинности credo Иустина Бисби занимает весьма странную позицию. Он признает исповедание веры интерполированным (с. 157, но гораздо осторожней на с. 150) на том основании, что 1) в формуле веры встречаются выражения, не употребленные Иустином в дошедших до нас сочинениях; 2) она, якобы, может быть литературной вставкой Татиана или кого-либо из учеников Иустина для создания литературного произведения, наподобие «Федона» Платона, для увековечивания своего «Сократа» (с. 139) и запечатления его ultima verba, согласных с образом убеждений философа, предпочитающего, словно стоик, умереть, нежели «скомпрометировать» собственную философию или религию; 3) при этом Бисби приходится допустить (с. 148 и др.) еще одну редакцию третьего века для объяснения «неиустиновских» слов в credo (с постоянными оговорками, тем не менее, что очень многие выражения в точности соответствуют известным нам из сочинений Иустина). Искусственность нагроможденных подобным образом доводов (отнюдь не «формальных», вопреки названию статьи!), надеемся, сама собой очевидна.
В заключение сформулируем наше собственное видение проблемы. По нашему убеждению, в подавляющей части (а отнюдь не в каких-то «порциях») обе редакции α и β Актов подлинны и зависят от протокола допроса, восстанавливаемого, быть может, и не полностью, но с абсолютной уверенностью там, где обе редакции совпадают друг с другом.
Этот анализ уже проделан Lazzati и Bisbee, и здесь не место для его подробного изложения. Однако не следует, в отличие от Lazzati, преувеличивать значение α, ибо соотношение между α и ß неясное, и не обязательно, что α хронологически раньше (ср. Musurillo, p. XVIII, XIX). К тому же некоторые детали ß, отсутствующие в α, явно не могли быть интерполированными. Об этом уже шла речь в предыдущем примечании.
По-видимому, остальные товарищи Иустина также были вольноотпущенниками. Хотя редакция α не дает к такому предположению никакого основания, a ß – только для Эвелписта, все же можно провести статистико-социологический анализ имен мучеников, воспользовавшись капитальным трудом Solin’a.
Харито %` – женское греческое имя, зафиксированное в Риме только нашим «Мученичеством», потому неясно, была ли она рожденной свободной или нет (I, 451);
Эвелпист – у Solin’a в разделе «рабы и вольноотпущенники» со ссылкой на текст редакции β («раб Кесаря»). Однако даже если придерживаться только версии α, то на 1 свободного с этим именем приходится: 24 неясно, 3 возможно вольноотпущенники, 14 рабов и вольноотпущенников, 2 сына вольноотпущенников (всего 44) (I, 60);
Иерак – в разделе «рабов и вольноотпущенников»: всего имя встречается 21 раз, из них 8 неясно, 12 рабов и вольноотпущенников, 1 странник (II, 1049);
Пеон – имя, как и Харито, встречающееся среди римских имен только в «Мученичестве», однако Solin не колеблясь пишет: «раб», – исходя, по-видимому, из его корневого значения «бить» (I, 591);
Харитон – у Solin’a в разделе «неясно» (I, 452). Всего: 1 свободнорожденный, 58 неясно, 2 возможно вольноотпущенника, 40 рабов и вольноотпущенников, итого зафиксировано 101 имя. Учитывая приведенные Solin’oм статистические данные и статус прочих товарищей Иустина, с большой вероятностью можно и это имя поместить среди «рабов и вольноотпущенников».
Таким образом, считая еще Ливериана, латинское имя которого говорит само за себя, и на основании указаний Solin’a приходим к выводу, что среди шести мучеников, пострадавших вместе с Иустином, пятеро были вольноотпущенниками или рабами, в то время как про женщину Харито нельзя сказать ничего определенного. Косвенным доказательством нашего вывода мог бы, на первый взгляд, служить термин ред. a flagellare, поскольку бичевание кнутом (flagellum), а не палкой (fustigatio), применялось обычно к рабам (см. Бартошек, 62 s. V. castigatio); с другой стороны, это слово имеется уже в Евангелии о наказании Иисуса, а в исключительных случаях (преступления против величества или обвинение в безбожии) эта мера могла применяться даже к римским гражданам.
Две рукописи (Batop. 84 и Philotheou 8) остались неиспользованными – Lazzati, p.474, n.2.
Получившей свое название от молитв за императора, которыми заключались все жития, предназначенные, по-видимому, для чтения за царскими богослужениями. Подробнее см. у Латышева 1915. Рукопись датируется Латышевым κ. X – XI в. Комментарии: Barnes, 515–6.
Последняя форма, следуя нормам византийского произношения, делает орфографически непонятной игру слов в элогии (о котором ниже) Παίων (имя) – παίων (причастие от глагола «бить»). Здесь же заметим, что неправильная форма Валериан (образовавшаяся как типичная метатеза от Ливериан под воздействием названного имени) сохранилась и ныне в Русской Церкви. Относительно других имен нужно упомянуть, что согласно с правилами передачи греческих слов следует транскрибировать не Иеракс, а Иерак (по родительному падежу), не Хари %`та (Χάρις, ιτος), а Харито %` (Χαριτώ). Правильно передает эти имена Лопарев.
Историческое лицо. Квинт Юний Рустик, стоик, оказал влияние на Марка Аврелия. Consul suffectus в 133, а Ordinarius в 162, префект Рима в 163– 168 (PW 10 (1917), 1083).
Неверным: царствование Антонина Пия, к которому были обращены апологии Иустина, приходилось на 138– 161 гг., в то время как пострадал св. Иустин в правление Марка Аврелия (в 165 г. по мнению большинства ученых на основании Chr. Pasc. p. 482 (Bonn) – см. Musiirillo, ρ. XVIII, или в 167 г.). Правда, Антонином мог быть назван здесь и сам Марк Аврелий, как это встречается в памятниках после 7 марта 161 г., т.е. смерти Антонина Пия (Musiirillo, р. 55, п. 13)
Латышев 1914, 157–8.
Деление глав на параграфы по Musurillo.
Μηναίον του Ἰουνίου: "μνήμη του ᾿Αγίου Μάρτυρος Ἰουστίνου τυϋ Φιλοσόφου, καί ετέρου Ιουστίνου καί των συν αύτώ...». См. также: Ό Mέγας Συναξαριστής VI, σ. 11–2.
Θρησκευτική καί ηθική εγκυκλοπαιδεία, τ. 6, Aθ. 1965, σ. 973 в статье об Иустине Философе: «άπετμήθη τήν κεφαλήν μετά όμάδος έξ μαθητών του». Ср.: «Без сомнения, мнение J.Bolland’a, что апологетом, коварно убитым самим Кресцентом, был один Иустин, а мучеником Иустином, к которому относится содержание [актов], – другой (основываясь на Евс. ЦИ IV, 16, 7 сл.), не выдерживает критики» (Χρήστου, 499).
Архиеп. Сергий II, 164: «Тот же Иустин философ, но с дружиною»; с. 205: «Впрочем, различие двух Иустинов мучеников началось не позднее X века. Они различаются в месяцеслове Василия и некоторых других позднейших памятниках».
Знаменитый болландист Даниель Папеброх (Daniel Раpebrochius), отдавший все унаследованное от отца состояние и свое зрение собиранию и изданию рукописей житий святых, аргументировано доказал несостоятельность доводов другого болландиста (Р.Halloix), защищавшего тезис о двух Иустинах в апрельском томе AS (t.II, Р.,л.186б, col. 118 et al.). Эти доказательства кажутся нам не подлежащими никаким возражениям. Однако некоторые ценные частные наблюдения и сведения Halloix были использованы нами.
Например, в первом элогии, похоже, только Halloix правильно передал смысл последней третьей строки Πρώτη Ἰουνίου Ἰουστίνον έλλεβορίζει: purgat Justinum Juni lux prima beatum, – ибо смерть Иустина доставила, как надо подразумевать, спасение и очищение его душе, так как напиток hellebor’a (чемерицы, употреблявшейся в качестве слабительного) был эффективным средством против яда (другие варианты переводов ср. PG 6, 158–9, где перепечатано предисловие Марана; в современной греческой минее другое чтение: πρώτη Ἰουνίου Ἰουστίνε ελλεβορίζη).
) Во втором элогии каждая строфа посвящена одному святому (точнее, имени), причем почти все эти имена обыгрываются (не исключено, что игра слов имеется уже в ответе Эвелииста в 4, 3: Εύέλπιστος – έλπιδος). Для этой цели в первой строфе автор использовал аналогию (скорее всего, этимологически оправданную) между греческим словом Ἰουστίνος и латинским justus (справедливый, праведный): οΰπω τεμείν Ίοΰστον (надо читать со строчной буквы justum [virum], см. июньский том AS, р. 16–7) εφθη τо ξίφος, καί τήν κεφαλήν ήν κλίνων Ἰουστίνος...
(Еще не успел меч усечь праведного [мужа],
И Иустин клонил голову,
[Как уже] божественный Харитон и дева Харито... и т.д.)
Ясно, что эта игра слов была непонятна переписчикам, не знавшим латыни, и уже в XIV в. (Хлудовский пролог 1370 г., см. архиеп. Сергий II, 164), если не ранее, выделяется мученик Иуст. Поскольку же у греков синаксарь был в разных сборниках, а печатные минеи на весь год вышли в 13 книгах лишь в 80-х-90-х годах XIX в. (Великий Синаксарь Константина Дукакиса, см. архиеп. Сергий I, 275–6), то этот мнимый Иуст вошел в греческий синаксарь (но не в служебную минею) как уже имеющий за собой многовековую «традицию».
Архиеп.Сергий I, 432, 438, 488 и др.
Там же, 454.
Там же, 454, 577 и др.
Там же, 577 и др. Четьи-Минеи митр. Макария за июнь не изданы, но по описанию в них также числятся два Иустина (Иосиф. Подробное оглавление Великих Четиих Миней..., стлб. 204 и 208, л. 9 и 29 Успенского списка: память св. Иустина философа; св. мчч. Иустина, Иуста, Харита и Вельвиста, Иеракса, Пеона и Велириана).
Архиеп. Сергий I, 272–3, где приведена аргументация.
TU, Band I. Heft 1, 2, S. 143. Anmerk. Leipz., 1882.
Св Иринея [ПЕ] I, 28, 1 . Тертуллиана, Против валентиниан, гл. 5. Но актов св. Иустина Евсевий совсем не знал.
Лебедев, 97–9. Возражения Гарнаку см. у Остроумова, который всячески пытался защитить достоверность сведений Евсевия. Однако разбирая, не всегда убедительно, частности, Остроумов опускает (ср. беглое упоминание на с. 90), быть может, самую важную подмену Евсевия – приписывание Татиану свидетельства о смерти Иустина от козней Кресцента. Что касается другого раннего мученичества – св. Поликарпа Смирнского, – то Евсевий не знал его даты, как доказывал В.В. Болотов.
Cf. Иерон. Хрон., р. 203 Helm sub anno p. Ch. 156 et apparat, crit. ibidem ad 1 in. 18; Fontes, p. 419, 33–6.
Жития на светите, 273.
Ср. архиеп. Сергий II, 20.5.
Все ссылки проверены и уточнены нами для Иустина по изд.Βιβλ. έλ. πατ.3 (1955), для ВЗ – по изд. Rahlfs’a, для НЗ – по изд. Nestle – Aland’a.
Литература у Bauer'a, s.v., р. 179; ценный обзор употребления этого слова в I – II вв. и объяснение различия κτίστης (интеллектуально-волевой оттенок) и δημϩουργός (более специально-техническое, «ремесленное» значение) у Kittel`я III, 1023–6. О более позднем (в IV в.) употреблении слов δημϩουργός, ποιητής и κτίστης у св. отцов см. у Смирнова, 31–2.
É. des Places (1984), насколько можно уразуметь из несколько сбивчивого и недостаточно проработанного изложения на с. 437–8 указанной статьи, также сближает приложение Иустином слов из «Тимея» 28 С «творца и отца всего» (и, добавим, «демиурга» из «Тимея» 41 А7) к Богу-Отцу с косвенной или прямой полемикой с Нумением. Платон, не отождествляя Бога-Демиурга с Верховным Богом, не разграничивал и не разделял их так четко, как Нумений.
Остальные места, указанные Наmmаn’ом как параллельные (Ис. 37, 16; Иер. 32 (39 LΧΧ), 17; 51 (28), 15; Пс. 33 (32), 6; 102 (101), 26; 115, 15 (113, 23); 134 (133), 3; Иудифь 13, 18; – ср. Мф. 11, 25; Лк. 10, 21), говорят о Боге как о Творце «неба и земли».
* Звездочками помечены издания, бывшие нам недоступными.
В ранних протокольных записях, как замечает Bisbee (р.144) со ссылкой на Coles, 39, использовалось либо имя, либо должность председательствующего, а самая ранняя документально засвидетельствованная двойная титулатура относится к 232 г. Таким образом, обратное утверждение Delehaye оказывается верным лишь для позднейших актов. Судья именуется в редакциях α и β следующим образом (Bisbee, 144):
| Редакция α | Редакция β | ||
| Префект (ό έπαρχος) | 2 | 1 | |
| Рустик | 4 | 1 | |
| Рустик префект | 14 | 19 |
Таким образом, обе редакции независимо друг от друга почти механически выравнивают первоначальную формулировку в соответствии с более поздними нормами.
Согласно Bisbee (р.145), глагол после имени лица отсутствовал в записях до 135 г.; в период между 135 и 234 гг. все прямые речи вводились глаголами «сказал» (εΐπεν для вопросов) и «ответил» (άπεκρίνατο), хотя немногие документы опускают глаголы; после 234 г. употребляются те же глаголы, но в сокращенном виде (εΐπ, άπεκρ). Особо следует отметить, что писец, раз избрав слово «сказал» для ввода прямой речи (надо понимать, вместо чередования с «ответил»?), монотонно использовал дальше только этот глагол. Из таблицы, составленной Bisbee (р.145) на основании семи актов (Мученичество Иустина учтено в трех редакциях), прекрасно видно, что этим требованиям (которые, впрочем, могли легко быть имитированными и позднее, ср. Bisbee, 145–6) соответствуют идеально лишь Акты Аполлония (26 раз; в нашем переводе апологии Аполлония, помещенном ниже, глагол опущен) и почти полностью Мученичество Игнатия (8 раз «сказал» и единожды «ответил») и Акты Иустина («сказал» 37 раз в ред. α и 38 в ред. β, «говорит» по 2 раза, «ответил» по 1 разу; «ответил, говоря» и «говорили» [последняя форма, явно относящаяся к интерполированному месту, не учтена в таблице Бисби] один раз в ред. β; «литературная» редакция γ добавляет 1 раз εΐπον, 4 раза εφη и 3 раза φησί, 7 раз вводит прямую речь без глаголов, а εΐπεν употребляет лишь четырежды!). В связи с особой значимостью этих вводных глаголов мы перевели обе редакции а и β Актов Иустина, насколько это было возможно, буквально, отказавшись от литературных синонимичных замен.
Bisbee (р. 152) полагает, что место не обязательно считать испорченным, поскольку редакция β представляет lectio difficilior и тем самым предпочтительней там, где ред. α опускает малопонятный текст (или несущественную, по мнению переписчика, деталь).
Чтение α: άπό ίκανοΰ χρόνου τής Φρυγίας άπεσπάσθην; чтение β: άπό Ίκονίου τής Φρυγίας άποσπασθείς. Freudenberger (но изложению Bisbee, p.154) считает чтение подозрительным из-за «аттикизма» (аттикизирующего оборота, die attizistische Wendung), а вариант β более сомнительным, нежели α, потому что Икония находилась, собственно, в Ликаонии, а не Фригии, хотя аналогичное словоупотребление засвидетельствовано, тем не менее, во фригийском языке (in phrygischer Sprache bestätigt). По мнению немецкого ученого, «Икония» – ошибка переписчика вместо ίκανοΰ, нам же кажется, наоборот, что lectio difficilior β предпочтительней (добавление χρόνου к ίκονου и замена «о» на «а» при выпадении второй йоты в ίκονιου более вероятны, чем пропуск χρόνου и сложная замена «α» на «о» со вставкой «ι», ибо выражение ικανού понятно и без уточнения χρόνου, в то время как поврежденное чтение ικονου без пояснения совершенно невразумительно).
Bisbee не определяет тут своей позиции (солидаризуясь, по-видимому, с Фрейденбергером), однако делает любопытнейшие замечания (см. с.154) по поводу предыдущей фразы в ответе Иерака («Истинный отец наш – Христос, а мать – вера в Него»), Бисби пишет, что, насколько ему известно, эта фраза в таком именно сочетании эпитетов является hарах’ом в христианской литературе. Согласно специальному исследованию Plump’a, продолжает Бисби (существует на эту же тему более поздняя книгa K.Delahaye, Ecclesia Mater chez les Pères des trois premiers siècles. P.:Cerf, 1964 (278 p., Unam Sanctam N 46), которая не была нам доступна), в патристической литературе более привычно выражение «Матерь-Церковь», хотя вера названа Матерью у Поликарпа (Флп. 3, 2 – 3), в Пастыре Ермы (Вид. III, 8, 2 – 5), у Климента Александрийского, Иоанна Златоуста и Кирилла Александрийского. С другой стороны, ожидалось бы именование Отцом не Второй, а Первой ипостаси, но такое словосочетание встречается, помимо гностических текстов, в апокрифических «Деяниях Фомы», «Деяниях Матфея» и у Феодорита (точные ссылки у Bisbee, другие см. в нашем комментарии к стиху 58 «О Пасхе» Мелитона). По Plump'у (19, цит. у Bisbee, 154), Μήτηρ Πίστις предшествовало выражению Μήτηρ Εκκλησία. Bisbee заключает, что если ред. β и является интерполяцией, то ранней, но «гностический отзвук» (the Gnostic sound: выражение несколько опрометчивое в устах серьезного ученого, мы бы говорили просто о раннем богословии) ответа Иерака делает предположение об интерполяции маловерятным, поскольку в таком случае мы должны были бы столкнуться и в других местах актов со схожими тенденциями. Однако далее Бисби противоречит сам себе, отдавая предпочтение более краткой редакции на основании чисто формальных соображений (вводная формула прямой речи). Мы, в свою очередь, не придавая формальному методу такой силы и не желая смешивать его с историко-филологическим анализом, хотим быть более последовательными в рассуждениях и признать речь Иерака исконной в β и сокращенной в α.
Скорее в сего, Марку Аврелию и Луцию Веру, если только не имеются в виду эдикты других императоров.
Маловразумительное τούτον (у издателей, но у Musurillo τούτων без указания на разночтения) испр. нами на первоначальное τούτων ред. α.
Отрока: Hamman перевел служитель (serviteur), ср. однако Пис.муж.ап., с.373 и с.29, примеч.4.
роду:
учений: учеников HV/
ι(ιH, ησθη V, ибо мне известно ХЧ) γάρ ред. α, C, Lazzati.
Другой возможный (контекстуально более частый – ср. Иуст. Диал. 24, 2) и м.б. предпочтительный вариант перевода: издревле ХЧ, Mussurillo, ср. πάλαι ред.γ.
Ср. Иер.23, 24.
τινος Μαρτινου τού (Τιμιοτίνου H, Lazzati; Τιμιοθίνου Gebhardt; Τιβυρτίνου Cav alieri; ср. Srudi e Testi 33 (1920), 10–11) βαλανείου ред.β; τού μυρτίνου ред.α; τινος Μρτίνου παρά τό Τιβυρτίνον βαλανείον испр.Χρήστον; «над Марцианскою торговою банею» ХЧ; «около бань Тимофеевых, близ дома Марция» Геттэ; «дома некоего Мартина, при бане, называемой Тимотини» Жития святых.
истинное учение (τόν νής άληθείας λόγον) V.
По Gebhardt'у рукоп. чтение христианин, у Lazzati и др. разночтения не указано.
По замечанию Дональдсона, здесь впервые встречается выражение «взойти на небо» (Фаррар, с. 925, примеч. 40).
1. δώγματα С, V, Н (с неправильной орфографией) «догматы, учения»; ср. замеч. Burkitt’a в JThS 11 (1910), 66; δώματα «жилища» Gebhardt, Lazzatï δόματα «даяния, дары» Maran; получить обещанное Им [Христом] ХЧ; «получить такое же воздаяние от Господа моего, какое уготовано сохранившим Христово учение» Жития святых.
испепеления (сгорания, έκπυρώσεως) Н: исполнения (скончания, έκπληρώσεως) С, V.
порядочное (χρηστάς):
точно:
необходимому:
Ср. Муч. Полик.
Иисуса Христа V.
нашего:
έπιτηδείω (достойном, пригодном): έπισίμω [Lazzati; правильный вариант: έπισήμω Musurillo] (означенном, известном) Н.
ненавистнейший Р: беззаконный V.
однажды (ποτε) H: тогдаV.
приведенные H: подошедшие V.
хотя (μέν) H:
ему имена H: свои имена .
Гал. 4, 26. Ср. Болотов II, 150.
Ср. Евс. ЦИ V, 1, 20 и другие акты.
Далее в V лакуна в 9 слов.
Господа и Бога и Спаса <н>ашего V.
Далее в V лакуна.
Либо: их.
раба < V.
Далее: и сделал христианином V.
καλώς V, Lazzati: καλών Н, Musurillo (reward of good things).
Вариант перевода: как ты учишь Musurillo.
Ср. Мф 16, 16; 26, 63; Деян 14, 15 и др.
И не будем – идолам опущ. в Н, по мнению Lazzati, по недосмотру переписчика.
Далее, долго V.
Гл. 6 переведена по V.
Далее в Н добавлена, как и всюду в царской минее, молитва св. мученикам за василевса, исключенная Lazzati из основного текста и в переводе нами опущенная. Остав лена и переведена Musurillo.